3879
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Всего=?
|Сейчас=12
}}
{{Книга
— Мы вернёмся, — объявил он и устремил взгляд на мир, который стремился покарать. — Как бы Он ни распорядился, Несмертный Трон тому свидетель, — суд свершится.
==Часть первая: Наксианский клинок==
===Глава первая===
«Наксианский клинок» рассекал пустоту с некоторым трудом. Корабль был хорош. Он являлся одним из лучших, на которых когда-либо служила Гера Сотека, особенно в нынешние сокрушительные времена. Всё рассыпалось в прах, а сообщения терялись в сумятице противоречивых астропатических воплей. В цепи командования прямо на её глазах формировалась брешь. Адски необычное ощущение, настолько, что не давало уснуть жаркой ночью. Она поделилась тревогами со священником.
— Это пройдёт, — успокаивал служитель Церкви, а она не верила: мужчина, по всей видимости, и сам не испытывал особой веры в собственные слова.
Однако, в конце концов, поступило несколько серьёзных запросов. Кто-то где-то решил взять себя в руки и мобилизовал имеющиеся военные ресурсы. «Наксианский клинок» оказался одним из них. Теперь корабль мчался к горизонту мандевилля в системе Клаат, чтобы отправиться на сбор адмирала Фрира в Коронис Агатон. Легкий крейсер типа «Защитник» станет небольшой, но довольно полезной частью внушительной флотилии: крейсеров, линейных крейсеров и даже нескольких линкоров, — которые, по слухам, были реквизированы из состава каждого флота в субсекторе.
Что-то случилось, однако что именно — никто не знал. Вероятно, информацией не располагал даже Авило, капитан «Клинка». Им лишь передали, что актуальные приказы крейсер получит в Коронис Агатон, где по крайней мере некоторые из них узнают немного больше.
Сотека поспешила по длинному коридору, стуча ботинками по недавно вычищенному настилу. Как старший офицер связи, её пост находился на командном мостике, однако за несколько часов до попытки перехода через варп требовалось уладить слишком много дел, и большинство из них она предпочитала контролировать лично. Офицер Флота и так провела слишком много времени в глубинах авгуровых батарей, пытаясь извлечь хоть какой-то смысл из лексмеханики в стремлении зарядить и подготовить машинные духи к предстоящему безумию поступающей информации. Из-за каких-то аномалий при сканировании дальних пределов её задержал техножрец Мно-8, задержал на удручающе долгое время. По мнению жреца, данные указывали на неисправность сенсора, однако служащая Флота посчитала поведение Мно-8 проявлением типичной марсианской суетливости.
Тем не менее, она подготовила отчет и отправила его контролёрам авгуров на мостике. Затем она зашагала обратно по центральному транзитному маршруту, села на магнитный поезд в кормовой части и высадилась в четвёртом грузовом отсеке. Предстоял долгий путь по нескольким коридорам с высокими сводами, все они были утилитарным, все сверкали — каждый переход блестел уходом чернорабочих и бригад сервиторов. На всех палубах царила строгая дисциплина, однако этой секции уделялось особое внимание. Сотека миновала три контрольно-пропускных пункта, каждый из которых охранялся отрядами корпехов с лазерными карабинами и осадными щитами. По мере последовательного прохождения каждого из трёх температура опускалась на несколько градусов, и к тому времени, когда она добралась до последнего ряда противоударных дверей, испещрённых древними шрамами, Сотека почувствовала пробирающий до костей холод.
На пороге её ожидала иная, ни на что не похожая охрана — четыре угрюмых человека в сумрачного оттенка робах. В их руках блестели электро-стержни, а на лбу просматривался символ глаза на букве «I» — Адептус Астра Телепатика. Кожа этих людей была полупрозрачно-серого оттенка, что говорило о жизни в закрытых помещениях без естественного света.
— Его милостью, лейтенант-командир, — обратился первый из стражей, произнося слова обычным для них сухим шёпотом. Говорившей худая как палка женщина, с тонкими губами и тёмными тенями вокруг глаз. — Изволите получить аудиенцию до перехода?
— Была бы признательна, — ответила Сотека.
Женщина наклонила голову, отошла в сторону и набрала код на панели замка. Тяжелые двери с треском распахнулись, выпустив наружу воздух со странным запахом — чего-то обугленного или, возможно, испорченного.
Помещение на дальней стороне когда-то служило складом, способным принимать и вмещать грузы со стандартных торговых модулей. Главная палуба имела более шестисот ярдов в поперечнике, а крыша — девяносто футов в высоту. В обычное время помещение бы звенело гулким лязгом подъёмников и источало запах машинного масла, освещаясь ярким светом дуговых ламп. Однако этот коридор завёл её в уникальный мир — окутанный туманом и прикрытый тканью, словно покои прекрасного терранского принца. Поднялись замысловатые железные перегородки — каждую украшали трудноразличимые узоры из глифов. Сама палуба гудела, но не от приглушенного грохота плазменных двигателей, но более тонких гармоник; ритмов, переносить которые без особых последствий могли немногие из смертных. Мороз начинал нагнетать.
Сотеке пришлось пробираться сквозь путаницу кабелей, некоторые толщиной с её тело, и все покрытые инеем. Лабиринт из переходов с дверными проёмами расходился во многих направлениях, и везде царил полупрозрачный туман. Служители в чёрных одеждах то и дело ходили взад и вперёд, неся с собой свитки, трубки данных и медные сифоны. Слабый звук содрогнул воздух — слух уловил бормотание, словно тысячи спящих бубнили что-то во сне.
Этот комплекс построили четыре года назад, когда «Наксианский клинок» проходил плановый ремонт на флотских верфях Мхоло. С тех пор судно совершенствовали и расширяли, пока сеть новых помещений не стала такой же неотъемлемой частью корпуса корабля, как двигатели, энергетические установки и орудийные палубы. По правде говоря, это сооружение стало главной причиной, по которой все, включая адмирала Фрира, так беспокоились о судьбе лёгкого крейсера.
Сотека прошла дальше, достигнув облицованного базальтом помещения с крутой линией крыши и высеченными на стенах надписями на высоком готике. Привычный корабельный настил скрывали каменные плиты, а в металлических подсвечниках мерцали огни. Местным обитателям нравились детали, напоминающие о доме, да и астропатическому хору, наверняка, тоже.
Внутри, привязанный к трону, ожидал Талек. Его иссохшее лицо выглядывало из-под тяжёлого тёмного капюшона — на астропате колыхалась та же чёрная мантия, что и на его подопечных, единственным отличием были полупрозрачные трубки, что тянулись из-под манжет к рядам установленных широкой дугой вокруг приборов. Линзы светились в темноте, излучая бледно-зеленый свет. Автоматические иглы вечно лязгающего оборудования царапали по толстым пачкам пергамента. И среди всех устройств, прикованный к ним и их питающий, восседал он.
— Лейтенант-командир, — поприветствовал её Лервио Талек, начальник узла астропатической ретрансляции. — Добро пожаловать.
— Прошу прощения за беспокойство, — ответила Сотека. — Я понимаю, что у вас полно дел.
— Не стоит, ничего дурного в визите до пересечения завесы нет.
— Путь выдаётся трудный.
Талек издал кислый смешок.
— Вряд ли тут обойдёшься одним этим словом. — Астропат поёрзал на троне, зазвеня паутиной трубок. — Четыре часа назад мы потеряли ещё одного. Многообещающий астропат, которому сулили долгое будущее службы… Сгорела дотла. Такая потеря! Я ведь лично завершал её обучение.
Сотека запросто рассказала бы ему схожие истории из собственной команды — матросы теряли от усталости рассудок, а офицеры, бывало, открывали люки и спокойно выходили в шлюзовые отсеки. Хотя, возможно, те, работники этого места действительно страдали больше остальных. Она с трудом могла представить, чему становились свидетелями обладатели пустых глазниц, которые, выстроившиеся плотными рядами и скованные железом, вынуждены час за часом лицезреть неочищенное безумие.
— Штормы случались и раньше, — начала она. — Однако мне следует знать…
— Будет ли хуже? Окажется ли этот шторм чем-то более катастрофическим? Да. Я считаю, да. Определённо, так и произойдёт. — Талек фыркнул, и на мгновение Сотека мельком увидела бледно-серую кожу щеки в тени капюшона. — Мы получаем лишь обрывки, только фрагменты, и все указывают на одно. Понимаете… Варп — он как гобелен. Если море спокойно, вы различите узор на его ткани. Если дует ветер, знамя колышется, и рисунок уже не разглядеть; а случись шторм — единственным неизменным условием останется буйство стихии.
— И что теперь?
— Я вижу вещи, которым на Терре меня не учили. Вполне вероятно, в те времена подобного и не существовало… Так вот, это правда. Чую, грядёт великое действо. Быть может, лишь в этом секторе. Или сразу во всех. Мне очень жаль, но мы не можем заглядывать вперёд настолько далеко. Мы отправляем сообщения и получаем в ответ едва слышимые отголоски. Иногда я задаюсь вопросом, не является ли «Наксианский клинок» последним оставшимся из кораблей, а мы — единственными выжившими людьми. Единственными выжившими во всём творении и теперь одинокими в темноте…
Сотека не планировала вести подобные разговоры.
— При всем уважении, мне кажется...
— Что всё это чепуха, понимаю. Но я ведь старик: быть может, у меня просто-напросто разыгралось воображение.
— Так в чём дело? К чему мы движемся?
— К стене из чистого пламени, но что за ней — я не вижу. По эту сторону собираются войска, словно стая ворон, летящая перед бурей. Удивительно, что они ещё в состоянии следовать приказам, да и вообще их слышать. Скорее всего, многие и не услышат. Структура варпа обретёт более высокую… плотность, и массовые перемещения флота станут чрезвычайно опасны.
— Выходит, вы знаете, что лежит за пределами сбора.
— Нет, к сожалению, нет.
— Но о чём вы шушукались со своими?
Астропат засмеялся, больше похоже на кваканье амфибии.
— Шушукались? Мы не студенты схолы, командир. Мы — связанные душой, провидцы эфира! Если мы совещаемся, значит, нам есть, что...
Внезапно Лервио Талек умолк. Он склонил голову набок, словно прислушиваясь.
Как только астропат совершил движение, на воротнике Сотеки запульсировал сигнал тревоги. Красным — ей надлежит присутствовать.
— Я ещё зайду, — прощалась она. — Напоследок, хочу напомнить о важности происходящего. Ретранслятор — ваш ретранслятор — установили на этом корабле именно потому, что стационарные планетарные узлы стали ненадёжны. Мы не уверены, что ваши сообщения достигли хотя бы до кого-то. Это повод для тревоги. Они могут обладать большей важностью, чем мы в силах представить.
Талек оглянулся на офицера. Или, по крайней мере, ей показалось, что он оглянулся — никто и никогда не мог точно сказать, что происходило под тёмной тяжёлой тканью.
— Мне это хорошо известно, командир, — ответил он. — И всё же сейчас вы нужны в другом месте. Я полагаю, корабль настигла опасность.
Mно-8 исходил злобой. Мало что в этой Галактике могло его рассердить: большая часть эмоциональных аспектов жизни марсианина сгорела дотла после первых копаний в его черепе с последующей заменой влажного мозгового вещества на более надёжные капсульные имплантаты. Лишь после этого Мно-8 научился приспосабливаться к новой роли приближенного к Омниссии старшего техножреца, существа логики и холодного расчета.
Однако кое-что всё же осталось. Когда им пренебрегали, когда с Мно-8 разговаривали свысока, он по-прежнему испытывал злобу. Мало кто осмеливался на подобный проступок, и глубине своего сознания жрец понимал, что Сотека оступилась не специально. Женщину поглотил стресс, её мысли словно метались по целой путанице переулков, и потому офицер не желала тратить драгоценное время на техножреца среди мерцающих банков авгуров. Тем не менее, Сотека позволила себе резкость. И, по какой-то причине, несмотря на то что он был способен игнорировать или не замечать целый ряд прочих человеческих недостатков, этот подстёгивал его эмоциональные стимуляторы.
Мно-8, размахивая мехадендритами, загрохотал по коридору. Красная мантия цеплялась за металлические решётки. Корабль мчался, он скрипел, стучал, летел вперёд, будто подхваченный порывом реального ветра. Капитан Авило с явным отчаянием стремился попасть в варп, и всё же — и всё же — к обнаруженным им признакам реальной угрозы никто не прислушивался. В любой другой день экипаж суетился бы меньше, но тогдашнее безумие словно зараза распространилось по кораблю, а неизменённые люди страдали от него хуже, чем соплеменники Мно-8. По настойчивому мнению техножреца, корпехов следовало как можно скорее вытащить из гарнизонных частей и тренировочных залов и отправить патрулировать палубы.
Он ворвался в камеру, протиснув непомерно большое тело через входной люк и появился с противоположной стороны, напоминая паукообразное, вылезающее из логова.
Команда испуганно подняла глаза. Двадцать человек в тёмно-синей униформе, наполовину скрытые установленными здесь когитаторами и прочими устройствами. Одна из матросов поднялась с места — старший оператор, Калья Юи, всего на один или два ранга ниже Сотеки в тайной иерархии верхних палуб.
— Милорд-техножрец, — начала она. — Чем я...
Мно-8 предупреждающе поднял дендрит и вставил три силовых когтя во входные гнезда в стойке над рядом приборов. Один из кортексных пучков техножреца инициировал переговоры со стайкой теснившихся внутри машинных духов, в то время как другой взял на себя управление проекционным гололитическим блоком.
— Слушайте, — прохрипел марсианин через вокс-говоритель под ключицей. Челюстей он лишился давным-давно. — Наблюдайте.
Зловеще светившаяся во мраке камеры связи схема ожила, словно призрак. Юи сделала, как было велено, и перевела внимание на неё. Большой сгусток света прочертил тонкую дугу между двумя точками. Одной из них являлся мир-улей Клаат, неприметная якорная стоянка, на которой «Наксианский клинок» недавно провёл три месяца, набирая команду, заполняя пещероподобные резервуары с прометием и переживая нескончаемую процессию из высокопоставленных лиц и чиновников, которым не терпелось выяснить, что же происходит с их эскортом на торговых маршрутах. Второй сиял мандевильский ограничитель, уникальный горизонт, отмеченный очень древними рунами — люди придумали и не меняли название этого явления со времени его открытия, задолго до рассвета Имперской эры. Дуга тянулась от одной точки к другой, удаляясь от Клаата и почти пересекаясь с первой руной.
— Ага, и? — спросила Юи. — Вы показываете то же самое, что и остальные линзы.
— Наблюдайте, — повторил Мно-8, постукивая по змеевидному дендриту турбомолотом на его конце. — Коррекция плазменного следа на двадцать пять-шесть-четыре. Наблюдайте.
Авгуры реального пространства после сразу нескольких методов исследования предоставили служащим Флота необходимые данные. Большая часть знаний об устройстве этих машин покоилась в СШК, настолько старых, что мало кто в них разбирался. Однако отдельные элементы приборов были хорошо известны — например, плазменные приводы. Работая на полную мощность, они создавали поля искажений, которые требовали компенсации, чтобы сетчатка входного сигнала не перегружалась и не создавала статических помех. Гололит, подвешенный между ними двумя, отображал все характерные признаки подобной компенсации — линии блочной коррекции замерцали, как люмены во время шторма.
К её чести, Юи хотя бы постаралась разобраться и осмотрела ключевые точки.
— Ничего не вижу…
— Наблюдайте. На двадцать пять-шесть-четыре. Хронометраж минус четыре. Мы ускоряемся. Наблюдайте.
Офицер прищурила глаза. Сотека тогда совершала те же движения, хотя задерживала взгляд на более короткие промежутки времени. Её заместитель изучал изображение немного дольше.
— Простой сенсорный артефакт, — заключила она.
— Отрицательно.
— Мы наблюдаем подобное постоянно. Он точно отслеживает нашу скорость и курс.
Mно-8 выпрямился во весь рост и подлетел к служащей, отчего его золотой череп оказался на уровне крыши камеры.
— До позиции «минус два», — прорычал жрец. — Затем исчезает.
— Чего и следовало ожидать. Мы находимся на этапе предварительной трансляции — каскад отключений систем уже запущен.
— Стандартная флотская процедура — этим знанием мог воспользоваться противник с передовыми технологиями сканирования и экстремальной скоростью. Воспользоваться и подобраться поближе.
— Все, что движется по этой траектории, должно обладать крошечными размерами. Да и в любом случае, никакие пилоты по данному маршруту не полетят.
— Никакие ''люди''-пилоты. — Под плащом Мно-8 перестроились его многочисленные конечности, отчего ткань задрожала. — Архивраг — везде. Факт. Мы видели признаки их присутствия в каждом субсекторе. Почему вы игнорируете угрозу? Один из моих падших братьев, используя неизвестный хитрый археотех, предположительно...
Внезапно жрец замолчал, а Юи подняла глаза: корпус только что прогудел, как будто ударился о что-то твёрдое и неподатливое. Однако тревога не сработала. «Наксианский клинок» продолжил бежать; иногда подпрыгивал, но мчался вперёд.
— Что это было? — забеспокоилась Юи.
— Возможно, ничего, — мрачно отрезал Мно-8. — А, возможно, ваш «простой сенсорный артефакт» просто обрёл высокую плотность.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
