Их город / The City Is Theirs (рассказ)
 | |
| Автор | Филип Атанс / Philip Athans |
| Переводчик | Serpen |
| Издательство | Black Library |
| Серия книг | Time Of Legends |
| Входит в сборник | Эпоха легенд / Age of Legend (сборник) |
| Год издания | 2012 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
В ЭТОМ ЗВУКЕ слилось всё, что он ненавидел больше всего на свете. Ворчанье и рычанье, грубая зелёная шкура, скрежещущая по коже и камням, тяжёлые шаги и скрип тележных колёс - всё смешалось, создавая ужасный шум.
- Животные, - раздался дрожащий голос дочери у него за спиной.
Курфюрст Брут Лейтдорф повернулся, чтобы посмотреть на девушку, и его сердце содрогнулось от исказившего её нежные, некогда невинные черты ужаса.
- Жизель, - сказал он. - Тебя не должно быть здесь, - Лейтдорф посмотрел на молодого рыцаря позади неё, и юноша смутился под его взглядом, не зная, что ответить.
- Он отвезёт меня обратно, - сказала Жизель, прежде чем рыцарь смог прийти в себя.
- Ей будет предоставлена наилучшая защита, мой господин, - наконец сказал юноша, но Лейтдорф проигнорировал его и, в несколько шагов пройдя разделяющее их расстояние, мягко обнял свою дочь, отворачивая её от орды орков, скапливающейся у восточных ворот.
- Она уже несколько дней как должна быть в Нульне, - проворчал из задней части комнаты барон Леберехт.
- Они животные, - девушка не обратила ни малейшего внимания на грубоватого барона, не в силах оторвать взгляда от погибели, собирающейся за чертой города. - Отсюда они выглядят, словно единый гигантский монстр.
- Они и есть один гигантский монстр, - ответил Лейтдорф. Он осторожно взял её за подбородок и приподнял лицо дочери. Россыпь веснушек на щеках заставила его вздохнуть. Как у матери… Он был уверен, что мог отследить одни и те же, даже самые маленькие, созвездия на их лицах. А затем страх в её глазах заставил его заговорить. - У меня есть некоторый опыт борьбы с гигантскими чудищами.
Его сердце вновь упало, когда он увидел, что она не поверила ему, но всё-таки ответила: - Да, отец.
Лейтдорф поцеловал её в лоб, старясь не задаваться вопросом, было ли это в последний раз. Затем он посмотрел холодным, жёстким взглядом на рыцаря и произнёс: - Увези мою дочь в безопасное место, сэр Лерер. В помощь ты получишь взвод солдат.
Курфюрст не стал реагировать на последовавший за этим полузадушенный, приглушённый хрип, вырвавшийся из уст барона.
- Целый взвод - шестнадцать человек - чтобы защитить одну девочку, - безжизненным, глухим голосом произнёс Леберехт, - когда Горбад привёл на нас миллионы.
Могло ли это быть правдой - миллионы, спрашивал себя курфюрст, даже бросив сердитый взгляд на барона. Это выглядело, это звучало, как миллионы.
- Шестнадцать человек вряд ли будут иметь значение, если там и правда миллионы, не так ли? - спросил барона Лейтдорф. - И, хотя я и не обязан ничего вам объяснять, ибо вы всего лишь гость в моём городе, барон, всё же, думаю, вам стоит знать, что после смерти моей жены Жизель осталась последним членом моей семьи…
- Отец… - начала Жизель.
- Она - единственный наследник Лейтдорфов, - он поцеловал её в лоб ещё раз и прошептал. - Смотри, чтобы это не было в последний раз.
- Отец… - снова начала Жизель. - Я…
- Ты отправишься немедленно, - прервал её Лейтдорф. Его голос стал громче, суровей, голос отца и властелина - всё, что он знал, она и должна была услышать в нём. - Сэр Недри и его люди будут защищать вас, и вскоре мы увидимся вновь.
- Когда? - спросила она, пока позволяла курфюрсту мягко отвести её к ожидавшему рыцарю.
- Когда мой долг перед Империей будет исполнен, - ответил он. Всем, что он, в конце концов, оставил ей, были взвод телохранителей и правда.
- Отец… - заплакала Жизель, но сэр Недри повёл её прочь, и она уступила.
Лейтдорф переключил внимание на врага, чтобы не видеть, как его дочь спускается по винтовой лестнице из высокой башни лорда Астронома, затем ещё ниже, в пристройки университета, и вливается в поток беженцев, с неохотой покидающих восточную часть города перед лицом неистовствующей орочьей орды.
- Прошу простить меня, мой дорогой курфюрст Лейтдорф, - сказал барон Леберехт с достаточной искренностью в голосе, чтобы плечи Лейтдорфа расслабились. - Если бы я мог спасти своих собственных детей…
Лейтдорф кивнул, и двое мужчин некоторое время просто стояли, ничего не говоря, глядя на бушующий у стен города зелёный хаос.
Другой молодой рыцарь, пропахший потом и уличной грязью, отдал честь и представился. Лейтдорф не узнал его имя, но кивнул и выслушал доклад. Доклад, в коем было мало хороших вестей, кроме того, что, на данный момент, восточная стена всё ещё держится.
- Ворота подожгли, - доложил рыцарь, и с высокой башни Лейтдорф разглядел дым. - Их укрепляют наши инженеры и несколько энергичных добровольцев из числа квалифицированных городских рабочих, но…
- Они не будут держаться вечность, - закончил за него барон.
- Они и не должны, - сказал Лейтдорф. - Если мы сможем вывести людей, прежде чем они сломают стены…
- Людей? - спросил Леберехт. - Каких людей? Гражданских беженцев из разорённого Аверхайма? Или, возможно сотню оборванных полуросликов, оставшихся от разорённой Общины? Или ничтожное количество изголодавших, всё ещё истекающих кровью несчастных из ближних к горам сёл?
- И людей Нульна, да, - ответил Лейтдорф. - Если мы сможем отправить их на запад через мосты, то, возможно, после нам удастся задержать орков, а затем и разбить на извилистых городских улочках.
- И ты собираешься послать людей туда? - спросил барон, подняв брови над окольцованными синяками, покрасневшими глазами.
- Нет, - ответил Лейтдорф, развернувшись и посмотрев через плечо барона в окно напротив, и из него на крепость, что вздымалась на господствующем над городом холме на западной окраине. Леберехт проследил за его взглядом и кивнул. Широкая река, с единственным мостом, перекинутым через неё, а за нею западные районы обеспечат куда больше, чем пару заглушек для беснующихся дикарей.
- Люди Нульна станут гостями во дворе моего замка, - сказал курфюрст.
- Надолго?
- Насколько понадобится.
- Или ты мог бы вооружить их, - заметил барон, делая шаг назад и слегка пошатнувшись, когда рана в ноге дала о себе знать.
- Барон, - спросил Лейтдорф, обеспокоенный ухудшением состояния рыцаря.
- Стоит только кинуть клич среди рассеянных беженцев, и они с готовностью возьмутся за оружие, - сказал молодой рыцарь, его собственные, покрасневшие от усталости глаза, метались от барона к курфюрсту и обратно.
- Да, любой трудоспособный крестьянин сделал бы то же самое, - ответил обоим курфюрст. - Но я не буду призывать…
- У тебя нет иного выбора, кроме… - снова начал было барон, но смутился и, наконец, замолчал под неодобрительным взглядом курфюрста.
До сих пор Нульн вбирал в себя остатки четырёх - включая барона Леберехта - армий курфюрста Аверланда, разгромленных Горбадом в низовьях Авера. Сам Нульн представляло некоторое количество суровых, закалённых улицей мужчин, готовых защищать свои дома, но не знающих, как это лучше делать.
- Крестьянское ополчение, конечно, будет сражаться, - продолжил Лейтдорф, - но вряд ли более организованно, чем наш враг, и, естественно, не сможет им ничего противопоставить.
- И всё же, курфюрст, я прошу прощения, - снова заговорил барон. - У меня есть… Горбад кое-что мне должен.
- И что же это?
- Всё.
Лейтдорф сдержал вздох, вместо этого лишь кивнув. Мгновение спустя он продолжил.
- Кроме того, я могу выставить куда меньше тяжеловооружённых всадников, чем Аверланд бросил на поле битвы, а армия зеленокожих, судя по всему, лишь выросла за время пути от Общины до Нульна. Вы же предлагаете прятаться за вилами, да старыми ржавыми мечами.
Барон Леберехт отвёл взгляд и, отступив на полшага, рухнул на высокий табурет, скрипнувший под весом закованного в броню мужчины.
Лейтдорф оглянулся на молодого рыцаря: - Благодарю вас, сэр….
- Питер Хан, сир, - сказал рыцарь, - К вашим услугам.
- Это всё? - проворчал Лейтдорф.
- У нас всё ещё возникают некоторые трудности с жителями, сир.
Лейтдорф развернулся к юноше. Кровь окрашивала накидку молодого рыцаря, его лицо и руки, и всё это было смешано с грязью.
- Я отдал чёткий приказ, что горожанам не должен быть причинён вред, - сказал курфюрст.
- О нет, сир, это не то, что вы подумали, - смутился рыцарь. - Кто-то бросил в меня свиную тушу. Люди спорят - даже несмотря на осаду - между собой. Некоторые стараются выйти побыстрее, другие едва тащатся. Были и грабежи, сир, кроме того, многие старики отказываются покидать свои дома. В более богатых районах семьи выставляют… сложные требования. Связь медленная и ненадёжная. У нас так мало людей…
- Должен ли я создать ещё больше людей для вас, сэр…
- Хан, сир.
- Должен ли я создать ещё больше людей для вас, сэр Хан?
Краска схлынула с лица Хана, и Лейтдорф почувствовал краткий укол вины.
- Вы будете работать с тем, что у вас есть.
Молодой рыцарь покраснел, и его взгляд переместился на лорда Астронома, казалось, только сейчас обнаружив, что он тоже присутствовал в комнате. Высокий и тощий старик улыбнулся рыцарю сквозь густую белую бороду, открыв полный рот необычно здоровых зубов. Юный рыцарь с трудом сглотнул.
- Могу ли я представить вам лорда Астронома, - сказал Лейтдорф с кривой усмешкой. - Лорд Астроном, сэр Хан.
Двое мужчин кивнули друг другу, после чего, по лёгкому взмаху руки курфюрста, измождённый молодой рыцарь щёлкнул каблуками и зашагал вниз по узкой лестнице. Курфюрст развернул длинную латунную трубу телескопа лорда Астронома, чтобы ещё раз взглянуть на груз, давящий на его плечи - орду орков.
- В своё время мне приходилось пользоваться одной, или двумя подзорными трубами, но эта просто нечто потрясающее, - сказал он, лёгким движением поворачивая вал с насечками, чтобы сфокусировать изображение в телескопе.
- Для меня честь, служить вам, мой повелитель, - произнёс лорд Астроном. Старик стоял у грубой каменной стены своей собственной обсерватории, словно оруженосец, находящий удовлетворение в удовольствии своего господина. - Однако я прошу меня извинить, но инструмент не был предназначен, чтобы… показывать сверху вниз.
Лейтдорф выдохнул, когда масса зелёного цвета соединилась в яростной морде одного единственного орка. Он казался стоящим на голове, но лорд Астроном объяснил, что изображение было перевёрнуто, как будто отражалось в зеркале. Звериные черты орка были частично скрыты грубыми символами, намалёванными на его щеках - своего рода тотемистический вздор, уже почти неразличимый под натиском неряшливо вливаемого зеленокожим в глотку пива и жидкой грязи, разбрызгиваемой топающими вокруг него товарищами по оружию.
Один единственный орк среди сотен тысяч мало интересовал курфюрста, так что он снова перенастроил телескоп медленным, ровным движением. Занятие помогло успокоить его руку, а вместе с нею и нервы.
Курфюрст навёл телескоп на крыши домов. Мало из какой трубы шёл дым - редкость для промозглого осеннего денька. Поведя трубу дальше вниз, на улицы, он был вознаграждён перевёрнутым с ног на голову и развёрнутым задом наперёд образом толпы крестьян.*** С такого расстояния было невозможно услышать их ругань, раздававшийся время от времени женский визг, да плач младенцев. И, хотя толпы и были примерно одинакового размера, но шум, устроенный орками, заглушал все остальные звуки.
В узком переулке телега встала наискось, перегородив всю дорогу, и люди подняли гвалт, требуя от возницы, чтобы тот убрался с пути. Толпа вокруг затора становилась всё больше, словно вода в реке, текущей через отверстие в плотине. Люди толкались и пихались, позабыв о приличиях. Мальчик, лет, возможно, двенадцати, не старше Жизель, запрыгнул на телегу и побежал по бугрившемуся куску брезента. Два других пацана присоединились к нему, и возница развернулся, чтобы схватить их. Мальчишки засмеялись. Взрослые в толпе разразились приветствиями.
И тут брезент сдался, и на головы людей высыпалась куча яблок, а затем и мальчишки. Некоторые остановились, чтобы подобрать плоды, другие же в гневе начали швырять яблоки в незадачливого возницу. Мальчики исчезли в бурлящей толпе, словно поглощённые медленно текущей рекой и затянутые под воду.
Лейтдорф оторвал глаза от телескопа и оглядел свой город.
Он установил на стенах баллисты и требушеты, которые вновь и вновь стреляли по оркам - без особого, правда, толку. Лучники, взятые из его собственных отрядов, городской стражи и любых местных охотников, кто изъявил желание помочь, осыпали зеленокожую орду непрерывным ливнем стрел. Орда, впрочем, казалось, вовсе не замечала этого.
Орки изредка отвечали, осыпая стены снарядами из собственного метательного оружия: стрелы, что могли убить лишь случайным попаданием, или валуны, посылаемые по высокой траектории их грубыми подобиями катапульт. Вслед камням уже полетели и гоблины - живые ракеты, что редко переживали полёт, но отлично служили цели устрашения жителей.
- У них достаточно туш, чтобы не экономить, - прошептал про себя Лейтдорф.
- Господин…? - спросил лорд Астроном, но Лейтдорф лишь покачал головой и позвал своего сенешаля, который стоял внизу лестницы.
- Да, курфюрст? - спросил Ото, как только вывернул из-за угла лестницы и замер на деревянном полу обсерватории, в руке он держал неизменный блокнот в кожаном переплёте и угольное стило.
- Если есть ещё желающие увидеть меня, просто приведи их всех, - сказал курфюрст. - Я уже устал от приходящих один за другим кусочков плохих новостей.
- Да, мой господин, - ответил Эрвин. - Но в таком случае вам предстоит принять достаточно много людей, сир, и обсерватория это…
- Короче, просто вернись к ним и передай, что я и так прекрасно знаю, что у нас слишком мало людей, слишком мало времени и слишком много врагов. А затем спроси, есть ли хоть кто-то, кто принёс с собой хоть малейший кусочек надежды, за которую бы можно было уцепиться.
Сенешаль кивнул, низко поклонился и поспешил вниз по лестнице.
Курфюрст, барон и лорд Астроном довольно долгое время стояли в тишине, пока на лестнице не послышался медленный шаркающий звук шагов, поднимающихся на обсерваторию людей.
- Кто ты такой? - спросил Лейтдорф крошечного человечка, появившегося из-за угла.
Лысый, одетый в спецовку мясника, испещрённую пятнами всех цветов радуги, мужчина опёрся рукой на стену и закашлялся так громко, что на мгновение даже гвалт зеленокожих как бы отдалился. Под другой, дрожащей от усилий рукой незнакомец держал небольшую стальную коробку.
- Господин курфюрст, - проговорил лорд Астроном, - могу ли я представить вам одного из моих коллег, доктора Исаака Мейтлера. Он является уважаемым членом университета и обладающим некоторой известностью алхимиком, сир.
Лейтдорф поднял бровь и посмотрел на мужчину.
- Алхимик, да? Само собой, доктор, я рад приветствовать вас, но я не привык использовать…
- Просто заткнитесь на секунду, - прохрипел старик, - и дайте мне отдышаться, а?
- О, прошу меня извинить, сир, - ответил Лейтдорф, всем тоном постаравшись показать насколько смертоносные последствия ожидают дерзкого.
Барон Леберехт поднялся со своего шатающегося стула и вперил в старика кинжальный взгляд.
- Исаак, прошу тебя, - встрял лорд Астроном. - Конечно же, ты узнал нашего благородного курфюрста Лейтдорфа, а это барон Леберехт, недавно прибывший из Аверланда.
Старый алхимик глубоко, судорожно вздохнул и отпрянул. Лейтдорф поднял бровь и посмотрел на покрасневшего лорда Астронома.
- Доктор Мейтлер редко покидает свою лабораторию, мой господин, - поспешно сказал тот, - но уверяю вас, что он серьёзный и учёный человек, которого высоко ценят практикующие его…
- Ах, заканчивай с этим, - прервал его алхимик. - Я принёс кое-что, что наш благородный курфюрст Лейтдорф просто обязан увидеть.
- И что же это такое? - спросил вышеупомянутый курфюрст, указывая на коробку.
- Это? - переспросил алхимик, проследив за указующим перстом Лейтдорфа. - Это средство, чтобы прикончить всех до единого зеленокожих дикарей, не прикладывая усилия большего, нежели шевельнуть пальцем.
Барон рассмеялся, и это не было приятным звуком. Лейтдорф тоже хотел было усмехнуться, но под строгим взглядом лорда Астронома слегка замялся.
- Могу ли я увидеть это сокровище, доктор? - спросил курфюрст.
Суставы алхимика громко щёлкнули, когда он попытался опуститься на колени на пол из твёрдой лиственницы. Вздрогнув, он отказался от этой затеи, и, дрожа всем телом, продолжил удерживать коробку в обеих руках.
- Стол? - выплюнул он, обращаясь к лорду Астроному.
Леберехт и лорд Астроном быстро расчистили небольшой письменный стол от покрывавших его бумажных кип, на листах были нарисованы различные концентрические круги - Лейтдорф понятия не имел, чем занимались все эти учёные мужи, укрывшиеся в древних залах университета.
Алхимик положил коробку на стол, так аккуратно, словно укладывал спать новорожденного младенца, а затем сделал глубокий вдох и начал возиться с рядом медных рукояток.
- Секретный замок, - сказал лорд Астроном, заметив усмешку во взгляде курфюрста. - Очень новый…
- Гномья работа, - встрял алхимик.
- Правда? - удивился лорд Астроном. - У меня есть гном, работающий на…
- Господа, если вы позволите, - прервал учёных курфюрст. - Мы, в конце концов, находимся в критическом положении.
Лорд Астроном поклонился и принёс извинения, однако алхимик, казалось, пропустил слова Лейтдорфа мимо ушей. Раздался щелчок, и старик поднял откидывающуюся крышку, показывая мягкую красную подбивку на стенках коробки, в которой плотно лежали две стеклянные сферы. Они были одинаковой конструкции, примерно двух дюймов в диаметре, без видимой пробки или какого-либо иного входного отверстия. Каждую наполняла сине-серая жидкость. Она была мутной консистенции, видимо, предположил Лейтдорф, взболтанная трясущимися руками алхимика.
- Это? - спросил Леберехт, аж взмокший от нетерпеливого неверия. - Эти маленькие стеклянные шарики, наполненные… что бы это ни было, прикончат Горбада?
- Горбада? - спросил алхимик. - Так зовут вожака орков, пытающихся прорваться через восточные ворота?
Барон отвернулся, сжав облачённые в металл кулаки, в то время как Лейтдорф ответил кивком и вздохнул.
- Тогда, да.
Брови Лейтдорфа поползли вверх и оба, и барон и курфюрст, поражённые, посмотрели сверху вниз на низенького алхимика.
- Они у меня уже много лет, - продолжил между тем алхимик. - Я держал их в тайнике, где ни один глупец не мог бы до них добраться. Долгие годы - дольше, чем вы живёте на этом свете - я пытался разобраться, выяснить их состав.
- Стекло, - сказал курфюрст, - и…?
- Стекло… - фыркнул старик. - Не сосудов, а их содержимого.
- Яд? - предположил лорд Астроном.
Алхимик тяжело вздохнул и ответил: - Взрывчатка.
Все трое подняли бровь, ожидая услышать, что означает это слово.
- Да ладно? В самом деле? - спросил алхимик. - Я думал, что, по крайней мере вы двое были солдатами.
- Я прошу вас… - начал закипать Лейтдорф.
- Вы никогда прежде не выдели, как что-либо взрывается? - не унимался старикан. - Взрыв в огне и разнообразные смертоносные и разрушительные последствия оного?
- Ах… - выдохнул лорд Астроном. - Взрыв… взрывчатка… вещество, которое вызывает взрыв.
Алхимик закатил глаза, но продолжил.
- И взрыв, подобный которому никто из живущих ныне, кроме меня и может быть двенадцати, нет, тринадцати, в общем, не более четырнадцати-пятнадцати человек, когда-либо видел. Это последние два - и только два - оставшиеся во всём мире, и если их взорвать, то, что ж, они станут последними и более мир не узрит ничего, равного им.
- У нас есть время на подобную чушь, курфюрст? - спросил барон.
- Риторический вопрос, сир? - ответил алхимик, заработав убийственный взгляд от барона.
- Исаак, - начал лорд Астроном. - Ты полностью уверен…
Маленького грубоватого человечка окутала печаль, когда он ответил.
- Я испробовал всё, что мне известно, чтобы создать ещё больше. Однако я думаю, что эта сила не была предназначена для того, чтобы мы могли использовать её. Может быть, это и вовсе был не человек, что впервые создал эту смесь, и это просто выше и недоступно для нас, и, быть может, не зря. С таким же успехом мы можем позволить этой паре сделать то, для чего она предназначена, и заодно сохранить город.
- Так что, да. Я совершенно уверен, - продолжил он. - Я совершенно уверен, что они сделают то, что я говорю, и что мир наступит только с их помощью. Теперь главная загвоздка в том, чтобы переместить их отсюда туда, - он указал на восток и галдящих орков, - и не оказаться рядом - я имею в виду, на расстоянии примерно пару сотен ярдов или больше - когда они взорвутся.
- Эрвин, - крикнул Лейтдорф, и, прежде чем сенешаль успел сказать хоть слово, приказал. - Приведи ко мне лорда Артиллериста.
КЕЦХЕН вырвала руку из женской хватки с такой силой, что толкнула кого-то в толпе позади неё.
- Осторожней, паршивка, - возмущённо выпалил человек. - Ещё один дюйм, и это были бы мои яйца!
- Как ты смеешь так говорить с маленькой девочкой, старый пьянчуга, - проревела женщина, вновь хватая руку Кецхен. - Я пытаюсь…
- Я не маленькая девочка, ты старая жирная свиноматка, - выпалила Кецхен. Тот факт, что женщина посмотрела на неё больше с гневом, чем с обидой, слегка уменьшило чувство вины за столь резкую отповедь. - Я полурослик, и я - взрослая женщина, - объяснила Кецхен. - И ты уже третья старая дева, что пыталась прибрать меня к рукам за это утро.
- Полурослик? - воскликнул мужчина.
- Ты, - разбушевалась толстуха. - Я тебе не старая дева.
- Забудьте про мои яйца, - сказал человек за её спиной, поднимая голос так, что он преодолел даже гам застрявшей на улице толпы. - Дайте-ка я гляну, при мне ли ещё мой кошелёк.
Несмотря на внезапное жгучее желание всё-таки врезать старому пьянчуге локтем по шарам, Кецхен оставила дурака с его предрассудками и скользнула между людьми, запрудившими улицу.
Она потерялась, хотя с того момента, как вместе с толпой других измученных беженцев вошла под сень города, прошло меньше недели. Она бежала - так быстро, как могла, и так долго, насколько хватало сил - из своей деревеньки в Общине. То, что Кецхен оставила за своей спиной, вряд ли когда-нибудь можно будет снова назвать селением. Для описания того, чем оно стало ныне, в языке Кецхен не было подходящих слов.
Кецхен вздрогнула: холодало, а у неё не было тёплой одежды. Улица была мокрой, а у неё не было обуви. Впрочем, со временем она привыкла ходить босиком, да и мёрзнуть всяко было лучше, чем…
- Нет, - сказала она вслух.
Люди в толпе не обращали на неё ни малейшего внимания. Они были слишком заняты, пытаясь добраться до мостов, как им и было приказано. Но, так или иначе, она и не с ними разговаривала. Она разговаривала сама с собой, со своими воспоминаниями - кипящая вода в котлах, её семья, что…
- Нет, - прошептала она и смахнула слезу.
Раздался женский крик, и кровь застыла в венах Кецхен. Начался спор. Кто-то пытался смыться со скарбом другого беженца. Люди вырывали из рук друг друга обрывки ткани, пока некоторые из них пытались защитить то, что им казалось собственностью молодой девицы.
Кецхен задумалась, смогла ли бы выжить та женщина, что пыталась защитить её, или отправилась бы в котёл. Хватило бы её храбрости, чтобы не смазать в сей же миг пятки, если бы она узнала о судьбе, что поджидала её, попади она в лапы к орде? Будет ли её дом сожжён? Или же станет логовом для орочьего клана? Превратится ли он в бойню, застенок или притон?
Из здания, мимо которого шла Кецхен, донеслась музыка. В дверях стояли мужчины с большими оловянными кружками, разливая пиво и хохот на текущее мимо людское скопище. Будет ли и это здание спалено дотла, когда орки вылакают всё пиво? Падут ли эти мужчины в бою, или же будут растоптаны в грязь ногами несметной орды, валяющиеся вусмерть пьяными на улицах?
- Кто здесь главный? - вопросила Кецхен окружавшую её толпу.
Никто не ответил, и хотя, возможно, это было из-за того, что её просто не услышали, Кецхен начинало казаться, что они просто не знали.
- КАК ДАЛЕКО, вы говорите, мы должны быть от того места, где это разобьётся? - спросил лорд Артиллерист, потирая подбородок и скосив глаза вниз, на открытый футляр и две крошечные стеклянные сферы.
- Настолько далеко, насколько возможно, - ответил алхимик.
- Будь точнее, Исаак, - заметил лорд Астроном.
Скрюченный старый алхимик вздохнул и пожал плечами. - Несколько сотен ярдов, по меньшей мере. Раза в два больше - если хотите быть полностью уверенными.
- Дальше выстрела из длинного лука, - сказал Лейтдорф лорду Артиллеристу и тот кивнул, соглашаясь.
- Вы же не думаете на самом деле, чтобы… - начал барон Леберехт.
Но алхимик ворчливо прервал его.
- Вы вообще о чём думаете: привязать один из них на стрелу, надеясь на то, что она правильно сбалансирована, и никто не толкнёт её или - упаси боги - лучник не уронит стрелу?
- Может, тогда катапульта, - сказал Лейтдорф. - На самом деле, это было первым, что пришло в голову.
- Слишком мелкие, - ответил лорд Артиллерист, нахмурив брови. - И слишком лёгкие. Лучше всего сделать из них наконечники стрел. К тому же, даже самые большие из наших требушетов хороши от силы ярдов на триста.
- Ах, - встрял в разговор лорд Астроном. - Но если использовать более лёгкий снаряд?
Лорд Артиллерист пожал плечами, и Лейтдорф дал знак лорду Астроному продолжать.
- В своих исследованиях небесных сфер я заметил, что масса объекта имеет некоторое отношение к его движению в пространстве.
- Ну, в общем-то… - хмуро протянул алхимик. - Всё, что может взлететь в воздух, в конце концов, может пригодиться.
- Тем не менее, - заключил лорд Артиллерист, - они тоже слишком малы, чтобы запустить их с помощью требушета. К тому же само по себе действие машины может разрушить их.
- И убить всех в радиусе трёх сотен ярдов, - заметил алхимик, потирая подбородок, как и катапульщик курфюрста.
Лейтдорф мгновение рассматривал возможность, а затем спросил.
- А что, если мы упакуем его во что-нибудь? Завернём в какой-нибудь материал - ткань или вроде того - сделаем потолще на внешней стороне, на которую будет воздействовать требушет, но достаточно тонкую на обратной, чтобы ей ничего не помешало разбиться при попадании. То есть все, что будет нужно, для… как там это слово, доктор?
- Детонация.
- Да, для детонации, - продолжил Лейтдорф, - Нужно ведь разбить стекло. Да?
Ухмылка появилась на лице лорда Артиллериста.
- Я могу устроить это. Клетка своего рода, из проволоки, которая удержит их.
- Я могу смешать клей, - сказал алхимик. - Ничего особенного, но с небольшим количеством бумаги мы могли бы завернуть проволочную клетку… сделать вокруг неё большую сферу.
- Но если клетка будет достаточно крепкой, чтобы удерживать их вместе, не окажется ли она достаточно крепкой и чтобы не дать сферам разбиться? - спросил барон Леберехт.
- Я уверен, что мы сможем придумать что-нибудь, - сказал Лейтдорф, в задумчивости тоже начав потирать подбородок. - Шпильку, может быть… какой-то штырь внутри, с одной стороны привязанный к нитке, а другим концом - к корзине требушета, когда клееный шар будет запущен, она выйдет и разобьёт стеклянные сферы при ударе.
- Дьявол меня побери, - прошептал лорд Артиллерист. - А это может сработать. Но вы уверены, что эта штука окажется достаточно эффективна при попадании?
РУКИ тряслись от голода и жажды, в глазах плыло от дней плача, но Кецхен всё же удалось взобраться на стену трёхэтажного здания. Когда в одном из окон взвизгнула полураздетая женщина, Кецхен едва не разжала хватку. Однако не разжала, её тонкие пальцы крепко вцепились в почитай что невидимый разрыв в связующем кирпичи растворе. До того, как орки разрушили её жизнь, она бы подмигнула женщине и быстренько придумала какую-нибудь остроумную колкость, теперь же просто хмыкнула, отползла на длину руки от окна крикливой женщины и продолжила подъём. Даже сейчас, перекидывая ногу через причелину,Причелина - висячие доски с резным орнаментом, покрывающие торцы бревен сруба и края крыши. она продолжала изучать осаждённый город.
Высокие куртины стен города Нульн охватывали территорию площадью примерно четыре мили в длину, и примерно две в его самом широком месте. Только двое ворот: одни защищала внушительная цитадель, а другие - те, которые осаждали орки - сложный барбакан, к этому времени уже оставленный людьми.* Единственный другой путь был через речные врата, большие опускные решётки которых перекрывали всё русло реки. Через широкую водную артерию, надвое делившую город, был переброшен лишь один широченный мост, усеянный зданиями и увенчанный высокой тонкой башней, что царапала брюхо зловещих серых облаков. Враги подошли к городу с востока, скопились у ворот и просто сидели там. Нульну предстояла тяжёлая осада, но западные ворота, защищённые крепостью, всё ещё оставались свободны от орков.
Из-за плотно затянутого серого неба, Кецхен не могла сказать, какой сейчас был час - по крайней мере, ещё точно не полдень - однако не узнать то, что копошилось на востоке, было невозможно. Орда Горбада представляла собой постоянно передвигающуюся массу, пожирающую поля и разбирающую по брёвнышкам фермы. Человеческие солдаты сновали туда-сюда по стене, изредка останавливаясь, чтобы пустить стрелу в галдящее внизу скопище. Кецхен видела, как масса зеленокожих разделялись, оставляя проплешины, словно стрелы были ветром, а орки - луговой травой. Несомненно, каждый залп ранил нескольких орков, возможно, даже убивал одного-двоих.**
Потом появились большие прорехи.
Сородичи Кецхен не имели ни одной из тех странных штуковин, что люди понастроили на вершинах своих башен. Длинные и тонкие конструкции из канатов и дерева вздымались вверх на плоских крышах сторожевых постов. Пара штуковин полыхала, столбы дыма поднимались в уже и так серые небеса. Остальные хлестали вперёд, в то время как другие части конструкций качнулись в обратную сторону, и швырнули булыганы, а некоторые - огненные шары - некую разновидность плетёных мячей - в осадивших город орков.
Они могли прикончить больше полудюжины за раз, и, когда снаряды нашли таки свою цель, от орочьей армады раздались ещё более громкие вопли и рёв. Кровь Кецхен застыла в жилах, когда она услышала этот звук. Орки смеялись.
Кецхен закрыла лицо руками, вдохнув грязь городских улиц и сухую вонь собственного несвежего дыхания.
- Нет, - сказала она себе, когда её плечи затряслись.
Тонкие волосы на затылке Кецхен встали дыбом, и нечто сказало ей посмотреть наверх.
Один из камнемётов взвизгнул и зажужжал, и швырнул свой снаряд в орду. Кецхен сжалась, хотя и не могла понять, что было не так. Камень пролетел под неправильным углом - он был слишком лёгким. Было в нём что-то неправильное, однако полурослица никак не могла понять, что же именно вынудило её так подумать.
- Нет, - прошептала она снова, когда орда ответила из своей собственной военной машины. Они отшвырнули искрящуюся скалу вверх по дуге по направлению к стенам, после чего веселье в сгрудившейся толпе зеленокожих стало ещё больше.
Но это был не камень.
Когда снаряд приблизился, Кецхен смогла увидеть, что он движется - руки и ноги молотили в густом сером небе.
- Гоблин, - выдохнула она.
Странный камень, брошенный людьми, перелетел через стену, и Кецхен подивилась точности - или удаче - тех, кто метнул безумного зеленокожего. Гоблин и людская каменюка летели прямо навстречу друг другу.
Мелкий гоблин завопил. Орда зашлась в хохоте, а затем гоблин и камень столкнулись.
В небесах расцвела вспышка зелёного и красного тумана, от которой показалось, будто сам воздух пошёл рябью. Под точкой встречи орда замерцала вместе с рябящим воздухом. Орки, гоблины, их осадные машины и башни, их палатки и даже несколько деревьев из тех, что зеленокожие ещё не успели свалить, разлетелись во все стороны от этой точки, и круг разрушений постоянно увеличивался. Они упали, а затем их оторвало от земли и унесло прочь.
Со своей позиции Кецхен не могла увидеть лиц, только чередующиеся волны зелёного и коричневого, красного и черного.
Резкий порыв ветра ударил её достаточно сильно, чтобы на три шага сдвинуть вниз по покрытой черепицей крыше. Звук был просто неописуемым. Как будто каждый колокол во всех храмах мира прозвонил одновременно. Кецхен закричала, она чувствовала крик в своём горле, но ничего не услышала.
Она перекатилась на колени, а затем вскочила на ноги, вздрогнув, когда увидела, как близко оказалась к тому, чтобы свалиться с крыши.
Серо-белое облако, происхождение которого она не могла определить - не дым, возможно пыль - поднималось вверх и расходилось из того места, где странный снаряд попал в гоблина. Казалось, облако обрело свою собственную жизнь. Стоило ему опуститься на город, и оно потекло в закоулки, заполняя улицы, двигаясь в медленном, ужасающе неторопливом темпе, поглощая всё на своём пути.
А потом слух вернулся к Кецхен, и она услышала крики, вырвавшиеся из глоток как орков, так и людей.
- Я ЖЕ ГОВОРИЛ ВАМ - это сработает, - сказал алхимик.
Лейтдорф развернулся, и старик отшатнулся от него, отступив к стене обсерватории лорда Астронома. Курфюрст пошатнулся и опёрся на стену, чтобы не упасть. Он покачал головой, пытаясь прийти в себя.
- Что это? - вскрикнул лорд Астроном, рухнув на колени, когда ударная волна сотрясла башню, словно ураган деревце. Однако Лейтдорф сумел остаться на ногах, несмотря на колыхавшийся под ногами пол. Его колени тряхнуло в такт колебаниям башни.
Растянувшийся на полу барон Леберехт крякнул и поморщился от боли, когда напряг все силы, чтобы подняться на ноги. Стул под ним развалился.
- Я никогда не видел ничего подобного, - сказал он.
- Я же говорил вам - это сработает, - снова произнёс алхимик, его голос был груб и спокоен.
- Там не было огня, - заметил Лейтдорф. Развернувшись, он увидел, как серое облако медленно опускается на восточные районы Нульна, покрывая здания, словно свежевыпавший снег.- Это ещё что такое?
- Пыль, - ответил лорд Астроном, медленно поднимаясь на ноги.
- Пыль? - раздался голос алхимика из задней части комнаты. - Какая пыль? Какого цвета?
- Белая, - ответил Лейтдорф. - Клянусь богами, крики…
- Цвет? - настойчиво прервал его алхимик. Лейтдорф слышал, как он пытается встать на ноги, лорд Астроном поспешил ему на помощь.
- Белый, - ответил Лейтдорф. - Серый. Бледно-серый.
Старый алхимик, пошатываясь, подбрёл к Лейтдорфу и выглянул из-за правого плеча курфюрста.
- О нет, - выдохнул старик.
Леберехт покачал головой и спросил: - Что это?
- Стена, - ответил старик. - Я же говорил вам, что требушет не сможет забросить его достаточно далеко.
- Стена? - переспросил барон. - А что со стеной?
- Я думаю, - сказал лорд Астроном, его голос неожиданно стал тонким, чуть ли не визгливым, - нам пора уходить.
- Это облако, - продолжил алхимик, - всё, что осталось от восточной стены.
Крики постепенно стали меняться. Сквозь вопли прорывался рёв.
- Стены…? - прошептал курфюрст.
ЧТО-ТО тяжёлое и влажное шлёпнулось на крышу рядом с Кецхен, и какая-то густая горячая жидкость окатила полурослицу с головы до ног.
Кровь.
Кецхен только набрала воздуха, чтобы закричать, как рядом с ней шлёпнулся ещё один кусок орочьей туши, и по черепице расплескалось ещё больше крови.
Что-то мягкое и влажное отскочило от её плеча, и Кецхен в ужасе отшатнулась, узнав оторванную ногу гоблина. Внизу на улице закричали люди. Кецхен выдохнула, но не стала присоединять свой голос к увеличивающейся какофонии.
Странное облако улеглось, и ей даже хватило времени, чтобы поблагодарить свою счастливую звезду, что оно не поглотило заодно и саму Кецхен.
- А теперь дождь из орков, - прошептала она.
Её плечи вздрогнули, а затем задрожало и всё тело от пят до макушки.
Закрыв голову руками, она свернулась калачиком на плоской черепичной крыше, и прошла, казалось, целая вечность, пока куски орочьих тел, наконец, не перестали сыпаться с небес.
Когда она почувствовала, что, наконец, можно без опаски встать, то первым делом посмотрела на восток. Пыль начала рассеиваться в густом влажном воздухе, и вот тогда из горла Кецхен вырвался крик - дикий, бессвязный, пронзительный визг. Стены больше не существовало.
После того, как она, наконец, выдохлась, то в поисках хоть какой-нибудь надежды, огляделась вокруг, и её взгляд упал на башню, что возвышалась над Великим мостом и усеявшими его зданиями. Внушительная структура была самой высокой точкой в городе.
- Вот куда бы я отправилась, - прошептала себе Кецхен. - Если бы я была главной, то отправилась бы именно туда.
У людей было оружие, которое смогло сделать это - заставить воздух разорвать этот мир на куски - и они смогли уничтожить несколько тысяч зверей из орды Горбада, но попутно открыли свой город для остальной зеленокожей армады. У них было оружие, способное сделать подобное, но они не понимали, как его должно было использовать.
- Кто здесь главный? - вопросила Кецхен небеса, и небеса промолчали в ответ.
Внизу толпа, лившаяся на запад, ускорила своё движение - паника кусала их за пятки. Кецхен, как могла, стёрла с себя орочью кровь, а затем перекинула ногу через край крыши и начала спуск вниз, чтобы присоединиться к оборванной людской волне.
КУРФЮРСТ Лейтдорф вышел на улицу у западного конца Великого моста лишь с минимальной свитой, и всё же горожане обтекали его, словно река опоры моста.
- Курфюрст, сир, - практически умоляюще Эрвин. - Это займёт всего несколько минут, чтобы вызвать из…
- Карета? - вставил Лейтдорф. - В этой толпе?
- Это позволит добраться до цитадели быст…
- Уверяю тебя, куда медленнее, чем мы доберёмся на своих двоих, - прервал его барон Леберехт.
- Но, мой господин, вы уверены, что мы должны брать с собой…?
- Телескоп? Конечно, да, - ответил Лейтдорф. - Да, я совершенно уверен. Мы заберём из университета всё, что может нам понадобиться.
Если сенешаль и был недоволен тем, что ему не дали закончить предложение, то не подал и виду. Вместо него это сделал барон.
- Эти дикари не поняли бы в какой конец мочиться, не говоря уж о том, чтобы смотреть, - проворчал он. - Если ты хочешь сохранить телескопы и книги, то прекрати тащить их на запад.
Лейтдорф остановился на полушаге, и пикинёр, которого они подобрали у моста, врезался в спину курфюрста с достаточной силой, чтобы забрала и его и курфюрстова шлемов с грохотом закрылись. Пикинёр, извиняясь, отступил назад, и его длинное копьё запуталось в развешанном над головой белье.
Лейтдорф поднял забрало и махнул солдату рукой, чтобы тот успокоился. Вместо него всё его раздражение досталось беженцу-барону.
- Обвиняете меня в трусости перед лицом врага, барон Лебере…
- Нет! - чуть ли не пролаял барон.
Проходившая мимо крестьянка ахнула, и тут же, заметив, что благородные не обратили на неё никакого внимания, юркнула обратно в толпу. Большинство шедших мимо людей были сосредоточены на том, чтобы не оступиться, не быть по пути затоптанными массой беженцев и проталкивать огромные тачки с жалким скарбом или грязных, плачущих измученных детей. Так что никто даже и не заметил находившегося рядом правителя.
Барон умиротворяющее поднял руки и произнёс: - Я прекрасно знаю, что вы не трус, сир, и надеюсь, что вы не сомневаетесь, что ничего подобного я и не имел в виду. Но у меня есть некоторый опыт в противостоянии с этими скотами, сир, и я прошу вас выслушать меня.
Лейтдорф вздохнул и перехватил длинный латунный телескоп. Труба звякнула о его полированный нагрудник.
- Говори, - сказал он, - пока мы идём дальше.
Поклонившись и сделав первый нетвёрдый шаг вперёд, барон Леберех произнёс: - Это орки, курфюрст Лейтдорф. Они жестоки и беспощадны, и когда собираются воедино, то действуют как одно целое - одна рука, одно оружие, одна кипящая масса беспорядочной ярости.
- И? - недовольно буркнул Лейтдорф. Пока он не услышал от хромого барона ничего такого, чего не знал бы и так.
- И это равно их сила и слабость, - продолжил барон. - Курфюрст Лейтдорф… Брут, - Лейтдорф поднял бровь, - ты не должен сражаться с орками армия на армию, в этом и была ошибка Аверланда.
- Курфюрста Аверланда, - поправил сенешаль, и тут же смутился под суровым взглядом Лейтдорфа.
- Почему мы остановились? - спросил старый алхимик, крепко удерживая подмышкой коробку с последней алхимической бомбой.
- Курфюрст Аверланда сражался с массой орков массами своих армий, - продолжил тем временем барон Леберехт. - И та битва была на открытом пространстве. Здесь, на узких улочках, можно разделить зеленокожих на более мелкие шайки. И заставить их сражаться не орда на орду, а человек против орка.
Лорд Астроном взял старого алхимик за плечо и осторожно отвёл в сторону.
- Миллион их, против наших нескольких тысяч? - спросил Лейтдорф.
- Я готов заключить пари, что один хороший боец выстоит против, по меньшей мере, полудюжины орков.
Лейтдорф остановился посреди медленно тащившейся через мост толпы и мгновение раздумывал над советом барона.
Поняв, что ему удалось завладеть вниманием курфюрста, барон продолжил убеждать Лейтдорфа.
- Если орк ударит вас, курфюрст - ударьте в ответ. Если он ранит вас - порежьте его. Если он причинит вам боль - убейте его. Они понимают две и только две вещи, сир - кровь и смерть. И если вы не покажете оркам обе, то зеленокожие покажут их вам.
Краем глаза Лейтдорф заметил, как пикинёр согласно кивнул и покрепче ухватился за древко своей пики.
- Но все эти люди… - начал Лейтдорф, махнув вокруг рукой.
- Женщины и дети, сир, естественно, - уступил Леберехт - Старые и немощные. Само собой, укройте их в своей цитадели. Но любой человек с двумя руками. Любой, кто может держать в руке дубинку - или, чёрт возьми, махать кулаками - должен отправиться на восток, сир. Поскольку враг должен…
- Они прорвались, сир, - прервал барона забрызганный кровью и грязью сэр Хан, продравшийся сквозь толпу к курфюрсту. - Орки прорвались через стену.
Как только эти слова достигли толпы, раздался женский крик, а затем ещё и ещё, и вскоре толпа уже неслась прочь сломя голову. Хотя рыцаря могли услышать лишь несколько человек, но стоило побежать одному, как вся толпа была подхвачена этим порывом.
- Ох, - выдохнул Лейтдорф, ощутив, как руки его вассалов сомкнулись вокруг него, чтобы спасти курфюрста от обезумевшей от паники толпы беженцев, - проклятье…
ДЛЯ КОГО-ТО столь невысокого, как Кецхен, определённо было весьма затруднительно выбраться из середины потока беженцев к его краю, но с некоторой долей удачи, а также настойчивости и толикой грубости, ей это удалось.
Она вылезла напротив короткого пролёта каменной лестницы и тут же поднялась на площадку, примерно в восьми футах над полотном моста. Заполучив в свои владения примерно двадцать квадратных футов, в которых можно было свободно вздохнуть, Кецхен остановилась и поёжилась. Растирая руки сухими, огрубелыми ладонями, она посмотрела на сводчатый потолок закрытого моста. Никогда прежде она не видела столь высокого потолка, как никогда доселе не была и в столь большом помещении, пусть оно и было открыто с двух сторон.
Великий мост, в длину равный четырём городским кварталам, имел свой собственный небольшой городок, примостившийся на его поверхности. Даже на первый, приблизительный взгляд, Кецхен могла сказать, что в нём было больше окон, дверей и комнат, чем во всех домах деревни, где она родилась, вместе взятых.
- Нет, - прошептала она, чтобы отогнать нахлынувшие на неё видения, как мост рушится в реку под бурлящей массой наводнивших его зеленокожих.
Кецхен сказала себе, что почти на месте, что она добралась до моста, который назывался местными «Универград» (Кецхен понятия не имела, что означает это слово), и башня вздымалась где-то над ним.****
Лестница привела к крепкой дубовой двери, усиленной чёрными коваными железными полосами. Зная о любви людей запирать двери, Кецхен не испытывала особых надежд, но всё равно попробовала её открыть. И к её радости и удивлению, дверь распахнулась с оглушительным скрипом ржавых петель.
Она скользнула во тьму открывшегося помещения и прикрыла дверь за собой.
Коридор, в котором оказалась Кецхен, обладал вторым по величине потолком из виденных Кецхен за всю её жизнь, и был слабо освещён несколькими свечами, догоревшими почти до чаш богато украшенных настенных подсвечников. Она понимала, что нужно найти лестницу - или хоть что-нибудь, ведущее наверх - поэтому выбрала направление и рванула со всех ног.
Спустя несколько минут коридор вывел её в огромную сводчатую комнату. Она услышала, как фыркнуло животное, и, прищурившись, посмотрела в сторону четырёх масляных ламп, установленных на четырёх углах грубой повозки. Осёл повернулся, посмотрел на неё едва ли не со скукой и, показалось, вздохнул.
- Эй, ты там! - раздался мужской крик. К ней подошёл солдат, обеими руками удерживая тяжеленную стопку книг в кожаном переплёте. - Ты не должна находиться здесь, девчушка. Курфюрст приказал всем отправляться на запад, к цитадели. А всем - это значит - всем.
Солдат был одним из, примерно, десятка, занимавшихся тем же самым: охапками снимавших с полок высоких книжных шкафов фолианты. Они грузили книги на телегу так, словно у них в запасе было всё время мира.
- Вы забираете все эти книги? - спросила она солдата.
Мужчина крякнув, поставил высокую стопку книг в телегу, после чего пожал плечами и ответил: - У нас приказ - забрать все книги из университета, а также всех восьми библиотек, что есть в городе, а затем вывести в цитадель, прежде чем орки успеют их разграбить.
- Разграбить, что? - покачала головой Кецхен.
Посмотрев направо, она увидела дюжину копий, прислонённых к стене. На полу бойцы свалили шлемы и остальное снаряжение.
- Твоя мама знает, что ты здесь? - спросил мужчина, наклоняясь, чтобы рассмотреть её получше в тусклом свете.
- Моя мама… - начала было она, но затем покачала головой и пошла в сторону от солдата, к дверям на другой стороне помещения. Однако тут же остановилась и, повернувшись к мужчине, спросила. - Не подскажете, смогу ли я добраться отсюда до той высокой башни на середине моста?
Солдат глянул наверх, как будто мог увидеть её сквозь крышу. Впрочем, темень была такая, что Кецхен сомневалась, что он видел хотя бы потолок. Спустя пару мгновений он вновь перевёл взгляд на Кецхен и покачал головой.
- Вы напрасно тратите время, - несмотря ни на что, Кецхен чувствовала себя обязанной сказать это. - Они не станут воровать ваши книги.
- Кто они? - переспросил мужчина, нацепив на лицо глупую ухмылку: он всё ещё думал, что разговаривает с ребёнком.
Кецхен открыла было рот, собираясь ответить, но не сказала ни слова, а лишь молча развернулась и со всей прытью, на которую была способна, понеслась к замеченной ранее двери.
Ещё даже раньше, чем она добежала до неё и, схватившись за ручку-кольцо, распахнула, с той стороны послышались голоса.
- …другой вариант - обрушить этот мост, - сказал высокий человек в сияющих серебристых доспехах. На нём была накидка с искусно вышитым на ней щитом, увенчанным изящным шлемом, который, в свою очередь, венчала золотая корона. По обе стороны от щита вились чёрные лозы, выходящие из шлема. Лозы кончались искусно вышитым красным узором, то ли шипами, то ли - розами. Кецхен надеялась, что это были цветы.
- Подождите, - сказала она, даже не осознавая, к кому обращается. - Обрушить этот мост куда?
- Восточные районы города будут отрезаны, конечно, останутся лодки, я полагаю, но… - ответил другой высокий, закованный в броню человек. Его накидка была заляпана грязью и кровью, и уже почернела. Грубое небритое и мрачное лицо этого человека сразу не понравилось Кецхен.
- Но у орков нет лодок, - присоединился другой человек, ниже ростом и тащивший книгу.
- Кто здесь? - спросил четвёртый человек, выше, чем остальные, и старше, с серо-белой длинной бородой. На нём были широкие одеяния, подол которых был дюйма на четыре или около того выпачкан в грязи. В глазах старика мелькнул доброжелательный огонёк.
Последним был сварливо выглядевший старик, сжимавший подмышкой металлическую коробку. От взгляда на его лицо Кецхен вздрогнула, хотя и не смогла бы объяснить причину.
- Девочка! - окликнул её человек в сверкающих доспехах. Подойдя чуть ближе, он внимательно посмотрел на неё, и вдруг его лицо вытянулось, и он едва не выронил длинную латунную трубу, которую баюкал в руках, словно младенца. - Жизель?
- Госпожа Жизель? - переспросил старик с книгой и тоже наклонился и прищурился, пытаясь разглядеть её получше.
- Клянусь богами, Жизель, что ты… - начал человек в серебряной броне, пока, наконец, не осознал, что перед ним была совсем не Жизель.
- Моё имя не Жизель, - выкрикнула Кецхен, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать махать руками. - И я не ребёнок. Я пришла из Общины.
- Полурослик, - прошептал один из мужчин.
- Вы собираетесь разрушить этот мост, чтобы удержать орков на той стороне реки? - спросила она.
Мужчины переглянулись, словно никогда до этого не видели живого полурослика.
- Есть среди вас главный? - спросила она, не давя на них, но вместе с тем ощутив прилив надежды.
- Я, - ответил мужчина в серебристых доспехах. - Курфюрст Брут Лейтдорф, к вашим услугам.
Кецхен ощутила слабость во всём теле и едва не свалилась на пол. Курфюрст выпустил из рук свою длинную трубку и бросился к ней. Когда его тёплые сильные руки обернулись вокруг неё, она опустилась на пол. Кецхен позволила ему подержать себя ещё мгновение, прежде чем спросила: - Есть ли у вас ещё та штука - что бы это ни было - которая заставила небо укусить землю?
Курфюрст посмотрел на неё одновременно с любопытством и страхом, и оглянулся на мелкого человека с металлической коробкой.
- Интересное описание, но да, - ответил сварливый старик. - И что с того?
ХОТЯ у него было более чем достаточно проблем, чтобы занять голову, всё же Лейтдорф не мог не отвлекаться на полурослицу. Веснушки, усеивавшие её щёки, наполняли его сердце тяжестью. И её глаза, они тоже были как у Жизель.
- Вы могли бы быть сёстрами, - сказал он и, покраснев, отвернулся.
Она положила руку ему на плечо и, когда он посмотрел на неё, то не мог не вздохнуть. Именно на ней сходство заканчивалось. Её рука была грубой, каждую складку и морщинку забивала грязь. Ногти были сломаны и не менее грязны.
- Ваш народ… - сказал он. - Ваша семья была фермерами?
Она кивнула, но тут же отвела взгляд.
- Они мертвы? - через силу, но всё-таки спросил курфюрст.
Вот тогда она посмотрела ему в глаза, заглянула ему прямо в самую душу, и в этот миг в ней не было ничего от Жизель. В это мгновение она напомнила её мать.
- Я сожалею, - проговорил Лейтдорф.
- Я тоже, - ответила Кецхен.
- Крыша уже подготовлена, - сообщил сэр Хан, прежде чем добавить. - Извините, сир.
Лейтдорф, испытывая облегчение, отвлёкся от Кецхен и перевёл всё своё внимание на ближайшие задачи.
- Лорд Артиллерист и его люди уже отправились наверх, - продолжил рыцарь.
Одобрительно кивнув, курфюрст отпустил рыцаря и подошёл ближе к трём мужчинам, склонившимся над другой специальной ракетой - возможно, их последней надеждой. Он приказал быстро построить ещё один требушет в самой высокой точке города, башне лорда Астронома, к этому моменту уже лишившейся своей куполообразной крыши. Все они надеялись, что это даст им необходимый диапазон, чтобы прикончить достаточное количество зеленокожих тварей, чтобы Ваагх! развалился и орки ушли. Или, по крайней мере, хоть немного выровнять соотношение сил в последующем бою.
- Вам хватит клея, астроном? - спросил барон Леберехт.
- Да барон, спасибо, - лорд Астроном вырвал длинную полоску бумаги из книги.
- Что ты делаешь? - воскликнул Лейтдорф.
Трое мужчин откинулись назад, открыв взгляду полдюжины выцветших старых фолиантов, лишившихся уже, наверное, половины страниц. Стопка с ещё полудюжиной стояла рядом на полу тускло освещённой, заброшенной столовой университета.
- Мы…гм, - начал лорд Астроном.
- Эти книги… - сказал курфюрст. - Что вы уничтожили? Их будет можно восстановить?
- Да, - ответил старый алхимик без единого намёка на искренность.
Барон Леберехт бросил на него неодобрительный взгляд.
- Я приказал эвакуировать эти книги в цитадель, - сказал Лейтдорф. - Может, нам тогда самим разграбить наш город?
- Курфюрст, я… - начал было Леберехт, но потом пожал плечами и умолк.
- Оркам не нужны ваши книги, - заговорила Кецхен, и все головы повернулись к ней. - Они могли бы сжечь их, когда закончится дерево, но неужели вы и вправду думаете, что орда умеет читать? О, можно быть уверенным, что они заберут золото, всё, что годится в пищу, и оружие, но книги? Или латунную трубку в ваших руках, если она не является какой-то разновидностью оружия? Вы думаете, что они пришли за вашими изделиями из стекла или атласными дублетами?
- Я думаю, что знаю… - зарычал на неё Леберехт.
Без малейшего пиетета Кецхен прервала барона.
- Если вы страдаете из-за нескольких книг - любых книг - когда на другом берегу ещё остаются люди, мистер, я не думаю, что вы знаете что-либо, кроме мусора из свитков.
С трудом - из-за своей раненной ноги - барон поднялся и, уставившись на Кецхен, издевательски произнёс: - Может, мы возьмём пример с твоих дружков, дадим тебе флакон и посадим в требушет с…
Кецхен вскрикнула, когда кулак Лейтдорфа врезался в челюсть барона и свалил закованного в доспехи человека на одно колено. Сенешаль шагнул вперёд и попытался схватить курфюрста за руку, но тот резким движением избавился от его хватки. Леберехт поднёс руку к лицу и вытер кровь с края губ. Он хотел было встать, но когда курфюрст сделал шаг, остался на одном колене.
- Она не гоблин, барон Леберехт, - сказал Лейтдорф, - и я надеюсь услышать ваши извинения.
- Курфюрст Лейтдорф, - ответил барон, его голос дрожал от ярости, лицо - покраснело от смущения, - пожалуйста, примите…
- Не передо мной, - ответил курфюрст и резким движением указал в сторону полурослицы.
Двое мужчин некоторое время молча сверлили друг друга взглядом, прежде чем заговорила Кецхен.
- В извинениях барона нет необходимости.
Лейтдорф посмотрел на неё, и она покачала головой. Тогда он повернулся к Леберехту и протянул руку, помогая барону встать на ноги.
- Тяжёлые времена, барон, - сказал курфюрст.
Двое мужчин снова посмотрели друг другу в глаза, но прежде чем успели сказать ещё что-то, сверху раздался грохот разбивающегося камня, падающих кирпичей и трескающегося дерева.
Пол тряхнуло, и они все бросились на доски, закрыв голову руками, когда от толпы беженцев, по-прежнему пересекавших мост, донеслось эхо воплей и криков.
- Кто-нибудь может сказать мне, что только что произошло? - спросил курфюрст, по-прежнему прижимая голову к полу.
- Я думаю… - начал лорд Астроном, после чего кашлянул и продолжил. - Я думаю, что это была моя башня.
Лейтдорф сел и быстро оглядел помещение: клубы пыли в воздухе, штукатурка, отвалившаяся от стен. Громкий скрип заставил его кровь застыть в венах, но к счастью тот быстро прекратился. Паникующие вопли с моста, тем временем, тоже постепенно начали стихать.
- Барон? - заговорила Кецхен. - Что вы имели в виду, когда сказали, что дадите мне флакон и куда-то отправите меня?
- КАК ПРАВИЛО, - сказал курфюрст Лейтдорф, обращаясь к Кецхен, когда закончились последние обсуждения плана, - я не отправляю своих людей на самоубийственные задания.
- Ну, - ответила полурослица, и её глаза весело блеснули, - я не человек, да и к самоубийству не слишком склонна, так что ваши принципы, курфюрст, останутся нерушимыми.
- Кецхен… - начал он.
Но тут его прервала рука Эрвина, опустившаяся на плечо курфюрста.
- Господин, - сообщил сенешаль. - Всё так, как мы и ожидали. Орки проникли в восточные районы, но продвигаются медленно. Они жгут и грабят по пути, сир. Несколько пожаров, похоже, вырвались из-под их контроля и заблокировали зеленокожих в определённых точках, но ясно, что они стремятся сюда, сир, к Великому мосту.
- Единственный путь через… - сказал барон Леберехт то, что все и так знали.
- Мост пуст, - продолжил Эрвин. - Все граждане и беженцы, кто ещё остался в живых, перешли через него и отправились в цитадель.
- Отправьте их дальше, - приказал курфюрст.
- Сир?
- Барон Леберехт, - продолжил между тем Лейтдорф, - не будете ли вы так добры, принять командование над полной эвакуацией города Нульн.
- Я прошу тебя…? - воскликнул Леберехт.
- Мы не будем останавливать их, - сказал Лейтдорф. - Мы не сможем. Сейчас они тащат в город катапульты, я прав, не так ли?
- Да, господин, сразу после того, как разрушили башню лорда Астронома, - ответил Эрвин.
- Тогда нам повезло, что они останавливаются пограбить и перекусить, - заметил Лейтдорф. - И, кроме того, скоро стемнеет.
- Такой долгий день… - прошептала Кецхен.
- Мы могли бы сегодня - за одну ночь - перерезать им путь, обрушив мост. Однако это всего лишь слегка замедлит их. Западные районы, где улицы ещё шире, тоже смогут задержать их лишь ненадолго.
- Цитадель? - спросил барон.
Курфюрст Лейтдорф покачал головой.
Барон Леберехт глубоко вздохнул, закрыл глаза и тяжело опёрся о стену.
- Для меня будет честью сопроводить твой народ в Альтдорф.
- Я прикажу, чтобы тебе выдали лучшее, что есть в моей конюшне, - заметил Лейтдорф. - Твоя нога…
Два рыцаря пожали руки, но тут их снова прервал Эрвин.
- Печальная новость, мой господин, - сказал сенешаль. - Только что из руин башни достали тело лорда Артиллериста.
- Горбад заплатит за эту потерю своей собственной чёрной кровью, - пообещал Лейтдорф.
- Кто? - спросила Кецхен. Когда Лейтдорф посмотрел на неё, как будто она лишилась разума, Кецхен продолжила. - Вы знаете, я не думаю, что даже такой орк, как Горбад… Я имею в виду, разве это выглядит так, словно это кто-то возглавляет?
Лейтдорф вдохнул, собираясь спорить, но тут увидел серьёзное выражение на веснушчатом лице полурослицы и остановился.
- Думаете, их заботит подобный… вздор, - продолжила Кецхен. - Им не нужен лидер, чтобы тот помог им красть жратву, убивать и грабить. Они смеются, когда вы убиваете их, так называемых, товарищей, а затем засовывают своих собственных сородичей в… как вы называете эти штуки?
- Катапульты, - ответил барон Леберехт.
Курфюрст покачал головой и обратился к Эрвину.
- Заканчивайте работы. Хватит искать и вытаскивать из-под завалов тела. Я хочу, чтобы все, до последнего человека, перешли через мост. Оставьте тела там, где они лежат. Оставьте книги. И… - он кратко улыбнулся Кецхен, - …стеклянную посуду, и уходите в цитадель. А это значит, оставьте и нас тоже, друзья.
- Всех, кроме меня, - сказала полурослица.
- Кецхен, - снова начал Лейтдорф. - Вы абсолютно уверены?
- Да, курфюрст.
Лейтдорф кивнул и спросил: - У вас есть карта?
Полурослица показала наспех накарябанную лордом Астрономом карту университета.
- Что ж, - произнёс тогда алхимик и сделал шаг вперёд, держа в вытянутой руке последний маленький стеклянный шарик, - тогда это всё, что вам нужно.
КЕЦХЕН хотелось закрыть глаза, но она продолжала держать их открытыми. Ей хотелось кричать, но она молчала. Она хотела побежать, но даже не шелохнулась, когда мимо неё, на расстоянии вытянутой руки, прошёл орк-разведчик.
Большую часть его плоского лица занимал рот. Жирные, дряблые губы были не в состоянии закрыть пожелтевшие штуковины, больше похожие на обломанные клыки, чем на зубы. Его глаза-бусинки сверкали красным из-под нависших надбровных дуг. Маленькие уши, сужавшиеся, как у собаки, торчали в верхней части головы, даже выше уровня глаз. Его напоминающая ствол дерева шея, казалось, росла из груди, а не из широких плеч, что переходили в обвитые тугими мускулами руки. Напоминающие сосиски пальцы сжимали топорище настолько широкое, что Кецхен сомневалась, что ей бы удалось удержать его даже двумя. Короткие чёрные волосы, напоминавшие проволочную щётку, торчали пятнами на его коже цвета спелого гороха. Его чёрная кожаная куртка была сшита из кусков полудюжины различных животных, равно как и его грубые штаны и сапоги. Зверюга воняла горелым мясом и фекалиями, а звук его дыхания состоял одной частью из хрипа, второй - храпа и третьей - удушья.
Кецхен устроилась в месте, где падающая башня проломила отверстие в стене. Пробраться внутрь дыры в стенах университета оказалось легко. Кецхен была достаточно мала. Но оказаться в замкнутом пространстве, когда ты не смог бы увидеть орка или гоблина, пока те не оказались бы на расстоянии вытянутой руки - было тем ещё испытанием для нервов полурослицы.
Каждый раз, стоило лишь ей уловить вонь орка-разведчика, или услышать грубый топот или ворчание, как тут же зрелище её семьи, скидываемой в котёл, кричащей, вставало перед её мысленным взором. Она уже не раз едва справлялась, чтобы не поддаться сотрясающим всё тело рыданиям.
Она не могла узнать ни сколько времени прошло, ни даже как высоко она поднялась по стенам университета или как далеко продвинулась по мосту.
Кецхен хотела бы пробираться обратно вниз - собственно, именно это она и должна была делать - но чем выше она поднималась, тем меньше орков ей попадалось. Разрозненные же зеленокожие пугали её сильнее, чем их толпа. Сама армия была слишком большой, слишком подавляющей для осознания, словно сила самой природы.
Однако именно небольшими количествами орки впервые появились в округе её деревни, в одиночку и парами - разведывательные отряды, которые исследовали их частоколы, угоняли овец и крали запасы. Сначала они пришли в количестве, которое могло вызвать лишь раздражение, словно волки в ночи.
Потом они пришли как лавина.
Оглушительный треск вырвал её из раздумий, а затем, показавшееся в дыре в стене под нею исцарапанное зелёное предплечье едва не вырвало из неё вскрик. Но, понимая, что это означает смертный приговор - Кецхен удержала рвущийся наружу вопль.
Орк что-то рявкнул на своём грубом языке и, по крайней мере, один голос ответил.
Они проверяли стены. Услышал ли он её? Или учуял запах? Она не могла вернуться вниз.
Мучительно до боли чувствуя хрупкий стеклянный шар в сумке на поясе, она висела там, пока орк не начал расширять отверстие. Ей пора двигаться и оказаться как можно дальше отсюда, пока зеленокожий не сделал дырку достаточно большой, чтобы просунуть башку.
Кецхен продолжила подъём, ибо единственный путь, что у неё ещё оставался - путь наверх.
КАК БЫ курфюрсту Лейтдорфу этого не хотелось, но он был вынужден остановиться и опереться на крепкие зубцы башни, чтобы перевести дух. Начался дождь, и солнце, возможно, было в паре часов от западного горизонта. Воздух был приятным, и он поглощал его, чуть ли не задыхаясь, большими жадными глотками. Он провёл немало времени на крыше этой башни, самой высокой в цитадели, но когда, наконец, встал и посмотрел вниз на раскинувшийся под ним, некогда величественный, его город, зрелище меркло по сравнению с видом, открывавшимся с верхотуры обсерватории лорда Астронома.
Когда его дыхание, наконец, восстановилось, курфюрст пообещал себе, что перестроит эту башню, сделав её даже выше обсерватории, даже если это будет последним деянием в его жизни.
Сделав ещё один глубокий вдох, курфюрст поместил телескоп между зубцами. Линзы каким-то чудом остались целы, и после быстрого осмотра он обнаружил маленькие колёсики, которые позволили ему настроить фокус.
Первым делом он повернул телескоп обратно на северо-запад, к привратной цитадели. Потребовалось некоторое время, немного проб и ошибок, но, наконец, ему удалось найти барона Леберехта в толпе. Человек, который жаждал встать с Горбадом лицом к лицу, человек против орка, сидел верхом на лучшей лошади Лейтдорфа. Вверх тормашками и задом наперёд, Леберехт всё равно выглядел царственно и уверенно на своём скакуне. Лейтдорф не мог прочитать, что он говорил, по губам, но языка тела было достаточно: чтобы барон оказался удовлетворён, беженцы должны двигаться куда быстрее.
- Теперь, юная леди… - прошептал под нос Лейтдорф и повернул телескоп обратно на восток, к Великому мосту. Обломки башни лорда Астронома пробили зияющие дыры в сланцевой черепице крыши университета, а кирпичи и обломки древесины, что не смогли пробить черепицу, теперь заваливали остальную поверхность. Ещё больше обломков и тел - и Лейтдорфу для того, чтобы знать об этом, не нужен был телескоп - плавали в грязной коричневой воде медленно текущей реки, проплывая под тремя десятками мостовых арок.
Что-то шевельнулось на углу одного из зданий, и поначалу курфюрст решил, что это была Кецхен, хотя в их план и не входило подниматься на крышу.
Он ещё покрутил настройки и, когда, наконец, сфокусировался на источнике движения, его кровь похолодела и отлила от головы так быстро и так основательно, что он испугался, что ещё чуть-чуть, и свалится без сознания.
- Курфюрст, - выдохнул Эрвин за его спиной. - Что… это?
Лейтдорфу удалось опередить сенешаля, но не намного. Курфюрст нашёл голос своего помощника достаточно успокаивающим, чтобы всё-таки не упасть в обморок.
- Это… - ответил Лейтдорф. - Это - паук.
Существо обогнуло карниз одной из мостовых опор, ноги ритмично переставлялись, их концы были словно клинья, втыкавшиеся в кирпичную кладку и дерево, и Лейтдорфу захотелось закричать при виде этого нечистого ужаса.
- Они на мосту? - раздался голос сера Хана. Лейтдорф не слышал, когда рыцарь поднялся по лестнице.
Лейтдорф оглядел Великий мост с запада на восток. Орки отрядами то по трое, то по дюжине, а то и целыми сотнями, мелькали в дырах в крыше Великого моста. Основная масса уже была на полпути.
- Кецхен, - прошептал курфюрст. - Скажи мне, что ты установила ловушку. Проклятье, установи эту ловушку. Установи, что…
- Курфюрст? - в один голос спросили Эрвин и Хан.
- О, - прошептал курфюрст, - нет.
- ДОЖДЬ, - прошептала Кецхен, пробираясь сквозь дыру на крышу, отталкиваясь локтями от разломанных стропил. Острые края сколотого шифера порезали руки, а щепки, впившиеся в лицо, руки и шею, она уже и не считала.
Она чертыхнулась, когда почувствовала, как что-то пощекотало её бок и, обернувшись, увидела, как карта выскользнула из-за пояса и плавно спланировала в дыру позади неё. Налетевший порыв ветра унёс её прочь мгновение спустя.
С несвойственным её расе низким ворчанием, полурослица собралась с силами и прокарабкалась оставшуюся часть пути, выбравшись на слегка скошенную крышу. Кецхен остановилась, чтобы глубоко вздохнуть, и позволила мелкому дождику пробарабанить по её грязному, потному лицу.
Ещё никогда за всю свою жизнь она не чувствовала себя настолько уставшей, а ведь все последние дни были одним бесконечным бегством.
У неё было мало времени, да и сил тоже, и она знала, что орки уже достаточно далеко прошли по мосту. И, тем не менее, она могла бы это сделать, если бы осталась на крыше и побежала на запад так быстро, как только могла. Кецхен была уверена, что успеет добраться до западной оконечности моста и скрыться на ближайших улицах, до того, как дотуда доберётся большая часть орков, и, само собой, ей бы не составило особого труда скрытно и быстро пробраться по улочкам западных районов к цитадели и защите Лейтдорфа - пусть и временной.
Это слово остановило её.
Временной.
Они могли бы удерживать западные районы, но долго ли? Цитадель удалось бы удержать, может, чуть подольше. Лейтдорф и сам не скрывал этого.
А что дальше?
Сбежать в… как же он его назвал? Альт-что-то-там. Другой человеческий город. Другая мишень для Горбада.
Ещё несколько сотен миль от дома.
Ещё несколько сотен миль от всего, что Кецхен считала своим - от своего народа, от всего, за что стоило остановиться и сражаться.
Крыша вздрогнула, и она затаила дыхание, но продолжала держать глаза закрытыми.
Когда же шифер под ней тряхнуло вновь, Кецхен вскочила на ноги.
Болезненно сине-чёрный монстр имел остроконечные, сегментированные ноги краба, голову паука, а на спине чудовища, где панцирь был разодран и поднят кверху, ехала шайка вопящих гоблинов. Гигантский, размером с четырёх лошадей, паук издал пронзительный свист. Чёрные глаза, оправленные в кроваво-красную оболочку, сверкали даже в тусклом свете. Нечто - Кецхен надеялась что слюна, но опасалась, что яд - капало с ряда эбеново-чёрных клыков, каждый размером с её руку.
Оседлавшие тварь гоблины истошно завопили, как только заметили затаившуюся на крыше полурослицу. Кецхен выглядела как человеческое дитя, гоблины же были, возможно, даже уродливее своих хозяев-орков: даже ниже Кецхен, обнажённые, за исключением странных набедренных повязок или оперенного значка, они выглядели бы комично, если бы не были столь убийственно жестокими.
Кецхен повернулась лицом на запад и побежала.
Точнее побежала бы, если бы не увидела три изогнутые сине-чёрные ноги, цепляющиеся за карниз западного края крыши. В мансарде под ней послышались орочьи голоса, и, бросив взгляд в дыру, через которую она сюда забралась, Кецхен встретилась глазами с орком-разведчиком.
Орк весело оскалился.
В руке он держал её карту и выглядел… голодным.
Кецхен положила руку на сумку, висевшую у неё на поясе, и бросила взгляд на цитадель, что возвышалась вдали.
- О, НЕТ, - прошептал курфюрст, не обращая внимания на стоявших позади спутников. - Нет, Кецхен.
Она была окружена. Безобразный паучиный «конь» карабкался по стене. Он смотрел как она - вверх тормашками и задом наперёд - отступила на шаг от дыры в крыше, когда снизу показалась пара орочьих рук, попытавшихся сцапать добычу.
- Кецхен, - взмолился он. - Жизель… нет.
Она посмотрела вверх, прямо на него - всю оставшуюся жизнь Лейтдорф клялся, что она посмотрела прямо на него. Но как она могла разглядеть его на вершине башни цитадели, с… с почти двух миль, под дождём, в сгущающихся сумерках?
Но когда она вытащила маленький стеклянный шар, она смотрела ему прямо в глаза.
- Нет, - снова взмолился Лейтдорф, хотя знал, что она должна была сделать это. Это была их единственная надежда - их, а не её. - Кецхен, нет.
Она подмигнула ему через телескоп, а Лейтдорф не мог помочь ничем, лишь горький всхлип вырвался из его горла, когда он увидел улыбку, набежавшую на её лицо.
Словно это было ничем, так, кусок негодной еды или червивое яблоко, она бросила маленький стеклянный шар в сторону крыши. Первый орк пролез через дыру и схватил её за лодыжки.
Лейтдорф не видел, ни как падал стеклянный шар, ни где он ударился.
Он отвернулся от телескопа, стащив его с зубчатой стены, и сел, закрыв голову руками.
Лейтдорф плакал, пока Великий мост разлетался на куски в буре расколотого камня и растрескавшейся древесины. Река расступилась, образовав чашу, а нижняя часть моста опустилась в эту чашу, закрыв собой речное русло. Здания моста, невосстановимый университет и его столетия обучения и традиций поднялись в небеса в виде бурлящего облака серого и чёрного, зелёного и красного.
На полмили в каждом направлении пошёл дождь из ошмётков орочьих тел, а когда ударная волна добралась до цитадели, то это было словно буря. Холодный дождь врезался в них с такой силой, что некоторые люди на башне вскрикнули от боли.
А затем вода в один миг заполнила воронку обратно и поглотила всё, что могло находиться на Великом мосту.
Не оставив ничего от, возможно, четвертой части армии Горбада Железного Когтя.
Не оставив ничего от храбрейшей из женщин, что курфюрст Лейтдорф когда-либо имел честь знать.
- Сир, - чуть ли не проорал Эрвин на ухо Лейтдорфу. - Мост исчез!
Лейтдорф смог лишь кивнуть.
- Курфюрст Лейтдорф, сир… - произнёс молодой рыцарь, сэр Питер Хан, наклоняясь и протягивая ему руку, чтобы помочь встать.
Лейтдорф хотел было отшвырнуть прочь протянутую руку, и едва не сделал этого, но остановился и оглядел лица окруживших его людей.
- Что теперь, сир? - спросил Хан.
Лейтдорф вздохнул и ухватился за протянутую руку молодого рыцаря. Когда он поднялся на ноги и поправил броню и накидку, курфюрст Лейтдорф сказал: - Мы будем удерживать их, сэр Хан.
- Как долго, сир?
Лейтдорф посмотрел вниз на поток беженцев. К этому времени они уже очистили западные ворота и непрерывной волной текли через поля к западу от города.
- Столько, сколько потребуется, чтобы дать им уйти, - ответил Лейтдорф, указав на уходящих прочь от города людей.
- Но что с Горбадом? - спросил другой молодой рыцарь. Лейтдорф не смог вспомнить его имя, но был уверен, что к тому времени, как закончится ночь, уже никогда не сможет забыть его.
- Одна юная леди непередаваемого мужества однажды сказала мне, что думала, что никакого Горбада вовсе не существует, - ответил Лейтдорф. - не на самом деле, во всяком случае.
- Тогда что насчёт Нульна, сир? - спросил тот же рыцарь.
- Под нашей защитой находятся невинные люди, - сказал курфюрст. - И мы дадим им время уйти или умрём, пытаясь.
- А как же наш город?
Лейтдорф повернулся и посмотрел на горящие руины, в которые уже превратилась его столица. Орки начали перегруппировку.
Вытирая тыльной стороной руки слёзы с уголков глаз, курфюрст Брут Лейтдорф ответил.
- Теперь это их город.
