Битва за Плато Чёрных Гроз / The Battle of Blackthunder Mesa (рассказ)

Битва за Плато Чёрных Гроз / The Battle of Blackthunder Mesa (рассказ)
Автор	Фил Келли / Phil Kelly
Переводчик	VodIS
Издательство	Black Library
Входит в сборник	Advent Calendar 2018
Год издания	2018
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Экспортировать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Кулаки Дал’Риу

Дал’Риу, связующий терминал т’ау септа Дал’Ит Прайм

— Вы понимаете, что это оружие нас всех убьет?

— Если это праведный путь, то так тому и быть.

Командир Отважный Ветер сделал режущий выпад клинком и бросил предостерегающий взгляд на Шас’Вре Фуруджу. Она ответила тем же, подорвав остатки боевого духа.

Отважный Ветер искоса посмотрел на капсулу с амуницией, которая наконец-то прибыла в купол терминала; капсула несла символ Командующего Зоркого Взгляда, на шестигранном дисплее мигал красный символ допуска. В этой капсуле мог бы поместиться боевой скафандр «Кризис», но ее груз был намного смертоноснее.

— В нем находится жертва во имя Высшего Блага, — сказал Удакоа; огромный воин сложил толстые пальцы в знак Тау’Ва. — Люди понятия не имеют, что такое настоящая преданность. Они не ждут такого смелого поступка.

— То же самое можно сказать и о наших товарищах по касте, — ответила Фуруджа. — Почтенная Тень Солнца отозвала свои отряды несколько дек назад. Нет ничего постыдного в том, чтобы посылать нас на смерть каждый раз, когда шансы не в нашу пользу.

Вдалеке прогремели взрывы тяжёлых боеприпасов: это имперская артиллерия разнесла в щепки очередной купол Дал’Риу. Вот уже несколько дней они вели беспорядочный огонь. Как вид, столь расточительный, столь неэффективный в ведении войны, мог доминировать? И все же на Дал’Ите Империум доминировал.

Отважный Ветер нахмурился: возможно, Фуруджа права.

В стоящей перед ними капсуле ощущалось что-то зловещее. Низкий гул энергетического поля было слышно даже сквозь звуки далекой войны. Саркофаг был ровным, с гладкими панелями и плавными изгибами, формой чем-то напоминая миниатюрный вагон из терминала. Типичный пример эстетики Касты Земли: её крайний минимализм будто намекал на траур.

— Нет. Наша позиция — в тылу — даёт возможность сразу нанести удар, — сказал Отважный Ветер. — Это не обсуждается, — он изобразил символ идеального убийства и коснулся рукояти ритуального ножа в знак подкрепления своих слов.

— При всем уважении, командир, вы не совсем трезво мыслите.

Фуруджа продолжила:

— Подражание имперскому мышлению закончится катастрофой. Эти дикари не пользуются умом — только грубой силой. Вы не можете требовать от нас того же.

— Нам правда придется пробиваться через эти танки? — спросила Ай’Шо; когда она вышла из-за оружейной капсулы, её прекрасные глаза были широко раскрыты.

— Успокойся, Фуруджа.

Тон Отважного Ветра не оставлял места для возражений, а его суровые плечи говорили: «Вы выбрали неудачный момент».

Командир понимал, насколько непонятным выглядит оружие в капсуле.

Он и Зоркий Взгляд сами зарисовали чертёж этого оружия. Прототип был оптимизирован специально для использования на близком расстоянии. Отважный Ветер говорил о подобном развитии событий с гениальным О’Весой — и вот спустя двенадцать ротаа они здесь. Это устройство было губительным, почти человеческим по своей концепции. Когда пришло время пустить это оружие в ход, на Отважного Ветра нахлынули противоречивые чувства: смесь воодушевления, неуверенность и стыда. Возможно, Тень Солнца была права. Страсть Зоркого Взгляда к столкновениям в ближнем бою, известных среди его последователей как «Путь Короткого Клинка», была рискованной до крайности. Но это работало…

Отважный Ветер кивнул, и повернулся к своей команде.

— Вы никогда не заслужите почетного имени, используя традиционный подход к войне, — сказал он, печально улыбаясь и проводя пальцем по капсуле. — Если это олицетворяет жертвенность, пусть будет так. Это станет Лас’рен’на Расколотым Нефритом, жертвой ради Высшего Блага.

— Со временем я заработаю себе новое имя, — сказала Фуруджа. — Это моя судьба.

Ай’Шо приподняла брови, выказывая пренебрежительность.

— Не скоро.

Фуруджа лишь бросила пронзительный взгляд в ответ.

— Однажды меня будут звать Двойной Клинок, — лукаво сказала она. — И вовсе не из-за того, что один из напарников-найсайэров прозвал меня «вторая».

— Най-Сай-Эр, — сказал Отважный Ветер. Он проговорил это слово по слогам.

— Мне не знакомо это слово.

— Этот термин означает индивида, для которого негативные высказывания являются чертой характера, — сказала Фуруджа непринужденным и деловитым тоном.

Обонятельная щель Отважного Ветра сморщилась от отвращения. Что за типично человеческая черта — подтрунивать над товарищами, как будто так и должно быть. Ни одного из Т’ау нельзя было по-настоящему упрекнуть в этом, но если кто и заслуживал такого слова, то скорее Фуруджа, чем Ай’Шо. Тем не менее, даже Отважный Ветер понимал, что вслух этого лучше не говорить.

Вдали громыхала артиллерия. С каждым часом звуки становились все тише, отдаляясь от их позиции. Пришло время покинуть импровизированный командный центр. Среди молодых Т’ау была своеобразная тенденция: перенимать термины гуэ’веса — имперцев, узревших свет Империи Тау и работавших во благо Тау’ва, или «Высшего Блага», как это звучало на языке Касты Воды. В последнее время даже некоторые воины Касты Огня начали использовать имперские словечки — якобы для того, чтобы лучше понять человеческое мышление. От этой привычки веяло модой. Она оставляла на душе дурной осадок. Отважный Ветер вместе с его товарищем и командиром, традиционалистом Ша’Вастосом, осуждали саму концепцию подобного. В конце концов, это те же слова, которые употребляли непросвещенные дикари, вторгшиеся на Дал’Ит Прайм, сея хаос и разрушение. Те самые существа, что сотворили ходячую могилу, с которой Отважному Ветру довелось встретиться на транспортных путях Гал’Брина. Из поврежденного саркофага торчали провода, сочилась молочно-белая жидкость, кровь и хладагенты, но искаженное от гнева лицо внутри кокона жизнеобеспечения пыталось выплеснуть ярость и ненависть, даже умирая. Люди. Он уже научился осуждать их.

— «Двойной клинок»… ты надеешься, что тебя станут так называть, Фуруджа? — спросил Удакоа.

Эти слова оторвали Отважного Ветра от его неприятных раздумий.

— «Двойной кулак» подойдет ничуть не хуже. У меня до сих пор болит челюсть после Гал’Брина.

Удакоа был настолько огромным, что его могли изгнать из Касты Огня, но при этом слишком мягкосердечным, и Отважный Ветер ценил это. Он все больше привязывался к Фурудже, с тех пор как та’лиссера соединила её с командой XV8 «Кризис» Отважного Ветра. Непристойное чувство юмора этого серьезного воина в прошлом коробило не одного дипломата Касты Воды и не раз приводило к стычкам с виор’ланцами.

— Две системы были серьезно перегружены, — сказал командир Ша’Релл. Ветеран прислонился спиной к открытому люку своего ярко-синего XV8. Камуфляжные схемы скафандра были повреждены на Гал’брине, и Ша’Релл сохранил его таким в знак чести. С того момента это стало поводом для споров.

— Если ты будешь в пределах досягаемости кинжала, — процитировал он Кодекс Огня, — следует убедиться, что первый удар станет последним.

— Значит, нам придется применять их? — спросила Ай’Шо, непринужденным движением она поправила выбившуюся прядь волос на затылке. — Я думала, Тро’Ари Шенду объявил их не оптимизированными. Или нам надеяться на прочность защитных экранов, если новая технология не заработает?

— Ты не веришь в успех, Ай’Шо? — сказал Тро’Ари Шенду, проверяя оружейную капсулу при помощи инфо-планшета Касты Огня. — Разве твои почитатели станут меньше тебя уважать, если ты будешь использовать более громоздкое оружие?

Отважный Ветер выпрямился во весь рост, впечатляющий даже для воина Касты Огня, и расправил плечи.

— Достаточно. В этом цикле мы используем прототипы данного оружия. Мы уже трижды применяли стандартный протокол «Воздаяние» — и каждый раз нам приходилось отступать.

Никто из воинов Огня не осмелился встретиться взглядом с Отважным Ветром. Для т’ау в отступлении не было ничего зазорного, особенно если это позволяло сохранить ресурсы. Однако их оставалось очень немного.

— У нас почти закончились боеприпасы, — продолжал Отважный Ветер. — А командующая Тень Солнца уже прекратила наше снабжение. Она считает, что это пустая трата ресурсов. Я вижу только одно решение проблемы — прорваться к ним.

— Как раз в тот момент, когда воин Ба’Тан оказался в пределах досягаемости мечника Месме, — сказал Удакоа; его мясистые щеки сморщились, когда он искоса улыбнулся Ай’Шо. — И повалил её на землю.

— Что-то вроде этого, да, — сказал Отважный Ветер.

— С технической точки зрения, сконцентрироваться на стандартных параметрах может быть очень эффективной тактикой, — сказал Тро’Ари Шенду.

Несколько т’ау изобразили рубящий удар направо-налево — символ Сломанного Меча.

— Ситуация ухудшается на всех фронтах Дал’Риу, — продолжал Отважный Ветер, — хотя Каста Воды и пытается это скрыть. Мы остались здесь по собственному желанию. И мы переломим ход боя, прежде чем поступит приказ об отступлении. Верный О’Сая, пожалуйста, передай нам данные об обстановке перед тем, как продолжишь патрулирование.

Дискообразный дрон переместился с центра транспортного терминала и завис поблизости; его голографическая матрица тихо мурлыкала, проецируя изображение в воздухе. Через разрушенные купола студенческого учебного комплекса виднелись шестиугольные классы — каждый из повреждённых куполов напоминал разбитую яичную скорлупу с зазубренными краями и потрескавшимися стенами. Лишь несколько желтоватых и бежевых конструкций оставались нетронутыми. Казалось, что они слились друг с другом, образуя более крупное здание. Другие же выглядели как дымящиеся кратеры. В полуразрушенных зданиях все так же виднелись кафедры и разрушенные жилые блоки. Внутри некоторых из них было заметно движение. Не все студенты успели эвакуироваться до того, как артиллерийский огонь разрушил транспортные развязки. Сбоку от кадров выводилась статистика погибших: цифра поражала точностью. Отважный Ветер увеличил масштаб, сведя пальцы вместе, а затем начал медленно их раздвигать. Дрон О’Сая отреагировал, и кадры сфокусировались на разбросанных обожженных телах студентов-дипломатов т’ау. Между пилотами БСК повисла давящая тишина.

— Нужно действовать быстро, — сказал Отважный Ветер, — или спасать будет уже некого.

Командир подошел к оружейному отсеку и провел пальцами по сенсорному дисплею. Капсула с шипением открылась, из нее вырвался поток холодного воздуха, показывая двенадцать огромных перчаток, упакованных в сформованную пену. Каждый кулак был размером с война огня  свернувшегося в позе эмбриона, возле каждого запястья мерцали золотые огоньки, показывая, что прототипы были полностью заряжены. Отважный Ветер постучал по воздуху перед открывшейся панелью. Перед ним развернулась пелена света — словно бумажная картина, на которой появилась стилизованное под голограмму лицо ученого-оружейника Касты Земли. Голограмма жестом отдала дань уважения Тау’ва; вокруг неё мерцали упрощенные схемы. Онагр-кулаки, так их назвал О’Веса. Оружие огромной мощности. Использовать их — все равно, что подписать себе смертный приговор, подумал Отважный Ветер.

Смертельный удар

Плато Чёрных Гроз, неподалёку от Дал'Риу, Т’ау септ Дал’Ит Прайм

Манта «Удар Стража» грациозно снижалась сквозь пурпурные облака Дал’Итского заката. Штурмовой шаттл был настолько огромен, что мог доставить на поле боя целое подразделение т’ау. Но несмотря на внушительные размеры, двигатели «Манты» на крейсерской скорости были лишь немногим более шумными, чем у бомбардировщика «Солнечная Акула». Более того, благодаря обширному комплекту глушителей энергетический след шаттла был незаметен в большинстве диапазонов. Трижды командиры Отважный Ветер и Ша’Релл использовали «Удар» для атаки с воздуха, и все три раза их удар был первым; у танковых рот Империума не было ни малейшего шанса его отразить. Но то, что произошло потом, стало проблемой.

Подфюзеляжные камеры «Манты» охватывали внушительную часть ландшафта под шаттлом и передавали десяти модифицированным БСК «Кризис» данные о печально известном Плато Чёрных Гроз.

Оно располагалось так высоко, что его скалистые вершины имели собственные погодные циклы. Хребты возвышались над поселением Дал’Риу и шестиугольной системой транспортных развязок, соединявшей его с пригородами. Когда-то это было популярным времяпрепровождением среди молодёжи Дал’Риу — подниматься на вершины и любоваться солнцем, заходящим за купола. Теперь на гребне плато лежали лишь стреляные гильзы и кишащие личинками гниющие трупы. С тех пор, как Империум начал вторжение, плоскогорье усеяли изломанные тела т’ау, защищавших это место. Многие из них так и остались на земле под гусеницами приземистых, плохо замаскированных кусков металла, которые Империум использовал как танки первой линии. Рот Отважного Ветра невольно скривился в горьком неодобрении, когда сканеры «Манты» проникли сквозь облачный покров, передавая данные дальнего сканирования командному центру его боескафандра. Техника на вершине напоминала не боевые машины, а грубые агрегаты разрушения, уступавшие в эстетичности даже грейдерам Касты Земли. Танки Империума были тёмных, оливково-зеленых оттенков; возможно, такой камуфляж и подходил для зелёных лесов планеты, но на лилово-пурпурных равнинах Дал’Ита он был абсолютно бесполезным.

— Это что, камуфляж? — спросил Тро’Ари Шенду.

Тактик говорил тоном стрелка, которого далекий противник пытается атаковать с одной лишь острой палкой.

— Очередной признак имперской самонадеянности, — сказал Отважный Ветер. — Это один из их многочисленных недостатков. Скудоумие и привычка недооценивать врага… — он сделал паузу, серьёзно задумавшись. — Это их погубит.

— А кто-то мог бы сказать, что у них есть все основания для гордости, — сказала Фуруджа.

Отважный Ветер скрестил руки в знак осуждения и перешел на личный канал связи.

— В следующий раз лучше держи подобные мысли при себе, — сказал он. — Каста Эфирных вполне может прослушивать сообщения.

Он отключился прежде, чем Фуруджа успела ответить, но внутренний голос в голове Отважного Ветра нашептывал, что, возможно она и была права. Там, на гребне, были сотни боевых машин. Отважный Ветер подключился к анализирующим модулям «Манты». Несмотря на то, что командующий Отважный Ветер остановил продвижение армады на ранних стадиях вторжения, в общей сложности восемьсот одиннадцать боевых машин приблизились к краю горных вершин. Даже без поддержки пехоты их было слишком много.

Моргнув, Отважный Ветер переключил поисковые фильтры на вражеские цели; он тревожно оглядывался, выискивая приземистых двуногих «дредноутов», которых имперцы применяли в качестве тяжёлых боескафандров. Узнав, что ни одна цель не соответствует заданным им поисковым параметрам, командующий с облегчением вздохнул. Боевые шагоходы были по-настоящему грозным противником; на Гал’Брине он убедился в этом на собственном горьком опыте. Командующий не был уверен, что, даже если он одолеет подобного противника, его желудок не скрутит от того, что он увидит после: сморщенное, похожее на труп существо с глазами, переполненными смесью неприкрытого отвращения и бессильной ненависти. Эти воспоминания еще всплывали в мыслях по ночам по меньшей мере раз в дек. Проклятья того существа крепко засели в голове Отважного Ветра: «Сдохни в муках, ксеномразь».

Отважный Ветер выбросил эти воспоминания из головы и заставил себя сосредоточиться на расположении противника внизу. Подавляющее большинство техники представляло собой толстые корпуса, на которых разместили башню с пушкой. Гуэ’веса-информаторы Касты Воды называли их «Леман Русс». С учетом специфики терминологии людей Отважный Ветер предположил, что танки были названы в честь изобретателя — типичное проявление гуэ’льского тщеславия. Танки были сгруппированы в отделения по девять машин в каждом. Командирские машины выделялись специфической геральдикой и антенной командирской радиостанции. На флангах каждого эшелона стояли танки с длинноствольными орудиями, известные как «Покоритель». В авангарде выставлены танки с короткоствольными орудиями — «Сокрушители»; стволы их пушек были настолько широки, что человек мог свободно устроиться там на ночлег.

Артиллерийские орудия размещались на дальней стороне расселины, разделявшей гору, артиллерия представляла из себя, длинноствольные орудия на гусеницах. Отделения этих «Василисков» доставляли тяжелые снаряды в самые дальние учебные комплексы. Хотя на дальней дистанции они и представляли угрозу, эффективность их стрельбы на малые дистанции была настолько низкой, что Отважный Ветер исключил их из списка целей. Он приказал «Манте» уничтожить эти цели, как только «Кризисы» ступят в бой с «Леман Руссами».

— На этот раз мы откажемся от чистой атаки по вертикали. Атакуем по тактике Тени Солнца — сказал Отважный Ветер. — Я загрузил соответствующий пакет данных.

— Командующий, — спросила Ай’Шо, — я еще не все проанализировала. Какова основная концепция?

— Танки гуэ’ла имеют ограниченные углы ведения огня, это делает их предсказуемыми. Словно равнинной черепахе, технике Империума мешает ее собственная зацикленность на обороне. Экстраполируя и перекрывая их линии огня, мы можем установить зоны, где безопаснее всего приземлиться, и атаковать оттуда. Посмотрите на золотые иконки на вашем дисплее: они расположены сверху вниз; отметьте их местоположение и всегда находитесь в этих зонах. Я возьму точку и сыграю роль приманки.

Каждый член команды послал личный утвердительный символ. По мере приближения «Удара» зашифрованные данные говорили о том, что поврежденные остовы почерневшей техники все еще оставались в арьергарде после предыдущих атак; их не только не попытались починить или убрать — технику просто бросили ржаветь.

От этого зрелища в сердце Отважного Ветра вспыхнул огонёчек гордости. Его команда понесла тяжелые потери, уничтожая их, и отступила только потому, что у их БСК заканчивались боеприпасы и энергетический заряд. В этот раз такой проблемы возникнуть не должно… по крайней мере, в теории.

Пассажирский отсек «Удара» заполнился низким, угрожающим гулом онагр-перчаток. Соратники Отважного Ветра сгибали толстые пальцы непривычных систем оружия; движения ловких кистей в кабинах управления передавались гигантским наэлектризованным кулакам XV-8. Некоторые из них стремились испытать новые системы в условиях реальных боевых действий — в том числе и Отважный Ветер. Его рискованная операция определит, выживут ли десять самых ярких представителей Касты Огня Дал’Ита, и он стремился склонить чашу весов в свою пользу. Более того, их атака определит судьбу тех, кто еще не эвакуировался из академий Касты Воды, и, вероятно, повлияет на боевой дух всей армии. Это должно сработать. Это необходимо.

— Будем на месте через двадцать микросекунд, — сказал пилот из Касты Воздуха; специалист в области боевых действий, хладнокровный и компетентный, он в полной мере заслужил свое имя — Истинный Пилот. — Готовлю очерёдность высадки.

— Благодарю вас, Истинный Пилот, — сказал Отважный Ветер. — Команда, время для последних приготовлений.

— Наши пути скоро пересекутся, командующий — ответила Фуруджа Отважному Ветру по персональному каналу. — Я очень мало тренировалась управлять этим оружием и чувствую себя неуверенно.

— Просто конвертируй все свои сомнения и гнев на насилие, — ответил Отважный Ветер.

— Мы уже видели, как ты это делаешь, — на этот раз Фуруджа говорила по общему каналу.

Задняя аппарель «Манты» громко зазвенела, и луч фиолетового света проник внутрь. Одна за другой команды «Кризисов» Отважного Ветра и Ша’Релла отсоединялись от направляющей рельсы на нижней палубе и десантировались через заднюю часть шаттла. Иридиевый прототип XV8-02 Отважного Взгляда, как всегда, был первым. Данные о готовности его онагр-перчатки вспыхнули следом за генератором щитов, плазменной винтовкой и огнеметом. Магнитный импульсор плавным движением оттолкнул скафандр от двигателей шаттла.

Его команда следовала его примеру, катапультируясь быстро и последовательно: Ша’Релл замкнет строй за Лоа’Тоном, Он’Стом, Бел’Уаттой и Адха’Варнателем. Вместе они группируются по стандартной схеме вокруг небесно-голубого боескафандра их командира. Их распределение было классическим: каждый XV8, проходя сквозь облака, запускал реактивные двигатели, чтобы обеспечить максимальную сплоченность группы.

Далеко внизу сквозь тонкую дымку виднелись зазубренные утесы с краем, извивающимся, как индиговая змея. Передний край утёса окружали вражеские танки — с такого расстояния они выглядели как стая насекомых, глазеющих на учебные заведения Даль’Риу. Отважный Ветер хотел было отослать сигнал о успешном воздушном развёртывании, как вдруг небо разорвало градом крупнокалиберных зенитных снарядов. Силовое поле заискрило по всему периметру боескафандра; вероятно, главной целью был Отважный Ветер, но основной удар пришёлся на Шас’Вре Лоа’Тона. Его боескафандр не выдержал такой плотности огня: даже боевой режим шумоподавления боескафандра Отважного Ветра не смог погасить мощность последовавшего взрыва. Ударная волна отбросила прочь окутанного дымом Ша’Релла. Через мгновение огонь открыла еще одна зенитка. Щиты Отважного Ветра вновь вспыхнули, получив удар по касательной, а Лоа’Тона задело случайным шрапнельным снарядом. Кровь сочилась из его предплечья, словно алая лента. Поврежденный боескафандр затерялся в облаке.

— Рассеяться! — крикнул Отважный Ветер.

Вдалеке виднелись счетверённые вспышки — похоже, стволы зенитного орудия. Отважный Ветер бросил взгляд на новые направления атаки на шестиугольном экране: золотые треугольники отмечали места, где зенитные орудия Империума не смогут их достать. Отважный Ветер сгруппировался, придавая своему XV8-02 более обтекаемую форму: теперь его ноги походили на наконечник стрелы. Он пробежал глазами по траектории движения Фуруджи и Удакоа и направил Ай’Шо и Тро’Ари Шенду по параллельному вектору атаки.

Всё больше имперцев заглатывало наживку.

В кабине управления раздался настойчивый звон, предупреждая о предстоящем обстреле. Отважный Ветер резко нырнул вперед; его XV8-02 развернулся, перенаправляющие щиты справлялись даже с взрывом высокоскоростных снарядов. Командующего окутало пламенем — признак удара огромной мощности. Отважный Ветер чувствовал, как каждое попадание сотрясает кабину управления. Показатели щита сменили цвет с золотого на бронзовый, за считанные секунды заряд истощился на треть. Тем не менее, щит удерживал грохочущие снаряды на расстоянии — и Удакоа с Фурджей позади него были в безопасности.

Отважный Ветер прорвался сквозь последнюю завесу из облаков и увидел внизу зенитные танки с высоко поднятыми четырехствольными пушками. Он послал залп плазменных зарядов по диагональной траектории, целясь в корму ближайшего отслеживаемого танка. Раскалённые сгустки синей энергии попали в ноги одному из стрелков и покалечили бедро второго. Они выпали за борт, рухнув в грязь. Резкий набор тяги перенаправили боескафандр, и Отважный Ветер устремился к другой зенитке.

Системы огнемёта зазвенели, когда дальномер замигал жёлтым, и командующий омыл открытую рубку орудийной платформы струей пламени. Почерневшие силуэты объятых пламенем людей размахивали конечностями.

Отважный Ветер уже двигался дальше. Он врезался в третий танк, словно копьё, размахивая включенными на полную мощность онагр-перчатками, как жнец. Прототип снёс орудийную башню, несмотря на то, что она была вдвое больше XV8; платформа сползла с металлическим скрежетом. Отважный Ветер ухмыльнулся, трижды выстрелив из плазменной винтовки. Снаряды угодили в цель, и кружащий шторм огня и осколков накрыл т’ау вместе с танком.

Командующий отшатнулся от взрыва; сигналы о повреждениях вспыхнули, отображая весь ущерб на голографической копии боескафандра. Отважного Ветра охватил гнев, на смену которому пришло облегчение. Иридиевый корпус его «Кризиса» выдержал взрыв — пострадал лишь слой синтетической краски.

Экипажи танков подняли крик вокруг Отважного Ветра и размахивали руками, лая что-то на своем гортанном языке. Орудийные башни направились в его сторону, отчаянно пытаясь прицелиться. Командующий пригнулся. Над головой пронесся ураган сплошных снарядов — его хватило бы, чтобы превратить в груду металлолома истребитель «Раздирающая Акула». Но эти орудия не могли вести огонь на короткие дистанции, и ни одна пуля не задела боескафандр.

Справа приближался четырехствольный мортирный танк. Его двигатели ревели. Душу Отважного Ветра захлестнуло пламенем битвы, он взревел в ответ. Пригнувшись в своем XV8-02, командующий рванул вперед, навстречу танку. Тускло-зёленая глыба приближалась. В последний момент Отважный Ветер прыгнул и с силой вдавил перчатку в верхний бронелист танка. Силы удара хватило, чтобы задняя часть движущегося по инерции танка поднялась в воздух на несколько футов.

Следующий удар Отважного Ветра был нацелен прямо в смотровую щель. Мгновение нейронное реле перчаток оказывало сильное сопротивление; когда кулак пронзил корпус танка, толстая металлическая оболочка прогнулась внутрь заостренными треугольными сегментами. Отважный Ветер резко вытянул руку, потянувшись за членами экипажа под неистовые крики механика-водителя, пронзенного большим пальцем бронированной перчатки.

Раздался громкий лязг металла; из верхнего люка появился гуэ’ла, с криком схватил станковое орудие — и очередь малокалиберных снарядов отлетела от иридиевого корпуса БСК. Лицо гуэ’ла было искажено звериной гримасой, рот походил на чёрно-красную дыру, наполненную потемневшими зубами и обрамленную жёсткой щетиной. Отважный Ветер высвободил перчатку, разбрызгивая кровь. Его наплечная оружейная система пронзила грудь наводчика плазменным залпом. Скатертью дорога, подумал Отважный Ветер. Галактика станет чище после его смерти.

Нырнув за лобовую деталь танка, командующий стал оценивать ситуацию.

Ша’Релл уничтожил еще один из неприглядных танков — его двойные огнеметы выпустили такой яростный поток пламени, что артиллеристы превратились в черные извивающиеся чучела. Когда Ша’Релл прыгнул в укрытие, один из горящих людей бросился на боескафандр, вцепившись тому в плечо. Ша’Релл крутанул плечами, чтобы высвободиться, а затем втоптал человека в грязь.

Удакоа приземлился с сотрясающим землю хрустом. Он так стремился протестировать новую систему вооружения, что с разрешения Ша’Релла взял две перчатки, заменив ими обе свои основные системы. Он ринулся вперед, поддев кулаками днище ближайшей зенитки, и на мгновение напрягся.

— Удакоа — сказал Отважный Ветер. — Ты же не…

Он не успел договорить: Удакоа поднял имперский танк до уровня плеч — металл прогнулся в точках соприкосновения с перчатками. Удакоа резко выпрямился, одновременно активировав прыжковый ранец; танк перевернулся набок, а экипаж упал в грязь. Надстройка танка придавила ногу одного из людей, и он закричал, словно раненный круут. Другой, перекатившись, выхватил из кобуры пистолет и выпустил заряд рубиновой энергии. Удакоа попал под удар, но выстрел лишь опалил визор, не причинив серьезного ущерба. По командной связи разнесся смех Удакоа.

— При встрече поблагодарю О’Весу.

— Просто оставайся в гуще событий, — отправил Отважный Ветер. — Это единственный способ выжить.

Удакоа послал утвердительный золотой знак и направился к следующему имперскому танку. Его четырехствольные орудия уже наводились на БСК. Крайне самонадеянный поступок, подумал Отважный Ветер: скорее всего, это будет стоить ему жизни.

Командующий дал залп, плазменная очередь прожгла металл на расстоянии одной ладони от ящиков с боеприпасами для пушек — идиоты-имперцы хранили боезапас прямо на технике. Отважный Ветер скорректировал огонь, и результат не заставил себя ждать — снаряды двух орудий воспламенились, прогромыхав очередью взрывов. Еще двое смотрели прямо на Удакоа, когда Шас’Вре сорвался на бег. Он еще был опасно далеко.

— Фуруджа! — прокричал Отважный Ветер.

— Принято.

Десантировавшись, она оплавила один из стволов своим фузионным бластером, в то время как Ай’Шо схватила оставшиеся перчаткой. Юная воительница сжала металлические орудия с такой силой, что они изогнулись под неестественным углом, а затем и вовсе исчезли в её кулаке. Фуруджа быстро развернулась на месте и одним взмахом испарила двоих стрелков лучом фузионного бластера. Подобный прием Отважный Ветер видел только в исполнении своего товарища, Сияющего Меча. Ай’Шо швырнула кусок пушки в сторону: импровизированный снаряд снес еще двоих на соседней зенитке. В этот момент Удакоа ударил по танку, словно носорог, и превратил переднюю часть танка в искореженный металлолом.

— Это катарсис! — прокричал он по командной связи.

— Он уже уничтожен, балда, — сказал Фуруджа, которая уже взмыла вверх, чтобы приземлиться на соседнюю зенитку, которая начала находиться. Удакоа взобрался на остов, вырвал кусок бронированной рубки и швырнул его в сторону Фуруджи. Фуруджа отклонилась в сторону, и металлическая плита полетела в сторону идущих на встречу зенитчиков, которые тут же кинулись в укрытие.

— Смотри, куда целишься! — прокричала Фуруджа по командной связи.

— Она права, — сказал Отважный Ветер. — Было очень близко.

— Я бы извинился, — сказал Удакоа. — Но это сработало.

Командно-тактический центр костюма издал громкий звук, и Отважный Ветер посмотрел на распределительную матрицу. Танковая эскадра приближалась к позиции, не подозревая, что Ша’Релл и его команда уже сближаются с ними для быстрого удара Монт’Ка.

Первый из танков выстрелил, выплюнув два языка пламени. От удара, сокрушившего щит боескафандра, Отважный Ветер припал на колено. Он снова опустошил запас энергии оружейных систем; теперь интерфейс костюма стал металлически-серым. Ещё немного — и окрас станет угольно-чёрным, как смерть. Слева от Отважного Ветра донесся оглушительный рев. Он увидел, как костюм Шас’Вре Он’Ста отбросило, его тело разорвало, а куски разметало по округе. Массивный танк с тупым дулом, втрое больше окружавших его «Леманов Руссов», продавливал себе путь через хребты. Отважный Ветер включил ультразвук, сузив прицел до тонкого луча, направленного на башню танка. Как он и подозревал, конденсаторы взвыли, когда пушка набрала полный заряд.

— Он снова готов стрелять!

Ша’Релл прыгнул. Ранец боескафандра придал достаточное ускорение, чтобы он смог приземлиться на крышу танка по длинной параболе. Ша’Релл направил сопло огнемета в смотровую щель и зажал гашетку. Пламя заполнило все внутреннее пространство и хлынуло через вентиляционные отверстия. Через сенсоры XV8-02 из раскаленной добела печи просочились пронзительные и тонкие крики экипажа. Отважный Ветер поморщился. Это была ужасная смерть, даже для гуэ’ла. Каким-то неведомым образом сверхтяжёлый танк всё ещё оставался в строю; пушка рыскала по сторонам, пытаясь навестись на Отважного Ветра. И орудие танка вновь взревело. На этот раз Бел’Уатта приняла на себя основной удар: толстый лазерный луч оплавил «Кризис» до состояния жидкого металла, мгновенно убив пилота.

— Влево! — Отойди от него! – кричал Отважный Ветер. Ша’Релл уже добрался до кормовой части танка, к нему присоединилась Ай’Шо. Со своего места Отважный Ветер видел, как Ай’Шо ухватилась за заднюю крышку люка; собравшись с силами, она распахнула её со скрипом искореженного металла.

— Убирайся! — закричал Ша’Релл, отталкивая боескафандр. Ошеломленная Ай’Шо отступила назад, а затем отправилась к Фурудже, которая атаковала в упор группу «Сокрушителей». Отважный Ветер ошеломленно наблюдал, как Ша’Релл схватил искореженную корму танка и разодрал её еще шире, затем наполовину забрался внутрь и активировал огнемет, превращая все вокруг в кромешный ад.

— Нет! — крикнул Отважный Ветер. — Ша’Релл, немедленно… — Грохот заглушил слова командующего. Титанический взрыв превратил гигантский танк в чёрный дымящийся остов. Детонация была настолько мощной, что огненной бурей накрыло три ближайших «Леман Русса».

От Ша’Релла не осталось и следа.

Лас’рен’на — «Расколотый  Нефрит», достойная жертва.

…Хлопок далеко на западе. Затем еще один, через несколько микродеков. Командный центр Отважного Ветра трижды предупредил его об опасности. Это были не взрывы, не стрельба, а сейсмические толчки, наподобие маленького землетрясения. Толчки шли с северо-востока, к востоку от Дал’Риу. Четвертый удар… затем пятый, совсем рядом. Как барабанный бой похоронной процессии какого-то древнего божества.

Борясь с желанием взобраться на подбитый танк и занять возвышенность, Отважный Ветер метнулся вправо, ударив своей онагр-перчаткой в борт танка, подобравшегося вплотную. Гусеница слетела, и от удара корпус машины развернуло в сторону, задев другой танк. За столкнувшейся техникой раскинулась пропасть, просвет между бесконечными шеренгами имперских танков. Вдоль неё Отважный Ветер мог разглядеть край плато и поле фиолетовых лугов за ним. Вниз смотрели два массивных гиганта — двуногие боевые машины, такие большие, что танки «Леман Русс» казались дронами-чистильщиками, парящими за Отважным Ветром.

Имперские титаны класса «Военачальник».

Чудовищные титаны уже стали легендой на Дал’Ите. Гуэ’ла называли их «богомашинами», и Отважный Ветер понимал, почему. Приближающиеся огромные двуногие испалины были пародией на «Мантии Героев». Титаны строились расой, которая уважала только грубую силу; в отличие от Касты Земли люди не задумывались о грации, манёвренности, скорости, в конце концов, практичности. Недостатком этих машин были их собственный масштаб. Они не могли эффективно сражаться ни в городе, ни в лесу, ни в какой-либо застроенной местности. Титаны чувствовали себя в своей стихии лишь на открытой равнине, атакуя цель с возвышенности. На длинноствольном орудии, служившем ближайшему титану рукой, развивались почетные знамена. Он опередил собрата метров на четыреста.

— Вы видите эти штуки, командующий? — спросила Фуруджа.

— Конечно, — ответил он. — И они меня беспокоят. Этими машинами могут управлять только элитные воины. Зоркий Взгляд говорил, что у гуэ’рон’ша есть собственный варварский кодекс чести. Такие души не стали бы вести огонь по ценным войскам.

— Вы уверены?

— Даже тяжелораненые имперцы вынуждены сражаться. Здесь, среди их союзников, мы защищены от ярости титанов.

— Слава Тау’ва, мы держались рядом согласно вашим указаниям, — сказал Удакоа.

Шаги приближающегося титана сотрясали землю, его поступь грохотали все сильнее, пока он сокращал дистанцию. Стаи даль’итанских земляных чаек выпрыгнули из нор, и их белые пятнышки мелькали на фоне гигантской металлической скалы, приближающейся к краю плато. В сутулости его походки и тусклом блеске глаз, смотревших из массивной угловатой головы, чувствовалась угроза. Он шагал вперёд, словно отягощенный клинком чести палач Фио’Тауна. На плечах титан нёс ракетные пусковые установки, каждая из которых была размером с небольшое здание. Это вооружение предназначалось для стирания городов с лица земли, скорее всего — одним залпом. Правая рука гиганта представляла из себя длинное орудие, сужающееся на конце, словно огромная лазерная пушка, Левая же — колоссальных размеров перчатку; по железным когтям которой сочились потрескивающие электрические разряды.

Отважный Ветер увидел, как титан развернул орудие, нацелив прямо на его команду. Конец ствола раскалился до такой степени, что светофильтры «Затмение» засбоили.

— Бежим, — сказал Удакоа с напряжением в голосе.

— Уверяю тебя, — сказала Фуруджа, — даже гуэ’ла не станут стрелять по своим…

— Н-не уверен, — сказал Удакоа.

— Без паники, — сказал Отважный Ветер. — Они не настолько глупы. Даю слово. Здесь мы в безопасности. Держитесь тесным строем…

Ствол титанического лазерного орудия запылал еще ярче, и с плеч стартовали ракеты, они неслись по дуге, направляясь к его отряду, словно стая хищников-убийц, нырнувших за своими жертвами.

— В укрытие! — закричала Ай’Шо.

Мир накрыло вспышкой обжигающего света.

Отважного Ветра опрокинуло, боескафандр перевернулся вверх тормашками, и его сдуло внезапный порываи, будто лист на ветру. Он врезался в широкий борт имперского танка, ударом ему выбило несколько зубов. Отважный Ветер сплюнул, захлёбываясь собственной кровью. Боль пронизывала каждый нерв. Голова раскалывалась, будто от удара топором в висок. Зловоние горелого мяса заполнило кабину управления: то был запах его собственной обугленной плоти. Осознание этого причиняло боль, ошеломленный разум пытался бороться с животными приступами паники. Смерть близка.

Холодок пробежал по спине, окутывая Отважного Ветра виной и страхом. Титан стрелял без разбора. Авантюра провалилась, он был полумертв. Нужно сосредоточиться. Остальные полагаются на него.

Приступ агонии нахлынул на Отважного Ветра, когда он заставил себя сосредоточиться и вручную активировать инъектор стимуляторов. Укол в затылок командующий почти не почувствовал. Эта система предназначалась для того, чтобы в случае крайней необходимости на время вернуть воина в строй, а не для того, чтобы оживить обугленного с головы до пят т’ау. Тем не менее растекающееся по телу болеутоляющие препараты, сменяли острую жгучую боль прохладным облегчением.

Когда зрение командующего прояснилось, он увидел полоску света у себя на боку. В корпусе боескафандра зияла рваная рана. Горячий воздух обжёг его, усилив пронзающую боль в правом боку. Старая нить пробоин в иридиевой броне костюма, залатанные раны от болтов, полученные на Гал’Брине, превратились в зияющий разлом. Теперь системы XV8-02 мерцали, сбоя каждый раз, когда пытались справиться с чудовищными повреждениями. Внезапно все системы отключились, и Отважного Ветра поглотила тьма.

Постепенно его зрение приспособилось к биолюминесцентному свечению, которое создавало аварийное освещение XV8-02. Отважный Ветер почувствовал, как желудочная кислота разъедает горло. От кадровой сети, соединявшей его команду, ничего не осталось; каждый шестиугольник был тёмным. Лишь несколько огоньков мерцали на внутренних панелях.

Командующий нахмурился и выключил систему вручную, прежде чем снова запустить её.

Громоподобный топот прогремел с расстояния в полмили, пугающе близко. Паника грозила поглотить его, словно первобытный порыв. Нужно было бежать.

Спустя микродек его иридиевый «Кризис» перезапустил свои системы, дисплеи начали загружаться один за другим, пока командный комплекс не стал полностью функциональным. Ай’Шо, Фуруджа, Адха’Варнател, Тро’Ари Шенду, Удакоа. Все погибли. Всё исчезло в один ослепительный миг. Шестиугольники его команды свернулись сами по себе, оставив лишь символ Высшего Блага.

Раздался сотрясающий землю грохот. На этот раз он был громче, так близко, что Отважный Ветер чувствовал его сквозь разорванный и почерневший боескафандр. Потом еще один, затем третий. Терпеливый. Неудержимый. Ужасающий.

Отчаяние и боль, охватившие разум командующего, сменились яростной жаждой мщения. Это был внезапный, сильный порыв, который соединил его намерения в одной точке, как тысяча горящих углей, сжатых в алмазный клинок. Выжил только он. Экспериментальный иридиевый сплав его модифицированного XV8-02 — вот и всё, что встало между Отважным Ветром и полным уничтожением. Чувство вины подталкивало вонзить этот клинок во врага или сжечь его дотла.

Когда командный комплекс восстановился, Отважный Ветер поднял диафрагму блокировки наведения на максимум. Земля была небом, а небо — землей; до него дошло, что боескафандр перевернулся вверх ногами и находится на краю огромного кратера. Вокруг виднелись обломки десятков имперских танков, разбросанных по краю широкого дымящегося круга, усеянного безжизненными останками боескафандров и искореженными имперскими машинами. Сенсорные лопасти развернулись к полной панораме; позади оказались обломки ещё дюжины. Вокруг всё ещё ревел Ад, на стоявших у кратера танках пузырилась краска; они спешили уйти с перекрестья прицела титана.

Боль и сомнения на мгновение вернулись, — их было не так легко отбросить. Как выстоять здравомыслящему уму против такой ужасной силы, такого безжалостного пренебрежения к жизням — как союзников, так и  врагов?

Затем алмазный клинок в мозгу Отважного Ветра прорезал пелену смятения и вины, раздвинув облака и открыв холодный и суровый ответ.

При помощи ярости.

Командующий почувствовал усиливающееся неестественное покалывание, пославшее через нервную систему сокрушительные волны страдания до того, как инъекция стимулятора заглушила их до тупой боли. Силовое поле имперской машины, невидимое, но все же мощное, захлестнуло его. Зверь был в двух шагах, и он готовился к убийству.

Белые пятна необузданной боли на мгновение ослепили Отважного Ветра, пока он вертелся в кабине управления, но его царапающий чёрный палец всё же нашел конфигурации защиты. Отважный Ветер направил последние запасы энергии боескафандра на атакующие конфигурации, нажимая пальцами на глубоко посаженные узлы, пока каждая йота доступной энергии не была направлена в связку тяги/вектора XV8-02.

Командно-тактический центр боескафандра все ещё работал в аварийном режиме, сканер сетчатки сбоил, но по крайней мере его можно было включить вручную. Системы дистанционного ведения огня полностью вышли из строя. Сами же орудия теперь походили на погнутые оплавленные обрубки, ставшие бесполезными после сокрушительной атаки титана.

Отважный Ветер резко наклонился, включив тягу репульсорного реактивного ранца и раскачивая машину до тех пор, пока она с грохотом не упала набок. Командующий попробовал пошевелить рукой; почерневшая плоть треснула, раскрыв красную подкожную ткань, но XV8-02 повторил движение пилота. Титан возвышался прямо над ним. Сквозь зияющую дыру в боку «Кризиса» Отважный Ветер видел, как машина заслоняет Дал’Итское солнце своей необъятностью. Медленно, мучительно, Отважный Ветер облокотился на передние конечности, затем встал на четвереньки. На спине его боескафандра всё ещё потрескивал огонь; пальцами, которые на данный момент скорее представляли из себя почерневшие костяшки, командующий отключил сигналы тревоги.

Еще один душераздирающий толчок. Титан поднимает массивную ногу над дымящимися БСК команды Отважного Ветра, словно собираясь стереть их с лица земли.

— Нет! — закричал командующий горящим горлом. — Я твой противник!

Отважный Ветер взмыл вверх, когда ранец достиг максимальной мощности, онагр-перчатка оставляла за собой потрескивающий электрический след. Перед глазами был только титан — гигант из металла и ненависти, холодный и неприступный на фоне обгорелых т’ау. Двойной столб энергии репульсорного ранца толкал Отважного Ветра ввысь, мимо украшенных геральдическими узорами бронированных ног боевой машины, затем — мимо вращающихся карданов на бёдрах и поворотных механизмов на талии. Командующий ускорился, направляя костюм под углом. Метя прямо в торчащую, словно горгулья, головную часть — средоточие экипажа боевой машины, Отважный Ветер направил всю энергию на перчатку. Так близко, в пределах досягаемости, великан не мог пустить в ход свои могучие орудия. Его высокомерие, поспешность, желание как можно быстрее подавить всякое сопротивление поверженной жертвы — вот что обрекло его!

Перчатка описала дугу по направлению к титану, ударив по нижней стороне горла в обход брони. В долгом сокрушительном рывке Отважный Ветер сорвал толстые шнуры с изолированными кабелями. Маслянистые жидкости хлынули с шеи гиганта вместе с бурей раскаленных искр и потрескивающего электричества. Командующий почувствовал, как его перчатка врезалась в огромный величаво выступающий трубопровод, словно в ахиллово сухожилие. Отважный Ветер ухватился за него, крепко сжал и перенаправил тягу ранца. Перевернувшись, он упер ноги «Кризиса» в нижнюю часть головы титана и изо всех сил потянул.

С мучительным воплем металл трубопровод поддался; молочно-белая жидкость хлынула через дыру в корпусе XV8-02, затапливая центр управления. Отважный Ветер торжествующе закричал, когда его «Кризис» устремился вниз, и энергия иссякла. Мгновение спустя он увидел, как в его сторону двинулась перчатка титана.

Её массы хватало, чтобы раздавить XV8-02. Гигант прихлопнул его, словно багровую осу.

На мгновение Отважный Ветер почувствовал, как гравитация ослабила хватку, и тяжело рухнул в кратер; иридиевый боескафандр командующего изувечило так же, как и XV8 окружавших его погибших товарищей. Из последних сил Отважный Ветер вытянул шею, чтобы бросить последний взгляд. Мельком он заглянул в щель на передней части боескафандра. Титан разворачивался, с его шеи все ещё сочилась жидкость. За гигантом он разглядел шаттл характерной треугольной формы — «Манта», еще два поднимались над горизонтом.

Затем земля вокруг вновь задрожала, и не только от движения огромного боевого истукана. Следуя невидимому приказу, танковая рота, занявшая Плато Чёрных Гроз, начала движение, уходя с открытой позиции.

Когда сознание начало ускользать, Отважный Ветер почувствовал тупую пульсацию — облегчение. «Путь Короткого Клинка» в каком-то смысле оказался удачным. Заставив силы Империума передислоцироваться, они по крайней мере отбили Лас’ре’ну. Зоркий Взгляд будет горд.

— Этот, похоже, вполне жизнеспособен, — сказал Фио’Вре Дала’Дао, указывая на поверженный XV8-02.

Вокруг, сквозь развалины Плато Чёрных Гроз пробирались его товарищи из Касты Земли.

— Невероятная удача, — сказал Дала’Дао. — Пожалуйста, отметьте его как приоритетную цель для спасения, Оэ-Ширудо. Мы не задержимся надолго.

Дрон-рабочий соскользнул с плеча командира спасательной группы, просвечивая сканером разорванный бок подбитого иридиевого костюма. Луч осветил иссохшую, почерневшую фигуру, пытающуюся процарапать себе путь наружу: она слабо хрипела, цепляясь за жизнь.

Свет пронзил сознание Отважного Ветра, словно копьё. Он плыл по загробному морю красного и чёрного, океан боли грозился поглотить его. Каким-то образом он зацепился за белый диск — знак своего спасения, удерживающего его на плаву. Но он сжимался, уменьшаясь с каждым мгновением. Какая-то часть мозга была прикована к аварийной биоподдержке. Единственное устройство, помогающее продолжать путь, несмотря на падение. Сквозь агонию к Отважному Ветеру плыли неуклюжие волосатые существа со свиными глазами, они скрежетали окровавленными зубами.

Гуэ’ла явились к нему в своем истинном обличье.

Вокруг кишели звери. Их состязательная натура, их эгоистичная жажда грубого насилия. Они рвут друг друга за право первым вонзить клыки в его плоть. Но ни один из людей не мог пробраться за края белого диска.

Парадоксы человеческой природы обрушились на него словно град, когда существа сражались друг с другом ради убийства. Как мог вид, столь продвинутый в искусстве завоевания, быть столь саморазрушительным? Почему наделенные силой индивиды делают свое сообщество таким слабым? Как они могли победить тех, кто отдал тело и душу Тау’ва? Эти существа не имеют представления о Высшем Благе. Они будут расточительно тратить ресурсы для убийства себе подобных ради продвижения своих личных интересов. Как же в таком случае они смогли добиться успеха?

Один из монстров гуэ’ла рванул вперед, наседая на сородичей. Отважному Ветру показалось, что один из товарищей по стае начал тонуть под его когтями, но этот бессердечный поступок дал зверю недостающее преимущество: он взобрался на диск, удерживающий командующего на плаву. Медленно плывущий белый круг начал распадаться на части.

Затем, всматриваясь в красные глаза свиньи, Отважный Ветер увидел ответ. У человечества была своя, извращенная концепция Высшего Блага, хотя отдельные личности и не осознавали его. Концепция, согласно которой всякую внешнюю угрозу следует уничтожить любой ценой.

Подобно улью насекомых, человечество мало заботит смерть сотен, пока живут миллионы. Гуэ’ла пойдут на всё, с радостью стреляя друг в друга, лишь бы обеспечить размножение своего вида. Столь же бессердечно, сколь и эффективно.

Все больше и больше существ карабкались к нему по белому диску. Воды болезненного откровения потянулись вверх, чтобы закрыть рот Отважного Ветра, наполняя его легкие и увлекая вниз, во тьму.

Сквозь видения боли прорвался голос.

— Уникальный случай, — голос говорил на прекрасном диалекте т’ау Дал’Ита. — Он жив. Соберите дронов-погрузчиков. Мы восстановим боескафандр Фио’Вре, передадим его в лабораторию. Нужно спасти всё, что возможно.

Отважный Ветер изо всех сил пытался осмыслить услышанное, но надвигающийся на него ужас гуэ’ла лишил его возможности рассуждать.

— А я тем временем пополню инъекторный блок боескафандра и попрошу О’Весу подготовить комплект жизнеобеспечения к прибытию павшего героя.

— Он выиграл достаточно времени, чтобы спасти учебный центр, — раздался второй голос. — Каста Воды не простит нас, если он погибнет.

Холодная игла страха пронзила сердце Отважного Ветра.

— Зная, как О’Веса любит преодолевать трудности, — ответил первый голос, — он вполне мог сражаться еще много кай’ротаа. Хотя с такими серьезными ожогами он никогда не покинет боескафандр.

Отважный Ветер на мгновение нахмурился, прежде чем на его разум нахлынуло понимание, и холодный ужас сменился на раскаленную добела ярость.

Это еще не конец.