Звездопад / Starstruck (рассказ)
 | Перевод коллектива "Дети 41-го тысячелетия" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Дети 41-го тысячелетия". Их группа ВК находится здесь. |
Гильдия Переводчиков Warhammer Звездопад / Starstruck (рассказ) | |
|---|---|
 | |
| Автор | Дэнни Флауэрс / Denny Flowers |
| Переводчик | Brenner |
| Редактор | Григорий Аквинский, Татьяна Суслова, Larda Cheshko |
| Издательство | Black Library |
| Входит в сборник | Кровь Империума / Blood of the Imperium |
| Год издания | 2023 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Скачать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
| Входит в цикл | Люсиль фон Шард |
| Предыдущая книга | Неравный бой / Outgunned |
| Следующая книга | Её злейший враг / Own Worst Enemy |
Я любовался закатом солнца, когда заметил челнок «Аквила».
Технически это был ещё и закат планеты, поскольку Шохи тоже клонилась к горизонту, и светило окружало её багряным ореолом. Расходясь по небу, свет бледнел до потрясающего розового оттенка. Прежде я никогда не становился свидетелем такого зрелища, это было моё первое посещение тайного объекта на луне Шохи. И последнее, скорее всего, с учётом грядущих событий.
Челнок продолжал приближаться. У него был характерный знакомый силуэт: тупоносый, с широкими крыльями и увенчанный одиночным хвостовым стабилизатором. Он пребывал в хорошем состоянии, на корпусе отсутствовали повреждения от взрывов или снарядов. Челнок сделал круг, после чего снизился к близлежащей посадочной площадке. Я вздохнул, отворачиваясь от кровавого неба, и зашагал к встающей на стоянку машине. Когда пассажирский отсек опустился, я поправил форму и пригладил волосы. С пятнами от крови и ихора мало что можно было поделать.
Дверь сдвинулась, и оттуда вышли двое Отпрысков. Оба, как и я, носили форму с гербом инквизитора Атенбаха, изображавшим чёрных жуков. Их оружие было наготове, но я не придавал этому значения. Они тоже являлись верными служителями Инквизиции. Если на корабле и содержалось что-то, представляющее угрозу, его пока не выгрузили.
Удовлетворившись безопасностью зоны, Отпрыски встали навытяжку. По этому сигналу появилась третья фигура. Женщина была облачена в офицерский лётный комбинезон, шлем держала под мышкой, а глаза скрывались за довольно стильными антибликовыми очками. Рыжие волосы падали на плечи, обрамляя бледное и, честно говоря, весьма неприветливое лицо. Оно было мне хорошо знакомо, но в те дни его знала половина сектора. Оно не сходило буквально с каждого пикт-экрана отсюда до Великого Разлома.
Я прокашлялся, резко отдал чёткий салют, сложил руки в знамение аквилы и приветственно наклонил голову.
— Командир звена Люсиль фон Шард. Непревзойдённый ас-истребитель, звезда пиктов и дражайшая сестра. Смиренно приветствую вас от имени инквизитора Ортиса Атенбаха.
— Ох, Райл, заткнись, — отозвалась она, протолкнувшись мимо меня. Сестра задела меня плечом, и я едва не потерял равновесие. Я выпрямился и развернулся следом за ней, а она тем временем направилась к перилам смотровой площадки, рассматривая рдеющее небо.
— Поражает воображение, не правда ли? — произнёс я, догнав её.
— Уж точно цветасто, — заметила сестра. — Скажи, ты в курсе, что создаёт такие насыщенные тона?
— Думаю, это сочетание атмосферных…
— Это споры, Райл.
— А. Ну, это…
— Огромные густые облака спор ксеносов, — продолжила она, прервав меня. — Они уже душат жизнь на Шохи, а скоро поглотят и эту луну. Ужасно для лёгких, как я слышала. Впрочем, это не должно быть большой проблемой. Задолго до того, как концентрация станет летальной, нам разорвут грудные клетки, а содержимое сожрут чудовищные ксеносы, уже готовые нас съесть.
Я пожал плечами.
— Это всё ещё красивый закат.
— Хотела бы я знать, Райл, — сестра нахмурилась, оглядывая меня сверху донизу, — тебя в детстве по голове били? Или это из-за контакта с токсинами ксеносов?
— Что-то я тебя не понимаю.
— Вот этот закат, — произнесла она, ткнув пальцем в небо. — Он означает, что планета вот-вот погибнет. И эта луна тоже. Великий Пожиратель очистит их догола.
— Верно. И прискорбно. Но плюс в том, что мы противостоим лишь осколку флота, одному щупальцу некогда грозного Левиафана. Причём недоразвитому. В конечном итоге наши силы восторжествуют, если не здесь, то на следующем мире. Поэтому, пока мои обязанности не потребуют иного, я периодически буду получать удовольствие от заката, что бы он ни олицетворял.
— Глубоко, — пробормотала она, доставая из нагрудного кармана пачку с палочками лхо. Взяла одну, а затем предложила пачку мне.
Я покачал головой.
— Грязная привычка.
— Ты видел пятна на своих лацканах? Прошу, хотя бы скажи мне, что они появились от убийства ксеносов, а не от интрижек с ними. — Сестра закурила, сделала длинную затяжку, после чего выдохнула тёмное облачко.
— Ты в порядке? — спросил я. — Ты куришь, только когда нервничаешь.
— Ух, ну от чего бы я могла нервничать? Кроме легиона биомонстров, нацеленных поглотить всю жизнь в этом секторе.
— Возможно. Но с тобой такое уже бывало.
— Я просто устала, — вздохнула она. — Не выспалась. То развёртывания, то переводы. Стоит мне сесть, они хотят, чтобы я снова была в воздухе. Вечно новое задание, вечные последние шансы. Это никогда не кончается.
— Ясно. — Я кивнул. — С кем ты встречалась в бою?
— Бою? — нахмурилась она. — Нет, я снимала мотивирующий пикт. Вдохновляющий верных и глупых граждан Империума записываться в войска против угрозы ксеносов. Конечно, насколько я поняла, предполагалось, что эта угроза ксеносов обрушится на планету, которая обращается по орбите в противоположную от нас сторону.
— Джинси.
— Как угодно, — сказала командир Шард, пожав плечами. — В любом случае рой вдруг сворачивает в нашем направлении. А мне говорят не волноваться, его перехватят, мы уйдём задолго до того, как он достигнет Шохи. Ну, и вот я здесь. Наблюдаю за съедением Шохи.
— Я бы решил, что герой вроде тебя насладится возможностью сокрушить угрозу ксеносов во имя Бога-Императора.
— Почему? — Её глаз не было видно из-за очков, но казалось, что она искренне озадачена.
— Ради боевой славы? — предпринял я попытку. — Служения Империуму?
— Нет никакой славы в том, чтобы истреблять чудовищ. Или быть сожранной ими, — произнесла она. — А насчёт Империума… Полагаю, я лучше служу в качестве номинальной фигуры и символа. Зачем рисковать таким ценным активом? Когда меня задержали, мой пропагандист пришёл в ярость. Особенно когда выяснилось, что задание было тайного характера.
— И всё же записывающее устройство каким-то образом оказалось на борту челнока. Отпрыскам пришлось от него избавиться.
— Пропагандист Эсек упорен.
— Эсек? Я думал, твоего пропагандиста зовут Симлекс?
— Как?
— Тот, что с Бахуса. Раньше работал с Тобией.
— Не помню его. Наверное, не впечатлил, — ровным голосом ответила она. — Однако Эсек довольно хорош. Паразит, но в целом полезен. Он понимает мою настоящую значимость. Кто угодно может убивать за Бога-Императора, но мой дар в том, чтобы вдохновлять других делать это за Него.
— Рад, что у тебя есть призвание.
— Было, пока за несколько минут до того, как я собиралась покинуть сектор, я не оказалась перехвачена Отпрысками, которые заявили, что служат инквизитору Атенбаху.
— Ах. Боюсь, что к этому мог быть причастен я.
— Очевидно.
— У меня был приказ. Инквизитор Атенбах затребовал пилота. Лучшего, какого я могу найти в короткие сроки. Но риск минимален. Это не боевое задание. Работа курьером.
— Миссия как раз для величайшего пилота Галактики.
— Чрезвычайно важный предмет необходимо вывезти с этого объекта и транспортировать в безопасное место.
— Что за предмет?
— Это несущественно.
— Бьюсь об заклад, это весьма существенно. Полагаю, мы можем проверить насколько, привезя не ту вещь.
— Я имел в виду: для тебя несущественно это знать.
— Трона ради, только не опять, — вздохнула она. — Ты так любишь копить все эти маленькие секретики Инквизиции, да? Снова в точности как с губернатором Долос. Ты мне так и не сказал, что с ней сталось.
— Можешь быть уверена, о губернаторе Долос позаботились надлежащим образом, — сказал я. — Равно как можешь быть уверена, что твоё содействие в этой миссии окажет жизненно важную услугу инквизитору Атенбаху. И всему Империуму, разумеется.
Она кивнула, переведя взгляд на взлётные полосы, тянувшиеся по бокам от главной палубы комплекса. Они расходились в стороны, будто паучьи лапы, и по ним были рассеяны эскадрильи «Молний» и «Громов», экипажи которых лихорадочно проводили финальные проверки перед развёртыванием. Самолёты были раскрашены в белый с фиолетовым, ливрею полка Звездоловов. Однако последний свет дня придавал их корпусам алый оттенок.
— У тебя в распоряжении большая часть полка, — произнесла командир Шард. — Разве никто из этих пилотов не мог выступить в роли курьера?
— Инквизитор Атенбах настаивал, что нам нужен лучший. Это просто сопровождение.
— Для защиты от якобы несуществующих угроз?
— Ничто не гарантировано. Орбитальная оборона перехватывает авангард ксеносов, но какие-то враждебные организмы могли пробраться. Большинство из них наземные и мало чем опасны для самолётов, однако даже летучим созданиям придётся нелегко, учитывая разрежённость атмосферы. Они не должны составить серьёзных проблем.
— И какой самолёт я пилотирую?
— «Милосердие Императора», — с гордостью ответил я.
Она вздохнула, и с её губ засочился дым.
— И что это конкретно?
— «Валькирия», обширно модифицированная под требования инквизитора Атенбаха. Перенастроенный двигатель, усиленная броня, высококлассное вооружение. Лучшая из всех, что когда-либо поднималась в воздух.
— Красивое дерьмо всё ещё дерьмо, — пробормотала она. — Могу я хотя бы увидеть эту якобы образцовую машину?
— Как только мы обезопасим груз. Существуют… Как бы так сказать?
— Вопросы Инквизиции, в которые я не посвящена?
— Именно. Но могу заверить тебя, что все меры…
Её взгляд скользнул в сторону, к чему-то, происходившему у меня за плечом.
Я обернулся.
Четвёрка Отпрысков сопровождала грузового сервитора, державшего чернокаменный саркофаг длиной менее фута, который был подвешен внутри наспех собранной адамантиевой рамы. Шествие возглавлял дьякон Уивер, бормотавший священный текст и помахивавший кадилом, купая саркофаг в очищающих парах. Его поступь была слегка сбивчивой, поскольку временами он украдкой бросал взгляд в хвост процессии, где располагался псайкер Скерит. Глаза псайкера были закрыты, и он тоже говорил нараспев, однако я уже давно усвоил, что лучше не вслушиваться слишком внимательно, ведь порой его слова попадали в ухо, но отказывались оттуда уходить.
Когда они продолжили свой путь к далёкой «Валькирии», я снова повернулся к командиру Шард.
— Вот, видишь? Предприняты все возможные предосторожности.
Она воззрилась на меня. Палочка лхо повисла у неё на губах, на кончике собирался пепельный след.
— Похоже, мозг псайкера был готов взорваться, — произнесла она. — А тот обсидиановый гроб? Не делай вид, будто по нему не шла трещина.
— Оптический обман?
— Она светилась фиолетовым.
— Правда? Не знал, но будь уверена, что содержимое не представляет никакой угрозы для жизни человека. Непосредственной.
— Хорошо, хорошо. — Она кивнула, напоследок затянулась палочкой лхо, после чего щелчком отправила окурок за перила. — И последнее. Я за это не возьмусь.
— Прошу прощения?
— Задание. Не интересует.
Я скривился.
— Боюсь, инквизитор Атенбах…
— Инквизитор Атенбах присутствует на этом объекте?
— Нет. Он уже на своём крейсере в ожидании отправки. Но как только мы…
— Тогда он не может заставить меня что-либо сделать. Ты уверял, что риска практически нет. Что ж, я убеждена. А это значит, что я тебе не нужна. У тебя уйма пилотов.
— Командир, будет крайне неразумно отказывать…
— Я никому не отказываю. Я всего лишь применяю свою компетенцию на службе. Моя сильная сторона — управление истребителями: «Молниями», «Громами» и так далее. «Валькирия» — совершенно иное предложение. Скорее рабочая лошадь, чем скакун. Не совсем моё.
— Правда? — отозвался я, хмурясь. — Прости, возможно на меня повлиял просмотр пиктов. Помнишь ту сцену на болоте из «2208-го», где ты использовала турбовентиляторы «Валькирии», чтобы рассеять орков? Потрясающе! Но мне следовало бы понять, что она была сфальсифицирована, чисто для развлечения.
— Нет. Это был подлинный…
— И всё же твои товарищи по эскадрилье ещё не отбыли, — продолжил я. — Полагаю, может хватить времени, чтобы подрядить одного из них. Кого ты ценишь?
— Ну, Вагбон достаточно компетентный…
— Компетентный? Мне нужен кто-то лучше, чем «компетентный». Кто лучший пилот «Валькирии» в вашем полку?
Она свирепо уставилась на меня из-под очков.
— Скажем, ты ведёшь воздушный бой с коллегами — пилотами «Валькирий». Кто мог бы тебя одолеть?
Командир Шард молчала. Я слышал, что позади процессия уже вот-вот зайдёт на борт «Милосердия Императора». Дьякон Уивер отступал, напутственно воздевая руки, а его ноги тем временем почти бежали по полосе, спеша оказаться как можно дальше от корабля.
— Я знаю, что ты делаешь, — сказала она.
— Что? — Я озадаченно уставился на неё. — Я пытаюсь обеспечить услуги лучшего пилота Империума. Назови мне его имя, и он полетит на задание, а ты поедешь в транспортном отсеке. Тогда, если на нас нападут, сможешь дышать спокойно, зная, что наше выживание зависит сугубо от его умений, а не твоих.
Сестра снова вздохнула, доставая из нагрудного кармана ещё одну палочку лхо.
— Я тебе когда-нибудь говорила, что из всех братьев и сестёр ты мой самый нелюбимый? — поинтересовалась она, зажигая её.
— Брось. Ты так говоришь всей своей семье.
К тому времени, как мы поднялись в воздух, было уже темно. Горизонт давно поглотил и солнце, и планету.
Я мало что видел изнутри транспортного отсека «Милосердия Императора». Мой монитор мог получать доступ к различным внешним объективам, установленным на «Валькирии», но помимо нашего сопровождения там была лишь темнота. Под нами пролегла бездна, а небо наверху было немногим ярче. Звёзды были далеки и угасали по мере приближения ночи.
Наш груз прикрепили к полу транспортного отсека, саркофаг охраняла пара Отпрысков. Третий наблюдал за санкционированным псайкером Скеритом. Тот не шевелился с тех пор, как мы зашли на борт, только декламировал свои заговоры. Однако становилось всё сложнее игнорировать ручеёк крови, сочившийся из его уха, а также то, что воздух возле него приобрёл липкость. Его контролёр был верным человеком и не стал бы действовать без моего приказа, но рука Отпрыска уже лежала на кобуре. Я бы поступил так же.
Мой взгляд упал на вокс-модуль. Мигание продолжалось. Морально подготовившись, я щёлкнул переключателем.
— Да, командир? Что на этот раз?
— Вы довольно долго. Из-за чего задержка?
— Мне нужно было кое-что проверить.
— Это было то громадное зловещее облако, которое нас поджидает?
— Я не вижу облака, — произнёс я, изучая монитор.
— Ну, ауспик что-то заметил, хотя и не определился насчёт его состава.
Я слушал, вперив взгляд в Скерита. Теперь у него кровоточили уже оба уха.
— Так, поправьте меня, если я неправа, но я что-то припоминаю насчёт разрежённой атмосферы? Которая, вероятно, не славится клубящимися облачными формациями?
— Нет, насколько я понимаю.
— Значит, если бы мы обнаружили фронт шириной около дюжины миль, который быстро увеличивается и испускает биокинетическое излучение, это сочли бы аномальным?
— Да.
— Тогда либо у ауспика припадок, либо мы скоро столкнёмся с чем-то куда более неприятным, чем дождь.
— Мы можем это обогнуть?
— Зависит от того, насколько далеко от курса вы хотите отклониться.
— Обходите. Но держите это в тайне. И полная скорость.
— Вы считаете, до сих пор я прохлаждалась?
— Тогда выполняйте приказ.
Я закрыл канал и глянул на контролёра Скерита. Его рука уже сжимала пистолет, но глаза были обращены на меня в ожидании приказа. Я покачал головой. Ещё рано.
Тикали минуты. Я ждал, не зная точно, сколько времени понадобится на оценку перемещений облака. Но вскоре вокс-канал зажёгся.
— Оно сдвигается наперехват, — сообщила Шард.
— Что, если мы уйдём восточнее? Пролетим сотню лишних миль, чтобы создать дистанцию, а потом минуем его. Сделай мы так, могло бы оно нас догнать?
— Не при нынешней скорости. Но это предполагает, что подобное облако всего одно. Мы потратим слишком много времени на обход и вдруг окажемся в окружении.
— Всё равно попробуйте.
Нас дёрнуло — «Валькирия» сделала вираж. Скерита удерживала люлька, но его голова моталась с такой силой, что я подумал, у него переломится шея. Однако пение продолжалось.
— Сэр?
Я бросил взгляд на Отпрыска рядом со мной, который указывал на чернокаменный саркофаг. Точнее, на мерцающую трещину на камне. Та успела стать шире, растянувшись почти на толщину пальца.
Голова Скерита резко вскинулась. Его глаза затрепетали и открылись. Он был слепым, сколько я его знал, зрачки и радужки скрывала молочно-белая дымка. Но теперь оттуда лился фиолетовый свет, а все слова, которые он произносил, тонули в шуме, похожем на гул миллиарда насекомых.
— Командир, приказ отменяется, — сказал я, кивнув контролёру Скерита. — Полный ход через облако.
— Чудесно. Есть идеи, как… Это я сейчас слышала выстрел лазпистолета? Кто палит из оружия внутри моей машины?
— Всё уже кончилось. Вы сменили курс?
— Да, сэр. Сразу же, сэр. Веду нас прямо в неведомый кошмар, пока кто-то стреляет по неизвестным причинам, сэр. Перехват примерно через десять минут.
— Ясно.
— Вы удивитесь, узнав, что облако, похоже, повысило скорость?
— Не особенно, — пробормотал я, пока Отпрыск волок труп Скерита в заднюю часть транспортного отсека.
Через несколько минут раздался первый глухой удар.
Я посмотрел на экран. Тот оставался тёмным, что могло бы меня ободрить, если бы тьма не подёргивалась. Затем появился проблеск света. Потом ещё один. На миг я принял их за давно пропавшие звёзды, но монитор вдруг заполнили игольчатые клыки и хлопающие крылья.
Изображение продержалось одно мгновение, пока мы не пронеслись мимо. Мерзкая тварь не могла сравниться с нами по скорости. Но я успел увидеть достаточно, чтобы опознать существо.
— Командир, — произнёс я, пока тела продолжали биться об корпус. — Эти создания — Gauntii avius.
— Что?
— Gauntii avius. Среди обычных солдат «горгульи».
— Смотря насколько обычных, наверное. Большинство полков предпочитает называть их «грязные трепыхающиеся ублюдки».
— Как бы то ни было, они представляют минимальную угрозу. Я удивлён, что они вообще способны действовать на такой высоте.
— Это будет слабым утешением, если одного из этих паршивцев засосёт в воздухозаборник двигателя… О Трон, его вырвало на кабину!
— Летите ровно, командир.
— Почему стекло шипит? Это кислота?
Я сосредоточенно глядел на экран. Каждые несколько секунд вспыхивал огонёк, а потом затухал, будто падающая звезда.
— Это кислота, так ведь? Почему всё, что они выделяют, либо едкое, либо ядовитое, либо…
Вот оно. Я заметил одну, озарившуюся дульной вспышкой. Как оказалось, дополнительные конечности существа, обычно приберегаемые для биоорудий, срослись в некую паразитическую форму жизни. Именно она создавала дополнительную тягу, необходимую, чтобы держать один темп с нами, но мне пришло в голову, что увеличение скорости будет уравновешено потерей огневой мощи. Если только это не были разведчики.
Или мобильное прикрытие.
Или приманка.
— Командир, проверьте ауспик. Впереди таится что-то покрупнее?
— Надеюсь на это. По крайней мере, тогда и впрямь стоит стрелять…
Внезапно мы вильнули, а затем нырнули вниз. На экране мелькнуло изображение: выпуклая бледная плоть и множество блестящих щупалец. Должно быть, эскадрилья за нами этого не увидела. Последовавший взрыв сотряс нас, но «Милосердие Императора» вылетело из-под волны. Когда мы выровнялись, я увидел кувыркавшиеся обломки «Грома».
— Клянусь Троном, — прошептал я.
— Муколидная спора. Хотя я уверена, что у твоего инквизитора есть для них название покрасивее. В Аэронавтике они известны как «эти хреновы»…
Мы снова дёрнулись вбок, едва избежав второго взрыва. Должно быть, муколиды были рассеяны среди стаи, будто живые мины. Я слышал, как Шард рявкает приказы эскадрилье, меняя построение в попытке защитить нашу машину.
В ксеносов врезался шквал выстрелов, и вдруг мы прорвались. В темноте впереди не было конечностей. Оставшиеся одиночки быстро превратились в размазанные пятна на корпусе, и хотя остальная стая следовала за нами, сверкая своими биоускорителями, но они не могли соперничать с нашей скоростью.
Я включил вокс.
— Превосходное пилотирование, командир.
— Это как двигать ложку в каше. Вряд ли тут требуется умение.
— Вы слишком скромны.
— Я приберегу рисовку, пока не минуем следующее облако. Ауспик говорит, оно гораздо больше.
— Мы можем применить ту же тактику? Пролететь сквозь него?
— Сомневаюсь. И я не то имела в виду под «больше».
Мой ответ потонул в жутком визге. Он прошёл сквозь бронированный корпус «Валькирии» и ту слабую защиту, которую давал мой шлем. От его мощи я пошатнулся, даже Отпрыски напряглись под ударом. Они были элитой, солдатами, одолевавшими самых гнусных ксеносов, но даже они не привыкли к этому воплю. Тот выходил за рамки просто звука, будоража что-то первобытное в человеческой психике. Я ощутил ужасную, иррациональную потребность бежать, даже выброситься из самолёта в отчаянной попытке спастись от этой погребальной песни.
Вместо этого я перевёл камеру, выискивая знакомый силуэт из набросков инквизитора Атенбаха. И он был там, высвеченный огнём наших лазпушек: змея длиной с «Валькирию», висящая на огромных нетопырьих крыльях. Её извилистое тело защищали хитиновые пластины, а из верхней части торса торчало двойное биоорудие.
Гарпия.
Мне никогда прежде не доводилось видеть их во плоти, но Атенбах вёл скрупулёзные записи. Несмотря на их пугающую внешность и смертоносные боезаряды, он описывал гарпий как охотников-оппортунистов, которые нападают на уязвимые цели и избегают прямой конфронтации.
Чудовище снова завизжало, и от этого звука у меня треснул визор.
А потом оно бросилось в атаку.
Похожие на выросты орудия резко ожили, разбрызгивая какой-то мерзкий биотоксин, но это выглядело как запоздалое решение, так яростно чудовищу хотелось достать нас. Мы нырнули и закрутились, а в воксе орала командир Шард, требовавшая от нашего сопровождения перехватить поганых тварей.
Тварей. Меня встревожило то, что она использовала множественное число.
К «Милосердию Императора» приближалась пара десятков чудовищ. Я сдвинул камеру, но нас обложили со всех сторон. Наше сопровождение вступало в бой, но монстры едва замечали их, отчаянно стремясь атаковать «Валькирию».
Мы ушли в пике, и они последовали за нами. Позади щёлкал зубами каскад кошмаров, ревели наши пушки: Шард пыталась расчистить путь впереди. Однако из темноты постоянно появлялись всё новые, и, хотя мы были быстрее, крылатые создания обладали несравненной ловкостью и выглядели вполне готовыми пожертвовать собой, если это означало сдёрнуть нас с неба.
— Какого чёрта мы везём, Райл?
— Важный предмет. Вам больше нечего знать.
— Ты вообще в курсе, что это? Или догадываешься, с чего им вот так на нас наваливаться?
— Мы можем это использовать, — произнёс я, изучая экран. — Они так сосредоточены на «Милосердии Императора», что ставят себя под удар. Наше сопровождение уже собирает обильную дань.
— Я знаю, это я отдавала проклятые приказы.
— Продолжайте выманивать их под пушки. Им недостаёт брони, чтобы выдерживать такой обстрел. Кроме того, их вооружение скорее ориентировано против наземных целей.
— То есть как у «Валькирии»?
— Я бы возразил, что «Валькирия» более утилитарная машина. Специализация же гарпии, согласно инквизитору Атенбаху, ограничена…
— Ты серьёзно читаешь мне, величайшему асу-истребителю в Галактике, лекцию по тактическим тонкостям воздушного боя с блюющими кислотой змеями-нетопырями?
— Они не блюют кислотой. Орудия установлены…
— Кислотную блевотину узнать нетрудно.
Я помедлил.
— Вы уверены?
— Вполне уверена, учитывая, что уже лишилась половины лобового стекла, когда один из тех, что поменьше…
Я почувствовал взрыв раньше, чем увидел. Экран озарился детонацией «Грома», фюзеляж которого пропороло подбрюшье крылатого чудовища. Оно имело поверхностное сходство с гарпией, но каждый его дюйм был покрыт бронёй, будто у живой ракеты. Помимо заострённых конечностей и грудины, у него отсутствовало видимое биооружие, но от этого оно не становилось менее опасным.
— Командир! — гаркнул я. — Это карга улья! Они заражены паразитическими организмами, известными как тентаклиды, которые…
Нас сотряс очередной взрыв.
— Спасибо тебе за запоздалые предупреждения. Мне уже встречался трюк с живыми ракетами. Я тебя опередила, но, к сожалению, и они тоже.
— Если одна из них врежется…
— Я знаю. Но странное дело, они, похоже, чуть менее одержимы нами и чуть больше заняты уничтожением нашего сопровождения. Может, охотничий инстинкт? Или тактическая адаптация? Или ты игрался с нашим загадочным грузом? У него случайно нет выключателя?
— Я не могу сказать.
— Хорошо. Так ты будешь жалеть, если он выпадет за борт? Случайно, конечно.
— Мой служебный долг защищать его. Ценой жизни, если понадобится.
— О, это славно. Гораздо лучше, если мы умрём с честью, а ксеносы заберут твой трофей, чем если мы спасёмся, а ксеносы всё равно заберут его.
— Просто продолжайте движение. Мы преодолели больше половины дистанции.
— И потеряли около половины сопровождения.
— Ещё несколько сотен миль, и стая окажется в радиусе действия обороны инквизитора Атенбаха.
— Наверное, нас просто собьют.
— Нет. Только не с его образцом на борту.
— Образцом? — Я услышал в её голосе ликование. — Что ж, считай меня заинтригованной. Что за образец мог бы оказаться столь соблазнительным? Это нечто, обнаруженное им? Или генетически созданное? Так много вопросов.
— Я не могу сказать.
— Вполне мог бы. Сомневаюсь, что мы проживём сильно дольше.
— Смею ли я поинтересоваться?..
— Ну, когда твой инквизитор писал «Большую книгу о жукоподобном биооружии», он когда-нибудь упоминал о чём-то слегка покрупнее тех гарпий-карг?
— Существует бесчисленное количество разновидностей, — ответил я, вспоминая страницы журналов Атенбаха. — Некоторые размером с город, другие мельче насекомых. Avius terriblis, в просторечии известный как «харридан», обладает наибольшим размахом крыльев в сотню футов, хотя и уступает…
— Скажи, этот Авиус склонен гадить стаями грязных трепыхающихся ублюдков?
— Есть отчёты…
— Держитесь!
Они ударили, словно волна; стая окружила «Валькирию». Столкновение размазало большинство из них, но несколько каким-то образом зацепилось, скребя когтями по фюзеляжу в поисках входа. Я услышал в вокс-канале грохот и крик, но на помощь или анализ не было времени, так как внешний люк транспортного отсека выдрали. Через него ворвалось три горгульи. Они были небольшими в сравнении с прочими тварями, угрожавшими нашей машине, но достаточно крупными, чтобы одолеть человека зубами и когтями.
Отпрыски, скованные лётными обвязками, оказались лёгкой добычей. Двое погибли прежде, чем успели высвободиться. Тираниды выпотрошили их, нетерпеливо стремясь добраться до нашего груза. Третий поднялся на ноги, и его «адский» пистолет обезглавил одного из нападавших, прежде чем бойца пошатнуло от турбулентности. Он упал, тяга из бреши в корпусе поволокла его по отсеку. Отпрыск отчаянно потянулся к подвешенным гравишютам. Его пальцы сомкнулись в считаных дюймах от них, а затем его выбросило через люк.
Я слышал, как его «адский» пистолет рявкал на лету — возможно, забрав несколько ксеносов напоследок.
Оставшиеся горгульи ползли по транспортному отсеку, будто летучие мыши. Я не шевелился, и ни одна из них не обращала на меня ни малейшего внимания, сосредоточившись исключительно на треснувшем саркофаге. Они приближались практически с почтением. Дальняя от меня тварь сунула в трещину свой язык, словно пробуя содержимое на вкус.
Медленно, через сопротивление обвязки, я потянулся к пистолету в кобуре.
Когда я отщёлкнул предохранитель, оружие загудело. Ближайшее существо подняло голову на звук. Оно уставилось на меня с абсолютно непонятным выражением на морде.
Я выстрелил.
Жгучая плазма оставила от него только пепел и пар. Я развернулся ко второму чудовищу, ожидая броска, но вместо этого оно присело за грузом. Саркофаг перекрывал мне линию огня.
— Эй! Я тут, ублюдочный ты ксенос! — заорал я. Однако оно отказывалось выходить, хотя я и услышал движение, лязг когтя об металл.
— Ужин прямо здесь! — предпринял я попытку, топая ботинком по металлической решётке.
Ничего.
Мои контакты с тиранидами были ограниченными. Согласно записям Атенбаха, они проявляли поразительный спектр поведения, но только когда ими управлял зверь-лидер. В ином случае они обращались либо к примитивной дикости, либо к стратегическому отступлению, сразу за которым следовала примитивная дикость. Они редко вели себя боязливо.
Но просто ли напугана была тварь? Я всё ещё слышал скрежет когтей и, на его фоне, едва уловимое шипение. У меня в носу и горле стоял привкус гари.
А потом груз покачнулся, пусть и совсем слегка. И до меня дошло: пусть рама, которая удерживала саркофаг, и была выкована из адамантия, но замки и болты, фиксировавшие ее на месте — нет.
— Командир? — тихо произнёс я. — У меня проблема.
— Правда? А то я тут пытаюсь обойти крылатое чудовище размером с жилой блок, видимость минимальна из-за разбитого лобового стекла, а теперь по визору ещё размазаны кусочки штурмана. Что у тебя за проблема?
— Мне нужна турбулентность. Я хочу, чтобы внутри корпуса слетело всё, что не приварено. И это нужно сделать сейчас же, пока не стало слишком поздно.
— Ты пристёгнут?
— Да.
— Жаль. Жди.
Мы бешено дёрнулись влево, потом обратно, описывая спираль, а затем резко пошли вверх. Сила ускорения прижала меня к месту. Я заметил, как мелькнули крыло и хвост — существо силилось удержаться. Однако я не смог выстрелить — не осмелился на самом деле, ведь заряд мог повредить саркофаг.
Мы качнулись вправо, выравниваясь, и во время краткой передышки чудовище бросилось на меня. Я выстрелил, испепелив его, но перед этим из пасти ударил поток желчи. Зеленоватая струя плеснула на груз, а затем попала мне в грудь. Милостью Императора я уцелел, мой нагрудник оказался устойчив к кислоте.
К сожалению, этого же нельзя было сказать о моей лётной обвязке. Она лопнула, и я вылетел из кресла, лишь кое-как ухватившись за дымящийся конец истончавшейся обвязки. Только это и помешало мне вылететь из машины.
— Командир?
— …занятазанятаохдерьмоматьтво…
Её голос был искажён, но я слышал рёв битвы снаружи фюзеляжа. Однако, что было более насущно, изнутри транспортного отсека продолжало доноситься тихое шипение.
Кислота.
Когда существо атаковало, я думал, что оно метит в меня. Но с учётом дыма, который теперь поднимался от груза и замков креплений, выходило, что я был вторичной целью.
— Командир! Выравнивайтесь! Командир!
— …почти тебя не слышу. Повтори?
— Выравнивайтесь! Мы рискуем потерять груз!
— Извини, всё ещё не слышу тебя. Должно быть, долбаный вокс сдох. Это был запрос на постоянно увеличивающуюся турбулентность?
Мы вошли в штопор, и корабль закувыркался вокруг меня, пока я отчаянно цеплялся за обвязку.
Потом последовал рывок. Что-то не выдержало.
Не обвязка. Отнюдь, это отказали фиксирующие замки, которые удерживали дымящийся груз. Саркофаг и рама с грохотом поехали по транспортному отсеку, снося тела вместе с сиденьями и едва миновав меня. Мне казалось, что они слишком велики для люка, но удары от тряски в сочетании с повреждениями, нанесёнными кислотой, в конце концов раскололи раму. Она сломалась, чернокаменный саркофаг вырвало из неё и швырнуло в направлении внешнего люка.
— Командир, — сказал я, хватая гравишют с вешалки рядом с собой. — Новые приказы. Я верну устройство. Следуйте на мой маяк и защитите его. Всё прочее второстепенно.
— Прошу прощения? Что…
Я выпустил обвязку и полетел к люку, пристёгивая гравишют. А затем меня выбросило из «Милосердия Императора» в ночное небо.
Темноту пронзали падающие звёзды. Каждое мерцание огонька сопровождалось мельканием кожистых крыльев и струями ихора. В небесах полыхнул лазерный заряд, озаривший десятки тварей, хотя несколько после него и закувыркалось к земле.
Они были повсюду.
Мимо пронеслась «Молния», и от энергии её пролёта меня бешено завертело. Вспыхнули двигатели гравишюта, пытаясь стабилизироваться. Мой локатор должен был определить местонахождение саркофага, но ему приходилось нелегко под нагрузкой от хаоса, охватившего небо.
А потом я увидел его. Слабое фиолетовое мерцание далеко внизу — свеча, которая почему-то горела ярче гаснущих звёзд. Но в её свете было видно множество крыльев.
Я отключил суспензорное поле гравишюта. Заработали двигатели, и я стал набирать ускорение в направлении стаи, замедлившись лишь для того, чтобы разбросать несколько фраг-гранат. Тела приняли взрывы на себя, отдельные особи ничего не значили для роя в целом. Одно существо уже цеплялось за треснувший чёрный камень, исступлённо скребясь в него. Оно было окутано фиолетовым светом, лучившимся изнутри. В конечном итоге камень подался, рассыпавшись под натиском, и показалась посеребрённая ёмкость, которая испускала болезненное свечение.
Я рискнул выстрелить из пистолета.
Заряд сжёг тварь, оставив лишь огрызки крыльев, и ёмкость выпала из её хватки.
Того, что последовало дальше, я не ожидал и не понял.
Небо озарилось вспышкой фиолетового света. Несмотря на то что у моей жертвы отсутствовали голова и гортань, она каким-то образом издала жуткий звук — визг, который был намного кошмарнее вопля гарпии. Его мощь ударила, словно волна, поглотив меня. Я отключился, пусть и всего на миг, ведь, когда мои глаза распахнулись, я падал.
И небо вновь было тёмным.
На одну великолепную секунду я решил, что стая уничтожена. Однако они оставались вокруг меня. Их форсажные камеры погасли, а конечности обмякли, и твари падали с неба, как марионетки с обрезанными нитками.
Я включил гравишют, набрал скорость и выхватил ёмкость из кучи подёргивавшихся тел. После этого я задействовал стабилизаторы, замедляясь, а стая удалялась от меня. Я находился слишком высоко, чтобы что-либо разглядеть, но мне было нужно место для посадки, в идеале неподалеку от имперских сил. Мы не успели добраться до противовоздушной обороны Атенбаха, но если бы у меня получилось попасть за…
Мигнула ожившая звёздочка.
Потом ещё одна. Потом десяток.
Какой бы феномен ни вырубил меня и дестабилизировал рой, эффект явно был временным. Они приходили в себя.
Я бросил взгляд на серебристую ёмкость, ища механизм, который мог бы запустить ещё одну парализующую волну, однако та была гладкой, если не считать стеклянного окошка с одной стороны, хотя темнота и не позволяла рассмотреть то, что находилось внутри. Возможно, оно обладало ограниченным зарядом или же к падению существ привёл некий иной фактор.
Это не имело значения, поскольку они шли на меня.
Я открыл огонь. Раз, другой, потом непрерывно, игнорируя жжение в ладони и постоянный писк сигнала перегрева. Я должен был сдержать их. Минуту. Секунды. Сколько бы ни потребовалось.
Ещё один выстрел, заряд плазмы превратил горгулью в пепел и дым. Но пока вспышка угасала, я увидел, как из мрака возникла гигантская тень. Расстояние не позволяло разглядеть отчётливо, но всё равно ширины её крыльев хватало, чтобы заслонить половину неба.
Харридан.
Он был огромным, словно какой-то древний дракон из терранских мифов. Его пасть могла целиком проглотить «Милосердие Императора», а бронированную шкуру окутывали дым и десятки горгулий. Должно быть, они цеплялись за него, а может, гнездились внутри кожистой плоти и порождались на свет каким-то омерзительным органом, погребённым там.
Стабилизаторы гравишюта заработали, замедляя мой спуск, но идея уклониться от харридана была смехотворной, как попытка насекомого избежать урагана.
У меня ещё оставался пистолет. Если бы я спровоцировал перегрузку перед тем, как челюсти сомкнутся, то, возможно, сумел бы оглушить тварь или даже выбить глаз. После этого имперские подкрепления смогли бы зайти к ней с фланга, застать врасплох. Я находился уже так близко, что чётко видел её морду, зажатые в зубах остатки разбитого «Грома». При атаке я бы даже не задел стенки колоссальной пасти.
Оставалось несколько секунд. Я слышал глухие удары рассекавших воздух крыльев, чувствовал запах ихора, который сочился из тела харридана. Нечеловеческий взгляд был устремлён на меня или, скорее, на ёмкость, зажатую в моей руке. Странное дело, это качество нас роднило. Как и я, существо было сосредоточено исключительно на своей задаче. Ничто бы не замедлило его и не помешало достичь цели.
Возможно, именно поэтому оно и не заметило «Милосердие Императора».
«Валькирия» стремительно вылетела сбоку от твари, как будто держа курс на столкновение с её головой. Лишь в последнюю секунду машина выпустила свой боезапас, и об висок харридана разорвался шквал ракет и болтерных снарядов. Впрочем, мне кажется, что успеха добилась лазпушка — жгучий луч впился в череп, а затем вырвался с противоположной стороны головы чудовища, пронзив его мозг световой иглой.
Невероятно, но выстрел не стал фатальным. Однако он не прошёл бесследно. Существо задёргалось, будучи не в силах полностью управлять своими крыльями, и рухнуло вниз, увлекая с собой множество горгулий. Практически не сбавив хода, «Милосердие Императора» выполнило пируэт, а потом под косым углом понеслось ко мне.
Я был уверен, что тоже превращусь в пятно на его фюзеляже, но в последнюю секунду машина извернулась, и милостью Императора я провалился в люк, полыхая стабилизаторами гравишюта, который отчаянно пытался меня уберечь. Меня должно было раздавить, но командир Шард каким-то образом выдержала как угол, так и темп снижения, и я, пускай потрёпанный и помятый, пережил наше быстрое падение.
В воксе раздался её голос:
— У тебя около десяти секунд, чтобы пристегнуться, а потом я торможу, и к чёрту последствия.
— Великолепное пилотирование, командир, — произнёс я, затягивая обвязку. — Груз у нас. Вперёд к победе!
— Идиот.
Рой беспокоил нас на протяжении ещё нескольких лиг, пока не вошёл в зону действия противовоздушной обороны Атенбаха. Там стая, сосредоточенная на «Милосердии Императора», пала под обстрелом батарей «Гидр» и ракетных установок. Мы сохранили почти треть своих сил, более чем приемлемый результат.
Я давно успел перебраться в кабину через аварийный люк и обосновался в окровавленном кресле штурмана, останки которого собрались в лужу у моих ног. Тем не менее казалось, что это слегка предпочтительнее, чем пробитый и залитый кровью транспортный отсек. Я уже решил, что, как только передам ёмкость инквизитору Атенбаху, моё следующее назначение будет включать в себя обеззараживающий душ, достаточно горячий, чтобы снять верхний слой кожи. И даже после этого от меня, вероятно, воняло бы ещё несколько дней.
— Ауспик говорит, нам осталась пара минут, — пробормотала командир Шард, лицо которой скрывал гермошлем. — Для нашего общего блага надеюсь, что нас ждёт быстрый корабль.
— Инквизитор Атенбах уже погрузился на свой крейсер. Мы скоро присоединимся к нему и отбудем.
— Да. Представляю, как ему не терпится тайно вывезти свой проектик, пока никто не начал задавать неудобные вопросы.
Я не ответил, пристально глядя на рассветное небо. Оно было более цветистым, чем на закате, словно на холст добавили второй слой, расчертив небосвод розовыми и алыми полосами. Это резко контрастировало с аэродромом посадки на горизонте, монохромным сооружением из пластали и железа.
— Конечно, это не моё дело. Я всего лишь величайший ас-истребитель Галактики и героиня Империума. Зачем мне знать о происхождении ёмкости, которую ты прижимаешь к груди? К слову, ткань с неё сползла ещё несколько миль назад, и что бы там ни было внутри, оно выглядит отвратительно.
Я поёрзал в кресле, задвигая предмет ещё глубже под мышку.
— Ещё его расцветка напоминает тех тварей, с которыми мы только что сражались. Разве не странно?
Я хранил молчание. Мы приближались к посадочной платформе.
— Возможно, это захваченная технология ксеносов, — продолжала она. «Валькирия» замедлялась, мы переходили в режим зависания. — Но почему бы тогда не уничтожить её? Зачем вместо этого разбрасываться своей жизнью, лишь бы её защитить?
— Я не разбрасывался своей жизнью. Мне удалось достать устройство.
— И какой у тебя был план на потом?
— Я планировал защищать его как можно дольше.
— Ты бы не продержался ещё и минуты.
— Тогда, сколько бы я ни продержался, я бы исполнил свой долг. Не в этом ли основа достойной жизни? Исполнять свой долг и оставаться в живых как можно дольше?
— Забудь, — произнесла она, выпуская посадочное шасси. — Я ошибалась, пытаясь рационально говорить с инквизиторским лакеем.
— Кроме того, — продолжил я, когда мы начали снижение, — чего мне было бояться? На моей стороне находилась командир звена Люсиль фон Шард, величайший ас-истребитель. Наверняка такая героиня не дала бы своему брату погибнуть без нужды?
Перед её ответом прошла секунда, а когда она заговорила, это походило на обращение к туповатому ребёнку.
— Я спасла тебя, поскольку альтернативой было прибыть сюда и искать убежища у инквизитора, который лишился и любимого проекта, и личного головореза. Я решила, что мои шансы на выживание будут лучше, если твои останки хотя бы размажутся внутри корпуса. Это могло бы указывать на то, что я исполнила свои обязанности, пусть даже ты потерпел неудачу со своими.
— Я предпочитаю тебе не верить.
— Ты предпочитаешь не видеть жизнь такой, какая она есть.
Мы уже находились менее чем в сотне футов от площадки — достаточно близко, чтобы разглядеть горстку фигур, ожидавших нашего прибытия.
— Итак, это какое-то устройство судного дня? Биобомба? Или это была неудачная попытка контроля? — поинтересовалась она. — Может, Атенбах планирует одомашнить этих чудовищ. Или у него чисто научный интерес? Он хочет направить рой в Великий Разлом? Уверена, анализ получившейся коллекции монстров мог бы пополнить анналы ксенологической науки.
Её гермошлем оставался на месте, но я был готов спорить, что знаю, какое выражение лица под ним. Насмешливая улыбка. Неприкрытое презрение в глазах.
Я отстегнул свой шлем, снял его и встретился взглядом с отражением в её очках.
— Хочешь знать, что я прижимаю к груди? — Я бросил взгляд на ёмкость.
— О, совершенно определённо хочу.
— Тогда, когда мы высадимся, поговори с Ули. — Я указал на того, кто возглавлял группу встречающих. На его худощавом теле был надет хамелеолиновый плащ, который постепенно сливался с окружающей обстановкой. Однако капюшон был откинут, открывая бледную кожу, впалые щёки и уши с заострёнными кончиками. — Скажи ему, что хочешь знать правду. У верен, это его очень позабавит. Когда мы доберёмся до крейсера, он может сопроводить тебя в личные покои Атенбаха, где ты представишь инквизитору свои теории. Возможно, его впечатлят твои дедуктивные способности. Возможно, нет. В любом случае он может решить ответить на твои вопросы.
Я снова глянул на командира Шард. Её лицо всё так же оставалось закрыто.
— Но имей в виду, дорогая сестра, — продолжил я, — знание — опасный актив. Приобретя однажды, его уже нельзя утратить. По крайней мере, без определённых… вмешательств. А эти вмешательства могут навсегда лишить тебя возможности выступать на пикт-экране. Или ходить самостоятельно. Или, возможно, дышать.
Мы приземлились достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть остальную встречающую группу. По бокам Ули окружали двое Отпрысков в форме с гербом Атенбаха. Около них стоял высокий Корго, хамелеолиновому плащу которого не удавалось полностью скрыть пёструю зелёную кожу, венец из жёстких игл и лицо с клювом, свидетельствующее о его крутском происхождении. Позади громоздился гигант, чудовище, имевшее приблизительно человеческие очертания и одетое в драную рясу. Вся видимая кожа представляла собой лоскутное одеяло из ожогов и рубцовой ткани.
— Ну? — поинтересовался я. — Что предпочтёшь, свет рампы пикт-экрана или мрачные покои инквизитора?
Она неотрывно смотрела вперёд, шлем скрывал выражение лица.
— С чего мне доставлять Атенбаху удовольствие от моего общества? Я выполнила свои обязанности. Теперь я хочу принять ванну, поесть и напиться до коматозного состояния.
— Разумеется. Я велю слугам позаботиться о тебе и лично передам от тебя поклон инквизитору Атенбаху.
— Однозначно не передашь, — произнесла она, снимая шлем.
Я впервые увидел её глаза.
Они были запавшими и пустыми, будто из них выпили жизнь. В одном лопнул сосуд, залив белок багрянцем. Совсем как на умирающем небе.
Должно быть, я вздрогнул от её вида, поскольку Шард вздохнула и закатила налитые кровью глаза.
— Я просто устала, — сказала она. — Просто очень устала.
Я понимал, что внизу ждёт встречающая команда, что мне нужно завершить задание. Но я узнал это выражение лица. Мне уже случалось однажды видеть такое, у другого человека, которого больше с нами нет.
— Могу ли я ещё что-то для тебя сделать, сестра? — спросил я, когда она потянулась за палочкой лхо. — Уверен, инквизитор Атенбах разрешит как-то компенсировать твоё беспокойство.
Она закурила и медленно выдохнула. А потом неожиданно одарила меня чуть заметной улыбкой.
— Благодарю, дорогой брат. Но мне не нужно ничего из того, что ты можешь дать.
Её голос был ровным. Холодным. Мёртвым. И всё же я кивнул, протянув руку к замку двери.
— Ты когда-нибудь стоял в свете рампы, Райл? — вдруг поинтересовалась она.
— Нет.
— А-а-а. Ну, он яркий. И создаёт длинную тень.
Я не знал, что сказать.
— Сестра. Люсиль, — сделал я попытку. — Почему бы нам не отпраздновать? У меня есть хороший амасек и немало историй про семью. Как сообщает Жозефина, Тобия кипит из-за твоего недавнего возвышения, до такой степени, что намерен сделать биопикт…
— Великодушное предложение. Но я вымоталась и уверена, что твои обязанности должны стоять на первом месте. Пришли кого-нибудь обслужить меня. И позаботься, чтобы он принёс выпивку. Желательно во множестве бутылок.
— Стало быть, ты будешь просто сидеть тут?
— Пока мы не будем готовы к отправлению. Возможно, воспользуюсь твоим советом и не спеша наслажусь восходом планеты. Как часто выпадает шанс понаблюдать за гибелью мира?
Я проследил за её взглядом туда, где над горизонтом поднялась Шохи, яркая и красная, как недавно пролитая кровь. Пятно похищенного ею света уже обесцвечивало небо.
Моя сестра надвинула очки, и её глаза снова пропали из виду, хотя казалось, что она внимательно смотрит на алую зарю.
Мне хотелось что-то сказать, даже просто попрощаться получше, однако я уже слишком задержался, и меня звала служба.
Выходя из машины, я напоследок оглянулся. Но её лицо скрывал сумрак кабины, и мой взгляд дрогнул под слепящим светом кровавого небосвода.
