Изменения

|Следующая книга =[[Ариман: Колдун / Ahriman: Sorcerer (книгароман)|Ариман: Колдун / Ahriman: Sorcerer]]

''«Не скорбите о тех, кто сгинул в пути. Пожалейте тех, кто прошел его до конца и обрел искомое».'' 

Повелителя моего звали Ариман, а сам я известен как Ктесиас. Это — истории времен службы ему, которые я записываю, наблюдая за тем, как моя жизнь угасает вместе со свечей, освещающей страницы. Скоро я умру, и со мной канет в лету так много прошлого. В ту древнюю эпоху на стороне Аримана были и другие: Киу, Санахт, Гаумата, ГильгамосГильгамош, а позже Кредус, Игнис и прочие. Некоторые, возможно, живы и поныне, но кто из них помнит, что происходило в промежуток времени между падением Амона и поиском Атенея?

Зная его, я не был уверен, что это вообще произойдет. Скорее всего, и я израсходую всех носителей, демонов для допроса и терпение задолго до того, как Ариман признает поражение. Он поручил эту задачу мне и мне одному. Пока он сидел в своей башне и проецировал разум в царство демонов, мне надлежало отыскать путь, чтобы совершить невозможное. Мне предстояло найти путь из Ока Ужаса.

— Расскажи мне, — произнес я, и конденсат от моего дыхания изморозью опал в психически заряженном воздухе. — Расскажи мне, и я отпущу тебя, и выжгу воспоминание о твоем истинном имени из разума.

— Отлично, — сказал я, и на пару секунд закрыл глаза. Я и впрямь очень устал.

Я отступил от алтаря туда, где тени скрадывали вмонтированные в стены железные полки. Я нащупал нужный каменный сосуд и, взяв его, я ощутил, как защипало пальцы. Разум сформулировал последовательность слов, и пиктограммы на поверхностиссосуда поверхности сосуда засветились цветом расплавленной магмы. Я опустил посох, и тот завращался в воздухе рядом со мной. Колпачок без труда вышел из горлышка. Воздух наполнился смрадом могильной гнили. Я возвратился к существу на алтаре. Оно сникло. Железное оперение на теле встало торчком. Каждый его глаз неотрывно следил за сосудом в моей руке.

— Открой его мне, — выплюнул я. Существо на алтаре дрожало так быстро, что превратилось в закованное размытое пятно. В ушах отдавался хруст костей и шипение яда, пока скорпион погружался все глубже в красное мясо. — Открой мне способ, как найти Антиллинскую Безднубездну.

'''— Все, кто идет искомым тобою путем, попадают на него через Врата Разрухи.'''

'''— То, что ты называешь Антиллинской Бездной бездной — это дыра, что вьется сквозь наши владения, туннель, пронзающий приливные волны того, что вы так упорно зовете Оком Ужаса. Ее границы связаны обрывками душ, угодившими в ее течения. Врата кричат. Они не просто отмечают начало Бездны. Они взывают к тем, кто способен их услышать,''' — существо на алтаре улыбнулось, разверзнув десятки пар губ по всему телу. Я заметил, как блеснули острые белые зубы. — '''Врата Разрухи поют, и песнь эта не ведает конца. Если услышишь их, то найдешь искомое.'''

Секунду я смотрел на существо. Демоны — воплощение лжи, и тот, кого я приковал к алтарю, слыл настоящим принцем ловкачей. Но я тысячелетиями сковывал подобных сущностей, и отсекал их способности к уверткам. Это — мое искусство, и лишь немногие способны тягаться со мной в его применении.

Долгое время я не отвечал. Вам следует понять, что Око, в котором сливаются варп и реальность, опоясано бесчисленными штормами и течениями. Корабли, что пытаются пересечь их границу, скорее всего, будут разорваны на части. Но сквозь бури существуют пути. Величайший и наиболее стабильный из них — это Кадийские врата, но дорога эта охраняется Империумом, и те, кто не может пожертвовать огромными армиями, не смеет даже надеяться пройти по нему. Таким образом, им остаются иные, более опасные пути, которые покрыты мифами и ложью. Пути, вроде Антиллинской Бездныбездны.

Наконец, я кивнул, и провел рукой над существом на алтаре. Создание из кости и яда выползло из гниющей воронки, проделанной в груди существа, и прыгнуло мне на руку. Закрутившись в воздухе, оно уменьшилось, и свернулось на ладони. Я опустил его обратно в сосуд.

Существо упало и замерло. Я наклонился и подобрал лежавший в крови предмет. Это была черная сфера, или, по крайней мере, выглядела такой, когда я поднял ее на свет. Я вытер с нее липкую пленку крови и повертел между пальцами. В ее центре ютилось тусклое аметистовое сияние, и откуда-то издалека до меня донеслись поющие голоса, высокие, чистые и резкие.

— Тебе не следовало приходить сюда, — сказал СильванусСильван, когда я вошел в его покои. Навигатор сидел на полу, кутаясь в черную бархатную мантию. Масса увенчанных иглами трубок свисала с потолка над кушеткой, формами напоминавшей человеческое тело. Из некоторых болтавшихся игл вытекали капельки вязкой жидкости. Я чувствовал в воздухе сладковатые ароматы седативных средств и замедлителей нервных сигналов.

+ О, в самом деле? + послал я. Навигатор вздрогнул. Меня едва не разобрал смех. Его серовато-белая кожа туго обтягивала хрупкие кости. Голова была обмотана черной шелковой повязкой. Ткань чуть бугрилась в том месте, где пересекала лоб. Под расшитым звездами шелком крутился третий глаз, пытаясь не глядеть на меня. Его разум излучал беспокойство тяжелой серой волной. Навигатор плохо себя чувствовал, частично из-за пробуждения от наркотической комы, а частично из-за того, что он чувствовал себя так большую часть времени. Его звали Сильванус Сильван Йешар, и он не любил бодрствовать, ему не нравилось быть тем, кем он был.

+ Не хотелось бы этого говорить, СильванусСильван, но твои сны не имеют ничего общего с нашим здесь пребыванием, + я наклонился и убрал его пальцы от лица, так, чтобы его левый глаз уставился на меня. Вокруг его радужки скопились капельки крови. + Дело в том, что ты проклят, человечек. Полностью, бесповоротно ''проклят''. Как все мы. +

Я перевел взгляд на свернувшегося в клубок СильванусаСильвана.

+ Ты мне нравишься, СильванусСильван. Честно, + по его лицу и мыслям прошлась тень смятения. + Но, боюсь, тебе придется кое-что сделать. Это будет неприятно. Это будет очень неприятно. Но у меня нет выбора. Впрочем, как и у тебя. +

Стоило Сильванусу Сильвану посмотреть на сферу, как его стошнило смесью желчи и крови.

Я шагнул вперед. Сильванус Сильван затряс головой, и движение превратилось в дрожащую судорогу. Я ощутил, как позади меня Астреос отступил от стены и единым плавным движением мышц и разума достал меч. Он оказался между нами в мгновение ока, с сияющим на кромке меча ледяным светом своей воли.

+ Он приказал мне найти путь из Ока, и он не ограничивал меня в способах достичь этой цели, + я взглянул на СильванусаСильвана, затем обратно на Астреоса. + Когда будешь знать Аримана чуть подольше, то поймешь, что его идеалы распространяются только на цели, но никак не на средства, + я снова ухмыльнулся. Часть меня просто не сумела удержаться от этого. + Когда приходится выбирать между успехом и неудачей, он редко колеблется насчет цены победы. +

Я перевел взгляд назад на СильванусаСильвана. Черная сфера валялась на полу между нами, там, где она выпала у меня из руки. Навигатор посмотрел на нее, затем обратно на меня.

+ Да, + послал я, и свободной рукой поднял его на ноги. + Ты нужен мне для этого. Ты нужен Ариману. Будь за это благодарен. Вот что сохраняет тебе жизнь. А теперь дай руку. +

+ Дай руку, + я вложил в послание железо и боль, и его рука невольно поднялась, длинные пальцы открылись, словно лапки бледного паука. + Услышь песню, и приведи нас к Вратам Разрухи, + послал я и выронил сферу ему в ладонь.

+ Проведет нас через Врата Разрухи, + оборвал я его, + и Антиллинскую Безднубездну. +

Астреос взглянул на меня краем здорового глаза, и в свою очередь также пожал плечами.

На самом деле я едва ли был уверен. Мы оставили Сильвануса Сильвана в его покоях, свернувшегося в колыбели и прижимавшего сферу к ткани, что скрывала его третье око. Он улыбался, и его мысли расходились медленными, спокойными кругами облегчения и уверенности.

+ Он был из Ордена ордена Разрухи, и это столь же веская причина, как любая другая, и… впрочем, ты сам все увидишь. +

+ Конечно, + послал я. + Его выбор времени столь же подозрителен, как всегда, . + Астреос уже уходил, поэтому не ответил и не оглянулся. + Я пойду с тобой, + сказал я, собравшись последовать за ним.

+ СильванусСильван. +

+ СильванусСильван, ты ответишь мне. +

— СильванусСильван, — произнес я своим настоящим голосом. Все также никакого ответа. Я собрался с мыслями и сосредоточился, готовясь пробиться глубже в его разум.

Между мной и остальной частью покоев стояли две фигуры. Одна была громадной, вторая — чудовищной. Игнис, Властитель Разрухи, носил терминаторские доспехи цветов, что были отголоском оранжево-черного пламени на корпусе автоматона. Лицо воина было открыто, его черты остались такими же плавными и неподвижными, какими я их помнил. Вытатуированные круги и линии сменяли узоры на видимых участках кожи. Его разум мерцал холодными, лишенными эмоций образами, которых я не узнал, и не имел желания понимать.

Я ждал, но больше он ничего не добавил. Я стиснул зубы. Я уже забыл, что значит общаться с членами Ордена ордена Разрухи. Столетия, отделявшие меня от последней встречи с Игнисом, в этом отношении были настоящим благословением.

+ Мое наблюдение предназначалось не для того, чтобы сделать тебе приятно, + в его послании не ощущалось никаких эмоций. Возможно, все дело в демонах. Возможно, они лишили меня толики терпения, или же одарили необходимостью в эмоциональности, которая нечасто встречалась у моего рода. Какой бы ни была причина, я почувствовал, как мое лицо дернулось, а рука крепче стиснула посох.

+ Ты нашел путь в Антиллинскую Безднубездну, + сказал он и шагнул вперед. Я заметил, что он чуть заметно прихрамывает. На его виске пульсировала жилка, а лицо казалось не просто уставшим, но напряженным. + За это я благодарен тебе, Ктесиас. +

Он остановился над неподвижным телом Сильвануса Сильвана и долгий удар сердца изучал его. Я чувствовал, как кружатся его мысли, а между ними вьются течения варпа.

Я отвел глаза и посмотрел на СильванусаСильвана, свернувшегося вокруг демонической жемчужины, словно спящий младенец. Я подумал обо всем том, что сделал для Аримана, о том, как он использовал меня с тех пор, как я попал к нему на службу. Мне вдруг стало интересно, было ли в этой ситуации больше, чем я видел или догадывался. Мне стало интересно, чего еще мог пытаться достигнуть Ариман, кроме высвобождения из оков Ока. Я вспомнил о предложении, которое он сделал, когда я был скован в камере Амона.

Мы погрузились в варп. По хребту «Сикоракса» огромной пылающей гривой катился огонь, переливаясь завихрениями свернувшихся цветов. Повсюду вокруг него шли сестринские корабли, соединенные с флагманом серебристо-синими нитями. Кругом поднимались и опадали бури, накатывая на поля Геллера осколками кричащих теней. Психические связи между кораблями рвались и трещали, словно канаты под шквальными ветрами. Сильванус Сильван сидел внутри навигационного убежища «Сикоракса», всматриваясь в царившее снаружи безумие. Трубки и кабели соединяли его с рулевым троном, а машинная башня высотою в полкилометра под нашими ногами объединяла его волю с кораблем. Но истинной связью между ним и флотом, который он вел, служили разумы Аримана и его избранного Круга.

Круг и Ариман играли СильванусомСильваном, словно марионеткой, используя его чувства и способности как продолжения своих разумов. Телепатические паутины тянулась от них сквозь бури и течения варпа к разумам тех, кто направлял остальные корабли. Это было творение высочайшей аккуратности и потрясающего мастерства. Я помогал Ариману в их создании несколько раз с тех пор, как присоединился к нему, но во время пути к Вратам Разрухи я впервые увидел, как он следовал, а не вел.

Сильванус Сильван сидел на краю кресла, сжимая сферу обеими руками. Его обычные глаза были закрыты, но он снял полоску ткани с головы, и его третье Окооко, не моргая, взирало на свет варпа. Ариман, Астреос и я стояли спинами к распахнутым створам, закрыв глаза и затемнив дисплеи шлемов. Картину происходящего мне рисовало второе зрение. Я — колдун, я отправлял свой разум в потустороннюю реальность и бродил по ней во снах и видениях, но подобный опыт — скорее результат усилий ума, чем имматериума. Узреть варп напрямую, омыться лучами его мощи и безумия значит навлечь на себя нечто похуже смерти. Только навигаторы могут смотреть на него и выжить. Но даже они платят положенную цену.

Лицо Сильвануса Сильвана превратилось в обмякшую маску. Из безвольно открытого рта стекала розоватая слюна. При каждом его вдохе глубоко из горла доносилось бульканье и гудение. «Сикоракс» танцевал, скользя по отвесным склонам шквалов эмоций, петляя над воронками ненависти и лжи. Соединившись, Ариман, Игнис и я чуть заметно касались его разума. Силы связи как раз хватало, чтобы удерживать флот на требуемом курсе, но даже тогда мы не слышали ничего, кроме песни.

Она была прекрасна. Я хочу сказать, она действительно была наипрекраснейшим, что я когда-либо знал. Это был не звук, хотя думая о песни, я вспоминаю только тусклые отголоски голосов и высокие пронзительные ноты. В ней чувствовалась грусть и радость, и боль, острота и горечь, веселье и злорадство, и бесконечное, бесконечное обещание большего и большего. Большего, пока ты им не захлебнешься. Это было мое наилучшее воспоминание, и почти самое худшее. Я запер каждую дверь в своем разуме и укрепил волю, пока та не превратилась в каменную стену. Часы протекали в считанные мгновения или растягивались на целые эпохи. И все это время Сильванус Сильван вглядывался в Великий Океан Душ и хрипел будто в насмешку над песней, что влекла его вперед. И мы следовали за ним.

Сильванус Сильван закричал. В ментальных узах между нами вспыхнула злость и боль, и на мгновение я ощутил, как на него обратно накатил ужас и отчаяние всей его жизни. Затем Ариман разбил узы, и «Сикоракс» вынырнул из варпа, словно падающий из воздуха в воду камень.

+ Где…Где? .. +

Мой взгляд упал на Аримана. Тот смотрел на СильванусаСильвана. Навигатора била дрожь. Его третье око было закрытым, но лицо ото лба до подбородка окрашивали запекшиеся красные следы.

Рука Аримана сомкнулась на запястье навигатора. Сильванус Сильван попытался выдернуть ее, но Ариман забрал сферу из его пальцев. Навигатор с рыданиями рухнул на палубу, его поверхностные мысли превратились в рассеянные образы молчания. Ариман посмотрел на сферу, затем на меня и бросил ее мне. Я поймал шар, ожидая… не знаю, чего я ожидал, но холодная мертвая тяжесть предмета удивила меня. Те ощущения, когда я коснулся его в первый раз, исчезли, и в этот раз песнь не наполнила мои уши.

Я обернулся на неожиданный звук. Сильванус Сильван сидел у подножия навигационного трона и, трясясь, с улыбкой что-то напевал себе под нос.

— Вы не слышите? — спросил он, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. + — Хммм… эммм… Теперь она не оставит меня. Теперь я не оставлю ее. +

— Хммм… эммм… хммм… — дальше напевал СильванусСильван, с его улыбающихся губ все еще скапывала кровавая слюна.

Он заколебался, потом кивнул. В воздухе прошелестел палец телекинетической силы, и на троне Сильвануса Сильвана щелкнули переключатели. Раздался лязг, за ним еще и еще. Створы, закрывавшие обзорные экраны, отъехали одна за другой, и мы увидели то, что было снаружи.

Признаюсь, мне следовало догадаться. Следовало предвидеть, что все разыграется именно так. Демоны способны лгать, даже говоря правду. Я должен был спросить о том, как найти Антиллинскую Бездну бездну и таким образом покинуть Око Ужаса. Демон, которого я сковал, сказал, что Врата Разрухи лежат у ее начала, и вручил мне средство найти их. И я принял то, что он дал мне, и последовал за ниточкой до самого ее конца. Он не мог солгать мне. Узы не позволяли ему сделать этого, но правда, которую он мне дал, была смертоноснее всякой лжи. Даже спустя многие тысячелетия я задаюсь вопросом, почему допустил такую ошибку. Возможно, дело в усталости или гордыне. Или, возможно, это случилось из-за того, что некая глубинная и незримая частица меня не хотела покидать Око, которое стало для меня домом и прибежищем. Возможно, эта проказливая частица меня желала нам всем поражения. Демон сделал именно то, что я требовал — он привел нас к Вратам Разрухи на краю Антиллинской Бездны, бездны и тем самым навлек погибель.

Все больше и больше демонов выплывало в поле зрения. Больше и больше. Я услышал, как Сильванус Сильван поднялся и сделал шаг к кристаллическому иллюминатору.

Нога Сильвануса Сильвана зависла над палубой, так и не успев сделать шаг.

Из ничего вытянулась тонкая рука и растянула воздух в стороны. Ариман рванул вперед, протянув руку к СильванусуСильвану, и потрескивающая плеть энергии сшибла навигатора с ног. Влажная красная клешня щелкнула там, где еще мгновение назад стоял СильванусСильван. Наружу шагнула гибкая фигура, со стуком опустив клешни на палубу.

Свет и ярость разделились, и на миг я увидел Аримана. Он поднимал Сильвануса Сильвана на ноги, вокруг него по орбитам вращались раскаленные добела обломки. Рядом с ним кружились демоны, кувыркаясь быстрее, чем я мог уследить. Я попытался дотянуться до него разумом, но варп стал непроницаемой стеной из криков и остроты. Затем Ариман оглянулся и встретился со мной взглядом. Демоны толпились повсюду вокруг него, их когти молотили по яркой сфере.

Керамит треснул, словно кожа. Из раны потекла кровь, и я кричал, и кричал, и боль походила на жжение кислоты и привкус меда. Я застыл, мое тело билось в судорогах, не в состоянии сдвинуться с места. Демон подался чуть ближе, облизывая языком игольчатые зубы. Убежище навигатора заполонило размытое смертоубийство. Варп изливался сквозь корабельный корпус. Бледные фигуры кружились среди копий пламени и молний. Пустой воздух истекал кровью и цветами. Я увидел Аримана, сжимавшего голову СильванусаСильвана, он не шевелился, даже когда огромная фигура с бледной кожей и бритвенными очертаниями развернулась из пространства перед ним.

— '''Тихо''', — зашептал мне демон. Я ощутил, как кончик языка коснулся моей щеки. Его глаза походили на черные озера на совершенном лице. — '''Тише, милый.'''

— '''Не бойся, прелестная душа,''' — проворковало существо. Оно провело клешней, и доспехи на груди разошлись, будто шелк. — '''Это закончится не быстро, и не безболезненно.'''

+ Я здесь, брат, + Ариман шагал ко мне, волоча за собою СильванусаСильвана, на его руке вихрился зеленый огонь.

Ариман закрылся рукой. Вокруг предплечья свилась пульсирующая плеть, иссекая и засасывая его. От Аримана во все стороны разошлась энергия, направленная в варп. Психическая ударная волна выдернула демонов из реальности и разорвала на ошметки черной слизи. Он рванул красную плеть на себя и резко крутанулся. Быкоглавый демон взревел. Ариман хлестнул по нему отнятой плетью. На перламутровой коже расцвел порез, из которого потекла темная жидкость. Ариман ударил снова, но на этот раз демон скользнул в сторону, будто его там и не было, и сделал выпад клешней. Вокруг Аримана и Сильвануса Сильвана загорелась сфера света. Демон пошатнулся, его клешня пошла трещинами и воспламенилась. Я ожидал, что Ариман атакует снова, но удара не последовало. Я бросил взгляд на колдуна. Он пока держался на ногах, но я чувствовал, что его все сильнее одолевает дрожь усталости.

+ Мы не уйдем, + послал Ариман, и я ощутил в послании контроль и напряжение. Он неотрывно следил за кружившим вокруг него высшим демоном. + Там находится Антиллинская Безднабездна, и мы попадем в нее. +

+ Как? + послал я, и в слове чувствовалась горечь и поддельный смех. + У тебя есть секрет, или оружие, что поможет нам? +

Атакующие демоны и вихрь боя вдруг запнулись. Из моего рта заструился желто-черный дым. Звуки отдавались эхом, из сварных швов и палубы потекла ржавчина. В воздухе сформировался шар из пузырящегося волдырями жира, становясь все больше и больше, медленнее, чем расползающаяся гниль, но быстрее дыхания ветерка. Владыка Личинок, возвышенный служитель Отца Разложения, расколол реальность и явился во всем своем грозном обличье. Я сковал его в храме оракулаОракула-мертвеца и никогда не думал, что когда-либо захочу вновь вернуть ему былой полный облик. Глупая мысль, даже для меня. Я почувствовал, как он натянул оковы моего призыва. Они выдержали, но я не дал ему возможности повторить снова.

Повелитель Личинок рванул вперед, из-под кожи проступили гниющие мышцы. Быкоглавый демон возопил от ярости и пируэтом повернулся к нему. Когти погрузились в подрагивающее сало. Наружу выплеснулись мертвые мухи вперемешку с гноем. Владыка Личинок рассмеялся, и поймал быкоглавого демона в объятия. Я увидел, как его рот широко открылся, и в пещере из опухолей показались сломанные корни черных зубов. Он снова расхохотался, прежде чем вгрызться в череп быкоглавого демона.

Я упал на колени, здоровой рукой сжимая посох, и продолжая извергать из себя одно имя за другим.

Демоны из меди и злобы, из голода и бездумного отчаяния, явились на мой зов и растеклись по кораблю и пустоте. Они все прибывали и прибывали, запасы целых жизней собирания, сковывания и обмена. Я не мог этого прекратить, даже если хотел бы, и говоря по правде, этого я не хотел. Мое зрение размылось из-за кислотных слез, язык покрылся волдырями, но меня это не волновало. Меня охватила дикая радость. Некоторые всю свою жизнь носят прекрасные мечи, даже не догадываясь, пока они не обагрятся кровью, о том, что настоящее наслаждение приносит не владение таким клинком, неважно, насколько он красив, но то, как он разит.

Не знаю, сколько я говорил или как много демонов назвал и вызвал. Единственное, что достигало меня тогда, был рев чистой сосредоточенности, и сила, что дрожью прокатывалась по варпу. Я узнал ее. Это был Ариман, кричавший в потустороннее, голоса Игниса и Астреоса присоединились к нему, помогая призвать рассеянные корабли нашего флота к своему свету. Я слышал их воззвания, но они не интересовали меня, и поэтому я продолжал, расходуя запасы своей жизни, пока не стал всего лишь голосом, говорившим с самим собой.

Я подчинился, и ощутил, как кислота в слезах обжигает щеки.

Первым, кого я увидел, был сидевший в своем кресле СильванусСильван, с запрокинутой головой и закрытыми глазами. Он казался мертвым, если не считать того, что его грудь медленно поднималась и опадала. Рядом с ним стоял Астреос. Слизь и сожженная кровь покрывали его доспехи новым слоем краски. Корабль был неподвижным — неподвижным и тихим. Ни песни, ни криков убийства, ни боя.

— Мы в Антиллинской Безднебездне, — произнес Ариман, присаживаясь возле меня. Его голова была непокрытой, и хотя колдун выглядел уставшим, я заметил на его лице удовлетворение. — Остальной флот добрался до нас. Два корабля погибло при переходе, но другие уже с нами. Сейчас мы отдыхаем и ремонтируемся. До выхода из Ока нас ждет еще долгий путь и множество прыжков, но первый шаг сделан. Мы миновали Врата Разрухи, — он осторожно кивнул. — Благодаря тебе.

Я опустил глаза. Мои руки тряслись. Рот был наполнен острыми осколками, и я чувствовал себя слабее смертного ребенка. Это уже превратилось в знакомое последствие служения Ариману, но таким опустошенным и израненным я не ощущал себя очень, очень давно. Я унял дрожь в конечностях, и спустя мгновение заставил свой язык работать.

— Легион… — фыркнул я, и почувствовал, как тело вновь забила дрожь.