Брошенный умирать / Left For Dead (рассказ)
 | Перевод коллектива "Библиотека Нагаша" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Библиотека Нагаша". Их канал в Telegram находится здесь. |
 | |
| Автор | Стив Лайонс / Steve Lyons |
| Переводчик | NagashBibliarium |
| Издательство | Black Library |
| Год издания | 2017 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
Война на Париус Монументус подошла к концу.
Благодаря Императору, улей Опус удалось вырвать из когтей разврата.
Благословенный порядок был восстановлен.
Астра Милитарум могли заявлять о победе, но сильно недоукомплектованное местное ополчение не смогло оценить истинные масштабы распространившегося разложения; оно вновь обрушилось на них и сокрушило. Власти были вынуждены послать астропатический сигнал бедствия.
Чтобы взять ситуацию под контроль, на планету прибыл Корпус Смерти Крига, и небо вспыхнуло и загремело от непрекращающегося на протяжении целого месяца круглосуточного боя осадных орудий. Стены города содрогались и неумолимо разрушались, его извращенные захватчики были обращены в бегство, а затем многие из них были преданы мечу.
Корпус Смерти ушел: им предстояло сражаться в других войнах и на других мирах. На планете воцарилось спокойствие – ровно настолько, чтобы верноподданные слуги Императора смогли вздохнуть с облегчением, и начать настоящую работу по восстановлению улья.
Небо огласилось ревом строительных машин, обломки от разрушенных домов и факториумов стонали под тяжестью гусениц, а разбитое вдребезги позолоченное убранство соборов было сметено когтистыми лезвиями.
Джарван был капралом Внутренней Стражи Париуса. Он жаждал проявить себя, ведь его совсем недавно повысили в звании, после того, как его предшественника схватили и убили враги. Он руководил одной из тысяч бригад рабочих над которыми стояли сервиторы с хлыстами. Она представляла из себя чуть меньше сотни усталых и травмированных гражданских, которым было поручено копаться в обломках, восстанавливая то, что было в их силах.
И именно в этот момент капрал Джарван и столкнулся с незнакомцем.
Их собирались перевести в более приоритетные области, но пока его бригада вытаскивала тела из разрушенного жилого комплекса. Вчера им удалось найти несколько выживших, но сегодня их было не так уж и много. Его бригада находились в плохо освещенном секторе улья, в котором одинокие редкие и мигающие люменолампы давали небольшие пятна бледно-белого света, между которыми таились подозрительные тени.
Джерван повернул голову как раз в тот момент, когда темный силуэт мелькнул в во тьме; некто, кто не имел права здесь находится. Капрал быстро вскинул винтовку с прикрепленным к цевью фонариком, и луч света выхватил человеческую фигуру. Кожа незнакомца была бледной, как и у любого жителя нижнего уровня улья, что были лишены солнечного света. Он был молод и жилист, и имел короткую стрижку военного, но взгляд Джервана привлек лазган, который тот держал в руках.
– Брось оружие! Брось его! Встань на колени, заведи руки за голову, – закричал он и незнакомец выполнил каждую его команду.
– Назови себя! – потребовал капрал.
Незнакомец не ответил, он стоял на коленях и смотрел на Джарвана тусклым немигающим взглядом. Капрал было подумал, что перед ним один из солдат: осанка и телосложение выдавали его, но на нем не было никакой униформы, а только бесформенный, опаленный, изодранный и грязный комбинезон.
– Назови себя, - повторил Джарван. – Имя и звание?
– Не помню, – ответил незнакомец, и слова застряли у него в горле.
Подойдя поближе, Джарван увидел, что на голове незнакомца была рана; кровь запеклась вокруг нее и стекала по щеке. Вероятно, у него было сотрясение мозга. Капрал подозвал ближайшего из своих работников. Он приказал ему взять двух товарищей и пойти обыскать незнакомца; он даже не потрудился запомнить их имена и лица.
Солдат не сопротивлялся. Один из рабочих принес Джарвану его оружие, и с первого же взгляда капрал понял, что оно было выпущено не на Париусе, однако за последние недели он повидал достаточно подобных вещей. Это был модифицированный лазган, вокруг ствола которого были установлены дополнительные раковины, чтобы производить больший выброс тепла, увеличив тем самым мощность выстрела. На нем стояла печать Имперских Кузниц Люции, что определяло его как собственность Крига.
– Где ты это взял? – спросил он у незнакомца, но тот не ответил. Он смотрел на капрала немигающим взглядом, пока рабочие водили по нему мозолистыми руками в поисках татуировок или мутаций. Закончив, они сообщили что он чист, и что один из них нашел его идентификационные документы; после нетерпеливого крика капрала, запинаясь, он начал их зачитывать.
– Его зовут, э-э, Арво, сэр, он закреплен за… этим сектором. Он прислужник, третьего ранга.
«Столько суеты», – разочарованно подумал Джарван. – «И все из-за вспомогательного работника. Должно быть, он подобрал лазган у мертвого солдата и понятия не имеет как им пользоваться».
Капрал бы с радостью пристрелил его на месте, чтобы сэкономить время и силы медика, но вместо этого опустил винтовку и присел, посмотрев незнакомцу в глаза. «Достаточно с нас смертей», – рассудил он, после чего выпрямился, и снова подозвал рабочих:
– Отведите его к медикам и поторапливайтесь – сказал он, когда те подошли. – У вас двадцать минут и, если вы не успеете, я прикажу выпороть вас.
У него не было ни малейшего желания пропускать свою последнюю смену - он уже и так потратил достаточно времени на этого паренька. Как только незнакомец исчез из поля зрения капрала, тот моментально забыл про него.
***
В медицинском центре стоял такой же шум, какой был во всем улье: воздух гудел от настойчивых возгласов, торопливых шагов, завываний, криков и предсмертного бульканья раненых.
Слово «объект» не совсем точно подходило к тому, что представлял из себя медицинский центр - это скорее был импровизированный лагерь, размещенный между кранами и подъемниками разрушенного факториума, полы которого были покрыты вековой сажей. Их очищали сотни рабочих, и их швабры размазывали по полу свежую рвоту и кровь, в то время как красноглазые и растрепанные медики сновали между ними, сопровождаемые настойчивыми мольбами со всех сторон.
Человека, известного как Арво, бросили на скрипучую каталку. Он лег на спину и позволил шуму слиться воедино со звоном в голове, лишившем его столь необходимого сна. Арво вдыхал зловоние зараженных и больных тел, периодически проваливаясь в забытье, пока не был разбужен хлестким звуком выстрела: как оказалось, для многих его коллег-пациентов пуля в голову была самым эффективным лечением.
В течение двух часов лишь два человека проявили к Арво хоть какое-то внимание: первым из них был клерк из Администратума, который проверил свои бумаги, ввел данные в инфопланшет, щелкнув при этом языком, а после ушел. Второй была женщина средних лет, благочестиво украшенная религиозными символами; она начала обыскивать его, как делали до этого рабочие в жилом блоке, выискивая признаки заражения Хаоса. А в промежутках между их появлениями он устремлял свои мысли в недавнее прошлое…
«… в стенах Улья Опус была пробита брешь, а его орудия - выведены из строя. Корпус Смерти поднялся из своих окопов и ринулся в атаку. По ним безрезультатно открыли огонь из стрелкового оружия: на место каждого убитого гвардейца становилось двое новых. Наступление продолжалось, и его было невозможно остановить.
Они встретились с волной кричащего безумия: их противниками были поклонники излишеств, распутные и упивающиеся плотскими утехами люди, но у них не было и толики дисциплины, присущей Корпусу Смерти Крига. Они дрогнули под священной местью, направленной волей самого Императора. В толпе культистов появлялись бреши, в которые тут же врывались гвардейцы, расширяя их выстрелами из лазганов, взмахами боевых ножей и силой собственных сухожилий.
Голова Арво звенела после каждого его удара, но в какой-то момент его ослепило и оглушило вспышкой разрывной гранаты, разорвавшейся рядом с ним. Вонь крови и огня, пороха и смерти ворвалась в его ноздри. Он упал на живот и его придавило обломками, а горячая и липкая кровь потекла по правой щеке. Постепенно его зрение начало проясняться; впрочем, вокруг все было размыто. Он видел, как вокруг движутся фигуры, прорываясь сквозь дым; должно быть, он на мгновение потерял сознание, а фронт битвы продвинулся вперед. Мимо него пробегали солдаты Корпуса Смерти, облаченные в бронежилеты и тяжелые шинели, и их сапоги разбивали обломки, лежащие рядом с его головой.
«Как же бесчеловечно они выглядят», – подумал он, смотря на скрытые за респираторными масками лица, в которых даже не было видно глаз; со своего места он даже не мог их отличить друг от друга.
Они, должно быть, тоже видели его, но никто так и не пришел ему на помощь. Зачем им это? Ведь он был для них таким же чужаком, как и каждый гвардеец в Корпусе Смерти Крига. Все что их интересовало: протолкнуться вперед сквозь плотные ряды своих товарищей, и найти цель, в которую можно было бы выстрелить, следуя императиву, вбитого в них с самого рождения.
Прошли минуты, часы, может быть даже дни, и они исчезли. Арво уже и не помнил, как он с трудом поднялся на ноги, сбросив куски каменной кладки, навалившейся на его спину. Впервые в жизни он оказался один. Он так крепко вцепился в свой лазган, что пальцы правой руки чуть было не нажали на спусковую скобу.
Его маска была сбита с лица и торчала сбоку, а дыхательный аппарат на его груди помялся и не работал. Он скинул шинель и выбросил сломанное оборудование. Вздохнув полной грудью, он ощутил привкус воздуха; он был неприятным, но не ядовитым, как воздух его родного мира.
Он был совсем непохож на воздух Крига.
Человек, которого вскоре все будут называть Арво, держал затянутыми в перчатки руками маску. Он уставился на отражение своего лица в пустых глазницах, и не узнал его.
Именно в этот момент ему пришла доселе незнакомая и недостойная мысль.
«Он был свободен».
Арво вернулся в настоящее, очутившись в своей импровизированной постели.
Сквозь аугметический окуляр на него покосился медик, щелкнув пальцами по сервитору. Тот подкатился к нему, и поднял тяжелую руку, приспособленную для введения подкожных инъекций. Внутри нее начали вращаться трубки с сыворотками, пока нужная не встала на место. Сервитор резким движением вонзил огромную иглу в живот Арво, и химический состав притупил его боль и усталость, очистив его мысли.
– Выписан, – буркнул медик, отворачиваясь от него.
– Нет, подожди, – крикнул ему вслед Арво. – Куда мне теперь идти?
– Дальнейшее лечение не требуется. Выписан. – сказал медик, повернувшись спиной к нему и нависнув над другим пациентом.
– Полное восстановление невозможно. Консультация окончена, – произнес он, удаляясь.
Арво слез с каталки, и в тот же момент, как его ноги коснулись пола, пара работяг положила на его место женщину в бессознательном состоянии. Они опустили глаза и старались не встречаться с ним взглядом, и он предпочел не задавать им вопросов; он вообще опасался задавать много вопросов. Достав из своего кармана документы Арво, он нашел на них какой-то адрес. Жилой дом? Для него это было совершенно непонятно; всю свою жизнь, он не знал ничего подобного.
Он увидел очередь, что тянулась до стола, за которым работал мужчина средних лет; в ней стояли и другие выписанные пациенты. Она начиналась у выхода из больницы и огибала половину городского квартала. Подслушав разговор, он узнал, что в ней распределяют жилье и трудовые задания.
Арво занял свое место в конце очереди и стал ждать. Он заговорил лишь один раз, когда кто-то позади него начал ворчать, что его вывихнутая лодыжка была не перевязана.
– Император дает нам все, в чем мы нуждаемся, – ответил ему Арво. – Нужно уметь управлять этими ресурсами.
Сам же он сожалел, что бросил свою выпотрошенную аптечку вместе с униформой, и теперь не мог простерилизовать свою рану на голове.
– Имя и идентификационный номер? – спросил служащий по прошествии трех часов. Он тыкал пальцем в инфопланшет, время от времени кивая самому себе. Арво ждал, что как только клерк поднимет глаза и увидит лицо, то его обман раскроется.
– Я вижу, что ваш жилой сектор разрушен. Я выделяю вам место в общежитии и назначаю в рабочую бригаду, – продолжил чиновник, поднося огрызок карандаша к бумагам Арво, и делая несколько поправок. Он поставил свои инициалы в конце, и протянул документы обратно.
– Ваша первая рабочая смена начинается в двадцать шесть часов. Сейчас двадцать четыре часа восемнадцать минут. Следующий! – сказал он, сверившись с наручным хронометром. Он так и не разу и не взглянул на Арво.
Теперь он знал, что он него ждут, и действовал соответственно. От медицинского центра ежеминутно отходил общественный транспорт, перевозивший пациентов по разным уровням обширного города. Среди толпы с затуманенными глазами Арво нашел шестерых пациентов, направляющихся в его сектор. Они привели его к автомобилю внутренней охраны, в котором их уже ждал водитель.
Арво держался за поручень, пока они проезжали по непроходимым магистралям и горящим промышленным комплексам. Он упивался звуками, видами и запахами мира, который был непохож ни на один из виденных им ранее; это был мир, который мало кто из его братьев когда-либо увидит. Конечно, он был разрушен, но на нем не было войны.
Это был новый дом Арво.
***
Прежде чем осмелится подойти, девушка наблюдала за ним четыре дня. Ее бригада рабочих (а теперь и его бригада), получила задание от надзирателя из Внутренней Стражи, и разбирала развалины хлебного склада. Без этого хлеба тысячи людей могли умереть, дожидаясь поставок провизии из ближайшего мира.
Арво выдали один из самых больших инструментов: кирку. Он разбивал ей самые крупные и тяжелые куски обломков, чтобы другие рабочие могли собрать их лопатами; одну из них как раз и держала в руках девушка.
– Привет, меня зовут Занна, – обратилась она к нему, протягивая ладонь. Арво не принял ее, и лишь равнодушно закряхтел в ответ, продолжая размахивать киркой и разбивать камни. Девушка знала, что он очень редко разговаривал с кем-либо: в основном это были те люди, к которым он сам обратился. Многие пробовали заговорить с ним, но не получали ответа, и уходили, после чего и вовсе избегая его общества.
– Вас зовут Арво, верно? – продолжала Занна. – Я слышала, что так сказал надзиратель.
– Да, меня зовут Арво, – ответил он, соглашаясь.
– Я также слышала, что вы из жилого сектора Каппа-Два-Пхи. Я тоже раньше там жила, – продолжала она.
Не обращая на девушку никакого внимания, Арво продолжал разбивать камни киркой.
– Как вы стали таким сильным? – неожиданно спросила она, и это вопрос так сильно сбил его с толку, что он остановился.
– Я думаю, что вы самый сильный во всей нашей бригаде, – продолжала Занна.
На самом деле он и вправду был самым лучшим и неутомимым работником среди них: его никогда не хлестали кнутом сервиторы и
остальные часто обиженно говорили, что своим примером он выставляет их, как ленивых и достойных плети.
– Это хорошая работа, – буркнул Арво.
– Вам это нравится? – удивленно спросила Занна.
– Не разрушать, а строить и улучшать – это хорошо, – ответил он ей.
– Да, – согласилась она, прикусив губу и обдумывая его слова. – Наверное, так оно и есть.
В этот момент сервитор развернул свою тяжелую раму, и направился к ним. Заметив это, Занна быстро опустилась на колени и принялась копать, поставив стакан с водой рядом с Арво.
– Вы должны выпить ее, - настаивала она. – Никто не знает, когда нам дадут еще. Это хорошая вода и в ней почти нет слизи, а ведь бывают дни, когда питья вообще нет.
– Сколько тебе лет? – спросил Арво, впервые взглянув на нее.
– Одиннадцать, – гордо ответила Занна. – На самом деле десять и три четверти, но я сама забочусь о себе с шести лет.
– Что случилось с твоими…? – спросил Арво, запнувшись – он так и не мог подобрать нужное слово.
– Родителями? Я не помню своего отца. Он погиб, когда я была еще совсем ребенком. Нам сказали, что это был монстр, который вырвался на свободу в шахтах. Потом мама заболела и мне пришлось ухаживать за ней, а позже я начала работать, чтобы прокормить нас. Но мама все равно умерла.
– Ее забрала болезнь? – спросил он.
В ответ Занна отрицательно покачала головой.
– Значит, культисты?
– Она была в нашем жилом блоке, когда он обрушился. В нем прятались богохульники, и солдатам пришлось… – ответила она, оборвавшись в самом конце.
– Ее убили солдаты? – сказал Арво, сузив глаза, и почувствовав, как на его щеке дернулся мускул.
– У них не было выбора. Они должны были остановить богохульников ради Императора – говорила Занна совершенно будничным тоном, словно рассказывала о чем-то прочитанном в книге. Ее жизнь всегда была такой, и не было смысла грустить об этом. Жалость к себе была самым худшим видом неблагодарности.
– Мама, как и ты была благодарна за тяжелый труд. Это помогало ей отвлечься.
– Вот, – сказал Арво, пододвигая к ней свою нетронутую кружку. – Выпей.
Ему не пришлось предлагать дважды, Занна залпом выпила воду, но сервитор, как выяснилось, все еще наблюдал за ней; она почувствовала удар кнута по спине лишь за то, что она выпила больше положенного, но это того стоило. Что изменит одна полоса на ее истерзанной спине? Она вытерла губы грязным, рваным рукавом.
– Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности, – пробормотал Арво, когда внимание сервитора переключилось на следующего работника.
– Это не твоя вина, – ответила Занна.
– У нас есть приказ, – сухо сказал Арво. – Мы должны его выполнять
В перерывах между рабочими сменами они ели, спали и почти ничего не делали, находясь вместе с тысячью других рабочих в специально обустроенном общежитии для беженцев, представляющим из себя оскверненную часовню, которую уже нельзя было спасти; ее скамьи были изрублены на куски, а витражи разбиты вдребезги. Им удалось очистить стены от крови и фекалий, но избавиться от стойкого едкого запаха, не получилось, как и от нарисованных баллончиками богохульств.
В очередной вечер Арво взял свою порцию каши, и, усевшись на одеяле, скрестил ноги, поглощая еду. Сегодня, впервые за долгое время, Занна присоединилась к нему. Он не возражал против ее присутствия, хотя она вновь нарушала молчание.
– У тебя есть семья? – спросила девочка, на что Арво покачал головой.
– Что, никогда не было? Но этого не может быть. Должен же быть кто-то. У каждого есть мама и папа, даже если ты никогда…
– У меня никогда никого не было, – сердито перебил он ее. – Ничего. Просто… – Арво осекся, словно сожалея о своей откровенности. – Мне здесь не место, – закончил он вздохнув.
Занне очень сильно хотелось узнать, что именно хотел сказать этими словами Арво, но впервые заглянув под маску незнакомца, она испугалась того, что может узнать. Девочка никогда не встречала никого подобного Арво, и теперь она хотела узнать о нем все; но как только она собралась с духом и начала открывать рот, чтобы задать свой очередной вопрос, из трансепта донесся яростный вой и панические крики; момент был упущен.
Занна не заметила, как Арво успел вскочил на ноги, из-за чего его миска с грохотом упала на кафельный пол, расплескав свое содержимое.
В то время как остальные рабочие стояли, разинув рты или же съежились, слишком уставшие и боявшиеся действовать, Арво быстро пробирался сквозь их ряды. Занна было вскочила и попыталась побежать за ним, но неожиданно испугавшись, остановилась.
Долговязый, полуголый и грязный человек с безумными глазами и взъерошенной вшивой бородой выскочил из трансепта. Он кричал словно одержимый, отталкивая от себя людей силой своего безумия. Он был таким же неистовым, как и все те помешанные, которых Занна видела ранее.
Несколько храбрых душ кинулись, пытаясь остановить его, хватаясь за его жилистые руки и ноги, и разрывая некогда белую рубашку. Они вскрикивали предупреждения, молитвы или просто бессмысленно и испугано кричали, тем самым распространяя панику, что охватывала людей со скоростью лесного пожара. Арво остановился и уверенно стал на пути безумца, а затем его рука, словно питон, резко метнулась вперед; раздался треск костей, и сумасшедший рухнул на пол и закатил глаза, а затем внезапно умолк. Паника улеглась, но крики продолжали доносится с разных сторон. Поздно среагировавшие надзиратели проталкивались сквозь оживленную толпу, которая продолжала бить мертвого безумцами кулаками, пинать ногами и плеваться в него.
Занна слышала, как со всех сторон доносятся новые факты о случившемся, так как каждый стремился излить свою версию произошедшего.
«…уклонялся от своих обязанностей…»; «больше воды, чем ему было положено…»; «…бормотал, что-то похожее на…»; «…только произнес слова молитвы…»; «…прячет что-то на плече, вроде татуировки или…»
Отпрянув от центра всеобщего внимания, Арво вновь оказался рядом с Занной. Сыграв свою роль в мгновения ока, он вернулся обратно, приняв анонимность, и несмотря на сделанное, никто, казалось, и не заметил его исчезновения.
Быстро завершив свое расследование, надзиратели, даже не осматривая тело безумца, выбрали наугад двух рабочих и приказали им избавится от трупа; он станет топливом для ближайшего из погребальных костров, горевших уже несколько недель по всему городу.
– Как ты узнал? – спросила Занна у Арво. – Откуда ты знал, что нужно делать?
– Требовались решительные действия, – твердо заявил он.
– Да, но как ты узнал, что все, что говорили об этом человеке оказалось правдой? Ты что-то слышал или видел, или…? – запнувшись, Занна повернулась к своему новообретенному другу, и прочитав в его тусклых серых глазах правду, затихла.
– Требовались решительные действия, – повторил он.
– Я поняла, – ответила ему Занна.
По прошествии получаса большая часть люменов потухла, и усталые беженцы уселись на холодных плитах, закутавшись в потертые одеяла. Некоторые из них уже храпели: утомленные дневными работами, они нуждались в отдыхе.
– Я думала над этим – сказала Занна, понизив голос, чтобы не разбудить уставших работяг вокруг нее. – Я думаю, что мне удалось все понять.
Арво хмыкнул, он вылил свою порцию воды в чашку из-под каши, промыл ее, после чего поднес к губам, и осушил.
– Ты видел, как все начали паниковать, и решил, что тебе нужно что-то сделать, чтобы остановить его. Если бы ты не среагировал, все могло обернуться полным кошмаром: могла начаться давка и этот безумец сделал бы что-то ужасное, прежде чем получить по заслугам.
Одна жизнь в обмен на многие. Это казалось разумным уравнением, для тех, кто знал, насколько может быть капризна смерть и воля Императора.
– Они говорят, что группа культистов спряталась в специальном убежище в секторе Эта-Два. – прошептала Занна. – А ночью, они вышли из него, достали ножи и начали перерезать глотки…
– Принеси одеяло, – хрипло сказал Арво, положив ей руку на плечо.
Лицо девушки просияло, и она поспешила сделать то, что ей было сказано; вернувшись, она обнаружила уже спящего Арво.
Несмотря на то, что часовня была переполнена, вокруг него было свободное пространство - никто не хотел находится слишком близко к нему.
Во сне он лежал на земле: парализованный и беспомощный, а вокруг него были разбросаны разорванные на куски солдаты в масках с мрачными черепами. Его это не беспокоило - он знал, что на смену каждому погибшему приходят еще двое, и невозможно было остановить их продвижение.
Только вот в этом искаженном сне каждый солдат в маске-черепе был им.
***
Несмотря на тревогу от сновидений, он чувствовал утешение при виде знакомых картин. Когда прозвучал звон колокольчика, а его сознание вернулось в настоящее, и он осознал где находится, все в его животе сжалось.
В мире покоя, в котором он проснулся, Арво чувствовал себя потерянным. Сон же повествовал о том, что он знал: о жизни, в которой у него было четкое место, долг и миллионы подобных ему.
Надсмотрщики ходили между людьми, толкая особо медлительных. Арво отыскал Занну и ткнул ее носком ботинка, тем самым избавив от удара плетью.
– Сегодня держись поближе ко мне, – прошептал он.
Арво слышал, как застучали ковши, разливавшие сырые помои по жестяным мискам: если он хотел есть, то больше медлить было нельзя - еды на всех не хватало.
От улья струился искусственный свет, отражаясь от осколков разбитого цветного стекла в окнах, и рассеиваясь радужными цветами. Впереди Арво ждал еще один долгий и тяжелый рабочий день, но не чувствовал усталости из-за работы.
Он устал притворяться обычным имперским гражданином, хотя и едва ли понимал, что это значит.
***
– Внимание всем гражданам! – голос из динамиков раздался по всему сектору, и все начали внимать его словам, не отвлекаясь от своих дел.
Занне пришла в голову мысль, что из всего разрушенного первыми восстановили именно вокс-динамики. Естественно было самым верным решением: общение было жизненно необходимо, а утренние объявления приносили хорошие новости, что, несомненно, поднимало настроение рабочим. Сегодня, например, была одержана великая победа на Орате, где Ангелы Императора спустились с небес, чтобы очистить этот мир от чумы, и было предупреждение о оставшихся ячейках культистов, скрывающихся по всему улью Опус.
– … прошлой ночью в одном из убежищ был обнаружен шпион, замышлявший саботировать наши усилия по восстановлению улья. Благодаря милости Императора и бдительности простых граждан его гнусный замысел был сорван.
Сегодня у Занны не было лопаты, из-за того, что она поздно заняла место в очереди на раздачу инструментов, и теперь ей пришлось разгребать завалы руками, что, естественно, не было оправданием для малой продуктивности работы. Сегодня за ними наблюдал рядовой Ренна.
Он обращал намного больше внимания на юную Занну, чем большинство солдат до него, и позволил ей отнести воду другим рабочим чтобы те могли утолить жажду, не покидая своих постов.
Проходя мимо Арво, Занна заметила, что он стоит на коленях, отложив свою кирку, и баюкает что-то в руках. Они присела рядом с ним, опасаясь, что он пострадал и увидела, что тот держит в руках: это была маска, точнее противогаз с специальным отверстием для трубки ребризера. Один из его круглых окуляров был разбит, а ткань пропиталась засохшей кровью.
Занна заметила тело наполовину раскопанного человека, но не обратила на него особого внимания – он был одним из многих, очень многих. Однако его вид, похоже, не лучшим образом подействовал на ее друга.
На месте правого глаза трупа зияло отверстие и Занна узнала в ней рану от пулевого ранения - оно было смертельным. Должно быть, что Арво снял противогаз с трупа.
«Что именно в этом человеке заставило его так опешить?..», – подумала про себя Занна.
– Ты знал его? – спросила она.
– В некотором смысле… да, – ответил Аров, колеблясь.
– На нем ничего нет.
– Должно быть, квартирмейстеры добрались до него еще до того, как его похоронили. – проговорил Арво.
– Квартирмейстеры? – спросила девушка, нахмурившись от услышанного незнакомого слова.
– Они спасли его оружие, доспехи и снаряжение. – сказал Арво повертев в руках маску. – Они оставили ее потому, что она сломана и не подлежит ремонту. Она выполнила свою цели и теперь бесполезна для них, как и ее владелец.
– А кем он был? – спросила Занна.
– Одним из ваших освободителей, - ответил ей Арво.
– О, Астра Милитарум? – до этого момента Занне казалось, что она никогда раньше не видела имперских гвардейцев, но в это мгновение она вдруг поняла, что за последние дни повидала их немало - просто они никогда не попадались ей живыми.
О непримиримых и безликих солдатах Корпуса смерти Крига ходило немало слухов, но лишенные своих грозных доспехов, они выглядели, как и все прочие жертвы войны.
Почему Орат заслужил Ангелов, когда как Париусу пришлось иметь дело с обычными людьми?
– Хвала Императору за их жертву, – передразнила она утренние объявления.
– Они были рождены, чтобы сражаться и умереть за него – пробормотал Арво. – Они считают, что их жизни стоят намного меньше, чем жизни других людей. У этого человека не было ничего, кроме его долга, и он был рад получить пулю в глаз, чтобы мы могли…мы могли…
– Мы могли быть свободными, – продолжила за него Занна.
– Да, - глухо ответил Арво. – Чтобы мы могли быть свободными.
Они слишком долго сидели без дела и позади них появился сервитор с хлыстом. Мускулы на его чрезмерно развитых плечах напряглись, и плеть, заменявшая сервитору правую руку, ударила Арво по спине, потрескивая от слабого электрического разряда.
Он принял наказание, почти не поморщившись, после чего он отбросил маску и снова взялся за кирку, возобновив свой труд с еще большим рвением.
И только Занна услышала слова горькой печали, что он пробормотал себе под нос.
Доработав до перерыва в этот же день, рабочие наткнулись на проход в кладовую. Рядовой Ренна посветив туда фонариком и объявив, что проход цел, послал в темноту сразу дюжину работяг. Занна с радостью бы вызвалась добровольцем - она достаточно мала, чтобы поместится в проходе, но Арво не пустил ее, удержав за плечо, и покачав головой.
В течении следующих нескольких часов рабочие вытаскивали из подвала громоздкие мешки с зерном, передавая их по цепочке, и грузя в ожидавшие грузовики. Один из мальчиков был избит, когда в его руках порвался мешок, извергнув свое содержимое на землю. Занна стала одной из тех, кого заставили опустится на колени и выковыривать из грязи все, что можно было спасти.
Ренна был настолько разгорячен своим успехом, что заставил их работать на один час больше положенного.
Когда почти весь подвал был очищен от содержимого, одна из женщин потеряла равновесие с полным мешком в руках и дрожащей рукой, ища опоры, ухватилась за скрипучую, стонущую балку - и тогда весь мир словно перевернулся.
Ужасный рев пронзил уши Занны, и она почувствовала, как из ее ушей идет кровь. Ослепленная слезами и задыхающаяся от черной пыли, Занна обнаружила, что прижата к земле. Постепенно поняв, что дрожь прекратилась, а ее барабанные перепонки очистились, она услышала кашель и шлепки, вопли боли и слабые крики о помощи. Первой ее мыслью было поскорее вернуться к работе, пока сервитор с кнутом не увидел ее, но поднявшись на колени, она согнулась пополам и начал извергать пыль и желчь. Вокруг нее были разбросаны тела: некоторые из них еще дергались, а другие зловеще застыли; кто-то же пытался выбраться из-под свежих обломков.
– Все в порядке, – услышала она знакомый голос и сильная рука обняла ее за плечи.
– Все кончено. Ты в безопасности. – проговорил, доставая откуда-то флягу с собственным пайком и протягивая ей. Она с благодарностью приняла его.
– Все эти л-люди, – пробормотала Занна, оторвавшись от фляжки и все еще дрожа от потрясения.
– Мы ничего не сможем для них сделать – сказал Арво, покачав головой.
– Ты не позволил мне спустится туда. Ты знал, что в подвале не безопасно. Ты мог бы…почему ты ничего не сказал?
– Надсмотрщик видел то же самое, что и я, – ответил ей Арво. – Они знали это, так же, как и я. Но не нам ставить под сомнения его приказы.
С наступлением ночи рабочие устало тащились обратно в убежище в еще большей тишине, чем обычно. Когда они прошли сквозь двери часовни, рядовой Ренна присоединился к небольшой группе своих сослуживцев; он хвастался перед ними своим удачным днем и тем количеством еды, которое сегодня удалось спасти.
Но внутри церкви не было никаких намеков на дополнительный паёк - разве что уменьшилось количество ртов, а то немногое, что осталось от каши, было едва теплым и начало застывать. Занна была слишком уставшей, чтобы есть, и сразу легла спать. Завтра работа возобновится точно по расписанию - никому не было дела до того, что у ее бригады сегодня была продолжительная смена.
***
– Я кое-что слышала сегодня – сказал Занна. – Один из рабочих в убежище говорил, что его бригада нашла еще одного солдата из Корпуса Смерти Крига. Живого.
– Нет, – сказал Арво, и отрицательно покачал головой.
– А почему нет? – запротестовала Занна, несмотря на то, что она лгала.
– Квартирмейстеры, пересчитывают всех бойцов при погрузке в челноки, – ответил ей Арво.
– Ну а что, если… – начала было она.
– Нет, – Арво перебил ее. – Остаются только мертвые, а пропавшие без вести приписываются к их числу.
– Да, но что если один из них остался?
– Оставшийся в живых должен сообщить о себе властям планеты и как можно скорее вернуться в свою роту, иначе его признают дезертиром.
Они шли по улицам улья, направляясь на новое задание; цель находилась далеко от их убежища, что давало бригаде дополнительные полчаса отдыха перед началом работ. Занне нравилось, что надзиратели были не против разговоров, пока их подопечные шли к месту работ.
– А что будет? – спросила она. – С дезертиром?
Он не ответил ей, и Занна шла рядом, изучая его лицо, и пыталась понять, о чем он думает, но не найдя ответа, продолжила:
– Ты сказал, – напомнила она ему, – что все бойцы Корпуса Смерти Крига были рождены, чтобы быть солдатами.
– Для солдата корпуса Крига ослушаться приказа, – пробормотал Арво так, что ей пришлось напрячься, чтобы расслышать их. – Невозможно, немыслимо. Он может ослушаться…если только…
– Только если что?
– Если только он сам был… неполноценным, или его затронула порча Хаоса.
Услышав эти слова Занна сделала защитный знак аквилы поперек груди.
– Может быть, солдаты тоже иногда испытывают страх?.. – сказала она через какое-то время.
– Нас учат не задавать вопросов. Нас учат, что у Императора есть ответы на все вопросы, даже если мы их не знаем. Нас учат, что допускать запретные мысли – это признак безумия, но…как мы может знать это наверняка?
– Если бы в меня каждый день стреляли и все вокруг меня взрывалось, и мне приходилось бы сталкиваться со всевозможными монстрами, я бы, наверное, испугалась.
– Страха нет, – пробормотал Арво. – Я никогда не боялся.
После этих слов он прервал их разговор и на протяжении всего пути не возвращался к нему.
Они вновь заговорили только после обеда, когда Арво и его бригада расчищали завалы жилого блока, чтобы на его месте смогли возвести новый. Он наполнял тележку мусором и отвозил ее к мусоросжигательным печам для утилизации. Занна вызвалась добровольцем, который будет помогать ему удерживать груз в тележке и подбирать обломки, что он потеряет в пути.
– Что ты будешь делать? – неожиданно спросил ее Арво.
– Когда? Что ты имеешь в виду? – Спросила она нахмурившись.
– Как только мы разгребем завалы и восстановим город. Что ты делала раньше, до всех этих событий?
– Раньше? – переспросила Занна, рассмеявшись ему в лицо. – Не было никакого раньше.
Увидев, как нахмурился Арво, она попыталась побыстрее все объяснить:
– Всегда есть чем заняться. Мы строим, потом приходят предатели или монстры и снова все разрушают, и нам приходится отстраивать все снова.
– Значит, эти трудовые бригады - это все что здесь есть?
– Мы служим Императору, восстанавливая наши города быстрее, чем их успеют разрушить наши враги. – Повторила она старые слова, заученные еще в школе. Они стояли у входа в печь, и жар обжигал ее лицо, освещая друга огненно-оранжевым сиянием. – Когда нам удастся построить все необходимое на Париусе, мы начнем посылать металл и химикаты для кузниц Императора, и людей, дабы они сражались ради него.
– Тогда что же получается… – начал было Арво, но вопрос застрял у него в горле. Он отвернулся и начал выгружать содержимое из тележки. Занне пришлось дважды подтолкнуть его, прежде чем Арво снова взглянул на нее.
– За что сражаются эти люди?.. – спросил он жутким шепотом.
Занне нечего было ответить, несмотря на то, что его глаза яростно требовали того. Пытаясь заполнить неловкое молчание, она выпалила:
– В старом жилом отсеке он был нашим соседом, и иногда приходил к нам, чтобы починить наши люмоглабины, когда они… – после этих слов она прервалась, словно обдумывая что-то. – Я подумала, что должна сказать тебе, вот и все.
Арво стоял в полном молчании и не двигался. Смотря на него Занна подумала, не совершила ли она ужасную ошибку, но сказанное было не вернуть, и Занна решила, что пора во всем сознаться.
– Я знала настоящего Арво, – призналась она.
В ту ночь, вернувшись в убежище, Арво обнаружил, что одеяло Занны исчезло. Она отодвинула его как можно дальше, а на работе стала его избегать, и все равно он приглядывал за ней. По прошествии трех дней Арво нашел возможность, чтобы снова поговорить с девушкой.
Занна выглядела усталой: ее уже трижды били плетью, она начала плохо работать, из-за чего за ее спиной кружили слуги с кнутами. Арво принес ей воды, и, улыбнувшись своим покрытым блестящей грязью лицом, она приняла ее. Занна дрожала, и дотронувшись до ее лба, он почувствовал, как от него идет жар; его ладонь же мгновенно промокла от пота. Она позволила ему работать рядом, и когда сервиторы переключили свое внимание на других работников, он заговорил:
– Когда я нашел его, он уже был мертв, – пробормотал он ей. – Я его не убивал.
Теперь Арво знал причину, из-за которой она начала разговаривать с ним, и почему он ей был так интересен. Около трех дней он пытался сформулировать, что сказать Занне, и теперь он был обязан ей все объяснить.
– Конечно, нет. Я никогда и не думала… – ответила она, с изумлением смотря на него.
– Когда я проснулся, то остался один, – продолжил он, перебив ее. – Я нашел его тело, тело Арво, и я… возможно, это было из-за ранения, что я получил, но… я удивился, почему его жизнь, ваши жизни, стоят дороже, чем наши. Мне стало интересно, что было в вас такого ценного, что мы должны были жертвовать столькими братьями?..
– Ты начал задавать себе слишком много вопросов – сказала она.
– Верно, – сказал он, кивнув. – Я сделал это… Я просто хотел все понять.
– Я… – начала Занна. Она сглотнула и отвела от него свой взгляд. – У меня тоже иногда возникают вопросы. Но они в моих мыслях, но…
– Продолжай, – сказал Арво.
– Иногда в блоке, я слышала, как люди говорили «почему нам дают так мало еды и выделяют так мало времени для отдыха». Я должна была о них сообщить, как о предателях, но не сделала этого - я знала, что все эти разговоры из-за алкоголя. Они поднимались на тридцать четвертый этаж, а потом появились эти граффити, и следующее, что все узнали…
– Все рухнуло, – пробормотал Арво.
– Так и с тобой? – обезоруживающе прямо спросила Занна. – Понимаешь?
Арво нахмурился и перевел дыхание. Он только начал говорить, как внезапный громкий шум опередил его. Это были до боли знакомые звуки из его прежней жизни. Арво подумал, что все: выстрелы, гневные возгласы, произнесенные в страхе и в гневе, взрывы, все это он слышит только у себя в голове, и это лишь очередное видение, но переведя взгляд на Занну, он понял, что и она тоже слышит их. Они были вдалеке, но стремительно приближались - то были звуки войны.
Арво рефлекторно потянулся за пистолетом за поясом, но его там не оказалось. Вместо этого он вцепился в рукоять кирки, поднявшись с корточек.
Капрал Макстелл остался с работниками, отдав приказ большей части надзирателей достать оружие и направится к месту беспорядков.
– Не обращайте внимания, – рявкнул он, брызгая слюной на своих взволнованных работников. – Чтобы не случилось, это не ваше дело, и уж тем более не повод для отлынивать от работы. Ваша бригада выполнит план до конца смены, или я вытрясу дух из ваших шкур!
– Сэр, я могу помочь, – заговорил Арво. – Я…
Он не успел договорить - локоть Занны ударил его между ребер. Она была права - было бы полным безумием раскрывать свою тайну, и когда сервитор начал проталкиваться к нему, Арво сделал то, что ему было приказано, вернувшись к работе - правда, ненадолго.
Война со всем своим гулом и яростью обрушилась на них.
Все началось с одинокой бегущей фигуры, кричащей ругательства через плечо. На культисте был черно-пурпурный плащ, накинутый поверх рабочего комбинезона. Макстел выстрелил, но промахнулся: луч прошел мимо культиста, но отразившись от камней, срикошетил предателю в колено. Культист упал, разбрызгивая осколки костей и крови, и оказавшись на земле, начал задыхаться, дергаясь в агонии.
Капрал понял, что последует за этим, и приказал своей бригаде отступать, держа в руках инструменты. Когда появились новые культисты, Арво крепче сжал свою кирку и шагнул им навстречу. Не ожидавшие сопротивления от простых работяг культисты бросились в яростную атаку.
Их зловонными фигуры заполонили все пространство вокруг: они выскакивали из полутьмы, хватая рабочих и используя их как живые щиты. Один из них попытался схватить Занну, и заработал удар киркой по черепу.
Арво видел, как вспыхнула рожа Макстела и тот завалился за укрытие, после чего предатели начали разбивать ближайшие люмены освещения, погружая площадь во мрак. Он воспользовался этим, быстро оттащив Занну за полуразрушенную стену.
Войска внутренней охраны Опуса, сопровождаемые надзирателями, бежали за культистами по пятам, стреляя из лазганов. Лучи от их выстрелов прорезали темноту. Они кричали рабочим, чтобы те упали на землю, но большинство не слышало их - они были или захвачены культистами, или же в панике убегали. Выпалив предупреждения, солдаты стали стрелять во все движущиеся тени.
Занна, свернувшись в клубок, дрожала в руках Арво.
– Их мало, – успокаивающе прошептал ей Арво. – Самое большее дюжина. Это не запланированное нападение, их просто выкурили из какой-то дыры и теперь они убегают, спасая свои жизни.
«Стараясь причинить как можно больше вреда…», – подумал про себя Арво, но предпочел не произносить это вслух. Он вспомнил, о чем говорила ему Занна: мы строим, приходят предатели или монстры, и разрушают все, а мы же должны строить заново.
– Оставайся здесь – сказал он девочке.
Арво инстинктивно запомнил каждую деталь местности, и теперь, пригибаясь, уверенно выбрался из-за стены. Он запомнил куда попрятались культисты еще до того, как погас свет, и теперь двигался в их направлении. Многие из них произносили мольбы свою мерзкому богу, выдавая себя бормотанием и воплями. Арво напрягся, чтобы не слышать богохульных речей - они могли быть опасны. Он подошел сзади к первому вероятному противнику, и, обхватив рукоятью кирки его горло, начал душить. Культист не успел даже взвизгнуть, когда его конечности обмякли, и он упал.
Арво двинулся к следующей жертве.
Кучка фигур притаилась за баррикадой из с пустых бочек с прометием. Слава Императору, что среди них оказалось лишь вооруженных еретика, и каждый выстрел подсвечивал их лица, искаженные безумием. Благодаря вспышкам Арво удалось распознать среди них двух культистов и четырех съежившихся от страха заложников; он подкрался к группе, и встал между ними жертвами и их мучителями. Один из культистов заметил его, бросив подозрительный взгляд, но Арво лишь опустил взгляд, словно очередной испуганный рабочий. Он заметил, что один еретик был вооружен куда лучше, чем изначально показалось солдату: на его поясе висело по крайней мере четыре металлических яйца крак-гранат.
– Последний акт их предсмертной ярости… В этих городских условиях среди такого большого количества невинных людей, они вызовут настоящий хаос, – пробормотал он себе под нос, словно собираясь с духом. У Арво больше не было выбора: пока товарищи культиста отвлеклись, опасаясь нападения от сил обороны, он бросился на террориста, ударив того кулаком в живот, а затем еще и еще, прежде чем пыл в его глазах врага не погас.
Он схватил гранату и бросился на остальных еретиков - в конце концов, он все еще был готов умереть. Они отпрянули от него на секунду, и этого было достаточно, чтобы Арво успел схватить ближайшего из культистов, развернув его в качестве живого щита. Тело задергалось в руках солдата, и он швырнул его в толпу, одновременно вырывая лазган из его мертвой хватки.
Оружие было местного производства и намного легче, чем винтовка, к которой привык Арво. Впрочем, его было удивительно приятно держать в руках, словно лазган был продолжением его собственного тела; его руки слишком долго оставались пустыми. Он с легкостью застрелил оставшихся двух культистов - едва ли те были не самыми профессиональными бойцами. Еще один из них попытался напасть сзади, но выдал свое приближение фанатичным ревом. Арво развернулся не так быстро, чтобы успеть сделать выстрелить, но ему хватило этого времени, чтобы сломать прикладом винтовки челюсть еретика.
Арво услышал взрыв всего за доли секунд до того, как ударная волна ужасающей силы сбила его с ног. Еще один подрывник! Солдат распластался по земле, и пылающие обломки посыпались на него. Он сориентировался, прикинув, где произошел взрыв, понял, что справа - там, где он оставил Занну.
Он начал кататься на спине, чтобы потушить пламя прежде, чем оно поглотит его. Скрывающей его местоположение дым начал душить и ослеплять Арво - он даже заскучал по противогазу. Перекатившись, он обнаружил культиста, без разбора, стреляющего во все тени из своего лазгана, Арво нажал на спусковой крючок, и голова террориста раскололась.
Почувствовав движение слева, он резко обернулся, вскидывая винтовку, и обнаружил что его держит на прицеле солдат из внутренней охраны.
«Хорошая работа», – подумал про себя Арво.
Он опустил оружие, жестом показывая, что является союзником. Солдат не стал стрелять и, показывая, что Арво должен лечь на землю, и он подчинился.
– Спасибо за службу, гражданин, – проворчал боец, забирая у него лазган. – Дальше мы разберемся сами.
Сгорая от нетерпения, Арво лежал на животе и не шевелился. По его подсчетам немногие культисты остались в живых: он сам уничтожил примерно половину, а взрыв должен был добить оставшихся. И все же минули долгие минуты, перемежающиеся короткими, но яростными вспышками, криками и выстрелами, прежде чем наступило затишье. Затем солдаты восстановили освещение и начали прочесывать местность, обыскивая каждое распростертое тело, независимо от того, было оно мертвым или живым, разыскивая затаившихся еретиков.
В конце концов выжившим рабочим из бригады Арво разрешили встать. У них было время, чтобы осмыслить произошедшее, справится с потрясением и подсчитать павших. По крайней мере, пока не будет найдена замена Макстелу, и не прозвучит приказ о возвращении к работе.
Некоторые из них обрушились на мертвые тела своих мучителей, истязая их инструментами, и разрывая на части голыми руками. Никто не пытался остановить их, а они, в свою очередь, пытались излить свое горе и разочарование, совершая этот бессмысленный акт мести. Не обращая внимания на рабочих, Арво отправился прямо к стене, за которой оставил Занну.
Подойдя к ней, он обнаружил, что стена расколота взрывом.
Бледная рука Занны торчала из-под обломков, словно она до последнего боролась со своей судьбой, прежде чем издать последний вздох, и пыталась вырваться на свободу. Он взял ее ладонь, чувствуя холод от прикосновения.
– За всю свою короткую жизнь, я видел так много смертей, так много… – пробормотал он себе под нос. – Но почему сейчас все совсем по-другому?.. Почему ее жизнь для меня дороже, чем жизни других людей?..
«… Так и ты? – обезоруживающе прямо спросила Занна. – Понимаешь?..».
– Да, – прошептал он вслух, словно она была способна услышать его. – Теперь я понимаю.
***
Небо разразилось визгом от двигателей имперских кораблей.
Когда первые суда вошли в атмосферу Париуса и ослепили его, сержант Джарван поднял голову, прикрывая глаза рукой. Его грудь наполнилась гордостью, когда он перевел свой взгляд на недавно расчищенную площадку для собраний на верхнем ярусе улья, где растянулся огромный людской строй.
Он почти жалел, что не может отправится к звездам вместе с ними. Почти.
Несомненно, их отбытие увеличит нагрузку на рабочие бригады, и тем придется работать еще усерднее, но тут уже ничего не поделаешь. Париусу причиталось платить Имперскую Десятину, и никому не было дела до того, что они не успели восполнить недавние потери.
Джарван впервые стал свидетелем подобной церемонии; он только недавно получил повышение, во второй раз за четыре месяца - его предшественник был убит во время террористического акта. Он шагал вдоль бесконечного строя молодых людей, периодически останавливаясь, чтобы задать несколько вопросов. Джарван спрашивал их имена, и как они относятся к выпавшей честь сражаться за Императора.
Но среди них нашелся тот, чьи слова показались ему странными.
Он представился как Арво, и это имя, как и бледное лицо с тусклыми глазами, вызвали странные чувства у Джарвана. Ему казалось, что они где-то встречались ранее.
– Прошу прощения, сержант, – ответил новобранец на его вопрос. – Но я был избран для этой борьбы уже очень давно.
– Так, я вижу, что во время последнего призыва вас не заметили, но на этот раз вы вызвались добровольцем?.. – ответил Джарван, проверяя имя в инфопланшете. – Вы набрали самые высокие баллы в отборочных тестах - проклятье, это лучшие баллы, которые я когда-либо видел!
– Теперь я знаю цель своей жизни, – ответил ему призывник.
– Скажи же мне, будь любезен, – хмыкнул сержант, поднимая одну бровь.
– Я был рожден, чтобы сражаться и умереть за Него, – с гордостью сказал новобранец.
– Восхитительное рвение. – сказал ему в ответ сержант.
– Я встречусь с врагами Императора без сомнений и страха. Я променяю ту жизнь, что он мне даровал на величайшее из всех благ. Если я смогу хоть немного помочь Ему, то буду считать свое недолгое существование стоящим. Я исполню свой долг – ведь в конце концов, что нам еще остается?
– Действительно, что? – сказал Джарван одобрительно улыбаясь, после чего сцепил руки за спиной и двинулся дальше.
Первый из шаттлов зашел на посадку, чтобы забрать отряд тех, кому в скором времени предстояло стать мучениками. Джерван уже успел забыть имена большинства из них, но одно из них еще долго не выходило из его головы, как и вопрос, что он ему задал.
– Да, – задумчиво проговорил про себя сержант. – В самом деле, а что нам еще остается?
