Арьяк Каменный Кулак: Наковальня Фенриса / Arjac Rockfist: Anvil of Fenris (новелла)

Перевод в процессе: 7/? Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 7 частей из ?.

Арьяк Каменный Кулак: Наковальня Фенриса / Arjac Rockfist: Anvil of Fenris (новелла)
Автор	Бен Каунтер / Ben Counter
Переводчик	Сол
Издательство	Black Library
Серия книг	Повелители Космического Десанта / Lords of the Space Marines
Год издания	2014
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Экспортировать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Сюжетные связи
Входит в цикл	Арьяк Каменный Кулак
Следующая книга	Громовой волк / Thunder Wolf

Пускай костёр поутихнет.

Время пиршеств подходит к концу. Надеюсь, все наелись досыта. Ага, даже вы, Кровавые Когти! Вы, молодые злющие щенки, которые веселятся так же беспамятно, как и дерутся! Даже вы. Днём я простой трэлл, который чинит ваше снаряжение. Я ухаживаю за Клыком, пыхчу в кузницах, оружейных —  выполняю всякую грязную работу, чтобы Космические Волки могли сосредоточиться на войне. Однако теперь, когда солнца Фенриса погружают нас во мрак, когда над нами пеленой ночного неба сгущаются тени Великого зала, теперь я — голос, к которому вы должны обратить свои уши. Разве Леман Русс не делился историями об Императоре и Великом крестовом походе? Разве он не завещал прислушиваться к сказителям, будь то могущественный волчий лорд или скромный трэлл? Так что не разжигайте огонь, пока я не закончу: пускай слова разлетаются в тлеющих углях.

Этой ночью я поведаю историю об Арьяке Каменном Кулаке.

Об Арьяке, точно! Воздайте ему хвалу! Об Арьяке, самом могучем из всех нас! О гиганте даже среди астартес, о Наковальне и молоте Фенриса! В его честь были выпиты многие бочки эля! Даже вы, Длинные Клыки, вы, вечно ворчащие и качающие головами на выходки Кровавых Когтей! Даже вы, Серые Охотники, что называют себя костяком нашего Ордена, воздайте ему хвалу! Об Арьяке Каменном Кулаке, Чемпионе Гримнара! Да, много врагов у Всеотца, что проклинают его имя в хеле…

Но в этот раз не о далёких концах Галактики я расскажу, нет. Действия этой истории разворачивались прямо здесь, на Фенрисе, нашей холодной и бессердечной матери; на родине всех племён, откуда мы родом; в этом самом месте, прямо в Клыке, недалеко от трона Лемана Русса в крепости Космических Волков. Мои слова заведут нас даже сюда, в Великий зал.

Ну же, кто нальёт мне кружку? Нужно многое вам поведать, а в горле уже пересыхает. Спасибо тебе, брат Хеф. Так, дайте-ка поразмыслить…

Точно, Арьяк! Арьяк обладал недюжей силой ещё до того, как стал Космическим Волком. До того, как волчьи жрецы возвысили его из ваших рядов. Он рос ребёнком невероятной силы и размеров, а старейшины его народа сразу определили, что Арьяк станет воином. Всё так и случилось. Арьяк наводил ужас на любом на поле боя, где бы не появлялся. Однако же истинным домом ему стала кузня. Там безмерная сила будущего чемпиона обращала стволы клыкодрев в ярма для фенрисийских змиев, что тянули колесницу его вождя.

Удары молота Арьяка придавали форму клинкам из титановой стали. Он один лишь настойчивостью и силой рук мог подковать коней из горных долин для всадников своего народа. В юности от руки Каменного Кулака пало много врагов, однако племя его одерживало победы и процветало в большей степени благодаря труду Арьяка в кузницах.

Едва он прошёл Кровопускание, как железные жрецы едва не требовали, чтобы он пошёл к ним в ученики и работал с молотом и наковальней на Кузнечных холмах, что формируют нижние склоны Клыка.

Тогда его учителем стал сам Хенгис Чернорукий, верховный железный жрец, и Арьяк быстро перенимал его опыт. В то время как собратья Арьяка по Кровавым Когтям, как и все вы, хриплые щенки, пировали и мерились силой; пока волчьим жрецам приходилось разнимать драки и отправлять пострадавших в апотекарион, Арьяк изучал трактаты по оружейному ремеслу. Каменный Кулак надеялся, что кузнечное дело подарит ему честь стать достойным величайших реликвий из арсеналов. Он проходил обучение и на Марсе, мире кузниц, — как и все, кто стремится строить и ремонтировать военную технику, — и даже в окружении нелюдских магосов и среди чудных ритуалов наш Арьяк прослыл настоящим мастером наковальни!

Магосы Красного мира твердили, что в Арьяке сокрыт потенциал самому однажды стать верховным железным жрецом, хотя в перспективе для этого потребуются столетия труда и науки. Я мог бы рассказать много историй о его пребывании на Марсе, однако сейчас я поведаю всё же о времени после его возвращения, когда Арьяк ходил в учениках верховного железного жреца.

Каждый пройдёт испытание. Это главный урок, которому учит мать Фенрис. Сначала нас проверяют, когда мы рождаемся: голыми и визжащими прямо в её когтях. Она бросает нам вызов, выживем мы или нет. А по мере взросления всем суждено пройти ещё тысячу испытаний на решительность, силу, доблесть, смекалку, сдержанность и ярость в бою.

Космический Волк проходит ещё с тысячу новых, величайшим из которых является кровопускание. Вы прошли его, а я нет — и поглядите на мою хромоту и скромные атрибуты трэлла вместо чёрного панциря и доспеха астартес. Вот так и Арьяк завершил его с успехом, а Хенгис Чернорукий призвал Каменного Кулака в Очажную кузню, ту огненную яму с лавой: в  единственное место, где ярость Фенриса разогревается настолько, чтобы ковать прочнейшие и острейшие морозные клинки. Арьяк прогуливался на нижнем склоне Клыка вместе с Хенгисом, над самой лавовой ямой.

— Арьяк, — говорил лорд Хенгис. — Ты долго трудился в ремонте повреждённых доспехов и мечей боевых братьев. Все твои работы прекрасны и долговечны, нет клинков острей и прочнее. Но это дело трэллов. Астартес может выполнять работу двадцати смертных в кузне, но в бою космодесантник стоит сотни. Для Космического Волка нет ничего постыдного в наковальном труде — мало того, каждый железный жрец работает здесь в течение года и одного дня, прежде чем получить сервосбрую, — но ты, Арьяк, тратишь время на обычное боевое снаряжение, на работу простых кузнечных трэллов.

— Я ценю любую работу во благо ордену, — отвечал Арьяк, — как ценю я и честь, которую мне оказывают боевые братья, доверяя мне снаряжение. Однако если вы прикажете уйти из кузниц и присоединиться к ним в веселье и драках, я так и поступлю, хотя, признаюсь, мне будет недоставать жара костров и звона наковальни.

— Нет, Арьяк, я прошу о другом.

Некоторые из вас, те, кто постарше, знали верховного железного жреца Хенгиса Чернорукого. Он был воином крупным и целиком зарос кроваво-каштановой бородой, которую обычно заплетал в косы. Лицо его сохраняло румяну, а голос — глубину, подобно рокоту гор. Хенгис сердечно хлопнул Арьяка по спине, как любил это делать.

— Я прошу тебя заняться восстановлением древних артефактов ордена, тех, что уже многие века никак не починят. Орден жаждет вернуть реликвии на поле боя, но благоговение, с которым относимся к ним мы, велит оставить их в покое и не тревожить их дух несовершенным ремонтом. Однако же у тебя, Арьяк, такое тонкое чутьё, такое понимание работы со сталью, что, быть может, ты станешь первым из нас, кто возьмётся за это дело. Но сначала должно обрести уверенность в этом. Ты должен пройти испытание.

— Я готов к любому. Всеотец направит меня, а волки ночного неба благословят, — преспокойно ответил Арьяк, поскольку был скромен и потому, что ему не особо нравилось кричать о доблести. Многие ли из вас, услышав об испытании, не обрадовались бы собственной избранности не стали бы вопить о превосходстве? Не стали бы вы реветь о предстоящей проверке как о сущем пустяке? Сомневаюсь. Большинство из вас так бы и поступило. Но не Арьяк.

Хенгис приказал кузнечным трэллами с элементами доспеха в руках подойти ближе. То была тактическая броня дредноута, такая, какую выдают лишь самым прославленным волчьим гвардейцам!

Благословенны вы, заслужившие право носить её, чемпионы среди чемпионов! Доспехи были древними, их серые керамитовые пластины украшали роскошные замысловатые узоры из меди и серебра: волчья охота в спиралевидном лабиринте, морские битвы в океанах Фенриса и выстроенные в созвездия звёзды, под которыми мы с вами родились. Таковым было качество доспеха, представленного Арьяку Каменному Кулаку.

— Это доспехи волчьего лорда Торьека Гранитобрового, — молвил Хенгис. — Он погиб при штурме Брехана-Четыре. Мы обнаружили тело, но броня функционировать перестала. Глянь сюда, сервомеханизмы обуглились, пришли в негодность. Увы, ремонтом никто так и не занялся, ибо их загадки от нас ускользают. Смотри теперь сюда, на керамитовые пластины — плечо и поножи. Ох, как они повреждены, как расколоты! Теперь ты понимаешь, восстановить этот доспех не под силу никому из нас, поскольку работа слишком тонка и запутанна. Тебе, Арьяк Каменный Кулак, я и поручаю это задание. Почини доспехи Торьека Гранитобрового. Верни броню в наши арсеналы, чтобы облачить будущего героя. Таково твоё испытание.

Арьяк опустился на колени, поклонился в знак благодарности, принял доспех и уложил его на наковальню рядом. Не вымолвив больше ни слова, он принялся за работу.

Кто-то из вас уже слышал о Торьеке Гранитобровом, потому как я уже рассказывал его историю раньше. В процессе было выпито много бочонков и организовано не меньше пиршеств, ибо его сага и впрямь весела и славна. Тише, тише! Успокойтесь! Я расскажу вам снова, не переживайте, просто не сейчас. Сейчас речь об Арьяке.

Так вот, Арьяка подвергли поистине трудному испытанию. В течение многих дней он созерцал доспехи Торьека Гранитобрового. Много дней он стремился познать броню: не только способы её ремонта — Арьяк желал сохранить доспех в первозданном виде. Столько же дней он совершал ритуалы, которым обучился на Марсе. Каменный Кулак обращался к машинному духу доспехов, стремясь заслужить уважение и получить разрешение работать с бронёй. Каменный Кулак ни на шаг не отходил от Очажной кузни, купаясь в жаре самого сердца Фенриса.

Как Арьяк починил сервоприводы? Он долго размышлял, прослеживая путь каждого провода, пока не воссоздал схему в разуме. Он прислушивался к пожеланиям машинного духа и следовал им, перемонтировав системы охлаждения собственными руками, — ловкими, несмотря на размер, — и, обратив восприятие вовнутрь, он сумел разгадать эту тайну.

Как удалось придать пластинам доспехов прежнюю форму и при том не очернить мастерство минувшей эпохи? Арьяк работал голыми руками. Могучие руки, с хваткой, более сильной, чем у любого человека, рождённого на Фенрисе до или после. Руки Каменного Кулака словно сами закалились на наковальне так же надёжно, как любой из его клинков. Окровавленными и мозолистыми пальцами он вернул керамиту прежнюю форму, и, таким образом, раны стали невидимы, а ремонт — безболезненным. Медитация с последующей перековкой заняли месяцы, в течение которых Арьяк оставался в Очажной кузне. Пищу ему подносили кузнечные трэллы, которые испытывали такое же огромное уважение к Арьяку как к кузнецу, как и к воину.

Затем Арьяк вернулся в Великий зал Клыка, где мы сейчас сидим; где верховный железный жрец Чернорукий пировал бок о бок с Великим Волком Логаном Гримнаром. Они праздновали грядущие битвы, ибо в то время орден собирался в Калунийский крестовый поход. Арьяк пришёл весь перепачканный сажей, его кожа обгорела от жара Очажной кузни. Каменный Кулак положил доспехи Торьека Гранитобрового на праздничный стол.

В течение часа Чернорукий осматривал доспехи, придирчивым взглядом осматривая каждую заклепку и сварной шов.

— Что ты видишь? — наконец спросил жреца Великий Волк Гримнар.

— Доспех Торьека Гранитобрового, — ответил Хенгис Чернорукий.

Всего три слова, но их смысла хватило. До того момента Хенгис из раза в раз наблюдал лишь эхо, остов могучего боевого доспеха. Там, в изломанном керамите, обитал несчастный машинный дух. Однако теперь верховный железный жрец вновь увидел великолепную броню, коей она и являлась до падения Торьека.

Столь велико было всеобщее ликованье! Боевые братья иссушили реки эля: возвращение реликвии в хранилища ордена стало добрым знамением для грядущего крестового похода и раззадорило Космических Волков. Арьяк Каменный Кулак не пировал в тот день, хотя выпил кружку эля в честь павших и с достоинством принял поздравления боевых братьев. Как я уже говорил, мужем он был скромным.

— Пируй и пой, брат Арьяк, — провозгласил Великий Волк Гримнар. — Это великий день, и мы приветствуем твой не менее великий подвиг.

— Я рад, что послужил родному ордену, — отвечал Арьяк, — и действительно счастлив. Однако труд мой — достижение лишь одного человека. Истинную же радость я испытаю, когда мы все вместе сразимся и одержим великую победу в крестовом походе, повергнув врагов Всеотца в прах под нашими ногами. Тогда, быть может, и я воспою величие ордена.

— Увы и ах, брат Арьяк! — воскликнул Гримнар. — Должен сообщить тебе прискорбную весть, ибо ты не присоединишься к крестовому походу.

Кто знает, испытывал ли Арьяк в тот миг печаль? Одному Арьяку это известно, а Каменный Кулак не обсуждает подобные вещи, по крайней мере, с ничтожными трэллами вроде меня.

Он не выказал унынья, но склонил голову в знак признания власти Великого Волка.

— Тогда как же я вам послужу? — спросил Арьяк.

Ответил ему тогда Чернорукий.

— Доспехи Торьека Гранитобрового являлись лишь испытанием, что ты, впрочем, знал и так. Однако испытание это определило, поставим ли мы перед тобой иную, очень, очень специфическую задачу. Скажи мне, брат Арьяк, какая реликвия, находись она в строю сегодня, навела бы наибольший ужас на наших врагов?

— Никакая реликвия не вызывает такого страха, — без колебаний ответил Арьяк, — кроме той, что удерживают руки Космического Волка. Боевой брат, её владелец, — вот истинный корень страха наших врагов. И я заявляю, что носит таковую величайший из нас, и имя ей — топор Моркаи, что в длани Великого Волка.

Произнося эти словаа, Арьяк склонил голову в знак уважения к Гримнару, который всё это время наблюдал за происходящим в зале.

— Истинно так! — проревел Хенгис. — И велико было горе, когда во время последнего похода топор Моркаи раскололся!

Кто-то уже слышал эту историю? Вижу, немало. События те происходили вскоре после поединка нашего Великого Волка с Безумным Мясником из Горгавианской пасти — повелителем зеленокожих, который, как и все орки, до него и после, считал себя тем самым объединителем ксеносской орды и будущим владыкой Галактики. Как вы понимаете, путь его оборвался под лезвием топора лорда Гримнара!

К несчастью, этого зеленокожего воеводу благословили его кровожадные боги, одарив черепом крепче брони «Носорога», и во время удара вместе с головой орка разлетелся вдребезги и клинок. В конце концов Великий Волк одержал победу, однако топор Моркаи, — смертоноснейшая реликвия, что веками служила Логану Гримнару, — оказался сломан.

— Оружие Великого Волка, — объявил Гримнар. — Я снова хочу овладеть им. Враги трепещут, когда слышат приближающийся вой нашей стаи, а я желаю в сто крат усилить их ужас, размахивая Топором Моркаи на острие атаки. Реликвии должно возродиться из осколков, и её дух вновь вкусит крови наших врагов!

Никто не рискнёт гадать, какие мысли возникнут в голове Космического Волка, которому поручат работу подобной важности, но всё же вынужденный покинуть священное поле брани ради её выполнения. И снова лишь Арьяку ведом ответ, а трэллы, подобные мне, никогда об этом не спросят. Вам лучше знать. Вам, Космическим Волкам, что так любят сражаться.

В ответ Арьяк сказал лишь одно.

— В таком случае, я должен покинуть зал и отправиться в арсеналы, ибо негоже заставлять машинного духа Моркаи ожидать собственного перерождения. С вашего дозволения, Великий Волк, и с вашего, верховный железный жрец.

Арьяк стал свидетелем, как орден Космических Волков отправляется на войну, улетая ввысь на «Громовых ястребах». Сам же он работал в кузницах на нижних склонах Клыка. Какое всё-таки отрадное зрелище — видеть, как орден поднимается в воздух и направляется к флоту на орбите, чтобы начать поход! Но Каменный Кулак, должно быть, очень горевал невозможности отправиться с ними, и всё же находил утешение в том, что он своими руками воссоздаст частичку наследия всего ордена.

В те времена Клык охранялся церемониальной гвардией из единственной стаи Серых Охотников. То была стая Форньота, чью геральдику вы можете отыскать и здесь, среди сотен других развешанных по Великому залу. Вот, вот здесь, прямо над камином. Костлявая лапа на фоне трёх гор и жёлто-багряного поля — личная геральдика вожака стаи Форньота Пол-шлема. Форньот пребывал в тоске, как и его братья по стае, ведь они тоже не ушли с орденом Калунийский крестовый поход. Однако приказ тот исходил от самого Великого Волка, а Форньот подчинялся альфа-вожаку, как и положено любому Волку.

— Что бы тебе ни понадобилось от моих Серых Охотников, — говорил Форньот Арьяку во время своего визита на кузнечные склоны, — я позабочусь, чтобы кто-нибудь из нас или трэллов тебя этим обеспечил.

— Раз уж так, у меня есть задание, которое по силам выполнить лишь одному из твоей стаи, — начал Арьяк. — Погляди на осколки топора Моркаи на наковальне. Слышал ли ты что-нибудь о его происхождении?

— Слыхал, — отвечал Форньот. — Когда-то топором Моркаи владел чемпион Хаоса, почитавший Падшие силы. И наш Великий Волк, когда был ещё совсем юным воином ордена, его одолел. Лорд Гримнар забрал топор как трофей и с тех пор сражается им в бою.

— Всё так, — согласился Арьяк. — Однако это лишь часть истории. Логану Гримнару предстояло приручить топор, ибо оружие это пятнали грехи предыдущего владельца. Никто не может сказать, сколько невинной крови было им пролито, и свидетелями каких неимоверных богохульств оно стало. Поговаривают, Великий Волк боролся с машинным духом сто дней, прежде чем топор очистился и стал безопасен для пользования. По этой причине оружие следует снова очистить и заново освятить, прежде чем приступать к перековке.

— Каким же образом возможно сдержать порчу такого могущества? — недоумевал Форньот. Вожак стаи Серых Охотников по-новому взглянул на разбитый клинок, ибо только сейчас осознал, зачем Великий Волк его приручил — показать Галактике, что даже злоба Тёмных Богов и их последователей не в силах остановить руку Космического Волка.

— Топор Моркаи освятит помазание кровью Волка, — заключил Арьяк. — Однако не простого боевого брата. Я должен поступить так, как поступил лорд Гримнар, впервые победивший порченый дух оружия, и помазать его кровью самого примарха Лемана Русса! Флакон с кровью нашего отца содержится в хранилище геносемени, она и нужна мне для продолжения работы.

— Ну раз так, я принесу его сам, — заверил Арьяка Форньот. — Ха! Это задание уж точно меня утешит, и всё же больше я предпочёл бы сражаться, ибо боле всего на свете я люблю рвать неправедную плоть когтями и зубами! Но держать в собственных руках такую реликвию, кровь самого Русса, — это нечто иное.

Форньот сверкнул свирепой улыбкой. Судя по всему, Форньот так и не сошёл до конца с пути Кровавого Когтя, сохранив присущую им агрессию и упрямство. Быть может, именно они и послужили причиной, почему волчий лорд избрал его вожаком стаи Серых Охотников: хотя такие воины должны быть уравновешенны и служить примером для щенков-Кровавых Когтей, вместе с тем им должно сохранить в душах сталь и жажду крови.

Неужто вас оскорбляют указания трэлла, как должен сражаться Космический Волк? Судя по рыку, полагаю, я прав. Но я имею право об этом сказать, а вы обязаны выслушать — такова привилегия скьяльдов! Такие вот правила.

Форньот принёс флакон с кровью Русса в Очажную кузню. Там трудился Арьяк. Топор Моркаи оставался на наковальне, и Арьяк продолжал его созерцать. Хотя оружие разбилось вдребезги, на его широком закругленном лезвии зияла глубокая трещина, а рукоять из звёздного металла обломилась, топор до сих пор внушал ужас — точно заключённая внутри смертоносная сила шторма или извержения вулкана. Вы могли заметить его изображение в узорах и сюжетах трофейных залов — в руке Великого Волка, поражающего легионы зеленокожих или армии предателей. Об этом Арьяк и размышлял, готовясь активировать силовое поле топора Моркаи и изучить его дух.

Стая Форньота была сплочённой и крепкой. Они не любили громких пиршеств или междоусобных драк, к каким склонны многие из Волков. Сам Форньот, как я уже упоминал, являл собой воплощение дикого нрава, а братья по стае сдерживали хищнические инстинкты своего вожака в той же мере, в какой он вёл их за собой. Брат Видфинн носил мелта-ружьё: во время кровопускания он столкнулся лицом к лицу с червем бездны и не отступил ни на шаг. Когда колоссальнейшие из военных машин приближаются к стае, Видфинн лишь ждёт момента, чтобы выпустить в них смертоносный поток. Воистину, никто и никогда не видел выражения у него большего удивления, чем приподнятая бровь — будь то ксенос, абоминация или акт богохульства.

Брат Анвакир служил им военным сказителем и описывал подвиги стаи. Он был скор на слова — они слетали с языка Анвакира быстрее, чем вылетают снаряды из болтера, хотя и стрелял он тоже метко.

Братьев Дварнна и Броккира из одного племени доставили в Клык в один день, и некоторые задавались вопросом, являлись ли они братьями в буквальном смысле этого слова. У обоих было по молниевому когтю, и в любой битве они сражались сообща, с такой же организованностью, с какой правая рука чувствует левую.

Другим их товарищем по стае был Свалин, и если Форньот воплощал кровожадность стаи, то Свалин отвечал за её холодный расчёт; ветеран, который так и не перешёл в ряды Длинных Клыков и не был назначен в волчью гвардию. Он хотел прожить остаток своих дней Серым Охотником, где его мудрость послужила бы самым острым клинком в арсенале стаи.

Таковым был состав стаи Форньота, единственных Космических Волков в стенах Клыка. За исключением Арьяка Каменного Кулака, разумеется. Однако ни в коем случае не забывайте о трэллах ордена, которые тоже там трудились. Ведь так легко о нас забыть! Словно мы невидимки; призраки, что ухаживают за крепостью-монастырём, точно никси и тролли из фенрисийских мифов!

Неужто вы думаете, что мы появляемся из ниоткуда, чтобы прибраться после вашего пира, отполировать трофеи от оставленных вами следов или вытереть кровь с дуэльных кругов? А вот и нет! Клык — наш дом, такой же, как и ваш, хоть вы и не замечаете, как мы проходим мимо. Многие ушли с орденом в крестовый поход, однако в Клыке под присмотром Форньота оставалось бесчисленное множество трэллов.

Брат Анвакир стоял на крепостной стене. Завершив обряды по облачению и боевые тренировки, он получил возможность провести остаток дня наедине с собой. Его разум завертелся в круговороте собственных мыслей.

Анвакир часто наведывался сюда, к укреплениям и точкам для вылазок, что усеивают верхние склоны Клыка: оттуда на сотни миль открывается всё величие Фенриса. Расселины у подножия гор окаймлял багровый свет заходящего солнца. Полярное сияние повисло мерцающей завесой, точно водопады разноцветного огня, что заливает лишь начинавшие появляться звёзды. Далёкие ледники казались покрытыми красным полями, а у самых нижних склонов, где кузницы испускали дым плескался океан, ибо с одной из сторон Клык — отвесный утёс над чёрными морскими глубинами. Воздух был морозным и приятным, а Анвакиру нравилось пропускать через ноздри истории о Фенрисе, которые буквально пропитывали местные пейзажи.

— Я напишу об этой ночи, — произнёс он. — Как это обычно бывает, лишь тогда мы можем познать истину Вселенной, когда война далеко, а ты одинок. Лишь одна нота — и мы поймем, каков истинный мир, всего-то нужно позволить этому случиться. Старуха-мать Фенрис! Я родился в твоих жестоких объятиях. Однако Галактика жестока, и ты прекрасно меня подготовила. Отец Фенрис! Я вырос, едва избегая от смерти, твоей смерти, от твоих штормов и твоих хищников. Но Галактика полна смерти, и ты прекрасно меня подготовил. Брат Фенрис! Я родился в печали, ибо ты спас меня, но не уберёг многих моих братьев и сестёр. Но Галактика полна печалей, и, несмотря на всё это, я выжил и был возвышен в космодесантники. Выходит, брат Фенрис, и ты меня подготовил.

— Да, — повторил брат Анвакир, — я всё запишу.

Но даже во время речи волчьи инстинкты не оставили вашего боевого брата. Взращённые Фенрисом и отточенные волчьими жрецами и обучением во сне, они завыли у него в голове.

В тот момент Анвакир осознал, что не один. Он не знал, что за враг напал на него, будь то бритвоястреб или пикокол, но Анвакир был уверен, это не Космический Волк и не трэлл.

— Покажись! — крикнул он, обнажая цепной меч. — Каким идиотом нужно быть, чтобы даже подумать о вероятности подкрасться к Волку? Я слышу тебя! Я слышу цоканье когтей по камню, или, возможно, чешуи или кости. Я чую твой запах! Ты — ксенос, ибо твоя вонь не из моего мира. Скоро я тебя отыщу, а когда это случится, то выпотрошу живьём! Покажись и, по крайней мере, умри в открытом бою, если это принесёт твоему виду хоть какую-то честь!

Ответа не последовало. Однако вонь и впрямь была резкой. В нос Анракира ударил не запах океана, не гор и не зимнего ветра. Хищники никогда не выслеживали ничего подобного в метелях Фенриса, как не преодолевало подобное и бурь в его небесах. То был чужак.

Брат Анвакир обернулся, пытаясь глазами отыскать подсказанное нюхом. На крепостной стене стоял он один. Серый Охотник не заметил вокруг ничего живого, кроме хищных птиц, круживших над пиком.

Звук доносился откуда-то сверху. Внезапно часть склона Клыка, покрытая коркой льда и испещрённая серыми и чёрными прожилками, ожила и сдвинулась с места — сначала камнепадом, а затем как извивающийся хищник, понёсшийся вниз по отвесной скале так быстро и уверенно, словно тварь бежала по равнине.

Нюх Анвакира предупредил о её приближении, а уши уловили царапанье когтей по камню, но глаза вовремя не успели. Он лишь инстинктивно поднял цепной клинок в момент, когда существо уже напало.

Если бы я только мог подарить Анвакиру добрую смерть! Каждый Космический Волк должен умереть в окутанной славой последней битве, на вершине горы из вражеских трупов, или в легендарной собственной жертве ради спасения братьев. Именно такими смертями заканчиваются лучшие саги.

Но, увы, хоть я и рассказываю историю минувших лет, повествование должно оставаться правдивым, а обрекать брата Анвакира на славную смерть означало бы отринуть правду. Вы уже не дети. Шипите и скальтесь, но вы услышите её, и вы с ней смиритесь.

Брат Анвакир умер не своей смертью, и потому в конце времен он примет бой бок о бок с Леманом Русом, когда все воплощения Хаоса будут разбиты и изгнаны из Галактики. Но погиб он не очень достойно, поэтому скорбите, печальтесь.

С рассветом, чтобы обслужить защитные орудия на горных склонах, на крепостную стену вышли трэллы. Они и обнаружили тело брата Анвакира. Его голова превратилась в сплошное красное месиво — череп был расколот на несколько частей. Борозды от когтей на камне рядом говорили о чудовищной силе и скорости, с которыми его настигла смерть. Анвакир так и не выпустил цепной меч из руки, но, увы, на зубьях не было ни кусочка замороженной ксеносской плоти. Брат Анвакир умер прежде, чем успел нанести удар. Да, взвойте! Помяните его горестным воем, и вскоре ваша печаль обратится в гнев, как и тот, что затопил тогда Клык.

Благо, Анвакира перенесли в залы Клыка прежде, чем до него добрались небесные звери. Тело нёс Форньот, ибо он был его вожаком. В апотекарионе Анвакира накрыли саваном, и Форньот велел своим братьям преклонить колени перед телом. Он произнёс молитву о том, чтобы поскорее встретиться с Анвакиром в Конце времён.

— Теперь же, — объявил тогда Форньот, — настало время мести. Что за зверь сотворил это с нашим братом, я не знаю. Но знаю, что мы его выследим. Затравим! Загоним в угол! Разделаем и повесим тушу в зале трофеев! Дварнн и Броккир, передайте всем трэллам, что хищник забрал жизнь Космического Волка. Что бы они ни увидели или ни услышали необычного, я должен быть в курсе. Свалин, сходи на склоны кузниц и приведи сюда Арьяка Каменного Кулака, сейчас он работает там. В этой охоте моей стае не помешает ещё один Волк. Остальные — со мной. Мы не сомкнём глаз и перероем весь Клык. Вперёд! На охоту! Вперёд!

Указы вмиг разлетелись по залам. Вероятно, внимания вы на подобное не обращаете, но трэллы мгновенно реагируют во время критических ситуаций, а уж тем более таких, как вторжение в Клык. У нас свои командиры, способы связи и методы ведения войн. Честное слово, я видел всё собственными глазами, хотя был тогда ещё совсем молод и не принимал активного участия в охоте, едва оправившись от неудачного кровопускания.

Но я точно помню, что паники не было. Лишь решимость и осознание, что орден далеко, а потому Клык должны защитить мы. Мы открыли оружейные шкафчики, и каждый из трэллов взял по автомату и боевому клинку. Моим начальником являлся тан Моргран. Он поручил нашей ремонтной бригаде следить за вентиляционными отверстиями, туннелями, местами для откачки воды и прочих труб, где мог бы скрываться хищник.

Все трэллы отважны, ибо, не будучи самым храбрым фенрисийцем, внимание Космического Волка не заслужить. Естественно, мы понимали, что разница между трэллом и Космическим Волком безмерна. Если бы тот охотник, что оказался способен убить Космического Волка, оказался среди моей бригады, то мы, вероятно, остались мертвы. В тот раз я почувствовал страх смерти — последнее препятствие, которое преодолевают щенки перед становлением Волками.

Уже тогда нам было известно, что Клык столкнулся не с обычным зверем вроде тех, что время от времени забредают с ледяных равнин. Ни сенсоры ксеносских феромонов, ни авгуры, за которыми следили трэллы, не обнаружили чужих признаков жизни. Теперь-то я знаю причину, ибо нарушитель являл собой воплощение хитрости и обмана. Он был создан чтобы обводить всех вокруг пальца. Всех, кроме Космических Волков. Однако тогда мы считали, что в Клыке поселился один из призраков Фенриса, какой-то древний король, что сумел выбраться из замёрзшей могилы, обезумев от горя и гнева. Ах, я молился, чтобы так и случилось! Я бы предпочёл, чтобы на нас разъярился призрак забытого прошлого — так не хотелось мне верить, что в Клыке скрывается хищник. Но не будем забегать вперёд.