Внутри этих стен / Within These Walls (рассказ)

Внутри этих стен / Within These Walls (рассказ)
Автор	Крис Данн / C.Z. Dunn
Переводчик	Str0chan
Издательство	Black Library
Год издания	2015
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Экспортировать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

I

Хотя Гатрит Паунд сам установил устройство и знал, что оно вот-вот сработает, детонация всё равно застала его врасплох.

Только что он беседовал с подрядчиком, которого предоставил губернатор, – довольно приятным человеком, но не таким умелым, как хотелось бы Паунду, и, несомненно, просто запросившим наименьшую оплату, – а в следующий миг его уже толкнуло назад. Гатрит схватился за дверной проем и укрылся за стеной, пытаясь устоять на ногах. Основная мощь ударной волны ушла в яркое полуденное небо Ньебура, и с поверхности пустыни к безоблачному синему простору потянулись высокие клубы дыма и пыли. Грохот оглушил их миг спустя, преодолев перед этим почти восемь миль.

В двух сотнях миль оттуда, в столице планеты, сестра Аджента на секунду оторвалась от работы и подняла голову, тоже услышав взрыв и ощутив ударную волну. Впрочем, она только потом узнала о причине встряски и о последствиях, ждавших в связи с этим лично её.

Восстановив равновесие и самообладание, Гатрит воззрился из древних руин, где укрылся со вторым подрывником, на другие древние руины, за уничтожение которых ему заплатили, и озадаченно нахмурился.

– Что-то не так, мастер Паунд? – спросил низкооплачиваемый и плохо обученный работник, стоявший рядом с ним. Злополучный мужик не так быстро отреагировал на толчок и теперь отряхивался после приземления в груду мусора. Тысячи лет назад на этом месте, возможно, находилось фойе пышного жилого здания.

Не ответив, Гатрит потянулся к магнокулярам в поясном чехле, напоминанию об армейских временах; он никогда не расставался с прибором, как и со спрятанным в кушаке тупоносым лазпистолетом. Когда дым рассеялся, а пыль и мелкие частицы камней и кирпичей осыпались на пустыню и руины, Паунд поднес устройство к глазам и навел фокус. Да, что-то было не так. Что-то было совершенно не так, но он не собирался обсуждать это с неопытным сотрудником, едва способным отличить один конец запального шнура от другого.

За свою жизнь Гатрит Паунд устроил столько взрывов, что давно потерял им счет. В молодости, рискуя собой в тылу врага и испытывая удачу, он подрывал разные штуки, чтобы вредить противникам Империума или уничтожать их во имя Императора и 17-го Мидрасского. Впоследствии, когда удача наконец оставила солдата и он утратил полезность для полка, Гатрит нашел другое применение своим навыкам работы со взрывчаткой. Он помогал расширять Империум, очищая площадки для человеческих городов и поселений. Но за всё это время, за оба этапа карьеры, Паунд ни разу не видел взрыва, подобного тому, который только что произошел на Ньебуре.

Заряды были установлены в глубине структуры и расположены так, чтобы руины после детонации сложились внутрь. Но вместо этого вся энергия взрыва ушла в небо, и обломки лежали на поверхности. Не получилось никакой ямы со щебнем, которую после минимальной расчистки и подготовительных работ можно было бы использовать в качестве фундамента. Грохот взрыва оказался настолько же неестественным – звук как будто втянули, а затем выплюнули, и время задержки было таким, словно мастер-подрывник и его команда располагались в пятидесяти, а не в полудюжине миль от места работ. Снова повесив магнокуляры на бедро, Гатрит повернулся к подрядчику.

– Идем туда, – велел он, беря костыли. – Сейчас же.

Паунд крайне медленно двигался через поле обломков, пробираясь между разбросанных и обожженных фрагментов того, что когда-то служило домами первым поселенцам Ньебура. Пока костыли утопали в мелком песке, Гатрит, – уже не в первый раз с тех пор, как покинул Мидрасский 17-й, – проклинал свое тело за то, что оно отвергло примитивную аугметическую ногу, пересаженную после заключительной миссии. Теперь подрывник мог передвигаться только при помощи металлических тростей, рукояти которых впивались ему в подмышки. За время перехода через пустыню, засыпанную щебнем, помощник дважды пытался помочь мастеру, но дважды получал грубый отказ. На третий раз старший подрывник нехотя согласился.

– Как тебя зовут, сынок? – спросил Гатрит, разрешив подрядчику обхватить его мускулистой рукой за пояс. Опершись с одной стороны на сотрудника, а с другой – на оба костыля сразу, Паунд позволил, чтобы его направляли через неровные развалины того, что некогда было городом.

– Фенаси, мастер, – ответил помощник с широкой улыбкой. – Джерро Фенаси. Если позволите сказать, мне очень по душе работа с таким превосходным исполнителем, как вы. Вы творите такие вещи с направленными зарядами, что я рядом с вами выгляжу любителем, как и мои ребята.

Гатрит фыркнул: нужно было раньше догадаться, что Джерро – родственник губернатора. Такие же маленькие глазки, расставленные чуть излишне широко. Такая же сальная копна угольно-черных волос. Такой же вкрадчивый тон, который, несомненно, сменится на угрожающий при первом признаке того, что его могут каким-то образом в чем-то обойти. Паунд уже собирался спросить, как низко расположена веточка парня на семейном древе Фенаси, когда что-то вдали привлекло внимание подрывника. Что-то, чему здесь точно не было места.

– Вон туда, Джерро, – произнес Гатрит, указывая костылями на темное строение, резко выделявшееся среди серых и красных груд разрушенной каменной кладки. – Быстрее, помоги мне.

Спотыкаясь, мужчины заковыляли по пересеченной местности. Из-за спешки, охватившей Паунда, несколько раз оба чуть не упали. Чем ближе они подходили к зданию, тем меньше вокруг становилось обломков, пока, наконец, поверхность пустыни не обнажилась совершенно. Черную постройку, ушедшую в грунт Ньебура, окружало лишь кольцо песка. Подрывники резко остановились, не веря увиденному.

– Я не... Как...? – пробормотал Джерро, маленькие глазки которого расширились.

– Оно под поверхностью, – прошептал Гартит голосом таким же сухим, как и пустыня вокруг. – Город, должно быть, построили прямо над ним.

– Там... – Фенаси шумно сглотнул, чтобы хоть немного увлажнить глотку. – Там что, вход?

Проследив за взглядом более молодого спутника, Паунд увидел точку, в которой прерывались гладкие, повторяющиеся узоры на песке. Вместо них, как показалось подрывнику, в грунте зияла яма.

Джерро хотел было снова обхватить мастера-подрывника за пояс, но не успел – тот уже тащился к аномалии, опираясь на оба костыля. Добравшись до края ямы, Гартиг понял, что его помощник не ошибся: перед ним была не просто дыра в земле. От границы песка начинались ступени, которые уходили вниз, к двери, высеченной из того же черного камня, что и остальное погрузившееся в грунт здание.

– Это невозможно, – сипло произнес Паунд. – Взрыв должен был уничтожить всё. Такого не бывает.

Словно в каком-то трансе, он спустился по лестнице, мельком обратив внимание, что ступени слеплены из песка. Затем Гартиг, как вкопанный, остановился у входа; поразмышляв какое-то время, он протянул руку к двери.

– Стой, не надо! – хотел было крикнуть Джерро, но его тонкий голос застыл в глотке. Слова затерялись в шуме пустынного бриза и мотора полугусеничного вездехода, вхолостую работавшего вдали.

Пальцы Паунда коснулись ониксовой поверхности, и это резко вывело его из забытья. Строение оказалось не холодным, как следовало ожидать от камня, погребенного под землей – по прикидкам Гартига – целые тысячелетия, если не дольше. Напротив, оно было горячим. Просто раскаленным! Подрывник тут же отдернул пальцы и прижал их к прохладному металлу костыля, надеясь успокоить боль. Прикусив с той же целью губу, он закрыл глаза.

Когда Паунд открыл их вновь, то увидел на двери нечто, чего не было там раньше. Надписи. Каждый дюйм ониксовой поверхности покрывали жемчужно-белые строчки.

Гартиг мог читать на низком готике – самоучкой постиг его после увольнения из Имперской Гвардии, как с тем, чтобы увеличить шансы на контракты для новой работы, так и с тем, чтобы разбираться в инструкциях и предупреждениях на взрывчатке и детонаторах. Так Паунд надеялся избежать новых инцидентов вроде того, что стоил ему ноги. К сожалению, слова на двери не принадлежали ни к низкому, ни к высокому готику. Подрывник не мог даже опознать этот язык, не то что прочесть надпись.

– Джерро! – позвал он. Через несколько секунд подрядчик возник на вершине песчаной лестницы. – Отправляйся на вездеходе в столицу и привези мне писца!

Аджента уже провела на Ньебуре почти год, но так и не привыкла к нему.

Сестра справлялась с жарой, хотя выросла на ледяном мире, а планета, где располагалась обитель её ордена, видела благословленный свет Императора лишь по несколько жалких недель в году. Даже сухость воздуха не беспокоила женщину – она ведь провела большую часть юности в зданиях с искусственным обогревом, а впоследствии обреталась на борту космолетов с их переработанной, очищенной от влаги атмосферой.

Но сила притяжения навалилась на неё тяжким грузом. До того, как оказаться на Ньебуре, Аджента привыкла не только к корабельной атмосфере и теплу, но и к гравитационным условиям, аналогичным тем, что имелись на родном мире людей.

Здешних жителей не волновала повышенная сила тяжести, они приспособились к ней за предыдущие поколения. Единственным неблагоприятным эффектом стало уменьшение среднего роста: ньебурийцы были значительно ниже обычного человека, до такой степени, что матросы с иномирских кораблей, время от времени заходивших на орбиту за грузом полудрагоценных камней, по-хамски называли местных «ратлингами».

Шестифутовой Адженте казалось, что сама планета постоянно давит на неё. К счастью, терпеть вроде как оставалось недолго.

Выбравшись из кресла, сестра-диалогус потянулась, сцепила пальцы и повела руками вперед (низкий потолок скромной комнатки не позволял поднять их вверх). Разомкнув ладони, она поправила очки, сползшие с переносицы, и шагнула к стеллажу, который стонал под тяжестью множества обернутых в кожу томов, дешевых рукописных книжек и несброшюрованных фолиантов. Мгновенно определив нужное издание, Аджента вытащила его с полки. По бокам от него стояли том, посвященный истории сектора Драконис, приобретенный сестрой на Поминовении Штерн, и одна из нескольких книг, прихваченных ею с «Вестника благочестия». Именно этот паломнический корабль доставил женщину на Ньебур.

С ловкостью, приобретенной на практике, она пролистала длинными пальцами желтые страницы и вскоре обнаружила искомое. Аккуратно поставив том на место, Аджента вернулась в кресло, стоявшее в углу комнаты за маленьким, освещенным свечами письменным столом, снова взяла стило и продолжила работу.

Хотя женщина по-прежнему оставалась в тысячах световых лет от своего ордена, она стремилась вернуться на мир-обитель и вновь занять место среди сестер. С момента появления на Ньебуре Адженте не раз пригодились её способности к языкам – сначала она работала переводчицей в торговом квартале, сопровождая купцов во время сделок по драгоценным камням, а затем, накопив достаточно монет, сняла жилье. Комната также служила ей рабочим местом, где сестра предоставляла услуги писца.

Ньебур, хотя и непоколебимо хранил верность Империуму, был почти незаметной деталью огромного государства людей. У самоцветов, добываемых в его коре, не было военного назначения, – они разве что использовались для украшения эполетов в нескольких малозначимых полках, – и потому на планете не имелось представительств августейших органов власти, служащих Императору. Малорослые обитатели этого мира не годились для службы в Астра Милитарум, и здесь было сравнительно немного живых душ, так что и присутствие Экклезиархии не требовалось. Единственным имперским чиновником, не считая губернатора, был писарь Администратума, который отслеживал выплаты довольно приличных налогов, что текли с Ньебура в сундуки Империума. Правда, предыдущий работник умер за три года до того, как Аджента оказалась здесь, и замену ещё не прислали. Сестра надеялась, что сможет продолжить путешествие в орден на корабле, который доставит сюда нового канцеляриста.

Аджента, будучи прагматиком, не могла рассчитывать только на то, что однажды космолет Администратума унесет её с этой планеты, поэтому бралась за любую работу, подходящую для писца. В основном она заключалась в составлении контрактов, которые заключали между собой различные торговые гильдии, представляющие интересы шахтеров, огранщиков, купцов, перевозчиков и других фракций, участвующих в купле-продаже драгоценных камней. Иногда попадались более интересные дела: перенос на пергамент воспоминаний богатого негоцианта, переписывание исторических документов для канцелярии губернатора или перевод писем влюбленных.

Стоило Адженте взяться за стило, как в дверь её однокомнатного жилища нетерпеливо постучали.

Уже стемнело, и часы приема давно закончились. Сестра не общалась с людьми помимо работы, так что понятия не имела, кто может оказаться за тонкой деревянной планкой.

Снова стук, более громкий и лихорадочный.

– Кто там? – грозно спросила Аджента, вытаскивая лазпистолет из-под топчана и направляя оружие на дверь.

– Джерро Фенаси, троюродный брат губернатора, – ответил тонкий голос, приглушенный деревянной преградой.

Сестра-диалогус опустила пистолет. Прежде она уже имела дело с Джерро, составляла для него контракт на какие-то серьезные подрывные работы.

– Что вам от меня нужно в этот Императором забытый час? – по изменившемуся тону Адженты гость не мог не понять, насколько она раздражена.

– Простите, моя госпожа. Развалины в пустыне. Мы хотели снести их. Под площадку для новых мастерских, – у Фенаси было сбито дыхание. – Под землей. Мы что-то нашли.

– И что же? Что именно вы обнаружили?

– Строение. Из черного камня. И дверь. На ней надписи. Странные слова. Не знаю, что это такое.

Спрятав лазпистолет в кушак оранжевой рясы, сестра сняла с крючка у входа куртку из выделанной кожи. Сунув руку в карман, она проверила, на месте ли металлический шар*, и убедившись, что да, отодвинула засов. За дверью обнаружился Джерро Фенаси, который стоял, упершись руками в бедра, и с трудом втягивал воздух в напрягающиеся легкие. Свечи в комнате озарили Адженту со спины, так, что её тень безумно запрыгала по гостю и лестничной клетке позади него.

– Отвезите меня туда, – сказала сестра. – Немедленно.

Поездка к развалинам оказалась долгой, жаркой, а для Адженты ещё и тесной. Полугусеничный вездеход задумали и собрали с расчетом на местных жителей, а не для перевозки сестер Адепта Сороритас на большие расстояния. Пока Джерро гнал транспортник через дюны, женщина сидела с ногами, прижатыми к груди, и головой, склоненной набок. Сначала она хотела ехать в заднем отсеке, но Фенаси сказал, что там всё занято оборудованием для подрывных работ, так что кабина осталась единственным вариантом.

– Почти добрались, – с некоторым сочувствием произнес подрядчик. Вездеход забрался на вершину дюны с особенно крутым склоном, и впереди возникло скопление руин. За ними, вдали, Адженте бросилась в глаза крыша черного здания и повисшее над ней марево. Воздух там был более жарким, чем в окружающей пустыне; неестественно более жарким.

– Эта штука может ехать быстрее? – спросила она, скрипнув зубами и ещё сильнее прижав ноги к груди.

Несколько минут спустя, когда сестра вылезла из кабины, её тело представляло собой гобелен из синяков. Не обращая внимания на боль, Аджента помедлила только для того, чтобы поправить съехавшие очки, и побежала к темной постройке, откопанной подрывниками. Заметив боковым зрением машущего человека, она направилась к нему. Подойдя ближе к незнакомцу, сестра поняла, что перед ней иномирянин – мужчина был, по крайней мере, на голову выше среднего ньебурца, хотя и намного ниже Адженты. Подзывая её жестами, он опирался другой рукой на два металлических костыля и пытался устоять на единственной ноге.

– Вы, должно быть, Паунд, – произнесла сороритас, замедлив шаг неподалеку от него. – Я сестра Аджента Кастарно из ордена Расколотого...

– На это нет времени! – рявкнул подрывник. – Сюда. Быстрее, пока надписи не исчезли!

Адженте было не привыкать к проявлениям грубости и скверных манер, – старшие сестры её ордена не были образцами вежливого поведения, к тому же она провела много месяцев в обществе Адептус Астартес из ордена Черных Храмовников, – но подобное отношение со стороны обычного имперского гражданина поразило её. Сестра-диалогус начала готовить тщательную отповедь, но тут Паунд развернулся и быстро заковылял по пустыне, глубоко утопая костылями в мелком песке. Кастарно вскоре догнала его, но ещё не успела ничего произнести, когда мужчина резко выбросил руку в указующем жесте.

– Вон там. Дверь! – нетерпеливо выпалил он, потерял равновесие, упал и распластался ничком.

Не став ему помогать, Аджента пошла в указанном направлении и лишь ненадолго остановилась, чтобы рассмотреть лестницу к обсидиановому строению. Её ступени идеальной формы состояли из сухого песка, который по всем правилам должен был разметать довольно сильный ветер пустыни.

– Это ваша работа? – крикнула она Джерро. Тот добрался до Паунда и помогал мастеру вновь опереться на костыли; в лицах обоих мужчин не было ни кровинки.

– Нет... Нет, моя госпожа, – ответил Фенаси, во рту у которого вдруг стало так же сухо, как в пустыне. – Они появились после взрыва.

Вновь повернувшись к двери, Аджента начала осторожный спуск по неестественной лестнице, опасаясь, что законы природы и физики возьмут свое, и её поглотит пустыня. Стоило сестре добраться до низа, как у неё мгновенно расширились глаза при виде мерцающих жемчужным блеском надписей, превосходно начертанных и ярко выделяющихся на черном камне. С того момента, как Джерро пробормотал, что объект нашли «под поверхностью», Кастарно была уверена – речь идет о строении некронтир. Она своими глазами видела, на что способно это древнее зло, и, если бы ксеносы действительно спали под землей Ньебура, мир, несомненно, ничто бы не спасло. Однако же, слова перед ней имели не чуждое, но терранское происхождение. Древнетерранское. Аджента протянула руку, собираясь коснуться тиснения.

– Нет! – закричал сверху Паунд. – Не трогайте, обожжетесь!

Костыли Гатрита утонули в песке, и, к заметному раздражению мастера, стоять он мог, только опираясь на Джерро.

Услышав «обожжетесь», сестра инстинктивно отдернула руку и сжала шар, укрытый в складках рясы. Он оказался холодным, как лед; само присутствие артефакта успокоило Адженту.

Углубившись в недра памяти, она вспомнила древнетерранские языки, выученные давным-давно, – сначала в Схоле Прогениум на Холорне, затем в обители ордена, – и начала переводить.

Первые три слова оказались достаточно простыми, а местоположение надписи помогло быстрее понять их смысл.

– Внутри этих стен... – прошептала Кастарно, наклонившись ближе и стараясь не коснуться поверхности двери. Затем сестра резко остановилась. Следующие три слова были комплексными, сложными для перевода, но она уже перескочила к седьмому.

Это слово Аджента узнала немедленно – оно встречалось во множестве людских наречий и диалектов, сформировавшихся за последние десять тысяч лет.

Демон.

– Мне нужны перо и пергамент, – произнесла сестра, оборачиваясь к двум мужчинам, что ждали на вершине лестницы. – Но в первую очередь мне нужен губернатор.

II

Космические десантники в количестве полуроты стройными рядами стояли перед входом в черную структуру, получившее обозначение МА-616; их безупречная красная броня ярко выделялась на тускло-бежевом фоне пустыни и темных стен здания, считавшегося ими, в оперативных целях, темницей демона. Пятьдесят болтеров были направлены на дверь, в которую с трудом мог протиснуться воин в силовом доспехе, а один из братьев, облаченный не в кроваво-алую, а в ярко-синюю броню, вел песнопения. Время от времени он останавливался, рисовал посохом знаки в воздухе, а затем возобновлял напев, но уже в другом ритме и на совершенно ином языке.

Позади космодесантников, у входа в свою палатку, сестра Аджента прислушивалась к словам воина, которые в сумерках доносил до неё ветерок. Кастарно не понимала их, но восхищалась гармонией и мрачной красотой этих странных наречий, одновременно испытывая благоговейный трепет и головокружение.

– Чем он занят? – спросил Паунд, сидевший за маленьким столиком под навесом. В руках подрывник держал кружку рекафа, согреваясь в холоде позднего вечера. Хотя днем на Ньебуре температура поднималась до максимальных значений, переносимых людьми, между закатом и восходом солнца на поверхности пустыни успевал образоваться иней.

– Взламывает обереги, – ответила Аджента, плотнее запахнувшись в куртку. – Они пытаются попасть внутрь.

– Внутрь? – Джерро, который сидел напротив Гатрита и играл с ним в карты, чуть не выплюнул свой рекаф. – Они помешанные, что ли?

– Не знаю я, кто они такие, – сказала Кастарно.

Менее чем через три стандартные терранские недели после того, как губернатор отправил запрос о помощи, на Ньебур высадились пятьдесят или около того космодесантников. С того момента, как они взяли под контроль МА-616, прошло несколько часов, но никто из воинов не сообщил, к какому ордену они принадлежат. Аджента гордилась своими знаниями об Адептус Астартес, извлеченными из текстов, над которыми она работала в прошлом, – в том числе, во время службы рядом с Черными Храмовниками, – но происхождение этих космодесантников в красной броне сестра определить не могла.

Кастарно знала, что боец в синем доспехе – библиарий, воин-псайкер, на наплечнике которого виднелся символ в виде рогатого черепа, однако такой же знак носили и его незатронутые варпом братья. Когда колонна «Носорогов» и лэндспидеров достигла руин, именно он попросил сестру-диалогус сдать все документы и переведенные тексты, а затем приказал остальным космодесантникам окружить темное строение.

Песнопения библиария достигли крещендо, и братья присоединились к нему, сплетая голоса в последнем стихе литании. Оставив игру и кружки, Фенаси и Паунд подошли ко входу в палатку и встали рядом с Аджентой. Подрывники внимательно смотрели на чернокаменное здание за песчаной площадкой, освещенное фонарями «Носорогов». Одновременно с последней фразой псайкера – потоком жутких слогов, от которого сестру и двух мужчин скрутили сухие рвотные позывы – раздался мощный треск и сверкнула яркая вспышка, временно ослепившая всех троих.

Несколько секунд спустя, когда к ним вернулось зрение, последний из загадочных космодесантников исчез за открывшейся дверью МА-616.

Хотя Кастарно не знала, чего ждать после прорыва внутрь строения, то, что случилось следом, оказалось совершенно непредвиденным.

Ничего не произошло.

Из вскрытой темницы не зазвучал грохот болтерного огня, не раздались крики умирающих или изгоняющие заклинания. Ничего, кроме зловещей тишины. Прошла, казалось, целая вечность, а три человека под тентом так и стояли, боясь отвести глаза от входа, словно из двери тут же должно было появиться нечто нечестивое и порченое. Наконец, в проеме действительно кто-то возник, но, к всеобщему облегчению, это оказался библиарий. Вскоре за ним последовали остальные боевые братья; даже с такого расстояния Адженте было ясно, что звучат резкие приказы и краткие переговоры. Большинство космодесантников вернулись к боевым машинам, на страже дверного проема осталось только одно отделение.

Затем библиарий в сопровождении двух воинов – судя по всему, капитана и сержанта – весьма целеустремленно зашагал в направлении палатки. Джерро и Гатрит поспешно вернулись за столик, пересдали карты и сделали вид, что вообще не отрывались от игры. Кастарно, озаренная со спины дрожащими свечами, по-прежнему стояла у входа.

– Похоже, сестра, твой перевод был неточным, – произнес псайкер, как только космодесантники подошли достаточно близко, чтобы быть услышанными. Говорил он скорее решительно, чем раздраженно. – В подземелье пусто.

Трое воинов в силовой броне продолжили шагать к палатке. Угроза насилия, исходившая от них, была не выше обычного уровня, излучаемого космодесантниками в любой обстановке.

– Мой перевод был совершенно точным, господин, – ответила Аджента. – «Внутри этих стен давно был заключен демон... »

– Я знаю, что, по твоему мнению, там говорилось, сестра, но в подземелье пусто. Мне не удалось найти ни единого указания на то, что там вообще когда-то было заточено такое создание. Ты уверена, что слово, которое ты перевела как «демон», имело буквальный смысл?

– Мой перевод был совершенно точным, господин, – повторила Кастарно; библиарий не носил шлем, и она встретила его взгляд, не моргнув глазом. Что до глаз самого псайкера, то они были бледно-зелеными, почти прозрачными, и смотрели из глубоких впадин на лице, покрытом шрамами тысячи сражений. В его бороде попадались седые пряди, что указывало бы на средний возраст обычного человека, но для космодесантника они могли означать сотни, а не десятки прожитых лет. – Если в подземелье нет демона, то это не потому, что я неверно расшифровала предостережение.

– Я ценю твою убежденность, сестра, и твою веру в собственные способности. Кстати, они мне ещё понадобятся. Пожалуйста, проследуй за сержантом Ктом в подземелье – когда вы окажетесь внутри, он сообщит тебе, что необходимо сделать, – шагнув в сторону, библиарий заглянул за спину Адженте, которая всё ещё перекрывала проход в палатку, и обратился к мужчинам внутри. – Это вы двое первыми обнаружили строение, верно?

Подрывники, охваченные благоговейным страхом, безучастно уставились на космодесантника. Через несколько секунд к Паунду вернулся дар речи.

– Да, мой господин.

– Хорошо. Мне бы хотелось, чтобы вы последовали за мной и капитаном Латом.

Джерро помог Гатриту подняться с кресла и передал ему костыли. Мужчины двинулись было к выходу из палатки, но оказалось, что сестра-диалогус не уходит с дороги.

– Куда вы их забираете? – спросила Кастарно. Хотя поначалу отношения с этими двоими, особенно Паундом, у неё не заладились, в последующие недели между тремя людьми возникло нечто вроде товарищества. Фенаси ни разу не пожаловался на бесконечные поездки в столицу, во время которых забирал материалы из дома Адженты и перевозил их в импровизированный лагерь посреди пустыни. Гатрит оказался незаменимым человеком, когда потребовалось установить охрану находки – бывший имперский гвардеец вспомнил армейские навыки, получив от губернатора разрешение на сбор ополчения и руководство им до прибытия помощи.

Сестра слышала разные истории – даже переводила документы, касающиеся их – о том, как ордена Космического Десанта, желая сохранить что-то в тайне, стирали память людям-помощникам. И это в лучшем случае.

– Не твоя забота, сестра, – ответил библиарий, начиная терять терпение.

– Значит, теперь моя. Пожалуйста, как один слуга Императора другому, ответьте, куда вы забираете их.

Сержант и капитан обменялись беспокойными взглядами. Псайкер выглядел так, словно вот-вот сорвется в приступе ярости, но внезапно его черты разгладились, а на губах возникла тень улыбки.

– Твоя воля так же восхитительна, как и уверенность в себе. Будь у нас больше времени, я бы не отказался узнать, в каком из невоинствующих орденов обучают таких стойких сестер.

Даже такая лесть не заставила Адженту смягчиться.

– Когда мы вышли на орбиту Ньебурна, – продолжил библиарий, – сканирование определило ещё пять объектов, вероятно, аналогичных этому. Мне нужно, чтобы твои спутники помогли нам раскопать эти строения и убедиться, что планета не является огромным склепом для демонов. Я мог бы сделать это и сам, но считаю орбитальную бомбардировку несколько излишней в подобных ситуациях, особенно на населенных мирах. Ты согласна, сестра?

Кастарно расслабилась.

– Я не хотела оскорбить вас, господин. Просто слышала разные истории...

– И все они, несомненно, были правдивы, так что я не оскорблен. Идем же, довольно тратить время на разговоры.

Фенаси и Паунд проскользнули мимо Адженты, быстро распрощались с ней и последовали за Латом к «Носорогу», который вхолостую рычал мотором в пятидесяти ярдах от лагеря.

Обернувшись, радостно взволнованные подрывники в последний раз посмотрели на сестру-диалогус и исчезли в кормовом отсеке огромного бронетранспортера космодесантников. Больше Кастарно их не встречала.

– Внимательно приглядывай за ней, Кт, – посоветовал библиарий, уходя следом за капитаном. – Возможно, она создаст тебе проблемы.

Псайкер видел, как молодая женщина наполовину улыбнулась, наполовину выдохнула от облегчения, поправляя сползшие очки липкими от холодного пота руками.

– Следуй за мной сестра, – произнес Кт, когда вокруг Адженты взметнулись песчаные вихри, поднявшиеся при отбытии «Носорогов» и лэндспидеров. Боевые машины уже превращались в далекие красные искорки.

Во время короткого перехода через замерзающую пустыню оба молчали. Ночное небо не застилали облака, и Кастарно, медленно пробираясь по барханам, смотрела вверх и пыталась понять, какая из ярких булавочных головок на одеяле тьмы – корабль Космического Десанта. На мгновение сестре пришло в голову, что она может покинуть планету вместе с воинами, когда их миссия здесь завершится, но эта мысль быстро исчезла: незнакомцы в красном даже не назвали своего ордена, так что вряд ли бы они приняли на борт ударного крейсера постороннюю сестру-диалогус.

– Простите меня, господин, – сказала Аджента, застегивая куртку. – Я не узнаю обозначений на вашей броне. К какому ордену Адептус Астартес вы принадлежите?

Сержант не обратил на неё внимания и не сбился с ритма, продолжив целеустремленно шагать ко входу в подземную гробницу. Что-то в этом космодесантнике беспокоило сестру, от него исходило нечто, не совсем понятное для неё. Когда Кастарно стояла рядом с библиарием, ей казалось, что изменяется сам воздух вокруг, словно псайкер служил проводником для варпа и подавлял свою психическую ярость, чтобы она не поглотила его и всех окружающих. Кт был другим: что бы ни исходило от него, оно не проявлялось открыто, скрывалось в глубине и давило, подобно чувству безотчетной тревоги, толкало к тошнотворному забытью.

Это ощущение только усилилось, когда они подошли к темному строению и девяти другим космодесантникам, охранявшим открытую дверь. Никто из них не обратил внимания на Адженту, когда она проходила мимо; все смотрели вдаль, в пустыню, выискивая признаки угрозы. Оказавшись рядом с воинами, сестра невольно начала дрожать, причем не от холода, и с трудом подавила приступ желчной рвоты, подкатившей к горлу. Ей уже лезли в голову мрачные мысли: ведь не каждый, кто носил силовую броню и держал болтер, был верен Богу-Императору Человечества. Что, если перед ней предатели? Бывшие лоялисты, которые теперь служат другим господам и поклоняются Разрушительным Силам?

Нет. На кирасах этих космодесантников виднелись аквилы, а доспехи каждого из них украшало множество печатей чистоты, даже больше, чем у Гератия, капеллана Черных Храмовников, с которым сестре не посчастливилось встретиться несколько лет назад. Эти воины, несомненно, хранили верность Империуму, но Кастарно не могла избавиться от чувства, что в них таится нечто большее, и они твердо намерены скрывать от посторонних правду о себе.

– Спускайся первой, сестра, – сказал Кт, остановившись на вершине невозможной лестницы. Адженте так хотелось поскорее избавиться от тошнотворного ощущения, что она практически соскользнула вниз по ступенькам и, разогнавшись, почти вбежала в гробницу, открытую впервые за долгие века.

Первым, что поразило Кастарно, оказался яркий свет внутри подземной структуры. Там не имелось окон, – да и солнце всё равно уже село, – но зал был озарен так, словно в нем стоял полдень. Вторым делом сестра заметила, что все поверхности – стены, пол и потолок – были покрыты надписями, ровными рукописными строчками на множестве различных языков. Третьей, последней и самой странной вещью оказалось то, что свет исходил от самих букв.

– Как...? – выговорила Аджента, озираясь по сторонам огромного помещения и пытаясь осознать увиденное.

– Это неважно, – отозвался Кт без намека на иронию. – Тебе приказано перевести в этом зале все письмена до последнего слова. Ты можешь это сделать?

– Что...? Да, думаю, смогу, – ответила Кастарно, всё ещё пытаясь разобраться в окружающей обстановке. – Это строение что, снаружи меньше, чем изнутри? И другой формы?

– Да, – нетерпеливо подтвердил сержант. – Двести шестьдесят пять на сто сорок семь футов снаружи, квадрат со стороной в двести девяносто пять футов внутри. Но это тоже неважно.

Аджента недоверчиво посмотрела на Кта.

– Мы внутри зала, который освещен сотнями тысяч слов, вырезанных на каждой его поверхности; который больше по размеру, чем здание, где он находится, и вы думаете, что это «неважно»?

Сержант проигнорировал вопрос.

– Для перевода тебе потребуются какие-либо дополнительные материалы?

Сестра-диалогус вздохнула. Очевидно, космодесантник не собирался просвещать её, но, возможно, ответы удастся найти в настенных письменах. Одной рукой Кастарно поправила очки, сползшие с переносицы, а другой достала из рясы небольшой пергаментный блокнот и стило.

– Поначалу хватит и этого, – сказала Аджента, – но уже скоро мне понадобятся пустые блокноты, оставшиеся в палатке.

Она раскрыла бювар на первой чистой странице и, приложив стило к губам, увлажнила его острие – так активировалось устройство.

– Брат Из, – произнес Кт, включив вокс в шлеме. – Иди в палатку сестры и принеси её пергаментные блокноты.

– И мои книги! – крикнула Кастарно. – Они могут пригодиться для перевода надписей.

– Просто принеси всё, что найдешь, – с этим сержант отключил связь. Затем, словно делая самую обычную вещь в мире, он снял болтер с магнитного замка на бедре и прицелился Адженте в голову. – Можешь начинать, сестра.

Кастарно принадлежала к невоинствующему ордену Адепта Сороритас, но за время пребывания в обители прошла углубленную боевую подготовку. На неё не впервые направляли болтер, однако до этого оружие никогда не держал космодесантник с пальцем на спусковом крючке.

– А это совершенно необходимо, господин? – уточнила Аджента, показывая на болтер, крепко сжатый в могучих руках Кта.

Поднеся оружие ближе к правому плечу, сержант посмотрел на неё вдоль ствола из-за линз шлема.

– Да.

III

На протяжении следующей недели Кастарно молча работала от восхода до заката солнца, постоянно находясь под прицелом болтера. Космодесантники сменяли друг друга каждые пару часов, но ни один из стражей не говорил ни с ней, ни с товарищем при передаче смены. К счастью для сестры-диалогус, в зале никогда не оказывалось больше двух воинов, а когда она каждую ночь отправлялась спать в свою палатку, отделение рассредоточивалось. Бойцы вставали поодаль от Адженты, словно знали о тревоге, охватывающей женщину в их присутствии.

Сама же работа просто очаровывала сестру. Первые несколько часов с того момента, как её допустили в подземелье, Кастарно восхищенно бродила по залу, делая множество заметок относительно сияющих надписей. Затем она составила схему помещения, указав, где одни языки сменяются другими, и добавила комментарии там, где удалось определить алфавит или знакомое начертание символов. Поначалу Аджента пришла в уныние, так как сумела идентифицировать только чуть больше половины наречий, а прочесть смогла лишь немногие. Завершив подготовительную работу, она приступила к переводу, взявшись за письмена из наиболее известных ей диалектов и оставив незнакомые напоследок. До конца вторых суток сестра-диалогус заполнила целый блокнот, выучив в процессе основы двух совершенно новых языков.

День шел за днем, и продвижение Адженты замедлялось, каждое новое наречие оказывалось сложнее предыдущего. Там, где непонятный участок граничил с уже переведенными секциями, Кастарно находилась в более выигрышном положении: язык надписей часто менялся в середине фразы, что позволяло выделить регулярные признаки и повторяющиеся слова, создав тем самым фундамент для последующего изучения. В огромных же областях с письменами, порой сплетенными из десятков странных диалектов, сестре приходилось полагаться на лингвоаналитические навыки, полученные за время сурового обучения в обители.

Когда прояснилась суть переводимого текста, это также помогло Адженте в её трудах и повысило интерес к работе. Начиналось всё с длинного перечисления, которое открывалось теми же словами, – «Внутри этих стен...», – но далее следовал список прозваний, под которыми также был известен демон Литеракс. Они занимали большую часть первой стены, а следом шло повествование о многочисленных злодеяниях и бесчинствах, учиненных этим созданием с множеством имен. В большинстве случаев прозвищам демона, вырезанным на определенном наречии, соответствовали истории на том же языке, но, к досаде Кастарно, так происходило не всегда. Из-за этого сестра несколько раз оказывалась в тупике и лишь затем находила путь к верному переводу.

Чем дальше Аджента продвигалась по тексту, тем большее отвращение испытывала. За каждым новым наречием, расшифрованным ею, скрывался рассказ о ещё более мрачных деяниях, которые совершались либо самим Литераксом, либо – во имя его – приспешниками, безумными почитателями, а то и всеми жителями миров, попавших под влияние демона. Порой, когда Кастарно уже не могла вынести прочитанного, она возвращалась к переносной кафедре, где лежал её блокнот, и глубоко дышала, чтобы удержаться от рвоты или неконтролируемой дрожи. Каждый раз при этом страж немного приподнимал болтер и сжимал его чуть крепче.

К началу седьмого дня Аджента завершила перевод основной части надписей, включая особенно замысловатый фрагмент на жаргоне комморритских ассасинов, который она поначалу приняла за диалект Сейм-Ханна. Оставалось расшифровать последнюю сотню или около того иероглифов; Кастарно работала с текстом не по порядку и оставила эти письмена напоследок, поскольку не знала, как к ним подступиться.

В случае с другими языками, выученными сестрой во время работы, у неё хотя бы имелись отправные точки, – алфавиты очевидно чужацкого происхождения, производные высокого или низкого готика, часто встречающиеся символы, которые обозначали гласные или их аналоги, – но в последнем отрывке никаких подсказок не было. Этот текст отличался от всех, виденных Аджентой ранее. Каждый его знак состоял из треугольных фигур и прямых линий, расположенных по горизонтали, вертикали или диагонали, и Кастарно не знала, отдельные ли это буквы или целые слова. Невозможно было даже понять, в каком направлении нужно читать письмена, а из-за полного отсутствия пробелов не удавалось вычленить отдельные фразы или предложения.

Около часа сестра просидела в глубоких раздумьях, глядя на участок стены прямо над полом у входа в зал и надеясь, что её посетит вдохновение свыше. В итоге она оторвалась от своего занятия, услышав стук сабатонов по лестнице в подземелье – это брат Из пришел сменить товарища на страже. Временно признав поражение, Аджента встала и направилась в другую часть помещения за двумя книгами, которые ещё не исписала. Дуло болтера Иза следило за каждым её шагом.

Положив на кафедру том в кожаном переплете, Кастарно открыла его на первой из нескольких десятков пустых страниц, а затем рассортировала отрывные листки с переводами отдельных фрагментов истории. Надеясь, что механическое переписывание набело готовых текстов освободит её подсознание и поможет раскрыть загадку последней главы, сестра взяла перо и принялась выводить безупречные строчки на высоком готике. За время, проведенное на Ньебуре, она настолько набила руку, что, не допустив почти ни одной помарки, скопировала весь перевод – за вычетом последнего отрывка – всего за несколько часов, добавив пояснения и примечания к словам и фразам, допускавшим различные прочтения и интерпретации. Напоследок Аджента указала собственное имя и орден, положила стило и вновь взглянула на оставшийся неразгаданным маленький участок, который безмолвно дразнил её.

К удивлению Кастарно, неизменный болтер держал уже не брат Из, а другой космодесантник в красной броне. Хотя воины в шлемах казались почти одинаковыми, сестра научилась различать их по расположению печатей чистоты и почти незаметным отличиям в росте и телосложении. Сменщик Иза явно был на несколько дюймов выше и на пару фунтов тяжелее. Аджента поняла, что слишком углубилась в работу и не заметила, как пришел новый страж.

Нисколько не приблизившись к пониманию смысла последнего короткого отрывка, сестра-диалогус закрыла книгу с полным переводом и убрала её с кафедры, взяв вместо этого чистый второй том. На этот раз она занялась не быстрым переписыванием фраз на высоком готике, а тщательным копированием оригинальных мерцающих символов, вырезанных на стене. Время от времени Кастарно прерывалась, чтобы исправить мелкую неточность в своей каллиграфии.

Работа продвигалась медленно, и до того, как Аджента наконец закончила с этим, незаметно для неё сменились ещё двое стражей. Ещё не просохли чернила, которыми сестра выводила непостижимые письмена, когда ей в голову пришла едва не запоздавшая мысль сделать копию – в первом случае Кастарно обошлась без неё, поскольку в томе с переводом не хватало последнего отрывка. Найдя чистый лист пергамента, женщина так и поступила.

И лишь тогда, второй раз подряд скрупулезно копируя линии и клиновидные значки, Аджента приблизилась к чему-то вроде понимания. Одно слово – или, возможно, фраза – выделялось среди остальных. Это была последовательность из пяти символов, которая, как с уверенностью почувствовала Кастарно, уже встречалась ей прежде. Сестра уже перебрала все знакомые ей языки ксеносов, следовательно, этим наречием пользовалась раса, с которой она (а возможно, и Империум в целом) никогда не сталкивалась. Другим вариантом был какой-то забытый человеческий диалект. Аккуратно заложив листок с копией между последней страницей и обложкой тома с переводом, Аджента подошла к стене, села на корточки и придвинулась к надписям так близко, что её нос едва не коснулся светящегося камня.

– Ты закончила работу, сестра?

Кастарно уже настолько отвыкла от любых голосов, кроме её собственного, тихо шепчущего записываемые слова, что ошеломленно дернулась назад. Нога сестры поехала вперед, она рухнула навзничь и распласталась на холодном каменном полу.

– Я не хотел напугать тебя, сестра, – сержант Кт не извинялся, просто констатировал факт. Аджента, с головой уйдя в изучение текста, вновь не заметила смены надзирателей. – Брат-библиарий сообщил мне, что исследование других объектов закончено, и на рассвете мы покидаем планету. Ты завершила перевод?

Хотя это был самый информативный монолог из тех, что Кастарно когда-либо слышала от космодесантников с момента их прибытия, казалось, что Кт не собирается изменять своим привычкам и сообщать ей что-то помимо самых необходимых фактов. Даже если не обращать внимания на то, что сержант не назвал библиария по имени, он также предпочел не упоминать, каких результатов удалось достичь в других местах. Аджента ещё немного полежала на полу, ожидая, что воин подаст ей руку и поможет встать. Когда этого не произошло, она кое-как поднялась на ноги и поправила сползшие очки.

– Я полностью перевела оригинальный текст, но последний отрывок мне не поддается. Он отличается от всего, виденного мною прежде, но при этом кажется удивительно знакомым.

Кастарно указала на знаки возле двери.

Склонив голову набок, Кт внимательно изучил текст. Шагнув к стене, космодесантник присел перед резными символами и снял шлем; раздалось шипение выравнивающегося давления. Оказалось, что сержант коротко пострижен, а на виске у него волос почти нет – только замысловатая сетка шрамов.

– Я узнаю эти письмена, – произнес Кт, оборачиваясь к Адженте. Лицо его покрывали ещё более частые рубцы, но самой поразительной чертой были не натянутые полосы кожи, а нечто иное. Воин смотрел на сестру-диалогус ярчайше-синими глазами, неестественный оттенок которых ошеломил её.

– У меня такое же чувство, – отозвалась Кастарно несколько секунд спустя, когда пришла в себя. – Но я не могу вспомнить, откуда они.

– Я могу, – с этим сержант положил шлем на пол и указал латной перчаткой на одну из многочисленных печатей чистоты, украшавших его доспех. – Посмотри сюда.

Широкая восковая печать крепко удерживала на керамите полоску хрустящей веленевой бумаги, покрытую такими же линиями и значками, что и на стене. Глаза Адженты за очками расширились, когда она разглядела одну из строчек.

– Вот это слово, – произнесла она, указывая на последовательность символов на печати чистоты и затем на её точную копию, вырезанную в стене. – Вам известно его значение?

– Этот язык мне незнаком. Я знаю только, что он существовал до появления Империума и на протяжении тысячелетий использовался для написания оберегов, для защиты от созданий, рыскающих за завесой. Он – проклятие для всех, рожденных в варпе.

Услышав такие новости, сестра вздохнула. Теперь, когда у неё появился сравнительный текст, перевод стал возможным, но с ключевым словом всё пошло бы легче и быстрее.

– Но это слово мне известно, – добавил Кт. – Оно означает «защита».

Поднимаясь на ноги, сержант взял шлем с пола.

– Время работает против нас. Моему отделению приказано немедленно вернуться в столицу, и это произойдет сразу же после того, как ты заберешь свои вещи из палатки.

– Но что же с переводом? Я ведь теперь могу завершить его.

– Закончишь позже, когда мы вернемся в столицу. Быстро надвигается песчаная буря, и нужно уходить до того, как она окажется здесь.

– Хорошо, но, пожалуйста, позвольте мне сделать одну вещь перед отбытием.

– Мне приказано...

– Пожалуйста. Это важно и не займет много времени.

Кт вперился в неё пронзительным взглядом, и Аджента почувствовала, как внутри растет ощущение, схожее с тем, которое женщина испытала при появлении таинственных космодесантников в черной, объятой пламенем броне на борту паломнического корабля, доставившего её на Ньебур.

– Ладно. У тебя есть пара минут.

Сестра-диалогус поспешно собрала книги и пергаменты, раскиданные по залу, и побросала их в большой деревянный ящик, который доставил ей Фенаси. Подтащив ларь к двери, Кастарно поставила его рядом с сержантом.

– Это всё? – спросил Кт.

– Не совсем, – Аджента вытащила из ящика очередной чистый лист пергамента и огрызок графита.

– Я быстро, – добавила она, переписывая слова с печати чистоты космодесантника.

Тянулись долгие минуты, а сестра всё так же тщательно копировала каждый значок. Сержант всё более сурово смотрел на неё и уже собирался гневно потребовать, чтобы Кастарно остановилась, но тут женщина натянуто улыбнулась и, произнеся «всё готово», сунула листок в книгу с переводом.

Надев шлем, Кт поднялся по лестнице впереди неё. Ни тот, ни другая не заметили, что светящиеся буквы в подземелье медленно погасли.

– Буря совсем рядом! – рявкнул издали сержант, ведущий предполетную проверку лэндспидера. – Через несколько минут мы должны быть в воздухе!

– Почти закончила! – отозвалась Аджента, пытаясь перекричать ветер, хлесткие порывы которого трепали палатку и забрасывали песком уже упакованные вещи сестры. Кастарно не совсем солгала: она действительно почти закончила перевод заключительного отрывка.

Женщина ещё раз пробежалась глазами по двум разложенным на столе кускам пергамента, придавленным для защиты от ветра тяжелыми томами из её коллекции. Левой рукой Аджента прижимала третий листок, а правой, в которой держала графит, царапала на нем далеко не идеальные строчки имперского готика. По мере того, как сестра расшифровывала новые слова, и текст начинал приобретать смысл, она перечеркивала всё больше прежних вариантов. В некоторых случаях Кастарно делала обоснованные прикидки и заполняла пробелы, исходя из уже переведенных фраз, в значении которых у неё не было сомнений. Порой, правда, встречались фрагменты, чей смысл, как понимала Аджента, разгадать ей не удастся никогда.

Но это уже было неважно. Полученного ею понятного текста хватало, чтобы узнать содержание отрывка и то, что из этого следовало.

«И вот я, инквизитор _______ _______ из Ордо Маллеус, ради защиты всего человечества обрекаю _______, бича _______, _______ _______ и поработителя _______, на вечное заключение внутри этих стен. Вот слова, что связывают; вот слова, что сковывают».

Кастарно выругала себя за то, что сразу не поняла очевидного, не заметила этого, впервые оказавшись в МА-616. Не вспомнила о двух слегка отличающихся значениях одного конкретного слова.

«Внутри».

Изначально Аджента решила, что слово употреблено для обозначения пространства, ограниченного стенами помещения, но это было отнюдь не так. В ином случае, почему же неизвестный инквизитор не использовал фразу «внутри этого подземелья» или «внутри этого зала»? «Внутри этих стен» следовало понимать в буквальном смысле: демон был заточен в самих стенах. Но было и ещё кое-что важное – последняя фраза указывала, что сами эти слова связывали и сковывали его.

Прикрыв рот и нос рясой, чтобы защититься от песчаных вихрей, сестра побежала к сержанту, проверявшему лэндспидер. Когда Аджента оказалась рядом, Кт резко развернулся и поднял болтер, целясь ей в голову.

– Мы должны вернуться в подземелье! – завопила Кастарно.

– Нет! – крикнул в ответ космодесантник, опуская оружие. – Если взлетим сейчас, возможно, ещё сумеем обогнать бурю!

– Вы не понимаете! – взмолилась сестра. – Всё это время там был демон, и я думаю, что мы освободили его!

– Останься наверху, – предупредил Кт, начиная спуск по песчаным ступеням. За недели, прошедшие со дня обнаружения постройки, на неестественную лестницу обрушивался ветер и несезонные для пустыни дожди, но она осталась целой. Но сейчас, испытывая совместный натиск песчаной бури и веса сержанта, ступеньки крошились от каждого его шага.

– Освещение пропало, – сообщил космодесантник, включая люмен-стержень на болтере и рассекая темноту его лучом. Когда Кастарно начала спускаться следом, Кт прорычал: «Тебе сказали остаться наверху!», – после чего ринулся в окутанное мраком подземелье.

Чувствуя, как струи песка впиваются в незащищенную кожу, Аджента плотнее запахнулась в рясу. Ночную тьму лишь изредка пронзала полоска света от болтера, мелькавшая в дверном проеме.

– Всё чисто, сестра, спускайся! – наконец позвал сержант.

Кастарно надеялась, что ошиблась, что от долгого заточения в подземелье физическое тело демона рассеялось, или же его изгнали в одном из предшествующих столетий. Когда женщина пересекла порог, все её надежды испарились.

Кт водил лучом света по каждому квадратному футу стен, теперь совершенно гладких и лишенных каких бы то ни было надписей. Вырезанные слова, покрывавшие их ещё несколько часов назад, просто исчезли все до последнего.

– Где книга с моим переводом, сержант? – нервно спросила Аджента. Сестра отдала космодесантнику том, когда вернулась в палатку, и с тех пор его не видела.

– Отдал её брату Изу, чтобы тот доставил текст в столицу... – Кт помедлил, и тут осознание обрушилось на него, как силовой кулак. – Я должен предупредить остальную роту!

Космодесантник бросился к выходу, и луч его люмена лихорадочно запрыгал по стенам и потолку.

– Стойте! – крикнула вслед Кастарно, вложив в голос всю имеющуюся у неё властность. Это сработало, и сержант замер у основания рассыпающейся лестницы. – Осветите потолок. Кажется, я что-то заметила.

Осторожно, словно ожидая, что на него прыгнет какое-то демоническое создание, Кт обеими руками поднял болтер и повел лучом по каменному своду подземной темницы. Он остановился, заметив нечто, чего там раньше не было. На потолке обнаружилось единственное слово высокого готика, намалеванное чем-то вроде высохшей черной крови.

– Что это? – спросил сержант, ровно держа болтер. Сестра-диалогус выудила из складок рясы клочок пергамента и графит, после чего быстро скопировала символы.

– Я не уверена, – сказала Аджента, поправляя очки.

IV

На пассажирском месте лэндспидера ей было просторнее, чем в вездеходе, но поездка от мрачного здания в глубине пустыни оказалась ничуть не комфортабельнее, чем путешествие к нему. Боевую машину создавали с расчетом на космодесантников в полном силовом доспехе, и никаких ремней безопасности не имелось. Для Кта это не было проблемой, – сержант, сжимавший ручку управления, без зазоров расположился в кресле пилота, – а вот сестру подбрасывало, будто кусок дерева на волнах, каждый раз, когда воин закладывал вираж или резко менял курс, уходя от удушливых облаков песка. Любое из них могло засорить двигатели, что привело бы к падению. В конце концов Аджента схватилась за рукоятки тяжелого болтера перед собой, чтобы хоть как-то удержаться на слишком большом сиденье.

– Знаешь, как им пользоваться? – Кту приходилось перекрикивать какофонию ревущих турбин и завывающего ветра.

– Давно не стреляла из такого, но уверена, что всё вспомню!

Орден Расколотого Шифра не был воинствующим, но каждую сестру в нем обучали использованию различных видов оружия и владению разнообразными, но эффективными стилями рукопашного боя. В первую очередь сестры-диалогус отвечали за тыловое обеспечение, и, как правило, находились вдали от полей битв, но, если бы Адженту призвали сражаться и убивать, она тотчас же так и поступила бы – и уже несколько раз поступала так в прошлом.

Сержант просто кивнул в ответ и резко наклонил ручку влево, уходя от песчаного смерча, который внезапно возник по правому борту лэндспидера. Кастарно всем телом ударилась о корпус и не вылетела наружу только потому, что уцепилась за тяжелый болтер.

– Буря усиливается! – её лицо исказилось от боли в двух определенно сломанных ребрах.

– Мы оказались между двух фронтов! Перегнали одну бурю и тут же влетели прямо в другую! – ответил Кт, выравнивая машину и набирая высоту, чтобы уйти от мелких песчаных вихрей, закручивающихся над поверхностью пустыни. Щелкнув рычажком, он включил вокс-станцию лэндспидера, более мощную и дальнодействующую, чем системы, встроенные в его силовую броню. – Сержант Кт вызывает капитана Лата. Ответьте. Прием.

С того момента, как они покинули МА-616, космодесантник уже не в первый раз пытался выйти на связь с остальной ротой, но безуспешно. Вокс-канал промолчал и теперь. А затем, как будто без причины, Кт вновь резко завалил ручку влево и прибавил газу.

– Что случилось? – задыхаясь, спросила Аджента, которая опять ударилась об борт.

– Посмотри прямо вперед! – бросил сержант, сражавшийся с ручкой управления. Лэндспидер преодолевал сопротивление мощного лобового ветра.

Подтянувшись за рукоятки тяжелого болтера, Кастарно поднялась на ноги и выглянула над носовой частью красного скиммера.

– Пресвятой Император... – выдохнула она, с трудом подавив дрожь.

Через яростную бурю, мешавшую обзору, сестра всё же сумела разглядеть силуэт... чего-то. Чего-то ужасного. Чего-то низменного и порченого.

Чего-то демонического.

Она видела темные очертания булавовидных щупалец, которые вздымались и опадали, тряслись и толкали одновременно, таща по песку раздутое тело. Поскольку рядом не имелось объектов для сравнения, Аджента не могла точно определить, насколько велико это создание.

– Слышу болтерный огонь! Мои братья уже сражаются с ним! – сообщил Кт.

Хотя Кастарно до этого провела несколько месяцев рядом с Черными Храмовниками, она всё так же изумлялась остроте слуха и зрения космодесантников. Женщина едва разбирала слова сержанта, обращавшегося к ней, а тот сумел различить болтерный огонь с расстояния в Император-знает-сколько сотен ярдов.

– Приготовься! – добавил воин.

Аджента крепче сжала рукоятки тяжелого болтера и расставила ноги для устойчивости. Для пробы она повернула его на вертлюге, до боли напрягая все мышцы рук, плеч и груди, чтобы справиться с увесистым оружием. Лэндспидер несся к цели почти на максимальной скорости, и громадный демон всё вырастал в прицеле.

– Давай! – заорал Кт, когда завеса песчаной бури внезапно отдернулась и перед глазами Кастарно возникло порождение варпа. Его гладкая кожа поблескивала и переливалась, будто масляная пленка на воде; фиолетовые, зеленые и розовые узоры сплетались и кружились в почти гипнотическом танце. Оказавшись так близко от существа, Аджента услышала шум, подобный речи, но темной и омерзительной. Первобытный шум, рожденный из ненависти, страха и злобы. Подавив отвращение, она с силой надавила на спуск, послав очередь болт-снарядов в огромную медленную цель.

Хотя сестре непросто было наводить оружие, на таком расстоянии она не могла промахнуться. Когда сержант потянул ручку на себя и лэндспидер взмыл в истерзанное бурей небо, Кастарно увидела, что одно из щупалец твари лежит на песке, а из обрубка течет густая темная слизь.

– Иду на новый заход! – Кт бросил машину в резкий разворот со снижением, опять приближаясь к демону. Шум, исходящий от создания, изменился, и Аджента поняла, что это действительно речь, но на неизвестном ей языке. Борясь с центробежной силой, сестра устояла на ногах и ещё раз с трудом навела оружие. Не дожидаясь разрешения или приказа сержанта, Кастарно открыла огонь с большого расстояния, целясь в следующий толстый отросток, который выступал из того, что у демона сходило за туловище.

Результат оказался тем же самым, – щупальце, ещё дергаясь, рухнуло на песок в луже ихора, – но Аджента не выпускала рукояток тяжелого болтера и продолжала решетить шкуру твари масс-реактивными снарядами, пока лэндспидер подлетал ближе к ней.

Кт снова хотел подняться над опасной зоной, но тут чудище варпа с ужасающим проворством выбросило вперед длинный придаток, пытаясь сбить неприятеля. Благодаря рефлексам космодесантника сержант успел прервать набор высоты, нырнул под мечущийся отросток и отвернул в сторону. Словно предугадав этот ход, демон взмахнул другим щупальцем, намереваясь поймать скиммер в цепкую хватку.

Вновь сменив курс, Кт избежал ловушки, но, когда уже казалось, что лэндспидер вне досягаемости твари, из кончика отростка выросли несколько его маленьких копий. Вцепившись в боевую машину, которая неслась прочь от чудовища, они оторвали ей крыло.

Когда летательный аппарат закрутился в неуправляемой «бочке», Аджента упала на колени и до побелевших костяшек сжала рукоятки болтера, чтобы её не выбросило из взбрыкивающего скиммера. Возле неё Кт безуспешно пытался выровнять лэндспидер; ручку управления словно заклинило.

– Бесполезно! – выкрикнул он. – Мы падаем!

Во время тренировок в обители Кастарно также изучала основы боев с использованием транспортных средств, причем не только в вопросе применения оружейных систем, но и в части управления различной бронетехникой и даже суборбитальными самолетами. Курс длился недолго, считанные дни, и сестру ни разу не пускали за рычаги боевых машин, но сейчас, когда верх и низ сливались воедино, а земля становилась всё ближе, в памяти Адженты всплыл самый первый из полученных уроков. Тот, что ей преподали ещё до того, как научили запускать мотор «Экзорциста» или давать задний ход в «Испепелителе».

Кастарно забыла, как звали наставницу, но очень хорошо помнила её первые слова: «Неважно, насколько умелый ты пилот, рано или поздно тебе обязательно понадобится быстро покинуть боевую машину, чтобы избежать ранения или смерти». Далее старшая сестра объяснила, что в случае с танком или бронетранспортером достаточно найти ближайший люк, открыть его и выбраться наружу. С летательными аппаратами всё было заметно иначе.

Даже если тебе повезло, и выстрел, поразивший самолет, либо разлетевшиеся осколки пощадили тебя, падение, скорее всего, окажется смертельным.

«Но если падение неизбежно, как же тогда спастись?» – спросила одна из сестер-послушниц рядом с Аджентой.

«Просто, – с улыбкой ответила наставница. – Нужно выбраться из самолета до того, как он разобьется».

Нашептывая эти слова, будто катехизис, заученный у алтаря, Кастарно выждала, сколько хватило решимости, и отпустила рукоятки тяжелого болтера.

V

– Ты ранена, сестра?

Аджента открыла глаза, но тут же пришла в смятение, когда увидела вместо одного космодесантника в красной броне, склонившегося над ней, множество копий воина. Затем сестра хотела было поднять правую руку, но её от пальцев до плеча прострелила жгучая боль. Воспользовавшись левой, Кастарно сняла очки и, осмотрев их, убедилась, что одно из стеклышек снова раскололось.

– Рука сломана, но в остальном, думаю, я в порядке, – опять надев очки, сестра попробовала сосредоточиться на собеседнике. По расположению печатей чистоты Аджента поняла, что перед ней Из. – А сержант Кт...?

– Он жив. После падения сержант оттащил тебя в укрытие, а затем присоединился к бою против демона, – ответил космодесантник, выпрямляясь.

Всё ещё приходя в себя, Кастарно покрутила головой по сторонам. Буря по-прежнему бушевала, и из-за песчаных вихрей доносился треск болтерного огня, перекрывающий злобное бормотание твари. Спине было холодно, и Аджента поняла, что она полулежит, опираясь на корпус перевернутого «Носорога».

– А демон...?

– Появился из ниоткуда по дороге в столицу и убил дюжину моих братьев, прежде чем мы успели дать отпор.

– Нет. Он появился не из ниоткуда. Это существо возникло из книги.

– Не понимаю, сестра.

– Из книги. Из моего перевода. Демон был в буквальном смысле заключен в стенах зала, скован вырезанными там словами. Кто бы ни заточил там чудовище, он дальновидно использовал десятки различных языков, чтобы никто не сумел разбить эти цепи. Как оказалось – почти никто. Когда я закончила расшифровку надписей, тварь уже была связана не в стенах подземелья, а на страницах тома.

– Но как он смог освободиться, если был заключен в книге?

Кастарно с сожалением вздохнула.

– Перевод, и, соответственно, новые цепи не были закончены. Чтобы темница сдержала демона, все прутья решетки должны быть на месте. По крайней мере, такова моя теория.

– За время заточения он обрел могущество. Честно говоря, мы едва сдерживаем врага, – Из вставил в болтер новый магазин и зашагал в бурю. – Я должен вернуться к братьям.

Аджента кое-как поднялась на ноги; её правая рука висела плетью. Сквозь песчаную пургу размашисто двигался зловещий темный силуэт, склизкую плоть которого порой освещали дульные вспышки. На глазах Кастарно толстое щупальце метнулось к земле и поднялось вновь, схватив одного из космодесантников. Зазвучало стаккато выстрелов, но вскоре прервалось, и две половины несостоявшегося убийцы демона рухнули в пустыню. Всё это время звучало заунывное пение демона, подобное скорбному причитанию на сотнях наречий. В какой-то момент сестре послышалось, что тварь с вопросительной интонацией произнесла слово «братство» на искаженном высоком готике.

Кастарно неосознанно потянулась в складки рясы и коснулась пальцами спрятанного там металлического шара. В отличие от прошлого раза, когда Адженте грозила смертельная опасность, сегодня таинственные космодесантники в черной броне не собирались спасать её. Сестра начала убирать руку, но коснулась другой вещи, лежавшей в кармане – куска пергамента. Вытащив его, женщина увидела единственное слово, скопированное ею в подземной темнице.

– Брат Из? – крикнула Аджента, и улучшенный слух космодесантника выделил её слова из рева бури и сражения. – Мне нужно поговорить с библиарием!

– Ты уверена, что сможешь это сделать? – спросил капитан Лат, и Кастарно не поняла, в чем он сомневается – её решимости или способностях.

– Абсолютно, – без промедления ответила сестра.

– Здесь нечего обсуждать, – вмешался библиарий. – Это должен исполнить я.

– С величайшим уважением, – солгала Аджента, – я считаю, что только для поддержания психического щита вам потребуются все ваши силы.

Библиарий хмуро посмотрел на неё.

– Хорошо, пусть тогда Лат это сделает.

– Данное слово происходит из языка, мертвого на протяжении более чем шести тысячелетий. Все жители Империума, хотя бы слышавшие о его существовании, могли бы свободно поместиться на этой планете. Число людей, способных понять его, равняется населению столицы Ньебура. Наконец, все, кто действительно может говорить на нем, легко бы влезли в этот «Носорог».

Для пущей убедительности Кастарно похлопала по корпусу перевернутого БТР, за которым укрывались собеседники.

– У космодесантников эйдетическая память, сестра. Если ты произнесешь это слово, Лат в точности повторит его.

Пожав плечами, Аджента исполнила просьбу. Подумав секунду, капитан повторил за ней.

– Вы слишком ровно проговорили гласные, а последний слог больше напомнил рык, чем человеческую речь. У нас есть только один шанс, так что ошибиться нельзя. Позвольте мне сделать это.

– Откуда тебе вообще известно о силе подобных слов? – спросил библиарий, в тоне которого прорезалось раздражение. – Ты ведь, в конце концов, просто сестра-диалогус.

– Мои труды во имя ордена разнообразны, – фыркнула Кастарно. – Сегодня я перевожу эльдарский текст и обнаруживаю, что это всего лишь сказка для детей, завтра расшифровываю письмена на гробнице некронов и узнаю, что это граффити, намалеванное через тысячи лет после захоронения чужаков. Но иногда, только иногда, моя работа оказывается жизненно важной. Перехваты сообщений о развертывании войск на неясных чужацких языках, списки грузов с взятого на абордаж транспортника архиврага, полученные Ордо Маллеус тома, где детально рассказывается о силе истинных имен и слов изгнания...

– Да ты полна неожиданностей, сестра, – суровая маска библиария готова была расколоться в улыбке. – Что ж, хорошо. Я убедился, что тебе это по силам, но запрещаю действовать в одиночку.

– С ней пойду я, – обернувшись, Аджента, библиарий и Лат увидели Кта, целеустремленно шагавшего к ним. – Брат Из рассказал мне, что собирается делать сестра, и я не хочу остаться в стороне. Я так же сильно виню себя в произошедшем, как и она.

– Погодите-ка, – начала Кастарно, которой изменило её всегдашнее видимое хладнокровие. – Я вообще-то не говорила, что вин...

– Очень хорошо, – перебил её возражения библиарий. – Если сестра верит, что способна изгнать демона, мы позволим ей доказать это на деле.

Аджента вызывающе поправила разбитые очки, сползшие с переносицы.

– Но я также свяжусь с ударным крейсером, – добавил псайкер. – Если ты потерпишь неудачу, мы телепортируемся на борт и уничтожим планету с орбиты.

Поскольку из-за песчаной бури вокс-связь практически не работала, библиарий мысленно сообщил план действий всем выжившим бойцам роты. Через несколько минут после принятия решения больше сорока космодесантников вышли из боя и заняли оборону.

+Ты готова, сестра?+

Голос псайкера, вторгшийся в её разум, шокировал Кастарно, и, даже собравшись для ответа, она смогла выдавить только слабое «да».

Кт направился вперед, и Аджента, плотнее закутав лицо в складках рясы, последовала за ним через потоки грубого песка, несомого ветром. Несмотря на защиту ткани и сержанта в силовом доспехе, кое-где на теле сестры уже была содрана кожа; на одеянии в ярко-оранжевых цветах её ордена выступили багровые пятнышки. Когда женщине начало казаться, что буря обдерет с неё мясо до костей, жестокие порывы внезапно стихли и вой урагана сменился голосом демона.

Обернувшись, Кастарно увидела, что смерчи по-прежнему буйствуют снаружи психического кокона, воздвигнутого библиарием. Сестра почувствовала себя насекомым, пойманным в банку.

+Не уверен, сколько смогу продержать защиту. Я уже чувствую, как демон обрушивается на неё.+

На этот раз Адженте удалось совладать с нервами, хотя голос библиария, вновь явившийся незваным, так же ошеломил её. До чудовища оставалось всего пятьдесят ярдов, все посторонние шумы исчезли, и Кастарно отчетливо слышала слова, которые произносило лишенное рта создание. Большинство фраз были непонятны сестре, некоторые буквально терзали уши, но малую толику она сумела распознать. Термин некронской династии Хансу, означающий «подобный»; вариант слова «родня» на диалекте Ияндена; звук, используемый веспидами для самоидентификации при обращении к другому члену племени.

Шаг в шаг следуя за Ктом, Аджента поняла, что внимание демона, кажется, обращено не на людей, а на психический щит, сдерживающий его. Тварь беззвучно колотила по невидимой преграде мясистыми щупальцами. Когда имперцы подошли ближе, сержант показал жестом, что будет подбираться к чудищу сбоку. Кастарно продолжила идти прямо.

Оставив в покое свою новую темницу, демон повернулся к Адженте. После того, как Кт отошел далеко в сторону, тошнотворное ощущение, возникавшее у сестры в его присутствии, сменилось приливом облегчения. Однако теперь она чувствовала себя незащищенной, словно космодесантник, просто находясь рядом с Кастарно, не позволял чудовищу увидеть её. Впрочем, женщина сочла эту мысль смехотворной.

Хотя у демона не было глаз и вообще никаких черт лица, Аджента осознавала, что он наблюдает за ней. Кт, очевидно, незамеченный чудищем, продолжал заходить к нему сбоку.

Весь ужас, излучаемый существом напротив сестры, проник в её сознание. Ноги сделались ватными, растущая внутри мерзкая слабость охватила Кастарно абсолютным, беспримесным отчаянием. В голове понеслись строчки переведенного ею текста, записи о деяниях и зверствах, совершенных либо самим демоном, либо во имя этого создания из-за завесы, которое одновременно существовало везде и не могло существовать. На мгновение Адженте захотелось поддаться воле существа, упасть ниц пред его гнусным величием, позволить, чтобы оно пожрало её душу и выплюнуло остатки.

То ли заметив, в каком она состоянии, то ли получив безмолвный приказ от библиария, Кт открыл огонь по чудовищу, и вырванные куски маслянистой плоти зашлепали по невидимой стене пси-щита. Болтерная стрельба, невероятно громкая в замкнутом пространстве, вывела Кастарно из транса; сестра вновь могла действовать осмысленно. Демон лихорадочно замолотил щупальцами по месту, откуда вел огонь космодесантник, но сержант уже давно сменил позицию. Выпустив ещё два болта в обвисшие складки на теле существа, он перекатился обратно, незаметно нырнув под мечущимися отростками. Тварь по-прежнему не видела воина.

Убедившись, что безумие, грозившее поглотить её, исчезло, и что враг услышит сказанное, Аджента сделал глубокий вдох и начала произносить слово изгнания. Время для неё словно бы растянулось, как будто каждая секунда длилась целую жизнь, а любому слогу требовалась вечность, чтобы слететь с губ. Теперь Кастарно слышала голос-шум демона не ушами, он раздавался прямо у неё в голове, разносился на всех языках, созданных в этом мире, и на всех наречиях мира иного. Сестра понимала каждое слово, но некоторые звучали громче и яснее остальных.

Переговоры. Снисхождение. Пощада.

Игнорируя голоса, Аджента продолжала говорить, произнося слово с идеальной точностью. Сменив тактику, тварь занесла щупальце для удара, но Кт заметил опасность и отстрелил придаток у основания – на рясу сестры-диалогус плеснула темная жидкость, черные пятна смешались с алыми. Одним плавным движением сержант выщелкнул магазин, загнал на его место новый и поднял болтер, целясь в другой отросток, что угрожал раздавить Кастарно.

Но космодесантник опоздал.

Аджента уже закончила произносить слово изгнания.

Воздух под куполом щита сгустился и сделался жирным, а демон начал превращаться в яркий обжигающий свет. Сестра зажмурилась, но сияние проникало сквозь веки, и Кастарно вынуждена была закрыть лицо ладонью. В следующий момент ослепленная Аджента почувствовала, как наплечник силового доспеха толкает её в спину, а затем, приземлившись на сломанную руку, испытала невообразимую боль и вторично потеряла сознание. С момента первого обморока не прошло и часа.

Когда сестра-диалогус пришла в себя на этот раз, многочисленные космодесантники вокруг неё оказались вполне настоящими. И все они смотрели на Кастарно.

Буря утихла, и в пустыне вокруг виднелись обломки «Носорогов» и лэндспидеров, а также тела погибших. Но казалось, что выживших мало интересуют павшие братья, и даже библиарий глядел на Адженту с выражением лица, которое она могла назвать только «обеспокоенным».

Охваченная паникой, сестра проверила, не подевалась ли куда-то её одежда. Убедившись, что благопристойность по-прежнему при ней, Кастарно выяснила, можно ли сказать то же самое о её конечностях. Все они тоже оказались на месте, и, не считая сломанной руки, в порядке.

– В чем дело? – раздраженно спросила Аджента. – Почему вы все на меня уставились?

Библиарий посмотрел на Лата, который, в свою очередь, посмотрел на Кта. На нем делегирование ответственности прервалось.

– Твои волосы, сестра.

– Что значит «мои... – начала Кастарно, схватив прядь волос и поднеся её к целой линзе очков. Увидев, в чем дело, Аджента потрясенно умолкла. Её локоны, прежде ярко-рыжие, почти под цвет рясы, приобрели идеальный, чистейший белый цвет.

VI

– Всё хорошо, сестра, я убедился, что в тебе нет остаточной порчи. Теперь можешь идти, – произнес библиарий, а Кт и Лат, последние пару часов державшие сестру-диалогус на прицеле, опустили болтеры. В ответ Кастарно ещё раз сблевала, расширив лужу, которая впитывалась в песок у ножек стола, служившего ей сиденьем.

– Только дайте мне минутку, – ответила она, вытирая рот. Голова Адженты пульсировала мигренью, всё мышцы ныли, словно сестра только что пробежала стомильный марафон, а сердце билось в груди вдвое быстрее нормы. Единственный положительный момент состоял в том, что эти новые страдания заглушили боль в сломанной руке. Космодесантники перевязали её и наложили шину перед тем, как библиарий начал пси-зондирование, определяя последствия встречи Кастарно с демоном.

Откинув полог палатки для псайкера, Лат вышел следом за ним в тихую утреннюю пустыню. Внутрь вплыл запах горящего топлива: космодесантники подожгли свои поврежденные и не подлежащие восстановлению машины, чтобы любопытные сборщики металлолома – или кто-нибудь похуже – не разгадали секреты их создания. При помощи уцелевших «Носорогов» технику оттащили к МА-616 и расставили вокруг немыслимой могилы, сложив погребальный костер, в огне которого сгинула демоническая темница из черного камня.

– Что ты теперь собираешься делать? – спросил Кт, задержавшийся под истрепанным бурей тентом. К большой радости Адженты, крепкая ткань и прочный каркас палатки в основном уцелели под натиском песчаных вихрей, защитив скудные пожитки сестры и её драгоценную коллекцию книг.

– Вернусь в столицу. Продолжу работать писцом. Буду дальше молиться Императору, чтобы однажды здесь появился корабль, способный к варп-переходу, а я каким-то образом успела скопить достаточно монет для оплаты обратного путешествия в мой орден.

Шрамы на лице сержанта натянулись, придав ему неясное выражение. Кастарно не сразу поняла, что воин улыбается.

– Подожди здесь, – сказал он и вышел из палатки вслед за Латом и библиарием.

– Я никуда и не ухожу, – тихо произнесла Кастарно, слезая с крышки стола. Подойдя к пологу тента, служившему дверью, она осторожно выглянула наружу и увидела, что Кт зовет капитана и псайкера. Затем между космодесантниками, судя по всему, разгорелся спор. Дискуссия продолжалась около минуты – сержант, при поддержке Лата, пытался в чем-то убедить библиария. Как будто уступив давлению, воин-псайкер зашагал к одному из «Носорогов» с работавшим двигателем и скрылся в заднем десантном люке. Вскоре он вылез обратно, держа в руке свиток пергамента, который передал Кту. Увидев, что сержант опять шагает к палатке, Аджента осторожно залезла на стол, помогая себе здоровой рукой, и сделала вид, что всё время оставалась там.

– Библиарий составил для тебя проездную грамоту, – сообщил сержант, заходя под навес. – В этом регионе действует вольный торговец, корабль которого должен пришвартоваться здесь в течение года. Когда судно появится, тебе нужно будет передать это капитану, и он доставит тебя до самой границы сегментума. После этого тебе самой придется искать способы добраться до твоего ордена.

Кт передал женщине скатанный свиток.

– Спасибо вам, – сказала Кастарно.

Шрамы сержанта вновь натянулись, он кивнул и вышел из палатки. Сидя на краю стола, Аджента развернула пергамент и прочла безупречные строчки высокого готика, в которых библиарий ручался за добрую сестру и приказывал Самину Варли, капитану «Необычайной благодати», предоставить ей безопасный проезд до окраины сегментума. В конце письма стояла подпись воина, начертанная теми же символами, что и последний отрывок в письменах из подземелья, и текст на печати чистоты Кта.

– И тебе спасибо, – добавила Кастарно, – «библиарий Зот из Экзорцистов, ордена Адептус Астартес».

Вновь скатав свиток, она аккуратно убрала его в карман рясы, слезла со стола и высунула голову наружу.

– Сержант Кт? – позвала Аджента.

Экзорцист, который шел к ожидавшему его отделению, остановился и повернулся.

– До столицы не подбросите?