Изменения

|Сейчас =1719

Все это было несправедливо! Все должно было пойти не так! Горк и Морк послали ему видение, где показывалось, что его судьба – стать Гротобоссом и возвысить гротов над их звероподобными и тугодумными так называемыми хозяевами (а Снагги, естественно, возвысить над прочими гротами, что было исключительно правильно). И он же все сделал верно: единолично убил своего старого варбосса! Ладно, помогла упавшая голова гарганта, но из-за кого она упала? Он собрал верных приверженцев; он сделал, как велел варпоман Старый Моргруб, и повел своих последователей на поиски ворот дохляков под городом юдишек. Они попали туда первыми, а Моргруб сказал, что первый орк, кто до них доберетсядоберётся, избран богами, чтобы стать варбоссом. Поэтому представлялось резонным, что если первым там окажется грот, то он станет Гротобоссом.

– Он небольшой и имеет малую ценность, – ответила Даэмира. Малую ценность для неё, разумеется, и – насколько ей было известно – то же было справедливо в отношении Ковена Красной Жатвы. Возможно, для других фракций все было не так, но это просто значило, что у них будет больше причин поддержать её усилия по устранению угрозы. Как-никак, изоляция района, чтобы не дать орочьей мрази распространиться куда-то дальше, являлась логичным оперативным планом. – Мы окружим их там, соберем соберём силы, а затем зайдем внутрь и перебьем их. Если станем действовать быстро, то ущерб, который они смогут причинить, будет ограниченным. Я обращусь ко всем, кто, как мне кажется, прислушается к предложению совместной работы. Вы сделаете то же самое?

– Есть, босс! – радостно отозвался Спец. Его новые дополнения засветились ярче, завизжали громче, и он с веселым гоготом взмыл в воздух и слегка неустойчиво направился к упомянутой гигантской машине. Уфтхак проследил за ним достаточное время, чтобы более-менее удостовериться, что он доберетсядоберётся, а потом отцепил Понтобой, включил силовое поле вокруг него и поднял вверх.

Даэмира прыгнула вперёд, торопясь сократить расстояние между ними. Несколько её воинов пережили удар и падение и уже обстреливали толпу орков вокруг них ядовитыми осколками из своего оружия. Если у неё получится повергнуть вожака орков, то не только она сможет придержать этим своего брата, но ещё – как было известно всем – орки перейдут к междуусобной войне, когда помощники чудовища начнут драться между собой, чтобы занять его место. Это должно хотя бы замедлить их на достаточное время, пока Даэмира укрепит свою власть, соберет соберёт армию покрупнее и вернётся их уничтожить.

== '''16''' ==

Уфтхак нахмурился. Лечила отдавал ''ему'' приказы? Он начал поворачиваться, чтобы высказать Шлакогрызу своё недовольство, и в это время череда фыркающих хлопков возвестила о том, что у него на руке появилась линия дротиков. Уфтхак опустил на них взгляд, ломая голову, откуда они там взялись. Боль пришла мгновением позже, но всего на миг, поскольку затем внутри стало расходиться новое помутнение – даже более резкое и сумрачное. Он приглушённо осознал, как на запястьях и лодыжках захлестнулись стальные кольца, а потом земля начала удаляться от него. Последним, что он увидел, было то, как Принцыс подпрыгнул вверх и вцепился зубами в летучую доску, но его пинали по морде, пока сквиг не отпустил и с яростным визгом не упал обратно на землю, а затем чернота полностью накрыла Уфтхака и напрочь стёрла чувства и сознание.  == '''17''' ==– Их вожак у нас, – произнёс Макулатикс. Слова проскальзывали между его острых зубов, словно отравленные клинки. Лидеры Порта Таварр находились в роскошных покоях внутри громадного сооружения арены Культа Смертельной Скорби, окружённые деликатесами и удовольствиями всех сортов. От кристаллических статуй агонизирующих врагов, павших добычей Стеклянной Чумы, до произведений искусства с изображением различных актов разврата и даже мон-кей, пристегнутого к раме и подвергнутого нервной стимуляции, которая имитировала ощущение медленного поджаривания заживо на открытом огне. Ксурзули не жалела средств на декор. Бокал Макулатикса был наполнен дважды проверенным вином наслаждения, а мастер-гемункул возлежал на искусно сработанном диване, менявшем свою форму под его тело, однако вовсе не пребывал в расслабленности. – Первый удар оказался успешен, – нетерпеливо сказал он. – Почему мы не режем аракхиа в клочья, пока у них нет предводителя? – Разумеется, вы вольны взять свои силы и сделать это, – вальяжно отозвалась Ксурзули Миндрекс, отщипнув ломтик вяленой печени воланти с шиповидного клинка длинного кинжала-ронделя. Даэмира предполагала, что оружие не покрыто ядами, но не стала бы исключать и того, что суккуб приняла соответствующий антидот как нечто само собой разумеющееся. Пусть ведьмы и упивались возбуждением битвы и брызгами артериальной крови, но это не значило, что им бы не доставила удовольствия раздувшаяся обесцвеченная плоть жертвы отравления. – Возможно, вы позабыли, – отчётливо проговорил Макулатикс, – но цель данного союза состояла в том, чтобы уничтожить этих паразитов! Вы же получили свой трофей и снова отступили, словно боитесь их. Ксурзули приподняла безупречную точеную бровь. Её кровавые невесты не напряглись от инсинуации касательно храбрости госпожи, потому что ведьма всегда готова прийти в смертоносное движение, однако определённо ощетинились. Тем не менее, оружия никто не достал, так как последователи Ксурзули не стали бы прибегать к насилию без её разрешения. Произойди такое, гемокситы Макулатикса несомненно бы ответили: лучшие из развалин мастера-гемункула уступали оппонентам в скорости, но Даэмира даже предположить не могла, какие отвратительные присадки и скрытые биологические усовершенствования таились под их шкурами в шрамах. – Мастер-гемункул, – ровно произнесла Даэмира, выступая в роли миротворца, поскольку никому другому, похоже, этого не хотелось. – Центральной частью плана было позволить аракхиа разорвать на части ''друг друга''. Нашей хозяйке удалось похитить свою добычу, как мы и договаривались. Наступление аракхиа застопорилось, и они неизбежно наносят себе урон, поскольку новые кандидаты пытаются закрепить свой статус. Если мы вмешаемся слишком быстро, будет риск, что они снова объединятся против нас как очевидной угрозы. Мы можем использовать это время, чтобы выстроить новую оборону, подготовить свои войска и принудить к подчинению мелкие кабалы, ковены и культы, после чего дождаться, как только эта мерзость выкажет какие-либо признаки восстановления сплочённости, и устроить им избиение. – И вы ведь тоже взяли пленников для забав, не правда ли? – поинтересовалась Ксурзули у Макулатикса. – Суть едва ли в этом, – надменно ответил Макулатикс. – К тому же, – добавил он, – у вас здесь в лучшем случае базовое оборудование. – Вероятно, наш дорогой мастер-гемункул просто нервничает, поскольку враги, пока их не остановили, откусывали от его владений, – с ленцой заметила Ксурзули. Она томно подошла к столу, к которому был привязан обнаженный азурианин, и начала отрезать себе кусок мяса с его бедра. Пленённого аэльдари так плотно зафиксировали, что его попытки биться от боли приносили практически незаметные результаты, а отметины от проколов на горле указывали на места, где ему рассекли голосовые связки, так что перекус Ксурзули нарушало лишь хриплое шипение. – Ммм, – добавила она. – Не попробуете? Мы не применяли никаких успокоительных, поэтому его плоть лишена этого горького послевкусия. – В моих ''владениях'' находятся устройства и места, которые имеют критическое значение для всех, кто со мной в союзе, – огрызнулся Макулактикс, отмахнувшись от предложенного суккубом свежеотрезанного мяса. – Никто не заинтересован в том, чтобы их захватили вредители! – Хотите сказать, что неспособны защитить собственные чертоги? – поинтересовался Дхалгар с исключительной недипломатичностью, как сочла Даэмира. – Мне казалось, вы должны особенно желать сохранности моих объектов, учитывая то, как недавно они вам понадобились, – едко отозвался Макулатикс. Его рука-ножницы со щелчком дважды раскрылась и сжалась, словно он подсознательно обдумывал, не отделить ли одну из конечностей Дхалгара. Даэмира надеялась, что он этого не сделает – главным образом потому, что честь кабала вынудила бы её как-то отреагировать, хотя втайне это доставило бы ей удовольствие. Макулатикс и Дхалгар продолжили пререкаться в сдержанной, колкой манере друкхари, которые не имеют безотлагательного намерения пустить кровь. Даэмира вздохнула и перешла туда, где стояла Ксурзули. – Я хотела бы увидеть пленника, – произнесла она. Ксурзули посмотрела на неёё как будто с искренним удивлением и проглотила кровавое лакомство, которое жевала. – Чего ради? Вы увидите его ночью, когда начнутся игры. Это была ещё одна причина, почему Ксурзули не стремилась немедленно выступить против орков: на Арене Смертельной Скорби проходили ночные игры, за посещение которых население Порта Таварр платило огромные суммы, и культ не собирался пропускать представление только из-за вторгшейся армии. Смерть и разрушения, происходящие в другой части подцарства, оставлялись без внимания, поскольку иное поведение означало бы признание существования реальной опасности. – Зовите это простым любопытством, – сказала Даэмира. По правде говоря, она сама точно не знала, зачем хочет увидеть орка, но это был порыв, а она была друкхари и потому не отказывала ему. – Разумеется, – ответила Ксурзули. – Его держат в одной из темниц. – Она щёлкнула пальцами, и рабыня-мон-кей в цветах Культа Смертельной Скорби сделала шаг вперёд, сложив руки у пояса и склонив голову. – Отведи верховного архонта посмотреть на нового чужака-гладиатора. Рабыня просто качнула головой – она никак не подтвердила получение приказа словами, ведь фраза «Да, госпожа» подразумевала бы возможность «нет, госпожа» – и повернулась, чтобы указывать дорогу. Направившись следом, Даэмира поймала взгляд Цистриала Вирна. Архонт Опускающейся Ночи вопросительно смотрел на неё, и на мгновение Даэмира испытала странное желание пригласить соперника составить ей компанию. – Можете проследить, чтобы они не сделали никаких глупостей? – спросила она вместо этого, указав взглядом на продолжавшуюся перебранку. Глаза Цистриала слегка расширились от удивления такой демонстрацией доверия, но затем он ответил едва заметной холодной улыбкой и на миг наклонил голову в знак согласия. И всё же, выходя из зала, Даэмира ощущала, что другой архонт смотрит на неё, и ей приходилось подавлять чувство ожидания ножа между лопаток. Слова и действия Цистриала как будто указывали на то, что их неожиданный альянс останется прочным, пока сохраняется угроза орков, однако Даэмира уже замечала странности – задерживающиеся взгляды и то, как Цистриал располагался всегда рядом, но чуть позади или сбоку, чтобы иметь возможность наблюдать за ней, не давая наблюдать за ним в ответ – которые наводили на мысль, что происходит ещё что-то. Она загнала сомнения вглубь разума. Чем бы ни руководствовался её соперник, Даэмира была убеждена, что личная заинтересованность пока что обеспечит сохранение их союза. Последнее, что могли позволить себе оба кабала – это чтобы между ними разразилась вражда, когда их силы уже находятся так близко друг от друга. Подобный конфликт оказался бы жестоким, опустошительным и ведущим не только к ослаблению Порта Таварр, но и к тому, что окровавленные остатки всех кабалов наверняка оказались бы поглощены не пострадавшими конкурентами.  Рабыня повела её вниз, прочь от широких панорам, которыми можно было наслаждаться из апартаментов, в лишённое окон чрево арены. Проходившие мимо группы ведьм одаривали Даэмиру жёсткими взглядами, но не более того: как бы силён ни был соблазн выйти против столь прославленного аристократа, подчинённым Ксурзули хватало ума не оскорблять гостью своей госпожи, иначе это они оказались бы пристёгнуты к столу, а их плоть – отдана на общее угощение.  Если бы указывавшая дорогу рабыня принадлежала Даэмире, та бы позабавилась от скуки, ставя ей подножки, дергая за волосы или докучая ещё как-то. Хорошие манеры не позволяли поступать так с чужой собственностью, но она не утруждала себя попытками скрыть раздражение от их темпа, несмотря на явное старание рабыни торопиться. Мон-кей были такими медленными и неуклюжими, если не подвергались каким-либо искусственным улучшениям. Самым очевидным примером являлись воины, известные как космические десантники, которые чрезвычайно прибавили в размерах и силе – а также, конечно, скорости – и были закованы в примитивную, но прочную броню, так что представляли реальную угрозу даже для бойцов аэльдари. К счастью, подобные особи были крайне малочисленны; по своей природе мон-кей были хрупкой расой, и большинство гемункулов сходилось на том, что они обладают настолько специфичными требованиями к генотворчеству и работе с плотью, что подобные забавы лучше проводить с другими видами. Лишь упёртая настойчивость людей, их полузабытые, но в целом функциональные технологии, безразличие к собственным потерям и надоедливая вера в мёртвого бога – вот что делало их такой неприятностью галактических масштабов. А на противоположном полюсе, подумала Даэмира, располагались аракхиа. Невероятно стойкие, тревожно и непредсказуемо изобретательные и с подходом к технологии, который, похоже, в основном состоял из решения достичь желаемого результата и вызывающего предложения к вселенной доказать их неправоту. В отличие от мон-кей, которых посредством боли можно было относительно легко выдрессировать до полного послушания, орк, обладающий хоть каким-то подобием свободы, без колебаний попробовал бы убить хозяина. Сумей кто-то из друкхари найти способ контролировать этих зверей или поставить их себе на службу, его сила смогла бы даже угрожать господству самого Асдрубаэля Векта. Они уже успели дойти до уровня с темницами. Пока они спускались, минуя один ряд камер и клеток за другим, до ушей Даэмиры доносились плач и бормотание, и она чуяла запах пота и страха, исходивший от рабыни впереди. Ужас мон-кей перед друкхари был постоянным, но подавленным, иначе бы он захлестнул и парализовал её, и из-за этого она была бы казнена за бесполезность и непослушание. Однако окружавшие их существа были новым и иным поводом для боязни, а рабыне не хватало ментальных барьеров, чтобы уберечь себя от слабости. Что-то влажно и тяжело врезалось в дверь камеры справа от них, рабыня подскочила и тихо пискнула от страха, и Даэмира не удержалась. – Не бойся, дитя, – мягко сказала она, запустив пальцы в волосы рабыни и сжав их в кулак возле затылка мон-кей. – Я защищу тебя. Рабыня встала столбом, застыв на месте от прикосновения Даэмиры и слов, которые поняла, хоть это был и не её родной язык. Взгляд широко раскрытых напуганных глаз метнулся на лицо Даэмиры, и архонтесса увидела две эмоции, ясно читавшиеся в тёмных зрачках: жажда защиты, предложенной словами Даэмиры, и страх от знания, что с ней играют. Здесь не существовало никакой защиты, и рабыне это было известно, но не мешало желать её всеми остатками своей души. Даэмира подалась ближе и глубоко вдохнула, вбирая в лёгкие запах ужаса рабыни. Её собственная душа, древняя и иссохшая, возликовала от чужого страдания, и Даэмира с удовлетворенным вздохом отодвинулась. Подкрепление было слабым и кратким, но всё же приятным. – Сколько ещё? – требовательно спросила она, и рабыня подпрыгнула, а потом снова поспешно повела вперёд, словно животное-дичь, которое осознало, что хищник удалился, не атаковав. Даэмира последовала за ней, улыбаясь. Рабыня остановилась, снова пискнув от испуга, когда они свернули за угол и оказались перед жуткой фигурой в маске. Даэмира не опешила, поскольку могла распознать наряд укротителя. – Ты, – бросила она. – Где новый аракхиа? Укротитель секунду молча разглядывал её, маска оставалась непроницаемой. Затем он кивнул. – Должно быть, вы тот архонт, о котором мне сообщили, новый союзник. Я Карфинд, главный укротитель госпожи. Вот, он прямо здесь. Он указал своим хлыстом на клетку перед ним. Даэмира встала рядом и посмотрела внутрь сквозь массивные прутья толщиной почти в её талию и мерцание какого-то силового поля. Она резко вдохнула, и ей пришлось заставить себя не сделать шаг назад. – Во имя Муз, что за?.. Камера освещалась тускло, так что рабыня едва ли смогла бы разглядеть что-либо внутри, но глаза Даэмиры достаточно хорошо пронзали сумрак. Однако ей было тяжело им поверить. – Силовое поле не даёт какого-то увеличивающего эффекта? – поинтересовалась она, уже точно зная ответ. – Нет, – произнёс укротитель. Маска мешала сказать наверняка, но Даэмире казалось, что она чувствует, как другой друкхари источает своего рода стоическое изумление. Укротитель точно знал, что видит, но понятия не имел, как такое вышло. – Тогда что случилось? – вопросила Даэмира. – Я сражалась с этим зверем, и дня не прошло! – Мы считаем, ему впрыснули электростероиды из перчатки плоти, – сказал Карфинд. – Обычно это вызвало бы мощный, неуправляемый рост мышц, который разорвал бы кожу, но похоже, что один из ему подобных сделал какую-то противодействующую инъекцию. Потом успокоительные, при помощи которых его усыпили, чтобы привезти сюда, замедлили метаболизм, дав противоядию время сработать, и теперь… – Он указал рукой. – Что ж, некоторый рост произошёл, но, как видите, не тот, что мы ожидали. Тёмная масса, до того лежавшая на полу, села, и Даэмира встретилась взглядом с парой красных глаз на голове размером с её торс. Затем орк тяжело встал. Его голова поднималась всё выше, выше и выше… Рабыня начала всхлипывать, и Даэмира уловила едкий запах мочи: от ужаса мон-кей потеряла контроль над мочевым пузырём. Понятная реакция малодушного создания при встрече с чудовищной тварью, но это ожесточило волю Даэмиры. Она прикасалась к рабыне и не вызвала такого страха. Как смеет этот примитивный зверь превзойти её? – Благодарю за информацию, укротитель, – холодно сказала она. – Я желаю остаться наедине с этим существом. Будь он её подчинённым, Даэмира могла бы отослать его безоговорочно. Здесь же, в царстве Ксурзули и при разговоре со слугой Ксурзули, её власть была не столь абсолютной. Впрочем, Карфинд явно решил, что не желает спорить с архонтом, поэтому он хлестнул скрученным кнутом по ногам рабыни, чтобы та шевелилась, и удалился по коридору, оставив Даэмиру самостоятельно разбираться с орочьим вожаком. Раньше тот и так был большим, но теперь он был огромен. Его одежда лопнула и порвалась, а между оставшимися пластинами брони зияли просветы. Он был где-то в два-три раза выше неё, легко превосходя самого крупного гротеска. Даэмира посмотрела на гигантские пальцы толщиной с её руки и подавила дрожь, представив, как они обхватывают её тело. Вероятно, тварь смогла бы раздавить архонтессу насмерть одной рукой, если бы сумела схватить. – Ты способен разговаривать, зверь? – тихо спросила она. Уши орка дёрнулись, глаза сузились, и он сделал по направлению к прутьям клетки шаг, от которого сотрясся пол. – Ты умеешь говорить? – повторила Даэмира, но на сей раз она изъяснялась на языке мон-кей, который те называли низким готиком. Это было варварское, неповоротливое наречие, застревавшее между зубов, но оно имело широкий оборот, и его понимали многие виды по всей галактике, поскольку ксеноцидный манифест человечества не мешал отдельным его представителям вести торговлю и переговоры, если они считали, что можно извлечь выгоду. Орк сделал ещё один шаг. Теперь он стоял у самых прутьев. Он не стал хвататься за них, как мог бы сделать узник. Он просто проигнорировал их и уставился прямо на неё, словно заточение его не беспокоило. – ''Ага'', – произнёс он на низком готике. Его голос рокотал низко, как землетрясение.  == '''18''' ==Произошло нечто, где фигурировали Вааагх!, пацаны и какая-то контратака шипачей с участием небесных говнюков, но Спец уже не обращал на это внимания. Как и многие из парней со странностями, он в целом умел функционировать внутри орочьего общества – в сущности, его особые интересы имели там критическое значение – но лишь до тех пор, пока эти особые интересы не оказывались чрезвычайно перегружены конкретным открытием или проблемой.  Уфтхак дал ему задание, которое состояло в том, чтобы захватить самый большой корабль шипачей с огромной пушкой, и именно это он и собирался сделать. Вопрос был не только в верности большому боссу: Спецу прежде не доводилось слышать, чтобы хоть один механ захватил ''любой'' корабль дохляков и летал на нём, так что это стало делом личной гордости. Ему не терпелось посмотреть, какие чудные приспособы есть на их технике, не говоря уж о том, как бы интегрировать и подчинить их посредством своих орочьих придумок. Конечно, ещё предстояло разобраться, как добраться до этой зоганой штуки. – До него ж, наверн, цельные ''дали'', – сказал Черпак, один из его гайкокрутов, глядя на шпиль, к которому высоко-высоко наверху был прикреплен искомый корабль.  – То бишь, мы б, канеш, могли туды пробиться. – Он рьяно закивал, словно чтобы убедить себя самого в истинности только что сказанного. – Но это ж зог скока времени уйдёт. А ещё шипачи, наверн, просекут, чо мы затеваем, и попробуют нам всё усложнить. – Могут даж корабль отодвинуть, пока мы туды доберёмся, – произнёс Спец, почесывая подбородок. – Вау. – У Черпака отвисла челюсть. – Эт ''реально хитро''. Ништяк, что у нас ты есть, шоб про такую хрень подумать раньше шипачей. – Ага, – рассеянно ответил Спец. Он успел собрать приличное количество парней – немного в сравнении с полной силой Вааагх!а, но точно достаточно, чтобы вышибить кучку шипачей с их собственного корабля – но этого ему удалось добиться лишь благодаря обещанию нормального замеса, так что они не собирались залипать поблизости неопределённо долго. В этом и заключалась проблема того, что ты мек, а не большой босс: даже в Тех-Вааагх!е единственным механом, кто обладал каким-то реальным авторитетом, был Меклорд. Итак, им требовалось забраться очень высоко, а ещё это требовалось проделать достаточно быстро, чтобы шипачи не сообразили, что происходит, пока оно, ну вы понимаете, не произошло. Самолёты? Нет, это не годилось. У Вааагх!а не было ничего летающего, что могло бы перевозить больше нескольких парней за раз. Как насчёт посадить парней в грузовозы, и пусть самолёты поднимут их вверх? Эту мысль Спец отбросил, как только она пришла ему в голову, поскольку совершенно независимо от меняющегося поведения разных машин летуны славились своенравием. Вероятнее всего, они бы позабыли, что к ним что-то прицеплено, и попытались бы унестись в разные стороны, чтобы всё подрывать. А если починить какие-нибудь машины шипачей? ''Они-то'' летать могли. Спец несколько секунд поиграл с этой идеей, а затем отказался от неё. Одно дело подрезать у одного из уродов движки и с их помощью заставить себя парить в воздухе, но попробовать снова привести в рабочее состояние целую кучу их небесных грузовозов – не говоря уж о том, чтобы дать управлять ими оркам, менее умным, чем он – совсем иное. Это были юркие, шаткие штуки, и они, вероятно, не прощали неумелого обращения. К тому же он не представлял, сколько орков они увезут, учитывая отличие по массе от их обычного груза. В конце концов, эти машины практически не оказали сопротивления, когда тяговые пушки Вааагх!а сдёрнули их на землю… – Во! – воскликнул Спец, щёлкнув пальцами. – Черпак, ты про это всё не так думаешь! Черпак моргнул. – Я? – Нам жеж не надо к кораблю лезть, – произнёс Спец, воодушевляясь мигом вдохновения. – Надо просто корабль ''к нам'' спустить! Подымай все тяговые пушки! Мы эту штуку стащим прям с башни, куды она прилеплена, и спустим вниз, где смогём до неё добраться! – Потрясно, босс! – радостно сказал Черпак. – Но пушек-то у нас, по-твоему, хватит? У нас жеж нету реально больших, которые космических скитальцев ловят, а эта штука может и не скиталец, но всё равно нехилая. Спец втянул воздух сквозь зубы в проверенной временем манере эксперта, который обдумывает варианты. А затем протянул руку и огрел Черпака по затылку. – Ох! За шо? – Черпак, ты про это всё не так думаешь! – рявкнул Спец. – Мы не могём корабль просто вниз стащить! Он жеж большой слишком! Эт не как со скитальцем, где нормальные планетные гравитационные колодцы и всё такое! Шипачи там с гравитацией мутят, и кады мы корабль оттудова вытянем, он прям на нас упадёт и в блин размажет! – Как скажешь, босс, – пробормотал Черпак, потирая голову. – Я и ''сказал'', – отозвался Спец. – Так, пошёл за зогаными пушками! К чести Черпака, он из предосторожности отступил назад, прежде чем заговорить. – Дык босс, ты ж сказал, мы ''не могём'' корабль к нам стянуть. Вот прям щас точно так и сказал. – Ты мне не говори, чо я сказал, будто ты так умным кажешься! – взревел Спец, разворачиваясь к своему гайкокруту. – Секи, Черпак. Канеш, мы не могём корабль вниз сюды стянуть, это ж любому гроту ясно! Но кто сказал, что тяговый луч только в одну сторону работает? Черпак нахмурился. – Эээ. Без понятия, а кто? – Ну, кто б то ни был, он неправ! – раздражённо произнёс Спец. – Мы не корабль вниз стянем. Мы самих себя ''наверх'' затянем!