«Шоу Чудовищ Нижнего Улья Пустошника Скелтера» / Badlands Skelter's Downhive Monster Show (рассказ)

Материал из Warpopedia
Версия от 20:07, 28 июля 2021; Brenner (обсуждение | вклад) (Новая страница: «{{Книга |Обложка =StatusDeadzone.jpg |Описание обложки = |Автор =Мэттью Фаррер / Matthew Farrer...»)
(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к навигации Перейти к поиску
«Шоу Чудовищ Нижнего Улья Пустошника Скелтера» / Badlands Skelter's Downhive Monster Show (рассказ)
StatusDeadzone.jpg
Автор Мэттью Фаррер / Matthew Farrer
Переводчик Brenner
Издательство Black Library
Входит в сборник Статус: Мертвая зона / Status: Deadzone
Год издания 2000
Подписаться на обновления Telegram-канал
Обсудить Telegram-чат
Экспортировать EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект


Центральная улица Лихорадки начиналась от укрепленных ворот и змеилась под огромным металлическим хребтом, возникшем при прогибе пола купола во время какого-то тектонического сдвига сотни лет назад. Достигнув движущейся лестницы, которая вела внутрь утеса, образовывавшего верхний город, она выходила на площадь у стены купола. Именно там проводили дни все местные уличные торгаши, проповедники, нищие и шпана, и именно там Скелтер остановился и велел своим людям ставить шатер.

Старки отвязал от главного фургона двух самых крупных вьючных бизонов и с их помощью вытягивал шесты в вертикальное положение, а его брат и дочь тем временем носились туда-сюда с магнитными зажимами для растяжек. Дети самого Скелтера уже занимались делом, бегая взад-вперед по окрестным улицам, пытаясь сойти за местных и вопя друг другу:

– Шоу Скелтера приехало! Шоу Скелтера приехало!

Они хорошо это умели. К моменту начала продажи билетов все уже будут знать о них.

Еще с полдюжины членов труппы слонялись вокруг шатра и беспорядочно расставленной снаружи вереницы фургонов с прицепами. Они расслабленно, но внимательно наблюдали за уже скапливавшейся толпой. Скелтер бросил взгляд на лица, по-быстрому прикинул в уме цифры и остался доволен результатом. Через несколько минут он начнет продажу.

Остальные суетились среди клеток, следя за тем, чтобы чехлы были надвинуты, а наиболее возбудимые экспонаты вели себя тихо.  Камуз, вышедший на пенсию охотник за головами, подмигнул Скелтеру и как будто случайно дал брезентовому отвороту сползти в сторону. Наружу мигом вылетела огромная чешуйчатая лапа, которая схватила его, вцепившись в переднюю часть кожанки, и дернула к решетке. Из толпы послышались крики. Камуз заорал, словно от испуга, и Скелтер вступил в представление, подбежав и треснув по лапе стволом пистолета. Та отдернулась, и пока брезент возвращали на место, Скелтер увидел, как Чешуйник Иссиг приветственно фыркнул носом, а затем снова свернулся и задремал. Они неспешно отошли.

– Это должно сбыть для нас еще пару дюжин билетов, – пробормотал Скелтер.

Камуз кивнул.

– Выведешь Иссига сегодня?

– Конечно. – Позади них с хлопаньем поднялся транспарант «Шоу Чудовищ Нижнего Улья Пустошника Скелтера». Они продолжили свой путь. – Не думаю, что та очередность, которую мы попробовали в Крысячьей Лощине, особо хорошо сработала. Оставлю Иссига напоследок. Большинство людей здесь, у Стены, такие зеленые, что вообще едва знают, кто такой Чешуйник. Помнишь, как они завопили в первый раз, когда мы его вывели в Лебедочной Скале? Я поставлю в начало Сточных Жаб, может быть  пусть даже кто-нибудь пройдется днем с одной из них на привязи, чтобы поднять интерес.

Камуз кивнул, а затем похлопал Скелтера по руке: среди зрителей пробежала волна шарканья и перешептываний.

– Проблемы.

Через толпу двигались молчаливые фигуры – фигуры в плотных плащах и шляпах, из-за которых они казались на голову выше окружающего городского люда. Предводитель подошел ближе, и зеваки улетучились. Двое шоуменов напряглись. Бандит не уступал Скелтеру ростом, что было довольно необычно, но обладал угрожающе-массивным телосложением, контрастировавшим с длинными, расхлябанными конечностями циркача. Камуз начал праздно насвистывать мотивчик, который труппа использовала в качестве сигнала всем вооружиться и быть наготове. Сзади послышался лязг: отперли двери клеток.

– Где тут вещун?

Скелтер быстро бросил на Камуза взгляд «так и знал!», после чего взбодрился и постарался выглядеть обходительно.

– Уверяю вас, сэр, здесь нет никаких вещунов. У нас гильдейские путевые штампы, всем выданы разрешения прямо от Адептус. Всего лишь опыт жизни прямо в гуще Пустошей самого Стока Улья и дрессировка, которая проявляет природное поведение этих созданий. Впервые привезенных в эти мирные города! – Он слегка повысил голос для толпы. – Ради вашего просвещения, назидания и развлечения представляем вам…

– Тут есть вещун! – перебил его вожак.

Скелтер подавил вздох и рассеянно задумался, не принадлежит ли этот человек к той банде, о которой он слышал. При наличии практики можно определять прихлебателей Кавдора: у них приятные звучные голоса. Все благодаря гимнам и проповедям. Впрочем, это не компенсировало создаваемые ими проблемы.

– Псайкеры, разгул и укрывательство мутантов! Это так называемое «шоу» – смрад для ноздрей Императора. Горожане не желают слушать наших предостережений, но я знаю вашу породу – сплошь ворье и мошенники.

Скелтер и Камуз еще раз многозначительно переглянулись. Проклятье, обычно это происходит не так скоро.

Пустомеля потянулся под плащ за оружием. Скелтер позволил своему игольному пистолету выскользнуть из рукава в ладонь, после чего сделал один беззвучный выстрел человеку в горло. Горожане завопили и нырнули в укрытия, а еще двое бандитов упали, прежде чем успели достать оружие.

Затем клетки распахнулись, и мимо пробежала Тара, дующая в свисток. Шесть огромных Сточных Жаб узнали сигнал и выпрыгнули из клеток, преследуя нескольких последних бандитов по улице, а четверо загонщиков труппы, похватав сети и привязи, устремились следом. Толпа расступилась перед ними, и Скелтер с удовольствием услышал улюлюканье и аплодисменты, которые сопровождали удирающих бандитов. Распростертый вожак начинал шевелиться и стонать, так что Камуз с силой пнул его в висок. Тот снова обмяк, и Скелтер пристроил маленький пистолет обратно в чехол в рукаве.

– Кам, сколько мы уже колесим по большим городам?  Никак не могу привыкнуть к так называемым «оседлым уровням». Бандитами себя зовут? Мягкие, как паучье брюхо. Я к тому, что на транспаранте и всех наших плакатах ведь сказано, что я годами жил на дне Улья. Ну почему все вечно ведут себя так, словно мне не верят?

Камуз склонился над бесчувственными бандитами.

– Брось, лучше их не грабить. Ты же знаешь, Дозор появится через секунду. Пускай они будут плохими парнями, ага?

– Я их не граблю, Скелтер. Узнаешь это? Расположение барабана и прицела на этом стаббере, форму ствола? И гляди, вот нож, стамесочная заточка и нет крестовины. Такую разновидность делает только один Дом. Бьюсь об заклад, у него дома коллекция масок.

– Прекрасно. Просто прекрасно. В Лощине нам говорили, что это милый, жирный, тихий город.

– Может, так и есть, основную часть времени. По мнению большинства людей, весь этот уровень еле-еле относится к подулью. До подъемов во внутреннюю часть Города-Улья езды на одно утро. Здесь всем заправляют весьма строго. Я велел людям порасспросить. Есть две уполномоченных в Дозор банды: Огненные Тучи и Тени Пушечного Дыма, и обе они входят в состав Эшеров. Верность Кавдору в городках вроде этого означает, что вы собираетесь в подвале и держите маски под матрасом.

Камуз огляделся.

– Скел, твоя толпа начинает киснуть.

Шоумен кивнул, а затем резко развернулся и воздел руки.

– Волноваться было не о чем, дамы и господа! Это была потасовка, в которой победил бы и ребенок из нижнего улья! Надеюсь, вы думаете, что вас уже развлекали прежде, жители Лихорадки, ведь сегодня я докажу, что это совсем, совсем, совсем не так! Сегодня, на «Шоу Чудовищ Нижнего Улья Пустошника Скелтера»!

Позади него раздалось дребезжание – в борту фургона поднялась заслонка, и касса открылась. Большая часть толпы принялась толкаться за места в очереди, а Скелтер разгладил свой жилет, подкрутил усы и лучезарно улыбнулся всем.


На дальней стене вестибюля на уровне глаз располагалась серая адамантовая плита, где простыми, прямолинейными буквами были написаны две строчки: «Мы определяем виновных. Мы выбираем наказание». Скелтер прочел их уже в восьмой раз, нахмурился и пошаркал ногами. Находившаяся рядом с ним Тара демонстративно зевнула.

– Дело в билетах, что мы продали, так ведь? – пробормотал Камуз с другой стороны от Скелтера, и это оказалось чересчур.

Скелтер всплеснул руками.

– Возврат денег! Под солнцем Императора нет более отвратительной пары слов! Нам пришлось вернуть деньги!

– Правда? Нет более отвратительных слов? – Камуз почесал редкую седую бородку, раздумывая. Тара раскачивалась на пятках, ее изящные руки подергивались. Когда их привели в бункер, то разоружили, и ей не хватало оружия под рукой.

– Я хочу сказать, явиться и ворчать по поводу шоу было нормально. Разве не нормально? Все было в порядке! Я это приветствую! Я даю всем прийти и высказаться, никто не может утверждать, будто я неблагоразумен в этом вопросе.

– Как насчет «падалюга»? – произнес Камуз, пока Скелтер переводил дух. – Это весьма отвратительно.

– Я бы с радостью с ними все обсудил. Открыли бы бутылку-другую, сели за стол, обсудили бы вообще любую их проблему. Но нееет…

– «Дом Кавдор», конечно, – вставила Тара. – Два слова, и отвратительнее некуда.

– А они идут и напускают на нас проклятых Арбитес! Не Дозор, заметьте, не надлежащим образом уполномоченных представителей Гильдий, которые призваны поддерживать мир и защищать интересы общества. О нет, это слишком просто.

– Хлыстовые черви? – предложил Камуз.

Тара покачала головой.

– «Хлыстовые черви» – это отличная пара слов. – Она присела, увернувшись от особенно неистового жеста Скелтера. – Знаете, хлыстовых червей можно дрессировать. Мне объясняла семья матери. Их можно научить выскакивать на определенные звуки или запахи. Хотя это и непросто.

– Серьезно? Как насчет… нет, это уже не два слова. Как насчет «нет продаж»? Даже Арбитес были бы приемлемы! – Скелтер нарочито немного повысил голос, чтобы задавить их. – В смысле, ладно, Арбитес, мы с ними уже раньше имели дело. То есть они говорят, что служат самому Императору, даже Хельмавр не может им противоречить. Клятвы верности, честные и преданные, все такое. Но они дождались…

– Ооо. «Нет продаж». Ооо. – Тара немного покатала слова. – Да, это отвратительно.

– Я сказал, они дождались, пока мы почти все не распродали, а потом все нахрен погубили! Мне кажется, до вас двоих еще не дошло. Я! Скелтер! Представление «Шоу Чудовищ Нижнего Улья» отменено! Нам. Пришлось. Вернуть. Деньги!

По лицу Тары Скелтер видел, что она готовит ядовитый ответ, но тут дальняя дверь с лязгом открылась, и внутрь вошли Арбитес. За ними появился подстреленный Скелтером огромный кавдорский вожак, теперь уже при полном параде: темная туника, промасленная кожаная маска, поверх пореза от иглы на шее приклеен пластырь. Он вел себя суетливо, то ли торжествуя, то ли волнуясь – Скелтер не мог сказать наверняка из-за маски и бесформенного облачения. Старший из двух судей, в черно-сером кителе вместо брони, подошел к массивному креслу, которое беззвучно поднялось из-под плиты пола, и устроился в нем, махнув своим черным плащом. Его помощник бесстрастно наблюдал сквозь сверкающее забрало с зеркальным покрытием.

– Кто из вас Скелтер? Выйдите вперед, пожалуйста. – Скелтер медленно сделал полшага. – Вы несколько… остро познакомились с этим участком, Скелтер. Здесь тихий район. Законы соблюдаются. Однако вы, похоже, взбудоражили какие-то страсти. – Он кинул на шоумена оценивающий взгляд поверх сцепленных пальцев и внезапно указал на кавдорца. – Гражданин Яго из, хмм…

– Света Ярости! – прогремела маска.

– Братства Света Ярости имеет ряд обвинений против вашего, как его там, «Шоу Чудовищ Нижнего Улья»? Он заявил, что оно повлечет за собой беззаконие и беспорядки. Насколько я понимаю, когда вы ранее выставляли свои экспонаты, произошла потасовка. Каковую необходимо было представить Адептус.

Интонация судьи была ироничной, однако Яго видимо этого не заметил: он с явным удовлетворением кивнул и скрестил руки.

– Я не понимаю, сэр. Не будет продаваться никакого спиртного, конечно же никаких наркотиков, даже еды. Действительно, там есть некоторые опасные создания: милиазавры, прыгуны-потрошители и так далее, но мы держим их в безопасных клетках и просто даем людям посмотреть за плату. Я сознаю, что это оседлые районы, сэр, и людей беспокоит неприрученная живность улья. Поэтому у нас также есть акробаты, трюки со стрельбой и прочее. Мы будем выводить существ из нижнего подулья, но я могу поручиться, сэр, что посредством непрестанной дрессировки и строгой техники, которая их укротила и…

Он понял, что опять устраивает презентацию, и прервался.

– Мы в этом бизнесе много лет, сэр. Нам нравится, чтобы на шоу был порядок. Если мы устроим неприятности, не удастся вернуться. Наш интерес – лучшее доказательство, сэр.

– Ложь и в высшей степени извращенная ложь, – прорычал голос из-под кожаной маски, – излагаемая тому, кто предельно достойно трудится на службе самому Императору? – При слове «Император» Яго сотворил замысловатое святое знамение, незнакомое Скелтеру. – На вашем плече имперская печать, а этот человек оскверняет ее! Я явился к вам, лорд-судья, ведь вы наверняка должны видеть, что злой яд попустительства и вольнодумства, которые разрешает этот парад мерзости, сгноит город! Мутанты и дикари таятся в их лагере, даже показываются здесь, в обители благословенного Адептус! Каждый час, на который простой люд вокруг нас отвлекается от молитвы, поста и преследований – это час, который они теряют на пути своего Искупления. Якшаясь с мутантами, плутами и сластолюбцами, а также теми, кто приносит в юдоль праведных ведьмовское проклятие!

Скелтер беспокойно шевельнулся. Ну и ну! Я стою в одной комнате с человеком, который действительно способен в здравом уме использовать слово «юдоль».

Судья кивнул, и его взгляд переместился обратно на шоумена.

– И здесь, Скелтер, вам тоже нужно объясниться. У меня в изобилии имеются показания о существах, которые есть в вашем зверинце, и о том, как они покладисты. А ведь существуют определенные типы изгоев, обладающие противоестественным… родством с животными подулья. Изгоев, которых я не стану здесь именовать, но с которыми я сражался во имя Императора. Честный шоумен вроде вас не станет иметь с подобным никакого дела, полагаю? Это преступление не из обычных законов, Скелтер, а совершенно определенно духовное. Вам должны быть известны наказания, положенные за него.

В ответ Скелтер извлек из своей ременной разгрузки несколько тубусов для свитков и протянул их. Яго начал подергивать головой, переводя взгляд со Скелтера на судью и пытаясь понять, что же происходит, и Скелтер невольно слегка улыбнулся. Пергамент развернулся, и он встал еще чуть прямее.

– Мутанты! – провозгласил Яго, который, похоже, сообразил, что перестал быть центром внимания. – Мутанты и колдовство. Мы с братьями быстро добьемся правды. Отдайте их мне, лорд-судья.

Со стола донесся шелест – судья скатал свитки обратно.

– Благодарю вас, Скелтер, что принесли их. Как я понимаю, вам уже приходилось делать это ранее?

Манера судьи держаться стала ощутимо более расслабленной, и Скелтер позволил себе улыбку.

– Да, сэр. Обычно мы держим их под рукой всякий раз, когда прибываем в новый город. Я хочу сказать, это закономерный вывод.

– Вы серьезно там… эээ, лорд-судья? – вопросил Яго. – При всем уважении, лорд, мы не можем допустить, чтобы люди видели терпимость к этим… этим «артистам», только потому, что у них есть какие-то подозрительные бумаги.

Голос Яго затих, когда он увидел лицо судьи. Скелтер украдкой отступил на шаг назад.

– Господин Яго, я только что увидел удостоверение от псайкера-примарис, – при этом слове Яго судорожно глотнул воздуха, – одного из наших гарнизонов в Городе-Улье. Визе на нем меньше месяца. Оно свидетельствует о том, что всех членов этой труппы осмотрели Адептус Псайкер и, обратите внимание, нет никаких признаков психического следа, указывающего на связь с вещунами. Есть инспекционный аттестат от техника-гильдейца, который гласит, что все клетки и загоны для животных исправны и хорошо сработаны. Кроме того, я только что увидел разрешение на выступления при условии проведения психического осмотра каждые шесть месяцев, дабы убедиться, что не были наняты вещуны. На этом разрешении стоит печать-счетчик Арбитес. – Он протянул тубусы, и Скелтер поспешил вперед забрать их. – Господин Яго, я подозреваю, что в нижнем улье понимание того, когда следует уйти, было бы слабостью. Здесь, наверху, это положительное качество. Подумайте об этом.

Долгий миг Яго трясся от досады, и Скелтер задумался, следует ли его жалеть. Затем тот заговорил:

– Хотя сегодня суд моих смертных собратьев, даже от имени самого Великого Императора и под присягой Ему, счел мои слова и мое дело недостойными, я выскажусь в последний раз. Ибо пусть мой голос, возможно, и подобен шепоту ветерка в каком-то давно омраченном уголке сей земли, однажды этот ветерок может стронуть порыв, а порыв может стронуть поток, и этот поток станет могучим чистым ветром, что поднимется и сметет…

И тут его прервал радостный возглас Скелтера:

– Так и знал, что эта речь знакомо звучит! Я знаю это представление! Мы как-то раз гастролировали с одними актерами, и это из их пьесы. «Триумф Гримнара»! Этот кретин ворует свой монолог из детской сказки!

Яго застыл, будто статуя, так и выбросив перед собой одну руку, а позади него раздались сдавленные звуки: Тара силилась сохранить серьезный вид. А потом Скелтер увидел, как младший судья прикрыл лицо рукой, словно закашлявшись, и не смог совладать с собой. Яго затопал прочь из комнаты, и Тара с Камузом разразились хохотом. Скелтер встретился глазами с судьей и был уверен, что разглядел едва заметный блеск.


– Ну? – поинтересовался Камуз после того, как они немного прошлись. – Что делаем завтра?

Они уже покинули бункер Арбитес на вершине жилого района и пробирались вниз по отлогим туннелям, возвращаясь на площадь. Светосферы здесь еще работали по дневному циклу, предоставляя троице новшество в виде достаточно яркого света, чтобы получались резкие черные тени: у Скелтера высокая и тощая, похожая на гигантского черного богомола, у Камуза приземистая, с выпирающими очертаниями плотной куртки и кепки, а у Тары маленькая и изящная, как и она сама. Ветерок из городских конвекционных вентиляторов ерошил их волосы.

– Продолжим. Я полагаю, Яго понимает, что теперь уже трагически проиграл инициативу. А нам после прошлой пары часов следовало бы заранее набить как минимум три представления. Давайте за следующие несколько дней проведем как можно больше шоу и загребем денег. Будем надеяться, этому дураку не хватит духу ничего устроить, пока мы не покинем город. Возможно, я тебя попрошу…

– Лишние глаза ночью, само собой. Что на шоу?

– Большая часть животных. Не думаю, что Тара сможет приберечь кого-нибудь для охраны. И я продолжаю считать, что мы в достаточной безопасности, по крайней мере, пока что. Я бы предпочел задействовать все, устроить отличное шоу, полдюжины аншлагов, а потом уехать отсюда на высокой ноте. – Скелтер вздохнул. – Ну почему не может быть побольше таких мест, как Лощина? Очаровательных, удобных поселений с хорошей охраной порядка, где готовы заплатить за хорошее представление. Желай я таких вот хлопот, так бы и продолжал бороться с чумными зомби в глубине улья.

Троица побрела дальше. У площадных ворот они остановились, пока Тара покупала чашку соленой каши, которой торговали на рынках нижнего города.

Этажом выше группа людей в темной одежде, покупавших один магазин с пулями за другим, обернулась и стала наблюдать за ними сквозь зарешеченное окошко лавки оружейника, пристально глядя вслед, пока они не скрылись в толпе.


– О нет!

Раздался смех, а Тара уперла руки в бедра и сделала свирепое лицо.

– Посмотрите, что вы наделали! Оно повсюду!

Позади нее Генка был весь вымочен в водянистой бурой краске, издалека выглядевшей отталкивающе. Болито, одетый в чрезмерно тесный комбинезон, из-за которого его нескладное тело выглядело еще более комично, вытаращил на нее глаза. Тара, в покрытом блестками трико и ботинках, обернулась к аудитории.

– Мне так жаль, господа и дамы. Но мы все равно продолжим для вас.

Она выждала несколько секунд, пока Болито не начал делать вид, будто подчищает разлитое, а затем, беззвучно досчитав до трех, выдула из свистка отрывистую ноту и щелкнула сверкающим постановочным хлыстом. Три трубные ящерицы немедленно вместо своих табуретов запрыгнули на согнутую спину Болито – как их и приучили. Смех усилился. Генка в притворном смятении хлопнул себя руками по голове, тряся пузом. Находившийся у входа в шатер Скелтер покачал головой и вслух пробормотал:

– Этих людей надо целую вечность разогревать! Что с ними не так?

– Бссс пнятия, бозз.

– Иссиг!

Скелетера всегда удивляло, что рыло аллигатора вообще способно произносить слова, не говоря уж о понятных ему. Иссиг глядел мимо него внутрь шатра, где Тара изображала, что распекает двоих людей, а ящерицы тем временем крутили сальто у нее за спиной.

– Этвесссело. Онижжнесмьютсссся. Шшштотссстранно.

– Может, они тут просто не любят развлекаться. Слишком строгие и откормленные.

Еще произнося фразу, Скелтер понял, насколько неубедительно она звучит. Что-то в этой толпе вызывало у него покалывание по всему телу.

Болито и Генка прошли мимо него, шутейно препираясь, а потом остановились, схватили обвязки и стали ждать. Позади них фигура с ирокезом делала упражнения для разминки плеч, что-то бормоча себе под нос.

– Ева, ты готова?

– Ага.

Бывшая бандитка протолкнулась мимо двоих мужчин и зашагала под мощное желтое освещение шатра. Она выхватила свои пистолеты из кобур, крутанула их, пожонглировала, подбросила, поймала и резко убрала обратно, не сводя глаз с Иссига. Ева присоединилась к труппе всего два месяца назад и еще не привыкла доверять Чешуйнику – она горько сетовала, что для представления приходится использовать патроны в четверть мощности. Скелтер полагал, что тот не осуждает ее.

– Чив сегодня контролирует мишени из будки, а Тара останется там и будет тебе набрасывать.

Ева кивнула, и свет упал на яркий гребень ее волос.

– Угрюмая шайка, да?– пробормотала она, а затем вздрогнула и коснулась иконки на шее: Иссиг вприпрыжку пробежал мимо нее и исчез во мраке около палаток.

– Ты читаешь мои мысли. Но они весь день дрались за билеты. Ни единого пустого места.

Ева пожала плечами, как раз когда прозвучал сигнал для них, после чего лениво вышла на арену, миновав ящериц, которые трусцой бежали на привязь и в упряжь. На арене Тара сняла с пояса большую блестку и подкинула ту в воздух, а Ева небрежным выстрелом перебила ее надвое, вызвав вздохи и радостные возгласы.

Почему они такие хмурые? Те трюки с ящерицами не дают осечек. Но они все так же не улыбаются в массе своей. Просто внимательны. Подсознание пыталось протолкнуть ему какую-то мысль, нечто большое и колючее, и Скелтер поймал себя на том, что переминается с ноги на ногу, покусывая губу. Казалось, половина публики держит руки на коленях, поигрывая складками одежды. Это заставило его ум завертеться чуть быстрее, и он не понимал, в чем дело.

Что-то здесь было настолько неправильно.

Как раз когда он почувствовал, что мысль начинает проступать, что все вот-вот сойдется, позади него раздался приглушенный крик. Натянутые нервы Скелтера дернулись. Он тихонько отступил на несколько шагов и прислушался. Ему показалось, будто он слышит голос, бегущие шаги и слово, похожее на «шатер!». А затем у него в животе екнуло от глухого стука выстрелов.


Это была не слишком хорошая засада. Камуз осматривал груду брезента, когда заметил тень, которой до этого не было. Он был слишком опытным, чтобы сразу поднимать крик. Позволив им думать, будто он их не заметил, Камуз забрел обратно в промежуток между парой прицепов и побежал сломя голову. На быстрый сигнальный свист появились Зиан с Тревисом, и они уже двинулись обратно, когда на периметре полыхнула вспышка. Камуз взревел и отцепил свой дробовик. Десять, еще двенадцать шагов – и он оказался в укрытии за огромной стальной гусеницей, а из ближайших ям и из-за опор вырвались фигуры в масках. Проклятье, проклятье, проклятье!

Зиан щурился в ночной визор.

– Девять, десять… нет, всего девять. Эй, Камуз, это довольно-таки бесхребетная попытка для банды, которая знала, что мы будем начеку. Должно быть что-то еще.

Камуз соображал быстрее, чем Скелтер. Его глаза расширились.

– Шатер! Шатер! Назад к…

И тут сумрак наполнился бегущими, орущими фигурами, и над головой Камуза звякнула пуля. Ощерившись, он нырнул обратно за укрытие, и оружие в его руках ожило.

Позади них, в шатре, начал нарастать рев.


– Яго! – просипел Скелтер, а затем вновь обрел дар речи и зашагал в шатер, вопя: – Проваливай из моего шатра, Яго! Забирай с собой всю свою долбаную ряженую пехоту, Сток ее побери! Никаких кавдорцев! Вон! ПОШЛИ ВОН!

Скелтер резко повернул голову слева направо. Ему на ум пришли закрывающиеся на окнах ставни, или пелена тумана, опускающаяся на илистые пустоши. Кругом на местах вдруг не осталось глаз, с которыми можно было бы встретиться взглядом, и лиц, за выражением которых можно было бы наблюдать – только ряды безликих масок. На виду не было глаз, только темные дыры, но он все равно чувствовал устремленные на него жгучие взгляды. Рука поползла к боку, где обычно находилась кобура.

Потоком посыпались реплики тех озадаченных, не скрытых масками лиц, что остались среди сидящих – теперь таких было меньше трети от толпы.

– Эй, что…

– А чего они все…

– Это часть…

– Хватайте пушки, это…

Скелтер заскрежетал зубами, а потом Тара ударила его кулаком по руке и заорала: «Бежим!». Повсюду вокруг арены блеснуло металлом оружие, и они помчались ко входу, а проклятия, боевые кличи и молитвы кавдорцев переросли в рев.


Понимание пришло резко и пронзительно, словно встал на место вывихнутый сустав. Впервые за эту ночь в голове у Скелтера прояснилось. Он уставился в шатер, разинув рот. Какой-то миг он попросту не мог поверить, что они попытаются – уже попытались. Но ерзанье, суровые лица, настороженность и те маленькие свертки у них на коленях. Они ждали сигнала. Чтобы надеть маски.

Ищущий взгляд Скелтера остановился на одном из самых крупных людей в толпе, который сидел на видном месте, высоко в центральном секторе. Надменная посадка широких плеч, густые черные волосы, скрещенные толстые руки – и пластырь на левой стороне горла.


Они поспешно выскочили из шатра и рассыпались в темноте. За границей лагеря слышались выстрелы и вопли. Вспышка и дождь искр внутри заставили их вновь прийти в движение: броситься за оружием. У прицепа впереди были люди. Старки скребся в шкафчик с пушками, вполголоса всхлипывая себе под нос. Скелтер схватил его и развернул. Волосы того лоснились от пота, глаза были вытаращены.

– Что происходит? Что происходит?

Мимо них протолкнулась Тара.

– Они напали на детей. Когда Камуз обнаружил их на западе, они начали палить по южной стороне. Стреляли мимо нас, туда, где были дети. Это не налет для устрашения, Скел, они всерьез!

Скел почувствовал, как у него в желудке забурлило.

– Ладно, мы это поправим. Бери автомат и давай обратно. Вы с Генкой прикрывайте задворки, где и были.

Старки перевел дух и кивнул. Тара встала, натягивая тусклый оливково-серый комбинезон поверх искрящегося костюма, который она носила на арене.

– Кто ранен, Старки, кого они достали?

– Джию обожгло, когда один из них пустил зажигательный снаряд, и тот разбрызгался, а они… ух, во имя Императора, они бросали гранаты, и Кантор, ну ты знаешь, мой сын, они подстрелили моего сына, он кричал…

Скелтер поборол желание встряхнуть его.

– Кто погиб?

Старки покачал головой и утер пот с лица.

– Пока что никто, мне кажется, людей ранило, детей ранило, нам пришлось отнести их к фургонам…

Тара обернулась. У нее в руке был дробовик, а на лице читалась жажда мести. Скелтер услышал скрип и щелчок: Ева загнала в оба своих пистолета по магазину с боевыми.

– Генка, вы со Старки за дело. Ева, держи вход в шатер, сколько сможешь!

Толстяк кивнул и первым двинулся через лагерь, а Ева нырнула обратно в том направлении, откуда они пришли.

Новый всплеск стрельбы заставил Скелтера с Тарой крутануться на месте. Кавдорцы пытались пробиться из шатра, но у массы обычных клиентов было собственное мнение. Посторонних как раз хватило, чтобы заткнуть узкие проходы и образовать у каждого откидного полога клубки вопящих и дерущихся людей. Несмотря на болезненную злобу, собиравшуюся внутри, Скелтер ухмыльнулся: преимущество было за посетителями, а кавдорцы не могли стрелять в кружащейся толпе, не попадая друг по другу. Бывшие зрители безнаказанно били кулаками, кололи ножами и лупили рукоятками пистолетов, а трибуны раскачивались и грозили вот-вот не выдержать. Изнутри раздался хруст и хор криков, и Скелтер сообразил, что Чив воспользовался рычагами в будке управления и уронил траверсу с мишенями для представления Евы на погромщиков внизу. Он издал торжествующее шипение, схватил со стойки пару автопистолетов, и как раз в этот момент из шатра возник удирающий Чив, за которым по пятам гнались трое кавдорцев.

Тара припала на одно колено и вогнала в первого из них противопехотный заряд, а Скелтер срезал второго быстрой сдвоенной очередью. Третий бросил свой цепной меч и помчался к воротам. Чив ухмыльнулся им, сверкнув белыми зубами, и потянулся за оружием своих преследователей.

– Они стреляли по детям! – крикнула Тара. – Надо добраться до главного трейлера и обезопасить его.

Скелтер поборол мерзкий привкус во рту и поспешил за ней, перебегая по темному лабиринту между металлическими стенками фургонов.

– Тара, это моя вина! Глаза Императора, Тара, я играл в глупые игры с этим ублюдком из Кавдора, я его слишком сильно задел, они вернулись и…

– Не твоя вина, и ты это знаешь! Заткнись и… ЛОЖИСЬ!

Тара упала наземь, и Скелтер последовал ее примеру. Над головой прошипело пятно плазмы, забрызгавшей фургон за ними. Ухмыляющийся коротышка-кавдорец снова прицелился, а позади него амбал, на котором были надеты только лосины и маска, вскинул гранатомет. Скелтер попытался было переместиться, хотя и подумал, что не успеет этого сделать до перезарядки, но тут возле его уха что-то прогудело. Раздалось убедительное «БАММ», и Скелтеру показалось, будто оба кавдорца странно обвисли в тусклом свете, пока он не осознал, что их пригвоздило к металлической стене позади. Он огляделся.

Сзади него Иссиг уже упер приклад своей гарпунной пушки в землю и вытащил из колчана еще один стержень из твердой стали толщиной в запястье. Его руки взбугрились, пока он заталкивал снаряд вниз, а потом пружина со щелчком встала на место, и он, сунув оружие под мышку, вновь растворился в сумраке. Они поднялись на ноги, и Тара указала вперед: главный трейлер был прямо напротив них.

– Я думала, ты заставил Иссига избавиться от этой штуки.

– Я думал, он и избавился! После этого голосую, чтобы оставил.

Они торопливо пересекли открытое пространство. Скелтер, отходивший спиной вперед, прочесывая воздух пистолетами, пригнулся – ему мерещились дула в каждой тени. У него за спиной Тара приоткрыла дверь, и он услышал детский плач.

– Крей! – позвала Тара. – Кто там с тобой?

Крей одной рукой поддерживала ребенка, а в другой баюкала трехствольный лазпистолет. Повязку на детской груди покрывали пятна, казавшиеся черными в полусвете.

– Мы увели детей, они все играли у костра. Они прибежали прямо туда…

– Мы прикрыли ту зону. Кажется, они опять ушли. Кто внутри?

– Все дети Старки, ранены не сильно, просто потрясены. Джия, маленькая племянница Евы, братец Чива и девочка Джейден. Ан-вей и ее тройня сзади. Джейден тут с медицинским барахлом, работает с ранеными.

Скелтер увидел, что глаза Тары сужаются, и понял, что у него они выглядят точно так же.

У Крей сделался убитый вид.

– Я не видела ни Ли, ни Канду. Они убежали искать тебя, Скелтер, а люди в масках стреляли…

Тара захлопнула дверь и развернулась, вытаскивая патроны из подсумка на бедре. Ее голос звучал отрывисто и ровно:

– Значит так, сперва идем по горячим точкам. Как только поймем, что их там нет, поворачиваем обратно к шатру и начинаем искать.

Скелтер кивнул, и они снова побежали.


Камуз переступил через мертвого кавдорца. Дробовик висел у него за спиной, в одной руке был стаббер, а в другой – силовая палица.

Вокруг него из-под бронированных чехлов клеток с мутантами раздавался вой и дребезжание – никакого выпускания животных в гущу перестрелки, не как этим утром. Возле угла фургона сидели на корточках двое бандитов, сосредоточенно готовивших принесенные бомбы, пока вокруг них отскакивали рикошеты. Еще только начав скользить вперед, Камуз уже замахнулся палицей, и первый рухнул в ливне искр. Второй крутанулся на месте, но Камуз уткнул стаббер ему в живот. Тело приглушило выстрелы, а затем повалилось, и Камуз вышел из прогона.

Здесь располагался их бивачный костер. Тут все еще находились трое кавдорцев, которые были повернуты к нему спиной и палили по теням, прячущимся среди фургонов. При появлении Камуза труппа перестала стрелять, и кавдорцы, решившие, что противник разгромлен, встали, чтобы пуститься в погоню. Камуз уложил двоих быстрыми выстрелами в голову, а третьего треснул палицей; он успел сдвинуть пальцем регулятор вверх, и вспышка энергии снесла человеку лицо вместе с маской. Иссиг и остальные выбежали вперед со своих позиций, а потом остановились. Массивная фигура медленно указала за плечо Камуза. Тому не было нужды спрашивать, в чем дело. Он понял, что означает выражение их лиц, и уже опускал оружие, когда позади прогремел голос:

– Двинетесь, и он умрет.


Тара и Скелтер разделились у фургона с мастерской механика, и теперь она направлялась к периметру. Стрельба стихала, огней не было. На сцепке трейлеров на уровне плеча возник балансирующий силуэт.

– Покайся и искупи!  – взвыл кавдорец, поднимая автомат, но Тара не замедлила хода: она вильнула, подкидывая колени повыше, пробежала два шага вдоль борта трейлера, оттолкнулась и сделала обратное сальто. Очередь срикошетила от металла позади нее, а она приземлилась, перекатилась и выпустила зажигательный заряд, от которого кавдорец повалился рядом с ней. Он завопил и забился в огне, но слабо, так что Тара не стала спешить и прошипела старинное проклятие крысокожих, которому ее научила бабушка. Человек снова закричал, и она раздробила ему колено прикладом, после чего оставила гореть. Свернув за угол, она перепрыгнула через мертвое тело в маске, но от картины у остатков лагерного костра ее конечности стали свинцовыми. Дробовик в руках опустился, и она остановилась.


Скелтер дал длинную очередь из обоих пистолетов, и женщина в маске с гранатами отшатнулась назад и упала.

Он сделал пару шагов вперед и посмотрел на небольшую толпу дальше: все в капюшонах и с оружием, но загнанные в тупик и неуверенные. Любители, играющие в бандитов, подумалось ему – не знают, что в реальной жизни люди отстреливаются. Один начал поднимать пушку. Скелтер мысленно представил себе маленькую девочку в окровавленных бинтах. Моя вина. Прежде чем те успели открыть огонь, он вскинул оружие и начал стрелять длинными беглыми очередями, которые рассеивали, убивали и гнали оставшихся, скулящих и голосящих, в темноту. Пистолеты дернулись, их заклинило, и Скелтер бездумно уронил их в стороны. Чувствуя себя вымотанным, он обернулся к лагерю… и услышал голос Яго, ревущий его имя.


– Скелтер! Покажись!

Яго удерживал мальчика локтем, возя дулом плазменного пистолета туда-сюда по виску Ли. Одним ботинком Яго прижимал к земле руку Канды; та всхлипывала, но не плакала.

– Скелтер! Я знаю, это твои дети! Выходи СЕЙЧАС ЖЕ!

– Не надо кричать, Яго. Просто обернись. Смотри, на сей раз никаких пистолетов, никакого игольника в рукаве.

Скелтер медленно вышел на свет костра, разведя руки по сторонам. Яго приподнял ногу, и Канда вытащила руку. Когда она приподнялась, чтобы убежать, он сильно пнул ее. Девочка вскрикнула, но быстро убралась. Кавдорец потащил Ли назад, пока они оба не оказались на самом краю лагеря, спиной к единственному, драгоценному самоходному фургону.

– Вот оно как, паразиты, видите? Мелкую сучку вернул в знак веры, хотя Императору ведомо: она познает лишь веру того отребья, что породило ее. Какая вера вам знакома, хоть кому-то из вас? Какая? КАКАЯ ВЕРА?!

Всевышний Император и все святые с примархами, подумал Скелтер. Если вы меня слышите, то помогите мне сейчас. Этот человек приставил пушку к голове моего сына и сходит с ума прямо у меня на глазах. Прошу, помогите мне…

– Пусть ваша грязь и сломила моих любимых братьев и сестер, но это вы будете рыдать и кричать, когда Император приберет нас! Он скажет нам: «Чем доказали ваши прогнившие души, что я могу избавить вас от огня и мук?», а мы укажем туда, где вы погрязли в вашем… в вашем разложении, и скверне, и… и плевках со рвотой, которыми вы покрыли ваши души, и мы скажем нашему Императору: «Мы жили по Слову твоему, мы несли огонь, злобу и кровь повсюду, куда смотрели, а когда они явились отравить нас смехом, и вином, и похотью, и мутантами, и… и…» Мы – Кавдор. Мы – КАВДОР!

Рука, державшая пистолет начинала дрожать, а голос Яго все чаще срывался.

– Яго, у тебя рядом с плечом замок. – Голос Тары как будто рывком вывел кавдорца из помрачения. Тот глянул на нее, и Скелтеру показалось, что его рука расслабилась.  Он взмолился, чтобы Ли сбежал, когда представится шанс. – Откинь там полог. Ну разве мы сумеем что-то достать, прежде чем ты выстрелишь?

Говоря, она бросила на Камуза взгляд, сказавший: «Ничего не предпринимай». Камуз кивнул. Двигаясь словно сомнамбула, Яго сдвинул чехол и посмотрел на латунные завитки.

– Он отпирает люк возле тебя. Ли знает, как с ним управляться, и если ты ему позволишь, он все сделает. Мы все отойдем назад, а ты залезешь внутрь. Через фургон можешь пройти в кабину. Уедешь на нем из города, подальше от Дозора. А потом можешь его продать, или сжечь, или что захочешь. И свалишь.

Скелтер перевел взгляд с Яго на Тару. Ее глаза были широко раскрыты, сумрачны и внимательны. Какого черта она творит?

– Ли, все в порядке, поверь мне. Можешь его открыть. Я знаю, обычно тебе нельзя, но все в порядке.

Хватка Яго ослабла, и мальчик вывернулся на свободу. Маленькая ручка Ли протянулась и повернула переключатель. Послышался лязг, и открывшаяся дверца дернулась. В окошке в ее верхней части отразился свет пламени. Тара начала было что-то говорить, но тут Яго слегка подтолкнул Ли. Мальчик сделал неуверенный шаг, метнул взгляд через плечо и побежал.

А позади него Яго поднял свой пистолет.

– А в награду, дитя, я отправлю тебя к Императору и спасу от этих…

Они так и не узнали, как он собирался их обозвать. Скелтер бросился вперед, но Тара была быстрее. Его ноги как будто стали двигаться медленнее и словно бы появилось время оглядеться по сторонам и увидеть все происходящее вокруг в неспешном темпе, как во сне. Тара прыгнула, схватила и развернулась, чтобы прикрыть Ли своей спиной. Рука Евы нырнула вниз, в ней оказался лазпистолет, и одна-единственная полоса света насквозь пробуравила локоть Яго, из-за чего выстрел того ушел в балки высоко над головами. Кавдорец успел один раз вскрикнуть, а затем отшатнулся назад и распахнул дверь, нашаривая на поясе мачете.

К тому моменту, как проклятия, которые орал Скелтер, смогли сорваться с губ, Яго уже пятился в дверь, выгибая шею назад, словно услышал за спиной какое-то шевеление... А Иссиг подхватил свою опустевшую гарпунную пушку, попутно на глаз прикинул дистанцию, и наотмашь снизу швырнул оружие, которое неспешно закувыркалось по дуге и опрокинуло Яго внутрь фургона. От движения сработали внутренние лампы, наружу хлынул свет, а затем люк снова глухо захлопнулся. Скелтер вдохнул, как будто впервые за несколько часов, подбежал к сыну и обернулся к остальным.

– Чего вы ждете? Давайте к кабине и берите его!

Никто так и не сдвинулся с места. Тара приподняла бровь.

– Ты никогда не помнишь, где что припарковано, да?

Скелтер уставился на нее.

– Это фургон с потрошителями.

Когда он невольно повернулся посмотреть, из окрестных туннелей донеслись крики Дозора и вой сирен Арбитес. В маленьком окне на двери фургона что-то возникло. Что-то красное и изодранное, которое вопило и билось в стекло, пока не рухнуло на окошко, оставив там алое пятно, и его не утащили за пределы видимости.


Когда они выехали в Пепельную Устрицу, было тепло. Скелтер и Тара вместе сидели на рулевой платформе головного трактора, фургоны и трейлеры растянулись позади, а багги с маленькими трескучими метановыми движками проскакивали мимо, чтобы занять место в авангарде. После того, как они оказались вне видимости поселения, Иссигу позволили выйти наружу, и он прикорнул на крыше своего прицепа, держа в руке наполовину обглоданную кость. Скелтер уже задавался вопросом, не кавдорскую ли часом эмблему он видел поутру болтавшейся на браслете поверх этой кости, однако спустил дело на тормозах.

Тара зевнула.

– На что похожа Пепельная Устрица? После такого я ненадолго хочу только тихих мест. По крайней мере, пока то да се, никому не пришло в голову баламутить воду из-за Иссига, как обычно бывает. Но знаешь, нам повезло так легко отделаться.

– Знаю.

Лицо Скелтера было застывшим.

– Я не то имела в виду. Это не твоя вина, Скел. Яго был ненормальным, с ним что-то было не так. Что бы мы ни сделали, он бы все равно устроил пальбу.

Он кивнул, и какое-то время они ехали молча.

– У нас все будет в порядке. Дела идут хорошо. Мы делаем деньги, получили разрешения. Недалек тот день, когда мы заполучим представление в Городе-Улье, как ты и говорил. А оттуда путь только выше и выше.

Скелтер снова кивнул. Они еле-еле могли разглядеть светящуюся точку, которая являлась гигантской магистральной трубой, ведущей к дороге на Пепельную Устрицу, а вокруг них стены купола загибались, теряясь в сумраке. Чуть погодя Тара положила голову Скелтеру на плечо. На заднем плане перекрещивались лучи фар багги. А над их головами на ремешке раскачивалась и вертелась окровавленная кавдорская маска. Скелтер всегда питал слабость к сувенирам.