68
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас = 3638
|Всего = 66
}}
Это еще не конец. И впереди еще ждет работа.
===37===
Ослепительный свет сменился непроглядной тьмой.
Каррас ощутил, как его затягивает вниз, прямо в эту черную бездну. Он слышал, как вокруг него кишат какие-то существа, слышал их дыхание, шорохи, скрежет когтей по камням. Он слышал хор голосов, преисполненных муки, и другой хор, жестоко передразнивающий первый. Он слышал песни на запретных языках, молитвы, отвратительные и в то же время притягательные.
Голос его собственного разума звучал едва слышно, тонул в царящей вокруг какофонии. Каррас сосредоточился на собственных мыслях, отчаянно гоня прочь все остальное, что могло отвлекать.
''«Успел ли я поднять барьер вовремя?»''
Взрыв был мощным. Определенно термоядерным.
Ему никогда еще не приходилось защищаться от чего-то настолько могучего, и если бы он успел задуматься, то не рискнул бы даже попробовать, уверенный, что не сумеет. Но он действовал рефлекторно, желая защитить Дарриона Раута не меньше, чем самого себя.
Но какой ценой…
Не придется ли теперь заплатить собственной душой за отчаянное, бездумное использование эфирной силы?
Послышался знакомый смех. Неестественный. Нечеловеческий.
Он гулким эхом заполнил просторы внутренней вселенной Карраса, этого бездонного колодца, одновременно бесконечного и бесконечно малого «я».
Смех исходил от приближающейся сущности, вырастающей откуда-то снизу перед Каррасом по мере того, как он все дальше уходил от реального мира.
Охваченный отвращением, Каррас отойти в сторону.
Смех становился все громче, пока, наконец, не зазвучал так близко, что Каррасу показалось, что это смеется он сам.
- Ты упорно продолжаешь разочаровать меня, Призрак Смерти, - проговорил десяток голосов разом, и у каждого из них были свои тембр и интонация. – А я-то полагал, что достаточно ясно описал тебе возможные последствия.
И имя этого чудовища зазвучало в ушах у Карраса против его собственной воли.
''Гепаксаммон. Князь Печалей.''
Смех раздался снова.
- Это имена, которыми я тебе представился. Тысячи людей на тысячах планет знают меня под тысячами других. Ты и на минуту не сможешь представить тебе сферу моего влияния. Я старше, чем твой жалкий Империум, космический десантник. И ты совершил ошибку, недооценив меня. Ох, что же теперь тебя ждет впереди!
Перед внутренним взором Карраса последовательно возникли картины – такие яркие, что их можно было бы счесть реальными. Как будто он проскочил по поверхности времени и пространства, как камешек, запущенный по водной глади, вынужденный наблюдать те места и времена, которые демон пожелал показать ему.
Боевой флот Призраков Смерти, массово отходящий от орбиты Окклюдуса.
Чудовищная битва в космосе. Флоты нескольких орденов космического десанта, включая и его собственный, увязшие в отчаянном сражении с огромным роем тиранидской мерзости, в безнадежном меньшинстве, не имеющие возможности отступить.
Пылающие корабли, рассыпающиеся на части, пылающие белым огнем, входящие в плотную планетарную атмосферу и вонзающиеся в поверхность, как брошенные копья.
И космические десантники – множество космических десантников, пошатываясь, выбираются из пылающих обломков кораблей, лишь для того, чтобы оказаться добычей противника. Их отчаянное сопротивление с легкостью преодолевает живой шквал тиранидских биовидов.
Каррас никогда не видел, чтобы космические десантники гибли в таких масштабах.
Храбрых братьев заживо разъедала био-кислота, рассекали и разрывали на части когти, такие длинные и острые, как силовые косы Духов Войны, первой роты Призраков Смерти.
Резня. Безнадежная, беспощадная резня.
Гибель ордена, разделившего судьбу с Плакальщиками Хирона.
Голос Гепаксаммона превратился в шепот, раздававшийся над самым ухом Карраса – нежный, ласковый и тихий, и в то же время полный яда и желчи.
- Ты сомневаешься, Призрак Смерти, но напрасно. Ты даже представить себе не можешь, как широко простирается мое влияние и как хитро сплетаются мои сети, и какие высокопоставленные люди в них вплетены. Ты поразишься, узнав их имена. Это заговоры внутри заговоров. То, что ты оказался сейчас здесь, в компании Экзорциста, не просто веление случая. Я предупреждал тебя. Ты меня не послушал. И наказание твое будет столь сурово, что поразит в самую суть. Призракам Смерти будет приказано покинуть Окклюдус всем орденом. И никто из них не вернется обратно.
- С языка демона сходит только ложь! – огрызнулся Каррас в ответ. – Твои слова ничего не значат!
Гепаксаммон как будто отстранился немного. Каррас почувствовал это, хотя вокруг по-прежнему была лишь тьма и пустота. Почему? Неужели демона отпугнула его уверенность?
- Со временем ты все узнаешь, - ответил тот. – ''Йормунганд''. Запомни это название. Оно станет концом для Призраков Смерти. Нет, не просто концом – их проклятием. Я не успокоюсь, просто уничтожив их. Я сделаю так, чтобы впоследствии остальные подвергали их поступки сомнениям. И гибель тысячи планет окажется на их совести. И гибель других орденов тоже. Тысячи погибших Адептус Астартес – вот что я с ними сделаю. И твои возлюбленные братья навеки будут опозорены.
Тварь умолкла на мгновение, затем продолжила:
- И все это я сделаю потому, что ты подвел меня. Никаких больше сделок. А теперь я хочу поговорить с Даррионом Раутом. Я не чувствую его, но он здесь. Я знаю, что ты хотел спасти его. Твои мысли выдали его.
Каррас ощутил, как демон сосредоточился на чем-то ином, как будто подготовился к чему-то.
В прошлый раз, когда он столкнулся с этим чудовищем, его спас Афион Кордат, его наставник и друг. Старший библиарий предвидел вторжение демона в реальность Карраса. И установил психическую защиту на нескольких основных событийных развилках в будущем своего ученика.
Но сейчас никакой защиты не оказалось.
«Хадит мой», - подумалось Каррасу, - «разве ты не предвидел и это тоже? Или я зашел в тени слишком глубоко?»
Демоническая сущность неожиданно заполнила собой его сознание. Она хлынула внутрь, словно ледяная вода в легкие утопающего. Карраса оглушило, подхватило и отшвырнуло прочь, словно неукротимой приливной волной. Он забарахтался, пытаясь отыскать хоть какую-то опору. Он попытался вспомнить мантры и литании, давно вызубренные наизусть, но демон с легкостью отрезал эти воспоминания.
- Как же долго я этого ждал, - прошипел Гепаксаммон с заметным удовольствием. – Даррион Раут сбежал от меня однажды. Нарушил уговор. Предал клятву. А через тебя, Лиандро Каррас, он наконец-то заплатит. Наблюдай собственными глазами, слушай собственными ушами, не способный помешать мне забрать то, что причитается!
Каррас обнаружил, что снова видит все через собственные глаза. Он чувствовал собственное тело, вес доспеха, собственный пульс, собственное дыхание. Он увидел, как протягивает руку – и его разум захлестнули гнев и паника, потому что это не он протянул ее.
Он лишился управления, превратившись всего лишь в пассажира.
- Приятной поездки, - хохотнул демон.
Глаза Карраса уловили движение где-то слева. Там обнаружился Раут, пытающийся подняться на ноги.
Экзорцист оглянулся в ту сторону, откуда они пришли. Большая часть того тоннеля, по которому они с Каррасом только что пробежали, обвалилась. Погрузочную площадку и вовсе было не видно – перед глазами темнела лишь насыпь каменных обломков.
Раут повернулся обратно, и обнаружил, что впереди тоннель по-прежнему оставался целым. Барьер Карраса не просто спас их обоих – он не позволил обвалиться и стенам вокруг.
Чародейство Призрака Смерти побороло мощь ядерного взрыва. Он спас им жизнь…
Раут повернулся к Каррасу и смерил его взглядом, затем подошел поближе, отстегивая шлем на ходу.
- Твой шлем, Грамотей, - велел Раут, остановившись метрах в трех от командира. – Сними шлем. Мне нужно увидеть твое лицо! – добавил он, нацелив болтер прямо в голову Карраса.
Раут понимал, что Призрак Смерти не должен был выжить. Для создания такого мощного барьера ему должно было понадобиться чудовищное количество энергии варпа. И теперь Раут чувствовал что-то совершенно неправильное. Его обучение на Изгнании было тщательным и весьма специфическим, и его инстинкты никогда его не обманывали. Его подсознание было чрезвычайно чувствительно к эманациям зла – и теперь оно на все голоса кричало, что Каррас распахнул внутренние врата слишком широко. И сквозь них пробилась какая-то порча.
- Ты слышал меня, Грамотей, - прорычал Раут. – Шлем. Немедленно.
Каррас поднялся на ноги, но шлем снимать не торопился.
- Для начала – один вопрос, - проговорил он, и Раут поджал губы. Голос Карраса ничуть не походил на его привычный. И этот голос Раут уже слышал однажды – когда вынужден был заключить сделку с его хозяином, повинуясь приказам тех, кто испытывал неофитов на родной планете Экзорцистов. Сила, скорость, власть и слава на тысячу лет подряд.
Что у него попросили взамен?
Лишь его бессмертную душу.
Каждому Экзорцисту необходимо было призвать демона и рискнуть заключить с ним сделку. Такова была первая часть финального испытания. Вторая заключалась в том, чтобы отказаться от этой сделки и изгнать чудовище обратно в варп.
В других орденах большая часть рекрутов, проваливавших испытания, попросту умирала. Но те, кто проваливал испытания в ордене Экзорцистов, теряли собственную душу и оказывались обречены на вечные муки и безумие в варпе.
А проваливали их многие. Одержимыми и лишенными всякой надежды на восстановление становились восьмеро из десяти. И их приходилось убивать. Но только не Раут.
Он обманул Гепаксаммона. Демон попытался забрать то, что ему причиталось, пораньше, обманув таким образом обманщика, но душа Раута к тому времени уже оказалась спрятана там, куда Гепаксаммон не сумел дотянуться. Она содержалась в теле младенца – клоне самого Раута, - постоянно пребывающем в криосне. Пока клон спал, душа оставалась скрытой. И Гепаксаммон никак не мог ее найти.
Так как бодрствующее тело Раута оставалось без души, то выследить его было совершенно невозможно. И лишь из-за Карраса, чтоб его, и из-за его титанических усилий спасти их обоих, тварь наконец-то сумела учуять его – спустя целое столетие поисков.
Пришло время отвечать. Раут понимал, что однажды этот миг наступит.
- Ну так и где же душа, которую ты пообещал мне, негодяй? Где моя оплата?
Палец Раута напрягся на спусковом крючке болтера, но так и не сжал его до конца.
Это ведь Каррас стоял перед ним сейчас. Его Альфа.
Случилось самое худшее, - именно то, из-за чего Раута и распределили в отряд «Коготь», - и теперь ему необходимо было разобраться с этим. И все же даже теперь Раут понял, что не может нажать на спуск. Призрак Смерти доказал, что с ним стоит считаться – и уж точно не стоит его недооценивать.
И каким бы скверным не казалось положение дел, Раут не мог просто так взять и выстрелить.
Может быть, если он даст Каррасу время, тот сумеет выкрутиться? Может быть, он прямо сейчас сражается с Гепаксаммоном изнутри?
Демон расхохотался, отстегнул шлем Карраса и отшвырнул его на землю.
Раут увидел, как начало изменяться бледное, как мел, лицо его собрата по отделению. Алые глаза полностью почернели. Белоснежные, идеально ровные зубы хищно заострились. На глазах у Раута щеки Карраса рассекли красные полосы, и, когда тот раскрыл рот, они распахнулись, брызнув кровью, а челюсть начала вытягиваться вперед, как волчья пасть.
- Где ты ее спрятал, Экзорцист? – продолжал настаивать демон.
В воздухе разлились ледяной холод и гнилостное зловоние, словно от разлагающихся трупов.
шипами и бороздами, а на наплечниках вместо символов чесnи и славы появились отвратительные, насмешливо скалящиеся лица. Пальцы Карраса вытянулись вместе с перчатками, превращаясь в длинные, изогнутые когти, и воздух вокруг них задрожал, заклубился, словно наводнившись полчищами мелких черных мух.
Пахнуло едким серным запахом, и мутировавшее тело по-звериному изогнулось, склоняясь вперед.
А затем тварь издала сиплый, булькающий смешок.
- Ты не сможешь выстрелить в меня, Экзорцист. Ты и сам это знаешь. Ты только собственного брата этим убьешь.
- Грамотей поймет. В конце концов, это было неминуемо.
- Ах, ну да, - вздохнула тварь. – Какая ирония. Тебя отправили в «Коготь» как защитника, именно на этот самый случай. И именно из-за твоего присутствия в команде этот случай и настал. И как ты теперь себя чувствуешь, нарушитель обещаний?
Раут отбросил болтер на землю, отошел на шаг назад, вытащил нож и принял боевую стойку. Левой рукой он достал что-то маленькое и металлическое из напоясной сумки, и зажал предмет в кулаке. Демон покосился на его руку, но не успел разглядеть, что там было.
- Не уверен, что сильно обрадуюсь, если просто пристрелю тебя, - заявил Раут. – Куда приятнее будет тебя выпотрошить.
Чудовище опустилось на четыре лапы. Его туша уже изменилась так, что окончательно потеряла всякое сходство с Каррасом.
- Когда я уничтожу твое физическое тело, Экзорцист, твоя душа пробудится там, где ты ее спрятал. И я узнаю. Я почувствую ее. И тогда выслежу ее и сожру. И ты никак не сможешь остановить меня.
Раут перехватил нож поудобнее и закружил вокруг демона.
- Из двух богомолов слабее тот, кто больше говорит, - заявил он.
Это была «Кровь Армагеддона» Сонолока. Каррас опознал бы цитату. И если он все еще там, внутри, заключенный в собственном теле, он мог услышать ее.
«Борись, Грамотей», - подумал Раут. – «Найди способ вернуться».
Он покрепче сжал крохотную реликвию в левом кулаке, осознавая, что вся надежда только на нее.
«И если ты сможешь восстановить контроль хотя бы на секунду, может быть, не все еще потеряно».
===38===
Тварь двигалась быстро. К той скорости, на которую было способно тело космического десантника, она прибавила и собственную, дикую, неукротимую мощь.
И Раут с самого начала оказался на месте защищающегося.
Демон бросился вперед, вроде как раскрывшись, нанес обманный удар снизу левой лапой, увенчанной длинными черными когтями - и тут же ударил сверху правой.
И только рефлексы Раута позволили ему увернуться – его подсознание отреагировало куда быстрее, чем разум.
Когти рассекли воздух в считанных дюймах от него, и Раут ударил в ответ, перехватив нож обратным хватом. Но ему приходилось осторожничать. Он должен был убедить тварь, что настроен на настоящий бой, но в то же время дать Каррасу шанс восстановить контроль над собственным телом. Он не мог позволить себе зарезать Призрака Смерти, пока оставалась хоть какая-то надежда на то, что его еще можно спасти.
А Даррион Раут желал спасти его.
С самой первой их встречи он знал, что однажды ему придется убить Карраса. Так предсказал ковен Сигмы. Величайший дар псайкера был и величайшей же его слабостью, и однажды, - так они говорили, - она подведет его. Раута приставили наблюдать за Каррасом, чтобы, когда означенный день все-таки наступит, он успел вмешаться и покончить с угрозой – уничтожив того самого десантника, который будет его командиром.
Жестокая судьба.
Раут старался не позволять себе привязываться к Каррасу. Обычно ему легко удавалось вести себя холодно и отстраненно по отношению к окружающим. Но их с Каррасом перебрасывание цитатами и одинаковая любовь к книгам – нечто удивительно редкое, - превратилось в душе Раута в незримые узы. Он уважал Карраса. Библиарий вкладывал все, что у него было, и чем был он сам, в каждую отчаянную схватку. Как же жаль, что он родился с псайкерским геном. Если бы не этот ген, все могло быть для него куда проще.
Пока Раут и Гепаксаммон кружили друг напротив друга, Экзорцист мысленно искал способ дотянуться до запертой внутри души. Если Грамотей все еще где-то там, заключенный в собственном разуме, захваченном чужеродной тварью, у него еще был шанс – пусть и совсем маленький, - что он сумеет выбраться.
Но если не сумеет, Рауту придется убить его – и тогда Гепаксаммон покинет реальный мир, но утащит с собой и бессмертную душу Карраса, обрекая ее на вечные муки в глубинах варпа.
''«Это поединок за душу Карраса, и я не могу позволить себе проиграть его».''
Неожиданно ему в голову пришла идея – нелепая и ненадежная, но все же это было лучше, чем вовсе ничего.
- «Никогда не смыкают глаз Адептус Астартес», - громко и четко проговорил Раут, кружа напротив демона, пристально наблюдая за ним, готовый отражать любой удар.
Каррас не мог ответить, но он видел, как Раут произнес эти слова, услышал их собственными ушами. И он бы непременно ответил, но его голос – реальный голос, - больше не принадлежал ему.
Но голос внутренний по-прежнему был с ним. И он закончил цитату:
''«И не знает краев их честь, их жертва, их служба».''
''«Ода Силе»'' Адела Гайана. Тридцать третье тысячелетие.
Гепаксаммон, услышав его мысли, рассмеялся и ответил Рауту:
- Слова тебе ничем не помогут, нарушитель уговора. Ты не сможешь спасти ни себя, ни Призрака Смерти. А ведь его жалкий орден такие надежды на него возлагал. Вот незадача!
Он расхохотался громче, распахнув челюсти, а затем неожиданно бросился вперед, ухватил Раута за запястья и повернул голову, собираясь вцепиться в шею.
Экзорцисту и на этот раз хватило скорости – он успел отшатнуться от щелкнувших зубов, а затем боднул демона в лоб, разбивая бровь. Из ссадины потекла кровь, залив правый глаз Карраса и наполовину ослепив его.
Удар заставил демона ослабить захват. Раут тут же высвободил правую руку и со всей силы обрушил рукоять ножа Каррасу в висок.
Взревев от боли, демон отшатнулся, схватившись когтистыми пальцами за череп.
Глядя на эту чудовищную, перекривленную тушу, - насмешку над благородным обликом космического десантника, - сложно было воспринимать ее как Карраса. И Рауту приходилось напоминать себе, что это все еще тело его боевого брата. И что не все еще потеряно.
- Честь – единственная награда, которой они ищут, - проревел он.
И связанная душа Карраса вновь его услышала. И вновь, опознав цитату, закончила ее:
''«Честь – это цена их службы. А их служба – это то, что спасает нас от гибели».''
''«Тень пастыря»'' Аннарии Иксии. Тридцать восьмое тысячелетие.
Демон снова попытался обмануть Раута, сделав вид, что собирается ударить наискось правой лапой – и тут же развернулся, боковым ударом рассекая воздух левой.
Острые, как лезвия, когти черканули по нагруднику Раута, выбив целый сноп оранжевых искр, оставив глубокие борозды в керамитовой поверхности. Удар вышел таким сильным, что Раута едва не сбило с ног. Еще чуть-чуть – и демон попросту вырвал бы ему кусок груди.
Восстановив равновесие, Раут тут же пригнулся, крепче сжимая нож и крохотную реликвию, которую прятал в левом кулаке. Он по-прежнему не мог понять, есть ли у него шанс ею воспользоваться – демон слишком сильно вцепился в тело Карраса и слишком туго связал его душу.
''«Делай же что-нибудь, Каррас. Найди способ пробиться. Хоть какой-нибудь. Если ты хоть на мгновение сумеешь перехватить контроль, я покончу с ним. Но если ты не сделаешь этого в ближайшее время, у меня не останется выбора».''
Раут знал, что физически он уступает демону. Тот соединил свою чистую, нечеловеческую мощь со сверхчеловеческой силой и скоростью Карраса, не говоря уже о том, что и изменившаяся силовая броня теперь служила исключительно нуждам Гепаксаммона. И вместе три этих фактора делали его практически непобедимым.
Экзорцист мог сдержать его, но лишь ненадолго. Демон не знал усталости и уж точно не стремился рассчитывать силу удара так, как это приходилось делать Рауту.
''«Еще раз, Каррас. Еще один раз. Но ты обязан попытаться. Мне все равно, сколько сил ты потратишь – но ты должен сделать что-нибудь».''
Каррас же мог лишь бессильно злиться. Тварь, контролировавшая его тело, глубоко рассекла нагрудник Раута, и, увидев, как тот отшатнулся назад, Каррас понял, что в этой схватке Экзорцисты не выстоять. Почему он отбросил болтер? Почему не убил врага одним выстрелом, пока у него был такой шанс?
''«Ты сам знаешь, почему. Он хочет спасти тебя. Но если этот бой так и будет продолжаться, он только сам погибнет».''
Карраса охватили гнев и отчаяние. Он изо всех сил желал изгнать Гепаксаммона и вернуть свое тело до того, как ему придется увидеть, как его собственные искривившиеся руки нанесут смертельный удар.
Он снова вспомнил про Кордата. Неужели старший библиарий и правда не предвидел всего этого, и не установил никакой предварительной защиты на этой временной линии? Или основные варианты будущего Карраса оказались слишком сложными, слишком запутанными, чтобы можно было надеяться на какое-то спасение?
Каррас выругался.
''«Да чтоб вас всех, не могу же я каждый раз ждать, что он явится мне на помощь! Если эти дни прошли, то так тому и быть. И если я стою всех тех надежд, что возложил на меня орден…»''
Он вспомнил тот день, когда Кордат поймал его в воздухе над тем ущельем. Вспомнил о собственном племени, атакованном гигантами в красном, о пылающем лесе, о…
''Араньи. Та эльдарская ведьма.''
Она ведь предупреждала его об ужасах, ждущих впереди. И именно она была первой, кто упомянул Тихонис.
Она обладала силой, и утверждала, что судьба Карраса ей в некотором роде небезразлична.
Но ведь она была ксеносом! И доверять ей нельзя было точно так же, как и демону!
Стоило Каррасу об этом подумать, как он тут же понял, что не прав. Араньи ясно дала понять, что обитатели варпа и те, кто им служит – такие же враги для нее, как и для него самого.
Она возлагала некоторые надежды на судьбу Карраса и знала его психическую сигнатуру. И как бы не злила его эта мысль, но время, проведенное в той исцеляющей эльдарской машине, оставило на нем свой след – и теперь Араньи легко сможет его отыскать.
А если его легко отыскать…
Попробовать стоило. Все равно у Карраса не было других вариантов.
Пока демон владел его телом, течения варпа ощущались ярко и близко, как никогда раньше. Эти странны потоки бурлили, клубились вокруг него, наполняя чудовище силой, позволяя ему существовать в реальном мире, и цепко сжимать душу Карраса в своих когтях.
И, возможно, эта самая сила сможет стать и его слабостью – точно такой же, какой она была для Карраса.
Он полностью отрешился от внешних раздражителей и сосредоточился на том, чтобы войти в эфирный поток. Он погрузился в него целиком, позволяя силам варпа поглотить его с головой. И его разум воспрял, ощутив свежий прилив сил.
Гепаксаммон этого не почуял, всецело поглощенный поединком с Экзорцистом, но Каррас понимал, что ситуация может измениться в любой момент. И что другого шанса у него уже не будет.
И, когда очередная волна достигла своего пика, Каррас изо всех сил выкрикнул одно-единственное имя.
''Араньи.''
Мысль устремилась вперед, сквозь потоки варпа.
Гепаксаммон почувствовал это и тут же отреагировал, выхватив сознание Карраса из потоков силы, и спутал его крепче, снова лишая всех чувств, а затем швырнул обратно во внутреннюю тьму. Каррас проваливался все глубже и глубже, падал так далеко вниз, что, казалось, уже никогда не сумеет выбраться.
Что ж, по крайней мере, он попытался. Он пошел на этот отчаянный шаг без особых шансов на какой-либо успех. Кордат не мог ему помочь. И Раут тоже.
Да и как он вообще мог рассчитывать на ксеноведьму, которой и доверять-то изначально не стоило? Эльдар могут услужить лишь эльдарам.
Но, улетая все дальше и дальше от физической реальности, он все-таки услышал ее – знакомый голосок, женственный и мелодичный, и в то же время почему-то отталкивающий. И, несмотря на то, что говорил он на высоком готике, он не становился от этого менее чужеродным.
- Я ведь говорила, что буду присматривать, - сказала Араньи. Ее голос прозвучал невероятно близко. – И предупреждала, что путь твой окажется узок.
Каррас ощутил, как его сущность схватила другая, куда более могучая сила. И если от Гепаксаммона исходила бурлящая, наполненная мерзостью тьма и гнилостная вонь, от Араньи струился почти ослепительный свет.
Яркий, но не теплый. Резкий, ледяной и чужеродный.
Она замедлила падение Карраса, затем подхватила и мощным ударом отправила вверх, в физический мир.
- Ничего не говори, - велела она, - демон контролирует твою душу, и он услышит тебя. Он еще не засек меня.
Они поднимались все выше и выше, и Каррас ощутил, что его сознание вот-вот вернется в физическую реальность.
- Я задержу его, - продолжила Араньи. – Я не сумею сдерживать его долго, потому что я сейчас далеко отсюда, но этого времени может хватить. И когда я это сделаю, ты должен вернуть контроль над собственным телом и подать знак тому, кто надеется спасти тебя. Тому, с перемещенной душой, из-за которого все это и случилось.
Уточнить, что она имеет в виду, Каррас не мог никак.
- Но прежде чем я это сделаю, мон-кей, ты должен принести мне клятву. Согласись стать моим должником.
Каррас не мог задавать вопросов – любое слово, произнесенное вслух, привлекло бы внимание демон, - но от него разошлись неуверенность и недоверие, и Араньи это заметила.
- Скоро придет тот час, - ответила она, - когда твое неверное понимание долга заставит тебя помешать мне, а может быть, даже убить. И я сейчас возьму с тебя молчаливую клятву, что ты запомнишь, чем ты мне обязан, и, когда наступит время, не поднимешь руки ни на меня, ни на кого-либо другого из моей свиты. Поклянись сейчас же, или лишишься и собственной души, и души того, другого!
Последнее, чего хотелось бы Каррасу – это залезать в долги к проклятому ксеносу. Но Араньи была права – ничего другого ему не оставалось.
Она ощутила его неохотное согласие на сделку.
- Я принимаю твою священную клятву твоей жизнью и честью твоего ордена.
Тем временем они поднялись до самого края физической реальности, готовые пройти оттуда, где царила лишь мысль, туда, где вместе с мыслью властвовала материя, из колодца внутреннего мира в осознанный мир чувств.
Пришло время сделать единственно возможный шаг.
- Давай! – закричала эльдарская ведьма.
Она отправила сознание Карраса вперед, затем обрушила всю свою силу на разум демона, всю свою волю, сокрушила его, выбила у него контроль над телом, и тварь отшатнулась прочь.
И на Карраса, как удар молота, обрушилась чудовищная физическая боль. Он снова вернулся в собственное тело, снова обрел все чувства, и агония от того, как сильно их изменила порча, оказалась почти невыносимой.
Каррас рухнул на землю и, шевеля искривленными челюстями, сумел кое-как выдавить одно-единственное слово:
- Смотрящий!
Он поднял разбитую голову и взглянул Рауту прямо в глаза.
И Раут увидел, что глаза Карраса снова стали красными. Вот он, тот самый знак, которого он столько дожидался.
Выронив нож, Раут бросился вперед, ухватил Карраса за затылок правой рукой, крепко и безжалостно, а левой прижал к его лбу реликвию.
И тут же забормотал на древнем языке – том, что большинство ныне живущих полагали сгинувшим в далеком прошлом Терры, на священном языке великой силы – если только тот, кто говорил на нем, умел его правильно использовать. Во всем Империуме существовало лишь два ордена, знавшие этот язык и представлявшие, зачем он нужен.
Одним из этих орденов были Экзорцисты.
Каррас слышал, как внутри его разума отчаянно беснуется Гепаксаммон. Сотня нечестивых голосов негодующе ревела, пока демон противостоял обжигающей силе эльдарской ясновидицы.
- Я больше не могу сдерживать демона, космический десантник! – крикнула Араньи. Ее голос звенел от натуги.
Сила, сдерживающая Гепаксаммона, развеялась, и демон отбросил Араньи прочь, и бросился вперед, намереваясь снова перехватить контроль над телом Карраса.
Но Раут довел древний ритуал уже до середины.
От реликвии волнами заструилась очищающая сила, осеняя лоб Карраса.
И, когда Гепаксаммон устремился вперед, жаждущий вернуть власть над его телом, святая мощь реликвии пронзила его, как луч света.
Демон зашелся криком.
Раут продолжил читать литанию, все громче и громче, яростнее и яростнее. И мало-помалу Каррас ощутил, как присутствие демона ослабевает, а его собственное становится все ярче.
И когда он понял, что восстановился полностью, он обратил всю силу своего разума против демона, присоединив собственные литании защиты и изгнания к молитвам Раута.
Теперь внутри у него бушевал шторм психического пламени, и весь гнев этого шторма был обращен против злокозненной твари. Святой свет разрывал демона на части, выжигал их дотла и уносил пепел обратно в варп.
И перед тем, как окончательно сгинуть, Гепаксаммон проревел напоследок им обоим:
- Это еще не конец. Йормунганд, Призрак Смерти. Запомни это как следует, и знай, что обрек собственных братьев на погибель. Йормунганд, - добавил он уже тише, словно откуда-то издалека. – И я получу то, что мне полагается. Я заберу свою дань. Экзорцист не сможет убегать от меня вечно.
Наконец он исчез.
Одновременно с этим закончил свою литанию и Раут. Тяжело дыша, он убрал реликвию от лба Карраса, благоговейно поцеловал ее и убрал обратно в напоясную сумку. Каррас так и не сумел разглядеть, что это было – он ничего не видел сквозь боль, обжигающую каждый его нерв.
Раут отошел прочь, туда, где на полу тоннеля валялся его болтер. Подобрав оружие, он вернулся к Каррасу, и, прижав дуло к его голове, по-прежнему измененной порчей, приготовился ждать.
Рухнув на коленях, Каррас зарычал от боли сквозь сжатые зубы. Теперь, когда демон покинул его тело, оно принялось восстанавливаться, но перемещения плоти и костей, возвращавшихся в привычный вид, доставляли невыносимую боль.
Каррас поднял трясущуюся руку, прося Раута подождать еще немного.
Когти на этой руке втянулись обратно, и она стала такой же, какой и была – человеческие пальцы, закованные в керамитовую перчатку. Колючки и борозды разгладились. Перекривленные лица вновь обратились в символы ордена и Караула.
На глазах Экзорциста тело Карраса приняло свой истинный образ. И спустя считанные мгновения уже и вовсе невозможно было представить, что оно только что выглядело совсем иначе.
- А теперь докажи мне, что я не должен убивать тебя, - велел Раут. Он верил, что ритуал, который он провел, принес результат, но не исключал, что это могла быть очередная уловка демона. И должен был убедиться наверняка. – Докажи мне, что демон оставил тебя.
Боль потихоньку ослабла, и Каррас, с трудом поднявшись на ноги, спросил:
- И как я тебе это докажу, брат? Ты спас мою душу, возможно, и свою собственную тоже, но у меня нет для тебя никаких доказательств. Только мое слово и мой облик, в которой я сейчас стою перед тобой.
Раут смерил его откровенно недоверчивым взглядом. Ему хотелось верить. Его чутье подсказывало, что нечестивая тварь ушла. В глубине души он понимал, что экзорцизм прошел успешно, и если бы это и впрямь была уловка, то он бы ее почувствовал.
Помедлив, он опустил болтер.
- Значит, пока что пусть будет так.
Несколько долгих мгновений они с Каррасом смотрели друг на друга. Им нужно было поговорить о многом. Раут спас Карраса, но именно Раут был причиной появления демона.
- Он заявил права на твою душу, - первым нарушил молчание Каррас. – Почему?
Раут выдержал его взгляд, а затем развернулся и пошел прочь, вперед по уцелевшему тоннелю.
- Я не могу ответить на твой вопрос, брат, - бросил он через плечо. – Я поклялся молчать. Мне жаль, что ты оказался в это втянут, но что сделано, то сделано. И я не смогу теперь освободить тебя от этого.
Нахмурившись, Каррас покачал головой и пошел следом. Развалины Башни остались у них за спиной, а впереди, поворачивая к северо-востоку, уходил в темноту тоннель. Каррас нагнал Раута, и некоторое время они в молчании шагали бок о бок.
- Нужно найти выход отсюда, - проговорил Каррас спустя несколько минут. – Мы должен попытаться связаться с «Грозовыми воронами». Может быть, они все еще в пределах досягаемости.
- Архангел и остальные наверняка считают, что мы погибли. А могли и погибнуть сами.
- Почему ты не выстрелил? – спросил Каррас. – Ты ведь готовился к этому моменту с самой первой нашей встречи. Я подозреваю, что именно поэтому Сигма и направил тебя изначально в отделение «Коготь». И при этом, похоже, именно ты сам и есть причина…
- Я ввязался в опасную игру. И второй раз я этого не сделаю.
Каррас ненадолго умолк, затем ответил:
- Будем надеяться, что второй раз и не понадобится. Но этот Гепаксаммон – настырная тварь. Так просто он от нас не отвяжется.
Раут покосился на него.
- Значит, я подготовлюсь получше.
Тоннель между тем начал сворачивать, и, кажется, впереди забрезжил свет. И, когда Каррас вышел из-за поворота, то увидел, как через естественную дыру в потолке льется яркое сияние солнца.
- А вот и выход, - объявил Каррас. – Нужно поторопиться. Хотелось бы верить, что «Грозовые вороны» все еще в радиусе действия вокса.
Они устремились вперед, и, добравшись до дыры, принялись карабкаться вверх по каменистой стене тоннеля. И вскоре выбрались наружу, под палящие лучи, оказавшись на обрыве. Под ногами у них светлел камень, а вокруг до самого горизонта раскинулись золотые барханы. Ослепительно-яркое солнце висело в отчаянно голубом небе. В нем не было ни облачка до самых краев, и лишь на юге по-прежнему висела серая туча в форме гриба – огромный, могучий столб дыма и пыли, возвышавшийся над горизонтом.
Космические десантники взобрались на вершину самой высокой из ближайших дюн.
- Коготь-Альфа – звену «Жнецов», - позвал Каррас по воксу. – Звено «Жнецов», прием, вы меня слышите?
В ответ раздался только треск помех.
- Коготь-Альфа – звену «Жнецов». Ответите.
И снова тишина.
Прищурившись, Каррас вгляделся вдаль – там, к западу-северо-западу от них, поднимался над горизонтом дымок. Осторожно и даже с некоторой тревогой Каррас отправил в ту сторону легкий поисковый импульс – и уловил знакомые сигнатуры. Отделение «Коготь». Их ни с кем нельзя было спутать. Единственный член команды, у которого психической сигнатуры не было, сейчас стоял рядом с Каррасом.
Импульс засек и остальных – и космических десантников, и смертных людей. Отделение «Сабля» и бойцы Копли, а вместе с ними и пилоты «Грозовых воронов».
- Туда, - махнул Каррас рукой. – Их, похоже, задело самым краем взрывной волны.
- Им наверняка всю электронику сожгло, - добавил Раут, пока они с Каррасом спускались по дюнам, направляясь к дымку на горизонте.
Каррас согласно кивнул. Это объясняло, почему молчат воксы.
- Бежим, - велел он.
Пока они спешно двигались вперед, оставляя рытвины в раскаленном песке, Каррас с беспокойством искал в собственном сознании хотя бы малейший след присутствия Араньи. Возможно, она все еще была рядом, безмолвно наблюдая за ним? Его тревожило то, с какой легкостью ей удавалось проникнуть в его разум.
Но никаких следов он так и не нашел. Эльдарская ведьма исчезла, но ее слова все еще звучали у него в ушах, не давая успокоиться.
«Не забывай, что теперь ты мой должник. И уступи, когда мне это понадобится».
Он поклялся ей своей жизнью и честью своего ордена – поклялся нечестивому ксеносу, да, но этот ксенос спас его душу от позора и погибели. И тяжесть этих обязательств давила на него.
Араньи действительно была могущественной, ее дар значительно превосходил его собственный. И без ее вмешательства он бы не сумел спастись никогда.
И теперь он был у нее в долгу.
Осмелится ли он нарушить этот уговор? Она – ксенос, а он – Караульный смерти.
И осмелиться ли он сдержать слово, когда придет время?
