Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3093
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
{{В процессе
|Сейчас =10
|Всего =11
}}
[[Категория:Перевод в процессе]]
Нет описания правки
{{Книга
|Обложка =SurvivalInstinct.jpg
== '''10: Конечная точка''' ==
На палубе вихрился дым. Нечеткие фигуры Эшеров пропадали из виду, и их лишь время от времени высвечивали вспышки выстрелов во время преследования нескольких последних рабов Релли. Донна понуро присела рядом с Тессерой, чувствуя, как сердце холодеет и сжимается при виде смерти одной из ее настоящих подруг. Живот Тессеры пробили три маленьких кусочка металла – три маленьких несущественных кусочка металла, которые двигались достаточно быстро, чтобы разорвать органы, раздробить кости и рассечь артерии. Ее попытались подлатать наилучшим возможным образом, но им было никак не остановить внутреннее кровотечение.
''Люк вел в какое-то общее помещение. Там стояли койки, ящики, стулья, и бездельничало с полдюжины Эшеров. Их вычурно выбритые головы, татуировки, пирсинг и обилие оружия сообщили Д`оннэ, что это боевики, настоящее отребье из подулья. Они с подчеркнутой наглостью разглядывали Д`оннэ и в особенности Ханно. В воздухе между ними витала угроза неизбежной расправы.''
''– Будьте приветливы, – сказала Тессера. – Двум этим людям нужна наша помощь. Они не первые, кто ее просят, и мы не впервый в первый раз говорим «да». Эти двое просто слегка необычные, только и всего.''
''Несколько боевиков оглядели Тессеру с открытым скептицизмом, но никто не отвернулся, что-то бормоча, и никто не бросил ей вызов в открытую. Д`оннэ была поражена. Когда Тессера начала говорить, она пребывала в убеждении, что это какое-то иноземное наречие. Только прислушавшись внимательно, она разобрала странные модуляции, усечение и удлинение гласных, которые уродовали обычный рабочий говор, превращая тот в нечто совершенно иное. Тессера с легкостью перешла на него, стряхнув свой формальный акцент верхов Города-Улья, словно плащ.''
''Бешеная Кристи развела руками, словно торжествующий боец с арены, упиваясь бурей выкриков, свиста и брошенного мусора со стороны товарищей по банде. Д`оннэ ухмыльнулась.''
''Совсем неплохо.'' == '''11: Инстинкт выживания''' == ''«В горячей социальной накипи ульев Некромунды выживает не сильнейший индивид и не умнейший. Выживает тот, кто лучше всех приспосабливается к переменам».'' '''– выдержка из книги Зонариария Младшего''' '''«Nobilite Pax Imperator – Триумф аристократии над демократией»''' Экраноплан скользил над сточным озером, совершая свою последнюю одиссею. При взгляде с верхнего крыла во все стороны простиралось мрачное величие блестящей вороной глади, а позади с тревожной быстротой уменьшались бледные огни Нижнего Города. В кильватере закручивались метановые костры, колыхавшиеся и уносившиеся к горизонтам в неизмеримой дали. Над головой нависали чудовищные сталактиты, похожие на перевернутые горы, которые тянулись к поверхности, словно та была звездным ночным небом, а экраноплан мчался по его своду, а не среди корней подземного мира. Донна еще никогда осознанно не ощущала себя настолько не в своей среде, как на сточном озере – ей скорее мог бы показаться домом дальний космос. Это было поистине чуждое место, враждебное ко вторгшимся людям. Резкий запах загрязнителей на озере был иным – не таким органическим и гнилостным, как вокруг Нижнего Города, а более явно химическим, едким и смертоносным. Хлесткий ветер, порождаемый движением, скреб кожу и обжигал живой глаз Донны. Сквозь слезы она все равно могла разглядеть Ко`Айрона. Его белый доспех контрастно сиял на фоне фантастической полуночной панорамы у него за спиной, а у ног безмолвно лежала сверкающая хромом гончая блюстителей. Он буквально воплощал собой образ какого-то паладина или ангела, сошедшего из светлых пределов во тьму, дабы поразить падших. В Верховной Кафедре Улья Примус полно подобных изображений – закованных в броню воителей, беззаветно сражавшихся с чужими и мерзостными тварями, чтобы защитить своих ближних. Существуют даже реликвии межзвездных священных походов и скриптории, заполненные древними отчетами о давно забытых битвах вопреки вероятным шансам. Верующие всегда указывают на них как на свидетельство былого золотого века справедливости и чести, когда лучшее и храбрейшее человечество встречало новую зарю на миллионе планет по всей галактике. Маленькую Д`оннэ всегда поражали сияющие гололиты кафедры, ее потаенные сокровищницы реликвариев и залы с изодранными, простреленными знаменами, завоеванными под далекими светилами. Изначально ее интерес взбудоражила воинская гордость шпилевой охоты, а последующее долгое пребывание в башне с избытком дало возможность на досуге изучить предмет. Как и любой хороший представитель знати, она в первую очередь ознакомилась с карьерами своих прославленных предков. По всем меркам, каким ее учили, это было единственное, что имело реальное значение. Результаты оказались, мягко говоря, разочаровывающими. Всякий раз, вникая в какое-нибудь прозвище или историю битвы, она обнаруживала, что так называемый герой постоянно находился в сотне километров от передовой, или же что высадка батальона на вражеской планете отважно «возглавлялась» аристократом с орбиты. Фамильные истории обхаживали и защищали своих бумажных протагонистов, но не могли скрыть их высокомерия, невежества и праздности. В конечном итоге Д`оннэ поняла, что для ее семьи война являлась лишь очередной сферой бизнеса, и при том неприбыльной. Обычно она предлагалась в качестве карьеры только самым расточительным, глупым и недальновидным членам. Прочие могли недолго поиграться с ней, ровно настолько, чтобы получить несколько наград и форму для посещения соответствующих социальных мероприятий, а затем возвращались и их незаслуженно принимали как героев. Похоже, те немногочисленные отклонения, кто стал настоящими профессиональными солдатами, покинули Некромунду и больше не вернулись. После такого все военные вопросы стали вызывать у Д`оннэ тихое отвращение, и она обратила свой ум к другим вещам. Однако аристократы все равно любили оборачивать себя стягом былой славы, которой не заслужили. Они при любой возможности разглагольствовали о воинских традициях и бряцали своими нетронутыми саблями, а кое-кто даже доходил до того, чтобы отправиться на охоту в подулье. Потом они экипировались оружием, не поддававшимся пониманию их врагов, и комплектами брони, превосходившими по уму своих подзащитных. В доспехах имелся запас воды и еды для питания благородных, встроенные диагностические системы для лечения ран и инерционные карты, направлявшие их к добыче, которую обнаруживал комплект сенсоров. Благородные полагали, что благодаря этому обычаю остаются закаленными и натренированными на тот случай, если их призовут сражаться за свой дом или мир. Было сложно пробираться против ветра. При каждом шаге встречные порывы били по ней, стараясь оттеснить назад. Донна старалась не думать о том, что произойдет, если она полностью потеряет равновесие, и ее снесет с верхушки крыла. Она держалась внутри желоба, ведущего к смотровому фонарю, и это давало некоторое прикрытие. Закованная в белую броню фигура графа оставалась неподвижной, взирая на озеро впереди, а позади него, словно знамя, бился и хлопал серебристый плащ. Уже по этой позе можно было понять, что Юлий Ко`Айрон относился как раз к таким аристократам, пародиям на воина. Ему полюбилась фантазия о героическом потомственном воителе из тех, что с древних времен самоотверженно защищали (читай: тиранили) свой народ (читай: принужденных подданных) взамен на их поддержку (читай: деньги) против внутренних и внешних угроз (читай: восставших подданных и жадных родственников). Раньше он истреблял паразитов в подулье и считал себя мужчиной, великим охотником. Что ж, подумалось Донне, сейчас великий охотник повстречается с великим хищником. Она уже лишила его глаза и теперь вернулась за всем остальным. Ее начинала утомлять борьба с ветром и попытки оставаться незаметной. От этого болело все тело, но в особенности ребра. У нее было смутное подозрение, что граф и так знает о ее присутствии, но решил доказать свое превосходство, игнорируя ее до самого последнего момента. – Аа, вот ты где, Юлий, – игриво окликнула она. – Как глаз? Тогда он обернулся, и когда серебристый плащ резко откинулся в сторону, Донна поняла, что стало с медицинским модулем. Тот цеплялся к спине графа, словно ребенок-паразит, обхватив его грудь тонкими ногами. Одна стальная рука была приложена к шее, а вторая к лицу, металлическим пауком накрыв выколотый ею глаз. Лицо с тусклыми глазами повернулось вместе с Ко`Айроном: существо все это время наблюдало за ней. – Д`оннэ Астрайд Ге`Сильванус Уланти, – прокричал граф, пересиливая шум. – Я знал, что мы с друг другом еще не закончили. – Все еще думаешь, что сможешь отвести меня домой, чтобы я исполнила свой долг? – Голос Донны сочился сарказмом. От ее дерзости лицо Ко`Айрона вспыхнуло багрянцем, и он заорал в ответ: – Глупая, невежественная женщина! Я спустился сюда не для того, чтобы вернуть тебя в Шпиль. Я спустился сюда, чтобы стереть ошибку, позор даже не одного, а двух знатных домов. Ты… Донна уже смеялась. – Ох, Юлий, ты такой обаятельный, так похож на брата в стольких вещах. Ты пытаешься изобразить, будто Уланти и Ко`Айрон были равны. Мы оба знаем, что это не так, Юлий, так что можешь не ломать передо мной комедию. Челюсть Ко`Айрона дернулась без какого-либо результата, а Донна понеслась дальше: – Ни один скандал не сравнится со старинным скандалом, который никак не сойдет на нет, так ведь, Юлий? И ты решил поддержать фамильную честь, э? Я на это не куплюсь. Знать отлично говорит о чести, пока на кону не оказываются их шкуры. Тебя надоумил мой отец, и он же послал тебя сюда для расплаты. Полагаю, он сказал, что спишет часть долга за невесту, который на вас висит. Готова поспорить… – Ты не могла просто умереть и кануть во тьму, да? Тебе надо было стать бойцом банды! Надо было снискать славу и репутацию! Все потому, что Д`оннэ Уланти важнее своей семьи, важнее обещания ее отца! Ты мне отвратительна! Альянсы разрушены, сделки разорваны. Ты хоть представляешь, какой бардак учинила? – Дерьмо это все, Юлий. Если я тут, внизу, чему и научилась, так это тому, что в Шпиле альянсы и сделки просто еще один способ друг друга поиметь, при этом мечтая получить что-нибудь за просто так. Семьи используют людей как фигуры в одних и тех же старых играх, чтобы попробовать выиграть куш побольше, который растрачивают прямо во время борьбы за него. Знай свое место, выполняй свою роль. Эти слова превращают целые поколения в автоматонов, пока немногие решают между собой, как поделить то, что создано многими. – Что? Это ересь сменных бригад! Неужто нет такого дна, которое бы ты не пробила, женщина? Не знаю, что там придумал с тобой делать Старик Сильванус, но наверняка вышел полный провал. Как мог он породить вместо дочери такую пролетарскую еретичку? – На самом деле тебе следует меня поблагодарить, – крикнула она сквозь ветер. – Если бы вышло, как хотел отец, Дома Ко`Айрон уже бы не осталось. Вы все бы уже подавали напитки и чистили обувь в Доме Уланти, не воспротивься я так категорически предложенной партии. Тут была некоторая натяжка, но эта мысль, похоже, сильно вывела Юлия из себя. – Стерва! – заорал он. Руки Ко`Айрона взметнулись вверх, и Донна нырнула в укрытие, даже не успев увидеть, что в них. Раздался рев, и мимо с воем пронесся крошечный метеор, за которым быстро последовали второй и третий. Четвертый зацепил смотровой фонарь и взорвался, разметав наружу вертящийся ореол осколков металла и стекла, издававших ядовитое шипение и с дребезжанием скатывавшихся с крыла. У него был болтер, редкое явление в подулье из-за дороговизны боеприпасов и норовистой репутации. Охотники за головами, боевики-подонки и дозорные вроде Ханно часто пользовались пистолетной версией, если им удавалось такую заполучить. Миниатюрные ракеты, «болты», которыми стреляли болтеры, могли одним попаданием отрывать конечности, выпускать внутренности и даже калечить при близком промахе. Они были настолько смертоносны, что лишь плазма давала больше шансов убить одним выстрелом. Мимо промчалась еще одна очередь болтов, вырвавшая куски из крыла позади нее. Экраноплан слегка дернулся – возможно, совпадение, но это заставило Донну задуматься, как долго машина выдержит Юлия, палящего массореактивными снарядами рядом с двигателями. Юлий затопал в обход, ища угол поудобнее, и Донна с переката поднялась, чтобы всадить в него заряд из своего лазпистолета. В белой броне и трепещущем плаще он был крупной, явной мишенью, но когда она вдавила спуск, ничего не произошло. Донна дернула крючок снова, и рукоятка пистолета внезапно запульсировала, раскалившись докрасна. Она с проклятием выронила оружие. Юлий рассмеялся. – Решила, что сможешь подстрелить меня из оружия моего же брата, вот как? – крикнул он. – Ха! Оно помнит свое место лучше, чем ты думаешь. Он вскинул болтер и открыл огонь. Донна присела в узком желобе и вжалась вглубь, а рядом посыпался ливень болтов. Она чувствовала удары ракет, врезавшихся в круло наверху, видела слепящие вспышки и слышала свист осколков над головой. Тело Донны инстинктивно сжималось от этой неистовой бури, и она жалела, что не может забраться поглубже в металлический пол, чтобы укрыться. В пульсирующих сполохах выстрелов болтера она заметила свой лазпистолет. Нет, поправила она себя, ей подмигивал лежавший неподалеку лазпистолет ''Ко`Айрона''. Донна задумалась, какие еще неизвестные ей протоколы могли быть в него встроены. Оружие явно каким-то образом могло почувствовать, что цель из рода Ко`Айрон, и наказать носителя, если тот несколько раз пытался выстрелить. Подобная технология была сложна, однако не являлась недостижимой. Донне доводилось слышать об оружии, запрограммированном так, что им могли пользоваться лишь конкретные люди, а здесь эта схема была причудливо вывернута. Вероятно, ее назначение состояло в том, чтобы не давать отпрыскам Ко`Айрона стрелять друг другу в спину. Донна задалась вопросом, не запомнил ли пистолет ее теперь как «плохую», и не накажет ли при повторной попытке воспользоваться им. Она с сомнением оглядела коварное, но соблазнительное оружие. Стрельба прекратилась, ненадолго создав иллюзию тишины, пока рев двигателей и порывы ветра снова не заявили о себе. Юлий что-то кричал, но в ушах у Донны до сих пор звенело от обстрела, и она все пропустила. Она сжала Семьдесят-Шесть и стала ждать, ожидая, что он подбежит к краю желоба и пройдется по нему разрывными болтами. Шум двигателей экраноплана на заднем плане становился менее ровным. Один из них запнулся и отключился, от чего все крыло на миг затряслось. Остальные двигатели завыли громче, силясь компенсировать и поддержать скольжение машины. Юлий так и не появился. – Ты оглохла? Выходи и прими свою судьбу, хватит прятаться, будто какой-то жалкий рабочий. Должно быть, у него кончались боеприпасы, и он пытался уколоть ее гордость, чтобы вынудить выдать свою позицию. В его мире нападение на тщеславие аристократа могло бы сработать, но это было подулье, а Донну уже дразнили профессионалы. Она хранила молчание. – А может, ты ранена и просто лежишь там, медленно истекая кровью, хмм? Да, потакай своим фантазиям, Юлий. Продолжай в том же духе и думай, что уже победил. Она на миг задумалась, не мертва ли уже Тессера, и находится ли та вообще на борту экраноплана – при наличии возможности Эшеры почти наверняка унесли бы ее, когда заработали двигатели. Если так, значит Донна отправилась на эту убийственную охоту впустую и могла встретить свою смерть от рук чрезмерно привилегированного кретина с большим бюджетом на вооружение, преследуя совершенно недостижимую цель. На душу Донны лег свинцовый груз решимости. Даже если она умрет, Юлию Ко`Айрону нельзя позволить жить. Она заставила свое избитое и помятое тело двигаться. Повинуясь безумной прихоти, потянулась за лазпистолетом и подавила инстинктивную дрожь, которую ощутила, когда ее рука сомкнулась на оружии. Не последовало никакого импульса жара, сквозь драную перчатку рукоять пистолета казалась идеально прохладной и гладкой. Настало время самого старого трюка из книжки – Джен достоверно сообщила ей, что он был в ходу еще до колонизации Некромунды, а может и того раньше. Донна достала свою фильтрующую банку и бросила ее на другой конец узкого желоба, около ступеней. Мелькнувшего движения и издаваемого жестяного лязга оказалось достаточно, чтобы Юлий снова начал стрелять. Болты обрушились, словно метеоритный рой, прочесывая верхушку лестницы неотвратимой сетью осколков – неотвратимой при условии, что ты и впрямь находишься под ней, разумеется. Юлий с удовольствием палил по теням, так что у Донны была уйма времени, чтобы выглянуть наружу, прицелиться и выпустить точную очередь по своей цели. Юлий увидел вспышку выстрелов и непроизвольно на секунду отпрянул назад, прежде чем начал поливать ее огнем. Он не видел, куда попала Донна, и даже не задумался о том, почему она вообще выстрелила, пока не прошла доля секунды. Именно тогда взорвался первый двигатель. Донна мало что знала о двигателях, особенно о таких, как странные реактивные ускорители на экраноплане. Однако, рассудила она, как и большинство вещей в жизни, двигатель перестанет работать, если достаточно часто стрелять ему в нужные места. Она и не ожидала, что результаты будут настолько впечатляющими. Ближайший двигатель, в который она попала, изрыгнул пламя, а потом взорвался шаром раскаленных докрасна металлических осколков. Двое его собратьев, заглотившие некоторые из кусков и пробитые еще большим их количеством, также взорвались один за другим и оторвали от короткого крыла те элементы, где были закреплены. Остальная часть крыла и фрагменты двигателя исчезли за кормой, оставляя за собой след из дыма и огня – и все это в мгновение ока. Экраноплан содрогнулся и дернулся, словно умирающее животное: движущая его сила была срезана с одной стороны. Он начал заваливаться в резкий вираж, вдавивший Донну в стенку желоба, в котором она пряталась. Сталактитовые горы наверху наклонились в насмешливом салюте, и экраноплан опрокинулся вперед, навстречу поверхности сточного озера. Донне показалось, что среди шума воющих двигателей она услышала крик Юлия, но это, вероятно, был просто самообман. Приводнение. Изувеченный экраноплан коснулся смоляной поверхности стока, отскочил от нее и прыгнул на дюжину метров, прежде чем снова зарылся вниз. В этот раз он отдал остававшуюся инерцию, разбрызгав отходы и токсины, которые заглушили последние двигатели. Машина развернулась на сто восемьдесят градусов, поднялась практически вертикально, а затем рухнула в озеро. Пока мир крутился вокруг нее, Донна держалась, прилагая каждую толику сил. Останавливающий сердце страх быть выброшенной за борт, в токсичный сток, придавал ее мышцам крепость железа, хотя перепуганному сознанию казалось, будто они сделаны из воды. Ужасная, тошнотворная перегрузка при крушении тянула ее, пыталась вытащить из убежища в желобе. В последнюю секунду экраноплан, похоже, решил вывалить ее наружу, или же полностью перевернуться и раздавить ее своей громадой. И наконец, машина неохотно шлепнулась обратно, повернула и остановилась. Казалось, прошло много времени, прежде чем Донна осознала, что движение прекратилось или хотя бы замедлилось до дрейфа. Трясясь, она выбралась из уже покореженного желоба. Экраноплан лежал под наклоном, окунув в сток конец уцелевшего нетронутого крыла и подняв разрушенное высоко над поверхностью, словно дымящийся факел. Должно быть, удар пробил дыру в корпусе экраноплана, поскольку с каждой проходящей секундой блестящая поверхность озера наползала все выше. Вокруг крушения, словно сильфы<ref>Сильфы — в средневековом фольклоре духи воздуха. Существо впервые описано алхимиком Парацельсом в качестве элементаля Воздуха.</ref>, скользили и вертелись метановые огни. В отдалении Донна видела терпеливо кружащие V-образные волны: местная фауна пыталась решить, хищник или добыча этот незваный гость в их царстве. По ее кислому заключению, он точно был обездвижен и тонул, так что сейчас невольно вел себя именно как добыча. Куда бы Донна ни посмотрела, она не могла разглядеть огней Нижнего Города, видна была лишь маслянистая гладь стока. Она вытянула шею, чтобы рассмотреть заднюю часть судна, где оставила Тессеру, однако над наклоненной кормой висела пелена дыма и испарений. Было сложно представить, что Тессера могла удержаться при крушении, даже если находилась в сознании, так что, вероятно, Донна убила и ее тоже. Ко`Айрона также нигде не было видно, хотя она отчасти ожидала обнаружить его цепляющимся за какой-нибудь кусок плавучего мусора и выкрикивающим проклятия в процессе ужасной гибели в стоке. Это было бы мило. ''Бум''. Что-то ударилось о погруженный кончик крыла. Донна вскинула свой пистолет и оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как на кожух двигателя вскарабкивается видение с белым телом и множеством конечностей. С многосуставных ног скатывалась черная жижа, спина блестела серебром. Однако все было неправильно – это были не изящные лапы паучихи, это было нечто более извращенное и более знакомое. Граф Ко`Айрон полз вверх по крылу, словно какое-то насекомое, только что прошедшее метаморфозу. Изорванный и промокший плащ, когда-то столь величественный, теперь волочился за графом, будто сброшенный кокон. Волосы пропали, видимая кожа была красной, изрытой оспинами и местами еще продолжала пузыриться. Девственно-белый доспех растрескался и покрылся пятнами от недостатка деталей, отлетевших при крушении. Медицинский модуль на спине выглядел еще хуже: та немногая плоть, которой он обладал прежде, сползла, как старая бумага, обнажив кости, скобы и проводку. Он наполовину цеплялся за Ко`Айрона, а наполовину тащил того вперед, и голова графа гротескно раскачивалась взад-вперед. Именно изуродованное лицо сервитора неотрывно смотрело на Донну. Что-то в его взгляде убедило ее, что граф видит этими глазами и волочит свое обмякшее тело при помощи конечностей сервитора, словно какое-то жуткое составное существо. Он с трудом распрямился во весь рост, а его челюсти шевельнулись, и раздалась булькающая, чудовищная попытка заговорить. Донна уже увидела достаточно. – Что бы там ни было, мне нет нужды этого слышать. Хочешь мести, мясная кукла? Давай, покажи мне свой лучший удар. Хочешь помощи? – Она активировала Семьдесят-Шесть, и тот заурчал в предвкушении. – Тогда я дам тебе всю помощь, какую может дать Донна, единственный известный ей вид помощи. Она на пробу махнула рукой по дуге, и Семьдесят-Шесть запел. Все боль и слабость, которые она чувствовала раньше, прошли. Ей было хорошо. – Я помогу тебе умереть, – произнесла она. Ко`Айрон хотел мести. Месть загнала его в подулье, а теперь жажда расплаты полностью поглотила его. Руки в некогда белой броне поднялись в бойцовскую стойку, а узловатые красные кисти сжались в кулаки. При этом из предплечий выросли клинки – страшные крючья, плавно выдвинувшиеся из скрытых ножен внутри доспеха. Донна наклонила голову и улыбнулась. – Ух ты. Он бросился на нее, размахивая своими мясницкими ножами. Один он парировала, а от другого вихрем уклонилась, встревожившись от стеклянного хруста, который услышала при столкновении двух клинков. В визге Семидесяти-Шести слышались перебои. Она попятилась вверх по крылу, Ко`Айрон зашаркал следом на всех восьми конечностях. Когда он подтягивал себя вперед, его лезвия вгрызались в кожух двигателя, словно в масло. Донна нанесла режущий удар, и граф качнулся назад, пытаясь зацепить цепной меч. Она практически рассеянно ответила, крутанув острие полукругом, чтобы посечь верхнюю часть руки. Зубья тщетно заскребли о броню, поэтому, запоздало сообразив, Донна ткнула оружием в сторону медицинского модуля на спине противника. Ко`Айрон хныкнул и отшатнулся на шаг. – Моноклинки, дорогой граф? – пренебрежительно поинтересовалась Донна. – Эти гадкие одномолекулярные лезвия испортят удовольствие Семидесяти-Шести, если я позволю вам продолжить меня рубить. Думаю, так у нас не пойдет, о нет. Она направила на него лазпистолет. Ко`Айрон напрягся, а затем расслабился, узнав оружие. Он встал прямее, предлагая ей попытаться выстрелить в него. Донна улыбнулась и навела пистолет на лицо медицинского модуля. Выждала полсекунды, пока шок дошел до сознания Ко`Айрона, а потом выстрелила ему в глаз. Голова сервитора взорвалась дождем мгновенно прожарившихся мозгов и крови. Остатки экзоскелета, искря и подергиваясь, завалились назад и соскользнули со спины Ко`Айрона. Сам граф рухнул на колени. Донна не дала ему времени оправиться и отрубила одну руку в локте. Другую снесла от плеча, хотя Семьдесят-Шесть протестующе завизжал от необходимости резать толстые плечевые пластины. – Еще немного, детка, потом сможешь отдохнуть, – сказала она клинку. Тот радостно замурлыкал в ответ. Юлий упал. Его ноги еще шевелились, а голова дергалась туда-сюда. Но теперь у него не осталось глаз (сток выжег последний настоящий), и он не знал, куда ползти, даже если бы был в состоянии ползти, чего на практике сделать не мог. Донна огляделась. Сток уже понемногу пробирался мимо внешнего двигателя, но времени было еще много. Она поставила ногу на грудь графа и секунду смотрела на него. Заговорила, и ее голос надломился: – Ты… если бы ты просто все оставил как есть, до такого бы не дошло. Если бы ты мог просто… Она покачала головой. Когда она снова заговорила, голос стал жестким: – В свое время я убила много ублюдков, которые того заслуживали, Юлий, но поверь мне: ты забрался на самую вершину горы, да еще и за рекордное время. Ты был звездой, граф. Я получу больше удовольствия, убив тебя, чем от любого из тех, кого когда-либо встречала. А теперь… отправляйся в ад. Она вгрызлась Семьдесят-Шестью ему в пах и, глядя в лицо, стала проталкивать оружие вглубь, сквозь внутренности и органы до самого гнусного сердца, но он уже давно умер. Пока она методично перемалывала содержимое доспеха в суп, из-под белой брони текли алые слезы. Это было умиротворение. Донна сидела, поджав колени к подбородку, и наблюдала за тем, как приближается поверхность стока. Экраноплан постепенно оседал вниз, внутренние пространства одно за другим заполнялись просочившимися коррозионными отходами. Она следила за пляской метановых костров, видела, как кружащие волны рассеялись, и им на смену пришли тонконогие силуэты маток пауков, настороженно скользивших вдалеке. Завороженно смотрела на нависавшие сверху шпили с их закрученными узорами метаморфоз и разложения. Сток, как осознала Донна, был даже не черным, его беспокойную поверхность, совсем как у горючего, окрашивали радужные тона. Кое-где она замечала покрывавшие гладь скрученные прожилки охры, киновари и ультрамарина – потоки различных субстанций не могли распасться в общую энтропическую массу. Еще было тихо. Возможно, это было самое тихое место из всех, где ей случалось бывать. Безмолвие здесь нарушалось лишь периодическим капаньем или вздохами и шипением порожденного ветром пламени. Никаких двигателей, никаких машин, никаких воздушных насосов, никаких энергосетей, никаких разговоров, никаких криков, никакой стрельбы – это было умиротворение. Донна улыбнулась от иронии момента. Она наконец-то нашла место, где сумела обрести покой, поскольку тут никто не мог обитать. Самое дно улья, куда сбрасывали самые нежелательные отходы, превратилось в пространство, где человек был не в состоянии выжить, и потому стало прекрасным. Рай, созданный отравой. Это заставило ее рассмеяться. Она была готова к финалу. Взобралась на край разрушенного крыла и теперь терпеливо дожидалась, когда сток доберется до нее. Донна была совершенно уверена, что это произойдет, и восхищалась той дотошностью, с которой озеро не просто топило экраноплан, а разъедало и впитывало его кусок за куском. Доспех графа раскрылся, словно лепестки цветка, и недолго плавал на поверхности, прежде чем та поглотила его. Скоро должен был настать и ее черед, но на случай, если станет слишком больно, Донна держала в руке лазпистолет. Казалось уместным, чтобы все завершилось вот так. Они были вместе с самого начала. Что-то донимало ее. Она вышла из полуоцепенелых грез, уставившись на вихрящиеся цвета на поверхности стока. Затем это повторилось. Звук, какое-то вторжение в ее круг идеального покоя и уединения. – Д`оннэ! Донна моргнула. Ее так когда-то звали, давным-давно в другой жизни. Она почувствовала себя оскорбленной этой отсылкой. – Д`оннэ! C расходящегося пятна на том месте, где раньше был Ко`Айрон, ее звал моложавый мужчина. Она опять моргнула, отчасти ожидая, что привидение исчезнет. Вместо этого оно превратилось в человека в клетчатом пиджаке, стоявшего неподалеку в моторном ялике. Он выглядел перепуганным. – Д`оннэ, забирайся на борт! Быстрее! – С какого хрена мне этого хотеть, Ларс? – Потому что иначе ты умрешь! Она заметила, что матки пауков находятся изрядно ближе, чем прежде, явно заинтересовавшись яликом. Ларс тоже на них смотрел, но быстро развернулся обратно к ней. – Потому что иначе я умру! – Ну так убирайся сейчас же, пока паучихи не решили, что ты выглядишь вкусным. – Но тогда ты умрешь. – Золотой приз, Ларс, я хочу умереть. А теперь отвали. – Д`оннэ, я сожалею обо всем случившемся. Сожалею, что спустился в подулье. Я сожалею обо всем, но прошу… в жизни есть не только это. – Там есть только ненависть и смерть, Ларс, а я королева ненависти и мать смерти. Хватит с меня их обеих. – Нет! Д`оннэ, ты нечто большее. Я помню девушку, которую встретил у фонтана… – Ларс, это была романтическая фантазия. Я наполовину обезумела от страха, и мне нужно было скрыться, а ты всего лишь кривлялся в роли, – огрызнулась Донна. Ларс приобрел уязвленный вид и умолк. Паучихи скользнули чуть ближе. Вопреки благоразумию, она ощутила, что должна кое о чем спросить Ларса. – Что случилось с Тессерой? – С чем? – С Тессерой. Черт, ты же ее даже не знаешь. Что случилоcь с Эшерами, они выбрались? – Да, кажется. Я толком не смотрел, когда услышал запуск двигателей. Я увидел, как Бак и его люди уходят на яликах вроде этого, поэтому, боюсь, украл один из них и направился следом за экранопланом. – Зачем? – Потому что думал, что ты все еще на борту, и оказался прав. – Хотел въехать на белом скакуне и спасти меня? – Я всегда хотел въехать на белом скакуне и спасти тебя. Я не сильный и не гордый человек, Д`оннэ, но это всегда было правдой с тех самых пор, как я впервые увидел тебя. – Ты льстишь себе. – Что ж, это досадно, ведь я стремлюсь польстить ''тебе''. – Ларс снова бросил взгляд на маток пауков и облизнул губы. – Д`оннэ, я лишь хочу, чтобы ты секунду послушала меня, и если ты все равно захочешь, чтобы я ушел, то я уйду… Не потому, что боюсь за свою жизнь, а я, кстати, за нее боюсь, а потому, что такова твоя воля. – Хватит клятых преамбул, Ларс. Выкладывай, а потом уходи, ты не сможешь сказать ничего такого, что заставит меня передумать. Это конец. – Видишь ли, у меня есть теория, которая кажется довольно здравой, и она состоит в том, что ты не позволишь себе умереть. – Донна яростно воззрилась на него, но Ларс пробивался дальше. – Дело обстоит вот как: если твое отвращение и ненависть к себе так велики, а недовольство достаточно сильно, чтобы толкнуть тебя к саморазрушению, то почему же ты не умерла еще несколько лет назад? – Что? – Д`оннэ, ты спустилась вниз и связалась с бандами. Ты приняла все, что подулье смогло бросить против тебя, и пережила это. Один неверный шаг здесь или колебание там уже сотню раз бы тебя убили. Будь в твоем разуме хоть малейшее сомнение, что тебе хочется жить, ты бы умерла. Но ты не умерла. Ты пережила все. Я только что видел, как этот экраноплан рухнул в сток, и все же у меня не было сомнений, что, когда я доберусь сюда, ты будешь сидеть на обломках. А это означает, Д`оннэ, что когда-нибудь, пусть не сейчас, но вскоре, тебе снова захочется жить. Возможно, когда тебя наполовину сожжет сток, а может и раньше, и не смотри на этот пистолет, Д`оннэ – опять же, собирайся ты застрелиться, не стала бы ждать до этого момента. – Ненавижу тебя, Ларс. Я должна тебя убить. – Но мое убийство не поможет тебе выжить, а я уважаю твои инстинкты выживания, Д`оннэ. Думаю, и тебе следовало бы. Он был прав. Холодок глубоко внутри говорил Донне, что она станет бороться за жизнь еще задолго до того, как погрузится хотя бы наполовину. Мысль о мучительном барахтанье поглотила ее. Что же касается пистолета – ну, раньше это казалось возможным, но теперь она просто не могла представить, что применит его против себя. Ларс погубил все. Когда он дал ей шанс на спасение, внутренняя безмятежность исчезла, словно дым. Будь он проклят! – Д`оннэ, подумай еще вот о чем: если ты умрешь сейчас, значит твой отец победил, Ко`Айрон выполнил свою задачу, и все продолжается так, будто ничего и не произошло. Ты этого хочешь? Последовала долгая пауза, пока Донна размышляла. – Говоришь, в Мертвецкой Дыре достаточный потенциал по генерации, чтобы обрушить рынки? – Думаю, что да, многого не потребуется. – А хватит, чтобы навредить Шпилю? – О чем ты думаешь, Д`оннэ? Донна выпрямилась, сбежала вниз по крылу и легко запрыгнула в моторный ялик. Она поцеловала Ларса, который так удивился, что на миг перестал выглядеть напуганным. – Думаю, что я, возможно, нашла перспективу, ради которой стоит жить, – произнесла она. Ларс радостно просиял. – Хочу застать твою безвременную смерть. У Ларса снова сделался обиженный вид, и Донна рассмеялась.<br />
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Некромунда]]
[[Категория:Империум]]
<references />
