Изменения

|Сейчас =1213

== '''12''' ==

Не ободрение, а прямой приказ. И Сакири, заряженная энергией, метнулась прочь. Ее плащ взвихрился за ней. Аллоизия заверещала и поспешила убраться в сторону, посчитав себя целью, но Сакири исчезла, выслеживая свою последнюю жертву.  == '''13''' ==  Трискеллиан думал, что сможет одолеть Бурзулема, опрокинуть эту луковицеобразное тело на пол и… сделать что-нибудь. Выдвинуть какие-то требования, произнести слова, которые каким-либо образом обернули бы всю эту невыносимую ситуацию в его пользу. Однако, хотя генерал-фабрикатор покачнулся и накренился, его центр тяжести казался незыблемым, а суетливые мелкие ножки петляли и расходились, давая ему опору. Трискеллиан принялся бороться за оружие, поскольку бластер пробил бы дыры в бронзовом теле Бурзулема с той же готовностью, что и в плоти Трискеллиана. Он услышал, что скитарии начали действовать, нацеливая карабины, но не имея возможности выстрелить, не попав по своему господину, и дернул Бурзулема вбок. Они вдвоем выплясывали пьяные круги, удаляясь от солдат. Все это недостойное занятие напоминало гротескный фарс. – Простейший! – На лице Бурзулема застыла лупоглазая гримаса изумления, а голос раздавался изнутри тела без помощи гортани и губ. – Я… действительно… должен… настоять… И, к ужасу Трискеллиана, он был сильнее. Механизмы тела Бурзулема понемногу брали верх над его предельными стараниями, дюйм за дюймом разворачивая ствол смертоносной пушки, пока зияющее дуло не оказалось направлено прямо Трискеллиану в лицо. – Вам, – беспощадно проскрежетал Бурзулем, – более не рады… в этом коллективе. Считайте это… прекращением… ''пребывания в должности''. А потом началась пальба. Сперва Трискеллиан подумал, что Бурзулем выстрелил в него, но его слабеющее тело успело отвести ствол бластера ровно настолько, что энергия хлестнула мимо головы, расплавив кибернетическое ухо в шлак. А стрельба все продолжалась, и это были не убийственный волкитные заряды, а нечто более механическое. Они с Бурзулемом расцепились, и оба пошатнулись. Это была убийца. Она вернулась. Когда скитарии открыли ответный огонь, она пришла в движение – не отступила обратно в коридор, а прыгнула в комнату, быстро перебегая между машинами и воздуховодами и используя все возможные укрытия – а в ее руках непрерывно стучала пара пистолетов. Третья рука была прижата к страшной ране на животе, которая бы убила всякого нормального человека. Пусть мир вокруг Трискеллиана и разваливался на части, но он все же нашел время восхищенно подумать: «''Какой метаболизм! Как бы я смог его использовать!''». Он услышал, как Теслинг выкрикнул имя женщины, «Сакири» – наполовину торжествующе, а наполовину с отчаянием, поскольку убийца уже была в крови и потрепана, как будто в любой миг могла рухнуть. Ее поддерживала лишь эта чужеродная сила, которая сжигала человеческую плоть, чтобы она была в состоянии идти дальше. Скитарии пытались оказаться между ней и их господином, однако это просто делало их целями. Женщина уложила еще двоих полыхнувшим залпом пистолетных выстрелов, а пара оставшихся пуль отскочила от корпуса генерала-фабрикатора, из-за чего тот закачался и пошатнулся, словно до сих пор боролся с Трискеллианом. Его руки колыхались, не предпринимая никаких попыток пустить в ход оружие, которое он держал, а голос захлебывался кашлем и сбивался. Какая-то часть его внутреннего механизма получила попадание, и все, что он говорил, превращалось в безумную околесицу. ''Ничего не изменилось''. Трискеллиан осмотрелся в поисках Теслинга на тот случай, если коротышка-доктор угодил под один из выстрелов, но тот прятался у экрана, сжавшись как можно сильнее. ''Хорошо. Я с тобой еще не закончил''. Убийца уже разделалась со скитариями и тяжело дышала. Ее одежду и бледную кожу пятнала черноватая кровь. Теслинг сделал безуспешное поползновение добраться до нее, как медикэ к своему пациенту, однако Трискеллиан стиснул его плечо и оттянул назад. На мгновение опустилась тишина. Сакири неотрывно смотрела на свою цель поверх ствола волкитного пистолета. Металлическая рука Бурзулема бешено тряслась, и Трискеллиан понятия не имел, что является причиной – повреждение машинерии, или ужас плоти. Рывок спускового крючка мог бы снести полкомнаты. Трискеллиан непроизвольно наклонялся вперед, даже не зная точно, чего намеревается добиться. Убийца разрядила обе пушки в Бурзулема, заставляя его тело звучно греметь и звенеть, пока обшивка не разорвалась, и четыре последних пули не просекли завихряющиеся дорожки в мешанине внутренностей. Трискеллиан часто задавался праздным вопросом, как же устроен его начальник внутри этого бронзового панциря, и теперь увидел, что там – типичное дело – был бардак. Уцелевшие органические компоненты неэффективно размещены в емкостях и маленьких бачках, трубки, капилляры и провода перекрещиваются и переплетаются, все без плана и здравого смысла. А теперь, конечно, бардак стал еще больше, ведь генерал-фабрикатор Бурзулем лопнул. Металлическое внешнее обличье было расколото, а последние выстрелы разбили приемники и оборвали каналы связи, и этот его жуткий бессловесный вопль наконец-то стих. Трискеллиан мог лишь надеяться, что это означало смерть. Как было бы ужасно, продолжай какая-то его часть жить внутри этой оболочки, лишенная рта, чувств и возможности двигаться. Странная мысль. Возможно, он ненадолго сохранит останки Бурзулема, чтобы обдумать это. Рука Бурзулема замерла выставленной вперед и слегка вверх, словно указывая на какой-то конкретный угол потолка, нуждавшийся в очистке. Трискеллиан сделал шаг вперед, выдернул бластер из расслабленных пальцев и выстрелил в убийцу. Та практически не отреагировала. Он чувствовал, что она сожгла последние запасы сил и боеприпасов, выполняя свое предназначение. Опаляющее пламя пистолета прошлось поперек груди и пары рук, швырнув ее на пол. По всему казалось, что она мертва, однако Трискеллиан позаботился о том, чтобы ее пистолеты находились подальше от подергивавшихся рук. – Что ж, – сообщил он в пространство, испытывая странное ощущение нереальности, словно все это был просто чрезвычайно необычный гипотетический вопрос. – Похоже, что я не успел спасти генерала-фабрикатора от убийцы во второй раз. Но я отомстил за него. Так будет записано. Несомненно, он шел сюда, чтобы поздравить меня с тем, как я справился с мятежом. Вместе с очередной волной легкомыслия до него дошло: он и впрямь сделал это. Бурзулем был убран с дороги таким образом, который ни в малейшей степени не возлагал вину на Трискеллиана. Можно было привести в действие финальные элементы плана, подавить бунт при помощи резервов из новых скитариев, а затем принять пост генерала-фабрикатора Морода под шумное одобрение благодарных коллег. Теслинг уже подошел к убийце и стоял на коленях рядом с ней. Трискеллиан раздраженно вздернул человека за воротник и оттащил его прочь. – Что это ты затеял? – Ей… ей нужна помощь. – Ей нужно оставаться мертвой, – произнес Трискеллиан. – Она сделала больше, чем я мог надеяться, но напоследок может оказать еще одну услугу и умереть, и это не обсуждается. Теслинг протестовал и тянул его за руку, но Трискеллиан прицелился из пистолета Бурзулема и всадил в труп убийцы еще три жгучих заряда. Он бы предпочел отыскать какие-нибудь хирургические инструменты и отделить эту гротескную голову от тела с пятью конечностями, но прямо сейчас было важнее проследить, чтобы сородичей Теслинга снаружи поставили на место. Он связался по воксу с Десять-Танграмом. – Подтверди, что твои бойцы на позиции, – бросил он. – Я хочу, чтобы вы заблокировали чернь на территории Палатиума. Заприте их между внешней стеной и самим дворцом. Покончить с ними, альфа примус. – ''Подтверждаю, адепт.'' – И выясни, как вообще открылись ворота, – добавил Трискеллиан, только теперь задумавшись о том, как близко все подошло к настоящей катастрофе.<br />