Изменения

{{Книга

|Обложка =Brutal Kunnun.jpg

'''Более сотни веков Император недвижимо восседает на Золотом Троне Земли. Он – Повелитель Человечества. Благодаря мощи Его неистощимых армий миллионы миров противостоят тьме.'''

'''Быть человеком в такие времена – значит быть одним из бесчисленных миллиардов. Жить при самом жестоком и кровавом режиме, какой только можно вообразить. Вечно терпеть резню и побоища, где вопли муки и горя тонут в жадном хохоте темных богов.'''

«Молот Морка» был флагманом Меклорда, и Меклорд созывал своих нобов и боссов вместе только в том случае, если собирался сказать что-то чрезвычайно важное… или, как вариант, если хотел на них всех наорать. Будучи нобом недавно, Уфтхак еще ни разу прежде не посещал этих собраний Вааагх!. Его грудь раздулась от новообретенной гордости, и он крутанулся на месте, закинув Понтобой на плечо.

Они с бандой прибыли на абордажных капсулах, которые до сих пор торчали в борту корабля юдишек после того, как пробили его железную шкуру.

– Я побазарил с…

''Ворп!''

<Лексико арканус?>

Заэфа Вараз ответила на мигание коммуникационного символа, где высвечивался ее идентификатор, изменением кодировки данных, которое указывало, что она обратила внимание и желает ответить. Она поспешно воспроизвела последние 23,57 секунд ноосферной связи между членами Верховного Совета Гефесто, чтобы точно выяснить, о чем ей требуется выразить свое мнение, и вздохнула про себя.

<Ксеносы продолжают демонстрировать, что их понимание военного дела предельно примитивно,> – заявил техножрец-доминус Ронрул Иллутар. Ему удавалось передавать самодовольство посредством кода лучше, чем всем, кого когда-либо встречала Заэфа, и сейчас он по максимуму пользовался этим умением. Это, приходилось признать, была не та черта, которая казалась ей особо достойной восхищения, однако именно та, что наиболее тесно ассоциировалась с ним в ее сознании. Гораздо больше, чем, к примеру, грозное и искусное владение военной тактикой и стратегией.

Как мир-кузница Адептус Механикус Гефесто, безусловно, был в определенной степени милитаризован. Он обладал собственными легионами скитариев, боевыми машинами и имел союз с рыцарями дома Нанс. Впрочем, война рассматривалась на Гефесто как метод достижения цели – способ добыть сырье или археотех; защитить себя, свои активы или своих союзников; или же отправить своих воинов в красных и полуночных цветах, чтобы укрепить связи с другими частями Империума или же Адептус Механикус. Основное внимание мир-кузница уделял повторному открытию древних технологий, расшифровке этих реликвий и попыткам восстановить целостность поврежденных или изъеденных коррозией схем.

Но он не прославил себя как воин или командир. Как дипломат – возможно. Как манипулятор – здесь Заэфа как можно тщательнее прикрыла свои мысли барьерами заградительного кода – вполне вероятно. Быть может, даже как провидец… своего рода. Однако реальные военные дела для Ронрула Иллутара являлись чем-то таким, что происходит с другими.

Трое остальных членов Верховного Совета повернули головы и посмотрели на нее. Их глазные имплантаты изменили увеличение и фокусировку, словно чтобы получить о ней какие-то данные помимо тех, что их владельцы могли узнать через ноосферу. Всевозможные помощники поступили так же, и Заэфа заставила себя не возмущаться на это телесное выражение удивления и сомнения. У нее самой имелись сомнения, да простит ее Омниссия, и она без сожалений готова была донести их, чтобы прочие смогли уделить им все свое внимание.

<Разъяснение: у меня нет подобного желания,> – твердо ответила Заэфа. – <Я нахожу отсутствие орбитальной бомбардировки основанием для беспокойства, поскольку согласно всем доступным данным как минимум некоторые их корабли имеют возможность осуществить это действие.>

<Я собрала все доступные данные об угрозе оркоидов,> – пояснила Заэфа. – <Несмотря на то, что информация охватывает обширное многообразие локаций, сражений и оппонентов и имеются определенные отклонения, общая картина в высшей степени ясна: армия орков, вступив в контакт с населенным миром, в 97,32 процентах случаев перейдет к нанесению максимального достижимого ущерба, не уделяя видимого внимания стратегической значимости целей. То, что эти ксеносы не стали открывать по нам огонь с орбиты, указывает на план или стратегию, которую мы не понимаем и не прогнозировали.>

<Вероятность этого пренебрежимо мала,> – со своим обычным ледяным спокойствием заявила главный генетор Викер Яваннос. Соответствуя своей сфере интересов и специализации, она была в меньшей мере усовершенствована путями Омниссии, нежели прочие из них, хотя ее оптические системы и представляли собой исключительно высококлассные образцы марсианских ДеВосс IV. Они позволяли ей воспринимать окружающий поток информации так, как не смогло бы существо, продолжающее полагаться на студенистые стекловидные тела и роговицы, но в остальном ее тело все еще по большей части состояло из плоти, хоть и подверглось генетическому модифицированию. Известно было, что время от времени она при желании пользуется своими голосовыми связками.  – <Все исследования оркоидов, проведенные магосом Адденбро и мной, показывают, что они способны пользоваться буквально любым баллистическим или энергетическим вооружением благодаря, похоже, инстинктивному пониманию, пусть даже их собственное оружие зачастую оказывается непригодным к использованию в руках…>

Иллутар подался вперед, и в его инфо-образе появилось жадное желание:

Заэфа покачала головой, совершая движение физически, чтобы показать, насколько всесторонне она не согласна с предложением техножреца-доминус. Флот Гефесто потрепали при внезапном и неожиданном появлении орды оркоидов, и он был вынужден отступить от планеты, дабы избежать полного уничтожения. Сейчас входившие в него пустотные корабли находились в поясе астероидов под предлогом защиты располагавшихся там рудников, однако на самом деле это было для них единственным вариантом. Они вступили в поединок и уничтожили несколько небольших орочьих кораблей, сделавших вылазку в их направлении, но не имели возможности провести полномасштабную атаку – или, по крайней мере, ее пережить. На данный момент для них имелась всего пара подходящих применений: координировать действия с подкреплениями, если таковые прибудут, или же пожертвовать собой в рамках отвлекающего маневра, если возникнет необходимость ненадолго отвести внимание флота зеленокожих ради некой более важной задачи.

Заэфа добавила в свое бинарное кантирование немного настойчивости:

<Животные, лексико арканус,> – перебил Иллутар, прервав ее сообщение на середине резкой передачей данных. – <Развитые животные, способные пользоваться орудиями, но тем не менее животные. В своих бесподобных трудах биологис определили, что ксеносы-оркоиды лишены способности изобретать или творить – они лишь имитируют то, с чем уже встречались, и единственный возможный путь развития их общества, каково бы оно ни было, представляет собой откат ко все более примитивному состоянию.>

По едва заметному мерцанию зеленых сфер, обозначавших глазные имплантаты владыки кузни Улла, Заэфа предположила, что тот обернулся к ней. Подобное физическое действие не отображалось в проплывающих перед ней данных, а его ноосферный образ не претерпел никаких изменений, которые бы указывали на обеспокоенность словами Иллутара или же поддержку ее позиции. Тем не менее, она ощутила смутное ободрение. Иллутар имел решающий голос в Верховном Совете, однако помощь Улла могла оказаться критично важной когда-нибудь в будущем.

Картина получалась мрачной.

<Ксеносы чрезвычайно мало продвинулись с момента нашего прошлого рассмотрения ситуации,> – с удовлетворением заявил Иллутар, увеличивая изображение зеленой трясины вокруг их позиции. – <Наша оборона сдерживает их. Астропатический хор сообщал о каких-либо передачах, касающихся отправки сил нам на помощь?>

<Которые орки игнорируют,> – произнесла Заэфа. Волнение вынудило ее перебить техножреца-доминус. Она шевельнула рукой, выделяя скопления воинов зеленокожих. – <Они не готовятся к наступлению по тем маршрутам, которые мы для них оставили – где ждут в засаде наши элитные войска и расставлены ловушки. Они не клюют на приманку! Вместо этого они собираются напротив тех мест, где мы создаем видимость силы или занимаем господствующую позицию.>

<Или они уже каким-то образом их узнали,> – возразила Заэфа. – <Или, может быть, у них нет в этом нужды – нам же известно, что орки воинственная раса. Возможно, они сознательно будут атаковать там, где предполагают наши опорные точки, просто ради бурных ощущений?>

Звучавшая на фоне ноосферная болтовня всевозможных помощников и адептов, размещавшихся позади каждого из членов Верховного Совета, резко затихла после столь серьезной выволочки. Заэфа бы затаила дыхание, если бы ее потребление кислорода уже последние тридцать семь терранских лет не регулировалось механическим путем для максимальной эффективности.

<Похоже, это потребует необычайно большого притока энергии,> – отметила Яваннос, тщательно разглядывая проекции.

<Только стартовая мощность,> – произнес Улл, цепляясь за явный интерес. – <Будучи активированной, боевая машина…>

Раздался тревожный звонок, и сердце Заэфы забилось быстрее. Ее тело отреагировало, выделив малые дозы стимуляторов для аварийных ситуаций, чтобы улучшить восприятие и время реагирования. Свернув тактический экран, который они изучали ранее, и отпихнув в сторону полуготовые схемы Улла, она вывела информацию по ситуации на орбите.

<Вопрос: что происходит?> – требовательно поинтересовался Иллутар. Он мог бы интерпретировать данные и самостоятельно, но даже Иллутар понимал, что аналитика Заэфы окажется совсем чуть-чуть, но точнее. Как-никак, именно по этой причине она и являлась лексико арканус.

<Это невозможно,> – произнесла Яваннос, настолько потрясенная известием, что сделала доказуемо ложное утверждение. Невозможно, но все же корабль был здесь: «Непоколебимый дух», которому сразу после начала войны на орбите отдали команду отступить, избежать орочьей блокады и искать помощи. Орки каким-то образом притащили его за собой обратно к Гефесто вопреки всем известным принципам варп-навигации, исключая тот метод действий наобум, который понимался под ней у орков.

Подняв взгляд, она устремила на него свои оптические имплантаты.

<Судя по всем имеющимся данным, существует вероятность 84,56%, что силы, имеющиеся в распоряжении орков… только что удвоились.>

– Свалите с дороги, долбаные тупари! – рявкнул на них Уфтхак, сплюнув, чтобы прочистить рот. Мотоциклисты не могли его услышать, но, похоже, уловили суть, поскольку спустя еще несколько секунд бесящего газования повернули на запад и стали с ревом и подскоками спускаться по грязевым дюнам к более твердой земле, чтобы найти обходной путь.

– Навались, пацаны! – взревел он и рванулся вверх в сторону юдишек. Его решимость оказалась заразительна, и другие банды, которые до этого неуверенно болтались вокруг, пытаясь понять, как поставить один ботинок перед другим и не упасть мордой вниз, образовали строй позади него. Поначалу Уфтхак услышал несколько воплей других нобов, рассерженных тем обстоятельством, что их парни следуют за ним, а не за ними, но вскоре теми тоже овладело возбуждение, и их голоса присоединились к остальным.

По краю отвала неровной линией прокатились взрывы, от которых в воздух взметнулся самый настоящий дождь из вертящихся тел в красных рясах, будто в загон с бычьими сквигами свалилась шайка гротов. Уфтхаку в голову угодила неожиданно твердая нога, и он рассерженно уставился на то, как та, поблескивая, падает в грязь рядом с его ботинками. Металл! Тут из кожи вон лезешь, чтоб подорвать юдишек, а потом даже не сожрать оставшиеся от них куски!

Юдишка обернулся и обеими руками вскинул винтовку, пытаясь защититься, но Понтобой разнес оружие на части и продолжил движение, опустившись прямо на покрытую капюшоном голову и расплющив ее по плечам юдишки, от чего тот упал на колени, а потом безвольно завалился назад. Следующего Уфтхак пристрелил, изрешетив его тело пулями, после чего небрежно смахнул третьего в сторону Понтобоем. Раздалось электрическое ''«уамп»'', и тот улетел влево. Еще один, на чьем лице было больше механизмов, чем плоти, бросился на него с винтовкой, к концу которой был прикреплен клинок. Острие вонзилось Уфтхаку в плечо, но он влепил юдишке головой с такой силой, что почувствовал, как металлическое лицо вдавилось внутрь.

<За Гефесто! Во славу Омниссии!>

<Убить их!> – громко скомандовал он, стреляя еще раз. Повсюду вокруг него защелкали и затрещали гальванические винтовки скитариев Пятого манипула, и орки стали падать, но не в достаточном количестве. Зеленый вал катился к бастионам Второй Стены, игнорируя Юго-Юго-Восточные Ворота в 0,77 милях к юго-западу. Разумеется, ворота были тщательно заминированы, а для уничтожения тех нападавших, кто мог прорваться внутрь после подрыва зарядов, было выделено четыре единицы катафронов-разрушителей, однако орки не провели даже пробной атаки для проверки их обороны. Вместо этого они сосредоточили силы и нанесли удар здесь – на участке стены, где гарнизон был ослаблен из тех соображений, что войска нужнее в других местах для усиления слабых точек.

<Сохранять огневую дисциплину!> – рявкнул он, хотя скитариев и не требовалось понукать. Они целились, стреляли, снова целились, снова стреляли в размеренном ритме, который, несомненно, был бы угоден Омниссии в любой другой день. Однако сегодня характер и численность противника означали, что стрельба влияет на развитие конфликта недостаточно эффективно. Даже прямое попадание обездвиживало или как-то иначе выводило орка из строя лишь в 48,25% случаев, а было и еще множество врагов, которых уже не оставалось возможности убить, пока они не добрались до подножия стены. Адептус Механикус обычно с пренебрежением относились к столь неточному орудию ведения войны как гранаты, но сейчас Митранда был бы рад их неизбирательной разрушительной мощи.

<Инфокузнец Кибернетики Аид,> – передал Митранда в боевую ноосферу. – <Выделите Третий манипул благословенных «Кастеланов» и на полной скорости направьте к моей позиции, подготовить протокол «Завоеватель».>

<''Инфокузнец Аид, отставить''.>

<Разъяснение: текущая позиция Третьего манипула «Кастеланов» может оказаться уязвима в будущем, если их не будет здесь. При этом моя текущая позиция подвергается непрерывной атаке и является уязвимой в настоящий момент. Я официально прошу пересмотреть данную стратагему и направить Третий манипул «Кастеланов» в эту зону.>

<''Дополнительное разъяснение: прошу обратиться к моей последней ноосферной передаче. Слава Омниссии!>''

Омниспик у него на поясе предостерегающе запищал, и оптика навелась на угрозу, которую выделила сигнальная матрица: конкретного орка в толпе зеленокожих тел внизу. Тварь поднимала топорно сделанное баллистическое оружие: фактически просто опорную направляющую для чего-то, похожего на самодвижущуюся разрывную ракету, однако Митранде уже доводилось сталкиваться с зеленокожими за время своей службы в армии Гефесто, и он хорошо знал, что примитивность вооружения оркоидов дает неверное представление о его эффективности. Шансы чужого попасть по кому-то из защитников между зубцами укрепления были мизерными, но его цель, похоже, заключалась не в этом.

А затем раздались скрежещущий грохот и не уступавший ему торжествующий рев глоток зеленокожих, и часть стены с парапетом шириной в десять и глубиной в шесть с половиной футов обвалилась наружу.

<Встать! Встать!> – поторопил Митранда своих солдат, однако орки не собирались дожидаться, пока они приготовятся. На брешь в разрушенной секции упали тени, и через мгновение в поле зрения возник первый вскарабкавшийся зеленокожий, кровожадно ревущий и озирающийся в поисках врага. Волкитный разрядник Митранды сразил его, равно как и следующего, а  гальванические винтовки позаботились еще о двоих, но ксеносы все прибывали, продираясь и прорубаясь сквозь тела своих погибших в нетерпеливом стремлении разобраться с защитниками. Оркам все еще приходилось лезть наверх, чтобы добраться до бреши, однако теперь они взбирались по скату из камней и собственных мертвецов, и вести штурм им становилось все проще и проще.

Митранда поспешно еще раз изучил транслируемые данные, оценивая ситуацию, насколько мог. Его оставшиеся скитарии продолжали стрелять сверху по наступающей орде, пока Митранда защищал брешь, но этот участок стены был потерян. Лучше сопротивляться здесь как можно дольше, чтобы задержать врага, или же отступить с боем?

Митранда выждал три секунды, но техножрец-доминус не выходил на связь.

<Всем подразделениям, отойти к оборонительным позициям Дельта,> – передал Митранда. Поступали все новые и новые сообщения. Прорвали не только его участок стены – всеподавляющая ярость зеленокожих пробила линию обороны во множестве мест. Четверо его скитариев восприняли распоряжение буквально и спрыгнули со стены, спасаясь от орков. Остальных уже уничтожали звероподобные варвары – на расстоянии вытянутой руки преимущество в огневой мощи и меткости не могло соперничать с чистой силой и свирепостью ксеносов. – <Ловчие К-164В, усилить егерей Дирг-VI, сдерживать наступление врага как можно дольше. Инфокузнец Аид, отступить назад на 0,3 мили, затем на 90 секунд задействовать протокол «Завоеватель», повторять. Благородным рыцарям дома Нанс защищать сектор хранения 32Р.>

<''Запрос: секутор, прошу разъяснить ваш последний приказ. Выполнение требования приведет к катастрофическому выбросу магмы.>''

Уфтхак швырнул ему вслед Понтобой. Огромное оружие закувыркалось в воздухе, треща от энергии, а затем со вспышкой разряда врезалось в затылок бегущего юдишки и разнесло ему череп. Банда вокруг разразилась хриплыми воплями поздравлений и одобрения, но у Уфтхака голова была занята другими вещами.

– Да, босс? – спросил Шлакогрыз, а мимо него прошмыгнули его балбесы.

И все же Уфтхак не увидел, что так сотрясло землю. Это не могла быть просто убойная пушка…

– Красный камень! – произнес Закидала с примесью благоговения в голосе, когда ударила еще одна струя, которая затем окатила огнефуру Клыкача, от чего та завертелась на месте и начала плавиться. – Вот непруха-то там оказаться, когда такое стряслось.

Уфтхак принялся загибать пальцы:

Удовлетворившись этим ответом, пацаны повернулись и затопали с горы пустой породы в сторону ожидавших их складов. Уфтхак сходил подобрать Понтобой и ухмыльнулся.

Гаврак Даэлин предстал перед намеченной целью, как только возникла угроза орков. Разумеется, он принял все требуемые меры предосторожности – его приспешники уже давно подготовили путь, а он обошел системы безопасности, уничтожив все записи о своем присутствии до настоящего момента, и был готов устранить цель, если та окажется неподатлива к его посланию. И даже так степень риска не являлась минимальной. Всегда оставалась возможность, что ему предоставили неточные данные. Имелась даже вероятность, что данные были точны, но он сделал из них неверные выводы.

Нельзя предсказать все, что может сделать твой враг, но можно хотя бы предсказать, что тот не всегда будет реагировать так, как от него ожидаешь.

<Ксеносы пробили Вторую Стену,> – сообщила Заэфа.

И все же, Заэфа не считала, что необходимости не было. С того момента, как процентная вероятность отразить штурм в его нынешнем виде достигла нуля, прошло уже 3,76 секунды, и никто из совета ничего не сказал. Яваннос изучала общий тактический экран с явным увлечением, одновременно фокусируя свои линзы на различных участках, и, судя по слабо различимому стрекотанию запоминающих приводов ее хранилища данных, то ли все записывала и сверяла это с уже имевшейся у нее информацией, то ли делала и то, и другое одновременно. Улл пребывал в раздумьях, явно расстроившись, но столь же очевидно не желая вносить предложения после того, как его экспериментальную боевую машину решительно отвергли. Иллутар же…

Ну, он попросту не отреагировал. Это выглядело так, словно он продолжал цепляться за нелогичное убеждение, что если происходящее не признавать, то оно и не окажется реальным. Заэфа произнесла кажущуюся очевидной вещь, чтобы вынудить техножреца-доминус отреагировать, вывести их в следующую фазу.

Ее прервал визг помех – чрезвычайно резкое вмешательство со стороны Ронрула Иллутара.

<Эвакуации куда?> – с нажимом спросил Улл. – <Ксеносы добились господства на орбите. Наши уцелевшие корабли не смогут подойти, чтобы принять эвакуационные челноки.>

<Вероятности несущественны,> – твердо заявил Иллутар. – <Эвакуация не требуется. Узел Примус не падет.>

<Данные указывают на непредвиденную неспособность наших наземных сил выполнять полученные приказы!> – рявкнул Иллутар, и зубчатые кромки его кода заставили Заэфу встревоженно отпрянуть назад. – <Орков должны были сдержать у Второй Стены! То, что этого не произошло – логическая невозможность!>

<Критическая перегрузка в секторе 47В1,> – выдохнула она, беспомощно наблюдая за тем, как показания датчиков температуры подскочили вверх, а затем пропали, когда те поглотила поднимающаяся к поверхности раскаленная магма.

<Секутор отдал приказ уничтожить сектор 47В1?> – усомнилась Яваннос. Часть ее оптических устройств почти комично вытянулась из лица, сфокусировавшись на голограмме. – <Что за сбой кода привел к такому?>

<Быть может, совету угодно вновь обдумать мое предложение?> – произнес владыка кузни Улл. – <Если пожелаете осмотреть прототип, моя кузница…>

<Что ж, орки пробили Вторую Стену,> – продолжил Иллутар. – <Теперь они слишком близко, чтобы суметь успешно сбежать. Мы обрушим на них всю ярость богомашин.>

– И еще разок! – взревел Бадрукк, и его парни снова начали стрелять. Сам Бадрукк прицелился в голову машины, низко посаженную между массивными плечами, и раздался пронзительный визг Потрошилы. Заряды пробили адамантиевую броню, защищавшую пилота. Этот шагоход тоже упал: его ноги перестали поспевать за инерцией движения вперед, и он грохнулся, раздавив прокачанный хотрод, затеявший устроить гонку с мотоциклом в тени падающей боевой машины. Верхушка шагохода остановилась ровно перед Бадрукком, который невозмутимо стоял среди взметнувшейся при ударе пыли. Уфтхак с восхищением наблюдал, как пиратский кэп поднимается на спину грозной машины, ставит той на затылок свой ботинок и триумфально поднимает в воздух Потрошилу.

– Вот это орк, – прочувствованно произнес Ваззок.

Принцепс Арлост Васс очнулся от заполненной песнопениями бинарной полудремы, в которой пребывал. Какой-то миг он был всего лишь дряхлым, слепым и изломанным телом, подвешенным в амниотической сумке. Воткнутые в него кольца сенсорных имплантатов не получали входящих сигналов, а интерфейс мысленного управления, подключенный напрямую к основанию черепа, не связывал его ни с чем. А потом, как комната приобретает отчетливость через несколько мгновений после того, как спящий открывает глаза – о, Омниссия, как же давно у него уже не было глаз – он ощутил, как вокруг оживает божественная мощь «Люкс Аннигилатус», запустившего свой плазменный реактор.

И вот теперь, когда могучее адамантиевое тело Арлоста Васса восстановили, и оно было готово к отправке в любую точку Галактики, а буквально на пороге у Легио соизволили объявиться орки, им предстояло выступить вновь.

– Разрешите взойти на борт, принцепс? – официально обратился модерати Индан из-за входного люка. Его предшественник, Хугин Меллс, получил смертельную рану от финального выстрела, сделанного последним из боескафандров т`ау – Васс почувствовал, как в его механическом теле поднимаются злость и горе, и пока что приглушил их – и Индан был следующим в очередности занятия должности. Он имел репутацию хорошо воспитанного юноши, храброго, но здравомыслящего, так что его назначение не вызывало у Васса никаких сомнений.

– Это честь для меня, – дал формальный ответ Индан, молодцевато отсалютовав, а затем быстро спустившись по лестнице и заняв свое место у пульта вооружения. Машинный провидец Фьюсон занялся подсоединением каналов управления к имплантированным разъемам модерати. Остальные члены экипажа титана могли самостоятельно покидать это помещение и воспринимать происходящее посредством врожденных чувств… но, с другой стороны, им было неведомо, насколько великолепна истинная связь с одной из величайших богомашин, когда-либо служивших Империуму. Они никогда не ощущали рева и отдачи гатлинг-бластера, будто бы являющегося их собственной рукой; никогда не давили бронированными ногами чирикающие полчища флота-улья; никогда не засекали тепловую сигнатуру собратьев-предателей на расстоянии двух миль столь же естественно и легко, как неподключенный человек замечает огонь во мраке.

– Стало быть, беспокоиться не о чем, – сказала Кирцгин. Она похрустела пальцами и устроилась на своем месте, дождалась, пока Фьюсон подключит и ее, после чего покрутила шеей, как делала всегда перед выходом. – Мы готовы поохотиться на орков?

– Мы готовы. Давайте поохотимся.

Индан тоже был прав: массивная защитная дверь тяжело открылась на достаточную ширину, чтобы «Люкс Аннигилатус» не сбавлял ход и не врезался в нее при выходе из ангара. А потом они оказались снаружи, в лучах солнца и на войне.

– А вы ожидали чего-то другого? – поинтересовалась Кирцгин. – Мы и так это знаем.

Васс изучил все, что имелось в его распоряжении: данные с сенсоров «Аннигилатуса», на которые накладывались тактические сводки других подразделений мира-кузницы, а также информация от остальных членов боевой группы. Получилась отрезвляющая картина.

Вспыхнул новый значок, и он издал благодарное ворчание.

– Благодарю вас, модерати, – любезно отозвался Индан. – Сэр, ваши распоряжения?

– Есть, сэр, – откликнулись оба модерати. «Каст» и «Поллакс», получившие свободу после того, как их монарх поразил первую цель, устремились вперед, издавая из своих боевых горнов воющий рык. «Телум Пургацио» также начал наступление, стремясь пустить в ход свое вооружение ближнего радиуса действия: мелта-пушку и силовой кулак.

– Есть сэр.

Затем гатлинг-бластер вновь открыл огонь, и орочья пехота вдали исчезла в колоссальных разрывах, которые один за другим сотрясали землю.

– Гаргант! – вскрикнул Индан. – Гаргант!

Этот гаргант, размалеванный желтой и черной краской и украшенный изображением ухмыляющегося полумесяца на фоне чего-то, похожего на скрещенные гаечные ключи, был тех же размеров, что и грозный «Казус Белли». Почти кубический, только слегка сужавшийся ближе к верху, он раскорячился перед ними, словно воплощенный в металле орочий бог: уродливый, грубо сработанный, с короткими ногами, но бесспорно могучий. Он щетинился вооружением, хотя Васс не рискнул бы строить предположения о том, что из себя представляет большая часть того, исключая лишь громадные, непропорционально большие диски циркулярных пил, возвышавшиеся на раздвижных лапах над обоими плечами. Остальное явно было какими-то орудиями, но – в силу полной непредсказуемости зверей-ксеносов – о том, на что конкретно способна орочья пушка, всегда оставалось только гадать.

– Всем единицам, огонь! – скомандовал Васс, обращаясь по воксу к коллегам-принцепсам. Модерати Индан уже брал прицел, хотя на самом деле мог бы просто выстрелить примерно в направлении гарганта и все равно попасть в цель, настолько огромен тот был. Как он сюда попал? Откуда взялся?

А потом гаргант ответил.

<Очевидно, это не является невозможным,> – ответила Иллутару Яваннос и в некотором возбуждении указала на тактическую сводку. – <Это беспрецедентная возможность для исследования! На какое бы удачное сочетание факторов не наткнулись ксеносы, чтобы осуществить такое, его можно будет воспроизвести по желанию, если наши адепты смогут изучить…>

<Машина работоспособна?> – недоверчиво спросила Яваннос.

<Подтверждаю,> – сказала Заэфа, пытаясь подавить свое недовольство той презрительной небрежностью, которую главный генетор проявила по отношению к утрате одной из прославленных богомашин их мира-кузницы. – <Как вы можете видеть, сейчас она атакует других титанов боевой группы.>

<Всем оборонительным батареям атаковать эту машину,> – распорядился Ронрул Иллутар. Он пытался излучать ауру спокойной властности, но любой, имеющий сенсоры, заметил бы в ней трещины, а Заэфа совершенно точно была из таких.

<Значит, они будут опущены,> – огрызнулся Иллутар.

<Нас все еще продолжает обстреливать артиллерия ксеносов,> – возразил Улл к вящему облегчению Заэфы: ей совершенно не хотелось опять в одиночку противоречить техножрецу-доминус. – <«Люкс Аннигилатус» смог ликвидировать всего одну позицию, прежде чем появление гарганта вынудило его изменить приоритеты. Если мы опустим пустотные щиты в этом секторе, чтобы позволить батареям атаковать машину орков, то сам этот сектор будет разрушен огнем противника!>

<Да!> – буквально взревел Улл, распрямившись во весь рост. Басовитый грохот вокс-динамиков подчеркнул мощь, содержавшуюся в его коде. – <Наш мир столкнулся с угрозой, не похожей ни на что из того, с чем мы встречались прежде. Мы выживем лишь благодаря отваге и вере в Омниссию!>

<Вы не единственный, кто имеет голос за этим столом,> – бросил Улл. – <Главный генетор? Лексико арканус?>

Иллутар коротко кивнул ей, хотя бы мимоходом благодаря за поддержку.

<Нет, мы не должны ее уничтожать!> – перебила его Яваннос почти столь же выразительным кодом, как был у Улла несколько секунд назад. – <Я дам батальону скитариев указания взять машину на абордаж и подавить ее изнутри.>

Крутанувшись вихрем одеяний и рассерженных мехадендритов, он зашагал прочь. Ронрул Иллутар и Викер Яваннос, уже вступившие между собой в ожесточенный спор о том, уничтожить или захватить орочий гаргант, и как лучше всего достичь любой из этих целей, даже не заметили его ухода.

Она открыла секретный канал своего коммуникационного вывода, который, как могла, прятала от коллег по Верховному Совету, даже от Ронрула Иллутара. Она нарушала прямой приказ, однако с определенного момента ее долг перед Омниссией, как она его понимала, должен был встать превыше верности техножрецу-доминус, утратившему контроль над собственной планетой.

Он свистнул сквозь свои многочисленные зубы, и занимавшиеся грабежом Понторезы вернулись, сгибаясь под тяжестью странно выглядящего барахла юдишек.

Отдельные фрагменты в мозгу у Уфтхака начали понемногу складываться воедино.

– На тот, по которому мы к гаргантам попадем, босс? – спросил Могрот, послушно повернув на другую объездную дорогу.

– Гони на полную! – скомандовал Уфтхак, и Могрот опять вжал педаль в пол. Драгстер помчался вперед, завывая движком и жадно пожирая шинами дорогу.

В некоторых, чей дух был полон жизни и энергии, искра проявлялась сильно, часто пульсируя и ярко горя. В других она пряталась и мерцала, придавленная гнетом горя, безысходности и боли. Из первых получалась превосходная плата, из вторых – куда хуже. И при этом на Гефесто вторых было намного больше, чем первых.

Хотя бы с этим Гаврак Даэлин мог им помочь. Он мог подтолкнуть их в объятия смерти раньше, чем они бы там оказались в ином случае, и их путь туда наверняка послужил бы более значимой цели, чем тот несущественный и незаметный вклад, который они вносили в планы своих безразличных хозяев. Они бы даже в некотором роде продолжили жить, пусть эта жизнь, скорее всего, им бы и не понравилась. Однако они стали бы критично-важным элементом его великого труда, хоть его и раздражало думать о них в таком качестве.

Трудность заключалась в том, что ему требовалось много. Их души имели невысокую ценность; это были жалкие крохи, так что качество приходилось восполнять количеством. Однако даже на мире-кузнице – даже на мире-кузнице, атакуемом орками – был предел того, сколько чернорабочих может исчезнуть, пока где-то кто-то не осознает, что возникла проблема. Империум одержим отчетами и цифрами, выделив под это целую ветвь своей власти, и Адептус Механикус отличались не меньшей точностью и конкретикой. Должен был существовать порог допустимых потерь, до которого не станут задавать никаких вопросов, исходя из предположения, что это естественная убыль взимает свою плату с перегруженного и недоедающего поголовья рабочих, имеющих ограниченный доступ к медицинским учреждениям. Тем не менее, подобные пороги устанавливаются на основе практического опыта и прогнозов, а его деятельность могла вывести потери за эти рамки. Далее последовало бы расследование, и хотя Гаврака Даэлина крайне мало страшили его непосредственные результаты, любая нештатная ситуация могла стать катализатором, из-за которого факторы все сильнее и сильнее выходили бы из-под его контроля.

Гаврак Даэлин всегда планировал на дальнюю перспективу. Выстрой стратегию, используя всю доступную информацию. Реализуй стратегию, адаптируя ее при необходимости. Порой события невозможно предсказать, а порой стратегию нужно обновлять крайне оперативно и на основе минимума данных, но изначальная стратегия должна быть здравой. Действовать, не зная своей конечной точки и пути к ней – поведение глупца.

Он потянулся в ноосферу, с небрежной легкостью проскальзывая между средств защиты. «Покровитель» снабдил Гаврака Даэлина кодами доступа, которые тот принял, выказав почтение, и тут же сбросил со счетов. С подобными кодами он сумел бы попасть лишь туда, куда хотел покровитель, и они, несомненно, оставили бы следы, которые покровитель смог бы отследить и посмотреть, где он бывал и что делал. Разумеется, он пускал эти коды в ход то тут, то там – не поступай он так, это бы вызвало подозрения – но для настоящей работы опирался на собственные способности.

Он плыл в океанах кода, легко скользя и следя за тем, чтобы не оставлять после себя никаких следов. Многие из его сородичей не поняли бы подобной утонченности, поскольку они имели дело только с камнем и металлом, кровью и смертью, громом выстрелов и криками раненых. Они не рассматривали ноосферу как возможное поле боя, столь же заполненное ловушками и опасностями, как и любой заминированный подход, сужение местности или простреливаемая зона – и само собой, когда-то он был так же слеп. Понадобились учителя из Нового Механикума, которые открыли Гавраку Даэлину глаза на весь потенциал этого мира и показали, как перемещаться в нем и манипулировать им так, чтобы никто не узнал о его присутствии – по крайней мере, до тех пор, пока его замыслы не приносили плоды. К тому моменту, когда он показывался, всегда было уже слишком поздно.

Вспыхнул тревожный сигнал, и Гаврак Даэлин вызвал соответствующие данные. Это была тактическая сводка об идущей снаружи битве, а тревога носила наивысший приоритет из всех, что существовали у Адептус Механикус.

Увиденное заставило его сжать кулаки в бессильной ярости.

Это было унизительно. У него украли отмщение эти зеленокожие звери, которые ничего не понимали. Они не ценили искусство ведения войны; они полагались не на тактику и безжалостную эффективность, а сугубо на численность и истощение противника. И все же они как-то сумели сделать это – то, чего ему и его братьям так и не удалось добиться за время кампании в Тиремских Звездах.

– Ты, – произнес он. – Подойди.

Гаврак Даэлин подался вперед и сомкнул свои могучие руки на горле культиста. Человек вскинул собственные руки, схватив Гаврака Даэлина за запястья, но его усилия были жалки в своей тщетности. Доступ кислорода постепенно, один выверенный миллиметр за другим, перекрывался – достаточно медленно, чтобы им по-настоящему овладела паника. Раскачивавшиеся вокруг головы человека дендриты заискрились от энергии, но разряд эмпато-резонансных катушек растекся по броне Гаврака Даэлина, не причинив вреда и совершенно не создав тому проблем.

Он уже был готов снова закрыться, выйти из ноосферы, пока какая-нибудь рыскающая защитная программа или чрезмерно пытливый техноадепт не обнаружили его присутствия, несмотря на принятые предосторожности, и в этот момент ощутил нечто, заставившее его помедлить.

В сущности, ее поведение было несколько… хаотично.

Однако он был начеку, поскольку любопытство не стоило его жизни, а кто знает, на что способно это неизвестное?

Она исчезла.

Ничего подобного не произошло. Сущность отступала в системе так далеко, как только могла, а затем пропала. Это могло означать лишь одно: у нее имелся материальный источник, изначальная точка, в которую она вернулась и полностью отключилась от ноосферы. Примитивная форма самозащиты от кажущейся угрозы, однако эффективная.

Надев свою рясу в алых и полуночных тонах, он накинул капюшон. Это бы никак не уберегло его в случае реального выяснения, кто он и откуда, однако Адептус Механикус можно было легко одурачить, просто демонстрируя верные символы и цвета. Оказавшись в их стенах, подавай правильные сигналы, и большинство сочтет тебя местным. Разумеется, способствовала и разница во внешности высокопоставленных техножрецов. А еще помогало то, что он мог манипулировать ноосферой и скрывать свое существование от сенсоров и даже бионики, если ее обладатели и сами были подключены к ноосфере. Гаврак Даэлин не сумел бы пройти по залам Администратума или Муниторума, не встретив вопросов, но здесь…

Измором и грубой силой эту войну было не выиграть – во всяком случае, обитателям Гефесто. Хирургически-точными ударами – возможно.

Митранда переместился к жилым блокам для рабочих на восточном фронте, вражеского главнокомандующего, если таковой имелся у орков. С точки зрения статистики, здесь было наиболее вероятно встретить подобного противника, поскольку после того, как Митранда воспользовался огнем Гефесто и испепелил авангард наступления на юго-востоке, атака велась максимально интенсивно именно тут.

Впрочем, Митранды с ними не было. Тот обратил внимание, что орки, похоже, искали лишь непосредственные угрозы: видимого врага, которого можно обстрелять или атаковать. Их представления о скрытности и маскировке были ограничены, и потому по мере продвижения они не делили жилые блоки на квадраты для прочесывания и зачистки, как поступила бы хорошо организованная армия. Это позволяло заманить их в ловушку.

<Всем подразделениям, ожидать моего сигнала,> – передал Митранда. Он прятался за разбитыми окнами жилых апартаментов на третьем этаже, наблюдая за мерзкими оркоидами, двигавшимися внизу мимо него в темпе, который в их исполнении выглядел почти расслабленным, однако на самом деле был неожиданно быстрым. Судя по всему, они могли держать его более-менее неограниченно долго, и Митранда высчитал, что эти орки, скорее всего, без особого напряжения сумели бы загнать неусовершенствованного человека. Да, ксеносы были отвратительными чудовищами, но это не значило, что их выносливость недостойна признания. Похоже, за счет одной лишь биологии они приобрели такую специализацию, для достижения которой Адептус Механикус требовались имплантаты и бионика…

Перед началом атаки он еще раз просканировал ноосферу. Выскочило сообщение повышенной важности, исходящее от альфы авангарда Гамма-22 и уведомлявшее силы Гефесто, что в ходе недавнего боя две группы орков начали сражаться друг с другом. Похоже было, что особенно ярко разодетые зеленокожие из атакующей армии по незначительному поводу нападают на своих более невзрачных сородичей. Альфа Сакс предлагал дополнить тактические данные информацией, что если войска Гефесто будут обстреливать подразделения орков так, будто огонь ведет другое подразделение, атакующие могут снова вступить в схватки между собой.

Орочий зверь поравнялся с ними.

Благодаря усиленным бионическим ногам он преодолел провал, который ни за что не удалось бы перескочить полностью состоящему из плоти человеку, и как только его когтистые металлические ступни оказались на краю паланкина и для максимальной устойчивости закрепились там магнитными захватами, омниссианский топор описал серебристую дугу, обрушившись на одного из орков в тяжелой броне и расколов тому череп ровно пополам. Благословенное оружие рассекло плоть, кость и металл и остановилось на середине груди орка.

«Люкс Аннигилатус» пал.

Митранда вложил все силы в две руки, сохранявшие полную функциональность, игнорируя предупреждения о том, что нагрузка на бионические суставы возросла почти до недопустимого уровня, и ему удалось на дюйм оттолкнуть древко топора, а вместе с ним и силовую клешню орка. Омниссианский топор сразу же согнулся, поскольку разрушительное поле ослабило его рукоять, однако созданного пространства как раз хватило, чтобы Митранда выскользнул из хватки орка вниз, прежде чем челюсти сошлись на его голове.

Вспыхнули подтверждающие сигналы. Митранда запрыгнул обратно в основную секцию паланкина, ухватился за огромный труп командующего орков, а затем с усилием, которое потребовало напряжения даже от его усовершенствованного тела, приподнял того вверх. Поднатужившись еще немного, он кое-как подошел к борту паланкина и перевалил тело через край, позволив тому с лязгом упасть на землю внизу. Пусть орки видят, что их командир пал. Пусть почувствуют страх. Пусть хотя бы отступят в беспорядке, сражаясь между собой за власть.

Секутор соскочил ровно перед тем, как оно ударилось оземь и раздавило нескольких орков на переднем краю порядков ксеносов, которые уже успели атаковать солдат Адептус Механикус. Перекатившись при приземлении, он подхватил два рубящих орудия, выпавшие из орочьих лап – простые металлические клинки, приделанные к рукояткам, не шли ни в какое сравнение с выверенной конструкцией омниссианского топора, но при необходимости годились. Из облака пыли, поднявшегося при падении монстра, возникли двое орков, и Митранда обезглавил их менее чем за секунду.

Митранда ощутил прилив жестокой гордости от разгрома ксеносов, но тут же подавил столь эмоциональную реакцию. Эта победа, пусть и честно заслуженная, стала куда менее значимой из-за событий, произошедших на юго-западе.

<Всем подразделениям отступить,> – повторил он. – <Отступить за пустотные щиты.>

Заэфа была уверена, что орки, которые до настоящего момента вели себя крайне непокладисто, живо воспротивятся и попыткам реализовать любую из этих задач.

Заэфа снова подумала об отданном ей приказе. Технически, это было нарушение субординации, которое в военное время, несомненно, являлось тяжким преступлением. Обогнув огромную фигуру в рясе, пересекавшую основной поток пешеходов, она еще раз перепроверила собственную логику, но не нашла в своих действиях никаких изъянов.  В худшем случае, им так и не удастся выбраться, и те несколько жизней, в которые могло обойтись исполнение ее адептами полученных распоряжений, все равно сгинут по вине орков. В лучшем же это могло ускорить эвакуацию жизненно-необходимых знаний, а возможно даже в принципе позволить ее осуществить в ситуации, где это иначе было бы невозможно.

И вряд ли сделает вновь.

Она переступила порог и оказалась в другом мире.

Заэфа понизила яркость своей оптики, отключила внутренний хронометр и отсоединилась от ноосферы, оставив лишь приоритетные передачи и сигналы тревоги. Уже скоро ей предстояло вернуться к задаче спасения своего дома от звероподобных захватчиков. Но пока что она могла искать у Омниссии покоя и наставления.  

– Та-даа! – триумфально провозгласил Низквик. Затем колесо самопроизвольно начало вращаться, и грот с отчаянным воплем слетел с него, треснувшись о переборку.

Заместитель присоединился к нему через пару секунд, все еще утирая жижу с лица, и они вместе забрались в нишу с дверью, а оттуда вылезли в темнеющий мир снаружи. По донесшемуся сзади скрежету когтей стало ясно, что Принцыс решил последовать за ними.

Чего он не учел, так это того, что Заэфа настроила сигнализацию уведомлять ее о ''любом'', кто входит в ее покои, включая ее саму. Это слегка раздражало каждый раз, когда она проходила через собственную дверь, однако всякий, кто рассчитывал обойти системы безопасности при помощи не силы, а подлога, мог недооценить ее… ну, термин «паранойя» предполагает расстройство мышления. А опасения Заэфы явно были оправданы.

Нет, Заэфа не собиралась подавать общий сигнал тревоги и давать техножрецу-доминус повод устроить расследование и перепись ее владений. С этим она разберется самостоятельно. Кто бы ни находился внутри, он, вероятнее всего, не знал, что ей известно о его присутствии. А если и знал, ему предстояло быстро уяснить, как рискованно заходить в святилище старшего техножреца без приглашения.

Кто бы ни явился в ее покои, он знал, что она здесь, и совершенно не собирался позволить ей позвать на помощь.

– Разумеется, мне известно о твоем присутствии, – сообщила она, воспользовавшись своим натуральным голосом. – Могу ли я принести тебе свои поздравления за манипулирование ноосферой? Мне уже давно не случалось видеть подобного таланта.

Прямо перед ней была арка, ведущая в сферический главный зал, и именно туда она и переместилась, не получив ответа сразу. Технически, это был не самый оптимальный способ хранить свое разнообразное имущество, однако Заэфа не во всем придерживалась главенствующей доктрины о надлежащем поведении техножреца. Среди того, что она изучала и с чем работала, столь многое вело свое происхождение от культур, которые не следовали путем холодной логики – так зачем пользоваться лишь ею при раскрытии их тайн? В конце концов, информация – не то же самое, что знание. Знание имело божественную природу и требовало ''понимания''. Мозг Заэфы оставался органическим – ведь она не была ''силика когитатус'', кощунственной мерзостью – а следовательно, понимание могло прийти к ней, когда она перемещалась среди своей коллекции, или же когда один элемент оказывался верно расположен относительно другого элемента, не имевшего с ним видимой связи, или даже благодаря тому, как падал свет в разное время дня.

Она вошла в главный зал, оказавшись на уровне середины одной из стен, и ее обонятельные рецепторы уловили усилившийся запах бумаги и клея. Большую часть выпуклой поверхности занимали полки, где она держала примитивные собрания знаний, сделанные из растительных волокон. Некоторые из них были поистине древними – несколько находилось в отдельных стазисных камерах – а некоторые обнаружились у культур, незнакомых с более продвинутыми формами хранения информации. Еще часть являлась символом статуса: материальным воплощением знания, которое демонстрировало богатство и привилегированность владельца так, как этого не могли сделать скромные инфокристаллы.

''Еретех''.

В-третьих, что вытекало из второго, ему почти наверняка каким-то образом помогли. По эту сторону стен находились и другие предатели, другие еретехи.

Железный Воин фыркнул.

– Я заинтригована тем, что встретила тебя, – отозвалась Заэфа, что было вполне искренне. Пусть еретех решит, что она уже так далеко вышла за рамки человеческих норм, что действительно не воспринимает его присутствие как угрозу и рассматривает его исключительно как интересный курьез. Это явно был лучший путь развития событий. Заэфа подавила потребность потянуться в ноосферу, от которой ее все еще отделяла созданная Даэлином пустота. Она не собиралась идти на такой риск, пока у нее не кончатся иные варианты – ведь если он посчитает, что она пытается вызвать подмогу, то наверняка нападет.

Но, с другой стороны, кто сказал, что этот предатель говорит правду? Хотя она и впрямь заявила о человеческой природе артефакта, чтобы проверить, не получится ли у нее спровоцировать Железного Воина подтвердить, что это не так. Еретех считал, будто превосходит ее, так пусть поправляет, если ему так хочется.

– Руки, как кажется на первый взгляд, добавлены позднее, – согласилась Заэфа. – Однако, как бы они ни дисгармонировали в эстетическом плане с органичным видом основной части, проведенные мной исследования показывают, что они соединяются с самой сердцевиной.

– Здесь, разумеется, отсутствует источник энергии в традиционном понимании, – согласилась Заэфа. Приблизившись к артефакту, она протянула мехадендрит и осторожно вынула один кристалл из гнезда. Оказавшись так близко от Железного Воина, она практически чувствовала исходящую от того ''неправильность'': порчу, мусорный код, эоны резни и кровопролития. Она заставила себя сохранять спокойствие и ничем не проявить свое возросшее волнение. – Тем не менее, я считаю, что после активации посредством пока неизвестного мне процесса данный артефакт впитает энергию из этих кристаллов путем некой химической реакции. Если желаешь, можешь сам осмотреть оболочку.

Заэфа атаковала.

Стоило резаку отодвинуться, как четвертый мехадендрит вогнал в проклятую плоть Даэлина осколок саллюдо, который Заэфа извлекла из артефакта.

– Аве Деус Механикус, – прошипела Заэфа, мобилизуя все свои познания в коде, и нанесла ответный удар. В отличие от атаки Даэлина, которая походила на снежную бурю и пыталась полностью ее стереть, выпад Заэфы представлял собой копье кода, направленное в сердце машинного духа, управлявшего доспехом Железного Воина. Отзвук контакта вызвал у Заэфы тошноты, какой она не испытывала уже два столетия: броня Даэлина была извращенной и злобной сущностью, сильно отличавшейся от любого из доспехов лоялистов, к которым Заэфе удавалось получить доступ за свою жизнь. Тем не менее, удар попал в цель: кодовое копье, заряженное всей чистотой ее веры в Творца, Отпрыска и Движущую Силу, пронзило гнилую сердцевину машины, с которой Даэлин срастил себя.

Заэфа ткнула своим лазерным резаком ему прямо в лицо.

Прототип боевой машины.

– Капотенис, – в ужасе прошептала Заэфа про себя, устремляясь в ноосферу, чтобы попытаться установить связь с секутором Митрандой. – Капотенис, что же вы наделали?

Уфтхак бросился в сторону, уворачиваясь от второй из них. В теории, он мог бы просто присесть, чтобы та прошла поверх него, но что-то подсказывало ему, что она ведь ''как-то'' должна удерживаться над землей, и он не был уверен, что хочет находиться между танком и землей, когда это что-оно-там делает свою работу. Остальная банда уже гурьбой высыпала наружу, паля из пушек и размахивая рубилами. Выстрелы с бряканьем отскакивали от бронированных бортов танков, а те развернулись и остановились, используя нечто иное, нежели обычное трение.

Это была зоганая ''сеть''.

Однако ему предстоял бы не бой один на один. Пока они находились в ее покоях, Вараз была изолирована и не могла обратиться за помощью. Если же она отследит его здесь, в средоточии силы ее сородичей, то сумеет призвать союзников, которые помогут ей повергнуть его. Даже если бы Гаврак Даэлин смог полностью отключить ей ноосферную связь, ему было бы нелегко взять под контроль слуховые сенсорные узлы всех представителей Механикус, находящихся достаточно близко, чтобы уловить телесный голос его противницы. Нет, требовалось двигаться дальше.

Воспользовавшись случаем, он открыл себе проход через люк, уводивший прочь из основного коридора, по которому торопливо двигался. Анализ потоков данных узла предупредил его о приближении манипула скитариев. Те торопились вперед, синхронно переставляя свои бионические ноги с размеренностью метронома, и несмотря на низкую вероятность того, что они заметили бы Даэлина, в случае такого исхода потенциальный риск был бы слишком высок. Он находился уже недалеко от кузницы Улла; стоило полагаться не на главные магистрали, а на вспомогательные подходы и служебные коридоры.

Едва он свернул за угол, как орки атаковали.

Улл издал всплеск плотно сконцентрированного двоичного кода – хотя и не настолько плотно сконцентрированного, чтобы Даэлин не смог его отследить, проанализировать и запомнить – а затем коротко кивнул.

Он зашагал по полу туда, где стоял его сундук. Тот представлял собой продолговатое изделие из кроваво-красной древесины, имевшее длину примерно в его рост. Оно было вырезано из порченых деревьев Тандарра IV и оковано звездным железом из системы Геликона, где в пламени зеленого солнца можно увидеть лица Истинных Богов, если знаешь, как смотреть.

– И при этом вы привлекли внимание к своему присутствию здесь и потенциально накликали гибель на мою голову! – прорычал Улл. Из-под рясы донеслось ''«щелк-щелк-щелк''», сопровождавшее изменение конфигурации его преимущественно механического тела: очевидное проявление опасности для тех, кто понимает способность Механикус высокого ранга хранить в себе компоненты оружия и заново собирать их по желанию. Это было лишь бледное подобие вируса облитератора, ограниченный технологический эквивалент порожденных варпом биологических сил, даруемых болезнью Хаоса, но и он мог представлять достаточную угрозу.

Теперь же это непростое перемирие балансировало на лезвии ножа.

Даэлин ударил по последней вехе сопряжения и проследил, как энергия расползается по конструкции машины. Сосуд был готов. Теперь требовалось призвать создание, которое его заполнит.

К орку уже вернулось сознание, и сейчас он рвался из своих оков, хотя с виду не существовало абсолютно никакой опасности, что он их сломает. Он орал и беззвучно бушевал в заточении, открывая и закрывая свой гротескный рот, и Даэлин поймал себя на том, что слегка впечатлен несгибаемостью твари. Большинство людей, недавно оставшихся без рук, впали бы в кататонию и отчаяние – даже если предположить, что еще до того они не истекли бы кровью из ран. Темная же кровь орка быстро свернулась, предотвращая дальнейшую ее потерю, и теперь тот силился добраться до Даэлина и, судя по всему, даже не задумывался о том обстоятельстве, что не имеет не только оружия, но и какой-либо возможности им пользоваться.

Полученные им в бою травмы запульсировали – варп выискивал его слабости. В рану на груди как будто вонзился ледяной шип, и снова закапала его черная кровь. Заклинание искало жизненную силу для подпитки, а он, будучи заклинателем, представлял собой наиболее очевидный и доступный ее источник.

Заклинание зацепилось, и возникло ощущение сокрушительного гнета чего-то чудовищного. Оно не обладало физическим обличьем, но все вокруг ощутили его мощь. Культисты повалились на колени. Техноадепты принялись стенать, а некоторые попросту упали – из них вышибло сознание. По конечностям боевой машины поползла изморозь.

Демон заговорил вновь, и его речь приобрела интонацию веселья:

– Нет, – сказал Даэлин. – Я не стану оскорблять тебя таким образом. Я предлагаю соглашение. Этот сосуд, дабы ты потешил себя в материальном мире.

– Под кожей этого города покоится артефакт, которым я желаю обладать, – ответил он, вплетая в свои слова силу, чтобы те смогли заставить демона следовать задаче. Пусть Гаврак Даэлин и предлагал свое творение без обмана, но он был не настолько глуп, чтобы призывать демона, не позаботившись о том, чтобы тот первым делом не сокрушил его самого. – Механикус используют его, чтобы вытягивать силу из вулкана, на котором мы стоим. Чтобы я смог забрать его, требуется… устранить присутствующие здесь силы Механикус и орков.

Он почувствовал, как разум демона проникает в его знания и сознание – как вода просачивается внутрь замка, а затем замерзает и разрывает его. От столь сильного создания нельзя было защититься, и Даэлин уже давным-давно усвоил, что не нужно и пытаться. Когда имеешь дело с высшим демоном, попытка обмануть того – смертельный риск.

– Это так, – подтвердил Даэлин. Демон не понял бы подобную идею самостоятельно, поскольку разум того был силен и грозен, но с трудом схватывал технологические вопросы. Но доступ к его знаниям все менял.

Гаврак Даэлин протянул трясущуюся руку и завозился с отпирающим механизмом кристалфлексовой двери, за которой продолжал яриться орк. Напряжение от поддержания заклинания и общения с демоном разрушало его тело, ведь для начала призыва он воспользовался собственной жизненной энергией и не давал утянуть себя в варп исключительно силой воли. Со временем он оправился бы, но сейчас требовалось перенести опорную точку чар со своей жизни на чужую.

<Разъяснение: владыка кузни Улл препятствует моим попыткам одолеть его защитные меры,> – ответила она. Капотенис возводил экспресс-заслоны и кодовые ловушки почти так же быстро, как она справлялась с ними, и, несмотря на некоторый прогресс, это походило на попытку плыть на судне вверх по течению реки в половодье.

<Он проигнорировал коммюнике, где сообщалось о моих опасениях,> – сказала она Митранде. – <Я знаю Капотениса. Ответив, он бы не смог скрыть от меня ложь, и это, в свою очередь, известно и ему самому. Единственное удовлетворительное объяснение, почему он не опроверг сотрудничество с предателем и еретехом, состоит в том, что он знает: ему этого не сделать, не подтвердив мои подозрения, но и таким образом он все равно их подтвердил. А кроме того,> – добавила она, обезвреживая особенно мешавший ей фрагмент кода, – <узел атакуют. Владыке кузни нет причин укрываться в своих владениях, когда надлежит приступать к исполнению обязанностей в структуре обороны.>

<В структуре, где нет и нас,> – с некоторой тревогой ответил Митранда. Он реквизировал два подразделения пехоты скитариев, которые стояли парадным строем в коридоре позади них. – <Атака ксеносов хаотична и непредсказуема, даже для меня. Присутствует множество осложняющих переменных. Нам следует провести данную операцию как можно быстрее, чтобы вернуться к защите узла и обеспечить максимальное исполнение этой основной директивы.>

<И все же я хочу провести данную операцию как можно быстрее,> – упрямо произнес Митранда. Он оглядел дверь перед собой и взвесил в своих основных руках омниссианский топор. По всей видимости, лишившись любимого оружия при попытке убить предводителя орков, он сумел достать еще одно из личного арсенала. – <Если тонкая работа ничего нам не дает, возможно, удастся войти посредством военной силы?>

Это было ужасающе.

Вместо того, чтобы прятаться между плеч, голова располагалась на конце вытянутой шеи, утолщавшейся в месте соединения с телом машины. Здесь торс твари опирался на две массивные и могучие передние ноги: гигантские обезьяньи лапы, оканчивавшиеся сжатыми кулаками, которые с виду могли разорвать на куски сверхтяжелый боевой танк. На плечах, по обе стороны от того места, где восседало тело Капотениса Улла, выдавались гигантские гатлинг-бластеры того же типа, что использовал «Люкс Аннигилатус», дальше же по всей длине покатой спины торчали колоссальные механощупальца. В конце концов, тело твари сходилось к двум парам коренастых, но мощных задних конечностей существенно короче сокрушающих колонн спереди.

Мгновение колебания и самокопания повлекло за собой расплату – с нижнего перехода вырвалось блестящее металлом размытое пятно, которое всем весом врезалось в нее сбоку, издавая яростный рев. Железный Воин был здесь, и он жаждал мести.

И разорвались об поле рефрактора, который она тоже взяла с собой перед тем, как покинула свои покои.

Боевая машина двигалась, при этом уничтожая строительные конструкции.

Теперь Даэлин отшатнулся на пару шагов – пока не активировал магнитные захваты, еще функционировавшие в его старинном доспехе – но этого было достаточно, чтобы Заэфа освободилась. Благодаря собственным магнитным захватам она смогла встать ровно даже на кренящемся книзу мостике, хотя едва не согнулась пополам от боли в теле. Она мельком заметила, что массивная боевая машина начинает разворачиваться, и увидела, как одна из громадных передних лап дергается, смахивая остатки лесов, еще державшихся на передней части чудовища…

<С этим нам ничего не сделать,> – горестно и тяжело вздохнула Заэфа. – <Легио Гефесто больше нет. А даже если бы и был, то боюсь, противник оказался бы им под стать. Все, что мы теперь можем сделать – как можно быстрее эвакуироваться и молить Омниссию, чтобы удалось спасти божественные знания этого узла.>

Те’Каннарот был закован в броню тела из огня и металла, и оно было могучим.

Однако мерзость видела только очередного врага, с которым можно сразиться. Даже те из них, кто мог изгибать и преображать реальность по собственной воле, главным образом черпали силы не из бушующей бури варпа, а из совокупных психических способностей своих сородичей. Казалось, будто великолепие Хаоса попросту ничего для них не значит.

Вращающиеся стволы его наплечных пушек с жужжанием слились в движении, поливая противников высокоскоростными снарядами и заполняя ночной воздух оглушительным громом выстрелов, звук которых напоминал хохот алчущих богов. Полностью ровную поверхность площади перемололо в крошево, а Те’Каннарот перенес огонь на людей, наслаждаясь психическим вкусом того, как боевой дух тех рассыпается вместе с бетонированными плитами у них под ногами, а затем выстрелы настигли их, схожим образом разрушив тела и выпустив души на милость варпа. Трое обратились в бегство, пытаясь спастись из этого кошмара, и Те’Каннарот решил не отстреливать их со спины. Вместо этого он рывком перешел на бег, без труда питая своей энергией металлические поршни и механизмы этого странного, восхитительного тела. Сжатые кулаки его могучих передних конечностей раздавили первых двух в сырые красные пятна, украсившие оставшиеся на том месте неглубокие кратеры, третьего же он ухватил двумя пальцами, вертя вопящего от предельного ужаса человека туда-сюда. Потом Те’Каннарот активировал силовое поле, которым мог окружать свои кулаки, и с завороженным удовольствием проследил, как сгорает плоть человека и плавятся его металлические протезы.

Душа, корчившаяся в агонии на его когте, раньше была гордецом, который считал себя больше, чем просто человеком, в силу того, как много в своем теле заменил механическими частями. Впрочем, сейчас его дух был обнаженным, безыскусным и светился ужасом, будто маяк среди темнейшей ночи.

Капотенис Улл закричал. Те’Каннарот впитал его в себя.

И среди разнообразных защитных систем присутствовали генераторы пустотных щитов, не подпускавших мерзость.

Внутри Те’Каннарота поднялось свирепое ликование. Он мог бродить по городу и терроризировать людей. Мог сносить их мануфактории и святилища, взламывать убежища, пировать смертными телами и бессмертными душами, но подобное времяпрепровождение являлось в лучшим случае блеклой забавой. Большая часть сил людей была построена возле черты пустотных щитов; судя по паническим передачам в воксе, в городе уже находились какие-то зеленокожие, но не их основная армия. Та все еще оставалась за пустотными щитами, тщетно молотя по ним.

Для Те’Каннарота же это был вызов, который нельзя оставлять без ответа, а также враг, чтобы до самого предела испытать возможности его нового тела.

Он снова пришел в движение, идя в равной мере и по планам города, и на жужжащий запах генераторов. Теперь Механикус уже были полностью осведомлены о его присутствии и спешно выводили ему навстречу резервы, задуманные как последняя линия обороны против мерзости, но те представляли собой лишь досадную помеху. Те’Каннарот слышал их переговоры, знал, откуда они появятся, а также знал, что высланные против него силы – ничтожный противник. Три «Химеры» вывернули из-за угла и открыли огонь, но демоническая машина с грохотом прошла сквозь заряды мультилазеров и обрушила оба кулака на один из транспортеров, смяв корпус и раздавив тех, кто находился внутри, после чего подняла остов и швырнула в следующего врага. Третий начал сдавать назад, но Те’Каннарот открыл рот и вместо яростного рева изрыгнул поток ведьмовского пламени, которое окутало «Химеру» и расплавило ее бушующим зеленовато-белым огнем.

Мерцающее поле на юге мигнуло и исчезло, и в ночь сразу же взлетел гортанный рев кровожадного одобрения, издаваемый глотками собравшейся снаружи мерзости. Изваяние ненадолго заглушило его пронзительным и трубным шумом своих боевых горнов.

Уфтхак был готов признать: эти танки юдишек двигались с изрядной скоростью, что, в общем, не являлось чем-то неожиданным, ведь они были красными, а всем известно – красные ездят быстрее. Кроме того, они еще и неплохо палили: он славно повеселился, воспользовавшись большими стрелялами наверху, чтобы расстрелять горстку юдишек, которые вовремя не убрались с дороги, а кое-кто из пацанов попробовал те, что торчали по бокам. И все-таки Уфтхак не мог отделаться от ощущения, что в происходящем недостает чего-то важного – а если конкретно, то толчков. Зоганая машина просто проплывала ''поверх'' всего – вот в чем заключалась проблема. Она была словно подвешена в воздухе, только еще хуже. Как вообще понять, что ты в тачке, если тебя каждую секунду не пихает так, что кажется, будто позвоночник сплющится? Ничего удивительного, что эти юдишки были малость мягкотелыми. Их, вероятно, за всю жизнь ни разу толком не прикладывало.

– Низквик! – гаркнул он, и грот подскочил.

Уфтхак заглянул за ближайший штабель ящиков и увидел, что все оставшиеся юдишки драпают к еще одним большим воротам на дальнем конце, однако они были уже слишком далеко, чтобы их ловить. В поле зрения возник набирающий скорость одинокий байкер, паливший из даккаметов, но со стороны юдишек раздалось несколько отчаянных выстрелов, и что-то попало в него так сильно, что он опрокинулся вместе с мотоциклом и заскользил, взметая дождь искр. Впрочем, юдишки не стали развивать успех и совместно метелить ездока, как поступили бы пацаны. Вместо этого они поспешили дальше к воротам, сумели их открыть и исчезли за ними, пока орк смог лишь кое-как подняться на ноги и нетвердо сделать несколько шагов. Поглядев назад и вверх, Уфтхак увидел, как парни, которых он послал позаботиться о пушках на воротах, спускаются по лестницам обратно, и похоже было, что с этой стороны движухи уже тоже не будет.

Банда с удовольствием набросилась на ящики и контейнеры, раздирая и рубя их на части, чтобы добраться до содержимого. Уфтхак строго надзирал за происходящим, отправляя Спеца ко всему, что выглядело особенно мудрено.

Удивительное сочетание вещей они считали ценным, юдишки эти. В большом количестве попадались чудные устройства, некоторые из которых выглядели даже страннее, чем самая диковинная мековская приспособа. Также тут было множество мелких и плоских продолговатых предметов из металла и стекла; Уфтхак так и не понял, какой от них толк, но Спец пришел в полный восторг, причины которого даже не удосужился разъяснить. Однако имелись и некоторые находки с очевидным назначением.

Уфтхаку уже много раз случалось видеть доспехи клюватых. Он видал даже те реально толстые доспехи клюватых, где шлемы на самом деле были без клюва, а своим выражением малость напоминали орка, у которого в натуре туго идут дела в отвальной. Еще он видел и их дредов – привычные, приземистые фигуры, куда больше похожие на творчество орков, чем те тощие, что в ходу у остроухих. Но это было что-то новенькое. Оно было массивным, примерно таким же большим, как он сам, и под обоими кулаками у него висели компактные пушки размером с его голову. Кроме того, оно обладало существенно увеличенной секцией за плечами, где находилась масса воздухозаборников, больших турбин и прочей невнятной мелочевки.

– Мне чо?

Уфтхак потер подбородок большим пальцем, а затем кивнул. Клюватые крутые, базару нет, и броня у них дельная. И сказать по правде, он и так уже думал, что раз уж он теперь ноб, надо бы носить что-нибудь малость более внушительное. – Лады, валяй. Остальные…

Проблема состояла в том, что способов реагирования не существовало. Она идентифицировала демоническую машину как угрозу и сообщила о ней всем, кто обладал достаточной степенью допуска – впрочем, она не получала никакого ответа ни от техножреца-доминус, ни от главного генетора, и не знала точно, тревожиться этому или радоваться – однако та сокрушила те немногочисленные резервы, которые можно было бросить против нее. Тем временем остальные войска продолжали отчаянно обороняться от атакующих орков, но в поступавших к Заэфе данных гас один значок за другим. Силы Механикус брали с нападавших высокую плату, однако ксеносы, похоже, не замечали этого и не придавали никакого значения. Больше не приходилось думать, будто оборона в силах сделать что-либо, кроме как потянуть время – особенно с учетом того, что на воле оставались орки, попавшие внутрь благодаря вмешательству Яваннос, а теперь еще и буйствовала демоническая машина.

<Тем не менее…>

<Ранее со мной не случалось столь крупных поражений,> – пробормотал Митранда. – <Возможно, его масштабы в некоторой мере взяли верх над моей рациональностью.>

<Лексико арканус! Лексико арканус!>

<Да, магос?> – отозвалась Заэфа, не сбавляя хода. Адденбро пристроился рядом с ней, при этом жужжание гусениц, которыми он заменил свои ноги, перешло в высокий визг.

<Если под «неразберихой» вы подразумеваете то, что вас эвакуируют, пока орки не вломились в ваши покои и не убили вас – да,> – кратко отозвалась Заэфа.

Заэфа не удосужилась скрыть свое раздражение.

<Проблемы на посадочной площадке,> – произнесла она, пытаясь справиться с начинавшейся в ее теле тревожной реакцией. Данные все в большей степени указывали на то, что шансы покинуть планету живыми склоняются не в их пользу, однако необходимо было сохранять спокойствие, чтобы принимать оптимальные решения. – <Возможно, орки…>

<По главному комплексу только что ударило нечто большое,> – сообщил Митранда. Заэфа не нуждалась в его аналитике: подтверждением служил тот факт, что в ее системе мониторинга значительная часть здания как раз превратилась в белый шум и помехи. Та секция располагалась более-менее на противоположном краю относительно их текущего местоположения – а следовательно, ближе всего к основному наступлению орков – но коль скоро зеленокожие теперь применяли оружие, способное нанести такой ущерб, значит риск стал еще выше.

Едва они миновали перекресток, откуда должны были прийти в зону основной генерации энергии, как по комплексу пришлось еще одно попадание, и ноосфера перестала функционировать, равно как и половина люменов.

<Принято,> – отозвался Митранда, приподнимая свое оружие. Они все замедлили шаг, не желая очертя голову бросаться в неизвестную обстановку. – <Магос Адденбро, если у вас имеется при себе какое-либо персональное защитное снаряжение, советую вам его задействовать.>

Глянув на магоса еще раз, Заэфа приготовила свой гамма-пистолет.

…и остановил удар своего силового меча, когда тот был уже на волосок от того, чтобы вгрызться в облаченное в рясу тело техножреца-доминус Ронрула Иллутара.

<Разъяснение: прошу вас обратиться к последней загруженной мной информации,> – заявил Иллутар, разворачиваясь к Заэфе. – <Лексико арканус. Эвакуация проводится согласно графику?>

Ближайшая дверь со стороны посадочной площадки открылась, и Заэфа снова обернулась, поднимая гамма-пистолет. Митранда принял оборонительную стойку, а лазпушка Адденбро загудела, быстро накапливая максимальный заряд.

<…орки появились…>

<Секутор, логика предписывает нам отбить посадочную площадку у ксеносов, пока они не получили подкреплений,> – заявил Иллутар. – <Прошу вас как можно скорее приступить к этому, используя все ресурсы, находящиеся в вашем распоряжении. Мы с главным генетором находимся во всеоружии и можем содействовать.>

Разумеется, было возможно, что Иллутар и Яваннос пересмотрели свои данные и соответствующие поведенческие тенденции по мере развития событий, но у Заэфы до сих пор стояло перед глазами, насколько нормально выглядели покои Капотениса Улла – как там даже в личном рабочем пространстве отсутствовали видимые проявления порчи. Ей было очевидно, что происки Архиврага могут крыться действительно глубоко, и она никак не могла отделаться от мысли о том, что может являться единственным членом Верховного Совета Гефесто, кого они не затронули. Есть ли способ лучше для вероломного первого герметикона и главного генетора и дальше сеять порчу и смуту, чем сговориться и допустить падение мира-кузницы, а затем позаботиться о собственном спасении и продолжить свою работу где-то в другом месте?

– Босс! – прокричал Снаграб, неистово тыча в сторону противоположного края площадки с приземлялами. – Юдишки вернулись!

– В натуре вернулись, – пробормотал Уфтхак. Он снова посмотрел на Бадрукка. – Мы ж если пойдем их метелить, ты хабар подрежешь, ага?

<Безусловно,> – отозвалась Яваннос. – <Но для кого?>

<Согласен,> – сказал Иллутар. – <Начать эвакуацию!>

<Внутрь!> – поторопил секутор, вперив свои глазные имплантаты в орков, так и толпившихся на дальнем конце площадки. Помедлив, Заэфа проследила за его взглядом и увидела, что там теперь находилось два разных вида зеленокожих. Одна группа, преимущественно в черно-желтом облачении, вела какое-то взаимодействие с другой фракцией, которая из-за своей разноцветной одежды и экипировки выглядела словно художник, работающий с красками или порошками и опрокинувший на себя палитру. Однако один орк выделялся: он был самым крупным из присутствующих и носил лишенную украшений металлическую броню, которая выглядела странно знакомой…

<Мы должны отбить и другие челноки,> – твердо заявил Иллутар, останавливаясь рядом с ней.

Секутор Митранда на миг уставился на нее с явным недоверием. Затем ему в плечо по касательной попал орочий выстрел, заставив качнуться вперед, и он запрыгнул на аппарель следом за ней. Аппарель уже начинала подниматься. К изумлению Заэфы, рука, нажавшая на активационную руну, принадлежала Дарриллу Адденбро.

Заэфа быстро оглядела лица тех, кто собрался вокруг нее в грузовом трюме. Двигатели челнока набирали мощность, а значит полетный экипаж уже должен был разойтись по своим местам. Оставалось надеяться, что оружие орков сможет разве что поцарапать корпус челнока до того момента, как ускорители заработают в нормальном режиме. Очень скоро они все покинут эту планету – пусть и исключительно для того, чтобы попытать удачу против флота орков – но какова будет ситуация внутри челнока, когда они выберутся?

<Я могу подтвердить предательство владыки кузни Улла,> – отозвался Митранда. – <Строить предположения о мотивах прочих членов Верховного Совета у меня нет желания.>

Заэфа оглядела его, пытаясь понять, что у него на уме, но Адденбро никак себя не выдал ни языком тела, ни инфопотоком.

<Поскольку вы являетесь единственным уцелевшим членом предыдущего Верховного Совета, назначение представляется очевидным,> – громко провозгласил Адденбро. Он повернулся на месте, с визгом крутя гусеницами вперед-назад и оглядывая остальных беженцев. – <Имеются ли у кого-либо из присутствующих возражения?>

Хором раздались выражения согласия и одобрения.

Те`Каннарот охотился.

Механикус уже пребывали в смятении. Отказ пустотных щитов на юге создал брешь, через которую внутрь смогла неудержимым валом хлынуть армия зеленокожих, и та смела сопротивление людей. Отдельные выжившие еще продолжали сражаться, окапываясь на оборонительных позициях и отдавая свои жизни, чтобы прихватить с собой еще нескольких захватчиков, напоследок тщетно демонстрируя упорство, которое никто не увидит и не запомнит. Другие обратились в бегство, утратив свою механическую организованность и стоицизм. Давно подавленные в их душах страхи плоти вновь выцарапывали себе господствующее положение, толкая своих носителей на отчаянные и эгоистичные попытки скрыться, отыскать какой-нибудь способ прожить еще немного.

Это было несложно. Даже в терзаемом войной городе, даже на улицах с полуразрушенными зданиями, где теперь пылали бесчисленные пожары, в воздухе висели сажа и пепел, а грохот обваливающейся кладки смешивался с шумом выстрелов, Те`Каннарот чувствовал мерзость. Смрад зеленых тел и их грубо сработанных, изрыгающих дым машин. Звуки примитивного оружия и прерывистые, гортанный боевые кличи. Само присутствие орков вызывало зуд в сознании демонической машины – медленно распространяющуюся заразу психического раздражения.

Они не дрогнули.

Тело Те`Каннарота внезапно пронзила резкая боль, сконцентрированная в самой задней из левых конечностей. Взревев от ярости, он развернулся, раздавив при этом еще больше орков, и обнаружил перед собой небольшую группу зеленокожих с несколько более тяжелым снаряжением, чем у их товарищей. Один из них направил свое оружие на Те`Каннарота, и оттуда вырвался снаряд, штопором завертевшийся в воздухе. Пролетев в зазор между головой Те`Каннарота и его левой наплечной пушкой, тот взорвался внутри здания позади с такой силой, что в стене образовалась дыра, в которую смог бы проехать «Носорог».

Конечно, челюсти Те`Каннарота делались без расчета на возможность говорить. Призрачные остатки Капотениса Улла помнили лишь то, что он хотел сотворить великую боевую машину и последовал звероподобным эскизам Гаврака Даэлина, чтобы вселять ужас в сердца врагов. Впрочем, с силой варпа возможно всё.

Из гатлинг-бластеров рванулись две струи слепящего пламени. Снаряды сыпались настолько яростным градом, что практически образовали сплошные линии света между двумя колоссами. Силовые поля, защищавшие гарганта, замерцали и ожили; сверкавшая в двух местах энергия силилась уберечь машину от предназначенного ей ущерба. Те`Каннарот изрыгнул шквал варп-огня, но поле перехватило и его, так что содержавшиеся в нем силы рассеялись, не причинив вреда.

Те`Каннарот не намерен был этого допускать.

Загадочное оружие, установленное на левом боку гарганта, заискрилось и полыхнуло, и Те`Каннарота вдруг подхватила незримая сила. Земля внизу стала удаляться – орочья технология захвата начала поднимать беспомощную машину в воздух, готовясь обрушить ее обратно наземь. После такого Те`Каннарот уже не сумел бы оправиться до того, как гаргант примется за него своими гигантскими крутящимися пилами.

Гаргант оказался не столь удачлив.

Орочий военный идол был повергнут, а мощь Хаоса – вновь подтверждена. Теперь Те`Каннарот мог охотиться, как ему вздумается… но сперва ему нужно было выполнить уговор.

Оба юдишки пришли в движение.

Уфтхак бросился в сторону от взметнувшейся вверх тупоносой пушки, и как раз вовремя: оттуда хлестнуло раскаленное добела пламя, столь мощное, что хоть заряд и не приблизился к нему и на пару ростов грота, но его все равно обдало жаром. Новая броня была громоздкой, но неожиданно легкой для такого изделия – что ни говори про юдишек, но к своей защите те подходили очень серьезно и временами даже бывали в этом хороши – и он снова вскочил на ноги и пальнул в юдишку из своей шоковой винтовки. Заряд прошел мимо – то ли потому, что юдишка нырнул вбок, то ли нет – но определенно угодил в спину одному из говнюков Бадрукка и пробил в ней настолько здоровую дыру, что тому светило выжить лишь в случае, если его голову приладят на чье-то чужое тело, да порезче.

Лопух.

– Клево, – усмехнулся Уфтхак, однако с юдишкой еще не было покончено. Он оттолкнулся от земли при помощи странных металлических колышущихся штук, которые росли у него из позвоночника, хотя его движения уже были слегка менее плавными, чем мгновение назад. Уфтхак пожал плечами и устремился в атаку, занося Понтобой над головой обеими руками и готовясь обрушить его вниз, чтобы окончательно прибить оппонента.

<br />

Уфтхак бахнул в него из шоковой винтовки. Дистанция была настолько близкой, что он вообще не мог промазать, и ноги орка грохнулись на пол, поскольку его верхняя половина мигом перестала существовать, утянутая неведомо куда загадочной шокерной технологией.

Или так бы он сделал, будь фонарь открыт. Вместо этого он просто приложил невезучего летуна головой.

Уфтхак наклонился вперед и ухмыльнулся, когда вокруг захлопал ветер. Теперь он камнем летел вниз – быстрее, чем падал бы, но еще и быстрее, чем падал Спец. Приблизившись к тому, Уфтхак протянул руку и схватил размахивающего конечностями гайкокрута за заднюю часть куртки: прямо там, где был нашит ухмыляющийся желтый полумесяц Дурных Лун. Затем он махнул ногами обратно вниз, снова направив тягу ракет под себя, спикировал над первыми улицами, образовывавшими ту часть города юдишек, которая дальше всего заползла на гору, и погасил инерцию как раз вовремя, чтобы зависнуть где-то в трех футах над землей.

– Ух, – произнес грот, широко раскрыв глаза. – Спасибочки, босс! Я уж думал, мне…

– Ха! – рассмеялся Уфтхак. Воистину, порой простые удовольствия лучше всего. Он еще раз щелкнул зеленой кнопкой, что, как он и надеялся, отключило двигатели, и оказался на земле рядом со Спецом. – Ну, дело с концом. Завалили зоганую хрень. Как думаешь, видал кто из пацанов?

– Да, босс, – с ухмылкой произнес Спец. – Сдается мне, кой-кто из пацанов видал.

[[Категория:Warhammer 40,000]]

[[Категория:Орки]]

[[Категория:Хаос]]

[[Категория:Империум]]