3870
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
'''***'''
'''***'''
'''***'''
'''***'''
'''***'''
'''***'''
Нет описания правки
[[Файл:Vig11.2.jpg|300px|thumb|center|]]
На второе утро ветер начал доносить до них странные звуки. По серому небу плыл несвязный голос, слова которого не поддавались расшифровке. Он то усиливался, то слабел, постоянно оставаясь на самой границе слышимости, так что никто из бойцов не мог понять, слышал ли его на самом деле. Он сливался с воем метели и треском шпиля, и вскоре стал казаться просто еще одной особенностью этого жуткого, бесконечного места. Гвардейцы больше не видели мир внизу, а шпиль наверху начал походить на мираж, недостижимую цель, к которой судьба уготовала им взбираться вечность. Пустельги остались в полном одиночестве, каждый мужчина и женщина превратился в пленника собственного разума.
Постепенно голос начал становиться громче и настойчивее. Он произносил слова, которые бойцы слышали, но не понимали.
Во время отдыха на узком выступе Матиус заметил, что Гумбольт стоял спиной к отделению и, поднеся руки к лицу, что-то лихорадочно делал. Приблизившись, сержант услышал всхлипы. Голос отличался от того, что преследовал их с самого рассвета, но вел ту самую бессвязную речь. Он развернул гвардейца к себе, и потрясенно отступил назад, едва не сорвавшись с крутого обрыва. Гумбольт, руки которого бессильно упали, ножом вырезал на своем лице паучьи руны. Сочившаяся из ран кровь стекала по щекам, шее и воротнику униформы. При взгляде на мерзкие символы у Матиуса скрутило живот, и все же он не мог отвести от них глаз.
Остальное отделение укрылось за изгибом башни. Бойцы пока не заметили осквернение лица Гумбольта, и Матиус не собирался этого допустить. Тут таилось зло, и он не позволит ему распространяться. Вырвавшись из транса, он взял нож из дрожащих рук гвардейца, после чего быстро и решительно перерезал страховочный трос Гумбольта и столкнул юношу с края. Без единого вскрика Гумбольт полетел в белые облака, лишь мельком взглянув на сержанта, за которым следовал три года, немигающими, налитыми кровью глазами.
— Он никуда не денется, — произнесла она, но Матиус отвернулся и натянул воротник шинели на уши. Он не мог признать, что тоже начал различать некоторые слова.
