3884
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
==Действующие лица==''С любовью Ханне'' ''Это легендарное время.'' Галактика в огне. Надежды на славное будущее, задуманное Императором для человечества, уничтожены. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.
'''Примархи'''Некоторые остались верны Владыке Людей, тогда как другие переметнулись на сторону магистра войны. Самые выдающиеся среди участников конфликта — примархи, предводители многотысячных легионов. Величественные сверхчеловеческие создания стали венцом генетических изысканий Императора, и исход усобицы между ними предсказать невозможно.
Джагатай-хан – «Боевой ястреб»Миры пылают. Одним сокрушительным ударом на Исстване V Хорус практически уничтожил три верных легиона, примарх V Легионаначав войну, которая затянет в огонь всё человечество. Честь и благородство уступили место предательству и коварству.
Мортарион – «Бледный король», примарх XIV ЛегионаВ тенях крадутся убийцы. Формируются армии. Каждый должен выбрать сторону или погибнуть.
Рогал Дорн – Преторианец ТеррыХорус собирает армаду и готовится обрушить свой гнев на Терру. Восседая на Золотом Троне, примарх VII ЛегионаИмператор ждёт возвращения непокорного сына. Но истинный враг Повелителя Человечества — Хаос, первобытная сила, жаждущая поработить и подчинить всех людей своим сиюминутным прихотям.
Сангвиний – «Великий Ангел»Крикам невинных и мольбам праведных вторит жестокий смех Тёмных богов. Проклятие и страдания уготованы каждому, примарх IX Легионаесли Император падёт и война будет проиграна.
'''V Легион «Белые Шрамы»'''Осада Терры началась.
Шибан-хан – именуемый «Тахсир», братство Бури
Имань – братство Бури==ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА==
Чакайя – братство Бури
Цинь Фай – нойон-хан'''Примархи:'''
Ганзориг – нойонДжагатай-хан— Боевой Ястреб, примарх V легиона
Джангсай-хан – братство Железного ТопораМортарион — Бледный Король, примарх XIV легиона
Наранбаатар – глава провидцев буриРогал Дорн — Преторианец Терры, примарх VII легиона
Намаи – магистр кэшикаСангвиний — Великий Ангел, примарх IX легиона
Илья Раваллион – именуемая Мудрой, советник Легиона
Соджук-хан – адъютант Ильи'''V легион, Белые Шрамы'''
'''VII Легион «Имперские Кулаки»'''Имань — братство Бури
Сигизмунд – Первый капитан, магистр храмовниковЧакайя — братство Бури
Фафнир Ранн – капитан, первая штурмовая группаЦинь Фай — нойон-хан
Архам – магистр хускарловГаньзориг — нойон-хан
'''XII Легион «Пожиратели Миров»'''Наранбаатар — старший грозовой пророк
Кхарн – капитан, Восьмая штурмовая ротаНамахи — магистр кэшика
Скарр-Хей - берсеркерИлия Раваллион, именуемая Мудрой, — советница легиона
'''XIV Легион «Гвардия Смерти»'''
Тиф – Первый капитан'''VII легион, Имперские Кулаки'''
Каифа Морарг – советник примархаСигизмунд — первый капитан, магистр храмовников
Задал Крозий – апотекарийФафнир Ранн — капитан, первая штурмовая группа
Грем Калгаро – Архам — магистр осады, магистр артиллериихускарлов
Гургана Дук – сержант
'''XVI Легион «Сыны Гора»'''Кхарн — капитан, Восьмая штурмовая рота
Азелас Баракса – капитан, Вторая ротаСкарр-Хей — берсерк
Индрас Аркета – капитан, Третья рота
Актеона – Актея — колдунья
Халид Хассан – избранный Сигиллита
Эреб – Длань Судьбы===Глава первая===
=ПЕРВАЯ ЧАСТЬ=Клинок
==ОДИН== '''Клинок'''Свежая кровь
'''Передача'''
'''Свежая кровь'''История начинается под камнем.
История начинается под камнемВедущие вниз пути выдолблены вручную и укреплены брёвнами. На верхние балки нанесены угловатые глифы, выскобленные теми же тупыми ножами, которыми местные извлекают камни из копыт своих скакунов. Это не благородные каллиграфические символы, но метки суровых людей, привыкших к камнепадам и оползням. Они хотят разыскать ''его'', а затем вернуться. Им не нравятся подземные глубины и влажный холод узких тоннелей, ведь они, в конце концов, чогорийцы и любят, когда им в лицо дует ветер.
СкрытымКогда искатели вырубают ''его'', укутанным тьмойон оказывается хрупким. Они зовут его чёрным песком. Если ты грубо сожмёшь его в руке сразу после того, холоднымкак добыл из земли, как дыхание зимнего рассветато он раскрошится. Люди народа Онг-Хашин приходят за ним с тех порНо проходит несколько минут, и он становится настолько твёрдым, как поют песни что можно бросить его в своей высокой долине, расположенной между склоном горы Такал корзину и восточной окраиной равнины Великая Борайпродолжить работу с жилой. Они взбираются по узким тропамПодняв кусок размером с человеческий кулак, можно разглядеть сверкающие вкрапления, скользят обмотанными кожей ногами по камням и волокут кирки и корзинычто отражают огоньки подземных свечей.
Тропы вниз вырублены вручную Закончив работу, они забирают добытое и подкреплены бревенчатыми каркасамиидут обратно, осторожно ступая по камням. На их верхних балках выскоблены угловатые глифы теми же тупыми ножамиЗдесь часто идут дожди, так как вершины Такала собирают влагу, переносимую по открытым землям, которыми они используют для извлечения камней из копыт своих скакунови потому скалы покрыты мхом. Это не благородные каллиграфические знакиЭта группа возвращается в поселение в глубине земель Хашин, но метки суровых людейрасположенное высоко среди сосновых рощ, привыкших к камнепадам заиндевелых и окутанных туманом. Люди берут куски чёрного песка и оползнямторгуются с оружейниками. Они хотят разыскать егоВремени уходит много, а затем вернутьсяи все раздражены. Им не нравятся подземные глубины и холодное испарение узких туннелейТе, кто трудились, ведь оничтобы добыть его, устали и нуждаются в конце концовсне. Тем, чогорийцыкто хочет забрать его, не терпится приступить к работе. А между тем солнце уже низко. Как говорят мудрецы, и любят порывы ветра на своих лицахзакате не заключить выгодной сделки.
Когда С рассветом начинается работа. В Хашине оружейники всегда трудятся парами — мужчина и женщина. Им нужно очень хорошо знать друг друга. Иногда они его вырубаютбрат и сестра, он оказывается хрупкимчаще супруги. Они зовут его черным пескомПечи набивают древесным углём, пока не затрещит пламя. ЕслиКуски чёрного песка переворачивают и снова изучают, добыв его из землизатем берут клещами с длинными ручками. На этой стадии мужчина занимается огнём, обращаться с ним грубоженщина орудует инструментами. На обоих тонкие хлопковые рубашки, то он крошитсяхотя снаружи студёно. Но пройдет несколько минутвнутри кузни уже невыносимо жарко, и он становится твердым, настолько, что можно бросить его в корзину и продолжить работу с жилой. Если поднять кусок размером с человеческий кулак, то можно разглядеть сверкающие фрагменты, отражающие свет подземных свечейих обнажённая кожа блестит.
Закончив работуКогда куски достаточно нагреты, они забирают добытое их вынимают из огня и возвращаются, осторожно ступая по камнямкуют. Здесь часто идут дожди, так как вершины Такала собирают влагу, переносимую по открытым землям, а скалы покрыты мхомМужчина берёт молот и сильно бьёт. Эта группа возвращается в поселение в глубине стране ХашинЖенщина направляет его удары, расположенное высоко среди сосновых рощ, холодных и окутанных туманомсдвигая раскалённый металл на плоской поверхности наковальни. Люди берут куски черного песка и торгуются с оружейникамиТак выбиваются примеси. Это непростое занятиеизнурительная работа, отнимающее много времениот которой сотрясаются кости. ТеПроцесс повторяют снова и снова, кто трудилисьпока сталь не начинает очищаться. Откованные слои разбивают, чтобы добыть егопогружают в холодную воду, устали затем переплавляют и нуждаются во снеперековывают. ТемСозданные пластины укладывают друг на друга, потом плавно возвращают в пламя, расплавляют, кто хочет забрать егосжимают, не терпится приступить к работепереплавляют. А к тому времени солнце уже низко. Мудрецы говорятОба участника ковки оценивают результат, на закате не заключить выгодной сделкивыискивая изъяны.
Наступает рассвет, и начинается работаКузнецы молчат. В Хашине оружейники всегда работают парами – мужчина и женщина. Им Если им нужно очень хорошо знать друг друга. Иногда поделиться своими ощущениями, они постукивают молотом определённым способом, но такое требуется редко: они брат мастера своего дела, полагающиеся в работе на интуицию и сестра, чаще супругинаблюдательность. Печи топятся древесным огнемОни сплетают слои стали, пока не зашипит пламя. Куски черного песка переворачивают вновь и снова оцениваютсявновь, затем их берут клещами с длинными ручкамикаждый раз перерабатывая металл, закаливая его, очищая. На этой стадии мужчина работает с огнемВскоре он начнёт удлиняться, женщина орудует клещами. На обоих тонкие хлопковые рубашкиутончаться, несмотря на холодный воздух снаружирастягиваться в длинный изгиб настоящего клинка. Внутри Из открытых дверей кузни уже жутко жаркозвенят безжалостные удары молота, и их обнаженная кожа блеститне дающие заснуть остальной деревне.
Когда куски достаточно нагретыЗавершает работу с лезвием клинка женщина. У неё более тонкие пальцы, поэтому она замешивает глиняную рубашку для режущей кромки, их вынимают из огня и куютвдавливая лопаточку в раствор. Мужчина берет молот К тому моменту оба кузнеца провели в кузне не один день и сильно бьетустали. Женщина направляет егоКогда сталь пробудет ещё какое-то время в углях, глину сбивают, сдвигая раскаленный металл и становится виден узор на плоской поверхности наковальни. Примеси выбиваются. Это изнурительная работа, от которой дрожат костиметалле. Процесс повторяется снова и сноваКаждый оружейник имеет отличительное клеймо: у одного — цветок ''солак'', пока сталь не начинает очищатьсяу другого — тигриные когти. Откованные слои разбиваются, погружаются в холодную воду, затем переплавляются Самое престижное и перековываются. Созданные пластины укладываются друг на друга, затем мягко возвращаются трудное в пламяисполнении — разряд молнии, расплавляются, сжимаются, переплавляютсяразветвляющийся от острия до рукояти. Обе партии тщательно изучаются, проверяются на изъяныЭтот клинок несёт именно такую метку.
Никто не говоритЗатем его шлифуют, наносят маркировку, полируют, промывают. Если им нужно показать свои ощущения друг другувсё идеально, они постукивают молотом определенным способомклинок заворачивают в солому и ткань, но это редко нужно – они мастера своего делапосле чего кладут в тяжёлую телегу, запряжённую ''адуун''. К длинному шесту привязывают узкий красный флажок, указывающий, что в работе полагаются на интуицию и наблюдательностьповозке лежит священный груз. Сталь сворачиваетсяНа неё не нападут в пути, снова и сновадаже если она пересечёт земли воюющих племен. Оружейники, каждый раз перерабатывая металлчьи руки огрубели, закаливая егоа кожа покрылась волдырями, очищаянаконец могут отдохнуть. Они больше никогда не увидят своё творение и не получат плату за работу. Вскоре он начнет удлинятьсяОднако вся деревня поддерживает их, утоньшаться, растягиваться в длинный изгиб подлинного клинкаи у них почётное положение. Из открытых дверей кузни звенят безжалостные удары молотаВсе знают, не давая заснуть остальной деревнегде суждено служить их мечам.
Завершает работу с лезвием клинка женщинаПотом телега отправляется на запад, стремительно спускаясь в просторные земли. Она замешивает глиняную рубашку для режущей кромкиПосле многих месяцев путешествия по степи возницы наконец замечают на горизонте Хум-Карту, используя свои более тонкие пальцы, чтобы вдавить лопаточку в растворбледную на фоне высокой шелестящей травы. К тому времени оба кузнеца провели в кузне не один день Они останавливаются и сильно усталиготовят кэрн. Когда помещенная в угли глина трескаетсяСобирают камни, становится виден узор вешают на сталиних молитвенные ленты, расставляют чаши с благовониями, а венчают всё флажком. Каждый оружейник имеет отличительное клеймо – у одного цветок солакКлинок, по-прежнему завёрнутый, у другого – когти тигратакже помещают на вершине. Самое престижное Затем возницы уходят и трудное отправляются в исполнении – разряд молнии, расходящийся от острия до рукояти. Этот клинок несет именно такую меткудолгое странствие домой.
Затем его шлифуютСледующей ночью меч забирают в крепость слуги легиона. В сумрачных залах Цюань-Чжоу каждую молитвенную ленту изучают, наносят маркировкуистолковывают, полируют, промываюта затем передают в библиарум. Если все идеальноИз этих обрывков повелители Чогориса многое узнают о меняющихся особенностях Бескрайней Травы, клинок заворачивают в солому и тканьо том, откуда брать кандидатов и кладут в тяжелую телегу, запряженную адууном. К длинному шесту привязывают красный флаг, отмечая повозку как священный грузпротекает жизнь тысячи царств. На нее не нападут в путиКлинок, даже если она пересечет земли воюющих племен. Оружейникивсё ещё лишённый рукояти, наконецножен и гарды, отдохнутразворачивают и относят в кузни. Ни одну метку, их руки огрубеликропотливо выполненную оружейниками Хашина, а кожа покрылась волдырямине убирают. Они больше никогда не увидят свое творение Ни один из крошечных — и всегда немногочисленных — изъянов не получат плату за работуустраняют. Вся деревня поддерживает ихЭто изделие народа Джагатая, они занимают почетное положениене машинного рассудка. Все знаютОтполированный до зеркального блеска, где мечам суждено служитьклинок отражает лица создателей в каждом блике света на своей поверхности.
После телега отправляется на западДобавляется рукоять с силовым элементом: её тщательно соединяют со сталью, стремительно спускаясьработая вручную, пока не достигнет открытых земельчтобы аккуратно скрепить золотую резьбу с толщей металла. После многих месяцев путешествия по лугамДалее формируется расщепляющее поле, возницыкоторое должно гармонировать со структурой исходного клинка. Наставники фехтования будут испытывать его снова и снова, наконецвозвращая в кузни много раз, замечают Кум Карту на горизонтепока не увидят, бледную на фоне шепота высокой травычто баланс уже невозможно улучшить. Они останавливаются и готовят кэрн. Собирают камниСияющие разряды энергетического поля связываются с метками, нанесёнными при изначальной ковке, вешают на них фрагменты молитв и ставят чаши с ладаномприумножая их, на вершине устанавливают флагпридавая мечу отличительные характеристики. КлинокТеперь во всей известной Галактике увидят творение Хашина, по-прежнему завернутыйтакое же яркое, также помещают на вершине. Затем возницы уходяткак молния, начиная долгое путешествие домойкоторую оно имитирует.
Следующей ночью меч забирают в крепость слуги ЛегионаТолько после окончания всех трудов клинок можно передать оружейникам ''орду'' для последней проверки. В затененных залах Цюань Чжоу каждый фрагмент молитвы изучается, истолковывается, затем помещается Они сберегают снаряжение в библиарум. Из этих обрывков повелители Чогориса многое узнают о меняющихся особенностях бесконечной травысвоих храмовых хранилищах: окружённое ритуальными стражами, откуда брать кандидатов и как протекает жизнь тысячи царств. Клиноконо лежит там, все еще без рукояти, ножен отключённое и гардыне применяемое никем, разворачивается и относится пока в кузни. Ни одну метку, кропотливо выполненную оружейниками Хашина, не убирают. Ни один из крошечных и немногочисленных изъянов не устраняют. Это изделие народа Джагатая, легион не машинного разума. Отполированный до зеркального блеска, он отражает лица создателей в каждом блике света на своей поверхностипримут кандидата с подходящим для клинка характером.
Добавлена энергетическая рукоятьЭтот вручают воину по имени Морбун Са. Он знаменит не только доблестью, тщательно встроенная в сталь, скрепленная с ней вручную, пока золотая гравировка аккуратно въедается в поверхность металлано и самообладанием. Связывается расщепляющее поле, гармонизируя со структурой исходного клинкаЕго называют воплощением Пути Небес. Наставники спаррингов будут испытывать его снова и снова, возвращать в кузни много раз, пока баланс не будет улучшенКлинок подходит ему. Сияние энергетического поля связано Он забирает оружие с метками, сделанными при его первой ковке, приумножая их, придавая мечу отличительное свойствособой на пустотный корабль ''«Коргаз»'' в составе братства Ночной Звезды. Вот так изделие Хашина увидят во всей известной галактике, такое же яркое, как молнияМеч впервые обнажают против врага на планете Эгета IX, которую оно имитируетгде орду одерживает победу.
Только после тогоЗа долгие годы Крестового похода клинок дважды меняет хозяина, когда предыдущий встречает гибель в битве. Ныне, в заключительные дни великого предательства, им владеет Аджак-хан из братства Янтарного Орла. Он стоит на стенах Дворца, которые обваливаются под ногами, как все сделанои выкрикивает проклятья тем, клинок можно передать оружейникам орду для последней проверкикто нападает на него. Они хранят оружие в своих храмовых хранилищахХан свободно держит рукоять, окруженное ритуальными стражамии сталь танцует вокруг него. Небеса черны, неиспользуемоекак тушь каллиграфа. Воздух дрожит от шума: вопит пехота, неактивированноегрохочут стационарные орудия, пока в Легион не примут кандидата с подходящим для клинка характеромбогомашины завершают прорыв последней сплошной линии обороны.
Этот вручен воину по имени Морбун СаАджак-хан следит за врагом, капитаном берсерков Ангрона — порченых бойцов с трагичной судьбой, которых он жалеет так же сильно, как ненавидит. Он знаменит не просто своей доблестьюТот карабкается через руины к Белому Шраму, но также самообладаниеми за ним следует ещё дюжина. ГоворятСледом идут полчища, которые до сих пор изнемогают на ничейной земле, он – образец Пути Небесбеззащитные под артиллерийским обстрелом. Аджак-хан в сопровождении своих братьев устремляется в столь любимый им ближний бой. Клинок подходит емукружит, за ним тянутся разряды молнии. Он забирает его с собой на пустотный корабль «''Коргаз''» с братством Ночной Звезды. Меч впервые обнажен против врага на мире Эгета IXкусает, рубит, где орду одержала победуи Аджак-хан громко кричит от наслаждения.
За долгие годы крестового похода клинок дважды меняет хозяина, когда предыдущий находит свою смерть Под скалами в битве. Великое предательство приближается к своему финалу, и теперь им владеет Аджакдругом мире застывают каменотёсы Онг-хан из братства Янтарного ОрлаХашина. Он стоит Огоньки их свечей на стенах Дворцамиг колеблются, которые обваливаются под его ногами, и выкрикивает проклятья тем, кто нападает на него. Он легко сжимает рукоять, заставляя сталь плясать вокруг себя. Небеса черны, как чернила каллиграфа. Воздух наполнен шумом – от воплей пехоты, от богов-машин, которые почти прорвали последнюю сплошную линию обороны, от грохота стационарных орудийхотя в глубоких подземельях нет ни дуновенья ветра.
Аджак-хан следит за врагом, капитаном ужасных берсерков Ангрона, испорченных бойцов, которых он жалеет так же сильно, как ненавидит. Тот карабкается через руины к нему, и за ним следует еще дюжина. Следом идут орды, все еще изнывающие на ничейной земле, открытые обстрелу орудийИногда это случается. Аджак-хан бежит в сопровождении своих братьевЛюди знают, спеша в ближний бой, который так любит. Клинок кружит, волоча разряды молнии. Он кусает, рубит, и Аджак-хан громко кричит от наслаждениячём причина.
Под камнем, в другом мире, в свете свечи камнерубы Онг-Хашина замирают. Пламя на миг колеблется, хотя в этих глубоких подземельях нет ни дуновенья ветраОни с усердием берутся за кирки и возвращаются к работе.
Иногда это случается. Они знают, что это значит.
Они неутомимо берутся за кирки и возвращаются к работе— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил Джангсай-хан, хотя, по правде говоря, он уже догадался.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросил Джангсай-хан— Ты должен знать его историю, хотя, по правде говоря, он уже догадался— сказал Наранбаатар.
Тень на лице Наранбаатара частично рассеивалась снизу треснутой натриевой лампойДжангсай взял меч. В остальной части бункера было темноТот был прекрасен — средней длины клинок, жарко из-за замкнутого пространстванемного изогнутый, воняло потом и плесеньюхотя не так сильно, как тулвары, применявшиеся всадниками легиона. Кожа провидца бури тоже была темнойХан перевернул его в горизонтальное положение, иссеченной ритуальными шрамами и новыми ранамирассматривая, сморщена возрастомпроверяя баланс. Кристаллы бронированного капюшона сверкалиНа стали виднелись тусклые узоры в форме молнии, часть структуры режущей кромки. Воин провёл большим пальцем по кнопке включения расщепляющего поля, уже представляя, а тотемы из черепов зверей мягко вращались на бечевкахкак эти отметины направят поток сияющей энергии.
– Ты должен знать его историю, – сказал он— Его владелец...
Джангсай взял меч. Он был прекрасным – средней длины клинок— Умер достойно, немного изогнутый, хотя меньше, чем тальвары, которые использовали мобильные части— произнёс Наранбаатар. Он перевернул его в горизонтальное положение— Многое вернули, рассматривая, пробуя балансвключая это. На стали видны тусклые узоры молнии, часть структуры режущей кромки. Он провел большим пальцем по кнопке активации расщепляющего поля, уже представляя, как вспышка энергии примет свою форму от этих отметинТеперь он твой.
– Его владелец…Джангсай кивнул. Не применять его — расточительно. Мощные, полностью функционирующие силовые клинки теперь ценились. Всё заканчивалось или почти отказывало.
– Умер достойно— Я знал его, – — сказал Наранбаатархан. – Многое вернули, включая этот. Теперь он твой— Аджака.
Джангсай кивнулЭто утверждение утратило прежнюю значимость. Не использовать его – расточительноПочти весь легион, чьи ряды беспощадно проредили, теперь собрался вместе, запертый за стенами и зажатый врагами. МощныеНекогда разделённые братства бились бок о бок, сливаясь, полностью функционирующие силовые клинки теперь ценилиськогда их потери росли. Все заканчивалось и подходило к концуИногда возникало ощущение, что Джангсай знает по имени, видел в бою или знаком с историей подразделений всех уцелевших воинов орду.
– Я знал его— Его братство больше не сражается, – — сказал онНаранбаатар. – Аджака— Выживших распределили по другим частям. Но их деяния записаны, и тексты заберут в залы Цюань-Чжоу, когда всё это закончится.
Это утверждение значило меньше, чем когда-тоЗдесь Наранбаатар проявил одну из своих отличительных черт. Почти весь Легион теперь собрался вместеДжангсай никогда не слышал, их ряды безжалостно сократилисьчтобы он хвастался, запертые за стенами но грозовой пророк снова и зажатые врагами. Некогда разделенные братства сражались бок снова говорил о бокпланах на будущее, невозмутимо, сливаясьоднако с уверенностью в успехе, когда их потери рослиоткуда вытекала необходимость двигаться к следующей задаче. Иногда возникало ощущениеЭто звучало так прозаично — «мы должны выполнить текущее задание, а затем вернуться к тому, что делали раньше». Всё надо будет привести в орду не осталось живого воинапорядок. Всё записано. Иногда подобные речи забавляли, которого Джангсай не знал бы по имени или не видел поскольку мир вокруг них всё глубже утопал в бою, или тех, с историей подразделений которых не был знакомскверне.
– Его братство больше не сражается— Получается, – они прорвались через внутреннюю стену, — сказал Наранбаатар. – Выживших распределили по другим частям. Но их деяния записаны, и их заберут в залы Цюань Чжоу, когда все это закончитсяДжангсай.
Это была одна из отличительных черт Наранбаатара. Джангсай никогда не слышал, чтобы он хвастался, но провидец бури снова и снова говорил о планах на будущее, невозмутимо и с абсолютной уверенностью в успехе, и, следовательно, о необходимости двигаться к следующей задаче. Это все было таким прозаичным – мы должны выполнить текущее задание, а затем вернуться к тому— Мы полагаем, что делали раньше. Все снова будет приведено в порядок, все записано. Иногда подобные слова забавляли, поскольку мир вокруг них все больше погружался прорвутся в сквернутечение часа.
– Стало быть— Хочешь, они прорвались через внутреннюю стену, – сказал Джангсай.чтобы я занял позиции Аджака?
– Мы думаем— Нет, что это случится в течение часапредписано другому. Я желаю, чтобы ты оставил свой пост — у тебя новый приказ.
– Хотите, чтобы я занял позиции Аджака— От тебя?
– Нет, это предписано другому. Я хочу, чтобы ты оставил свой пост – у тебя новый приказ— От самого Кагана.
– От тебя?Джангсай помедлил.
– От самого Кагана— Мы здесь в тяжёлом положении, ''задын арга''.
Джангсай помедлилОн не мог выразить несогласие более прямо.Но знал, что должен отметить: его воины умирали и будут умирать дальше, и его место — с ними. Невысказанный подтекст, понятный им обоим, звучал так: «Почему сейчас?»
– Мы здесь в тяжелом положении— Нам нужно, чтобы ты кое с кем поговорил, задын арга— сказал ему Наранбаатар. — Он родом не с Терры. – Это был тот максимумКак мы недавно узнали, которым он мог выразить свое несогласиеиз того же мира, что и ты. Но он должен отметить: его воины умирали Такая вот причина. Я знаю, ты хочешь и будут умирать дальшебиться здесь, и его место – с ними. Невысказанный подтекстно, поверь, понятный им обоимты вскоре снова получишь эту возможность. ''Почему сейчас?''
– Нам нужно, чтобы ты кое с кем поговорил, – сказал ему Наранбаатар. – Он родом не с Терры. Как мы недавно узнали, он с того же мира, что и ты. Такая вот причина. Я знаю, ты хочешь продолжать биться здесь, но, поверь, ты вскоре И снова получишь этот шанскраткая пауза перед ответом.
И снова краткая пауза перед ответом— Так значит, это конец, — решил хан.
– Так значит, это конец, – решил он— Это его начало.
– Это его начало.— Что ты можешь мне рассказать?
– Что ты можешь мне рассказать?— Только то, что нужно для задания. Потом посмотрим. Мы ещё не знаем, что будет доступно. Возможно, ничего. Возможно, всё.
– Достаточно для выполнения этого заданияПорой это неизменное спокойствие по-прежнему сбивало с толку. После этогоДжангсай знал, посмотримчто чогорийцы способны разозлиться. Мы еще не знаемХан много раз видел это в бою, какие будут возможности. Может быть ничего. Может быть всеи они ужасали, когда на самом деле, по-настоящему теряли самообладание, но большую часть времени они сохраняли хладнокровие, которое в равной мере впечатляло и выводило из себя.
Это неизменное спокойствие все еще могло застигнуть врасплохДжангсай снова посмотрел на клинок. Джангсай зналВозможно, что чогорийцы могли разозлитьсяАджак держал его всего несколько часов назад. Он видел это много раз в боюВероятно, и они ужасалисоставляли идеальный тандем, когда на самом деле, по-настоящему теряли самообладание, но большую часть времени они сохраняли хладнокровие, которое моглооба созданные одной и той же культурой, как выводить из себя, так и впечатлятьчасти гармоничного целого.
Джангсай снова посмотрел на клинок. Возможно— Скажи, Аджак держал его всего несколько часов назад. Они могли бы стать идеальным тандемом, оба – продукты той же самой подготовки, части гармоничного целогокуда мне нужно отправиться? — спросил он.
– Скажи, куда мне нужно отправиться? – спросил онМир назывался Эр-Риджа.
Мир назывался Ар Легионес Астартес, в частности Имперские Кулаки, начали набирать кандидатов с Эр-Риджи во втором столетии эпохи Крестового похода. Он никогда не был крупным вербовочным миром, поскольку в целом считался слишком цивилизованным, неспособным воспитать оптимально свирепых новобранцев Космодесанта, но для поддержки завоеваний галактического размаха приходилось осваивать любые источники. Ситуация изменилась, когда разгорелась гражданская война. Как только прояснились масштабы предательства Хоруса, имперские стратегосы запустили лихорадочную программу по изъятию ресурсов. Они вывозили за пределы досягаемости наступающего врага всё, что могли. Эр-Риджакакое-то время считался безопасной гаванью. Его флотские верфи укрепили, полки и линии обороны усилили. Вербовщики легионов обратили на него внимание, поскольку уже поняли, насколько отчаянной становится ситуация, и внезапно осознали, что должны использовать все доступные средства для увеличения численности кандидатов.[[Файл:Jangsai-warhawk.jpg|thumb|right|''Джангсай-хан, братство Железного Топора'']]Надежда на это всегда была слабой. Процесс превращения смертного ребёнка в легионера представлял собой деликатное искусство, отточенное за многие годы. Его проводили в безопасном окружении, и, хотя при необходимости его удавалось ускорить, а процедуры подготовки — разнести по разным местам, те и другие действия сопрягались с риском. Даже после того, как несколько разбросанных объектов Легионес эвакуировали на Эр-Риджу, претенденты умирали чаще, чем обычно, то есть темпы набора не росли так быстро, как ожидалось. Дополнительных кандидатов нашли среди местного населения. Их поспешно провели через стандартный отбор и включили в программы ускоренного вознесения.
Туйо, конечно, на тот момент ничего из этого не знал. Он сильно пострадал был слишком юн. В ту пору его неопределённые устремления ограничивались службой в Армии — возможностью сесть на корабль в составе одного из престижных полков и отправиться в пустоту во времена ужасов Древней Ночи, поэтому прибытие армий имя замыслов Императора . Когда в первые десятилетия крестового похода встретили восторженно. Его старую промышленную базу быстро восстановили, тесную жилую секцию его родителей пришли чиновники со странными выражениями лиц и через одно поколение он стал вносить значительный вклад в военную экономикунеобычных мундирах, его это мало заинтересовало. Для Имперской Армии было сформировано множество полковТолько позже, когда мать зарыдала, а лицо отца побелело, некоторые из которых снискали широкую известность. Ко времени триумфа на Улланоре Ар Риджа считался ключевой планетойон сообразил, от которой зависела безопасность целого субсектора. Она располагалась на стратегическом пересечении многих стабильных варп-трасс. Важное устойчивое месточто случилось нечто очень скверное.
Легионес АстартесЭти воспоминания о родителях оказались последними. Теперь даже их черты почти стёрлись из памяти. Столь многое изменилось — и в нём, и в частности Имперские Кулаки, начали собирать кандидатов с Ар Риджи со второго столетия Эры Крестового походаИмпериуме. Он никогда не был крупным вербовочным миромКакое-то время он решительно цеплялся за эти заключительные образы детства, как правилосчитая, считаясь слишком цивилизованным для создания оптимально свирепого кандидата в космодесантники, но запросы полномасштабных завоеваний вынуждали осваивать каждый подходчто важно сохранить некую связь с прежней жизнью. Ситуация изменилась, Но когда разгорелась гражданская война. Как только масштабы предательства Гора стали очевидныначалась тренировочная программа и он прошёл первые этапы психологической подготовки, имперские стратегосы запустили лихорадочную программу по изъятию ресурсов, эвакуируя все, что могли за пределы досягаемости наступающего врагастало сложно помнить. Ар Риджа какое-то время считался безопасной гаваньюПосле нескольких месяцев он прекратил пытаться. Его верфи были укрепленыВсё поглотили изменения, полки и укрепления – дооснащены. Вербовщики Легионов обратили на него вниманиебушующие в его подростковом теле, уже понимая— мучительная гормональная перестройка, насколько отчаянной становится ситуацияментальная обработка, и внезапно осознав необходимость использовать все возможные средства для увеличения численности кандидатовнепрерывные физические улучшения.
Надежда на это всегда была слабойТак он провёл четыре года. Процесс превращения смертного ребенка в воина Легиона был деликатным искусствомКак Туйо выяснил позже, при таком коротком сроке невозможно гарантировать успех. Больше половины тех, с кем он начал программу, отточенным за многие годы и проводимым умерли в безопасном окружениисамом начале. Другие не выдержали первую волну имплантаций. При необходимости Теперь его можно было ускоритьвоспоминания о том периоде жизни стали туманными: они полнились лицами людей, а его программы переместить в разные местачьих имён он не знал, но и те образами мест, которые он больше не мог найти. Тогда Туйо злился, неистово и другие действия сопрягались с рискомпостоянно. Даже после тогоОн полагал, как несколько разбросанных объектов Легиона эвакуировали на Ар Риджучто его сделали таким — накачали веществами, рост смертей кандидатов означалразжигавшими гнев. На него воздействовали через боль, заставляя работать усерднее. Иногда казалось, что темп набора не вырос они так быстро, как ожидалось. Дополнительных претендентов нашли среди местного населения, быстро проведя через стандартный отбор и поместив в протоколы ускоренного вознесенияпоступают только из вредности.
Но ему многое открылось. Туйоузнал, конечночто Империум, на тот момент ничего из этого не знал. Он был слишком юн. Его амбициикоторый он считал постоянно расширяющимся и защищённым, которые тогда у него имелись, ограничивались службой в Армии – сесть действительности пребывает на корабле в составе одного из престижных полков краю гибели. Ему рассказали о Враге и отправиться в пустоту во имя замыслов Императораего беспощадности. Когда чиновники пришли в тесное жилище его родителей, со странными выражениями лиц Он изучил историю восемнадцати легионов и в необычной униформето, он мало думал об этом. Только позжекакую роль во всех тех событиях сыграл каждый из них, когда его мать зарыдалавключая предателей, а лицо отца лишилось всех красокпотому что, он начал пониматьесли ты хочешь убивать противника с уверенностью, что-то пошло не таксначала его нужно познать.
Это были его последние воспоминания о них. Теперь ему сложно вспомнить даже их лица. Так много изменилось – в нем, в Империуме. Некоторое время При других обстоятельствах он был решительно настроен цепляться за эти последние образы своего детствазавершил бы обучение там же, считая важным сохранить какуюна Эр-то связь с прежней жизньюРидже. Но когда началась тренировочная программа, и он прошел первые этапы психологической Однако же незадолго до окончания подготовки, стало сложновсё снова изменилось. После нескольких месяцев он бросил пытатьсяПо воле судьбы война добралась до его родного мира. Все поглотили измененияТуйо не разрешили сражаться за планету, бушующие в его подростковом теле – мучительная гормональная переработка, психическая обработка, непрекращающиеся физические улучшениякак и всем остальным кандидатам.
У него ушло четыре года на это, слишком мало времени, как он позже узнал, для гарантии успехаИх загрузили в транспортники и отослали прочь от волны разрушения. Больше половины тех, с кем он начал программуТеперь Эр-Риджа находился глубоко в тылу врага, умерли раньшевероятно разрушенный или оккупированный. Другие сошли Из-за сохранившейся человеческой связи с дистанции после первой волны имплантаций. Теперь его воспоминания о том периоде жизни были туманнымитем местом Туйо надеялся на первое — миру, наполненными образами лицранее оставшемуся верным Императору, имен которых он лучше было не знал и мест, которые он больше не мог найти. Он был зол, так зол, все время. Он полагал, что его сделали таким, накачивая химикатами, питавшими гнев. На него воздействовали через боль, заставляя работать усерднее, только ради злобы, как иногда казалосьпопадать под власть Хоруса.
Но И тогда он многое узнал. Он узналнаконец увидел Терру, что Империумцентр всего сущего, который он считал постоянно расширяющимся и защищеннымсердце Империума, на самом делено уже находившуюся под угрозой нападения, находился на грани гибелиуже уязвимую. Он узнал о Враге и его беспощадностиВсю планету заполняли солдаты, она кишела ими. Он изучил историю восемнадцати Легионов Бойцы, все до единого напряжённые и роль напуганные, реками вытекали из каждого во всей истории, включая предателей, потому что врага необходимо узнать врага прежде, чем обрести уверенность в его убийствепосадочного модуля на любые виадуки и плацы.
При других обстоятельствах он закончил бы свое обучение на Ар РиджеОн будет сражаться здесь. Его создали для битвы здесь. Тем Туйо не менееузнает других полей брани, незадолго до окончания, все снова изменилосьпока они не победят на этом. Война добралась до родного мираЗаключительные несколько месяцев стали для него самыми трудными — последним имплантатам требовалось прижиться, как всегда ему и судилосьследовало завершить ускоренное обучение. Туйо не разрешили сражаться за планету. Никому из кандидатов. Их загрузили в транспорты Ему нужно было проявить себя перед инструкторами, а затем и отослали прочь от волны разрушения. Теперь Ар Риджа находился глубоко в тылу врагаперед легионом, вероятноведь ни первые, был разрушен или оккупирован. Он надеялся на первоени второй даже сейчас не могли позволить, из-за оставшейся человеческой связи с этим местом – верноподданный мир не пожелал бы жить под властью Горачтобы в ряды лучших воинов Императора попал низкосортный продукт.
И тогда онОн был свежей кровью. Наспех созданным творением империи, наконецпопавшей в отчаянное положение. Воин, увидел Терруслишком быстро возвысившийся и прошедший обучение, центр всего сущегоне получил ни интенсивной подготовки, сердце Империумани воспитания, тем которыми государство людей некогда одаривало своё важнейшее живое оружие. Если бы ситуация не менеебыла такой безнадёжной, уже находившуюся под угрозой нападенияон бы никогда не подвергся преображению на Эр-Ридже. Его не стали бы перевозить с одной станции на другую, его развитие не прерывалось бы, за ним не надзирали бы инструкторы, уже уязвимуюнабранные с дюжины планет. Вся планета была заполнена солдатамиВсе понимали, кишела имичто условия не оптимальны. Кое-кто даже выступал против такого процесса, они высыпали из каждого лендераостро осознавая, к чему приведёт поступление на каждый виадук и плац, все напряженные, все перепуганныеслужбу космодесантника с неполноценной подготовкой.
Он будет сражаться здесь. Его создали для битвы здесь. Он не узнает других полей сраженийИ всё же, пока они не победят несмотря ни на этомчто, он гордился собой. Те последние несколько месяцев были самыми трудными – необходимо было вживить последние имплантаты Туйо рвался в бой, чтобы показать свои возможности как самому себе, так и завершить ускоренное обучениеименитым легионерам. Ему нужно было проявить себя перед инструкторамиНе терранин, не чогориец, а затем и Легиономно всё-таки воин, боевой брат трёх Благословенных легионов — почётного триединства, ни первыекоторому поручили последний рубеж обороны Терры. В его крови теплилась душа примарха, ни второй даже сейчас не могли позволитьа по щеке тянулся священный шрам, чтобы некачественный продукт попал в ряды лучших воинов Императораподобный зигзагу молнии.
Он был свежей кровьюПоследний ритуал вознесения долго откладывался. Наспех созданным продуктом находившейся Когда наконец пришло время, Туйо встал в отчаянном положении империи. Воинодну из длинных шеренг со множеством других полукровок, спешно прошедший создание точно так же выдернутых из безвестных захолустных миров и обучениес аванпостов, не получивший ни интенсивной подготовкиудручающе неподготовленных, ни воспитания, которыми Империум некогда одаривал свое важнейшее живое оружиекрайне нетерпеливых. Их безупречные серовато-белые доспехи лишь недавно покинули кузни. Если бы ситуация не была такой отчаяннойЛорд-командующий прибыл на челноке, он бы никогда не прошел через изменение который поднял пыль на Ар Риджепарадном плацу. Легионер с лязгом спустился по рампе. Его никогда бы не перевозили со станции на станциюсопровождали гиганты в броне цвета слоновой кости, его развитие не прерывалось бы под надзором инструкторов, набранных с дюжины мировпотускневшей после боёв. Каждый знал, что условия Лил дождь и дул сильный ветер: тогда небеса над ними ещё не оптимальны. Некоторые даже выступали против процесса, остро осознавая последствия, когда космодесантник поступал на службу с неполноценной подготовкойпотемнели от реактивных струй миллиона десантных судов.
Несмотря на все этоТуйо терпеливо ждал, он все же гордилсядержа руки по швам и поочерёдно напрягая мышцы. Он рвался в бойВокруг них вздымались шпили и оборонительные башни, чтобы продемонстрировать свои возможности, как себе, так и именитым членам Легионачто отбрасывали густые холодные тени на гравий. Он не был ни терранцем, ни чогорийцем, но по-прежнему являлся воином, боевым братом трех Благословенных ЛегионовОтовсюду доносился шум военных приготовлений — скрежет механических устройств, почетной троицырокот двигателей, которой поручили последнюю оборону Террытопот марширующих сапог. В его крови таилась душа примархаВсё пребывало в нервном напряжении. По щеке подобно зигзагу молнии тянулся священный шрамВсё находилось в состоянии готовности, ожидая вспышки насилия.
Последний ритуал вознесения долго откладывался. Когда он, наконец, наступил, Спустя какое-то время лорд-командующий дошёл до места Туйо стоял в одной из длинных шеренг со многими другими, такими же полукровкамишеренге. Его звали Ганьзориг, как и в уникальной структуре легиона онимел чин нойон-хана. Этот чогориец входил в число тех, выхваченными из безвестных захолустных миров и аванпостов, удручающе неподготовленнымикто сражался с предателями семь страшных, крайне нетерпеливымитрудных лет. Их доспехи были белоснежными, безупречными, только что из кузниЕщё десятилетиями ранее он уже был опытным воином. Лорд-командор прибыл Такой удел оставил на шаттленём след, подняв пыль на парадном плацуподобный запаху. Он с лязгом спустился по рампе в сопровождении гигантов в потускневших об боев доспехах цвета слоновой кости. Лил дождь и дул сильный ветер, но небеса над ними потемнели от нисходящих потоков миллиона лендеровКомандующий выглядел несокрушимым.
Туйо терпеливо ждал, прижав руки к бокам, напрягая по очереди мышцы. Вокруг них поднимались шпили и оборонительные башни, отбрасывая глубокие холодные тени на гравий. Со всех сторон доносился шум военных приготовлений – скрежет машинных инструментов, рокот двигателей, топот марширующих сапог. Здесь все было посмотрел ему в нервном напряженииглаза. Все в состоянии готовностиГаньзориг ответил долгим холодным взглядом, на грани взрыва насилиясловно оценивая жеребца перед покупкой.
В конце концов, лорд-командор добрался до места — Туйо в шеренге. Его звали Ганзориг, — наконец произнёс нойон-хан в собственной системе Легиона. Он был чогорийцем, одним из тех, кто сражался с предателями семь страшных, трудных лет. Он уже был опытным воином за десятилетия до этого— Теперь ты принадлежишь орду Джагатая. Это оставило на нем след, подобно запаху. Он выглядел несокрушимымТвоя прежняя жизнь закончилась.Какое имя ты берешь в знак своего вознесения?
Туйо посмотрел ему в глаза. Ганзориг — Джангсай, — ответил холодным долгим взглядом, словно оценивая жеребца перед покупкойон без колебаний.
– ТуйоГаньзориг удовлетворённо кивнул. Для них не имело значения, откуда ты пришёл, – наконец— только то, произнес нойон-хан. – Теперь какое имя ты принадлежишь орду Джагатая. Твоя прежняя жизнь закончиласьвзял и не посрамишь ли его. Какое имя ты берешь в знак своего вознесения?
– — Ты един с орду, Джангсай, – ответил он без колебаний.
Ганзориг удовлетворенно кивнулНовобранец ждал. Для них не имело значенияОставалось только одно: зачислить его в тот или иной ''минган'', его братство. Времена стояли такие тягостные, а легион, вернувшийся в Тронный мир, понёс такие потери, что восстановление всё ещё продолжалось, откуда ты пришел – только какое имя ты взял и оказал ли ты ему почтениеа при комплектовании личного состава требовалась значительная гибкость.
– Ты един Ганьзориг тщательно размышлял, как и в случае с ордукаждым новичком, которого принимал в легион в тот день. Здесь стояли сотни воинов, но нойон-хан знал всё обо всех из отчётов об их боевой подготовке и неразглашаемых докладов их инструкторов. Джангсаймолча ждал.
Джангсай ждал. Осталось сделать последнее – зачислить его — Ты зачислен в ''минган''братство Железного Топора, — объявил наконец Ганьзориг. — Ты покинешь его братство. Такими тягостными были те временатолько со смертью, так пусть же она придёт не скоро и таким измотанным был легион на момент возвращения в Тронный мир, что восстановление все еще продолжалось, а комплектование личного состава было вопросом значительной гибкостипусть слава сопровождает твои деяния до того дня.
Ганзориг много думал об этом, как и обдумывал каждого новичка, которого зачислял в Легион в тот деньДжангсай поклонился. Здесь стояли сотни воинов, но нойон-хан знал все обо всех – отчеты об их боевой подготовке, доклады личных инструкторовТеперь он стал полноценным. Джангсай молча ждалТеперь он наконец стал Белым Шрамом.
– Ты зачислен в братство Железного Топора, – объявил, наконец, Ганзориг. – Ты покинешь его только со смертью – пусть она придет не скоро и пусть слава сопровождает твои деяния до того дня— Хай Чогорис! — воскликнул он.— Слава Кагану!
Джангсай поклонился. Теперь он был полноценным. Теперь, наконец, он был Белым Шрамом.Потом добавил с ещё большим чувством:
– ''Хай Чогорис!'' – воскликнул он. – Слава Кагану. – Затем с еще большим чувством. – — И тысяча смертей его врагам.
[[Файл:Jangsai-warhawk.jpg|мини|''Джангсай-хан, братство Железного Топора'']]
==ДВА==
'''Смерть в жизни'''===Глава вторая===
'''Апотекарий'''
'''Бледный Король'''Смерть в жизни
Но он уже умирал столько раз, что больше не мог сосчитать. Снова и снова он чувствовал, как сердце настолько болезненно останавливается, что готов был закричать, если бы мог каким-то образом сделать вдох.Бледный Король
Вот на что это было похоже, в пустоте космоса, в течение периода времени, который казался длиннее вечности. Возможно, это было дольше. Возможно, даже сейчас часть его по-прежнему оставалась там, умирала, а затем жила, а затем снова умирала. Порой он не мог отличить состояния друг от друга – они сливались воедино, просто один долгий отрезок мучений. И теперь всё, если можно так сказать, закончилось, но он всё равно каким-то образом застрял в этом состоянии на полпути, как будто его душа никогда по-настоящему не покидала Разрушителя, пойманная в его тиски и мягко раздавленная в податливое месиво.
Впрочем...Но он уже умирал столько раз, в других отношениях он снова стал чем-то знакомымчто сбился со счёта. Он Снова и снова мог носить оружиеон чувствовал, брести к горизонту, убивать ради своего примарха. Он мог следовать приказу как сердца останавливаются и отдавать приказы. Он был солдатомего тело пронзает такая боль, таким жечто он закричал бы, каким был со времён юности на Барбарусе. Борцом с тираниейесли бы ещё мог втянуть в себя воздух.
ИтакВот что он тогда ощущал в пустоте космоса в течение периода, Каифа Морарг полностью преобразилсякоторый казался длиннее вечности. А то, а также совершенно не изменилсяи ещё дольше. Возможно, все внешние проявления стали другимидаже сейчас часть его по-прежнему пребывала там, но разум сохранился таким жеумирала, как и всегдаа затем жила, а потом снова умирала. Правда, Порой он больше не мог снять инкрустированные доспехиотличить настоящее от прошлого — они сливались вместе, образуя один долгий отрезок мучений. И хотя теперь всё в некотором роде закончилось, он каким-то образом застрял в этом состоянии на полпути, словно его душа так по-настоящему и больше не мог дышать без хриповспаслась от Уничтожителя, пойманная в его тиски и моргать, не оставляя полос слизи на глазных яблоках, но он остался самим собой, верным помощником примарха, слугой легиона, наблюдателем за событиями для историй, которые однажды нужно будет написатьмягко раздавленная в податливое месиво.
Он поднял отяжелевшую голову, ощутив, как сервоприводы разлагавшейся боевой брони заскрипели и щёлкнули. Пыль покрывала всё. Она кружила среди развалинВпрочем, разбегаясь в линиях разрывов от миномётных ран, оседая на фундаменты полуразрушенных зданий серодругих отношениях он снова стал чем-чёрными дюнамито привычным. Из-за неё невозможно было видеть далеко. Смертный Он снова мог заглянуть на несколько десятков метров. Сам он видел несколько дальше сквозь зелёную пеленувладеть оружием, которая теперь окрашивала для него мир. Вдалеке он мог разглядеть руины Корбеник Гарабрести к горизонту, осевшую груду камнейубивать ради своего примарха, по-прежнему горячую от всех брошенных в неё боеприпасовследовать приказам и отдавать их. На несколько километров ближе возвышались стены Колоссовых вратОн был солдатом, почерневшиетаким же, повреждённыекак прежде, но по-прежнему упрямо стоявшиесо времён юности на Барбарусе. Между этими вершинами лежали выжженные земли, расплющенные остовы старых жилых строений и фабрик, лабиринт низких куч обломковБорцом с тиранией.
Пока он смотрелИтак, Каифа Морарг полностью преобразился, что-то замерцало в полутьмеа также совершенно не изменился. Все его внешние черты стали иными, прозрачное и призрачноено он сохранил прежний разум. Из облаков пыли появилось лицоДа, на мгновение удлинившеесяон больше не мог снять доспехи, покрывшиеся коркой, скользнувшее само в себя и затвердевшее в растянутое существо дышал теперь только с отвисшей челюстьюхрипами, котороеи всякий раз, когда он моргал, внезапно появившись и покачиваясьглазные яблоки пачкала слизь, превратилось в полноценное создание. Оно дрожалоно он остался самим собой: верным помощником примарха, то входяслугой легиона, то выходя из реальностинаблюдателем за событиями для историй, прежде чем скользнуло в тень в поисках чего-нибудь съедобногокоторые однажды нужно будет написать.
Морарг до сих пор не привык к ним. Демоны. Раньше его отталкивал даже запах подобных ужасовПодняв отяжелевшую голову, но теперь они были повсюдуон ощутил, скользили в открытые дверные проёмы, скакали по разбомблённым улицам, поднимались из земли как сервоприводы ветшающей боевой брони заскрипели и извивались из пустых оконных рамщёлкнули. Некоторые молчали, некоторые непрерывно шепталиВсё вокруг покрывала пыль. Некоторые принимали облик животныхОна кружила среди развалин, так что никогда нельзя было быть до конца увереннымпрочерчивала полосы, что реальноведущие от воронок миномётных разрывов, а что нет, пока оседала серо-чёрными дюнами на фундаменты полуразрушенных зданий. Далеко через такую завесу не подойдёшь достаточно близко, чтобы почуять неладноепосмотришь. Смертный мог заглянуть на несколько десятков метров. Другие были гигантскими и отталкивающимиСам Каифа видел несколько дальше, покачиваясь и перемещаясь но сквозь облака пылизелёную пелену, возвышаясь над войсками. И всё же которая теперь окрашивала для всех них не всё было безоблачнонего мир. Чем ближе они подходили к великим оберегамВдали он различал руины Корбеник-Гарда, тем хуже им становилось. Даже сейчасосевшую груду разбитой кладки, даже до сих пор горячую после тогомассированных обстрелов. Ближе, как столько боли бросили на психические баррикады Императорарасстоянии пары километров, они не могли полностью переступить последний порог. Они возвышались стены врат Колоссов, почерневшие, повреждённые, но по-прежнему нуждались в плоти упрямо стоящие. Между этими вершинами лежали выжженные земли, расплющенные каркасы старых жилых строений и крови для некоторых вещейфабрик, лабиринт низких куч обломков.
Но теперь это не займёт много времени. Каждая стена длинного периметра Внутреннего дворца была атакована. Обстрел не прекращался. Давление не ослабевало. Та ничтожная территорияПока он смотрел, которая оставалась в руках врагаполутьме замерцало что-то прозрачное, сокращаласьпросвечивающее насквозь. Из облаков пыли появилось лицо. Несколько мгновений оно удлинялось, сжимаясь всё туже и тужерастекаясь из самого себя, пока не лопнетзатвердело в вытянутое существо с отвисшей челюстью. Вспучиваясь и колыхаясь, как гнилой плодсоздание целиком проникло в бытие. Тогда настанет время демонов. Тогда они впадут Оно задрожало, то входя в неистовствореальность, ничем не сдерживаемыето выпадая из неё, после чего уползло в тень, питаясь живыми душамиища что-нибудь, которые оставались в обломкахчем можно насытиться.
В некоторые дниМорарг до сих пор не привык к ним. «Демоны». Раньше у него вызвал бы отвращение даже намёк на подобных чудовищ, но теперь они встречались повсюду — скользили в открытые дверные проёмы, когда Морарг думал об этомскакали по разбомблённым улицам, он становился угрюмым поднимались из почвы и вялымизвивались, вспоминаявылезая из пустых оконных рам. Одни из них молчали, другие непрерывно шептали. Некоторые принимали облик животных, поэтому тебе никогда не удавалось точно определить, что раньше его целью было охотиться на чудовищреально, а не помогать им. А в другие дничто нет, когда битва разжигала холодные угли в печи его души, он ничего так пока ты не желалподходил достаточно близко, как видеть эточтобы почуять неладное. Встречались и омерзительные исполины: возвышаясь над войсками, наслаждаться этим, ухмыляться они дёргано передвигались и смещались в оцепененииоблаках пыли. Впрочем, наблюдая, как младшие дети бога выполняют свою святую работуи монстры испытывали трудности. Тиф – теперь Чем ближе они должны были называть его Тиф – непрерывно проповедовал эту доктринуподходили к великим оберегам, говоря тем хуже им всемстановилось. Даже сейчас, что ''это'' тодаже после того, чем им всегда суждено было стать, и ненужно сожалеть о жертве, потому что даже когда они были беспризорниками и отбросами как на Барбарусепсихические баррикады Императора обрушилось столько боли, бог всегда думал о них и всегда знал, что они могут стать чемне могли окончательно переступить последний порог. Кое для чего им по-то б''о''льшимпрежнему требовались плоть и кровь.
Морарг улыбнулся от воспоминанияНо скоро это изменится. Б''о''льшим? В каком-то смысле они сталиКаждая стена длинного периметра Внутреннего дворца подвергалась атаке. Обстрел не прекращался. Сейчас так мало вещей по-настоящему причиняли ему больДавление не ослабевало. Болт-снаряды пробивали его бронюНичтожная территория, клинки глубоко вонзались в его измученную плотькоторую ещё удерживал враг, и он оправлялся от всего этого так же быстро, как в варпе – смерть в жизни, жизнь в смертипродолжала сокращаться. И Её будут сжимать всё жекрепче, разве он мог игнорировать видимую цену всей этой силы – топока она не лопнет, как его кожа отслаивалась от истощённых мышц, то, как его поры сочились чёрной слизью, то, как всёгнилой плод. Тогда демоны по-настоящему покажут себя. Тогда они впадут в неистовство, к чему он прикасалсяничем не сдерживаемые, казалось, покрывалось коррозией и начинало гноиться? Если это и был подарок, то он был странным. Если это и была наградабудут пировать живыми душами, то её вкус был горькимоставшимися среди развалин.
Вдалеке он услышал грохотавший ритм орудийМорарг улыбнулся воспоминаниям. Он почувствовалДа, как задрожала земля под ногамиони в каком-то смысле стали чем-то большим. БогиСейчас очень немногое по-машины продолжали атакунастоящему причиняло ему боль. Он зналБолт-снаряды пробивали его броню, клинки глубоко вонзались в измученную плоть, что они уже у самой стеныа он тут же оправлялся от всех ран. Сейчас. Это был ключевой моментБыстро, как тогда в варпе — смерть в жизни, точка переломажизнь в смерти. Как только сделают первый надрез, И всё остальное – вопрос времени. Он хотел быть там, вдали же разве мог он не обращать внимания на Нисходящей равнинето, чтобы лично увидетькак наглядно расплачивается за всю эту силу — как его кожа отслаивается от истощённых мышц, как легио Мортис разрушит последний физический барьер. Пока облака пыли на северо-восточном горизонте продолжали растипоры сочатся чёрной слизью, поднимаясь и формируя бурлившие столбы между землёй и небомкак всё, к чему он представил себе вызванную ими панику прикасался, похоже, ржавеет и начал посмеиватьсяначинает гнить? Если это дар, то странный. Если это награда, то с горьким привкусом.
От этого у него перехватило покрытое слизью горло Он слышал, как вдалеке ритмично грохочут орудия, и начался такой приступ кашлячувствовал, как дрожит земля под ногами. Богомашины всё ещё шагали в наступление. Он знал, что пришлось остановиться; теперь он даже не мог получить удовольствие от смешка без того, чтобы тело не предало еготитаны уже у самой стены. Какая-то сделкаСейчас. Какой-то контрактНастал ключевой момент, точка перелома. Но не он выбирал тогдаКак только удастся первое проникновение, всё прочее станет вопросом времени. Примарх сделал это ради нихОн хотел бы оказаться там, вдалеке отсюда, на Катабатической равнине, и по причинамчтобы лично увидеть, которые покак Легио Мортис разрушит последний физический барьер. Пока облака пыли на северо-прежнему ставили его в тупик. Нужно иметь веру. Даже если Морарг не очень верил в богавосточном горизонте продолжали расти, вздымаясь и образуя бурлящие столбы между землёй и небом, он всё равно мог доверять томупредставил, какую панику они вызвали, кто спас их от барбарусцеви начал посмеиваться.
Он снова зашагалОт этого у Каифы перехватило покрытое слизью горло, поднимая один заляпанный грязью ботинок, затем другойи он подавился кашлем. Потребуется некоторое время, чтобы добраться туда, где ему нужно быть, но Теперь он даже не мог получить удовольствие от смешка: собственное тело предавало его . Та ещё сделка. Тот ещё договор. Но не он выбирал тогда. Примарх сделал это вполне устраивало. Он уже пережил вечностьза них, уже путешествовал до края вселенной и обратнопо причинам, уже умеркоторые по-прежнему ставили легионера в тупик. Приходилось просто верить. Даже если Морарг пока что не особенно поклонялся богу, ожил и снова умерон всё же мог доверять тому, кто спас их от самого Барбаруса.
Такой опытОн снова зашагал, как правилопоочерёдно переставляя заляпанные грязью сабатоны. Так Каифа не скоро доберётся туда, давал чувство мерыгде он нужен, но его это вполне устраивало. После всего этого Он уже прочувствовал на себе вечность, уже дошёл до края вселенной и посреди всего этогообратно, какой бы первозданный ад ни собирался обрушить на вас безразличный космосуже умер, вы должны были видеть забавную сторонуожил и снова умер.
“Всякий разТе, когда ты убиваешькто испытал подобное, – иногда думал он про себяобычно подходили к бытию с новой меркой. После всего случившегося и в условиях того, задаваясь вопросомчто происходило теперь, был ли он самым первым, кому пришла в голову эта мыслькакой бы первозданный ад ни собирался обрушить на тебя безразличный космос, – это помогает смеяться”всюду следовало искать что-нибудь забавное.
Всё это было таким увлекательным. Как обворожительно! Новый мир раскрывался, словно распускавшийся распускающийся цветок – , — только протяни руку.
Задал Зэдал Крозий вдохнул вдыхал его, попробовал пробовал на вкус, почувствовалосязал. Его тело реагировало, впитывая каждое новое ощущение, впитывая вбирая всё, ощущая чувствуя то, что он не мог описать словами. Небо было — тёмно-серымсерое, затянутым затянутое густым смогом. Земля – чёрной— чёрная, усеянной усеянная пеплом. Каждая Любая поверхность, каждый кирпич и блок были покрыты грязью. И всё же, если опуститься на колени и поднести шлем достаточно близкоподвести шлем, то можно увидеть изменения – ты увидишь разнообразие: крошечные отблески кристаллического углерода, движения насекомых по грязи. Они по-прежнему боролись за жизнь, которые продолжали бороться несмотря на вездесущие яды. Крозий протягивал пальцыпалец, недолго играл с ними, а затем раздавливал давил их блестящие скорлупкиглянцевитые панцири.
''Вы – «Вы — мои несломленные клинки. Вы – — Гвардия Смерти''Смерти».
На его взгляд слово “апотекарий” Воин решил, что обозначение «апотекарий» ему больше не подходилоподходит. Нужно придумать что-то получшеболее удачное название, которое точнее отразит суть биологических изысканий, чтобы более точно отразить ставшие возможными биологические исследованияставших доступными ему. На данный моментПока что, однаковпрочем, старое звание болеенадо как-менее подходилото обходиться старым званием. В Война же идёт, в конце концов, шла война.
– — Крозий! – — раздался крик у него за спиной.
Он обернулсяОбернувшись, наблюдаяон стал наблюдать, как колонна бронетехники выезжает из тумана выехала колонна бронетехники и поравнялась с нимдвижется мимо него. Пехота маршировала оборванными толпамиЕё сопровождали оборванные толпы пехотинцев: в прорехах их тряпья виднелась обнажённая кожа, лохмотья свисали с их обнажённой кожилица ничего не выражали, выражения лиц были неопределёнными и плохо сфокусированнымиглаза смотрели в никуда. Рядом с этими несчастными жалкими созданиями маршировали полноправные полноценные боевые братья, — те, кто по-прежнему называл себя Несломленными. Теперь они стали распухшими существами, чья плоть выпирала из стыков бронисочленений керамитовых доспехов, керамит которой покрылся покрывшихся коркой и плёнкой. Колонна танков Танки легиона тряслась тряслись и раскачивалась раскачивались на неровной местности, выбрасывая плюмажи струи густого дыма в и без того уже мутный воздух. Рычавшие Дальше по дороге тянулись ряды рычащих тяжёлых транспортов тянулись дальше по дорогебронетранспортёров, исчезая исчезающие в клубившемся туманеклубах тумана. Крозий остановился, ожидая, когда окликнувший его воин со скрежетом вылезет из верхнего люка танка и, тяжело ступая, грузными шагами подойдёт к нему.
Грем Гремус Калгаро всегда был молчаливым и замкнутым. В первые годы Великого восстания он служил магистром артиллерии легионного флота легиона, и холод пустотной войны в космосе подходил ему. Теперь, впрочем, он раскрепостился. Он снял Сняв шлем, обнажив Калгаро обнажил пышное буйство скопление розовой плоти, котораябуйно разрослась так, похоже, созрела для того, чтобы пролиться по его что собиралась двинуться в сторону груди. Один глаз закрылся за скрылся под скоплением опухолей, которые Крозию не терпелось Зэдалу неудержимо захотелось осмотреть.
– — Нам по пути? – — спросил Калгаро, слюна свисала с Гремус. С его распухшей нижней губысвисали нити слюны.
– Зависит от обстоятельств— Возможно, – — ответил Крозий. – — Куда ты идёшь?
– — Туда, – — сказал Калгаро, неопределённо указывая вперёд, в кипевшие клубящиеся облака пыли и пара. – Его новое Поместье— В его новый Особняк.
– — Я доберусь дотудабуду там, – — сказал Крозий, – — хотя предпочитаю идти пешком.
– — Хороший день для прогулки. – — Он вытер лоб тыльной стороной руки, оставив и на коже осталось тёмное пятно, рана . Рана на его правом виске упрямо отказывалась заживать. – — Во всяком случае, там лучше, чем в Колоссах. Такой беспорядокГадость какая.
– — Ах, в конце концов они всё равно бы пали. Если , если бы мы продолжали идтипродолжили наступать. Приоритеты меняются.
– — Меняются. Просто хочется, чтобы они сказали нам говорили почему, а? – Калгаро — Гремус резко рассмеялся. Крозий никогда, вообще никогда раньше не видел, чтобы он смеялсяусмехнулся.
– Я сражался вместе с Каифом МораргомЗэдал никогда, – задумчиво произнёс Крозий. – За Мармаксомвообще никогда раньше не слышал, где они пытались взять нас. Мы убивали всё, что попадалось под руку. В конце концов они спрятались за высокими стенами, а мы просто прогрызались сквозь траншеи, не торопясь. Мы могли бы стереть с лица земли всё это месточтобы он смеялся.
– Значит— Я сражался вместе с Каифой Мораргом, — задумчиво произнёс Крозий. — За Мармаксом, где они пытались обойти нас с фланга. Мы убивали всё, планируется что-то получшепопадалось под руку. В итоге они спрятались за высокими стенами, а мы просто прогрызались через траншеи, не торопясь. Мы могли бы разрушить там всё без остатка.
– Как скажешь— Значит, планируется что-то получше.
Танки продолжали проезжать мимо, один за другим. По большей части это были тучные создания – угловатые “Спартанцы”, низкорослые “Сикараны”, несколько специализированных транспортов и бомбард. Каждый их дюйм покрывала запёкшаяся грязь, забивавшая воздухозаборники и пачкавшая выхлопные трубы. Их командиры ссутулились в башнях с открытым верхом, их броня блестела от машинного масла вперемешку с кровавыми пятнами. Один с грохотом покатился вперёд, его левая гусеница болталась, пластины расшатались. Повреждение не стали чинить. Крозий предположил, что на каком-то этапе всё починится само собой. Теперь, похоже, всё именно так и работало— Как скажешь.
– Я так хотел быть первымТанки по-прежнему проезжали мимо них один за другим. По большей части в колонну входили грузные машины: угловатые «Спартанцы», ты знаешь это? – сказал Калгаро«Сикаранцы» с низкой посадкой, почёсывая подбородокнесколько специализированных транспортников и бомбард. – Первым через стеныКаждый участок их корпуса покрывала запёкшаяся грязь, забившая воздухозаборники и испачкавшая выхлопные трубы. Я думалИх командиры горбились в открытых башенных люках, мы это заслужилиих броня блестела от машинного масла вперемешку с кровавыми пятнами.Один из танков громыхал
– Кажетсяна ходу: его левая гусеница болталась из-за смещения траков. Повреждение не стали устранять. Крозий предположил, что рано или поздно гусеница починится сама собой. Теперь, теперь это не имеет значенияпохоже, не всё именно так ли?и работало.
– Нет. Странно. Не имеет. – Он показался на мгновение встревоженным— Мне так хотелось стать первым, знаешь? — проговорил Калгаро, почёсывая подбородок. – Честно говоря— Первым, я даже не испытываю к ним особой ненавистикто преодолеет стены. Я просто сражаюсьдумал, потому что мы это... интереснозаслужили.
Затем он бросил на Крозия виноватый взгляд:— Кажется, теперь это не имеет значения, не так ли?
– Но — Нет. Странно. Не имеет. — На мгновение Гремуса словно бы что-то встревожило. — Честно говоря, я даже не обращай испытываю к ним особой ненависти. Я просто сражаюсь, потому что это... интересно. Затем он виновато взглянул на меня вниманияКрозия: — В общем, забудь. Я не это имел в виду.
– — Расслабься. Я не доносчик. Кроме того, я чувствую почти то же самое. – Слизь — В глотке у него скопилась в задней части его горласлизь. – — Ненависть в прошлом. Они просто препятствие, что-то упрямое и глупое, от чего нужно избавиться. И тогда – — ''тогда'', мой старый друг – , — мы сможем начать начнём строить заново. — Но я не знаю, что именно. — Нет, я тоже пока этого не вижу. Может, только примарх знает. Но я ему доверяю. Он всё уладит, как и раньше. Мы разрушим это место, похороним тирана под Его же стенами, и тогда начнётся работа. Мы создадим всё снова, но уже так, как надо. Будем исследователями, искателями истины, как нам и обещали в первый раз.
– Но я не знаю— Мне это нравится, что именноапотекарий! — Калгаро снова рассмеялся с неподдельным удовольствием. — Мне нравится, куда ты ведёшь. Поговорим ещё, когда все соберёмся в Особняке.
– Нет, я тоже пока этого не вижу. Может быть, только примарх знает. Но я ему доверяю. Он всё уладит, как и раньше. Мы разрушим это место, похороним тирана под Его собственными стенами, и тогда это начнётся. Мы создадим всё снова, но на этот раз правильно. Исследователи, искатели истины, как нам и обещали в первый раз— Конечно.
Калгаро снова рассмеялся с неподдельным удовольствиемПродолжая посмеиваться, магистр артиллерии потопал прочь, туда, где его ждал большой «Спартанец»:
– Мне это нравится— Ловлю тебя на слове, апотекарий! Мне нравитсяа ты не мешкай — он захочет, как чтобы ты говоришь. Мы должны продолжить нашу беседу, когда все соберёмся в Поместьеприбыл вовремя.
– Конечно— Чтобы я ''не опоздал'' к тому, что он задумал.
Магистр артиллерии потопал прочьДвигатели «Спартанца» выплюнули маслянистую копоть, продолжая посмеиватьсяи танк заскрежетал гусеницами, тудавозвращаясь на грунтовую дорогу. Калгаро вскарабкался по поручням и снова занял место в башне на крыше. Крозий посмотрел ему вслед, где его ждал большой “Спартанец”:затем понаблюдал, как уходит остальная часть колонны. Такому крупному соединению потребовалось много времени, чтобы проехать мимо. Скрывшись вдали, оно оставило борозды в грязи, блестевшие от грязной пенистой воды.
– Я буду ждать нашей новой встречи Крозий зашагал вновь, хромая заметнее, чем раньше. В животе у него зарождалась новая боль, как будто внутри что-то забродило. Тактический экран шлема начал сбоить, и не мешкай – он захочет, чтобы ты был там вовремявсё впереди стало угловатым и размытым.
– Что бы Ковыляя, он не задумалпринялся напевать несложную весёленькую мелодию. Так, просто мотивчик, который можно повторять про себя.
Двигатели “Спартанца” выплюнули маслянистую копоть и гусеницы заскрежеталиКак обворожительно. Всё лежит впереди, возвращаясь на грунтовую дорогу. Калгаро вскарабкался по поручням и снова занял место всё в верхней башне. Крозий смотрел ему вслед. Он смотрелпределах его досягаемости, как уходит остальная часть колонны. Это было крупное подразделениепросто ждёт, когда он придёт и потребовалось много времени, чтобы проехать мимо. Когда оно исчезло, то оставило борозды в грязи, блестевшие от пенистой водыобнаружит это.
Крозий продолжил свой путь. Хромота стала более заметной. Новая боль поселилась у него в животе, как будто внутри что-то забродило. Тактический экран шлема начал сбоить, и всё впереди стало угловатым и размытым.
ХромаяПорой ему казалось, что он начал напеватьстал невосприимчив к сомнениям. Короткую мелодиюВ другие дни он чувствовал себя так, что-нибудьбудто не существует ничего, чтобы повторять про себя, что-нибудь весёлоекроме колебаний.
Это было удивительноБыть примархом — что это значит? Превосходить других в физической силе? Да, отчасти. Всё впереди, всё Сравниться с ним в пределах досягаемостибою всегда могли лишь немногие, просто ждёта сейчас и того меньше. Сила, когда которой он придёт и откроет этоныне обладал, ощущалась почти чрезмерной: она переливалась через край, выплёскиваясь сквозь швы его растянувшейся брони.
В некоторые дни ему казалось, Потому что он сделал выбор. Вот что важно. Так долго он стал невосприимчив ходил по краю, раздражаясь из-за предъявляемых к сомнениямнему невыполнимых требований и терзаясь несправедливостью, которая всегда в изобилии преграждала ему путь. В другие он чувствовал себя Он мог бы так и остаться в промежуточном состоянии нерешительности, в тени магистра войны, таки не принять высвобожденные им силы по-настоящему. Он мог бы сдерживаться, как будто предаваясь колдовству только они и существовалипри необходимости, никогда не посвящая себя этому занятию, никогда не погружаясь в его холодные, тёмные воды.
Но планировались они как нечто большееИли возвыситься. Их создали быть генераламиПожалуй, а не просто военнымилучше выразиться так. КомандующимиВозвыситься, стать бессмертным, сыграть одну из самых ключевых ролей в постановке. ГубернаторамиОн оставался военачальником и губернатором. В каком-то нереализованном будущем они стали бы сатрапами вечного царстваУ него больше не было хозяев, приверженными повторному открытию древних истин по мере если не считать того, как их цивилизация набирала силу. Временами, используя дары, которыми он теперь обладал, ему даже казалось, что он улавливает выглядевшие теперь насмешками проблески этого разрушенного будущего. Может бытьбог стал его частью, наполнял и оживлял его новые покровители присылали их в качестве некой мрачной шутки. Или, может быть, то, что осталось от души, которую создал для него отеца он стал частью бога, хотя и обладал собственной волей и по-прежнему было активно где-то в его сломанной психике, пытаясь возродить альтернативную причинно-следственную связь, которая с каждым днём становилась всё более отдалённойобособленной душой. Такие вот парадоксы. Такие вот дары.
Но теперь он заключил сделкуОн мог обратить свой подвижный разум к тому, что будет дальше. Он променял это будущее на другоеНапример, более великолепное подумать о мире без Императора и обширноео том, чем любое, обещанное умирающим Империумомчто это значит. Каждый разКогда всё закончится, когда займёт ли Хорус место тирана? Станет ли он дышалсам Императором, каждый разначнёт ли править с разбитого Трона, разрушенного им? Или, когда он моргалобщий враг будет повергнут, он видел всё больше обрывков этого будущего, которое раскрывалось по одному великолепному аспекту за раз. Он помнил всё, что происходило до его рождения. Он воспринимал событияединство снова распадётся и все они пойдут своим путём, которым ещё только предстояло произойти, так, словно они были встроены в историю.как муравьи без королевы?
Потому что Если у Хоруса и было видение будущего, то он сделал выбор. Это было самое важноеникогда не говорил Мортариону о своём замысле. Так долго он ходил по краюВ глубине души примарх подозревал, раздражённый из-за предъявляемых к нему невыполнимых требований, терзаемый несправедливостьючто магистр войны настолько поглощён настоящим, которая всегда была на его пути. Он мог оставаться настолько переполнен влитой в сумеречном состоянии нерешительностинего мстительностью богов, в тени магистра войны, так и что не приняв по-настоящему те силы, которые тот высвободилвидит ничего за горизонтом своего воздаяния. Он мог сдержатьсяПусть Галактика горит, предаваясь колдовству только тогдабы свергнуть тирана. Всеми прочими делами займёмся, когда это было необходимо, никогда не соглашаясь, никогда не погружаясь в его холодные, тёмные водыИмператору перережут горло.
Что дала бы ему эта жизнь? Он сохранил бы больше от себя прежнегоМожет, тут есть зерно истины, но сам он не вправе поступать так беспечно. Ему нужно думать о заре новой эры. Он мог попробовать найти способ преодолеть противоречия, сохранив что-то от своей первоначальной формы обязан провести через неё своих верных детей и характерапроследить, в то же время освободившись от ограничений, которые одновременно душили его чтобы на тлеющих обломках старого бытия не воздвигли новый Барбарус. Он должен добиться поклонения для своего бога и защищали. Некоторые из расширить его братьев по-прежнему пытались перейти эту невозможную чертуцарство за пределы имматериума в осязаемый мир. ПертурабоПусть Фулгрим тратит впустую свою развратную жизнь, на его взглядесли желает, вероятнопусть Ангрон сколько угодно воет, будет пытаться дольше всехзабываясь от ярости. Он потерпит неудачуЕму следует поступать иначе. ЛюбойЕму нужно сделать так, кто попробует, потерпит неудачу. Как только начинаешь колебаться, не важно, насколько слабо, тебе суждено пастьчтобы принесённые жертвы чего-то стоили.
Или возвыситьсяСейчас он смотрел на планету, которую помогал уничтожить. Это может быть лучшим вариантом. ВозвыситьсяОн стоял в одиночестве в одном из залов управления космопорта, стать бессмертнымогромном помещении с высокими сводами, сыграть роль в самой высочайшей драмеусеянном обломками и наполовину погружённом во тьму. Он по-прежнему был генераломСолнце садилось, завершая очередной день страданий и борьбы. Он по-прежнему был губернаторомВ его последних лучах высокие окна в западной стене горели красным, а грани их разбитых стёкол отливали золотом. Теперь у него больше не было хозяев, кроме как Всё в том смыслеэтом месте провоняло IV легионом — гарью, что бог стал его частьюсмазкой и шлифованным металлом. Железные Воины покинули операционные уровни всего несколько часов назад, наполнял и оживлял егоисполнив вздорные приказы своего повелителя. Многие из них, и догадывался он был частью бога, хотя и обладал собственной волей и душойпредпочтут сражаться где-нибудь ещё на Терре, которая оставалась отдельнойкак бы ни поступил Пертурабо. Таковы были парадоксыНо не здесь. Теперь это ''его'' цитадель. Гора, которую он наконец покорил. Таковы были дарыВысочайшая вершина, с которой он растопчет последние огоньки решимости в рядах неверующих.
Если у Гора Ранее он сам сражался на линии фронта. Он обрушивал косу на шеи неверных, расплачиваясь со старыми долгами и было видение будущеговыполняя требования мести. Сведение некоторых счетов далось ему с трудом — даже с болью, то — но в итоге он никогда не говорил ему о нёмвымарал все записи из учётных книг. В глубине души Сейчас он подозревалмог бы стоять там, что магистр войны настолько поглощён настоящиму сотрясающихся фундаментов стен, настолько одержим мстительностью боговчтобы взобраться по склонам из обломков, что не видел ничего дальше собственного горизонта местикак только они рухнут. Но нет. Пусть галактика сгорит – главное свергнуть тиранаЕго место здесь. Всем остальным можно будет заняться, когда Императору перережут горлоЕго долг ясен.
Сколько бы в этом не было правдыОн перевёл взгляд вверх и на запад, сам он не мог позволить подобную беспечностьпрочь от намечавшейся бреши и через ещё мерцавший ореол великого обережного щита Императора. Он должен думать о заре новой эрыизучал высокие шпили, что сгрудились под этой шаткой защитой. Он должен провести через неё своих верных детей Его взор поднимался всё выше и проследитьвыше, пока не добрался до вершин личных владений отца, чтобы чёрных как ночь на тлеющих обломках старого не был воздвигнут новый Барбарус. Он должен гарантироватьфоне кровавого заката, что бога почитают и что его царство простирается за пределы имматериума в мир чувств. Фулгрим может растратить свою развратную жизнь впустую— Великой обсерватории, если хочетИнвестиария, Ангрон пусть сколько угодно воет в потерянной ярости. Он должен быть другим. Он должен сделать такбашни Гегемона, чтобы жертвы чего-то стоилибастиона Бхаб.
Теперь Вытянув правую руку, он смотрел на мирразжал кулак и развёл когти, который помогал уничтожить. Он стоял в одиночестве в одном из залов управления космического порта, огромном помещении с высокими сводами, усеянном обломками как будто мог сорвать крыши c этих цитаделей и наполовину погружённом во тьмузачерпнуть съёжившихся внутри обитателей. Солнце садилось в очередной день боли и борьбыЕго потускневшая латная перчатка охватила грубые парапеты бастиона — командного центра того лизоблюда, высокие окна в западной стене горели красным от его последних лучей, отливая золотом на осколках разбитых стёкол. Всё в этом месте провоняло IV легионом, стойким запахом гари, масел самого тупого и скрежещущего металла. Железные Воины покинули операционные уровни всего несколько часов назад, следуя раздражительным приказам своего повелителя. Многие из одержимого долгом среди них, как он догадывался, предпочтут сражаться где-нибудь ещё на Терре, что бы ни делал Пертурабо. Но не здесь. Теперь это была ''его'' цитадель. Это была гора, которую он наконец покорил, самая высокая вершина, с которой он сокрушит последние проблески решимости среди неверующихвсех.
Когда солнце устало опустилось на пылавшем западе'''''— Вот какой дар я несу тебе сейчас, брат мой, —''''' выдохнул он наблюдал за продолжавшимися битвами, бушевавшими на севере Нисходящей равнины. Низины были окутаны пылью и дымом, но теперь его глаза видели яснее, чем когдаЕго металлический голос задребезжал из-либо преждеза решётки проржавевшего респиратора. Он видел результаты жестокого наступления легио Мортис, прокладывавшего путь через пустоши, пока их машины не оказались в непосредственной тени самой Меркурианской стены. Он видел очертания титанов, всего лишь пятнышки на фоне такой колоссальной необъятности. Даже “''Диес ире''”'— Дар, величайший из них всех, был крошечной точкой, затерянной на огромной арене не прекращавшегося боякоторый способен вручить только я. Однако тамВот почему бог направил меня сюда, внизу, на уровне земли, все они были левиафанами, рассекавшими воздух боевыми горнами, начинавшими сверлить, резать в это место и рубить, подрывая последний прочный периметр между собой и врагом. Теперь оставались считанные мгновения. Просто осколки времени, отсчёт идёт и почти закончился. В тени богов-машин маршировали бесчисленные полчища – верные и наёмники, воины Свободных легионов, создания Новых Механикум, рвущиеся в бой, жаждущие первого прорывавремя.'''''
Его взгляд скользнул вверх'''''— Последнее ощущение, на западкоторое ты испытаешь. Последняя эмоция, прочь от зарождавшейся бреши и через ещё мерцавшую корону великого защитного щита Императоракоторую ты почувствуешь. Он изучал высокие шпили, сгрудившиеся под его шаткой защитойИ в глубине души ты поймёшь, поднимавшиеся всё выше кто дал тебе этот дар и выше, пока его взгляд не остановился на вершинах личных владений отца, чёрных как ночь на фоне кровавого заката – Великая обсерватория, Инвестиарий, башня Гегемона, бастион Бхабпочему ты бессилен против него.'''''
Он вытянул правый кулак и развёл когтиСолнце скрылось, как будто мог сорвать крыши этих крепостей и зачерпнуть съёжившихся внутри обитателей. Его потускневшая перчатка окружила грубые парапеты бастиона, командного центра самого тупого и одержимого долгом лакея из всехвесь Дворец погрузился во тьму.
– '''''Это подарокНе осталось ничего, который я приношу тебе сейчаскроме тисков, брат мой'''''хватки, – выдохнул он, его металлический голос дребезжал из-за проржавевшего респиратора. – '''''Подарок, который только я мог принести, причина, по которой бог поместил меня сюда, в это место и в это время'''''безжалостного давления.
Он сжал скрюченные пальцы над бастионом— '''''Отчаяние''''', закрыв в сжатом кулаке'''''—''''' прохрипел Мортарион, словно гасил свечувознесённый демонический король жизни и смерти, создатель чумы, губитель надежды. '''''— Я посылаю тебе отчаяние.'''''
– '''''Последнее ощущение, которое ты испытаешь. Последняя эмоция, которую ты почувствуешь. И ты поймёшь в своей душе, кто дал тебе её и почему ты бессилен против неё'''''.
Солнце скрылось, погрузив весь Дворец во тьму. Всё, что оставалось, – это тиски, хватка, безжалостное давление.===Глава третья===
– '''''Отчаяние''''', – прохрипел Мортарион, вознесённый демон-король жизни и смерти, создатель чумы, разрушитель надежды. – '''''Я посылаю тебе отчаяние'''''.
==ТРИ==
'''Преторианцы'''
'''Слишком рано'''
'''Судный день'''День
У него вообще не было никакой Он трудился без какой-либо передышки, любой, в течение на протяжении трёх месяцев. Три месяца! Острота ума исчезалапропадала, скорость реакции замедлялисьснижалась. Миллиард должностных лицслужащих, зависевших от него во всём, тянулись к нему, душили его бесконечными требованиями, просьбами о помощи, о руководстве. Миллиард глаз всё время устремлён непрерывно смотрел на него.
Ты Но ты не можешь вправе показать это своё отвращение. Ты не можешь Нельзя выдать своих сомнений , что сомневаешься или дать выход усталостииспытываешь усталость. Нельзя продемонстрировать даже проблеска слабостимимолётную слабость, иначе игра будет проигранаигре конец, поэтому лицо Дорна оставалось выглядело таким же, каким было как и всегда – , — неподвижным, суровым, резким. Он не опускал плечи и держал плечи расправленными, спину прямойпрямо. Он не позволял глазам заблестеть от внутренней лихорадки, скрывал лихорадку, бушевавшую в глазах, глубокое истощение, которое пульсировало в каждой мышце, и всё это поступал так напоказ, всё — лишь для того, чтобы у техте, кто смотрел на него снизу-вверх, было могли за что -то цепляться, и во что -то верить. Император, его отец, ушёл, недоступный и безмолвный, погруженный утопал в Свои собственные невообразимые мукиСвоих невообразимых муках, и поэтому всё остальное рухнуло на его плечиДорна. Вес Бремя всей расы, всех их слабостей и несовершенств, плотно обхватил изъянов людских плотной массой налегало на его рот, горло и ноздри, душил душило его, топил топило его, заставляя желать громко кричать вынуждало завопить и прятатьсяспрятаться от ответственности, чего он никогда бы не сделаетсделал, никогда ''не сможетсмог бы'' сделать, и поэтому он остался пребывал тамже, где были прежде, зажатый между бесконечной тяжестью злобы Гора бесконечно тяжкой злобой Хоруса и бесконечными требованиями воли бесконечно требовательной волей Императора, и это сокрушит его, он знал, что такой натиск сокрушит его, как сами стены, которые тоже вскоре рухнут, несмотря на всё, что он сделалсовершил, но он сделал совершил достаточно, да, достаточно; или всё-таки нет, его усилий не достаточномогло хватить, они рухнут, они ''они не должны рухнуть''рухнуть...
Поэтому он искалВот почему Рогал Дорн поступал так, как и всегда и поступал Рогал Дорн: искал, что можно сделать, какой-нибудь способ каким образом дать отпор. Вокруг гудели клаксонывыли сирены, дикие громко и громкиебезудержно. Люди бегалисрывались на бег, дисциплина ослабевала. Они пытались перекрыть запасы плазмы резервуары с плазмой во внутренних помещениях фундамента, истощить опустошить их, предотвратить каскады проникновениякаскадные пробоины, которые критически ослабили бы основание Меркурианской стеныМеркурия. Даже когда они бежалиИ пока люди бегали, кричали, спотыкаясь друг о другасталкивались между собой, титаны были ''там'' – активировали свёрла орудовали снаружи — включали буры и энергетические молоты, запускали запрещённое ускорительное оружие, усиленное демоническими сущностями запрещённое приводное оружие, кололи когтили и царапали внешний слой, как будто крысы.
– Милорд— Мой господин!
А потомИ тогда, услышав этот голос, он вспомнил. Он , что ''уже действовал'' принял меры. Типичный Рогал Дорн, предвидя как свойственно ему, предвидел собственную минутную слабость, он и уже сделал необходимый требуемый ход. Он вызвал Сигизмунда сюда, в бастион Осколок, чтобы поговорить с ним лично, отдать ему приказ, потому что он никогда бы не мог дрогнуть перед своим сыном, дрогнул пред лицом своего сына. Только не перед ''этим'' сыном.
Он отвернулся, Примарх всего на мгновение, миг отвернулся от суматохи командного охваченного суматохой пунктауправления, и посмотрел чтобы посмотреть на негоСигизмунда. Сигизмунд был облачён в чёрноеТот носил чёрную броню, как Братья-Храмовникиполагалось в Братстве Храмовников. Он поднялся на командный уровень вместе с другими воинами дюжиной воинов своего ордена, дюжиной, и все они выглядели одинаково мрачными – — фаталистичными, погружёнными словно в особенную них вбили какую-то постоянную, невротическую яростьсолдата.
Выражение лица На лице Сигизмунда было настороженнымчиталась насторожённость, и не беспричинная. У него была на это причина – Дорн жестоко изводил егоне давал ему спуску, давил набрасывался на него, купал в неодобрении окатывал неодобрением ещё со времён после Исствана. Причины были вескимиИ Рогал имел на то веские резоны. Ни один из них тот, ни другой не мог ожидать меньшегождали чего-то иного, учитывая кодексы чести, которые сделали определили их темикак личностей, кем они были, и поэтому Сигизмунд никогда не жаловался.
– — Это конец, – решительно — прямо сказал ему Дорн. – — Всё, что можно было мы могли сделать, уже сделано. Каждая задержка, каждый контрудар, каждый прогнозкаждое упреждение. Теперь они входятпопадут внутрь. Меркурианская неизбежно В ближайшее время падётстена Меркурия, затем ЛикующаяЛикования, затем потом остальные.
– Быстрее— Возможно, быстрее, чем мы могли надеятьсянадеялись, – — продолжил Дорн. – Не — Возможно, не так быстро, как мы могли опасатьсяопасались. Скоро форма порядок битвы изменится – — мы будем подобно собакам в развалинах цепляться за каждый домкаждое жилище, словно псы на развалинах. Резервы готовы. У тебя есть их координаты, у них есть приказы.
– — Я вернусь в Бхаб, – — сказал Дорн. – — Связь разрушается, и Санктум должен оставаться работоспособнымсохранять работоспособность. Однако Но ты. – Он .. — Рогал холодно улыбнулся. – — Я помню твои амбиции, к чему ты стремился. Быть Любой ценой оказаться здесь. Никакой реакции. Только всё та же несгибаемая преданность долгу. Иногда такая гиперконтролируемая психика почти пугала примарха, когда он находился рядом с воином. Возможно, другие видели такую мономанию в самом Дорне, но Сигизмунд... Что ж, чего бы это ни стоилоСигизмунд всегда был совершенно особенным.
Никакой реакции. Только эта несгибаемая преданность долгу. Иногда было почти страшно находиться в присутствии такой гиперконтролируемой психики. Возможно— Полагаю, другие тоже видели всё сложилось в нём эту мономаниюсоответствии с тем, но Сигизмунд былкак предсказала тебе девчонка-летописец... ну, Сигизмунд всегда был кем-то другимСовпадение? Придётся считать так.
– ПолагаюВерил ли он собственным словам? Теперь казалось, всё произошло такчто нет смысла чрезмерно цепляться за старые рационалистические воззрения. Даже Малкадор начал колебаться, как и предсказывала тебе девушка-летописец. Совпадение? Я должен в это поверитьчто отмечало сползание к прежним суевериям.
Верил ли он — Так много войн. Столько крови пролилось, и всё ради того, чтобы ты пришёл в тоточку, что сказал? Теперь казалось бессмысленным слишком сильно цепляться которую она указала тебе в самом начале. Тогда я задал тебе жару за старые рационалистические воззренияэто, но, похоже, новые доктрины должны уступить место старым. Даже Малкадор начал колебатьсяО том, отмечая сползание обратно к суевериючему это приведёт, мы побеспокоимся, если кто-нибудь из нас выберется отсюда живым.
– Так много войн. Столько крови пролилось, и всё ради того, чтобы оказаться тамСигизмунд просто смотрел на него в ответ взглядом, о чём она говорила с самого началаподобным стальному капкану. Тогда я устроил тебе ад за это, но, похоже, новые доктрины должны уступить место старым, и мы побеспокоимся о томЛицо воина застыло, к чему это приведётсловно маска, если кто-нибудь из нас выберется отсюда живымкак во время его былых поединков.
Сигизмунд просто смотрел на него в ответ взглядом стального капкана— Итак, той же маскойс дисциплиной покончено, которую он носилповодок снят, когда сражался — сказал ему Дорн. — Выступай. Бери на поединкахсебя защиту стены, возьми резервы и сплоти их. Скоро они ослепнут и оглохнут, и им понадобится лидер.
– Итак, с дисциплиной покончено, поводок спущен, – сказал ему ДорнСигизмунд снова кивнул. – Выступай. Возьми защитников стеныНикакая иная душа не заметила бы этого, возьми резервы и сплоти ихно в тот момент в его глазах мелькнуло что-то помимо обычного чувства ответственности. Скоро они ослепнут и оглохнут, и им понадобится лидерНечто вроде голода.
Сигизмунд снова кивнул. Ни одна другая душа не заметила бы этого— Есть ли конкретные задачи, но в тот момент в его глазах было что-то помимо обычного чувства ответственности. Что-то вроде голодагосподин? — спросил он.
– Какие-нибудь конкретные целиУслышав это, лорд? – спросил онДорн чуть не рассмеялся. Не от веселья, а от опустошённости, от жгучего осознания того, что будет дальше.
Услышав этоОн отдал всё. Он исчерпал себя, Дорн чуть выжал до последней капли, но самое тяжёлое испытание ждало впереди. Лев не пришёл. Гиллиман и Русс не рассмеялсяпришли. Не от веселья, а от пустотыВремя истекло, едкого осознания тогоудача покинула их, что будет дальшеи осталась лишь непокорность — кровожадная и по локоть в крови.
Он отдал всё. Он уже был пуст— Нет, истощён до последней каплия освобождаю тебя, мой любимый и самое тяжёлое испытание ждало впереди. Лев лучший сын, — сказал Рогал Дорн, не пришёлсводя глаз с первого капитана. Жиллиман и Русс не пришли. У них больше не было ни времени, ни удачи— Делай теперь то, и теперь оставалось только неповиновение – только кровожадное неповиновение по локоть в кровидля чего тебя создали.
– Нет, я освобождаю тебя, мой любимый и лучший сынОн улыбнулся во второй раз. Его лицо сковала гримаса, – сказал Рогал Дорнтакая же ледяная, не сводя глаз с первого капитана. – Делай теперь токак отчаяние, для чего тебя создалиохватившее его сердца.
Он улыбнулся во второй раз, выражение его лица было таким же ледяным, как отчаяние, охватившее его сердца— Причини им боль.
– Причини им ''боль''.
Бран Коба бежалТеперь он слышал раскаты грома снаружи, напрягаясь так сильнокак и всё его отделение. Рокот нарастал с внешней стороны стен, настолько огромных, что его лёгкие пульсировали, а ботинки скользиличестно говоря, никакой шум вообще не мог проникать внутрь. Но солдаты находились далеко внизу — близко к самому основанию всего комплекса, глубоко в недрах основной секции фундамента. За ним следовало его отделение – тридцать солдатДревние сваи здесь погрузили в сырое вещество, полученное искусством терраформирования, поэтому отзвуки тут распространялись далеко, все отдаваясь эхом в панцирных доспехах 13-го Астранианского Пустотных Шакаловкаждом помещении и сбивая пыль с узких сводчатых потолков.
Его сердце бешено колотилосьСуспензорные лампы над головой мигнули, затем отключились, — как от напряжения, так и от здоровой доли страха. Приказы генерала Насабы поступали по командной цепи слишком медленно, чему мешали неисправная связь, общее падение морального духа и нараставшая волна паники, которая, казалось, охватывала всё. Каждый из четырёх великих бастионов Меркурианской стены представлял собой гигантскую цитадель, нагромождённые друг на друга лабиринты уровней, и просто невозможно было контролировать всё это раз в отсутствии уверенноститот момент, когда что люди действительно ответят -то колоссальное снова ударило по чёртову воксувнешней обшивке стены.
Теперь он слышал раскаты грома снаружи. Всё его отделение слышало— Шлемы! — крикнул Коба, тот нарастал с внешней стороны стен, настолько огромных, что, честно говоря, никакой шум вообще не должен был проникать внутрь. Но они находились далеко внизу – близко к самому основанию всего этого, глубоко погребённые в основной секции фундамента. Древние сваи утонули здесь в сыром материале искусства терраформирования, и резонансы прошли долгий путь, отдаваясь эхом в каждом помещении и сбивая пыль с узких сводчатых потолковвключив люмены на лбу.
Суспензоры над головой погаслиПосле этого они мчались сквозь тьму, затем затемнелиполагаясь на тридцать одну колышущуюся лужицу тусклого света, спотыкаясь и сталкиваясь, как раз в тот момент, когда что-то колоссальное снова ударило по внешней обшивке стенызаблудившиеся дети.
– Шлемы! – крикнул КобаСтены Внутреннего дворца не были, включив люмены на лбукак могло показаться снаружи, монолитными блоками из твёрдого материала. Внутри их заполняли ячейки с оборудованием, необходимым для поддержания работы встроенных платформ тяжёлого вооружения — силовыми кабелями, охлаждающими вентиляторами, галереями доступа и служебными тоннелями. Они напоминали своеобразные подземные города, населённые десятками тысяч техников и подключённых сервиторов. Если, теоретически, враг приблизится к тому, чтобы пробить внешние слои защитной обшивки, то в действие будут приведены протоколы, которые отключат подачу энергии во всю паутину залов управления и затопят их огнезащитными химическими веществами. Тогда будут — опять же теоретически — потеряны настенные орудия, но исчезнет риск катастрофических цепных реакций в том весьма теоретическом случае, если что-то взрывчатое сумеет преодолеть сотни метров монолитного адамантия.
После этого Бран всегда полагал, что тут перебор с теориями. Типичный пример чрезмерных технических усложнений владыки примарха, который, как все они шли сквозь тьмузнали, полагаясь на тридцать один колыхавшийся луч слабого светавстроил такое множество избыточных средств в каждый без исключения бастион и вал, спотыкаясь и сталкиваясьчто вероятность системного сбоя по всей секции стены настолько приблизилась к нулю, как заблудившиеся детичто её не стоило учитывать.
Стены Внутреннего дворца не былиНо теперь он уже увидел врагов собственными глазами. Он наблюдал в магнокль вместе с тысячами стоявших на галереях защитников, как могло показаться снаружимарширующие адские машины прокладывают себе путь по открытым равнинам. Ужасали не только их размеры — хотя и этого бы хватило, монолитными блоками из твёрдого материала— но и скорость. Внутри они были заполнены сотами Горизонт с необходимым для поддержания работы встроенных тяжёлых орудийных платформ оборудованием – энергетическими трубопроводамисевера на юг заполняла приливная волна взрывов, охлаждающими вентиляторамипродвигавшихся быстрее, галереями доступа и служебными туннелямичем казалось возможным. А проклятые чудовища всё равно продолжали идти сквозь эти полосы бурлящего огня. Они сами по себе были похожи Зону поражения, на подземные городапокорение которой предположительно требовались месяцы, они преодолели за несколько дней — ужасающее зрелище, событие, которое подорвало тщательно спланированное отступление обороняющихся. Всё, что бросали против этих тварей, они разбили вдребезги. Раньше Коба думал, населённые десятками тысяч техников что любой отдельный титан — это нечто почти неуязвимое, оружие настолько беспримерное по форме и подключённых сервиторов. Еслимассе, теоретическичто одного его присутствия достаточно, враг приблизится к взлому внешних слоёв защитной обшивкичтобы подавить любого мыслимого неприятеля, тогда существовали протоколыно когда он смотрел, как они гибнут, позволявшие отключить всю паутину залов управления и затопить их все огнезащитными химическими веществамине по одному или по двое, а ''сотнями''... В таком случае будут потеряны настенные орудия – опять жеОн не находил ни слов, теоретически – но сведён на нет риск катастрофических цепных реакций в – весьма теоретическом – случаени способов выразить то, если что-то взрывчатое сумеет пробиться сквозь сотни метров твёрдого адамантияпредстало перед ним.
Коба всегда полагалИх застигли врасплох, и ситуация усугублялась тем, что теории слишком многов каждой башне управления ухудшилось состояние канала передачи команд. Их подвели не только ауспики и технологии связи, но и нервы защитников. Типичный пример чрезмерной инженерной мысли лордаЧто-примархато проникло внутрь стен раньше, чем осязаемый враг, — нахлынувшая волна безнадёжности, густевшая пелена отчаяния, которая заставляла мужчин бросаться с высоких парапетов, а женщин перерезать себе горло штыками. Пока Дорн не направил четыре сотни своих легионеров для восстановления порядка, казалось вероятным, что вся секция погрузится в полное смятение, которыйно даже сейчас всё балансировало на острие ножа. Ты не мог рассчитывать, как они все зналичто переданный по воксу приказ будет выполнен, что ауспик даст точные показания, встроил столько избыточности а в каждый отдельный бастион рапорте с участка прозвучит что-то кроме невнятицы и каждый отдельный валбреда. Тебе нужно посылать вооружённые группы, чтобы они наблюдали за всем и убеждались, что вероятность сбоя системы во всей секции стены была настолько близка к нулювсё сделано, что затем вернуться лично, чтобы подтвердить уже их доклады, и каким-то образом проконтролировать, чтобы твои подчинённые тем временем не сошли с ума или не имела никакого значенияпокончили с собой.
Но теперь он видел врагов собственными глазамиЭто ослабляло их. Он наблюдал в магнокуляры вместе Сбивало с тысячами стоявших на галереях защитников, как марширующие адские машины прокладывали себе путь по открытым равнинам. Ужасали не только размеры – хотя и этого было достаточно – а их ''скорость''толку. Горизонт с севера на юг был заполнен приливной волной взрывовИ стало уязвимостью, продвигавшихся быстреерешающим недостатком — процедуры исполнялись слишком медленно, чем это было возможно – полосами пульсировавшего огняа враг действовал слишком быстро, сквозь которые эти проклятые чудовища и внезапно всё равно продолжали идтипошло прахом. Зона поражения, на покорение которой должны были уйти месяцыГенераторы необходимо отключить, была преодолена за несколько дней – ужасающее зрелищеприёмники энергии разрушить, которое сломало тщательно спланированное отступление защитниковрезервуары опустошить. Всё, что было направлено против этих тварей, было разбито вдребезги. Коба думал, что отдельный титан был чем-то почти неуязвимым, оружием настолько вопиющим по форме и массе, что одного его присутствия И это должно быть достаточно, чтобы подавить всё мыслимоепроизойти сейчас, но видетьдо того, как они гибнут не по одному адские машины сумеют пробить брешь и по двое, а ''сотнями''… Для этого не было слов, не было способов выразить то, что он виделпроникнуть внутрь со своим гнусным оружием.
Их застигли врасплох— Быстрее! — крикнул он, и ситуация усугубилась ухудшением состояния каждого командного канала в каждой башне управления. Их подвели не только ауспики и коммуникационные технологии, но и нервы защитников. Что-то проникло внутрь стен раньшедобежал до конца коридора, чем это сделал физический враг – нахлынувшая волна безнадёжностиспоткнулся, нараставшая пелена отчаяния, которая заставляла мужчин бросаться с высоких парапетов, а женщин перерезать себе горло штыками. До тех пор, пока Дорн не направил четыре сотни воинов своего легиона для восстановления порядка, казалось вероятным, что вся секция погрузится в полную анархию, но даже сейчас всё балансировало устоял на острие ножа. Вы не могли полагаться на выполнение переданного по воксу приказаногах, не могли рассчитывать на точность показаний ауспика или на то, что доклад с участка будет чемкое-то иным, кроме абракадабры. Вы должны послать вооружённые группы, чтобы наблюдать как свернул за всем и убедиться, что всё сделаноугол, а затем вернуться лично, чтобы подтвердить всё это, и каким-то образом проконтролировать, чтобы ваши подчинённые не сошли с ума или не покончили с собой за это времяизо всех сил помчался к люку безопасности в дальнем конце следующего прохода.
Это ослабляло их. Сбивало с толку. И стало уязвимостьюТеперь он слышал рёв плазменных генераторов, решающим недостатком – протоколы были слишком медленнымиот работы которых дрожали стены, а враг слишком быстрым, в переработанном воздухе резко пахло химикатами. Он слышал впереди крики гнева и внезапно всё пошло прахом. Генераторы необходимо отключить, приёмники энергии разрушить, резервуары осушитьсмятения. И это должно произойти ''сейчас'', до того, как эти адские машины сумеют пробить брешь и проникнуть внутрь со своим мерзким оружиемОн чувствовал страх.
– Быстрее! – крикнул он— Император, добежал до конца коридоранаправь меня, споткнулся, выпрямился и протиснулся за угол, а затем изо всех сил помчался к люку безопасности в дальнем конце следующего прохода— пробормотал Бран.
Теперь он слышал рёв плазменных генераторовОн не знал, поможет ли это. Ему всегда говорили, заставлявший стены дрожать и наполнявший переработанную атмосферу запахом химикатовчто Император — всего лишь человек. Он слышал впереди крики гнева и смятенияНо, когда Коба прошептал эти слова, они по какой-то причине немного взбодрили его. Он чувствовал страхПоддержали, не дали сдаться.
– ИмператорБран добрался до охраняемой двери, направь меня, – пробормотал он. Он не знал, поможет ли это. Они всегда говорили, что Император был всего лишь человеком. Но когда Коба прошептал это, по какой-то причине, это немного взбодрило его. Поддерживало его в движениинабрал код доступа и ворвался внутрь.
Зал на дальней стороне был действительно очень большой – зияющая пропасть внутри сердцевины стеныВ ущелье за поручнями находились сами генераторы, уходившая вверх и вниз на сотню метровкаждый высотой с многоэтажный жилблок. Коба Затянутые паутиной кабелей и его группа вышли на платформуопорных балок, они сияли изнутри, расположенную что указывало на внутреннем краеужасающие уровни мощности. Палуба платформы уже была заполнена должностными лицами и охранникамиДуговые разряды с треском метались между огромными катушками, некоторые в цветах Механикус, другие – в охристо-жёлтой форме техников Дворцаотчего весь зал внезапно озаряли бурные вспышки яркого света. Всё остальное пространство занимало управляющее оборудованиеТам было шумно, по большей части квадратное гулко и размером с человека. На полу лежал истекавший кровью мужчина. Ещё один мужчина, в длинных одеждах старшего техника, был прижат к блоку датчиков тремя слугами, его волосы и одежда пришли в беспорядок. Другие кричали с раскрасневшимися лицами, тыча друг в друга пальцамипахло охлаждающей жидкостью.
За поручнями— Отключить! — крикнул Коба. Вырубив нашлемные люмены, он направил лазружьё на человека в пропасти, находились сами генераторы – каждый высотой с многоэтажный жилой дом, светившиеся изнутри ужасным уровнем мощности, затянутые паутиной кабелей и опорных балок. Дуги энергии потрескивали и плевались между огромными катушками, заставляя всё пространство вспыхивать и мерцать ярким светом. Там было шумнотолпе, гулко и пахло охлаждающей жидкостьюкоторый выглядел самым главным.
– Выключить— Нет, это ошибка! – крикнул Коба— крикнула в ответ один из операторов, дезактивируя люмены шлема женщина с безумным лицом и направляя лазган на человека в толпевытаращенными глазами. — Враг хочет, чтобы их выключили! Нам нужно, который выглядел самым главным.чтобы орудия действовали!
– Нет— Трон, это ошибкапросто послушай его! – крикнула в ответ один из операторов— взмолился старший техник, по-прежнему прижатый к стене. Её лицо было диким, глаза вытаращеныБран только сейчас заметил синяки на его лице. – Враг хочет, чтобы их выключили! Нам нужно, чтобы орудия продолжали стрелять— Те приказы были подлинными!
– Трон, просто ''послушай'' его! – взмолился старший техникКоба жестом приказал солдатам наступать, по-прежнему прижатый к стене. Впервые Коба увидел синяки на его лицедержа лазружья наготове. – Это были ''настоящие приказы''Промедлить значило погибнуть.
Коба жестом — Отключить, — приказал солдатам наступать, держа оружие наготовеон женщине. Время имело решающее значение— Повторять не стану.
– Выключить— Никогда! — возразила она, – приказал он женщинепотянувшись за личным оружием. — Ты просто ещё один.. – Я не буду повторять это снова.
– Никогда! – возразила онаБран выстрелил технику в плечо, потянувшись за оружиеми её отбросило спиной на поручни. – Ты просто ещё одинЕго отделение тоже открыло огонь: солдаты целились высоко, чтобы вынудить остальных работников броситься в укрытия. Затем Коба подошёл к командным терминалам и попытался разобраться в управлении.Генераторы громыхали менее чем в пятидесяти метрах от него.Их шум и жужжание статического напряжения мешали сосредоточиться.
Коба выстрелил ей в плечоСтарший техник, отбросив спиной к поручням. Его отделение открыло огоньосвобождённый от тех, кто схватил его, целясь высоко и заставляя остальных техников бежать в укрытие. Затем Коба на неверных ногах подошёл к командным терминалам, пытаясь разобраться в управлении. Генераторы гремели менее чем в пятидесяти метрах от него, наполняя всё статикой, грохотом и мешая сосредоточитьсяБрану.
Старший техник— Этот! — резко выпалил он, освободившийся от своих пленителей, подполз к немууказывая на блестящий рычаг управления.— Опустите его!
– Этот! – резко выпалил онКоба схватил его двумя руками и потянул вниз. Ничего не произошло. Коротко прозвучал сигнал тревоги, указывая на блестящий рычаг управленияи ряд мониторов погас, но генераторы продолжали гудеть, плазменные резервуары по-прежнему выдавали энергию, линии электропередачи оставались полностью активированными. – Опустите его!
Коба схватил его двумя руками и потянул вниз— Что за. Ничего не произошло. Коротко прозвучал сигнал тревоги. — начал он, и ряд мониторов отключилсяпрежде чем снова увидел ту женщину, но генераторы продолжали гудеть, плазменные бункеры продолжали получать энергию, линии электропередачи оставались полностью активированнымилежавшую на площадке всего в нескольких метрах от него. Она ухмыльнулась Брану.
– Что заВ руке женщина сжимала пучок проводов, выдернутых из открытой панели доступа... – начал онВ некоторых кабелях сохранялось напряжение, прежде чем снова увидел женщину, теперь уже и крошечные электрические разряды змеились из них на палубеплощадку, всего в нескольких метрах от него отчего техник вздрагивала и ухмылявшуюся емудёргалась.
В руке у неё был пучок проводов— Ты не добьёшься своего, выдернутых из открытой панели доступа. Некоторые кабели оставались под напряжениемпредатель! — торжествующе закричала она, отползая и крошечные электрические разряды падали на палубуволоча за собой связку кабелей. Изо рта у неё текла кровь, заставляя женщину вздрагивать и дёргатьсяярко-красная в свете плазменных всполохов.— Ни за что не добьёшься! Орудия должны стрелять!
– Ты никогда этого Бран потрясённо уставился на неё. На какое-то ужасное мгновение он пришёл в полное замешательство. Коба был не сделаешьтехником, предатель! – торжествующе закричала онаа просто солдатом, вставая и таща которого отправили проследить за собой связку кабелейвыполнением приказов. Изо рта у неё текла кровь, ярко-красная в свете плазменной вспышки. – Ты никогда этого не сделаешь! Орудия должны стрелять!
Он потрясённо уставился на неё. На какое-то ужасное мгновение он понятия не имел— Взорвите главные приёмники энергии! — крикнул старший техник, дёргая Брана за руку, что делать. Он не был техником – он был солдатомчтобы показать ему, которого просто послали проследить за выполнением приказовгде они находятся.— Это вызовет отключение! Взорвите их!
– Взорвите главные приёмники энергии! – крикнул старший техникНад ними, дёргая Кобу за рукупримерно на высоте тридцати метров, чтобы показать емуиз стены выступали шесть массивных труб, которые горизонтально тянулись к генераторам. Они обладали надёжной защитой — полированными металлическими оболочками, — но Коба предположил, что он имел в видуиз лазружей можно пробить внешний слой. – Это вызовет отключение! Взорвите их!
Над ними, примерно на высоте тридцати метров, из стены выступали шесть массивных труб, которые горизонтально тянулись к генераторам. Они были заключены в полированные металлические оболочки, хорошо защищённые, но Коба предположил, что лазганы смогут пробить внешний слой— Вы слышали его! — крикнул Бран отделению.— Вырубите их!
– Вы слышали его! – крикнул Коба отделениюНо затем вся площадка закачалась, задрожала до основания, и половина солдат потеряла равновесие. Паутина трещин проступила на участке стены прямо над ними, распространяясь с поразительной скоростью. Выбитые куски каменной кладки водопадом посыпались вниз, с грохотом срываясь с платформы и отскакивая в пропасть. Из трещин вырвались огненные копья, и раздался оглушительный вой боевых буров, отдававшийся жутким эхом. Снаружи рушилась основная конструкция стены. – Вырубите их!
Но затем вся палуба закачаласьВраг почти прорвался. Генераторы продолжали работать на полной мощности. Стиснув зубы, Коба прицелился вверх, задрожала до основанияв силовые кабели, и половина солдат потеряла равновесиеначал стрелять. Он попадал каждым лучом. Другие бойцы отделения тоже не промахивались. Паутина трещин проступила на участке Пока они опустошали батареи питания, стены прямо над головой, распространяясь с поразительной скоростью. Взорванные куски каменной кладки водопадом посыпались внизними зловеще вздулись, с грохотом срываясь с палубы и отскакивая в пропастьтрещины расширились. Из трещин вырвались огненные копья, и раздался отдававшийся жутким эхом оглушительный звук боевых свёрлОтвратительный шум буров быстро нарастал, когда снаружи обрушилась основная конструкция стеныпока скрежет адамантия по скалобетону не перекрыл все прочие звуки.
Враг почти прорвалсяБран стрелял, игнорируя всё вокруг, не снимая палец с гашетки. Генераторы продолжали работать Он поймал себя на полной мощности. Коба стиснул зубы, прицелился вверх, в силовые кабелитом, и открыл огоньчто пытается своей волей заставить лазерный разряд — хоть один — пронзить оболочку. Он попадал с каждым выстрелом. Другие из отделения тоже попали в нихосознал, что просит Императора исполнить его желание. Пока они опустошали блоки питания, стены над ними неприлично вздулись, трещины расширились, какофония свёрл быстро нарастала, пока не стало слышно ничего, кроме скрежета адамантия по камнебетонуОдну маленькую просьбу.
Он стрелял, Тут никак не обращая ни на что внимания, палец был зажат на спусковом крючкеуспеть. Он поймал себя на томУ него осталось гораздо меньше времени, что хочетчем требуется для того, чтобы лазерный разряд – всего один – пронзил оболочкуперерезать обшивку силовых кабелей из ручного лазерного оружия. Возможно, болтер бы справился. Он поймал себя на томВозможно, что просит Императора даровать ему этовладыке примарху следовало послать одного из своих сыновей для этой работы. Одна маленькая просьбаС другой стороны, генераторов в стене десятки, и космодесантников на всех не хватит.
Этого никогда не будет достаточноНастенная плита над ним окончательно развалилась, и выбитые обломки посыпались на плазменные камеры. Ему потребуется гораздо больше времениСкрежещущий вой буров вышел за пределы слышимости, и следом донёсся вой хлынувшего внутрь воздуха — перегретого, чтобы перерезать обшивку силовых кабелей едкого, ворвавшегося с помощью ручного лазерного оружияполей неистовых сражений. ВозможноОт корпуса генератора начали отскакивать, грохоча и звеня, болтер мог это сделатьрасколотые блоки оуслита с металлическим покрытием. ВозможноЭти огромные куски внешней обшивки вылетали из стены, лорду-примарху следовало послать одного из своих сыновей для этой работысловно вертящиеся пули. Затем появились жгучие лучи энергетического оружия. С другой стороныВпиваясь в зал, генераторов были десяткиони воспламеняли воздух, и космические десантники не могли быть вездеуже наполненный газами.
Настенная плита над ним окончательно взорваласьКогда первый из лучей основного потока поразил цель, извергая обломки в плазменные пробив кожух ближайшей плазменной камеры. Скрежещущий вой дрелей зашкаливал, за ним последовал вой поступавшего воздуха – перегретогоКоба понял, едкого, ворвавшегося с бушующих полей сражений снаружичто его время истекло и что он потерпел неудачу. Разбитые блоки оуслита с металлическим покрытием с грохотом и звоном вылетели из корпуса генератора – огромные куски внешней обшивки стеныУпрямо продолжая стрелять, вращавшиеся в его сердцевине – словно пули. Затем появились лучи энергетического оружияон сумел выговорить четыре последних, ворвавшиеся в зал и вспыхнувшие в уже наполненном газом воздухе.полных ужаса слова:
Когда первый из главных лучей попал в цель, пробив внешнюю оболочку ближайшей плазменной камеры, Коба понял, что его время истекло и что он потерпел неудачу— Храни нас всех Трон... Продолжая упрямо стрелять, он сумел произнести четыре последних, полных ужаса слова:
– Храни нас всех Трон..А потом всё поглотил огонь.
А потом всё превратилось в огонь.
Гвозди впились глубокоТеперь Скарр-Хей почти ничего не чувствовал, кроме ослепляющих волн боли. Мир у него перед глазами затуманился, провоцируя его приобрёл красный оттенок и доводя до крайнего отчаяния. Он должен был убиватьдрожал всякий раз, когда он поворачивал голову. Он должен был убить сейчасЕго сердца отчаянно колотились, вонзить цепной топор во что-то живоенаполняя тело призывами к насилию, иначе Гвозди просто вопьются в него ещё сильнееоднако он не находил никого, наказывая егокому мог бы причинить боль. Никого, эти великолепные шипы против слабостикого он испытал бы себя. Никого, то, что с кем бы он одновременно ненавидел и в чём нуждалсясразился.
Так долго не было ничего, что можно было убитьЕму хотелось кричать. Ему хотелось рычать. Скарр-Хей мчался по усеянным обломками равнинам вслед за богами-машинами, сначала внутри вонючего корпуса старого зловонного “Лэндрейдера”, затем пешком, отчаянно желая сражатьсяОсталось недолго. Сотни тысяч пришли вместе с ним – легионеры, мутанты, культисты, всевозможные слуги богов, все изнывали от желания ступить за стеныКонечно. У некоторых в вытаращенных глазах горел свет верыПримарх обещал им это, других воодушевляла низменная жажда кровипоказывая путь.
Теперь он почти ничего не чувствовалСкарр-Хей ненадолго задумался, где сейчас примарх. Он спросил себя, кроме ослепляющих волн болигде сейчас капитан Восьмой штурмовой роты. Его зрение стало затуманеннымКазалось, с красным оттенкомчто распадалось всё, дрожавшим всякий рази так быстро: батальоны рассыпались, когда воины преследовали собственные цели. Отделение самого Скарр-Хея находилось где-то поблизости, но он поворачивал головуне мог разглядеть никого из бойцов во мраке. Ранее Окаша слегка взбесился и прорубился через отряд зверолюдей. Его сердца отчаянно колотилисьНад ним брало верх разочарование, наполняя тело насилиемвызванное тем, что не удаётся отыскать противника получше. Гхазак и всё же Нхам брели в тени банды рыцарей, возможно, вынюхивая какую-нибудь подходящую цель охоты. Остальные вроде как держались поблизости, но он не было никого, кому можно причинить боль; кто бросит ему вызов; с кем сразитьсявидел их.
Ему хотелось кричатьВокруг клубился дым, окутывая пейзаж подвижными сгустками черноты. Иногда эти скопления вспыхивали, освещённые изнутри каким-нибудь взрывом, словно в их сердцевине распускались кроваво-красные цветы на фоне сгущавшейся ночи. Ему хотелось рычатьОн знал, что там по-прежнему борются титаны — последние из рабских машин Ложного Императора беспрекословно отдавали свои жизни, сражаясь без чести или преданности делу. Скарр-Хея не интересовал такой бой. Его не интересовали ни дальнобойные мегаболтеры, ни лазерные пушки. Он хотел подобраться вплотную, ведь его создали для таких схваток. Чтобы пробить первую брешь, нужен титан, но для того, чтобы воспользоваться ею, захватить и удержать, атаковать и окрасить землю алым, нужны воины из плоти и крови. Осталось недолго Поэтому ранее он наступал вместе с буйствующими исполинами Мортис, его «Лэндрейдер» петлял и стрелял вокруг их могучих ног, подъезжая к ним так близко, что его не раз могли раздавить. КонечноКогда в транспорт попали настолько серьёзно, что броня отслоилась, а гусеницы заклинило, Скарр-Хей с готовностью выпрыгнул из него, зная, что продвинулся достаточно и успеет добраться пешком, чтобы увидеть момент, когда они получат обещанную награду и начнут настоящую бойню. Именно тогда, в самый разгар боевого безумия, внутри замкнутой сферы ярости, оказалось, что он сохранил достаточно разума, чтобы на миг испытать потрясение. С уровня земли, на столь малом удалении, стены выглядели гигантскими. Намного более крупными, чем всё, с чем воин сталкивался прежде. Они едва поддавались осмыслению. Авангард титанов Мортис стоял у их подножия, пустотные щиты потрескивали от сыпавшихся обломков. Изрытую и размокшую землю, по которой прошагали великаны, усеивали воронки. Непрерывно падали миномётные снаряды: с глухим стуком вонзаясь в грунт, они разбрасывали брызги кипящей грязи. Мрак пронзали бесчисленные тысячи огоньков — линзы шлемов, что мигали и исчезали, когда дым заслонял их. Примарх обещал им этоОни отмечали неравномерное продвижение живого прилива, показывая путьбескрайних полчищ пехоты.
Скарр-Хей ненадолго задумался, где сейчас примархТеперь они оказались в ловушке на открытой местности. Он задумалсяВернуться нельзя, где сейчас капитан восьмой штурмовой роты. Казалосьиначе рано или поздно увязнешь в стычках между титанами, всё так быстро растворилось, батальоны распадались и преследовали собственные целичто продолжались на равнинах. Его собственное отделение было где-то поблизостиПродвинуться вперёд нельзя, но он потому что проклятые стены до сих пор не мог разглядеть никого из них во мракепробиты. Окаша слегка взбесилсяОрудия на бруствере в основном замолчали, прорубившись сквозь отряд зверолюдейно через вершину преграды всё ещё перелетали снаряды, и его разочарование из-за того, что не нашлось противника получше брало верхобразующие плотный шквал артиллерийского огня. Гхазак и Нхам брели в тени банды рыцарейЧем дольше это будет продолжаться, возможнотем выше вероятность, вынюхивая что-товсе они умрут здесь, за чем можно было поохотиться. Остальные должны были держаться поблизостив липкой грязи, но он ничего не видел ихдобившись.
Вокруг клубился дымСкарр-Хей грузно подступал ближе, окутывая пейзаж сгустками двигавшейся черноты. Время от времени эти цветы вспыхивалитяжело дыша и настороженно поглядывая на изгиб куртины, освещённые изнутри каким-то взрывомуносившейся ввысь, распускаясь кроваво-красными сердцами среди сгущавшейся ночив беззвёздную ночь. Он зналзадыхался в дыму, ощущая привкус густой смеси выхлопных и пороховых газов. Ему казалось, что титаны по-прежнему сражались – последние его сейчас разорвёт на куски, выбросит из рабских машин Ложного Императорадоспехов, продавая свои беспрекословные жизни без чести или обязательств. Ему был не по душе такой бой. Ему были не по душе дальнобойные мегаболтеры или лазерные пушки. Он хотел подойти поближе – вот для какого сражения и он был созданстанет просто ещё одним клубящимся огненным шаром, который пронзит тьму. Вам нужен титанВ тенях вокруг него бродили банды воинов — фанатики Лоргара, техники Пертурабо, чтобы открыть первую трещинутеперь лишённые вождя, но вам нужны воины из плоти и кровиубийцы в цветах морской волны, чтобы воспользоваться еюподчинённые самому Луперкалю. Всё время прибывали новые бойцы: извергнутые из нутра транспортников, захватить они строились в неровные колонны и удержатьнаправлялись вверх по склону, атаковать и окрасить землю в красный цветпод тень стены.
Поэтому он шёл вместе с неистовствовавшими Мортис, его “Лэндрейдер” петлял Над ними и стрелял вокруг их могучих ногвпереди всех возвышался уникальный колосс — титан типа «Император», приближаясь к ним так близкоокружённый свитой из фаланги гигантов, что его ни раз могли раздавитьогромный и окутанный пламенем. Его порченую шкуру испещряли волдыри и мокнущие металлические язвы. Когда транспорт пострадал настолько сильноИз вентиляционных отверстий и сбросных затворов хлестали какие-то жидкости: пенясь, что броня отслоиласьони лились по огромным ногам и смешивались с иловым следом, а гусеницы заклинило, он с готовностью выпрыгнул из который тянулся за исполином. От негопахло отвратительнее, знаячем от чего-либо ещё на всей осквернённой планете. Извращённый до самого ядра своей сути, что теперь достаточно близкоон источал погибель, чтобы добраться пешком, ''быть там'', чтобы увидеть момент, когда они получат награду и начнут настоящую бойнюкак живое существо истекает потом. Скарр-Хей не знал его названия. К тому моменту он едва помнил своё имя.
Именно тогда в самый разгар боевого безумияПодходить к нему так близко было опасно. Если эта штука хоть немного сдвинется, внутри замкнутой сферы ярости, он сохранил достаточно разумато одной ногой растопчет целую пехотную роту. Но Скарр-Хея это не волновало. Он шёл вперёд и вверх, чтобы по-звериному порыкивая на мгновение испугатьсякаждом выдохе. Он ощущал покалывание статического напряжения от пустотных щитов высоко наверху. С уровня землиГромадное тело титана тянулось ввысь, в такой близинависая над ним, стены казались гигантскимикак и другие богомашины. Намного большеИх уже собралось не меньше пятидесяти, чем и всёвремя подходили новые. Казалось, с чем что Скарр-Хей заблудился в тенях какого-то металлического леса, где он сталкивался преждевыглядел карликом среди стволов невозможных, даже трудно осмыслитьискривлённых деревьев. Авангард Энергетические заслоны титанов Мортис стоял у их подножиянаконец слились правильно, пустотные щиты потрескивали от сыпавшихся обломковобразовав гигантский защитный слой в небе над головой. Земля была изрыта и промоклаЭта эгида, усеяна кратерами после марша левиафанов. Миномётные снаряды падали непрерывногудящая разрядами, поднимая брызги кипевшей грязи тамвспыхивала, где они с грохотом вонзались в землю. Бесчисленные тысячи линз шлемов пронзали мрак, мигая шипела и исчезаяпрогибалась, когда дым заслонял их, отмечая неравномерное продвижение роящейся пехотной волныснаряды били по ней.
Теперь они оказались Пока Скарр-Хей пробирался под ногами у богомашин, земля закачалась. Ослепительный свет и дым в ловушке на открытой местностиклочья разорвали ночной мрак. Нельзя было вернутьсяБуры, иначе приводимые в конечном итоге они погрязнут движение исполинскими руками, вгрызлись в непрекращавшихся битвах титанов на равнинахадамантиевые пластины и нагромождения скалобетона. Нельзя было продвинуться вперёдЭнергетические лучи и мелта-потоки били и распыляли, потому что эти проклятые стены продолжали стоятьвскрывая пещеры и прорезая ущелья. Орудия на бруствере Творилось разрушение в основном замолчалинеописуемых масштабах — симфония концентрированного уничтожения, но плотный артиллерийский шквал по-прежнему кружил над вершиной. Чем дольше это будет продолжаться, тем выше вероятность, что все они умрут здесьотдельные части которого сфокусировали, наложили друг на друга и с безжалостной целеустремлённостью излили в грязи, ничего не добившисьточки излома.
Невероятный колосс возвышался над ними и впереди всех – титан “Император”, окружённый фалангой гигантской свиты, огромных и окутанных пламенемСкарр-Хей чуть не повернул назад. Его шкура была испорченаОн подумал о том, покрыта волдырямичтобы снова прорубиться через равнины, сочилась металлическими язвами. Жидкости лились из вентиляционных отверстий и шлюзовых воротнайти остальных бойцов своего проклятого богом отделения, пенясь пробраться на огромных ногах, смешиваясь с иловым следом, который оно оставляло при продвижении. Оно пахло отвратительнее, чем чтокакой-либо ещё на всей осквернённой планетенибудь другой фронт битвы в руинах под Фасадной стеной, испорченное до глубины души, источавшее погибель, как живое существо истекает потом. Скарр-Хей не знал его имени. К тому моменту он едва знал своёгде действительно можно немного повоевать.
Подходить к нему так близко было опасноНо затем буры внезапно смолкли. Если эта штука хоть немного сдвинетсяЛучевое оружие погасло. Боевые горны титанов, одна нога могла уничтожить целую пехотную роту. Но оглушавшие Скарр-Хею было всё равно. Он шёл вперёд и вперёд, его дыхание теперь походило на звериное рычание, ощущая статическое покалывание пустотных щитов высоко наверху. Громада титана простиралась вдаль, нависая над ним, точно так жеХея с того момента, как и другие боги-машины – по крайней мере, пятьдесят, и всё время подходили новые. Это было похоже, словно он заблудился в тени какого-то металлического леса, потерялся среди стволов невозможных, искривлённых деревьев. Объединённые пустотные щиты машин наконец слились правильно, образовав гигантский защитный слой в небе над головой, который горел, шипел и прогибалсяприбыл на передовую, когда снаряды били по немусмолкли.
Пока СкаррЧто-Хей пробирался у них под ногами, земля закачаласьто проникло внутрь. Ослепительный свет и дым в клочья разорвали ночной мракЧто-то воспламенилось. СвёрлаВсё поле боя, приводимые заполненное сотнями тысяч воинов в движение могучими рукамидоспехах, вгрызлись в адамантовые пластины и нагромождения камнебетоназатаило дыхание. Энергетические лучи и мелта-разряды били и распылялиПочудилось, что даже равномерный ритм артударов сбился, открывая пещеры и прорезая ущелья. Масштаб разрушения был огромен – симфония концентрированного уничтожениякак будто сам мир внезапно оказался на краю обрыва, сфокусированногоохваченный ужасом, наложенного друг на друга и излитого готовый провалиться в точки трещин с безжалостной целеустремлённостьюнебытие, из которого не будет возврата.
В другую ночь Скарр-Хейвгляделся в темноту. Он слышал взрывы, возможно, восхитился бы таким мастерствомдоносящиеся откуда-то из глубины и приглушённые множеством защитных слоёв. Но теперьОн чувствовал агонию земли под ногами, когда Гвозди глубоко впились в кожуболее жестокую, он осознавал только своё разочарованиечем прежние толчки от непрерывных разрывов. Может потребоваться несколько днейОн видел, чтобы прорваться сквозь этот барьер. Может бытькак по огромному чёрному пространству мчатся ветвистые разряды молний, недель. Кто-то просчитался. Ему было всё равномечущиеся, кто и почемусловно демоны, но его лишили добычипо поверхности маслянистой зеркальной глади.
Он чуть не повернул назадТитаны начали отступать, неуклюже, неловко, вызывая неразбериху при каждом медленном развороте. Он подумал о томСнова зазвучали боевые горны, чтобы снова пробиться через равниныа также крики и вопли культистов, найти остальную часть своего проклятого богом отделенияобезумевших от стимуляторов. Скарр-Хей стоял неподвижно, пробраться на какойнаблюдая, как детонации подпитывают друг друга, набирая и набирая мощь, по-нибудь другой фронт битвы в руинах под Внешней стенойпрежнему придавленные всей тяжестью стены. Из трещин вырывались лучи света, голубоватые по краям. Они устремлялись во мрак, где он действительно мог бы немного повоеватьсловно свет люменжекторов.
Но затем дрели внезапно смолкли— Это. Лучевое оружие погасло. Боевые горны титанов. началось, — невнятно пробормотал он, оглушительные с тех порчувствуя, как он прибыл тектоническая нестабильность нарастает всё быстрее и превращает почву в содрогающуюся массу грязи и пепла. Скарр-Хей уловил характерный резкий запах утечки плазмы, достигшей критической массы. Он услышал вой и визг вырывавшихся газов, за которыми последовал рык, такой мощный, что чуть не повалил его наземь. Клубы пламени, ринувшись наружу, взметнулись по поверхности стены и поглотили парапеты. Броневые пластины отделялись от внешней обшивки и, распадаясь по мере того, как скользили вниз, ускоряли разрушение. Отдельные раскаты слились, усилились, превратились в рёв, похожий на передовую, смолклишум при запуске двигателей звездолёта.
Что-то проникло внутрь. Что-то вспыхнуло. Всё поле бояЗатем случилось это — долгожданный апокалипсис, всемогущий цепной взрыв, который полностью разрушил внешние плиты, заполненное сотнями тысяч воинов отправив тысячи тонн оборонительных строений в доспехахночь. Его поддержала ударная волна, затаило дыхание. Даже равномерный ритм артиллерииисходящая из эпицентра: под её натиском конструкция вокруг этой точки трескалась, казалосьразъезжалась и распадалась, дрогнулпорождая облако обломков, как будто сам мир внезапно оказался на краю обрывачто вздымалось над парапетами, охваченный ужасомустремлялось ввысь и накрывало даже пики великих шпилей, готовый провалиться присыпая всё в небытие, из которого не будет возвратарадиусе нескольких километров слоем горячей пыли.
Титаны начали отступатьХотя такая исполинская конструкция не рухнула и не сложилась полностью, неуклюжена ней произошёл мощный оползень, неловкоеё внутренние слои величественно сложились к центру, вызывая неразберихунаблюдательные башни раскачались и опрокинулись, когда они медленно поворачивалисьа опорные колонны просели. Снова зазвучали боевые горныТуча пыли всё ещё поднималась, а также крики теперь подпитываемая собственной массой и вопли свихнувшихся от стимуляторов культистовозаряемая изнутри вторичными вспышками. Из высокого пролома хлынула приливная волна обломков — она скатывалась по склону, как убыстряющаяся лавина. Скарр-Хей оставался на местеПехотинцы, находившиеся в авангарде, наблюдаябежали от неё, как взрывы подпитывают друг другаспотыкаясь, нарастая протирая забрала и нарастая, по-прежнему оставаясь стараясь не потерять равновесие в ловушке клубящейся мути. Даже богомашины закачались под всей тяжестью стены. Из трещин вырывались лучи света с голубыми краяминапором вихря, устремляясь во мрак, словно прожекторыкоторый высвободили они сами.
– Это… происходит, – невнятно пробормотал он, чувствуя, как тектоническая нестабильность начинает ускоряться, превращая почву в грохотавшую массу грязи Скарр-Хей непокорно раскинул руки и пеплазарычал на лавину. Он ощутил характерный запах утечки плазмыВоин покачнулся, достигшей критической взрывоопасной массы. Он услышал вой и визг вырывавшихся газовкренясь навстречу ветру, за которым последовал такой мощный рёв, что тот чуть не свалил наслаждаясь его с ног. Вспыхнули языки пламени, взметнувшиеся вверх по поверхности стены и поглотившие парапеты. Броневые пластины отделились от внешней обшивки, распадаясь по мере того, как скользили вниз, ускоряя разрушение. Грохот слился, усилился, превратился в рёв, похожий на включение двигателей космического кораблямощью.
Затем это произошло, долгожданный апокалипсис, всемогущий последовательный взрыв, который полностью разрушил внешние плиты, отправив тысячи тонн оборонительной архитектуры в ночь, усиленный ударной волной, которая исходила из эпицентра и заставляла конструкцию трескаться, скользить и падать, порождая облако обломков, которое поднималось выше парапетов, вздымалось в высоту, простираясь даже над вершинами великих шпилей, покрывая всё в радиусе километров слоем горячей пыли— За Повелителя Ярости! — воскликнул он.
Скарр-Хей смеялсяГвозди подстегнули его, даже когда буря неистовствовала над нимтеперь уже предвкушая то, срывая привязанные к броне черепа. Он вскинул топор, со смертоносного лезвия срывались огненные струи, метнувшиеся назад, когда ураган с визгом пронёсся мимочто произойдёт дальше.
Не было ни полного обрушенияЕщё до того, ни полного сложения такой огромной конструкциикак лавина застыла, но произошёл мощный оползеньСкарр-Хей снова побежал, величественный взрыв внутренних слоёвкарабкаясь, раскачивание опрокидывавшихся наблюдательных башен поскальзываясь и оседание опорных колонн. Облако пыли продолжало подниматься, теперь подпитываемое собственной массой, освещённое изнутри вторичными вспышками. Приливная волна обломков хлынула из высокого пролома, скатываясь взбираясь по склону ускорявшейся лавинойгрудам щебня. Авангард пехоты бежал от неёРядом раздавался общий рёв ещё многих тысяч глоток: все бойцы сбрасывали оцепенение, спотыкаясь, протирая визоры начинали действовать и призывали на помощь своих богов и стараясь не потерять равновесие в клубившихся миазмах. Даже боги-машины закачались, потрясённые вихрем, который они выпустилидемонов.
– За Повелителя Ярости! – воскликнул Но потом онсделал это. Когда снова начались артудары, Гвозди подстегнули егокогда ошеломлённые отряды защитников, теперь уже с радостью от тогопостепенно приходя в себя, что должно произойти дальшебросились занимать уцелевшие оборонительные позиции, Скарр-Хей из Пожирателей Миров достиг вершины последнего выступа из покорёженных металлических конструкций и тлеющей каменной кладки. На мгновение он замер на краю, глядя вперёд.
Ещё до тогоПозади него лежали пустоши, как лавина утихлакишевшие бесчисленными воинами. С боков легионера окружали стены, он снова побежалпробитые здесь, карабкаясьно целые на остальных участках. Впереди, скользя расползаясь под тяжёлой тенью пыли и взбираясь по грудам щебня. Рядом он услышал общий рёв ещё многих тысяч людейсмога, лежал объект всех его мучительных мечтаний, надежда достичь которого поддерживала его год за годом, все они сбрасывали оцепенениедаже когда само существование стало таким невыносимо мучительным, начинали действовать и призывали на помощь богов и демоновчто единственное избавление виделось в смерти.
Титаны не могли последовать за ним – пока нет. Склон оставался массивным Шпиль к шпилю, базилика к базилике: здания стояли настолько тесным и крутымплотным скоплением, что казалось, будто в его пределах можно укрыть обитателей целого мира. Даже для Скарр-Хея подъём стал испытаниемТеперь оно с избытком наполнилось жизнью, потому что раскалённый щебень скользил под ботинками пугливой и с грохотом скатывался внизробкой. Он лишь смутно осознавал, что ктоСкарр-то поднимается вместе с ним – его покрасневшее зрение было сосредоточено Хей смотрел на гребне пролома: зазубренная груда взорванного камнебетона шириной около трёхсот метровнего, вглядываясь в картину, окружённая с обоих концов пилообразными краями неповреждённых парапетовпронизанную страхом. Добраться до него было всё равно что карабкаться по горному перевалуСозревшее для жатвы место источало пьянящее чувство унижения, всё время испытывая обжигающее давление перегретого ветраи воин упивался им.
Позади него лежали кишевшие бесчисленными воинами пустошиТеперь здесь был ''он'', Скарр-Хей, Тот, кто Пожирает Миры. По обе стороны от него были стеныОн уже сразил много живых душ в этой битве, пробитые здесьно сейчас перед ним лежало ещё больше, но в остальных местах неповреждённые. Впередиколичестве, расползаясь под тяжёлой тенью пыли о котором он и смога, лежал объект всех его мучительных мечтаний, обещание которого поддерживало его год за годомне мечтал, даже когда само существование стало настолько невыносимо болезненнымсогнанных вместе, что только смерть казалась освобождениемкак скот на бойне.
Шпиль к шпилюОн запустил зубья цепного топора, базилика к базилике, скопление зданий настолько тесное и плотное, что казалось, что в его пределах можно укрыть население целого мира. Теперь оно было наполнено жизнью – пугливой, робкой жизнью. Скарр-Хей смотрел на него, вглядываясь в перспективу страха, впитывая опьянение унижением, спелостьюпри звуках знакомого жужжания ему захотелось взреветь от удовольствия.
Это началось здесь. Всё началось здесь. Но — Внутри! — невнятно пробормотал он ничего этого не видел. Он вообще не видел это место по-настоящему – главное, что горожане ютились в подвалахуставившись мутными, молодые и старые с ужасом разинули рты от шума и вони. В тот момент он даже не видел Терруполуслепыми глазами на далёкий Санктум Империалис. Это могла быть любая цитадель в любом мире, пусть и цивилизованном, полном богатых— Бог всех убийств, слабых и жестоких.мы ''внутри''!
Теперь ''он'' был здесь, Скарр-Хей, Пожиратель Миров. Он уже убил много душ в этой битве, но сейчас перед ним лежало ещё больше, в количестве, о котором он и не мечтал, согнанные вместе, как скот на скотобойне.
Он активировал зубья цепного топора, и знакомое жужжание заставило его взреветь от удовольствия.===Глава четвёртая===
– Внутри! – невнятно пробормотал он, его полузрячие глаза затуманено уставились на далёкий Санктум Империалис. – Бог всех убийств, мы ''внутри''!
==ЧЕТЫРЕ==
'''Возродитель'''Обновитель
'''Мудрец'''
'''Превосходство'''
“''Отступить«Отступить, потом вернуться''”ударить вновь», – — подумал онШибан.
Помещение было небольшим, Он находился в небольшом помещении без окон, глубоко погребённое погребённом в недрах одной из многочисленных толстых башен Колоссов. Тем не менее, И всё же он чувствовал гул постоянного обстрела: обшарпанные каменные стены дрожали из-за вибрации, тот резонировал расходящейся от пола и заставлял дрожать обшарпанные каменные стены. Люмены время от времени то и дело мигали, когда раздавался сильный ударпосле мощных попаданий, и с побелённого потолка сыпалась пыль.
Его знания Шибан мало что знал о более широком сражении были неполнымиположении на фронте в целом. Последнее, что Когда он зналслышал о вратах Колоссов в прошлый раз, это то, что Колоссы стали местом, которое Каган выбрал для их в качестве своей позиции, и где была собрана туда прибыла большая часть силы сил орду. Очевидно, пока что на данный момент оборона шла их успешнообороняли. Мармакс тоже оставался в руках защитников, хотя ситуация там казалась крайне нестабильной. В остальном у него было мало Больше он ни в чём не испытывал уверенности. Его долгое путешествие В своём долгом странствии по внешним пустошам, территории, отданной врагу, показало ему Шибан увидел только то, какие пороки ждали мерзости ждут их всех в случае поражения – это было отчаянное . Та область превратилась в безнадёжное место, окутанное туманом болото, где могли задерживаться только испорченныеобитать лишь порченые.
Космический порт Вечная стена Космопорт стены Вечности тоже, скорее всего, уже стал таким, потому что враг не просто захватывал территорию – земли — он изменял еёих, искажал, превращал в инкубатор для своих мерзостейизвращённых отродий. Тела техвоинов, кто пал в Вечномпавших там, к настоящему времени теперь уже глубоко погрузились в больную осквернённую варпом грязь, им было отказано в почётном погребении их не удостоили почётного погребения или – , в случае Белых Шрамов среди них – в обрядах , обряда ''кэл дамаргакаль дамарг''.
За это он мог Это очень легко впасть в ненавистьмогло подтолкнуть его к ненависти. Он Шибан заигрывал с ней в течение долгих лет борьбы , когда легион бился ради возвращения на Терру, и его душа была опустошена постоянными потерямидушу терзали постоянные утраты, но он никогда полностью так и не сдавалсясдался до конца. Ничто и никогда Им уже не могло быть таким беззаботнымиспытать такой беззаботности, как раньше когда-то в Белом Мире, когда где их единственным врагом были ксеносы, но если Есугэй и научил их чему-то, так это тому, что величайшая неудача – это потерять ты потерпишь величайшую неудачу, если потеряешь себя, — самую суть тебя, сердцевину своего существа, суть вещей.
Шибан Тот низко поклонился.
– — Каган, – — просто сказал он.
– — Ты выглядишь лучше, Тахсир. Я рад этому. С возвращением.
– — Спасибо.
Было время, когда Однажды Шибану так не терпелось увидеть Великого ХанаКагана, что он с боем пересёк полпланеты, чтобы лишь бы оказаться рядом. Джагатай тогда был силой вселеннойвселенского размаха, кем-тосозданием, кому можно было заслуживающим не только служитьслужения, но и восхищатьсявосхищения. В некотором смысле Шибан по-прежнему чувствовал то же самое – , его преданность осталась такой же сильной – нисколько не ослабела, но бесконечный конфликт источил бесконечная борьба, подточившая их всех, и не пощадил пощадила даже Джагатая. Он всегда был худощавым; , теперь он же выглядел поджарым. Он всегда говорил тихоЕго голос, прежде приятный, теперь его голос звучал хриплосипло. Что-то изменилось в нем нём после Катуллуса – насколько можно было судить его разлома Катулла. Судя по всему, физическая мощь примарха не уменьшилась, но теперь в нём появилось что-то более холодное, что-то ледяноенечто заледенелое. Боевая броня цвета слоновой кости потрескалась, золотая подкладка выцвелаотделка потускнела. Волосы были распущены и плотно прилегали к медной кожеРаспущенные волосы свисали прямо, прикрывая медную кожу. Шрам на щеке казался темнее, словно бы потемнел и больше похожий на напоминал родимое пятно, чем на собственный порезслед пореза, нанесённого собственной рукой.
– — Я никогда по-настоящему не верилсчитал, что ты действительно погиб, – — сказал он.
– Тогда у вас было — Значит, вы верили в меня больше веры, чем у меняя сам. По крайней мере, иногда.
– — Я начал распознавать знакиприметы. То, что я как чувствую, прежде чем погибнет душа себя перед гибелью живой души из моего народа. – — Он слабо улыбнулся. – Столь — Ушли уже столь многие уже ушли, у меня была практикачто мне хватает практики.
– — Но Колоссы держатся. Я не знал, будете ли вы ещё здесь.
– — Мы не будемуйдём. Скоро. – — Затем Хан пошевелился, глубоко вздохнул, стряхнул оцепенение. – — Расскажи мне про порт Вечная стенау стены Вечности.
– — В конце концов, битвы мы пытались попробовали использовать портовые буксиры порта, чтобы превратить приводы тяговые системы в оружие. Поэтому Из-за этого я не участвовал в отражении последнего штурма, а также избегал боевых действийи вот почему меня выбросило с поля боя. Последнее, что я помню после того, как нас подбили – это удар снаружи , — мы на высокой скоростиврезались во внешний край. Полагаю, я очнулся где-то к югу от наружной стены. Тогда это был просто вопрос поиска пути Потом мне всего лишь потребовалось отыскать путь назад.
– Вопрос времени— «Всего лишь». Я предполагаюПолагаю, что за этим стоит кроется отдельная история. – Он посмотрел — До этого Джагатай смотрел вниз , на свои сцепленные руки, а затем но теперь поднял голову. – — Но я горжусь тобой. Действительно горжусьПо-настоящему. Нам нужен был там представитель, кто-то, кто напомнил бы моему брату, какой вклад мы вносим в его начинания. Я никогда не верил в сдачу портовсчитал, что порты нужно сдать. Я сражался бы дольше на платформах Львиных врат, но, по крайней мере, мы извлекли из этого урок.
– Может быть— Возможно, нам и впрямь следовало его извлечьсражаться дольше.
– — Но мы извлеклии так сражались.
– — Значит вы… – , вы... — начал он. – — Вы веритесчитаете, что мы должны были нам полагалось его удерживатьудержать?
– — Конечно. Ты сделал всё, что мог.
– — Вы и лорд владыка Дорн, оба?
Взгляд тёмных глаз Джагатая Джагатай пригвоздил его к местувзглядом тёмных глаз:
– — Что ты пытаешься сказать, Шибан?
Было невозможно что-либо Он не сумел бы ничего скрыть от его своего генетического отца, даже если бы он попытался. И Но всё же пробовать подобрать он мучился, пока подбирал слова, определитьи решал, как раскрыть эту болезненную правду, было мучительно.
– Возможно— Допускаю, что я ошибаюсьошибся, – — тихо произнёс он. – Это — Такое всегда возможно. Но я говорил с командующим Ниборраном. Он объяснил всё так ясночётко, как только мог. – Он — Шибан глубоко вздохнул. – Космическому порту Вечная стена — Космопорту при стене Вечности позволили пасть. Его нельзя могло удержать, Мы никак не удержали бы его с темтеми силами, что нам дали.
– — Нет. Если бы это было правдой, В таком случае вас бы эвакуировали.
– — Нас не могли эвакуировать. Враг должен был поверитьТребовалось, что чтобы враг поверил, будто мы твёрдо намерены удерживать егокосмопорт. Глаза должны были быть сфокусированы на нёмНам следовало привлечь к себе взгляды, чтобы они никто не смотрели посмотрел в другое место.
– Я не знаю, что это было. Какой-то другой фронт, какой-то другой гамбит. Но когда я поднялся на буксиры, чтобы выиграть нам немного времени, я сделал это, зная, что это будет не что иное, как отсрочка неизбежного. Я никогда не думал, что вернусь. Никто из нас не думал. Это было топока он старался восстановить картину сейчас, чему научились некоторые из нас. Нас послали туда умиратьпосле всех тех смертей, мой хан. Это была уловкаему стало паршиво.
Какое— Я не знаю, в чём причина. Какой-то мгновениедругой фронт, единственное мгновениекакой-то другой гамбит. Но когда я поднимался к буксирам, которое казалось вечнымчтобы выиграть нам ещё немного времени, Джагатай ничего то сознавал, что просто пытаюсь оттянуть неизбежное. Я не говорил. Его покрытое шрамами лицо оставалось неподвижнымпредполагал, осмысливая услышанноечто вернусь. Губы оставались сжатымиНикто из нас так не думал. Шибан внезапно вспомнил, каким был примарх во время испытаний легиона, когда он использовал клинок против тех Вот что узнала горстка из своих людейнас. Мой Хан, кого искусил Гор, и был ранен глубже, чем любой из тех, кого он осудилнас послали туда умирать. Ради военной хитрости.
– УблюдокКакое-то мгновение, – тихо выдохнул Ханединственный миг, который показался вечностью, Джагатай молчал. Его глаза потемнелипокрытое шрамами лицо застыло, пока он осмысливал услышанное. Скорбный взгляд быстро превратился в гневКаган не размыкал губ. – Лживый, лицемерный ''ублюдок''. – Он отвернулся, сжав кулаки, Шибан внезапно выглядя опаснымвспомнил, как будто мог разнести всё помещение. – Он смотрел мне вёл себя примарх в глаза. Он стоял прямо передо мнойходе процессов над легионерами, ближекогда обращал клинок против своих бойцов, чем ты сейчасподдавшихся искусу Хоруса, и лгал. Что он думал? Что я выдам это ранило его секрет? Что я помешаю ему? Чертовски верноглубже, я бы так и сделалчем любого из тех, кого он осудил.
Шибану чуть не пришлось подавлять улыбку – не — Ублюдок, — тихо выдохнул Хан. Его глаза потемнели. Скорбь во взгляде быстро сменилась гневом. — Лживый, лицемерный ублюдок! — Примарх отвернулся, сжав кулаки, и внезапно от удовольствиянего повеяло такой угрозой, а от своего рода облегчениясловно он собирался разнести всё помещение. — Он смотрел мне в глаза. В конце концовОн стоял прямо передо мной, ближе, чем ты сейчас, и лгал. О чём он думал? Что я выдам его примарх по-прежнему был силой вселенной – всё такой же живойтайну? Что я помешаю ему? Чертовски верно, страстный я бы так и отчаянно защищавший, каким он был всегдасделал.
– Им следовало сказать. ''Тебе'' следовало сказать. – Хан покачал головой в яростном неверии. – Воин может отдать свою жизнь за правое делоШибану едва не пришлось подавлять улыбку, вызванную не удовольствием, но он должен ''знать''а чем-то вроде облегчения. Когда мы создавали ''сагьяр мазан''Оказывается, мы никогда не лгали имего примарх — по-прежнему сила вселенского размаха. Эта мерзкая привычка – вот что привело нас в эту чёртову неразбериху в первую очередь – думать, что правду нужно держать в секретеВсё такой же живой, скрывать от техстрастный и отчаянно заботящийся о своих детях, кто выполняет работукак и всегда.
– Если бы — Напрасно им не сказали. Напрасно ''тебе'' не сказали. — Хан яростно мотнул головой в знак отрицания. — Воин может отдать жизнь за правое дело, но он должен знать. Когда мы зналисоздавали ''сагъяр мазан'', – осторожно предложил Шибанмы никогда не лгали им. Вот что в первую очередь довело нас до этой чёртовой неразберихи — мерзкая привычка думать, – правда вышла бы наружу. Гамбит провалился бычто правду нужно держать в секрете, скрывать от тех, кто выполняет работу.
– Ты действительно так думаешь? Ты так мало доверяешь тем— Если бы мы только знали, с кем сражаешься бок о бок— осторожно высказался Шибан, даже сейчас? – Губы Джагатая презрительно скривились. – С тех пор как всё это началось, я видел, как обычные приданные подразделения сталкивались с ужасами, с которыми им не было места в одной галактике. Я видел, как они встают, крепко сжимают оружие и смотрят — истина вышла бы на грядущее уничтожение. Душа Алтака, они стали примером для всех нассвет. Им ''следовало сказать''Гамбит провалился бы.
Медленно — Ты точно так думаешь? Ты так мало доверяешь тем, с кем сражаешься бок о бок, даже сейчас? — Джагатай презрительно скривил губы. — С тех пор, как всё это началось, я видел, как подразделения стандартных людей сталкивались с ужасами, которых даже не должно существовать в одной Галактике с ними. Я наблюдал, как они встают, крепко сжимают оружие и смотрят в глаза своей грядущей погибели. Душа Алтака, они стали примером для всех нас! Напрасно им не сказали. Хан взял постепенно обуздал себя в руки, хотя гнев по-прежнему кипел в каждом его жесте. Он привалился спиной к дальней стене, его длинные руки безвольно опёрлись в камнебетонлегли на скалобетон. Подбородок опустился на грудь.
Следующее, что Потом он услышал, было неожиданным – нечто неожиданное — низкийсмех, кисло-довольный смехполный горького веселья.
– — Но тогда , опять же, какой из меня самого может быть примерподаю я сам? – — пробормотал Хан. – — Мой брат делает то, что должен. Он не может сломить свою природув состоянии пойти против своей природы, так же равно как и я не смог бы. Теперь я кое-что понимаю лучше понимаю некоторые вещи. – Его губы — Губы примарха изогнулись в кривой улыбке. – — Он был прав, конечно. СатурнианскаяСтена Сатурна, полагаю. Это .. От этого его поступок не делает его становится менее презренным, но я уверен, что он был прав. – Он — Джагатай оттолкнулся от стены и снова выпрямился. – — Мне всегда безмерно потакали сверх всякой меры, ты знаешь? Рогал провёл жизнь, отказывая себе во всём, сдерживая каждое желание, которое могло доставило бы доставить ему хоть какую-то радость, и всё это в то время, как а мы отпустили тем временем сбросили поводья, дали себе свободу и относились к любому приказу Трона так, как будто это было какоесловно к какому-то оскорблениеоскорблению.
– — Мы были верны своей природе.
– — Нам повезло. И мы были эгоистичнывели себя эгоистично. – Выражение его лица — Лицо Хана снова помрачнело. – — И сейчас мы исправляем это. Цена уже слишком высока, и впереди ещё много выплат, но теперь я зол, я в ''ярости''разъярён, потому что никто не слушал, даже несмотря на то, что источник нашей болезни хвори так же очевиден, как шрам на твоём лице. Если мы ничего не сможем действовать предпримем сейчас, мы то умрём за этими стенами, ещё одна напрасная оборонараз напрасно растратив себя в обороне, и этого а такого нельзя допустить, потому что , хоть я и не знаю, где бы и когда бы мне ни суждено встретить смерть, это будет я не погибну за какой-то проклятой стеной.!
Приятно было слышать Тахсира порадовали такие словаречи. Даже если гнев Хана стал в гневе Каган вёл себя холоднее, чем раньше, менее радостным жизнерадостно и жёсткимболее жёстко, эмоция он всё равно была великолепнапроизводил восхитительное впечатление.
– Тогда — Значит, вы созовёте ''соберёте курултай'', – — сказал Шибан. – — Вы вызовете призовёте ханов.
– — Вызов уже отправлен, – сказал — подтвердил Хан. – — Не только для легионалегиону. Кому угодно, чему угодно, что может помочьнам. – — Затем он ухмыльнулся со старым , как когда-то, с выражением опасного грозного предвкушения. – — И поэтому я радуюсь, что ты вернулся вовремя, чтобы и успеешь присоединиться к нам, Тахсир. Охота объявлена. Ей понадобятся ловчие.
Это по-прежнему был город. Она должна это помнить. Миллионы людей по-прежнему жили здесь, прижатые друг к другу, напуганные, делавшие всё возможноеИлия Раваллион наблюдала за огромными смыкающимися зданиями, чтобы остаться что проплывали мимо неё в живых, пока волны нереальности разбивались о шаткие баррикадыночи. МногиеНебу над ней придавали зловещую окраску как орбитальная бомбардировка щитов, возможно, даже большинство, вообще не были воинамитак и близкие разрывы снарядов наземной артиллерии. Это были писцы, администраторы, квалифицированные работники Несколько уцелевших уличных люменов мигали и государственные служащие, которые первыми прибыли сюда, чтобы управлять империейгасли. К ним присоединились беженцы из Внешнего дворца Всё утопало в грязи под слоем пепла и окрестностейзавалами мусора, которые были слишком пёстрой толпой, чтобы их классифицироватькоторый невозможно было вывезти. Их зажали в кольцо, и теперь они влились в и без того переполненные многоквартирные дома и башни шпилейздесь возникла герметичная система, голодные и напуганныеокружённая со всех сторон.
Илья Раваллион Прильнув к запотевшему окну бронированного транспорта, Илия наблюдала за проплывавшими мимо , как в ночи огромными, соединёнными зданиямитемноте вокруг неё сменяют друг друга узкие улочки. Небо было зловещим, окрашенным как орбитальной атакой на щиты, так и близкими взрывами наземной артиллерииИх всех запруживали толпы. Несколько оставшихся уличных фонарей мигали Бегали и гасликричали солдаты. Всё было грязнымКое-где по забитым шоссе проталкивались, покрыто пеплом и завалено мусоромзавывая сиренами, который невозможно было вывезтимашины Администратума. Они находились в кольцеИзредка среди них встречались скиммеры на грав-пластинах, теперь это стало герметичной системой, окружённой со всех сторонно большинство составляли автомобили старой модели.
Она прислонилась к запотевшему от конденсата окну своего бронированного транспортаПрисмотревшись внимательнее, наблюдая, как мимо в темноте скользят узкие улочки. Толпы были повсюду. Солдаты бегали и кричали. Машины Администратума время от времени пробирались по забитым переходам, завывая сиренами, некоторые из них были стимерами с гравитационными пластинами, большинство – автомобилями старой модели. Если присмотреться повнимательнее, то в промежутках между срочными военными делами можно было уловить обрывки ты замечал за круговоротом срочных военных дел проблески более приземлённых проявлений обыденной жизни – — очереди за пайками, толпы группы людей вокруг горящих канистр с прометиемкостров, разожжённых в ёмкостях из-под прометия, детей в лохмотьях, пробиравшихся между ногами взрослых. Можно было увидеть споры, дракиНа глаза попадались спорящие и дерущиеся люди, отчаянно цеплявшиеся цепляющиеся друг за друга дружку пары, спотыкавшихся среди мусора одиночек одиночки с остекленевшими глазами, ковыляющие среди мусора. Несмотря на то, что Хотя вселенная вокруг них умирала, они по-прежнему делали то, что должны были не могли не делать. Им нужно было есть. Им нужно было согретьсятребовались еда и тепло. Они продолжали ссориться из-за места в очередях за пайкамивереницах у пунктов раздачи, спорить о том, стоило ли улететь на шаттле с планеты на том челноке четыре года назад, когда ещё была имелась такая возможность, и задаваться вопросом, будет не потеряют ли они должность инспектора на инструментальном заводе по-прежнему безопасной через месяц.
''Через месяц''«Через месяц». Это заставило её улыбнутьсяИлия поневоле улыбнулась.
– — Мы почти на месте, сы, – — сказал водитель, словно читая её мысли. – — Начинаю спуск на площадку два-четыре-один.
– Очень хорошо— Отлично, – — сказала она, поправляя униформу и бросая взгляд в зеркало заднего вида, чтобы проверить как выглядит и заправляя выбившуюся прядь седых волос. Она сильно похудела. Однако какой бы старой и бесполезной она ни чувствовала себя в эти дни, требовалось выглядеть достойно – энергичной и собранной. – Съезжаем.мундир
Транспорт свернул Взглянув в зеркало заднего вида, Илия проверила, всё ли в порядке с главной транспортной магистрали её внешностью, и поехал по пологому камнебетонному склонупоправила выбившуюся прядь седых волос. Она сильно похудела. Они приблизились к паре охраняемых часовыми тяжёлых противовзрывных дверейОднако, которые какой бы старой и бесполезной Раваллион ни чувствовала себя в плохом освещении казались мрачными. Соджук коротко переговорил со старшим охранникомэти дни, ей требовалось выглядеть достойно: энергичной и секунду спустя двери поднялись, открывая широкий туннель, уходивший ниже уровня землисобранной.
Соджук проехал ещё несколько сотен метров, прежде чем склон вывел их в подземную пещеру, глубоко погружённую в твёрдую породу фундамента города. В воздухе сильно пахло выхлопными газами, и пространство наполнял звонким лязгом электроинструментов. Он остановил транспорт на свободной стоянке, выключил двигатель, вышел и открыл дверь для Ильи. Она вышла, чувствуя, как болят мышцы, и огляделась— Съезжаем.
Площадка 241 была огромной Транспорт свернул с главной магистрали и уходила в тёмные глубиныпокатил вниз по пологому скалобетонному склону. Они приблизились к паре тяжёлых взрывозащитных дверей, куда не проникал её взглядохраняемых часовыми. Потолок пещеры был высотой около двадцати метровПри плохом освещении преграда казалась мрачной. Соджук коротко переговорил со старшим охранником, грубо вырубленным и увешанным натриевыми трубкамичерез несколько секунд двери поднялись. По нему змеились длинные цепочки атмосферных процессоровЗа ними обнаружился широкий тоннель, всасывая зловонный воздух и выбрасывая худшие из токсинов обратно на уровень уходивший ниже уровня земли.
Поперёк камнебетонной палубы стояли танки. Судя Спустившись ещё на несколько сотен метров по всемусклону, Соджук вывел машину в подземную пещеру, глубоко погружённую в твёрдую породу, сотникоторая служила основанием города. Они были разных цветов Здесь сильно пахло выхлопными газами и со множеством различных полковых символовповсюду разносился звонкий лязг механических инструментов. Большинство были стандартными боевыми танками “Леман Русс”Остановив транспорт на свободной стоянке, легионер выключил двигатель, расположенными рядами с открытыми вылез наружу и открыл дверь для обслуживания панелямиИлии. Повсюду сгрудились и другие модели: артиллерийские орудия “Медуза”, бронированные транспорты “Химера”Она вышла, даже несколько гигантовчувствуя, таких как исполинские “Гибельные клинки” и “Штормовые владыки”. Технические бригады столпились вокруг многих из них, стучали по двигателямноют мышцы, зажимали топливопроводы, приваривали свежую броню. Перемежаясь со стационарными контрольно-проверочными установками, стояли длинные ряды вспомогательных транспортных средств: автоцистерны, взводные автомобили, медицинские и технические фургоны. Повсюду сновали группы военнослужащих Имперской армии: бегали, кричали друг на друга или просто устало лежали на гусеницах своих машин. Было шумно, гулко и воняло. Простояв здесь всего несколько секунд, Илья почувствовала себя так, словно её кожу покрыли жиромогляделась.
Соджук остановил офицера Огромная площадка №241 простиралась в штабной униформе и попросил позвать командиратёмные глубины, куда не проникал взгляд Раваллион. Их провели через ряды, мимо длинных шеренг танковМетрах в двадцати над ней, некоторые из которых стояли на холостом ходу, некоторые были в приличном состоянии, некоторые вообще почти не работали, пока не оказались рядом с несколькими десятками старших офицеровгрубо вырубленном потолке пещеры, столпившихся вокруг почерневшего шасси сверхтяжелого “Адского молота”висели трубчатые натриевые лампы. Офицер подбежал к женщине в униформе цвета хаки, которая подняла головуМежду ними змеились длинные цепочки атмосферных процессоров, узнала звание Ильи которые всасывали зловонный воздух и шагнула навстречувыбрасывали худшие из ядовитых веществ на уровень земли.
– Приветствую васНа всей скалобетонной платформе стояли бронемашины. Судя по всему, сотни. На корпусах виднелись разные цвета и множество различных полковых гербов. Большую часть составляли стандартные боевые танки «Леман Русс», расположенные рядами, с открытыми для обслуживания панелями доступа. Здесь и там встречались скопления другой техники: осадные САУ «Медуза», бронетранспортёры «Химера», даже несколько гигантов вроде исполинских «Гибельных клинков» и «Грозовых владык». Вокруг многих машин толпились бригады техников: они стучали по двигателям, закрепляли топливопроводы, приваривали новую броню. Перемежаясь с неподвижными боевыми единицами, стояли длинными рядами вспомогательные транспортные средства: автоцистерны, автомобили для перевозки взводов, медицинские и технические фургоны. Повсюду находились группы военнослужащих Имперской Армии: люди бегали, генералкричали друг на друга или просто устало лежали, – сказала онапривалившись к гусеницам своих машин. Пещера дрожала от шума, делая аквилу и кланяясьв ней воняло. – Полковник Джера ТалмадаПростояв здесь всего несколько секунд, Илия почувствовала себя так, словно её намазали солидолом. Могу я чем-нибудь помочь?
Это была полная женщина с оливковой кожейСоджук остановил специалиста в штабном обмундировании и спросил, где найти командующего офицера. Их провели через ряды техники, мимо длинных шеренг танков — какие-то из них стояли на холостом ходу, одни находились в приличном состоянии, другие едва функционировали, выглядевшая встревоженной— к нескольким десяткам старших офицеров, которые собрались вокруг почерневшего шасси сверхтяжёлого «Адского молота». Её униформа была грязной и плохо сидела – все они похудели за последние несколько месяцев – но глаза были настороженнымиПровожатый подбежал к женщине в мундире цвета хаки, которая подняла голову, увидела знаки различия Раваллион и у неё не было того ужасного выражения поражения, с которым так часто сталкивались сейчасшагнула ей навстречу.
Илья взглянула на “Адский молот”. Его панели были открыты— Приветствую вас, генерал, и лексмеханики копались во внутренностях. Боковые пластины получили сильные повреждения— сказала она, как сложив руки в знаке аквилы и левая гусеницапоклонившись. С верхней башни стекали пятна крови, длинные и чёрные— Полковник Джера Талмада.Могу я чем-нибудь помочь?
– Что Полковник, крупная женщина с ним случилось? – спросила онаоливковой кожей, выглядела встревоженной. Грязный мундир плохо сидел на ней — все они похудели за последние несколько месяцев, — но глаза смотрели внимательно, и её лицо не выражало того жуткого смирения с поражением, которое так часто встречалось в те дни.
– Стояли к югу от Золотого ГараИлия взглянула на «Адский молот». Его панели были распахнуты, и лексмеханики копались в составе сто тридцать четвёртого каланского полканачинке танка. Бортовые бронепластины получили серьёзные повреждения, – ответила Талмада. – Отступили пять дней назад вместе с остальной дивизией – понесли тяжёлые потерикак и левая гусеница. У нас шесть часовС верхней башни тянулись потёки крови, чтобы развернуть их всех длинные и вернуть обратночёрные.
“Адский молот” был грозной машиной, ценной в близких городских боях, в которые их втягивали. При правильной поддержке его крайне трудно подбить – Илья всегда высоко ценила их, ещё в те времена, когда её главной заботой было снабжение армии— Что с ним случилось? — спросила она.
– Ты сделаешь это— Размещались к югу от Аурум-Гарда, в составе сто тридцать четвёртого Каланского полка, — ответила Талмада. — Отступили пять дней назад вместе с остальной дивизией — понесли тяжёлые потери. У нас шесть часов, чтобы всё исправить и вернуть их обратно. «Адский молот» был грозной машиной, ценной в ближних городских боях, в которые их втягивали. При правильной поддержке его крайне трудно подбить — Илия всегда высоко ценила их, ещё в те времена, когда её главная задача состояла в снабжении Армии. — Вы справитесь?
– Мы пошлём — Пошлём всё, что сможем. – Она наклонилась — Подавшись ближе, понизив она понизила голос. – — Там, снаружи, они долго не держатся. Уже нет. Вы должны послушать отчётырапорты, которые мы получаем от выживших. Половину из них мы нам даже не можемудаётся...
– — Я в курсе общей ситуации, полковник, – — сказала ИльяИлия, оглядываясь на ряды повреждённых и отремонтированных машин. – Ты — Вы же не можешь думать о возвращении думаете, что вернётесь в ЗолотойАурум.
– — В последних полученных нами приказах говорилось, что все активы должны быть сохранены следует сохранить для южной зоны Внутреннего дворца, южная зона. Мы по-прежнему ждём подробностей.
– — Ожидание закончилось. Я пришла от примарха Пятого. Треть Вам поручено развернуть треть ваших основных сил должна быть развёрнута в Колоссах. У вас двенадцать часов на подготовку.
– — Треть? Генерал, здесь нет...
– Можешь делать с — С остальными, что хочешьчастями поступайте как вам угодно, но мне нужны боеспособные роты, исправные машины и опытные экипажи, которые знают, что делают. Никакой мобильной самоходной артиллерии, только основные боевые танки, все оснащены оснащённые для боя в ограниченном пространстве. Для начала я бы взяла вот эту штуку. Но все они должны – — и это важно – , — ''все'' должны иметь полную химическую защиту. Это противогазы Противогазы для экипажей и , рабочие токсикологические фильтры токсофильтры на корпусах. Никаких исключений. Всё, что ты дашь Если вы дадите мне машины без полной защиты – можешь , то с таким тем же успехом можете расстрелять их водителей прямо сейчас.
– — Но у меня есть приказы…мне прика...
– — Полковник, связь отключена в половине города. Никто не знает, где что находится или куда что движется. Если только кто-то такой же безрассудный, как я, лично не явится приедет сюдалично, даже сам лорд владыка Дорн не узнает, что у вас здесь тут было и где это закончилоськуда оно делось, и а очень скоро на улицах вообще не будет никого , кроме труповмертвецов! — Илия сделала паузу. – Она смягчилась. Это была Талмада ни в чём не вина Талмады – провинилась, им просто не хватало всего и всяресурсов. – — Так что это никак не отразится на тебевас, вот что я хочу сказать. Но у тебя есть вас появился шанс изменить ситуацию к лучшему. Есть один план. Он лучше использует находящуюся В его рамках техника, стоящая здесь технику, принесёт больше пользы, чем любые приказыпри исполнении любых приказов, которые ты получишь вы получите от главного командования, потому что у неё появится шанс будет возможность что-то ''сделать'', чтокак-то, что может навредить врагу. Как я уже сказала, это всё исходит непосредственно напрямую от лорда владыки Джагатая. Тебе Вам знакомо это имя, да? Слышала Слышали его раньше? Хорошо. У меня есть голографические печати голопечати и всё такое.
– — У меня с собой детали заявкиподробный запрос, – — продолжила Илья, когда Илия. Соджук потянулся за инфопластиной достал инфожетон и передал её его адъютанту Талмады. – — Что нам нужно, в каком количестве, где и когда. О тебе отзывались вас очень хорошоотзывались, полковник – , и я уверена, что ты вы немедленно приступишь к её выполнениюзаймётесь делом, учитывая срочность ситуации.
– Это — Вы посещаете не единственная база только эту базу техники, которую вы посещаете, не так ливерно?
– Твоя четвертая — Ваша — четвёртая в списке. И у меня в нём ещё куча делнемало мест.
– — Это очень много… много... чёрт возьми, это же целая ''куча'' танков.
– — Так и есть.
– Это оставит — Появятся дыры.
Илья Илия просто продолжала смотреть ей в не стала отводить глаза:
– Если бы они не были абсолютно критичны— Это вопрос самой критической важности, иначе меня бы здесь не было.
– — Контрнаступление. Верно? Трон, скажите мне, что это онотак. Скажите мне, что кто-то сейчас идёт за этими ублюдкамина этих ублюдков, потому что мы отступаем так чертовски долгоотступаем, что а через некоторое какое-то время это тебя сокрушаетподламывает. Понимаете? Скажите мне, что вы начинаете...
Илья Илия положила руку на скрещённые предплечья женщины – — и мягко, и твёрдо:.
– — Нам просто нужно, чтобы они были доставлены в Колоссы технику доставили к Колоссам через двенадцать часов.
– — Но у них полное превосходство в воздухе. Полное. Вот что выбивает всю технику – вы выдвигаетесь — ты выдвигаешься за периметр Внутреннего дворца, из Внутреннего дворцового кольца за пределы активных -под прикрытия действующих настенных орудий, и они начинают бросать кидать сверху всё это внизподряд. Вот в чём ваша проблема, генерал. Вот почему мы отозвали их обратно.
Илья Илия не убрала руку. Так было на других базах , и так будет на всех остальных. Это не имело большого значения – — Каган всё равно получит то, что ему нужно – , — но лучше сделать это достичь цели правильным способом, по правильным каналам, как можно решительнее и быстрее.
– — Просто дай дайте мне то, что мне нужно на земле, – — сказала онаРаваллион. – Поддержка — О поддержке с воздуха – это чужая головная больломает голову кто-то другой.
С такой низкой высоты он не видел полную картину тактической ситуацииНо как долго это продлится — вот в чём вопрос. Только когда он приблизился к самим Львиным вратам – предпоследнему бастиону перед Внутренним дворцом – маршрут ненадолго поднялся до уровня землиКаждый выигранный лишний час обороны стоил им жизней и материальных средств, дав ему на несколько мгновений взглянуть на открытую местностьтогда как противник мог свободно восполнять запасы. Небо над головойРанее Джангсай наблюдал, конечнокак посадочные модули спускались к космопорту Львиных врат, было чёрным – оно было чёрным уже несколько недель – отчего руины огромных зданий напоминали отбелённые кости. В расселинах теней тлели пожарыциклопическому сооружению, большинство питались горючими смесями, некоторые едва видимому из которых вылились из разорванных топливных цистерн или пробитых транспортов. Горизонт на западе ярко освещался яростными вспышками плазмы над орбитальными пустотными щитами, мерцавшим огненным адомукреплённого прохода, который никогда не гас. Вершины далёких шпилей вонзались в это горнило, выглядя очень хрупкими под его непрекращавшейся рябью и ореолом. К северу, за разрушенной кучей шлака, которая когда-носил то была Корбеник Гаром, простиралось разрушенное царство колючей проволоки и траншей, большинство которого сейчас находилось в руках врагаже название. Он сражался там несколько недельПока осаждающие удерживают тот объект, в рамках операции по удержаниюпоток припасов невозможно даже замедлить, чтобы Колоссы не были полностью отрезаны от Львиных врат. Это была тяжёлая битва – изматывавшая нервы борьбаговоря уже о том, в которой слишком много воинов было раздавлено в ядовитой грязи и обломкахчтобы остановить. И Они всё же это сработалознали. Припасы по-прежнему доставлялись… едваИ все они знали, что собираются с этим сделать.
Но как долго ещё – вот Дорога нырнула обратно под землю, и он снова въехал в чём вопростёмные владения мигающих люмен-полос и забитого транспортом асфальта. Каждый час обороныЧем дальше продвигался Джангсай, который они покупалитем чаще встречались блокпосты, стоил им жизней тем назойливее звучали вопросы и материальных средств, в то время как враг мог свободно пополнять запасытем тщательнее становились проверки. Джангсай виделОдна из больших заградительных станций вовсю пылала, как посадочные модули спускались к космическому порту Львиные вратакогда он добрался до неё, возвышавшемуся сооружениюпричём там не работали ни пожарные команды, которое было едва видно из защитного порталани ремонтные подразделения. Диверсанты, носившего его имясказали ему. До тех порВозможно, пока осаждающие удерживали это местовражеские агенты. Или, поток нельзя было даже замедлитьможет, не говоря уже о том, чтобы остановитьпросто какой-нибудь солдат свихнулся. Они все Теперь всё это зналислучалось часто. Все они зналиЕсли ты видел, ''что собираются '' творит этот враг, то для того, чтобы капитулировать перед ним, требовалось как-то по-особенному сойти с этим сделатьума... но душевная болезнь встречалась повсюду и усугублялась.
Дорога нырнула обратно под землюНаконец Джангсай преодолел все барьеры и оказался глубоко во Внутреннем дворце, и он снова въехал городе внутри города, последней части Дворца как такового, которая полностью находилась в тёмное царство мигавших линий люменов и забитого транспортом асфальтаруках его защитников. Чем дальше он заезжалВеликая защита, которая удерживала худших из ''якша'' — демонов — снаружи, тем чаще встречались контрольно-пропускные пунктыздесь сохранилась нетронутой, тем более назойливыми становились вопросы как и тем более тщательными были проверкиглавная орбитальная эгида в небесах, но физический урон от наземной артиллерии всё равно получался тяжёлым. Одна из больших заградительных станций была полностью охвачена огнёмДжангсай гнал так быстро, когда он добрался до неёкак только мог, без каких-либо следов пожарных команд или ремонтных подразделений. Диверсантылавируя в постоянном потоке военного транспорта и сворачивая на запад, сказали емукогда позволяли транзитные пути. ВозможноОн направлялся к промышленным зонам, вражеские агенты. Иликоторые находились во внутренней угловой агломерации, может быть, просто сошедший с ума солдатобразованной отрезками Адамантовой и Европеянской стен. Во всём этом Даже если бы не было недостатка. Требовалась особая степень безумиямешали толпы, чтобы капитулировать перед этим врагомэто заняло бы у него много времени — иногда люди забывали, как только вы увидели, что они делали, но душевная болезнь была повсюду, и становилось всё хуженасколько огромны расстояния между фортификационными выступами.
В конце концов он преодолел всё это и оказался глубоко во Внутреннем дворцеОн увидел цель пути, когда находился ещё довольно далеко от неё. Трудно не заметить такой объект, этом городе висящий низко в городепронизанной огненными полосами атмосфере, последней части непосредственно Дворца, которая полностью оставалась менее чем в руках защитниковшестистах метрах над самыми высокими вершинами шпилей. Великая защитаЕго окутывал треск и дуговые разряды молний, которая удерживала худших из ''якша'' – демонов – снаружи, по-прежнему порождённых его гравитационными плитами. В прошлом громадина была здесь нетронутойещё больше, как но её частично демонтировали и главные орбитальные пустотные щиты переоборудовали в небесахрамках программы «затопления» орбитальных платформ, но физический урон от наземной артиллерии оставался тяжёлымпринятой владыкой Дорном. Джангсай гнал так быстрознал, как только могчто уцелела лишь эта станция — не столько из-за её грозного арсенала орудий, лавируя в постоянном потоке военных транспортовпригодных для уничтожения кораблей, сворачивая на западсколько из-за инновационных двигателей плотной среды, когда позволяли транзитные путиблагодаря которым она равномерно снижалась в воздушной оболочке, и направляясь к промышленным зонампока не повисла прямо над верхними границами городского ландшафта, которые находились в углу, образованном внутренним участком Адамантовой надёжно прикрытая пустотными щитами Дворца и Европейской стен. Даже без толпы людей это заняло бы у него много времени – иногда забываешь, что расстояния между точками излома кривой были такими огромнымиготовая обстреливать из оставшихся пушек армии на равнинах.
Он увидел пункт назначенияПлатформа ''«Небесное око»'', когда был ещё довольно далеко. Было трудно не заметить егоили попросту ''«Небо»'' — так её назвали, висевшего низко предположительно воздавая должное её способности передвигаться в пронизанной огненными полосами атмосфере. Несмотря на значительные модификации и сокращения размера, менее чем она по-прежнему представляла собой поистине гигантскую металлическую плиту — одиннадцать с лишним километров в шестистах метрах над самыми высокими вершинами шпилей, окутанного треском диаметре и дугами гроз гравитационных плитболее трёхсот метров в толщину по краям. В прошлом эта штука была Станция почернела по всей верхней поверхности, опалённая несколькими днями непрерывного обстрела ещё большев ту пору, когда она размещалась на большой высоте, прежде чем её частично демонтировали и переоборудовали принимая участие в рамках программы “затопления” орбитальных платформ лорда Дорнаранних оборонительных операциях против массированного пустотного десантирования. Он зналЕё орудия в основном замолчали, что уцелела только эта станция – либо разнесённые на куски вражескими снарядами, либо истратившие все боеприпасы, поэтому она больше не столько изиграла важной роли в оборонительном заслоне Дворца. Теперь ''«Небо»'' представляло ценность лишь как комплекс взлётно-посадочных полос для постоянно уменьшавшегося флота атмосферных самолётов защитников Терры и статичная огневая платформа поддержки основных настенных артбатарей. Она всё равно нависала над зданиями внизу, словно какой-за её грозного арсенала орудийто непостижимо огромный замковый камень, уничтожавших кораблии большинство других городов показались бы маленькими рядом с ней, сколько из-за инновационных иммерсионных двигателейно здесь, которые позволили ей неуклонно снижаться в атмосфересамом центре царства человечества, пока она не повисла прямо над высокими границами городского ландшафтастанция выглядела просто как одна из многих мегаструктур на территории, надёжно защищённая пустотными щитами Дворца уже пресыщенной чрезмерным размахом. Заброшенная и готовая направить оставшиеся пушки на армии на равнинахзабытая, она служила напоминанием о более гордой эпохе.
Платформа “Небо”, так Но её назвалидвигатели, предположительнонасколько все понимали, в знак уважения к этой атмосферной способности. Несмотря на значительные сокращения и модификации, она по-прежнему представляла собой поистине гигантскую металлическую плиту – более одиннадцати километров в диаметре и более трёхсот метров толщиной по краямфункционировали. Она почернела по всей верхней поверхности, выжженная несколькими днями непрерывного обстрела, ещё Генераторы энергии не разрушились в те временабоях, когда размещалась и на большой высоте, принимая участие в ранней защите от массированного космического десантированияеё борту всё так же размещался сокращённый экипаж из пары тысяч человек. Её орудия в основном замолчалиУгрюмое ''«Небо»'' неподвижно висело над ландшафтом, либо разнесённые на куски вражескими снарядамизаполненным оружейными заводами, либо оставшись без боеприпасовмануфакторумами и перерабатывающими установками, и поэтому она перестала быть основной частью оборонительного кордона Дворцакоторые трудились, превратившись в не более чем несколько взлётно-посадочных полос для сбавляя темпа, чтобы напитать постоянно уменьшавшегося флота атмосферных самолётов защитников редевшие оборонительные порядки. В тени платформы торчали факельные башни и запасной статичной позицией для артиллерийских батарей основной стены. Она по-прежнему главенствовала бы над большинством других городовохлаждающие отводные трубы, нависая над зданиями внизу, как какойиз-то непостижимо огромный краеугольный камень, но здесь, в самом центре царства человечества, это была просто ещё одна мегаструктура в уже пресыщенном излишествами ландшафте, напоминанием о более гордой эпохеза которых весь городской сектор представлял собой адски раскалённое поле, заброшенная где клубились тучи копоти и забытаяпроносились шлейфы искр.
Но её двигателиНабрав максимальную скорость, насколько было известно, продолжали функционироватьДжангсай мчался через эту промышленную зону к центру парящей платформы. Генераторы энергии не были выведены из строяПримерно в восьмидесяти километрах к юго-западу возвышались парапеты Адамантовой, и она по-прежнему служила домом сокращённому экипажу из пары тысяч человекподсвеченные непрерывным обстрелом. “Небо” неподвижно размышляла над пейзажем оружейных фабрик, мануфактур и нефтеперерабатывающих заводовПошли разговоры, которые оставались активными и работаличто пробита стена Меркурия, чтобы напитать постоянно редевшие оборонительные линии. Выгоревшие башни и вентиляционные отверстия вырывались в тени платформы— безусловно, превращая весь городской сектор в адски раскалённое поле с кувыркавшимися облаками копоти уже вскоре нельзя будет положиться и порывистыми шлейфами искрна остальные участки периметра.
Оказавшись Затем его поглотили стыковочные шлюзы на нижней стороне платформы. Спидер осторожно подняли в согласованных координатах, он форсировал ускорители “Кизагана” приёмные ангары и уверенно поднялся над линиями крышпосадили на свободный перрон. Он передал и принял сообщение о подтвержденииДжангсай спрыгнул с сиденья, затем почувствовал дрожь, когда инерцию спидера подхватили гравитационные двигатели платформыощущая вокруг пустоту. Он заглушил мотор и выключил питание, поднимаясь теперь в невидимом столбе энергии. На некоторое время, подвешенный над окружавшими его зданиямиВ этом ангаре поместилась бы тысяча истребителей, но кроме своей машины он получил панорамный вид прямо на юго-западные зоны Внутреннего дворца и увидел полосу сражений, протянувшуюся по дуге от Западной полусферы к Сатурнианским вратам видел лишь несколько лихтеров и дальшеразбитый бомбардировщик «Мародёр» с начисто оторванным шасси.
Затем его поглотили стыковочные шлюзы Его встретили несколько десятков членов экипажа, все в светло-серых табардах ныне бессмысленной структуры — терранского орбитального командования. Они отвели легионера на нижней стороне платформыстанцию поезда на магнитной подушке, осторожно подняли откуда поехали по тоннелям и через высокие виадуки. Всё вокруг было обшарпанным, пыльным и в приёмные ангары и посадили на пустой перронплохом состоянии. Даже не будучи технодесантником, Джангсай спрыгнул с креслаотметил, чувствуя вокруг пустоту. В этом ангаре можно было разместить тысячу истребителейкак быстро всё приходило в негодность. Кроме его спидераКазалось, единственными другими пассажирами были несколько лихтеров и почивший бомбардировщик “Мародёр” с начисто оторванным шассився платформа развалится на части после пары удачных попаданий.
Его встретило несколько десятков членов экипажаВ итоге они добрались до командной башни, все в бледно-серых табардах ныне устаревшего терранского орбитального командованиярасположенной на верхней поверхности диска, и поднялись на лифте на самый последний уровень. Они отвели его оказались в помещении, похожем на станцию скоростного поезданаблюдательный зал, откуда поехали по туннелям с окнами во все стены и через высокие виадуки. Всё это было обшарпанныммерцающими экранами ауспиков, пыльным и встроенными в плохом состоянииширокую центральную колонну. Джангсай не являлся технодесантникомБольшинство сопровождающих отбыли, только двое из них остались охранять раздвижные двери, но даже он отметил быструю деградациючерез которые вошла группа. Несколько удачно сделанных выстреловПомимо них, в отсеке находился только один мужчина, который стоял перед западной стеной и всё это местовглядывался в ночь. Подойдя к нему, казалосьлегионер сразу распознал характерные черты — чуть излишне вытянутое тело, вотставшее гибким из-вот развалится за малой силы тяжести на частиЭр-Ридже, и слабый намёк на желтизну на открытой коже лица и шеи.
В конце концов они добрались до командной башни— Приветствую, расположенной на верхней поверхности диска, и поднялись на лифте на самый последний уровень. Они оказались в помещении, похожем на наблюдательный зал— сказал Джангсай, с окнами во все стены и встроенными посмотрев в широкую центральную колонну мерцавшими экранами ауспиков. Большинство сопровождающих ушли, оставив только двоих охранять раздвижные двери, через которые они вошли. Единственным другим обитателем помещения был мужчина, стоявший перед западной стеной и смотревший в ночь. Когда Джангсай поравнялся с ним, он сразу узнал характерные черты – немного слишком высокое тело, ставшее гибким из-за низкой гравитации Ар Риджи; слабый намёк на желтизну на открытой коже лица и шеиокно.
– Приветствую— Добро пожаловать, – сказал Джангсайдостопочтенный хан, — ответил Айо Нута, генерал-майор терранского орбитального командования, повелитель платформы ''«Небо»''. — Представители главного штаба не посещали нас в течение... Ну, думаю, больше двух месяцев. Простите за то, посмотрев в окнокаком тут всё виде.
– Добро пожаловать, достопочтенный хан, – ответил Айо Нута, генерал-майор терранского орбитального командованияДжангсай выглянул из окон башни. С этой выгодной позиции открывался обзор на простиравшийся во все стороны плоский диск орбитальной платформы, командующий платформой “Небо”усеянный лопастными антеннами сенсоров и орудийными башнями. – У нас не было никаких визитов от центрального командования в течение... ну. ДумаюСтанция словно обладала собственным ландшафтом со своей топографией и шрамами, больше двух месяцев. Простите за тотаким же пустым и безвоздушным, как выглядит это местоу какой-нибудь луны.
Джангсай выглянул из окон башни. С этой выгодной позиции был виден простиравшийся во все стороны плоский диск орбитальной платформы, усеянный сенсорными пластинами и орудийными башнями. Это напоминало особенный ландшафт, со своей топографией и шрамами, такой же пустой и безвоздушный, как у луны. – — Я читал отчёты рапорты о ваших действиях во время космической высадкив ходе пустотного десантирования, – — сказал он. – — Вы превосходно показали себя.
– — Когда-то у нас были десятки таких штуковин. Дюжины. Они порезали их все, вернули перевезли орудия на уровень земли. Я имею в видуНу, что то есть я понимаю аргументы. Лорд Владыка Дорн ничего не делает без причины. Но всё же, это разбило Тем не менее такая картина разбила мне сердце, когда я увидел это. Даже нашаэта станция... всего лишь тень. Тень того, чем она быласебя прежней.
– — И всё же вам удалось сохранить основные системы?
– Как было приказано— Согласно приказам. И мы по-прежнему можем запустить шесть истребительных эскадрилий истребителей с полос, обращённых к стене полос. – — Он устало покачал головой. – — Было пятьдесят четыре.
– — Но иммерсионные двигатели плотной среды по-прежнему работают?
– — В основном. Три из четырёх реакторов активны, так что мы можем удерживать эту позицию столько, сколько будет приказано.
– Но — А если вам придётся сменить позицию?
– Сменить позицию— Перебазироваться? Куда, хан? – — Наконец он Айо отвернулся от окна и посмотрел на Джангсая. Вспышки Его усталое лицо освещали вспышки от сражений снаружи освещали его усталое лицо. – — Мы висим здесь неподвижны, потому что нас больше некуда поместить. У меня Мне уже несколько недель не было давали заданий. У нас Мы почти закончились израсходовали припасы. Мне интересно, что мы будем делать, когда энергия энергопитание начнёт заканчиватьсяотказывать. Я подумал, что вот тогда мог бы сменить , наверное, сменим позицию. Может бытьНапример, прямо в Нисходящую Катабатическую равнину. Заберём хотя бы нескольких с собойхоть немного...
– Посмотрите на это— Взгляните сюда.
– — Невозможно.
– — Вы недолго её изучали.
– — К востоку от Последних врат? У этой штуки не осталось ни одного зуба. Что Этой штуке вырвали все зубы, что хорошего она может сделать тамсделает? Мне сказали, что у них там титаны наступают к западу от космического портакосмопорта, и, на случайа нас, если вы вдруг не обратили внимания, нас трудно не заметить.
– — Также трудно сбить.
– — Но с какой цельюв чём цель? А? С какой цельюВ чём цель? – Он — Айо потёр виски, отчего на коже появились складки. Он выглядел измученным. – — Мне приказал прийти сюда лорд находиться здесь владыка Дорн. Чтобы влачить наше последнее полезное существованиеприносить хоть какую-то пользу на закате нашего существования, пока мы можем. Если я Я планирую и дальше заниматься этим, если не услышу от него обратного, это то, что я и планирую делать.
– — Это от лорда замысел владыки Джагатая, Пятого.
– В последний раз— Если мне память не изменяет, когда я проверял, лорд главнокомандующий у нас владыка Дорн был главнокомандующим.
– Так — Кстати, в какой коммуне вы выросливас воспитали? – — спросил Джангсай.
– — Что, о ? О чём вы?
– — В какой коммуне? Уяни, я Я бы предположил, что в Уяни, судя по тому, как вы говорите на готике.
Нута Аой усмехнулся:
– — Ну, что надо же. Либо вы очень хорошо подготовились, либо вы риджиец Белый Шрамс Риджи. Не думал, что такое возможно.
– Большинство вещей — Почти всё возможно при надлежащих усилиях, если постараться как следует. – — Джангсай не носил шлем, но большинство характерных признаков его первоначального наследия были скрыты тяжёлой мускулатурой происхождения скрылись под крепкими мышцами и генетическим отпечатком V легиона, так что Нуте можно было простить его удивлениеНута удивился не без причины. – — Я родился на ГюйтоГюто, и так что не помню всех Предписаний вашей коммуны. Наши были получены исходили от префектуры Талый, а подобное наследие, которое вы считаете менее сочли бы не слишком достойным, и в любом случае я тогда был ребёнком. Но я знаю об одном Предписании, которое засело у меня в голове, и уверен, что оно берёт начало в принципах шаблонах мышления Уяни. Скажите мне, правильно ли я понял, что путешественник – это запомнил: «Путешественник — тот, кто приносит берёт свою правду с собой в чужие страны. В тот момент, когда он забывает свою правду, он перестаёт быть путешественником и растворяется в чужой странестране».
– — Ах, Трон. Я никогда не думал, что снова услышу это ПредписаниеПредписания. И меньше всего уж точно не здесь, в этом ужасном мире.
– — В чём заключалась ваша правда, коммандеркомандующий?
– Что — В том, что я командовал управлял этой штукой. Что я работал трудился ради этого своего поста и что я это заслужилего. Что я воспользуюсь этимжелал бы воспользоваться им, чтобы отдать дань уважения моей коммуне, моему родному мирумоей родной планете. Империуму.
– — Вы ещё не часть стали частью этого ужасного мира, коммандеркомандующий. Вы по-прежнему можете всё это сделать.
Нута Аой выглядел печальным.
– — Орудий не осталось. Припасов не осталось.
– — Разве я просил прошу их у вас об этом? Я только попросил вас переместить платформу.
– — И что хорошего это дасткакая от этого польза?
– — Так что слушайте теперь всем своим умом и душой, – — сказал Джангсай, перенимая взяв тон, каким префекты читали литании-ритмы префектов. – — Вот, что чего хочет от вас Каган.
==ПЯТЬ==
'''Меч'''===Глава пятая===
'''Святая'''
'''Меч Святая Грешник'''
И это было великолепно. Он не мог лгать себе – это был тот моментС того момента, как Сигизмунд покинул бастион Осколок, которого он так жаждалвыполнил сотню дел. Слова генетического отца по-прежнему отдавались эхом в ушах – ''поводок спущен''Он отдал приказы командирам подразделений. Так долго казалось, что он шёл Он отправил резервные роты на компромисспосты. Он разработал планы уничтожения ключевых мостов, сдерживался, обдумывал каждое принятое решение, чтобы оно не усугубило наложенное на него осуждениеведущих в центр города. В прошломОн выбрал боевых братьев легиона для руководства контратаками, во время крестового похода, ничего подобного не было, только уверенностьсоизмеряя каждую угрозу с их характером. Это было тоПо сути, благодаря чему он всегда преуспевал: уверенность в цели, отсутствие выбора или колебаний. Это было всё тоже самое, что делало его таким смертоносным, и чем он наслаждался этимзанимался с тех пор, полностью осознавая, что говорили о нём другие воины как участвовал в других легионах. Он сражался на поединках с ними со всеми, и победил их всех, и получал чистое боевое удовольствие от каждого момента – не от позора противниковобороне космопорта Львиные врата, что важно, а скорее от приближения к подлинному мастерству, к осознанию за исключением того, что больше нечему учиться или открыватьтеперь не требовалась координация ни с Ранном, и тогда он сможет просто существовать в этой истине, как её аспект, как её лицони с его примархом. Он командовал единолично.
Он всегда хотелИ чувствовал себя великолепно. Сигизмунд не мог лгать себе — наступил момент, чтобы мир был именно таким – никаких сомненийкоторого он так жаждал. Слова генетического отца по-прежнему отдавались эхом в ушах — «поводок снят». Так долго казалось, никаких затяжных колебаний или двусмысленностейчто он идёт на компромиссы, только ''действие''сдерживается, чистота воли и поступковобдумывает каждое принятое решение, знание тогочтобы не усугубить наложенное на него порицание. В прошлом, что всёв годы Крестового похода, что бы он ни сделалне испытывал ничего подобного, никогда не было и не могло быть иначетолько уверенность. С первого дня восстания всё пошатнуло его целеустремлённостьВот почему он всегда преуспевал: чёткое понимание цели, отсутствие выбора или колебаний. ТоВот почему Сигизмунд стал таким смертоносным, на что и он полагался с полной уверенностьюнаслаждался этим, оказалось иллюзорным прекрасно зная, что говорили о нём другие воины в других легионах. Сигизмунд сразился в поединках со всеми ними и слабымпобедил их всех, получая чистое боевое удовольствие от каждого мгновения — что важно, не от позора противников, а тоскорее от того, что считал вымышленным и простодушнымпонемногу приближался к вершине мастерства, оказалось неожиданно сильным. Он был вынужден перестроитьсяк осознанию того, переориентироваться. Как знал каждый брат-мечникчто больше нечему будет учиться, время наибольшей слабости наступает в момент исправления дефектной техники. Он начал сражаться… и проиграл. Он встретился с Гором Аксимандомнечего открывать, и его вынудили отступить. Он встретился с Кхарномтогда он сможет просто существовать в этой истине, которого ещё не мог заставить себя ненавидеть полностьюкак её аспект, и был побеждёнкак её лицо. Он даже напал на примарха. Было ли это высокомерием? Или просто безысходностью, отчаянной попыткой вернуть теперь столь неуловимое чувство превосходства? Если бы он каким-то образом совершил невозможное и победил Фулгрима, разве это окончательно развеяло бы шепотки сомнений?
ВероятноОн всегда хотел, чтобы мир стал именно таким — никаких сомнений, нет. Теперь он зналникаких «серых зон» колебаний или двусмысленностей, только ''действие'', чистота воли и деяний, знание того, что изъян любой его поступок никогда , ни при каких условиях не был внешним – тот всегда был внутри негооказался бы иным. Но с первого дня восстания всё и вся расшатывало его целеустремлённость. То, на что он полагался с полной уверенностью, показало себя иллюзорным и слабым, медленно давая метастазыа то, становясь непреодолимымчто считал вымышленным и наивным, чем дольше он игнорировал егообернулось неожиданно сильным. Ему нужно было услышать слова освобождения от Дорнапришлось перестроиться, чтобы понять этопереориентироваться. Они все сражалисьКак знал любой брат-мечник, заложив одну руку за спинуты слабее всего, пытаясь удержать мечту, которая уже умерлакогда исправляешь неудачные приёмы. Он начал сражаться.. Теперь враги совершенно изменились. Они были физически сильнее и морально опьяненыпроиграл. Он встретился с Хорусом Аксимандом, жадно поглощая дары, которых следовало избегать как ядаи его вынудили отступить. И всё же теОн встретился с Кхарном, кто оставался веренкоторого ещё не мог ненавидеть безраздельно, пытались цепляться за токак ни заставлял себя, кем они были с самого началаи его победили. Они по-прежнему изрекали благочестивые речи о Единстве и Имперской Истине ещё долго после того, как верность таким добродетелям стала невозможнойОн даже напал на примарха. Как только он понял этоИз высокомерия? Или просто от безысходности, как только он столкнулся с этим лицом к лицуотчаянно пытаясь вернуть чувство превосходства, у теперь ускользавшее от него появилось ? Если бы он каким-тообразом совершил невозможное и победил Фулгрима, что ему было нужно, чтобы снять оковы со своего сознания.разве это не развеяло бы шепотки сомнений окончательно?
''Я больше Вероятно, нет. Теперь Сигизмунд знал, что его изъян вызван не сражаюсь внешними причинами — тот всегда находился внутри него, медленно давая метастазы, и становился непреодолимым, пока воин игнорировал симптомы. Чтобы понять это, ему потребовалось услышать освобождающие слова Дорна. Они все сражались, заложив одну руку за Империумспину, который был''стараясь удержать мечту, – сказал он себекоторая уже умерла. Их враги же совершенно изменились. Они стали сильнее физически, а психически упивались своими дарами, жадно поглощая то, чего следовало избегать, как яда. – ''Я сражаюсь А те, кто сохранил лояльность, всё равно цеплялись за Империумсвою прежнюю, изначальную суть. Они по-прежнему изрекали благочестивые речи о Единстве и Имперской Истине, хотя верность таким добродетелям уже давно стала невозможной. Как только он понял это, как только столкнулся с правдой лицом к лицу, у него появился инструмент, необходимый, который будет''чтобы снять оковы со своего сознания.
Так что теперь«Я больше не сражаюсь за Империум, когда он приближался к выходным пандусам, порталам, которые выведут его в ночь огня и крови, всёкоторый был, что — сказал он чувствовал, – это нетерпениесебе. Всё, что сдерживало его, было уничтожено, сожжено— Я сражаюсь за Империум, испепелено во всепоглощающем огне новой уверенностикоторый будет».
– — Бой зовёт, адепт, – ! — прорычал Ранн, явно не желая, чтобы инерция отделения была остановленаотделение утратило наступательный порыв. – — Отойди в сторону.
Мужчина Человек поклонился в знак извинения, но обратился непосредственно к Сигизмунду:
– — Я ищу довольно долго искал вас уже некоторое время, первый капитан. Халид ХассанХасан, избранный СигиллитаСигиллитом, действующий действую от имени моего господина. Это Моё дело займёт всего минуту.
– — Что это? – — с сомнением спросил Сигизмунд.
– — Подарок, – — ответил Хасан. – — Из личного хранилища моего господина. Выкованный Его выковали давным-давно, когда мир был другим.
Сигизмунду было Первый капитан понял, что ему трудно оторвать взгляд от клинкамеча. Он сразу почувствовал, Хотя тот ещё до того, как его не достали из ножен, воин уже чувствовал, что тот оружие прекрасно сделансработано. Всё в нём – : размер, профиль, изящное изящная чёрно-золотое украшение золотая отделка от острия до гарды, – — кричало об избыткеизбыточности, о чрезмерностикрайности.
– — У меня есть клинок.
– У вас есть — Просто клинок. Это – ''Клинок''А этот — истинный.
– — Тогда отдай его тому, кому он нужен.
– — Он для вас.
– — Кто это сказал?
– — Император.
– — Он не говорит.
– — Вы действительно в это веритесерьёзно так считаете? Меч ваш. Он всегда был вашим.
– — Колдовство.
– И не близко— Совсем наоборот, – — сказал Хасан, не сводя глаз с Сигизмунда. – — Час настал. Возьмите его.
– — Почему я? – — спросил он, почти ради формальности. Теперь, когда он держал его держа меч в руках, он почувствовал правдуСигизмунд чувствовал, что всё происходящее правильно.
– — Понятия не имею, – — ответил ХассанХасан, криво улыбаясь. – — Мне только приказали только доставить его.
– Он был здесь Пока он для пробы прочерчивал клинком дуги, тот шёпот по-прежнему звучал — на самом пределе слышимости, почти разборчивый. Возможно, это всё это время, – пробормотал онего воображение.
– В покоях моего господина хранится много древних вещейНет, дело не в воображении.
– Нет, ты меня не понял. – Сигизмунд наконец снова посмотрел на Хасана. – Когда мы отправились в пустоту космоса, проповедуя конец магии— Он был здесь всё это время, эта вещь уже была здесь— тихо пробормотал Храмовник. Она уже была сделана. Им Самим. О чём это тебе говорит?
Хассан пожал плечами:— В покоях моего господина хранится много древних предметов.
– Я — Нет, ты меня не собираюсь строить догадкипонял.— Сигизмунд наконец снова посмотрел на Хасана. — Когда мы отправились в пустоту, проповедуя, что магии пришёл конец, эта вещь уже находилась здесь. Она уже была сделана. Им Самим. О чём это тебе говорит?
Сигизмунд рассмеялся. Ловким движением он снял с цепи свой старый клинок и передал его Ранну. Затем он прикрепил её к рукояти чёрного меча и пристегнул ножны к поясуХалид пожал плечами:
– Что ж, тебе повезло, что он мне понравился. Передай мою благодарность своему господину и скажи ему, что подарок соответствует моему новому настроению— Я не склонен гадать.
– Я так Первый капитан рассмеялся. Ловким движением сняв с цепи старый клинок, Сигизмунд передал его Ранну. Затем закрепил оковы на рукояти чёрного меча и сделаюпристегнул ножны к поясу. И какое это настроение, капитан?
Сигизмунд прошёл мимо него— Что ж, — произнёс Храмовник, — тебе повезло, что он мне понравился. Он почувствовал запах прометия ещё до тогоПередай мою благодарность своему господину и скажи ему, как переступил порогчто подарок соответствует моему новому настроению.
– Убийственное, – прорычал он — Я так и побежал вверх по пандусусделаю.И что это за настроение, капитан?
Бежит, теперь всегда бежит, ныряет в водостоки и укромные уголки, прижимает руки к ушам, чтобы заглушить сводящий желудок грохот, обматывает рот тряпками, чтобы не вдыхать ничего, кроме кирпичной пыли.
Эуфратия Киилер перебегала от укрытия к укрытиюБежит, перепачканнаятеперь всегда бежит, словно наполовину утонувшая собаканыряет в водостоки и укромные уголки, едва способная остановиться на мгновениеприжимает руки к ушам, чтобы хорошенько подумать о томзаглушить грохот, почему она вообще здесьот которого сводит желудок, в самом центре событий. В Чернокаменной было – по-своему – безопаснее. По крайней мереобматывает рот тряпками, там ей чтобы не приходилось петлять по разрушенным миномётами улицам, пока полуразрушенные стены вокруг неё разносили на куски. Иметь дело с такими чудовищами, как Фо, по-своему навевало ужас, но, по крайней мере, её там кормили и поили, предоставили инфопланшет для работы; было что-то, чем можно было заполнить часы. И после потрясения, вызванного самим побегом, пришло ещё больше испытаний и ужасоввдыхать кирпичную пыль, свидетелем которых она стала. Некоторые встречи – особенно ''одну'' – ей было невыносимо вспоминатьвытеснившую сам воздух.
О чём она только думала? Почему она позволила им убедить себяЭуфратия Киилер перебегала от укрытия к укрытию, замызганная, что уйти – хорошая идея? Всё так быстро пошло наперекосяксловно наполовину утонувшая собака, как и следовало ожидатьей едва удавалось выгадать хоть мгновение, – столпотворение орудий и машинчтобы поразмыслить о том, крики и воплипочему она вообще находится здесь, искра чистого ужасав самом центре событий. Тогда она просто бежалаВ Чернокаменной было безопаснее, бежала изо всех силв некотором роде. По крайней мере, так и там ей не понявприходилось петлять по улицам, что её преследовалоразбитым миномётными обстрелами, ни разу не оглянувшисьпока полуразрушенные стены вокруг неё разлетались на куски от взрывов. Конечно, чтобы проверить. Она опередила тех безликих охотниковиметь дело с чудовищами вроде Фо по-своему жутко, но теперь целые армии убийц были повсюдутам её хотя бы кормили и поили, роясь в городедаже предоставили инфопланшет для работы. Дали что-дворцето, словно мухичем можно занять себя. Ей повезётСам побег вызвал у неё потрясение, а за ним пришло ещё больше испытаний и ужасов, если свидетелем которых она продержится здесь день или двастала. Она даже толком не понималаЕй было невыносимо вспоминать отдельные встречи, почему они вообще пытались её вытащитьа одну — в особенности.
''Просто не проповедуй''О чём она только думала? Почему она позволила им убедить себя, что уйти — хорошая идея? Всё пошло наперекосяк так быстро, как и следовало ожидать: Киилер попала в столпотворение орудий и машин, смешение криков и воплей, – сказали ониимпульсов беспримесного ужаса. – ''Это тыТогда она просто бежала, неслась изо всех сил, так и не сообразив, вот что важно. Так что её преследовало, ни разу не проповедуйоглянувшись, чтобы проверить. ПростоОна опередила тех безликих охотников, но теперь целые армии убийц сновали повсюду, роились в городе-дворце, словно мухи.Ей повезёт, если она продержится здесь день или два.. будь там''Эуфратия даже толком не понимала, почему её вообще пытались вытащить.
В то время это казалось выходом, посланный ей чуть ли «Только не провидениемпроповедуй, и она не спорила, потому — сказали они тогда. — Ты важна сама по себе. Так что с провидением не спорятпроповедуй. Просто.. Вы позволяете реке нести вас туда, куда она хочет, поворачиваясь и брыкаясь в водоворотах, но не сопротивляясь. Вы должны верить, что течение несёт вас в нужном направлении, иначе какой в этом смысл?будь там».
Она пробежала по краю широкой воронки от снарядаВ тот момент это казалось выходом, будто ниспосланным ей провидением, перепрыгивая через обломки чего-то огромного и металлическогоона не спорила, прежде чем скользнула в тень неповреждённого жилого блокапотому что с провидением не спорят. Вечное ночное небо над головой было в огне от поражавших пустотные щиты боеприпасовТы позволяешь реке нести тебя туда, куда она хочет, свою лепту вносили вертишься и размещённые на земле орудиябрыкаешься в круговоротах, которые теперь широко развернули внутри подвесного барьерано не сопротивляешься. Теперь всё время было так ''громко''Ты должен верить, приливная стена шумачто течение мчит тебя в нужном направлении, которая разбивалась и отражалась от каждой неповреждённой поверхности, заставляя руки дрожать и зубы стучать.иначе какой в этом смысл?
Она позволила себе несколько секунд отдыха, несмотря Свою лепту вносили и размещённые на очевидную опасность. Она понятия не имела, что это за зона города, но враг продвигался через неё или близко к нейповерхности орудия, потому что толпы людей уже хлынули которые теперь свободно развёртывали в противоположную сторонупределах надземного барьера. Теперь всегда стоял оглушительный шум: он накатывал приливной стеной, в панике, как крысы которая разбивалась и отражалась от пожара. Как и везде в осаждённом Внутреннем дворце, теснота высоких зданий давила. Неосвещённые башни вокруг были массивнымикаждой уцелевшей поверхности, но половина из них превратилась в пустые остовы, а остальные получили ужасные повреждения. Всему этому разрушенному камнебетону -за чего у Киилер дрожали руки и стали некуда было деваться, поэтому переходы были завалены, и даже хлипкие оставшиеся фасады скрылись за грудами обломков. Ей казалось, что всё, что делал враг – это создавал более плотный, извилистый ландшафт, чтобы в конечном итоге пробить себе путь, хотя миллионы душ, вероятно, по-прежнему прятались в полуразрушенных зданиях вокруг, скрытые от глаз или глубоко заваленные, грызущие свой собственный ужас в освещаемой боеприпасами темнотестучали зубы.
Она поползла назадТяжело дыша, протискиваясь между двумя тяжёлыми балками, упавшими с какого-то разбитого вдребезги балкона, позволяя металлу остудить кожу. Она проголодалась она присела на корточки и очень хотела питьобхватила руками колени. Скоро Хотя её наряд исчерпывался тюремной робой, которую ей снова придется идтивыдали в Чернокаменной, хотя бы для того, чтобы найти водыЭуфратии всё равно было жарко. У неё не было ни планаИз-за детонаций взрывчатых веществ в таком объёме воздух в Гималазии стал влажным, ни направления. Достаточно одного случайного выстрела из миномёта или лазерного лучакак в тропиках, и она исчезнет, уничтоженная, ничего не добившисьна блузе Киилер пятнами проступал пот.
“''Хорошо сыграноОна позволила себе несколько секунд отдыха, несмотря на очевидную опасность. Эуфратия''понятия не имела, в какой городской зоне находится, но враг продвигался через этот район или близко к нему, потому что толпы людей уже хлынули в противоположную сторону, паникуя, как крысы, удирающие от пожара. Как и везде в осаждённом Внутреннем дворце, высокие здания словно бы надвигались, – подумала она про себядавили на неё. – ''На этот раз ты сумела превзойти саму себя''”Вокруг высились громадные неосвещённые небоскрёбы, но от половины из них остались только каркасы, а другие получили страшные повреждения. Лавинам разбитого скалобетона и стали некуда было деваться, поэтому они завалили всё шоссе, и даже хлипкие уцелевшие фасады держались потому, что опирались на груды обломков. Ей казалось, что таким образом враг только создаёт более пересечённую и сложную для преодоления местность, по которой ему самому потом придётся прорываться. Впрочем, в полуразрушенных зданиях вокруг, вероятно, по-прежнему прятались миллионы душ, скрытые от глаз или глубоко заваленные, гложущие лишь собственный ужас во тьме, которую озаряли вспышки разрывов.
Было странноОна поползла назад, несмотря на всё происходившее сейчаспротискиваясь между двумя тяжёлыми балками, размышлять над тем, что гдеупавшими с какого-то над ней, вероятно, на якоре на высокой орбите, стоял “''Дух мщения''”разбитого вдребезги балкона. Прошли годы с тех пор, как она была на этом кораблеКиилер не отстранялась от металла, но воспоминания по-прежнему оставались такими яркими, что казалось, будто это было несколько мгновений назадостужавшего кожу. Она достаточно знала врагапроголодалась и очень хотела пить. Скоро ей снова нужно будет уходить, хотя бы для того, чтобы сомневатьсянайти воду. У неё не было ни плана, что какие-нибудь ни направления. Достаточно одного случайного попадания из общежитийминомёта или лазерного луча, столовых и мест отдыха сохранились такими, какими были раньше, но чтобы она всё ещё могла живо представить, какими они были когда-то: с гражданскими лицами и обычной командой кораблясгинула, толкавшимися рядом с сверхчеловеческими гигантами и армейским персоналом – по-доброму весёлыепросто скончалась, по большей части, полные оптимизма, открытые для насмешек и споров, но всё же часть чего-то большего, с устремлёнными в одном и том же главном направлении помыслами и усилияминичего не добившись.
Теперь эта маленькая группа исследователей уменьшилась. Они все были так молоды. На самом деле«Молодчина, как детиЭуфратия, которых отправили бродить по галактике с широко раскрытыми глазами и невежеством— сказала она себе. Мерсади больше нет, Игнация больше нет исчез. Кирилл по-прежнему занимался чем-то вроде своей старой профессии, хотя та была настолько скомпрометирована, что имела мало отношения к тому, чем он когда-то гордился. Неужели он действительно думал, что Дорн не дёрнет поводок, если каким-то образом одержит верх в этой отчаянной борьбе за выживание? Идея о том, что они находятся здесь, чтобы свободно наблюдать, записывать, сообщать – теперь мертва, и Зиндерманн наверняка знал это в глубине души, в какой-то части своего сердца, на которую он не очень часто обращал внимание. Ей было интересно, что именно он на самом деле задумал— На сей раз ты превзошла саму себя».
Она посмотрела вверхНесмотря на всё, что творилось вокруг, щурясь от неоновых огней далёких пустотных щитов. ДаКиилер подумала, что где-то над ней, вероятно на высокой орбите, висит ''«Мстительный дух»'', и испытала странное чувство. Прошли годы с тех пор, как она покинула этот корабль, но воспоминания о нём оставались столь яркими, что казалось, будто она побывала там несколько мгновений назад. Она достаточно знала врага, чтобы не сомневаться: никакие общежития, столовые и места отдыха тамне сохранились в былом виде. Однако она всё ещё могла живо представить эти помещения прежними, наверхукогда гражданские лица и обычные члены экипажа толкались рядом со сверхчеловеческими гигантами и личным составом Армии, среди других гигантов космосав основном благодушные, полные оптимизма, открытые для насмешек и споров, но всё же составляющие часть чего-то большего, был старый дом вдали от домас помыслами и усилиями, старое пристанищеустремлёнными в одном и том же главном направлении.
“''И ты Теперь эта маленькая группа исследователей уменьшилась. Они все были так молоды. По сути, они напоминали невежественных детей, которых отправили бродить по-прежнему там''Галактике с широко раскрытыми глазами. Мерсади больше нет, – подумала онаИгнаций исчез. – ''Мы все ушли, но ты Кирилл по-прежнему там. Я чувствую тебязанимался чем-то близким к его старой профессии, хотя его занятие выглядело таким ненадёжным, что почти не имело связи с делом, дьяволкоторым он когда-то гордился. Может бытьНеужели Зиндерманн действительно думал, ты тоже меня чувствуешь. Мне всё равно. Я больше что Дорн не хочу тебя видеть. У меня достаточно образовзатянет поводок, если каким-то образом одержит верх в этой отчаянной борьбе за выживание? Сама идея того, что им позволялось свободно наблюдать, записывать, сообщать, теперь мертва, и Кирилл наверняка понимал это в глубине своего существа, слишком многов какой-то части души, которые я хотела на которую не очень часто обращал внимание. Эуфратии хотелось бы стереть. Я не хочу видетьзнать, насколько плохим ты стал''”что именно он задумал на самом деле.
Внезапно она напряглась. Она почувствовалапосмотрела вверх, как что-то шевельнулось впередищурясь от неонового сияния далёких пустотных щитов. Да, где-то в облаках пылитам, наверху, среди других гигантов пустоты, висел её былой дом вдали от дома, которые дрейфовали и кружились в мерцавшем полумракееё старое пристанище.
Она прищурилась и изучила улицу«И ты по-прежнему там, — подумала она. — Мы все ушли, но ты по-прежнему там. Я чувствую тебя, дьявол. Может, ты тоже меня чувствуешь. Мне всё равно. Бежать было некуда – Я больше не выдав себяхочу тебя видеть. Она прижалась спиной к углу двух балокУ меня достаточно твоих образов — слишком много, прикидывая, сможет ли протиснуться в щель между ними и найти какой-нибудь путь вниз— которые я хотела бы стереть. Я не желаю видеть, в подвалы зданиянасколько скверным ты стал».
Бесполезно – она застряла здесьВнезапно Киилер напряглась. Она почувствовала, прислонившись спиной к каменной кладкекак что-то шевельнулось впереди, где-то в тени, но едва ли защищённая от посторонних глаз. Всё, что она могла сделатьоблаках пыли, это стать как можно меньше которые дрейфовали и неподвижнее, едва осмеливаясь дышатькружились в мерцающем полумраке.
ВпередиЭуфратия прищурилась, примерно в пятидесяти метрах, завеса дыма разошласьрассматривая улицу. Из тумана появились фигуры, шагая размеренноОна не могла побежать, не торопясьвыдав себя. Все они были огромными Киилер отползла обратно к пересечению двух балок и с характерным сутулым профилем космических десантников. На мгновение Киилер осмелилась надеятьсяприкинула, что они из верных легионов, но потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что это не так. Их боевая броня была серо-металлической, с тупыми краями сможет ли протиснуться в щель между ними и утилитарной. Они с лязгом пробирались сквозь обломки, держа огромное оружие двумя руками, внимательно осматриваясь по мере приближения. Их было восемь, с чёрнонайти какой-жёлтыми шевронами Железных Воиновнибудь путь вниз, линзы шлемов мерцали в менявшемся светеподвалы здания.
Киилер почувствовалаНет, как у неё заколотилось сердцебесполезно — она застряла там, прижимаясь спиной к каменной кладке. Эуфратия находилась в тенях, но они едва ли уберегли бы её от пристального взгляда. Струйка пота потекла по вискуЕй оставалось только сжаться и сохранять неподвижность, насколько это возможно. Она стиснула руки, крепко обхватив своё тело, как будто могла сжать его так, чтобы никто никогда не увиделедва осмеливалась дышать.
Железные Воины шли по транзитному путиВпереди, примерно в пятидесяти метрах, завеса дыма разошлась. Из тумана появились создания, которые шагали размеренно, не торопясь. Все крупные, проходившему рядом с её позициейхарактерным, перелезая чуть сгорбленным силуэтом космодесантников. На мгновение Киилер позволила себе понадеяться, что они из верных легионов, но уже через кучи мусора и пробираясь через грязьнесколько секунд поняла, что это не так. Их доспехи несли следы множества боевых поврежденийбоевая броня с тупыми закраинами, утилитарного вида, и двое воинов хромалиимела серо-металлический цвет. У некоторых на поясах висели шлемы космических десантников – алыеОни с лязгом пробирались сквозь обломки, как у Кровавых Ангеловобеими руками держа огромное оружие, и цвета слоновой костивнимательно осматриваясь по мере продвижения. Их было восемь, как у Белых Шрамовс чёрно-жёлтыми косыми полосами Железных Воинов на доспехах. Линзы их шлемов мерцали в неверном свете.
Они не смотрели в её сторонуКиилер почувствовала, что у неё заколотилось сердце. Похоже, они направлялись прямо Струйка пота потекла по томувиску. Она сцепила ладони и сжалась в комок, что осталось от центрального проспекта – возможно, отделение разведчиков какого-то более крупного формирования, а может бытькак будто хотела стиснуть своё тело в крупицу, просто независимая банда в поисках добычи и славы. Если ничего которую никто никогда не изменится они пройдут менее чем на расстоянии автомобиля от неёзаметит.
Тридцать метров. Треск и грохот артиллерии не смолкали ни на секундуЖелезные Воины шли по транзитному пути, заглушая слабый шум проходившему рядом с её дыхания. Она сильнее прижалась к перекрещённым балкампозицией, едва осмеливаясь взглянуть на приближавшихся чудовищ. Это были ужасные твари, сплав генной инженерии преодолевали кучи мусора и технооружия с какой-то промышленной фабрики кошмаровпробирались через грязь. Игра света на На их броне заставляла их казаться какими-то не совсем реальнымивиднелись следы множества боевых повреждений, похожими а двое астартес хромали. У некоторых на гололиты, но она виделапоясах висели шлемы космодесантников — алые, как куски щебня превращаются в порошок под их ботинкамиу Кровавых Ангелов, и чувствовала запах горячего металлацвета слоновой кости, исходивший от реакторных сердечников их броникак у Белых Шрамов.
Двадцать метров. Они увидят Легионеры не смотрели в еёсторону. Они должны увидеть еёВозможно, это было отделение разведчиков какого-то более крупного формирования или же просто вольнонаёмная банда в поисках добычи и славы. Не имело значенияПохоже, они двигались прямо вдоль того, что она была крошечнойосталось от центрального проспекта, пригнувшейся и затерянной в тумане из пыли и тьмы – у них были датчики, способы улавливания тепла и частичного движения. Идти было некудаесли ничего не изменится, пройдут от неё на расстоянии меньшем, пути к отступлению не было. Они увидят еёчем длина автомобиля.
Десять Тридцать метров. Она подумала о томТреск и грохот артиллерии не смолкали ни на секунду, чтобы убежатьзаглушая слабый шум её дыхания. ЭтоКиилер сильнее прижалась к перекрещённым балкам, едва осмеливаясь взглянуть на приближавшихся чудовищ — ужасных тварей, несомненнослияний технооружия и продуктов генной инженерии, станет её концомизготовленных на какой-то промышленной фабрике кошмаров. Из-за игры света на броне они казались какими-то не совсем реальными, похожими на гололиты, ноЭуфратия видела, по крайней мерекак их сабатоны растирают в порошок куски щебня, всё пройдёт чисто. Один масс-реактивный снаряд не столько останавливал человеческое телои чувствовала запах горячего металла, сколько уничтожал его. Она ничего особенного не почувствуетисточаемый реакторными установками их брони.
Затем один из Железных Воинов поднял кулакДвадцать метров. Отделение остановилосьОни увидят её. ТотОни обязательно увидят её. Неважно, что со стиснутой перчаткойона такая крошечная, очень медленно повернул огромныйчто она пригибается и её окутывает туман из пыли и тьмы, скошенный шлем в её сторону. Пара красных линз пронзила темноту— у них есть датчики, уставившись прямо на неё.средства для улавливания тепла
Она не могла дышать. Она смотрела прямо на это существои мельчайших движений. Она застыла, сердце бешено колотилосьИдти некуда, пришпиленная, как насекомое путей к бумажке. Всё, что этому нужно было сделать – поднять оружие. Или, может быть, просто подойти и схватить её за шею. Или, может быть, если бы оно хотело довести её до сердечного приступа, просто продолжать так смотреть на неё ещё немногоотступлению нет. Она знала, что где-то под всем этим керамитом и кованым железом скрывается иссохшее сверхчеловеческое лицо, иссохшая сверхчеловеческая душа, развращённое создание безграничной злобы и бесконечной жестокости, порождение Долгой Ночи, возвращённое в реальность. Если ей повезёт, очень повезёт, всё, что оно сделает, это просто убьёт Они увидят её.
Красные линзыДесять метров. Целую вечность смотрят на неёКиилер подумала, не броситься ли бежать. Так она, несомненно, погибнет, но смерть хотя бы будет лёгкой. Одиночный масс-реактивный снаряд не столько останавливал человеческое тело, сколько разносил его в клочья. Она почти ничего не почувствует.
Оно видело еёКрасные линзы. Оно ''должно'' было видеть её. Даже пара глаз смертного смогла бы разглядеть её Целую вечность смотрят на таком расстоянии. Почему оно ушло? Эти твари не знали жалости. Они больше даже не понимали, что это такоенеё.
Её по-прежнему тряслоЗатем оно опустило кулак. Она осторожно вскарабкалась обратно по каменистому склону, пока не оказалась на уровне дорогиОно отвернулось. На краю того, что когда-то служило бордюром, на крошечной пирамиде из камней покоился одинокий черепОно снова зашагало. Конечно, в руинах было много череповОстальные существа последовали за ним, но большинство из них всё ещё были покрыты пятнами плоти и прикреплены к спинным мозгамлязгая проржавевшими сервоприводами. Этот же был сам Они продвигались по себе, голый до костидлинной, тускло блестевшийусыпанной обломками улице, как будто кто-то его почистилнад которой возвышались ряды безглазых жилблоков. Он был обращён в сторону от неёИм потребовалось много времени, под углом к тому местучтобы выйти за пределы слышимости, где стоял Железный Воин, оставленный между нимии лишь немного больше времени ушло, как охранный тотемчтобы рассеялся их смрад.
Она подняла егоКиилер дрожала и не двигалась с места, повернула и посмотрела на безглазое лицословно парализованная. В его присутствии было Только когда Эуфратия убедилась, что-то странно уместноеони скрылись из виду, даже успокаивающееей удалось расслабить затёкшие конечности и выбраться из укрытия. Мёртвая голова в городе смертиПошатываясь, символ человеческой смертностиона двинулась вдоль стены, последний подальше от тени балок. В обе стороны тянулся пустой транзитный путь — истерзанная пустошь из покорёженной арматуры и постоянный остаток незамеченной жизниразбитого асфальта.
Некоторое время они смотрели друг Оно видело её. Оно ''не могло'' не заметить её. Даже глаза смертного разглядели бы её на друга, плоть и костьтаком расстоянии. Почему оно ушло? Эти твари не знали жалости. И одновременно Киилер почувствовалаОни больше даже не понимали, как к ней постепенно возвращается самообладание. Руки перестали дрожатьчто это такое.
Почему Её по-прежнему трясло. Осторожно карабкаясь обратно по склону из обломков, она вообще сомневалась? Она уже столкнулась с худшимподнялась на уровень транзитной дороги. На краю того, что могло обрушить когда-то служило бордюром, на неё царство ложных богов, и ни разу не дрогнулапирамидке из камней покоился одинокий череп. Она столкнулась с гневом примархов и регентов и ни разу не отступила. ''Конечно'', Железный Воин не видел еёв руинах валялось много мёртвых голов, но к большинству из них всё же лепились клочья плоти, а снизу торчали хребты. Она была ''выбрана''. У неё был долгЭтот же лежал сам по себе, который она должна выполнитьголый до кости, заданиетускло блестевший, которое нужно завершитькак будто кто-то его почистил. Даже сейчасЧереп смотрел в сторону от неё, когда всё рушилось и разваливалось на части, Он по-прежнему помнил о нейнаправлению к тому месту, защищал еёгде прежде стоял Железный Воин, следилрасполагаясь между ними, чтобы она не споткнулась на последнем препятствиибудто охранный тотем.
ЗначитНекоторое время они смотрели друг на друга, некоторые души по-прежнему сражалисьтворения плоти и кости. Киилер чувствовала, даже здеськак к ней постепенно возвращается самообладание. Некоторые из них будут нуждаться в укреплении веры, если не будут сметены прочьРуки перестали дрожать.
– Тогда пошлиОна снова подняла голову. Определять расстояния, – сказала онадаже направления, заворачивая череп в тряпку и засовывая за поясстало почти невозможно. – Ты и яКазалось, что наиболее ожесточённые перестрелки идут у скопления высоких башен, к которым она направлялась ранее. Давай сделаем этоКиилер слышала, что спереди доносится грохот пальбы из стрелкового оружия, возможно, даже крики, рвущиеся из человеческих глоток.
У Базилио Фо не было причин оставаться — Тогда пошли, — сказала она, завернув череп в живыхтряпку и засунув за пояс. У него не было никакой реальной причины находиться на Терре, — Ты и, конечно, вообще не было никаких причин бежать из заключения. Жизнь была такой страннойя. Как раз в тот момент, когда вы думали, что происходившее не может быть ещё неправдоподобнее, что-то появлялось и учило вас толике смиренияПора за работу.
Или, по крайней мере, могло научить другого человека толике смирения, но Фо никогда не был смиренной душой. Он был достаточно рационален, чтобы видеть повороты судьбы такими, какие они есть – по большей части, глупая удача – но всё равно было трудно не испытывать прилив гордости каждый раз, когда он уклонялся от, без сомнения, очень заслуженного возмездия и мчался навстречу следующей возможности для интеллектуального роста.
Его попутчиков Совершенно непонятно, почему Базилио Фо оставался в основном исчезли – все эти военачальникиживых. Совершенно необъяснимо, генетические манипуляторы и социопаты, с которыми почему он либо торговалнаходился на Терре, либо убегал от них, когда они влачили тяжёлую жизнь среди руин Старой Земли. Остались только он и старик, плюс те несколько Его лакеев и прихвостнейконечно же, которые задержались во Дворценепостижимо, как оставшиеся детали оборудованиячто он освободился из заключения. Вот такая странная штука — жизнь. Теперь они только вдвоёмКак раз когда ты думаешь, ссорившаяся пожилая парачто с тобой не может произойти ничего более неправдоподобного, измученная и постоянно придиравшаяся друг к другуслучается нечто, чьи лучшие годы давно прошлиучащее тебя толике смирения.
Он не особо грустил по остальным. Нартан Дюма действительно был хорошей компанией, по По крайней мере, в первые годытак это могло бы повлиять на другого человека, но большинство из них быстро утомлялиФо никогда не отличался смиренностью. Для зверей было легче выжить на Терре во время кризисаОн мыслил достаточно рационально, чтобы видеть истинную суть поворотов судьбы — по большей части слепую удачу, а звери обычно заводили плохие знакомства. Лишь очень немногие смогли пройти через это благодаря хитрости и коварству— но всё равно с трудом подавлял приступы гордости всякий раз, и он былкогда уклонялся от, безусловнонесомненно, лучшим из нихочень даже заслуженного возмездия и семенил навстречу следующей возможности для интеллектуального роста.
Теперь игре конецДругие такие странники в основном сгинули. Все планы и хитрости ни к чему не привелиэти военные вожди, генетические манипуляторы, их сравнял социопаты — он либо торговал с землёй этот джаггернаут ними, либо убегал от них, когда они влачили тяжёлую жизнь на Троне, самый тупой руинах Былой Земли. Уцелели только он и безумный зверь из всех. Так много разрушилиСтарик, так много невосполнимого да ещё несколько Его лакеев и невоспроизводимого обратили в прахприхвостней, что этого было достаточно, чтобы заставить культурного человека кричать. Что с того, если этот гигантский город будет точно так же стёрт которые остались в порошок? Только ''идеи'' имели значение, но и они уже были в основном уничтожены, заменённые бесплодным соревнованием между двумя соперничавшими и почти одинокого слабоумными балаганами ужасов.пределах
Но это был ещё не совсем конец. Он получил свободуДворца, у него было совсем немного времени, и он знал, куда идёткак лишние детали оборудования. Судя по всему, Внутренний дворец был немного разрушенНет больше никого, но у него хорошая памятькроме них двоих — склочной пожилой пары, и улицы оставались более или менее такими жеизмученных, как когда он посещал их в последний раз. Опасность была очень высока, но он привык постоянно придирающихся друг к опасности. Она ему нравилась. В его возрасте в жизни должна быть небольшая опасность – что-тодругу созданий, что заставляло кровь течь быстреечьи лучшие годы давно минули.
К тому времени он был одет в штатную форму инспектора департамента вооружений. Её первоначальному владельцу Он не повезло столкнуться с ним вскоре после его освобождения из Чернокаменной, и он умер почти оскорбительно быстроособо грустил по ушедшим. Фо произвёл несколько изменений и сумел получить доступ к таблицам данных аугметики жертвыНартан Дум, и сумел немного изменить конфигурацию лицаправда, так что при плохом освещении и на расстоянии даже людисоставлял хорошую компанию, которые знали настоящего владельцаво всяком случае в первые годы, не удостоили бы его второго взглядано большинство из них быстро утомляли. Теперь он торопливо шёл по коридорамВо время того кризиса на Терре легче выживалось зверям, принимая высокомерный важного должностного лицаа из зверей обычно получаются дурные знакомые. Миллионы чиновников трудились в этих запутанных структурахЛишь очень немногие смогли пройти через этот бедлам благодаря не жестокости, а хитрости и коварству, и вероятность тогоон был, что в нём признают самозванцабезусловно, была минимальнойлучшим из них.
ВпрочемТеперь игре конец. Все планы и хитрости ни к чему не привели, это позволило ему зайти далекоих сровнял с землёй этот неудержимый монстр на Троне, самый тупой и безумный зверь из всех. ТамСтоль многое уже разрушено, куда он направлялсястолько всего невосполнимого и невоспроизводимого обратилось в прах, было безопасночто лишь поэтому культурный человек возопит. Очень надёжно. КонечноЧто с того, существовали способы проникнуть внутрь – он делал это раньше – но это если этот гигантский город будет нелегкоточно так же стёрт в порошок? Важны только идеи, но и время работало против негоони уже в основном истреблены, заменены бесплодным состязанием между двумя соперничающими балаганами почти одинаково слабоумных чудовищ.
Он шёл быстро и уверенноНо конец ещё не вполне настал. Он не обращал внимания на когорты мелких писцов получил свободу, у него оставалось время, пусть немного, и чиновниковон знал, бегавших от одного поста к другому с вытаращенными от недосыпа и страха глазамикуда идёт. Он игнорировал общесекторальные вокс-передачиСудя по всему, Внутреннему дворцу слегка досталось, бесконечно предупреждавшие о приближавшихся обстрелах или эвакуации из городских зон. Он не направился прямо к целино у Базилио хорошая память, потому что разрешения и пропускаулицы примерно такие же, которые как и когда он добылпосещал их в прошлый раз. Сохранялась очень высокая угроза, были далеки от идеала и недостаточно хорошино он привык к опасности. Она нравилась Фо. В его возрасте в жизни нельзя без небольшой опасности — так, чтобы провести его через все промежуточные контрольно-пропускные пункты и биофильтрыкровь в жилах не застаивалась.
Ему нужно было добраться до центраК тому времени он переоделся в штатную форму инспектора по вооружениям Внутреннего Департаменто. Не ''самого'' центра – это было невозможно даже для него – а части вспомогательной цепочки лабораторий, тех самых, которые бедная старая Амар Астарта помогла создать, прежде чем начала терять рассудок, и теЕё первоначальный владелец, в которыхкоторому не повезло столкнуться с Базилио вскоре после того, если повезёт, по-прежнему оставались кусочки и фрагменты пригодного для использования материала. Ему нужно было осмотреть хабы к востоку от Санктум Империалискак тот освободился из Чернокаменной, где возвышалась библиотека Кланиум и где когда-то базировались старые научно-исследовательские и опытно-конструкторские кластерыумер почти оскорбительно быстро.
Он мог бы помчаться туда прямо сейчас, если бы был слишком глуп Фо внёс кое-какие изменения и нетерпелив. Видите лисумел получить доступ к таблицам данных в аугментике жертвы, однако, не было ни малейшего шансадаже немного переделал конфигурацию своего лица, так что Амонпри плохом освещении и на определённом расстоянии даже люди, этот старый голем с пустой душойкоторые знали настоящего обладателя мундира, ещё не потерял следстали бы присматриваться к нему. Кустодианские гвардейцы могли быть кем угодноТеперь он торопливо шёл по коридорам, но они не были простофилямисбиваясь с горделивой поступи важного должностного лица с большим самомнением. Вполне возможноВ этих запутанных структурах трудились миллионы чиновников, что Андромеда-17 всё это время работала на них. Или даже если это не так, Амон быстро её вычислит. Это была их работа – знать, предсказывать, проводить триангуляцию. Да, вполне существовала почти сводило к нулю вероятностьтого, что прямо сейчас за Базилио Фо наблюдали, желая увидеть, куда он пойдёт, что будет делать и с кем будет разговаривать. Это была опасная игра – дать ему уйти, но сейчас ситуация стала настолько напряжённой, что стоило играть только в опасные игры. Люди Вальдора очень любили такие вещи. Позволить объекту подобраться поближе, позволить им проверить защиту, может быть, даже впустить прямо в центр того места, куда они хотели попастьнём признают самозванца.
Таким образомВпрочем, вы узнаете всё о своих потенциальных слабостяхрано или поздно это изменится. Место, всё куда он направлялся, строго охранялось. Очень строго. Конечно, есть способы проникнуть внутрь, и раньше ему это уже удавалось, но будет нелегко, а время держа группу под пристальным наблюдениемработает против него.
Они называли это кровавыми играмиФо шагал быстро и уверенно. Это была хорошая концепция, но Фо тоже был хорош в играхОн не обращал внимания на когорты мелких писцов и чиновников, которые бегали от одного поста к другому с выпученными от недосыпа и ему очень нравилась кровьстраха глазами. Проблема с темОн игнорировал общесекторальные вокс-передачи, если подпускаешь врага близко, заключалась в беспрерывно предупреждавшие о том, что тот мог ускользнуть от хвоста как раз тогдапроисходит обстрел или ведётся эвакуация из городских зон. Он не направился прямо к цели, когда вы этого потому что «унаследованные» им разрешения и пропуска даже близко не хотели, давали нужного уровня доступа и никак не помогли бы ему пройти через все промежуточные пункты досмотра и тогда у вас возникали проблемыбиофильтры.
Всё Будь он слишком глуп и нетерпелив, помчался бы туда прямо сейчас. Но, видите ли, нет ни малейшего шанса, что Амон, этот старый голем с пустой душой, уже потерял след. Кустодианских гвардейцев можно называть по-разному, но никак не простофилями. Вполне возможно, что Андромеда-17 всё это стало очень сложнымвремя работала на них. Он направился прочь от района Кланиум А даже если и проложил обратный маршрут вокруг основания Противосолонной башнине так, Амон быстро её вычислит. Он полностью выпал из людского потока на несколько часовТакая у них работа — знать, предсказывать, затем снова появился в автомобилерассчитывать. Да, который бросил через три зонынельзя отбрасывать вариант, угнал такую же модель и направился обратно. Он убил ещё четыре разачто прямо сейчас за Базилио Фо наблюдают, дважды тайножелая увидеть, дважды демонстративнокуда он пойдёт, что будет делать и сменил одежду и выражение лицас кем станет разговаривать. Он оставил очевидный след Выпускать его на когитаторном терминалеволю — опасная игра, затем такойно сейчас ситуация стала настолько напряжённой, который трудно найтичто никакие иные игры уже не стоили свеч. Люди Вальдора очень любили такие штуки. Дать объекту подобраться поближе, а после подготовил взрыв всей сетипозволить ему или ей проверить защиту, как только снова отправится возможно, даже впустить цель прямо в путьцентр того места, куда ей хочется попасть.
Весь этот шум дал ему достаточно времениТаким образом ты узнаешь всё о своих потенциальных слабостях, чтобы добраться до первого настоящего места назначения – склада медикаментов Имперской армии, спрятанного глубоко в импровизированном гарнизонном хабе при этом постоянно держа всё мероприятие под анклавом Виридаримского дворянства. Место было переполнено, битком набито перепуганными солдатами, готовыми к выступлению, но они не обратили на него особого внимания, когда он протискивался мимо. Зачем им это нужно? К тому времени он был в форме полковника, и единственное, чего они могли ожидать, если бы попались ему на глаза, – это шквал нежелательных приказовпристальным наблюдением.
Он спустился на несколько уровнейОни называли это «Кровавыми играми». Неплохая концепция, уверенно пробежав по металлическим лестницам тудано Фо тоже умел хорошо играть, где с голого камнебетона свисали люменыи ему очень нравилась кровь. Когда ты подпускаешь врага близко, а количество персонала наконец поредело. Медицинский склад располагался прямо на дне глубокой шахтыто проблема заключается в том, охлаждаемый промышленными холодильниками и запертый тяжёлыми стальными дверями. Двое дежурных охранников изобразили аквилучто он может ускользнуть от хвоста как раз в тот момент, когда он пронёсся мимо нихтебе этого совсем не хочется, и тогда у тебя начинаются неприятности.
Внутри находилось узкое пространствоЕму нужно быть на высоте. Нужно получить возможность менять внешность и поведение, втиснутое между рядами ящиков с припасамиделать так, холодное плохо освещённое и вызывавшее клаустрофобию. За диспетчерским столом размещались большие встроенные шкафычтобы его не удалось отследить. Одинокая дежурная сидела за стойкой, окружённая планшетами с заявкамиНужно оставаться начеку. Она выглядела юной, измученной Нужно использовать весь свой опыт и испуганной. Её работа здесь, внизу, вероятно, была всё равно кое в основном заполнена офицерами, кричавшими ей невозможные вещи, поскольку запасы всего уже давно стали критически низкими. Это было ужасно несправедливо – то, что эта война сделала с людьми. Но её неприятности скоро закончатсячём рискнуть.
– Всё вообще очень усложнилось. Он направился прочь от района Кланиум и проложил обратный маршрут вокруг основания Противосолонной башни. Он полностью выпал из людского потока на пару часов, затем снова появился в автомобиле, который бросил через три зоны, угнал такую же модель и направился обратно. Он убил ещё четыре раза, дважды тайно, дважды демонстративно, сменил одежду и черты лица. Он оставил очевидный след на когитаторном терминале, затем такой, который трудно найти, а после устроил так, чтобы вся сеть вырубилась, как только Фо снова отправится в путь. Всеми этими фокусами он выиграл достаточно времени, чтобы добраться до первого настоящего места назначения — склада медикаментов Имперской Армии, спрятанного глубоко в импровизированном узле коммуникаций гарнизона под анклавом знати Виридариум-Нобилес. Туда набили толпы перепуганных солдат, готовых выступать, но бойцы не обратили на Базилио особого внимания, когда он протискивался мимо. Да и зачем бы им это? Фо ведь носил мундир полкового командира, и единственное, что их ждало, если бы они попались ему на глаза, — шквал нежеланных приказов. Он спустился на несколько уровней, уверенно пробежав по металлическим лестницам туда, где с голого скалобетона свисали люмены, а солдатская толчея наконец поредела. Медицинский склад располагался на самом дне глубокой шахты, за тяжёлыми пластальными дверями, и его охлаждали промышленные рефрижераторы. Двое дежурных охранников сложили руки в знаке аквилы, когда Фо пронёсся мимо них. Внутри находилось узкое пространство, ограниченное рядами ящиков с припасами, заледенелое, плохо освещённое и удушающе тесное. Перед большими камерами-хранилищами находился диспетчерский стол. За стойкой сидела одинокая дежурная, окружённая планшетами с заявками. Она выглядела юной, измученной и испуганной. Её работа здесь, внизу, наверняка в основном состояла из того, что офицеры невообразимо орали на неё, поскольку любые запасы уже давно критически уменьшились. Какие ужасные несправедливости эта война творит с людьми. Но неприятности девушки скоро закончатся. — На службе Ему, солдат, – — сказал Фо, одарив её своей самой сочувственной улыбкой. – — Мне нужен доступ в защищённое хранилище.
– — Э-э, у вас есть допуск, сэр? Я не могу предоставить вам коды без нихнего.
Он Базилио всё время смотрел прямо на неё – — не агрессивно, с уважением, но твёрдо:.
– — Давно на дежурстве?
Она Девушка кивнула:
– — Я не знаю, что случилось со следующей сменойс моей сменщицей. Я должна была Мне полагалось сдать дежурство ещё семь часов назад.
– — Я займусь этим. Это твоё расписание? – — Он протиснулся мимо стола, туда, где к доске была приколота стопка выцветших бумаг. — Сэр, вам точно не следует... — Ну и ну, тебя бросили здесь, внизу. Я устрою так, чтобы тебе стало немного легче. И всё же, пока я здесь, лучше мне заглянуть в это хранилище. Мне нужны кое-какие инструменты для восстановительной хирургии, какие-нибудь зелья для обработки кожи, маски с феромонами и тому подобное.
– СэрЕй хватило присутствия духа, вам действительно не следует..чтобы удивиться.
– Боже мой— То, тебя ''бросили'' здесьчто вы назвали, внизуне очень часто... требовалось. Я позабочусь о томправда не уверена, чтобы тебе стало немного легчечто смогу. И всё же, пока я здесь, лучше мне заглянуть в это хранилище. Мне нужны кое-какие хирургические реконструктивные инструменты, какие-нибудь средства для обработки кожи, маски с феромонами и тому подобное.
У неё хватило присутствия духа удивитьсяТогда Фо прижался к ней и приложил палец к её губам. Он и забыл, какое это весёлое занятие.
– Там не так уж много того… что вы назвали— Видишь ли, у меня важное дело, и я буду очень признателен за помощь, а то времени уже мало. Я действительно не уверена, что смогу— Базилио снова улыбнулся своим лучшим доброжелательно-отеческим взглядом.— И перестань беспокоиться о процедурах — мы же на войне.Помоги мне с кодами, и мы быстро покончим с этим.Серьёзно, что плохого может с тобой случиться?
Затем он прижался к ней и приложил палец к её губам. Он и забыл, как это было весело.
– Видишь ли, у меня важное дело, и буду очень признателен за помощь – времени мало. – Он снова улыбнулся своим лучшим доброжелательно-отеческим взглядом. – И перестань беспокоиться о процедурах – мы на войне. Помоги мне с кодами, и мы быстро покончим с этим. Серьёзно, что плохого может с тобой случиться?===Глава шестая===
''Сигизмунд берёт чёрный меч''.
==ШЕСТЬ==
'''Разрушитель'''Уничтожитель
'''Сыны бури'''Бури
Изменение примарха Если бы примарх изменился, это стало бы самым худшимсобытием, единственным, с чем он Каифа не смог бы жить. Морарг знал, что его повелитель физически преобразился – клянусь богомтелом — бог свидетель, они все ''физически'' преобразились – телами, — но оставалась надеждаприходилось надеяться, что его старая сущность каким-то образом сохранилась. Он видел его примарха на поле боя после великой трансформации, и это было тот выглядел достаточно впечатляюще, но ты никогда по-настоящему точно не знаешь, насколько глубокими окажутся изменения. Для него, для Каифа Морарга, это было похоже на топерерождение ощущалось так, как будто каждая клетка словно каждую клетку во всём его теле была перевёрнутаперевернули, растянута растянули и превращена превратили во что-то неописуемое. Но примарх… для одного из примархов... ну, кто вообще может быть уверентут скажет в точности? Они были исключениями же исключения из всего.
Тем не менееВпрочем, всё это в итоге крепость только сделало крепость стала ещё более грозной. Физические Её осязаемые укрепления, в основном пережившие штурмсохранённые в ходе штурма, поднимались из нагромождения окружавших порт руинвокруг порта, по-прежнему прочные, по-прежнему огромные. Некоторые из небесных мостов были разрушенырухнули, но несколько паривших таких виадуков всё ещё тянулись в вышине из внутренних районов Внешнего Предместья в похожие на пасть подъездные туннелитоннели, схожие с пастями. Корабли продолжали приземляться садиться на самых верхних платформах, хотя почти все они теперь принадлежали XIV легиону, поскольку другие части экипажи из армады магистра войны предпочитали использовать Вечную стену приземляться у стены Вечности и Дамоклв Дамокле.
“Брезгуют нами”«Брезгуют нами», – — подумал Морарг, уверенно пробираясь по нижним галереям и с хрипом вдыхая спёртый воздуххрипя в густом затхлом воздухе. Через некоторое время к этой такой вони привыкаешь. Начинаешь ценить плодовитость всего этого, великолепное разнообразие вирусов, свернувшихся сгущающихся в глубоких ямах. Если непросвещённые союзники Гвардии Смерти не могли этого оценитьцепляются за привычки, цепляясь за менее просвещённые традициимешающие проникнуться такой картиной, им же хуже.
Кроме Конечно, если не считать демонов. Эти призрачные присутствия сущности метались и мерцали в тёмных галереях, развоплощаясь покидая бытие только для того, чтобы тут же воплотиться снова вернуться, покачиваясь колыхаясь и дрожа, как в некачественных видеофильмахна вид-съёмке низкого качества. Большинство из них напоминали дворняжек бродяг с отвисшими животами — пародии на тучных или заражённых оспой смертных. Они бессвязно мычали, шатаясь вокруг, или просто валялись сидели по угламв расслабленных позах, грызя куски плоти. Морарг избегал их, насколько мог. Без сомненияКонечно, они представляли смертельную опасностьбыли грозными бойцами, и, без сомнения, примарха примарх нашёл им применение, но Каифе они ему не нравились. Возможно, он передумает, как только увидит их в действии деле против врага, но сейчас они существа просто мешалимешались у него под ногами, изо всех сил пытаясь сохранить форму, поскольку остатки телэфирного телеэфирного щита мешали им.
По мере того как он Пока Морарг поднимался к резиденции примарха, их становилось всё больше, они болтали и перешёптывались, как испуганные дети. Воздух стал ещё более пропитанным больше пропитался миазмами, и мухи облепили всё, что попадалось на глаза. Последние следы пребывания IV легиона здесь полностью исчезли – не осталось — пропал даже их запахазапах Железных Воинов, и не было видно никаких забытых попадались на глаза никакие забытые или выкинутых предметоввыкинутые предметы, которые, возможно, когда-то раньше принадлежали им.
– — '''''Теперь они созрели,''''', – — прохрипел Тиф по гололитической связи. – — '''''У нас есть то, что нам нужно.'''''.
– '''— ''Ещё нет,''''', – — ответил Мортарион. Судя по всему, казавшийся уставшим от разговораразговор утомил его. – — '''''Мы мало что выиграем и многое потеряем. Наберись терпения.'''''.
– — '''''Терпение! Да ты всегда только о нём и...''''' ''— '''Умолкни, сейчас же.''''' — Примарх внезапно понизил голос: теперь тот походил на предупреждающий рык, от звуков которого волосы на шершавой плоти Морарга встали дыбом. — '''''Следи за языком, иначе я вырву его. Это единственноетонкий момент, что и ты когдане видишь картину целиком. В отличие от меня.''''' — Примарх сделал долгий, болезненный вдох. — '''''Маяк моего отца отбили, и всё из-либоза неосторожной спешки.Будет неплохо подавить там сопротивление.Тебя это может заинтересовать, Калас, — эфир говорит мне, что на Горе командует Корсвейн из Первого.'''''
– '''''Прекрати, немедленно'''''. – Голос примарха внезапно понизился, превратившись в предупреждающее рычание, от которого волосы на шершавой плоти Морарга встали дыбом. – '''''Следи за своим языком, иначе я вырву его. Это тонкий момент, и ты не видишь картину целиком. В отличие от меня'''''. – Примарх сделал долгий, болезненный вдох. – '''''Маяк моего отца отбили, и всё из-за неосторожной спешки. Было бы полезно подавить там сопротивление. Тебя это может заинтересовать, Калас, – эфир говорит мне, что Корсвейн из Первого командует Горой'''''.
– '''— ''Корсвейн?'''''
– — '''''Именно он.'''''.
– '''— ''Если вы ты не разрешите наступление…разрешаешь наступление...'''''
– — '''''Я назвал тебе причины.'''''.
– — '''''…тогда, по крайней мере, .Тогда это хотя бы даёт что-то конкретное.'''''.
– '''— ''Для командира Командиру с твоими талантами способностями будет просто не сложно отбить её. К тому Полагаю, ко времени, как ты вернёшься, твоего возвращения я ожидаю, что буду готов к главному штурму.'''''.
В конце концов, Наконец гололит затрещал, когда Тиф поклонился – короткое, пренебрежительное движениеотзываясь на поклон Тифа — короткий и пренебрежительный жест.
– '''— ''Очень хорошоНу ладно,''''', – — сказал он. – — '''''Но я продолжу следить за фронтом. Если я узнаю...'''''
– — '''''Если фронт сдвинется, и ты понадобишься, я буду первым, кто вызовет тебя,''''', – — терпеливо сказал Мортарион. – — '''''А как может быть же иначе? Мы переступим порог вместе, ты и я. Я пообещал это магистру войны – обязательство — наши намерения уже принятоподтверждены.'''''.
Только тогда взгляд Мортариона обратился к Мораргу, и только тогда Морарг, наконец, поднялся по последней ступеньке к своему повелителю. – — '''''Каифа,''''', – — произнёс примарх с неожиданной теплотой. – — '''''Ты всё это слышал, да?'''''
– — Не так уж много, милордмой господин.
– '''— ''Только ту часть, которая касается нашего развёртывания.'''''.
– — Да, только эту часть.
– '''''— Ты, вероятно, согласен с ним.'''''.
Морарг Каифа решил действовать осторожно. Не похожеПохоже, чтобы его повелитель был пребывал не в особенно хорошем самом лучшем настроении:.
– — У меня нет никаких претензий.
– '''— ''Всё дело в томКалас, право, что Калас – простодушный человекнезамысловатая душа. Ему было Лучше бы лучше попасть он попал в какой-нибудь другой легион – глупый, к глупцам, где он мог бы потакать своим привычкам своему пристрастию к ненужной драматичности.'''''. – Он — Примарх сложил огромные руки ладони вместе, соскребая патину с латных перчаток , и угрюмо глядя посмотрел на сцепленные переплетённые пальцы. – — '''''Мы наносим им столько вредатакой урон, а он Тиф едва ли даже это замечает это. Каждый Всякий час каждого дня бог посылает нам свои великие дары, и все они проходят через это местоздание. Отсюда я почти вижу вершины Санктум Империалис, и всякий раз, когда мой взгляд взор останавливается на нём, тот ещё немного осыпается. Большинство из тех, кто внутри, никогда не узнают, откуда взялась болезньхворь. У них не будет названия для неё, а — только чувство, что бремя небытия мешает думать, спать, даже поднимать оружие. А для техчто же те, кто действительно понимаетпонимают, в чём дело? У них нет ни сил, ни желания нанести мне удар. Красный Ангел вцепился им в глотки, их стены разрушены, а оборона превращается в руиныразваливается.'''''. – — Взгляд его слезящихся глаз снова метнулся к Мораргу. – — '''''Мы убиваем их очень умело, на расстоянии, а всё, чего Калас хочет Калас, – это просто броситься на стены. Он слеп к опасности подобного планане видит, в чём тут опасность.'''''.
Морарг Каифа не был уверенвполне понимал, ожидают ли от него каких-то слов по этом поводуучастия в беседе. Он решил рискнуть:
– Какой именно— В чём же, милордмой господин?
– '''— ''ТойВ наших союзниках, что на нашей стороне''''', – — мрачно сказал Мортарион. – — '''''Все знают, что это скоро закончится. Может быть, неделячерез неделю. Может быть, меньшеещё быстрее. И что потом? У кого есть видение будещегобудущего? Кому в этом сборище безумцев и чудовищ и безумцев действительно есть дело до того, что должно произойти потом?''''' – — Он пренебрежительно покачал головой, отчего и кабели на его шее зазвенели. – — '''''Я вывел нас из одного ада не для того, чтобы мы сразу же погрузились в другой. Что бы ни случилось, мы останемся единым целым. Когда моему отцу наконец перережут горло, мы займём своё место в новом Империуме с позиции силы. Пертурабо покинул поле боя, Фулгрим поддался своим капризамприхотям. Боевые псы Ангрона уже рвут себя на части, а ведьмаков колдунов Магнуса слишком так мало, чтобы иметь значениечто они не имеют никакого значения. Когда я решу прорваться сквозь стены, когда все остальные будут измотаныпрочие измотают себя, рассеяны рассредоточатся или готовы сдатьсяопустят руки, со мной пойдёте вы все будете со мной. Рядом со мной будет мой легион, несломленный и великолепный, объединённый во славу бога.'''''.
– — Я понимаю, – — сказал Морарг. По правде Строго говоря, за исключением если не считать одного большого сомнения, которое что мучило его с момента трансформации, у него никогда не было ничегоКаифа всегда безраздельно верил своему господину. Объяснив свой план, кроме полной веры в своего господина. Объяснение вещей было в целом чем-то вроде роскошипримарх преподнёс ему роскошный дар, в которой он котором воин не нуждался.
– '''— ''Но ты по-прежнему немного чувствуешь этоощущаешь отголоски слабого чувства сожаления, не так ли? Эту слабую тягу? Стыд. Ты хотел быть Тебе ведь хотелось стать первым, нанести первый ударраньше всех.'''''.
– — Я не уверен, – — честно ответил онКаифа. – — И всё же...
– '''— ''Продолжай.'''''.
– Есть те… — Кое-кто... Некоторые, я имею в виду, в легионе. Есть те, Кое-кто говорит, что… что лорд . что всё устроил владыка Тиф сделал это… . Есть некоторые, кто будет… будут. ''рядомближе'' с нимк нему, если всё пойдёт...
– '''— ''Позволь мне помочь тебе, Каифа,''''', – — сказал Мортарионпримарх. – — '''''Ты слышал шёпот, как шепчутся, что Тиф здесь настоящий повелитель. Ты слышал, что именно он вынудил нас перейти в принять нашу нынешнюю форму. Что он обманул меня, обманул всех нас, опустил завесу нам на наши глаза и по-прежнему управляет заправляет делами так, как ему нравится. Верно?'''''
Это становилось Положение стало очень опасным.
– — Более или менее, повелительвладыка. Только шёпотУчтите, мыслиэто просто слухи.
– '''''Я понимаю— Понимаю. И ты не знаешь никаких имён за этим шёпотомпо именам тех, кто их распускает. Это Здесь тоже как и должно бытьнет ничего неожиданного.'''''. – Он — Мортарион сделал ещё один из своих глубокиххарактерный вдох, хриплых вдоховглубокий и хриплый, и демонический хор в его тени вновь взволнованно затараторил. – — '''''Я не стану оправдываться. То время Тот период на кораблях было вышел тяжёлым. Болезненным. Трудно восстановимымЕго трудно восстановить в памяти.'''''. – — В глазах примарха на мгновение отразилась та прежняя боль – — слабая вспышка, мелькнувшая над краем респиратора. – ''— '''Я скажу Скажу только вот чтоодно. Ничто из тогоВсё, что произошло на “«'''''<nowiki/>'''Терминус эстэст»''”, не было случайностьюслучайно. Я слишком сильно любил вас всех. Это единственная ошибка, которую я признаю. Калас был не важен – тут ни при чём — он просто инструменторудие, которым богу было угодно воспользоватьсякоторое бог с удовольствием применил. Тебя это успокаивает?'''''
– — Я доволен, лордвладыка, – — тихо сказал он. – — Я всегда доволен.
– '''— ''И именно Именно поэтому ты здесь, а он – — нет. Для меня важна верность. Это очень важно Она крайне важна для меня. Именно поэтому Вот почему ты узнаешь план нападения атаки сейчас, а он позже.'''''.
Примарх подошёл немного ближеШаркая ногами и подрагивая крыльями, его огромная фигура, шаркая, двинулась примарх шагнул вперёд, крылья дрожалии придвинул к Мораргу своё громадное тело.
– '''— ''Потому что именно здесь история поворачивается в нашу пользу,''''', – сказал — произнёс он. – — '''''Оставайся вернымХрани верность, Каифа, будь терпелив, и ты увидишь, как всё начинается — прямо отсюда, рядом со мной.'''''.
Подземный магнитный поезд зашипел Командир танка Тальвет Каска наблюдал за этой картиной, глубоко затягиваясь никотиновой палочкой и чувствуя, как дешёвый дым всё больше забивает его лёгкие. Он сидел на закрытом запасном путикуче ящиков с боеприпасами, заполняя паром и дымом пространство скрестив ноги. Рядом с высокими сводаминим стояла полупустая фляга. Экипаж бездельничал вокруг него. Фош спала. Его экранированные борта достигали в высоту десяти метровОн понятия не имел, как ей удаётся прикорнуть посреди такого лязга и стука на станции, а длинный ряд открытых платформ тянулся назад в шумнуюно казалось, полуосвещённую неразбериху погрузочной станциичто она всегда способна улучить несколько минут. Офицеры выкрикивали приказыЯндев читал книгу-планшет, раздавались предупреждающие сигналыа Мерк жевал протеиновую плитку. Дреси сидела одна, тяжёлые транспорты подъезжали подтянув колени к буферным амортизаторам и открывали погрузочные дверигруди. Тальвет ещё мало что знал о ней. Куда не кинь взглядБудь он более ответственным, повсюду люди бегалимог бы расспросить её, жестикулировалино Каска устал как собака, ударяли кулаками в ладони и тыкали пальцами в подчинённыхего всё раздражало. Впрочем, у них будет достаточно времени, когда они доберутся до площадок для сбора.
Командир танка Тальвет Каска наблюдал за всем происходящим, глубоко затягиваясь никотиновой сигаретой — Вот и чувствуя, как дешёвый дым всё больше забивает его лёгкие. Он сидел на куче ящиков с боеприпасами, скрестив ноги, рядом с ним стояла полупустая фляга. Экипаж бездельничал вокруг него. Фош спала. Он понятия не имел, как ей удавалось заснуть, учитывая лязг и стук на станции, но каким-то образом ей всегда удавалось улучить несколько минут. Яндев читал книгу-планшетон, в то время как — сухо сказал Мерк жевал протеиновую плитку. Дреси сидела одна, подтянув колени к груди. Каска ещё мало что знал о неймедленно шевеля массивной челюстью. Будь он более ответственным, он мог бы спросить, но он устал, как собака, был раздражительным, и в любом случае у них будет достаточно времени, когда они доберутся до площадок для сбора— Точно по расписанию.
– Вот Всякий танк — странная штука. Экипажи всегда наделяли их личностными чертами. В некоторых батальонах их называли в женском роде. В 12-м Джаддском бронетанковом — чаще всего в мужском. Иногда им давали ласковые имена или шутливые прозвища, но в ротах с Джадды царило серьёзное отношение к делу, и онони придерживались маркировок на корпусе, – сухо сказал Меркполученных при доставке. Танк Каски назывался ''«Айка73»''. Стандартное шасси ризанского образца. Приличный двигатель, его большая челюсть медленно двигаласьприличные пушки, никаких спонсонных стрелков не предусмотрено. Некоторым командирам не хватало их — говорили, пригодились бы в ближнем бою, — но Каска радовался их отсутствию. – Точно по расписаниюКогда в любой «Леман Русс» загружали снаряды, там становилось жарко и тесно, и совсем не хотелось втискивать ещё два потных тела.
Танк был странной штукой. Экипажи всегда персонализировали их. В некоторых батальонах они были женского пола. В Джаддском 12-м бронетанковом чаще всего они были мужского. Иногда им давали ласковые имена или шутливые прозвища, но в ротах Джадды царило серьёзное отношение к делу, и они придерживались маркировок на корпусе, полученных при доставке. Танк Каски назывался “''Айка 73''”. Это было стандартное шасси типа “Риза”. Приличный двигатель, приличные пушки, никаких спонсонов на этой модели. Некоторым командирам не хватало их – они могли пригодиться в ближнем бою – но Каска радовался их отсутствию. Как только загружали снаряды, внутри “Леман Русса” становилось жарко и тесно— Уродливый старый ублюдок, — пробормотал Тальвет со смесью пренебрежения и совсем не хотелось втискивать ещё два потных телапривязанности.
– Уродливый старый ублюдокПогрузочный кран поднял машину с безбортового тягача, – пробормотал Каска со смесью пренебрежения и привязанноститеперь она раскачивалась над транзитным вагоном среди струй пара из клапанов. Эта операция сама по себе заслуживала внимания — основной боевой танк «Леман Русс» весил почти шестьдесят тонн без боеприпасов, горючего и экипажа, а его длина с учётом главного орудия составляла восемь метров. Зрелище того, как их целыми ротами одного за другим снимают с платформ и ловко переносят на поезд, весьма впечатляло. Каждый из громоздких погрузочных кранов обслуживали семь запертых внутри сервиторов, причём кабины управления могли подняться или опуститься по боковой кромке на утопленных рельсах перед тем, как развернуть длинные консольные стрелы. Единственное, что их затмевало, — сам магнитный поезд, который, похоже, имел восемьсот метров в длину.
Корпус поднимался погрузочным краномНаблюдая за всем этим, переносился с платформы и раскачивался над транзитным вагоном среди струй пара из клапанов. Эта операция сама по себе заслуживала внимания – основной боевой танк “Леман Русс” весил почти шестьдесят тонн без боеприпасовКаска изучал, горючего и экипажа, и имел восемь метров в длину, включая пушкукак выглядит ''«Айка-73»''. Зрелище тогоОн осмотрел следы ремонта носовой лазерной пушки, как целые роты снимали с платформ и ловко ставили проведённого на позиции, один за другим, было впечатляющимуровне батальона. Там по-прежнему виднелись отметины вокруг ставня амбразуры. Погрузочные краны были громоздкими штуковинамиНикуда не пропали длинные царапины, каждый обслуживался семью запертыми внутри сервиторами, блоки управления можно было катать вверх вмятины и вниз по боковой кромке выбоины: их закрасили на утопленных рельсахскорую руку, прежде чем их длинные консольные руки развернутсяно заделать в нынешних условиях не смогли. ЕдинственноеОн заметил, что их затмевало – это сам магнитный поезд, длина которого, похоже, составляла восемьсот метровзаменены все токсофильтры.
Каска наблюдал за всем этим. Он обратил внимание на то, как выглядел “''Айка 73«Айка-73»''”. Изучил ремонт, произведённый командованием батальона побывал на передней лазерной пушке – по-прежнему можно было увидеть отметины вокруг броневого кожуха. Длинные царапины, вмятины и выбоины остались, пусть и закрашенные на скорую руку, но в данных условиях их невозможно было удалить. Он заметил, что заменили все токсикологические фильтры. “''Айка 73''” участвовал своём веку в нескольких тяжёлых старых боях. Не раз Каска мирился с неизбежным и готовился встретиться с любым состояниемперейти в неведомое состояние, которое ждёт его после смертиждущее на той стороне, но каким-то образом экипажу всегда удавалось вернуться в безопасное местовыбраться туда, где безопасно. Всем, кроме Юго, конечно. Бедняга застрелился неделю назад, оставив их и они остались без водителя.
– Бессмысленно— Чушь какая-то, – — проворчал Мерк. – — Нас выводят, отдают приказы, тащат в Европук Европее, а теперь это. Они сошли с С умапосходили.
– — Приказы меняются, солдат.
– — Да, но это какая-то бессмыслицавсё равно чушь. Что осталось за Львиными вратами, а? Обломки и руины, вот что.
– — Контрнаступление, – — тихо сказал Яндев, не отрываясь от книги. Бледное лицо переднего наводчика носового стрелка оставалось бесстрастным. – Это должно было произойти— Иначе никак.
– Нет— Не-а. Просто ещё одно подкреплениезаткнём дыру где-нибудь. Нас недостаточноНе хватит нас, чтобы атаковать.
– — Здесь есть чем атаковать, – — сухо сказал Каска, не желая думать об этомрешив подумать о чём-нибудь другом. – — Просто посмотри на поезд.
Теперь он И действительно , состав заполнялся, вагон за вагоном, : каждый танк был зафиксирован цепью фиксировали цепями и надёжно закреплёнзакрепляли, закрывали выхлопные отверстия закрыты, а и затыкали стволы орудий заткнуты. До запланированного отправления оставалось меньше часа. Они могли Возможно, они даже успетьуспеют в срок. Затем вся эта хитроумная хреновина с грохотом спустится к магнитным путям, углубляясь под поверхность, прежде чем с грохотом поедет после чего залязгает на юго-восток по подземной скоростной магистрали. Вскоре Почти сразу за ними ней последуют экипажи, набитые в отсеки для персонала личного состава на других магнитных поездах, и будет трудно вообще хоть как-то отдохнуть. Там всегда было шумно, тесно и воняловоняет. С другой стороны, они были танкистамиже танкисты. Они Им к этому привыклитакому не привыкать.
– — Мы продержимся всего аж пять минутпродержимся, – сказал — заявил Мерк. – — Напрасная трата времени.
– — Только не Львиные врата, – — сказал Яндев. – — Нет смысла останавливаться там. Это Дело будет на востоке. Корбеник Гар-Гард, я полагаю – прорыв в , — брешь во фронте.
– — Когда прибудет наш транспорт? – — невнятно спросила она.
– — Рад, что ты вернуласьснова с нами, капрал, – — сказал он. Пусть Фош, возможно, и была сонейсоня, но она была хорошим башенным наводчиком хороший башенный наводчик и одной один из техчленов экипажа, кто ему действительно по-настоящему нравился. Когда её не было рядом, всё становилось ещё более раздражительнымраздражающим. – Мы скоро выходим— Скоро отправляемся. Просто хотел посмотреть, как его погрузят в целости и сохранности.
– — Хорошо. Мне стало скучно, а то я уже заскучала.
Каска Тальвет в очередной раз посмотрел на Дреси. Водитель не сказала ни единого слова. Просто смотрела в пустоту.
– — Так кто наш командующий? – — спросил Мерк. – — Кто-нибудь уже знает об этом? Кто, чтоб его, вытащил нас из Европы с Европеи и отправил в эту чёртову дурацкую погоню чёртовы дурацкие развалины гоняться за крысами в развалины?
– — Понятия не имею, – — ответил Тальвет. Теперь он, теперь просто ожидая ждал вокс-оповещения, после которого все они потащатся к поездам для персоналаличного состава. Он не думал, что ему сообщат дадут ориентировку в ближайшее время – даже . Даже когда вокс-частоты каналы работали, по ним не поступало ничего полезного. – Сохраняйте бодрость духа, впрочем, — Но вы не горюйте: если мы все проживём ещё несколько пару часов, то , вполне можем и узнатьвероятно, узнаем.
Шибан отправился на фронт при первой же возможностиВ таких обстоятельствах стратегии двух союзных сил начали разниться. Колоссы находились Кровавые Ангелы под постоянным обстреломкомандованием первого капитана Ралдорона отступали по полям сражений к Последним вратам, но откуда их толстые стены ещё не были пробитыв дальнейшем удастся быстро перебрасывать по периметру Внутреннего дворца. Вскоре все они окажутся там и воссоединятся со своим примархом для защиты заключительных рубежей в центре. Настоящие бои шли Белые Шрамы двигались в противоположном направлении: покинув наконец полевые позиции, они пробились на северевосток, обратно к зонам сбора у Колоссов. Соответственно, командный пункт V легиона становился всё более изолированным, под сенью Корбеник Гарана него накатывались волны генерального наступления, где враг пытался прорваться за Мармакс и Горгонов рубежсилы противника окружали его. Когда падут вспомогательные оплоты Последних врат, чтобы начать прямой штурм крепости Львиные вратаэтот единственный выступ будет полностью отрезан и превратится в одинокую цитадель среди океана врагов. Подразделения V и IX легионов отправили задержать поток ещё немногоТеперь сами Шрамы стали целью устоявшейся на Чогорисе тактике быстрого окружения, хотя все они зналипричём пошли на это сознательно. Такое уж у войны чувство юмора, что территорию скоро придется оставитьполагал Шибан.
Перед лицом этого стратегии двух союзных сил начали расходитьсяОн вывел спидер из-под обломков. Кровавые Ангелы под командованием первого капитана Ралдорона отступали по полям сражений к Последним вратамВ прошлом он, вероятно, дождался бы наступления темноты, прежде чем рискнуть покинуть укрытие, откуда их быстро передислоцировали во Внутренний дворцовый периметрно теперь мрак не рассеивался дни напролёт: свет не проникал сквозь непрерывно бурлящие ядовитые тучи. Вскоре все они окажутся тамПовсюду горели пожары, пламя ярко вспыхивало, доходя до тайных складов с прометием, объединившись со своим примархом для окончательной защиты ядраи взметалось во мраке. Белые Шрамы совершили противоположный путь – окончательно оставив полевые позицииВнезапные всполохи озаряли картину полнейшего разрушения: километры груд обломков, они пробились похожих на востокгоры, спутанные связки колючей проволоки, обратно к плацдармам Колоссовпересечённые траншеями и земляными укреплениями. Таким образом, командный пункт V легиона становился В этом краю истребили всё более изолированнымживое, окружённый накатывавшими волнами генерального наступления. Когда падут вспомогательные крепости Последних врати лишь несколько уцелевших секций стен высились, этот единственный выступ будет полностью отрезансловно часовые, став одинокой цитаделью среди океана враговдюн мусора. К ним применяли давнюю тактику быстрого окружения ЧогорииВ одних этих зонах когда-то, до того, как всё это началось, и могли разместиться сотни тысяч человек. Теперь они сознательно шли стали просто исполинскими кладбищами, на это. Шибан видел в этом иронию войныкоторых дрались две ватаги измученных бойцов, тративших остатки сил.
Он вывел спидер из-под обломков. В прошлом он, возможно, дождался бы наступления темноты, прежде Командный пункт находился недалеко — менее чем рискнуть покинуть укрытие, но теперь все часы дня были тёмными, погружёнными в постоянный мрак под не прекращавшимся кипением токсичных облаковвосьмидесяти километрах к западу от западного барбакана врат Колоссов. Повсюду горели кострыКогда Шибан приблизился к нему, воспламеняясь в скрытых тайниках с прометием и разгораясь во мракена экране шлема вспыхнула локационная руна, указывающая направление. Внезапные вспышки осветили полностью разрушенный пейзаж – километры гористых куч обломков и спутанные связки колючей проволокиОн снизился между пустыми корпусами двух больших бункеров-накопителей, пересечённые траншеями и земляными укреплениями, всё живое стёрли с лица направляясь к укреплённому проходу на уровне земли, несколько оставшихся секций стен стояли, словно часовые, среди дюн мусора. Только в этих зонах Впереди маячил остов когда-то могли разместиться крупного мануфакторума: его упрочнённые стены местами уцелели, хотя сводчатая крыша обвалилась, а сотни тысяч человекокон лишились стёкол, выбитых разрывами. На тактическом дисплее возникли значки, прежде чем всё это началосьотмечающие присутствие нескольких окопавшихся миномётных расчётов и групп снайперов. Теперь Пока что они стали просто огромными кладбищамитаились в укрытиях, на которых дрались две группы всё более измученных бойцова их оружие молчало.
Командный пункт находился недалеко – менее чем Нырнув в восьмидесяти километрах к западу от западного барбакана Колоссов. Когда просвет, Шибан приблизился к нему, на экране шлема вспыхнула руна локаторапетляя, указывая направление. Он низко опустился между пустыми корпусами двух больших элеваторов, направляясь к укреплённому проходу проник под землю и спустился на уровне земли. Впереди маячил остов тогонесколько уровней в помещение, что когда-то было большим мануфакторумомслужившее подвалом сборочного уровня мануфакторума. Когда скалобетонный потолок стал ниже, его усиленные стены местами по-прежнему были целывоин остановил спидер, хотя сводчатая крыша исчезла, а стёкла в сотнях окон были выбиты. Тактический дисплей отметил присутствие нескольких окопавшихся миномётных расчётов заглушил двигатель и снайперов, которые пока притаились в укрытии, их оружие молчалопрошёл остаток пути пешком.
Он нырнул Передовую базу рассредоточили по нескольким подземным помещениям. Повсюду виднелись баррикады из мешков с песком, а также следы поспешного ремонта потрескавшегося фундамента. Через равные промежутки зияли входы в щель тоннели, которые разбегались на север и въехал под землююг, спустившись на обеспечивая быстрый доступ к сети точек выхода из данной зоны. Рядом со штабелями ящиков с материальными средствами и боеприпасами стояли несколько уровней к томуприпаркованных транспортных средств — в основном «Химеры», а также топливозаправщики, что когда-то было подвалом сборочного этажа мануфакторумагрузовики снабжения и бронеавтомобили. Когда камнебетонный потолок опустилсяВсё помещение заполняли солдаты Имперской Армии в грязном обмундировании: одни несли караульную службу, он остановил спидермногие другие, заглушил двигатель и прошёл остаток пути пешкомзабывшись в тяжёлом сне, лежали валетом в переполненных импровизированных общежитиях.
Передавая база была рассредоточена по нескольким подземным помещениямШибан направился прямо к командному блиндажу, расположенному в укреплённом помещении дальше под гулкими сводами старого подвала мануфакторума. Именно там он увидел первых воинов легиона. Повсюду виднелись баррикады из мешков с пескомКогда Тахсир вошёл в блиндаж, а также следы поспешного ремонта потрескавшегося фундамента зданиявсе они почтительно поклонились. Входы в туннели зияли через равные промежуткиИх броня стала тёмно-серой от толстого слоя пыли, разбегаясь на север и югвсе латы покрылись заметными тяжёлыми повреждениями. Эти бойцы принадлежали к братству Бури, мингану самого Шибана, чтобы обеспечить быстрый доступ к сети точек выхода зоныкоторым он руководил с тех пор, как стал ханом. Несколько транспортов – Те немногие, кого он взял с собой в основном “Химеры”космопорт стены Вечности, а также топливозаправщикипогибли все до последнего, грузовики с продовольствием и бронированные автомобили – стояли припаркованными рядом со штабелями ящиков с припасами и боеприпасамиу Тахсира не осталось никого, кроме этой ослабленной группы. Всё помещение было заполнено солдатами Имперской армии в грязной униформеБратство когда-то насчитывало почти четыреста клинков, некоторые несли караульную службуно сократилось более чем втрое, многие другие забылись в тяжёлом снепричём теперь значительную часть воинов составляло недавнее подкрепление, лёжа головами в разные стороны в переполненных импровизированных общежитияхсвежая кровь.
В результате большинство из техИмань, полевой командир Шрамов, кто был ждал Тахсира в помещении, он едва узналцентре комнаты с низким потолком. В общей сложности там было десять покрытых шрамами воинов ордуОфицер выглядел таким же потрёпанным, плюс несколько дюжин слуг легиона, управлявших ауспиками как и коммуникационным оборудованиемвся его свита. Основная часть войск братства сражалась в длинных туннелях, выигрывая немного больше времени для армии, чтобы отступить Повсюду вокруг специалисты из числа стандартных людей изучали тактические гололиты или боролись с двух позиций дальше на западенеисправными комм-приборами.
Их полевой командир — Добро пожаловать, мой хан, — сказал Имань ждал его в центре комнаты с низким потолком, выглядя таким же взъерошеннымсклонив голову. — Я надеюсь, как и остальная его свита. Повсюду вокруг персонал из людей изучал тактические гололиты или боролся с неисправными приборами связиты выздоровел.
– Добро пожаловатьСжав аугментическую кисть, мой хан, – сказал Имань, склонив голову. – Я надеюсь, вы выздоровелиШибан ощутил хруст суставов и остаточную боль.
Шибан согнул аугметическую руку, чувствуя, как хрустят суставы и остаточную боль:— Полностью. Как обстановка?
– Именно так. Как обстановка?Повернувшись к гололитической колонне, Имань вызвал схему запутанной сети тоннелей, прорисованных линиями-паутинками:
Имань повернулся к гололитической колонне— Они наступают уже два дня, из которой вырисовывалась паутинообразная сеть туннелей:без передышки, здесь и здесь. Мы обрушили вот эти участки, чтобы замедлить их, но много времени не выиграем — у них полно экскаваторов. За последние две недели сюда спускается всё больше войск. Хотя, если честно, не так много, как я опасался.
– Они наступают уже два дняШибан кивнул, без передышки, здесь и здесь. Мы обрушили эти участки, чтобы замедлить их, но принимая всё это выиграет мало времени – у них много экскаваторов. За последние две недели число погибших увеличилось. Хотя, если честно, не так много, как я опасалсяво внимание.
Шибан кивнул— Внутренние стены Дворца разрушены, принимая всё это во внимание:— произнёс он. — Враги толпами ломятся за главным призом.
– Внутренние стены Дворца разрушены – они ломятся толпами в поисках главного приза— Мы так и предполагали.Значит, нас попросят продержаться дольше?
– Мы так и предполагали— Нет. Тогда нас попросят задержаться подольшеКаган ускоряет вывод войск. На какой срок вам приказано удерживать позицию?
– Нет— Ещё двадцать четыре часа. Каган ускоряет вывод войск. Как долго вам было приказано удерживать позицию?
– Ещё двадцать — Пусть будет четыре часа. Всё, что не сможете собрать к тому времени, бросьте. Все силы легиона должны выдвигаться к Колоссам, все ауксиларии — пробираться к Последним вратам.
– Пусть будет четыре. Всё, что вы не сможете вернуть к тому времени, оставьте. Все силы легиона направляются к Колоссам, все ауксиларии – к Последним вратамИмань колебался.
Имань колебался— Четыре часа, — тихо сказал он.
– Четыре часа, – тихо сказал он— Большего мы не получим.
– Это всёОфицер вновь помедлил, явно прикидывая, что мы получимможно спасти.
Ещё одно колебание – явно прикидывая— Может, что можно спастиэто и к лучшему. Армейские подразделеимя... им сложно действовать тут.
– Может, это и к лучшему. Армейские подразделения… они — Ты столкнулся здесь с трудом справляются здесь.якша?
– Ты столкнулся здесь — Их всё больше и больше. — Имань похлопал по тулвару на поясе. — Мы справляемся с якша?ними всё лучше, что меня радует. Но ауксилия не может противостоять им, и просить об этом жестоко.
– Их всё больше Шибан оглядел блиндаж, изучая лица тех, кто усердно работал здесь. Обслуживающий персонал Пятого всегда отличался исключительной выносливостью и большехорошей подготовкой. – Имань похлопал по тальвару Они не уступали любому нелегионному подразделению Имперской Армии. Теперь, однако, на пояселицах людей читалось, какие жестокие испытания им выпали. – Мы справляемся с ними Никто из них, похоже, не спал достаточно, если вообще спал. Кожа пожелтела, движения замедлились. В других обстоятельствах он, возможно, сделал бы выговор Иманю за то, что офицер позволил ситуации усугубиться до такой степени, но здесь крылось что-то иное. Он и сам это чувствовал: постоянный натиск чего-то, рождающего усталость и умственное напряжение, давящего на него, шепчущего о каждой его неудаче, всё лучше время, снова и лучшеснова. Это меня удовлетворяетДаже зная, что это неестественно, понимая источник недуга, хан всё равно лишь с трудом противостоял ему, а ведь он обладал всеми преимуществами астартес. Но ауксилия не может противостоять имДля ауксилии, которая уже несколько месяцев вела проигрышную битву, и просить об этом жестокоположение скоро станет невыносимым.
– Понимаю, – сказал ШибанЗатем Имань повернулся к адъютанту и отдал серию команд боевыми знаками. – Им нужно дать шанс сбежать от этогоВоин поклонился и поспешно ушёл, хотя бы на некоторое времячтобы выполнить их.
Затем Имань повернулся к адъютанту и отдал серию команд боевыми знаками— Для меня большая честь, что ты лично передал приказы, мой хан, — сказал он, когда на ауспиках у дальней стены засветились новые данные. Воин поклонился и поспешил выполнить их— Но теперь, если у нас есть всего четыре часа, я должен отбыть в тоннели — там надо будет сразиться как следует, чтобы подготовить эвакуацию.
– Для меня большая честьШибан улыбнулся и снял со спины ''гуань дао'' — длинную силовую глефу. Ловко прокрутив её двумя руками, что вы лично передали приказы, мой хан, – сказал насладился привычной тяжестью клинка. Этим оружием онвладел со времён кампании на Чондаксе семь лет назад — как и сам Тахсир, когда ауспики у дальней стены засветились новыми данными. – Но теперь, если четыре часа – это всё, что у нас есть, я должен отправиться в туннели – там будут тяжёлые бои, прежде чем мы сможем выбраться самионо отказывалось погибать.
Шибан улыбнулся и снял со спины длинную силовую глефу ''гуань дао''. Он ловко размахивал ею двумя руками— Я пришёл сюда не только для того, чтобы передать приказы, наслаждаясь привычным весом клинка— произнёс он. — Это было то же самое оружиепо-прежнему моё братство, которое он носил со времён кампании на Чондаксе семь лет назад – как и самого Шибана его трудно убитьИмань, так что покажи мне демонов.
– Я пришёл сюда не только для того, чтобы передать приказы, – сказал он. – Это по-прежнему моё братство, Имань, – покажи мне демонов.
==СЕМЬ==
'''Золото под тенью'''===Глава седьмая===
'''Князь Ваала'''
'''Хтония на Терре'''Золото под тенью
Теперь Нерожденные сами приходили к нему, не нуждаясь в приглашении, чтобы подойти Хтония на расстояние удара. Они хотели этого. По какой-то причине они хотели умереть от его клинка или, по крайней мере, ненадолго встретиться с ним лицом к лицу, посмеяться, или почувствовать какой-то прилив страха, или, может быть, просто быть здесь, в это время и в этом месте. Для них это имело значение. На этот раз они, казалось, воспринимали всё всерьёз.Терре
Он всё равно убивал их, потому что таково было его призвание: Константин Вальдор, капитан-генерал, копьеносец, страж порога. Он шёл по узким проходам Санктум Империалис, по глубоким подземельям, по укромным местам, выжидая и наблюдая. А потом они приходили к нему, рано или поздно, выскакивая из темноты, чтобы вонзить клыки ему в грудь. Копье стало окровавленным, клинок покрылся густой эссенцией существ, которые на самом деле не нуждались в настоящей крови. Они умирали – или, по крайней мере, отправлялись обратно в то место, которое их породило – и тогда он начинал снова, тихо охотясь.
Бои Теперь нерождённые сами шли к нему, без приглашения подходя на Внешней стенерасстояние удара. Они хотели этого. По какой-то причине они желали умереть от его клинка или, по крайней мере, где он служил бок о бок ненадолго встретиться с Ралдороном из IX и Великим Ханом Vним лицом к лицу, посмеяться, или испытать какой-то прилив страха, или, были достаточно тяжёлыми. Ралдорон произвёл на него впечатление – уникальный боецвозможно, расчётливый и искусный. Хан был Ханомпросто побывать там, несравненным в одних отношениях, разочаровывавшим том времени и в другихтом месте. Теперь, однако, время для охраны дальних крепостных стен прошлоДля них это имело значение. Периметр неуклонно сокращалсяНа сей раз они, отступая к Внутреннему дворцуказалось, а теперь и внутрь него. Это никогда не было аккуратным процессом – большие участки территории были окружены и упорно держались – но ход дальнейших событий был предопределёнвоспринимали всё всерьёз.
Поэтому он больше не мог медлить. Всем выжившим кустодиям приказали отступить Он всё равно убивал их, потому что в Санктум Империалистом состояло его призвание. Константин Вальдор, конечногенерал-капитан, сообщил об этом Дорнукопьеносец, который едва отреагировал на любезность. Возможностраж порога, шагал по узким проходам Санктум Империалис, он не зналпо глубоким подземельям, что так много их так долго сражались на открытых позицияхпо укромным местам, настолько он был поглощён своими многочисленными обязанностямивыжидая и наблюдая. Тем не менееТогда они приходили к нему — рано или поздно выскакивали из темноты, это было сделаночтобы вонзить клыки ему в грудь. Десять ТысячКопьё становилось окровавленным, которые теперь составляли лишь десятую часть номинального составаклинок покрывался густой эссенцией существ, взялись за оружие на самом деле не нуждавшихся в самом сердце владений Императоранастоящей крови. Они умирали — или, по крайней мере, готовые к отражению штурма последних стенотправлялись обратно в то место, как видимыхкоторое их породило, так — и невидимыхкустодий возобновлял свою тихую охоту.
Вальдор лучшеСхватки на Внешней стене, где он служил бок о бок с Ралдороном из Девятого и Каганом Пятого, чем кто-либо другойвышли достаточно тяжёлыми. Кровавый Ангел произвёл на него сильное впечатление — уникальный боец, понимал истинную природу конфликтарасчётливый и искусный. Любой призывник Хан же оставался Ханом: несравненный в окопах знал, что враг приближается по землеодних аспектах и раздражающий в других. Теперь, но совершенно не подозревал о борьбеоднако, происходившей всё это время у них под ногамидля охраны дальних куртин прошло. Битва за Терру продолжалась тамПериметр обороны неуклонно сокращался, внизуотступая к Внутреннему дворцу, намного дольше а теперь и была на порядок более жестокойвглубь него. По большей части лично Император сдерживал ордыХотя процесс шёл неравномерно, и Его несравненная сила блокировала единственный стабильный проход так как большие участки территории упорно держались в основание самого Тронного залаокружении, ход дальнейших событий был предопределён.
Однако каждый барьер становился негерметичнымПоэтому он больше не мог медлить. Всем выжившим кустодиям приказали отступить в Санктум Империалис. Вальдор, если подвергался достаточному давлениюконечно, и теперь поры открывались. Как бы ни было больно Вальдору признавать этосообщил об этом Дорну, контроль его повелителя ускользално тот едва отреагировал на любезность. Огромный защитный щитВозможно, воздвигнутый над Дворцомпримарх, рушился. Погруженные в землю контрбарьеры рушились. Демоны теперь могли пробираться внутрьвсецело поглощённый бесчисленными обязанностями, проскальзывать через зубчатые стеныне знал, кружить в освещённом огнём воздухечто очень многие стражи очень долго сражались на открытых позициях. Так или иначе, подниматься из отравленной почвыдело сделано. Больше не было единого фронта битвыДесять Тысяч, не было чётко очерченной линиив рядах которых теперь насчитывалась лишь десятая часть воинов от номинального состава, взялись за которой могли бы укрыться защитникиоружие в самом сердце владений Императора, а была сильно продырявленная сфера неполного контроля. С каждым часом вероятность тогоготовые отражать штурм последних стен, что эта остаточная защита полностью исчезнеткак видимых, немного увеличиваласьтак и невидимых.
Он поймал себя на томКонстантин лучше, что чем почти желаетвсе прочие, чтобы этот момент наступилпонимал истинную природу нынешнего противостояния. Он Любой призывник в окопах знал, что это должно скоро произойти. Жиллиман этого враг наступает по земле, но совершенно не изменит. Даже если Ультрадесантники каким-то образом появятсяподозревал о борьбе, скорее всего будет слишком поздно что-то менятьвсё это время происходила у него или у неё под ногами. Всё должно свестись к Тронному залуБитва за Терру шла там, точке опоры всей великой драмывнизу, как намного дольше и было предопределенона порядок более яростно. Неприятельские орды в основном сдерживал Император был там. Магистр войны приближался. Остальная галактика казалась совершенно неуместной рядом с возможностью контролировать этот крошечный клочок территории, этот крошечный замкнутый зал, погребённый глубоко среди окаменелостей более ранних империй, единственное место на Терре которое Вальдор поклялся защищать любой ценой: Его несравненная сила блокировала единственный стабильный проход в основание самого Тронного зала.
А потом он остановилсяОднако любой барьер начинал пропускать, внезапно насторожившисьесли подвергался достаточно мощному давлению, и теперь в преграде открывались поры. Как бы ни было больно Вальдору признавать это, его повелитель утрачивал контроль. Огромный обережный щит, воздвигнутый над Дворцом, отказывал. Дополняющие его подземные заслоны рушились. Демоны теперь могли пробираться внутрь, проскальзывать сквозь зубчатые стены, кружить в освещённом огнём воздухе, выскакивать из отравленной почвы. Исчез единый фронт битвы, не осталось чётко проведённой линии, за которой могли бы укрыться защитники. Их сменила испещрённая дырами сфера неполного контроля. С каждым часом вероятность того, что эта остаточная защита исчезнет окончательно, немного увеличивалась.
Коридор убегал вперёдВальдор поймал себя на том, чёрныйчто почти желает, как смольчтобы этот момент наступил. Он знал, что вскоре так и произойдёт. Гиллиман не добрался до Терры. Стены здесь напоминали костиДаже если Ультрадесантники каким-то образом появятся, ребристыето наверняка уже ничего не изменят. Всё должно свестись к Тронному залу, узловатые и покрытые толстым слоем пылиточке опоры всей великой драмы, как изначально предначертала судьба. Он Император был далеко внизутам. Магистр войны приближался. Казалось, намного ниже даже самых глубоких уровней Темницы. Эти места пахли более старымився прочая Галактика не имеет совершенно никакой ценности в сравнении с возможностью овладеть этим крошечным клочком территории, крошечным замкнутым залом, погребённым глубоко среди окаменелостей более странными цивилизациямиранних империй, которые жили — и умерли за тысячи лет до тогоединственным местом на Терре, как его собственная пробилась к известности. Не все следы этих забытых культур полностью стёрлись – туннели уходили далеко внизкоторое Константин поклялся защищать любой ценой.
Он прищурился, оставаясь совершенно неподвижным. В туннеле было тихо – здесь, внизу, неустанный грохот наземных орудий не был слышен. Однако И тут он почувствовал какой-то запах, едва уловимыйзамер, слабый запах... гаривнезапно насторожившись.
Он начал красться вперёдВперёд уходил коридор, его аурамитовые ботинки мягко утопали в десятисантиметровом слое пыличёрный как смоль. Стены коридора, созданного до размеров смертных, придвинулись вплотную. Можно было представить себя похороненным здесь заживонапоминали кости, задушенным окружавшими со всех сторон миллионами тонн камня. Наплечник зацепился за какой-то наростнеровные, узловатые и он переместилсяпокрытые толстым слоем пыли. Казалось, что путь впереди стал ужеВальдор спустился в недра Дворца, чем был на самом деленамного ниже даже самых глубоких уровней Подземелья. Он посмотрел вверхЗдесь пахло более старыми, ища трещины от давления на вырубленном в скале потолкеболее странными цивилизациями, которые жили и увидел только толстый слой древней грязи, чёрнойумерли за тысячи лет до того, как нефтьнынешняя пробилась к величию. Не все следы этих забытых культур полностью стёрли — тоннели уходили далеко вниз.
Ещё несколько шаговОн прищурился, теперь осторожно, все чувства напряженысохраняя полную неподвижность. Запах становился всё интенсивнееВ тоннеле было тихо — на такой глубине уже не отдавался неустанный грохот наземных орудий. Ему показалось, что он услышал слабое шипение откудаОднако Вальдор почувствовал какой-то сзадизапах, но не обратил на него вниманияедва уловимый. Слегка тянуло.. Что-то находилось сейчас с ним в туннеле, существо без души, свернувшееся клубком во тьме. Оно попытается обмануть его, если сможет, отвлечь его внимание, направить по ложному путигарью.
Он добрался до конца туннеля и увидел перед собой каменную аркуКонстантин начал красться вперёд, зернистую его аурамитовые сабатоны мягко утопали в ночном видении шлемадесятисантиметровом слое пыли. Краеугольный камень был низким – ему придётся наклонитьсяСтены коридора, проложенного с расчётом на смертных, чтобы войтипридвинулись вплотную. На дальней стороне арки располагалась крошечная комнатаНесложно представить, испещрённая спорами плесеникак тебя похоронит здесь заживо, липкими и влажнымизавалит миллионами тонн камня, окружающими со всех сторон. У дальней стены стоял Зацепившись наплечником за какой-то алтарьвыступ, Вальдор изменил положение тела. Казалось, что путь вперёд стал уже, на котором были выгравированы незнакомые ему символы и изображениячем раньше. На алтаре стояла одинокая свечаОн посмотрел вверх, горевшая бело-синим пламенемища трещины от давления на вырубленном в скале потолке, котороено увидел только толстый слой древней грязи, казалосьчёрной, вообще не давало светакак нефть.
В этом месте было холодноКустодий сделал ещё несколько шагов, теперь осторожно, напрягая все чувства. Очень холодноЗапах явно усилился. Полосы инея обрамляли грубо обтёсанные камниПоказалось, что откуда-то сзади донеслось слабое шипение, но Константин не стал обращать на него внимание. И всё же запах гари был невыносимымЧто-то находилось сейчас с ним в тоннеле, существо без души, свернувшееся клубком во тьме. Оно попытается обмануть Вальдора, если сможет, отвлечь его внимание, направить по ложной тропе.
Там чтоДобравшись до конца тоннеля, он увидел перед собой каменную арку, выглядевшую зернистой из-за фильтров ночного видения в шлеме. Замковый камень располагался низко — ему пришлось бы наклониться, чтобы войти. За арочным проходом притаилась крошечная комната, усеянная пятнами плесневых спор, липкими и влажными. К дальней стене примыкал какой-то былоалтарь, покрытый резными символами и изображениями, незнакомыми кустодию. На крышке горела бело-синим пламенем одинокая свеча, которая, пока скрытое от посторонних глазказалось, но тем вообще не менее оно явно былорассеивала темноту.
Он активировал разрушающее поле копья хранителя, и пространство залил яркий светТам было холодно. Тени отпрянули, все, кроме неровного пятна тьмы прямо перед алтарём, низкого сгустка неотражающей чернотыОчень холодно. Полосы инея обрамляли грубо обтёсанные камни. И всё же вокруг невыносимо смердело гарью.
– '''''Уходи'''''Что-то находилось там, – прошептал голоспока ещё скрытое от посторонних глаз, детский и озорной. – '''''Я молюсь'''''но явно присутствующее.
Вальдор не стал сразу действовать. Можно было многому научиться у этих существКонстантин включил расщепляющее поле копья Стража, если сохранять терпениеи помещение залил яркий свет.Тени отпрянули —
– Здесьвсе, внизукроме неровного пятна тьмы прямо перед алтарём, нечему молитьсянизкого сгустка неотражающей черноты.
– — '''''Но есть о чём помолитьсяУходи,'''''— прошептал голос, детский и озорной.— '''''Я молюсь.'''''
– Как скажешьВальдор не стал действовать сразу. Если сохранять терпение, у этих существ можно что-нибудь узнать.
Сгусток тьмы извивался— Здесь, расширялсявнизу, затем начал вращаться. Бледно-серая голова появилась, как будто из-под капюшона. Она была безволосой, безглазой и безносой. Большую часть занимал единственный рот с рядами крошечных зубов. Когда существо заговорило, дряблые широкие губы непристойно дрогнулинечему молиться.
– '''— ''Но есть'' о чём ''помолиться.''''' — Как скажешь. Сгусток тьмы задёргался, расширился, затем начал искажаться. В нём, словно из-под откинутого капюшона, появилась бледно-серая голова — безволосая, безглазая и безносая. Большую её часть занимал одинокий рот с идущими по кругу рядами крошечных зубов. Когда существо заговорило, дряблые широкие губы мерзостно затрепетали. '''— ''Ты мог бы оставить меня в покое,''''', – — сказало оно. – — '''''Я совершенно вполне безобиден. И я живу здесь уже очень долго.'''''.
– — Здесь, внизу, никто не живёт.
– '''''— Ты и я. Мы живём.'''''.
– — Только один из нас живой.
– '''''— Покачто. Ты Ни ты, ни даже твой повелитель не в безопасности. Даже твой повелитель. Мы будем пировать попируем Им, когда Он будет послан Его отправят в наше царство.'''''.
– — Я так не думаю.
– '''— ''Ты думаешь? Сам? Я не Не вижу никаких доказательств этоготому.'''''. – — Мерзкий рот растянулся ещё шире. – — '''''Но давай посмотрим, насколько ты быстр!'''''
Оно Существо внезапно дёрнулось вверх и в стороны, полный зубов зубастый рот распахнулся и увеличился разросся с ужасающей скоростьюбыстротой. Вальдор нанёс провёл рубящий удар прямо в распадавшуюся стену тьмы, рассекая её копьём по диагонали и проводя разрезая наконечником по раскрытым пастямрастянутые челюсти. Плоть растущего расширяющегося демона раскололась, разлетевшись словно бы раздробилась — разлетелась на новые угольно-чёрные осколки, которые быстро соединялисьслились, преобразовывались восстановились и извивались в новые , извиваясь, образовали целые тела. Воздвигнувшись над кустодием, твари залили его слюной и обвили всё вокруг лентами тьмы, чёрной, как пустота. На мгновение показалось, что они поглотят сущности заполнят собой всю комнату, когда они встали на дыбы, забрызгали слюнями одинокого кустодия и залили всё вокруг похожими на вакуум лентами тьмы.
Он нажал на спусковой крючок дезинтегратораНажатием пальца он усилил расщепляющее поле, и последний кусок физического проявления существа взорвался с золотым трескомв треске золотых разрядов.
– ''Настолько'' быстр— Вот такой я быстрый, – — мрачно сказал он Константин и погасил пламяотключил энергию.
После этого ему Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Не от физического напряжения – не произошло ничего особенного – — победа досталась без труда, — а от столкновения с такой грубой правдойбеспримесной истиной. Каждый раз, когда он делал этотак поступал, каждый всякий раз, когда он открывал себя этим видениям, их становилось немного труднее переварить. Он чувствовал, как мерзость скверна загрязняет его, привнося призраки сомнения тамзапуская призраков неуверенности туда, где их никогда не должно было бытьдля них вроде бы перекрыты все ходы.
– ''КапитанВ комм-генерал'', – раздался модуль его шлема поступил приоритетный сигнал в передатчике шлема. Это был Амон. Просто услышать его голос – ровный, спокойный, ''преданный'' голос – стало облегчением.
– Говори, – сказал Вальдор, выходя из комнаты— ''Генерал-капитан''.
– ''Последние новости из ЧернокаменнойЕго вызывал Амон. Женщина Киилер на свободеПросто услышав голос кустодия — ровный, её местонахождение неизвестно. Её контролируемое освобождение было прервано присутствием неучтённого фактора. Личность не установлена. Считаетсяспокойный, преданный, что это Легионес Астартес''— Константин испытал облегчение.
– И теперь этот фактор охотится за ней?— Говори, — сказал Вальдор, выходя из комнаты.
– ''Несомненно— Последние новости из Чернокаменной. Я прошу разрешение Та женщина, Киилер, на вмешательствосвободе, её местонахождение неизвестно. Процесс её контролируемого освобождения прервался ввиду появления неучтённого субъекта. Личность не установлена. Считается, что он из Легионес Астартес''.
– Отрицательно. Если ей предстоит сыграть какую-то роль, это произойдёт вне нашего контроля. – Вальдор никогда особенно не видел мудрости в этом спектакле, но — И теперь субъект охотится за ним следили на самом высоком уровне, так что было лучше, чтобы тот шёл своим чередом.ней?
– ''Ясно— Несомненно. Что подводит меня к другой темеЗапрашиваю разрешение на вмешательство''.
– Биологический преступник— Отказано. Если она и сыграет какую-то роль, то не под нашим надзором.
– ''Я продолжаю держать его под наблюдениемВальдор никогда не считал этот спектакль особенно благоразумным, но он опытный. При других обстоятельствах я бы приставил к нему гвардейцев-наблюдателей третьего уровняза ним следили на самом высоком уровне, но такой возможности больше не существует''так что лучше позволить ему идти своим чередом.
Это почти наверняка было правдой''— Так точно. Вскоре они больше не смогут осуществлять какой-либо контроль над Дворцом за пределами самого СанктумаЧто подводит меня к другой теме''.
– Тогда твоё мнение?— Биопреступник.
– ''Учитывая обстоятельства, я не могу обещать, что смогу долго — Продолжаю держать его под наблюдением, но он умелый. Это может потребовать более... квалифицированного вмешательстваВ иных условиях я бы приставил к нему стражей-дозорных третьего уровня, но такой возможности больше не существует''.
Вальдор обдумал услышанное. У него здесь были свои обязанности. Немногие могли выследить демона с такой точностью, Почти наверняка так и потребность в бдительности будет только растиесть. Если он и покинет узкие пределы Вскоре они лишатся любого контроля над Дворцом за пределами самого Санктума, то только на короткое время. Несмотря на всё, что он видел в Темнице с начала осады, присутствие преступника по-прежнему вызывало у него значительное и растущее беспокойство.
Поначалу он почти не сомневался, что хвастовство Фо было пустым бахвальством, попыткой выбраться из затруднительного положения. Теперь, однако, он уже не был уверен. Существовала соблазнительная возможность, даже в этой галактике лжи, что Фо действительно имел в виду то, что говорил, и мог сделать то, что заявлял.— Тогда как ты рассудил?
Это всегда было принципомВальдор обдумал услышанное. Здесь он выполнял свои обязанности. Немногим удавалось выслеживать демонов с такой точностью, а потребность в этом бдении будет только расти. Если он и покинет тесные пределы Санктума, то лишь на короткое время. Несмотря на всё, ещё со времён дел чего Константин насмотрелся в Подземелье с Астартой. Тот фактначала осады, что они само присутствие Базилио по-прежнему проводили подобные учения даже сейчас, когда перед ними открывались врата самого ада, можно было счесть либо храбростью, либо глупостью, в зависимости от склонности к рискувызывало у него значительное и растущее беспокойство.
– Следи за его положениемПоначалу он почти не сомневался, что, расхваливая себя, Фо просто блефует, пытается выбраться из затруднительного положения. Теперь, однако, – сказал Вальдоруже не был уверен. Даже в этой Галактике лжи имелась привлекательная возможность того, что Базилио говорил искренне и мог совершить то, принимая решение. – Я лично приду за нимо чем заявлял.
Он рухнул на одиннадцатый высокий парапет восточного фасада Золотого Гара— Следи за его местоположением, врезавшись в камнебетонную дорожку и разбросав скопившиеся там бронированные тела— сказал Вальдор, приняв решение. Они были в багровых цветах, как и он, их доспехи были залиты кроваво-красным, золотом и медью, превосходные воины из традиции великолепия и преданности— Я лично приду за ним.
Они хорошо поработали, чтобы зайти так далеко. Шесть дней интенсивных обстрелов, за которыми последовала бронетанковая атака, прорвавшая четвёртый оборонительный круг, затем третий, и теперь ревностные сыны Лоргара находились в пределах досягаемости артиллерии высоких стен самого Гара. За последние несколько месяцев предприняли три подобных наступления, которые провалились. Теперь, однако, стойкость защитников наконец сломили, и разношёрстная орда легионеров-предателей, фанатиков-культистов, машин Тёмных Механикум и их всё более дерзких демонических союзников достигла куртины, подтянув осадные машины и обрушив на неё дьявольское оружие. У них было численное преимущество, и у них были припасы, и они почувствовали, что настал подходящий момент.
ВозможноРухнув на одиннадцатый высокий парапет восточного фасада Преграды Аурум, так оно он врезался в скалобетонную дорожку и былоразбросал скопившихся там созданий в броне. Бойцы, подумал Сангвиний, схватив Несущего Слово за горжет как и швырнув его через край. Затем он атаковал второго, пронзив копьём нагрудник воина. Остальные набросились на него, не колеблясьносили багряные цвета, напрягая каждое усиленное сухожилиеих доспехи в изобилии покрывали кроваво-красная краска, чтобы нанести удар по примарху, не взирая на риск для себязолотая и медная отделка. Каждый из них с радостью умер бы, просто зная, что не сделал ничего большего, чем это – нанёс удар, извлёк немного силыПревосходные воины, внёс лишь незначительный вклад взращённые в обещанную традициях величественности и теперь близкую победупреданности.
Сангвиний мог бы восхититься такой безжалостной целеустремлённостьюОни неплохо справились, если бы за ней стояла какая-нибудь другая причиназашли так далеко. Как бы то ни былоШесть дней интенсивных обстрелов, рвение было пустымза которыми последовала бронетанковая атака, лишённым смыслапрорвавшая четвёртый оборонительный круг, кроме обидызатем третий, подчинённым вере и теперь ревностные сыны Лоргара находились в богов, которым не должно было поклоняться ни одно живое существорадиусе артиллерийского выстрела от высоких стен самой Преграды. Он презирал их за это, возможно, большеЗа последние несколько месяцев враг предпринял три подобных натиска, чем любого из тех, с кем сражалсякоторые провалились. Вы могли легко увидеть слабостьТеперь же стойкость защитников наконец сломили, которая привела, скажеми разношёрстная орда легионеров-предателей, к тому, что легион Фулгрима скатился по спирали в безумиефанатичных культистов, машин Тёмного Механикума и, возможно, даже понять это – они были глупцами, попавшими в ловушку собственных желанийих всё более дерзких демонических союзников достигла куртины. ЭтиПодтянув осадные машины, однаконеприятели обрушили на неё своё дьявольское оружие... ''эти''... они всегда зналиОни обладали численным превосходством и боеприпасами и чувствовали, что делали. Они постигли скрытую теологию вселенной, тёмные основы, на которых она покоилась, и затем добровольно отдали ей свою сознательную преданностьнастал подходящий момент.
– Предатели! – взревел Возможно, так оно и есть, подумал Сангвиний, вдавливая третьего воина в зубец стены схватив Несущего Слово за горжет и ломая ему шеюшвырнув через край. – Клятвопреступники!
Даже когда он сражалсяЗатем Ангел атаковал второго воина и пронзил нагрудник копьём. Остальные бойцы бросились на него, не колеблясь, прокладывая путь через захваченный парапетнапрягая каждую генетически улучшенную мышцу, небо над ним было освещено падавшими люменами. Четыре “Штормовых птицы” низко пролетели сквозь мракчтобы нанести удар примарху, окатив турбинами открытую секцию стеныне думая о риске для себя. Люки Каждый из них с грохотом распахнулисьрадостью умер бы, и оттуда высыпали легионеры – тоже просто зная, что добился такой мелочи: попал в багровомцель, немного ослабил врага, внёс пусть крошечный, но более ярком цвете сынов Ваала, его цветевклад в когда-то обещанную и теперь близкую победу.
Штурмовые отряды Кровавых Ангелов приземлялись вокруг негоСангвиний мог бы восхититься такой безжалостной целеустремлённостью, если бы за ней стояла какая-нибудь другая причина. В реальности же их огнемёты и окутанные энергией клинки уже рычали. Не говоря ни словарвение ничего не стоило, не имело смысла, кроме мстительности, они вступили рабски зависело от веры в бой рядом со своим примархомбогов, и вместе элита IX легиона работала над расчисткой участка стеныкоторые не заслуживали поклонения ни одного живого существа. Темп и ярость были неумолимыОн презирал их за это — возможно, стремительный бросок по парапету шириной в пять метровбольше, вихрь лезвийчем любого из тех, которые звенели и отражались от керамитас кем сражался. Несущие Слово упорно сопротивлялисьЛегко заметить, какая слабость привела, скажем, к тому, что легион Фулгрима стремительно утонул в безумии, выкрикивая обвиненияи, воздух вокруг них наполняло мерцание наполовину призванных демоноввозможно, даже как-то понять их клинки стали смертоноснее с помощью заклинаний и эфирных ядов— глупцов, попавших в ловушку собственных желаний. Эти же... эти... Они всегда знали, что делали. Всё это делало их смертельно опаснымиОни постигли скрытую теологическую систему вселенной, и поэтому мощная контратака была остановлена: Кровавых Ангелов разрывали на частитёмные основы, или рубили на кускикоторых она покоилась, или швыряли с края стены а затем добровольно и сознательно поклялись ей в небытиеверности.
Но с ними был примарх, и под сенью его испачканных крыльев мог быть только один исход. Несущие Слово были постепенно оттеснены, их покрытые рунами доспехи раскололись, а искажённые заклинания стихли. Демоны-призраки были рассеяны, изгнаны с воем из физического мира. Последний из бойцов – великий чемпион— Предатели! — взревел Сангвиний, облачённый в броню “Тартарос” с железной короной – был повержен самим Сангвинием, лезвие его топора разбито на куски, а шея сломана. Сангвиний развернул наконечник копья, направил его вертикально над поверженным чемпионом и вонзил хрустом вдавливая третьего воина в основное сердце. Клинок вспыхнул энергией, заставляя конечности жертвы корчиться и дёргаться, прежде чем примарх снова выдернул его зубец стены и отключил энергиюломая ему шею.— Клятвопреступники!
После этого группы огнемётчиков приступили к работеПока он сражался, методично прокладывая путь по вражеским трупамчерез захваченный парапет, следя за темнебо над ним озарили направленные вниз люмены. Четыре «Грозовых птицы» пролетели сквозь мрак на малой высоте, чтобы всё превратилось в пепел и не осталось никаких неестественных остатков, которые могли бы внезапно подняться и возобновить бойнюокатив реактивными струями открытую секцию стены. Тела верных павших собрали и отнесли к парившим “Штормовым птицам”Люки с грохотом распахнулись, которые уже разворачивались и выли, поторапливая десант эвакуироваться. Налёт длился всего несколько минутоттуда хлынули легионеры — тоже в багровом, но они не могли позволить себе медлить – были запланированы десятки подобных атакболее ярком цвете сынов Баала, каждая из которых была направлена на то, чтобы уничтожить критическую точку давления, ослабить незащищённые острия вражеского наступления и уничтожить ключевые командные подразделенияего бойцов.
Сангвиний подошёл к краю парапета Штурмовые отделения Кровавых Ангелов приземлялись вокруг него, их огнемёты и посмотрел на Внешние пустоши окутанные энергией клинки уже рычали. Не говоря ни слова, они вступили в бой рядом со своим примархом, и разрушения, которые некогда вели к старому кварталу процессийобъединившись, элита IX легиона взялась за расчистку участка стены. Частота связи шлема уже забивалась просьбами о вмешательствеВыказывая неумолимую ярость и темп, одна за другойони стремительно мчались по парапету шириной в пять метров, потокомкак вихрь клинков, который никогда не прекращалсячто звенели и лязгали о керамит. Ему тоже вскоре придется снова взлететьНесущие Слово упорно сопротивлялись, выкрикивая ответные обличения, воздух вокруг них наполняло мерцание наполовину призванных демонов, поднимаясь в ядовитые облака вместе с несколькими оставшимися штурмовыми кораблями легионаих клинки разили смертоноснее благодаря заклятиям и эфирным ядам. Это было лучшееВсё это делало их гибельно опасными, что поэтому они могли сделать сейчас – больше не проводить крупных операцийсумели сдержать мощную контратаку. Кровавых Ангелов разносили в клочья, а только наносить точечные удары, направленные или рубили на токуски, чтобы не допустить превращения отступления или швыряли с края стены в массовую бойнюнебытие.
Он изучал территориюНо с ними бился примарх, которую они уступалии у боя под сенью его замаранных крыльев мог быть только один исход. Подходы к ЗолотомуНесущих Слово постепенно оттеснили, за которые велись ожесточённые бои с тех порих покрытые рунами доспехи раскололись, как пал космический порт Львиные вратаа невнятные заклинания стихли. Фантомных демонов рассеяли, теперь были полностью захвачены. Передовые укрепления были едва видныизгнали, и они превратились с воем исчезли из физического мира. Последнего из бойцов — великого поборника легиона в море почерневшей грязи и были вытоптаны миллионами сапогброне «Тартарос», увенчанной железной короной, — поверг сам Сангвиний. Земля дрожалаКлинок топора изменника разбился на куски, как от грохота вражеских орудийсломанная шея изогнулась. Ангел развернул наконечник копья, так направил его вертикально над уже низверженным чемпионом и от взрыва заминированных камер далеко под нимвонзил в основное сердце. Столбы дыма поднимались из тысячи мест по всему опустошённому ландшафтуКлинок вспыхнул разрядами энергии, каждый отмечал останки большого посадочного модуля или сверхтяжёлой техники; ветер был горячимпод воздействием которых руки и ноги жертвы судорожно дёргались, горьким на вкус даже через фильтры шлемапока примарх не выдернул оружие и не отключил питание.
Они больше не сражались за удержание этой линии. Кровь После этого к работе приступили группы огнемётчиков: методично обходя трупы врагов, они сжигали всё и материальные средства, затраченные на длинное кольцо внешних крепостей, предназначались для тоговся дотла, чтобы замедлить врага, причинить ему боль, а никакие неестественные останки не для того, чтобы помешать ему в конце концов ворваться внутрьсмогли неожиданно восстать и возобновить бойню. ТеперьТела павших лоялистов собрали и отнесли к парящим «Грозовым птицам», когда стены Внутреннего дворца были разрушены более чем в одном местекоторые уже разворачивались и разгоняли турбины, оборона готовясь к востоку от Последних врат стала нецелесообразнойпереброске. Многочисленные эвакуационные колонны выходили из бункеров и двигались по изрытой снарядами земле к сомнительному убежищу самых внутренних порталов. Бои теперь велисьНалёт длился всего несколько минут, чтобы защищать эти колонны как можно дольшено баальцы не имели права медлить — они запланировали десятки подобных атак, поддерживать хрупкую оборонительную завесунеизменно направленных на то, гарантировать, что большинство из них смогут уйти до тогочтобы купировать натиск противника в критической точке, как ворота падут ослабить незащищённые клинья наступающих частей и чудовища ворвутся внутрьуничтожить ключевые командные подразделения.
Это был предел его зрения. У него уже некоторое время не было ни одного из видений – этих тревожных проблесков прямо в сознании братьев. ВозможноАнгел изучал территорию, он просто был слишком занят сражением, или, возможно, эта непрошеная и нежеланная способность исчезла сама по себекоторую они уступали. Скорее всегоПодходы к Ауруму, это была просто временная передышказа которые велись ожесточённые бои с тех пор, мимолётное затишьекак пал космопорт Львиных врат, прежде чем ветры эфира снова наберут силутеперь полностью находились в руках противника. На данный момент у него остались только самые смутные психические ощущения – впечатления душПередовые укрепления почти скрылись из виду — превратились в море почерневшей грязи, захваченных бурей восточного фронта, который неуклонно обваливался, некоторые непокорные, некоторые напуганные, большинство в состоянии глубокого страданиярастоптанные миллионами сапог. Это стало ключевым изменением за последний месяц непрекращавшейся борьбы – переход Земля дрожала как от страха к обречённости. Он грохота вражеских орудий, так и сам это чувствовалот взрыва заминированных помещений далеко внизу. Это было не такНад тысячей мест по всему опустошённому ландшафту поднимались столбы дыма, как раньше – боль, видениякаждый из которых отмечал остов большого посадочного модуля или сверхтяжёлой бронемашины. Это было более смутное недомогание, своего рода онемениеДул горячий ветер, распространявшееся от рук и ног к туловищугорький на вкус, заставляя колебаться, сомневаться, проверять себя. Если он закрывал глаза, ему почти казалось, что он видит болезнь, выползавшую из сердца зловонной тьмы, пробиравшуюся по кладбищам и полям захоронений и тянувшуюся задушить их всехнесмотря на фильтры шлема.
Он Они больше не мог потворствовать этомусражались за то, чтобы удержаться на этой черте. Раньше на длинном кольце внешних крепостей проливали кровь и расходовали ресурсы лишь для того, чтобы замедлить врага, нанести ему урон, а не для того, чтобы помешать ему вообще прорвать периметр. Он должен продолжать двигатьсяТеперь, когда в стенах Внутреннего дворца уже в нескольких местах появились пробоины, сохранять жизненную силуоборона участков к востоку от Последних врат стала нецелесообразной. И теперьОгромные эвакуационные колонны струились из бункеров и пробирались по изрытой снарядами земле к убежищу сомнительной надёжности — вратам, здесьрасположенным ближе всего к центру. Теперь они бились ради того, на самом краю сужавшейся дуги имперского контролячтобы как можно дольше защищать эти отходящие части, поддерживать хрупкий защитный заслон, оставалась одна вещьгарантировать, которую он должен был попробовать сновачто большинство солдат сможет отступить до того, пока растущее расстояние не сделало это невозможнымкак ворота падут и чудовища ворвутся внутрь.
– БратСосредоточившись, – произнёс Ангел посмотрел дальше на север, пронзая взглядом плывущие клубы смога, чтобы хоть как-то разобраться в обстановке на местности. Он увидел отвесные стены Преграды Горгона, рубежа, ради сохранения которого он по воксутак усердно трудился, используя самый сильно закодированный каналтеперь окружённые прерывистыми линиями огня. Укрепление уже выпотрошили изнутри вражеские войска, бесновавшиеся там. За ним, едва различимый в пасмурной дымке, находился Мармакс. Насколько Сангвиний мог судить с такого расстояния, тот, который оставался чистымпохоже, даже когда остальные растворились в визжащих помехахпродолжал сопротивляться — если они уберегут его от полного разрушения хотя бы ещё на час или два, это будет уже кое-что.
Долгое мгновениеДальше Ангел ничего не разбирал. Его уже некоторое время не посещали те видения — тревожные явления, когда он мельком заглядывал прямо в течение трёх глубоких вдоховсознание братьев. Возможно, его теперь слишком занимали битвы, или же эта непрошеная и нежеланная способность исчезла сама по себе. Скорее всего, он ничего просто получил временную передышку, случилось мимолётное затишье перед тем, как ветры эфира снова наберут силу. Пока что Сангвиний воспринимал только самые смутные психические ощущения — впечатления живых душ, захваченных бурей восточного фронта, который неуклонно обваливался. Среди них встречались и непокорные, и напуганные, но большинство из них испытывали глубокие страдания. Вот оно, ключевое изменение за последний месяц непрерывной борьбы: переход от страха к обречённости. Он и сам это чувствовал. Не то, что раньше, — не боль, не получал в ответвидения, а менее определённое недомогание, своего рода онемение, которое распространялось от рук и ног к туловищу, заставляя колебаться, сомневаться, сдерживаться. А затемКогда Ангел закрывал глаза, как раз в тот моментему чудилось, когда что он собирался сдатьсяпочти видит, как хворь выползает из сердца зловонной тьмы, донеслось шипение как пробирается по кладбищам и трескполям захоронений и тянет лапы, чтобы задушить их всех.
– ''ЗначитОн не мог потворствовать этому. Надо двигаться, он послал тебя вернуть меня?'' – раздался голос Джагатаясохранять энергичность. А сейчас, искажённый и слабый здесь, на самом краю сужавшегося сектора под имперским контролем, ему следовало снова попробовать кое-что, пока оно не стало невозможным из-за шума помехрастущего расстояния между ними.
– Долгие секунды, в течение трёх глубоких вдохов, он ничего не получал в ответ. А затем, как раз в тот момент, когда Ангел собирался сдаться, донеслось шипение и треск. — ''Значит, он послал тебя приволочь меня обратно?'' — раздался голос Джагатая, искажённый и слабый из-за шума помех. Сангвиний улыбнулся. Вечно подозрительный, балансирующий на грани паранойи Хан почти не изменился. — Как ты думаешь, если бы он попросил, я бы согласился?
– ''Может быть— Возможно. Ты отзывчивый человекУ тебя отзывчивая душа''.
– — Последние врата почти обошли. Твоё окно для отступления сокращаетсясужается.
– ''— Да, я заметил''.
– — И , хотя у тебя репутация человекаты славишься тем, который ускользает что успеваешь улизнуть в последнюю минуту, я боюсь, что эта возможность сама может ускользнуть ускользает из твоих руктвоей хватки.
– ''— Мы не вернёмся''.
– Вы — Вас почти полностью окруженыокружили.
– ''— Да, это так''.
– — Значит, ты тоже сдался.
– ''— Ничего подобного''. – Долгая — Последовала долгая пауза, как будто он подыскивал нужные слова. – — ''Я знаю, ты уважаешь видения. По крайней мере, те, которые говорят правду. Я предвижу, что они победят, покаесли не помешать'' он ему''действует. Магистр войны не мало на кого может рассчитывать на многое, потому что наши отчуждённые братья сходят с ума. Все, кроме одного''.
– — Но вместе мы сильнее. В самом центре.
– ''— Возможно, в соответствии с твоей стратегией''. – — Слабый, сухой смешок по в канале связи. – — ''Прости меня. Дело не в характере. Речь идёт о том, что нам нужно, чтобы сломать хваткутиски. ХваткуТиски, которая сокрушает которые сокрушают наш дух''. – — Даже сквозь помехи Сангвиний слышал настойчивость в голосе брата. – — ''Они Другие больше ничего не планируют. Они бросаются на поставленные перед ними барьеры, едва понимая, где находятся, едва зная свои помня собственные имена. Но '' он ''ждёт, вне нашей досягаемости, так же осторожно, как и всегда. Когда всё остальное прочее превратится в пепел, когда мы подумаем, что ничего худшего уже не останетсяслучится, он придёт. И на этом закончится тогда угаснет наша последняя надежда''.
– Мортарион… — Мортарион... изменился, брат. Он уже не тот, каким был, когда вы встретились как в час вашей встречи на Просперо. Сможешь ли ты противостоять ему сейчас? Сможет Сумеет ли хоть кто-нибудь из нас?
– ''— Я не знаю. Но тогда, если таков твой совет, то я полагаю, что, когда настанет момент, придёт твой час и тебя призовут встретиться лицом к лицу с одним выйти против одного из них, я ожидаю, что ты тоже уступишь. Отдашь своё копьекопьё, извинишься. Снова отступишьотойдёшь в тыл''.
– — У нас не хватает мест уже кончаются места для отступления.
– ''Мы не должны были позволить— Напрасно мы позволили, чтобы его порт захватили''.
– — Ты по-прежнему так думаешь?
– ''— Орудия целы, и их можно использоватьприменить. Они свободно А сейчас враги приземляютсягде хотят. И нам самим понадобится космический портпригодится космопорт. Когда придёт Жиллиман. Когда победа Гиллиман, когда до победы нам будет у нас в рукахрукой подать, ему понадобится быстрый путь вниз''.
– В этом, – сказал Сангвиний, – ты, по — По крайней мере, в этом ты последователен, — сказал Ангел.
– ''Не то, в чём — В таком меня часто редко обвиняли''.
– — Я связался с тобой не для того, чтобы отозвать тебя, – сказал он— произнёс Ангел. – — Как бы мне не ни хотелось, чтобы ты был с нами. Рогал всегда говорил, что рано или поздно ты сделаешь свой ход, и обычно он прав насчёт остальных из нас. Вот почему он всё организуеторганизовывает. – Он — Сангвиний наблюдал за пылавшими землями, развалинами некогда гордой галактической цивилизации, униженной её собственными сокрушённой своими же пороками. – — Я связалсявызвал тебя потому, потому что, если ты это сделаешьисполнишь свой план, этото, возможно, сейчас мы разговариваем в последний раз, когда мы разговариваем. И поэтому я хотел передать тебе своё благословение. Я хотел пожелать тебе удачи. И я хотел выразить надежду, что ты так глубоко засунешь эту проклятую косу ему в глотку, что он никогда больше не найдёт свой дурацкий респиратор.
Хан Джагатай громко рассмеялся. Даже искажённый плохой связьюНесмотря на скверную связь, Сангвиний услышалразобрал, что это был правильный смех – — не циничный, не знающийпонимающий, просто краткий перерыв в удушающем напряжениикраткая передышка от удушающего напряжения.
– ''— Мы ещё встретимся, мой друг'', – — сказал Хан. – — ''Мы построим всё, о чём когда-либо мечтали. А до тех пор делай то, что должен. Поддерживай в них надежду. Удерживай стены''.
– Именно это я — Я так и собираюсь делатьзадумал, – — тихо сказал проговорил он. А затем, с прыжком, хлопком крыльев и мощным толчком в небо, он снова исчез, держа копье наготове, устремляясь к следующей битве, которая нуждалась в нём.
Это было так тяжело в течение последних семи Последние семь летвыдались такими тяжёлыми. Каждая победа оспариваласьКаждое завоевание пытались отбить, каждый триумф оплачивался кровью. Однако теперь, в самом конце, сопротивление ослабевало.
Не К его коллеги визави из Легионес Астартесэто, конечноне относилось. Они по-прежнему Лоялисты всё так же удерживали позиции, по-прежнему упорно оборонялись, но даже им чего-то не хватало. Это было так, Лоялисты как если бы они будто сражались по привычке, почти автоматически. Они больше не верили, что могут изменить результатповлиять на исход битвы. Они Лишь совершали необходимые действия. Досматривали происходившее до конца. Он убил так много столь многих из них – — ветеранов, капитанов рот, прославленных чемпионов. Когда они уменьшалисьПока неприятель умалялся, он рос, укрепляя репутацию, которая уже была внушительной в годы Крестового похода.
Космический десантник Космодесантник пытался что-то сказать. Аркета немного опустил головувоина к себе, готовый потакать решив угодить ему, поскольку тот сражался достаточно хорошо.
– Что у нас— О чём ты там, а? – — спросил он. – — Выкладывай.
– — Император... проклинает… тебяпроклинает... твою... неверную... неверный…
– — Ах, ничего интересного, – — устало сказал Аркета. Он позволил голове Выпустив голову воина опуститься и отсек , он рассёк ему шею горло прежде, чем тот упал на землю. Затем он наблюдалИндрас понаблюдал, как воин медленно умирает и , как его жизнь вытекает густым потоком льётся из глубокой раны на шее, просачиваясь в пропитанную химикатами землю.
Он посмотрел перед собойАркета поднял взгляд. Длинная колонна бронетехники и пехоты с грохотом двигалась по проспекту, окружённая с обеих сторон разбитыми стенами разрушенных жилых башенжилбашен. “Лэндрейдеры” Там ехали «Лэндрейдеры» и “Сикараны”, корпуса «Сикаранцы» с корпусами в легионных цветах морской волны легиона, в исправном состояниивполне исправные, несмотря на хотя они прошли через тяжёлую кампанию по достижению перед тем, как достигли основных точек вторженияпроникновения. Гусеницы Пока их гусеницы перемалывали остатки расположенных баррикад, воздвигнутых в узких местах баррикад, пока на северном краю проспекта взорвались последние связки бронебойных гранат взрывали , разрушившие доты на северном краю проспекта. Тактические Через обломки маршировали тактические отделения маршировали через обломки, двигаясь осторожно, но уверенно. Позади них прогрохотал громыхал большой “Контемптор”«Контемптор», его тяжёлая поступь вдавила остатки жёлтого доспеха чьи тяжёлые ступни вдавливали куски жёлтых доспехов ещё глубже в грязь.
Он не Ранее Индрас ожидал, что достигнет ему потребуется ещё шесть часов, чтобы достичь этой позиции ещё в течение шести часов. Это было место соединения двух главных магистралейЗдесь соединялись две главные магистрали, ключ, открывавший следующий фронт и перекрёсток служил ключом к следующему фронту битвы в городской зоне, . За такое место, за которое дисциплинированный враг будет сражаться зубами и ногтямисражался бы, не жалея сил. Если бы здешние башни на перекрёстке не были разнесены разнесло вдребезги, возможно, почти Аркете даже удалось бы вскарабкаться наверх по ним и разглядеть оттуда стены по периметру поля Крылатой Победы.
Носорог “Дамокл” «Носорог» типа «Дамокл» вынырнул из тени, двигаясь прямо к Аркетенадвигаясь на Индраса. В последний момент командный транспортБТР, содрогнувшисьвздрогнув, остановился, люк распахнулся, и в его распахнувшемся люке показался воин. Он Тот с лязгом спустился на обломки и подошёл к Аркете, сжав кулак и вытянув его руку в легионном приветствии легиона.
– — Капитан! – — крикнул он. – — Уже здесь, да?
Аркета Индрас наблюдал за его приближением. Воин был экипирован так же, как и он сам – соратник подходит к нему. Облачение легионера во многом совпадало со снаряжением самого Аркеты: прекрасный боевой доспех мастерской работы мастера, длинный подбитый мехом плащс меховым подбоем, Око Гора Хоруса на нагруднике. Они были равны, эти двое, в том, что касалось оба носили капитанские звания, но Азелас Баракса был капитаном второй ротыкомандовал Второй ротой, то есть всего на шаг ближе стоял к магистру повелителю легиона. В другое время, учитывая , какое огромное количество перерезанных ими для глоток они перерезали ради магистра войны глоток, они оба эти офицеры могли бы ожидать места в Морнивале, но после катастрофы у Сатурнианских врат Сатурна никто особенно не было особого энтузиазма горел желанием возрождать этот тот старый обычай. Какой цели это послужит он послужил бы сейчас? Сыны Гора Хоруса были созданиями орудиями живого бога, воинами-рабами бессмертной божественной сущностибессмертного высшего существа. Ты не даёшь советов Нельзя давать советы богу и не пытаешься подсказывать или пытаться подсказать бессмертному. Все Когда любые их притязания эпохи Крестового похода канули в небытие, все они снова стали просто солдатами, инструментами, необходимыми для выполнения поставленной задачи, и последние из их претензий эпохи крестовых походов были сметены прочь.
– — Да, мы хорошо проводим времянеожиданно быстро идём, – — бесстрастно сказал Аркета.
Баракса подошёл и Подойдя, Азелас встал рядом с ним.
– — Они ''сломались''сломлены, брат, – — сказал онБаракса. – — Санктум просто лежит перед нами. Надо только прийти Приходи и взятьбери. И я обнаружил, что с трудом могу в это поверить.
– — Это ещё не конец, – сказал — произнёс Аркета, не желая впадать в эйфорию. – — Нас затягивают всё дальше – глубже, и где-то там у них по-прежнему есть три примарха.
– Такой осторожный. – Он откинул — Как ты осторожен! — Откинув плащ, сжал правую руку в кулак он пошевелил пальцами правой латной перчатки и посмотрел вдоль длинной аллеи на напоминавшие горы скопления зданий впереди, кажущиеся горными хребтами. – Наружный бастион — Бастионный Притвор прорван – — ты в курсене знал? Три фронта сходятся. Они Им не справятся справиться с этим. – Он глубоко — Азелас вздохнулполной грудью, как будто такой воздух был чем-то, что могло мог взбодрить его, а не порвать перегруженные токсикологические фильтры навредить перегруженным токсофильтрам шлема. – — Каждый час тысячи проходят только через Меркурианский проломв Меркурии. Это Настоящий потоп. Красный Ангел внутри, делает то, что у него получается лучше всего. Это потрясающеПодавляющий натиск. Нам просто нужно добраться туда ''первыми'', прямо сейчас – сломать , — разбить последние врата, прежде чем пока Пожиратели Миров превратят не размололи всё в кровавую жижукровавое месиво.Сказанное им действительно имело смыслДействительно, цель заключалась в этом. Хрупкое единство между легионами и фракциями уже было нарушено. То немногоенарушилось, и какие-то остатки сплочённости держались потому, что оставалось сплочённым, зависело от стоявшей перед всеми ними всеми цели – ненавистного Императорастояла одна цель — ненавистный Император, Обманщика Обманщик и Нарушителя Нарушитель Права Первородствапервородства. Как только Он будет убит, всё это снова исчезнетвновь рассыплется. Воины XVI легионлегиона, величайший величайшего из легионовних, те, кто продвигал и поддерживал всё это с самого начала, должны не должны позволить всему рухнутьдопустить полного развала, и а для этого им необходимо контролировать нужно взять под контроль центр, находясь в безопасности и надёжно засесть в тех же самых бункерах, которые они сейчас пытались разрушить. — Тогда ему нужно вернуться, — произнёс Аркета. — Он уже здесь. А вот это неожиданно. — Абаддон? Он поправился?
– Тогда ему — Мне сказали, что он наседал на апотекариев, превращал их жизнь в ад, пока они не сделали достаточно, чтобы вернуть его на фронт. Он приземлился у стены Вечности и прямо сейчас направляется к Меркурию. — Баракса похлопал Аркету по плечу. — Вот и всё, что нам нужно вернуться, – сказал Аркетачтобы закончить это. Наш вождь.
– Он уже здесьИндрас разозлился.
Это было неожиданностью— Наш вождь на ''«Мстительном духе»''.
– Абаддон? Он поправился?— Конечно. Конечно! Но здесь, внизу...
– Мне сказали— Какое это имеет значение? Эзекиль — простой смертный. Совсем как мы. Следи, что он превратил жизнь апотекариев в адчтобы твои речи не завели тебя не туда, пока они не сделали достаточноАзелас, чтобы вернуть его на фронт. Он приземлился в Вечной стене ибо магистр войны всё видит и прямо сейчас направляется к Меркурианской. – Баракса похлопал Аркету по плечу. – Это всё, что нам нужно, чтобы закончить это. Наш лидерслышит.
Аркета разозлился:Баракса пару секунд растерянно смотрел на него.
– Наш лидер на “''Духе мщения''”— И всеми любим, — пробормотал Азелас.
– Конечно. Конечно! Но, здесь, внизу...— Что?
– Какое это имеет значение— Все преисподние, брат, что гложет тебя изнутри? Эзекиль всего лишь смертный. Совсем как мы. Ты должен следить за тем, куда ведут тебя твои слова, Азелас, – магистр войны всё видит и всё слышитбыть доволен.
Баракса на мгновение растерянно посмотрел на негоДа, что его беспокоило? Почему он не ликовал, наслаждаясь последним наступлением в сердце лицемерия? Никогда прежде он не опускал руку с клинком, никогда не сожалел об убийстве. И всё же чем ближе он подходил, тем мрачнее становился.
– И любим всемиХоруса с ними не было. Возможно, – пробормотал причина в этом. Однажды, когда-то давно, Индрас наблюдал за схваткой примархов и с трудом представлял, как что-то живое способно противостоять такой мощи. Если бы Хорус ступил на эту землю, здесь и сейчас, всё бы закончилось через несколько часов. О, Аркета знал всю ту чушь, которую болтали колдуны, — о великом обережном щите, о том, как онсдерживал обладателей величайших даров, но теперь этот заслон порван в клочья. Если буйный Ангрон сумел каким-то образом пройти сквозь него, то, конечно, и магистр войны сумеет.
– Пока Хорус отсутствует, трещины в легионе будут неуклонно расширяться. Появятся закулисные воротилы вроде Бараксы, которым вскружил головы энергичный первый капитан. Утверждали, что Сикар, новый повелитель юстаэринцев, тоже креатура Абаддона. Возможно, это относится и к Икари, столь нелюбимому капитану Четвёртой роты. Чтоони все станут делать, если Луперкаль вообще никогда не появится? Не начнут ли они постепенно задумываться о том, кому лояльны на самом деле?
– Чёрт возьмиЛегион по-прежнему хранил верность Хорусу, братэто так. Некоторые, что гложет тебя изнутри? Ты должен быть доволенкак и сам Аркета, даже начали говорить о нём как о члене истинного Пантеона, о создании, невероятно возвысившемся над своей человеческой сутью и достойном более ревностного поклонения. Такого мнения придерживался Беруддин, капитан Пятой. Малабре, новый лидер Катуланских налётчиков, обладал пылкой верой. Но все они такие новоявленные, такие неопытные.
ДаС легиона словно соскоблили верхний слой, что его беспокоило? Почему он не ликовалкомандиров. Старые великие имена, все эти торгаддоны, кибре, экаддоны, аксиманды, были стёрты. На смену им пришли жалкие копии, наслаждаясь последним наступлением в сердце лицемерия? Он никогда раньше не опускал том числе сам Аркета. Раздробленные, они начинали сомневаться и препираться, хотя им оставалось лишь руку с клинком, никогда не сожалел об убийстве. И всё же чем ближе он подходилпротянуть, тем мрачнее становилсячтобы забрать величайший из трофеев.
Гора с ними не было. ВозможноВсе, причина в этомкроме Абаддона. Аркета однаждыОн прошёл через всё это если не без потерь, давным-давно, стал свидетелем битвы примарховто оставшись самим собой, и было трудно представитьпоследним звеном, что что-то живое может противостоять этомусоединяло их с наследием Лунных Волков. Если бы Гор ступил на эту землюНеудивительно, здесь и сейчасчто к нему прислушивались больше, всё было бы кончено через несколько часовчем когда-либо. О, Аркета знал всю ту чушь, которую колдуны извергали о великом защитном щите, о том, На него смотрели снизу вверх как он сдерживал обладателей величайших даров, но теперь этот барьер был разорван в клочья. Если Ангрон мог каким-то образом пройти сквозь него, то, конечноновобранцы, так и магистр войны могветераны.
Пока Гор отсутствуетХорус должен скоро прийти. Ему надо покончить с этой чепухой. Нужно напомнить верующим, трещины в легионе будут неуклонно расширятьсяпочему они проливали за него свою кровь. У вас будут влиятельные фигуры, такие Он обязан вести себя как Баракса, чьи головы вскружил энергичный первый капитан. Говорили, что Сикар, новый магистр юстаэринцев, тоже был креатурой Абаддонавойны. Возможно, и Икари, столь нелюбимый капитан четвертой роты, тоже был такимВ будущем он должен стать Императором. Что они все станут делать, если Гор вообще никогда не появится? Начнут ли они постепенно задумываться о том, кому на самом деле они лояльны?
Гору по-прежнему принадлежала верность легиона— Просто желаю, чтобы это было правдой. Некоторые даже начали говорить о нёмпоскорее закончилось, как и сам — сказал АркетаБараксе, как о члене истинного Пантеона, о ком-то возвышенном далеко за пределы простого человека убирая шепчущий клинок в ножны и достойном более энергичного поклоненияснова готовясь выступать. Беруддин, капитан пятой, придерживался того же мнения— Мы уже достаточно разрушили. Малабре, новый лидер Катуланских налётчиков, был ревностен в вере. Но все они были такими ''новыми'', такими неопытными. Весь руководящий состав легиона был уничтожен. Старые великие имена – Торгаддон, Кибре, Экаддон, Аксиманд – погибли. Те, кто пришёл им на смену, включая Аркету, были жалкими копиями, разъединёнными, начинавшими сомневаться и препираться, даже когда величайший приз был почти в их рукахПора снова начать строить.
Все, кроме Абаддона. Он прошёл через всё это, если не невредимым, то оставшись самим собой, последним звеном с наследием Лунных Волков. Поэтому неудивительно, что к нему прислушивались больше, чем когда-либо, на него смотрели снизу-вверх как свежая кровь, так и ветераны.
Гор должен скоро прийти. Он должен покончить с этой чепухой. Он должен напомнить верующим, почему они проливали за него свою кровь. Он должен быть магистром войны. В будущем он должен стать Императором. ===Глава восьмая===
– Просто хочу, чтобы это поскорее закончилось, – сказал Аркета Бараксе, убирая шепчущий клинок в ножны и снова готовясь к походу. – Мы уже достаточно разрушили. Пора снова начать строить.
==ВОСЕМЬ==
'''Старые мечты'''
'''Предатель'''
'''Курултай'''
Невозможно было представить, что что-то смогут восстановить, не здесь, не так, как было раньше. К тому времени, когда Илья вернулась в Колоссы, масштабы распада восточной зоны боевых действий стали болезненно очевидны. Подземные маршруты из Последних врат по-прежнему действовали на отдельных участках, но во многих местах произошли налёты, которые нарушили жизненно важные линии снабжения и отвлекли скудные оборонительные ресурсы от поверхности. Вызванные ею многочисленные эшелоны маг-поездов в основном прошли, но они стали последними – любые оставшиеся подкрепления или поставки теперь должны были осуществляться наземным путём, а это было безумно опасно.
Она убедилась в этом на собственном опыте. Когда пришло время покинуть Внутренний дворец и вернуться на перифериюНевозможно представить, Соджук забеспокоился ещё сильнее. Какимчто тут опять будут что-то образом ему удалось собрать эскорт из трёх дозорных спидеров и запасной “Химеры”строить. Он сделал этоНет, только не здесь, только не посоветовавшись так, как прежде. К тому времени, когда Раваллион вернулась в Колоссы, масштабы распада восточной зоны боевых действий стали болезненно очевидны. Подземные маршруты из Последних врат по-прежнему действовали на отдельных участках, но во многих местах произошли налёты, которые нарушили жизненно важные линии снабжения и вынудили обороняющихся перенаправить туда скудные резервы с нейповерхности. Многочисленные эшелоны маг-поездов, и когда она возразила емувызванных Илией, он едва мог смотреть ей в глазаосновном прошли, но больше по тоннелям ничего не провезти. Любые оставшиеся подкрепления или снаряжение теперь придётся доставлять наземным путём, а такой вариант стал безумно опасным.
– Мои извиненияОна убедилась в этом на собственном опыте. Когда пришло время покинуть Внутренний дворец и вернуться на периферию, сыСоджук забеспокоился ещё сильнее. Каким-то образом ему удалось собрать эскорт из трёх дозорных спидеров и запасной «Химеры». Он даже не посоветовался с Раваллион и едва мог смотреть Илии в глаза, – сказал он. – В следующий раз я обязательно это сделаюкогда она отчитывала его.
На это ей пришлось выдавить улыбку— Мои извинения, сы, — сказал тогда Соджук. Соджук был хитрым старым лисом – ''следующего раза'' для всего этого не будет— В следующий раз обязательно уточню.
Это был трудный участок, некогда лежавший к востоку от больших имперских формирований, собравшихся у Последних врат. Там уже началась бомбардировка – даже глубоко под поверхностью чувствовалось, как содрогается земля. Чем дальше вы заходили, тем хуже становилосьВ ответ ей пришлось выдавить улыбку. Маленькому конвою потребовалась пара часовСоджук, чтобы подняться наверх примерно в пятидесяти километрах к северу от Львиных вратхитрый старый лис, и это было похоже на выход в пасть ада. Сам портал был в огне, огромное бушующее зарево, от которого пульсировал южный горизонт. Странные крики эхом разносились по разбитой пустошипонимал, заставляя лужи едкой воды в воронках покрываться рябьючто такого «следующего раза» не будет.
– ЯкшаПотом они ехали по трудному участку, – выплюнул Соджукк западу от которого у Последних врат когда-то собирались большие имперские формирования. Там уже началась бомбардировка — даже глубоко под поверхностью чувствовалось, с трудом пробираясь сквозь грязькак содрогается земля. Чем дальше ты продвигался, тем хуже становилось. Примерно в пятидесяти километрах к северу от Львиных врат маленькому конвою пришлось на пару часов подняться на поверхность, и тогда показалось, что они попали в картину, изображающую ад. Сами ворота пылали, и горизонт на юге дрожал от огромного бушующего зарева. По развороченной пустоши разносились отголоски странных криков, из-за которых рябили лужи едкой воды в воронках.
Однако им повезло – они не столкнулись ни с одним из этих ужасов напрямую и ни с чем другим на пути в виде серьёзного сопротивления. Им пришлось обойти подразделение пехоты VIII легиона— Якша, направлявшееся на запад через руины, но в остальном худшим, с чем они встретились, были банды культистов и ауксилий предателей— злобно проговорил Соджук, напряжённо ведя транспорт по которым можно было нанести сильный удар, а затем убежать. Как только он смог, Соджук снова завёл их под землю, прямо в разрушавшиеся туннели, которые вились на восток к вспомогательной крепости периметрагрязи.
Когда Однако им повезло — онине столкнулись ни с одним из этих ужасов напрямую, наконецда и вообще не встретили по дороге серьёзного сопротивления. Им пришлось обойти подразделение пехоты VIII легиона, добрались до приёмных портов Колоссовнаправлявшееся на запад через руины, охраняемых но в освещённой лампами темноте тяжёлыми башнями с лазерными пушками остальном их группе не попалось ничего хуже, чем банды культистов и неподвижными рядами танков V легионапредательской ауксилии, Илья испустила долгий вздох искреннего облегченияпо которым они наносили мощные удары и тут же отступали. ВозможноПри первой возможности Соджук снова завёл конвой под землю, сейчас это место было изолировано, окружено почти со всех сторон едва ли не бесконечными врагами, но они были её народомпрямо в разрушавшиеся тоннели, островком знакомогочто тянулись на восток, крошечным отголоском Чогорисак вспомогательному укреплённому периметру.
После этого она попрощалась Когда они наконец добрались до впускных проходов Колоссов, охраняемых башенками с Соджуком тяжёлыми лазпушками и поднялась на северную командную башню. Её отчёты уже были собраны и разосланы по сети связи, но не было никакой гарантиинеподвижными рядами бронемашин V легиона, что они дошли – в эти ненадёжные времена вам нужно было действительно поговорить с кем-то личностояли во тьме, чтобы иметь хоть какую-то уверенность в томозаряемой лампами, что вас услышалиИлия протяжно выдохнула от искреннего облегчения. Большая часть оставшегося Пусть сейчас это место находилось в оперативных залах Колоссов военного персоналаизоляции, теперь принадлежала к легиону – почти все штабисты Имперской армии были эвакуированы. Иногда вы сталкивались с офицером в цветах полностью окружённое чуть ли не-легиона и всегда обменивались с ними короткой улыбкой или кивком – они были такими жебесконечными армиями врагов, как она, ушедшими с первооткрывателями аборигенами, не желавшими покидать компанию этих странных чужаков из другого мира, готовых умереть рядом с ними, а не вернуться к тем, с кем они вырослино здесь находился её народ. Так было с людьми Джагатая – вы могли заразитьсяРаваллион попала на островок чего-то знакомого, если не были осторожныкрошечное напоминание о Чогорисе.
Оказавшись Там она попрощалась с Соджуком и поднялась на северную командную башню. Её рапорты уже собрали и разослали по сети связи, но никто не гарантировал, что они дойдут: в нынешние времена неразберихи тебе требовалось лично поговорить с людьми, чтобы приобрести хоть какую-то уверенность в том, что тебя услышали. Большую часть личного состава, оставшегося в главном наблюдательном залезалах оперативного управления Колоссов, который был забит и полон лихорадочной энергиитеперь составлял персонал Пятого, она поговорила так как почти всех штабистов Имперской Армии эвакуировали. Изредка сталкиваясь с Цинь Фаемофицерами не в легионном обмундировании, нойон-ханом и командующим обороной северной зоныИлия всегда обменивалась с ними короткой улыбкой или кивком. Он внимательно слушал её донесенияОни стали такими же, кивая как она: переняли обычаи Шрамов, не желали покидать компанию этих странных чужаков из другого мира и время от времени настаивая на подробностяхпредпочитали умереть рядом с ними, а не возвращаться к тем, сверяя услышанное с учётными книгамикем они выросли. Так уж действовали на тебя родичи Джагатая — ты заражался их нравами, которые ему приносили помощникиесли не соблюдал осторожность.
“''Теперь у них это получается лучше''Дойдя до главного наблюдательного зала, забитого людьми и погружённого в лихорадочную суету, – поймала она себя на мыслипоговорила с Цинь Фаем — нойон-ханом и командующим обороной северной зоны. – ''С другой стороныОн внимательно слушал её донесения, кивал и время от времени настойчиво просил рассказать подробнее, после чего сверял данные Илии с учётными книгами, у них не было другого выхода''”которые ему приносили помощники.
В конце ориентировки он поклонился ей:«Теперь у них это получается лучше, — на такой мысли поймала себя Раваллион. — С другой стороны, им не оставили другого выхода».
– Наша искренняя благодарность, сы-Илья. Это не удалось бы сделать без васВ конце их совещания Цинь Фай поклонился ей.
Вероятно— Наша искренняя благодарность, его слова были правдойсы-Илия. Белые Шрамы никогда Без вас мы бы не пользовались теми контактами, которыми обладала она – путями в имперскую командную структуру, как в этом конкретном случае. Хотя было приятно снова почувствовать себя полезной, мысль об этом заставила её слегка загрустить, как старый инструмент, который постепенно изнашивался, пока не смог сделать только одну вещь хорошо. Если это было последнее задание, которое она выполнила для них, оно казалось незначительным – поручение по сбору, сбору повреждённых активовсправились.
– Это последнееПожалуй, он говорил верно. Белые Шрамы никогда не обладали такими ценными контактами, как она, — ходами в имперскую командную структуру, пригодившимися в данном случае. Хотя Раваллион порадовало осознание того, что она снова приносит пользу, сама эта мысль заставила её слегка загрустить: она почувствовала себя старым инструментом, который постепенно изнашивался, пока не оказалось, что мы получимим можно хорошо сделать только что-то одно. И если это — последнее задание, – сказала которое она емувыполнила для Шрамов, то оно выглядело незначительным. – Все пути на запад перекрытыЕй лишь поручили затребовать и собрать повреждённые активы.
– Если это то— Больше мы ничего не получим, что у нас есть, – сказал Цинь Фай, – то этого должно быть достаточно— произнесла Илия. — Все пути на запад перекрыты.
А потом она внезапно почувствовала слабость. Её желудок был пуст, и она была обезвожена. Она переезжала с места на место, часто под обстрелом, без передышки, в течение нескольких дней. Было бы неплохо продолжить разговор с нойон-ханом, чтобы лучше понять, как развиваются планы, но она боялась— Тогда мы должны обойтись тем, что может упасть в обморок. Она извинилась, вышла и поспешила вниз, в свои покои, расположенные глубоко во внутреннем ядре крепости. Вернувшись, она дрожащими руками потянулась за чашкой воды, расстегнула воротник генеральской шинели, тяжело опустилась на стулу нас есть, закрыла глаза и позволила конечностям обмякнуть— сказал Цинь Фай.
Только после тогоА потом Раваллион внезапно почувствовала слабость. Она уже давно ничего не ела, как она дошла до обезвоживания. Илия несколько секунд посидела в тишинедней подряд переезжала с места на место, до неё медленно дошлочасто под обстрелом, что она не однабез передышки. ЧтоЕй стоило бы продолжить разговор с нойон-то ещё находилось здесь с нейханом, чтобы лучше понять, что-то огромное и чудовищно опасноекак развиваются планы, что-тоно Илия испугалась, что едва ли принадлежало к той же сфере существованияупадёт в обморок. Извинившись, что она вышла и поспешила вниз, в свои покои, расположенные глубоко во внутреннем ядре крепости. Там онадрожащими руками взяла чашку с водой, не говоря уже о той же комнатерасстегнула воротник генеральской шинели, тяжело опустилась на стул, закрыла глаза, и её конечности безвольно обмякли.
– Вы могли бы постучатьТолько после того, – пробормотала как Илия несколько секунд просидела в тишине, до неё медленно дошло, что онане одна. Что-то ещё находилось здесь с ней, нечто огромное и чудовищно опасное, нечто, чему едва ли следовало пребывать в той же сфере бытия, что и Раваллион, по-прежнему не открывая глазговоря уже о том, чтобы делить с ней комнату.
Когда Хан ответил— Вы могли бы постучать, несвойственная его характеру неловкость заставила её усмехнуться— пробормотала она с закрытыми глазами.
– Прости меня. Когда ты вошлаХан ответил, ты выглядела неважнов его голосе прозвучала неловкость, так что я... нучуждая его характеру, я не знал, как тебя предупредитьотчего Илия усмехнулась.
Она открыла глаза и поёрзала на стуле— Прости меня. Он стоял у дальней стеныКогда ты вошла, за пределами скудного света единственного люменаты выглядела неважно, слишком большойтак что я... Ну, чтобы поместиться на любой из её предметов мебелия не знал, и выглядел таким смущённым, каким она никогда его не виделакак тебя предупредить.
– Она открыла глаза и кое-как села более прямо. Каган, слишком большой, чтобы уместиться на любом из предметов мебели в её комнате, стоял у дальней стены, куда не падали тусклые лучи единственного люмена, и выглядел таким смущённым, каким Раваллион никогда его не видела. — Я сейчас приду в себя, – — сказала онаИлия. – — Подойдите, поговорите со мной.
– — Ты выглядишь усталой. Мне не следовало ждать тебя здесь. Я вернусь позже.
– — Нет, правда. – Илья протянула руку к нему— Подавшись вперёд, её пальцы коснулись Раваллион коснулась пальцами латной перчатки, потянув и потянула его назад. – — Позже у вас не будет на это времени. Мы не разговаривали уже несколько недель. Это неправильноКак следует то есть. Пожалуйста.
Он Джагатай колебался, глядя на неё сверху вниз. Они представляли собой составляли потрёпанную пару – измученный битвой — измотанный битвами военачальник и его измученный эмиссаризмождённая посланница.
– — Как ты себя чувствуешь? – — спросил онХан.
– — Старой, – сказала — ответила она. – — Я чувствую себя очень старой. Как А вы как себя чувствуете?
– — Я чувствую себя... улаженнымчто со всем разделался, – — задумчиво произнёс онХан. – — Фигуры расставлены. Расчёты сделаныпроведены. Очень скоро мы достигнем точки, когда ничего нельзя будет сделать, кроме самого действиясамой операции.
– — Но, конечно, не совсем, – — добавил он с иронией. – — Всегда есть сомнения. Тем более сейчас. Оно ''Он'' затуманивает всё, и даже когда вы знаете ты знаешь причину болезнихвори, трудно напоминать себе, что она отчасти искусственная, рукотворная и с ней можно и нужно бороться.
– — В Санктуме ещё хуже, – — сказала ИльяИлия.
– — Могу представить.
– — Но это есть ещё не всёчто-то, не так ли? – — Она сделала глоток отпила воды. – Я имею в виду— В смысле, вы пришли сюда же не за этимсюда пришли.
Хан отошёл Шагнув в сторону от неё, направляясь Хан направился к полке, где она Илия хранила несколько сохранившихся оставшихся старых вещей – — печати, отмечавшие её вступление в Департаменто Муниторум; , дешёвый пласталевый пластальной сувенир на память о Триумфе, который она взяла взятый ею с Улланора; , и бесценный кинжал, подаренный подарок ей Цинь Са, который . Это оружие никогда не покидал покидало ножен.
– Никогда — «Никогда не иди лёгким путёмпутём», – — сказал он, глядя смотря на безделушки, но на самом деле не видя ихневидящим взглядом. – — Мы страдали настрадались из-за этого. И А теперь, в некотором смысле, это встали на самый простой путь из всех. Перестать сдерживаться, вырваться на свободу, как мы и обещали себе со времён Просперо. – Он — Хан осторожно положил руку на полку. – — Есугэй видел узрел это. Он рассказал мне о том, что видел. Что я закончу своё путешествиемоё странствие, сражаясь с порождением тьмы, в мире тлеющих углей. И я пытался отмахнуться от его слов, но они постоянно возвращались. В этом и Вот в чём проблема с видениями грозовых пророков – вы задаётесь вопросом: ты спрашиваешь себя, а не работаете воплощаешь ли вы на то, чтобы воплотить ты их в жизньсобственными действиями. Так что, несмотря на всёвсе доводы, что заставляет это казаться из-за которых наш замысел кажется неизбежным и правильным, возможно, в глубине души я просто устал от компромиссов и стремлюсь всё уладитьсо всем разделаться. Самый простой лёгкий путь.
Она наблюдала за нимПока Хан говорил, пока он говорилИлия изучала его. Он стоял прямо, как всегда. В своих доспехах он Джагатай по-прежнему выглядел внушительно, но у неё возникло ощущение, что под этими пластинами латами больше пустоты, чем когда-либо. Все воины бойцы легионов были одинаковы – — их создали для того, чтобы продолжать идти они шли вперёд, какими бы истощёнными невзирая на то, насколько они истощены и израненными они ни былиизранены. Обычный Стандартный человек через некоторое какое-то время остановился бысдастся, но люди воины Императора просто продолжат будут сражаться, пока исключительный механизм феноменальные механизмы их тел не развалятся окончательно не развалится. Смерть не значила для них ничего не значила. Бесчестье означало — почти всё. И поэтому они могли говорить говорили о невозможном невообразимом испытании, которое не сулило ничего, кроме боли в самых в немыслимых масштабах, как о “простом пути” ««лёгком пути».
– — Почему он рассказал вам об этом? – — спросила онаРаваллион.
– — Я не знаю. Я думаюДумаю, потому , что это его беспокоило.
– — Или потому, что же он считал, что должен был это сделатьтак поступить. Чтобы дать вам возможность выбиратьу вас появился выбор.
– Может быть— Возможно.
Илья выпила Илия глотнула ещё немноговоды. Она начинала чувствовать себя всё больше похожей на саму чувствовала, что понемногу обретает себя. Вы могли забытьПорой забывалось, какое доверие тебе оказывают, какая это была привилегия – говорить говоря с такой откровенностьютобой так откровенно. На протяжении многих лет с Ханом – это случалось Хан делал так лишь изредка. Сейчас его голос звучал почти так же, как незадолго до битвы у разлома Катуллус – размышляя Катулл — он размышлял о прошлом, беспокоясь беспокоился о будущем – , — поэтому беседа с ним казалась более важной службой, чем сбор танков.
– Вы же — Как вы знаете, что у меня никогда я так и не было семьизавела семью, – сказала она— начала Раваллион. – — Я никогда по-настоящему не знала, хочу я этого или нет. К , а к тому времени, как я всерьёз задумалась о нейвсерьёз, уже упустила возможность была упущена. Я не жалею об этомСожалений у меня нет. Я сделала то, что должна была сделатьследовало. И как раз в тот момент, когда я думала, что добралась до конца всегофинала, я прибыла на Улланор и обнаружила, что неожиданно накрепко связана связалась с вами. Так что в конце концов итоге у меня появилась семья, и вы приводили меня в из-за всех вас я испытывала ярость, беспокойство и изнеможение – — всё то, что, как я думаламне казалось, я могла упуститьупустила. – — Она грустно улыбнулась. – — Но самым трудным стал последний урок стал самым трудным, потому что ведь потом вы все начали умирать, и я узнала, как это больно. Я была самой слабойА я, самая слабая, но какимпочему-то образом я всё ещё здесьдышу. Теперь я начинаю задаваться вопросомспрашивать себя, смогу не получится ли так, что я по-прежнему быть здесьуцелею, когда вас всех не станет. Я оплачу вас, если выживу, как оплакиваю Таргутая, Са и Халджи. – Она — Илия посмотрела на негоХана. – — Но ещё я буду гордиться. Трон, я буду гордиться вами. ! Не потому, что вы самый храбрый или лучший, а потомуза то, что вы это делаете. Вы задаёте вопроснужные вопросы. Я научила вас, как уберечь склады боеприпасов от истощения, но я не учила вас этомуспрашивать. Вы делали так всегда так делали. – — Она с трудом приподнялась на стуле, чувствуя, как тело предаёт её. – — И теперь пришло время, мой Хан. Вот почему мы вернулись.
– — Я сделаю всё, что смогу, чтобы ты была в безопасностиуберечь тебя здесь, – — сказал он.
– — Если они придут сюда, пока вас не будет, – сказала она, – я устрою им ад.
– Проследи, чтобы твои слова не разошлись с делами— Непременно так и сделай. – Он — Хан посмотрел на неё глубоко посаженными глазами, теми, которые могли способными мгновенно вспыхнуть боевой яростью, теми, которые были свидетелями взиравшими как на царства богов, так и погребальных ям в братские могилы смертных. – — Потому что я планирую собираюсь вернуться.
– — Хорошо.
– — Нам ещё многое предстоит сделать.
– — Как всегда.
– — Тогда будь здесь. В целости и сохранности Живой, здоровой и снова готовой служить.
– — Как пожелаете, мой сеньорповелитель, – сказала — произнесла она, крепко сжимая его ладоньлатную перчатку, – — так и будет.
Крозий потянулИ что самое удивительное, это происходило в реальном времени. Всего час назад он приготовил зелье, ввёл его внутривенно, и длинная нить мяса вот уже кожа и жира выскользнула наружумышцы дрожат, принимая новые формы, одни из которых откровенно бесполезны, а другие, возможно, очень даже удобны. Присмотревшись, блестя тонкой струйкой кровиКрозий увеличил изображение с помощью треснувших линз шлема. Так много парадоксов.. Он поднял её. Сухожилия, которые он изучал, явно быстро атрофировались, поражённые какой-то губительной оспой, поворачивая в свете огней и поражаясь происходившим преобразованиямвсё же их структура не проявляла никаких признаков разрушения. Его зрение всегда было хорошимДаже напротив, но теперь онобыстрый распад сделал их в целом более прочными, казалось, фокусировалось на биологической материи с почти возмутительной чёткостьюболее долговечными. Он прищуривалсяпонимал, что это невозможно, и сами клетки появлялись на границе видимостино не мог отрицать того, шипели и делились в беспорядочном безумии мутацийчто сам воспринимал. Тут требовалось гораздо более обширное исследование.
И это происходило в реальном времени – вот что было самым удивительным. Всего час назад он приготовил зелье, ввёл его внутривенноВ тот миг пациент широко раскрыл глаза, и теперь кожа и мышцы дрожали, принимая новые формы, некоторые из которых были явно бесполезны, а некоторые, возможно, действительно очень удобныв них вспыхнула лихорадочная паника. Он присмотрелся, используя треснувшую линзу шлема, чтобы увеличить изображение. Так много парадоксов. Сухожилия, которые он изучал, явно быстро атрофировались, поражённые какой-то губительной оспой, и всё же их структура не проявляла никаких признаков разрушения. Во всяком случае, быстрый распад сделал всё более прочным, более долговечным. Это было невозможно. Он И Зэдал не мог отрицать свидетельства своих чувств. Это требовало гораздо большего изучениявинить его за это.
В этот момент глаза Уронив внутренности мужчины широко раскрылисьобратно в разрез на животе, в них застыла лихорадочная паника. И нельзя было винить апотекарий протянул руку и похлопал его за этопо потному лбу.
Крозий позволил внутренностям упасть обратно в разрез— Тихо, который тихо, — прошипел он сделал в животе мужчины. — Весьма примечательно. Я даже не знаю, почему ты не умер. Должен был, затем протянул руку и похлопал его по потному лбуно не умер.Разве не чудесно?
– Ну вотМужчина попытался закричать и вывернуться, – прошипел оноднако кляпы и путы, которыми его обмотал Крозий, держали вполне надёжно. Процедуры могут продолжаться очень долго, и каждая секунда будет приносить какое-нибудь новое откровение. – Весьма примечательноДаже боль рано или поздно утихнет. Я даже не знаюСтарое имперское обмундирование, почему ты не умеркоторое носил этот человек, сгниёт, глаза потеряют зрачки, кожа станет серо-зелёной, и тогда он окажется одним из них — тех, кто стоит на границе жизни и смерти, кого так трудно убить и так трудно оживить. Ты должен был, но ты не умерЧто-то вроде переходной формы между разными царствами бытия. Разве это не чудесно?
Мужчина пытался кричатьРешив, извиватьсягде сделать ещё один разрез, Зэдал потянулся за ржавым скальпелем, но кляпы и путы, которыми его обмотал Крозий, были достаточно надёжнымиотвлёк шум за пределами помещения. Это могло продолжаться очень долгоПодняв голову, и каждое мгновение приносило бы какое-нибудь новое откровение. Даже больКрозий окинул взглядом грязное старое хранилище в подвале космопорта, которое ранее превратил в конце концов, утихнетсвоё маленькое логово для экспериментов. Старая имперская униформа, которую носил этот человек, сгниёт, глаза потеряют зрачки, кожа станет сероЧто-зелёнойто шевелилось вокруг тяжёлой стальной двери, и тогда он окажется одним из ''них'' – на границе жизни и смертипробираясь сквозь крошечные щели. Послышалось жужжание, его так трудно убитьглухой вой, так трудно оживить, что-то вроде переходной формы между царствами опытакоторый словно бы доносился сразу отовсюду.
Крозий потянулся за ржавым скальпелем— А, собираясь сделать ещё один надрез— сказал он, но его потревожил шум за пределами зала. Он поднял голову и окинул взглядом грязное старое хранилище в подвале космического портасообразив, которое он превратил в свою маленькую берлогу для экспериментов. Что-то шевелилось вокруг тяжёлой стальной дверичём дело, пробираясь сквозь крошечные щели. Послышалось жужжание, глухой вой, который, казалось, доносился отовсюду сразуи убрал инструменты.
– А, – сказал он, поняв, что это такое, и убрал инструменты. Он Крозий нажал большим пальцем на руну на переносном пульте одну из рун переносного пульта управления, и все многочисленные дверные засовы двери открылисьотъехали в сторону.
– — '''''Апотекарий,''''', – — прохрипел он.
Тиф Калас всегда отличался язвительностью. Его голос больше походил на карканьеОн будто не говорил, а настроение было мрачнымкаркал, и вечно злился. Это, по крайней мере, Хотя бы это в нём не изменилось.
– Милорд — Владыка Тиф, – сказал Крозий— произнёс Зэдал, склонив голову. – Это — Как неожиданно.
– '''— ''Я покидаю это местоУхожу отсюда,''''', – — коротко сказал он. – — '''''Ночью. Приказ примарха.'''''.
– — Сейчас? До штурма?
– '''''Значит, — То есть ты знаешь, когда он всё начнётся. Я ? А я нет. Он ждёт слишком долго. Он всегда вёл себя слишком осторожно. Вот почему я ему нужен.'''''. – — Затем он, казалось, словно бы дёрнулся, чтобы вернуться рывком вернуть себя в настоящее. – — '''''Но я не собираюсь уходить далеко. Мне наплевать на тот маяк. Зачем он мне? Я хочу, чтобы ты оставался на связи и сообщил мне, когда вернуться.'''''.
– — Я не уверен... – — начал онКрозий.
– '''''— Успокойся, я не прошу ни о чём предосудительном. Связь ненадёжна. Сообщения теряются. Я не хочу оказаться в затруднительном положении, когда настанет подходящий решающий момент.'''''.
Это было правдой – Он говорил правду: их оборудование разваливалось, когитаторы больше не функционировали, и всё это только усугубляло из-за чего процесс передачи приказов, и без того сложный процесс передачи приказов, становился ещё затруднительнее. Вот почему примарх собрал так много столь многих из них здесь, в одном месте, : чтобы отдавать команды можно было отдавать лично.
– Вы понимаете— Ты же понимаешь, – — осторожно сказал произнёс он, – — что я не технодесантник.
– '''''— Нет, но ты начинаешь использовать лучшие применять более совершенные дары. Я полагаюПолагаю, у тебя для этого достаточно воображения.'''''.
При этих словах Говоря, Тиф извлёк два предмета из засиженных мухами глубин недр своей брони, окутанных роями мух, два каких-то предметаа. Или, может бытьвозможно, они вылезли сами вылезли, потому что это были какиеоказались какими-то существасуществами — маленькими толстыми созданиями, толстые маленькие создания, покрытые покрытыми язвами и нарывами, с ртами, которые чьи тела почти целиком занимали почти всё телорты. Они шумели, когда двигались. Это звучало такПо звукам казалось, как будто что они хихикалиили хихикают, или шептались друг с другомшепчутся между собой, или просто плевались плюются и пускали пускают слюни. Они подползли к протянутым ладоням выползли на выставленные ладони Тифа, по одному на каждую, и стали где принялись корчить друг другу рожицы.
– — Что это? – — спросил он.
– '''— ''Похоже, фрагменты частицы самого бога,''''', – — сказал Тиф, и в его голосе прозвучала нехарактерная для него нежностьс несвойственной ему нежностью. – — '''''Мельчайшие отражения, но они привлекательныпривлекательные, не так ли?'''''
Один из них был У одного создания, почти чёрнымчёрного, его кожа тускло блестела. Другой был , почти белымбелый, был матовым, как мел. Они издавали детские звуки по-детски гукали и ухмылялись под его взглядомЗэдала, раскачиваясь взад-вперёд.
– — Очаровательные, – — сказал Крозий. – — Совершенно очаровательные.
– '''''— Это близнецы. Две стороны одной и той же сущности. Они чрезвычайно близки друг другуЧрезвычайно тесно связаны между собой. Скажи что-нибудь одному из них, и другой это узнает.'''''.
Крозий Зэдал сразу всё понял.
– — Тогда могу я взять тёмного? Мне нравится блеск в его глазах.
– — '''''Я Как тебе угодно'''''. Он протянул руку с маленьким созданием, и оно, выпрыгнув из ладони воина, с мокрым шлепком приземлилось на сгиб локтя апотекария. Оказавшись там, существо захихикало и заёрзало, устраиваясь поудобнее на гниющей броне. Крозий не прошу ничего большесмог удержаться от радостного смешка и принялся безудержно баюкать его. '''''— Я попрошу у тебя только вот что, – продолжал ''''' — продолжил Тиф. – — '''''Присмотри за ним. Узнай его. УбедисьСледи, чтобы он не пострадал. И, когда придёт момент, воспользуйся им.'''''.
– — И что это будет за момент, милордвладыка? '''''— Если тебе нужно будет поговорить со мной, ты узнаешь.''''' Затем Тиф попрощался. Тучи мух поднялись и собрались вокруг него, яростно жужжа. Он направился к открытой двери, и вереницы гудящих насекомых последовали за ним.
– '''''Если тебе нужно будет поговорить со мнойКрозий едва заметил, ты узнаешь'''''как он ушёл. К тому времени Зэдал уже увлечённо щекотал и ласкал приземистое существо у себя на руке. Оно хлопало глазами, радуясь вниманию. Гвардеец Смерти какое-то время смотрел на него, пока приглушённый стон субъекта на столе не вывел его из мечтательности.
Затем Тиф попрощался. Тучи мух собрались вокруг него— Что ж, яростно жужжа. Он направился к открытой дверимой маленький хозяин, — проворковал он и вереницы жужжащих насекомых последовали снова потянулся за нимскальпелем, следя, чтобы создание не упало с доспеха. — Оставайся здесь и наблюдай. Я и сам учусь, с каждым днём узнаю всё больше, а мы ведь только начали.
Крозий едва заметил, как он ушёл. К тому времени он уже увлёкся, щекоча и лаская сидящее на корточках существо у себя на руке. Оно захлопало глазами, приветствуя внимание. Он некоторое время смотрел на него, пока приглушенный стон исследуемого на столе не вывел его из мечтательности.
– Ну жеКогда Джангсай снова отправился на восток, ситуация уже намного ухудшилась. Держась так низко, как только осмеливался, мой маленький повелительмчась настолько быстро, насколько позволяли двигатели спидера, – проворковал онскользнул взглядом по панораме горящих зданий и увидел, снова потянувшись за скальпелемкак повсюду вспыхивают бои и беспорядки. Они распространялись хаотично, стараясь не сбить существо с его насестакак лесной пожар по сухой траве. – Оставайся здесь и наблюдайВ нескольких городских зонах давно копившееся чувство безнадёжности переросло в тотальную панику, в результате чего гарнизон бросил линии обороны, а огромные толпы гражданских устремились по нескольким разблокированным магистралям. Я учусь самХан не раз видел, с каждым днём всё большекак защитники Дворца применяли оружие против этой массы людей, и мы чтобы она не смела позиции дальше в тылу. Это только началиусиливало панику. Сам воздух звенел от отчаяния: его переполняло нечто вроде безумия изголодавшегося зверя, которое истребляло последние претензии человечества на цивилизованность.
К тому времениМаксимально разогнав «Кизаган», когда Джангсай снова отправился он с рёвом помчался на восток, ситуация стала намного хуже. Он скользнул взглядом полной скорости по панораме горевших зданий, держась так низко, как только осмеливался, двигаясь настолько быстро, насколько позволяли двигатели спидерасужавшимся улочкам, и увидел, как повсюду вспыхивают бои в итоге даже Пожиратели Миров прекратили погоню. Джангсаю помогло и беспорядки. В нескольких городских зонах давно копившееся чувство безнадёжности переросло в тотальную паникуто, в результате чего линии обороны были брошены и огромные толпы гражданских устремились по нескольким разблокированным магистралям. Несколько раз что он видел, не особо привлекал их как оружие защитников города было направлено мишень — у них имелись гораздо более заманчивые цели на эти толпызападе, чтобы их численность не смела позиции дальше. Это только усилило панику. Воздух звенел от отчаяния, теперь наполненного какимгде основные скопления имперской бронетехники по-прежнему вели что-то безумием голодного животного, которое сметало последние претензии цивилизованного человечествавроде боя.
От внутреннего угла Адаманта он направился на северо-востокВот почему, объезжая токогда хан наконец добрался до Колоссов, что осталось от охраняемых внутренних секцийдвигатели спидера были изношены, прежде чем двинуться по тому, что когда-то было проспектом процессий Золотой путьа сам воин дышал прерывисто и неглубоко. Контрольно-пропускные пункты, которые он встретил, когда проезжал здесь Оставив машину в первый раз, теперь либо опустели, либо пришли в смятение. На одном из последнихангаров и сдав конфиденциальные инфопланшеты, оставшихся нетронутымион понял, часовые предприняли отчаянную попытку остановить его. Солдатчто не сумеет отрапортовать Ганьзоригу, без сомнениякак предполагалось, сбил с толку вид ценного спидера легионапоскольку все, направлявшегося прямо в зону массовых убийств без сопровождения или тяжёлой поддержки. Он проигнорировал их, резко увеличив скорость, чтобы помешать прицелиться в себякого он встречал, говорили ему одно и взмыл над жилыми домами впереди. Они даже стреляли в него, возможно, решив, что он дезертирто же: созывается курултай.
Дальше всё стало ещё хуже. Любые имперские формирования к востоку от этого места были либо уничтоженыТоропливо стерев большую часть запёкшейся липкой грязи со шлема и нагрудника, либо уничтожались. Джангсай стал свидетелем того, как целые пехотные дивизии постепенно погибали среди руинлязгая бронёй, отрезанные от помощи, их единственной оставшейся службой стало продать свои жизни как можно дороже свирепому врагупрошагал по извилистым тоннелям к залу совета. Его самого вскоре выследили силы предателейПо всей крепости ощущалось волнение, слуги и спидеры, принадлежавшие как XII, так и VIII легионам, оказались у него на хвостелегионеры явно готовились к боевым действиям. Несколько подобрались совсем близкоКогда он уезжал, едва не поймав его в отвратительном лабиринте разрушенных виадуковтут царил мрачный настрой, но мало кто мог управлять спидером таклюдей заражало то самое оцепенение, как сын ордукоторое словно бы просачивалось во всё и вся. Он довёл “Кизаган” до предела, с рёвом мчась на полной скорости сквозь быстро сужавшиеся улочки, пока даже Пожиратели Миров не сдалисьТеперь же наметился некий сдвиг. Помогло Ненамного и то, что он не был для них важной мишенью – у них были гораздо более вкусные цели на западевозможно, ненадолго, где основные скопления имперской бронетехники по-прежнему вели что-то вроде бояно всё же произошла ощутимая перемена.
Так Ещё подходя к цели пути, хан уже слышал голоса, чтодоносились из-за стен помещения. Миновав тяжёлые двери, когда он вошёл в конце концов он добрался до Колоссовглавный зал совета — круглое пространство, ничем не заставленное, двигатели спидера были изношеныокружённое концентрическими кольцами наклонных трибун. Вместо окон свет давали подвесные люмены, а его собственное дыхание – прерывистым поверхности были из неотшлифованного скалобетона и неглубокимпластали. Оставив машину в ангарах и передав конфиденциальные инфопланшеты ГанзоригуПод потолком сиротливо висело выцветшее знамя армейского командования врат Колоссов, он не стал отчитыватьсяа на прочих стягах демонстрировались символы собравшихся братств: топоры, как предполагалосьлуки, поскольку все, кого он встречалмолнии и ястребы. Протиснувшись вдоль ближайшего изогнутого ряда, говорили ему одно и то же: созывается курултайДжангсай занял место на трибуне.
Ему пришлось поторопитьсяОн быстро огляделся, чтобы стереть большую часть запёкшейся слизи сориентироваться. Сейчас на дальней от него стороне круга выступал Наранбаатар, глава задын арга. Рядом с шлема и нагрудниканим стоял Намахи, пробираясь по извилистым туннелям к залу советаглава кэшика — почётной гвардии. Вся крепость была в волненииПрисутствовали также Ганьзориг и Цинь Фай, слуги и легионеры явно готовились к боевым действиямдва самых старших нойон-хана. Когда он уходилПрочие воины, настроение было мрачнымсобравшиеся на трибунах, заражённым тем же оцепенениемкомандовали различными братствами. Джангсай знал всех ханов по именам. Многие отличились во время долгого периода пустотной войны, котороеи теперь их имена гремели по всему легиону: Айнбатаар, казалосьХулан, проникало во всёЦолмон. Теперь, однакоПришли и терране, всё изменилось. Ненамного ичогорийцы, возможно, ненадолгодаже несколько братьев из «свежей крови», но всё же произошла ощутимая переменавключая его самого.
К тому времениОднако никто из них не производил такого впечатления, как он добрался до места назначенияШибан-Тахсир, которого отделяло от примарха лишь несколько мест. Похоже, он уже слышал голоса с дальней стороны помещения. Он прошёл сквозь тяжёлые двери и вошёл тех пор как Джангсай видел его в главный зал совета – пустое круглое пространствопоследний раз, на лице воина, не скрытом под шлемом, окружённое концентрическими кольцами наклонных трибунпоявилось несколько новых шрамов. Окон Никто не былоназвал бы Шибана красивым — его узкие чогорийские черты сменились мешаниной металла, рубцовой ткани и пучков колючей бороды. Если бы орду нуждалась в символе многих испытаний и преобразований, только подвесные люменыкоторые претерпела во время войны, а поверхности были из неполированного камнебетона и пласталиТахсир прекрасно бы подошёл на такую роль. Выцветшее знамя командования Колоссов Имперской армии сиротливо висело над головойНа Ридже Джангсаю говорили, но что ханы Пятого когда-то славились весёлостью в остальном демонстрировались символы собравшихся братств – топорыбою, лукивольностью и своеобразием. Теперь они выглядели такими же мрачными и потрёпанными, молнии как и ястребылюбые другие воины раненого Империума: из них выбили жизнерадостность, их радость притупилась. Джангсай протиснулся вдоль ближайшего изогнутого рядаГлядя сейчас на Тахсира, ты вряд ли мог представить, встав на ближайшем к нему местекак что-то из этого способно вернуться.
Он быстро огляделсяСам Каган занимал почётное место, чтобы сориентироваться. Говорившим на дальней стороне круга был Наранбаатар, глава задьин аргастоя справа от старшего грозового пророка. Рядом с ним был Намаи, магистр кэшикабыла Мудрая, почётной гвардии. Присутствовали также Ганзориг и Цинь Фай, два самых старших нойонодна из немногих не-хана. Остальные собравшиеся на трибунах были ханами различных братств. Джангсай знал всех их по именам. Многие отличились во время долгого периода космической войныастартес, и их репутация нашла отклик во всём легионе – Айнбатааркому доверяли настолько, Хулан, Цолмончто разрешили присутствовать. Там были терранцы, как и чогорианцыДжагатай казался задумчивым: он смотрел в пол, даже несколько представителей свежей крови, таких как он самнебрежно сцепив руки.
Однако ни один из них не мог сравниться с присутствием Тахсира Шибана— Мы знаем, который стоял всего в нескольких местах от примарха. Похожеоткуда это исходит, с тех пор— говорил Наранбаатар так же спокойно и ровно, как Джангсай видел его всегда. — Примарх Четырнадцатого вознёсся в последний разновую форму, он получил несколько новых шрамов на своём открытом лицекоторая расширяет и усиливает его мощь. Никто не мог назвать Он ещё недавно обрёл это лицо красивым – прежняя чогорианская компактность сменилась лоскутным одеялом из металлаобличье, выпуклой ткани и пучков колючей бородыпоэтому сейчас его могущество так велико, насколько это возможно. Если бы орду нуждался в символе многих испытаний и преобразованийПо мере того как он собирает вокруг себя всё больше себе подобных, которые претерпел во время войныего сила только растёт. Даже если он решит никогда не покидать свою новую крепость, Шибан сослужил бы ему хорошую службу. На Ридже Джангсаю говорилиотчаяние, что ханы V когда-то славились своей радостью в боюизлучаемое им оттуда, свободой и талантом. Теперь они выглядели такими будет таким же мрачными и потрёпаннымигрозным оружием, как и любые другие воины раненого Империумавсё, жизнерадостность выбили из них, их радость притупилась. Глядя сейчас на Тахсира, было трудно понять, как что-то из этого могло вернутьсячем обладает враг.
Сам Каган занял почётное место, стоя справа от старшего грозового пророка— Но зачем он скрывается? — спросил Цолмон-хан. Рядом с ним была Мудрая, одна из немногих — Почему не-космических десантников, которым доверили присутствовать. Сам примарх казался задумчивым, уставившись в пол и небрежно сцепив руки. использует свою мощь открыто?
– Мы знаем, откуда это исходит, – говорил Наранбаатар так же спокойно и ровно— Потому что он не дурак, как всегда— ответил Каган. – Примарх Четырнадцатого вознёсся в новую форму— Он знает о бойне, которая расширяет и усиливает его мощьразвязанной во Дворце. Он новичок в этой формезнает, что разрушение такого масштаба выводит из равновесия всё и поэтому эта мощь сейчас самая большаявся и что даже величайшие создания могут сгинуть там. — Вскинув печальные глаза, какая только может бытьДжагатай посмотрел на Цолмона. По мере того, — Он поступает как он хороший полководец: собирает вокруг себя всё больше себе подобныхвсе силы, его сила только растёт. Даже если он решит никогда не покидать свою новую крепостьтратит их впустую, отчаяниеготовится к тому моменту, которое он излучает из неё, будет таким же мощным оружиемкогда и его союзники, как и всё, чем обладает врагего враги будут истощены.
– Но зачем — Значит, он скрывается? – спросил по-прежнему трус, — холодно сказал Цолмон-хан. – Почему не использует силу открыто?
– Потому что он не дурак— Он по-прежнему тот, кем был всегда, – — сказал Каган. – Он знает о бойне, развязанной во Дворце. Он знает, что разрушение такого масштаба всё выводит из равновесия, и что даже величайшее может быть уничтожено там— Осторожный. – Его печальные глаза посмотрели на Цолмона. – Он делает то, что делает хороший генерал – собирает все силы, не тратит их впустую, готовится к тому моменту, когда и его союзники, и его враги будут истощеныТерпеливый.
– Тогда — И всё же он трусдолжен пойти на приступ в ближайшее время, – холодно сказал Цолмон— произнёс Наранбаатар. — Об этом нам говорят прорицания. Начавшись в полную силу, его атака ударит по Дворцу как раз в тот момент, когда наступательный порыв Шестнадцатого и Двенадцатого легионов достигнет пика. Каждая проведённая нами симуляция, любое исследование возможных вариантов будущего указывают на то, что этот комбинированный натиск сокрушит любую уцелевшую оборону. Снова и снова нам грезятся одни и те же слова: «Повелитель Смерти не должен переступить порог». Если случится так, то надежды не останется.
– Он тот, кем был всегда, – сказал Каган. – Осторожный. Терпеливый— Разве владыка Дорн не видит этого? — спросил Хулан-хан.
– Даже в этом случае он должен перейти в наступление в ближайшее время— Мой брат видит это достаточно хорошо, – сказал Наранбаатар. – Об этом нам говорят предсказания— ответил Каган. Когда оно начнётся в полную силу, то ударит по Дворцу как раз в тот момент, когда импульс Шестнадцатого и Двенадцатого легионов достигнет пика. Каждая проведённая нами симуляция, каждое возможное будущее, которое мы исследовали, указывает на то, — Но что это комбинированное наступление сокрушит любую уцелевшую оборону. Снова и снова нам снятся одни и те же слова. ''Повелитель Смерти не должен переступить порог. Если он это сделаетможет сделать? Красный Ангел разрушает Санктум вокруг него, то надежды не останется''. – Разве лорд Дорн не видит этого? – спросил Хулан-хан.а прямо у его дверей собрались самые крупные полчища Сынов Хоруса со времён
– Мой брат видит это достаточно хорошо, – ответил Каган. – Но что он может сделать? Красный Ангел разрушает Санктум вокруг него, и самая большая толпа Сынов Гора со времён Улланора собралась прямо у его дверей. Дворец уже рушится, когда им задействованы хотя Рогал задействовал все имеющиеся мечи, что есть в его распоряжении мечи. Но он знает, что мы здесь.
– — А враг этого не знает— нет, – — сказал Наранбаатар. – — По крайней мере, они не могут быть уверены в определят нашей точной численности, пока снова не атакую атакуют это место напрямую. Только на одно мгновение На краткий промежуток времени возникла неопределённость. Мы забили каждую частоту связи, которую всё ещё используем, отчётами рапортами о передвижении, указывающими которые указывают на полномасштабное отступление к Последним вратам. Большинство отрядов ауксилии, которую мы отправляли отправленных нами на запад, имело имели машины в цветах легиона, — как макеты, так и настоящие. Некоторым из Мы даже допустили, чтобы некоторых наших воинов даже позволили попасть взяли в плен, и всё это с целью распространения ложных сведений ради того, чтобы распространить ложные сведения о нашем расположениинашей диспозиции... – Самообладание старого грозового пророка — Старый грозовой пророк на мгновение дрогнуломиг почти утратил самообладание. – — Их жертва столь же велика, как и любая другая, принесённая во имя этого дела. После победы их имена будут с честью записаны в Цюань -Чжоу.
“Вот она снова«Вот, – опять, — подумал Джангсай, – . — Снова эта спокойная, раздражающая уверенность”уверенность».
– Обман — Маскировка не продлится продержится долго, – сказал — произнёс Каган. – — Даже среди всей неразберихи, вызванной главным наступлением, нас скоро обнаружат. И поэтому мы должны действовать. Все наши приготовления, которые мы сделали, все варианты расчёты вариантов развития событий рассчитаны на пригодятся нам в этот час. Планы составлены, цели поставленызадачи намечены, техника готовится. Мы должны нанести сильный, быстрый и точный удар, не имея другой цели ни перед глазами, ни в мыслях. Мы Если мы потерпим неудачу – , все потерпят неудачу. Мы Если мы добьёмся успеха – , это поможет другим выполнить главную задачу.
– — Мы не можем полагаться на неаугментированные неулучшенные войска, – — сказал НамаиНамахи. –Мы знаем— Нам известно, что верхние уровни космического порта космопорта разгерметизированы, а нижние теперь заражены как чумой, так и якша. Это самая сложная обстановкасамые сложные условия, в которой каких мы когда-либо сражались. По этой причине наша единственная поддержка поддержку нам будет исходить от мобильной бронетехникиоказывать манёвренная бронетехника, собранной собранная сы-ИльяИлией.
– — Я достала столько корпусов«коробочек», сколько смогла, – сказала — произнесла она. – — Все защищены от токсиновс токсозащитой, укомплектованы экипажами и переоборудованы для ближнего боя вблизи. Я потянула Потянула за кое-какие ниточки. – Она криво .. — Раваллион лукаво усмехнулась себесвоим мыслям. – В этой куче — Это орава пушек сотня из сотни полков. В итоге мы переквалифицировали их всех, объединив командование. Вы отправитесь на войну с Первым Терранским бронетанковым. Первым и последним, может бытьвозможно, но в этом звучит всё равно есть что-то приятноенеплохо.
– — Танки? – спросил Цолмон — уважительно, но скептическисо скепсисом спросил Цолмон. – — В космическом порту?
– — Ты не видел его изнутри, – сказал — вмешался Шибан. – Это место построено — Он построен для космических приёма пустотных кораблей – : там можно двигаться пятью “Гибельными клинками” провести пять «Гибельных клинков» в ряд и ни разу не задеть поцарапать каменную кладку.
– — Колоссы находятся в восьмидесяти километрах от границ порта, – — сказал НамаиНамахи. – Прямой переход — Переход напрямую через оккупированную территорию, все транзитные пути уничтоженыразрушены. Наш единственный шанс – — это скорость. Мы увязнем – Увязнем, и тогда все умрём на открытом месте. Проникнем в него – и, по крайней мереА вот если прорвёмся внутрь, тогда у нас хотя бы будет крыша над головой. Мы вернём основные орбитальные системы комплексы и снова заставим их посадочные корабли вражеские десантные суда бояться планетарной высадки.
– — По всему этому участку окопались вражеские силынеприятеля, – — осторожно сказал произнёс Айнбатаар. – — Они не все будут сметены.
– — Нет, это будет борьба нам предстоит биться с самого начала, – — сказал Шибан, и по тону его металлический голос звучал такметаллического голоса показалось, как будто что он с нетерпением ждал этогопредвкушает это. – — Однако наша концентрация будет высокоймы сосредоточим плотный кулак, и мы нам не собираемся нужно удерживать позиции, просто прорвёмся сквозь — только прорваться через них.
– Даже если так— Всё равно, – заметил — заговорил Хулан. – — Мы можем справиться с наземными войсками, учитывая внезапность, но наше воздушное прикрытие исчезловоздушного прикрытия у нас больше нет.
– — Не совсемтак, – — сказал КаганДжагатай, глядя на Джангсая. – — По крайней мере, я надеюсь, что не совсем.
– — Цель достигнута, Каган, – сказал Джангсай— доложил хан, кланяясь. – — Платформа будет двигатьсяпереместится, как приказано.
– — Орбитальная крепость “Небо”''«Небо»'', последняя из тех, что были приземлены моим братомкоторые приземлил мой брат, – сказал Каган— произнёс Джагатай. – — Она пострадала, но сохранила иммерсионные двигатели плотной среды и может защищать прикрывать наступление на с малой высотевысоты. Вместе с темЕсли добавить то, что осталось от атмосферных сил легиона, мы сможем установить относительную получим кое-какую защиту в воздухе. Это не будет Не идеально, но это будет хоть что-то.
– — Мой Хан, – — отважился спросить он, ведомый не из-за недостатка решимостималодушием, а потомуосознанием того, что это нужно было спросить определить ответ сейчас, нужно было решитьразделаться с этим до того, прежде чем как возвращение станет невозможным. – — Мы можем это сделатьсправимся?
– — Нет, если мы будем медлитьпромедлим, – — тихо сказал онДжагатай. – — Ещё день, может быть, два, и момент будет упущен. Как только ''он '' всё подготовит, у нас не хватит сил сломить его. Это должно произойтиНужно ударить, пока он поглощён своими завоеваниями. У него есть За ним численное преимущество, у него есть его дары, у него есть его сила. Всё, что есть у нас – это , — то, на что мы полагались всегда полагались. Быть быстрееНаша быстрота. – Он — Хан мрачно улыбнулся. – Посмотрим— Взгляните, что мы на самом деле можем сделать для Империума? Сможем Сумеем ли мы выдержать поддержать его сейчас, неся его тяжесть взвалив себе на своих плечахплечи? Не такНет, нас не для чего мы были созданыэтого создавали. Но мы можем убивать за него. Мы можем ломать, мы можем сжигать, мы можем разрушать. – — Улыбка исчезла. – — Мы сделали всё, о чём они нас просили. Мы удержали их линию фронта, завоевали прочертили её своей кровью, и но этого оказалось недостаточноне хватило. Если нам суждено умереть здесь, в мире, в котором нет души и открытого неба, чтобы радоватьсярадующего тебя, тогда мы умрём, делая то, чему нас учили.Примарх оглядел зал, заставляя каждого хана почувствовать, что он здесь единственный, единственный, кто наслаждается этим последним доверием перед тем, как прозвучат боевые горны и заработают двигатели.
– Только проведите меня к моему братуПримарх оглядел зал, – сказал Хани под его взором каждому хану почудилось, что он здесь только один, – единственный, кому Джагатай напоследок доверяет свои мысли перед тем, как прозвучат боевые горны и пусть вечность будет моим судьёй, я навсегда вычищу его зловоние из вселеннойзаработают двигатели.
=ВТОРАЯ ЧАСТЬ=
'''Отсутствие определённости'''
'''Погоня'''===Глава девятая===
'''Пустое гнездо'''
Потребовалось некоторое время, чтобы запах исчез. Олл Перссон пережил много плохого за свою неестественно долгую жизнь. Некоторое из худшего произошло недавно, во время всего этого беспорядочного шатания в пространстве и времени. Эти встречи перетекали одна в другую, просто череда всё более зловещих передряг и побегов, никогда не зафиксированных в какой-либо надёжной истории или устойчивом ощущении местоположения, никогда не становившихся последовательными, предсказуемыми или понятными.Отсутствие определённости
Судьба солдата всегда была такой – долгие периоды скуки, внезапные вспышки ужаса. Впрочем, для Олла долгие периоды скуки длились столетиями, из-за чего недавние вспышки ужаса казались ещё более яркими и неконтролируемыми.И всё же, несмотря на всё это, ничто из пережитого ни в этой войне, ни в любой другой, не было хуже, чем улей Хатай-Антакья.Погоня
Он сидел в главном трюме лихтера, обливаясь потом, чувствуя лихорадку и не в силах унять дрожь в руках. Он знал в чём дело – отсроченный шок, избыток адреналина и кортизола, которые теперь переполняли его желанием сражаться или бежать. Или, может быть, просто обычный нервный срыв. Они всегда запаздывали с ним. В райском улье он так упорно боролся за то, чтобы остаться в живых и держаться подальше от приторно-сладких кошмарных садов, что свалиться от слабости не было вариантом. Теперь последствия настигали его, и такой исход казался действительно очень вероятным. Он по-прежнему чувствовал тот запах на одежде, коже и волосах.Пустое гнездо
Но он не мог позволить этому взять верх. Ещё нет. Возможно, через несколько дней он сдастся и, наконец, найдёт какой-нибудь выход. Однако теперь он как никогда близок к тому, чтобы оказаться там, где должен. Всё складывалось воедино.
''Ещё немного, Олланий''Запах пропал не сразу. За свою неестественно долгую жизнь Олл Перссон испытал много чего плохого. Кое-что из самого худшего произошло недавно, сказал он себев ходе всего этого беспорядочного шатания через пространство и время. ''Ты можешь развалиться на частиЭти столкновения перетекали одно в другое, когда мы доберёмся тудасливаясь в череду всё более зловещих потасовок и побегов, если захочешь. Сейчас с тобой незнакомые люди. Совершенно незнакомые. Не устраивай сценкоторые никогда не опирались на надёжный фундамент последовательной истории или ощущение точного местоположения, только никогда не перед ними''становились упорядоченными, предсказуемыми или понятными.
Он старалсяУ солдата всегда такая судьба: долгие периоды скуки, внезапные вспышки ужаса. Он держал голову высоко поднятой. Он потел Впрочем, для Олла «долгие периоды скуки» длились веками, из-за чего недавние мимолётные промельки ужаса казались ещё более яркими и с трудом глотал, но не потерял сознаниенеконтролируемыми.
Зибес тоже был в плохом состоянии. Он начал раскачиваться, очень медленно, обхватил руками лодыжки, его затылок бился о внутреннюю стенку трюма. Кэтт была угрюма – Олл догадался, что она с подозрением относится к новым людямОднако же, которых они взяли с собой. Графт, конечно, не обращал несмотря на всё это внимания. Кранк, однаконичто из пережитого ни на нынешней войне, выглядел полунадломленнымни на любой другой не могло сравниться в кошмарности с тем, его внешняя твёрдая оболочка почто произошло в улье Хатай-прежнему оставалась, но пустота внутри была очевидна. Он будет скучать по Рейну. Они все будутАнтакья.
А Он сидел в главном трюме лихтера, обливаясь потом появились новичкии лихорадочно дрожа. ЛидваРуки безостановочно тряслись. Олл знал, в чём дело: отсроченный шок, прототип космического десантникаизбыток адреналина и кортизола, которые теперь безостановочно командовали ему «биться или бежать». А может, которого привёл Джонпросто обычный нервный срыв. Олл сразу узнал старого телохранителя ЭрдыУже давно пора, несмотря на кстати. В райском улье он так упорно боролся за то, чтобы выжить и не попасть в приторно-сладкие чудовищные сады, что прошло много времени с тех порне имел права свалиться от шока. Теперь последствия настигали его, как они нормально общалисьи обморок казался очень даже вероятным. Очень странно снова оказаться в такой непосредственной близости. Лидва, со своей стороныОн по-прежнему чувствовал тот запах на одежде, воспринял всё это спокойнокоже и волосах.
Последние двое были самыми странными из всехНо он не мог позволить себе уступить слабости. Колдунья по имени АктейяЕщё нет. Возможно, которая появилась как через несколько дней Перссон сдастся и наконец отыщет какой-то призванный джинн именно в тот момент, когда казалось, что они вообще нибудь выход. Однако теперь он как никогда не выберутся из Хатай-Антакьи, и её спутник, тот, кто называл себя Альфарием. В отличие от остальной группы, эти двоеблизок к тому, похоже, зналичтобы попасть туда, куда идутнужно. Похоже, у них был какой-то планВсё складывалось воедино.
Хотя«Ещё немного, возможноОлланий, это было просто бахвальство – Олл на собственном горьком опыте убедился— сказал он себе. ''—'' Когда мы доберёмся туда, что тетам и расклеишься, кто, на первый взгляд, лучше всего контролировал ситуацию, часто оказывались теми, у кого хватка была самой шаткойесли захочешь. Сейчас с тобой незнакомые люди. Кроме Него, конечноСовершенно незнакомые. Он всегда точно зналНе устраивай сцен, куда идёттолько не перед ними».
Олл закашлялся, сильно сжал кулаки, пытаясь собраться с мыслямиПерссон старался. Они сумели выжитьОн держал голову высоко поднятой. Теперь предстояло решитьОн потел и сглатывал слюну, что делать дальшено не терял сознание.
Поэтому он просто сказал это вслухЗибесу тоже приходилось туго. Нужно было с чегоОн уже какое-то начинатьвремя раскачивался, очень медленно, обхватив руками лодыжки, и бился затылком о внутреннюю стенку трюма. Кэтт хмурилась — Олл предположил, что она с подозрением относится к новым людям, которых они взяли с собой. Графт, конечно, не обращал на всё это внимания. Кранк, однако, выглядел почти сломленным: твёрдая внешняя оболочка никуда не делась, но внутри явно зияла пустота. Ему будет не хватать Рейна. Как и им всем.
– Что нам А теперь делать? – спросил онперейдём к новичкам. Лидва, прототип космодесантника, которого прихватил с собой Джон. Олл сразу узнал старого телохранителя Эрды, хотя прошло много времени с тех пор, как они в последний раз беседовали по-настоящему. Странное ощущение — снова оказаться так близко от него. Лидва, со своей стороны, воспринимал всё это спокойно.
Кранк Последние двое были самыми странными из всех. Колдунья по имени Актея, которая появилась, будто некий призванный джинн, именно в тот момент, когда казалось, что они вообще никогда не поднял головувыберутся из Хатай-Антакьи, и её спутник, тот, кто называл себя Альфарием. Кэтт с отвращением отвернуласьВ отличие от остальной группы эти двое, похоже, знали, куда идут. Актейя рассмеяласьВидимо, хотя и не злоследовали какому-то плану.
– Твой друг пилотирует эту штукуХотя, – сказала онавозможно, они просто блефовали — Олл на горьком опыте убедился, как часто оказывается, что у тех, кто вроде бы крепче всего держит ситуацию под контролем, в действительности самая ненадёжная хватка. К Нему это, конечно, не относилось. – Может бытьОн всегда точно знал, стоит спросить егокуда идёт.
– Он просто уводит нас отсюдаОлл закашлялся и стиснул кулаки, – сказал Оллпытаясь собраться с мыслями. Они сумели выжить. – Когда мы в следующий раз приземлимсяТеперь предстояло решить, он задаст мне тот же вопрос. Я собираю мнениячто делать дальше.
– Мы все знаем, куда идём, – угрюмо сказала КэттПоэтому он просто сказал это вслух. – Туда, куда мы шли Надо же с Калта. Во Дворецчего-то начать.
Зибес кивнул— Что нам теперь делать? — поинтересовался Перссон.
– ДворецКранк не поднял головы. Кэтт с отвращением отвернулась. Актея рассмеялась, – пробормотал онпусть и беззлобно.
– Дворец? – спросил Олл— Эту штуку пилотирует твой друг, беспокоясь о Зибесе— сказала она. — Возможно, но вынужденный пока игнорировать стоит спросить его. – Я имею в виду, что мы планируем? Просто появиться? Поздороваться? Посмотреть, смогут ли они втиснуть ещё несколько бойцов и найти что-нибудь полезное для всех нас?
– — Он просто увозит нас отсюда ко всем чертям, — произнёс Олл. — Когда мы в следующий раз приземлимся, он задаст мне тот же вопрос. Я собираю мнения. — Мы все знаем, куда идём, — угрюмо сказала Кэтт. — Туда, куда мы шли ещё с Калта. Во Дворец. Зибес кивнул. — Дворец, — пробормотал он. — Неужели? — сказал Перссон. Зибес его беспокоил, но пока он ничего не мог предпринять. — В смысле, что мы планируем? Просто явимся туда? Скажем «здрасьте»? Посмотрим, смогут ли они втиснуть туда ещё несколько бойцов и найти какое-нибудь полезное дело для всех нас? — Тебе нужно только быть там, – — сказала АктейяАктея. – — По крайней мере, я так считаю. Рассеянное Разрозненное братство собирается как раз соберётся в тот моментчас, когда над всем заходит и вся зайдёт солнце.
– — Но я не хотел в этом участвовать. Джон может быть убедительнымумеет убеждать, когда у него есть желаниеподходящий настрой, и но даже он сейчас летит вслепую. Теперь у нас мало времени. – Он — Перссон взъерошил волосы. Они , от которых по-прежнему воняли несло теми ужасными духами. – — Итак, давайте начнём с самого начала – кто . Кто ты, почему ты здесь, кто твой попутчик и почему именно он?
– — Я – — Аль... – — начал космический десантниккосмодесантник.
– — Даже не ''думай'' повторять это снова, или, да поможет мне богклянусь чем угодно, я открою эти чёртовы двери и убью нас всех, – — огрызнулся Олл.
– — Он – — последний остаток участник старой пьесыигры, – — спокойно сказала АктейяАктея. Она переместилась, прислонившись к поудобнее села на металлической скамье, на которой сидела, и длинное платье окутало складками её костлявое тело заставляло длинное платье растекаться волнами. – — Послан на Терру присматривать за делами для своего хозяина. Наши пути пересеклись, и с тех пор мы у нас общие интересы.
– Чтобы снова подтолкнуть — Снова продвигаете старую линию Кабалатему с Кабалом? – — скептически спросил Олл.
– — Нет, эта нить перерезана, – — ответил Альфарий. – — Приказы всегда могут изменитьсясклонны меняться. Моя нынешняя обязанность – — доставить леди госпожу туда, куда она пожелает.
– — Во Дворец, – — повторила Кэтт , всё так же раздражённо.
– — Конечно, – — сказала АктейяАктея.
– — Но ''почему''? – — спросил ОллПерссон. – — И почему зачем ты настолько уверена, что взяла так стараешься взять нас с собой?
– — Потому что я узнала, что в этой драме нет определённости, только вероятности, – сказала Актейя— произнесла ведьма. – — Если бы я знала, ''что'' я должна мне нужно делать и ''как'', тогда я бы это сделалатак и поступила. Но суть тут вот в чём дело. Здесь есть архетипы. Определённые типы людей. Некоторые Одни очень мощные. – Она , — Актея посмотрела на Кэтт, – и некоторые — другие очень простые. – Она посмотрела , — она взглянула на Графта. – — В этом флайере “моментальный снимок”транспорте собран некий... Что-тосрез состояния. Нечто, собранное вместе соединённое судьбой, случайным образомвроде бы случайное, но всё же охватывающее все основные категории. У нас есть тут женщины, мужчины, состояния между ниминечто неопределённое. У нас есть тут сервитор, фермерземледелец, псайкер, солдат, вечный, космический десантник… космодесантник... ты понимаешь, к чему я клоню?
– — Не совсем.
– — Что это не случайностьсовпадение. Что это призывНас призвали. СборСвели вместе.
– Кем— Кто?
– — Я не знаю. – Она улыбнулась и — Улыбнувшись, ведьма закатила невидящие глаза. – В самом деле — Правда не знаю. ЖитьКогда ты живёшь, умирать умираешь и снова жить – живёшь, это не слишком помогает лучше понять эторазобраться в чём-то подобном. Большую часть времени Чаще всего остаётся просто догадыватьсягадать, что происходит. – Выражение её лица — Она снова стало серьёзнымпосерьёзнела. – — Но некоторые одни из вас были активнывели себя активно, как Джон. Как я. Другие были пассивны не желали действовать, или втянуты же их втянули в это путешествие. Я не Не думаю, что это имеет значение. Важно то, что мы ''здесь'', направляемся туда, где нам нужно быть. И мы все по-настоящему должны быть там – попасть туда — не только ты, не только Лидва, но и все мы.
– — Потому что ты страхуешь ставкихочешь подстраховаться, – — сказал Олл.
– — Потому что она всё выдумывает, – сказала — вмешалась Кэтт. Она подняла Подняв голову и , женщина бросила на другую женщину ведьму злобный взгляд. – — Она ни черта не знает. Я это чувствую.
– — Полегче, – сказал — произнёс Олл, вдобавок . Вдобавок ко всему у него начинала раскалываться голова. Боже, он чувствовал себя ужасно. – — Даже если это правдаи так, она не хуже любого в худшем положении, чем любой из нас. – Он — Перссон слабо улыбнулся Кэтт, стараясь поддержать, потому что сочувствовал ей. – — Послушайте, мы всего лишь следовали интуиции, не так ли? Надеялись, что у Джона будут ответы. Но полагали, как я думаю, догадывались, что у него их нет.
– — Я просто пыталась убежать, – — сказала Кэтт.
– — Вот так всё и начинается, – сказала Актейя— заявила Актея.
– О— Ой, ''заткнись'', – сказала ! — огрызнулась Кэтт.
– — Ладно, хватит! – — сказал Олл. Ему , сознавая, что ему нужно было двигатьсяподвигаться. Ему нужно было Надо размять затёкшие ноги и немного подумать. – Всё — Знакомство началосьпросто отлично, как началось. Но но давайте обратимся к положительным моментамискать плюсы. Мы живы. Мы – — в основном – — не хотим убивать друг друга. У нас есть немного времени. И мы все хотимжелаем, так или иначе, вернуться прийти к Императору.
– — Нет, нет, – — возразила АктейяАктея. – Это то— Я как раз пыталась сказать, что я пыталась сказать – это не простое действие. В узоре много нитей, как говорили на Колхиде.
– — Что ты хочешь этим сказатьимеешь в виду? – спросил — поинтересовался Олл, чувствуя, что пожалеет о своём вопросе.
– — Ты можешь пойти за Императоромк Императору, если тебе нужно, – — сказала АктейяАктея. – — И я помогу тебе. Я подведу Подведу тебя так близко, как только смогусумею. Но я здесь не поэтому.
– — Потому что ''я'' иду за ''ним'', – сказала она— произнесла ведьма. – — Я иду за Луперкалем.
Некоторое время спустя Олл выбрался из трюма и поднялся по ступенькам В кресле первого пилота сидел Джон, который пристально смотрел вперёд, на темнеющее небо. Ещё продолжался день, но горизонт на севере — в кабину лихтеранаправлении их полёта — быстро окутывала красноватая тень. Он протиснулся через крошечный люк и сумел неуклюже плюхнуться Лицо Грамматикуса неподвижно застыло, он напряжённо сжимал челюсти. Возможно, необходимость сосредоточиваться на том, чтобы держать их всех в кресло второго пилотавоздухе, пошла ему на пользу. Вероятно, это помогло ему не думать о том месте, откуда они сбежали.
Джон сидел в кресле первого пилота и смотрел вперёд, на темневшее небо. Был ещё день, но северный горизонт – тот, к которому они направлялись, – быстро погружался в красноватую тень. Выражение его лица было неподвижным, линия подбородка напряжённой. Может быть, концентрация на том, чтобы держать их всех в воздухе, пошла ему на пользу. Может быть, это удержало его от мыслей о том месте, откуда они сбежали. – — Как у тебя дела? – — спросил Олл.
– — Я думал, что всё пойдёт совсем не так, – — наконец ответил он в конце концовДжон.
Олл Перссон кивнул:
– — Я тоже.
– — Так что ты узнал? – — спросил Джон.
– — Я не знаю, чему верить, – — ответил Олл. – — Она утверждает, что родилась на Колхиде. Потом умерла. Затем переродилась. Как ты.
– — Больше нет.
– — Она сказала, что находилась в сознании в варпе. – — Олл покачал головой. – — Я не знаю. Что это вообще значит? Ты можешь это Как такое проверить?
– — Она знала, где нас найти. Я полагаюПолагаю, что это не случайно.
– — Послушай, мне жаль, – — наконец сказал он Перссон слабым голосом. – — Что меня я не было тампришёл туда, где куда мы договорились быть. И что ты оказался в... том месте.
– — Это не твоя вина. И ты вернулся.
– — Да, но это былотам был...
– Чёрт возьми— Ад. Да, именно так оно и было. Во всех отношениях. Но ты вернулся. – Он повернулся — Повернувшись к Оллу и , он вымученно улыбнулся. – — И теперь я знаю то, чего никогда бы не узнал обнаружил раньше. Нет худа без добра, а, господин магистр войны?
– Возможно— Наверное, мне следовало сказать тебе давным-давно.
– Возможно— Наверное.
– Я предпочёл быть фермером— Земледельцем мне больше нравилось.
– — Да, но мы не всегда получаем то, что чего хотим, не так ли?
– Думаю— Видимо, нет.
– — Она говорит, что нам суждено было встретиться, – сказал — заговорил Олл через некоторое время. – — И что все мы – — архетипы, того или иного родавида. Своего рода репрезентативная выборка.
– — Чтобы отстаивать интересы человечества.
– Что-то — Нечто в этом роде. Но чего бы она не хочетни хотела, это не то, чего хотим мычто нужно нам. Я не Не знаю, что думает ли она думает о томнад тем, что делает, но это включает ей в себя приход том числе надо подобраться к ГоруХорусу.
– — Чтобы убить его?
– Может быть— Возможно. Её трудно припереть к стенкеВ ней тяжело разобраться. На данный момент наши пути идут параллельно, и, похоже, для неё этого достаточно.
– — Зато для меня недостаточно— нет. – — Голос Джона стал жёстче. – — Теперь я кое-что почувствовал. Я никогда не чувствовал ощущал этого раньше. Я Да, я слушал ксеносов и понимал их аргументы. Те, что о Хаосе. Но теперь я это почувствовалпрочувствовал его на себе. Это Он ''моёкоснулся''меня. Я И я убью ГораХоруса. Я убью Императора. Я убью их всех, кого угодно, если это избавит тем самым избавлюсь от этогоХаоса. – Он — Грамматикус оглянулся на Олла, его лицо исказилось от ярости и горя. – Это должно закончится— Хаос должен убраться.
– — Не думаю, что это так просто.
– Это моё дело— Для меня — да. И я теперь могу говорить на том жаргоне, помнишь? Я могу делать всё, что угодно.
– — Тебе нужно отдохнуть, – вот — только и всё, что он сказалПерссон. – — Мы летим уже несколько часов.
– — Я в порядке.
– — Ещё час или около того, а потом мы приземлимся.
– — Времени мало.
– ИнтересноТогда в памяти Олла внезапно всплыло кое-что. На них охотилось нечто, куда оно делосьсущность на самой грани восприятия. После всякого прыжка, – произнёс онсовершённого ими, после каждого перемещения в пространстве и времени казалось, что эта тварь почти настигла их, неведомая, но очень опасная. И так шло вплоть до побега из улья.
– — Интересно, куда оно делось, — произнёс Перссон. — Что?
– Тварь— Существо, котораякоторое... – Он — Олл замолчал. – — Не бери в голову.
“''Что это было«Что же оно такое?'' – — думал он. – ''— И куда оно делось?''”»
Как только они все ушли, место снова показалось слишком большим, слишком пустым. Старое проклятие матерей. Не то чтобы Сейчас она до сих пор считала себя таковой, но всё женаблюдала за своими служителями. Это пробудило воспоминанияНекоторые из них танцевали вокруг костра, и отбрасывая длинные тени на очень короткое время её изолированное выжидание снова почувствовало себя немного более сопричастным с окружающим миромпесок. Над ними мерцали под звёздами огромные круги кварца.
Это был редкий перерыв в погоде. В течение нескольких дней с востока налетали песчаные бури, жестокие и с терпким запахом. Она укуталась на время бедствия, держала голову опущенной, плотнее привязала матерчатые покрывала к столбам и извлекла из этого максимум пользы. Бури заставили её думать о Джоне, который пришёл сюда и снова всё перевернул, заставив пережить всё заново, вспомнить всё, а затем снова ушёл в эпицентр надвигавшегося смятения, забрав с собой Лидва и многое другое. Она знала, что перерыв продлится недолго. Учитывая происходившее, это мог быть последний разчто творилось в мире, когда она видела вполне возможно, что потом ей ещё очень долго не доведётся увидеть ясные звезды за очень долгое время, и поэтому она села на голый камень и смотрела на них. Их свет был древним. ВсёВсе лучи, что достигало достигавшие её сейчас, отправилось отправились в путь задолго до её рождения, до того, как она сделала что-либо совершила любой из того, что сделаласвоих поступков, и всё же это по-прежнему тот факт, что вмешательство было подготовлено, никуда не исчезло – ''никуда'' – вмешательство и его последствияисчезал. Все результаты Последствия того рассеивания теперь сейчас отражались на Терре: примархи вернулись на Терру, чтобы устроить ужасное опустошение, но и всё же ясный чистый свет этих домашних их родных систем горел в небе, долетая из прошлого, как будто никогда ничего не происходило и никогда не произойдёт.
В конце концов, когда над высокими дюнами взошла кровавая лунаСев на низкую кровать, она пошевелилась, встала положила голову на кедровую раму и побрела обратно к своему каменному домику. Она нырнула под низкую притолокуощутила, налила воды из кувшина в миску и плеснула себе на лицокак прогибаются деревянные перекладины. Она направилась к самой внутренней В комнате и размотала капюшон, пробираясь сквозь шёлковые занавескипо-прежнему тёплой, пахло агаровым деревом. Внутри горела только одна свечаВсё окутывали тени, воск собирался которые танцевали в лужи и заставлял пламя колебатьсятакт дрожащему язычку пламени.
Она села на низкую кроватьПротянув руку к фитилю, она затушила огонёк, прислонив голову к кедровой раме откинулась назад и чувствуязакрыла глаза, как прогибаются деревянные перекладинысцепив руки на коленях. В комнате по-прежнему было теплоПогружаясь в сон, пахло агаровым деревомона не слышала ничего, её окутывали теникроме слабых щелчков и хлопанья матерчатых навесов снаружи, которые танцевали в такт движениям одинокого языка пламенишелеста травы под ночным ветерком, звуков своего ровного, глубокого дыхания.
Она протянула руку, чтобы потушить фитиль, откинулась назад и закрыла А потом она резко открыла глаза, положив сцепленные руки на колени. Когда она погрузилась в сон, всёуслышав слова, что она могла слышать – это слабые щелчки и хлопанье матерчатых навесов снаружи, шелест травы под ночным ветерком, звук своего ровного, глубокого дыханиявыплыли из темноты.
Пока слова не выплыли из темноты— Здравствуйте, заставив её глаза резко открытьсябабушка, — произнёс Эреб, стоявший в ногах кровати. — Думаю, нам нужно поговорить.
– Привет, бабушка, – произнёс Эреб, стоявший в ногах кровати. – Думаю, нам нужно поговорить.
''Эреб встречается с Эрдой''.==ДЕСЯТЬ=Глава десятая===
'''Коробки смерти'''
'''Магистр осады'''Коробки смерти
'''Выезд'''Магистр осады
Он резко проснулся. Каска немедленно пошевелился, голова пока не прояснилась, но прежние реакции почти не пострадали, он спрыгнул с койки и крикнул экипажу собираться. Зазвенели сирены.Выезд
Помещение было большим, холодным, в основном неосвещённым и пахло сотнями прижатых друг к другу тел. Пол терялся в мешанине вещмешков и скомканной униформы. Трёхместные койки стояли длинными рядами. Залы общежитий в оборонительном бастионе выглядели почти одинаково, где бы они ни находились, хотя этот конкретный оказался более убогим, чем большинство, с протянувшейся по западной стене длинной трещиной. Каска предположил, что они находятся глубоко под землёй, хотя с момента прибытия не мог подтвердить это. Под землёй, над землёй, теперь не имело большого значения, потому что небо было чёрным, и земля была чёрной, и всё покрывала грязь – ты сражался во тьме, где бы ты ни оказался.
Тем Каска резко проснулся. Он немедленно пришёл в движение: голова ещё не менее, по крайней мере, теперь он знал своё местоположение – Колоссовы врата, расположенные так далеко на востоке, что он думалпрояснилась, но давние рефлексы пока что там вообще ничего не осталось, кроме костей и пятен кровиподводили его. Похоже, он ошибался на этот счёт. Там находился легион. Целый или, по крайней мере, то, что осталось от целого после семи лет непрерывных боёв. Как только он узнал об этомСпрыгнув с койки, то на мгновение пришёл в восторгТальвет крикнул экипажу собираться. Яндев был прав, это выглядело как контрнаступление, что-то, что снова взбодрит кровь и избавит от чувства проклятой депрессии из-за всего на свете. Возможно, именно поэтому всё так растянулось за Сатурнианской – командование планировало это, готовое снова занять позиции, открыть новый фланг для борьбы с врагомЗвенели сигналы тревоги.
С тех порОни разносились по большому, холодному, однакоплохо освещённому помещению, состоялись брифингигде пахло сотнями прижатых друг к другу тел. Пол терялся под грудами вещмешков и скомканного обмундирования. Череда воинов V легиона приходила, чтобы поговорить с собравшимися командирами танков, каждый раз другойТрёхместные койки стояли длинными рядами. Все они Казарменные залы в любом оборонительном бастионе выглядели изрядно потрёпаннымипочти одинаково, с помятыми доспехами и разбитыми лицами. Но где бы они были вежливыми и склоняли головы перед собравшимсяни располагались, хотя именно этот оказался более убогим, прежде чем перейти к делубольшинство: по западной стене тянулась длинная трещина. Стало очевидноКаска предполагал, что речь шла вовсе они находятся глубоко под землёй, хотя с момента прибытия не о томмог найти подтверждение. Впрочем, чтобы отбросить врага, во всяком случаетеперь не имело большого значения, под поверхностью ты или на основных фронтах. Выяснилосьповерхности, потому что мобилизационный резерв для подобного наступления давно иссяк. Речь шла о захвате космического порта Львиные вратанебо было чёрным, изгнании захватчиков и вводе в строй орбитальных орудийземля была чёрной, а затем удержании этого места настолько долго, насколько они смогут. Даже если удастся достигнуть первой цели, они будут окружены, отрезаны от любого возможного пополнения запасов и вынуждены уйти в глухую оборону против врагавсё покрывала грязь — ты сражался во тьме, который, казалось, распоряжался почти бесконечным количеством войск. И это было единственным, что являлось совершенно неприемлемым для танков. Они были прожорливыми, темпераментными зверями. Если вы не могли заправлять их топливом, снабжать снарядами, ремонтировать повреждения, когда в них попадали, то вы, по сути, жили в медленно движущемся гробугде бы ни оказывался.
И из всех возможных танковТем не менее теперь он хотя бы знал своё местоположение — врата Колоссов, которые находились так далеко на востоке, что прежде он думал, будто там вообще ничего не осталось, кроме костей и пятен крови. Похоже, Каска ошибался на этот счёт. Там располагался целый легион. Или, по крайней мере, то, что осталось от целого после семи лет непрерывных боёв. Только узнав об этом, Тальвет на мгновение пришёл в которых можно было застрятьвосторг. Яндев не ошибся, “Леман Русс”это правда выглядело как контрнаступление — нечто, пожалуйспособное снова взбодрить кровь и избавить от подавленности, был худшимвызванной всем на свете. Люди говорили о нем как о Гордости ИмпериумаВозможно, именно поэтому все оттянулись так далеко за стену Сатурна: штаб заранее планировал это, величайшем боевом танке в истории человечестваготовился отбивать территории, оплоте Великого крестового походаоткрыть новый фланг для борьбы с врагом.
Это было дерьмомС тех пор, однако, состоялись инструктажи. Воины V легиона приходили чередой, сменяя друг друга, чтобы поговорить с собравшимися командирами танков. Все Шрамы выглядели изрядно потрёпанными, с помятыми доспехами и разбитыми лицами. “Леман Русс” представлял собой настоящую смертельную ловушкуНо они вели себя вежливо и кланялись солдатам, прежде чем перейти к делу. Его высокий профиль был настолько общеизвестно ужаснымСтало очевидно, что ни один офицер речь идёт вовсе не хотел быть командиром роты – единственноео том, что достаточно великочтобы отбросить неприятеля, чтобы прикрывать “Леман Русс” во время операций – это другой “Леман Русс”всяком случае, не на основных фронтах. Выяснилось, так что лучше держать командное подразделение впереди себя как можно дольшемобилизационный резерв для подобного наступления давно иссяк. Его хрупкие гусеницы были обнаженыРечь шла о том, чтобы захватить космопорт Львиные врата, изгнать захватчиков и ввести в строй орбитальные орудия, а броня представляла собой мешанину легко поражаемых вертикальных плоскостейзатем удерживать объект настолько долго, насколько получится. Стандартная модель со спонсонами просто обладала ещё одной плоской поверхностьюДаже если удастся достигнуть первой цели, они будут окружены, отрезаны от любых возможных путей пополнения запасов и вынуждены уйти в глухую оборону против врага, которую нужно уничтожитькоторый, ещё одна причина радоватьсяказалось, что их нетрасполагал почти бесчисленными войсками. Внутри было шумно А это и пламя легко вспыхивало всякий разесть то единственное положение, когда погрузчик слишком громко чихалв которое нельзя ставить танки. ИОни — прожорливые, если вам действительно норовистые звери. Если ты не повезло с этими спонсонамиможешь заправлять их топливом, снабжать снарядами, ремонтировать повреждения, когда те отказывают, оставался всего один аварийный люкто ты, прямо в верхней части главной башнипо сути, и поэтому шансы выбраться живым живешь в случае слишком вероятной катастрофы были почти равны нулютихоходном гробу.
НетИ среди всех бронемашин, тот, кто спроектировал “Леман Русс” – Каска всегда считал, что на самом деле это не примарх VI – был идиотом. Или садистом. Или и то, и другое. Единственными достоинствами, которыми обладал танк, являлись дешевизна, механическая надёжность и определённая высокая живучесть в количественном отношении. Конструкция была настолько брутально простойкоторых можно застрять, что Империум мог выпускать их миллионами. Не имело значенияпожалуй, что каждая отдельная машина была примером самоповреждениянет ничего хуже, когда вы могли сокрушить поле боя сотнями таких машинчем «Леман Русс». А установленная спереди лазерная пушка, по крайней мере, могла продолжать стрелять до тех порЛюди называли его Гордостью Империума, пока величайшим боевым танком в её силовых установках оставался зарядистории человечества, что делало имевшуюся у снарядов склонность заканчиваться несколько меньшей катастрофойоплотом Великого крестового похода.
Тем Полная хрень. «Леман Русс» представлял собой смертельную ловушку на гусеницах. Его кошмарно высокий профиль приобрёл настолько печальную славу, что ни один офицер не менеежелал становиться командиром роты. Ведь единственная достаточно крупная штука, способная прикрыть «Леман Русс» во время операций, в целом— это другой «Леман Русс», у экипажей было мало иллюзий относительно танковтак что лучше тебе как можно дольше держаться ''за'' командным подразделением. Его хрупкие гусеницы не имели защиты, на которых они ехали на войнуа броня представляла собой мешанину легко поражаемых вертикальных плоскостей. Их называли “коробками смерти”Стандартная модель со спонсонными выступами? Вот тебе ещё одна ровная грань, ждущая, когда её уничтожат, “разлучниками” и другимиещё одна причина радоваться, более приземлёнными именамикогда спонсонов нет. Пехотинцы иногда косо посматривали на нихВнутри очень шумно, завидуя всей этой толстой бронеа пожары вспыхивают, но танкист “Леман Русса” зналстоит заряжающему слишком громко кашлянуть. А если тебе по-настоящему не повезло и спонсоны у танка есть, насколько всё это то остаётся всего один путь к спасению — люк на самом деле хрупкое, и что попасть под лазерный луч гораздо предпочтительнейверху главной башни, поэтому шансы выбраться живым в случае более чем сгореть заживо или быть погребённым под стеной грязи или не суметь выбраться и задохнуться от выхлопных газов двигателявероятной катастрофы почти равняются нулю.
Сирены продолжали звучатьНет, создатель «Лемана Русса» — Каска всегда считал, что на самом деле его разработал не примарх Шестого, а кто-то другой, — был идиотом. Яндев натягивал кительИли садистом. Или и тем и другим вместе. У танков не имелось никаких достоинств, Фош пыталась проснутьсякроме дешевизны, Мерк осушил канистру со вчерашней водоймеханической надёжности и определённой живучести, завязанной на массивности и массовости. Дреси просто тихо готовилась«Руссы» обладали настолько простой и грубой конструкцией, не встречаясь ни с кем взглядомчто Империум мог выпускать их миллионами. Каска и в самом деле хотел поговорить с ней Неважно, что по душамотдельности каждый танк служит примером самоистязания, когда ты способен обрушить фронт сотнями таких машин. А носовая лазерная пушка хотя бы стреляет до тех пор, узнать пока её получшебатареи питания держат заряд, но теперь уже слишком позднои это делает несколько менее гибельным тот факт, потому что это было оно, это было наступление, первое сражение оптимистично названного Первого Терранского бронетанковогоснаряды в боекомплекте не бесконечные.
– ''Шевелитесь''И всё же, народв общем и целом, – рявкнул онэкипажи почти не питали иллюзий относительно танков, в которых они ехали на войну. Их называли «коробками смерти», потянувшись за шлемом «разлучниками» и сумкойдругими, смаргивая остатки сна с глазболее приземлёнными прозвищами. – Вы знаете правила игры. ФошПехотинцы иногда косо посматривали на них, завидуя всей этой толстой броне, но танкист «Лемана Русса» знал, насколько она на самом деле хрупкая и что попасть под лазерный луч гораздо предпочтительнее, чем сгореть заживо, или оказаться погребённым под стеной грязи, или задохнуться от выхлопных газов, двигай своей чёртовой тощей задницейпошедших внутрь корпуса. Трон, где мои ботинки?
Во всём зале происходило то же самоеПо-прежнему звучали сигналы тревоги. Сотни экипажей сонно собиралисьЯндев натягивал китель, Фош пыталась проснуться, направлялись к лифтам и лестницамМерк допивал жестянку со вчерашней водой. Дреси просто тихо готовилась, пытались вспомнитьне встречаясь ни с кем взглядом. Каска действительно хотел поговорить с ней по душам, где находится их подразделениеузнать её получше, какие приказыно теперь уже слишком поздно, потому что за новое назначение в роте и куда они должны выдвигаться. Всё это время сирены продолжали греметь – ''звонвот оно, звонуже начинается, звон'' – ничуть не помогая собраться с мыслями— то самое наступление, первое сражение оптимистично названного Первого Терранского бронетанкового.
Каска и экипаж “''Айка 73''” толкались и суетились вместе с остальными— Шевелись, спускаясь на уровни вооружения. Пока они шли, стены дрожали, как никогда сильно, осыпая их пылью. На секунду народ! — рявкнул он подумал, что крепость подвергается серьёзной атаке – она находилась под обстрелом с тех порподхватив шлем и вещмешок, как они прибыли – но затем он понял в чём дело. Уцелевшие орудия Колоссов стреляли изо всех сил, сжигая последние боеприпасы, швыряя всё, что у них осталось, в пустоши за стенами. К тому времени, когда они закончат, склады полностью опустеют. Это стало их последней службой, они больше не применялись для отражения атак, а вместо этого использовалисьи заморгал, чтобы максимально выровнять пространство между крепостью и целью. Обстрел, похоже, продолжался уже несколько часов во время их недолгого отдыха. Каска испытывал осторожное уважение к артиллеристам. Это была непростая профессия, требовавшая мастерства как в абстрактной геометрии, так и в человеческих превратностях на поле бояпрогнать остатки сна. Если они правильно выполнили свою работу, продвижение будет возможно— Службу вы все знаете. Если они облажалисьФош, танки быстро наткнутся на неповреждённые огневые линиидвигай своей чёртовой тощей задницей! Трон, и это приведёт к полной неразберихе.где мои ботинки?
Пока всё вокруг сотрясалось и грохотало, они трусцой пробирались на уровни вооружения, Во всём зале творилось то же самое. Сотни экипажей сонно приходили в пещеры у самого основания секций внешней стены Колоссовсебя, которые были реквизированы несколько недель назад, расчищены направлялись к лифтам и приспособлены для новой цели. Они были забиты техникойлестницам, сотнями и сотнями каждыйпытались вспомнить, все машины укомплектованыгде находится их подразделение, заправленычто у них за приказы, исправны какое новое обозначение дали их роте и готовы к действиюкуда они должны выдвигаться. Воздушные фильтры уже гудели в предвкушении тогоВсё это время сигналы продолжали звенеть — ''дзынь, что тысячи грязных прометиевых двигателейдзынь, кашляядзынь, оживут – ожидая, когда прозвучат приказы, когда на головных танках роты будут подняты полковые знамёна, когда гусеницы придут в движение'' — ничуть не помогая собраться с мыслями.
УспокойсяПока всё вокруг сотрясалось и грохотало, они трусцой пробирались на уровни стоянок, немедленно. Успокойся. Ничего ещё даже не началось. Каска в своё время участвовал в достаточном количестве катастроф пещеры у самого основания секций внешней стены Колоссов, которые легион реквизировал несколько недель назад, расчистил и неудачприспособил для новой цели. Каждое помещение забили многими сотнями единиц техники, все машины укомплектовали, заправили, чтобы не увлекатьсяотремонтировали и подготовили к бою. Как только всё приходило Воздушные фильтры уже гудели в движениепредвкушении того, взметалась грязь что здесь закашляются и в глаза ударял дыможивут тысячи грязных прометиевых двигателей, ожидая, когда прозвучат приказы, вот тогда-то всё и пошло наперекосяк. Сохраняй спокойствиекогда на головных танках роты поднимут треугольные флажки подразделений, оставайся сосредоточенными. Держи себя в рукахкогда со скрежетом завращаются гусеницы.
– За Императора! – крикнул онА ну-ка, спокойно. Спокойно. Ничего ещё даже не началось. Каска в своё время повидал из первых рядов достаточно катастроф и провалов, чтобы не увлекаться. Как только всё приходило в движение, взметалась грязь и перед прицелами клубился дым, вот тогда-то всё и шло наперекосяк. Сохраняй спокойствие, оставайся сосредоточенным. Держи себя в руках.
– За Его народ! – эхом отозвалась командаОн добрался до танка. Как всегда, готовясь садиться. Вокруг остальные экипажи делали то же самое – маленькие ритуалы перед боемТальвет ударил машину по борту, последние проверкипрежде чем взобраться на верхнюю башню.
Яндев и Дреси забрались внутрь первыми, пролезли через боковые люки и спустились в самый низ – Дреси к панели управления двигателем, Яндев к посту лазерной пушки. Фош и Мерк последовали за ними, заняв позиции в башне у главного орудийного механизма. Каска был последним, единственным, кто держал голову и плечи над линией открытого люка. Он надел шлем, проверив уплотнители на воротнике. Они настаивали на этом на всех брифингах. ''Полный токсикологический протокол, всегда. Все шлемы надеты, все фильтры запечатаны, все люки задраены''. Он сделает это, как только они выйдут за ворота. Но сейчас, возможно, в последний раз за долгое время, — За Императора! — крикнул он будет держать голову высоко и люк открытым. Он хотел увидеть всё своими глазами.
Повсюду вокруг него слуги и сервиторы делали то— За Его народ! — эхом отозвалась команда, что должны были делать, подготавливая роты к выступлениюготовясь садиться. Впереди, в трёхстах метрах, мощные внешние двери по-прежнему были закрыты. Пол дрожал, пока орудия высоко наверху продолжали извергать снаряды. Один за другим включались танковые двигатели, выбрасывая клубы чёрного дыма. Сирены продолжали выть, последние из экипажей разбежались по своим подразделениямВокруг них остальные экипажи занимались тем же самым — маленькими предбоевыми ритуалами, включились передние люменыпоследними проверками.
– СтатусПервыми внутрь пролезли Яндев и Дреси. Забравшись в боковые люки, – передал они спустились в самый низ — Дреси к рычагам управления, Яндев к лазпушечной установке. Фош и Мерк, последовав за ними, заняли позиции в башне у механизмов главного орудия. Каска залез последним, и только он отчасти остался снаружи, по воксу командеплечи высунувшись из открытого люка. Натянув шлем, он проверил уплотнители на воротнике. Легионеры твердили об этом на всех инструктажах. Полностью соблюдать протокол токсозащиты, всегда. «Всем надеть шлемы, загерметизировать все фильтры, задраить все люки». Он сделает это, как только они выйдут за ворота. Но сейчас Тальвет будет держать голову высоко, а люк — открытым, потому что следующего раза, вероятно, придётся ждать долго. И он хотел своими глазами увидеть, внимательно слушаякак все пойдут в атаку.
– Лазерная пушка активированаПовсюду вокруг него слуги и сервиторы занимались тем, – холодно ответил Яндевчто им полагалось, заканчивая подготовку роты к выступлению. – Уровень энергии достаточныйМощные внешние двери, находящиеся в трёхстах метрах впереди, ещё не открылись. Пол дрожал — орудия высоко наверху продолжали извергать снаряды. Один за другим запускались танковые двигатели, выбрасывая клубы чёрного дыма. По-прежнему выли сирены, последние экипажи подбегали к своим подразделениям, загорались лобовые люмены.
– У меня всё хорошо— Доложиться, – ответила Фош— воксировал Каска подчинённым, её лицо в готовности прижалось к прицелу главного орудияуспевая подмечать всё вокруг.
– — Лазпушка запитана, — холодно ответил Яндев. — Энергии поступает достаточно. — У меня всё хорошо, — сообщила Фош, уже прижавшаяся лицом к прицелу главного орудия. — Двигатели запущены, – — сказала Дреси. – — Дух послушен.
– — Пять минут, – сказал — буркнул он себепод нос. – — Мы продержимся пять минут.
– — Заткнись, – ! — рявкнул Каска. – Это — Мы трудимся во имя Его работа. Это касается всех вас. Труд во имя Его работа. Увидим её.Доведём работу до конца!
''Держи себя в руках''А двери всё ещё закрыты — запечатывают их, сказал он себепогребают, сдерживают.. ''Неподвижный, спокойный, готовый''.
Когда дверные замки с грохотом открылись«Держи себя в руках, ''—'' сказал он вздрогнул от неожиданности. По залу разнеслось эхо мощных болтов-затворов, возвращавшихся в свои пазы. Затем гигантские противовзрывные двери со скрежетом заскользили вверх, сопровождаемые лязгом огромных цепейсебе. Сирены смолкли''—'' Хладнокровие, и звуки двигателей изменилисьспокойствие, набирая обороты для движения. Порывы горячего ветра ворвались в расширявшиеся щели, заставляя клубы смога кружить и извиваться. Далеко впереди Каска впервые за несколько дней увидел внешний мирготовность».
Была ночьКогда дверные замки с грохотом открылись, он вздрогнул от неожиданности. Теперь на Терре всегда была ночь – непроглядная завесаПо залу разнеслось эхо от грохота массивных засовов, задвинувшихся в пазы. Затем гигантские взрывозащитные заслонки со скрежетом поехали вверх, залязгали огромные цепи. Сирены смолкли, освещаемая только пламенем и миномётными снарядамидвигатели зарокотали иначе, адский пейзаж измученной земли набирая обороты для выдвижения. Просветы под дверями росли, в них влетали порывы горячего ветра, от которых клубы смога кружили и огняизвивались. Далеко впереди Каска впервые за несколько дней увидел внешний мир.
Приказ пришёл по коммуникаторуСтояла ночь. Теперь на Терре всегда стояла ночь — непроглядная завеса, уже потрескивавшему от помехозаряемая только пламенем и разрывами миномётных снарядов, накрывающая адский пейзаж из огня и истерзанной земли.
''Полный вперёд. Полный вперёд. Хан и Император ведут вас''Приказ прозвучал из комм-станции, уже потрескивавшей помехами.
Каскад ускорений начался с головных подразделений и волнами прокатился по колоннам, когда большие “Гибельные клинки” и “Адские молоты” раскачиваясь, съехали с пандусов в пылавшую тьму. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем пришла очередь “''Айка 73''”, части 16-й роты шестого батальона, но затем настал момент, и они поехали вместе с остальными, набирая скорость, подпрыгивая и покачиваясь к полосе чернильно-чёрного неба впереди— Полный вперёд. Полный вперёд. Каска оставался снаружи, даже когда другие командиры скользнули внутрь бронетехники, захлопнув люки Да направят вас Хан и доверившись перископам и линзам ауспиковИмператор.''
ПоэтомуГоловные подразделения начали набирать ход, и разгонный импульс волнами прокатился по колоннам, когда они снова выехали на открытое местобольшие «Гибельные клинки» и «Адские молоты», всего на несколько мгновенийраскачиваясь, он увидел всё своими глазамисъехали по пандусам в пылающую тьму. Казалось, отфильтрованным только недавно вымытыми линзами шлема. Он оглянулся и увиделминула целая вечность, как позади них уходят в ночь высокие стены Колоссовпрежде чем очередь дошла до ''«Айки-73»'', выщербленные и потрескавшиесяприписанного к 16-й роте шестого батальона, но по-прежнему неприступные. Он посмотрел вперёд и увидел простиравшиеся до горизонта руинызатем этот миг настал, пустые остовы некогда могучих шпилей ульев и жилых комплексовони, некоторые горелигромыхая, большинство стояли мёртвыми и холоднымипокатились вместе с остальными танками. Он увидел инверсионные следы первых взлетавших атмосферных самолётов легионаНабирая скорость, готовых начать бомбардировки подпрыгивая и уничтожить топокачиваясь, что пропустили большие пушки«Леман Русс» ехал к полосе непроглядно-чёрного неба впереди. Он увидел вспышки взрывов, рябь линий огня, изломанный силуэт далёкой Внешней стены, отражённое Каска по-прежнему стоял в акрах разбитого стекла и стали сияние орбитальных пустотных щитов. Количество танков вокруг было настолько великолюке, что казалосьхотя другие командиры уже соскальзывали внутрь машин, будто сама земля покатилась вперёд, собираясь в приливный ковёр из железа захлопывали люки и прометия, который обрушится доверялись перископам и пробьёт путь к краям самой землилинзам ауспиков.
Но затемПоэтому, и это было самым впечатляющим из всегокогда они снова выехали на открытое место, Тальвет, прямо пусть лишь на краю поля зрения он несколько мгновений, рассмотрел всё своими глазами, если не считать недавно очищенных линз шлема. Оглянувшись, Каска увидел горный массив космического порта Львиные врата, тёмный, как окружавшая его позади них уходят в ночьвысокие стены Колоссов, выщербленные и потрескавшиеся, но всё ещё неприступные. Он повернулся вперёд, окутанный гигантскими кипевшими облаками пыли и грязиему предстали руины, простиравшиеся до горизонта, его бока освещались потрескивавшими нитями молнийпустые остовы некогда могучих ульевых шпилей и жилкомплексов. Некоторые из них горели, внутренности сияли болезненным светомбольшинство стояли мёртвыми и холодными. Он заметил инверсионные следы: начинали стартовать атмосферные самолёты легиона, витые шпили возвышались над северо-восточным горизонтом готовые приступить к бомбардировке и уходили высоко добить то, что уцелело после больших пушек. Он увидел лучистые вспышки взрывов, всполохи вдоль линий огневых позиций, изломанный силуэт далёкой Фасадной стены, сияние орбитального заслона, отражённое в гектарах разбитого стекла и стали. Вокруг него танки ехали такими плотными рядами, что казалось, будто сама земля покатилась вперёд, собираясь в небесаприливный вал из железа и прометия, который пробьёт и проломит себе путь к самому краю мира.
Такой далёкийНо затем, на самом пределе зоны видимости, Тальвет разглядел самую впечатляющую картину — космопорт Львиных врат, подобный горному хребту, тёмный, как окружавшая его ночь, окутанный гигантскими бурлящими облаками пыли и грязи. Такой огромный. Такой ужасныйЕго бока озарялись трескучими разрядами молний, его нутро испускало болезненный свет, а витые шпили, возносящиеся над северо-восточным горизонтом, уходили высоко в небеса.
Каска спустился, влез в ремни безопасности и потянул за собой люкТакой далёкий. Металлический круг с лязгом закрылся, и он повернулся, чтобы поднять тактический объектив и приблизить прицел перископаТакой огромный. Знакомые звуки и запахи крошечного мира танка сразу же окутали егоТакой. Он понял, что дышит слишком часто, его сердце бешено колотится. Было лучше не смотреть на космический порт, по крайней мере, до тех пор, пока в этом не возникнет крайней необходимости. ужасный.
– Каска спустился, влез в страховочные фиксаторы и потянул за собой люк. Металлическая крышка с лязгом захлопнулась. Развернувшись, Тальвет поднял тактический экран и придвинул к себе прицел перископа. Его сразу же окутали знакомые звуки и запахи крошечного мира внутри танка. Он понял, что дышит слишком часто, его сердце бешено колотится. Похоже, лучше бы он не смотрел на космопорт — во всяком случае, пока в этом не возникла бы крайняя необходимость. — Наконец-то, – — сказала Фош. Она послала , напряжённо улыбаясь ему напряжённую улыбку. –Император — Император с нами.
– — Не сомневаюсь, капрал, – — сказал он. – — Нисколько не сомневаюсь.
Грем Калгаро уверенно поднимался по винтовой лестнице, его тяжёлые ботинки утопали ковре грязи на ступеньках. Он уже преодолел километры, прокладывая путь из одного зала в другой, следуя извилистым маршрутом по лабиринту внутренних помещений космического порта. Его необъятность поражала даже на планете, где доминировали абсурдно огромные здания. Легион и не был и близок к тому, чтобы заполнить его должным образом. Даже в тех пространствах, где они собрались в большом количестве, отдававшаяся сырым эхом пустота зияла вверху и внизу. В некоторых сухих доках по-прежнему стояли в ремонтных люльках каркасы космических кораблей, наполовину готовые и пустые, ожидавшие, чтобы их подняли с помощью лифтов на взлётные площадки. Это был мир в мире, череда гигантских сборочных цехов и служебных ям, соединённых огромными шахтами и транзитными трубами. Раньше здесь было шумнотолько он, всё наполняли резкий треск и вой механизмовзаметил, грохот запускаемых двигателей, скрежет подъёмников и управляемого сервиторами оборудованиянасколько это место теперь напоминало Барбарус. Теперь было тихоСквозь вентиляционные решётки начал просачиваться густые, почти безмолвно, только медленно двигались воины легиона и их создания, мрачно направляясь в служебные помещения для перевооружения и переоснащения. Края смягчились наростами, ползучими плесенями, переплетениями лиан с чёрными прожилками, приглушая всё и погружая в горячуюкак молоко, потную дремотутуманы.
Калгаро был не единственнымВоздух приобрёл терпкий запах, кто заметил, насколько это место теперь напоминало Барбарус. Сквозь вентиляционные решётки начал просачиваться густой, как молоко, туман. Запах стал терпким, воздух пропитался пропитавшись ядами, которые они принесли Гвардия Смерти принесла с собой. Время от времениПорой, шагая у основания одной какой-нибудь из многочисленных бессчётных многоуровневых шахт, ведущих в небеса многоуровневых шахт, Калгаро Гремус поднимал голову и видел, как токсины собираются отрава собирается в облакатучи, постепенно сгущаясь с высотойувеличением высоты. И тогда он вспоминал, как это было им жилось на родной планете, и как они все смотрели на вершины гор, одновременно страшась и желая ихпопасть туда. Должно бытьПохоже, где-то в нём запечатлелись какие-то остатки тех старых эмоций. Ему по-прежнему нравилось при любой возможности твёрдо стоять на ногахровной поверхности. Он по-прежнему дышал более осторожно, когда поднимался высоко, как будто мышцы лёгких не могли до конца поверить, что это возможно.
Он раздражённо покачал Воин досадливо тряхнул головой. Глупо сохранять старые подёргивания раздражители и рефлексы. Им нужно двигаться дальше. Забыть о старых кошмарах. Тем не менее, Однако те и сейчас преследовали их повсюду, — дурные сны предков, словно выгнанные собаки, возвращавшиеся возвращающиеся к очагу.
– — Ты звал вызывал меня? – — произнёс Калгаро, обращаясь к командующему там сержанту.
– Вы должны — Тебе нужно это увидеть, магистр осадыосад, – — сказал сержант, старый выходец с уроженец Барбаруса по имени Гургана Дук. Он указал на большую круглую линзу, помутневшую и засаленную, но по-прежнему функционировавшуюдействующую. По ней ползли точки света, и все они исходили стекались с позиций, сосредоточенных на юго-западе. Калгаро Гремус прищурился, пытаясь разобраться в неясных фосфоресцирующих вспышках.
– — Ещё одна неисправность? – — спросил Калгаро.
– — Проверил несколько трансляцийпотоков. Это индикаторы движения.
Калгаро подошёл Подойдя к картографическому устройству большего радиуса действия и активировал , Гремус включил сканеры. Он некоторое время смотрел на них, затем проверил геолокаторы.
– Они — Но они же отступили, – — пробормотал онмагистр осад.
– — Да, так и былоотступили. КазалосьЯкобы.
– — Приятная новость, – сказал — произнёс он. – — Наши друзья всё ещё с нами.
Он отвернулся Отвернувшись от устройства и , Гремус начал отдавать приказы.
– Отправьте сигнал советнику — Свяжитесь с советником примарха – убедитесь. Убедитесь, что тот дойдёт до негоон получит это сообщение. Отдайте приказ о мобилизации всех сил Распорядитесь мобилизовать все силы обороны и задействовании резервовзадействовать резервы. Активируйте Подключите настенные орудия и предоставьте отчитайтесь мне отчёт о готовности флайеров – авиации: если у нас ещё остались пригодные для использованияисправные аппараты, они понадобятся немедленно.
– — Нет никакого... плана, – — сказал он. – — Никакого оборонительного планаобороны. Мы должны были Считалось, что мы снова выдвигатьсявыдвинемся, отделения всё ещё переоснащаются, они будут…будут...
– — Так даже лучше, сержант, – — добродушно сказал онпроизнёс Гремус. – — Намного лучше. Отделения не нуждаются ни в каком поощрении – придётся взбадривать — перед нами безбожные чогориские чогорийские ублюдки. Мы не закончили покончили с ними на Катуллусеу Катулла, так что сделаем это добьём здесь.
ПравдаДа, дела на Катуллусе шли плохоу Катулла получилось скверно, и тогда он был пришёл в яростиярость. После этого были даны Потом Калгаро дал клятвы, которые он намеревался довести до концаисполнить в точности. И он доведёт всё же исполнит их до конца, приложив все свои силы, просто только теперь это будет чем-то приятнымупиваться этим, актом священного прославлениябудто священным празднеством.
– — Будет сделано.
– — И подайте сигнал флотусвяжитесь с флотом, – приказал Калгаро— велел Гремус, приступая к расчётам. – — На этом данном участке у нас нет ничего важного. Запросите орбитальную батарею, пусть ожидает координаты будут переданы. Мы разнесём их в клочья, прежде чем они преодолеют половину пути.
Он Калгаро не смог мог сдержать усмешку. Она продолжала растистановилась всё шире.
– После этого — А потом просто наблюдайте, – — сказал он, приближая наводя сенсорына цель. – — Обещаю, оно того стоит.
Братство Бури вырвалось из укрытияВпереди тёмная линия между землёй и небом размывалась от облаков пыли, когда поднялись противовзрывные двериподнятых танковыми колоннами. Все Последние артиллерийские удары обрушились на спидерах – “Кизаганах”поверхность, “Дротиках”, “Шамширах” – воины вылетели из ангаров плотным строем стрелраспылив цели в нескольких километрах впереди. Шибан мчался прямо сквозь исполинские столбы дыма, держась у земли и набирая скоростьволоча за собой длинные чёрные полосы.
Впереди облака пыли танковых колонн размывали тёмную линию между землёй Хотя он прошёл здесь всего несколько дней назад, казалось, что это произошло в другой жизни. Тахсир вспомнил последние лучи слабого солнечного света над едкими лужами, призраков из пустошей. Он вспомнил о ребёнке и небомснова задался вопросом, что с ним случилось. Последние артиллерийские удары пришлись точно в цельЭто навело Шибана на мысли о Кацухиро. Возможно, уничтожив цели в нескольких километрах впередиони оба мертвы. Шибан проехал прямо сквозь монолитные столбы дымаИли, оставляя возможно, вернулись за собой длинные чёрные следыстены Внутреннего дворца, где ещё теплились последние крохи надежды.
Он прошёл по этой земле всего несколько дней назад, хотя с таким же успехом это могло быть в другой жизниТеперь он ничего не узнавал там. Он вспомнил последние лучи слабого солнечного света над едкими лужамиТахсира окружало гиблое место, призраков пустошей. Он вспомнил о ребёнке. Он снова задался вопросомпристанище демонов, что с ним случилосьгде здания служили просто надгробиями на бесконечных полях резни. И это заставило его подумать о Кацухиро. Может бытьВ этих задыхающихся от дыма остатках былого не обитал никто, они оба мертвы. Иликроме проклятых и искажённых существ, может быть, они вернулись за стены Внутреннего дворца, где ещё теплились последние крохи надеждыкоторые хромали и визжали в безлунной ночи.
Теперь — Цели обнаружены, — воксировал он ничего не узнавал вокруг. Это стало затерянным местом, пристанищем демоновсвоим воинам, здания были просто надгробиями на бесконечных полях сраженийподдерживая ошеломительную скорость. Единственными существамиРазвороченный мир проносился мимо, обитавшими расплываясь в этих задыхавшихся от дыма остатках, были проклятые и искалеченные, хромавшие и визжавшие в безлунную ночьрастянутые линии. — Рассредоточиться для зачистки.
– Цели обнаруженыЭскадрильи спидеров разделились: машины резко сворачивали, – передал он по воксу воинамныряя сквозь пустые жилблоки и шпили. Они пролетели мимо авангардов рокочущих бронетанковых колонн, сохраняя ошеломляющую скоростьвырвались из их вони и дыма. Проклятый мир пронёсся мимоНа дисплее каждого шлема вспыхнули тревожные руны, расплываясь в растянутые линииуказывающие на угрозы среди обломков. – Рассредоточиться для зачисткиОткрыв огонь, пилоты извергли во мрак болт-снаряды и лазерные разряды, выгнали на открытое место пехоту предателей, застигнутую врасплох, и разнесли противников на куски.
Эскадрильи спидеров разделились— ''Впереди-справа,'' — сообщил Чакайя, грозовой пророк, поворачивая и ныряя сквозь пустые жилые дома и шпили. Они пролетели мимо авангардов бронетанковых колонн и вырвались из их грохочущей вони и дымаприкреплённый к братству Шибана. Предупреждающие руны вспыхнули на каждом шлеме, обнаруживая угрозы в обломкахОн ехал рядом с наконечником строя вместе с Иманем. Пилоты открыли огонь, распыляя болт-снаряды и лазерные разряды во мрак, уничтожая оказавшуюся на открытом месте пехоту предателей и разрывая их на куски— ''Преграда для наземной бронетехники. ''
– ''Впереди-справа'', – сообщил Чакайяне был великим творцом погоды, грозовой пророккак Наранбаатар или Есугэй, прикомандированный к братству Шибанано его иной взор проникал на долю секунды вперёд за пелену времени, ехавший рядом с острием копья вместе с Иманемулавливая слабые проблески возможного будущего. – ''Препятствие для бронетехники''В ходе операций такого рода его вклад оказывался бесценным.
Чакайя не был великим предсказателем погоды— Вниз, как Наранбаатар или Есугэй— приказал Шибан, но его дальновидение на долю секунды опережало завесу времени, давая слабые проблески возможного будущегорезко сбрасывая высоту. — Построение «Ши’ир». В такого рода боевых действиях этот вклад был бесцененРасчистить путь.
– ВнизОпустившись ещё на метр, – приказал Шибанего эскадрилья разделилась, резко снижаясьпродолжая мчаться вперёд. – Построение “Ши'ир” – очистить путьКаждый воин приготовил по два осколочных заряда. Они неслись по длинному переулку между двумя стенами из безликого скалобетона, скользя над разбитым асфальтом транзитного пути, игнорируя спорадические лазвыстрелы, которые с треском и свистом пролетали мимо них.
Его эскадрилья опустилась ещё на метр— ''Здесь'', разделившись, продолжая нестись вперёд. Каждый воин приготовил по два осколочных заряда. Они мчались по длинному переулку между двумя стенами из безликого камнебетона, скользя над тем, что когда-то было асфальтовым переходом, не обращая внимания на спорадические лазерные выстрелы, которые плевались и свистели мимо них— произнёс Чакайя.
– ''Вот''Воины последовательно сбросили заряды, – сказал Чакайяметая их с разогнавшихся спидеров через каждые несколько метров. Когда осколочные бомбы попали на минное поле, земля взметнулась фонтанами жидкого огня и комков почвы. От первичных взрывов детонировали все закопанные мины: высвобожденные сгустки плазмы подбрасывали грунт и скалобетон высоко вверх, к выбитым окнам жилблоков по обеим сторонам.
Воины последовательно сбросили заряды из мчавшихся спидеров через каждые несколько метров. Когда заряды попали на минное поле— ''Впереди ещё сигналы,'' — спокойно сказал Имань, земля взорвалась жидким огнём и комками почвыведя «Шамшир» сквозь вихри летящего гравия. Каждая закопанная мина была задета и взорвана плазменными разрядами, которые подбрасывали грунт и камнебетон высоко вверх, к лишённым стёкол окнам жилых домов по обе стороны— ''Опорный пункт.''
– ''Впереди ещё сигналы'', – спокойно сказал Имань, ведя “Шамшир” сквозь вихри летящего гравия. – ''Опорный пункт''. – — Разберитесь с ним, – — скомандовал Шибан, и спидеры мгновенно развернулись в широкий строй, растянувшись по всей ширине прохода. – — Джерун, Темухан, – — он ваш.
Четыре ракеты вылетели из Из двух спидероввылетели четыре ракеты, направляясь устремившиеся к далёкой цели – — старому оборонительному бункеру у основания заброшенной триумфальной колонны. Каждая ракета попадала Все снаряды попали точно в цель, разрушая камнебетонные раздробив скалобетонные переборки и вонзаясь вонзившись в помещения за ними. Внутри всё заволокло дымом, и оставшиеся в живых уцелевшие защитники блиндажа высыпали наружу, дезориентированные и стрелявшие в смятении стреляя вслепую. Спидеры переключились на Тогда заработали штурмовые пушкиспидеров: шквальные очереди их твердотельных снарядов с хрустом пробивали насквозь и пехоту, рассекая как местность, так и пехоту градом тяжёлых снарядовобъекты на местности.
– — Теперь вперёд, – — приказал Шибан, поднимая нос “Шамшира” «Шамшира» и наводя прицел на разрушенный бункерускоряясь, чтобы промчаться над разрушенным бункером.
– — ''ПодождитеПодожди, мой хан,'', – — раздался в воксе голос Чакайи по связи. – — ''Что-то... опасное''.
– Стоп – назад— Отставить! – Назад! — крикнул Шибан, резко поднимая гравицикл вверх и разворачиваясь.
Остальная часть Остальный бойцы эскадрильи отреагировала отреагировали мгновенно, : ударив по воздушным тормозам и снова бросив , они бросили машины в резкие виражи. Весь строй поднялся, зависнув на подушках из перегретого воздуха и гравитационных буферов. На них обрушилось ещё больше лазерного огняИх вновь закололи лазерные лучи, источники которого но кружившие на флангах бойцы быстро уничтожались кружившим эскортомразделались со стрелками.
– — ''Что вы''ты там... – —'' начал Имань.
Двадцатиметровая колонна чистого разрушенияКолонна двадцати метров в ширину, пульсировавшая несущая беспримесное уничтожение, пульсирующая и пылавшаяпылающая, с треском обрушилась с небес, сверлявоздух, как брошенное копьевертящееся после броска копьё. Пронзив самую сердцевину одного из выпотрошенных ульевых шпилей, пронзая прямо сквозь центр разрушенного шпиля улья и она глубоко погружаясь погрузилась в фундамент. Ослепительная Оттуда вырвались наружу ослепительная вспышка и ударная волна вырвалась наружу, разбросав камни и которая несла на гребне крутящиеся куски пласталии камни, круша сметала всё на своем своём пути, разрушая разносила стены жилых домов и проламывая проламывала арки.
Ещё больше лазерных колонн обрушилось Новые лазерные колонны обрушились вслед за этой, распыляя первой. Они распыляли и сжигаясжигали, превращая превращали весь сектор в месиво из падавших падающих балюстрад и взрывавшихся обваливающихся секций стен.
– — Уходим, уходим! – — взревел Шибан, уводя гравицикл подальше прочь от поднимавшегося вздымающегося облака пыли.
– — ''Орбитальные удары,'', – — мрачно сказал Имань, следуя его примеру. – — ''Уже?''
– — Похоже на то, – — ответил Шибан. – Отправь сообщение— Сообщи командованию.
– — ''Думаю, они в курсе,'', – сказал — отозвался Имань, указывая туда, откуда они пришлиприлетели Шрамы.
– — Итак, теперь всё готово, – — пробормотал Шибан, лишь на мгновение позволив себе лишь мгновение на оценку насладиться картиной того, что было приведено привели в движениеШрамы. – Давайте посмотрим— Поглядим, как далеко это нас заведёт.
– — Вперёд! – — взревел он, снова набирая полную скорость. – — Продолжать двигатьсянатиск! Уклоняйтесь Уклоняться от лазерного огня, но продолжайте двигатьсядальше!==ОДИННАДЦАТЬ==
'''Загнанный'''
'''Урок'''===Глава одиннадцатая===
'''Сокращение'''
Нет, нет. Не это – это было ошибкой. Найди нору, обставь её, затаись. Когда ты бежишь, они схватят тебя на открытом месте. На данный момент он уже достаточно двигался, оставив свою фальшивую вонь в каждом углу, позволив им поверить, что он побывал в сотне разных мест во Дворце, и теперь у него было это место, то, на которое он нацелился с самого начала, то, где он собирал свои зелья. Загнанный
В этом городе находилась тысяча лабораторий, и так было с самого начала. В других городах строили церкви или военные мемориалы, но в доме Императора возводили храмы науки, великой надежде человечества. Фо должен был отдать должное старику – это была такая же хорошая стратегия, как и любая другая, учитывая то, что Он имел в виду. Только нужно было быть уверенным, что это правильная наука. Император всегда был одержим биологией, спиралями и клеточными культурами. Ещё до всех этих неприятностей с отвратительным интеллектом, которые навсегда отучили человечество от мыслящего кремния, Он всегда имел дело с чашками Петри и центрифугами – грязный материал, жидкости, органы и культуры крови.Урок
Фо иногда задавался вопросом почему. Несомненно, старик использовал Свой помешанный на генетике разум, чтобы завоевать галактику. Программа была впечатляющей, по-своему жестокой. Может быть, никто другой не смог бы этого сделать. Это, безусловно, показало силу того, чем Он занимался, когда заперся в этих подземных помещениях на протяжении стольких лет с разношёрстной компанией эксцентриков, которыми Он Себя окружил. Это показало, что можно сделать с помощью нескольких умных генетиков и нескольких высококлассных производственных мощностей, а также с бесконечной верой в себя.Сокращение
Но, возможно, всё же это ограничено. Возможно, некоторые направления закрыли слишком рано. Таким путём человека можно превратить в устрашающее существо, но результат получится сомнительным, что сейчас наглядно и продемонстрировано. Возможно, было бы лучше, если бы вы действительно были полны решимости начать всё сначала, полностью покончить с этим грязным делом. Серое вещество. Шаткая плоть и неисправные сердечные клапаны.
Однако Фо подозревалНет, что в глубине души Император отличался некоторой сентиментальностьюнет. Были некоторые мосты, которые Он Всё не пересечёттак — он допустил ошибку. Найди нору, даже если может это сделатьобставь её, поэтому некоторые аспекты Его программы были такимизатаись. Если ты бежишь, какими они былитогда тебя и схватят — на открытом месте. Он хотелПока что он уже достаточно подвигался, чтобы Его Империум Вечности унаследовали существапометил своей фальшивой вонью каждый угол, которые выглядели бы так жевнушил им, как Он когда-то; которые говорили бы такчто побывал в сотне разных точек во Дворце, как Она теперь он добрался до того самого места, которые могли бы поделиться шуткой или насладиться бокалом вина. В противном случаена которое нацелился с самого начала, какой в этом был смысл? Если вы можете создать что-то неразрушимое, что-то неподвластное порче, но уже не человеческое, тогда зачем это делать? Главная цель в выживании вида, расы, ''нас''где он соединит свои зелья.
И всё равно Он зашёл слишком далекоВ этом мегаполисе находилась тысяча лабораторий, и так повелось с самого начала. Космический десантник был мерзостью своего вида. Примарх В других городах строили церкви или военные мемориалы, но в сто раз хужедоме Императора возводили храмы науки, великой надежды всей расы. Разнообразие сменилось единообразием. Интересная слабость с силой стеклянных глаз. Возможность без происшествий. Вот почему Его нужно было остановитьФо поневоле отдавал должное Старику — Тот выбрал вполне достойную стратегию, прежде чем весь этот безвкусный балаган наберёт такие оборотыесли учесть, что никакие машины, какие Он задумывал. Вот только можно себе представитьстоило убедиться, не смогут что это остановитьправильная наука. ВозможноИмператор всегда души не чаял в биологии, этот момент уже насталспиралях ДНК и клеточных культурах. ИлиЕщё до всех этих неприятностей с изуверским интеллектом, возможнокоторые навсегда настроили человечество против мыслящего кремния, именно емуОн вечно возился с чашками Петри и центрифугами — со всякой грязюкой вроде жидкостей, Базилио Фо, придётся выйти вперёд органов и попытаться вернуть немного красок в быстро серевшую вселеннуюпосевов крови.
И он мог это сделатьФо иногда хотелось понять почему. Несомненно, Его помешанный на генетике разум пригодился Старику, чтобы завоевать Галактику. Программа, в общем, впечатляла, пусть даже своей жестокостью. Возможно, никто другой не добился бы подобного. Это было возможно. , безусловно, показало, какие мощные результаты Он посмотрел получил благодаря тому, что на длинный стерильный стол перед собойстолько лет заперся в тех подземных комплексах с разношёрстной компанией эксцентриков, которыми Себя окружил. Также это показало, чего можно добиться с помощью пары умных генетиков и увиделряда производственных мощностей высокого уровня, что ингредиенты готовы, всё на своих местаха также бесконечной щепотки веры в себя.
Лаборатория располагалась на некоторой глубине под землёйНо, как и все строго охраняемые лабораториивозможно, Он всё же ограничивал себя. КогдаВозможно, какие-то в ней жили тысячи работниковнаправления исследований закрыли слишком рано. Теперь их уже не было, они Таким путём человека можно превратить в панике разбежались перед наступавшими врагами – как будто несколько лишних километров могут их спасти. Столы были перевёрнутысущество грозное, инфопланшеты разбиты и выброшены. Ему не составило большого труда проникнуть внутрьно ненадёжное, спуститься, найти холодильное хранилище, химические чаны что сейчас наглядно и сращивающие машиныпродемонстрировано. Ничто из этого нельзя было оставлять без присмотра. Как минимум, уничтожить, на случайПожалуй, если враг доберётся до всего этого своими потными рукамиуж ты действительно твёрдо решил начать с чистого листа, потому что всё это по-прежнему было хорошимлучше вообще полностью отделаться от этой грязюки. От серого вещества, полезным материаломот рыхлой плоти и сбоящих сердечных клапанов.
Но сейчас все были ужасно измотаныОднако Фо подозревал, что в глубине души Император отличался некоторой сентиментальностью. Все пребывали в лихорадочном возбужденииКое-какие мосты Он никогда бы не пересёк, даже если бы мог, столкнувшись лицом к лицу с собственной смертностьюпоскольку решил, что некоторые аспекты Его программы будут именно такими и это мешало им рассуждать здравоникакими иными. Как с той девушкой на медицинском посту. Даже Он хотел, чтобы Империум Вечности, созданный Им, унаследовали существа, которые выглядели бы так же, как Он когда он сказал ей-то, что она будет помогать в справедливом и благородном делеговорили бы так же, это не остановило её слез. как Он говорил тогда чистую правдукогда-то, несмотря на её прискорбное отсутствие видения – не его могли бы поделиться шуткой или насладиться бокалом вина. А иначе какой во всём этом смысл? Если ты способен создать что-то несокрушимое, что Империум так любил использовать сканеры сетчатки и датчики крови на дверных замках-то неподвластное порче, и ему но уже не стоило оставлять там свои биоследыпринадлежащее к людям, то зачем это делать? Вся идея в том, что должен выжить вид, раса, мы.
А теперь к делуИ всё равно Он зашёл слишком далеко. Любой космодесантник — неповторимая мерзость, а всякий примарх в сто раз хуже. Разнообразие сменилось однородностью. Интересная слабость — силой без огонька в глазах. Он должен действовать быстроПерспективы — обыденщиной. Нельзя допускать ошибокВот почему Его следовало остановить, пока весь этот безвкусный балаган не сейчаснабрал такие обороты, когда город что никакие мыслимые машины уже не сумеют справиться с каждой секундой разрушался всё больше и большебардаком. Возможно, точка невозврата уже достигнута. Если он не хочетИли, возможно, настал момент, когда ему, чтобы всё его хвастовство перед Амоном не оказалось пустым бахвальствомБазилио Фо, то это должно быть сделано правильнопридётся выйти вперёд и попытаться вернуть немного красок в быстро серевшую вселенную.
Он снова запустил циклеры, подключив резервные генераторыИ он мог справиться. Он открыл биоскопы и главные сканеры и заставил их работатьЭто вполне возможно. Он вытряхнул из сумки все вещиПосмотрев на длинный стерильный стол перед собой, которые взял из дюжины местФо увидел, которые ему пришлось посетитьчто ингредиенты готовы, затем порылся в холодильной камере в поисках новых. Он включил одинокий когитатор необходимой мощности и начал обучать его раздражительный дух-машину новым способам считывания рунвсё на своих местах.
Доказательство концепцииДанная режимная лаборатория, вот как и всёвсе прочие, располагалась на приличной глубине под землёй. ЧтоКогда-то, что можно взять с собой, чтобы обеспечить свою безопасностьздесь размещались тысячи работников. Это было нелегко. Он понялТеперь они все разбежались в панике, что вспотелкак будто несколько лишних километров могли спасти их от вражеского наступления. Он всё время слышал артиллерийский огоньВсюду валялись перевёрнутые столы, где-то наверху, но всё равно отдававшийся эхом в шахтах разбитые и туннеляхброшенные инфопланшеты. Канонада напомнила ему о каждом случаеЕму не составило большого труда проникнуть внутрь, пробраться вниз, когда он застревал в готовом пасть под натиском варваров городе – больше разнайти холодильное хранилище, чем ему хотелось – химические чаны и устройства генной модификации. Напрасно они бросили всё это никогда без присмотра. Комплекс как минимум следовало уничтожить, чтобы враг не становилось лучшеналожил на него свои потные ручонки, потому что тут по-прежнему находились только хорошие, полезные материалы.
Он перешёл к следующему микроскопу и включил увеличениеНо сейчас все так ужасно измотаны. Он склонился над пробиркой и начал оцениватьВсе пребывают в лихорадочном возбуждении, как идут дела столкнувшись с его культурамиосознанием собственной смертности, и это мешает им рассуждать здраво. Как с той девушкой на медицинском посту. Даже когда Фо сказал ей, что она поучаствует в справедливом и ожидалосьблагородном деле, девчонка продолжила плакать. А он увиделведь говорил чистую правду, несмотря на её прискорбную узость мышления. Не вина Базилио, что клетки делятся, раздваиваются, распределяются Империум так любил использовать сканеры сетчатки и датчики крови на моделидверных замках, которые он узнал по тем первым детским шагам на столь оплакиваемом Велих Тарнеи ему точно не стоило оставлять там ''свои'' биоследы.
Это снова работалоА теперь к делу. Он был гениемЕму нужно действовать быстро. Нельзя допускать ошибок, только не сейчас, когда город с каждой секундой разрушается всё больше и больше.
Но затем Если он услышал вдали и на некотором расстоянии сверху хруст керамита по стеклу. И этот шум он тоже слышал слишком часто. Они никогда не отличались особой утончённостьюхочет, чтобы его похвальбы перед Амоном оказались пустышками, Дети Астартыто всё надо сделать правильно.
Его сердце ёкнуло. МедленноФо снова запитал циркуляторы, очень медленно он поднял головуподключив резервные генераторы. Он оторвал взгляд от экранаоткрыл биоскопы и главные сканеры и заставил их работать. Вытряхнул из сумки все вещи, всматриваясь вдоль стола набранные в полумрак входа дюжине мест, которые ему пришлось посетить, затем порылся в лабораторию, холодильном хранилище в сотне метров от негопоисках новых. Лоялист или предатель? Что хуже? В помещении было очень темноЗапустил единственный когитатор, обладавший необходимой мощностью, если не считать лужиц мягкого света на и начал обучать его рабочем месте. Оно было почти необитаемым. Если он останется совершенно неподвижным, застывшим с подветренной стороны от главного когитатора, оно может просто пройти дальшестроптивый машинный дух новым способам оперирования рунами.
Снова тяжёлые шагиНужно подтверждение концепции, спускавшиеся по усыпанной обломками лестнице. Он заметил красное свечение, струившееся по дальней стене вот и раскачивавшееся в такт движению телавсё. Пробирка разбиласьТо, раздавленная толстой подошвойчто можно взять с собой, и это заставило его вздрогнутьчтобы обеспечить свою безопасность.
Но только когда он мельком увиделФо приходилось нелегко. Он понял, что спустилось по лестнице, его кровь по-настоящему похолоделавспотел. Чудовище неуклонно появляюсьОн всё время слышал артиллерийский огонь, выходя на открытое пространствокоторый звучал довольно далеко наверху, один из VIII, усеянный мерцавшим ведьмовским светом на паслёновых доспехах, с вытянувшимися из шлема изогнутыми шипами но всё равно отдавался эхом в шахтах и горевшими тускло-красным линзамитоннелях. Эти глаза могли обнаружить во мраке абсолютно всёКанонада напоминала Базилио о каждом случае, даже большекогда он застревал в каком-нибудь городе, чем его лоялистские кузены. Здесь не будет ни охоты за тактическим преимуществомготовом пасть под натиском варваров, ни торга. Фо точно знал— и случалось подобное чаще, для чего оно здесьчем ему бы хотелось, — а также на что оно способнок такому никогда не привыкаешь.
– Они сломаютсяУ него ёкнуло сердце. Медленно, – произнёс Фафнир Ранночень медленно Базилио поднял голову. Оторвав взгляд от окуляра, он всмотрелся вдоль стола в полумрак у входа в лабораторию, в сотне метров от него. Кто там, лоялист или предатель? Что хуже? В помещении было очень темно, если не считать лужиц мягкого света на его рабочем месте. Оно выглядело почти необитаемым. Если Фо будет сохранять полную неподвижность, застынет в укрытии за кожухом главного когитатора, возможно, тварь просто пройдёт дальше.
Позиция лоялистов протянулась поперёк широкой пропасти между разрушенными электростанциями, перекрыв один из основных уцелевших маршрутов дальше вглубьСнова тяжёлые шаги. Большинство защитников были обычными людьми в пёстрой коллекции полковых униформ. Их поддерживали два десятка танков “Леман Русс” и один “Малкадор” модели “Уничтожитель”, разместившиеся за толстыми камнебетонными барьерами и кучами щебняКто-то спускался по усыпанной обломками лестнице. На флангах располагались сорок стационарных платформ с тяжёлым вооружениемОн заметил, некоторые находились за почерневшими стенами комплексов-близнецовчто по дальней стене спускается красное пятно — свечение люмена, другие были глубоко утоплены которое покачивалось в обломках и окружены баррикадамитакт движению тела. По всему ущелью в стрелковых ячейках и траншеях окопались пятьсот пехотинцевРаздался хруст пробирки, вооружённых огнемётамираздавленной толстой подошвой, хеллганами, лазганами и несколькими болтерами. Дополнительные отделения разместили выше и в укрытиях, они прятались среди развалин внутри электростанций с дальнобойным снайперским оружием, ауспиками и лучшими устройствами связи. Поддержка с воздуха давно отсутствовала, но от неё было мало толку в таком вызывавшим клаустрофобию окружении: со всех сторон теснились отвесные стены высоких зданий, увенчанные мерцавшими помехами пустотных щитов, поэтому уровень земли казался почти подземнымБазилио невольно вздрогнул.
К тому времени, когда Сигизмунд и его штурмовая группа прибыли сюда – в восьмидесяти километрах к североНо по-востоку от Палатинанастоящему у него заледенела кровь лишь после того, в оспариваемых городских зонахкак он мельком увидел, далеко внутри периметра Меркурианской – обороначто спускалось по лестнице. Чудовище постепенно возникло целиком, казалосьвыйдя на открытое пространство: воин Восьмого, созрела для тогопо чьим доспехам цвета полуночи изобильно метались вспышки колдовского света, чтобы свернуться. У бронетехники и орудийных точек не хватало снарядова линзы шлема, а снабжение сектора стало опасным изкоторого вытягивались изогнутые шипы, горели тускло-за глубоких прорывов предателей с севера и югакрасным огнём. Командир позицииС такими глазами существо могло обнаружить во мраке абсолютно всё, женщина по имени Миса Хаак даже больше, чем кто-либо из Гаттленского 43его кузенов-голоялистов. Его не заинтересовать возможным тактическим преимуществом, у которой, казалось, был сильный жар, в течение нескольких дней боролась с волнами хлынувших на запад беженцев, во всех них могли укрываться отступники или ещё хуже, и поэтому их нужно было проверятьне склонить к торгу. Еда пропалаФо точно знал, связь отключилась, сам воздух кричал с трудом различимыми голосамидля чего оно здесь, а звёзды скрыла стена мерцавшего огня. К тому времени, когда настоящий враг начал просачиваться на дальнюю сторону длинной пропасти между тяжело повреждёнными электростанциямитакже то, её нервы были почти на пределечто оно способно.
– РассредоточьтесьБазилио сгрёб результаты опытов, – приказал Сигизмунд, с лязгом направляясь к командному бункеру, укрытому в центре оборонительных линий. – Держите их в порядке, пока мы не увидим, что будет дальшетрясущимися руками нащупал пробирки и побежал со всех ног.
Он пришёл с тридцатью Братьями-Храмовниками, включая Ранна. Теперь все эти воины были в чёрном, последние следы золота стёр с доспехов смог, этим густым дождём грязи и пыли, который покрывал всё и всех. Только линзы шлемов и поля оружия по-прежнему блестели в чёрной ночи, ворча, как сердитые звёзды. Десятки других отделений Храмовников были отправлены на охоту в пустой городской сектор, каждое теперь действовало автономно и пыталось укрепить пошатнувшиеся оборонительные рубежи, но это был самый дальний восточный район, куда они пришли, прямо напротив основного удара авангарда XVI легиона.
Все бойцы Сигизмунда— Они сломаются, кроме четырёх, заняли позиции вдоль фронта. Защитники ауксилии нервно смотрели на них, когда они проходили мимо, задаваясь вопросом, остановятся ли они у ''их'' отделения, и хорошо это или плохо. Однако ни один из них не сдвинулся ни на дюйм. Не сейчас. Не с этими жестокими, почти безмолвными присутствиями среди них— произнёс Фафнир Ранн.
– Вы ''удержите'' это место! – проревел РаннПозиция лоялистов пересекала широкое ущелье между разрушенными электростанциями, шагая вдоль траншейперекрывая один из основных уцелевших маршрутов в тыл. – Это владения ИмператораЕё защищали преимущественно простые люди в крайне разнообразных полковых мундирах. Солдат поддерживали два десятка танков «Леман Русс» и один «Малкадор» типа «Аннигилятор», а вы – Его люди! Вы ''не будете сомневаться''! Вы ''не будете бояться''! Вы будете ''сражаться'' разместившиеся за толстыми скалобетонными барьерами и ''убивать''кучами щебня. На флангах располагались сорок стационарных платформ тяжёлого вооружения: одни находились за почерневшими стенами комплексов-близнецов, ибо тедругие, кто идёт сюдаглубоко утопленные в обломках, были окружены баррикадами. По всему ущелью в стрелковых ячейках и траншеях окопались пятьсот пехотинцев, не предлагают ничеговооружённых огнемётами, кроме ''забвения''! Вы ''удержите'' это место! Это владения Императорапробивными и обычными лазружьями, а вытакже несколькими болтерами... Сигизмунд молчал. Он подошёл к переднему краю обороныДополнительные отделения занимали позиции выше, в укрытиях: они прятались среди развалин внутри электростанций с дальнобойным снайперским оружием, поднялся по крутому склону щебня авгурами и положил подбородок на выступлучше всего работающими устройствами связи. Он позволил линзам шлема приблизиться к темнотеПоддержка с воздуха давно отсутствовала, к далёким теням продвигавшейся вперёд вражеской пехоты. Пока но она бы всё равно мало чем помогла на расстоянии километратаком узком замкнутом участке. Они прятались в тени Со всех сторон теснились отвесные стены высоких зданий, осторожно пробираясь сквозь пустые помещения. За пехотой он различил низкий грохот бронетехникиувенчанные мерцавшими разрядами энергетического заслона, поэтому могло показаться, что ты не на уровне земли, пробивавшей путь по заваленным арматурой проходам дальше в тылу. Он прикинул количество. Рассчитал скорость продвижения. Попытался оценить качество войска под ней.
Затем он оглянулся Когда Сигизмунд и его штурмовая группа прибыли в данную точку — в восьмидесяти километрах к северо-востоку от Палатина, посреди оспариваемых городских зон, далеко внутри периметра стены Меркурия, — оборона тут начинала рассыпаться. Бронетехнике и орудийным установкам не хватало снарядов, а снабжение сектора находилось под угрозой из-за глубоких прорывов предателей на защитниковсевере и юге. Командир позиции, женщина по имени Миса Хаак из Гаттленского 43-го, которая, похоже, страдала от сильного жара, съёжившихся в стрелковых ячейках. Затем он взглянул течение нескольких дней испытывала проблемы с волнами хлынувших на окружавшие запад беженцев: в любой толпе могли укрываться отступники или хуже того, поэтому их всех отвесные стеныполагалось проверять. Еда закончилась, связь пропала, сам воздух вопил едва уловимыми голосами, а звёзды скрыла стена переливчатого огня. Затем он снова посмотрел К тому времени, как настоящий враг начал просачиваться на изрытую воронками землюдальнюю сторону длинного ущелья между разбомбленными электростанциями, у Хаак уже почти сдали нервы.
Ранн прервал речь и подошёл— Рассредоточьтесь, чтобы присоединиться — приказал Сигизмунд, с лязгом брони направляясь к немукомандному блиндажу, укрытому в центре оборонительных линий. — Держите их в порядке, пока мы не увидим, что будет дальше.
– Что думаешь? – спросил онОн пришёл с тридцатью Братьями-Храмовниками, включая Ранна. Теперь все эти воины носили чёрные доспехи: последние следы золота с них стёр жидкий смог, густой дождь из грязи и пыли, который покрывал собою всё во всех направлениях. Только линзы шлемов и силовые поля оружия по-прежнему блестели в чёрной ночи, ощерившись, будто сердитые звёзды. Каждое из десятков других отделений Храмовников, получивших приказ охотиться в опустошённом городском секторе, теперь действовало автономно и пыталось укрепить пошатнувшиеся оборонительные рубежи, но первый капитан и его воины зашли дальше всех на восток, в район, лежащий прямо по направлению основного удара авангарда XVI легиона.
– Это может продержаться какое-то времяВсе бойцы Сигизмунда, если кроме четырёх, заняли позиции вдоль фронта. Защитники из ауксилии нервно смотрели на них будет воля, – сказал Сигизмундкогда легионеры проходили мимо, и задавались вопросом, остановятся ли они у их отделения и хорошо это или плохо. Дальше вдоль линии пропасти, прямо Однако ни один из бойцов не сдвинулся ни на востоке, даже без увеличения теперь можно было разглядеть силуэты пехоты пядь. Только не сейчас. Не в силовой броне. Враг излучал уверенностьтот момент, наступая открыто. – Им нужно показатькогда среди них идут эти жестокие, что лидеров можно победитьпочти безмолвные создания.
– Если там есть лидеры— Вы удержите это место! — проревел Ранн, шагая вдоль траншей. — Здесь владения Императора, а вы — Его люди! Вы не будете сомневаться! Вы не будете бояться! Вы будете сражаться и убивать, ибо те, кто идёт сюда, не предлагают ничего, кроме небытия! Вы удержите это место! Здесь владения Императора, а вы...
– Сигизмунд по-прежнему молчал. Подойдя к переднему краю обороны, он поднялся по крутому склону щебня и опёрся подбородком о край. По его воле линзы шлема приблизили изображение, выделив в темноте далёкие тени вражеской пехоты, продвигавшейся вперёд. До неё всё ещё оставался километр. Они хтонийцыпрятались под сенью зданий, осторожно пробираясь сквозь их опустевшее нутро. Главари банд никогда не держатся Первый капитан уловил, что из-за спин пехотинцев доносится низкий грохот бронетехники, пробивавшейся по заваленным арматурой проходам дальше в тылу. – Сигизмунд спустился по склону и отправился на поиски ХаакОн прикинул численность. Рассчитал скорость продвижения. Попытался оценить качество войск.
– Ведите огонь по центруПотом Сигизмунд оглянулся на защитников, когда они придут, – сказал он ейсъёжившихся в стрелковых ячейках. – Заставьте Потом взглянул на окружавшие их разойтисьвсех отвесные стены. Потом снова посмотрел на изрытую воронками землю.
Хаак онемело кивнула, её щеки покраснели под шлемом:Ранн прекратил ораторствовать и поднялся к нему.
– Так точно, лорд— Что думаешь? — спросил Фафнир.
– Как только увидите нас снова— Оборона продержится какое-то время, прекратите огоньесли им хватит воли, — сказал Сигизмунд. Дальше вдоль линии ущелья, строго на востоке, теперь даже без увеличения просматривались силуэты пехотинцев в силовой броне. Враг излучал уверенность, наступая открыто. — Им нужно показать, что вожаков можно победить. Вы понимаете?
– Так точно, лорд— Если там есть вожаки.
– Вы увидите нас снова— Они хтонийцы. Затем прекратите огонь. Просто смотритеГлавари банд никогда не держатся в тылу.
Ранн переводил взгляд с одного фланга Сигизмунд спустился по склону и отправился на другой, когда Сигизмунд присоединился к нему – две высоких, изуродованные обстрелом стены из обожжённого камнебетона, скрывавшие разрушенные остатки массивных внутренних сооруженийпоиски Хаак.
– С какой стороны?— Когда они подойдут, ведите огонь по центру, — сказал он Мисе. — Заставьте их рассредоточиться.
Сигизмунд вытащил клинок и посмотрел на его чёрную поверхность. Можно было почти подуматьХаак оцепенело кивнула, что она жидкая – что, если приложить палец к матовой грани, подушечка утонет. Это по-прежнему завораживало его.её щеки покраснели под шлемом:
– Южной— Так точно, – наконец пробормотал он. – Они придут оттудагосподин.
После этих слов Храмовники выступили. Десять остались на баррикадах, чтобы успокоить нервы ауксилии. Сигизмунд, Ранн и остальные вскарабкались по каменистому склону вдоль южного края пропасти и вломились в гулкие залы за стенами. Внутренние помещения были заброшены уже в течение некоторого времени, полы промокли, потолки пробили, окна выбили. Все внутренние коридоры были чёрными как смоль и завалены мусором, что замедляло движение. Во влажных сугробах пыли среди гильз валялись старые трупы рабочих бригад. Другие тела лежали в комнатах и проходах дальше – в большинстве имперские солдаты, но встречались и гражданские, а некоторые потёртые фигуры даже не были похожи на людей. Испуганные— Как только увидите нас снова, неподвижные лица на мгновение осветились, когда Имперские Кулаки пронеслись мимо них, короткая вспышка красного света, прежде чем снова погрузиться во мракпрекратите огонь.Вам понятно?
– Приближаемся— Так точно, пятьдесят метров, – доложил Ранн, тяжело труся рядом с Сигизмундомгосподин.
– Полная темнота, – приказал Сигизмунд, и каждый Храмовник отключил последние источники света на доспехах – дезинтеграторы оружия, мерцание линз— Вы увидите нас снова. Они побежали быстрее по разбитым дорожкам, словно призрачные образы, чёрная рябь в мире тенейЗатем прекратите огонь. Просто смотрите.
Сыны Гора продвигались Когда Сигизмунд вернулся к Ранну, тот переводил взгляд с меньшей осторожностью, прокладывая путь через открытые дверные проёмы. Снаружи теперь были слышны звуки непрерывного обстрела Хаак. Она делала то, о чём её просили – затрудняла лобовую атаку, оттесняла наступавшую пехоту под прикрытие старых зданий. Внимание захватчиков по-прежнему было частично сосредоточено одного фланга на том, куда они хотели добраться, оценивая, где они снова вырвутся и начнут убивать как положено. Не самый лучший отвлекающий манёвр, но кое-что, другой — за что можно зацепиться – своего рода частичный выигрышдвумя высокими, который Дорн всегда заставлял искать своих сыновейизуродованными обстрелом стенами из опалённого скалобетона скрывались разрушенные остатки массивных внутренних сооружений.
Ранн первым атаковал, вырвавшись из мрака с двумя топорами и врезавшись в ведущего воина XVI легиона. Это мгновенно нарушило почти полную тишину – вспыхнули энергетические поля, засветились линзы шлемов, керамит лязгнул о сталь в ливнях искр, когда остальные Храмовники вступили в бой. Отделение Сынов Гора было меньше – двенадцать бойцов Налётчиков, с цепными топорами и болт-пистолетами – но скоро их станет больше, так что скорость была важна. — С какой стороны?
Он бросился прямо на него— Южной, преодолевая сопротивление другого воина, чтобы добраться до настоящего приза, всё время рассчитывая расстояния и углы, которые ему понадобятся— наконец пробормотал он. Теперь всё тело реагировало, напряжённое, как барабан, каждое движение было эффективным, он воспринимал тактическую информацию вокруг себя, бессознательно обрабатывал её, использовал, обращая в преимущество— Они пойдут той дорогой.
Он сразу же мощно атаковалПосле этих слов Храмовники выступили. Десять остались на баррикадах, чёрный меч с визгом врезался в зубья вражеского клинкачтобы успокоить нервы ауксилариев. ОдинСигизмунд, Ранн и прочие, двавскарабкавшись по каменистому склону вдоль южного края ущелья, три ударавломились в гулкие залы за стенами. Эти помещения забросили уже довольно давно, сильные и быстрыеполы там отсырели, отбросившие Налётчика и заставившие его споткнуться о расшатанный камень. Суровое лицо Сигизмунда под шлемом расплылось в улыбке – проблеск настоящего удовольствия. Он ''ненавидел'' этого врагапотолках зияли дыры, окна лишились стёкол. Этот враг был неверующимВсе внутренние коридоры, отпавшим почерневшие от света суровой истинысажи, существомбыли завалены мусором, которое должно быть уничтожено с радостью. Вот что изменилосьзамедляло движение. Дело было не Трупы людей из работавших здесь бригад гнили в мастерственаметённых кучах влажной пыли. Речь шла не об абстрактной цели завоеванияДальше в комнатах и проходах лежали другие мертвецы, в основном солдаты-лоялисты, но встречались и мирные жители, а порой и бородавчатые, явно нечеловеческие туши. Речь шла о праведности. Речь шла об уверенностиЛица, навеки застывшие в изумлении, на миг озарялись краткими вспышками красного света, когда мимо них проносились Имперские Кулаки, а затем снова погружались во мрак.
Он с лязгом отбросил отступника ещё дальше назад— Приближаемся, разрубив цепи и заставив черепа подпрыгнуть. Храмовники следовали за нимпятьдесят метров, используя численное преимущество— доложил Ранн, чтобы оттеснить Сынов Гора к внешней стене зала. Они били, стреляли и пробивали последние остатки старого периметра, выталкивая бойцов из укрытия в старый проход между электростанциямигрузно бежавший трусцой рядом с Сигизмундом.
Хаак немедленно прекратила огонь— Полная темнота, как и было приказано— приказал тот, и пропасть содрогнуласькаждый Храмовник отключил последние источники света на доспехах — генераторы расщепляющих полей, погрузившись в пыльную тишинублестящие линзы. Имперские Кулаки и Сыны Гора сражалась прямо в незащищённом центреОни ещё быстрее помчались по разбитым переходам, ни одна из сторон не давала пощадысловно фантомные образы, схватка была жестокой и тяжёлойчёрная рябь в мире теней.
Не потребовалось много времениСыны Хоруса продвигались не так осторожно, чтобы покончить с этимгрохотом пролезая в открытые дверные проёмы. Командир Налётчиков был достойным воиномСнаружи донёсся шум от непрерывного обстрела, опытным и осторожнымведущегося бойцами Хаак. На другом поле битвы онОна делала то, о чём её просили, возможно— затрудняла лобовую атаку, собрал бы новые черепаоттесняла наступавшую пехоту под прикрытие старых зданий. Он был храбрЗахватчики по-прежнему отчасти думали о том, куда хотели добраться, оценивая, где им вырваться наружу, чтобы начать убивать как и все они – своего рода отчаянная храбростьположено. Не лучший отвлекающий манёвр, но кое-что, за что можно зацепиться, рождённая на тёмных улицах его проклятого старого мира— то самое крошечное преимущество, подпитываемая нежеланием показать слабостькоторое Дорн всегда заставлял искать своих сыновей.
Этого было недостаточно. Сигизмунд заставил его взобраться на длинную груду обломков, вытеснив Ранн атаковал первым: вырвавшись из клубов пылимрака со своими парными топорами, чтобы поединок видели всеон врезался в ведущего воина XVI легиона. Его удары мечом теперь были ещё острее, ещё быстрее, и все они были нацелены с бритвенной точностьюЭто мгновенно нарушило почти полную тишину. Он легко отбил цепной мечОстальные Храмовники вступили в бой, парировав и отправив кувыркаться в темноту. Затем взмах, смена направления, так быстротогда вспыхнули энергетические поля, что казалосьзасветились линзы шлемов, что это предопределеноа керамит лязгнул о сталь, и разрушительное поле клинка пронзило нагрудник Налётчикавыбивая пучки искр. Поражённое тело оторвалось от землиСейчас они имели преимущество над Сынами Хоруса, поднятое силой ударав чьём отделении насчитывалось двенадцать бойцов с выкладкой Налётчиков, цепными топорами и какоеболт-то время виселопистолетами, как марионеткано предатели быстро призвали бы себе подмогу, среди оскаленных разъярённых раздвоенных молнийтак что здесь всё решала скорость.
– Неверный! – прорычал Сигизмундвсего на секунду задержался позади, чтобы разглядеть в темноте, пронизанной лучами люменов, вожака отряда. Тот носил ветеранский доспех типа II, покрытый бороздами и это было единственное словоувешанный боевыми трофеями. Когда он двигался, вокруг него кружились цепи, каждую из которых венчал выбеленный череп, которое и он произнёс с начала боявладел тяжёлым цепным мечом в форме змеиной головы. Он бросил труп Как и у всех бойцов его отделения, у него сохранился старый бандитский стиль: грубая резная отделка брони и символы, намалёванные кровью на землюоткрытых пластинах. Однако Сигизмунд припоминал, что раньше их дикость выражалась менее ярко. Хтонийцы деградировали, возвращаясь к давним порядкам, позволив ему шлёпнуться в пыльих стиль боя стал более варварским: всё таким же опасным, словно гнилому куску мясано заметно небрежным.
Это было не убийствоБросившись прямо на вожака, Сигизмунд оттолкнул с дороги другого воина, пытавшегося бросить ему вызов. Это была демонстрация. Защитники баррикад Хаак Первый капитан рвался к настоящему призу, всё это время наблюдалирассчитывая расстояния и углы, видякоторые ему понадобятся. Тело целиком повиновалось ему, натянутое, как врагоболочка барабана, которого они боялисьэффективное в каждом движении. Он воспринимал тактическую информацию вокруг себя, небрежно бессознательно обрабатывал её и систематически уничтожалсяиспользовал, обращая себе на пользу.
Впереди ещё будут боиСигизмунд атаковал с размаху, и чёрный меч с визгом натолкнулся на зубья вражеского клинка. Разъярённые Сыны Гора Один взмах, другой, третий, сильные и быстрые, и вот уже наступали оттеснённый Налётчик споткнулся о расшатанный камень. Суровое лицо Сигизмунда под шлемом расплылось в большом количестве и через несколько секунд окажутся в пределах досягаемостиулыбке — проблеске настоящего удовольствия. Он поистине ненавидел этого врага. Выживание на этой позиции всё равно будет труднымТакое неверующее существо, отпавшее от света суровой истины, как и во всех противостояниях сейчасположено истребить с радостью. Вот что изменилось.Но дело было Дело не в этоммастерстве. Сигизмунд повернулся к имперским защитникам с горячим окровавленным мечом Не в рукахабстрактной цели покорения. Речь о праведности. Об уверенности.
– Засвидетельствуйте это! – крикнул онОн давил и отбрасывал отступника ещё дальше. Черепа слетали с разрубленных цепей и прыгали по полу. Храмовники следовали за ним и, полагаясь на численное преимущество, его сердца колотились в великолепном ритме напряжениятеснили Сынов Хоруса к внешней стене зала. – Им можно причинить боль. Их можно убитьОни били, стреляли и пробивали последние фрагменты прежнего периметра, выталкивая бойцов из укрытия на старый транзитный путь между электростанциями.
– Так встаньте, – прорычал он. – И ''выполняйте свой долг''Всё закончилось довольно скоро.
Воздух внутри Бхаба изменился— Неверный! — прорычал Сигизмунд, впервые заговорив с начала боя. В течение некоторого времени здесь царило зловоние из-за общего ухудшения атмосферы во всём ДворцеОн бросил труп на землю, но теперь и тот шлёпнулся в вони появился элемент более человеческой слабостипыль, словно шмат гнилого мяса.
Страх обладал запахом. Болезнь обладала запахом. Как и безнадёжностьХрамовник превратил убийство в наглядный пример. Работавшие долгие смены на командных пунктах люди давно не могли соблюдать элементарную гигиену. Их униформа стала грязной, волосы слиплись. Большинство из них настолько мало спали, что едва осознавали, как долго здесь находятся. И всё же, несмотря на Защитники баррикад под началом Хаак всё это, несмотря на туман в голове время наблюдали за ними и воньвидели, они продолжали работать, их руки тупо переключали рычаги и поворачивали циферблаты. Что ещё оставалось делать? Смутно, где-то глубоко в животном мозгукак врага, которого они помнили, с чем сражалисьбоялись, небрежно и поэтому продолжали действовать, потому что альтернатива была слишком ужасной, чтобы выразить словамиметодично искореняют.
И Впереди ещё будут бои. Разъярённые воины Шестнадцатого уже наступали в большом количестве и через несколько секунд окажутся в этом была иронияпределах досягаемости. Выжить на этой позиции всё равно будет трудно, думал Дорн, улучив редкий момент, чтобы оторвать взгляд от своего поста как и посмотреть на сигнальные ямыво всех противостояниях сейчас. Если бы враг Но важно не был так поглощён своим сущностным садизмом и экстравагантными оргиями жестокости, то, возможно, эти люди уже давно бы сдались. Как бы то ни было, страх оставался лишь немного сильнее отчаяния. Каждая видеотрансляция, которую они видели с сокращавшегося фронта, каждый снимок того, что делали Пожиратели Миров, что делали Повелители Ночи, укреплял решимостьэто.
Несмотря на всё этоСигизмунд повернулся к имперским защитникам, болезненную правду было невозможно скрыть. Каждая душа чувствуя жар от окровавленного меча в бастионе видела, как идут дела. Даже Архам, надёжный Архам, который без колебаний выступил вперёд, когда погиб первый обладатель этого имени, теперь слабел. Дорн не спросил его, когда он в последний раз отдыхал. Было бы лицемерием приказать ему отступить, поскольку он сам уже давно перешёл грань нормальной выносливости, и поэтому позволил этому идти своим чередом, как и многому другомуруках.
В прошлом — Узрите же! — крикнул он обнаружил бы приближение Сигиллита ещё до того, ощущая, как тот вошёл от напряжения сил его сердца колотятся в залвеликолепном ритме. — Их можно ранить. Теперь, однако, усталость была настолько велика, что фигура в плаще, прихрамывая, прошла половину пути к наблюдательному посту примарха, прежде чем он заметил егоИх можно убить.
– Рогал, – произнёс МалкадорХаак слушала. Её солдаты слушали. Они больше не выглядели испуганными.
Дорн кивнул. Было по-прежнему легко, даже после всех долгих лет— Так встаньте, что — прорычал он знал первого лорда Империума, найти раздражённое, сморщенное лицо сбивающим с толку. Эти глаза многое повидали на своем веку. Они заглянули в мир, который существовал до Империума, а затем заглянули в мир, сформированный Крестовым походом. Теперь им, казалось, суждено было увидеть его разрушение, окончательную гибель планов, которые отчасти принадлежали и ему.— И выполняйте свой долг!
Дорн всегда был солдатом, который не только отдавал приказы, но и выполнял их. В конечном счёте, его задача состояла в том, чтобы сохранить работу других. Однако Малкадор построил это место. Империум был его творением, и поэтому происходившее было его поражением. Что он обо всём этом думал? Это раздавило его? Или он был выше таких вещей, выжег их из себя за тысячи прожитых лет?
Как всегда, невозможно узнатьВоздух внутри Бхаба изменился. Всё, что у вас есть – это внешность: сверкавшие глаза под капюшоном, сжатый костлявой рукой длинный посох и низкий голосДа, сухойтам уже некоторое время царило зловоние из-за общего ухудшения атмосферных условий во всём Дворце, как у ящерицыно теперь в смраде появился элемент более человеческой слабости.
– ЛордСтрах обладал запахом. Болезнь обладала запахом. Как и безнадёжность. Людям, проводящим долгие смены на командных пунктах, давно уже не удавалось соблюдать элементарные правила гигиены. Их обмундирование стало грязным, волосы слиплись. Большинство из них так страдали от нехватки сна, что едва осознавали, как долго здесь находятся. Однако же, несмотря на всё это, невзирая на туман в голове и вонь, они продолжали работать, оцепенело переключать рычаги и поворачивать ручки настройки. Что им ещё оставалось делать? Смутно, где-регентто в глубинах животного мозга, – ответил Дорнони помнили, с чем сражаются, и поэтому всё ещё действовали, ибо иной вариант был невыразимо ужасным. – Есть какие-нибудь изменения?
Теперь спрашивать стало почти бессознательной привычкойКак же всё это нелепо, подумалось Дорну, когда он улучил редкий момент, чтобы оторвать взгляд от своего поста и посмотреть на ячейки связистов. Если бы враг не так откровенно погружался в свой неизбывный садизм и экстравагантные оргии жестокости, то, возможно, эти люди уже давно бы замахали белым флагом. Ну а пока что страх ещё немного перебарывал отчаяние. ОтветКаждый вид-поток, поступавший сюда с сокращающегося фронта, любой пикт-захват того, что творили Пожиратели Миров, конечночем занимались Повелители Ночи, всегда был один и тот жеукреплял решимость.
– Он молчитВпрочем, – сказал Малкадормучительная истина всё равно выходила на свет. – Если что-то изменитсяКаждая живая душа в бастионе видела, я дам вам знатькак идут дела. Даже Архам, надёжный Архам, который без колебаний выступил вперёд, когда погиб первый обладатель этого имени, теперь слабел. Дорн не спрашивал воина, когда тот в последний раз отдыхал. Рогал проявил бы лицемерие, если бы приказал ему восстановить силы, поскольку сам примарх уже давно исчерпал все обычные запасы выносливости. Поэтому Дорн просто закрывал на это глаза, как и на многое другое. Как обстоит дело с защитой?
Дорн мрачно улыбнулся. Необходимость подробно излагать происходящее сама по себе казалась наказанием. И всё жеВ прошлом он обнаружил бы приближение Сигиллита ещё до того, куда ещё Малкадор мог сейчас прийти за информацией? С окончательным выходом из строя всей связи только Дорн хоть как-то контролировал более широкую тактическую ситуациютот вошёл бы в зал. Только Теперь же он помнил всёутомился настолько, что было запланированочеловек в рясе, где были развёрнуты все прихрамывая, успел пройти половину пути до единого подразделения, где они, вероятно, находятся сейчас, учитывая темпы потерь. Единственной мерой гордости, которую он позволял себе, было тонаблюдательного поста примарха, насколько точными были прежде чем тот заметил его прогнозы.
Если бы Жиллиман только успел…— Рогал, — произнёс Малкадор.
– Отступаем Дорн кивнул. Хотя примарх уже долгие годы знал первого лорда Империума, сам вид сварливого, сморщенного лица Сигиллита по всем фронтам, – коротко сказал Дорн-прежнему с лёгкостью приводил его в замешательство. – Для вас этого достаточно? – Он воспользовался моментом и сильно потёр лобЭти глаза многое повидали на своём веку. – Три основных вражеских наступления внутри Последней стеныОни взирали на мир, все они быстро продвигаются. Острия копья Шестнадцатого легиона находятся в трёхкоторый существовал до Империума, возможноа потом — на мир, четырёх днях пути от Палатинасформированный Крестовым походом. Подразделения берсеркеров Восьмого легиона не отстают от них. Четыре зоны командования полностью отрезаныТеперь им, казалось, их защитники вне досягаемости снабжения. Мы эффективно контролируем Санктумсуждено увидеть его разрушение, Палатинокончательную гибель планов, некоторые сектора Адамантовой которые отчасти принадлежали и Европы. Остальные больше нетМалкадору.
Малкадор Дорн всегда был солдатом: он выполнял приказы в такой же мере, как и отдавал их. В конечном счёте его задача состояла в том, чтобы сберечь труды других. Однако Сигиллит построил здесь всё понял.Он участвовал в сотворении Империума, поэтому сейчас терпел личное поражение. Что он обо всём этом думал? Это раздавило его? Или он уже вознёсся над такими соображениями, выжег их из себя за тысячи прожитых лет?
– Тогда общий приказ об отходе Как всегда, ответ узнать невозможно. Ты воспринимаешь только внешние атрибуты: блестящие глаза под капюшоном, длинный посох, сжатый в Санктум..костлявой руке, и низкий голос, сухой, как шипение ящерицы.
– Пока нет. Пока нет. – — Владыка Регент, — ответил Дорн почувствовал, как на него накатила новая волна давления, новый голос сомнения добавился к сотням, которые уже нашептали в его голове. – Мы по— Что-прежнему контролируем ключевые артерии. Мы можем оттеснить их. Но прямо сейчас мы должны причинить им боль, пока можем. Как только мы окажемся здесь взаперти...то изменилось?
И это будет последняя ловушка. Спасения нетТеперь он спрашивал почти бессознательно, по привычке. Форма осадыОтвет, при всей поверхностной сложности её сотен взаимосвязанных стен и фронтов войныконечно, всегда была простой в общих чертах. Концентрические кольца: Внешний дворец и космические порты, затем Внутренний дворец, затем Палатинское ядро и, наконец, Санктум Империалис, последний бастион, охранявший сами Вечные врата. Как только крепости Палатина будут сданы, последний призрак надежды исчезнет – больше не будет места для манёвра, не будет места для дыхания, не будет места для чего-либо, кроме как умереть, прижавшись друг к другу, пока стены медленно рушатсязвучал одинаково.
– Я понимаю— Он молчит, в каком напряжении вы находитесь, Рогал, – осторожно — сказал Малкадор. – Никто не сомневается в вашей преданности делу. Но действительно ли мы..— Если что-то изменится, я дам тебе знать.Как обстоят дела с обороной?
– Нет, у нас нет ничего похожего на то, что нам нужно для этого, – отрезал Дорнмрачно улыбнулся. – Джагатай уже сделал свой ходНеобходимость подробно излагать обстановку сама по себе ощущалась как наказание. И всё же, вы в курсекуда ещё Сигиллит мог сейчас прийти за информацией? Треть сил наших легионов сыграна в чёртовом портуПосле того как вся связь окончательно вышла из строя, только Рогал хоть как-то отслеживал общую тактическую ситуацию. У нас разграблены резервы бронетехники, чтобы сделать Только Дорн помнил всё это жизнеспособным, и что это нам даёт? Недостаточно. Он мог бы быть здесьони планировали, с нами. – Само перечисление всего этого разозлило его ещё больше. – Это выбивает Четырнадцатогогде развёртывались все до единого подразделения и где они, это правда. Наличие большего количества Гвардии Смерти внутри стен не сделало бы меня счастливее. Но теперь я ищу причины не считать это полным безумием. – Но опять жевероятно, контрольнаходились сейчас, контрольучитывая темпы потерь. – Сангвиний по-прежнему с нами. Вулкан с нами. ТронНыне Рогал позволял себе гордиться лишь крошечным успехом — тем, я благодарен за этонасколько точными оказались его прогнозы.
– И Сигизмунд продолжает сражатьсяЕсли бы только Гиллиман успел...
Взгляд Дорна— Отступаем по всем фронтам, который до — коротко сказал Дорн. — Тебе этого был неувереннымдостаточно? — Пользуясь моментом, вспыхнул:он сильно потёр лоб. — Внутри Последней стены враг наступает по трём основным направлениям, везде продвигается быстро. Передовые части Шестнадцатого легиона находятся в трёх, возможно, четырёх днях пути от Палатина. Подразделения берсерков Восьмого легиона не отстают от них. Четыре зоны командования полностью отрезаны, их защитники уже вне снабжаемой территории. Фактически мы контролируем Санктум, Палатин, некоторые сектора Адамантовой и Европеи. Больше ничего.
– По моей командеМалкадор осмыслил услышанное.
– Слухи — Тогда общий приказ об этом достигли Темницыотходе в Санктум. Чёрный Меч. Говорят, он продвигается вперёд.
– Он там не для того— Пока нет. Пока нет. — Дорн почувствовал, чтобы продвигаться вперёдкак на него накатила новая волна давления, новый голос сомнения добавился к сотням, которые уже шептали в его голове. Он там для того— Мы по-прежнему контролируем ключевые магистрали. Мы можем оттеснить их. Но прямо сейчас мы должны изранить их, чтобы дать им причину боятьсяпока можем. Как только мы окажемся здесь взаперти...
– Потому что линейные войска проигрываютЭто станет ловушкой, из которой уже не выбраться.Спасения нет. Формула этой осады, при всей её видимой сложности из-за сотен взаимосвязанных стен и фронтов войны, всегда читалась достаточно просто. Есть концентрические кольца: Внешний дворец и космические порты, затем Внутренний дворец, потом Палатинское ядро и, наконец, Санктум Империалис, последний бастион, охранявший сами врата Вечности. Как только крепости
Дорн неохотно кивнул:Палатина будут сданы, последний призрак надежды исчезнет — больше не будет места ни для манёвра, ни для передышки, вообще ни для чего, останется только умереть, прижавшись друг к другу среди медленно рушащихся стен.
– — Я даже не могу заставить себя винить ихпонимаю, какое напряжение ты испытываешь, Рогал, — осторожно сказал Малкадор. Может быть, вы этого — Никто не чувствуете. Этусомневается в твоей преданности делу.Но точно ли у нас есть.. тяжесть.
– О— Нет, у нас и близко нет того, что нам требуется, — отрезал Дорн. — Джагатай уже сделал свой ход, ты не знал? Он поставил на кон в чёртовом порту треть наших легионных частей. Чтобы иметь там какие-то шансы, он разграбил наши резервы бронетехники, и с чем мы остались? С тем, чего не хватит. Он мог бы быть здесь, с нами. — Просто заново проговаривая всё это, Рогал разозлился ещё сильнее. — Да, верно, это выводит из игры Четырнадцатый. Я бы не обрадовался, если бы внутри стен оказалось ещё больше Гвардейцев Смерти. Но теперь я ищу причины не считать его поступок полным безумием! — «Так, контролируй себя, контролируй». — Сангвиний по-прежнему с нами. Вулкан с нами. Трон, я чувствуюблагодарен за это.
– Мне сказали, что это Повелитель Смерти. В безопасности своей крепости насылает болезнь на весь мир— И Сигизмунд продолжает сражаться.
– И поэтомуТут Рогал, возможноблуждавший взглядом по залу, Джагатай праввскинул глаза.
– Только если вы считаете, что это возможно. – Дорн почувствовал, как его веки снова тяжелеют. Он почувствовал мёртвую тяжесть своих прекрасных доспехов, которые не использовал всерьёз с тех пор, как сражался с Фулгримом на парапетах. И здесь нужно было так много сделать, так много исправить, просто вымучить ещё одну неделю сопротивления, ещё один день, ещё один час, не давая себе вооружиться и броситься в темноту, сделать то, что он горел желанием сделать, потому что кто-то должен был держать себя в руках, заботиться о долге— По моей команде.
– Но теперь фигуры расставлены— Слухи об этом достигли Подземелья. Чёрный Меч. Говорят, – сказал Малкадор. – Ничто не может этому помешатьон продвигается вперёд.
– Как вы и сказали— Он там не для того, – устало пробормотал Дорнчтобы продвигаться вперёд. – И вот так заканчивается мир, не в неповиновенииОн там для того, а в безумиичтобы дать им причину бояться.==ДВЕНАДЦАТЬ==
'''Атмосферное трение'''— Потому что строевые войска не справляются.
'''Не готовы'''Дорн неохотно кивнул:
'''Проценты'''— Я даже не могу заставить себя винить их. Возможно, ты не чувствуешь этой... тяжести.
“Да— О, безумие”, – подумал Айо Нута. Единственное подходящее слово. Такое никогда не делали, и по веским причинам. Само присутствие орбитальной платформы “Небо” в нижних слоях атмосферы уже было чем-то на грани абсурда, но её ''перемещение'' – на сотни километров через зону активных боевых действий – выходило за рамки всего, о чём его просили помыслить раньшея чувствую.
Нуте пришлось приложить немало усилий— Мне сказали, чтобы заставить часть экипажа следовать приказам, как только они поняли, о чём он их проситчто дело в Повелителе Смерти. Он мог объявить им выговор за это, но, по правде говоряНадёжно укрывшись в своей крепости, он понимал, что они чувствовали. Они были изнурены. Они были напуганы. Они знали, что их шансы выбраться отсюда живыми, всегда небольшие, просто исчезли, и теперь предстояло совершить безумное путешествие через атмосферу, о чём только теоретизировали кораблестроители в надёжно хранившихся в архивах верфи Луны томахнасылает болезнь на весь мир.
Но с другой стороны— И поэтому, иммерсионные двигатели всегда допускали такую возможность. Если вы могли опустить плиту в истинную атмосферувозможно, сохранив её неповреждённой, автономной и способной функционировать, почему бы вам не пойти немного дальше и не использовать её в качестве полноценной мобильной платформы? Вы могли посеять опустошение в радиусе километра или около того, завихрив Трон-знает-что и вызвав буйство погоды, но в нынешних обстоятельствах это больше не казалось чем-то, о чём стоило особо беспокоиться. Вся планета превратилась в постоянный электрический шторм из-за обрушенных на поверхность с кораблей объёмов лазерного огня, и все физические законы, когда-то применявшиеся к атмосфере, были полностью вытесненыДжагатай прав.
Путешествие всё равно стало настоящим светопреставлением— Только если ты считаешь, что он может справиться. Колоссальное сопротивление распространилось по передним пластинам— Рогал почувствовал, быстро превратившись в огненный штормчто у него снова тяжелеют веки. Он ощутил мёртвый груз своих прекрасных доспехов, которые не использовал всерьёз с тех пор, который испытывал пределы брони в атмосферекак сражался с Фулгримом на парапетах. Конструкция платформыА ему требовалось сделать тут ещё столь многое, более обширная и громоздкаятак много исправить, чем самый мощный космический линкорпросто вымучить ещё одну неделю сопротивления, сотрясаласьещё день, визжала и звенела заклёпками везде и всюду. Стоял невероятный шумещё час, непрерывный гул и гром, которые отражались от машинных отделений не давая себе взять оружие и мешали нормально думать. Все линзы ринуться в главном контрольном куполе вспыхнули багровым цветомтемноту, не сообщая экипажу ничегопоступить так, как он неистово желал. Потому что они уже не почувствовали – что это безумие, безумие, безумиекто-то должен держать себя в руках и думать о долге.
И— Но теперь фигуры расставлены, несмотря на всё это, Нута — сказал Малкадор. — Ничто не мог не наслаждаться происходящим – смелостью, невероятной, бесстыдной дерзостью этого поступка. Они ''делали'' это. Они оставляли свой след в битве как раз тогда, когда, казалось, что им суждено закончить в роли опустевшего ангара для атмосферных самолётов. Кто знает, что сейчас происходит в головах врагов, которые прожгли себе путь до самой Последней стены, только для того, чтобы увидеть, как объятый пламенем кусок орбитального мусора с рёвом летит прямо на них, разрезая атмосферу надвое и посылая фрикционные молнии на километры во все стороныможет этому помешать.
– Сохраняйте курс и скорость! – крикнул он уже охрипшим голосом— Прямо как ты говорил, — устало пробормотал Дорн. — И вот так гибнет мир, не в непокорности, а в безумии. – Перекрыть утечку энергии – верхние пустотные щиты на пределе!
Он ничего не видел на визуальных приборах, которое все теперь стали порталами в стены огня. Многие из дальних ауспиков были забиты помехами, но некоторые по-прежнему давали ненадёжную картину внешнего мира.
Они миновали причальную станцию в южном Дворце, пересекли секторы Европа и Санктус, наконец достигли Последних врат и повернули строго на восток. В течение этого времени он был свидетелем отдельных эпизодов постепенно распадавшихся полей сражений, от интенсивных боев, по-прежнему продолжавшихся внутри Последней стены, до опустевших секторов за пределами старых Внешних барбиканов. Он задумался, повлияло ли продвижение орбитальной платформы на какой-либо из этих конфликтов – были ли вражеские батальоны на мгновение потрясены видом небес, извергавшихся над ними и забивавших авгуры статическими помехами. Он надеялся на это. Каждая мелочь на счету, каждый небольшой поворот судьбы.===Глава двенадцатая===
Только после того, как они миновали крепость Последних врат, вершины которой всё ещё дико пылали, из Колоссов начали поступать приказы. Нута немного замедлил продвижение, стремясь к идеальной координации с запланированным наземным наступлением. Это было сложным делом – платформа “Небо” обладала поистине колоссальной инерцией, движимая своей огромной массой и манёвровыми двигателями ограниченной мощности, и поэтому скорость следовало рассчитывать с высокой точностью. Около девяноста процентов всей выходной мощности было отдано монументальным репульсорным катушкам, которые удерживали её от падения, оставляя сравнительно мало для чего-либо другого.
В конце концов, синхронность стала настолько близкой, насколько можно было надеяться. Платформа потащилась на восток, осветив вершины коммуникационных флюгеров Колоссов, как раз в тот момент, когда наземная атака набрала полную скорость и начала долгий путь к космическому порту. Оставшиеся эскадрильи истребителей V легиона носились вокруг них, прикрывая на всём пути. Сама платформа имела минимальное вооружение – когда-то на ней размещались орудия “Нова”, все их демонтировали и использовали на стенах Дворца – но оставшееся атмосферное сопровождение тоже хлынуло из ангаров, и активировались сохранившиеся системы тяжёлых болтеров.Атмосферное трение
Затем начался лазерный огонь космос-поверхность. Нута был готов к нему. Вот зачем они были здесь – стать щитом для незащищённой бронетехники. Орбитальные платформы всегда проектировались так, чтобы противостоять оружию линкоров, и пустотные щиты “Неба” были полностью заряжены и функционировали.Не готовы
Тем не менее, первые удары были сокрушительными. Ланс за лансом обрушивались с небес, вырываясь из мчавшихся грозовых фронтов и вонзаясь прямо в верхнюю поверхность диска платформы. Пустотные щиты визжали, прогибаясь под ударами и рассеиваясь в интерференционные узоры диаметром в сотни метров. Не было никакой возможности стрелять в ответ, поэтому ничего не оставалось, кроме как терпеть и продолжать двигаться, не допуская отключения генераторов и обнажения физического корпуса.Проценты
– Обнаружены новые всплески! – закричал главный связист, терранец по имени Уве Айзен. – Удары через зоны девять и десять!
– Всем приготовитьсяНуте пришлось как следует потрудиться, – приказал ончтобы заставить отдельных членов экипажа следовать приказам после того, как они осознали, о чём их просит командир. – Держите все носовые датчики открытыми и сканируйтеОн мог бы объявить им выговор, но, по правде говоря, понимал их чувства. Люди измотались. Они боялись. Они знали, что их шансы выжить во всём этом, всегда небольшие, просто исчезли: теперь им предстояло совершить безумное путешествие на полном ходу в атмосфере, о чём только теоретически раздумывали кораблестроители в своих томах, надёжно хранившихся в архивах лунных верфей.
Лансы ударили сноваНо, последовательно поражая верхние палубы и посылая волны по щитам. Сработали сигналы тревогис другой стороны, как с двигателями плотной среды такая возможность всегда, быстро отключённые аварийными бригадами, которые уже достаточно наслушались ихсуществовала. Люмены мигнулиЕсли ты сумел опустить плиту в неразрежённую атмосферу, погрузив всех в полную темнотусохранив её неповреждённой, прежде чем снова вспыхнуть. Палуба содрогнуласьавтономной и способной функционировать, почему бы не пойти немного дальше и звук взрыва эхом отразился от репульсорных камер далеко внизу.не задействовать её в качестве полноценной мобильной платформы?
Эти огромные лазерные лучи выпускались по наземным координатамДа, ты посеешь полное опустошение в радиусе километра или около того, взбаламутив Трон-знает-что и вызвав буйство погоды, но в нынешних обстоятельствах о чём-то подобном, пожалуй, чтобы посеять неразбериху среди плотно сбитых танковых колоннуже не стоило особо беспокоиться. С кривой усмешкой Нута поймал себя Из-за того, какие объёмы лазерного огня обрушивались на мыслиповерхность с кораблей, что задаётся вопросомпо всей планете беспрестанно бушевали грозы, и любые законы природы, знают ли наводчики на космических корабляхкогда-то управлявшие атмосферой, на что натыкаются их энергетические разрядысложили с себя полномочия.
– Сколько ещё мы сможем Перелёт всё равно превратился в кошмарный аттракцион. Колоссальное сопротивление воздуха, давившее на передние пластины, быстро переросло в огненную бурю, которая испытывала на прочность атмосферную броню. Конструкция платформы, более обширной и громоздкой, чем самый мощный пустотный линкор, сотрясалась, визжала и звенела заклёпками на всём своём протяжении. Стояли невероятный шум, непрерывный гул и гром, которые отдавались через корпус из машинных отделений и мешали нормально думать. Все линзы в главном контрольном куполе полыхали багрянцем, не сообщая экипажу ничего, кроме того, что люди уже чувствовали сами — что всё это выдерживать? – спросил он Ио Слевубезумно, безумно, своего начальника оперативного управлениябезумно.
Узкая голова Слевы высунулась из-за приборной панели управления:Однако же Нута поневоле наслаждался происходящим — дерзновенностью и колоссальной, бесстыдной, наглой отвагой их поступка. Они действовали! Они вносили свой вклад в битву, когда уже показалось, что им суждено закончить службу в роли опустевшего ангара для атмосферных самолётов. Кто знает, что сейчас происходит в головах врагов, которые прожгли себе путь до самой Последней стены лишь для того, чтобы увидеть, как прямо на них с рёвом мчится пылающий кусок орбитального мусора, который разрезает сам воздух и посылает во всех направлениях молнии километровой длины, рождаемые трением?
– Такие попадания? Мы сильно пострадали. Ещё несколько часов, если это не прекратится— Сохранять курс и скорость! — крикнул Нута уже охрипшим голосом.— Перекрыть ту утечку энергии — верхние пустотки на пределе!
– Это Он ничего не прекратитсявидел на экранах реального обзора: все они стали окнами с видом на стены огня. ДелайМногие авгуры дальнего действия забились помехами, что можешьно некоторые по-прежнему давали Айо картину внешнего мира, пусть ненадёжную.
Ещё несколько часов было Они уже проползли над своей причальной станцией в самый разюжном Дворце, пересекли секторы Европея и Санктус, наконец перебрались через Последние врата и повернули строго на восток. Танки двигались быстроВсё это время Нута наблюдал за отдельными эпизодами сражений, их сопровождали ещё более быстрые спидеры V легиона. Они хорошо использовали импровизированное воздушное прикрытиепостепенно утрачивавших целостность, сокращая потери — от огня с большой дистанции. Нута начал думатьинтенсивных боёв, чтопо-прежнему шли внутри Последней стены, до опустевших полей битв в секторах за пределами прежних Фасадных барбаканов. Он задумался, повлияло ли продвижение орбитальной платформы на какую-либо из этих схваток — возможно, вся эта затея была не такой уж безумнойвражеские батальоны на мгновение ошеломило зрелище того, как небеса извергаются над ними и забивают авгуры статическими помехами? Айо надеялся, что так и случилось. Может бытьВажна любая мелочь, у неё даже есть шанс сработатькаждый небольшой поворот судьбы.
– Входящее сообщение Только после того, как они миновали крепость Последних врат, вершины которой всё ещё неистово пылали, из Колоссов начали поступать приказы. Нута немного замедлил продвижение, стремясь достичь идеальной координации с запланированным наземным наступлением. Ему пришлось нелегко: платформа ''«Небо»'', несомая своей огромной массой и маневровыми двигателями ограниченной мощности, обладала поистине гигантской инерцией, поэтому скорость следовало рассчитывать с высокой точностью. Около девяноста процентов всей её выходной мощности передавалось на монументальные репульсорные катушки, которые удерживали станцию от командования легиона! – крикнул Айзенпадения, поэтому для любых других целей оставалось сравнительно мало энергии.
Нута принял егоАйо добился наибольшей синхронности, на какую они только могли надеяться. Платформа, грузно тащившаяся на восток, ослепительно ярко озарила собою вершины комм-антенн Колоссов как раз в тот момент, когда наземные атакующие силы, рыча моторами, набрали полную скорость и устремились в долгий путь к космопорту. Уцелевшие эскадрильи истребителей V легиона носились вокруг них, прикрывая на всей дистанции. Сама платформа имела лишь минимальное вооружение — когда-то на ней размещались орудия «Нова», но все их демонтировали и поставили на стены Дворца, — однако оставшиеся на ней атмосферные машины сопровождения тоже хлынули из ангаров, а сохранившиеся батареи тяжёлых болтеров пришли в действие и повернулись на вертлюгах.
– ''Вражеские атмосферные самолёты запущены''Затем начался лазерный обстрел поверхности из пустоты. Нута уже морально подготовился к нему. Они и прибыли сюда для того, чтобы прикрыть собой беззащитную бронетехнику. Орбитальные платформы всегда проектировали так, чтобы они выдерживали огонь из орудий уровня тех, – раздался забитый помехами голос Джангсай-хана что ставятся на частоте связи воздушных эскадрилий. – линкоры, а пустотные щиты ''Эскадрильи выдвигаются на перехват, но вам лучше приготовиться«Неба»''работали на полной мощности.
– ЯсноИ всё же первые удары оказались сокрушительными. Лэнс-залпы, обрушиваясь с небес, милорд-ханвырывались из мчащихся в вышине грозовых фронтов и вонзались прямо в верхнюю поверхность дискообразной платформы. Пустотные щиты визжали, – ответил Нутапрогибаясь под ударами, прежде чем снова повернуться к посту Айзенана них расплывались интерференционные узоры диаметром в сотни метров. – Дай мне всё''«Небо»'' ничем не могло ответить на выстрелы, поэтому им оставалось только терпеть и двигаться дальше, что сможешьне допуская отключения генераторов, от систем передового наблюденияпосле чего исчез бы энергетический заслон над корпусом.
Группа линз вокруг трона взорвалась белым шумом— Обнаружены новые всплески! — закричал главный связист, шипя, как клубок змей, прежде чем некоторые из них очистились и показали прыгавшие, зернистые сигналы от носовых авгуров. Изображения были очень плохими, смесь помех и плохой обработки от компенсаторов ночного видения, и на мгновение или два было неясно, удалось ли зафиксировать что-то необычноетерранин по имени Уве Айзен. У Нуты возникли смутные впечатления о маячащем на дальнем горизонте космическом порту, едва различимом среди дождя — Попадания по зонам девять и темноты.десять!
Затем он увидел их – приближавшиеся размытые точки света, целые облака из них, вскоре окружённые вспышками массированного лазерного огняНута напрягся и забарабанил пальцами по подлокотникам командного трона. Цифры сразу же стали пугающимиОн мало что мог сделать, а безрассудная лётная агрессия разве только усилила впечатлениеизменить шаблоны генерирующих пульсаций пустотных модулей.
Он глубоко вздохнул — Всем постам приготовиться, — скомандовал он. — Держите все носовые датчики открытыми и связался со своим коммандером артиллериисканируйте.
– ДжафдаЛэнсы снова поразили цель, предупреди расчёты болтеров класса “воздух-воздух” во всех секторахпоследовательно врезаясь в заслон над верхними палубами. Щиты всколыхнулись от ударных волн, сработали сигналы тревоги, но аварийные бригады, как всегда, быстро отключили их, поскольку уже достаточно наслушались. Люмены вырубились — всё погрузилось в полную темноту, — потом вспыхнули снова. Свободный огонь Палуба содрогнулась, и, судя по моей командеотзвукам, донёсшихся от репульсорных камер далеко внизу, там что-то взорвалось.
Он не сводил глаз с прицеловВраг выпускал эти огромные лазерные лучи по наземным координатам, даже когда с орбиты обрушился ещё один сокрушительный удар, едва не сбросивший его с троначтобы посеять хаос в плотном строю танковых колонн. Линзы побелелиНута криво усмехнулся, люмены снова погаслипоймав себя на том, что-то ещё взорвалосьему интересно, знают ли наводчики на пустотных кораблях, куда влетают их энергетические разряды.
– Должен был знать лучше, – пробормотал — Сколько ещё мы сможем это выдерживать? — спросил онИо Слефу, возвращаясь в исходное положение и вызывая новые данные о повреждениях. – Это по-прежнему чёртово безумиесвоего начальника оперативного управления.
Морарг наблюдал, как из ангаров вылетают флайеры – “Огненные рапторы”, “Штормовые орлы”, несколько “Штормовых птиц” и “Громовых ястребов”— Не прекратится. Некоторые из них двигались непредсказуемо, как будто пилоты боролись с управлением. Или, может быть, они просто слишком сильно изменились и их набухшие конечности больше не влезали в тесные кабины. В любом случае, XIV легион никогда не специализировался на флайерах. Они имели атмосферные самолёты, как и любая полномасштабная армия, но никогда не любили их, и те, кто управлял машинами, не пользовались особым почётомДелай что можешь.
Поэтому он мало на них рассчитывалЕщё пару часов — это в самый раз. КонечноТанки двигались быстро, они нанесут некоторый урон, но их сопровождали ещё более скоростные спидеры V легион был мастером такой войны, и этот нелепый кусок парившего адамантия, который они как-то притащили, должен ещё пострадатьлегиона. Они хорошо использовали импровизированное воздушное прикрытие, прежде чем окончательно развалитсясокращая потери от огня с дальней дистанции. ЛучшееНута начал думать, на что они могли надеяться – это нанести удар по медленно продвигавшимся наземным войскам, уничтожить их как можно больше и перекрыть пути на востоквозможно, но он сомневалсявся эта затея не так уж безумна. Пожалуй, что Белые Шрамы позволят им это легкоона даже может сработать.
Ещё секунду он смотрел на западное небо, по-прежнему не уверенный, стоит ли верить своим чувствам. Орбитальная плита не столько двигалась сквозь атмосферу, сколько разрывала её на части, принося с собой низкочастотный гул, — Входящий вызов от которого дрожала сама земля. Наблюдение за тем, как космическая платформа диаметром одиннадцать километров с грохотом приближалась, всё время получая постоянные попадания от флота и непрерывного рокота огня с земли, было одним из самых захватывающих зрелищ, которые он видел за свою долгую службу. Датчики показывали, что платформа довольно хорошо подстраивается под скорость бронетехники под ней, но с такого расстояния она выглядела почти неподвижной, что было нарушением как физических законов, так и здравого смысла, оскорблением того, какой должна быть войнакомандования легиона! — крикнул Айзен.
Помедлив ещё мгновение, он устало покачал головой и отправился Нута переключил сигнал на поиски Калгаро. Это заняло у него некоторое время, поскольку переходы космического порта оставались незнакомыми, и всё, казалось, находилось в состоянии полного беспорядка. Когда он, наконец, обнаружил его, отчасти благодаря подсказке услужливого демона, свисавшего, как связка гнилых фруктов, со сводов потолка, он был рад увидеть, что магистр осады, по крайней мере, кажется, воспринимает всё всерьёзсебя.
– Что сказал примарх? – спросил Калгаро''— Противник запустил атмосферные самолёты, не сбавляя шага, когда Морарг присоединился к нему'' — прозвучал сквозь помехи голос Джангсай-хана в канале связи воздушных эскадрилий. Вместе они поплелись вниз— ''Эскадрильи выдвигаются на перехват, к нижним уровнямно вам лучше приготовиться''.
– Он был заинтригован— Вас понял, когда я рассказал емувладыка хан, – — ответил МораргАйо, после чего вновь повернулся к посту Айзена. — Дай мне всё, что сможешь, от систем носового обзора.
– И это всё? Ничего больше?Группа линз вокруг командного трона вспыхнула белым шумом и зашипела, как змеиный клубок. Затем некоторые экраны очистились, и на них возникли прыгающие зернистые изображения с носовых авгуров. Качество сигнала оказалось очень низким, помехи смешивались там с результатами плохой обработки от компенсаторов ночного видения, и пару секунд Нута не понимал, удалось ли им засечь что-то необычное. Ему показалось, что он смутно видит очертания космопорта, вздымающегося на далёком горизонте, едва различимого во тьме, за волной огня.
– ВозможноЗатем Айо заметил, это как-то связано с его новым взглядом на вещичто к станции приближаются размытые точки света, целые облака, вокруг которых вскоре заискрили вспышки массированного лазерного огня. Количество объектов пугало само по себе, а безрассудная агрессия пилотов только усиливала впечатление.
Морарг вспомнилГлубоко вздохнув, каким был Мортарион, когда услышал новость. Грустная улыбка, как будто это было что-то, чего почему-то всецело ожидали и чего теперь нельзя было избежать, но о чём всё равно следовало сожалеть. А затем предписание привести всё в готовность и переориентировать легион, сделать то, что нужно было сделатьНута связался со своим главным канониром.
– И это истощает его душу— Джафда, предупреди расчёты болтеров класса «воздух — воздух» во всех секторах. ИскусствоБеглый огонь по моей команде.
Калгаро хмыкнулОн не отвёл взгляда от экранов, даже когда с орбиты обрушился ещё один сокрушительный удар, едва не сбросивший его с трона. В легионе были некоторыеЛинзы побелели, люмены снова погасли, у кого сохранились смешанные чувства по поводу “искусства”взорвалось что-то ещё.
– Я рад— Зря я так подумал, что ты здесь главный— пробормотал Айо, Каифа, – сказал он. – Я даже сейчас не могу понять некоторых другихусевшись в прежнем положении и вызвав новые данные о повреждениях. Тех— Чёртово безумие, которые изменились больше всегокак ни крути.
Они вдвоём тяжело спускались по извилистой лестнице, вокруг них мерцал бледно-зелёный колдовской свет.
– У меня есть серьёзные опасенияМорарг наблюдал, как из ангаров вылетают воздушные суда: «Огненные птицы», – сказал Морарг«Грозовые орлы», стараясь сохранять спокойствиенесколько «Грозовых птиц» и «Громовых ястребов». – Всё не такНекоторые из них двигались непредсказуемо, как будто пилоты боролись с управлением. Половина наших подразделений перевооружается. Лорд Тиф увёл с собой на восток значительные силыИли, возможно, а у нас они просто слишком много частей вне досягаемости сильно изменились, и их разбухшие конечности больше не влезали в тесные кабины. В любом случае XIV легион никогда не специализировался на главном фронтеавиации. Заставить вещи двигаться... сложно. Мы здесь Они имели атмосферные самолёты, как и любая общевойсковая армия, но никогда не так сильнылюбили их, и те, кто управлял машинами, как должны были бы бытьне пользовались особым почётом.
Калгаро усмехнулся:Поэтому Каифа мало на них рассчитывал. Конечно, они нанесут некоторый урон, но V легион мастерски владел таким аспектом войны, к тому же этот нелепый кусок парившего адамантия, который они как-то притащили, выдержит ещё немало повреждений, прежде чем окончательно развалится. Лучшее, на что могли надеяться пилоты, — обстрелять с бреющего полёта более медленные наземные войска, уничтожить как можно больше целей и перекрыть пути на восток, но Морарг сомневался, что Белые Шрамы позволят им с лёгкостью выполнить задачу.
– Ты слишком много беспокоишьсяЕщё секунду он смотрел на западное небо, по-прежнему не вполне понимая, стоит ли верить собственным органам чувств. Орбитальная плита не столько двигалась в атмосфере, сколько разрывала её на части, издавая низкочастотный рокот, от которого дрожала сама земля. Наблюдая за тем, как пустотная платформа диаметром одиннадцать километров с грохотом подползает всё ближе, беспрестанно получая попадания от залпов флота и непрерывно стрекочущих выстрелов с земли, Каифа осознал, что перед ним одно из самых захватывающих зрелищ, какие он видел за свою долгую службу. Датчики показывали, что станция довольно хорошо подстраивается под скорость бронетехники, едущей внизу, но с такого расстояния она выглядела почти неподвижной. Она преступала законы природы и здравого смысла, оскорбляя саму суть военных действий.
– Неужели? Этот железный ублюдок нанёс столько уронаПомедлив ещё мгновение, что больше не осталось надёжного периметра для защиты. Внешние стены лежат в развалинах, старые генераторы пустотных щитов разнесены Морарг устало покачал головой и отправился на куски. Всё не так, как было, брат, мы никогда не предполагали, что так будет, и теперь нас застали врасплохпоиски Калгаро.
Калгаро остановился и повернулся Это заняло у него некоторое время, поскольку он ещё не изучил переходы внутри космопорта, к немутому же казалось, что там всё пребывает в состоянии полного беспорядка. Когда Каифа наконец обнаружил Гремуса — отчасти благодаря подсказке какого-то услужливого демона, свисавшего, как связка гнилых фруктов, со сводчатого потолка, — его порадовало, что хотя бы магистр осады, кажется, воспринимал ситуацию всерьёз.
– Значит, они войдут, – — Что сказал он. – Пускай. Добро пожаловать. Ты видел, что происходит внутрипримарх? Внизу— спросил Калгаро, в темноте? Это место снова превращается в адский мирне сбавив шага, и если для нас это ад, то для них будет ещё хужекогда Морарг подошёл к нему. Вместе они грузно зашагали на нижние уровни.
– Они будут этого ожидать. Мы слишком часто сражались друг с другом— Моё сообщение его заинтриговало, чтобы сейчас чему-то удивляться— ответил Каифа.
– Верно, слишком часто – мы как старые спарринг-партнёры, снова встречающиеся в бойцовских ямах. – Он фыркнул резким смехом. – Я беспокоился, что мы можем пропустить это. Я беспокоился, что примарху потребуется слишком много времени, чтобы отдать приказ, что — И всё? Ничего больше некого из них будет убивать. Так что для меня это хорошо. Они бежали от нас в Катуллусе. Теперь они возвращаются за добавкой, и я только рад.?
Морарг еле сдержался. Они обладали господством в космосе— Возможно, численностью, импульсом. Они спланировали это со всей тщательностью, как-то связано с какой всегда планировали наступательные действия. Вот в чём они преуспели – медленный контрольтем, всё тщательно продуманно и учтено. Теперь ситуация изменилась что он по-новому смотрит на противоположную, требуя быстрого реагирования, быстрой смены курса, импровизации. Даже при всех их преимуществах, после всего, чего они уже достигли, это никогда не было их сильной стороноймир.
– По крайней мереМорарг вспомнил, отправь бронетехникукак повёл себя Мортарион, которая готовакогда услышал новость. Примарх грустно улыбнулся, – сказал как будто случилось нечто, почему-то совершенно ожидаемое и теперь уже точно неизбежное, но всё равно заслуживающее сожаления. Затем он повелел привести всё в конце концовготовность и поставить легиону новую задачу. – Что-нибудьСделать то, что замедлит их, пока мы перевооружаем остальных. Если они должны попасть внутрь, я хочу, чтобы при этом они были поврежденытребовалось.
– Уже сделано, – сказал Калгаро, снова шагая. – Они истекут кровью двигаясь сюда, и истекут кровью, чтобы пройти через стены. – — И снова этот жёсткий смешок. – А потомоно истощает его душу, когда они пройдут через всё это, мы по-настоящему приступим к работе. Поверь мне, Кайфа, – мы будем по колено в крови чогориан, прежде чем закончится их безумиеискусство.
“''Айка 73''” пронёсся сквозь россыпь щебняТяжело ступая, немного покачнулся, а затем рванулся вперёд. Эрнама, командир ведущего танка роты, задала жёсткий темп, едва останавливаясь, чтобы снять показания локатораони вдвоём спускались по извилистой лестнице, и остальному подразделению из шести машин приходилось потрудиться, чтобы не отставатьвокруг них мерцал бледно-зелёный колдовской свет.
– Спокойно— У меня есть серьёзные опасения, – сказал Каска Дреси— произнёс Морарг, постараясь сохранять спокойствие. — Всё как-прежнему то не зная точнотак. Половина наших подразделений перевооружается. Владыка Тиф увёл с собой на восток крупное войско, как с ней обращаться. Водитель была яростно сосредоточена – почти а ещё слишком яростно – и они находились много наших частей вне досягаемости на грани износа главного двигателяглавном фронте. Привести всё в движение... сложно. Мы здесь не так сильны, как следовало бы.
Она не ответила, просто наклонилась вперёд на сиденье и продолжила набирать скорость.Калгаро усмехнулся:
Каска снова повернулся к скопам. Его узкий пост на самом верху башни был усеян ими – множеством засаленных линз со стекавшей по ним паутиной тактической информации. Помимо сканеров ночного видения, у него были показания авгуров от остальной части роты и набор тактических данных о местности и окружающей среде. Узкая бронированная щель прямо перед ним давала ему единственный реальный обзор происходившего впереди, хотя часто приходилось использовать и выдвижной перископ— Ты слишком много беспокоишься.
Несмотря на всё это— Неужели? Этот железный ублюдок нанёс такой ущерб во время штурма, он почти ничего что тут не видел. Атмосфера снаружи представляла собой сплошное месиво из пыли и дыма. Внутри “Леман Русс” заполнял обычный рёв двигателя, отдававшийся эхом по всем вызывавшим клаустрофобию постам экипажа, и всё дребезжало, как перевёрнутая консервная банкаосталось надёжного защитного периметра. У него был строгий приказ не открывать люк даже до того, как заметят врага, и поэтому всё приходилось делать через скопы и ауспики, которые мерцали, дёргались и продолжали исчезать Внешние стены лежат в полях помех именно тогдаруинах, когда они были нужныстарые генераторы пустотных щитов разбиты на куски. Всё казалось таким искусственнымБрат, таким ненастоящим. Он почти мог представитьпорт уже не тот, что они снова в тренажёрепрежде, в коробкеда мы и не собирались его восстанавливать, подключённой к неисправным когитаторам и двигателямтеперь нас застали врасплох.
Они ехали слишком быстро. Он уже связался по воксу с Эрнамой, чтобы сообщить ей об этом, но она не ответила. Показания локатора стали ненадёжными, Гремус остановился и он едва мог следить за другими танками в колонне. Сообщения от командования легиона просочились некоторое время назад, оповестив всех, что воздушное прикрытие на месте, но помимо того факта, что несколько кусочков открытого неба, которые он видел, были темнее и краснее, чем обычно, он не мог толком сказать, что это означало – это было не так, как если бы он мог остановиться, вылезти и посмотреть, как следуетповернулся к Каифе.
– ''Враг замечен— Значит, прямо по курсу''они войдут, – раздался сигнал от Эрнамы в его наушниках— сказал Калгаро. — Пускай. Добро пожаловать. – ''Всем подразделениямТы видел, что происходит внутри? Внизу, вступить в бой''темноте? Это место превращается в адский мир, и если уж нам оно кажется адом, то им придётся ещё хуже.
Вступить в бой с чем? Чёртова Эрнама. Он мельком увидел старые стены и структурные интерьеры, обнажённые до голого камнебетона среди рукотворного моря пыли и каменных обломков. Остатки некогда огромных зданий возвышались по обе стороны, окружая канал менее ста метров шириной— Они будут этого ожидать. Рота была неудобно сконцентрирована, зажатая городскими утёсами Мы с обеих сторон – было бы лучше рассредоточиться веером, освободить место для использования орудий, не задев своих. В такой темноте и условиях Каска ними слишком легко мог представить себе снарядчасто сражались между собой, пробивавший более слабую заднюю броню его танка, выпущенный вслепую восторженным стрелком с нервным пальцем на спусковом крючкечтобы сейчас чему-то удивляться.
– Фош— Верно, приготовьсяслишком часто. Мы как старые спарринг-партнёры, – приказал он башенному наводчикурешившие ещё разок заглянуть в бойцовские ямы. — Гремус резко фыркнул. — А я тревожился, которая сидела рядом что мы всё пропустим. Что примарх слишком затянет с ним на дальней стороне казённой части пушкиприказом и нам уже некого из них будет убивать. Так что для меня это хорошо. – Цели впередиОни бежали от нас у Катулла. ЯндевТеперь же возвращаются за добавкой, лупи по ними я только рад.
Вооружение “Леман Русса” было грубымМорарг еле сдержался. Они же обладали господством в космосе, численным превосходством, наступательным порывом! Они всё спланировали, но эффективным. Переднее лазерное орудие обладало приличной скорострельностью и могло поражать цель мощными лучамитак же тщательно, пока силовые элементы оставались активнымикак всегда прорабатывали наступательные действия. Основная пушка имела гораздо меньшую скорострельностьВот в чём они преуспевали: медленно зажимали противника в тиски, но при попадании наносила мощный ударвсё скрупулёзно продумывая и учитывая. Фош зналаТеперь ситуация изменилась на противоположную, как с ней обращаться – Каска никогда не работал с кем-тотребуя быстрого реагирования, кто был бы более искусен в понимании поступавших от скопов прицельных данныхпоспешной смены курса, умело управляя рычагами импровизации. Несмотря на все наличные преимущества и поршнямина всё то, чтобы получить оптимальный угол наклона длинного стволачего они уже достигли, в таких областях легион не преуспевал никогда.
Каска отрегулировал усиление ауспика— Хотя бы отправь уже готовую бронетехнику, и главный объектив двинулся сквозь чёрно— наконец сказал Каифа. — Что-серую жижунибудь, чтобы замедлить их, пока мы заканчиваем переоснащение. Теперь он вспотелЕсли они попадут внутрь, как от мучительного тепла решёток двигателя под нимто я хочу, так и от близкого напряжения предстоявшей перестрелкичтобы сначала им нанесли урон.
– Держи нас правее— Уже сделано, – предупредил он Дреси— произнёс Калгаро, которая очень усердно работаладвинувшись дальше. — Они заплатят кровью за то, чтобы добраться сюда, и за то, чтобы оставаться в строю на такой высокой скоростипреодолеть стены. — Он снова жёстко усмехнулся. — А потом, когда они пройдут через всё это, мы примемся за работу как следует. – Мы окажемся перед пушками ФралоПоверь мне, Каифа, а он не будет сдерживатьсякогда безумная вылазка чогорийцев закончится, мы будем по колено в их крови.
Затем он увидел''«Айка-73»'' пронёсся через россыпь щебня, немного покачнулся, как в восьмистах метрах впереди что-то пробило себе дорогу прямо сквозь остатки старой железной балюстрады и с грохотом выкатилось на землюа затем рванулся вперёд. “Сикаран” XIV легионаЭрнама, командир ведущего танка роты, за которым быстро последовал другойзадала жёсткий темп, оба вооружены автоматическими пушками на турели и лазерными орудиями на спонсонах. За ними появились неясные очертания – тяжёлая пехоталишь изредка замедляясь, в силовой бронечтобы определить координаты, намного выше и шире любых стандартных человеческих солдатостальным из шести машин подразделения приходилось потрудиться, чтобы не отстать.
Эрнама— Спокойно, “Леман Русс” которой был ближе всего— сказал Каска, выстрелила мгновеннообращаясь к Дреси. Снаряд из главного орудия пролетел мимоОн по-прежнему не совсем понимал, взорвавшись у верхних стен зданий вдаликак вести себя с ней. Лучи её лазерной пушки вспыхнули секундой позжеГельва яростно сосредоточивалась на вождении — почти слишком яростно, к ним присоединились лучи следующих двух танков роты— и казалось, проносясь ослепительными линиями и осветив крыши ослепительно белыми вспышкамичто вот-вот начнёт изнашиваться главный двигатель.
– Резко вправо! – снова приказал Каска, быстро оценивая местность по ауспику. Если они сохранят эту позицию, то Дреси не получат ни чистого выстрела, ни гарантии тогоответила, что уйдут с пути снарядов с тыла. – Фоштолько подалась вперёд на сиденье, займись вторымсохраняя прежнюю скорость.
Воздух вокруг них взорвался перекрёстным адом переплетавшихся огненных лучейКаска снова повернулся к оптике. “Сикараны” были очень манёвренными, и их экипажи состояли из пилотов с превосходной реакцией и восприятием – они, казалосьЕго тесный пост в верхней башне усеивали эти экраны — множество засаленных линз, скользили по руинамкоторым ползли тенёта тактической информации. Помимо обзора со сканеров ночного видения, как угрион получал авгурную телеметрию с остальных машин роты, несмотря на свою массу. Они были скользкими а также разнообразные сведения о ландшафте и в других отношениях – их пологая броня затрудняла нанесение решающего удара, в отличие от кирпичных квадратных корпусов имперских танковокружающей среде. Автоматические пушки “Сикаранов” были свирепыми тварямиРеальный обзор того, сдвоенные стволы выплёвывали снаряды гораздо быстреечто происходило впереди, чем могла ответить ручная перезарядкаТальвету давала только узкая смотровая щель с бронестеклом, их поддерживали бесшумные вспышки лазерных пушекхотя на крайний случай у него имелся выдвижной перископ.
Последствия всего этого были разрушительнымиНесмотря на всё это, он почти ничего не видел. Воздух снаружи представлял собой месиво из пыли и изрыгаемого дыма. “Леман Русс” слева – Каске показалосьВнутри «Русса», как обычно, что это был танк Алчака – получил критическое попадание под башенный механизмревел двигатель, давяще тесные посты экипажа дрожали от удара его разнесло шума, и броневые пластины с грохотом упали на землювсё дребезжало, как поддетая пинком банка из сухпайка. Эрнама успела сделать Каска получил строгий приказ не открывать люк, даже если враг ещё один выстрелне замечен, прежде чем её корпус пробили тяжёлыми снарядамии поэтому управлять приходилось с помощью зрительных приборов и по ауспику, попавшими в воздухозаборники двигателяа их экраны мерцали, дёргались и обездвижилирегулярно скрывались под слоем помех именно тогда, когда в них возникала надобность. Единственная оставшаяся машина роты впереди “''Айки 73''” влетела прямо в шторм автоматических пушекВсё казалось таким искусственным, который почти полностью перевернул еётаким ненастоящим. ПристрелявшисьТальвету могло бы почудиться, второй “Сикаран” развернулсячто они снова на тренажёре — сидят в ящике, чтобы прикончить “Леман Русс”подключённом к сбоящим когитаторам и имитаторам движения.
– Полная остановка! – закричал Они ехали слишком быстро. Каскауже воксировал Эрнаме, чтобы указать ей на это, но она не ответила. Показания определителя координат стали ненадёжными, и Тальвет едва мог следить за другими танками в колонне. Какое-то время назад поступило общее оповещение от командования легиона, где говорилось, что прибыло воздушное прикрытие, но, помимо того факта, что несколько кусочков открытого неба, видимых Каске, стали темнее и краснее обычного, он не вполне понимал, что это означало. Впрочем, он же всё равно не мог остановиться, вылезти и посмотреть как следует. – Зафиксируйте эту цель!
Останавливаться ''— Враг замечен, прямо по курсу'', — раздалось у него в перестрелке было опаснонаушниках сообщение от Эрнамы. Некоторые командиры никогда не делали этого без крайней необходимости, но Каска на собственном горьком опыте убедился, что когитаторы наведения “Леман Русса” быстрее вычисляют цифры, когда всё проще— ''Всем подразделениям вступить в бой''.
Дреси ударила С чем именно? Чёртова Эрнама. Он мельком видел старые стены и внутренние структуры: оголённые до скалобетона, они стояли посреди рукотворного моря из пыли и каменных обломков. По обе стороны возвышались остовы некогда огромных зданий, оставляя по тормозамцентру канал менее ста метров шириной. Рота держалась неприятно плотным строем, зажатая городскими утёсами с обеих сторон. Лучше бы разойтись веером, освободить место для применения орудий, чтобы не задеть огнём своих. Яндев спокойно навёл лазерную пушкуТальвет неприятно отчётливо представлял себе, как в такой темноте, при подобных условиях снаряд, выпущенный вслепую чрезмерно усердным стрелком с плохим самоконтролем, а Фош умело опустила основное орудиепробивает более тонкую кормовую броню ''«Айки-73»''.
– Огонь!— Фош, приготовься, — велел он башенному наводчикунаводчику: Адрия полусидела рядом с ним на дальней стороне монолитной зарядной камеры орудия. — Цели впереди. Яндев, лупи по ним.
“''Айка 73''” вздрогнул«Леман Русс» обладал грубым, когда выстрелила боевая пушкано эффективным вооружением. Каска инстинктивно дёрнулся в сторонуНосовая лазпушка обладала приличной скорострельностью и поражала цель мощными лучами, когда затвор выбросил гильзупока батареи питания держали заряд. Главное орудие палило гораздо медленнее, наполнив башню дымомно при попадании цель получала сокрушительный удар. Мерк немедленно приступил к работеФош знала, рывком открыв люк и перезарядив орудие. Яндев непрерывно стрелял концентрированными очередямикак с ней обращаться: Каска никогда не служил с танкистом, направляя лазерные лучи который бы более искусно разбирался в “Сикарана”. Враг исчез за стеной чёрного смогаданных прицеливания со зрительных приборов и настолько же умело управлялся с поршнями и рукоятками, его очертания были полностью скрытывыставляя оптимальный угол наклона длинного ствола.
– Ещё раз, – приказал Каскаотрегулировал усиление ауспика, всматриваясь в прицел и рискнув сделать ещё один выстрелна главной линзе приблизилось изображение чёрно-серой мути впереди. Тальвет потел как от беспощадного жара из радиаторных решёток двигателя под ним, оставаясь неподвижнымтак и от душного напряжения перед грядущей перестрелкой.
Фош ответила— Держи нас правее, немного скорректировав второй залп— предупредил он Дреси, чтобы попасть точно которая изо всех сил старалась удержать их в болтерную установку строю на лобовой скошенной броне “Сикарана”такой высокой скорости. — Иначе окажемся перед пушками Фрало, а он не будет сдерживаться.
Это был хороший выстрелЗатем он увидел, он пришёлся как в самое слабое место восьмистах метрах впереди что-то пробило себе дорогу через остатки старой железной балюстрады и отколол кусок брони внутрис грохотом приземлилось на грунт. Яндев «Сикаранец» XIV легиона. За ним быстро последовал её примерудругой, посылая лазерный огонь в рануоснащённый, как и первый, даже когда Дреси снова заставила “Леман Русс” двигаться. К тому времени два других активных танка роты также вышли автопушками на дистанцию поражения, открыли огонь по тому же “Сикарану” турелях и обстреляли его повреждённый корпуслазерными орудиями в спонсонах. Что-то За ними появились неясные силуэты тяжёлых пехотинцев в этом потоке лучей и снарядовсиловой броне, должно быть, пробило броню противника насквозь, попало в моторный отсек гораздо более высоких и дальше в топливные баки. Сила взрывов на мгновение оторвала тяжёлый танк от земликрупных, прежде чем он снова рухнул, дымя и выведенный любые из строястандартных человеческих солдат.
Но первый по-прежнему был цел. “Сикаран” прикончил головной танк Эрнамы дождём снарядов автоматической пушкиЭрнама, разорвав гусеницы жертвы на ленты и пробив дыры по всему корпусу. Затем он приблизился чей «Леман Русс» оказался к третьей раненой имперской машине и развернул башнюврагу ближе всего, чтобы выпустить ещё больше бронебойных снарядоввыстрелила мгновенно. ОднакоПолучился перелёт, как только он выстрелил снова, оставшиеся подвижными “Леман Руссы” выдвинулись и снаряд из главного орудия взорвался на позиции, быстро поворачивая длинные стволыверхней части стены здания вдали. Трио выстрелило одновременноСекундой позже засверкала её лазпушка, послав в цель три кружившихся свистевших снарядаи два следующих танка роты также выпустили лучи, за которыми последовал шквал лазерных разрядов, нацеленных на любую брешькоторые прочертили ослепительные линии и озарили крыши яркими белыми вспышками.
“Сикаран” исчез за очередным клубившимся облаком чёрного дыма— Резко вправо! — снова приказал Каска, за которым немедленно последовал приглушенный грохотбыстро изучив местность по ауспику. Чернильные струи хлынули из каждого отверстияЕсли оставаться на этом месте в строю, из каждого открытого стволато не получишь ни хорошей позиции для стрельбы, и вспыхнуло ещё больше кровавых вспышекни гарантии того, когда под непрерывным дождём лазерных разрядов загорелись новые системычто тебе не попадут снарядом в корму. — Фош, займись вторым.
Оба вражеских танка были подбиты, но опасность ещё не миновалаВоздух вокруг них заполыхал неистовым пожаром пересекающихся огненных лучей. Пехота поддержки«Сикаранцы» выделялись отличной манёвренностью, опрометчиво отставшая от передовой бронетехникиа управляли ими создания с превосходной реакцией и восприятием, теперь неуклюже приближалась к целипоэтому машины словно бы скользили по руинам, их было больше десяткакак угри, их бесстрастные шаги поднимали пыльнесмотря на свою массу. У Каски были только мимолётные проблески самих пехотинцев, поскольку его зрение дрожало Они ускользали от атак и прыгалов других аспектах: их броня с пологими скосами затрудняла убойные попадания, но он разглядел достаточно, чтобы понятьв отличие от прямоугольных, что со всеми ими было что-то очень неправильно – они тащились почти как инвалиды, хромая и пошатываясь, их доспехи натянулиськирпич, искривились и блестеликорпусов имперских танков. Вокруг них мерцал бледный свет – глазКроме того, клинков, доспехов – и одного этого было достаточно, чтобы заставить его сердце бешено колотиться, заставить его захотеть отступитьсвирепые автопушки «Сикаранцев» со сдвоенными стволами выплёвывали снаряды гораздо быстрее, дать полный задний ход и каким-то образом убраться чем им отвечали орудия с пути этих невозможныхручной перезарядкой, ужасных тварейк тому же их поддерживали бесшумно вспыхивающие лазпушки.
Массированная пехота всегда представляла опасностьВоздействие такого обстрела оказалось разрушительным. График наступления по пересечённой местности был настолько плотным«Леман Русс» слева — машина Алчака, показалось Каске, что обычные структуры поддержки со смешанным вооружением всегда опаздывали— получил критическое попадание под башенный механизм. Инструкции от V легиона состояли в томОт удара его разнесло на куски, чтобы посылать приоритетные сигналы связи всякий броневые пластины с грохотом закувыркались по земле. Эрнама успела выстрелить ещё раз, когда встречались вражеские отделенияпосле чего её коробочка попала под шквальный огонь, но сейчас не было временинахватала снарядов в воздухозаборники двигателя и потеряла ход. Единственная машина роты, потому что эти чудовища подбирались всё ближеещё находившаяся впереди ''«Айки-73»'', и все зналивлетела прямо в бурю автопушечных залпов, что сделает воин легионакоторая почти перевернула её на крышу. Пристрелявшись, когда он приблизится к повреждённому танку.второй
– Вперёд! – крикнул Каска«Сикаранец» развернулся на месте, каким-то образом подавив ужас. Если бы ему удалось врезаться в парочку из них, затащить их под гусеницы, это могло бы дать им шанс прорватьсячтобы прикончить «Леман Русс».
Ему не представился такой шанс— Полный стоп! — закричал Каска. Визжа, словно выпущенные — Навестись на волю соколы, казавшиеся размытыми бледными полосами из-за своей невероятной скорости, три гравицикла V легиона внезапно пронеслись по каналу и закружили среди брызг грязи. Остаточные дымовые облака разорвали свежие болтерные очереди, вспахивая пыль бороздами и жестоко расправляясь с приближавшимися легионерами. Гвардейцы Смерти пошатнулись под молниеносной атакой, спотыкаясь, падая, сбитые с ног или разрезанные на куски. Ещё больше спидеров развернулись, открыв огонь в атакующем заходе, прежде чем высадить пехоту. Белые Шрамы на полной скорости врезались в грязь, энергетическое оружие вспыхнуло ещё в воздухе.эту цель!
Должно быть, Эрнама вызвала их Останавливаться в самом началеходе перестрелки опасно. ТронНекоторые командиры никогда не делали этого без крайней необходимости, но Тальвет на горьком опыте убедился, что когитаторы наведения «Лемана Русса» быстрее выдают нужные цифры, она спасла всех остальныхкогда им проще работать.
“''Айка 73''” прокладывал путь вперёд, Дреси следовала указанному Каской направлению, в тени двух других активных танков. Первые две коробочки роты, включая Эрнаму, были полностью уничтожены. Третья была обездвижена, что означало почти то же самое. Теперь предатели сражались с Белыми Шрамами, и Каска ловил фрагментарные, близкие проблески абсурдно жестокого боя, дикую смесь совершенно необузданной ненависти. Он видел мечника V легиона, разрубленного почти пополам тяжёлым цепным клинком, как раз в тот момент, когда два бойца с глефами повергли на колени одного из искорёженных ужасовударила по тормозам. Вы не могли смотреть на это долго, не морщасьЯндев спокойно навёл лазерную пушку, не отшатываясь инстинктивно от высот концентрированного насилияа Фош умело опустила основное орудие храповым механизмом.
Яндев связался по воксу со своего места.— Огонь!
– Поддержать огнём? – спросил ''«Айка-73»'' вздрогнул от выстрела боевой пушки. Каска инстинктивно дёрнулся в сторону, когда затвор выбросил гильзу. Башня наполнилась дымом. Мерк немедленно взялся за дело: рывком открыв зарядную камеру, онвложил новый снаряд. Яндев равномерно выпускал в «Сикаранца» короткие очереди лазерных лучей. Враг исчез за стеной чёрного смога, поворачивая ствол лазерной пушки так сильно, как только могполностью скрывшей его силуэт.
Будет ли от этого какая-нибудь польза? Будет ли у него шанс попасть во что-нибудь в этой растянутой— Ещё раз, беспорядочной— приказал Каска, более быстройвсматриваясь в зрительный прибор. Он решил, чем можно было представить, драке?что рискнёт произвести ещё один выстрел из неподвижного положения.
ОднакоРеагируя на команду, прежде чем Каска успел ответитьФош немного скорректировала прицел, чтобы поразить болтерную установку на коммуникаторе появилось сообщение легиона, переданное с одного из спидеровлобовой скошенной броне «Сикаранца».
– ''РотаВыстрел получился удачным: снаряд поразил уязвимое место, наступатьи на корпусе цели возникла пробоина. Все машины продолжают движениеЯндев, не теряя времени зря, послал в отверстие трескучие лазлучи, хотя Дреси уже сняла «Леман Русс» с места. К тому времени два других уцелевших танка роты также вышли на дистанцию поражения, взяли того же «Сикаранца» на мушку и открыли огонь по его повреждённому корпусу. РотаВероятно, что-то в этом потоке лучей и снарядов пробило броню противника насквозь, попало в моторный отсек и дальше в топливные баки. Последовала детонация такой мощи, что тяжёлый танк на мгновение оторвался от земли, после чего рухнул, наступать''дымящийся и выведенный из строя.
Это было именно тоНо первый «Сикаранец» ещё сражался. Он добил головной танк Эрнамы градом автопушечных снарядов, что они говорили на брифингах. Никогда не останавливаетесь. Никогда не увязайте разорвав гусеницы жертвы в этомклочья и пробив дыры по всему корпусу. ПродолжайтеЗатем «Сикаранец» приблизился к третьей из повреждённых имперских машин и развернул башню, чтобы снова выпустить бронебойные заряды. Мы разберёмся с противотанковыми отделениями – просто держите двигатели горячимиОднако пока он давал залп, добирайтесь до порталов.Каска глубоко вздохнулоставшиеся подвижными «Леманы Руссы» грузно выкатились на позиции, его потные руки скользнули по рычагам управлениябыстро поворачивая длинные стволы. Эрнамы больше не было. НиккалаВсе они выстрелили одновременно, её заместитель, находилась послав в обездвиженном танке. Это поставило его командиром тогоцель три свистящих снаряда, что осталось от роты. Прошла пара часовввинчивались в воздух, а они уже потеряли пятьдесят процентовза ними последовал вихрь лазерных разрядов, нацеленных на любую возможную брешь.
– Нет«Сикаранец» исчез за очередным клубящимся облаком чёрного дыма, полный вперёди тут же раздался приглушённый грохот. Из каждого отверстия, изо всех открытых стволов хлынули чернильные струи копоти, – рявкнул он по вокса следом полыхнули новые кроваво-сети всей роты. – Всем стрелкамкрасные вспышки — признак того, перезарядить оружие что под непрерывным дождём лазерных лучей загорелись и приготовиться. Водители, двигаться, двигатьсядругие системы.
Они сделалиХотя оба вражеских танка были подбиты, как им было приказаноопасность ещё не миновала. Пехотинцы поддержки, обходя рукопашный бой и продвигаясь которые опрометчиво отстали от выехавшей вперёдбронетехники, теперь неуклюже приближались. Их насчитывалось больше десятка, набирая обороты и мчась по пересечённой местностиони бесстрастно шагали, поднимая пыль. Пока Каска вёл ихлишь мельком замечал самих пехотинцев, стараясь не обращать внимания на смесь диких боевых криков поскольку в прицеле у него всё дрожало и звериного воинственного рычанияпрыгало, но он разглядел достаточно, доносившихся чтобы понять: с каждым из решёток авгураних что-то совсем не так. Они тащились, будто инвалиды, он уловил десятки активных сигналов на ауспике – всё больше ротхромая и покачиваясь, точно таких жеих растянутые латы искривились и влажно блестели. Вокруг них — глаз, как егоклинков, устремлялись вперёддоспехов — мерцал бледный свет, прорываясь сквозь оборонительные линиии уже этого хватило, постепенно приближаясь к целичтобы у Тальвета бешено заколотилось сердце, все в движениичтобы ему захотелось отступить, каковы бы ни были потери в брошенных дать полный задний ход и тлеющих коробочкахкаким-то образом убраться с пути столь немыслимых, ужасных тварей.
Никогда Изначально стало ясно, что крупные подразделения пехоты будут представлять опасность. График наступления по пересечённой местности оказался настолько плотным, что танки даже не останавливаетесьполучили стандартные отряды поддержки со смешанным вооружением. Никогда Шрамы дали экипажам инструкции, состоящие в том, чтобы посылать приоритетные сигналы при каждой встрече с вражескими отделениями, но сейчас времени уже не увязайте в этом. Эрнамаоставалось, так как чудовища подбирались всё ближе, храни её Трони все знали, была совершенно правачто способен устроить легионер, настаивая на этомподойдя вплотную к повреждённому танку.
– Полный вперёд— Вперёд! – приказал он— крикнул Каска, поразмыслив и с удивлением обнаруживкаким-то образом подавив ужас. Если они сумеют врезаться в парочку врагов, что всё ещё живзатащить их под гусеницы, и решив оставить всё как есть – любое ощущение искусственности было отброшено навсегдато, вероятно, появится шанс прорваться. – Чтоб всё, продолжайте в том же духе! Это работает! Это реально работает!==ТРИНАДЦАТЬ==
'''Имажист'''Такой возможности ему не дали. Визжа, словно выпущенные на волю соколы, три гравицикла Белых Шрамов, казавшиеся размытыми бледными полосами из-за своей невероятной скорости, внезапно пронеслись по каналу и закружили среди брызг грязи. Новые болтерные очереди разорвали остаточные дымовые облака, снаряды прочертили борозды в пыли и с хрустом вонзились в подступавших легионеров. Гвардейцы Смерти шатались под молниеносной атакой, спотыкались, отступали, валились с ног или распадались на куски. Ещё несколько спидеров примчались, закладывая виражи, зашли на цель и открыли огонь, после чего высадили пехоту. С размаху приземляясь в грязь, Белые Шрамы мгновенно бросались вперёд, а силовые поля их оружия зажигались ещё в воздухе.
'''В пределах видимости'''Похоже, Эрнама вызвала их в самом начале. Трон, она спасла остальную роту.
Теперь ничто не было реальным или чем-то близким к этому. Всё это место превратилось в сон, размышлял Гарвель Локен. Как выцветший образ чего-то физического, отголосок чего-то твёрдого. До тех пор, пока держалась Последняя стена, вы могли представить себе грубую структуру битвы – орды у ворот, защитники внутри. Теперь этот великий барьер больше не действовал, и наводнение хлынуло через проломы, затопив город внутри. Районы превратились в пустоши. Некоторые островки продолжали сражаться. Другие были полностью забыты, оставлены изолированными, пока жилые башни горели в других местах. Вы можете переместиться с одного места – освещённого битвой, рёвом шума и движения – и в одно мгновение оказаться в параллельном мире жуткой тишины, лежавших рядами мёртвых, сухого ветра, стонавшего над открытыми глазамиЯндев воксировал Тальвету со своего поста.
Он не знал— ''Поддержать огнём?'' — спросил Эрия, какую форму приняли боевые действияповорачивая ствол лазерной пушки так сильно, если таковая вообще была. Связь стала хуже, чем бесполезной, ауспики перестали быть надёжными. Всё зависело от зрения и инстинкта, затуманенных бесконечными волнами раскалённой в бою пыли, которая стекала по узким щелям между массивами зданий. Конечно, он знал, что не должен был выходить один, без связи с основным командованием. Сигиллит будет зол, если у него остались на это силы. Возможно, и Дорн тоже. Ещё один клинок был желанным гостем в центре, в окрестностях Санктума и его Палатинского пригорода, в этом узком круге твёрдой земли, который уменьшался даже тогда, когда он покинул егокак только мог.
Но ему нужно было уйти. Как только Будет ли от этого какая-нибудь польза? Получит ли он обнаружил, шанс попасть во что они планируют использовать её, ему нужно было уйти. И он почти догнал её – почти сумел вернуть её в последний момент, остановить всё это. Он убил многих – как тех, кто считал себя её защитниками, так и тех, кто явно желал ей зла. Однако вся эта бойня потребовала времени, и поэтому -нибудь в конце концов она сбежала от негоэтой разросшейся беспорядочной драке, исчезнув в разрушенном городе на пороге уничтожения.где все движутся быстрее мысли?
Теперь он в одиночку охотился в царстве теней, взымая плату с тех, кто пришёл разграбить его. В этом вопросе Каска не было никакого реального выбора, только побуждения чувства, которое в другую эпоху можно было бы назвать совестью. Он должен найти её – это было так просто. Какоеуспел ответить: по комм-то безумие сочло нужным выпустить её на свободусвязи поступило приоритетное сообщение легиона, как будто она была игрушкой для изучения интеллектуалов. Однако для него она никогда не могла быть такой. Она была одной переданное с одного из последних нитей, что по-прежнему связывали его с прошлым, которое он не хотел терять. Она быстро умрёт, если её обнаружат, а этого нельзя допуститьспидеров.
Он снова убивал, предпочитая старый психосиловой клинок Рубио, но переключаясь на более длинный меч Аксиманда, когда это было необходимо''— Роте наступать. Оба позаимствованных оружия, в стали которых сохранились частички их старых хозяев, теперь принадлежали ему, как бы долго ему не осталось ими владетьВсем машинам продолжать движение. Он облачился в доспехи Лунных Волков, возможно, единственный воин на всех полях боя, который по-прежнему носил их. Однажды он увидел себя в грязном куске разбитого оконного стекла и поразился тому, как выглядел в отражении. Вездесущая плёнка чёрной пыли не совсем стёрла бледное мерцание под ней, заставляя его выглядеть больше призраком, чем любой из ужасов, которых он убил, – неуместным, вне времени, чем-то, что нужно забыть и содрогнутьсяРоте наступать''.
Теперь он направлялся В точности так же они говорили на север, следуя наполовину запаху, наполовину предчувствиюинструктажах. Она быстро скрылась, растворившись, словно струйка дымаНе останавливайтесь. Эти проклятые дураки выпустили её слишком близко к фронтуНе увязайте в бою. Или, может быть, они Двигайтесь дальше. Мы разберёмся с противотанковыми отделениями — просто не ожидали, что Меркурианская стена падёт так быстродавайте двигателям остыть. В любом случае, это было безрассудноДоберитесь до ворот.
Вы Каска глубоко вздохнул. Его потные руки скользили по-прежнему могли найти информацию в этих местахрычагам управления. Эрнамы не стало. Никкала, если сохраните терпение. Некоторые из врагов заговорятеё заместитель, прежде чем вы их убьётенаходилась в обездвиженном танке. Некоторые из защитниковВыходит, тамтеперь тем, где они ещё оставалисьчто осталось от роты, кое-что видели. Шаг за шагом командует он выстраивал картину происходившего чего-то странного. ГражданскиеПрошла пара часов, которые давно должны были быть мертвы, продолжали собираться вместе, прятались в затопленных подвалах, цеплялись за жизньа они уже потеряли пятьдесят процентов.
Начали распространяться слухи— Отставить! Полный вперёд! — рявкнул Тальвет по ротной вокс-сети. Он снова — Всем стрелкам перезарядить оружие и снова сталкивался с двумя из нихприготовиться. В первом говорилось о мечеВодителям — двигаться, чёрном мече, благословлённом божественной волей Императора, выискивавшем повелителей вражеских армий и убивавшим их одного за другим. Месть, шептали они, Его месть, обрушенная на неверующих. По их словам, если бы они могли сами найти этот меч, то непременно присоединились бы к нему и стали частью армии истинно верующихдвигаться.
А потом был другой слух – леди костейВыполняя приказ, собирательница погибшихтанкисты обошли рукопашную схватку и ринулись вперёд по пересечённой местности, разгоняя моторы. Они сказали емуПока Каска вёл их, стараясь не обращать внимания на мешанину диких боевых криков и звериного воинственного рычания, что она бессмертнадоносилась из динамиков авгура, превзошла смертьон уловил десятки активных сигналов на ауспике. Враг не мог прикоснуться к нейВсё больше рот, точно как и против её властных слов падшие были бессильны. Рассказчики собирали черепа – их было нетрудно найти – и тщательно очищали ихего подразделение, размещая в нишах и на верхних частях стен. Некоторые даже покинули свои укрытияустремлялись вперёд, чтобы последовать за ней в темноту. Другиепрорываясь через оборонительные линии, оставшиеся позадипостепенно приближаясь к цели, помнили— все пребывали в движении, как она говорила с ними, и благоговейно ухаживали за её храмами с мерцавшими свечами какую бы цену в брошенных и пустыми глазницамитлеющих коробочках им ни приходилось платить.
Он пошёл за слухами о нейНе останавливайтесь. Он двигался зигзагообразным маршрутом на северо-восток, пробираясь через призрачное царство затхлого разрушенияНе увязайте в бою. В этих местах всё ревело, слышался глухой звук падавших разрушенных зданийЭрнама, огромных машинхрани её Трон, медленно передвигавшихся по развалинам. Всякий разсовершенно правильно делала, когда он мельком видел небо в узких полосках высоко вверху, он замечал слабевшую ауру пустотных щитов и знал, что теперь она не сможет долго оставаться целостной. Он избегал крупных скоплений врагов, но убивал любого из них, кто позволял себе свободно бродить, самые неосторожные явно считали, что война уже почти выигранагнала со всей мочи.
В конце концов, — Полный вперёд! — приказал он оказался внутри выскобленных остатков старого жилого квартала. Задним числом Каска поразился, которыйчто выжил, похожеи твёрдо решил постараться, уничтожили уже давно, потому что камнебетон остылчтобы так оно и осталось. Прежнее ощущение неестественности выдернули из него с корнем. Мало что уцелело кроме фундамента и несимметричного лабиринта стен первого этажа— Чёрт его дери, стоявших вертикально среди ровных слоёв каменной пыли. По лабиринту пронеслись клубы чернильного дыма – продукт движемся дальше! Тут всё по-прежнему бушевавшего прометиевого пожара. Здесь сильно пахло смертью, тела были сложены почти так же высоко, как уцелевшие стены – мужчины, женщины, дети, сервиторы, все переплелись в импровизированную архитектуру из окоченевшей плоти.настоящему! Реальная война!
Локен осторожно прошёл сквозь него, держа психосиловой клинок наготове. Чем дальше он заходил, тем дальше его тянуло вглубь, в ущелья с серебристыми вершинами и на узкие извилистые тропинки. Слабый свет подсвеченных облаков исчез, сменившись почти полной темнотой. Он начал что-то чувствовать, упрямо проступавшее сквозь вонь мертвечины. Присутствие, возможно, какого-то окружающего душевного тепла.
Он добрался до двери – старого металлического люка, скрытого у подножия прочной внутренней стены, едва видимого даже для его глаз, ржавого и заклёпанного. Он остановился, прислушался на мгновение, затем запустил сканирование. Ничего. Он разрезал замок клинком, проведя остриём по проржавевшему металлу. Затем он вошёл, шагнув в совершенно тёмное мрачное окружение.===Глава тринадцатая===
Ночное видение шлема показало помещение, которое, казалось, тянулось под землёй очень далеко. Опорные колонны были квадратными и функциональными, а пол терялся под слоем доходившей до щиколотки чёрной пыли. Это пространство, похоже, когда-то было зоной обслуживания верхних уровней, возможно, населённой только сервиторами. Теперь, однако, в нишах виднелись следы недавнего проживания – пустые упаковки из-под пайков, ящики с боеприпасами, скатанные в кучу постельные принадлежности. Органы чувств брони не уловили никакого движения, сканеры – никаких тепловых сигнатур.
Он продолжил идти. Маршрут вёл его вниз, всегда вниз. Вскоре он уже шагал по центру узкого прохода, прорубленного между прочными каменными стенами с обеих сторон. В конце длинного туннеля был постамент, покрытый каменными обломками.Имажист
Только, подойдя ближе, он понял, что обломки вовсе не были каким-либо мусором – это была груда черепов, все они были очищены и отполированы, сложены один на другой, все смотрели вперёд. На лицевой панели пьедестала был изображён ещё один череп, установленный в полукруглой нише. Под нишей были вырезаны слова – грубо, словно боевым ножом: “''Imperator Protegit''”. А под этими словами было изображение, выведенное чернилами, показывавшее великодушного мужчину на золотом троне. В пределах видимости
Она не была великим художником, но у неё всегда был талант к яркому наброску, эффектной композиции, и он сразу узнал её стиль. Это было то, что она делала, так или иначе – создавала образы, символы, вещи, которые оставались в сознании. Властительница Хаоса
Локен поднял череп. Тот казался лёгким в его руке, полый кусочек сухой кости.
– Впрочем, тут не осталось ничего реального или чего-то близкого к тому. Всё здесь превратилось в сон — так размышлял Гарвель Локен. В выцветший образ чего-то осязаемого, отголосок чего-то вещественного. Пока держалась Последняя стена, ты мог грубо представить себе структуру битвы: орды у ворот, защитники внутри. Теперь этот великий барьер больше не действовал, и вал, хлынув через проломы, затопил город внутри. Округа стали пустошами. Некоторые островки продолжали сражаться. Одругих полностью забыли, Эуфратияоставили их в изоляции, – выдохнул он про себяпока жилбашни горели в других местах. – Ты бы так сильно смеяласьШагнув в сторону от места, если бы я сказал тебе там на “''Духе''”. Ты бы ответила мнеозарённого перестрелкой, что я где всё выдумалшумно ревело и перемещалось, ты в одно мгновение оказывался в параллельном мире жуткой тишины, где рядами лежали мертвецы и сухой ветер стенал над их открытыми глазами.
Он огляделся вокруг. КтоГарвель не знал, какую форму приняли военные действия и сохранился ли вообще какой-то постарался придать этому месту подобающий видпорядок. Помимо черепов Связь стала бесполезной и даже хуже того, на камне виднелась резьбаавгуры уже не стоило полагаться. Теперь всё зависело от зрения и чутья, ослабляемых бесконечными волнами пыли, раскалённой из-за боёв, полоски пламени старых свечейкоторая струилась по узким щелям между массивами зданий. Это была театральная постановкаКонечно, притворная игра серьёзностион знал, готическая фантазиячто ему не следовало отправляться в одиночку, которая могла без контакта с главным командованием. Сигиллит наверняка разозлился, если у него остались на это силы. Возможно, и Дорн тоже. Ещё один клинок пригодился бы внушить благоговейный трепет только фанатику или простакуим в центре, в окрестностях Санктума и его Палатинского пригорода, в этом узком круге надёжной тверди, который уменьшался уже тогда, когда Локен покинул его.
– Зачем же я спустился сюда? – спросил Теперь он себяв одиночку охотился в царстве теней, возвращаясь тем же путёмвзыскивая плату с тех, которым кто пришёлразграбить это место. Локен не обладал здесь настоящим выбором, его просто вело чувство, которое в другую эпоху назвали бы совестью. – Чтобы спасти тебя от них? – Он снова начал подниматьсядолжен найти её. Вот так всё просто. Кто-то, выбираясь проявив особенное безумие, счёл нужным выпустить её на свободу, будто некую пешку для изучения интеллектуалами. Однако Гарвель никогда бы не смог относиться к ней так. Для него она оставалась одной из неподвижного воздуха последних нитей, которые по-прежнему связывали его с прошлым, и мрачных рядов костяных ликовон не хотел её терять. Теперь он почувствовал новую потребностьОна быстро умрёт, которая была острееесли её обнаружат, чем то побуждение, что привело его сюдаа этого нельзя допустить. – Или чтобы спасти их – и нас – от тебя?
Эреб на самом деле не зналДаже в таких местах ты по-прежнему мог добывать сведения, что почувствуетесли проявлял терпение. Некоторые из врагов заговорят, когда увидит еёпрежде чем ты их убьёшь. Может бытьНекоторые из защитников, ещё державшиеся кое-где, благоговение? Возможнорасскажут о том, боязнь – в той меречто видели. Шаг за шагом перед ним вырисовывалась картина чего-то странного. Гражданские, в какой он ещё был способен на это? В конце концовкоторые вроде бы должны были погибнуть все до последнего, это оказалось ни темпо-прежнему собирались вместе, ни другим – скорее некое интеллектуальное любопытствопрятались в затопленных подвалах, как если бы он открыл совершенно новую разновидность скорпионовцеплялись за жизнь.
– Кто ты? – спросила онаСреди них уже ходили истории. Он снова и снова сталкивался с двумя сюжетами. В первом из них рассказывалось о мече, её удивление сменилось негодованиемчёрном мече, благословлённом божественной волей Императора, который выискивал повелителей вражеских армий и убивал их одного за другим. Месть, шептали люди, Его месть, обрушенная на неверующих. По их словам, если бы им самим удалось отыскать этот меч, то они непременно присоединились бы к нему, стали бы частью армии истинно верующих.
ИмяЧто до другого слуха, то в нём упоминалась госпожа костей, собирательница погибших. Такая простая вещьЛокену говорили, что она не способна умереть, но ведь за эти годы у него их было так многочто она возвысилась над смертью. Совсем недавноВраг не мог прикоснуться к ней, на комете, он был апостолом Безмолвияи падшие были бессильны против её властных слов. Он поРассказчики собирали черепа — теперь-прежнему носил те же чёрно-красные доспехи с цепямито их несложно найти, по-прежнему держал железный скипетр— тщательно очищали их, хотя а потом размещали в нишах и снял бронзовый шлем без глаз и отказался от услуг голосового рабана вершинах участков стен. Всё это было хитростьюНекоторые даже покинули убежища, чтобы не позволить ведьмакам Магнуса разгадать его личностьпоследовать за ней в темноту. Другие, оставленные позади, помнили, как она говорила с ними, и благоговейно ухаживали за её капищами, теперь это больше не требовалосьгде мерцали свечи и зияли пустые глазницы.
– Я – Рука Судьбы, – сказал он, не покраснев от стыдаОн пошёл за слухами о ней. Он зналдвигался зигзагообразным маршрутом на северо-восток, что люди смеялись над титуломпробираясь через призрачное царство застарелых разрушений. В этих местах всё шумело: глухо громыхали при падении каркасы зданий, который он себе взялскрежетали огромные машины, но ему было всё равноползущие по развалинам. Никто другой – ''никто'' – не сделал столькоВсякий раз, мельком увидев небо — узкие полоски высоко вверху, сколько — онзамечал, как слабеет ореол защитного заслона, чтобы привести всё это в движениеи понимал, так что он его заслужилуже вскоре тот утратит целостность. Он уничтожил величайшую империюизбегал крупных скоплений врагов, которую когда-либо знала галактика. Только онно убивал любого из них, годами упорно работавшийкто позволял себе вольно рыскать там: очевидно, как прожорливое насекомоесамые неосторожные противники считали, грызущее фундамент прогнившего здания. Он страдал ради этого. Его заставили страдать. Даже армии, которые он помогал создавать, больше не хотели иметь с ним ничего общегочто война уже практически выиграна.
Но это было прекрасноВ итоге он оказался внутри выпотрошенных остатков бывшего жилого квартала, который разбомбили до основания, похоже, уже давно, потому что скалобетон успел остыть. Пророк в своей стране Мало что уцелело, кроме фундамента и несимметричного лабиринта стен первых этажей, стоявших вертикально среди гладких барханов каменной пыли. По извилистым проходам неслись клубы смолисто-чёрного дыма: где-то всё такоеещё не погасли прометиевые пожары. Искупление наступит достаточно скороЗдесь воняло смертью, как только раскрытые им истины будут явлены даже самым упрямым душамтела лежали грудами, и поэтому будет правильнопочти такими же высокими, если он будет рядомкак уцелевшие стены. Мужчины, чтобы направлять события в самом концеженщины, так жедети, как делал сервиторы — все они переплелись в началеимпровизированные строения из окоченевшей плоти.
– Рука СудьбыЛокен осторожно шёл по лабиринту, – повторила женщинадержа наготове психосиловой клинок. Чем дальше он продвигался, ничуть не удивившисьтем глубже ему приходилось спускаться, пробираясь в ущелья с изломанными вершинами и на узкие кривые тропки. – Ну Тусклые отблески подсвеченных снизу облаков исчезли, сменившись почти полной темнотой. Гарвель начал чувствовать что ж-то, упрямо проступавшее сквозь смрад мертвечины. Возможно, чьё-то присутствие, какое-то душевное тепло, пропитавшее всё вокруг.
Она приподнялась Он добрался до двери — старой металлической крышки люка, скрытого у подножия прочного внутреннего перекрытия, едва заметной даже для его глаз, ржавой и проклёпанной. Остановившись, Локен на постелимгновение прислушался, коротко махнув рукой на свечупотом запустил сканирование. Ничего. Он рассёк замок клинком, которая снова зажгласьцепляясь лезвием за проржавевший металл. Снаружи поднялся ветерВойдя внутрь, Гарвель попал в какое-то неприветливое, и тенты хлопали на привязисовершенно тёмное место.
– А Включив ночное видение шлема, он рассмотрел помещение, которое, казалось, очень далеко тянулось под землёй. Квадратные опорные колонны выглядели утилитарными, а пол терялся под слоем чёрной пыли, доходившей до щиколотки. Похоже, когда-то это пространство использовалось как вы себя называетезона обслуживания верхних уровней, миледи? – спросил они в нём, вероятно, обитали только сервиторы. Теперь, однако, в нишах виднелись следы того, что недавно здесь кто-то жил: пустые упаковки из-под сухпайков, ящики с боеприпасами, кучи постельных принадлежностей в скатках. Авточувства брони не улавливали никаких движений, сканеры — никаких тепловых сигнатур.
– Ты не знаешь? Ты вломился сюдаОн двинулся дальше. Путь вёл его вниз, все эти трудностинеизменно вниз. Вскоре Локен уже шагал по центру более узкого прохода, и ты не знаешь?прорубленного между прочными скальными стенами с обеих сторон. Длинный тоннель заканчивался постаментом, на который словно бы сошёл камнепад.
– Я никогда Лишь подойдя ближе, Гарвель понял, что перед ним вовсе не какие-то обломки и не мог угадать имямусор. Там лежала груда черепов, очищенных и отполированных, составленных рядами. НеясноВсе они смотрели вперёд. На лицевой панели пьедестала располагался ещё один череп, установленный в полукруглой нише. В любом случаеПод ней кто-то грубо, я подозреваюсловно боевым ножом, что у вас их больше одноговырезал слова: «''Imperator Protegit''». Как вы хотитеЕщё ниже находился рисунок, чтобы вас знали?выполненный чернильными штрихами, — благосклонный мужчина на золотом троне.
– Я хочуОна не была великой художницей, чтобы ты ушёл. Тебя не приглашалино всегда умела создавать яркие наброски, эффектные композиции.
Эреб печально улыбнулсяГарвель сразу узнал её стиль. Именно этим она занималась, в том или ином аспекте:создавала образы, символы... то, что задерживалось в мыслях.
– Меня больше никто никуда не приглашаетЛокен поднял череп. Но здесь существуют законы гостеприимстваТот показался лёгким в его руке, не так ли?полый кусочек сухой кости.
– Законы применимы к тем— О, кто их соблюдаетЭуфратия, — выдохнул Гарвель, говоря с самим собой. — Как бы ты расхохоталась, если бы я описал тебе это тогда, на ''«Духе»''. Сказала бы, что я всё выдумываю.
Эреб оглядел помещениеОн огляделся вокруг. Это было странное место – скромная обстановка, но наполненное приятными вещами. От некоторых безделушек исходил варпКто-смрад глубокой древности, их грубые очертания искажались отпечатками множества душ.Здесь была силато постарался придать этому месту подобающий вид. ГлубокаяПомимо черепов, изъеденная временем силана камне виднелась резьба и полоски, тщательно спрятаннаяоставленные пламенем горевших там свечей. Какая-то декорация, но всё же заметная для тогобутафория, у кого намётанный глазигра в серьёзность. Проникнуть внутрь было нелегкоГотическая фантазия, даже после нескольких месяцев подготовкиспособная внушить благоговейный трепет только фанатику или простаку.
– Я имел И всё же. Локен оглянулся туда, откуда пришёл, и увидел, сколько ещё черепов уложено на стенах тоннеля. Все они мрачно смотрели на него. Здесь трудились многие руки, в виду тотечение многих часов, что сказалпока окружающий мир разваливался на куски. Очевидно, – сказал он ейвладельцев этих рук убедила она. – Я хочу поговоритьВозможно, то же самое произойдёт со многими другими, если они останутся в достаточной мере напуганными.
– Они на так долго оставили меня одну— Зачем же я спустился сюда? — спросил себя Гарвель, – пробормотала женщина. – А теперь спешка. – Она бросила на него усталый взгляд. – Мне больше нечего сказать никому из вас. Я давным-давно сыграла свою роль в этой жалкой игревозвращаясь тем же путём, а теперь хочу просто выйти из неёкоторым пришёл.— Чтобы спасти тебя от них?
– ДаОн снова начал подниматься, – сказал онвыбираясь из неподвижного воздуха, поворачиваясь к ней лицом и положив руки в перчатках на край кроватииз мрачных рядов костяных ликов. – Я так и думалТеперь он чувствовал новую настоятельную необходимость, и поэтому усердно работалчуть более острую, чтобы найти васчем побуждение, пока всё это не будет уничтоженокоторое привело его сюда. Я должен, по крайней мере, засвидетельствовать своё уважение – вы понимаете?
Тогда она выглядела по-настоящему сбитой с толку:— Или чтобы спасти их — и нас — от тебя?
– Своё... уважение.
– Ничего бы Эреб не получилось. Всёвполне представлял, что мы делалипочувствует, всё, ради чего мы работали, всё началось с вас. Хоры Пантеона до сих пор поют об этомкогда увидит её. Вас ''почитают''Возможно, миледиблагоговение? Или же робость — в той мере, те, кто знает правду. Я должен был найти время, чтобы прийти сюда, хотя путь оказался длинным, и мне пришлось следовать за бандой слепых бедолаг через несколько сложных участков, на случайв какой он ещё мог бояться? В итоге оказалось ни то ни другое — он скорее испытывал некое интеллектуальное любопытство, как если я навсегда заблужусь в лабиринтах. Но теперь они сами по себе, а я оказался там, где всегда хотел быть – с архитектором. Матерью всего этогобы открыл совершенно новую разновидность скорпионов.
– Послушай, я не знаю, какие предзнаменования — Кто ты изучал, но с ними явно что-то не так? — спросила она. Её удивление сменилось негодованием.
– НетИмя. Такая простая вещь, я никогда не ошибаюсьно ведь за эти годы он так много их сменил. Вы – архитекторСовсем недавно, на той комете, он звался апостолом Безмолвных. РассеивательОн по-прежнему носил те же чёрно-красные доспехи, увешанные цепями, по-прежнему держал железный скипетр, хотя уже снял полностью закрытый бронзовый шлем и отказался от услуг голосового раба. Орудие самих боговНа все эти хитрости он пошёл, чтобы не позволить колдунам Магнуса разгадать его личность. Теперь уловки больше не требовались.
При этих словах она— Я — Длань Судьбы, наконец— сказал он, начала терять самообладание:даже не покраснев от стыда. Эреб знал, что люди смеялись над титулом, который он себе взял, но его это не беспокоило. Он сделал больше, чем кто угодно — ''кто угодно,'' — чтобы привести всё это в движение, поэтому заслужил такое прозвание. Он уничтожил величайшую империю, которую когда-либо знала Галактика. Он один упорно трудился годами, как прожорливое насекомое, грызущее фундамент прогнившего здания. Он страдал ради этого. Его заставили страдать. Даже армии, которые он помогал создавать, больше не хотели иметь с ним ничего общего.
– Богов! ОпятьНо ничего страшного. Что ты вообще можешь знать о богах? Посмотри на себя! Ты одеваешься Нет пророка в своём отечестве и так далее. Искупление наступит достаточно скоро, как какой-то тронувшийся умом мальчишка-дьяволёноктолько раскрытые им истины будут явлены даже самым упрямым душам, которого выгнали из деревни за отравление колодца. Что-то ввело тебя в заблуждениеа значит, и мне всё равновыйдет правильно, что это такое. Мне важно толькоесли он окажется рядом, чтобы ты ушёл сейчаснаправлять события в самом конце — так же, пока я по-настоящему не разозлиласькак делал в начале.
Эреб понял— Длань Судьбы, что наслаждается этим. Она оказалась такой впечатляющей— повторила женщина, как он и надеялся. Конечно, она упорно трудилась, чтобы скрыть это, но теперь он чувствовал, как её сила бурлит под поверхностьюничуть не удивившись. Это не было похоже ни на — Ну что, с чем он сталкивался раньше – не явная, яркая сила, а тонкая, как ароматж.
– Может бытьПриподнявшись на постели, вы даже сами не знаете, – упорствовал он. – Может быть, вы верили, что действовали в одиночку, по причинам, которые казались вам чистыми. Они наслаждаются этим, когда это происходит. Но всё равно это были они. Вы покалечили врага ещё до тогоона коротко махнула рукой на свечу, как Он как следует начали та снова зажглась. Ха! Когда магистр войны убьёт Его в своё времяСнаружи поднялся ветер, ваше имя будет и навесы захлопали на устах верующихпривязи.
Она встала. Она снова сделала жест— А как вы себя называете, и комната полностью осветилась. Она была высокой – почти такой же высокой, как госпожа? — спросил он – и двигалась властно, как танцовщица.
– В тебе есть что-то от дешёвого искусства— Ты не знаешь? Ты вломился сюда, дьяволёнокприложив столько усилий, – сказала она низким и опасным голосом. – В удачный день ты можешь напугать ребёнка, но меня ты не пугаешь и не впечатляешь. Уходи немедленно и никогда не возвращайся.знаешь?
Он упорствовал:— Мне никогда не удавалось прозревать имена... С точностью. В любом случае я подозреваю, что у вас их больше одного. Как вы желаете называться?
– Вы участвовали в этом с самого начала— Я желаю, чтобы ты ушёл. У вас есть сила разбросать примархов через время и пространство. Сознательно или нет, это Тебя не имеет большого значения. Неужели вы действительно думали, что это можно просто проигнорировать сейчас, всего за несколько дней до рождения нашего нового порядка? Мне нужно выяснить, зачем вы сделали это. То, чего вы надеялись достичьприглашали.
Он говорил быстро, осознавая опасность. Она перестала приближаться к нему, возможно, заинтригованная, а может просто потрясённая, и он воспользовался этим.Эреб печально улыбнулся:
– Невыясненные вопросы, – продолжал он— Меня больше никто никуда не приглашает. – Я разыскиваю ихНо здесь действуют законы гостеприимства, допрашиваю. Придерживаетесь ли вы своих действий? Намерены не так ли вы довести их до конца? Это может открыть новые двери. Это может сделать вас силой, с которой мы могли бы сотрудничать.
Теперь ошибки быть не могло – она была в ужасе – но это был тот самый момент— Законы применимы к тем, кто их соблюдает.
– Потому что я создал ГораНесущий Слово оглядел помещение. Оно оказалось странным — скромная обстановка, понимаетено с множеством отличных вещиц. От некоторых безделушек исходил варповый смрад глубокой древности, возвысил его, сделал его Властелином Хаоса, – сказал он, делая предложение, точно так же, как он сделал его на Давине. – Подумайте об этом. Я мог бы сделать то же самое для васих грубые очертания искажались отпечатками множества душ.
Аркета — Они так надолго оставили меня в покое, — пробормотала женщина. — А теперь заспешили. — Она бросила на мгновение вырвался из укрытия на краю кратера и выпустил очередь Эреба усталый взгляд. — Мне больше нечего сказать никому из болтеравас. В тот же самый момент двадцать девять его воинов сделали то же самоеЯ давным-давно сыграла свою роль в этой жалкой игре, все вышли а теперь хочу просто выйти из укрытий и открыли огоньнеё.
В двухстах метрах впереди остатки стены, защищавшей оборонительную позицию Кровавых Ангелов, взорвались от масс-реактивной атаки, превратившись в кружившиеся осколки кирпича — Да. — Он повернулся к ней лицом и камнебетонасжал край кровати латными перчатками. Связка гранат пролетела сквозь ночь— Я так и думал и поэтому усердно работал, чтобы завершить работу, взорвавшись при ударе и разорвав на куски тонайти вас до того, что осталоськак всё это уничтожат. В ответ последовал беспорядочный огоньЯ должен, теперь уже спорадическийпо крайней мере, но старый жилой блок, в котором укрывались Кровавые Ангелы, перестал быть надёжной защитой. Он отдал команду, и ещё больше солдат просочилось через руины с обеих сторон, волоча тяжёлое оружие. Когда осаждённые Кровавые Ангелы отступили, эти орудия пустили в ход, образовав глубокие впадины между несколькими устоявшими секциями и разбросав осколки по пустым оконным рамам.отдать вам дань моего уважения — вы понимаете?
Так продолжалось уже несколько часов. Враг Тогда она выглядела по-прежнему неуклонно отступал, по-прежнему ошеломлённый огромным числом атакующих, но местность замедляла любое продвижение. Всё было разрушено, всё обваливалось и падало, поднимая густые облака ядовитого пепла и пыли. Транзитные артерии были заблокированы. После каждого артиллерийского удара требовалось время, чтобы расчистить тлеющие остатки. На каждом шагу, в этих джунглях разрушения, вы могли столкнуться настоящему сбитой с засадой, контрударом или атакой смертника. И Имперские Кулаки, и Кровавые Ангелы были смертельно хороши в такого рода сражениях, и они знали каждый дюйм территории, которую уступали. Они знали, где оставить осколочные заряды, противопехотные мины, заминированные люки-ловушки, которые отправят наступавшее отделение вниз, в полузатопленные своды.толку:
Тем не менее, в эту игру могли играть и Сыны Гора— Твоего. Аркета пробился сквозь тысячи городских пейзажей как во время Крестового похода, так и во время Восстания, и успех всегда следовал одной и той же схеме: продолжайте нажимать, продолжайте давить, держите пехоту и бронетехнику вместе, следите за флангами и не будьте беспечны. Стремительная война была по-своему волнующей, но и в этом тяжёлом истощении, в этом медленном удушении были свои положительные моментыуважения.
Он нырнул обратно в укрытие— Без вас ничего бы не получилось. Всё, что мы делали, всё, ради чего мы трудились, когда над головой засвистели ответные болт-снарядывсё началось с вас. В двадцати метрах от него второе и третье отделения перезаряжали оружие и готовились к наступлениюХоры Пантеона до сих пор поют об этом. Мерцавший тактический экран сообщил емуГоспожа, что четвёртоете, кому открыта истина, восхваляют вас. Я должен был выкроить время и явиться сюда, шестое хотя путь оказался долгим и седьмое успешно продвигаются сквозь нагромождения металлолома к северумне пришлось следовать за шайкой несчастных слепцов через несколько сложных участков: иначе я рисковал навсегда заблудиться в лабиринтах. Но теперь они сами по себе, а вспомогательные роты “Спартанцев” под командованием его лейтенанта неминуемо пробьются на югя попал туда, где всегда хотел оказаться, восстанавливая порыв— к вершителю, необходимый для зачистки матери всего этого блока.
– ''Капитан''— Послушай, – пришёл приоритетный сигнал по защищённой частоте связи шлемая не знаю, какие предзнаменования ты изучал, но с ними явно что-то не так.
Это был Беруддин— Нет, капитан пятой ротыя никогда не ошибаюсь. Аркета подал сигнал отделению продолжать движение, затем скользнул вниз, под прикрытие грязного края кратераВы — вершитель. Рассеиватель. Орудие самих богов.
– КапитанУслышав эти слова, – ответил онона всё-таки начала терять самообладание. – Как дела?
– ''Медленно— Богов! Опять. КровавоЧто ты вообще можешь знать о богах? Посмотри на себя! Ты одеваешься, словно какой-то умалишённый мальчишка, дьяволёнок, которого выгнали из деревни за отравление колодца. Приятно''Что-то ввело тебя в заблуждение, и мне неважно, что именно. Мне важно только, чтобы ты ушёл сейчас, пока я не разозлилась по-настоящему.
Аркета улыбнулсяЭреб понял, что упивается происходящим. Беруддин в душе был настоящим воиномОна оказалась настолько внушительной, насколько он и надеялся. Конечно, она упорно старалась скрыть это, но теперь Несущий Слово чувствовал, как её сила бурлит под поверхностью. Такая мощь отличалась от всего, с чем он сталкивался прежде: не явная, не яркая, а тонкая, как аромат.
– Значит— Возможно, ты будешь с нами?вы даже сами не знаете, — не отступился Эреб. — Возможно, вы верили, что действуете в одиночку, по причинам, которые казались вам непорочными. ''Они'' наслаждаются, когда так происходит. Но это всё равно ''их'' замысел. Вы покалечили врага ещё до того, как Он по-настоящему взялся за дело. Ха! Когда магистр войны убьёт Его в назначенный час, на устах верующих будет ваше имя.
Две их роты должны были встретиться в тридцати километрах дальшеГоспожа встала. Она снова сделала жест, и комната полностью осветилась. Оказалось, что женщина высока — ростом почти с Эреба — и движется величаво, как раз в поле зрения уже обстрелянного поля Крылатой Победы, местом сбора для общего наступления на Палатинтанцовщица.
– ''Никак нет— Ты познал кое-что из дешёвого искусства, дьяволёнок, — сказала она низким, опасным голосом. Нет— В удачный день ты можешь напугать ребёнка, если но меня ты сейчас не отступишь''пугаешь и не впечатляешь. Уходи немедленно и никогда не возвращайся.
Ему Он не понравилось, как это прозвучало:дрогнул.
– Мои приказы— Вы участвовали в этом с самого начала.Вы достаточно сильны, чтобы разбросать примархов через время и пространство.Сознательно ли, нет ли, не имеет особого значения. Неужели вы серьёзно думали, что на это не обратят внимания сейчас, за считаные дни до рождения нашего нового порядка? Мне нужно выяснить, зачем вы так поступили. Чего вы надеялись достичь.
– ''СигизмундЭреб говорил быстро, братосознавая опасность. Сигизмунд. Его заметилиЖенщина не подходила ближе, возможно, заинтригованная, а может, секция Меркурия. Они потеряли там целый батальон с поддержкой Налётчиковпросто потрясённая, и из-за этого командование легиона исходит желчью. В этой шайке неудачников ещё есть какая-то жизнь''он воспользовался этим.
Сигизмунд. Одно из немногих имён— Не все концы обрублены, о которых можно говорить с неподдельным уважением в любом легионе, в любой фракции— продолжил легионер. Ходили слухи— Я разыскиваю их, что его сила ушла, что он пал духом под удушающим контролем своего примархадопрашиваю. Никто Вы не хотелотрекаетесь от своих действий? Намерены ли вы довести их до конца? Возможно, чтобы это было правдойтогда откроются новые двери. Все хотели убить зверя на пике его силыВозможно, просто чтобы показать себевы станете силой, на что способны. Такие вещи имели значение. Это были вещи, которые позволяли командиру продвигаться по служебной лестнице, контролировать лояльность линейных войск, изменять баланс сил в легионес которой мы могли бы сотрудничать.
– Я нахожусь Теперь Эреб безошибочно видел, что она в пределах видимости места сбораужасе, – сказал Аркета, хотя и без особой убеждённости. Его разум но уже лихорадочно работал. Баракса, который упорно продвигался вперёд, мог оказаться в Палатине раньше него. – Мне по-прежнему нужно добраться до..настал решающий момент.
– ''Послушай. Эзекиль уже внутри Последней стены. Говорят— Потому что я, видите ли, создал Хоруса, возвысил его, превратил во Властелина Хаоса, — сказал он прокладывает себе путь быстрее, чем любой из делая предложение, в точности как когда-либо жившихто на Давине. Он хочет убить— Подумайте об этом. И у него это может получитьсяЯ мог бы совершить то же самое для вас. Но мы ближе, брат мой. Мы гораздо ближе, и мы заслуживаем этого больше, тебе не кажется?''
Почему это не исходило от примарха? Проклятье, ''где'' он? Почему они ссорились из-за призов, как бандиты, когда должны маршировать вместе в тени его подбитого мехом плаща?
И всё Индрас Аркета на мгновение покинул укрытие на краю воронки и выпустил очередь из болтера. В ту же в словах Беруддина был смысл. Они были ближе. И они истекали кровью в этой битвесекунду все двадцать девять его воинов, следуя примеру командира, в то время как первый капитан зализывал раны после Сатурнианского разгромавыступили из-за различных преград и начали стрелять.
– ''Это важноВ двухстах метрах впереди остатки стены, защищавшей оборонительную позицию Кровавых Ангелов, взорвались под масс-реактивным градом. Вокруг разлетелись крутящиеся осколки кирпича и скалобетона. Чтобы Завершила работу связка гранат: пролетев сквозь ночь, она детонировала при ударе и разнесла на куски то, что уцелело раньше. В ответ последовал беспорядочный огонь, теперь уже спорадический, но бывший жилблок, в котором укрывались Кровавые Ангелы, больше не он это сделалобеспечивал им надёжную защиту. Понимаешь? Они уже называют Аркета отдал команду, и другие его магистром легионабойцы потянулись через руины с обеих сторон, волоча тяжёлое оружие. Некоторые открыто – это богохульствоКогда осаждённые лоялисты отступили, Сыны Хоруса пустили эти орудия в ход. Так что это не должен быть он – кто-то должен взять это на себя''Между несколькими устоявшими секциями возникли глубокие борозды, по пустым оконным рамам застучали крупные обломки.
Всё это было правдойТак продолжалось уже несколько часов. И это была лучшая причинаВраг всё так же равномерно отступал, чтобы изменить направление сейчаспо-прежнему задавленный огромным численным превосходством атакующих, но местность замедляла любое продвижение. Аркета произвёл кое-какие расчётыТут царило полное опустошение, всё распадалось и складывалось внутрь, едва слыша грохот выстрелов вокруг себяподнимая густые облака ядовитого пепла и пыли. Транзитные магистрали завалило. Когда он закончилПосле любого артиллерийского удара требовалось время, его взгляд остановился чтобы пробиться через тлеющие руины. В этих разорённых каменных джунглях ты на ножнах любимого клинкакаждом шагу мог столкнуться с засадой, того самогоконтрударом или атакой смертника. Как Имперские Кулаки, который шептал ему так и Кровавые Ангелы убийственно хорошо проявляли себя в моменты тишинытакого рода сражениях, и они знали каждую пядь территории, которую уступали. Прошло много времени Они понимали, где разместить осколочные заряды, противопехотные мины и люки-ловушки с тех поррастяжками, как он вынимал его из ножен. Он ждал достойного случаяспособные сбросить наступавшее отделение вниз, почти отчаявшись, что тот наступитв полузатопленные сводчатые подвалы.
– У тебя Впрочем, и Сыны Хоруса умели играть на таком поле. Аркета прорывался через тысячи городских ландшафтов как во время Крестового похода, так и в годы Восстания и всегда добивался успеха по одной и той же схеме: непрерывно жми вперёд, дави, держи пехоту и бронетехнику вместе, следи за флангами и не расслабляйся. Да, стремительная война по-своему бодрит, но и в такой тяжёлой схватке на истощение, в медленном удушении противника есть координаты? – спросил онсвои прелести.
Ответом стал смехОн нырнул обратно в укрытие, когда над головой засвистели ответные болт-снаряды. В двадцати метрах от Индраса второе и третье отделения перезаряжали оружие и готовились выдвигаться. Взглянув на мерцающий тактический экран, он увидел, что четвёртое, шестое и седьмое успешно преодолевают нагромождения металлолома к северу, а вспомогательные роты «Спартанцев» под командованием его лейтенанта в ближайшие минуты пробьются на юг, тем самым восстановив наступательную мощь, необходимую для зачистки этого блока.
– — ''Они мне не нужны! Он – единственное сопротивление между этим местом и Палатином. Все идут туда – чтобы присоединиться к нему или уничтожить его. ПойдёмКапитан, брат. Мы должны быть там''— раздался в его шлеме приоритетный вызов по защищённому каналу.
Аркета поднял голову. Тактические данные показывалиГоворил Беруддин, что “Спартанцы” почти вышли на позициикапитан Пятой роты. Кровавые Ангелы теперь окончательно отступали, оставляя тела убитых. Но даже в этом случае на захват фронта уйдут часы, а может быть, и дни. Это будет тяжёлаяАркета скомандовал отделению продолжать движение, неблагодарная работазатем скользнул вниз, и в тени Великого Потенциального Убийствапод прикрытие грязного края кратера.
И когда вы смотрите на это так— Капитан, на самом деле выбора просто нет— ответил он.— Как дела?
– Моя искренняя благодарность, брат, – сказал он, положив болтер и готовясь отдать команду''— Медленно. – Я отдам приказ, как только мы здесь закончимКроваво. Мы будем охотиться на него вместеПриятно''.
– ''Во имя чести магистра войны!''Индрас улыбнулся. Беруддин воевал так, как нравилось ему самому.
Аркета улыбнулся.— Значит, ты будешь с нами?
– ДаПредполагалось, верночто две их роты встретятся в тридцати километрах дальше, – сухо сказал он. – Во имя чести Гораоткуда впервые откроется вид на уже обстреливаемые поля Крылатой Победы, в месте сбора для совместного рывка к Палатину.
<br />''— Никак нет. Разве что ты сейчас не отступишь''. Ему не понравилось, как это прозвучало.
==ЧЕТЫРНАДЦАТЬ=='''Хрупкий'''— Мне приказано...
'''Воспоминание'''Сигизмунд. Одно из немногих имён, которое произносят с неподдельным уважением в любом легионе, в любой фракции. По слухам, он ослабел, пал духом под удушающим контролем своего примарха. Никто не желал, чтобы это оказалось правдой. Тебе всегда хочется убить зверя на пике его силы, просто чтобы показать себе, на что ты способен. Такие моменты важны. Благодаря им командир продвигается по служебной лестнице, обеспечивает преданность линейных войск, изменяет баланс сил в легионе.
«Ксифон» был прекрасенПочему нет такой команды от примарха? Проклятье, прекрасное создание – машина так идеально созданная для стиля ведения войны V Легиона, что могла бы появиться на свет под сводами самого Цюань Чжоу. Он был вёрткимгде он вообще? Почему они ссорятся из-за трофеев, непредсказуемым как жеребенок, всегда готовым перевернуться или попасть в неприятностибандиты, но когда должны маршировать единым строем в этом и заключалась тени его привлекательность. Только научившись управлять им, подчинив себе эту легкую и хрупкую конструкцию, он становился по настоящему смертоносным – стилетом в мире палашей.подбитого мехом плаща?
Многие Легионы полностью отказались от них во время Крестового похода, отдав предпочтение суровому очарованию более тяжелых атмосферных истребителейИ всё же Беруддин говорил разумно. Но даже после того, как Механикум прекратили выпуск новых машин, Белые Шрамы держались за них столько, сколько моглиОни были ближе. Несмотря на огромное количество, потери их были колоссальными - большая часть остававшихся на вооружении была уничтожена И прежде они проливали кровь в первые недели войны. Остальные были придержаны для единственной задачиэтой битве, и в тот момент Джангсай мог быть только благодарен за этопока первый капитан зализывал раны после разгрома у стены Сатурна.
Каждый нерв трепетал в нем''— Важно, каждое ощущение было живымчтобы'' не он ''это сделал. Эскадрилья Джангсая с визгом неслась вперед, по десять в плотном строю, оставляя ярко-белые инверсионные следы в грязной атмосфереПонимаешь? Его уже называют повелителем легиона. Некоторые открыто. За штурвалом этой великолепной, темпераментной машины оставалось место только для чистой концентрацииКакое кощунство! Так что это должен сделать не он. Отвлекитесь всего Кто-то должен взять задачу на секунду, и вы обнаружите себя в безумном неконтролируемом полете навстречу надвигающемуся горизонту''.
Они нырнули между двух горизонтов. Нижний был настоящим и черным, как уголь, покрытый шрамами после месяцев боев. Верхний представлял собой огромный орбитальный диск, заслоняющий остатки естественного солнечного света – пародию на землю, объятую пламенем, которое бурлило и рокотало, простираясь во все стороны, насколько хватало взгляда. Мчаться между такими огромными твердынями, где узкое воздушное пространство превращалось в сплошную зону поражения, находиться совсем рядом с ними, было само по себе пьяняще— У тебя есть координаты? — спросил Индрас.
Все вокруг него двигалось хаотично, дико вращаясь, словно брошенные топоры навстречу друг другуВ ответ раздался смех.
Огромные копья света орбитальных лазерных батарей пронзали ''— Они мне не нужны! Сигизмунд — единственная преграда между этим местом и вспыхивали на плитах внешней брони платформы «Небо»Палатином. Туда идут все, некоторые из них прошивали ее насквозьчтобы или примкнуть к нему, и истощив свой смертельный заряд с шипением падали на поверхность землиили прикончить его. ОбломкиПойдём, разлетаясь и звеня, врезались в первые попавшиеся танки, истребители, вооруженные суда и, самопроизвольно воспламеняясь, расцветали вспышками взрывовбрат. Мы должны попасть туда''.
Четыре с половиной тысячи километров воздушного пространстваИндрас поднял взгляд. Судя по тактическим данным, заполненные поединками «Спартанцы» почти вышли на высоких скоростяхпозиции. Кровавые Ангелы уже окончательно отступали, были ужасными и восхитительными одновременнобросая тела убитых. Орбитальная платформа все еще принимала Но даже теперь на себя большую часть лазерного огняликвидацию этого фронта уйдут часы, выпущенного из пустотыа возможно, поэтому противникуи дни. Тяжёлая, в попытке добраться до бронетанковой колоннынеблагодарная работа, пришлось подвести свои штурмовики близко к земле. Это было сложно из-за турбулентности, которую принесло с собой «Небо», но не невозможно. И по этой тому же причине все остатки воздушных сил V Легиона были рассредоточены под огневым прикрытием платформы и готовы открыть огонь по приближающимся стаям флайеров Гвардии Смертив тени Великого Потенциального Убийства.
Как правилоИ, противник предпочитал более крупные и тяжелые единицыесли так посмотреть, большинство из которых – штурмовикиты понимаешь, идеально приспособленные для ведения огня «воздух-земля». Это делало их опасными для экипажей танков, но уязвимыми перед эскадрильями более высокоманевренных настоящих истребителей. Основная часть боевых кораблей Белых Шрамов предназначалась для переброски пехоты быстрого реагирования, чтобы расчистить пути для атаки. Поэтому задача обеспечения безопасности воздушного пространства легла на формирования «Ксифонов», которые хотя и были разбросаны по всему полю боя, но могли перемещаться с молниеносной скоростьючто выбор просто очевиден.
Джангсай нацелился на строй из семи «Штормовых Орлов» Гвардии Смерти. Они скользили на малой высоте — Искренне благодарю, брат, — сказал он, закрепив болтер и готовились обстрелять подразделение имперских «Адских Молотов»готовясь выкрикнуть нужную команду. Противник почти вышел на позиции для стрельбы— Я отдам приказ, но был не осторожен – колоссальные помехи от продвижения «Неба» сделали использование авгуров практически бесполезнымкак только мы здесь закончим. Это было равносильному тому, как выйти Поохотимся на дистанцию обстрела и попасть в ослепительный солнечный светнего вместе.
Десять «Ксифонов» резко спикировали вниз, набирая скорость для атаки. ''— Ради чести магистра войны!''
Ракеты вылетели из первых четырех пусковых установок расходясь в стороны перед тем как врезаться в строй штурмовиков и полностью уничтожить двух из них в воздухе. Прежде чем остальные смогли среагировать, лазерные пушки изрыгнули неистовый поток зарядов, которые, словно трассирующие снаряды, раскололи верхнюю броню кораблей. Три штурмовика были сбиты еще до того, как «Ксифоны» вышли на новый заход. К тому времени оставшиеся силы противника рассеялись, и все мысли о наземном штурме сменились мыслями об отчаянном бегстве в укрытиеАркета улыбнулся.
- ''Хай Чогорис''! – воскликнул Джангсай— Да, раздавая по комм-сети руны целеуказателей для оставшихся в строю в его эскадрильеверно, и ушел на крутой разворот, чтобы добить противника— сухо произнёс он. — Ради чести Хоруса.
«Ксифоны» разделились на охотничьи пары.
Джангсай зашел в хвост «Штормовому Орлу», турбины которого выбрасывали огромные клубы дыма от предыдущего попадания, и навел на него все четыре встроенные лазерные пушки.===Глава четырнадцатая===
- За Катулл, - выдохнул он и нажал на огневые руны. Вид того, как лазерные заряды раз за разом попадают в цель, доставлял дикое удовлетворение. «Штормовой Орел» разлетелся на части, его корпус раскололся на куски, которые кувыркались снова и снова, прежде чем упасть на землю.
Все десять истребителей вышли из боя, все семь целей были нейтрализованы. Далеко внизу ведущий «Адский Молот» выпустил вспышку, которую Джангсай истолковал как жест благодарности.Хрупкий
- Ха! - он громко рассмеялся от искреннего удовольствия. - Приступим к следующим.Не сейчас
Но теперь все стало сложнее. Шквал первых ударов застал Гвардию Смерти врасплох. Но, несмотря на их предпочтение наземному бою, они не были дилетантами в воздухе. Более тяжелые суда поддерживали наземную атаку, в то время как маневренные уходили выше, готовые вступить в бой с нападающими.Воспоминание
Еще несколько воздушных боев сменяли друг друга в быстрой последовательности. Прежде чем могло быть пущено в ход более тяжелое вооружение, перехватчики мчались, стремясь быстро поразить цели на расстоянии. Перед тем, как распасться на куски, «Штормовой Орел» может выдержать ряд попаданий, в то время как «Ксифона» может вывести из строя один точный выстрел. Наконец, эскадрилья Джангсая начала таять – тяжелые снаряды «Громового Ястреба» разнесли флайер Коджара на осколки, в Ксой-Мена врезалась «Грозовая Птица» и отбросила его в зону огня орбитальной плиты. Направляемая машинным духом ракета попала Хибану в правый борт. Крыло тут же оторвалось, и машина, выйдя из-под контроля, разбилась на части рядом с опустевшим жилым блоком.
Но это не могло испортить восторг. Истребители лавиной обрушивались с небес раз за разом, расчищая небо над безостановочно движущейся бронетехникой. Они не снижали темп наступления, не сбрасывали скорость. — Ради чести его! — пылко воскликнул Джангсай пронесся мимо медленно движущегося «Громового Ястреба», уничтожив ему все системы вдоль борта, а его братья послали следом лазерные заряды в кабину. Он истерзал ракетными ударами редкий экземпляр «Корсара», пронзил его бомбовый отсек последними очередями и помчался дальше.— Ради чести Кагана!
ПостепенноДо чего же прекрасен, шаг за шагомчудесен его «Ксифон» — машина, танки приближались к своей целикоторая так идеально подходит для стиля ведения войны V легиона, словно появилась на свет под сводами самой Цюань-Чжоу. Башни космопорта Львиные Врата становились все ближеВёрткий, вырастаянепредсказуемый, чтобы заслонить собой последние клочки открытого неба. Осколки зеленых молний метались по почерневшей землекак жеребёнок, спотыкаясь о границы огненного адавсегда готовый перевернуться или соскользнуть в штопор, порожденного платформой «Небо»но именно поэтому такой привлекательный. И все это тонуло в дымовой завесеТолько если ты научишься управляться с ним, которую источало порченное сердце крепости. Искусственная ночь становилась все темнее если подчинишь себе эту лёгкую и гущехрупкую конструкцию, оптика становилась бесполезной, турбины задыхались от пепла. «Ксифоны» активировали мощные люмены, отказавшись от маскировки он станет по-настоящему смертоносным — стилетом в пользу дополнительной визуальной четкостимире палашей.
Каким-то образомМногие легионы полностью отказались от «Ксифонов» во время Крестового похода, во всем этом загрязненном воздухеотдав предпочтение более тяжёлым атмосферным истребителям с их суровым очарованием. Но даже после того, ведомый Джангсаякак Механикум прекратил выпуск новых машин, СеликБелые Шрамы сохраняли их столько, заметил приближающуюся группу «Грозовых Птиц»сколько могли. Трое из них быстро неслись сквозь клубящийся смогПодавляющее большинство перехватчиков, сбережённых легионом, погибли в первые недели войны, выискивая цели на землехотя враг при этом понёс гораздо более крупные потери. Эти корабли были достаточно большими, чтобы перевозить отделения пехотыУцелевшие «Ксифоны» придержали для выполнения единственной задачи, и потому представляли собой главные мишенитеперь Джангсай мог только радоваться такому решению.
– За ними! – приказал немедленно ДжангсайКаждый нерв трепетал в нём, все чувства обострились. Эскадрилья Джангсая с визгом неслась вперед: десять машин в плотном строю прочерчивали ярко-белые инверсионные следы в грязной атмосфере. Пилотируя великолепный, темпераментный «Ксифон», ты не мог позволить себе ничего, кроме полной концентрации. Отвлекись всего на секунду, дернул за колонки управления и ушел ты обнаружишь, что он взбесился и не слушается рулей, а потом врежешься в крутой виражринувшийся навстречу горизонт.
Мощные двигатели загудели— Цели отмечены, и семь оставшихся «Ксифонов» устремились вниз параллельно друг другу— сообщил Джангсай, движениями большого пальца отправляя руны атаки своим пилотам. Они снижались подобно соколам, в почти вертикальном пикировании, а затем лазерные пушки разразились огнем — Убивайте с четырех направлений. «Грозовые Птицы» мгновенно нарушили строй, уходя от приближающегося шкваларадостью, и открыли ответный огоньбратья мои.
Джангсай бросился вслед за ведущимОни устремились вниз между двух горизонтов. Нижний, изо всех сил стараясь поймать его на прицелистинный и чёрный, как уголь, покрылся рубцами после месяцев боёв. Перекрестие прыгало Верхний, огромный орбитальный диск, заслоняющий остатки естественного солнечного света и крутилосьвыглядящий как объятый пламенем поддельный ландшафт, словно пытаясь зацепиться за вращающуюся мишеньбурлил и рокотал, простираясь во все стороны, куда ни кинь взгляд. В кабине раздался предупреждающий сигналКогда ты мчался между такими громадными твердями, но пилот проигнорировал егогде узкое воздушное пространство превращалось в сплошную зону поражения, знаяи находился совсем рядом с ними, что у него осталось всего считанные доли секундытакие ощущения пьянили сами по себе.
Но потом болт-снаряды пробили его хвостовой стабилизаторВсе вокруг него двигалось хаотично, дико вращаясь и конструкция слетела с крепления. Равновесие «Ксифона» нарушилось. Мир бешено вращалсякренясь, пока Джангсай боролсясловно брошенные топоры, чтобы вернуть себе управление. Он даже не видел, откуда прилетели снаряды – может быть, с одной из «Грозовых Птиц», может быть с земли. Впрочем, это не имело большого значения, поскольку одно единственное попадание сделало его истребитель непригодным для полетанесущиеся навстречу друг другу.
Вид поверхности землиОгромные копья света, исторгаемые орбитальными лазерными батареями, несущейся ему навстречувспыхивали, вызывал тошнотуустремляясь вниз. Каким-то образом он сумел развернуть истребитель Некоторые из них насквозь прошивали внешнюю броню платформы ''«Небо»'' и выйти из пике всего в нескольких метрах от земли перед тем, как почти потерял зрение от перегрузок. Теперь конструкция истребителя содрогаласьистощив свой гибельный заряд, и была неустойчивойс шипением угасали на поверхности земли. Джангсай увиделВокруг них со звоном разлетались обломки, как прямо перед ним возвышается космопортчто врезались в застигнутые врасплох танки, как поднимаются в виде беспорядочно нагроможденных террас его внешние сооружения. Его венчали вспышки выстрелов истребители и паутина артиллерийских ударовдесантные корабли. Джангсай рассчитывал, хватит ли его на весь путь – протаранить один из парапетов и вывести из строя одну или две батареи обороны, – когда еще один сокрушительный удар болтерного огня отбросил его внизСамопроизвольно воспламеняясь, пробив крыло по правому борту такие фрагменты взрывались и лишив тонкой брони. «Ксифон» резко устремился к земле, но теперь он был совершенно неуправляемраспускались облаками опасного мусора.
Джангсай нажал Четыре с половиной тысячи километров воздушного пространства, ограниченная и оспариваемая зона поединков на кнопку катапультированиявысоких скоростях, являли собой одновременно ужасное и крышка кабины сорвалась с меставосхитительное зрелище. Его выбросило следомОрбитальная платформа всё ещё принимала на себя большую часть лазерного огня, подбросив в вихрь струящихся огненных искр. Двигатели кресла пилота ожиливыпущенного из пустоты, поэтому неприятелю, унося его подальше от места столкновенияпытавшемуся добраться до бронетанковой колонны, где его «Ксифон» врезался в землю и оставил борозду вспаханной грязи и щебняприходилось вести штурмовые корабли на малой высоте. Мимо просвистели болтИз-снарядыза турбулентности, возможносоздаваемой ''«Небом»'', нацеленные в негоперед ними стояла сложная, а можетно всё-таки выполнимая задача, просто прилетевшие из гущи воздушного бояпоэтому V легион также бросил в бой все уцелевшие воздушные силы. Катапультируемое устройство уносило его вниз. Кресло еще не успело упасть на землюДержась в пламенеющей тени платформы, а Джангсай уже оттолкнулся и в тяжелом приседе приземлился с обнаженным клинкомони готовились открыть огонь по приближающимся стаям летательных аппаратов Гвардии Смерти.
Измученное небоКак правило, изрезанное инверсионными следамипротивник предпочитал более крупные и тяжёлые единицы, прежде всего штурмовые корабли, идеально приспособленные для ведения огня «воздух — земля». Это делало их опасными для экипажей танков, ревело над головойно уязвимыми перед эскадрильями настоящих истребителей, словно раскаленная печькоторым они уступали в манёвренности. Впереди виднелись мрачные внешние укрепленияОсновная часть десантных судов самих Белых Шрамов предназначалась для переброски пехоты быстрого реагирования, расчищавшей территорию по векторам атаки, возвышались строительные леса и брустверыпоэтому задача обеспечения безопасности воздушного пространства легла на формирования «Ксифонов». ЗемляПерехватчики, сотрясаемая хотя и изрытая гусеницами на многие километры вокруграссредоточенные по всему полю боя, непрерывно дрожала под ниммогли перемещаться с молниеносной быстротой.
Мгла Джангсай нацелился на строй из семи «Грозовых орлов» XIV легиона. Они скользили на бреющем полёте, готовясь обстрелять подразделение имперских «Адских молотов». Враг почти вышел на позиции для стрельбы, но действовал неосторожно: из-за первой линией руин уже была пронизана парами бледно-зеленыхколоссальных помех, возникающих при движении ''«Неба»'', авгуры стали практически бесполезными. Пилоты истребителей могли пользоваться огненной бурей наверху точно так же, как сиянием солнца, неуклюже двигающихся линзто есть до последней секунды держаться на большой высоте, мерцая разлагающимися лезвиями а затем устремляться вниз в медленно плывущей тьмесмертельном выпаде.
Джангсай активировал клинок Аджака. Вспыхнувшее энергетическое поле было похоже на чистую белую звезду на фоне дымовых завес клубящейся тьмыДесять «Ксифонов» резко спикировали, набирая скорость для атаки.
- Давай сюдаИз первых четырёх пусковых установок вылетели ракеты. Помчавшись к целям, они врезались в строй штурмовиков и полностью уничтожили два из них в воздухе. Ещё до того, тыкак остальные экипажи успели отреагировать, раздутая мразьлазпушки изрыгнули неистовый поток сгустков энергии, - прорычал онкоторые, ухмыляясь под шлемомсловно трассирующие снаряды, готовый сорваться с местатреском вонзились в верхнюю броню кораблей. – ПосмотримГвардия Смерти потеряла ещё три штурмовых корабля до того, как ты справишься«Ксифонам» снова пришлось набрать высоту. К тому времени уцелевшие воздушные единицы противника рассеялись, и попытка атаковать наземные цели сменилась отчаянным бегством от опасности.
Полная боевая готовность досаждала ему. Крозий надеялся провести еще несколько часов в подвалах – ему только что доставили еще двадцать человек в сознании. Но игнорировать вызов приоритетной важности было нельзя. Он взглянул на крохотное существоРазослав по комм-сети пилотам своей эскадрильи руны целеуказания, которое примостилось сверху на полке. Оно грызло большой кусок кожи с головы и так мило пускало слюниобозначающие выживших врагов, он заложил крутой вираж, чтобы добить неприятеля.
- Что ж, идем со мной, - вздохнул он. Существо спрыгнуло и уселось ему «Ксифоны» разделились на наплечник. Оно уткнулось носом в щель между ободом наплечника и нагрудником, которая расширялась по мере того, как раздувалось тело Крозия. - Долг зоветохотничьи пары.
Он захромал Джангсай зашел в сторону дверихвост петляющему «Грозовому орлу», на ходу хватая свой старый цепной клинок. Его адамантиевую кромку покрывали ржавчина и гниль, а из отверстий сочилось кое-что интересное. Он предположил, что это должно быть ядовито. В трещащем по швам космопорте повсюду звучали сигналы тревоги, некоторые из них были частью старой имперской сети, другие ревели с новых станций оповещения Легиона. Шум раздражал, но, похоже, никто не торопился – легионеры тяжело и неуклюже топтались, словно в полудреме, почти не разговаривая друг с другомтурбины которого выбрасывали огромные клубы дыма после предыдущего попадания, и подтягивались навёл на свои позициинего все четыре встроенные лазерные пушки.
Демоны – совсем другое дело. Монстры колыхались и сменяли образы— За Катулл, брызгали слюной и фыркали, резвились с неподдельным восторгом, время от времени теряли связь с материальным миром и исчезали. Они выглядели так, будто были пьяны или одурманены наркотиком, словно само нахождение в этом месте – в такой близости от Анафемы и Его неослабевающей защиты – лишало их разума. В ответ медленная трансформация внутренностей космопорта значительно ускорилась: прежние стены из обычного металла изгибались, приобретая новые органические формы; химические вещества сочились и выбрасывали темные побеги ползучих растений. Воздух вокруг казался густым и тошнотворным, а в более глубоких местах видимость снижалась до нескольких десятков метров— выдохнул хан.
Крозий усмехнулся от удовольствия и обнаружил, что лелеет надежду Нажав на тоогневые руны, что после окончания битвы Легион никогда не покинет это место. Пусть Гор получит Дворецон со свирепым удовлетворением пронаблюдал за тем, который он так жаждет разрушить. Им же хватит как лазерные разряды снова и этой занимательной башни разложенияснова поражают цель. Они могли бы превратить ее в инкубатор«Грозовой орёл» разнесло на части, величайший из когда-либо существовавшихего корпус раскололся на куски, до такой степени насыщенный мощью и токсичностьюкоторые ещё долго кувыркались, что сама галактика станет необратимо зараженапрежде чем унестись к земле.
Однако сначала они должны его защитить. Хрипя через ребризер, он поднимался по длинной лестницеВсе десять истребителей вышли из боя, хватаясь за перила и подтягивая себянейтрализовав все семь целей. Наконец перед ним возник длинный залДалеко внизу ведущий «Адский молот» выпустил сигнальную ракету, что тянулся на сотни метров к большим воротам в западном конце галерей первого уровня. Огромная масса тел пришла в движение. Все они, топая и пошатываясь, направляясь к бастионам – марширующие отряды Несломленных; выдернутые с пустошей банды оборванных культистов; демоны, трепещущие, Джангсай истолковал как свеча на ветру, то появляясь, то исчезая из поля зрения. Настенные орудия открыли огонь и пол содрогнулся до основания. Возможно, сбор был преждевременным, проведенным без достаточной подготовки и прогнозирования, но, по крайней мере, он шел полным ходом, двигая ржавые шестеренки военной машиныжест благодарности.
Наконец, на высоте трехсот метров — Ха! — громко рассмеялся хан от уровня передовых укреплений Крозий выбрался на парапеты, обращенные на юго-западискреннего удовольствия. По периметру были расположены оборонительные башни и огневые точки тяжелых орудий. Больше половины последних были выведены из строя Пертурабо. Часть из них отремонтировали, другие, несшие на себе следы распада, доставили по воздуху из собственных запасов Легиона— Приступим к следующим.
Он отрегулировал рычаги управления на визоре шлемаПотом им стало сложнее. Хотя шквал первых ударов застал Гвардейцев Смерти врасплох и они предпочитали наземные схватки, механизм глухо лязгнул. На мгновение эти пилоты не впервые поднялись в поле зрения возник только туман из помехнебо. В конце концовТеперь более тяжёлые корабли поддерживали наземную атаку, машинный дух медленно пробудилсятогда как манёвренные машины уходили выше, и линии наведения выстроились готовые вступить в четкую тактическую панорамубой с нападающими.
На западе небо было в огнеПроизошло ещё несколько воздушных стычек, быстро сменявших одна другую. Перехватчики неудержимо мчались вперёд, стремясь поразить цели быстро и его источник продолжал приближаться издалека, чтобы враг не успел пустить в сопровождении истребителейход более тяжёлое вооружение. Перед тем как развалиться на части, ведущих воздушные дуэли. Под этим надвигающимся грозовым облакомлюбой «Грозовой орёл» мог выдержать целый град попаданий, широкима «Ксифоны» порой выходили из строя, как сам горизонтпопав под один точный выстрел. Вот почему эскадрилья Джангсая начала таять: тяжёлые болтеры «Громового ястреба» разнесли машину Коджара на осколки, лежали скрытые клубящимся ковром пыли отвоеванные территорииа Ксой-Мэнь попал под обстрел «Грозовой птицы», тянущиеся к Колоссами его отбросило в ореол пламени вокруг орбитальной плиты. Это были не вялые наносыВ правый борт «Ксифона» под управлением Хибана попала ракета, приносимые с мест предыдущих разрушенийнаправляемая машинным духом. Ее порождали транспортные средстваТут же оторвалось крыло, мчащиеся перехватчик вошёл в штопор, врезался в уцелевшую стену брошенного жилблока и разлетелся на бешеной скорости запутанными зигзагами, роясь подобно стае крыс посреди развалин старого городакуски.
Крозий Но рвение воинов нисколько не был мастером стратегии, но цифры выглядели… тревожноослабевало. Их враг не предпринимал контратаки такого масштаба уже Истребители увеличивали счёт сбитых противников в течение нескольких месяцевтоннах, приписывая к нему по одной неповоротливой громадине за раз, и уж точно расчищали небеса над безостановочно движущейся бронетехникой. Они не после снижали темп наступления, их кровавых неудач на Переднем фронтенатиск оставался неудержимым. Однако противник сосредоточилсяПронёсшись мимо тихоходного «Громового ястреба», Джангсай изрешетил ему все системы вдоль борта, а мчащиеся следом братья послали лазерные лучи в кабину. Он выглядел решительным Догнав редкую машину модели «Корсар», хан нанёс по ней беспощадный ракетный удар, после чего зашёл снизу и двигался быстропронзил её бомбовый отсек потоками жгучего света, от которых детонировал весь боекомплект.
Тогда он вспомнил слова ТифаМетр за метром, обращенные секунда за секундой танки приближались к немусвоей цели. ''Ты узнаешь''Башни космопорта Львиных врат становились всё ближе — вырастали, заслоняя собой последние клочки открытого неба. Сегменты зелёных молний метались по почерневшей земле, цепляясь о рубежи огненного ада, порождённого гигантской платформой.
Что ж, может, его стоит вызвать. Может быть, И всё это и был тот случайтонуло в дымовой завесе, который его беспокоилкоторую источало порченое сердце крепости. Крозий поднял упитанного демонаТьма рукотворной ночи всё сгущалась, погладил его под подбородкомоптику залепляло грязью, отчего тот захихикал. Он задумалсятурбины задыхались от пепла. Крохотный монстр«Ксифоны» включили мощные люмены, казалось, не был обеспокоен. Он указал на приближающиеся войска, развернулся и пустил газы в их стронуотказавшись от маскировки ради небольшого улучшения обзора.
Крозий рассмеялся и похлопал его по колючкамСелик, ведомый Джангсая, каким-то образом заметил посреди туч мусора в воздухе приближающуюся группу «Грозовых птиц». Три машины неслись сквозь клубящийся смог, выискивая цели на земле. Такие корабли, достаточно вместительные, чтобы перевозить отделения пехоты, представляли собой главные мишени.
- Похвально— За ними! — немедленно приказал Джангсай. Дёрнув ручки управления, - пробормотал он. - Большего они не заслуживаютвошёл в разворот с креном.
Это его успокоилоМощные двигатели загудели, и семь оставшихся «Ксифонов» устремились вниз, а законцовки их крыльев наклонились параллельно друг другу. Он сунул существо обратно Они снижались подобно соколам, в почти вертикальном пикировании с четырёх направлений, пока их лазерные пушки не исторгли лучевой залп. «Грозовые птицы» мгновенно разорвали строй, уходя от приближающегося шквала, и нащупал переключатель управления на оружии. Далеко внизу облака пыли вздымались все ближеоткрыли ответный огонь.
- Мчитесь так же молниеносноДжангсай бросился вслед за ведущей машиной, как вы изо всех сил стараясь навести на неё ракеты. Перекрестия прицелов крутились и любитеметались, - проговорил он, взбираясь по ступенькам к краю бастионапытаясь закрепиться на вертящейся мишени. Вокруг него воины Легиона опускали стволы орудийВ кабине раздался сигнал тревоги, подводили тележки с боеприпасамиоднако хан проигнорировал его, заводили тяжелые двигатели поворотных платформ. Воздух гудел от очертаний демоновзная, рокритовые плиты дрожали от марша огромной массы копыт вместо сапогчто добьётся своего через считаные доли секунды.
Наранбаатар выпрыгнул из открытого люка «Громового Ястреба»Джангсай стукнул по кнопке катапультирования, и фонарь кабины вышибло. Хана выбросило следом, швырнуло в вихрь струящихся огненных искр. На секунду он погрузился Двигатели пилотского кресла ожили, унося его прочь от места падения, где «Ксифон» врезался в пламя землю, пропахав борозду с краями из вывернутой грязи и воздухщебня. Мимо просвистели болт-снаряды, рухнул то ли нацеленные в грязь воина, то ли просто вылетевшие из гущи воздушного боя. Впрочем, устройство катапультирования уже падало вместе с Джангсаем. До того, как оно рухнуло на грунт, хан оттолкнулся от него и принялся за работугрузно приземлился, уже выхватив клинок.
Справа от Измученное небо, изрезанное инверсионными следами, ревело у него виднелся каркас упавшего посадочного модуля – огромная труба из потемневшего металла имела более ста метров в диаметренад головой, ярко пылая, как плавильная печь. По левую сторону было непролазное болото из искореженной арматуры Впереди виднелись мрачные внешние укрепления, возвышались подмостки и секций каменной кладки. Нагромождения давно разрушенных конструкций были настоящим кошмаром для пехотыбрустверы. Единственным маршрутом в этом секторе атаки был путь посерединеПод ногами у Джангсая непрерывно дрожала земля, расчищенный всего несколько часов назад инженерными подразделениями V Легиона. Атака замедляласькоторую на многие километры вокруг сотрясали и взрыхляли гусеницы.
Все пути были тщательно спланированы. В ходе недель исследований, подкрепленных опасными разведывательными миссиями, была выявлена сеть подходов к врагу. Были обозначены три фронта для наступления – Золотой, Эбеновый и Янтарный. Первым командовал ГанзоригМглу за первой линией руин уже пронизывал свет, ему было поручено вклиниться в северные подступы к космопортуиспускаемый парами бледно-зелёных линз. Цинь Фай возглавил ЭбеновыйИх хозяева, и он должен был проложить путь к южным подходам. Янтарный фронт должен повести сам Кагандержа тускло мерцающие порченые клинки, выбрав самый прямой вектор. Прямо на линии огня противникагрузно выступали из мутной пелены.
Для каждого из фронтов расчистили сотни участков для атаки, очистили от мин, колючей проволоки и траншей, чтобы танки могли беспрепятственно продвигаться по ним. Чтобы наступление достигло своей цели, чтобы нанести удар по стенам с необходимой силой и точностью, чтобы нанести раны в сердце врага, более восьмидесяти процентов этих ударов должны были быть завершены вовремя. Эта была невыразимо трудная цель, учитывая потери каждой единицы техники, которой еще обладал ЛегионДжангсай включил расщепляющее поле на клинке Аджака. Быть остановленным Вспыхнувший ореол показался чистой белой звездой на открытом месте означало смерть, поэтому танки должны продвигаться любой ценойфоне дымовых завес клубящейся тьмы.
Наранбаатар взмахивал посохом вокруг себя— Давайте сюда, собирая неистовую силу штормараздутые вы мрази! — прорычал он, ухмыляясь под шлемом, готовясь сорваться с места. Наконечник черепа вспыхнул чистым серебряным светом— Посмотрим, который разлился по продуваемой ветрами местностикак вы угонитесь за ''этим''.
- Та макай! – выкрикнул он и выставил обе руки перед собой.
Из сдвоенных электрических дуг вырвались вспышки необузданных молний, воспламеняя заряженный воздух вокругПриказ о всеобщем сборе вызвал у Крозия недовольство. Их целью стал «Спартанец» противникаОн надеялся провести в подвалах ещё несколько часов — ему только что доставили ещё двадцать субъектов в сознании, несущийся по узкому проходу— но не мог проигнорировать призыв первой категории. Боевую машину отбросило со своей линии движения назад - Зэдал взглянул на пути «Рино». Это создало затор для продвижения колонны Гвардии Смерти – десяти единицам на гусеничном ходукрохотное существо, сопровождаемых пехотой – что позволило имперским силам за спиной Наранбаатара – двенадцати основным боевым танкам и трем реактивным мотоциклам по флангам – продвинуться вперед. Наранбаатар продолжал обстрел, крутясь которое примостилось сверху на одном месте, швыряя магию шторма, что разбивает стволы орудий и разрывает гусеницыполке. Как только орудия Терранской Бронетанковой оказались в зоне досягаемости, началась настоящая бойня: меткие выстрелы снарядов хлынули каскадом и стерли в порошок как бронетанковую часть предателей, так Оно грызло кусочек скальпа с волосами и пехотинцевмиленько пускало слюни.
Но вдруг воздух задрожал и лопнул— Что ж, как кожаный пузырь. Земля разверзлась. Заляпанный грязью купол вырвался на поверхностьидём со мной, распираемый всплывающими очертаниями чего-то чудовищного— вздохнул воин. Он был огроменСпрыгнув, выше и ширесоздание уселось ему на плечо доспеха, чем горящий скелет «Спартанца». Из образовавшегося кратера выплеснулось дряблое, полупрозрачное тело, оно дымилось где уткнулось носом в щель между ободом наплечника и сочилось влагойнагрудником, вскоре с десяток рук расправили костлявые пальцы, и белоглазое лицо поднялось из которая расширялась по мере того, что могло сойти за туловище со впалой грудью, в окружении выбросов сернистого газакак раздувалось тело Крозия. — Долг зовёт.
Было слишком поздноДемоны вели себя совсем иначе. С поразительной скоростью демоноформа устремилась прямо на танк Эти неустойчивые монстры, сдвигающиеся между измерениями, брызгали слюной и фыркали, резвились с неподдельным восторгом, а порой теряли связь с материальным миром и вцепилась целиком проваливались в него своими многочисленными мерцающими рукамипол. Она подняла егоОни выглядели так, развернула будто опьянели или приняли наркотики, словно само пребывание в этом месте, так близко от Анафемы и с силой швырнула в остов поврежденного посадочного модуляЕго неослабевающих оберегов, сильно оглупляло их. В качестве компенсации за неудобства значительно ускорилось когда-то неторопливое преображение внутренней структуры космопорта. Техника взорвалась при ударе Прежние стены из обычного металла изгибались, приобретая новые органические формы, сочились химическими веществами и осыпала монстра горящим металломвыбрасывали тёмные побеги ползучих растений. Окружающий воздух казался густым, который загорался зеленым пламенем вездекак рвота, где соприкасался с газовыми сгусткамиа в наиболее глубоких помещениях видимость снижалась до пары десятков метров.
Другие имперские подразделения останавливались или разворачивались. Будь они одниУсмехнувшись от удовольствия, Крозий обнаружил, что лелеет надежду на то , что после окончания битвы легион уже открыли бы отчаянную стрельбу из главных пушекне уйдёт отсюда. Но Наранбаатар к тому времени уже стремительно пошел на сближениеПусть Хорус получит Дворец, который так жаждет разрушить, а протоколы операции были предельно чёткими –не подвергать его риску пораженияим же хватит и этой занимательной башни разложения. Реактивные мотоциклы Белых Шрамов молнией пронеслись впередВозможно, они превратят её в инкубатор, чтобы задержать уцелевшие наземные войска противникавеличайший в истории, предоставив Провидцу бури полную свободу действийдо такой степени насыщенный мощью и токсичностью, чтобы он мог справиться с истинной угрозойчто сама Галактика подхватит неизлечимую инфекцию.
Якша набросился на негоОднако сначала им нужно защитить порт. Хрипя через дыхательную маску, Зэдал поднимался по длинной лестнице, окутывая обоих ядовитыми шлейфами хватаясь за перила и пытаясь затащить его подтягивая себя. Наконец он вышел в длинный зал, что тянулся на сотни метров к большим воротам в свой тлетворный плензападном конце галерей наземного уровня. Теперь Наранбаатар использовал свой посох как копьеТам двигалась огромная масса тел: все они, топая и пошатываясь, увитое потрескивающими стрелами силы штормаковыляли к бастионам. Он нанес удар разМаршировали отделения Несломленных, брели банды оборванных культистов, другойкоторых притащили с пустошей, разрывая противоестественные сухожилия и ломая призрачные костиа демоны, трепетавшие, как пламя свечи, то появлялись, то исчезали из поля зрения. Существо пыталось задушить егоПод всеми ними содрогнулся пол, когда настенные орудия открыли огонь, обвить своими водянистыми конечностями и сдавить его доспех, пока он не пойдет трещинамизагрохотал сам фундамент. Все его движения были скованнымиВозможно, неприспособленными к миру ощущенийсбор вёлся преждевременно, оно все еще частично было погружено в потусторонний мир. Ему удалось протянуть до неприличия длинный язык вокруг шеи Наранбаатара без должной подготовки и крепко хлестнутьпрогнозирования, он напрягсяно, чтобы втащить его внутрь. Но движение было предвидено – Провидец бури резко взмахнул посохом и целиком перерезал мышцупо крайней мере, а затем резко развернулсяон уже начался, чтобы набрать силу для смертельного удара. Древко зарычало и глубоко вонзилось в горло существавоенная машина раскручивала ржавые шестерёнки, погрузившись во вздымающиеся мешки стекловидной плоти. И Наранбаатар выпустил всю свою мощьнабирая ход.
Демон побледнелНаконец, раздулсяподнявшись на высоту трёхсот метров от уровня внешних укреплений, а затем взорвалсяКрозий выбрался на парапеты, разлетевшись ошметками жира обращённые на юго-запад. По их периметру располагались оборонительные башни и хрящейпозиции тяжёлых орудий. Они шлепались Больше половины из этих огневых точек не действовали, разрушенные в беспорядке на открытую поверхность в радиусе тридцати метровходе прорыва Пертурабо. Сам Наранбаатар остался стоять в эпицентреЧасть из них отремонтировали, опустив голову и расправив плечитакже по воздуху доставили другие орудия из собственных арсеналов легиона, пока последствия взрыва превращались но в черную кашицу на его потрескивающем посохецелом складывалось ощущение ветхости и немощи.
Только после тогоКрозий настроил засорившийся механизм забрала и услышал глухой лязг. Пару секунд он видел только туман из помех, как попадали последние остатки жижи и стихли последние отголоски жутких криков чудовищано затем неповоротливый машинный дух принялся за работу, он погасил пламятактическая панорама приобрела чёткость, опустился на одно колено и глубоко вздохнул, пытаясь вернуть равновесиееё пересекли линии наведения.
Существо не было самым сильным в своем видеНа западе пылало само небо, по крайней мере не настолькои источник огня непрерывно приближался, а вокруг него мелькали и метались истребители, ведущие воздушные дуэли. Под этим надвигающимся грозовым облаком, широким, как сам горизонт, лежали покорённые территории, тянущиеся к Колоссам, но теперь скрытые бурлящим ковром пыли. Не клубами, что вяло приплывали с каждым продвижением армиимест предыдущих разрушений, а вихрями, с каждым пройденным километромчто взметались над боевой техникой, подобные ему становились все многочисленнее и сильнеемчащейся на бешеной скорости. Как только они окажутся у самых ворот, спустятся в лишенные света шахты и гниющие подземельяТанки преодолевали развалины городских улиц густым потоком, демоны станут по-настоящему грознымибудто стая крыс.
Имперские танки снова пришли в движение и привели в порядок вторичное вооружениеКрозий не был великим стратегосом, чтобы поддержать реактивные мотоциклы Легионано такая численность. Наранбаатару нужно было вызвать поддержку с воздуха и лететь к следующей критической точке. Каждый выживший задын арга в Легионе делал ту же работу, его перебрасывали от одной переломной точки к другой, где каждый давил, крушил, разрывал на куски прожорливых варп-существ, которые, казалось, выползали из каждой тени, из кромки каждого кратера. Скоро все это начнет сказываться на нихтревожила. Конечности станут тяжелееИх враг не проводил контратак такого масштаба уже несколько месяцев, а мастерство в этом искусстве – уж точно не таким увереннымпосле кровопролитных неудач на Фасадном фронте. Каждое проявление Однако здесь противник сосредоточил силы требовало свою цену, . Они выглядели решительно и эта цена могла только растидвигались быстро.
Поднявшись на ногиТогда он вспомнил слова Тифа, Наранбаатар поймал себя на том, что снова думает о Есугэе. Никто из V никогда не был таким могущественным, как он. Немногие псайкеры других Легионов могли сравниться с нимобращенные к нему. Будь он сейчас рядом с ними и командуя конклавами одаренных, имело бы это значение? Оказались бы они уже за стенами, внутри, уверенно следуя за его яркой звездой?
Все еще было трудно поверить, что он ушел. Он был для всех великим проводником, голосом спокойствия и уверенности, что направлял их с самого начала. Оставшиеся не достигли такого же уровня выдержки в командовании, и Наранбаатар, несмотря на все долгие десятилетия службы и глубокий боевой опыт, никогда бы его не оспорил«Ты узнаешь».
«Мы бы с радостью последовали за тобойЧто ж, старший брат»возможно, - стоит призвать его обратно. Вероятно, происходит именно то событие, о котором он беспокоился. Подняв жирненького демона, Зэдал погладил его под подбородком, отчего тот захихикал. Пока легионер размышлял , крохотный монстр, похоже, не волновался. Указав на приближающиеся танки, он про себя. «Ты бы сделал ночь для нас немного светлее»извернулся и пустил газы в их сторону.
Его пробудил вой приближающегося реактивного мотоцикла. Машина задрожала Крозий рассмеялся и остановилась, всадник спешился – сержант в покрытых грязью и кровью доспехах. Символы похлопал его братства были полностью скрыты, но ростом и походкой он скорее походил на «свежую кровь», чем на чогорийцапо колючкам.
- Тебе нужна помощь— Похвально, задын арга? - спросил — пробормотал он, низко кланяясь. - Я могу что-нибудь для вас сделать?— Большего они не заслуживают.
На заднем фоне все еще слышались звуки бояЭто его успокоило. Снова убрав существо на сгиб руки, Зэдал нащупал пусковой переключатель на своём мече. Опасность Далеко внизу облака пыли вздымались все еще сохранялась, войска еще сражались, танки снова катились, и посреди всего этого, сержант счел важным позаботиться о своем Провидце буриближе.
«Они смотрят на меня — Мчитесь такпоказушно, как когда-то я смотрел на него»пожелаете, - подумал Наранбаатар— проговорил он, взбираясь по ступенькам к краю бастиона. - И у них нет воспоминаний о том времениПовсюду вокруг него воины легиона опускали стволы орудий, когда все началосьволокли тележки с боеприпасами, запускали тяжёлые двигатели поворотных платформ. Воздух гудел от проявляющихся демонов, когда мы тоже были детьмискалобетонные плиты дрожали под множеством раздвоенных сабатонов.»
- Ты великолепно сражаешься, дарга, - сказал он, кланяясь в ответ. - Пожалуйста, продолжай – со мной все будет в порядке— За это мы заставим вас страдать.
Затем Наранбаатар отошел, позволив сержанту снова сесть в седло и вернуться к выполнению поставленной задачи. На дисплее его шлема замигали прерывистые сигналы – «Громовой Ястреб» круто заходил на посадку, уходя из-под обстрела. Затем последует следующая битва, а затем следующая, и следующая.
- Потому что мы не можем сравниться с теми, кто был до нас, - сказал Наранбаатар выпрыгнул из открытого люка «Громового ястреба». Секунду он вслух, взбираясь к месту посадки падал сквозь пламя и повторяя мантру, которую произносил со времен Катулла в надеждевоздух, что однажды действительно поверит затем врезался в это. - Иди настолько далеко, насколько позволяют память грязь и жажда местипринялся за работу.
==ПЯТНАДЦАТЬ==Справа от него виднелся остов сбитого посадочного модуля — огромная труба из потемневшего металла, больше ста метров в длину и в диаметре. По левую сторону тянулся непролазный бурелом из покорёженной арматуры и секций каменной кладки, жуткие нагромождения давно разрушенных конструкций, почти непроходимые для пехоты. Путь посередине, всего несколько часов назад расчищенный инженерными подразделениями V легиона, представлял собой единственный вектор наступления в данном секторе, и атака уже замедлялась.
'''Игра'''Они тщательно спланировали все маршруты. После недель исследований, подкреплённых опасными разведывательными миссиями, они выявили сеть подходов к врагу. Наступление делилось на три фронта, обозначенные как Золотой, Эбеновый и Янтарный. Первым командовал Ганьзориг, которому поручили вклиниться в северные подступы к космопорту. Цинь Фай, возглавивший
'''Карты'''Эбеновый, и сейчас прорубался к южным подходам. Янтарный лично вёл Каган, выбравший самую прямую дорогу — точно на огневые позиции противника.
'''Гвозди'''На каждом из фронтов имелись сотни полос, расчищенных для атаки: там убрали мины и «раздиралку», а также засыпали траншеи, что позволило танкам беспрепятственно катиться вперёд. Чтобы успешно провести наступление, чтобы нанести удар по стенам с необходимой силой и точностью, чтобы ранить врага в самое сердце, более восьмидесяти процентов сил, движущихся по этим участкам, должны были преодолеть их к сроку. Невыразимо трудная цель, особенно если учесть, в каком плохом состоянии находилась каждая единица техники, которой ещё обладал легион. Застрять на открытом месте значило погибнуть, поэтому танки должны продвигаться любой ценой.
Ему не следовало заходить так далеко— ''Та макай!'' — выкрикнул он и резко выбросил вперёд обе руки.
Вальдор начал обдумывать худшую вероятность – будущееИз них вырвались сдвоенные дуги необузданных молний, в котором впервые в жизни он не поймает свою добычувоспламенившие заряженный воздух вокруг. Если Фо каким-то образом удалось бы скрыться среди всей этой неразберихиИх целью стал вражеский «Спартанец», то о последствиях страшно было подуматьнесущийся по узкому проходу. Захвати его враг живымБоевую машину оторвало от земли, и все станет еще хужеона закувыркалась назад, наперерез едущему там «Носорогу». Так возник затор перед колонной Гвардии Смерти, состоящей из десяти единиц гусеничной техники при поддержке пехоты, что его нужно было найтипозволило имперским силам за спиной Наранбаатара — двенадцати основным боевым танкам и трём гравициклам, мчащимся по флангам, — продвинуться вперед. Грозовой пророк не прекращал наносить удары. Крутнувшись на одном месте, он снова обрушил на противника погодную магию, которая расколола стволы орудий и разорвала ленты из траков. Как только Первый Терранский бронетанковый подошёл на расстояние орудийной стрельбы, закипела настоящая бойня: меткие залпы хлынули каскадом и стёрли в порошок как технику, так и инфантерию предателей.
ОднакоНо вдруг сам воздух задрожал и лопнул, город был как пузырёк на грани захватакоже. Вражеское наступление теперь просматривалось со всех направлений – огненное кольцоЗемля разверзлась. Над поверхностью взметнулся заляпанный грязью купол, которое неуклонно сжималосьраспираемый изнутри чудовищным силуэтом. Там проявлялась огромная фигура, прогрызая слабеющую оборону превосходящая в ширину и продвигаясь все ближе к сердцевинедлину горящий остов «Спартанца». На фронтах сражений уже бились многомиллионные армииИз образовавшейся при её рождении воронки, тащась как по болоту, вышло создание с дряблым полупрозрачным телом, которое испускало пар и чем-то сочилось. После тяжелых часов эти миллионы превращались Вскоре на десятке рук распрямились костлявые пальцы, а из того, что могло сойти за туловище с полостью в десятки миллионовгруди, еще больше нарушая равновесие поднялось лицо с белыми глазами. Всё существо окружали выбросы и без того односторонней бойни. Время было на исходеразмытые облачка сернистого газа.
Вальдор — Выйти из боя! — скомандовал Наранбаатар ведущему «Леману Руссу», который на мгновение присел, перекинув полы длинного плаща через колено. Он позволил смертоносному острию своего копья немного опуститься, оно пронзило темноту, поблескивая слабым золотисто-серебряным светом. Казалось, что как только острие настигало жертву, кровь испарялась с него, и оно становилось таким же нетронутым, как и всегда. На фоне окружающей грязи и разрушения, это оружие единственное, что оставалось чистым, таким же полным ненависти и непреклонным, каким оно полном ходу нёсся к созданию и было всегдабил по нему из лазпушки.
Он уставился Белый Шрам опоздал. Демоническая сущность с поразительной скоростью ринулась прямо на землю перед собойтанк и вцепилась в него множеством мерцающих рук. Пыль клубилась от тысяч сапогПодняв машину, занеся все следы гигант развернулся и сделав их нечитаемыми. Но он был здесь не для того, чтобы читать следы с силой впечатал её в пеплекаркас сбитого посадочного модуля. Он был там«Русс» взорвался при ударе, и на пересечении возможных вариантов развития событий, чтобы воспользоваться моментом, поставить себя на место преследуемого, представить себе путь, который тотмонстра посыпались куски горящего металла, должно бытькоторые вспыхивали зелёным пламенем везде, выбралгде соприкасались с газовыми сгустками.
Вальдор закрыл глаза и прокрутил в голове то, что узналДругие имперские танки со скрежетом останавливались или разворачивались. Он проник в хитросплетения убийств, в ложные зацепки, ведущие в завоеванные городские районы, к мрачным рядам поврежденного оборудования и шифрамЕсли бы их никто не сопровождал, вводящим в заблуждениеони тут же открыли бы отчаянную стрельбу из основных орудий. Человек, за которым он охотился, был хорош Но Наранбаатар уже ринулся в этом, возможноближний бой, а протоколы операции соблюдались строго: экипажи не хуже любой другой добычистали бы стрелять, но теперь список его местоположения быстро сокращался, и ни одна живая душа не знала пути во Дворце лучше Вальдора. Это была его территория, которую он разведывал и отмечал на протяжении десятилетий, все это время готовясь именно к такому повороту событийрискуя попасть в него. В краткой тишине он оценивал вероятности, обдумывал, что нужно этому человеку для его работы, где он сможет это получитьГравициклы V легиона молнией пронеслись вперед, какой путь выберетстремясь задержать уцелевшие наземные войска противника, чтобы остаться в живыхникто не помешал грозовому пророку разбираться с истинной опасностью.
Копье слегка задрожало Когда ''якша'' набросился на него, пытаясь вцепиться в воина и притиснуть его руке. Вальдор открыл глазак своему истощённому телу, теперь уверенный в выбранном маршрутеобоих окутали завитки тлетворных испарений. Он вырвался из тени и двинулся вперед по виадукамТеперь Наранбаатар применил свой посох как копьё, тянущимися над пропастями протянув вдоль него потрескивающие пики из бушующего огняэнергии бури. Он бежал стремительнопровёл один выпад, лишь слегка поднимая грязь своей тяжелой поступьюдругой, разрывая противоестественные сухожилия и ломая нематериальные кости. Его доспехи были бесшумны - шедевр техномантии даже по стандартам Существо старалось задушить его ордена, обвить водянистыми лапами и сдавить доспех так, чтобы тот треснул, но тварь двигалась скованно: она пока не приспособилась к осязаемому миру, всё ещё не до конца выбралась из царства грёз за исключением сверкающего копьягранью. Вытянув омерзительно длинный язык, он был почти невидим во мракечудовище сумело захлестнуть им шею Наранбаатара и напрячь получившуюся удавку, а все великолепие чтобы подтащить его доспеха было скрыто под слоем пепла к себе. Но грозовой пророк, предвидевший такой ход, ловко взмахнул посохом и копотицеликом перерезал мускульный аркан, а затем резко крутнулся, размазанными по всей его поверхностичтобы набрать силу для смертельного удара. Древко с рычащими зарядами глубоко вошло в горло существа, погрузившись во вздымающиеся кисты из стекловидной плоти, после чего Наранбаатар высвободил всю свою мощь.
Теперь эти места стали опасныДемон побледнел, некоторые из них были оставлены под натиском врагараздулся, в другие уже проникли вражеские передовые подразделения. Тела с вывихнутыми руками, ногами, пальцами, были свалены в кучу а затем лопнул и торчали из моря мусора - бледно-серого разлетелся ошмётками жира и черногохрящей. Омертвевшая кожа была твердойОбрывки шлёпались на каждую открытую поверхность в радиусе тридцати метров, как рокритразбрасывая брызги. Сам Наранбаатар неподвижно стоял в эпицентре взрыва, но становилась ломкой на пронизывающем ветру. Порывы ревели опустив голову и стонали за каждым углом такрасправив плечи, что казалось только грохочущие кое-где хрупкие оберегипока остатки сражённой твари поджаривались на его потрескивающем посохе, мешали им перейти на внятную речьобращаясь в чёрное месиво.
Вальдор словно призрак передвигался через высокие уровниТолько после того, его плащ развевался в едком дыму. Он быстро спустился в остов пустого бункера, погрузился в шахты, по которым когда-то скользили промышленные лифты, а теперь превратились в ямы из абсолютной черноты. Он вырвался из них недалеко от уровня поверхности земли, вихрем промчался по парапету, который был завален умолкнувшими артиллерийскими орудиями. Их расчеты раскидалокак приземлились все полужидкие куски и окончательно стихли отголоски жутких криков чудовища, люди лежали навзничьон погасил пламя, глядя остекленевшими глазами в небеса опустился на одно колено и молитвенно сложив руки перед собой. Он проскользнул в длинную галерею сгоревшей бронетехники из сплошь искореженных стволов и разорванных гусеницглубоко вздохнул, над которыми висела неподвижная дымка паров прометия. Со всех сторон его обступали клубы густого вязкого тумана, пахнущего химикатами, боеприпасами и мертвецамистараясь восстановить спокойствие духа.
Вскоре он снова увидел врага – воины Легиона Лоргара без опаски передвигались Хотя это существо не относилось к самым сильным в неестественных сумеркахсвоём виде, даже близко не могло сравниться с ними, в окружении призрачного мерцания наполовину воплощенных демонических образов. На доспехахс каждым новым этапом наступления, украшенных костями и плотью убитых имис каждым километром, были вырезаны слова силы. Шлемы деформировались в распахнутые челюстипройденным армией, змеиные пасти или злобные ухмылки какого-нибудь Нерожденного варп-принцаподобные твари появлялись всё чаще и становились могущественнее. Легионеры источали вокруг себя чарыКогда воины доберутся до самих ворот, которые пульсировалиспустятся в лишённые света шахты и гниющие подземелья, заставляя вздрагивать воздух, а туман в ужасе разрываться в клочьятам их встретят поистине грозные демоны.
Их переполняла силаИмперские танки снова пришли в движение и начали наводить вспомогательное вооружение, чтобы поддержать гравициклы Шрамов. Наранбаатару теперь следовало вызвать поддержку с воздуха и перелететь к следующей точке, где имелся риск задержки. Каждый выживший задын арга в Легионе занимался тем же самым: их перебрасывали с одного критического участка на другой, где они давили, крушили, разрывали на куски напитанных варпом тварей, которые словно бы выползали из любой тени, черпаемая ими из-за завесыкрая каждой воронки. Скоро всё это начнёт сказываться на них. Руки и ноги отяжелеют, клинки покрывал свежесрезанный жир, а пояса были увешаны срезанными скальпами. И при всем этом они все еще оставались воинами и достаточно скоро обнаружили присутствие Вальдорауже не так уверенно будут применять своё искусство. Девять изогнутых клинков сверкнули в изготовкеЗа каждое применение их могущества требовалось платить, девять генетически усовершенствованных тел приготовились сразить егои цена только росла.
Он ринулся прямо в сердце их отрядаВыпрямившись, атакуя копьем и начисто рассекая порченный керамит. Клинки закружилисьНаранбаатар поймал себя на том, звякая друг что снова думает о друга то здесьЕсугэе. Никто из Пятого никогда не мог сравниться с ним в мощи, то там, словно это был заученный наизусть танец ритуального убийства с одиноким кустодием да и в центре. Отравленный гладий едва других легионах такие псионики почти не задел его шеювстречались. Раздвоенное острие топора чуть Если бы он не вонзилось ему покинул их, если бы руководил конклавами одарённых, изменилось бы что-нибудь? Возможно, сейчас они бы уже вошли за стены и уверенно спускались в грудь. Длинные когти едва не сбили недра космопорта, следуя за его с ног, и он рисковал быть раздавленным под слаженный топот отделанных бронзой сапог.яркой звездой?
Но… предатели всегда были на полсекунды позадиВсё ещё трудно поверить, на долю секунды более предсказуемычто его больше нет. Отрыв был невеликТаргутай всегда служил им великим путеводным светом, но оставался непреодолим. Копье кололо голосом спокойствия и рубилоубеждённости, отражало удары что направлял их с самого начала. Никто из оставшихся не обладал терпеливостью и блокировало ихавторитетом Есугэя. Наранбаатар, несмотря на мгновение опережая малые клинки. Траектория его движения становилась все тверже долгие десятилетия службы и смертоноснее, пока черная кровь не хлынула ручьемогромный боевой опыт, и огонь линз на шлемах Несущих Слово никогда бы не погас один за другимоспорил такое утверждение.
Тяжело дыша, Вальдор удалился, на ходу впитывая видения, которые ему дарило каждое убийство. Отпрыски Лоргара, погруженные в архаичные религиозные символы и в своего рода никогда не прекращающийся экстаз«Мы бы последовали за тобой с радостью, мало чем отличались от настоящих демонов в томстарший брат, что давали ему – краткие видения вечных мук— рассудил он про себя. Окунаясь в одни из самых глубочайших и сокровенных течений Хаоса, они намеренно извлекали суть его изменяющих, разрушающих возможностей и, изощренно искажая их, обращали на путь войны. Сражаться с ними означало получить напоминание о последствиях поражения, только более острое, по сравнению с большинством других— Ты бы сделал ночь для нас немного светлее».
Но он не мог задерживатьсяГрозовой пророк очнулся, услышав вой приближающегося гравицикла. Он снова двинулся впередМашина задрожала и остановилась, очищая свой разум. Он рвался её наездник в самую гущу наступающих вражеских сил, пробиваясь сквозь разрозненные боевые отрядызвании сержанта спешился. Никто его не поймал. Мало кто из них знал, что он был тамЕго доспехи покрывали грязь и кровь, прежде чем пал от его руки. Это не могло продолжаться долго – когда основные формирования Легионов предателей достигнут этих местполностью скрывавшие символы братства, даже ему придется отступить – но сейчас это непрошенное отребье едва ли замедляло его.Он опустился ниже уровня земли, следуя по памяти обо всех сооружениях к востоку от района Кланиум. Он пролез через узкие щели, образованные рухнувшими арками. Спустился еще глубже в шахты, по шатким каркасам стальных подъемников, по винтовым лестницам, пока ему не показалось, что ростом и походкой он вновь едва не загнал себя на уровень Подземельябольше напоминал новобранца, где древние конструкции и забвение слой за слоем давили на негочем чогорийца.
Наконец он вошел в искомую лабораторию и стал свидетелем разрушения. Стены потрескались— Тебе нужна помощь, полы были усыпаны мусоромзадын арга? — спросил воин, длинные столы завалены сломанными инструментаминизко кланяясь. Он прошелся и увидел, — Могу я что ряд узлов совсем недавно работали – машинные духи на устройствах ауспекса все еще выполняли свои функции.-нибудь для тебя сделать?
Он остановился у одного из нихВ отдалении всё ещё слышались звуки боя. Опасность никуда не делась, поднял копье над столешницей наконечником вверхвойска по-прежнему сражались, танки снова катились, закрыл глаза и прислушался к резонансам в воздушном пространствепосреди всего этого сержант счёл важным позаботиться о своём грозовом пророке.
Фо был здесь«Они смотрят на меня так, как когда-то я смотрел на него, — подумал Наранбаатар. Но был — И они не один. Вальдор сконцентрировался еще больше, позволяя системам своей брони обрабатывать каждую частицу феромона, оставшегося в душной атмосферепомнят о том времени, позволяя своему разуму фокусироваться на окружающей обстановке и историикогда всё началось, что разворачивалась среди неекогда мы тоже были детьми».
Он резко открыл глаза. Попятился назад— Ты великолепно сражаешься, ''дарга'', вдоль лабораторных столов— сказал он, кланяясь в кромешную тьмуответ. Увидел кровь на дальней стене, сломанную дверь и обрывки формы имперского офицера— Пожалуйста, свисающие с длинных царапин на голых стенахпродолжай. Царапины были знакомы как по размеру, так и по стилю – коготь в латной перчатке, бьющий Со мной всё будет в ярости по быстро движущейся целипорядке.
Повелители НочиГрозовой пророк отошёл, чтобы не мешать сержанту снова оседлать гравицикл и вернуться к выполнению поставленной задачи. На дисплее его шлема замигали прерывистые сигналы — всё тот же «Громовой ястреб» круто заходил на посадку, уходя из-под обстрела. Скоро он пойдёт на снижение, а потом для Наранбаатара начнётся следующая битва, и ещё одна, и ещё.
Вальдор бросился бежать— Потому что мы не можем сравниться с теми, кто пришёл до нас, — проговорил он вслух, взбираясь к месту посадки и повторяя мантру, которую произносил со времён Катулла в надежде, что однажды действительно поверит в это. — Не заходи дальше, чем тебе позволяют память и жажда мести.
В конце концов им пришлось совершить посадку. Как бы сильно Джону ни хотелось продолжать, его возможности были не безграничны. Никто другой – во всяком случае по их признаниям – не мог управлять лихтером. Джон был измотан еще до того, как они взлетели. Нужно было остановиться.
Хотя на протяжении большей части их путешествия казалось, что не останавливаться – куда более простой вариант. Он означал, что нужно было вытеснить воспоминания, отбросить их ради того, чтобы сохранить их маленькое судно на лету. Как только они приземлились на плоскогорье, покрытое жухлой растительностью, Джон понял, что все вернется.Игра
Турбины остановились. Удерживающие замки со щелчком открылись, обеспечение жизнедеятельности отключилось. Джон остановил подачу основного питания, и все, наконец, смогли выйти на свежий воздух, на какое-то время лишившись своей ненадежной защиты.Карты
Стояла жаркая ночь. Или жаркий день – сложно было сказать. Пассажиры спустились по трапу, неуклюже переступая негнущимися конечностями, мышцы ныли. Вскоре они разбились на небольшие группы – Актейя со своим телохранителем и Олл со своими спутниками. Все они воспользовались возможностью, чтобы вскрыть ящики с пайками, которыми был загружен отсек лихтера, и устало опустились с ними на высушенную землю.Гвозди
Лидва захватил немного для Джона.
- Ты должен поесть, - сказал Космодесантник.
Да, должен. Было много вещей, которые он должен был сделатьЕму не следовало заходить так далеко.
Джон поднял глаза на архаичного воинаВальдор начал обдумывать худшую вероятность — будущее, на эту странную смесь из знакомого и неизвестногов котором он впервые в жизни упустит добычу. Он пугал Если Фо каким-то образом сумел скрыться посреди всей этой неразберихи, то о последствиях даже страшно подумать. Если же враг взял его с самого начала, и Джон прекрасно зналживьём, на что способны такие существа. Но не сейчас. Теперь он знал нужные словато положение ещё хуже. СловаЗначит, которые могли вывернуть наизнанку броню, выбить болт-пистолет из рук космодесантника, превратить его мышцы в водунужно найти.
- СпасибоОднако город уже на грани захвата. Вражеское наступление теперь просматривалось со всех направлений, - сказал Джон как огненное кольцо, которое неуклонно сжималось, прогрызая слабеющую оборону и продвигаясь всё ближе к сердцевине. На фронтах уже сражались миллионные армии. Пройдут часы тяжёлых боёв, и эти миллионы превратятся в десятки миллионов, ещё больше нарушая баланс резни, где перевес одной стороны и селтак уже очевиден. Время истекало.
Они ели вдвоем Вальдор на мгновение присел, и полы длинного плаща окутали его колено. Он чуть ослабил хватку на копьё, и смертоносный клинок немного опустился, наклоняясь в тишинетемноту, испуская слабый золотисто-серебряный свет. На северо-востоке небо было в огне – дрожащийКазалось, что после каждого убийства кровь испарялась с него, и он становился таким же незапятнанным, мерцающий румянец никогда не угасалкак и прежде. Здесь ощущался запах химикатов Посреди грязи и мерзости поражения лишь одно это оружие оставалось чистым, таким же полным ненависти и совершенным, как и горелой плотивсегда.
- Я Константин уставился на землю перед собой. Тысячи сапог взметнули здесь пыль, рисунки подошв перекрыли друг друга, следы стали нечитаемыми. Но он пришёл не знаюдля того, почему она тебя оставила, - произнес Джон чтобы искать указания в конце концовпепле. - Я имею в видуОн прибыл сюда, на пересечение возможных вариантов развития событий, чтобы взять паузу, поставить себя на место преследуемого, представить себе, если ей так сильно было ненавистно все этокакой путь тот должен был выбрать. Разве ты... своего рода не худшее напоминание?
Лидва сосредоточенно жевалЗакрыв глаза, Вальдор перебрал в голове то, что узнал. Он проник под завесу обманных убийств, в ложные зацепки, ведущие в уже завоёванные врагом городские районы, изучил гнетущую череду повреждённого оборудования и шифров, вводящих в заблуждение. Человек, за которым он охотился, хорошо знал такие приёмы — возможно, лучше всей прежней добычи, — но теперь список вероятных мест быстро сокращался, и ни одна живая душа не разбиралась во Дворце лучше Константина. Он находился на своей территории, которую разведывал и размечал на протяжении десятилетий, постоянно готовясь именно к такому повороту событий. В те краткие секунды тишины он оценивал возможности, обдумывал, в чём нуждалась его цель для работы, где она могла это получить, какой путь выбрала, чтобы затаиться и остаться в живых.
- Может быть, - сказал онКопьё слегка задрожало в его руке. - Может бытьВальдор открыл глаза, это было трудно для нее. - Он никогда теперь не улыбалсясомневаясь, куда двигаться дальше. Его головаВырвавшись из тени, покоящаяся на бычьей шееон ринулся вперёд по виадукам, покрытой пластами мышцчто тянулись над пропастями, держалась идеально ровнополными бушующего огня. Он бежал стремительно, словно недвижимаяи его тяжёлые сабатоны лишь слегка погружались в наметённую ветрами грязь. – ВозможноДоспехи Константина, она просто любила вспоминать о томшедевр техномантии даже по стандартам его ордена, как все начиналосьработали бесшумно. О тех временахЕсли не считать сверкающего копья, он почти сливался с темнотой: всё великолепие его брони скрылось под слоем пепла и копоти, когда все было не так пессимистичноразмазанным по всей поверхности лат.
Джон приподнял бровьОн забрался в опасные места. Одни из них защитники покинули под натиском врага, в другие уже проникли передовые подразделения неприятеля. Куски тел — пальцы, руки, ноги — здесь валялись грудами и торчали из моря мусора, бледно-серого и чёрного. Омертвевшая кожа затвердела, как скалобетон, но стала ломкой на пронизывающем ветру. Его порывы ревели и стонали за каждым углом: они почти уже издавали неразборчивые слова, и лишь хрупкие обереги, ещё дребезжащие на своих местах, из последних сил мешали им обрести речь.
Джон усмехнулся Но... предатели всегда отставали на полсекунды, всегда действовали чуточку предсказуемо. Разница между противниками, хоть и покачал головойнебольшая, оказалась непреодолимой. Копьё кололо и рубило, отражало и блокировало взмахи, на мгновение опережая менее могучие клинки, на йоту превосходя их в чёткости и смертоносности траекторий. Наконец чёрная кровь хлынула густыми струями, и пылающие пары линз на шлемах Несущих Слово погасли одна за другой.
- Это Но он не имеет значенияимел права задерживаться. Кустодий снова двинулся вперед, очищая свой разум. Он рвался в самую гущу наступающих вражеских сил, пробиваясь сквозь разрозненные боевые банды. Никто его не схватил. Мало кто из них успел даже понять, что Вальдор здесь, прежде чем пасть от его руки. Так не могло продолжаться долго — когда сюда доберутся основные формирования Предательских Легионов, даже ему придётся отступить, — но сейчас это незваное отребье едва ли замедляло его. Константин спустился ниже уровня земли, отыскивая путь по памяти: он знал обо всех сооружениях к востоку от округа Кланиум. Он пролез через узкие щели, образованные рухнувшими арками. Спустился ещё глубже в шахты, по шатким стальным подмосткам, по винтовым лестницам, пока не стало казаться, что он вернулся на уровень Подземелья, где древние конструкции и забвение слой за слоем давили на него.
- Я думаю, что, вероятно, как раз имеетНаконец Вальдор вошёл в искомый лабораториум и стал свидетелем разрушения. Я думаюСтены потрескались, вот этому мы учимся здесь. Можно сколько угодно генетически улучшать кого-топол засыпало мусором, но дерьмовое воспитание перечеркнет всена длинных столах валялись сломанные инструменты. Или хорошееШагая через этот разгром, и можно надеятьсяон увидел, что из них выйдет толкнекоторые установки совсем недавно работали: машинные духи ауспик-устройств всё ещё выполняли свои функции.
- Я правда не помнюВстав возле одного из них, Константин поднял копьё наконечником вверх, держа его сбоку от столешницы, закрыл глаза и прислушался к резонансам в воздушном пространстве.
– Полагаю, чтоФо побывал здесь. Но не только он. Пока системы брони обрабатывали каждую частицу феромонов, вероятнооставшуюся в душном помещении, ты не знаешь. НадеюсьВальдор сосредоточился ещё больше и сконцентрировал разум на окружающей обстановке и истории, она вела какие-нибудь записичто раскрывалась тут перед ним.
Вдалеке вспыхнуло нечто громадноеОн резко открыл глаза. Двинулся дальше вглубь, вдоль рабочих столов, в кромешную тьму. Увидел кровь на дальней стене, сломанную дверь и через несколько мгновений последовал тихий рокот. Кусты вокруг беседующих закачалисьобрывки обмундирования имперского офицера, затем снова затрепетали свисающие с длинных борозд в теплом воздухенекрашеной кладке. Над ними горели слабые звездыЦарапины оказались знакомыми как по размеру, хотя большинство огней так и по стилю — коготь на самом деле звездами не былилатной перчатке, размашистый удар по быстро движущейся цели.
- Кажется, мне нравилось рисовать, - ни с того, ни с сего сказал Лидва спустя какое-то время. - Я имею в виду, мне все еще нравится. Но не думаю, что это результат моего усовершенствования. Думаю, я просто продолжал делать это. С прошлых временПовелители Ночи.
Почти застенчиво он вытащил из сумки на поясе несколько маленьких прямоугольников, грубо вырезанных из пласкарда, и передал Джону. Тот развернул их к свету люменов лихтераВальдор сорвался с места.
На каждом был рисунок. Это были стилизованные, почти что грубые изображения, но такова была задумка. Их было десять. Сходство было поразительным. Под каждым изображением была надпись на старом диалекте готика.
МагВ итоге им пришлось совершить посадку. ИмператрицаКак бы сильно Джону ни хотелось продолжать, на пути их продвижения стоял непреодолимый барьер: никто другой не умел управлять лихтером или не признавался в этом, а сам Грамматикус вымотался ещё до того, как они взлетели. Отшельник. ШутНужно было остановиться.
- Очень хорошоПравда, на протяжении большей части путешествия казалось, что лететь дальше — куда более простой вариант. Так ему удавалось вытеснить воспоминания, отбросить их, сосредоточиться на том, чтобы удерживать маленькое судно в воздухе. Как только они приземлились на плоскогорье, покрытое жухлой растительностью, - сказал Джонпонял, невольно впечатленный. - Я узнаю всех насчто всё вернётся. Когда же ты успел сделать это?
Лидва пожал плечамиТурбины сбавили обороты до нуля. Трюмные замки со щелчком открылись, системы жизнеобеспечения отключились. Джон тихим щелчком рычажка прервал подачу основного энергопитания, и тогда все наконец вышли на свежий воздух, на какое-то время лишившись своей ненадёжной защиты.
- Это твое хобби, не так ли?Лидва захватил немного для Джона.
- Нечто большее. - Он невозмутимо моргнул. – То— Тебе нужно поесть, что позволяет оставаться собой— сказал космодесантник.
Джон посмотрел в лицо Лидва. Это было лицо Астартес - лицо, которое не побледнеет при уничтожении поселенияДа, крепости или целого миранужно. И все же когда-то, до вмешательства генетического искусства, это лицо было человеческим, более мягким, утонченным, способным быть совершенно разнымЕму вообще много чего нужно сделать.
- Актейя считаетГрамматикус поднял глаза на архаичного воина, в котором так странно сочеталось знакомое и неизвестное. Вначале он пугал Джона, ведь тот прекрасно знал, на что нас собралиспособны такие существа. Теперь это изменилось. Теперь он знал нужные слова. Слова, - сказал Джон. - Различные виды людей отправились во Дворецспособные вывернуть наизнанку броню, чтобы напомнить комувыбить из рук космодесантника болт-топистолет, а может и всем, что здесь поставлено на карту. Ты должен сделать карту для себяпревратить его мышцы в кисель.
- И как бы я её назвал?— Спасибо, — сказал Джон и сел.
Джон пожал плечамиОни молча ели вдвоём. На северо-востоке пылало небо: дрожащий, мерцающий румянец никогда не угасал. Даже здесь ощущался запах химикатов и горелой плоти.
- Умеренность— Я не знаю, почему она тебя оставила, — наконец произнёс Грамматикус. — В смысле, раз уж она так сильно всё это ненавидела. Разве ты не... худшее напоминание из возможных?
- Дьявол, возможноЛидва сосредоточенно жевал.
Джон усмехнулся— Наверное, — сказал он. — Наверное, ей трудно пришлось. — Космодесантник никогда не улыбался по-настоящему. Его голова, покоящаяся на бычьей шее, покрытой пластами мышц, держалась идеально ровно, его лицо почти ничего не выражало. — Или, возможно, она просто любила вспоминать о том, как всё начиналось. Когда всё выглядело более оптимистично.
- Ха. - Он потянулся за другим батончиком и начал грызть. Ему нужно было поспать, хотя сон и чреват сновидениямиДжон приподнял бровь.
Абсурдно— Но, конечноесли верить ей, но некоторые вещи на самом деле перевернулись с ног на голову— произнёс Грамматикус, — это случилось именно из-за неё. Сначала Джон умолял Олла вмешатьсяНет Эрды — нет предателей. Теперь старый солдат взял на себя ответственность привести их Их всех хоть воспитали бы правильно, в какую-то военную формубезопасности отцовского Дворца, чтобы дальше не случилось. Джон дошел до края событийдали бы им наставления, он чувствовал неуверенность в том, что сейчас делает, зная, что следующая смерть оборвет его линию жизни. И все же, Хатай-Антакья, несмотря на все свои ужасы, дал ему это знание. Никогда он не был полон решимости и сил настолькокоторых они всегда нуждались.
Что за злая насмешка. — Почему ты думаешь, что так получилось бы лучше?
Он медленно и неловко поднялся. Лидва остался стоять— А есть ли исход хуже того, как вкопанный.что мы имеем?
- Нам нужен план— Полагаю, - сказал Джонда. - На тот случай, если мы подберемся ближе. Это будет непростоОбычно так и бывает.
- Я поговорю со своим аналогом. Другой космодесантникУсмехнувшись, Джон покачал головой.
- Полагаю— Я завидую твоему складу ума. Теперь мне стало интересно, кем ты был до того, командовать будет Олланийкак тебя изменили. Тебя это устраивает?
- Конечно— Не имеет значения.
Впервые Лидва повернулся и посмотрел прямо на него— Я правда не помню.
- Теперь я с тобой— Вероятно, Джонтак и есть. Больше не оскорбляй меняНадеюсь, она вела какие-нибудь записи.
Джон поднял руки вверхВдалеке вспыхнуло нечто громадное, и через несколько мгновений донёсся тихий рокот. Кусты вокруг собеседников закачались, затем снова затрепетали в теплом воздухе. Над ними тускло горели звёзды, хотя большинство огней на самом деле звёздами не были.
Это была слабая попытка, и Лидва отвел взгляд. Однако, когда Почти застенчиво он заговорил сновавытащил из подсумка на поясе несколько маленьких прямоугольников, его голос звучал так жегрубо вырезанных из пласткартона, как и всегда – ровно и безобиднопередал Джону. Тот развернул их к свету люменов лихтера.
– Подумай над тем, что ты можешь успешно выполнить сейчас, логокинетикНа каждом был рисунок. Я буду на твоей сторонеСтилизованное, куда бы ты не пошелпочти грубое изображение, как но задумка в том и обещал ей, но твоя роль очень важнасостояла. – Он улыбнулся несколько натянутоГрамматикус насчитал десять. – В любом случае, я и сам хочу быть там, потому что еще не закончил колодуСходство поражало. Вопрос как? Насколько мне известно, никто и никогда не рисовал Императора с натурыПод каждым изображением имелась надпись на старом диалекте готика.
Скарр-Хей терял контроль. Скарр-Хей становился лишь частью целого, вспышкой огня на солнечном диске. Скарр-Хей должен продолжать убивать, чтобы сдерживать боль, хотя на самом деле боль никуда не исчезала, она только меняла характер – иногда подстрекала, иногда напоминала, иногда вела себя как старый друг, в котором нуждаешься, хотя из знакомства с ним никогда не выйдет ничего хорошегоЛидва пожал плечами.
Враг — Времени много не стоил того, чтобы его замечалитребуется. Он дрогнул и отступал с тех пор, как произошел прорыв на Меркурианской стене. Скарр-Хей слышал, что Титаны сейчас прокладывают путь через брешь. Учитывая огромный объем земли и камня, которые загромождали проход, это требовало колоссальных усилий. Это станет препятствием на какое-то время – Титану будет сложно сражаться в тесном пространстве среди руин внутреннего Дворца, тогда как пехота могла передвигаться быстро и упорно, преодолевая любую преграду на своем пути в стремлении к кровопролитиюУ меня есть ещё.
Однако Скарр-Хей хотел большего. Он надеялся найти противника— Для тебя это увлечение, который станет испытанием для него, который встанет у него на пути и даст отпор в вихре ударов цепных топоров. Вместо этого враги умирали безвольно – группами, отрядами, толпами. Пожиратели Миров наступали безжалостно. Они зашли далеко без поддержки тяжелой бронетехники и не имели четкой стратегии или тактики - только бешеная атака, которой они прогрызали себе путь все ближе, ближе и ближе. Они убивали без сожалений, рефлекторно, не задумываясь. Прежние формирования больше ничего для них не значили, они едва узнавали друг друга по знакам отличий. Под слоем запекшейся крови и грязи доспехи стали черно-красными и выглядели почти одинаково, местами с выжженными бороздами пламени, которое лизало и терзало оскверненную землю.да?
Скарр-Хей бежал по длинному виадуку со своими боевыми братьями, их трепал пепельный ветер— Нечто большее. Внизу были тьма и обломки— Он бесстрастно моргнул. Вокруг огромные башни поднимались из чадящего смога. Впереди возвышался массив самого Санктума, все еще далекий, но уже в пределах видимости, охваченный огнем и источающий ужас. Даже когда непрекращающаяся красная ярость поглотила тлеющие угли здравого рассудка Скарр-Хея, он все еще осознавал— То, что это место было целью, эпицентром истинной боли. Его нужно было уничтожитьпомогает оставаться собой.
Однако на конце виадука, на перекресткеДжон посмотрел в лицо Лидвы — лицо астартес, где пути впереди разветвлялись во всевозможных направленияхкоторое не побледнеет, их ожидалесли понадобится уничтожить поселение, на удивление неподвижно стоящийкрепость или целый мир. И всё же когда-то он обладал человеческими, один из их собственного Легиона. С его огромного цепного топора стекали струйки крови. Кровь забрызгала его бронзовый шлем более мягкими и покрыла нагрудникутончёнными чертами, отчего пыль осела на керамите свернувшимися каплямикоторых сейчас могло бы читаться что-то иное, если бы не вмешалось генетическое искусство.
Скарр— Актея считает, что нас собрали, — произнёс Грамматикус. — Люди различных типажей отправились во Дворец, чтобы напомнить кому-Хей знал его. Они все знали егото, а может, ивсем, судя по всему, он был занятчто здесь стоит на кону. Ты должен сделать карту для себя.
- Милорд Кхарн, - слова Скарр-Хея прозвучали невнятно из забитой вокс-решетки. Он остановился, — И как и те, кто был с ним.бы я её назвал?
Кхарн едва замечал их. Казалось, он вообще не замечал чьего-либо присутствия, даже своего. Он смотрел на север, прочь от края Санктума, на огромное скопление высоких шпилей, которые, отделяясь от городской зоны Палатина, сливались с уже завоеванной территорией. Он стоял прямо и время от времени вздрагивал, будто пронизанный электрическим токомДжон пожал плечами.
- Я... - прохрипел он. - Он... где-то... там.— Умеренность?
Скарр-Хей слушал— Дьявол, но это давалось ему с трудом. Он должен был продолжать двигаться, продолжать убивать. То немногое, что оставалось от его рационального разума, говорило ему, что процесс запущен и уже никогда не остановится, и что бы дальше ни случилось – убивай снова и снова или сгинь в бесполезных мукахвозможно.
- О чем ты говоришь? - попытался сконцентрироваться Скарр-ХейГрамматикус усмехнулся. – Примарх? Ты... видел его?
Все они знали, что Ангрон где-то впереди— Ха. — Он взял другой батончик и начал грызть. Скарр-Хей слышал, как издалека доносится его рев, видел кровавую бойню, но Владыка Легиона теперь был сам по себе, командир не командовалЕму следовало поспать, хотя тогда он свирепствовал в своем собственном мире резни, пробивая путь сквозь невидимые барьеры перед преисподней. Лучшее, на что можно было надеяться - стать свидетелем этогорисковал увидеть сны.
- Что-то… стоящее нашего времени. - Его голос был хриплым от слизи. - Что-то... что пробудилосьГрёбаная комедия.
И тогда Скарр-Хей понял, что того сбило с толкуОн медленно и неловко поднялся. Некий постановочный поединок, некое состязание, которому Лидва не позволили идти своим чередом, ныло где-то в этом затуманенном сознании. Соперник, которому позволили уйти живым, теперь тоже там, и он - часть бойнисдвинулся с места.
- Кто? - спросил он— Нам нужен план, — сказал Джон. — На тот случай, если мы подберёмся ближе. Это будет непросто.
Кхарн изо всех сил пытался издать звук— Я поговорю с моим аналогом. Новым космодесантником.
- Черный Меч— Полагаю, - наконец выдал онраспоряжаться будет Олланий.Тебя это устраивает?
Скарр-Хей не знал, что это значит. Да мог быть миллион мечей, многие из которых, вероятно, были черными. Это было не очень подходящее имя, и он сомневался, что Кхарн сможет рассказать ему больше в ближайшее время.Но они должны были двигаться. Нужно было продолжать идти. Его клинки остывали, кровь на них высыхала, Гвозди жалили— Конечно.
- Мы найдем его— Думаю, милордмы будем импровизировать, - сказал Скарр-Хейдаже если составим чёткий план по пути к Дворцу. – Скрыться негдеВозможно, ты считаешь, что долг тебя к этому уже не сейчасобязывает. Мы найдем егоЕсли захочешь свалить, вернуться к Эрде, я не стану тебя винить.
И медленноЛидва повернулся и впервые посмотрел прямо на него. — Я теперь с тобой, смутно до Кхарна, кажется, дошлоДжон. Больше не оскорбляй меня. Он кивнулГрамматикус вскинул руки.
- За мной— Просто хотел убедиться. — Он выдавил из себя улыбку. — В смысле, - приказал оня рад. Затем посмотрел Видел, что ты вытворяешь с этим пистолетом — лучше уж иметь тебя на остальных. – Все за мной.нашей стороне, а?
И они снова побежали, но не к центру, а неслись прочь, подобно стае диких собак, воя, рычаВышло неубедительно, задыхаясь от неосознанной жаждыи Лидва отвёл взгляд. Движение приглушало самую сильную боль, но все они знали, что скоро им нужно будет сражаться по-настоящемуВпрочем, когда он заговорил снова вонзить свои клинки в живую плоть, убиватьего голос звучал так же, калечитькак и всегда, жечь— ровно и безобидно.
Теперь их вел Кхарн— Подумай, гнал впередчего ты теперь можешь достичь, логокинетик. Куда бы ты ни отправился, я буду на твоей стороне, как и обещал ей, но твоя роль очень важна. — Он неестественно улыбнулся. — В любом случае я и сам хочу попасть туда, потому что ещё не закончил колоду. Да и как бы мне это удалось? Насколько мне известно, ещё никто и никогда не рисовал Императора с его интенсивно работающих конечностей слетали хлопья запекшейся кровинатуры.
Скарр-Хей слышал, как он бормотал снова и снова, одержимый, поглощенный одной мыслью.
==ШЕСТНАДЦАТЬ=='''Используя шанс'''Враг не стоил того, чтобы его замечали. Он дрогнул и удирал с момента прорыва стены Меркурия. Скарр-Хей слышал, что сейчас через брешь уже идут титаны — колоссальное достижение, если учесть, какие громадные завалы из земли и камня потребовалось расчистить. Впрочем, это не сразу повлияет на ситуацию. Титанам сложно будет сражаться в тесном пространстве среди руин внутреннего Дворца, тогда как пехота продвигалась там быстро и упорно, массово преодолевая любой воздвигнутый на её пути барьер, и пускала кровь неприятелю.
'''В плену сомнений'''Однако Скарр-Хея не устраивали такие бои. Он надеялся найти противника, который станет для него испытанием, преградит ему дорогу и даст отпор в вихре ударов цепных топоров. Вместо этого враги умирали безвольно — группами, отделениями, толпами. Пожиратели Миров наступали неутомимо. Они зашли далеко без поддержки тяжёлой бронетехники и не имели чёткой стратегии или тактики — только бешено атаковали, прогрызая себе путь всё ближе, ближе и ближе к цели. Они убивали без сожалений, рефлекторно, не задумываясь. Прежние формирования больше ничего для них не значили, они едва отличали одного воина от другого. Под слоем запёкшейся крови и грязи доспехи стали чёрно-красными и выглядели почти одинаково, сливаясь с потоками неудержимого пламени, которое лизало осквернённую землю и колыхалось над ней.
'''Бреши Скарр-Хей бежал со своими боевыми братьями по длинному виадуку, борясь с пепельным ветром. В мутной тьме внизу лежали обломки. Вокруг из чадящего смога вздымались огромные башни. Впереди возвышался массив самого Санктума, всё ещё далекий, но уже в стене'''пределах видимости, окружённый кольцом огня и источающий ужас. Хотя тлеющие угли здравого рассудка Скарр-Хея накрывала неизбывная красная пелена ярости, он всё ещё осознавал, что это место — главная цель, эпицентр истинной боли. Его следовало уничтожить.
Это и впрямь закончилосьСкарр-Хей знал его. Пока это Они все происходилознали его, было забавнои, подумал Айо Нутапохоже, но теперь всему этому конецон тут не терял времени даром.
Артиллеристы на орбите сменили тактику— Владыка Кхарн, перейдя от ударов, направленных на поражение максимальной площади, к точечным обстрелам, призванным разрушить неудобную помеху— невнятно выдавил Скарр-Хей сквозь забитую вокс-решетку. Он остановился, которая встала между ней как и её добычей. Орбитальная платформа, получив серию точных попаданий, начала неудержимо терять высоту. Пустотные щиты были пробиты в ряде секторов, обнажив прочную броню верхней части корпуса. Противник выпускал ракету за ракетой по двигательным установкам платформы. Часть атак была отражена истребителями V Легиона, но большинство достигло целивсе его спутники.
Повреждения множилисьКхарн едва замечал их. Огромные размеры орбитальной платформы всегда были ее главной защитойКазалось, он вообще не замечал чьего-либо присутствия, и даже когда пустотные щиты были сорванысвоего. Он смотрел на север, прочь от края Санктума, а раненые двигатели выбрасывали в воздух факелы горящего топливана громадное скопление высоких шпилей, которое, отделяясь от городской зоны Палатина, сливалось с уже завоёванной территорией. Он стоял прямо, требовалось времялишь лихорадочно вздрагивал, чтобы пробиться сквозь все слои адамантия и железабудто его пронизывал электрический ток.
Командный мостик более или менее управлялся— Я'''''. Большая часть оборудования была разрушена или не функционировала, но уцелевшие члены экипажа хотя бы сумели сохранить контроль над ведущими средствами управления, а это было все, что от них требовалось в настоящий момент.. —''''' прохрипел Кхарн. — Он... где-то... там.
Нута отдал приказ об изменении курса два часа назадСкарр-Хей слушал, но это давалось ему с трудом. Это была расчетливая попытка - «Небу» требовалось так много времениОн должен был двигаться дальше, чтобы сменить траекториюснова отнимать жизни. То немногое, что подобные сигналы нужно было отдавать заблаговременно. Только сейчасоставалось от его здравого рассудка, говорило ему, когда зловещие очертания захваченного космопорта целиком заполнили передние обзорные экранычто обратного пути не будет, переброска энергии на иммерсионные двигатели дала ощутимый эффект. Медленно что бы здесь ни случилось: убивай снова и мучительно вся надземная станция начала поворачивать на юг, от крепости Львиных Врат к пустошам за ее пределамиснова или сгинь в бессмысленных муках.
Нута стоя наблюдал за перемещением. Он стоял уже несколько часов, с тех пор как в его командном троне обнаружилась какая— О чем ты говоришь? — Скарр-то неисправность, и он начал бить токомХей попробовал сконцентрироваться. Нуту это не беспокоило. Он счёл уместным стоять на ногах— Примарх? Ты.видел его?
В этот момент с орбиты прилетел еще один лазерный ударВсе они знали, что Ангрон где-то впереди. Он насквозь пробил уже поврежденную секцию пустотного щита иСкарр-Хей слышал, как издалека доносится его рёв, разрезав девятый сектор корпуса на частивидел кровавую бойню, ворвался но повелитель легиона теперь ушёл в нижние камеры. Корпус платформы в очередной раз содрогнулся свой личный мир, где правила резня: он не отдавал и опустился не выполнял приказы, только пробивал путь через невидимые барьеры на сотню метров или около того – к тому времени пути порождений иной реальности. Тебе оставалось лишь надеяться, что ты узришь это уже было привычно.
Нута улыбнулсяОднако при упоминании имени примарха Кхарн пошевелился. Должно бытьПовернув окровавленную маску, противник в своих пустотных кораблях плевался от досады. «Небо» поглощало все, что в него посылали, и достаточно долго. Основная структура, в конце концов разваливалась, но работа была сделана. Авангард бронетанковой колонны уже мчался вперед в спасительной тени платформы, с уверенностью в том, что сможет в безопасности попасть в зону досягаемости пушек. Даже фанатики он посмотрел на флоте не стали бы открывать лазерный огонь так близко к месту, которое они пытались защититьСкарр-Хея.
Палуба задрожала – взорвалась еще одна силовая муфта— Нечто. Когда-то Нута гордился тем, на что может определить любой аспект состояния своего маленького королевства по гулу тысячи систем, но теперь появилось много новых звуков, и он мог лишь констатировать, что платформа долго не продержитсянам стоит потратить время. — Его голос хрипел от слизи. — Нечто. пробудилось.
Он попытался связаться с ДжангсайИ тогда Скарр-ханом по открытому каналуХей понял, с тем, кто дал ему этот шанс проявить себячто отвлекло Кхарна. Учитывая все происходящееГде-то в его затуманенном сознании ныла память о неком постановочном поединке, связь, вполне предсказуемокаком-то состязании, которому не устанавливаласьпозволили идти своим чередом. Он искренне надеялсяСоперник, что воин еще живкоторому позволили уйти живым, теперь находился там и участвовал в бойне.
- Если ты это слышишь, мой хан, - произнес — Кто? — спросил он по воксу, - будь уверен, я принес свою правду в чужую страну. Благодарю тебя. Ты оказал честь и своей общине, и своему Легиону.
Вот и все. Из-за возрастающего трения экраны переднего обзора начали трескаться. Все дрожало - стены, палубы, арочные своды. Обрушился еще один шквал лазерного огня, возможно, рассчитанный и выпущенный еще до того, как платформа изменила курс, поэтому он задел противоположный северный край и разнес в пух многослойный металл трёх секторов по периметруКхарну никак не удавалось озвучить мысль.
Нута, пошатываясь, пересек палубу, чтобы добраться до внутренней станции связи. Он оттолкнул в сторону распростертое тело оператора и попытался найти схемы трансляции— Чёрный. Настроив связь на весь корабльМеч, — наконец выпалил он схватил рупор.
Краем глаза Нута мог видеть, как земля поднимается А им навстречусамим нужно двигаться. Её приближение выглядело очень медленным, и все же он знал, что снаружи, в реальном миреНужно идти дальше. Его клинки остывали, оно будет сопровождаться яростным ураганом неистовства уничтожающих молнийкровь на них высыхала, подобного которому даже этот мир еще не был свидетелемГвозди уже жалили.
- Протокол требует— Мы найдём его, чтобы я разрешил вам немедленно направиться к спасательным капсуламвладыка, — сказал Скарр- продолжал НутаХей. — Скрыться негде, - но в данном случае я бы только не рекомендовал этого делатьсейчас. Территория внизу удерживается врагом, и мы знаем, что они делают со своими пленниками. Я верю, что наша неминуемая гибель выведет из строя не одну пару мерзавцев, и это не может не радоватьМы найдём его.
Тряска усилилась. Сплошные стены пламени полностью заслонили собой вид снаружи. ГулИ Кхарн, кажется, который был с ними с самого началасообразил, теперь превратился в пронзительный крик измученного металламедленно и смутно. Он кивнул.
- Итак— За мной, мы идем — приказал он. Затем посмотрел на дно вместе с нашим кораблем, как мореплаватели древностиостальных. Ваши имена, возможно, не останутся в памяти, но теперь наше имя – это имя крепости, где мы служили, и его уже никто не сотрет— Все за мной. Гордитесь! Встречайте конец стоя, и гордо как любой воин Императора!
Еще один лазерный заряд сильно ударил по нимИ они снова побежали, но не к центру: воины неслись прочь, будто стая диких псов, воя, рыча, задыхаясь от рвения, и западная секция по всей ширине дала огромную трещинупорождённого механизмами. Металлический вопль усилилсяДвижение немного приглушало боль, и Нуте даже показалосьно все они знали, что он слышитскоро им нужно будет сражаться по-настоящему, как атмосфера с воем врывается внутрь, проносится по нижним палубамснова вонзать клинки в живую плоть, когда внешний корпусубивать, наконецкалечить, разлетелся на кускижечь.
- ВсеТеперь Кхарн вёл их, что нам требовалосьгнал вперёд, по правде говоря, - это шанс достойно послужить, - сказал онс его упорно работающих рук и ног слетали хлопья запёкшейся крови.
Пламя рассеялосьСкарр-Хей слышал, как он бормотал снова и он бросил последний, мимолетный взгляд на космопорт Львиные Вратаснова, уплывающего от них на север, его границы уже запылали красным в огне штурма Белых Шрамов - штурмаодержимый, который они помогли осуществить.поглощённый единственной мыслью:
- Нам дали шанс, - сказал Нута, удовлетворенно улыбаясь— Найти... тебя. – И мы им воспользовалисьзакончить...
Артиллерия наконец открыла огонь. Тяжелые казённики, со свистом проносясь по рельсам и визжа тормозами, с грохотом вернулись в свои кожухи, когда чудовищные машины извергнули огонь. Немногочисленные выстрелы превратилась в непрерывный шквал, снаряды низко и с неудержимой силой летели в колонны вздымающейся пыли, которые двигались навстречу. Артиллеристы не могли ясно видеть свои цели, но это вряд ли имело значение - учитывая рельеф местности, было так много различных вариантов обстрела противника, что можно было стрелять вслепую и не промахнуться.===Глава шестнадцатая===
Морарг с удовлетворением наблюдал за этим. А также за тем, как последние отряды наземного транспорта Легиона покидают ангары и выкатываются за стены, чтобы начать развертывание. Он знал, что все эти танки будут уничтожены, но сейчас целью было замедлить ход событий. В Гвардии Смерти многое изменилось, но основная доктрина по-прежнему занимала главное место в их военной философии. Они были хороши в том, что превращали каждую стычку в трясину превозмогания, поднимая уровень страданий настолько высоко, что только чистое презрение к жизни могло вытащить противника из этой трясины. Замедлить, погрузить в стазис, утопить в трясине.
Внимание Морарга переключилось на прикрытие противника. Эта проклятая орбитальная платформа сделала свою работу и теперь стремительно падала, воздушный бой очень скоро будет закончен. После в дело вступят наземные силы, которым нужно создать плацдармы в достаточном количестве.Используя шанс
Морарг отправился к Мортариону сразу после того, как согласовал с Калгаро оборонительные мероприятия. Он отчасти ожидал застать примарха вооруженным, готовым отправиться на передовую и лично принять командование, но, похоже, с момента его последнего визита ничего особенно не изменилось. Мортарион по-прежнему сидел на обсидиановом троне, вцепившись огромными перчатками в тесаный камень, и пристально смотрел на окрашенное в красный цвет небо перед собой.В плену сомнений
- Предполагаю, они скоро достигнут периметра, мой господин, - сказал ему Морарг. - Мы заставим их заплатить за преодоление стен, но они войдут.Бреши в стене
Мортарион кивнул.
'''''- Значит они хотят уничтожить сами себя'''''Да, - сказал он, его сухой голос звучал тихо и бледно. - '''''Мы так долго изводили их, что они впали в безумиеточно закончилось. Я мечтал убить егоПовеселились мы неплохо, чтобы положить конец нашей долгой вражде, в доме своего отца, в месте, где все началосьподумалось Айо Нуте, но, этому суждено произойти здесь'''''теперь нам крышка.
- Он еще не был замеченАртиллеристы на орбите сменили тактику: от ударов, направленных на поражение максимальной площади, они перешли к точечным обстрелам, призванным разрушить неудобную помеху, которая встала между ними и их добычей. Орбитальная платформа после серии точных попаданий серьёзно теряла высоту под мощными ударами. Пустотные щиты получили пробоины в ряде секторов, из- сказал Мораргза чего обнажилась материальная броня верхней части корпуса. Противник выпускал ракету за ракетой по рулевым двигателям ''«Неба»''. - Каждое подразделение получило приказ найти его и уничтожить до тогоЧасть снарядов сбили истребители V легиона, как он сможет прорваться за стеныно большинство достигло цели.
Мортарион усмехнулсяПовреждения множились. Однако орбитальную платформу на всём маршруте в первую очередь защищали её огромные размеры, и даже когда пустотные щиты распадались, а повреждённые двигатели выбрасывали в атмосферу факелы горящего топлива, врагу требовалось время, чтобы пробиться через все слои адамантия и стального корпуса.
'''''- АмбициозноКомандный мостик всё ещё функционировал, более или менее. Я буду впечатлен, если вам это удастсяБольшая часть оборудования была разрушена или вышла из строя, но буду и разочарован уцелевшие члены экипажа кое- в конце концовкак сохраняли контроль над перемещениями станции, его горло предназначено для моей косыа большего от них сейчас и не требовалось.'''''
Примарх казался рассеяннымНута приказал изменить курс ещё два часа назад. По сути, лишь отчасти погруженным в происходящее. Всё он упражнялся в крепости пришло в движениепрогнозировании, собираясь с силамиведь ''«Небу»'' требовалось так много времени, чтобы отразить захватчиковсменить траекторию, а он все еще был здесь, окруженный тенями и проблеском нечто демоническогочто подобные команды следовало отдавать заблаговременно. Советник говорил себе, что это впечатление бездействия было иллюзией, и что Владыка Смерти вовлечен в битву Переброска энергии на таких уровнях бытия, которые ондвигатели плотной среды дала ощутимый эффект только сейчас, Морарг, не в состоянии постигнуть когда-либозловещие очертания захваченного космопорта целиком заполнили передние обзорные экраны. В залах самого Императора царило отчаяниеМедленно и мучительно вся надземная станция начала поворачивать на юг, и все из-от крепости Львиных врат к пустошам за огромных водоворотов силы, которые направлял сюда, в эту самую палату, его господинеё пределами.
И все же он был бы рад увидеть его во всеоружииАйо стоя наблюдал за перемещением. Чтобы его глаза загорелись яростьюОн не садился уже несколько часов: в командном троне возникла какая-то неисправность, как тогдаи тот начал бить током. Нуту это не беспокоило. Почему-то казалось, что правильнее держаться на Барбарусе, когда он вскинул косу в такт марша миллиона солдат. Вот что он был бы рад увидеть снованогах.
- ТогдаВ этот момент с орбиты обрушился ещё один лазерный удар. Поток энергии насквозь пробил уже повреждённую секцию пустотного щита, - сказал Морарг, не зная, что от него теперь требуется, - я должен сам присоединиться к оборонепрорезал девятый сектор обшивки и ворвался в помещения под ним. Корпус платформы в очередной раз содрогнулся и опустился на сотню метров или около того. Уже привычная схема.
И на этом все закончилосьПалуба задрожала — взорвался ещё канал вывода мощности. Морарг ушелКогда-то Нута гордился тем, чувствуя себя таким подавленнымчто способен определить любой аспект состояния своего маленького королевства по гулу тысячи систем, каким не помнил никогда. Это была экстренная ситуацияно теперь появилось много новых звуков, критический моменти он мог лишь констатировать, а окружающие, казалось, либо относились к этому как к некой порочной игре, такие как Калгаро, либо были совершенно слепы к опасностичто платформа долго не продержится.
Неужели пустота сделала это с ними? Неужели тайная сделкаОн попытался вызвать по комм-связи Джангсай-хана — того, заключенная во время Болезни, на самом деле ослабила их способности, а не сделала сильнее? Трудно было даже понять, как это проверить. Их тела превращались в странную смесь заболевшего и непостижимого, что делало их практически неубиваемыми, даже когда притуплялась острота ума, а рассудок стал покидать их. Сложно было предположить, будет ли продолжаться кто дал ему этот процесс после войнышанс проявить себя. Может быть, они окончательно перейдут в совершенно другую реальность и станут ничем Контакт не отличаться от демоновустанавливался, которые прыгали чего и скулили вокруг них? И если такова их судьбаследовало ожидать в такой обстановке. Айо искренне надеялся, то что это будет за победа?воин ещё жив.
Пока он шел — Если ты меня слышишь, мой хан, — произнес Нута по оружейным палатамвоксу, подобные мысли не давали ему покоя— будь уверен, отвлекая его внимание от того, на чем оно должно было сосредоточитьсяя взял свою правду в чужую страну. Благодарю тебя. Поэтому он слишком поздно заметил притаившегося демона, а это опасно, поскольку они были существамиТы оказал честь и своей общине, к которым не стоит приближаться без веской причиныи своему легиону.
Морарг мгновенно застылВот и всё. Из-за возрастающего трения экраны носового обзора начали трескаться. Всё дрожало — стены, уставившись на негопалубы, рука зависла над боевым ножомарочные своды. Они смотрели друг на друга. Долгое время никто из них не двигался. Затем демонОбрушился ещё один шквал лазерного огня: вероятно, его рассчитали и выпустили ещё до того, слегка развернувшиськак платформа изменила курс, высунулся из мрака однако залп всё равно задел самый край обода в северной части и лукаво улыбнулся емуразнёс три периферийных сектора на облачка металлической стружки.
''- '''Ты разочарован?''''' – спросил демонПошатываясь, Айо пересёк палубу и подошёл к станции внутренней связи. Он оттолкнул в сторону распростёртое тело оператора и принялся искать схемы трансляции. Выбрав настройку «весь корабль», он схватил переговорный раструб.
- Кто ты?— Экипаж орбитальной платформы ''«Небо»''! — выкрикнул Нута. Он понятия не имел, сколько людей на нижних уровнях ещё способны внимать ему, но хотя бы те, кто оставался в живых рядом с ним, в том числе Айзен и Слефа, имели возможность смотреть и слушать. — Мне не нужно говорить вам, что конец близок, вы сами всё видите и ощущаете.
'''''- Тебе придется поговорить со мнойКраем глаза Айо замечал на дисплеях реального обзора, если хочешь узнать большекак земля вздымается им навстречу. Казалось, что она приближается очень медленно, однако Нута знал, что снаружи, в настоящем мире, падение сопровождается яростным, истерзанным молниями ураганом, подобного которому ещё не наблюдала даже эта планета, привыкшая к исполинским масштабам. Ты разочарован?'''''
Существо было необычным. Большинство нерожденных— По инструкции я обязан разрешить вам немедленно направиться к избавительным капсулам, населявших космопорт— продолжал Айо, были примерно одного типа - тучные, покрытые нарывами и струпьями, слюнявые и хромые, облаченные лишь — но в заплесневелые лохмотья, которые свисали с их дряблых оболочек, как отмершая кожа во время линьки. Этот на них был совсем данном случае я бы этого не похож. Он был таким тонким, что повернись он в профиль, и можно было подумать, что он исчезнет совсем, растворится в темноте и ускользнет прочь. Его конечности были длинными и уродливыми, а лицо представляло собой оползень из обвисшей серой плоти. Как и многие из его породы, он быстро менял одно состояние на другое – его внешняя оболочка то становилась стеклянной, обнажая скелет, то снова непроницаемой. Он сидел на корточках в луже солоноватой воды, костлявые колени достигали уровня плеч, костяшки пальцев хрустели, а большие грустные глаза светились, как огни святого Эльмарекомендовал.
- Узнать больше о чем? - раздраженно спросил МораргТерритория внизу удерживается врагом, а мы знаем, как он поступает с пленными. Он был Я уверен, в миг нашей неминуемой гибели мы заберём с собой ещё кучку мерзавцев, что не в настроенииможет не радовать.
'''''- О твоем господине'''''Тряска усилилась. - Демон заговорщически улыбнулсяВид снаружи полностью заслонили собой сплошные стены пламени. '''''– О томГул, не смолкавший с самого начала, теперь превратился в кого ты теряешь веру в этот самый моментпронзительный стон истерзанного металла.'''''
Быстрым движением Морарг выхватил нож— Итак, мы идём на дно с нашим кораблём, как мореплаватели древности. Он все еще был способен на скоростьВаши имена, возможно, не останутся в памяти, но теперь ''наше'' имя — это название крепости, где мы служили, когда был достаточно золи его уже никто не сотрёт.Гордитесь! Встречайте смерть стоя и, чёрт вас дери, гордо, как любой воин Императора!
Демон уставился Ещё один лазерный заряд сильно ударил по ним, и западная секция дала гигантскую трещину по всей ширине. Металл завопил громче, и Нуте даже показалось, что он слышит, как наружный воздух с воем врывается внутрь и проносится по нижним палубам, а внешний корпус наконец разваливается на лезвие и моргнулкрутящиеся куски.
'''''- Я думаю— По правде говоря, ты действительно можешь попытаться его использовать. И может даже причинить боль'''''мы не требовали ничего, кроме шанса достойно послужить, — произнёс Айо.
- Поверь мнеПламя рассеялось, так и будетон напоследок бросил мимолётный взгляд на космопорт Львиных врат, что уплывал от них на север. Кто ты? – спросил МораргГраницы комплекса уже запылали красным светом под огнём наступающих Белых Шрамов: начался штурм, который ''«Небо»'' помогло осуществить.
Демон пожал плечами. Каждый его жест— Нам дали шанс, — сказал Нута, каждый намек на движение подчеркивали его крайнюю худобуудовлетворённо улыбаясь. Он выглядел словно ходячий труп, обглоданное тело, высохшая кожура— И мы им воспользовались.
'''''- Я - Остаток''''', - ответил он'''''. Я – последнее, что остается, когда все остальное уничтожено. Я - маленький сладкий хрящик, оставшийся от бифштекса. Я - память. Я - то, что было раньше'''''.
Морарг зашагал дальшеАртиллерия наконец открыла огонь. Тяжёлые затворы прогромыхали в казённых частях, когда чудовищные орудия, извергнув пламя, со свистом отъехали по направляющим и лязгнули о тормоза отката. Отдельные выстрелы сменились непрерывными залпами: низко посылаемые снаряды летели прямо в столбы вздымающейся пыли, что приближались к порту. Хотя никому из канониров не удавалось чётко различить цели, это вряд ли имело значение — учитывая, какой пересечённой стала местность, противник мог наступать лишь на ограниченном числе участков, поэтому даже при пальбе вслепую ты промахивался только в случае невезения.
- У меня нет времени Мораргу нравилась такая картина. Также ему нравилось то, что последние роты наземной техники легиона покидают ангары и развёртываются за стенами, чтобы вступить в бой. Он знал, что все эти танки будут уничтожены, но сейчас задача состояла в том, чтобы замедлить ход событий. Данная базовая доктрина Гвардии Смерти, несмотря на загадкивсе изменения в легионе, по- проворчал онпрежнему занимала главное место в их подходе к войне. Они очень хорошо владели такой методикой: вынуждали врага увязнуть в любой стычке, истощали его силы, поднимали уровень страданий настолько высоко, что только первосортное презрение к жизни могло вытащить тебя из трясины. Пусть всё затянется, постепенно зайдёт в тупик, утонет в этом болоте.
'''''- Но мы обожаем его!''''' - промолвило существоОсновное внимание теперь уделялось стационарным защитным позициям. Проклятая орбитальная платформа, останавливая его. '''''- Мы его боготворим. Разве это имеет значение? Сейчас ты должен сражаться за негосделав свою работу, стремительно падала, а ты колеблешься последние воздушные схватки подходили к концу. Когда бой в своей вере. Но не должен. В эмпиреях его любятатмосфере завершится, всё сведётся к противоборству наземных сил и тому, как мало кого другого'''''сумеет ли враг создать плацдармы в достаточном количестве.
Подобные речи смущалиРанее Морарг отправился к Мортариону сразу же после того, как согласовал с Калгаро оборонительные мероприятия. Нерожденные еще не были хорошо известны XIV Легиону. Они все еще были тревожным феноменомОн отчасти ожидал, что примарх уже начал вооружаться, их опасались чтобы отправиться на передовую и им не доверялилично принять командование, но использовали в качестве союзников. Морарг не умел их читать, но был достаточно проницателенпохоже, чтобы понятьс момента его последнего визита изменилось немногое. Мортарион по-прежнему сидел на обсидиановом троне, что они лгутвцепившись огромными латными перчатками в тёсаный камень, обманывают и подпитывают свою эфемерную сущность, играя пристально смотрел на сомнениях и колебаниях смертных из плоти и кровикрасноватые небеса перед собой.
Но он все равно выжидал— Предполагаю, они скоро достигнут периметра, мой господин, — сказал ему Каифа. — Мы заставим их заплатить за преодоление стен, но они войдут.
- Похоже, ты много знаешь обо мне, - произнес он с опаскойМортарион кивнул.
- Тебе придется говорить прямо, существо, или я вырежу из тебя правдуТогда Мортарион усмехнулся.
Демон ухмыльнулся'''''— Амбициозно. Если вам это удастся, я буду впечатлён, но и разочарован, — его горло всё же предназначено для'' моей ''косы.'''''
'''''- Ты можешь попробоватьПримарх казался рассеянным, он лишь отчасти уделял внимание разговору. Со мной труднее покончитьВесь гарнизон крепости пришёл в движение, чем собираясь с большинством вещейсилами, потому что я – точтобы отразить захватчиков, что остаётся после разреза'''''. – Его жуткое лицоа Мортарион по-прежнему сидел здесь, скорбное окружённый тенями и расстроенное, дернулось. '''''- Объясню настолько ясно, насколько смогустрекочущими проблесками демонических сущностей. Ты веришь в тоТогда советник говорил себе, что твой господин был обмануткажущееся бездействие иллюзорно и Повелитель Смерти вовлечён в битву на таких уровнях бытия, что им руководил кто-то другой, и тогоему, другогоМораргу, следовало призвать к ответу еще до того, как все это могло произойтиникогда не удастся постичь их суть. Ты предполагаешьВ залах самого Императора царило отчаяние, что он – жертва, которая в данных обстоятельствах, как и все вывсё из-за грандиозных вихрей силы, делает все возможное, и поэтому ты стараешься не презирать которую его. Но все же ты боишьсягосподин направлял сюда, что он лишь пешка в чужих руках, что он слаб, а слабость - худший из всех грехов на Барбарусе'''''эту самую палату.
- Я убивал души и за меньшееИ всё же Каифа обрадовался бы, - прорычал если бы увидел его во всеоружии. Если бы глаза примарха загорелись яростью, как тогда, на Барбарусе, когда он вскидывал косу в ритме марша миллиона солдат. Вот на что Мораргс радостью посмотрел бы снова.
'''''- Тогда хорошо— Что ж, что у меня ее нет'''''. - Скорчив гримасу— сказал он тогда, демон поднялся на ногине зная, тени встрепенулись и сомкнулись вокруг что от него. Его круглые глаза отражали свет, как у кошки, только без зрачков. '''''- Теперь утешься, ибо истина гораздо сложнее. Я пришел, чтобы сказать тебе это, ибо важно, чтобы некоторые истории стали известны. Это легион Мортариона, и так будет всегда. Он – господинтеперь требуется, и он – создатель. Ты — я должен сражаться за него, Каифа Морарг, и делать это без тени сомнений'''''принять участие в обороне.
- Откуда ты знаешь все это?'''— ''Да. Полагаю, должен.'''''
'''''- Потому что ты бы не смогИ на этом всё закончилось. Уходя, Каифа чувствовал себя подавленным,''''' - сказал демонкак никогда прежде. '''''Складывалось критическое, по- Хотя ты был там, на корабленастоящему опасное положение, вместе с остальнымиа окружающие, ты бы не увидел этогоказалось, потому что искал в другом месте'''''.либо воспринимали ситуацию как некую
Он придвинулся ближепорочную игру — например, и Морарг почувствовал в ноздрях трупный запахтак поступал Калгаро, — либо совершенно не видели угрозы.
'''''- Задержись Неужели это сделала с ними пустота? Неужели тайная сделка, заключённая во время Болезни, на мгновение самом деле ухудшила их способности, а не усилила их? Трудно даже понять, как проверить такую идею. Их тела превращались в странную смесь хворей и послушай'''''чего-то непробиваемого, из- с нетерпением сказал демонза чего они становились практически неуязвимыми, даже когда притуплялась острота ума и распадался рассудок. Сложно предположить, продолжится ли этот процесс после войны. '''''Возможно, они окончательно перейдут в совершенно иную реальность и перестанут чем- Ибо только я расскажу тебелибо отличаться от демонов, которые прыгали и резвились вокруг них? И если их ждёт подобная судьба, что на самом деле произошло на «Терминус Эст»'''''.то какая же это победа?
Янтарный фронт был острием копьяМорарг мгновенно застыл, сосредоточением наибольшего рискауставившись на тварь, первым ударом в сердце тьмыего рука зависла над боевым ножом. Создание смотрело на Каифу снизу вверх. Он — наоборот. Долгое время оба не двигались. Затем демон, слегка распрямив влажное тело, высунулся из полумрака и лукаво улыбнулся ему.
Шибан отдал приказ к атаке, и три сотни реактивных байков рванулись вперед, в одно мгновение разогнавшись до полной скорости, их приводы дрожали в бело-голубом пламени. Они неслись сквозь пепел и дым, летя, словно брошенные кинжалы, обгоняя громыхающую тяжелую бронетехнику и устремляясь прямо к бастионам— '''''Ты разочарован?''''' — спросил он.— '''''Да?'''''
Выпущенные сверху снаряды, полетели прямиком на артиллерийские позиции. Ракеты с крыльев штурмовиков устремились в темноту. Неестественная ночь была разорвана светом и грохотом, полуживые существа в воронках слепли, когда реактивные байки проносились над их головами и окутывали их волнами дыма, выбрасываемого двигателями.— Кто ты?
- За Кагана! – прорычал Шибан'''''— Ответь на вопрос, дико вращая глефойесли хочешь узнать больше.Ты разочарован?'''''
- За Хана! – раздался громовой крик со всех сторонСущество выглядело крайне необычно. Большинство нерождённых, населявших космопорт, относились примерно к одному типу: тучные, покрытые нарывами и струпьями, слюнявые и хромые, облачённые лишь в истлевшие лохмотья, которые свисали с их дряблых тел, как отмершая кожа во время линьки. Это создание ничем не походило на них. Демон был худым. Очень худым. Настолько тонким, что, казалось, если он повернётся в профиль, то исчезнет совсем, растворится в темноте и уползёт прочь. Его конечности были длинными и уродливыми, а лицо напоминало оползень из обвисшей серой плоти. Как и многие подобные твари, он быстро смещался между измерениями — его внешняя оболочка то становилась прозрачной, как стекло, открывая скелет, то снова обретала плотность. Он сидел на корточках в луже солоноватой воды, подняв тощие коленки до уровня плеч, и хрустел костяшками пальцев, а его большие грустные глаза светились, как плошки с коронными разрядами.
Он кричал громко— Узнать больше? О чём? — раздражённо спросил Морарг, долго и беззаботно. Это было восхитительно. Это был момент, когда можно раскрыть карты, когда кропотливый замысел подвергается испытаниюбывший не в настроении для игр.
Все оставалось в равновесии'''— ''О твоём господине. Ганзориг, насколько знал Шибан, с трудом продвигался вперед через сеть окопов и орудийных башен на северных укреплениях крепости''''' — Демон заговорщицки улыбнулся. Цинь Фаю повезло больше— '''''О том, но его задача состояла в том, чтобы создать видимость ложной атаки по ключевым позициям артиллерии и заставить противника думать, что главный удар должен прийти с его направления, для отвлечения большего числа ресурсовкого ты теряешь веру в этот самый момент.'''''
Янтарный фронт был острием копья, он не был задействован до последнего, пока платформа «Небо» не начала свое разрушительное падениеКаифа стремительным движением выхватил нож. Когда сила тяжести и разрушение безвозвратно поглотили бескрайний небесный город из железа и пластали, батальоны реактивных байков выскочили из руин сплошной сокрушительной волной, словно землю пожирало красно-белое пятно. Батальон Шибана находился на самом краю, двигаясь энергичнее всех остальных, знамена на древках копий яростно трепетали на ветруОн всё ещё мог двигаться быстро, лезвия мечей сверкали золотом далекого чогорийского рассветакогда злился достаточно сильно.
Враг отреагировалУставившись на клинок, развернув орудия в сторону их позиции. Шибан усмехнулсядемон моргнул.
Слишком медленно'''— ''Думаю, ты и правда попробуешь применить его.Возможно, он даже причинит боль.'''''
После первых снарядов боевой порядок распался— Поверь мне, продвигаясь через разрушенные укреплениятак и будет. Всадники разогнали своих боевых коней до предела - накреняясь под девяносто градусов и держась одной рукой, скользя и напирая, их болтеры уже трещалиКто ты? — спросил Морарг.
- Хай! – выкрикнул ШибанСущество пожало плечами. Каждый жест демона, каждый намек на движение подчеркивали его голос надломился от сильных эмоцийкрайнюю худобу. Он выглядел как ходячий труп, обглоданное тело, высохшая кожура.
Со времен Калия они не мчались на врага вот так - бросив все силы и не оставив ничего в запасе'''— ''Я — Остаток. Всё или ничего. Он задрал нос своего байка и выпустил в воздух ураган болт-снарядовЯ — последний кусочек там, где всё прочее уже поглощено. Сверкающий танец их разрывов сопровождал продвижение ШибанаЯ — тот маленький хрящик, как почетный караулкоторый выплёвывают, несущий погибельпрожевав кусок мяса. Я — память. Его братья мчались рядом, присовокупляя к каждому попаданию Шибана свои собственныеЯ — то, нанося разрушения и пробивая путь к целичто пришло раньше.'''''
И это сработало. Ведущие колонны Имперской бронетехники заняли свои передовые позиции и теперь наносили удары по крепостным стенам. Многочисленные ворота, ведущие в нижние ярусы крепости, и без того поврежденные, были разнесены на части. Наиболее быстрые танки продвигались вперед в самое пекло. Опережая этот огненный смерч, по флангам, не рискуя попасть в него, «Кизаганы», «Скимитары», «Шамширы», «Шершни» и «Тайги» устремились прямо вверх, над пылающими земляными укреплениями, к зеленым ореолам, разгоняя и без того натруженные репульсорыМорарг зашагал дальше.
Шибан зафиксировал первую цель - бастионную башню над главной дорогой, ведущей внутрь. За ней находились корабельные грузоподъемники и транспортные лифты, залы техобслуживания и конвейерные эстакады, но это был тяжелый рубеж, точка, которую враг должен был удержать, чтобы не дать им проникнуть внутрь. Шибан уже видел — У меня нет времени на парапетах пехоту в силовой бронезагадки, стационарные орудия, которые разворачивались в его сторону, и странные мерцания по всему периметру, похожие на наэлектризованную вуаль— проворчал он.
Сигнальные ракеты'''— ''Но мы обожаем его!''''' — выпалило существо, выпущенные экипажами танкови Каифа остановился. '''''— Мы поклоняемся ему. Разве это ничего не меняет? Сейчас ты должен сражаться за него, вспыхнули и залили пейзаж внизу кроваво-красным цветомно колеблешься в своей вере. Парапет расцвел взрывами от попаданий минометов и ракет штурмовиковНе нужно. В результате мощного артобстрела сокрушался рокрит и рушилась каменная кладка, образуя брешиэмпиреях его любят, через которые мог проскочить спидеркак мало кого другого.'''''
Реактивные байки рванули по осыпному склону из обломков, петляя и ныряя под шквалом встречного огня. Часть из них были сбиты - они Но он всё равно не переставали кувыркаться, пока не врезались на скорости в землю, но другие легионеры вернули долг, обрушив потоки карающих болтов, обстреливая огневые точки и пробивая бронюушёл.
Они прокладывали себе путь к бастионной башне - приземистой махине из плотно прилегающих друг к другу стен - полуразрушенных и наспех залатанных. Прямо впереди во внешнем сооружении зияла огромная прореха— Похоже, изнутри которой исходило жуткое зеленое свечение и маячили черныеты много знаешь обо мне, как ночь, силуэты строительных лесов— произнёс Каифа с опаской.
Шибан прокладывал путь прямо '''— ''Потому что ты самый верный из верного легиона,''''' — ответил демон. — '''''Ты пережил больше других: муки, Изменение, нисхождение в мир, к нейкоторому тебя никто не готовил. И всё же ты продолжаешь служить, веря, что ваше дело правое, потому что он так приказал. Будет жаль, обстреливая позиции защитниковесли ты усомнишься сейчас, иесли тебе вскружат голову менее достойные души, прорвавшись сквозь переплетения арматурыставящие себе в заслугу то, вышел на уровень парапетачего они никогда не понимали до конца.'''''
На развороте он расчистил плоскую поверхность парапета шквалом болтерного огня, в то время как его братья влетели в пролом, чтобы присоединиться к нему. Но теперь они были скованны - с трех сторон их окружали возвышающиеся стены. Враг перешел в наступление, покидая бункеры, болтеры лязгали в их руках, и Шибан соскочил с седла. Его братья последовали за ним и ринулись в бой, кружа, вращаясь и разя своими огненными клинкамиМорарг не опускал нож.
Затем начался извечный вид боя между космодесантниками – ближний— Говори прямо, кровавыйсоздание, быстрый, перенасыщенный взмахами мечей и стрельбой, не было ни одного свободного участка, где бы ни копошились тела в силовой броне. Убийство было лишено искусства или изящества, это было животное безумие, порожденное взаимной ненавистью, первобытное желание причинить боль, покалечить, вырвать глотку, пробить легкое или раздробить черепиначе я вырежу из тебя правду.
Белые Шрамы были разразившейся бурей, безрассудной и полной жизни, въевшаяся грязь слетала с доспехов, когда их конечности кололи, рубили. Гвардейцы Смерти были такими же несгибаемыми и беспощадными, как и прежде, только теперь их подпитывала новая сверхъестественная стойкость и демонические покровы. Чтобы вывести из строя одного воина легиона Мортариона требовалось по два Белых Шрама, и даже после этого Гвардейцы Смерти, шатаясь, поднимались на ноги, если не были окончательно уничтожены. Штурм натолкнулся на сплошную стену упорного сопротивления врага, который успел подготовиться и ненавидел своего противника так же сильно, как и он его в свою очередьДемон ухмыльнулся.
Все больше Белых Шрамов устремилось к крепостным валам'''— ''Можешь попробовать. Со мной труднее покончить, пробивая бреши в обороне чем с помощью стенобитных орудийбольшей частью сущего, ведь я — то, что остаётся, когда закончили резать. Они бросали своих коней ''''' — Он дёрнул жутким лицом, скорбным и вступали в бойбесформенным. — '''''Но я объясню, пластины их брони цвета слоновой кости резко выделялись на фоне мрачных теней зловонной горы-крепостикак сумею. Их встречало постоянно растущее число темноТы считаешь, что твоего господина обманули, что им управлял кто-зеленых левиафановто иной и что того, которые пробирались другого, следовало призвать к месту боя такответу ещё задолго до того, словно плыли сквозь нефтяные пятнакак всё это могло произойти. Талвары схлестнулись с цепными мечамиТы предполагаешь, что примарх — жертва, которая, как и все вы, клинки дао пробует как- то мириться с топорамитрудностями, покрытыми ржавчинойи поэтому ты стараешься не презирать его. Но всё же ты боишься, на каменные плитычто он лишь пешка в чужих руках, уже почерневшие от крови в результате столкновений храмовников Дорна и творцов смерти Пертурабочто он слаб, хлынула новая кровьа слабость — худший из всех грехов на Барбарусе.'''''
Шибан расправился с пошатывающимся существом прямо перед собой - пародией на космического десантника, раздутым, светящиеся щупальца свисали с вокс-решетки, как лохматая борода, - — Я убивал живые души и пинком спустил его по ступеням к краю вала. Шибан бросился дальше, взбегая по изгибающейся лестнице, Имань и остальные члены братства следовали за нимменьшее! — прорычал Каифа.
На следующем уровне его ждало более суровое испытание'''— ''Тогда хорошо, что у меня нет души. Космодесантники-предатели''''' — Скорчив гримасу, по трое в шеренгедемон поднялся на ноги. Тени задёргались, неслись к ним по развороченным взрывами снарядов рокритовым плитамсловно цепляясь за него. Они были настолько пропитаны мутациямиЕго круглые глаза, что выражение «чумные десантники» стало привычным для теххоть и лишённые зрачков, кто с ними сражался – ироничная насмешкаотражали свет, давно утратившая свой юморкак у кошачьих. С ними явились якша— '''''Теперь утешься, более высокие и тучныеибо истина гораздо сложнее. Вот о чём я хотел рассказать тебе, они сверкали и подергивалисьведь важно, когда меняли одно состояние на другоечтобы кое-какие истории стали известны. Древний осадный дредноут «Левиафан»Твой легион принадлежит Мортариону, из металлических пальцев обоих силовых кулаков которого сочились токсичные облакаи так будет всегда. Он — господин, прокладывал себе путь сквозь толпуи он — создатель. Ты должен сражаться за него, а за ним по широким лестницам спускались новые войскаКаифа Морарг, чтобы заделать брешьпричём без тени сомнений.'''''
Шибан приготовился к атаке, понимая, что зачистить все нужно быстро, но численный перевес вызывал сомнения, когда небо над головой окрасилось в малиновый цвет. Последовал невероятный хлопок, а затем неистовый порыв обжигающего ветра. На востоке поднялось огромное оранжевое грибовидное облако, величественно возвышаясь, как один из шпилей самого Санктум Империалис, а затем на сражающихся обрушился дождь из пепла и комьев грязи.— Как ты узнал всё это?
Платформа «Небо» наконец потерпела крушение, проделав километровую борозду '''— ''Дело в местетом, где когда-то располагался Имперский колледж флотачто ты не узнал, и превратив всю городскую зону в погребальный костер''''' — сказал демон. И даже когда пепел закружился вихрем— '''''Даже будучи там, а ударная волна от апокалиптического падения платформы обрушилась на весь космопорткорабле, десять «Грозовых Птиц» модели «Сокар» прогремели над головойвместе с остальными, двигаясь под углом и преодолевая бурюты не мог увидеть этого, чтобы достичь точек выброскипотому что смотрел не туда.'''''
- Кэшиг! - крикнул ИманьОн придвинулся ближе, и в ноздри Мораргу ударила трупная вонь. - Каган! Каган с нами!
Величественные боевые корабли низко раскачивались'''''— Задержись ненадолго и послушай, выдерживая потоки надвигающегося огня, их грузовые люки были уже открыты. Выдающиеся светила искусства клинка устремились вниз, земля разбивалась о тяжелые пластины «Терминаторов». В авангарде был Намахи, в золотом шлеме, который обозначал его как величайшего мастера меча Легиона после Цинь Са. Он тут же вступил в жестокий бой с целым отрядом чумных десантников''''' — пылко заговорило существо. Следом высадились провидцы бури— '''''Ибо только я расскажу тебе, посылая дуговые разряды для истребления вопящих демоновчто на самом деле произошло на'' «Терминус Эст».'''
Но ярче всех сиял сам Хан - облаченный в цвета слоновой кости и золота, его драконий шлем сверкал золотым огнем, плащ развевался вокруг него, когда он приземлялся. Прославленный клинок дао Белый Тигр вылетел из ножен, его тело, омываемое молниями, преломляло кровавый нимб предсмертных мук «Неба». Штормовые ветры закружили вокруг Хана, превратившись в колючий вихрь, который завывал свои смертоносные напевы. Выше самого высокого из врагов, быстрее самого быстрого из своих людей, он врезался прямо в сердце чумных десантников. Он разрубил четверых на дымящиеся куски еще до того, как те успели поднять оружие.
Затем он принялся за «Левиафана»Янтарный фронт был остриём копья, рассек ему сочленениясредоточием наибольшего риска, разрубил кабели под шеей, пробил тяжелый защитный щиток, поднял его одной рукой, крутанулся на пятках и бросил его высоко над сценой битвы - тридцать тонн прочного керамита взметнулись первым ударом в бушующие небеса, словно детская игрушкасердце тьмы.
Мгновение каждая душа на месте боя просто наблюдалаШибан отдал приказ к атаке, как он летити три сотни гравициклов рванулись вперед, в одно мгновение разогнавшись до полной скорости. Даже почетная стража кешикИх сопла дрожали, извергая бело-голубое пламя, они неслись сквозь пепел и дым, летя, словно брошенные кинжалы, наученная многолетним опытом томуобгоняя громыхающую тяжёлую бронетехнику и устремляясь прямо к бастионам.[[Файл:Warhawk4.jpg|thumb|right|''Морарг говорит с Остатком'']]К артиллерийским позициям наверху уже мчались снаряды, на что способен их господинвыпущенные прямой наводкой. Ракеты устремлялись во тьму, когда входит срываясь с крыльев штурмовых кораблей. Свет и грохот разорвали в куражклочья неестественную ночь, и едва полуживые существа в изумлении взирала на пролетающую воронках успели поднять ослеплённые глаза, как гравициклы пронеслись у них над головой махинуголовами и окутали их волнами грязного дыма, изрыгаемого двигателями.
Искалеченная— За Кагана! — прорычал Шибан, она врезалась в земляные укрепления далеко внизу и, после того как ее реактор взорвался, разлетелась на части. Словно по сигналу, знаменосец кешика развернул огромное знамя V легиона и водрузил его на крепостную стену. Священные символы взметнулись ввысь, высоко и гордо - красная молния Чогориса, возмездие небес еще с незапамятных времен, посланное вершить суд над недостойныминеистово вращая глефой.
Одновременно каждый Белый Шрам поднял свой клинок, и грохот битвы утонул в их общем реве— За Хана! — раздался громоподобный крик со всех сторон.
- Каган! Орду гамана Джагатай!Тахсир издал радостный вопль, долгий и беззаботный. Творилось нечто исключительное. Настал момент, когда раскрывались карты, когда кропотливый замысел подвергался испытанию.
А потом Шибан побежалЯнтарный фронт, ринулся это остриё копья, держали в бой плечом к плечу со своим примархом, гордость Легиона бушевала рядом с нимрезерве до самого что ни на есть последнего момента, пока платформа ''«Небо»'' не сорвалась в разрушительное падение. Когда сила тяжести и полученный урон наконец одолели бескрайний летучий город из железа и он снова смеялсяпластали, смеялся так же сильнобатальоны гравициклов ринулись из руин сплошной сокрушительной волной, как тогдабыстро преодолевая километры, когда небо было чистымсловно размытое красно-белое пятно. Батальон Шибана, солнце светило ярконаходившийся на переднем краю, и всемчался неудержимее всех: узкие флажки на древках копий яростно трепетали, что было в мире – это радость, сила и обещание грядущей славылезвия мечей сверкали золотом далёкой чогорийской зари.
- За ХанаВраг отреагировал, - выдохнул он, взмахнув глефойначал разворачивать орудия в их направлении. – За тех, кто идет за тобой, ДжагатайШибан усмехнулся.
<br />«Слишком медленно».
=ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ=В тот момент, как неприятель выпустил по ним первые снаряды, Шрамы рассредоточились, лавируя через разрушенные внешние укрепления. Всадники разгоняли своих скакунов до предела: накренялись почти под прямым углом, держались одной рукой, закладывали виражи и ускорялись, их болтеры уже рокотали.
==СЕМНАДЦАТЬ==— Хай! — выкрикнул Шибан. От полноты чувств у него срывался голос.
'''Рассуждения о богах'''И это сработало. Ведущие колонны имперской бронетехники уже заняли передовые позиции и теперь бомбардировали крепостные стены. Многочисленные ворота в нижние ярусы цитадели, и без того повреждённые, разлетались на части. Наиболее быстрые танки продвигались вперёд, метая всё новые снаряды в самое пекло. Опережая пламенный смерч их залпов, пролетая по флангам, чтобы не попасть в него, «Кизаганы», «Скимитары», «Шамширы», «Шершни» и «Тайги» устремились прямо вверх. Удаляясь от пылающих земляных укреплений, они приближались к зелёным ореолам, разгоняя и без того натужно работающие репульсоры.
'''Не останавливаться'''Шибан зафиксировал первую цель — бастионную башню над главным шоссе, ведущим внутрь. За ней находились подъёмники для космолётов и транспортные лифты, залы техобслуживания и конвейерные эстакады, но данная позиция представляла собой крепкий рубеж, который враг должен был удержать, чтобы не дать им проникнуть внутрь. Тахсир уже видел на парапетах пехоту в силовой броне, стационарные орудия, что поворачивались в его сторону, и странные мерцания по всему периметру, похожие на наэлектризованную вуаль.
'''Всё дело в цифрах'''Сигнальные ракеты, выпущенные экипажами танков, вспыхнули над всем пейзажем и залили его кроваво-красным светом. Парапет расцвёл взрывами от попаданий из миномётов и детонаций ракет со штурмовых кораблей. В результате мощного непрерывного артобстрела дробился скалобетон, а по каменной кладке ползли трещины, из-за чего возникали бреши, через которые мог проскочить спидер.
Она засмеялась Гравициклы рванулись по осыпному склону из обломков, петляя и ныряя под встречным шквалом твердотельных снарядов. Часть из них получили попадания и, не переставая кувыркаться, на полной скорости врезались в ответземлю, но другие легионеры отплатили за них сполна. То был не смех удовольствияНаездники выпустили потоки карающих болтов, а презрения которые изрешетили огневые точки и недоверияпробили броню танков, вкопанных в землю.
Эреб его выдержалОни прокладывали себе путь к бастионной башне, приземистой махине из взаимно смыкающихся стен, полуразрушенной и наспех залатанной. Он привык к томуПрямо впереди в её внешней обшивке зияла огромная прореха, очерченная чёрными, как ночь, стойками строительных лесов, что его презирают и не доверяютизнутри неё струилось то жуткое зелёное свечение.
- Так что ты скажешь? - предложил Шибан напрямую прорвался к бреши, выстрелами выбивая защитников с их позиций. Преодолев переплетения арматуры, онвзметнулся на уровень парапета.
- Что я скажу? - Она покачала головойРазвернувшись, Тахсир очистил плоскую крышу башни шквалом болтерного огня, а его братья тем временем влетели в пролом и поднялись к нему. Но теперь они оказались в узком пространстве — с трёх сторон их окружали высокие куртины. Вражеские бойцы покинули блиндажи и перешли в наступление, болтеры задёргались в их руках, и Шибан соскочил с седла. - А что я могу сказать? У вас есть амбицииБратья, последовав его примеру, ринулись в схватку с окутанными пламенем клинками, это я признаюкружа ими, но ничего болеевращая и проводя прямые выпады.
Она подошла к шкафуЗатем началось то особое сражение, одному из многихкоторое неизменно случалось между космодесантниками: ближний бой, кровавый, быстрый, где мастерские выстрелы и взмахи мечей вызывали сенсорную перегрузку, заставленному идолами где на каждом участке поверхности сталкивались тела в силовой броне. Они убивали неизящно и статуэтками безыскусно, охваченные звериным бешенством, что рождалось из далекого прошлого человечества. Некоторое время она смотрела на нихвзаимной ненависти, ведомые беспримесным желанием причинить боль, покалечить, как бы советуясьвырвать глотку, затем потянулась к миске с финиками и взяла один. Она медленно разжевала егопробить лёгкое или раздробить череп.
- У меня были разногласия Белые Шрамы обернулись разразившейся бурей, безрассудной и полной жизни, въевшаяся грязь слетала с Ним, - сказала она наконец. - Каким-то образом ты узнал о нихих доспехов, но вряд ли пока они держались в секретенеистово орудовали руками и ногами. Мы расходились во мненияхГвардейцы Смерти показывали себя такими же несгибаемыми и беспощадными, как и до сих пор расходимся. - Она подняла глаза на Эреба. - Но я всегда знала, что Он работает на благо человечестватолько теперь их подпитывали новая необъяснимая стойкость и зловещее покровительство демонов. ВозможноЧтобы вывести из строя одного легионера Четырнадцатого, он мог ошибатьсятребовалось два Белых Шрама, мог быть высокомерен и вспыльчивдаже тогда воины Мортариона, но угроза была реальнойпошатываясь, вставали, если их не разрубили на куски. Мы все прошли через это. Однако твои хозяева - или теШтурм натолкнулся на сплошную стену упорного сопротивления врага, кого ты ''принимаешь'' за своих хозяев - это конец. Они - завершение истории. Меня удивляет твоя вера в токоторый успел подготовиться и испытывал к своему противнику такую же лютую ненависть, что я когда-нибудь поддамся искушению служить имкакую внушал ему сам.
- Нет. - Она снова повернулась к нему. - Те или иные решения должны были быть приняты. Он мог бы отказаться от проекта - я думалаТахсир напрягся, не решаясь атаковать: он понимал, что именно так Он и поступитздесь всё нужно быстро зачистить, но недооценила то, как Он бывает упрям до одержимостичисленный перевес врага беспокоил его. Миг спустя небо над ним окрасилось в малиновый цвет. Или Он мог бы убить свои творения после тогоПрозвучал неописуемо громкий хлопок, как я показала Емуа следом примчался опустошительный порыв ветра, насколько они опасныжгучего, нокак из топки. На востоке поднялось исполинское грибовидное облако оранжевого цвета, должно бытьвозвышавшееся так же величественно, что-то внутри Него оставалось привязанным к ним даже тогда. А ваши примархикак любой шпиль самого Санктум Империалис, каждый и затем на участников боя с гулким стуком просыпался град из них всё еще свободен в своем выборепепла и комьев грязи. Если бы они не были вовлечены в этот ужасный Крестовый поход, если бы их не заставили действовать от Его имени, какой выбор они смогли бы для себя сделать?
- Рано или поздно Так закончилось затянувшееся падение ''«Неба»'': проделав километровую борозду через развалины Флотской коллегии Империума, оно превратило весь район города в неимоверно жаркий погребальный костер. Но, пока пепел кружился вихрем, а сокрушительная ударная волна от апокалиптического крушения платформы накрывала весь космопорт, над головами воинов с рокотом пронеслись десять «Грозовых птиц» модели «Сокар». Наклоняясь и опуская носы, они бы столкнулись с моими хозяевамипреодолевали бурю, чтобы достичь точек выброски десанта.
Эрда снова рассмеялась, так же презрительно— Кэшик! — крикнул Имань. — Каган! Каган с нами!
- У тебя ''нет'' хозяевВеличественные штурмовые корабли резко снизились, выдерживая потоки зенитного огня, и стало видно, простофиля! Нет никаких боговчто их посадочные люки уже открыты. Оттуда выскакивали исполины, нет никоговиртуозы фехтовального мастерства, кто бы заслуживал это имяи почва взметалась, есть лишь искаженные отражения наших собственных грезсотрясаемая тяжёлыми терминаторскими доспехами. Ты преклоняешься перед ничемВ авангарде шёл Намахи, носивший золотой шлем, который отмечал его как величайшего мечника в легионе после Цинь Са. Ты Он сразу же вступил в прямом смысле ничему не служишьжестокий бой с целым отделением чумных десантников. Следом высадились грозовые пророки, и демоны завыли, испепеляемые дуговыми разрядами пси-энергии.
- Звучит как проповеди ЕдинстваНо ярче всех блистал сам Хан, те самыеоблачённый в броню цветов слоновой кости и золота, без которых— его драконий шлем сверкал золотым огнём, как мы давно считалиа плащ развевался и хлопал, невозможно обойтисьпока он нёсся к земле. Сверкнув, вылетел из ножен Белый Тигр, прославленный клинок- Эреб вздохнулдао, и на его клинке, оплетённом ветвящимися молниями, преломились лучи кровавого ореола — отсветы предсмертных корчей ''«Неба»''. - Если боги лживыеГрозовые ветры вспыхнули вокруг Хана, разделились и завертелись вихрем, который завизжал, будто загробный хор. Выше самого огромного из врагов, быстрее самого проворного из своих бойцов, то как их дары могут быть столь могущественнымиДжагатай врезался прямо в центр строя чумных десантников. Он разрубил четверых на дымящиеся куски с серебристыми краями ещё до того, как их глашатаи могут наделять нас такой силой?враги успели поднять оружие.
- Потому что всеЗатем Каган принялся за «Левиафана»: рассёк ему сочленения, что ты делаешьразрубил кабели под шеей, поглощает тебя самогокогда шагатель дёрнулся к нему, - с отвращением сказала Эрда. - Демон - всего лишь воплощение человеческой мыслипронзил тяжёлую лицевую бронепластину, момент человеческой слабостиподнял дредноут одной рукой, частица человеческой гордыникрутнулся на пятках и метнул его высоко над сценой битвы. Ты можешь награждать их именами и титулами, если хочешь, но всеТридцать тонн цельного керамита взмыли в бушующие небеса, чем они являются - это отходами существования нашего собственного видасловно детская игрушка.
Эреб фыркнулКакие-то мгновения каждая живая душа на поле боя просто наблюдала, пораженный сравнениемкак он летит. Даже почётные гвардейцы из кэшика, за долгие годы привыкшие к тому, что их господин, когда входит в смертоубийственный кураж, совершает небывалые деяния, в изумлении взирали на махину, несущуюся у них над головами.
- Ах как ты ошибаешься. - Он потянулся за скипетром. - Я сказал тебе только правду - Искалеченный «Левиафан» врезался в эмпиреях о тебе говорят с почтениемземляные укрепления далеко внизу, и взрыв пробитого реактора разнёс его на части. Даже если ты действительно не желала этогоСловно по сигналу, я мог бы направить тебя знаменосец кэшика развернул огромный стяг V легиона и водрузил его на истинный путь просвещения, показать тебе масштаб силыкрепостную стену. Развернувшееся в вышине полотнище гордо несло священную символику: красный разряд молнии, которую ты отрицаешьзнак Чогориса, и ты бы отмела всю глупость Анафемы. Новый рассвет просвещения все еще возможеннеизбывное возмездие небес, и мы оба сможем подняться до невиданных высотвершащих суд над недостойными.
Эрда грустно улыбнуласьОдновременно каждый Белый Шрам воздел свой клинок, и грохот битвы утонул в их общем рёве.
- Опять это, - пробормотала она. - Всегда стремление к власти, к знаниям, это как одержимость, которая проходит после полового созревания.— ''Каган! Орду гамана Джагатай!''
Она посмотрела Шибан-хан выкрикивал эти слова в сотне миров и на его скипетрсотне полей сражений, не впечатлившисьно сейчас он без остатка вложил в них душу и сердце. Затем взяла одну Стены вокруг них содрогнулись от боевого клича, усиленного воксом, и даже Гвардейцы Смерти, казалось, ошеломлённо отступили перед такой непреклонной дикостью и безоговорочной убеждённостью, идущими из статуэток - какое-то пузатое божество, сидящее со скрещенными ногамисамых глубин духа.
- Я знала скульптора этой фигурки. Она была скромной женщинойА потом Шибан побежал, едва ли осознававшейринулся в бой плечом к плечу со своим примархом, каким искусством она владеет. Она делала их для удовольствияи самые славные воины легиона устремились в атаку рядом с ним, никогда не задумываясь над теми он снова смеялся, переживут ли они еехохотал так же буйно, как это и случилось. Ее жизнь была ограничена узким кругом, ее не тревожили ни зависть, ни страсти. Она скончалась мирно, по сути ничем не напитав эмпиреи. Все, что она оставила после себя - вот это - отпечаток работы пары трудолюбивыхтогда, спокойных рук. Если бы я нуждалась когда в поклонении чему-то, то поклонялась бы этим рукам. И даже если бы я попыталась это сделатьчистых небесах сияло яркое солнце, то она никогда бы меня не поняла и была бы крайне смущена. По моему опыту, те, кто требуют поклонения себе, никогда его не стоят. - Она задержала взгляд на фигурке еще на мгновение и поставила ее на место. - Просвещение грядет. Но вот было в чем трагедия. Оно всегда было внутри насмире ничего, пробиваясь наружу. И все, что было между Ним, который хотел ускорить его приходкроме радости, силы и тобой, который не мог бы постичь его, даже окажись оно прямо у тебя перед глазами - всё было растрачено впустуюнадежд на грядущую славу.
Она повернулась к нему лицом— За Хана, уперев руки в бока. Она была рослой женщиной, сбитого телосложения— выдохнул он, ее взгляд никогда не угасалзамахиваясь глефой. На ее фоне Эреб в своих жутких доспехах с шипами выглядел как клоун на ярмарке— За избранный народ Джагатая.
- Мне не за что извиняться, - сказала Эрда. - Я отвергаю Его, и я отвергаю тебя. Вы подпитываете друг друга, нуждаетесь друг в друге, а теперь вы так крепко сплелись в своих любовных объятиях, что я едва могу вас различить.
Эреб издал долгий, недовольный вздох. ==ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ==
- Я искренне надеялся на большее, - сказал он мрачно, активируя гармонику своего скипетра. - Я надеялся, что ты хотя бы в некоторой степени осознаешь, что поставлено на карту. Хоть какой-то признак того, что ты понимаешь, что сделала.
Эрда с презрением посмотрела на оружие. ===Глава семнадцатая===
- Я поступила так, как мне велела моя совесть, - сказала она.
- Так поступают глупцы, ибо совесть - не руководство к действию, - возразил Эреб.Рассуждения о богах
- В твоей голове никак не уложится, что я никогда не вступлю в союз с такими, как ты.Не останавливаться
- Но почему? Ты уже так много сделала для нас. - Эреб крепче сжал рукоять. - Но если ты будешь упорствовать Всё дело в своем невежестве, то тебя придется вывести из игры. Нельзя позволить раскидать кого-то по галактике во второй раз, нельзя более вмешиваться в схемы, предначертанные божественным. В сложившейся ситуации вы, миледи, – пережиток прошлого, реликвия, и если вы не пересмотрите свои взгляды, то оставлять вас в живых, будет крайне опасно.числах
Эрда грустно улыбнулась.
- Как и все Она засмеялась в вашем роду – вы быстро разочаровываетесьответ, но не получая желаемоеот удовольствия, а в знак презрения и тут же переходите к угрозам. - Она поднимала руки, сложив их вместе, как во время молитвы. Золотое сияние разлилось по комнате, по земляному полу пробежала странная вибрация. - Но ты не должен был приходить сюда один, чудовищенедоверия.
Воздух вокруг Эреба затрещал и сместился, когда его скипетр начал искритьсяЭреб сдержался. Вокруг него начали формироваться очертания четырёх огромных фигур, размытых, но Он уже обрастающих плотьюпривык, шипами, клыками что его презирают и зарождающимися звериными глазамиему не доверяют.
- Я не один, - сказал — Так что вы скажете? — напомнил он, завершая призыв. - И я думаю, ты должна извиниться перед моими друзьями.
Значит— У меня были разногласия с Ним, кто— наконец произнесла она. — Каким-то по-прежнему готов противостоятьобразом ты проведал о них, готов дать отпорно их не особенно утаивали. Аркета был почти этому радМы расходились во мнениях, хотя это и замедляло развитие событий как раз тогда, когда и сейчас. — Женщина подняла глаза на Эреба. — Но я всегда знала, что Он трудится на благо человечества. Пожалуй, Он мог ошибаться, проявлять высокомерие и вспыльчивость, но угроза была реальной. Мы все прошли через это. Однако твои хозяева — или те, кого ты считаешь таковыми, — это конец. Они — завершение истории. Меня изумляет, что ты решил, будто я соблазнюсь идеей служения им нужно было набирать обороты.
Беруддин оказался прав, был обнаружен очаг сопротивления - железный стержень в мире хрупкой плоти. Передовые части XVI Легиона устремились к нему, отвлекая отряды с целого ряда направлений. Другие легионы также меняли курс целыми батальонами, пресытившись просто убийствами и стремясь к достойному бою— Но вы уже послужили.
Но была и другая сторона. Ранее Аркету удивляло— Я поступила так, насколько легко некоторые из формирований противника уступали их натиску. Многие из них, должно быть, были просто слабы и деморализованы, но теперь, одно за другим, они, казалось, улавливали те же вести, что и сам Аркета – теперь среди нас есть лидер, готовый дать отпор чтобы не допустить ухудшения ситуации — чего- и покидали свои позициито ужасно неправильного, чтобы присоединиться к новой волне сопротивленияискажения самой сути возвышения нашего вида. Я не собиралась помогать вашему делу.
И вот, несмотря на всю дисциплину легионов, несмотря на великие стратегические замыслы их командиров, значительная часть войск с обеих сторон противостояния оказалась готова проложить себе — Ваши ''намерения'' мало что значат. — Эреб внимательно наблюдал за ней. — Отклик находят ''действия''. Вы проложили путь туда, где события должны были развернуться наиболее драматично, где можно было завоевать славу. Все они служили солдатамидля всего, но в душе были воинамичто последовало дальше.
«Как далеко мы зашли?» - задавался вопросом Аркета— Нет. — Женщина снова повернулась к нему. — Все решения принимались уже после того. Он мог бы отказаться от проекта... Я думала, что именно так Он и поступит, пока бежално недооценила его ослиное упрямство. – «Как сильно это отличается от Или же Он мог бы убить свои творения после того, чем мы занимались домакак я показала Ему, насколько они опасны, но, вероятно, в трущобах ульевНём даже тогда имелась некая привязанность к ним. А ваши примархи, все они, тогда ещё сохраняли свободу выбора. Если бы их не втянули в этот ужасный Крестовый поход, не заставили действовать от Его имени, будто строптивых детей, какие решения они приняли бы сами?»
«Не сильно», - пришел ответ. Когда боеприпасы заканчивались, а танки — Рано или поздно они бы столкнулись с трудом пробивали себе путь к внутреннему ядру, бой переходил в рукопашную. Это было отвратительно зрелище - никакого изящества, только всепоглощающее желание уничтожить жизнь перед собой, выколоть глаза или вырвать трахею, а затем перейти к следующему, просто чтобы продолжать движениемоими хозяевами.
Так для чего все это? Почему Эрда снова рассмеялась, так глубоко волнует эта война, если по сути она была такой же, как и все предыдущие?презрительно.
Аркета усмехнулся про себя. Потому что здесь будут сделаны имена. Когда орудия смолкнут, когда примарх наконец придет в себя и спросит с каждого, то лучше уж иметь возможность сказать, что сделано что-то стоящее, то, чем можно гордиться. Их будут ждать новые сражения— У тебя ''нет'' хозяев, на этот раз внутри Легионадурень! Нет никаких богов, и кто-то подниметсяникого, а кто-то падет, так что лучше создать себе репутацию сейчасзаслуживал бы такого названия, пока есть возможностьлишь искажённые отражения наших грёз. Ты падаешь ниц перед самим разрушением. Ты буквально служишь ничему.
На секунду он опустился на колени— Звучит как проповеди Единства, те самые, тяжело дыша. Он находился глубоко в грудах обломков разрушенной дамбыошибочности которых мы так давно убедились. Ее опорные столбы местами уцелели, возвышаясь над легионером на сотню метров, словно обглоданные ребра— Эреб вздохнул. По обеим сторонам уходили ввысь утесами тлеющие здания. Впереди виднелась пара сбитых «Грозовых Птиц»— Если боги не настоящие, как же они вручают столь могущественные дары? Как их остовы образовали треугольный проход, через который его братьям было приказано продвигаться вперед.вестники наделяют нас такой силой?
Повсюду раздавался треск болтеров— Дело в том, хотя и не так интенсивночто ты просто пожираешь своих родичей, как раньше - магазины пустели— с отвращением сказала Эрда. Взамен во мраке полыхнули пятьсот энергетических орудий— Демон — всего лишь воплощение человеческой мысли, момент человеческой слабости, частица человеческой гордыни. Награждай их излучение слабело из-за перегрузки энергоблоков после многодневного использованиялюбыми именами и титулами, какими пожелаешь, но они — просто трупный газ нашей расы.
Клинок Аркеты не нуждался в такой подпитке. Он нашептывал на едва уловимой частоте о жажде убийства своему хозяинуЭреб фыркнул, которому так нравилось её слушать. Органы чувств Аркеты работали на пределе возможностей, разум был сосредоточен на данных целеуказателя, поступающих на дисплей шлема. Его братья пробирались по дну пропасти, образовавшейся в результате обрушения дамбы, ожидая возможной засады и снайперского огняпоражённый сравнением.
Добраться сюда было настоящим достижением— Ах, как вы ошибаетесь. Они прорубили себе путь через целый батальон Кровавых Ангелов, который поддерживали осадный отряд Имперских Кулаков и остатки полка мобильной пехоты Имперской Армии— Он потянулся за скипетром. Эти воины, должно быть, были частью наступления Черного Меча - они сражались — Я говорил вам только правду: в эмпиреях вас упоминают с такой мрачной целеустремленностью, с которой Аркета до сих пор не сталкивалсяпочтением. Они сражались уже Даже если вы действительно не за победужелали того, стремясь захватить и удержать позициия всё равно мог бы поведать вам об эфире, а только чтобы причинить боль. Они были полны злобыпоказать вам размах силы, горечиот которой вы отрекаетесь, коварства, безысходностии всем безрассудствам Анафемы пришёл бы конец. И это было достойно восхищения. По крайней мереНовая заря просвещения всё ещё возможна, они не убегалии мы оба способны подняться на немыслимые высоты.
Всё это подсказывало Аркете, что он уже близко. Ориентироваться в городе было почти невозможно: лабиринты дорог утопали в дрейфующих облаках сажи, их очертания были размыты, поэтому приходилось доверять своим инстинктам. Эти инстинкты подсказывали ему, что командная группа находится впереди. Бойцы с фланга, которых он уже направил, двигались в привычном для них строю, обмениваясь по закрытом каналу связи, пока остальные осторожно пробирались через руиныЭрда грустно улыбнулась.
Аркета снова начал двигаться. Существовал риск того— Всё то же самое, что его подчиненные могут слишком быстро засечь цель— пробормотала она. Он не хотел, чтобы они даже ранили ее - — Вечно это должен быть чистый бой, свидетелями которого должны были стать его собственные сородичи, чтобы историю его, Аркеты, победы никто не смог оспорить. Поэтому он бежал так быстро, насколько позволяла местность, его братья по отряду старались не отставать. Сотни бойцов Сынов Гора скользили как призраки по дну, забитому мусором, цепляясь за малейшие укрытия, тщательно сканируя местность в поисках сигналов движения или тепловых следов, хотя они знали, что в таких условияхстремление к власти, когда сам воздух буквально горитк знаниям, им повезетбудто некая одержимость, если они хоть что-нибудь найдуткоторая вроде бы должна ослабнуть после полового созревания.
Как только они преодолели своеобразную скульптурную композицию их трех сгоревших «Грозовых Птиц»Взглянув на его скипетр, уровень земли стал круто подниматься вверх, взбегая по груде обломков, которая уходила зигзагами в сторону старого терминала дамбыженщина явно не впечатлилась. Склон просматривался с обеих сторонЗатем она взяла одну из статуэток — какое-то пузатое божество, а в ста метрах выше над головой перекинулись высокие мостысидящее со скрещенными ногами.
Когда они приблизились к терминалу— Я знала ту, со скрытых постов наблюдения вдоль северного края обнаженного склона немедленно открыли огонь болтерычто слепила эту фигурку. Скромная женщина, она едва ли осознавала, каким искусством владеет. Она делала их для удовольствия, даже не представляя, что её творения переживут её, но так и случилось. В жизни она не заглядывала далеко, её не тревожили ни зависть, ни страсти. Она скончалась мирно, почти ничем не накормив эмпиреи. И вот всё, что она оставила после себя: итог спокойной работы пары трудолюбивых рук. Если бы я нуждалась в поклонении чему-то, связанному с людьми, то поклонялась бы её рукам. Но даже если бы я попыталась это сделать, то она никогда бы меня не поняла и пришла бы в невероятное смущение. По моему опыту, те, кто требуют поклонения себе, никогда его не стоят. — Ещё мгновение поглядев на фигурку, Эрда поставила её на место. — Да, просвещение надвигалось. В этом вся трагедия. Оно всегда обитало внутри нас, пробиваясь наружу. А теперь из-за Него, желавшего ускорить его приход, поразив несколько бойцов Аркеты и вынудив остальных отступитьиз-за тебя, который не мог бы постичь его, даже окажись оно прямо у тебя перед глазами, всё уже погублено.
Аркета подал знак остановиться и, припав Она повернулась к земленему лицом, запустил авгуруперев руки в бока. Это мало что дало емуЭрда, но он зналкрепкая и рослая женщина, что здесь полно защитниковсмотрела на воина, возможно, сотнине отводя глаз. Они могли окопаться Рядом с ней Эреб в пыли, притаиться под рухнувшими балками, цепляться за перекрытия наверху и только и ждать, когда он попытается прорваться. Пробиваться к терминалу таким путем было бы чрезвычайно тяжело, его жутких доспехах с шипами выглядел как и прокладывать путь вглубь зданий, что располагались с обеих сторон дамбыперсонаж неудачной пьески.
Аркета подал знак тяжелой поддержке— Мне не за что извиняться, — сказала Эрда. «Зачистить»— Я отвергаю Его, и я отвергаю тебя. Вы подпитываете друг друга, нуждаетесь друг в друге, а теперь вы так крепко сплелись в любовных объятиях, что я едва могу вас различить.
Ракетные установкиЭреб протяжно, размещенные позади, тут же выпустили снаряды, за ними последовал барабанный бой тяжелых болтеров, уничтожая каменную кладку стены, за которой прятались стрелки. Уже ставшая привычной масса взметнувшейся пыли расплылась по всему периметру, заполнив пропасть от края до края. Обстрел усилился, поглощая ценные боеприпасы, но в итоге были разнесены в щепки горизонтальные пролеты и был обрушен длинный опорный столб из рокританедовольно вздохнул.
Густая пыль еще не успела опуститься, как передовые подразделения Сынов Гора вырвались из укрытий и устремились вверх по склону, используя осколочные гранаты, чтобы расчистить себе путь и занять безопасную позицию. Они передвигались быстро, пригнувшись к земле, вели концентрированный огонь из болтеров по любой видимой цели. Аркета шел в авангарде, бежал так быстро, как только мог, чтобы успеть занять следующую позицию, болт-пистолет лязгал в его рукеЭрда с презрением посмотрела на оружие.
На защитников это произвело ошеломляющий эффект - трудно отбиваться— Я действовала по велению совести, когда вокруг все разнесено в пух и прах - такова была тактика ударной атаки, которую Легион использовал на протяжении всего Крестового похода— сказала она.
Но все же защитники дали отпор. Каким-то образом они возникли из разлетающихся обломков— Так поступают глупцы, ведя огонь. Они были в черной бронеибо совесть не должна указывать путь, многочисленные отряды пробирались сквозь шрапнель и выбирали себе цели. Воздух наполнился свистом и воем тысячи реактивных снарядов, за которыми следовал грохот их детонации— возразил Эреб.
Аркета— У тебя в голове никак не уложится, выругавшисьчто я никогда не вступлю в союз с такими, выскочил из укрытия и пронзил одного из них мечом. Острие вспыхнуло красным пламенем на броне и глубоко рассекло её. Он отшвырнул умирающего воина и поспешил дальше. Возможно, они готовы сражаться здесь, но без численности и поддержки не продержатся долгокак ты.
Острие атаки Сынов Гора стремительно продвигалось вперед, пробивая себе путь к вершине склона. Несмотря на свирепость, защитники были слишком разбросаны, они были не в состоянии долго выдерживать такой темп боя, были недостаточно вооружены и экипированы. Аркета и его почетный караул пробивались к подступам к терминалу, второстепенные отряды не отставали. На его статичном тактическом дисплее отображались сотни других отрядов, которые стремились занять позиции, проникая в здания вокруг, сметая остатки сопротивления по мере его появленияЭрда грустно улыбнулась.
Он добрался до подножия металлической лестницы— Как ты похож на всех тебе подобных: не получив желаемое, ведущей тут же переходишь к томуугрозам. — Она переплела пальцы и подняла руки, что когда-то было командной башней терминала, с обеих сторон окруженной мощными рокритовыми опорамикак во время молитвы. Окружающая местность была загромождена деталями машин - осиПо комнате разлилось золотое сияние, колеса, гусеницы - все было свалено в кучу, словно груда черепов неизвестного завоевателяпо земляному полу пробежала странная дрожь. Адские ветры проносились над головой, вздымая пыль высокими столбами— Однако ты напрасно пришёл сюда один, их вой заглушал шум боячудовище.
Он осозналСкипетр Эреба заискрился, что что-то пошло не так перед тем, как всё случилосьи вокруг него затрещал вытесняемый воздух. Он почувствовал предостерегающее покалывание, словно разряд электричества пробежал по спине - старые инстинкты бандита, которые были у него задолго до его возвышенияРядом с воином проявились очертания четырёх огромных созданий. До тогоЕщё текучие, как он смог выкрикнуть предупреждениевода, груда деталей машин разлетелась в стороныони быстро обретали плотность, и запчасти понеслись вниз по склону, лязгая и грохоча. Из-под у них выскочили десятки лоялистов. Здесь были вырастали шипы и Кровавые Ангелы, судя по знакам на наплечниках, и Имперские Кулаки, но от въевшейся сажи доспехи у всех стали чернымиклыки, что подчеркивалось вспышками их дисрапторовзарождались звериные глаза.
И начался настоящий бой. Аркете — Я вовсе не нужно было отдавать никаких приказов - его авангард бросился на противникаодин, в одно мгновение перестроившись на месте— сказал он, чтобы принять удар на себязавершая призыв. Те— И, кто шел позадия думаю, удвоили усилия, чтобы достичь терминала, понимая, что теперь всё зависит от нихвам нужно извиниться перед моими друзьями.
Аркета расправился с первым противником, настигнувшим его, бешено рубя своим шипящим клинком. Как только он двинулся навстречу следующему, он увидел, как далеко зашёл.
Перед ним стоял Имперский Кулак в угольно-черной броне ордена Храмовников. Нечто в его облике выдавало его личность еще до тогоЗначит, как Аркета взглянул на меч. Чтокто-то в его манере держатьсяпо-прежнему готов к борьбе, ростеготов оттеснять их. Индраса это почти радовало, движениях заставляло каждого в его окружении неосознанно реагировать на него, поэтомухотя теперь развитие событий замедлилось как раз тогда, когда он двигался, окружающие тоже двигались, как планеты вокруг солнца. Его до безрассудства открытая поза могла бы показаться любому другому бойцу надменной, но в данном случае она только лишь соответствовала ауре, которую он источал: полнейшая и абсолютная сосредоточенность, погружение в искусство боя на клинках до такой степени, словно никакой другой способ существования не имел никакого смысла. В совершенном безмолвии он перешагивал обломки, двигаясь подобно хищнику, его длинный меч пожирал скудный свет и затягивал его в небытиеим следовало набирать обороты.
Аркета почувствовал всплеск радостиБеруддин оказался прав: осаждающие выявили очаг сопротивления, железный стержень в мире податливой плоти. Передовые части Шестнадцатого устремились к нему, перебрасывая отделения с целого ряда направлений. Воины других легионов также выдвигались туда целыми батальонами — пресытившись убийствами как таковыми, они стремились к достойному бою.
- Черный МечНо этот эффект срабатывал и в другую сторону. Ранее Аркету удивляло, насколько легко некоторые из формирований противника разваливались под их натиском. Вероятно, - пробормотал онмногие из таких частей просто ослабли и утратили боевой дух, принимая атакующую стойкуно теперь, его клинок кричал от ненависти. - Не ожидал встретить тебя таким..похоже, уже несколько из них услышали те же вести, что и сам Индрас, поняли, что теперь среди них есть лидер, готовый дать отпор, и покинули свои позиции, чтобы влиться в новую волну сопротивления.
Он так и не увидел удара. Что-то хлестнуло поперёкИ вот, сильно и быстро, пробив защиту и выбив дух из тела. А затем последовал следующий ударнесмотря на всю дисциплину легионов, словно ножом по маслу, рубящий, режущий, невероятно мощный. Рукоять обрушилась несмотря на шлемвеликие стратегические замыслы их командиров, ошеломив егооказалось, затем укол острием клинкачто значительная часть войск с обеих сторон противостояния готова проложить себе путь туда, затем удар двумя рукамигде битва кипела сильнее всего, разворот, и кровь повсюдугде можно было завоевать славу. Последнее, что увидел Аркета – это пара красных линз, надвигающихся на негоВнешне солдаты, эбеновое лезвие просвистело где-то в области шеи, его защита даже близко не была достаточной для того, чтобы..душе они оставались воинами.
Сигизмунд бросил короткий взгляд «Такой ли уж большой путь мы проделали? — на обезглавленное телобегу спрашивал себя Аркета. — Насколько это отличается от того, рухнувшее на землю. Прежде чем он смог продолжить, Раннмы занимались дома, расправившись со своим противником, тоже посмотрел вниз.в трущобных ульях?»
- Капитан? - заметил он«Не сильно», впечатленный— пришёл ответ. - КтоБоеприпасы заканчивались, как думаешь?танкам не удавалось пробиться к внутреннему ядру обороны, и сражение свелось к рукопашным схваткам. Выглядели они отвратительно: никакого изящества, только всепоглощающее желание растоптать жизнь перед тобой, выколоть глаза или вырвать трахею, а затем перейти к следующей цели, просто чтобы продвинуться дальше.
К тому времени Сигизмунд уже спускался Так для чего всё это? Зачем так радеть о нынешней войне, если она, по склонусути, чтобы заняться остальными.не отличается от предыдущих?
Всё сводится к цифрам, пришла к выводу Киилер. Ничего сложного, простая арифметика. Два взвода хорошо подготовленных солдат Имперской армии плюс мощная огневая поддержка – Повсюду звучали рокот и при благоприятных условиях у них был шанс вывести из строя одного космодесантника-предателя. В случае использования нерегулярных частейперестук болтеров, вооруженных электроинструментами хотя и не имеющих соответствующей защитытак интенсивно, потребуется более двух сотен взводов. При таких условиях уничтожение врага заключалось в томкак раньше, чтобы завалить одну единственную цель массой тел— магазины пустели. Достаточно было пары усиленных клещей прямо под уплотнителем шлемаВзамен огнестрельному оружию во мраке светились пятьсот клинков с энергетическими полями, и – чтобы закончить работу – принять на себя гнев существа, обездвижить его конечности, похоронить под горой мертвецовно их сияние тускнело из-за перегрузки блоков питания после многодневного использования.
Все её верующие шли Меч Аркеты не нуждался в бой, крепко сжимая черепатакой кормёжке. Одни повесили их Прямо сейчас он низкочастотно шипел на шеюхозяина, другие носили на шестахкоторому нравился этот звук, кто-то использовал как моргенштерны – утыканные железными шипами черепные коробки раскачивались говорящий о стремлении убивать. Органы чувств Индраса работали на концах длинных цепей. Других знаков отличия у них теперь не было. Череп стал их иконойпределе возможностей, символом верыего разум чётко обрабатывал данные целеуказания, под которым они шли в строючто прокручивались на дисплее шлема. Прежние звания не имели значенияПо дну пропасти, будь то майор Имперской армии или простой рабочий группы обеспечения. Каждогочто возникла при обрушении дамбы, кто был вырван из прежней структурыпробирались его братья, лишен крова в результате войны опасавшиеся возможной засады и готов к возрождению под новой эгидой, собрал под собой этот новый символснайперского огня.
Несмотря на искушение она никогда не проповедовала напрямуюТо, что они добрались сюда, само по себе стало достижением. Они прорубили себе путь через целый батальон Кровавых Ангелов, оставаясь верной своему обещаниюкоторых поддерживали осадное отделение VII легиона и остатки мотопехотного полка Имперской Армии. Но каким-то образом к ней находили дорогуПохоже, те воины участвовали в наступлении Чёрного Меча: они сражались с мрачной целеустремлённостью, доселе неизвестной Аркете. ПрихрамываяОни бились уже не за победу, выбирались из-под завалов опустевших жилых блоковне для того, старых канализационных туннелей или заполненных грязью укрытийчтобы захватить и удержать позиции, погребенных под минометным обстрелома ради того, чтобы причинить боль. Раздавались пайкиОни отвергали любые идеалы, полнились горечью, злобой и коварством. Любые раны обрабатывалисьИ это, если подумать, вполне заслуживало восхищения. Оружием делилисьПо крайней мере, единицы бронетехники поручали тем, кто лучше всего умел ею пользоватьсяони не убегали.
В бой вели мужчины Всё это подсказывало Индрасу, что он уже близко. Ориентироваться в городе было почти невозможно: лабиринты дорог утопали в дрейфующих облаках сажи, любые особенности их очертаний стёрлись, поэтому приходилось доверять чутью. Оно подсказывало Аркете, что командная группа располагается впереди. Он уже направил подразделения бойцов для обхода с флангов, и женщиныони, старые и молодые – терысцой преодолевая руины, наступали «клещами» в ком горел огоньпривычном для них строю, кто был готов выкрикивать приказы. Все пришли с фронта. Киилер настояла на этомподдерживая тесный контакт по коммсвязи.
- Учите словомИндрас двинулся дальше. Существовал риск того, что его подчинённые слишком успешно выгонят цель из укрытия. Аркета не хотел, чтобы её даже ранили: капитан желал устроить честный бой, чтобы его сородичи понаблюдали за поединком и история его победы запомнилась надолго. Поэтому Индрас бежал так быстро, учите деломнасколько позволяла местность, - говорила онаа его братья по отделению старались не отставать. – Они увидятСотни бойцов XVI легиона скользили, будто призраки, как вы сражаетесьпо заваленной мусором поверхности, прижимаясь к малейшим укрытиям, и будут делать такжетщательно сканировали местность в поисках сигналов движения или тепловых следов, хотя и понимали, что в таких условиях, когда сам воздух буквально горит, им очень повезёт, если они заметят хоть что-нибудь.
Стали появляться звания. У нее никогда не было для них благозвучных названий. Ничего из этого не было запланировано. Большинство назывались «проповедниками», потому что именно этим они и занимались. Все Как только они читали книги, памфлеты и послания, часть миновали своеобразную скульптурную композицию из которых распространяли еще задолго до начала великого восстания. Разночтения в теориях и суждениях порождали путаницу, и всегда существовал риск тогосгоревших «Грозовых птиц», что дискуссии перерастут земля круто пошла вверх: к бывшему терминалу в конфликтконце дамбы зигзагами поднималась груда обломков. Единственное, что его предотвращало – это сильнейшее давление, постоянно присутствующая угроза гибели. Они проигрывали каждую битву, каждый раз были вынуждены отступать, но это не считалось потерей, потому что каждый раз они чегоСклон просматривался с обеих сторон: в сотне метров над ними крест-то малого, но достигали. Поражение было славным, если оно означало, что уничтожен еще один враг Императоранакрест пересекались высокие мосты.
Поток новобранцев никогда не иссякал. Повсюду были сотни тысяч беженцевКогда они приблизились к терминалу, с замаскированных наблюдательных позиций вдоль северного края незащищённого прохода немедленно полетели болтерные снаряды, которые брели по руинам, где раньше шли процессии, в отчаянии ища, куда бы приткнуться хоть на миг. Они не были глупцами. Они понимали, что Санктум не сможет всех вместить. Единственное, что у них оставалось – это достойно завершить свой жизненный путь, а не просто умереть в одиночестве поразили нескольких Сынов Хоруса и страданияхвынудили остальных залечь.
Поэтому они слушали проповедиЖестом приказав остановиться, а затем каждый извлекал из обильных запасов на полях сражений черепИндрас припал к земле и запустил авгур. Это мало что дало ему, очищал егоно Аркета знал, полировалчто здесь полно защитников, брал с собой в бойвозможно, сотни. Они могли присыпать себя пылью, притаиться под рухнувшими балками, уцепиться за перекрытия наверху и просто ждать, когда он попробует прорваться здесь. И вот пустые глаза устремлялись на наступающего врагаПробиваться к терминалу таким путём будет чрезвычайно сложно, и не меньше крови прольётся, полчища пустых глазницесли он скомандует отделениям с боем проложить путь через здания, десятки тысяч молчаливых свидетелей апокалипсисарасположенные по обеим сторонам дамбы.
- В этом наша сила, - сказала Киилер. - В нашей численности. Мы готовы вынести любые страдания, не задавая вопросов, опираясь только на одну истину – Он защищает. Ничто другое не имеет значения. Мы должны пресекать всё, что противоречит этой истине, искоренить любое отклонение от нее. По отдельности мы слабы. В таком количестве, как сейчас, мы непобедимыАркета связался с тяжёлой поддержкой.
Её помощники кивнули. Переванна, бывший армейский генерал-апотекарий, уже давно настаивал на более жесткой позиции по отношению к раскрепощенности внутри братства. Эйлд, бывший смотритель мануфактория, не был столь категоричен, но придержал язык. Верефт, который всю жизнь провел блюстителем в канцелярии провост-маршала и верил в дисциплину, поддерживал Переванну как никогда. Эти люди собрались в конклав волею случая всего несколько дней назад, но уже сейчас были крепко связаны узами— Зачистите тут всё.
- Нам не хватает исправного оружияПусковые установки, - сказал Верефтразмещённые позади, в свете костра его старое лицо было изрыто морщинамитут же со свистом выпустили ракеты, а следом раздался барабанный бой тяжёлых болтеров, чьи снаряды раскрошили каменную кладку стены, за которой прятались стрелки. Они находились глубоко под землейУже привычная завеса из клубов выбитой пыли расплылась по всему участку, в изъеденной ржавчиной камере, которая когда-то была частью комплекса водоочисткизаполнив пропасть от края до края. Здесь вонялоУсилив обстрел, была антисанитарияСыны Хоруса потратили ценные боеприпасы, но сейчас здесь было безопаснов итоге разнесли на куски горизонтальные пролёты и обрушили длинную промежуточную опору из скалобетона.
- Прометий повсюду, - сказала Киилер, ее голос стал мягче и глубже, чем раньше. – Утечки, заброшенные тайники. Мы можем делать огнемёты, приспособить имеющиеся у нас ружья. Чечек – лексмеханик, он уже этим занимается.— А теперь — взять их!
- Дальность стрельбы этих штукГустая пыль ещё вздымалась, когда передовые подразделения Сынов Хоруса, ринувшись из укрытий, устремились вверх по склону. Метая осколочные гранаты, они расчищали себе путь, после чего продвигались для захвата позиций.Они перемещались быстро, пригибаясь к земле, а затем открывали сосредоточенный огонь из болтеров по любой видимой цели.Аркета наступал в авангарде: он бежал так быстро, как только мог, чтобы добраться до следующей господствующей высоты, и болт-пистолет взбрыкивал в его руке.
- Это полезно для души. Они будут смотреть На защитников это произвело ошеломляющий эффект — трудно отбиваться, когда всё вокруг разнесено в глаза тем, кого убиваютпух и прах. Очищая как самих себяВ том заключалась тактика сокрушительного штурма, так и врагакоторую XVI легион применял на протяжении всего Крестового похода.
В прежние времена она никогда бы так Тем не сказаламенее защитники дали отпор. КогдаКаким-то она придерживалась другого принципа правдивости – правдивости образаобразом они выступили из разлетающихся обломков, миллионов самых разных образов, запечатленных в отдельных фрагментах реальностиуже ведя огонь. Это была её жизньВсе они носили чёрные доспехи, её профессия. Теперь все эти вещи исчезлии множество их отделений пробиралось сквозь бурю осколков, на смену им пришла чистота единственной выбирая себе цели – сохранить существование, . Воздух задрожал от свиста и не кого-то конкретновоя тысячи реактивных снарядов, а самой верыследом раздались лязг и раскатистый грохот их детонаций.
- Но даже в этом случае нам придется отступитьВыругавшись, - возразил ПереваннаАркета выскочил из укрытия и рубанул одного из них мечом. Остриё, всегда думая о ситуации соприкоснувшись с тактической точки зрениябронёй, вспыхнуло красным пламенем и глубоко рассекло её. Индрас ударом кулака отбросил умирающего воина и поспешил дальше. - Прошлой ночью мы потеряли большую часть прихожан ГеронаЧто ж, возможно, они здесь подготовились к бою, но долго не протянут: у них нет ни достаточных сил, ни поддержки.
- Чтобы покончить с Сынами Гора— Гоните их назад! — выкрикнул Аркета, - на сей раз решив не отступать. Он с чувством сказала Киилер. Это были худшие из худшихяростью набросился на ещё одного воина в чёрных доспехах, ради смерти которых она готова была рискнуть почти всемсломал ему клинок и отшвырнул прочь. – Это праведная сделкаКувыркающегося бойца добила болтерная очередь.
Киилер увиделаПередовые отряды Сынов Хоруса стремительно продвигались вперёд, как Эйлд переглянулся с Верефтомпробиваясь к вершине склона. Это её не беспокоило – они имели право сомневаться. Все эти вещи были новымиЗащитники, зарождающимися из пепла империипри всей их свирепости, которая сделала все возможное, по крайней мереслишком сильно рассредоточились и не могли достаточно долго выдерживать взятый темп боя, к тому же они уступали нападающим в период своего становленияоружии и снаряжении. Аркета и его почётные гвардейцы пробивались к подступам к терминалу, чтобы подавить возможность верыа вспомогательные отделения не отставали от них. ОднакоНа тактическом дисплее Индраса, подобно водепрыгающем от помех, она нашла путьотображались сотни других отрядов, просачивалась сквозь трещины, крепла которые стремились занять целевые позиции: проникая в результате гоненийздания вокруг, пока не созрела для того, чтобы возродиться и омыть все вокругони сметали по пути остатки сопротивления.
- Мы слышим историиОн добрался до подножия металлической лестницы, - снова начал Переваннаведущей к развалинам командной башни терминала. - КомандующийПодъём с обеих сторон окружали мощные скалобетонные опоры, а территорию вокруг загромождали фрагменты машин — оси, колёса, гусеницы лежали грудами, который сдерживает врагасловно черепа, замедляет его продвижениесобранные каким-нибудь завоевателем. ГоворятАдские ветры проносились над головой, вздымая пыль всё более высокими столбами, он убивает и их командиров, одного за другимвой заглушал какофонию битвы.
Киилер кивнулаНо затем, в последний миг перед тем, как всё пошло не так, Индрас понял, что натворил. Он почувствовал тревожное покалывание, словно разряд электричества пробежал по спине, — дало о себе знать старое бандитское чутьё, приобретённое им задолго до возвышения. Выкрикнуть предупреждение он не успел: детали машин разлетелись в стороны и понеслись вниз по склону, лязгая и грохоча. Из-под кучи металлолома выскочили десятки лоялистов. Судя по гербам на наплечниках, там были и Кровавые Ангелы, и Имперские Кулаки, но от въевшейся грязи и копоти доспехи у всех почернели, как сажа, и резко очерчивались в сиянии расщепляющих полей их оружия.
- Тогда его надо найтиБешено рубя шипящим клинком, Индрас расправился с первым противником, который добрался до него. Если Но только шагнув навстречу следующему, он избранныйувидел, тогда..как далеко зашёл.
Тишина. Они все учились следить за тем, что говорят в её присутствииАркета почувствовал всплеск радости.
- Это имя— Чёрный Меч, которое ему дали— пробормотал он, - сказал Эйлдпринимая атакующую стойку, пока его клинок кричал от ненависти. – Чемпион Императора— Не ждал, посланный, чтобы нести Его возмездие в последний часчто мы встретимся вот так...
Еще одна неловкая пауза. Они еще не до конца осознавали происходящее. Их мысли, инстинктивно, были направлены не только на выживание. Им хотелось нанести ответный удар, и они думали, что этот самый Черный Меч даст им такую возможность.
Но так не сработает. Она знала это с такой же уверенностью, как и все остальное. Вера, позитивное мышление – вот что было важным. Ошибкой в прошлом было проповедовать отрицание – нет никаких богов, нет и никаких демонов. Человечеству нужны были конкретные вещи, за которые можно было бы держаться. Есть один богСигизмунд мельком взглянул на обезглавленное тело, достойный поклонениярухнувшее на землю. Бойтесь пришельцаОн хотел двинуться дальше, мутантано Ранн, еретика. Император защищает. Как только все расставлено по местамразделавшись со своим противником, изложено в катехизисах и приведено в исполнение с помощью оружий-близнецов – страха и огня – вот тогда у человечества появиться шанс. Всё дело было в числахтоже посмотрел вниз.
Два взвода могли уничтожить космоденсантника-предателя. Империум из миллиардов человек— Капитан, под недремлющим оком черепа— заметил Фафнир, мог навсегда стереть предателей с лица галактикивпечатлившись.— Только вот кто?
Киилер вздохнула и провела усталой рукой К тому моменту Сигизмунд уже спускался по волосам. Со временем они увидят правду. А пока нужно идти на компромиссы. Этот Черный Меч может оказаться полезнымсклону, чтобы заняться прочими целями.
- Хорошо— Без понятия, - согласилась она. – Раз — сказал он так важен для вас. Дайте сигнал прихожанам, пусть начнут поиски. Немногие сражаются за пределами Палатина, так что они не займут много времени— Не останавливаться.
Все выглядели довольными. И все будут заняты, что тоже хорошо.
<br />Все её верующие шли в бой, крепко сжимая черепа. Одни люди повесили их на шею, другие водрузили на шесты, а кто-то превратил костяные шары в моргенштерны, утыкав их железными шипами, и теперь они раскачивались на концах длинных цепей. Других знаков различия они теперь не имели. Аквилы не встречались ни у кого. Мёртвая голова стала их иконой, символом веры, под которым они шли в строю. Прежнее положение утратило значимость: бывший майор Имперской Армии шёл рядом с простым рабочим с военного завода. Под этой эгидой собрались все, кого война жестоко обездолила и лишила дома: они готовились переродиться под новым покровительством.
==ВОСЕМНАДЦАТЬ==Несмотря на искушение, она никогда не проповедовала напрямую, храня данное обещание. Но каким-то образом люди находили дорогу к ней. Хромая, они выбирались из заваленных подвалов опустевших жилблоков, из старых канализационных тоннелей или грязных затенённых ям — просевших воронок от миномётных обстрелов. Все сухпайки распределялись. Любые раны обрабатывались. Оружие делили на всех, а элементы брони отдавали тем, кто лучше всего умел ею пользоваться.
'''Во власти чувств'''— Учите словом, учите делом, — говорила она. — Они увидят, что вы боретесь, и будут делать так же.
'''Так будет всегда'''Стали появляться звания. Киилер не удавалось придумать какие-то особенно удачные термины, потому что она ничего подобного не планировала. Большинство именовались «проповедниками», потому что именно этим они и занимались. Все когда-то читали те самые книги, памфлеты и послания, часть из которых распространяли ещё задолго до начала великого восстания. Возникали различные теории и суждения, что порождало путаницу, и постоянно существовал риск того, что споры перерастут в конфликт. Его предотвращал только непрерывный психологический гнёт, неизбывная угроза гибели. Они проигрывали каждую битву, им всякий раз приходилось отступать, но это не считалось потерей, потому что они неизменно достигали чего-то, пусть немногого. Поражение приносило славу, если им удавалось уничтожить хотя бы ещё одного врага Императора.
'''Определённо это К тому же поток новобранцев никогда не ксеносы'''иссякал. По разбитым проспектам всюду брели сотни тысяч беженцев, отчаянно искавших, куда бы приткнуться хоть на минутку. Не будучи глупцами, они понимали, что Санктум не сможет вместить их всех. Им оставалось лишь одно: найти способ достойно завершить свой жизненный путь, а не просто умереть в одиночестве и страданиях.
- Тебя там — Вот в чём наша сила, — сказала Киилер. — В численности. Мы готовы вынести любые страдания, не былозадавая вопросов, - сказал Мораргопираясь только на одну истину: Он защищает. – Тебя Ничто другое не было на «Терминус Эст»имеет значения. Мы должны пресекать всё, что противоречит этой истине, искоренять любое отклонение от неё. По отдельности мы слабы. В таком количестве, как сейчас, мы непобедимы.
'''''Её помощники кивнули. Переванна, бывший армейский генерал- Конечноапотекарий, уже давно настаивал на более жёстких мерах против новаторов в рядах братства. Эйлд, бывший смотритель мануфактория, был'''''менее категоричен, но держал язык за зубами. Верефт, который всю жизнь провёл силовиком на службе у провост- сказал Остатокмаршала и верил в дисциплину, поддерживал решение начальства, как и всегда. Эти люди собрались в конклав всего несколько дней назад и по воле случая, но между ними уже возникали прочные узы.
- Мы были одни. Легион— Нам не хватает исправного оружия, — сказал Верефт, и свет костра подчеркнул морщины на его старом лице.
''- '''И тысячи других сущностейОни находились глубоко под землей, все они были там, чтобы кормиться, или веселиться, или просто наблюдать, потому чтов проржавевшем отсеке, когда-то был великий день - день переменсоставлявшем часть комплекса водоочистки. Там воняло, а о гигиеничности и мы речи не осмеливались предположитьшло, чем но пока что он закончится вплоть до переломного момента'''надёжно укрывал их.''
- Это было предначертано— Прометий повсюду, — произнесла Киилер. Это судьбаЕё голос звучал мягче и глубже, чем в прежние времена. — Утечки, брошенные тайники. Мы можем сделать огнемёты, приспособить имеющиеся у нас ружья. Чечек, тот лексмеханик, уже этим занимается.
'''''- Именно так— Дальность стрельбы у них. Это должно было произойти, и также этого могло и не случиться. По-другому и быть не могло, но в то же время это был выбор. Такова природа таких моментов. В этом их красота!'''''
Сверху— Это полезно для души. Люди будут смотреть в глаза тем, снизу, со всех сторон всё громче доносились отзвуки боякого убивают. Морарг должен был идтиОчищать не только врага, чтобы занять своё место среди защитников. Каждая секунда была на счетуно и самих себя.
'''''- А что ты видел— Но даже тогда нам придётся отступить, Каифа?'''''— возразил Переванна, всегда думавший о тактической ситуации в целом. — Прошлой ночью мы потеряли большую часть прихожан Герона.
И мгновенно, как будто щёлкнули выключателем, он снова оказался в сердце глубокой тьмы, на корабле, и всё вокруг него распадалось на части— Чтобы прикончить Сынов Хоруса! — с чувством произнесла Киилер. Он даже не успел закричать, запротестовать, потому что вернулась боль, точно такая же, как Она считала их худшими из предателей и прежде – всепоглощающая агонияготова была рисковать почти всем, которая заставляла думать, будто у него нет ни конечностей, ни глаз, ни ушей, а все его тело – это клетка из обнажённых нервов, в которой всё полыхает, всё горитлишь бы убивать их. — Это праведный размен.
По коридорам разносились воплиЭуфратия заметила, рыдания что Эйлд и рёв космодесантников, пытающихся изрыгнуть как можно больше крови из пустых кишок, ослепшие и увечныеВерефт переглянулись. Это не обеспокоило её, ведь они калечили сами себяимели право сомневаться. Всё, обезумевшие от боли. И это продолжалось дничто происходило вокруг, месяцыпоявлялось впервые, годызарождалось из пепла империи, целую вечностькоторая делала всё возможное — по крайней мере, так что само время стало лишь еще одним аспектом болив период своего становления, еще одним измерением этих невыносимых страданий— чтобы подавить саму возможность веры. Это было сверх всяких пределовОднако поклонение, не просто повреждениесловно вода, а стираниеотыскивало путь, уничтожениепросачивалось сквозь трещины и крепло в результате гонений, полностью осознаваемоепока не созрело для того, никогда не прекращающееся чтобы взметнуться ввысь и которому невозможно противостоятьомыть всё вокруг.
А потом, всё исчезло так же внезапно, как и появилось, и они оба, Морарг и Остаток, оказались в другом мире— Ходят разговоры. — снова начал Переванна. Морарг упал на колени— Какой-то командир сдерживает врага, замедляет его сознание помутнело, кожа покрылась испаринойпродвижение. Ему потребовалось времяГоворят, чтобы успокоиться, чтобы смолкли крики, так что он даже не сразу заметил, что перестал быть распухшимубивает их вожаков, и доспехи теперь выглядели нетронутыми порчейодного за другим.
Как... раньше, - пробормотал онКиилер кивнула.
Они вдвоем находились высоко на краю грандиозного амфитеатра— Чёрный Меч. Здесь собралось многочисленное собрание – имперские чиновники, легионеры, жрецы Механикум, даже примархи. Один из них сейчас произносил речь, опираясь на кафедру. Это был Мортарион, такой же, каким он был много лет назад, его тело еще не преобразилось, знамена с эмблемой его верного Легиона гордо развевались по периметру театраЯ тоже слышу об этом.
- Никея— Значит, - выдохнул Мораргего надо найти. Если он избранный, тогда...
'''''- Там— Избранный? Откуда ты знаешь, откуда все началось. Или, по крайней мере, откуда запустилась эта конкретная нить. Посмотри, какой что он пылкий, ваш примарх! Ни один голос не звучит сильнее против колдуна. Он безоговорочно верил в то, что говорил. Ты можешь видеть это даже отсюда. Ах, как ему ненавистна сама мысль о колдовстве.'''''избранный?
И тут картина снова сменилась, они неистово мчались сквозь пространство и время, пока они не оказались на Молехе, где сам Воитель затеял великое вооруженное столкновение. Мортарион тоже был там, снова изменившийся, на первых шагах своего долгого преображения. Колдовство заставляло небо пульсировать, земля раскалывалась от изобилия внутренностей. Во главе сражения шел Грульгор, раздутый старый монстр, возвращенный к жизни ради того, чтобы убивать в таком количестве, с каким даже Гвардия Смерти еще не имела делаНаступила тишина. Он не переставал бушеватьОни все учились следить за тем, затерявшись что говорят в своем собственном мире демонических крайностей и яростиеё присутствии.
Но затем и это исчезло— Дело в имени, все видения быстро утонули во мраке. Морарг перевел дыхание и огляделся вокруг. Вокруг стояла кромешная тьмакоторое ему дали, а в воздухе висело зловоние тел и ржавчины— сказал Эйлд. Он ничего не видел, только слышал приглушенный звук— Поборник, отдававший странным эхомчемпион самого Императора, словно погребенный глубоко отправленный нести Его возмездие в трюме корабляпоследний час.
'''''- Как же такое могло случиться?''''' – тихо шептал Остаток в замкнутом пространстве— Мы и есть Его возмездие. Мы переживём любого героя, — возразила Киилер. '''''– Как этот ревностный гонитель''''' '''''колдовства полностью поддался его чарам?'''''
- Потому Ещё одна неловкая пауза. Они не до конца осознали суть происходящего и инстинктивно думали не только о выживании. Им хотелось нанести ответный удар, и они решили, что он познал его силу, - сказал Морарг. – Это было необходимоэтот самый Чёрный Меч даст им такую возможность.
'''''- Так уж Но так не сработает. Она знала это столь же уверенно, как и было?''''' – Остаток улыбнулсявсё прочее. Важно верить, придерживаться положительной доктрины. Ошибка прошлого состояла в том, что тогда проповедовали отрицание: нет никаких богов, нет никаких демонов. Но человечеству нужно нечто конкретное, за что можно ухватиться. '''''– Или ему это действительно нравилось? Может быть«Есть лишь один бог, бывали днидостойный поклонения. Бойтесь чужака, когда он наслаждался иммутанта, и бывали другиееретика. Император защищает». Как только всё расставят по местам, когда он едва мог смотреть на себя изложат в зеркало. Возможнокатехизисах и насадят с помощью парных орудий — страха и огня, это было пыткой— вот тогда у человечества появится шанс.'''''
Морарг не мог выкинуть из головы странный звук. Казалось, что вместе с ним и Остатком Всё дело в ловушку попало животное, которое он пока не мог увидетьчислах.
Остаток кивнулВздохнув, Киилер провела усталой рукой по волосам. Со временем они увидят истину, а пока нужно идти на компромиссы. Возможно, этот Чёрный Меч окажется полезным.
'''''- А вот это правда'''''— Хорошо, - сказал — согласилась она. — Раз уж он. '''''– Кто ещё в этой вселенной страданий так страдал? Посмотри на неговажен для вас, дайте сигнал прихожанам, пусть начнут поиски. Сейчас он здесьЗа пределами Палатина мало кто сражается, с нами'''''так что времени уйдёт немного.
Морарг по-прежнему ничего не виделВсе выглядели довольными. И все будут заняты делом, что тоже хорошо.
- Когда— Если мы найдём этого чемпиона Императора, — добавила Эуфратия, — и если он ещё не погибнет, мы будем там... сейчас?
'''''- После того, как дело было сделано. После того, как он обрек на заклание семерых своих сыновей, чтобы создать монстра, которого ты видел на Молехе. Это последствие.'''''
Остаток слегка зашевелился, и бледно-серый свет заструился по камере. Морарг снова увидел Мортариона, в одиночестве склонившегося над телом убитого воина Савана Смерти и сотрясаемого в ужасных рыданиях. Прежде чем видение снова исчезло, Морарг успел мельком увидеть лицо примарха, искаженное болью и ненавистью.===Глава восемнадцатая===
Они оказались в другом мире, разрушенном войной, где Гвардия Смерти шла широким маршем к очередной обреченной имперской твердыне. Всякое колдовство было отброшено, и они делали то, что делали всегда: сжимали в тиски, подавляли, изматывали. Гремела артиллерия, болтеры вели обстрел. Мортарион шел во главе, выстраивая свои войска, отдавая приказы в своей привычной холодной, как лёд, манере. Коса, поражающая своей разрушительной силой, раскачивалась в такт его шагам.
'''''- Он снова отказался от колдовства,''''' - сказал Остаток, с благодарностью глядя на сцены резни. '''''- На мгновение он убедил себя в том, что сможет прожить без него, и что Молех был ошибкой, которую он когда-нибудь сможет забыть'''''.Чрезмерные эмоции
- Оружие Так будет всегда выбирали для войны, - настаивал Морарг. – Колдовство использовалось, когда оно было необходимо, и не применялось, когда в нем не было нужды.
'''''- Или дело в том, что он пытался отринуть его, но потерпел неудачу? Может он, как наркоман, который ненавидит свой яд и хочет от него отказаться, но всё равно к нему возвращается? Ты никогда Явно не задавался этим'' вопросом''? Как возможно в одно мгновение с пылом бросаться обвинениями, а следом убивать своих самых драгоценных сыновей только ради возможности превзойти брата на поле боя? Неужели ты никогда не задумывался над этим? Неужели никто не сказал ни слова?'''''ксеносы
Морарг окинул взглядом места сражений. Даже здесь, когда с мерзостями вроде Грульгора было покончено, в ароматах было нечто иное. Нечто тошнотворное, разлагающееся. Доспехи легионеров уже приходили в упадок и были осквернены. И все же, они побеждали.
- Он сделал то— Тебя там не было, что должен был сделать, - — сказал Морарг упорно твердил свою мантру. - Мы должны были выжить— Тебя не было на ''«Терминус Эст».''
- То, что верно, - ответил Морарг— Мы были одни. Только легион.
В эту минуту Морарг вдруг вспомнил слова Мортариона: «Я слишком сильно любил вас всех— Это определила судьба. Это единственная ошибка, которую я признаю»Предназначение.
- Но решение '''''— Именно так. Это должно было принятопроизойти, но могло и не случиться. По- сказал Мораргдругому и свершиться не могло, хотя уже без особой уверенностино в то же время оставался выбор. – Он решил загадку и привёл нас на ТерруТакова природа подобных моментов.Вот в чём их красота!'''''
'''''- ДаСверху, но не такснизу, как ты думаешь'''''со всех сторон всё громче доносились отзвуки боя. Мораргу следовало уйти, - сказал Остаток. '''''– И вот мы подошли к последнему элементу'''''. – На его сером лице мелькнула кривая улыбказанять место среди защитников. '''''– Теперь позволь мне поговорить о ТифеКаждая секунда была на счету.'''''
Грохот выстрелов не прекращался даже после того'''''— А что'' именно ''ты видел, как армия давно выдвинулась вперёд. Находясь глубоко в пещерах под Колоссами, Илья Раваллион старалась выбросить всё из головы, забыть, насколько они там все были уязвимы, и сосредоточиться на своей работе.Каифа?'''''
В действительности их точное местоположение было бы трудно найтиИ мгновенно, они укрывались за толстыми каменными стенамикак будто щёлкнули выключателем, которые снаружи выглядели как обвалы туннелей. Их вообще мало кто будет искать – основные силы врага атаковали он снова оказался в ста шестидесяти километрах к западусердце глубокой тьмы, на корабле, а сами Гвардейцы Смерти были полностью заняты в космопортекоторый распадался на части вокруг него. Но все Морарг даже не успел закричать, что-то возразить, потому что вернулось страдание, точно такое же им оставили минимум охраны , как и оружия – достаточнопрежде, — всепоглощающая мука, из-за которой ему мерещилось, будто у него нет ни рук, ни ног, ни глаз, ни ушей, что он целиком состоит из переплетений обнажённых нервов, чтобы поддерживать работоспособность крошечной части старой крепости. Если кто и проберется сюдавсе они пылают, то битва будет скоротечной и жестокойвсе передают импульсы боли.
Она склонилась над своим постомПо коридорам разносились вопли, голова раскалываласьрыдания и рёв космодесантников, пытавшихся изрыгнуть ещё больше крови из пустого нутра: ослепшие и изувеченные, они калечили сами себя, обезумев от страданий. Нужно было что-нибудь попитьИ так продолжалось дни, но она подозреваламесяцы, годы, целую вечность, пока само время не стало лишь ещё одним аспектом боли, что резервуары практически иссяклиещё одним измерением этих невыносимых мук. Лучше оставить для солдатОни выходили за любые пределы, не просто терзая тебя, а стирая и истребляя, и ты оставался в полном сознании, но агония не прекращалась ни на тот случаймиг, если их снова призовут в бойи ты не мог ей противостоять.
Она отвернулась от объектива терминалаА потом всё исчезло так же внезапно, как и появилось, не в силах выносить блики от стеклаи они оба, Морарг и пробежалась глазами по тесному помещению. Несколько десятков имперских офицеровОстаток, от силы оказались в три раза больше слуг V Легиона, все они усердно работали с узлами связи и приемниками авгуровдругом мире. Илье было интересноКаифа упал на колени, справляется ли кто-нибудь из них лучше, чем она – качество сигналов было отвратительнымего сознание помутилось, а со временем только ухудшалосьна коже выступила испарина. Всё же, по крайней мере, им удавалось передавать какиеЕму потребовалось какое-то обрывки информации полевым командирамвремя, чтобы те имели представление о тактической ситуацииуспокоиться, и отзвуки криков не сразу смолкли, так что Морарг даже не сразу заметил, что его тело больше не раздуто, а доспехи выглядят безупречно.
Она услышала позади себя низкий гул силовой брони и повернулась— Это... до того, чтобы посмотреть на Соджука. Воин поклонился— пробормотал он.
- Вы долго работали сверх мерыОни оба находились на большой высоте, сына краю грандиозного амфитеатра, - сказал заполненного участниками многолюдного собрания. Присутствовали имперские чиновники, легионеры, жрецы Механикума, даже примархи. Один из них сейчас произносил речь, опираясь на кафедру. Каифа увидел, что это Мортарион, такой же, каким онбыл много лет назад, когда его тело ещё не преобразилось. – Я должен попросить вас отдохнутьГербы его верного легиона гордо смотрели со знамён, развешанных по окружности амфитеатра.
- Кто составил график работы— Никея, Соджук? - спросила она— выдохнул Морарг.
- Вы'''— ''Место, где всё началось.Во всяком случае, там сплелась эта конкретная нить. Посмотри, какой он пылкий, твой примарх! Никто иной так не возвышал голос против колдуна. И он говорил искренне, это заметно даже отсюда. Ах, как он ненавидел саму мысль о чарах!'''''
- Тогда я полагаюИ тут картина изменилась вновь: неистово промчавшись сквозь пространство и время, что имею право игнорировать егоони оказались на Молехе, не так ли?где бушевало великое вооружённое столкновение под руководством самого магистра войны. Мортарион тоже был там, снова изменившийся, ещё в начале своего долгого преображения. Само небо содрогалось от колдовства, земля раскалывалась от стихийного неистовства врагов. На переднем краю битвы шёл Грульгор, разбухшее старое чудовище, которое возвратили к жизни ради того, чтобы оно убивало в количествах, беспримерных даже для Гвардии Смерти. Он буйствовал и бесновался, затерянный в собственном мире демонических излишеств и ярости.
- ПозвольтеНо затем и это исчезло, все образы быстро утонули во мраке. Переводя дыхание, Морарг огляделся вокруг. Стояла кромешная тьма, я буду настаиватьвоняло застарелым потом и ржавчиной. Если вам нужна физическая помощьОн ничего не видел, только слышал странные отголоски некоего приглушённого звука: казалось, чтобы доставить вас их источник погребён где-то в ваши покои, я могу оказать еёнедрах корабля.
Илья рассмеялась и откинулась '''— ''Как же такое могло случиться?''''' — тихо шепнул Остаток в кресле. Он был прав, конечно. Ей сложно был сконцентрироваться, не говоря уже о том, чтобы обрабатывать сигналы низкого качестваэтом замкнутом пространстве. — '''''Как этот ревностный гонитель колдовства столь всецело поддался его чарам?'''''
- Мне не нужна помощь— Потому что он познал его силу, – сказала она— сказал Морарг. – Но все равно пойдем со мной— По необходимости.
Она поднялась на ноги, чувствуя, как ноет каждая мышца'''— ''Неужели?''''' — Остаток улыбнулся. Просто идти без посторонней помощи было достижением. По-хорошему ей бы следовало использовать трость— '''''А может, но она не хотела показыватьему'' понравилось''? Возможно, что сдает позиции. Хромаяпорой он наслаждался этим, она прошла мимо рядов сгрудившихся оперативников, все из них были слишком заняты, чтобы заметить её ухода в иные дни едва мог смотреть на себя в зеркало. Соджук шел рядом, понимаяВозможно, что лучше не подавать ей рукуон мучился.'''''
- Они сейчас внутри космопортаКаифа постоянно возвращался мыслями к тому странному звуку. Казалось, здесь с ними застряло какое- сказала она ему на тот случайто животное, если которого он пока не зналмог увидеть.
- Нам повезет, если мы сможем поддерживать с ними контакт достаточно долгоОстаток кивнул.
- Это всё понятно'''— ''Вот теперь верно,''''' — сказал он. Хотя, возможно— '''''Кто ещё в этой вселенной страданий так страдал? Посмотри на него. Сейчас он здесь, нам действительно повезет – такие вещи случались и раньшес нами.'''''
Они прошли через противоударные двери и попали в узкий подземный коридор. Здесь было ужасно жарко и влажноМорарг по-прежнему ничего не видел.
- Мне жаль, что ты не с ними, - сказала она— А когда это. – Я знаю, ты, должно быть, жаждешь быть там.. сейчас?
Соджук тепло улыбнулся'''''— После того, как дело сделано. После того, как он обрёк на заклание семерых своих сыновей, чтобы создать монстра, которого ты видел на Молехе. Перед нами последствия.'''''
Илья рассмеяласьОни оказались в другом мире, разрушенном войной, где Гвардия Смерти шла в массовое наступление на ещё одну обречённую имперскую твердыню. Отбросив всякое колдовство, воины действовали так, как и всегда: сжимали в тиски, подавляли, изматывали. Гремела артиллерия, болтеры вели опустошительный обстрел. Во главе легионеров ступал Мортарион: руководя всем войском, он отдавал приказы в своей привычной мертвяще-холодной манере. В такт его шагам раскачивалась коса, окружённая ослепительно-ярким ореолом расщепляющего поля.
- Приятно слышать'''— ''Он снова отказался от колдовства,''''' — произнёс Остаток, с удовольствием взирая на сцены резни. Хотя сомневаюсь— '''''На мгновение убедил себя в том, что твой господин был бы этому радсможет прожить без чар и что на Молехе он допустил ошибку, которую однажды сумеет забыть.'''''
- Я думаю— Для конкретной войны всегда выбирали конкретное оружие, он бы понял— заявил Морарг. — Когда мы нуждались в колдовстве, то применяли его, и наоборот.
Они подошли к двери жилого блока'''''— Или же дело в том, рассчитанногочто он пытался отринуть чары, но потерпел неудачу? Может, он, как правилозависимый человек, который ненавидит свой порок, на двоихто и дело старался бросить, но всегда срывался? Тебя это никогда не'' смущало''? Как такое возможно: сейчас он пустовал. Тес пылом бросается обвинениями, кто осталисьа потом убивает своих самых драгоценных сыновей лишь ради того, теснились в этом небольшом укрытии, притаившись и чтобы получить шанс превзойти брата на поле боя? Неужели тебя это никогда не изумляло? Не ужели никто не замечая, как горит над ними земля.сказал ни слова?'''''
Сейчас ей нужно Морарг окинул взглядом картины боя. Даже здесь, хотя с мерзостями вроде Грульгора было поспать. Несмотря на топокончено, в запахах ощущалось что койка была жесткой-то иное. Нечто тошнотворное, а подстилка грязной и скомканнойразлагающееся. Доспехи легионеров уже приходили в негодность, она знала, что её сознание отключится, как только голова коснется пласфибрыпокрывались грязью. И всё же они побеждали.
- Так ты веришь в это— Он сделал то, Соджук? – спросила она почти машинальночто следовало. Эта мысль все время крутилась в голове, словно на повторе, изводя её— Каифа упрямо твердил свою мантру. — Мы должны были выжить. – Ты веришь, что он сможет это сделать?
- Конечно'''— ''Да, он сделал то, что следовало.''''' — Остаток вновь колыхнулся, и видения рассеялись. Они снова остались вдвоём, теперь уже в кромешной темноте и абсолютной тишине, как будто их полностью вырвали из времени и пространства и бросили на задворках вселенной. — '''''Итак, представь, что ты узнал две истины, и каждая из них неопровержима. Представь, что ты узнал, что единственный способ обеспечить выживание вашего Легиона — погрузить его в такую бездну колдовства, какая только возможна, и тем самым наделить его настолько могущественными дарами, что ни одна сила в Галактике никогда больше не сумеет властвовать над ним. Но затем представь, что все твои прежние страхи реальны, что ты был прав на Никее и любое прикосновение к чарам обречёт вас всех на страдания, непредставимые для смертных. Представь, что ты знаешь и то и другое. Как бы ты смог жить с этим? Как бы ты поступил?'''''
- Но я была там— Правильно. На Просперо. Они были равны друг другу, но сейчас враг получил силуВерно, а мы так измотаны... – Она прислонилась к косяку. – Прости. Не нужно было этого говорить— ответил Морарг.
Соджук больше '''''— Но ведь обе истины верны, и обе неверны. Если ты воспротивишься эмпиреям, то никогда не улыбалсяобретёшь могущество, предначертанное тебе. Несмотря на самообладаниеЕсли же примешь их, тревогатебя ждут вечные муки. Или ты чист, должно бытьно слаб, настигла или порочен, но силён. Вот ведь парадокс! И каково барбарусцу размышлять над подобной профанацией! Вот тебе и разгадка, почему твой господин метался от одной крайности к другой, так и егоне сумев уверенно проложить свой путь. Он всего лишь сомневался, как простой смертный. Он не знал. Любой путь оканчивался катастрофой. И он даже не мог притвориться, будто ему всё равно, ведь это не так. О бог Распада, ни один отец не заботился о своих сыновьях больше него!'''''
– Он бы не стал пытатьсяВ тот момент Каифа вдруг вспомнил слова Мортариона: «Я слишком сильно любил вас всех. Это единственная ошибка, будь это невозможно, – сказал онкоторую я признаю».
- — Но что если онсделал выбор, — сказал Морарг, хотя уже без особой уверенности.— Он решил загадку и привёл нас на Терру.. Если он ''погибнет''? Что тогда?
- Тогда будет избран другой Великий Хан'''— ''Да, но не так, как ты думаешь,''''' — произнёс Остаток.— '''''Вот мы и подошли к последнему элементу.''''' — На его сером лице мелькнула кривая улыбка. — '''''Теперь позволь мне поговорить о Тифе.'''''
Она была поражена.
- НетГрохот выстрелов не прекращался ни на минуту, хотя армия давно выдвинулась вперёд. НевозможноНаходясь глубоко в пещерах под Колоссами, Илия старалась не думать о пальбе, забыть, насколько они все здесь уязвимы, и сосредоточиться на своей работе.
- Мы Строго говоря, их точное местоположение не удалось бы горевалиустановить с лёгкостью. Они укрывались за толстыми каменными стенами, сыкоторые снаружи выглядели как обвалы тоннелей. Мы Их вообще мало кто стал бы гневались, как никогда не гневались искать: основные силы небесврага атаковали в ста шестидесяти километрах к западу, но потом мы бы снова сражалисьа сами Гвардейцы Смерти были полностью заняты в космопорте. Охота будет продолженаНо всё же им оставили минимальную охрану и вооружение — достаточно, чтобы поддерживать работоспособность крошечной части старой крепости. Даже спустя столетия посторонний никогда не узнает правды – всегда Если кто и проберётся сюда, то битва будет Великий Ханскоротечной и жестокой.
- Но я не могуРаваллион склонилась над своим постом.У неё раскалывалась голова.. Я имею в видуНе помешало бы попить, тоно она подозревала, как это звучит.что резервуары практически иссякли.Лучше оставить воду для солдат на тот случай, если их снова призовут в бой.
- Только так<ins> </ins>он будет с нами всегдаНе в силах больше выносить блики от стекла, - спокойно, но твердо сказал СоджукИлия отвернулась от рабочей станции и пробежалась глазами по тесному помещению. – Есть примархиНесколько десятков имперских офицеров, что поглощены самими собойпожалуй, озабочены собственной силойвтрое больше слуг V легиона. Все усердно работают с узлами связи и приёмниками авгуров. Джагатай же всегда делал сильнее каждого Генералу стало интересно, получается ли у кого-нибудь из насних лучше, чем у неё. Он олицетворение Легиона. Мы – народ Хана. – Он смотрел прямо на неёКачество сигналов, не отрывая глази без того отвратительное, словно предупреждаясо временем только ухудшалось, как ей бытьно им всё же удавалось передавать какие-то обрывки информации полевым командирам, если этот момент настанет. – Этот дар никогда не скрывали. Им делились свободночтобы те имели представление о тактической обстановке.
Она даже не хотела думать об этом. Она не знала, почему вообще об этом заговорила. ВозможноУслышав, переутомиласьчто сзади доносится низкий гул силовой брони, нуждалась в отдыхеРаваллион повернулась и увидела Соджука. Или устала от всего этогоТот поклонился.
- В пекло— Вы долго работали сверх нормы, - сказала она. - Вот... дерьмо. Когда я присоединилась к вам, мы, по крайней мере, что-то созидали. Во всяком случаесы, мне так казалось. Но теперь— сказал воин.— Я должен попросить вас отдохнуть.. Даже если мы выживем, что останется?
- Отдохните, пожалуйста, - сказал он уже более твердо. Затем, как будто смягчился. – Ко учит нас, что вселенная – это цикл. В один день мы создаем, в другой – разрушаем. Этому нет конца – нет ни дня, когда мы могли бы сказать, что всё достигнуто, есть только новый день борьбы. Но все равно лучше быть там, быть частью этого. И я очень хочу, чтобы вы были там, с нами, когда мы перестанем разрушать и начнем строить заново. Поэтому я в третий раз прошу, госпожа, отдохните— Вы.
Илья улыбнулась и положила изможденную временем руку на огромный нагрудник Соджука. — Тогда, полагаю, я имею право игнорировать его, не так ли?
- Хорошо— С вашего позволения, я настаиваю. Ты был терпелив со старой женщиной. Разбуди меня через четыре часаЕсли вам нужна посторонняя помощь, чтобы добраться до ваших покоев, я могу оказать её.
Оставшись однаРассмеявшись, она завернулась Илия откинулась в одеяло и рухнула на узкую койкукресле. Ещё до тогоСоджук, как потух люменконечно, она почувствовалаправ. У неё всё плыло перед глазами, что проваливается в сонгде уж тут обрабатывать сигналы низкого качества.
- И всё же ничего — Мне не случитсянужна помощь, - пробормотала — произнесла она, беспокойно ворочаясь. - Только не с ним. Я этого не допущу— Но ты всё равно иди со мной.
- Огонь по готовности! Огонь по готовности! – выкрикивал Каска— Они сейчас внутри космопорта, изо всех сил стараясь — сказала ему Раваллион на тот случай, если воин не терять самообладаниезнал.
«Айка 73» взбрыкнула и покатилась по разбитой местности— Насколько понимаю, её двигатель стучал, пока гусеничные ленты буксовали, прежде чем нашли сцепление с дорогой. Местность была ужасной – скользкий ковёр тускло светящейся растительности, которая после буксования быстро превращалась в чёрное жидкое месивода.
Все члены экипажа изрядно вспотели — Чтобы и тяжело дышали, воздушные фильтры усердно работали. Трясущимися руками Мерк достал ещё один снаряд, наощупь повозился дальше поддерживать с затвором казённика и загнал снаряд внутрь. Дреси как всегда молчала, хотя постоянная тряска корпусаними контакт, нам должно быть, доставляла ей немало хлопот. Яндев вёл непрерывный огонь с тех пор, как они выкатились с пустошей и ворвались внутрь огромного портового комплексаповезти.
Каска не хотел вспоминать переход во внутрь— Это всё понятно. В любом случаеХотя, он лишь мельком видел происходящеевозможно, поскольку они были заперты внутри своей переполненной влажностью, перегретой и нам действительно повезёт — такое уже неисправной коробки смертислучалось.
Супертяжеловесы выполнили большую часть основной работы. Как только небо очистилось от огненного штормаМиновав взрывозащитные двери, именно они проложили путь сквозь ряды вражеской бронетехникивышли в узкий подземный коридор, используя своё численное превосходство, чтобы поразить более медленные подразделения предателей. Однако за это пришлось заплатить высокую цену – Каска потерял счёт числу горящих остовов, которые ему пришлось обходить. Повреждения с обеих сторон были колоссальными, снаряды крупного калибра разрывали толстую броню, пробивали насквозь кабины экипажей ужасно жаркий и топливные баки. Некоторые части предателей продолжали наступать сквозь огненный шторм, который должен был смести их с пути, и потребовалось несколько прямых попаданий, чтобы они, наконец, остановились. После того, как ведущие сверхтяжелые танки перемололи друг друга в груды беспорядочно разбросанных деталей, основным боевым танкам пришлось преодолевать настоящие кладбища корпусов, стараясь не угодить прямиком в полыхающие прометиевые пятна, чтобы не поджечь собственные топливные бакивлажный.
Лазерный огонь был незаменим в этой неразберихе – Яндев мог вести огонь быстрее Фош во время движения танка— Мне жаль, да и разворачивать ствол пушки было намного проще, чем поворачивать башню. Боевой счёт «Айки 73» пополнился ещё двумя остовами танков, прежде чем наконец показались ворота космопорта. Каска, стараясь что ты не отрывать глаз от перекрестия прицела в перископе, когда танк дёргался и качалсяс ними, издалека мог заметить зияющую пасть своей цели— произнесла Илия. Когда-то эти ворота, поднимающиеся вверх на шестьдесят метров, принимали тяжёлые наземные транспортёры для укомплектования пустотных кораблей. К этому времени орудийные точки были уничтожены, сторожевые башни разрушены, но это место все ещё было сложным для марш-броска. Если бы не активное присутствие Белых Шрамов, уже поднявшихся на высокие зубчатые стены и прорывающихся через них, как лесной пожар— Я знаю, оно могло стать непреодолимымты наверняка жаждешь оказаться там.
Однако «Айка 73» была не первой, кто пересёк границу ворот – она прорвала рубеж наряду с двумя уцелевшими отрядами в эскадроне, под прикрытием звена из трёх гигантских «Штормовых клинков», получивших по пути сюда тяжёлые повреждения. «Леманы Руссы» большим числом шли следом, часть из них горела или имела повреждённые башни, но вскоре их число начало расти. Подсчитывая руны на авгурах ближнего действия, Каска даже осмелился подумать, а почему бы не начать верить в то, что они смогут провернуть это делоСоджук тепло улыбнулся.
Правда— Быть здесь — честь для меня. Если бы кто-нибудь из моих братьев попытался отобрать её у меня, пока они не оказались внутрия бы убил его.
Заточение в течение несколько часов подряд в этом трясущемся, грохочущем гробу вызывало клаустрофобию. А оказавшись внутри космопорта, чувствовалось, будто человек погребён заживо. Воздух, прошедший через фильтры токсикологической защиты, имел неприятный привкус. Узкие смотровые щели мгновенно затянуло илом. Чёрная плесень стала расползаться по внутренним панелям почти в реальном времени. Поверхность земли, которая должна была представлять собой сплошной рокрит, превратилась в слякоть и трясину. Миазмы темно-зелёного цвета, почти недвижимые, даже когда сквозь них шли выстрелы, затрудняли видимость, которая упала до нескольких десятков метровРаваллион усмехнулась.
Хуже всего был шум – постоянный оглушительный грохот двигателей в замкнутом пространстве и стрельбы, которая никогда не смолкала, и вскоре всем захотелось кричать. Вражеские танки размещались прямо по внутреннему периметру, притаившись за баррикадами из толстой колючей проволоки, и бойня на этих линиях обороны была невероятно чудовищной. Следом выступила пехота – огромные монстры в силовой броне, которые, казалось, игнорировали каждый удар, прежде чем вошли в зону поражения— Приятно слышать. Второй танк из подразделения Каски был уничтожен одним только из этих существ – оно подобралось достаточно близко, чтобы прорваться внутрь, и, орудуя некой разновидностью широкого тесака, пробивало броневую обшивку и расчленяло мягкие тела, которые отчаянно пытались добраться до аварийного люка. Каска сам открыл огонь по танку из главного орудия, только чтобы прекратить крики ужаса, доносящиеся изнутри. Фош выстрелом подожгла отсек боеприпасов, от чего взорвался весь корпус, но все равно Каска выжидал на позиции, готовый снова открыть огонь, только чтобы убедитьсяХотя сомневаюсь, что проклятая тварь не выйдет из пламенитвоего господина это бы обрадовало.
Они были ужасны. И они были повсюду. Их нужно было поражать с дальней дистанции— Я думаю, нанося как можно больше повреждений, потому что, если они подойдут близко, их ничто не остановит. Каска вспомнил инструктажи в Колоссах, тогда он считал, что посылать сотни танков на одну крепость, какой бы большой она ни была, может показаться излишеством. Сейчас он так не думал. Обстановка была такова, что линейные войска без поддержки продержались бы считанные мгновения. Только огневая мощь сокрушительного масштаба оказала бы какой-либо эффект на противника. Это было почти до смешного убого – отважный бросок в пасть ада, в который превращалась земля, совершенный физическим оружием против чего-то, созданного злой, непостижимой для всех силой. Все, что оставалось делать – это продолжать двигаться сквозь этот ад, продолжать вести огонь, вопреки всему надеяться, что всё-таки каким-то невероятным образом можно пробить себе путь в укромное место, где можно подвести итоги, передохнуть, перевести дыхание и перевооружиться для следующей схваткипонял.
ОтрядыОни подошли к двери общей жилсекции: обычно Илия делила помещение с ещё двумя людьми, шедшие впередино пока что оно пустовало. Те, наконец ворвались кто остался в гулкую галерею, и Каска последовал за ними. Сквозь туман виднелись свисающие вниз невероятных размеров цепикрепости, сочащиеся конденсатом. Сгоревший остов флотской баржи более пятисот метров теснились в длину повис на покрытых ржавчиной скобах внутри клетки подъёмника. Катерасвоём крошечном убежище, манипуляторы затаившиеся и промышленные буры были подвешены на выведенных из строя крановых установках и сплошь покрыты этим проклятым ковром разложения из органической сквернынезаметные, пока земля над ними пылала.
Танки впереди уже вовсю работалиСейчас ей требовалось поспать. Хотя койка была жёсткой, пробивая линию обороны на расстоянии около трёхсот метров. На верхних галереях вспыхивали а подушка-валик — грязной и отдавались эхом резкие звуки выстрелов орудий Легионаскомканной, она знала, к миазмам добавились ещё более густые клубы дымачто её сознание отключится, каскадом спускавшиеся на уровень земли и ещё больше затрудняющие видимостькак только голова коснётся пластфибры.
- Рули вправо— Так ты веришь в это, - приказал Каска, обеспокоенный скоплением имперских танков, быстро продвигающихся слева по бортуСоджук? — почти машинально спросила Раваллион. Как всегдаЭта мысль всё время крутилась в голове, дружественный огонь был не менее опасенсловно на повторе, чем вражескийизводя её. «Айка 73» изо всех сил продвигалась вперёд— Ты веришь, за ней следовал единственный выживший эскадрон. – И сбрось скорость – я здесь ни черта не вижу.что он справится?
Но Каска достаточно ясно увидел то, что следом выступило из мрака, и его пробрало до костей. Это было одно из ''тех'' существ, которые, как им говорили, были ксеносами, но это точно были не они. Свет упал на существо, и Каска увидел, как оно нетвердой походкой движется в облаке мух, полупрозрачное и мерцающее, словно не от этого мира, но явно способное влиять на пространство вокруг себя. Лицо выглядело почти человеческим, хотя раздутым и перекошенным так, как никогда в жизни ни у одного человека. Его брюхо было вспорото, серо-зелёная кожа блестела от лихорадочного пота, а само оно передвигалось на дряблых ногах, словно пьяное— Конечно.
- Огонь— Но я была там. На Просперо. Они были равны друг другу, огоньно сейчас враг набрал силу, огонь! – закричал Каска, чувствуя, что впадает в паникуа мы так измотаны... — Она прислонилась к косяку. — Прости. Зря я так говорю.
Фош выпустила снарядСоджук больше не улыбался. Несмотря на самообладание воина, он взорвался вплотную к существу и поднял вверх огромный гейзер перегретой земли из ударного кратера. Яндевтревога, после пристрелкипохоже, открыл очередь лаз-огнянастигла и его.
Тварь пошатывалась, получая удары, но каким-то образом сумела остаться в живых. Каска поймал в перископ её единственный желтый глаз, и его чуть — Он бы не вырвало. Чего не скажешь о Меркестал пытаться, он уже сделал будь это, хотя ничего не мог видеть – смердящий запах призрака, казалось, проникал внутрь, несмотря на весь конкурирующий смрад, который ему приходилось преодолеватьневозможно.
- Ещё огонь! – заорал Каска— Но что, не в силах сделать что-либо ещёесли он. Всего несколько мгновений, и тварь настигнет их, и на этом конецЕсли он погибнет? Что тогда? — спросила Илия.
Но тут что-то вмешалось – размытое пятно цвета слоновой кости, лезвие сверкнуло в темноте. Каска едва ли мог различить детали сквозь помехи, но между ними и существом явно что-то вклинилось— Тогда изберут другого Великого Хана.
- Прекратить огонь! – выкрикнул КаскаЭто поразило её.
Трясущимися, липкими руками он отрегулировал фокус на видоискателе перископа, пытаясь улучшить обзор— Нет. Он увидел, как тварь внезапно заревела, будто раненый скот, а к её глотке тянется воин в броне. Меч метался туда сюда, обрушиваясь с невероятной силой и тяжестью. Раздался крик дикой агрессии на непонятном для Каски языке, а затем монстр исчез из виду так же, как и появился, и только на выжженной поверхности остались свежие пятна полупрозрачной слизиНевозможно.
- Орудия заблокировать— Мы бы горевали, - повторял Каскасы. Мы бы гневались, поворачивая обзорный экран и пытаясь кое-как улучшить изображениеникогда не гневались никакие силы небес, но потом мы бы снова сражались. Охота продолжилась бы. Даже спустя столетия посторонние не узнали бы правды, ибо у нас всегда будет Великий Хан.
В поле зрения мелькали картины из танков, ведущих перестрелки, наступающих десантников-предателей, многочисленных кошмаров, воплощающихся в реальность и от которых может прочиститься кишечник. От одного взгляда на них Каске захотелось убраться подальше, бежать сломя голову, пока сердце — Но я не лопнуло от страхамогу. Однако все пути впереди и позади были забитыВ смысле, заполнены грохотом и скрежетом брони о бронюты говоришь так, ослепляющим светом люменов транспорта или сверхъестественным мерцанием призрачных силбудто.
Но затем объектив заполнило зернистое— Только так он будет с нами всегда, дрожащее изображение воина Легиона в белом шлеме с кроваво-красной каймой— спокойно, но твёрдо сказал Соджук. — Есть примархи, что поглощены самими собой, он всё ещё стоял держат свою мощь близко к телу. Джагатай же всегда придавал сил каждому из нас. Он — часть легиона. Мы — народ Хана. — Воин смотрел прямо на ногах и уже покрыл себя кровью своих враговнеё, не отрывая глаз, словно предупреждая, как ей быть, если такой момент настанет. — Этот дар никогда не прятали под замок. Им делились свободно.
- Отлично сражалисьОна даже не хотела думать об этом. Не знала, командир, - прозвучал по комм-связи голос воина с таким же странным акцентомпочему вообще об этом заговорила. Возможно, как и у всех остальных. - Джангсай-ханпереутомилась, Братство Железного Топорануждалась в отдыхе. – Теперь вы со мнойИли устала от всего.
Каска сглотнул— А, пытаясь овладеть собойв пекло, — произнесла Раваллион. — Какая. бессмыслица. Было ли это Когда я присоединилась к лучшему? Или будет ещё хуже? Продлит ли этот боец их жизнь ещё немноговам, или ускорит приход чегомы хотя бы что-то ещё более ужасногосозидали. Во всяком случае, мне так казалось. Но теперь. Даже если мы выживем, что останется?
Не то чтобы вопрос заключался в этом. Каска получил приказПротянув руку за порог жилсекции, и иметь одного из таких воинов снаружи было, несомненно, лучше, чем следовать дальше в одиночкуСоджук включил натриевую люмен-полоску.
– Так точно— Отдохните, господин! – крикнул пожалуйста, — сказал он уже более твёрдо, но затем как будто смягчился. — ''Цо'' учит нас, что вселенная циклична. В один день мы создаём, в другой — разрушаем. Этому нет конца. Не будет дня, когда мы сможем сказать, что всё достигнуто. Всегда есть только новый день борьбы. Но всё равно лучше жить в нём, участвовать в коммутатор ней. И я очень хочу, чтобы вы были там, с нами, когда мы перестанем разрушать и переключился на Дресиначнём строить заново. – Ты слышала егоПоэтому, солдатгоспожа, - приказал он. – Следуй за нимговорю вам в третий раз: отдохните.
Двигатели зарычали и набрали скоростьУлыбнувшись, Мерк перезарядил пушку, вытирая подбородок рукавом мундира. Всё загремело и застонало, двигатели кашлянули, фуркнули, но «Айка 73» сделала то, о чем её просили, позволив Каске ещё раз взглянуть в прицелИлия положила дряхлую руку на огромный нагрудник Соджука.
- Космический десантник, - пробормотал Каска— Хорошо. Спасибо, обиваясь потом и все ещё дрожа от увиденногочто терпелив со старухой. – Нам действительно повезлоРазбуди меня через четыре часа.
<br />Покинув его, Раваллион завернулась в одеяло и рухнула на узкую койку. Ещё до того, как потух люмен, она почувствовала, что проваливается в сон.
==ДЕВЯТНАДЦАТЬ==— И всё же ничего не случится, — пробормотала Илия, беспокойно ворочаясь. — Только не с ним. Я этого не допущу.
'''Повелитель Ночи'''— Огонь по готовности! Огонь по готовности! — выкрикивал Каска, стараясь сохранить остатки самообладания.
'''Падший ангел'''Все члены экипажа изрядно вспотели и тяжело дышали, нагружая воздушные фильтры. Трясущимися руками Мерк достал ещё один снаряд, неуклюже открыл затвор казённика и загнал боеприпас внутрь. Дреси, как обычно, молчала, хотя постоянная тряска корпуса наверняка доставляла ей немало хлопот. Яндев вёл непрерывный огонь с тех пор, как они выкатились с пустошей и ворвались внутрь огромного портового комплекса.
- Космический десантникОсновную работу там проделали сверхтяжи. Как только небо очистилось от огненной бури, именно они проложили дорогу через ряды вражеской бронетехники, полагаясь на своё численное превосходство, чтобы крушить более медленные машины предателей. Однако успех обошёлся дорого: Каска потерял счёт числу горящих остовов, - пробормотал Фо себе под нос которые ему пришлось объезжать. Танки с полным ртом кровиобеих сторон получали колоссальные повреждения — крупнокалиберные снаряды разрывали толстую броню, пробивали насквозь посты экипажей и топливные баки. – Повезло так повезлоНекоторые бронемашины изменников преодолевали шквальные залпы, которые вроде бы должны были разбить их на куски, и для того, чтобы наконец остановить их, требовалось несколько прямых попаданий. После того как передовые сверхтяжи перемололи друг друга в беспорядочные груды разбросанных деталей, основным боевым танкам пришлось преодолевать настоящие кладбища корпусов, стараясь не угодить прямиком в полыхающие разливы прометия, где воспламенились бы уже их топливные баки.
Пытаться сбежать В той неразберихе очень пригодилась лазпушка: в движении Яндев мог стрелять быстрее Фош, да и перемещать её ствол намного проще, чем поворачивать орудийную башню. Перед тем как наконец показались ворота космопорта, боевой счёт ''«Айки-73»'' пополнился ещё двумя подбитыми коробочками. Тогда Каска, который старался не отрывать глаз от него было нелепоокуляров перископа, пока танк дёргался и качался, издалека заметил зияющую пасть цели наступления. Фо удалось добраться до конца длинного коридораКогда-то эти ворота, без малого до запечатанной дверивздымающиеся на шестьдесят метров, прежде чем в него выстрелилипринимали тяжёлые наземные транспортёры с компонентами пустотных кораблей. К тому моменту орудийные точки уже были уничтожены, а сторожевые башни разрушены, но участок оставался сложным для прорыва. Если бы не присутствие значительных сил Белых Шрамов, которые уже поднялись на высокие зубчатые стены и неслись по ним, как лесной пожар, проход стал бы непреодолимым.
Промах Однако ''«Айка-73»'' не был случайным – космодесантник не станет промахиваться первым пересёк границу ворот — он прорвал рубеж вместе с двумя уцелевшими машинами его роты, под прикрытием тройки гигантских «Грозовых клинков», получивших по пути сюда серьёзные повреждения. Следом шли другие «Леманы Руссы», сначала немногочисленные, отчасти горящие или с такого расстояниязаклинившими башнями, но вскоре их количество заметно выросло. Он промахнулсяПодсчитывая рунические метки на авгурах ближнего действия, потому Каска даже осмелился подумать: «А что попадание масс-реактивного снаряда , если взять и поверить в тело его добычи убило бы её сразуто, а существо пока что не хотело её смерти. Снаряд разорвался у ног Фо, перебив ему оба голеностопа и сбив его с ног.нас всё получится?»
Затем космодесантник подхватил его, используя свои длинные когти, как грузоподъемник, и выскочил в дверной проем, неся Фо под мышкойНо потом они въехали внутрь.
Фо плохо помнил большую часть тогоПосле нескольких часов заточения в трясущемся, грохочущем гробу ты уже страдал от клаустрофобии. Когда ты попадал внутрь космопорта, казалось, что происходило дальшетебя похоронили заживо. Было очень больно, а от смрадаВоздух, который источали доспехипроходящий через токсофильтры, можно было потерять сознаниеприобрёл мерзкий привкус. Он чувствовалУзкие смотровые щели мгновенно затянуло илом. По внутренним панелям практически на глазах расползалась чёрная плесень. Сама поверхность, как чтокогда-то влажноемонолитный скалобетон, похожее на кожупреобразилась в топкую трясину. Видимость уменьшилась до пары десятков метров из-за густых тёмно-зелёных испарений, хлестало его по лицукоторые висели почти неподвижно, и медленно до него дошло, что это была усеянная паутиной вен поверхность освежёванной человеческой кожидаже когда ты стрелял сквозь них.
Его похититель передвигался стремительно, преодолевая препятствия Худшим испытанием стал шум — непрерывный оглушительный грохот двигателей и стрельбы в царстве теней дворцовой зоны боевых действий более уверенно, чем Фо мог предположитьзамкнутом пространстве. За всё время космодесантник ничего ему Какофония не сказалсмолкала ни на миг, он просто бежал в темнотеи вскоре всем уже хотелось кричать. Вражеские танки разместились прямо по внутреннему периметру, не обращая внимания на сражениепритаившись за баррикадами из толстой колючей проволоки, которое разворачивалось вокруг него во всех направленияхи при захвате этих линий обороны закипела неописуемая бойня. Тряска Следом выступила пехота — огромные монстры в железном захвате доставляла мучениясиловой броне, которые, казалось, Фо чувствовалигнорировали любые попадания, как ломаются ребра при каждом шагепока подбирались вплотную. Чтобы уничтожить ведомый танк Тальвета, хватило лишь одного из этих созданий. Подойдя достаточно близко, чтобы прорваться внутрь, но этосущество принялось орудовать чем-то вроде широкого тесака: прорубило броневую обшивку и рассекло мягкие тела солдат, которые отчаянно пытались добраться до аварийного люка. Каска приказал открыть огонь по крайней мересамой машине из главного орудия, отвлекало его от обжигающей боли в ногахпросто чтобы прекратить вопли ужаса, несущиеся изнутри. Фош выстрелом подожгла отсек с боекомплектом, и детонация разнесла весь корпус, но Тальвет всё равно ждал на позиции, готовый палить снова. Он крепче стиснул челюсти и заставил себя хотел убедиться, что проклятая тварь не закрывать глаза. Потеря сознания могла быть дать некоторое чувство облегчениявыйдет, как только они остановятсяковыляя, но лишила бы его всякого шанса выбраться живымиз пламени.
Спустя какое-то время Фо понялОни были ужасны. И они были повсюду. По ним следовало бить с дальней дистанции, нанося такой урон, какой только возможен, поскольку, что если они поднимаются вверхподходили вплотную, подальше от пыли и дымаих почти ничто не могло остановить. Зрение все ещё было затуманеноКаска вспомнил инструктажи в Колоссах: тогда он считал, что посылать сотни танков на одну крепость, он с трудом моргнул и разглядел очертания внутренностей металлической конструкции старого ульяневажно, лишенной внешней облицовки и монолитных перекрытий – железный каркаснасколько большую, который тянулся вверх и вниз— это избыточное применение силы. Сейчас он так не думал. В подобной среде обычные бойцы без средств защиты продержались бы считаные мгновения. Всё вокруг пропахло гарьюИм противостоял такой враг, что хоть какой-то эффект на него оказывала лишь огневая мощь поистине опустошительного размаха. Предатель с лёгкостью взбирался Почти до нелепости плачевная ситуация: отважный бросок в пасть ада на земле, пальба из материального оружия по стойкам целям, которые созданы злобной, совершенно непостижимой силой. Им оставалось лишь двигаться дальше через эту преисподнюю, не прекращать огонь и балкамвопреки всему надеяться, что они всё же пробьют себе путь в какое-нибудь нежданное безопасное место, совершая прыжки при необходимостигде им удастся проверить запасы, отчего тело Фо кричало от болиперевести дыхание, хорошенько отдохнуть и пополнить боекомплект для следующей схватки.
Вскоре они оказались на вершине или гдеМашины, катившиеся впереди, наконец ворвались в какую-то близко. Фо узнал об этом только потому, что похититель опрокинул его на спинугулкую галерею, и он не видел ничего, кроме проплывающих над ним грозовых туч, светящихся цветом тлеющих углей. Он попытался заговорить, но космодесантник вытянул один палец своего когтя и, проткнув тело Фо прямо под правой лопаткой, пригвоздил его к стальной поверхностиКаска последовал за ними.
Фо завылСквозь туман виднелись свисающие цепи невероятных размеров, корчась от боли, но после того как шок прошел, он понял, что любое движение только ухудшит положениес которых капал конденсат. Тяжело дышаВнутри клетки подъёмника, он заставил взять себя достигавшей в рукидлину пятисот метров, чтобы посмотреть в лицо своему мучителю и очистить свои мыслипокоился на проржавевших скобах горелый остов флотского тендерного судна. Даже когда сердце бешено колотилосьНа выведенных из строя крановых агрегатах держались резаки, а уровень гормонов стресса зашкаливал, он зналсварочные аппараты и промышленные дрели, что должен продолжать думать. Выход был всегда. Всегдасплошь покрытые тем же дьявольским ковром разложения из органической скверны.
И вот он взглянул Танки впереди ''«Айки-73»'' уже вовсю вели бой, пробивая линию обороны на череполикий шлем существарасстоянии около трёхсот метров от него. На верхних галереях сверкали дульные вспышки и разносились резкие отзвуки выстрелов из легионного оружия, увидел исступлённую жажду, сочащуюся из его линз-за которых в испарения вливались ещё более густые клубы дыма: каскадом спускаясь на уровень пола, и обрывки они ещё теплой плоти, свисающие лентами с доспехов. Космодесантника окружала аура страданий его жертвы, которую не просто убили, а сначала подвергли мучениямсильнее затрудняли видимость.
Голос был так же ужасенНо потом Тальвет достаточно ясно разглядел то, что выступило из мрака, и его пронзил ледяной ужас. Он заметил одну из тех самых штуковин — якобы ксеносов, как им говорили, но твари были явно, ''явно'' чем-то иным. Существо находилось на свету, и Каска рассмотрел, как оно ковыляет в облаке мух, полупрозрачное и всё остальноемерцающее, будто бы нематериальное, но точно способное влиять на пространство вокруг себя. Он звучал Лицо создания выглядело почти человеческим, однако раздутым и перекошенным так, словно язык и губы под пластинами брони атрофировалиськак никогда не бывало в жизни ни у кого из людей. В его брюхе зияла рваная дыра, серо-зелёная кожа блестела от пота, как некоего рода иммунный ответ при жаре, а само оно пошатывалось на порочность своего владельцарыхлых ногах, словно пьяное.
Фо сглотнул кровавый ком. Ложь на данном этапе выглядела слабой стратегией— Огонь, огонь, огонь! — закричал Каска, чувствуя, что впадает в панику.
- БылСнаряд, выпущенный Фош, детонировал вплотную к существу и взметнул громадный фонтан раскалённого грунта из ударной воронки. Яндев, определив расстояние по взрыву, выпустил очередь лазлучей. Откуда тебе это известно?
Монстру Тварь раскачивалась под обстрелом и получала попадания, но почему-то не нужно было отвечатьсдыхала. В этот момент вдалеке что-то взорвалось, заливая обоих ярким оранжевым светомТальвет поймал в перископ её единственный желтый глаз, и Фо увидел эзотерические руны, высеченные на доспехах предателяего чуть не вырвало. Он разглядел символы тогоМерка уже блевал, что старик когда-то называл «Губительными силами», теми самыми силами, которые Он взял на Себя обязанность преследовать. Этот монстрхотя ничего не видел: вонь, если у него хватило ума ими воспользоватьсяисточаемая наваждением, вероятнокак будто проникла внутрь, имел доступ ко многим секретамхотя ей пришлось преодолеть слои другого смрада.
- Ты существуешь — Повторный! — заорал Каска, не в нескольких вариантах будущего, силах сделать что- ответил ему предатель голосом, в котором не было ни ярости, ни злости, только пустота, словно его душа была истерзана деяниями прошлого. – И ты не существуешь во многих других. Если по справедливости, то тебя уже должны были убить, а ты все либо ещё здесь. Надоедливая мухаЧерез пару секунд тварь доберётся до них, которую надо прихлопнутьи тогда всему конец.
Фо мрачно усмехнулсяНо тут что-то вмешалось — мелькнуло размытое пятно цвета слоновой кости, сверкнул клинок в темноте. Горячий ветер трепал его формуТальвет почти не различал подробностей сквозь помехи, усиливая больно между ними и существом определённо что-то вклинилось.
- Но в конце концов ты меня поймал, а? Молодец. А теперь что? Хочешь секрет? Не так ли? Мое оружие? – сказал Фо— Прекратить огонь! — выкрикнул он.
Предатель уставился Трясущимися липкими руками Каска отрегулировал фокус на него бездушнымивидоискателе перископа, безжалостными глазамипытаясь улучшить обзор. На его глазах тварь вдруг завопила — заревела, будто раненая скотина, — и на неё яростно насел воин в броне. Его доспехи вблизи представляли собой нечто ужасно завораживающее – механизмы не переставали издавать звуки блистающий меч метнулся вперёд, потом назад: боец вкладывал в удары неимоверную мощь и излучали тепловес. Раздался дикий, словно закованный в цепи зверьнапористый возглас на неизвестном Тальвету языке, которого лишь слабо сдерживало иссохшее существоа затем монстр исчез из виду так же стремительно, поселившееся в нихкак и появился, только на выжженной поверхности остались свежие пятна полупрозрачной слизи.
- Я — Выстрелы не знаюпроизводить, что принесёт больше вреда— повторял Каска, - задумчиво произнес предатель. –Оставить тебя в живых или убить сейчасповорачивая обзорный экран и неуклюже стараясь повысить качество картинки.
Фо рассмеялсяВ поле обзора мелькали картины того, а потом пожалел об этомкак ведут огонь танки, идут в наступление астартес-предатели и вплетаются в реальность новые чудовища, при виде которых хотелось опорожниться. От одного взгляда на них Тальвет пожелал убраться подальше, убежать во всю прыть, пока сердце не лопнуло от страха. Однако все пути вперёд и назад перекрывала бронетехника, что громыхала пушками и скрежетала гусеницами, к тому же повсюду или ослепительно сияли люмен-фары, или виднелось неземное мерцание призрачных сил.
- Я не важен. Я едва могу поднять лазган. Но я могу поделиться затем объектив заполнило зернистое, дрожащее изображение легионера в белом шлеме с тобой темкроваво-красной полосой: он всё ещё стоял на ногах, что знаю. Я могу создать кое-что для тебя. – предложил Фои его броню уже покрывали грязные останки врагов.
Повелитель Ночи выдавил из себя тяжелый— ''Отлично сражались, командир,'' — прозвучал по коммсвязи голос воина с таким же странным акцентом, как стальу всех его сородичей. — ''Джангсай-хан, смехбратство Железного Топора. Теперь вы со мной''.
- Ты обманываешь сам себя. Речь идет о тебе. О томКаска сглотнул, кем ты мог бы стать. – сказал онпытаясь овладеть собой.Это к лучшему? Или к худшему? Проживут ли они немного дольше с помощью этого бойца или же их быстрее настигнет нечто ещё более ужасное?
Внезапно Фо осозналРазумеется, что монстр действительно танкистов не определилсяособенно спрашивали. Только эта нерешительность и сдерживала его – одного движения длинных когтей было бы достаточноТальвету отдали приказ, чтобы прикончить Фок тому же следовать дальше, но монстр всё еще не двигалсякогда снаружи один из таких воинов, явно лучше, чем действовать в одиночку.
Затем чудовищным рывком — Так точно, господин! — крикнул он выдернул коготь из плоти Фов комм-блок и переключился на Дреси: — Ты слышала его, оставляя солдат. Следуй за собой длинные кровавые следыним.
- ХватитДвигатели зарычали, набирая обороты, а Мерк перезарядил пушку, утерев подбородок рукавом кителя. Ты должен умереть. Так будет безопаснееВсё гремело и стонало, моторы кашляли и фыркали, но ''«Айка73»'' сделал то, о чём его просили, и Каска сумел ещё раз взглянуть в прицел.
Монстр напрягся— Космодесантник, чтобы вонзить свой коготь— пробормотал Тальвет, обливаясь потом и Фо зажмурил глаза, умудрившись свернуться в клубок, как будто это положение могло хоть как-то защитить его всё ещё дрожа от удараувиденного. — Нам действительно повезло.
Он почувствовал порыв воздуха, услышал глухой стук, похожий на удар от столкновения, а затем... ничего.
Он открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что его мучитель сражается, неистово размахивая когтями. Он схватился в ближнем бою с чем-то гораздо худшим, более сильным, и поединок стал в большей степени односторонним. Сверкнуло копьё, потрескивая серебристо-золотой энергией, и Повелитель Ночи кувырком улетел за край шпиля. Раздался крик, всего один – тонкий, сдавленный, и стремительно угас. Над головой бушевала буря. Далеко внизу полыхал город. Это должно было быть почти километровое падение. Даже космодесантник не смог бы подняться после такого.===Глава девятнадцатая===
Оставался другой вопрос.
- Милорд Кустодий, - прохрипел Фо, ощущая накопившуюся боль ранений. – Что же, возвращаемся в Чернокаменную.Повелитель Ночи
Вальдор пристально посмотрел на него сверху вниз. Темная маслянистая кровь на его копье ещё оставалась влажной.Золотая середина
- Нет, - сказал он.Падший ангел
- Тогда ты здесь, чтобы убить меня, - покорно заключил Фо.
- Нет— Космодесантник, - последовал ответ— пробормотал Фо себе под нос с полным ртом крови. — К чёрту такое везение.
- Ты пойдешь со мнойЗатем отступник сгрёб его с пола, - сказал ему Вальдор. – Под мою охрануприменяя длинные когти как грузоподъёмник, а не и выскочил в Чернокаменнуюдверной проём, неся Базилио под мышкой.
Генерал-капитан подхватил Большую часть того, что происходило дальше, Фо так же легкопомнил плохо. Ему было очень больно, а от смрада, который источали доспехи, хотелось лишиться чувств. Он чувствовал, как и космодесантникчто-предательто влажное, похожее на плоть, хлестало его по лицу, только чуть более бережно. Затем они двинулись но не сразу сообразил, что это и в путь самом деле кусок недавно содранной с вершины шпиля в головокружительных прыжках по балкам и опорамкого-то кожи, пронизанный паутиной жилок.
Фо старался, чтобы его не стошнило, чтобы не закричать и не опозориться иным способом. Его голова тряслась, больно ударяясь о грудь. Он стиснул челюстипохититель перемещался быстро, вонзил ногти пробираясь через царство теней в ладониДворцовой зоне боевых действий так уверенно, чтобы сохранить сознание. Человека может раздражать все что Базилио это... неуважениеказалось невозможным.
Они достигли уровня землиЗа всё время Повелитель Ночи ничего ему не сказал: существо просто бежало в темноте, где воздух был почти не пригоден для дыханияобращая внимания на битву, а жара была невыносимакоторая разворачивалась во всех направлениях вокруг него. Вальдор колебался всего мгновениеФо мучительно трясся в железном захвате, ощущая, как при каждом шаге у него ломаются рёбра, пытаясь сориентироватьсяно такие страдания хотя бы отвлекали его от невыносимой жгучей боли в ногах. Это дало Фо возможность – вероятно последнююКрепче стиснув челюсти, перед темон заставлял себя не закрывать глаза. Если бы Базилио потерял сознание до того, как вернуться назадони остановились бы, это немного облегчило бы его участь, но и лишило бы его любых шансов выбраться живым.
Золотая маска смотрела Вскоре они оказались на вершине или где-то рядом с ней. Базилио узнал об этом лишь потому, что похититель выпустил его, и Фо сверху внизупал на спину, в этих рубиновых глазах невозможно было но не увидел ничего прочесть, кроме плывущих над ним грозовых туч, что светились, как тлеющие угли. Даже если бы вместо них на Он попытался заговорить, но космодесантник, вытянув один из клинков своего когтя, проткнул тело Фо смотрели настоящие глаза, это не имело бы большого значения – генерал-капитан был закрытой книгой даже для подобных себеточно под правой лопаткой и пригвоздил его к стальной поверхности.
- Не совсемБазилио завыл, - голос Вальдора был сильным и глубоким настолько жекорчась от боли, насколько и сверхъестественно спокойнымоднако после того, как прошёл первый шок, он понял, что от любых движений ему только хуже. Тяжело дыша, Фо заставил себя успокоиться, очистить мысли, без страха посмотреть на своего мучителя. Хотя сердце у него бешено колотилось, а уровень гормонов стресса зашкаливал, он знал, что должен продолжать думать. – Башня непосредственно под моим командованиемВыход найдётся всегда. Поскольку ты теперь – преступникВсегда.
Полированные линзы Но потом, взглянув на череполикий шлем существа, Базилио увидел болезненный тусклый свет его линз и обрывки ещё теплой плоти, лентами свисающие с доспехов. Космодесантник будто бы смердел страданиями своей жертвы, которую не дрогнулипросто убили, а сначала подвергли мучениям.
Лихтер не был хорошо вооруженным судномФо сглотнул полный рот крови. Он имел одну маломощную лаз-пушку, которая торчала из-под угловатой носовой части, и тонкие броневые листы по бокам. Двигатели были достаточно мощными, а сам он достаточно маневренным для своих размеров, но Ложь на этом всёданном этапе представлялась неудачным вариантом действий.
Олл размышлял об этом, пока они преодолевали километры пути. Большую часть времени он проводил в кабине вместе с Джоном, наблюдая, как под ними проплывает выжженная земля. Куда ни глянь, везде было полное разрушение. Города, часть из которых были настолько огромны, что могли бы стать столицами в любом другом мире, сейчас представляли собой медленно остывающие кострища. Недолго просуществовавшие озера и водохранилища, воссозданные как часть великой программы по восстановлению экосистемы Терры, медленно испарялись. Огромные участки сельскохозяйственных угодий были охвачены огнём, террасы тлели в пламени, поддерживаемом химикатами— Был.Откуда тебе это известно?
КогдаМонстру не потребовалось отвечать. В этот момент вдалеке что-то эти места процветали взорвалось, залив их обоих ярким оранжевым светом, и были густо заселены. Теперь они опустелиБазилио увидел эзотерические руны, вырезанные на доспехах предателя. Куда делись люди? Может бытьФо разглядел символы того, они всё ещё гдечто Старик когда-то внизу погребены под слоем руинназывал «Губительными Силами», притаились и ждали избавлениятеми самыми силами, против которых Он взялся выступить. А можетЕсли чудовище оказалось достаточно безрассудным, они ещё месяцы назад покинули свои края в поисках таких местчтобы прибегнуть к ним, как райский улейоно, где, по их мнениювероятно, они могли бы быть в безопасностиполучило доступ ко многим секретам.
О том— Ты существуешь в нескольких вариантах будущего, чтобы посадить лихтер вблизи немногочисленных остатков цивилизации— ответил ему предатель голосом, который показался не могло быть разъярённым и речи – всякий разне зловещим, когда возникала необходимость приземлитьсяа просто пустым, они делали это вдали от признаков обитаниясловно воин своими прежними деяниями ободрал собственную душу до костей. Топливные баки пришлось заправлять дважды. Оба раза они пополняли запасы из многочисленных обломков — И ты не существуешь во многих других кораблей. Космодесантники стояли настороже, держа болтеры наготове иПо справедливости, по-видимомутебя уже должны были убить, с подозрением относились друг к другу, как и ко всемуа ты всё ещё здесь. Надоедливая муха, что могло появиться из тенейкоторую надо прихлопнуть.
Часы проходили в однообразном полете, небо становилось всё более темным и багряным. Некогда чистое Гималазийское плато теперь превратилось в сумеречное царство смога и пламени, земля на нём была выжжена, а низкое небо постоянно затянуто тучами. С каждым пройденным километром непрерывно усиливались кровавые отблески орбитальных бомбардировок, пока нимб не вспыхнул по всему горизонту, отбрасывая длинные тени на местность в виде разорённой пустошиФо мрачно усмехнулся. Вспышки янтарных молний пронзили небосводЖаркий ветер трепал его обмундирование, ненадолго осветив первые зубчатые вершины почерневших шпилейусиливая боль.
Олл наблюдал за Похититель уставился на него бездушными, безжалостными глазами. Его доспехи, если рассматривать их приближениемвблизи, омерзительно завораживали: механизмы непрерывно издавали разные звуки и излучали тепло, словно самостоятельный, но закованный в цепи зверь, которого лишь немного сдерживало иссохшее существо, обитающее внутри брони.
- Все уже закончилось— Оставить тебя в живых или убить сейчас? – спросил онНе знаю, размышляячто принесёт больше вреда, не пришли ли они слишком поздно - территория выглядела опустошенной— задумчиво произнес предатель.
- Возможно, - ответил Джон. – Хотя это место имеет сотни километров в поперечнике – если сражение ещё идет, то в центреБазилио рассмеялся и тут же пожалел об этом.
Огромные стены дыма высотой с километр висели в воздухе над зубчатыми силуэтами, неуклонно поднимаясь в атмосферу, откуда их растянет по всему земному шару— Я не важен. Едва способен поднять лазружьё. Олл не был специалистом в терраформировании, но он не мог представитьНо я могу рассказать тебе то, что планета когдазнаю. Или создать кое-либо сможет оправиться от загрязнений такого масштаба. Будь то победа или поражение, но Терра никогда больше не сможет наслаждаться чистым небом, полагал ончто для тебя.
– Как скоро мы достигнем периметра? – спросил ОллПовелитель Ночи резко усмехнулся — будто лязгнула сталь.
Джон взглянул на сканеры— Ты обманываешь сам себя. Всё дело в тебе. В том, кем ты можешь стать.
– Еще несколько часовВнезапно Фо осознал, что монстр действительно не определился. Его сдерживала лишь собственная нерешительность: одного взмаха длинных когтей хватило бы, чтобы прикончить Базилио, но чудовище стояло неподвижно.
– Отлично. Я подготовлю остальныхПотом оно жутким рывком выдернуло клинок из плоти Фо, и следом брызнули длинные струйки крови.
Он спустился в трюм— Хватит. Зибес и Кэтт спали, свесив головы, пока лихтер преодолевал нарастающую турбулентностьТы должен умереть. Актейя казалась погружённой в некий медитативный транс. Лидва методично начищал оружие, разложенное по частям на коленяхТак будет безопаснее.
Оллу нечем было заняться. Он проверил свой лазпистолет. Вспоминал все путешествияМонстр напрягся, проделанные для тогоготовясь опустить коготь, чтобы оказаться здесьа Базилио, и чувствовалзажмурившись, что всё ещё не готов. Первоочередная задача солдата – понять цель. Ясно понять. Знатьумудрился свернуться в клубок, что нужно сделать. Но здесь всё сводилось к путешествию. Просто добраться кудакак будто такая поза могла хоть как-то целым и невредимым, и всё станет яснозащитить его от удара.
– Все сводится к тебеОткрыв глаза, я полагаюФо успел увидеть, – сказал Оллкак сражается его мучитель, неистово размахивая когтями. Тот схватился в ближнем бою с чем-то гораздо более страшным и могучим: поединок выглядел до боли неравным. Сверкнуло копьё, потрескивая разрядами золотисто-серебряной энергии, и Повелитель Ночи свалился за край шпиля, почти комично кувыркаясь на лету. Раздался крик, всего один — тонкий, сдавленный, стремительно отдаляющийся.
Альфарий пожал плечами – лишь мимолетное движение массивных наплечниковНад головой бушевала буря. Далеко внизу полыхал город. Падать предстояло больше километра. Даже космодесантник не встанет после такого.
– Актейя сказала, что ты знаешь способ проникнуть внутрь, – продолжил Олл. – И мы верим ей, не имея никаких доказательств, Осталось просто потомуразобраться с тем, что ничего лучшего нетдругим.
Актейя подняла голову при упоминании своего имени— Господин кустодий, — прохрипел Фо, страдая от всех ранений сразу. — Что же, возвращаемся в Чернокаменную.
- Он здесь не один, - сказала онаВальдор пристально посмотрел на него сверху вниз. – Десятки его братьев размещены Тёмная маслянистая кровь на Терре, в катакомбах, готовые к пробуждениюкопье Константина ещё не высохла.
- С какой целью? – спросил Олл— Нет, — сказал он.
- Цели многочисленны— Значит, - ответил Альфарий. – На данный момент их единственная цель – помочь намты пришёл убить меня, — покорно заключил Базилио.
Олл скептически посмотрел на него— Нет.
Альфарий кивнул— Так ты хочешь уничтожить оружие, — произнёс Фо, встревоженный мрачным, непоколебимым молчанием своего тюремщика. — Амон сообщил тебе, на что оно способно. В этом дело? Просто скажи мне!
- У пилота есть координаты— Ты пойдёшь со мной, — ответил ему Вальдор. Если он сможет доставить нас достаточно близко— Под мою охрану, я смогу провести вас оставшуюся часть путиа не в Чернокаменную.
Олл иронично рассмеялсяГенерал-капитан подхватил Базилио так же легко, как и космодесантник-предатель, и лишь немногим более бережно. Затем они двинулись в путь с вершины шпиля, совершая головокружительные скачки по балкам и опорам.
Актейя не улыбаласьОни достигли уровня земли, где стояла невыносимая жара, а воздух почти удушал. Вальдор помедлил всего мгновение, пытаясь сориентироваться. Фо воспользовался этой возможностью — вероятно, последней перед рывком обратно, к центру Дворца.
- Всё дело во времени— Ну и какая мне разница, - сказала она холодноа? — потребовал он объяснений, скорее для видимости извиваясь в хватке своего похитителя. – Если бы мы прибыли раньше— Тюрьма есть тюрьма, когда оборона ещё не была прорвана – это было бы невозможно. Позже – и всё будет кончено. Это как найти золотую середину.так ли?
- Я знаю— Не совсем, - улыбнулась Актейя— голос Вальдора звучал сильно и глубоко, в нём жило сверхъестественное спокойствие. — Ведь Башня подчиняется непосредственно мне. Как и ты отныне, преступник.
Кэтт проснулась. А чуть позже и Зибес. Все были в сборе, вся команда была готова к действиям. Оллу Полированные линзы даже не нужно было отдавать приказы – они сами снаряжались и делали то, что должны были делать. Так или иначе, их хаотичные странствия подходили к концу, как и галактика вокруг них распадалась на частимерцали.
- Ты в порядке? - спросил Олл у Кэтт— Я приложил немало усилий, чтобы найти тебя, — добавил Константин. По мере приближения псайкер чувствовала себя всё хуже и хуже— Так что лучше бы твоё хваленое оружие того стоило.
Она кивнула, не встречаясь с ним взглядом, и начала готовиться. Зибес последовал её примеру. Лидва закончил работу, ловко собрав свой архаичный болтер. Никто не разговаривал. Единственным звуком был гул двигателей лихтера.
Олл защелкнул свой шлем, застегнул бронежилетЛихтер не обладал хорошим вооружением. После этого он долгое время провёлОн имел одну маломощную лазпушку, прислонившись спиной к подрагивающей стенке трюматорчащую из-под угловатой носовой части, пытаясь расслабиться, но безуспешно. Он был напряжён до пределаи тонкие броневые листы по бортам. Стоило закрыть глазаДвигатели отличались приличной мощностью, и ему виделись кошмарыа само судно неплохо маневрировало для своих размеров, а с открытыми глазами их было ещё больше. Поэтому первый удар был почти облегчениемно на этом всё.
Над головой замигал предупреждающий люменОлл размышлял об этом, пока они преодолевали километры пути. Палуба качнуласьБольшую часть времени он проводил в кабине вместе с Джоном, а затем содрогнулась ещё сильнеенаблюдая, как под ними проплывает выжженная земля. Куда ни посмотри, везде только разрушения. Города, в том числе такие огромные, когда по лихтеру ударило что-то ещёне уступали столицам любой другой планеты, превратились в медленно остывающие кострища. Олл услышалОзёра и водохранилища, лишь недавно воссозданные в рамках великой программы по восстановлению экосистемы Терры, как завыли двигателимедленно испарялись. Огромные участки сельскохозяйственных угодий пылали, и лихтер сильно накренился вправоих террасы медленно горели в пламени, когда Джон начал делать маневры уклоненияподдерживаемом химикатами.
УбиватьПока тянулись часы однообразного полёта, убиватьнебо всё заметнее темнело и наливалось краснотой. Некогда чистое Гималазийское плато преобразилось в сумеречное царство смога и пламени, убиватьи над его выжженной землёй постоянно висели низкие тучи. С каждым преодолённым километром непрерывно усиливались кровавые отблески орбитальных бомбардировок, пока световой ореол не заполыхал по всему горизонту, отбрасывая длинные тени на опустошённый, разорённый пейзаж. Ветвистые янтарные молнии метались под пеленой облаков, ненадолго озаряя первые зубчатые вершины почерневших шпилей.
Возможно, когда— Вот как-то были другие мыслитак, — просто отметил Джон, другие чувства. Трудно вспомнитькогда на экранах выросло увеличенное изображение башен Внешнего дворца.
Он помнил своё имя – Кхарн. Помнил, где родился – здесь, на Терре. Итак, он снова дома, на земле, которая взрастила его, хотя теперь она выглядела несколько иначеОлл смотрел, как и все завоеванные им миры – пустыня, в которой место лишь для осколков костей и жалобного воя призраков. Он моргал и видел это место таким, каким оно станет очень скоро – огромные медные троны на месте городов, горы черепов, небеса из жидкого огня. Барьер был так тонок. Ещё несколько убийств, чтобы немного подтолкнуть, и он рухнет окончательноони приближаются.
Так где же был Ангрон, когда победа была почти в руках? Где был генетический отец Кхарна, которого он так долго ублажал, успокаивал и пытался образумить— Уже всё кончено? Почему примархи— спросил Перссон, эти ссорящиеся братьяразмышляя, которые привели в действие эту затянувшуюся войну, вдруг пропали из виду, будто им стало стыдно за свое содеянное? не прибыли ли они слишком поздно: территория выглядела опустошённой.
«Впал в безумие»— Возможно, – так говорили об Ангроне— ответил Джон. Поглощен бесконечной яростью, которая всегда была его роком. Он больше ни с кем не перемолвился ни единым словом. Примарх поднялся до немыслимых высот, став силой разрушения, подобной которой галактика никогда не видела прежде— Хотя это место раскинулось на сотни километров. Теперь его гнев стал почти ритуаломЕсли сражение ещё идет, вне времени, чем-то, что будет повторяться вечно. Он был способен на всё, что только возможно... кроме разума. Он потерял то самое, что отличало людей от животныхв центре.
УбиватьВ воздухе над зубчатыми силуэтами висели колоссальные стены дыма высотой в несколько километров: они неуклонно поднимались в атмосферу, убиватьоткуда их растянет по всему земному шару. Олл не разбирался в терраформировании, но просто не мог представить, как планета когда-либо сможет оправиться от загрязнений такого масштаба. Перссон решил, что, кто бы ни победил, Тронный мир уже никогда больше не будет наслаждаться чистым небом.
Жалел ли Кхарн о переменах? Хотел ли он, самый верный из всех сыновей Ангрона, чтобы всё сложилось по-другому— Сколько лететь до периметра? Возможно. Вот только он никогда не знал своего господина не покалеченным. Он не видел его во времена его юности, до того, как ему вживили Гвозди, и потому отдал свою преданность падшему ангелу. А потом, когда Кхарну дали такое же плохое лекарство, как и его господину, оказалось, что проще всего смыть все сомнения свежей кровью. Когда он убивал мужчину, женщину, ребенка, когда гасил хрупкое пламя жизни, отнимал шанс на дальнейшее развитие, шанс на счастье и печаль, на эгоистичность и безнравственность, святость или интеллект, в этот единственный миг мучения прекращались. Всего лишь фрагмент, капля покоя в море ярости. Но вместе с тем в этом мимолетном проблеске здравомыслия можно было вспомнить всё, чем — спросил он когда-то был. Вспомнить как говорить, смеяться, даже сострадать. И тогда приходится начинать всё сначала – следующая жертва, новый вызов, потому что это знание было лучше любого подстрекателя.
УбиватьДжон взглянул на сканеры.
Эти охотничьи угодья были самыми богатыми из всех, что когда-либо ему попадались. Его цепной топор напитался кровью смертных и вознесённых. Кто-то бежал от него, кто-то противостоял. Одни бросали ему крики ненависти, другие плакали от страха. Не имело значения, как они все умерли, важно было только то, что они умерли. Счетчик убийств продолжал крутиться – единственный надежный показатель его достижений— Ещё пару часов.
Он отдавал себе отчёт в том, что вокруг него движутся тела— Отлично. По смраду меди, исходившего от них, он определил, что они принадлежат его собственному Легиону. Их потрёпанные потускневшие доспехи теперь были такими же черными, как и любая другая поверхность в этом опустошенном мире, и только кровь убитых заливала их. Он не помнил имён, ни одного. Возможно, он даже убил кого-то из своих боевых братьев во время самых страшных приступов безудержной резни, но даже если и так, то никто, похоже, не держал на него злаЯ подготовлю остальных.
Вместе они выскочили на старый разрушенный виадукОлл спустился в трюм. Зибес и Кэтт спали, хотя их головы мотались, который тянулся прямо в сердце остатков Империума Человечествапока лихтер боролся с нарастающей турбулентностью. ГосударствоАктея, некогда простиравшееся до самых звездпохоже, теперь сузилось до нескольких квадратных километров распадающегося поместьяпогрузилась в некий медитативный транс. Лидва методично начищал детали оружия, которое вскоре должно было быть разрушено и переделано во что-то более подходящее для триумфа Великого Богаразложенные у него на коленях.
У Черного Меча было много воинов— Полагаю, целая армиятеперь всё зависит от тебя, так же как у Кхарна. Но это не имело значения – они были лишь для того, чтобы ничто другое не отвлекало двух великих воинов— произнёс Олл.
На секунду Кхарн остановил свой стремительный бег и наблюдал. Он виделАльфарий пожал плечами — точнее, как Черный Меч сделал знак своим бойцам продолжать движение, призывая их и дальше к сопротивлению. Несмотря на шквальный огонь они всё равно шли вперед, стойко и решительно. Кхарн почувствовал, как в памяти всколыхнулось старое, давно забытое воспоминание о воинском. Вспомнилась яма, противники, дружеский смех, отдающий эхом под высокими сводами над головойслегка шевельнул массивными наплечниками.
Воспоминание длилось недолго— Актея сказала, что ты знаешь способ проникнуть внутрь, — продолжил Перссон. Из всех он выделил того— И мы верим ей безо всяких доказательств — просто потому, за кем пришёл – Черного Мечачто лучших вариантов нет.
– МойВедьма подняла голову, – невнятно пробормотал он, указав на него своим залитым кровью топоромуслышав своё имя.
Остальные — Он здесь не возражалиодин, — проговорила Актея. Тут хватит — Десятки его братьев размещены на всех, и они ещё понимали, что значит подчиняться. Это был Кхарн Преданный, Кхарн Верный, единственная душа, способная удержать легион вместе ещё немного, пока их генетический отец был охвачен безудержным желанием убивать. Гончие войны, они снова бежалиТерре, вниз по склону навстречу врагу, без всякой тактики, без какой-либо цели в перспективекатакомбах, кроме одной единственной, которая удерживала их в шаге от полного крахаготовые к пробуждению.
Убивать, убивать, убивать— С какой целью? — спросил Олл.
<br />— Целей много, — ответил Альфарий. — Пока что их единственная задача — помочь нам.
==ДВАДЦАТЬ==Перссон скептически посмотрел на него.
'''Достаточно близко'''Космодесантник кивнул.
'''Контракт Одиссея'''— У пилота есть координаты. Если он сумеет сесть достаточно близко, я проведу вас до конца пути.
'''Трясина'''Олл иронично рассмеялся.
Оставайся сдержанным, помни о правилах, ограничивай погружение в путьАктея не улыбалась.
Так всегда проповедовал Есугэй— Суть в выборе верного момента, даже в разгар самой страшной и кровавой битвы— холодно сказала она. Потерять себя – вот в чем была опасность— Если бы мы прибыли раньше, когда оборону ещё не прорвали, у нас ничего бы не вышло. Любой колдун из захолустья мог сойти с ума, зачерпнув слишком глубоко из колодца силыЕсли бы позже — всё уже было бы кончено. Подобная практика могла принести минутную славу, но за неё всегда приходилось расплачиваться в дальнейшемЭто как найти золотую середину.
Свидетельства этого безрассудства были сейчас повсюду вокруг Наранбаатара. Он шел по колено в жидкой грязи— Занятный выбор слов, сверкая нимбом белого золота— заметил Олл, рассыпая посохом грозовые вспышкипроверяя батарею питания лазпистолета. С обоих флангов кэшик пробивал себе путь вглубь вражеских рядов. Каган— Ты знай, как всегда, был в авангарде, и мало кто долго продержался против его безупречного мастерства владения мечом. Грохочущие эскадроны бронетехники с трудом поспевали следомбудь у меня планы получше, хотя их мощные пушки и были очень кстатинад твоим я бы даже думать не стал.
Галереи и помещения— Я знаю, среди которых шло сражение, оказались поистине колоссальными – сборочные цеха, сухие доки и подъёмные шахты были настолько огромны, что производили впечатление почти торжественного величия. Теперь их заболоченные поверхности кишели десятками тысяч бойцов, от чего внутреннее пространство звенело от какофонии массового огня. Сотни танков с грохотом выходили на дистанцию выстрела, оглушительные раскаты орудий и непрекращающийся рык двигателей заставляли палубы содрогаться— улыбнулась Актея.
Каждый дюйм пути впереди был заполнен носителями порчиМеж тем проснулась Кэтт, а чуть позже и Зибес. Самыми многочисленными были космодесантники-предатели, продвигающиеся тесным строем, среди которого плясали искры коронных разрядов, но рядом с ними шли ужасы куда большие – могучие дредноуты, превращенные Вся команда в неестественные слияния органического и механическогосборе, а также все готовы действовать. Перссону не требовалось отдавать приказы — его спутники сами якша, более могущественные снаряжались и злобные, чем теделали то, что встречались до сих порследовало. Они выпрыгивали из черно-зеленой тьмы и ковылялиТак или иначе, вырывались из каждой тениих хаотичные странствия подходили к концу, скалясь и гримасничая в некой чудовищной пародии пока Галактика вокруг них распадалась на радость смертныхчасти.
Эти твари устремились прямо на задын арга, как мотыльки на пламя, зная об опасности, но привлеченные перспективой полакомиться более сочной душой— Ты в порядке? — спросил Олл у Кэтт. Напускные ухмылки и дурачества были лишь искажением их настоящего вида – оскаленные рты были усеяны острыми зубами, а раздутые животы полны ядов. Каждый космодесантник-предатель, с которым теперь приходилось сталкиваться, был пронизан порчей варпа, превращавшей их в жалкие копии тех стойких воиновЧем ближе они подлетали к цели, которыми они были когда-тотем хуже чувствовала себя псайкер.
НесомненноОна кивнула, это не могло не повергнуть их глядя ему в ужас. Навернякаглаза, какая-то их часть должно быть кричала от ужаса при виде того, во что они превратились. Конечно, это сделало их могущественными. Поставило их за гранью возможного – Наранбаатару приходилось вступать в многочисленные схватки, в которых превосходящие численностью подразделения Белых Шрамов просто не могли сломить вражеские формирования. Так что, возможно, данной противнику силы было достаточнои начала готовиться. Продвижение замедлилось по всему полю бояЗибес последовал её примеру. По сообщениям, Ганзориг уже был внутри периметраЛидва закончил работу, но за подавление внешней обороны заплатил высокую ценуловко собрав свой архаичный болтер. Цинь ФайВсе молчали, пытаясь сохранить темп наступления, сражался против сосредоточения сил вдоль южных стен. Задуманного соединения фронтов так и не произошло, от чего штурм дал трещину, и оставил уязвимые места по всей линии атакитишину нарушал только гул двигателей лихтера.
С самого начала было понятноПерссон натянул каску, что преодоление укреплённых внешних стен космопорта будет самой легкой частью плана – специализация орду заключалась именно в таких ударных атакахзастегнул бронежилет. После этого он долгое время просто сидел, прислонившись к подрагивающей стенке трюма, да и Пертурабо как всегда обстоятельно провёл работу по разносу оборонительной архитектурыпытался расслабиться, но безуспешно. Теперь им предстояло пройти эшелонированную оборону, бесконечные серии выматывающих перестрелок, чтобы зачистить помещение за помещениемОн был напряжён до предела. Даже Янтарному фронтуЕсли Олл закрывал глаза, которому посчастливилось иметь в составе одних из величайших воинов орду, оказалось нелегко. Гвардейцы Смерти могли выдерживать огромный напорему виделись кошмары, а потом собраться и ударить в ответ. У них могла быть замедлена реакция, если держал их души угаслиоткрытыми, но они всё то воображал ещё обладали достаточным интеллектом и были полны невероятной решимостибольше ужасов. Поэтому, пробираясь сквозь потоки входящего огнякогда в лихтер попали первый раз, который должен был превратить их в облака керамитовых осколковон почти испытал облегчение.
Мимо Наранбаатара в боевом порядке с рёвом пронеслись «Малкадоры» Терранского Бронетанкового и, вздымая волны ила, бросились на прорывНад головой замигал тревожный люмен. Их боевые пушки поочередно гремелиПалуба качнулась, равняя с землей высокое заграждение из металлических конструкцийзатем содрогнулась сильнее, за которым накрепко окопался батальон Гвардии Смертикогда по корпусу ударило что-то ещё. Противник огрызался в ответ химическими и фосфексными снарядами. От их взрывов и без того загрязнённый воздух становился удушливым и разреженнымОлл услышал, превращаясь в ядовитый бульонкак завыли двигатели, который разъедал каждое сочленение брони и фильтры токсиновмашина сильно накренилась на правый борт: Джон начал выполнять маневры уклонения.
Следом за танками хлынула пехота Белых Шрамов— Народ, стреляя из болт-пистолетовпо местам, и держалась поблизости к технике, чтобы не дать предателям приблизиться к ней. С высоты галерей хлестал огонь лазпушек, прогрызая тучные бока пораженных чумой корпусов вражеских танков— громко предупредил он всех. Вслед за залпами заревела эскадрилья реактивных байков, подвесные болтеры которых изрыгали огонь— Мы на подлёте.
Всё продвигалось слишком медленно. Дальний конец галереи находился в восьмистах метрах''Убивать, теряясь в токсичных облаках, и на всем её протяжении располагались усиленные оборонительные редуты. При таком темпе сражения может потребоваться несколько днейубивать, чтобы добраться до самого концаубивать.''
Наранбаатар оторвался от поверхностиВозможно, его доспехи окружал сноп колдовского света. Он взмыл вверх, ощущая свист и вой снарядов вокруг себя. В его поле зрения оказалась знакомая смесь наложений тактических расчетов и предвидений, смешение проекций и предсказаний, которые накладывались друг на друга. Вдалеке, под прикрытием тяжеловооруженных отрядов предателей в терминаторских доспехах, Наранбаатар увидел диковинную конструкцию, прокладывающую себе путь вперед. Это была некая разновидность шагателя на четырёх ногах, гигантская военная машина из обычных выпуклых пластин адамантия и керамита, вот только обтянутая бледнокогда-серой плотью и увитая кольцами полупрозрачных трубок. По её огрубевшей поверхности пульсировала безошибочно узнаваемая аура демонического существа. На массивных кулаках были закреплены пушки, а согнутая спина усеяна ракетными установками. Существо, приближаясь, ревело от боли и ярости. Какой бы разум ни оставался внутри то для негосуществовали другие мысли, оно пребывало в страхе и смятении, побуждаемое к бою теми, кто его окружалдругие понятия. Под его мясистым брюхом размещались огромные топливные мешки, которые, похоже, питали реакторное ядро, сросшееся с демоном. Если оно сможет подобраться на близкое расстояние, то посеет хаосТрудно вспомнить.
Наранбаатар закружился Он не забыл своё имя — Кхарн. Помнил, где родился — здесь, на Терре. Значит, он снова дома, на местеземле, которая взрастила его, хотя теперь она выглядела несколько иначе, подобно всем планетам, завоёванным им, — как пустошь, набирая скорость где есть место лишь для осколков костей и вытянув посох горизонтальностенающих призраков. Штормовой ветер усилилсяСтоило ему моргнуть, и он видел вокруг образы, подхватывая свитки с каллиграфическими письменамикоторые скоро станут осязаемыми: огромные медные троны на месте городов, прикрепленные к его бронегоры черепов, небеса из текучего огня. Барьер уже так тонок. Золотистые глаза побелелиЕщё несколько убийств, сердце заколотилось в бешеном ритмеещё немного костяшек на счётах резни, ладони стали горячимии преграда рухнет окончательно.
Сила покинула тело провидца«Впал в безумие», вырвавшись через череполикий наконечник посоха— так говорили об Ангроне. На мгновение Поглощён неизбывной яростью, изначально предначертанной ему показалось. Теперь уже никто не сумеет поговорить с ним. Примарх поднялся до немыслимых высот, что его разорвет на частистав силой разрушения, и он отправится подобной которой Галактика никогда не видела прежде. Его гнев переродился в плавание вместе с кинетической энергиейнечто вроде ритуала, неподвластного времени, но он боролся за в то, чтобы удержаться на местечто будет повторяться вечно. Теперь ему подвластно всё и вся... кроме разума. Он потерял то самое, зависнув высоко над полем боячто отличает людей от животных.
Вызванный Наранбаатаром варп-болт в виде извивающейся сферы чистого уничтожения пронесся прямо над толпой и ударил боевую машину в мясистую нижнюю часть. Демонический двигатель мгновенно взревел, глухо завывая''Убивать, прежде чем ворвавшаяся в него смерть достигла его раскачивающихся топливных резервуаровубивать.''
Взрыв сотряс всю галереюЖалел ли Кхарн о переменах? Хотел ли он, самый верный среди сынов Ангрона, чтобы всё сложилось иначе? Возможно. Вот только его господина покалечили ещё до их первой встречи. Кхарн не видел примарха во времена его юности, до того, как ему вживили Гвозди, уничтожив демоническую машину и сбив с ног сотни солдат поддержкипотому присягнул на верность падшему ангелу. Артиллерийские орудия раскидалоА потом, танки врезались друг в друга. Мощная ударная волна вырвалась наружукогда Кхарну дали такое же дурное лекарство, выплескивая химикатыкак и его повелителю, которые расчищали за собой волнистую поверхность огромного кратераоказалось, образовавшегося от взрывачто любые сомнения проще всего смывать свежей кровью. ВсёКогда он убивал мужчину, женщину, ребенка — когда гасил хрупкое пламя жизни, отнимал все шансы на что попадали разлетающиеся химикаты, вспыхивало неестественным пламенемдальнейшее развитие, на счастье и вскоре космодесантники-предателипечаль, ослепшие и горящиена эгоистичность или порочность, стали натыкаться друг на другасвятость или гениальность, — только в тот миг прекращались мучения. Всего лишь доля мгновения, что повергло их строго дисциплинированное наступление капелька покоя в безбрежном океане ярости. И всё же в замешательствотом мимолётном проблеске здравомыслия ему удавалось целиком вспомнить себя прежнего. Находящиеся с Легионом подразделения разразились одобрительными крикамиВспомнить, и Белые Шрамы стали развивать преимуществокак он беседовал, смеялся, даже сострадал. Терранский Бронетанковый не отставал и всеми имеющимися орудиями обрушил шквальный огонь на только И тогда приходится начинать всё сначала, искать следующую жертву, нового противника, потому что открывшуюся брешьэто жажда знания — самый неумолимый погонщик.
Наранбаатар успел отступить, пока по нему не открыли ответный огонь, и опустился на землю, испытывая лёгкое головокружение и тяжело дыша. Вызов силы становился тем труднее, чем глубже они заходили. Он не увидел того, насколько успешно Легиону удавалось использовать полученное преимущество. Он опустился на колени, стараясь не потерять сознание и понимая, что и без того опасно перегружен. Над ним поднимались зловонные испарения, цепляясь за его конечности. Он сжал посох двумя руками – ему нужно было время, совсем немного, а потом снова в бой. Демоны уже подбирались ближе, привлечённые его силой. Он ощутил быстрое движение вокруг себя – воины Легиона спешили воспользоваться передышкой''Убивать.''
Хан протянул руку Вместе они выскочили на старый разрушенный виадук, который тянулся прямо в сердце крошечных остатков Империума Человечества. Государство, некогда простиравшееся среди звезд, теперь сузилось до нескольких квадратных километров разваливающейся застройки, которые вскоре будут разрушены и преображены во что-то более подходящее для поддержкитриумфа Великого бога.
- Ты чтишь свое призваниеНо сейчас Кхарна не волновало ничто из этого. Он посмотрел вдаль сквозь мрак и туман, - сказал он. – Это был мощный удара дисплей его шлема устилал ночь ненужными кружевами рун и меток.
Наранбаатар попытался очистить головуОн увидел воина, который возвышался среди других бойцов на конечной площадке виадука, облачённый в доспехи такие же чёрные, как и у самого Кхарна, и вытаскивал клинок из тела убитого противника. Его тело уже восстанавливалосьЛегионер не делал вычурных жестов, разум должен был быстро последовать за ним. Он не видел никаких следов Намаи издавал триумфальных возгласов — он действовал практично, совершая лишь то, что требовалось, и кэшика – неужели они ушли вперед?всё же его расчётливые, экономные движения выглядели искусными.
- Чем могу служить? – спросил онЧёрного Меча, как и Кхарна, сопровождало много воинов, целая армия. Но никто из других бойцов не имел значения — они просто не позволяли никому вмешаться в схватку этих двоих.
Хан посмотрел на битвуНа секунду прервав стремительный бег, Кхарн понаблюдал за противником. По лезвию его дао стекала густая слизьОн увидел, доспехи были покрыты запёкшейся кровью. Впереди и вокруг как Чёрный Меч жестами командует своим воинам двигаться дальше, пробуждает в них его Легион шёл на врага, взмахивая клинками и издавая древние боевые кличивсё большую неукротимость. Они отдавали свои жизни за каждый метр захваченной земли. Но Даже под шквальным огнём они всё равно бросались шли вперёд без сомнений , стойко и колебанийрешительно. Тогда в памяти Кхарна всколыхнулись старые, давно забытые картины ратного товарищества. Ему вспомнились бойцовая яма, противники, братский смех, отдающийся эхом под высокими сводами.
- Я и так много попросилВоспоминание длилось недолго. Из всех неприятелей Кхарн выделил того, - тихо произнёс Ханза кем пришёл, — Чёрного Меча.
- — Мой господин? – спросил Наранбаатар, неуверенный— невнятно пробормотал он, правильно ли он расслышалуказав на воина залитым кровью топором.
Наранбаатар сделал длинный вдох. Его чувства затуманивали самые разнообразные варп-призраки, которые набрасывались на него''Убивать, возвещая криком о своем присутствииубивать, каждое брошенное ими слово было полно скверныубивать.''
Он сосредоточился. В его сознании всплыло строение космопорта – вершина из порченного камня и стали. Здесь внутри на ней было трудно сфокусироваться – от её без всяких примесей ужаса сетчатку глаз пронзила боль. Паутины варп-энергии пульсировали и мерцали на её темных очертаниях массой зеленоватых клеток и опухолей, как болезнь в теле. На мгновение от этого изобилия закружилась голова, Наранбаатар с трудом мог определить, какие предвидения из какого места исходят. Он заставил себя работать усерднее, отсеивая посторонние отголоски.
И тут картинка сложилась. Ошибки быть не могло. Вот он источник, где зародилось отчаяние, линза, через которую просачивается ещё большее разложение. Оно не скрывало себя. Может быть просто не могло, возможно, мощь такого масштаба была сродни мощи Императора – бьющей через край, переполняющей, которую невозможно скрыть. Даже наблюдать за ней издалека было жутко. Она представляла собой полную противоположность Пути Небес. Это были излишества за гранью разумного, добровольное утопление в силе, отказ от всякого человеческого контроля.===Глава двадцатая===
Наранбаатар прогнал видения. Грохот битвы вернулся, заполнив пространство вокруг него. Он зафиксировал взгляд на драконьем шлеме, словно это могло удержать его от полного высвобождения.
- Да, - ответил он.Достаточно близко
Хан кивнул. Договор Одиссея
- Значит, он хочет этого так же сильно, как и я.Трясина
- Но Ганзориг ещё слишком далеко. Мы пока не можем дать тебе... – возразил Нарабаатар.
- Время истекает. Достаточно ли ты силен? – спросил ХанСоблюдай сдержанность, помни о правилах, ограничивай погружение в Путь.
И что на это ответить? Напряжение может убить его ещё до тогоТак всегда учил Есугэй, как он выполнит заданиедаже в разгар самой страшной и кровопролитной битвы. Что ещё важнееОпасность в том, оно может убить его господиначто ты можешь потерять себя. Но время работало против нихЛюбой сельский колдун рискует сойти с ума, пока воины гибли в охваченных чумой залах Львиных Вратзачерпнув слишком глубоко из колодца силы. В этом месте и Подобные методы приносили минутную славу, но за неё всегда приходилось расплачиваться в это время был только один ответдальнейшем.
- '''''В мифе этого мира'''''Эти твари пробирались прямо к грозовому пророку, как мотыльки, привлечённые пламенем: они сознавали опасность, - ответил Остатокно им очень хотелось полакомиться более сочной душой. '''''– Забытом большинством душ этой эпохиНапускные ухмылки и дурачества лишь искажали их истинную суть — в оскаленных ртах торчали ряды жутких зубов, а раздутые животы полнились ядами. Скоро о нём уже никто не будет помнитьВсех космодесантников-предателей, с которыми теперь сталкивались Шрамы, пронизывала варповая порча, постепенно превращавшая их в бесформенные подобия прежних стойких воинов.'''''
Ярко светило солнцеНесомненно, перерождение ужасало их. Сапфировое мореКто-то из них наверняка кричал от омерзения, спокойное и безмятежноевидя, простиралось во все стороныкакими они стали. На волнах покачивалась одинокая лодка – древнее судно с парусом Конечно, это сделало их могущественными и весламиневообразимо живучими: Наранбаатар уже не считал случаев, когда ему приходилось вмешиваться в схватки, где более многочисленные подразделения Белых Шрамов просто не могли сломить вражеские формирования. Под палящим солнцем команда привязывала к мачте человекаТак что, возможно, враг удовлетворялся полученной силой. ПохожеТак или иначе, он замедлил продвижение Шрамов по всему полю боя. Из комм-сообщений следовало, что Ганьзориг уже внутри периметра, но за подавление внешней обороны он заплатил почти разорительную цену. Цинь Фай испытывал затруднения, стараясь сохранить темп натиска на силы противника, сосредоточенные вдоль южных стен. Задуманного соединения фронтов так и не сопротивлялсяпроизошло, из-за чего штурм разваливался на отдельные операции, и по всей линии соприкосновения возникали уязвимые участки.
- '''''Этот корабль отправится к островуЕщё планируя приступ,''''' - сказал Остаток. '''''- На этом острове обитают существаШрамы понимали, обладающие такой притягательной силойчто пробиться через укреплённые внешние стены космопорта будет легче всего — орду специализировалась на таких внезапных мощных атаках, что ни один смертный не может устоять перед их зовомда и Пертурабо как всегда обстоятельно размолол стационарные огневые позиции. Любому морякуТеперь же им требовалось преодолеть эшелонированную оборону, который приблизится слишком близкопройти бесконечную череду выматывающих перестрелок, суждено разбить свой корабль о скалычтобы зачистить помещения одно за другим. ЧеловекДаже Янтарному фронту, которого ты видишькоторому посчастливилось иметь в составе одних из величайших воинов орду, хочет увидеть их своими глазаминаступление давалось нелегко. Что Гвардейцы Смерти словно бы впитывали громадный урон, а затем разворачивались и так же он может сделать? В данный момент он владеет собойсильно били в ответ. Однако он знаетВозможно, чтоих скорость реакции снизилась, когда достигнет места назначенияа души иссохли, но они всё ещё обладали грозным интеллектом и ошеломительной решимостью. Предатели уверенно шагали через вихри снарядов, которые почему-то уже не будет себе принадлежатьразносили их на облака керамитовых осколков.'''''
Морарг наблюдалМимо Наранбаатара в боевом порядке с рёвом пронеслись «Малкадоры» 1-го Терранского бронетанкового: вздымая волны ила, как члены команды затыкают уши воском они мчались на вражеские ряды. Их боевые пушки поочерёдно гремели, круша высокое заграждение из металлических конструкций, за которым надёжно окопался батальон Гвардейцев Смерти. Противник огрызался, выпуская химические снаряды и фосфексные мины. От их разрывов воздух, и без того загрязнённый, становился удушливым и мутноватым, превращаясь в ядовитое варево, которое разъедало любые токсофильтры и затягивают последние узлысочленения брони.
'''''- Нет, он все ещё отдает приказыНо продвижение всё равно шло слишком медленно. Люди повинуются ему. Пока он ещё владел собойДо дальней стены помещения, он заключил контракттеряющейся в токсичных облаках, который даст ему то, чего он желаетоставалось ещё восемьсот метров, сохранив при этом и себя, и корабль. Он знает свою силу, знает свою слабостьна всём их протяжении располагались усиленные оборонительные редуты. Я бы сказалПри таких темпах потребуется несколько дней резни, это привлекательное качество для капитаначтобы добраться до конца только этого зала.'''''
Видение рассеялосьНаранбаатар поднялся над полом, его доспехи окружила вертящаяся оболочка из колдовского света. Взмывая вверх, он улавливал свист и вой снарядов вокруг себя. С головокружительной скоростью сцена переместилась В его поле зрения, как обычно, смешивались метки тактического дисплея и фантомные образы будущего, складывающиеся в глубокую пустотумозаику прогнозов и предсказаний, на борт самого «Терминус Эст»которые то сливались, то разделялись. Его капитанГрозовой пророк увидел вдали диковинную конструкцию, ещё называющий себя Каласом Тифономчто прокладывала себе путь вперёд под прикрытием подразделений изменников в терминаторских доспехах и с тяжёлым вооружением. Корпус этой гигантской боевой машины, находился какого-то шагателя на мостикечётырех ногах, состоял из обычных выпуклых пластин адамантия и керамита, вот только его обтягивала бледно-серая плоть и обвивали кольца полупрозрачных трубок. Над огрубевшей поверхностью пульсировал и вибрировал ореол безошибочно узнаваемой демонической энергии. На массивных кулаках машины крепились пушки, а неровную спину усеивали зияющие стволы ракетных установок. Палуба сотрясалась На ходу существо ревело от залпов тяжелых орудийболи и ярости. Каждый член экипажа был предельно занятКакой бы разум ни сохранился внутри него, оно пребывало в страданиях и смятении, гонимое в бой теми, кто его окружал. В прицелах были маркеры линкоров противникаПод мясистым брюхом создания размещались огромные кисты — баки с топливом, которые, похоже, питали реакторное ядро, направляющегося в их сторонусросшееся с демоном. Каждый был отмечен знаком Первого ЛегионаЕсли оно подберётся на малую дистанцию, то устроит страшную бойню.
- Это ЗарамундНаранбаатар выставил посох, - сказал Мораргдержа его горизонтально, и закружился на месте, набирая скорость. Усилившийся ураганный ветер принялся трепать свитки с каллиграфическими письменами, привязанные к его броне. Золотистые глаза воина побелели, сердце заколотилось в бешеном ритме, ладони стали горячими.
Остаток Вызванный Наранбаатаром варп-сгусток в изумлении покачал дряблой головойвиде крутящейся сферы, что несла одно лишь уничтожение, промчался над гущей битвы и ударил боевую машину в мясистое подбрюшье. Демонический шагатель мгновенно встал на дыбы и бездумно завыл, но тут вгрызавшийся в него шар-испепелитель добрался до покачивающихся баков с горючим.
'''''- Ты никогда не сомневалсяДетонация, не так ли? Он – первый после примархаполностью уничтожившая порченую машину, сбила с ног сотни бойцов из её отрядов поддержки и сам сотрясла всю галерею. Артиллерийские орудия опрокидывались, танки въезжали друг в друга, скользя по себеполу. Получивший добро действовать по своему усмотрению Ударная волна свирепо ринулась наружу, унося с сыновьями Львасобой разлитые химикаты, и в эпицентре очистилась поверхность громадной воронки, образовавшейся при взрыве. Всё, на что попадали брызги разлетающихся веществ, вспыхивало бурным неестественным пламенем, и вскоре наступавшие космодесантники-предатели, ослепшие и горящие, стали натыкаться друг на друга, хотя он был таким страннымчто привело к замешательству в их чётко выстроенных рядах. КажетсяПодразделения V легиона, находившиеся ближе всего к Наранбаатару, разразились радостными возгласами, и Белые Шрамы стали развивать преимущество. Машины Терранского бронетанкового, он никогда не был серьёзно раненотставая от них, не так ли?'''''повели шквальный обстрел возникшей бреши из всех наличных орудий.
- Не мне судить первого капитанаНаранбаатар поспешно отступил, - ответил Мораргпока по нему не открыли ответный огонь, и опустился на поверхность. У него слегка кружилась голова, и он тяжело дышал: чем глубже заходили Шрамы, тем сложнее ему давался призыв силы. Он не увидел того, насколько эффективно легион развил успех. Грозовой пророк опустился на колени, стараясь не потерять сознание и понимая, что уже опасно перенапрягся. Нечистые испарения окутали его, цепляясь за руки и ноги. Он сжал посох двумя руками — ему требовалось немного отдохнуть, пока в нём снова не возникнет нужда. Демоны уже подбирались ближе, привлечённые его силой. Наранбаатар ощущал, что вокруг него пробегают воины: Шрамы спешили воспользоваться полученной передышкой, их сабатоны шлёпали по грязи.
'''''Кто- Нетто протянул к нему руку в латной перчатке и помог встать. Это право твоего господинаНесколько неуклюже поднявшись на ноги, Наранбаатар взглянул на шлем этого воина и увидел перед собой своего примарха. Только, кажется, он тоже не слишком его осуждал, не правда ли?'''''
В видении война в пустоте разгорелась не на шутку под бесстрастным контролем Тифона. Первый капитан держался уверенно— Каган, зная— выдохнул он, что делаетнеловко кланяясь.
'''''- Он здесь по своим причинам,''''' - прошептал Остаток, подкравшись к командному трону, невидимый для остальных присутствующихХан снова поддержал его. '''''– Теперь ты это видишь? Он не преследует цели Легиона, только свои собственные. Он уже выбрал свой путь. Почему, во имя страданий, ему позволили это сделать?'''''
Морарг позволил себе вспышку раздражения— Могучее свершение. Ты делаешь честь своему ремеслу, — сказал Джагатай.
- Ты задаешь много вопросов, демонНаранбаатар попытался очистить голову. Его тело уже восстанавливалось, - сказал онскоро должен оправиться и разум.Он нигде не видел Намахи и воинов кэшика — неужели те ушли вперёд?
Остаток рассмеялся, затем взглянул на устрашающий профиль первого капитана. И хотя серьёзные изменения ещё только предстояли, только что полученные дары Тифона уже были заметны— Чем могу служить? — спросил грозовой пророк.
'''''- Лишь потомуВеликий Хан окинул взглядом битву. По лезвию его дао стекали густые комки слизи, что это увлекательнодоспехи покрывала запёкшаяся кровь. А вот выВпереди и вокруг них легионеры Кагана бросались на врага, людивращая клинками и издавая древние боевые кличи. Они отдавали жизни за каждый метр захваченной земли, ни разу не задали ни одного вопроса'''''но всё равно устремлялись вперёд без сомнений и колебаний.
- Нас создали такими— Я и так уже попросил слишком много, - сказал Морарг— тихо произнёс Хан.
'''''- На Барбарусе— Мой господин? Или после него?'''''
Прежде чем Морарг успел ответитьНаранбаатару показалось, снова нахлынула волна перемещения, резкий вихрь понёс их сквозь пространство и время, пока они снова не оказались в месте, которое было известно Мораргу слишком хорошочто он неверно расслышал примарха.
- Это Иникс— Мы достаточно близко? — обернувшись к нему, - сказал онспросил Джагатай.— Ты чувствуешь ''его''?
'''''Грозовой пророк сделал глубокий вдох. Его восприятие затуманивали всевозможные варп- После Иникса'''''призраки, шумно возвещая о своём присутствии каждым выкрикнутым словом, - поправил Остаток. – '''''Воссоединение отца полным злобы и сына'''''скверны.
Мортарион стоял на черных песках разрушающегося мираОн сфокусировался, и перед его мысленным взором выросла структура космопорта — исполинской остроконечной скалы из порченого камня и стали. А перед ним – ТифонНаходясь внутри, мало чем отличавшийся Наранбаатар с трудом сосредоточивался на этом образе: от тогоего концентрированной чудовищности сетчатку глаз пронзала боль. Переплетения варп-энергии пульсировали и мерцали в тёмной толще объекта массой зеленоватых клеток и опухолей, каким он был как болезнь в Зарамундетеле. Они выглядели так... плодовито, разве что более хладнокровный и самоуверенныйу грозового пророка на миг закружилась голова: ему едва удавалось соотнести свои предвидения с теми или иными участками порта. Он заставил себя работать усерднее, отсеивать посторонние отголоски.
Тифон поклонилсяИ тогда картина сложилась. Ошибки быть не могло. Вот он, отчего источник, где зародилось отчаяние, линза, через которую просачивается всё более могучее разложение. Сущность не скрывала себя. Возможно, просто не могла — вероятно, могущество таких масштабов имело сходство с мощью Императора. Оно тоже било через край, перехлёстывало, и его повелитель презрительно поморщилсяне удавалось скрыть. Оно ошеломляло даже при наблюдении издалека. Оно во всём противопоставляло себя Пути Небес. Его обладатель бездумно потакал себе, добровольно тонул в этой силе, отрекался от любого контроля над ней, положенного человеку.
- Ни к чему поклоныНаранбаатар изгнал видения. На их место снова ворвались акустические волны, - сказал ему Мортарионнесущие грохот битвы. – Я требую правдыОн смотрел в одну точку на драконьем шлеме, а не почтениясловно это удерживало его связь с реальностью от полного разрыва.
'''''- Правды— Да,''''' - повторил Остаток. – '''''Ты это слышал? Он даже не спрашивает, где тот был! Это всё очень странно'''''— ответил грозовой пророк.
- Я откололся от легиона, - сказал Тифон, - потому что мне нужно было побыть одному для трезвости мыслейХан кивнул.
'''''- Какая дерзость'''''— Значит, - вздохнул Остатокон хочет встречи так же сильно, явно восхищенный. '''''– И всё осталось безнаказанным. Его принимают обратно в Легион без единого слова упрека. Либо твой господин очень великодушен, либо знает больше, чем говорит'''''как и я.
Морарг более пристально присмотрелся к очертаниям Тифона— Но Ганьзориг ещё слишком далеко. Было в них нечто странное, некое трепетание за гранью видимости, словно тысячи крошечных крылышек тревожили воздухМы пока не можем дать тебе. — возразил Нарабаатар.
Остаток подкрался поближе— Время истекает. Хватит ли тебе сил? — спросил Каган.
'''''- О, теперь ты видишь И что на это, не так лиответить? ДумаюВозможно, твой отец увидел это он умрёт от напряжения ещё тогдадо того, как выполнит задание. ПомнишьЧто ещё важнее, он уже разговаривал с одним из наших-за этого может погибнуть его господин. Но время работало против них: воины умирали в изъеденных чумой залах Львиных врат. У него были свои методы, даже если он не решался их использоватьЗдесь и сейчас Наранбаатар мог дать только один ответ.'''''
- Но— Прикажи мне, еслиКаган, — сказал Наранбаатар, готовясь к тому, что неминуемо случится дальше... он знал... – начал Морарг— Я буду настолько силён, насколько того потребует задача.
'''''– То почему позволил этому продолжаться? Действительно. Ребус какой-то.'''''
В следующее мгновение они снова оказались на «Терминус Эст», в самом сердце атаки Роя Разрушителя. Коридоры снова наполнились хриплыми криками и вонью гниющей плоти, кровавые экскременты были разбросаны по палубам. Вернуться назад, даже в условиях видения, было почти невыносимым для Морарга. Эта боль была неподвластна времени, она уносила его во вселенную мучительной боли без конца и края. Но гораздо хуже физических ощущений было осознание того, что они не смогли выдержать это. Это было выше их сил. Они сдались— Где мы сейчас? — спросил Морарг.
- Забери меня '''— ''В одном из мифов этого местамира, - сказал Морарг, повернувшись к Остатку''''' — ответил Остаток. — '''''В нынешнюю эпоху большинство живых душ забыли его. Скоро о нём уже не будет помнить никто.'''''
Морарг поднял голову и увидел Тифа, бредущего по наполненным криками коридорам, в окружении мух, теперь полностью видимых, его раздувало от силы и болезни, пока они не хлынули из каждого отверстия. Он был источником всего этого, инкубатором для Разрушителя, рыча от радости и ужасаКаифа наблюдал, пластины брони раскалывались как моряки затыкают уши воском и исчезали в сгустках кружащей сплошной чернотызатягивают последние узлы.
- ''Он'' сделал это— Но он сдал командование, - — сказал Морарг, не в силах сдержать ненависть, окрасившую его слова.
А в самом сердце «Терминус Эст»— Это Зарамунд, открытый пустоте находился сам Мортарион. Руки были подняты вверх, голова откинута назад. Его лицо отражало такие же страдания, как на Молехе – никакого триумфа, лишь осознание, ужасное осознание— произнёс Морарг.
- Мои кровь и плоть! - взывал он в мольбе к колыхающимся завесам эмпиреев'''''— Но тебя там не было. – Сила моей воли и сила моего духа! Всё это будет твоим, только даруй моим людям освобождение!'''''
И в глубоких обиталищах варпа, в самых темных глубинах царства снов зашевелилось нечто огромное и древнее, оно поднималось сквозь ярусы эмоций, чтобы занять место, которое ему было суждено занять с момента распада первой живой клетки, но, согласно парадоксальным законам этого места-нигде, только после того, как решение было принято смертным— Нет.
- Хватит, - сказал Морарг, не желая быть свидетелем того, что будет дальшеОстаток в изумлении покачал дряблой головой.
Они снова оказались во тьме. Крики стихли— Не мне судить первого капитана, пытки закончились. Морарг тяжело дышал. Чума бурлила в его кровотоке, в гноящейся плоти, в слезящихся глазах. Пути назад не было – случилось то, что случилось— ответил Каифа.
Остаток'''''— Нет. Это право твоего господина. Только, сникнувкажется, терпеливо ждал. Голод снова сделал он тоже не слишком его практически невидимым в темноте.осуждал, да?'''''
- Тиф привел РазрушителяМорарг позволил себе вспыхнуть от раздражения.
'''''- Да— Ты задаёшь много вопросов, привелдемон! — сказал он.'''''
- Мортарион принес нам освобождениеРассмеявшись, Остаток взглянул на грозный профиль первого капитана. Хотя более жуткие изменения ещё только предстояли, Тифон уже обладал необузданной притягательной силой.
- Но в этом нет никакого обмана. – — Нас создали такими, — сказал Морарг, подняв глаза на демонаКаифа.
- Но как же тогда? – Прежде чем Морарг успел ответить, снова нахлынула волна перемещения. Буйный вихрь тащил их сквозь пространство и время, пока они не понимал Мораргприбыли в место, которое Каифа знал слишком хорошо.
'''''- Он привязал себя к мачте— Это Иникс, пока мог, как тот моряк. Он никогда бы не смог обречь тебя на страдания, только дать лекарство. Решение было принято, но не тогда, когда ты думаешь. Кризисный момент был на Иниксе, когда твой господин мог убить Тифа, но только сказал: «Я требую правды». В этом и заключалась суть. Силы слушали, и потом всё сложилось так, как и должно было— произнёс он.'''''
- Но я был с ним. Всё это время. Я видел его сомнения – он не знал'''— ''После Иникса, что происходит''''' — поправил Остаток. Никто из нас не знал, – возражал Морарг— '''''Воссоединение отца и сына.'''''
'''''- Ты правМортарион стоял на чёрных песках гибнущего мира. Он не знал. Он никогда не знал: какА перед ним — Тифон, в какое время или каким образом. Ему нужно было только одно откровениепочти такой же, что Тиф был переносчиком. Нужно было лишь его впустить, а затем делать всёкак при Зарамунде, разве что угодно, любым способом, который покажется подходящим – об остальном позаботится богболее хладнокровный и самоуверенный.'''''
Морарг отвернулся от существа. Он чувствовал ложь в этих словах. Демон был порождением лжи, и, опять же, возможно, то, что ему показали, было вполне реальным. О чём думать было хуже всего: что Мортарион был жертвой, или то, что он был преступником? Конец был один и тот жеКалас поклонился, но вот средства, с помощью которых они всё пришли к нему... казалось, будто всё перевернулосьего повелитель лишь презрительно поморщился.
- Зачем рассказывать мне об этом? - пробормотал он— Незачем кланяться и пресмыкаться, — сказал ему Мортарион. — Я ищу правды, а не почтения.
Демон— Я откололся от легиона, прихрамываяпотому что мне требовалось побыть одному ради трезвости мыслей, подошел ближе, его широкие глаза блестели в темноте— произнёс Тифон.
Он хотел ответить, решить всё здесь и сейчас, вернуться к войне и сыграть свою роль. Но не мог. Пока не мог. Потому что не зналОстаток подкрался поближе.
Цель была недосягаема. Во время их быстрого продвижения на какой-то восхитительный момент показалось, что они смогут взять её в срок, но затем сопротивление стало расти, как снежный ком, и теперь путь вперед '''''— То почему не сулил ничегоположил этому конец? И правда, кроме боливот так загадка.'''''
Шибан-ханВ следующее мгновение они снова оказались на ''«Терминус Эст»'', в самой гуще атаки Уничтожающего роя. В коридорах снова зазвучали хриплые крики, как всегдапотянуло вонью гниющей плоти, убивал со всей страстьюна палубах захлюпали кровавые экскременты. Он вёл объединенные братства со стен и истреблял как чемпионов врагаВозвращение в тот момент, так и его пеших солдатдаже в границах видения, вращая своим потрескивающим гуань даооказалось для Морарга почти невыносимым. Белые Шрамы пробивали путь с плацдармов Эта боль, неподвластная времени, уносила его в темное сердце Львиных Вратбескрайнюю вселенную невыносимых мук. ТоНо гораздо хуже физических страданий было знание, принесённое из настоящего, — понимание того, что в итоге они здесь увидели, никого не удивило – они уже достаточно знали о Гвардии Смерти, чтобы предвидеть, до каких глубин они опустятся, и поэтому ужасы были ожидаемы, как и смертоносность войск Мортарионавыдержали. Им не хватило сил. Они сдались.
Шибан держал яростный темп— Забери меня отсюда, используя выделенные ему эскадроны бронетехники— произнёс Морарг, чтобы открыть кратчайшие пути повернувшись к большим орбитальным комплексам. Каждый хан знал схему внутренних помещений в мельчайших подробностях – они неделями изучали картолиты, запоминая каждую шахту лифта и сборочный цех. Скорее всего, они знали даже больше, чем защитники этого места, которые использовали его только как перевалочный пункт. Шибан приказал нанести точечные удары по отдельным элементам конструкции, рискуя обрушить целые секции ради возможности быстро прожечь внутренности. Было захвачено несколько транспортных лифтов, позволяющих перевозить на верхние уровни даже сверхтяжёлую технику. Братства уверенно продвигались по лабиринту деградирующих помещений, прокладывая себе путь в зловонной пустоте, держась близко друг к другу и защищая от ударов противника драгоценные танки, которые своими мощными орудиями расчищали путь дальшеОстатку.
Однако на каждом шагу Шибан осознавал, что к нему прикованы взгляды – На сей раз демон не врага, который его не знал и которого мало заботило, кто он такой, а тех, кого он вёл за собой. Ветераны-чогорийцы сражались, чтобы заслужить его уважение, также стойко, как и ради достижения цели. Терранцы и «свежая кровь» делали то же самое, в особенности те из них, кто мало что знал о специфике далёкого родного мира, и тем более старались доказать, что достойны чести принадлежать Легиону. В каждом их жесте, в каждом опущенном взгляде и почтительном ответе по воксу он слышал одно и то же: «Ты – Тахсир. Ты – Восстановитель»нашёлся с насмешливым ответом.
Торгун бы посмеялся над этим. Старый соперник'''— ''Без этого нельзя, старый враг''''' — вздохнул он, в конце концов искупивший свои ошибки через самопожертвованиесловно охваченный благоговением. — '''''Здесь состоялся великий ритуал. То, тотчто могло изменить вас. После него уже ничто и никто не сумело бы властвовать над вами, с кем Шибан всё еще жаждал поговорить в последний разоднако Мортариону никак не удавалось решиться на то, чтобы загладить свою вину за эту неуместную гордостьподвергнуть вас такому обряду. Вспомни, за эту обидукаким ты видел его на Молехе. Торгун рассмеялся '' Его ''коса никогда больше не коснулась бы, увидев, куда всё зашло: Шибан-хан, наивный и энергичный командир на белых полях сражений Чондакса, рисковавший всем ради одного лишь взгляда на примарха в бою, теперь почитался новым поколением молодых воинов как своего рода тотем души Легионашей его сынов.Никогда!'''''
Шибан не мог защитить их всех. Как бы упорно он ни сражался во главе ихПодняв взгляд, Морарг увидел Тифа, сколько бы ни пытался защитить их который брёл по дрожащим от этого врагавоплей коридорам в окружении мух, теперь уже полностью видимых, и его воины погибали. Новообращенные легионеры бросались на чумных десантниковраздувало от мощи и хворей, они безупречно работали клинками, их пыл был достоин подражания, но они всё равно терпели неудачучто словно бы изливались из каждого отверстия. Шкуры врагов пробивали болт-снарядамиОн, рвали им сухожилия ударами талвараисточник всего этого, осыпали осколочными зарядами и минометными взрывамиинкубатор для Уничтожителя, но они возвращались снова ревел от радости и снова, излучая смертельное уныние бесстрастными зелеными линзами, никогда не жалуясь, не выкрикивая боевых кличей или обвинений, просто существуяужаса, пока его броня раскалывалась и их существование невозможно искоренить так жерастворялась, как и само отчаяниепревращаясь в кружащие сгустки сплошной черноты.
Скорость была лучшим оружием— Это сделал он, а она теперь шла на убыль— сказал Морарг, оставляя Белых Шрамов открытыми для борьбы на истощение. Яростью можно было многого достичь против такого врага, как этот. Гвардейцев Смерти никогда не удавалось разозлить, спровоцировать на безрассудство. Они не велись ни на уловки, ни на диверсии. Казалось, что единственной тактикой оставалась равнопротивоположная готовность терпеть, сражаться с врагом по их собственным правилам, смотреть и в эти пропащие, покрытые слизью глаза и твёрдо стоять на своём до тех пор, пока не потухнут тусклые огни, и приступить к следующему противникуего голос прокрались слабые нотки ненависти.
Головному отряду Шибана было поручено захватить Седьмую Орбитальную Батарею'''— ''Да, одну из более чем сорока крупных наземно-пустотных артиллерийских установок. Эта батарея была первой в пределах досягаемости Янтарного фронта, и Каган хотел, чтобы её взяли быстро. «Возьмите орудия под контроль», - утверждал он, - «и вы сможете заставить флот Воителя снова начать бояться». Шибан просил о чести взять их, понимая, что бункеры будут яростно защищаться''''' — согласился Остаток.— '''''Но кто его впустил?'''''
Теперь он мог видеть сами орудия. В самом конце огромной галереиВидение менялось, крыша которой находилась скользя с палубы на такой высотепалубу, что полностью терялась в скопившихся клубах дыма, Шибан своими глазами увидел первую застывая на сценах из гигантских пушек, каждую высотой почти в полкилометра, их огромные стволы были окружены мини-станцией непрерывной череды ужасов: из амортизаторовраспоротых животов постоянно вываливаются кишки, системы охлаждения реакторавырванные глаза вырастают заново и гноятся, устройств загрузки боеприпасов закалённые в боях мышцы отслаиваются от костей и поршней наведениявлажно шлёпаются на пласталь. Орудия располагались длинными рядамиВ итоге наблюдатели достигли наивысшей точки — храма страданий, задрав морды высоко вверхоткрытого в бездну. Остальной флот завис посреди разноцветной пучины варпа, пронзая защитные экраны слой за слоемего бросало по измерениям или кидало в штиль в неоновых объятиях ада наяву. КазалосьКрики доносились и сюда, что сейчас можно достать рукой до панелей активации они множились и снова нести возмездие перекрывали друг друга, пока не стало понятно: на самом деле они складываются в небесанескончаемый хвалебный гимн.
Однако между Шибаном и его целью стоял ненавистный враг – он наступал сквозь непроглядный туман в большом количествеИ там, на хребте ''«Терминус Эст»'', плотными рядамиоткрытый пустоте, а поддержка удерживала позициистоял сам Мортарион. Они не бросались в нападениеОн стоял, а вместо этого поглощали атаку за атакойвоздев руки и запрокинув голову. Окружающая местность стала их союзником – внутренняя атмосфера космопорта была пропитана ядамиЕго лицо искажали такие же жуткие муки, как на Молехе, — никакого ликования, переходы прогнили и стали коварнылишь осознание, сами стены бормотали колдовские слова наполовину сформировавшихся якшапонимание ужасной сути происходящего.
Оставался только один вариант – продолжать атаку, прямо вдоль длинной галереи, обрушивая на противника волну за волной, сохраняя веру — Мои кровь и плоть! — взывал он в то, что следующая атака обязательно приведёт мольбе к прорывуколышущимся завесам эмпиреев. Чакайя обрушил свою погодную магию на самые густые скопления сверхъестественных явлений, уничтожая их; Имань подстегивал своих воинов проявлять чудеса выносливости; командиры танков выжимали последнее — Сила моей воли и гнали свои подразделения на призраков живых кошмаров; сержанты отрядовмощь моего духа! Всё это будет твоим, как «свежая кровь», так и ветераны, раз за разом поднимались в бой, храбро прорываясь сквозь взрывы фосфекса, нервно-паралитического газа и химического огня только даруй моим людям избавление!
Шибан мчался быстрее И в глубоких обиталищах варпа, в самых быстрых из нихтёмных уголках царства грёз зашевелилось нечто огромное и древнее: оно поднималось сквозь ярусы эмоций и переживаний, кружа в танце разящих ударовчтобы занять место, понимаяпредначертанное ему с момента распада первой живой клетки, что должен быть замечен другимино, потому что если он какимсогласно парадоксальным законам этого не-то образом сможет сломить оборону здесь, то тепространства, кем он командовал, будут продолжать верить, что её можно сломить в другом месте. Ни один его предыдущий бой не имел такого значенияоно обрело соответствующее право лишь после того, как этот – ни на мостике «Бури мечей», когда судьба всего Легиона висела на волоске, ни против развращённых мечников из свиты Фулгрима – потому что этот бой был уже не ради себя, а ради тех, в ком горел огонь, ради тех, кому предстояло остаться в живыхрешение принял смертный.
«Вы из братства Бури»— Хватит, - — сказал он своим воинам накануне первого штурма. – «Когда здесь будет одержана победаМорарг, вас назовут её богами»не желая присутствовать при том, что случилось дальше.
Но сначала придётся выжить. Даже когда Шибан разрубал на части очередного противника— '''''Я согласен, он слышал всё новые крики агонии, в которой умирали его люди''''' — отозвался Остаток. На глазах Шибана двое из «свежей крови» повалили на землю чумного десантника, но тот снова поднялся, стряхнул их обоих с себя и вернулся в бой. Оргиз, дикий и прекрасный воин, был повержен беспощадностью кислотных зарядов, от которых его бесценная броня истлела, как изъеденная молью ткань. Чакайя был сбит с ног злобной силой демонов, воплотивших себя в реальности, а затем он сражался, чтобы не дать себя поглотить заживо, когда они накинулись на него. Стоило только заглохнуть боевому танку «Завоеватель», как его разнесло на части тяжелым оружием Гвардии Смерти, а его экипаж заживо сгорел внутри корпуса— '''''Довольно.'''''
- Каган! – прорычал Шибан, его горло пульсировало от боли, вызванной повторяющими приказами. - Ради Хана!
И теОни снова оказались во мраке. Крики стихли, кто остался в живых, ответили на призыв, сражаясь через боль, пробиваясь сквозь трясину, миазмы и илпытки закончились. Их доспехи почернели и потускнели, клинки затупились и потеряли блеск, болтеры клинило, а патронные камеры пустелиКаифа тяжело дышал. И все же они упрямо шлиЧумные хвори бурлили в его кровотоке, низко опустив головыв гноящейся плоти, ведомые памятью о том, что было и что ещё могло бытьв слезящихся глазах. Теперь они не могли повернуть Пути назаднет — теперь Морарг такой, не могли сделать ничего другого, кроме как идти вперед, через эту надвигающуюся лавину ненависти и безумия, сохраняя на краткий миг осознание того, что значит быть человеком и больше, чем человекомкакой он есть.
Шибан заметил свою следующую цель – гротескную массу из вспученного керамита с трехгранными рогами, торчащими из шлема, покрытого буграми – и перешел в атаку. Когда чудовище повернулось к нему, он увидел, насколько оно было испорчено варпомОстаток терпеливо ждал. В этом комплекте разлагающихся доспехов, облепленных ползающими насекомыми Он выглядел поникшим и лоснящихся обнаженными внутренностями, вновь казался почти ничего от человеческого не могло остаться. Это была не живая душа, а гнусная насмешка над всем родом. В этом истерзанном сознании не осталось ни искры огня живого человека, только пустота и онемение, смирение перед глубокой апатией, которая снимала покров страдания и невидимым в тоже время выгрызала то немногое, что осталось от человека внутритемноте из-за своей смертельной худобы.
«Они убивают нас— Всё произошло так, потому что уже всё потеряли»как нам сказали, - понял Шибан, бросаясь в атаку, крепко держа свою глефу, её расщепляющее поле рычало— произнёс Каифа. – «Так что же мы должны потерять, чтобы быть на равных с ними? Какую жертву мы должны принести, какой боли должны противостоять, чтобы ранить их в ответ?»
<br />'''''— Так и было.'''''
==ДВАДЦАТЬ ОДИН==— Тиф привёл Уничтожителя.
'''Дьяволёнок'''— Мортарион принёс нам избавление.
'''Прозвища'''— Но здесь нет никакого обмана. — Морарг поднял взгляд на демона.
Казалось, она была способна противостоять всем сразу— Но почему?..
А сама она сочетала в себе триаду'''— ''Он привязал себя к мачте, пока мог. Эреб поймал себя Он никогда бы не смог обречь вас на томстрадания, что это открытие его раззадорилотолько дать лекарство. КонечноОн всё же принял решение, но раньше, её было больше чем одна; конечноты считаешь. Переломный момент наступил на Иниксе, когда твой господин мог сразить Тифа, были трюкино произнёс лишь: «Я ищу правды». Вот он, которые она еще не раскрыларешающий миг. Открытие было поразительнымТогда Силы внимали ему, но в то же время и немного волнующимпотом всё сложилось так, как полагалось.'''''
Первоначально, появление спутников Эреба было незаметно, и как правило, сбивало — Но я был с толкуним. Они вспарывали основы материи, когда проникали сквозь неё, разрывали её на части и смешивали со сгустками варпа, которые волокли за собойВсё это время. Они заставляли воздух воспламеняться, поднимали песок в горящие облакаЯ видел его сомнения — он не знал, разбивали глиняную посуду на разлетающиеся осколкичто происходит. Эти существа из костей и сухожилий были невероятно огромными, своими размерами и рёвом они разрывали на части жилище, построенное Никто из камня. Они мерцали и подёргивались, стремясь закрепить свою форму, осыпая руины старого дома осколками камня и щебня. Они развернулись во весь рост, сорвав крышу с лачуги и вырвав навесы, обнажив небо, кроваво-красное от песчаных бурьнас не знал.
Но она росла вместе с ними'''''— Ты прав. Она ни разу Он не дрогнула и знал. Он не пыталась бежать. Она возвышалась параллельно с противоестественными спутниками Эребазнал заранее, её тело увеличивалось и становилось полупрозрачнымкак это случится, чтобы соответствовать их собственному непостоянствукогда или каким образом. Именно тогда можно было впервые мельком увидетьЕму требовалось только одно откровение: переносчиком станет Тиф. Просто впусти его, а затем делай всё, что у неё не одно лицопожелаешь, и не одна пара руклюбым способом, и разные покровы одеяний, которые струились и развевались в нарастающем вихрекоторый покажется подходящим. Об остальном позаботится бог.'''''
Чудовища Эреба с рёвом бросились на неёМорарг отвернулся, разбрызгивая ядовитую слюну почуяв ложь в ночном воздухесловах существа. Птицеподобное существо нанесло удар первымВпрочем, обрушив свой посох с головой змеи. Затем чудовище c головой быка бросилось на нее, размахивая топоромдемон и есть порождение лжи, который загорелся при ударе о землю. Змея скользнула вокруг её лодыжек и, покачиваясь вверх, обвила её вокруг талиивозможно, показанное происходило в то время как труп с пустыми глазами, пошатываясь, шел к ней своим гибельным путёмдействительности. Эти существаКакая мысль мучительнее: та, пропитанные эфиромчто Мортарион — жертва, были одними из самых могущественных аспектов богаили та, когда-либо отвечавших на призыв Эреба. Их кожа блестела от послеродовой слизи эмпиреевчто он — преступник? Конец пути не изменился, раскосые глаза пылали той особой ненавистью к жизнино вот дорога, по которой по-настоящему обладали только онивсе пришли к нему. Они сомкнули клыки, раскрыли когти и переплелись в объятиях друг друга, пока не образовали некий единый совокупный организм.. Казалось, прекрасное выражение редкого единства цели пантеонабудто всё перевернулось.
Но она нанесла им ответный удар. Сама земля поднималась вокруг неё, камень раскалывался на обломки. Закружился песок, ухудшая видимость, едкий, как кислота, сдирая и сжигая плоть. Небо раскалывалось от грома, земля сотрясалась, а над всем этим сияла красная луна. Чудовища обступили её, пытаясь задушить и выпотрошить, а она в ответ обрушила на них все своё искусство и навыки, ничуть не теряя самообладания— Зачем рассказывать мне об этом? — пробормотал он.
Вмешательство Эреба было излишним, он держался в стороне, пока его создания делали свою работу, его единственная функция заключалась в том'''— ''Потому что ты начинал сомневаться, чтобы привести их в этот мир, помочь им переступить порог''''' — ответил Остаток. Он наблюдал за состязанием— '''''Ты уже верил, заворожённый им, чувствуя, как высвобождается глубокое искусство управления силами, о которых он даже не мечталчто твой господин — слепой глупец. Эфир настойчиво тянулся к нему, готовясь заключить всё вокруг в свои невозможные объятия, и его сдерживало лишь Но это неизвестное колдовство, заключенное в этом конкретном месте и в конкретное времяне так. Была Проклял ли эта незнакомая сила силой варпа? Даон тебя или исцелил, должно быть так и было – ведь это не-место было источником всей силы – только она ощущалась... как-то иначе, словно уходила истоками в основы самого физического мира, в колодец, который никогда не иссякал, чьи чёрные воды питали нечто поистине изначальное, укоренившееся и незабываемое. Ах, какая же это ересь! В конце концов, все дороги ведут в эмпиреи, какими бы историями не утешала себя Эрда. Это был самый первый символ веры, из которого проистекало всё остальное, так что лучше ему помнить об этомименно его рука лежала на штурвале.'''''
Именно в этот момент Эреб увиделДемон, чем являются её многочисленные «я»прихрамывая, меняющиеся так быстро, словно анимационные кадры сбились с показа и накладывались друг на другаподошёл ближе. Он видел женщину, вступившую в бой с демонами, ее тёмная кожа была такой же закалённой, как и посох, которым она в яростном гневе вращала вокруг себя, преисполненная величия на пике долгой жизни. Он видел юношу, полного жизни, как свет звезды, и быстрого, как бурлящие воды, тонкие конечности размахивали серпом, сверкающим под кровавой луной. И он видел высохшую старуху, черную, как олива, скрюченную, как корни дерева, которая сковывала всё, что хватали её длинные костлявые пальцы. Все они несли с собой смерть, и все они были ею, стремительно переходя от образа к образу, никогда не останавливаясь на одном, как если бы вечный ход эволюции был нарушен, и она прокручивалась снова и снова, их вызвало к жизни осквернение этого пустынного святилища, места, где прошлое, настоящее и будущее сливались Его широкие глаза блестели в некое безвременьетемноте.
Хлопчатобумажный тоб, который Эреб принял '''— ''Поэтому ты должен или сражаться за платьенего с безграничной преданностью, оказался цельным куском бечёвки''''' — сказал он Мораргу, который обвил Эрду и— '''''или бороться против него всем сердцем. Ты не можешь просто забыть о нём, распадаясьне можешь его жалеть — он твой примарх, образовал защитный кокони его воля определила твою судьбу. Она была невероятно длинной и тянулась до бесконечности''''' — Взгляд существа стал пристальным. — '''''Так что же ты будешь делать, Каифа? Зная всё это, как имена кустодиев, нанесенные на внутренней стороне их доспехов, но если имена знаменовали конец многих жизней, то эта нить символизировала собой одну жизнь, древнюю и переплетенную со всем важным, что когда-либо здесь происходило.ты поступишь теперь?'''''
Эреб попытался вмешаться в это великое противостояние божественных аспектовМорарг снова посмотрел на него. Эмоции боролись внутри него так же бурно, но песчаная буря отбросила как тогда осаждали его назад, обжигая плоть своим воющим натиском. Казалось, что весь кратер разрушается вокруг них хвори на части, его концентрические кольца пошли трещинами и рассыпались, а обломки, подхваченные водоворотом, отправились в полёт вокруг эпицентра. Эреб терял опору, соскальзывая в водоворот из шипящих частицкорабле.
Эрда громко вскрикнула тремя голосамиОн хотел ответить, каждый из которых был в ярости решить всё здесь и испытывал боль. Чудовищасейчас, в вернуться к войне и сыграть свою очередь, также пронзительно завопили, израненные до самого нутра наполненного жгучей ненавистью, силой, которую она обрушила на нихроль. Эреб увидел шатающийся труп, с обнаженных костей которого была содрана рыхлая плотьНо не мог. Его змея была с презрением раздавлена, а быкообразное создание отброшено навершием посохаПока не мог. Мерзкая птица с полупрозрачным оперением всех оттенков чуждого спектра вонзилась совсем близко, но только для того, чтобы ей вырвали перья и ловким движением серпа выкололи глазаПотому что не знал.
В водоворот кружащейся материи начала поступать кровь, одни сгустки были действительно человеческими, другие – просто дешевыми копиями. Эреб уловил проблески настоящей боли среди ярости – содрогнулась женщина, задыхалась старуха. Бечёвка распутывалась, разрываясь во многих местах. Зыбучий песок затягивал всех, бурля под окровавленными ногами.
«Она могла бы быть великолепнойЦель была недосягаема. Могла бы стать королевой варпа.» Во время их быстрого продвижения на какой- подумал про себя Эреб и с сожалением улыбнулся. – «Но я раздавил ещё одного скорпионато мучительно прекрасный момент показалось, что они выполнят задачу в срок, но затем ряды противников уплотнились, словно кровь, запёкшаяся на ране, и теперь пустыня почти свободна от его жала. Хвала мне.» - Он был способен восхищаться собой даже тогдапуть вперёд не сулил ничего, когда мир вокруг него сотрясался и падал в небытиекроме боли.
В конце концовШибан-хан убивал так же дивно и изобильно, она убила их всехкак всегда. Или изгналаСпускаясь со стен во главе своих объединённых братств, поскольку они не были истинными обитателями этого мира. Она разорвала их связи с миром ощущенийон истреблял как чемпионов врага, словно швея распарывающая ткань. Они кричали так и стеналиего пеших солдат, но она была безжалостна, противостоя их чужеродности вращая потрескивающим гуань дао. Белые Шрамы пробивали путь с безграничным материнским терпениемплацдармов в тёмное сердце космопорта Львиных врат. Наблюдая за происходящимТо, Эреб понял, как она возможно сделала это. Великое деяние. И его охватил своеобразный благоговейный трепетчто они здесь увидели, ибо в тот момент он осознал, что она никого не была искренна с ним – она надеяласьудивило — лоялисты уже достаточно знали о Гвардии Смерти, что вся эта история просто закончитсячтобы предвидеть, а схема Анафемы навсегда останется незавершенной. И вот теперькак низко падут сыны Мортариона, в её собственном домеи поэтому здешние ужасы, он показал ейкак и смертоносность их войск устрашения, насколько она ошибалась, насколько была глупа, и чего на самом деле добилась своим вмешательствомбыли ожидаемы.
Это была кинжалТахсир задал яростный темп, которая был поручая выделенным ему нуженбронетанковым ротам пробивать выстрелами кратчайшие пути к большим орбитальным комплексам. Каждый хан помнил схему внутренних помещений в мельчайших подробностях: они неделями изучали картолиты, чтобы покончить с нейзапоминая каждую шахту лифта и сборочный цех. Скорее всего, они знали даже больше, чем защитники этого места, которые использовали его только как перевалочный пункт. Шибан приказал нанести точечные удары по отдельным элементам конструкции, рискуя обрушить целые секции ради возможности быстро прорваться внутрь. Они захватили несколько грузовых подъёмников, что позволило доставить на верхние уровни бронетранспортёры и даже сверхтяжёлую технику. Братства уверенно продвигались по лабиринту разлагающихся помещений, прокладывая себе дорогу через отвратительно зловонные пустоты, держась близко друг к другу и защищая от ударов противника драгоценные танки, которые продолжали расчищать проходы огнём из мощных орудий.
- ЯростьОднако на каждом шагу Шибан осознавал, что к нему прикованы взгляды — не врагов, которые его не знали и не особенно интересовались, кто он такой, а тех, - произнёс кого онвёл за собой. Чтобы заслужить его уважение, наконецветераны-то немного продвинувшись сквозь бурючогорийцы сражались так же стойко, как и ради достижения цели. – Одержимость. Отчаяние. Сила. Вот вещиТерране и «свежая кровь» поступали так же, в особенности те из них, кто не слишком разбирались в особенностях далёкого родного мира Шрамов, и тем решительнее старались доказать, что достойны такой чести, против которых Он выступилкак принадлежность к легиону. И именно В каждом их я принес с собойжесте, в каждом опущенном взгляде и почтительном ответе по воксу он слышал одно и то же: «Ты — Тахсир. Сейчас ты это видишь, не так ли? Ты видишь то, что Он видел на протяжении стольких столетий— Обновитель».
К тому времени она уже кричала от боли полученных ранТоргун бы посмеялся над этим. Старый соперник, старый враг, а может бытьв итоге искупивший свои ошибки через самопожертвование, и от знаниятот, которое дал ей Эреб. Если бы она моглас кем Шибан всё ещё жаждал поговорить в последний раз, чтобы загладить свою вину за то позвала , куда воина завели неуместная гордость и недовольство. Торгун расхохотался бы своего давнего бунтаря, тогоувидев, с кем она и создавалакуда зашёл сам Шибанхан, наивный и разрушалаэнергичный командир с белых полей брани на Чондаксе, кого она и любиларисковавший всем ради того, и ненавидела. Но Он был сейчас далеко, целиком погруженный чтобы лишь раз посмотреть на примарха в свои собственные проблемыбою. Она всё ещё сражаласьТеперь молодые воины из нового поколения почитали его, вечно непокорнаябудто некий тотем, но буря в её душе угасаласимвол души легиона.
Эреб едва заметилЛучшим оружием тут служила скорость, как раздавил сапогом фигуркуно теперь наступательный порыв Шрамов угасал, которую она ему показывалаи их затягивало в мясорубку битвы на истощение. Последний из его спутников с криком был отправлен обратно в дыру в реальностиОдной лишь яростью подобного врага не одолеть: Гвардейцев Смерти никогда не удавалось разозлить, барахтаясь в вихреспровоцировать на безрассудство. Они не поддавались ни на ложные выпады, который они с собой принеслини на отвлекающие манёвры. Эрда упала на колениКазалось, покрытая синяками что единственная возможная тактика — равнозначная и рваными ранамипротиводействующая готовность терпеть, её изменяющийся облик исчезсражаться с неприятелем по его правилам, смотреть в его гнусные склизкие глаза и она снова стала такойне сдаваться, как в момент прихода Эреба. Одежда висела на ней рваными клочьямипока не потухнут его тусклые огни, нити были разорваныа затем переходить к следующему противнику.
Эреб опустился рядом с ней на колени Изначально головному отряду Шибана поручили захватить орбитальную батарею №7, одну из более чем сорока основных артиллерийских установок типа «поверхность — пустота». Она располагалась ближе всех прочих к точке проникновения Янтарного фронта, и приподнял её измученную голову такКаган хотел, чтобы она его виделаею завладели быстро. «Возьмите орудия под контроль, — утверждал он, — и тогда флот магистра войны снова познает страх». Шибан попросил, чтобы это почётное задание дали ему, понимая, насколько свирепо враг будет оборонять огневые позиции.
- Дьяволёнок, так ты назвала меня? – злобно шипел Теперь он, вспоминая каждое её оскорбление. – Возможноуже различал сами орудия. Может бытьВ самом конце огромной галереи, я всегда был таким. Но ты видишькрыша которой находилась на такой высоте, на что я теперь способенполностью терялась за скопившимися клубами дыма, кого я могу призватьТахсир своими глазами увидел первые из гигантских пушек, когда каждую высотой почти в этом есть необходимостьполкилометра: их исполинские стволы окружал миниатюрный город из амортизаторов, контуров охлаждения, устройств подачи боеприпасов и поршней наведения. Орудия, размещённые длинными рядами, задирали дульные срезы высоко вверх, пронзая защитные экраны слой за слоем. Так Казалось, чтоуже сейчас можно достать рукой до панелей активации, возможно, быть дьяволёнком не так уж и плохоони снова начнут метать возмездие в небеса.
Он прижал острие атама к её запекшейся кровью шееОднако между Шибаном и его целью стоял ненавистный враг: воины Мортариона наступали сквозь непроглядный туман в большом количестве, натягивая кожуплотными шеренгами, а их силы поддержки уже окопались. Они не проводили быстрые контрудары, просто купировали одну атаку за другой. Окружающая местность заключила с ними союз: внутренняя атмосфера космопорта пропиталась ядами, прогнившие переходы разваливались под ногами, сами стены бормотали колдовские слова наполовину проявившихся якша.
- НоОставался только один вариант — продолжать атаку прямо вдоль длинной галереи, обрушивать на противника волну за волной, сохраняя веру в отличие от Негото, у меня нет претензий что следующий натиск обязательно приведёт к божественномупрорыву. Чакайя обрушивал погодную магию на самые густые скопления потусторонних сущностей, - тихо прошептал онразнося их в клочья. Имань побуждал своих воинов ко всё более славным подвигам выносливости. – Я бы возвёл тебя в монархиКомандиры танков, выжимая из них последние силы, если бы ты ухватилась за шансгнали свои машины на фантомные живые кошмары. Даже сейчас я ощущаюСержанты отделений, как неведомое мне милосердие касается моих сердец. Итак«свежая кровь», так и ветераны, я всё же предлагаю оставить тебя раз за разом поднимались в живыхбой, только прими единственное условиехрабро прорываясь сквозь потоки фосфекса, которому Он всегда противилсянервно-паралитического газа и химического огня.
Её темные глаза вспыхнулиШибан опережал даже самых быстрых из них, встретившись с кружа в танце разящих ударов, понимая, что его глазамидолжны видеть, что за ним должны наблюдать, ведь если он каким-то образом сокрушит оборону здесь, то воины под его началом будут и дальше ''верить''. Несмотря Ни один его предыдущий бой не имел такого значения, как этот — ни схватка на мостике ''«Бури мечей»'', когда судьба всего легиона висела на волоске, ни битва против развращённых мечников из свиты Фулгрима, — потому чтоздесь он сражался уже не за себя, а ради тех, кто примет у него факел, ради тех, она хотела услышать этокто будет вести за собой в грядущем.
- Поклоняйся мне«Сейчас вы братья Бури, - — сказал онТахсир своим воинам перед началом первого штурма. — Когда мы добьёмся триумфа, мягко улыбаясьвас назовут её повелителями».
Огонь Но сначала придётся выжить. Даже когда Шибан разрубал на части очередного противника, он слышал всё новые предсмертные крики своих людей. На глазах Тахсира два брата из «свежей крови» повалили на землю чумного десантника, но тот снова поднялся, стряхнул их обоих с себя и вернулся в её глазах погасбой. Оргиза, дикого и прекрасного воина, повергли жуткие кислотные заряды, от которых его бесценная броня истлела, как изъеденная молью ткань. Конечности обмяклиЧакайю сбили с ног злобные чары воплотившихся демонов, а затем твари накинулись на него, и псайкеру пришлось отбиваться, чтобы его не сожрали заживо.Стоило только заглохнуть боевому танку «Завоеватель», как его разнесли на части выстрелы из тяжёлого оружия Гвардии
Ради этого мгновения Эреб жил. МгновениеСмерти, когда он нанес полное поражение. Он смотрел, как она сглотнула, пытаясь подобрать слова, которыми она примет его условие, произнесёт их запекшимися от собственной крови губамиа экипаж заживо сгорел внутри бешено пылающего корпуса.
Она издала болезненный вздох — Каган! — прорычал Шибан. Он непрерывно отдавал приказы, и плюнула на шлем Эреба. Затем криво ухмыльнуласьгорло уже саднило.— Ради Хана!
- Я сказала Ему «нет»И те, кто остался в живых, ответили на призыв, сражаясь через боль, пробиваясь по трясине, сквозь испарения и жидкую грязь. Их доспехи почернели и покрылись скверной, клинки затупились и потеряли блеск, болтеры заклинили, - прохрипела онаа курки щёлкали о пустые патронники. – И возможно это даже того стоиловсё же они упрямо шли, пригнув головы, ведомые памятью о том, что было и что ещё могло стать. Теперь им уже не удалось бы повернуть назад, не удалось бы сделать ничего иного, кроме как идти вперёд, через эту надвигающуюся лавину ненависти и безумия, сберегая на краткий миг саму суть бытия человеком — и чем-то большим.
Эреб посмотрел на неё сверху внизШибан определил для себя следующую цель — несуразную массу вспученного керамита с тройными рогами, слишком привыкший торчащими из шлема, покрытого струпьями, — и заставил себя помчаться в атаку. Когда чудовище повернулось к постоянным отказамнему, Тахсир увидел, насколько всецело оно изуродовано варпом. Внутри этого комплекта гниющих, рассыпающихся доспехов, чтобы сильно удивитьсяоблепленных роями ползучих насекомых и лоснящихся от выпавших внутренностей, буквально не могло остаться ничего от их прежнего носителя. Его пальцы сжались на рукояти ножаНикакого человеческого духа — лишь гнусная насмешка, издёвка над всем биологическим видом. В этом истерзанном сознании не сохранилось ни искорки людского пламени, только пустота и онемение, смирение перед бессмысленной апатией, которая внешне избавляла от страданий, но в то же время выгрызала то немногое, что уцелело от человека внутри.
- Как пожелаешь«Они убивают нас, - сказал онпотому что уже всё потеряли, — понял Шибан, бросаясь в атаку и крепко держа свою глефу, окутанную рычащим полем расщепления. – Но— Так что же должны потерять мы, богичтобы биться с ними на равных? Какую жертву нам нужно принести, какая это будет утрата.какую боль выдержать, чтобы ранить их в ответ?»
Сигизмунд увидел, как на него из тумана выходит Кхарн.
Пожиратель миров не пытался скрыть свою атаку. Как и те, кто шёл с ним. Более сотни воинов легиона Ангрона, а судя по звукам, следом приближалось ещё больше. Они неистовствовали, лишённые последних остатков разума. Они завывали на бегу, больше похожие на зверей, чем на людей. При виде этого на мгновение могло показаться, что здесь была не прародина самого человечества, а дикий мир нескончаемого безумства.Дьяволёнок
Воины Сигизмунда были в меньшинстве. Он готовился отступить, как только Сыны Гора понесут достаточные потери. Заставить их кричать от боли – в этом заключался единственный приказ его примарха. По правде говоря, это было всё, на что он был способен, ибо отчётливо видел, что война уже проиграна. Это был не более, чем акт неповиновения. Он мог немного замедлить врага, но его задачей было, как и всегда, только нанесение ущерба.Пустая дорога
Он с трудом мог припомнить время, когда это было бы неправдой, по крайней мере отчасти. На протяжении семи лет они терпели постоянное поражение, противостоя еретикам больше из желания покарать их, чем из искренней убежденности в том, что дело можно выиграть. В своём сознании он сопротивлялся этому. Он всегда настаивал на большем, побуждаемый к этому теми, кто верил в него, такими как Киилер.Прозвища
Довольно. Теперь месть заполнила всё во вселенной. Месть стала всей правдой. Месть – это всё, что осталось, всё, что завершит исполнение долга не ради каких-то внешних мотивов, а ради себя самого.
Сигизмунд не переставал двигаться на врага. Ни сейчас. Ни когда-либоКазалось, она готова выдержать даже их общий натиск.
- Мы вступаем А сама она сочетала в бойсебе триаду. Обнаружив это, - передал он по воксу РаннуЭреб чуть ли не рассмеялся. Ну разумеется, который она совмещает в это время был поглощён битвой с воином из Сынов Горасебе нескольких. Конечно же, у неё ещё есть трюки в запасе. Открытие встревожило его, но также немного взволновало.
Ответ Её особенность проявилась не последовалсразу. Ранн явно был слишком занятКогда возникли спутники Эреба, чтобы ответить, с головой погрузившись всё пришло в свой собственный мир битвынекоторое смятение. Обретая вещественность, но сообщение должно было дойти до техони проходили через основы материи, кто нуждался в приказах. Все тевспарывали её, кто ещё сражался рядом с нимразрывали на части и смешивали со сгустками варпа, текоторые волокли за собой. Из-за них воспламенился воздух, кого он вытащил из омута отчаяния и бросил прямо в открытую пасть врагапесок взметнулся горящими облаками, должны были продержаться ещё немногоа глиняная посуда разлетелась на осколки. Тысячи Исполинские существа из них умрут за его выходкукостей и сухожилий ревели и расправляли свои тела, но это пока не имело значенияобрушили каменное жилище. Он сделал из них святыхСначала им не удавалось уплотниться окончательно: они мерцали и подёргивались, осыпая развалины старого дома градом битого камня и щебня. Он создал мучениковВыпрямляясь во весь рост, они свернули крышу лачуги, выдернули навесы и оказались под открытым небом, кроваво-красным от песчаных бурь.
Сигизмунд оттолкнул труп своей последней жертвыНо женщина росла вместе с ними. Безжизненное Она ни разу не дрогнула, не попыталась бежать. Она тянулась ввысь, не отставая от противоестественных спутников Эреба, её тело тяжело ударилось о плиту виадука увеличивалось и опрокинулось в пропастьстановилось полупрозрачным, как и у этих изменчивых созданий. Обнажённый меч задрожал от предвкушения в руках Сигизмунда. Дух меча пробудилсяИменно тогда впервые удалось мельком заметить, что у неё не одно лицо, и не одна пара рук, огненные ветра подхватили его песню битвы. Меч сразу почуял врагаи разные покровы одеяний, достойного егокоторые струились и развевались в нарастающем вихре.
За спиной Сигизмунда возвышалась башня терминала – чудовищная громада из пластали и оуслитаЧудовища Эреба с рёвом бросились на неё, брызгая ядовитой слюной в ночном воздухе. Первым нанесло удар птицеподобное существо, парапеты которой венчала разрушенная паутина оборудования связивыбросив вперёд посох с головой змеи. По обе стороны от него находился провал Вторым напал монстр с бычьей башкой: он взмахнул топором, который ударил в заполненную дымом пропастьземлю и окутался огнём. Впереди простирался старый надземный переходОгромный змий, по бокам которого перила были вырваны скользя и покачиваясь, опутал её лодыжки, прополз вверх и обвился вокруг талии, тогда как труп с корнемпустыми глазами, пошатываясь, шёл к ней своим путём, неся погибель. Эти создания, пропитанные эфиром, принадлежали к одним из самых могучих аспектов божеств, когда-либо отвечавших на призыв Эреба. Их кожа блестела от послеродовой слизи эмпиреев, а настил был усеян пробоинами раскосые глаза пылали той особой ненавистью к жизни — отвращением, которым по-настоящему обладали только они. Смыкая клыки и шевеля когтями, сущности то ускользали друг от минометных снарядов. На нём буйствовали Пожиратели Мировдруга, то переплетались вновь, перепрыгивая через пустотыпока не образовали нечто вроде общего совокупного организма, воя и крича в надвигающейся лавине безумияпрекрасно выражающего собой редкое единение Пантеона.
Сигизмунд слышалНо она нанесла им ответный удар. Сама земля вздыбилась вокруг неё, как позади него братья храмовники готовятся к обороне – тяжелый лязг расставляемых щитов, звучный щелчок вставляемых камни вырвались на место магазиновволю и сложились в шаткие колонны. Никто из этих воинов не встанет на пути предстоящего поединкаЗакружились слепящие вихри песка: словно едкая кислота, они обдирали, срывали и сжигали плоть. Никто из врагов тоже не помешает емуНебо раскалывалось от грома, утоптанная почва сотрясалась, а над всем этим сияла красная луна. Вокруг были сотни воиновЧудовища обступили её, которые претендовали на эту главную рольнаседая и полосуя когтями, но с таким же успехом они с Кхарном могли быть совершенно одни. Всё дело было а она в ответ обрушивала на них. От начала и до конца времён это всегда будет касаться только их. Рыцарь и чудовище. Верующий и неверныйвсе приёмы своего ремесла, более чем уверенно давая отпор.
Кхарн обогнул груду обугленных металлических перилПока разгоралась битва, набирая скорость. Сигизмунд бросил последний взглядЭреб осознал, что в нём нет нужды, прежде чем наконец поднял свой клинок на изготовку. От того человекаи держался в стороне, которого не мешая призванным существам делать свою работу: он когда-то зналуже выполнил свою единственную задачу, состоявшую в том, чтобы привести их в этот мир, почти ничего не осталосьпомочь им переступить порог. Они сражались друг с другом в недрах «Завоевателя» без доспехов – то было испытание мастерстваОн заворожённо наблюдал за противоборством, без использования всяких преимуществ технологий и колдовствачувствуя, что придавало каждому поединку свой неповторимый отпечатоктам идёт в ход глубинное искусство, какой мог придать только человекмастерство управления силами, о котором он даже не мечтал. Однако джаггернаутЭфир грубо тянул его к себе, готовясь заключить всё вокруг в свои немыслимые объятия, громыхавший навстречу и натиск сдерживало лишь неведомое антиколдовство в потрескавшейся броне этой точке пространства и извергающий кровавые сгусткивремени. Возможно, больше походил на развалившуюся боевую машинуи такая сила происходит из варпа? Да, чем на космического десантникаиначе немыслимо, ведь любое могущество черпается из небытия, и всё же она ощущалась... Кхарн стал гораздо крупнее по сравнению с темкак-то иначе, каким он был на флагмане примархасловно проистекала из самой основы физического мира, от его дымящейся брони испарялся сам воздух вокруг. Его цепной топориз колодца, невероятно большой даже в таких огромных рукахкоторый никогда не иссякал, уже ревелчьи чёрные воды питали нечто поистине изначальное, выплескивая брызги горячего масла укоренившееся и кровинезабываемое. Ах, какая же это ересь! В конечном счёте все дороги ведут в эмпиреи, оставшейся от последнего убийствакакими бы баснями ты себя ни успокаивал. Как и тогдаТак звучит первая догма веры, на стенах Львиных Врат, от него исходил запах обожжённой меди и гниющей плоти настолько острыйиз которой происходят все прочие, так что заглушал сотни других ароматов битвылучше ему помнить об этом.
Сигизмунд твёрдо стоял Именно тогда Эреб увидел, как проявляются многочисленные сущности Эрды: они быстро сменялись, накладываясь друг на ногахдруга, готовый к ударусловно кадры засбоившей вид-анимации. Он видел женщину, бьющуюся с демонами, преисполненную величия на пике долгой жизни, и они столкнулись друг с другомтёмной кожей, такой же закалённой, как посох, которым она в немалом гневе вращала вокруг себя. Цепной топор врезался Он видел юношу, энергичного и яркого, как звёздный свет: проворный, словно бурлящие воды, он сжимал в длинный мечизящных руках серп, что сверкал под кровавой луной. И он видел высохшую старуху, почерневшую, как маслина, скрюченную, будто корни дерева, и всё, зубья с визгом скользнули по кромкечто хватали её длинные костлявые пальцы, тут же застывало. Все они несли смерть, и все они были Эрдой, — она стремительно переходила от одного образа к другому, прежде чем Сигизмунд ушёл в сторонуне останавливаясь на каком-либо из них, позволиви чудилось, Кхарну по инерции развернутьсячто все стадии вечного хода эволюции перемешались здесь, чтобы а теперь прокручиваются снова выйти на него для атакии снова, вызванные к жизни осквернением этого пустынного святилища, места, где прошлое, настоящее и будущее сливались в некое безводное безвременье.
С этого момента всё происходящее Раньше Эреб думал, что она носит платье, тоб<ref>Тоб, или «суданское платье», — длинный кусок материи, как правило, из натурального хлопка или шёлка, который обматывают вокруг них обоих стало неважным. Доносящиеся слабые крики и лязг потеряли своё значение – поединок целиком поглотил обоих воинов. Сигизмунд был полностью сосредоточентела, погрузившись в мир мечасначала завязывают на поясе, а клинок стал с ним единым целымпотом перекидывают выше и закрепляют булавками. Конечности Сигизмунда двигались в бессознательной последовательности— ''Прим. редактора''</ref> из хлопковой пряжи, отточенной в постоянных сражениях в течение жизни. Ни один удар не был обдуманным – все происходило на подсознательном уровнено одеяние оказалось цельным куском бечёвки, по мышечной памятимногократно обвивавшим женщину: теперь он расплетался, инстинктивнообразуя защитный кокон. Зрительные образы перед Сигизмундом распалисьНевероятно длинная верёвка тянулась до бесконечности, превратившись из цельных фигур как имена кустодиев, нанесённые на фрагменты: край шлемавнутреннюю сторону доспехов, но если те прозвания знаменовали конец многих жизней, то эта нить символизировала собой одну жизнь, отблески зубьев слюдяного драконадревнюю и переплетённую со всем важным, тусклый блеск шипа на наплечникечто когда-либо здесь происходило.
- ТыТогда Эреб попробовал вмешаться в великую битву божественных аспектов, но песчаная буря с воем отбросила его назад, обжигая плоть своим натиском. Казалось, весь кратер разваливается вокруг них: его концентрические кольца пошли трещинами, - прохрипел Кхарн напряжённым до предела голосом сквозь кровавое месиво из раздробленных зубов и разбитых губот них стали отваливаться куски, которые подхватывал и нёс по окружности бешеный вихрь в центре. – ''Снова''Легионер терял опору, соскальзывая в свистящий круговорот частиц.
Сколько раз они сражались раньше? Десятки? Больше? Всё изменилось Эрда громко вскрикнула, и Эреб услышал три голоса, в каждом из которых звучали ярость и боль. Чудовища тоже пронзительно вопили: сила, которую обрушивала на бастионах Львиных Вратних женщина, пронзала их до самого нутра, раскалённого от ненависти. Там поменялись правилаНесущий Слово увидел, изменилась игракак шатается ходячий труп, как с его оголённых костей срывается рыхлая плоть. Сигизмунд сражался Змия с физическим телом перед собойпрезрением раздавили пятой, но чувствовал безграничную силуа быкообразное создание отшатнулось, которая теперь клубком свернулась под кожей противникаполучив удар навершием посоха. Мерзкая птица с полупрозрачным оперением всех оттенков неземного спектра метнулась вперёд, его необузданное колдовствопроводя выпад, рвущееся наружу из каждой раны. Стоит поразить его, пролить его кровьно добилась лишь того, что ей вырвали перья и откроется мир безумия ещё больший этоговырезали глаза ловким движением серпа.
Поэтому Сигизмунд ничего не сказалВ вихрь кружащейся материи начала изливаться кровь: одни струйки брызгали из настоящих человеческих жил, другие были просто дешёвыми копиями. Больше никаких словСреди этого неистовства Эреб улавливал проблески истинных мук — вот содрогнулась женщина, только не для этого чудовищавот шумно вздохнула старуха. Бечёвка распутывалась, разрубленная уже во многих местах. Никаких воспоминаний о томЗыбучий песок затягивал всех бойцов, что было между нимибурля под их окровавленными ногами.
«Я сражаюсь не за тот Империум«Какой же величественной она могла бы стать. Истинной королевой варпа, каким он был»— мысленно сказал себе Эреб и с сожалением улыбнулся. — Но я растоптал ещё одного скорпиона, - подумал он про себяи теперь пустыня почти свободна от его жала. Хвала мне».
– ЯВ итоге она убила их всех.Или, вернее, ''изгнала'', поскольку они не принадлежали к здешнему измерению.Она разорвала их связи с царством ощущений, словно швея, распарывающая ткань рваного капюшона. сокрушил тебя на тех стенахОни кричали и стенали, но Эрда, не ведая жалости, – невнятно произнёс Кхарнпротивопоставляла их чужеродности нечто вроде безграничного материнского терпения. – Я быНаблюдая за схваткой, Эреб предположил, что именно так ей удалось сотворить Великое деяние.Его охватило что-то похожее на благоговейный трепет, ибо в тот момент воин осознал, что Эрда говорила с ним совершенно искренне: тогда, в прошлом, она надеялась, что вся эта история просто закончится, а грандиозная схема Анафемы навсегда останется незавершённой.. победил тебя тогдаИ вот теперь, в её собственном доме, Эреб показал ей, как сильно она ошибалась, какую глупость совершила и чего на самом деле добилась своим вмешательством.
Почему Вот он заговорил? Почему пытается достучаться сейчас? Хочет ли он возобновить спор, начатый до кинжал, необходимый для того, как примарх Сигизмунда вмешался и сорвал исход поединка?чтобы покончить с ней.
Слишком поздно— Ярость, — произнёс Эреб, наконец сумев немного продвинуться под натиском стихии. — Одержимость. Отчаяние. Могущество. Вот то, против чего Он выступил. Все аргументы изложеныИ именно это я принёс с собой. В этом и заключалась разница – Сигизмунду больше нечего было добавитьСейчас ты понимаешь, по крайней мерене так ли? Осознаёшь, на словах.что Он увидел столько веков назад?
Удар с плечаТогда она уже кричала от невыносимо болезненных ран, толчока возможно, уколеё мучило знание, хрустполученное от Эреба. Если бы она могла, трескто воззвала бы к своему давнему сообщнику, взмах. В прошлом у него могли быть свои понятия о нападении к Тому, с кем создавала и защите. Теперь обе доктрины слились воедино. Сигизмунд виделразрушала, как перед глазами пронёсся черным пятном его клинокк Тому, направляемый словно бы чужими рукамикого любила и ненавидела. Но сейчас Он чувствовал себя отделённым от всего происходящегобыл далеко, как будто наблюдал за поединком со стороныи Его целиком занимали собственные проблемы. Он начал пониматьОна всё ещё сражалась, что это просто начало пути, свободного от всего, кроме необходимости двигаться по нему – пустая дорога, однообразная, простирающаяся вдаль непокорная до самого конца его дней, но буря в её душе угасала.
– Что— Такими повадками можно восхититься, — сказал Эреб. — Вот Он сделал выбор. Неправильный, но всё равно выбор. А ты...Ты. изменилось в тебе? – прорычал Кхарн, бешено нанося удары в попытке прорваться сквозь бесстрастный щит из нападения-защиты.. — Он усмехнулся, яростно обрушиваясь на него, словно на материальную стенуснимая с пояса кремнёвый нож. – — Тыхотела усидеть на всех стульях.Вмешаться здесь, влезть там, а потом вернуться в пустыню к своим статуэткам.. уже мертв?
ДаЭреб едва заметил, может бытькак раздавил сабатоном фигурку, так оно и былокоторую она показывала ему ранее. Джубал давно говорил, что Сигизмунду нужно освободиться от цепей, чтобы извлекать своего рода удовольствие от того, что он делаетМеж тем последнего из его неестественных спутников вышвырнули в дыру в реальности: вопя, существо падало и какое-то времябарахталось в вихре, очень долгое, он пытался научиться этомупринесённом ими с собою. Но теперь ему нужны были цепи. ЦепиЭрда рухнула на колени, сковавшие его с этим прекрасным покрытая синяками и ужасным мечом, который помог ему познать правдурваными ранами, с оружием, которое подходило ему настолько идеально, что он даже начал задумываться, а не было ли оно сделано только для него одного, а затем держалось наготове, взаперти в какой-нибудь подземной темнице, до того дня, когда обнаружится, что надежда лишь несбыточная мечта и станет ясноеё переменчивый облик устоялся. Женщина снова выглядела так, что дорога ведёт как в никуда, потому что речь шла исключительно о самой дороге, пути, ритуалемомент прихода Несущего Слово. Платье висело на ней рваными лентами из распущенных нитей.
Он пролил первую кровьОпустившись рядом с ней на колени, пробив броню Кхарна и вырвав длинную полосу кожи и мышц. На мгновение поражённыйЭреб приподнял голову измученной Эрды так, Пожиратель миров отпрянул, сдерживая свой натискчтобы она его видела.
Это был тот самый момент— Дьяволёнок — так ты назвала меня? — злобно прошипел он, подумал Сигизмунд. Моментвспомнив каждое оскорбление, нанесённое ему когда он мог бы сказать что-то своему старому партнеру по спаррингу – немного утешениялибо. — Может, ты права. Возможно, признание тогоя всегда был таким. Но ты видишь, на что эта война превратила их всех в чудовищя теперь способен, кого я могу призвать по необходимости. Или вместо этого он мог бы разгневатьсяТак что, выплеснуть гневпожалуй, который быть дьяволёнком не так долго держал в себе, упрекать в потерях уж и убийствах, к которым привело предательство, вспомнить о том, что, они сообща хотели построить когда-топлохо.
Это было последнее искушениеОн прижал остриё атама к её запёкшейся кровью шее, которое испытал Сигизмунд. Он так и не разомкнул губнатягивая кожу.
«Я сражаюсь — Но, в отличие от Него, я не выступаю против божественности, — тихо прошептал Эреб. — Я бы возвёл тебя в царицы, если бы ты ухватилась за тот Империумэтот шанс. Даже сейчас я ощущаю, как милосердие касается моих сердец, непривычных к тому. Итак, я всё же готов сохранить тебе жизнь, каким он станет»если ты примешь единственное условие, – произнес он про себякоторое Он всегда отвергал.
Кхарн снова бросился в бойВскинув тёмные глаза, зубья топора взревели, конечности раскачивались, кровь и пот смешались в струях параЭрда встретилась с ним взглядом. Несмотря ни на что, вырывающихся из повреждённых доспехов. И Чёрный Меч встретил она хотела услышать его лицом к лицу, безмолвный, холодный и бесстрастный, как могилапредложение.
Когда-то Бастион Бхаб казался центром галактикиВот он, местоммомент, куда непременно стекались вести из тысячи мировради которого жил Эреб. Стоило только занять один из Миг, когда он наносит полное поражение. Он наблюдал, как Эрда сглатывает, пытаясь подобрать слова для того, чтобы принять его многочисленных сенсорных троновусловие, соединиться с сетью входящих передач и можно было ощутить всю империю в пределах вытянутой рукипроизнести их запёкшимися от крови губами.
Теперь это был островок ослабевающего зрения среди моря слепоты. Даже с самой его вершиныСудорожно вздохнув, через узкие щели окон она плюнула на укрепленных осадных стенах не было видно ничего, кроме всепоглощающей черноты, что накатывалась с бескрайних полей сраженийшлем легионера. Затем криво ухмыльнулась.
Рогал Дорн едва воспринимал окружающую обстановку в командном зале. Люди подходили к нему и уходили – иногда знакомые лица, иногда совершенно посторонние. Архам был с ним— Ему я ''сказала'' «нет», потом куда-то исчез – сражается? – затем снова вернулся— прохрипела она. Сигизмунд долго говорил с ним о каких-то пустяках, прежде чем Дорн понял, что Сигизмунд давно ушёл, отправленный им в пасть тьмы, чтобы замедлить всё это, поэтому, должно быть, у него галлюцинации, и, когда его разум окончательно отключился— Возможно, он погрузился в сонОн даже того стоил.
Спустя какое-то время реальность и воображение слились воедино. Он всматривался в одну из немногих работающих линз ауспика и не увидел ничего, кроме смотрящего Эреб посмотрел на него лица в капюшоненеё сверху вниз, плохо различимого на тёмном стекле, оно выжидалоне особенно удивившись: он уже давно привык, просто выжидалочто ему постоянно отказывают.
Он грубо потёр глаза, хлопнул себя — Будь по щеке-твоему, намереваясь вернуть себе ясность ума. Другие могли отдохнуть— сказал он, могли поспать, но не онсжав пальцы на рукоятке ножа. Он был кастеляном— Но, хозяином крепости, единственной живой душой, знавшей все её пути, её оставшиеся сильные стороны и многочисленные потенциальные слабости. Он должен был противостоять голосамбоги, которые все настойчивее звучали в его измученном сознаниикак же всё-таки жаль.
«Сдавайся! Уходи сейчас же. Никто не станет тебя винить. Ты сделал достаточно. Сдавайся».
Архам снова был рядом, вернувшись откуда-то, где его удерживал долг. Кровавый Ангел тоже был здесьСигизмунд увидел, как и представитель генерал-капитана Амон. Этих бронированных гигантов окружал целый сонм высокопоставленных лиц из других подразделений, их мундиры были потрепаны, а кожа бледна. Рогал помнил имена некоторых из них, но не всехклубов тумана к нему устремляется Кхарн.
– Новости о Сангвинии? – устало спросил ДорнПожиратель Миров не пытался скрыть свой бросок в атаку, как и те, кто сопровождал его. Там собралось за сотню легионеров Ангрона, а судя по звукам, следом приближалось ещё больше. Они уже бесновались, утратив последние остатки разума. Они завывали на бегу, напоминая скорее зверей, чем людей. От такого зрелища могло на мгновение показаться, что ты внезапно покинул прародину самого человечества и перенёсся в какой-то дикий мир нескончаемого безумства.
– Организовывает эвакуацию из последнего бастиона сектора ЕвропыВоины Сигизмунда ещё до этого уступали врагу числом. Изначально он готовился отойти после того, как прольётся достаточно крови Сынов Хоруса. «Пусть они кричат от боли» — вот единственный приказ, – ответил Архамполученный им от своего примарха. – Должен доложить Честно говоря, Сигизмунд всё равно бы не сумел добиться чего-то большего: он отчётливо понимал, что война уже проиграна. Его действия — просто акт непокорности. Он мог немного замедлить врага, но его задача, как и всегда, состояла лишь в течение часатом, чтобы нанести ущерб.
Дорн мрачно улыбнулсяЕму с трудом вспоминались времена, когда дела хотя бы отчасти обстояли иначе. Когда Ангел спал В течение семи лет они терпели растянутое поражение, противостоя еретикам больше из желания покарать их, чем из искренней убеждённости в последний раз? Прекращал ли он двигаться вообще в последнее время? том, что сумеют победить. Но всё же сражаться было лучше, чем всё остальноераньше Сигизмунд гнал от себя такие мысли. Примархи были созданы физически сильнымиОн всегда стремился к чему-то большему, чтобы быть воинамипобуждаемый к этому теми, а не для тогокто верил в него, чтобы быть запертыми в тюрьмах собственных измышлений— людьми вроде Киилер.
- Когда он подтвердит завершение, дайте сигнал Довольно. Теперь вся вселенная сводится к окончательному отходумести. Нет иной истины, – сказал Дорнкроме мести. Не осталось ничего, боевые построения всплывали в виде фантомных картиноккроме мести — последнего деяния во имя долга, которые постоянно прокручивались на его сетчатке. – Мы оставляем себе Санктум и Палатинсовершаемого не ради каких-то внешних мотивов, все остальные районы должны быть сданыа ради самой обязанности.
От визуальных авгуров уже давно Сигизмунд не было пользы, но разум Дорна мог построить удивительно богатую картину происходящего из постоянного потока аудиосводок – отчаянные запросы о подкреплении, панические отчеты с наблюдательных башен, напряжённые доклады отступающих командных групппрекратит атаковать врага. В совокупности с текущими визуальными данными он мог составить схему боевых действий целиком – колоссальные силы пехоты, только в авангарде сотни тысяч, ещё миллионы других Ни сейчас захлестнули расчищенные проходы среди руин. Собранные в бесчисленном количестве мобильные бронечасти, механизированные шагатели, гравиплатформы, все они со скрежетом приближались к ядру. Титаны и Рыцари прокладывали себе путь по выровненным полям из измельченного камня, способные, при желании, свободно войти во Внутренний Дворец. Ни одна армия никогда не была столь велика. Не сравнимая ни с чем по масштабу, марширующая через некогда несокрушимые бастионы, перешагивающая через разрушенные стены и редуты под аккомпанемент криков нерождённых, призраков, существование которых Дорн так долго отказывался признавать. Скоро все они окажутся в пределах видимости Санктума, лицом к лицу, клинком к клинкукогда-либо ещё.
Сокрушающие. Непреклонные. Непрощающие— Мы вступаем в бой, — воксировал он Ранну, поглощённому схваткой с кем-то из Сынов Хоруса.
- Где сейчас твой господин? – спросил Ответа не последовало. Фафнир явно был слишком занят, чтобы отозваться, он Амонас головой ушёл в собственную реальность битвы, но сообщение наверняка получат те, кто нуждался в этом приказе. Все те, кто ещё сражался рядом с Сигизмундом, те, кого он вытащил из омута вялости и отчаяния, чтобы бросить прямо в разинутую пасть врага, должны продержаться ещё немного. Тысячи из них умрут, потому что он потакает своим желаниям, но это не имеет значения. Он сделал из них святых. Он создал мучеников.
- В Башне, он завершил свою миссию, - ответил кустодий голосом вежливым, но нетерпеливымСигизмунд оттолкнул труп последней из своих богоугодных жертв. Он, такжеБезжизненное тело, как и Дорнгрузно ударившись о покрытие виадука, горел желанием вернуться к битвеопрокинулось в пропасть. Дорн не стал спрашивать, что это была за миссияОбнажённый меч в руках Храмовника задрожал от предвкушения. Легио Кустодес уже убили демонов большеДух клинка пробудился, чем любые другие силы лоялистовогненные ветра подхватили его песню, без них нижние уровни Санктума давно бы наводнило безумиезовущую к истреблению. Генерал-капитан был сам себе хозяин, но он будет присутствовать на финальном сражении за Санктум – вот и всёМеч сразу почуял врага, что имело значениедостойного его.
Что же касается его собственного заблудшего братаЗа спиной Сигизмунда возвышалась башня терминала — чудовищная громада из пластали и оуслита, его генетического родичапарапеты которой венчало запутанное переплетение разбитых устройств связи. По обе стороны от него площадка обрывалась в дымную пропасть. Перед ним простирался старый надземный переход, то Дорну всё ещё трудно было смириться со всем этим безрассудствомбоковые перила которого вырвало с корнем, а настил испещрили пробоины от миномётных обстрелов. По нему бешено мчались Пожиратели Миров: перепрыгивая через пустоты, они выли и кричали, надвигаясь остервенелой толпой.
- Ничего определенногоНабирая скорость, - ответил АрхамКхарн обогнул груду обугленных металлических перил. – Платформа «Небо» уничтоженаВ последний раз посмотрев на него, разбилась над АнтериоромСигизмунд наконец поднял клинок в защитной стойке. Достаточно ли этогоОт того человека, которого он знал прежде, почти ничего не осталось. Когда-то они бились в недрах ''«Завоевателя»'' без доспехов, чтобы они попали внутрьиспытать своё мастерство, отринув любые преимущества технологий и колдовства, и это придавало каждому поединку уникальный отпечаток, определяемый их человеческой сутью. Однако неудержимый монстр в потрескавшейся броне, за которым тянулись брызги крови, пока он с грохотом нёсся к Сигизмунду, больше походил на развалившуюся боевую машину, чем на космодесантника.Кхарн стал гораздо крупнее, чем тогда, на флагмане примарха, и сам воздух испарялся вокруг него, вскипая на броне легионера.Его цепной топор, до нелепости большой даже для таких огромных рук, уже ревел, обильно выплёскивая горячую смазку и кровь, оставшуюся от последнего убийства. остается неяснымКак и тогда, на стенах Львиных врат, от него исходил смрад опалённой меди и гниющей плоти, настолько острый, что заглушал сотни других запахов битвы.
Дорн хмыкнул. Этот поединок чести Джагатая теперь казался ему таким же далекимГотовясь встретить его натиск, как и пустотаСигизмунд расставил ноги для устойчивости, как и неожиданный захват Астрономикона Тёмными Ангеламизатем Кхарн врезался в него. Два крошечных очага сопротивленияЦепной топор врезался в двуручный меч, отрезанные зубья с визгом скользнули по кромке. Уходя от любой помощи. Тысячи бесценных воинов растрачивались в дерзком сопротивлении напора противника, Храмовник шагнул в то времясторону, как они должны были быть здесьпосле чего берсерк, в Санктумеразвернувшись, снова бросился на случай прихода Красного Ангеланего.
- Следи за С этого момента всё, что творилось вокруг них обоих, утратило важность. Воины смутно слышали крики и лязг оружия, но уже не уделяли им никакого внимания, целиком поглощённые своим поединком. Сигизмунд, полностью сосредоточенный, словно бы слился в единое целое с мечом, а клинок сроднился с ним. Его подсознание, отточенное в непрерывных битвах на протяжении всей жизни, своевременно отдавало команды рукам и ногам. Он не раздумывал над своими ударами, а наносил их спонтанно, - небрежно приказал онполагаясь на мышечную память и чутьё. – Если что-нибудь узнаешьЗрительные образы перед Сигизмундом распадались, вместо цельных фигур возникали фрагменты: край шлема, если он каким-то образом выберется живымотблески зубьев слюдяного дракона, немедленно сообщи мнетусклый блеск ржавого шипа на наплечнике.
Архам поклонился— Ты, — прохрипел Кхарн сквозь кровавое месиво из стёртых зубов и разбитых губ. В его голосе уже звучало немыслимое напряжение. — Опять.
И остаётся ещё один момент – единственная часть оборонительной линииСколько раз они уже сражались? Десятки? Больше? Всё изменилось на бастионах Львиных врат. Там возникли новые правила, которая ещё не была прорванапреобразилась сама игра. Тогда, её позиции удерживались в девяти подсекторахатакуя осязаемое тело перед собой, в то время как вражеские силы стекалисьСигизмунд также чувствовал безграничную силу, чтобы обрушить её. Сейчас это был клинклубком свернувшуюся под кожей противника, выступ линии фронта на сданной территориинеобузданное колдовство, подобно древку стрелырвущееся наружу из каждой раны. Однако без оперативной эвакуацииСтоит поразить Кхарна, пролить его кровь, он будет полностью отрезан и станет ещё одним взятым в кольцо островком стойкости лоялистов, готовых погибнуть по своему желаниюоткроется новая грань того мира безумия.
- И Поэтому Сигизмундпромолчал. Никаких больше разговоров — только не с этим чудовищем. Никаких воспоминаний о том, - сказал Дорнкак они прежде относились друг к другу.
- Чемпион Императора«Я больше не сражаюсь за Империум, - выдвинула версию одна из должностных лицкоторый был».
- Как вы сказалиДуши врага, дави, выбей из него жизнь, растопчи, сожги, покарай... – Он взял себя в руки. - Кто его так называет?
Женщина носила форму генерал-майора— Я'''''. Она командовала армиями. И всё же она нервно сглотнула.''''' сокрушил тебя на тех стенах, — невнятно произнёс Кхарн. — Я бы… победил тебя тогда.
- Я... только слышалаЗачем он говорит? Почему пробует достучаться до Сигизмунда сейчас? Хочет ли он возобновить спор, что так говорятначатый до того, - сказала она.как повелитель Храмовника вмешался и сорвал поединок для них обоих?
Некоторое время Дорн смотрел Слишком поздно. Все аргументы изложены. Вот в чём разница между ними: Сигизмунду больше нечего добавить. По крайней мере, на неё. Он всё понялсловах.
Когда-то его самого называли так Удар с плеча, толчок, укол, хруст, треск, взмах. В прошлом он, возможно, различал концепции атаки и защиты. Теперь жедве половины слились воедино. Это был Перед глазами Сигизмунда пронёсся чёрным пятном его титул клинок, словно бы направляемый чужими руками. Он чувствовал некую отстранённость, как будто наблюдал за поединком в те днироли зрителя. Храмовник понемногу осознавал, когда он ещё позволял себе покидать пределы этого проклятого бастиона с его удушающими стенамичто это просто начало дороги, с его пустотойгде тебя не ждёт ничего, высасывающей душу. Его взгляд блуждалкроме необходимости двигаться по ней — пустой, и в отражении армагласса он снова увидел лицо в капюшонеоднообразной тропе, теперь оно усмехалосьтянущейся вдаль до конца его дней.
«Теперь для тебя всё кончено— Что… изменилось в тебе? — прорычал Кхарн, Рогал. Сделанного оказалось недостаточноисступлённо нанося удары, пытаясь прорваться через пронизанный бесстрастием заслон из атаки-защиты, не так ли? Никто так и не узнаетяростно обрушиваясь на него, как сильно ты старался. У тебя отняли даже твои прозвища»будто на осязаемую стену.— Ты… уже мёртв?
Дорн сделал длинныйДа, сдержанный вдохвозможно, так оно и есть. Когда-то давно Джубал сказал Сигизмунду, что тому нужно сбросить цепи, начать по-своему радоваться тому, что он делает, и какое-то время — очень долгое — Храмовник пытался следовать этому совету. Но теперь он нуждался в цепях. В тех, что связали его с этим прекрасным и ужасным мечом, который помог ему познать правду. С оружием, подходившим ему настолько безупречно, что Храмовник даже мог бы задуматься, а не отковали ли клинок именно для него, после чего держали взаперти в какой-нибудь подземной темнице до того дня, когда обнаружилось, что надежда — лишь несбыточная мечта, и стало ясно: дорога ведёт в никуда, потому как всё дело в самой тропе, пути, ритуале.
- Ему идетОн пролил первую кровь, - коротко пробурчал онразрубив броню Кхарна, содрав длинную полосу кожи и мышц. – Всё равно верните его. Он исполнил мой приказНа мгновение поражённый, Пожиратель Миров отпрянул, что-либо большее станет самоубийствомсдерживая свой натиск.
Должностные лица разбежалисьВот он, чтобы попытаться передать сообщениерешающий момент, подумалось Сигизмунду. Их ошеломлённые выражения лиц рассказали ему всё о Миг, когда он мог бы что-нибудь сказать бывшему спарринг-партнёру: пару слов утешения, признание в том, насколькочто эта война превратила их всех в чудовищ. Или же он мог бы разъяриться, выплеснуть гнев, который так долго держал в себе, выбранить Кхарна за все разрушения и убийства, к которым привела измена, по их мнениювспомнить о том, вероятен успехчто они когда-то хотели построить сообща. Таким стало последнее искушение Сигизмунда.
Архам остался. Верный, надежный АрхамОн не разомкнул губ.
- Что-нибудь ещё«Я сражаюсь за Империум, повелитель? – спросил онкоторый будет», — произнёс Храмовник про себя.
Если бы у Дорна хватило силКхарн снова бросился вперёд, он мог бы даже улыбнуться. В другое время он бы сказал что-нибудь, чтобы разрядить обстановку. А давай-ка мне дополнительный легион Титановяростно двигая руками и ногами, например. Или из-за угла появился бы Руссзубья топора взревели, словно кровь и не уходивший пот смешались в пустотуструях пара, рвущихся из повреждённых доспехов. И его лицом к лицу встретил Чёрный Меч — безмолвный, переполненный энергией холодный и смехом, со своим диким легионом, готовым сорваться с поводка: «Всё это просто дурная шутка, брат! Конечнобесстрастный, я не покидал Терру!»как могила.
Но у него не было сил. Он едва мог поднять веки. Он просто уставился в ряды сенсорных линз, наблюдая, как за ним следит лицо в капюшоне.
Любой уточняющий приказ был бессмысленнымТеперь он превратился в островок ухудшающегося зрения посреди моря слепоты. Они и такДаже с самой его вершины, выглянув в узкие щели окон на укреплённых противоосадных стенах, без сомненияты не увидел бы ничего, делали всёкроме всепоглощающей черноты, что могли. Но что-то всё равно нужно было передать. Нужно было сейчас сказать что-то, соответствующее моменту, прежде чем он сам направится в Темницу, окружённый обрывками всех своих тщательно разработанных оборонительных плановнакатывалась с бескрайних полей сражений.
<br />Спустя какое-то время реальность и миражи стали сливаться воедино. Вглядываясь в одну из горстки работающих ауспик-линз, Рогал не увидел ничего, кроме смотрящего на него лица под капюшоном: плохо различимое на тёмном стекле, оно выжидало, просто выжидало.
==ДВАДЦАТЬ ДВА=='''Кровные братья'''Он грубо потёр глаза, хлопнул себя по щеке, усилием воли возвращая ясность ума. Другие могут отдохнуть, поспать, но не он. Дорн — кастелян, хозяин крепости, единственная живая душа, знающая всё, что с ней связано, её оставшиеся сильные стороны и множество потенциальных слабых мест. Он обязан противостоять голосам, которые всё настойчивее звучат в его измученном сознании.
'''Слушай меня внимательно''' «Сдавайся! Уходи сейчас же. Никто не станет тебя винить. Ты сделал достаточно. Сдавайся».
'''Подъем'''Архам снова стоял рядом, вернувшись откуда-то, где его удерживал долг. Ещё там был кто-то из Кровавых Ангелов, а также Амон, представитель генерал-капитана. Этих гигантов в доспехах окружал целый сонм высоких чинов из других организаций, бледных, одетых в истрёпанные мундиры. Рогал помнил имена некоторых из них, но не всех.
Да— Организует эвакуацию из последнего бастиона в секторе Европея, осталось недолго— ответил Архам. Конечно, это будет не — Должен доложить в то время, которое он выберет, и не в том месте, которое он задумал, но это не имело большого значения – результат будет один и тот жетечение часа.
Всегда оставался шанс, что Джагатай рискнет нанести ударРогал мрачно улыбнулся. ВсёКогда Ангел спал в последний раз? Когда он в последний раз ''останавливался''? Впрочем, что Мортарион знал о нёмлучше сражаться, говорило о томчем заниматься... вот этим. Примархов задумали как физически развитых созданий, что это возможновоинов, даже вероятно. Удивительно было тоа не узников в тюрьмах, что Рогал так долго держал его взапертипостроенных ими самими.
Если бы Мортариона заботил сам космопорт Львиные Врата— Когда он сообщит о завершении, то его сделали бы по-настоящему неприступным, напичкали бы всевозможными аватарами бога и превратили бы в такое болото бездонной глубины и злобыдайте сигнал к окончательному отходу, что даже его ненавистный отец дважды подумал бы, прежде чем попытаться проникнуть сюда— распорядился Дорн. Однако это место, эти заброшенные залы, по которым Мортарион шагал прямо сейчасОн развернул фантомные изображения с диспозицией сил из массива сведений, были лишь ступенью которые постоянно выводились ему на пути к властисетчатку. Задерживаться здесь слишком долго означало рисковать тем, что слава величайшего завоевания достанется мелкой душе – Абаддону, например, а может быть даже — Оставляем за собой Санктум и безумному Ангрону – по этой причине мысли Мортариона всегда были отчасти обращены на западПалатин, через горящие пустоши в сторону Санктумавсе прочие районы нужно сдать.
Ход его брата был очень своевременнымВизуальные авгуры уже давно стали бесполезными, но разум Рогала выстраивал удивительно подробную картину происходящего на основе непрерывного аудиопотока: отчаянных запросов подкреплений, панических рапортов с наблюдательных башен, докладов запыхавшихся офицеров из отступающих командных групп. Надо отдать должное Джагатаю – Добавив данные с экранов реального обзора, он действовал именно тогдамог сформировать полную схему боевых действий, когда всё шло своим чередомв которых участвовали колоссальные силы пехоты: только в авангарде шли сотни тысяч бойцов, когда всё внимание было отвлечено на крупное наступлениеа ещё миллионы сейчас продвигались по расчищенным проходам среди руин. Собранные в бесчисленном количестве бронемашины, которое позволит отдать предпочтение более надёжному легионумеханизированные шагатели, а не заблудшим сыновьям Кровавого Богагравиплатформы со скрежетом приближались к ядру. Белые Шрамы были опасны – Титаны и всегда были опасны – поэтому их вмешательство рыцари прокладывали себе путь по разровненным полям из дроблёного камня, способные входить во Внутренний дворец там, где пожелают. Такую огромную армию ещё не было чем-тособирали никогда. Воинство немыслимой величины маршировало через некогда несокрушимые бастионы, от чего Мортарион мог просто отмахнуться перешагивало через разрушенные стены и оставить решение проблемы своим помощникамредуты под аккомпанемент криков нерождённых — нечисти, существование которой Дорн так долго отказывался признавать. Его необходимо сразитьСкоро все они окажутся в пределах видимости Санктума, покончить с ним здесьлицом к лицу, а затем ситуация будет развиваться по своему неизбежному путиклинком к клинку.
Но он в любом случае должен был убить ДжагатаяПодавляющие. Здесь или в Санктуме – не имело значенияНепреклонные. Идя по длинному смотровому залу мимо тридцатиметровых окон, все стёкла в которых давно были выбиты, в окружении почти бесшумно ступающих телохранителей Савана Смерти, Мортарион размышлял о том, что именно здесь, возможно, будет лучше завершить дело, уничтожить остатки прежнего варварского легиона, а затем, имея за плечами достойный трофей, можно сделать финальный выход, претендуя на главенствоНепрощающие.
Возможно, — Где сейчас твой господин? — спросил он решит отозвать тех из своего военного совета, кто уже был отправлен к ядру – Каргула, может быть, или даже Воркса. Не Тифа, конечно, этого всегда лучше держать подальше, пусть изнуряет себя своей старой вендеттой с Первым и полагает, что действует в своих собственных интересах. В конце концов, никакого вызова ведь не последовало. Всё сложилось так, как должно было сложиться. Скоро весь легион снова соберется воедино, чтобы исполнить своё предназначение, которое он привел в движение во время страданий в варпе. Очередное препятствие будет устранено, как были устранены все другие, чтобы быть готовыми вступить в величайшую игру – господство смеси варпа и реального пространства, которое создаст победа Гора. В этом заключался настоящий приз – не угасающие угли уже истощённой империи смертных, а сами эмпиреи, пришествие царства богов и ангеловАмона.
Вот почему — В Башне, он допустил страдания. Вот почему позволил случиться парадоксу умышленного заражения своих сыновейвыполнил своё задание, — ответил кустодий вежливым, дал им погрузиться в безумие и мутировать в божественных созданий. Так должно было случитьсяно нетерпеливым тоном. Так должно было произойти, чтобы превратить их в существОн, способных дышать как воздухом варпа, так и воздухом реальности. Когда границы испытаний будут наконец прорваныРогал, когда Гор вонзит свой коготь горел желанием вернуться в сердце Императора и барьеры между плоскостями будут стёрты, все эти страдания принесут за собой последнюю награду. Гвардия Смерти, неукротимая, возвысится до предела, в её венах будет пульсировать демонический ихор, её неподвластный времени покровитель, посмеиваясь, будет осыпать дарами ещё большими, чем те, что уже были дарованыбитву.
Больше никаких ПовелителейДорн не стал спрашивать, о каком задании речь. Больше никаких недосягаемых вершин. Больше никаких ядовЛегио Кустодес уже убили больше демонов, чем любые другие структуры лоялистов, которые они не смогут поглотитьи без них нижние уровни Санктума давно бы наводнило безумие. Ни сейчасГенерал-капитан подчинялся только себе, ни но он будет участвовать в грядущей вечностипоследнем противоборстве за Санктум, и только это имеет значение.
Мортарион спустился по широким ступенямЧто же касается непослушного брата, голые поверхности которых всё ещё были усеяны последними следами топорности Пертурабо. Он обратил свой взор внутрьгенетического родича самого Рогала, позволяя эфиру показать ему состояние крепости от высоких вершин то примарх до основания, целиком заполненного отходами. Теперь всё это место было пронизано болезнью, и эта зараза сама по себе действовала как оружие. Захватчики замедляли темп наступления, наталкиваясь на сопротивление, а местами даже были отбиты. Было бы время, и эта крепость могла стать их могилой. Если уцелеют вообще какие-либо записи, то Львиные Врата будут в них указаны, как место последнего поражения Белых Шрамов, как финальный аккорд бесчестья, добавленный к неудачам на Просперо, Калии и Катуллесих пор не смирился с его безрассудством.
Но затем они нанесли удар— Есть донесения из космопорта? — спросил он, уже зная ответ.
Смотровая галерея представляла собой длинный проход для шествий— Ничего определённого, с двумя высокими бронированными стенами по бокам— ответил Архам. Она проходила вдоль внешнего края обращенного на запад редута и была в основном пуста— Платформа ''«Небо»'' уничтожена, за исключением груды военного мусораразбилась над Фасадным. Люмены внутри давно погаслиХватило ли её поддержки, а на месте рабочих поверхностей теперь были расползающиеся пятна органической материичтобы они попали внутрь.. Густые облака спор скрывали дальний конец галереи, откуда транзитные шахты спускались к сборочным отсекам и подъемным платформам эксплуатационных уровней космопорта. Свита Мортариона – семь облаченных в терминаторскую броню воинов Савана Смерти и сорок девять Несломленных, отобранных из различных формирований – с лязгом и хрипом прокладывала себе путь по проходу, с хрустом шлепая по грязи раздвоенными копытамиПока неясно.
Мортарион почувствовал нападение за мгновение до тогоДорн хмыкнул. Этот поединок чести Джагатая теперь казался ему таким же далёким, как оно произошло. Когда его мысли вернулись в настоящееи пустота, это вызвало невольное восхищение – не так-как и то просто скрыть от него свои намерения в этом месте. Должно быть, они применили какую-то хитрость – что-то вроде бренчания костямиТёмные Ангелы неожиданно заняли Астрономикан. Два крошечных очага сопротивления, дешевой магииотрезанные от любой поддержки. Тысячи бесценных воинов напрасно отдают жизни в дерзких последних боях, которой забавлялись их шаманыкогда им следует находиться здесь, но которая могла быть достаточно эффективнойв Санктуме, если её использовать в нужное времяна случай появления Красного Ангела.
- Защищать проёмы— Следи за ситуацией, — для порядка велел Рогал. — Если что- отрывисто сказал Мортарион, указывая жестом на треснувший участок стенынибудь узнаешь, расположенный примерно в трехстах метрах от них, где арки над высокими окнами уже трещали по швам. Пока если он говорил, сквозь щели хлынул яркий светкаким-то образом выберется живым, а с ночного неба донёсся рев двигателей «Грозовой Птицы»немедленно сообщи мне.
Саван Смерти мгновенно перегруппировался, выстраиваясь между проёмами и своим господином. Несломленные устремились прямо к готовой образоваться бреши, нацелив свои болтеры на бурю из шума и света. Сам Мортарион просто остановился, опершись о рокрит рукоятью косы, скорее заинтригованный, чем встревоженныйАрхам поклонился.
Наружные стены разлетелись внутрь на куски с громовым хлопком крак-снарядовВот так, остался последний вопрос — единственная часть оборонительной линии, за которым последовала стучащая очередь из тяжелых болтеров. Осколки каменной кладки которая ещё были в воздухене прогнулась, а воины V Легиона уже бросились через проломы где позиции удерживали в стенедевяти подсекторах и куда стекались силы противника, прыгая внутрьчтобы обрушить её. Одновременно в нос ударил знакомый запах озона от телепортацииСейчас она представляла собой клин, выступ линии фронта на сданной территории, за которым последовали сильные хлопки вытесняемого воздухаподобный древку стрелы. Появившиеся терминаторы в броне цвета слоновой кости тотчас присоединились к своим боевым братьям Но, если её защитники не отступят как можно скорее, этот участок полностью отрежут, и вступили в бой. И когда две силы столкнулисьтогда возникнет ещё один островок стойкости лоялистов, процессия превратилась взятых в буйство летящих снарядов кольцо и вспыхнувших энергетических полейготовых погибнуть по своему желанию.
Мортарион молча кивнул, и Саван Смерти выдвинулся вперёд, пробираясь по проходу, чтобы пустить в ход свои смертоносные косы Жнецы Людей— И Сигизмунд. Никто из воинов Белых Шрамов не смог приблизился к примарху – по мере того, как бой разгорался, их неуклонно оттесняли назад по галерее в область, где скопились миазмы. Удар с расстояния был смелым шагом, но бесперспективным. — произнёс Дорн.
Мортарион сам едва было не последовал за ними. Возможно— Чемпион Императора, это пошло бы ему на пользу, чтобы размять затёкшие конечности перед тем, как начнётся настоящее убийство. Но тут он почувствовал это – прямо позади себя, в тени. Не варп-технология телепортации, а более тонкое возмущение, наколдованное учением, берущим начало в необузданных молниях и двойной луне над бескрайними лугами— подсказала одна из присутствующих.
Он обернулсяПримарх повернулся к офицеру, его рваный плащ взметнулся вокруг него, но он увидел лишь пустоту. Однако он учуял перемену – там, во мраке, в котором плавали споры, схоронилось нечто. Он сделал ещё один шаг, забыв о сражении позади себя, его глаза, сузившись, вглядывались во тьмуи она замерла.
И тут тень зашевелилась— Это как вы его?. Она встрепенулась и скользнула вверх, чтобы слиться с другой тенью. Клочок рассеянного света пришёл — Рогал взял себя в движение, извиваясь подобно змее, чтобы присоединиться к другому источнику света. Тени и свет закружили друг друга в танце, стремительно сливаясь в единое целое, а затем заструились вверх по опорной колонне и сплавились в нечто, от чего стало исходить мягкое золотисто-белое свечение. Блики, играя, скользили по облакам из спор, превращаясь в нечто одновременно и существующее, и не существующееруки.— Кто его так называет?
Мортарион так и не увидел момента появления ХанаЖенщина носила мундир генерал-майора. Одно мгновение Она командовала армиями. И всё было нечётким, просто спектральное искажение в конструкции здания, а затем возник он, из плоти и крови, стоящий отдельно от колонны, его клинок уже обнажён, а накал колдовства угасалже она нервно сглотнула.
Значит, его творцы погоды обладали определённым мастерством— Я. Они привели его сюда, отправили перед наступлением, чтобы убедитьсятолько слышала, что их встрече никто не помешает. Это было нелегкотак говорят.
С той первой встречи среди руин Тиски и до сих пор, всегда, это касалось их двоихНекоторое время Дорн смотрел на неё. Все их армии, все боевые машины, союзники и измотанные псайкеры на самом деле были лишь механизмами, которые смогли собрать примархов снова вместеОн всё понял.
Мортарион рассматривал брата. Хан изменился со времен Просперо. Он поКогда-прежнему держался с тем то его самого называли так же высокомерием. Такой титул Рогал носил в те дни, когда ещё позволял себе выходить за пределы этого проклятого бастиона с аристократической отчуждённостьюего невыносимо тесными помещениями, которые всегда были ему к лицу, равно как и шрам, нанесенный самому себе. Теперь в с его ауре было что-то другое. Возможнотщетой, смирениевысасывающей душу. А можетВзгляд Дорна начал немного блуждать, он просто подавлен, наконец приземлён наравне с остальными. Нельзя и из каждого отражения в бронестекле на него смотрело всё время свободно летатьто же лицо под капюшоном, рано или поздно притяжение затянет тебя обратно в грязьно теперь оно усмехалось.
- '''''Ты выглядишь довольно ужасно«Теперь для тебя всё кончено, брат мой'''''Рогал. Всех твоих усилий не хватило, - сказал ему Мортарионда? Никто так и не узнает в точности, как сильно ты старался. У тебя отняли даже твои прозвища».
Хан не пошевелился. Ни внезапного импульса движения с блистательным дао Белый Тигр, ни захватывающего дух прыжка на расстояние удара. Он просто стоял там, ослабив хватку на рукояти, покрытые боевыми шрамами доспехи мягко поблескивали в зеленоватом сиянииДорн бесстрастно втянул воздух.
В конце концов— Ему идёт, прозвучало всего одно слово— коротко буркнул примарх. — Всё равно верните его. Он исполнил мой приказ, что-либо большее — уже самоубийство.
- КрыльяРаботники Бхаба торопливо разошлись, - произнес он с презрениемчтобы попытаться передать сообщение. По их неподвижным лицам Рогал отлично понял, насколько они верят в успех.
Мортарион усмехнулсяАрхам остался. Верный, надёжный Архам.
'''''— Ещё что- Великий дар. Я всё ещё изучаюнибудь будет, как они работают'''''повелитель? — спросил он.
'''''- Скажи это Ангелу'''''Но у него не осталось сил. Он едва мог поднять веки. Дорн просто уставился в ряды сенсорных линз, наблюдая, как за ним следит лицо под капюшоном.
- Он носит их лучше— Вызови врата Вечности, — опустошённо произнёс он. — Передай им, чтобы...
И вот это было самое странное – снова говорить с ним, как брат с братом, всего лишь мгновение, перед тем, как всё закончитсяНикакой конкретный приказ сейчас не имел смысла. Все его мысли Они и так долго были заполнены убийством, в котором ему было отказанобез сомнения, а сейчас это снова была старая братская игра за первенстводелали всё, своего рода игла, которой все они с самого начала неустанно подкалывали друг другачто могли. Ведь если потерять осторожность, Но что-то можно было забыть, насколько они одиноки; никто – ни боги, ни даже их собственный отец – не воспринимали вселенную так, как онивсё равно полагалось сообщить. Примархи были уникальны, представляя собой индивидуальные сочетания физического и божественного, незаменимые штучные экземпляры в галактике массового производства посредственностей. В какомТребовалось произнести что-то смысле Джагатай знал о характере Мортариона больше, чем большинство из Гвардии Смерти, а о характере Хана Мортарион знал большесоответствующее моменту, прежде чем весь народ Чогориса. В этом заключался парадокс: они были чужаками на своей родинеон сам направится в Подземелье, отрезанные судьбой от тех, кто должен был стать их кровными братьями. Теперь они все вернулись на Терру, к месту своего происхождения, но казалось, что всё это было забыто в беспечной гонке за убийством друг другаунося с собой клочья всех своих тщательно разработанных планов обороны.
- '''''Так ты решил закончить свою войну здесь— Передай им, Джагатай''''', - — твёрдо сказал Мортарион. '''''- В миреРогал, который никогда не был тебе так дорог'''''— что осталось недолго.
- Я остаюсь его защитником, - ответил Хан, наконец-то подняв свой дао на изготовку.
Над Тишиной зажегся трупный свет, и на лезвии косы замерцали отблески другого мира.===Глава двадцать вторая===
'''''- Ненадолго''''', - сказал Мортарион.
Прошло больше чем четыре часа. Илья резко проснулась и сразу поняла, что пробыла в забытьи очень долго.Слушай меня внимательно
- Чтоб тебя, - прошипела она, потянувшись за водой, затем перекинула ноги через край койки, поправила форму и зачесала волосы назад.Подъём
Она видела сон. Всегда один и тот же сон – голос Есугея, что обращался к ней на мостике «Бури мечей».
«Не печальтесь. Мы были созданы для этого, сы. Мы были созданыДа, чтобы умеретьосталось недолго.»
Ей было дурно. Надо было заметить Конечно, время выбрал не он, место будет не то, которое подготовил бы он, но всё это раньшене имело большого значения — исход получится таким же.
- Чтоб васВсегда сохранялся шанс, - повторила оначто Джагатай рискнёт нанести удар. Всё, добравшись до дверичто Мортарион знал о нём, разблокировала её и нетвёрдой походкой направилась в коридорыуказывало на возможность, даже высокую вероятность такого варианта. Удивительно, что Рогал так долго держал его взаперти.
Вскоре её нашёл Соджук. Он был Если бы Мортариона заботил сам космопорт Львиных врат, то его сделали бы по-настоящему неприступным, заполнили бы всевозможными аватарами бога и превратили бы в полном вооружениитакое болото бездонной глубины и злобы, в шлемечто даже его ненавистный отец дважды подумал бы, прежде чем попытаться проникнуть сюда. Однако этот комплекс, и выглядел таквсе его заброшенные залы, словно готовился куда-то сорваться по первому требованиюкоторым примарх шагал прямо сейчас, служили просто ступенью на пути к власти. Мортарион понимал, что здесь опасно задерживаться слишком долго, ведь тогда слава решающей победы может достаться мелкой душе — например, Абаддону или даже безумному Ангрону. Вот почему примарх всегда отчасти обращался мыслями на запад, через горящие пустоши в сторону Санктума.
- Я же просила разбудить меняЕго брат сделал ход очень своевременно. Надо отдать должное Джагатаю — он взялся за дело именно в тот момент, - сказала Ильякогда всё шло своим чередом, когда всё внимание сосредоточилось на подготовке крупного наступления, которое позволило бы отодвинуть в сторону заблудших сынов Кровавого бога и вывести на первый план более надёжный легион. Белые Шрамы не стали менее опасны, поэтому Мортарион не мог просто отмахнуться от их вторжения и возложить решение проблемы на своих помощников. Их вмешательство необходимо устранить, покончить с ними здесь, а затем события неминуемо войдут в прежнюю колею.
- Мои извиненияВпрочем, ему в любом случае нужно убить Джагатая. Тут или в Санктуме — не имеет значения. Шагая по длинному обзорному залу мимо тридцатиметровых окон, в которых давно не осталось ни единого целого стекла, Мортарион, окружённый почти бесшумно ступающими телохранителями из Савана Смерти, размышлял о том, что, пожалуй, здесь даже лучше. Разобраться с этим делом, окончательно истребить потрёпанный варварский легион, а потом, забрав голову брата как превосходный трофей, выйти на последнюю арену с весомой заявкой на главенство.
Соджук смотрел на неёВот почему он допустил страдания. Вот почему позволил случиться тому парадоксальному, умышленному заражению своих сыновей, дал им погрузиться в безумие и мутировать в создания его божества. Иначе случиться не могло. Иначе они не превратились бы в существ, способных дышать как воздухом варпа, так и воздухом реальности. Когда границы осязаемого мира наконец будут прорваны, когда Хорус вонзит свой коготь в сердце Императора и преграды между измерениями испарятся, все эти страдания принесут за собой последнюю награду. Гвардейцы Смерти, неукротимые, гордо встанут по обе стороны порога, в их жилах будет пульсировать демонический ихор, а их неподвластный времени покровитель, посмеиваясь, осыплет их дарами ещё более щедрыми, чем те, которые уже вручил.
- В последнем ангаре есть три «Громовых Ястреба»Больше никаких Властителей. Больше никаких недосягаемых вершин. Больше никаких неперевариваемых ядов. Ни сейчас, - сказала Илья. – Я беру одинни в грядущей вечности.
- Они зарезервированы дляМортарион спустился по широким некрашеным ступеням, на которых до сих пор валялись последние свидетельства топорности Пертурабо. Примарх обратил свой взор внутрь себя, чтобы эфир показал ему состояние крепости от высоких вершин до основания, целиком заполненного сточными водами.Теперь космопорт целиком пронизывали заразные хвори, которые сами по себе действовали как оружие.Наталкиваясь на это сопротивление, захватчики наступали медленнее, а местами их даже теснили. – начал СоджукЧерез какое-то время цитадель станет их могилой. Если уцелеют хоть какие-нибудь архивы, то Львиные врата войдут в них как место окончательного поражения Белых Шрамов, как финальный аккорд бесчестья, добавленный к неудачам на Просперо, у Калия и Катулла.
Соджук вздохнулМортарион усмехнулся.
- Разрешите узнать, почему'''''— Великий дар. Я всё ещё изучаю, – спросил онкак они работают.'''''
- Потому что он умрет, Соджук. – Она снова рассеянно провела рукой по волосам, спрашивая себя, а не выглядит ли безумной. – Я должна была догадаться об этом, когда он пришел поговорить со мной. Он сказал мне, что вернётся. Я поверила. С другой стороны, он никогда не лгал мне раньше'''''—''''' Метка твоей порочности.
- Сы, я не думаю..'''''— Скажи это Ангелу.'''''
- Заткнись. Это ты меня в это втянул. И ещё эти мои сны. – Она встряхнула головой. Усталость так и не отпускала её, делая мысли вялыми. – Он приходил не за советом. Он прощался. Я этого не вынесу. Только не снова'''''—''''' Ему крылья идут.
- Вот что самое странное: он снова говорил с Ханом как брат с братом, пусть лишь минуту перед тем, как всё закончится. Мортарион так долго думал лишь о добыче, которую у него отняли, а сейчас они просто снова выясняли, кто здесь лучше, как положено родичам, ведь в таком же духе они неустанно поддевали друг друга с самого начала. Если Каган…не напоминать себе, то можно забыть, насколько одиноки примархи. Никто — ни боги, ни даже их собственный отец — не воспринимал вселенную так, как они. Каждый из сынов Императора, уникальных созданий, представлял собой индивидуальный проект, сочетание земного и божественного, незаменимый штучный экземпляр в Галактике, массово производившей посредственностей. В каком- попытался сказать Соджукто смысле Джагатай лучше разбирался в характере Мортариона, чем большинство Гвардейцев Смерти, а барбарусец понимал натуру Хана яснее, чем весь народ Чогориса. Неизменное противоречие: они всегда оставались чужаками в родных краях, отрезанные судьбой от кровных родичей, с которыми им следовало вместе расти. Теперь они все вернулись на Терру, к месту своего происхождения, но казалось, что всё это забылось в безрассудном стремлении убивать друг друга.
…прикажет, тогда '''''— Так ты не будешь задавать вопросы? Ты это собираешься мне сказать? – Она не дрогнула перед ним – хрупкая женщинарешил закончить свою войну здесь, растрепанная после снаДжагатай, против возвышающейся бронированной машины для убийства''''' — сказал Мортарион. – Бред. Именно это слепое повиновение перевернуло дом вверх дном— '''''В мире, который тебя никогда особенно не волновал. Ты идёшь со мной или нет?'''''
Соджук задумался на мгновение— Я по-прежнему защищаю его, затем кивнул— ответил Хан, наконец вскинув дао в защитной стойке.
- ХорошоНад Безмолвием зажёгся трупный свет, - сказала Илья, возобновив движение. – Из тебя пилот лучше. В гневе я могу разбить эту проклятую штукуи на лезвии косы замерцали отблески другого измерения.
Они быстро преодолели несколько уровней вверх, большинство из которых сейчас были пусты. Пока они шли, до Ильи доносилась нервозная болтовня в комнатах связи, слабый вой воздушных фильтров. Очевидно, это место ещё не обнаружили, что было хорошо. Что бы ни случилось в космопорте, основным слугам легиона скоро придется думать об эвакуации. А до тех пор они продолжали дежурить у авгуров, делая всё возможное, чтобы поддерживать работоспособность неустойчивых линий связи— '''''Это ненадолго.'''''
Они добрались до ангара, где на посадочной платформе покоились три готовых боевых корабля, а также пара транспортеров для слуг. Учитывая, что военных осталось мало, место даже не охранялось, так что они могли просто подойти к ближайшему кораблю, открыть кабину и активировать управление. Соджук, устроившись в пилотском кресле, спокойно запустил предполётный режим.
- Это будет опасноПрошло больше четырёх часов. Илия резко проснулась и сразу поняла, - сказал ончто пробыла в забытьи очень долго.
- Помолчи— Чтоб тебя, - ответила — прошипела она, пристегиваясьпотянувшись за кружкой. – Лучше веди нас на прорыв на полной скорости. Держи высоту Отхлебнув воды, Раваллион перекинула ноги через край койки, поправила мундир и в бой не вступай без серьёзной необходимостизачесала волосы назад.
Соджук запустил двигателиОна видела сон. Они ожили с рычанием, которое эхом отозвалось в замкнутом пространстве Всегда один и заставило содрогаться шасси. Он включил главные люмены, чтобы осветить им переход через проёмтот же сон — голос Есугэя, и запустил обратный отсчет для внешней дверичто обращался к ней на мостике «Бури мечей».
Насколько Илье было известно, по ту сторону дверей ангара находился титан «Полководец», который просто ждал, когда они появятся, чтобы их ликвидировать«Не надо скорбеть. А можетНас сделали для этого, там вообще уже не было ничего, кроме залитой радиацией пустоши без единой живой душисы. Всё, что имело значение – это перебраться на ту сторону и оставаться в живых достаточно долго, чтобы достичь конечного пункта назначенияНас создали умирать».
- И что будет, когда мы доберемся туда? – спросил Соджук, надавливая на рычаги управления и увеличивая мощность двигателяЕй стало дурно. Надо было заметить это раньше. – Какова конкретно наша цель?
Илья откинулась на спинку огромного кресла— Чтоб ''вас'', вцепившись в подлокотники, и напряглась, приготовившись к рывку при трогании. Полёт на боевом корабле легиона на полной скорости был серьёзным испытанием даже для человека в отличной физической форме. В её же состоянии казалось, что — повторила она рассыплется ещё до того, как они пройдут половину пути.
- Там будет видноДобравшись до двери, - уверенно сказала она. – Он позаботится об этомИлия разблокировала её и нетвёрдой походкой направилась по коридорам.
Двери ангара завершили подъём, обнажая узкую полоску ночи, бурлящей дымомВскоре её нашёл Соджук. На фоне руин продолжали гореть костры. Илье показалосьОн облачился в полный доспех, что вдалеке она даже видит само место – чумную горунадел шлем и выглядел так, возвышающуюся над горизонтом зеленоватого пламени – хотя, может быть, это было лишь её воображениесловно готовился куда-то сорваться по первому требованию.
Соджук приготовился запустить ускорители— Я же просила разбудить меня, — сказала Раваллион.
- Вы уверены, сы? – спросил он ещё раз— Приношу извинения.
Илья стиснула зубы— С меня хватит. Подступила тошнота. Голова уже раскалывалась— Она посмотрела на него так пристально, кожа покраснелакак только могла. А ещё ей было страшно— Я передумала. Очень страшноМы не останемся здесь.
- Да давай уже, - сказала онаБелый Шрам глядел на неё.
Двигатели «Громового Ястреба» взревели— В последнем ангаре есть три «Громовых ястреба», и он поднялся с посадочной платформы— сказала Илия. Соджук отключил люмены, повернул рычаги управления под углом, и они с Ильей нырнули в кровавую ночь— Я беру один.
Он терял силы— Не напоминай мне про планы, он слабел, становился медленнее. На правой ноге и с боку броня Джангсая треснула, когда заряд прошёл слишком близко, и его защита от токсинов, разносимых по воздуху, была нарушена. Нагрудник был пробит болтами, а кабель под левой подмышкой перерезан зазубренным кинжаломя сама их разрабатывала. Лезвие, должно быть, было пропитано ядамиХочешь управлять им? Или будешь смотреть, поэтому рана не заживала, и кровь постоянно сочилась из шва между керамитовыми пластинами.как я полечу?
Смог бы настоящий чогориец справиться лучше? Смог бы Аджак, скажем, продержаться дольше против неугасаемого натиска, уворачиваясь от самых сильных ударов и нанося более мощные в ответ?Легионер вздохнул.
Этого знать невозможно. Сколько ветеранов орду уже погибло — Разрешите узнать, в этом месте, а сколько «свежей крови» приняли здесь свою смерть. Спустя какое-то время их стало трудно отличить друг от друга – всё было залито слизью и липкой грязью, символы братств стали неразличимыми, а стиль боя свёлся к изнуряющей душу рутинечём дело.
Чтобы добраться до этого рубежа— В том, что он вёл борьбу с самим собой: пробраться через пустошиумрёт, через разрушенные шлюзы, а затем ещё дальше сквозь зияющие внутренности портаСоджук. Где-то он был совершенно один— Она снова рассеянно провела рукой по волосам, где-то ему удавалось соединиться с остатками других формирований легиона. Как будто всё рассыпалось: наткнулось задумавшись на неподвижныймиг, противостоящим им объект. Цинь Фай уже должен был прокладывать путь через эти залыне выглядит ли помешанной. Вместо этого его силы по-прежнему увязли на расстоянии более восьми километров в запутанном переплетении коридоров и сквозных отверстий. Единственными сообщениями— Мне надо было догадаться, которые Джангсай сейчас получал, были шипящие обрывки всё более отчаянных указаний от оставшегося командования в Колоссахкогда он пришёл поговорить со мной. Не похожеОн сказал мне, что они много знали, что происходитвернётся. Я поверила. Никто не зналС другой стороны, только ни в этом отвратительном мраке – Джангсай он никогда не мог их винить за этолгал мне раньше.
В какой-то момент приходилось брать ситуацию в свои руки. Поскольку других командиров в пределах досягаемости не было, он собрал вместе, кого смог, и двинулся вперед, туда, где, по его мнению, всё ещё должен был сражаться Янтарный фронт. Его потрёпанная команда теперь состояла из двадцати воинов орду из семи различных братств и пятнадцати боевых танков «Леман Руссов» в той или иной модификации. Вместе они добились некоторого прогресса. Всё шло мучительно медленно – наступать, растворившись в тени танков, позволив им разбить оборонительные сооружения— Сы, чтобы пехота могла выскочить из тени и атаковать то, что осталось. Затем повторить, снова и снова, стараясь я не обращать внимания на раны, которые они получали, на силы, которые тратили, на повреждения, наносимые бронедумаю.
И вот они оказались в поистине колоссальных внутренних пространствах, где пустотные корабли могли опускаться и подниматься — Заткнись. Это ты меня навёл на мощных гравиплатформах, ведущих к открытым посадочным площадкам атмосферных уровней. Джангсай, пригибаясь, продвигался вперёд, прикрытый с обеих сторон грохочущими корпусами танков. Кругом лежали тела, искромсанные и расчлененные, лицом в грязи, скрюченные меж пустых остовов подбитых машинмысль. Впереди доносились грохот и эхо боя, и он приказал ускорить шагА потом — мои сны.
И едва Илия встряхнула головой. Усталость так и не пропустил Наранбаатара. Провидец бури тяжело дышал, прислонившись к огромной опорной колонне, его посох горел чёрным пламенемотпускала её, а свет линз шлема потухмысли текли вяло.
Джангсай бросился к нему— Он приходил не за советом, присев на корточки в жирную воду, и поднял ему голову— продолжила Раваллион. — Он прощался. Я этого не вынесу. Только не снова.
- Задын арга, - почтительно позвал Джангсай— Если Каган... — начал Соджук. - Где твоя стража?
Наранбаатар слабо кашлянул— .приказывает, ты подчиняешься без вопросов? Ты это собираешься мне сказать? — Она не дрогнула перед ним. Хрупкая смертная женщина, потягивая руки к Джангсаюрастрёпанная после сна, словно слепойнаседала на бронированную машину для убийств. — Чушь! Именно из-за слепого повиновения у нас всё перевернулось кверху дном. Ты идёшь со мной или нет?
- Отправил их… Соджук задумался на мгновение, затем кивнул.
- — Хорошо, — произнесла Илия, шагая дальше. — Ты должен пойти с намипилотируешь лучше. В гневе я бы разбилась на той проклятой штуке.
Провидец бури был Илия и Соджук добрались до ангара, где на пороге смертипосадочной платформе покоились три подготовленных десантных корабля, а также пара транспортников для слуг. Он бредилУчитывая, что бойцов в крепости осталось мало, площадку даже не охраняли, какая-то серьёзная внутренняя травма привела так что они просто подошли к тяжелейшему состояниюближайшей машине, отперли кабину и включили систему управления. Соджук, устроившись в пилотском кресле, спокойно запустил предполётный режим.
Джангсай наклонил голову— Будет опасно, пытаясь уловить сбивчивые слова— сказал он.
- Где он? Где они сражаются? – спрашивал он— Помолчи, — отозвалась Илия, пристёгиваясь. — Мчись к цели на полной скорости. Держи высоту. В бой вступай только при крайней необходимости.
– Посадочные платформыЛегионер запустил двигатели. – Шлем Наранбаатара откинулся обратно на колоннуОни ожили с рычанием, которое эхом отозвалось в замкнутом пространстве так, что задрожал весь корпус. – Где-то... тамСоджук включил главные люмены, чтобы осветить путь наружу, наверху. Поторопись. Все должны... добраться и запустил обратный отсчёт до негооткрытия внешней двери.
Посадочных платформ было многоИлия совершенно не представляла, и они были огромнымичто находится по ту сторону дверей ангара. Возможно, там стоит титан типа «Полководец», который поджидает их, чтобы ликвидировать. Они занимали половину космопортаА может, там вообще уже нет ничего, кроме выжженной радиацией пустоши без единой живой души. Это уже не имеет значения. Важно перебраться на ту сторону и могло уйти несколько днейпрожить достаточно долго, чтобы пробиваться с боем через каждую из нихдобраться до места назначения.
Просить о большем не могло быть и речи. Провидец бури умирал. В другие времена воины остановились бы в этом месте, провели бы обряд кал дамарг – ритуал мертвых, воздавая честь его жертве и поклявшись отомстить за него. После этого его душа воина соединялась с их душой, придавая им новое рвение к борьбе и даже приумножая— А потом, как гласило учениекогда попадём туда? — Давя на рычаги управления, силу руки с мечомСоджук увеличил тягу.— Какой у нас конечный пункт?
- Всё будет сделаноОткинувшись на спинку огромного кресла, - только Раваллион вцепилась в подлокотники и сказал Джангсайнапряглась, отодвигая обмякшее тело Наранбаатара, чтобы оно, по крайней мере, не скатилось готовясь к стартовому рывку. Полёт на десантном корабле легиона на полной скорости доставил бы неприятные ощущения даже человеку в водуотличной физической форме. – Клянусь тебеУчитывая состояние Илии, почтенный Провидец бури. Всё будет сделаноказалось, что она рассыплется ещё до середины пути.
Он поднялся. Танки неслись вперёд, вздымая гусеницами волны ила. Ведущий танк— Там увидим, обозначенный как «Айка 73»буквально, двинулся к вражеской позиции, расположенной в полутора километрах от них и в полумраке выглядевшей неповрежденной— уверенно сказала Раваллион. Воины Джангсая бежали следом за ним— Он позаботится об этом.
- Всем подразделениямДвери ангара завершили подъём, полная остановкаобнажив узкую полоску ночи, - скомандовал онзатянутой клубами дыма. На разорённом пейзаже всё ещё горели пожары. Илии показалось, что вдалеке она даже видит саму цель пути — чумную гору, торчащую над горизонтом из зеленоватого пламени, пробираясь через жижу— хотя, чтобы присоединиться к ним. – Новая задачавозможно, у неё просто разыгралось воображение.
Он перевёл взгляд в шлеме на тактические картолиты, загруженные ещё в Колоссах. Продвигаться вперёд будет трудно – всё могло измениться, стать непроходимым или оказаться перекрытым тысячами солдат противникаСоджук приготовился запустить ускорители.
- Найдите ближайшие шахты подъемников— Вы уверены, - тем не менее приказал сы? — спросил он. – Мы найдем его, просто на всякий случай.
<br />Раваллион стиснула зубы. Подступила тошнота. Голова уже раскалывалась, кожа покраснела. А ещё она боялась. Очень боялась.
==ДВАДЦАТЬ ТРИ=='''Пророчество'''— Действуй, — сказала она.
'''Крушение'''Взревев двигателями, «Громовой ястреб» поднялся с посадочной платформы. Соджук отключил люмены, наклонил рычаги управления, и люди Хана ринулись в кровавую ночь.
'''Последняя кровь'''
В конечном итоге он её не нашел. Он нашел техСмог бы настоящий чогориец справиться лучше? Сумел бы, кто последовал за ней. Это оказалось не сложноскажем, потому что таких были тысячи.Аджак продержаться дольше против неустанного натиска, уворачиваясь от самых сильных ударов и нанося более мощные в ответ?
До этого времени Локен сражался в схватках по большей степени единичных и тяжелыхЭтого знать невозможно. Фронты боевых действий всё теснее приближались друг к другуЗдесь уже погибло множество ветеранов орду, заполняя немногие оставшиеся пустые пространства на оскверненных городских пустошах. Передовые отряды уже представлял собой не культистские отбросы – эти несчастные уже давно получили свои последние пулиа немало новичков из «свежей крови» сразили своих врагов. Это были космодесантникиСпустя какое-предателито время их стало трудно отличить друг от друга — всё и вся покрылось слизью и липкой грязью, которые охотились стаями и рыскали впереди своих огромных армийсимволы братств скрылись, как голодные волкиа любые стили боя свелись к изнуряющей душу рутине.
Ему приходилось быть осторожным. Он убивал по необходимостиПросто чтобы достичь нынешнего рубежа, оставаясь по большей части незамеченнымДжангсай вёл борьбу с самим собой: преодолел пустоши, мчась по тёмным переулкам и пробрался через изрытые кратерами поляразбитые проездные башни, в а затем ещё дальше, сквозь зияющее нутро космопорта. Где-то время как мощная канонада маскировала его присутствие. Больше всего ненависти он приберёг для Сынов Горабился совсем один, где-то ему удавалось соединиться с остатками других формирований легиона. Когда он замечал их, когда считал, что риск оправданВсё как будто рассыпалось, то позволял наткнувшись на несокрушимый противостоящий им увидетьобъект. По плану Цинь Фаю уже следовало прорываться через эти залы. В действительности же его силы до сих пор увязали более чем в восьми километрах отсюда, кто он такойв запутанном переплетении коридоров и транзитных каналов. Джангсай уже не получал никаких сообщений, прежде чем их убитькроме шипящих обрывков всё более отчаянных указаний от остатков штаба в Колоссах. Это делало их схватки ещё более ожесточённымиПохоже, потому что они ненавидели его так жене особенно понимали, как он ненавидел что тут происходит. Хан не винил их— в этом не мог разобраться никто. По правде, ему Только не стоило этого делать. Всегда была вероятность того, что один из них с ним покончит, и число таких постоянно росло, но небольшие всплески удовольствия почти оправдывали опасностьпосреди здешнего гнусного мрака.
Так он наткнулся на верующихВ какой-то момент ему пришлось взять ситуацию в свои руки. Сначала он подумалКогда в пределах досягаемости не оказалось других командиров, что это просто толпы беженцевДжангсай собрал всех воинов, кого смог, бегущих к ядру в надеждеи двинулся вперёд — туда, что где-нибудь найдется место , по его мнению, всё ещё сражался авангард Янтарного фронта. Теперь в его потрёпанный отряд входили двадцать воинов орду из семи различных братств и для нихпятнадцать боевых танков «Леман Русс» различных моделей. С самого начала военных действий эти толпыВместе они добились некоторого прогресса, доведённые до отчаяния и голодныехотя всё шло мучительно медленно. Шрамам приходилось наступать в тени бронемашин, устремились внутрь. Конечно их вырезали точно стадождать, но всегда казалосьпока они разнесут оборонительные сооружения, а затем выскакивать на открытое место и атаковать то, что ихуцелело. Затем повторять процесс, хромающих снова и шаркающихснова, в лохмотьяхстараясь не думать о полученных ранах, о потраченных силах, становится только большео повреждениях бронетехники.
Но эти не отступали. Эти держали стройСейчас они находились в уже поистине колоссальных внутренних пространствах, где пустотные корабли могли опускать и поднимать на мощных гравиплатформах, были организованныи постепенно приближались к открытым посадочным площадкам атмосферных уровней. Они маршировалиДжангсай, как солдатыпригибаясь, каждый имел при себе какое-нибудь оружие – лазганпродвигался вперёд, дробовик, электроинструментприкрытый с обеих сторон корпусами грохочущих танков. У многих из них были огнемётыПовсюду лежали тела, собранныеискромсанные и расчленённые, судя по видулицом в жидкой грязи, из частей скрюченные между пустых остовов подбитых машин и пластековых канистр. Сначала он едва не принял их первые ряды за вражескиеСпереди доносились отголоски какофонии боя, пока не увидел черепа, которые они несли с собой – кто на цепях, кто на шее, на длинных шестах – и вспомнил о катакомбахпоэтому хан приказал ускорить шаг.
Он вышел на открытое пространствоИ едва не пропустил Наранбаатара. Грозовой пророк тяжело дышал, прислонившись к огромной опорной колонне, стряхнул пыль и опустил болтер. Они приготовились броситься прямо на него. Он услышал крики «Убить его!» и увиделпосох горел чёрным пламенем, как многие в первых рядах активировали грубые прометиевые соплаа линзы шлема потухли.
Но они не были полными глупцами. Некоторые дали знак рукамиБросившись к соратнику, понимая, что он не предатель – те никогда не появлялись Джангсай присел на людях, не открыв огонькорточки в жирной воде и поднял ему голову.
К Локену с опаской подошёл человек. На нем была рваная форма солдата Имперской армии, а на плечи накинут полуплащ. В одной руке он держал табельный лазган. В другой, как ни странно, был толстый свёрток ткани, из которого выглядывала голова ребенка— Задын арга, лежащая на изгибе локтя— почтительно позвал хан.— Где твоя стража?
- ГосподинСлабо кашлянув, - сказал мужчинаНаранбаатар потянулся рукой к Джангсаю, будто слепой. – Можем ли мы помочь вам?
Локен поймал себя на том, что не отрывает глаз от ребенка— Отправил их... дальше.
- Кто ты? – спросил он у человека— Ты должен пойти с нами.
- Выживший. – Лицо Кацухиро было тощим и измождённым. Он не имел вида опытного солдатаДжангсай наклонил голову, но всё же в нём чувствовалась твердость. Это имело смысл – любой оставшийся во всём этом в живыхпытаясь разобрать хриплую, чтобы ни случилось, должен был иметь внутри себя какой-то стержень. – Больше никто не собирался за ним присматривать. Так что пришлось мнесбивчивую речь.
Заслуживало ли это одобрения— Где он? Где они сражаются? Ведь это замедлит его, помешает прицелиться. Тем не менее, это был такой человечный жест в море бесчеловечности. Трудно его осуждать.
Кацухиро колебалсяНо посадочных платформ здесь много, и все они огромны. Одно дело рисковатьЭти широкие площадки занимали половину космопорта, что Локен окажется не теми на то, за кого себя выдаёт. Другое дело – рисковать еючтобы пробиться с боем через каждую из них, могло уйти несколько дней.
- Мы были… мы друзьяВпрочем, - добавил Локеноб уточняющих вопросах и речь не шла. – Я пришёлГрозовой пророк умирал. В иные времена воины задержались бы здесь, провели бы обряд каль дамарг — ритуал мёртвых, воздавая честь его самопожертвованию и клянясь отомстить за него. Тогда боевой дух павшего соединился бы с их душами, разжёг бы в них ратный пыл и даже, как гласило учение, чтобы защитить еёприумножил бы силу их десниц. Ты можешь мне помочь?
Отступив назад— Будет исполнено, Кацухиро советовался с остальными— только и сказал Джангсай. Локен виделОн подвинул обмякшее тело Наранбаатара, как они указывают на имперские знаки отличиячтобы тот хотя бы не сполз в воду. — Клянусь тебе, всё ещё почти различимые на его бронепочтенный грозовой пророк. Обсуждение стало бурным. Он позволил им говорить, несмотря на своё нетерпение поскорее уйти – с востока уже приближались звуки бояВсё будет исполнено.
Наконец они пришли Хан выпрямился. Его бронемашины катились вперёд, вздымая гусеницами волны илистого месива. Ведущий танк с обозначением ''«Айка-73»'' выдвигался к согласиювражеской позиции, которая располагалась в полутора километрах от них и в полумраке выглядела неповреждённой. Кацухиро вернулся к немуВоины Джангсая трусцой бежали следом.
- Я тебя отстоял— Всем подразделениям стоять, - сказал он. – И буду благодарен— скомандовал хан, если ты не выставишь меня дураком большимпробираясь через жижу, чем я есть на самом делечтобы присоединиться к ним. — Новая задача.
Основная часть этой лихой армии снова пришла в движениеОн переключил дисплей шлема на тактические картолиты, с энтузиазмом направляясь в сторону приближающегося врага. Кацухиро жестом позвал Локена идти с ним загруженные ещё в другую сторонуКолоссах. Когда остальные шеренги пошли дальшеПродвигаться вперёд будет трудно — возможно, затянув пение нестройными голосамиструктура объекта изменилась, они вдвоём пути стали пробираться через обломки и места падения снарядовнепроходимыми или же их перекрыли тысячи солдат противника.
- У них ничего не выйдет— Отыщите ближайшие шахты подъёмников, - произнёс Локен— всё же приказал Джангсай. – Против того, что грядёт— Мы найдём его.
- Да, не выйдет, - согласился Кацухиро. – Мы проигрываем каждую битву. – Он взглянул на космического десантника угрюмо и устало. – Но кого-то из них мы забираем с собой. Мы думаем, что лучше так, чем ждать, когда они придут.
- Так вот почему вы носите с собой черепа? Вы прославляете смерть?===Глава двадцать третья===
- Я не священник, - пожал плечами Кацухиро. – Нам сказали собирать их. Мы делаем то, что нам говорят. – Он слабо улыбнулся. – Вам нужен символ, так ведь? И людям он тоже нужен.
- Но когда-то ты был военнослужащим.Пророчество
- До сих пор остаюсь. Служил в Мармаксе. – Кацухиро откинул полы полуплаща в сторону, чтобы показать полковые знаки. – Если бы командиры были ещё живы, я бы выполнял их приказы. – Он отпустил ткань, и полусонный ребёнок инстинктивно прижался к нему. – Надо пользоваться помощью, которую можно получить.Крушение
- Я могу понести это, - неловко предложил Локен. – Какое-то время. Если ты непротив.Последняя кровь
- Это он, – ответил Кацухиро, покачав головой. – Но нет. Благодарю. Он на моей ответственности.
После этого они прошли ещё некоторое расстояние в направлении примерно северо-запада. Жилища вокруг них стали выглядеть немногим более устойчиво – застывшие форпосты среди неподвижного моря обломков. Кацухиро провёл его в один из них, мимо часовых, наполовину зарывшихся в мусоре, а затем вверх по опустевшим лестничным клеткам. Наконец они оказались на самом верхнем уровне – на открытой площадке с невысокой стеной по периметру. Отсюда перед ними открывалась широкая панорама: полые шпили пронзали ночное небо, тлели проспекты, над которыми всё ещё возвышались накренившиеся и охваченные огнём грандиозные сооруженияВ итоге её он не нашёл.
Несколько десятков бойцовНо нашёл тех, сгрудившись у западного края вершиныкто последовал за ней. Причём без труда, вглядывались в армейские магнокуляры и переговаривались между собойпотому что их собрались тысячи.
Что касается неё, то она выглядела ещё более худойДо того момента Локен вёл тяжёлую схватку в одиночестве. Фронты боевых действий сближались, чем была, и более грязной. Волосы отросли и стали сальными. Одежда была перепачкана и болталась заполняя последние участки пустого пространства на её тощей фигуреосквернённых городских пустошах. Никто бы Наступающие боевые банды уже состояли не признал в ней святуюиз никчёмных культистов — все эти жалкие сволочи уже давно приняли на себя пули защитников. Но стоило ей повернуться к нему лицомТеперь там охотились стаи космодесантников-предателей, которые рыскали впереди своих огромных армий, как он узнал её прежний взгляд – тот самый, вызывающий, который был у неё всегда, с презрением ко лжи, с той же непримиримой яростьюголодные волки.
- Так что Выйдя на открытое пространство, он стряхнул с себя пыль и опустил болтер. Люди сразу же всё это значит? – спросил онприготовились броситься на него. Он услышал крики: «Убить его!» — и увидел, как многие в первых рядах зажгли запальные огоньки у грубых прометиевых форсунок.
- То, чего Но они от меня захотели самине были полными глупцами. – Киилер пожала плечами. – Так долго это было недоступно для них. ТеперьНесколько человек вскинули руки, я полагаюсообразив, они ухватятся за что угодноон не предатель: те начинали стрелять, как только покидали укрытия.
Локен взглянул на остальныхК Локену с опаской подошёл какой-то мужчина. С его плеч спадал полуплащ, надетый поверх рваного обмундирования рядового Имперской Армии. В основном они были одеты в изорванные мантии ученых или украшенную военную формуодной руке он держал табельное лазружьё. На сгибе другой, как ни странно, лежал толстый свёрток ткани, из которого высовывалась голова младенца. И у них тоже были черепаМужчина бережно прикрывал его.
- Но... ты— Господин, – спросил он. – Это то— обратился солдат, чего ты хотела— можем ли мы как-нибудь помочь вам?
- А это имеет значение?Гарвель поймал себя на том, что не отрывает глаз от ребёнка.
- Конечно— Кто ты? — спросил он у человека.
Киллер снисходительно улыбнулась— Кацухиро, ранее из Куштунской наганды, сейчас на службе у Церкви. Как и все мы здесь.
- Так ты думаешь, что я жертва, - сказала она— А. - Девушка отправилась прямиком в опасность против своей воли и потерялась. А ты хотел бы её спасти, как я полагаю.''это?''
- Гарвель, Гарвель. – Она потянулась к Заслуживало ли это одобрения? Ведь младенец замедляет его огромной груди и осторожно прижала палец к ней, словно проверяя, насколько он реаленмешает целиться. - Ты не можешь спасти всех. А пытаться – И всё же это кощунство. Вот столь человечный поступок в чём наша ошибка. Всё дело в цифрах. Два взвода. Этого тебе хватитморе бесчеловечности, что трудно его осуждать.
- Ты о чём— Я ищу госпожу, — сказал Локен. — Можешь проводить меня к ней?
- ХорошоКацухиро помедлил. Пойдем со мнойОдно дело — рисковать собой, если Гарвель окажется не тем, за кого себя выдаёт. Совсем другое — ставить под угрозу её.
Она подвела его к краю площадки— Мы были. К ожидающему магнокулярумы друзья, — добавил Локен. Она передала ему координаты— Я пришёл, и он позволил линзам своего шлема сделать работучтобы защитить её.Ты можешь мне помочь?
- Вон тамОтойдя от него, - сказала онаКацухиро стал совещаться с остальными. Гарвель видел, как они указывают на имперские знаки различия, ещё немного заметные на его броне. Обсуждение стало бурным. Он не мешал людям спорить, хотя ему не терпелось уйти как можно скорее: с востока уже приближались звуки боя.
В тридцати километрах от них, на дальнем краю глубокой впадины, шло другое сражениеНаконец верующие о чём-то договорились. Достаточно большое, должно быть, всего лишь одно из тысяч других, бушующих по всему сектору. Космические десантники схватились друг с другом, сойдясь в ближнем бою в своей неповторимой грубой манере. Наведя курсор на координаты, Локен тотчас распознал виды брони. Братья-храмовники, поддерживаемые регулярными Имперскими Кулаками, Кровавыми Ангелами и ауксилией, противостояли Пожирателям Миров и Сынам ГораКацухиро вернулся к нему.
Один поединок доминировал над всей сценой битвы. Имперский космодесантник и Пожиратель Миров крошили друг друга— Я тебя отстоял, — сказал солдат. Казалось— И буду благодарен, что эти двое были способны нанести такие разрушенияесли ты не выставишь меня дураком большим, которые по масштабу чем я есть на порядок превосходили разрушения, производимые теми, кто их окружал. Пожалуй, они превосходили всё, что Локен видел до сих пор, за исключением самих примарховсамом деле.
- Великолепен— У них ничего не выйдет, не правда ли? – с чувством сказал Килер— произнёс Гарвель. – Я привела этих людей сюда, чтобы они стали свидетелями — Против того, как он сражается. Они все это видели перед тем, как отправились, чтобы воспроизвести то же неистовство. Это наполнило их чувством возможностичто грядёт.
Было что— Да, не выйдет, — согласился Кацухиро. — Мы проигрываем каждую битву. — Он поднял на космодесантника угрюмые усталые глаза. — Но кого-то ни из них мы всегда забираем с чем не сравнимое в том, как сражались эти два воина, от чего кровь стыла в жилахсобой. Оба были диаметральными противоположностями – один безумныйМы думаем, другой сдержанный. Но в обоих случаях это было поразительно отталкивающимчто лучше так, это был тот уровень погружениячем ждать, когда ничто не имело и не могло иметь значения, кроме поединка, который шёл между нимиони придут.
- Раньше всё сводилось к чему-то важному, - Локен обнаружил, что бормочет. – Исследование. Открытие заново. Конец суевериям.— Так вот почему вы носите с собой черепа? Вы прославляете смерть?
- Да— Я не священник, — пожал плечами Кацухиро. А сейчас всё сводится к другому— Нам велели собирать их. – Глаза Киилер сияли в отражении линз магнокуляра. – К чему-Мы делаем то более чистому. К чему-то более ценному. – Она опустила линзы и повернулась к нему. – Вот так сейчас всё должно быть. Или так, или уничтожениечто нам говорят. Посмотри на него— Он слабо улыбнулся. Мы пытались построить империю путём просвещения— Без символов никак, и потерпели неудачу. А могли бы построить империю вот на ''этом''. И она бы просуществовала тысячелетиятак ведь? Людям они нужны.
Локен деактивировал зум— Но когда-то ты состоял в Армии.
- Этого было — Всё ещё состою. Служил в Мармаксе. — Откинув полы полуплаща, Кацухиро показал эмблемы своего полка. — Если бы недостаточнокомандиры не погибли, я бы выполнял ''их'' приказы. — Он отпустил ткань, и полусонный младенец инстинктивно вцепился в него ручками. — Когда тебе хотят помочь, не отказывайся.
- Ты лишь предполагаешь— Это мальчик, — ответил Кацухиро, покачав головой. — Но нет. Благодарю. Он всегда был уникальным в своем родена моей ответственности.
- Только безумцевНесколько десятков бойцов, сгрудившись у западного края крыши, внимательно смотрели в армейские магнокли и переговаривались между собой.
- Тогда мы все станем безумцамиЧто касается неё, то она выглядела ещё более худой и грязной, чем прежде. Если это будет необходимоОтросшие волосы засалились ещё сильнее. Перепачканная одежда мешком висела на её тощем теле. Честно говоря, не похоже на образ святой.
Локен покачал головойНо стоило ей повернуться к нему лицом, как он узнал её прежний взгляд — тот самый, вечно непокорный, полный глубинной неукротимости и презрения ко лжи.
- Это было ошибкой— Я не проповедовала, — сказала она. Ты должна вернуться со мной— Ни разу. В безопасное местоОни сами ко мне пришли.
- Нет безопасного места. Есть только служба— Как и я, Эуфратия, — произнёс Локен. — И лучше всего я могу выполнять её здесь. – возразила Киилерэто заняло много времени.
- Ты это не серьёзноОни подошли друг к другу. Оба знавали лучшие времена.
Она смотрела прямо на него. Её тело было измождённым, но её экспрессия никуда не делась. Она была такой — И что же, как и на «Духе Мщения»всё это такое? — спросил он.
- Я не вернусь. Я нужна им. Здесь сотни тысяч— То, миллионы, в каждом подвале и криптечем я занялась по их желанию. Чтобы убить их всех, потребуется не одно поколение даже для этих чудовищ— Киилер пожала плечами. Но мы можем обратить — Они уже очень долго почитают всё это время против них. Заставить выживших забыть свой страх, научить их ненавидеть. Научить их почитать бога на Троне, донести до них, что их жизнь не значит ничего в отрыве от него. Дать им символ, показать, как разжечь огонь. – Она улыбнулась. – Ты видишь одного Сигизмунда и содрогаешься. Я дам тебе миллион таких Сигизмундов. Миллиард. Вселенная будет заполнена ими. Если это пугает такого как тыТеперь, представьполагаю, люди ухватятся за что тогда будет с врагомугодно.
- Я не верю в это, Эуфратия, - с осторожностью сказал Локенвзглянул на окружающих. – Я думаю, учитывая то, что знаю сейчас, что врага это будет только радоватьВ основном они носили изорванные мантии учёных или украшенные мундиры Армии. И у них тоже были черепа.
Киилер рассмеялась— Но... ты... Ты сама хотела, чтобы так вышло? — спросил он. — А это важно?
- Ты видел, что он делал. Я не думаю, что его противник смеялся— Конечно.
- Я имею в виду не лакеев. Я говорю о хозяевах. – сказал ЛокенЭуфратия снисходительно улыбнулась.
Киилер это не остановило— Так ты думаешь, что я жертва, — сказала она. Когда в её голове поселялась идея— Растерянная девчушка, искоренить которую против её было чертовски трудноволи послали навстречу опасности. Всё было как раньшеА ты, видимо, хотел бы меня спасти.
- Как — Да. Хотел бы то ни было, – сказала она. – Я не собираюсь возвращаться. Ты можешь попытаться увести меня силой, и тогда увидишь, насколько мощной стала моя армия, или можешь остаться здесь и извлечь из этого пользу.
Локен сильно сомневался— Гарвель, что окружение Киилер представляет для него серьёзную угрозуГарвель. Он был уверен— Протянув руку к его огромной груди, что сможет с легкостью убить их всехКиилер осторожно прижала палец к броне, а её обезвредитьсловно проверяя, взять под мышку, как тот солдат ребенканасколько он реален. — Ты не можешь спасти всех. Даже пытаться — уже кощунство. Вот в чём мы ошибались. Он мог бы вернуть её Всё дело в Санктум, туда, что осталось от тюрьмы, числах. Два взвода. Этого и вернуть всё на свои местатебя хватит.
Но что это даст— Ты о чём? Что это будет за победа? Просто ещё одно применение силы, чтобы подавить растущую угрозу, ещё один железный кулак, чтобы раздавить очередное стихийное проявление неповиновения.
И это же была ''она'' – его последняя связь с потерянным миром юности и стремлений— Взгляни сам. К некоторым вещам лучше не прикасаться, даже чтобы их уберечьПойдём со мной.
- Ты не собираешься облегчать мне задачуЭуфратия подвела его к краю площадки, не так ли? - спросил онгде находился её магнокль. Она назвала Локену координаты, и линзы его шлема сделали всё остальное.
- Я не просила ничего такого— Вон там, - возразила — показала она. – Они отправили меня сюда.
Локен отвернулся В тридцати километрах от сраженияних, на дальнем краю глубокой впадины, шло другое сражение. Где-то там внизуКрупная стычка, но всего лишь одна из тысяч битв, бушующих по всему сектору. Там сцепились астартес, сошедшиеся в нескольких километрах от типичном для них, верующих, неповторимо жестоком рукопашном бою. Приблизив участок с которыми он столкнулсянужными координатами, сейчас, без сомненияЛокен тотчас распознал варианты брони. Братья-Храмовники при поддержке обычных Имперских Кулаков, безжалостно убиваютКровавых Ангелов и ауксилии противостояли Пожирателям Миров и Сынам Хоруса.
- Я останусьНо вся сцена сражения меркла перед одним поединком, - сказал онв котором друг друга буквально крошили лояльный космодесантник и сын Ангрона. – Может бытьКазалось, ты образумишьсяони оба способны нанести на порядок более страшный урон, пока не станет слишком поздночем воины рядом с ними. Пожалуй, в этом они превосходили всех, кого Локен видел до сих пор, за исключением самих примархов.
- Ты знаешь— Сигизмунд, что я этого не сделаю— тихо произнёс он.
- — Великолепен, не правда ли? — с чувством сказала Киилер. — Я никогда не теряю надеждыпривела тех людей сюда, чтобы они стали свидетелями того, - сказал Локен усталокак он сражается. – Что жВсе они посмотрели на него перед тем, похожекак выступить в бой и воспроизвести его неистовство. Это дало им почувствовать, это стало моим кредочто всё возможно.
Полёт обещал быть сущим адом— Раньше всё сводилось к чему-то важному... — Локен не сразу понял, и что бормочет он таким и былсам. — Исследование. Открытие заново. Конец суевериям.
Лихтер качало и швыряло как в результате пилотирования Джоном— Да. А сейчас всё сводится к другому. — Глаза Киилер сияли, отражая линзы магнокля. — К чему-то более чистому. К чему-то более ценному. — Опустив прибор, она повернулась к Гарвелю. — Вот так сейчас всё должно быть. Или так , или погибель. Посмотри на него. Мы пытались построить империю путём просвещения и в результате попаданий и отклонения от курсапотерпели неудачу. В основной массе удары были похожи А могли бы построить империю вот на выстрелы из стрелкового оружия – лазганы были нацелены на них, когда они проносились над головами''этом''. Многие из выстрелов проходили мимо, но даже несколько чистых попаданий могли привести к серьезным последствиям, поэтому Джон усиленно работал рычагами управления, отчего старый лихтер подпрыгивал, как хромая собакаИ она простояла бы десять тысяч лет.
Джон был в кабине один, остальные разместились в отсеке для экипажа, туго пристёгнутые в своих фиксаторах и, несомненно, стиснув зубы, ждали, когда всё закончится. Как только они оказались в черте города, видимость быстро упала почти до нуля, и приборы заполнила пустая статика. Из мрака вынырнули останки накренившихся старых башен, и Джон подвёл лихтер к ним вплотную, держась поближе к границам их корпусов. Он вырубил люмены, что делало их судно практически невидимым в этой густой, грязной мгле, а грохот непрекращающихся обстрелов впереди почти полностью заглушал шум двигателя. Тем не менее, чтобы их не заметил кто-то, способный создать им проблемы – случайно брошенный взгляд в смоге, работающий где-то впереди авгур – Джону приходилось не расслабляться, он ожидал, что в любой момент их обнаружат, а затем быстро уничтожатЛокен отключил приближение.
«Осталась всего одна жизнь», - с горечью подумал он про себя. – «Сосредоточься»— ''Этого'' бы не хватило.
Долгое время, даже после пересечения периметра, непривычно пустынный городской пейзаж продолжал оставаться таким, какой же жестокой была бойня, что всё вокруг превратилось в раскаленный камень. Внизу, между засыпанными слоем пепла провалами, Джон разглядел разрозненные отряды, перебегающие от укрытия к укрытию, но никаких крупных формирований. Небо, насколько хватало глаз, было в значительной степени чистым от воздушных судов, хотя ряды подбитых остовов на уровне земли свидетельствовали об уже произошедших сражениях.— Ты уверен?
Самой большой первостепенной проблемой была окружающая среда, которая стала настоящим проклятием для двигателей— Ты лишь предполагаешь. Пепел забивал всё: попадал Он всегда был уникальным в воздухозаборники, облеплял внешние приборы, всё время с силой хлестал по оголённым броневым пластинам. Временами казалось, что они летели сквозь плотную материю, рискуя потерять лопасти турбин и отправить лихтер в пике на ближайший неповрежденный остов шпилясвоём роде.
Только Джон начал привыкать к полёту, как далеко внизу заметил первые крупные отряды, которые скользили по скрытым тропам, и таких, быстро передвигающихся, были тысячи и тысячи. По лабиринту руин будто крысы петляли солдаты, часть из которых представляла собой монстров, закованных в силовую броню, многие же были просто сбродом смертных, охваченных безумием. Джон видел старые знамена, некоторым, видимо, было уже несколько десятилетий, все они были осквернены и развевались во главе нескончаемых потрепанных колонн— Он вдохновляет.
Чем дальше заходил лихтер, тем труднее становилось избегать подобных скоплений. Вскоре они пролетали над участками, где земля была полностью покрыта живым ковром из тел. Взрывы, время от времени, освещали окрестности, и тогда можно было оценить, сколько там внизу этих тел – невообразимое количество – они карабкались по остаткам стен и основаниям башен, толкались и сражались друг с другом, задыхались даже на марше— Только безумцев.
Одно судёнышко— Тогда мы все станем безумцами, хаотично летящее с погашенными огнями, не представляло для всех них особой цели. Насколько Джон мог судить, большинство солдат, похоже, находились в некоем оцепенении, либо были напичканы боевыми наркотиками, либо просто были пьяны от убийств. Космодесантники несли на плечах бандольеры из черепов и пустых шлемов как свидетельства того, скольких они уже убили. Вдалеке, в неясных клубах вездесущего тумана виднелись большие машины, шагающие через обломки – Рыцари, шагоходы Имперской армии, даже разведывательные титаны. Всё это скопище даже не приступило к сражению, оно просто пыталось добраться до фронта. Из-за огромной концентрации тел в становящемся всё более тесным пространстве продвигаться вперёд было нелегко. Джон наблюдал частые вспышки драк, которые случались от разочарования – то были отстающие, и у них кровь закипала в жилахесли иначе никак.
- Ты видишь это, Джон? – раздался голос Олла из отсека, где он управлял вторичными авгурамиГарвель покачал головой.
- Невероятно, - мрачно ответил Джон— Ты наделала ошибок. – Как будто очередь, чтобы попасть внутрьТебе нужно вернуться со мной. В безопасное место.
- Что с сопротивлением?— Нет места безопаснее, — возразила Киилер. — Есть только служба. И лучше всего я могу выполнять её здесь.
- Я ничего — Ты же не вижусерьёзно.
Он обогнул горящий ствол какой-то разрушенной оборонительной башни, затем проскочил под прикрытием почти повалившегося жилого блокаОна посмотрела прямо ему в глаза. Цели продолжали мелькать на экранах его авгураЕё тело исхудало, исчезаяослабло, как только их засекалино выражение лица осталось прежним. Несколько раз он виделЭуфратия производила такое же впечатление, как вдалеке боевые суда держали курс и на север, летя гораздо выше, их большие двигатели добавляли свежие следы чёрного как ночь смога и в без того загрязнённое небо. Одни из них были предназначены для переброски войск, но большинство были штурмовыми кораблями – последними остатками гигантских сил, которые открыли воздушную атаку несколько месяцев назад''«Мстительном духе»''.
Джона охватили странные ощущения— Я не вернусь. Я нужна им. Здесь сотни тысяч, миллионы, появилось легкое головокружениев каждом подвале и крипте. Он долгое Чтобы убить их всех, даже этим чудовищам потребуется не одно поколение. Но мы можем обратить время пилотировал без отдыхапротив них. Заставить выживших забыть о страхе, научить их ненависти. Научить их почитать бога на Троне, донести до них, что их жизнь ничего не значит в отрыве от него. Дать им символ, а условия требовали предельной концентрацииещё средства для того, чтобы разжечь огонь. Дальнейший маршрут становился всё труднее— Она улыбнулась. Ему казалось— Ты видишь одного Сигизмунда и содрогаешься. Я вручу тебе миллион таких Сигизмундов. Миллиард. Целую вселенную. Если это пугает тебя, будто он летит под землейпредставь, затерявшись в безграничном мире из пыли и пламеничто тогда будет с врагом.
Чем дольше это продолжалось— Я считаю иначе, Эуфратия, тем сильнее и быстрее билось его сердце— осторожно проговорил Локен. Было бы достаточно одного какого-либо тяжёлого вооружения в арсенале предателей— С учётом того, что я знаю теперь, чтобы засечь их и взять на прицел и без того достаточно неприметный профиль лихтера. Руин становились всё больше – величественных даже несмотря на свой потрёпанный видмне кажется, и крошечный лихтер продолжал прокладывать между ними опасный путь. Тесные пространства между стенами начали светиться – что врага это кровавые отблески взрывов и плазменных выбросов, которые неуклонно усиливались по мере приближения к зонам боевых действийтолько обрадует.
Затем удача оставила их. На консоли замигали руны тревоги. Джон выругался, понемногу опуская лихтер вниз, пытаясь сквозь дым разглядеть какое-нибудь укрытиеКиилер рассмеялась.
В устройства обзора попало нечто уродливое— Ты же видел, нечто утратившее привычную форму, сгорбленное и скрюченное, таща за собой грязный следкак он бьётся. Это был боевой корабльНе думаю, хотя Джон не узнал что его очертания. В нижней части остроконечной башни, разместившейся между лопастями и увенчанной вымпелами черепов, были расположены огромные пушки. Он покачивался в воздухе, словно корабль на волнах, его гигантские двигатели ревели будто бы человеческими голосами. Кабина представляла собой жуткое зрелище из покореженных железных пластин, из смотровых люков которых лился багровый свет. Эта конструкция вообще не должна была летать, не говоря уже о том, чтобы выжить в огненном шторме воздушного боя между легионами, и, несмотря на это, она была здесь – как реликт ушедшей эпохи, как пример безрассудства – удерживаемая в воздухе парой перегруженных турбин и фанатизмом тех, кто ею управлялпротивники веселились.
- Народ— Я говорю не о прислужниках. Речь о хозяевах, - предупредил Джон, хотя догадывался, что его пассажиры через обзорные экраны в отсеке видят большую часть того, что видит он— сказал Локен.
Он прибавил мощности, и лихтер резво прошмыгнул сквозь сужающееся пространство. Монстр шёл прямо за ними, громыхая дымящимися двигателямиЭуфратию это не остановило. Несколько раз могло показаться, Если уж ей что он готов был выстрелить-то взбрело в голову, но он просто продолжал сокращать расстояние между ними, всё больше заполняя собой экраны кормовой частиразубедить её чертовски трудно. Джон осмелился надеяться, что, возможно, у того закончились боеприпасы. И слишком поздно различил бронзовую окантовку огнемётов, торчащих из носовой части – вот почему тот выжидалВсё как раньше.
Опустившись ещё ниже— Неважно, Джон отключил энергию и отправил лихтер на короткое время в сваливание, а затем снова запустил двигатели— ответила она. — Я не собираюсь возвращаться. Внезапное падение лишило их движущей силыМожешь попытаться увести меня силой, но сохранило им жизнь – два огненных следа пронеслись прямо над нимитогда увидишь, насколько мощной стала моя армия, подпалив верхние управляющие лопастиили можешь остаться здесь, что пойдёт тебе на пользу.
- ДерьмоГарвен сильно сомневался, - прорычал Джончто свита Киилер представляет для него серьёзную угрозу. Он твердо верил, сражаясь что с управлениемлёгкостью перебьёт их всех, а её обезвредит и возьмёт под мышку, чтобы удержать лихтер как тот солдат нёс младенца. Локен доставит её обратно в воздухе. Впереди быстро сужалась щель между двумя гигантскими жилыми шпилями. Боевой корабль подлетел ближеСанктум, в полуразрушенную тюрьму, готовясь снова выпустить пламяи всё вернётся на круги своя.
Джон приготовился уклониться от огня, прижимаясь как можно ближе к металлической скале справа, как вдруг кто-то пробрался в кабину рядом с нимНо что это даст? Что это будет за победа? Просто ещё одну растущую угрозу подавят силой. Это была АктейяПросто ещё одно стихийное проявление непокорности задушат железным кулаком.
- Это действительно К тому же это она, Эуфратия, — его последняя связь с утраченным миром юности и дерзаний. Некоторые вещи лучше не... – начал Джонтрогать, даже ради того, чтобы уберечь их.
- Закрой рот— Ты не желаешь облегчать мне задачу, - огрызнулась Актейя. – Продолжай лететьда? — спросил он.
Больше ничего нельзя было сделать. Джон выжимал из хлипких двигателей всё до последней капли тяги— Я обо всём этом не просила, делая всё возможное, чтобы оставаться вне досягаемости от этих проклятых огнемётов— напомнила Киилер. Даже испробовав все известные ему уловки, он понимал, что этого будет недостаточно – он почти ощутил, как жар касается затылка, прорывается через задние люки и врывается в кабину— Меня сюда отправили.
АктейяЛокен отвернулся от сражения. Несомненно, однакосейчас где-то там внизу, бросила быстрый взгляд на кормовые экраны глазамив нескольких километрах от них, которые вообще не должны были ничего видетьбезжалостно убивают верующих, спокойно вытянула руку с открытой ладонью, зафиксировала изображение преследующего корабля осмысленным взглядом и сжала кулаккоторыми он встретился ранее.
Вдруг воздух вокруг них начал вытесняться, как будто они оказались под водой— Я останусь. Грани шпиля разлетелись на обломки пласталиВозможно, и Джону пришлось дёрнуть до упора оба рычага на себяты образумишься, чтобы они пока не врезались в ближайший падающий обломокстанет слишком поздно.
Однако для их преследователя всё было ещё хуже. Бросив мимолетный взгляд на кормовые иллюминаторы, Джон увидел— Ты же знаешь, что он разваливается, словно его сжала огромная невидимая проекция кулака Актейи. Он завис в воздухе, с дифферентом на нос, и, когда баки огнемёта воспламенились, он взорвался фонтаном кусков брони и разлетевшихся осколковнет.
- Святая преисподня— Я никогда не теряю надежды, - выругался Джон— устало произнёс Гарвель. — Похоже, продолжая бороться с темтеперь это ''моё'' кредо, чтобы их не размазало по стенам шпилякак ни крути.
Возможно, вмешательство Актейи и предотвратило угрозу с воздуха, но солдаты, передвигающиеся внизу, даже обезумевшие от стимуляторов, не могли оставить без внимания взрыв такого размера. Тысячи лиц устремили взгляды вверх, а за ними – ещё тысячи. Поврежденный и уязвимый флайер, проносящийся над их головами, был слишком большим искушением, и лаз-болты полетели вверх.
Джон пытался набрать высотуОни ждали, но турбулентность в пропасти в сочетании с обилием пыли, которая теперь циркулировала в воздухозаборниках двигателя, не позволили ему подняться достаточно высокочто подлёт к цели будет сущим адом. С десяток лаз-болтов вонзились в днище лихтера, а следом ещё больше застучали выше по бронеТак и вышло.
Теперь площадь обстрела была перед врагом налицоЛихтер качало и швыряло: порой из-за того, её границы освещали снопы искрчто Джон выполнял манёвры, что ещё больше увеличивало число выстрелов со стороны толпы внизуа иногда в результате попаданий, отклонявших машину от курса. Кажется, в основном по ним били из ручного оружия — какие-то бойцы палили из лазружей, когда машина проносилась у них над головами. Многие выстрелы проходили мимо, но даже несколько точных попаданий могли привести к серьёзным последствиям, поэтому Грамматикус усиленно работал рычагами управления, отчего старый лихтер подпрыгивал, как ушибленная собака.
- Ничто не может этому помешать«Осталась всего одна жизнь, - сказала Актейя как и всегда раздражающе спокойно— с горечью сказал он себе. – Вытащи нас отсюда живыми, а потом можем падать— Сосредоточься».
- ОтличноСамые крупные и неотложные проблемы создавала окружающая среда, беспощадная к двигателям. Ничто не помешаетПепел забивал всё: попадал в воздухозаборники, облеплял приборы внешнего обзора, мощно хлестал по всей длине оголённых броневых пластин. Порой мерещилось, что они летят через плотное вещество, а в таких условиях могли разрушиться лопасти турбин, после чего лихтер вошёл бы в штопор и разбился бы о ближайший из устоявших шпилевых каркасов.
Он прорывался сквозь потоки лаз-огняЕдва начав свыкаться с обстановкой, чувствуя каждый ударДжон разглядел далеко внизу первые крупные соединения, грозящий отправить их всех на полной скорости которые быстро продвигались многотысячными цепочками по скрытым тропам. По лабиринту руин, будто крысы, петляли солдаты — изредка чудовища, закованные в фасад того или иного шпилясиловую броню, которые проносились рядом размытыми пятнами. Шальной выстрел зацепил топливный шлангно гораздо чаще смертные ничтожества, что вывело из строя один из двух двигателей и заставило лихтер резко накрениться влевоподхваченные волной безумия. Следующая атака пришлась прямо на ходовую частьДжон видел старые знамёна, в результате которой повредилась заслонка отсека шасситом числе сшитые, и оторвался хвостовой стабилизаторпожалуй, десятилетия назад. Последовало ещё несколько попаданийВсе стяги подверглись осквернению, но почему-то все они не нанесли значительного ущербаразвевались во главе бесконечных неровных колонн.
- Состояние корпуса? – отрывисто выкрикнул ДжонЧем дальше нёсся лихтер, знаятем труднее становилось избегать подобных скоплений. Вскоре машина уже мчалась над участками, что Олл лучше контролирует сигналыгде земля полностью скрывалась под живым ковром из тел. Порой окрестности озарялись разрывами, и тогда удавалось хотя бы прикинуть, сколько же людей там, внизу. Получалось невообразимое количество: их вжимали в обломки стен и основания башен, они толкались и дрались между собой, задыхаясь от тесноты даже на марше.
- Довольно плохоеОдно судёнышко, хаотично летящее с погашенными огнями, не представляло для кого- раздался голос Олла по связилибо из них важной цели. – Но теперь у нас естьНасколько Джон мог судить, большинство солдат, похоже, находились в некоем оцепенении, либо напичканные боевыми наркотиками, либо просто опьянённые кровопролитием.Космодесантники несли на плечах бандольеры из черепов и пустых шлемов, подтверждения совершённых ими убийств.Вдалеке, в неясных клубах вездесущего тумана, виднелись большие машины, широко ступающие среди обломков, — рыцари, шагатели Имперской Армии, даже разведывательные титаны. Всё это скопище ещё даже не вступило в битву, оно просто пыталось добраться до фронта. защита «экстраПространство перед ними становилось всё уже, и плотность толпы возрастала, что затрудняло продвижение. На глазах Джона часто вспыхивали схватки, вызванные раздражением: их затевали отстающие, бесновавшиеся из-класса»за задержек.
Сначала — ''Ты видишь это, Джон не понял, что он имел в виду. Затем он почувствовал это сам – обжигающий укол психической энергии?'' — воксировал из пассажирского трюма Олл, окутывающей всё судноработавший за вспомогательными авгурами.
- Кэтт— Полная дичь, - пробормотал он и сухо улыбнулся Актейе— мрачно ответил Грамматикус. – У тебя появился конкурент— Будто очередь занимают, чтобы попасть внутрь.
Дальше последовал, возможно, самый лучший полёт, который когда-либо совершал Джон, хотя это мог оценить лишь ограниченный круг зрителей. Он вёл лихтер, поддерживая достаточную тягу, чтобы они камнем не рухнули в глубокую пропасть, вдоль которой летели. Три гигантские дамбы простирались через глубокую искусственную долину к берегам обширной городской агломерации на другой стороне, и именно по их широким дорогам двигались армии предателей. На том берегу бушевало необузданное пламя, олицетворяя собой неистовство масштабов войны. Джон мимолетно успел увидеть исполинские бастионы под концентрированным огнём, их наполовину разрушенные зубчатые стены и огромные осадные машины, поднимающиеся к парапетам, прежде чем поврежденный лихтер рухнул, как камень.— ''Им дают отпор?''
Он лихорадочно запустил двигатели в последний раз, но реакция была недостаточной, чтобы избежать сокрушительного столкновения с летящим навстречу дном долины. Он наблюдал, как всё больше и больше теряет высоту, приближаясь прямо к основанию огромной траншеи. Их поглотила кромешная тьма, и они утопали в маслянистой черноте, пока — Пока не возникло ощущение, что они спускаются по неизвестной никому шахте в самое сердце планетывидел.
Когда сильнейший шок отступилЧем дольше это продолжалось, Джон с трудом поднял головутем сильнее и быстрее билось его сердце. Его сильно тряхнуло при первом удареЕсли бы хоть одно тяжёлое орудие из арсенала предателей засекло неприметный профиль лихтера, пятнышка тени среди теней, и сейчас он почувствовал кровь на внутренней стороне шлема. Все приборы были отключены. Он ничего не мог разглядеть через пальнуло по нему, то, что осталось от обзорных экранов кабины. Актейя тоже была ранена – обе её руки были в крови. Трясущимися руками он потянулся к кнопке активации связивсё бы закончилось.
- Олл? – позвал онРазвалины становились всё крупнее и грандиознее, здания выглядели величественными, несмотря на грязь и разорение, а крошечная машина всё так же следовала по опасному пути среди них. Тесные промежутки между стенами начали светиться — туда проникали кровавые отблески детонаций и выбросов плазмы, которые неуклонно усиливались по мере приближения к зонам боевых действий.
- Как раз там— У нас гости, где нам нужно быть— предупредил Джон, - сказала колдуньяхотя и предполагал, ловко высвобождаясь из тогочто пассажиры в трюме видят на обзорных экранах большую часть картины, что осталось от кресла. – Идёмте. Альфарий покажет дорогудоступной ему.
Он не произнёс ни словаОпустившись ещё ниже, Джон остановил турбины и отправил лихтер в короткое сваливание, а затем снова запустил двигатели. Ни разу. На протяжении всего поединка Чёрный Меч ничего не сказалИз-за внезапной потери высоты они утратили разгон, но сохранили жизнь: две струи пламени пронеслись прямо над ними, опалив верхние рули управления.
Чудовище— Дерьмо! — прорычал Джон, сражаясь с рычагами, чтобы удержать машину в воздухе. ПризракВпереди быстро сужалась щель между двумя гигантскими жилыми шпилями. Просто оболочкаБоевой корабль подлетел ближе, готовясь к новому залпу.
Что может быть хуже этого? Разве не больше смысла было в смертиГрамматикус приготовился уклониться от огня, как можно теснее прижаться к металлическому утёсу справа, чем как вдруг кто-то забрался к нему в этом? Какое разочарованиекабину рядом с ним. И не Олл, какое отчаяние может быть сильнее?а Актея.
Кхарн был вне себя от этого. Он взвывал от ярости, бросаясь на своего противника снова и снова, — Сейчас точно не обращая внимания на раны. Он хотел вернуть прежнего соперника. Того, в чьих жилах горит огонь. Он жаждал присутствия силы духа, а не призрака. Ему нужен был проблеск чего угодно, только не этой непреклонной, несгибаемой твёрдости— начал Джон.
Они, двое, когда-то смеялись вместе— Закрой рот! — огрызнулась ведьма. Они сражались в бойцовских ямах, резали друг друга на куски, а в конце всегда падали на землю в кровь и смеялись. Даже гвозди не могли этого отнять, ибо гвозди в бою всегда раскрывали суть вещей— Лети дальше.
- Разозлись! – ревел он при сближении. - БудьНичего другого ему и не оставалось.Грамматикус выжимал из хлипких двигателей максимальную тягу, делая всё возможное, чтобы не попасть в зону поражения проклятых огнемётов.Но, даже перебирая все известные ему уловки, он понимал, что этого не хватит: Джону уже чудилось, как волна жара, прорвавшись через задние люки, врывается в кабину и касается его затылка. живым!
Потому что убить можно только то, что живо. Призрака убить нельзяАктея между тем быстро взглянула на кормовые экраны вроде бы слепыми глазами, только пройти мимо него насквозь. Здесь для Кхарна не было ничего, кроме отчаяния, кроме безумия, порождаемое темспокойно вытянула руку с раскрытой ладонью, что он наталкивался выразительно посмотрела на стену снова корабль-преследователь и сновасжала кулак.
Гвозди вонзились в него. Он сражался сильнее. Он сражался быстрее. Его мышцы разрывались и мгновенно срасталисьВоздух вокруг них неожиданно всколыхнулся, словно они неслись под водой. Кровеносные сосуды лопались и восстанавливались. Он почувствовалГрани шпилей разлетелись на обломки пластали, как по телу разливается жар, самый обжигающий и нестерпимыйДжону пришлось до упора дёрнуть оба рычага на себя, который он когда-либо переносилчтобы лихтер не врезался в надвигающийся склон ближайшего здания.
Чёрный Меч сопротивлялся Однако штурмовому кораблю пришлось куда хуже. Мельком покосившись на экраны кормового обзора, Джон увидел, что весь его напору молчакорпус сминается, непримиримобудто стиснутый в огромной невидимой проекции кулака Актеи. Гигант буквально встал в воздухе, неистово. Это было похоже заваливаясь на борьбу с концом самой вселенной. Ничто не могло поколебать его веру. Она была слепа ко всемунос, кроме самой себяпосле чего воспламенились баки огнемётов, и жаднамашина взорвалась, словно вор, укравший драгоценностинеистово разметав во все стороны кувыркающиеся обломки брони и выбитые шипы.
Кхарн размахивал цепным топором так яростно— Черти и боги! — выругался Джон, как никогдапродолжая бороться с управлением, воспламеняя пары прометия в воздухе, заставляя кровь хлестать, точно плеть. Он наносил удары. Он причинял раны призраку. Он заставил его пошатнуться, заставил ловить воздух ртом. Внутри Кхарна полыхал жар, заставляя его сердца биться сильнее. Он слышал грубый шёпот Великого Бога в своих ушахчтобы их не размазало по стенам шпиля.
«СделайВозможно, вмешательство Актеи и предотвратило угрозу с воздуха, но шагавшие внизу солдаты, пусть даже одуревшие от стимуляторов, просто не могли пропустить взрыв такого размера. Сделай этоТысяча лиц поднялась к небу, а за ними — ещё тысяча. Сделай это для меня»Заметив повреждённый и уязвимый лихтер, проносящийся над их головами, они не справились с искушением, и вверх понеслись лазразряды.
Призрак двигался на негоГрамматикус пытался набрать высоту, грозный но из-за турбулентности в ущелье, а также обилия грязи и мрачныйпримесей, что болтались в воздухозаборниках двигателей, глаза сверкали молниямине сумел подняться достаточно высоко. С десяток лазерных лучей вонзились в днище машины, а доспехи поглощали свет так же, как и клинок, которым он размахивалследом ещё больше разрядов застучали выше по броне.
Перед лицом угрозы Кхарн возвысился. СилаВраг пристрелялся: силуэт лихтера теперь освещали снопы искр, которую он выпустил на свободу, была подобна хору нескончаемой радости. Земля под ними трескалась, увлекая их обоих в облака обломков. Даже рухнув на землю, они продолжили бороться. Они молотили и трясли друг друга, уничтожая из толпы внизу палили всё, что находилось в пределах взмаха меча или топорачаще.
-Я... я..— Так нас собьют, — буркнул Джон. Он не..., - выдавил Кхарнсбрасывал скорость, чувствуянадеясь, что им как волна усталости захлёстывает даже его напитанные силой своего божества конечности-то удастся пролететь самый опасный участок.
Тогда он осознал— Этому уже ничто не помешает, что было сделано. В разгар своего безумия— сказала Актея, которая сохраняла спокойствие, даже когда Великий Бог изливал себя в чем раздражала его тело, знавшее только жестокость, Кхарн понял. — Вытащи нас отсюда живыми, какая трансформация произошлаа потом можем падать.
После НуцерииГрамматикус громко, всегда говорили они себе, Империум создал Пожирателей Миров. Это была ошибка. Несправедливость, жестокость породили жажду противоборства, бесконечные повторения древних гладиаторских игр, как своего рода религиозное почитание давно и заслуженно умерших божеств. Это давало оправдание каждому зверству, каждому акту бессмысленного кровопролития, ибо ''они'' сделали это с ''нами''но невесело рассмеялся.
- Я... я... не.— Отлично.Такое мне по плечу.
Но теперь Кхарн увиделПрорываясь сквозь потоки лазерного огня, что круг замкнулся. Он увидел, что семь лет непрерывной войны сделали с Империумом. Он увидел, во что превратились его воины. Даже во время самых напряженных и изнурительных сражений, в которых он когда-либо бывал, у него было видение тысячи воинов, сбрасывающих оковы беспросветной безнадёжности, отлитых по тому же образцу, как и Сигизмунд, все они были такими же непреклонными, фанатичными и с холодной душой, как и Сигизмунд, никогда несдающимися, но не ради правого делачувствовал каждый трескучий удар, грозящий отправить их всех на полной скорости в которое они верили, а потому что они в прямом смысле забылифасад того или иного шпиля, что это значить – отступатьпроносились рядом размытыми пятнами. И тогда Кхарн увиделШальной выстрел зацепил топливный шланг, какой силой это может обладатьвследствие чего отказал один из двух двигателей, и как долго это может длиться, и какие новые страдания это принесет в галактику, которая и без того сотрясается под молотом безграничных мук, лихтер резко накренился влево. Следующая череда попаданий пришлась на нижнюю часть корпуса: там раскололись крышки люков шасси и тогда он, даже он, Кхарн Верный, содрогнулся до глубины душиоторвался хвостовой стабилизатор.
Он сражался дальше— Состояние корпуса? — отрывисто выкрикнул Джон, теперь уже из дикого отчаяниязная, потому что нельзя было допустить, чтобы это беспрепятственно продолжалось, нельзя было Олл лучше отслеживает данные с этим мириться. Ведь ещё было удовольствие, ещё был пыл, и слава, и наслаждение от искусно исполненного убийства, но всё это будет смыто этим холодным потоком, если не остановить его здесь, на Терре, где впервые было положено начало их роду, где разыгрался грандиозный спектакль вызывающей самонадеянностидатчиков.
Он должен был выстоять— ''Паршивое,'' — раздался голос Перссона в канале связи. Он должен был сопротивляться, ради человечества, ради жизни, прожитой со страстью, ради восхитительной пульсации боли, ощущений, чего-то ещё— ''Но теперь у нас есть дополнительная защита.''
- Я... Сначала Грамматикус непонял, о чём речь..., Затем он сам почувствовал это — жгучий укол пси- тяжело дыша, произнес Кхарн, зрение покидало егоэнергии, руки теряли хватку. - Так... испорчен...окутавшей всё судно.
Чёрный Меч атаковал его, ещё— Кэтт, — пробормотал он и ещё. Это было немыслимо, этот способ боя был слишком совершенен, слишком безжалостен, без единой капли сочувствия, без чувства винысухо улыбнулся Актее. Кхарн даже не увидел смертельного удара – как острие меча устремилось к нему со всей тяжестью пустоты и скоростью вечности, столь великолепное в своей отстраненности, что даже Великий Бог внутри Кхарна мог лишь наблюдать за тем, как оно приближается— У тебя появился конкурент.
Так был сражен Кхарн. Отправлен в небытиеДалее последовали, повержен с холодным презрениемвозможно, разрублен и впечатан самые лучшие мгновения пилотажа в пепел цивилизациикарьере Джона, его горло было раздавленохотя это мало что значило при таком скромном количестве зрителей. Он провёл лихтер по всей длине ущелья и сохранил достаточный разгон, череп проломленчтобы машина по инерции промчалась над глубокой пропастью, грудная клетка сломаналежавшей дальше. Даже когда конечности Кхарна превратились в окровавленные обрубкиТри гигантских поднятых шоссе простирались через глубокую искусственную долину к обширным комплексам городских зданий на другой стороне, даже когда реактор его подпитываемой варпом брони потух, он сражался, беснуясь и нанося удары до самого конца, но к тому времени этого уже было малопо этим широким трассам двигались армии предателей. ПоследнееНа дальнем краю бушевало необузданное пламя, что увидел Кхарночерчивающее границы неистовых, по крайней мерекак стихия, в этом миреполномасштабных битв. Грамматикус успел мельком увидеть исполинские бастионы под сосредоточенным обстрелом, были их полуразрушенные зубчатые стены и огромные темные очертания своего убийцыосадные машины, Чёрного Храмовникавздымающиеся до парапетов, который повернул свой безупречный клинок остриём а затем повреждённый лихтер камнем пошёл вниз и приготовился завершить последнюю схватку, в которой они сражались.
- Не... так... испорчен, - задыхался Кхарн Джон лихорадочно прибавил обороты в агониипоследний раз, превосходящей всёно тяги двигателей едва хватило, что могли дать ему гвоздичтобы машина не врезалась с размаху в дно долины, но при этом осознавая ясноринувшееся ей навстречу. Наблюдая, чем как никогда-либо преждеза бортом мелькают городские уровни, жестокую иронию вселенной. Грамматикус наконец послал лихтер прямо к основанию какой- Както огромной траншеи... тыТам кабину поглотила кромешная тьма, и они утопали в маслянистой черноте, пока не возникло ощущение, что они свалились по некой безымянной шахте в самое сердце планеты.
А потом меч опустилсяПеребросив всю оставшуюся мощность на воздушные тормоза, и бог оставил егоДжон до упора сдвинул рычаги управления. Нос лихтера наконец-то пошёл вверх: этого уже не хватило бы, мёртвогочтобы набрать высоту, среди руин его родиныно теперь предстоящая аварийная посадка грозила им только болью, а не гибелью.
<br />— Держитесь! — успел крикнуть Грамматикус перед тем, как лихтер жёстко приземлился на днище.
==ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ=='''Сон стал явью'''От удара судно подпрыгнуло, а потом его резко швырнуло вправо, и оно врезалось в кучу обломков и мусора у основания траншеи. По инерции машина пропахала ещё пятьсот метров по горизонтали — всё это время у людей сотрясались кости, с корпуса сваливалась броневая обшивка, а в каждом экране трескалось бронестекло, — после чего наконец застыла, наполовину зарывшись в землю и обильно дымя.
'''Возвращение'''Немного придя в себя после шока, Джон с трудом поднял голову. Его сильно тряхнуло при первом ударе, и сейчас он чувствовал, что шлем с внутренней стороны испачкан кровью. Все приборы отключились. Он ничего не мог разглядеть на том, что осталось от обзорных экранов кабины. Актея тоже пострадала, её ладони и пальцы были в крови. Трясущимися руками Грамматикус потянулся к переключателю комм-устройства.
'''Боевой Ястреб'''— Олл? — позвал он.
Они столкнулись впервые среди руин Тизки— И где же мы, в окружении зеркального блеска пирамидчёрт возьми... Нельзя было не сравнивать их сегодняшнюю встречу с той первойсели? — пробормотал Джон, с единственным случаем, когда Хан сражался с примархом – сражался ''по-настоящему'', с вероятностью смертельного исхода для любого из них. Нельзя было не вспоминатьзная, каким неукротимым был Мортарион сможет ли он унять дрожь в том заброшенном царстве разбитого стекла, как он продолжал наступать, упрямый, несгибаемый, холодныйруках настолько, смертоносныйчтобы отстегнуть ремни безопасности.
Но— Именно там, несомненногде нужно, вспоминать об этом было заблуждением— сказала колдунья, ведь оба они сильно изменились. Повелитель Смерти вырвался ловко выбираясь из ограничений, сдерживающих его прежде, приняв форму гротескную и чудовищнуюостатков кресла. Теперь его человеческий облик сохранился лишь в общих чертах – разваливающиеся доспехи, покрытые коррозией и гнилью, стали вместилищем для тощего тела и являли собой беспорядочное нагромождение слабо держащихся пластин и заплесневелой материи, которые, казалось, могли развалиться в любой момент. Воздух вокруг него был с примесью едкого, зловонного запаха, от которого сводило желудок, и было трудно дышать— Идём. Мортарион был погублен и возвышен одновременно; искалечен и в то же время наделён силой, как никогда преждеАльфарий покажет дорогу.
Так что их первая схватка теперь мало что значила. Тогда это было противостояние скорости и упрямства, и любая из этих тактик могла привести к победе. Однако теперь в дело вступили новые переменные. Грубая сила Мортариона возросла неимоверно. Варп обильно струился по его венам, пульсируя под изрядно мутировавшей кожей. При каждом его движении реальность изгибалась вокруг него в нарушение всех законов природы. В огромном клинке отражались отблески потустороннего адского мира – гниющие сады, истерзанная плоть, плодородные поля боли.
И что он, Хан, мог противопоставить всему этому? Своё привычное искусство в обращении с клинком, свои прекрасные доспехи или то, что осталось от его знаменитой быстроты? И всё?Он не произнёс ни слова. Ни разу. На протяжении всего поединка Чёрный Меч ничего не сказал.
Нет, у него была ненавистьЧудовище. Теперь всё будет по-другомуПризрак. На Просперо их дискуссия носила скорее характер сожаления – каждый был разочарован тем, что отвергнул другой. Теперь же ненависть Хана была безгранична, как пустота. Слишком многие погибли при Катулле, чтобы могло быть иначе – его воины, его корабли, его советник, все стали жертвами чудовища, которое сейчас стояло перед ним, и смерть их всех была на этих рукахПустая оболочка.
Вот Есть ли что было у Хана. А ещё он пылал яростью, глубокой, как ядро планеты, и подпитывающей каждый удар и взмах великого дао. Он горел острой жаждой мести, направляющей его конечности; рыскающей в поисках слабого места у -нибудь хуже этого ужасающего сплава сверхчеловека и якша; заставляющей двигаться вперёд против невозможного.? Есть ли загробная бездна глубже? Есть ли более сильное разочарование или отчаяние?
Они столкнулись одновременноЭто разъяряло Кхарна. Неистово завывая, кроша камень под ногами. Белый Тигр он снова и Тишина скрестилисьснова бросался на своего противника, снова и сила их столкновения выплеснулась наружуснова, не обращая внимания на раны. Он хотел вернуть прежнего соперника. Того, а противники продолжали давитьв чьих жилах пылал огонь. Он нуждался в ''кураже''. Хотя бы в проблеске чего-нибудь, проверяя силу и самообладание друг другачего угодно, кроме этой непреклонной, слушаю вибрацию своих клинков и оценивая обстановкунесгибаемой твёрдости.
Хан отступил первымОни двое когда-то смеялись вместе. Противники обменялись новыми ударамиОни дрались в бойцовских ямах, ещё более быстрыми отсекали друг от друга куски, а в конце всегда падали на окровавленный настил и тяжелымихохотали. Всё вокруг них, грохот крупного сраженияДаже Гвозди не смогли этого отнять, доносившегося с верхних уровней – всё смешалось ибо в единый хор криков и взрывов, которые невозможно было различитьбою Гвозди всегда показывали истинную суть вещей.
Скорость ударов увеличивалась— Разозлись! — ревел он, стремительно нарастая, пока они не достигли исключительной силы и точностикидаясь вперёд. Мортарион ускорился, его прежняя медлительность сменилась сумасшедшей, невероятной скоростью— Будь. Его коса, выписывая дуги, свистела и шипела неземными голосами, нанося раны самому воздуху, когда Хан уворачивался от её режущей кромки. Когда она попадала в цель своей усиленной варпом сталью, то производила удар, сотрясающий тело и разум, приводя к столкновению как измерений, так и твёрдой материи.живым!
'''''- Я надеялсяПотому что убить можно только то, что ты будешь кружитьживо. Призрака убить нельзя: если рубануть топором, как в танцетот пройдёт насквозь. Здесь Кхарна не ждало ничего,''''' - прохрипел Повелитель Смертитолько отчаяние и безумие, тесня Хана назадпорождаемые тем, что он бесконечно наталкивался на стену. '''''- Вместе с рассудком теряешь и почву под ногами?'''''
Хан уже тяжело дышалГвозди вонзались в него. Продвигаться вперёд было трудно, как и ожидалось, может быть, даже труднее, чем ожидалосьОн бился сильнее. Он никогда не строил иллюзийбился быстрее. Хан работал клинком так молниеносно, что тот приобрёл размытые очертания, а кончик дао мелькал быстрее мыслиЕго мышцы рвались и мгновенно срастались. Коса сходилась с дао во взрывах плазмы Кровеносные сосуды лопались и осколках керамитавосстанавливались. Он ощущал, в тяжёлых взмахахкак по телу разливается жар, самый обжигающий и извергая приглушённые проклятья хора наполовину сформированных демоновнестерпимый из всех, какие он когда-либо переносил.
- Ты уже проигралЧёрный Меч сопротивлялся его напору молча и несокрушимо, - с придыханием сказал Хан Мортарионучто лишь распаляло гнев Кхарна. – Ты стал темКазалось, кого сам ненавиделбудто пытаешься отсрочить конец самой вселенной. Ничто не могло поколебать веру его противника. Тот был слеп ко всему, кроме самого себя, эгоистичен, как похититель драгоценностей в сокровищнице.
Мортарион фыркнулКхарн размахивал цепным топором так бешено, как никогда, воспламеняя пары прометия в воздухе, и кровь слетала с него резко, как щелчок плетью.Он наносил удары. Он ранил призрака. Он вынудил его пошатнуться, заставил шумно вздохнуть. Тот жар заполыхал внутри Кхарна, и биение его сердец немыслимо ускорилось. В его ушах раздался грубый шёпот Великого бога:
- Думай Призрак вновь двинулся на него, грозный и мрачный, на лбу его шлема искрили разряды, а доспехи поглощали свет также, как и клинок, если тебе от этого легчекоторым он орудовал.
Ускорение продолжалосьПеред лицом угрозы Кхарн возвысился. Удары наносились с такой частотойЕго удары складывались в песнь насилия, которую не смогла бы выдержать оболочка обычных смертныхмногоголосие нескончаемой радости. Воины с силой врезались друг в друга Площадка под ними растрескалась, и отлетели в одну из колонн галереиоба рухнули среди туч обломков. Обломки каменной кладки разлетелись в расползающихся облаках пылиДаже повалившись на землю, сквозь которую примархи с хрустом двигались друг другу навстречуони продолжили бороться. На пластинах брони Хана образовался первый разрезОни раскачивались и шатались, распоров их пышное убранство от плеча до пояса. Кровь хлынула по траектории удараизничтожая вокруг всё, что попадало в пределы дуги, описываемой мечом, разбрызгиваясь по поверхности тёмными лужамиили в зону досягаемости топора.
В этот момент с ними никто не мог сравниться— Я''... Они погрузились в мир исключительности, на такой уровень боя, что никто другой – ни человек, ни ксенос – '' я… не мог и надеяться соответствовать этой планке. Просто наблюдать за ним, пытаться отслеживать их движения, означало впасть в безумие. Почти всегда примархи держали себя в рамках жёсткого контроля, надевая на свою истинную сущность личину человечности. И когда маски сбрасывались— выдавил Кхарн, когда их внутреннее «я» прорывалось наружу – процесс был сложен для восприятиячувствуя, не говоря уже о томкак приливная волна усталости захлёстывает даже его руки и ноги, чтобы вмешаться или встать между ниминапитанные силой вышнего покровителя.
'''''- Время не пощадило тебяТогда он осознал, Джагатай''''', - сказал Мортариончто произошло. В разгаре безумия, пока ещё невозмутимый, внутри него продолжалась борьба, он снова теснил Хана, обильно сыпля удары по шлему с золотой чеканкой и заставляя Великий бог наполнял его голову откидываться назад. '''''– Ты уже не тотистерзанное тело своим естеством, кем был'''''Кхарн уловил суть случившейся перемены.
- Я тотПосле Нуцерии они всегда говорили себе, кем был всегдачто Пожирателей Миров создал ''Империум''. «Это не наша вина». Несправедливость и жестокость — вот что породило жажду противоборства, - прорычал Ханбесконечные повторения былых гладиаторских игр, ловко отбивая шквал абсолютно безупречных ударов своего рода религиозных обрядов в честь давно и размахивающиеся чумные кадилазаслуженно умерших божеств. Каждое зверство, любой акт бессмысленного кровопролития оправдывались тем, что это ''они'' сделали нас такими.
'''''- Одно и тоже'''''.— Я… я… не…
Они вдвоем протаранили внешнюю стенку галереи Он сражался дальше, теперь уже из дикого отчаяния, потому что нельзя допустить, чтобы так продолжалось, нельзя с таким яростным ударомэтим смириться, что вся секция рухнуланужно дать отпор! Ведь есть же ещё удовольствие, и жаркий пыл, будто её взорвали. Примархи вели дуэль среди разлетающихся обломкови слава, затем оказались на открытом ночном воздухеи наслаждение от искусно совершённого убийства, целиком поглощенные своей личной вендеттой. Всё остальное вокруг них перестало существоватьно все чувства смоет этот холодный поток, словно сама планета если не вынесла бесчестьяостановить его здесь, нанесённого тем размахом физической жестокостина Терре, что была развязана где впервые сотворили подобных им воинов, где началось грандиозное представление на её поверхноститему вызывающей самонадеянности.
Но с каждой секундой эта жестокость только нарасталаОн должен выстоять. Он должен сопротивляться, ради человечества, ради жизни, как снежный ком. Яростным ударом с плеча Мортарион едва не снёс Хану голову. Изогнутое лезвие Тишины вырезало в полу желоб глубиной в три фута и вытащило за собой целую глыбу рокритаполной страстей, объятую статическим зарядом. Хан прорвался сквозь град ударов и нанёс Повелителю Смерти страшный порез на выставленной вперед ногеради восхитительной пульсации боли, через изрытую оспой броню достав до плоти и пустив первую кровь противникуощущений, прежде чем был отброшен назад.хотя бы чего-то!
К тому времени они уже были на открытом пространстве, на одной из огромных посадочных площадок, имевшей километр в поперечнике и двенадцать сотен метров в высоту— Я... не. Над примархами бушевал шторм, сверкая зелеными молниями, которые пронзали высокие пики космопорта. А внизу, под ними, в виде беспорядочной массы ступеней и террас расстилалась большая часть огромной крепости. Теперь там сражались за каждый дюйм – миллионы точек света освещали позиции Белых Шрамов и Гвардейцев Смерти— тяжело дыша, вцепившихся в глотки друг другупроизнёс Кхарн. Казалось, что вся битва словно бы достигла своего апогея, нашла выход для своего абсолютного проявления, так что каждый из этих тысяч отдельных поединков воспринимался как единое целое прямо на вершине груды разлагающихся тел, и было У него темнело в этом что-то завораживающееглазах, даже когда кровь потоками пенилась в канавахруки теряли хватку. — Так...испорчен…
'''''- Для меня дело вовсе не Чёрный Меч атаковал его вновь и вновь. Он сражался в мести'''''невообразимой манере, - сказал Мортарионслишком совершенной, его хриплый голос оставался сдержанным. '''''– Ты просто стоишь у меня на путислишком непримиримой, не ведая пощады, не зная жалости. Ты понимаешь это?'''''
Хан рассмеялся кровавым ртомКхарн даже не увидел смертельного удара — того, сплёвывая осколки зубовкак кромка клинка устремилась к нему со всей тяжестью пустоты и быстротой вечности, столь великолепная в своей отстранённости, что даже Великий бог внутри воина мог лишь наблюдать за тем, как он приближается.
- Я так не думаю, брат, - прошипел он. – Я здесь ради тебя. И толькоТак был сражён Кхарн.
Диким ударом наотмашь Мортарион полоснул по горлу своего противникаЕго отправили в небытие, а затем сделал следующий выпадповергли с холодным презрением, держа косу обеими рукамирассекли и втоптали в пепел цивилизации, ему раздавили горло, проломили череп, сокрушили рёберный каркас. Даже когда руки и ноги воина превратились в окровавленные обрубки, даже когда потух реактор его подпитываемой варпом брони, он бился, беснуясь и нанося удары до самого конца, но тогда этого уже не хватило.
'''''- Какая снисходительностьПоследним, что увидел Кхарн — по крайней мере, в этом мире, — стал огромный тёмный силуэт его убийцы, Чёрного Храмовника, который повернул свой безупречный клинок остриём вниз и приготовился завершить последнюю схватку между ними. Но ты всегда был таким.'''''
Ещё один удар по шлему— Не... так… испорчен… — прохрипел Кхарн в агонии, и лезвие прошло насквозьпревосходящей любые муки от Гвоздей. Но при этом он яснее, впрыснув яд нервночем когда-паралитического газалибо, повреждение правого наплечника заставило Хана пошатнутьсяосознавал игривую жестокость вселенной. — Как… ты...
- Я командовал своим легионом такА потом меч опустился, как считал нужными бог оставил его, - прорычал Хан. - Ты мог бы попытаться сделать то же самоемёртвого, на руинах его древнего дома.
Белый Тигр сверкнул и метнулся к кабелям, дребезжащим на шее Мортариона, но противник отвёл удар.
'''''- Я уже был во главе Гвардии Смерти до того, как тебя нашли.'''''===Глава двадцать четвёртая===
Хан стойко сдержал стремительный натиск, мышцы стонали, когда он раскручивал свой клинок, выписывая им ослепительные дуги. Пот струился по коже, полыхающей огнём, смешиваясь с кровью.
- Не уверен, что твой первый капитан с этим согласится.Сон стал явью
Мортариона прорвало. Разъярённый и потрясённый, он обрушился на Джагатая, развернув свои похожие на паутину крылья и молотя могучими руками. Он сминал и размазывал Хана по поверхности посадочной площадки, окутывал его шлейфами яда, крошил металл его перчаток, раскалывал ему бока древком своего оружия, окутанного эфиром, и, наконец, вонзил изогнутое лезвие в его торс.Возвращение
Хану потребовались все его навыки и упорство, чтобы выдержать такую атаку, чтобы с ним не покончили в одночасье, и чтобы не рассыпаться на тысячу осколков. К этому моменту он сражался как никогда раньше, выйдя за пределы своих возможностей, и всё равно продолжал безостановочно получать удары, гонимый по терзаемому бурей космопорту, словно простолюдин, избиваемый своим господином. Череп трещал, в голове звенело от ударов, из ран сочилась кровь. Правая рука была переломана, щека разорвана, на боку была рваная рана. Вокруг Хана Тишина вращалась, оставляя за собой следы, подобно проносящимся метеорам, треща по всей длине от порочных энергий, одновременно и быстрых, как течения варпа, и мощных, как недра звезды.Боевой Ястреб
'''''- Ты ничего не знаешь,''''' - прорычал Мортарион, снова поднимаясь, штормовые потоки завывали, подхватывая и развевая его покровы. '''''– Не знаешь ничего ни о самопожертвовании, ни об отречении – ты был избалованным ребенком и ныл о том, что нужно строить империю, пока остальные брали и строили.'''''
Глаза Мортариона вспыхнули безумным зеленым светомВпервые они столкнулись на руинах Тизки, окружённые зеркальным блеском пирамид. Их нынешнюю встречу поневоле хотелось сравнивать с той, лицопервой, обращенное к Ханус единственным случаем, исказилось теперь уже от истинной ярости. Повелитель Смерти был стихиейкогда Хан бился с кем-либо из примархов — сражался по-настоящему, был апокалипсисомс вероятностью гибели одного из них, был феноменома то и обоих. Вокруг него буря пронзительно завывалаПоневоле вспоминалось, превращаясь каким несокрушимым был Мортарион в вихрьтом заброшенном царстве разбитого стекла, как он просто отказывался уступить, который придавал силу каждому и без того убийственному ударуупрямый, вырывал куски землинесгибаемый, на которой бились примархихолодный, и посылал их в отступающего Ханасмертоносный.
'''''- Тебе показали природу галактикиНо, несомненно, вспоминать об этом не стоило, ведь оба они сильно изменились. Вырвавшись из оков, что раньше сдерживали его, Повелитель Смерти принял жуткую и вычурную форму. Теперь его человеческий облик сохранился лишь в общих чертах: его худое тело покрывали ветхие доспехи, изъеденные ржавчиной и распадом, а ты отвернулсяи казалось,''''' что эта беспорядочная груда кое- как закреплённых пластин и заплесневелой ткани может развалиться в ярости кричал Мортарионлюбой момент. Воздух вокруг него становился едким, пропитывался скверной, взмахнув косой вниз от которой сводило желудок и едва не разрубив надвое ногу своему соперникузатруднялось дыхание. '''''– А я принял её. Я принял боль. Я смотрел в глаза богуМортариона погубили и вместе с тем вознесли, искалечили и сделали сильнее, чем когда-либо прежде.'''''
Буря гнева Гора проносилась над головойТак что их первая схватка теперь мало что значила. Далеко внизу вспыхивали взрывыТогда она сводилась к противостоянию скорости и упорства, создавая причудливые плазменные фигуры над руинами портаи обе тактики могли привести к победе. Однако теперь в дело вступили новые переменные. Физическая сила Мортариона возросла неимоверно. Ещё дальшеВарп обильно струился по его жилам, видимый лишь зрением примархапульсируя под значительно мутировавшей кожей. При каждом его движении реальность изгибалась вокруг него, горел осажденный Внутренний дворец – слишком далеко, чтобы этому помешатьпитая отвращение к такой издёвке над законами природы. Нечестивые голоса завывали на раскалённом ветруВ его огромном клинке мелькали отражения потустороннего адского мира — гниющие сады, подбадриваяистерзанная плоть, ликуя и радуясьплодородные поля боли.
'''''- А ты бежалИ что он,''''' - выплюнул Мортарион. '''''– Ты всегда убегаешьХан, мог противопоставить всему этому? Своё привычное мастерство во владении клинком, насколько можешь от трудных решенийпрекрасные доспехи, основто, неизвестных тебечто осталось от его знаменитого проворства. Слишком мало.'''''
Мортарион снова взмахнул косой, теперь Но ещё резчеу него есть ненависть. Теперь всё будет по-другому. Когда они спорили на Просперо, быстреето в разговоре, сильнеенаряду с прочим, пресекая отчаянную попытку Хана блокировать ударсквозило сожаление. Каждого из них разочаровало то, что другой отверг нечто особенное. Теперь же ненависть Кагана стала безграничной, как пустота. Иначе и с силойбыть не могло, разрушающей броню, повергнул примарха на колениведь слишком многие погибли при Катулле. Посыпались новые тяжёлые ударыЕго воины, сопровождающиеся выбросом пожирающего душу эфираего корабли, Мортарион словно вколачивал его в землюсоветник — все они стали жертвами чудовища, которое сейчас стояло перед ним, пока Хан не оказался практически поверженным лежать спиной и на рокрите, нём одном лежала вина в их смерти.
'''''- Теперь тебе не убежатьВот чем обладал Хан. А ещё он пылал яростью,''''' - заключил Мортарионглубокой, как ядро планеты, которая подпитывала каждый удар и взмах огромного дао. Он горел острой жаждой мести, что служила топливом его рукам и ногам, помогала искать слабое место у этого ужасного слияния сверхчеловека и якша, заставляла бороться за невозможную победу.
Голова Джагатая откинулась назадИ вот они столкнулись, и кровь потекла по шееупираясь в камень под ногами так, что тот раскололся. Он успел бросить короткий взгляд Белый Тигр с рыком врезался в небеса с испещрёнными кровавыми пятнами облакамиБезмолвие, и ударная волна от их столкновения выплеснулась наружу, за которыми скрывались чудовищные флотыа противники продолжали давить, прежде чем над ним навис силуэт Мортариона изучая силу и закрыл собой небобаланс друг друга, внимая колебаниям клинков и определяя, как они влияют на мощь своих хозяев.
И вот сон стал явьюХан отступил первым. Противники стремительно обменялись новыми ударами, как ещё более быстрыми и предсказывал ему Есугэй: Владыка Смерти возвышался во тьме над миром теней увесистыми. Повсюду вокруг них гремела какофония общей битвы — отзвуки, что просачивались с поднятыми для смертельного удара рукаминижних уровней, хор криков и взрывов, от которого не удавалось отстраниться.
«Не все предначертано судьбой»Скорость ударов увеличивалась, - сказал тогда стремительно нарастая, пока они не достигли исключительной мощи и точности. Мортарион убыстрился, его прежняя неспешность сменилась резвостью — демонической способностью к смещению между мирами. Его коса, описывая дуги, свистела и шипела нездешними голосами, нанося раны самому воздуху, когда Хан Есугэюуворачивался от её распарывающей кромки. Когда же откованная в варпе сталь отыскала цель, её удар сотряс тело Кагана до костей и ошеломил разум: столкнулись не просто твёрдые объекты, но сами измерения.
Хан с трудом рассмеялся под своим разбитым безлинзовым шлемомДжагатай уже тяжело дышал. Схватка шла так тяжело, как и ожидалось, а то и ещё труднее. Впрочем, он и не питал иллюзий.
- ВидишьКаган проводил такие молниеносные выпады, братчто остриё мчалось быстрее мысли, я уже смеюсьа очертания клинка размывались. Коса, - прохрипел онтяжело опускаясь, слова булькали от скопившейся сшибалась с дао в горле крови. – Тебе стоит начать беспокоитьсяфонтанах плазмы и осколках керамита, и из неё доносилось шипение, что складывалось в проклятия хора наполовину воплотившихся демонов.
Крозий всё ещё пребывал в восторге. Он был тяжело ранен, один из этих проклятых Белых Шрамов едва не отрубил ему правую руку, но он продолжал идти, держа оружие в уцелевшей руке, и похоже не торопился отомстить тому, кто его ранилМортарион фыркнул.
Он шёл сквозь миазмы вместе со своими братьями'''''— Не всё, пробираясь по колено в илечто мы ненавидели, глубоко втягивая плотный воздух атрофированными лёгкими. Он не знал точно, где находится. Прежние очертания внутренностей крепости начали полностью растворяться, превращаясь в безжизненные пещеры, покрытые слизью. Но куда бы Крозий не направился, он везде обнаруживал врага, и это не требовало от него никаких усилий, ведь Белые Шрамы не скрывали своего присутствия, и при этом издавали такие вопли и боевые кличи, словно это могло каким-то образом сделать их менее хрупкимизаслуживало этого.'''''
Крозию приходилось заново учиться сражаться в своём новом теле. В прошлом, до великих перемен— Думай так, он больше уделял внимание технике уклонения если тебе от ударов в расчёте на то, чтобы ограничить получаемые повреждения, прежде чем самому пытаться нанести их противнику. Теперь это казалось таким наивным. Теперь его тело стало до такой степени громоздким, что можно было и не пытаться уклониться от чего-либо. С другой стороны, он мог поглотить сколь угодно много ударов, так что его почти сонный темп боя показал свою исключительную эффективность. Это упрощало всё. Можно было просто подойти к врагу, уповая на восстанавливающую силу распада, которой его наградили. Никаких уловок, никаких обманов. Это был честный способ ведения войны, несмотря на то, что в его основе лежало колдовство. Такую войну Крозий мог полюбитьэтого легче.
Однако враг так не считалОни продолжали ускоряться. Надо отдать ему должное – объединенные усилия легиона и танковых войск доставляли Гвардии Смерти немало хлопот. Если Крозий потеряет осторожность, то танки могут уничтожить всё вокруг, опрокинуть его внизУдары следовали с такой частотой, что никакой смертный не сумел бы наносить их в шахты, таком темпе из которых он никогда не сможет выбраться-за ограничений своего тела. А если он позволит этим мощным взрывам отвлечь всё своё вниманиеЯростно столкнувшись, то не успеет оглянуться, как прямо у него под носом окажутся Белые Шрамы воины зашатались и будут размахивать своими клинками перед его лицомврезались в одну из колонн галереи. Они были хрупкими по сравнению с нимОбломки каменной кладки раздробились, но такими невероятно быстрыми и такими преданнымиразвеялись облаками пыли, что это вгоняло Крозия в смертную тоскусквозь которую примархи ринулись друг на друга. Они относились ко всему очень серьезноНа доспехах Хана возник первый косой разрез, их пышные украшения распороло от плеча до пояса. И никогда не отвечали на его любезные попытки завязать с ними разговорКровь хлынула по траектории удара, разбрызгиваясь по полу тёмными лужами.
Он уже готовился вылезти из укрытияПо сути, они остались одни. Противники перешли в мир исключительности, на такой уровень боя, что никто иной — ни человек, ни ксенос, — не мог даже приблизиться к нему. Просто наблюдая за схваткой, которое занимал вместе с несколькими десятками своих братьев по отряду Несломленныхпытатясь следить за её ходом, чтобы отправиться ты рисковал впасть в долгий путь по пересеченной местности навстречу подступающим танкамнечто вроде безумия. Маленькое существо на его локте Почти всегда примархи жёстко держали себя под контролем, нося поверх своей истинной сущности личину человечности. И когда маски сбрасывались, когда их внутреннее «я» прорывалось наружу, за дальнейшими событиями с трудом удавалось даже уследить, не говоря уже волновалосьо том, покачиваясь вверх внизчтобы вмешаться.
Когда закованное в силовые доспехи тело врезалось в дно окопа рядом с ним— '''''Время не пощадило тебя, Джагатай, первое''''' — сказал Мортарион, о чём подумал Крозийпока ещё невозмутимый, пока что это просто еще один воин легиона, решивший поучаствовать в диверсииведущий борьбу и внутри себя. Ему потребовалось мгновение или дваОн снова оттеснил Хана, чтобы узнать Мораргасбив с его шлема золотую чеканку ударом, потому что теперь все они были так похожи друг на друга – покрытые грязью и налетом разложенияот которого голова чогорийца откинулась назад. — '''''Ты уже не тот, их старые знаки отличия становились все более трудноразличимымикем был.'''''
- Брат— Я такой, каким был всегда! – крикнул Крозий— прорычал Каган, крепко хлопая его по спинемастерски отражая шквал пугающе безупречных выпадов. – Где тебя носило?
Морарг с минуту стоял молча, по колено в жиже, глядя линзами шлема через край окопа. Он сжимал в огромной перчатке большой цепной меч, но не активировал его. Пахло от Морарга как-то по-другому – чем-то эфирным, возможно, запахом демонов'''''— Слабый.'''''
- Где примарх? – спросил он рассеянно— Верный.
Крозий рассмеялся'''''— Одно и то же.'''''
- Ты же советник! Ты его потерял? – спросил онНалетев вдвоём на внешнюю стену галереи, братья обменялись такими сокрушительными ударами, что вся секция рухнула, будто её торпедировали. Примархи кружились и бились среди кувыркающихся обломков, а потом оказались снаружи, в ночи, на открытом воздухе, целиком поглощённые своим личным состязанием. Всё прочее вокруг них — весь мир, всё бытие — перестало существовать, как будто сама планета робко скрылась, устыдившись размаха жестокой драки, развязанной на её поверхности.
Морарг Но с каждой секундой свирепость бойцов только нарастала, как снежный ком. Агрессивно взмахнув косой по диагонали, Мортарион едва не засмеялся снёс Хану голову. Изогнутое острие Безмолвия вырезало в ответполу жёлоб метровой глубины, а когда примарх выдернул оружие, то вытащил вместе с ним целый блок скалобетона, увитый разрядами энергии.
- Меня... задержали. Саван Прорвавшись через град ударов, Джагатай нанёс Повелителю Смерти должен был сопровождать его страшный порез на западный фронт. Я не вижу бедре выставленной вперёд ноги: преодолев изрытую оспинами броню, дао достало до плоти, и Хан впервые пустил врагу кровь, но затем его сигналывновь отбросили.
- ЗначитТогда они уже сражались на открытом пространстве, на одной из крупных посадочных площадок, имевшей километр в поперечнике и расположенной на высоте двенадцати сотен метров. Над примархами бушевала буря, сверкавшая зелёными молниями, которые вонзались в высокие пики космопорта. Под ними расстилалась основная часть исполинской крепости, изобилие платформ и уступов, кажущихся сваленными в кучу. Теперь там сражались за каждую пядь: миллионы точек света указывали, он нашёл себе развлечение где-то Белые Шрамы и Гвардейцы Смерти вцепляются друг другу в другом местеглотки. НесомненноКазалось, доставляет неприятности ублюдкамчто вся битва достигла апогея, а? – предложил Крозийнашла воплощение для своей беспримесной сути, так что каждый из многих тысяч отдельных поединков словно бы вливался в единое целое — бой, что кипел на вершине разлагающейся горы, и на него стоило глазеть с благоговением, даже когда внизу кровь пенящимися потоками лилась в сточные каналы.
Морарг повернулся к Крозию и'''— ''Для меня дело вовсе не в мести, казалось, впервые заметил демона''''' — всё так же сдержанно прохрипел Мортарион. Маленький бог поклонился, затем срыгнул комки чего-то жёлтого— '''''Ты просто стоишь у меня на пути.Ты понимаешь это?'''''
- Что это? – спросил МораргХан рассмеялся окровавленным ртом, сплёвывая осколки зубов.
Крозий ласково посмотрел на создание— Для меня всё иначе, брат, — прошипел он. — Я здесь ради тебя. И только.
- Одно из чудес новой эры. У него есть близнецНеистовым ударом наотмашь Мортарион полоснул неприятеля по горлу, ты знала затём провёл выпад сверху вниз, что они имеют близнецов? – спросил Крозийдержа косу обеими руками.
Он не мог понять, что думает об этом Морарг'''— ''Как невзыскательно. На какой-то ужасный миг Крозию показалось, что советник отмахнётся от его любимца, как от ядовитого насекомого, выползшего из грязиНо ты всегда был таким.'''''
Но потом Морарг осторожно протянул руку Кривой клинок снова врезался в шлем, и погладил существо по колючкамлезвие, пройдя насквозь, впрыснуло патогенный нервный газ. Демон захихикал от удовольствияСледом коса расколола правый наплечник Джагатая, и складки на что вынудило его брюшке заколыхалисьпошатнуться.
- Хорошенький— Я командовал своим легионом так, - пробормотал Мораргкак считал нужным! — прорычал Хан. — Ты даже не пробовал поступить так же.
- СогласенБелый Тигр сверкнул и метнулся к кабелям, - сказал Крозийдребезжащим у шеи Мортариона, широко улыбаясьно противник отвёл дао в сторону. - Теперь ты видишь это? Видишь, насколько всё стало лучше?
Вражеские танки подходили всё ближе. Скоро они откроют огонь из своих орудий, представляющих досадную помеху, и превратят пейзаж вокруг во взрывы грязи и искорёженного металла. Тогда станет интересно, опасно'''''— Я вёл Гвардию Смерти ещё до того, но интереснокак тебя нашли.'''''
Морарг снял перчатку и активировал забитые грязью приводы своего клинкаНе отступая перед стремительным натиском врага, Каган до боли в мышцах раскручивал свой клинок, выписывая им ослепительные дуги. Тупые лезвия зажужжали. Он посмотрел вверх и приготовился подняться Пот, струившийся по склонуего разгорячённой коже, навстречу атакующим неверующимтеперь смешивался с кровью.
- Ну что ж— Думаю, - произнёс он, словно витая где-то. – Возможно, ты был прав. Лучше всего оставить прошлое позади. Оно не вернетсятвой первый капитан с этим бы поспорил.
Он должен был быть мёртв. Поединок давно должен был закончитьсяХану потребовались все его навыки и упорство, чтобы выдержать такую атаку, чтобы с ним не покончили в одночасье, а Джагатай стать не более чем месивом разрубили на полу из разодранной кожи и осколков доспеховтысячу кусков. И К этому моменту он сражался как никогда раньше, карабкаясь к пределу возможного, но его всё жеравно колотили, охаживали, лупцевали, гнали по краю терзаемого бурей космопорта, словно простолюдина, как это ни невероятнокоторому задавал трёпку его господин. Череп трещал, он был ещё живв голове звенело от ударов, он ещё сопротивлялсяглаза застилали облачка крови. Должно бытьВ правой руке треснули кости, у скула раздробилась, бок прочертили рваные раны. Безмолвие металось вокруг него были сломаны обе руки, срощенная грудная клетка была расколотаволоча за собой хвосты, клинок получил зазубрины и затупилсясловно метеор, треща по всей длине от порочных энергий: оружие двигалось быстро, и всё же Джагатай поднималсякак запутанные течения варпа, снова и сновано било с тяжестью звёздного ядра.
На это было почти больно смотреть. Примарх Пятого с трудом пытался подняться на ноги с колен'''— ''Ты ничего не знаешь!''''' — прорычал Мортарион, сновавздымаясь над Ханом, после тогои усилившийся штормовой ветер завыл, как подхватывая и развевая его отбросило на другой конец посадочной площадкипокровы. Кровь так обильно хлестала из каждого сочленения доспеха— '''''Ни о самопожертвовании, что оставалось только гадатьни об отречении — ты, сколько же ещё её осталось внутри Хана. Неповреждённые части пластин брони цвета слоновой кости свободно свисали как избалованный ребёнок, жаловался на ремнях, напоминающих сухожилия, и покачивалисьорганизованность, когда он пошатывался на ходупока все мы строили империю.'''''
ИГлаза Мортариона вспыхнули безумным зелёным светом, несмотря на всё это, Джагатай продолжал говорить. Он продолжал осыпать своего противника насмешками и оскорблениямивидимая часть его лица исказилась ''—'' теперь уже от истинной ярости. Даже когда Мортарион обрушивал удар за ударом по шлемуПовелитель Смерти обратился в стихию, покрытому вмятинамив апокалипсис, в нечто феноменальное. Вокруг него пронзительно завывала буря, словно пытаясь вбить Хана как можно глубже сплетаясь в разбитый рокритвихрь, который ещё более усиливал убийственные удары косы, Джагатай продолжал сыпать издёвкивырывал куски платформы, на которой бились примархи, иногда они звучали зло и ехиднометко швырял их в отступающего Кагана, иногда просто по-детскисловно осыпая того снарядами.
- Просто сними свою дурацкую маску'''— ''Тебе показали истинную суть Галактики, а ты отвернулся!''''' — яростно прокричал Мортарион. Резко опустив косу, он едва не переломил отставленную ногу Джагатая напополам. — '''''А я принял её. Я хочу видеть твое лицо, когда буду тебя убиватьпринял боль. Я посмотрел в глаза богу.'''''
- Ты смердишь хужеНад головами у них бурлила стихия, чем взметённая гневом Хоруса. Намного ниже противников полыхали взрывы, и на Улланореруинах порта вырисовывались созвездия из вспышек плазмы. Разложение началось ещё тогдаНа огромном расстоянии за ними, видимый лишь глазами примархов, горел осаждённый Внутренний дворец — слишком далеко, никакое вмешательство уже не поможет. Нечестивые голоса завывали на раскалённом ветру, подбадривая, ликуя и радуясь.
И ещё одна насмешка'''— ''А ты сбежал, глубоко ранившая ''''' — злобно произнёс Мортарион. — '''''Ты всегда убегаешь, оказываешься слишком далеко, ни на что не влияешь, и твои убеждения неведомы даже при всей своей очевидноститебе самому.'''''
- Мне нужен был Владыка ЛегионаКоса вновь обрушилась на цель, теперь ещё мощнее, неудержимо быстро, крайне увесисто, пронеслась над дао, отчаянно вскинутым в попытке блокировать удар, и с силой, раскалывающей броню, повергла примарха на колени. Я должен был сразиться с ТифономПосыпались новые тяжкие удары: они сопровождались выбросами эфира, что разъедал душу, и Мортарион вынуждал противника опускаться всё ниже, пока Хан не повалился навзничь на скалобетон, беззащитный, как жертва на алтаре.
Это было уже чистое ребячество. Это было ниже их достоинства. К этому времени Мортариону на смену гневу пришло что-то вроде надменной скуки. Его ждали более великие дела. А эта мелкая потасовка '''— ''Теперь тебе не должна была иметь значения. Она должна была уже закончиться. Сила продолжала пульсировать в нёмубежать, как чистый прометий, варп по-прежнему вливал жизнь в каждый его жест, а его армии всё также удерживали свои позиции, о которые захлебнулась атака Белых Шрамов, но это всё больше приводило Повелителя ''''' — заключил Повелитель Смерти в ярость, превращаясь в раздражающее препятствие на дороге, которое никак не удавалось преодолеть.
Поэтому он снова ринулся в бой – два широких шага, ускорение темпаГолова Джагатая откинулась назад, и поистине жестокий ударкровь потекла по шее. Он успел бросить короткий взгляд в небеса с пятнистыми багряными облаками, последовавший за взмахом Тишиной, который сорвал шлем с головы Джагатая и подбросил его в воздух. Хан рухнул плашмя на спину, каким-то образом удержав в руке свой хрупкий клиноккоторыми скрывались чудовищные флоты, даже когда Мортариона потом всё заслонил силуэт Мортариона, возвышаясь нависшего над ним, направлял древко косы в незащищённый живот своего врага. В последний момент Джагатаю удалось увернуться, но взамен Мортарион нанес сильный удар ногой по лицу, сломав ему нос и скулу.
Наполовину ослепший и словно пьяныйИ вот сон стал явью, Джагатай взмахнул своим клинком и, встретившись с Тишиной, выбил её из хватки Мортариона. Позволив косе с грохотом отлететь, Мортарион резко опустился на противника и набросился на него в бешенстве, нанося удары руками в перчатках по горлу Хана, по груди, по разбитому лицу. Сжатые кулаки опускались один за другим, Джагатай едва успевал отбиваться рукамиточности как описывал Есугэй: Повелитель Смерти возвышался во тьме над миром теней, разрывая остатки прекрасного лакированного керамита и забрызгивая их обоих свежей разгорячённой кровьюподнимая руки для решающего удара.
Отпрыски Императора— '''''Всё закончится здесь, повелители галактики''''' — произнёс Мортарион. На его лице застыла гримаса гнева.
Мортарион, задыхаясь и чувствуя, что сердце готово разорваться, наконец, остановил поток ударов. Первая боль от усталости пробежала по его рукам, зрение слегка помутилось. Всё же в нем ещё оставалось что-то человеческое, то, что знало, что такое истощение. Он тяжело поднялся на ногиБоевой Ястреб с трудом усмехнулся под расколотым шлемом с выбитыми линзами.
Джагатай всё ещё дышал. Каким-то невероятным образом это месиво из запёкшейся крови и осколков костей— Видишь, брат, бывшее когда-то гордым обликом Ханая уже смеюсь, продолжало дышать— прохрипел он, слабо булькая пузырьками воздухакровью в горле. — Начинай беспокоиться.
Мортарион подковылял к своей косе и поднял её, готовясь положить конец этому представлению.
'''''- Я думалКрозий всё ещё пребывал в восторге. Да, ты будешь кружитьего тяжело ранили — один из проклятых Белых Шрамов чуть не отрубил ему правую руку, как — но Зэдал всё ещё держал оружие в танцелевой,''''' по- повторил свои слова Мортарионпрежнему шёл сам, а ещё он как следует поработал над тем, искренне заинтригованный. '''''– А ты просто... терпишь этокто нанёс ему травму. Ты лишился рассудка?'''''
Джагатай закашлялсяОн шагал сквозь густые испарения вместе с братьями, выплёвывая новые сгустки крови на растерзанную поверхность площадкипробираясь по колено в жидкой грязи, глубоко втягивая плотный воздух атрофированными лёгкими. РукаКрозий не знал точно, должно бытьгде находится. Внутренние помещения крепости постепенно расплывались и утрачивали характерные особенности, переломанная во многих местахпревращаясь в однообразные пещеры, продолжала сжимать в потрескавшейся перчатке рукоять клинкапокрытые слизью. Медленно отступая назадЗэдал выискивал неприятелей везде, где они осмеливались продвигаться, и находил их без труда, ведь Белые Шрамы не скрывали своего присутствия, Мортарион поняла вопили и улюлюкали, что слышит горький смехсловно такие старания каким-то образом делали их менее хрупкими.
Мортарион остановилсяОднако враг считал иначе. Надо отдать ему должное — его общевойсковая группировка доставляла Гвардии Смерти немало хлопот. Если ты проявишь неосторожность, то танковые орудия разнесут всё вокруг тебя, и ты свалишься вниз, в шахты, из которых уже никогда не выберешься. А если отвлечёшься на эти мощные взрывы, не успеешь оглянуться, как тебя окружат Белые Шрамы и примутся вертеть клинками перед носом. Они, конечно, хрупкие по сравнению с Крозием, но такие дьявольски быстрые и прискорбно преданные, что это вгоняет в смертную тоску.
'''''- О чём это ты?'''''Шрамы относились ко всей этой истории очень серьёзно. Они ни разу не ответили на любезные попытки Зэдала вступить с ними в разговор.
- Я... знаюСейчас Крозий готовился вылезти из укрытия, - сказал Джагатай невнятным дрожащим голосом. - «Терминус Эст». Ты... сдался. А я... нет. – И тут он оскалился – разбитые губы, щёки которое занимал вместе с содранной кожейпарой десятков других Несломленных, единственный зрячий глаз – всё исказилось гримасой неподдельного злорадного удовольствия. – Моя стойкость..чтобы неторопливо отправиться в долгий путь по загромождённой территории навстречу новой группе наступающих танков. выше твоейМаленькое существо на сгибе его руки уже радостно подпрыгивало.
Так вот что они все думали о нём. Вовсе не о томКогда в глубокую лужу на дне окопа рядом с ним грохнулся боец в силовых доспехах, что он сделал тосначала Крозий подумал, что было необходимо. И не о томэто просто ещё один Гвардеец Смерти, что он пожертвовал всем, чтобы сделать свой легион непобедимым, даже терпел позор, используя Каласа решивший поучаствовать в качестве проводника, даже обрек свою душу на вечное заточение отвлекающем манёвре. Он узнал в демоническом обликевоине Морарга лишь через пару секунд, чтобы изменения не смог повернуть вспять никтопотому что теперь все легионеры мало чем отличались друг от друга: их прежние знаки различия практически стёрлись, даже его отецскрылись под слоем засохшей грязи и налётом разложения.
Они думали о том— Брат! — крикнул Крозий, что он оказался слабкрепко хлопнув его по спине.— Где тебя черти носили?
Плотина его ярости прорваласьКаифа с минуту стоял молча, по колено в жиже, глядя через линзы шлема за край окопа. Мортарион поднял Тишину двумя руками, направив острие Он сжимал в смеющегося Ханагромоздкой латной перчатке большой цепной меч, но не думая больше ни о чёмзапускал его. От Морарга тянуло чем-то странным — чем-то эфирным, кроме тоговозможно, как проткнуть грудь врагазапахом демонов.
И потому — Где примарх? — спросил он пропустил внезапно усилившуюся хватку противника на клинке, блеск белой стали, стремительный толчок с пола, виртуозный бросок сверху. Белый Тигр проник под единственный участок броневой пластины, который Джагатаю удалось сместить, и он вонзился глубоко, посылая вспышку боли прямо в деформированное туловище Мортарионакак-то растерянно.
Джагатай увернулся от лезвия Тишины, её удар не достиг цели. Мортарион отшатнулся, из глубокой раны начала сочиться кровь. И тут, к его изумлению, Хан, не перестававший истекать кровью, поднялся на ноги и, даже израненный, стал приближаться к нему. Мортариону даже почудилось вдруг, что зрение обманывает его, и он, потрясённый, снова ринулся в бой, продолжая делать то же самое, что и раньше – атакуя прямо в лоб, уповая на свою колоссальную силу – и только тогда осознал, что до предела измотан этим поединкомКрозий рассмеялся.
А потом, потом Хан начал кружить, как в танце. Уже без прежней красоты – её — Ты же у него вырвали – но всё с той же сверхъестественной, завораживающей увёртливостью, когда кажется, что он словно приглашает к удару в одном месте, а на самом деле оказывается в совершенно другом, на расстоянии вытянутой руки, и ему этого достаточно, чтобы сломать защиту противника и разрезать нас приближённый! Потерял его на куски. Он всё ещё был на это способен. В нём ещё оставалось кое-что.?
- Когда мы делаем это с нашими кораблями, - прорычал Хан смертельно серьёзно, уже Морарг не смеясь, - мы называем это цао. Долотозасмеялся в ответ.
Мортарион неуклюже взмахнул косой и промахнулся— Меня. Дао атаковал снова.. задержали. Савану Смерти поручили сопровождать примарха к западному фасаду, лезвие оставило глубокую рану вдоль рукино я нигде его не вижу.
Перемена была завораживающей. Хан ещё находился на краю гибели, всего один хороший удар отделял его от уничтожения— Значит, но он снова двигался, всё быстрее и быстрее, его уникальная физиология делала развлекается где-то, для чего была предназначена: поддерживала его жизнь, поддерживала его работу клинком, поддерживала его в боюдругом месте.Наверняка даёт ублюдкам прикурить, а?
Мортарион зарычалКаифа повернулся к Крозию и, снова интенсивно размахивая косойпохоже, чувствуя, как кричат уставшие мышцывпервые заметил демона. Маленький хозяин поклонился, даже когда разум пошатнулся от осознания происходящего. Он должен был раскусить Джагатая. Он не должен был позволять себя запугиватьзатем срыгнул комки чего-то жёлтого.
Их клинки снова столкнулись с рычанием от вспышки варп энергий, и оба примарха пошатнулись от удара, едва удержавшись на ногах— Что это? — спросил Морарг.
Мортарион был ранен. Это причиняло ему больЗэдал ласково посмотрел на создание.
Но Хан ринулся навстречу быстрее, каким-то образом он пронёсся по изрытой поверхности на раздробленных лодыжках быстрее, чем Мортарион успел отреагировать— Одно из чудес новой эры. Дао и Тишина с лязгом скрестились снова, и кровь обильно брызнула, но на этот раз уже не только кровь Джагатая. Мортарион крутанулся на пятке и сбил Хана с ног. Примарх упал, но тут же поднялся, покачиваясь, будто пьяный, от смертельных травм, на его опустошенном лице застыли муки боли – он всё ещё боролся с последствиями страшных поврежденийУ него есть близнец. Словно некий злой дух не давал ему умиратьА ты знал, подталкивая дальше вперёд его израненное тело, пока не получил освобождение, в котором он нуждался.что у них бывают близнецы?
Клинок вращался всё быстрееОн не мог понять, становясь размытым пятном в глазах Мортарионачто думает об этом Морарг. На какой-то ужасный миг Крозию показалось, и остановить что советник прихлопнет его становилось всё труднее. Противники обменивались сокрушительными ударамилюбимца, продолжая срывать бесценные пластины брони Хана, разбивая склянки Мортариона, разрывая кабели, срывая цепи. Плащи были разорваны в клочья, щегольство примархов было уничтожено, их сущности оказались обнажены на полотнах их мускулов с содранной кожей и кровавых потёках, а их претенциозность была сорвана, обнажив изначальную истину – что они были жестоким оружиемсловно какое-то ядовитое насекомое, пронумерованными клинками упрямого богавыползшее из грязи.
Мортарион Но потом Каифа осторожно протянул руку и погладил существо по-прежнему имел преимуществошипам. Он всё ещё был сильнее, наделенный сверхъестественными дарами. Но сейчас он чувствовал лишь сомнения, потрясённый безжалостной яростью тогоДемон захихикал от удовольствия, кого он всегда считал легкомысленным, самонадеянным и ненадежным. Сейчас Мортарион видел лишь того, кто жаждал складки на его убить, кто готов был на всё, готов пожертвовать чем угодно, бороться с самим собой за то, чтобы выйти за пределы физических возможностей, уничтожить собственное тело, собственное сердце, собственную душу, лишь бы исполнить клятву, данную в пустотебрюшке заколыхались.
- Если ты знаешь— Хорошенький, что я сделал, - выкрикнул Мортарион, пробиваясь сквозь холодный туман нерешительности— пробормотал Морарг. – То ты знаешь правду, брат – я больше не могу умереть— Красивенький.
Для Хана словно дали сигнал— Точно. Он поднял окровавленную голову— Зэдал широко улыбнулся. — Теперь ты видишь? Понимаешь, остатки его длинных волос свисали спутанными клочьями.насколько всё стало лучше?
- ОВражеские танки подходили всё ближе. Скоро они откроют огонь из своих назойливых орудий, я знаю этои по всему пейзажу взметнутся фонтаны грязи и искорёженного металла. Тогда станет интересно. Опасно, - пробормотал он с самым совершенным презрением, которое когда-либо испытывал. – Но ''я'' могуно интересно.
И он прыгнулСняв латную перчатку, Каифа включил забитые грязью моторы цепного клинка. Переломанные ноги продолжали передвигать егоТупые зубья зажужжали, сломанные руки продолжали нести клинок, наполненные кровью легкие вращаясь. Он посмотрел вверх и пробитое сердце всё ещё придавали ему достаточно силприготовился вскарабкаться по склону, и он приблизился вплотную к Мортарионунавстречу натиску неверующих.
Будь Хан в самом расцвете сил— Ну что ж, его броску мало кто мог бы противостоять— произнёс Морарг, но сейчас он словно витая где-то. — Возможно, ты был уже прав насчёт этого. Лучше всего оставить прошлое позади. Оно не более чем трупом, удерживаемым на этой земле лишь силой своей воли, поэтому Тишина оказалась у него на пути, глубоко вонзившись в плечо, незащищённое бронейвернётся.
Но Джагатая это не остановило. Ответный удар противника был предвиден и спланирован, поэтому он продолжал наступать, протаскивая свое тело вдоль лезвия косы, пока оно не вышло наружу из его разодранной спины, а Белый Тигр не уперся в шею Мортариона. На мгновение их лица оказались друг напротив друга – два трупа, обескровленные, лишенные жизни, существующие лишь как маски чистой мести. Всё их величие было сброшено, стёрто о рокрит, оставив лишь желание, насилие, грубую механичность, которую рождает ненависть.
Осознание заняло лишь долю секундыПочему он до сих пор жив? Поединок давно уже должен закончиться, а Джагатай — превратиться в пятно на полу, месиво из разодранной кожи и осколков доспехов. Глаза Мортариона расширилисьИ всё же, как ни немыслимо, и он понялдо сих пор не умер, что всё ещё сопротивлялся. Хотя его сломанные руки не успеет вовремя оттащить брата. слушались, сросшийся рёберный каркас раскололся, а клинок покрылся щербинами и затупился, Хан сузил глазавсё равно вставал, снова и снова.
Он взмахнул дао, и перерезанная шея Мортариона взорвалась чёрной желчью, а затем Джагатай рухнул в варп-вспышку, которая на короткое время превратила посадочную площадку в самый яркий объект на планете после истерзанной души самого Императора.
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Хаос]]
[[Категория:Космический Десант]]
[[Категория:Белые Шрамы]]
[[Категория:Гвардия Смерти]]
[[Категория:Имперские Кулаки]]
[[Категория:Пожиратели Миров]]
[[Категория:Лунные Волки / Сыны Гора]]
[[Категория:Кровавые Ангелы]]
[[Категория:Несущие Слово]]
[[Категория:легио Кустодес]]
Нет описания правки
{{В процессе|Сейчас= 24|Всего = 27Перевод Д41Т}}
{{Книга
|Обложка =Warhawk-cover.jpg
|Год издания =2021
}}
Армии могучих и грозных космических десантников схлестнулись в жестокой гражданской войне. Когда-то эти непобедимые воины сражались плечом к плечу, как братья, завоёвывая Галактику и собирая разрозненное человечество под знамёна Императора. Теперь же братство раскололось.
Конец близок. Темнеют небеса. Прибывают великие армии. На кону стоит судьба Тронного мира и самого человечества...
Шибан-хан, именуемый Тахсиром, — братство Бури
Джангсай-хан — братство Железного Топора
Соджук-хан — адъютант Илии
'''XII легион, Пожиратели Миров'''
'''XIV легион, Гвардия Смерти''' Тиф — первый капитан Каифа Морарг — приближённый примарха Зэдал Крозий — апотекарий Гремус Калгаро — магистр осад, магистр артиллерии Гургана Дук — сержант '''XVI легион, Сыны Хоруса''' Азелас Баракса — капитан, Вторая рота Индрас Аркета — капитан, Третья рота Ксофар Беруддин – — капитан, Пятая рота
'''Когти Императора'''
Константин Вальдор – — генерал-капитан-генерал Легио Кустодес
Диоклетиан – — трибун, Легио Кустодес
Амон Тавромахиан – — кустодий
'''''Экипаж «Аика'' «Айки-73»'''
Тальвет Каска – — командир
Адрия Фош – — башенный наводчик
Эрия Яндев – передний — носовой наводчик
Гельва Дреси – — водитель
Гурт Мерк – — заряжающий
'''Имперская Армия'''
Бран Коба – — сержант, 13-й полк Астранианских Пустотных Шакалов
Джера Талмада – — полковник, Департменто Департаменто Муниторум
Айо Нута – — генерал-майор, терранское орбитальное командование
Кацухиро – — рядовой
'''В На руинах Дворца'''
Базилио Фо – — бывший заключенный заключённый Чернокаменной
Эуфратия Киилер – бывшая — бывший летописец
Гарвель Локен – «Одинокий волк», Одинокий Волк — избранный МалкадораМалкадором
'''НерожденныеНерождённые'''
Остаток – — демон
'''ДругиеПрочие'''
Эрда – — Вечная
Лидва – ее — её легионер
Альфарий – ее — её спутник
Джон Грамматик – Грамматикус — логокинетик
Олл Перссон – — Вечный
Догент Кранк
Малкадор Сигиллит – — регент Империума Халид Хасан — избранный Сигиллитом Эреб — Длань Судьбы ==ЧАСТЬ ПЕРВАЯ==
Передача
Скрытым, укутанным тьмой, холодным, как дыхание зимнего рассвета. Люди народа Онг-Хашин приходят за ним с тех пор, как зазвучали песни в их горной долине между склоном Такала и восточной окраиной Великой Борайской равнины. Они пробираются по узким тропам, скользят обмотанными кожей ступнями по камням и волокут кирки и корзины.
Лицо Наранбаатара находилось в тени, его лишь отчасти освещала снизу треснувшая натриевая лампа. В замкнутом пространстве бункера, пропахшего потом и плесенью, было темно и жарко. Кожу грозового пророка, тоже тёмную, покрывали обрядовые шрамы, новые раны и возрастные морщины. Кристаллы капюшона его брони сверкали, а подвешенные на бечёвках талисманы из звериных черепов слегка вращались.
Он сильно пострадал в пору ужасов Древней Ночи, поэтому прибытие армий Императора в первые десятилетия Крестового похода там встретили восторженно. Его старую промышленную базу быстро восстановили, и уже в течение жизни того же поколения он стал вносить значительный вклад в военную экономику. В нём сформировали множество полков для Имперской Армии, причём некоторые из них снискали широкую известность. Ко времени Улланорского триумфа Эр-Риджа считалась ключевой планетой, обеспечивающей безопасность целого субсектора. Она располагалась на стратегическом пересечении многих стабильных варп-трасс. Важный устойчивый объект.
Апотекарий
Когда Морарг думал об этом, то порой становился угрюмым и вялым, вспоминая, что раньше его целью было охотиться на чудовищ, а не помогать им. А в другие дни, когда битва разжигала холодные угли в печи его души, он ничего так не желал, как увидеть подобную картину, насладиться ею и застыть с ухмылкой, наблюдая, как младшие дети бога выполняют свой священный труд. Тиф — теперь им полагалось называть его «Тиф» — непрерывно проповедовал эту доктрину, говоря всем воинам, что судьба всегда вела их к такому предназначению и не нужно сожалеть о принесённой жертве. Ведь даже когда они были исхудалыми ничтожествами на Барбарусе, бог неизменно думал о них и всегда знал, что они способны стать чем-то большим.
«Всякий раз, как убиваешь, — иногда молча проговаривал Морарг, задаваясь вопросом, не первый ли он, кого посетила такая мысль, — не вредно посмеяться».
Раньше он был служил апотекарием. В прошлом мирепрежней жизни, который был скучным скучной и исполнен долгаподчинённой долгу, он тратил ему приходилось тратить время на то, чтобы залатывать зашивать рваные раны и вправлять костискреплять обломки костей. В то время Тогда он думал, что доволен этим. Космический десантник был удивительным созданиемВсякий космодесантник — удивительное создание, способным способное к самовосстановлению при после любых обстоятельствахтравм, кроме самых катастрофическихкритических. Воины XIV легиона были исключительными , исключительные существа даже по этим таким высоким стандартам, добившись непревзойдённой физической выносливостирассматривали непревзойдённую выносливость тела как добродетель. Выходцы Когда-то планку установили выходцы с Барбаруса задавали планку, живя жившие в мире ядов столько, сколько можно вспомнитьсебя помнили, но терранцы терране быстро догнали их. Послание пришло прямо сверхуПосыл для легиона шёл с самого верха, от примарха, и повторялось повторяясь снова и снова.
Оглядываясь назад, Крозий задавался вопросом, неужели действительно ли он действительно получал удовольствие от той старой жизни. ПравдаДа, он занимал почётное положение было почётным – , ведь к апотекариям в XIV Четырнадцатом относились почти как к технодесантникам в XДесятом, и им было поручено следить за поручалось поддерживать ревниво охраняемыми специализациями охраняемую специализацию легиона. Но его подопечные были такими мрачными, такими безжалостными, такими... однообразными. Они ни разу не улыбнулись ему Крозию и не поблагодарилиблагодарили, когда он зашивал их и отправлял обратно на фронт. Над всеми ними нависло висело некое облако, какаякакое-то тяжестьбремя, тусклаятусклое, как камень, вязкаягустое, как нефть.
Но сейчас-то... Сейчас...
Он хромал по разбитой земле, ботинки глубоко увязали погружаясь сабатонами в засасывавшей глиневязкую глину. Боль вспыхивала при При каждом движениивспыхивала боль, но это была интересная боль, заслуживающая того, чтобы размышлять о которой он мог размышлять ней и восхищатьсяею. Его тело, которым он когда-то бывшее предметом такой гордоститак гордился, разваливалось на части. Мышцы стали дряблыми, кожа — желтоватой. Когда он Зэдал повернулся, броня заскулила, : она уже начиная отказыватьпонемногу отказывала. Ржавчина расползлась по По металлической поверхности доспехов, паутинная и разноцветнаярасползалась многоцветная паутина ржавчины, и он больше не счищал её. Лучше Пусть лучше всё это просто позволить всему этому деградироватьразложится, скатиться превратится в жирную массу. Можно Так можно получить истинное удовольствие от этого – освобождение— вызволение! Свобода Освобождение от всей этой бесконечной и бесконечной , безысходной рутины.
Теперь сам его разум работал по-другому. Он смотрел Глядя на своих боевых братьев и , Крозий видел, что они тоже меняются. Это было Гвардейцы Смерти, почти по-детскикак дети, это появление в новом мире, каждый открывали для себя новый мир. Каждый из них ступал осторожно, медленно открываяузнавая, во что они превратились переродились и кем ещё могут стать. Так Весьма уместно, что всё это происходило процесс происходил здесь, на в том самом мире, где всё началось. Легион распространился отсюда по всей галактикеГалактике, ведя мрачную вёл угрюмую войну более двухсот лет, и а теперь вернулся: улучшенный, освобождённый и , стоящий на пороге невообразимых чудес.
Крозий знал, что он имел имеется в виду. Нынешняя резиденция примарха, присвоенная позаимстованная у его брата Пертурабо, стала отправной точкой для последнего рывка. Когда-то это был там находился порт. Космический порт. Настолько огромный, что, по слухам, задевал внешний край атмосферы. Его захват позволил магистру Благодаря тому, что его захватили, магистр войны сумел быстро высадить титанов, готовых выступить к стенам Дворца. Он Объект оставался важным активом, каналом пополнения восполнения запасов, хотя Повелитель Железа явно не видел замечал его непреходящей ценности, и поэтому теперь это место принадлежало имбаза принадлежала Четырнадцатому.
Калгаро ухмыльнулся:
Крозий рассмеялся и хлопнул его по наплечнику:
Но задумывались они как нечто большее. Их создали не вожаками полчищ, а военачальниками. Командующими. Губернаторами. В каком-нибудь несбывшемся будущем они стали бы сатрапами вечного царства, призванными заново открывать древние истины по мере того, как их цивилизация набирала бы силу. Временами, когда он применял дары, которыми теперь располагал, ему даже казалось, что он, словно в издёвку, улавливает проблески этого низвергнутого грядущего. Возможно, его новые покровители присылали их в качестве некой мрачной шутки. Или же то, что осталось от души, созданной для него отцом, по-прежнему действовало где-то в его сокрушённой психике, пытаясь возродить альтернативную последовательность событий, которая с каждым днём становилась всё более отдалённой.
Впрочем, он уже заключил сделку — променял одно будущее на другое, более великолепное и обширное, чем любое, которое сулил умирающий Империум. Всякий раз, когда он вдыхал или моргал, перед ним представало всё больше обрывков этого грядущего, которое раскрывалось по одному восхитительному аспекту за раз. Теперь он помнил то, что происходило до его рождения. Он воспринимал события, которым ещё только предстояло произойти, так, словно их уже начертали на страницах истории.
Что значит быть примархомдала бы ему эта жизнь? Отличие в физической силе? Да, отчастиОн сберёг бы больше от себя прежнего. Всегда мало кто Он мог сравниться с ним в боюбы проложить дорогу среди противоречий: сохранить что-то от своей первоначальной формы и характера, а сейчас но также освободиться от ограничений, которые одновременно душили его и того меньшезащищали. Некоторые из его братьев по-прежнему пытались идти по этой невозможно тонкой черте. Ему подумалось, что Пертурабо, вероятно, будет стараться дольше всех. СилаОн потерпит неудачу. Любой, которая в настоящее время находилась в его распоряжениикто попробует, потерпит неудачу. Как только начинаешь колебаться — неважно, была почти слишком велика – переливаланасколько слабо, выплёскиваясь сквозь швы его растянувшейся брони— тебе суждено пасть.
Пока солнце устало опускалось на пылавшем западе, он наблюдал за битвами, по-прежнему бушевавшими на севере Катабатической равнины. Хотя низины окутывали клубы пыли и дыма, теперь его глаза видели яснее, чем когда-либо прежде. Он мог обратить свой подвижный разум к томуразличал результаты жестокого наступления Легио Мортис, что будет дальшекоторый с боем прорывался через пустоши, пока богомашины не вступили в тень самой стены Меркурия. Он мог начать думать о мире без Императора и о томразбирал очертания титанов — пятнышек на фоне колоссального пустого пространства. Даже ''«Диес Ире»'', величайший из них, казался крошечной точкой, что это значитзатерянной на огромной арене продолжающейся схватки. Займёт ли Гор место тиранаОднако там, внизу, как только всё будет сделанона уровне земли, все они были исполинами, сам став Императором и правя с развалин Тронарёв их боевых горнов раздирал воздух. Они начинали сверлить, резать и рубить, который разрушил? Или всё снова распадётсяподрывая последнюю монолитную преграду, когда общий враг будет сокрушёнчто отделяла их от врага. Теперь оставались считаные минуты. Просто осколки времени, обратный отсчёт которых почти закончился. В тени богомашин маршировали бесчисленные полчища — верующие и все они пойдут своим путёмнаёмники, воины Свободных легионов, создания Нового Механикума. Они рвались в битву, как муравьи без королевы?жаждали броситься в первую брешь.
Он сам был на линии фронта. Он сражалсясвёл скрюченные пальцы над бастионом, обрушивая косу на шеи неверных, расплачиваясь со старыми долгами и следя за требованиями мести. Некоторые счета было трудно – даже болезненно – свести, но бухгалтерские книги всё равно были вычищены. Он мог остаться там, стоять у сотрясавшихся фундаментов стен, готовый карабкаться по склонам из обломковтот пропал в сжатом кулаке, как только они рухнут. Но нет. Его место здесь. Его долг ясенсловно погашенный огонёк свечи.
И он почувствовал егоэто.
Рогал Дорн чувствовал его в течение нескольких испытывал отчаяние уже несколько дней, или недель, как — оно нарастало, нарастало и нарастало, поднимаясь вздымаясь над ним, словно чёрный туман, повисая бременем на руках и ногах, засоряя разум, заставляя его сомневаться в каждом принятом им решении, в каждом отданном им приказе.
И ещё он сражался. Он ''О, как он сражался''. ! Он сражался бился с примархами, братьями, которых когда-то считал равными ставил наравне с собой или лучшимивыше. Он видел ненависть в глазах Пертурабо, манию в глазах Фулгрима, и это пронзало его, отравляло. Каждый поединок, каждая любая короткая вылазка откалывала немного большеоткалывали от него ещё кусочек, ещё немного ослабляла основыослабляли его фундамент. Хуже всех оказался Фулгрим был хуже всех. Прежняя форма его Прежний облик брата, столь приятная приятный глазу, исчезлаисчез, сменившись настолько глубокой телесной порчей, столь глубокой, что он едва мог подобрать для неё словаопределения. Эта деградация отталкивала отвращала его едва чуть ли не больше сильнее всегопрочего. Она показывала, как низко можно пасть, если полностью потерять опору в реальности.
Он сжал кулак, крепко сжав стиснув пальцы. Его разум снова лихорадочно работал. Он был находился на грани, впадая в состояние состояния фуги, паралича, которого так боялсястрашился. Это шло изнутри. Это шло извне. Что-то – — да, ''что-то'' – заставляло — побуждало всё вокруг него паниковать, слабеть, терять решимость. У него не было иммунитетаНедуг затрагивал и его. Он был вершиной – , поэтому, когда фундамент повреждёнсгниёт, он тоже, в конце концов, рано или поздно рассыплется.
Но под всем этим всегда скрывалось что-то ещё – — не совсем испытание, но, пожалуй, закалка, как у лучших клинков. Чтобы Желание проверить, выдержит ли сталь огоньв огне, станет ли более устойчивойпрочной.
Твёрдое выражение лица Сигизмунда ни разу не дрогнуло. Он был хладнокровным человекомизменилось ни на йоту. Почти Хладнокровное создание, почти слишком хороший Имперский Кулак. Почти пародия , он казался чуть ли не пародией на всю их философию.
Сигизмунд кивнул.
Бран Коба бежал, напрягая все силы так, что его лёгкие ныли, а сапоги скользили. За ним следовало его отделение — тридцать солдат, все в панцирных доспехах 13-го полка Астранианских Пустотных Шакалов.
Его сердце бешено колотилось как от нагрузки, так и от здоровой доли страха. Приказы генерала Насубы поступали по командной цепи слишком медленно: мешали неисправная связь, общее падение боевого духа и нараставшая волна паники, которая, казалось, накрывала собой всё и вся. Каждый из четырёх великих бастионов стены Меркурия представлял собой гигантскую цитадель, запутанные нагромождения уровней. И как держать всё это под контролем, если ты не уверен, что тебе ответят по чёртову воксу? Никак.
Зал на той стороне был по-настоящему огромным, словно зияющая пропасть в толще стены. Он добрался до охраняемой дверипростирался на сотню метров и вверх, и вниз. Коба и его группа вышли на платформу, набрал код доступа расположенную на внутреннем крае. На площадке уже теснились работники и ворвался внутрьохранники, одни в цветах Механикус, другие — в охристо-жёлтой форме техников Дворца. Всё свободное пространство занимала управляющая аппаратура, по большей части угловатая, размером с человека. На полу лежал мужчина, истекавший кровью. Ещё одного, в более длинном облачении старшего техника, с растрёпанными волосами и помятого, прижимали к блоку датчиков трое слуг. Прочие кричали с раскрасневшимися лицами, тыча друг в друга пальцами.
Гвозди впились глубоко, подгоняя его, доводя до крайнего озлобления. Ему нужно убивать. Ему нужно убить прямо сейчас, вонзить цепной топор во что-то живое, иначе Гвозди — эти великолепные шипы, изгоняющие слабость, которые он ненавидел, но и нуждался в них, — просто вопьются ещё сильнее, наказывая его.
Ему уже так долго не попадалось ничего, что можно убить. Ранее Скарр-Хей мчался по усеянным обломками равнинам вслед за богомашинами — сначала внутри смрадного корпуса старого зловонного «Лэндрейдера», затем пешком, отчаянно жаждая сражаться. Вместе с ним шли сотни тысяч других бойцов — легионеры, мутанты, культисты, всевозможные слуги богов. Все изнывали от желания ступить за стены. У одних в вытаращенных глазах горел свет веры, других воодушевляла низменная жажда крови.
В другую ночь Скарр-Хей пробрался ближе, тяжело дышавозможно, настороженно наблюдаявосхитился бы таким мастерством. Но теперь, как изгиб высокого периметра уносится когда Гвозди глубоко впились в беззвёздную ночь. Он задыхался в дымумозг, ощущая густой коктейль паров моторов он осознавал только свою озлобленность и оружейных разрядовдосаду. Ему казалосьНа то, что его вот-вот разорвёт на кускичтобы прорваться через этот барьер, вырвет из доспехов и он станет просто ещё одним клубившимся огненным шаромуйдут дни! Возможно, который пронзит тьмунедели. В тени вокруг него толпились банды воинов – фанатики Лоргара, техники Пертурабо, теперь лишённые лидера, убийцы самого магистра войны в цветах морской волныКто-то просчитался. Всё время прибывали новые войскаВоина не интересовало, вываливаясь из внутренностей транспортовкто и почему, выстраиваясь но в беспорядочные колонны и направляясь вверх по склону к тени стеныитоге он лишился добычи.
Скарр-Хей вгляделся в темноту. Он слышал взрывы, глубоко спрятанныесмеялся, приглушенные слоями и слоями защиты. Он чувствовал агонию земли под ногамихотя буря неистовствовала вокруг него, более глубокуюпытаясь сорвать черепа, чем вызванные постоянным воздействием боеприпасов подземные толчкиподвешенные к броне. Он видел мерцавшие вспышки молний, мчавшиеся по огромному чёрному пространствувоздевал топор, метавшиесясо смертоносных зубьев тянулись огненные струи, словно демоныкоторые отбрасывал назад ураган, по поверхности маслянистого зеркалас визгом проносящийся мимо.
Титаны не могли последовать за ним — пока что. Склон оставался массивным и крутым. Даже для Скарр-Хей остался непокорнымХея подъём стал испытанием, раскинув руки потому что раскалённый щебень скользил под ботинками и рыча на потопсо стуком скатывался вниз. Он покачнулся под напором лишь смутно осознавал, что кто-то взбирается вместе с ним, поскольку не сводил глаз, застланных багряной пеленой, с гребня пролома. По обеим сторонам от этой неровной груды раздробленного скалобетона шириной около трёхсот метров торчали пилообразные края неповреждённых парапетов. Пытаясь добраться до бреши, воин всё равно что карабкался по горному перевалу, постоянно испытывая обжигающий натиск перегретого ветра, наслаждаясь его мощью.
Это началось здесь. Всё началось здесь. Но потом он сделал этоне видел ничего подобного. Когда снова начался артиллерийский огоньСкарр-Хей вообще не видел этого места по-настоящему — того, когда ошеломлённый корпус защитников начал приходить как штатские ютились в себя подвалах, как молодые и бросился активировать те оборонительные позиции, которые остались нетронутыми, Скарр-Хей из Пожирателей Миров достиг вершины последнего подъёма из искорёженных металлических конструкций старые ужасались и изумлялись шуму и тлеющей каменной кладкивони. На мгновение В тот момент он замер даже не видел Терру. Точно так же воин мог бы смотреть на порогелюбую цитадель в любом мире, глядя вперёдпусть и цивилизованном, полном богатых, слабых и жестоких.
Внутри, за стенами, в убежище, к которому он так упорно стремился, чтобы лишь ненадолго укрывшись укрыться от вихряснаружи.
Он не очень хорошо помнил своё путешествие из южного Мармаксаот Мармакс-Юг. Весь фронт был в беспорядкерассыпался, обваливалсявокруг него, и всё это время он то приходил в сознание, то терял еговпадал в забытьё. Он помнил, что встретил мужчину по имени Кацухиро. Именно Кацухиро этот человек поднял тревогу, перевёл устроил так, чтобы его через передовую вытащили с передовой и отправил обратно отправили в тыл по лабиринту траншей. Это был последний раз, когда С тех пор он его не виделКацухиро. Он поймал себя на мысли, что хочет вернуться туда прямо сейчас – — снова найти егосолдата, поблагодарить. Но тогда он просто двинулся дальше, неся труп другого мужчины, Коулла, которого встретилраньше, Коула, — только для того, чтобы похоронить. Ребёнка, о котором Коул Коулл заботился в пустошах, он оставил позадине стал брать с собой. Как И разве он мог поступить иначе? Теперь для младенца не было нашлось бы лучшего убежища, чем те окопы, и не было для него лучших опекунов, чем эти те люди. Ему А ему нужно было вернуться в бой, чтобы снова занять своё место рядом с братьями.
И всё же он часто думал о них. КоулеО Коулле, и о ребёнке, и о том человеке, Кацухиро.
Шибан-хан встал. Он вытянул Вытянул правую руку, затем левую. Проверил отклик силовой бронисилового доспеха, взаимодействие с мышцами, уделяя особое внимание тем местамучасткам, где эти мышцы были пучками мускулы представляли собой связки марсианского металла, а не продуктами творения терранского генетического искусства. Он прошёл несколько шагов по каменному полу, позволяя весу чтобы изучить, как тяжесть боевой брони проверить подействует на ещё незажившие не зажившие раны.
Он быстро поправлялся. Отчасти дело было в его физиологии помогали физиологические особенности астартес, отчасти – в превосходной аугметике— превосходные аугментации, которую которые ему дали по возвращении установили после возвращения на Терру. Его было трудно убить. Он , и так было всегда был таким. Конечно, он не такой великий воин, как Хасик или Джемулан. КонечноУж точно не на том же уровне, не в классе что Цинь Са или ДжубалаДжубал. Но они все ушли, все эти именабольше не звучат, сметённые убийственной кровожадной войной. А он каким-то образом по-прежнему был цел, его раны затянулисьзатягиваются, оружие отремонтировано, восстановлено и снова готово к бою.
Поэтому теперь он тщательно охранял сберегал всё это. Сохранять Нужно сохранять равновесие, помнить, что война – — это искусство, относится относиться к ней как к изгибу кисти на извилистому мазку кистью по бумаге. Легион не был полностью уничтожен, и его численность увеличилась за счёт тех, кого спешно приняли благодаря спешному пополнению рядов. Набирали в ряды, ни чогориан, ни него не чогорийцев и не терран, а тех , кого собрали и использовали сгребли с дюжины мировпланет и пустили в дело, прежде чем бросить здесь в печь здесьогонь. Им понадобится руководство, если они чтобы не хотели попасть угодить в ловушку, вокруг по краю которой он танцевалходил сам Шибан. В отсутствие гигантов прошлого, тех, кто создал выковал легион в его младенчестверанние годы, они новички всё равно нуждались в обучении.
Он не чувствовал себя образцом для подражания. Возможно, сразу после Просперо, когда многие требовали, чтобы он получил Шибан приобрёл большее влияние, он мог бы воспользоваться шансом, но раны тогда были такими серьёзнымион получил слишком серьёзные, такими изнурительнымикалечащие раны, и а впоследствии яд предательства ещё слишком долго отравлял всё. Это всегда был выбор КаганаРешение, разумеется, оставалось за Каганом, и Джубал был правон правильно поступил, выбрав Джубала.
Так что же тогда это значит быть — остаться последним выжившим? Была Есть ли в этом какая-то особая честь, или все недостатки по-прежнему были налицо, готовые раскрыться в конечном анализеже изъяны никуда не делись и сразу проявят себя при решающей проверке?
Хорошо бы поговорить об этом обсудить такие вопросы с ИльёйИлией, хотя однако он сомневался, что сейчас это возможно. Он Шибан даже не знал, где она – — уж точно не здесь, не на фронте, конечно. Но как раз в этот момент дверь открылась, словно движимая самой мыслью о нейРаваллион.
Конечно, это была пришла не Илья – Илия — судьба никогда не была такой благосклоннойвыбирает момент так ловко. Пригнувшись, как ему всегда приходилось в крепостях, построенных для простых людей, внутрь шагнул Боевой Ястреб Чогориса, Джагатай-хан, его примарх, вошёл внутрьШибана.
Великий Хан смерил его оценивающим взглядом:
Хан оглядел скромное помещение – — узкую койку, стол, стул, блок модуль связи и глушительдатчиков.
Шибан выгнул бровь:
Тогда Шибан рассказалсообщил ему обо всём: о массированном нападении, как это было – подавляющее нападение, постепенное ослабление о постепенном ослаблении обороны, прогресс о ходе сопротивления, ценаоб уроне, которую который они заставили врага заплатитьнанесли врагу, прежде чем внешние ворота наконец врата всё-таки пали. Он говорил быстро, чётко, сообщая излагая только ту информациюте сведения, которую которые хотел бы знать получить его повелитель.
Хан кивнул:
Шибан заколебалсяпоколебался, не зная, как на это ответить. Услышанное смутило его. Могло Неужели он понял правильно? Возможно ли это быть правдой? Неужели , что его повелитель действительно не знал? В некотором смысле некоторых аспектах это облегчало ему задачу. В других – — сильно всё её осложняло.
В этот тот момент Шибан вспомнил, что он впервые почувствовал, впервые узнав эту истину. Тогда всё было ощущения были не так такими уж плохо – смерть плохими, ведь гибель в бою, по любой той или иной причине, была тем, что рано или поздно постигнет их всех. Пытаться восстановить всё это сейчас, после всех смертей – это было тяжелонастигла бы каждого из них.
Снова воцарилась тишина, и Шибан знал, что лучше не нарушать её.
Это по-прежнему город. Такое надо помнить. Миллионы людей по-прежнему жили здесь, прижатые друг к другу и напуганные. Они всеми силами старались уцелеть, пока волны нереальности разбивались о шаткие баррикады. Многие из них, возможно даже большинство, вообще не знали военного дела. Писцы, администраторы, квалифицированные работники и государственные служащие, они изначально прибыли сюда, чтобы управлять империей. К ним примкнули беженцы из Внешнего дворца и окрестностей, слишком разнородные, чтобы их классифицировать, а теперь они, голодные и устрашённые, нахлынули в многоквартирные дома и башни шпилей, и без того забитые до отказа.
Человечеству потребовалось два столетия, чтобы вырваться с Терры и задушить придавить всю галактику Галактику своим высокомерием. Потребовалось Ему потребовалось семь лет, чтобы снова сократитьсястянуться обратно, снова собрав собрать всю эту безрассудную энергию в один город своего безрассудства в одном мирегороде на одной планете. Теперь оставались считанные считаные дни до того, как всё закончится, так или иначе. Несколько сообщенийСудя по нескольким комм-пакетам, которые ей удалось получить от командования легиона, указывали на то, что Меркурианскую стену Меркурия прорвали менее чем в ста шестидесяти километрах к северо-востоку. Война была неприятно близка к этим гражданам находилась в течение неприятной близости от этих граждан на протяжении нескольких недель; , а скоро она вонзится им в глотки, волной пронесётся по всем магистралям и , через каждый квартал, и насильно вольётся им в горло.
Но Илья Илия знала, что мало чем отличается от всех этих испуганных душ. Долгая борьба за возвращение V легиона домой опустошила её. В Карьера Раваллион, в начале войны её весьма выдающаяся карьера была близка , уже приближалась к концуфиналу, а лишения длительной пустотной кампании в космосе довершили остальноедобили её. У неё Она не было имела ни одного из преимуществ космических десантниковкосмодесантников, с которыми она работала трудилась бок о бок. Они по-прежнему уважали её, называли именовали ''сы''-Илья – Илия — даже чаще, чем раньше, особенно те, кого называли “свежей кровью” – «свежей кровью», — но теперь это такое отношение почти раздражало, потому что она явно умирала, точно так же, как этот мир, точно так же, в точности как Терра и Империум, и во всём этом больше , честно говоря, уже не было осталось никакого настоящего смысла.
Но они не изменились. И вы должны любить их за этоменялись, чем поневоле вызывали любовь к себе. Все демонические ужасы из ночных кошмаров целой расы могут вылиться через вентиляционные отверстия хлынуть из вентиляции и вцепиться всем в глотки, и всё равно найдётся но даже тогда рядом с ней окажется Белый Шрам, который спросит: «Всё ли у вас хорошо, сы, как вы себя чувствуете? Есть Нуждаетесь ли чтовы в чём-нибудь, в чём вы нуждаетесь? Могу ли я чем-то помочь?»
Говоривший был одним из орду, воином воин по имени Соджук, принадлежал к орду. Такие На фронте такие опытные бойцы сейчас были ценились на вес золота на фронте, но и всё же Каган настоял на том, чтобы во время задания её сопровождал полноправный полноценный боевой брат. Когда она Илия запротестовала, настаивая на томнастойчиво указывая, что так далеко от основных зон боевых действий ей будет достаточно стандартного эскорта из солдат Имперской армии будет достаточноАрмии, он Хан внимательно посмотрел на неё своим тяжёлым, не допускавшим возражений взглядом и сказал: – Скоро «Скоро война поглотит всё это будет поглощено. Просто возьми егоего».
Так она и сделала. Теперь она была рада этому, чему теперь радовалась. Внутренний дворец казался ей опасным Илии как никогдаопасным, наполненным проникавшей — в само тело атмосферой нём царила атмосфера мании, изводившая её, — и присутствие Соджука служило утешениемуспокаивало. Трудно было Раваллион не удавалось точно определить, что именно пошло не такеё беспокоит. Гражданские в зонах боевых военных действий часто впадали в панику, но сейчас всё было по-другомуздесь творилось нечто иное. Всё выглядело почти такСоздавалось впечатление, как если бы что они начали окончательно сдаватьсяопускают руки, их жизненный дух вытянули что какие-то мерзкие невидимые миазмы вытягивают из них какими-то мерзкими, невидимыми миазмамиволю к жизни.
Полковник мрачно рассмеялась.
Талмада покраснелапобледнела:
Соджук шагнул вперёд, протянул руку в латной перчатке ладонью вверх, и включились гололиты. Все они были подлиннымиподлинные, регламентированнымирегламентированные, проверенными проверенные лично ею лично.
Талмада, к её чести, начала приходить постепенно брала себя в себяруки:
А затем, несколько неожиданно, всего за долю секунды поведение Талмады изменилось, пусть и незначительно. Она стала внезапно воодушевлённойвоодушевилась:
И сразу же энтузиазм угас, сменившись прежним беспокойством и сомнениями. Так было происходило везде, всё времяи всегда.
Джангсай-хан вывел спидер «Кизаган» из бункеров врат Колоссов, с грохотом вырвался из подземных капониров и тоннелей, ведущих в тыл, к Последним вратам. Покинув запутанный уровень фундамента крепости, он взмыл на главный маршрут снабжения, что шёл оттуда на запад. Большая часть этой магистрали находилась под землёй, надёжно защищённая от мин и снарядов. Ему пришлось пробираться через плотный поток двустороннего движения — раненые бойцы и повреждённые машины ковыляли обратно к тыловым базам в узле Львиных врат, подлатанные бойцы и восстановленные машины ковыляли обратно на фронт. Колонна грузовиков снабжения выглядела скромнее, чем в начале осады, — заканчивалось всё, от основных пайков до боеприпасов. Поверх всего этого непрерывно разносился гулкий шум стрельбы, земля сотрясалась от разрывов, а вражеское наступление по многокилометровому фронту звучало как равномерные раскаты грома.
Находясь под землёй, Джангсай-хан вывел спидер “Кизаган” из бункеров Колоссов, с грохотом вырвался из подземных капониров и туннелей, ведущих обратно не мог оценить тактическую ситуацию в целом. Только когда он приблизился к Последним самим Львиным вратам. Покинув запутанный уровень фундамента крепости, он предпоследнему бастиону перед Внутренним дворцом, маршрут ненадолго поднялся на главный маршрут снабжениядо уровня поверхности, что вёл назад позволило ему в течение нескольких мгновений рассматривать открытую местность. Небо над головой, конечно, было чёрным, как уже несколько недель подряд, из-за чего руины огромных зданий напоминали выбеленные кости. В затенённых расселинах тлели пожары: большинство из них подпитывали зажигательные снаряды, топливом для других служили лопнувшие цистерны или подбитые транспортники. Горизонт на западзападе ярко освещался яростными вспышками плазмы над орбитальными пустотными щитами — переливчатым огненным адом, который никогда не угасал. Большая часть этого проспекта находилась Вершины далёких шпилей вонзались в это горнило, выглядя очень хрупкими под землёйего непрерывной рябью и всполохами. К северу, за разрушенной кучей шлака — всем, надёжно защищённая что осталось от мин Корбеник-Гард, — простиралось разорённое царство колючей проволоки и снарядовтраншей, большая часть которого сейчас находилась в руках врага. Ему пришлось пробираться сквозь плотное двустороннее движение – раненые бойцы и повреждённые машины хромали обратно к тыловым базам Джангсай сражался там несколько недель, в узле рамках операции по удержанию, чтобы не допустить полного отсечения Колоссов от Львиных врат. Битва выдалась тяжёлой — там шла изматывавшая нервы борьба, подлатанные бойцы и отремонтированные машины хромали обратно на фронт. Колонна грузовиков с продовольствием стала меньшеслишком многих воинов втоптали в ядовитую грязь и обломки, чем в начале осады – но всё, от основных пайков до боеприпасов, теперь подходило к концуже они справились. Припасы по-прежнему доставляли... Поверх всего этого доносился непрерывный ''грохот'' выстрелов, сотрясение земли от ударов, непрерывный раскат грома от многокилометрового вражеского наступленияеле-еле.
Оказавшись в согласованных координатах, он форсировал ускорители «Кизагана» и уверенно поднялся над линиями крыш. Джангсай пробирался через эти промышленные кластерыпередал и принял сигналы для установления связи, он мчался так быстрозатем почувствовал дрожь, как только мог к центру зависшей когда его разогнавшийся спидер подхватили гравитационные подъёмники платформы. Подсвеченные постоянным обстрелом парапеты Адамантовой стены возвышались примерно Он заглушил двигатели и выключил питание, возносясь теперь в восьмидесяти километрах к юго-западуневидимом столбе энергии. Теперь говорилиНа некоторое время, что Меркурианскую пробили – конечноподвешенный над окружавшими его зданиями, пройдёт совсем немного времениДжангсай получил отличный панорамный вид на юго-западные зоны Внутреннего дворца и увидел полосу сражений, прежде чем на остальную часть периметра тоже больше нельзя будет положитьсяпротянувшуюся по дуге от Западной полусферы к вратам Сатурна и дальше.
Нута грустно улыбнулся:
Стал бы этот подобный человек – высокопоставленный военный , армейский офицер – в высоком звании, говорить так два месяца назад? Джангсай сомневался в этом.
Джангсай включил литтрансляторлит-транслятор, и на его раскрытой ладони зыбко закружилась спектральная развернулась зыбкая призрачная карта восточной зоны боевых действий. На ней был отмечен вектор траектории. Рассмотрев схему, Нута бросил на неё взгляд, фыркнул и покачал головой.
Нута невесело рассмеялся:
Джангсай почувствовал, как в нём поднимается нарастает раздражение, и подавил его. Этот человек был одним из очень немногих оставшихся – возможнопринадлежал к тем немногим, теперь единственным – кто всецело понималпонимали, как управлять орбитальной платформой. Возможно, он остался такой один. Когда Наранбаатар поручил ему Джангсаю это задание, он испытал похожее раздражение. Тот фактЗачем придавать какое-то значение тому факту, что он был хан родом из того же мира, что и этот человек, не должен был иметь никакого значения, не Нута? Ведь в Империуме Единстване существовало никаких градаций преданности, где единственным признаком преданности была принадлежность кроме принадлежности к человеческой расе, и предположитьпоэтому сама идея, что наследие его происхождение до вознесения может в данном случае иметь какое-либо значениенекую важность, было почти оскорбительнымоскорбляла его.
Но этодело в том, явно, уже не был что Империум Единстваявно ушёл в прошлое. Духовная болезнь распространилась повсюду, тянула всё вниз, делая хороших людей слабыми и раздражительными. В такие времена, учитывая такие ставкикогда на кону стояло столь многое, воин использовал применял любое оружие, которое было оказавшееся под рукой.
Нута удивлённо моргнул:
Нута снова моргнул. На этот раз, однако, не от удивления, и его глаза заблестели:
Он по-прежнему сопротивлялся, но тон изменился. Он Нута хотел, чтобы ему рассказали, напомнили о его прошлом, и о том, кем он был, и куда его привели старые амбициивознесли былые устремления, и как он мог может всё это вернуть. Не то чтобы Джангсай думал такДа, но Наранбаатар не был дуракомглупцом, хотя Джангсай никогда и не думал так.
Теперь он знал, что ему нужно делать.
Сигизмунд бежал по коридору, его тяжёлые доспехи сабатоны лязгали по металлическому настилу. Повсюду звучали сигналы тревоги, отдаваясь эхом в лабиринте взаимосвязанных проходов. Немногочисленные активные работающие люмены тряслись на цепях подвесах от грохота снарядов, что обрушивались на окраины Меркурианской городской зоныМеркурий. За воином следовал Фафнир Ранн следовал за ним, как и а также братья из ордена Храмовников – — они ещё не мчались в полную силу, их поступь была тяжёлой и целеустремлённой. Чёрно-белые доспехи было трудно различить терялись в мерцавшем свете: легионеры казались тенями, с блестевшими цепями, которые крепились к оружию, они напоминали призрачные тени. С тех пор как Сигизмунд покинул бастион Осколок, он сделал сотню вещей. Он отдал командирам подразделений приказы. Он отправил резервные роты на постыпризрачными по краям. Он разработал планы уничтожения ключевых мостовБлестели лишь цепи, ведущих в центр города. Он выбрал боевых братьев легиона для руководства контратаками, соизмеряя каждую угрозу с их характером. Не осталось ничего, чего бы он не делал с тех пор, как участвовал в обороне космического порта Львиные врата, за исключением того, что теперь не было координации ни с Ранном, ни скреплявшие оружие с его примархом. Он командовал единоличнобронёй.
Так что теперь, приближаясь к выходным пандусам, вратам, которые выведут его в ночь огня и крови, Сигизмунд не чувствовал ничего, кроме нетерпения. Всё, что сдерживало его, было уничтожено, сожжено, испепелено во всепоглощающем пламени новой уверенности.[[Файл:Warhawk2.jpg|thumb|right|''Сигизмунд принимает чёрный меч'']]Но у внутреннего входа в барбаканво внутреннем вестибюле барбакана, прямо перед последними закрытыми запечатанными воротами, он увидел множество ожидавших его солдат, их было много. Они были облачены в Все они носили загадочные , незнакомые ему доспехи, которые он не узнал – — тёмно-зелёные, гладкие, украшенные золотом. Когда Сигизмунд жестом приказал эскорту своей свите остановиться, их предводитель изобразил аквилусолдат сложил руки в знаке аквилы. Мужчина Потом он откинул шлем, который сложился разделился на части, и убрался те последовательно скользнули на сервоприводах в воротник-решётку сложный горжет брони в скользящей последовательности серводвижений. Лицо, которое он открылВзгляду открылось лицо худого, было худым, темнокожим темнокожего и темноволосым, темноволосого мужчины с хорошо заметным символом Сигиллита на щеке.
Он сделал жестподал знак, и один из его подчинённых поднял оружиенекий клинок. Солдат неуклюже сжимал его двумя меч в ножнах обеими руками, неуклюже, с трудом удерживая в воздухе, несмотря на то, что на нём было . Хотя боец носил что-то вроде силовой брони, он с трудом удерживал оружие. Это был меч в ножнах, слишком большой, чтобы обычный Обычный человек мог им владетьне смог бы сражаться таким большим клинком.
Как только Сигизмунд увидел клинокмеч, слабая дрожь пробежала по его телу. Ему почти показалосьбудто почудилось, что он слышит тихий шёпот, исходящий от оружия, беспокойный и скрытыйпотаённый. Язык тела человека, который держал держащего клинок, выдавал его мысли – солдат : солдату отчаянно хотел его броситьхотелось избавиться от меча.
Сигизмунд поймал себя на том, что смотрит на чёрную рукоять. Ему пришлось сделать усилиеЛишь усилием воли он удержался от того, чтобы не протянуть руку потянуться к ней и не схватить охватить её. Чёртова штуковина манилак себе. Смешанное чувство отвращения и благоговения заставило его застыть на месте.
Ранн резко рассмеялся:
Словно в каком-то трансе, почти бессознательно, Сигизмунд первый капитан так и сделал. Когда он сжал стиснул рукоять, вверх по предплечью пробежала дрожь пробежала по его руке. Он взялся Взявшись за край ножен и , Сигизмунд плавно вытащил клинок. Металл был оказался чёрным, как смоль, и едва отражал отражающим свет. Он Когда Храмовник поднёс его оружие к лицу и ничего глазам, то не увиделсвоего лица. Поверхность впитывала свет, ничего не отдавая взамен. Она была эгоистичной, эта Себялюбивая вещь.
Сигизмунд наклонил меч, повернул, перевёл в горизонтальное положение и посмотрел вдоль лезвия.
Тяжёлый. Намного тяжелее любого мечаклинка, которым он владел раньше, но что-то подсказывало ему, что это обстоятельство не замедлит его. Вес был — просто ещё одним аспектом дикой природы клинка. Шёпот продолжался, чуть за пределами слышимости, почти разборчивый, когда он чертил клинком тренировочные дуги. Возможно, это было его воображение. Нет, это не было его воображениеодин аспект свирепой сути меча.
Сигизмунд прошёл мимо Хасана. Он ощутил запах прометия ещё до того, как переступил порог.
— Убийственное, — прорычал он и побежал вверх по пандусу.
Она присела на корточкипробежала по краю широкой воронки от снаряда, обхватив руками колени, тяжело дыша. На ней не было ничего, кроме тюремной униформыперепрыгивая через обломки чего-то огромного и металлического, которую ей выдали после чего скользнула в Чернокаменной, но всё равно было жаркотень неповреждённого жилблока. Из-за количества взорвавшихся взрывчатых веществ воздух в Гималазии стал влажнымНеизменное ночное небо над головой пылало от разрывов боеприпасов, как врезавшихся в тропиках, и на тунике выступили капли потапустотные щиты.
Затем оно опустило один из Железных Воинов поднял кулак. Оно отвернулосьОтделение остановилось. Оно снова пошло. Остальные последовали за нимТот, лязгая проржавевшими сервоприводами. Они продвигались по длиннойчто сжимал латную перчатку, усыпанной обломками улице, над которой возвышались ряды безглазых жилых домовочень медленно повернул в сторону Эуфратии голову в огромном скошенном шлеме. Им потребовалось много времени, чтобы выйти за пределы слышимости, и лишь немного больше времени ушлоПара красных линз пронзила темноту, чтобы исчезла их воньуставившись прямо на неё.
У Киилер осталась перехватило дыхание. Она тоже смотрела прямо на местеэто существо. Она застыла с бешено колотящимся сердцем, дрожасловно пришпиленная, как насекомое к бумажке. Созданию достаточно будет только вскинуть оружие. Или просто подойти и схватить её тело буквально парализовалоза шею. Только когда она убедиласьИли, если оно хотело довести её до сердечного приступа, всего лишь смотреть на неё так ещё несколько секунд. Она знала, что они скрылись из видугде-то под всем этим керамитом и кованым железом скрывается иссохшее сверхчеловеческое лицо, ей удалось разжать затёкшие конечности иссохшая сверхчеловеческая душа, развращённое творение безграничной злобы и выбраться из укрытиябесконечной жестокости, порождение Долгой Ночи, возвращённое в реальность. ПошатываясьЕсли ей повезёт, она двинулась вдоль стеныочень повезёт, подальше от тени балок. Пустая транспортная развязка тянулась в обе стороны – пострадавшая пустошь из искорёженной арматуры и разбитого асфальтато оно всего-навсего убьёт её.
Она снова подняла головуего, повернула и взглянула в безглазое лицо. Определить расстояниеЕго присутствие ощущалось странно уместным, даже направление, было почти невозможно. Перестрелки казались наиболее ожесточёнными у скопления высоких башен, к которым она направляласьуспокаивало. Она слышала впереди грохот стрельбы из стрелкового оружияМёртвая голова в городе смерти, возможно, даже крикисимвол человеческой бренности, вырывавшиеся из человеческих глотокпоследний и неизбывный остаток непримечательной жизни.
Почему она вообще сомневалась? Она уже столкнулась с худшим, что могло обрушить на неё царство ложных богов, но ни разу не дрогнула. Она столкнулась с гневом примархов и регентов, но ни разу не отступила. ''ПростоЕстественно'', Железный Воин не видел её.Она ведь ''избрана''.У неё есть долг, который нужно исполнить, задание, которое следует завершить. будь там''Даже сейчас, когда всё рушилось и разваливалось на части, Он по-прежнему помнил о ней, защищал её, следил, чтобы Киилер не споткнулась на последнем препятствии.
Значит, какие-то живые души по-прежнему сражаются, даже здесь. Если их всех не сметут прочь, некоторых из них понадобится укрепить в вере.
«Просто... будь там».
Ему нужно быть на высотедобраться до центра. Ему нужно иметь возможность изменить внешностьНе самого центра — это невозможно даже для него, — а части вспомогательной цепочки лабораторий, тех самых, которые бедная старушка Амар Астарта помогла создать, прежде чем начала терять рассудок, манерыведь в них, сделать такесли повезёт, чтобы его невозможно было отследитьсохранились кусочки и фрагменты материала, пригодного к использованию. Ему нужно быть начеку. Ему нужно использовать весь свой опыт требовалось осмотреть блоки к востоку от Санктум Империалис, где возвышалась библиотека Кланиум и где когда-то базировались прежние научно-исследовательские и всё же рискнутьопытно-конструкторские кластеры.
Она нервно уставилась на него:
Фо фыркнул.
''Айка 73«Айка-73»''
Сейчас он Морарг находился в космическом порту Львиные вратакосмопорту Львиных врат. Огромное разрушенное сооружение исчезало вздымалось над ним, теряясь во тьме испорченной осквернённой атмосферы, его террасы уступы уходили вдаль и ввысь, одна один над другойдругим, всё выше и вашевыше, далеко за пределы даже его поля зрения. Фасадные стены потемнели от грязи. В основном из-за боеприпасов того, что там рвались боеприпасы Железных Воинов, но не только. С тех пор, как Гвардия Смерти заняла космический порткосмопорт, плесень и водоросли распространились расползлись по неповреждённым в остальном уцелевшим парапетам и укреплениям, ещё больше очернив зачернив и разъев то, что осталось. Заваленные и прогнувшиеся посадочные платформы захватили лианы обвивали ползучие стебли и паутина. Мухи В углах стен жужжали и собирались в углах стенскапливались мухи, размножаясь которые размножались так быстро, что образовывали живые ковры, которые скользили скользившие по каменной кладке, словно водопады. Вся конструкция, — настолько огромная, что её было трудно даже созерцать, не говоря уже о том, чтобы осмыслить, — начала разрушаться, погружаться в себя, медленно растворяясь распадаться в биологическоморганическую массу. Изнутри она светилась бледно-зелёным светом, а окутывавшую её темноту пронзали яркие цветные точки пронзали темноту над ней. Чем больше порт менялся, чем дольше они его занимали, тем ближе всё это становилось к… Барбарусузаметнее их окружение напоминало... Барбарус.
Происходило ли это намеренно? Разумеется, нет. Они все ненавидели Каждый из них ненавидел тот мир – , и Мортарион сильнее любого из нихвсех. Может бытьВозможно, они были обречены принести нести его с собой. Или, может быть, же это был просто переходный этап, то, что который они в конечном итоге счёте преодолеют, как только станет очевидной прояснится истинная природа их странных даров.
Он поднимался по очень длинным лестничным пролётам, с трудом обходил гигантские опорные колонны, забирался всё глубже выше и вышеближе к центру. Каждый зал на нижних уровнях космического порта был заполненкосмопорта наполнялся войсками. Танковые роты взводы окапывались, заполняя воздуховоды пути клубами извергая в вентиляцию клубы дыма. Пехотные роты выстроились заняли позиции в залах сбора с высокими сводами, где постоянно регулярно пополняли запасы. Основную часть этих войск формирований составляли Несломленные – космические десантники – — космодесантники, — поскольку большинство простых человеческих экипажей солдат погибло в варпе. С тех пор численность была увеличена за счёт различных мутантових ряды пополнили различные мутанты, звероподобных людей зверолюди и культистовкультисты, но ценность таких солдат была такие бойцы обладали незначительнойценностью, и поэтому основная армияпрактически весь костяк армии, собранная собранной в пещерообразных интерьерахколоссальных помещениях, теперь в подавляющем большинстве была образовывали воины в силовой броне.
Он подошёл к паре высоких дверей, закрытых и запертых. Двое Их охраняли два воина Савана Смерти охраняли их: бойцы молчали, молча стоя со скрещёнными косами перекрестив косы перед порталомвходом. Мораргу не нужно было потребовалось ничего говорить – — как только он дошёл до верха лестницы, косы были убранычасовые убрали клинки, и двери открылись. Пелена Через порог, скользя по граниту, переползло облачко бледно-зелёного конденсата глубиной по щиколотку перекатилась через порог, скользнув по граниту, и стало заметно холоднее.
Он вошёл внутрь. Перед ним предстал огромный зал. Возможно, раньше это был тут размещался какой-то крупный командно-диспетчерский центр с сотнями сотрудниковработников, но теперь он помещение почти опустелопустело, его пол усеивали разбитое оборудование обломки оборудования и битое стекло. Через большие Большие окна в западной стене можно было видеть выходили на множество тяжёлых посадочных площадок, которые веером тянулись по нижним уровням космического портавыступали с нижних уровней космопорта. За ними вдалеке Намного дальше них мерцали вспышки масштабных сражений, дрожавшее дрожащее созвездие на фоне теперь уже постоянной темноты.
Во мраке стоял Мортарион стоял во мраке, громоздкая фигура— громадное создание, окутанная окутанное тенью. Наполовину сформировавшиеся демоны появлялись и исчезали из реальности вокруг него, словно призрачный фантомный хор. Примарх стал настоящим гигантом, его расправленные прозрачные крылья расправились до самых достигали потолочных сводов, покрытые патиной доспехи поблёскивали во мракетьме. Слабое шипение исходило из его респираторной дыхательной маски, покрывая коррозией бронзу воздухозаборникови на проржавевших бронзовых воздухозаборниках оседала влага.
Зачем она ему теперьпротивогаз? Если уж на то пошло, зачем она ему почему примарх вообще нужнакогда-то нуждался в маске? Морарг не знал. Он никогда не спрашивал и, вероятно, никогда не спросит.
Кроме них двоих, единственное другое присутствие было полуреальным – там присутствовал ещё кто-то, но не совсем реальный, — забитый помехами гололит, ведущий передачу откуда-то с фронта, забитый помехами и изображавший одного человекаизображал одно существо. Очертания этого человека были Мораргу Морарг очень хорошо знакомызнал его очертания, хотя, как и в случае с Мортарионом – — как и со всеми ними – тот был преобразован мучением , — воина преобразили мучения в варпе. Он стал больше, напичкан переполнился дарами, вытянулся и раздулсятак, пока что старая броня не треснула от напряженияпод напором изнутри. Мухи По периметру лит-трансляции жужжали по периметру литтрансляции, мухи — выползая из отверстий доспехов, фрагментируя они нарушали и рассеивая плохую без того некачественную передачуи рассеивали изображение.
Тиф. Тот, кто сделал с ними всё это. Морарг Каифа явно прибыл в разгар жаркого спора. Казалось, тот подходит обсуждение подходило к концу, но он решил подождать на некотором расстояниии остановился чуть поодаль, склонив голову.
Тиф помедлил.
Гололит ненадолго разрушилсяраспался, затем восстановился. Морарг старался не слишком присматриваться, но Тиф, похоже, обдумывал услышанное:
Мортарион улыбнулся. Это можно было сказать только угадывалось лишь по морщинам серой плоти тому, как сморщилась серая кожа вокруг его глаз, и — зрелище было не из приятных.
Тиф не был дураком. Он никогда им не былНи сейчас, ни прежде. Он обдумал предложение, чётко осознавая возможность того, что его отсылают подальше от главного события, как нежелательный раздражитель. Тем не менее, Морарг кое-что знал об истории между ним и Первым легионом. Было трудно Трудно отказаться от шанса отомстить, да и никто не мог сказать, что Астрономикон являлся назовёт Астрономикан второстепенной целью.
Тиф задержался ещё немного, выглядя так, словно собирался ещё будто собираясь что-то сказатьдобавить. Затем, внезапно, связь неожиданно прервалась, и гололит рассыпался облаком гаснущих серо-зелёных искр. Лишь тогда Мортарион перевёл взгляд на Каифу, и тот наконец взошёл по последней лестнице к своему повелителю.
Морарг низко поклонился:
Мортарион изменил положение, и всевозможные сменил позу. Всевозможные устройства и фильтрысклянки с зельями, свисавшие с его архаичных доспехов, загремели застучали друг о друга:.
Резко фыркнув, Мортарион фыркнул резким смехом и стряхнул с нагрудника что-то свёрнутое и блестящее с нагрудника:, свернувшееся кольцами.
Мортарион снова улыбнулся:
Морарг задумался над этим. Он говорил об этом на эту тему с КрозиусомКрозием, когда они сражались в Мармаксе. Сразу Тогда, сразу после высадки на планету поверхность, им казалось, что это исполнилось их судьба, учитывая всёпредназначение, что — ведь они выстрадалипрошли через такие муки, чтобы оказаться здесьпопасть сюда. Но теперь… теперь... Нет, он больше уже не был так в этом так уверен. Его Казалось, его жажда крови, казалось, каким-то образом притупилась, сменившись странным оцепенением.
Он посмотрел на своего повелителя, боясь зайти слишком далеко.
Морарг сглотнул:.
Он замолчал. Для В некоторых вещей было ситуациях слишком трудно подобрать слова. К его облегчению, МортарионМортариона, казалосьпохоже, не был расстроен услышаннымрасстроило услышанное. Скорее он развеселилсядаже позабавило.
Морарг многого не понял из этого не понимал. Он не был уверенслов примарха и предположил, что это произошло специально, возможно, и не должен. ВозможноВероятно, это был просто вызов – испытание , проверка его веры. Или, может быть, же там скрывалась какая-то правда, неяснаятуманная, которую он должен понятьему нужно уяснить.
Подземный магнитный поезд зашипел на закрытом запасном пути, заполняя паром и дымом пространство с высокими сводами. Его экранированные борта достигали в высоту десяти метров, и длинный ряд открытых платформ тянулся назад в шумную, полуосвещённую погрузочную станцию, где царила неразбериха. Офицеры выкрикивали приказы, тревожно выли сирены, тяжёлые транспортники подъезжали к буферным амортизаторам и открывали погрузочные двери. Куда не кинь взгляд, люди бегали, жестикулировали, ударяли кулаками в ладони и тыкали пальцами в подчинённых.
Каска снова взглянул на Дреси, которая, казалось, тупо смотрела в никуда. Он даже не знал, из какого танка её забрали на замену, и почему она оказалась свободна. Все стали измученными Всё как-то расклеивалось и пребывали в скверном расположении духавыходило из-под контроля. И всё же ему Однако Тальвету повезло, что они им вообще смогли кого-то найти. Некоторым батальонам теперь так не хватало подразделений, топлива и экипажей, что они фактически вышли из строя, и застряли на складах и перебирались , где их разбирали на запчасти. Раз ты ещё жив – значит ты хочешь Любой, кто остался в живых, хотел сражаться. Скорее всегоВероятно, все они всё равно так и так скоро все погибнут, так что поэтому лучше пойти и заняться тем, чему тебя учили.
Каска сделал ещё одну затяжку. Иногда Мерк мог быть настоящей занозой:его здорово доставал.
Мерк фыркнул:
Рядовой Мерк, заряжающий, самый младший по званию должности в экипаже, обычно редко говорил мало тогото, к чему стоило прислушиваться, но в этом данном случае Каске пришлось с ним согласиться. Они были измотанына последнем издыхании. В последний прошлый раз, когда командование дивизии приказало им отбить позиции, они потеряли более ста единиц менее чем за час. Поддержка с воздуха теперь отсутствовала, поддержка пехоты была неравномернойпехота помогала кое-как, и существовал реальный шанс при продвижении столкнуться с космическими десантникамиесли ты хоть куда-то продвигался, то серьёзно рисковал наткнуться на космодесантников-предателямипредателей. Это были А это реально страшные создания. Каска Тальвет видел, как их отделение прорвалось воины такого отделения прорвались к “Гибельному клинку” «Гибельному клинку» и прошло буквально прорубили его насквозь, прежде чем появилось после чего вышли с другой стороны, потрескивая разрушительной энергией залитые кровью и залитое кровьюобвитые разрядами расщепляющих полей. И ещё быливстречалось... тваричто-то другое. Твари, о которых никто не говорил, но которых их видели все видели. Чудовища. Существа, существа, мерцавшие что проявлялись из самого воздуха, звери с девятью глазами, прозрачной кожей и длинными тонкими ногами кроваво-красными веретенообразными ногами и прозрачной кожейкрасного цвета.
Каска вспомнил, когда он как впервые сообщил доложил о увиденном, таком контакте несколько недель назад. Ксеносы, ответили ему. Просто используй против них лазерную пушкубей по ним из лазпушки. Но они это не были ксеносамичужаки. Никакие ксеносы любого того или иного вида не застряли влезали в середине этой самую гущу кровавого и грязного светопреставления, творившегося здесь. Это было что-то другоенечто иное. Что-тоНечто, что приводило всех приводящее в ужасвсех солдат, независимо от того, как долго ты сражалсяих боевого опыта.
Фош проснулась. Она пару секунд оглядывалась вокруг, затем сглотнула, закашлялась и потёрла глаза.
Каска сделал ещё одну затяжку и улыбнулся.
Погрузочный кран , уже закончил закончивший с “''Айкой 73«Айкой-73»,''” и рывками двигался по рельсам к следующему транспортному местуследующей стоянке транспорта, где его внимания ждал ещё один “Леман Русс”«Леман Русс». Дальше всё было затянуто дымомзатягивал дым, сквозь который в пелене которого то появлялисьпроступали, то исчезали смутные очертания погрузчиков подъёмных стрел и платформ.
Фош зевнула и потянулась за флягой. На её лице были виднелись характерные “очки наводчика” – «очки наводчика» — двойные красные круги вокруг глаз, где прижимались прицелы:она прижималась к прицелам.
Каска в последний раз затянулся сигаретойникотинкой, наслаждаясь едким запахом кручёного табака, затем бросил окурок на пол. Он всталВстав, он потянулся и взял поднял свою флягу.
Шибан отправился на фронт при первой же возможности. Колоссы находились под постоянным обстрелом, но их толстые стены ещё не пробили. Настоящие бои шли на севере, под сенью Корбеник-Гард, где враг пытался прорваться за Мармакс и Преграду Горгона, чтобы начать прямой штурм крепости Львиных врат. Подразделения V и IX легионов отправили перекрыть бреши ещё ненадолго, хотя все они знали, что территорию скоро придётся оставить.
Вот почему Шибан направился прямо к командному бункеруедва узнал большинство братьев, расположенному встретивших его там. Всего в укреплённом помещении дальше в гулком старом подвале мануфакторума. Именно там он увидел первых находились десять воинов орду с ритуальными шрамами, а также несколько дюжин слуг легиона. Когда он вошёл в бункер, все они почтительно поклонились. Их броня стала тёмно-серой, покрытой толстым слоем пыли, работающих за ауспиками и вся она несла видимые и тяжёлые повреждениястанциями связи. Эти бойцы были из Братства БуриОсновная часть войск братства сражалась в длинных тоннелях, его собственного минганавыигрывая ещё немного времени для Армии, которым он руководил солдаты которой отступали с тех пор, как стал ханом. Те немногие, кого он взял с собой в космический порт Вечная стена, теперь все погибли, что делало эту ослабленную группу самой последней. Братство когда-то насчитывало почти четыреста клинков, но теперь сократилось до менее чем трети от этого числа, и значительная часть оставшихся была недавним подкреплением из свежей кровидвух позиций дальше на западе.
— Понимаю, — сказал Шибан оглядел бункер, изучая лица тех, кто усердно работал. Обслуживающий персонал V всегда был исключительно выносливым и хорошо обученным— Им нужно дать шанс сбежать от этого, равным любому воинскому подразделению, не входившему в состав легиона в Имперской армии. Теперь, однако, выражение лиц выдавало степень испытаний. Никто из них, похоже, не спал достаточно, если вообще спал. Кожа пожелтела, движения замедлились. В других обстоятельствах он, возможно, сделал хотя бы выговор Иманю за то, что тот позволил такому загноиться, но здесь всё было по-другому. Он и сам это чувствовал: постоянная усталость, умственное напряжение, тянувшее из него душу, нашёптывавшее о каждой его неудаче, всё на некоторое время, снова и снова. Даже зная, что это неестественно, и что источник понятен, ему всё равно было трудно противостоять, и это при всех преимуществах, которые он получил. Для ауксилии, которая уже несколько месяцев вела проигрышную битву, это скоро станет невыносимым.
Князь Баала
Вальдор оставался настороже. Пламя свечи перестало двигаться, словно попав в стоп-кадр.
Рот растянулся в широкой ухмылке:
Но Вальдор нанёс первый удар только разрез лишь для того, чтобы приблизиться к настоящей цели. Его второй удар, поперечный, рассёк свечу пополам и погасил замёрзшее застывшее пламя. Многочисленные демонические формы мгновенно закричали в агонии, а затем распались на ошмётки, которые покрыли забрызгавшие стены чёрной слизью. Вальдор развернулся Развернувшись к первоначальному скоплению псевдоплоти, которое по-прежнему сохранившему сохраняло остатки жуткой пасти, и Константин пригвоздил его к полу комнаты.
Оно корчилось и плевалось. На долю секунды Вальдор почувствовал, как сущность демона задрожала на древке копья. Он мельком увидел другой мир, бесконечный, сотканный из боли и злобы, круживший бурлящий и преображавшийсяперерождающийся. Тогда он Константин понял, что это присутствие было мелкимсоздание под ним — мелкий первопроходец, первопроходцемискатель слабых звеньев, проверявшим слабые звенья, рабом невольник более могущественных обитателей мира болицарства мучений, и теперь ему суждено было быть поглощённым ими они неминуемо поглотят его за его неудачу. Он испытал Подобное будущее ужасало тварь, и Вальдор воспринял частицу его ужаса от подобного будущего – её страха — гораздо более острого, чем тот, что способен когда-либо мог испытать смертныйлюбой из смертных.
За убийство убийства этим клинком нужно платитьприходилось расплачиваться. Если бы он Вальдор мог сомневаться в своем своём повелителе, онто, возможно, потратил бы больше временикакое-то время на раздумья о том, задаваясь вопросом, почему зачем ему дали такое оружие. Казалось, Император выковал целую кучу таких вещей предметов только для того, чтобы щедро раздавать их Своим слугам, как боевые трофеи какого-нибудь древнего военачальникавождя. У всех у них были силыВсе они обладали способностями — порой откровенными, некоторые вопиющиепорой неприметными, некоторые тонкие, некоторые иногда ещё не раскрытыераскрытыми, но никогда простыми и ни одна из них не была простой и яснойясными.
Он посмотрел вниз, где последние остатки ошмётки демонической сущности скапливались у его ботиноксабатонов. Такие существа были наихудшимиС такими созданиями получалось хуже всего. Убийство Убив смертного может , ты мог раскрыть краткую, неприятную правду – что-то, что остановит и заставит задуматьсякоторая обуздывала тебя, заставляла поразмыслить. НерожденныеНерождённые, когда их с криком , вопящих, отправляли обратно по другую на ту сторону завесы, давали тебе нечто гораздо более тревожное – — мимолётное видение нечто чего-то невыразимого, мерзкогогнусного, выходившего за рамки разумного. Возможно, если бы он Вальдор обладал более живым воображением, подобные видения могли сокрушили бы сокрушить его. Но даже в этом В любом случае они не забывались. Они кружили Образы вертелись вокруг, повторяясь в головеего мыслях, назойливые напоминания назойливо напоминая о том, против чего они боролись все боролисьимперцы, что они стремились построить, и что сейчасим, похоже, им ныне суждено потерять.
''Создавайте угрозы— Учитывая обстоятельства, реагируйте на нихя не могу обещать, что сумею долго держать его под наблюдением. Поместите разум в положение техВозможно, кто хочет причинить Ему вредпотребуется более... квалифицированное вмешательство. Подпускайте их поближе, идя на риск в обмен на полученные знания''.
«Создавайте угрозы, реагируйте на них. Мысленно вставайте на место тех, кто хочет причинить Ему вред. Подпускайте их поближе, идите на риск, чтобы взамен приобрести знания».
Они всегда действовали по такому принципу, ещё со времён той истории с Астартой. То, что кустодии проводили подобные учения даже сейчас, когда перед ними открывались врата самого ада, могло показаться либо храбростью, либо глупостью, в зависимости от того, насколько ты склонен к риску.
Подойдя к краю парапета, Сангвиний сосредоточился, глядя дальше посмотрел на север, всматриваясь сквозь дрейфующие клубы смогаФасадные пустоши и разорённую зону, чтобы хоть как-то разобраться в пейзажеза которой некогда начинался старый квартал процессий. Он видел отвесные стены Горгонова рубежаКаналы связи его шлема уже забивались просьбами о вмешательстве, места, над сохранением которого он так усердно трудилсяони шли одна за другой, теперь окружённые прерывистыми линиями огня, сердце укрепления было выпотрошено бесновавшими внутри вражескими войскамивечным непрерывным потоком. За нимЕму тоже вскоре придётся снова взлететь, едва различимый взмыть в пасмурной дымке, был Мармаксядовитые облака вместе с горсткой уцелевших штурмовых кораблей легиона. Насколько он мог судить с такого расстоянияНичего лучшего они сделать не могли — больше никаких крупных операций, тоттолько точечные удары, похоженаправленные на то, продолжал сопротивляться – если они смогут удержать его от полного разрушения хотя бы ещё час или два, это будет уже что-точтобы отступление не сменилось резнёй.
— Брат, — произнёс Сангвиний улыбнулсяпо воксу, переключившись на самый надёжно закодированный канал, тот, который обеспечивал чёткую связь, даже когда остальные тонули в визжащих помехах. Вечно подозрительный на грани паранойи Хан – мало что изменилось:
На другом конце послышалось насмешливое презрительное фырканье:
Сангвиний сжал кулак, заставляя себя сохранять спокойствие. Он восхищался Джагатаем, он когда-то долго работал с ним над элементами библиария, закладывая основы либрариусов, не раз сражался бок о бок с нимХаном, но всё же его ослиное упрямство могло раздражать.
Сангвиний тщательно подбирал слова:
Сангвиний рассмеялся:
Победа. Хан по-прежнему думал о победе. Как это возможно? Неужели он тоже сошёл с ума, как и предатели, которые радостно мчалисьбуйствовали, разрушая дом собственной расы? Это Такая возможность существовала всегда возможно. Он всегда флиртовал с этимходил по краю.
Сангвиний поднял голову. На севере сквозь облачный покров пробились новые всплески огня. Ему придется уйти сейчасуже пора уходить, чтобы сделать тозаняться тем, что он делал с тех пор, как всё это началось – держать всё вместе, — предотвращать полный развал, заставлять войска сражаться ещё один день, ещё один час, ещё одну минуту.
Связь прервалась. Сангвиний постоял ещё немного, один на парапете, наблюдая, как горит мир его рождения. Он Ангел оглянулся через плечо, туда, где возвышался огромный массив Внутреннего дворца. В темноте, на фоне сгущавшегося сливающегося воедино зарева многочисленных пожаров, тот больше походил на склеп, чем на крепость.
А затем примарх спрыгнул, взмахнул крыльями, мощно ринулся в небо и снова исчез. Держа копьё наготове, он устремился к следующей битве, которая нуждалась в нём.
Они ослабли. Они надломились. Их воля к борьбе исчезла, их оборона рушилась.
Они перестали верить, — вот в чём была что подкосило их проблема. До тех пор, пока они думали, что кто-то придёт им на помощь или что же враги каким-то образом развалятся сами по себе, они сопротивлялись и стреляли в ответ. Теперь, однако, они бросали посты и бежали по длинным каньонам ущельями между заполненными дымом задымлёнными шпилями, их нервы были на пределелюди с истрёпанными нервами, их дух сломленсо сломленным духом.
Индрас Аркета, капитан Третьей роты Сынов ГораХоруса, на мгновение задумался над этим. Левой рукой он сжимал шею воина Имперских Кулаков. В его правой руке был он держал любимый длинный клинок, который излучал красоту дивно колыхался и нашёптывал ему истины. Доспехи воина были украшены ветеранскими почестямилоялиста украшали ветеранские почести, свидетельствовавшими о знаки долгой и легендарной карьерекарьеры, но теперь он был почти мёртвуже умирал. Кровь текла струилась из каждого сочленения его брони, стекая по пластинам, которые были скорее грязнымилатам — состоящим больше из грязи, чем керамитовымииз керамита, пробитой кратерами испещрённым воронками от болтов, их сила исчезлаи утратившим энергопитание.
Возможно, у защитников закончились кончились боеприпасы. Возможно, основные гарнизоны уже отступили, обнажив эту позицию. Возможно, воинами здесь пожертвовали для ради какого-нибудь другого фронта в другом месте. Тем не менее, это не должно было быть так простоИ всё же победа получилась слишком простой. Если он не будет осторожен, темпы то с таким темпом продвижения опередят линии его части оторвутся от линий снабжения, и танки остановятся из-за нехватки топлива.
Аркета наблюдал, как его войска проходят мимо, маршируя в сердце к самому сердцу города-дворца. Всё, что он мог слышать впереди, были Впереди звучали только крики и взрывы. Сзади не доносилось вообще ничего – совсем, — как будто они полностью удаляли наступающие стирали всёна своём пути, вычищая планету начисто.
А затем с севера, где второй проспект пересекался с первым, в поле зрения внезапно появились новые машиныпоявилась новая бронетехника, все они тоже принадлежали также принадлежащая XVI легиону. Со спокойной эффективностью Спокойно и эффективно маневрируя, головные танки машины развернулись на осях месте и повернулись, чтобы присоединиться сменив направление движения, присоединились к наступавшим бронетанковым ротам бронетехники Аркеты. Несколько командиров отделений выкрикивали секций выкрикнули приказы, но в остальном всё выполнялось прошло без суеты. Хореограф гордился позавидовал бы темтому, как все они соединились сомкнулись и объединили силы, прежде чем двинуться дальше, направляясь на запад, вперёд, в самое сердце городской агломерации.
Ему не нравился Баракса. Капитан второй Второй роты был ограниченным человеком, привязанным к томуограниченный человек, как всё было держался за традиции, существовавшие до великого разрыва с Террой. Как и многие старшие Сыны ГораХоруса, Баракса он смотрел на дары нового порядка с подозрением, цепляясь за обычаи Хтониитой поры, когда все они утверждали, что не верят в такие вещи, как богиштуки вроде богов. Поддерживать эту Сейчас сохранять подобную точку зрения сейчас было недальновидно и консервативно, что : такой консерватизм не шло идёт им на пользу. Когда Торгаддон был убитТоргаддона сразили, его должность должна была достаться занимаемое им место стоило бы передать кому-то с подобными ему аналогичными способностями, созданию боговтворению божеств, за которых они сейчас сражались, а не очередному клону очередной копии Эзекиля, упрямо отказывавшемуся признать отказывавшейся принять неизбежное.
Голос капитана звенел от энтузиазма. Несмотря на неприязньк нему, Аркета знал, что тот имел в видуразделял его чувства. Это было сердцеОни добрались до сердца всего, душа души старой империи. Большинство его солдат никогда раньше не видели Терру, не говоря уже о том, чтобы ходить по улицам её древней столицы. Галактика была полна миллионов чудесполнилась чудесами, они исчислялись миллионами, но ничто не могло сравниться с этим местом, даже если оно лежало в руинах. Временами вы ловили себя на том, что останавливаетесьИногда ты спохватывался, иногда порой даже в разгар боя, и вспоминаетевспоминал, где находитесьнаходишься. Вы бросаете Ты бросал взгляд на огромные здания вокруг, на городской ландшафт, который был так знаком столь знакомый тебе по тысячам пропагандистских видеолентвид-лент, на резные символы триумфов эпохи Крестового похода, на могучие монументы, воздвигнутые, чтобы придать импульс этому невероятному, неповторимому подвигу, и удивляетесьудивлялся, как же всё зашло так далеко.
Баракса рассмеялся.
Он направился к двери:
Тень улыбки промелькнула на его гордом лице. Никто другой иной никогда бы не осмелился задать ему этот вопрос. Ни один из десятков тысяч воинов под его командованием, ни один из сотен тысяч солдат ауксилии, маршировавших под его знамёнами, никогда даже не помыслил бы не осмелилсяо чём-то подобном.
Она обнаружилаосознала, что не слишком верит в это. Он говорил подобные вещи Каган вёл такие речи накануне других сражений, и тогда она верила в них, но сейчас всё было по-другомудела обстояли иначе. Ставки были выше, вероятность уничтожения была катастрофического провала — ошеломляющей. Это Они выбрали такой путь не было добровольным решением добровольно, ни в каком-либо значимом смыслеодном из аспектов, которые имели значение. Она Илия изучала те же отчёты, что и онХан, присутствовала на тех же заседаниях совета. Это было Ими руководило отчаяние, последний плевок желание напоследок плюнуть в глаза судьбе, и если кто-то и выиграет от того, что они сделают, то это будут уж точно не онисами.
Он подошёл к ней. Чтобы оказаться с ней на одном уровне, ему Джагатаю пришлось опуститься на колени. Он протянул Примарх подал ей огромную руку, и она протянула свою, и каждый пожал другуюони обменялись крепким рукопожатием.
Крозий потянул, и длинная полоска мяса и жира выскользнула наружу, блестя тонкой струйкой крови. Он поднял её, поворачивая в свете огней и изумляясь преобразованиям, что творились внутри неё. Зэдал всегда обладал хорошим зрением, но теперь оно, казалось, фокусировалось на биологической материи с почти возмутительной чёткостью. Стоило ему прищуриться, как на границе видимости проявлялись сами клетки, бурлившие и делившиеся в беспорядочном неистовстве мутаций.
Тиф пролез грузно пробрался в щельпроём, и сопровождавший его плащ из мух просочился внутрь вместе с нимследом. Все мухи были толстымиНасекомые — все до единого толстые, чёрными чёрные и пушистымиволосатые, они — садились повсюду и густыми тучами плотными комками падали на пол. Их хозяин прошёл сквозь них, как будто выскользнул из густого тумана, видимый только частично, острые : прежде чёткие края его очертаний силуэта теперь были размыты размывались и постоянно двигалисьсмещались.
Тиф взглянул на экспериментальные оглядел столы для экспериментов Крозия: две сотни, все двести, все занятыкаждый занят. Невозможно сказать, что он думал обо всём этом, но ничто не указывало на то, что он нашёл судя по внешним признакам, увиденное очень интереснымего не особенно заинтересовало.
Тиф фыркнул.
Крозий моргнул. Всё это было выглядело очень странно. У него Он ничего такого не было особых знаний знал ни о намерениях примарха, ни о диспозиции легиона. Он также Также Зэдал никогда близко не имел близких дел общался с Тифом – — насколько он зналпонимал, никто так не имелделал. Он считал себя полагал, что находится несколько отстранённым в стороне от любой политики, которую когда-либо проводила Гвардия любых политических интриг внутри Гвардии Смерти, и почувствовал себя неловко неуютно из-за того, что оказался втянутым теперь его втягивали в неё сейчасраспри.
Крозий мгновенно почувствовал себя очарованнымзаворожённым. Они Существа воняли и были так же отвратительно уродливы, как любой гоблин из его воображениялюбая нечисть, какую он только мог вообразить, но ему пришлось бороться с собой, чтобы не приходилось подавлять желание взять их на руки, не поиграть с ними, не погладить колючие спины шипастые спинки и не почесать рогатые скальпыголовы.
Тиф издал грубый смешок. – '''''Если хочешь'''''. – Он передал маленькое существо, и оно выпрыгнуло из его ладони, с мокрым шлепком приземлившись на сгиб локтя Крозия. Оказавшись там, оно захихикало и заёрзало, устраиваясь поудобнее на гниющей броне. Крозий не смог удержаться от радостного смешка и жадно забаюкал егогрубо хохотнул.
Крозий снова посмотрел на него:
От внутреннего угла Адамантовой он направился на северо-восток, держась вплотную к развалинам укреплённых секций в пределах периметра, после чего двинулся вдоль разбитого магистрального проспекта Золочёный Путь. Блокпосты, которые ему пришлось миновать по дороге к ''«Небу»'', либо опустели, либо погрузились в хаос. На одном из последних пунктов, где ещё поддерживался порядок, часовые предприняли отчаянную попытку остановить его. Солдат, без сомнения, сбил с толку вид ценной машины — легионного спидера, который направлялся прямо в зону массовой бойни без сопровождения или тяжёлой поддержки. Хан почти не уделил им внимания, лишь резко увеличил скорость, чтобы усложнить им прицеливание, и умчался, взмыв над жилблоками впереди. Они даже стреляли в Джангсая, возможно, приняв его за какого-нибудь дезертира.
Дальше всё стало ещё хуже. Любые имперские формирования к востоку от блокпоста либо уже погибли, либо их уничтожали. Джангсай стал свидетелем того, как свирепый враг равномерно истреблял среди руин целые пехотные дивизии, отрезанные от помощи, и единственное, что они могли сделать во имя долга, — как можно дороже продать свои жизни. Самого хана вскоре выследили силы предателей, и спидеры, принадлежавшие как Двенадцатому, так и Восьмому легионам, сели ему на хвост. Несколько подобрались совсем близко, едва не поймав его в скверном лабиринте разрушенных виадуков, но мало кто умел управлять летучей машиной так, как сын орду.
Мудрая, которая единственная в зале сидела, пошевелиласьподобралась.
Некоторые из ханов, производя мысленные подсчёты, выглядели встревоженными.
В зале воцарилась тишина. Джангсай взглянул на своих коллег-других ханов. Некоторые были такими Одни из них, такие же новичкаминовички, как и он, командовали примерно сотней или около того клинковкаждый. Некоторые были ветеранами Под началом других, ветеранов Крестового похода и возглавляли , служило вдвое большее числобольше воинов. Каждый Любой хан доверял примарху больше, чем собственным чувствам. Они Ханы следовали за ним в каждой битве с момента разрушения Единства, и их в награду за доверие было вознаграждено выживанием против течения выживали под напором самого тёмного прилива. Они были настолько лояльны, насколько это было возможноиспытывали к нему несравненную преданность. Они были едины в своей цели. Они не знали ведали страха.
И всё же, когда Хулан заговорил, это было такпоказалось, словно что он просто озвучил ту же самую мысль, которая пронеслась сейчас вертелась в голове у каждого из них у всех в голове.
Каган слегка кивнул, подтверждая , что услышал вопрос. Он сильнее сжал крепче стиснул пальцы.
— Но проведите меня к моему брату, — сказал Каган, — и, вечность мне судья, я навсегда очищу вселенную от его смрада.
==ДЕВЯТЬЧАСТЬ ВТОРАЯ==
Олл фыркнул:
Кранк пошевелился, взглянул с тревогой покосился на Кэтт, а затем осторожно потянулся к кобуре. Если всё обернётся плоходела пойдут скверно, он выстрелит в АктейюАктею, не обращая уделяя внимания на тот факттому факту, что все они находились находятся в герметичном трюме.
Затем она бросила на него Перссона странный взгляд – — отчасти торжествующий, отчасти затравленный.
Некоторое время спустя Олл выбрался из трюма и поднялся по ступенькам в кабину лихтера. Он протиснулся через крошечный люк и сумел, извиваясь, кое-как влезть в кресло второго пилота.
Долгая пауза.
Какое-то время они летели дальше. Под ними проносилась сухая земля проносился безводный край из грязных дюн и потрескавшейся почвы, серевшая серевший по мере того, как угасал свет. Двигатели выли, борясь с попавшей пылью, попадавшей в воздухозаборники пылью.
Джон пожал плечами:
Затем снова наступила тишина, если не считать скрежета нарушаемая только скрежетом двигателей. Говорить было трудно. Поиск подходящих слов – банальных слов Искать подходящие слова — банальные слова для пустой болтовни – — после всего того, что произошло, казался казалось почти неприличным. И всё Однако же Олл не знал, как продвинуться подойти и в другом вопросе – к другой теме — почему они здесь, что им нужно делать дальше, как они вообще собираются остаться в живых выжить с теми скудными ресурсами, которые в их распоряжении. Он так Как же он устал...
Джон просто смотрел прямо перед собой.
Олл посмотрел на него с беспокойством. Просто скрытая насмешка, способ справиться с ситуациейборьбы со стрессом? Или он Джон тоже терял самообладание, доведённый до крайности тем, что увидел?
Полёт вновь продолжился в молчании. Небо продолжало темнетьпо-прежнему темнело. Поднялся ветер, отмечавший внешние границы какой-то бури, дувший . Он дул прямо на них, и комки пыли с новой силой забили по лобовому стеклу.
Джон фыркнул:
Оллу стало неприятно смотреть на Джона не понравилось, как выглядел Джон в этот тот момент. Давным-давно ему приснился кошмар с ангелами и демонами над объятым огнём миром, и это напугало его, но теперь выражение лица Джона напугало Грамматикуса пугало его ещё больше.
Да, и так было всегда, сколько он себя помнил. Тогда Олл внезапно вспомнил об этом. На них что-то охотилось, на самой грани восприятия. Каждый прыжок, который они совершали, каждое перемещение в пространстве и времени, уже казалось, что эта тварь почти настигла их. Что-то очень опасное, вплоть до побега из улья.
И после этого они не разговаривали. Олл Перссон просто смотрелна пустые, ставшие безжизненными земли внизу, и на то, как пыль летит на стёкла, как пустые земли лишаются жизни. Впереди был Им предстоял ещё долгий путь. Достаточно времени, чтобы что-то придумать, прояснить ситуацию, составить чёткий план.
Но всё время, пока он Олл пытался работать над нимтакой задачей, он никак не мог избавиться от этого того воспоминания.
Как только они все ушли, это место снова показалось слишком большим, слишком пустым. Старое проклятие матерей. Не то чтобы она до сих пор считала себя таковой, но всё же. Из-за них у неё пробудились воспоминания, и на очень короткое время показалось, что её изолированный приют снова чуточку плотнее связан с окружающим миром.
Случился редкий перерыв в непогоде. В течение нескольких дней с востока налетали песчаные бури, жестокие и с терпким запахом. Она наблюдала за слугами. Некоторые из них танцевали вокруг костраукуталась на время бедствия, держала голову опущенной, отбрасывая длинные тени плотнее привязала матерчатые покрывала к столбам и постаралась обратить происходящее себе на песокпользу. Над ними под звёздами мерцали огромные круги кварцаБури наводили её на мысли о Джоне, который пришёл сюда и опять всё перевернул, заставив что-то пережить заново, что-то вспомнить, а затем снова ушёл в эпицентр надвигавшегося смятения, забрав с собой Лидва и многое другое.
Она снова почти забыла обо всём этом, возможно, намеренно, пока не вернулся Джон. И теперь она не могла думать ни о чём другом. Что она сделала. Что ей пришлось сделать.
Ещё через час или около того костёр догорел. Тени слились с сухой, прохладной темнотой ночи, и люди разошлись по домам. Сама она задержалась дольше всех, вытянув длинные ноги и пытаясь расставить все старые воспоминания в правильном порядке.
[[Файл:Warhawk3.jpg|thumb|right|''Эреб встречается с Эрдой'']]
В конце концов, когда над высокими дюнами взошла кровавая луна, она пошевелилась, встала и побрела обратно к своему каменному домику. Наклонившись, шагнула под низкую притолоку, налила воды из кувшина в миску и плеснула себе на лицо. Направилась к самой внутренней комнате и, пробираясь сквозь шёлковые занавески, размотала головной платок. Внутри горела единственная свеча, её пламя колебалось от растекающегося воска, что собирался в лужицы.
Каска и экипаж ''«Айки-73»'' толкались и суетились вместе с остальными, спускаясь на уровни стоянок. Пока Каска бежал вдоль рядов машинони шли, отсчитывая номера корпусовстены как никогда сильно дрожали, ему потребовалась секундаосыпая их пылью. На секунду Тальвет подумал, всего одначто по крепости здорово молотят из орудий — она находилась под обстрелом с тех пор, как прибыли танкисты, чтобы угадать— но затем понял, сколько единиц бронетехники собрано в их зале хранениячём дело. Он не слишком ошибсяУцелевшие орудия Колоссов палили что есть силы, расходуя последние боеприпасы, швыряя в пустоши за стенами всё, что ещё оставалось в арсенале. Их было очень многоКогда они закончат, склады полностью опустеют. ''Огромное'' количество. Все офицеры Белых ШрамовПушки в последний раз выполняли свою работу, с их тихими голосами больше не применяли для того, чтобы точечно купировать приступы: вместо этого из них били по участку между крепостью и тщательным изложением тактикицелью, держались на брифингах очень скромночтобы сровнять там с землёй как можно больше всего. Обстрел, но это было явно серьёзное начинаниепохоже, над которым долгое время работали серьёзные люди. Ему было интереснопродолжался уже несколько часов, насколько высокопоставленные людипока танкистам давали немного отдохнуть. Он задумался, мог ли Сам Император, любимый всеми, иметь Каска испытывал осторожное уважение к этому какое-то отношениеартиллеристам. Может бытьИх непростая профессия требовала мастерски разбираться как в абстрактной геометрии, так и в конце концов, это было что-топревратностях сражений на человеческом уровне. Если они справились со своей задачей, из-за чего стоило волноватьсяпродвижение будет возможно. Может бытьЕсли они облажались, это было что-тотанки быстро наткнутся на невредимые ряды огневых позиций, что могло переломить ситуациюи тогда начнётся полный бардак.
Пока Каска бежал вдоль рядов машин, отсчитывая номера корпусов, он уделил пару секунд, всего парочку, тому, чтобы прикинуть, сколько единиц бронетехники собрано в их зале хранения. Он добрался до танкабыстро сбился. Танков оказалось очень много. Огромное количество. Как всегдаХотя все офицеры Белых Шрамов, он ударил его по бокуговорившие тихо и тщательно излагавшие тактику, прежде чем взобраться держались на верхнюю башнюинструктажах очень скромно, но легион явно затеял что-то серьёзное, и над этим долгое время работали серьёзные люди.Тальвету стало интересно, откуда спустили идею. Он задумался, не мог ли Сам Император, возлюбленный всеми, иметь к этому какое-то отношение. Возможно, тут всё-таки случится нечто, из-за чего стоит переживать. Возможно, здесь случится то, что переломит ситуацию!
Мерк усмехнулся.
Затем, с пугающей внезапностью, артиллерийская канонада прекратилась. Только когда орудия смолкли, Каска Тальвет понял, насколько громкими как шумно они былипалили. В огромном зале наступила зловещая тишина, раскаты грома сменились более низким рычанием сотен двигателей.
Каска почувствовал, как что у него скрутило живот. Ладони покалывало, и он крепче вцепился в поручни. КазалосьВсё вокруг словно застыло, и казалось, что так продолжается целую вечность всё пространство оставалось застывшим – : колонны танков, все на холостом ходу, все неподвижные, запертые под землёй, словно скованные цепямибудто посаженные на цепь.
Это должно начаться сейчас. Это должно начатьсяДолжно разогнаться. Все были настроены на этоони взвинчены, натасканы и готовы. Если они будут ждать, то умрут здесь, в заточении, в клетке, как животные. И всё же двери оставались закрытыми, запечатывая их, погребая, сдерживая.
Каска улыбнулся в ответ, так же напряжённо.
Гремус Калгаро равномерно поднимался по винтовой лестнице, его тяжёлые сабатоны утопали в ковре грязи на ступеньках. Он уже прошагал так километры, прокладывая путь из одного зала в другой, следуя извилистым маршрутом по лабиринту внутренних помещений космопорта. Комплекс поражал своей необъятностью даже на планете, где доминировали абсурдно огромные здания. Легион и близко не подошёл к тому, чтобы заполнить его должным образом. Даже в тех пространствах, где воины собрались в большом количестве, вверху и внизу зияла гулкая сырая пустота. В некоторых сухих доках по-прежнему стояли в ремонтных люльках каркасы орбитальных судов, наполовину готовые и пустые, ожидавшие, чтобы лифты подняли их на стартовые площадки. Порт представлял собой мир в мире, череду гигантских сборочных цехов и ям для техобслуживания, соединённых исполинскими шахтами и транзитными трубами. Раньше здесь царили шум и беспорядок, воздух дрожал от резкого треска и воя механизмов, грохота запускаемых двигателей, скрежета подъёмников и агрегатов с сервиторным управлением. Теперь же тут правила тишина, всё словно дремало, лишь медленно двигались легионеры и их создания, мрачно направляясь в служебные помещения для перевооружения и переоснащения. Все края сгладились из-за наростов, расползающихся плесеней, переплетений вьющихся побегов с чёрными прожилками, которые приглушали и погружали всё в горячую, потную спячку.
Калгаро добрался до места назначения – — главной смотровой наблюдательной башни на краю западной стены. Когда он неуклюже вошёл в командный зал, четыре четверо Несломленных отдали честьотсалютовали. Несколько На постах ауспиков работала пара дюжин слуг легиона работали в настолько перепачканной форме, что на постах ауспиковпервый взгляд казалось, будто их униформа была настолько испачканной, что её едва можно было отличить от бледная кожа облеплена запёкшейся грязи на бледной кожегрязью. Теперь все Все они были очень больныкрайне тяжело болели, покрыты покрылись язвами и ранами, хотя этонарывами, но казалось, что это не сильно мешало иммешает.
Дук покачал головой:
Калгаро понял, что улыбается. Чем дольше он изучал сигналы, тем больше подтверждалась общая картина подтверждалась. Белые Шрамы никуда не делись, и теперь они снова были вышли на виду, устремляясь открытое место: скоординированно устремились к космическому порту, скоординированным остриём копьякосмопорту танковым клином, которое который уже быстро неслось нёсся через пустоши.
Слуги поспешили подчинитьсяпоспешно заговорили в вокс-станции, используя коммуникаторывыполняя команды. Двое из Несломленных направились к транзитным шахтам, чтобы убедиться, что личные доставить необходимые приказы также будут доставленылично.
Дук, однако, выглядел неуверенным.
Рассмеявшись, Калгаро рассмеялся, возвращаясь вернулся к линзам ближнего радиуса обзора и регулируя отрегулировал ручки усилениясигнала.
Дук поклонился:.
Братство Бури вырвалось из укрытия, когда поднялись взрывозащитные двери. Все воины оседлали спидеры — «Кизаганы», «Дротики», «Шамширы» — и вылетели из ангаров плотным стреловидным строем. Держась у самой земли, они набирали скорость.
Он так и не договорил. В пятистах метрах впереди, в на том самом местеучастке, через которое который они должны были проехатьпролетали бы в тот момент, если бы не остановились, задрожал воздух. Гряды облаков содрогнулись, поднялась взметнулась пыль, и сама атмосфера раскололась на части.
Эскадрильи рассыпались, убегая от перекрывавших друг друга взрывных волн, которые накладывались одна на другую.
По всему западному горизонту небо тоже было охвачено огнём – пылало — не огнём миномётовминомётных разрывов, зажигательных снарядов или плазменных снарядовсгустков плазмы, а пламенем, рождённым небом пламенемв вышине, которое с грохотом проносившимся рыком полыхало горизонтальной линией полосой на высоте четырёх с половиной километров. Казалось, как будто мчавшиеся там облака были расстёгнуты и разорваны распахнуты, рассечены поперечным ударом меча. Шлейфы Вокруг разрыва клубились и извивались вокруг разрываогненные струи: они выливались оттуда, выливаясь дымившейся пенойсловно дымящаяся пена, распадаясь на ветви, которые мерцали и танцевали молниямивспыхивали разрядами статического электричества. Раскаты искусственного рукотворного грома прокатились прокатывались по всему пейзажу, подкреплённые рёвом, похожим на то, как будто моря шум от одновременного прилива морей со всех миров ударили одновременнопланет. Далёкий городской ландшафт скрылся за огненной пламенеющей тенью, заслонённый наступлением : его заслонил продвигающийся вперёд объект шириной в километры, которое пожирало поглощал всё остальное, оно парило прочее. Он плыл на солнечно-красных двигателях, висело вися на невероятно низко малой для своих размеров и всё же высоте, однако всё равно двигалосьперемещался, всё равно приближалось приближался к нимШрамам, окутанное окутанный искрами, вспышками и брызгами, которые протянулись до самого горизонтатянулись так далеко, насколько видел глаз.
Впереди надвигавшейся орбитальной платформы появились сопровождавшие возникло её сопровождение — атмосферные самолёты, вырывавшиеся вырвавшиеся из огненного ада, их чьи турбины завывали на полной мощности, чтобы избежать смертельной унося машины прочь от смертоносной турбулентности. А под ними танки продолжали мчаться катиться вперёдтанки, прорываясь по векторам атаки, расчищенным для них авангардами мобильными отрядами легиона по полосам атаки, при поддержке и над бронетехникой низко висевших висели десантно-штурмовых кораблей штурмовые корабли с готовыми к высадке отделениями тяжёлой пехоты.
Затем он развернул гравицикл, увеличил мощность двигателей вновь разогнал моторы и попытался ринулся вбок, чтобы обогнуть пылавшую массу лазерных лучейколонн. Всё больше сигналов накапливалось на На границе диапазона его ауспиковзоны авгурного покрытия уже скапливались новые сигналы — цели, которые замедлят наземное продвижение, если их быстро не будут быстро устраненыустранить.
Перейдя к следующему микроскопу, Фо настроил увеличение. Он схватил свои результатысклонился над окулярной трубкой и начал оценивать, трясущимися руками нащупал пробирки как идут дела с его культурами. Как и побежал со всех ногожидалось, Базилио увидел, что клетки делятся, раздваиваются, распространяются согласно моделям, знакомым ему по тем первым крошечным шажкам на глубоко оплакиваемом Велих-Тарне.
Это снова сработало. Он гений.
Но затем Фо уловил вдали и на некотором расстоянии сверху хруст керамита по стеклу. И такой шум он тоже слышал слишком часто. Они никогда не отличались особой утончённостью, эти Дети Астарты.
Сигизмунд задержался всего вытащил клинок и посмотрел на секунду, достаточно долго, чтобы разглядеть лидера отряда в пронизанной люменами темноте. Тот был в ветеранском доспехе тип II, сильно поцарапанном и увешанном боевыми трофеями. Цепи кружились вокруг него, когда он двигался, каждая увенчана выбеленным черепом, и он нёс тяжёлый цепной меч в форме головы змеи. Как и у всего его отделения, у него сохранился старый бандитский стиль: грубая резная отделка брони и неочищенные пятна крови на открытых пластинахчёрную поверхность. Однако дикость была более выраженнойМогло почудиться, чем Сигизмунд мог припомнить – они деградироваличто она почти жидкая — что, возвращаясь если приложить палец к более старым временамматовой грани, их стиль боя стал более диким, оставшись таким же опасным, но теперь более небрежнымподушечка утонет. Это по-прежнему завораживало воина.
Хаак слушаланемедленно прекратила огонь, как ей и приказывали, и ущелье содрогнулось, погрузившись в пыльную тишину. Её солдаты слушали. Они больше Имперские Кулаки и Сыны Хоруса сражались прямо в незащищённом центре, ни одна из сторон не выглядели испуганнымидавала пощады другой в их тяжёлой свирепой схватке.
Командир Налётчиков оказался достойным воином, опытным и осторожным. На другом поле битвы он, возможно, собрал бы новые черепа. Он бился отважно, как и все они, проявляя некую отчаянную храбрость, рождённую на тёмных улицах его проклятого старого мира, подпитываемую нежеланием показать слабость.
Этого ему не хватило. Сигизмунд вынудил его взобраться на длинную груду обломков, вытеснив из клубов пыли, чтобы поединок видели все. Взмахи чёрного клинка стали ещё острее, ещё быстрее, и Храмовник направлял его тонко и точно, как лезвие бритвы. Когда неприятель попытался парировать, Сигизмунд выбил цепной меч у него из рук, и оружие, кувыркаясь, улетело в темноту. Затем он отклонился, изменил направление удара — так быстро, что движение показалось отрепетированным, — и клинок, окутанный выбросами разрядов расщепляющего поля, пробил нагрудник Налётчика. Пронзённое тело оторвалось от земли, поднятое силой удара, и какое-то время висело, как марионетка, среди сердито ворчащих раздвоенных молний.
«Да, безумие», — подумал Айо Нута напрягся. Единственное подходящее слово. Такого никогда ещё не делали, его пальцы забарабанили и по подлокотникам командного тронавеским причинам. Кроме изменения пульсации пустотных комплексовСамо присутствие орбитальной платформы ''«Небо»'' в нижних слоях атмосферы уже выглядело почти абсурдным, но когда ты перемещал её, сотни километров тащил её через зону активных боевых действий, это выходило за рамки всего, он мало что мог сделатьо чём Айо просили помыслить раньше.
Слефа выставила узкую голову из-за контрольной панели.
— Такие попадания? Мы сильно пострадали. Ещё пару часов, если это не прекратится.
Калгаро хмыкнул. Кое-кто в легионе всё ещё испытывал смешанные чувства в отношении «искусства».
— Я рад, что там главный ты, Каифа, — сказал он. — Я сейчас некоторых других вообще не понимаю. Тех, кто изменился больше всего.
'''Властительница Хаоса'«Айка-73»''покатил вперёд. Дреси вела «Лемана Русса» в указанном Каской направлении, и за ними тенью следовали два других уцелевших танка. Первые две коробочки роты, включая машину Эрнамы, разлетелись в клочья. Третья потеряла ход, что означало почти то же самое. Теперь предатели сражались с Белыми Шрамами, и Тальвет ловил фрагментарные, но подробные картины — проблески абсурдно жестокого боя, бурное варево совершенно необузданной ненависти. Он видел, как мечника V легиона разрубили почти надвое увесистым взмахом цепного клинка одновременно с тем, как два лоялиста, ловко вращая глефами, повергли на колени одного из исковерканных монстров. На такое не получалось смотреть долго: тебя передёргивало, и ты инстинктивно отшатывался от зрелища, достигшего высот концентрированного насилия.
Но воин не мог не уйти. Как только Гарвель обнаружил, что ''её'' планируют использовать, он уже не мог не уйти. И Локен почти догнал её, почти сумел вернуть её в последний момент, прекратить всё жеэто. Он оглянулся назад, тудаубил многих — как тех, откуда пришёлкто считал себя её защитниками, так и увиделтех, сколько ещё черепов собралось на стенах туннелякто явно желал ей зла. Однако вся эта бойня отняла у Гарвеля время, и все они мрачно смотрели на вот почему она всё-таки сбежала от него. Это был труд многих рук, в течение многих часов, как раз исчезла в то время, когда мир вокруг них разваливался разрушенном городе на куски. Очевидно, она убедила владельцев этих рук. И многие другие могут оказаться такими же, если продолжат оставаться достаточно напуганнымипороге уничтожения.
Он снова убивал, предпочитая старый психосиловой клинок Рубио, но применял и более длинный меч Аксиманда, когда чувствовал, что тот подойдёт лучше. Оба позаимствованных оружия, в стали которых сохранились частички прежних хозяев, теперь принадлежали ему, как бы долго ему ни оставалось ими владеть. Он по-прежнему носил доспехи Лунных Волков — возможно, на всех полях битв не нашлось бы другого такого воина. Однажды он увидел себя в грязном осколке разбитого оконного стекла и поразился тому, как выглядел в отражении. Вездесущая плёнка чёрной пыли не целиком прикрывала светло-серый керамит, мерцавший под ней, из-за чего Локен выглядел созданием более фантомным, чем любое из чудовищ, сражённых им, — неуместным, вневременным, чем-то, что нужно забыть, тем, что вызывает у тебя дрожь.
Теперь он направлялся на север, идя по полустёртому следу, по неявному зову чутья. Она быстро скрылась, растворившись, словно струйка дыма. Эти проклятые дураки выпустили её слишком близко к фронту. Или, возможно, они не ожидали, что стена Меркурия падёт так быстро. В любом случае они поступили безрассудно.
Здесь обитала сила. Глубинная, изъеденная временем, тщательно спрятанная, но всё же заметная для того, у кого намётанный глаз. Эреб проник сюда не без труда, даже после нескольких месяцев подготовки.
— Я говорил серьёзно, — произнёс он. — Я хочу побеседовать.
'''Не сейчас'— Сигизмунд, брат. Сигизмунд. Его заметили в секции Меркурия. Там потеряли целый батальон с поддержкой Налётчиков, и теперь командование легиона исходит желчью. Никчёмное сборище за стенами ещё трепыхается''.
— Я нахожусь в пределах видимости места сбора, — сказал Аркета, хотя и без особой убеждённости. Он уже лихорадочно размышлял. Баракса, который ранее мощно продвинулся вперёд, мог достигнуть Палатина раньше него. — Мне по-прежнему нужно добраться до...
''— Послушай. Эзекиль уже внутри Последней стены. Говорят, он прокладывает себе путь быстрее, чем любой из когда- Ради чести! - пылко воскликнул Джангсайлибо живших. Он хочет эту добычу. И у него может получиться. Но мы ближе, брат мой. - Ради Кагана! Мы гораздо ближе, и мы заслуживаем этого больше, тебе не кажется?''
Всё именно так. И это лучшая причина для того, чтобы изменить маршрут прямо сейчас. Аркета рассчитал кое- Цели отмечены – объявил он своим пилотамчто, просматривая руны атакиедва слыша грохот выстрелов вокруг себя. Когда Индрас закончил, его взгляд задержался на ножнах любимого клинка, того самого, который шептал ему в минуты тишины. Он уже какое- Убивайте с радостьюто время не вынимал меч из ножен. Аркета ждал достойного случая, почти отчаянно желая, братья моичтобы тот наступил.
— Хай Чогорис! — воскликнул Джангсай.
Но потом его хвостовой стабилизатор с хрустом пробили болт- Мы заставим вас страдать за снаряды, и рули слетели с крепления. Равновесие «Ксифона» нарушилось. Мир бешено вращался, пока Джангсай боролся с ручками управления. Он даже не видел, откуда прилетела очередь — возможно, с одной из «Грозовых птиц», а возможно, с земли. Впрочем, этоне имело большого значения, поскольку его истребитель стал непригодным для полёта после первого же попадания.
Почти ослепнув от громадных перегрузок, хан всё же разглядел жуткую картину — землю, несущуюся ему навстречу, — после чего каким-то образом сумел развернуть перехватчик и выйти из пике всего в нескольких метрах от поверхности. Теперь конструкция «Ксифона» содрогалась, он летел неустойчиво, как брошенный диск. Джангсай увидел, что прямо перед ним возвышается космопорт, возле которого вздымаются его внешние сооружения, беспорядочные нагромождения уступов. Весь комплекс венчали вспышки орудийной стрельбы, там же расползались паутиной следы артиллерийских ударов. Пока Джангсай прикидывал, удастся ли ему довести машину до порта, чтобы протаранить какой-нибудь парапет и вывести из строя парочку защитных батарей обороны, ещё один сокрушительный удар болтерными снарядами отбросил его вниз, пробив крыло по правому борту и сорвав фрагменты тонкой брони. «Ксифон» резко устремился к земле: ускорители ещё работали, но он стал совершенно неуправляем.
Хромая, он вышел за порог, подхватив на ходу свой старый цепной клинок. Адамантиевая кромка оружия покрылась ржавчиной и гнилью, но из выпускных отверстий теперь сочилось что- Отходим! – скомандовал Наранбаатар ведущему «Леману Руссу»то интересное. Ядовитое, который как раз вступал в бой предположил Зэдал. В поскрипывающем космопорте всюду звучали сигналы тревоги: одни доносились из старой имперской сети, другие ревели с новых легионных станций оповещения. Шум раздражал, но, похоже, никто не торопился — Гвардейцы Смерти тяжело и всю свою огневую мощью направил неуклюже топали на свои позиции, словно в существополудрёме, почти не разговаривая между собой.
Наранбаатар взмахивал посохом вокруг себя, собирая неистовую силу бури. Навершие в виде черепа вспыхнуло чистым серебристым светом, который разлился по продуваемой ветрами местности.
===Глава пятнадцатая===
Вальдор передвигался по высотным уровням, словно призрак, его плащ развевался в едком дыму. Он быстро спустился в остов пустого бункера- Нохранилища, спрыгивая в шахты, если верить ей по которым когда- она стояла за темто скользили промышленные лифты, что случилось— теперь они превратились в ямы, где царила непроглядная тьма. Нет ЭрдыКонстантин вырвался наружу недалеко от уровня поверхности и вихрем промчался по парапету, нет предателей. Все бы воспитывались правильно заваленному умолкшими артиллерийскими орудиями: повсюду лицом вверх лежали тела их расчётов, остекленевшие глаза людей смотрели в безопасности отцовского Дворцанебеса, получая наставленияа сведённые судорогой руки застыли, будто в которых они всегда нуждалисьмольбе. Он проскользнул через длинные ряды сгоревшей бронетехники, мешанину искорёженных стволов и разорванных гусениц, над которыми висела неподвижная дымка прометиевых паров. Со всех сторон его обступали клубы густого вязкого тумана, пахнущего химикатами, боеприпасами и мертвецами.
Вскоре он снова увидел врага — воины из легиона Лоргара без опаски передвигались в неестественных сумерках, окружённые фантомным мерцанием наполовину воплощённых существ из демонического рода. Броню астартес, украшенную костями и плотью их жертв, покрывали резные слова силы. Шлемы деформировались в растянутые челюсти, змеиные пасти или злобные ухмылки какого- Почему ты думаешьнибудь варпового князя нерождённых. От смрада пульсирующих чар, испускаемых Несущими Слово, естественный воздух содрогался, что так было бы лучше?а туман в отвращении распадался на клочья.
Легионеров до тошноты переполняла сила, черпаемая из- А есть ли исход хуже тогоза завесы, клинки блестели от свежесрезанного жира, а на поясах висели снятые скальпы. Но, несмотря на всё это, они оставались воинами и достаточно скоро обнаружили присутствие Вальдора. Девять изогнутых клинков сверкнули в оборонительной стойке, что мы имеем?девять генетически улучшенных тел приготовились сразить его.
Ринувшись прямо в центр их отряда, Константин провёл выпад копьём и начисто рассёк порченый керамит. Клинки врагов кружились, один меч со свистом отдёргивался с пути другого, словно они вели заученный наизусть танец ритуального убийства с одиноким тускло- Я скажу так: как правилозолотым кустодием в центре. Отравленный гладий едва не задел его шею. Клыкастое остриё топора почти вонзилось ему в грудь. Длинные когти едва не сбили его с ног, естьпосле чего Вальдора втоптали бы в грязь слаженными ударами сабатонов с бронзовой отделкой.
Тяжело дыша, Вальдор удалился и уделил немного времени тому, чтобы впитать видения, подаренные ему каждым убийством. Отпрыски Лоргара давали Константину почти то же, что и настоящие демоны: краткие видения вечных мук, обрамлённые архаичным религиозным символизмом и чем- Я завидую твоему складу умато вроде непрерывно навязываемого упоения. Окунаясь в одни из самых глубочайших и сокровенных течений Хаоса, они намеренно извлекали самую суть его изменяющих, разрушающих возможностей и, изощрённо искажая их, обращали на путь войны. Теперь мне стало интересноПосле схватки с ними Вальдор получил напоминание — более наглядное, чем в большинстве других случаев, кем ты был до того— о том, как тебя измениличем грозит поражение.
Стояла жаркая ночь. Или жаркий день, теперь уже не определишь. Пассажиры спустились по рампе, ступая неуклюже из- Они не отнимают много времениза негнущихся конечностей и ноющих мышц. Вскоре они разбились на небольшие группы: Актея с её телохранителем, Олл с его спутниками. У меня есть ещеВсе они воспользовались возможностью, чтобы вскрыть ящики с сухпайками, загруженными в трюм лихтера, и устало опустились с едой в руках на прокалённую землю.
— Думаю, что всё- таки имеет. Я думаю, что вот чему мы будем импровизироватьучимся здесь: можно дать кому-нибудь любые гены, какие пожелаешь, но дерьмовое воспитание перечеркнёт всё, даже если у нас будет четкий плани тебе не поздоровится. Ты можешь подуматьИли же можно взрастить отпрысков хорошо, насколько получится, что это выходит за рамки служебного долга. И если захочешь уйти и вернуться к Эрденадеяться, я не буду тебя винитьчто из них выйдет толк.
— Кажется, мне нравилось рисовать, — неожиданно сказал Лидва какое- Просто хотел убедитьсято время спустя. — Ну, то есть мне и сейчас нравится. - Он выдавил из себя улыбкуНо не думаю, что это результат моего усовершенствования. - В смыслеНаверное, я рад. Я виделпросто продолжал заниматься тем, что ты можешь вытворять с этим пистолетом – уж лучше на нашей стороне, а?делал... раньше.
Маг. Императрица. Отшельник. Шут.
— Очень хорошо, — сказал Джон, невольно впечатлившись. — Я узнаю всех нас. Когда же ты успел нарисовать?
Посреди всей это чуши кое-что по-настоящему перевернулось с ног на голову. В самом начале Джон умолял Олла вмешаться. Теперь старый солдат взял инициативу в свои руки и решил превратить их в какое-нибудь подобие боевого отряда, готового ко всему, что случится дальше. Грамматикус чувствовал, что он уже не в центре событий, не совсем понимал, что сейчас делает, и знал, что следующая смерть будет окончательной. Однако при упоминании имени примарха Кхарн пошевелился. Окровавленная маска повернуласьже, чтобы посмотреть несмотря на Скаррвсе ужасы Хатай-ХеяАнтакьи, там он приобрёл это знание. Никогда ещё он не испытывал такой нерешительности, никогда ещё не обладал таким могуществом.
Скарр- Найти… тебя. И закончитьХей терял контроль.Скарр-Хей становился лишь частью целого, искоркой огня на солнечном диске.Скарр-Хей вынужденно убивал, чтобы сдерживать боль, хотя на самом деле она никуда не исчезала, только меняла характер: иногда подстрекала, иногда напоминала, а порой вела себя как старый друг, в котором ты вроде бы нуждаешься, хотя знакомство с ним ещё не привело ни к чему хорошему.
Однако в конце виадука, на перекрёстке, где дорога вперёд разветвлялась во всевозможных направлениях, бойцов ожидал воин их собственного легиона, стоявший на удивление неподвижно. На его огромном цепном топоре застыли струйки крови. Алая влага забрызгала его бронзовый шлем и покрыла нагрудник, из-за чего пыль слипалась в комки на керамите.
Скарр- Экипаж орбитальной платформы «Небо»! - выкрикнул он. Он понятия Хей не имелпонял, сколько людей на нижних уровнях смогут его услышатьо чём речь. Там отыскался бы миллион мечей, нои очень многие из них, по крайней меревероятно, тебыли чёрными. Не самое удачное название. Впрочем, кто все еще оставались рядом с нимон сомневался, что Кхарн сможет что-то объяснить ему в том числе Айзен и Слева, имели возможность смотреть и слушать. – Мне не нужно говорить вам, что мы подошли к концу, вы можете сами все видеть и чувствоватьближайшее время.
Нута улыбнулся. Наверное, противник в своих пустотных кораблях плевался от досады. ''«Небо»'''поглощало всё, что в него посылали, и так продолжалось достаточно долго. Сейчас основная структура начинала разваливаться, но свою работу станция выполнила. Несколько передовых рот бронетанковой колонны уже вырвались из- Дапод спасительной тени платформы, не сомневаясь, что смогут безопасно приблизиться к цели на расстояние стрельбы своих пушек. ПолагаюДаже фанатики на флоте не стали бы вести лазерный огонь так близко к месту, стоиткоторое пытались защитить.'''''
'''— ''- Потому что ты самый верный из верного ЛегионаЗначит, они хотят уничтожить сами себя,'''''— тихо произнёс он сухим, - ответил демонтусклым голосом. — '''''- Ты пережил больше других: больМы так долго изводили их, Изменения, нисхождение что они впали в мир, к которому тебя никто не готовилбезумие. И все же ты продолжаешь служитьЯ мечтал, веря что убью'' его ''в тодоме своего отца, что мотив должен быть справедливымчтобы положить конец нашей долгой вражде там, потому что он так приказал. Было бы жальгде она началась, если бы ты усомнился сейчас, и тебе вскружили голову низшие души, те, кто присвоил себе в заслугу вещи, которые они никогда не понимали до концано теперь это должно случиться здесь.'''''
— Его ещё не заметили, — сообщил Морарг стоял с поднятым ножом. — Каждое подразделение получило приказ обнаружить и уничтожить его, пока он не прорвался за стены.
Пока Морарг спускался в арсенальные помещения, подобные мысли не давали ему покоя, отвлекая его внимание от того, на чём стоило бы сосредоточиться. Поэтому Каифа слишком поздно заметил притаившегося демона, а значит, оказался в опасности, поскольку к таким существам не стоило приближаться без веской причины.
Подобные речи смущали. XIV легион ещё не очень многое узнал о нерождённых. Демонов по- За мной! – крикнул Шибанпрежнему считали настораживающим феноменом, дав полный газих опасались и им не доверяли, хотя и использовали в качестве союзников. Морарг не разбирался в них, но ему хватало проницательности, чтобы понимать: они лгут, обманывают и, несмотря на свою эфемерную сущность, ловко играют на сомнениях и колебаниях смертных из плоти и крови.
Повсюду сохранялось равновесие. Ганьзориг, насколько знал Шибан-хан выкрикивал эти слова на сотне миров , с трудом продвигался вперёд через сеть окопов и на сотне полей сраженийорудийных башен в северной части внешних укреплений крепости. Цинь Фай добился больших успехов, но сейчас он вложил его задача состояла в них всю свою душу и сердце. Стены вокруг них содрогнулись от боевого кличатом, усиленного воксомчтобы провести ложные атаки в направлении ключевых позиций артиллерии, и даже Гвардейцы Смерти— заставить противника думать, казалосьчто главный удар наносится именно там, были ошеломлены, отступая перед непреклонной дикостью, абсолютной преданностью, высоким духовным подъёмоми отвлечь как можно больше ресурсов.
Со времён Врат Калия они не мчались на врага вот так, бросив в атаку все силы, не оставив никаких резервов. Всё или ничего. Задрав нос гравицикла, Тахсир выпустил неудержимый шквал болт-снарядов. Их трассы оканчивались в искрящихся вспышках разрывов, словно продвижение Шибана сопровождал почётный караул, несущий погибель. Его братья мчались рядом, добавляя к каждому попаданию Тахсира собственные меткие выстрелы, пробивая и проламывая путь к цели.
— За мной! — крикнул Шибан, дав полный газ.
Всё больше Белых Шрамов устремлялось к крепостным валам, сыны Хана преодолевали беспощадный обстрел настенных орудий, чтобы добраться до брешей в линиях обороны. Спрыгивая со скакунов, они вступали в бой, и пластины их брони цвета слоновой кости резко выделялись на фоне мерзостных теней зловонной горы- Но ты крепости. Их встречали тёмно-зелёные великаны, к которым непрерывно прибывали подкрепления, хотя пробирались они к передовой так, словно брели по разлившейся нефти. Тулвары наискосок столкнулись с цепными мечами, клинки дао лязгнули о проржавевшие тесаки, и на каменные плиты, уже сделала этопочерневшие от жизненной влаги, пролитой в столкновениях между витязями Дорна с инженерами смерти Пертурабо, снова хлынула кровь.
Шибан расправился с пошатывающимся существом перед собой — раздутой пародией на космодесантника, из вокс- Я поступила такрешетки которого свисали светящиеся щупальца, чтобы предотвратить эскалацию чего-то ужасно неправильногопохожие на лохматую бороду, искажения того— и пинком сбросил его по ступеням к краю парапета. Ринувшись дальше, как должен был возвышаться наш видТахсир побежал вверх по изогнутой лестнице. Мои действия никогда Имань и остальные воины братства не были направлены отставали ни на то, чтобы помочь вашему делушаг.
На следующем ярусе его ждало более суровое испытание. По скалобетонным плитам, вывернутым и развороченным взрывами снарядов, в сторону Шрамов затопали три шеренги астартес- Не имеет значениепредателей. Подобные создания подвергались таким изобильным мутациям, что ты имела в видуте, кто сражался против них, привыкли называть их «чумными десантниками», хотя едкая насмешка уже давно утратила остроту. - Эреб внимательно наблюдал за нейС ними явились якша, более высокие и тучные, — они мерцали и подёргивались, пока говорилсмещаясь между измерениями. - Поступки вызывают резонанс. Ты проложила путь для всегоЧерез толпу с хрустом шагал древний осадный дредноут «Левиафан» с двумя силовыми кулаками, из металлических пальцев которых выплывали токсичные облака, а за ним по широким лестницам громыхали новые бойцы, что последовало дальшеидущие заткнуть пролом.
— Что я скажу? — Женщина покачала головой. — А что я могу сказать? У тебя есть амбиции, это я признаю, но ничего более.
Она подошла к одному из многих шкафов, заставленных идолами и статуэтками из далёкого прошлого человечества. Некоторое время женщина смотрела на них, как бы советуясь, затем потянулась к миске, взяла один финик и медленно разжевала его.
— Я искренне надеялся на большее, — мрачно произнёс он, пробуждая колеблющееся поле своего скипетра. — Я надеялся, что вы хотя бы в некоторой степени осознаёте, что поставлено на карту. Хоть чем- Теперь в атакуто показываете, что вам понятна суть вашего поступка.
— Но почему? Вы уже так много сделали для нас. — Несущий Слово крепче сжал рукоять. — Но если вы будете упорствовать в вашем невежестве, вас придётся вывести из игры. Недопустимо, чтобы кого- Гоните их назад! - выкрикнул онто опять раскидало по Галактике, решив не отступать нельзя более вмешиваться в этот разсхемы, предначертанные свыше. Он с яростью набросился еще В сложившейся ситуации вы, госпожа моя, — пережиток прошлого, реликт, и если вы не одного бойца в черной бронепересмотрите ваши взгляды, сломав ему клинок и отправив его то крайне опасно будет оставлять вас в полет, где его добил залп снарядовживых.
Аркета усмехнулся про себя. Потому что здесь ты сделаешь себе имя. Когда орудия смолкнут, когда примарх наконец придёт в себя и наведёт справки, то тебе не помешает честно заявить, что ты сотворил нечто стоящее, то, чем можно гордиться. Впереди новые сражения, теперь уже внутри легиона, и кто- Без понятиято поднимется, а кто- сказал он. – Не останавливатьсято падёт, так что лучше заработать себе репутацию сейчас, пока есть возможность.
На секунду Индрас опустился на колени, тяжело дыша. Он находился глубоко в многослойных грудах обломков дамбы. Её опорные столбы, что вздымались над легионером на сотню метров, разрушились не полностью и напоминали обглоданные рёбра. По обеим сторонам отвесно уходили ввысь тлеющие здания. Впереди поле зрения ограничивала пара сбитых «Грозовых птиц», чьи остовы образовали треугольный проход: именно через него братьям Аркеты ранее приказали продвигаться вперёд.
Тогда бой начался по- Черный Мечнастоящему. Я слышу то же самоеАркете не требовалось отдавать никаких приказов — его авангард бросился на противника, мгновенно развернувшись на месте, чтобы вступить в схватку. Те, кто шёл позади, удвоили усилия, чтобы достичь терминала, осознавая, что теперь исход неочевиден.
Перед ним стоял Имперский Кулак в угольно- Избранный? Откуда ты знаешьчёрной броне Братства Храмовников. Нечто в облике воина выдало его личность ещё до того, что как Аркета взглянул на его меч. Что-то в его манере поведения, стати, жестах побуждало всех вокруг неосознанно реагировать на него, поэтому, когда он двигался, окружающие тоже перемещались, как планеты на орбите солнца. Его до безрассудства открытая поза могла бы показаться надменной, если бы её принял любой другой боец, но в данном случае она просто соответствовала впечатлению, которое он избранный?производил: ощущению полной, беспримесной сосредоточенности, погружённости в само искусство фехтования до такой степени, словно никакой иной способ существования не имел никакого смысла. В совершенном безмолвии он широко шагал среди обломков, ступая подобно хищнику, а его двуручный клинок поглощал скудный свет, затягивая лучи в небытие.
Индрас даже не заметил выпада. Что-то хлестнуло его поперёк, сильно и быстро, пробило защиту и сотрясло всё тело. Следом обрушился новый удар, вязко- Мы текучий, словно нефть, идущий снизу вверх, режущий, невероятно мощный. Потом рукоять врезалась в шлем, оглушив Аркету, затем в него прямым выпадом всадили меч, повернули клинок двумя руками, и есть Его возмездиевсё залило кровью. Мы переживем любого герояПоследнее, что увидел Индрас, — как к нему резко разворачивается пара красных линз, и эбеново- возразила Киилерчёрное лезвие со свистом несётся к его шее, а он пытается парировать, но безнадёжно опаздывает...
Всё сводится к числам, обнаружила Киилер. Ничего мудрёного, простая арифметика. Два взвода хорошо оснащённых солдат Имперской Армии плюс мощная огневая поддержка равняется шансу вывести из строя одного космодесантника- предателя — при благоприятных условиях. Если мы сможем найти этого чемпиона Императораже послать нерегулярные войска с механическими инструментами и без приличной брони, потребуется более двухсот человек. В такой ситуации способ убийства врага состоял в том, - сказала оначтобы завалить единственную цель массой тел. Чтобы закончить работу, достаточно воткнуть пару турбокусачек под уплотнительное кольцо шлема, но перед этим нужно принять на себя гнев существа, - если он еще живобездвижить его конечности, мы будем тампохоронить под завалом из мертвецов.
В бой их вели мужчины и женщины, старые и молодые — те, в ком горел огонь, кто был готов выкрикивать приказы. Все командовали с передовой, по настоянию Эуфратии.
Поэтому они слушали проповеди, а затем каждый выбирал один из черепов, в изобилии лежащих на полях сражений, очищал его, полировал и брал с собой. И тогда на атакующего врага взирали пустые глазницы, целые полчища костяных впадин, десятки тысяч безмолвных свидетелей апокалипсиса.
В прежние времена Эуфратия никогда бы так не сказала. Когда- Ты говоришь такто она придерживалась другого принципа правдивости — достоверности образов, миллионов изображений, самых разных, как если бы я не был частью этогоиз которых складывалась незавершённая картина реальности. Это составляло её жизнь, - сказал онтак её обучили. – Как будто Теперь всёпрежнее исчезло, что я видели на смену ему пришла единственная беспримесная цель: обеспечить выживание, но не кого-либо из них, было ошибкойа самой веры.
Два взвода могут уничтожить одного космодесантника- Ты не представляешь, что он выстрадал ради наспредателя. Он вывел нас Империум из ада, сопровождая каждый наш шаг. Если он и сделал что-то такое, то только для тогомиллиардов людей, чтобы сохранить нам жизньобъединённых под безглазым черепом, чтобы это никогда с нами не повторялосьможет навсегда очистить Галактику от изменников.
— '''''- ДаКонечно, он сделал тобыл, что должен был'''''. - — возразил Остаток вновь колыхнулся, и видения рассеялись. Они снова остались вдвоем в кромешной темноте и абсолютной тишине, как будто их полностью вырвали из времени и пространства и поместили на задворки вселенной. '''''– Итак, представь, что ты узнал две истины, и каждая их них имеет право на жизнь. Представь, что ты узнал, что единственный способ гарантировать выживание вашего Легиона - это погрузить его в такую бездну колдовства, какая только может быть, наделив тем самым его дарами настолько могущественными, что ни одна сила в галактике никогда больше не сможет властвовать над ним. Но затем представь, что все ваши старые страхи оказались реальностью, что ты был прав на Никее, так что''''' '''''любое причастие к колдовству обрекло бы вас всех на страдания за пределами представлений смертных. Представь, что ты знаешь и то, и другое. Как бы ты смог жить с этим? Что бы ты сделал?'''''
'''''- Но ведь обе истины верны— И тысячи других сущностей, и обе неверны. Сопротивляйся эмпиреямвсе они пришли туда кормиться, и ты никогда не станешь таким могущественным, каким тебе всегда суждено было быть. Но прими их, и агония будет вечной. Можно быть чистым, но слабымили веселиться, или порочным, но сильным. Вот ведь головоломка! Настоящая мистика для барбарианца! Вот тебе и разгадкапросто наблюдать, почему твой господин метался от одной крайности к другойпотому что настал великий день — день перемен, так и мы не сумев уверенно проложить свой путь. Проще говоряосмеливались предполагать, чем он смертельно сомневался. Он не знал. Каждый путь заканчивался катастрофой. И он даже не мог притвориться, будто ему все равно, ибо ему было не все равно. Бог Распадазакончится, ни один отец не заботился больше о своих сыновьях.вплоть до переломного момента'''.''
— Ты говоришь так, будто я в этом не участвовал, — сказал он. — Словно я видел всё неправильно.
— Ты не представляешь, через какие страдания он прошёл ради нас. Он вывел нас из ада, сопровождая на каждом шагу. Если он и сделал... что- Оно понятното такое, то лишь для того, чтобы сохранить нам жизнь, чтобы подобное никогда не повторилось.
Остаток немного поёрзал, и в помещение словно бы заполз бледно- Для меня честь быть здесьсерый свет. Морарг снова увидел Мортариона: тот стоял в одиночестве, склонившись над телом убитого воина Савана Смерти, и трясся, рыдая от ужаса. Я бы убил за тоПрежде чем видение снова исчезло, Каифа успел разглядеть лицо примарха, что кто-то из моих братьев попытался бы отнять её у меняискажённое болью и ненавистью.
— А кто составил расписание, Соджук потянулся и активировал полоски люмена? — спросила она.
Раваллион поднялась на ноги, чувствуя, как ноет каждая мышца. Просто идти без посторонней помощи — уже достижение. По-хорошему ей следовало бы опираться на трость, но она не хотела показывать, что сдаёт позиции. Хромая, Илия прошла мимо плотных рядов оперативников, слишком занятых, чтобы кто-то из них заметил её уход. Соджук шёл рядом, понимая, что лучше не подавать ей руку.
'''Золотая середина'«Айка-73»''взбрыкнул и покатился по разбитому настилу: его двигатель стучал, а гусеницы проскальзывали, но потом нашли сцепление с дорогой. Они ехали по кошмарной поверхности — скользкому ковру тускло светящейся растительности, которая быстро размазывалась в чёрную кашицу под траками буксующих и разгоняющихся танков.
Тальвет не хотел вспоминать, как они пробились туда. В любом случае он лишь мельком видел происходящее, поскольку танкисты были заперты внутри своей коробки смерти — слишком влажной, перегретой и уже отказывающей.
— Водитель, вправо, — скомандовал Каска, обеспокоенный тем, что по левому борту быстро продвигалось формирование имперских танков. Как всегда, ему следовало опасаться «дружественного» огня не меньше, чем вражеского. ''«Айка- Ты – тиран Велих Тарна73»'' изо всех сил продвигался вперёд, за ним следовала единственная уцелевшая машина роты. — И сбрось скорость, - произнесло существоя здесь ни черта не вижу.
Базилио пытался сбежать от него — как нелепо! Фо не знал, что сказать дальше. Он всё ещё был близок к тому, чтобы потерять сознание от боли. Нервы были на пределе. Последствия пребывания с Повелителем Ночи быстро настигали его. Всё что осталось после получения изрядной порции ужаса – это раздражение – желание покончить со всем этимудалось добраться до конца какого-то длинного коридора, узнатьпочти до запечатанной двери, что теперь уготовила ему судьбаа потом в него выстрелили.
Преследователь промахнулся, но не случайно. Любой космодесантник- Так ты хочешь уничтожить оружиепредатель попал бы с такого расстояния. Он выстрелил немного мимо, потому что попадание масс- сказал реактивного снаряда в тело добычи убило бы её сразу, а существо пока что не хотело её смерти. Болт разорвался у ног Фо, мрачноебеглецу перебило обе лодыжки, непоколебимое молчание кустодия лишало его самообладанияи он рухнул. – Амон рассказал тебе, на что оно способно. Так что? Просто скажи мне!
Спустя какое- Ну то время Фо понял, что его тащат вверх — похититель взбирался подальше от пыли и какая мне разницадыма. Перед глазами у Базилио ещё стоял туман. Сильно моргнув, а? – он просил объясненийразглядел очертания внутренней металлической конструкции какого-то старого улья, скорее для видимости сопротивляясь хватке своего похитителялишённой внешней облицовки и монолитных перекрытий, — железный каркас, далеко уходящий вверх и вниз. – Тюрьма есть тюрьмаВсё вокруг пропахло гарью. Предатель с лёгкостью карабкался по стойкам и балкам, при необходимости совершая прыжки, не так ли?из-за которых тело Фо пронизывала жуткая боль.
— Ты — тиран Велих- Я приложил немало усилийТарна, чтобы найти тебя, - сказал Вальдор. – Так что лучше бы твоё хваленое оружие того стоило— произнесло существо.
Его голос оказался таким же ужасным, как и его обличье. По звукам казалось, что язык и губы под пластинами брони атрофировались, словно в результате какого-то иммунного ответа на порочность их владельца.
— Но ты меня всё- Так вот оно что, - просто отметил Джонтаки поймал, когда башни Внешнего Дворца замелькали на экранаха? Молодец.А теперь что? Хочешь секрет? Не так ли? Моё оружие?
Он покачал головой и мрачно улыбнулсяпочувствовал порыв воздуха, прекрасно понимая всю абсурдность происходящего. В этот момент он встретился глазами с Альфа-легионеромуслышал глухой стук, как при столкновении машины с темопорной стеной, кто называл себя именем своего примархаа затем... ничего.
Фо не знал, что говорить дальше. Он по- Так ты сможешь нас доставить? - спросил прежнему страдал так, что находился на грани обморока. Нервные окончания пылали. Быстро сказывались последствия знакомства с Повелителем Ночи. Натерпевшись ужасов в таком изобилии, онне чувствовал ничего, кроме раздражения — желания покончить со всем этим, узнать, что теперь уготовила ему судьба. - Туда, где они находятся?
Фо старался удержаться от рвоты, не закричать в голос и не опозориться никаким иным способом. Его голова тряслась, больно ударяясь о грудь. Он стиснул челюсти и вонзил ногти в ладони, чтобы не потерять сознание. Иногда подобное... неуважение по- А потом мы просто войдем. – заключил оннастоящему раздражало.
Константин воззрился на него сверху вниз из- Хороший выбор слов, под золотой маски с непроницаемыми линзами- сказал Олл, проверяя блок питания самоцветами. Даже если бы вместо них на своем оружии. – Тебе следует знатьБазилио смотрели настоящие глаза, будь у меня варианты получше, я мало что изменилось бы : генерал-капитана не могли разгадать даже не размышлял об этомподобные ему.
Когда- Народто эти густонаселённые районы процветали, занимайте свои местаздесь собирали большие урожаи. Теперь они опустели. Куда делись люди? Возможно, они до сих пор таятся где- предупредил он всехто внизу, под верхним слоем руин, ожидая избавления. – Мы заходимА может, они ещё месяцы назад покинули свои края в поисках мест вроде того райского улья, сулившего им безопасное укрытие.
Разумеется, путники не сажали лихтер вблизи немногочисленных остатков цивилизации: всякий раз, когда возникала необходимость, они приземлялись вдали от участков, кажущихся обжитыми. Топливные баки пришлось заправлять дважды. Оба раза они пополняли запасы из самых крупных остовов других кораблей. Космодесантники неизменно стояли в дозоре, держали болтеры наготове и, похоже, следили друг за другом так же насторожённо, как и за тенями, откуда могло появиться всё что угодно.
Перссон мало чем мог заняться. Он проверил свой лазпистолет, потом стал вспоминать все странствия, проделанные ради того, чтобы попасть сюда, и почувствовал, что всё ещё не готов. Главная задача солдата — чётко понимать цель. Знать, что нужно сделать. Но сейчас на здесь всё это было наплеватьсводилось к путешествию. Кхарн смотрел вдаль сквозь мрак Просто доберись до места целым и туманневредимым, а дисплей его шлема отражал ночь с её многочисленными рунами и маркерамивсё прояснится.
Он увидел воина, стоящего во весь рост среди других, прямо у терминала пролета виадука, в доспехах таких же чёрных, как покачал головой и у самого Кхарнамрачно улыбнулся, он вытаскивал свой клинок из тела убитого противникапрекрасно понимая всю абсурдность происходящего. И не было ни пафоса, ни криков триумфа – только впечатляющая своей лаконичной простотойВ этот момент Олл встретился глазами с Альфа-Легионером, функциональная демонстрация тогос тем, что нужно было сделатькто называл себя именем своего примарха.
— Так ты сможешь доставить нас туда, где они находятся? — спросил он.
— А потом мы просто войдём, — заключил он.
Так где же Ангрон, когда победа почти в руках? Где генетический отец Кхарна, которого он так долго ублажал, успокаивал и пытался образумить? Почему вздорные братья- Шала'ак! – выкрикнул он.примархи, в основном и разжигавшие эту долгую, очень долгую войну, вдруг пропали из виду, будто им стало стыдно за содеянное?
Эти охотничьи угодья оказались самыми богатыми из всех, что когда-либо ему попадались. Его цепной топор напитался кровью смертных и вознесённых. Кто-то протянул к нему руку в перчатке и поднял егобежал от него, кто-то давал отпор. Наранбаатар несколько неуклюже поднялся Одни кричали на ноги и посмотрел на шлем тогонего с ненавистью, другие плакали от страха. Но то, как они умирали, кто ему помогне имело значения. Рядом стоял Важно лишь то, что все они умерли, что продолжил крутиться счётчик убийств — единственный надёжный показатель его примархдостижений.
Кхарн осознавал, что вокруг него движутся живые тела. По медному смраду, исходившего от них, он определил, что это воины из его легиона. Их доспехи, прежде серовато- Каганбелые, стали такими же чёрными, как и все иные поверхности в этом опустошённом мире, и лишь кровь убитых добавляла им немного красок. Он не помнил имён никого из бойцов. Возможно, он даже убил кого- выдохнул онто из боевых братьев во время самых страшных приступов разнузданной резни, но даже если и так, то, похоже, неловко кланяясьникто не держал на него зла.
Остальные не возражали. Врагов хватило бы на всех, и Пожиратели Миров ещё понимали, что такое субординация. Их вёл Кхарн Преданный, Кхарн Верный, тот единственный, кто мог ещё хоть недолго поддерживать целостность легиона, пока их генетический отец отдавался буйству. Они, гончие войны, боевые псы, снова бежали, мчались вниз по склону навстречу противнику, без всякой тактики, без какой- Мы достаточно близко? – обернувшись к немулибо очевидной задачи, кроме единственной цели, того стремления, спросил Ханчто удерживало их в шаге от полного распада. - Ты его чувствуешь?
Сейчас Наранбаатара со всех сторон окружали свидетельства такого безрассудства. Он шёл по колено в жидкой грязи, сияя бело- Отдай мне приказзолотым ореолом, кагани его посох извергал грозовые вспышки. По флангам от него воины кэшика прорывались в глубину вражеских рядов. Каган, - сказал Наранбаатаркак всегда, готовясь к томусражался в авангарде, что должно произойти дальшеи мало кому удавалось долго продержаться против такого безупречного мечника. – Я буду настолько силенГромыхающие роты бронетехники с трудом поспевали следом, насколько того потребует задачаоднако их мощные пушки приходились очень кстати.
Битва распространилась на поистине колоссальные галереи и помещения — сборочные цеха, сухие доки и подъёмные шахты, настолько огромные, что они напоминали залы для неких величественных церемоний. Теперь на их заболоченных поверхностях толпились десятки тысяч бойцов, и внутренние пространства звенели от какофонии массовых схваток. Когда сотни танков с грохотом выезжали на дистанцию выстрела, полы содрогались от оглушительных раскатов орудий и непрерывного рычания моторов.
Путь вперёд перекрывали воинства порченых, ни оставляя ни клочка свободного места. Чаще всего там встречались космодесантники- Где мы сейчас? – спросил Мораргпредатели, которые продвигались тесным строем, и по их рядам плясали искры коронных разрядов, но рядом с ними шагали куда более грозные монстры — могучие дредноуты, превращённые в неестественные гибриды органики и механизмов, а также настоящие якша, более могущественные и злобные, чем все, что попадались Шрамам до сих пор. Они выпрыгивали и ковыляли из чёрно-зелёной тьмы, вырывались из каждой тени, скалясь и гримасничая в некой чудовищной пародии на радость смертных.
Следом за танками хлынули пехотинцы Белых Шрамов, стрелявшие с одной руки из болт- Но он сдал командование - сказал Мораргпистолетов: они держались вплотную к технике, не позволяя отступникам приблизиться к ней. С высоких галерей понеслись лучи лазпушек, впившиеся в тучные бока зачумлённых вражеских бронемашин. После залпов примчалась эскадрилья гравициклов, палящих из подвесных болтеров.
— ''Шала’ак!'''- Но тебя там не было— выкрикнул он.'''''
Поток пси- Нетэнергии покинул тело грозового пророка, вырвавшись из черепа на конце посоха. На мгновение Наранбаатару показалось, что его самого метнёт вслед за кинетическим импульсом, но он с усилием удержался на месте и завис высоко над полем боя.
Ярко светило солнце. Во все стороны простиралось сапфировое море, спокойное и безмятежное. На этот раз у демона волнах покачивалась одинокая лодка — древнее судно с парусом и вёслами. Под палящим солнцем команда привязывала к мачте человека. Похоже, он не нашлось насмешливого ответасопротивлялся.
'''— ''- Так должно было случитьсяЭтот корабль поплывёт к некоему острову,''''' - вздохнул он, словно потрясенный происходящим— сказал Остаток. — '''''– Это был великий ритуалТам обитают существа, наделённые такой притягательной силой, что ни один смертный муж не в силах устоять перед их зовом. РеальностьЛюбому моряку, который подойдёт слишком близко, которая изменила тебясуждено разбить своё судно о скалы. Ты никогда не мог бы быть возвышен сноваЧеловек, никем и ничемна которого ты смотришь, но желает увидеть созданий своими глазами. Как же ему поступить? В данный момент он никогда не смог бы принять решение навязать тебе этовладеет собой. ВспомниОднако он знает, что когда достигнет места назначения, каким ты видел его на Молехе. Никогда больше его коса то уже не коснётся шеи его сыновейбудет себе принадлежать. Никогда!'''''
'''— ''- ДаНет, ондо сих пор отдаёт приказы. Люди повинуются ему. Пока он ещё владел собой, он заключил договор,''''' - согласился Остатокблагодаря которому получит то, чего желает, не погубив при этом ни себя, ни корабль. Он знает свои сильные и слабые стороны. Я бы сказал, это привлекательное качество для капитана. '''''- Но кто его впустил?'''''
Видение менялось, скользя с палубы на палубурассеялось. Молниеносно сменились декорации, показывая стоп-кадры сменяющих друг друга ужасов: вырезанные кишки, постоянно вываливающихся наружу; глаза, вырванные только для того, чтобы снова отрасти и загноиться; закаленные они оказались в боях мышцыглубокой пустоте, отслаивающиеся от костей и влажно шлепающиеся на пластальборту самого ''«Терминус Эст»''. В конце концов они достигли наивысшей точки – храма страданийЕго капитан, ещё называющий себя Каласом Тифоном, открытого для пустотынаходился на мостике. Палуба сотрясалась от залпов тяжёлых орудий. Каждый член экипажа лихорадочно работал. Остальной флот завис посреди разноцветной пучины варпаВ зрительных приборах виднелись многочисленные метки — линкоры противника, его бросало по измерениям или кидало направляющиеся в штиль в неоновых объятиях живого адаих сторону. Крики были слышны снаружи, они множились и наслаивались друг на друга, пока не стало слышно, чем они были на самом деле – нескончаемым хвалебным гимномКаждый нёс символ Первого легиона.
'''''- Я согласен— Тебя никогда не смущало всё это? Легионер,''''' - сказал Остатокпервый после вашего примарха, действует сам по себе. Ему позволили разбираться с сынами Льва по своему усмотрению, хотя он вёл себя так странно, так загадочно. - '''''ДовольноКажется, он никогда не получал серьёзных ран, верно?'''''.
Пустотная схватка в видении закипела по- Все произошло такнастоящему, как нам сказалино Тифон бесстрастно наблюдал за боем. Первый капитан держался уверенно, - сказал Мораргзная, что делает.
'''— ''- Так и былоОн здесь по собственным причинам,''''' — прошептал Остаток, подкравшись к командному трону. Никто из присутствующих не видел демона. — '''''Теперь ты понимаешь? Он не преследует цели легиона, только личные. Он уже выбрал свой путь.Почему, во имя всех измерений страдания, ему позволили это сделать?'''''
'''''- Именно так— Лишь потому, что тема увлекательная. А вот вы, люди, даже ни разу не поинтересовались.'''''
'''''- Как ты мог подумать об этом— На Барбарусе? Или после него? Твой отец – сын Анафемы. Варп не делает чести обманщиками'''''.
'''— ''- Потому что ты начал сомневаться«Правды»,''''' - ответил — повторил Остаток. — '''''– Ты уже начал веритьНу ты слышал, что твой господин – слепой глупец. Но это а? Он даже не так. Проклял ли он тебя или исцелилспрашивает, но именно его рука управляла кораблемгде тот был! Это всё очень странно.'''''
'''— ''- Поэтому ты должен сражаться за него с безграничным самопожертвованиемКакая дерзость,''''' - сказал он Мораргу— вздохнул Остаток, явно восхищённый. — '''''- или бороться против него всем сердцем. Ты И он не можешь повернуться к нему спиной, не можешь его жалеть – он твой примарх, и твоя судьба была определена его волейнесёт никакого наказания.''''' – Взгляд существа стал пристальнымЕго принимают обратно в легион без единого слова упрёка. - '''''Так что же ты будешь делатьЛибо твой господин очень великодушен, Каифа? Зная всё этолибо знает больше, что ты будешь делать теперь?чем говорит.'''''
Морарг снова посмотрел на негоболее пристально вгляделся в силуэт Каласа. Эмоции боролись внутри него сейчас также бурноЕго фигуру окружало нечто странное, как и на кораблекакое-то трепетание за гранью видимости, словно тысячи крошечных крылышек колыхали воздух.
'''— ''О, теперь ты заметил, не так ли? Думаю, твой отец увидел это ещё тогда. Не забывай, к тому времени он уже поговорил с одной из нас. Мортарион и тогда обладал кое-каким искусством, хотя и не решался его применить.'''''
— Но, если... он знал... — начал Каифа.
'''''— Да, привёл.'''''
'''Пустая дорога''— Именно так.'''''
'''''— А как ты мог подумать иначе? Твой отец — сын Анафемы. В варпе нет почтения легковерным.'''''
Тахсир не мог уберечь их всех. Как бы упорно он ни сражался во главе братьев, сколько бы ни пытался защитить их от этого врага, его воины погибали. Легионеры- Я могу принять этоновички бросались на чумных десантников, - сказал Эреб. – Он сделал выбор. Неправильныйбезупречно работая клинками и выказывая пыл, достойный подражания, но всё равно выбортерпели неудачу. А вот ты. Ты. – Он усмехнулсяИмперцы пробивали шкуры неприятелей болт-снарядами, рассекали им сухожилия ударами тулваров, осыпали их осколочными и миномётными зарядами, но они вставали и нападали снова и снова: их зелёные линзы бесстрастно светились в мертвенном полумраке, снимая с пояса отточенный клинок. – Ты хотела успеть везде. Вмешаться здесьони никогда не роптали, помешать тамне выкрикивали боевых кличей или обличений, а потом вернуться в пустыню к своим статуэткампросто существовали, такие же неискоренимые, как само отчаяние.
===Глава двадцать первая===
Он кружилумел восхищаться собой даже тогда, рубил. Отступал, парировал. Блокировал, оттеснял назад. Сходился вплотную, уворачивался. Машинально. Быстрее и сильнее. И это был для когда мир вокруг него не предел. Внутри Сигизмунда была почти полная пустота – братская дружба, смех или состязание, всё это было вычеркнуто, сотрясался и осталось только одно – движение, действие, реакция; души, дави, выбей жизнь из своего врага, растопчи его, сожги, покарай егопадал в небытие.
— Поклоняйся мне, — сказал Эреб, мягко улыбаясь.
Огонь в её глазах погас. Руки и ноги обмякли.
Сигизмунд слышал, как позади него готовятся к обороне Братья- Есть какие-нибудь вести Храмовники: тяжело лязгали устанавливаемые щиты, звучно щёлкали вставляемые магазины. Никто из этих воинов не вмешается в предстоящий поединок. Никто из космопорта? – спросил онврагов также не потревожит его. Хотя за эту господствующую высоту уже сражались сотни легионеров, уже зная ответс тем же успехом Сигизмунд и Кхарн могли бы находиться здесь вдвоём. Всё сводилось к ним. От начала и до конца времён всё будет сводиться к ним двоим. Рыцарь и чудовище. Верующий и неверный.
Он повернулся к нейкружил, рубил. Отступал, парировал. Блокировал, оттеснял назад. Сходился вплотную, уворачивался. Безотчётно. Быстрее и она замерласильнее. И всё ещё не на пределе. Сигизмунд почти полностью опустошил себя, выскоблил всё, что жило внутри: чувство братства, смех, желание состязаться. Осталось только одно — движение, действие, реакция.
Когда- Дай команду Вратам Вечностито бастион Бхаб представлялся центром Галактики, - опустошённо произнёс онместом, куда неизбежно стекались вести из тысячи миров. - Скажи имСтоило только занять один из его многочисленных сенсорных тронов, соединиться с сетью входящих передач, чтобы..и вся империя оказывалась у тебя на расстоянии вытянутой руки.
Рогал Дорн едва воспринимал окружающую обстановку в командном зале. Люди подходили к нему и отбывали — иногда знакомые лица, иногда те, кого он совсем не знал. Архам стоял рядом с ним, потом куда- Скажи то ушёл — сражаться? — затем вернулся. Сигизмунд довольно долго говорил с ним о каких-то пустяках, прежде чем Дорн осознал, что Храмовник давно ушёл, отправленный имв пасть тьмы ради того, чтобы замедлить всё это, а если так, - сказал то у него галлюцинации и он твердозасыпает на ходу, - осталось недолгопотому что разум наконец отключается.
— Новости о Сангвинии? — устало спросил Дорн.
Если бы у Дорна хватило сил, он мог бы улыбнуться. В другое время он бы даже сострил, чтобы разрядить обстановку. Например, сказал бы: «Да, у нас будет ещё один легио титанов». Или представил бы в лицах, что сейчас из- Метка твоей испорченностиза угла выйдет Русс, который не улетал в пустоту, - сказал Хани его дикий легион готов ринуться в бой.Переполненный энергией и весельем, Леман заорёт: «Я просто неудачно пошутил, брат! Ну конечно, я не покидал Терру!»
Кровные братья
Ранее Мортарион рассуждал, не отозвать ли сюда кого- С меня хватитлибо из командиров его военного совета, уже отправленных к центру Дворца, — например, Каргула или даже Воркса. Не Тифа, конечно, этого всегда лучше держать подальше. Пусть изнуряет себя своей застарелой вендеттой с Первым, полагая, что действует в своих собственных интересах. Но в итоге примарх не стал никого возвращать. – Она посмотрела на него таким пристальным взглядомВсё складывалось так, на какой только была способнакак и следовало. – Я передумалаСкоро весь легион снова соберётся воедино, чтобы исполнить своё предназначение — завершить то, что начал Мортарион во время их страданий в варпе. Мы Очередное препятствие будет устранено, как уже сметены все предыдущие барьеры, и Гвардия Смерти приготовится вступить в величайшую игру, схватку за главенство над смесью варпа и реального пространства, которая возникнет после триумфа Хоруса. Таков настоящий приз: не останемся здесьгаснущие угли уже искалеченной империи смертных, а сами эмпиреи, грядущее царство богов и ангелов.
Но затем они нанесли удар. Смотровой зал представлял собой длинную, как проспект, галерею с двумя высокими бронированными стенами по бокам. Она проходила вдоль внешнего края редута, обращённого на запад, и в основном пустовала, если не считать груд мусора, наметённого ветром войны. Её внутренние люмены давно погасли, а по утилитарным поверхностям теперь расползались пятна органической материи. Густые облака спор заволакивали дальний конец галереи, откуда транзитные шахты спускались к сборочным отсекам и подъёмным платформам на эксплуатационных уровнях космопорта. Свита Мортариона — семь воинов Савана Смерти в терминаторской броне и сорок девять Несломленных, отобранных из различных формирований, — с лязгом и хрипом прокладывала себе путь по проходу, с хрустом шлёпая по грязи раздвоенными копытами. Мортарион предощутил нападение за миг до того, как оно произошло. Резко вернувшись мыслями в настоящее, он невольно восхитился Шрамами: не так-то просто скрыть от него свои намерения в этом месте. Вероятно, они применили какую-то хитрость — некую дешевую магию с бренчанием костями, забаву их шаманов, которая всё же давала приличные результаты, если её применяли в нужный момент. — '''''Защищать проёмы,''''' — отрывисто сказал Мортарион, указывая на треснувший участок стены примерно в трёхстах метрах от них, где уже разваливались арки над высокими окнами. Пока он говорил, сквозь щели хлынул яркий свет, а с ночного неба донёсся рёв двигателей «Грозовой птицы». Саван Смерти мгновенно перегруппировался, выстраиваясь между проёмами и своим господином. Несломленные устремились прямо к возникающему пролому, наводя болтеры на бурю из шума и света. Сам Мортарион просто остановился и опёрся о скалобетон рукоятью косы, скорее заинтригованный, чем встревоженный. Наружные стены разлетелись внутрь на куски с громовым хлопком бронебойных зарядов, вслед за которым раздался перестук тяжёлых болтеров. Осколки каменной кладки ещё падали на пол, когда воины V легиона запрыгнули внутрь через проломы в стене. Одновременно в нос ударил знакомый запах озона, признак телепортации, и зазвучали сильные хлопки вытесняемого воздуха. Как только их колышущиеся фигуры уплотнились, терминаторы в броне цвета слоновой кости примкнули к боевым братьям и зашагали в наступление. Стоило двум отрядам вступить в бой, как помещение тут же захлестнуло буйство летящих снарядов и полыхающих энергетических полей. Мортарион молча кивнул, и воины Савана Смерти выдвинулись вперёд, пробираясь по галерее, чтобы пустить в ход свои смертоносные косы, так называемые жнецы людей. Никому из Белых Шрамов не удавалось приблизиться к примарху: по мере того, как разгоралась схватка, их неуклонно оттесняли в дальний конец зала, туда, где скопились испарения. Их атака с высадкой была смелым, но бесперспективным манёвром. Мортарион сам едва не двинулся на них. Пожалуй, ему не помешало бы размять затёкшие руки и ноги перед тем, как начнётся настоящее истребление. Но тут он ощутил нечто — прямо позади себя, в тени. Не технологический след варп-телепортации, а более тонкое возмущение, заклятие из дисциплины, берущей начало в мире необузданных молний и двойной луны над бескрайней степью. Он обернулся, взметнув полы рваного плаща, но увидел лишь пустоту. Однако Мортарион ''учуял'' перемену — там, во мраке, где парили споры, схоронилось нечто. Забыв о сражении у себя за спиной, примарх широко шагнул вперёд, сузил глаза и вгляделся в мутную тьму. И тут зашевелилась одна из теней. Встрепенувшись, она скользнула вверх, чтобы слиться с другой. Крошечный лучик пришёл в движение и, извиваясь подобно змее, влился в другую лужицу сияния. Тени и свет закружились в танце, стремительно сплетаясь в единое целое, а затем заструились вверх по опорной колонне и сплавились в нечто, начавшее испускать мягкое золотисто-белое свечение. Блики, играя и скользя по облакам из спор, уплотнялись во что- то, одновременно находящееся здесь и не здесь. Мортарион не уловил момент появления Хана. Только что всё было нечётким, как призрачное искажение поверх структуры здания, а в следующий миг возник он, из плоти и крови, стоящий отдельно от колонны. Каган уже обнажил клинок, пока чары вокруг него рассеивались. Значит, его творцы погоды обладали кое-каким мастерством. Они перенесли Джагатая сюда, отправили перед авангардом наступления, чтобы встрече примархов точно никто не надо мне рассказывать для чего – я сама разработала планыпомешал. Им наверняка пришлось нелегко. Правда, всё неизменно сводилось к ним двоим — с той первой встречи среди руин Тизки и до сих пор. Все их армии, все боевые машины, союзники и измотанные псайкеры просто послужили частями механизма, который в итоге воссоединил примархов. Мортарион внимательно оглядел брата. Хан изменился со времен Просперо. Он по-прежнему держался с тем же высокомерием, с аристократической отчуждённостью, которые всегда сопутствовали ему столь же неотъемлемо, как и шрам, нанесённый самому себе. Хочешь полететь Но теперь в его облике читалось что-то ещё. Возможно, обречённость. А может, жизнь просто перемолола его, наконец столкнула на нём тот же уровень, что и всех остальных. Нельзя всё время свободно летать: рано или будешь смотретьпоздно сила тяжести затянет тебя вниз, в грязь. '''''— Выглядишь довольно-таки ужасно, брат мой,''''' — сказал ему Мортарион. Хан не пошевелился. Ни внезапного рывка вперёд с неуловимым дао, Белым Тигром, ни захватывающего дух прыжка на расстояние удара. Он просто стоял неподвижно, как полечу я?ослабив хватку на рукояти, и его иссечённые доспехи мягко поблескивали в зеленоватом сиянии. Наконец он проговорил единственное слово. '''''—''''' Крылья, — с презрением произнёс Каган.
— Они зарезервированы для... — начал Соджук.
Они быстро поднялись на несколько уровней, большинство из которых сейчас пустовали. Пока они шли, до Раваллион доносились нервозные переговоры из комм- Нетрубок и слабый вой воздушных фильтров. Нет... нет времени. – Он попытался поднятьсяОчевидно, их укрытие ещё не обнаружили, кровь каскадом стекала с его шлема. – Каган. Он мчится вперёди это радовало. На Повелителя Смерти. – Снова кашельЧто бы ни случилось в космопорте, снова струи несвёртывающейся крови. – Ганзориг задерживается. Цинь Фай задерживается. Слишком медленно. Все должны добраться..оставленному здесь минимальному контингенту слуг легиона скоро придётся думать об эвакуации. А до него. Как можно скореетех пор они продолжали дежурить у авгуров, всеми силами поддерживая работоспособность сбоящих линий связи.
Он терял силы, слабел, двигался медленнее. Броня на правой ноге и боку Джангсая треснула, когда заряд детонировал слишком близко, и теперь через пробоину поступали токсины, рассеянные в воздухе. Его нагрудник по касательной зацепило болтами, а кабели под левой подмышкой висели, перерезанные зазубренным кинжалом. Похоже, клинок смазали ядами, потому что рана не заживала, и из стыка между керамитовыми пластинами постоянно сочилась кровь.
— Нет. Нет… нет времени. — Творец погоды попробовал встать, но из- Кацухиропод уплотнителя его шлема хлынула кровь. — Каган. Он ударил впереди всех. Напал на Повелителя Смерти. — Новый приступ кашля, Пуштун Наганда, сейчас на службе у Церквиновые струйки несвёртывающейся крови. — Ганьзориг увяз. Цинь Фай увяз. Слишком медленно. Все должны добраться… до него. Как и каждый здесьможно скорее.
Грозовой пророк был на пороге смерти. Он бредил, теряя рассудок из- А… это?за какой-то опаснейшей внутренней травмы.
— Посадочные платформы. — Наранбаатар снова откинул голову в шлеме на колонну. — Где- Я ищу госпожуто… там, - сказал Локеннаверху. Поспеши. Все должны… добраться до него. – Можешь проводить меня к ней?
Ему приходилось соблюдать осторожность. Он убивал, если требовалось, но чаще продвигался незаметно: мчался по тёмным переулкам и через изрытые воронками поля, где его присутствие скрывали мощные разрывы. Разумеется, при встречах с Сынами Хоруса им прежде всего управляло отвращение. Когда он замечал их и считал, что риск оправдан, то позволял им увидеть, кто он такой, прежде чем убить. Из- Я не проповедовалаза этого они дрались ещё яростнее, потому что ненавидели его так же люто, - сказала онакак он презирал их. – Ни разуЧестно говоря, ему не стоило так поступать. Они сами ко мне пришлиЛюбой из них имел шанс покончить с ним, и предателей становилось всё больше, но небольшие всплески удовлетворения почти оправдывали риск.
Вот так он наткнулся на верующих. Сначала ему подумалось, что перед ним толпы беженцев, пробирающихся к центру Дворца в надежде, что где- Как нибудь найдётся место и ядля них. Такие массы людей, Эуфратиядоведённых до отчаяния и голодных, - сказал Локенбешено рвались внутрь с самого начала военных действий. – И это заняло много времениКонечно, их вырезали без счёта, но казалось, что хромающих и шаркающих людей, закутанных в лохмотья, всегда только становится больше.
Но эти не отступали. Они держали строй, шли организованно. Они приблизилисьмаршировали, как солдаты, и каждый имел при себе какое-нибудь оружие — лазружьё, дробовик, механический инструмент. Многие держали огнемёты, собранные, судя по их виду, из пластековых канистр и деталей машин. Оба видели лучшие временаТолько заметив их первые ряды, он едва не принял их за врагов, но потом увидел, что они несут с собой черепа — на шее, на цепях, на длинных шестах, — и вспомнил о катакомбах.
— Выживший. — Лицо Кацухиро было тощим и измождённым. Он не выглядел как опытный солдат, но всё же в нём чувствовалась твердость. Вполне логично: любой, кто до сих пор оставался в живых, несмотря на всё произошедшее, наверняка чем- Дато выделялся. — Больше никто не собирался за ним присматривать. Хотел быТак что пришлось мне.
Основная часть лоскутной армии снова пришла в движение. Они двигались в сторону, откуда наступал враг, причём шагали с энтузиазмом. Кацухиро жестом пригласил Локена следовать за ним в другом направлении. Когда остальные шеренги пошли дальше, затянув нестройными голосами какую- Сигизмундто песню, - тихо произнес онони вдвоём стали пробираться через обломки и воронки от разрывов.
— Я могу понести... вот это, — неловко предложил Локен. — Какое- Ты уверен? – спросила онато время. Если ты не против.
После этого они преодолели ещё какое- Он вдохновляетто расстояние, двигаясь примерно в северо-западном направлении. Жилблоки вокруг них стали выглядеть чуть более устойчиво, как форпосты, чётко вырисовывающиеся среди неподвижного моря обломков. Кацухиро провёл его в одно из зданий, мимо часовых, наполовину зарывшихся в мусоре, а затем вверх по опустошённым лестничным колодцам. Наконец они добрались до самого верхнего уровня — открытой площадки с невысокой стеной по периметру. Оттуда открывался хороший обзор на обширную территорию: полые шпили пронзали ночное небо, тлели проспекты, а вдали до сих пор возвышались грандиозные сооружения, словно бы сгорбившиеся, окружённые кольцом огня.
Схватка этих двух воинов производила какое-то неповторимо жуткое впечатление. Они были полностью противоположны друг другу: один безумный, другой сдержанный. Но и то и другое поразительным образом отталкивало. Они настолько погрузились в схватку, словно уже ничто не имело и не могло иметь значения, кроме поединка между ними.
Джон сидел в кабине один, его спутники разместились в отсеке для экипажа, туго закрепили фиксаторы и, несомненно, стискивали зубы, ожидая, когда всё это закончится. Как только они оказались в черте города, видимость быстро упала почти до нуля, а зрительные приборы заволокло помехами. Когда из мрака вынырнули накренившиеся остовы старых башен, Грамматикус повёл машину ближе к ним, пролетая совсем рядом с краями каркасов. Он вырубил люмены, что сделало лихтер почти невидимым в густой грязной мгле, тогда как шум двигателя почти полностью тонул в грохоте непрерывных обстрелов, несущемся спереди. Впрочем, транспортник всё равно мог с лёгкостью заметить кто- Это нас погубитнибудь, способный создать им проблемы. Хватило бы случайного взгляда сквозь пелену смога или работающего где- пробурчал Джонто впереди авгура, поэтому Джону не снижая скорости удавалось расслабиться, и он ожидал, что их в надежделюбой момент обнаружат, что им удастся избежать худшегоа затем быстро уничтожат.
На протяжении долгого времени, даже после того, как они пересекли периметр, разорённый городской пейзаж оставался непривычно пустым, словно ранее там бушевала такая беспощадная бойня, что всё стёрлось до слоя раскалённого камня. Внизу, среди засыпанных слоем пепла провалов, Джон громкозамечал разрозненные отряды, скрытно перебегавшие из одного укрытия в другое, но невесело рассмеялсяникаких крупных формирований. В небе, насколько видел Грамматикус, почти не встречались летательные аппараты, хотя ряды горелых фюзеляжей на поверхности указывали, что здесь уже состоялись воздушные сражения.
Он обогнул всё ещё горящий ствол какой-то разрушенной оборонительной башни, затем проскочил под прикрытием отчасти рухнувшего жилблока. На его авгурных экранах по-прежнему мелькали цели, пропадавшие сразу же после того, как их засекали. Пару раз Джон бросил всю оставшуюся энергию различал вдали боевые самолёты, державшие курс на аэродинамические тормоза и дёрнул на себя до упора рычаги управления. Нос север: они мчались гораздо выше лихтера наконец-то пошёл вверх, этого было недостаточнои их более массивные двигатели марали уже загрязнённое небо новыми, чтобы набрать высотучёрными как ночь полосами дыма и копоти. Среди них попадались и войсковые транспорты, но достаточно, чтобы сделать предстоящую аварийную посадку скорее болезненнойчаще встречались штурмовые корабли — последние остатки гигантской армады, чем фатальнойоткрывшей наступление с воздуха несколько месяцев назад.
Грамматикус чувствовал себя как- Тормози! – успел крикнуть Джонто странно, прежде чем лихтер жёстко приземлился на днищеу него начинала кружиться голова. От удара судно подпрыгнуло, затем его резко швырнуло вправоОн уже долгое время пилотировал без отдыха, и он врезался а в кучу обломков и мусора у основания траншеитаких условиях требовалась предельная концентрация. Определять дальнейший маршрут становилось всё труднее. Тормозя такДжону казалось, что сотрясались кости, срывалась обшивка брони, и трескался армагласс, они пропахали более пятисот метров, пока флайер, наконец, не застылбудто он летит под землёй, наполовину зарывшись затерявшись в землю безграничном мире из пыли и обильно дымяпламени.
Затем удача покинула их. На приборной панели замигали тревожные руны. Выругавшись, Джон немного сбросил высоту и вгляделся в дым, надеясь рассмотреть какое- Все еще здесьнибудь укрытие, - прозвучало в ответчтобы устремиться туда.
Перед зрительными приборами метнулось нечто уродливое, бесформенное и сгорбленное, волочащее за собой грязный след. Что- Так где жето вроде штурмового корабля, черт возьмихотя Джон не опознал его тип по силуэту.Под его шипастым корпусом, увенчанным лопастями и вымпелами с черепами на древках, крепились громадные пушки. Он качался в воздухе, как судно на волнах, и его гигантские двигатели пронзительно вопили, словно обладали человеческими голосами.Из смотровых щелей кабины — дикого нагромождения кованых железных пластин — лился багровый свет. это? - пробормотал ДжонТакая конструкция вообще не имела права летать, не знаяговоря уже о том, сможет ли он унять дрожь чтобы выжить в рукахпламенной буре схваток легионной авиации, чтобы отстегнуть ремни безопасностии всё-таки она существовала, как реликт ушедшей эпохи, как пример безрассудства, удерживаемая от падения парой перегруженных турбин и фанатизмом тех, кто ею управлял.
Он прибавил мощности, и лихтер резво ринулся в сужающиеся ущелья между зданиями. Исполин бросился в погоню, громыхая дымными ускорителями. Несколько раз могло показаться, что враг готов выстрелить, но он лишь продолжал сокращать отрыв, непрерывно вырастая на экранах кормового обзора. Грамматикус позволил себе понадеяться, что у преследователя, возможно, закончились боеприпасы. Лишь потом он различил огнемёты с бронзовой отделкой, торчащие из носовой части, и запоздало понял, почему исполин выжидает.
Лучи и дальше вонзались в машину, но почему- Я... я... то больше не..наносили значительного ущерба.
— ''Тут все живы,'' — прозвучало в ответ. — ''Еле-еле.''
«''Сделай. Сделай это. Сделай это для меня'''- Немного ненависти вреда не причинит''''', - парировал он».
— Я''...'''- Слабымя… не...'''''
Но теперь Кхарн увидел, что круг замкнулся. Он узрел, что семь лет непрерывной войны сделали с Империумом. Он узрел, во что превратились воины- Преданнымлоялисты. И тогда во время самой напряжённой и изнурительной схватки, когда-либо выпадавшей на его долю, ему явилось видение: из беспросветно унылых крепостей выступают тысячи воинов, отлитых по образцу его противника, такие же непреклонные, бездушные, фанатичные, и они никогда не сдаются, но не потому, что верят в какое-то правое дело, а из-за того, что в буквальном смысле забыли, как это — отступать. А потом сын Ангрона узрел, какую мощь обретёт подобный строй, и как долго он сумеет продержаться, и какие новые страдания принесёт в Галактику, которая и без того сотрясается под молотом безграничных мук, и тогда он, даже он, Кхарн Верный, содрогнулся всем своим существом.
'''— ''- Всё закончится здесьА я надеялся, что ты потанцуешь,''''' - сказал Мортарион— прохрипел Повелитель Смерти, и его лицо исказила гримаса гневаоттесняя Хана новыми мощными выпадами. — '''''.Вместе с рассудком теряешь и почву под ногами?'''''
— Ты уже проиграл, — с придыханием сказал Хан брату. — Ты превратился в то, что ненавидел.
Мортариона прорвало. Взревев, он развернул тонкие, как прозрачная ткань, крылья, и коса бешено, гибельно завертелась в его могучих руках. Он бил и молотил Джагатая, вынуждая того отходить по поверхности платформы, окутывал его шлейфами яда, крошил металл его перчаток, раскалывал боковые пластины брони взмахами древка, окутанного эфиром, и, наконец, с размаху всадил изогнутый клинок ему в туловище.
«Не всё предначертано судьбой», — сказал тогда Хан ни на секунду не переставал отбиваться, только теперь это вызывало жалость. Он поймал в захват один кулак Мортариона, летевший в него на полной скорости, но другой кулак вонзился ему в живот, разорвав что-то внутри. Джагатай попытался подняться, но Мортарион с презрением отшвырнул его назад, позвоночник Хана хрустнул. К этому времени оба примарха ревели: один – от бессильной ярости, другой – от неприкрытой мучительной боли. Вот до чего они докатились – два примарха устроили драку по всему заброшенному космопорту, лупя и кромсая друг друга, как какие-то обычные бандиты в мире-улье, пытаясь порвать один другого на части собственными рукамигрозовому пророку.
Чтобы биться в новом теле, Крозию пришлось переучиваться. В прошлом, до великого преображения, он больше полагался на уклонение от ударов, рассчитывая снизить получаемый урон, а уже затем самому нанести ущерб противнику. Теперь это казалось нелепостью. Прежде всего, воин стал таким громоздким, что почти не имел возможности увернуться хоть от чего- Янибудь.С другой стороны, он мог без вреда для себя пропускать столько ударов, что, даже сражаясь замедленно, как во сне, он добивался блестящих результатов.Это упрощало всё. поглотилПросто иди к врагу, уповая на восстановительную силу распада, - прохрипел Джагатайкоторой тебя наградили. Никаких уловок, никаких обманов. Это честный способ ведения войны, хотя в его основе лежит колдовство. Пожалуй, - больсо временем Зэдал его полюбит.
Это зрелище становилось почти мучительным. Примарх Пятого опять стоял на коленях после того, как его отшвырнуло через половину платформы, и пытался подняться. Кровь так обильно лилась из каждого сочленения доспеха, что поневоле хотелось узнать, сколько же ещё её осталось внутри Хана. Целые бронепластины цвета слоновой кости свободно висели на завязках, напоминающих сухожилия, и болтались, когда он пошатывался на ходу. Но, несмотря на всё это, Джагатай не умолкал. Он по-прежнему осыпал противника жалкими насмешками и оскорблениями. Даже когда Мортарион обрушивал град ударов на его измятый шлем, словно пытаясь как можно глубже вбить Хана в раздробленный скалобетон, чогориец продолжал метать в него издёвки, которые порой звучали зло и ехидно, а иногда просто по-детски. — Сними уже чёртову маску. Я хочу убить тебя, глядя тебе в лицо. — Ты смердишь хуже, чем на Улланоре. А от тебя уже тогда воняло тухлятиной. И ещё одна насмешка, глубоко ранившая даже при всей своей очевидности. — Лучше бы я вышел против повелителя твоего легиона. Мне стоило сразиться с Тифоном. Какое ребячество! Это же ниже достоинства их обоих. К тому времени гнев Мортариона уже выгорел, сменившись чем-то вроде надменной скуки. Его ждали более великие дела, а этой мелкой потасовке вообще не следовало уделять внимания. Пора уже заканчивать её. Мощь всё так же струилась в нём, как чистый прометий, варп по-прежнему подкреплял каждое его мановение, а его армии до сих пор удерживали позиции, и атака Белых Шрамов захлёбывалась, но схватка начинала разъярять Повелителя Смерти, как непреодолимый бугор на дороге, раздражающий водителя. Поэтому он снова ринулся в бой — сделал два широких шага, чтобы получить импульс для атаки, и нанёс Безмолвием поистине жестокий рубящий удар наотмашь, который сорвал шлем с головы Джагатая и подбросил примарха в воздух. Рухнув плашмя на спину, Хан каким-то образом удержал в руке хрупкий клинок, но Мортарион тут же подступил вплотную, встал над ним и резко опустил наконечник древка на незащищённый живот врага. В последний момент Каган сумел увернуться, однако Повелитель Смерти немедленно сломал ему нос и скулу беспощадным пинком в лицо. Наполовину ослепший, словно пьяный, Джагатай выбросил вперёд руку с дао. Встретившись с Безмолвием, клинок выбил её из хватки Мортариона. Коса с грохотом застучала по полу, но барбарусец не пошёл за ней, а быстро нагнулся и принялся избивать противника руками в латных перчатках, целясь в горло, в грудь, в разбитое лицо. Каган размахивал руками, стараясь прикрыться, но сжатые кулаки поочерёдно опускались, легко преодолевая защиту, срывая остатки прекрасного лакированного керамита и забрызгивая обоих примархов свежей разгорячённой кровью. Хан ни на секунду не переставал отбиваться, только теперь это вызывало жалость. Он поймал в захват один кулак Мортариона, летевший в него на полной скорости, но другой вонзился ему в живот, и внутри что-то лопнуло. Джагатай попробовал встать, но Повелитель Смерти с презрением отшвырнул его назад так, что у Хана треснул позвоночник. Тогда оба неприятеля уже ревели: один — от ярости и досады, другой — от беспримесной мучительной боли. Вот до чего они докатились: два примарха дрались в заброшенном космопорту, лупили и кромсали один другого, старались голыми руками порвать противника на куски, словно бандиты в каком-нибудь мире-улье. «Отпрыски Императора, хозяева Галактики». Мортарион наконец остановил поток ударов, задыхаясь и чувствуя, что его сердце готово разорваться. Мышцы рук начинало саднить от усталости, зрение слегка помутилось. Всё же в нём ещё оставалось что-то человеческое, способное утомляться. Он тяжело поднялся на ноги. Каган всё ещё дышал. Как ни поразительно, втягиваемый воздух ещё побулькивал в каше из запёкшейся крови и обломков костей на месте гордого лица Джагатая. Мортарион подковылял к своей косе и поднял её, готовясь положить конец мерзкому представлению. '''— ''Я надеялся, что ты потанцуешь,''''' — повторил он, искренне заинтригованный. — '''''А ты просто... терпел всё это. Ты лишился рассудка?''''' Хан закашлялся, вновь сплёвывая сгустки крови на растерзанную поверхность площадки. Он по-прежнему сжимал дао в потрескавшейся латной перчатке, хотя брат наверняка сломал ему руку во многих местах. Лишь когда Мортарион подошёл ближе, волоча ноги, ему стало ясно, что Каган горько смеётся. — Я... поглотил... — захрипел Джагатай, — ...боль. Повелитель Смерти остановился. '''''— О чём это ты?''''' — Я… знаю, — сказал Джагатай невнятным дрожащим голосом. — ''«Терминус Эст»''. Ты… сдался. А я… нет. И тут он оскалился. Разбитые губы, ободранные щёки, единственный зрячий глаз — всё сложилось в гримасу неподдельного злорадного удовольствия. — Моя стойкость… выше твоей. Так вот что они все думали о нём. Они не считали, что он поступил так, как следовало. Что он пожертвовал всем, лишь бы сделать свой легион непобедимым, даже стерпел позор того, что Каласа поставили наравне с ним, даже обрёк свою душу на вечное заточение в демоническом облике, чтобы преображение не сумел обратить вспять никто, включая его отца. Они считали, что он проявил слабость. Плотина его ярости прорвалась. Подняв Безмолвие двумя руками, Мортарион направил остриё на смеющегося Хана, не думая больше ни о чём, кроме того, чтобы пробить грудь врага. Вот почему он не заметил, как его противник неожиданно сжал клинок крепче, как блеснула белая сталь, как чогориец стремительно оттолкнулся от пола и провёл искусный выпад дао снизу вверх. Проникнув под единственный фрагмент лат, который Джагатаю ранее удалось сместить, Белый Тигр вонзился глубоко, и напряжённое туловище Мортариона вспыхнуло болью. Джагатай отдёрнулся от лезвия Безмолвия, и удар не достиг цели. Повелитель Смерти отшатнулся, чувствуя, как течёт влага из его глубокой раны. И тут, к его изумлению, израненный Хан, всё так же истекающий кровью, поднялся на ноги и двинулся на него. Мортариону даже почудилось вдруг, что зрение обманывает его. Он неуклюже зашагал навстречу, собираясь продолжить в том же стиле: атаковать в лоб, уповая на свою колоссальную силу. Лишь в тот миг он осознал, что уже до предела измотан этим поединком. И вот тогда... Тогда Хан начал танцевать. Уже без прежней красоты, жестоко отобранной у него, но всё с той же сверхъестественной, завораживающей увёртливостью, когда кажется, что он словно приглашает тебя ударить в одном месте, а сам оказывается в совершенно другом, на расстоянии вытянутой руки, и ему хватает этого, чтобы нырнуть под твою защиту и отсечь от тебя кусочек. Это он всё ещё умел. Кое-что в нём ещё оставалось. — Когда такой манёвр выполняется на кораблях, — зарычал Каган совершенно серьёзно, уже не смеясь, — мы называем его ''цзао''. Долото. Мортарион грузно взмахнул косой, и она прошла мимо. Дао снова метнулся к нему, лезвие прочертило глубокую борозду вдоль руки. Перемена в Хане завораживала. Джагатай всё ещё находился на краю гибели, всего один приличный удар отделял его от забвения, но он снова двигался, всё быстрее и быстрее, и уникальный организм примарха делал то, что ему полагалось: давал Кагану силы жить, работать клинком, сражаться. Ощерившись, Мортарион вновь напористо замахал косой, хотя его мышцы словно бы стонали от усталости, а мысли путались от осознания того, что произошло. Зря он не разгадал замысел Джагатая. Зря он поддался на провокацию. Их клинки столкнулись вновь, затрещали сливающиеся вспышки варп-энергий, и оба примарха, покачнувшись от удара, едва устояли на ногах и разошлись. Мортариона ''ранили''. Ему причинили вред. Опомнившись первым, Хан ринулся на врага и, чудом переставляя ноги с раздробленными лодыжками, пронёсся по изрытой платформе так быстро, что его брат не успел отреагировать. Дао и Безмолвие с лязгом скрестились снова, и обильно брызнула кровь, но теперь она принадлежала не только Джагатаю. Крутнувшись на пятке, Мортарион сбил Хана с ног. Примарх упал, но тут же поднялся, шатаясь, будто пьяный, от чудовищно тяжёлых травм, с гримасой мучительной боли на изуродованном лице. И всё же он продолжал бороться, превозмогая последствия страшных повреждений. Словно некая злобная сила не давала ему умирать, толкая искалеченное тело Кагана в бой, к освобождению и очищению, в котором нуждалась. Клинок дао кружил всё быстрее, проносясь размытым пятном перед мутнеющими глазами Мортариона, и отражать его становилось всё труднее. Противники обменивались сокрушительными ударами: слетали с креплений бесценные пластины брони, разбивались склянки с зельями, лопались кабели, падали разрубленные цепи. Плащи повисли клочьями, примархи лишились пышного убранства, и обнажилась их корневая суть, прорисованная кровавыми потёками на полотне мускулов с содранной кожей, и под сорванными слоями притворства проявилась фундаментальная истина, тот факт, что они — безжалостное оружие, пронумерованные клинки божества поневоле. Мортарион по-прежнему владел преимуществом. Он сохранял превосходство в силе и в сверхъестественных дарах, но теперь его обуревали сомнения — барбарусца потрясла неотступная ярость брата, которого он всегда считал легкомысленным, себялюбивым и ненадёжным. Теперь же перед Повелителем Смерти предстал тот, кто жаждал лишь убить его, кто мог пойти на всё и пожертвовать чем угодно, заставить себя выйти за пределы физических возможностей и погубить своё тело, сердце, душу, лишь бы исполнить клятвы, принесённые когда-то в пустоте. — '''''Если тебе известно, что я сделал,''''' — повысил голос Мортарион, пробиваясь сквозь холодный туман нерешительности, — '''''то тебе ведома истина, брат: я больше не могу умереть'''''. Его слова как будто послужили для Хана неким сигналом. Он поднял окровавленную голову, с которой спутанными клочьями свисали обрывки его длинных волос. — О, я знаю, — пробормотал Джагатай с самым безупречным презрением, какое когда- либо пестовал в себе. — Зато я могу. И он прыгнул. Сломанные ноги сумели толкнуть его вперёд, раздробленные руки удержали клинок, залитые кровью лёгкие и пробитое сердце дали ему ещё толику сил, и Каган обрушился на Мортариона. Будь Хан в своей лучшей форме, его выпад удалось бы отбить лишь с трудом, но сейчас он уже почти превратился в труп, которому не давала развалиться на куски только его сила воли, поэтому Безмолвие, взметнувшись ему навстречу, глубоко вонзилось в плечо, уже не прикрытое бронёй. Но Джагатая это не остановило. Каган предвидел ответный ход и учёл его, поэтому просто двинулся дальше, протаскивая себя по клинку косы, пока её острие не вышло наружу из его разодранной спины, а Белый Тигр не упёрся в шею Мортариона. На мгновение они почти соприкоснулись лицами — нет, двумя посмертными масками, обескровленными, лишёнными жизни, перекроенными в личины абсолютной мести. Всё их величие отвалилось, размазалось по скалобетону, и сохранились только страсть, тяга к насилию, грубые механизмы злобы и непокорности. Глаза Мортариона расширились: ему потребовалась лишь доля секунды, чтобы осознать, что он не успеет вовремя оттащить брата. Хан же сузил глаза. — Вот в чём разница, — закончил Джагатай. Он взмахнул дао, и ровный обрубок шеи Мортариона исторгнул поток чёрной желчи, а затем Хан рухнул, окутанный варп-вспышкой, из-за которой посадочная площадка ненадолго превратилась в самый яркий объект на планете после истерзанной души самого Императора. ===Глава двадцать пятая=== Погребальная песнь Обвал Тихони Он всё понял. Сразу, как только это произошло. Тогда Шибан находился вдали от места происшествия, увязнув в схватке на подступах к орбитальным батареям. Белые Шрамы по-прежнему ожесточённо сражались с Гвардией Смерти за молчащие орудия, ряды которых простирались вдаль. Хотя вокруг летали болт-снаряды и мелькали клинки, а бойцы обоих легионов сходились в рукопашной, Тахсир всё понял. Случилось нечто, похожее на взрыв вихревой бомбы: оно втянуло в себя всё вокруг, не оставив ничего, кроме шока и оцепенения. На всём громадном поле битвы космодесантники с обеих сторон замерли в нерешительности и посмотрели наверх, словно их примархи собирались каким-то образом возникнуть там — но они, конечно же, не появились и уже никогда не смогут. Предатели застыли на месте. Они только что безмолвно давали отпор Шрамам, но теперь их охватило некое недоумение, и их наступательный порыв иссяк по причинам, непостижимым для вялых, разложившихся умов. Они ощутили уход своего господина — тот не умер, только ''ушёл'', — так, словно он вдруг решил покинуть их по собственному капризу. Волна концентрированной энергии, которая прежде несла Гвардейцев Смерти на своём гребне, теперь рассеялась, эхом пронеслась по длинным залам и просто вылилась из гигантских вентиляционных отверстий космопорта, как иссякший прилив, поток истраченной мощи. В материальном мире ничего не изменилось. Но ведь Несломленные теперь состояли не только из осязаемого вещества. Они зависели от грандиозных сделок, заключённых с варпом, от союзов и обязательств, а теперь стряслось нечто скверное, произошло что-то непредвиденное, необъяснимое, гибельное. На Белых Шрамов это повлияло совершенно иначе. Прежде всего они испытали сильнейшее потрясение — словно по нервам пронёсся разряд, что зародился в глубинах сердец и животов всех воинов, сотрясая их болью внезапной потери, мгновенно охватившей каждого. Закалённые в боях легионеры, привыкшие к любым лишениям, согнулись под бременем горя. Никто из них не испытывал сомнений по поводу того, что произошло: каждая живая душа осознавала это событие так ясно, словно всё случилось прямо у них на глазах. «Его больше нет. Враги лишили вселенную его света. Его больше нет». Шибану почудилось, будто земля уходит у него из-под ног. Он почувствовал себя кораблём, сорванным с якоря, и клинок выпал у него из рук. Он грузно рухнул на колени, всколыхнув порченую жижу. Одно мгновение он не видел ничего, кроме черноты, тянущейся во все стороны, без конца и края. Казалось, чьи-то холодные когти вцепились ему в грудь и вырвали оба сердца, утащив вместе с ними все надежды и стремления, всю его жизнь. Тахсир слышал крики, разносящиеся по полю боя, несдержанные вопли отрицания и ужаса, и смутно понимал, что все Белые Шрамы, в каких бы гнилых помещениях или затянутых испарениями пещерах космопорта они ни находились, испытывают то же, что и он. Ведь любой легионер — не солдат-призывник, которому вручили монету Императора и дали в руки болтер. Благодаря эфирному ремеслу и генной инженерии он соединён со своим прародителем неразрывной связью, как эмоциональной, так и психической. Эти узы — нечто большее, чем преданность и сыновний долг. Они значат для воина ''всё''. Шибана тошнило. Ему хотелось завопить, запрокинуть голову и докричаться до звёзд за пеленой смога, чтобы передать им свою невыразимую боль. Но он также был ханом орду, носителем факела, тем, на кого взирали все прочие. «Ты — Тахсир». «Ты — Обновитель». Пора прекращать. Он не вправе потакать своему отчаянию. Пошатываясь, Шибан заставил себя подняться и открыл глаза. Тахсиру показалось, что проклятая ночь вокруг него стала чёрной как смоль, ещё более ненавистной, ещё более пустой и холодной, чем прежде. Вновь крепко сжав клинок, Шибан воздел его могучим рывком — точно так же, как и в тот миг, когда Каган пробил первую стену порта, когда хан вознёсся от восторга так же высоко, как низко сейчас рухнул от горя утраты. — ''Дамарг!'' — взревел Тахсир. Это слово имело на хорчине только одно значение, лишь один сакральный смысл. «Смерть». Но не от старости или болезни, а в бою, от руки врага. Смерть, которая требовала отмщения, чтобы гибель не получилась напрасной. Это скорбное заклятье звучало в степях Чогориса с незапамятных времён как хвалебная песнь непокорности, чести и преданности, которую знал, понимал и почитал каждый мечник. Его выкрикивали, когда погиб Гияхунь, когда погиб Цинь Са, когда погиб Есугэй, а теперь его возглашали в честь величайшего из них. — ''Дамарг!'' — снова прогремел Шибан, обличая врага, подкрепляя свой властный голос всей мощью вокс-динамиков, и затем он бесстрашно двинулся вперёд, презрев любую опасность, но теперь радостное возбуждение, охватившее его в той первой, пылкой атаке, сменилось холодной и пугающей расчётливостью. Все воины Белых Шрамов вокруг него, услышав древнюю речь родного мира, звенящую под сводами космопорта, подняли головы и снова взялись за клинки. — ''Дамарг''. Теперь проклятье, вырываясь сначала из десятков ртов, потом из сотни, из тысячи, мрачным эхом отзывалось среди потрескавшихся стен. Хор голосов слился в устрашающий ритм. Белые Шрамы извергали одно слово в унисон, снова и снова, ничего не добавляя к нему, они шли напролом, уже не используя укрытия, их кулаки сжимались так, что смялся бы адамантий, а их сердца разрывались от неописуемой ненависти. — ''Дамарг''. Враги не отвечали. Они всегда сражались молча, едва замечая своих противников, но сейчас в оцепенении смотрели на то, что к ним приближалось, — единый, цельный образ из полнейшего отвращения, полнейшей решимости, полнейшей преданности. Варп, коим раньше так безупречно управлял их повелитель, теперь вытекал из каждого помещения, настоящим потопом прорываясь сквозь разрушенные стены и разливаясь по равнинам. В ту минуту, когда Белые Шрамы нежданно воспряли духом, опираясь на жуткую ледяную ярость, Гвардейцев Смерти внезапно покинула решимость. Уцелевшие машины 1-го Терранского бронетанкового возобновили боевые действия: их растерянные командиры понимали, что лучше не спрашивать о случившемся, знали, что им по-прежнему нужно выполнять свой долг, а также видели, что с их товарищами по оружию творится нечто поразительное. Замигали люмены-целеуказатели, заработали двигатели, длинные стволы орудий вновь развернулись к выбранным мишеням. Шибан едва замечал происходящее, как и те, в чьих рядах он шагал. Всё их внимание обратилось вперёд, на врага, свершившего такое деяние и навлёкшего на себя их возмездие. Они, сыны Великого Хана, шли по незащищённому участку, но обстреливали их только изредка. Подняв руку, Тахсир отсоединил шлем, стянул его и прикрепил к доспеху. Братья последовали его примеру. Затем все они, как один, подняли клинки, приставили их к рубцовой ткани на скулах и полоснули лезвиями по коже. Раскрылись старые шрамы, и свежая кровь свободно потекла по открытым щекам. Они вдыхали ядовитый воздух и наслаждались его горечью. Они устремили взгляды на неприятельские ряды, и каждый Белый Шрам, как повелось с незапамятных времён, безупречно отлаженным движением направил свой окровавленный клинок на избранную им цель. Когда они взревели в последний раз, содрогнулись сами пещеры, затрепетали воды, треснуло железо и раскололось стекло. — ''Дамарг!'' И они ринулись в атаку, движимые лишь безграничной ненавистью, проносясь по руинам лавиной цвета слоновой кости, золота и багрянца, — неудержимые и необузданные, повелители бури, несущие смерть, заслуженное возмездие небес. Она всё увидела с воздуха. До цели оставалось ещё несколько километров, «Громовой ястреб» содрогался, преодолевая бурю, экраны переднего обзора не показывали ничего, кроме грязи и пепла, несомых ветрами, но Илия откалибровала сенсоры так, чтобы они сканировали области прямо по курсу и выводили данные на линзы перед ней. Пока Соджук всеми силами уберегал машину от столкновения с верхушками окружающих шпилей, Раваллион неустанно вглядывалась вперёд, отчаянно ища хоть какие-то намёки на то, что происходит в космопорте. Появилось первое изображение: подрагивающее и зернистое, оно скользило по плохо отлаженным зрительным приборам. Но даже на одной некачественной картинке Илия рассмотрела обширные разрушения, повсеместные взрывы и буйное пламя пожаров, которые неудержимо охватывали ярусы здания. Как и все прочие элементы некогда великолепного Дворца, космопорт Львиных врат теперь представлял собой дымящиеся руины — выскобленную гору, изъязвлённую как чумой, так и повреждениями самой конструкции. Потом Илия какое-то время не получала новых сведений. Соджук разогнал штурмовой корабль, насколько смог, и на полной скорости понёсся тем же путём, которым ранее двигались по земле подразделения Терранского бронетанкового, о чём свидетельствовали сотни сгоревших корпусов, усеявших ущелья внизу. Громада космопорта на горизонте постепенно приближалась, проступая из клубов дыма и смога. Его угольно-чёрный силуэт озарялся как зловещим зеленоватым сиянием, так и чистым светом от детонации обычных взрывчатых веществ. И тогда Илия увидела это. То, что заметили бы любые создания в радиусе ста километров от космопорта, что бы ещё ни взрывалось и ни разрушалось вокруг них. Полупрозрачная бледно-зелёная сфера бесшумно расширилась над западными посадочными площадками, раздуваясь с пугающей скоростью и волоча за собой неистовую круговерть призрачных молний. Секунду спустя на корабль налетела звуковая волна — мощный, оглушительный хлопок, за которым последовал неистовый рёв воздуха, чем-то схожий с надломленным криком. А затем «Громовой ястреб» попал в турбулентность: яростный шквал ветра, жаркого, как реактивная струя, подхватил его, закружил и швырнул в сторону ближайшей жилбашни. В таких условиях Соджук превосходно проявил себя, сохранив им обоим жизнь благодаря исключительно мастерскому пилотажу. Много позже Илия узнает, насколько тяжко пришлось Белому Шраму в тот момент, как он почти полностью утратил контроль над собой под натиском потрясения и ужаса, но тогда она поняла только, что случилось нечто страшное, а они всё ещё слишком далеко от цели и ничего не могут поделать. — Держи курс! — крикнула Раваллион, отчаянно пытаясь получить качественную картинку эпицентра событий. Ей удалось приблизить изображение западного фасада — исполинской массы посадочных платформ, расположенных ярусами. Многие площадки имели ширину несколько километров и держались на гигантских опорах, что уходили на сотни метров ввысь. То, что разобрала Илия, потрясло её до глубины души. Подсвеченные всё тем же гнусным зеленоватым сиянием, платформы падали, скользили, трескались и рушились, устремляясь вниз огромным оползнем из скалобетона. Раздавались вторичные детонации — там взрывались резервуары с прометием. Целая стена крепости, распадаясь, оседала с величественной неспешностью, хотя вблизи такая катастрофа наверняка ощущалась как конец всего сущего. Ветер всё ещё цеплялся за «Громовой ястреб», по-прежнему вопил. Хотя на дрожащих линзах мало что удавалось разглядеть среди стольких движущихся объектов, Илии показалось, что где-то в обломках виднеется нечто пылающее, невероятно яркое, словно карликовая звезда в центре аккреционного диска. Каменная лавина постепенно застыла, взметнув в воздух новые облака пыли, пронизанной разрядами статического электричества. В необъятном западном крыле космопорта возникла длинная борозда почти километровой ширины, провал, где среди полного разорения сверкали остаточные взрывы. На некоторое время Илия утратила дар речи. Каким-то образом она с полной уверенностью поняла, кто находится в центре этого кошмара. — Доставь нас туда, — наконец произнесла Раваллион. Отвечая, Соджук так и не посмотрел на неё: почти всё внимание он уделял тому, чтобы в одиночку удерживать машину посреди неестественной бури. — Мы не сможем там сесть. — Тогда как можно ближе! — огрызнулась Илия, и собственный голос донёсся до неё словно бы издалека. Почувствовав, что на глаза наворачиваются слёзы, она сердито заморгала. Ей нужно сосредоточиться, добиться от себя предельной собранности. Невероятно, но Соджук сумел ещё немного увеличить скорость и теперь пилотировал, ведомый холодным, но яростным и безрассудным отчаянием. Вокруг ярилась буря, напиравшая на машину, однако Белый Шрам боролся со стихией так, словно прорывал заслон встречного сопротивления одним лишь своим остервенением. Илия повернулась к комм-пульту. После такого колоссального выброса энергии большая часть приборов уже не подлежала ремонту, но, как ни странно, также немного ослабли непреодолимые помехи, мучившие лоялистов столько недель. Раваллион удалось получить кое-какие локационные сигналы и даже уловить обрывки переговоров в каналах связи отделений. — ''Да...'' — .''..марг!'' — ''Дам…рг!'' По спине у неё пробежал холодок. Илия понимала, что означает это слово. Хорошо понимала. В подобной ненависти можно утонуть. Черпая в ней силу, ты совершишь невероятные деяния, но навсегда сгинешь в её глубинах. В тот момент Илии неистово хотелось сделать что-то подобное. Она едва не приказала Соджуку направить «Громовой ястреб» прямо на оставшиеся силы виновников случившегося. Но Илия родилась не на Чогорисе. И она не принадлежала к легиону, сколько бы раз ей ни говорили обратное. Она — их почётная гостья. Она — их почтенная сы, Мудрая. И, превыше всего, как сказал ей Есугэй в той последней ужасной передаче из Тёмного Зеркала, она — их душа. — Широкое вещание, — произнесла Раваллион. Её пальцы вновь настраивали комм-связь, торопливо и целеустремлённо. — Мне нужно попасть туда. Каска уловил тот звук, когда они ещё продвигались вверх по уровням. Никогда прежде он не слышал подобного шума — нечто похожее на прерывистый плач, как у ребёнка, выхваченного из родительских рук, только более глубокий, сильный и почти нечеловеческий. Перед тем экипаж уже несколько часов напряжённо вёл ''«Айку-73»'' в гору. Тальвет вымотался, как и все остальные. В обычных кампаниях, когда появлялась возможность выйти из боя, они открывали люк, чтобы впустить немного воздуха, или даже выбирались из тесного корпуса, если находили безопасное место. Но здесь безопасных мест не имелось, а приподнять крышку даже на палец значило рискнуть жизнью, поэтому танкисты сидели, скрючившись, непрерывно потели, задыхались и изнывали от жары и вони. От такого они вполне могли свихнуться. Временами им хотелось только выплеснуть гнев, вытянуть ноги, пробиться на свободу из этой кошмарной клетки, и тогда требовалась вся сила воли, чтобы оставаться на посту, терпеть рёв мотора, дым и смрад, просто делать свою работу. Прибегая к помощи Белых Шрамов, способных действовать вне корпуса бронемашины, экипаж ''«Айки-73»'' смог несколько раз дозаправиться и набрать воды, перекачивая всё необходимое из захваченных блиндажей или остовов другой техники. Так что они ещё не умерли, а танк пока ехал, но не более того. Заряд в батареях питания лазпушки снизился до критического уровня, а у Мерка на стойках для боекомплекта лежала лишь горстка снарядов. Тяжелее всего приходилось Дреси, которая почти без перерыва управляла машиной с того момента, как они выехали из ворот Колоссов: теперь Гельва почти не реагировала на приказы, просто молчала и не покидала свою позицию, будто приклеившись к сиденью и рычагам управления. Фош притихла и стала сама на себя не похожа, тогда как на молчаливого Яндева, кажется, не особенно повлияло всё то, что произошло до сих пор. Что до самого Каски, то он всё время чувствовал себя паршиво. Он лучше всех сослуживцев видел, с ''чем'' они вынуждены драться. Именно Тальвет наблюдал за полями битв, заполненными воинами, вглядывался в лица... тех существ и приказывал наступать. То, что рядом с ним двигались Белые Шрамы, не дававшие наступлению развалиться окончательно, меняло немногое — во всяком случае, в части ощущений Каски. Согласно давнему присловью, пехотинцы презирают танкистов, потому что тем никогда не нужно смотреть врагу в лицо. Это оскорбление, и так необоснованное, сейчас стало вдвойне несправедливым. Тальвет смотрел на лица, которые не стоило бы видеть ни единому человеку в здравом уме. Если он вообще выберется отсюда живым, то не забудет эти морды до конца своих дней. Но долг требовал продолжать. Тот хан Белых Шрамов, называющий себя Джангсаем, гнал их вперёд что есть силы. Все космодесантники могли передвигаться почти по любой местности гораздо быстрее и дольше, чем боевые танки. Легионеры больше не укрывались за корпусами грохочущих машин, а отрывались от них, отыскивая пути наверх в западном направлении. По нерегулярным комм-сообщениям Каске стало ясно, что такую же тактику применяют сотни аналогичных подразделений, однако Тальвет понятия не имел почему — он лишь предположил, что какая-то важная цель требует поддержки. Хотя большинство крупных подъёмников, ранее перемещавших целые секции пустотных кораблей, получили повреждения или стали небезопасными для использования, имперцы всё же обнаружили несколько лифтов, которые Джангсай счёл приемлемыми, и коробочки под его началом стали вкатываться на транспортные платформы группами по четыре машины. Так его соединение намного опередило другие отряды: те разыскивали рампы, не перекрытые противником, из-за чего постоянно натыкались на вражеские формирования или засады зловредных тварей, явно-не-ксеносов. Путь наверх здорово потрепал нервы танкистам, которые, ничего не видя снаружи, ёжились в трясущемся корпусе ''«Айки-73»'', где их пробирал до костей скрип конструкции под гигантской нагрузкой. Если бы шахты лифта обрушились, все бойцы оказались бы погребёнными заживо во тьме, обречёнными на медленную мучительную смерть от удушья. Однако в итоге все группы поочерёдно добрались до верха, после чего двадцать воинов Джангсая и пятнадцать единиц техники возобновили движение — направились вверх по длинному крытому съезду, ведущему к первой из внешних посадочных площадок на западном фасаде. ''«Айка-73»'' не успел проехать и полпути, когда раздался тот стон. Хотя шумный рокот от разрушений нарастал уже некоторое время, сейчас зазвучало что-то иное — нечто похожее на вопли, которые издавали не-ксеносы, когда их разрывали на части. Каска даже ненадолго вытащил бусину связи, чтобы не сойти с ума. Сразу после того, как послышался тот крик, мир вокруг них начал рассыпаться. Стены вспучивались, по каменной кладке расползались трещины, а металлические подпорки выдирало с корнем. — Оно падает! — заорала Фош. — Что падает? — требовательно спросил Мерк, не имевший возможности выглянуть в носовую смотровую щель. — Гони! — завопил Каска. — Полный ход! Выводи нас отсюда! Каждый командир в их роте принял такое же решение. Белые Шрамы тоже побежали вверх по съезду к платформе, пока вокруг них с глухим стуком обваливалась каменная кладка. Поверхность под гусеницами танков начала раскалываться и всколыхнулась, будто тканевое полотно, отчего машины раскидало в стороны. Каска в очередной раз врезался головой во внутренний изгиб башни, а Яндев, подпрыгнув на сиденье, нехорошо ударился шлемом о бронеплиту над собой. Тут же Дреси ошиблась с передачей, и двигатель заглох, но после краткой борьбы с рычагами она вновь погнала коробочку вперёд и вверх. Тальвет снова вставил в ухо бусину связи и припал к перископу, стараясь раскачиваться в такт взбрыкиваниям танка, хотя уже перенапряг мышцы ног, и его бёдра ныли, как никогда в жизни. — Проходим! — объявила Фош, которая смотрела в прицел орудия, то есть обладала самым устойчивым обзором. — Водитель, держать скорость, — предупредил Каска, обеспокоенный тем, что проём на противоположной стороне выглядел очень ненадёжно. Там бурно клубились облака каменной пыли, а значит, сверху на них всех падало нечто по-настоящему большое. — Трон святы11... — пробурчал себе под нос Мерк, хватаясь потными пальцами за казённик. Наконец ''«Айка-73»'' вырвался наружу: вылетев из тоннеля с низкими сводами, он подпрыгнул на полосе свежих обломков, и танкисты впервые с начала штурма оказались под открытым небом. — Орудия к бою, — приказал Тальвет, выискивая цели. — Огонь по моей команде. Но там не нашлось целей. Как и чего-либо ещё. Даже в сравнении с тем, что Каска видел на полях боёв в течение нескольких недель подряд, это место словно бы разнесли, потом разворотили, а затем разгромили. С узкой площадки ему открылся пейзаж из высоких груд полуразрушенных скалобетонных плит толщиной не менее тридцати метров, лежащих одна на другой, будто осадочные пласты крутого скалистого обрыва. Из этих утёсов, обвитых разрядами молний и покрытых осыпями мелких обломков, торчали целые леса искорёженной арматуры. Всё громадное ущелье продолжало двигаться: оно скрежетало и раскалывалось, словно ускоренно развивалась некая тектоническая катастрофа, вверху клубились тучи пыли, и отовсюду доносился низкий рокот, указывающий, что целая секция крепости складывается внутрь себя. Все танки успели выбраться из тоннеля, однако им пришлось тут же мчаться дальше, чтобы не попасть под вторичные обвалы. Белые Шрамы также не стали медлить — они прыгали вверх по шатким откосам и перескакивали через щели между рассыпающимися платформами. Бронетехнике приходилось сложнее, но она справлялась. ''«Айка73»'' вёл за собой остальные танки, поворачивая, газуя и переваливаясь через преграды на постоянно меняющемся ландшафте. Уже не в первый раз Каска изумлялся, как Дреси вообще на такое способна. Она действовала как машина. — Держи хана в поле зрения, — велел ей Тальвет. — Я свяжусь с ним, если смогу. Огромные массы вокруг них постепенно оседали, исторгая в воздух всё новые пылевые облака, однако наверху по-прежнему неудержимо бушевал вихрь, озарявший голые каменные плиты бледным зеленоватым светом, который переливался и скользил, словно осквернённые лунные лучи по воде. Танковые роты на такой местности ползли мучительно медленно: они всегда следовали за пехотой, постоянно рискуя соскользнуть по какому-нибудь крутому склону и свалиться на ярусы, находящиеся, вероятно, сотнями метров ниже. Через некоторое время Каске удалось подключиться к комм-каналу, который использовали Белые Шрамы. Связь прерывалась, и воины говорили на незнакомом Тальвету языке, но кое-что он уловил. Похоже, несмотря на разрушения, явно продолжающиеся здесь, поистине непреодолимые помехи, из-за которых так долго страдали лоялисты, несколько ослабли. Пока Тальвет слушал вокс-обмен, ему стало не по себе. Раньше, когда Белые Шрамы обращались к нему на готике, они говорили совсем иначе. Сейчас они были... в ярости? В бешенстве? В отчаянии? Каска мог поклясться, что один из них едва сдерживался, но разве такое возможно? Это ведь космодесантники, а не призывники из линейных частей. Через некоторое время, после изнурительно трудного перехода по продуваемому всеми ветрами участку голого скалобетона, Белые Шрамы снова собрались вместе и начали общаться, лихорадочно жестикулируя. Тальвет подвёл к ним бронемашины своего отряда, совершенно не представляя, что происходит. Даже после того, как ''«Айка-73»'' поравнялся с астартес, а Каска приказал остановиться и дал Дреси столь необходимую передышку, он всё ещё не понимал, что стряслось. Угол обзора перископа не позволял Тальвету определить, вокруг чего сгруппировались легионеры. Они по-прежнему вели себя беспокойно и до странности нерешительно, что казалось Каске невероятным, поскольку сама их суть всегда предполагала решительность и спокойствие. — Мы на открытой местности, — сухо заметил Яндев, оторвавшись от прицела. Каска заметил, что он старается не задевать длинный порез над правым глазом, полученный при том столкновении. — Может, стоит подумать об этом? Наводчик лазпушки был прав. Все танки сейчас стояли на холостом ходу, вне укрытий, да к тому же на крайне нестабильной поверхности, готовой расколоться или даже полностью обрушиться. — Подведи нас ближе, — приказал Тальвет. — Только медленно. Очень медленно. Дреси немного придвинула танк к Шрамам, и Каска снова прильнул к оптике. Яндев и Фош сделали то же самое. Тальвету показалось, будто он видит на платформе что-то неподвижное, растёкшиеся пятна крови и множество фрагментов разбитой брони. — Это один из них, — сказала Фош. — Мёртвый, — заключил Яндев. — Трон, — произнёс Каска, поворачивая перископ, чтобы получить лучший угол обзора. — Это не один из них. Слишком большой. Это... Он осёкся. Фош оторвалась от прицела, чтобы посмотреть на командира, тут же всё поняла и посерела лицом. Даже Яндев как будто потерял дар речи. — Что там? — спросил Мерк. Каска не ответил. Он не осмеливался выговорить это слово. — Это невозможно, — произнесла Фош. — Что невозможно? — выпалил Мерк. — А ты откуда знаешь, что невозможно? — вмешался Яндев, обращаясь к Фош. — Ты когда-нибудь такое видела? — Конечно, нет, — наконец заговорил Тальвет. Трон, это кошмар какой-то. Нужно немедленно что-то делать, иначе они все здесь погибнут. — Дреси, займись приборами слежения и найди нам путь вниз. Наводчики, смотреть только в прицелы. Мерк, заткнись. Затем он переключил канал связи с приёма на передачу. — Мой господин хан, — голос Каски слегка дрожал, как бы он ни сдерживался. — Можем ли мы помочь вам? Какое-то время Тальвет ждал ответа, но не видел даже признаков того, что его услышали. Затем Джангсай медленно повернулся лицом к корпусу танка. — ''Тут пострадавший,'' — как-то оцепенело ответил он на готике. — ''Тело нельзя бросать здесь''. Почему они не могли взять его с собой? Каска своими глазами видел, как космодесантники переносили на себе тела раненых товарищей на значительные расстояния. С другой стороны, к тому, что он кое-как различал в перископ, с трудом подходило даже слово «тело»: оно выглядело совершенно жутко. Возможно, оно развалится на части, если воины попробуют поднять его. Тальвет отключил внешнюю связь. — У них раненый, — сообщил он команде. — Ему сюда нельзя, — немедленно заявил Мерк. Яндев фыркнул. — Он не поместится. Говорю вам, это... — начал он. — Они наши союзники, — возразила Фош. — Они хотят его забрать. Надо помочь. — Но мы-то что тут сделаем? — уже раздражённо произнёс Каска. Не могли же они просто оставаться здесь. Тут заговорила Дреси, чем застала всю команду врасплох. Тальвет поймал себя на мысли, что едва знает, как звучит её голос. Оказалось, что у Гельвы альбийский акцент. — В пятистах метрах внизу есть твёрдый грунт, — сказала она. — Я проложила маршрут, и мы можем следовать по нему, пока что. — Дреси посмотрела на командира. — Они не уйдут от тела. Они полагают, что причинят ещё больше вреда, если ''перенесут'' его, пусть даже совсем недалеко. Возможно, они правы. Даже если, несмотря на ядовитую атмосферу, мы раскроем все люки, тело не поместится ни в одну из наших машин, потому что оно не соответствует размерам стандартного человека. Но его можно разместить наверху. Будет место прямо за башней, если развернуть главное орудие. Уложим его над кожухами воздушных фильтров, а воины пусть сядут по обеим сторонам и прикроют его собой. Если мы будем действовать осторожно, то сможем ''перевезти'' его. Некоторое время Каска просто смотрел на неё. Как и все остальные. Хотя выражение лица Дреси почти полностью скрывали водительские очки и противоядная маска, по её тону чётко ощущалось, что она всё просчитала. — Сержант, вы должны сами предложить им эту идею, потому что сейчас они не в себе, — добавила Гельва. — Им это может не понравиться. Но другого выхода я не вижу. Каска глянул на Фош. Та пожала плечами. Яндев недоверчиво хмыкнул и покачал головой. Мерк в кои-то веки не нашёлся что сказать. Тальвету точно следовало разузнать, откуда вообще взялась Дреси. Зря он не постарался найти время, чтобы поговорить с ней раньше. Знать свой экипаж — это же одна из основ. Проклятье, всегда следи за такими вот тихонями... Но об этом потом. Враг всё ещё контролировал большие участки территории и мог появиться в любой момент. Конструкция, на которой они остановились, грозила вот-вот рухнуть. Сколько угодно катастроф таились в ожидании своего часа, пока они просто стояли на одном месте, не в силах принять решение. Поэтому, обдумав всё ещё раз, Каска потянулся к комм-приборам. — Мой господин хан, — осторожно начал он. — У меня есть предложение. ===Глава двадцать шестая=== Старая кровь Передача Клинок — Надо отступать, — так звучало предложение, на котором теперь уже серьёзно настаивал Крозий. Морарг не мог ответить. Его как будто внезапно лишили кислорода, и он обессилел. Представь, как то, на что ты бессознательно полагался, никогда не задумываясь, исчезло и стало недосягаемым. И теперь ты задыхаешься. Зашатавшись, Каифа упал на колени. А ведь ранее он обрёл такую силу! Его окружали тела воинов Пятого, павших от его руки. Он начинал получать удовольствие, так же, как и Крозий уже некоторое время. Тревоги и сомнения понемногу отступали, а мучительные дары, вручённые Мораргу, приносили наслаждение. Теперь же он поднял взгляд и почти ничего не увидел сквозь заляпанные линзы шлема. Каифа снял бы его, но сомневался, что получится. Сквозь мутную полутьму Морарг разглядел, что вдали наступают проклятые чогорийцы. Они больше не бежали. Не ускоряли темп, стараясь компенсировать свою хрупкость неуловимостью в движении. Похоже, они сошли с ума. «Неужели мы сделали это с ними?» — подумал Каифа. Неужели Несломленные причинили им столько боли, что они изменились, как преобразилась Гвардия Смерти на ''«Терминус Эст»''? Возможны ли такие перемены? Что, если Белые Шрамы открыли для себя какого-то нового и ужасного бога? Но Мораргу не удавалось даже поразмыслить над этим. В голове у него звенело. Желудок казался пустым, сердце гулко стучало. Крозий, прекратив болтать, уходил от него — пробирался обратно через трясину, хромая. Демон на сгибе его руки кричал, и вопли звучали поистине ужасно. Поднявшись на ноги в сабатонах-копытах, Каифа поплёлся следом. — Подожди. — Он протянул руку, пробуя удержать Зэдала. — Отступаем, — прошипел тот. Поравнявшись с Крозием, Морарг схватил его за локоть и заставил остановиться. — Мы никогда не отступаем, — заявил он. Просто глядя на порченые доспехи старого апотекария, Каифа испытывал тревогу. Он чувствовал отвращение. В какой-то степени он всегда ''замечал'' эти изменения, но сейчас ''увидел'' их по-настоящему — вероятно, так, как на них смотрели посторонние. О бог, во что они превратились? Стоило только отдёрнуть завесу забвения, стоило только разжечь свет, как всё становилось ясно. — Он ушёл, — прошипел Зэдал в ответ. — Ты чувствуешь это? Тиф был прав. Он ждал слишком долго. Морарг попытался сосредоточиться, хотя даже слова брата он разбирал с трудом. О ком идёт речь? О Мортарионе? Да, да, наверняка о нём. Примарх точно ушёл. Но куда? И как? — Я не... — заговорил Каифа. — Я не... — Верь в это! — вырвалось у Крозия. Судя по голосу, он начинал терять голову. — Что-то случилось. Он исчез. А если его здесь нет, то почему мы остались? — Он оглянулся через плечо. — Застряли тут внутри с этими помешанными паскудами. Морарг вспомнил слова Остатка: «В эмпиреях его любят, как мало кого другого». Так вот что произошло? Неужели эмпиреи забрали его, а все прочие увязли здесь? Невозможно. Примарх никогда бы на такое не пошёл. «Я слишком сильно любил вас всех. Это единственная ошибка, которую я признаю», — так сказал Мортарион. И он не лгал. Так что же произошло? — Я начал верить... — в оцепенении произнёс Морарг. Он слышал, как издалека доносится тот чёртов напев — погребальная песня чогорийцев. — Что всё это спланировали заранее. А если это обман? Если всё, что рассказал ему демон, — ложь? Возможно, всё это время Мортариону врали, чего всегда и опасался Каифа? Может, реальной властью всегда обладал Тиф? «Возможно...» Как узнать? Кого спросить? — Это пройдёт, — взволнованно настаивал Крозий, по-прежнему желавший уходить. — У нас обычный психологический шок. Всё, что нас тут окружало, держалось на нём, понимаешь? У нас просто. ломка. Мы должны выбраться. Это пройдёт. Может, Зэдал прав. Надо привести мысли в порядок. Остановить тупую, но мучительную боль, которая раздирала каждую его мышцу. — Куда выбраться? — спросил Морарг. Зэдал поднял маленького демона. — Помнишь его? Помнишь, я говорил тебе, что у него есть близнец? Другой находится у первого капитана. Теперь Тиф должен стать главным. Он знает, что делать. — Тут Крозий чуточку безумно рассмеялся. — В смысле, он всегда знал, не так ли? Каифа хотел возразить, но уже забыл почему. — Мы тут следовали стратегии примарха, — продолжал Крозий. — Но она не единственная. Боевые банды уже за стенами. Можем примкнуть к ним. Говорят, Кадекс Илкарион уже ворвался в пролом. Воркс тоже. — Я... не могу сражаться, — сказал Морарг. — Можешь. Психологический шок. Это пройдёт. — Зэдал повернул демона головой к советнику. Существо уставилось дикими глазами прямо на Каифу. О бог, что за мерзкая тварь, уродливая, как жаба-дьявол, и жутко смердящая! — Он, Тиф, знал, что этот момент настанет. Теперь я понимаю. Я могу поговорить с ним. Тиф. Тот, кто принёс всю эту боль. Морарг помнил, как сильно злился на него, как желал ему смерти. Он помнил, что так же сильно хотел верить в Мортариона, верить, что освободитель Барбаруса не мог потерпеть неудачу, ни тогда, ни сейчас. — Примарх. — начал Каифа. — Он не мёртв. Ты понимаешь это? Он просто. отсутствует, — закончил за него Крозий. — Мы все… связаны долгом, — возразил Морарг. — Мы никогда не отступаем. Крозий рассмеялся, отхаркивая слизь. Как же он гадок! — Это не отступление. Мы наступаем. К самому центру. — Он придвинулся ближе, обдав Морарга смрадом нечистот. — Кому вообще нужна эта куча дерьма? Разве мы прошли через весь тот ужас в пустоте ради неё? Нет, брат мой. Мы пришли за Дворцом. Мы отступим, перегруппируемся. А если останемся тут в нынешнем состоянии, то нас перебьют. Каифа уже чувствовал, как буквально теряет связь с реальностью. Та перемена оказалась такой внезапной и всеобъемлющей. Пространство вокруг него не успокаивалось ни на миг, всё время смещалось и дрожало. Запах своего тела вызывал у него отвращение. Морарг чувствовал, как разлагается плоть под гниющими доспехами, и от этого сводило желудок — вернее, то, что от него осталось. Слова Остатка уже ускользали из его памяти. Вспомнит ли он их вообще, если выберется отсюда? «Ты не можешь просто забыть о нём, не можешь его жалеть — он твой примарх». Но Мортарион больше не с ними — Каифа прочувствовал эту истину каждой агонизирующей клеткой своего организма. Почему он ушёл? ''Куда?'' Зэдал держался рядом. Он не желал униматься. — Ты слышишь меня, брат, — убеждал он. — Если останемся здесь, то умрём. На заднем плане приближались звуки проклятого песнопения. Теперь голоса Белых Шрамов звучали совершенно безумно, словно нечто жестокое и пожирающее саму жизнь поглотило их, превратив в армию одержимой нежити. — Ты можешь... поговорить с Тифом? — пробубнил Морарг, изо всех сил стараясь удержаться от рвоты. Крозий погладил взбудораженного демона по шипам, и тот, похоже, немного успокоился. — Да, так нужно. Он разберётся с этим. «Так же, как он уже разобрался с нами», — с горечью подумал Каифа. Но что ещё оставалось делать? Дальше сражаться здесь за трофей, который они и так не собирались удерживать вечно, и упустить возможность обрести настоящую славу? Или убраться отсюда, справиться с нынешней немочью и начать всё сначала? Морарг уставился на демона. Как он мог совсем недавно думать об этом существе с теплотой? Горловые мешки твари раздувались, она хрустела костяшками пальцев, с её отвисшего подбородка сочилась слизь. В тот момент Каифе почудилось, будто его окружают одни лишь демоны: те, что искажали прошлое и будущее, те, что носили доспехи из слоновой кости и бились изогнутыми окровавленными клинками, те, которых сотворили из мух, чтобы они принесли ещё больше страданий, и те, кого одарили крыльями, тонкими, как прозрачная ткань, а они имели наглость потерпеть неудачу в самый важный момент. Так много демонов кругом. Кого из них выбрать? Как всегда, того, кто перед тобой, подумалось Мораргу. — Тогда отступаем, — произнёс он, ненавидя себя за то, что говорит это вслух. — Будь оно всё проклято, мы отступаем. Крозий лихорадочно закивал и захромал дальше. Морарг последовал за ним, разбрызгивая грязь тяжёлыми шагами. — И передай Тифу через твоё мелкое чудовище, что мы идём, — сказал Каифа. — Не сомневаюсь, он будет вне себя от счастья, когда снова увидит всех нас. Илия смогла полностью оценить масштаб разрушений только с более близкого расстояния. Помимо того, что развалилось западное крыло, так или иначе пострадал весь некогда величественный космопорт. Темнота скрывала подробности картины, но недели постоянной бомбардировки не прошли бесследно: облицовка и орнаменты раскололись, уступы обрушились. Тот факт, что уцелело хоть что-то, свидетельствовал о том, насколько монументальны несущие конструкции здания. Вероятно, даже если бы комплекс упорно обстреливали месяцами, от него всё равно бы что-нибудь сохранилось — такой немыслимый запас прочности закладывали в имперские постройки в эпоху гигантомании. Учитывая увиденное, она поняла, что Соджук, конечно же, говорил верно: их штурмовой корабль никак не мог совершить посадку в месте, которое Илия определила с воздуха. Сверху тот участок выглядел так, словно несколько огромных платформ сложились одна поверх другой, образовав многоярусный массив, оплетённый сетью электрических разрядов и вторичных взрывов. Причём его сердцевина всё ещё сдвигалась. Возможно, Хан находился на вершине этого обвала. Или, может, где бы он ни сражался, ему повезло, и он каким-то образом вышел из облаков пыли сравнительно невредимым. А возможно, его похоронило под всей этой массой, и однажды, много лет спустя, его отыщут археологи-землекопы, если, конечно, после всего этого безумия останутся такие люди. Ей нужно узнать точно. Она обязана сделать для него всё, что в её силах. Мыслями Илия немедленно вернулась к Улланору, к его искусственно сформированным плато. Она вспомнила, как карабкалась по скалам в поисках чего-то неуловимого и как Есугэй вытащил её в безопасное место. — Будьте осторожны, — сказал он тогда. Трон, если бы... Впрочем, никто не действовал достаточно осторожно, вот в чём вся проблема. Все они просто шли вперёд, раз за разом бросаясь навстречу очередной катастрофе. Конечно, они вряд ли могли этого избежать, но всё равно жаль. Раваллион ведь сама дала совет примарху: «И теперь пришло время, мой Хан. Вот почему мы вернулись». Да, всё так. Но она сказала это так небрежно, уверенная, что он пришёл искать поддержки, тогда как он хотел предупредить её, подготовить к тому, что должно произойти. — Я получаю что-то на авгурах, — доложил Соджук. Приборы и правда заработали немного лучше. Словно рассеялось какое-то огромное облако помех, и освобождённые машинные духи взялись за дело. Илия встрепенулась и начала просматривать сигналы. Они изумляли. Раваллион видела метки движения повсюду, на всей территории разрушенного космопорта, и все они перемещались в одном направлении. — Это наши люди, — ошеломлённо сказала Илия. — Они... движутся очень быстро. — Они разгневаны, сы, — ровным тоном ответил Соджук. — Разгневаны, как никогда раньше. Раваллион медленно кивнула, вспоминая, что тогда говорил ей легионер. «Мы бы гневались, как никогда не гневались никакие силы небес». Он знал, так ведь? Он знал, что происходит. Знал с самого начала. Будь он проклят! — Чуть ниже основного обвала есть неповреждённые укрепления, — сказала Илия, заставляя себя сосредоточиться на текущей задаче. — Попробуй найти место для посадки. Соджук повиновался, умело преодолевая непрерывную турбулентность. На экранах реального обзора по-прежнему едва удавалось что-либо различить, поэтому Илия полагалась на сканеры, чтобы понять, что их ждёт впереди. Громадное разрушенное крыло западного фасада надвигалось на них, вырастая и заполняя собой небо. Только вблизи становилось понятно, что космопорт представляет собой отдельный город, самодостаточный микромир. Идея выступить против него всегда казалось безрассудством, но лишь на таком расстоянии ты понимал, что это сумасшествие. И тут Илия увидела их. Вопреки протоколу они двигались с включёнными люменами, но генерал не винила их, ведь они перемещались по опасному маршруту, где в любой момент мог случиться оползень или обвал стен. Процессия выглядела поразительно: одинокая колонна танков, освещённых в полумраке, медленно пробиралась от самых обширных разрушений наверху к ещё стоявшим зубчатым стенам внизу. По обеим сторонам от ведущей машины шагали воины легиона в плотном защитном строю. Прямо сейчас конвой степенно выдвигался из-под тени ворот с высокой аркой, чей замковый камень даже уцелел, поэтому со стороны вся сцена напоминала крупную вылазку из какого-нибудь древнего осаждённого барбакана, вот только выезжала оттуда не боевая рать, а траурная процессия, окутанная зловещей тишиной. Илия поняла, кого там несут, ещё до того, как они с Соджуком подлетели достаточно близко, чтобы разглядеть всё в деталях. Уже то, как двигались воины — с горестным благоговением, с полной опустошённостью, — сказало ей всё, что требовалось знать. — Вон туда, — велела Илия, и её голос надломился. — Куда они направляются. Опустив нос, «Громовой ястреб» снижался сквозь клубы смога, пока не завис над широким плоским парапетом, где и приземлился, выпуская грязные струи выхлопных газов. Не успел штурмовой корабль коснуться земли, как Раваллион уже выбралась из ремней безопасности, застегнула скафандр, проверила крепления дыхательного аппарата, пролезла к выходу и завозилась с замком. Выходить наружу было так опасно, что Илия не позволила бы этого никому из своих подчинённых. Но ей требовалось убедиться — увидеть всё своими глазами, а не через пересылаемый вид-поток. Пока она бежала по площадке парапета, к «Громовому ястребу» с рычанием покатил ведущий танк процессии, «Леман Русс» ризанского образца, без спонсонов, сильно повреждённый. На узком выступе позади его башни, повёрнутой так, чтобы освободить больше места на корпусе, сидели два чогорийца. Когда Илия подошла ближе, один из Белых Шрамов спрыгнул вниз, чтобы перехватить её. Но увидев, кто перед ним, воин низко поклонился. — Сы-Илия, — хрипло произнёс он. Раваллион не сразу узнала легионера. Его доспехи, как и у всех, кто сражался в эти дни, покрылись таким слоем крови и грязи, что стали почти чёрными. Под запёкшейся коркой она разглядела нечто вроде эмблемы Железного Топора и сообразила, что это Джангсай, «свежая кровь» с Эр-Риджи. Он ещё участвовал в курултае, и его высоко ценил Наранбаатар. — Покажи мне, — сказала она. Джангсай помедлил. — Лучше... не стоит. Как будто это могло её переубедить. Подбежав к борту танка, Илия сама взобралась на гусеницы, отмахнувшись от хана, который пытался помочь ей. Но там, на корпусе, она отвела взгляд уже через пару мгновений. Когда Раваллион впервые увидела кого-то из примархов вблизи — именно его, мельком, на орбите Улланора, — его красота и величие ошеломили её, показались почти невыносимыми. А сейчас Илии прежде всего захотелось прикрыть рукой воздухозаборник маски, чтобы не закричать. Секунду-другую она даже не вполне понимала, на что именно смотрит. Постепенно, вглядываясь сквозь хлопья пепла и копоть от моторов, она стала различать то, что осталось от благородного лица, — раздробленный ястребиный нос, впадины на месте скул. Перед ней предстало кровавое месиво разорванных мышц, из которого торчали острые, как ножи, осколки брони. Она увидела сломанный клинок, уложенный вдоль тела: блеск металла померк, а безупречный изгиб искривился. Раваллион придвинулась ближе, едва замечая, что по её щекам текут горячие слёзы. Она протянула руку, смущённо и неловко, но никто из воинов Белых Шрамов не стал ей мешать. Коснулась участка неповрежденной кожи, который смогла разглядеть, — на шее, чуть ниже линии челюсти, единственное место, оставшееся незапятнанным. И в тот миг, когда Илия дотронулась до него легчайшим движением дрожащих пальцев, она почувствовала, что... Генерал отшатнулась, будто её ударило током. — Вы просканировали его? — требовательно спросила она, повернувшись к Джангсаю. — Вы всё проверили? — Много раз, сы. Но наши приборы... Илия пристально всматривалась в искалеченное тело. Нет, это немыслимо, невозможно. Нет ни движения, ни пульса, ни дыхания. И всё же. «Потому что я собираюсь вернуться», — сказал он тогда. — Малкадор, — вырвалось у Раваллион, и она всем своим существом переключилась на прежний командный тон. — Мы должны доставить его к Малкадору. Всё изменилось в один миг. Соджук развернулся на месте и помчался к «Громовому ястребу». Воины Джангсая словно очнулись. Двое из них ринулись к кораблю за носилками, остальные выстроились, чтобы осторожно спустить тело с корпуса. Сама Илия, ещё только спрыгивая с танка, уже обдумывала несколько вопросов сразу. Смогут ли они вернуться? Как сделать так, чтобы их не сбили? Выстоял ли вообще Санктум? Они должны найти способ. Должны. Если и есть хоть какой-то шанс на спасение, то отыщется он только там, в месте рождения примархов, в руках их создателей. — Я пойду с вами, — произнёс Джангсай. Генерал кивнула, но потом вдруг бросила взгляд на возвышающуюся над ними громаду космопорта. Там всё ещё шли бои. Тысячи людей Джагатая по-прежнему сражались и умирали в недрах комплекса, движимые столь могучей ненавистью, что уже никакая иная сила не удержала бы их от того, чтобы положить свои жизни на алтарь мести. Каль дамарг. Чогорийский погребальный обряд, проводимый целым легионом. — Нет, — сказала Раваллион, когда уже вернулись воины с носилками, а штурмовой корабль завыл турбинами, готовясь к старту. — Нет, ты нужен мне здесь. — Илия подошла к Джангсаю. — Он хотел взять космопорт. Ты понимаешь? Вот что важно. Не уничтожить. Взять. Хан понял сразу. — Тогда их нужно остановить. — Они могут дойти до внешнего края, безумие заведёт их слишком далеко. Это надо прекратить здесь и сейчас. Джангсай ответил не сразу, хотя Илия видела, что он согласен с ней. — Но я не... — начал хан. — Я же не с... Она улыбнулась ему. — Ты не с Чогориса? Ты не тот, кого они будут слушать? — закончила за него Раваллион. — Я тоже была не такой, как они, но это быстро изменилось. — Подняв по-прежнему дрожащие руки, Илия стиснула его латные перчатки. — Найди Шибана. Он сделает то, что должен. И тут её взгляд впервые упал на ножны, висящие на поясе воина. В этом знаменитом чехле покоился один из величайших клинков Онг-Хашина. Что ещё важнее, Раваллион знала имя его первого владельца — имя, известное всем воинам орду. Вручил ли этот меч Джангсаю сам Наранбаатар? Была ли у него на то причина? — Скажи Шибану, что тебя отправила я и что Каган сейчас со мной, — произнесла Илия, уже собираясь бежать обратно к штурмовому кораблю, разгоняющему двигатели. — А если это не сработает, просто покажи ему меч. Всё закончилось под камнем. Всё закончилось под грандиозным саркофагом, в который превратился космопорт Львиных врат, чьи высотные платформы, мануфакториумы и обзорные купола когда-то величаво рассекали тропосферу, а теперь, усилиями троих разделённых сыновей Императора, преобразились в полузаброшенные логова демонов. Джангсай бежал в самые недра комплекса так быстро, как только мог, преодолевая узкие коридоры и гулкие залы. Опасность всё ещё подстерегала повсюду, хотя Гвардия Смерти уже отступала с боем. Многие якша до сих пор рыскали в сочащихся глубинах, готовые с треском материализоваться. Внутренние помещения сами по себе представляли угрозу: их заполняли топи и трясины, доходящие до колен, причём большая часть из них обладала примитивным рассудком и кипела почти осознанной злобой. Несмотря на всё это, Джангсай быстро продвигался вперёд, поскольку ранее Белые Шрамы весьма далеко отбросили врага своим натиском. Такой поворот событий изумил его. Насколько понимали воины ранее, в разгар сражения, все три фронтовые группировки Пятого легиона связал в жестоких схватках противник, который жил ради таких битв. Но затем уход обоих примархов совершенно по-разному сказался на их армиях. Джангсай не имел ни малейшего представления почему, ведь он не особенно разбирался в нравах демонов и том, как их изгоняют, да это и не имело большого значения. Что случилось, то случилось. Смертельная ярость сделала своё дело — объединила все три фронта для единого рывка, в котором бойцы, словно одержимые, сметали любое сопротивление на своём пути, хотя гнев между тем поглощал их изнутри. Джангсай шёл по следу своих братьев. Он пробегал мимо трупов воинов V и XIV легионов, завязших в трясине, наваленных друг на друга. Количество трупов ошеломляло почти так же, как перемена в ходе битвы. Жатва жизней выдалась обильной. Вероятно, ни один из противников никогда не сможет заявить о безоговорочной победе или поражении, настолько жестокий урон понесли обе стороны. Космопорт, как и вся разницапланета, обратился в склеп. Но вместе с тем его очищали от грехов. Здесь выжигали скверну, изгоняли нечисть, истребляли всё порченое, и теперь резню учиняли уже воины орду. Перед Джангсаем стояла одна задача — не допустить, чтобы этот огромный выброс жизненной энергии стал неуправляемым. Мудрая не приуменьшала опасность: среди чогорийцев ходило столь много историй о том, как воины в состоянии «каль дамарг» губили сами себя, что о них знал даже эр-риджиец из «свежей крови». У Джангсая всё же появилось одно преимущество, состоящее в том, что его тактические сенсоры снова заработали, хотя бы частично. Перед ним развёртывались картолитовые схемы в ложных цветах, заполненные скоплениями световых точек — тепловых сигнатур, векторов движения, локационных меток. Чем ближе Джангсай подходил к восточным границам космопорта, тем отчётливее становились сигналы. Белые Шрамы развернули сражение с Гвардией Смерти по всей территории колоссальной крепости и теперь готовились выбить противника из неё через дальние врата. Чогорийцы не собирались останавливаться на достигнутом. Всецело погружённые в свой мир кровавой мести, они и дальше будут убивать без явной цели, пока до них не доберутся бесчисленные армии магистра войны, и тогда их пыл навеки угаснет во вселенной. Ему следовало найти Шибана. Ему требовалось отыскать тот единственный голос, который способен докричаться до остальных и вернуть их, пока не стало слишком поздно. И эта задача оказалась трудной, самой трудной из всех, что когда-либо выпадали Джангсаю. Его тело было истощено, разум измучен. Все инстинкты призывали его вернуться к штурмовому кораблю, к той металлической пылинке, которая мчалась на запад, унося с собой последнюю слабую надежду легиона. Машине предстояло пролететь над полями брани, где бились миллионы воинов, дающие отпор миллионам других, однако от этого единственного судна, хрупкого, как стекло, сейчас зависело всё. Джангсай, словно в тумане, проносился по огромным залам, опустевшим, пропахшим кровью и разложением. Он мчался по лестницам, разбитым снарядами, взбирался по коварным шахтам подъёмников, обходил догорающие очаги стычек и стремительно пробегал по качающимся мосткам. Вскоре до него донёсся шум масштабного боя — грохот бронетехники, рычание расщепляющих полей легионного оружия. Хан ворвался в помещение, когда-то служившее главным приёмным ангаром. Вход в него располагался в стене восточного крыла, на самой границе космопорта. Его посадочная платформа достигала, пожалуй, восьмисот метров в ширину, а массивная крыша находилась на высоте ста метров. Воздух здесь оказался не таким спёртым и грязным, как в недрах комплекса: снаружи врывался ветер, несущий над телами и обломками хлопья пепла. Только на одном этом участке сражались сотни воинов при поддержке вездесущих рот 1-го Терранского бронетанкового. Джангсай засёк сигнал Шибана и помчался к нему. Приблизившись, он заметил среди мрака и грязи блеск аугментики. Обновитель сошёлся с более крупным космодесантником-предателем в схватке, которая уже впечатляла своей ожесточённостью. Никогда прежде Джангсай не видел, чтобы гуань дао вращали так сдержанно и мстительно, как орудием кары. Насыщенный болезнями монстр решительно отбивался, но каждому противнику Белых Шрамов сейчас чего-то не хватало, как будто их покинула былая уверенность, прежняя непримиримость. Шибан, наоборот, сражался как заведённый. Он просто наседал на врага, снова, и снова, и снова, сам получал удары, но даже не вздрагивал. Когда Тахсир провёл смертельный выпад — прыжок, секущий взмах, обезглавливание, — почти показалось, что он сжалился над врагом. Когда Джангсай добрался до Шибана, тот уже выбирал себе новую жертву. Казалось, все Белые Шрамы вокруг него стали одинаковыми — они в гробовом молчании пробивались к врагу и шаг за шагом теснили его туда, где из зияющей пасти ангара открывался вид на разорённые пустоши. — Тахсир! — выкрикнул Джангсай. Никакой реакции. Казалось, Шибан не замечал вокруг ничего и никого, кроме врага. Джангсай позвал ещё раз, с тем же результатом, а затем помчался вперёд, выхватив клинок, как велела ему Илия. Окровавленный тулвар вспыхнул в темноте: хотя хан не включал расщепляющее поле, обнажённая сталь блистала достаточно ярко. Шибан остановился, глядя на него, и тогда Джангсай вспомнил, что сказал Наранбаатар тогда, в Колоссах, впервые вручая ему это оружие: «Морбун Са знаменит не только доблестью, но и самообладанием. Его называют воплощением Пути Небес». Джангсай никогда не знал его. Шибан — наверняка встречал. Так вот он, решающий момент. — Я пришел от Мудрой, — сказал Джангсай. — Каган с ней. Она пробирается в Санктум. Она велела передать тебе, что космопорт нужно взять. Не разрушить, а взять. — Всё это время он смотрел в непроницаемую маску шлема Тахсира. — Легиона это тоже касается. Шибан долгое время стоял неподвижно. Его поза излучала стремление к убийству. Подобное состояние весьма прельщало. Джангсай прекрасно это понимал. Он всегда представлял себе, как, получив нужный толчок, погружается в такое состояние и никогда из него не возвращается. Отчасти — в той же мере, как и любой космодесантник, — хан ощущал настоящее умиротворение лишь тогда, когда убивал. Пожиратели Миров здесь просто выступали самым наглядным примером, ведь все астартес в той или иной степени чувствовали себя так. Пожалуй, вот какой урок стоило извлечь из всей этой войны. Затем Шибан отвёл взгляд в сторону, поверх края ворот ангара. К тому времени Белые Шрамы заняли подходы к ним и тревожили обстрелами предателей, оставшихся за периметром. Теперь они готовились выступить наружу вслед за врагом, чтобы вогнать копья своей распалённой ненависти в полыхающую тьму за пределами космопорта. На какой-то ужасный миг Джангсай подумал, что Шибан всё же даст им позволение и вместе со всеми братьями ринется в атаку, ведущую в небытие. Однако молодой воин не мог больше ничего сказать или добавить к требованию Илии. Он не догадывался, что мысли Тахсира сейчас поглощены не Каганом, не Раваллион и не участью всего легиона, а терранским ханом, с которым он когда-то сражался бок о бок в Белом мире, — тем, кого он не простил, пока не стало слишком поздно. «Ни шагу назад». — Отставить, — тихо сказал Шибан. Затем добавил более решительно: — Отставить! Он говорил в открытую вокс-сеть. Его грозовой пророк, сражавшийся рядом, услышал команду и постарался, чтобы она разнеслась как можно шире. Приказ подхватили комм-ретрансляторы, и очень скоро его получили даже подразделения, находящиеся далеко за пределами видимости. Затем Шибан зашагал к воротам, медленно и целеустремлённо поднимаясь к продуваемому всеми ветрами окну во внешний мир. Чувствуя, что переменилось нечто принципиально важное, Джангсай пошёл за ним. Они ступали по массивному фундаменту космопорта. Над головами возвышался колоссальный выступ крыши ангара. Прямо впереди простиралось небо, самая священная для чогорийца стихия, пусть даже отравленная, иссечённая пламенем и затянутая неестественными облаками. Подойдя к краю цитадели, Шибан опёрся основанием древка глефы о скалобетонный парапет. Все, кто пришёл с ним, все, кто добрался до этого рубежа, стояли рядом и ждали. Данные на дисплее шлема показали Джангсаю, что тысячи других воинов, пробуждённых от безумного забытья единственным словом Тахсира, поступали так же — занимали позиции, как и когда-то на мостике ''«Бури мечей»'' над истерзанными небесами Просперо. Шибан не торопился. Он окинул взглядом километры полного опустошения — горький плод восстания Хоруса. Он понаблюдал, как через разрушенные внешние укрепления в темноте пробираются Гвардейцы Смерти — десятки тысяч астартес, на время лишённых предводителя, но всё ещё невредимых и опасных, способных вернуть себе решимость. Он изучил лагеря заблудших и проклятых, что простирались в глубокий тыл, киша несметными миллионами низкосортных солдат, которые рыскали на каждом клочке терранских развалин. Он различил вдалеке силуэты титанов, рыцарей, а также крупные формирования легионов. — Здесь он пал, — негромко произнёс Шибан. В ангаре воцарилась тишина. Джангсай слушал. Каждый боец V легиона в пределах досягаемости слушал. — Теперь это наше место. — Голос Тахсира всё ещё звучал резко из-за аугментики в горле, но его уже не искажала сильная ярость. — Это священный край. Это Чогорис на Земле. Здесь он пал. Белые Шрамы внимали ему. Тактический дисплей показывал Джангсаю, что останавливались ''все'' воины, по всему периметру крепости, на поднятых шоссе, в высоких башнях и в затенённых недрах. Только что они очищали космопорт от скверны врага, но теперь, бдительно застыв, ловили слова Тахсира. — Вот чему учил нас Есугэй, — продолжал Шибан. — «Не становитесь тем, что вам ненавистно. Не становитесь тем, с чем вы сражаетесь». Джангсай не убирал клинок в ножны. Все держали оружие наготове. Совсем скоро грянут новые сражения, такие же грозные и гибельные, но порог и грань проходили тут, в этом месте, как кровавая линия по грязи и копоти. — Итак, мы оставляем наш знак здесь, — говорил Шибан. — Обряд скорби завершается там, где заканчивается это место. Уцелевшие бронемашины тоже замерли, заняв позиции, с которых открывался обзор на плоскогорье. Джангсай не знал, слышал ли речь Шибана кто-нибудь из танкистов и если да, то понимал ли её, но они прошли этот путь вместе с легионом, великолепно сражались и заслужили право присутствовать. — Враг никогда его не получит. Он может захватить все другие миры, может покорить варп, может обрушить сами своды небес, но это место никогда ему не достанется. На нём наш знак. Оно священно. И ханы один за другим расправляли плечи, вырывались из плена своей ненависти, возвращались к здравому мышлению, восстанавливали душевное равновесие. — Когда мы будем биться снова, то уже не ради завоевания, не ради отмщения, а чтобы сохранить это место. Над ними угасали переливы зелёного света на голом камне. Включались люмены: сначала они мигали, но светили всё более ровно, а потом засияли сквозь грязь. Космопорт Львиных врат дважды подвергся опустошению, но не разрушился. Его устоявшие посадочные платформы, высокие стены, исполинские реакторы и, самое главное, его мощные орудия теперь принадлежали Белым Шрамам. — Мы держимся, здесь и сейчас, — продолжал Шибан. В его голосе появился слабый отголосок того, что когда-то давно переполняло его на Чондаксе: вера, тусклый отблеск внутренней радости. — Мы не уступим этой земли, не позволим ни одному врагу переступить порог. Это наше место, отныне и до конца времён. Затем Тахсир высоко воздел глефу. Чакайя воздел посох. Джангсай воздел клинок. Каждый воин Белых Шрамов в этом месте скорби и страданий вскинул оружие, но не в знак проклятия, как ранее, а в приветствии, как поступали ханы древности под двумя лунами, — в честь того, что изменилось, того, что умерло, того, что осталось, и того, что вечно. — За Императора! — воскликнул Шибан. И по всему космопорту, от освобождённых глубин до очищенных высот, в ответ прокатился неподвластный времени возглас, тот, что оправдывал все их страдания и освящал их победу: «''За Хана!»'' ===Глава двадцать седьмая=== Последствия Рогал Дорн поднял голову. Он оторвал глаза от ряда экранов, окружавших его, и окинул взглядом командное помещение. Он спал? Или просто забылся в очередных расчётах, решив ещё раз пробежаться по графикам развёртывания? Что-то изменилось. Тяжкий груз, который так долго давил на плечи, не исчез полностью, но уменьшился. Теперь Дорн ощущал только физическую усталость, накопившуюся за недели без отдыха. Из неё исчезла осознанная злоба. Голоса в голове тоже пропали. Примарх видел людей, которые трудились вокруг него. Вероятно, они работали здесь всё это время, но теперь Рогал вспоминал их имена, а также то, когда они прибыли и кого заменили. Острота мышления возвращалась. Туман рассеивался. Осмелившись понадеяться, что есть новости с востока, он повернулся на командном троне и переключил несколько рычажков управления, чтобы войти в каналы, зарезервированные им специально для этой цели. И тогда из источников, к которым имел доступ только он, пришли сообщения, закодированные шифрами, известными лишь ему. К нему подошёл Архам. Даже в его облике что-то неуловимо изменилось: он уже не так сутулился. — Вести из порта, — объявил воин. — Я знаю, — ответил Дорн, уже оценивая, что это может значить для них. Возможно, немногое — просто ответный удар из гордости. А возможно — всё. Зависело от того, что удалось спасти. Архам не стал спрашивать, как новости дошли до его повелителя. — Насколько мы можем судить, основная часть сооружения захвачена. Надёжной связи пока нет, и установить её шансов мало. Сообщают, что крупные формирования Четырнадцатого легиона движутся на север и запад. Дорн принял это к сведению. Если воинов Мортариона изгнали из космопорта, но они решили не отбивать его вновь, то отсюда следовало лишь одно: сейчас их армия направляется к центру. Это ещё один фактор, который ему нужно принять во внимание — наряду со всем прочим. Но всё же. Всё же. Рогал поймал себя на том, что устало улыбается. «Джагатай, ты несносный, выводящий всех из себя... гений», — подумал он. — Это что-то меняет? — спросил Архам. Дорн понимал, что он имеет в виду: отвод войск, отступления, выходы из окружения. Нет, это ничего не меняло. Под непосредственным контролем Рогала теперь оставался только Палатин, узкое кольцо бастионов вокруг самого Санктума, немного большее по площади, чем один городской район, и его скоро захлестнёт волна из множества объединившихся передовых отрядов Хоруса. — Все приказы остаются в силе, — ответил Дорн. — Следующий акт станет заключительным. — Он сухо улыбнулся своему заместителю. — Я почти с нетерпением жду этого. Слишком давно не махал клинком на передовой, а? Архам выглядел потрясённым. Уже недели минули с тех пор, как он в последний раз видел проблеск улыбки на лице Рогала, не говоря уже о том, чтобы получить от него что-то, кроме резких команд, кратких из-за утомления. — Сигизмунд возвращается на бастионы, — доложил он. — Его группировка последняя, все остальные уже внутри. Дорн кивнул. Сообщение ободрило его. Чемпион Императора, значит. Тут он обнаружил, что титул больше не возмущает его: старый угрюмый Храмовник более чем заслужил такое прозвище. — Постарайся выяснить, какие силы сохранил Пятый, если таковые имеются, — велел Рогал. — Только не трать на это много времени: мы не сможем помочь им, а они не смогут помочь нам. Хотелось бы мне поговорить с братом перед концом, но... увы. Советник кивнул и собрался уходить. — И конец уже близок, хускарл. — обратился к нему Дорн, задержав ещё на несколько секунд. — Послушай. Знай, ты послужил мне превосходно. Безупречно. Для меня будет честью сражаться рядом с моими сынами. Архам, похоже, снова не понимал, как ему реагировать. Пока он мучительно пытался найти подходящий ответ, к помосту подбежал один из адъютантов с инфопланшетом и набором сообщений, доставленных по пневмопочте. — Вести из Палатина, господин, — отчеканила она. — «Громовой ястреб» Пятого легиона миновал блокаду, сопровождён в док, ведётся извлечение груза. — Какого груза? — спросил Рогал. Помощник нервно сглотнула. — Думаю, вам следует… ну, я полагаю, вы захотите посмотреть сами. — Пятый вернулся, — услышал Вальдор. Он переварил эту информацию. Перед ним стоял Диоклетиан, трибун Десяти Тысяч, облачённый в доспехи с яркими следами ожогов, которые указывали на недавнюю схватку с демоническими сущностями. — Живой? — спросил он. — Неизвестно. — Тогда выясни. — Я имею в виду, генерал-капитан, что в настоящее время никому не известно, жив он или мёртв. Сигиллит делает всё, что в его силах, но, как мне сообщили, даже его умений пока что не хватает для успеха. «На грани». Вот как описывают состояние примарха. «На грани», — повторил про себя Константин. Разве все они уже не на грани? — Тогда нужно надеяться, что он выкарабкается, — сказал Вальдор вслух. — Если он здесь, если сможет вернуться в строй перед концом всего, то у нас будет больше на один клинок, да к тому же очень редкий. Диоклетиан кивнул. После того как Константин вернулся в Башню, трибун даже не намекал, что его интересует, куда уходил командир. Амон знал. Наверняка возникли какие-то догадки у стражей, которых Вальдор приставил к биопреступнику, теперь уже работающему в недрах лаборатории наивысшей секретности при Башне. Впрочем, никто из них не проболтается. Легио Кустодес настолько привыкли охранять свои секреты, что скрытность стала неотъемлемой частью их натуры, их стандартной позицией в тех случаях, когда внутри организации вершились государственные дела. Однако это не спасало Константина от вопросов, бередивших его разум. Он до сих пор слышал шёпот всех существ, которых убил на Терре. Император молчал, и пустоту на месте Его слов заполняли только эти голоса: они дразнили, искушали, упрекали, и снова, и снова... Он мог положить этому конец. Если Фо окажется прав, хотя бы отчасти, то последствия великого эксперимента, за которым Вальдор наблюдал сотни лет — сотворения этих вздорных разжигателей войны, приведшего к катастрофе, — удастся устранить. Пожалуй, воля Императора вполне могла заключаться в том, что их нужно истребить сейчас, пока они не развалили само мироздание. Возможно, так и задумывалось. Конечно же, рано или поздно этот день всё равно бы настал. Несомненно, легионам уготовили их собственный Арарат. Но когда же наступит подходящий момент? Когда Хорус, величайший из всех примархов, высадится здесь, разрушит ворота и попытается войти в Санктум? И если так, то будет ли у Константина возможность ещё раз взглянуть на Трон, чтобы заручиться одобрением перед тем, как уничтожить итоги великого труда? Или же ему придётся решать ещё до того часа, в одиночку, доверяясь своим суждениям, хотя его сотворили для того, чтобы служить, а не направлять? А что, если он рассудит неверно? Что, если у Императора ещё остались нераскрытые намерения? Что, если всё случившееся укладывается в Его совершенный изначальный замысел, который откроется им, только если они подождут и проявят терпение? И не станет ли он, Вальдор, введённый в заблуждение теми, кто не раз доказывал, что лишён угрызений совести и моральных принципов, предателем ещё большим, чем Луперкаль? Не станет ли он, беспорочный, как сами звёзды, еретиком? Или же в самый ответственный час он просто оступится и, скованный сомнениями, не осмелится действовать? Или, возможно, копьё и вручили ему для того, чтобы он пришёл к просветлению? А сработает ли план Фо? А нужно ли, чтобы он сработал? Вальдор почти забыл про Диоклетиана, который всё ещё стоял рядом. Собравшись с силами, он снова взял в руки копьё. При этом Константин ощутил передающий разряд, подобный электрошоку, — грубое напоминание о крови, жадно выпитой этим предметом. — Спасибо за доклад, трибун, — сказал он, поднимаясь с сиденья. — Значит, ты снова пойдёшь в тоннели? — спросил Диоклетиан. «Что это, нотка упрёка?» — подумал Вальдор. Или теперь ему повсюду что-то мерещится? — Пойду, — ответил он, внутренне готовя себя к тому, что дальше будет только хуже. Демоны всё чаще начнут вылезать из пола и стен, всё более крупные, всё более злобные. — Я желаю причинить им великие страдания. Возможно, ты примкнёшь ко мне на охоте? Два клинка лучше одного. Диоклетиан поклонился. — Это высшая честь для меня. И они зашагали по каменному коридору, направляясь вниз, туда, где сливались разные грани бытия и начинали плодиться нерождённые. А Вальдор не слышал ничего, кроме голосов, твердящих снова и снова... «Получится ли?» У него получилось. Эреб разглядывал дело рук своих. Хижина рассыпалась, а впадина на её месте полыхает. Безделушки Эрды разбиты в крошево. Когда песчаные бури сотрут здесь всё, на коже мира не останется даже раны, которая отметила бы её святилище. Однако Эреб чувствовал опустошённость. Ему бы хотелось добиться большего. Даже если он изначально не рассчитывал склонить её к союзу с ним, то хотя бы надеялся, что Эрда поведает ему, как совершила своё деяние. Лучше бы она поменьше хныкала и сожалела, а побольше наслаждалась тем поступком. И вообще, почему столь многие из тех, кто его окружал, так одержимы раскаянием? Его, например, сожаления никогда не беспокоили. Иногда Эреб думал, что, возможно, именно он — самое довольное существо во всей Галактике, которое никогда не мучается ни сомнениями, ни угрызениями совести, а просто занимается самым захватывающим и полезным делом, какое только можно придумать. Ему повезло. Он устранил остаточную угрозу, которую представляла собой Эрда. Число избранных, входивших в круг сподвижников Императора в дни Его молодости, понемногу сокращалось. Вот и сделан ещё один шаг на пути к полному искоренению их аномальной породы. Если они не поддаются искусу, значит, надо очистить от них Галактику, выбраковать эту бесплодную ветвь эволюции. Подобная работа отлично подходила Эребу по темпераменту. И всё же столько сил потрачено зря. Как много усилий он приложил, чтобы отыскать её, лелея слабую надежду на то, что она окажется для него кем-то вроде родственной души. На данный момент Эреб не вполне представлял, куда отправится дальше, поскольку более не имел официальных обязанностей при дворе Хоруса. Возможно, он задержится на Терре, а может, и нет. Ему казалось, что его участие в происходящем становилось излишним, словно ему предложили мелкую репризу, недостойную внимания великих исполнителей. Он угрюмо побрёл обратно к тропинке, ведущей к скалам. Под сабатонами хрустели игрушки из жалкой коллекции Эрды. Наклонившись, Эреб поднял одну из них — страшно уродливую статуэтку, такую же хрупкую, как и все прочие. Он вспомнил, с каким пылом Эрда говорила об этих вещицах. Она наверняка знала, что воин пришёл переманить её на свою сторону или убить, и всё же болтала без умолку о своей керамике. Вот Эребу на её месте захотелось бы поскорее закончить со всем этим, так или иначе. «Поскорее закончить». На миг он замер, уцепившись за эту мысль. Эрда ведь владела искусством. Причём такого масштаба, с которым Эреб очень редко сталкивался. Если её хоть немного заботило собственное выживание, почему она не попыталась сбежать? Ведь тут же её земля, которую она знала лучше, чем кто-либо ещё. Однако Эрда даже и не подумала воспользоваться этим шансом. Она только говорила. Злила его. И оставила его ни с чем. Эреб уставился на разбитую фигурку. Она пыталась убедить его, что все эти штучки символизируют что-то важное. Возможно, так оно и есть. А может, они ей просто нравились, и за всем её словоблудием стоял совсем иной замысел. Ранее, блуждая в поисках Эрды, он разглядел проблески других душ: они всегда опережали его на шаг, затянутые в водоворот потусторонних миров, ускользающие из одного места и времени в другое. Тогда Эреб подумал, что это некий фантом, случайное эхо грядущего, на которое можно не обращать внимания в погоне за настоящей целью. Но что, если они были как-то связаны с Эрдой? Вдруг варп показал ему родство душ, хитросплетения судьбы, связанные между собой уделы, что часто случалось прежде? Догадывалась ли она и об этом? Неужели она знала гораздо больше, чем давала понять? Идея простая, но такая соблазнительная. Неужели Эрда отвлекала его? Дело в этом? Те люди, загадочные странники в эфире, по какой-то причине имели для неё важность? Кто они? Её сородичи? Возможно, даже посланники? Он обвинял её в бездействии. Но великие мира сего всегда использовали агентов — раньше так делал Император, так поступал Хорус. Возможно, она разыграла здесь свой последний спектакль, сознавая, что ей не суждено увидеть концовку. Разжав пальцы, Эреб раздавил упавшую фигурку пяткой сабатона. Затем вытащил из доспехов атам — маленькую осязаемую частицу колдовства, которая помогала ему передвигаться. — Ещё не кончено, — проговорил Эреб, готовясь к ритуалу. — Последний прыжок в темноту. Они уже были во тьме. Оставалось только ковылять через неё. Направлял их, конечно же, Альфарий. Он утверждал, что точно знает, куда ведут тоннели и как пройти по ним к катакомбам, расположенным прямо под самим Подземельем. Актея безоговорочно доверяла ему и шагала рядом с ним. Олл сомневался во всём. Наверняка же кто-нибудь перекрыл все пути внутрь, даже те, что проходят глубоко под землёй? Они с Джоном держались ближе к таинственному космодесантнику. Зибес, Кранк, Графт и Кэтт шли следом. Лидва замыкал строй. Матерь Божья, как он устал. Его мучили жажда и голод. Припасы ещё оставались, но совсем немного, а это место казалось просто необъятным. Возможно, до обещанной точки входа надо идти дни, а то и недели. Кто знает? В этом мрачном подземном мире извилистых ходов и невидимых провалов в пустоту определить сложно. Сначала они с трудом вылезли из повреждённого лихтера. Затем им пришлось тащиться по глубокому дну той ненавистной траншеи, где часто попадались захватчики, отставшие от главных фронтов. В таких случаях присутствие Лидва и Альфария становилось неоценимым, поскольку ни Актея, ни Кэтт не хотели применять свои особые дары в опасной близости от тех, кто мог их обнаружить. Космодесантник в бою — штука пугающая, если наблюдать за его действиями вблизи. А уж если мысленно помножить убийственный потенциал одного бойца на численность всех легионов в округе, результат получится просто абсурдный. Неудивительно, что вышел такой бардак. И всё же они как-то выбрались — пролезли в дренажную трубу, к которой Альфарий, по его словам, их якобы и вёл, а оттуда только спускались, всё время вниз, всё глубже через пласты забвения, по замысловатому маршруту через кружевные переплетения тоннелей, что сохранились после гибели и погребения других цивилизаций. Вскоре сверху и снизу загремели орудийные раскаты, да такие, что путникам почудилось, будто они аккуратно прокладывают путь между двух апокалипсисов. Стало очень жарко. Ручной люмен Олла уже садился, но в его тусклом свете виднелись весьма странные фигуры, высеченные во влажной скальной породе. Он посмотрел на Джона. Логокинетик выглядел неважно. Возможно, последний переход давался ему слишком тяжело. Вероятно, это относилось к каждому из них. — Ты в порядке? — спросил Перссон. Грамматикус кивнул. — Держусь, — сухо ответил он. — А ты? Олл на миг задумался. — Не знаю. В смысле, на этом всё, не так ли? Мы на месте. — Не совсем. Будет так, когда этот космодесантник остановится, — ответил Джон. Перссон согласно кивнул, хотя ему не нравилось думать о том, что случится тогда, — о том, что ждёт их в конце тоннелей. Что там? Император? Узнает ли Олл его сейчас? А вдруг магистр войны, который опередил их, уже расположился на Золотом Троне? А может, впереди нечто третье, просто очередные армии, новые мерзкие твари, которые мечутся там, пытаясь добраться до одной и той же точки, до уникального места, центра вселенной. Хватит. Решение принято. Теперь они должны довести дело до конца. — Когда-то ты следовал религии, — сказал Джон, глядя на него в темноте. — До того, как её запретили. Мне любопытно... Ты всё ещё религиозен? Конечно, а как же иначе. В этом весь смысл. — Почему ты спрашиваешь? Грамматикус пожал плечами. — Просто интересно, как ещё можно верить. Мы ведь такого навидались. Столько натворили. Не хочу ничего принижать или что-то в этом роде. Любопытно, и всё. Олл шёл дальше в молчании. Возможно, сейчас, когда самый настоящий ад готовился ворваться в реальность прямо над ними, вряд ли стоило завязывать теологическую дискуссию. С другой стороны, вопрос достойный. Но, опять же, этот достойный вопрос звучал всегда, на протяжении всех войн, в которых сражался Перссон. Боль и страдания существовали всегда. Однако их как таковых не хватало, чтобы поколебать его убеждения. — Возможно, — наконец ответил Олл. — Может, на всё это надо смотреть глазами верующего. Хотя, возможно, верно и обратное, как и прежде. Света не было, кроме того, который они принесли с собой. В этот момент Перссон почувствовал себя затерянным в пустоте, одиноким и отрезанным от мира, погребённым под тщетностью бытия целой империи и тяжестью её кровавого саморазрушения. — А может, религия станет тем, что поможет нам выбраться из всего этого, — договорил Олл, продолжая переставлять ноги и смотреть вперёд, в темноту. — Возможно, когда всё закончится, у нас останется только вера. Да, именно так. Обрати любую побочную преданность в ничто. Уничтожь её, забудь. Тогда останется только вера. Сигизмунд неотрывно смотрел на чёрный клинок. Сражение давно закончилось, но он до сих пор не убрал меч в ножны. Первый капитан раскачивался вместе с корпусом бронетранспортёра, двигатели которого уносили его прочь от битвы, в которой он наконец достиг совершенства. Вокруг него сидели выжившие воины из Братьев-Храмовников. Процент потерь оказался выше, чем в большинстве сражений, в которых он участвовал. Но и они сами убили в ответ... ошеломительное количество неприятелей. Сам Сигизмунд избавился от стольких вожаков врага — капитанов, преторов, — что буквально сбился со счёта. Теперь за ним погонятся другие чемпионы. Устремятся навстречу своей гибели, к лезвию его клинка. Все эти убийства казались Храмовнику почти одинаковыми. Конечно, он запомнил Кхарна, потому что с тем пришлось серьёзно потрудиться. Но даже тогда он мало что чувствовал по этому поводу, только то, что схватка окончена и он победил, устранив ещё одну угрозу Трону. Сигизмунд не гордился тем, что победил противника, пусть даже того, кто однажды одолел его самого, потому что гордость осталась в прошлом. Стыд или позор — вот это он ещё мог испытывать. Гордость же воспринималась не как духовный стержень, а как некий анахронизм, часть мира, основанного на бренных достижениях. — Я даже не знал, выполнишь ли ты команду, — сказал Ранн, сидевший напротив. — Когда велели отступить. Сигизмунд так и не поднял глаза. Он взирал только на меч. — Мне дали приказ, — произнёс он ровным тоном. Слово примарха всё ещё что-то значило для него. Возможно, в прошлом команды Дорна приобретали священный статус из-за связи между ними двоими, генетическим прародителем и его потомком-вассалом. Теперь причина крылась глубже. Ныне Сигизмунд смотрел на Дорна скорее не как на своего отца, а как на сына Императора, живое воплощение воли Трона. Значит, неподчинение приказу немыслимо, и не только ввиду субординации внутри легиона, но и потому, что примархи всего на шаг отстоят от источника всея праведности. Император создал их на Земле как пример и образец, призванный вдохнуть решимость в слабых. Наконец Сигизмунд вложил клинок в ножны и взглянул на Ранна. Штурмовой капитан получил несколько тяжёлых ранений. Он уже снял шлем, обнажив лицо — сплошной грязно-жёлтый кровоподтёк, укрытый лоскутным одеялом из струпьев и шрамов. — Но ты же так хорошо проводил время, — сказал Фафнир. Интересно, в прошлом Сигизмунд ответил бы ему скупой улыбкой? Пожалуй, да. Но не сейчас. Храмовник уже думал о следующей операции: надо будет пополнить запасы в пределах Палатинской зоны, если, конечно, они там ещё остались. Затем получить из Бхаба сведения о том, что надвигается на них, и составить план того, как сильнее всего помешать врагу. — Они... ничто, — прошептал Сигизмунд вслух, сам того не желая. — Кто? — Эти… животные. Храмовник снова вернулся мыслями к Кхарну, вспомнил, как тот истекал слюнями и рычал. Подумал о других жутких мутантах и демонах, сражённых им. — Тогда кто тебе нужен? — спросил Ранн. Он выглядел так, словно даже под толстую шкуру его терпения проникал холод угрюмости Сигизмунда. Храмовник задумался. Кто ему нужен? Теперь, когда он сбросил с себя ограничения, наложенные им самим, и завершил своё перерождение, он всё ещё испытывал потребность развиваться, оттачивать свои способности и дальше. Ему нужен противник, достойный потраченного на него времени. Космодесантник, а не монстр, пережёванный варпом. Кто-нибудь из старой гвардии, а не выскочка-лейтенант в капитанских доспехах. Он хотел положить к подножию самого Трона значимый трофей и обоснованно заявить, что творцы галактической ереси получили по заслугам. — Абаддон, — мрачно сказал он, сцепляя пальцы в окровавленных латных перчатках. — Вот кто мне нужен. Транспорт начал замедлять ход. Они приближались к воротам бастиона. Там воины высадятся, перевооружатся и снова отправятся в бой. — Отныне я не познаю покоя, — произнёс Сигизмунд довольно ровным тоном, но с чувством такой непоколебимой уверенности, от которой обдало бы морозом даже тех, кто сражался на его стороне. — Я не познаю покоя ни в этом мире, ни в пустоте, пока не найду первого капитана. Найти первого капитана не составило большого труда. Оказалось, что его мало заботили приказы повелителя и он держал грозные силы недалеко за пределами космопорта. При желании ими даже удалось бы укрепить оборону цитадели. Но ему, конечно, не захотелось. Такой уж он, желчный старина Тиф. Это облегчило великий сбор. Силы и средства Гвардии Смерти, выбитые из космопорта, вскоре засекли локационные сигналы подразделений Тифа и начали стягиваться на севере и западе от дальних рубежей порта. Их численность ошеломляла. Несмотря на потери, нанесённые Белыми Шрамами, Четырнадцатый по-прежнему оставался легионом, способным нанести большой ущерб. Чтобы всё взвесить и принять решение, выжившие старшие офицеры встретились в специально выделенном командном пункте — на вершине высокого хребта, откуда открывался вид на запад и восток. Сверху над ним нависал безжизненный остов имперского «Полководца». Калгаро не смог выбраться. Саван Смерти не смог выбраться. Многие командиры батальонов не выбрались. Морарг, однако, успел выйти. Как и Крозий, как и ещё пара десятков ротных капитанов, большое число дредноутов и несколько полезных бронетанковых соединений. Среди них всех снова стоял Тиф, прикрытый с боков своими телохранителями, Могильными Стражами. На открытом пространстве казалось, что мух, искажающих его силуэт, стало ещё больше. По сути, создавалось впечатление, что он вырос во многих аспектах, а не только увеличился в размерах. — Мы ещё можем отбить порт, — обратился к нему Каифа. Шок, вызванный уходом Мортариона, прошёл, как и обещал Крозий. Растерянность Морарга отступила. Ни он сам, ни те, с кем он сражался бок о бок, больше не казались ему отталкивающими. На смену пришло глубокое чувство стыда — за то, что он прогнулся под натиском врага, не удержал крепость. Но теперь, когда первый капитан вернулся и объединил свои части с войсками, отступившими из космопорта, эту ошибку можно исправить. '''— ''Зачем?''''' — с презрением спросил Тиф. — '''''Для чего он нам? Если честно, что вообще мы там забыли?''''' — Надо отомстить, — ответил Каифа, хотя и без особой уверенности. Тиф чем-то сплюнул через решётку шлема, и мухи зашевелились. '''''— Это всё'' он ''затеял. А меня не волнует пара дикарей на гравициклах.''''' — Подняв руку, он сжал тяжёлую латную перчатку в кулак. — '''''Хотя столько усилий пошло насмарку, у нас ещё есть время. Мы можем успеть до развязки представления. И я хочу в нём участвовать.''''' По толпе воинов пробежал ропот одобрения. Крозий, всё ещё таскавший с собой ручного демона, выглядел особенно воодушевлённым. — '''''Так ты со мной, советник?''''' — прямо спросил Тиф. — '''''Если захочешь, сможешь очиститься от'' его ''неудачи в бою за более важную цель.''''' Первый капитан впился в него взглядом, словно обвиняя, словно подначивая произнести в ответ правду. «Ты предал нас. Всё это обрушилось на нас из-за тебя. Лучшая часть нашей сути потеряна, и теперь у нас остался только ты — змея, обвившая легион». Ничего такого Морарг не сказал. Он вспомнил Остатка, эту тень теней, и слова демона: «Мы его боготворим». Как же трагично... Что бы ни случилось здесь в дальнейшем, какой бы почёт ни завоевала Гвардия Смерти, они упустили шанс на более возвышенную славу. Замысел Мортариона сокрушили, когда тот почти воплотился в жизнь. Примарх — по-прежнему их освободитель. Это он дерзал проложить для них путь в грядущее, в котором будет реализован весь их безграничный потенциал. Теперь же надвигалась новая, бесконечная война, вечное соперничество между группировками. Оно навеки ослабит легион. Но разве мог сейчас Морарг сказать что-нибудь, способное это предотвратить? Нет. — Я с тобой, первый капитан, — легко и правдоподобно солгал он. И теперь он снова выступит в бой под знаменем этого вранья. И так случится не в последний раз, ибо они превратились в легион лжецов, хотя раньше говорили одну лишь неприглядную правду. Врать становилось всё легче. Таков путь лжи — трудно только в первый раз. '''— ''Хорошо,''''' — сказал Тиф. — '''''Тогда выступаем вместе.''''' На губах Морарга остался горький привкус. Но дальше будет легче. И да, им стало намного легче. Хотя в воздухе ещё оставалось столько токсинов, что приходилось соблюдать часть протоколов, пока что танкистам не требовалось возвращаться в глубины космопорта, поэтому Каска разрешил экипажу ненадолго покинуть корпус — разумеется, в герметичных костюмах химзащиты и дыхательных масках. Даже это в корне изменило ситуацию. Они сумели хотя бы размять руки и ноги. У них болело всё. Тальвет покрылся синяками в тех местах, которыми постоянно бился о внутреннюю часть башни. Питьевая вода заканчивалась, так что скоро придётся где-то искать неосквернённый резервуар. А ещё нужно будет подумать о топливе и боеприпасах. В общем, среди танкистов не нашлось глупцов, решивших, будто война для них закончилась. Но пока что Каска стоял на том же парапете, где они разместили свою бронемашину, и смотрел на неё. ''«Айка-73»''. Разве это имя? Да и вид у танка тоже не очень. Сейчас он выглядел ещё хуже, чем на месте сбора. Броневую обшивку в носовой части страшно искорёжило, а одна гусеница, похоже, уже начинала разваливаться. Проверить верхнюю часть корпуса Тальвет пока не решался. Он видел полосы засохшей крови, что стекала по боковой броне. Удастся ли их счистить? А ''нужно'' ли? У него возникло ощущение, что придётся оставить всё как есть, по крайней мере если сопровождающие из легиона не будут возражать. Странные они люди, подумалось Каска. Хорошие, но странные, а обычаи у них такие, что можно даже не делать вид, будто их понимаешь. Все его товарищи выбрались из ада если не целыми и невредимыми, то хотя бы живыми. Мерк занимался тем, что разъяснял Фош какой-то давний вопрос, связанный с уставом батальона, а сама Адрия, стараясь не обращать на него внимания, возилась с паршивой на вид раной Яндева. И теперь ещё Дреси. Она держалась рядом с Каской и, как ему показалось, ждала, когда он что-нибудь скажет. — Значит, ты не из Армии, — наконец предположил Тальвет. Она покачала головой. — Из легионного штаба? Белые Шрамы? — Седьмой легион, — сказала Дреси. — Имперские Кулаки. Каска выдохнул. — Вот оно как. Я не знал, что ваш... главный вообще в курсе. Гельва улыбнулась под дыхательной маской. — О, он был в курсе. От него мало что ускользает. Только не на Терре. — Тогда, полагаю, я должен спросить. — «Почему?» — Дреси пожала плечами. — Не волнуйся. Стандартная процедура. — Значит, есть и другие? В других частях? — Нас было семьдесят три в начале наступления. Каска задумался. — Просто чтобы он знал, что происходит, — сделал Каска вывод. — Насколько это возможно, — добавила Дреси. Отведя от неё взгляд, Тальвет посмотрел за край парапета. На западе, на горизонте, далеко за границами участка земли, который Каска успел прозвать «трассой Колоссов», собирались грозовые тучи — всё более плотные, хмурые и тёмные. — Ты не можешь вернуться, — произнёс он. — Я знаю. — В смысле. — Тальвет повернулся к ней. — Мне всё ещё нужен водитель. — Да, конечно. Я намерена продолжить. Вот и замечательно. А теперь ещё стало понятно, почему она так чертовски хороша за рычагами. Легионная подготовка. Лучше не бывает. — А потом? Дреси рассмеялась — в первый раз на его памяти. — Потом? Ты думаешь, мы доживём до «потом»? — Она покачала головой. — Трон, я не знаю. «Леман Русс» внутри почти такой же, как и «Лэндрейдер». Может, я и дальше останусь с вами. Гельва посмотрела на ''«Айку-73»''. — Неплох в управлении, несмотря на репутацию, — сказала она почти ласково. — Чего ещё от него можно требовать? Он сохранил нам жизнь. Эта машина занималась тем же. Наверное. А может, от пациента уже не сохранилось ничего, кроме набора фрагментов тела, заключённых внутри омерзительного устройства, больше похожего на пыточный аппарат, чем на медицинский модуль. Илия не отходила от него ни на шаг. Генеральский мундир как таковой не гарантировал ей доступ в самое сердце Санктума, но в период до появления армады Хоруса она налаживала здесь контакты, и с тех пор Раваллион узнавали в лицо. Ещё помогло присутствие Соджука — Белый Шрам сменил невозмутимую манеру поведения на нечто более угрожающее, что тоже открыло перед ними двери. Она мало что помнила о том, как они долетели. Соджук ничего не рассказывал. Вроде бы они не могли добраться даже теоретически, но, опять же, за несколько недель всеохватной бойни в небесах воздушные трассы относительно расчистились, и это дало им необходимый шанс, пусть мизерный. К тому же Соджук несравненно пилотировал. И возможно, сами судьбы хотя бы на сей раз улыбнулись им. С приёмных станций Палатинского кольца они поспешили в центр Санктума, а затем последовал долгий путь вниз. Они проходили через залы, к которым Илия раньше даже не приближалась. Если бы её целиком не поглотила забота о грузе, который она сопровождала, то, возможно, Раваллион присмотрелась бы к этим помещениям и заметила бы, насколько они стары и как сильно отличаются от всех образцов имперской архитектуры, виденных ею в других местах. Теперь они с Соджуком находились под присмотром людей Сигиллита. Все агенты носили одеяния тёмно-зелёного цвета и ловко перемещались в тенях, привыкнув за всю жизнь к темноте. На открытых участках их бесцветной кожи виднелись аугментические вставки диковинного вида. Они обладали неприятной привычкой смотреть на тебя так, будто взгляд их фокусировался слегка не там, где нужно: чуть в стороне, немного позади твоих глаз. Илия порадовалась, когда к ним подошёл для разговора один из старших сотрудников, мужчина по имени Халид Хасан. Он хотя бы выглядел почти нормально. — Сигиллита вызвали, — сказал тогда Хасан. — Он прибудет сразу, как сможет. Пожалуйста, ожидайте здесь, я прослежу, чтобы о вас позаботились. Минуты ожидания казались часами. Именно в это время выкатили громадный механизм с извивающимися трубками и матовыми стёклами, который передвигался на длинных гусеничных шасси и шипел какими-то испарениями. Сверху на консольных кронштейнах громоздился целый лес устройств и приборов, все они выглядели грубыми, неуклюжими и очень старыми. То, что осталось от примарха, поместили в самую сердцевину машины, после чего Илии удавалось лишь мельком и отчасти разглядеть его, скрытого за всевозможными пощёлкивающими агрегатами загадочного назначения. Наконец появился и сам Малкадор: он ворвался через внешние двери, и на его морщинистом от старости лице, не скрытом под капюшоном, читалась тревога. — Его доставила ты? — коротко спросил Сигиллит. — Да, господин, — ответила Раваллион. Он схватил её за руку и крепко сжал иссохшими пальцами. — Спасибо тебе. Спасибо. Затем и он пропал, забрался в центр того запутанного скопления инструментов, которое постоянно обрастало новыми приборами, а за ним туда последовали группы ассистентов из числа посвящённых, облачённые в защитные костюмы и светоотражающие маски. Илии и Соджуку разрешили остаться, как им и обещали: в стороне, но буквально за порогом. В приоткрытую дверь виднелся край огромного устройства. Заметив, что на одной из его многочисленных панелей выбита цифра V, Раваллион задумалась о том, сколько ему лет и каково его происхождение. После этого они ждали уже по-настоящему. Илия села, прислонившись к голой каменной стене. Соджук встал рядом. В тот же миг все её недуги вернулись. Раваллион вдруг остро почувствовала свой возраст, осознала собственную хрупкость, услышала шаги приближающейся кончины, которую она оттягивала так долго, что это уже казалось нелепым. — Он знал, — произнесла Илия. Её тонкий голос причудливым эхом разнёсся по тем жутким катакомбам. Соджук повернулся к ней. — Если он так поступил, значит, так было необходимо. Когда-то давно Шибан тоже сказал ей об этом. «Убийство ничего не значит без красоты, и оно только тогда может быть красивым, когда необходимо». Но в том, что случилось, нет ничего красивого. Совсем ничего. Произошло нечто безобразное, ужасное и лишённое всякой искусности, которую, как она знала, примарх всегда почитал. — Вы ощутили это, — сказала она. — Все вы. Он умер, Соджук. Легионер явно не желал строить догадки. — Небесный свод скрывает много тайн. Пусть они тут делают свою работу. Примархов создали именно здесь. Легко сказать, труднее сделать. Всю свою жизнь Илия постоянно чем-то занималась, что-то решала, отдавала приказы. А сейчас ей приходилось сидеть и ждать. Из-за двери доносилось жужжание свёрл, входящих в плоть. Щёлкали подключаемые трубки. Люди что-то говорили тихими, уверенными голосами. Илия откинула голову на камень. Она обессилела, но спать не желала. «Всегда будет Великий Хан». Она сжала кулаки. Нужно бодрствовать. «Пусть они тут делают свою работу». Ибо работа только начиналась. Выжившим легионерам, и без того достигшим пределов выносливости, теперь предстояло защитить то, что они завоевали. Космопорт сам по себе представлял опасность: да, Белые Шрамы удерживали его границы, взяли под контроль основные системы, но ещё многие участки оставались недоступными из-за скверны или по-прежнему кишели чудовищами. Ещё предстояло обойти длинные линии крепостных стен, укрепить обвалившиеся участки, полностью восстановить энергоснабжение и найти свежие источники припасов, не затронутых порчей. Поэтому Шибан ни на минуту не прекращал трудиться. Джангсай не отставал от него, и постепенно к ним присоединялись уцелевшие командиры легиона, в том числе Ганьзориг. Цинь Фай же погиб в бою, как и Наранбаатар, как и большая часть задын арга. Шрамы только начали подсчитывать своих павших и извлекать уцелевшее геносемя: мешала необходимость сжигать трупы врагов, чтобы чума не распространилась снова. И всё же космопорт теперь принадлежал Белым Шрамам — до тех пор, пока они могли его защищать. Псионическая пелена глубокого отчаяния рассеялась, сменившись обычными утомлением и усталостью, которые воины могли пересилить. Поэтому, решив главные вопросы выживания, основательно приступив к ремонту комплекса и оборонительным работам, легионеры обратились мыслями к тому, что будет дальше. Что можно сделать. Что ''необходимо'' сделать. — Есть новости из центра? — спросил Ганьзориг. Стоя среди руин, он неловко опирался на раздробленную, наспех зафиксированную ногу. Джангсай покачал головой. — Они не будут рисковать с передачей сообщений, даже при наличии связи, — сказал он. — Неважно, — произнёс Шибан. — Теперь будем действовать так, как он и хотел всегда: атаковать, а не защищаться. Тахсир с большим трудом подавлял такое желание столь долгое время, ведь именно об этом он говорил Торгуну на Чондаксе, ещё до того, как дошли вести о ереси. «Нужно сражаться так, как мы были рождены сражаться». — Откуда взять силы? — скептически поинтересовался Ганьзориг. — Нас едва хватает, чтобы защищать стены. — На земле для нас война закончена, — сказал Шибан. — Разве что враг сам осмелится напасть. — Он указал вверх и усмехнулся под помятым шлемом. — Но у нас есть орудия. Мы подадим на них питание и заставим работать. Все Шрамы стали обдумывать, что для этого потребуется. Будет сложно. Но важные дела лёгкими и не бывают. — А потом сделаем то, зачем пришли сюда, — с яростью произнёс Тахсир. — Наведём пушки на флот. ==ПОСЛЕСЛОВИЕ== Эта книга преследует две цели. Во-первых, она играет роль шестого романа в серии «Осада Терры». Во-вторых, здесь завершается история Белых Шрамов в «Ереси Хоруса». Выдерживать баланс тут непросто, ведь очень легко сбиться с пути и принизить значение одной из задач, но я счёл, что оно того стоит. История того, как Хан вернулся на Терру, чтобы внести свой вклад в защиту Тронного мира, заняла два романа, одну повесть и уйму рассказов, поэтому мне казалось, что его участие в обороне нужно расписать как следует. Кроме того, предыдущие книги из серии «Осады» заложили великое множество изумительных сюжетных линий: появились персонажи, идеи, битвы, переходящие из одного романа в другой, и ко всему этому следовало отнестись с подобающей заботой и вниманием. В результате я изрядно поломал голову ещё задолго до того, как приступить к работе. Честно скажу, ни одно произведение из созданных мною раньше не вынуждало меня так напряжённо размышлять над структурой и содержанием, и ни в одном из них мне не приходилось излагать столько развивающихся сюжетов в едином повествовании. Далее описаны несколько тем, которые я посчитал важными в ходе подготовки, и то, каким образом я попытался осветить их. '''''Белые Шрамы''''' Сама концепция V легиона в рамках Ереси формировалась по мере необходимости. До публикации книг этой серии Шрамы практически не имели предыстории как таковой, поэтому пришлось поразмыслить, что же с ними делать. В итоге реальность обусловила вымысел, то есть сам факт того, что о Пятом ничего не говорилось в каноне, предопределил их характерные черты: загадочность, непредсказуемость, неуловимость. Отсюда выросли все события в произведениях, будь то раскол между фракциями в «Шрамах» или отчаянная попытка пробить себе дорогу домой в «Пути Небес». В прежних официальных текстах ничего такого не описывалось, но, надеюсь, эти концепции хорошо улеглись в общую канву. На этот раз ситуация слегка изменилась. То немногое, что мы знали о Белых Шрамах времён Ереси (внутри вселенной), почти целиком проистекало из канонической истории Осады. Одни элементы встречались в старых публикациях, а другие больше похожи на выдумку игроков. Итак, вот четыре ключевых пункта. — Главная операция Белых Шрамов в ходе Осады — отвоевание космопорта Львиных врат. Они добиваются успеха при поддержке терранских танков, а затем применяют орудия порта, чтобы помешать дальнейшим высадкам противника. — Для возвращения Хана во Внутренний дворец пытаются использовать таинственный объект, известный как «Небесная крепость», но тот терпит неудачу и разбивается. — В отличие от других верных примархов, Хан почему-то не сопровождает Императора на «''Мстительный дух''» для финального противостояния. Надо как-то объяснить его отсутствие. — Хан выезжает из врат Вечности на «Лэндрейдере»/ «Носороге»/«Секаче» (выбирайте сами) и бросается на полчища врагов<ref>Этот эпизод, похоже, основывается на диораме, выпущенной много лет назад. В письменных источниках я не нашёл никаких упоминаний о том событии, но сама по себе диорама шикарная. — ''Здесь и далее прим. автора''</ref>. Во всех книгах «Осады» мы стараемся отдавать должное таким старым наброскам, даже если не всегда удаётся ввести их в повествование в неизменном виде. Поэтому мне хотелось вставить в роман все эти обрывочные сведения, пусть и с какими-то поправками, чтобы они вписались в общую картину, которую мы все старались нарисовать. Заключительным элементом сценария стала Гвардия Смерти. В обоих романах «Ереси», посвящённых Белым Шрамам, их антагонистом выступал Мортарион, и я сразу же рассудил, что если устроить решающую схватку между двумя примархами, то битва в космопорту превратится в надлежаще эпическое противостояние. Их поединок добавит операции новую грань — теперь речь ещё и о мести, не просто о захвате пушек, — и станет кульминационным эпизодом книги. Так или иначе, контуры столкновения примархов проявлялись с самого начала, ведь видения Есугэя о смерти Хана мы изложили ещё в «Шрамах». Однако это порождало другую проблему: как можно помыслить, что Каган, при всём своём могуществе, сумеет одолеть Мортариона, недавно вознесённого и осыпанного дарами, да к тому же на территории, которая теперь стала его владениями? На помощь мне пришёл один из пунктов выше — тот, где спрашивается, почему Хан не сыграл большой роли в финале Осады. Потому, что вероятность выйти невредимым из схватки с Мортарионом равняется нулю. Даже если предположить, что Каган одержит победу, он получит в поединке такие травмы, что фактически выйдет из игры. Просто выступить против Мортариона — это уже деяние настолько колоссальной храбрости, что только такой безумец, как один из примархов, способен решиться на это. Такие рассуждения подсказали мне, каким сделать исход битвы, и навели на идею того, что самопожертвование Хана станет для Белых Шрамов стимулом, который поможет им отбить космопорт у формально превосходящих сил неприятеля. Мортарион обладает всеми преимуществами, кроме одного: он больше не может умереть. Он поставил на эту схватку всё, и ему есть что терять, а значит, и его легиону. Дары Хаоса поистине могущественны, но они, по сути своей, таят в себе семена саморазрушения. Вот так последние кусочки головоломки встали на свои места. Танковая атака больше не будет триумфальной вылазкой на территорию врага, а превратится в похоронную процессию, выезжающую из разрушенного космопорта. «Небесная крепость» из давних источников обретёт новое название — платформа «Небесное око», или «Небо» из рассказа Гая Хейли «Долг есть долг» (сборник «Вестники Осады»). Вместо того чтобы возить примархов туда-сюда, она применяется как средство, с помощью которого Пятый легион прикрывает себя от обстрела с орбиты<ref>Рабочее название книги на самых ранних стадиях, после того незабываемого мозгового штурма с участием всех авторов, где мы немного увлеклись, звучало как «НЕБЕСНОЕ БЛЮДО». Этот вариант тревожно долго крутился у меня в голове.</ref>. В итоге Белые Шрамы захватят космопорт с помощью лоскутной армии, собранной их советницей Илией Раваллион. Однако успех достанется им настолько высокой ценой, что на этом завершится их участие в повествовании. Данный триумф станет их личным достижением, последним вкладом в развитие Осады и кульминацией всего, что происходило с ними до сих пор. Итак, источники сведений из реального мира порождают новые факты в мире вымышленном, а история V легиона в эпоху Ереси подходит к достойному завершению. Сейчас, когда в книге поставлена точка, очень грустно осознавать, что мы достигли конца пути. Я исключительно привязан к Шрамам и с теплотой писал о них. Но, по правде говоря, всё то долгое повествование о них вело легион к решающему противостоянию с врагом на Терре и к вопросу о том, справятся ли они с таким испытанием. Вспомните, что сказал Шибан-хан в самой первой повести о Белых Шрамах, действие которой происходит до Ереси, в славные дни Крестового похода: ''«Иногда я представлял, как вёл бы себя, столкнувшись с неодолимым врагом, если бы мог только отступать, слабея после каждой стычки, глядя, как жизненная влага медленно вытекает из моих собратьев, как вокруг нас стягивается удавка. Я верил и надеялся, что смогу поступить по примеру орков и продолжить сражаться».'' Данным изречением я руководствовался во всём, что когда-либо писал о Белых Шрамах. Надеюсь, что теперь, когда они наконец прошли испытание, молодой Шибан мог бы гордиться тем, как его легион проявил себя. Я также надеюсь, что читатели, проследившие путь воина от Чондакса до Терры, будут испытывать те же чувства. '''''Гвардия Смерти''''' Битва в порту Львиных врат заканчивается победой Белых Шрамов. Но это не значит, что их противник, Гвардия Смерти, отныне стал неинтересен или слаб. Иногда у читателей складывается впечатление, что автор изображает в качестве проигравшей стороны персонажей, которых он недолюбливает, а в качестве победителей, наоборот, тех, кому он симпатизирует. Порой такая критика серьёзно раздражает. Если бы никто из наших персонажей никогда не уступал (или не выигрывал) в сражениях «по-настоящему», то во всех книгах Black Library описывались бы только скучные ничейные исходы. На самом же деле мне очень нравится Гвардия Смерти: по-моему, это одна из самых интересных фракций во всём каноне. Я знал, что им предстоит потерпеть сокрушительное поражение, но при этом мне хотелось достойно показать их. Они — серьёзный противник, а их культура и предыстория не менее богаты, чем у Белых Шрамов. Так появились две концепции. Первая состоит в том, что для Гвардии Смерти связь с Хаосом ещё в новинку. Они только выбрались из варпа и сразу вступили в бой на Терре. В отличие, скажем, от Пожирателей Миров или Несущих Слово, до участия в Осаде они не взаимодействовали с демонами на протяжении нескольких лет. Да, воины Мортариона уже имели дело с «якша», а также сражались бок о бок с союзниками, которые уже подверглись глубокой порче, но сами они, подобно Железным Воинам, до последнего избегали полного погружения в эмпиреи, пытаясь взять лучшее от двух миров. К моменту прибытия ко Дворцу они только начинают разбираться, в чём истинный смысл той великой перемены — их «удела». Гвардейцы Смерти обрели могущество, но ещё не понимают, как его использовать и куда направить. Естественно, они тщательно обдумывают последствия. Некоторые, вроде Морарга, настроены скептически, а другие, как Крозий, встречают новые веяния с восторгом. Такие разногласия доживут до 40К, и здесь мы предвосхищаем ту напряжённость, которая существует, например, между Ворксом и Драганом в «Повелителях тишины». Второй аспект связан с Мортарионом. На протяжении всей работы над книгой я чётко понимал, что хочу показать его страшным противником, таким, что любой дважды задумается, прежде чем выступить против него. Во-первых, на это указывает его очевидная мощь: не зря же он сумел создать на Терре крепость упадка, насыщенную варпом, и накрыть весь Дворец волнами отчаяния. Во-вторых, мне понадобилось переосмыслить его действия, предшествующие началу Осады. И вот тут мы зашли на довольно опасную территорию. Если начистоту, то я никогда до конца не понимал традиционное описание того самого «удела Гвардии Смерти». Как обычно действует Хаос? Находит какую-либо слабость в персонаже, вцепляется в неё и начинает его искушать и уговаривать, пока жертва не увидит, что ей выгодно принять дары варпа. Это вроде сделки Фауста с Мефистофелем. Или как с вампирами: они ждут, что ты пригласишь их ''по своей воле''. А если обратиться к давнему каноническому изложению Удела, то можно увидеть две неувязки: во-первых, там всё выглядит так, будто Мортарион не имел к произошедшему никакого отношения, а во-вторых, легиону ничего особенного не предлагали — на воинов просто давили так, что в итоге они сдались и приняли свою судьбу. Мне всегда казалось неправильным такое отношение к Гвардии Смерти. Из этих соображений родился диалог между Мораргом и Остатком. Я долго и напряжённо размышлял над тем, стоит ли его включать в роман. Кому-то, безусловно, не понравится то, что я чуть иначе изложил мотивы Мортариона. Другие посчитают, что это перечёркивает сложившееся повествование, в том числе в романах «Ереси Хоруса» и 40k. Не подумайте, что я легкомысленно отнёсся к данной теме. После долгих раздумий я решил, что теория о том, что Мортарион оказывал большее влияние на те события, достаточно убедительна, и решил выдвинуть её на рассмотрение. Факт грехопадения Гвардии Смерти остаётся неизменным, но приобретает другое звучание, поскольку теперь мы по-новому представляем то, что известно Мортариону, и, что самое важное, то, ''когда'' он решил действовать. Сами по себе эти изменения — лишь крошечные смещения акцентов, однако их последствия весьма существенны. Я надеялся, что, собрав воедино различные образы Мортариона, мне удастся более логично и последовательно отобразить его развитие как персонажа, а также подчеркнуть тот факт, что он сам определяет свою судьбу. Его постоянные метания — не слабость, а следствие того, что примарха поставили в безвыходное положение, где он оценил и осознал границы своих возможностей, а в конечном счёте начал действовать, чтобы их преодолеть. Как бывает со всеми важными эпизодами вселенной 40К, это лишь одна из версий. И звучит она из уст демона, явно не самого надёжного источника. Возможно, он лгал от начала до конца. Возможно, отчасти говорил правду. А может, ни словечка не соврал. Но если уж на то пошло, то, по моему мнению, нечто похожее могло произойти в любом случае. Как по мне, это делает Мортариона более интересным. Он — трагический персонаж, который пытается сохранить свой легион в целости перед лицом титанических сил, которые грозят уничтожить его воинов. Ему это удаётся, пусть и чудовищной ценой. Если перефразировать речи самого Остатка, нельзя просто забыть о нём, нельзя его жалеть — он примарх. '''''Внутренний дворец''''' Пока в космопорте разворачивается драма, основные боевые действия происходят за много километров от него, в самом Дворце. Именно здесь развиваются другие сюжетные линии: Киилер выпускают в руины, Локен отправляется на её поиски, Фо пробует создать своё оружие, а Вальдор преследует его. Дорн и Сангвиний стараются предотвратить полный развал фронта, тогда как Кхарн и недавно повышенные капитаны Сынов Хоруса собираются порубить линию обороны на куски. Суть каждого из этих противостояний, как бы они ни различались между собой, заключается в том, что здесь окончательно закрепляются образы сил Империума и предателей, знакомых нам по 41-му тысячелетию. Мы, авторы, уделили много времени — и вполне обоснованно — описаниям того, какими растленными стали армии хаоситов за время Ереси. Однако наступила та фаза конфликта, когда сторонники Империума наконец готовы признать, что Единство обречено на провал, и если человечество хочет выжить, то ему следует отыскать какие-то иные доктрины и принципы. Именно с этого момента, как гласила давняя аннотация к книгам по 40К, людям говорят: «забудьте о предсказанном прогрессе и развитии», и над ними смыкается мрачная тьма. Мы видим это на примерах Киилер, которая начинает создавать Имперский культ в виде, уже вполне узнаваемом для жителя далёкого будущего, а также Дорна и Вальдора, которые под бременем командования начинают обдумывать то, что до Ереси сочли бы немыслимым. Но, на мой взгляд, самым ярким олицетворением этих перемен стал Сигизмунд. Не буду скрывать: начиная работать над его историей, я нервничал больше, чем при описании любого другого персонажа, учитывая, какое место он занимает в легенде об Осаде. Сигизмунд — герой Империума, в нём воплотились все принципы государства. Он — сказочный витязь, который убивает всех вожаков противника и обретает лавры чемпиона Императора, он в одиночку возрождает Крестовый поход, только уже в новом, более тёмном обличье. Каким же его изобразить? Как сделать миф о нём достоверным? Подсказки я отыскал в произведениях других авторов: в «Возвышении Хоруса» Дэна Абнетта, в «Багровом кулаке», «Храмовнике» и иных произведениях Джона Френча, в «Предателе» и «Чёрном Легионе» Аарона Дембски-Боудена, а также, естественно, в «Первой стене» Гэва Торпа. В самом начале Ереси мы познакомились с Сигизмундом как с самым известным воином среди всех легионеров, несравненно искусным бойцом, которого все прочие жаждут превзойти. Когда начинает развиваться сюжет «Боевого Ястреба», дела уже обстоят иначе. Сигизмунду не доверяет его примарх, и он уже не раз терпел поражения в поединках. Что-то пошло не так, блеск его славы угасал. И в «Первой стене» мы узнаём, что именно: если предатели жадно хватались за любые преимущества, даруемые им богами, Сигизмунд (как и большинство его братьев из Имперских Кулаков) неуклонно придерживался старых правил. Даже когда доказательств могущества веры становится всё больше, воин по-прежнему не замечает, как она важна. Дело не столько в том, что ему не хватает физической силы. Причина скорее в его сознании или, возможно, в душе. Но тут речь идёт об особой вере, не несущей в себе ничего хорошего. О рвении, которое Император стремился подавить в первую очередь. Именно такой образ действий толкает человечество в объятия варпа, связывая расу людей с теми самыми силами, которые хотят её поглотить. Эта религия зиждется не на милосердии и сострадании, а на фанатизме и слепой преданности. Она даже приносит результаты, ибо наделяет свою паству грозной мощью, но вместе с тем являет собой лишь ещё одно отступление от идеалов Единства, ещё один гвоздь в гроб недолговечных «прогресса и развития». Для меня Сигизмунд — знаменосец решающего сдвига. Полностью отдавшись этой вере, он становится одновременно и непобедимым, и пугающим. В нём воплощается суть Империума 41-го тысячелетия, ведь он жаждет только сокрушить своих врагов, думая не о том, чего он достигнет своим триумфом или как будет выглядеть успех, а только о том, что ''так надо''. Вот уж действительно без пощады, и уж точно без сожалений. Изначально я планировал описывать поединок между Кхарном и Сигизмундом от лица последнего, где чемпион Императора в момент озарения увидит, насколько испорчен Пожиратель Миров. Но ближе к концу я решил всё переиграть и предоставить последнее слово берсерку. Вместо того чтобы сожалеть о своём разложении, Кхарн изумляется тому, в какое чудовище превратился ''Сигизмунд''. Так мы подходим к чётко очерченной бесконечной войне в 40К, где обе стороны одинаково лишены положительных черт, и видим, что перед человечеством стоит жуткий, неотвратимый выбор. Оно сможет выжить (в каком-то смысле), только если поклянётся в верности одной из двух ужасных сил: богам варпа или трупу на Троне. Никакой альтернативы, никакого выхода, никакого счастливого конца. '''''За пределами Дворца''''' Или почти никакого. Возможно, несколько непослушных фигур ещё не убрали с доски. Последняя нить касается самых интригующих личностей — Вечных. С момента их появления в «Легионе» и на протяжении многих последующих книг они стали одними из самых увлекательных персонажей разворачивающейся драмы. Из романов «Под знаком Сатурна» и «Мортис» мы узнали, что они действовали очень давно — до создания примархов, до эпохи Объединения, даже до третьего тысячелетия. Эрда предстаёт перед нами как обладательница невероятной силы, способная разбросать в пространстве и времени самых могучих воителей, когда-либо созданных. Олл Перссон, в свою очередь, — самый первый магистр войны, старый соратник Императора. На примере Джона Грамматикуса мы наблюдаем, как бывшее орудие в руках ксеносов получает власть над пугающим искусством. Где они окажутся? Мы пока не знаем. И наши герои тоже. Нам известно только, что они сыграют роль в заключительном противостоянии, но будут ли они повержены или, каким-то образом уцелев, понесут факел памяти в мрачную тьму далёкого будущего? Об этом расскажут другие книги. А сейчас мы приближаемся к концу Осады. Впереди всего две части серии, но в них содержатся самые хрестоматийные моменты канонической истории: защита Ангелом врат Вечности, отключение щитов на флагмане и, конечно, нетленный поединок на ''«Мстительном духе»''. Зная немного о том, что ждёт нас впереди, я не могу дождаться того дня, когда смогу прочитать эти книги. ''Крис Райт'' ''Брэдфорд-на-Эйвоне Февраль 2021 года'' ==БЛАГОДАРНОСТИ== Спасибо всей команде BL за то, что помогли мне дотащить проект до финишной черты. Особая благодарность Нику Кайму и Джейкобу Янгсу, которые ведут эту серию с самого начала. Всё это стало возможным лишь потому, что они давали великолепные редакторские советы и алхимически преобразовывали сбивчивые фразы запутавшихся авторов в бесценные информационные материалы. Рэйчел Харрисон, как всегда, позаботилась о великолепных иллюстрациях и дизайне. И конечно, я не забываю о своих коллегах, соавторах «Осады»: Дэне Абнетте, Аароне Дембски-Боудене, Джоне Френче, Гае Хейли и Гэве Торпе. Все они из кожи вон лезли, помогая мне с этой историей. Несомненно, работа над романом из цикла «Осада Терры», проведённая совместно с такими неописуемо творческими людьми, стала ярчайшим событием в моей профессиональной карьере. Я очень рад, что мне удалось поучаствовать в таком деле. ==ОБ АВТОРЕ== Крис Райт — автор романов «Шрамы» и «Путь Небес» из цикла «Ересь Хоруса». Его перу принадлежат книги «Леман Русс. Великий Волк» и «Джагатай-хан. Боевой Ястреб Чогориса» из серии «Примархи», повести «Братство Бури», «Волчий Король» и «Вальдор. Рождение Империума», а также сценарий аудиопостановки «Сигиллит». В рамках мира Warhammer 40,000 он написал произведения «Врата Хельвинтер», «Повелители тишины», «Крипты Терры. Прогнивший Трон», «Крипты Терры. Полая гора», «Хранители Трона. Легион Императора», «Хранители Трона. Тень регента» и многие другие. Кроме того, он создал множество книг по вселенной Warhammer, а также роман «Кровные узы» из серии Warhammer Crime. Крис живёт и работает в Брэдфорде-на-Эйвоне, на юго- прошипел Джагатайзападе Англии.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Хаос]]
[[Категория:Космический Десант]]
[[Категория:Белые Шрамы]]
[[Категория:Гвардия Смерти]]
[[Категория:Имперские Кулаки]]
[[Категория:Пожиратели Миров]]
[[Категория:Лунные Волки / Сыны Гора]]
[[Категория:Кровавые Ангелы]]
[[Категория:Несущие Слово]]
[[Категория:Легио Кустодес]]
[[Категория:Романы]]
[[Категория:Вечные]]
[[Категория:Крис Райт / Chris Wraight]]
