Изменения

Перейти к навигации Перейти к поиску

Боги-в-злате / Auric Gods (новелла)

180 432 байта добавлено, 05:57, 22 июля 2020
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас = 14
|Всего = 29
}}
{{Книга
|Обложка =Auric gods.jpg
|Год издания =2018
}}
 
 
 
''«Их склеп из золота хранит внутри червей».''
 
::::::::::Драматург Шекспир
== Пролог == 
Город не сводил с него глаз. Из его мрачной тени скалились яркие огни. Город бурлил. Он чувствовал, как его колючий взор впивается ему в спину.
Его тюремщикам требовалось ''доказательство''.
— Не отчаивайся, — произнес скиталец, пока разум Эзрика медленно выкипал дымом. Запах горелого, который он ощущал, принадлежал ему самому, но скиталец улыбался, несмотря на жуткое зрелище человеческого испепеления. — Твои страдания служат высшей цели. — Он вытер струйку крови из носа , и, наконец, пошел снег.
== Первая глава ==
Он посмотрел на человека в зеркале перед собой. В его кремово-нефритовых глазах читалась усталость. Не ради кичливости северную стену тренировочной арены заменили серебряной отражающей панелью. С ее помощью он обучался. Форма имела значение не меньшее, нежели скорость и точность.
В ответ на него уставился старик, по крайней мере, для глаз Мероведа. Босой, нагой, в укороченных тренировочных одеждах. Вспотевший и уставший от нагрузок. В бороде седых волос больше, чем черных. Кожа обвисла сильнее прежнего, чернила, которыми были выведены его многочисленные деяния и многочисленные имена, выцвели, шрамы болели от возраста. Даже бионика, металл, заменивший раздробленные кости и разрушенные ткани, казалось, частично лишился былой марсианской прочности. Века брали свое. Он ''одряхлел''. Для очей смертных он казался бы совершенно иным. Однако их чувства были не столь остры, и более подвержены влиянию благоговейного трепета.
— Закончить сессию, — произнес он с едва заметным намеком на утомленность, однако Мероед услышал ее. Он знал.
Меровед пересек трап и шагнул внутрь.
— Вверх, — приказал он, и клетка начала подниматься. — Есть важная информация , Зату? — спросил он во время подъема.
''— Обнаружили Вексен-клеть, мой лорд. Ожидается подтверждение.''
— Как пожелаете, мой лорд, — ответил мажордом, приглашая Мероведа в центральный зал, обитель машины.
Зату поклонился вошедшему в арку Мероведу, откатившись на колесной платформе, которая заменяла ему ноги. Разъемы на месте рук были пока незаняты, и соединялись с машиной. Свет за прорезью в шлеме из красного стал зеленым, когда он передал управление Мероведу.
— А второй вопрос, мой лорд?
== Вторая глава ==
Мало кто спускался настолько глубоко. Даже членов Десяти Тысяч, совершавших то, что собирался сделать Сир Картовандис, можно было перечесть на пальцах двух рук. Конечно, это изменится. После Разлома все изменилось. Нерожденные пришли на Терру. За десять тысяч лет такое случалось всего дважды. ''Дважды.''
Потрясающая статистика. И означала она , что те, кто чувствовал такую необходимость, предпринимали в башне Гегемона особые меры.
Картовандис считал себя в числе оных.
— Гексаграммные обереги… двадцать футов, — произнес он, и услышал, как создание в одном с ним зале зашипело от боли, когда выведенные в полу кольца символов активировались и толкнули его внутрь.
Над головой зажегся единственный люмен, и озарил существо бледно-желтым светом.
Оно имело человеческий облик, мужской, жилистый и изможденный. Сереющую кожу, воскообразную и просвечивавшую, покрывали язвы и черная сыпь. К скальпу еще цеплялось пару волосков. От глаз осталось немногим больше, чем залитые кровью глазницы, во рту виднелось несколько сгнивших пеньков зубов.
— Я тоже рад тебя видеть, старый друг, — сказал он.
Адио кивнул, и вышел из зала.
== Третья глава ==
— Когда ты в последний раз говорил со своим братом?
== Четвертая глава ==
И еще он помнил Адио, и то, как он кинул своего брата умирать. В итоге все оказалось напрасным. Реликвии прошлого, существа, что когда-то таились во тьме Старой Ночи, освободились, и теперь могли быть где угодно.
== Пятая глава ==
— Ты когда-то видел, чтобы выстрел дробовика такое делал?
Клейн посмотрел на Гедд, поднесшую оружие к слабому света свету его люмена.
— Засунь его поглубже да под верным углом… Откуда мне знать? Может быть.
— Как и во всех остальных, — ответил он, и с ворчанием поднялся на затекшие ноги. — Думаешь, дело в другом?
Гедд извлекла из кармана дождевика инфопланшет и включила карту. Там она отметила все недавние «смерти, произошедшие в результате особо жестокого разрушения черепа», и поставила еще одну метку на квартире, где они сейчас находились. Гедд мысленно провела линию, соединяя место каждой смерти, пока та не стала окружностью.
— Ты видишь что-то, чего не вижу я, Гедд? — полюбопытствовал Клейн, пряча осколки кости в пластековый мешочек.
== Шестая глава ==
Урусла Урсула променяла дурманящий аромат человеческих выделений на кипучую сутолоку воргантианской нижней трассы, главной магистрали, пронизывавшей весь город до нижнего улья.
Едва Гедд покинула блок, ее мгновенно поглотил рой медленно, но решительно движущихся тел, и она влилась в массу имперских жителей, занимавшихся своими повседневными делами.
Над ней, подобно гигантским минаретам, нависали колоссальные шпили улья, бронированные плитами ферромита и вооруженные по сами зубчатые верхушки. Иногда Гедд задавалась вопросом, против кого требовались эти автоматизированные орудия — инородных захватчиков или чтобы держать в узде собственное неуклонно растущее население? Ложное небо исчерчивали верхние транзитные трассы, соединявшие многочисленные районы улья. Маглифты, до отказа забитые сотнями тел, поднимались и падали с мучительной неспешностью. Слепящие натриевые фонари торговцев солнцем соревновались в яркости с доменными огнями мануфакторий. Вездесущий гул — тяжелый, сводящий с ума грохот промышленности, — терзал и без того истрепанные нервы Гедд. На миг ей показалось, что сращенная ничтожность обитателей Воргантиана вот-вот ее раздавит. Этот город ненавидел человечество. Его презрение было осязаемым.
Она сделала глубокий, отфильтрованный и дважды очищенный, вдох, и продолжила путь.
Свернув в улочку, одну из меньших артерий, разветвлявшихся от нижней трассы, Гедд оказалась в относительной тишине. Она включила спрятанную в ухе вокс-бусину. Три секунды она слушала статику, не сводя глаз с входа в проулок, через который вышла с нижней трассы, и ее терпение вознаградилось мужским голосом на другом конце линии.
В ухе пропищал хроносигнал, указывая, что прошла минута. Натужно дыша, она ускорилась, на чем свет стоит понося тяжесть брони вместе с увесистым «Утвердителем», что якорем оттягивал ей руку.
Спустя еще пять минут Гедд свернула с нижней трасы, и оказалась в Инорядье. Перед ней тянулась узкая дорога, менее людная, чем нижняя траса, но более сложная для ориентирования.
Инорядье представляло собой настоящий лабиринт. Часть нижнего улья, его улицы наслаивались и пересекались, словно в горячечной грезе спятившего улейного зодчего. Тут с избытком хватало петель, теснин, резких поворотов и тупиков. У него не было ни плана, ни логики, он органично рос на протяжении столетий. И еще он был невообразимо старым. Здесь феррокрит уступал место настоящему камню, добытому из недр планеты во времена, когда тут еще были карьеры. Из окутанных дымом проулков выглядывали каменные, даже деревянные здания. Они тянулись этаж за этажом, громоздясь друг на друга до тех пор, пока масса строений наверху не начинала смещать и давить те, которые находились ниже. Отвратные и жуткие здания кренились, и весь здешний район смердел гнилью и плесенью.
+ Все-таки успела, миротворец, + произнес голос в голове у Гедд. + А я уже думал уходить. +
 == Седьмая глава ==
Гедд встрепенулась от внезапно заговорившего у нее в голове голоса, и стремительно развернулась, наполовину ослепленная парящими над землей масляными лампами. Она снова вскинула оружие, инстинкт извлечь его был естественной защитной реакцией.
+ Давай без этого. +
— Тут чертовски ярко, — наконец, пожаловалась Урсула.
Проулок Огней именно таковым и являлся — часть Инорядья, состоявшая из длинной, вымощенной брусчаткой, улицы, освещенной сотней горевших на масле сфер, каждая из которых удерживалась в воздухе антигравитационной пластиной. Она воплощала метафору склонности Империума к архаизму и застойности технологической мысли, хотя мало кто мог оценить подобное несоответствие.
Еще меньше людей решалось заходить сюда. На самом деле ни один воргантианец не хотел увидеть себя в свете. Кровь, грязь, презренность — в безжалостном сиянии сфер все это становилось особенно видимым.
Гедд увидела фонарщика. Низкорослый, невзрачный мужчина в коричневом кожаном плаще и широкополой шляпе, стоял в конце проулка Света. В правой руке он держал трость, технологичность набалдашника была заметна даже на расстоянии. Броня под плащом заставляла его казаться шире. По прикидкам Урсулы , их разделяла, по меньшей мере, сотня футов, а это значило, что способностями обладал либо он, либо она.
Лампы вокруг Гедд потускнели, стоило мужчине направиться к ней.
— Что? — перепросила Урсула, но Ксевс просто ушел у нее с пути и указал на нужную сферу.
Гедд сделала, как велено, встав под восьмой сферой по левую сторону улицы. Она нахмурилась, в голос закралось раздражение. — Я тут. Что дальше?
— Что ж… — проговорил Ксевс и отвернулся. Сферы погасли одна за другой, пока не осталась только восьмая. + Я бы закрыл глаза. +
Спустя несколько мгновений аугментика мигнула снова, и щель захлопнулась. С другой стороны ворот раздался гулкий грохот, за которым послышался скрежет нескольких автоматически отпирающихся запоров. Наконец, ворота открылись на автоматических же петлях.
Не мешкая, Гедд тут же прошла в начавшие закрываться ворота. Сервитора с другой стороны уже и след простыл. Урсула почувствовала под ногами тонкую металлическую дорожку. Та по-прежнему сохраняла заряд, и уводила куда-то в стену.
В пятидесяти футах от нее маячил слабый свет.
 == Восьмая глава ==
== Девятая глава ==
Она услышала о священнике по тайным каналам, через перешептывания и молву. Кое-кто называл его миссионером, прибывшим говорить о воле Императора и вести неверующих обратно к Его свету. Найти его было непросто. В конце это он нашел ее. Когда она брела по нижней трассе Ворганта в сторону западной промежуточной маглев-станции, путь ей преградила фигура в темно-красном облачении с умудренным годами лицом.
Его обаяние, его непоколебимая вера в Императора человечества Человечества покорила Хезме. После этой встречи она уже не вернулась в скрипториум-примус. Скиталец, как его называли остальные, изменил ее жизнь. Подле него она ощущала тепло, и удовлетворение, о нехватке которого до знакомства с ним она даже не догадывалась.
Конечно, у него были другие последователи, и ее поразила необходимость полной и строжайшей секретности. Поначалу она удивлялась, для чего такие меры. Как-никак, поклонение Императору не было преступлением, и в темные времена, которые сейчас переживал город, прилив веры мог объединить недужных жителей.
Хезме расхохоталась, но голос уже был не ее собственным, и она запрокинула голову, смеясь, рыдая и крича, и дала тьме поглотить себя.
== Десятая глава ==
Маг-трасса была плохо освещена и пахла сыростью. Тени скрывали Мероведа, быстро спускавшегося транзитными туннелями под восточным районом Воргантиана. Путь ему никто не преграждал. Лишь некоторые из оборванного вида посетителей провожали его взглядами. Эта часть автоматизированного транзитного узла не собирала толп. Это был старейший участок сети, в одном из старейших районов города, и дни его близились к концу.
Свод местами проседал ― тяжесть громоздившихся ярусов брала свое над ветшающими гранитными блоками и железной арматурой. Сквозь дыры в рокрите сочилась влага, оставляя темные грязные потеки, напоминавшие Мероведу кровь.
Лишь после этого Меровед приостановился. Здесь царила еще более густая темнота, и даже большее отчаяние. Знак говорил правду, но кто-то явно использовал эту часть транзитного узла. Он различил отпечатки ног и следы обитания ― пару окурков от палочек-лхо и оброненную натриевую лампу. Туннель тянулся, по меньшей мере, на сотню футов, прежде чем свернуть за угол. Туда Меровед и направился.
Он сделал всего пару шагов, когда низкий гул антигравитационного двигателя заставил Мероведа уйти влево. Вдоль стен туннеля на равных промежутках находились ниши, и из одной из них на реактивном мотоцикле «Терзатель» вырвался мужчина, виденный им у входа. Старая, большая машина летела низко, водитель откинулся назад, до упора выкручивая ручку газа и вжимая педали. Длинный серо-черный корпус прошил воздух, подобно носу корабля, расположенный спереди тяжелый стаббер ― бесполезный против погони.
Соглядатай, понял Меровед. Его нужно остановить.
Бывший гвардеец скривился, на его губах розовела кровь. Из горла поднялась новая волна алой жидкости, и на пару секунд тот закашлялся, прежде чем выплюнуть ее себе на подбородок.
― Ты умираешь, ― сказал ему Меровед. ― У тебя раздроблены ребра, и минимум одно из них пробило легкое. У тебя сломана левая рука и обе ноги. Смерть будет крайне болезненной. Я могу избавить тебя от нее, и закончить все быстро.
― Святая… Терра… ты… ― начал бывший гвардеец, сипя и булькая между словами, ― один из них…
Мужчина рассмеялся, хотя это, казалось, причиняло ему боль, и звучало скорее как приступ удушья.
― Тебе будет казаться, что ты захлебываешься, ― теряя терпение, сказал Меровед, ― вот только ты будешь на земле, и задыхаться будешь своей же кровью. Как тебя зовут? Что означает метка у тебя под глазом?
Оставались считанные секунды. Меровед слышал это в дыхании мужчины.
― Говори. Тебе больше не к чему стремиться, кроме помутнения. Послужи Трону, и обретешь искупление.
Бывший гвардеец улыбнулся, отчего лицо его стало поразительно умиротворенным, и сплюнул очередной сгусток крови.
― Я уже служу… но не склонюсь… ― прохрипел он, каждый вдох давался ему с огромным трудом, ― … перед …перед отчаянием… Мое страдание… служит… высшей це…
Он обмяк, белый как мел, глаза запали в глазницы.
== Одиннадцатая глава ==
Туннель сливался в сплошное пятно, освещенный лишь лучами света из установленных в носу «Терзателя» фар. Мнемические способности Мероведа не давали ему сбиться с описанного в карте маршрута, хотя глубокие неиспользуемые туннели в заброшенной бездне Воргантиана походили на настоящий лабиринт. Спустя несколько миль повороты стали стремительными и резкими. Теперь он понял, зачем покойному бывшему гвардейцу, брошенному им в туннеле, нужна была карта, пусть самому Мероведу потребовалось посмотреть на нее всего раз. Чего он не мог взять в толк, так это почему у мертвеца был нуль-ошейник. Продолжая ускоряться, он решил, что ошейник мог каким-то образом касаться предполагаемых самоубийств, с которыми столкнулась Гедд, и задался вопросом, к чему все это могло вести.
Наконец, Меровед достиг конца туннеля, где сеть обрывалась огромным подземным карьером. Остановив мотоцикл у края громадной ямы, и заглушив его шумный двигатель, Меровед принялся спускаться пологим склоном, терявшимся во тьме.
Через шестьдесят футов склон начал выравниваться, и Меровед заметил слабое свечение натриевых ламп, кабелем крепившихся к низкому естественному потолку. Он натолкнулся на несколько крупных ящиков и пустые прометиевые бочки. Кто бы здесь ни располагался, он как раз готовился к переезду. У стопок паллет остались прислоненными инструменты для копания. Место выглядело покинутым. Если бывший гвардеец и не собирался возвращаться, раньше он наверняка тут бывал.
Ответы ближе не становились.
Пройдя дальше, Меровед нашел гильзы из-под снарядов, и учуял в воздухе слабейший запах кордита. Кустодий имел превосходные чувства, даже лучше, чем у Адептус Астартес.
Он прищурился.
― Вам помешали.
Здесь разыгрался бой, судя по повреждениям стен, довольно яростный. Кое-какие ящики использовались в качестве укрытия. Некоторые из них были разрублены надвое. Другие ― разнесены в щепки. Для такого удара потребовалась бы невероятная сила. Следы волочения и старые пятна крови указывали на то, что убитых забрали, и схватка произошла довольно давно, возможно, несколько дней назад.
Чем дальше он шел, тем древнее становились туннели, гораздо старше заброшенного транзитного узла. Рукотворные залы сменили пещеры естественного происхождения, усеянные сталактитами и странными биолюминесцентными грибами. Меровед очень сомневался, что место нанесено хоть на одну карту. Оно было старым. Натриевые лампы давно исчезли, и он продолжал идти в полумраке, пока не увидел вдалеке слабый серый свет. Он пошел на него, ступая медленно и осторожно, достав из ножен вибромеч, а в другую руку взяв «Огненное клеймо», пока, наконец, потолок не уступил место пасмурному сумеречному небу.
Из расселины наверху, ведущей во внешний мир, падал снег. Меровед догадался, что достиг северной части города, и находился всего в паре миль от места, куда он послал Гедд.
Слабый свет озарял большую пещеру жемчужным сиянием, искрясь там, где касался бьющих из трещин в скале ключей. А еще свет падал на тело, лежащее в центре пещеры, окаймляя его доспехи серебром. Блестела, сверкая от изморози, растекшаяся кровь. От зрелища у Мероведа перехватило дыхание.
― Казаменд… ― Имя слетело с его уст вместе с облачком морозной дымки.
Мертвый воин выпустил копье стража , но, потянувшись к оружию, Меровед вспомнил о своей клятве и замер. Протянутые пальцы сжались в кулак.
― Как я этого не заметил?
Убили одного из Десяти Тысяч. Нелегкое деяние, а Аквиланские Щиты славились мастерством в битве. Еще они клялись отдать жизнь ради защиты тех, на кого указала им воля Императора. Других тел Меровед не обнаружил. Человек, защищать которого послали Казаменда, либо сбежал, либо попал в плен. Живой или мертвый ― понять невозможно.
Внимание Мероведа привлекло мерцание , и, подняв глаза, он увидел гололитическую фигуру. Она принадлежала мужчине, старому, однако с обманно молодой внешностью. Он был крепко сложен и имел военную выправку, хотя униформу скрывала темно-красная мантия священника-миссионера. Бронежилет заставлял его казаться крупнее. Откидывая капюшон, мужчина сверкнул перстнями, каждый из которых видом напоминал отметку под глазом бывшего гвардейца, оставленного Мероведом в туннелях, ― свеча с одиноким пламенем.
У него была короткая, в стиле Астра Милитарум, стрижка, но без полковой эмблемы. Прямо над переносицей татуировка ― литера «I» внутри ока.
== Двенадцатая глава ==
Гедд возвратилась в участок сразу, как только оказалась в Инорядье. Как и сказал Меровед, Ксевс ждал ее у выхода из наблюдательного зала. Он оказался прав и насчет того, что вернуться на улицу она самостоятельно не смогла бы. В отличие от прошлого раза, лестницы, ведущей в проулок, на месте не оказалось. Там стоял лишь одинокий фонарь, точной точно такой же, как в проулке Света. Как и прежде, он ярко вспыхнул, и Гедд закрыла глаза, чтобы ее не ослепила вспышка. Когда Урсула открыла их снова, она уже стояла в Инорядье. Ксевс бесследно исчез.
Она встретила Клейна по дороге из участка, пробиравшегося к ней сквозь толпу здоровяков-миротворцев, которые облачались в доспехи и готовились к вылазке в подулей.
― Что? А, ну да, точно, Гедд, ― сказал он, пытаясь угнаться за ней. Клейн снял с себя большую часть экипировки, оставшись в простой серой форме. ― Наше двенадцатое самоубийство… ― начал он.
Гедд остановилась и, развернувшись, красочно выругалась на пытавшихся протиснуться мимо нее миротворцев. Те уловили намек, и теперь старались обходить ее.
― Он не был улейным рабочим, ― сказал Клейн.
― Чертовы твисты и вирды… ― вполголоса пробормотала она. ― И что тут, Меровед? Кроме преждевременной смерти от холода, конечно.
Гедд бросила взгляд на океан и далекие платформы подъемников. Она прищурилась, на секунду замерев, прежде чем пойти дальше. Ее отец был грузчиком, и иногда находил в глубоких океанических бороздах странные предметы. Он никогда не приносил их домой, никогда особо не распространялся о них, однако Урсула слышала, как во сне тот бормотал о глубинах и их тайнах.
Она отвернулась, ее мимолетная ностальгия замерзла на ветру.
― Ну вот, я на месте, ― прошипела она, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. ― Моча святого, хоть бы внутри было теплее.
Пока она шагала к складу, в окнах дребезжал ветер, а висящий на скобе знак раскачивался как умалишенный. Название помещения скрывал толстый слой ржавчины. У входа собрался нанос. Толкаемая ветром, дверь упиралась в снег, но не могла сдвинуть его сдвинуть. Впрочем, та раскрылась достаточно, чтобы Гедд смогла протиснуться без необходимости распахивать ее шире.
Она уже собиралась войти внутрь, как вдруг замерла на пороге.
На косяке находилась метка, по всей видимости, недавняя. Гедд оглянулась , но, кроме стены снега, ничего не увидела. Даже отребье в дверях куда-то запропастилось. Знак мог оставить ребенок ― обычный, ничего не значащий вандализм. Она отложила мысль, чтобы обмозговать ее позднее.
Шторм ослабел, едва Гедд вошла внутрь, затихнув до воя, от которого ходили ходуном стены и черепичная крыша. Металлические колонны, поддерживавшие каркас склада, зловеще стонали, но пока держались.
Она вспотела под броней, несмотря на то, что тут было холоднее, чем зимой на Вальхалле. Ей захотелось развернуться и убраться отсюда ко всем чертям, но что-то заставило ее остаться. Гедд хотелось надеяться, что чувство долга. За ямой было что-то еще. Она двинулась дальше.
== Тринадцатая глава ==
Меровед содрогнулся, когда ему в грудь внезапно вонзился костяной шип.
''Медленный«Медленный, '' ― подумал он. ― ''Слишком медленныймедленный».''
Взмахом виброклинка он отрубил жуткий отросток, оставив его конец торчать из своего тела, словно осколок.
''Еще «Еще и дряхлый…дряхлый…»''
От мощного пинка Меровед отлетел назад, и спину прошила боль, когда он столкнулся со стеной.
Скорчившись от боли, Меровед вырвал шип из груди. На его конце густела кровь, и он понял, что тот зашел довольно глубоко.
― Возможно… Я запамятовал. ― Он сдавленно втянул воздух. Любой из тех ударов давно бы уже прикончил меньшее существо. ― Мой разум не тот , что прежде. Либо это ты помнишь что-то не то.
Демон улыбнулся, сверкнув крокодильими зубами.
Меровед отразил второй шквал зубов плоской частью клинка и перешел в атаку. Пока демон проклинал его на чем свет стоит, он отсек ему одну руку, затем вторую, после чего принялся рубить шею. Каждый его удар вздымал фонтаны вонючего ихора, разъедавшего ему броню и прожигавшего скальп вместе с открытыми участками кожи. Меровед не останавливался. Единственный способ повергнуть демона ― это его расчленить. Пещера полнилась судорожными предсмертными воплями, однако Меровед оставался непоколебимым. Мышцы горели, голова кружилась от кровопотери, удары стали торопливыми и остервенелыми. Вся накопившаяся в нем боль нашла выражение в заключительном реве триумфа и возмездия. Закончив, он пошатнулся и чуть не упал. Меровед вонзил вибромеч в землю и тяжело оперся на него.
От носителя демона осталась лишь вонючая лужица булькающего ихора, испарявшегося еще более смрадным дымом, которым он старался не дышать. На несколько мгновений он отключился, перед глазами поплыли темные пятна, и он понял, что не видит на один глаз. Меровед потянулся к лицу, ожидая найти рану, но вместо этого нащупал разбитую глазницу. Сплюнув сгусток крови, он отыскал среди инструментов стимм-инъкектор и не поскупился на дозу. По нервным окончаниям разлился яркий огонь. Меровед знал, что эффект долго не продлится, и что ему нужна медицинская помощь, поэтому безотлагательно вызвал по воксу Зату.
Сервитор ответит ответил сразу же.
''― Вы нашли реликвию, мой лорд?''
==Четырнадцатая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Склад был огромным и темным, как океан в безлунную ночь. Последний сигнальный огонь задымился и погас, но крыша тут была довольно ветхой и пропускала достаточно света, чтобы Гедд видела и без его помощи.
 
Пока она не доставала оружие, однако теперь чувствовала, что пора.
 
Впереди. Нечто, окаймленное смутным светом, напомнившее Урсуле придорожную святыню. Скульптуры на неказистых стойках.
 
Чем ближе она подходила, тем сильнее ей хотелось отвернуться. Не смотреть на святыню. Знание того, что за фигуры силуэтами виднелись в свете и почему тут пахло так как пахло, не принесет ей добра. Гедд подняла дымящийся сигнальный огонь перед собой, будто оберег, хотя и сама понимала, насколько это нелепо.
 
Она была уже в паре футов, когда ветер сорвал одну из черепиц, и серый свет упал на существо перед нею.
 
У Гедд подкосились ноги, и она свалилась на пол. Ее начало тошнить так сильно, как никогда прежде. Она так и оставалась на четвереньках, с опущенной головой и сжатым в руке сигнальным огнем. Другой рукой Урсула попыталась достать оружие, но поняла, что не в состоянии.
 
— Святой Трон, — забормотала она, изумившись своей неожиданной набожности. — Император… укрепи мою душу от всякого зла.
 
Она попробовала встать, но безуспешно. Казалось, ей на шею опустилась громадная тяжесть. Она давила на нее, отчего Урсуле стало трудно дышать. Сердце колотилось слишком быстро. Еще секунда, и ее хватит приступ.
 
— Дыши… — сказала она себе, и собственный голос показался ей слабым и писклявым, как в детстве, когда ее отец уходил бороздить глубины. Всплыло воспоминание о жилом блоке, о рыдающей матери, об утонувшем отце…
 
— Дыши… — прорычала она, и ее голос стал старше, а затем воспоминания погасли, запертые в закутке разума, куда Гедд прятала свои страхи и сомнения.
 
— А теперь вставай, — черпая силы из злости, процедила она сквозь сжатые зубы. — Вставай!
 
Гедд подняла дрожащую голову, затем сумела подвестись на колени. Безумно трясущейся рукой, все еще стискивающей сигнальный огонь, она вытерла со рта рвоту. Урсула подняла огонь так ровно, как только могла, направила на чудовищное зрелище и посмотрела, уже, однако, понимая, что кошмар будет преследовать ее до конца дней.
 
Человек висел головой вниз на толстой, похожей на противотанковый еж железной распорке, которая удерживала его в распятой позе. Его лодыжки, запястья и шею опутывала колючая проволока. Мертвые глаза со срезанными веками буравили Гедд взглядом. Мясо вокруг груди и живота аккуратно удалили, а кожу освежевали и сняли с тела. На оголенных костях трупа блестел поалевший иней. К рукам была пришита пара просвечивающих кусков плоти, напомнивших Гедд крылья.
 
Жертва. Подношение.
 
Картина походила на перевернутое и извращенное подобие аквилы. Пригвожденные к ребрам печати чистоты слабо покачивались на ветру, словно гниющее оперение. Мужчина был священником Экклезиархии.
 
Краешком глаза Гедд заметила силуэт второй фигуры. Та медленно вращалась на цепи с обмотанными колючей проволокой конечностями. Избитая, изувеченная, иссеченная глубокими порезами, веки…
 
— Святой Император… — всхлипнула Гедд.
 
И третья фигура, огромная и раздувшаяся, кишевшая паразитами, и четвертая, обтянутая кожаными лентами с шипами, собственная кожа срезана, оголяя…
 
Заливаясь слезами, она отвернулась.
 
Урсула отбросила сигнальный огонь, под тяжестью ужаса вновь начав оседать на пол. К горлу подкатила горячая, едкая желчь. Ее стошнило снова, и в рвоте она разглядела что-то темное и смутно напоминавшее перо. Следовало выбираться отсюда ко всем чертям. Она умрет, если останется. На самой границе слуха зазвучала тревожная неразборчивая трескотня, будто быстрые щелчки многочисленных клювов или стук птичьих коготков.
 
Гедд нашла в себе силы подняться. Пошатываясь, она побрела вперед, а затем, стиснув зубы, побежала в снег и ночь.
 
 
==Пятнадцатая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Он выключил гололит, и комната погрузилась в сумерки. Окруженный тенями, он закрыл глаза и попросил дать ему сил.
 
Илакс Орн устало вздохнул. Кости ломило, кожа казалась тонким пергаментом.
 
— Ты служил когда-то высшей цели? — спросил он. — Я — да. И служу до сих пор. Так было не всегда. Я завидовал другим священникам своего ордена, тем, которые обрели цель в жизни. Долгое время я искал свою. Я отдал рясу и стал миссионером, надеясь таким образом найти свой путь. Я хотел распространять кредо, приводить неверующих назад к Его свету. Я думал, это моя задача, моя цель.
 
Орн грустно покачал головой.
 
— И я искал во многих мирах и в пустоте. Я странствовал на борту транспортников и кораблей вольных торговцев. Я даже сражался с Астра Милитарум. Но я не мог себя реализовать. Не могу тебе описать, как это деморализует — искать и искать, и самому не понимать, что именно.
 
— Я не помню, сколько мне лет. После первой сотни перестал считать. Не думаю, что значимость моей жизни следует оценивать в прожитых годах. Затем я нашел просвещение и все, что я знал и понимал, все, что считал возможным… Все изменилось.
 
— Зачем ты мне это рассказываешь? — просипел испуганный голос у него за спиной.
 
— Потому что я хочу, чтобы ты понял, почему это важно.
 
Орн подался вперед, и перед ним с резким, но маленьким сполохом, зажглась свеча, немного разогнав темноту. Свет упал на корешки книг и свитки в кожаных оплетках.
 
— Истории, родословные, летописи, — сказал он. — Много лет я собирал эти фолианты и пергаменты. Некоторые из них невероятно древние. — Орн обошел подставку, на которой зажег свечу, и провел пальцами по корешку одной из книг.
 
— Причем здесь я?
 
— Дело в крови, — пояснил Орн. — ''Его'' крови. Мне требовались средства достичь его. Такова моя цель, моя задача. — Он поднял глаза, словно в закопченном потолке мог найти ответ, но увидел лишь грязное стекло и тени. — Я делал вещи, достойные сожаления. Я стал сомневаться.
 
— Прошу… отпусти меня, — прохрипел голос.
 
— Я скитался в одиночестве, ища смерти, — продолжал Орн, как будто не слыша его. — За мной осталось целое поле брани трупов, когда будто сама ночь раскололась надвое, и черноту разделила зияющая рана. Когда пошел огненный дождь, я укрылся в старой брошенной часовне. Я думал, что там и умру, однако Он уготовал мне иную судьбу. Я нашел Клеть. Она просто лежала там, словно дожидалась, пока ее отыщут. И, хоть тогда я еще ничего о ней не знал, я сознавал ее важность. Так и вышло. Она стала моим спасением.
 
— Я ничего не понимаю.
 
— Поймешь.
 
— Что тебе нужно? У меня есть доступ в архивы. Там есть свитки…
 
Орн обернулся и взглянул на съежившегося человека. Он имел худое и бледное лицо ученого и был облачен в широкополые бурые одеяния. В тенях неподалеку стояла пара стражей из подъемных платформ.
 
— Мне нужна твоя кровь или, вернее, ее ''память''. Разыскать тебя было исключительно сложно. Так много записей, так много ложных путей и тупиков. — Орн улыбнулся. — Психический резонанс, — сказал он.
 
— Ч-что?
 
— Мы оставляем след в эфире, крошечный огонек наших душ, аниму, которой так жаждут вечно голодные иные. Он уникален, как отпечаток пальца. Твой же — особенно древний и редкий.
 
— Но я не вирд, — возразил мужчина.
 
— А ты бы понял сам, будь это так? Твоя древняя память погребена глубоко. Мне требовался… — Он замолчал, подыскивая слово. — ''Триггер'', способ выманить ее наружу. Я сузил поиски до одного города, но найти то, что нужно, среди миллиардов? Я придумал лучший способ, чем рыться в пыльных архивах, и поручил сомнительному союзнику достать то, что мне требовалось. Триггер.
 
— Прошу… — поморщившись, произнес мужчина. — Что-то не так. У меня болит голова.
 
— Боюсь, от боли никуда не деться.
 
Глаза мужчины расширились, зрачки сузились.
 
— Я чувствую что-то… в голове.
 
— Да, это жестоко.
 
— В чем дело? Я спятил? Это все…
 
— Ты бодрствуешь, ты в своем уме, а голос, что ты слышишь, этот звериный голос, он очень, очень старый, и пробуждает твой психический резонанс.
 
Если мужчина о чем-то подумал, то маска нескрываемого ужаса это утаила.
 
Орн как будто ничего не замечал. Он указал на стоявший рядом стол, где лежала лекторум-библия и писчие инструменты мужчины.
 
— Переписчик, — пробормотал он, пролистав несколько страниц и без особого интереса пробежавшись взглядом по аккуратно выведенным именам. — Как исключительное и уникальное может пустить корни в обыденном и невзрачном?
 
— Прошу… — тонко прохрипел мужчина, — отпусти меня. Я не нарушал законов, я верный слуга Терры.
 
— Да, — сказал Орн, вновь переведя взгляд на мужчину, — да, так и есть. И ты послужишь еще. Возрадуйся, я дал тебе цель. Ты отдашь жизнь за Него, как когда-то Он отдал ее за тебя. Скажи мне, — продолжил Орн, когда его приспешники начали выводить человека из библиотеки, — ты слышал прежде о Сигиллитах?
 
Лишь когда мужчина обернулся и увидел клетку из черного железа, он начал кричать.
 
 
==Шестнадцатая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Гедд сложилась пополам, опустив руки на колени и пытаясь сделать хоть вдох. Она почти не чувствовала холода. Стоило ей закрыть глаза, и образ выпотрошенного священника возвращался, поэтому она смотрела вдаль и старалась не впускать в себя тьму. Там, на складе, она нечто ощутила — присутствие, которое как будто одновременно было там и не там. Оно сохранялось, словно пропитавший одежду дым либо запах гнилого мяса. Оно ''увидело'' ее.
 
Ей хотелось кричать, вырвать себе глаза, будто это помогло бы забыть увиденное. Она почти представляла, как жуткая скульптура приходит в движение, вырывается из рамы и взмывает на рваных крыльях из плоти, а затем издает адский вопль, и она…
 
Гедд прикусила губу, и боль привела ее обратно в чувство.
 
Она увидела, как сквозь бурю, которая, казалось, только ухудшилась за проведенное ею на складе время, бредет неясная фигура. Она достала Утвердитель. В глазах плыло, однако ей удалось сжать пистолет достаточно крепко, чтобы прицелиться в грудь фигуры.
 
— Стоять, — сказала она, стараясь придать голосу хоть немного уверенности. — Миротворец. Я вооружена. Ни шагу дальше.
 
Фигура продолжала идти, пьяно пошатываясь и что-то невнятно бормоча. В ее неровной походке чувствовалась неправильность, а изо рта свисала длинная нить слюны.
 
— Предупреждаю.
 
Человек походил на отребье, замеченное ею ранее в дверях.
 
Он продолжал идти, как будто не слыша ее. Урсула выстрелила в землю, надеясь, что это выведет его из странного ступора, но человек даже не отреагировал. По ее подсчетам, он был уже в двадцати футах, снег залеплял ему лицо и одежду. За зубами начала усиливаться непонятная боль. Она поморщилась. Ей становилось хуже, и вряд ли приближение фигуры могло быть простым совпадением. Человек застонал, а затем закричал, откинув голову назад и сжав ладонями виски, изо рта и глаз посыпались крошечные молнии. Гедд выстрелила и скривилась, когда ей начало казаться, что у нее вот-вот лопнет череп. Пуля попала фигуре в плечо, взметнув дымку крови и клочки одежды. Она пошатнулась, но не остановилась. Молнии стали больше. Гедд чувствовала исходящий от них жар. Ее собственная боль становилась все сильнее. Неужели то же самое случилось с тем несчастным ублюдком, которого она с Клейном нашла на нижней трассе?
 
— Я сказала… стоять! — завопила она и трижды выстрелила.
 
Она почти ничего не видела, но по тому, как фигура подкосилась и упала, поняла, что, по крайней мере, одна из пуль попала в цель. По снегу растеклась темно-красная лужа.
 
— Прости… — прошептала Гедд и, бездыханная и напуганная, рухнула на колени. Грохот в голове стал ревущим, разрывающим нервы звоном, что не стих даже со смертью человека, якобы его вызвавшего. Она выронила оружие и прижала руки к ушам, рот открылся в бессловесном крике о помощи. Весь мир как будто пульсировал, и даже попытка держать глаза открытыми причиняла ей боль. С колен она повалилась на спину, желая, чтобы пульсирующая агония остановилась, но зная, что поделать ничего не может. Она свернулась калачиком и, стиснув зубы и сжав кулаки, забилась в судорогах.
 
''«Я здесь умру,'' — подумала она, — ''в одиночестве, в снегу, рядом с логовом чертовых культистов».''
 
Ее шеи коснулось что-то теплое. Она услышала тихий щелчок, а затем механическое жужжание активации. Боль ослабла почти мгновенно, снизившись настолько, что Гедд смогла разлепить глаза. Она снова могла думать. Над ней склонился Меровед, вдалеке виднелся орудийный катер, стоявший с гудящими двигателями на краю асфальтной площадки.
 
— Гедд… — говорил он. Его голос звучал приглушенно, как будто раздавался под водой.
 
Она кивнула, давая понять, что понимает его.
 
— Что произошло? Почему все звучит так глухо?
 
— Это подавитель, — сказал он, и Гедд почувствовала надетый на нее ошейник. — Ты приспособишься.
 
Она попыталась сосредоточиться, и ее глаза расширились от ужаса.
 
— Моча святого, что с тобой случилось? — Она потянулась к его разрушенной глазнице, однако Меровед отстранился, и Гедд убрала руку.
 
— Растрепывание краев… Начинается.
 
— Что все это значит, Меровед? — Она поморщилась от очередного укола боли. — Что происходит?
 
— Пелена истончается. Нужно уходить.
 
— Сначала я получу ответы. На складе я что-то ощутила… Присутствие. Это и есть истончение пелены? С этим мы боремся? — Гедд глубоко вдохнула. — И я что-то увидела…
 
— Четыре креста.
 
— Ты знал?
 
— Догадался. Не ты одна с ними столкнулась. Каждая жертва посвящена одному из главных аспектов Разрухи. Статуи представляют четыре соблазна, четыре великих греха. Там был ''измененный'' и ''замучанный'', ''раздутый'' и ''освежеванный'', — произнес Меровед. — Это старые имена, но есть многие другие. Каждая из жертв — подношение сущности за пеленой.
 
— Снова эта пелена. Трон… То, что я почувствовала, что…
 
Меровед достал из деревянной коробочки на поясе небольшую закупоренную бутыль.
 
— Выпей, — сказал он. — Полегчает.
 
Гедд взяла бутылку, откупорила и принюхалась.
 
— Воняет… Что это такое?
 
— Зелье. Оно поможет. Ты не первая из моих людей, что так отреагировала.
 
— И как я справляюсь?
 
— Лучше большинства.
 
Гедд одним махом осушила содержимое. Жидкость растеклась по организму, опалив нервные окончания огнем. Восприятие на краткий миг болезненно усилилось, однако ощущение было согревающим, словно от нанесенного на болящий зуб бальзама.
 
— Моча святого! Жжет! Как ты это пьешь?
 
— Мой организм лучше переносит алкоголь.
 
— А это точно не топливо орудийного катера?
 
Меровед не ответил. Он даже не взглянул на нее.
 
Гедд кивнула.
 
— Помогло. Спасибо. — Она оглянулась на склад. Над ним довлел анимус, которого она прежде не ощущала, но после зелья Мероведа ее ужас уменьшился.
 
— Что происходит, Меровед? Почему оно не повлияло на тебя?
 
— Я не такой как ты.
 
— Это еще мягко сказано.
 
— Нужно уходить.
 
Он поднялся и зашагал к ожидавшему орудийному катеру. Вглядевшись в метель, Гедд увидела сидящего за пультом управления сервитора.
 
Меровед шел, не останавливаясь. Гедд заметила, что он прихрамывает.
 
— Ты и впрямь ранен.
 
— Да.
 
— Моча святого… Так ты чувствуешь боль.
 
— Да.
 
Гедд увидела, как сквозь шторм плетутся новые фигуры. Она махнула рукой.
 
— Игнорируй их, — отозвался Меровед. — Они ничего нам не сделают.
 
Меровед поднялся по аппарели и остановился, дожидаясь Гедд.
 
— Почему мы им не поможем? — крикнула она ему вслед.
 
Он посмотрел на нее с каменным выражением лица.
 
— Им уже не помочь. Лезь на борт. Это только начало.
 
Гедд взошла по аппарели, которая медленно закрылась за ней. Орудийный катер поднялся на орущих турбинах, которые стихли сразу, как только корабль устремился вперед, прочь от Тайника.
 
 
Гедд села, пристегнулась и устало повесила голову.
 
— Что там было? Мне казалось, у меня вот-вот треснет череп.
 
— Это бы и случилось, — ответил Меровед. Он также опустился в кресло и принялся стягивать с себя плащ и броню.
 
Гедд бросила на него испепеляющий взгляд, давая понять, что не оценила его искренности.
 
— Чем это было вызвано? Каким-то оружием? Как оно работает?
 
— На тех, кого ты знаешь как вирдов, это влияет еще больше. Их связь с варпом и силы значительно усиливаются. Если они станут слишком сильными…
 
— Смерть, произошедшая в результате особо жестокого разрушения черепа, как это мое якобы самоубийство на нижней трассе.
 
— Именно.
 
— Но я же не вирд… Или нет?
 
— Нет, иначе ты была бы уже мертва.
 
— Но если бы осталась там, то тоже бы умерла.
 
— Возможно.
 
Гедд постучала по нуль-ошейнику.
 
— Думаю, в ближайшее время его я снимать не стану.
 
— Это было бы крайне плохой идеей.
 
— Ты так и не ответил, что происходит. Думаю, это и есть то другое дело, о котором ты раньше обмолвился?
 
— Ты очень проницательна.
 
— Согласна, но это не ответ.
 
— Реликвия, нечто очень старое, с чем человечеству не стоит связываться, была украдена. Теперь она объявилась здесь, на Воргантиане. Это своеобразный усилитель, аркана из темной эпохи человеческого прошлого. Что бы ее ни питало, оно очень могущественное.
 
— От таких новостей лучше мне не стало.
 
Меровед пожал плечами. Он снял панцирь, явив жуткого вида порез через всю грудь и даже еще более страшную дыру в плоти.
 
Гедд тихо выругалась.
 
— Эта рана… Ты должен был умереть. Что с тобой случилось?
 
— Одного из моих братьев убили. То, что убило его, попыталось убить и меня. Я выжил.
 
Урсула прищурилась.
 
— Когда ты сказал «брат», ты имел в виду товарища из воинского братства?
 
— Его звали Казаменд. В моем бывшем ордене он считался защитником, тем, кого отправляли охранять важных персон.
 
— И раз он мертв, значит, задание провалено?
 
Меровед кивнул.
 
— Да, провалено.
 
— И эти важные персоны… Где они теперь?
 
— Я не знаю.
 
— Они еще могут быть живы?
 
— Возможно.
 
В опустившейся на отсек тишине она задумалась о событиях нескольких прошедших часов. Шум двигателей казался Гедд успокаивающим, и она поняла, как сильно устала. Если бы не укрепляющий напиток Мероведа, она бы уже свалилась с ног. Вместо этого Гедд стала наблюдать, как он сначала промыл рану, а потом принялся ее перевязывать. Она выглядела ужасной, из тех, что никогда по-настоящему не заживают.
 
Спустя пятнадцать минут молчания Гедд решила для себя, что должна знать.
 
— Кто ты такой, Меровед, или мне спросить, кем ты был?
 
— Я — верный слуга моего Императора, пусть и в изгнании, — ответил он.
 
— Космический десантник?
 
— Нет… — наконец, ответил Меровед, плотно и последовательно обматывая грудь бинтами. — Я не волк. Когда-то я был львом.
 
— Понятия не имею, что это значит.
 
— Не важно, Гедд.
 
— Называй меня Сула.
 
Меровед, несмотря на очевидную боль, улыбнулся.
 
— Сула, — повторил он.
 
— Сокращенно от Урсулы.
 
— Я понял, — рассмеялся он.
 
— И что мы будем делать дальше?
 
— Ждать. Послание отправлено. Терра услышала нас. Они идут.
 
— Кто идет? — непонимающе нахмурилась Гедд.
 
— Мои бывшие братья по оружию, Адептус Кустодес.
 
— Бывшие? Так что же, ты…
 
Меровед кивнул.
 
— Вот тебе и ответ.
 
Гедд откинулась на спинку кресла.
 
— Моча святого…
 
 
==Семнадцатая глава==
 
 
''Имперский дворец, башня Гегемона, Терра''
 
 
Траянн Валорис уже ожидал их, когда Адио с Картовандисом вошли в триумфальный зал. Он восседал в конце длинного деревянного стола, примечательного тем фактом, что был вытесан из настоящего дуба и сохранен благодаря непостижимой науке магов из Адептус Механикус. По обе стороны от генерала-капитана высились многочисленные закрепленные на шестах знамена. Колеблющийся свет люмофакелов падал на две пыльные и выцветшие от возраста мозаики с былыми победами.
 
Он сидел в кресле, как будто король перед своим двором, вытянув левую ногу и закинув на нее правую с выставленным коленом в золотой броне. Через его плечо был перекинут красный плащ, частично скрывавший скульптурного орла на наплечнике. У ног, словно отдыхающий хищник, лежала львиная мантия. На одном подлокотнике трона стоял увенчанный кроваво-красным плюмажем шлем с устрашающего вида аурамитной маской; второй же поддерживал локоть Валориса, так что его квадратный подбородок покоился на бронированном кулаке. Он походил на мыслителя, в чем была своя доля истины, однако все его мысли неизбежно склонялись к одному — к войне.
 
Казалось, он и не заметил пары кустодиев, миновавших высокую арку, также разукрашенную сценами из померкшей ныне славы крестовых походов древности, пыльными кирпичами павшей империи. А затем он заговорил.
 
— Присаживайтесь, — сказал он низким глубоким голосом, продолжая всматриваться в темноту, которая лишь частично скрывала грубое, изборожденное шрамами лицо. Даже в столь редком для него задумчивом состоянии он излучал агрессию. Не к своим собратьям — его гнев не распространялся на Десять Тысяч, но был скорее чертой характера, ощутимой энергией, слишком взрывоопасной, чтобы пытаться ее усмирить. Из шеи выпирали толстые, что канаты, жилы, челюсть была напряжена, словно предвещая скорую вспышку гнева.
 
Картовандис бросил взгляд на Адио — они как раз собирались покинуть зал торжеств, когда получили вызов. Адио едва заметно склонил голову. Как и Валорис, они явились без шлемов в знак уважения к собрату и прошли к противоположным местам за столом.
 
Только тогда Картовандис понял, что Валорис был не один. Его собеседник стоял в тенях, сложив перед собою руки так, будто держал их на навершии незримого меча, хотя видимого оружия при нем не было. В отличие от остальных кустодиев в зале, он был в шлеме, и определить его щитовое воинство не составляло труда даже в сумраке: красный наплечник и серо-белые облачения Эмиссара Императус. Картовандис подавил мимолетный укол зависти, посчитав такие мысли недостойными. Теперь он хотя бы знал, зачем их вызвали — так велел Император через Своего златого посредника.
 
Без лишних слов Картовандис с Адио сели в кресла и застыли в неподвижности. Оба они понимали, что ожидают не просто так, и не видели нужды нарушать тишину пустопорожними разговорами. Кустодии почтительно опустили на стол свои шлемы, маски которых были такими же непроницаемыми, как лица их владельцев.
 
Валорис заговорит с ними, когда будет готов. Картовандис догадался, что генерал-капитан до сих пор кого-то ждет.
 
Вскоре из галереи послышались шаги, направляющиеся к триумфальному залу. Одна пара, чеканная и размеренная, как метроном.
 
Адио обернулся и видимо напрягся, узнав новоприбывшего.
 
Как и Картовандис.
 
— Сир… — проговорил новоприбывший.
 
— Варо.
 
Затем он обернулся к Адио.
 
— Брат.
 
Адио не шелохнулся, поначалу даже не удостоив Варогаланта взглядом. Наконец, он кратко кивнул.
 
Варогалант поклонился.
 
— Генерал-капитан.
 
Валорис жестом указал ему садиться, что Варогалант и сделал. Как и остальные, он снял шлем, явив лицо такого же смуглого оттенка, что у брата, вот только карие глаза Охранника Теней казались чуть более запавшими. У него были коротко подстриженные светлые волосы и лоб, с которого как будто никогда не сходили морщины. Тяжесть его службы была очевидна всем присутствующим.
 
— Поведай им, зачем они здесь, Заядиан, — сказал Эмиссару Валорис, мыслями все еще прикованный к тьме и воображаемым там врагам.
 
Эмиссар Императус шагнул на свет.
 
— Я слышал голос Императора. Он назвал ваши имена, — торжественно провозгласил Заядин, — и призывает вас покинуть Терру.
 
Грубая подсознательная реакция заставила Картовандиса поерзать в кресле. Скрежет ножек привлек к нему взгляды собравшихся.
 
— Это не может… — переборов рык неверия, прошептал он.
 
— Может, — ответил Заядиан. — Это ''спекулум обскурус''. Так решил наш конклав.
 
Картовандис собирался возразить уже серьезнее, и даже на лице Варогаланта начал появляться вопрос, когда Валорис, наконец, повернулся к ним.
 
Покрасневшие глаза генерала-капитана свидетельствовали о гневе, однако голос его был спокойным, а речь — сдержанной.
 
— Старый союзник из Очей прислал мне весть, — объяснил он. — Касательно угрозы Тронному миру, — Валорис многозначительно взглянул на Варогаланта, — и обнаружения реликвии Старой Ночи, похищенной из Темных Камер.
 
Картовандис заметил, как Варогалант чуть крепче сжал кулаки, и понял, что теперь от Охранника Теней не стоило ждать возражений насчет необходимости покинуть Терру. Мысленно он уже начал охоту.
 
— Император пожелал, чтобы угрозу встретили вы трое, — сказал Заядиан.
 
Валорис перевел взгляд на Картовандиса и Адио. Если это возможно, то он стал выглядеть еще жестче, чем прежде.
 
— Казаменд мертв.
 
— Трон милосердный, — прошипел Адио, подавшись вперед. — Как?
 
— Неважно как, — прорычал Валорис. — Важно, что теперь. Он был из твоего воинства, Адио. За него нужно отомстить. Защита Аквиланских Щитов должна быть абсолютной.
 
— А что насчет меня, генерал-капитан? — спросил Картовандис.
 
Валорис приподнял бровь, наморщив на лбу шрам, отчего тот стал выглядеть даже еще более уродливым и страшным.
 
— Полагаю, ты не станешь оспаривать волю Императора.
 
— Я просто хочу знать. Мне прежде не доводилось покидать Терру. Мое место подле Него. Что изменилось?
 
— Много чего. Я думал, ты знаешь.
 
''Много чего'', отозвались слова в голове у Картовандиса, вновь напомнив ему о горькой изоляции от голоса Императора. Одно-единственное слово оторвало его от воспоминаний. Имя.
 
— Меровед, — произнес Валорис.
 
Глаза Картовандиса чуть расширились. Челюсть напряглась.
 
— Да… — добавил Валорис. — Так и думал, что это привлечет твое внимание.
 
Взгляд Картовандиса стал тверже. Даже если бы он мог, то не отказался бы прийти на помощь старому другу. Он задолжал Мероведу жизнь, но также и боль.
 
— Когда отбываем?
 
— Немедленно, — ответил Валорис. — Ваш корабль уже готовят.
 
— Тогда нам пора готовиться, — вставил Адио, которому уже не терпелось поскорее взяться за дело. Он кинул взгляд на брата, но затем отвернулся.
 
— И куда мы отправимся, генерал-капитан? — спросил Варогалант, не проявляя ни капли нервности своего брата.
 
— Кобор, на окраине системы Сол. Отчет Мероведа прочтете по пути.
 
Первым поднялся Картовандис.
 
— Если на этом все…
 
Валорис кивнул, отпуская их.
 
Адио с Варогалантом последовали за ним, второй подождал первого, и последним покинул триумфальный зал. Троица направилась сразу к посадочному отсеку, откуда гравитранспортник «Коронус» доставит их на пустотный корабль.
 
Траянн Валорис проводил их взглядом.
 
— Давно они не сражались вместе, генерал-капитан, — отозвался Заядиан.
 
— Воля Императора имеет свои причуды.
 
Заядиан невесело хохотнул.
 
— Это было у Львиных Врат, — произнес Валорис.
 
— Я помню.
 
— И я, Заядиан, — ответил Валорис исполненным гнева и скорби голосом. — И я.
 
 
==Восемнадцатая глава==
 
 
''Львиные Врата, Терра''
 
 
Зло воплотилось в армии кричащих нерожденных, что ожидали кустодиев.
 
Меровед слышал их, несмотря на толщину стен перед ним.
 
Каждый из Десяти Тысяч, стоявший в огромном холле, слышал их. Шепоты, проклятья, брань и обещания — все падало в глухие уши.
 
Здесь собрались вместе четыре щитовых воинства — зрелище, невиданное со времен войны Стыда, почти четыре тысячи кустодиев в полной боевой паноплии. Златое море гиканатов с копьями, клинками и щитами взирало на своего генерала.
 
Сквозь амбразуры в стене, где уже вели огонь орудийные башни, лился кроваво-красный свет, омывая Траянна Валориса грозным ореолом, как будто он мог бы выглядеть еще более воинственным.
 
Он стоял на украшенной кафедре, чтобы его смогли видеть все воины, и не выкрикивал боевых кличей. Вместо этого он обвел пристальным взором девственные стяги, машины войны и почитаемых павших и, словно удовлетворившись увиденным, высоко воздел копье стража. По его команде Львиные Врата начали открываться. Механизмы, не использовавшиеся уже много тысяч лет, заработали с таким мучительным воплем, что на краткий миг заглушили крики порождений ада по другую сторону.
 
Щитовое воинство начало медленно маршировать, и Меровед почувствовал, как на правое плечо ему опустилась рука. Он повернулся к Сиру Картовандису.
 
— Мы должны их истребить, щит-капитан.
 
Меровед кивнул.
 
— Да, так мы и сделаем.
 
Проем в воротах постепенно расширялся, впуская внутрь все больше света и тяжелого от запаха крови и серы воздуха. Крики потерянных и проклятых стали такими громкими, что их стало больно слышать.
 
В конце Меровед перестал отвечать словами, но забил древком копья о щит, и увидел, как за ним стали повторять остальные златые братья. Раздался громогласный хор сотен ударов по щитам. Демоны взвыли.
 
''«Пусть страдают».''
 
Меровед оглянулся налево и увидел у другого плеча вексилус претора Адио, крепко сжимавшего в кулаке стяг. Несмотря на кровавый свет, венчавший знамя Орел Величественный сиял золотом.
 
''«Держи повыше, брат»'', — подумал Меровед. Шквал криков за медленно распахивающимися воротами был теперь почти оглушительным.
 
Адио кинул взгляд на единственное пятно тьмы среди злата, где шагали мрачные, закованные в черные доспехи Охранники Теней, которых впервые за тысячелетия отозвали из Темных Камер, чтобы сражаться на земле Терры. Найдя, кого искал, Адио тут же отвернулся и перевел внимание обратно на то, что ждало впереди.
 
Медленно маршировавшие кустодии перешли на бег. В одном строю с ними двигались гусеничные «Лэндрейдеры» и вертус преторы верхом на парящих «Рассветных орлах». Высившиеся в толпе «Контемпторы» неуклюже шагали плечом к плечу с воинами в терминаторской броне «Алларус».
 
С каждым шагом свет становился все ярче и пронзительнее. Когда на Мероведа упали первые лучи, он вскинул штормовой щит перед собой и выставил копье на высоту плеча, готовый разить. Бег ускорился, врата распахнулись настежь и исторгли всю ярость Легиона Императора. Сотни копий стража разом опустились, изготовившись к первому удару.
 
Десять Тысяч миновали гигантскую арку Львиных Врат и окунулись в какофонию.
 
Бесчисленные адские порождения хлынули на них подобно морю скверны. Ведущую к Львиным Вратам процессионную дорогу заполонили подскакивающие на обратно сочлененных ногах краснокожие демоны, громадные, покрытые сернистой чешуей гончие плоти и гигантские, извергающие дым и пепел механические звери, что ревели металлическими голосами.
 
Зрение Мероведа сузилось в миоптический фокус, и разворачивающуюся битву он видел вспышками ожесточенного насилия, но благодаря дарованным Императором способностям он продолжал следить за общим ходом конфликта.
 
Свора крылатых созданий сражалась с золотыми самолетами. Кожистые тела падали с небес подобно огненному дождю. Один из самолетов, облепленный врагами, вдруг взорвался. Он забрал гарпий с собой и рухнул где-то за стенами.
 
На фланге почитаемый Уриакс повалил огромного зверя на землю, после чего вскрыл ему грудь и вырвал из нее нечистые внутренности.
 
Эскадрилья катафрактов на бреющем полете насадила гончих плоти на потрескивающие копья и довершила дело шквалом выпущенных из реактивных мотоциклов зенитных ракет.
 
Это были лишь мелкие стычки, прелюдия к битве.
 
Гигантское воинство краснокожих пехотинцев, скрывшее под собою всю процессионную дорогу, кинулось на копья гиканатов с бездумным пренебрежением.
 
Мгновением позже Меровед увидел, как их десятками вздергивают, протыкают, а затем обезглавливают клинками стража. Сотни демонов с хохотом прыгали на кустодиев, лишь чтобы упасть на землю разрубленными кусками. Сформировалась стена щитов, взяв на себя основное бремя сдерживания атаки неистовых существ. Разлетались конечности. Трещали черепа. Кустодии наступали вглубь массы, превращая тела под ногами в медленно растекающийся ихор. Черно-золотое острие погружалось в красное море, рассекая его подобно носу корабля.
 
Выдержав первый наскок, Валорис начал контратаку.
 
Меровед видел бой лишь обрывками, но ощущал, как изменились его очертания и ритм, когда кустодии проложили путь от ворот и начали сражаться так, как всегда должны были — поодиночке, но с неизменной слаженностью.
 
Их атака была опустошительной, молотилка золотых клинков рубила демонов со смертоносной точностью.
 
Они бились в своей войне, в ''войне'' с настоящим врагом. Это придавало кустодиям гнев, не то неистовое бешенство их краснокожих врагов, но чистую сфокусированную ярость хирургического лазера, вырезающего сердце противника.
 
Сражение постепенно приобретало масштабность. Меровед обнаружил, что бьется рядом с Картовандисом и Адио. Каждый воин дополнял другого, хотя они и действовали совершенно обособленно. Это был характерный стиль боя кустодиев, как повелось еще со времен бытности их Легио до того, как они стали адептами. Ни один иной воин в Империуме не умел подобного, даже прославленные и столь несовершенные Адептус Астартес нуждались в силе своры. Десять Тысяч не испытывали подобной зависимости, однако все равно действовали синхронно.
 
В краткий момент передышки Меровед оценил обстановку.
 
В терранской ночи горели огни, огромными пожарами вздымаясь до самых небес и поджигая их. В воздухе, густом от крови и черной пыли, кружился пепел. Все пылало. Дьявольские линзы нацелились на Тронный мир, и тут, у Львиных Врат, эта реальность либо померкнет, либо воцарится навсегда.
 
Меровед скорее умрет, чем допустит это, и в таком убеждении его братство не было одиноким. Подле Десяти Тысяч бились Серые Рыцари в серебряных доспехах, убийцы демонов по долгу службы, пусть не по рождению, и они заставили армию нерожденных дрогнуть. Защитники Терры развивали успех, безостановочно истребляя, постоянно перемещаясь к следующей битве, к следующему врагу.
 
''Терру нужно избавить от нечисти.''
 
И Меровед проследит за этим.
 
В рядах лающих, бьющихся и рычащих кровопускателей проделали огромную дыру. Медленно, но неотвратимо, демонов рассеивали.
 
Меровед почти никому не давал себя коснуться, а доспехи без труда выдерживали те немногие удары, которые преодолевали его защиту. На Картовандисе и Адио, инстинктивно наступавшими рядом с ним, также не было ни царапины. Внезапно зазвучал рог, гулкой диссонансной нотой прокатившись по всей процессионной дороге.
 
Адио замер, глядя на щит-капитана. Грохот, обрушившийся на них в самом начале сражения, постепенно ослаб, так что, когда рог стих, они могли говорить и слышать друг друга.
 
— Ждите тут… — предупредил Меровед. Воздух изменился, загустев от сырости. Его голос и все прочие звуки стали вдруг приглушенными.
 
Картовандис разрубил на части последнего из кровопускателей, с которыми они дрались, и поднял глаза. Меч и маску его шлема покрывали брызги шипящего ихора.
 
— Я чувствую чье-то приближение, братья, — проговорил он, неотрывно всматриваясь в бурлящее красно-черное небо.
 
Ближайших Серых Рыцарей охватила перламутровая аура, когда они затянули песнь, присоединяясь к психической мантре. Возглавлявший их паладин отцепил от брони книгу и начал зачитывать из нее на древнем языке. Слова его звучали остро и резко.
 
Воин в корпусе рыцаря ужаса «Немезида» переступил исходящий паром труп адского монстра, не сводя глаз с кипящих небес. Закованный в таинственный экзокостюм пилот высился и над остальными Серыми Рыцарями, и над кустодиями. Поршни в ногах рыцаря ужаса рыкнули, роторная пушка в левой руке завращалась, загоняя новые снаряды, способные убивать демонов. Пилот воздел к темному небосводу сжатый в правой руке меч и выплюнул проклятье.
 
— ''Кхарнет экзилиум!''
 
И темные небеса ответили.
 
Из тьмы и огня вырвался зверь на черных дымящихся крыльях.
 
Камни процессионной дороги раскололись под копытами приземлившегося существа, завернутого в крылья, словно в кожаный кокон. Оно излучало угрозу. Выпрямившись в полный рост, порождение ада кивнуло тем, кто осмелился бросить ему вызов, жуткой, увенчанной двумя рогами головой.
 
Из песьей пасти вырвался рев, крылья развернулись на всю гигантскую ширину, а с запястья размоталась толстая, как древко копья стража, плеть. Его тело защищал панцирь из зачерненного железа, все еще исходивший паром, будто только что выкованный на черной наковальне. Из-под металла торчали клочья плотного багрового меха.
 
У него было много имен — Пожиратель Крови и Плоти, Властелин Черепов, Своевластный Убийца, и каждый новый титул звучал еще более страшно и грозно, чем предыдущий.
 
Однако Десять Тысяч знали его под иным прозвищем.
 
Картовандис скривил губу.
 
— Жаждущий Крови.
 
Рыцарь ужаса ринулся ему навстречу, но Жаждущий Крови мощным ударом крыла опрокинул машину войны на землю. Припав к лежащей конструкции, демон вырвал пилота из экзокорпуса. Жаждущий Крови впился в воина клыками, и с дробным перестуком дождя по металлу серебро забрызгало багрянцем. Пожирая труп пилота, он метнул искрящийся экзокаркас в остальных Серых Рыцарей, который раздавил их под своей тяжестью.
 
Фыркая и жуя, с торчащей из пасти серебряной рукой, Жаждущий Крови снял со спины топор с черным лезвием и обернулся к кустодиям.
Меровед ощутил всю тяжесть его ненависти и воздел копье.
 
Он ринулся в атаку, и Картовандис с Адио устремились следом за ним.
 
Они словно бежали в домну, пышущую густым от пепла и мерцающим от неистового жара воздухом.
 
К нему, словно живая, взвилась плеть, но Меровед уклонился от нее и копьем проделал дыру в панцире Жаждущего Крови. Он взревел от боли и ярости, плюясь частично переваренными костями и кусками доспехов. Под градом изъеденных кислотой внутренностей он погрузил копье еще глубже, в надежде добраться к чему-то важному.
 
Взмахом крыла наотмашь демон откинул Мероведа в сторону, заставив выпустить из рук копье стража. Щит, громко лязгая, отлетел куда-то вбок. Кубарем покатившийся по земле кустодий вытянул руку и вцепился в торчащий кусок скалы.
 
К Жаждущему Крови подскочил Адио, замахиваясь кастелянской секирой, как вдруг дернулся, так и не успев завершить удар. Стянувшаяся на запястье темная кожаная плеть сбила Адио с ног и, подкинув в воздух, забросила в гущу схватки.
 
Меровед поднялся обратно на ноги. Пригнувшись, он на бегу подхватил щит, когда Картовандис принял на собственный щит удар топором и с силой вонзил меч в шкуру Жаждущего Крови, прежде чем отступить назад. Меровед сполна воспользовался отвлечением, подобравшись к демону поближе и выдернув из него копье.
 
Вновь взвившаяся шипастая плеть рассекла воздух, вынудив обоих кустодиев отступить.
 
Жаждущий Крови презрительно фыркнул, исторгнув из воспаленных ноздрей нить густой крови. Он получил дюжину небольших ранений, из которых вытекал шипящий, похожий на масло ихор. Его массивные плечи вздымались в такт с натужными вдохами. Он даже дышал зло.
 
Меровед услышал бормотание Картовандиса.
 
''— Император… Я — Твой клинок. Направь мою руку, Повелитель Человечества.''
 
Краем глаза он заметил, как один из Серых Рыцарей дернулся…
 
''— Осени меня волей Своей, и она будет исполнена.''
 
Окровавленный, ползущий на четвереньках паладин потянулся к выпавшей из рук книге. Его пальцы дрожали…
 
''— Не оставляй меня, Император… Ибо я Твой вольный слуга…''
 
Жаждущий Крови взревел, суля насилие. Он обрушил на Картовандиса шквал смертоносных ударов, но при этом, когда кустодий отступил, оголил бок. Меровед провел выпад, однако демон вовремя обернулся, и копье стража лишь пропахало черное железо панциря, в ливне искр сорвавшись с выкованного в аду металла. Обратный взмах топором застиг его врасплох, скользящим ударом разрубив напополам поспешно вскинутый щит и сбив самого Мероведа с ног. Его раскрутило в воздухе, по груди и руке разлилась боль. От мощнейшего удара, сломавшего кости и расколовшего аурамит, он отключился еще до того, как успел рухнуть на землю.
 
Через пару секунд кустодий пришел в себя и, застонав от боли, поднялся на четвереньки. Подхватив копье, он выпотрошил кровопускателя, который решил воспользоваться шансом, прежде чем встать на колено и широким взмахом оружия обезглавить еще двоих. Трупы демонов еще не успели коснуться земли, как Меровед отыскал взглядом своих братьев.
 
Картовандис сражался в одиночку. Он потерял щит и орудовал одним лишь клинком стража, вращая, рассекая и коля. Адио был далеко. Он лишился оружия и бился с массивной гончей плоти голыми руками. Отряд Охранников Теней заметил его бедственное положение, однако преграждавшие путь кровопускатели сильно замедляли их продвижение.
 
Меровед мог достичь только одного, и он выбрал Картовандиса. Товарищ-кустодий был непревзойденным мечником, но Жаждущий Крови был олицетворением повелителя войны. Одному ему не устоять.
 
Сплюнув кровь, Меровед неуверенно поднялся на ноги.
 
Тело Жаждущего Крови покрывали глубокие раны, через панцирь пролегла рваная рытвина, однако демон не утратил своей ярости. После каждого укола и пореза Картовандис наталкивался на неистовую контратаку. Каждый парированный удар высекал из кромки клинка снопы черных искр, сотрясая всего кустодия и вынуждая двигаться с отчаянной спешкой.
 
Картовандис заметил слабину и рубанул по запястью Жаждущего Крови. Сжимавший плеть кулак отделился от руки, но из зияющей раны в кустодия брызнул густой кипящий ихор. Он закашлялся от захлестнувших доспехи нечистот и, пошатываясь, с трудом успел отразить атаку. Второй удар отбил меч Картовандиса в сторону и заставил его отступить на шаг. Топор, обжигая воздух, устремился вниз… Но вонзившееся в руку демона копье отвело удар. Прошедший всего на волосок от кустодия топор опалил землю. Картовандис еще не успел опомниться, как Жаждущий Крови нагнулся и насадил его на рог, бритвенно-острым наростом пронзив аурамит. Кустодий мучительно закричал и отсек рог. Демон взревел и топором отбросил Картовандиса в сторону, разрубив его тело от плеча до паха.
 
Он упал и, выпустив меч из ослабевших пальцев, уже не поднялся снова.
 
У Мероведа остался только нож, но он все равно извлек его, когда демон склонился над неподвижным телом Картовандиса. С его уст слетел редкий боевой клич, чтобы отвлечь демона и выиграть несколько драгоценных секунд. Меровед был в считанных мгновениях от гибели, как внезапно услышал пение.
 
''— Кхак‘акаоз’…''
 
Жаждущий Крови запнулся. Он ощутимо сжался, и кожа начала осыпаться с его тела подобно пеплу.
 
Пение доносилось от паладина. Он привалился к телам других Серых Рыцарей и зачитывал из книги с истинными именами, которая горела психической энергией.
 
''— …кхисш’аками…''
 
Каждый слог причинял демону боль. Он припал на колено, лишившись вдруг своей несокрушимой воли. Ему в бок вонзилось копье стража. Он завопил и взмахнул руками, когда в тело впился очередной клинок. И еще один. Воинство кустодиев принялось бить Жаждущего Крови со всех сторон, рубя и коля его копьями и мечами, в то время как пение паладина становилось все яростнее и напористее.
 
''— Кхак’акаоз’…''
 
Демон еще отбивался, однако каждое слово паладина ослабляло его все больше.
 
''— …кхисш’аками…''
 
Его конечности исчахли, плотный мех стал серо-пегим. Крылья существа съежились, став истрепанными и погрызенными.
 
Удовлетворенный увиденным, Меровед оставил демона своей участи и направился к Картовандису.
 
Кустодий умирал, его выпотрошенные внутренности валялись по земле вместе с нечистотами.
 
Зазвучал рожок, на этот раз знакомый ему горн. Охранники Теней давали сигнал к отступлению перед лицом близящейся атаки демонов, их боевые корабли с черными корпусами обстреливали врагов, спускаясь, чтобы эвакуировать воинов с поля битвы.
 
Меровед кинул взгляд на Адио. На его запястье сжались челюсти еще одной гончей плоти, и к нему приближались другие нерожденные.
 
— Держись, брат… — пробормотал он, но понимал, что в первую очередь нужно помочь Картовандису. Меровед затолкал внутренности ему в тело и велел крепко держать, после чего взялся за горжет раненого кустодия и поволок его в сторону Адио. Его собственные открывавшиеся и расширявшиеся раны горели болью, но Меровед продолжал идти.
 
Адио сломал гончей плоти шею, а затем, достав мизерикордию, расправился с кровопускателями, что слетелись к нему, словно стервятники. Сломанное знамя валялось у его ног, однако сам он не дрогнул, когда посмотрел вслед взлетающим кораблям. Он нашел свою кастелянскую секиру и изрубил еще одну свору демонов, прежде чем трое кустодиев наконец воссоединились.
 
Подскочив к прихрамывавшему Мероведу, Адио быстро взял его ношу на себя.
 
— Чудо, что он выжил.
 
— Это зависит от того, как скоро мы доставим его к хирургеону, — ответил Меровед.
 
Серые Рыцари и кустодии добивали Жаждущего Крови. Демон превратился в сжавшийся рассыпающийся комок, пока не осталось даже его, разрезанного и дымом пущенного по ветру.
 
— Я думал, тебе конец… — сознался Меровед, с гримасой боли держась за бок.
 
Адио посмотрел в небо. Его кулак сжался.
 
— Но ты все равно пришел.
 
— Наверное, у них были свои причины…
 
Адио проводил корабли взглядом, пока те не превратились в точки на кроваво-красном горизонте, но так ничего и не сказал.
 
 
==Девятнадцатая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Во тьму, оставляя за собой огненный хвост, падала слезинка. Сначала она походила на свечное пламя, мерцавшее на фоне беззвездной ночи, но едва десантный корабль приблизился к башне, стало ясно, что внутри него корчилась фигура. Стали видны дергающиеся конечности, а затем корабль подлетел так близко, что все на его борту смогли различить горящие волосы и растянутый в мучительном беззвучном крике рот.
 
Астропат выбросился из Башни Взора, и он был не один. За первым последовал второй огонек — еще один астропат в разлетавшихся вокруг нее осколках оконного стекла. За вторым вниз устремился третий, а потом и четвертый, словно гибнущие мотыльки, летящие к неизбежной смерти. Спустя почти полминуты первый астропат достиг покрова смога, и его свет, прогорев еще несколько секунд, исчез в густых облаках. Вскоре мрак поглотил их всех.
 
С их гибелью город погрузился во тьму, и единственный свет теперь исходил от догорающих остовов упавших кораблей, что валялись среди транзитных путей или торчали из стен зданий. Повсюду царила разруха, однако Воргантиан оставался неподвижным, будто ждущий смерти раненый зверь.
 
— Туда… — Картовандис, стоявший на опущенной аппарели заднего люка, указал на чудом уцелевший посадочный выступ.
 
Сидевший на гравискамье Адио поднял голову. У него в руке мигало устройство, напоминавшее гильзу от пули.
 
— Он где-то рядом.
 
Картовандис кивнул и открыл вокс-канал с кабиной.
 
— Садимся. Юго-восток, шестьсот пятьдесят футов.
 
Десантный корабль начал, снижаясь, поворачивать. В иллюминаторах вырисовывались шпили и сторожевые башни, настолько же черные и безжизненные, как и остальной город. Связь в районе, по-видимому, умерла также.
 
Картовандис выключил вокс.
 
— Остаток дороги пройдем пешком.
 
— Мы можем считать, что он еще жив? — спросил Адио.
 
— Мы должны, — возвращаясь в десантный отсек, ответил Картовандис.
 
У них ушло несколько недель, чтобы достичь Кобора. Это был незначительный мир, забытый большинством картографов и расположенный на самой границе системы Сол, но теперь он попал в центр внимания и привлек взор Эгиды. Что бы тут ни произошло, оно нейтрализовало целый город-улей и очевидно угрожало Тронному миру.
 
— Даже если Меровед сгинул, Вексен-клеть остается, — произнес Варогалант тоном столь же темным, как его доспехи. — Мы должны найти ее. — Он стоял в тени, лицом к задней аппарели, но находился в дальнем конце отсека, в стороне от остальных.
 
— Я перед ним в долгу, — ответил Картовандис, — и собираюсь отплатить ему.
 
Адио опустил глаза, словно о чем-то задумавшись.
 
— И остается вопрос Казаменда.
 
Картовандис присел напротив Адио, лицо которого застыло в строгости, совершенно ему несвойственной, но остававшееся таким с тех пор, как они покинули Тронный мир. Казалось, бездействие угнетало его. И несложно понять, почему.
 
— Вы оба говорите о целях, соответствующих вашим желаниям, — сказал Варогалант.
 
Адио обернулся.
 
— Но твоя-то бескорыстна, братец.
 
— Честь и братство далеки от корыстности, — напомнил им обоим Картовандис.
 
— Я понимаю, что лежит на чашах весов в случае нашей неудачи, — произнес Охранник Теней.
 
Адио собрался что-то сказать, но затем просто взял закрепленный на гравискамье шлем и ушел из десантного отсека в кабину.
 
Дверь за ним закрылась, и в отсеке на мгновение воцарилась тишина.
 
Варогалант поморщился.
 
— Знаю, ты бы предпочел, чтобы все было иначе, — отозвался он.
 
— Выражайся яснее, Варо.
 
Двигатели шумно загудели, начав опускать корабль, и корпус завибрировал от напряжения.
 
— Ты и мой брат… — сказал Варогалант. — Вы не хотите меня здесь видеть.
 
— В бою с неизвестным врагом я возьму каждый меч Десяти Тысяч.
 
Варогалант безрадостно хохотнул, что было для него совсем нехарактерно.
 
— Я всегда считал Адио дипломатом.
 
Картовандис улыбнулся, но взгляд его остался холодным.
 
— Думаю, ты лишил его этого качества.
 
Варогалант сник.
 
— Неужели это сожаление? — спросил Картовандис.
 
— Да… — донесся до него шепот.
 
— Вот что я тебе скажу, Варо — ты ''тут''. Все мы тут. Такова истолкованная воля Императора. Верь в нее. Возможно, в ней скрыт какой-то более глубокий смысл.
 
— Поэтому ты покинул Тронный мир?
 
— Я покинул его потому, что получил приказ.
 
— Ты мог отказаться. Нет, думаю, ты надеешься, что во всем этом ''есть'' смысл. Скажи, когда ты в последний раз слышал голос Императора?
 
Картовандис вздрогнул, будто от удара. Он открыл рот, но не смог найтись с ответом.
 
— Чувствовать Его милость, только чтобы однажды лишиться ее, — продолжил Варогалант. — Могу представить, какое это тяжкое бремя. Ты думал, что Он мертв?
 
Взгляд Картовандиса окаменел.
 
— А ты думал, что твой брат мертв?
 
Варогалант мрачно улыбнулся.
 
— Не пытайся увиливать. Ты выше этого, Сир.
 
— Я думал, что Он мертв, — сознался Картовандис.
 
— Если тебе от этого станет легче, то не ты один так считал.
 
— А затем я увидел, как одного из Его безрассудных сынов возвратили к жизни. Чудо.
 
— И ты обрел надежду.
 
— Я обрел надежду.
 
— Не забывай, что ты здесь ищешь, Сир… Чтобы не потеряться самому.
 
— Когда-то твой брат сказал мне то же самое.
 
— Тогда тебе лучше прислушаться. Вексен-клеть — на первом месте. Она, и больше ничего.
 
— Варо, старый друг, — с грустной улыбкой ответил Картовандис, — на весах лежит гораздо большее.
 
Варогалант откинулся на спинку кресла, позволив теням окутать себя, и погрузился в молчание. Картовандис перевел взгляд на устройство, оставленное Адио на гравискамье. Маячок, ведший их к Мероведу, прерывисто мигал. Что будет после того, как они найдут его, он сказать не мог.
 
 
==Двадцатая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Десантный корабль, ревя турбинами и разгоняя пыль с вместе прочим мусором, пошел на снижение. Место посадки не обозначили огнями, поэтому «Ориону» пришлось подсвечивать себе прожекторами. Ему навстречу не вышли люди. Город, по всей видимости, был брошен.
 
Как только выдвинувшиеся посадочные стойки коснулись феррокритного настила и корабль, наконец, замер, опустилась аппарель.
 
Адио присоединился к остальным в десантном отсеке, и трое Адептус Кустодес вышли наружу вместе. Все они были без шлемов и в черных плащах поверх доспехов. Район улья, в котором они приземлились, — промышленная зона, заполненная в основном автоматизированными машинами и грузами, — определенно был покинут или не использовался. Вокруг царила тишина — машины более не работали, грузы лежали нетронутыми.
 
Адио поморщился.
 
— Вы чувствуете? — спросил он, когда десантный корабль поднялся обратно в небо сразу после того, как пассажиры сошли с аппарели.
 
Картовандис проводил взглядом отлетающий корабль, дав пилоту указание вернуться по первому его запросу.
 
— Да, — ответил Варогалант. — Я чувствую, брат. Пульсирующая головная боль.
 
— Это психическая эманация, — раздался голос.
 
Картовандис обернулся, и там, где прежде никого не было, он увидел одинокую фигуру. Человек также был в черном плаще с наброшенным на голову капюшоном, хотя спутать его было невозможно ни с кем.
 
— Меровед, — сказал он, опуская клинок стража.
 
Меровед откинул капюшон и грустно улыбнулся.
 
— Добро пожаловать на Воргантиан.
 
— Психическая атака? — отозвался Варогалант. — Значит, Вексен-клеть ''здесь''.
 
— Так и есть, — ответил ему Меровед. — Поблагодарите свои генетически сконструированные тела. Город поразил ужасный недуг, и он грозит распространиться дальше. Вы прибыли как раз вовремя.
 
Адио подошел первым и крепко сжал руку Мероведа.
 
— Рад встрече, Меровед, — тепло сказал он. — Прошло столько времени. Больше века.
 
Меровед похлопал его по плечу.
 
— Словно другая жизнь, — сказал он, высвободив руку из хватки Адио. Он кинул взгляд в сторону Картовандиса. — Выглядишь лучше с нашей последней встречи, Сир.
 
— А ты выглядишь старым, Меро.
 
Меровед рассмеялся, и его настроение улучшилось.
 
— Верно. — Он задержался взглядом на Картовандисе, словно заметил нечто неочевидное остальным, прежде чем указать на город позади. — Рядом ждет орудийный катер. Он меньше вашего «Ориона», но лучше подходит для полетов в городе. — Обернувшись и жестом указав идти за ним, он добавил: — Я выявил угрозу Трону. Осталось только с ней разобраться.
 
— По твоим словам дело кажется несложным, — заметил Картовандис.
 
— Это далеко не так. Пошли.
 
Троица кустодиев последовала за ним. Картовандис шел последним, осматривая тени промышленной зоны. Он помнил Мероведа хорошим воином и отличным тактиком, но, по его собственному признанию, он выявил угрозу и не смог ее устранить. Очевидно, что с возрастом он стал медленнее, но таким осторожным он прежде не был. Картовандис задался вопросом, что это могло значить.
 
— Что здесь случилось, Меровед? — спросил он. — Где все жители?
 
— Они тут, хотя большинство пыталось укрыться на окраинах города.
 
— Укрыться от чего? — поинтересовался Адио.
 
— Будет проще вам показать.
 
За углом ждал орудийный катер Мероведа — угловатый латунно-серый корабль с загнутыми, будто у падающей на добычу хищной птицы, крыльями. Турбины уже работали, отбрасывая прерывистые лучи света на пару тупоносых лазпушек на фюзеляже. Открылся боковой люк. В кабине Картовандис увидел сервитора, проводившего предполетную проверку.
 
Он обменялся взглядом с Варогалантом, который отступил назад, скорее всего, чтобы не говорить ни с Мероведом, ни со своим братом. Оба ничего не сказали, однако их взгляды говорился лучше всяких слов. Старый щит-капитан чего-то недоговаривал.
 
 
Орудийный катер летел прямо над нижней трассой Ворганта, вздымая за собой шквал пыли и мусора.
 
— Худшее случилось пару дней назад, — сказал Меровед, пройдя к боковому люку катера и распахнув его.
 
Он заметил, что Адио смотрит в амбразуры противоположного борта.
 
— Это… ''жители''?
 
Даже в темноте кустодий видел не хуже чем днем, и острее, чем в снайперский прицел.
 
— Взгляните ближе… — предложил Меровед, держась за поручень. Порыв ветра развеял его плащ, открыв бронированный костюм под ним.
 
Картовандис, сидевший ближе всех, наклонился и выглянул наружу. У него расширились глаза.
 
— Сколько? — спросил он, встретившись с Мероведом взглядом.
 
— Сотни тысяч.
 
Адио присоединился к ним, пригнувшись, чтобы лучше видеть.
 
Катер несся над бескрайним морем неподвижных людей, одежды и волосы которых взметывали струи двигателей. На улицах, свисающих из гравимашин, съежившихся в тени зданий. Повсюду.
 
— Что с ними?
 
Меровед открыл вокс-канал с пилотом.
 
— Зату. Сбрось скорость на три четверти.
 
Орудийный катер замедлился, и шум двигателя стих до низкого урчания.
 
— Трон Терры… — пробормотал Адио.
 
Меровед проследил за взглядом кустодия к массам пораженных людей, сгорбившихся и лежавших на земле. Работники, писцы, чиновники, надзиратели, правоохранители и торговцы — неважно, кем они были и чем занимались. Великий уравнитель обратил в ничто их положение и влияние. Все они страдали одинаково, и все, что предшествовало этому моменту, было только прелюдией, не имеющей, в конечном итоге, никакого значения. Парализованные, изможденные, задыхающиеся собственной слюной, живые и мертвые упали, где стояли, иногда друг на друга, прочих же разбил паралич, скручивавший их пальцы в когти и сводивший конечности судорогами. Некоторые стучали зубами так громко, что звук пробивался даже сквозь шум работающих двигателей. Другие прокусили языки. В плотных толпах виднелись почерневшие от огня пустоты, в сердце каждой из которых находился силуэт человеческой фигуры.
 
От массы исходил тихий гул, и когда Адио прищурился, Меровед понял, что кустодий догадался о причине.
 
— Они в сознании и страдают.
 
— Они испытывают невообразимую боль, их двигательные функции оборваны, нервные окончания обнажены, синапсы сводит спазмами, — отозвался Меровед.
 
— Кто-либо избежал этого?
 
— У меня осталось в городе несколько оперативников, хорошо укрытых и защищенных нуль-ошейниками. Пока что. — Он указал на крупный выжженный участок нижней трассы. Вокруг него валялись разорванные и гниющие тела. — Псайкеры пострадали сильнее всех и первыми ощутили воздействие.
 
— По пути сюда мы видели Башню Взора, — сказал Картовандис. — Из нее прыгали горящие астропаты.
 
— Они предпочли заживо сгореть в пламени варпа, — произнес Меровед. — Потемнел весь мир, не только город. Первые несколько дней люди пытались сбежать любыми путями, но страх заражения вынудил остальные города бросить на защиту своих границ танки и солдат. Дым и огонь на горизонте… Они сожгли тела. Они ''до сих пор'' жгут тела.
 
— Это Клеть.
 
Это были первые слова Варогаланта с того момента, как они поднялись на борт орудийного катера. Он сидел в своем кресле, совершенно не интересуясь кризисом снаружи.
 
— Это психический усилитель, реликвия Старой Ночи. С ее помощью деспоты и тираны подчиняли население и склоняли людей перед своей волей, заставляя их безропотно трудиться и без вопросов сражаться в их войнах — но только сотнями, возможно даже тысячами, а никак не весь мир. Такого о Клети мне неизвестно, а мне ведомо про нее все.
 
— Это что-то другое, — согласился Меровед, закрыв люк и сев обратно в кресло. — Оно увеличивает силу Вексен-клети, делая ее более мощной и всеохватывающей.
 
— Чтобы подчинить себе планету? — спросил Картовандис. — Какой прок от людей, неспособных делать что-либо?
 
— Никакого, но я не верю, что это его цель.
 
Адио приподнял бровь.
 
— ''Его'' цель?
 
Тогда Меровед поведал им все, что знал о человеке по имени Илакс Орн и культе Просвещенных.
 
— Еретики? — справился Картовандис.
 
— Он называл себя слугой Императора и говорил о «Пробуждении».
 
— Звучит несколько зловеще, — вставил Адио.
 
Картовандис нахмурился.
 
— И может значить что угодно. Сколько людей, считавших себя истинно верующими, творили ужасы во имя своей веры? За десять тысяч лет архивы переполнились такими историями.
 
— Он хочет воздать хвалу, доказать свою веру, — произнес Адио, — здесь, на Коборе. Как это соотносится с тем, что мы знаем о Вексен-клети, и тем, что она делает с людьми?
 
— Никак, — ответил Меровед, — а значит, это нечто другое. Как бы ужасно это не звучало, но воздействие на людей — побочный эффект.
 
— Все это совершенно неважно, если мы не отыщем и не вернем Клеть, — сказал Варогалант. — Ты хотя бы установил ее местонахождение?
 
Меровед кивнул.
 
— Старая библиотека. Раньше там хранились городские архивы, однако она заброшена уже многие десятилетия. Мы как раз туда летим. — Он встал и открыл оружейный шкафчик. В нем оказался вибромеч, болт-винтовка и термоядерный пистолет. Меровед принялся вооружаться, попутно продолжая говорить.
 
— Культ распространился куда шире, чем я сначала думал. Некоторые их логова были преданы огню, но несколько еще осталось. — Он устало вздохнул. — Я был слеп… — добавил он и лишь тогда заметил на себе пристальный взгляд Картовандиса.
 
''Ты знаешь, да? Ты видишь.''
 
Меровед быстро спохватился и решительно вложил Огненное Клеймо в кобуру.
 
— Их укрытия раскиданы по всему городу, а влияние — очень сильное, хотя я не думаю, что в культе состоит больше нескольких членов.
 
Звук двигателя изменился, свидетельствуя о том, что корабль заходит на посадку.
 
— Что насчет Казаменда? — тихо спросил Адио. — Он погиб, борясь с культом?
 
Меровед угрюмо кивнул.
 
— Это радикалы, которые ради своих целей используют дьявольское оружие, — сказал он. — Казаменд погиб от рук носителя демона, который пытался убить и меня. У него не получилось.
 
— По крайней мере, за него отомстили, — произнес Картовандис.
 
— Нет, пока культ не будет уничтожен полностью, я не сочту месть свершившейся, — с прежней мрачностью ответил Адио. — Его прислали по какой-то причине, чтобы кого-то защищать.
 
— Их я пока не нашел, — сказал Меровед.
 
— Это не может быть просто совпадением. Миссия Казаменда, возвышение культа и появление реликвии, за которой охотится Варо, — сказал Картовандис. — Разыщем одно, найдем и все остальное.
 
— Согласен, — отозвался Адио.
 
Орудийный катер приземлился, оборвав дальнейшие разговоры.
 
Варогалант крепко стиснул Бдительность и с громким лязгом ударил металлической оковкой о палубу.
 
— Хватит болтовни. Пора с этим покончить.
 
 
==Двадцать первая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
К библиотеке вела растрескавшаяся мозаичная дорога. Сквозь трещины пробивались клочки чахлой растительности, постепенно расширяя их. Обветшалые и пострадавшие от рук вандалов статуи политиков, воинов и священников высились полуразрушенными рядами, лишь еще сильнее подчеркивая былое величие этого места.
 
Высокая, почти вдвое выше кустодиев дверь стояла полуоткрытой, пропуская внутрь грязь, крыс и все остальное, что свило среди развалин себе гнезда. Величественный вход окружал такой же пришедший в упадок каменный портик с колоннами, созданными в подобии святых и теологов.
 
Картовандис остановился у порога, и трое кустодиев посмотрели на монолитное строение.
 
Меровед, стоявший сзади, тоже окинул его взглядом.
 
— Когда-то здание и впрямь было роскошным. Забытый мир… — пробормотал он.
 
— Тогда приведем это место обратно к свету Трона, — сказал Картовандис, подав сигнал Адио. Вместе они навалились на дверь и распахнули ее шире. За ней разверзлась кромешная тьма, в которой проглядывались очертания широкой плавной лестницы, уводящей вниз.
 
Картовандис решительно повел их внутрь.
 
Даже в слабейшем свете, пробивавшемся сквозь грязный стеклянный потолок, кустодии увидели царившую тут разруху. Пожар опустошил библиотеку, превратив книги и свитки в пепел и закоптив стены и стеллажи. Пламя обрушило часть лестницы, оставив лишь исчезающий в темноте неровный край да рухнувшие остатки ступеней. Плесень и запустение доделали остальное. В воздухе клубились поднятые воинами споры и пыль. Впрочем, каким бы заброшенным не казалось поначалу здание, далеко внизу они отчетливо заметили мигающий свет.
 
И вновь Картовандис задался вопросом, почему Меровед ждал их прибытия.
 
Достигнув основания ступеней, кустодии прошли мимо разбитых и разбросанных стеллажей до края огромной ямы лекториума.
 
В центре ямы стоял искрящийся, покрытый изморозью помост, соединенный проводами и кабелями с покоящимся на нем устройством. То была сферическая клетка из черного металла, внутри которой находились еще две точно такие же сферы, каждая чуть меньше предыдущей. Внутренние отделения медленно вращались в противоположных направлениях по оси самой большой сферы. Толстые шипы выступали как наружу, так и внутрь. Металл покрывали выгравированные символы, в углубления которых проникал неяркий свет. И в этой трехсоставной тюрьме вращался человек, крестом растянутый на цепях. Потрескивавшие на металле молнии скрывали все прочие детали.
 
Едва кустодии приблизились к краю ямы, к ним повернулся человек в красном наряде и в бронежилете вроде тех, что носили солдаты Астра Милитарум.
 
— Так и думал, что ты мог выжить, — обратился он к Мероведу. В его голосе чувствовалась учтивость и мудрость, совершенно несвойственная такому на первый взгляд молодому человеку. — Я надеялся, что ты выживешь, дабы узреть плоды моих усилий.
 
Он обвел взглядом кустодиев.
 
— Только посмотрите… — благоговейно промолвил он. — Боги-в-злате. — Орн покачал головой. — Если бы вы лишь знали, что я замышляю, то не пытались бы меня остановить.
 
— Порабощение и смерть, — ответил Картовандис. — Мы уже видели твой замысел и прибыли, чтобы положить ему конец. Хотя, прежде чем убить тебя, я бы хотел узнать о твоем плане.
 
— Пробуждение, — сказал Илакс Орн, и следующие его слова заставили Картовандиса замереть. — ''Его'' пробуждение. Воскресение.
 
На границе света зашевелились тени.
 
— Богохульство! Ты умрешь от моей руки! — Варогалант запрыгнул в яму и направился к Вексен-клети, как вдруг из тьмы вырвались десятки и десятки миньонов Орна. Появлению мужчин и женщин в громоздких серых панцирных доспехах предшествовал треск лазкарабинов. Они рассредоточились по балкону, что проходил вдоль края ямы, красными вспышками выстрелов выдавая свои позиции. В считанные секунды воздух раскалился от жара и наполнился лазерными лучами.
 
Большинство выстрелов Адио принял на Оплот и, взмахнув плащом, явил пораженным культистам золотой аурамит, прежде чем двинуться влево.
 
— В другую сторону! — рявкнул Меровед, замахав рукой Картовандису, после чего кинулся следом за Варогалантом.
 
Картовандис, зеркально подражая Адио, устремился вправо. Аркана, его клинок стража, взревела, изрешетив из болтометов кинувшихся на него хрупких смертных. Прочие укрылись за перевернутыми скамьями и грудами мусора. Впрочем, когда Картовандис подойдет достаточно близко, чтобы орудовать Арканой как палашом, для них все будет кончено.
 
Щитом Адио столкнул с балкона опрометчиво бросившегося к нему культиста. Затем он поднял Пуритас, и бой вскоре завершился.
 
Внутри ямы, Орн поднялся на помост, когда на его защиту выбежали новые когорты бойцов.
 
Варогалант расправился с ними, даже не замедлившись.
 
О броню кустодия разломилось несколько прорывных щитов и силовых булав, и их владельцы продержались лишь чуть дольше. Наконец, к яме прикатили тяжелое орудие, и Картовандис понял, чем на самом деле были первые ряды — отвлечением.
 
Орудием оказалось гусеничная установка «Рапира», предназначенная для уничтожения бронетехники. Нос гравитонной пушки засверкал, а затем из него с рокотом вырвался мощный залп частиц, который ударил Варогаланту в грудь и свалил его на пол. Под рухнувшим кустодием треснули каменные плиты. Он упал, и больше уже не поднялся.
 
Затем гусеничная установка развернулась, наведя перезаряжающуюся пушку на Мероведа. Воздух задрожал от низкого гула нарастающей энергии — невидимый предвестник второго гравитационного выстрела. Звук усиливался, превращаясь в пронзительный вой в наносекундах от залпа.
 
Картовандис перевел огонь на «Рапиру» и уничтожил ее в плотном, направленном внутрь себя гравитационном взрыве, который с басовым, вызывающим головную боль звуком превратил орудийный расчет в месиво расколотых костей и внутренностей.
 
Адио запустил щитом в последнего культиста с такой силой, что Оплот воткнулся в противоположную стену и задрожал там стрелой, когда сам кустодий спрыгнул с балкона.
 
Как только гравипушка взорвалась, Меровед увидел открывшуюся к Орну дорогу. Он коснулся груди и, убрав руку, увидел на ладони кровь. Неважно. С ним следовало покончить. Стиснув зубы и понимая, что давно уже должен был умереть, Меровед побежал.
 
Он несколько раз выстрелил из Огненного Клейма, пока не понял, что Орна защищало отражающее поле — лучи попадали в незримую стену и исчезали во вспышках света. Меровед бросил археотехный пистолет и выхватил клинок. Вибромеч загудел в руке. Он без труда преодолеет практически любое препятствие.
 
Орн был совсем рядом. Тот попятился к вращавшейся все быстрее и быстрее Вексен-клети.
 
''Теперь ты мой…''
 
На помосте вдруг затрещали искры, привлекши взгляд Мероведа. Слишком поздно он понял, что происходит, и заставил свое раненое тело двигаться еще быстрее.
 
— Не в этот раз! — взревел он, краем глаза заметив Адио.
 
— Не отчаивайся… — начал Орн.
 
Меровед метнул вибромеч. Оружие исчезло в ослепительном сполохе света и пространственного смещения. Меровед ощутил, как его омыла ударная волна давления.
 
Помост и все, что нам находилось, исчезло. Над ямой разверзся шторм, взметнув обрывки старого пергамента и прочего мусора. По земле и стеллажам расползлись тонкие эфемерные молнии.
 
На пол с лязгом упали две аккуратно рассеченные половины клинка Мероведа.
 
Помост оказался телепортационной платформой. Орн отлично подготовился.
 
А еще он отправил кое-что назад, произведя сопутствующий перенос материи.
 
Взрывное устройство мигнуло и детонировало.
 
 
==Двадцать вторая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Взрыв прокатился по библиотеке, вырвавшись из ямы и захлестнув опоясывавший ее балкон огнем и облаками осколков. Трупы культистов отлетели назад, словно подхваченные ураганом бумажные фигурки.
 
Картовандис выдержал взрыв, позволив пламени и ударной волне омыть себя. Воцарившийся в яме хаос скрыл остальных из виду, поэтому кустодий дождался, пока тот не уляжется.
 
Адио в дымящихся и светящихся от жара доспехах зашевелился, поднимаясь на колени. Он оказался ближе всех к помосту, как настоящий Аквиланский Щит оттолкнув Мероведа в сторону перед самим взрывом бомбы. Инстинкт защищать старого наставника врезался в него так же глубоко, как выгравированные внутри доспехов имена.
 
К нему, пошатываясь, подошел Варогалант, собственные доспехи которого треснули в нескольких местах от выстрела гравипушки, однако в остальном невредимый. Шлемы обоих куда-то запропастились, и когда Варогалант взял брата за затылок, Адио поступил так же. На краткий миг они соприкоснулись лбами, радуясь тому, что уцелели.
 
У обоих были иссечены лица, но это были всего лишь телесные раны.
 
Ни один не проронил ни слова, но их родственные узы были очевидными. Более века затаенной вражды рассеялись в одночасье, и внезапно Картовандис понял, что завидует им.
 
Быстро кивнув друг другу, они разошлись.
 
Лицо Варогаланта, на миг просветлевшее, вновь помрачнело при виде пустого телепортационного помоста. Взрыв практически уничтожил его, оставив лишь месиво искрящихся проводов и смятых проводящих пластин.
 
На пол мягко опускались книги с порванными и обгоревшими страницами. Остальная часть библиотеки, должно быть, погибла в прошлом пожаре или каком-то ином происшествии. Но внимание Варогаланта привлекло не это. Он заметил выжившего культиста. Форма мужчины была разодрана, кости в ноге раздроблены. Он полз на животе, будто слизень, оставляя за собой след из темной крови. Варогалант вздернул его на ноги.
 
— Облегчи душу и скажи, куда он ее забрал, — низким угрожающим тоном сказал он и, достав мизерикордию, прижал ее к горлу человека.
 
— Я не боюсь… б-боли… — с трудом выдавил мужчина, прежде чем обмякнуть. — Император… защищает…
 
Варогалант с рыком отпустил мертвого культиста.
 
— Они сражаются с нами, но все равно взывают к Нему, — пробормотал он, вскинув голову и на секунду крепко зажмурившись.
 
— Мы найдем ее, брат, — пообещал Адио. Давящее на Варогаланта бремя никогда не было более очевидным, чем сейчас.
 
Его ответ был прост.
 
— Мы должны.
 
В этот момент Меровед поднялся на ноги и тут же бессильно рухнул назад.
 
Картовандис увидел его первым и, заскочив в яму, бросился к раненому, с трудом дышащему наставнику.
 
— Взрыв не мог его серьезно ранить, — сказал Адио.
 
— Без аурамита… — начал Варогалант.
 
— Он все равно Адептус Кустодес, — оборвал его брат.
 
Картовандис снял поврежденную броню Мероведа и обнаружил под ней черную, гниющую вокруг сердца рану.
 
— Он умирал еще до того, как вошел в библиотеку.
 
— Похоже на осколок кости, — произнес Варогалант, встав над ними обоими, когда те склонились над Мероведом.
 
Адио осмотрел бинты, прогнившие почти насквозь.
 
— Он пытался вычистить и перевязать рану.
 
Все они видели подобное прежде, больше века назад у Львиных Врат.
 
Меровед натужно закашлялся, и Картовандис придержал его голову, чтобы немного ослабить боль.
 
— Ты умираешь, старый друг, — произнес он.
 
Меровед посмотрел на него краем глаза и ухмыльнулся, обнажив окровавленные зубы.
 
— Прости, Сир… — Его голос был слабым, словно скрежет пера по пергаменту.
 
— За что, щит-капитан?
 
Ухмылка Мероведа стала печальной улыбкой.
 
— Я не был им уже долгое время.
 
— Ты всегда оставался моим щит-капитаном.
 
Меровед протянул дрожащую руку и взял Картовандиса за плечо.
 
— Я знаю, что ты хотел отплатить мне. Закрыть долг.
 
Картовандис ничего не сказал. Все молчали. Адио почтительно склонил голову, бормоча клятву. Варогалант отошел, чувствуя себя лишним.
 
— Ты пришел сюда… — продолжил Меровед. — И уже отплатил за него. Знай, я никогда не сожалел о решении уйти. Здесь, в конце службы, я нашел свою цель…
 
Он протянул на ладони устройство — черную металлическую коробочку в форме орлиной головы. Знак их ордена.
 
— Ее зовут Гедд, — сказал Меровед. — Она наблюдает. Она будет знать. — Он хитро улыбнулся. — Она будет знать.
 
Картовандис нахмурился, обменившись с Адио непонимающим взглядом.
 
Меровед стиснул порозовевшие от крови зубы.
 
— Довольно, — прохрипел он. — Я отслужил свое. Это конец.
 
Его дыхание стало судорожным, а затем резко участилось. Его глаза расширились.
 
— Это ко…
 
Он замолчал и обмяк.
 
— И грянул Колокол Потерянных Душ… — промолвил Адио.
 
Они скорбно склонили головы.
 
Картовандис поднял мрачный взор.
 
— Задание остается невыполненным. — Он посмотрел на устройство, данное ему Мероведом, и уже собирался включить его, когда заговорил Варогалант.
 
— Тут что-то есть, Сир. Тебе нужно взглянуть.
 
Он стоял среди валявшихся книг и свитков, сжимая в руке обгоревшие бумаги.
 
— Вот, — сказал он, протянув Картовандису несколько листов.
 
Это были части различных генеалогических древ, судя по хрупкости пергамента, древние, а еще обрывки результатов терранских переписей тысячелетней давности.
 
Орн был членом Экклезиархии, а потому мог получить записи, недоступные обычным жителям, однако здесь были колониальные данные, в которых каталогизировались человеческие диаспоры после войны Стыда. Их нашли и вынесли из храмов и архивов. Имена семей и кланов были собраны в подробных, пускай неполных, деталях. Каждый следующий документ проливал больше света на предыдущий. Родословные, восходящие до ранней терранской истории, к жестоким дням Старой Земли перед Объединением. Чтобы собрать все это, потребовалось бы несколько жизней.
 
Картовандис проанализировал информацию за несколько секунд, и одно название звучало у него в сознании над всеми остальными — конец ниточки, которую тянул Илакс Орн.
 
— Сигиллиты.
 
 
==Двадцать третья глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Они были близко. Орн знал это, когда тряхнул головой, избавляясь от слабой тошноты и экзистенциального ужаса перемещения материи. К краям его одежды цеплялись щупальца варпа, быстрое рассеивающиеся из-за возвращения реальности в нереальность царства грез.
 
Ему не больше не было куда бежать, других убежищ не осталось. Это было его последнее логово в глубинах Воргантиана. Орну пришлось признать, что он впал в отчаяние. Меровед выследил его, и они придут. Его сородичи. Очень скоро. Орна печалила мысль о том, какими слепцами они были. Они познают откровение. Грядет просвещение. А затем все перестанет иметь какое-либо значение. Он выполнит свою цель.
 
— Готовьтесь, — сказал он одному из своих последователей. В глазах солдата горел огонь просвещения. Он кивнул и резким голосом принялся отдавать приказы горстке остальных.
 
Они сгинут. Ни одна смертная армия не устоит перед Десятью Тысячами. Он сомневался, что хоть кто-то в Галактике смог бы. Поэтому ему приходилось обращаться за пелену пустоты.
 
— Осталось недолго… — напомнил себе Орн, лишь сейчас заметив инфернально обращавшуюся Вексен-клеть. — Крутись, крутись, крутись…— сказал он, пока внизу все громче гремели цепями носители.
 
И Клеть крутилась, и наследник Сигиллита кричал вместе с ней.
 
 
==Двадцать четвертая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Орудийный катер уже ожидал их, когда они вышли из библиотеки с телом Мероведа. Нес его Картовандис, и в руках кустодия он отчего-то казался меньшим, как будто со смертью его покинула частичка души, которая поддерживала его и придавала сил. Адио с Варогалантом шли в почетном карауле и поднялись на корабль в мрачном молчании. Оттуда они полетели к наблюдательному залу, где их встретила женщина по имени Урсула Гедд.
 
— Значит, он мертв, — сказала она, глядя на неподвижное тело Мероведа. — Я и подумать не могла, что вы ''можете'' умереть.
 
Гедд ждала их в арсенале наблюдательного зала. Она переборола желание упасть на колени, хотя стремление и казалось почти неодолимым. Ее сердце застучало от близости к подобным существам, однако грусть из-за смерти Мероведа усмирила и это также. Скорбь, даже от такого непродолжительного альянса, могла подождать. Эгида прибыла, а значит Воргантиан еще можно было спасти.
 
Должно быть, сторонний наблюдатель мог бы найти сцену в арсенале абсурдной. Женщина в потрепанной униформе и броне миротворца, стоявшая над телом мертвого исполина в компании трех мрачных спутников, походивших на статуи из мифической эпохи, ловящие каждое ее слово.
 
— Моча святого… — пробормотала она и тут же пожалела о сказанном.
 
Лидер или, по крайней мере, тот, кого она сочла за главного, нахмурился.
 
— Прошу прощения…
 
— Сир Картовандис, — подсказал он. — Мы можем умереть, Урсула Гедд. Мы, как и ты, из плоти и крови.
 
Гедд, нахмурившись, обвела их взглядом.
 
— Сразу и не скажешь.
 
Гедд понимала, что ей следовало проявить больше уважения, но последние несколько недель она жила с разъедающей рассудок пульсацией, постоянно давившей на сознание. Из-за нехватки отдыха и нормальной пищи у нее запали глаза и появились темные мешки. Она почесала шею, задев ногтями металлический ошейник. У нее ныли зубы и ломило кости, но она была жива, и это чего-то стоило. А еще Гедд получила цель, и именно это требовалось ее новым союзникам.
 
Другой из их троицы, обладатель смуглой кожи и почти юношеского лица, если так можно было говорить о подобных существах, обернулся к Картовандису.
 
— Это спутница Мероведа?
 
— Эй, я перед вами, — сказала она.
 
Последний из троицы и единственный в черных доспехах, но такой же темнокожий, как и второй, вперился в нее тяжелым взглядом. Гедд живо представила, как он поднимает свое массивное копье и приканчивает ее за дерзость. Она уверила себя, что это из-за усталости, однако дело было не только в этом.
 
— Я лишь хотела сказать, — произнесла Гедд, усилием воли поборов нарастающий ужас. — Он знал, что вы придете, поэтому привел меня сюда. Он надеялся и сам быть здесь, но я видела его рану. Если что и может вас убить, то, думаю, лишь нечто подобное.
 
— Что тебе известно? — яростным голосом спросил воин в черных доспехах.
 
Гедд указала на тело Мероведа.
 
— Только то, что он рассказывал.
 
Картовандис смерил ее взглядом.
 
— Любопытная ты смертная, Гедд.
 
Она невольно засмеялась.
 
— Такое чувство, будто он еще здесь. Я едва держу себя в руках, — призналась она.
 
Картовандис продолжил, словно не услышав ее. Это тоже показалось ей знакомым.
 
— Меровед сказал, что ты будешь наблюдать и будешь знать.
 
Она кивнула.
 
— Идите за мной…
 
Тот, что в черных доспехах, что-то пробормотал молодому, и они остались в арсенале.
 
— Здесь есть инструменты? — спросил молодой. — Нам нужно подготовить оружие.
 
Их оружие показалось ей девственно-чистым и внушительным, но она ответила, что такие инструменты имеются, и показала, где Меровед их хранил.
 
— Отлично, — молодой украдкой обменялся с Картовандисом взглядом и почти незаметно кивнул, прежде чем тот дал Гедд сигнал проводить его.
 
 
— Это возможно? — спросил Варогалант, убедившись, что женщина их не слышит. — Кровь Сигиллита… Это возможно?
 
Адио задумался о том, что это могло означать в контексте всего, о чем говорил Илакс Орн.
 
— Он фанатик.
 
— Верный последователь Императора.
 
— Он поддался безумию, — произнес Адио. — Никакой психический крик не достигнет Терры с помощью крови и варпа. И все же…
 
Варогалант сразу понял, что он имел в виду.
 
— Нам мало что известно о Вексен-клети.
 
Адио кивнул.
 
— Он сказал «перерождение».
 
— Сколько культов с таким же названием были преданы мечу и пламени, некоторые даже нашим орденом? — возразил Варогалант.
 
Адио задумался и над этим.
 
— Какой бы ни была правда, — продолжил Варогалант, — терпеть ее нельзя. Ужасный эксперимент нужно остановить. Это безумие. Все это.
 
Он помрачнел, как всегда, когда думал о своем долге.
 
Адио подошел ближе.
 
— Не неси свое бремя в одиночку.
 
— Быть Охранником Теней означает быть одному, — ответил Варогалант. Он встретился с братом взглядом. — Не по своей воле я бросил тогда тебя в битве. Я мучился оттого, что не мог тебе сказать. А после случившегося в Темных Камерах… Я не мог уйти. Я не могу оттуда уходить. Они преследует меня даже сейчас.
 
— То был день суровых уроков, — ответил Адио, — но с того дня прошло много времени.
 
Варогалант кивнул, и они пожали руки и как воины, и как братья.
 
 
В сердце обсерватории, в логове Мероведа, как часто думала о ней Гедд, продолжали стрекотать бесчисленные пикт-экраны и инфоканалы, пусть теперь ими больше не управлял их хозяин.
 
— Похоже, твои товарищи мне не доверяют, — сказала она.
 
— Некоторые знания лучше хранить в тайне, особенно от смертных. — Картовандис сел в кресло в сердце машины и бросил на Гедд взгляд. — Что тебе Меровед поведал о нашем враге?
 
— Немного, — призналась Урсула. — Он сказал, что они называют себя культом Просвещенных и что их вера — это отклонение от Имперского Кредо.
 
Картовандис кивнул, словно решая, приемлемый ли это для нее уровень знаний. Она задалась вопросом, что случится, если он решит иначе.
 
— Мы считали его уничтоженным. Много, много лет назад, но вот он воспрянул снова. — По тому, как окаменели его скулы, Гедд поняла, что он сжал челюсть.
 
— Ты злишься, — осмелилась сказать она, внутренне выругав себя за смелость, из-за которой ее вполне могли убить. — За то, что он мертв. За то, что дело незакончено.
 
К удивлению Гедд, строгое лицо Картовандиса стало задумчивым.
 
— Незакончено?
 
— Что бы между вами не случилось, — сказала Гедд и указала на экраны и вокс-передатчики, последний из которых замолчал после того, как не осталось никого, кто мог бы передавать через них сведения. Теперь из них доносился странный ''незвук'', подобно полузабытому сну, что давил на человека в предрассветные часы. — Большую часть времени он проводил на том самом месте, где ты сидишь. Он называл это своим призванием.
 
Картовандис оглядел экраны, как будто только сейчас их заметив. Он ощутил боль собственных ран и понял, как, должно быть, чувствовал себя его покойный наставник. Раздражение погасло. Он начал впитывать. Все и сразу.
 
— Теперь вместо него наблюдаю я, — сказал он. — Покажи, что он хотел нам показать, Гедд.
 
 
==Двадцать пятая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Вспышка света, незаметный скачок энергии в погруженном в вечную ночь городе — так они нашли его. Меровед заставил Орна действовать. Мощь, необходимая для телепортации, выделилась бы в океане безбрежной тьмы. Она лишь очертила район, но Гедд знала, как определить местоположение с большей точностью.
 
— Они используют метку, — сказала она Картовандису, анализировавшему бесконечные потоки данных. — С ее помощью они помечают логова и убежища, которые культ устроил по всему городу. Вот как Меровед вычислил их.
 
— Опиши ее мне… — отозвался кустодий, поглощая текущую и архивную визуальную информацию в череде ультрабыстрых саккад.
 
— Это самая сложная часть, — задумалась Гедд. — Метка поделена на части и нанесена в разных местах. Различить ее можно лишь под верным углом и на правильном расстоянии, в месте, где все части сливаются и формируют одно целое.
 
— Символ ока с литерой «I» внутри, — произнес Картовандис.
 
— Эм… Да, именно.
 
— Я нашел ее.
 
— Как, уже?
 
— Да. Записи Мероведа крайне подробные. Телепортационный сполох сильно сузил поиск. Оставалось лишь проанализировать визуальные данные.
 
— Моча святого… — пробормотала Гедд, смотря на пикт-экраны, но видя перед собой только бессмысленное пятно изображений. — Это было проще, чем я думала.
 
— Это было невероятно сложно, — ответил Картовандис, забрав обратно вложенный в ножны меч, который снял, чтобы войти в машину.
 
— Тебе потребовалось меньше минуты, чтобы найти ее.
 
— Знаю.
 
 
Старая часовая башня обрушилась во время ульетрясения много лет назад и так и не была восстановлена. После той трагедии город наполз на нее, накрывая слой за слоем, пока она не стала частью самых нижних глубин.
 
Половина фасада циклопического строения, которое когда-то наверняка внушало трепет и почтение всякому, кто на него смотрел, торчала из застойной трясины, куда выходили трубы с нечистотами и промышленными отходами. Золотые украшения покрылись патиной, скульптура Императора в облике скрытого под плащом хронолорда, диктующего ход времени, тоже разрушилась. Часовые механизмы башни частично проглядывались в местах, где, подобно ранам на теле, лопнуло пермастекло и кристалфлекс. Огромные шестерни и ржавые пружины, блоки и тросы торчали оттуда во все стороны.
 
Вход представлял собой старый служебный люк, в который легко мог бы пройти даже почитаемый павший, не говоря уже о трех кустодиях.
Внутри раскрывались истинные размеры часовой башни. Из-за обрушения она накренилась под странным углом, что влияло на восприятие пространства и ориентирование в нем.
 
Кто-то возвел с помощью промышленных паллет и тяжелых металлических дверей несколько площадок, платформ и перекидных мостиков. Эти железные конструкции поднимались к высокому потолку и проходили над подбирающейся снизу трясиной.
 
Картовандис первым ступил на площадку и огляделся в огромном помещении, освещенном цепочкой натриевых ламп.
 
В дальнем конце зала он заметил свечение и различил вращение металлической Вексен-клети. Пока она находилась вне досягаемости, где-то в нижнем хранилище или меньшей камере. В главном помещении было достаточно темно, чтобы скрыть в тенях культистов Просвещенных, хотя их не было видно.
 
— Их всего пару десятков, — сообщил он присоединившемуся Варогаланту и Адио. За ними последовала Урсула Гедд.
 
— Однажды глаза нас обманули, — сказал он. — Ступайте осторожно.
 
— Держись рядом, миротворец, — произнес Адио, взмахнув секирой и опустив щит в оборонительную позицию.
 
— Император защищает… — пробормотала она в ответ.
 
Адио кивнул.
 
— Защищает через своих Аквиланских Щитов.
 
Они уже собирались войти, как из вокс-аппаратов по всей комнате зазвучал скрипучий голос.
 
— ''Я знал, что вы придете,'' — спокойным, размеренным голосом произнес Орн. — ''Это было неизбежно. Но вы заблуждаетесь, вы слепы. Я помогу Ему возродиться через кровь наследника Сигиллита. Просвещение грядет, если вы это позволите.''
 
Картовандис нахмурился.
 
— Заткните его.
 
В считанные секунды тени прошили выстрелы из болт-метателей, уничтожив вокс-аппаратуру в шквале искр и визжащей статики.
 
Культисты вырвались из укрытий, размахивая оружием и полностью осознавая неизбежность смерти.
 
Они быстро погибли в неистовом пятне золота и черноты, когда Картовандис с Варогалантом с легкостью прорвались сквозь их ряды.
 
— Он снова отвлекает нас, — прорычал Охранник Теней, выдернув Бдительность из тела мертвого культиста.
 
— В последний раз, — произнес Картовандис, теперь уже отчетливо видя потрескивающее свечение и ощущая сводящий с ума гул Вексен-клети. Он взглянул на Адио. — Мы с Варо можем остановить Орна.
 
Гедд, поняв, к чему клонил кустодий, подошла к ним.
 
— Я хочу увидеть, чем все закончится, — заявила она, хоть и выглядела теперь даже еще более осунувшейся. Длительное использование нуль-ошейника сильно на ней сказалось, однако она была настроена решительно.
 
Адио искоса взглянул на Картовандиса.
 
— Отлично, — сдался он. — Но держись возле Адио. Он защитит тебя. Я не сумел спасти Мероведа, а ты — это все, что осталось от его наследия, Урсула Гедд.
 
Она понимающе кивнула.
 
— Еще одна яма, — заметил Варогалант, когда они подошли к глубокому провалу. По его краям, скапливаясь в углублениях, сочились сточные жидкости. Внизу царил мрак, однако Клеть отбрасывала блики на тяжелые железные стены и воинство стоявших плечом к плечу мужчин и женщин в покрытых рунами цепях.
 
Орн, Вексен-клеть и наследник Сигиллита находились за ними.
 
— Мне кажется, — произнесла Гедд, — или эта чертова штука стала громче? — Она вытерла потекшую из носа струйку крови.
 
Картовандис сжег с Арканы кровь культистов и прыгнул в яму.
 
 
==Двадцать шестая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Гедд доводилось чувствовать ужас прежде, но это было другое. Ее страх преодолел точку паралича, достигнув отчаянной тяги к выживанию. Поэтому она сражалась, а подле нее билась золотая тень. Существа устремились из ямы к ней, возможно, ощущая ее слабость, но возможно осознавая, что ее гибель станет для кустодиев очередным поражением. Ее это не заботило. Она просто хотела прикончить их, кем бы они ни были. Они носили плоть мужчин и женщин, но их тела быстро изменялись, раздуваясь и мутируя в жуткие пародии на людей, конечности, торсы и рты растягивались в ужасные подобия себя бывших. Они покрывались чешуей, шкурами и паучьими панцирями, либо отращивали бивни, когти и шипы. Каждое из этих существ было оружием из видоизмененной плоти и костей, монстром из глубочайшей бездны.
 
Утвердитель сотрясал ее руку, автомат заряжания подавал и выстреливал снаряды столь же быстро, как учащенно дышала Гедд. Впрочем, все, что пистолет мог сделать с существами, это оглушить или раздразнить их.
 
Ее защитник был несоизмеримо смертоноснее. Он двигался и рассекал тварей почти что с балетным изяществом, его щит чудесным образом отводил каждый удар, неважно, направленный в Гедд или него самого. Она старалась не смотреть, поскольку от его вида у нее шла кругом голова, и она опасалась, что от боли свалится с ног. Однако главным для Урсулы было не боевое мастерство кустодия. Само его присутствие ''оживляло'' ее. Она верила, что без него ее разум давно бы замкнулся в себе. Без него Гедд стала бы дрожащим, измазанным рвотой созданием, пищей для нечистых существ, что стремились убить ее.
 
— Держись рядом! — услышала она возглас защитника, настолько сильный, что она просто не могла ему не подчиниться.
 
С кружащейся головой и дрожащими руками, Гедд последовала за ним… И вдруг оказалась лицом к лицу с Ксевсом.
 
Фонарщик смерил ее любопытным взглядом, жалеющим и одновременно покровительственным. Гедд пошатнулась, мгновенно потеряв чувство времени.
 
— Ксевс… — выдавила она. Собственный голос показался ей далеким, хоть и резонировал внутри черепа.
 
+ Выстрели в него, Гедд… +
 
— Ч-что?
 
+ Выстрели в него. +
 
— Я не могу, я…
 
+ Он тебя не защитит! +
 
Она взглянула на сияющую фигуру своего защитника, уже гораздо более медленного, чем прежде. Все приостановилось. Его танец с секирой и щитом раскрашивал воздух золотом. Темная вязкая кровь расцветала медленными взрывами и вырывалась крошечными фонтанчиками.
 
— Я… Он…
 
Рваными движениями, словно в череде снимков пикт-проектора, Ксевс подступил ближе.
 
+ Выстрели в него, а я сделаю остальное. +
 
Гедд ощутила в голове давление. Нуль-ошейник обжигал шею, но она воспротивилась желанию снять его.
 
+ Ты же знаешь меня, Гедд… +
 
Она увидела, как ее рука невольно поднимает Утвердитель.
 
+ Ты же веришь мне, Гедд… +
 
— Я…
 
+ Сделай это… +
 
— Я…
 
+ СДЕЛАЙ ЭТО! +
 
— Ты никогда мне не нравился, Ксевс… — Она выстрелила в лицо существу, носившему тело Фонарщика. Время вернуло себе обычный ход, и лезвие кустодиевой секиры отрубило Ксевсу голову. — Но мне жаль, что ты умер.
 
Прошло всего пару секунд, и, продолжая сражаться дальше, Гедд заметила мимолетный взгляд кустодия. Она могла поклясться, что увидела в нем одобрение.
 
 
Картовандис распорол демоническому порождению брюхо, высыпав наружу внутренности. Он двинулся дальше, и следовавший за ним Варогалант прикончил монстра. Они бились подобно паре львов, чередуясь на острие боя, — один был когтями, что калечили и разрывали, а второй зубами, которые наносили смертельный удар. Сначала атаковал первый, затем второй. Их боевые стили были совершенно непохожими, но единство цели — неоспоримо.
 
В таком ритме Картовандис оказался перед стоявшей на помосте Вексен-клетью. Он почувствовал ее истощающую силу на своих доспехах и скрежет по защищавшим его разум ментальным оплотам. Сквозь быстро вращающиеся сферы Клети он впервые смог разглядеть того, кого называли наследником Сигиллита. Он был изможден и с каждым мучительным оборотом тела подходил к смерти все ближе. Его глаза давно выжгло, на впавших щеках, будто воск, запеклись кровь и глазная жидкость. Теперь вместо них в глазницах пылал искрящийся перламутровый свет. Он лился также и изо рта, распахнутого, будто бездна, ведущая в глубочайшую пропасть человеческих страданий.
 
Это напомнило Картовандису о боли другого человека. Боли лорда Малкадора, когда тот занял Трон вместо Него, что стало для него смертным приговором. Он этого не видел, однако каждый кустодий знал о той жертве и чтил человека, что пошел на нее с такой самоотверженностью. Здесь же творился кошмар, но симметрия не на шутку его встревожила.
 
И у ног наследника стоял частично освежеванный орочий череп. На нем сохранился грозный оскал, а гигантские размеры и очевидный возраст свидетельствовали только об одном возможном происхождении. Череп был со времен войны Зверя, когда орки шествовали по Галактике как завоеватели. Империум раньше никогда не сталкивался с такими созданиями, как их предводители, настоящими исполинами с яростными разумами, не уступавшими их размерам. Вот что, по мнению Мероведа, усиливало действие Клети — психическая энергия полубога зеленокожих, продолжавшая истекать из черепа даже спустя девять тысяч лет. Картовандис ощущал воинственность его анимы.
 
Орн стоял рядом, но не преграждал ему путь. Миссионер понимал, что не представляет для кустодия никакой опасности. Вместо этого он заговорил.
 
— Это не остановить, Картовандис…
 
Взгляд Картовандиса метнулся на Орна, который, хоть и носил нуль-ошейник, был более одарен, чем показывал.
 
— Ты ошибаешься. — Кустодий выстрелил в Вексен-клеть, но снаряды лишь срикошетили. Он ударил по ней Арканой, однако оружие отскочило с такой силой, что впилось ему в плечо, заставив отшатнуться. Он понял, что стоявший сзади Варогалант отбивается от носителей демонов.
 
— Я ведь говорил, — сказал Орн и в растущей уверенности шагнул вперед.
 
Картовандис ударил снова, но не сумел пробить брешь. Клеть вращалась все быстрее и быстрее, ее жертва почти исчезла в смазанном пятне древнего металла.
 
Орн улыбнулся, по его лицу плясали свет и стремительно движущиеся тени.
 
— Это неизбежно. Такова ''Его'' воля. Император выйдет из ступора и вновь заявит право на Галактику. Этого не остановить.
 
Кустодий воздел Аркану снова, но чувство горечи со всей тяжестью навалилось ему на руку. Оно было секундным, мимолетным сомнением, физическим проявлением его желания снова услышать голос Императора и знать, что не Разлом заставил Его замолчать.
 
Орн подло ударил его в грудь, вибронож пробил аурамит и броню под ним, пронзил кожу, плоть и, наконец, органы. Картовандис ахнул от боли и неверия.
 
— Не отчаивайся… — зашептал Орн, прижав влажные губы к уху Картовандиса, когда кустодий упал на колено, а вибронож начал двигаться. — Твои страдания служат…
 
Орн запнулся и опустил глаза на торчавшую из груди мизерикордию. Он поднял взгляд, всем своим видом выражая изумление, и выплюнул кровь в отчаянной попытке что-то сказать, что угодно, когда на помост взошел Варогалант.
 
— Говорил ведь… — сказал он Картовандису, оборвав последние натужные слова священника, после чего Орн, наконец, скончался.
 
Выдернув вибронож, Картовандис с трудом поднялся на ноги и повернулся к последним носителям демонов. Их сдерживал Адио, позволив брату метнуть нож. Гедд стояла сзади него, живая, но явно на пределе сил.
 
— Она непробиваемая, — сказал Картовандис Варогаланту.
 
— Нет ничего вечного, — ответил он и с силой вогнал копье во вторую сферу Клети, остановив ее в фонтане искр и извергающейся энергии. Затем он ухватился за нее и корпус Вексен-клети обеими руками и принялся разводить их.
 
Наружу, подобно выбросам коронной массы, вырвались психические энергии и забили по Варогаланту. Его доспехи и плоть воспламенились, растворяясь от непостижимого воздействия Вексен-клети. Каждый удар озарял кустодия изнутри, делая его кожу прозрачной и высвечивая скелет.
 
Варогалант толкал реликвию с мучительным оскалом на лице, пока сложный корпус Вексен-клети понемногу не начал разъединяться. Его тело пронзило взвившееся щупальце энергии. Доспехи расцветила кровь. Он продолжал тянуть. Клеть стала замедляться.
 
Крепко сжав Аркану обеими руками, Картовандис с ревом прыгнул к Клети. Клинок тяжело обрушился на металл, но сила удара вернулась десятикратно, сбросив кустодия с помоста.
 
 
Гедд увидела, как свалился Картовандис. Она упала на колено, и теперь пыталась встать обратно, несмотря на пульсацию в голове. У краев зрения собиралась тьма, но она видела вращающуюся Клеть и кустодия, медленно поглощаемого ее жуткими энергиями.
 
Еще она увидела крутившегося внутри нее человека, рот которого был раскрыт в беззвучном вопле беспримесной агонии. На Вексен-клеть было трудно смотреть, однако она сумела поднять Утвердитель и прицелиться. Палец лег на спусковой крючок. Гедд слышала ярившихся за спиной монстров и удары того, кто поклялся защищать ее.
 
Она была просто еще одной смертной. Гедд не могла сражаться рядом с богами-в-злате, но Меровед выбрал ее не просто так. Она пережила ужас и узрела истинное лицо Галактики. Не моргая, держа руку ровно, она встала напротив Вексен-клети и выстрелила.
 
==Двадцать седьмая глава==
 
 
''Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры''
 
 
Пуля как будто вращалась в замедленном движении. Она прошла сквозь узел психической энергии, что убивал Вароаганта, и, зацепив край Клети в мимолетном каскаде искр, попала человеку в сердце и сразила его наповал.
 
Не последовало ни взрыва, ни выброса энергии. Устройство просто остановилось, словно турбина без энергии.
 
Взмахом Пуритаса Адио обезглавил последнего носителя демона. Чудовищное создание растеклось слизью, поглощая украденное тело, пока от него не осталось ничего, кроме дыма и обугленных костей. Кустодий обернулся, тяжело дыша. Его кастелянская секира с лязгом упала на пол, когда он увидел, что стало с Варогалантом.
 
От него остался только скелет, торчащий из расколотого аурамита.
 
Вексен-клеть уцелела, однако более не вращалась, ее металлические сферы замерли окончательно. Фигура внутри нее сохраняла форму еще несколько секунд, прежде чем рассыпаться пеплом, который затем развеял ветер.
 
Картовандис с трудом поднялся на ноги. Гедд устало посмотрела на кустодия и сняла нуль-ошейник, с облегчением избавившись от него. Урсула выглядела ослабленной, ее тело и разум были измучены до предела, однако она не хотела дать слабину перед кустодиями.
 
— Все кончено? — спросила она.
 
Картовандис протяжно вздохнул, как никогда прежде ощущая бренность своей плоти.
 
— Милостью Императора, кончено.
 
Но теперь все уже не будет так, как прежде.
 
 
==Эпилог==
 
 
''Несколько месяцев спустя…''
 
 
Воргантиан выл в ночи, будто раненый зверь, который хотел выразить свою боль. Его улицы погрузились в анархию, и хотя армии соседних городов начали восстанавливать на окраинах некое подобие порядка, сердце его оставалось в хаосе. Повсюду буйствовали банды. Из пепла неверия воспрянули культы убийства. Миротворцы, значительно уступавшие им в численности, попали в осаду. Уйдут месяцы, прежде чем Империум вернет город обратно.
 
Очи Императора пристально следили за происходящим, с неизменной бдительностью высматривая угрозу Трону.
 
— Орден вернется… — пробормотала фигура, лицо которой наполовину освещалось модулями пикт-экранов, а внимание было разделено меж многочисленных вокс-каналов и инфосистем. Он видел все. Он знал все.
 
— А пока что? — спросила вторая фигура, гораздо меньше и ниже первой.
 
— Мы наблюдаем, Гедд, — произнес Картовандис, и уголки его губ скривились в улыбке, — и слушаем.
 
 
Вексен-клеть вернулась на Терру в гробу, трижды благословленном наисильнейшими псайкерами Ордо Еретикус, покрытом санктическими рунами и плотно обмотанном шестью цепями.
 
Ее возвращение не сопровождалось фанфарами. Она возвратилась в тайне, доставленная в десантном корабле стражей из двенадцати Серых Рыцарей в черных плащах.
 
Они встретились с Охранниками Теней перед подземными вратами в Темные Камеры и лишь кивнули друг другу при безмолвной передаче ответственности. После того как Серые Рыцари отбыли в той же секретности, что появились, гроб опустили на грависани и торжественной колонной доставили в пустую камеру, где уже ждал кустодий в черных доспехах.
 
Когда остальные Охранники Теней разошлись по своим делам, он остался один. Сжав Бдительность обеими руками, он повернулся спиной к камере, решительно настроенный почтить самопожертвование брата.
 
В Башне Героев грянет Колокол Потерянных Душ.
— За тебя, Варо, — сказал Адио.
[[Категория:Империум]]
Источник — https://wiki.warpfrog.wtf/index.php?title=Служебная:Сравнение_версий/8998...14468

Навигация