6263
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 1920
|Всего = 36
}}
Империум подвёл их, и теперь героев-кадийцев вывозили с руин их дома в третьесортном грузовозе.
=== Глава одиннадцатая ===
'''Каср Мирак'''
Без вокса защитники каср Мирака даже не подозревали, что планета обречена. Их оставалось всего двадцать пятеро, укрывавшихся в гильдейском зале впритык к реке. Волсканцы шли на них со всёх трёх направлений.
Минка только-только пристрелила еретика с огнемётом, и как раз ждала, пока его соратник покажется из-за угла здания напротив, когда вдруг сверкнула вспышка, после чего раздался оглушительный рёв. На секунду она решила, будто над ними прошло звено «Мародёров», и начавшие рушиться здания лишь подкрепили её мнение. Наверное, бомбардировщик провёл атакующий заход.
Однако рёв становился громче, и сооружения вокруг неё стали рассыпаться, а затем землю охватили корчи. Минка рывком встала. Девушка подумала, что сумеет устоять, но неистовая тряска швырнула её обратно вниз.
Крыша над ней с треском обвалилась. Стена, за которой укрывалась кадийка, упала на улицу. Вся земля ходила ходуном, и Минка взвыла от ужаса, но её голос затерялся среди грохота.
Землетрясение, казалось, длилось вечность.
Наконец, Минка, пошатываясь, поднялась на ноги.
Её город исчез. Площадь Статуй, Прорицательная улица, блок Иллиум, даже высокие утёсы Миракского собора, где они стояли лагерем в первую неделю боёв, всё сгинуло без следа. Всё, за что они сражались, дюйм за дюйм и квартал за кварталом.
Не осталось ничего. Всё было разнесено по кирпичику и скалобетонному блоку. Вокруг неё простиралось бескрайнее поле руин. Уцелели только городские стены, но и скалобетонные укрепления толщиной в сотню ярдов местами обрушились, а куски кладки раскидало на мили от того места, где они некогда стояли.
Минка развернулась, потрясённо озираясь по сторонам. Никакого движения. Совсем ничего. Только Мирак, разлившийся и полноводный, по-прежнему гнал свои воды на восток.
Как только тряска стихла, поднялся сильный ветер. Затем что-то шелохнулось. Рука. Она подобралась к ней.
Это оказался Таави. Сержанта с ног до головы покрывала пыль.
— Трон, — выругался он, когда девушка помогла ему выбраться. — Минка, это ты?
— Да, — отозвалась та.
— Что случилось?
— Без понятия.
— Где Раф?
Девушка огляделась, пытаясь определить, куда делась остальная её рота. Затем двинулась по развалинам. Землю под ней устилал сплошной ковёр из мусора и пыли. Минка встала на обломок размером с «Леман Русс», и тот опасно качнулся под её весом. Кадийка на миг замерла, стараясь совладать со страхом.
— Раф! — крикнула она. — Раф!
Среди камней что-то закопошилось, и Минка тут же принялась разгребать завал, пока её руку не нащупали чьи-то пальцы.
— Помоги, — раздался приглушённый голос.
Минка стала рыть усердней, после чего крепко схватила руку и потянула на себя. Обломки ссыпались каскадом, и на один жуткий миг она увидела наплечник. Волсканский.
Она резко разжала хватку, достала нож и без промедления вонзила его между плечом и шеей. Кадийка почувствовала, как тело напряглось от боли, когда она прокрутила лезвие, выискивая артерию. По ладони запузырилась тёплая кровь.
Только после этого девушка вырвала нож обратно.
Порывы ветра всё норовили сбить её с ног, гоня по руинам пылевые бури вперемешку с мелкой щебёнкой и мусором.
— Живые есть? — крикнула она Таави.
Сержант лишь покачал головой.
Минка поднесла ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза. Она сражалась за эти развалины больше ста дней, и, как бы иронично это ни звучало, всё-таки добилась победы, пусть ценой её и стала гибель города.
Таави неуверенно подошел к ней, и схватился за руку белощитницы, чтобы удержаться на ногах. Под ними что-то зашевелилось.
Оба опустились на колени и начали разбирать битые кирпичи.
Там кто-то был. Минка различила голос.
— Это Раф! — воскликнула она, и заскребла ещё усерднее, пока из пальцев не пошла кровь. — Таави, там Раф!
Двое принялись работать ещё яростней. Наконец, они убрали с груди Рафа последние камни, и тот громко выругался. Капитан был весь серый от пыли. Напарники подняли его на ноги, и тот поморщился от боли. Они словно помогали встать древнему старику.
— Трон, — ругнулся он снова и рухнул обратно. Оба кадийца закинули его руки себе на плечи, и Раф повис на них, будто умирающий, но затем медленно поднялся, постанывая при каждом движении.
Они дотащили его до берега, где затем осторожно опустили у самой реки. Минка прощупала его под рукой, и тот поморщился, когда её пальцы коснулись ребёр.
— Сломаны, — сказала девушка.
Минка знала, как примотать его руку к боку, но у неё не было, чем её зафиксировать, поэтому она отправилась на поиски какого-нибудь обрывка ткани. В небе на севере вырастал огромный чёрный столб. Никто понятия не имел, что бы это могло значить.
— Какого чёрта случилось? — спросил Раф.
Таави взглянул на Минку.
— Я не знаю, — призналась та.
Капитан сел, затем моргнул, так, словно у него было что-то не так с глазами.
— Что происходит с рекой?
Минка обернулась. Уровень вод Мирака поднимался с тревожной скоростью.
— Что-то перекрыло её, — догадался Таави.
В считанные минуты река вышла из берегов. Поднимающаяся вода начала захлёстывать причалы в их направлении, тёмная и густая от ила. Минка с Таави вытащили Рафа чуть выше на склон из обломков, где они и разместились. Капитан сидел с примотанной к боку руке, его лицо было серым от пыли и боли, а река тем временем непрерывно прибывала.
Земля то и дело продолжала содрогаться. На холмах над каср Мираком разгорались красные, переливающиеся жутким свечением огни — из коры планеты начинала вырываться магма. К выжившей тройке неспешно заструились пламенеющие потоки.
Они так и продолжали сидеть на месте, но никаких врагов, как и подкреплений, не видели.
Минка попыталась отыскать площадь Статуй в надежде найти вокс, но затея была гиблой. Её город изменился до неузнаваемости, груды развалин опасно раскачивались, поэтому девушка не сумела понять, где находится площадь… или, если на то пошло, находилась в прошлом.
Когда она вернулась обратно, Раф сидел там же, где она его оставила, прислонившегося к куску скалобетона. Таави стоял над ним.
Вулканические извержения с каждым разом взмётывались всё выше, служа теперь единственным источником света.
— Ну так, — произнесла Минка, — что теперь?
— Держим город и ждём подмогу.
Белощитница указала на странную равнину, некогда бывшую каср Мираком.
— Какой город?
Она присела, глядя поверх руин, как вдруг ей почудился принесённый ветром смешок.
Он раздался вновь, теперь с другой стороны, затем ещё раз, уже откуда-то с неба. Звук был диким, и совершенно безумным.
Девушка посмотрела на темнеющий небосвод. Температура начала падать, и сержант взял Минку за плечо и помог подняться.
Смех, исходивший, казалось, из тысячи глоток, начал доноситься со всех сторон. Кадийка почувствовала, как щебень у неё под ногами шевельнулся. Поначалу она не обратила на это внимания, но затем камушки посыпались снова.
Минка резко выпрямилась.
— Там кто-то есть, — заявила она.
Они опустили глаза, когда обломки задвигались вновь. Кто-то пытался выбраться наружу.
Таави с Минкой принялись разгребать камни. Затем увидели руку, всю ободранную и кровоточащую, потянувшуюся им навстречу.
— Кадиец! — вскрикнула Минка, разглядев знакомую манжету.
В считанные секунды они откопали руку, плечо, голову с посеревшими от пыли волосами, и грязное лицо, уставившееся на них снизу. Это было Оливет. Юноша дёргался и трясся, стараясь ослабить давящую на него тяжесть.
— Всё хорошо, — сказала девушка, взяв его за руку. — Ты свободен.
Оливет дёрнул её к себе, потянув за ладонь так резко и неожиданно, что девушка свалилась прямо на него. Юноша резко заключил Минку в объятия, после чего повернулся к ней лицом. На миг она решила, что тот хочет поцеловать её в качестве благодарности, но затем ощутила боль, и Оливет начал сдавливать её так сильно, что, даже прижатая к груди белощитника обеими руками, кадийка не сумела оттолкнуть его прочь.
Она услышала крики Рафа и Таави, и закричала сама, когда почувствовала, как Оливет вцепился ей в ухо зубами.
Руку Минки оросила кровь, когда юноша рывком оторвал ей половину уха.
— Уймись! — заорала она, пока Раф, пыхтя от боли, принялся оттаскивать её назад. Оливет продолжал извиваться, по пояс заваленный камнями.
Он старался не высвободиться из обломков, а добраться ''до неё'', внезапно поняла Минка. От этого осознания у неё кровь застыла в жилах.
— Пристрелите его, — сказала она.
Таави шагнул вперёд, поднимая лазвинтовку.
— Стой, или я выстрелю, — сказал он Оливету, но юноша, казалось, даже не услышал его.
— Просто прикончи его! — крикнул капитан.
— Во имя Императора, — произнёс сержант и нажал спусковой крючок. Разряд попал Оливету в голову, но эффекта не возымел. Таави выстрелил ещё раз, а затем снова, шпигуя белощитника лазерными лучами.
К тому времени, как он отступил назад, у Оливета осталась лишь половина головы.
— Что с ним случилось? — задыхаясь, спросила Минка.
— Он спятил, оказавшись под завалом, — ответил Таави. — Он не понимал, что делает.
Девушка отползла от трупа подальше. Да, — подумала она. Он спятил. Трон, да все они пережили достаточно, чтобы сойти с ума. Точно, он спятил.
А затем она ощутила, как под нею движется нечто ещё. В ярде от неё из земли появилась ещё одна рука. Затем другая, двадцатью футами дальше.
— Глядите!
Повсюду среди развалин касра Мирак начали подниматься кучки щебня. Из одной выбрался волсканец, и, высвободив ноги, бросился в атаку. Таави врезал ему прикладом винтовки. Раздался хруст ломающихся костей. Удар откинул еретика в сторону, но тот даже не замедлился. Он свалился на землю, но тут же вскочил обратно и пошёл на них снова.
Таави выстрелил. Лазерные лучи попали волсканцу в бедро, грудь и плечо, прежде чем он, наконец, упал. Но к тому времени из-под обломков выкарабкался другой противник. Затем двое, и ещё пятеро.
Вдруг среди куч мусора показался кадиец. У него отсутствовала половина головы, однако он неуверенно поднялся на ноги и повернулся к ним.
— Ганнел? — окликнула его Минка.
Существо, некогда бывшее Ганнелом, по-звериному зарычало и припустило к ним. Чья-то рука схватила Минку за ногу. Ногти заскребли по толстой коже ботинка, на секунду зацепившись за тяжёлую стальную пряжку. Она резко наступила на ладонь и почувствовала под каблуком треск кости. Но пальцы, переломанные и скрюченные, не отпустили её.
— Раф! — закричала она. — Нужно выбираться отсюда!
Капитан лихорадочно пытался достать кукри.
Минка резко вложила свой кинжал обратно в ножны.
— Это покойники, — сказала девушка. — Они все мертвы!
Кадийка подняла Рафа на ноги, и оба почти скатились по склону в направлении реки.
Таави остался их прикрывать. Из кучи обломков в фонтане бетонного крошева и пыли вырвалось ещё одно тело.
— Таави! — заорала Минка, и, схватив кусок дерева, ударила им что было силы. Дубина обрушилась на череп твари и сшибла её с ног.
Внезапно всё утонуло в крике и рёве выстрелов. Раф нашёл винтовку и кинул её девушке. Та поймала оружие и дважды пальнула в спину существу, что пыталось выкарабкаться наверх. Затем краем глаза кадийка заметила, как что-то выпрямилось и повернулось к ней, пригибаясь к земле подобно животному.
Возможно, это был Наул. Белощитница его не узнала. Он умер уже давно. Тело мертвеца раздулось от трупных газов, из дыр в униформе свисали ошмётки внутренностей. От смрада у девушки заслезились глаза. Минка открыла огонь, и от попаданий сгнившая плоть взорвалась, словно лопнувший нарыв.
Живой человек умер бы уже трижды, однако труп с распахнутым ртом и закаченными глазами продолжал переть на неё дальше.
— Таави! — крикнула она. Ещё один кадиец, похожий на первого, но с перебинтованной головой и окровавленный, размахивая культёй, направился к ней. Минка выстрелила. Второй луч разнёс монстру череп, но тот не остановился. Затем появились две другие фигуры. Судя по виду, эти были мертвы уже несколько месяцев. Их плоть потемнела, сквозь сгнившие внутренности проглядывали кости, а глазницы давно остались без глаз.
Первый труп был гражданской женщиной, а второй вовсе ребёнком, чьё серое от пыли лицо испещряли гноящиеся оспины, а тёмные глаза блестели злобой. Минка попятилась, не слыша ничего, кроме собственного панического дыхания и громкого сердцебиения, когда перед ней предстала ещё пара покойников.
Девушка выстрелила в каждого из них в упор, хоть и отдавала себе отчёт, что это бесполезно. Лазерные лучи прожгли в гнилой плоти дыры, но трупы даже не вздрогнули. Её нога скользнула по щебёнке и камнями. Она заметила стальной отблеск, а затем оказалась спиной к спине с Рафом.
— Нужно выбираться отсюда, — прошипела кадийка.
— Таави! — крикнул капитан, однако сержант уже лежал на земле и не подавал признаков жизни.
Раф выругался, обезглавив одного из мертвецов, после чего пнул второго и резко крутанулся к третьему, с перебинтованной головой, и одним взмахом раскроил его от грудины до пупка. С глухим хлопком кожа и мышцы трупа разошлись, и из раны посыпались серые мотки внутренностей. Обычный человек заорал бы от боли, но тварь шла на него дальше, наступая на волочащиеся по земле разбухшие кишки. На мгновение покойник замедлился, и, окончательно запутавшись в потрохах, рухнул лицом в щебень.
Минка была слишком потрясена, чтобы кричать. Капитан схватил её за плечо и потащил назад.
— К реке!
Раф отрубил руку одному, снёс голову следующему, и пинком сшиб третьего мертвеца с дороги, а затем оба кадийца заскользили вниз по осыпи, достигнув берега в лавине поднятых камней. Минка зацепилась курткой за моток колючей проволоки, и, резко дёрнувшись, порвала её.
Покойники один за другим вышли на вершину склона, и тогда один из нежити рухнул вперёд, и, выставив перед собой руки, на животе покатился за ними следом.
Раф заметил у него в ладони автопистолет, и, выгнувшись, выдернул его из мёртвой хватки.
— Держи! — крикнул он, кинув оружие Минке. — Пошли! — добавил капитан, после чего, взяв девушку за руку, потащил к реке.
Вода была чёрной от грязи и машинного масла, но выжившие солдаты вместе выбрались на отмель. Река была заполнена мусором, кучами прибивавшимся к берегам. Минка схватила первый попавшийся кусок дерева и упала на него сверху, а Раф тем временем подобрал плавающий цинк и вцепился в его край. Мертвецы плюхнулись в воду следом, пытаясь добраться до них, но кадийцы, быстро работая ногами, уже направились к середине Мирака.
Холодная река уняла боль от ожога на ладони Минки. Капитану было трудно держать голову над водой, поэтому белощитница стянула с себя пояс и привязала капитана к ящику, после чего примоталась сама, прежде чем погрузить раненую руку обратно в воду.
— Вот так, — сказала девушка, когда они, наконец, достигли середины Мирака и поплыли вниз по течению. Через какое-то время их пронесло мимо торчавшего крыла разбившегося «Мародёра», о которое зацепились обломки дерева и мотки колючки. В месте, где реку пересекала городская стена, зиял чёрный туннель.
Поток стремительно нёс двух кадийцев прямиком к нему.
— Гляди! — сказал Раф.
Минка обернулась и увидела, что бредущие мертвецы один за другим бросаются в реку.
— Они идут за нами, — поняла она и перевела взгляд обратно на стену. Покойники входили в воду и впереди них. Кадийка заметила ребёнка, стоящего на куртине над входом в туннель. Он с плеском упал в реку. Минка выругалась, почувствовав, как тот вцепился ей в ботинок, и лягнулась свободной ногой.
Девушка закрыла глаза и начала молиться, а затем их поглотил чёрный зёв.
