Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3127
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
{{В процессе
|Сейчас =30
|Всего =31
}}
Нет описания правки
{{Книга
|Обложка =Big Dakka.jpg
|Следующая =
}}
'''Аннотация'''
Не имея иных вариантов, Уфтхак ведёт свой Вааагх! через таинственную паутину в то место, где всё решают хитрость, скрытность и ум. Место, в котором не слишком в ходу мускулы и грубая сила – в Комморру, Тёмный Город.
Здесь, где кабалы и ковены гемункулов закачивают в варп психические субпродукты, Уфтхака бросают в гладиаторские бои, и вскоре он оказывается противостоящим архонтессе, которая не остановится ни перед чем, лишь бы доказать, что достойна править Тёмным Городом – даже если это означает обрушить Комморру вокруг неё.
Однако друкхари предстоит обнаружить, что пусть орки и незамысловаты, но у них очень мало что происходит так уж просто.
'''Более сотни веков Император недвижимо восседает на Золотом Троне Земли. Он – Повелитель Человечества. Благодаря мощи Его неистощимых армий миллионы миров противостоят тьме.'''
Ксурзули Миндрекс – великий суккуб Культа Смертельной Скорби
Карфинд – укротитель зверей Культа Смертельной Скорби
Кроме того, прием посетителей внутри явил бы их множеству глаз, и пусть многие глаза в Средоточии более не имели языков, способных сложить слова, но не всех её слуг можно было заставить молчать, к тому же существовали и иные способы коммуникации. От слуги без рук ограниченная польза, а руки в силах сделать запись, которую прочтут другие. Лучше провести встречу коротко, чтобы случайные зрители могли её не заметить.
Ее телохранители вскинули оружие, держа на прицеле «Яд», который с воем совершал финальный заход. Это были воины-кабалиты, такие же чистокровные, как и она, выношенные в родительской утробе и исторгнутые в мир с болью и кровью – подходящее рождение для друкхари – и входившие в число лучших бойцов под её командованием. Сама Даэмира стояла непринужденно, словно их бдительность никак её не заботила, однако теневое поле было готово мгновенно включиться и превратить архонта в непонятную кляксу мрака, в котором оружию будет нелегко её отыскать. Было важно не выглядеть параноиком, но на самом деле умение ''быть'' параноиком являлось одним из важнейших для выживания в Тёмном Городе. Стоявший рядом с ней Энзаль Озри более явно проявлял свое своё напряжение; впрочем, у сенешаля не было таких мер защиты, как у неё.
«Яд» вышел из пике, не открыв огонь, и завис на уровне её глаз. Из него выгрузилось пять осколков полуночи, двигавшихся с текучей грацией истинных хищников, словно чернильная тушь с бритвенными лезвиями. Инкубы – возможно, величайшие рукопашные бойцы среди друкхари, а также одни из наиболее грозных во всей галактике. За ними последовала облаченная в красно-серебряную броню фигура Зотара Оридраэда, повелителя Кабала Ранящего Ветра. Когда сапоги архонта коснулись чёрного камня Средоточия, плащ взвихрился вокруг него. Поклон, который он отвесил Даэмире, был неглубоким, а его улыбка – не лишенной тени насмешки.
У Уфтхака Чёрного Гребня болела голова, и он винил в этом думанье.
Раньше он никогда особо не доверял думанью; это была такая штука, которой занимаются механы или варбоссы. У него на неё толком не находилось времени. Ему это не требовалось. Он был обычным орком в банде Плохиша Понтобоя, шел туда, куда велел босс, и топтал любого, кто попадался на пути. А потом он лишился большей части своего тела, а Плохиш лишился всей своей головы, а Док Шлакогрыз прилепил одно на другое и дал Уфтхаку тело крупнее прежнего и ещё Понтобой, за который Плохиш и получил свое своё прозвище. Уфтхак занял место босса, а потом вышел тот замес на Гефесто, и Меклорд сделал Уфтхака большим боссом.
С тех пор Уфтхак вел своих парней через всевозможные драки, и по ходу дела они становились больше и круче. Это было сугубо естественно – одна из странностей с юдишками и им подобными состояла в том, что не всегда поймешь, который из них за главного, ведь все они примерно одного размера – однако, становясь больше, Уфтхак начал замечать и другие перемены.
– Стало быть, вы ищете более тесного союза? – спросил Макулатикс. – Хотите моей открытой поддержки, чтобы стать леди Порта Таварр?
– Я могу стать леди Порта Таварр, когда пожелаю, – парировала Даэмира, сменив самоуверенность на строгую правду. – Я предлагаю союз, чтобы сделать это быстрее и проще, а также позволить нам снова обратить свое своё внимание на паразитов из реального пространства. Если мой Кабал Пустого Сердца выйдет на первый план, почему бы вашему Ковену Красной Жатвы не возвыситься вместе с нами?
Макулатикс постучал указательными пальцами друг о друга.
– Тогда давайте говорить открыто. Даже в совокупности наших сил не хватит, чтобы гарантировать капитуляцию всех прочих заинтересованных сторон. В Порте Таварр существуют и иные союзы – часть из которых знаете вы, часть знаю я, а ещё часть, не сомневаюсь, неизвестна нам обоим. Нам потребуется содействие хотя бы одного культа ведьм, например.
– Согласна, – произнесла Даэмира, кивнув так, словно Макулатикс изрек изрёк нечто информативное, а вовсе не ослепительно очевидное. – Самым крупным считается Культ Серебряных Осколков, но мало шансов, что они присоединятся к нам. Я бы предложила…
– Секунду, прошу вас, – сказал Макулатикс, подняв одну из своих наиболее естественных рук, а вторая тем временем придвинулась к уху. – Не хочу показаться неучтивым, леди Даэмира, но…
Причина состояла не только в том, что другой грот был глупым. Причина состояла в том, что он был ''мучительно'' глупым. Насколько Снагги сумел понизить свой интеллект, чтобы понять, Низквик обитал в некоем вымышленном мире, где все шло так, как и должно, а непрерывные побои и унижения от рук Уфтхака являлись просто частью жизни. Тот факт, что Уфтхак иногда – но только иногда – отзывал это чудовище Принцыса, чтобы он не пытался съесть Низквика, рассматривался как проявление расположения. Назначение на муторные дела вроде достать и отнести становилось в голове Низквика выражением доверия к его талантам и надежности. Он понятия не имел о том, что Уфтхак явно держал его при себе лишь для того, чтобы точно знать имя того, кто виноват во всем, что пошло не так. То, что Уфтхак пинал его, как вздумается, но не ''убивал'' по-настоящему, с радостной и идиотской ухмылкой регистрировалось как «могло быть и хуже».
Что бесило ещё больше, потрясающий недостаток интеллекта Низквика не только приучил грота к обращению, которое должно было направить его по дороге ожесточения и ненависти, но ещё и сделал его почти невосприимчивым к оскорблениям. О, Снагги пытался: он вставлял в свои реплики тонкие ножи сарказма или пренебрежения, намереваясь поддеть Низквика и заставить того осознать, насколько неприятна его жизнь, однако Низквик ни разу этого не заметил. Сарказм принимался за чистую монету и приводил к тому, что Низквик терпеливо объяснял разъяренному Снагги то, что, как ему казалось, Снагги недопонял, или же он считал это комплиментом и приобретал сияющий вид – в зависимости от содержания разговора. Снагги задумывался, не схватить ли Низквика за плечи и не заорать ли ему в лицо все, что он о нем думает, но, ну… Если об этом зашла речь, Низквик, наверное, был чуть-чуть ''крупнее'' Снагги и явно недостаточно умен, чтобы понять, что столкнулся со спасителем гротства и предначертанным правителем оркчества. Прямая конфронтация была стратегически неразумной, и гротству в целом не пошло бы на пользу, окажись его гротобосс скручен и загружен в Особистое Особельное Бомбометало Мека Загнита или что-нибудь похожее.
В довершение ко всему, финальным оскорбительным харчком на дымящуюся сквигову кучу несправедливости являлось то, что Снагги сознавал: на самом деле он обижался на Низквика, ''завидовал'' ему, хотя должен был смотреть на другого грота исключительно с презрением. Едва ли Уфтхак когда-либо запрещал Принцысу пытаться съесть ''его''; Снагги приходилось самостоятельно спасаться от прожорливого зубастого шара ненависти. Пускай Низквика ругал, пинал и обвинял хозяин, но он все же был «гротом большого босса», и это давало ему определённое положение среди прочих гротов, которые не осмеливались пырнуть его – мало ли Уфтхак решит их за это прихлопнуть. Снагги не питал иллюзий, будто такое возмездие произошло бы из какой-то любви к Низквику, сугубо от гнева, что кто-то другой надумал оборвать жизнь, которую большой босс считал находящейся на его усмотрении. И тем не менее, защита существовала. Снагги мог бы вернуться к тому, чтобы быть просто гротом, но болтался рядом с Уфтхаком и Низквиком в отчаянной, самоуничижительной надежде, что удастся выцарапать себе какие-то схожие остатки статуса.
Впрочем, это был лишь забавное маленькое побочное следствие настоящей причины, по которой Снагги хотел, чтобы Низквик свалил к зогу. Он уже успел увидеть, как парочка гротов указывала на них, признав «помощников» большого босса. Снагги умел чуять перспективную возможность, как большинство гротов чует прожаренные сквиговые лапки (прожаренные сквиговые лапки Снагги тоже чуял), и одна из них сейчас щекотала ему ноздри.
Он расправил плечи, величаво положил одну руку на свое своё пыряло в ножнах, убедился, что палило можно мгновенно вытащить, если кто-то ему нахамит, и неторопливо, с демонстративной небрежностью двинулся к группе.
– Ну чо, пацаны? – начал он. – Странное ж местечко, дык?
Ничего из этого нельзя было достичь при помощи внешней силы, сколь угодно мощной. Пусть смертоноснейшая воительница была способна убить любого врага, пошедшего против неё, однако она не могла принудить никого из них сложить оружие. Власть ''давали''; точнее говоря, ''отдавали''.
Получить контроль над Портом Таварр посредством кровопролития было возможно, но это вышло бы затратно по времени, сложно и расточительно. Проще было получить контроль, являясь наилучшим вариантом для большинства обитателей. Поскольку речь шла о Комморре, прочие стали бы рассматривать власть Даэмиры в качестве наилучшего варианта для себя сугубо до тех пор, пока не смогли бы её свергнуть, однако любому, кто боится ножа в спину, изначально не место у власти. Даэмира намеревалась получить контроль и искоренить своих истинных врагов, после чего приняться за деликатный процесс уравновешивания, когда её новые подчиненные будут так заняты заговорами друг друга, что у них не останется времени переключить свое своё внимание на то, чтобы свалить её.
Впрочем, сперва нужно было получить контроль, а лучший способ сделать это, как она решила некоторое время назад, состоял в том, чтобы продемонстрировать лидерство перед лицом кризиса. Поскольку дожидаться, пока кризис случится, было неэффективно, ей пришлось создать его искусственно. её брат наткнулся на орков и, в своем высокомерии едва не погибнув, предоставил ей идеальную возможность. Жестокий, но легко поддающийся манипулированию враг, отчаявшийся мнимый архонт, который решил, что разглядел её двуличность, и потому так и не стал искать более глубокого мотива, небольшая диверсия с паутиной – и её схема была готова.
– ''Да, миледи.''
– Убить их, – произнесла Даэмира, игнорируя взгляд Макулатикса. Гемункул мог предполагать что угодно в свое своё извращенном параноидальном уме, однако отсутствие свидетелей означало отсутствие доказательств. – Они навлекли на нас эту чуму, и потому должны первыми поплатиться за это своими жизнями.
– ''Да, миледи''.
– Вы убили ''инкуба''?
Это была проблема. Она надеялась, что телохранители Оридраэда пали, защищая его; в конце концов, инкубы были истовыми воинами, которые стремились главным образом к тому, чтобы доказать свое своё превосходство, убив как можно больше противников. Инкубы слышали их разговор, когда она отправляла его на обреченную охоту, и пусть обоснование её обращения к нему было здравым, и никто не сумел бы обвинить Даэмиру в том, что малый кабал трагично недооценил силу добычи, но это все равно было на одну связь с ней больше, чем хотелось бы. Что ещё серьезнее, существовала разница между тем, погиб ли инкуб в бою с орками – это бы обеспечило поддержку Храма Последнего Вздоха при любой атаке против захватчиков – или же был застрелен её воинами по возвращении. Такого неуважения Последний Вздох мог и не простить.
– Избавьтесь от трупа так, чтобы никто не видел, – тихо велела она. – полностью уничтожьте доспех. Никто не должен знать, что этот воин погиб от нашего оружия.
К тому же, Вирн хотя бы остановился, а не проследовал мимо Даэмиры так, словно её тут не было.
– Вы здесь, чтобы помочь, или просто выгуливаете свое своё увеселительное судно? – поинтересовалась Даэмира. Не самое тонкое оскорбление, поскольку «Тантал» являлся скорее грозной боевой машиной, нежели роскошной баржей, однако этого бы не хватило, чтобы оправдать начало враждебных действий со стороны Вирна. Более того, уже прибыли «Рейдеры» Даэмиры, которые проплывали мимо и занимали позиции позади неё, а тем временем прочие корабли – множество из Кабала Опускающейся Ночи, но также и из кабалов поменьше вроде Лунного Легиона, Серебряных Теней и Дара Крови – останавливались по обе стороны от воображаемой черты.
Это не её кабал противостоит всем прочим, напомнила себе Даэмира. Это другие архонты ждут её руководства.
– Не могу говорить за всех, однако Ковен Красной Жатвы здесь, – раздался свистящий голос.
Корабли Красной Жатвы поднимались ввысь, и возглавлял их Макулатикс на собственном «Рейдере», сопровождаемый десятком своих самых свирепых развалин. Машина гемункула неторопливо развернулась, и он с последователями занял свое своё место.
Возле «Рейдеров» и «Ядов» Кабала Пустого Сердца.
Заявление было явным и очевидным. Один из крупнейших кабалов Порта Таварр и один из его крупнейших ковенов объединились – по крайней мере, сейчас. Естественно, это была видимость, поскольку Даэмира не питала любви к Макулатиксу, а тот к ней, но значение имело давление, оказываемое их позицией. Прочие кабалы стояли перед жестким выбором: попытаться немедленно сформировать собственный конгломерат, что будет сопровождаться ударами в спину и грызней за власть, и рисковать полностью потерять свое своё положение; открыто выступить против этого нового альянса в одиночку и рисковать быть уничтоженным; или же подчиниться.
Это было бы временно. Всегда было временно. Но для таких долгоживущих созданий, как друкхари, «временно» могло оказаться по-настоящему длинным интервалом, и пусть это позволяло подчиненным отточить свои планы, как избавиться от вышестоящих, но ещё и побуждало их дожидаться по-настоящему верного момента, а не поддаваться нетерпению этих проклятых низших, скоротечных видов. Все, что требовалось от Даэмиры – обеспечивать, чтобы тот самый идеальный момент для её свержения никогда не возник.
Воины-кабалиты являлись умелыми бойцами, однако они были экипированы, чтобы атаковать врагов издали и уничтожать их опустошительным градом ядовитых осколков и прочего, более экзотического оружия. Они делали упор на высокомобильную огневую мощь, удары и отходы на «Рейдерах», и никогда не позволяли оппоненту сблизиться с ними. Это стойкие монстры ковенов гемункулов, мастера фехтования из храмов инкубов или подвижные гладиаторы культов ведьм сходились с противниками клинок к клинку и повергать их посредством грубой силы, несравненной техники или потрясающей скорости. Против человека, т`ау или немалого числа иных видов друкхари могли постоять за себя даже без доступа к оружию ближнего боя, но орки были совершенно другим делом. Их звериная мощь делала смертоносными даже примитивные клинки, и они игнорировали удары, которые бы оглушили или вывели из строя врага послабее.
Орков совсем не интересовал артистизм меча, танец выпадов или едва заметный поцелуй токсинов. Они не были посвящены в ''Сула`даэт'', Язык Порезов, когда искусный воин выражал свое своё презрение – или же неохотное уважение – к оппоненту посредством расположения и глубины наносимых ран. Орки просто убивали. Там отсутствовало изящество и было мало техники.
Но клянусь самой Живой Музой, подумалось Даэмире, когда пять орков где-то за секунду разорвали на части столько же воинов-кабалитов, они страшны.
Путь войны друкхари базировался на их мобильности; в сущности, идея была в том, чтобы вообще не вести войну в том виде, как её понимали низшие виды. Обитатели Тёмного Города не отправлялись в священные походы или завоевания, подобные тем, которые предпринимали никчёмные мон-кей (каким бы мерзким богам они ни поклонялись), т`ау с их обманутыми прислужниками и даже сами орки. Друкхари наносили сильный удар, брали, что хотели, и уходили, пока их враги истекали кровью. Они не стремились получить территорию в реальном пространстве, а просто охотились на тех, у кого она была, и ключом к успеху являлись их корабли.
Однако сейчас эти корабли не давали убежища. Хотя часть орков пролетела мимо, размахивая конечностями и камнем падая к земле внизу, но экипажи тех невезучих машин, на которые приземлился один или несколько громил, обнаружили, что теперь у них крайне мало пространства для маневра. Орк занимал на узком корабле друкхари много места, и его было сложно сдвинуть: на глазах Даэмиры член команды «Тантала» акробатически качнулся вокруг мачты эфирного паруса и врезался ногами вперёд в одного из абордажников, но отлетел от него и упал на палубу, а упомянутый орк лишь слегка качнулся вбок. Затем гнусная тварь навела свое своё тяжелое оружие, которое имело форму пистолета, но размеры почти как грудь друкхари, и выпустила в нападавшего пулю толщиной с руку Даэмиры.
На такой дистанции не смог бы промахнуться даже орк. Нагрудник воина разлетелся, и большая часть верхней части тела распалась на мелкие составляющие, а орк издал гротескный хихикающий смех, который прекратился лишь тогда, когда его голову снес взмахом энергетического клинка Цистриал Вирн.
– Потрясающее исполнение, – произнесла она, отводя клинок и убирая его в ножны. – Жаль, что большой громила застал вас врасплох.
Она отвернулась, кожу покалывало от предвкушения. Сейчас Вирн налетит на неё сзади, желая исправить свое своё упущение посредством убийства единственного свидетеля, над которым у него не было господства?
Послышался слабый скрежет доспеха Вирна о палубу, когда второй архонт поднимался на ноги, однако за этим не последовало какого-нибудь яростного шипения или звука, с которым подбирают оружие павшего воина, чтобы сразить Даэмиру, пока та стоит спиной. Даэмира не была настолько наивна, чтобы поверить, будто Вирн сочтет себя в долгу перед ней за вмешательство и спасение его жизни, но, возможно, пока что его устраивало оставить все как есть, а не атаковать воительницу, вооруженную бласт-пистолетом и ядовитым клинком.
Некоторые гроты – дураки вроде Низквика – заблуждались настолько, что верили, будто естественное место грота в галактике – быть слугой орка. Низквику не ''нравились'' пинки, крики и унижение в целом, но он был неспособен представить чего-то иного. Снагги даже не пытался поговорить с другим гротом о возможности жизни не под властью орочьего гнета, поскольку умел распознать безнадежный случай.
Потом шли немногочисленные гроты вроде Снагги – хотя никто на самом деле не был, ''как Снагги'': создав его боги, разбили форму – которые понимали свое своё истинное состояние. Невыносимое. Неприемлемое. Бесконечно повторяющаяся трагедия того, что происходит, когда силе позволяют брать верх над умом. Боги воплощали двойственную природу орочьего вида – оба жестокие и коварные, в разных объемах – однако сами орки по сути являлись просто сквигами со способностью пользоваться языком и оружием. Это гроты были настоящими избранниками Горка и Морка, поскольку хотели не только пырнуть другого говнюка, но ещё и иметь возможность выбрать для этого наилучшее время. Именно поэтому Снагги был пророком Горка и Морка, хотя помалкивал на этот счет при орках, ведь те обычно не могли справиться с истиной.
Впрочем, большинство гротов пребывало посередине. Они не жили в беспрекословном неведении, как подобные Низквику, которых устраивал их удел в силу неспособности вообразить нечто лучшее, однако они не обладали и дальновидностью, отвагой или просто силой духа, чтобы представить перемены. Большинство гротов вело жизнь, полную мрачных невзгод и повседневной злобы, распространяя собственное страдание на столько жизненных форм, сколько им могло сойти с рук. Их бесцельная обида напоминала резервуар, откуда сливали маленькие капельки, пырнув тут или приложив большой гаечный ключ к лодыжкам другого грота там, но все равно оставалось огромное количество потенциальной энергии, которая просто ждала, когда к ней присосется грот, достаточно гениальный, чтобы её обуздать.
Орк опустил взгляд на одну из пластин своей брони, которая, как Даэмира заметила с едва заметно скребущимся беспокойством, теперь дымилась и осталась с воронкой, но не была пробита. Доспехи друкхари были намного более эффективными и продвинутыми, чем эти примитивные металлические плиты, но если металл достаточно толстый, а ты достаточно силён, чтобы таскать его, словно ходячий танк, то даваемая им защита все равно будет внушительна.
Орк поднял свое своё оружие и нажал на спуск. Там что-то очень быстро завертелось, и Даэмира отскочила в сторону как раз вовремя, чтобы избежать возникшей чёрной пустоты. Это длилось всего секунду, но исчезнув, та выгрызла в земле неровную дыру, в которую легко бы поместилась архонтесса, и после неё осталась только вонь варпа. Во имя Кхейна, у этих тварей даже ''оружие'' использовало телепортационную технологию?
Даэмира прыгнула вперёд, торопясь сократить расстояние между ними. Несколько её воинов пережили удар и падение и уже обстреливали толпу орков вокруг них ядовитыми осколками из своего оружия. Если у неё получится повергнуть вожака орков, то не только она сможет придержать этим своего брата, но ещё – как было известно всем – орки перейдут к междуусобной войне, когда помощники чудовища начнут драться между собой, чтобы занять его место. Это должно хотя бы замедлить их на достаточное время, пока Даэмира укрепит свою власть, соберёт армию покрупнее и вернётся их уничтожить.
– Понимаю, – отозвалась Даэмира, сглотнув комок в горле. Как-никак, она подошла очень близко к такой смерти, откуда её было бы неудобно вытаскивать даже гемункулу, учитывая, где оказались бы останки. – Впрочем, мы не потерпели полной неудачи. – Она включила передающие волны. – Всем кораблям! Сооружение орков с пилонами – это их телепортационное устройство. Сконцентрировать весь огонь на нём!
«Разорители» и «Рейдеры» устремились вперёд, наводя свое своё оружие на приспособление. Оно выглядело построенным некачественно, но, как и многие подобные творения орков, выдержало гораздо больше выстрелов, чем ожидала Даэмира, прежде чем наконец-то взорвалось. Ударная волна запертой энергии рванулась наружу, сравняв с землей все вокруг в радиусе нескольких десятков ярдов, в том числе, как с яростным удовлетворением отметила архонтесса, и то странное артиллерийское орудие, которое сбило её «Рейдеры».
– Вот так, – глухо проговорила Даэмира. – Это пока что их сдержит.
== '''29''' ==
– Босс, ты не хошь, шоб я вон ту большую шоблу гротов поднял? – спросил Спец, разворачивая корабль шипачей.
– А, не парься, – сказал он Спецу. – Сдаётся мне, ''потехи'' им будет не много…
== '''30''' ==
Звезда была вся большая и красная, а рядом с ней – в масштабах звёзд, то есть по любым другим меркам путь оставался долгим – располагалась ещё одна, которая была поменьше и пожелтее. Вокруг большой красной звезды обращалось три планеты, и около центральной из них, зелёно-синего скалистого мира, собрались корабли Тех-Вааагх!а. Похоже, боёв в пустоте особо не происходило: с кем бы Вааагх! ни дрался, у них не было кораблей – они либо были уничтожены, либо отступили. Однако на поверхности планеты дела обстояли иначе. Даже издалека Уфтхак видел серую пелену, скрывавшую огромные участки мира. Много всего горело, что являлось весьма надёжным признаком хорошей драки.
Чтобы добраться сюда, пришлось малость потаскаться. Они нашли выход, достаточно крупный для корабля шипачей, и тот вывел их наружу неподалёку от верфи юдишек. Юдишки, кажется, не ожидали, что на корабле шипачей будут пилоты или команда из орков, и защитников верфи быстро подавили. Однако Спецу и его младшим мекам потребовалось какое-то время, чтобы сколотить корабль, на котором не стыдно летать орку, так что на вызов Меклорда они отозвались не так скоро, как хотелось бы Уфтхаку. Потом нужно было проследовать по сигналу от орущего ящика к исходной точке, что включало в себя перелёт через варп, а варп при желании мог становиться зог каким трудным. В большинстве случаев орки с радостью двигались, куда бы он их ни вёл, уповая на то, что, вероятно, отыщут себе драку в любом месте, где появятся, однако у Уфтхака на уме был конкретный пункт назначения, а такое всегда длилось слегка подольше.
К счастью, Тех-Вааагх!, похоже никуда не делся, и вот теперь он прибыл на собственном корабле. Это был крузер, так как на создание чего-то по-настоящему огромного и внушительного у них не хватало ни времени, ни ресурсов, но он был достаточно большим. Уфтхак назвал его «Звездокрушилой», поскольку это звучало довольно-таки убойно.
– Как оно там, шипач? – поинтересовался Уфтхак, погремев клеткой, которая висела на одной из стен. Шипач внутри – Дхалгар вроде бы – всхлипнул. Он считал, что будет хитро дождаться, пока они не вступят в бой у верфи юдишек, прежде чем попытаться пырнуть Уфтхака, но пырнул он недостаточно сильно. Обе руки всё ещё были при нём, но также у него была мерзко выглядящая вереница шрамов поперёк лица, будто нанесённых когтистой лапой.
– Прошу… – пробормотал шипач, всё так же свернувшись в комок. – Прошу, не входите в варп больше.
Эти раны оставил не Уфтхак и уж точно не кто-либо из прочих орков.
– Вот этого я те обещать не могу, – жизнерадостно сказал Уфтхак, и шипач взвизгнул. Уфтхак отошёл от него и принялся изучать показания перед собой.
– Где «Молот Морка»? – спросил он. Мостик «Звездокрушилы» был юдишечьим, широко модифицированным, но Спец оставил многие приборы на месте. Говорите про юдишек что хотите, однако они хотя бы не шипачи: они делают устройства, которые можно понять, не будучи механом и не разобравшись предварительно в куче проводов.
– Вон тот, – ответил Спец, указав пальцем.
– Ну чо, всё по плану, – произнёс Уфтхак и похрустел костяшками. Большинство варбоссов находилось бы на планете в центре замеса, но Меклорд был малость чудным. Он любил телипортнуться вниз на своём Мегагарганте, или просто оставаться на орбите и подрывать всё при помощи пушек корабля. Как предполагал Уфтхак, такое бывает, когда рулит механ – особенно механ Дурных Лун. Уфтхак был из Дурных Лун и ценил хорошую дакку не меньше других орков, но для неё есть своё время и место. Нужно испачкать руки, иначе как все узнают, что ты реально босс?
Он подался вперёд и вдавил переключатель «вкл» на кричалке.
– Эт Уфтхак Чёрный Гребень на «Звездокрушиле». Слышит кто, говнюки?
Динамики взорвались шумом. Часть его составляли орочьи кэпы, которые узнали имя или голос Уфтхака и с энтузиазмом приветствовали его, или же с равным энтузиазмом велели катиться к зогу. Многое являлось просто шумом: орки не питали склонности к молчанию – если только не были Кровавыми Топорами – поэтому если у орка имелся способ пошуметь, то обычно он им пользовался. А если есть способ транслировать этот шум далеко и широко для всех, кто слушает или не имеет возможности ''не слушать'' – тем лучше.
Затем прорезался новый голос, более низкий и мощный, к тому же не казавшийся особо довольным.
– ''Эт ты, Уфтхак? Чо, решил к нам присоединиться?''
В былые дни Уфтхак мог бы не распознать обращённый на него сарказм. Однако сейчас его мозг, несомненно, развился в достаточной степени, чтобы понять, что это, и ему не слишком понравилось.
– Ну ты ж так хорошо попросил, – сказал он. Возможно, это было лишь воображение, но ему не показалось, что голос, исходивший из его рта, прозвучал сколько-либо выше или тоньше, чем голос Меклорда, из чего следовало, что он теперь вполне мог быть одних размеров с Ваще Самым Большим Меком. Небольшая пауза перед ответом Меклорда указывала, что тот это также заметил.
– ''И чо за хабар ты мне подогнал? Ты долговато сюды добирался, так шо надеюсь, его стоило ждать''.
– Я тож, – совершенно искренне произнёс Уфтхак. Он уже успел выцепить взглядом «Молот Морка»: характерный силуэт и набор огней на орбите над планетой, который начинал буднично разворачиваться к «Звездокрушиле», словно приветствуя в группе. Между двумя кораблями ничего не было, и у Уфтхака возникло ощущение, что Меклорд приказывает своим тяжёлым пушкам быть готовыми открыть огонь, чисто на всякий случай.
– Так чо, босс, – небрежно сказал он, – хошь зайти и заценить, чо я тебе привёз? На этом корабле кой-чо сильно особельное есть, и тебе охота будет вблизи глянуть.
Последовала пауза. А затем:
– ''Лады, зайду глянуть на мой новый корабль. Стой, где ты есть''.
Уфтхак ощетинился – ''его'' новый корабль? – но промолчал. Думанье, вот в чём был залог успеха. В том или ином виде оно довело его досюда и могло завести ещё немного дальше. Он выглянул в иллюминатор, гадая, как скоро «Молот Морка» подойдёт к ним. Или Меклорд просто оставит свой корабль на месте, сядет в абордажный транспорт и прибудет таким образом?
– Босс, – произнёс Спец, наморщив лоб и глядя на стрекочущий циферблат, – мы сечём мощный скачок энергии на «Молоте Морка».
Уфтхак хмыкнул. В случае с Меклордом и его кораблём это могло значить что угодно.
– Они пушки ихние заряжают?
– Нет, кажись, – отозвался Спец, почёсывая голову. – Похоже больше на…
Давление вдруг резко выросло, и у Уфтхака затрещало в ушах. Он крутанулся, а воздух на мостике замерцал, и разные гайкокруты Спеца заспешили убраться подальше. Они знали, что сейчас произойдёт.
Искажение разделилось на полдюжины громоздких силуэтов, которые резко обрели реальность с почти чрезмерной чёткостью. А потом завоняло озоном, и вот на мостике «Звездокрушилы» уже стоял сам Ваще Самый Большой Мек вместе с группой орков, в которых Уфтхак смутно признал самых доверенных подчинённых Меклорда.
Он был громадным, облачённым в чёрно-жёлтое, как и положено Дурным Лунам. Одна рука его грозной мегаброни заканчивалась прокачанным комбинированным орудием со множеством стволов и всевозможными причудливыми системами подачи боекомплекта, а другая сжимала Шокобой, трёхглавое оружие, которое могло буквально вышибать куски врагов в варп. Меклорд был усыпан трофеями и прибамбасами, поскольку питал сильную и бесконечную страсть ко всему технологишному, а на знамёнах у него за спиной объявляли о его многочисленных триумфах изображения, сделанные подневольными гротами.
Уфтхак присвистнул.
– Клёво телипортнулся. У Бадрукка идею взял?
– У говнюка этого? – проворчал Меклорд. – Я б глянул, как он телипортнёт Мегагарганта в драку. Зоганый любитель. – Он распрямился, задрав подбородок, что, как осознал Уфтхак, являлось попыткой посмотреть свысока, и это оказалось сложнее, чем прежде, поскольку они двое теперь были одинакового размера. – Ну, Уфтхак Чёрный Гребень. Чо за хабар? – Он осмотрелся по сторонам и фыркнул. – Тут ваще ничо особельного не видать.
– Эт не сам корабль, а то, чо на нём, – сказал Уфтхак. – А точней, чо под ним. И я б тебе мог показать, да есть одна проблема.
– Проблема? – переспросил Меклорд, наклонив голову вбок. – Чо за проблема?
Уфтхак сделал глубокий вдох. Вот оно. Даже орку, даже такому большому, сильному и умному орку, как он, подобное давалось нелегко. Впрочем, коль скоро он и сам уже был довольно тяжёлым, то, наверное, всё было в порядке.
– Проблема, шо ты варбосс, – произнёс он, разминая плечи, – а как по мне, не должон быть.
У других видов могли бы последовать кружение и перебранка, дополнительные колкости и оскорбления. У орков это работало не так. Уфтхак бросил вызов, и Меклорд не собирался оставлять его сидеть без дела. Ваще Самый Большой Мек поднял своё комби-орудие, загудели и защёлкали системы подачи боеприпасов, пока автозагрузчики загоняли патроны в каморы, но Уфтхак уже пришёл в движение.
Прыгнув вперёд, он с размаху ударил по оружию Понтобоем, и наэлектризованное навершие разнесло рабочие детали на дождь дробящих обломков, окативший нобов Меклорда, которые поспешно убрались с дороги. В эту драку они не могли вмешиваться; так или иначе, Уфтхак и Меклорд должны были самостоятельно уложить оппонента.
Уфтхак перехватил Понтобой и махнул им в обратную сторону, пытаясь снести голову Меклорда, как он уже сделал со многими другими, однако его планы сорвали огромные габариты противника: на пути попался громоздкий наплечник мегаброни Меклорда, и хотя удар пошатнул варбосса вбок, но лишь смял металл и оставил там рубец. Затем Меклорд ощерился и перешёл в наступление.
Уфтхак заблокировал три удара Шокобоя, поскольку совершенно не хотел, чтобы у него пропадали части тела – такие штуки могут реально испортить тебе день. Он бросил шоковую винтовку; та была слишком неповоротливой для использования на столь близкой дистанции, а ему требовалась свободная рука. Он попробовал схватиться за рукоять Шокобоя и сумел поймать её, а затем с зубастой ухмылкой замахнулся на Меклорда Понтобоем. К его вящему удивлению, из обломков комби-орудия возникла свободная рука Меклорда и, бесстыдно подражая ему, перехватила Понтобой под самым навершием.
– Придётся те получше постараться! – прошипел Меклорд. На его лице ясно читалась ярость. Он навалился, стараясь оттеснить Уфтхака назад при помощи своей огромной массы и силы, но, к его видимому изумлению, Уфтхак устоял.
– Тебе тож, – рыкнул Уфтхак. Зубы Морка, этот говнюк был силён! Уфтхак пока что удерживал Меклорда на месте, но для этого требовалась вся его мощь. Сколько ещё он сможет продолжать в том же духе? Сервоприводы в броне Меклорда визжали и протестовали, но не сдавались; машины обычно не уставали, они просто работали до тех пор, пока не ломались.
– Тут те никак не победить, – произнёс Меклорд, мерзко усмехнувшись. – У тебя ж силы мало!
Прокляни его Морк, но он мог быть прав. Уфтхак снова напрягся, но у него не получалось выкрутить какое-либо оружие из хватки Меклорда, а только так он мог не позволить варбоссу осуществить то же самое. Требовался другой план. Требовалось сделать нечто неожиданное. Что самое неожиданное он мог сделать, чтобы оно при этом ещё и могло сработать?
Он разжал руки.
Застигнутый врасплох внезапным отсутствием сопротивления, Меклорд качнулся на полшага вперёд. Уфтхак поднырнул под левую руку большого мека, оказавшись у того за спиной, обхватил второго орка обеими руками вокруг пояса и вложил всё, что у него было, в один колоссальный рывок.
Ещё не так давно такая попытка была бы тщетной, причём уморительно. Но Уфтхак дрался и побеждал, и к тому же его доверху накачали крайне мощной смесью лекарств, которые ускорили естественную орочью предрасположенность прибавлять в размерах и в силе. Теперь он был намного сильнее.
Достаточно сильным, чтобы приподнять другого орка в мегаброне, вздёрнуть его над головой и уронить макушкой в пол.
Шум напоминал катаклизм. Казалось, будто кто-то швырнул очень крупный космический корабль на планету, сделанную из металла. Уфтхак с трудом поднялся на ноги, сознавая, что левая сторона груди недвусмысленно сообщает ему, что он зоганый идиот, и она не станет участвовать в его попытках повторить подобное, но оно того стоило. Вся верхняя часть брони Меклорда смялась, сервомеханизмы и передачи плевались и работали с перебоями, а голова большого мека была несколько более плоской, чем всего несколько секунд назад.
И всё-таки этот говнюк вставал. Варбоссом не станешь, если тебя может остановить даже средних размеров вмятина на голове.
Уфтхак левой рукой вытащил стреляло и направил его в лицо Меклорду, но Ваще Самый Большой Мек с рычанием выбросил вперёд Шокобой, и внезапно исчезло не только стреляло Уфтхака, но и его рука тоже. Он секунду таращился на культю, пока мозг не угнался за происходящим и не сообщил, что Шокобой начисто вынес конечность в варп, ''а дальше нацелится в голову''.
– Тебе пора! – гоготнул Меклорд, отводя Шокобой для следующей атаки. Его броня была разбита, а голова была разбита ещё сильнее, но в нём ещё сохранялось достаточно силы, чтобы продолжать махаться. А у Уфтхака даже не было Понтобоя: тот находился далеко за пределами досягаемости, оставшись на палубе там, где выскользнул из хватки Меклорда.
Уфтхак сомкнул кулак.
Понтобой мгновенно возник у него в руке, и Уфтхак взмахнул оружием с быстротой и силой, порождёнными безысходностью. Наэлектризованная поверхность молота встретилась с рукояткой Шокобоя и переломила её, так что крутящийся тройной боёк улетел в одного из наблюдавших нобов и уничтожил того.
А затем, обратным ударом, рубило Понтобоя рассекло череп Меклорда надвое. Такого не мог выдержать даже Ваще Самый Большой Мек. Он повалился назад, совершенно мёртвый.
Уфтхак на секунду опёрся на рукоять Понтобоя, а затем оглядел оставшихся нобов.
– Есть кому чо сказать?
Те посмотрели друг на друга. Никто не смог бы обвинить их в гениальности, однако им хватало ума, чтобы увидеть, куда дует ветер.
– Нет, босс.
– Хорошо. – Уфтхак повысил голос. – Кто-нить, приведите Дока Шлакогрыза! Мне рука новая понадобится! Опять, – с горечью добавил он, глядя на обрубок. Это будет уже третья.
– Мне можно, босс? – нетерпеливо спросил Спец. – Можно эт сделать?
Уфтхак кивнул. Некоторые моменты бывают достаточно значимыми, чтобы отметить их декларацией своих намерений – чисто для того, чтобы никакие говнюки ничего не удумали. Он выпрямился во весь рост.
– Огонь с Чёрной Пушки!
Спец толкнул рычаг вверх, насколько хватило хода, выкрутил три регулятора на максимум и грохнул рукой по самой большой, самой красной кнопке на всей панели управления кораблём.
Уфтхак почувствовал, как внизу стал нарастать гудящий шум. Конечно, основную часть «Звездокрушилы» сделали из кораблей юдишек, поскольку их корпуса и технологии были намного проще в работе, чем барахло шипачей, не говоря уж о существенно большей прочности. Однако в новом корабле Уфтхака был один чрезвычайно важный элемент, который сохранил свои шипаческие корни.
Огромная тёмносветовая пушка, установленная под носом «Звездокрушилы», выстрелила мгновение спустя, отправив титаническую стрелу шипящего чёрного ничто в направлении «Молота Морка» Корабль Меклорда был оснащён силовым полем, как и можно было ожидать от чего-то, созданного лично Ваще Самым Большим Меком, но оно оказывало сопротивление всего миг, а потом выгорело, и разряд негативной энергии врезался в надстройку флагмана Тех-Вааагх!а. Он прожёг второй крузер прямо насквозь – по крайней мере, пока не дошёл до хранилищ топлива. После этого «Молот Морка» разнесло на части взрывом, похожим на отдельное маленькое солнце, и в то же время по всему мостику «Звездокрушилы» заискрило электричество, и всё погасло.
– Мы его сделали! – ликующе заорал Уфтхак. – Кто теперь варбосс, а? – Он нащупал выключатель кричалки и щёлкнул им. – ''Кто теперь варбосс?''
Ответа не было.
– Спец? – произнёс Уфтхак. Он надеялся, что интонация голоса надлежаще передаёт его недовольство из-за неспособности позлорадствовать после этой демонстрации предельной стрелючести.
– Пушка кучу систем вырубила, босс, – отозвался голос Спеца. – Прожарила их хорошенько.
Уфтхак переварил это.
– Хрен с ним, – проворчал он.
– Хрен с ним! – согласился Спец. – Но ваще давай глянем… – Послышался лязг и звуки работы гайкокрута. – Лады, теперь должно смочь базарить с остальным флотом.
– Мы с Чёрной Пушки снова пальнуть смогём? – с надеждой спросил Уфтхак.
– Без понятия, – признался Спец. – Её ж не должны были цеплять к кораблю типа этого. Прям щас мы из неё по-любому пальнуть не смогём. Может, потом, кады я чутка больше барахла обратно запущу. Наверн, придётся нам просто надеяться, шоб эти говнюки запомнили, чо она делает.
Уфтхак пожал плечами.
– Один выстрел покатит. Если кому охота, могёт на меня по старинке попереть, и я его на задницу посажу.
Он снова щёлкнул переключателем кричалки.
– Ну, говнюки, слухайте очень внимательно, – начал он, – я ж это всего один раз скажу. Меклорду интересны были прикольные примамбасы, и не подумайте ничо такого, с прикольными примамбасами можно потешного сделать. Но оно неправильно ради них по галактике мотаться. Мы ж ''орки'', а не юдишки-шестерёночники. Так шо теперь всё делаем по-моему. Спец ваш новый главный механ, Док Шлакогрыз ваш новый главный лечила, и это больше не Тех-Вааагх!
Он ухмыльнулся во мраке, и от его зубов отразился красный свет далёкой звезды.
– Это Вааагх! Уфтхака, и пора нам галактику подпалить.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Орки]]
[[Категория:Темные эльдар]]
