6265
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =78
|Всего =57}}
{{Книга
— О, — замялся парень. — Я не знаю.
=== Глава вторая ===
Попытки Минки сопоставить фрагменты воспоминаний походили на складывание черепков от разных кувшинов: они не подходили друг другу. Из всего её взвода живыми выбрались только она и Грогар, пройдя сквозь ад сточных труб и выгребных ям. Когда их в самом конце нашли спасательные отряды, они находились на последнем издыхании, их ботинки проело насквозь, а полковые эмблемы стали практически нечитаемыми.
Они тряслись так сильно, что вряд ли смогли бы выпотрошить еретика. После этого они месяц провели в лазарете, где парочку накачивали стиммами, от которых их затем мучила горячка, лихорадочный бред и ночные приливы потливости. В какой-то момент к ним пришёл исповедник Керемм, чтобы дать Благословение Императора. Минка попыталась оттолкнуть священнослужителя, но не смогла внятно произнести ни слова, и была слишком слаба, чтобы остановить его.
— Токсический шок, — сказал Бантинг — седой медике, — после того, как шмыгая носом, пролистал её историю болезни. Обращался он не к ней, а к стоявшему с другой стороны кровати санитару. — Типично для солдат, слишком долго находившихся в подулье.
Бантинг пробежался взглядом ещё по паре листов и повернулся к выходу. Большего от него было не добиться. — Ничего, что не поправила бы пара-тройка уколов.
Стой Минка на ногах, то хорошенько бы врезала кретину, однако девушка с трудом могла даже поднять руку.
Когда те направились к двери, девушка нашла в себе силы заговорить. Она была бойцом, Трон их подери. Одной из Прошедших Ад.
— Десять минут — уже слишком долго для той фрекковой дыры, — прохрипела Минка, и медике, оглянувшись на неё, выдавил короткую улыбку, прежде чем повесить её историю обратно на изножье кровати.
— Не сомневаюсь, — отозвался он.
На следующее утро Минка отправилась в кабинет медике.
По дороге девушка прошла мимо Грогара. Тот заметил её взгляд и кивнул.
Она не могла заставить себя смотреть на него дольше секунды, и полагала, что тот чувствовал то же. Вина выжившего, или нечто вроде. Они вместе прошли сквозь пекло. Она бы умерла за него, если бы пришлось, но до тех пор не хотела его ни видеть, ни слышать.
Сейчас была как раз смена Бантинга. Он велел её лечь на кушетку, после чего измерил пульс, давление и посветил фонариком в глаза.
— Продолжительные симптомы есть?
— Нет.
Бантинг взял планшет и достал из-за уха стило. Затем сделал пару пометок в формуляре.
— Никаких снов, тремора и прочего?
— Сплю как младенец, — заявила она.
— Молишься перед сном?
— Каждую ночь, — произнёсла Минка.
— Хорошо.
Он подписал формуляр и передал ей.
— Можешь возвращаться на службу.
Девушка взяла бумаги и отдала ему честь.
— Спасибо, сэр.
Суточный цикл «Казачьей сабли» не был синхронизирован с планетой.
В день швартовки на орбите корабельные системы просто переключились на планетарное время, и люмены заработали на три часа позднее обычного.
Эти три часа стали настоящей пыткой. Минка лежала с широко отрытыми глазами и взмокшим лбом, молясь, чтобы тьма наконец ушла.
В какой-то момент она не выдержала. Девушка бросилась в уборную и резко включила свет, после чего заперлась в тесной пластальной кабинке и, усевшись на крышку туалета, обхватила голову руками, пытаясь успокоиться. Она хотела кричать. Хотела, чтобы её стошнило. Хотела поскорее убраться с этого проклятого корабля.
Полковой штаб располагался в одном из отсеков по левому борту казарменного зала.
Когда тот открылся, Минка уже ждала перед дверью. Седые волосы флаг-сержанта Даала были только-только подстрижены под «ёжик». Прическа кадийца выглядела ровной и аккуратной, как дворцовая лужайка.
Девушка мгновенно ощутила себя неряхой. Подобное чувство испытывало большинство людей в присутствии Даала. Настолько скрупулёзного человека ей не приходилось встречать в жизни. Он посмотрел на неё из-за стола, крепко поджав челюсть.
— Готова к несению службы, — выпалила она, положив перед ним бумагу от медике.
Даал взял листок между большим и указательным пальцем, пробежался по нему взглядом и кивнул.
— Вещи упакованы?
— Да, сэр.
— Хорошо. Тогда ступай за тряпкой, и приступай к уборке. Там грязновато.
Она развернулась к выходу, но в этот момент Даал окликнул её, и, обернувшись, девушка увидела протянутую руку.
Ей потребовалась секунда, чтобы прийти в себя, но затем она взяла его ладонь и стиснула в рукопожатии. Крепком и уверенном.
Он не улыбнулся. Даал никогда не улыбался.
— Добро пожаловать назад, Леск, — сказал он, не сводя с неё холодных синих глаз.
— Правда ли… — Она замялась. — Что нас ждёт небольшой отпуск?
Выражение его лица не изменилось.
— На Потенсе царит мир. Так что да. У нас будет перерыв.
— Спасибо, сэр. Я рада, сэр. И я счастлива вернуться в строй.
Минка и её отряд всё ещё занимались уборкой, когда плазменные двигатели стихли до едва различимого гула. Даал пришёл как раз перед сдачей помещения, чтобы убедиться, что всё приведено в надлежащий вид.
Он снял высокую фуражку, которая, тем не менее, не потревожила на его голове ни волоска, и, сложив руки за спиной, зашагал к ним. Канты на его штанах казались острыми, будто лезвие наточенного ножа.
В нём не чувствовалось ни намёка на мягкость. Война выбила из него всю доброту.
Он шёл, вздёрнув подбородок, и убирал руки из-за спины лишь для того, чтобы посветить люменом под кровати или в тёмные углы.
— Неплохо, — сказал он, проведя пальцем по спинке койки, а затем оглядев его на наличие грязи. Он заглядывал под кровати, проверял, нет ли на металлических стенах надписей, и даже переворачивал матрасы. — Очень неплохо, — наконец огласил он, и Минка с отрядом позволили себе облегчённо выдохнуть. — Хорошая работа, — похвалил он их, после чего к ним подошёл Брандт, капитан пятого взвода.
— Сюда спускаются синие мундиры, — произнёс он.
Даал расправил плечи и повернулся к дверям лифта, из которых вышло шестеро рядовых Флота в тёмно-синих защитных костюмах и с убранными в поясную кобуру помповыми ружьями. Возглавлял их смуглый коренастый инспектор с лазпистолетом, абордажным топориком и планшетом. Мужчина стянул с головы шлем и ответил на жёсткий взгляд Даала приятной улыбкой, сверкнув белыми стальными зубами.
— Всё готово? — устало спросил проверяющий, словно неимоверно утомлённый всеми этими формальностями.
— Да, всё на месте и исправно, — отозвался Даал, крепко стиснув руки за спиной, чуть расставив ноги и выпятив грудь колесом.
— Не против, если я осмотрюсь?
Вопрос заставил флаг-сержанта напрячься, однако затем он кивнул и отступил назад.
— После вас.
В атмосфере неявственной угрозы Даал двинулся меж рядов коек за флотским офицером, который шёл, бряцая какими-то медалями. Минка попыталась их разглядеть, но тот шагал слишком быстро, и к тому же освещение в казарме было слабым.
— Сломанная кровать, — заявил инспектор, ткнув пальцем на повреждённую мебель.
Даал кивнул, однако его щёки вспыхнули румянцем. В конце офицер протянул флаг-сержанту формуляр.
— Подпишитесь, пожалуйста, вот здесь.
Минка проследила взглядом за тем, как Даал вывел своё имя внизу листа, после чего передал обратно.
— На планете всё хорошо? — поинтересовался он.
— Да. Все стандартные протоколы завершены.
— Когда мы высаживаемся?
— Сразу после выгрузки ополчения.
— Кого?
— Вы разве не слышали?
— Нет.
Представитель флота покачал головой.
— Начинается крестовый поход. Официально их назвали орденом Сынов Императора. Но они зовут себя Братством. Нас попросили высадить их первыми. Особый запрос от кардинала.
Даал ничего не ответил, но ему и не требовалось. Каждый из присутствующих сам всё понял. Молчание, казалось, было осязаемым.
«''Мы же'' кадийцы, — подумала Минка. — ''Первыми всегда идём мы''».
Бойцы старались занять себя делом, однако атмосфера в ангаре Сто Первого всё равно оставалась угрюмой.
Даал заставил их вычищать ангарный отсек. Минка попала в состав отделения, посланного проверить, не забыли ли они какое-либо ценное полковое имущество.
— Просто убедитесь, — велел им Даал.
— Убедились, — сказала она ему пару минут спустя. Казарма была совершенно пустой.
— Хорошо, — произнёс флаг-сержант, после чего стал думать, что бы ещё им поручить. Его кадийская гордость была серьёзно уязвлена.
Спустя шесть часов зазвучала сирена.
— Это нам, — сказал Даал. Он повернулся к ним. Его губы тронула крошечная, едва уловимая улыбка. — Так. Давайте выбираться с этой чёртовой лохани.
В задней части ангара грузовые «Часовые» складывали тяжёлое оснащение полка на широкие поддоны. Машины на курьих ножках, пилотируемые вспомогательным персоналом кадийцев, поднимали деревянные ящики с сухпайками, медикаментами, боеукладкой, коробки со снарядами и огромные контейнеры с запчастями для полковой техники и транспортников, готовясь перенести их на тяжёлые лихтеры.
Даал, казалось, был повсюду, отдавая приказы с привычными нотками усталой раздражённости в голосе.
— Хорошо. А теперь рюкзаки в зубы и бегом в ангарный отсек девять. Штаб решил, что мы спустимся по-боевому.
— Я думал, планета мирная, — отозвался Прассан.
— Так и есть, — подтвердил флаг-сержант. — Но нужно держать марку, знаете ли. Мы должны впечатлить местных чинуш.
— А то, что Братство спускается впереди нас, здесь ни при чём?
Глаза Даала опасно сузились.
— Шагай, боец, — резко сказал он.
Час спустя гвардейцы 101-го кадийского достигли открытого шлюза в ангарный отсек 48. Минка шла в десятом ряду спереди. Едва она переступила порог, от необъятности пространства у неё пошла кругом голова. Потолок терялся в высоте, бесконечные полосы люменов тянулись по нему словно шоссе, а всё на протяжении двух миль перед ними занимали десантные челноки, которых было больше, чем она могла сосчитать.
Девушка проглотила подкатившую к горлу желчь и попыталась взять себя в руки.
Воспоминание. Впервые она увидела эти громадные корабли в детстве, на Кадии. Их было десять, летевших строем высоко в бледно-синем зимнем небе, а следом за ними тянулись белые инверсионные следы. С земли их длинные корпуса и короткие крылья казались прилизанными и красивыми, и чем-то они напомнили Минке перелётных гусей.
А затем их вытеснило другое воспоминание. Челнок, вывезший её с Маркизы. Она, лежащая в углу, свернувшись калачиком в луже собственной блевоты, и склонившийся над нею медике, который старался не дать ей впасть в кому.
— Нормально? — спросил Бреве. Он был в комбинезоне кадийской расцветки, какие носили танковые экипажи, а звёздочки определяли его как мехвода. Он был из тех людей, которые как будто не замечали того, что вокруг них происходит.
Минка с трудом могла говорить. Ей потребовалось вся сила воли, чтобы выдавить хотя бы слово.
— В порядке.
— Да?
Она кивнула.
Десантные корабли казались громоздкими и неуклюжими, словно морские птицы на суше, со слишком большими кабинами-клювами из бронекерамита. Под ними собралась вся техника, что осталась в распоряжении Прошёдших Ад, и выглядела она так, словно о ней хорошо позаботились. «Химеры» и танки задом заезжали по передним трапам на нижние палубы, направляемые офицерами, которым приходилось кричать и свистеть, чтобы их услышали сквозь рёв двигателей.
Они всё ещё находились в сотне ярдов от своего корабля, когда их накрыла тень от его крыльев. Внутри исполина наверняка уместился бы целый собор.
Бреве шмыгнул носом.
— А как мир-то называется?
Лоб Минки покрылся холодной испариной.
— Потенс.
— Города-ульи, о каких нам стоит знать?
— Нет, — отозвалась она.
— Хвала Трону. — Бреве хмыкнул. — А почему мы спускаемся по-боевому?
Девушка закрыла глаза. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
— В штабе захотели, чтобы мы показали кадийскую удаль.
— Ну и хорошо. Я-то решил, что мы снова идём в адское пламя.
Он начал её раздражать.
— Ты почему такой нервный? Танкисты ведь не заходили в Маркграаф.
— Нет, — согласился он. — Но мы вас вытягивали оттуда.
От накатившей головной боли её чуть не вырвало. Минке пришлось отвернуться и закрыть глаза. Бреве ничего не заметил, продолжая себе болтать.
— Худо там было, это точно.
Девушка моргнула и открыла глаза. От мысли, что она покидает безопасность «Казачьей сабли», у неё скрутило живот. Она посмотрела на водителя, но не поняла, говорил он обо всём полке, или о ней в частности.
— Кому было?
— Всем. Ты в норме?
— Да, — выдавила девушка.
— Выглядишь бледной.
Боль начала возвращаться обратно.
— Мы были в варпе, — сказала она. — Здоровее в нём не станешь.
— Нет, серьёзно. Ты какая-то зелёная. Точно всё в порядке?
— Точно. Я меня и справка от доктора есть.
— По виду не скажешь.
Офицер впереди строя рявкнул приказ, и колонна Минки перешла на бег, по двое в ряд, направившись к первому челноку. Все десантные корабли были практически на одно лицо, несмотря на разные модели и миры-кузницы постройки. Они существовали с единственной целью — доставить бойцов и бронетехнику в самую опасную зону военных действий за как можно кратчайшее время. А затем, если будет на то воля Трона, так же быстро убраться оттуда прочь.
Тот, к которому они бежали, имел длинный корпус-ангар с кабиной, оборонительными турелями, короткими угловатыми крыльями и расположенной сзади штурмовой аппарелью. На фюзеляже было по трафарету выведено огромное обозначение эскадрильи — «А-987». Белая краска местами отлупилась, обнажив пятнистый сине-чёрный камуфляжный узор.
Здесь всем заправлял Даал.
— Примкнуть штыки! — крикнул он, когда они промчались мимо.
Кадийцы отреагировали мгновенно, включая саму Минку. Её руки непроизвольно затряслись, когда она вставила лезвие в конец ружья. Это была мирная высадка.
На Потенсе ''нет'' врагов, напомнила она себе.
Заняв место в десантном отделении, Минка вновь начала покрываться потом. Она не поведёт себя как какой-то белощитик, и не сложится пополам у всех на виду. Девушка усилием воли удержала завтрак в животе, пока бойцы 101-го поднимались по трапу и усаживались в кресла, складывая рюкзаки рядами на полу.
В потолке на равных промежутках располагались вентиляторы. Тот, что был над ней, вращался медленно, и каждый раз, когда гонимый воздух попадал на Минку, она чувствовала, как испарина холодит ей лоб. Она оглянулась на соседей. Рядом с ней сидела пара близнецов-блондинов из роты А, кучка солдат, которых она знала лишь с виду, а также несколько бойцов роты Ё. Вот практически и все, кто пережил Маркграаф.
С нижних палуб донеслись заключительные переклички и рокот последних закрепляемых танков.
Раздался свист, и аппарель начала отъезжать назад. Челнок запустил двигатели. Рёв быстро стал оглушительным, и весь транспортник заходил ходуном.
Минка закрыла глаза. Она ощутила толчок, с которым десантный корабль оторвался от палубы, а затем всё внутри неё перевернулось, когда они вышли в открытый космос. Всегда одно и то же.
Температура резко упала. Она увидела перед собой облачко пара. Конденсат внутри панелей начал замерзать, а затем покрылся белой изморозью, после чего сидевших рядами кадийцев заболтало из стороны в сторону, словно подхваченные морским течением водоросли.
При входе в верхние слои атмосферы корабль угрожающе задребезжал, и меньше чем за минуту лёд расплавился. Внутри стало жарко как в сауне, а затем температура стабилизировалась, когда челнок начал затяжной пологий спуск к посадочному полю.
Ранец Минки стоял у неё между ногами. Она вцепилась в него мёртвой хваткой. В нём находились все её пожитки — униформа, оружие, пару талисманов на удачу, а также кусок камня, взятый с касра Мирак.
Совсем немного. Ничтожно мало, если начистоту. Но ей так нравилось. Когда её не станет, это будет всем, что она после себя оставит.
Это, а также вереницу мёртвых еретиков.
