3529
правок
Изменения
м
Нет описания правки
|Обложка =Invocations.jpg
|Описание обложки =
|Автор =Джастин Хилл / Justin D . Hill
|Автор2 =
|Автор3 =
|Автор4 =
|Автор5 =
|Переводчик =Elfernel, |Переводчик2 =Brenner
|Издательство =Black Library
|Серия книг =Warhammer Horror|Сборник =[[Чары / Invocations(сборник)|Чары / Invocations]]
|Источник =
|Предыдущая книга =
Исповедник Танатон склонился над связанной фигурой и просмотрел краткую сводку ее преступлений, отобразившуюся на линзе его информационного монокля. Служба сделала исповедника привычным к кровавым подробностям, но от обстоятельств этого дела по спине у него пробежала дрожь. Он осенил себя знаком аквилы. Хотя осужденная не выказывала ни одного из пяти основных признаков ереси, она, безусловно, заслуживала смерти. Ее виновность не подлежала сомнению. Главный вопрос заключался в том, была ли она осквернена. Ответ, который ему предстояло найти, и определит способ казни.<br>
Исповедник Танатон находился в темнице под Пенитенциарным Блоком Альфа на планете Покой Телькена. По обе стороны от кресла с осужденной стояли стражи. Это были ветераны Астра Милитарум в черных бронекостюмах, зарешеченных шлемах и в сапогах с металлическим носком. На плечах у них были закреплены миниатюрные святыни, отмеченные черепом Императора, и трепещущие печати покаяния, а на поясе висели орудия их ремесла – шоковые дубинки, кляпы с шипами, смирительные зажимы, нейро-наручники и забойный пистолет. Они были благочестивы, строги и безжалостны - – какими им и следовало быть. Все, кто оказывался в этой охраняемой камере, были преступниками наподобие той, что сидела перед Танатоном. С такими узниками нужна была большая осторожность. Их расшатанный разум становился магнитом для Нерожденных. Слабым звеном в Империуме Людей. Пороводником пагубных сил, таящихся по ту сторону имматериума.<br>
Даже просто собранные вместе, эти заключенные создавали опасную дестабилизацию. Нерожденные питаются эмоциями людей, и, хоть согласно учению Экклезиархии, отсутствие эмоций у психопатов создавало помеху для созданий варпа, преступления осужденных покрывали недостаток их чувств.
Стены камеры были защищены святыми печатями, плиты окроплены священными благовониями, а в коридорах эхом отдавался зацикленный церковный распев хора сервиторов, встроенных в стенные ниши. Канты на Высоком Готике заглушали гнетущие звуки заточения, безумия и наказаний. В перерывах между распевами доносились возгласы из забитых кляпом ртов, сдавленные крики боли и звонкий, дикий гогот сумасшедших. <br>
Задачей для исповедника было вернуть душу осужденной, стоящую на грани ереси. В этой критически важной роли он был бойцом на передовой, затянутый в броню веры, опирающийся на убеждение, укрытый щитом догм, выполняющий священную миссию. Стоя над заключенной, он подал Цитаэрону Цифаэрону знак приблизиться. Серво-череп зажужжал, облетая комнату по кругу. Снизу к нему была подвешена медная кадильница, покрытая священными письменами и оберегами. За ней в холодном воздухе тянулся шлейф от раскуреных благовоний. Танатон сотворил знак аквилы перед заключенной и нараспев произнес «Во имя Пресвятого Императора и всех Его святых».<br>
Это было настоящее искусство - добиться исповеди. Излечить еретика от его безумия. Как только Танатон упомянул имя Императора, в камере повеяло холодом. Серьезная работа – возвращать заблудшую душу. Лишать врагов Императора их пищи из осужденных. В этом исповедник Танатон преуспел. Он умел завоевать доверие душ, что балансировали на грани уничтожения. Убеждал их отступить от края. Края, за которым лежали забвение и безумство.