52
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
- Если мы сможем найти этого чемпиона Императора, - сказала она, - если он еще жив, мы будем там.
<br />
== ВОСЕМНАДЦАТЬ ==
'''Во власти чувств'''
'''Так будет всегда'''
'''Определённо это не ксеносы'''
- Тебя там не было, - сказал Морарг. – Тебя не было на «Терминус Эст».
'''''- Конечно, был''''', - сказал Остаток.
- Мы были одни. Легион.
''- '''И тысячи других сущностей, все они были там, чтобы кормиться, или веселиться, или просто наблюдать, потому что, то был великий день - день перемен, и мы не осмеливались предположить, чем он закончится вплоть до переломного момента'''.''
- Это было предначертано. Это судьба.
'''''- Именно так. Это должно было произойти, и также этого могло и не случиться. По-другому и быть не могло, но в то же время это был выбор. Такова природа таких моментов. В этом их красота!'''''
Сверху, снизу, со всех сторон всё громче доносились отзвуки боя. Морарг должен был идти, чтобы занять своё место среди защитников. Каждая секунда была на счету.
- Ты говоришь так, как если бы я не был частью этого, - сказал он. – Как будто всё, что я видел, было ошибкой.
'''''- А что ты видел, Каифа?'''''
И мгновенно, как будто щёлкнули выключателем, он снова оказался в сердце глубокой тьмы, на корабле, и всё вокруг него распадалось на части. Он даже не успел закричать, запротестовать, потому что вернулась боль, точно такая же, как и прежде – всепоглощающая агония, которая заставляла думать, будто у него нет ни конечностей, ни глаз, ни ушей, а все его тело – это клетка из обнажённых нервов, в которой всё полыхает, всё горит.
По коридорам разносились вопли, рыдания и рёв космодесантников, пытающихся изрыгнуть как можно больше крови из пустых кишок, ослепшие и увечные, они калечили сами себя, обезумевшие от боли. И это продолжалось дни, месяцы, годы, целую вечность, так что само время стало лишь еще одним аспектом боли, еще одним измерением этих невыносимых страданий. Это было сверх всяких пределов, не просто повреждение, а стирание, уничтожение, полностью осознаваемое, никогда не прекращающееся и которому невозможно противостоять.
А потом, всё исчезло так же внезапно, как и появилось, и они оба, Морарг и Остаток, оказались в другом мире. Морарг упал на колени, его сознание помутнело, кожа покрылась испариной. Ему потребовалось время, чтобы успокоиться, чтобы смолкли крики, так что он даже не сразу заметил, что перестал быть распухшим, и доспехи теперь выглядели нетронутыми порчей.
Как... раньше, - пробормотал он.
Они вдвоем находились высоко на краю грандиозного амфитеатра. Здесь собралось многочисленное собрание – имперские чиновники, легионеры, жрецы Механикум, даже примархи. Один из них сейчас произносил речь, опираясь на кафедру. Это был Мортарион, такой же, каким он был много лет назад, его тело еще не преобразилось, знамена с эмблемой его верного Легиона гордо развевались по периметру театра.
- Никея, - выдохнул Морарг.
'''''- Там, откуда все началось. Или, по крайней мере, откуда запустилась эта конкретная нить. Посмотри, какой он пылкий, ваш примарх! Ни один голос не звучит сильнее против колдуна. Он безоговорочно верил в то, что говорил. Ты можешь видеть это даже отсюда. Ах, как ему ненавистна сама мысль о колдовстве.'''''
И тут картина снова сменилась, они неистово мчались сквозь пространство и время, пока они не оказались на Молехе, где сам Воитель затеял великое вооруженное столкновение. Мортарион тоже был там, снова изменившийся, на первых шагах своего долгого преображения. Колдовство заставляло небо пульсировать, земля раскалывалась от изобилия внутренностей. Во главе сражения шел Грульгор, раздутый старый монстр, возвращенный к жизни ради того, чтобы убивать в таком количестве, с каким даже Гвардия Смерти еще не имела дела. Он не переставал бушевать, затерявшись в своем собственном мире демонических крайностей и ярости.
Но затем и это исчезло, все видения быстро утонули во мраке. Морарг перевел дыхание и огляделся вокруг. Вокруг стояла кромешная тьма, а в воздухе висело зловоние тел и ржавчины. Он ничего не видел, только слышал приглушенный звук, отдававший странным эхом, словно погребенный глубоко в трюме корабля.
'''''- Как же такое могло случиться?''''' – тихо шептал Остаток в замкнутом пространстве. '''''– Как этот ревностный гонитель''''' '''''колдовства полностью поддался его чарам?'''''
- Потому что он познал его силу, - сказал Морарг. – Это было необходимо.
'''''- Так уж и было?''''' – Остаток улыбнулся. '''''– Или ему это действительно нравилось? Может быть, бывали дни, когда он наслаждался им, и бывали другие, когда он едва мог смотреть на себя в зеркало. Возможно, это было пыткой.'''''
Морарг не мог выкинуть из головы странный звук. Казалось, что вместе с ним и Остатком в ловушку попало животное, которое он пока не мог увидеть.
- Ты не представляешь, что он выстрадал ради нас. Он вывел нас из ада, сопровождая каждый наш шаг. Если он и сделал что-то такое, то только для того, чтобы сохранить нам жизнь, чтобы это никогда с нами не повторялось.
Остаток кивнул.
'''''- А вот это правда''''', - сказал он. '''''– Кто ещё в этой вселенной страданий так страдал? Посмотри на него. Сейчас он здесь, с нами'''''.
Морарг по-прежнему ничего не видел.
- Когда... сейчас?
'''''- После того, как дело было сделано. После того, как он обрек на заклание семерых своих сыновей, чтобы создать монстра, которого ты видел на Молехе. Это последствие.'''''
Остаток слегка зашевелился, и бледно-серый свет заструился по камере. Морарг снова увидел Мортариона, в одиночестве склонившегося над телом убитого воина Савана Смерти и сотрясаемого в ужасных рыданиях. Прежде чем видение снова исчезло, Морарг успел мельком увидеть лицо примарха, искаженное болью и ненавистью.
Они оказались в другом мире, разрушенном войной, где Гвардия Смерти шла широким маршем к очередной обреченной имперской твердыне. Всякое колдовство было отброшено, и они делали то, что делали всегда: сжимали в тиски, подавляли, изматывали. Гремела артиллерия, болтеры вели обстрел. Мортарион шел во главе, выстраивая свои войска, отдавая приказы в своей привычной холодной, как лёд, манере. Коса, поражающая своей разрушительной силой, раскачивалась в такт его шагам.
'''''- Он снова отказался от колдовства,''''' - сказал Остаток, с благодарностью глядя на сцены резни. '''''- На мгновение он убедил себя в том, что сможет прожить без него, и что Молех был ошибкой, которую он когда-нибудь сможет забыть'''''.
- Оружие всегда выбирали для войны, - настаивал Морарг. – Колдовство использовалось, когда оно было необходимо, и не применялось, когда в нем не было нужды.
'''''- Или дело в том, что он пытался отринуть его, но потерпел неудачу? Может он, как наркоман, который ненавидит свой яд и хочет от него отказаться, но всё равно к нему возвращается? Ты никогда не задавался этим'' вопросом''? Как возможно в одно мгновение с пылом бросаться обвинениями, а следом убивать своих самых драгоценных сыновей только ради возможности превзойти брата на поле боя? Неужели ты никогда не задумывался над этим? Неужели никто не сказал ни слова?'''''
Морарг окинул взглядом места сражений. Даже здесь, когда с мерзостями вроде Грульгора было покончено, в ароматах было нечто иное. Нечто тошнотворное, разлагающееся. Доспехи легионеров уже приходили в упадок и были осквернены. И все же, они побеждали.
- Он сделал то, что должен был сделать, - Морарг упорно твердил свою мантру. - Мы должны были выжить.
'''''- Да, он сделал то, что должен был'''''. - Остаток вновь колыхнулся, и видения рассеялись. Они снова остались вдвоем в кромешной темноте и абсолютной тишине, как будто их полностью вырвали из времени и пространства и поместили на задворки вселенной. '''''– Итак, представь, что ты узнал две истины, и каждая их них имеет право на жизнь. Представь, что ты узнал, что единственный способ гарантировать выживание вашего Легиона - это погрузить его в такую бездну колдовства, какая только может быть, наделив тем самым его дарами настолько могущественными, что ни одна сила в галактике никогда больше не сможет властвовать над ним. Но затем представь, что все ваши старые страхи оказались реальностью, что ты был прав на Никее, так что''''' '''''любое причастие к колдовству обрекло бы вас всех на страдания за пределами представлений смертных. Представь, что ты знаешь и то, и другое. Как бы ты смог жить с этим? Что бы ты сделал?'''''
- То, что верно, - ответил Морарг.
'''''- Но ведь обе истины верны, и обе неверны. Сопротивляйся эмпиреям, и ты никогда не станешь таким могущественным, каким тебе всегда суждено было быть. Но прими их, и агония будет вечной. Можно быть чистым, но слабым, или порочным, но сильным. Вот ведь головоломка! Настоящая мистика для барбарианца! Вот тебе и разгадка, почему твой господин метался от одной крайности к другой, так и не сумев уверенно проложить свой путь. Проще говоря, он смертельно сомневался. Он не знал. Каждый путь заканчивался катастрофой. И он даже не мог притвориться, будто ему все равно, ибо ему было не все равно. Бог Распада, ни один отец не заботился больше о своих сыновьях.'''''
В эту минуту Морарг вдруг вспомнил слова Мортариона: «Я слишком сильно любил вас всех. Это единственная ошибка, которую я признаю».
- Но решение было принято, - сказал Морарг, хотя уже без особой уверенности. – Он решил загадку и привёл нас на Терру.
'''''- Да, но не так, как ты думаешь''''', - сказал Остаток. '''''– И вот мы подошли к последнему элементу'''''. – На его сером лице мелькнула кривая улыбка. '''''– Теперь позволь мне поговорить о Тифе.'''''
Грохот выстрелов не прекращался даже после того, как армия давно выдвинулась вперёд. Находясь глубоко в пещерах под Колоссами, Илья Раваллион старалась выбросить всё из головы, забыть, насколько они там все были уязвимы, и сосредоточиться на своей работе.
В действительности их точное местоположение было бы трудно найти, они укрывались за толстыми каменными стенами, которые снаружи выглядели как обвалы туннелей. Их вообще мало кто будет искать – основные силы врага атаковали в ста шестидесяти километрах к западу, а сами Гвардейцы Смерти были полностью заняты в космопорте. Но все же им оставили минимум охраны и оружия – достаточно, чтобы поддерживать работоспособность крошечной части старой крепости. Если кто и проберется сюда, то битва будет скоротечной и жестокой.
Она склонилась над своим постом, голова раскалывалась. Нужно было что-нибудь попить, но она подозревала, что резервуары практически иссякли. Лучше оставить для солдат, на тот случай, если их снова призовут в бой.
Она отвернулась от объектива терминала, не в силах выносить блики от стекла, и пробежалась глазами по тесному помещению. Несколько десятков имперских офицеров, от силы в три раза больше слуг V Легиона, все они усердно работали с узлами связи и приемниками авгуров. Илье было интересно, справляется ли кто-нибудь из них лучше, чем она – качество сигналов было отвратительным, а со временем только ухудшалось. Всё же, по крайней мере, им удавалось передавать какие-то обрывки информации полевым командирам, чтобы те имели представление о тактической ситуации.
Она услышала позади себя низкий гул силовой брони и повернулась, чтобы посмотреть на Соджука. Воин поклонился.
- Вы долго работали сверх меры, сы, - сказал он. – Я должен попросить вас отдохнуть.
- Кто составил график работы, Соджук? - спросила она.
- Вы.
- Тогда я полагаю, что имею право игнорировать его, не так ли?
- Позвольте, я буду настаивать. Если вам нужна физическая помощь, чтобы доставить вас в ваши покои, я могу оказать её.
Илья рассмеялась и откинулась в кресле. Он был прав, конечно. Ей сложно был сконцентрироваться, не говоря уже о том, чтобы обрабатывать сигналы низкого качества.
- Мне не нужна помощь, – сказала она. – Но все равно пойдем со мной.
Она поднялась на ноги, чувствуя, как ноет каждая мышца. Просто идти без посторонней помощи было достижением. По-хорошему ей бы следовало использовать трость, но она не хотела показывать, что сдает позиции. Хромая, она прошла мимо рядов сгрудившихся оперативников, все из них были слишком заняты, чтобы заметить её уход. Соджук шел рядом, понимая, что лучше не подавать ей руку.
- Они сейчас внутри космопорта, - сказала она ему на тот случай, если он не знал.
- Оно понятно.
- Нам повезет, если мы сможем поддерживать с ними контакт достаточно долго.
- Это всё понятно. Хотя, возможно, нам действительно повезет – такие вещи случались и раньше.
Они прошли через противоударные двери и попали в узкий подземный коридор. Здесь было ужасно жарко и влажно.
- Мне жаль, что ты не с ними, - сказала она. – Я знаю, ты, должно быть, жаждешь быть там.
Соджук тепло улыбнулся.
- Для меня честь быть здесь. Я бы убил за то, что кто-то из моих братьев попытался бы отнять её у меня.
Илья рассмеялась.
- Приятно слышать. Хотя сомневаюсь, что твой господин был бы этому рад.
- Я думаю, он бы понял.
Они подошли к двери жилого блока, рассчитанного, как правило, на двоих, но сейчас он пустовал. Те, кто остались, теснились в этом небольшом укрытии, притаившись и не замечая, как горит над ними земля.
Сейчас ей нужно было поспать. Несмотря на то, что койка была жесткой, а подстилка грязной и скомканной, она знала, что её сознание отключится, как только голова коснется пласфибры.
- Так ты веришь в это, Соджук? – спросила она почти машинально. Эта мысль все время крутилась в голове, словно на повторе, изводя её. – Ты веришь, что он сможет это сделать?
- Конечно.
- Но я была там. На Просперо. Они были равны друг другу, но сейчас враг получил силу, а мы так измотаны... – Она прислонилась к косяку. – Прости. Не нужно было этого говорить.
Соджук больше не улыбался. Несмотря на самообладание, тревога, должно быть, настигла и его.
– Он бы не стал пытаться, будь это невозможно, – сказал он.
- Но что если он... Если он ''погибнет''? Что тогда?
- Тогда будет избран другой Великий Хан.
Она была поражена.
- Нет. Невозможно.
- Мы бы горевали, сы. Мы бы гневались, как никогда не гневались силы небес, но потом мы бы снова сражались. Охота будет продолжена. Даже спустя столетия посторонний никогда не узнает правды – всегда будет Великий Хан.
- Но я не могу... Я имею в виду, то, как это звучит...
- Только так<ins> </ins>он будет с нами всегда, - спокойно, но твердо сказал Соджук. – Есть примархи, что поглощены самими собой, озабочены собственной силой. Джагатай же всегда делал сильнее каждого из нас. Он олицетворение Легиона. Мы – народ Хана. – Он смотрел прямо на неё, не отрывая глаз, словно предупреждая, как ей быть, если этот момент настанет. – Этот дар никогда не скрывали. Им делились свободно.
Она даже не хотела думать об этом. Она не знала, почему вообще об этом заговорила. Возможно, переутомилась, нуждалась в отдыхе. Или устала от всего этого.
- В пекло, - сказала она. - Вот... дерьмо. Когда я присоединилась к вам, мы, по крайней мере, что-то созидали. Во всяком случае, мне так казалось. Но теперь... Даже если мы выживем, что останется?
Соджук потянулся и активировал полоски люмена.
- Отдохните, пожалуйста, - сказал он уже более твердо. Затем, как будто смягчился. – Ко учит нас, что вселенная – это цикл. В один день мы создаем, в другой – разрушаем. Этому нет конца – нет ни дня, когда мы могли бы сказать, что всё достигнуто, есть только новый день борьбы. Но все равно лучше быть там, быть частью этого. И я очень хочу, чтобы вы были там, с нами, когда мы перестанем разрушать и начнем строить заново. Поэтому я в третий раз прошу, госпожа, отдохните.
Илья улыбнулась и положила изможденную временем руку на огромный нагрудник Соджука.
- Хорошо. Ты был терпелив со старой женщиной. Разбуди меня через четыре часа.
Оставшись одна, она завернулась в одеяло и рухнула на узкую койку. Ещё до того, как потух люмен, она почувствовала, что проваливается в сон.
- И всё же ничего не случится, - пробормотала она, беспокойно ворочаясь. - Только не с ним. Я этого не допущу.
- Огонь по готовности! Огонь по готовности! – выкрикивал Каска, изо всех сил стараясь не терять самообладание.
«Айка 73» взбрыкнула и покатилась по разбитой местности, её двигатель стучал, пока гусеничные ленты буксовали, прежде чем нашли сцепление с дорогой. Местность была ужасной – скользкий ковёр тускло светящейся растительности, которая после буксования быстро превращалась в чёрное жидкое месиво.
Все члены экипажа изрядно вспотели и тяжело дышали, воздушные фильтры усердно работали. Трясущимися руками Мерк достал ещё один снаряд, наощупь повозился с затвором казённика и загнал снаряд внутрь. Дреси как всегда молчала, хотя постоянная тряска корпуса, должно быть, доставляла ей немало хлопот. Яндев вёл непрерывный огонь с тех пор, как они выкатились с пустошей и ворвались внутрь огромного портового комплекса.
Каска не хотел вспоминать переход во внутрь. В любом случае, он лишь мельком видел происходящее, поскольку они были заперты внутри своей переполненной влажностью, перегретой и уже неисправной коробки смерти.
Супертяжеловесы выполнили большую часть основной работы. Как только небо очистилось от огненного шторма, именно они проложили путь сквозь ряды вражеской бронетехники, используя своё численное превосходство, чтобы поразить более медленные подразделения предателей. Однако за это пришлось заплатить высокую цену – Каска потерял счёт числу горящих остовов, которые ему пришлось обходить. Повреждения с обеих сторон были колоссальными, снаряды крупного калибра разрывали толстую броню, пробивали насквозь кабины экипажей и топливные баки. Некоторые части предателей продолжали наступать сквозь огненный шторм, который должен был смести их с пути, и потребовалось несколько прямых попаданий, чтобы они, наконец, остановились. После того, как ведущие сверхтяжелые танки перемололи друг друга в груды беспорядочно разбросанных деталей, основным боевым танкам пришлось преодолевать настоящие кладбища корпусов, стараясь не угодить прямиком в полыхающие прометиевые пятна, чтобы не поджечь собственные топливные баки.
Лазерный огонь был незаменим в этой неразберихе – Яндев мог вести огонь быстрее Фош во время движения танка, да и разворачивать ствол пушки было намного проще, чем поворачивать башню. Боевой счёт «Айки 73» пополнился ещё двумя остовами танков, прежде чем наконец показались ворота космопорта. Каска, стараясь не отрывать глаз от перекрестия прицела в перископе, когда танк дёргался и качался, издалека мог заметить зияющую пасть своей цели. Когда-то эти ворота, поднимающиеся вверх на шестьдесят метров, принимали тяжёлые наземные транспортёры для укомплектования пустотных кораблей. К этому времени орудийные точки были уничтожены, сторожевые башни разрушены, но это место все ещё было сложным для марш-броска. Если бы не активное присутствие Белых Шрамов, уже поднявшихся на высокие зубчатые стены и прорывающихся через них, как лесной пожар, оно могло стать непреодолимым.
Однако «Айка 73» была не первой, кто пересёк границу ворот – она прорвала рубеж наряду с двумя уцелевшими отрядами в эскадроне, под прикрытием звена из трёх гигантских «Штормовых клинков», получивших по пути сюда тяжёлые повреждения. «Леманы Руссы» большим числом шли следом, часть из них горела или имела повреждённые башни, но вскоре их число начало расти. Подсчитывая руны на авгурах ближнего действия, Каска даже осмелился подумать, а почему бы не начать верить в то, что они смогут провернуть это дело.
Правда, пока они не оказались внутри.
Заточение в течение несколько часов подряд в этом трясущемся, грохочущем гробу вызывало клаустрофобию. А оказавшись внутри космопорта, чувствовалось, будто человек погребён заживо. Воздух, прошедший через фильтры токсикологической защиты, имел неприятный привкус. Узкие смотровые щели мгновенно затянуло илом. Чёрная плесень стала расползаться по внутренним панелям почти в реальном времени. Поверхность земли, которая должна была представлять собой сплошной рокрит, превратилась в слякоть и трясину. Миазмы темно-зелёного цвета, почти недвижимые, даже когда сквозь них шли выстрелы, затрудняли видимость, которая упала до нескольких десятков метров.
Хуже всего был шум – постоянный оглушительный грохот двигателей в замкнутом пространстве и стрельбы, которая никогда не смолкала, и вскоре всем захотелось кричать. Вражеские танки размещались прямо по внутреннему периметру, притаившись за баррикадами из толстой колючей проволоки, и бойня на этих линиях обороны была невероятно чудовищной. Следом выступила пехота – огромные монстры в силовой броне, которые, казалось, игнорировали каждый удар, прежде чем вошли в зону поражения. Второй танк из подразделения Каски был уничтожен одним только из этих существ – оно подобралось достаточно близко, чтобы прорваться внутрь, и, орудуя некой разновидностью широкого тесака, пробивало броневую обшивку и расчленяло мягкие тела, которые отчаянно пытались добраться до аварийного люка. Каска сам открыл огонь по танку из главного орудия, только чтобы прекратить крики ужаса, доносящиеся изнутри. Фош выстрелом подожгла отсек боеприпасов, от чего взорвался весь корпус, но все равно Каска выжидал на позиции, готовый снова открыть огонь, только чтобы убедиться, что проклятая тварь не выйдет из пламени.
Они были ужасны. И они были повсюду. Их нужно было поражать с дальней дистанции, нанося как можно больше повреждений, потому что, если они подойдут близко, их ничто не остановит. Каска вспомнил инструктажи в Колоссах, тогда он считал, что посылать сотни танков на одну крепость, какой бы большой она ни была, может показаться излишеством. Сейчас он так не думал. Обстановка была такова, что линейные войска без поддержки продержались бы считанные мгновения. Только огневая мощь сокрушительного масштаба оказала бы какой-либо эффект на противника. Это было почти до смешного убого – отважный бросок в пасть ада, в который превращалась земля, совершенный физическим оружием против чего-то, созданного злой, непостижимой для всех силой. Все, что оставалось делать – это продолжать двигаться сквозь этот ад, продолжать вести огонь, вопреки всему надеяться, что всё-таки каким-то невероятным образом можно пробить себе путь в укромное место, где можно подвести итоги, передохнуть, перевести дыхание и перевооружиться для следующей схватки.
Отряды, шедшие впереди, наконец ворвались в гулкую галерею, и Каска последовал за ними. Сквозь туман виднелись свисающие вниз невероятных размеров цепи, сочащиеся конденсатом. Сгоревший остов флотской баржи более пятисот метров в длину повис на покрытых ржавчиной скобах внутри клетки подъёмника. Катера, манипуляторы и промышленные буры были подвешены на выведенных из строя крановых установках и сплошь покрыты этим проклятым ковром разложения из органической скверны.
Танки впереди уже вовсю работали, пробивая линию обороны на расстоянии около трёхсот метров. На верхних галереях вспыхивали и отдавались эхом резкие звуки выстрелов орудий Легиона, к миазмам добавились ещё более густые клубы дыма, каскадом спускавшиеся на уровень земли и ещё больше затрудняющие видимость.
- Рули вправо, - приказал Каска, обеспокоенный скоплением имперских танков, быстро продвигающихся слева по борту. Как всегда, дружественный огонь был не менее опасен, чем вражеский. «Айка 73» изо всех сил продвигалась вперёд, за ней следовал единственный выживший эскадрон. – И сбрось скорость – я здесь ни черта не вижу.
Но Каска достаточно ясно увидел то, что следом выступило из мрака, и его пробрало до костей. Это было одно из ''тех'' существ, которые, как им говорили, были ксеносами, но это точно были не они. Свет упал на существо, и Каска увидел, как оно нетвердой походкой движется в облаке мух, полупрозрачное и мерцающее, словно не от этого мира, но явно способное влиять на пространство вокруг себя. Лицо выглядело почти человеческим, хотя раздутым и перекошенным так, как никогда в жизни ни у одного человека. Его брюхо было вспорото, серо-зелёная кожа блестела от лихорадочного пота, а само оно передвигалось на дряблых ногах, словно пьяное.
- Огонь, огонь, огонь! – закричал Каска, чувствуя, что впадает в панику.
Фош выпустила снаряд, он взорвался вплотную к существу и поднял вверх огромный гейзер перегретой земли из ударного кратера. Яндев, после пристрелки, открыл очередь лаз-огня.
Тварь пошатывалась, получая удары, но каким-то образом сумела остаться в живых. Каска поймал в перископ её единственный желтый глаз, и его чуть не вырвало. Чего не скажешь о Мерке, он уже сделал это, хотя ничего не мог видеть – смердящий запах призрака, казалось, проникал внутрь, несмотря на весь конкурирующий смрад, который ему приходилось преодолевать.
- Ещё огонь! – заорал Каска, не в силах сделать что-либо ещё. Всего несколько мгновений, и тварь настигнет их, и на этом конец.
Но тут что-то вмешалось – размытое пятно цвета слоновой кости, лезвие сверкнуло в темноте. Каска едва ли мог различить детали сквозь помехи, но между ними и существом явно что-то вклинилось.
- Прекратить огонь! – выкрикнул Каска.
Трясущимися, липкими руками он отрегулировал фокус на видоискателе перископа, пытаясь улучшить обзор. Он увидел, как тварь внезапно заревела, будто раненый скот, а к её глотке тянется воин в броне. Меч метался туда сюда, обрушиваясь с невероятной силой и тяжестью. Раздался крик дикой агрессии на непонятном для Каски языке, а затем монстр исчез из виду так же, как и появился, и только на выжженной поверхности остались свежие пятна полупрозрачной слизи.
- Орудия заблокировать, - повторял Каска, поворачивая обзорный экран и пытаясь кое-как улучшить изображение.
В поле зрения мелькали картины из танков, ведущих перестрелки, наступающих десантников-предателей, многочисленных кошмаров, воплощающихся в реальность и от которых может прочиститься кишечник. От одного взгляда на них Каске захотелось убраться подальше, бежать сломя голову, пока сердце не лопнуло от страха. Однако все пути впереди и позади были забиты, заполнены грохотом и скрежетом брони о броню, ослепляющим светом люменов транспорта или сверхъестественным мерцанием призрачных сил.
Но затем объектив заполнило зернистое, дрожащее изображение воина Легиона в белом шлеме с кроваво-красной каймой, он всё ещё стоял на ногах и уже покрыл себя кровью своих врагов.
- Отлично сражались, командир, - прозвучал по комм-связи голос воина с таким же странным акцентом, как и у всех остальных. - Джангсай-хан, Братство Железного Топора. – Теперь вы со мной.
Каска сглотнул, пытаясь овладеть собой. Было ли это к лучшему? Или будет ещё хуже? Продлит ли этот боец их жизнь ещё немного, или ускорит приход чего-то ещё более ужасного?
Не то чтобы вопрос заключался в этом. Каска получил приказ, и иметь одного из таких воинов снаружи было, несомненно, лучше, чем следовать дальше в одиночку.
– Так точно, господин! – крикнул он в коммутатор и переключился на Дреси. – Ты слышала его, солдат, - приказал он. – Следуй за ним.
Двигатели зарычали и набрали скорость, Мерк перезарядил пушку, вытирая подбородок рукавом мундира. Всё загремело и застонало, двигатели кашлянули, фуркнули, но «Айка 73» сделала то, о чем её просили, позволив Каске ещё раз взглянуть в прицел.
- Космический десантник, - пробормотал Каска, обиваясь потом и все ещё дрожа от увиденного. – Нам действительно повезло.
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
