3906
правок
Изменения
м
Нет описания правки
– Какого ''чорта'', – пробормотал он, – Изгнанник построил свой проклятый замок в такой глухомани?
– О, – отозвался Врмонок. – Что ж, говорят, колесница Изгнанника остановилась здесь, в Пограничном Лесулесу, три сотни лет тому назад, и он возвел свой замок на том самом месте, где сошел с небес. Ну а эту дорогу построили, чтобы прошли телеги с тесаным камнем, потребным для крепости. Записи королевства Лан Дин гласят, что…
Элорн спихнул ветку с дороги и поплелся обратно к лошади.
– Вперед, – произнес Ланиг, пришпорив коня и проезжая мимо них. – Хватит задержек.
''Никто «Никто здесь не ездил уже много летлет»'', – подумал Элорн, но Ланиг был за главного. Вся эта экспедиция являлась задумкой Ланига. У Ланига имелся кошель с золотом. Так что он последовал за Ланигом.
Он напомнил Элорну отца, цитировавшего кредо Изгнанника, словно то еще что-то значило.
Триста лет назад Четыре Королевства четыре королевства вели войну. Люди шли войной на людей, да еще как. По земле маршировали огромные армии, города предавали огню. ''Вот «Вот в те дни'', – подумалось Элорну, – ''человек вроде меня наверняка мог действительно преуспеть. А вместо этого я угодил в проклятый мир ИзгнанникаИзгнанника».''
В отцовских рассказах Изгнанник явился на неземной огненной колеснице. Его приходу предшествовали три ночи знамений – наверху вспыхивали огни, небо чертили метеоры, старые башни Лан Дин пробудились впервые за много столетий, и в них завывали голоса призраков.
Три месяца было тихо, а затем из леса вышел Изгнанник.
Единолично – ну, или так утверждали истории – он поверг Калбех, Сгинувшее Королевствокоролевство. Три других королевства рукоплескали поражению соперника. А потом, страшась, что Изгнанник уничтожит и их, объединились против него. Они сошлись в Битве на Эсстезейском Поле поле – сорок тысяч против одного человека.
Один человек вышел победителем. Гигант десяти футов ростом, закованный в непробиваемую броню и вооруженный громом и яростью.
Врмонок провел пальцами по деревянным воротам.
– Говорят, Культ Людей намеревался сделать замок Изгнанника местом паломничества, но тот наложил запрет. Поэтому вместо этого они возвели в Лан Дин Большой Соборсобор. – Он толкнул ворота, но те не шелохнулись. – Разумеется, это было до того, как его сожгли.
– И Изгнанник ничего не сделал, – произнес Ланиг. Он присоединился к Врмоноку у ворот и пихнул их, но безрезультатно.
Однако Культ так и не укоренился, не до конца. Уцелевшие короли молились по-старому – поначалу втайне, а потом и более открыто.
Они игнорировали повеления Культа, и Изгнанник не ответил. Они сожгли Большой Соборсобор, и Изгнанник не ответил.
В конце концов, они пришли за теми немногими, кто еще продолжал верить в Изгнанника.
Первый из зверей устремился вверх по лестнице, издавая угрожающий рев. Его четыре глаза были выпучены, а из дырок, похожих на слезные протоки, брызгала какая-то красноватая жидкость. Не теряя самообладания, Элорн дождался, пока тварь не окажется почти на самом верху, а затем нанес удар. Меч рассек мех, мясо и кость.
Зверь был крепким, сильным, чудовищным – ''ксенофауна'', как выразился Врмонок – но все равно умер, лишившись головы. Элорн ногой отбросил тело назад, сбив с лестницы еще двух существ. ''Хорошее «Хорошее начало'', – подумалось ему, – ''осталось всего тридцать или около того. Последний бой, подходящий для историй об ИзгнанникеИзгнаннике».''
Когда толпа поднялась по лестнице, он убил еще одного, рубанув по нему. Изувечил карабкавшегося наверх третьего. За спиной он услышал крик Ланига, свист рассекающей воздух рапиры и бульканье чудовища, давящегося собственной кровью. Врмонок что-то вопил, но Элорн не мог понять, страшно ученому или больно, или же тот пытается издать боевой клич.
– Элорн! – позвал Ланиг. – Сдерживай их с этой стороны!
''А «А какого чорта, по его мнению, я тут делаю?»'' – подумал Элорн. Он отступил к гребню стены. Ланиг стоял на коленях, лихорадочно копаясь в своем вещевом мешке.
– Что ты… – начал было Элорн, но заканчивать вопрос стало некогда. Некогда стало делать что-либо еще, кроме как колоть, протыкать, резать и уклоняться, а в мире не осталось ничего, кроме красных глаз, серой шерсти и рева.
Окружавшие его лес и замок пропали, пределы бытия ограничились узким пространством на вершине стены. Краем мироздания было поле серой шерсти, заполненное тянувшимися к нему когтистыми лапами. Он сражался так, как не сражался никогда прежде – отчаянно, но бесстрастно. В нем не осталось ничего, кроме инстинкта выживания, расчета на краю пропасти. Было недостаточно просто попадать по каждому монстру – он должен был делать это безупречно, эффективно. Меч двигался от одной цели к другой, не возвращаясь в исходное положение. Если клинок застрянет в кости, или если промедлить с убийством – он покойник.
Врмонок продолжал кричать, но теперь его голос звучал иначе – более низко и протяжно, словно время замедляло свой ход.
Врмонок на миг задержался – ему было неприятно покидать святилище, но еще меньше хотелось оставаться. Его взгляд метался по сторонам, пытаясь занести в память каждый дюйм этого места. Он зажег второй светильник, его руки дрожали.
– Так много предстоит изучить. Так много – но что еще может находиться здесь? – он бросил взгляд на ЭлолрнаЭлорна. – Это все правда. Всё.
Он устремился за Ланигом.
Снова чушь. Элорн обругал себя – он рисковал жизнью и здоровьем, добираясь сюда, а теперь впадал в сантименты при виде картины.
''В «В этом и суть'', – напомнил он себе. – ''Принуждать человеческую душу к покорности посредством пышности и великолепиявеликолепия»''. Изгнанник не спас Элдреда от мечников. Изгнанника не существовало.
При всей красоте полотна, его было не унести. Но вот драгоценные камни из алтаря… с ними можно было положить в карман целое состояние.
Будь Врмонок до сих пор здесь, он, возможно, назвал бы это существо ксенофауной, но оно выглядело совершенно иначе, чем слепые твари снаружи, чем любое создание из тех, с которыми Элорну доводилось сражаться в глухих уголках мира. Скелет в саркофаге казался почти человеческим, но при этом зловеще неправильным. Кости были слишком тонкими, почти прозрачными, будто рыбья чешуя. Череп чересчур вытянут, глазницы слишком большие.
Хуже всего была жестокость, которую источали эти останки. Глядя на череп чужеродца, Элорн внезапно почувствовал гротескную избыточность собственного тела, липкие покровы жира, кожи и требухи, наложенные поверх его примитивного, громоздкого скелета.
Он почувствовал нервы, пронизывавшие это месиво отвратительного мяса.
Как жидкий огонь растворяет мозг и навеки удерживает его в этом миге страдания.
''КОММОРРА«КОММОРРА»'', – прошептали кости.
Элорн захлопнул сундук и, всхлипывая, повалился на пол. Он лежал там долго, очень долго – дрожа, шепча молитву Изгнаннику, которой его научил отец.
Все еще дрожа, все еще чувствуя фантомные боли в каждой жиле тела, Элорн медленно поднялся на ноги, используя золотой доспех в качестве опоры. Он сунул кристаллическое веретено в сумку, а затем нетвердо двинулся через часовню.
''Однажды «Однажды Изгнанник вернется'', – прошептал отец в воспоминании Элорна, – ''но до тех пор он спитспит».''
Ланига нужно было остановить.
Элорн, спотыкаясь, брел по каменным коридорам. Слева и справа зияли арки, ведущие в пустые помещения, предназначения которых он не мог разгадать. Пошли ли Ланиг с Врмоноком этой дорогой, или же выбрали другой путь?
Он обнаружил лестницу и практически свалился вниз по ней. Опять арка, на сей раз выводившая в огромный цилиндрический зал, который, должно быть, располагался в самом сердце самка. Он был под открытым небом – далеко наверху виднелись облака, обагренные заходящим солнцем. А впереди…
Элорн выхватил с пояса Ланига черную перчатку и натянул ее на свою скользкую от крови руку. И указал на Ланига.
Фиолетовый кристалл вырвался из сумки Элорна, в мгновение ока пронесся в воздухе и вонзился Ланигу в горло. Последний принц Сгинувшего Королевства королевства забулькал, его лицо становилось таким же лиловым, как кристалл. Губы двигались, но с них срывалась только пестрая от крови слюна. Он медленно сделал два шага в направлении Изгнанника, а затем замертво повалился на пол.
Машина боли – оружие, сотворенное Бледным Народом – упала рядом с ним. Элорн устало подобрал меч и бил по ненавистной штуке снова и снова, пока та не разлетелась.
Армии королевства Инжинерин шесть дней осаждали стены Лан Дин. Инжинерин привел огромное воинство – самое большое, что собиралось в одном месте со времен Битвы на Эсстезейском поле. На шесть дней в королевства вернулась война.
На седьмой же день явился один-единственный рыцарь в доспехах, и в одиночку бросил вызов тому воинству.
Рыцари и лорды Инжинерина увидели золотую броню Изгнанника. Они вспомнили старинный эдикт Изгнанника, но кроме того вспомнили они и то, как Изгнанник единолично победил их предков. Никто не дерзнул поднять меч против легендарного воителя.