Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3095
правок
Изменения
Нет описания правки
'''Это мрачная и ужасная эра, где мало покоя и надежды. Забудьте о силе технологии и науки. Забудьте о перспективах прогресса и развития. Забудьте всякую мысль о простой человечности и сострадании.'''
'''Нет мира среди звездзвёзд, ибо в мрачной тьме далекого будущего есть лишь война.'''
<br />
Боевая фура шипачей, похоже, все ещё хотела попытаться атаковать и выпустила по ним два луча трескучей темноты, однако те также ушли в сторону. С учетом того, как точно шипачи стреляли обычно, это навело Уфтхака на мысль, что не у него одного возникали сложности с расчетом дистанции. В этом не было особого смысла: зачем дохлякам строить то, что чудно даже для ''них''? Значит, это место построили вообще не они?
Он тряхнул головой, пока мысли не успели унести его. Думанье было привычкой, от которой сложно избавиться, стоит только увлечься. Проведешь за думаньем слишком много времени и в конце концов осознаешь, что какой-то говнюк снес тебе голову, пока та была занята чем-то иным. Уфтхак уже пережил пришивание своей головы к другому телу, и работа дока зажила так хорошо, что теперь даже толком не было видно шрама, но это не значило, что ему хотелось рисковать второй раз. Он не собирался стать жертвой какого-то проныры типа Кровавых Топоров, который подкрадется к нему, пока он гадает, что такое звезды звёзды или типа того. Будь это честная драка, тогда другое дело – в них идешь, зная, что можешь не вернуться в целости или вообще, и все это часть потехи…
В один миг все изменилось. Там, где впереди, насколько хватало зрения, был почти безликий туннель, вдруг оказался массивный портал, или арка, или ворота – ну, что-то в этом роде – и машины шипачей, не сбавляя хода, пролетели через него. Уфтхак приготовился, одной рукой держась за защитный каркас грузовоза, другой сжимая шоковую винтовку, а Понтобой закинув за плечи. Вот сейчас предстояло увидеть, смогут ли они таки проследовать за шипачами, или у хитрых мелких паршивцев есть способ отключать этот портал, чем они не воспользовались с предыдущим.
… и они прошли.
Туннель и его призрачная белизна исчезли. Над ними было небо, своего рода, хотя глаза Уфтхака сразу же определили, что это не нормальное небо. Не из тех, какие попадаются на планете, где могли бы оказаться облака и летучие говнюки, которых можно сбить и съесть, или, в зависимости от размера, это они могут попробовать съесть тебя. Небо не имело формы, оно просто было ''там'', и порой получалось видеть до самых звездзвёзд.
Тут было иначе. Это был купол практически невообразимых пропорций, сделанный из чего-то, больше похожего на силовое поле, нежели на нечто твердое, но все-таки – Уфтхак знал точно – купол. Он кое-как различил на его поверхности странные узоры, но потом его взгляд как будто сместился, и узорами вдруг стали другие места, а прошлый узор на самом деле был поверхностью – а затем появились совершенно новые участки, выделявшиеся в других отношениях, которых он до того не замечал. Это положительно сбивало с толку. Уфтхак справился с этим так же, как справлялся с большинством вещей, сбивавших его с толку – или, по крайней мере, с большинством вещей, которые не мог легко разнести – и проигнорировал его. У шипачей странное силовое поле вместо небо, очень хорошо. Оно не имело отношения к нему или к тому, чем он здесь занимался.
== '''13''' ==
Уфтхак неотрывно глядел на развалины телипортной платформы и кипел.
– ''ПОНЕСЛАСЬ, ПОНЕСЛАСЬ, ПОНЕСЛАСЬ!''
== '''14''' ==
Тронный зал Кабала Пустого Сердца являлся центром силы Даэмиры. Это была самая величественная комната в шпиле, огромное помещение, занимавшее всю ширину Средоточия, если не считать более узкой части возле вершины. Над ним располагались её фальшивые покои – слишком легкодоступные снаружи, чтобы считаться безопасными в городе, в котором гравитация для большинства была лишь досадной помехой, а для многих несущественной – и крыша, где она встретилась с Зотаром Оридраэдом и послала его на смерть. Настоящие покои находились внизу, углубленные в середину башни, но оборудованные симпатическими окнами, чтобы она могла озирать свои владения с настоящей внешней стороны строения, не выставляя себя мишенью для убийц. Под ними были пыточные камеры и темницы, а ещё ниже – казармы, трапезные, тренировочные залы и арсеналы для её воинов, готовых отразить любую атаку с уровня поверхности.
Это, разумеется, не подразумевало, что в шпиле отсутствовали другие посты стражи, ведь предки Даэмиры не были настолько глупы, чтобы не оставить прикрытия между собой и теми жалкими созданиями, которых они ловили и истязали. У самой Даэмиры имелись личные лестницы и антигравитационные шахты для перемещений по дому, и каждая из них была закодирована исключительно на её отпечаток ладони, скаанирование глаза, кровяную химию дыхания, а метод защиты для доступа к ним менялся по схеме, известной только ей. В башне существовало несколько практически неприступных помещений, где Даэмира могла найти убежище в случае непредвиденной ситуации, а также множество выходов, о многих из которых знала она одна, и везде стояли всевозможные смертоносные средства противодействия, чтобы гарантировать, что никто не поднимется по ним в неправильном направлении.
Принимая во внимание все эти совершенно здравые предосторожности против нападения, могло бы показаться странным, что Даэмира открыто сидит на троне посреди громадного пространства со множеством теней и укрытий. Как-никак, тронный зал был заполнен статуями её предшественников, грозными изваяниями в честь Тёмных Муз и величественными изображениями общего превосходства друкхари над всеми прочими видами в галактике, так что оставалась уйма мест, где могли скрыться убийцы. Даэмира держалась на виду по двум причинам.
Во-первых, хотя проявлять паранойю и было разумно, но выглядеть параноиком – нет. Власть Даэмиры как верховного архонта зиждилась на том, что другие воспринимали её как силу, а архонт, который прячется за закрытыми дверями и телохранителями, буквально открыто приглашает строить против него заговоры. Её присутствие и визуальная доступность являлись просто очередной ловушкой, призванной побудить чрезмерно самоуверенных привести свои планы в действие – сугубо для того, чтобы они разбились о её защиту, словно дешевые клинки о хорошую броню.
Во-вторых, в тенях и нишах тронного зала ''действительно'' пряталось множество убийц, поскольку Даэмира сама их там разместила.
Впрочем, возможно, самый опасный – или как минимум самый пугающий – из них всех сейчас преклонял колено на полу перед ступенями, спускавшимися от трона Даэмиры. Его кожа скорее не отражала свет, а впитывала, исключая холодное свечение, которое исходило от символов разрушения, вытравленных на плоти. Пальцы оканчивались страшными когтями, а мрак лица не скрывал блеска клыков.
Даэмира подалась вперед на кресле.
– Что значит «неудача»?
Кхеразул из Аэлиндраха не стал поднимать голову, чтобы взглянуть на неё. Пологи жидких бесцветных волос ниспадали по бокам и спереди его лица, скрывая большую часть из виду. Странно было наблюдать мандрагора таким затравленным; Даэмира насладилась бы этим новым опытом, если бы его причина не вызывала столько бешенства.
– Аракхиа был слишком силен и слишком свиреп, – произнес Кхеразул голосом, похожим на царапанье когтей по свинцу. Хотя уверенности у Даэмиры не было, но ей казалось, что рот существа не шевелился, пока оно говорило. – Мы ранили его, но не смогли убить. Спасся я один, чтобы принести вам известие, что он продолжает жить.
– Разве вы не напали на него, когда он был один? – спросила Даэмира. Действительно, в этом заключалась вся суть мандрагоров: атаковать врага, пока тот считает себя в безопасности. Или же орки настолько стадные, что их невозможно застать поодиночке?
– Он был один, – отозвался Кхеразул. – Не считая его… питомца. – Теперь он поднял голову и вперил свой холодный взгляд в глаза Даэмиры. – Этот аракхиа ужасен. Не просто жесток, но быстр и хитёр. Он убил моих сородичей, не нуждаясь в помощи себе подобных.
Даэмира раздраженно скрежетнула зубами. Мандрагоры были идеей Макулатикса, однако рабы на их гонорар поступили из её темниц. Этого должно было хватить. Тот факт, что вожак орков не просто пережил атаку, но ещё и единолично перебил противников, многое говорил о том, сколь грозное это создание.
С другой стороны, если целая стая мандрагоров не сумела повергнуть орка, напав на него внезапно, то неспособность самой Даэмиры нанести ему удар не представлялась такой уж унизительной. После их отхода из Сабельных Врат Макулатикс не смеялся над ней в открытую, но архонтесса видела, что ему этого хочется. Зрелище выражения лица гемункула, когда тот услышит, как чудовищно провалился его план, станет очень небольшим, едва заметным просветом в этой крайне недружелюбной туче.
– А ваша плата? – поинтересовалась она, медленно и демонстративно роняя слова.
– Будет возвращена, – без интонации отозвался Кхеразул. Вознаграждение, которое мандрагоры требовали за свои услуги у нанимавшей их аристократии друкхари, могло сильно различаться, однако это вложение почти всегда было надежным. Теперь Даэмира радовалась, что Кхеразул пожелал всего лишь пленников для отправки в сумрачное царство Аэлиндраха, а не чего-то более эзотерического. По крайней мере, было проще требовать вернуть их, чем истинное имя, удар сердца или ещё какую-нибудь столь же странную просьбу.
– Позаботься, чтобы так и произошло, – сказала Даэмира. Она была не вполне уверена, что станет делать в противном случае – ей едва ли захотелось бы устраивать штурм Аэлиндраха во имя возмездия, даже не будь орки более насущной заботой – однако надлежало блюсти приличия. Кроме того, убив Кхеразула за неудачу, она бы точно не получила свои вложения назад, так что это обещание, вероятно, являлось уловкой со стороны мандрагора.
– Можешь идти, – произнесла она, и мандрагор поднялся на ноги. Он направился не к двери, а попросту к ближайшему пятну полноценной тени, в которой исчез без следа. Это было неприятное напоминание о том, насколько смертоносны он и его сородичи.
Но не для этого орочьего вожака, судя по всему.
Она встала и развела руки. Слуги поспешно вынесли её плащ, быстро и надёжно закрепили его на плечах, а затем, когда Даэмира начала спускаться по ступеням к полу тронного зала, попятились обратно, опустив лица. Все видели, что верховный архонт в дурном настроении, и никто не желал попасться ей под руку.
Никто, кроме семьи.
– Дорогая сестра, – произнес Дхалгар, появляясь из-за массивного плинта, который был высечен в форме тел, скорченных от боли. – Как же меня печалит зрелище твоей открытой неудачи.
Когда Дхалгар Траэкс не был грудой окровавленного мяса после того, как на него приземлилась машина, ему хватало роста, не говоря уж о самоуверенности, чтобы смотреть Даэмире в глаза. Сейчас он был облачен во вторую свою любимую броню – самая любимая не пережила его первой встречи с орками – а запястье левой руки непринужденно покоилось на эфесе меча в ножнах. Даэмира совершенно не доверяла этому клинку; она не знала, где Дхалгар взял его, и даже в городе проклятого оружия и мерзких творений он источал собственную неприятную, извращённую ауру.
– Как ты можешь видеть, я всё ещё цела и здорова, – заметила Даэмира, – а ты только вернулся с процедур Красной Жатвы. Советую учесть это, когда в следующий раз откроешь рот.
Дхалгар насмешливо улыбнулся.
– Что, потому что я стал жертвой несчастного случая, вызванного неверным решением моего пилота, в то время как ты бежала от боя?
– Потому что я просто могу отправить тебя обратно, – бросила Даэмира, сделав шаг вперед, чтобы встать лицом к лицу с ним. Дхалгар не дрогнул и не отступил назад, однако задумчиво поджал губы, и следующие слова прозвучали если и без почтительности, то хотя бы в нейтральном тоне, а не с едва прикрытой издёвкой.
– Мандрагоры были твоей идеей?
– Макулатикса, – ответила Даэмира.
– И что теперь?
– Теперь я переговорю с моими союзниками, и мы обдумаем свой следующий ход, – произнесла Даэмира. – Непосредственной угрозе от телепортации аракхиа был положен конец. Сейчас нам надо подготовить более слаженную атаку, чтобы уничтожить их раз и навсегда. Ещё требуется заключить альянсы, в основном с культами ведьм. – Она оглядела его. – Ты в силах вернуться к командованию своим осколком?
– Конечно, – сказал Дхалгар, фыркнув. Осколок Жесточайшего Света являлся крупнейшей фракцией кабала за исключением двора самой Даэмиры, как и подобало единственному живому кровному родственнику архонтессы. Три других осколка – Восходящая Пустота, Ложная Надежда и Незрячий Взгляд – имели собственных архонтов, каждому из которых Даэмира, в сущности, доверяла больше, чем брату, хотя такое утверждение всё равно до предела натягивало определение понятия «доверие». Тем не менее, Дхалгар был грозным воином и талантливым стратегом, когда не пытался порисоваться, и поэтому его стоило – как минимум, пока что – держать под рукой.
– Тогда так и сделай, – велела Даэмира. Она протолкнулась мимо него, вынудив отойти в стороны. – Идём, мне нужно планировать войну.
– Ты вступила в союз с Опускающейся Ночью? – прошипел Дхалгар ей в ухо, когда их «Рейдер» остановился рядом с тёмно-зелёным «Танталом», на котором ехали Цистриал Вирн и его телохранитель.
– Другие кабалы признали мою власть и ждут от меня указаний, – тихо ответила Даэмира. – Вирн и Макулатикс с нами. Порт Таварр не был так близок к объединению со времён смерти лорда Фаррула. Что в этом соглашении ты находишь сомнительным, брат?
– Вирну нельзя доверять, – твердо сказал Дхалгар, смотря строго перед собой, словно отказывался марать глаза взглядом на упомянутого архонта. – Если ты так поступаешь, ты глупа.
– Кто говорит, что я ему доверяю? – отозвалась Даэмира, фыркнув. – Пока что его интересы сходятся с нашими, и он достаточно умён, чтобы понимать это.
Тем не менее, мысли архонтессы вернулись к тому моменту, когда Цистриал Вирн выдернул её из-под удара, и тем секундам, что она болталась над ревущей массой орочьей орды, пока её не втащили на борт «Тантала», который сейчас двигался рядом с ними. Пришёл бы Дхалгар ей на помощь? А если да, позволил бы он ей упасть в бурлящую толпу дикарей-чужих, сославшись на неудачный захват, а потом попытался взять власть над кабалом? Даэмира была вполне уверена, что знает ответ на этот вопрос. Амбициозность руководила Дхалгаром точно так же, как и ею самой, но брату недоставало терпения и мышления на перспективу. Получи он контроль, кабал бы, несомненно, пришёл в упадок – возможно, не сразу же, но через несколько десятилетий точно.
Что ещё важнее, контроль он бы получил по причине смерти Даэмиры, и это являлось куда большим стимулом удерживать Дхалгара на его месте.
– Ты хотя бы одобряешь наш выбор союзников среди культов ведьм? – поинтересовалась она, пока их маленькая группа кораблей закладывала вираж вокруг искореженного выступа, который прежде был зданием, но теперь напоминал лишь угловатую полосу щербатого темного камня. Когда машины прошли вблизи, там тревожно запорхали неясные, смешивающиеся силуэты: колония мрачнокрылов, гнездившихся в тенях и дожидавшихся, пока больной свет пленённого солнца слегка потускнеет, чтобы отправиться на охоту по дорогам и небу Порта Таварр. Чужак мог бы задать вопрос, зачем друкхари до сих пор нужны закрытые жилища, если в Комморре не шло речи о погоде – но только если он ещё не видел хищников, рыскавших по сумрачным улицам Тёмного Города.
– Культ Смертельной Скорби? – Дхалгар кивнул. – Многочисленны, безжалостны и, в отличие от Серебряных Осколков, не жаждут твоей крови. Ты уж точно могла сделать выбор и похуже.
По его интонации казалось, будто её привело к этому решению чистое везение, а не тщательный анализ боевой силы и привязанностей. Даэмира снова фыркнула и заставила себя не клевать на приманку брата.
Тем не менее, её положение верховного архонта не могло пережить новых ошибок. Орки уже показали себя непредсказуемыми врагами, которые оказались способны расстраивать даже самые продуманные планы. В ещё большую ярость приводило то обстоятельство, что всё происходило как будто просто благодаря совпадению или слепой удаче со стороны этих тварей, словно вселенная прогибалась для их максимального удобства, мало заботясь о правилах, руководивших жизнями прочих видов. Уступить в хитрости противостоящему гению вроде другого друкхари, строящего козни, или же провидцу Азуриана, способному озирать пряди судьбы и направлять своих млечнокровных последователей самыми выгодными путями, или даже демоническому разуму одного из чудовищных слуг Хаоса – к таким исходам мудрый архонт был готов. Грубый молот орочьей военной машины, а также их звериная стойкость и дикарская свирепость представляли опасность, но оказаться обойдённым ими с фланга? Вынужденно реагировать на неожиданные стратагемы и их странные технологии? Это было унизительно.
Её флотилия прошла через огромную арку, высеченную в форме двух сущностей демонического вида, которые были связаны вместе и смотрели в разные стороны. Их рога переплетались, когтистые лапы выворачивались назад, охватывая шею другого, а лица искажали гримасы ужаса и боли. Возможно, это задумывалось как монумент триумфа Комморры даже над обитателями варпа, а может статься, художник просто обладал особенно живым воображением. Так или иначе, сейчас это было обособленное сооружение, повреждённое и изъеденное временем, а также окружённое мертвыми и разрушенными остовами брошенных зданий, где жили лишь наиболее отчаявшиеся из населения Комморры и чудовища, которые на них охотились.
Впрочем, прямо по курсу располагалось нечто куда более оживлённое.
Арена Культа Смертельной Скорби была размером с город какого-нибудь из низших видов: частично заглубленный в землю гигантский круглый амфитеатр, стены которого были оборудованы сотнями тысяч мест, варьировавшихся от узких неудобных насестов для бедноты до роскошных приватных лож для богатых и влиятельных, представлявших собой практически второй дом. Сюда могла приходить и действительно регулярно приходила существенная часть жителей Порта Таварр, чтобы понаблюдать за тем, как гекатарии культа участвуют в гладиаторских боях – между собой, с пойманными зверями или против чужих бойцов – а наездники на летучих досках и реактивных мотоциклах носятся по специально сконструированным трассам с шансом на ужасную высокоскоростную смерть при каждом повороте (и это ещё без учета того, что соревнующиеся соперники пытались убить друг друга прямо во время гонки).
Это была лишь одна из нескольких таких арен в Порте Таварр, а Порт Таварр был лишь одним из бесчисленных подцарств, составлявших Комморру, величайший из городов и наверняка крупнейшую сплошную обитаемую зону в галактике – если он на самом деле вообще находился «внутри» галактики, в силу странной природы паутины. Тем не менее Даэмира ощутила некоторый холодок, глядя на Арену Смертельной Скорби и думая не только о мощи армии её обитателей, но и о том, что даже эта сила блекла в сравнении с расой друкхари в целом. Поистине, её род оставался неоспоримыми правителями галактики вне зависимости от того, на сколько жалких планет заявили притязания орки или мон-кей.
Она часто приходила сюда продегустировать сладости предлагаемых кровавых, сотрясаемых болью представлений, поскольку хотя в саморучном истязании жертвы присутствовала восхитительная близость – и намного большая личная выгода – но чистая непредсказуемость игр давала собственную будоражащую награду. Внезапный поворот событий на полу арены, когда истекающий кровью воин убивал чрезмерно уверившегося в себе противника, или гордый налётчик терял контроль над своим реактивным мотоциклом или влетал в невидимую бритвосеть и мгновенно превращался в агонизирующее пятно на стене – такие моменты наполняли зрителя волнением, которого ни за что нельзя было достичь, полностью контролируя происходящее. Порой дело было не столько в качестве или даже количестве пищи для души, извлеченной из страданий другого существа, сколько в общем переживании.
Однако сейчас они приближались не с целью времяпрепровождения. Корабли стали спускаться к широкой крыше, где хватало места для сотен «Рейдеров», но их встретили поднимавшиеся навстречу силуэты летучих досок и налётчиков. И там были не только друкхари: Даэмира увидела темные очертания бритвокрылов, державшихся вровень с парой досок. Массивные плотоядные птицы окружали укротителей, которые их привели.
– Похоже, Ксурзули сейчас не принимает посетителей, – крикнул Макулатикс со своего «Рейдера». Тон мастера-гемункула был легкомысленным, однако Даэмира чувствовала за ним напряжение. Они опоздали? Какой-то доселе неучтённый соперник обратился к Культу Смертельной Скорби, стремясь узурпировать власть в Порте Таварр? Она высвободила бласт-пистолет в кобуре.
– По какому делу вы здесь? – требовательно спросил ведущий налётчик. В его безликую маску был встроен усилитель голоса, из-за чего слова загремели и затрещали вокруг них. – Следующие игры не раньше темноты.
– Мы прибыли переговорить с суккубом Ксурзули Миндрекс, – отозвалась Даэмира. – Я высылала вперёд бичевателя.
Налётчик рассмеялся.
– Должно быть, ваша пташка стала чьей-то добычей по дороге сюда. Моя госпожа не упоминала, что ожидает гостей.
– Тогда можешь сообщить ей, что они прибыли, – произнес Цистриал Вирн. Он стоял на самом носу «Тантала», и его волосы трепали ветры, гулявшие по Комморре несмотря на видимое отсутствие атмосферных процессов, которые их порождали. – Верховные архонты Цистриал Вирн из Кабала Опускающейся Ночи и Даэмира Траэкс из Кабала Пустого Сердца, а также мастер-гемункул Макулатикс из Ковена Красной Жатвы. И наши подчинённые, – добавил он, бросив взгляд вбок, который не был направлен точно на Дхалгара, однако не был и точно ''не'' направлен на него. Даэмира почувствовала, как её губы изогнулись в насмешливой улыбке, когда брат издал рассерженное шипение.
– Да, да, – отозвался налётчик. – Я знаю ваши цвета и могу прочесть геральдику.
– Тогда, возможно, тебе следует узнать, не желает ли твоя госпожа пересмотреть свою позицию, – крикнула ему Даэмира. – Мы по довольно срочному делу и предпочтём поискать нужное нам в другом месте, нежели перебрасываться словами с привратником!
Она находилась слишком далеко, чтобы понять, что можно было сказать по выражению лица налётчика, но по тому, как он повёл свой реактивный мотоцикл назад и вниз, стало ясно, что он передаёт их слова. Даэмира, в свою очередь, яростно размышляла. Что произошло с её гонцом? Бичеватели в Комморре были практически неприкосновенны, поскольку переносимые ими деликатные сообщения имели слишком большую важность для функционирования общества. Естественные причины не исключались – как-никак, в Тёмном Городе водилось множество воздушных хищников, и некоторые из них были достаточно крупными и свирепыми, чтобы создать проблемы даже для друкхари, подчинившего себе небо при помощи пересаженных крыльев – однако это было маловероятно. Мог ли особенно отчаянный враг попытаться сорвать встречу?
Её взгляд самопроизвольно скользнул вбок, на Дхалгара, но Даэмира с некоторым усилием вернула свою паранойю под контроль. Дхалгар желал уничтожения орков не меньше, чем она – может быть, даже больше, поскольку наверняка жаждал загладить позор – а союз с Культом Смертельной Скорби был большим шагом для достижения этой цели. Вредить ей не пошло бы ему на пользу – как минимум, пока что.
– Ну и ну, – произнес Вирн, как раз с достаточной громкостью, чтобы его услышала Даэмира. – Кажется, хозяйка всё-таки обнаружила в себе манеры.
С крыши арены поднимался «Яд», и в пассажирском отсеке Даэмира увидела приметную копну полуночно-черных волос, издалека выделявшую Ксурзули Миндрекс. Грива была длиной почти в рост хозяйки, и только высокий зажим на голове удерживал её в качестве единого целого и под некоторым контролем. Суккуба окружало пять других воинов: пятеро кровавых невест, лучших ведьм под её командованием. Конечно, не все они были женщинами, ведь «кровавая невеста» выступало скорее титулом, нежели описанием. В сущности, сама Ксурзули приняла женский облик только в последние несколько десятилетий, возвысившись до ранга суккуба – точно так же, как любой воин Азуриана, изучавший боевой аспект Воющих Банши, был женщиной, а большинство инкубов – мужчинами. Некоторые роли в обществе аэльдари брали верх над слабой хваткой биологии: это была одна из немногих констант во всех разнообразных нитях бытия их вида.
– Великий суккуб, – поприветствовала её Даэмира, когда «Яд» поднялся в зону вызова. – Я так понимаю, моё сообщение не поступало?
– Нет, я его получила, – отозвалась Ксурзули. Её голос и поза казались вальяжными, однако это была вальяжность отдыхающего хищника, который всё равно готов к броску, если появится добыча. Суккубы стояли на вершине мастерства убийства среди друкхари, а Ксурзули входила в число лучших из них. Даэмира была хорошим бойцом, однако не питала особых иллюзий насчёт того, кто бы победил в поединке между ней и Ксурзули Миндрекс.
Именно по этой причине было так важно привлечь суккуба к их делу. Культам ведьм недоставало массированной огневой мощи кабалов или огромной стойкости и невосприимчивости к боли ковенов геменкулов, однако они были несравненны в своей стремительной смертоносности.
– Я нахожу это несколько забавным, – продолжила Ксурзули, вперивая взгляд в каждого из них, одного за другим. Её глаза переделали или заменили, и в них больше не было белков, только темные омуты. – Должно быть, эти аракхиа воистину грозны, раз вы пришли молить о моей помощи.
Даэмира ощетинилась и почувствовала, что прочие сделали то же самое. Обвинять другого друкхари в ''мольбе'' было просчитанным оскорблением. Вирн открыл рот – Даэмира не сомневалась: чтобы перечислить выявленные активы армии орков и донести, насколько серьезную угрозу те представляют. Такой был у Вирна ум – точный и упорядоченный. Даэмира находила весьма впечатляющим то умение, с которым другой архонт обращался с деталями – впрочем, вслух бы она этого никогда не признала – но что-то говорило ей, что здесь требуется иное.
– Их предводитель собственноручно убил целую стаю мандрагоров, – сказала она, прежде чем Вирн успел произнести первый слог.
Ксурзули выпрямилась: хищник уловил шорох в высокой траве.
– ''Собственноручно?''
– Так мне сообщил единственный выживший, – подтвердила Даэмира. Она позволила фразе на миг повиснуть в воздухе, дополняясь невысказанным подтекстом: мандрагор, кошмар из теней, признаётся, что над ним и его сородичами взял верх один-единственный военачальник чужих.
– Интригующе, – произнесла Ксурзули. – Похоже на существо, с которым может быть крайне бодряще сойтись в бою.
Даэмира бросила взгляд на Вирна, и тот ответил кратчайшим кивком. Вмешательство, когда союзник собирался заговорить, могло создать раскол в альянсе, однако архонт Опускающейся Ночи был в состоянии понять, что другой увидел более короткий путь к победе.
– Хорошо, друзья мои, – сказала Ксурзули, и она уже не праздно прислонялась к перилам корабля, а стояла прямо и настороженно, каждая мышца её худощавого тела была готова к прыжку. – Культ Смертельной Скорби поможет вам принести смерть и страдание этим захватчикам. У меня лишь одно условие.
Даэмира совладала со своим лицом.
– И какое же?
– Вожака должны взять живым, – промурылкала Ксурзули. – Я отправлю его на арену и великолепно позабавлюсь с ним там.
Даэмира стиснула зубы.
– Это было бы неразумно.
– Считаете, будто можете мне рассказывать, чего я способна добиться на моей собственной арене? – огрызнулась Ксурзули.
– Вовсе нет, – вмешался Макулатикс, – однако выдернуть проклятую тварь подальше от её последователей и доставить сюда вполне может оказаться невозможно. Мы знаем аракхиа и знаем, как у них всё устроено: если предводителя убьют, внутренняя сплоченность разрушится, и они порвут друг друга в клочья, когда оставшиеся заместители устроят драку за установление господства.
Уголком глаза Даэмира заметила, что Цистриал Вирн снова бросил на неё взгляд. Проигнорировав второго архонта и былого соперника за верховенство после смерти лорда Фаррула, она продолжила концентрироваться на Ксурзули.
– Самой надежной стратегией является быстрый удар, чтобы уничтожить этого монстра и его приближённых, быстрый удар такого типа, которым превосходно владеют культы ведьм, – продолжил Макулатикс. – Именно поэтому мы и обратились к вам.
– Я согласна со всем, что вы сказали, – ответила Ксурзули. – Однако моя цена остаётся прежней.
Даэмира на миг прикрыла глаза от досады.
– Подумайте, друзья мои, – произнесла Ксурзули, снова возвращаясь к вальяжной интонации. – ''Убрать'' аракхиа от его последователей практически то же самое, что и убить, разве нет? Так они всё равно останутся без лидера и будут предрасположены сражаться между собой. Как только это произойдёт, мы сможем отстреливать их в своё удовольствие. – Её лицо стало жёстче. – Предоставьте мне беспокоиться о том, каким образом я этого добьюсь, но если кто-нибудь из ваших воинов как-либо повредит существо, союзу конец. Мы договорились?
Даэмира посмотрела на Вирна, а затем на Макулатикса, но она мало что могла поделать. Им требовался культ ведьм, причём сильный – но при этом такой, который при виде них не обнажит клинки, метя в горло. В Порте Таварр этим критериям соответствовал только Культ Смертельной Скорби.
– Хорошо, – сказала она. – Военачальник ваш, но его ''необходимо'' нейтрализовать.
– Считайте, что сделано, – отозвалась Ксурзули с улыбкой, которая померкла, когда их ушей достиг какой-то шум. Он был отдалённым и едва заметным, но всё же отчётливым.
Что-то взорвалось. А когда шум раздался снова и снова, стало ясно: одним отдельным инцидентом дело не ограничится.
– Что это? – спросила Ксурзули. Выражение её лица уже не было таким высокомерным.
– Это аракхиа, – сказала Даэмира. Она почему-то поняла, что произошло, не видя этого: даже до того, как передающие волны начали транслировать собравшейся знати последнюю новость.
– Они пробились через портал, – произнесла она с мрачной уверенностью. – Они в Порте Таварр.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Орки]]
[[Категория:Темные эльдар]]