Владетельный рыцарь / Knight of the Realm (роман)
 | |
| Автор | Энтони Рейнольдс / Anthony Reynolds |
| Переводчик | Akmir |
| Издательство | Black Library |
| Серия книг | Рыцари Бретонии |
| Входит в сборник | Рыцари Бретонии / Knights of Bretonnia (сборник) |
| Предыдущая книга | Странствующий рыцарь / Knight Errant (роман) |
| Следующая книга | Рыцарь в поиске / Questing Knight (повесть) |
| Год издания | 2009 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
Товарищам на родине. Мне не хватает вас… но не погоды.
ПРОЛОГ
Раскаленные угли освещали палатку дьявольским красным светом, а вокруг сидящего силуэта провидца клубились завитки едкого дыма. Угрожающие тени окружали его, злобно шепча. Глаза провидца открылись.
Прорычав охранительное заклятье, провидец опрокинул кубок с теплой кровью на пылающие угли. Кровь вскипела, зашипев на углях, и смертоносные призраки, отогнанные силой заклятья, отступили в темные углы палатки. Спустя мгновение, провидец остался в одиночестве, сидя перед шипящими углями.
Его торс был обнажен, худощавое мускулистое тело покрывала сплошная сеть шрамов, сливавшихся с талисманными татуировками и ритуальным пирсингом. В густую гриву черных волос были вплетены кости, каменные руны и ветки. Татуированные губы изогнулись в улыбке, обнажив зубы, заточенные, словно клыки.
- Наконец-то, - произнес он.
Провидец вскочил, набросив на плечи меховое одеяние, и схватил свой посох, увенчанный козлиным черепом.
Отбросив тяжелый полог палатки, он вышел наружу, в ревущую вьюгу.
Снег был по колено, и провидец согнулся на ветру, шагая сквозь сугробы по улицам Стровенгарда - поселения племени скелингов. Снежная буря клубилась вокруг, и силуэты палаток и построек деревни были едва различимы в ледяной тьме. Но для провидца это не имело значения. Он мог пройти по всему поселению с завязанными глазами, ни разу не споткнувшись.
Поднявшись по ледяным ступеням длинного дома вождя, сгибаясь под яростью бури, провидец стукнул железным наконечником посоха по большим двойным дверям. На дверях были вырезаны стилизованные изображения воинов и демонов, окруженные спиралевидными узорами, которые, казалось, двигаются и извиваются. Но провидец был достаточно мудр, чтобы не обмануться подобными трюками.
Двери едва приоткрылись, когда охранявшие их стражи узнали того, кто хочет войти в дом вождя, и широко распахнули двери. Провидец вошел, с него посыпался снег, и двери захлопнулись за ним.
Внутри было жарко и душно, воняло потом и горелым мясом. Пир был в самом разгаре, оживленный гул голосов поднимался к балкам потолка, избранные воины племени - хускарлы - ели и пили, смеялись и дрались.
Каждый из этих элитных воинов был закаленным ветераном, покрытым шрамами, снова и снова стремившимся проявить себя в битве перед своими товарищами, своим лордом и самими богами. Они были огромного роста, яростные, гордые и вспыльчивые, каждый из них так или иначе был отмечен Великими Силами, однако даже будучи пьяными, они инстинктивно уступали дорогу шаману, идущему среди них.
Провидец был ростом едва до плеча любого из хускарлов, но они расступались перед ним, словно океан перед носом драконьего корабля. Никто не осмеливался смотреть ему в глаза, и разговоры умолкали, когда он проходил мимо. Даже огромные боевые псы племени, гулявшие около пирующих воинов, пятились от него, скуля и рыча.
Лишь одна пара глаз не опустила взгляд, и провидец посмотрел на приземистую нечеловеческую фигуру, сидевшую в углу зала. Шаман видел злобу и ненависть в этих каменных глазах, и ответил столь же свирепым взглядом. Как бы рад он был вырезать сердце этого существа и пожрать его, прежде чем жизнь покинет уродливого ублюдка.
Отвернувшись от темного гнома, провидец продолжил движение дальше сквозь толпу воинов. Струйка ледяной воды потекла по его спине, когда снег на его меховом одеянии и волосах начал таять. Наконечник его посоха стучал по засыпанному опилками полу.
Вдоль дальней стены зала был воздвигнут помост, на котором пировала дюжина человек, сидевших за длинным столом, поставленным перпендикулярно другим столам в зале, что позволяло охватывать взглядом с помоста весь зал. Стена, у которой стоял стол, была увешана оружием, щитами, отрубленными головами, черепами и шкурами чудовищ всевозможных видов. Все это были трофеи, взятые повелителем племени, верховным ярлом скелингов за десятилетия с тех пор, как он срубил голову своего отца и унаследовал его власть.
Провидец скелингов не должен был кланяться ни человеку, ни зверю, и все же, подойдя к помосту, он опустился на одно колено и опустил голову. Его ярл был для него больше, чем просто вождь, ибо он когда-то принял будущего провидца в свой дом, кормил и одевал, и научил его путям скелингов. Для провидца ярл был отцом во всем, кроме крови.
- Встань, Бьярки, - произнес вождь гулким грохочущим голосом.
Провидец поднял голову и посмотрел на приемного отца, и его глаза сияли свирепым предвкушением.
Верховный ярл Эгиль Стирбьорн сидел на деревянном троне, вырезанном в виде двуглавого дракона, когтистые передние лапы которого служили подлокотниками, а развернутые крылья - спинкой. Ярл был могучим человеком, высоким и мощного телосложения, несмотря на годы. Бьярки чувствовал, что воля богов коснулась верховного ярла - по коже провидца поползли мурашки, и едва слышный гул ощущался в затылке. И в бороде, и в длинных светлых волосах Стирбьорна уже блестела седина, но ледяные серые глаза сияли силой и энергией.
За столом с ним пировали его жены и дочери. Самая младшая жена, воплощение норсканской красоты - высокая, сильная и гордая - сидела рядом с супругом, прижавшись грудью к его могучей руке. Младшая дочь ярла была еще младенцем, а старшая уже перешла тот возраст, когда можно рожать детей. Впрочем, это было в точности неизвестно, ибо ни один вождь скелингов не позволял дочерям выходить замуж, прежде чем у него родится сын и наследник.
- Я видел ее, мой ярл, - сказал Бьярки, татуированные губы провидца едва заметно изогнулись в улыбке.
Все глаза обратились к нему, и разговоры за столами стихли.
- Я видел ее в кровавом видении, - сказал провидец, - посланном самими богами.
Жены и дочери Стирбьорна переглянулись, и вождь скелингов слегка склонился вперед.
- Говори яснее, Маленький Медведь, - сказал Стирбьорн.
- Я видел ту, которая родит тебе сына, - произнес шаман скелингов.
Единственным звуком в зале был треск пламени и вой ветра снаружи.
- Где? - прорычал Стирбьорн.
- За морем, в стране всадников-южан. В Бретонии.
ГЛАВА 1
Сучья деревьев скрипели и стонали над головой, ледяной ветер шелестел в ветвях, словно последнее дыхание умирающего. Острые прутья до крови царапали руки Элизабет, когда она пробиралась сквозь заросли.
Шлейф ее платья был изорван и запачкан, пряди волос выбились из прически, цепляясь за ветки.
Дикая чаща, казалось, сопротивлялась каждому шагу Элизабет, и девушка начала думать, что за этим стоит какой-то злой разум, некая темная воля, таившаяся в сердце леса и препятствовавшая попыткам человека проникнуть в его пределы.
Элизабет содрогнулась от этой мысли, осознав, что она недалека от истины. Все те страшные истории, которые она слышала, утверждали, что ведьма Хегтесс обладает некоей властью над лесом. И благодаря этой власти, те, кто приходил с враждебными намерениями, или просто те, с кем ведьма не хотела встречаться, теряли путь в лесу и снова выходили к его краю, вместо того, чтобы углубиться в чащу. Лишь по этой причине Хегтесс не была повешена еще десятилетия - если не век - назад. В действительности многие уже считали, что ведьма - не более чем местное суеверие, страшилка, чтобы пугать детей.
Но Элизабет знала, что ведьма Хегтесс - не выдумка, потому что уже приходила к ней раньше. Девушка давно прокляла тот день, и при воспоминании об этом ее стройное тело сотрясли рыдания.
Она едва осознавала, зачем пришла к ведьме снова. Или это стыд за содеянное привел ее к тому месту, откуда все началось? Ее негодование, гнев, отвращение к себе?
«А куда еще идти?», с горечью подумала она. Теперь девушка была изгоем, и ее жизнь ничего не стоила.
Снова она увидела своего возлюбленного Калара, чье лицо было искажено ужасом и отвращением.
Укол горечи пронзил ее. Ведь все это было ради него? Как он мог не понять этого?
На самом деле Элизабет просто не знала, зачем она пришла сюда. Казалось, что-то звало ее к логову ведьмы, и девушка не могла сопротивляться этому зову. Словно невидимый поводок, надетый на ее шею, неумолимо тянул к пещере Хегтесс.
Нога Элизабет запуталась в искривленных корнях, похожих на жилистые руки. Лодыжка подвернулась, и девушка, сморщившись от боли, неуклюже упала, зарывшись руками в гнилую листву. Насекомые и черви, извиваясь, поползли по ее коже. Содрогнувшись от отвращения, она высвободилась из переплетения корней и встала на ноги.
Ее глаза испуганно расширились, когда она увидела перед своим лицом куклу-тотем. Элизабет была уверена, что еще секунду назад куклы здесь не было.
Она покачивалась меньше чем в двух футах от лица девушки, и Элизабет в страхе отшатнулась назад, ее большие глаза расширились от испуга.
Кукла висела на ветке, словно труп, болтавшийся на виселице. Она представляла собой грубо сделанную фигурку женщины, изготовленную из дерева, костей и волос, и скрепленную полусгнившими сухожилиями. Кукла смердела, как тухлое мясо, и Элизабет в отвращении закрыла рукой нос и рот. Грудь тотема была выкрашена чем-то вроде засохшей крови, гирлянды бусин, ракушек и пальцевых костей свисали с простертых рук и ног куклы. Пальцы куклы были сделаны из веток, и на ней была юбка из сухой травы и колючек.
Лицо куклы обрамляли темные волосы, похожие на человеческие, в них ползали вши. Кожа, вероятно, человеческая, и потемневшая от времени, была натянута на деревяшку, грубо вырезанную в форме человеческой головы, и Элизабет ощутила тошноту, увидев личинок, ползавших под кожей. Рот куклы изображал широкий разрез, наполненный человеческими и звериными зубами, вместо глаз были выжжены два отверстия. Два гнилых желудя представляли глазные яблоки, еще два разреза ниже изображали ноздри. По этим разрезам ползали жирные мухи. Лицо будто злобно ухмылялось ей, и Элизабет едва сдерживала волну нараставшей паники при виде куклы, качавшейся туда-сюда перед ее лицом.
Стараясь не приближаться, Элизабет осторожно обошла куклу-тотем. Она увидела и других - с веток свисали десятки зловещих кукол, и каждая из них была ужасной пародией на человека. У некоторых из голов торчали изогнутые рога, другие почернели от огня. У иных в глаза были вбиты ржавые гвозди, или отвратительные ошметки плоти были обернуты вокруг шей, словно шарфы, на некоторых еще виднелись клочки кожи и волос.
Решительно устремив взгляд вперед, Элизабет пошла дальше по извилистой тропинке. Наконец она вышла к пещере. Порыв ветра с воем вырвался из глубины пещеры, принеся с собой зловоние гнили и разложения.
Над пещерой возвышалось гигантское дерево, распростершее свои изогнутые корни, скользкие от смолы, похожей на кровь. Это очень старое дерево росло на каменистом холме, его толстые корни крошили камень и обрамляли вход в пещеру, словно массивные колонны. В узком туннеле была лишь тьма.
Ворон, сидевший над входом, повернул голову и посмотрел на Элизабет одним желтым глазом. Птица каркнула, ее голос был хриплым и страшным. Из пещеры послышался шепот, донесшийся до слуха Элизабет словно дыхание гнилостного ветра.
- Зайди, дитя…
Элизабет вздрогнула, не понимая, действительно ли она слышала эти слова, или вообразила их. Ее внутренний голос кричал в ужасе, умоляя ее повернуться и бежать, бежать из этого ужасного места, но она не могла. Словно незримый поводок тянул ее внутрь пещеры.
Черный ворон посмотрел на нее, и Элизабет почувствовала, как ее окатила волна злобы и голода пожирателя падали. Она содрогнулась, когда ворон взлетел, хрипло закричав. Хлопая черными крыльями, страшная птица полетела во тьму пещеры.
Невидимый поводок тянул все сильнее, преодолевая последнее сопротивление. Рыдая, Элизабет вошла в пещеру.
Она вытянула руки, касаясь холодных сырых камней. После десятка робких шагов в темноту туннель повернул вправо, оставляя дневной свет позади, а впереди было видно тусклое сияние свечей вдоль стен. Девушка увидела, что камень вырезан в форме демонических изображений, скачущих рогатых фигур, обнаженных суккубов и чешуйчатых псоглавцев, вовлеченных в разнообразные ужасные оргии. Элизабет быстро отвела взгляд.
Перед ней открылась пещера. Ее глубины были скрыты во тьме, но толстые свечи, источавшие зловонный черный дым, освещали ее центр. Корни гигантского дерева проникали сверху в пещеру, словно руки мертвецов. С потолка свисали и более пугающие вещи: ободранные тушки зайцев, с которых капала кровь, судорожно дергавшиеся грызуны и летучие мыши, насаженные на крючья, и десятки медленно покачивавшихся кукол-тотемов, которые злобно ухмылялись ей.
Под этими жуткими украшениями, скрестив ноги, на гнилой подстилке из соломы и облезлого меха, сидела ведьма Хегтесс.
Она сидела, склонив голову, и нечесаные грязные космы седых волос закрывали ее лицо, словно погребальная вуаль. Ее иссохшее словно скелет тело было облачено в сырые зловонные одеяния, в своих руках, похожих на птичьи лапы, ведьма сжимала куклу.
- Подойди ближе, дитя мое… - прошипела Хегтесс.
Элизабет хотела бежать, но ее тело перестало подчиняться ее воле. Вопреки своему желанию она подошла к ведьме. Девушка чувствовала себя марионеткой, двигавшейся по прихоти кукловода.
- Нет… - прошептала она, слезы лились по ее щекам, и все же она делала то, что велела ей Хегтесс.
- Не пытайся бороться, - сказала ведьма. - Тебе же будет легче, если не станешь сопротивляться.
Жестом колдунья приказала Элизабет сесть напротив. Девушка покачала головой, но обнаружила, что вопреки своей воле садится на подстилку перед страшной старухой.
- Такая молодая… - прошипела ведьма, прикоснувшись иссохшей рукой к гладкой словно фарфор щеке Элизабет.
- Значит, ты все-таки использовала по назначению яд, который я дала тебе? - сказала Хегтесс.
Элизабет не ответила, но ведьма, казалось, и не ждала от нее ответа, усмехаясь и бормоча что-то себе под нос. Девушка сидела как статуя, не в силах пошевелиться, на ее лице двигались только глаза.
Она бросила взгляд на тотем на коленях ведьмы. Вместо глаз на лице куклы были приколоты живые жуки, дергавшие лапками в тщетных попытках освободиться с булавок, на которые их накололи. Руки-веточки куклы были липкими от крови, и по ним ползали жирные мухи.
- Похожа, да? - усмехнулась старуха.
Ведьма расхохоталась, увидев, что девушка поняла.
Кукла изображала саму Элизабет.
Черные волосы, пришитые к голове куклы, принадлежали ей. Изорванное одеяние тотема было лохмотьями того старого платья, которое Элизабет выбросила прошлой зимой. Кто знает, какие еще части куклы были связаны с ней? Обрезки ногтей? Кровь? Что это значит?
Она попыталась отодвинуться, когда ведьма потянулась к ней, но не смогла. Элизабет продолжала сидеть неподвижно, словно статуя, не в силах пошевелить ни единым мускулом, не в силах даже закричать.
Когда Хегтесс прикоснулась пальцами к вискам Элизабет, девушку пронзила обжигающая боль, нахлынуло неодолимое головокружение. Казалось, что земля уходит из-под ног, а глаза охватил ослепляющий огонь.
Откуда-то она услышала жуткий вопль животного, страдающего от ужасной боли, и начала долгое, долгое падение во тьму…
Под сенью высоких буков с серебристой корой проезжала колонна охотников, по двое в ряд. Дворяне, ехавшие во главе группы, вооруженной крепкими копьями с листовидным наконечником для охоты на кабанов, были мрачны. Огромные мастиффы, чьи могучие тела были защищены броней, бежали рысью рядом с конями своих хозяев.
Далеко впереди охотничьего отряда десятки крестьян-загонщиков с собаками прочесывали лес в поисках дичи. В отличие от боевых мастиффов эти крестьянские дворняги были такими же тощими, паршивыми и жалкими, как простолюдины, державшие их поводки. Но и от них была польза. Эти полуголодные псины искали следы огромных кабанов, водившихся в Арденском лесу, и когда зверь был найден, крестьяне со своими дворнягами должны были гнать кабана туда,
