3880
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Всего=35
|Сейчас=26
}}
{{Книга
===Глава вторая===
Два часа до перехода.
Сержант корпехов Кастер уже спешил на точку. Отделение следовало за ним по пятам, некоторые успели натянуть лишь половину полного комплекта доспехов. Сирены прозвучали как раз в тот момент, когда сержант готовился сложить снаряжение для перехода через завесу. Солдаты тогда закончили процесс ротации, и он с нетерпением ждал возможности провести несколько часов на койке головой вниз — чтобы предотвратить худшую из варп-болезней, из-за которой сержанта в противном случае неделями мучила бы тошнота.
А затем сработала проклятая сигнализация. Она с визгом разнеслась по камерам общежития, напугав всех тех, кто уже уложил доспехи в шкафчики, оставил лазерные винтовки в оружейной и был на полпути к благословенному беспамятству сна. Кастер закричал приказы, как только услышал первый сигнал тревоги, инстинктивно взяв на себя командование; тело cреагировало мгновенно, шаря в поисках ботинок, туники, мундира, шлема и карты доступа к арсеналу.
И теперь он бежал, всё ещё дёргая застежку на груди и ощущая, как в плечевой кобуре о нагрудник звенит лаз-пистолет. Его разум был затуманен, и сержант изо всех сил пытался сконцентрироваться и извлечь данные из встроенного в шлем распределителя приказов. Повсюду чернел дым, газ валил из вентиляционных отверстий и забивал проходы.
— Инженариум! — рявкнул он, передавая остальным то немногое, что разобрал сам. — Что-то направляется к инженариуму! Шестой сектор, сорок шестая палуба!
Чем дольше он бежал, тем быстрее по мозгу проносились мысли. За время его службы «Наксианский клинок» подвергался абордажу три раза. Наиболее неприятным оказалось последнее вторжение — какой-то сброд гвардейцев-предателей с фрегата Архиврага. От тех упрямых ублюдков матросы избавились с крайним трудом. Кастер так и не узнал, как они себя называли, но до сих пор помнил, что еретики делали со своими лицами, как перед смертью вопили и как пахли. Иногда, безусловно, не по своей воле он вспоминал эти глаза и шрамы, и чаще — во время пребывания в варпе.
Тридцать два солдата корпеха мчались за своим командиром, стараясь не отставать. По всему сектору по каждой палубе на станцию помчатся ещё сотни людей: пытаясь разобраться в приказах и ища, во что пострелять.
— Чёрт возьми, — проворчала Кзаста, его капрал. Туника девушка была наполовину расстёгнута и обнажала доспех. Ботинки стучали по палубе следом. — Всего два часа. В любой момент опустятся ставни.
— Вряд ли, если угроза серьёзная, — выдохнул Кастер. — А она серьёзная: мобилизованы все.
Служба корпехом на легком крейсере частенько мало чем отличалась от каторги. Нужно стоять на посту, нести вахту и сталкиваться лбами с членами экипажа каждый раз, когда люди сходили с ума или получали доступ к тайнику с алкоголем. Согласно указу, корпехам Флота запрещено принимать участие в крупных высадках на планету — древняя традиция, которая не всегда должным образом соблюдалась, и всё же корабельные солдаты редко покидали палубы вместе с коллегами из Астра Милитарум. Сражения в пределах судна носили внезапный и стремительный характер: восстание в трюме, нападение на стоянки Флота, абордаж. В конце концов всё сводилось к бою в тесных коридорах, отсеках, вспышкам лазерного огня и содроганию палуб.
От воя сирен зазвенело в ушах.
— Впереди секторальные переборки! — крикнул Кастер. — Отделение «Вердиан» со мной, «Болакс» — перекрыть близлежащие коридоры.
Отделение Кзасты повернуло направо и заняло позиции вдоль двух транспортных маршрутов, изрезанных железнодорожными путями и освещённых полосовыми люменами, чей свет едва пробивался сквозь дымный мрак. Корпехи прятались за любым укрытием — двумя огромными буферными упорами, платформами для прибывающих поездов и служебными каналами, которые располагались поперёк под рельсами. Отделение Кастера продолжило двигаться вперёд, пробежав мимо выгрузочной станции в просторное помещение, укреплённое тяжелыми адамантиевыми столбами. В дальнем конце отсека возвышалась стена с противопожарными панелями и предупреждающими знаками. Над головой мигали красно-янтарные сигнальные маяки.
За стеной, — ещё большим количеством слоев стали и скалобетона, — ожидало несколько подходов к инжинариуму. Сам он представлял из себя растянувшуюся массу пещероподобных камер и залов, набитых железными монстрами — машины истекали плазмой и гремели прометием. Комплекс работал на полную катушку, сотрясая палубы и наполняя их паром.
Тяжёлая раздвижная дверь, отлитая из цельного куска адамантия, запертая на шесть больших засовов и до кучи защищённая мерцающей сеткой ударного поля, осталась цела. Кастер едва успел скользнуть в узкую нишу в левой стене, как в наушнике раздались звуки разворачивающегося безумия. Сигналы тревоги поступали со всего палуб из двадцати разных точек одновременно. Должно быть, это ошибка — ничто не умело перемещаться так быстро, и уж тем более при мобилизованном гарнизоне.
— Оружие к бою! — приказал Кастер и навёл прицел лаз-винтовки в сторону, откуда они пришли, чтобы прикрыть подход к переборке. — Ждите приказа!
Трясущийся коридор уходил вдаль. Слева от Кастера, где начиналась железнодорожная ветка, доносился топот готовящихся к бою солдат Кзасты. Лёгкие уже начинали ныть. Бешено колотилось сердце. В коридоре становилось всё больше дыма; люмены мигали, палуба гудела, а наушник передавал чью-то неразборчивую болтовню.
Сержант проверил канал вокс-связи с Кзастой, прижал приклад лазерной винтовки к плечу и позволил пальцу скользнуть по спусковому крючку. Кастер прислушался к собственному дыханию за шлемом, горячему и учащённому.
Затем взорвались люмены.
Все устройства разбились одновременно, ослепительным каскадом сыпя осколками стекла, после чего в коридор хлынула тьма. Визор шлема Кастера адаптировался секундой позже, и сержант открыл огонь. Начали стрелять все солдаты, пронизывая мрак чёткими неоновыми линиями лазерных разрядов, освещая пространство вспышками огня.
Дыхание стало ещё более прерывистым — что-то заставляло его хотеть закричать, бежать, однако он не видел ничего, кроме тьмы и решётку из лазерных лучей. Машины по-прежнему гудели, клубился дым, а по линиям питания всё так же хрипло ревела плазма.
Затем раздался рёв иного рода — животный. Он вырвался из темноты, более громкий, чем грохот двигателей; звук издавало что-то, что неслось к ним по коридору; что-то огромное, что-то ужасающе быстрое, окутанное дымом и черноточащей тьмой. Кастер не прекращал стрелять, всё нажимая и нажимая на спусковой крючок вспотевшим пальцем, но ни в кого так и не попал, заметив после лишь изломанный контур: рваный, зазубренный, скачущий со стен на пол и вверх. А затем оно прыгнуло прямо в них.
Кастера зацепило сбоку за шлем, удар выдался тяжелее свинца — сержанта отбросило к стене. Он отскочил от металла, перед глазами закружились чёрные звезды, и командир корпехов упал на палубу. Внутреннюю сторону забрала забрызгало кровью. Он сморгнул алую жидкость и стал свидетелем, как солдат его отделения, размахивая всеми конечностями, взмыл в воздух.
Сержант попытался встать, но руки не разгибались. Взбаламученное загадочным тёмным сгустком в центре, окружающее пространство поплыло. От размытого изображения закружилась голова. В переборке разверзлась огненная пасть. Раскрытые челюсти изливали пламя и ярость на дверь, окутывая все вокруг вспышкой света и шума, и спустя время закрытый портал разлетелся в стороны, лязгнув сорванными болтами, и, краснея раскалённым металлом, растворился в облаке дыма. Сквозь пробоину прямиком к двигателям внутрь нырнула рваная тень.
Кзаста кричала. Кричал кто-то еще. Люмены не работали. Кастер лишь смутно мог различать очертания своих солдат, распростёртых среди смога.
— Инженариум взломан! — выпалил он по открытому каналу связи. — Палуба сорок шесть, сектор шесть! Переборка пробита, внутри камеры один враждебный объект!
Командир снова попытался встать и снова безуспешно. Сержант начал ощущать в руках боль и после краткого осмотра заметил, что локтевой сустав смотрит не в ту сторону. От зрелища чудовищного перелома Кастера затошнило.
К нему опустилась тяжелодышащая Кзаста.
— Что за...
— Прорыв в инженариуме! — крикнул он хриплым от разочарования голосом. Сержанта поглотил ужас. Почему его поглотил ужас? — Враг внутри помещения!
— Что это была за штука?
— Понятия не имею. Не имею понятия.
Похоже, Кзаста осталась единственной, кто ещё стоял на ногах, хотя и её расстёгнутый мундир темнел от крови. Женщина сглотнула, подняла лазерную винтовку и приготовилась преследовать сгусток тьмы.
— Не дури, — прошипел сержант. — Вызывай подкрепление.
— Император защитит, — ответила капрал и скрылась в тенях.
Все на него кричали.
Капитан мостика Авило не располагал к обсуждениям. Сам он восседал на командном троне, сложив руки перед собой и холодно наблюдая за тактическими гололитами. До точки перехода оставалось полтора часа, и происходящие события случились очень не вовремя.
— Два сообщения о проникновении в инженариум! — прокричал офицер связи секундус, нервный мужчина по имени Файгар Холт. — Нет, уже три! Три сообщения о проникновении в инженариум!
— Как же ему не хватает Сотеки, — подумал Авило. — Она хорошо держится в критических ситуациях. Да, возможно, она немного истерична, а ход её мысли был чересчур медленен, но девушка умела взять в себя в руки, когда глючили авгуры, и корабль летел вслепую.
— Ещё одно! — крикнула Иви Герта из команды Сотеки, засевшая в сенсорных ямах с парой сервиторов и несколькими перепуганными слугами. — Задние секторы нижних палуб. Похоже, они направляются вниз по уровню. Секторы с пятьдесят шестого по пятьдесят седьмой. Движутся очень быстро.
Авило проигнорировал отчёт. Данные, отправляемые паникующими во тьме отрядами корпехов, бесконечным потоком заполняли когитаторы. Капитан и сам мог запаниковать, если бы захотел, — он бы прокричал новые приказы и увёл корабль с траектории к варп-прыжку. Неопытный командующий так бы и поступил. Но со временем службы Авило стал кое-что понимать о пустотной войне и её многочисленных ловушках.
Что-то проникло на борт. Что-то быстрое и способное проскочить мимо датчиков корпуса; что-то, что, по имеющимся данным, без особых трудностей прокладывало себе путь к двум различным целям сразу — инженерным отсекам и генераторам Поля Геллера. Всё указывало на то, что враг, кем бы он ни являлся, хотел помешать «Наксианскому клинку» совершить прыжок, а этот факт не склонял Авило прекращать обратный отсчёт. Ни в коем случае нельзя идти на поводу у врага, только при крайней нужде.
Хронометр до сих пор функционировал.
— Видеозаписи есть? — преспокойно спросил капитан.
— Отрицательныо, — сообщила одна из сотрудниц Холта, молодая женщина, запястье которой было подключено к целому ряду авгур-каналов. — Они отключают источники питания, вырубают люмены, а затем поражают цели. Я постоянно слышу крики корпехов и последующей за ними тишиной.
— Чем дальше они заходят, тем меньше мест, где сумеют скрыться. У нас остались резервы?
— Отрицательно, капитан, — ответил Кай Зорт, командир корабельного гарнизона. Мужчина находился всего в нескольких футах от трона, в полном боевом облачении и выглядящий так, словно ему очень хотелось самому принять участие в схватке. — К сообщённым местоположениям противника стянуты все имеющиеся силы. Мы знаем, откуда они пришли и куда направляются. Мы изолируем врага и схватим.
Авило одарил командира корпехов холодной улыбкой.
— Похоже, вам пока не очень-то удаётся остановить этого самого врага, не так ли? Задействуйте всех, кого можете. — Он переключил внимание на Холта. — Как им удалось?
— Я не знаю.
— Будьте так любезны, поделитесь предположениями.
Холт почесала подбородок. Офицер выглядела ужасно уставшей.
— Авгуры молчали, затем начались отключения. Однако щиты стоят, следовательно, обошлось без телепортации. — Она озадаченно покачала головой. — Хм… Возможно, что-то очень маленькое прикрепилось к корпусу, за пределами досягаемости сенсоров?
— Почему мы его не заметили?
— Ну, мы должны были.
— Это мне известно. И потому я спрашиваю, почему этого не произошло.
— Подготовка к прыжку несколько... сложна. Возможно, мы что-то, э-э, упустили.
Авило бросил на неё испепеляющий взгляд. «Наксианский клинок» являлся кораблём Имперского Флота. Его экипаж проходил подготовку по стандартам Имперского Флота и закалялся в тяжёлых условиях эксплуатации судна. Каждые несколько месяцев крейсер совершал варп-прыжок. Если члены экипажа действительно что-то упустили, то последует жестокое наказание.
Хронометр продолжал тикать. Каждый авгур дальнего действия показывал приближение к сектору Мандевиля. Расчёты отображали некоторые вероятности и наличие серых зон. «Наксианский клинок» мог осуществить ранний переход, покинув материум до запланированного момента. Такое решение сопрягалось с риском, однако к корпусу прикрепилось нечто чужеродное, а внезапный переход разорвёт объект на части и тем самым ослабит положение напавших на крейсер.
Авило сцепил пальцы и откинулся на спинку трона. На мостике царила суматоха, но командир корабля сохранял спокойствие. Сохранять спокойствие следовало всегда.
— Следуйте курсу, — приказал Авило. — Увеличьте скорость до ста десяти процентов от безопасной максимальной. Опускайте ставни и запустите протоколы Геллера.
Капитан оглянулся на ближайших коллег.
— Так или иначе, мы отправляемся в варп. Если гости решат остаться с нами, разберёмся с ними там.
===Глава третья===
Сотека бежала так быстро, как только могла, но ориентироваться при выключенном освещении и разбросанных повсюду кабелях было чертовски трудно. Что бы ни проникло через секцию, оно словно «Таврокс» промчалось по коридорам, срывая все панели и обнажая скрывающуюся за ними сталь. Она слышала приглушенные крики — по вокс-связи, впереди и на нижних палубах. Из поврежденных воздухофильтрационных установок повалил дым. Его чернота растекалась по настилу, и оседала в вентиляционных решётках.
Mно-8 оставил дюжину сообщений, каждое грубее предыдущего. Никакая из отправленной жрецом информации не представляла практической ценности, и марсианин не прекращал её оскорблять, поэтому Сотека сосредоточилась на данных от вахтенных сержантов.
Офицер вынула лазерный пистолет, но повод пустить его в ход пока не представился. Она пробежала мимо членов экипажа, — несчастные либо ёжились от ужаса, либо без сознания лежали на полу. Униформа матросов была испачкана кровью, никто из них так не смог рассказать, что за враг это всё устроил и куда он подевался, поэтому женщина просто пошла по следу учинённых разрушений.
Вне всяких сомнений, Сотеке следовало дождаться подкрепления, вызвать отделение Зорта и поразмыслить, где ей лучше укрыться и ждать приказов от Авило. В одиночку разбираться в происходящем казалось затеей глупой, но вместе с тем и необходимой. Глупой, потому что какой бы нарушитель ни проник на борт «Наксианского клинка», одна женщина с лазерным пистолетом мало чем ему помешает; и необходимой по причине того, что крейсер готовился совершить переход, и потому Сотека ощущала тяжесть своей вины. Ей следовало тогда прислушаться к техножрецу. Марсианин раздражал и болтал слишком много, но прислушаться стоило.
Дышать становилось все труднее, не спасали даже фильтры шлема. Коридор впереди поглотила непроглядная тьма — проход освещался лишь искрящимися ветвями нескольких оборванных линий электропередачи. Сжав грудь и стиснув челюсти, Сотека обошла крупные обломки. За долгие годы службы на «Наксианском клинке», корабль подвергался абордажу шесть раз. Последний запомнился ей как наиболее мерзкий — возглавленный запрещённым культом Осколков пустоты, истинная природа и происхождение которого скрывались от рядовых служащих Флота; вырезать тех нечестивцев стоило большой крови, и Сотека приложила к защите крейсера руку. Однако сейчас… Сейчас… Трон Терры, она была шокирована происходящим, её передёргивало от всего увиденного, дыхание стало частым и неглубоким, а кожа взмокла от пота. Офицер испытывала настоящий страх. Трудно было сказать, возможно, имела место быть какая-то грязная магия? Враг умел пользоваться колдовскими искусствами, служители Церкви не забывали об этом напоминать.
В любом случае, она продолжала бежать. В конце концов, Сотека свернула за угол и направилась вниз, к внешним стенам укреплённого сектора Геллера, где воздух даже в мирное время наполняли помехи. Авило принял решение держаться старого курса, и хронометр опасно близко подошёл к точке невозврата. В какой-то момент её даже почудился звон, сигнализирующий об активации варп-двигателей.
Безумие. О чем только думал Авило? Если капитан не может справиться с врагами в материуме, что он собирался предпринять вне реального пространства? Что им движет? Неужто Авило так рьяно желает попасть на сбор в срок?
Сотека проверила собственное местоположение на мерцающем тактическом сканере шлема. Что-то мигало впереди, то приближаясь, то удаляясь, словно датчики сами изо всех сил пытались удержать объект в поле зрения. Тяжело дыша, она бросилась следом. Офицер вскарабкалась по лестнице на следующую палубу, а затем спустилась вниз по воняющей разлитой маслом выходной шахте.
Офицер связи надеялась встретить корпехов, хотя бы несколько отделений, которые она могла бы собрать и повести за собой, но те немногие солдаты, с которыми она столкнулась, без сознания лежали в окровавленных кучах. Некоторых отшвырнуло в сторону, точно мякину в агромолоте. «Они хотя бы живы», — подумала она. Раскиданные по палубе, потерявшие сознание и раненые, но, насколько она могла судить, взявшие «Наксианский клинок» на абордаж не расстреливали и не разрывали его экипаж на части. Иными словами, её товарищи оставались живы. Всё выглядело так, словно огромный сжатый кулак прокатился по коридорам, не обращая внимания на матросов и целенаправленно прокладывая путь внутрь. Несмотря на тревогу и страх преследования, Сотека размышляла о леденящей душу странности происходящего: ни стрельбы, ни взрывов — только дым, разрушения, грохот плазменных двигателей и след насилия, по которому она шла в темноте.
Она находилась глубоко в секторе Геллера. Стены потрескивали вытесняемой энергией, а атмосфера негодовала от статических помех. В обычное время члены экипажа очень редко посещали это место. Сектор обслуживали особые технопровидцы, особая каста техножрецов и особые слуги в бутылочно-зелёных робах и ребризерах с медной чеканкой. Все здраво оценивали условия прыжка в варп с отключёнными или повреждёнными генераторами Полей — с таким же успехом можно вскрыть себе вены.
Затем сигнал датчика появился снова — впереди, теперь статичный, прямо на границе ядра — области, защищённой слоями адамантия и подавляющих эфир катушек. Шахта вела Сотеку прямиком к сигналу — если она продолжит двигаться по текущей траектории, то получит шанс его перехватить.
Женщина бежала по тесному пространству, согнувшись пополам. Бёдра ужасно горели от нагрузки. Конец туннеля перекрывала шаткая на вид железной решёткой, и Сотека, отодвинув её плечом, скользнула в лежащее за ней помещение, присела на корточки и подняла лаз-пистолет.
Всё пело. Воздух гудел, поверхности отражали друг друга, а из повреждённых механизмов брызгали искры. Перед ней сиял портал, что вёл к ядру. Он по-прежнему находился за решётками и был отмечен предупреждающими рунами. Ранее проход защищало несколько вмонтированных в стену лазеров, однако все стволы вырвали с мест. Сама камера пустовала, а в темноте зияли три дыры.
На мгновение Сотека впала в ступор — сигнал привёл её сюда, прямиком к одной из ключевых точек сектора Геллера, идеальному месту, откуда можно проникнуть в само святилище. Она осторожно встала, направляя лаз-пистолет и подпрыгивая при каждом движении в тенях, теснящихся на стенах.
Пахло странно. Под привычной вонью корабля скрывалось что-то ещё; что-то подпитывающее страх и заставлявшее хотеть убежать.
Сотека подняла глаза и заметила, что у камеры отсутствует крыша. В месте, где должна была находиться масса стоек и трубопроводов, был пролом. Дыра искрилась и фонтанировала разными жидкостями, поднимаясь все выше и выше, пока визор шлема не перестал пробиваться через мрак. Сквозь палубы словно прорезали шахту, прямую, как стрела, и насыщенную этим запахом страха.
Что бы ни проникло на корабль, за прошлую попытку оно не достигло цели. Оно проложило путь к ядру Геллера, сметая все препятствия на пути, а затем в последний миг свернуло и устремилось вверх к…
От внезапного осознания скрутило живот.
— Какие же мы глупцы, — произнесла она вслух, проклиная себя за то, что не поняла мотива врага раньше. Нарушители устраивали масштабные беспорядки и и крушили всё, что оказывалось на их пути. Противник кричал о своём присутствии и до полусмерти пугал гарнизон. Однако злодеи лишь обездвиживали членов экипажа, не убивали. Не тронули они и генераторы поля Геллера, как по-прежнему функционировали и плазменные двигатели.
Она развернулась на пятках и поспешила обратно к центру эсминца, туда, где, как она надеялась, ещё функционировали каналы быстрого перемещения. Огибая повреждённый палубный настил, разорванные шкафчики и корабельное оборудование, Сотека отправила срочный вокс-запрос на канал Авило.
— Прекратить переход! — крикнула она. — Повторяю: прекратить переход! Им цель не корабль!
Раньше Кзаста редко испытывала страх на службе. Она выросла в бандитских трущобах Феникса IX и знала, как за себя постоять. Кзаста и на Кзасту вели охоту задолго до того, как на неё вышел Флот, а затем Империум дал ей ружьё и форму, поддержав и стимулировав врождённые наклонности. Она пребывала в уверенности, что создана для службы корпехом, а ещё в том, что однажды обгонит Кастера в командной цепочке — раны командира оказались весьма серьёзными: как знать, возможно, ей придётся шагнуть по карьерной лестнице чуть раньше намеченного срока.
Тем не менее, её поглотил ужас. Что–то скрывалось в запахе, подумала она — трудно определить, и, наверняка, обнаружить ещё труднее, но оно существовало. Что-то похожее на феромон, проникающий в ноздри, заставлял державшие лаз-пистолет руки дрожать. Она бежала во тьме и поймала себя на бормотании молитв, слова которых едва помнила. Правда, молитвы не слишком ей помогли. Ксаста никогда не отличалась особой религиозностью, а нынешние обстоятельства казались ей не особо подходящими для начала праведного пути.
Повсюду скрипели и гудели внешние палубы машинариума. Здешнее пространство разделяли, в основном, не стены, а монструозные скопления труб, ревущих охлаждающими жидкостями или шипящих от сдерживаемого пара. Настил представлял собой металлическую сетку, обнажавшую провалы вниз — пропасти, которые уровень за уровнем тянулись между штабелями оборудования. Воздух стал таким же горячим, как и окружавший корпеха металл. Большую часть поверхности покрывала древняя копоть — всю, кроме клапанов и регуляторов. сияли так же ярко, как в первый день, когда механизмы покинули производственные цеха на том же мире-кузнице, где родился «Наксианский клинок».
Признаков повреждений здесь было меньше — что бы ни прогрызло внешние слои корабля, здесь оно начало двигаться более осторожно. Или, быть может, конструкции судна оказались настолько прочными, что эффективнее выдержали удар.
А напавшее на корабль существо ожидало впереди. Кзаста пока не могла рассмотреть его сквозь завесу горячего смога, ещё не могла уловить его тепловую сигнатуру среди яростных энергетических источников вокруг, но она знала: объект там, он бежит в темноте, просто вне поля зрения.
Корпех заколебалась и остановилась, пытаясь перевести дух. Она подняла голову вверх, вниз и оглянулась назад, туда, откуда пришла, осматривая каждый дюйм запутанного оборудования дулом пистолета. Здесь была тысяча мест, где мог прятаться враг. Мог, но зачем? Ничто во всём происходящем не имело особого смысла. Кроме страха — неприкрытого страха, сочащегося из каждого угла и настила каждой палубы.
Кзаста чуть было не повернула назад. Не из-за панической атаки — чёрт возьми, нет, — корпех посчитала, что, должно быть, заблудилась в лабиринтах из труб и приборов. Возможно, если она поднимется на уровень или два выше, то с большим успехом сумеет оглядеться.
Кзаста застыла: что-то двинулось. Прямо перед ней, наполовину скрытое за клубами плывущего дыма. Она всматривалась в стену из схем и клапанов, покрытую слоями латуни и железных головок поршней — фасад какого-то мощного сквозного трубопровода, гремевшего от перегрузки топлива. Стена буквально начала двигаться в её сторону, разваливаясь на ходу и намереваясь похоронить под собой Кзасту.
Но то была не стена — что-то внутри неё, её часть; чёрное с тёмно-серым — существо, поселившееся глубоко в стене; оно зарылось внутри, как пустотный зверь, и скрылось меж её труб.
Кзаста прицелилась и крепче сдавила спусковой крючок, усиленно смаргивая, чтобы прояснить изображение. Она почти выстрелила. Почти. По всей вероятности, выстрел бы и не нанёс врагу существенного вреда, и всё же в самый последний момент она отступила.
Корпех шагнула назад и встала. Делать было нечего. В голове пронеслась сотня вопросов, ответы на которые она не получит.
Возникшее перед ней существо имело человеческий облик, только больший, и было заковано в тяжёлую броню. Спереди оно напоминало религиозные изображения, над которыми её заставляли корпеть после рекрутирования — воинов в красных и синих доспехах, с ливреями древних орденов на округлых наплечниках. Фотографии всегда блестели в ламинате, а персонажи всегда представали в героических позах, часто в роли победителей на фоне масштабных планетарных сражений. Кзаста даже запомнила несколько подписей на высоком готике: «Ад Глориум Империум Терра», «Адептус Астартес», «Ангелус Мортис», «Гуманитас Супербус», «Беллаторес Экстремис».
Но это человекоподобное создание отличалось от вышеперечисленных. Его пачкала грязь. Защищавший его доспех пачкала грязь. Когда-то, возможно, броня сияла, но теперь темнела от пятен ожогов. Вместо имперских символов толстые пластины покрывали примитивные узоры, похожие на каракули ребёнка. Выйдя на открытое место, существо застыло в полуприседе, словно готовясь к прыжку. В огромной руке оно сжимало обоюдоострый топор. На поясе великана в кожаной кобуре висел болт-пистолет. Из вокс-решётки вырвался странный, едва слышный звук, похожий на дыхание — скрежещущий механизированный смех, словно речи существа мешала шерсть. Казалось, гигант занял всё пространство, разрастаясь и впитывая каждую частичку палубы.
Кзаста знала, что оно могло в миг лишить её жизни. Оно могло уничтожить всё и всех в этом помещении и за его пределами. Это существо не остановит и сотня корпехов. Преследовать его действительно оказалось глупо, как и предупреждал её Кастер. Тем не менее, её сердце продолжило колотиться, так сильно, как никогда раньше.
Но Кзаста оставалась бойцом.
— Так подойди ко мне! — прорычала она, целясь ему в глотку и стараясь, чтобы голос не выдавал паники. — Подойди! Рискни, давай! Клянусь Вечным Троном, я сделаю всё, чтобы тебя прикончить!
Вне всяких сомнений — существо рассмеялось. Оно хохотало. Во всяком случае, без презрения — великан издал искренний весёлый смех, искажённый слоями брони и вокс-фильтрами.
— Хороша! — объявил он. — Хороша! Назови своё имя.
Голос. Кзаста никогда не слышала ничего подобного. Грубее, чем у смертных, и более глубокий, будто звук вырвался не из глотки великана, но из двигателей машины. Корпех была уверена, за забралом щёлкают клыки и поднимается красный язык.
— Капрал корабельной пехоты Кзаста Дельбача, личный состав Его космического корабля «Наксианский клинок».
— Отлично, теперь я смогу тебя запомнить, а теперь прочь — мы у края завесы. Ты мне нравишься, но не настолько, чтобы я решил здесь остаться.
Девушка не двинулась с места.
— Я не позволю вам причинить вред кораблю.
— На кой он мне?
Выстоять перед этим... существом было непросто. Какая-то её часть требовала лишь одного — закричать и унести ноги. Кзасту предупреждали о хитростях Архиврага и колдовстве, которое использовали его слуги. Теперь офицер столкнулась с подобным лично, отчего по коже побежали мурашки и сжалась челюсть. Однако ощущение отличалось от того, что возникало при виде отбросов, которых они ликвидировали в прошлый раз; тех, что отрезали себе веки и визжали от удовольствия во время получения ран. Да, ощущения отличались. Этот воин вонял и был покрыт грязью. Он выглядел ужасающе, но не на их манер.
— Тогда зачем вы здесь?
Он придвинулся ближе и взглянул на Кзасту сверху вниз. По доспеху гиганта бежали струйки дыма, а во мраке тусклым светом горели линзы шлема. Девушка сумела разглядеть боевые отметины на броне — следы ударов и борозды от когтей.
— Я? Я всего лишь один ложный след.
— Вы... предатель?
Оно рассмеялось снова, на этот раз более обрывисто.
— Ну, не совсем. — Великан отвернулся и посмотрел вверх, на массу кабелей, где дрожали и стучали механизмы. — Простой баловень судьбы. Как и все мы, а?
Оно снова двинулось, готовое протиснуться мимо и унестись туда, куда приведёт его эта странная миссия. Кзаста знала, что не остановит этого монстра. Нелепо, но дуло её лаз-винтовки по-прежнему смотрело в его нагрудник. Не то чтобы существо обратило на это внимание.
— Ты получил моё имя, — произнесла она в последней попытке разобраться хоть в чём-то. — Если ты не враг, назови своё. Я должна знать.
Оно вновь посмотрело на женщину с высоты своей головы, в этом огромном шлеме, с дикими раскосыми глазами и оскаленной мордой — у неё возникло отчётливое впечатление, за ним что-то улыбается, что-то свирепое и опасное, что-то брошенное на произвол судьбы, жестокое, хитрое, но живое, более живое, чем большая часть того, с чем она когда-либо сталкивалась.
— Хафлои, из Волков Фенриса, — объявило оно. — Расскажи своим детям, что встретила меня и не дрогнула, не убежала. Поделись с товарищами своим мужеством. Сон мой крепчает от осознания, что флоты Всеотца под защитой тебеподобных.
А затем оно исчезло — пронеслось мимо и снова растворилось в дыму, быстро и бесшумно. Кзаста в последний раз почувствовала аромат страха, напоминающий на мускус, а затем ничего.
После ей потребовалось некоторое время, чтобы вернуть телу способность двигаться. Она дрожала в темноте. Было жарко. Прицел удерживаемого двумя руками ружья оставался направлен в то же, теперь пустующее место.
Прошло ещё несколько секунд, прежде чем корпех окончательно пришла в себя и активировала вокс.
— Командование сектором, — оцепенело произнесла она. — Замечен противник.
''— Подтверждаю, капрал. Подкрепления отправлены, продолжайте отслеживание.''
— В преследовании нет смысла. Оно... Он вернулся тем же путём, каким пришёл.
Тишина.
''— Э-э. Повторите?''
Кзаста уже убрала ружьё в кобуру и двинулась с места.
— Он вернулся тем же путем, что пришёл. Им не нужны двигатели. Мне кажется, нас обвели вокруг пальца.
На её лице появилась улыбка. Женщина могла прожить тысячу лет, так и не поняв, что случилось, и Кзаста поступила верно, отказавшись пытаться.
— Невероятно, не правда ли? — Офицер выдержала паузу. — Я же рекомендую… просто… дать им уйти. Матросам ни к чему лишние переломы.
===Глава четвертая===
Пятнадцать минут до перехода.
Протоколы были запущены, затворы — с лязгом — опущены, плазменные двигатели перегорали, а варп-двигатели достигли температуры поверхности солнца. Всё как обычно.
Они по-прежнему кричали, по-прежнему просили развернуться. Авило сомневался, что данная опция ещё оставалась доступна, но даже если бы и оставалась, то капитан принял бы то же решение, что и два часа назад.
Авило подался вперёд на троне и сжал кулаки. Скоро корабль накренится и совершит рывок за пределы физического мира, а каждый орган в теле будто повернёт вокруг своей оси и обратно.
— Новые визуальные данные! — крикнула Герта, изо всех сил стараясь не отставать от частоты поступления информации. — Что-то направляется к корпусу!
— Возьми себя в руки! — жёстко отрезал сказал Авило. — Больше конкретики или, будь добра, не трать слов понапрасну.
Герта вперила в командира уязвлённый взгляд, но затем всё же повернулась к объективам.
— Целостность двигателя — девяносто пять процентов, поле Геллера — на рабочем максимуме. Команды локализации повреждений распределены по всем пострадавшим палубам.
— Так-то лучше. Что с гостями?
Герта ответила лишь после продолжительной паузы.
— Данные указывают на то, что они… исчезли.
— Исчезли?
— Вы расслышали верно, милорд.
Авило чуть не рассмеялся вслух. Неужели и впрямь то была злая шутка сканирующих систем? Но, с другой стороны, он ведь и сам слышал по воксу панические крики и лицезрел не столь приятные видеозаписи ковыляющих по палубам раненых корпехов.
Хронометр продолжал замедляться. «Наксианский клинок» набирал гораздо большую скорость, чем должен был.
— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? — потребовал он у команды. — Или мы разорвём завесу при нынешних обстоятельствах?
Возможность предоставить капитану информацию выпала штаб-офицеру Холту.
— Анализ полученных данных указывает на две линии атаки, стремительно продвигавшихся к генераторам поля Геллера и варп-двигателям соответственно, — докладывала она спешно, но чётко. — Нарушители успешно нейтрализовали силы нашей обороны, включая подкрепления, отправленные на перехват после раскрытия их целей.
— Однако «Клинок» по-прежнему движется, — отметил Авило. — Как не пострадала и целостность поля.
Холт посмотрела на капитана с абсолютно отсутствующим выражением лица.
— Судя по всему, они отступили и возвращаются тем же путем, каким пришли. Информации о новых повреждениях не поступало.
Капитану нечего было ответить. Абордаж не имел смысла. Зачем подниматься на борт корабля, подавлять его защиту и как ни в чём не бывало исчезнуть? Только если…
''— Капитан!'' — вокс пронзил отчаянный голос Сотеки. ''— Цель — не корабль! Повторяю: цель — не корабль! Настоятельно рекомендую остановить движение и возобновить сканирование, пока мы их не обнаружим.''
Авило бросил взгляд на показатели авгуров. Предложенное офицером связи неосуществимо: варп-двигатели уже изрядно перегрелись.
— Отказываю, командор, — ответил капитан по воксу. — Курс задан — курс будет сохранён.
''— Со всем уважением, капитан, настаиваю на пересмотре! Какое бы судно ни использовали нарушители, оно должно быть крошечным. Нам может представиться возможность уничто…''
Авило прервал передачу. Как капитан часто замечал, Сотека была склонна к вспышкам гнева, вызванным стрессом, который офицер, казалось, постоянно копила внутри. Данный инцидент послужит уроком для всех присутствующих на мостике, а ему, по всей видимости, придётся подобрать подходящее наказание — вполне возможно, вплоть до понижения.
Капитан вновь откинулся на спинку трона. Звёзды за армированными стёклами скрывал толстые свинцовые стержни варп-ставен. Ушей коснулся перезвон, возвещающий о переходе за завесу. Священники начали службу. Матросы на нижних палубах зафиксировали свои тела ремнями и, без сомнения, бормотали собственные молитвы.
— Зорт, как только окажемся на другой стороне, проконтролируй выполнение оставшихся задач, — приказал он как всегда спокойно. — Если кто-то из нарушителей останется на борту — ты знаешь, что делать.
Авило прибудет на сбор. От этого зависела репутация капитана. Он пообещал присутствовать Фриру, который соизволил переговорить с ним лично и передать, что на счету каждое макроорудие. Впереди ожидало масштабнейшее наступление, к которому Флот готовился долгие годы. Коронис Агатон являлся только началом, и Авило знал, где окажутся корабли в конечном итоге.
Хронометр тикал, приближаясь к моменту перехода, до которого осталось всего несколько секунд.
— По воле Его мы пересекаем пустоту! — крикнул Авило перед решающим мигом, как делал всегда — щепотка суеверия его натуры. Произошедшее — опасный эпизод, который, к счастью, завершился — путало ход мыслей. Экипаж разберётся с последствиями позже, сейчас же важно сдержать обещания.
Палуба задрожала. Колокольный звон достиг крещендо. Вспыхнули новые предупреждающие символы, и руны, выгравированные на арках над головой, внезапно вспыхнули красным.
Благословленный словами своего капитана «Наксианский клинок» перестал существовать в физическом мире и, вращаясь, устремился в вечный эфир.
На возвращение к узлу ретрансляции ушло довольно много времени. Освещение по-прежнему не работало, а каждый коридор по колено заваливали обломки и мусор. По пути Сотеке встретились несколько отделений корпехов — на палубах солдат осталось немного, но все были покрыты кровью и деморализованы. Зорт перенаправил почти всех воинов к инженариуму и генераторам поля Геллера. Теперь, когда плазменные двигатели отключили, палубы тряслись немного меньше, однако у варп-двигателей имелся собственный ритм — они посылали по конструкции корабля уникальные более тонкие гармоники.
Никому не нравилось пребывать в варпе. Человечеству там не место, независимо от того, находилось оно под защитой поля Геллера или нет. Голова Сотеки уже начинала раскалываться, горячая волна крови застряла у глаз и, она знала, это ощущение не покинет организм, пока «Клинок» не доберётся до Коронис Агатона.
И все же офицер пребывала в лучшей форме, чем Талек. Когда Сотека, наконец, пробралась через разрушенные порталы и переступила через очередные изломанные тела корпехов, она обнаружила своего товарища. Тот полусидя прислонился к когитаторам и ухмыльнулся ей окровавленным беззубым ртом. Капюшон Талека был откинут назад, открыв служащей Флота бледно-серую макушку с тонкой линией тонзуры. Одна рука астропата лежала на чуть приподнятом колене, а другую, похоже, скривил перелом. Несколько кабелей оставались в гнёзда, однако большинство были вырваны.
— Я пытался остановить их, — печально вздохнул он. — Вероятно, я совершил ошибку.
Сотека присела перед ним на корточки.
— Что они унесли?
— Всё. — Астропат снова закашлялся кровью. Талека тяготил вес очень преклонного возраста, а проникшие на «Клинок» не проявили к нему особой заботы. — Они забрали все записи, но прозреватели, как ни странно, не тронули. Хотя бы что-то.
— Вы успели расшифровать свитки?
— Лишь часть. Некоторые оказались слишком запутанны, а другие ожидали нашего окончательного решения. Но они забрали все: и полные и незаконченные.
— Получается, теперь...
— Да, выходит, что так. Передвижения флота, диспозиция сил, приказы. Они получили всё.
— В зашифрованном виде.
Талек сохранил достаточно самообладания, чтобы выказать оскорблённость.
— Безусловно. Стандартное шифрование Флота с тройным кодом.
— Раз так, переживать нам не о чем. Для них это хлам, — заключила офицер связи. — Если, конечно, они не обладают возможностями для взлома.
Талек попытался приподняться повыше, и Сотека сразу же помогла старику, просунув руки под мышки. Исхудалый астропат весил на удивление мало.
— Я знаю, кто это был, — произнёс он, вытирая разбитую нижнюю губу манжетой рукава. — Они отключили свет, хах, но мы ведь и так слепы. Я услышал достаточно шёпота из коммуникаторов их доспехов. Они общались не на готике. То был ювик. Лишь в одном ордене Империума в ходу эта чертовщина.
— Так, значит, нарушители — не враги?
— Не смеши меня. Если бы они были врагами, смерть стала бы лучшим для нас исходом. А они просто шумели. Создавали неразбериху, чтобы облегчить путь к цели.
Сотека повернулась и устало прислонилась спиной к стене.
— Это сбивает меня с толку, магистр. Как всё запутанно. Если нарушители, как вы утверждаете, — действительно представители Адептус Астартес, у них уже должен был быть доступ ко всем этим материалам.
— Несомненно, и все об этом знают, не так ли? Ситуация действительно сбивающая с толку. Однако, к сожалению, они оказались не в настроении объясняться, а времени было в обрез. Они проникли сюда как раз в нужный момент, когда всё внимание корабля концентрировалось на переходе.
Сотека поморщилась.
— Я пыталась остановить процесс. Капитан будет недоволен.
— Да, он человек суровый. Однако вы поступали верно, командор, — если бы «Наксианский клинок» задержался в реальном пространстве достаточно долго, чтобы выкатить орудия, мы бы смогли их поймать.
— Не думаю, что капитан бы этого хотел. Он печётся лишь о том, как понежнее расцеловать лацканы униформы Фрира.
Талек кисло рассмеялся.
— Вот чем обернулась Галактика, командор. Стены рушатся. Я ведь уже предупреждал вас, не так ли? Хотя, мне думается, вы и сами обо всём догадывались.
— И всё же, когда я спрашивала о происходящем раньше, вы молчали.
Талек перестал улыбаться и сложил изломанные руки, на коленях.
— Быть может, это потому, что я не хочу в это верить, — ответил он. — Передо мной — один единственный мир, он предстаёт во снах и видениях снова и снова, он — стержень всех наших надежд. Мы собираемся туда, и в таких количествах… С каждым разом всё труднее верить, что сбор предвещает что-то помимо разрушений, причём в масштабах, с которыми мы никогда ещё не сталкивались.
Сотека решила промолчать. Ей нужно было вернуться на мостик и доложить обо всём Авило, однако что-то в том в манере обращения Талека заставило её задержаться.
— Я знаю название этого мира, не так ли?
— Его знают все.
— Вы уверены?
— Я ощущаю в эфире. Это не совсем одно и то же.
— Однако ''там'' вашим наблюдениям вполне доверяли.
Сотека встала, оглядывая обломки вокруг. Несколько по-прежнему ошеломлённых слуг, нервно вздрагивая, начали пробираться обратно в камеру, будто бы за раздвижной дверью до сих пор находились незваные гости. Потребуется ещё много времени, чтобы привести корабль в порядок и вновь подготовить к бою.
— И не зацикливайся на предупреждениях техножреца, ладно? — напутствовал Талек. — Я сомневаюсь, что мы смогли бы остановить нарушителей, даже если бы заранее знали об их приближении.
— Ох, я и не собиралась, — мрачно ответила Сотека, развернувшись обратно к выходным порталам. — Совсем скоро ему придётся переживать не только о сенсорных протоколах. Если ты прав, и мы действительно направляемся ''туда'', хлебнут сполна все.
==Часть вторая: Аметистовый сюзерен==
===Глава пятая===
Торек Бъяргборн мягко шагал по палубному настилу в своих кожаных ботинках. Вокруг него, как и всегда, гудела корабельная жизнь - мириады звуков, которые пронизывали каждую частичку его нутра, - она никогда не прекращалась, да и замедлялась редко: скрежет глубоко сокрытых двигателей, гудение батареек люменов, реверберация атмосферных процессоров. Некоторые из опытных космоплавателей со временем обучаются игнорировать эти звуки, но он никогда этого не делал и не собирался. Во время ночных смен Торек лежал на койке и вслушивался, находя в них утешение. Он так долго жил в пустоте, что, когда спускался на поверхность планет, начинал скучал по звукам корабельной жизни. Он упивался ими как ребёнок в утробе, они направляли мысли, фазы его дежурств и самоощущение.
В последний раз ступил на твёрдую землю больше года назад, во время миссии на Рас-Шаке. Тогда он имел почетное звание в Своре – капитан корабля, командир военного судна фрегатского класса в серо-стальном цвете Волков Фенриса. Он командовал тысячами, десятилетиями обучал матросов. Торек Бъяргборн. Он знал, как во время межкорабельной «поножовщины» выжать чуть больше из плазменных двигателей; знал, как разрешать споры между корпехами конкурирующих палуб, которые в два щелчка могли перерасти в жестокое кровопролитие; знал, как вести разговор с грузчиком самого нижнего ранга и как держаться с хозяевами, священными воинами окружённой бурями Горы, - величайшими из свирепых творений его родного мира. В космосе лежала его жизнь, его дар. Его долг.
А затем, на Рас-Шаке, у него всё отняли. Корабль, которым он командовал, был уничтожен, и Торек в последний момент добрался до спасательных капсул, всю дорогу ускользая от стены огня. Он выпал из пусковых труб и со свистом пронёсся сквозь накалявшуюся атмосферу, пока капсулу не выбросило на обжигающие пески поганой засушливой пыльной пустыни. Бъяргборн до сих пор помнил тот шок, когда он, окровавленный, вырвался из капсулы, а из глаз от слепящего солнца потекли слёзы. Он втянул в себя воздух, ощутил вкус пыли в обожжённом горле и посчитал, что висит на волоске от смерти.
В этом Торек ошибался. Рас-Шаке не оказался для капитана концом пути, каким стал для многих его подопечных, которые либо погибли среди обломков разваливавшегося корабля, либо сгинули в пустошах того сурового мира, беспомощные вдали от дома. Сам не сознавая, как, но он волочил своё тело день за днём, от часа к часу, отдыхая в дневную жару перемещаясь в прохладе ночи. Он забревал в разрушенные города прежде, чем замечал их руины, и отступал обратно в задыхающуюся пустыню. Он урывал скудные припасы, где только мог, постоянно испытывая жажду и голод. В конце концов, тут и там он начал встречать и других выживших фенрисцев, таких же измождённых, как и он. Некоторые сохранили даже оружие, кто-то волок на себе лишь лохмотья. Снова оказавшись вместе, команда начала думать о выживании. Фенрисцы постоянно напоминали себе, кто они такие, кто их воспитал и чего от них требовал долг.
- Лёд и железо, - повторяли они в маршах под холодными звёздами. - Народ Русса.
Даже тогда его не покидало чувство, что он сумел лишь отсрочить смерть. Смерть от тех же сил, которые уничтожили его корабль и наводнили планету внизу. Они превратили жизнь Рас-Шаке в издёвку над мёртвыми, они заражали их болезнями, заставив снова ходить даже со сгнившими до ниток сухожилиями и мышцами, отходящими от костей. Бъяргборну и остальным пришлось сражаться, беречь боеприпасы, энергоячейки и следить за тем, чтобы мёртвые их не покусали и не попали своей слюной. Фенрисцы держались вместе и всё время следили за тем, чтобы поглощённые порчей снова не пошли в атаку. Все запасы хранились в городах, однако безопасность обеспечивала пустыня. Они держались стойко, ступали по грани и делали всё, что находилось в их силах, чтобы продолжать дышать. Изо дня в день, из часа в час.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Космический Десант]]
[[Категория:Космические Волки]]
<references />