Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3095
правок
Изменения
Отмена правки 921, сделанной Brenner (обсуждение)
}}
=='''Действующие лица'''==
=='''Глава 1. Последователи'''==
''Враждуя, боги зачастую сражаются не меж собой, а через своих последователей.''
=='''Глава 2. Летопись'''==
=='''Глава 3. Находка'''==
=='''Глава 4. Сыны наших отцов'''==
=='''Глава 5. Кровь за кровь'''==
=='''Глава 6. Изо льда в пламя'''==
=='''Глава 7. Мы не одни...'''==
=='''Глава 8. Расколотые'''==
=='''Глава 9. Чествуя мертвых'''==
=='''Глава 10. Горящая плоть'''==
=='''Глава 11. Смертные столпы'''==
=='''Глава 12. Фульгурит'''==
=='''Глава 13. Ритуал'''==
=='''Глава 14. Дурные предчувствия'''==
=='''Глава 15. Жуткий пир'''==
=='''Глава 16. Сожженный'''==
=='''Глава 17. Лицо в крови'''==
=='''Глава 18. Зона высадки'''==
=='''Глава 19. Позиционная война'''==
=='''Глава 20. Бессмертный'''==
=='''Глава 21. Муки'''==
''Я видел тьму, смотрел на нее в своих снах. Я стою на краю бездны. Мне не спастись, моя судьба мне известна. Ибо таково будущее, и ничто не может его предотвратить. А потому я делаю шаг вперед и приветствую черноту.''
=='''Глава 22. Пути отхода'''==
=='''Глава 23. Полутень'''==
Коракс не двигался. Мне оставалось лишь гадать, не сказал ли Керз ему то же самое, что мне, только для противоположных участников?
– Все еще колеблетесь? – спросил Керз. – Я вас не виню. Тяжело убить собственного брата, чтобы выжить. Но поверьте мне: голодные псы не ведают верности, когда на кону стоит их жизнь. Я помню одну семью на Нострамо. Дружную и готовую зубами защищать друг друга. Они вырезали целые банды, посмевшие им угрожать. – Однажды зимой, исключительно холодной и суровой, они вступили в войну с соперничающей бандой. Наградой были территория и статус. Но вскоре это стало делом чести, можете в это поверить? Что за возвышенные и губительные идеалы. Война завела их далеко от того места, которое они называли домом, – и это действительно была война, только куда грязнее той, к которой вы привыкли. – Под конец у них кончилась еда: крысы исчезли, а мусор на улицах был несъедобен. Отчаяние порождает отчаянных людей. Преданная банда, чьи кровные узы были так сильны... Они набросились друг на друга. Переубивали друг друга. Одни были намерены сражаться и дальше, другие хотели, чтобы эта война закончилась. Понимаете, братья, иногда твой враг – это просто тот, кто мешает тебе вернуться домой, – Керз выступил вперед, положил руки на перила перед собой. – Довольно медлить. Только один из вас отсюда выберется. Только один вернется домой. Коракс поднял трезубец. – Прости, Вулкан. Я не мог ему ответить. Керз вновь отступил в тень. – Не забывай о том, что я тебе сказал, брат, – прошептал он. Я только успел взяться за рукоять меча, когда Коракс ринулся вперед. Оторвавшись от земли, он перепрыгнул через пол-арены. Я выдернул меч из земли, перекатился и почувствовал, как трезубец вонзился в то место, где я только что стоял. Второй выпад просвистел у щеки, оставив порез и брызнув кровью на песок. Я парировал третий удар, отбил трезубец в сторону и обрушил кулак в солнечное сплетение, заставив Коракса отшатнуться. Возникла секундная пауза, однако сразу за ней Коракс опять бросился на меня, пытаясь пробить мою импровизированную оборону градом небольших, но болезненных уколов. Я никогда раньше не сражался с Кораксом, но достаточно видел его в битвах. Его боевой стиль во многом походил на движения птицы, у которой он позаимствовал свой титул. Меня осыпали стремительными пробными атаками, подобными ударам клюва. Он был быстр, без конца плавно переходил из одной стойки в другую, заходил с непросматриваемой стороны и активно использовал схемы нападения с периферии. Я разворачивался и ставил блоки, но руки, торс и ноги начинали покрываться порезами. Он атаковал без остановки, ведь ему не пришлось провести последние месяцы или годы в камере. Кроме того, он был готов меня убить. В его ударах была ярость – которой я пока не поддавался. Взяв в руки трезубец, мой брат изменился, и я к этому изменению не был готов. Манящая бездна вернулась в мой разум, когда горячие гвозди впились глубже в голову, раскаляя злость и жажду насилия. Был я действительно монстром, как говорил Керз тогда, много лет назад, на Хараатане? Когда я дотла сжег эльдарского ребенка за то, что она оказалась повинна в гибели Сериф, было ли это возмездием или же просто поводом получить садистское удовольствие? Я пошатнулся, чувствуя, как сумасшествие прорывает и без того слабые швы разума. Коракс провел точный удар, и трезубец вошел в левую грудную мышцу, погрузился в плоть и за кость. Только заткнувшая рот пластина не дала мне вскрикнуть. Ярость. Я оставил на груди Коракса глубокую рану, и он, еще не успевший выдернуть трезубец из моего тела, вдруг оказался в опасном положении. Ярость. Я переломил рукоять трезубца надвое, оставив вилы в груди. Ярость. Я отшвырнул меч и бросился на Коракса. Я силен – возможно, физически сильнее всех сыновей моего отца. Коракс сам однажды это заявлял. А теперь почувствовал на себе. Одним ударом кулака я разбил решетку его шлема, открыв перекошенный от боли рот в крови. Второй удар пришелся в область левого уха, отчего голова его дернулась в сторону, а шлем погнулся. Коракс издал пронзительный птичий вопль. Мне хотелось сломать его крылья, расколоть его хрупкий череп. Несмотря на все его попытки сопротивления – колено в грудь, кулак в незащищенные почки, ребро ладони по горлу, – он не мог меня пересилить. Используя свой вес, я повалил его на землю. Он охнул, тяжело упав, и я ударом выбил воздух из его легких. Мои руки тисками сжались вокруг его горла. Я душил Коракса, прижав его руки к земле коленями, а он не мог пошевелиться. Теперь он мог только умереть. Его шлем при этой свирепой атаке развалился. Я видел, что его темные глаза направлены на меня, и тихая мудрость в них обращена в ужас. Я сжал руки сильнее и почувствовал, как усиленная гортань поддается моей злобе и медленно ломается. Его глаза вылезли из орбит, и через окровавленные зубы он процедил два слова: – Сделай это... Сбоку, на периферии зрения, возникла скелетообразная фигура Ферруса. – Сделай это... – прохрипел он. Наверху, в амфитеатре, Неметор, крепко удерживаемый, но не перестающий бороться, прошептал: – Сделай это... Так просто. Надо только чуть-чуть сжать пальцы и... Я замер. Лишь кончиками пальцев удерживавшийся за край бездны, я сумел подняться и откатиться прочь от ее горящих глубин. В этот момент я понял, что мне не освободиться. Я хотел убить Коракса, чтобы утолить свою ярость. – Убей его, Вулкан! – зарычал Керз, бросаясь к перилам. – Он готов. Получи свою свободу. – Вернись к своему легиону, – призвал Феррус. – Это единственный путь... Я убрал руки с горла Коракса и отпустил его. Измученный – физически и морально, – я скатился с брата и упал на спину. – Нет. Не буду, – проговорил я, тяжело дыша. – Не так. – Тогда ты обрек себя, – прошипел Феррус. Не зная, что только что произошло, Коракс поднялся на ноги, подобрал брошенный мной меч и пронзил мне сердце.<br />Я с криком очнулся. Я вернулся в свою камеру, только по-прежнему лежал на спине. Дверь выглядела целой, и никаких свидетельств моего недавнего побега не было видно. Меня привязали к металлической плите за руки, ноги и шею. Я не мог пошевелиться, а железная пластина во рту не давала говорить. Вокруг меня стояла группа людей-псайкеров; выглядели они как дикари, а на одеждах и телах их были намалеваны какие-то странные символы. – Давиниты, – пояснил Керз, входя в поле моего зрения, после чего во внезапном приступе ярости принялся убивать колдунов одного за другим. – Они не справились со своей задачей, – добавил он, когда закончил их кромсать. Все это было ложью – видениями, помещенными в мою голову. Керз вынул кляп из моего рта. – Ты думал, что я убью его? – прорычал я. Мой брат выглядел глубоко несчастным. – Ты не благороден. Ты ничем не лучше меня, – пробубнил он, после чего убил меня снова.пове