Бежать или сражаться / Fight or flight (рассказ)
 | |
| Автор | Сэнди Митчелл / Sandy Mitchell |
| Переводчик | Летающий Свин |
| Издательство | Black Library |
| Серия книг | Кайафас Каин / Ciaphas Cain |
| Входит в сборник | Горнило войны / Crucible of War |
| Год издания | 2002 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
| Входит в цикл | Кайафас Каин |
| Следующая книга | Сектор 13 / Sector 13 |
«Как и любой недавно приступивший к исполнению своих обязанностей юный комиссар, я встретил первое задание с рвением, смешанным с трепетом. В конце концов, я был видимым воплощением воли Императора, но при том я едва мог подавить в себе крошечный голосок, заставлявший меня гадать, окажусь ли я, пройдя испытание, достойным возложенного на меня доверия. Когда же, наконец, пришло испытание, в крови и славе поля боя я получил ответ — и моя жизнь изменилась навсегда!»
— Кайафас Каин, «Служить Императору: жизнь комиссара» 104.М42
Если и есть крупица правды среди того благочестивого вздора и издавна поведшегося спасения собственного зада, проходящих по моей биографии, то это последние четыре слова предыдущего абзаца. Когда я оглядываюсь на прошедшие сто лет трусости, пробирающего до кишок ужаса, и абсолютно невероятной удачи, каким-то способом вознесшей меня на головокружительную высоту Героя Империума, я с полным правом могу указать на ту небольшую схватку на всеми забытом добывающем мире, как на ту, которая сделала меня тем, кем я есть.
Когда я прибыл на Дезолатию IV, то находился в ранге полномочного комиссара уже почти восемь недель, из которых семь потратил на путешествие в варпе, и скажу сразу, новое подразделение не обрадовалось моему появлению. Выйдя из челнока, я обнаружил на краю посадочной площадки единственную ожидающую «Саламандру», на ее обметаемом песком корпусе цвета пустынного камуфляжа были знаки различия 12-й Вальхалльской полевой артиллерии. Но нигде не было и следа высокопоставленных офицеров, которых протокол обязывал встречать новоприбывшего комиссара. Только один скучающий рядовой, раздетый как раз до такой степени, чтобы можно было понять, что он в форме, наслаждался небольшой тенью, отбрасываемой припаркованной машиной. Когда я появился, он оторвался от планшета с «мастерской гравировкой» и поплелся в мою сторону, вздымая ботинками небольшие клубы желтой пыли.
— Понести вашу сумку, сэр? — сказал он, даже не сделав попытки отдать честь.
— Хорошо, — торопливо сказал я. — Она не тяжелая.
Запах его тела предшествовал ему самому подобно личному силовому пузырю. В планшете с брифингом, на который я взглянул прежде, чем сделать радостное открытие, что транспортный корабль был полон людей, до сих пор наивно полагавших, будто азартные игры имели что-то общее с удачей, упоминалось, что вальхалльцы были родом с ледяного мира. Хоть для меня и не стало сюрпризом то, что опаляющая жара Дезолатии могла заставить его так вспотеть, я едва ли ожидал быть встреченным ходячим биологическим оружием.
Я пересилил себя и не заткнул нос, приняв выражение приятной дружелюбности, которое как выручало меня из неприятностей неисчислимое количество раз за проведенные в схоле годы, так и втягивало в них с той же частотой.
— Комиссар Каин, — сказал я. — А ты?..
— Наводчик Юрген. Полковник посылает свои извинения, но он занят.
— Не сомневаюсь в этом, — сказал я.
Наземная команда принялась выгружать груз — контейнеры с неизвестным содержимым и части оборудования для горнодобывающей промышленности, которые были слишком большими для грузовых платформ. Мы находились здесь именно из-за шахт, для того, чтобы обеспечивать беспрерывную поставку различных ресурсов на мир-кузницу Империума, несмотря на присутствие орочьей диверсионной группы, которая по прибытии сюда оказалась неприятно удивлена, обнаружив стоящий на орбите десантный корабль Имперской Гвардии, ожидавший там ослабления небольшого варп шторма. Что именно нам следовало защищать от быстро истощавшихся вражеских сил, наверное, было записано в планшете с брифингом, предположил я.
Над нами вырисовывались шахтерские поселки, подобно лишайнику цепляющиеся за изрытые шахтами горные склоны. Для меня, обитателя улья, они выглядели по-уютному ностальгически, хотя за самыми большим подсчетами, население колонии составляло всего несколько сотен тысяч, включая стариков и детей — в действительности всего лишь деревня по Имперским меркам.
Я двинулся вслед за Юргеном к «Саламандре», виляя в плотной толпе рабочих. Он же шел сквозь нее беспрепятственно, миазмы от его нестиранных носков расчищали ему путь с эффективностью цепного меча. В конце концов, забросив вещмешок в кузов, я задался вопросом, не было ли мое прибытие сюда ошибкой.
ПОЕЗДКА БЫЛА небогата на события, однообразности дороги не скрашивал ни один путевой ориентир с тех пор, как горы за нами уменьшились до размеров небольшого пятна на горизонте. Единственной достопримечательностью на проплывающем мимо пейзаже была сожженная громадина орочьего баттлвагона.
— Ты, должно быть, мечтаешь выбраться отсюда, — заметил я, наслаждаясь ощущением играющего волосами ветра и упиваясь тем фактом, что, взгромоздившись за стрелковым щитком, я был милосердно избавлен от запаха Юргена. Он пожал плечами.
— Как будет на то воля Императора, — только и сказал он. Я начал понимать, что то место, где должен был находиться его разум, было буквально забито приверженностью имперской доктрине, что заставило бы моих старых наставников из схолы плясать от радости. Конечно, если бы они снизошли до чего-то столь недостойного.
Постепенно сквозь дымку зноя начали вырисовываться очертания артиллерийского парка. Она была расположена под защитой низкого откоса, выраставшего из раскаленного песка подобно острову в море песчаника, где вальхалльцы без труда приспособили свое инстинктивное понимание условий снегопадов к преобладающим здесь песчаным бурям. Из поверхности торчали срытые уступы, расширявшие оборонительный периметр до грубого полукруга, загражденного мешками с песком и проведенными вспомогательными земляными работами.
Первое, что я ясно смог различить, были «Сотрясатели» — даже издали они казались внушительными по сравнению с надувными куполами, сгрудившимися на занимаемой ими территории лагеря подобно замаскировавшимся грибам. Подъехав ближе, я увидел и батареи «Гидр», тщательно установленных вдоль периметра для минимизации риска атаки с воздуха.
Сам того не желая, я оказался приятно впечатлен — полковник Мострю определенно знал свое дело, и не собирался из-за кажущегося затишья поддаваться чувству ложной безопасности. Мне очень захотелось повидаться с ним.
— ЗНАЧИТ, ВЫ и есть новый комиссар? — он взглянул на меня из-за стола как на что-то, найденное им на подошве своего ботинка. Я кивнул, приняв выражение вежливого безразличия. Мне уже приходилось сталкиваться прежде с подобным типом людей, и с ним бы не прошел мой излюбленный выбор беззаботного очарования. Командиры Имперской Гвардии были склонны не доверять назначенным к ним политическим офицерам, часто имея на то серьезные основания.
Большую часть времени мы могли надеяться только на то, чтобы развивать терпимые рабочие отношения и стараться не вмешиваться в дела друг друга слишком часто. Это работало на меня — даже тогда я уже отдавал себе отчет о комиссарах, посвящавших себя стремлению умереть героической смертью за Императора, даже если в это время враг находился на подозрительно далеком расстоянии.
— Кайафас Каин, — представился я, формально кивнув и стараясь не задрожать. Несмотря на настоящую печку, царившую снаружи, воздух внутри купола был холодным, и я вдруг стал очень признателен за пальто, шедшее в комплекте с формой. Стоило ожидать, что из-за своих предпочтений вальхалльцы доберутся и до кондиционирования воздуха, из-за которых во время разговора из моего рта шел пар. Мострю сидел без верхней одежды, в то время как я изо всех сил старался не дрожать.
— Я знаю, кто вы такой, — его голос был сух. — Я хочу знать, что вы здесь делаете?
— Я иду туда, куда меня пошлют, полковник, — что было в достаточной мере верно, как бы пошло это не звучало. Вот только я не упомянул, сколько усилий затратил для того, чтобы найти в Администратуме чиновника со слабостью к картам и неспособностью определить подтасованную колоду, что было для меня почти как подарок от Императора — спустя пару приятных вечеров он позволил мне присоединиться практически к любому подразделению во всей Гвардии.
— Нам прежде никогда не назначали комиссара.
Я примерял на себя выражение ошеломленного замешательства.
— Возможно потому, что вы в нем не нуждались. Отчеты вашего подразделения образцовы. Я могу только предположить… — я колебался ровно столько, чтобы возбудить его интерес.
— Что предположить?
Я симулировал плохо скрываемое смущение.
— Могу я на мгновение быть откровенным, полковник? — он кивнул. — Я был едва ли не самым прилежным студентом в схоле. Буду честным, я слишком много времени проводил на скрамбольном поле и недостаточно в библиотеке.
Он вновь кивнул. Я подумал, что будет лучше не упоминать то остальное, чем я занимался большую часть времени вместо того, чтобы учится.
— Моя заключительная оценка была предельно возможной. Я подозреваю, что это назначение намеренно дали для того… чтобы моя служба проходила без проблем.
Конечно же, все прошло, как по нотам. Мострю польстил вывод, что его подразделение было достаточно хорошо организованно, чтобы получить благоприятный отзыв Комиссариата, и, если он все еще и не рад был видеть меня в команде, то, по крайней мере, больше не излучал плохо скрываемое подозрение и негодование. Это была почти правда: я остановился на 12-м полку полевой артиллерии из-за того, что, похоже, мне там было совершенно нечего делать. Но самым главным было то, что полевая артиллерия сражалась за линией фронта. Далеко за ней. Никакого беганья по джунглям или городским кварталам, ожидая лазерного выстрела в спину, никакого стояния на баррикадах лицом к лицу с вопящей орочьей ордой, а просто удовлетворение от распыления врага с безопасного расстояния и кружечка рекафа прежде, чем сделать это вновь. Это мне прекрасно подходило.
— Мы приложим все усилия, чтобы вы как можно меньше работали, — Мострю слегка улыбнулся, по его лицу пробежался слабый ветерок терпимого самодовольства. Я также улыбнулся. Если позволить людям чувствовать превосходство над тобою, ими становится по-детски легко управлять.
— НАВОДЧИК ЭРЛСЕН. Без формы на карауле, — Торен Дивас, младший офицер Мострю, взглянул на последнего негодяя, имевшего любезность покраснеть и нервно на меня посмотреть. Дивас наилучше подходил под определение моего друга, встреченного мною с момента прибытия — любезный мужчина, он был только рад передать рутинную работу по поддержанию дисциплины среди войск ответственному за это комиссару, теперь, когда такой был в наличии.
— А кто бы не поступил так же на такой жаре? — я демонстративно просмотрел официальный доклад и поднял взгляд. — Однако, несмотря на очевидные смягчающие обстоятельства, мы должны придерживаться некоторых стандартов. Пятидневный наряд на кухню. И надень хоть какие-то штаны.
Эрлсен с явным облегчением отдал честь, ему удалось избежать телесного наказания, обычно назначаемого за подобные нарушения, и вышел вместе с двумя своими стражами, показывая довольно большую часть своих штопанных-перештопанных порток.
— Должен сказать, Кай, ты оказался не таким, как я ожидал, — Эрлсен был последним на сегодня нарушителем, и Дивас принялся собирать в стопку документы. — Когда они сказали нам, что мы получили комиссара…
— Все запаниковали. Карточные игры свернули, самогонные аппараты разобрали, а содержимое магазинов впервые на памяти живущих сошлось с инвентарной ведомостью, — засмеялся я, с легкостью превращаясь в приветливую персону, которой я пользовался, чтобы люди чувствовали себя непринужденно. — Ты же знаешь, что не все мы надоедливые зануды.
Купол тряхнуло, когда «Сотрясатели» снаружи вновь доказали соответствие своему названию. После месяца, проведенного здесь, я уже едва обращал на это внимание.
— Конечно, вы знаете свое дело лучше меня, — заколебался Дивас. — Но вам не кажется, что вы возможно немного… Ну…
— Слишком снисходительный? — пожал я плечами. — Возможно. Но все согласны с тем, что на такой жаре очень тяжело. Они заслуживают некоторого послабления. Это хорошо для боевого духа.
Конечно же, правда была в том, что, несмотря на то, что бы вы там не увидели по головидению, харизматические комиссары, любимые и уважаемые своими бойцами, встречались с той же частотой, как и орки-балерины — а полагая, что он простофиля, который был бесконечно предпочтительней любой возможной замене, было очень хорошо, ведь в таком случае ты знал, что в перестрелке тебе кто-то мог прикрыть спину.
Выйдя наружу, весь воздух из моих легких был выбит уже привычной жарой, и, находясь уже на полпути к офицерской столовой, мое ворчливое чувство беспокойства на подсознательном уровне отметило, что орудия прекратили стрелять.
— Я полагал, что мы будем вести артобстрел всю оставшуюся часть дня, — сказал я.
— Да, это так, — Дивас обернулся в сторону «Сотрясателей». Раздетые до пояса, вспотевшие орудийные расчеты прекратили стрелять, более чем счастливые сделать это. — Что-то...
— Сэр! Комиссар! — для того, чтобы опознать посыльного, не нужно было даже смотреть на него. Уникальный запах тела Юргена оповещал о его прибытии так же точно, как свист снаряда предшествует взрыву. Он бежал к нам из штаба артиллерии. — Полковник желает видеть вас немедленно!
— Что случилось? — спросил я.
— Ничего, сэр, — он автоматически отдал честь, скорее даже Дивасу, чем мне, огромная ухмылка делила надвое его лицо. — Они выводят нас!
— ДА, ЭТО ВЕРНО, — Мострю казался столь же рад этим новостям, как и все остальные. Он указал на гололитический дисплей. — 6-й бронетанковый захватывает последний очаг сопротивления. К сумеркам они должны будут уже завершить зачистку этого мира.
Я с интересом рассматривал его, впервые увидев полную схему дислокации наших подразделений. Большая часть наших сил в этом полушарии находилась далеко на востоке, оставляя маленький изолированный участок между собой и шахтами. Нас. Орки отступили быстрее и на большее расстояние, чем я ожидал, только сейчас я начал понимать, насколько заслуженной была репутация вальхалльцев как элитных штурмовых войск. Даже сражаясь в столь враждебных к ним условиях, они сумели в течение недель выбить упрямого и злобного врага.
— Итак, куда мы двигаемся дальше? — спросил я, тут же об этом пожалев. Мострю посмотрел на меня бледными глазами так же, как имел обыкновение смотреть на меня мой старый наставник Домус в схоле, когда он был уверен в моей виновности в чем-то, но не мог этого доказать. Что, между прочим, происходило почти всегда, но я отвлекся.
— Сначала, на посадочную площадку, — он повернулся к Дивасу. — Нам нужно подготовить «Сотрясателей» к транспортировке.
— Я присмотрю за этим, — Дивас поторопился выйти.
— После этого, — продолжил полковник, сменив картинку, — мы присоединимся к Кефийской тактической группе.
К системе Дезолатия направлялся флот из более чем тысячи звездных кораблей. Я был впечатлен. Когда я был послан сюда, новости о восстании на отдаленном агромире только начали поступать в Комиссариат. Прошлые три месяца флот, очевидно, был занят.
— Как для горстки мятежников это кажется слегка чересчур, — заметил один из офицеров.
— Будем надеяться, — сказал я, увидев возможность вновь захватить инициативу. Мострю посмотрел на меня снова, определенно удивившись — он, очевидно, думал, что поставил меня на место за то, что я имел безрассудство прервать его.
— Вы знаете что-то, чего не знаем мы, комиссар? — Он до сих пор произносил мое звание так, будто это была разновидность плесени, но, по крайней мере, он уже этого не скрывал. Это был уже прогресс.
— Ничего конкретного, — сказал я. — Но я видел знаки…
— Кроме размера флота? — сарказм Мострю увенчался подхалимским смехом некоторых офицеров, когда тот отвернулся, убежденный, что раскрыл мои карты.
— Правда, это были только сплетни, — начал я, позволив ему еще мгновение насладиться призрачным триумфом, — но мой друг в штабе главнокомандующего сказал…
Внезапная тишина была по настоящему удовлетворяющей. То, что этим «другом» была мелкая конторская служащая, питавшая слабость к красивым парням в форме, когда она не сортировала файлы и готовила рекаф, я решил держать при себе. Я продолжил, будто бы не замечая, как все затаили дыхание.
— Что Кефия может быть заражена генокрадами, — закончил я.
Пока они переваривали сказанное мной, стояла тишина. Каждый знал, что это значит. Долгая кровавая кампания по очищению мира метр за метром. Вирусная бомбардировка с орбиты была последним вариантом для агромира, который, если бы его экосистема была разрушена, перестал бы быть ценным для Империума. Другими словами, годы кампании в тыловом эшелоне в умеренном климате, бросая на врага взрывчатую смерть без боязни получить ответный удар. Я прямо сгорал от нетерпения.
— Если время пришло, — сказал Мострю, выглядя более потрясенным, чем я его когда-либо видел, — значит не стоит терять ни секунды.
Он принялся отдавать приказы своим подчиненным.
— Согласен, — сказал я. — Насколько близок флот?
— День, может два, — пожал плечами полковник. — Астропат в штабе полка потерял с ним контакт вчера вечером.
— С целым флотом? — Я ощутил неприятное покалывание пальцев рук. С тех пор я чувствовал это множество раз, и каждый раз оно не предвещало ничего хорошего. Конечно, не было никакой причины, из-за которой офицер Имперской Гвардии должен был найти отсутствие контакта зловещим. Для них варп и все схожее с ним было тем, о чем просто лучше было не думать, но предполагалось, что комиссары должны были знать гораздо больше о первобытной природе Хаоса, чем им самим бы того хотелось. Есть очень немного вещей, которые могут бросить тень в варпе, настолько сильную, что она может отрезать связь с целым боевым флотом, и от каждой из них я хотел оказаться не ближе, чем на расстоянии в дюжину субсекторов. — Полковник, я настоятельно рекомендую вам отменить только что данные вами приказы.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.
— Сейчас не время для шуток, комиссар.
— Хотел бы я, чтобы это оказалось шуткой, — сказал я. Частично моя взволнованность отразилась на лице, потому что он действительно начал меня слушать. — Прикажите всей батарее быть в боевой готовности. Особенно «Гидрам». Вызовите полковой штаб и скажите им сделать то самое. Не принимайте отказов. И включите все противовоздушные ауспики, что есть в наличии.
— Что-то еще? — спросил он, все еще неуверенный, воспринимать меня серьезно или нет.
— Да, — сказал я. — Молитесь Императору, чтобы я ошибался.
К СОЖАЛЕНИЮ, я оказался прав. Я находился на командном пункте, разговаривая с капитаном перевозящей руду баржи, прилетевшей на орбиту этим утром, когда мои худшие опасения подтвердились. Он был раскрасневшимся мужчиной, уже начинавший полнеть, и который явно чувствовал себя неуютно, разговаривая с имперским офицером, даже столь незначительным, как я.
— Мы были единственными на орбите, комиссар, — сказал он, неуверенный насчет того, зачем его об этом спросили. Я просматривал судоходные списки, реквизированные у столь же ошеломленного начальника шахты.
— Вас ожидали не раньше следующей недели, — сказал я. Капитан пожал плечами.
— Нам повезло. Потоки варпа были благоприятнее, чем обычно.
— Или их тревожит что-то большое, — предположил я, прокляв себя за свои слова. Капитан не был глупым.
— Комиссар? — спросил он, в уме прокручивая все возможные вероятности, как немногим ранее это делал я, и, вероятно, задаваясь вопросом, не пришло ли еще время бежать отсюда.
— Сюда должен прибыть огромный флот, чтобы забрать нас, — заверил я его, хотя это была только наполовину правда.
— Конечно, — очевидно, он и дальше мне не верил, но он не мог бросить тут грузовой челнок. Он собирался еще что-то сказать, когда его навигатор прервал нас.
— Мы засекли варп-порталы. Множество!
— Флот? — с надеждой спросил Дивас возле меня. Мострю с сомнением покачал головой.
— Все сигналы ауспиков дают сбой. Это совершенно не похоже на корабли…
— Биокорабли, — сказал я. — В их корпусах нет металла.
— Тираниды? — лицо Мострю посерело. Мое, вероятно также, хотя я уже должен был свыкнуться с этой мыслью. Как я уже говорил, было немного вещей, которые отбрасывали в варп тень таких размеров, и с безудержными генокрадами в нескольких системах от нас, не нужно было быть инквизитором Криптманом, чтобы сопоставить это. Я вернул свое внимание к капитану фрахтовщика прежде, чем тот смог отдать швартовы.
— Капитан, — торопливо сказал я. — Ваш корабль теперь реквизирован Комиссариатом. Вы не покинете орбиту без четких инструкций. Вам ясно?
Он мрачно кивнул и обернулся, чтобы выкрикнуть приказы команде.
— Для чего вам та шаланда? — Мострю посмотрел на меня, прищурив глаза. — Планируете покинуть нас, комиссар?
Конечно, именно это я и собирался сделать, но я только слегка улыбнулся, притворившись, будто принял его замечание за юмор висельников.
— Не думайте, что меня не брал соблазн, — сказал я. — Но, боюсь, мы застряли здесь.
Я включил тактический дисплей.
Снаружи со стаккато барабанной дроби развернулись «Гидры», выискивая первые мицеливые споры, прорвавшиеся в атмосферу. На гололите расцвели красные точки, отмечая первые береговые плацдармы. К моему облегчению, и, как я и ожидал, тираниды бросились на наибольшую видимую концентрацию биомассы — основные силы полка. Это подарит мне немного времени.
— Откуда они пришли? — спросил Дивас, в его голосе почувствовалась нотка паники. Я скользнул в роль спокойного авторитета. Все мое обучение начинало окупаться.
— Это один из флотов-осколков из Макрагга.
Сегментум был полон ими, рассеявшимися после героической победы Ультрамаринов над флотом-ульем Бегемот почти десятилетие назад. Разбросанные остатки, крошечная толика от когда-то представляемой ими угрозы, но все еще вполне способные сокрушить слабо защищенный мир. Такой, как этот — маленький, слабый, легкозахватываемый.
Излучая спокойную уверенность, хотя и не чувствуя ее внутри себя, я ободряюще хлопнул Диваса по плечу, и указал на входящие данные из ауспиков на борту баржи.
— Менее ста кораблей.
Каждый из которых, вероятно, нес достаточно биоконструктов, чтобы пожрать все живое на планете, но я не мог себе позволить думать об этом прямо сейчас. Мострю разглядывал дисплей, сосредоточенно кивая.
— Так вот зачем вам нужна была баржа. Чтобы видеть, что там происходит. — Большая часть полковой сети датчиков была направлена вниз, на поверхность планеты.— Правильно мыслите.
— Частично, — сказал я, взглянув на сводки с поверхности. Наши противовоздушные орудия безупречно исполняли свою работу, но при таком количестве споры были неостановимы. Красные иконки контакта на поверхности заставили полушарие выглядеть подобно оспе Ульрена. — Но он также понадобится нам для эвакуации.
— Эвакуации кого? — на лицо Мострю вновь вернулся подозрительный взгляд. Я указал на добывающую колонию.
— Уверен, вы не забыли, что мы имеем четверть миллиона гражданских, прямо сейчас находящихся рядом с посадочной площадкой, — отметил я мягко. — Слава Императору, тираниды их еще не заметили благодаря подземным жилым зонам.
Дивас склонил голову при упоминании Святого Имени, с видимым усилием взяв себя в руки.
— Но когда заметят, то подумают, что это для них бесплатное угощение.
— Будет ли одной баржи достаточно? — спросил Дивас.
— Должно хватить, — сказал я. — Наверняка, там будет тесно и неудобно, но все лучше, чем быть слопанным хормагаунтом. Ты можешь этим заняться?
— Сей же момент, — теперь, когда у него была работа, к Дивасу вернулась уверенность. Я вновь хлопнул его по плечу, когда тот повернулся, чтобы уйти.
— Спасибо, Торен. Я знал, что смогу положиться на тебя.
Это должно было подействовать. Теперь этот несчастный чурбан скорее пошел бы на карнифекса со сломанной ножкой от стула, чем почувствовал, что подвел меня. Остался только Мострю.
— Нам нужно выиграть время, — сказал я, как только молодой подчиненный вышел. Полковник взглянул на меня, удивленный изменением в моем поведении. Но я уже хорошо знал своих людей — с ним бы лучше сработал серьезный разговор.
— Ситуация хуже, чем вы изображали, не так ли? — спросил он. Я кивнул.
— Я не хотел обсуждать это перед Дивасом. Сейчас у него есть чем заняться. Но таки да. — Я вновь повернулся к тактическому дисплею. Даже со всеми челноками, которые они смогут найти, это займет, по крайней мере, весь день, прежде, чем все они попадут на борт.
Я отметил главную линию наступления тиранидов.
— Сейчас тираниды находятся здесь, атакуя наши главные силы. Когда они заметят колонию…
— Или разобьют полк. — Как и я, Мострю понимал то, что было написано в гололите. Я кивнул.
— Они пойдут на запад. И когда это случится, нам нужно будет удерживать их, сколько сможем.
Другими словами, пока мы все не умрем. Мне даже не нужно было говорить это. Мострю хмуро кивнул. «Сотрясатели» вновь вернулись к работе, и с потолка кружились маленькие кристаллы льда, стирая разногласия между нами своими мельчайшими частичками. К моему удивлению, он протянул руку, схватил мою и крепко стиснул.
— Вы хороший человек, комиссар, — сказал он. Что только показало, насколько ужасно он разбирался в людях.
ТЕПЕРЬ, КОГДА я все привел в движение, мне оставалось только ждать. Некоторое время я побродил вокруг командного пункта, наблюдая за расцветанием красных точек в пустыне к востоку от нас, и поразился упорству наших основных сил. Я ожидал, что они будут уничтожены в пределах нескольких часов, но они упорно удерживали позиции, в некоторых местах даже делая успехи. Но даже в таком случае, с устойчивым дождем мицелиевых спор, доставляющих бесконечный поток подкреплений, они только задерживали неизбежное. Мострю напряженно наблюдал, отойдя в сторону, чтобы дать мне лучший обзор, когда заметил мое присутствие. При других обстоятельствах я бы тихо радовался такой своей внезапной популярности, но я был слишком занят, пытаясь подавить желание убежать в уборную.
— Нам следует отблагодарить вас за это, — сказал он. — Без вашего предупреждения, они бы уже были тут.
— Уверен, вы бы справились, — сказал я, и повернулся к Дивасу. — Как идет эвакуация?
— Медленно, — признал он.
Я демонстративно просмотрел данные, и ободряюще улыбнулся.
— Быстрее, чем я ожидал, — солгал я. Хотя действительно достаточно быстро. Если я и собирался присоединиться к ним, мне не следовало больше оттягивать. Дивас выглядел довольным.
— Больше я здесь ничего не могу сделать, — сказал я, вновь оборачиваясь к Мострю. — Это работа для настоящего солдата.
Я дал ему момент, чтобы насладится комплиментом. — Я пойду и проведу некоторое время с бойцами. Постараюсь поднять им боевой дух.
— Для этого вы и здесь, — сказал он, имя в виду «проваливай к фрагу отсюда и дай мне делать свое дело». Так я и сделал.
Несколькими часами ранее наступила ночь, температура упала почти до комфортного для вальхалльцев уровня, и гвардейцы казались счастливее, несмотря на перспективу неизбежного боя. Я переходил от группы к группе, отпуская шутки, ослабляя напряженность, прививая им уверенность, от которой сам я был далек. Несмотря на мои личные недостатки, и я первый признаю, что их действительно много, я весьма хорош в подобного рода делах. Поэтому я и был в первую очередь отобран для Комиссариата.
Постепенно, без кажущейся на первый взгляд определенной цели, я приближался к автомобильному парку. Я почти достиг его, когда мое время иссякло.
— Они здесь! — завопил кто-то, открыв стрельбу из лазгана. Я развернулся от характерного треска ионизированного воздуха, вовремя увидев рядового, которого не узнал, идущего под темной кошмарной тенью, падающей с небес подобно хищной птице. Я не узнал его, потому что лицо у него было пожрано телоточцем, которым было вооружено существо.
— Горгульи! — закричал я, хотя мое предупреждение вряд ли могло быть услышанным из-за неземного воя, предвещавшего биоплазменную атаку. Я отскочил в сторону достаточно быстро, чтобы избежать кипящего заряда протоплазмы, выпущенной несущимся в мою сторону крылатым кошмаром. Я почувствовал его жар на лице, когда он, пролетев мимо, взорвался в нескольких ярдах от меня и поджег палатку. Без лишних раздумий я выхватил цепной меч, выставил переключатель на полную мощь, и, ныряя, взмахнул им над головой. Удача была на моей стороне — я был вознагражден потоком пролившейся мне за шиворот зловонной грязи.
— Осторожно, комиссар!
Я развернулся, и увидел, что оно вновь атакует меня, появившись в свете огня, вопя от гнева и с разорванными внутренностями, болтающимися за ним подобно знамени. Эрлсен стал на колено, спокойно беря его на мушку лазгана, будто он находился в обыкновенном тире. Я бросился на землю, как раз когда он нажал на крючок, и голова существа разлетелась на кусочки.
— Спасибо, Эрлсен! — я рывком встал на ноги и левой рукой достал лазпистолет. Он усмехнулся и отвернулся, выискивая следующую цель.
«Самое время быть в другом месте», — подумал я, и изо всех сил понесся к автомобильному парку. По пути я часто стрелял и размахивал цепным мечом теми защитными приемами, которые только мог вспомнить, но одному Императору ведомо, поразил ли я кого-либо. Очевидно, что со стороны я справлял выражение героя, а мой бессвязный вопль ужаса, нисколько бы не вдохновивший бойцов, был принят за удалой боевой клич.
Теперь «Гидры» стреляли уже непрерывно, прошивая воздух огнями трассирующих снарядов, которые ложились достаточно плотно, чтобы их преодолеть, но маленькие и быстрые горгульи с легкостью от них уклонялись. Вытягивая шею в поисках потенциальных угроз, я видел, что большинство гвардейцев попрятались во все, что походило на укрытие, а все, оставшиеся на открытом пространстве к тому времени уже были не в состоянии двигаться, поскольку огонь из телоточцев и биоплазменные заряды яростно проливались на землю. Из-за этого я отвлекся и упал, зацепившись за что-то, что начало ругаться и попыталось вышибить мне мозги прикладом лазгана.
— Юрген! Это я! — сказал я, отчаянно закрывшись рукой, прежде, чем он смог пробить мне череп. Даже через запах внутренностей горгулий я, даже не смотря, мог сказать, кто это был. Он зарылся между траками «Саламандры», защищенный от смертоносной бури металлическими пластинами.
— Комиссар, — он казался успокоившимся. — Что нам делать?
— Завести эту штуковину, — сказал я.
Кто-то другой, возможно, начал бы спорить, но Юргеново твердое уважение к власти заставило его без колебаний покинуть укрытие. Я почти ожидал услышать крик и влажный звук выстрела из телоточца, но через мгновение двигатель взревел, оживая. Я глубоко вздохнул, затем еще раз. Отказываться от безопасности скрытых во мраке пластин ради кузова развед-автомобиля с открытым верхом, казалось почти самоубийственным, но оставаться здесь до главного наступления было бы еще хуже.
Сумев собрать в кулак больше силы воли, чем я думал, что обладаю, я вложил в кобуру лазпистолет, стиснул цепной меч и выкатился на открытое пространство.
— Сюда, сэр, — Юрген протянул грязную руку, которую я с благодарностью схватил, и запрыгнул позади автопушки. Что-то захрустело под моими ботинками — тысячи крошечных похожих на ос существ, выпущенных из телоточцев горгулий. Я рефлекторно отпрянул, но они были мертвы, не найдя живой плоти для поглощения в их краткий спазм существования.
— Поехали! — закричал я, и чуть не свалился с ног, когда Юрген нажал на газ. Я нырнул за стрелковый щиток, опустил боевое орудие и открыл огонь. Конечно, это давало небольшой эффект, но зато отлично выглядело со стороны, и любой, увидев нас, предположил бы, что я присвоил автомобиль именно из-за дополнительной огневой мощи. Несколько мгновений спустя, мы уже были вне периметра лагеря, и Юрген начал притормаживать.
— Езжай дальше! — сказал я.
Он выглядел озадаченным, но вновь нажал на газ.
— Куда, сэр?
— На запад. К шахтам. Выжимай все, что можешь, — и вновь я ожидал вопросов, сомнений, и от любого другого солдата я возможно бы их и получил. Но Юрген, Император благослови его память, без колебаний подчинился. С другой стороны, в его положении я сделал бы то же самое, если бы мне приказали увеличить расстояние от места схватки. Постепенно шум и огненное зарево начали исчезать за нами в ночи. Я уже было расслабился, подсчитывая время, когда мы достигнем безопасности, когда «Саламандру» сильно тряхнуло.
— Юрген! — завопил я. — Что случилось?
— Они стреляют в нас, сэр, — он казался обеспокоенным этим не более, чем регулярным исполнением нужды в туалете. У меня ушло мгновение на то, чтобы понять, что он доверял мне разбираться со всем, с чем бы мы не встретились. Я приподнялся, чтобы выглянуть из-за стрелкового щитка, и мои внутренности исказила судорога.
— Поворачивай! — закричал я, когда второй ядовитый снаряд оставил глубокий след на броне в считанных сантиметрах от моего лица. — Обратно к лагерю!
Даже сейчас, более чем через столетие, я просыпаюсь от этого момента весь в поту. В предрассветном свете равнина перед нами, казалось, двигалась подобно гигантскому серому океану, слегка волнуясь — но вместо воды там было море хитина, вместо пены покрытое когтями и кликами, и непреклонно катящееся к хрупкому защищенному островку артиллерийской стоянки. Наверное, я бы расплакался от досады, если бы уже не был напуганным до такой степени, что во мне не оставалось места другим эмоциям. Тираниды перехитрили меня, совершив обход, чтобы отрезать нас и не дать нам сбежать.
Я перекатился через обшивку корпуса и свалился в кабину, когда Юрген включил один из наших траков на реверс, и начал нас разворачивать, сделав практически полный круг на месте. Моя голова болезненно ударилась обо что-то твердое. Я моргнул, и, когда в глазах прояснилось, узнал в ней вокс-аппарат. Во мне вновь вспыхнуло что-то вроде надежды, и я схватил микрофон.
— Каин командованию! Прием! — закричал я, мой голос был огрубевшим и паникующим.
Мгновение был слышен шум статики.
— Комиссар? Где вы? — голос Мострю был спокойным и уверенным. — Мы ищем вас с тех самых пор, как отбили атаку…
— Это был отвлекающий маневр! — завопил я. — Главные силы приближаются с запада! Если вы не перенаправите орудия, нам всем конец!
— Вы уверенны? — полковник казался сомневающимся.
— Я сейчас как раз там! У меня на хвосте половина флота улья! Какой уверенности вы от меня еще хотите?
Я этого никогда не узнал, поскольку антенна растаяла от биоплазменного заряда. «Саламандру» снова тряхнуло, и двигатель взревел, когда Юрген разогнал ее до такой скорости, для которой она никогда не предназначалась. Несмотря на дрожь, я не смог устоять перед тем, чтобы осторожно высунутся над краем пластины.
Милосердный Император, мы отрывались! Стрельба становилась менее точной, несущийся рой медленно отставал от нас. Ободренный, я развернул станковый болтер и открыл огонь по плотной массе бурлящего отвращения — целиться не было нужды, по ним я едва мог промазать, но я навел его в сторону самого большого существа, которое я заметил. Как правило, чем большим было существо, тем выше оно имело положение в иерархии улья, и тем важнее оно было для координации роя. И, рассеивая рои, мне смутно вспомнилась давно забытая лекция по ксенобиологии, на которых я нечасто появлялся. Я промахнулся по замеченному мною тирану, но один из его воинов-стражей упал, тут же раздавленный под весом улья, пронесшимся по нему.
Лагерь был уже в поле зрения, похожие на муравьев солдаты ровняли укрепления, и, хвала Императору, «Гидры» громыхали на оборонительные рубежи, их счетверенные автопушки были опущены, чтобы встретить надвигающийся поток смерти. Я только начал думать, что мы сможем это сделать, когда, с громким шумом и визгом измученного металла, наш ревущий двигатель затих. Юрген его вконец загнал, и мы должны были заплатить за это собственными жизнями.
«Саламандра» накренилась на бок, все еще крутящиеся колеса вздымали брызги песка.
— Что нам теперь делать, сэр? — спросил Юрген, поднимаясь с водительского кресла. Я схватил цепной меч, с трудом сдерживая желание использовать его на нем — он все еще может быть полезен.
— Беги как фраг! — сказал я, демонстрируя, как это делается. Мне не нужно было быть быстрее тиранидов, просто быстрее Юргена. Я слышал позади шарканье его ног, но не оборачивался, это бы на мгновение меня замедлило, и мне действительно не хотелось видеть, насколько близок был рой.
«Гидры» открыли огонь, стреляя над нашими головами, пробивая бреши в наступающей стене орущей смерти, но это только немного замедлило ее. За ними последовали заряды лазганов, но, хотя огонь стрелкового оружия на таком расстоянии был малоэффективным, всякая помощь была необходимой. Ответный огонь воинов был спорадическим, и направленным скорее на защитников за баррикадами, а не на нас, разум улья, вероятно, решил, что мы и так никуда не денемся. Что мне отлично подходило.
Я был почти у вала, в моих ушах звенели воодушевляющие крики бойцов на огневых позициях, когда позади себя я услышал крик. Юрген упал.
— Комиссар! Помогите!
«Без шансов», — подумал я, намереваясь достичь безопасности баррикад, когда мое сердце остановилось. Передо мной, срезав расстояние, чтобы отрезать нас, стояла огромная, безошибочно узнаваемая туша тирана улья в сопровождении свиты телохранителей. Он зашипел, открыв челюсти, и я нырнул в сторону, ожидая знакомого уже заряда биоплазмы, хищного взрыва чистой энергии, разорвавшейся там, где я стоял секунду назад, прежде чем бросится на землю. Я откатился вправо, отдаляясь от него на как можно большее расстояние, и побежал обратно к Юргену. Он лежал на земле, а над ним стоял хормагаунт, собиравшийся когтями выпотрошить его, вместе с товарищами по выводку, выстроившихся, чтобы полакомится остатками. Пойманный между гаунтами и тираном улья, мой выбор был ясен — у меня был ничтожный шанс пробиться сквозь рой меньших существ, в то время как возвращаться было бы определенно смертельно.
— Прочь! — закричал я, и ударил цепным мечом атакующего Юргена гаунта. У него было время только для того, чтобы с удивлением посмотреть на меня, прежде, чем его голова отлетела, извергая ихор, пахнущий почти так же плохо, как Юрген. Он рывком встал на ноги, сразу же выстрелив из лазгана, выстрел из которого взорвал грудную клетку еще одного, которого я только и успел заметить, уже собиравшегося выпотрошить меня. Казалось, будто мы дополняли друг друга. Я оглянулся вокруг. Остальной выводок окружил нас, и к нам приближался тиран, огромным на фоне неба, окрасившегося в красный цвет от поднимающегося солнца.
Потом тиран внезапно исчез, его заменили клочки разлетающейся плоти, почти медленно упавшие на песок, а свита его воинов взрывалась вокруг них. Одна из «Гидр» выдвинулась за край своей огневой позиции, чтобы стрелять прямой наводкой, град снарядов из автопушки на всей дальности прямого выстрела уничтожал всю группу на куски.
Я взмахнул цепным мечом, чтобы блокировать несущийся ко мне коготь ближайшего гаунта, и промахнулся, когда тот резко отступил назад. Весь рой колебался, неуверенно топчась, лишенный руководящего разума.
— Огонь! Продолжайте стрелять! — из-за баррикад прозвучал четкий и уверенный голос Мострю. Стрелки с радостью подчинились. Я вновь взмахнул цепным мечом, страх и отчаяние подарили мне сверхчеловеческую силу, прорубая себе путь сквозь ставших подобно гроксам гаунтов.
Внезапно рой сломился, рассеиваясь и удирая подобно испуганным грызунам. Я бросил цепной меч, дрожа от пережитого, и почувствовал, что мои колени подкосились.
— Мы сделали это! Мы сделали это! — Юрген позволил своему лазгану упасть, в его голосе сквозило радостное удивление. — Хвала Императору!
Я почувствовал, как чья-то рука обняла меня за плечи.
— Хорошая работа, Каин. Никогда не видел ничего более храброго, — меня поддерживал Дивас, его лицо светилось чем-то, приближающимся к преклонению перед героем. — Когда вы вернулись за Юргеном, я подумал, что вы наверняка умрете.
— Ты бы сделал то же самое, — сказал я, понимая, что сейчас разумно было разыгрывать сдержанность и скромность. — Он?..
— С ним все в порядке, — к нам присоединился полковник Мострю, который посмотрел на меня с выражением старого наставника Домуса. — Хотя, мне хотелось бы знать, что вы там делали.
— Что-то казалось неправильным в нападении горгулий, — я на ходу сымпровизировал. — И я вспомнил, что тираниды, имеют склонность использовать фланговые атаки против окопавшихся защитников. Поэтому я подумал, что будет лучше, если я выйду и осмотрю все.
— Слава Императору, что вы сделали это, — вставил Дивас, запинаясь на каждом слове.
— Вы могли дать кому-то другому это задание, — отметил Мострю.
— Это было опасно, — сказал я, зная, что нас подслушивают. — И, давайте будем честными, полковник, я самый не нужный офицер в батарее.
— В моей батарее нет не нужных, комиссар. Даже вы необходимы, — на мгновение я заметил вспышку веселья в его глазах ледяной синевы и вздрогнул. — Но на будущее я запомню ваше добровольное рвение на опасные задания.
«Держу пари, что запомните», — подумал я. И он сдержал свое слово, когда мы добрались до Кефии. Но между тем он сделал мне еще одно одолжение.
— Я ТУТ ПОДУМАЛ, комиссар, — Мострю оторвал взгляд от гололита, в котором изображение нашего новоприбывшего флота состязалось в меткости на значительно менее численных биокораблях. — Возможно, мне следует назначить вам помощника?
— Это едва ли необходимо, полковник, — сказал я, все же польщенный. — Моя рабочая нагрузка далеко не тяжелая.
Тем не менее, это было не лишено смысла, и мы оба знали это. Мой статус героя полка требовал некоторого признания, и назначение рядового, который будет моим денщиком, было бы публичным знаком, что я полностью принят как старший офицер.
— И все же, — слегка улыбнулся Мострю. — Нехватки в добровольцах не наблюдалось, как вы могли бы подумать.
Это было само собой разумеющимся. Официальная версия моего героизма и самоотверженного спасения Юргена была на устах у всего лагеря.
— Уверен, вы сделаете правильный выбор, — сказал я.
— Я уже сделал, — во мне вспыхнуло подозрение, и у меня все внутри похолодело. Конечно, он не сделает этого…
Мой нос подсказал мне, что он таки это сделал, даже прежде, чем я обернулся, вынудив себя улыбнуться.
— Наводчик Юрген, — сказал я. — Какая приятная неожиданность.
