3880
правок
Изменения
м
Нет описания правки
|Обложка =IronDevil2.png
|Описание обложки =
|Автор =С.Л. Клинт Ли Вернер / C.L. Werner
|Автор2 =
|Автор3 =
А затем на левом фланге произошло то, чего я боялся больше всего.
– ''Они прорвались! Они лезут из песка! '' – понеслись крики из полкового вокса. Завывание и рев врывавшихся на плато орков придавали схватке еще больше звериной дикости.
– Отход! – скомандовал я, подавая полку сигнал отступать к кольцу бункеров, которое образовывало нашу последнюю линию обороны. Солдаты 267-го начали выходить из боя отделениями и взводами, покидая позиции на передовой с впечатляющей дисциплиной и эффективностью. Даже перед лицом нечеловеческого противника они исполняли свой долг, как и подобало выходцам с Кадии.
– Сэр, пеплопад может накрыть нас в любую секунду, – сообщил капрал Халлер, мой оператор вокса, когда я вбежал в бункер. Вэйн, которому помогали двое гвардейцев, задвинул тяжелую дверь. Когда та захлопнулась, по бункеру разнесся глухой звук удара. Я не мог отделаться от жутковатого ощущения, будто меня замуровывают в моей же гробнице.
– Эти стены выдержат бурю, – сказал я своим людям. – АдМех Адмех испытывал эти сплавы ровно в таких условиях.
Шум выстрелов и артиллерии снаружи становился приглушенным, утопая в громком реве стихии. Слабо продолжали доноситься вой и крики орков. Еще через мгновение голоса чужих переросли в вопли боли и ужаса. Пеплопад начался всерьез, и зеленокожие обнаруживали, что главным препятствием на пути к покорению планеты Санзу является вовсе не Имперская Гвардия, а ужасы самого этого мира.
Единственным выходом был тяжелый титановый люк на крыше; остальную часть бункера практически похоронил под собой смещающийся песок. Приложив все силы, мой адъютант открыл проход, и я вслед за ним вышел на оранжевый свет дня Санзу. Сержант Аксис Вэйн был крепким зверюгой с шеей как у грокса – ветераном, пробывшим на службе в 267-м более тридцати лет. На Иоласе IX коготь тиранидской твари выдрал ему большую часть правого плеча, и аугметическая замена порой вызывала боль при чрезмерной нагрузке. Я был весьма обязан Вэйну: тот коготь, что разорвал его плечо, так же легко мог бы снести мне голову.
Нашим глазам предстала картина мрачнее и безотраднее всего, что мне случалось видеть. Длинная линия бункеров и танковых капониров была буквально уничтожена, погребена под тоннами песка и пыли. То тут, то там среди дюн торчали потолочные люки. Больше никаких следов наших укреплений. От орков, от титанической армады тварей и машин, остались лишь изъеденные коррозией громады нескольких наиболее крупных конструкций. Едкий ветер пеплопада превратил их в бесформенные горы изрытого металла.
На Санзу – мире, покрытом шрамами воронок от тысячелетней геологоразведки; планете, почва которой была загрязнена и заражена промышленными стоками – особенный страх внушали пустыни Погибели. На бездорожных пустошах время от времени бушевали мощные бури. Пеплопад состоял не из грязи и песка, а из токсичных частиц примесей. Кружась и перемешиваясь в в буйстве шторма, загрязнители превращались в поток жгучей кислоты. Столетия таких бурь уничтожили целые города-ульи. Всего нескольких часов хватило, чтобы стереть практически все следы шедшей здесь битвы.
– Самое большое кладбище Санзу, – произнес Вэйн, хмуро оглядывая песчаные дюны, которые теперь покрывали все плато.
– Вы живы милостью Бога-Императора, – гаркнул сержант Вэйн на солдат. – Не забывайте об этом. Он сберег вас для какого-то предназначения, и, клянусь всеми примархами, я прослежу, чтобы вы это предназначение выполнили! А теперь шагай, псы!
И мы зашагали по мрачным пустошам Погибели. Зашагали по бесформенным дюнам дюнам из непостоянного песка. Песок заполнял наши ботинки, проскальзывал под одежду и в волосы. Респираторы, которые мы носили, чтобы отфильтровывать канцерогены из смога Санзу, забились пылью и требовали частой прочистки, задействовавшей наш драгоценный, все уменьшавшийся запас воды.
Мы двигались переходами по три часа, стараясь держаться вершин дюн, чтобы иметь как можно более хороший обзор местности впереди. Загрязненная атмосфера с примесями металлических окислов делала всякое ориентирование невозможным. Надежной привязкой было только само жестокое солнце – вставая позади нас и садясь впереди, оно являлось нашим единственным проводником в пустыне.
Гейнер, лицо которого искажала невыразимая словами мука, сумел обвязать веревку вокруг своей груди. Благодаря своей выучке, своей верности дисциплине, он не закричал снова, когда трос туго натянулся. А когда все же закричал, по песку разбрызгались крапинки крови.
– Помогите мне его вытянуть! – крикнул Вэйн, и полдюжины бойцов поспешили схватиться за шнур, чтобы оказать ему помощь.
По мере того, как Гейнера понемногу вытягивали из песка, его вопли становились все громче. Когда начал показываться торс, на экипировке оказались кровавые пятна.
– Тогда что же это? – удивился Вэйн.
Это было здание, определенно. Массивное монолитное сооружение из почерневшего феррокритаферробетона, которое выдавалось среди пустыни, словно высящаяся в море скала. На стене, обращенной к нам, раскинулась рельефная аквила шириной где-то в пятьдесят футов. Даже издалека было очевидно, что скульптура в плохом состоянии. По крыльям тянулись огромные трещины, одну голову скололи.
– Орки нас тут опередили, – выругался Вейр.
Никто из бойцов не усомнился в моем заявлении, что в покинутом строении обнаружатся пища и вода. Это была единственная спасительная ниточка, за которую им теперь приходилось хвататься. Альтернативой было смириться с медленной смертью от жажды в Погибели. Лучше хрупкая надежда, чем однозначный конец.
Разлом в циклопических стенах позволил нам зайти внутрь аванпоста. Мы проскочили в трещину, будто крадущиеся крысы, торопясь оставить позади ненавистное солнце Санзу. До пола внизу оставалось шестьдесят футов, но было плевым делом при помощи шанцевого инструмента вбить в феррокрит ферробетон крюки и соорудить лестницу на внутренней стороне стены.
Солдаты полезли вниз по стене, словно все они были какими-то огромными пауками. Эйх и Меер остались в резерве снаружи разлома. Их ношу предстояло спускать, когда помещение будет взято под контроль.
Говоря, человек в рясе выступил на свет. Я увидел эмблему Адептус Механикус в виде черепа с шестерней, пришитую на груди его одеяния. Лицо, выдававшееся из-под капюшона, было изуродовано массой кибернетических систем. Там, где раньше находились глаза, горели красные огни. Нос и рот отсутствовали: их заменяли стальные трубки и медные провода, пневмошланги и мигающие диоды.
Человек, на которого мы случайно набрели, был техножрецом, последователем культа БогБога-Машины.
– Хвала Омниссии, что вы здесь, – произнес техножрец. – Впрочем, вы должны были прибыть раньше. Да, гораздо раньше, капитан. Мы отправили сигнал бедствия много дней назад. – Он секунду помолчал, наклонив голову вбок. – Нет, это не так. Мы вас не вызывали. Мы решили, что это будет неблагоразумно. Вы не должны здесь находиться.
Техножреца звали Веттий. Он был машинным провидцем: одним из нескольких младших жрецов, прикрепленных к магосу Олаусу для помощи в исследованиях. Адептус Механикус сочли этот заброшенный горнодобывающий комплекс на Санзу идеальным местом для эрмитажа Олауса: вполне близко к планетарному космопорту станции Эйзо, но на таком удалении от жилья, что с тем же успехом он мог бы быть погребен внутри астероида на дальнем краю сегментума ОбскураОбскурус.
Веттий уклонялся от ответа, что за исследования проводили они с братьями, однако был более сговорчив в вопросах воды и пищи.
– Я позабочусь о ваших насущных потребностях, капитан, – пообещал Веттий. Перспективы получить еду и воду, пусть даже из провизии для питания полумеханических техножрецов, хватило, чтобы все в команде застонали в предвкушении. Я постарался сосредоточиться на чем-нибудь другом, на любом ином предмете, чтобы удержаться от мыслей о собственном голоде и жажде.
– Это огромное сооружение, – заметил я, пока Веттий вел нас по колоссальным залам и фабрикам комплекса. Сервитор машинного провидца тяжело двигался позади нас, стуча и лязгая своими паучьими лапами по феррокритовому ферробетонному полу. – Должно быть, ваше исследование чрезвычайно важно, раз требует столько ресурсов.
– Всякое знание важно, капитан, – отозвался Веттий. – На каждый вопрос существует ответ. Если только нам хватит мудрости и настойчивости отыскать его. Истина, капитан, начертана в каждой загадке, которую нам предлагает Омниссия.
– О да. Весьма отчетливо. – Пока Веттий произносил это, его голос снова сбился на поток полуразборчивого бормотания.
– Сколько их? – поинтересовался Вэйн. Как и остальные из нас, он отмел утверждения машинного провидца о том, что орк всего один. Увиденные нами разрушения указывали на банду, численность которой исчислялась сотнями.
– Всего один. Да, всего один, – произнес Веттий, прервав свое бормотание. – У вас значительное численное превосходство над этим существом.
– Если дойдет до такого, стреляйте, чтобы ранить. Веттий единственный, кто…
Мои распоряжения Вэйну заглушил сильный грохот впереди нас. Звук терзаемой стали, металлическое стенание болтов, выдираемых из креплений в феррокритеферробетоне, шум от рухнувшей на пол колоссальной массы – все это вырвалось из тенистого зала сразу за пределами той фабрики, где мы находились. Земля у нас под ногами содрогнулась, и гвардейцы встревоженно закричали.
– Землетрясение! – заорал я. – Найдите что-то прочное и забирайтесь под него!
– Отход! – заорал я. – Перегруппироваться в последней галерее!
Пока я бежал, петляя среди пыльных котлов, огонь орочьих пушек преследовал меня, поливая пол позади. Я слышал, как шипят крупнокалиберные снаряды, пробивавшие баки и разрывавшиеся о феррокритовые ферробетонные стены за ними.
– Капитан! – Крик Вэйна было тяжело услышать на фоне неистовства орка. – Держитесь левее! Мы поставили мину посреди цеха!
– Пригните голову и прикройте уши! – прокричал он. – Эта штука сейчас наткнется на мину!
Взрыв крак-мины в огромном зале был оглушительным, звуковые колебания обрушились на нас, словно физически ощутимый удар. Вокруг затрещал шквал слепящего голубого света, и у нас встали волосы дыбом от мощного статического разряда. Через секунду меня отшвырнуло к стене, а респиратор вдавило в лицо с такой силой, что я почувствовал, как из носа течет кровь. Вэйн грохнулся на пол, стукнувшись шлемом о неподатливый феррокритферробетон.
У нас все еще плыло в голове от вызванной взрывом сумятицы, в ушах стоял звон от неистового шума. Ничто не могло выдержать подобную мощь, я был убежден в этом. Однако стоило мне выйти из пристройки, как моя уверенность разлетелась вдребезги. На полу фабрики теперь была глубокая дымящаяся воронка, ярость взрыва смяла и покорежила десятки котлов, сорванные с креплений мостки обвисли на стенах. На другом краю кратера продолжала стоять орочья машина – с помятым в нескольких местах корпусом, одной перекосившейся пластиной на бронированной юбке, однако все еще чрезвычайно работоспособная.
– Мой вывод был ошибочен, – сказал Веттий Вэйну. – Ваша органика не обладает оптимальной эффективностью. Это внесло дезорганизацию в мои расчеты. Я поспешил сюда, чтобы предупредить вас о приближающемся орке – чтобы вы смогли избежать его, а не сражаться с ним.
Одновременно с запоздалым предостережением техножреца пол снова начали сотрясать пугающие толчки – тяжелые удары, возвещавшие о неуклюжей поступи морканавта. Феррокритовая Ферробетонная стена содрогнулась: что-то врезалось в нее с другой стороны. До наших ушей донесся едва слышимый рык стальных когтей, скребущих по камню.
– Он пытается прорубиться сквозь стену! – закричал Вейр.
– Расслабьтесь, – сказал я солдатам. – Это просто планета капризничает. Не морканавт. Веттий предупредит нас, если увидит, что орк направляется в нашу сторону.
Последнее я произнес с большей уверенностью, чем чувствовал сам. Имея доступ к окуляторам, машинный провидец обладал идеальным обзором на эту секцию эрмитажа. Вопрос состоял лишь в том, можно ли рассчитывать, что он поделится этой информацией. В будке управления вместе с ним находился гвардеец по имени Рафф – якобы в качестве моего связного с Адептус Механикус. Однако настоящей обязанностью Раффа было внимательно приглядывать за нашим эксцентричным союзником.
– ''Капитан Драккан, '' – затрещал в полковом воксе голос Веттия. – ''Ксенос появился тремя галереями севернее. Я не думаю, что ему известно о нашем присутствии здесь.''
– Скоро станет, – сказал я себе. Я верил в выработанный мною план, но сознавал риск, на который мы шли. – Сержант Вэйн, берите своих людей и передайте орку приглашение.
– ''Мы приведем морканавта сюда, даже если придется его тащить, '' – отозвался по воксу Вэйн. Я увидел, как сержант и остальные появляются из грузового ангара, где отдыхали. Они успели экипироваться оружием со складов эрмитажа и щеголяли собранием огневой мощи, которое показалось бы грозным против менее монструозного противника. Ракетницы, лазпушки, даже тяжелый болтер – оружие имело необычно компактную конструкцию с ограниченным боезапасом. Веттий объяснил, что оно предназначалось для боевых сервиторов вроде Вольфрама, но пара доработок сделала его вполне пригодным для наших задач. Темп стрельбы и точность не имели значения. Все, что мне требовалось от оружия – чтобы оно производило много шума.
Патруль Вэйна исчез за служебной дверью, ведущей в смежную галерею, и потянулись напряженные минуты. О продвижении по комплексу они коротко и шепотом докладывали по воксу. А затем на канале раздался возбужденный крик Вэйна:
– ''Враг обнаружен!''
До нас и без передачи донеслись далекие звуки взрывов ракет и стук тяжелого болтера. Из другого зала докатился рев сирены морканавта и яростный ответ его собственных пушек, похожие на гром шторма вдали.
– Морка-морка-морка! – взревели вокс-рупоры гиганта. Морканавт орудовал когтями, сгибая и разрывая запиравшие его балки.
– Стреляйте в пол! Сбросьте эту проклятую тварь в разлом! – орал Вэйн своим людям, устремляясь к попавшему в ловушку морканавту. Тяжелый болтер сержанта выбил в прочном феррокрите ферробетоне небольшие воронки. Ракеты, которые пустили двое его сопровождающих, возымели куда больший эффект, пропоров в полу огромные дыры и расширив трещины и щели, проделанные минами.
Орк ответил симметрично. Пушки, установленные на его громадной руке, срезали четырех людей Вэйна, а еще один разряд из гротескного глаза растворил гвардейца Карраса. Громила приподнял лапой одну из удерживавших его балок и сбросил огромный стальной брус вниз. Вэйн с остальными выжившими отступили перед неистовым натиском морканавта.
Освободившись, машина с грохотом двинулась за ними. Под ее колоссальной громадой ослабленный пол растрескался еще сильнее, в разлом посыпались куски феррокритаферробетона. От раскаленного расплава магмы внизу в погрузочную секцию поднимались странные испарения. Казалось, пол в любой момент должен податься и сбросить машину в вулканический огонь планеты. Однако монстр приближался, а поверхность под ним с извращенным упорством сохраняла прочность.
– Штойл, дай мне свою мину! – бросил я солдату, державшему один из наших последних зарядов. Забрав тот у него, я повернулся и устремился к морканавту. – Вейр, бери другую мину и за мной! Отвлекайте внимание орка от нас! – скомандовал я бойцам и бросился к огромному монстру.
Мне по ушам ударило блеяние двоичного кода, а через мгновение сзади раздался стук тяжелого болтера. Сервитор Вольфрам, сброшенный взрывом, который уничтожил Веттия, и помявший при падении с галереи одну из своих паучьих лап, из-за какого-то выверта программы отреагировал на команду, выкрикнутую Вэйном. Он поливал морканавта огнем, и тяжелые снаряды трещали о поле машины. Упорный обстрел сделал то, что не удалось лазганам и гранатам – привлек внимание орка. Издав рев, огромная конструкция развернулась к сервитору, покачивая глазным стержнем прицеливающегося разрядника.
Прежде чем морканавт успел выпустить еще один разрушительный луч, я швырнул в него свою мину, и массивный заряд понесся по полу. Мгновение я наблюдал, как он скользит к машине, а затем развернулся и побежал. Оглушительный взрыв сообщил мне, когда мина натолкнулась на синий энергетический импульс, при помощи которого защищался морканавт. По моему телу хлестнули осколки феррокритаферробетона, и меня швырнуло через секцию. Я ударился головой о неподатливый пол, не расколов себе череп благодаря шлему.
Как только мой полет кубарем по полу прекратился, я крутанулся на месте и увидел, что мой отчаянный маневр сработал.