3870
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
==ПРОЛОГ==
==АКТ I: ПРИЗЫВ==<br /><blockquote>''Сколь «Сколь надменными мы были до Его пришествия и сколь наивными. Структуры, которым мы доверили свое единство, оказались такими хрупкими. Явно слишком хрупкими. Тогда мы потеряли себя. Мы стали чужими друг другу. Мы пошли по разным путям развития. Неудивительно, что мы не устояли. Неудивительно, что мы ополчились друг на друга. Не явись Он нам тогда, изгоняя тени из тьмы и туман из нашей памяти, мы бы сгинули все вместе, ведя войну против собственной крови, не узнавая друг друга, цепляясь за каждое различие, чтобы только подлить масла в огонь ненависти. Он напомнил всем нам, что мы люди, и показал, что вместе, и только вместе, сможем мы выдержать бесконечный натиск тех, кто не человекчеловек».''</blockquote> <blockquote>— надпись в Билале (неизв.), около 800.М31 </blockquote><br />
Нет''«Нет, не на прямоугольник. На букву готического алфавитаалфавита».''
Как ''«Как и самая большая тайна этого мира...»''
''Их гораздо больше, чем раньше. И такое странное это новое поколение.'' Пока непритязательная толпа смотрела, как его марионетки пляшут на крошечной сцене, Ордима разглядывал их через просвечивающую ширму. ''Да«Да. Такое странноестранное».'' В то время, как одна половина зрителей смеялась, хлопала и ахала в подобающих моментах, другая сидела холодная и неподвижная, точно фигурки на каминной полке. Ничто их не трогало. Они не перебрасывались ни единым словом. Никаких всплесков эмоций или общения вообще. Там были и мальчики, и девочки, и у всех, казалось, был один и тот же неестественный вид. Волосы у них были несколько тоньше, чем положено. Кожа имела нездоровый оттенок. А глаза, эти немигающие глаза... Он не поручился бы на сто процентов, но они словно обладали странным сиянием, точно глаза волка или кошки, что можно было заметить, лишь когда густая тень падала на них.
Со ''«Со Стеклянного трона не вставал живым ни один Первый Призрак. Это одновременно было и величайшее бремя ордена, и его величайший дар. Без него канут все надежды на Великое Возрождение. Эх, какую цену мы платим за веруверу».''
Сорокопут Шрайк почувствовал новый прилив раздражения и заставил себя его побороть. Сайган прав, и он это знает. Именно это и грызло его больше всего: капитан понимал, что слишком затянул с повышением. Оскорбление уже нанесено. Назад его не заберёшь, даже если заявиться прямо сегодня утром на площадку и дать задний ход.
— Я уже сам не прочь взять у него урок, — буркнул Сайган. Заметив, как при этих словах сердито напрягся Сорокопут, прибавил: — Прошу прощения, капитан. Я просто... Сорокопут Шрайк примирительно вскинул руку:
Сорокопут Шрайк кивнул в сторону подлетающей машины:
Дамарот''«Дамарот. Оперативный центр Караула Смерти в Центаврском рукаве сегментума УльтимаУльтима»''.
Кольцо''«Кольцо! Огромное рукотворное кольцо вокруг сияющей лунылуны»''.
Это ''«Это невозможно. Только не при таких размерах. Отлито — кем? И когда?»''
«Добро +Добро пожаловать на караульную станцию Дамарот, Призрак Смерти», — запульсировало сознаниев Караул Смерти.+<br />
«Добро пожаловать в Караул Смерти».=АКТ II: КАРАУЛ=<br /><blockquote>''«Провидение основных линий будущего несёт в себе отдельный ряд проблем. Одна из наиболее фундаментальных такова: одна только попытка прорицания может изменить то самое будущее, которое пытаешься прозреть».''
==АКТ II: КАРАУЛ==<br /><blockquote>''«Провидение основных линий будущего несёт в себе отдельный ряд проблем. Одна из наиболее фундаментальных такова: одна только попытка прорицания может изменить то самое будущее, которое пытаешься прозреть».''</blockquote><blockquote>Афион Кордат, 947.М31</blockquote><br />
Марн Лохейн из ордена Стражей Шторма был не просто библиарием, как Каррас скоро узнал. Он был старшим библиарием караульной крепости Дамарот, членом Совета Караула и той высшей властью, которая руководила отправленными сюда на подготовку библиариями. Именно Лохейн следил, чтобы спецподготовка, которую проходит каждый психически одарённый космодесантник, была гораздо более углублённой, чем у обычного охотника на ксеносов. Именно оценка Лохейна могла изменить судьбу каждого из них — по крайней мере, на ближайшее будущее. Но эти подробности Каррас узнал уже позже. В момент их встречи Лохейн был для него ещё одним незнакомцем за день, полный таких встреч. За спиной у Стража Шторма Штормового Хранителя стояла по стойке «смирно» дюжина служителей в безупречном облачении. Это были роти — орден лакеев, обслуживающий братство Караула. Каждый носил белую фарфоровую маску, тщательно отполированную, с серебряной эмблемой Караула Смерти, украшающей внешний уголок левой глазницы. Пока Лохейн коротко представлялся новоприбывшему, роти стояли безмолвно, расправив плечи, выпятив грудь и глядя вперёд. На них была выглаженная чёрная форма-двойка с сапогами, по виду военная, но с широким серым поясом. Из-за формы и строгой военной выправки они все выглядели одинаково, однако на этом сходство не заканчивалось. Они не отличались друг от друга ни ростом, ни телосложением. С надетыми масками роти были неразличимы. Каррас позволил сознанию выпустить психическое щупальце и слегка пройтись над их аурами.
Пока они шли, Каррас мысленно перенёсся в прошлое, вспоминая, что он знает о родном ордене первого библиария. Знал он немного, как оказалось. О Стражах Шторма он почти ничего не слыхал и ни одного из них не встречал до сегодняшнего дня, равно как не мог припомнить ни одного упоминания о них в имперских архивах и устных сказаниях. На этом моменте он призадумался. Слава большинства орденов быстро переходит в легенды, часто дико раздутые, которые распространяются, точно лесной пожар, среди гражданского населения Империума. Кто не слышал, например, о великой битве за Макрагг или о легендарных Первой и Второй Армагеддонских войнах? О Гильдарском разломе и Очищении Кадиллуса? Какой ребёнок не рос в мечтах о судьбе воина Адептус Астартес? Что иронично: прибытие космического десанта предвещает кровопролитие и смерть в масштабах, которые многим смертным не привидятся даже в ночных кошмарах. Наяву пережить такое доводилось лишь очень немногим из гражданских. Космические десантники прибывают туда, где без них не обойтись, где раковые метастазы, терзающие Империум, наиболее злокачественны. Триллионы тех, кто жадно поглощает рассказы о легендарных воинах — на самом деле счастливчики, живущие в безопасности, избавленные от правды и довольствующиеся поклонением своим героям в блаженном неведении. Их упрощённый взгляд на мир охотно поощряют властители Империума, ибо подобные рассказы — пусть даже это по большей части выдумки - — подобны маяку надежды в самые мрачные времена. А если таких историй о каком-то ордене никто не рассказывает, обычно это говорит об умышленном замалчивании или секретности. А раз так, то что скрывают Стражи ШтормаШтормовые Хранители?
- — Я здесь, чтобы исполнить долг своего ордена, - — сказал Каррас, несколько уязвлённый тоном и характером предупреждения, хотя оно заслуживало внимания. - — Чтобы исполнить его долг и служить Империуму. И намерен делать то и другое на пределе своих сил. Я здесь не ради самопрославления или личного удовлетворения. На мой счёт не нужно переживать.
Тем''«Тем, кто прячет голову в песок, видна лишь тьма невежества. Не беги от ужаса и позора прошлого. Самые тяжёлые воспоминания — всегда самый надёжный урокурок».''
По окончании молитв и распределения на цикл космодесантники покидали Восточный аудиториум и направлялись в заранее указанное место сбора своей группы. Там сержанты Караула давали более подробные инструкции и выводили группы к соответствующим учебным сооружениям. Львиная доля тренировок Караула Смерти в первые сто циклов вертелась вокруг убойных блоков. Их на Дамароте более тридцати, разных размеров и сложности, и каждый можно подстроить под нужный сценарий. Ни один орден в имперском пространстве не мог похвастаться настолько превосходными учебными сооружениями, но и ни один орден не делал такого упора исключительно на тайные операции против ксеносов. Выброска из "Грозового ворона", подготовка со специальным вооружением и снаряжением, скоростное десантирование по тросу, скрытное проникновение, изъятие агентов, ликвидация — всё это и гораздо больше новички изучали и оттачивали на практике раз за разом, пока не начинали делать это так же привычно, как дышать. Обучение шло быстро: всё-таки даже среди космических десантников новички были избранной элитой. Здесь им только давали навыки, которые выделяют оперативников Караула Смерти среди всех прочих десантников. Ведь их война ведётся не лицом к лицу на залитом кровью поле боя, где побеждает превосходство в силе и чётко выстроенная стратегия, а за линией фронта, в тени, внезапно, быстро и с хирургической точностью скальпеля. После физической подготовки, обычно занимавшей от пяти до шести часов цикла, стажёрам назначали индивидуальные программы обучения в библиариусе. Дамаротский архив имеет честь считаться одним из двух крупнейших хранилищ связанных с ксеносами материалов во всём сегментуме; второе находится в штаб-квартире Ордо Ксенос на Таласе-ПримПрайм. Но в эту часть обучения входило много больше, чем простое чтение книг. Библиариус Караула Смерти обладает невообразимым архивом записей сенсориума, снятых в вооружённых конфликтах людей с ксеносами по всему Империуму. Кое-какие датируются самыми ранними днями Караула Смерти, когда Империум шатаясь только поднимался на ноги после предательства Гора с его вероломными приспешниками и помещения Императора на Золотой Трон.
==АКТ III: ВЫЛАЗКА==<br /><blockquote>''«Не бойтесь смерти, те, кто воплощает смерть во имя моё!»''</blockquote> <blockquote>— Бог-Император Человечества, речь у Ченои, 928.М30</blockquote><br />
«Отряд — ''Отряд «Коготь»'', — сообщило по воксу неприглядное череполикое устройство, передавая слова Сигмы через ретранслятор на поверхности, — ''сейчас я привяжу ваши системы слежения к соответствующей указке. Она покажет местоположение основной цели, но не покажет путь к ней. Записей о расположении природных туннелях туннелей за шахтами нет. Тем не менее, мы продвинемся до пересечения координат «шесть-дельта-шесть-один», видимой на ваших ретинальных дисплеях. Там я запущу особую картографическую процедуру. Если сервочереп получит повреждения до достижения этой точки, вероятность успеха задания снизится до менее одного процента. Если мы попадём в засаду или будем раскрыты, вашей первой задачей будет защищать это устройство. Это понятно?»''
«Если это бомба, то значит, надо постараться убраться отсюда прежде, чем она рванёт. В противном случае, отряд «Коготь» станет самой короткой истребительной командой в истории. ''И не останется от нас ничего, что можно отправить домой».''
«Столько этих «если», — думал Каррас. — Здесь в туннелях возможностей устроить завалы хоть отбавляй. Если у них есть провидец, то мы идём прямо в капкан. Сигма, зачем, во имя Императора, мы вообще сюда спустились? Не верю я, что дело тут в преданности своим людям. Важные разведданные — возможно, но, подозреваю, тут что-то большее. ''Что такого в этом Белом Фениксе, чего ты нам не рассказываешь, Сигма?»''<br />
«Здесь, внизу — во тьме, нас пятеро против тысяч, не говоря уже о силе их главаря. Если бы ты был здесь, рядом со мной, мой хадит. Если бы со мной была целая рота моих славных братьев. Мне пригодилась бы ваша мощь — и ещё гораздо больше. Мои братья по отряду бесстрашны и смертоносны, но всё-таки я боюсь, что мы шагаем в пасть верной смерти»''.<br />
Каррас, хоть и сосредоточенный на тёмном сознании впереди и спуске вниз, обнаружил, что ухмыляется болтовне парочки десантников. Вот кому он завидовал. И дело здесь было не только в их характерах. Он вспомнил несколько тяжелейших испытаний на Дамароте из тех, что им пришлось пройти уже истребительной командой, сильно отравленной, дезориентированной и окружённой со всех сторон условными врагами. Он видел, как сошлись друг с другом Зид и Фосс, как один дополнял сильные стороны другого и компенсировал слабые, и всё это — без единого лишнего слова. Слаженность. Капитаны Караула всё время подчёркивали важность этого. Слаженность должна быть у всей команды. Может быть, со временем... ''«Нет'', — подумал Каррас. — ''Я не такой наивный».''
Предпоследний''«Предпоследний...»''
«Коготь— ''Коготь-2, 3 и 4 на борту, '' — доложил «Жнец-1». — ''Что там? Альфа, подождите минуту. У нас какие-то проблемы с тросами»тросами.''
«Какие— ''Какие-то проблемы с лебёдками, Альфа, '' — сообщил по воксу «Жнец-1». — ''Странная ерунда какая-то. Пришлось спустить трос вручную. Вам и Пятому придётся подниматься самостоятельно»самостоятельно''.
Кладбище ''«Кладбище на Окклюдусе!»''
==ЭПИЛОГ==
Zonnd — Зоннд
Нет описания правки
|Издательство =Black Library
|Серия книг =Караул Смерти / Deathwatch
|Предыдущая книга =Нет|Следующая книга =[[Караул Смерти: Разрушитель теней / Deathwatch: Shadowbreaker (роман)|Караул Смерти: Разрушитель теней / Deathwatch: Shadowbreaker]]
|Год издания =2013
}}
<blockquote>''Совершенно особенной пташке за всю её силу и мужество перед лицом самого коварного и смертоносного врага.''</blockquote>
Туннели просто кишели ими. По полу, по стенам, по потолку — отовсюду на незваных гостей катилась лавина зубов и когтей. Чужаки под прикрытием сумрака, истекая слюной и кровожадно чирикая.
Неудержимые...
Они лезли вперёд, общие целью, ведомые единой жуткой волей — холодным разумом, который гнал их из глубин этого чернильного лабиринта поворотов и углов. Приказ был дан не языком звуков; нет, это был единый всемогущий импульс, непереводимый для человеческого разума. Самым близким по смыслу было бы: ''«Убить!».''
Но «убить» — слишком простое слово для этого, для действия, столь основополагающего для жизненного цикла этих чужаков, для расползания раковой опухоли их безжалостной расы по всему известному космосу. Импульс отразил полный цикл предназначения, опыта, необходимости:.
Убить. Поглотить. Использовать. Приспособиться. Вырасти. Распространиться. Убить.
Если только эту раковую опухоль не вырезать, не удалить при помощи точной и смертельной силы.
Трое встали против орды ксеносов, три воина — бесстрашные, хорошо вооружённые и облачённые в керамитовую броню. Космические десантники. Живое наследие самого Императора. На что же надеялись эти трое? Их почти наверняка раздавят здесь, среди клаустрофобной тьмы. Врагам, против которых они встали, нет числа... И всё же в этих трёх не было страха.
''«Убить!» '' — эта мысль была и в их в головах, такая же часть их жизненного цикла, как и у алчущего врага, против которого они вышли.
Дульные вспышки двух болтеров стробоскопом освещали пересечение туннелей. Воздух отбивал глухую дробь: болт за болтом, болт за болтом. Разлетались куски хитиновых рёбер. Кровь хлестала тёмными струями из пробитых голов и грудей. Тела взрывались изнутри, когда в глубине детонировали крупнокалиберные заряды.
Но даже этого было мало...
— Будь ты проклят, Каррас! — прошипел Игнацио Соларион. Два зловещих силуэта, гуманоидных, но очень далеких от человека, ринулись к нему из сумрака слева. Соларион уложил их не думая: по снаряду из болтера в каждый мозг. Затем рявкнул по вокс-связи остальным:
Болт за болтом, болт за болтом...
— Отходим ''немедленно'', братья, или погибнем здесь ни за грош! — прорычал он.
— Стой и сражайся, Ультрадесант! — пророкотал в ответ другой. Голос принадлежал Максиммиону Фоссу, боевому брату из Имперских Кулаков. — Грамотей придёт. Я знаю. И Смотрящий тоже. Дай им шанс, чёрт возьми!
— Меня больше волнуют ''наши '' шансы! — отпарировал Соларион.
В пяти метрах слева от Ультрадесантника вдруг расцвела слепяще-белая вспышка: Фосс выстрелил снова. Из огнемёта вылетела струя горящего прометия и окатила ряды атакующих, заполнив туннель пылающими, верещащими телами, которые бились и корчились, сгорая. В тесноте туннеля это оружие действовало исключительно эффективно... По крайней мере, пока хватает горючего...
Фосс сбросил очередной опустевший баллон из-под горловины огнемета, вытянул замену из бандерильи, вставил на место и надавил, пока не щёлкнул зажим. ''Два бака осталось''. Он знал, что этого не хватит — не хватит, если остальные не сумеют вскоре с ними соединиться. Каким бы надоедливым Ультрадесантник ни был, Фосс понимал, что тот прав. Им придётся отойти, пока хватает огневой мощи прикрыть отступление.
Трон, как он ненавидел это слово!
— Я почти пуст, — прибавил Зифер Зид, третий из отбивающейся троицы. — Пророк! Брось магазин.
''Пророк!''
Соларион нахмурился под шлемом. Гвардеец Ворона был никого не уважающим глупцом; более непочтительного космодесантника он ещё не встречал. Тем не менее, между выстрелами Соларион перекинул Зиду полный магазин, затем развернулся и вышел из боя. Гулко топая под тяжестью доспехов, он повёл группу на запад по длинному извилистому туннелю к точке сбора номер два и схрону, который они там оставили. Боеприпасы... В точке сбора один их ждет ещё больше. Они тоже понадобятся, сомнений нет. А ещё дальше, у точки выхода, их дожидается шестой член отряда «Коготь». От этой мысли на сжатых губах Солариона едва не заиграла улыбка. Грязные ксеносы скоро пожалеют, что пустились за ними в погоню. Хирон обрушит на них ураган смерти. Приятное будет зрелище, если кто-нибудь из них доживёт.
Миновав двадцать метров туннеля, он обернулся — убедиться, что остальные идут следом, и дать пару очередей для прикрытия. Ни одному из них нельзя доверять при отступлении, когда есть возможность подраться. Оба — опрометчивые и самонадеянные. Им не хватает настоящей боевой дисциплины. Чудо, что они до сих пор выжили. Вот почему следовало избрать Солариона. Ультрадесант воюет с умом, а не только с упорством. Его нужно было поставить Альфой. Сигма ещё пожалеет о том дне, когда дал чёртову Призраку Смерти руководить этим фиаско.
Фосс и Зид, однако, ''шли '' следом, двигаясь спиной к нему, только не могли идти быстро, сдерживая врага. Полыхнула ещё струя белого пламени. Это подарило им двадцать метров отсрочки — лишь несколько секунд на передохнуть. Скоро через горящие тела своих убитых полезут новые преследователи, не замедлившись даже на секунду.
— Бегите, глупцы! — крикнул Соларион и припал на колено, зажав болтер между нагрудником и наплечником. В промежуток, который Фосс только что расчистил, уже хлынули новые твари. В отблесках пламени догорающих тел собратьев по выводку жилистые мускулы и будто влажная органическая броня были видны во всех подробностях...
Соларион собрался спустить курок и уложить первого, когда правая стена туннеля рядом с ним взорвалась. Силой взрыва его швырнуло к дальней стене, по броне загремели мириады камней величиной с кулак. Весь в царапинах и выбоинах, Соларион поднялся с колен, полуоглушенный, пытаясь разогнать белые звезды перед глазами. Густая завеса пыли накрыла всё вокруг. Оптика шлема гудела от прерывистых помех. Вспыхнули красным предупреждающие значки. В ухе шипел вокс. Ему показалось, что он слышит крики и болтерные выстрелы.
— Сейчас ты у меня завопишь по-настоящему, — огрызнулся Ультрадесантник.
Он вскинул болтер и открыл огонь.<br />
==Глава 1==
Ситеро грохнул кулаком по витиеватому подлокотнику своего капитанского трона.
— Святые яйца! Хотя бы ближняя связь работает? Мы можем связаться с «Ультрикс» или ЦУНО<ref>Центр управления наземной обороны.</ref>?
В тусклом багровом свете капитан разглядел, как первый помощник подошёл к зоне связи и переговорил с кем-то. По его движениям уже стало ясно, каков будет ответ.
''«Связи нет! Что, во имя Терры, здесь происходит? Нас глушат? На нас напали?»''
— Какие будут приказания, сэр? — спросил первый помощник.
Ситеро впал в замешательство. Что он мог сделать без двигателей и орудий? Если снаружи враг... Дьявол, ауспексы ауспики сдохли вместе со всем остальным!
— Никакой тяги вообще, мистер Бриндл, вы уверены?
Бриндл собрался исполнить приказание, но тут вокс-динамики корабля взорвались оглушительным треском помех. Мониторы пошли полосами и вернулись к жизни, однако явили не обычные столбцы значков и пикт-передач, а один и очень чёткий символ. Ухмыляющийся белый череп, наложенный на прямоугольник тёмно-красного цвета.
Капитан Ситеро, щурясь, вгляделся в изображение, озадаченный, злой и сильно обеспокоенный.
Впрочем, так оно и было.
— ''Склонитесь перед величием Бога-Императора и его самыми доверенными представителями! '' — пульсировал голос. — ''Основные системы вашего корабля отключены властью Священной инквизиции Инквизиции Его Величества. Принудительное отключение уровня «Кентавр». Не пытайтесь его обойти. Вы не сможете. Не делайте ничего. Не говорите ничего. Все системы будут восстановлены в надлежащее время. До тех пор, знайте: мы наблюдаем за вами. Это всё.''
Экипаж в изумлённом молчании уставился на вокс-динамики.
Капитан недоверчиво вскинул бровь. Услышь такие разговоры от кого-то другого, он бы с презрением рассмеялся ему в лицо. Байки о тайной организации, действующей из тени, кажется, были любимым времяпрепровождением среди нижних чинов во флоте — но только не для Гидеона Бриндла. Этот человек был его опорой. Никогда не пил на дежурстве. Даже смертельно уставший, мог цитировать основные флотские документы слово в слово, если попросить. Но сейчас он был напуган.
Капитан Ситеро слыхал про Инквизицию, конечно. Тридцать лет офицерского стажа, не какой-то там щенок только что из академии. Это название всплывало то тут, то там, в конференц-залах и на совещаниях. Однако он всегда считал её просто ещё одним отделением Адептус Терра, и к тому же — не самым крупным. Разве их главная забота — ни разбираться со всякими тёмными религиозными делами? Что-то в этом роде... Насколько он помнил, никогда прежде с ними встречаться не доводилось.
— Всем сидеть тихо! Выбора у нас особого нет. Разрешаю расслабиться на своих местах до дальнейших распоряжений. Мистер Коррен и мистер Гейтер, на посты шесть и десять! Если что-то изменится, я хочу знать об этом в ту же секунду.
В ответ раздалось два недовольных "есьсэр"«есьсэр». Капитану Коррен и Гейтер никогда особо не нравились, чего он не упускал случая показать.
Ситеро упал обратно в кресло и упёрся кулаком в подбородок. Бриндл по-прежнему торчал рядом. Капитан махнул рукой, чтобы тот шёл на своё место. Первый помощник повиновался, но не успел пройти и пяти метров, как Ситеро окликнул его вновь:
— Вряд ли, сэр. Я думаю, они совсем не такие, как мы. Но, если судьба будет милостива, мы никогда этого не узнаем...
Бриндл вернулся в своё кресло, но его слова ещё долго висели в красном полумраке. Капитан Ситеро вертел их в голове и так и эдак. Командование кораблём системной обороны, пусть даже здесь, на дальней окраине системы, наполняло его ощущением силы, ощущением собственной значимости. Четыре сотни обученных людей под его началом. Носовые батареи, способные за несколько минут сравнять целый город с землёй или пробить насквозь линкор в три раза больше «Вентрии». И как запросто эта Инквизиция подвалила и лишила его всего, точно сорвав газовую вуаль.
Как они его вырубили? Отключение уровня «Кентавр», так сказал голос. Это что, коды были заранее прописаны в его системах? «Вентрия» — корабль Его Священного Величества Императорского Военно-космического Флота. Да такого просто не может быть! А если коды отключения переданы снаружи, с корабля где-то внутри системы, то почему ауспексы ауспики дальнего обнаружения не засекли его? У них хватало дальности следить за всем до границ системы и даже за ними...
Если коды отключения переданы с другого корабля, то, попади они в руки врага, последствия будут, прямо скажем, ужасающие.
''«Я этого так не могу оставить. Надо сообщить командованию флота. Это мина, заложенная под любые наши средства. Чёрт с ним, с предупреждением! Как только снимут отключение...»''
— Бриндл, дайте мне двусторонний с «Ультрикс»! Хочу поговорить с капитаном Менделом. И убедитесь, что канал закрытый, дьявол его подери!
— Есть, сэр! — первый Первый помощник принялся жать на соответствующие руны.
Вскоре главный дисплей над капитанским креслом явил бледнокожего старика с резким лицом и в жёстком, точно накрахмаленном, мундире. Он был гладко выбрит, седые волосы намаслены и аккуратно зачёсаны назад. Тёмный шрам, наследство от старой раны, тянулся дорожкой со лба до левого уха. Это и был Мендел, капитан однотипного с «Вентрией» корабля, и Ситеро догадался по его лицу, что старик ждал его вызова. Обычно решительный и бодрый, несмотря на возраст, Мендел выглядел непривычно усталым. Он не стал произносить формального приветствия, а просто выставил ладонь и объявил:
— ''Прошу, капитан. Если собираешься спросить, что я думаю...''
Ситеро оборвал его:
Мендел вздохнул и кивнул:
— ''У нас все основные системы только что вернулись к работе, как и у вас.''
— И это всё, что тебе есть сказать? Трона ради, Мендел! Что здесь происходит? У кого-то там снаружи есть коды отключения, которые могут оставить два военных корабля флота совершенно беззащитными, а ты, похоже, ни черта не готов сделать по этому поводу! Да нас уже могли порезать на ленточки! Да что на тебя нашло?!
Мендел глянул в сторону, отдал кому-то приказ на своём мостике и вернулся обратно к беседе:
— ''Ты видел инсигнию, так же как и я, капитан, и нам её показали только потому, что хотели, чтобы мы знали, что никто на нас не напал. Это была любезность. Я не собираюсь начинать задавать вопросы, на которые, если честно, не хочу получить ответы. И, поверь мне, ты тоже не захочешь... Сделай нам обоим одолжение и забудь всё, что произошло.''
— Чёрта с два я забуду! Я дойду до командования самого сектора! Последствия...
— ''Последствия, если подумать, того не стоят, сынок, '' — оборвал его Мендел. — ''Полагаю, тебе нравится дышать воздухом так же, как и мне, так что я выскажусь и закончу на этом. Надеюсь, ты считаешь меня хоть чуточку мудрее в силу моего возраста. Брось это дело с концом, капитан. Не упоминай в рапортах. Не записывай ничего в бортжурнал. Если кто-нибудь когда-нибудь тебя спросит, скажи, что это был глюк в скриптах отслеживания состояния корабля. Ничего больше. Вот твоя история, и держись её.''
Ситеро знал, что выражение лица выдаёт его отвращение, но уже было ясно, что в желании развивать этот вопрос он одинок. А, как часто бывает права старая истина, один в поле не воин. Ситеро выругался под нос от желания сделать хоть что-то, но уже не настолько твёрдого, чтобы действовать против такой решительной отповеди. Ни Мендел, ни Бриндл, в конце концов, никогда не были глупцами оба.
— А если это случится ещё раз? — спросил он седого капитана. По тону его голоса было ясно, что Ситеро уже смирился с поражением.
— ''Тогда мы будем сидеть тихо и спокойно ждать, когда всё закончится, '' — ответил Мендел. — ''Я работал в системной обороне десятка других миров, капитан, и только раз... Послушай меня, я сомневаюсь, что это повторится, но если вдруг... '' — Он пожал плечами.
Ситеро кивнул, не очень-то довольный, но уже сдавшийся.
Мендел ответил дружеской полуулыбкой и отключился.
Ситеро ещё долго молча пялился на пустой экран. В последующие дни многочисленные обязанности флотского капитана помогли задвинуть это дело поглубже на задворки памяти. Но он так никогда и не забыл его совсем. Время от времени память подбрасывала изображение черепа и литеры "I"«I», которое вспыхнуло на всех его экранах, и Ситеро принимался размышлять о власти, которую оно представляло, и над вопросами, которые, похоже, никто больше не желал задавать.
Из тех, кому он приказал наблюдать в иллюминаторы, лишь один доложил о чём-то необычном. Два часа и тридцать три минуты после начала блокировки основных систем, Ормонд Гривс, младший техник-артиллерист, приписанный к одной из кормовых плазменных батарей, доложил о короткой вспышке, чиркнувшей по краю тёмного полушария планеты под ними. Было похоже, сказал он, будто что-то — может, небольшое судно, а может, просто космический мусор — на скорости вошло в атмосферу Кьяро. У Гривса было острое зрение — и был он человеком набожным, из чьих уст редко, если вообще когда-нибудь, звучала неправда. Однако его доклад так никогда и не попал в записи корабля.
Что на самом деле произошло в тот день на орбите рудного мира Кьяро, точно могли ответить только те, кто был тому причиной. Но они были из Священной инквизиции Инквизиции и, за единственным исключением, не отвечали ни перед кем.<br />
==Глава 2==
— Чёрное семя посажено, — сообщила одна спрятанная под капюшоном фигура другой такой же ясным, но невыразительным голосом.
Обе фигуры сидели друг против друга за столом из тёмного полированного дерева с богатым и неестественно симметричным рисунком. Вокруг не было никакой имперской символики. Простая комната, освещённая простыми масляными светильниками в простых железных креплениях. На столе не было ни бокалов, ни блюд; на стенах — ни драпировки, ни портретов. Здесь в них не было никакой нужды. Ведь это место и всё, что в нём находилось, было не более чем психической проекцией. И сами фигуры были только проекциями, на самом деле сидя за много световых лет друг от друга, сведённые вместе стараниями работающих на износ психических хоров в их распоряжении. Ничто здесь не было реальным, кроме слов, которыми фигуры обменивались, и сознаний, стоящих за ними. Сюда, в этот совместно воображаемый интерьер, не мог проникнуть незамеченным никто другой. Никто другой не мог подслушать их речи, ибо велись они втайне. И было это хорошо...
— Созревание? — спросила вторая фигура.
— Вы упомянули новых игроков...
— Середнячки. Пока о них не следует беспокоиться. Они играют длинную партию, как и мы, в надежде протолкнуть своего кандидата. Другие наши ''единомышленники '' уже взялись их проверить. Сосредоточьтесь на своих текущих задачах. Если есть что-то ещё, что вы хотели бы спросить, прежде чем мы разомкнём сознания...
— Как её самочувствие?
''Всегда один и тот же вопрос, облечённый в одни и те же слова. Его единственное по-настоящему слабое место.''
''Его сестра...''
— Она спит в мире и спокойствии, как и всегда, мой друг. Порадуйтесь за неё. И пусть Империум, в который она выйдет здоровой, будет лучшим местом для вас обоих.
— Белый Феникс будет отправлен в указанное место, когда придёт время. Всё остальное будет зависеть от успеха его извлечения. Я уверен, что Караул Смерти не подведёт.
— Будем надеяться, нет. Видения на этот счёт были не столь ясными. В любом случае, буду ждать вашего доклада. До тех пор, пока всё не кончится, других переговоров у нас не будет. Бдительность, мой друг. ''In nomine Imperator''<ref>Во имя Императора (лат.).</ref>.
— Бдительность. И пусть сияющий свет Его ведёт всех нас...<br />
==Глава 3==
Каррас следил глазами за отлётом обидчивой птицы, пока та не исчезла за высоким холмом справа. Падающие снежинки на краткое время пускались в пляс по её следам.
''«Мы оба — знаки смерти, шумный друг, '' — подумал он, из давней привычки провожая психическим взглядом отпечаток жизненной силы вороны, улетающей всё дальше и дальше. - — ''Я приношу её. Моё явленье значит: близится конец. Потом приходишь ты, дабы останками набить нутро. И ни один из нас не принят в высшем свете. О как напрасно осуждают нас!»''
Слова были не его: отрывок из пьесы 21-го тысячелетия за авторством Герцена. «Закат на Денебе» она называлась. Каррас не видел её на сцене, но читал однажды во время варп-перехода в зону боевых действий в субсекторе Яноша. Это было больше ста лет назад. Вернувшись мыслями в прошлое, Каррас позволил себе момент тихого веселья, припомнив невероятную цепь событий, которые приключались с героем пьесы Беницци Кальдори. Попадая из одной стычки в другую, бедняга, не умеющий даже завязать шнурки, оказался на посту лорда-милитанта, получив задание выиграть общесекторную кампанию против гнусных орков.
Орденская планета космодесантников Призраков Смерти.
''Дом.''
Шагая мимо надгробий, Каррас вёл пальцами по снежным шапкам. История не сохранила этих имен — ни имен людей, которые сложили эти памятники, ни тех, кто лежал под ними, хотя это определённо были люди. Надписи на камнях были сделаны чёткими угловатыми буквами, чей смысл давным-давно растворился в туманах времени. Несмотря на все усилия ордена, попытки найти хоть какие-то записи, которые могли рассказать о первых колонистах, оказались напрасными. Ни в одном архиве не объяснялось, как и зачем вся планета была посвящена погребению мёртвых.
Первую он пережил в возрасте четырёх стандартных имперских лет<ref>В официальном имперском календаре один год состоит из тысячи дней.</ref>, и длилась она всего двадцать три минуты и семь секунд. Яд, который ему дали, отключил сердце и лёгкие — тогда у него было всего одно сердце, а лёгкие ещё не были изменены. Он помнил, что отчаянно боролся, не умея крикнуть; молодые мышцы едва не лопались, когда он рвался из сдерживающих пут. Потом борьба ушла вместе с земными ощущениями. Его осознание проснулось, открывшись сферам за гранью реальности. Он увидел связь, Чёрную Реку, о которой рассказывали другие; её поверхность — необъяснимый туннель, который обволакивал его разум, — уносилась в Потустороннее. Он чувствовал толчки могучих струй. Они тащили его к тому безвозвратному переходу, который он ещё не готов был сделать.
По преданиям ордена, как было записано в древние времена, лишь те, кто пал в бою, могли переродиться, чтобы снова служить ордену. А Послемир ждал его, чтобы заключить в свои объятья, проглотить, лишить этой возможности перерождения, — и он боролся, как наказали старшие, используя мантры, вооружившись своей ментальной силой там, где физическая потеряла всякое значение. Он сопротивлялся, и чуждые сущности, алчущие и злобные, слетались к нему, однако не могли преодолеть текучие стенки туннеля. Они бессильны пробить дорогу в его измерение, ибо принадлежали другим. Тем не менее, он слышал, как они вопят от бешенства и досады. И ощущал тоже. Их объединённая ярость проявила себя ураганом силы, пугающе мощным. Он отшатнулся, когда этот ураган ударил по сознанию. Чёрная Река по-прежнему пыталась утащить его, но он держался.
Как долго он боролся в этих чуждых измерениях? Время там текло по-другому. Часы? Дни? Дольше? Запасы его яркой, молодой жизненной силы в конце концов истощились. Он был измотан. Он больше не мог сражаться с потоком. Возвращения в телесный мир не будет. Никогда. Он подвёл и себя, и орден, и расплатой будет вечность без славы и чести.
''Нет«Нет! Я не могу погибнуть! Я не должен погибнуть. Только не так, без оружия в рукахруках».''
Мысль о том, что он разочарует своего хадита<ref>Буквально — «дающий знания», имеет общий корень с ''дита'', означающим «отец» в окклюдском нижнем готике.</ref>, стала последней каплей. Это было хуже смерти — позор, который он не желал забирать с собой на тот свет. Его душа преисполнилась новых сил, рождённых верностью и природным упорством. Он удвоил усилия в последнем, отчаянном рывке, обратив свою ярость против текучей реки, точно это был разумный противник.
В кульминации священного обряда, символизирующего самое Великое Возрождение, его бессмертная душа пробилась обратно на материальный уровень. Он судорожно втянул воздух, сжал холодные, застывшие пальцы, открыл глаза и с упоением набрал полную грудь воздуха, приторного от благовоний. Лиандро Каррас вернулся к жизни, уже не кандидатом, а новобранцем в тот день, принятый в воинский культ, который забрал его у биологических родителей и сделал его судьбу значимой.
''Чёрная «Чёрная Река ужаснула меня тогдатогда».''
Под хруст снега, пробираясь между проспектами древних могил, он вспомнил свою вторую смерть.
Ему было восемь имперских стандартных — почти двадцать два терранских года, - — и он пролежал мёртвым один час, одиннадцать минут и двадцать восемь секунд. Бесстрастные глаза наблюдали за ним. Он лежал на алтаре из чёрного мрамора, инкрустированного тонкими золотыми письменами. Те, кто стоял вокруг него под тёмно-серыми плащами и капюшонами, тихо бормотали древние литании гипнотически монотонными голосами. Снова Каррас сражался с течением Чёрной Реки, что вздымалась и бурлила вокруг него. В этот раз опыт придал ему больше стойкости, однако возросшая жизненная сила и увеличивающаяся психическая мощь привлекли внимание жутких обитателей по ту сторону стен. Он чувствовал, как они яростно дерут ткань реальности, пытаясь добраться до него. Во второй раз они подобрались гораздо ближе, доведённые до голодного бешенства новой энергией, которую ощущали в нём. Но, как и прежде, он победил. Укрепив себя мантрами, выученными в первые дни в ордене, и углубленной подготовкой, проведённой для него хадитом, он одолел смерть и её ревущие течения ещё раз.
Когда жизнь наконец вернулась в его остывающий труп, Каррас снова восстал из мёртвых. И снова он поднялся на ступень выше, больше не новобранец, а наконец-то полноправный боевой брат ордена. Литании закончились. Безмолвные улыбки сменили на сжатых устах тревогу. Теперь он стоял среди равных, готовый наконец нести смерть врагам человечества священным именем Императора.
Каррас вспомнил выражение глаз своего хадита в тот день. ''Там '' было уважение, которого он так ждал. А за ним — всего лишь на краткий миг — что-то похожее на проблеск почти отеческой гордости.
Третий и последний раз, когда Каррас умер во время священного орденского обряда, ему было сто девять лет по терранскому счёту, и он пролежал трупом целый окклюдский день<ref>Окклюдский день — 27,3 часа.</ref>. Это было величайшее испытание, которое Каррас проходил до сих пор, — испытание, которое, на этот раз, он предпринял по собственной воле. Успех поднял бы его внутри библиариуса, отмыкая путь к великому психическому мастерству, которое, по горькой необходимости, было закрыто для тех, кто носил звание лексикания. Если он выживет, то вернется к жизни кодицием, с гордостью заняв место среди самых могущественных из психического братства. Лишь самые благословенные тьмой пытались пройти Третье вознесение. Теперь шансы успешного возвращения к жизни были гораздо призрачнее, чем в его предыдущих смертях. Ближайшие боевые братья, связанные с ним узами беспрестанных совместных учений и реальных боёв, стояли безмолвно и напряжённо, всей душой желая ему успеха. Некоторые пытались отговорить его от прохождения обряда, но Каррас был непреклонен, чувствуя великую судьбу, которая может лежать на этом пути, не говоря о существенном скачке силы. Он знал, что ему хватит сил выжить. И вот он перешёл на ту сторону снова и ощутил вокруг знакомые тёмные воды.
Струи Чёрной Реки в этот последний раз его не беспокоили совершенно. Он подчинил их, подчинив себя самого. Но его выросшая психическая сила стала таким маяком, что привлекла внимание чего-то нового — зверя другого порядка, из Других Сфер. Нечто отвратительное сумело прорваться в тот день, как Каррас и предполагал. Это была огромная пульсирующая тварь, постоянно меняющая очертания, состоящая из бесчисленных пастей и щупалец, из странных цепких отростков, которая не поддавалась сравнению ни с чем ему известным. Это была ярость, и ненависть, и голод, и она кинулась на него с жестоким ликованием. Битва была битвой воли против воли, битвой двух разумов, сражающихся за превосходство всем, что у них есть, и длилась она словно целую вечность. В конце концов оказалось, что оба примерно равны — эта мерзость и он. Оба отдали всего себя бою без остатка. Они сцепились в умственном изнеможении, и течение начало утаскивать обоих в устье забвения. Но Каррас собрался. Молитвы и надежды боевых братьев достигли его сознания из далёкого царства живых, подпитав для последнего, отчаянного рывка.
Время его одиночества истекло. Визит на орденский мир оказался слишком коротким. Каррас знал: по сравнению с тем, что лежит впереди, его испытания в прошлом покажутся просто игрой. Для того, чтобы это знать, не нужен «ведьмин взгляд».
Живым со службы в Карауле Смерти из двадцати возвращался лишь один.<br />
==Глава 4==
Наступил вечер, такой, каким он бывает в Холиксе. Небо над городом-каньоном не менялось никогда. Узкая полоска между уходящими ввысь каменными стенами имела постоянный сумеречно-пурпурный цвет, который пронзали яркие, как лазеры, точки звезд. Однако вслед за ударом вечернего колокола зажигались ещё светильники, а на улицах и переулках становилось оживлённее. Фальшивый вечер. Видно, не могут люди без смены дня и ночи. Без пережитка далёких дней Старой Терры: с ним они чувствуют себя уютнее, пусть даже это подделка.
Местные мужчины, коренастые «ночники» по большей части, шли бригадами: одни возвращались с долгой, тяжёлой смены в шахтах, другие отправлялись начинать новую. Усталые матери вели детишек из схолы, которой заправляет экклезиархияЭкклезиархия. Детки постарше шныряли в людском потоке, пиная мусор и перекрикиваясь не по годам грубыми голосами.
В воздухе сильно пахло гроксовым жиром из уличных светильников. Солоноватый запах палёного мяса, липнущий к одежде, к волосам, к коже. Никаким ваннам и душам, кажется, никогда не смыть его до конца. Со временем можно притерпеться, но пока он по-прежнему донимал Ордиму Арухо. Ордима прожил на Кьяро всего год.
И его по-прежнему поражал гнетущий характер этого места. Втиснутые между голыми утёсами, которые вздымались с обеих сторон на четырёхкилометровую высоту, городские кварталы жались друг к другу, точно люди в переполненном поезде. Самые высокие строения, опрометчиво тяжёлые наверху и довольно вульгарные, нависали над обитателями, точно мрачные голодные великаны, готовые наброситься и сожрать. Между строениями висели беспорядочные плети паутины толстых чёрных проводов, гудящей от напряжения и плохо оцифрованных голосов. Переулки зачастую были настолько узкими, что иным широкоплечим шахтёрам приходилось пробираться боком, чтобы попасть к дверям своей норы.
Такова жизнь среднего кьярита — по крайней мере, здесь, в Холиксе. Те, кто положением повыше, жили и работали, в основном, в зданиях, врезанных прямо в стены каньона. Широкие диамонитовые окна этих зданий, тёплые от ровного золотистого света, взирали сверху на город. Не самый приятный вид, наверное, зато, как подозревал Ордима, воздух там наверху куда чище. Он мог себе представить, каково это: смотреть сверху на эту дыру, покрытую въевшейся грязью и жиром, потягивая после горячего душа превосходный амасек из хрустального бокала.
''Не «Не в этот разраз».''
Он знавал и жизнь наверху, и в самом низу за время своих немалых странствий, но здесь, на Кьяро, высокое положение в его роль не входило. Здесь он был жалким уличным артистом. Здесь он был Кукольником.
Ордима обычно устраивал представления для детей помладше. День за днём, на южном краю Большой рыночной площади, он расставлял свои скамейки и небольшую пластексовую сцену, на которой разыгрывались его истории. Местным торгашам он пришёлся не по нраву; те вечно хмурились и кляли его, осеняя себя знамением аквилы, чтоб отогнать чёрную судьбу, пока Ордима со своим помощником готовили сцену. Однако прогнать его отсюда торговцы не могли, так что он не обращал на них ни малейшего внимания. Торговцы Ордиму особо не интересовали. А вот дети...
''«Их гораздо больше, чем раньше. И такое странное это новое поколение».''
Но больше всего тревожило кое-что, относящееся не к самим детям, а к их матерям. Ордима видал этих женщин прежде на рынке. На красоту глаз у него намётан, несмотря на собственное уродство, а, может, и благодаря ему. Он часто провожал взглядом проходящих мимо девиц. Вот почему он был уверен, без всякой тени сомнения, что беременность у некоторых заняла меньше трёх месяцев.
''Трёх «Трёх месяцев. Такого быть не можетможет».''
Однако вот они, присматривают за своими крошками, пока представление не подойдёт к концу, живя своей жизнью, точно так и должно быть. Абсурд.
Марионетки поклонились, давая понять, что представление закончилось. Ордима повёл вагой, и кукла святого Кирдана, одолевшая в последнем акте военного вождя орков Боргблада, воздела к небу свой меч. «Во славу Императора!» - — пропищал Ордима голоском персонажа.
— Во славу Императора! — радостно откликнулась половина детишек.
— Твой выход.
Мальчишка по имени Недра с улыбкой кивнул и, стянув колпак с головы, отправился к зрителям собирать монеты. Ордима слышал, как тот благодарит матерей, которые не пожалели сантим-другой. Самому-то Ордиме деньги не нужны, конечно. Он уже богат настолько, что обычный человек и мечтать не смеет, пусть с виду этого и не скажешь. Его милость был щедрым нанимателем, хотя они никогда в жизни не встречались. Только какой кукольник в Империуме будет давать представления за бесплатно? Важно не навлекать на себя лишних подозрений до окончания разведки. Ещё пару дней — и доклад будет готов. Кроме того, мальчишка заслуживал своё содержание. Он гордился своей работой в качестве помощника Ордимы. ''«Такой добрый мальчик»''. Он ни разу не взглянул на Ордиму с отвращением или неприязнью, хотя уже заметно, что через несколько лет сам станет красивым юношей, дай ему хоть полшанса.
Жаль будет его оставлять, однако Ордима уж позаботится, чтобы мальчишка был в порядке. Это он делал всегда. Всегда находился беспризорник или бродяжка, которого он подбирал во время долгих заданий, особенно когда попадал в среду обездоленных. Когда он улетит — и это он делал всегда, — он улетит с надеждой, что оставил мальчишке лучшую жизнь, чем прежняя. Лучше, чем у того была бы в любом другом случае.
Недру он выучил хорошо. Ордима покинет эту планету, а кукольные представления на Большой рыночной площади будут продолжаться.
Укладывая марионеток в ящик, Ордима думал лишь об одном: если через год здесь останется хоть один ''настоящий '' ребёнок, который сможет им радоваться.<br />
==Глава 5==
Полёт обратно на «Громовом ястребе» в Логополь занял немного времени — час с небольшим, и Каррас вернулся как раз к прибытию чёрного десантного челнока, которому предстояло — чересчур скоро — унести его на орбиту. Атмосфера в огромном восточном ангаре крепости-монастыря была торжественно-мрачной, даже мрачнее обычного. Каррас стоял по левую руку от своего хадита, безмолвный и, несмотря на мысленное повторение мантры от сомнений, весь как на иголках. Высокая, мощная в каждой своей линии фигура Афиона Кордата, месазара, магистра библиариуса, излучала уверенную, тяжёлую солидность, которую Каррасу предстояло ещё приобрести. Это была точно незыблемая, могучая стена, обычная для космодесантника, который пережил пять, а то и больше, столетий войны. Она делала старого воина похожим на живую гору даже сейчас, без доспехов, одетого в синюю с золотом мантию с капюшоном. Каррас и Кордат обменялись быстрыми взглядами, когда чёрный корабль опустился на посадочные опоры и заглушил двигатели.
Напротив библиариев выстроилась третья Третья рота Призраков Смерти в полном составе, чтобы засвидетельствовать свою скорбь и почтить возвращение в орден одного из своих братьев. В отличие от двух псайкеров, боевые братья третьей Третьей роты стояли в полной броне, сняв лишь шлемы, как того требовал случай. Каждый держал поперёк широкой бронированной груди отполированный до блеска болтер.
Аппарель челнока глухо лязгнула об пол ангара. По ней сошла худощавая фигура в тугой чёрной офицерской форме и жёсткой фуражке. Офицер прошагал три метра от конца аппарели и опустился на колено, склонив голову в ожидании.
Капитан Элгрист покинул своё место во главе третьей Третьей роты и вышел из строя поприветствовать офицера с челнока. Каррас наблюдал за ним. Минуло много лет и много битв, но Элгрист выглядел хорошо, даже великолепно, в белой мантии, раздувающейся за спиной при каждом шаге. И всё же на лице его была боль. Именно он предложил Стефана для службы в Карауле Смерти, и в результате орден потерял одного из лучших своих сыновей.
Хотя Элгрист и одетый в чёрное офицер говорили не повышая голоса посреди обширного продуваемого ангара, генетически усиленный слух присутствующих десантников улавливал каждое слово.
— Поднимись, — велел Элгрист. — Я Рохиам Элгрист, мегрон <ref>Мегрон — должность, примерно эквивалентная магистру флага в других орденах Космического Десанта.</ref> и третий капитан.
Офицер с челнока встал, как было приказано, и, вытянувшись, взглянул в абсолютно красные глаза десантника. Третий капитан возвышался над ним почти на восемьдесят сантиметров. Сглотнув пересохшим горлом, офицер собрался с духом и произнёс:
— Да будет так, — пророкотал в ответ третий капитан.
— Да будет так, - — эхом откликнулись собравшиеся, включая Карраса и его учителя. По знаку Элгриста четверо сержантов покинули строй и подошли к парящему в воздухе саркофагу. Шестеро плакальщиков встали с колен, низко склонились перед третьим капитаном, развернулись и бесшумно уплыли обратно вверх по аппарели. Сержанты заняли места вокруг саркофага; каждый поднимал правую руку к губам, затем касался пальцами холодного лба павшего товарища.
Капитан Элгрист снова повернулся лицом к Кри:
— Ступай с миром, и пусть твоя служба Золотому Трону будет долгой.
Кри поклонился; Элгрист, не дожидаясь, пока тот выпрямится, развернулся и занял место во главе четырёх сержантов. Отдав команду, он повёл их в огромный сводчатый коридор, который занимал почти всю западную стену и вёл в сердце города-крипты. Когда сержанты с саркофагом миновали резную арку входа, оставшиеся боевые братья третьей Третьей роты повернулись как один и промаршировали, чётко сохраняя строй, вслед за капитаном и телом брата Стефана прочь из огромного ангара. Каррас и Кордат проводили их глазами.
— День опечаленных сердец, — произнёс Каррас.
— И всё же мы благословлены, — ответил его хадит. — Большинство тех, кто пал на службе Караулу Смерти, не возвращают вообще. Его геносемя было разрушено, и его не удалось извлечь, но он, по крайней мере, будет мумифицирован как положено и погребён в священных катакомбах мира своего ордена. Если бы каждый брат мог удостоиться такой чести; однако это скорее исключение, чем правило.
Последние слова были сказаны многозначительно; намёк был ясен: ''стань таким исключением''.
В одном из проходов северной стороны появились служители, несущие знаки ордена, и приблизились к челноку. Они носили стальные личины — каждая — отполированный скалящийся череп, — и облачены в чёрное, за исключением одного, который носил белое, чья личина-череп была золотой, указывая на более высокое положение. Этот подошёл к Кри и, обменявшись с ним парой слов, увёл из ангара. Через минуту остальной экипаж челнока спустился вниз и отправился вслед за другими служителями туда, куда указал Элгрист.
— Не задерживай их слишком долго, хаджар<ref>Буквально — «принимающий мудрость»; термин, которым хадит обращается к своему лучшему ученику. Это слово имеет общий этимологический корень с ''джари'', в окклюдском нижнем готике означающем «сын».</ref>, — сказал Кордат. — Могу я предположить, что все твои дела улажены?
— Я готов целиком и польностью, но не умом, — ответил Каррас. Кордат улыбнулся.
— Никто на самом деле никогда по-настоящему не бывает готов для такой службы, а я уже ничем почти не могу тебе помочь приготовиться. Караул Смерти крепко держится своих правил секретности по причинам, о которых я не осмелюсь спрашивать. Но ты приспособишься. Ты достоин по крайней мере попытаться. Прежде чем ты улетишь, мегир просил, чтобы ты повидал его.
''Мегир.''
''Первый Призрак, великий магистр ордена, владыка Окклюдуса...''
''Око, Проникшее за Занавес.''
Редко когда мегир виделся с кем-то, кроме первого капитана, верховного капеллана и самого Кордата. Каррас не видел Первого Призрака с тех пор, как тот занял своё место, однако сила его ощущалась везде. Логополь пульсировал ею. Её отзвуки можно было почувствовать даже на орбите. Для Карраса это была часть того, что называется «быть дома».
— Иди, - — велел Кордат. — Прямо так, в плаще. Войди босым под великий купол и преклони колени перед ним в знак почтения. Когда уйдёшь, отправь мне мысль, и я встречу тебя здесь.
— Будет так, как ты велишь, мой господин. Я отправляюсь со всей поспешностью.
Нельзя заставлять мегира ждать.
Получив дозволение уйти, Каррас покинул ангар через огромный сводчатый проход, тот, в который ушла третья Третья рота. Его душа была в смятении. Он не мог себе и представить, что мегир призовёт его перед отправкой в Караул Смерти. По правде говоря, он был встревожен и совершенно не готов. Хадит упоминал Шарьякс лишь время от времени, и при этом из голоса его пропадала всякая теплота.
В самый день своего возвышения Первый Призрак ушёл один в самые тёмные глубины Логополя и больше не возвращался. Так было всегда, обычай тысячелетней давности, начатый Корцедом Основателем, кто, движимый видением от самого Императора, привёл своих Призраков Смерти на Окклюдус.
В видении ему было точно указано, где копать. Он отыскал великий купол — Храм Голосов — пребывающий молча и терпеливо в огромной пещере во многих километрах под землёй. Внутри купола он нашёл древний секрет, который был спрятан там ещё до рождения Империума.
По его приказу прямо над этим местом был выстроен Логополь. Такая ''«Такая история. Такая значимость. Судьба ордена. Его цельцель»''. Каррас не чувствовал, что готов. Но продолжал идти.<br />
==Глава 6==
Каррас выглядел растерянным, даже оглушенным. Встреча с мегиром явно потрясла его до глубины души. Кордату не было нужды спрашивать почему. Мегир, каким его помнил Каррас, был воплощением силы и мощи, безграничной энергии и неутолимой жажды побед. Не таков был тот, кто ныне возглавлял орден на своем сосущем жизнь троне. Там, в глубине, сидело иссохшее нечто с атрофированными мускулами, костяк, туго обтянутый кожей, которая начинала чернеть. Волосы и борода, белые, как окклюдский снег, стали длинными и тонкими. Он больше не двигается, не говорит при помощи губ и дыхания. Его тело медленно поддается петрификации. Со временем он целиком обратится в камень. Шарьякс тому причиной, но сила, которую трон предлагает взамен, сила, неведомая более ни в одном из миров людей, сделала эти мучения мрачной необходимостью. Без него ордену не достичь своей судьбы.
''«Мы ждали его так долго, '' — думал Кордат. — ''Так много других мы потеряли по пути. Но в Лиандро Каррасе расчеты, селекция, манипулирование — всё, наконец-то, сошлось воедино. Магистры ордена не зря отдали свои жизни».''
Какими бы видениями или словами Первый Призрак не поделился с Каррасом, это касалось только их двоих. Кордат не станет задавать вопросы. Его, без сомнения, призовут вниз после, когда его хаджар отправится в космос. Мегир расскажет всё, что ему полагается знать.
Кордат не рискнул объяснить Каррасу, какие великие надежды возлагает на него орден. Во всяком случае, объяснить открыто и во всех подробностях. Если знанием поделиться, оно изменит то самое будущее, которое предвещает. Но есть другие способы направить на нужный путь. Кордат поместил в несколько важнейших линий будущего психические послания, которым вменялось направить Карраса в нужную сторону. Лишь время покажет, получит ли он их когда-нибудь. Процесс заставил Кордата выйти за пределы своих возможностей. Он дошел до грани, смертельно близкой к полному психическому изнеможению, после которого, защищен ли ты своими татуировками и священными амулетами или нет, воспротивиться одержимости ты уже не в силах. Нет мысли более леденящей для библиария, чем мысль о том, что демон из Варпа варпа может поглотить его душу, забрать тело и обернуть его силы против капитула, который тот любит превыше всего... Слова «кошмар» здесь едва ли достаточно.
Пока Кордат внедрял свои послания в поверхность времени грядущего, Чёрная Река ярилась и била вокруг него, едва не унеся в Послемир. Однако не просто так он был месазаром. Немногие из самых могущественных библиариев Адептус Астартес сумели бы остаться в живых, но среди этих немногих Афион Кордат стоял особняком.
''«Когда ты вернешься, мой хаджар... если ты вернешься... возможно, тем, кто сидит на Шарьяксе, буду я. Я буду молить Терру уберечь меня от такой судьбы, но её не миновать, и это мой долг. Я приму его с распростёртыми объятиями ради капитула, хотя я не такой великий человек, как Первый Призрак, и не продержусь долго».''
Кордат смотрел, как его хаджар дошел до середины ангара и остановился, глядя на черный обтекаемый челнок, который должен забрать его на «Адонай». За ним попеременно остановились слуги и сервиторы. По обеим сторонам ангара, выстроившись рядами, стояли навытяжку облаченные в полный доспех в честь отбывающего брата все космические десантники Логополя, за исключением третьей Третьей роты и тех, чей долг не терпит отлагательств. Настроение у всех было мрачное. Боевой брат не просто улетал куда-то. Каждому из присутствующих были известны шансы Карраса вернуться вообще когда-нибудь, живым или мертвым.
Кордат, пока Каррас был внизу, велел техножрецам облачить себя в полный силовой доспех. Теперь старший библиарий являл собой отполированное, блистающее олицетворение мощи и положения. Печати чистоты в изобилии украшали сверкающий керамит, выпуклый знак Крукс Терминатус и форменные части доспеха, покрытые надписями и чеканкой, изображающей самые великие из его личных побед. С массивных наплечников до самого пола тянулась сзади плотная мантия.
Лётный капитан Кри, который уже снова поднялся на борт челнока, чтобы сделать последние приготовления перед отлётом, спустился по трапу и остановился перед Каррасом. Он низко поклонился и произнёс короткое приветствие. Каррас не сумел выдавить улыбку. Он просто кивнул. Капитан поклонился снова, чётко развернулся и убыл обратно на челнок. Но в этот раз за ним следом отправились слуги и багажные сервиторы Карраса. Первый кодиций остался один, на нём сошлись взгляды всех боевых братьев. Пора.
Кордат был рад, что оказался здесь. Боевое дежурство на Мысе Потерянной Надежды - — звёздном окончании местного спирального рукава - — закончилось лишь несколько недель назад: силы мерзких тёмных эльдар наконец удалось отбить, хотя со временем те обязательно вернутся. Кордат верил, что совпадение по времени было не случайным. Может быть, на его стороне вмешалась рука судьбы или рука самого Императора или духов бесчисленных мёртвых человечества. Как бы там ни было, Кордат снова получил возможность лично дать наставления этому воину, от которого зависело так много.
''«Пора с ним попрощаться».''
Он вышел вперёд, остановился перед своим хаджаром, встретился с ним глазами и сложил руки в форменном приветствии. В древнем приветствии ордена — левая рука у живота раскрытой ладонью вверх, правая — сжатая в кулак, вертикально на ладони левой. Масрахим, знак черепа и камня. Его смысл прост, но это не тот знак, который складывают с легким сердцем. ''«Я буду почитать тебя после смерти, как ныне при жизни».''
Каррас, ещё не отойдя от потрясения после увиденного в Храме Голосов, заставил себя ответить на приветствие, глядя прямо в глаза учителя: красное против красного.
Кордат видел в его глазах мучение. Ему самому оно было знакомо слишком хорошо. Сегодня Каррас впервые узрел мегира на Стеклянном троне. Он просто обязан быть глубоко потрясённым. Сердца самого Кордата каждый раз падали, когда он сходил вниз, откликаясь на психический зов своего старого друга и господина.
''Лучше «Лучше бы Корцед вообще не находил этот ШарьяксШарьякс».''
Нет. Это неправда, и подобные мысли граничат с ересью по отношению к ордену. Если видению Основателя суждено сбыться, все жертвы в Галактике будут не напрасны, даже — и Кордата жгло при одной мысли об этом — душа Лиандро Карраса.
— Будет так, как ты велишь, хадит. Они узнают о нашей мощи и духе. В этом я клянусь своей жизнью.
''«Береги эту жизнь, сын мой, '' — подумал Кордат. — ''Береги любой ценой».''
Вслух он этого не сказал.
— Да, — ответил Кордат. — Я вверяю его в твои руки, дабы служили вы друг другу в испытаниях грядущего.
— Я... я не могу, — опешил Каррас. Эта вещь слишком велика. Он знал, что это оружие когда-то было возложено к подножию Золотого трона Трона на Терре. Основатель, которому оно когда-то принадлежало, опустил его перед Императором за мгновение до того, как испытал видение. После самого Шарьякса, после мощей и доспехов Корцеда древний психосиловой меч был самой священной реликвией на Окклюдусе.
Каррас потряс головой и неловко шагнул назад.
— Откажись от криостазиса по дороге в крепость Караула, — посоветовал Кордат. — Потрать эти недели на тренировки с клинком. Это будет время для вас с Арквеманном как следует привязаться друг к другу за время путешествия через варп. Практикуйся с ним часто и не жалея себя, и вместе вы превратитесь в силу грознее всех известных тебе пределов. Так было со мной.
''Прощай«Прощай, гордое оружие. Никакое другое не сможет заполнить ту пропасть в душе, что останется после тебятебя».''
— Ты оказываешь мне честь гораздо выше той, что я заслуживаю, хадит, — сказал Каррас, отведя взгляд и опустив глаза в раскаянии. — С другой стороны, ты всегда оказывал мне чести больше, чем я заслуживал.
Каррас продел голову и руку в чёрную перевязь и повесил Арквеманн за спину. Он повернулся лицом к строю десантников у южной стены и позволил своим сердцам возрадоваться от этого зрелища. Они великолепны, все как один.
''«Помни этот момент, '' — сказал он себе. — ''Держись его. Помни, чью честь ты защищаешь».''
Громким и ясным голосом он обратился к стоящим перед ним:
Афион Кордат смотрел, как аппарель челнока медленно поднимается. Вот она закрылась со всей мрачной окончательностью крышки саркофага.
''«Я должен радоваться, '' — думал он с горечью. — ''Всё идёт так, как продиктовано судьбой. И всё же...»''
Звук двигателей корабля поднялся до оглушительного рёва. Поначалу шатко, челнок медленно поднялся в воздух. Выпустив две струи пламени из небольших дюз на носу, он задним ходом выбрался на открытый воздух через устье ангара. Там, чёрной тенью на тяжёлом, полном снега небе, челнок развернулся и ушёл вверх, пропав из виду, на хвостах из дыма и пламени.
— Возвращайся живым, Лиандро, — пробормотал он себе под нос. — Караул изменит тебя так, как нужно нам, но только если ты уцелеешь. Ты должен вернуться живым.
— Ибо без Кадаша <ref>Переводится приблизительно с древнеокклюдского как «живая чаша».</ref> человечество остановится и погибнет.<br />
==Глава 7==
Радость шла Недре. Она шла этим сияющим глазам и лицу, настолько чуждому злобы. Ордима мысленно вернулся в тот день, когда нашёл мальчика, чуть меньше года назад. Недра прятался в куске разбитой сливной трубы на южной окраине города. Выдали его всхлипывания. Мальчика жестоко избил один из шахтёров, которому Недра отказался отдать содержимое своей миски для милостыни. Шрамы у него до сих пор не прошли: ни снаружи, ни внутри. Ордима так и не нашёл мерзавца. Сейчас уже можно было не надеяться, что когда-нибудь найдёт. А жаль: немного справедливого насилия было бы очень кстати. Хотя сейчас уже...
''Всего «Всего несколько дней осталось. Чёрт, мне будет тебя не хватать, мальчикмальчик».''
— Отправляйся, — велел он Недре. — Мне нужно соснутьподремать.
Мальчишка сунул в карман монеты, сдёрнул матерчатую сумку с крючка у двери, нахлобучил колпак, распахнул дверь и исчез на улице.
— Доклад 227а/Холиксе, — сообщил Ордима приглушённым голосом.
«''Просмотреть предыдущие записи? Начать новую запись? Другое?''», — поинтересовалась машина.
— Начать новую запись.
— Сохранить запись и передать, — велел он машине.
«''Запись сохранена. Начинаю передачу...''».
Прошло несколько минут.
Несмотря на все свои различия, оба народа тянули одну и ту же ежедневную лямку действительности. Жить на Кьяро можно только в Сумеречном Поясе. Это значит, жить в каньоне, в Нистарейском ущелье, в одном из двух городов, возведённых внутри него: Холиксе или Наджре.
''Не «Не могу я его с собой взять. Правила не изменились. И бросить работать на его светлость тоже не могу. Старый Ордима знает слишком много. Такие, как я, на покой не уходят. Если только не считать покоем смерть, что, пожалуй, так и естьесть».''
Подмигивающий значок на маленьком экране привлёк его внимание, и Ордима подумал: сколько тот уже моргает, пока он тут сидит и размышляет?
— Показать сообщение.
«''Получатель: Агент-16''
''Ave Imperator''».
Белый Феникс? Эта кличка Ордиме была незнакома. Он смутно чувствовал в сообщении некую срочность. Внедрение в рабочую бригаду означало сперва тайное убийство. Он вовсе не горел желанием использовать препарат. Его гены были его проклятием, и он слишком хорошо знал, что никогда не освободится от этого. Уникальное хромосомное наследство прежде всего привлекло к нему внимание Священной Инквизиции.
''А «А как только ты внутри, обратно выхода нетнет».''
Знакомые шаги застучали на улице, оглашая переулок и оповещая о возвращении юного Недры. Только что-то не так. Ордима услышал в звуке шагов испуг. Почти панику.
— На мясном рынке, — сумел выдавить мальчик.
''«Всего несколько кварталов!». '' Ордима почувствовал, как сводит от ненависти желудок. Хмурый вид перекосил его и без того кривое лицо.
— Он тебя видел?
— Простите, босс, — шмыгнул он носом, — я не принёс еды. Я...
— Тихо, парень, — подошёл к нему Ордима и положил ладонь на плечо. — Это хорошо, что ты его нашёл. У меня к этому мерзавцу есть кое-какое дело. ''«И, может быть, получится убить одним выстрелом двух зайцев»'', - — подумал он.
— Пошли. Покажешь его мне.
— Я... я отведу вас, — пробормотал Недра, хоть собственные слова и потрясли его. Он, как будто, говорил против своей воли. — Я покажу его, только, пожалуйста...
Ордима позволил себе хищно улыбнуться. Больше года прошло, как он в последний раз убивал. Этот безмозглый дуб, обижающий слабых, был шахтёром с ночной стороны. А Ордима получил приказ: внедриться в бригаду рабочих, проникнуть в шахту и сообщить обо всём интересном. Судьба свела сегодня воедино две отдельные нити. Такие моменты — дар свыше. Он размял пальцы и пошевелил уродливыми плечами. Коснулся пояса: убедиться в наличии короткого чёрного ножа, чьё лезвие было покрыто очень редким и очень мощным парализующим составом. Коснувшись другого места, убедился, что упаковка инъекторов, наполненных молочно-фиолетовым снадобьем, на месте: терпеливо ждёт в боковом кошеле, который он снимал только во время омовения. Кошель прятался на левом бедре под полой грязной рубахи из мешковины, хотя содержимое каждого крошечного фиала в нём стоило больше имперских дукатов, чем целый городской квартал в Холиксе.
Выводя Недру в переулок, он вспомнил свою любимую фразу из книги — единственной детской книги, которая была у него когда-то. Из этой фразы он черпал силу и уверенность в прошлом, особенно перед лицом опасности. Гласила она всего лишь следующее:
''Чем «Чем мельче скорпион, тем смертельней жалитбольнее жалит».''<br />
==Глава 8==
— Он хорош, — признался сержант Сайган. — Тут не поспоришь.
— Я этого и не отрицал, — буркнул капитан Сорокопут. Два космодесантника Гвардии Ворона наблюдали с высоты балконной галереи на восточных башнях Вороньего Шпиля за площадкой для тренировок внутри стен крепости-монастыря. Предмет их беседы, боевой брат по имени Зифер Зид, стоял в окружении остальных двадцати трёх братьев, каждый из которых держал в руках затуплённое учебное оружие. Братья упросили Зида дать урок помимо стандартного курса орденской подготовки. Сорокопут понимал, что должен гордиться, однако вместо этого ощущал едкое раздражение. В глазах большинства капитанов Зифер Зид был убеждённым смутьяном. Если только магистр ордена согласится..Шрайк.
Два космодесантника Гвардии Ворона наблюдали с высоты балконной галереи на восточных башнях Вороньего Шпиля за площадкой для тренировок внутри стен крепости-монастыря. Предмет их беседы, боевой брат по имени Зифер Зид, стоял в окружении остальных двадцати трёх братьев, каждый из которых держал в руках затуплённое учебное оружие. Братья упросили Зида дать урок помимо стандартного курса орденской подготовки. Шрайк понимал, что должен гордиться, однако вместо этого ощущал едкое раздражение. В глазах большинства капитанов Зифер Зид был убеждённым смутьяном. Если только магистр ордена согласится...
— Нельзя же постоянно его обходить, капитан, — сказал Сайган. — Он даже не сержант. По справедливости, его давно было пора принять в Крыло. Каждая душа в ордене это знает. Как долго вы будете его задвигать?
Он уставился в пространство, злясь, что всё зашло так далеко. Вдали, защищая Вороний Шпиль от пустоты космического пространства, мерцает барьер силового купола, слегка искажая линию горизонта. За барьером, на границе пыльного серого простора, лишённого пригодной для дыхания атмосферы, видно, как с грузовой станции от Лейроса поднимается очередной тяжёлый транспортник, увозя только что переработанный металл с Избавления на планету Киавар.
Сегодня этого огромного оранжевого шара над Вороньим Шпилем не видно. Поле, удерживающее атмосферу, находится так высоко, что под ним, бывает, скапливается облачность, и сегодня как раз такой день.
Четырнадцать часов назад адепт из орденского коммуникарума доставил сообщение о корабле, который ожидает разрешения на сближение. Сорокопут Шрайк ждал его. Скоро сквозь эти облака с корабля спустится челнок.
''Я «Я теперь в ответе, но это не имеет значения. Я поступил правильноправильно».''
Опустив глаза снова, он посмотрел, как Зид выбрал трёх братьев из круга и велел им нападать с разных сторон. Затем, поначалу медленно, чтобы остальные могли изучить его движения, начал серию одновременных парирований и атак, которыми можно было бы жестоко обезоружить и выпотрошить своих противников.
Чувство равновесия и самообладания у Зида были потрясающие. Такого в ордене давно не видели. Сорокопут Шрайк на миг даже засомневался, что сам выстоял бы против него. Он понимал, что должен гордиться тем, что Зид в его роте. Однако не мог.
— Я бы с радостью повысил его, Сайган, если бы только он следовал доктрине. Но он не слушает. Он заносчив, непослушен, временами даже непочтителен.
— Ты не облегчаешь его участь, сержант. То, что он сбивает с толку остальных, больше всего ставится ему в вину. Он превратился в проблему, а мог бы стать чемпионом ордена. Коракс свидетель, он — исключительное орудие на поле боя. Но я не могу позволить ему продолжать в том же духе. Чем больше растёт его слава, тем сильнее он отвлекает своих братьев от истинного учения. Ты видел результаты сенсориума: никакого понятия о тактическом уклонении. Он сломя голову бросается в любую схватку, точно проклятый безумец.
Начал моросить мелкий дождик. Табард Сорокопута Шрайка захлопал на ветру. Внизу, на поросшей травой площадке, Зид закончил показ своей техники против трёх соперников в замедленном темпе. Теперь он демонстрировал её на полной скорости. Сорокопут услышал, как Сайган тихо выругался сквозь зубы.
Шрайк услышал, как Сайган тихо выругался сквозь зубы.
Зид превратился в тёмное размытое пятно. Даже до балкона долетел лязг учебных когтей по керамиту, когда он вывел из строя троих братьев, которые с рвением бросились на него. Звуки оборвались слишком быстро. Если поток смертоносных движений и занял больше секунды, то не намного. Братья, получив урок, ударили правым кулаком в нагрудник в знак благоговейного одобрения. Зид шагнул к границе круга, выбрал одного из братьев вместо себя, затем в деталях повторил с ним серию защитных контратак.
— Я уже сам не прочь взять у него урок, — буркнул Сайган. Заметив, как при этих словах сердито напрягся Шрайк, прибавил: — Прошу прощения, капитан. Я просто...
— Забудь, старина. Если я и зол, то только на себя. Не могу избавиться от мысли, что мог наставлять его лучше, что его изъяны — результат моих собственных промахов.
Едва Сайган договорил, как вдали на юго-западе под набрякшими тучами материализовался чёрный силуэт, обтекаемый и стремительный. Рокот его двигателей отразился от холмов под Вороньим Шпилем, точно звучные раскаты грома.
— По крайней мере, на какое-то время я избавлюсь от этой проблемы. Видишь тот корабль? Вот моё решение — хотя, может статься, только временное. За ним явился Караул Смерти. Честно скажу: это самая большая честь, которую я могу ему предложить. Может, это положит конец разговорам о том, как его задвигают. Я видел этот взгляд, Сайган. Не буду отрицать, что выбрал самый простой и лёгкий путь. Но Зид достоин вступления в Караул. С этим никто не поспорит. Может быть, он найдёт наставление и мудрость у братьев из других орденов, раз уж не стал слушать их в своём. И, может быть, вернётся к нам совсем другим — таким Зидом, который сможет служить среди нас.
— Если вообще вернётся, — мрачно заметил сержант Сайган. Лёгкость, с которой капитан принял это решение, пришлась ему не по душе. Служба в Карауле Смерти — не способ избавляться от неугодных. Более того, Сайган сам давно мечтал об этой чести. Тот, кто возвращается живым, часто считается лучшим кандидатом на место капитана, буде оно освободится.
— Тоже верно, . — Сорокопут Шрайк развернулся и отправился внутрь, к огромной каменной лестнице, чтобы встретить чёрный челнок.<br />
==Глава 9==
Объект их поисков обнаружился как раз в тот момент, когда уходил с площади, с большой коричневой бутылкой в одной руке и пакетом рубленного мяса грокса в другой. Ордима запомнил его хорошо: рост — чуть больше двух метров, приметно широкоплечий, с мощной грудью, как и многие жители ночной стороны. Борода густая, но голова выбрита наголо. Грубая татуировка на шее указывает на члена — или бывшего члена — местной преступной группировки, известной как «Отпадки».
''«То есть, драться умеет, '' — подумал Ордима. — ''Правда, нос к носу я с ним встречаться не собираюсь».''
Пока громила выбирался с площади, Ордима велел Недре отправляться домой.
Не было сказано больше ни слова, но Ордима ощутил, как от этих объятий берёт за душу: последняя разведка закончится — и ему придётся оставить мальчика навсегда.
''«Я бы остался, парень. Даже в этой вонючей дыре, жить этой жалкой притворной жизнью. Я бы остался, пока ты хоть чуточку не подрастёшь. Но его светлость этого не позволит. Я живу, пока полезен: человек в чужой власти до самой смерти.''
''Я позабочусь о тебе, сынок. Помяни моё слово. Этот уродец, этот мелкий скорпионишка о тебе позаботится».''
Недра разжал объятия и во всю прыть помчался в сторону дома. Ордиме некогда было смотреть ему вслед и крутить в голове мысль о неминуемом расставании. Он двинулся сквозь толпу, скользя меж людей, точно рыба между камышей. Ему плевали в спину и шипели: «Грязный кривун!», но он не обращал внимания. Шахтёр повернул в боковую улицу, и Ордиме пришлось поторопиться, чтобы не потерять того из виду.
За пределами рыночной площади следить оказалось проще: переулки окутывал сумрак. Люди по большей части обходили их стороной.
Шахтёр так и не заметил своего низкорослого преследователя. Он грубо отталкивал с дороги всех, кто попадался на пути, шагая с чувством человека, которого знают и боятся здесь, в его районе. Отпадки контролируют большую часть преступного бизнеса в Холиксе: наркотики, женщины, оружие, контрабанда и много чего другого. Они известны своей жестокостью и свирепостью — теми самыми качествами, которые позволили раздавить соперников. Даже городские блюстители правопорядка здесь на Кьяро, и так немногочисленные, терпят деятельность банды вместо того, чтобы объявить ей полномасштабную войну. Существует хрупкое согласие. Благодаря монополии на незаконные товары и услуги Отпадки глубоко запустили когти в рабочую среду гаррахим. При желании им ничего не стоит толкнуть шахтёров на забастовку, а то и на беспорядки. Чиновники и блюстители порядка хорошо понимают, во что обойдётся попытка лишить рабочих их маленьких радостей. Так что, в терпимых пределах, Отпадки процветали.
''«Заносчивая дубина, '' — подумал Ордима. — ''Татуировка твоя от меня не защитит».''
Хотя позже может стать небольшой проблемой.
Ордима скользнул в тень дверного проёма справа, откуда хорошо просматривался угловой дом. Ниша была завалена мусором, из канализации жутко воняло, но зато тут можно было отлично спрятаться. Он грёб на себя рваную бумагу и пластиковые пакеты, пока не укрылся от чужих глаз целиком. И так принялся ждать подходящего момента, чтобы нанести удар.
Долго ждать не пришлось. Минут через сорок из дома донеслись звуки перебранки. Ордима различил имя шахтёра — его выкрикивала та женщина, Мира:
Попав в дом, горбун вытянул из ножен сзади на поясе короткий нож и двинулся крадучись, как кошка, по тёмному коридору, полному чада. Воняло окурками и плесенью. Отходящие от стен обои покрывали пятна грибка. Эти люди жили даже хуже, чем они с Недрой.
''«Но это не надолго, Микал»'', — думал Ордима, пробираясь к кухне в дальнем конце коридора. Оттуда, сквозь шипение жира на горячей сковородке, доносились рык и ворчание. У дверного проёма горбун на мгновение замер, чтобы окинуть взглядом комнату. Микал стоял у плиты, один, спиной к двери, как идиот.
Ордима крепче сжал нож и бесшумно шагнул в комнату.
''«Время вышло, сукин сын. Пусть демоны жрут твою душу».''
Микал издал короткий придушенный стон, когда маленький нож вонзился ему в поясницу. Это был последний вздох, который вырвался из его лёгких. Нейротоксин, нанесённый на лезвие, разнёсся по его организму во мгновение ока, отключая органы, прожигая нейроны, лишая мозг кислорода.
Препарат прыснул внутрь. Ордима сжал зубы, глуша крик, который отчаянно рвался наружу. Боль была, как всегда, острой — точно пожар охватил каждый, даже самый мельчайший, нерв в теле. В глазах поплыли звёзды. Кожа чесалась вся целиком. Он чувствовал, что сердце колотится так, словно вот-вот взорвётся. Однако ничего из этого не было ему внове. Он знал: скоро всё утихнет.
В течение трёх минут ощущения ослабли: препарат, воздействуя на уникальную генетику Ордимы, начал оказывать эффект. Горбун почувствовал, как суставы перестают соединять кости. Он лёг на пол рядом с телом Микала. Кости стали мягче. Нормально дышать уже труднее. Он заставил себя расслабиться и делать короткие, поверхностные вдохи, задавая ритм, который, по опыту, подходил лучше всего.
Изменения в теле почти сразу же приняли новое направление. Ими руководило не только поглощение генетического материала, но и эйдетический отпечаток того, как человек выглядел при жизни. Ордима закрыл глаза, держа в голове мельчайшие подробности образа Микала и зная, что процесс нельзя торопить. Всегда лучше улечься и ждать, пока всё закончится.
Пятьдесят восемь минут спустя на кухонном полу в грязном угловом доме лежали два почти одинаковых тела: два мужчины, мускулистых и бородатых. От прежнего Ордимы Арухо не осталось и следа, если не считать кучки жалких тряпок, ножа и кошеля с капсулами. Два тела. Но только одно потянулось и встало на ноги: Ордима в виде Микала — кукольник совсем другого рода.
Ордима дёрнул головой в сторону шума.
На пороге кухни стояла Мира, белая как привидение, с выпученными глазами, точно объятое паникой животное, крепко зажав руками рот.
''«Ашрина жопазадница! Надо же было закрыть дверь после убийства».''
Конечно, у женщины, скорее всего, был собственный ключ. Но всё же, заставив её отпирать дверь, он выиграл бы несколько бесценных секунд. В любом случае, уже поздно думать про «если-бы-да-кабы»: вот она стояла, застыв в ужасе, а вот вдруг уже не стоит.
Мира развернулась и кинулась в коридор.
Ордима бросился за ней, пытаясь на бегу совладать с новым телом.<br />
==Глава 10==
Болтерный огонь пытался превратить в решето земляные укрепления, за которыми окопалась вторая Вторая рота.
— Готовьте лазпушки! — распорядился сержант Фосс. — Танки появятся в любую секунду. Их нужно вынести. И, кто-нибудь, уберите эти чёртовы бачки с горючим. Один шальной болт — и от нас только головёшки останутся!
Полкам Имперской Гвардии — гарнизону города, пришлось окопаться, чтобы оказать всё сопротивление, на которое они способны. С помощью астропатов и через дальнюю космическую ретрансляторную связь был отправлен отчаянный призыв о помощи.
Исключительно по счастливой случайности вторая Вторая рота Имперских Кулаков находилась в том же субсекторе. В двух днях пути. Эти два дня едва не стали концом войны. Когда Кулаки прибыли, от гвардейских полков остались почти одни ошмётки. Если бы не решительная помощь ополченцев, которые бросились защищать свои дома и семьи, Диаспорт пал бы раньше, чем Адептус Астартес успели что-то предпринять.
Так Максиммиону Фоссу вместе с остальной ротой под командованием прославленного второго капитана Рудиэля Стрейкера пришлось с ходу вступать в бой. Того, кто проектировал оборонительные укрепления Диаспорта, следовало казнить. Так, по крайней мере, думал сам Фосс. Городские пушки расставили в основном по берегу, чтобы помешать нападению с моря. Земли к западу от города отдали под сельское хозяйство, нимало не заботясь о сколь-нибудь действенной обороне. Так что вторая Вторая рота сражалась на возведённых на скорую руку земляных укреплениях, за которыми с помощью лопат и взрывчатки соорудили сложную сеть траншей, добавив для комплекта колючей проволоки и противотанковых ловушек. Не густо, особенно против злобных десантников-предателей, но, если учесть, что за орден встал защиту города, этого оказалось достаточно.
Если Имперские Кулаки получают приказ удерживать позиции, с ними никому не справиться. Это лучшие бойцы в обороне и мастера снятия осад в современном Империуме. И Фосс был полон решимости подтвердить это.
Он бежал по главной траншее на южную сторону, грохоча мощными ногами по грязным доскам. Фосс был необычайно низкорослым для космодесантника. В ополчении попадались простые люди — «мирские», как их называли некоторые братья, — которые отбрасывали точно такую же тень, как и он. Однако мало у кого тень была такой же ширины, ибо то, что Фосс недобрал в росте, он с лихвой возместил буграми крепких мускулов. Со своим ростом он поделать ничего не мог, и не один апотекарий ордена косился на него с подозрением, когда сержант проходил мимо. Вполне возможно, это было подсознательное желание восполнить недостаток, но Фосс чрезмерно увлёкся физическими тренировками. Масса его мышц, и без того усиленных генетически, стала ещё больше. Техносервиторам ордена пришлось подгонять для него доспехи. Потом их пришлось подгонять ещё раз. Потом ещё раз. В конце концов Фоссу велели — нет, приказали! — вширь больше не расти. Он превосходил всех вокруг силой и мощью, однако возникали опасения за его подвижность в бою. До настоящего момента эти опасения оставались беспочвенными, но всё же, с некоторой неохотой, Фосс уступил требованиям начальства. Расти вширь он перестал и с того момента упражнялся лишь с тем, чтобы поддерживать то, что уже было.
То, что уже было, внушало уважение. Фосс бежал на юг, чтобы закрыть потенциально уязвимое место в обороне, и при этом тащил не один, а сразу два ручных реактивных гранатомёта «Адский огонь», полностью снаряженных, по одному в каждой руке.
Через несколько секунд он добрался до отделения Рихтера. Те поднимались на ноги, стряхивая комья влажной земли. Фосс разглядел боевого брата по имени Фарагрим, тоже специалиста по тяжёлому вооружению, как и он сам.
— Фар! — крикнул он. — Не зевай! — и И перебросил один из гранатомётов. Фарагрим подставил руки и тут же присел под тяжестью оружия.
— За мной! — скомандовал Фосс, вскочил на стрелковую ступень и уложил гранатомёт на плечо.
Фарагрим не спорил. Сержант Рихтер погиб во время массированного артобстрела два дня назад. Сержант Фосс принял командование сразу обоими отделениями — своим и Рихтера.
Фосс высунул визор над краем траншеи и выругался. Машина, осыпавшая снарядами траншею, не относилась ни к одному из обычных видов бронетехники. Не далее чем в трёхстах метрах перед ним шустро семенило многоногое металлическое чудище. Безобразные демонические лики, отлитые из золота и бронзы, щерились в сторону лоялистов, глумясь над ними, подзадоривая встать и сражаться. И умереть.
— «Осквернитель», — со злостью сплюнул Фарагрим, взобравшийся рядом на приступок.
''«Да уж, '' — подумал Фосс, — ''повезло так повезло».''
«Осквернителя» чертовски трудно вывести из строя. Разбей танку гусеницу, и он превратится в сидячую мишень. Лёгкую добычу. Но в бронированные ноги «Осквернителя», похожие на паучьи, попасть тяжело. Более того, выбей одну ногу — остальные примут вес на себя, сохранив подвижность этому исчадию Хаоса. А вот если заставить его остановиться на секунду, то появится небольшой шанс...
— У нас только две ракеты, — сказал Фосс Фарагриму. — Целься в правую переднюю ногу.
— Как скажешь, брат-сержант.
За «Осквернителем» двигался отряд десантников-хаоситов, используя шагающий танк, как щит от яростного огня обороняющихся. Если «Осквернитель» прорвёт укрепления, предатели хлынут в траншеи, и Кулаки потеряют всё своё преимущество. Фосс не сомневался в силе своей роты в рукопашном бою, однако сейчас шла игра на численное преимущество, а хаоситская нечисть превосходила его братьев три к одному.
''«Ради святого имени Дорна, что привело сюда этих ублюдков?»''
Скорее всего, он никогда этого не узнает. Сейчас довольно и того, что предателей нужно остановить.
Труба гранатомёта выплюнула свой смертоносный груз, чувствительно лягнув по рукам.
С пронзительным воем реактивный снаряд спиралью ушёл к цели. Раздался короткий резкий удар, затем лопнуло в стороны ослепительное пламя и следом — огромное бурлящее облако густого чёрного дыма. Когда ветер сдвинул пелену дыма в сторону, точно огромный занавес, Фосс увидел, как разбитая машина рухнула в грязную жижу. Второй взрыв потряс её изнутри: сдетонировал боезапас шагохода,, и остатки бронированного корпуса, брызнув градом смертоносных осколков, посекли ближайших космодесантников Хаоса.
— Огонь! — приказал Фосс по общей связи. — Бей их!
Вдоль траншеи в сторону предателей, израненных и оставшихся без прикрытия, хлестнул огненный залп. Болты глубоко вонзались в шипастую броню, разрушая порченную, изуродованную плоть под ней. Слепящая плазма перекидывала мостики к другим предателям, сжигая и плавя всё, чего касалась. Это уже было чистое истребление. Праведное истребление. Имперские Кулаки упивались им, чувствуя, как закипает кровь.
— ''Сержант Фосс, '' — раздался в вокс-линке суровый голос. — ''Сержант, ты меня слышишь?''
— Капитан?
— ''Тебя сменяют, сержант. Немедленно отходи к штабу.''
— Сражение ещё не закончено, милорд. Мне есть что делать. Ожидается...
— ''Твоё отделение пока будет объединено с отделением Рихтера. Брат Беррен примет командование. С настоящего момента я произвожу его в сержанты.''
— Отличный выбор, милорд, но я не могу оставить поле боя, пока враг продолжает осаду.
— ''Можешь и оставишь, Максиммион. Это приказ, и ты его исполнишь. Твоё прошение удовлетворено. Челнок прибыл. Ты наденешь чёрные цвета Караула Смерти, сержант. Честь ордена должна быть поддержана.''
Фосс ошеломлённо замолк, но всего на один стук сердца. Он надеялся, конечно, но не смел и предположить...
— Честь ордена ''будет '' поддержана, капитан.
— ''За примарха, сержант.''
— За примарха. За него и за орден.<br />
==Глава 11==
Миру передёрнуло:
— Святые угодники! Кто... ''кто ты такой'', девять кругов ада тебя забери?
— Просто человек. Человек, которому нужно сделать своё дело. Если это ещё и поможет твоей судьбе, то так даже лучше, верно?
Она сказала, где это всё найти: на старом письменном столе в углу соседней комнаты. Ордима, крепко привязав её к креслу, отыскал требуемое и отправился на кухню, где на полу остывало мёртвое тело шахтёра. Своим ножом срезал кожу с татуировкой с шеи Микала, отнёс этот лоскут, перо и чернила в грязную ванную и перенёс рисунок себе на кожу. На это ушло шесть минут. Как у любого агента, который не зря ест свой хлеб, на мелочи глаз у Ордимы намётан: копия вышла почти неотличимой.
Следующие два часа Мира обучала его. Он надел комбинезон Микала — грубый оранжевый нераздельный термокостюм с нанесёнными на спину белой краской крупными буквами: I-8. Это место, где работает бригада Микала, и главная забота Ордимы — сделать так, чтобы остальные члены бригады не почуяли ничего необычного. Под конец он перенял повадки Микала так точно, что женщина вдруг начала всхлипывать. Похоже, подумал Ордима, решила, что у неё поехала крыша. Сцена, которую она видела на кухне, любого заставит усомниться в собственном рассудке. Но дело оказалось не в этом.
По дороге они почти не разговаривали, что вполне устроило Ордиму.
Пора на работу.<br />
==Глава 12==
Он как раз собрался взять ещё одну дольку чёрной груши, когда из вокс-говорителя в углу зазвучал голос капитана Панина Орлеси — металлический, перебиваемый басовитым гулом статики.
— ''Милорд пассажир, цель нашего путешествия в пределах видимости. Если вы соблаговолите составить мне компанию в передней обзорной галерее верхней палубы, то мы могли бы полюбоваться ей вместе. Полагаю, вы найдёте зрелище более чем стоящим вашего времени, милорд. Я буду там через десять минут, если вы надумаете прийти.''
Орлеси взмахом руки пригласил Карраса насладиться видом из окна.
Что бы Каррас не ожидал увидеть — уменьшенный вариант звёздного форта «Рамиллес»«Рамилис», к примеру, — он увидел совсем другое.
— Караульная крепость Дамарот, — объявил Орлеси с некоторой толикой театральности.
Фактические координаты Дамарота засекречены на самом высочайшем уровне и известны лишь тем, кто дал обет служить пожизненно. Космическим десантникам, которых отправляют сюда временно, никогда не сообщают точно, куда это «сюда». Их привозят на кораблях Караула Смерти и увозят на кораблях Караула. Координаты им знать ни к чему.
До сих пор укрытый пеленой секретности Дамарот наконец-то предстал взгляду Карраса. Вот он: висит в пространстве, неторопливо вращаясь над дымкой зеленоватой туманности. Зрелище потрясающее.
Каррас надолго умолк, глядя на это фантастическое сооружение. На ночной стороне кольцо было чёрным; его контуры казались изогнутой тенью на фоне газового облака. Бесчисленные сигнальные и посадочные огни, еле различимые на таком расстоянии, перемигивались волнами красного и зелёного. Участок караульной крепости, обращённый к солнцу, сиял всеми оттенками серебристо-серого. Внешняя поверхность казалась бы гладкой, если бы не тени огромных мачт связи и тарелок усиленных ауспик-антенн по километру в поперечнике. Каррас не мог разглядеть, где блоки соединялись друг с другом. Кольцо было как будто отлито или высечено из цельного куска.
Внутренняя поверхность кольца, постоянно обращённая к небольшой яркой луне в центре, наоборот, являла образец сложности. С такого расстояния даже для генетически усиленных глаз трудно разобраться в кажущейся путанице сооружений. Но, по мере того, как «Адонай» подходил ближе, а Каррас молча продолжал вглядываться, предметы начали раскладываться на более мелкие детали.
Орлеси помотал головой.
— Нет, базовую конструкцию — нет. Мы не знаем, кто или что её построило. Мы знаем, что она старая. Согласно палеотехам МеханикусаМеханикус, кольцо старше, чем все рукотворные сооружения Империума. Если не считать остальных.
— Остальных?
— Существует шесть сооружений «кольцо–луна», подобных этому. На сегодняшний день нам известно шесть. И каждое из них висит где-нибудь на тёмном и пустом краю Галактики. С позволения верховных Верховных лордов Терры и Ордо Ксенос и при их содействии, высшее командование Караула Смерти поручило основать караульные крепости на всех кольцах, как только положенные исследования будут завершены. Не то чтобы техножрецы много накопали. Как я говорил, базовая конструкция древнее всей истории человечества. Сохранилась только базовая конструкция — никаких следов существ, которые создали кольца, или технологий, которые при этом использовались. Сооружения, которые вы видите на внутренней стороне, уже имперского происхождения. И сами по себе, могу сказать, производят впечатление. Сила тяжести — всюду твёрдый один «g». Атмосфера полностью пригодна для дыхания. Магнитосферу и озоновый слой воспроизводят установки механикусов на лунных полюсах. Все условия поддерживаются как можно ближе к терранским. Идеально для обитания человека. Возможно, не мы возвели фундамент, но остальная работа наша и, я бы сказал, чертовски хорошая, ась?
Орлеси фыркнул от собственного нарочитого просторечия.
— Боюсь, не много, — ответил Орлеси. Приподнятое настроение снова уступило место задумчивости. — Я вожу воинов — таких как вы, уважаемый — туда и обратно почти сто лет по реальному времени, но знаю не намного больше, чем знал в начале.
''«Ксеноборцы, '' — подумал Каррас, — ''которые живут и тренируются в постройках ксеносов. И мне это тоже предстоит».''
Он почувствовал, как на краткий миг в нём поднимается протест. Как и у всех космических десантников, у Карраса отвращение ко всему, что связано с ксеносами, было внушено психически на уровне рефлексов. Однако никто не сражается против безжалостных врагов человечества с большим рвением, чем Караул Смерти. Если они посчитали правильным использовать эти сооружения в своей бесконечной войне, то кто он такой, чтобы спорить?
В его отсветах Каррас увидел, что огромное сооружение ощетинилось по всей длине орудийными батареями. Здесь было всё, от торпедных и ракетных аппаратов до лазерных и плазменных пушек колоссальных размеров, размещённых так, чтобы обеспечить заградительный огонь в любом мыслимом направлении. Каррас должным образом впечатлился. Он летел сюда, почти ничего не зная заранее, однако никогда не подумал бы, что Караул Смерти может похвастаться базой столь невероятных размеров и вооружённости.
''«Нет, не базой, а — базами. Их целых шесть»'', — напомнил он себе.
Караул, как называл его капитан Орлеси, несомненно должен обладать невероятными богатством и ресурсами. Он должен быть богаче любого ордена Первого основания. Некоторые ключевые миры Империума с трудом могли бы похвастаться стационарной обороной подобных масштабов. Несомненно, это сооружение обладает и системой мобильной обороны, хотя ничего такого Каррас пока не заметил.
Очертания внутренней поверхности кольца, которая просматривалась от правого края горизонта покрытого облаками лунного шара до левого, стали более чёткими. Каррас отметил острые шпили и ячеистые купола, зубчатые башни и колоссальные крепостные стены в вычурном готическом стиле, столь характерном для имперской архитектуры. Однако не эти детали больше всего привлекли внимание Карраса. Его взгляд был прикован к невероятным сверкающим павильонам, которые простирались во все стороны на сотни километров. Эти были арочные конструкции из пластали и искрящегося диамонита. Каррас видел подобные сооружения и прежде — в богатых городах, куда в прошлом его забрасывала судьба. Обычно под такими арками росли пышные сады, поражающие разнообразием флоры и фауны, подчас совершенно чуждых планете, на которой были возведены эти павильоны. Такие сады обожает аристократия — дорогое удовольствие, которое Каррас, по правде сказать, находил вполне достойным, поскольку оно импонировало его собственной тяге к познанию и исследованиям. Но что такие экстравагантные постройки делают в крепости Караула? Он и на секунду не мог допустить мысли, что Караул Смерти устроил эти роскошные ботанические сады просто ради удовольствия.
«Адонай» лёг на курс посадки, и нос корабля снова опустился, целя в зияющий прямоугольный проём в верхней грани кольца. Внутри виднелись яркие мигающие огни. С такого расстояния — до дока оставалось ещё немало километров — Каррас различал лишь борта других, более крупных кораблей, уже стоящих на приколе. Их удерживало множество толстых металлических лап и магнитные захваты.
Шли минуты. Пасть причальной палубы раскрывалась всё шире. Её окаймлял искусной работы металлический барельеф с рисунком в виде бесчисленных ухмыляющихся черепов. Череп в центре барельефа был гораздо крупнее остальных и заметно отличался. Каррас прекрасно знал эту эмблему. Череп Караула Смерти, который легко узнать по горящей красным линзе в левой глазнице и скрещенным костям за ним. Если его признают достойным, Каррас будет носить такой на левом наплечнике.
''«Я достоин. Нечего сомневаться. Иначе бы меня не призвали».''
Вот если бы он ещё чувствовал надлежащую уверенность.
Тело и разум едины: упусти одно — и ослабишь другое. Бесспорно. Ни один воин, достойный своего железа, не позволит себе забыть об этом.
«Адонай» сместился ещё чуть-чуть, практически неощутимо, но не для обострённых чувств Карраса. Маневровые двигатели правого борта коротко вспыхнули, подстраивая корабль под вращение кольца. Теперь посадочный вектор в точности совпадал с вектором перемещения дока. Каррас уже различал корабли поменьше. Внутренние размеры причальной палубы поражали. Он никогда не видел столь огромной, если не считать причальных сооружений Кар-Дуниаша, главной базы военноВоенно-космического флота Флота сегментума, которые не знают себе равных. Каррас насчитал больше сорока судов разного размера, однако ни одно не уступало намного габаритам «Адоная». Вокруг каждого корабля в причудливом медленном танце вились обслуживающие дроны, бесшумно перелетая туда-сюда на струях раскалённой плазмы. Некоторые притормаживали, прилипали к корпусу того или иного корабля, разворачивали многосуставчатые руки и принимались за работу. Всюду сверкали яркие вспышки ацетиленовых горелок. Водопады ослепительных искр рассыпались и тут же гасли.
Неторопливо, уверенно и плавно «Адонай» прошёл в гигантский зев причальной палубы. Сервиторы-дроны стайкой вылетели навстречу судну, чтобы помочь ему сесть. Из небольших динамиков, искусно встроенных в люстру, прозвучал голос Орлеси:
— ''Внимание всему экипажу! Приготовиться к посадке.''
Корабль повело влево, и картина сдвинулась. Масса металлических мостков и погрузочных кранов потянулась слева и справа. Повсюду, точно плети вьющихся растений в густых джунглях, с балок и монтажных коробок свисали кабели. Облака маслянистого пара с шипением вырывались из огромных отдушин в стенах. Каррас видел облачённых в красное техножрецов и сервиторов-рабов: одни сновали туда-сюда, другие, наоборот, еле передвигались по металлическим переходам и исчерченным чёрно-жёлтой «ёлочкой» площадкам. Огромные серволапы потянулись, чтобы ухватить корпус «Адоная». Раздался мощный гулкий лязг. Корабль содрогнулся и замер. Басовитое гудение двигателей стало стихать и, наконец, умолкло.
Теперь он понял, что за фигура стоит в тёмном проходе.
''Рыбак «Рыбак рыбака видит издалекаиздалека».'' +Добро пожаловать на караульную станцию Дамарот, Призрак Смерти,+ запульсировало сознание.
==Глава 1==
Поезд, который вёз шахтёров бригады I-8 на работу, состоял из двенадцати шумных и тряских вагонов из чёрного железа без окон. Первый и последний были локомотивами, второй и одиннадцатый — набиты угрюмыми широкогрудыми шахтёрами, которые ехали на двадцатичасовую смену. Весь остальной состав шёл порожним: грузовые полувагоны с открытым верхом возвращались на действующий горизонт шахты, где их снова наполнят рудой для обогатительных установок наверху.
Пока у Ордимы, кажется, всё шло неплохо. Помогало то, что Микал не слыл хорошим собеседником. Те, кто не относились к Отпадкам, были научены особо с ним не вольничать, а остальные Отпадки в группе — пятеро угрюмых мужиков со свирепыми мордами и татуировками на шеях — лишь кивнули при встрече. Понятно, что они не говорят о делах банды в присутствии чужих. Ордима чувствовал, что молчание значит не только это, но точно определить, в чём дело, не мог. В пассажирском вагоне царила странная атмосфера, почти медитативная, словно каждый сидел, напряжённо вслушиваясь в тихий голос, слышный только ему одному. Это выглядело противоестественным. Для таких людей. Вагон должен был гудеть от грубых шуток, похвальбы или хотя бы каких-то намёков на то, что впереди долгая трудовая смена. Ничего этого не было.
Путешествие к месту работы заняло чуть больше двух часов с десятиминутной остановкой на полдороге, чтобы здоровенный поворотный круг у Маддокс-Пойнт перевёл их на нужный путь. Наконец поезд прибыл к месту назначения — грязной стальной платформе с вереницей жёлтых погрузочных кранов, — и боковые двери раздвинулись. Каждый встал и взял рабочую каску с верхней полки. Ордима сделал то же самое, покинул вагон вместе с остальными и отправился туда, куда и все — по тёмному, освещённому лишь шахтёрскими лампами туннелю, вырубленному в чёрном камне.
Здесь не было великих шахтных машин Адептус Механикус. Ни грузных чудовищ с титановыми челюстями, ни исполинских джаггернаутов с буровыми наконечниками на мордах. Эти туннели, низкие и тесные, были свежими выработками в поисках нетронутых жил. Бригада I-8 работала в разных точках вдоль стенок туннеля, врезаясь в них влево и вправо, и тому, кто найдёт стоящую жилу, была обещана кругленькая премия. Тем не менее, даже перспектива награды не делала работу менее тяжёлой и опасной, а на риск несчастного случая или травмы почти не обращали внимания. Ночники гибли как мухи под завалами и лазерами резаков, отчего в рабочие бригады шёл постоянный приток новичков. Конечно, Ордиме следовало выбрать для перевоплощения кого-нибудь не столь ''заметного'', как Микал, какого-нибудь новичка, однако возможность отомстить за Недру определила его выбор, так что жалеть тут было нечего.
Начальник смены — краснорожий здоровяк по имени Юнус, которого все звали просто «шеф», — развёл их по местам у стенки туннеля, глянул на свой хроно и объявил официальное начало смены. Через шесть часов будет короткий перерыв.
— Я всегда готов, — буркнул Ордима. Голос вышел как у Микала. Оставалось только надеяться, что Микал выразился бы так же. Похоже, так оно и было, потому что Саул насмешливо фыркнул, точно слышал это уже в тысячный раз. Затем он вернулся к брошенному лазрезаку, надвинул защитные очки, поднял инструмент и принялся за работу, прожигая камень ослепительным лучом.
Увидев достаточно, чтобы хотя бы сделать вид, что знает, что делает, Ордима вскинул свой резак, надвинул очки и последовал примеру соседа. Резак вскоре раскалился, от непрерывной вибрации немели руки, так что каждые пять-шесть минут приходилось делать короткие передышки, чтобы руки вновь обрели чувствительность. В этом Ордима был не одинок: он с удовольствием заметил, что Сеул вынужден делать то же самое.
Бринте развернулся и отправился вперёд, в то время как шеф двинулся инструктировать остальную часть бригады. По дороге Ордима с опаской присматривался к своим спутникам.
''«Что тут происходит, Глаз Ужаса раздери? '' — спрашивал он себя. — ''Зачем нам нападать на другую бригаду?»''
Какова бы ни была причина, его милость, судя по всему, в очередной раз бросил Ордиму Арухо в опасные воды.
И как всегда, выплывать оттуда живым Ордиме придётся самостоятельно.<br />
==Глава 2==
— Сражайтесь стойко и упорно, милорд, — произнёс Орлеси с чувством. — Чтобы нам с моей старушкой не пришлось везти вас обратно на Окклюдус в ониксовом ящике, хорошо? Прошу вас от всей души.
''«Как брата Стефана'', — подумал Каррас. — ''Не забывай об этом. Не будь самонадеянным. Стефан был сильным — и всё же не смог пережить всего того, что Караул Смерти требовал».''
Перед внутренним взором встал Афион Кордат, который, пристально глядя на него, призывал служить с честью и выжить, чтобы вернуться домой.
''«Присмотри за мной, хадит. Если даже Стефан не смог справиться с задачами, возложенными на него, на что надеяться мне?»''
Каррас едва сумел улыбнуться Орлеси.
Это древнее пожелание Каррас как-то слышал от офицеров флота, отправляющихся в полёт. Он заметил, как изумился Орлеси, но выражение изумления довольно быстро уступило место признательности и удовлетворению. Каррас выпустил запястье капитана и повернулся. В сопровождении вереницы багажных сервиторов с корабля он зашагал вперёд, чтобы поприветствовать во плоти библиария Караула Смерти, который уже приветствовал его мысленно.
Марн Лохейн из ордена Штормовых Хранителей был не просто библиарием, как Каррас скоро узнал. Он был старшим библиарием караульной крепости Дамарот, членом Совета Караула и той высшей властью, которая руководила отправленными сюда на подготовку библиариями. Именно Лохейн следил, чтобы спецподготовка, которую проходит каждый психически одарённый космодесантник, была гораздо более углублённой, чем у обычного охотника на ксеносов. Именно оценка Лохейна могла изменить судьбу каждого из них — по крайней мере, на ближайшее будущее. Но эти подробности Каррас узнал уже позже. В момент их встречи Лохейн был для него ещё одним незнакомцем за день, полный таких встреч.
''«Клоны. Разве такое возможно? Клоны запрещены во всём Империуме. Или у Караула есть особое дозволение?»''
Однако сейчас не очень подходящее время для таких вопросов. Лохейн смотрел на него выжидающе. Каррас официально представился и передал библиарию командировочный свиток, скреплённый печатью ордена. Прочитав, Лохейн кивнул, затем свернул пергамент обратно и передал одному из роти с указанием доставить командору Караула. С формальностями было покончено. Лохейн отправил шестерых роти отнести багаж Карраса в новое жилище. Это жильё, как Каррасу было сказано, находилось гораздо выше причальной палубы — в часовне-казарме на внутренней стороне великого кольца. Оставшимся шестерым роти Лохейн распорядился помочь капитану Орлеси, который терпеливо ждал возле трапа корабля, молча наблюдая за процедурой издали.
Лохейн развернулся и повёл Карраса прочь из Южного дока. Позади них фрегат, несущий отряд «Скорпион», начал готовиться к отлёту — двигатели грохотали, точно несмолкающий гром. Когда Каррас и Лохейн вышли в коридор, толстая, прочная дверь в переборке за ними закрылась, сдвинулась запоры — и шум летательного аппарата превратился в негромкий рокот.
Пока они шли, Каррас мысленно перенёсся в прошлое, вспоминая, что он знает о родном ордене первого библиария. Знал он немного, как оказалось. О Штормовых Хранителях он почти ничего не слыхал и ни одного из них не встречал до сегодняшнего дня, равно как не мог припомнить ни одного упоминания о них в имперских архивах и устных сказаниях. На этом моменте он призадумался. Слава большинства орденов быстро переходит в легенды, часто дико раздутые, которые распространяются, точно лесной пожар, среди гражданского населения Империума. Кто не слышал, например, о великой битве за Макрагг или о легендарных Первой и Второй Армагеддонских войнах? О Гильдарском разломе и Очищении Кадиллуса? Какой ребёнок не рос в мечтах о судьбе воина Адептус Астартес? Что иронично: прибытие Космического Десанта предвещает кровопролитие и смерть в масштабах, которые многим смертным не привидятся даже в ночных кошмарах. Наяву пережить такое доводилось лишь очень немногим из гражданских.
''«Ничего похожего на Шарьякс, готов поспорить».''
Но какие бы тайны не скрывал его орден, в ходе беседы Каррас обнаружил, что первый библиарий ему быстро понравился. Во взгляде Стража Шторма Штормового Хранителя он не находил ни следа осуждения. Если у Лохейна и были какие-то предрассудки, он умело их скрывал. Так бывало не всегда. Представители других орденов - — и в первую голову происходившие из геносемени столь превозносимого Ультрадесанта - — не упускали случая косо глянуть на отмеченных генетической мутацией. Белая, как кость, кожа, белые волосы и полностью красные глаза Призраков Смерти сразу выдавали повреждённый меланохромный орган. Менее очевидным было отсутствие функционирующего мукраноида и Бетчеровой железы. Отсутствие этих достоинств Карраса совершенно не беспокоило, ибо сравнить ему было не с чем. Если это кого-то беспокоит, пусть шарахается сколько душе угодно.
Лохейн и сам был бледнокожим, но не альбиносом. У него были густые низкие брови, чёрные, глубоко посаженные глаза, татуированные скулы и подбородок, тёмные от короткой щетины. На взгляд Карраса он выглядел грубоватым и диким, что сильно отличалось от благородного и строгого образа, который воплощал собой Афион Кордат. Но Каррас чувствовал его силу — буйная яркая аура выдавала колоссальную мощь под превосходным, чётко отработанным контролем. По силе Лохейн был по меньшей мере равен ему самому. А то превосходил его и на порядок.
— Сколько всего уровней?
Задав вопрос, Каррас внезапно задумался. Как долго будут сносить его расспросы? Осуждают ли здесь тягу к знаниям? Действовать в тени за пределами караульной крепости — это одно дело, но насколько здесь, внутри, терпимы к любопытству? Оправданное ограничение информации имеет решающее значение для организации вроде Ордо Ксенос, с которым Караул Смерти так тесно сотрудничает. Ордос частенько санкционирует акции, о которых большая часть человечества не должна узнать никогда. Самая страшная и неоднозначная из них - Экстерминатус— экстерминатус, полное уничтожение всего живого на планете. Огласка информации о подобных методах и о том, с какой регулярностью их признают неизбежными, может расколоть Империум, словно удар топора. Страх перейдёт в панику, которая может вылиться в открытый мятеж. Откуда один шаг до галактической гражданской войны и кровопролития, подобного которому не видывали со времён безумного экклезиарха Гога Вандира. Нет. Чем меньше об этом знают, тем лучше. Но это больше, чем просто обережение от смуты. Врагов у Империума — легион, и среди них есть безжалостные древние умы, которые могут потягаться с лучшими умами человечества. Теоретически, любая информация о Карауле Смерти может попасть в руки врага и быть использованной для получения стратегического преимущества. Каррас прекрасно понимал важность принципа необходимого знания — знать только то, что ''необходимо''. Нужно лишь выяснить его границы.
Некоторые Лохейн для него уже обозначил.
— Всего здесь триста двенадцать уровней. Нумерация начинается сверху. Мы, космодесантники, по большей части держимся первого. Там всё, что нам нужно — кроме ангаров и причальных отсеков. Не стесняйся задавать вопросы, брат, если это правильные вопросы. Караул Смерти отличается от любого другого ордена в Империуме. Облегчи себе задачу. Отринь все предубеждения. Опустоши свою чашу, дабы её можно было наполнить заново.
Пока они ждали, Лохейн стал серьёзнее.
— Прости, брат, однако сейчас я обязан предупредить тебя о том, о чём предупреждаю каждого, кому оказана честь быть избранным для службы здесь. Ты видишь, Дамарот не похож ни на одну крепость-монастырь, которую ты потрудился бы назвать. Страсти здесь накалены. Соперничество — в порядке вещей, и старые обиды между орденами часто выходят наружу. Низкие внутренние свары здесь слишком обычное дело. В Караул присылают лишь по-настоящему исключительных, и это усиливает эго, усиливает гордыню. Не дай мне повод решить, что я в тебе ошибся. Ты, кажется, крепко стоишь на ногах. Но здесь есть множество других, кто упорно делает жизнь сложнее, чем следует. Я прошу тебя не поддаваться на провокации. Эти другие... Рано или поздно они успокоятся, однако жажда славы и почестей сильна. Не сомневайся, для славы и почестей будет и время, и место, но не здесь, на Дамароте. Сосредоточься на том, что важно. Сделай так, чтобы твой орден гордился тобой. Раскрой свой потенциал. Тебе многому нужно научиться. Доверься нам, делай что приказано - — и сам всё увидишь...
Лохейн услышал в голосе Карраса сдерживаемый гнев.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я возненавидел.<br />
==Глава 3==
Ордима перевёл взгляд с жертв на полу повозки на людей, сидящих напротив. Он всё никак не мог разобраться: молчаливое, почти безучастное поведение остальной бригады Микала, отчего изображать Микала было чересчур легко; нападение с шоковой дубинкой на другой шахтёрский отряд; этот угрюмый, безмолвный караван в давно покинутые части шахты.
''«Что, варп прокляни, мы здесь делаем? Что происходит?»''
Похищена целая бригада, загружена и свезена сюда, в эти выработанные штреки!
Краем глаза он заметил, что на него уставился один из бригады I-8 — Нендес. Мгновение они буравили друг друга взглядом. Ордима, не говоря ни слова, кивнул. Нендес кивнул в ответ и приложил руку к груди трёхпалым жестом. Ордима повторил, как и раньше. Что это значит? На лице Нендеса не мелькнуло даже намёка на человеческие эмоции, однако взгляд его двинулся дальше, и Ордима с облегчением незаметно выдохнул.
''«Что бы ни случилось, — напомнил он себе, — ''что бы ты не увидел, не выдай себя. Не дёргайся. Держи маску. Держи маску».''
Несмотря на годы, проведённые на службе его светлости, который обладал практически священной властью от имени Императора, сам Ордима не верил по-настоящему в Императора Человечества. И как он подозревал, большинство людей тоже не верили по-настоящему. Надежду и веру часто путают между собой. Под равнодушным небом всё, на что можно положиться, — это собственные голова и руки. Именно они вытаскивали его каждый раз, когда он уже не сомневался, что умрёт. Именно на них полагался он сейчас, понимая, что должен быть готов ко всему, что может ждать впереди.
Когда повозка с урчанием шла мимо силовиков, он глянул вниз и попытался прочесть имя и номер, выбитые на золотом значке правого охранника.
''«Картиган. 899-00-213».''
Был ли этот человек на самом деле Картиганом? Или эта форма краденная?
Это будет не трудно узнать, если он когда-нибудь выберется отсюда. По приказу его светлости Ордима уже взламывал несколько раз за последний год центральный когитатор местной стражи. Он обязательно поищет этого Картигана. Возможно, тот числится среди пропавших без вести.
''«Если я выберусь».''
И словно в ответ на эту мысль, пластальные двери с оглушительным гулким ударом сомкнулись у него за спиной.
По центру зала, в бездонные чёрные глубины ныряли две широкие шахты подъёмника. Платформа слева стояла наверху, уже здесь — в зале, чтобы опустить новоприбывших на самые нижние уровни Аррафеля. Шахта справа зияла пустым проёмом, её платформа ждала внизу, и ни единый лучик света не пробивался оттуда.
''«Уходим вглубь»'', — подумал Ордима, чувствуя, как сводит желудок. Он поборол неодолимое желание развернуться, спрыгнуть с повозки и бежать, бежать прочь. Он сумел зайти так далеко благодаря опыту, выдержке и хладнокровию, однако самая мысль спуститься по этим шахтам вниз с этими людьми заставила его бледнеть от страха.
''«Я в ужасе, '' — признался он самому себе. — ''Там внизу что-то есть, ждёт, и мне это не понравится. Помоги мне Трон, если что-то пойдёт не так, если меня раскроют, если маска спадёт...»''
Он уже давно прошёл точку невозвращения. Сейчас он это признал. Теперь от него ничего не зависело. Он должен выдержать, увидеть, куда это ведёт, и уповать на Святую Терру, что доживёт до момента, когда сможет снова глотнуть воздуха на поверхности.
В стенах шахты располагались служебные люмы, как и в большинстве шахт Подработок, однако здесь они не горели. Так что, не считая фар повозок, единственным светом, который теперь видел Ордима, остался оранжевый квадрат над головой.
Пока тянулись минуты неторопливого спуска и на уши давило всё сильнее, Ордима смотрел только вверх, следя, как оранжевый квадрат становится меньше и меньше, а вместе с ним — надежды выбраться отсюда живым.<br />
==Глава 4==
Каррас очнулся от того, что в затылке и шее пульсировала боль. Он открыл глаза и обнаружил себя в освещённой люмом комнате площадью, по его прикидкам, восемь на восемь метров. В глазах поначалу расплывалось, но вскоре окружающие предметы обрели чёткость. Он был не один. Напротив, в кресле из серого камня с высокой спинкой сидел большой космический десантник в чёрной повседневной форме.
''Лохейн«Лохейн!»''
Старший библиарий без доспехов выглядел почти так же внушительно, но Карраса это не остановило. Он без раздумий кинулся вперёд, одной рукой придавил Лохейна к спинке кресла, а другую с напряжёнными пальцами занёс над горлом Штормового СтражаХранителя, готовый раздробить ему гортань.
— Что ты сделал? — зарычал Каррас. — Что ты со мной сделал, проклятый?
— Сядь, брат. Крови сейчас ты не прольёшь.
Секунду они оставались в таком положении: Призрак Смерти застыл, яростный и смятённый; Штормовой Страж Хранитель со спокойным видом терпеливо ждал.
А потом снизошло понимание. Оно обрушилось на Карраса, точно удар громового молота. Раньше, когда его обуревала ярость, в ответ всегда вскипал бурлящий поток силы.
— Это стандартная процедура. Следящее устройство с невральным прерывателем. Так мы поддерживаем здесь порядок, определяем границы допустимого и тому подобное. Здесь, в архивах Дамарота, хранится много такого, что засекречено на высшем уровне. Случись утечка, информация такого рода может подорвать договоры и соглашения, которые связывают Империум в единое целое. Караул Смерти — древняя организация, Каррас, и в свитках и инфосердечниках, собранных здесь, записано такое, что лучше оставить забытым.
На это более склонный к силовым методам космодесантник просто сказал бы: «Уничтожь их!».
Но только не библиарий. Не Лиандро Каррас. Для библиария знание уже само по себе оправдывает своё существование и так же важно для победы, как острый клинок и заряженный болтер.
Когда хадит сказал ему это? Давным-давно. Столетие прошло. Но слова эти были и всегда будут истиной. Каррас понимал необходимость надзора за боевыми братьями, пока те находятся в крепости Караула. Однако это никак не умаляло унизительности самого метода надзора.
— Если ты попытаешься проникнуть в запретную зону, имплантат отключит контроль над мускулатурой. И ты будешь мешком валяться на полу, пока сержант Караула не отменит команду. То же самое произойдёт, если ссора начнёт становиться излишне напряжённой. Нам не нужно, чтобы, к примеру, Космические Волки и Тёмные Ангелы переубивали здесь друг друга.
— Ты мог бы спросить, Штормовой СтражХранитель, — прошипел Каррас. — Ты бы объяснил — я бы согласился.
— А если нет? Думаешь, тогда мы просто отправили бы тебя домой? Нет. Я уже сказал, Каррас: Караул нуждается в каждом космодесантнике, которого призвал. Если бы только мы могли принять больше... Доверие — это роскошь, которую в нашем Империуме могут позволить себе очень немногие. И у нас нет времени на создание и укрепление этого доверия. Так что больше мы не спрашиваем. Мы делаем то, что должно. Ты можешь себе представить, как обсуждать применение этих имплантатов с Белым Шрамом? Или с Чёрным Храмовником? Попытки были. И то, что мы прибегаем к таким крайностям, должно тебе подсказать, ''чем '' всё закончилось.
Каррас выругался. Жить под присмотром, точно животное... Остаться без своего дара и быть вынужденным тренироваться без той силы, которая всегда была в его распоряжении...
Всё шло не так, как он себе представлял. В чём тут честь?
''«Стефан, как ты отреагировал? Тоже возмутился, как и я?»''
Однако, бранился Стефан на свой имплантат или нет, но он остался в Карауле и с величайшей гордостью прослужил больше тридцати лет. Он принёс славу своему ордену. С возмущением или без, но Каррас просто не мог сделать меньше.
— Скажи, брат, как вы это сделали? Среди своих моя сила считалась великой. Мне даже не нужен психический капюшон. В бою я испепелял врагов одним белым пламенем души.
— Когда придёт время, — ответил Штормовой СтражХранитель, — твоя сила вновь станет великой. Что же касается способа: как и многое здесь, тебе его знать не положено.
Он двинулся к двери, покачивая могучими плечами. Створки разошлись, но, перед тем, как выйти, Лохейн остановился и бросил через плечо:
Однако по-другому здесь не получится.
''«Это будет трудно. Трон, как это будет трудно!»''
— Ещё одно, — сказал Лохейн. — Ты должен знать, что как только за мной закроются двери, никаких вольностей больше не будет. Не забывай, что здесь я — старший библиарий. Ты — именно мой подчинённый. Начиная с этого момента ты будешь обращаться ко мне как положено. Ты будешь обращаться ко мне «милорд». Это ясно, кодиций?
— Караульный Смерти — в первую очередь? Они хотят слишком много. Смерть в бою — это я приму легко ради чести мегира. Служить вечно, никогда не увидеть купола мавзолеев и гладкие крипты Логополя снова? Даже это я стерплю. Но орден всегда будет для меня прежде всего.
''«Даже прежде Империума»'', — виновато признался он себе.
Каррас наполовину ожидал, что дух психосилового меча сейчас вспылит в ответ. Во время их тренировок на борту «Адоная» клинок соединял свою мощь с Каррасовой в точности так, как сказал кхадит, отвечая на силу и чувство чести в душе воина. Как он отзовётся на эту последнюю, не очень-то благородную, мысль?
Через рукоять Каррас не почувствовал ничего. Двинул пальцы по острой сверкающей кромке самого лезвия. По-прежнему ничего.
''«Чтоб их».''
Запечатав его силу, они отрезали Карраса от духа древнего оружия. Он чуть не взбеленился, едва не грохнул по стене тяжёлыми кулаками. Однако справился с собой. Это заняло какое-то время, но он сумел. Сердито рыча, Каррас развернулся и отправился исследовать вторую комнату.
Он опустил глаза. Плиты чёрного мрамора под ногами украшали четыре выгравированных слова на высоком готике:
''«Они служили с честью».''
Каррас нахмурился про себя.
''«И я должен. И я добавлю сюда свои трофеи».''
Он склонил голову и прошептал молитву за души давно усопших, затем вышел обратно в главную комнату, где на койке была разложена тяжёлая мантия. Каррас присел на край и сгрёб жёсткую чёрную ткань в обе руки.
И глядя на неё испустил долгий вздох сквозь зубы.
''«Что делать, как не следовать их примеру? Они погибли, чтобы соблюсти древнее соглашение. Они заслужили уважение Караула Смерти кровью и потом. А я решил, что получу его просто за то, что прошёл отбор. Теперь видно, как это было наивно. Уважение своих родичей я с трудом заслужил на Окклюдусе. Святая Терра, я даже трижды умер ради этого!''
''Будем надеяться, что на этот раз умирать не придётся».''
Когда Марн Лохейн уже прошёл по коридору какое-то расстояние от жилища Карраса, в ухе его зазвучал голос, которые передало самое крошечное из всех вокс-устройств.
— ''Значит, он разозлился?''
— Естественно, — ответил Лохейн.
— ''Он справится с собой?''
— Я справился?
— ''А что, не справился, брат? Какая жалость. Думаешь, он продолжит дуться, даже когда получит свою силу обратно?''
— Обида будет его пришпоривать. Полагаю, результатам это пойдёт на пользу.
— ''Ты видишь в нём немного себя, ''. — в В голосе послышалась усмешка.
— Не так уж немного, — ответил Лохейн, улыбнувшись про себя.
— ''Есть предположения, почему инквизитор так заинтересован именно в нём?''
— Кроме его исключительного послужного списка — нет. Пока нет. Он не кажется особенно покладистым. Но и не открытый бунтарь, насколько я могу судить. Однако инквизиторы не шлют запросы просто так. Тут, может статься, вовлечено пророчество. Возможно, псайкеры Ордо Ксенос увидели что-то, чего не увидели мы. Линии его будущего такие запутанные и смутные. Библиариус не может их прочитать. Мы не можем этого объяснить, однако, что бы не привлекло внимание Инквизиции к Лиандро Каррасу, это должно быть очень серьёзно.
— ''Как и должна быть причина, почему указаны и те остальные. Ордо вступил в новое соглашение не только ради выгоды для нас. В какую игру они играют, интересно? Присматривай внимательно за этим Призраком Смерти, старина. Подготовкой его займётся сержант Кулле.''
— Кулле? — переспросил Лохейн. — Мудро ли это? Я бы подумал, учитывая пьедестал, который его орден...
— ''Есть вещи похуже, чем недостаток уважения. Из всех сержантов Караула именно Кулле обладает наибольшим опытом работы под куратором от Инквизиции. Именно он сможет подготовить этого Карраса лучше всех для того, что бы ни ждало его за нашими стенами.''
— Мне это очень не нравится, — ответил Лохейн. — Мы не можем просто отказаться от этого ордовского запроса? Этот инквизитор уже имеет две истребительные команды в своём распоряжении, и четыре команды, приписанные к нему в прошлом, были полностью уничтожены. Ордо зашёл в этот раз слишком далеко. Всучив нам список...
— ''Нет, брат. Мы им не откажем. Я думал, что все вопросы между нами решены, однако очевидно, что я ошибался, так что повторю ещё раз: новое соглашение — на первом месте. Со временем оно покажет свою ценность. Мы можем отдать ещё одну команду на поживу этим воронам, однако в целом Караул Смерти — не только этого сектора, а всего Империума — получает важный источник новой крови в критический момент. Мы оба знаем ценность этой силы сейчас.''
— ''Так что пусть это будет последний раз, Марн. Я говорю окончательно и не буду возвращаться к этому вопросу снова. Ни с тобой, ни с капелланом Караула Кейфе. Увидимся в Зале Принятия через час. Нужно сделать приготовления перед тем, как эти новички примут первую присягу.''
— Как пожелает милорд, — коротко отозвался Лохейн.
И прервал связь.<br />
==Глава 5==
Ордима поднял глаза. Потолок — точнее то немногое, что можно было разглядеть в тусклом свете ламп — был неровным, указывая на то, что когда-то это была естественная пещера. Вдоль всего зала на равном расстоянии друг от друга уходили в далёкий потолок исполинские колонны с ровно обтёсанными боками и скошенными углами. На каждой стороне колонн висели железные светильники, чей огонь распространял молочно-жёлтое мутное свечение вокруг, однако не давал — или почти не давал — ощутимого тепла. Ордима отметил, что перед лицом по-прежнему клубится парок от дыхания, и порадовался своему, точнее — Микалову, термокостюму.
''«Мы не так глубоко, чтобы грело от магмы, '' — подумал он, — ''но довольно глубоко».''
Когда бригада I-8 прибыла, Юнус приказал оставить тележки в широком боковом туннеле и тащить бессознательных пленников на себе. Ордима быстро прикинул число автотележек, уже припаркованных в туннеле. Пятьдесят шесть. Какое бы тёмное дело тут не затевалось, в него вовлечено людей гораздо больше, чем бригада одного Юнуса. Ордима не мог себе даже представить, что здесь соберётся столько народу. Под тысячу, не меньше! Он потихоньку их рассматривал.
Большинство были шахтёрами или из обслуживающих бригад, в термокостюмах, без которых на Ночной стороне не поработаешь. То тут, то там из-под толстой подкладки инструментальных обвязок проглядывала оранжевая ткань.
''«Здесь, должно быть, рабочие с целого района».''
Ещё сильнее тревожило присутствие других — людей, которым тут явно не место. Среди безмолвной толпы на глаза попадались вооружённые силовики, члены экклезиархии Экклезиархии в ризах, служащие администратумаАдминистратума, даже немалое число гражданских. В число последних входили несколько десятков женщин, со стеклянным взглядом, облачённых в толстые шерстяные плащи без опознавательных знаков. Женщины стояли все вместе ровными рядами на платформе слева, такие же безмолвные, как и остальные. Рядом прижали к груди широкоствольные ружья и штурмовые стабберы несколько силовиков.
По углам платформы стояли на страже другие силовики. Ордиме пришло на ум сравнение платформы со сценой, и эта связь потянула за собой мысли о более приятном: о куклах и о Недре.
''«Дай мне дожить, чтобы увидеть его снова. Если я умру здесь внизу, он решит, что я его бросил».''
Ордима обругал себя.
''«Ты бы и так его бросил, дурак! Как только придёт приказ — выбора уже не останется».''
Тем не менее, пока оставалось время, он хотел бы подготовить мальчика. Любое объяснение, которым он объяснил бы свой уход, было лучше, чем никакого объяснения вообще.
Некоторые жертвы шевелились, приходя в сознание. Ордима видел, как те беспомощно сжимают кулаки, как силятся освободиться, вопя от страха и паники сквозь плотно забитые кляпы. Каждый раз, как такое происходило, силовик на сцене выходил вперёд и сильным ударом приклада в затылок успокаивал извивающуюся жертву.
''«Тёмная чума на этих людей, '' — выругался Ордима, — ''и на их чёртов культ!»''
Что касается природы культа, разгадка по-прежнему ускользала от Ордимы. Он был уверен, что такого ещё не встречал. Империум кишит всякого рода странными культами. Всегда найдутся люди, готовые следовать за очередным фальшивым идолом, невзирая на последствия. Еретики, кажется, распространяются и множатся, как тараканы, и единственный способ борьбы с ними — передавить всех.
Люди вокруг продолжали безмолвствовать, глядя на тёмный вход позади сцены, покорно ожидая чего-то, и Ордима даже начал дивиться терпению этой странной конгрегации. Его собственное терпение уже начинало таять. Он не сможет держать образ Микала вечно, хотя ещё одна доза цианоморфида <ref>Нуклеокодовый препарат, также известный как «Сдвиг», который в сочетании с проглоченными образцами генетического материала позволяет определенным мутантам имитировать физическую форму других людей.</ref> продлит его... Если только он сможет ввести снадобье самостоятельно, не привлекая внимания.
Что-то изменилось. Ордима почувствовал это прежде, чем увидел. Словно рябь прокатилась по залу, переменилась атмосфера, появилась аура кого-то или чего-то приближающегося. Члены собрания упали на колени. Ордима, благодаря обострившимся от страха и напряжения чувствам, упал вместе со всеми, опоздав всего на долю секунды, так что ничтожную задержку никто не заметил. Да никто на него и не смотрел. Не смотрел, потому что из мрака широкого прохода на платформу начали выходить фигуры.
Новоприбывшие были впечатляюще крупными, однако кроме размеров, всё остальное скрывали плащи с капюшонами. Одни шагали гордо и мощно, в их походке было что-то от лёгкости звериной грации. Другие, явно горбатые, ковыляли, сразу напомнив Ордиме о его собственной, настоящей, фигуре и о том, что смотрит он на всё это действо глазами не своими, а позаимствованными у мёртвого, презренного Микала.
''«Мертвеца, к которому присоединюсь и я, если не буду осторожен».''
Прямые они или сгорбленные, но чем дольше Ордима изучал новоприбывших, тем яснее становилось, что все они — уроды. То, как облегала ткань плащей спины и плечи, намекало на искорёженную массу мышц и костей. Они явно так прятались под плащами потому, что были такими же гротескно уродливыми, как и он сам без воздействия своего бесценного снадобья.
Человек, плавно вышедший из тёмного прохода, отличался высоким ростом. Мантия его, синевато-пурпурного цвета, казалась почти чёрной в тусклом свете канделябров. В руке он держал длинный металлический посох, отливающий тёмным золотом, с красным драгоценным камнем в навершии в виде трёх кривых когтей.
''«Как этот их знак», '' — подумал Ордима.
Лицо человека было поразительно безволосым, с кожей гладкой и бледной с синеватым оттенком и восковым отливом. Это было лицо без возраста, без морщин или шрамов, но и без нежности юности. Сколько ему лет, Ордима не взялся бы определить. Он казался одновременно и древним, и в то же время — только вошедшим в расцвет сил. Но самым удивительным были его глаза. В тусклом жёлтом свете они, казалось, светились сами по себе, как у волка или кошки.
''«Это я уже где-то видел».''
Эти глаза прошлись по толпе из края в край, оценивая всё, что увидели. Задержались ли они на долю секунды дольше на Ордиме? Или это просто плод его воображения?
Высокий человек кивнул и опустил посох.
— Все едины под властью Повелителя. Все любимы. Все бесценны. Лишь от дара Его наступит время мира и счастья. Мы Его народ, и Его благословение избавит нас от болезни и безумия, голода и страха. Он научил нас, чтобы могли мы привести других пред светом Его! — человек Человек указал на связанные тела, лежащие на сцене у него за спиной. — Так привели вы этих мужчин и женщин сюда сегодня, чтобы могли они узреть новую надежду и познать безграничную любовь Повелителя. Как и вы, они обретут жизнь вечную, чтобы внести свой вклад в пришествие божьего царства Повелителя.
Ордима сознательно раскрыл все свои чувства, вбирая всё, что видит, что обоняет, что слышит. Он собирал всё подряд, зная, что оптиком всё это записывает. Именно для этого его милость отправил его сюда. Этот культ в первую очередь был той причиной, по которой ему поручили Кьяро.
''«И те дети на рыночной площади... Вот где я видел такие глаза. Я не ошибся. Они каким-то образом часть всего этого».''
Ордима скосил глаза на группу женщин в плащах, ждущих на сцене.
''«Святые угодники, не допустите...»''
Во время речи высокого на сцене трое из связанных пленников снова пришли в себя. Они беспомощно дёргались и брыкались, отчаянно пытаясь освободиться — их подталкивал смертельный, инстинктивный ужас. Силовики, расположенные по углам сцены, вышли вперёд, чтобы утихомирить пленников, но воздух в зале опять всколыхнула некая волна. Ордима внезапно ощутил необъяснимое желание отойти назад, однако команда предназначалась не ему. Он остался на месте, а вот силовики на сцене отреагировали. Они отвесили низкий поклон и отступили, оставив связанные фигуры тщетно извиваться и мычать.
Повинуясь второму психическому сигналу, укрытые плащами у заднего края сцены вышли вперёд. Они склонились над украденными жертвами, взвалили по одной на каждое широкое плечо и, развернувшись, растворились в темноте проходепрохода. Число жертв было нечётным, поэтому последний нёс лишь одно тело. Ордима проводил глазами этого громоздкого урода, тащившего свой безвольный груз к тёмному порталу. На миг длинный рукав плаща задрался, и Ордима ухватил короткий проблеск — всего лишь мельком — бледной синеватой кожи и пальцев, оканчивающихся кривыми чёрными когтями с опасным блеском. Затем фигура пропала из виду, уходя по туннелю в глубины пещер.
''«Мутанты? '' — подумал Ордима. Снова он сосредоточил взгляд на странном высоком человеке с посохом. — ''Псайкер, глава мутантского культа, собирающий людей и каким-то образом их обращающий? Нет. Что-то не сходится. Шахтёры и все остальные... У них нет никаких признаков мутации. Что же заставляет их подчиняться? Если только психическая сила, я бы почувствовал, несмотря на защиту. Как он их контролирует?»''
Ещё стоило поразмыслить и о странных детях: трёхмесячная беременность, жуткие глаза, холодный нечеловеческий вид, с которым они избегали нормального детского общения. Это всё не очень вязалось с беглыми псайкерами и мутантскими культами.
''«Как они все связаны?»''
Ордима очень скоро получил свои ответы — и позже, как бы ни жёг его стыд и ужас, не мог забыть того, что сделал в том холодном каменном зале в недрах проклятой и обречённой планеты.<br />
==Глава 6==
— Слишком медленно. Слишком, чёрт побери, медленно! Или срезаете ещё восемь секунд, или будем бегать, пока не сдохнете!
Сержант Караула Адреас Кулле из ордена Серебряных Черепов расположился за рядом мерцающих мониторов ещё с двумя космодесантниками из Караула Смерти и троицей техноадептов поддержки в чёрных с серебром одеяниях Технической технической службы Караула. Высоко наверху две трети неба занимала сияющая голубым громада луны Дамарота. Облачный покров, лениво перемешиваясь, неторопливо полз по её поверхности.
Каррас, насквозь промокший от пота, вздохнул и задрал голову. Он дышал глубоко, пользуясь моментом, чтобы мысленно настроиться на новое прохождение.
''«Никакой тени. Один лунный свет вокруг».''
Он глянул влево, потом вправо. Там, далеко-далеко, внутренняя сторона необъятного кольца закруглялась к сияющей луне. Но даже для усиленного зрения космодесантника, далеко превосходящего зрение обычного человека, детали на поверхности этих далёких изгибов терялись в безбрежности пространства и голубоватой дымке.
Тренировки здесь были настолько другими, настолько тщательными, что Каррас не чувствовал себя так с тех дней, когда был скаутом. Было, конечно, и что-то обычное: бесконечные часы разборов в сенсориуме и нейрореактивной симуляции под надзором Лохейна и остальных библиариев Караула, упражнения по огневой подготовке и занятия рукопашным боем, разработанные с учётом физических особенностей нечеловеческого противника. Этими вещами он занимался легко и привычно. Но это...
— У вас шесть минут, чтобы подготовиться и сесть в «Штормовой «Грозовой ворон», потом начинаем заново, — прогремел голос Кулле. — Старайтесь лучше! Кодиций Каррас, ко мне на пару слов.
Каррас оторвал взгляд от неба и направился к группе людей за мониторами. Мимо, в сторону убойного блока «Офидион», проковыляла небольшая армия сервиторов, чтобы восстановить строение в прежнем виде, как было до штурма. С утренней трапезы они это проделывали уже в двадцатый раз.
Каррас с трудом заставил себя не зыркнуть сердито на колючего рыжебородого десантника. Сам-то он как быстро приспособился к методам Караула? Скоростной спуск по тросу, проникновение через крышу, вход через окна... Вообще говоря, Космодесант ведёт войны, не нуждаясь во всех этих изощрённых штучках. Грубая и прямая сила — вот что принято. Адептус Астартес шагают с высоко поднятой головой, сея смерть среди врагов человечества. Они не проникают по-тихому через окна с бесшумным оружием в руках. Это работа для ассасинов.
''«Для ассасинов и — оперативников Караула Смерти, как оказалось».''
«Истребительная команда — это точный инструмент, который применяют в тех операциях против ксеносов, с которыми другие вооружённые силы справиться просто не в состоянии» , — точная цитата слов командора Караула на церемонии принятия. Собственно, есть ли способ лучше парализовать вражеские войска, чем уничтожить руководство? Быстро, рационально, эффективно. Один выстрел из болтера может изменить ход целой войны.
Так что, наверное, есть что сказать в защиту и такого подхода.
Второй наблюдатель, носящий серебряный крест Железных Рыцарей, улыбнулся.
— Брат Каррас отработал этот метод входа уже на третьем проходе. Он говорит так, будто это общая ошибка, однако это не так. Да, Альфа — до определённых пределов — ''обязан '' брать недостатки команды на себя. Но группу тормозит Повелитель Огня. Брат Уфрейди должен поменяться местами с Посягателем — Манниксом. Выброска из кормового люка, возможно, пойдёт у него лучше.
— Что думаешь, Каррас?
Процион, наоборот, с самого начала был конструктивен. Однако Каррас всё равно почувствовал досаду. Причём источником этого ощущения служил сам сержант Караула Андреас Кулле.
Он действительно гоняет группу по кругу ради пользы новых членов Караула? Или его настоящая цель — оценить не-сержантов<ref>Кандидаты на повышение до должности караульного сержанта. Согласно традициям Караула Смерти, префикс «не-» обозначает кандидата, претендующего на получение дальнейшей почести.</ref>, которых привёл с собой?
Каррас полагал, что вместе с остальными учениками заслужил большего.
Кулле встретился глазами с Каррасом и заметил, что взгляд у того острый и твёрдый, как наконечник копья.
''«Так, '' — подумал Серебряный Череп, — ''кажется, он меня раскусил. Ган с Проционом ждали нашего решения достаточно, но всё-таки нужно было удостовериться. Ладно, Призрак Смерти. Как бы там ни было, всё, что мне нужно, я уже узнал».''
— Брат Процион. Брат Ган. Пока свободны, — распорядился Кулле, не поворачиваясь. — Возвращайтесь в казармы и изложите свои выводы письменно. К вечернему построению отчёты должны быть готовы. Я просмотрю их после заключительной литании.
Сержант вернулся обратно к Каррасу.
— В истребительной команде Караула Смерти слабость одного — это слабость всех. Альфа просто ''обязан '' знать, где и кто у него слабое звено. В этом заключается его роль: делать поправки на это слабое звено или, по возможности, избавиться от него совсем.
— Я не считаю, что Уфрейди тормозит наше вхождение, — сообщил Каррас.
Слева, из-за ряда мониторов, раздался бесстрастный, искажённый решёткой вокализатора голос одного из техножрецов:
— Сержант Караула, убойный блок восстановлен. Бригады сервиторов удалены. «Штормовой «Грозовой ворон» готов.
— Что будешь делать с Соларионом? — поинтересовался Кулле.
Пока «Штормовой «Грозовой ворон» в отдалении справа разгонял турбины, Каррас боролся со вспыхнувшей внутри яростью. Обратив против неё свою волю, точно поток ледяной воды, он заставил её погаснуть. Эмоции здесь не помогут. Караул Смерти требует эффективности — и Каррас видел лишь один способ её добиться.
— Я встану с ним. Манникс возьмёт западный коридор. Соларион идёт со мной. Посмотрим, как ему это понравится.
Ухмылка Кулле вернулась: хищная, как саблезубая улыбка цестейского крокофида.
— Только не застрели его по чистой ''случайности'', брат. Стрельба по своим не украсит мой отчёт.
Пристальный взгляд сержанта скользнул над правым плечом Карраса к столам с боеприпасами, возле которых перезаряжалась и готовила оружие остальная группа. Отбросив ухмылку, Кулле рявкнул:
— Марш обратно в «Штормовой «Грозовой ворон», вы, косорукие черепахи! Двадцать один — счастливое число!<br />
==Глава 7==
Хигган Дозуа в тысячный раз жадно прошёлся взглядом по её фигуре, упиваясь красотой женщины с тем же наслаждением, что и впервые. Сейчас это получалось уже машинально, перебороть себя он был не в силах. Вот она стоит подле обзорного иллюминатора, спиной к нему, абсолютно холодная, несмотря на все козыри, которые капитан выкладывал перед ней все эти несколько недель. Он обвёл глазами изгиб её бёдер, длинные стройные ноги в гладких чёрных брючках, изящные лодыжки в объятиях облегающих сапог на остром каблуке. Женщина шевельнулась — и по чёрным волосам пробежали отблески желтоватого света обзорной палубы.
''«Что ж за мучение такое? '' — подумал Дозуа. — ''Клянусь, ей нравится меня дразнить. Ещё час до земли — и всё закончится. Все эти недели, все эти часы вместе — и ничего. Если бы она не заплатила столько...»''
Но даже несмотря на царскую плату, уязвлённое достоинство грызло его по-прежнему. Он с самого начала повёл себя как джентльмен, ясное дело. Каждый вечер она ужинала за капитанским столом. Он определил ей самые роскошные апартаменты на корабле (не считая его собственных, конечно). Он усиленно пичкал её тонкими винами, редкими деликатесами, заумными беседами, играми на двоих. Он даже напрямую выразил свои желания, когда всё остальное оказалось впустую. Однако эта женщина, урождённая в благородной семье, у которой финансовых проблем было больше, чем у него самого, если отчёты не врали, отвергла все его авансы.
Дозуа, не самый уродливый мужчина на свете и, к тому же, наследник значительной части богатства своей семьи, этого понять не мог. Он всегда пользовался немалым успехом у пассажиров женского пола. Но с другой стороны, он ещё никого так не хотел уложить в постель, как леди Фару Деванон. И опять Дозуа позволил взгляду пройтись по этим бёдрам. ''«Высший класс!». '' Пожалуй, в этом и заключалась проблема. Наверное, она почувствовала его жгучее нетерпение — и это её оттолкнуло. ''«Уже поздно изображать равнодушие, '' — подумал Дозуа, — ''путешествие закончилось»''. Они с экипажем доставили её, как и было оговорено, на Кьяро. Семья Деванон хотела заполучить контракты на поставки промышленного оборудования сюда, хотя зачем это делать на планете, удалённой от всех основных имперских торговых путей — это выше его понимания. Она вскользь упоминала какие-то дальние семейные связи, но Дозуа в этот момент был слишком занят любованием изящной линией её шеи.
Перед отлётом он досмотрел её груз, как и положено капитану: по большей части шахтёрские лазеры и тяжёлое оборудование, немного расходных материалов. Лично для него мало интересного. Это будет продаваться — даже, пожалуй, с приличной наценкой — но, согласно его собственным источникам, добыча на Кьяро пришла в упадок десятки лет назад. Очень похоже, что семья Деванон запирает ворота уже после того, как грокс оттуда дёрнул, образно выражаясь.
''«И всё это значит что? '' — с горечью спросил себя Дозуа. — ''Тебе какая разница? Высади её с «Македона» — и дело с концом».''
Его ждут и другие контракты, и, хотя ни с одного из них он не заработает столько, сколько с контракта с Деванон, они, по крайней мере, не повергнут его в такую фрустрацию.
— Я могла бы в это поверить, капитан. На самом деле, думаю, я могла бы поверить во что угодно касательно этого мира. Странность словно вплетена в самую его суть.
С этим не поспоришь. Такой планеты, как Кьяро, Дозуа не видел за всю прожитую жизнь, хотя путешествия приводили его к внешним границам двух сегментумов. Однако ничто им виденное не выглядело настолько странно.
Ось вращения Кьяро направлена точно в центр местного солнца, Иенво, отсюда здесь, в отличие от других миров, нет смены дня и ночи. Для обитателей внизу, на дне каньона, похоже, меняются только звёзды на небе по мере того, как планета обращается вокруг своей оси. Для обитания человека пригодно только дно Нистарейского ущелья и больше ничего. Северное полушарие Кьяро непрерывно омывается обжигающим, слепящим сиянием Иенво, в то время как в южном полушарии вечно темно и смертельно холодно.
''«Ночная сторона и Дневная сторона, '' — подумал Дозуа, — ''и люди, влачащие жизнь в узкой щели между ними. Бедолаги. Нет, или дайте мне капитанскую жизнь, или убейте».''
Да, Нистарейское ущелье обитаемо, однако люди занимают в нём совсем небольшую часть. На Кьяро всего два больших города: Наджра и Холиксе. И между ними всего шестьсот девяносто километров.
Холиксе, более крупный из двух, населяют по большей части гаррахим — основная нация на своём родном мире Дельты Дельта Рагаша-3. Их массово завезли на Кьяро для работ в промороженных шахтах Ночной стороны. Согласно файлам, которыми леди Фара любезно поделилась, гаррахим — выносливое, коренастое племя, склонное к быстрому переходу на насилие и высокому потреблению алкоголя. Сами по себе, эти факты представляли для Дозуа мало интереса — в трюмах у него алкоголя было не много и ещё меньше оружия. Однако, зная по опыту, что некоторая часть таких культур также склонна к определённым химическим пристрастиям, Дозуа весьма воспрял духом. Какую бы прибыль ни несла капитану и экипажу «Македона» финансовая поддержка леди Фары, не приторговывай он ягой, средств с трудом удавалось бы наскрести только на топливо. Перевозка и продажа незаконного наркотического корня наказуема смертью, однако корень настолько сильнодействующий, и его настолько трудно обнаружить обычными методами досмотра, что умеренное количество товара можно легко спрятать, а по прибытии к целевому рынку сбыта соответствующим образом разбавить и смешать с реагентами. В Холиксе на ягу будет спрос, это Дозуа мог сказать точно. Другие корабли здесь садятся редко, разве что грузовики Адептус Механикус, но жрецы Омниссии на чёрном рынке конкуренции не представляют. Им плевать на всё, кроме своей безумной одержимости технологиями.
Меньший из двух городов Кьяро — Наджра, хоть и официальная столица, но — совсем другое дело. Туда заезжать в планы Дозуа не входило. Какими бы ни были причины, встречи у леди Фары были назначены только в Холиксе, так что транспорт она наняла исключительно туда. Жаль в каком-то смысле, потому что Дозуа предпочитал посещать планетарные столицы, отправляясь на поверхность, но в этот раз, похоже, жалеть особенно нечего. Жители Наджры вряд ли позволят себе побаловаться его товаром, вызывающим опасную зависимость. Город этот населяют хасмири: набожные, трудолюбивые и верные аскетическому учению своего обожаемого Святого cвятого Суфры. Хасмири работают на Дневной стороне, пробивая и разрабатывая охлаждаемые машинным способом туннели под спекшейся поверхностью северного полушария. Суфра был из тех кислолицых святых, которые всю свою жизнь проклинают удовольствие во всех его мыслимым формах. Нет. С хасмири дела не сделаешь.
''«Значит, только Холиксе, '' — сказал себе Дозуа. — ''Только гаррахим. Сел, сдал и слинял. И прости-прощай, чёртова искусительница!»''
— Как вы думаете?
— Есть такие тайны, которые лучше не разгадывать, вы не находите? — промурлыкала леди. — Что за жизнь без небольшой доли таинственности?
''«Сейчас или никогда, '' — подумал капитан. — ''Последний бросок».''
— Тайнам всегда есть место в жизни, — согласился он, слегка наклоняясь ближе, — но всё же: что за радость, когда вопрос остаётся без ответа? У нас есть час, дорогая Фара, . — он Он умышленно опустил надлежащий титул. — Не стоит ли нам окончательно ответить на вопрос, который встал между нами с того самого дня, как вы поднялись на борт?
Леди Фара умело изобразила непонимание:
— И какой же это вопрос, дорогой капитан?
''«Ты посмотри, как она играет!»''
Дозуа придвинулся ещё на дюйм ближе и сделал умильные глаза.
— Мне было с вами так хорошо, капитан. Правда, ваше общество и ваше остроумие сделали долгое и скучное путешествие гораздо терпимее, и за это я вам очень благодарна.
Улыбка Дозуа, казалось, стала приклеенной. Она... она ''смеялась '' над ним на самом деле. Он для неё какой-то клоун, что ли?
— Я должна поторопить свою свиту, . — она Она убрала руку с его лица. — Нужно приготовиться к спуску. А пока — прошу прощения.
На этом она развернулась и прошествовала к дверям в дальнем конце помещения. Желтеющий у входа череп-считыватель опознал её. Красные огоньки в глазницах моргнули, сменившись зелёными. Дверь с шипением растворилась, выпустив две зеркальных струи маслянистого пара. Дозуа застыл в онемении, глядя, как она уходит. Не обернувшись, Фара Деванон выскользнула в коридор, плавно двигая бёдрами, точно гладкая чёрная пантера.
Капитан вернулся к обзорному иллюминатору и причудливой планете внизу.
''«Семь недель, '' — думал он с горечью. — ''Семь чёртовых недель. И ничего, кроме насмешки. Провались ты в варп, чёртова шлюха. Чтоб твои драгоценные тайны там внизу сожрали твою душу».''
Шианна Варлан, следователь дознаватель третьего ранга Ордо Ксенос Его Императорского Величества Священных орденов Инквизиции, шествовала по коридору ровным шагом, каблуки цокали по пластали пола. В последний раз эта дорога приведёт её обратно в апартаменты на борту «Македона» и к спутникам, которые ждут её там. За оставшийся час до посадки в спускаемый челнок нужно столько успеть сделать. Слава Трону, это проклятое путешествие почти закончилось. Слишком оно получилось долгим и заковыристым. Этот несносный капитан не давал ей ни секунды покоя: приглашения каждый раз, как он садится за стол; просьбы составить личную компанию на регулярных чтениях у корабельного капеллана; непрерывные надоедливые двусмысленности за нескончаемыми партиями «Еретика!» вдвоём. И он постоянно пожирал её глазами. Отвратительно. Шианна почти физически ощущала, как его взгляд ползает по телу, как будто её лапают невидимые руки. Все мужчины одинаковы, немногим лучше животных.
''«Нет. Не все, Шианна, '' — напомнила она себе. — ''Его милость — не такой».''
Однако такое нежелательное внимание было ей не внове. Прекрасные гены были одним из главных активов, ради которых её избрали, и она пользовалась этим на всю катушку, как от неё и ожидали, даже — приказывали. Однако, приказы или нет, но от этого Шианна чувствовала себя испачканной, а это, в свою очередь, приводило её в ярость. Она возненавидела Дозуа с самого начала, этого придурошного недотёпу. Но, как всегда, более важное дело заставило её отложить собственные чувства в сторону. Она сыграла свою роль в совершенстве: леди Фара Деванон, высокородная дочь не самой известной семьи, которая с трудом пытается поправить свои дела; женщина, глубоко убеждённая в своей женской соблазнительности, но и понимающая, что эту монету можно потратить только раз. Дай такому мужчине, как Дозуа, то, что он хочет — и потеряешь над ним всякую власть. Персонаж Леди леди Фара, как в общем-то и женщина, которая её играла, весьма ценила своё достоинство.
''«Молись, чтобы мы не встретились при других обстоятельствах, ты, жертва кровосмешения! Иначе тебе точно конец».''
Эти мысли, конечно, только пустая угроза, но картинка, которую она вообразила при этом, доставила некоторое удовольствие. После сегодняшнего дня они с Дозуа, скорее всего, никогда больше не увидятся. Пора забыть об этом идиоте и сосредоточиться на следующей фазе операции. Перелёт на Кьяро подходит к концу. По прибытии в Холиксе начнётся настоящая работа.
Она мало знала о том, что ждёт впереди, но вряд ли это что-то новое. По словам его милости, в игру там уже вступили другие агенты. Нечто на Кьяро потребовало особого внимания Ордо Ксенос. Скоро она раскроет его суть.
А затем, если прикажут, уничтожит.<br />
==Глава 8==
Чёрная туша «Штормового «Грозового ворона» зависла на хвостах синего пламени в десяти метрах над крышей убойного блока. Из люков на корме и бортах вниз полетели тросы. Затем изнутри раздалась резкая команда:
— Группа, пошли!
Три мускулистые фигуры, одетых в чёрное, ринулись вниз, контролируя спуск лишь с помощью рук, защищённых перчатками. У каждого поперёк спины висел болтган, немного меньше и компактнее, чем те, к которым они привыкли; грудь и пояс перетянуты ремнями, увешанными гранатами и прочим боевым снаряжением. Подошвы глухо ударили крышу. Все трое немедленно рассыпались в стороны, прикрыв западный, восточный и северный края здания, высунулись наружу, бегло осматривая окна и балконы внизу в поисках вражеских часовых.
Секундой позже на крышу спрыгнули ещё двое. Бортовые лебёдки с визгом втянули тросы обратно, и «Штормовой «Грозовой ворон» отвалил вверх, забирая в сторону от точки выброски.
Последние две фигуры метнулись к северному краю крыши. Как только они оказались на месте, все пятеро оперативников вытащили небольшие устройства, похожие на пистолеты, прижали стволы к пермакритовому пермабетонному краю крыши и нажали на спуск. Раздался резкий хруст, взметнулись пять облачков пыли. Каждый потянул к себе пистолет –из — из рукоятки начала разматываться чёрная полифибровая нить. Коротко дёрнув нить для проверки, каждый вступил на пермакритовый пермабетонный край, развернулся и прыгнул с крыши спиной вниз.
Каррас оттолкнулся ногами, отлетел от стены и отпустил курок пистолета. Слетел метра на три вниз, затем нажал курок снова, остановив спуск. Качнувшись обратно к стене, упёрся ногами и напряг мышцы, готовясь к очередному толчку. Справа от него, Игнацио Соларион, Ультрадесантник, сделал то же самое. Когда Каррас встал с ним в пару, тот не сказал ничего, однако выражение его лица трудно было назвать радостным.
Внизу из стены выступал широкий полукруглый балкон. С этого балкона внутрь вели широкие двойные пластековые двери, откуда можно попасть в помещения и коридоры убойного блока.
Каррас и Соларион одновременно спрыгнули на балкон и бросили свои лини. Заняв позиции по обе стороны от дверей, прижались спиной к стене. Соларион глянул на Карраса через разделяющее их пространство, взгляд его бледно-голубых глаз был холоден и суров. Каррас кивнул, приказывая действовать дальше. Ультрадесантник снял с ремня небольшой баллончик с длинным соплом, затем чуть высунул голову, чтобы проверить, нет ли врагов по ту сторону прозрачного пластека. Не заметив никого, он шагнул к центру дверей, поднял баллончик и принялся напылять широкий неровный контур — больше самого себя — прямо на гладкую как стекло поверхность. Едкая чёрная пена запузырилась, разъедая межмолекулярные связи вещества.
Ультрадесантник повернулся и аккуратно положил куски на пол. Каррас полуприсев скользнул внутрь, вскинув болтер и прижав приклад к плечу. За спиной послышались тихие шаги Солариона.
''«РУПоР»'', - — подумал Каррас, окидывая быстрым взглядом помещение.
Сержанты Караула вбивали им это в головы со второго дня подготовки.
''Расположение«Расположение, Углы, Повороты, РасхождениеРасхождение».''
В этой комнате чисто, но могло быть и по-другому. Кулле менял расположение врагов каждый раз, когда отправлял группу внутрь. И менял маршруты передвижения часовых вдобавок.
За спиной у него Соларион только что уничтожил такую же цель.
— Пошли, . — Каррас указал в южном направлении. Вместе — Каррас прижимался к левой стене, Соларион — к правой, — они крадучись двинулись по коридору, оставшемуся без охраны. Приближаясь к центральному коридору в дальнем конце прохода, оба держали болтеры у плеча, целясь в металлические проёмы по обеим сторонам и перекрёсток впереди, где путь расходился на запад и восток. На занятии по экстренному освобождению и эвакуации зачищать каждое боковое помещение времени не было.
Сценарий был прост: три ценных сотрудника Имперского военно-космического флота Флота взяты живьём так называемыми тёмными эльдар во время нападения ксеносов на отдалённую имперскую заставу. Каждый сотрудник обладает важной оперативной информацией, которая не пересекается с остальными, и это значит, что всех троих нужно извлечь живыми прежде, чем они сломаются под пытками или поддадутся обработке сознания. Сотрудники обозначены, как агенты уровня «Аполлон», то есть потеря даже одного означает провал всего задания.
Конечно, убойный блок «Офидион» не похож на космический порт, их Каррас повидал, но значения это особого не имеет. На тренировках часто приходится включать немного воображения.
Справа металлическая дверь ушла вверх, и в коридор шагнула тонкая длинная фигура: чёрные волосы, заколотые мелкими белыми косточками, острые уши по обе стороны вытянутого узкого лица с оливковой кожей.
Соларион присел и открыл ответный огонь. Болты шмякались в дверной проём, за которым укрывался противник. Они не взрывались, как это обычно делали болтерные заряды. Такие учебные болты, получившие прозвище «чекушки», — низкоскоростные, безразрывные сплошные пули — штатно применялись на занятиях в убойном блоке. Каждое попадание, не достигнув цели, высекало только искры.
''«Множественные встревоженные цели в надёжном укрытии, '' — с горечью подумал Каррас. — ''Задание практически уже слито. Этот идиот сделал это специально. Кулле прав: он действительно пытается меня сковырнуть».''
Остальные оперативники по воксу доложили, что заняли позиции вокруг целевого помещения. Каррас не мог пустить их штурмовать комнату без него и Солариона с северной стороны. Он не станет отправлять группу внутрь, чтобы их там просто перебили, зная, что Кулле всегда держит заложников под серьёзной охраной. Врагов внутри будет слишком много для трёх оперативников, и дело не обойдётся без одной-двух жертв, космодесантники они или нет.
Скрипнув зубами, Каррас принял решение. Заметив дистанцию до двери, откуда вёлся весь огонь, он снял с пояса дымовую гранату, активировал и метнул прямо под ноги врагу. С шипением повалил густой серый дым, быстро заполняя узкое пространство коридора и большую часть бокового помещения. Видимость упала до нуля, однако Каррас держал всё, что нужно, в голове. Он выдернул фраг-гранату и пригнувшись бросился вперёд. Чужаки теперь палили вслепую. Он прилагал все силы, чтобы проскочить сквозь их ненастоящие выстрелы невредимым. Позади Соларион продолжал стрелять в укрытую дымовой завесой дверь, хотя видел сейчас не больше Карраса. Но его огонь по крайней мере не давал противнику особенно высовываться. Может быть, из Карраса и не сделают решето.
''«А, может, и сделают. Выбора он мне не оставил».''
Между дымовой завесой и огневым прикрытием места хватало. Проскакивая мимо двери, Каррас, не замедляясь, кинул внутрь гранату и побежал дальше прямо сквозь удушливое облако. Впереди, где коридоры образовали Т-образный перекрёсток, из дыма проступил северный вход в целевое помещение. Каррас прибавил скорости. На бегу пророкотал в вокс:
— Два...
''Ближе«Ближе».''
— Один...
''Ближе«Ближе».''
— Пошли! — рявкнул он. Где-то за спиной разорвалась граната. Как и «чекушки» в болтере, граната была учебной: взрывчатки в ней хватало только на громкий хлопок. Дым ещё не рассеялся, скрывая последствия, однако четыре проекции тёмных эльдар замерцали, исчезая в небытие, и группа сигнальных огней сменила цвет с зелёного на красный.
Но Каррасу уже было не до того. Всё, что сейчас имело значение, — это комната с заложниками, двойные двери которой быстро приближались. Их следовало подорвать небольшим зарядом, но времени уже не осталось. Соларион постарался. Крякнув, Каррас прыгнул вперёд и врезался плечом в середину дверей.
Раздался громкий треск — замки и петли вырвало из креплений. Точно живой Джаггернаут, Каррас влетел в двери как раз в тот момент, как остальные трое членов команды — Уфрейди, Манникс и Ансул из Сынов cынов Сангвиния — ворвались в комнату с юга, запада и востока. Глушители болтеров закашляли. Тёмные эльдар внутри услышали взрыв гранаты за долю секунды до того, как вся истребительная команда вломилась внутрь — то есть, вся, кроме Солариона, который замыкал атаку. Восемь жестоколицых ксеносов торопливо развернулись к дверям, вскидывая своё странное оружие, однако на мгновение позже, чем следовало. «Чекушки» вспороли воздух, пролетая сквозь врагов, — и те рассеялись, точно призраки. Это заняло первую секунду. В следующую группа Карраса прикончила оставшихся четверых, которые собрались казнить заложников: трёх невысоких нервных людей в жёстких мундирах с золотыми позументами адмиралтейства. Один тёмный эльдар почти успел: его чёрный меч уже начал опускаться, но позади Карраса раздался глухой хлопок выстрела — и чужак исчез следом за своими злобными собратьями.
Этот последний выстрел принадлежал Солариону. Ультрадесантник шагнул в комнату и огляделся.
— Говорит Альфа. Цели захвачены. Потерь нет. Готовы к эвакуации.
— ''Что это было в коридоре, Альфа? Что за бардак? Если бы твоя затея с тараном дверей не сработала, у нас на руках сейчас остались бы только трупы всех агентов.''
— Я знаю, сержант, — буркнул Каррас, метнув злобный взгляд на Солариона. Ультрадесантник стоял к нему спиной, обратив глаза на коридор, который прикрывал.
— Какое у нас время?
— ''Лучше, '' — ответил Кулле. — ''Вы срезали три секунды с этим твоим забегом «смерть-или-слава». Однако это по-прежнему не то, что я хочу увидеть.''
— Этого не должно было произойти.
— ''Да, не должно было. Но ты быстро соображал. Так что на поминках тебе это вспомнят.''
— Думаю... Что?
На другом конце возникла пауза, которая Каррасу не сильно понравилось, затем Кулле произнёс:
— ''Ты труп, Каррас. Прямо сейчас ты валяешься на полу, согнувшись пополам и выблёвывая остатки разжиженных органов. Когда ты пробежал мимо двери и метнул гранату, вражеский выстрел попал тебе в верхнюю часть левого бедра. Тёмные эльдар используют очень мощные токсины. Кое-какие из них не по зубам даже «очистителю». До штурма помещения ты бы дожил, но будь это не учебное занятие, а что-то другое, я бы сейчас разговаривал с твоим вторым номером, а не с тобой. Даже твои прогеноиды пропали бы.''
Каррас остолбенел. Разрушились бы его прогеноиды? Значит, не только этот вечно недовольный Ультрадесантник добился его смерти, но и лишил чести передать последнее своё генетическое наследие родному ордену. Любого космодесантника затошнит при мысли о подобной смерти.
Карраса тут же окатило волной стыда. Так делать не стоило. Он знал, как славен Ультрадесант. Он никогда не мог себе даже представить, что нападёт на одного из них.
''«Что на тебя нашло? Где твоя выдержка? Гнев этот — в ответ на оскорбление или на то, что лишили меня силы? Не думал, что равновесие моё так от этого зависит. Правильно её спрятали под замок. Теперь я вижу: моя зависимость от дара — это слабость, которую я обязан преодолеть».''
На губе у Солариона выступила кровь. Он стёр её тыльной стороной ладони. Остальные три космодесантника стояли в напряжённом молчании, не зная: вмешаться или нет. Они все слышали: чести Карраса было нанесено такое оскорбление, которое не стерпел бы даже самый отходчивый. Но Ультрадесант пользовался огромным уважением. По крайней мере, его большая часть служила высшим примером того, каким должен быть космический десантник.
Каррас услышал, что Кулле распекает их по воксу.
— ''Успокоились оба! Не вынуждайте меня использовать прерыватель. Кодиций Каррас, ко мне сюда немедленно! '' — Он прервался, затем прибавил: — ''Ты не должен был суметь это сделать.''
Каррас на секунду задумался, не извиниться ли перед Соларионом, но этот глупец оскорбил его орден. Психический удар был ошибкой, но грубость Ультрадесантника была не меньшей ошибкой. Поэтому Призрак Смерти не сказал ничего и молча покинул комнату. Слева, в конце западного коридора, шла лестница, которая вела к парадному выходу на первом этаже. Спускаясь по ступеням, Каррас услышал сержанта , как сержант Кулле обратился к нему снова, на этот раз по закрытому каналу.
— ''Они говорят, что подавляющее поле было выставлено на максимум. Что ты сделал?''
— Он зашёл слишком далеко, — ответил Каррас уже ровным голосом.
— ''Это бывает. А вот перегрузить имплантат... такого не бывало.''
Каррас покопался в душе и решил, что его ни грамма не волнует ни сам имплантат, ни ожидания, которые Совет Караула возлагал на него. Его сила одолела ограничитель лишь ненадолго, но успела ухудшить и так нехорошую ситуацию. Сейчас она утихла опять. Каррас пытался вызвать её снова, хотя бы создать в ладони шар злопламени, однако имплантат, как и прежде, не давал этого сделать. Ограничитель преодолела ярость, а не сила воли или нужда. Одна лишь ярость, простая и ясная.
— Ультрадесантник перешёл границу, сержант, однако моя реакция перешла её ещё дальше. Я приму любое наказание, какое положено.
— ''Посмотрим, '' — ответил Кулле. — ''Со своей стороны скажу, что он сам напросился, но мне нужно проконсультироваться с Советом.''
— Понимаю.
— ''А сейчас, '' — произнёс Серебряный Череп, — ''тащи свою команду вниз и готовьтесь к следующему заходу. У вас шесть минут. '' — После паузы он прибавил: — ''Мне ещё надо будет придумать, как представить это в отчёте.''
Каррас замер на ступеньках, не веря своим ушам.
— Вы серьёзно, сержант? Мы снова пойдём на занятие?
— ''Я не шучу, когда дело касается тренировок в убойном блоке, библиарий. Никогда. Тащитесь сюда вниз и готовьтесь к вылету. У вас ещё пять секунд лишних!''<br />
==Глава 9==
— Леди Фара, наша сделка завершена, — произнёс он холодно, давая понять, что других церемоний не будет.
Варлан встала, заинтригованная переменой в его поведении со времени предыдущей встречи, и приняла протянутую руку. При этом отметив, что на этот раз с его стороны никаких игривых пожатий не было. Капитан, наконец-то, оставил всякую надежду. Трон свидетель, сколько времени на это ушло. ''«Если бы капитаном «Македона» была женщина...» '' — подумала Варлан про себя.
— Надолго задержитесь на поверхности, капитан?
— Пусть Император ведёт и хранит вас, леди, — пожелал он равнодушно и поспешил выпустить её руку.
Варлан повернулась и пошла к переднему выходу из салона. У самых дверей остановилась и напоследок кивнула в знак благодарности, почти ожидая увидеть, что капитан, как всегда, не спускает с неё глаз. Однако Дозуа уже направился к противоположному выходу.
Варлан не смогла даже толком определить, что чувствует при этом: извращённое разочарование или же облегчение, а, может, — и то, и другое.
''«Неделя. Может быть, две. Закончится к тому времени операция? Больше я с ним не полечу, если не прикажут. Лучше дождаться корабля механикусов, хотя ближайший будет не раньше месяца».''
Точнее она узнает после встречи с агентами ордоса на земле.
Спустя несколько минут, когда трап челнока опустился на чёрный рокрит скалобетон посадочной площадки, Варлан встретили помощники — Орога и Мирда. Близнецы пристроились сзади, шагая в ногу; глаза-линзы обшаривали высокие штабели грузовых контейнеров в поисках опасности. Их тяжёлая наручная аугметика надёжно пряталась под рукавами и перчатками из кратидовой кожи. Ножи и парализаторы были скрыты не менее надёжно. Для неопытного взгляда близнецы были просто сопровождающими. Опытный же сразу разглядел бы в них телохранителей, ибо двигались они с грацией и уверенностью хищников. На самом деле они исполняли обе роли, что позволяло Варлан обойтись столь малой свитой, привлекая к себе гораздо меньше внимания. Надёжность и контроль в её работе всегда важны. Здесь она не испытывала иллюзий: привлекая внимание штурмом городов большой и грозной группой присягнувших на верность воинов и агентов, она станет гораздо менее полезной для его милости. А пока её фальшивая личность не раскрыта, она может тайно получить доступ в слои имперского общества более широкий, чем обычным путём.
Леди Фара Деванон обладает подробной и легко проверяемой историей, как и положено любому члену не самой знатной семьи, пусть она и целиком поддельная. Главное, не делать ничего такого, что может поставить легенду под угрозу. Вот почему, когда из главного зала ожидания космопорта её вышла встречать свора невысоких мужчин в синих мундирах, инквизитор спрятала своё раздражение. Она подозревала, что такое может произойти. Как только Центр управления наземной обороны Кьяро получил список пассажиров «Македона», напротив её имени наверняка сразу же поставили галочку. Титулы всегда привлекают внимание. Как и следовало ожидать, местный губернатор не преминул отправить своих людей её встретить — и вот они здесь.
Мужчины, которых было четверо, остановились на пути Варлан и склонились в глубоком поклоне. Варлан ощутила, как Орога с Мирдой приготовились к драке: едва заметное смещение позиций, понятное только ей. Близнецы умели маскироваться не хуже неё. Их готовность убивать скорее чувствовалась, чем виделась. Похоже, люди в синих мундирах этого не ощутили. Они не обратили на близнецов никакого внимания.
''«Или, может быть, обратили, но и сами разбираются в маскировке не хуже других». Следователь никогда не принимает за чистую монету то, что на виду.''
Дознаватель никогда не принимает за чистую монету то, что на виду.
Мужчины выпрямились; один из них заговорил высоким и чуть свистящим, точно ветер в камышах, голосом:
— Многое было потеряно, — эхом отозвался главный помощник, — однако, возможно, не всё, если столь дальние связи убедят вас принять любезное предложение моего господина.
Варлан уже решила для себя, что принять предложение будет лучше всего. Чтобы Что бы не ждало впереди, а втереться в доверие высшей власти на планете может оказаться весьма кстати. Но даже если нет, то, по крайней мере, это ещё лучше закрепит её легенду.
— Тогда я с благодарностью принимаю предложение лорда верховного арбитратора. Однако, у меня есть определённые коммерческие интересы, которыми я должна заняться в первую очередь. Это займёт не больше часа.
— Вам не потребуется следовать нашим указаниям, миледи. Ради вашего удобства здесь ждёт бронированный транспорт. Мы сами доставим вас к апартаментам нашего господина, если вы ничего не имеете против. Но, прошу, не ограничивайте себя во времени только ради нас. Нам даны указания ждать столько, сколько потребуется.
''«Бронированный, '' — подумала Варлан. — ''Об этом упоминать было необязательно. Интересно, что он решил это сделать. Похоже, не всё так гладко на Кьяро, и планетарный губернатор прекрасно это знает. Будем надеяться, что языком он болтает так же легко, как раздаёт приглашения».''
— Я глубоко признательна вашему хозяину за щедрость. Как и вам за ваши услуги. Мирда, дорогая, будь добра.
Мирда вышла вперёд, назвалась людям в синем и повела их прочь от следователядознавателя. Варлан не убирала с лица благодарную улыбку, пока те не повернулись к ней спиной. Затем заговорила со срочными нотками в голосе с Орогой. который остался с ней.
— Как груз?
Варлан повернулась и увидела небольшую бетонную постройку с металлической дверью. В свете одних только фонарей по периметру посадочной площадки и освещённых окон залов ожидания и отправления её почти не было видно.
''«Как темно в Холиксе'', — подумала Варлан. — ''Вечные сумерки. Ни настоящего дня, ни настоящей ночи. Это сыграет нам на руку. В тени всегда дела Инквизиции творятся».''
— Ни у меня, ни у Мирды не было времени проверить строение, мэм, — сообщил Орога. — Прикажите — и я пойду следом за вами.
Варлан стукнула трижды себе по гортани, и Орога кивнул. Он поднял руку и сам стукнул по горлу дважды. В ухе у Варлан дважды щёлкнуло.
''«Ладно. По крайней мере, связь в пределах видимости у нас есть».''
Имплантированная аугментация для вокс-связи, которую она делила со своими помощниками, пока работала, как положено. Ещё надо будет проверить её внутри места встречи, чтобы узнать, как связь работает вне прямой видимости. Особых надежд, конечно, питать не стоит. Редкие металлы Кьяро печально известны тем, что создают трудности для небольших незащищённых устройств связи.
— Я буду готов, — ответил Орога, занимая своё место рядом с ней.
— Я знаю, что будешь, — сказала Варлан и зашагала по тёмному рокритускалобетону.
А затем Дозуа решил совершить глупость.
Он решил сунуть свой нос в её дела.<br />
==Глава 10==
Совет Караула карал подобные нарушения при помощи устного порицания — пятно на чести тех, кто принимал участие, — вкупе с кое-чем гораздо, гораздо страшнее. Нарушителя заключали на столько циклов, на сколько Совет посчитает нужным, в покаянный ящик — фактически гроб, высотой и шириной чуть больше тела наказуемого. Запертого внутри, с тяжёлым психостимуляторным шлемом на голове, его заставляли переживать записи сенсориума, в которых братья из его ордена сражались против превосходящего врага. Записи были сняты в настоящих войнах в дни далёкого прошлого, и отбывающий епитимью космодесантник, приговорённый переживать их теперь, мог лишь смотреть и чувствовать, как вражеский огонь или когти и клыки рвут вокруг него в клочья его единокровных братьев, его родичей. Это было страшное наказание, ибо разило в самое сердце.
Есть ли для космического десантника что-то важнее братства? Сражаешься за Императора, это верно. Но умираешь-то за своих братьев.
Каррас перенёс установку нового прерывателя в холодном молчании, к которому примешивались остатки возмущения и стыда.
По окончании молитв и распределения на цикл космодесантники покидали Восточный аудиториум и направлялись в заранее указанное место сбора своей группы. Там сержанты Караула давали более подробные инструкции и выводили группы к соответствующим учебным сооружениям. Львиная доля тренировок Караула Смерти в первые сто циклов вертелась вокруг убойных блоков. Их на Дамароте более тридцати, разных размеров и сложности, и каждый можно подстроить под нужный сценарий. Ни один орден в имперском пространстве не мог похвастаться настолько превосходными учебными сооружениями, но и ни один орден не делал такого упора исключительно на тайные операции против ксеносов. Выброска из «Грозового ворона», подготовка со специальным вооружением и снаряжением, скоростное десантирование по тросу, скрытное проникновение, изъятие агентов, ликвидация — всё это и гораздо больше новички изучали и оттачивали на практике раз за разом, пока не начинали делать это так же привычно, как дышать. Обучение шло быстро: всё-таки даже среди космических десантников новички были избранной элитой. Здесь им только давали навыки, которые выделяют оперативников Караула Смерти среди всех прочих десантников. Ведь их война ведётся не лицом к лицу на залитом кровью поле боя, где побеждает превосходство в силе и чётко выстроенная стратегия, а за линией фронта, в тени, внезапно, быстро и с хирургической точностью скальпеля.
Записи сенсориума — из того же самого источника, что использовался для наказаний, — давали такой уровень обучения, с которым не могло сравниться ничто другое. Сидя в каменных креслах с психостимуляторными шлемами на головах, Каррас и остальные переживали адские битвы через ощущения космических десантников, которых давно уже нет в живых. Как и в покаянном ящике, вмешаться в эти записи нет никакой возможности. Поля сражений, по которым ступала их нога, давным-давно спали мёртвым сном. Они могли только наблюдать, но кровавая бойня, что разворачивалась вокруг, была потрясающе яркой и живой: картинки, запахи, звуки — всё.
Они смотрели глазами стойкого Чёрного Храмовника, пока его и его братьев в конце концов не перебили таутянские боескафандры на вытоптанном пятачке соляной пустыни под палящими лучами тройного солнца. Отступи Храмовники с боем — могли бы выжить. Но гордость заставила их стоять до последнего и уплатить за это собственной жизнью. Урок, хотя и смертельный для учителей, не пропал втуне.
В другой записи они пережили последние минуты штурма тиранидами ракетной базы где-то в секретном месте Ультрамара. Силы четвёртой Четвёртой роты Ультрадесанта держались сколько могли, ожидая поддержки с воздуха, которая так и не пришла. Каррас сморщился, когда огромная, истекающая слюной пасть сомкнулась на ногах космодесантника, через органы чувств которого он переживал эту страшную бойню. Ультрадесантника перекусили пополам и проглотили в два трепещущих куска. Только Трону ведомо, как удалось вернуть его шлем и вставленный в него инфокристалл.
Ещё они стали свидетелями убийственно размеренного наступления смертоносных некронов. Похожие на скелеты фигуры из чёрных металлических костей, казалось, идут вперёд почти лениво. Они не торопились никогда, абсолютно уверенные в своей победе, в неудержимости той силы, которую представляют. Снова и снова казалось, что Космические Волки, которые вели с ними бой, добились какого-то прогресса, но только лишь до момента, когда тощие чёрные тела снова поднимались с земли и брали в руки оружие — трупы, бесконечно вызываемые обратно к жизни. Космическим Волкам было не победить. Они отступали, усеивая своими телами землю, которую отдавали.
Несмотря на все свои различия, космические десантники начали сплачиваться.
Карраса, как и некоторых других, однажды даже толкнуло подойти к Солариону. Это случилось после страшной записи о гибели четвёртой Четвёртой роты Ультрадесанта.
— Не говори ничего, — велел он Солариону, приперев того в трапезной. — Мне не нужен твой ответ. Я хочу сказать только одно: твои братья сражались, как боги войны. Жертва тех, кто пал, только подтверждает славу твоего ордена. Мои братья и я гордились бы честью сражаться плечом к плечу с ними.
И всё. Каррас отвернулся и сразу ушёл, по-прежнему тронутый за самую душу тем, что видел, и чтобы не дать Ультрадесантнику испортить момент.
Обычно после двух-трёх часов занятий с архивами и сенсориумом космические десантники опять возвращались в главную часовню, где возносили благодарность за всё, чему научились. Многие из стоявших здесь, в гулком и мрачном пространстве этого самого зала, всего восемь часов назад возвращались со свежими ранами разной степени тяжести. Тренировки были экстремальными, потому что операции Караула Смерти по своей природе сами были экстремальными. Однако до сих пор не было ни одного смертельного случая. На Дамароте не случалось гибели космических десантников уже больше ста лет, ибо Караул не мог себе позволить потерять даже одного боевого брата, принятого в свои ряды. Это не значило, однако, что занятия нельзя доводить до самого предела. Часто роти безмолвно проскальзывали в часовню после того, как заканчивались послетренировочные литании, чтобы вытереть с гладких мраморных плит запёкшуюся кровь.
После литании космические десантники переходили в трапезную, где раз в десятичасовой цикл поглощали по миске питательной каши или, если желали поесть в одиночестве, получали брусок заменителя и возвращались к себе в келью. Этот заменитель нежно звали «кирпичом» — и название он получил вполне заслуженно. Бруски были длиной и толщиной с указательный палец среднего космического десантника, цветом похожи на песчаник и с глубокими насечками, чтобы можно было разломить на три части. Структурой они тоже походили на песчаник: твёрдые, зернистые и требующие значительного усилия жевательных мышц, чтобы разгрызть.
Поначалу Каррас съедал свой «кирпич», запивая его ледяной водой, в тишине своего скромного жилища. Однако после первой дюжины циклов решил, что упускает уникальную возможность, и начал регулярно питаться в трапезной вместе со своими товарищами. Никому не пойдёт на пользу, сказал он себе, прятаться в одиночестве. Истребительная команда — это команда. Твоя жизнь и смерть будет зависеть от чести и умения космических десантников, с которыми ты служишь рядом. Памятуя об этом, Каррас попытался познакомиться с теми, кто окружал его, хотя бы только внешне. По большей части он просто наблюдал — видно, мало кто желал добровольно познакомиться с ним поближе. Библиарии часто оказываются в изоляции даже внутри собственного ордена, их дар вызывает у братьев по ордену двоякое чувство.
''«Не потерпи псайкера, ведьму, шамана. Их сила — врата безумию и порче».''
И всё-таки, разве не библиарии — наивысшее воплощение войны против ксеноса: солдаты, чья физическая одарённость сравнима лишь с их психическим оружием? Большинство видов чужаков представляет собой угрозу и в физическом плане, и в психическом. И с этим вторым хоть как-то сражаться способен лишь псайкер.
— Ультрадесантнику, которого ты шваркнул об стену.
— Игнацио Солариону, . — Каррас нахмурился. — Ты решил пристыдить меня этим напоминанием? Ладно. Признаю: я был неправ, что потерял самообладание. Что тебе с того?
Незнакомец, не обращая внимания на предупреждающий тон, попросил разрешения сесть. Несмотря на неприятное начало, Каррас указал на другую сторону стола. Гость опустился на скамью, ухмыляясь про себя. Кожа его была похожа на выбеленную солнцем кость, точно такого же цвета, как у Карраса. Но на этом сходство заканчивалось. Глаза у Карраса были кроваво-красными даже там, где должны быть белки. А у этого брата глаза были сплошного, безупречно-чёрного цвета, похожие на две сферы чистого отполированного обсидиана. Того же цвета были и длинные с отливом волосы — волосы, которые спадали на плечи шёлковой мантией. У Карраса голова была голой, как яйцо кнарлока. Это было генетическое. Все Призраки Смерти лысели во время вживления геносемени.
''«Чертовски непрактично, '' — подумал Каррас, уставившись на длинные, блестящие волосы. — ''Зато какое тщеславие! А лицо? Ни единого шрама. Наверняка ни разу не был в деле. Пожалуй, он слишком молод и неопытен, чтобы находиться здесь».''
Но лицо это выделялось не только отсутствием шрамов, но и, что встречается гораздо реже, явным дружелюбием. На Карраса взирал безукоризненно чистый лик с такой открытостью, какой Призрак Смерти не встречал здесь с самого своего прибытия.
''«Что-то знакомое, '' — подумал Каррас. — ''Как «Белый чемпион» Иторика. Или «Олимпиарх» Горлона Ци».''
Каррас не понаслышке знал работы великих скульпторов. За десять тысяч лет миры Империума производили на свет в каждом поколении горстку людей, в чьих руках простой камень превращался в творение такой красоты и совершенства, что вдохновлял население целых сегментумов. Большая часть их в конце концов приступала к творению вдохновляющих военных шедевров для Адептус Муниторум: как для поднятия боевого духа, так и для увековечивания достойных. Великолепная диорама Махария и Сеяна на Ультиме -Махария — знаменитый «Конец долгого похода» — лишь один такой пример. После открытия ему много раз подражали, но превзойти так и не смогли.
Лицо космодесантника, который сидел сейчас напротив Карраса, больше подошло бы такому изваянию, чем тренированному убийце или живой машине войны. Шелковистые чёрные волосы обрамляли приличествующе высокий лоб, благородное чело, острый узкий нос и рот, ни чересчур широкий, ни чересчур узкий. Скулы ровные и в высшей степени пропорциональные. Абсолютная симметрия. Если бы не целиком чёрные глаза, Каррас бы почти поверил, что это ожившее творение скульптора.
Черноволосый боевой брат отправил в рот полную ложку густой слоистой каши и простонал:
— Могли бы добавить сюда чего-нибудь для вкуса, да? — затемЗатем, проглотив ещё порцию, прибавил: — Мы с тобой одной крови, ты и я.
Каррас кивнул. Родство явно выдавала обесцвеченная кожа. Мутация геносемени. Ещё один повод для остальных держаться подальше.
— Это почему?
— Ты с ним ещё не занимался? Единственное, чего он ''не'' может, это протискиваться в узкие места, . — Гвардеец хохотнул. — Тяжёлое вооружение, взрывчатка, связь, транспорт, починка, шифры. Наверное, пытается наверстать за свой чертовски малый рост. Кажется, будто у него тело растёт вширь вместо того, чтобы расти вверх, да?
— Есть ещё одно имя, его ты мне не назвал, . — Каррас подался вперёд, подняв брови.
Гвардеец Ворона коротко поклонился, не вставая с места.
Что бы Зид ни сказал Солариону, вежливым это, видимо, можно было назвать с большим трудом. Соларион вызывающе оскалился и сделал движение встать, но Новадесантник, сидевший рядом с ним, сказал что-то Зиду, тот пожал плечами и отошёл. После этого Соларион обратил свой сердитый взгляд на Карраса, однако что это значило, понять было трудно.
''«Если бы не этот проклятый имплантат...»''
Каррас решил не отвечать на этот взгляд. Как будто это могло что-то исправить.
''«Ненависть нужно приберечь для ксеносов. А не друг для друга. Среди тех, кто плечом к плечу стоит на священной службе человечеству, этого не должно быть никогда».''
Каррас ушёл из трапезной за полчаса до начала следующего цикла, решив, что поспит пятнадцать минут. Даже такой короткий, сон позволит начать следующий цикл посвежевшим и готовым: утомление спадёт, поверхностные раны затянутся. Таковы преимущества усовершенствованного тела космического десантника.
Может быть, всё изменится после принятия Второй присяги. Может быть, когда он «наденет чёрное» официально и войдёт в постоянную истребительную команду... Может быть, тогда всё изменится.
Со временем, конечно, он узнает, как ошибся в своих надеждах.<br />
==Глава 11==
Когда каблуки Шианны зазвенели по четвёртому пролёту, в космопорт, по-видимому, прибыл товарный поезд. Через поручни передалась вибрация тяжёлого состава, снижающего ход. Вот и славно. Значит, её груз промышленного оборудования будет на пути к городскому складу меньше, чем через час. Всё идёт согласно легенде.
Сойдя с последней металлической ступени, Варлан ступила на каменный пол подземного туннеля. Осторожно, однако не прячась по-настоящему, двинулась вперёд. Играя роль леди Фары, ни на поясе, ни на бедре она оружия не носила, однако Шианна Варлан сама была оружием, натренированным и отточенным на родной планете до высочайшего уровня самым лучшим мастером даргуу <ref>Боевая дисциплина ближнего боя, в которой особое внимание уделяется рефлекторному движению благодаря тренировке нервной системы.</ref> — Т’шоном Елизуром. Ордос это оценил и добавил сверху ещё собственной углублённой подготовки. А если при встрече с опасностью её способностей в рукопашном бою не хватит, то микрооружие, скрытое в кольцах на обоих указательных пальцах, должно немного уравнять шансы.
Сомнительно, конечно, что оно тут понадобится. Орога заверил, что коды Агента-16 ещё числятся в списке надёжных. Так что, если только агент не отправил сигнал под принуждением, обмен информацией пройдёт обычным порядком.
Человек вышел под круг слабенького света и остался стоять там, поджидая её. Горб, скрюченная спина, перекошенные плечи, чуть сильнее, чем нужно, выдающиеся вперёд. Кривое, нечистое тело. Варлан ощутила волну отвращения. С самого детства тебя учат ненавидеть мутантов, еретиков и псайкеров. Последние, как она удостоверилась, могут быть благородными и великими; к примеру, астропаты и навигаторы на службе его милости использовали свою непонятную силу только во благо человечества. Что же до мутантов и еретиков, то эта раковая опухоль поражает самый костяк человеческой расы.
''«И этот — мутант! Кривец!»''
Чем ближе она подходила, чем сильнее росло чувство отвращения.
Варлан остановилась в двух метрах от горбуна, заметив при этом, что тот держит компактный автопистолет, направленный ей в сердце. С такого расстояния даже единственный выстрел мог пробить броневую сетку, вшитую в ткань одежды, и смертельно ранить, но тут всё зависит, какими патронами заряжен пистолет. По крайней мере, агент не теряет бдительности, профессионал. У обоих были сомнения, которые нужно развеять, прежде чем двигаться дальше.
Не подымая рук, Варлан изобразила на пальцах ряд фигур. Последние две обозначали её позывной на эту операцию:
В ответ Агент-16 подался вперёд, пока их оптикомы не совместились. Между ними перекинулся мостик красного лазера — из линзы в линзу, — и передача началась.
Варлан впитывала информацию целиком. Она не могла осознать всё, что вливалось сейчас в её мозг, — слишком много данных слишком быстро переправлялось в ту область памяти, что предназначалась для такого рода работы — складской раздел, как она её называла, — однако, сосредоточив на потоке часть сознания, ей всё же удалось ухватить немало.
Агент-16 — Ордима Арухо, как ей теперь стало известно — пожал уродливыми плечами. Он вдруг показался крайне измотанным, почти на грани обморока: пережитое сокрушило его. И поделом, решила Варлан.
— А как бы ты поступила на моём месте, госпожа следовательдознаватель?
Голос горбуна был полон горечи, даже омерзения, однако направлено оно было на самого себя, не на неё. Его самого тошнило от содеянного. Только где ему было выбирать?
— Как женщине, тебе пришлось бы гораздо хуже, чем мне.
Она не стала себя обманывать. Она прекрасно поняла, что он имеет в виду, и её аж передёрнуло. Отправь ордос туда женщину-следователядознавателя...
— Я понимаю твои действия, но от этого меня воротит до самой глубины души.
— Не надо мне рассказывать, что я сделал, — прошипел он сквозь зубы. — Я прекрасно это знаю. И знаю, ''почему'' я это сделал, тоже, да сотрёт Император пятно с моей души. Я исполнял прямой приказ его милости, как и ты сейчас. Или ты хочешь, чтобы я не подчинился?
''«Догадывается, о чём я думаю, что борюсь с собой. Напоминает о долге, чтобы я его не убила». Голова у неё шла кругом. Она — следователь. Её долг — истреблять тех, кто принимает участие в подобных тёмных обрядах. Еретиков и предателей. Любой трибунал в Империуме приговорит такого к пыткам и смерти. Но этот Ордима — агент ордоса. Он принадлежит его милости. Он живёт и умрёт по приказу его милости. Нельзя просто взять и попрать границы этой власти и при этом надеяться остаться в живых.''
Голова у неё шла кругом. Она — дознаватель. Её долг — истреблять тех, кто принимает участие в подобных тёмных обрядах. Еретиков и предателей. Любой трибунал в Империуме приговорит такого к пыткам и смерти. Но этот Ордима — агент ордоса. Он принадлежит его милости. Он живёт и умрёт по приказу его милости. Нельзя просто взять и попрать границы этой власти и при этом надеяться остаться в живых.
Увиденное стояло перед глазами, как если бы это была её собственная память: нападение на другую бригаду в глубинах шахты, путешествие на повозке в заброшенный Аррафель, странное религиозное собрание, преклонившее колени среди тьмы и леденящего холода.
Радужки глаз странного жреца отливали живым золотом, чёрные зрачки имели форму песочных часов. Глаза эти поражали: ледяные, бесстрастные, без единой капли сомнения или слабости. Вокруг глаз не было ни ресниц, ни бровей. Высокий человек был совершенно лыс.
''«Это не человек, '' — подумала Варлан. — ''Это что-то другое. Неестественное. Нечеловеческое».''
Она уже начала догадываться что.
Варлан познала униженный страх, пережив его из воспоминаний агента. Каждая частица его души вопила от ужаса. Тело стремилось развернуться и бежать, но разум держался, хотя и на самой тонкой из нитей.
''«Невероятно, как он сохранил контроль над собой!»''
Зная, что любой другой выбор грозит разоблачением и смертью, Ордима занял место на платформе, полный отвращения к себе и трясущийся от холода. На то, что случилось дальше, Варлан смотрела глазами агента, который, в свою очередь, смотрел генетическими копиями глаз мёртвого шахтёра.
Она вспомнила про странных детей, которых его оптиком записал на рыночной площади, и поняла, что скоро появятся новые. По одному этому она уже догадалась о природе грозящей Кьяро опасности. Агент-16 просто не видел всей картины в целом. Он увидел наличие угрозы, но не размеры её. Тем лучше. Для него лучше, если он проведёт остаток дней своих в неведении. Тем более, что, по её прикидкам, жить ему осталось недолго. К каким бы веществам или забавам он ни обратился в надежде убежать от страха, — будь то алкоголь, наркотики или адреналин, — они в конце концов его угробят.
''Тем«Тем, кого преследуют настоящие призраки, редко удаётся от них убежатьубежать».''
Варлан заставила себя вернуться к действительности, и обнаружила, что горбун смотрит на неё не отрывая глаз, а на шишковатом лице написано откровенное беспокойство. Сколько времени она провела, погрузившись в его прошлое? Явно больше, чем следовало. Пора уходить. Усталость маленького мутанта опустилась на неё точно туман.
Ордима в тревоге облизнул губы.
— СледовательДознаватель, ты гордая и сильная. Ты воплощаешь лучшие качества Инквизиции. Это я вижу. Но прислушайся к моим словам ради своей же пользы, заклинаю. Если тебе придётся спускаться в шахты, иди туда только большими силами. У его милости есть серьёзные военные ресурсы. Ты знаешь, о ком я говорю. Вызови их сюда, если сможешь. Эта порча, эта зараза... Она гнездится гораздо глубже, чем я увидел. Я лишь поскрёб сверху — и вот моя партия уже сыграна. Твоя же только начинается. Береги свою жизнь, моя госпожа. Для меня печально будет узнать, что такая красота пала жертвой такого уродства.
Оба на мгновение застыли немой и мрачной сценой в оранжево-чёрных цветах: рука агента на локте Варлан, отзвук его слов витает в холодном воздухе. Где-то в глубине туннелей гудели генераторы, сейчас явно громче, чем раньше. Сверху прогрохотал очередной товарняк. Варлан шевельнулась, опустив локоть, чтобы рука Ордимы соскользнула. Кажется, она поняла, что сподвигло его на эту речь. Не просто её смерть. Все когда-нибудь умирают, и в том, чтобы отдать свою жизнь на службе Императору, нет ничего печального. Нет, не то. Горбун говорил о судьбе гораздо страшнее — о самом гнусном и нечестивом, для чего её могут использовать. Рядом с этим смерть можно посчитать за счастье.
Шианна не могла себе позволить дать страху пустить корни. Она заставила себя встряхнуться. Она — следователь дознаватель третьего ранга Ордо Ксенос Священной Инквизиции самого Императора.
Укрепив дух, она ответила:
Чтобы не мешали высокие каблуки, она бежала, ступая только на носки. Лампы на потолке мелькали мимо. За какие-то минуты добежав до лестницы, она взлетела наверх, звякая каблуками через ступеньку. Поднявшись, Варлан едва не распахнула входную дверь, когда в левом ухе зашипело и раздался металлический голос, повторяющий снова и снова:
— ''Щит вызывает Орла. Щит вызывает Орла. Ответьте.''
''Орога«Орога».''
— Слышу тебя, Щит. Говори.
— ''Орёл, у нас серьёзная проблема. Умышленное вмешательство. Думаю, мы раскрыты.''<br />
==Глава 12==
Были и другие виды тренировок: учебный бой в невесомости и пустоте космоса, сражения с группами сервиторов-дронов в условиях крайней жары, холода и различных видов радиации. Причем, это были не просто схватки в разнообразных экстремальных условиях: все эти упражнения наравне с нагрузкой для тела включали в себя и нагрузку на мозг. Караул Смерти желал быть уверенным, что его оперативники смогут выполнить задачу, невзирая ни на какие трудности.
В сравнении с подобными изматывающими испытаниями приказ о нескольких циклах занятий ближним боем в Панкратеоне звучал как грандиозная передышка. Понятное дело, на самом деле это оказалось всем, чем угодно, только не передышкой. В предстоящем цикле группа, в которую включили Карраса, должна была оттачивать приёмы с ножом, мечом, двумя ножами, двумя мечами и без оружия под придирчивым взглядом сержантов Кулле и Котеаса. Последний — нюхнувший пороху бывший командир отделения Караула Смерти, изначально из ордена Багровых Кулаков, — был знаменит тем, что завалил в ближнем бою военного вождя орков в шесть раз тяжелее себя, орудуя лишь штатным боевым клинком. Мешанина шрамов вместо лица, изуродованного почти до неузнаваемости, являла собой вполне убедительное доказательство: Каррас, взглянув на этот истерзанный лик, поверил во всю историю без разговоров.
Панкратеоном называлось огромное сооружение для занятий ближним боем, в разрезе приблизительно напоминавшее крест. Основную часть сооружения занимал тёмный центральный зал, чей арочный потолок возвышался над каменным полом в пятнах тысячелетиями проливаемой крови метров на тридцать. Боевым братьям здесь устраивали кровопускание — и не так уж редко. Здесь выполнялось правило: плиты пола в Панкратеоне не мыть. Кровь пролитая есть кровь почётная — символ полной самоотдачи конечной цели всего этого тяжкого труда. По количеству серьёзных травм Панкратеон превосходил даже убойные блоки и делал свою часть подготовки Караула Смерти опасной до крайности.
Высокий потолок поддерживали круглые колонны, установленные в два ряда через каждые восемь метров вдоль всего главного зала. Это были не просто колонны. У основания каждая в изобилии щетинилась многосуставными механическими руками, в металлическую оконечность которых можно было вставлять различное оружие: от мечей и молотов до шипастых кнутов и огромных, сокрушающих всё когтей. На поверхности каждой колонны, подмигивая между каждой парой рук, располагались огоньки мишеней. Огоньки светились ярко-красным, пока по ним не ударишь, после чего сразу меняли цвет на голубой. Когда цвет менялся, руки, сопряжённые с этой мишенью, прекращали наносить удары. Сервочереп, утопленный в камень колонны над верхней парой рук, регистрировал успешное поражение мишени. Затем цвет сменялся обратно на красный, руки оживали — и космический десантник снова оказывался под полновесной атакой.
Каррас, в мокрой от пота тренировочной форме, пригнулся как раз в тот момент, когда его колонна направила ему в голову рубящий горизонтальный удар. Над ним пронёсся поток воздуха. Каррас шагнул вперёд, не упуская из поля зрения ещё три руки, с которыми сражался, и нанёс удар снизу вверх учебным ножом.
— Вот только что. Виноват, сержант.
— Кровь Дорна! Да как ты?...?
Каррас провёл очередной удар, отключив противника, и воспользовался секундной передышкой, чтобы ещё раз глянуть в сторону Фосса.
''Имперский «Имперский Кулак. Тот, которого кличут ОмниОмни».''
Такого приземистого космического десантника Каррас ещё не встречал, однако размеры мускулистой туши Омни далеко уходили за пределы разумной компенсации низкого роста. Руки его, плечи, грудь — каждая группа мышц коренастого тела словно была сплетена из толстых и твёрдых канатов. На Окклюдусе такого бы просто не допустили. Слишком часто подобная мускулистость давалась за счёт ловкости и быстроты.
Хотя с другой стороны, в данном случае всё обстояло не так. Бросив мимолётный взгляд на Фосса, Каррас увидел, как тот показывает механическую руку, которую умудрился вырвать прямо из колонны. Он смущённо протягивал её Котеасу, точно предлагая в подношение. Подобный подвиг, по идее, можно было совершить только в силовой броне. Омни сделал это голыми руками.
Котеас не успел договорить. В этот момент из бокового зала вылетел сержант Кулле и настойчиво повлёк того за собой.
Каррас вышел из зоны действия бойцового автомата. Как только он покинул полосу нападения, датчики на сервочерепе моргнули зелёным и отключились.
Каррас отправился следом за остальными, которых Кулле повёл через короткий коридор из чёрного камня в зал, где в пол уходили круговые ярусы. Таких кругов было пять, и в центре каждого находилась яма примерно двенадцати метров в поперечнике и четырёх — глубиной. Со дна одной из ям доносились звуки жёстких ударов, лязг металла, дробный стук, перемежаемый короткими паузами. Оглядев по дороге боевых братьев вокруг ямы, Каррас заметил на лицах одних суровость, на других — понимающие ухмылки. Подойдя к краю, Каррас глянул вниз и увидел кружащийся и перескакивающий с места на место размытый силуэт, на который с трёх сторон нападали тяжёлые многорукие сервиторы-рукопашники.
Кто-то другой согласно хмыкнул, но ни один так и не отвёл глаз от края ямы. Заносчивый или нет, но Зид заслуживал внимание своих зрителей. Каррас понял, как ошибся в своём мнении о необычном боевом брате. Это белое как фарфор лицо оставалось безупречным не потому, что Гвардеец Ворона не нюхал пороху или трусил, нет — просто не нашлось ещё клинка достаточно быстрого, чтобы коснуться его. Чего нельзя было сказать о теле. Невозможно вступить в схватку такого уровня и не заплатить за это. Белую кожу Зида полосовали сотни шрамов, напоминая дорожную карту: одни — широкие и глубокие — явный след разрыва или среза, другие — длинные и тонкие — там, где кожу рассёк острый клинок.
На другой стороне от ямы сержант Кулле глянул на Котеаса, вопросительно подняв бровь.
Незащищённого, но очень быстрого. Несмотря на интенсивность нового нападения, Зид каким-то образом постоянно оказывался чуть дальше пределов досягаемости или наоборот — чуть ближе дуги замаха сервитора. И тогда, оказавшись вблизи противника, он бил словно очередями из болтера, выдавая дробным стуком молниеносные серии ударов по светящимся мишеням противника. Одним словом, он был бесподобен.
Каррас не осмеливался даже моргнуть, на такой скорости разыгрывалась происходящая внизу сцена. Зид, казалось, впал в какой-то транс. Хотя гаситель варп-поля перекрыл доступ к психическим силам, но Каррас был уверен, что почувствовал что-то в Гвардейце Ворона. Какую-то бездумность, словно его шумная, дерзкая и самоуверенная личность растворилась в окружающем. Он стал одним целым со своими противниками — и каждый стал неотъемлемой частью этого проявления искусного насилия — и потому Зид знал о любом микроскопическом изменении в их движениях в тот самый миг, когда оно происходило. В каком-то смысле он сам превратился в такую же машину, как противник. Сервиторам не удавалось его даже коснуться.
''«Вот только они не устают, '' — подумал Каррас. — ''А под таким натиском даже у космического десантника силы когда-нибудь иссякнут».''
Зид нанёс удар по коленному суставу одного из сервиторов — тот содрогнулся и припал на одну ногу. Гвардеец Ворона метнулся вперёд, оттолкнулся от опущенного плеча сервитора и, используя дополнительную высоту и инерцию прыжка, нанёс сокрушительный удар ногой в голову автомата, который приближался справа.
Крики «Призрак!» стали громче.
Глядя на всё это, Каррас ощутил, как основной желудок скрутило в узел. В глазах Кулле он заметил то, что видел много раз в бою: туннельное зрение. Внимание сержанта сузилось, охватывая лишь настоящий момент, лишь то, что находилось прямо перед ним. Он не видел общей картины, не думал о последствиях, пойди что-то не так. Став соучастниками в этом запредельном испытании, Кулле с Зидом рисковали слишком многим. Если позволить Зиду умереть здесь, в тренировочной яме, так и не приняв Второй присяги, это пятно ляжет на честь и Караула Смерти, и Гвардии Ворона.
Каррас удивился: он ждал от длинноволосого брата истекающей адреналином ярости, но Зид, кажется, отключился так же легко и почти так же быстро, как сервиторы.
— Посмотри вокруг, Призрак, — обратился к нему Кулле, и Каррас отметил, что даже сержанты начали использовать это прозвище. — На тебя обращены взгляды всего Панкратеона. Все мы знаем, чего ты достиг сегодня. Однако, хватит отвлекать своих братьев от их собственных тренировок. Extremis ultra, . — Кулле помотал головой. — Воистину, ты завоевал себе имя сегодня. Оставим всё пока как есть. Остальным нужно заняться своими тренировками, если они хотят когда-нибудь посоперничать с тобой в яме.
Эти слова вызвали у некоторых недовольное бормотание. Обычная воинская гордость. Но только гордость, безо всякой убеждённости под ней. Вряд ли кто-то стал бы отрицать слова Кулле. Мастерство Зида заворожило всех. Он успешно справлялся с тремя вооружёнными противниками нечеловеческой скорости и стойкости, не используя ничего, кроме своего естественного оружия: рук, ног, колен и локтей. То, что он это проделал без силовой брони и даже простой бойцовской защиты, служило ещё более великим доказательством его мастерства.
Зид заправил свои блестящие волосы за левое ухо.
— И никому не успеть, — ответил он и спрыгнул на песчаное дно ямы. — Но под лежачий камень вода не течёт. Давай-ка посмотрим, что ты умеешь.<br />
==Глава 13==
Вместе с Варлан из её пары телохранителей осталась только девушка — Мирда. Орогу она отправила в город. Приготовившись войти в двойные двери в конце коридора, Варлан мысленно вернулась в космопорт к моменту после встречи с Агентом-16.
Она вышла наружу и увидела в темноте Орогу, стоящего над телом.
— Не думаю, мэм. Я ударил его сзади. Один удар в основание черепа. Будет адская головная боль и больше ничего.
— Прекрасно. Верни его на челнок. Брось в пассажирском салоне и вколи кубик пситропрена<ref>Препарат для очистки памяти, часто используемый Инквизицией. Доза в 1 кубик стирает примерно сорок минут памяти у среднестатистического человека. Потерянные воспоминания никогда не смогут быть восстановлены, даже с помощью психических средств.</ref>. Потом уходи. Пусть поломает голову, почему так трещит башка и не получается ни черта вспомнить. Головной боли и потерянного времени хватит, чтобы убрать его с нашей дороги. Я хочу, чтобы ты уехал в город. Как только убедишься, что груз на складе, подготовь надёжную явку и разведай обстановку. Я с Мирдой буду жить у лорда Саннры, пока это удобно. Если будут проблемы, найди меня в его апартаментах. Есть вопросы?
— Нет, мэм. Положитесь на меня.
Она так и сделала. Орога потащил тело капитана обратно в грузовой челнок «Македона» под покровом вечных закатных сумерек на Кьяро, а она с Мирдой проехалась с Сулиманом и его коллегами в броневиках. И сейчас двойные двери открывались — и скоро она встретится с лордом Саннрой лично.
Сулиман первым шагнул в ярко освещённое, просторное помещение с густым ковровым покрытием цвета тёмного вина, чтобы объявить о её прибытии.
Они постояли перед картиной минуту, не говоря ни слова. Варлан притворилась, что оценивает мазки кисти мастера. На самом же деле она направила все свои чувства на то, что находилось позади картины.
''«Да, Мирда, ты умница».''
— Это работа Моррико Писцинского. Не самая моя любимая из его картин, несмотря на семейную тему, однако отец мой был от неё в восторге.
— Именем Карастины, что здесь происходит, леди? Что вы сделали?
Варлан пропустила его причитания мимо ушей. Присев над скрюченной фигурой, проверила пульс. ''«Слабый»''. Женщина, невысокая, гибкая, с чёрными волосами, собранными в тугой пучок. Немолодая, не очень красивая. ''«Сорок или около того. Знала тяжёлую работу»''. Белую блузку запачкало тёмно-красным из дырки, которую оставило оружие Варлан у неё в груди. Женщина с трудом пыталась дышать.
— Имя. Немедленно! — потребовала Варлан. — Кто тебя послал?
— Нет! Варп побери! — Обернувшись, приказала: — Мирда, запри двери. Никого не впускать, никого не выпускать!
— Есть, мэм, . — телохранительница Телохранительница выдернула из-под чёрной куртки шоковый пистолет и повернула замок изнутри. Оба домашних гвардейца Саннры забарабанили в дверь снаружи и принялись звать своего хозяина.
Варлан обернулась к лорду-арбитратору:
— Это Ага! — прошептал Саннра, вглядевшись в лицо мёртвой женщины. — Из старшей прислуги. Только она не могла знать об этом ходе на случай кризиса. О нём не знает никто, кроме меня и Сулимана. — Лорд-арбитратор встал. — Что она здесь делала? Для чего пистолет? Она... Послушайте, леди Фара. Что происходит? Вы только что убили одну из моих служанок из этого своего кольца. Если вы просто чья-то высокородная дочка, прибывшая по торговым делам, то я — чёртов лорд-маршал самой Терры! Я хочу получить ответы. Немедленно. Я — губернатор этой планеты!
— Да, ты, — прошипела Варлан. — Ты, который занимался своей работой с закрытыми глазами, если занимался вообще. Ты, похоже, не замечал массовые пропажи среди гаррахимов. Ты, похоже, не замечал сообщений о странных вещах, виденных в шахтах и на окраинах твоих городов. — Она указала на мёртвое тело на полу. — Ты, похоже, не замечал вообще ничего. Человек из твоего собственного окружения шпионил за тобой. Возможно, даже планировал убить тебя сегодня. — ''«Или меня, что более вероятно»''. — А сколькие ещё могут заниматься тем же самым, арбитратор? Насколько, по-твоему, здесь безопасно? Мы оба знаем, что гвардейцы у дверей стоят больше для показухи. Даже они могут оказаться предателями, которые только и ждут удобного момента.
Саннра иронически хмыкнул, однако в глазах у него появился новый страх. Который вскоре уступил место гневу.
Решившись, она сунула два пальца в лиф и вынула из ложбинки между грудей круглый кулон. Затейливая оправа его была сделана из серебра, в центре сидел рубин, выточенный в виде безупречного диска. Камень одновременно служил и кнопкой, и линзой. Варлан нажала его и положила кулон на раскрытую ладонь. Над камнем возникло и закружилось голографическое изображение черепа с руной в центре лба: инквизиторской «I», перечёркнутой тремя короткими полосками, каждая обозначает один из великих ордосов. Через несколько секунд череп пропал, и на его месте появилось вращающееся изображение свитка, на котором крошечными готическими рунами были выписаны верительные грамоты Варлан.
— Моё имя Шианна Варлан, — сообщила она остолбеневшему вельможе, — следователь дознаватель третьего ранга Ордо Ксенос, агент Его Императорского Величества Священных орденов Инквизиции. Моё слово — закон, Ненахем Саннра. С того момента, как я ступила на этот мир, твоя власть подчинена мне. Кьяро стоит перед лицом кризиса, для преодоления которого у него нет ни сил, ни средств. Вот почему прислали меня. Я пришла помочь вам. Если смогу, я спасу вас. Но ты будешь делать всё, что я прикажу — или умрёшь.<br />
==Глава 14==
Если космический десантник после долгих лет службы не способен более воевать без своих культовых доспехов и оружия, которых добился потом и кровью, то чем он отличается от того скаута, которым когда-то начинал? Чем такой может подкрепить своё право находиться в рядах легендарных Адептус Астартес? Не доспехи и оружие делают космического десантника. Только человек внутри: тело, разум и дух, выкованные суровым курсом тренировок и аугментации, в котором погибают намного больше, нежели успешно заканчивают. Лиши десантника этих орудий его смертоносного ремесла — и не изменится ничего: космический десантник по-прежнему останется космическим десантником.
''«Выкованный на Окклюдусе и перекованный здесь — на Дамароте. Я стал большим, чем был. И всё-таки, без своего дара как мне не чувствовать, что я стал меньше?»''
Только другой библиарий может понять это по-настоящему. Сила столь огромная, столь многогранная, дар крови, сложного и древнего наследия — она превращается в часть души, переплетается с самой твоей сущностью.
Когда человечество ещё было молодым, не перешагнув порог и триллиона душ, люди не верили в очевидное, не верили, что кто-то способен увидеть пути будущего или зажечь огонь одной лишь силой мысли. Стечение генетических факторов, позволяющее родиться ведьмокровке, случалось слишком редко. Но люди множились, расселялись по звёздам — раса росла и ширилась. И с ростом численности росли и свидетельства. Сейчас без мистических способностей астропатов и навигаторов, без эмпирейского огня и ярости санкционированных боевых псайкеров Империум рассыплется на кусочки — и челюсти ксеносовской угрозы сомкнутся над человеческой расой навеки.
''«Зовите нас как хотите: ведьмачьё, ведьмокровки, проклятые. Но это благодаря нам Империум остаётся единым целым, пусть даже глупцы шарахаются прочь, осеняя себя оберегающим знаком, когда мы проходим мимо».''
Каррас старался мириться со страхом и презрением, который питают другие к ему подобным, ведь они никогда не узнают живительного ощущения свободы и силы, которое даёт этот дар. Он считал, что те, кто лишён дара, живут всю жизнь в слепоте. Они не замечают столь многое вокруг себя. Они никогда не увидят переливов сияющего ореола над древним артефактом, принадлежавшим герою или святому. Они никогда не познают восторга видеть, как растворяется в эфире душа врага, вырванная из тела смертельным ударом.
— На безбрежных просторах Галактики есть враги, которым твой дар — всё равно что ничто. Никогда не забывай этого. Некоторые способны подавить его вообще, даже обратить против тебя. При встрече с таким врагом твоё спасение заключается в болте, клинке и тех, с кем ты сражаешься плечом к плечу. Выпускай силу с должной осторожностью, ибо она имеет цену и, как и во всём на свете, неумеренность — путь к погибели.
Было время отдыха, конец очередного цикла, когда Каррас вспоминал эти слова. Вторая литания прочитана, как это всегда было в конце цикла. До начала следующего оставалось ещё полтора часа, но Каррас предпочёл не тратить их на сон. Как и не пошёл в трапезную. Вместо этого он отправился в один из многочисленных шпилей центральной башни, чтобы обрести там тишину и уединение. Он устроился на широком каменном подоконнике у бронестеклянного окна, подтянув колени к широкой груди, и глядел на странный голубой снегопад снаружи. Здесь наверху, в вышине башни, было темно, тихо — и адски холодно, но это не беспокоило космического десантника. Дыхание Карраса вилось облачком в воздухе перед ним.
Ещё столько неуверенности. Столько сомнений. К этому времени он должен был уже полностью приспособиться. Как приспособились остальные. Каррас понимал, что сам себя держит. Но всё-таки не мог по-настоящему на себя рассердиться. Столько всяких вещей, казалось, только и ждёт у самого края сознания, на самой границе досягаемости мысли. Важных вещей. Вещей, которые он мог бы постичь, если бы силу его не заперли под замок. В отчаянии он почти решал выдрать проклятый имплантат — и не единожды после той стычки со спесивым Ультрадесантником.
''«В самом деле — Пророк!»''
Каррас сунул руку за спину и нащупал выступающий край металлического кожуха, под которым таился подавитель варп-поля, так похожий на холодного железного паука, засевшего в верхней части хребта между лопаток. Засевшего глубоко. Каррас, конечно, понимал, что не сможет на самом деле его вытащить. Он верил Лохейну. Искусственные нервные узлы имплантата внедрились в спинной мозг и соединились с нервной системой. Каррас не собирался рисковать заработать пожизненный паралич.
''«Придётся пока его носить. Время ещё настанет».''
Потом он подумал о мегире, о том страшном бремени, которое взвалил на себя Первый Призрак, обо всём, что он вынес ради ордена и самого Империума, терпя страдания лишь верой и надеждой, и чья жизненная сила сгорала гораздо быстрее, чем положено, — и всё это во имя Великого Возрождения, которое предсказал Корцед. Карраса накрыла волна стыда, и он решил впредь приложить больше усилий, однако это не рассеяло до конца мрачность мыслей. От мысли, что Афион Кордат в один день займёт место Первого Призрака, всё внутри скручивало. Каррас сомневался, что сможет стоять и смотреть, как вытягивает жизненную силу его хадита этот проклятый трон. Знать, что Шарьякс убивает Первого Призрака прямо сейчас, уже было почти невыносимо. Он поискал чем отвлечься: хоть чем-нибудь, чем угодно, лишь бы вернуться обратно — в «здесь и сейчас».
Снаружи снег становился гуще, хлопья — больше. Эта странная метель из мягко пульсирующего голубого света. Этот потусторонний покров, ложащийся на поверхность безграничного рукотворного кольца. Что за существа сотворили это необъяснимое место? Остались ли они ещё где-то — ксеносы, чью угрозу должно вычистить кровью и огнём?
Справа, из арки древнего камня, до слуха Карраса донёсся безошибочно узнаваемый звук шагов боевого брата в каменном лестничном колодце. Звук поднимался, отражаясь, снизу из глубины. Космодесантнику предстояли ещё долгие минуты подъёма, но звук этих шагов уже нарушил Каррасов покой.
''«Может, оно и лучше».''
Он уже знал, кто приближается. Рост и вес идущего были написаны в звуке его шагов, как и многое прочее.
Это шёл Лохейн, старший библиарий Дамарота. Смутно, какой-то частью сознания Каррас ощутил его силу, даже несмотря на то, что огромная часть его собственной была от него отлучена.
Когда шаги смолкли, Каррас обернулся и увидел огромного Стража ШтормаШтормового Хранителя, стоящего под каменной аркой входа. Снежные отсветы придавали его лицу лёгкий голубой оттенок.
— Я нарушил твой покой.
— Мы доверяем тебе так же, как и любому другому, Призрак Смерти. Если ты до сих пор не понял, зачем нужно...
— Я отлично понял. Прошу прощения. Я сам причина своего недовольства. Я чувствую, что должен был уже приспособиться. Я тренируюсь изо всех сил и даже больше и следую всем наставлениям. Мне хорошо известно, какаю какую пользу приносит мне самому и моему ордену моё нахождение здесь. И всё же...
''«Имплантат. Недостаток доверия. Необходимость отказаться от самой сокровенной части своей личности».''
Лохейн прислонился к каменной раме окна с другой стороны и взглянул на пульсирующий снег. На старшем библиарии была надета чёрная тканая одежда, подпоясанная толстой серебряной цепью. С цепи свисала небольшая кадильница — серебряный шарик с прорезями в форме аквилы. Ароматный дым вился вокруг Лохейна, поднимаясь вверх и цепляясь за него, точно щупальца призрачного морского создания.
— Ты противишься гипноиндукции, брат, — произнёс Лохейн. — Даже сильнее, чем большинство остальных. Конечно, мы встречали такое раньше, но это приносило лишь страдания и тягости. Ты должен выбросить это из головы. Тебя не просят отказаться от своего ордена. Разве мы не чтим всех, кто чтит древние соглашения? Ты никому не делаешь лучше — и меньше всего себе. Честь Призраков Смерти будет соблюдена лучше, когда ты отбросишь свои барьеры. Прими Караул, как Караул ждёт принять тебя. Великая слава ждёт, пока ты её завоюешь. Разве большинство ветеранов по возвращении не поднялись до звания капитана в своё время? И сколько из них пошли дальше, чтобы стать магистрами ордена? Число их может тебя удивить.
От этих слов Карраса передёрнуло.
''«Стать главой ордена и медленно каменеть на холодном седалище Шарьякса? Лучше смерть в бою. Лучше всё, что угодно, чем это».''
Вот это она и была: причина, по которой он так сопротивлялся.
''«Я борюсь из верности мегиру и капитулу, но не только поэтому. Я борюсь из чувства вины. Я знаю, как он страдает за нас».''
Если Лохейн и заметил его внезапную дрожь, то решил не заострять на этом внимания.
''«И всё же, '' — думал Каррас, — ''мегир и менрахир <ref>Cовет ордена Призраков Смерти; от слова ''менрис'', означающего «мудрец» в окклюдском нижнем готике.</ref> выдвинули меня для службы в Карауле Смерти. Они не стали бы этого делать только чтобы оказать мне честь. У всего, что они делают, есть более великая цель. Император, даруй мне веру послужить этой цели без сомнений. В этом заключается мой истинный долг».''
Каррас встретился глазами с библиарием Караула Смерти.
Лохейн кивнул.
— Многие поначалу страшатся бессрочной командировки и жаждут возвращения к своим братьям, особенно до того, как гипноиндукция полностью укоренится. К одним Караул предъявляет более высокие требования, чем к другим. Но я давным-давно с этим примирился. Я лучше служу чести Стражей Шторма Штормовых Хранителей постоянно находясь здесь. Когда меня не станет, моё имя крупными буквами напишут в Залах Чести. Многие из тех, кого я сразил, уже украшают палаты Великой костницы. Я горжусь принадлежностью Караулу Смерти так же, как горжусь принадлежностью Стражам ШтормаШтормовым Хранителям. Я уже оставил след в истории. Братьев, что выжили и с почестями вернулись в свои ордена ордены потому, что я был с ними. Уже ради этого я готов служить вечность. Мы — граница между жизнью и смертью для своих истребительных команд, Лиандро. Мы живём вечно в памяти тех, кого вели в бой. Я больше не смотрю на вещи так, как смотрел когда-то. И ты не будешь.
Каррас вперился взглядом за холодный лист бронестекла.
Каррас задумчиво кивнул. Он знал, что лучше умрёт, чем даст такому случиться. И это было не пустое утверждение. Это было искренне. Он пересёк Рубикон — и тяжесть на душе словно поднялась, взмыла в воздух и рассеялась, точно стая вспугнутых ворон в зимнем небе.
Лохейн заметил перемену в его лице: словно луч света пронзил облака.
Лохейн снова взглянул в окно, отчего Каррасу предстал его профиль, и добавил:
— Ты вернёшься к тренировкам в силовых доспехах и с полной выкладкой. Вторая присяга даст тебе право наконец «одеть чёрное». Символ Караула украсит твой наплечник. Носи его с гордостью. Немногие удостоились этого права. И ещё меньше носили его долго, . — он Он снова обратил взгляд на Карраса. — Мы прилагаем все усилия, чтобы найти тела павших и вернуть останки на родной мир ордена. Если бы только это число было больше...
— Брат Стефан, — ответил Каррас. — Для его роты возможность похоронить его в священных катакомбах значила очень много.
Лохейн оттолкнулся от стены и шагнул к арке входа, ведущей на лестницу.
— О чём ты, брат? — спросил Каррас в широкую спину Стража ШтормаШтормового Хранителя. — Что за особые испытания?
— Потерпи несколько циклов, Призрак Смерти, — ответил Лохейн, начиная долгий спуск. — Поговорим после Второй присяги.<br />
==Глава 15==
Воздух искрился от мельчайших кристалликов инея в широких лучах фонарей. Ни самой Варлан, ни её верным помощникам столько света не требовалось — даже самый плотный сумрак не мог ничего утаить от их первоклассной аугметики, — а вот отряд силовиков, которые по приказу лорда Саннры сопровождали её, без фонарей превратился бы здесь в кучку слепых котят. И тот же струхнувший Саннра приказал очистить рельсы, чтобы несколько лёгких бронированных «Гадюк», которые везли Варлан и её охранение, без препятствий могли пройти в глубину шахты. И вот наконец она здесь — в том самом зале, где Ордима стал свидетелем обрядов странного и подозрительного культа.
Ни тел, ни горящих ламп, никаких следов недавнего пребывания, если не считать свежий пепел в настенных креплениях для светильников и множество следов на ледяном полу. ''«Да, народа тут побывало немало»''. Орога присел над следами. Мирда осталась стоять, прикрывая Варлан. Её внимание словно получало заряд электричества при каждом постороннем звуке. Оба близнеца соблюдали код угрозы «оранжевый», готовые отреагировать на любую опасность.
Орога поднял глаза и кивнул.
''«Значит, следы свежие. Что в точности подтверждает пережитое Ордимой».''
Взгляд Варлан переместился на чёрный зев туннеля, уходящего вглубь за приподнятой сценой зала. В этом туннеле лежат ответы на её вопросы.
От вида сцены Варлан передёрнуло: слишком живо и ярко вспомнилось увиденное через оптиком Агента-16.
''«Здесь. Всё это случилось здесь».''
Услышав сзади шаги, Варлан обернулась. К ней шёл лейтенант Борхес. Из фильтров его дыхательной маски вырывались облачка пара. Не доходя пары шагов до Мирды, которая машинально встала так, чтобы не дать ему пройти дальше, лейтенант остановился.
— И что инквизитор прикажет делать сейчас?
— Я уже вам говорила, что я — следовательдознаватель. С точки зрения соотношения моих полномочий с вашими разница едва ли имеет значение, однако впредь я попрошу вас воздерживаться от подобных ошибок.
У Борхеса уже сжались кулаки. Этот человек явно не привык, чтобы им командовали. Как явно не привык и к выволочкам. «Да кто эта чёртова баба, что заявилась тут и начала распоряжаться? А этот аристо-баран — Саннра? С каких это пор он лезет в дела городской стражи? Лучше бы закрылся у себя и занимался своими страстишками. Верховный лорд-арбитратор! Одно название... Это благодаря администратуму и техножрецам здесь всё вертится. И они не лезут в дела городской стражи и правильно делают. А эта баба...»
— Мои извинения, госпожа следовательдознаватель, — произнёс он явно неискренне. — Что прикажете делать сейчас?
Варлан отметила отсутствие в тоне Борхеса раскаяния, но сейчас это не играло роли. Она указала на туннель:
— Ясно, мэм, — ответили близнецы хором.
Лейтенант Борхес уже расставил охрану у машин и приготовил свой отряд численностью во взвод — сорок человек за минусом оставленной охраны — к выходу. Все бойцы были экипированы противолазерной бронёй и тяжёлыми ружьями для подавления беспорядков, заряженными и готовыми к бою. Прозвучала короткая команда — и отряд двинулся в путь: два лучших разведчика Борхеса во главе колонны, следом — группа огневой поддержки из шести человек. За огневой группой шагали Варлан с помощниками и Борхес со своим замом — здоровенным сержантом по имени Карадайн. Позади двигался остальной отряд: все в боевых шлемах и панцирной броне. Только один лейтенант был одет немного иначе. Отказавшись от шлема, он сделал выбор в пользу чёрного берета с золотой кокардой городских сил правопорядка — привилегия звания, из-за которой, однако, его могут убить, если будет высовываться. Такая мысль пришла Варлан в голову. Кое-кто в колонне недовольно бурчал из-под встроенной маски респиратора, что их посылают в ледяную тьму «охотиться за чёртовыми призраками». Другие шикали в ответ, обрадованные хоть какой-то переменой после тягомотины ежедневных дежурств на городских улицах.
Далеко впереди пятна от фонарей разведчиков елозили по округлым стенкам туннеля. Камень здесь был оштукатурен, и гладкая поверхность искрилась от ледяных кристаллов. На потолке, где-то в двух с половиной метрах над головой, через равные промежутки попадались крепления люмосфер, однако без электричества свет не горел. Некоторые светильники были разбиты, но как давно это случилось? Пол был усеян осколками прозрачного пластека, но лежать они тут могли и день, и год. и столетие.
— ''Стой! '' — прошипел один из разведчиков.
Варлан глянула вдоль туннеля и заметила, как группа огневой поддержки вдруг присела. Разведчик, подавший голос, указывал на что-то своему товарищу. Левую руку он держал поднятой вверх и сжатой в кулак, давая знак всем идущим следом остановиться.
— ''Вижу следы борьбы, '' — наконец сообщил он через вокс-сеть. — ''Похоже, свежие. Несколько дней, может — неделя. Трудно сказать: всё замерзает слишком быстро. Полосы на стене. От подошв, от пальцев. Слева и на полу — немного крови.''
— Больше ничего? — спросил Борхес.
Разведчики помолчали какое-то время.
— ''Больше ничего, сэр. Идём дальше.''
Взвод продолжил путь по туннелю. Они миновали несколько просторных камер — фактически, перекрёстков, — где пришлось решать: куда идти? Следы на мёрзлом полу вели во всех направлениях. Когда возникали сомнения, к разведчикам подключались Мирда с Орогой. Совместными усилиями им пока удавалось направлять отряд по самому недавно хоженому пути.
— Вашим людям свет вообще не нужен, — произнёс Борхес, обращаясь к Варлан. Они шли рядом сквозь мрак. Это было наблюдение, а не вопрос. Борхес следил, как уверенно и легко её помощники передвигаются во тьме. Туннель, который отряд сейчас проходил, был, в отличие от большинства предыдущих, достаточно широким, чтобы вместить двух-трёх человек в ряд. По нему они шли уже пять минут, когда Борхес решил нарушить молчание. Наверное, смирился с её властью, подумала Варлан. Наверное, жалеет о том, как повёл себя раньше. ''«И правильно делает».''
— Нужен, — ответила она, — но не много.
Борхес погрузился в молчание. Варлан легко могла догадаться, о чём он думает:
''«Кто эти люди, и какого чёрта они делают на моей планете?»''
Местные блюстители правопорядка все одинаковы. Раздутое чувство собственной важности. Об Инквизиции и её работе знают немного. Если бы Борхес сунулся в городские архивы, то обнаружил бы, что на Кьяро никогда прежде нога инквизитора не ступала. По крайней мере, об этом никогда не оставлялось записей, к которым имеет доступ он. Всё, что он бы узнал, — это что полномочиями Варлан превосходит даже самого лорда Саннру. А вот как и зачем — чтобы это узнать, он сейчас, наверное, готов выпрыгнуть из штанов. Варлан увидела, что лейтенант внимательно наблюдает за Мирдой и Орогой.
Варлан коснулась пальцами рукоятки богато украшенного плазменного пистолета на правом бедре. На левом висела её золотая сабля — смертоносный виброклинок настолько ценный и покрытый древней славой, что она часто ощущала себя недостойной такого оружия. Его светлость преподнёс клинок ей в дар, но дар этот имел свою цену.
''«Пусть он напоминает тебе всегда прилагать максимум усилий. Потому что меньшего я не потерплю. В ордосе нет места посредственностям, Шианна».''
Варлан поставила себе личной целью жить так, чтобы соответствовать подарку.
— ''Конец туннеля, сэр, '' — коротко сообщил один из разведчиков.
Варлан отметила, насколько осторожными вдруг стали бойцы. И как хорошо соблюдают вокс-дисциплину, кстати.
''«Не такие уж они расхлябанные, как я думала, '' — призналась себе Варлан. — ''Это хорошо».''
— Что видите? — спросил Борхес разведчиков.
— ''Пещера, сэр. Возможно, зал. Большой. С виду похож на купол. Фонари до той стены не достают.''
— Дайте приблизительные размеры, — вмешалась Варлан.
Оба разведчика посовещались шёпотом.
— ''Предположительно: где-то метров шестьсот в диаметре, мэм. Метров двести, наверное, до потолка. Похоже на старую вахтовую базу.''
Варлан обернулась к Борхесу:
— Но другие базы ещё есть?
— Так точно, есть несколько. Они далеко разбросаны. Только я не понимаю, как в них можно жить. Электричества там нет. Техножрецы получали энергию через геотермальные каналы, но, когда базы забросили, термоячейки они сняли. Честно говоря, госпожа следовательдознаватель, если мы ищем людей, то много их здесь быть не может, и живут они, скорее всего, на грани. Если их голод ещё не убил, то холод добьёт точно. Это всё бессмыслица какая-то.
Варлан не стала возражать, хотя знала то, чего не знал лейтенант. Они не искали таких людей, о которых Борхес думал. Нормальные люди не смогли бы подготовить здесь внизу никакого восстания. Нет, в культе, который раскрыл Ордима Арухо, не было ни капли нормального.
Четыре командира — каждый в звании капрала — подтвердили приказ по воксу, и отряд выдвинулся из устья туннеля в зияющую пустоту тёмного и безмолвного купола.
Варлан чувствовало чувствовала напряжение, разлитое в кусачем воздухе. Бойцы не разговаривали между собой. Некоторые боялись. Они привыкли лишь разгонять бунты недовольных зарплатой да пьяные драки. И здесь, в чернильной темноте, у них начинало играть воображение, втыкая в мозг ледяные иглы страха.
Полосы света метались туда-сюда — бойцы ровным шагом двигались вперёд. Лучи выхватывали из мрака десятки приземистых сборных домов, давно заброшенных и покрытых льдом. Металлические стены искрились, словно инкрустированные миллиардами крошечных алмазов. То там, то тут зияли открытые двери, похожие на безвольно отвисшие рты древних мертвецов. Бойцы опасливо заглядывали внутрь, проводя фонарями и стволами из угла в угол и, пожалуй, чуть быстрее, чем нужно, убеждая себя, что дом необитаем.
Варлан хотела разразиться в ответ гневной отповедью, но тут из темноты раздался чей-то громкий голос — голос ясный и пробирающий до костей почище морозного воздуха:
— Прекрасная идея, лейтенант, только я не стал бы беспокоиться насчёт периметра. Кажется, вы и так нашли то, что искали. Точнее, то, что вы искали, нашло вас. Добро пожаловать, следователь дознаватель Варлан! Можно, я буду звать вас Шианна? Мы с таким нетерпением ждали вашего прибытия. Слухи по Кьяро разлетаются быстро.
Внезапный резкий свет мощных прожекторов словно ножом ударил в живой глаз Варлан. Аугментический мягко застрекотал, торопливо приноравливаясь. Она вскинула руку, морщась от короткого импульса боли. Говоривший издал холодный и чёткий смешок.
— И вот вы здесь. Повелитель будет доволен.<br />
==Глава 16==
Каррас нахмурился и попытался заставить себя сконцентрироваться и прогнать горькие мысли. Он сосредоточился на самой тренировке и на уроках, которые она закрепила, — привычка, приобретённая за бессчётные тяжёлые часы, проведённые в убойных блоках.
''«Облик, контур, блики, тень. Четыре элемента. Все должны быть устранены, чтобы ни один не выдал твою позицию».''
Каррас вдруг понял, что вокруг что-то изменилось. Он поднял глаза от миски. В трапезной стояла тишина. Кое-кто из боевых братьев даже развернулся на скамье ко входу по правую руку от Карраса. Напряжение в воздухе, казалось, вот-вот лопнет. Каррас проследил за взглядами и увидел под аркой западного входа высокого широкоплечего космодесантника в ярко-красной тунике, осматривающего зал. Вокруг талии у него был застёгнут золотой пояс из шестиугольников, покрытых гексаграмматическими значками. Предплечья и голени обхватывали наручи и поножи, тоже из золота, покрытые гравировкой богато расписанных почётных знаков. Космодесантник смотрелся внушительно. Он мог быть чемпионом ордена, но какого ордена?
Взгляд Экзорциста опустился на книгу, лежавшую перед Каррасом, и прочёл:
— «Совершенствование имперского человека» Орделла, . — голос Голос у него, низкий и грубый, походил на скрежет камня по камню. — «Предельные испытания — корень всякой силы», — процитировал он.
— «А себялюбие — верный путь к погибели», — закончил Каррас, припомнив первые строки из пятьдесят девятой главы.
— Бессчётны пути к погибели, Призрак Смерти. В конце концов, все мы избираем один из них.
— Или он избирает нас, — ответил Каррас, однако при этом думал о другом: ''«Ему известен мой орден, хотя на мне нет видимых знаков. Кто-то ему обо мне рассказал. Оро привёл его в трапезную, зная, что я буду здесь? Зачем?»''
Что-то в этой встрече привело его к мысли, что встреча была не случайной.
Отсутствие любого возможного объяснения ничего не меняло.
У Экзорциста, судя по всему, не было души.<br />
==Глава 17==
— Куда провалился Борхес? Он должен немедленно собрать своих людей! — Она попыталась связаться с ним по воксу: — Лейтенант, это Варлан. Отзовитесь!
— ''Чёрт возьми, следовательдознаватель! В какую преисподнюю вы нас затащили?''
— Где вы?
— ''Я в проулке прямо к северу от вас.''
Орога снова выглянул.
— Вижу его, мэм. Его и Карадайна.
В его сторону полыхнул лазер — телохранитель едва успел убрать голову. Луч вонзился в пол, испарив лёд и пропоров глубокую борозду в камне. Оба близнеца извлекли из кобуры под мышками хеллпистолеты«адские» пистолеты. Варлан включила питание своего плазменного пистолета. Лиловато-голубое сияние заряжающихся катушек осветило стену, у которой сгрудилась вся троица.
— Нам нужно вытащить вас отсюда, мэм, — сообщила Мирда. — Можем пробиться к туннелю, по которому пришли. Если удастся задержать погоню, то всё получится.
— Не тратьте впустую свои жизни! Примите Повелителя! Вам не нужно умирать, только лишь стать лучше. Сложите оружие! Вам не причинят вреда. И явят свет.
Казалось, голос исходит сразу отовсюду. Варлан пробрал озноб, хотя внутри термокостюма она вся плавала в поту. Капли раздражающе скатывались по спине. Так хотелось избавиться от этого чёртова костюма. Голос притягивал, увещевающий и зовущий. Если бы её не учили противостоять подобным трюкам, она давно бы шагнула на открытое пространство.
Варлан и Мирда без промедления покинули укрытие следом за Орогой, когда тот ринулся к проулку, в котором прятался от огня Борхес. Из тёмного проёма справа выступила фигура, вскидывая тяжёлый горный лазер. Неуловимо быстро Орога вильнул в сторону и нанёс молниеносный хук. За миг до соприкосновения с целью его аугметическая рука дрогнула: сработал небольшой заряд, отчего металлический кулак прыгнул вперёд, точно поршень. Раздался звук точно от ружейного выстрела. Удар снёс нападавшему голову с плеч начисто. Тело, выронив лазер, опрокинулось на обледенелый пол. Орога скользнул в укрытие рядом с Борхесом и Карадайном. Едва ли на секунду дольше к ним присоединились Варлан с Мирдой.
Борхес был взбешён; лицо исказило от бессильной ярости.
Они бежали, как показалось, всего несколько секунд — время спрессовал всплеск адреналина, — прежде чем Варлан глянула вперёд из-за плеча Карадайна и увидела зев туннеля. Сержант вёл их невероятно хорошо, ни секунды не сомневаясь и не раздумывая, несмотря на отсутствие аугметики и приборов ночного видения.
''«Даже слишком хорошо».''
Эта мысль заставила её притормозить. Она выставила руку, придержав остальных. Что-то здесь не так.
Карадайн сбросил ход, встал и развернулся. Потом нацелил ружьё прямо ей в грудь и ухмыльнулся. Левой рукой снял шлем. Варлан ахнула. В темноте его глаза, более не скрытые щитком, светились странным, нездоровым огнём.
— Сержант! — рявкнул Борхес, с хрустом затормозив рядом с Варлан. — Какого чёрта ты делаешь?
— Бросьте оружие или она умрёт! — прорычал Карадайн. — Бросьте!
Орога и Мирда глянули на Варлан. Следователь Дознаватель помешкала, но всего секунду. Затем кивнула, разрешая бросить пистолеты. Она знала, что это усыпит Карадайна и придаст ему ложной уверенности. Сержант не ведал, насколько смертоносны близнецы даже без пистолетов.
Как только оружие упало на землю, Карадайн велел близнецам пнуть его в сторону, что они с одинаковой неохотой и проделали.
— О, уверяю вас: он вполне здоров, — произнёс кто-то из сумрака справа. Варлан узнала этот леденящий кровь голос ещё до того, как обернулась. Фигура, впечатляюще высокая и величественно неторопливая, появилась, царственно шагая, между двух приземистых домов. Оптиком Варлан обрисовал её черты в самых чётких деталях. У Варлан сдавило желудок. Это был тот самый жрец, который проводил странную церемонию; его высокую и тощую фигуру скрывали полы мантии, левая рука уверенно переставляла длинный посох.
Жрец остановился в нескольких метрах от Варлан.
— Наконец-то мы встретились лицом к лицу. Прошу, не пытайся пробиться наружу, госпожа следовательдознаватель. Это совершенно бесполезно, а убить тебя будет прискорбной утратой прекрасного материала. К тому же, эта небольшая стычка закончилась. Пока мы беседуем, мои люди уже собирают тела твоих воинов. Прислушайся, . — он Он склонил голову набок.
Звуки боя стихали. Ещё слышались редкие выстрелы. Но, когда Варлан это заметила, смолкло последнее ружьё.
Странный жрец рассмеялся.
— Что-то не так. следователь, дознаватель?
Он повернул её голову вправо и влево, любуясь. Варлан, чьи мышцы отказывались подчиняться воле разума, могла только изучать его в ответ. Его глаза были крупнее, чем следовало, и такого цвета, какой у людей никогда не встречается при нормальном развитии. Зрачки были тоже не нормальныминенормальными: каждый походил на скруглённые песочные часы. Уже во второй раз она отмечала их необычность: первый раз она смотрела глазами Агента-16. Ещё неприятно поражали зубы жреца: казалось, их на десяток-другой больше, чем положено, все одного размера и формы, с опасно острыми кончиками, белесовато-просвечивающие. Варлан пришло на ум сравнение с кустозубом — агрессивной рыбой, обитающей в экваториальных реках её родного мира.
''«Это — не человек».''
— Я знаю, кто ты, — выплюнула она. — Ксеногибридная мразь.
Пока странный жрец говорил, лейтенант Борхес умудрился медленно и осторожно нащупать свой пистолет, на котором лежал. Он вытащил оружие и навёл его в голову сержанту. Нормально прицелиться, не выдав своих намерений, он не мог, так что пришлось положиться на свои навыки и благословение Императора.
Карадайна захватила речь главы культа; лицо озарил экстаз от нахождения поблизости такой внушающей суеверный страх религиозной фигуры. Борхес вознёс про себя краткую молитву и спустил курок автопистолета. Хлопнул выстрел, оглушительно громкий. Голова Карадайна откинулась назад, струя дымящейся крови выплеснулась в воздух — и мигом позже разлетелась брызгами по ледяному полу.
Жрец-гибрид сердито обернулся, отвлёкшись всего на мгновение, — и Варлан тут же нанесла удар: тычок прямыми пальцами в горло. Обычного человека такой удар убил бы на месте. Она уже применяла этот приём — именно с таким результатом: напряжённые пальцы поражали большое нервное сплетение. Однако на этот раз её пальцы ткнулись в холодную и неподатливую поверхность и больно прогнулись. Варлан зашипела от острой боли: один палец сломался.
Жрец засмеялся снова, явив своё множество острых зубов, блестящих в чёрной дыре широкого рта. Мелькнула рука — и голова Варлан дёрнулась от затрещины сбоку. Следователь Дознаватель повалилась на землю, в глазах плыли звёзды.
Мирда с Орога уже неслись вперёд, но было слишком поздно. С обеих сторон из тёмных проулков хлынули могучие фигуры, сбрасывая холщовые накидки, под которыми прятали тела, похожие на нелепо исковерканные человеческие. Каждая фигура была по меньшей мере два метров метра ростом; кожа странно ребристая и влажная с виду. Орога успел мельком разглядеть нательную броню, образованную из чего-то вроде органической смолы, но тут гиганты бросились на него. Он услышал, как Мирда крякнула от боли, но посмотреть туда времени не было. Костлявая рука метнулась в его сторону — пальцы сжаты в кулак. Орога не мог поверить в такую скорость. Он редко встречал кого-то или что-то, что могло нанести удар быстрее, чем он сам. Он попытался отвести удар своей металлической рукой, но его движение на долю секунды запоздало. Удар пришёлся в челюсть, сломал её и отбросил Орогу к стене. Но телохранитель не долетел до стены: он споткнулся обо что-то и упал. Ощутив под руками тёплую и липкую влагу, которой не может быть в таком холодном каменном месте, он пробрался обратно и глянул на то, обо что споткнулся. На останки своей сестры. Грудная клетка Мирды была разорвана, а сердце вырвано прямо из груди. От быстро остывающего тела, скользкого от крови, поднимался пар.
Преисполнившись ярости и боли, Орога издал боевой клич и вскочил, решив отомстить за сестру. Однако один из уродливых гигантов уже зашёл к нему сзади. Когда Орога встал, гуманоид схватил его одной рукой под челюсть, а второй — за голову сзади. Сила в этих когтистых руках таилась несметная. Орога услышал, как треснул череп. Затем гигант провернулся, резко и сильно. Соединительные ткани на шее Ороги лопнули. Голова осталась в руках великана. Безвольное тело мешком свалилось на пол.
Всё это заняло какие-то секунды. Варлан в это время возилась на земле, практически без чувств. Из этого состояния её вывел Борхес. Привстав на одной руке, он пытался заставить её взять свой пистолет. Кровь из обрубка ноги у него хлестала фонтаном, и рука постоянно соскальзывала. Сознание угасало, Борхес умирал — и понимал это.
Варлан ощутила, как острые когти — твёрдые и холодные, точно железо — впились ей в плечи. Безо всяких видимых усилий её вскинули в воздух и перебросили через плечо. Она обнаружила, что с трудом может сфокусировать зрение — голова ещё шла кругом после удара жреца. Но, когда чудище, которое схватило её, двинулось куда-то, она увидела, что жрец отправился следом, не сводя с неё глаз и с тошнотворно довольным видом. У него за спиной другие странные фигуры поднимали трупы лейтенанта Борхеса, её помощников и даже этого вероломного сержанта Карадайна.
''«Сырьё. Топливо для распространения. Они не разбрасываются ничем».''
Она была последней оставшейся в живых, но этому вряд ли стоило радоваться. Её судьба — Варлан понимала это — будет гораздо хуже, если только не покончить с жизнью немедленно. «Матерью» , — сказал жрец. Ордима Арухо предупреждал её. Ей захотелось плакать, но Шианна Варлан такого себе никогда не позволила бы. У неё остался единственный вариант. Рассматривая свои кольца, она знала, что в одном ещё оставался заряд — единственный выстрел, которого, однако, хватит, чтобы покончить с жизнью и избавить себя от грядущего кошмара. ''«Давай, '' — сказала она себе. — ''Убей себя, Шианна. Не дай им сделать того, что они задумали».''
Она бы уговорила себя, не будь Шианна Варлан следователем дознавателем Ордо Ксенос. Не ей решать, когда закончить свою жизнь. Её жизнь принадлежит ордосу и его милости. Оптиком записывает всё в особый участок её мозга. Его милость найдёт способ вытащить её отсюда. Если нет, то хотя бы сумеет вернуть данные, которые ей сейчас представилась такая уникальная возможность собрать. Ради этого она вытерпит всё. Ибо это может стать той разницей, что отделит жизнь от смерти для несметного числа других людей.
На долю секунды ей пришла в голову мысль: а не знал ли его милость, что такое может случиться? Не эти ли обстоятельства как раз наилучшим образом служили какой-то другой, скрытой от неё цели? Нет. В это она не могла верить. Не должна верить. Её преданность служила основой всего, чему она доверяла. Он обязательно вытащит её отсюда. Он обязательно пришлёт кого-нибудь — может быть, даже своих ангелов смерти.
''«До тех пор, я снесу любые страдания, запомню всё, что смогу. Император Всеведущий, я молю лишь, чтобы избавление пришло быстрее — будь то спасение или смертьсмерть».''
Чудовище, которое несло её, оставило подземный купол вахтовой базы позади. С обеих сторон поплыли мимо тесные, покрытые инеем стены. Тварь уносила её глубже в старые шахты. Жрец-гибрид шагал сзади, ни на миг не сводя с неё немигающих глаз. Она ещё этого не знала, но они будут шествовать ещё долгие часы, прежде чем доберутся до логовища так называемого Повелителя. Все следы работы человеческих рук исчезнут. Они будут идти по туннелям, проделанным в сплошном камне едкой биокислотой огромных доисторических червей. Они будут пересекать узкие каменные мосты и обширные гулкие пещеры, образовавшиеся в течение геологических эпох, и в конце всего этого достигнут места, описать которое у Варлан не найдётся слов, кроме того, что место это не напоминает ничего, что может представить себе разум человека.
И здесь, в этом нечестивом месте, в этом чужацком логове пожирающего душу ужаса начнётся медленное погружение Шианны Варлан в глубины безумия и распада.
И здесь будут рождены её дети.<br />
==Глава 18==
Все они смотрели на огромную висящую в пропитанном запахом ладана воздухе голографическую проекцию головы командора Караула Захарана Ягера, представляющего высшую власть на Дамароте. Ягер согласно чину был облачён в древние терминаторские доспехи — как ознаменование великого дня и для придания непререкаемости своему авторитету. Массивные оплечья и горжет доспехов в поле зрения вид-пиктера, снимающего командора, целиком не поместились, поэтому висящая в воздухе проекция была грубо обрезана по краям. Тем не менее, техноадепты постарались на славу. Самое присутствие гигантской бронированной фигуры, висящей в воздухе, почти богоподобной, ощущал каждый. Все взгляды были сосредоточены на ней. Голос Ягера гремел из вокс-решёток на высоких колоннах резного камня и контрфорсах, держащих покрытый фресками потолок в вышине над головой.
— Вторая присяга, братья мои. Более значимая, чем вы пока можете себе представить. Здесь, сегодня вы по-настоящему станете Караульными Смерти. Подготовка была напряжённой — время испытаний для каждого, я знаю. Для одних больше, для других меньше: наши доктрины — предмет, нелёгкий для изучения. Мы — не марширующая колоннами армия, которая приходит и бьётся у вражеских ворот, как теперь вы хорошо знаете. Трон даст, придёт день — и вы вернётесь в орден, создавший вас, способные ещё более усилить его тем, чему научились, ещё лучше служить его нуждам, потому, что вы были в Карауле Смерти и стояли стеной против самого чудовищного из валов. Ксеносы не дают пощады. Прекрасно. Мы её не просим и никогда не попросим. Ксеносы — это зверьё, нашествие паразитов, раковая опухоль нашего мироздания. Они видят в людях только рабов или добычу. Пусть видят. Эти шоры и станут их поражением. Ксеносам неведома наша истинная мощь. ''Ваша '' мощь. Ибо вы — самые новые из моих братьев-караульных — те, кто повергнет ксеносов во тьму небытия.
— Со времён Апокрифонского конклава на Орфите-4 защита Империума от сил нелюди лежит на наших плечах. В нашей силе, в нашем рвении человечество находит своё спасение, даже не ведая об этом. Мы несём свой караул почти десять тысяч лет. Неусыпно, братья мои. Неусыпно и отважно. И мы не ждём благодарностей. Награды значат мало для таких, как мы. Наша борьба свершается в тени — и в этой тени суждено нам пребывать. Взамен гордитесь тем, кто вы есть: первые среди равных, воины, перекованные заново в более острый и смертельный клинок. Ни один чужацкий выродок не устоит против вас. Прежде вы были космическими десантниками, но сегодня вы превзошли себя.
— Принимая Вторую присягу, вложите в свои слова всю готовность и рвение. Обратного пути не будет. Как только вы пройдёте эти двери, — командор указал на покрытый богатой резьбой портал справа, — вас облачат в ваш силовой доспех. На левом плече вы будете носить символ нашего священного ордена. На правом — символ своего ордена, ибо служите вы обоим, а предательство — станет предательством обоих. В этом можете не сомневаться. Остальные ваши доспехи, за исключением серебряной левой руки, выкрашены в чёрное, ибо тень — наш союзник в этой отчаянной борьбе. Вы надеваете чёрное — и уходите под сень тьмы. Подумайте об этом. Подумайте: как мало, даже среди самых великих, тех, кто удостоился такой чести. Надеюсь, каждый из вас понимает, что это значит.
— Клятва, которую вы даёте сегодня, станет переломным моментом вашей жизни. Помните то, чему научили вас сержанты-караульные, и делайте то, в чём поклялись. Секретность — для нас закон. Помните об этом. Тому, кто нарушит клятву, данную нашему ордену, наказание одно — смерть. Без исключения. Тот, кто изменит своему долгу, будет казнён. Тот, кто побежит, будет выслежен. Те, кто были до вас прежде, знали это. Блюсти эти правила каждый из ваших орденов поклялся, когда подписал Древнее соглашение. Изменники и клятвопреступники не найдут помощи среди родичей, ибо помогать изменнику — само по себе преступление. Не запятнайте честь тех, кто прислал вас сюда. И не запятнайте честь тех, кто приложил столько сил, чтобы вы добились успеха.
Капитан Караула в чёрных доспехах с золотой насечкой и рельефными изображениями черепов и лавровых листьев, выступил вперёд. Его голос был резким и высоким: словно голос шпаги на фоне голоса громового молота у Ягера.
— Вызывается Ледан Сандаро Аррексий, эпистолярий Железных ПовелителейВластелинов, избранный своими родичами, отданный на службу нашему ордену согласно слову и соглашению! Выйди вперёд. Встань перед нами и дай своё обещание.
Аррексий, тихий и строгий десантник, с которым Каррасу почти не довелось перекинуться словом, покинул своё место в первой шеренге. Торжественно шествуя по центральному проходу со склонённой головой и ладонями, прижатыми к груди в знамении аквилы, он походил на покаянного монаха. У нижней ступени помоста Аррексий остановился. Перед ним лежала плита из чёрного дуба, накрытая плотным алым бархатом. Аррексий преклонил на ней колени.
Каррас смотрел неотрывно. Он дышал глубоко, вдыхая густой аромат ладана, висящий в воздухе.
''«Я готов, '' — твердил он себе. — ''Я готов».''
Пол в зале слегка вздрагивал, пока Захаран Ягер в своём громоздком тактическом дредноутском доспехе сходил по широким мраморным ступеням. По правую руку его сопровождал капеллан Караула Кесос. На последней ступени они стали встали и опустили взор на коленопреклонённого Аррексия, терпеливо ждущего внизу.
''«Скоро так будут смотреть и на меня»'', — подумал Каррас.
Капеллан Кесос дал знак фигурам, ждавшим в левом крыле зала. Вперёд, шаркая, выступили два сервитора: один нёс искусно сработанный чугуниевый треножник, второй — чашу из чёрного керамита, полную рдеющих алым углей. Оба предмета сервиторы установили рядом с Кесосом — чашу с углями поверх треноги — и проковыляли обратно на прежнее место.
Кесос подал ещё один знак. Тонкий роти мужского пола в белой фарфоровой маске, как всегда, шагнул ближе и передал капеллану железный жезл, увенчанный символом Караула — черепом со скрещенными костями. Капеллан принял жезл, отпустил служителя и сунул клеймо меж светящихся углей.
Заговорил Ягер:
Аррексий всмотрелся в золотые глаза титанической фигуры перед собой.
— Клянёшься ли ты, Ледан Сандаро Аррексий, отпрыск Железных ПовелителейВластелинов, верно служить Караулу Смерти столько, сколько потребуется?
— Кровью своих братьев — клянусь! — ответил Аррексий твёрдо и уверенно.
— Самим Императором, принёсшим себя в жертву навеки, — клянусь!
Слова звучали, эхом отражаясь от стен. Такой торжественной клятвы никто из кандидатов не слышал с тех пор, как клялся в верности своему повелителю — магистру ордена — и боевому братству, в котором был создан.
Аррексий раздвинул полы рясы и спустил её с плеч, обнажив верхнюю часть тела, увитого толстыми канатами мускулов, столь типичных для космодесантника. Каррас отметил, что кожа библиария была довольно бледной — на Дамароте не доставало настоящего солнечного света, чтобы загореть, — и покрытой таким количеством шрамов и застарелых ожогов, что пересчитать их было бы не простой задачей. Спина кандидата была похожа на карту улиц какого-нибудь оживлённого города-улья — такая история битв была выписана на его теле. У основания черепа Каррас заметил блеск тёмного металла разъёмов, через которые библиарии подключают свой психический капюшон. Ниже примерно на дюйм на хребте виднелся паук варп-подавителя. Вид его, засевшего в теле брата-библиария, вызвал краткий приступ отвращения — и Каррасу пришлось отвлечься, чтобы изгнать его из мыслей.
''«Теперь уже недолго ждать, когда снимут эту проклятую варпом штуку»'', — сказал он себе.
Капеллан Кесос вынул из чаши с углями клеймо — уже раскалённое добела — положил свободную руку Аррексию на левое плечо и произнёс:
— Капитан Караула Ксавиан, — прогремел Ягер, — вызовите следующего кандидата!
— Вызывается Морбий Гал, — провозгласил Ксавиан, — кодиций Обречённых Орлов Обречённости, избранный своими родичами, отданный на службу нашему ордену согласно слову и соглашению! Выйди вперёд. Встань перед нами и дай своё обещание.
Гал, стоявший рядом с Каррасом, шагнул в центральный проход и двинулся вперёд.
''«И вот остался он один»'', — подумал Каррас. Кроме него, библиариев, принимающих присягу, больше не осталось.
Он чувствовал тяжесть грядущего момента и жертвы, которую требовала эта клятва. Слова клятвы заставят его впервые в жизни разделить свою преданность. Однако этого хочет его орден. Именно об этом его просили. Именно поэтому его отправили сюда. Теперь Каррас почувствовал себя свободнее. Он поддался гипноиндукции — и теперь она возымела действие. Ему не придётся делить свою преданность — он просто будет сражаться под другим флагом. Он по-прежнему будет нести в бой символ своего ордена. Служить Караулу — значит исполнять волю Первого Призрака. Разум Карраса прошёл обработку, чтобы принять это за правду, — именно так он и сделал.
''«Мегир, присмотри за мной. Хадит, укажи мне путь. Пусть деяния мои станут честью вам обоим.''
Я не подведу»''.<br />
==Глава 19==
Сул сидел напротив своего господина, точно так же ошарашенный, уставившись невидящим взглядом в тень под столом.
''«Все они? '' — думал Саннра. — ''Даже эта опасная с виду телохранительница?»''
Ведь в этой самой комнате леди Деванон — нет, следователь дознаватель Варлан! — спасла его от пули убийцы.
От его собственной прислуги. Его собственной, чёрт возьми, прислуги!
Тайный ход успели прикрыть другой картиной, не такой навязчивой: чудесным маслом знаменитых огненных деревьев Кальрады.
''«Однажды я полечу туда и увижу их собственными глазами».''
Он тут же попенял себе, понимая, что подобные досужие мысли — лишь попытка спрятаться от текущих неприятностей, увильнуть от смысла изложенного комиссаром Тадже.
Пропало сорок бойцов городской стражи. Семь «Гадюк». И ни слуху, ни духу о следовательской дознавательской команде. Тадже имеет полное право яриться, конечно. Саннра, потрясённый неудавшейся попыткой покушения на свою особу, не дал верховному комиссару достаточно времени, чтобы надлежащим образом подготовить ответный удар. Да в этом, казалось, и нет нужды. Никто же не верил на самом деле, что весь Кьяро под угрозой, так ведь? Он-то думал, это просто шахтёрский бунт. На самом деле, тут больше вина следовательницыдознавательницы, чем его — губернатора, в том, что люди Тадже исчезли. Это она потребовала охрану, она настояла собрать и немедленно выступить вооружённой до зубов экспедицией. Может, они ещё появятся, живые и здоровые. Тел ведь никаких не нашли. Пока.
Помощник поднял голову.
— Со всем огромным уважением, милорд, но, по-моему, это дело правоохранителей. А наша единственная задача сейчас — это, безусловно, ваша личная безопасность. Какие бы ни были масштабы угрозы — а они должны быть весьма значительны, раз Инквизиция прислала агента, — я бы сказал, что для населения Кьяро и Империума вообще будет лучше, если вы немедленно покинете опасную зону. Простите, если это прозвучит эгоистично, милорд, но ваше благополучие — всегда моя первейшая забота. Я не могу смириться с мыслью, что эти мятежники, или еретики, или кто они там, пытаются нанести удар по аристократии, . — Сул тоже бросил взгляд на картину, заменившую прежний портрет. — Во второй раз им может повезти.
Саннра заметил, как помощник поёжился от такой мысли.
''«Старый добрый Сулиман. Какая преданность. Повезло мне, что ты у меня есть».''
— Тогда возвращаемся во дворец в Наджру? Пусть прислуга подготовит всё к отъезду. И пусть подгонят мой вагон.
— Продолжай.
— Корабль, на котором прибыл следовательдознаватель, милорд. «Македон». Он ещё на орбите. Грузовой челнок уже заправлен и внесён в расписание на отбытие в течение двух дней, если верить моему человеку в Оффицио Транспортарум. Я уверен, капитан — человек по имени Дозуа — легко согласится вылететь раньше. С приличной суммой в кармане, конечно.
— Ты предлагаешь вообще покинуть Кьяро? Учитывая кризисное положение, меня наверняка обвинят в уклонении от обязанностей.
Саннра помолчал, обдумывая предложение.
— Перелёт не должен быть долгим, — велел он. В душе Саннра жаждал расстаться с Кьяро как можно быстрее и на как можно дольше. Должность ему нравилась, однако планету эту он не любил никогда — точно так же, как планета не испытывала любви к людям. Кьяро словно затаила злобу на присутствие человека. Те, кто совершал глупость — неважно: на Дневной стороне или Ночной — часто не доживали, чтобы совершить её ещё раз. Если б не Нистарейское ущелье, люди бы вообще здесь не поселились.
— Восемь десятых, милорд, — улыбнулся тот понимающе.
''«Ага'', — подумал Саннра, — ''значит, женщины там выше и стройнее. Это решает дело».''
— Ну, хорошо. Сделай все необходимые приготовления. Семь человек прислуги должно быть достаточно, да? И двух моих лучших домашних гвардейцев. Блейздейла и того второго. Здоровяка-хасмири — Касида. Добейся договорённости с этим типом — Дозуа. И дай указания моему лакею, что упаковать под мелносский климат.
— С вашего позволения, милорд.
Когда помощник шёл к двери, Саннра окликнул его.
Коротышка зашаркал из комнаты, повернувшись только, чтобы закрыть за собой двойные двери.
Губернатор принялся выстукивать по рунной клавиатуре, вызывая гололитические данные. Перед ним, вращаясь в пространстве, появилось уменьшенное изображение Мелноса.
''«Точно, '' — думал Саннра, — ''Тадже сам сможет разобраться с шумихой. Это его работа. А ему и его людям наверняка не нужен лишний груз переживаний за мою безопасность. К тому же, мне давно пора в отпуск.''
''Может быть, даже найду себе ещё пару близняшек»''.<br />
==Глава 20==
И действительно, Недра лежал, свернувшись калачиком на койке и не издавая ни звука. На обеденном столе стояла наполовину съеденная миска солёных бобов. Парень пытался силком заставить себя поесть, но тревога за Ордиму лишила его всякого аппетита.
''«Когда проснётся, '' — подумал Ордима, — ''поедим как следует».''
По правде говоря, Ордиме и самому-то не очень хотелось есть. И причиной тому были не только ужасы, которых он насмотрелся в шахтах (''«Ужасы, в которых сам принимал участие»'', — напомнил он себе с тошнотой). Он ещё толком не отошёл от нуклеокодового снадобья. Покинув шахты, Ордима подыскал себе укромное местечко в канализации. Конечно, лучше отходить от превращения, лёжа в собственной койке, однако вид этого шахтёра — Микала, входящего в дом, для бедного Недры будет уж слишком. Он-то не знал, что Ордима умеет оборачиваться другими людьми. Недра тут же бы решил, что случилось самое худшее, и либо напал бы на своего, как он думал, бывшего обидчика, либо — в ужасе сбежал. Так что Ордима переждал обратное превращение в компании нечистот и сточной вони. Это было два дня назад, но голова у него ещё трещала и мышцы болели без перерыва. Вряд ли следовательница дознавательница это заметила. Притворяться слабым — это одно, а вот настоящую слабость нужно прятать. Выставлять её на обозрение — дело всегда дурное. Во время встречи Ордима почувствовал, как смерть подобралась совсем близко. Поэтому даже не очень удивился, когда женщина попыталась его убить.
Ордима перешёл в тесную кухоньку и налил себе чашку воды.
''«Голова трещит так, что сейчас сдохну».''
Он вернулся к столу в большой комнате, пододвинул стул и сел. Ордима уже и не помнил, когда так уставал.
''«Не хочу больше этого делать. Может, взять мальчишку и улететь? Больше никаких заданий... Никаких превращений... Стану настоящим кукольником. Вполне себе честный заработок».''
Эта мысль его повеселила. В имперской истории наверняка ещё не было ни одного кукольника, скопившего такое богатство, как Ордима Арухо. Его милость платил хорошо. Правда, и взамен требовал слишком много.
Ордима нахмурился.
''«Если мы сбежим, до счетов мне не добраться. Значит, почти всем деньгам — каюк. Ты на самом деле готов их бросить? Трон, да я всё равно ими никогда не пользовался. Они только копятся и копятся».''
Может быть, это была просто крайняя усталость. Может быть, долгий отход от снадобья. Как бы там ни было, но, когда с потолка тяжело спрыгнула высокая фигура и распрямилась перед ним, Ордима оказался по-настоящему застигнут врасплох.
Кукольник вскочил на ноги, с грохотом отбросив стул. Но как он ни был скор, незваный гость оказался быстрее. Мелькнула могучая рука, поймала Ордиму за горло и подняла в воздух. Горбун без толку замолотил ногами — слишком короткими, чтобы достать нападающего.
Сине-фиолетовая кожа, глаза навыкате расставлены слишком широко, зубы слишком частые и острые. Каких-то заметных губ вообще не было: широкий рот — влажная щель на блестящей коже.
''«Гибрид, '' — подумал Ордима. — ''Гибрид. И мои дети будут такими. А Недра... Недра мёртв. Трон, как я устал от этого. Пусть всё закончится. От смерти ждать нечего, так хотя бы пусть даст покоя».''
Рука, держащая его за горло, сжалась. Послышался глухой треск.
Ордима безвольно обмяк.
Минуту спустя из дверей его дома, держась в тени, выскользнула высокая, тёмная фигура в бесформенном одеянии, с перекинутым через плечо тяжёлым мешком, в котором лежали два тела. Несун добрался до ближайшего люка и нырнул в канализацию, где мог передвигаться гораздо быстрее и меньше оглядываться по сторонам.
Со временем он доберётся до логова Повелителя, где сбросит свою добычу в пищеварительные пруды. Тела разойдутся на составные элементы, полуперевариваясь в едкой органической слизи. Их вещество получит новую форму, станет новым смертоносным чужаком, готовым служить более высокой и чистой цели.
Это неотвратимо. Ничто не остановит это прекрасное тёмное единство.
В конце концов оно поглотит всё сущее.<br />
==Глава 21==
Через шестнадцать часов после решения, принятого в кабинете, верховный лорд-арбитратор Кьяро очутился в прекрасно обставленном пассажирском салоне на борту грузового челнока с «Македона», тяжко волокущего себя вверх — на орбиту. По бокам от губернатора расположились обе его высокие, белокожие спутницы, скрестив длинные ноги под чёрным шёлком платьев. Сул стоял рядом, готовый услужить. В кресле напротив верховного арбитратора восседал капитан Хигган Дозуа.
Лорд Саннра не отказался бы, чтобы в челноке было окно. Уже много лет он не покидал terra firma — твёрдую землю. Верховный арбитратор надеялся понаблюдать, как уходит вниз круглый край планеты, как звёзды становятся всё ярче, однако ничего из этого не получилось. А кабина челнока была устроена так, чтобы вмещать лишь первого и второго пилотов. Так что лорду Саннре пришлось довольствоваться разумным количеством амасека из личных запасов капитана, который он и потягивал из узкого рифлёного бокала.
Разделавшись с продажей яги, капитан не стал тянуть резину и принялся обдумывать отлёт с планеты. Неожиданный фрахт от верховного лорда-арбитратора оказался как нельзя кстати. Мелнос был недалеко и лежал приблизительно в том же направлении, куда он планировал отправиться. Если нужно немножко распустить перья и поманерничать ради прибыльного контракта, что ж — пусть.
''«Неделя пути. Быстро спускаем челнок. И — на Сайклонис к Вратам Варла на дозаправку».''
— Уверен, расположение и удобство кают придётся вам по вкусу. Позволю себе заметить, «Македон» — прекрасный корабль. И с уверенностью могу заявить, что никогда не получал жалоб. Собственно, если не ошибаюсь, моя последняя пассажирка, леди из семьи Деванон, даже ваша родня? Ведь так? Надеюсь, она в полном порядке?
— Очень дальняя родня. Последнее, что мы слышали: леди Фара с головой ушла в организацию делового предприятия в городе. Не сомневаюсь, что она нашла путешествие с вами в наивысшей степени удовлетворительным.
''«Как они заёрзали при одном упоминании, '' — подумал Дозуа. — '' Скрывают что-то оба. Интересно, она из этого лорда Саннры тоже успела сделать дурака? Лучше, пожалуй, не буду о ней больше упоминать». — У меня на борту превосходный обеденный зал, — сообщил он, меняя тему. — А галерея на верхней палубе открывает весьма захватывающие виды при сближении с планетой, — он повёл рукой вкруг салона. — Она с лихвой окупит нехватку смотровых окон на челноке, уверяю вас.''
— У меня на борту превосходный обеденный зал, — сообщил он, меняя тему. — А галерея на верхней палубе открывает весьма захватывающие виды при сближении с планетой. — Он повёл рукой вкруг салона. — Она с лихвой окупит нехватку смотровых окон на челноке, уверяю вас.
Саннра хотел что-то ответить, но тут из динамиков по углам салона прозвучал чей-то голос:
— ''Капитан, прошу прощения за вторжение, но мне идут приказы одновременно из ЦУНО и с оборонительных мониторов ВКФ развернуть челнок и следовать обратно в порт. Говорят... Говорят, что над планетой только что введён карантин, сэр.''
Дозуа забыл о вежливой улыбке, которую так старательно поддерживал. Голос принадлежал пилоту. Капитан подался вперёд:
— Что они говорят?!
— ''ЦУНО взял нас на прицел, сэр, а оба флотских корабля легли на курс перехвата. Если мы не развернёмся, говорят, что им ничего не останется, как открыть огонь.''
Лорд Саннра разинул рот.
— Барретт, что-нибудь слышно: кто выдал бесполётный приказ?
— ''Говорят, по распоряжению Священной Инквизиции, сэр. Такого же не может быть, правда?''
И снова между лордом и помощником промелькнул мрачный понимающий взгляд.
— Родичи!
Двери пассажирского салона скользнули в стороны. Два громадных кошмара из хитина, когтей и жил, пригнувшись, протиснулись в проём и выпрямились. Отвратительные лиловатые головы со стуком упёрлись в потолок.
— Давайте, — прошипел Сулиман, вытягивая нож из мёртвого тела своего бывшего хозяина. Когда лезвие вышло наружу, рана издала всасывающий звук.
Дозуа увидел, как чудовища раскрыли свои широкие, усеянные зубами рты. Он увидел, как выскочили гротескные лиловые языки и снова спрятались, оставив на белой коже красные ранки. В центре этих углублений начали свою работу внедрённые сгустки чужой ДНК, множась, разрастаясь, переписывая старый генетический код.
Сопротивление означало смертный приговор.
''«Они всё равно нас убьют. Или сделают то, что сделали с теми женщинами. Как только мы больше не будем нужны...»''
Он не мог точно сказать, чему стал свидетелем там — в челноке. Спутницы верховного лорда-арбитратора определённо были ещё живы: они стонали, когда он со своими пленителями переступали через их тела, — но рубцы на шеях что-то да значили. Он только не мог понять — что.
Капитан бросил взгляд на экран. Всё было так, как сказал Саэль. Уйти от ракет или сбить их они успеют. Даже смогут прыгнуть в варп прежде, чем флотские корабли успеют открыть огонь. Вот только хочет ли он этого на самом деле?
Экклезиархия вечно долдонила про Императора Человечества и вечном спасении подле него. Дозуа никогда особенно в это не лез. Он всегда жил одним днём. Но сейчас надеялся — всей душой надеялся, что святоши не врут, потому что не собирался везти этих чудовищ на другую планету, полную ни в чём не повинных людей.
Позволь он флотским или наземной обороне Кьяро уничтожить «Македон», люди после этого навсегда заклеймят его и экипаж предателями или отступниками. Но, если он сможет собраться с духом и взять всё на себя, чтобы упредить и так неминуемое уничтожение, они поймут. Они поймут, что кто-то на борту корабля боролся до конца.
''«Император Святой, лучше тебе оказаться настоящим».''
Дозуа быстро вбил серию рун, отрубив корабельные системы аварийного управления и оповещения. Потом, с ухнувшим вниз сердцем, провёл пальцем по циферблату на экране, переводя варп-двигатели, которые уже зарядились на полную, в режим перегрузки.
''«Шесть секунд. Было приятно полетать с тобой, старушка. Если есть жизнь после этого...»''
— Внимание всем! Приготовиться к переносу в варп через пять, четыре, три, две, одну...
Взрыв варп-ядра и последующие взрывы, прокатившиеся сквозь «Македон», образовали в небесах Кьяро скручивающийся узел странного голубого света. Он продержался несколько минут. Жители Кьяро редко поднимали глаза к небу, но те, кто подняли, подивились небывалому явлению.
Никто и никогда так и не узнал, почему на самом деле взорвался корабль. Даже те, кто был на борту «Вентрии» и «Ультрикса», оказавшихся настолько близко, что взрывная волна ощутимо всколыхнула пространство вокруг.
Но своим последним деянием при жизни капитан Хигган Дозуа — в глазах многих никудышный, похотливый и приторговывающий наркотиками мошенник — спас жизни шестидесяти четырёх миллионов людей — всего населения планеты Мелнос.
По крайней мере — на время.<br />
==Глава 22==
Те, кто думал, что после Второй присяги испытания на Дамароте станут легче, вскоре узнали, насколько сильно ошиблись. Объявили о распределении по командам — и тренировки возобновились почти сразу же. Сперва космодесантники с новым чувством порадовались усовершенствованному и переделанному снаряжению. Технодесантники и техновидцы Караула могли добиться такого, чего не мог никто другой. Улучшенный обмен тактическими данными и автоматическое картографирование в реальном времени; исключительно превосходные режимы ночного видения, которым достаточно малейшей крупицы света, чтобы отобразить всё вокруг кристально чётко; звукопоглощающее покрытие сочленений и приводов, которое снижает излишний шум доспехов почти на девяносто процентов, — и так далее, и тому подобное.
Но самым величайшим дивом, пожалуй, стал слой крошечных светочувствительных клеток, покрывающий всю видимую поверхность брони. Когда силовые доспехи оперативника работали в тихом режиме с полностью активированными системами малозаметности, эти клетки поглощали и воспроизводили отражённый свет, цвета и рисунок всего вокруг, позволяя носителю, как хамелеону, сливаться с окружающей средой. Эффект не был абсолютным, особенно — в движении, но всё равно это потрясало. Каррас ещё не видел ничего подобного. С таким снаряжением и вдобавок — с новым оружием, которое стало теперь доступно, новые члены Караула Смерти почувствовали себя практически неуязвимыми. Однако, когда начались настоящие испытания, быстро стало ясно, что, как бы ни было тяжело ''без '' доспехов, теперь — в доспехах — стало ещё тяжелее.
А Каррасу стало тяжелее вдвойне.
Старший библиарий принял решение лично представить его команде. Шагая по длинному, освещённому свечами коридору, Лохейн с Каррасом вели разговор о том, что было, и о том, что будет. Варп-подавитель Карраса подкрутили, вернув Призраку Смерти ограниченный доступ к силе, но совсем не сняли, как надеялся Каррас. Лохейн посоветовал набраться терпения. Как всегда, за этим стояли веские причины. Каррас уже столько раз слышал эти слова, однако смирился. Всё равно ничего не поделаешь. Теперь его доступ к архивам стал шире — и тем не менее, не раз при поисках он натыкался на глухую стену. Мигающий пикт-экран с надписью «Доступ запрещён: несоответствующий уровень допуска» оставался частым зрелищем, не вызывающим ничего, кроме ярости. Многие места великого кольца точно так же остались закрытыми, хотя и Великая костница, где хранились и выставлялись образчики мёртвых ксеносов, и Чёрный кенотаф, Поминальный зал Караула, были теперь открыты для него в то малое свободное время, что ему выпадало.
— И ты сможешь лично отбирать записи из архива сенсориума для сеансов своей команды в библиариусе, — говорил Лохейн. — Я бы порекомендовал выбирать всё время разное — по очевидным причинам.
''«Потому что неизвестно, с кем нам придётся состязаться. А я даже не знаю, кому ”нам”»„нам“».''
Лохейн угадал мысли Призрака Смерти и сопутствующие им мрачные предчувствия.
— Ещё не было истребительной команды без личностных конфликтов, Лиандро. Это реальность, с которой все мы сталкиваемся рано или поздно. Наши родные ордены оставили в нас глубокий след. Они сделали нас теми, кто мы есть. Они сделали нас непохожими на тех, с кем рядом мы служим, надев чёрное. Этой непохожести нужно радоваться, а не презирать. Именно ''эта '' непохожесть делает убойные истребительные команды Караула Смерти такими уникальными, позволяет справиться с любой ситуацией, использовать элемент неожиданности и брать на вооружение непредвиденное. Хоть поначалу ты в этом усомнишься, но ты и твоя команда отлично дополните друг друга. Большинство распределений проводятся именно с таким учётом. Правда, в твоём случае дело обстоит немного... нетрадиционно.
Каррас встал и воззрился на Лохейна.
— Что?
— Такое бывает, хотя это скорее исключение, чем правило. Ордо Ксенос очень нуждается в наших услугах. Их сила — в разведке и хитрых уловках. Наша... Нашу ты знаешь. Мы преследуем общую цель. Взаимная польза от глубокого сотрудничества очень велика. Когда они просят, мы нечасто говорим «нет», . — Лохейн замолчал, чтобы дать Каррасу усвоить сказанное. Затем добавил: — Сержант Караула Кулле сам был прикомандирован к куратору из Инквизиции. Если у тебя есть вопросы, спроси у него, хотя вряд ли он сможет многое рассказать открыто.
Каррас продолжал стоять, давая новостям уложиться в голове.
''«Куратор из Инквизиции? Не нравится мне, как это звучит».''
Психическое «я» колыхнулось — не предвещая настоящее предвидение, ибо он не обладал таких даром, но предупреждая, что это — дело огромной важности, что приписка к Ордо Ксенос сыграет огромную роль в его судьбе — к худу ли, к добру ли. Это было не просто ощущение — это был сигнал настоящего знания, неопровержимого факта.
Лохейн положил руку на покрытое броней плечо Карраса и подтолкнул его вперёд. Каррас двинулся с места.
— Но эти трудности не идут ни в какое сравнение с теми, которые причинишь им ты, Призрак Смерти. Это меня немного утешает.
''«А меня — нет», '' — угрюмо подумал Каррас.
Они дошли до трёх арок, и Лохейн провёл Карраса через самую левую в небольшое помещение с потрёпанными гобеленами на стенах и дверями из полированной бронзы с чеканными изображениями космодесантников, принимающих бой. Прекрасная работа. В центре помещения стояла каменная купель с простыми керамическими кружками по краю.
Лохейн кивнул. Он шагнул вперёд и толкнул бронзовые двери. Затем дал знак Каррасу следовать за собой.
Комната за дверями была большой и круглой, с тёмно-красными стенами и чёрным каменным полом. Купол потолка уходил ввысь, подпёртый колоннами из кремового мрамора. В центре стоял круглый стол из полированного чёрного хрусталя, окружённый массивными гранитными креслами.
Каррас встретился с ней глазами, скрипнул в безнадёжном неверии зубами и развернулся к Лохейну.
— Это, должно быть, шутка, брат? — прошипел он Стражу ШтормаШтормовому Хранителю. — Клянусь кровью примархов, это ''должна быть '' шутка!
Лохейн шагнул к столу и развёл руками, представляя остальных.
— Лиандро Каррас, — произнёс он, — знакомься: отряд «Коготь»!<br />
==Глава 1==
Небо над Ночной стороной было наполнено звёздами. Звёзды сверкали, точно осколки хрусталя, а под ними распростёрлась абсолютная, мёртвая тьма. Поверхность полушария Кьяро, обращённого к краю системы, представляла собой ни что иное, как обширные пространства оледенелых чёрных скал. Если солнце когда-то и светило сюда, то было это во времена, когда планета ещё только формировалась и её ось не была нацелена точно в сторону Йенво — местного светила. Только было это больше миллиарда лет назад. С тех пор немногие фотоны, которые отскакивали от этой бесплодной земли, посылались только звёздами в небе, а сегодня — ещё и реактивными струями трёх «Штормовых «Грозовых воронов», с рёвом зашедших в большой кратер, который старые карты механикусов называли Инорин-Майорис.
Над центром кратера троица летательных аппаратов снизила скорость и зависла в морозном воздухе, испуская вертикально вниз струи из двигателей на кончиках крыльев и попыхивая соплами на фюзеляже, чтобы удержаться на месте. Второй и третий аппараты остались висеть, первый — приготовился к высадке.
Едва слышно пульсируя крошечными моторами, предмет двинулся вперёд и опустился в чёрный зев шахты по центру кратера.
По вокс-связи раздался голос:
— ''Жнец-1 на месте. Вокс-транслятор развёрнут. Открываю люки.''
Первый аппарат мягко раскрыл четыре двери: по одной с каждого борта короткого фюзеляжа, одну на носу и ещё одну — под хвостом. Вниз, в тёмную глубину, извиваясь полетели десантные тросы. Появились четыре неясные фигуры, тяжёлые и хорошо вооружённые; лишь тусклый отблеск глазных прорезей выдал какой-то намёк на их обличье. Фигуры съехали по тросам вниз, быстро канув в чёрный зев старой вентиляционной шахты.
— Точка входа под контролем. Готовы принять Шестого.
— ''«Жнецы» слышат тебя, Альфа. Приготовиться к спуску.''
Первый «Штормовой «Грозовой ворон» лёг на левое крыло и отвалил в сторону от шахты. «Жнец-2» подлетел и занял его место. — Выпускаю Коготь-6, — сообщил пилот.
— ''Выпускаю Коготь-6,'' — сообщил пилот.
В верхней части второго «Ворона» загудели лебёдки, разматывая толстые высокопрочные тросы из улучшенного полимера. Нечто большое и неправдоподобно увесистое опустилось в устье шахты. Изнутри исходило нетерпеливое ворчание, усиленное решётками вокализатора на толстых скошенных плитах лобовой брони.
— Я внизу!
— ''Убираю тросы, '' — ответил «Жнец-2».
Магна-захваты, лязгнув, отскочили. Тросы моментально утянуло обратно — на барабаны лебёдок.
— ''Жнец-3: выдвигаюсь на позицию. Сбрасываю комплект обеспечения. Будьте наготове.''
Большой металлический короб медленно опустился во тьму туннеля. Через сто двадцать метров спуска с гулким ударом встал на твёрдую землю. Одна из тёмных фигур — самая низенькая и самая широкая — нашла дверь, ориентируясь на подсветку рунной панели. Бронированные пальцы отстучали код доступа. Замки раскрылись, запоры отошли — дверь выскочила на несколько сантиметров наружу, затем скользнула назад и вверх с маслянистым шипением. Изнутри вереницей выкатилась пятёрка стрелковых сервиторов; нагрудные индикаторы подсвечивали снизу неприятные лица красным. Сервиторы были безобразны: полумашины–полутрупы — немёртвые рабы со стёртым разумом, жизнь в которых, если её можно так назвать, поддерживалась питательными жидкостями и электрическими системами. Человеческие руки удалили от плеча и заменили на тяжёлое оружие, которое питалось из патронных барабанов, сидящих высоко на покрытых сталью спинах. У пояса плоть уступала место шасси с танковыми гусеницами в миниатюре. Шасси негромко рокотали и пыхтели, испуская из труб на корме двойные струи выхлопных газов. Место черт лица занимала аугметика: человеческие глаза, носы, губы и языки давно истлели.
— Коготь-4: подтверждаю — обеспечение выгружено. Вира!
— ''Понял, Четвёртый. Выброска окончена. «Жнецы» желают вам счастливой охоты, «Коготь». До встречи здесь же во время эвакуации. Жнец-1: конец связи.''
Реактивные струи «Штормовых «Грозовых воронов» вспыхнули с новой силой: троица поднялась в вышину над кратером. Затем, выстроившись клином, развернулась на север и, вибрируя турбинами, с рёвом понеслась во тьму, пока не пропала за пределами слышимости. Безмолвие и спокойствие вернулись на оледенелую землю. Теперь лишь свет звёзд снова освещал эти скалы. Будто не было здесь никогда трёх могучих штурмовых кораблей.
На дне шахты, однако, осталось доказательство высадки: шесть оперативников Караула Смерти — с заданием и вооружением, чтобы его выполнить.
По крайней мере, они на это надеялись.<br />
==Глава 2==
Каррас осмотрел просторную круглую полость, куда спустилась команда. Оптика шлема мягко стрекотала, тщетно пытаясь добиться видимости в абсолютной тьме. Даже слабенького света звёзд хватило бы: усовершенствованная начинка визора смогла бы обработать его, чтобы вывести изображение полости словно в свете пасмурного дня — по крайней мере, для его генноусиленного зрения. Но дна вентиляционной шахты Инорина не достигал никакой свет вообще.
— Ни черта не видно, . — Соларион стукнул по шлему, словно проблема была в технике. — Я думал, они закончили с улучшением режимов видения перед тем, как мы улетали из крепости.
— Закончили, — ответил Фосс. — Я сам видел.
Остальной отряд сжимал в руках болтеры, весьма далёкие от штатных. Тройная навесная система позволяла крепить дополнительную тактическую оснастку. Конкретно для этого задания сюда входили боковой фонарь — которым сейчас и воспользовался каждый, — небольшой лазерный дальномер и подствольный гранатомёт, особые заряды к которому хранились в патронташах, опоясывающих бронированные тела десантников. Вкупе с установленным наверху магноскопом и укороченным стволом, больше подходящим для операций Караула Смерти, оружие внешне совершенно не походило на то, к чему привыкли десантники, однако во всех основных моментах оно осталось тем же.
Прямо над головой у Карраса из темноты послышалось гудение: сервочереп, сопровождающий истребительную команду, двинулся вперёд на своих крошечных суспензорах. Отлетев метров на пять от командира отряда, череп остановился. Послышался отчётливый щелчок. Собственный источник света — не ярче небольшой свечи — окружил его размытым жёлтым сиянием. Висящий в воздухе череп повернулся кругом; глаза-линзы обшаривали полость точно так же, как это делали глаза космодесантников.
Хирон пробурчал что-то под нос, потом сказал:
— Чем раньше — тем лучше. Может, нас и не послали очищать, библиарий, но смертоубийство ''будет''. Помяни моё слово. Хватит на каждого с лихвой.
Дредноут повернулся на оси корпуса к Зиферу Зиду и добавил:
Ненависть в голосе Плакальщика, когда он произнёс слово «тираниды», нельзя было спутать ни с чем. Видно, дредноут решил, что нашёл в Гвардейце Ворона родственную душу. Определённо, оба они жаждали битвы, но какой десантник не жаждет? Даже Каррасу пришлось признаться себе, что часть его ждёт не дождётся этого: прилива адреналина, обострения чувств, пьянящей радости видеть, как падает твой враг.
Он бросил взгляд на сервочереп, парящий неподалёку. Мысли о славной битве растаяли. Каррас сердито скривился. Через приборы черепа Сигма мог слышать всё, видеть всё, записывать всё, даже предпринять какие-то действия, если понадобится. Во всех отношениях эта пожелтевшая летающая смесь мозгов, кости и древних технологий ''являлась '' самим Сигмой, хотя настоящее тело инквизитора физически пребывало на орбите в безопасности «Святой Неварры».
Каррас мысленно вернулся к инструктажу перед заданием на борту корабля, когда они в первый и единственный раз узрели человека, служить верой и правдой которому их обязала торжественная клятва Караула Смерти.
Каррас развернулся кругом и шагнул внутрь.
Шесть недель. Шесть недель на борту «Святой Неварры» — и ни слуха от человека, который свёл вместе всю команду. Теперь они находились в системе Йенво по пути к месту первой своей операции — и инквизитор, наконец, изволил созвать их. До этого дня никто из «Когтя» в зале для инструкций не был.
Помимо равномерно установленных ниш с чашами горящего ароматического масла, от которого по комнате плясали оранжевые отблески, отчего комната пульсировала и двигалась, только на одной стене имелось серьёзное украшение. Большую часть основания стены занимало ступенчатое полукруглое возвышение, на котором высился трон из черепов, изящно вырезанных из чёрного мрамора. Работа, достойная настоящего мастера, только было в ней кое-что определённо странное: сиденье было сделано для нормального человека, но высота трона — почти три метра над самой верхней ступенью возвышения — подразумевала, что ни один человек просто так в него не сядет. Понятно, что сделано это было для того, чтобы показать превосходство и власть над теми, кто собирается внизу. Сейчас трон пустовал.
На стене за троном располагался высоченный барельеф, изображавший несколько худощавого человека в плаще под капюшоном, по бокам от которого стояли огромные космические десантники в броне, внешний вид которой отсылал к мрачным временам Ереси и периоду сразу после её окончания. Легко узнаваемый посох, который держал человек в капюшоне, ясно указывал на его личность: не кто иной, как МалькадорМалкадор, известный как Сигиллит, основатель Священных орденов Инквизиции в дни, когда Император ещё стоял во главе созданных им легионов Космодесанта.
— «Не было доверенного более», — процитировал Раут за спиной у Карраса. — «Беспрекословен он был. И беспрекословна была его вера».
— Это произведение слишком переоценивают, — произнёс новый, незнакомый голос. — Ибрамин Изавий Экто родился спустя семьсот с лишним лет после смерти Сигиллита и обладал довольно средним доступом в Великий либрариум. Его писанина — лишь домыслы и мелодрама для нагнетания чувств, не более того.
Голос, ясный и резкий, был выше голоса любого космодесантника и звучал при этом несколько модулированно, почти искусственно из-за передающей аппаратуры. Слова исходили из небольших решёток вокализаторов в глазницах многочисленных черепов трона. Сам трон тут же приковал внимание отряда: наверху неожиданно появилась сидящая фигура — белокожий, широкогрудый и мускулистый мужчина с белой бородой и пронзительными голубыми глазами. Он был облачён в чёрные штаны поверх облегающего комбинезона из чёрной титановой чешуи, золотые браслеты и золотые же поножи. Красную мантию с высоким воротником удерживала на плечах пара серебряных застёжек, сильно напоминающих черепа. Между черепами свисали полоски толстой серебряной парчи. Расставленные пальцы покоились на сводах двух чёрных черепов, которыми оканчивались подлокотники трона.
Человек оглядел их сверху и улыбнулся, однако улыбка вышла такой же плоской и искусственной, как и голос.
— Часть деталей? — возмутился Каррас, однако инквизитор оставил вопрос без внимания.
Череп с литерой «I» пропал, на его месте появилась самая странная планета, какую когда-либо видел Каррас. Она походила на лежащее на боку яйцо, нацеленное точно в сторону солнца. Заостряющееся полушарие, обращённое к светилу, сияло, испещрённое глубокими вулканическими разломами, в то время как противоположное, более округлое, полушарие было чёрным, как само забвение. Экватор планеты опоясывала залитая тенью щель: огромный каньон, простирающийся по всей окружности планеты.
И тогда инквизитор поведал им о природе ксенозаразы, охватившей этот мир.
''Тираниды.''
Настроение Хирона сразу изменилось. Дредноут нетерпеливо сжал и разжал огромные металлические кулаки.
Увидев их, дредноут зарычал и дёрнулся: казалось, он готов броситься вперёд и в кровожадной ненависти измолотить даже изображения проклятых ксеносов. Его можно было понять: не кто иной, как тираниды, практически стёрли с лица Галактики орден Плакальщиков.
Сигма выдал ряд фактов и фигур, описав детали операции и численность противника. Цифры ошеломляли. По здравому разумению, никакую команду из шести человек нельзя посылать против такой силы, однако, снова напомнил он, операция будет, по крайней мере — первая её половина, скрытной. Отряд не должен открывать своего присутствия, пока не настанет крайняя необходимость. По этой же причине Сигма велел Каррасу подавить свой психический дар. Эфирный след библиария нужно скрыть насколько можно.
Такой порядок вызвал напряжённость и гнев — и в немалых количествах, — однако время, проведённое на Дамароте, где секретность была на каждом шагу, умерило пыл. Они — оперативники Караула Смерти, обученные убивать. Превыше всего они жаждут битвы: шанса обратить уроки, полученные у сержантов Караула, напрямую против врагов человечества. Все мысли отряда были заняты скорым кровопролитием.
Когда команда наконец получила приказ разойтись, Каррас повернулся, чтобы уйти вместе с остальными. Однако белокожий человек на высоком троне остановил его:
— Мы должны работать вместе: ты и я, — заговорил Сигма. — Я знаю, что получать приказы от простого смертного для тебя будет трудно — под моим руководством есть другие команды, и поначалу это всегда вызывает трудности, — но мы нуждаемся друг в друге. Древнее соглашение между ордосом и Караулом Смерти соблюдается со времён Апокрифонского конклава. Мы обеспечиваем разведку. Вы производите отстрел. Клинок рубит лучше, когда его удар направляют глаза, так? Поэтому я спрошу тебя сейчас: у нас будут проблемы?
Каррас не стал отвечать сразу. Многое из происходящего на борту «Святой Неварры» ему не нравилось. Верхние шесть палуб постоянно закрывало поле Геллера, и, следовательно, всякая астральная проекция его сознания туда проникнуть не могла. Даже капитан корабля, Кашка Редторн — высокая, симпатичная и очень смышлёная — не имела туда доступа, несмотря на десять с лишним лет командования.
Каррас догадывался, что на этих палубах обитает инквизитор вместе с навигатором и корабельными астропатами, но только лишь потому, что больше нигде на борту он их присутствия не чувствовал. Прежде никогда с подобными мерами внутренней безопасности на имперском корабле он не сталкивался. Не был ли инквизитор параноиком? Чего он так боится?
— Это, — Каррас указал на тело, восседающее на троне, — не ты.
— Но ты не станешь делиться с нами ни смыслом наших операций, ни полученной в случае успеха информацией.
— Я всегда буду давать вам всё, что нужно для выполнения работы. Ни больше, ни меньше. Ты можешь не всегда соглашаться с моими решениями, но ты всегда ''будешь '' им следовать. Я служу ордосу очень давно, кодиций, и мой авторитет имеет поддержку на самой Священной Терре.
Больше вопросов раскрытия информации он касаться не будет.
— Не могу опровергнуть логичность твоих предположений, Альфа, однако правда гораздо обыденней. Твоя команда собрана благодаря своим талантам и тому, как один сможет дополнять других. Я в курсе тех сложностей, которые имеются между вами. Но время и опыт усилят сплочённость отряда. Как и всех космических десантников, сражения рано или поздно вас сблизят. Никакой тайны за моим выбором нет. Просто я требую себе самых лучших.
Каррас сердито нахмурился. Всё это — наверняка, ложь, но и отрицать зерно истины в ней нельзя. Ложь всегда действует лучше, если к ней примешана толика правды. Во всех испытаниях Дамарота боевые братья отряда «Коготь» показали себя исключительно умелыми воинами. Все, кроме Раута. Экзорцист — серьёзный боец, но его способности не столь очевидны, в отличие от остальных. Каррас был уверен, что Раута выбрали потому, что душу его нельзя различить в варпе. Зачем именно это было сделано — до сих пор его озадачивало и вызывало серьёзную озабоченность.
Молчание затянулось — и стало понятно, что вопросами больше ничего добиться не получится. Сигма поделился всем, чем желал поделиться. Он отпустил Карраса, и библиарий присоединился к остальной команде и техновидцам корабля, дабы воздать почести боевому снаряжению перед отправкой.
Это было двадцать два часа назад, ещё до подлёта к планете и до погрузки в «Грозовые вороны». И вот они здесь: сходят в недра мира, расколотого противоположностями.
Продвигаясь вслед за Соларионом, который шёл первым, Каррас снова проиграл в голове слова инквизитора:
''«Члены твоей команды могут погибнуть. Прими этот факт».''
Призрак Смерти отпустил тихое проклятие, но его скрыл щиток шлема. По этому поводу Каррас может сказать только одно: ни один из его десантников здесь внизу не погибнет. Только не в его смену. Ни ради этого проклятого инквизитора, ни ради кого-то другого.
Каррас движением век перещёлкивал ретинальный дисплей, пока тот не показал трёхмерное представление известного расположения Подработок Ночной стороны. Мигнув ещё пару раз, он отделил ту часть шахты, в которой на данный момент находилась команда. Их текущее местоположение было отмечено светящейся зелёной точкой. Пересечения координат, о котором шла речь, подмигивало белой. Кратчайший путь до неё также был подсвечен — тонкой линией пульсирующего белого света. По правде говоря, его можно было назвать как угодно, только не кратчайшим: извилистые серии поворотов, скруглений и перепадов, где прежние копатели рыли во всех возможных направлениях, отчаянно надеясь наткнуться на богатую жилу редких и ценных элементов. Одним словом, расположение шахт было абсолютно хаотичным.
— Слышу, Альфа, — отозвался Соларион неприветливо.
В последнем слове проскользнула язвительная нотка: «Альфа» было сказано так, что прозвучало почти как ругательство. Каррас задавил сильное желание клюнуть на приманку. Будет ли Соларион так же зариться на место командира, когда начнётся заваруха? Сигма на встрече не оставил никаких сомнений: как только команда раскроется, на них накинутся в таких количествах, что мало не покажется, а команда раскроется ''обязательно '' — рано или поздно. Это неизбежно. Как только они достигнут основной цели, это будет хороший пинок по этому осиному гнезду. Потом останется только бешеная гонка — отход с боем к точке эвакуации, пока не вышло время.
— Все остальные, порядок следования вам известен. Хирон, ты с одним сервитором — GS8 — стережёшь эту точку.
— По пути я назначу дополнительные точки сбора. Если придётся отступать и эти точки окажутся под угрозой, пробивайтесь сюда. Что бы ни случилось, братья, сделайте всё, чтобы оказаться здесь до того, как истечёт время. У нас меньше десяти часов. «Грозовые вороны» ждать не будут.
Пока на хронометре оставалось почти полных десять часов, его счётчик светился зелёным. За пять часов до конца он сменится жёлтым. За два часа — оранжевым.
Каррас всё думал: не бомба ли это? Он мрачно представил себе, как он и вся его команда обращаются в пар, не успев вовремя пробиться к выходу сквозь заторы чужацких тел. Иногда он был даже рад, что не одарён истинным видением. Иначе подобные мысли запросто означали бы неминуемую гибель. Лучше не знать, как и когда тебя заберёт твоя последняя, необратимая смерть, пока она не явится сама.
Там, на Дамароте, Марн Лохейн спросил о психическом обучении на Окклюдусе, явно удивлённый, что Каррас не может прозревать основные линии будущего.
— Мой дар — для битвы, — ответил ему Каррас. — Мне не дано сильное предвидение, как некоторым из братьев. А так как больших способностей к этому у меня не открылось, было сразу решено, что моей энергии найдётся лучшее применение в других, более военных, искусствах.
— Понятно, — отозвался Лохейн. — Или тебя не стали обучить обучать видеть будущее, потому что есть вещи, которые кому-то не хотелось, чтобы ты увидел.
Тон, каким это было сказано, равно как и сами слова, в тот момент Карраса встревожили. Ответить тут было нечего. Лохейн улыбнулся и махнул рукой, однако что-то в его взгляде Каррасу всё-таки не понравилось.
''«Если это бомба, то значит, надо постараться убраться отсюда прежде, чем она рванёт. В противном случае, отряд «Коготь» станет самой короткой истребительной командой в истории.''
Хирон вздохнул внутри своего железного саркофага. Здесь кровопролития не будет. Это другие будут сегодня проливать кровь, не он. В этом Плакальщик был практически уверен. Как бы сейчас хорошо было отправиться с ними; иметь прежнее, настоящее тело космического десантника, а не только мозг и органы, засунутые в бак с питательной жидкостью. Его корпус слишком велик для туннелей. Охоты не будет. Врагу придётся явиться самому.
В компании одного лишь безмозглого сервитора и безмолвной чернильной тьмы вокруг, Хирон обратился мыслями к славному прошлому и проклял судьбу, которая оставила его в живых, когда весь остальной орден погиб. Как часто бывало в такие моменты, когда не остаётся ничего, только ждать мстительного побоища, которого он так жаждет, Плакальщика охватили мысли о смерти. Какая-то его часть — та, которая больше потворствовала желаниям, — давно ждала смерти. Он мог погибнуть с честью и славой множество раз, но видно судьба быть выжившим. Даже в самый худший момент, когда он валялся красными кусками на пропитанном кровью мху, стервятники растаскивали его внутренности и смерть почти забрала его, — вмешалась судьба, лишив вечного покоя забвения. Его нашли, нарекли великим героем и закрыли в поддерживающий жизнь железный гроб сражаться дальше. Гордость — это одно, но и у неё есть свои пределы. Пусть жестокая смерть заберёт его, унесёт туда — к душам потерянных братьев. Он жаждет этого всем сердцем, однако не станет ускорять её приход. Давным-давно он поклялся всю жизнь, какой бы долгой она ни была, служить Императору. Однако века сменяют друг друга — и сколько ещё их потребует Император за эту клятву?
Хирон буркнул себе под нос:
— Может быть, сегодня я встречу достойную гибель. Может быть, сегодня придёт освобождение, которого я так жду. Пусть они явятся за мной, явятся огромной лавиной, алча моего уничтожения. Пусть мы умрём вместе: музыка их предсмертных воплей унесёт меня на ту сторону — к братьям, что ждут меня. Жестокий, кровавый конец. Ради алых слёз самого Сангвиния, пусть будет так.
Сервитор рядом едва заметно вздрогнул, услышав эти речи, и Хирон почти представил себе, что тот сейчас с ним согласится. Только сервиторам такое не под силу. Может быть, часть промытого разума этого бедолаги ощутила толчок ответить. Может быть, слова дредноута отразили и его отчаянное желание.
Нет. Это просто сервитор: более не человек со своими словами и мыслями.
''«И всё же, нам обоим не дали умереть, дабы мы могли служить дальше»'', — подумал Хирон, глядя сверху вниз на мёртвенно-бледную, усеянную гнёздами разъёмов голову человека-машины.
И тут в нём взыграла гордость и восстала против растущего уныния. Он рассердился на себя. Что он делает, равняя себя с сервитором? Как он может позволять себе такую слабость, такое неверие в себя? У них нет ничего общего. Он, Хирон, — Плакальщик, могучий боевой брат Адептус Астартес. Из него сделали дредноута не потому, что он был слаб или поддался ереси или предательству, как тот, кем был когда-то этот сервитор. Хирон продолжил жить, потому что был сильным, крепким, упорным и непреклонным. Его жизнь была достойна продолжения, неважно, какой ценой, несмотря на все страдания и одиночество, и бесконечное чувство вины единственного оставшегося в живых. Он так же, как и прежде, нужен Империуму. Нужен Караулу Смерти. Этому выскочке библиарию Каррасу и его «Когтю»... Им он понадобится тоже — ещё не успеет закончиться день.
А когда придёт этот день — решать Императору, а не ему и, тем более, какой-то мерзкой нечисти.
Углубившись в мысли, дредноут шагал по периметру полости: фара на корпусе освещала путь; от сокрушающих, направляемых гидравликой шагов с потолка и стен сыпались кусочки льда.
Старые выработки чувствовали его, слышали, слушали его нескончаемое ворчание, медленно вдыхая и выдыхая морозный воздух в ожидании бушующего вихря насилия и крови, который неминуемо должен будет разразиться.<br />
==Глава 3==
Хорошо, что техномагосы установили в шлем автоматический картограф. За последние полчаса бесконечные туннели, практически неотличимые один от другого, слились в кошмарную массу петляющих и ныряющих туда-сюда проходов — промёрзшие, безжизненные кишки Ночной стороны. Пока «Коготь» не встретил никаких свежих следов, ни останков животных, ни даже единого пятнышка лишайника или плесени.
Для буйства жизни здесь, конечно, слишком холодно и пусто, но чтобы вообще ничего? В прошлом, как было известно Каррасу, тут было по-другому. В досье на Кьяро перечислялось несколько крупных местных форм жизни, указанных как потенциально опасные. Но пока, во всяком случае, никаких шевелений не было.
Человек воспользовался наследием, оставленным скалоедами. С самых первых дней на Кьяро люди присоединяли норы этих тварей к шахтам, прокапывая из них собственные отнорки в поисках драгоценной руды.
Каррас прошёл изгиб туннеля и снова увидел Солариона.
— Понял, — буркнул Соларион.
Теперь Каррас вышел из туннеля и на подсвеченной зелёным картинке, которую выдавали оптические устройства шлема, разглядел просторный многоугольный зал, чьи стены, высеченные из сплошного камня, не нуждались в дополнительных подпорках. В стенах зала было пробито горными машинами восемь тёмных полукруглых входов, включая тот, откуда пришла истребительная команда. Ходы вели в чернильно-тёмные туннели на все основные направления компаса. Потолок остался нетронутым, каким был от природы: заострённые сталактиты нависали сверху, точно чёрные клыки, готовые клацнуть. По периметру, однако, располагалось несколько металлических лестниц, ведущих к меньшим, сделанным вручную туннелям. Между некоторыми висели пластальные мостки и платформы. С первого взгляда было видно, что люди здесь не только работали, но и жили.
''«Природная пещера, которой воспользовались первые шахтёры, '' — подумал Каррас. — ''Не нравятся мне все эти выходы. Слишком много направлений нужно прикрывать. С другой стороны, есть несколько хороших узких мест на уровне пола и достаточно свободно, чтобы перемещаться во время перестрелки».''
На полу пещеры ровными рядами выстроилось несколько десятков сборных лачуг и будок — некоторые — довольно большие, все с плоскими крышами — и вместе с ними пара десятков приподнятых платформ, назначение которых разгадать теперь не представлялось возможным. Возможно, когда-то здесь велись небольшие работы первой стадии очистки руды. Большие участки стен занимала крест-накрест сеть труб и коробов. Наверху во мраке молча и недвижимо висели огромные вентиляторы вытяжки. В отдалении справа автоповозка, старая, но в прекрасном состоянии, метров восьми вместе с кабиной и открытым кузовом, намертво вмёрзла широкими шинами в пол.
Для чего бы в прошлом это место ни предназначалось, с настоящего момента и до конца операции оно будет служить первой из точек для чрезвычайного сбора команды. Карраса устроило то, что, несмотря на все недостатки, пещера была подходящим местом, чтобы развернуться и дать врагу бой без опасности застрять.
Остальные десантники пробрались в пещеру, нарушив её вековое ледяное безмолвие. По команде Карраса отряд рассредоточился широкой цепью у западного края. Четвёрка стрелковых сервиторов вкатилась следом, рокоча и сотрясаясь на компактных железных гусеницах.
Каррас подумал над предложением. Он осмотрел стены, потолок. Заминировать, чтобы это всё обрушилось на погоню, — может решить всё дело, когда операция выйдет из-под контроля, но идеальным местом для подобных чрезвычайных мер пещера не выглядела.
''«Колонн нет. Всю массу держат стены. И насколько они толстые?»''
— Нет. Прибереги взрывчатку, Омни. Дальше ещё будут места поудобнее.
Сервочереп инквизитора тронулся с места и подлетел к толстым адамантиевым плитам аварийных взрывостойких дверей около четырёх метров шириной — дверей, которые были накрепко закрыты. В более обустроенных участках шахты таких дверей было много: они предназначались для защиты людей и оборудования от взрыва газа и прочих смертельно опасных происшествий.
— Зид, Раут, беритесь за дальний. Мы с Соларионом возьмёмся за этот.
Встав по двое к каждой створке и примагнитив оружие к бедренным щиткам, десантники попытались раскрыть двери, однако даже со сверхчеловеческой мускулатурой и всей мощью, которую придавала силовая броня, дело шло туго. Через минуту кряхтения и проклятий сворки створки разошлись едва ли на полметра.
Фосс закончил со схроном и теперь стоял, наблюдая за ними и ухмыляясь за щитком шлема.
Имперский Кулак, одновременно с Каррасом, рванул, вложив всю свою мощь и напрягая толстенные мышцы невероятно широкой спины. Металл протестующе застонал, однако створка начала двигаться. В считанные секунды просвет увеличился с полуметра до двух с половиной — и большая его часть приходилась на левую сторону. Больше стараться нужды не было. Можно идти дальше.
— Только не благодарите меня все сразу, — велел Фосс, пока команда протискивалась в тёмный туннель.
— Вижу как наяву, — откликнулся Зид, — Максиммион Фосс, Имперский Кулак. Капитан третьей Третьей роты. Магистр дверей. А подумай, какая символика на флаге! Это восхитительно!
Даже Соларион не смог удержать сдавленный смешок.
Раут и Сигма, однако, остались в молчании. Каррас это заметил — и улыбка его сразу погасла.
— Глядеть в оба, «Коготь», — велел он по воксу. — Это вражья земля. Соларион, веди вперёд.<br />
==Глава 4==
— Отпечатков нет, — ответил Соларион. — Остаточных следов взрывчатки в воздухе нет. С нашей стороны обвал выглядит естественным, но наверняка я не скажу.
Каррас замолчал, обдумывая ситуацию. Мыслимо ли, чтобы кто-то знал об их пришествии? Если взять этот обвал плюс аварийную дверь с отсутствующей проводкой, то такая мысль начинает казаться вполне вероятной. Простая скрытность — одно дело (хотя сброс такого многотонного чудовища, как Хирон, по стометровому вентиляционному колодцу скрытным назвать трудно), хотя псайкер с сильными способностями, обратив внимание на нужное место в нужное время, наверняка сумел бы засечь появление незнакомых духовных отпечатков даже несмотря на то, что Каррас подавил силу и яркость своего дара. Но зачем другому псайкеру сосредотачиваться на шахте Инорина? Если только... Может ли так случиться, что среди врагов есть настоящий провидец, умеющий улавливать основные линии будущего?
Однако без психического дара этого никак не проверишь.
— Альфа — отряду. Есть вероятность, что нас гонят в засаду. Глядеть в оба, братья. Я не хочу. чтобы они вдруг посыпались нам на голову.
Слова Раута повисли в воздухе между пятью закованными в латы воинами. Командир отряда почти физически ощутил, как по телу прокатился трепет жажды сражения. Другие наверняка тоже испытали нечто подобное, однако, раз его дар подавлен, тут остаётся только догадываться.
— Смотрящий прав, — вступил Зид. — Пусть попробуют свою засаду. Я только за.
Зид, на самом деле, никого не хотел оскорбить. Все эти прозвища давались исключительно из духа товарищества, однако ни Раут, ни Соларион не горели желанием отзываться на свои клички, как другие собратья.
Времени на рассуждения у Карраса больше не было.
Остальной отряд двинулся следом, с сервиторами и летающим черепом в хвосте. Сейчас они шли быстрее, чем раньше, осознавая, что торопливое возвращение отыгрывает секунды, которых и так осталось немного. Но, несмотря на спешку, отряд продолжал держать ухо востро.
''«Столько этих „если“'', — думал Каррас. — ''Здесь в туннелях возможностей устроить завалы хоть отбавляй. Если у них есть провидец, то мы идём прямо в капкан. Сигма, зачем, во имя Императора, мы вообще сюда спустились? Не верю я, что дело тут в преданности своим людям. Важные разведданные — возможно, но, подозреваю, тут что-то большее.''
==Глава 5==
— Кровь и преисподняя! — чертыхнулся Каррас, не снижая хода. — Если бы не надо было глушить силу, я бы знал, что происходит!
— ''И вражеский вожак тотчас бы тебя заметил, '' — затрещал модуль связи из небольшой металлической подставки сервочерепа. — ''Приказ о псиглушении остаётся в силе, пока его не отменю я! От него зависит успех всей операции.''
Каррас выбрался из туннеля и увидел спину Солариона, держащего на прицеле устья трёх туннелей на другой стороне небольшой естественной пещеры.
— Сигма, ты всё ещё с нами?
— ''Всё ещё с вами, Альфа, '' — протрещал голос инквизитора. — ''Провод остался невредимым. Связь есть. А теперь начинайте расчищать завал. Тело сервитора нужно вытащить.''
— Разрешите отказаться! — возразил Каррас. — Основной путь для эвакуации заблокирован и время не на нашей стороне. Мы не станем откапывать неработающего сервитора. «Коготь»...
— ''Этот сервитор тащил гексаграфу! '' — перебил его Сигма. — ''Тебе известно, что это такое? Без неё операция уже закончена, а последствия для тебя и твоей команды, Призрак Смерти, крайне нехорошие.''
Каррас встречал некоторое число туманных ссылок на гексаграфы при чтении в крепости Караула на Дамароте. Несколько раз смутно упоминалось об их применении, в основном, в связи с оборонительными операциями против презренных эльдар. На секунду его охватила ярость. Если устройство настолько критично для операции, надо было отправить два: основное и резервное, а нести их поручить самим космодесантникам.
Однако Каррас не имел ни малейшего понятия, насколько эти устройства редки или опасны. И, вообще, обладает ли Ордо Ксенос ''второй '' гексаграфой?
Он бросил взгляд на трёх оставшихся сервиторов. Помощи от них никакой. Руки сервиторов были заменены приживлённым к плечам оружием. Так что в земле копаться придётся самому «Когтю».
Большим крылатым жуком подлетел сервочереп Сигмы, гудя антигравитационными моторами.
— ''Отстегните ящик от тела, '' — велел инквизитор, — ''только не открывайте! Здесь его запускать нельзя, потому что каждый психический взгляд на планете в тот же миг обратится в вашу сторону. Повторяю ещё раз: ящик должен остаться запертым!''
— Да слышали мы, — откликнулся Фосс, нагибаясь и отстёгивая ящик от белёсого изломанного тулова.
— ''Привяжите ящик к другому сервитору'', — приказал Сигма. — ''И держите этого сервитора между собой. Мы больше не можем позволить повториться тому, что сейчас произошло.''
— Если бы ты сразу нам сказал... — начал Зид.
Череп развернулся к нему лицом.
— ''Как уже указал твой Альфа: часы операции тикают. Советую вам двигаться дальше.''
— Соларион! — подал голос Каррас. Более говорить ничего было не нужно.
Ультрадесантник уже развернулся и шагал к устью туннеля, в который следовало идти дальше. Соларион канул внутрь, на стенах заискрился свет фонаря. Однако свечение снова изменилось — и Каррас это заметил. Воздух уже не был таким бодрящим. Каррас проверил показания внешней температуры.
''«Становится теплее. Мы спускаемся глубже — и становится теплее».''
Судя по проекции автокартографа на ретинальном дисплее, скоро они пересекут границу неизведанной территории. Пройдёт всего немного времени прежде, чем им придётся использовать гексографу.
''«И если то, что говорит Сигма, верно, в тот же миг мы призовём прямо на свою голову бешеную атаку врага».''
Он взвесил в руках болтер, чувствуя успокаивающую тяжесть оружия, и направился к устью туннеля вслед за Соларионом.
''«Значит, так тому и быть, '' — думал Каррас, крепко сжимая оружие. — ''Самое время перейти к настоящему делу».''
Возможно, психосиловой меч Арквеманн, спрятанный в ножнах, закинутых за левый наплечник, чувствовал то же самое. Каррас не мог этого сказать. Пока внутренние врата закрыты для потока силы, дух клинка от него отрезан.
''«Потерпи, жаждущий, '' — всё равно сказал он оружию. — ''Кровопролитие придёт».''
И когда оно придёт, то обрушится, словно девятый вал. Пережить который им потребуется вся удача на свете.<br />
==Глава 6==
Прошло всего четыре часа — а шахты уже были не похожи те, в какие вошёл отряд. Совсем не похожи. Следов человеческой деятельности здесь не существовало вовсе. Больше не встречались подпорки и крепкие аварийные двери. Никакой инструмент не касался этих стен. Никакую руду не добывали из этих недр, чтобы вывезти наверх для очистки. Остались лишь естественные пещеры и лавовые протоки планеты — во всяком случае, по большей части. Под всеми мыслимыми углами их пересекали ходы, проделанные твёрдыми как алмаз зубами колоссальных скалоедов.
Каррас не мог избавиться от ощущения, что недавнее землетрясение было не просто результатом тектонического сдвига. Могло ли так статься, что некоторые скалоеды уцелели здесь, внизу, никем не найденные? Или землетрясение вызвал кто-то другой — гораздо, гораздо более худший?
Здесь стало светлее. Каррас осмотрел ближайшую стену. Камень покрывали пятна светящейся поросли. Каррас коснулся одного из них: пальцы погрузились примерно на сантиметр, пятно было пружинистое, но довольно сухое. От прикосновения по пятну разбежались цветные волны — и в воздух взлетело едва заметное облачко пыльцы. Датчики шлема тут же предупредили о содержании в облачке лёгкого цитотоксина с примесью галлюциногена — защитный механизм.
Сигма загнал отряд за пределы карты, которую отображал ретинальный дисплей. Каррас отметил на автокартографе момент, когда мигающие точки, обозначающие отряд, покинули светящиеся изгибы цифровых туннелей и пещер и сдвинулись на тёмное, пустое пространство. По настоянию Сигмы, отряд должен идти, придерживаясь примерного направления к основной цели, пока не найдёт подходящее место для гексаграфы. Это значило: до следующего пересечения, потому что при текущем положении дел других способов найти подходящий путь без этого странного устройства не предвиделось.
— Отключить фонари, — велел Каррас, щёлкнув своим. — Света от этих организмов на стенах для ночного видения вполне хватит.
Тиранидские они или нет, но похожие на мох пятна светили почти таким же жутковатым голубым светом, что и луна Дамарота, только не так ярко. По правде говоря, что-то такое в освещении и самой атмосфере этого места — настроение всей сцены — напомнило Каррасу те моменты, когда он боролся с Чёрной Рекой. Может быть, это было ощущение, что тебя против воли влечёт сквозь туннель куда-то в неизвестность. А, может быть, это просто влияние замкнутого пространства, где можно двигаться только вперёд. Как бы там ни было, но воспоминания и ощущения, которые навевало при этом, были не из приятных. К счастью, вскоре их нарушил сухой треск голоса Сигмы из его лишённого плоти летающего заместителя.
— ''«Коготь», это место сгодится. Гексаграфу запустим здесь.''
Соларион с летающим черепом дошли до конца прохода. Каррас остановился рядом и обнаружил, что оказался на широком выступе над извилистым, усеянным острыми камнями обрывом, который с высоты тридцати метров нырял в странный светящийся пруд. Глянув через край, Каррас заметил под водой друзы кристаллов, тускло переливающихся синим и зелёным. Сама вода была абсолютно неподвижна.
На выступ добралась остальная команда с тремя оставшимися сервиторами. Фосс присвистнул, оглядев просторную пещеру.
— Сигма, — обратился к инквизитору Каррас, — вода, похоже, содержит большое количество маргонита.
— ''Это нам не помешает. Если маргонит и окажет воздействие, то только усилит мощность устройства. Вспомни псикапюшон. Металлы, которые резонируют с даром носителя, содержат примесь маргонита. Мы полагаем, что как раз поэтому повелитель выводка решил угнездиться так глубоко. Маргонит, вероятно, способен многократно усиливать его мощь. А на верхних уровнях весь маргонит уже выбрали шахтёры. В любом случае, гексаграфа сработает. Отнесите её в центр пещеры и выньте из футляра.''
Выступ, на котором стояла команда, уходил вдоль закругляющейся стены пещеры недалеко влево, затем ответвлялся к середине пещеры, образуя естественный мост над светящимся озером. Приблизительно в центре пещеры, под потолком, заросшим сталактитами, мост расходился на четыре дорожки, и каждая вела в разные части пещеры. Три узких пролёта уходили в тёмные полости, похожие на распахнутый рот мертвеца. И за каким-то из них лежала главная цель «Когтя». Но за каким?
— G-17, — скомандовал Каррас в вокс, — выйти вперёд.
Сервочереп Сигмы опустился ниже и завис в метре над чёрным ящиком. Из вокс-решётки черепа раздался высокий скрипучий звук — импульсный код, — и гидравлические запоры ящика с шипением разошлись. Крышка на небольших поршнях плавно раскрылась. Внутренние стенки ящика были скрупулёзно покрыты мудрёными древними символами. Каррас за все десятки лет, отданные чтению и учению, встречал лишь некоторые из них.
''«Гексаграмматические и пентаграмматические обереги. Только отличные от тех, которыми татуировали и клеймили нас, космических десантников».''
Интересно происхождение этих символов, наверняка давно канувшее в туманы времени, как и многое другое, что человечество некогда знало и считало само собой разумеющимся. С точки зрения Карраса, утеря знаний всегда особенно трагична.
Сервочереп обратил пустые глазницы на Имперского Кулака.
— ''Досадная и предсказуемая реакция для воина Адептус Астартес, но от тебя, Коготь-4, я такого не ожидал. Я полагал, что тяга к технике научила тебя ценности умения смотреть дальше источника происхождения. Отринь ненависть ради целесообразности. Это устройство — наша единственная надежда получить карту туннелей дальше этой точки и выбрать путь к главной цели. Другого варианта нет, ни чужацкого, ни какого другого. '' — Обращаясь к Каррасу, он продолжил: — ''За тысячи лет ордос получил в своё распоряжение несколько гексаграф и потратил на их изучение серьёзные время и средства. Всего мы о них не знаем, но использовать хотя бы научились. Они уже применялись в полевых операциях и успешно. Сейчас мы используем эту, потому что другого способа закончить операцию в оставшееся время у вас нет.''
— Женщина наверняка уже мертва! — запротестовал Зид. — Забудь про проклятые эльдарские шары и всю эту скрытность! Объяви операцию зачисткой и пусти меня! Тут генокрады, которых надо убить!
Череп развернулся к нему:
— ''Когда ты будешь слушать, Гвардеец Ворона? Хозяин этих глубин — не простой генокрад. Повелитель выводка — это противник, до которого далеко даже тебе, и если ты встретишься с ним лицом к лицу — тебе конец! Жив мой агент или мёртв, но вы должны избегать контакта с повелителем выводка. Не ищите его сами. Не стойте до последнего, если он нападёт. Эта операция — не охота ради удовлетворения вашего эго и жажды крови.''
— Этот Белый Феникс, — спросил Зид. — В чём её такая стратегическая ценность? Почему на кон ставятся жизни космических десантников ради её возвращения?
— ''Хватит вопросов, '' — ответил Сигма. — ''Делайте, что приказано. Скальпель не спрашивает у хирурга, зачем режет!''
Для Зида это уже был перебор. В Гвардейце Ворона взыграли гордость пополам с яростью, сметя обычное добродушие и самообладание. Он метнулся к сервочерепу, намеренный разбить его, разнести на кусочки. В мгновение ока Зид проскочил пару метров, но потом вдруг замер — внезапно и неожиданно. Каррас услышал, как тот взревел под шлемом. Затем последовал поток яростной брани. Каррас понял, что Зид борется с собственной керамитовой оболочкой. Его самый главный инструмент со скоростью мысли обратился против него самого.
— ''Блокада доспехов, '' — холодно поведал Сигма. — ''Считай это страховкой против подобных выходок. Если кто-нибудь из вас ставит под угрозу выполнение задания, я могу и обязательно отключу его.''
Сервочереп поднялся на метр выше и обратился к Каррасу:
— ''Попытавшись повредить это устройство, Коготь-5 пошёл против текущих интересов истребительной команды и данной операции. Если ты не в состоянии поддерживать дисциплину среди своих людей, Альфа, то этим займусь я.''
— Это возмутительно! — загрохотал Фосс, шагнув вперёд и вперив яростный взгляд в висящий в воздухе череп. — Нельзя вот так...
— Я с ним согласен! — прошипел Соларион, оборвав собрата. — Инквизиция перешла все границы! Не вздумай применять это на мне, Сигма, предупреждаю!
— ''Все вы, слушайте меня внимательно! '' — рявкнул Сигма. — ''Ордо Ксенос питает больше уважения к Адептус Астартес, чем любая другая официальная структура в Империуме. Мы знаем, насколько вы ценны. Мы знаем, на что вы способны. Уважение это исходит из долгого и плодотворного сотрудничества. Это я избрал вас, я — кто уважает вас больше всех! Но война, которую ведёт мой ордос, не похожа ни на одну войну, которую знаете вы. Более ничто не является тем, чем кажется. Порча и коррупция повсюду! Империум осаждён со всех сторон и такими способами, которые вы себе даже вообразить не можете! Мне нужны ваши способности, чтобы помочь выиграть эту войну. Что мне остаётся делать, если вы не слушаете приказов? Блокада доспехов — это прискорбная необходимость. Мне не доставляет никакого удовольствия её использовать, и я сделал это исключительно по вынуждению. Отриньте свою гордость, работайте ''со мной'', а не против меня! — и мне не придётся этого делать. Зифер Зид, позволь я тебе разбить этот сервочереп, ты бы положил конец операции прямо здесь. Сколько миллионов погибнут ненужной смертью только потому, что Инквизиция не получила важную информацию, которую искала? И сколько страданий вынесет Белый Феникс впустую? Подумай об этом.''
Наступило молчание, тяжёлое и тревожное.
Момент затянулся. Наконец, Зид ответил угрюмо:
— Даю слово, Грамотей. Я возвращаюсь в строй. Но это ещё не конец. Гвардия Ворона не будет плясать ни под чью дудку! Ты твердишь о сотрудничестве, Сигма. Но в смысл этого слова ''не входит '' «одностороннее управление».
Каррас шагнул вперёд и встал против Зида: лицевой щиток в лицевой щиток.
— Сигма, — сказал Каррас, поворачиваясь, — отомкни его. У нас нету времени.
— ''Да, '' — ответил Сигма с нажимом, — ''нету.''
Сервочереп выдал резкий поток высокочастотного шума. Доспех освободился. Зид размял бронированные члены и повращал плечами, отпуская под шлемом тихие проклятия.
''«Будь терпелив, брат, '' — подумал Каррас. — ''Пока пусть идёт как идёт. Мы связаны клятвой исполнять свой долг, но это не надолго. Как только вернёмся на «Святую Неварру»„Святую Неварру“...»''
Разрядив ситуацию, по крайней мере — пока, заместитель Сигмы отплыл обратно к ящику, в котором ждала гексаграфа, более не обращая внимания на сердитые взгляды великанов, стоящих вокруг.
Инквизитор обратился к Каррасу через канал связи:
— ''Альфа. , слушай внимательно. Почти пришло время освободить твою силу. Для работы гексаграфы требуются твои способности. Это машинка предназначена для псайкеров. Ты понимаешь, что это значит, да? Повелитель выводка почувствует тебя и направит свой разум, чтобы тебя выследить. Ты ощутишь, что он наблюдает за тобой, изучает, оценивает. Вскоре после этого на вас обрушится вся орда. Это плохо, но неизбежно. Мы зашли незамеченными так далеко, как смогли.''
— Просто скажи что делать, — потребовал Каррас.
— ''Возьми сферу и держи перед собой.''
Прикрепив болтер к магзамку на правом набедреннике, Каррас сделал, как велено. Сфера у него в руке казалась такой безобидной. Так ли оправданы были все эти предосторожности?
— ''Теперь сними блок со своей силы. Позволь колдовской энергии эмпиреев литься в тебя и сквозь тебя.''
Каррас только рад был подчиниться. Ощутив нутром прилив энергии эфира, он увидел, как ауры вокруг стали ярче, и почувствовал, как душа Арквеманна вновь соединяется с ним: психосиловой меч горел жаждой битвы наравне с остальной командой.
— ''При помощи своего дара подними шар в воздух и отведи к центру пещеры. Вот так! Держи его там. Отлично! Теперь слушай внимательно. Сосредоточь разум на гексаграфе, точно это твой враг. Атакуй её ведьминым огнём. Попытайся её разрушить.''
— И как нам поможет её разрушение?
— ''Ты ничего не разрушишь. Сфера впитает энергию и использует её. Ты увидишь сам. Но будь готов. Как только энергии будет достаточно, устройство сдетонирует. В этот момент ты должен набросить психический щит на себя и остальных, включая сервиторов. Ты должен защитить их от детонации устройства.''
''«Даже Раута?» '' — задал себе вопрос Каррас.
— ''Ты меня понял, Альфа? Ты должен прикрыть их немедля!''
— Понял, — ответил Каррас. — Но, когда эта проклятая штука закончит свою работу, как мы узнаем? Как мы получим результаты?
— ''С момента детонации начнётся психический откат. Это будет похоже на ясновидение. Из всех присутствующих только ты сможешь принять эту информацию. Только ты сможешь распознать её целиком, понять. Для этого, как только станет безопасно, ты должен сбросить барьер и открыться психическому резонансу. Для других опасна лишь первоначальная детонация.''
Каррас покачал головой.
— Ты не готовил меня к этому как полагается, Сигма.
— ''Для этого нельзя подготовить. Доверься своим навыкам библиария и своему дару — и увидишь сам. Резонанс отпечатает прямо у тебя в сознании не только чёткое знание территории впереди, но и плотность жизненных форм и всех сосредоточий психической энергии. Это знание критически важно для выживания команды и успеха операции. А теперь — атакуй гексаграфу и будь готов прикрыть отряд!''
Остальная команда стояла и смотрела, переживая и чувствуя себя не в своей тарелке от вещей выше своего понимания, не уверенная, что делать дальше. Каррас приказал всем встать плотнее, чтобы легче было прикрыть. Затем начал сосредотачивать агрессивную энергию на шаре.
Вернулся нормальный свет: свет биолюминесцентного мха, кристаллов и светящейся воды внизу. От гексаграфы не осталось и следа. Вообще.
— ''Снимай барьер и готовься, библиарий! '' — приказал Сигма.
Каррас сделал, как велено — и на него хлынул поток информации, омывая, словно бурная река.
Перед внутренним взором вставали туннели, ведущие от пещеры, тысячи проходов — нет, десятки тысяч! — от лавовых протоков не толще пальца до огромных зияющих дорог, которые могли бы вместить летящий «Громовой ястреб». Он увидел каждое пересечение, каждую ямку, каждую лужу холодной неподвижной воды, сталактиты, сталагмиты, натёки и глубинные, не тронутые и не найденные никем жилы маргонита, соледита и тысячи других ископаемых — от обычных до самых бесценных.
А потом он увидел своего противника.
Сначала он почувствовал лишь простых солдат. Генокрадов. Неразумных тварей, подчинённых одному, гораздо более великому существу. Они были достаточно смертоносны сами по себе. Даже в одиночку генокрад способен убить космодесантника, если сумеет подобраться близко. Им не нужно оружие. Они ''сами '' — оружие, выкованное эволюцией до высшей, абсолютной смертоносности. Скорость и скрытность позволяют им подобраться в упор. Когти и клешни режут керамит, словно это простая жесть. И, что ещё, пожалуй, хуже: они могут внедрить в представителя вида-хозяина сгусток органики, изменяющей гены — поцелуй генокрада, при помощи которого они распространяют своё гнусное заражение, подрывая изнутри того, кто иначе встал бы на их пути. «И как их много! — подумал Каррас. — Тысячи! Нам остаётся надеяться разве что слегка подсократить их количество. Теперь понятно, почему это не могло стать зачисткой. Клянусь Троном, если мы застрянем здесь внизу...»
''«И как их много!'' — подумал Каррас. — ''Тысячи! Нам остаётся надеяться разве что слегка подсократить их количество. Теперь понятно, почему это не могло стать зачисткой. Клянусь Троном, если мы застрянем здесь внизу...»''
Только вот самое худшее было ещё впереди. Психический резонанс взрыва гексаграфы катился всё дальше по закоулкам туннелей — и Каррас почуял гнездилища тиранидов: обширные инкубаторы, полные новой нечисти, готовой явиться на свет. Не только генокрадов. Заражение уже достигло новой стадии. Другие организмы ждали своего рождения — другие разновидности, и крупнее, и мельче — и все как один смертоносно специализированные проявления генетической эволюции тиранидов. Там попадались и люди: схваченные, заражённые и обречённые на гибель. Где-то среди них и должен найтись Белый Феникс.
Внезапно его сознание отворотило от них и насильно увлекло к чему-то невероятно мощному. Это могло быть только одно.
Он понял, что это повелитель выводка, потому что никогда ещё не чувствовал ничего столь холодного и столь чуждого. Это был разум, абсолютно непостижимый, — и собственный разум библиария рефлекторно отпрянул, оттолкнутый тьмой, таящейся внутри.
''«Вот она — смерть. Вот где она обрела плоть».''
Девиз ордена никогда не был для Карраса пустым звуком. Ни на миг за все столетия сражений.
''«Не убоимся смерти, мы — те, кто воплощает смерть во имя Его!»''
Он всегда гордился тем, что живёт согласно этим словам, сражается под знамёнами, на которых они написаны ярким готическим шрифтом. Но, Трон всемогущий! — сейчас эти слова стали пустым звуком. Этот зверь, это тиранидское чудище из-за пределов людского царства... Он воплощал смерть настолько полно и всецело, что Каррас не смог бы оспорить. Это было существо, доведённое до совершенства в убийстве всеми вообразимыми способами. Да, это повелитель выводка воплощал смерть. Не он.
— Безумие! — простонал Каррас и яростно обратился к сервочерепу, висящему в воздухе прямо перед ним: — И теперь ему известно о нас, Сигма! Теперь он знает, кто мы и что мы! Орда собирается. Охота началась. И добыча — мы.<br />
==Глава 7==
Глянув на сервитора-стрелка, молча следившего за входами у него за спиной, Хирон поймал себя на мысли — только мелькнувшей, но всё же... Он ощутил мимолётное желание стереть с лица земли ничтожного человека-машину. Сервитор не сделал ничего плохого, однако внутри у Хирона кипела такая злость, что никто и ничто не был в безопасности, когда на него находило подобное настроение.
Хирон выругался на старом диалекте своего покрытого болотами родного мира — того, где он родился вместе со многими своими последними боевыми братьями. Едва он вспомнил старое ругательство, ярость тут же остыла и сменилась глубокой печалью, с которой дредноут был давним знакомцем.
''«Остался ли ещё кто-то, кто ругается такими словами? Может, где-то среди звёзд уцелели какие-нибудь остатки ордена? Может, они по-прежнему ещё ищут тех, кто выжил в битве с проклятым флотом-ульем?»''
Упомянутый флот-улей был грандиозным вторжением тиранидов, которое обрушилось на сегментум Ультима, словно внезапная и смертельная чума. ''Флот-улей Кракен.''
Терра свидетель, ещё не было дней чернее. Хирон воевал там с самого начала, но за успешные действия против авангарда тиранидов его избрали для службы в Карауле Смерти, и он оставил своих братьев, чтобы служить Караулу с честью и верой, что скоро вернётся к ним, покрытый множеством шрамов и, возможно, даже с доступом к продвинутому вооружению Караула, которое, как он когда-то надеялся, поможет отразить нашествие.
До тех пор — сражайся, твердил он себе. Заслужи этот день кровью врагов.
Сзади донёсся звук: металлический лязг и шорох, — кратким эхом отразившийся от высоких стен.
Яркие плотные лучи лазогня заплясали по броне Хирона, опаляя верхний слой и прожигая глубокие дорожки, но помимо этого не принося особых повреждений. Равно бесполезным оказался и залп стабберного и пистолетного огня, который застучал по броне, высекая фонтанчики искр и мелкие осколки.
''«Вам не повредить мне! Вы фатально ошиблись в своих суждениях. И поплатитесь за это жизнью!»''
Хирон открыл ответный огонь, дырявя полушарие зала градом смертоносных снарядов из штурмовой пушки справа. Крупнокалиберные снаряды пробивали тела, словно мокрую бумагу. Кровь плескала на холодный пол, быстро замерзая широкими ледяными потёками. Тела, многие — порванные пополам карающей мощью оружия, валились на землю и оставались лежать, отдавая пар и всё своё тепло морозному воздуху, в то время как содержимое тел вываливалось наружу и быстро замерзало.
Тогда дредноут позабыл все мысли о горе и жалости к самому себе. Теперь для него не существовало ничего, кроме жажды битвы и радости убийства. Кто эти глупцы, что напали на члена могущественного Космического Десанта? И не простого члена! Что за люди такие, что станут кидаться на дредноут?
И тогда высокомерие и упоение кровопролитием встало Хирону боком.
Он услышал гулкий удар. Правая сторона дрогнула. Он попытался повернуться, чтобы посмотреть, что происходит, но поле его зрения не простиралось настолько, чтобы видеть собственное тело. Он мог смотреть только вперёд. Хирон развернулся дальше и увидел, как какой-то странный человек с горящими жёлтыми глазами прянул в сторону.
''«У него четыре руки! Четыре!»''
— Что ты сделал? — взревел Хирон.
Град снарядов превратил цель в кровавую кашу. Не осталось ничего, что напоминало бы человеческое тело. Однако, не раньше, чем странный враг был уничтожен, Хирон разобрался, что это были за шум и дрожь.
''«Взрывчатка!»''
Взрыв потряс его, сбив с гидравлических ног и протащив двадцать метров по обледеневшему полу.
Хирон поднялся снова, расставил пошире ноги и взревел, обращаясь к толпе, что неслась в его сторону. Он вскинул силовой кулак, трещащий голубыми разрядами смертоносной энергии.
— Ко мне, безмозглые псы! Ко мне, чокнутые безумцы! Хирон из ордена Плакальщиков покажет вам, как надо умирать!<br />
==Глава 8==
Не сходя с каменного моста, где они запустили эльдарское психическое устройство картографии, Каррас уделил момент, чтобы рассказать остальным о дороге впереди. Гексаграфа сделала свою работу — и сделала её просто поразительно. Каррасу словно установили в голове автокартограф, только гораздо более совершенный. Он почти физически ощущал сами туннели, чувствовал потоки тёплого и холодного воздуха, что протискивались сквозь них. Туннели походили на обширные окостеневшие артерии, которые устремлялись в зияющие пустоты, как в гигантские окаменевшие сердца.
''«Я знаю, куда мы должны идти. Я в точности знаю, какую дорогу избрать. Я даже могу увидеть путь к точке выхода в обход завала. Чудо-устройство, в самом деле... Но, если я паду в бою...»''
— Послушайте меня! — велел он остальным. — Я должен дать вам это знание. Я должен поделиться с вами картой, которая у меня в голове.
— Ну уж нет, Каррас! — заявил Ультрадесантник. — В моей голове я тебе ковыряться не дам!
— Не трать время попусту, Коготь-3. Ты ведёшь отряд. Тебе будет нужна будет эта информация, а другого способа передать её нет. Точнее, нет способа быстрее.
Однако Соларион продолжал упорствовать, так что Каррас просто встал перед ним и упёр раскрытую ладонь в нагрудник передового бойца.
— Я следующий! — заявил Зид, нетерпеливо протолкнулся мимо Солариона и встал перед Каррасом. Он явно не оставлял надежды опробовать силы на повелителе выводка, несмотря на все предупреждения инквизитора.
После того, как Соларион, Зид и Фосс приняли психическую передачу, Каррас повернулся в ту сторону, куда им предстояло направиться.
Фосс с Зидом переглянулись. Даже с надетыми шлемами они прекрасно понимали друг друга. Хронометр тут был не причём. Что бы там не пролегло между Каррасом и Раутом, именно в этом крылась причина, почему Экзорцист не получил отпечаток карты, как остальные. И это обоим не понравилось. Однако тон Альфы подсказывал, что сейчас не подходящее время для расспросов.
— Омни, я назначаю эту пещеру точкой сбора два. Мосты заминировать. В следующий раз, когда мы здесь пойдём, с нами будет большая компания. Но структура пещеры сыграет нам на руку. Использовав минимум взрывчатки, мы сможем хотя бы притормозить генокрадов. Им придётся лезть по стенам и потолку, чтобы угнаться за нами. Сможешь это подготовить?
— Конечно, смогу, Грамотей. Несколько мелтазарядов мелта-зарядов порвут эти дорожки как раз где нужно. — Омни глянул вниз со скалистого моста: — А до воды лететь далеко...
— Раствор маргонита крайне едок, — сказал Каррас. — Всё, что туда падает, обратно уже не вылезает. Так что, смотрите, куда шагаете. Всех касается.
— Да, нужна. Когда ударим по гнезду, придётся спалить немало патронов. Так что пригодятся все схроны до единого, когда будем отходить обратно.
Через несколько минут всё было сделано — и космические десантники, плюс троица безмозглых человек-машин, были готовы углубиться во вражью нору.
Но перед этим Каррас открыл личный канал связи с инквизитором:
— Сигма, тебе нужно кое-что знать. Когда я прочёл откат гексаграфы, то ощутил жизненную силу нескольких человеческих пленников в гнездилищах тиранидов. Все они женщины. Все... — Каррас ругнулся и покачал головой. — Все раздуты от ксенонечисти. Ты меня слышишь, Сигма? Ты меня понял? Они несут в себе тиранидскую молодь. Одна из них — Белый Феникс. В этом нет сомнений. Я разобрал отпечаток имплантантаимплантата.
Ответа не последовало. Сервочереп просто парил на одном месте, выпустив длинную серебряную нить, словно повисший в воздухе паук.
— Хватит! — вмешался Каррас. — Это уже не важно. Череп сделал своё дело. Теперь, раз связи нет, он нам больше не нужен.
Потеря связи с Сигмой вызвала у него противоречивые чувства. С одной стороны, стало свободнее. Теперь он остался полноправным командиром, как и должно было быть сразу. Тень инквизитора постоянно довлела над отрядом, вызывая напряжённость с самого начала. С другой стороны, это была операция Ордо Ксенос. Сигма ещё должен был принять несколько важных решений. Белый Феникс носила внутри чужака. Возможность этого никогда не исключалась, учитывая природу врага, с которым они столкнутся, хотя Каррас, если честно, ожидал, что женщина будет мертва, когда они её найдут. При любых других обстоятельствах, космический десантник не моргнув глазом положил бы конец обеим этим жизням. Но Сигма неуклонно настаивал на возвращении своего агента живьём.
''«Отлично. Я не собираюсь пересматривать его указания. Будем следовать последним приказам. Попытаемся доставить её живой для эвакуации, в какой бы состоянии она ни была. Бросим добычу к его ногам — и пусть инквизитор сам разбирается».''
Каррас чувствовал, что полчища врагов по-прежнему направляются в их сторону, с каждым стуком сердца подбираясь всё ближе. Чем дольше отряд торчит здесь, тем больше у врага времени, чтобы занять все туннели. Каррас указал на выход справа от колонны полупрозрачных известковых натёков у дальнего края пещеры:
Он знал и то, что избегать самого повелителя выводка долго у отряда не выйдет.
''«Здесь, внизу — во тьме, нас пятеро против тысяч, не говоря уже о силе их главаря. Если бы ты был здесь, рядом со мной, мой хадит. Если бы со мной была целая рота моих славных братьев. Мне пригодилась бы ваша мощь — и ещё гораздо больше''.
==Глава 9==
Команда заходила всё дальше, и потихоньку становилось теплее. Теплее и более влажно. Извилистый камень, всё время давящий с четырёх сторон, стал мокрым и скользким. Тускло блестели жилы смешанных металлов и кристаллических минералов; некоторые, казалось, пульсировали, словно билось неторопливое, спокойное сердце. Туннели продолжали извиваться, уходя всё дальше и глубже в недра планеты.
Каррас отмечал в памяти пройденный путь, благодаря своему дару зная в точности, где находится отряд относительно самого лабиринта и чудовищ, которые сейчас за ними охотились. А ещё он прекрасно видел информацию на ретинальном дисплее. Дальность вокс-связи упала до каких-то тридцати метров. От Когтя-6 ничего не было слышно уже несколько часов. Каррас почувствовал душу дредноута в откате гексаграфы, но теперь она пропала. И что это значило, он не знал. С ними ли ещё Хирон? Слишком велики расстояние и концентрация маргонита в стенах, чтобы можно было сказать хоть что-то наверняка.
Что касается остальных, то с момента ухода из пещеры, которую он назначил точкой сбора номер два, весь отряд находился в напряжении и, по большей части, молчал. Каррас чувствовал их сомнения, почти что видел мысленным взором. Сомнения пробегали, поднимая рябь, по поверхности их душ, словно круги от камня, брошенного в спокойную воду. Каррас и сам был полон таких сомнений, однако позволить себе выказывать их не мог. Команда должна верить беззаветно в то, что он полностью уверен в своём праве командовать. Они должны верить, что командир чётко знает, что делает, а это значит, что он должен верить в это сам. В этом суть любого руководства. Главный всегда знает лучше. Так что Каррас двигал команду всё дальше, стараясь как можно меньше сомневаться и мешкать.
И всё это время он чувствовал психическое внимание врага, нацеленное в него, словно лазерный луч целеуказателя. Разум ксеночудища прощупывал его разум, ища слабые места, выискивая щели в психической броне — что угодно, лишь бы пробраться в нему в голову и прочесть, что он задумал, либо свести с ума чужацкими мыслями.
Но то же самое относилось и к повелителю выводка, конечно. Подобное сосредоточие чистой мощи невозможно спрятать, какое бы количество маргонита его ни окружало. Однако светилось там и что-то ещё. Повелитель был не единственным могучим сознанием в глубине туннелей. Рядом с вожаком тиранидов присутствовал ещё один узел энергии. Природу этой сущности прочесть было труднее, ибо её психический отпечаток нёс элементы, общие с повелителем выводка, и в то же время — сильно отличные. Можно сказать, почти человеческие. Кто это — совращённый астропат? Пока невозможно сказать.
Соларион, идущий впереди, вышел из очередного туннеля в более просторное место. Каррас появился вторым. Остальная команда последовала за ними в широкую пещеру с низким потолком, тускло подсвеченную переливами оранжевого и красного. В пещере было очень жарко.
Пол пещеры по большей части выглядел достаточно надёжным, но видимость может быть смертельно обманчива. То, что казалось твёрдым, могло оказаться лишь коркой в несколько миллиметров, застывшей над старым пузырём. Шагнёшь на неё, провалишься — и нога уйдёт в кипящую магму. Даже силовая броня космического десантника не выдержит, если её погрузить на несколько секунд в такую неимоверно горячую субстанцию.
— Соларион, сможешь найти здесь дорогу?
— Тогда я назначаю эту пещеру точкой сбора номер три. Она достаточно близка к цели для удобного первого места отхода, и мы сможем неплохо им тут врезать. Стрелковые сервиторы остаются здесь для охраны. Минируй, Омни. Соларион, найди ему надёжный проход к стенам. Остальным пока стоять на месте. Перед тем, как двинуться дальше, проведём последнюю проверку оружия.
Пока Соларион с Фоссом двигались влево к стене пещеры, к Каррасу обратился Зид:
— И, тем не менее, стрелковых сервиторов ты решил оставить здесь, — заметил Раут.
— Да, решил. Сервиторы почти не оставляют следов психической активности. В сущности, они почти так же бездушны, как... — он Он едва не сказал «как ты», но вовремя остановился. Но Раут, похоже, догадался, что он хотел сказать. — Я рассчитываю на это, чтобы оставить их незамеченными.
Затронула ли Раута хоть как-то тема души? Вообще, он был в курсе своего состояния? Невозможно сказать. Даже без шлема лицо Раута оставалось в лучшем случае непроницаемым. На нём никогда не проявлялись никакие эмоции; по крайней мере, Каррас ни разу этого не видел.
Каррас напускал на себя такой хладнокровный и уверенный вид, какой только мог. По правде говоря, он понимал, каковы их шансы. Шансы были почти смехотворные, но не в правилах космического десантника сдаваться просто так. Они установили три надёжных позиции для отступления; на каждой — схрон с боеприпасами. Две заминированы, чтобы выиграть добавочное время для отхода. А если выйдут к точке эвакуации с врагом на хвосте... Что ж, тогда, пожалуй, Хирон всё-таки получит свою долю кровопролития. Если ещё жив.
''«Потерпи, Старый, и ты, может быть, ещё отплатишь немного за своих павших братьев».''
Каррас тогда ещё не мог знать, что Коготь-6 уже был по колено в крови и огне.
Несколько минут спустя, заминировав пещеру и подготовив точку номер три, отряд «Коготь» отправился следом за передовым бойцом из клокочущей пещеры вглубь очередного туннеля, который был лишь чуть шире отдельного представителя Адептус Астартес.
Зид заржал и отпустил очередную колкость. Шутливая перепалка продолжалась с минуту.
Каррас, хоть и сосредоточенный на тёмном сознании впереди и спуске вниз, обнаружил, что ухмыляется болтовне парочки десантников. Вот кому он завидовал. И дело здесь было не только в их характерах. Он вспомнил несколько тяжелейших испытаний на Дамароте из тех, что им пришлось пройти уже истребительной командой, сильно отравленной, дезориентированной и окружённой со всех сторон условными врагами. Он видел, как сошлись друг с другом Зид и Фосс, как один дополнял сильные стороны другого и компенсировал слабые, и всё это — без единого лишнего слова. ''Слаженность''. Капитаны Караула всё время подчёркивали важность этого. Слаженность должна быть у всей команды. Может быть, со временем...
— Трон и меч, Альфа! — рявкнул Соларион. — Заткнёшь ты их или нет?
— Десять метров! Всё! Сражайтесь стойко, братья. За честь Караула Смерти и славу наших орденов! Не убоимся смерти!
Из мрака на полном ходу хлынули силуэты: длинные и жуткие — огромная смешанная масса клыков и когтей, хитиновой брони и длинных, словно паучьих, лап. Первый из выскочивших ринулся прямо на десантников, горя глазами и капая слюной, гонимый сеять смерть и кровопролитие чуждым разумом, чьим мысленным приказам служила стая.
Сверкнули дула болтеров. Полыхнули длинные языки белого пламени.
И всё вокруг поглотило абсолютное насилие.<br />
==Глава 10==
Когти, твёрдые как алмаз, вспороли воздух в каких-то миллиметрах от лицевого щитка Зида. Не будь Гвардеец Ворона таким быстрым и не отклонись в последний миг, голову бы ему снесло начисто. Инерция свирепого взмаха занесла зверя слишком далеко — и он открылся на такие нужные полсекунды — полсекунды, за которые единственный болт, выпущенный Зидом почти в упор, прошёл сквозь нижнюю челюсть и вышел из затылка уродливой лиловой головы.
''«Генокрады! Из всех врагов, которых можно встретить в ближнем бою...»''
Тело рухнуло на пол — явив новых врагов, рвущихся вперёд.
Раут убил последнего, всадив два болта в торс зверюги, прямо в середину. Когда последний участник вражеской атаки ткнулся перед ним головой в пол пещеры, Экзорцист хлопнул по защёлке держателя на болтере и сбросил очередной пустой магазин.
Зид, почти пьяный от боевого возбуждения, обвёл взглядом развернувшуюся кладбищенскую сцену.
Фосс сменил пистолет обратно на огнемёт и обвёл взглядом груды мёртвых тел повсюду:
— В ''серьёзных '' количествах?!
— О каких количествах идёт речь, Альфа? — спросил Соларион. От напряжения в голосе его пропала обычная язвительность.
Каррас глянул на Раута, однако Экзорцист повернулся ко всем спиной.
''«В самом деле. Космический десантник без души — и всё равно он живёт и сражается точно так же, как мы. Такого не может быть. Это идёт вразрез со всем, что мы знаем. И всё равно, вот он. Здесь».''
Времени это обдумывать больше не осталось. Не сейчас.
Каррас взялся за шлем и отсоединил замки. Обнажив голову, он встал нос к носу с Соларионом.
— Посмотри мне в глаза, брат. Посмотри, чёрт побери! И слушай меня. Что бы ты там обо мне ни думал, знай, что ты — уважаемый и ценный, очень ценный член моей истребительной команды. Больше того, вы все — мои боевые братья. И я вас не брошу. ''Никогда!''
От накала эмоций глаза его вспыхнули, и даже Солариону пришлось признаться себе, что командиру он верит.
— Пройдёте полкилометра к юго-востоку. Двигаетесь быстро. В конце туннеля будет пещера. Знание о ней у вас уже есть. Представьте себе эту пещеру. Там выбираете самый левый туннель. Он спускается к нескольких родильным камерам. Там вы обрушитесь на врага со всей яростью!
— Бейтесь крепко, все вы! — ответил Каррас. — Чтобы было чем гордиться, ради чести и Караула, и ордена!
Отряд разделился: двое направились в чёрный, как сама преисподняя, туннель, ведущий на север, трое — на юго-восток, как было приказано.
Он не мог избавиться от чувства, что только что отправил трёх достойных космических десантников на верную смерть.
А если так, они с Раутом очень скоро отправятся следом.<br />
==Глава 11==
Что Каррас знал точно, так это то, что Раут заслуживал прозвища, данного ему Зидом.
''«Смотрящий — так он его назвал. И по весьма достаточной причине».''
Каррас был бы дураком, если бы не замечал, как часто его преследует холодный испепеляющий взгляд Раута. Хуже того, в присутствии Карраса Экзорцист никогда не убирал руку далеко от оружия. Словно ждал, что вот-вот разразится бой, даже если обстановка ни на что подобное не намекала.
''«Может, он решил взять на себя некую роль телохранителя? Или ему так велели, только без моего ведома? Такого быть не может. Его поведение... совсем на это не похоже. Тогда что?»''
Вместе они торопливо двигались по сходящему постепенно вниз туннелю, который вёл на север из пещеры, где разделилась команда, а затем понемногу свернул на северо-восток. Здесь было темно, хоть глаз коли. Пришлось снова включить наствольные фонари.
Стены изменялись. Из голого природного камня они стали странно рифлёными, словно сейчас пара оперативников спускалась в пищевод некоего гигантского создания, пока ещё безымянного.
Каррас замедлился, чтобы рассмотреть стены. Раут продолжал бежать, но увидев, что Карраса рядом нет, остановился. Библиарий услышал едва заметный шорох керамитовых лат: Экзорцист поднял болтер.
— Она живая и растёт сама по себе, расползаясь из центра тиранидского гнезда. Мы почти на месте. Указка где-то недалеко впереди.
Они вернулись к середине туннеля, и Раут вернул клинок в ножны. Плечом к плечу, десантники продолжили свой бег в темноту. Воздух стал удушающе горячим и влажным, однако фильтры, гермозамки и регуляторные системы силовых доспехов делали эту перемену малозначимой в смысле неудобства.
Через несколько сотен метров поросль стала заметно толще, и Каррас отметил странные формы, которые выхватывали на стенах лучи фонарей. Формы на стенах туннеля приобрели более сложное строение. Каррас видел ребристые вздутия и рубчатые наросты. Среди них росли тысячи лунок, собранных в группы, и каждая содержала похожий на ракушку рот, над которым колыхались тонкие, едва заметные веточки. Когда космодесантники пробегали мимо, те резко втягивались внутрь, и створки ртов захлопывались с отчётливым щелчком.
— Нам нужно поговорить, брат, — сказал Каррас, — о том, почему повелитель выводка не может тебя засечь.
— Вот тогда ты и узнаешь. Думай об этом.
Они спешили дальше, и Каррас смутно чувствовал, как ворочается повелитель выводка. Он этого не ожидал — сейчас от своего дара он был отрезан, — однако аура твари так мощно пульсировала психическим грохотом, что это ощущалось даже с подавленным даром. Повелитель рассылал страшный призыв, который гнал полчища чирикающих убийц на юго-восток — на остальных членов истребительной команды.
— Пусть Император даст им свою ярость!
Какая бы пропасть непонимания и недоверия ни пролегла между Каррасом и Раутом, перед лицом ксеноугрозы они оставались оперативниками Караула Смерти, которых объединяла присяга. Каррас знал, что обоим будет полезно не забывать об этом.
Им с Даррионом Раутом предстоит выстоять вместе, сражаться вместе и даже умирать вместе.
''«И последнее, похоже, случится скорее, чем нам обоим хотелось бы»''.<br />
==Глава 12==
Имперский Кулак посмотрел на труп и выругался. Эти нечестивые твари — просто оскорбление для глаз. Может, если бы в них не было так много от тех, кого они заразили... Однако наследственные признаки родителей всякий заметит сразу: руки с отстоящим большим пальцем, расположение черт лица, игра мускулов под кожей на шее — всё это и многое другое.
''«Извращение! Они всё искажают по своему подобию. Что толкает их? Какая цель ведёт через такие пространства: только лишь поглощать и размножаться?»''
У человечества нет ответов, но хотя бы есть ещё живые люди, которые могут задавать вопросы. Сколько будет так? На сегодня тираниды безусловно являлись самой большой угрозой для Империума. Они неумолимы, безжалостны, ненасытны. С ними нельзя договориться. Или ты их убиваешь — или они убьют тебя.
Зид шагнул мимо, пряча в ножны свой длинный клинок.
— Они очень скоро появятся. Зайдём ещё поглубже и учиним побольше разгрома.
Вокруг валялась не только первая волна генокрадов, посланных защитить это место, но и амниоподы и родильные мешки, из которых должно было вылупиться злобное потомство повелителя выводка. Только теперь уже не вылупится. Соларион, Зид и Фосс успели пройтись здесь смертельным вихрем, прежде чем явились первые защитники. Наполовину сформированные создания вываливались наружу в потоках питательных жидкостей, когда космодесантники раздирали защитные коконы и вспарывали мясистые плевы. Они давили этих ещё не родившихся тварей, обрывая в зародыше жизнь, которая, выйдя наружу, забрала бы немало других.
Соларион без уговоров занял место передового бойца, и они двинулись дальше — в глубь чужацкого гнезда, на поиски следующей родильной камеры, чтобы устроить там праведную бойню.
Довольно быстро они нашли одну, большую и влажную; в воздухе было не продохнуть от газов, издающих нездоровую и едкую вонь. Однако теперь против диверсантов вышла вся орда, и у них не осталось времени перебить молодняк до того, как стены камеры закишели взрослыми генокрадами.
Стены пещеры, покрытые ковром хитина, отражали стробоскопы дульных вспышек. Всюду по ним ползли генокрады, выбираясь из дыр между слабо светящихся пузырей, едва не лопающихся от зародышей чуждой жизни. Из каждого закоулка и трещины торчали подрагивающие мешки плоти, блестя бледно-розовым. Вены в стенах и рифлёные пуповины, белые, словно глаза слепой рыбы, перекачивали питательные соки в скопления странных яиц, свисающих между сталактитами наверху. То и дело их взрывал случайный болт — и на землю обрушивался ливень густой вонючей жидкости. Если при этом окатывало космодесантника — это уже почти не имело значения. Доспехи каждого были сплошь залиты чужой кровью.
Генокрады прибывали в количествах, которым, казалось, нет конца. Прежняя пробная атака убедила повелителя выводка в опасности, которую незваные гости в доспехах представляют его гнездам, увеличению его войска и грядущему покорению всей планеты. Настало время ликвидировать эту опасность.
Соларион упивался кровавой баней, однако не забывал, что ни он, ни два его дерзких собрата-Караульных против такого числа долго не продержатся. Они сражались сейчас ради Карраса и Раута, но ему совсем не улыбалось за них умереть.
''«Давай, Призрак Смерти. Забирай женщину и беги. Дай нам отсюда убраться».''
Он понимал, что боеприпасов осталось слишком мало, чтобы продержаться дольше, если натиск генокрадов не ослабеет. Фосс снова взялся за огнемёт, великолепнейше эффективный против столь плотных рядов противника. Имперский Кулак записал на свой счёт впечатляющее количество поверженных врагов, однако рано или поздно его оружие опустеет и баллоны с прометием подойдут к концу. Если не вернуться к точке сбора номер три...
''«Если нам вообще представится такая возможность...»''
— Ещё контакт! — крикнул Гвардеец Ворона. — Впереди-справа, наверху!
Болтер Зида приветственно залаял — и четыре твари рухнули с аккуратно пробитыми головами и грудинами. Соларион быстро увеличил свой счёт ещё на три. Но всех генокрадов с безопасного расстояния не перебить. Их просто слишком много, и они двигались слишком быстро. Даже Зиду, непревзойдённому в ближнем бою, придёт конец, если схватка пойдёт в рукопашную. Против одного-двух за раз он ещё продержится, но не более того.
''«Долго ещё, Каррас? '' — с горечью думал Соларион. — ''Именем Жиллимана, долго ещё?»''
Если только они с Зидом и Фоссом сумеют вырваться из боя в следующие несколько минут, тогда, если Император будет на их стороне, может быть и доживут, чтобы увидеть, чем закончатся побегушки этого проклятого глупца.
Соларион старался не думать о том, стоит ли приз его жизни, равно как и не думать о том, что, если они не вернутся, Сигма сообщит об их смерти, которая казалась всё более и более неминуемой, в родные ордены.<br />
==Глава 13==
Он и Раут вошли в настоящую комнату ужасов, вид которой, это напоминание о самом мрачном и жестоком лике реальности, теперь ему не забыть никогда. Это была родильная камера, в которой ждала их главная цель. Здесь должен быть Белый Феникс, и не только потому, что об этом говорила указка локатора, но и потому, что у этой камеры было одно главное отличие от всех остальных, что им пришлось повидать.
''«Женщины! Десятки женщин. Захватчики превратили их в часть гнезда. Какая страшная участь!»''
Каррасу захотелось отвернуться от тошнотворного, приводящего в ярость зрелища.
Больше половины женщин были прикованы к странным органическим стенам камеры смесью тёмных хитиновых пластин и толстых прядей липкой субстанции, похожей на нечто вроде вязкой слизи. Другие были наполовину погружены в не менее отвратительные органические холмики, которыми был усеян пол пещеры. Рядом пузырились лужи едкой жёлто-коричневой жижи. Пуповины из полупрозрачной плоти подавали и откачивали телесные жидкости, змеями уходя в носы и рты пленниц. Каррас с облегчением отметил, что хотя бы нижняя часть тела у женщин была погружена полностью, но неприятно раздутые животы торчали наружу, открытые горячему, влажному воздуху. Он не сомневался, что под хитином проходят такие же органические катетеры, ответственные за Трон-знает-что. Животы были так растянуты ксеноорганизмами, растущими внутри, что кожа на них стала почти такой же прозрачной, как и витки странных пуповин. У некоторых даже можно было увидеть, как толкаются внутри кучки эмбрионов, борясь друг с другом за место поудобнее. Женщины, играющие роль питающего организма для этих скользких паразитов, всхлипывали и скулили от мучительной боли, которая проникала даже сквозь их бессознательное оцепенение.
Раут бормотал литании, понятные лишь тем, кто вышел из Базилики Малефикс на Изгоне. Он так сжимал кулаки, что уже не чувствовал рук.
Каррас упёр ладонь в эмблему рогатого черепа на правом наплечнике Экзорциста.
— Согласен, и мы ''обязательно '' положим конец их мучениям, но у нас есть задание и братья наши сейчас сражаются насмерть, чтобы мы сумели его исполнить. Мы избавим их от страданий после того, как вытащим Белого Феникса. Не раньше. Она сейчас самая первостепенная задача. Нас могут обложить в любой момент.
Раут кивнул и смахнул руку Карраса с наплечника. Нож он держал наготове.
Каррас сверился с ретинальным дисплеем и нашёл, что искал.
Подсистемы боевого шлема засекли источник повторяющегося электронного сигнала жизни. Возник небольшой красный треугольник прицела, отмечая точное местоположение оптикома, на который они шли всё это время. Каррас моргнул, отключая прицел, и увидел пульсирующую органическую структуру, которая наполовину походила на алтарь, наполовину — на инкубатор. И на ней лежала навзничь Белый Феникс — их главная цель.
— Это она, . — Каррас указал на женщину и подошёл к ней сбоку.
Глядя сверху вниз на пленницу, он увидел на руках, лице, шее, груди глубокие царапины, покрытые толстой коркой крови.
''«Она боролась».''
Пусть борьба была бесполезной, но она хотя бы пыталась. Каррас перевёл глаза на её живот и увидел, как тот жутко раздут. Женщина была беременна, как и остальные; из живота выпирали ранние признаки хитиновой брони, которую уже отращивала тварь внутри. Когда она выйдет наружу, то будет готова защищать себя.
И её появление не будет ни спокойным, ни лёгким. Она прорвёт себе дорогу наружу, вырвавшись в потоках крови умирающего родителя. Ни одна из этих женщин не сумеет пережить роды. Твари, когда будут готовы, прорвутся через их плоть, а потом накинутся на своих матерей и будут питаться ими, пока не останется ничего, даже зубов, волос и костей.
''Съесть. Впитать. Использовать. Распространиться. Так он и следует — жизненный цикл тиранидов. Вещь настолько простая, однако остановить его, сдержать эту волну — уже далеко не так просто. Бесчисленные братья пали, пытаясь это сделать: Ультрадесант — на Макрагге, Кровавые Ангелы и Вермилионовые Ангелы — на Холлонане, Плакальщики брата Хирона — на Девлане и Мальволионе и многие-многие другие. А сколько ещё погибнут — и без единого проблеска надежды на победу.''
Так он и следует — жизненный цикл тиранидов. Вещь настолько простая, однако остановить его, сдержать эту волну — уже далеко не так просто. Бесчисленные братья пали, пытаясь это сделать: Ультрадесант — на Макрагге, Кровавые Ангелы и Ангелы Вермилионовые — на Холлонане, Плакальщики брата Хирона — на Девлане и Мальволионе и многие-многие другие. А сколько ещё погибнут — и без единого проблеска надежды на победу.
Каррас примагнитил болтер к набедреннику и, наклонившись, взялся за мерзкую липкую массу, которая удерживала Белого Феникса. Сначала он постарался освободить голову и шею. Пригоршня хитина с хрустом отошла, следом потянулись влажные нити и пучки чего-то напоминающего человеческие волосы. Это и были волосы. Чем больше Каррас отрывал вязкой массы, тем больше с ней отходило и волос, которые отваливались так легко. Все запасы организма женщины высосал растущий внутри чужак. Каррас прервался, раздумывая, не убьёт ли её попытка отделить от этого нечестивого аппарата. Пленница выглядела такой бледной и тощей. Каррас никогда не видел её прежде, поэтому не мог знать, что когда-то её добивались мужчины, обладающие огромной властью и влиянием. Прежде она была образцом превосходных человеческих генов. Теперь же остались лишь кожа да кости. И тем не менее, Сигма хотел её вернуть. Он отправил «Коготь» в недра этой мрачной, полной нечисти адской дыры, только чтобы вытащить её обратно.
Снова Каррас задал себе вопрос об истинных мотивах, стоявших за этой операцией. Какая такая стратегическая важность этой женщины для Ордо Ксенос? Ладно, сейчас это вряд ли имело значение. Женщина — вот она, и его задача — вытащить её отсюда, какими бы мотивы Сигмы ни были.
Убирая всё новые куски биомассы с её тела, он лишь надеялся, что соратники его ещё живы. «Коготь» был е г о '' его'' истребительной командой. Они были е г о ''его'' оперативниками. О н ''Он'' был в ответе за их выживание. Однако, как бы его ни подмывало направить своё астральное «я» и узнать, что с ними, он не стал рисковать, чтобы не привлечь внимание повелителя выводка к его местоположению. Не сейчас. Пока ещё рано. Остаётся лишь верить в их мастерство и надеяться, что они встретят их с Раутом, как планировалось.
Внезапно веки женщины затрепетали, удивив Карраса и заставив его замереть. Пленница слабо повела головой.
— Нет. Не меня спасать он вас отправил.
''«Она знает, что наши вожжи в руках у Сигмы».''
Каррас вернул на место шлем и обратился к Рауту, используя внутренний канал связи, чтобы женщина не слышала:
— Нет, — ответил Каррас. — На это нет времени. Отойдём к выходу и расстреляем их из гранатомётов. Заряды «Инферно». Выжжем здесь всё дотла.
Так они и сделали — даровав милость Императора, всю, какую смогли.<br />
==Глава 14==
Что-то переменилось: по рядам врагов словно прокатилась волна. Генокрады замерли на полушаге, прервав атаку, и обратили головы на север, словно услышав некий сигнал, не доступный слуху троих заляпанных кровью космодесантников. Те, кто ещё не успел отойти далеко, канули в туннели, словно огромные тараканы, бросившиеся врассыпную искать защиты у сумрака. Те, что были поближе к оперативникам Караула Смерти, снова ринулись в атаку, по-прежнему горя жаждой разорвать незваных гостей в силовых доспехах: слишком уж близкой была цель.
Взорвав торс ближайшей твари короткой очередью в три болта, Соларион крикнул остальным по каналу связи:
За спиной у Фосса и Солариона раздался стук хитина: с потолка спрыгнул генокрад. Длинные лапы метнулись к Имперскому Кулаку, однако Ультрадесантник успел обернуться на звук. Соларион выпустил три последних болта, пробив огромные дыры в грудине и голове твари, после чего сбросил пустой магазин и вставил свежий.
Фосс обернулся, но увидел уже только мёртвое тело на полу.
Соларион недоверчиво фыркнул. Фосс бросил на Зида заинтересованный взгляд. Но, чтобы там ни встревожило Зифера Зида, больше тот не сказал ни слова, и дальше они бежали молча, надеясь только, что не опоздают с помощью остальным.
Женщина на руках у Карраса истекала кровью отовсюду, откуда они удалили тиранидские пуповины. Каждый тряский шаг, который делал Каррас, обрушивал на женщину новый приступ боли, но остановиться библиарий не мог. Только не сейчас, когда смерть дышала в затылок. Поэтому он бежал дальше, а Даррион Раут бежал вместе с ним.
Раут то и дело оборачивался и выпускал короткую очередь в преследователей, однако запас патронов у него уже опасно снизился. С того момента, как орда переключилась на них, Экзорцист перебил не один десяток генокрадов. Только никакой разницы это явно не делало. Из стен и потолка всё время появлялись новые генокрады, выскакивая из каждой дыры, мимо которой пробегали десантники. С хрупкой женщиной на руках Каррас не мог пустить в ход своё оружие. Внутри он боролся с почти неодолимым желанием опустить женщину на пол, достать из ножен за плечами Арквеманн и встретить противника лицом к лицу. Космодесант не бежит от врага!
''«Не дозволяй чужому жить!»''
Девиз принадлежал Караулу Смерти, а вот кому принадлежало стоящее за ним стремление: самому Каррасу или духу психосилового меча? Призрак Смерти чувствовал, что клинок жаждет боя. Это желание откликалось внутри низкой пульсацией, словно воздух вибрировал в зале инженариума.
Каррас выскочил из туннеля на перекрёсток, где до этого разделилась команда, и побежал дальше. Раут не отставал, грохоча башмаками по каменному полу. Как только они выскочили на середину, из прохода слева вывернули три силуэта, которые так спешили. что едва не врезались в командира отряда. Каррас вильнул вправо, стараясь прикрыть женщину, и вскинул болт-пистолет. Стволы болтеров подпрыгнули, беря прицел, но тут настал миг узнавания. Тремя силуэтами оказались Соларион, Фосс и Зид, чья броня была исполосована и выщерблена в десятках мест после боя в родильной камере.
Раут уронил вторую гранату, затем сдёрнул болтер с замка и рывком ускорился. До назначенной точки сбора осталось меньше сотни метров по прямой. Он услышал сзади хлопок гранаты, затем — пронзительный визг. Вторая граната собрала не менее богатый урожай, чем первая.
Освещение туннеля впереди менялось. Неровные границы выхода окаймляли красные отсветы магмы, неторопливо истекающей из провалов и трещин пещеры.
И обмер.
Впереди раскинулась картина полнейшего разгрома.
Меньшая из двух фигур была высоким человеком, облачённым в тонко расшитые одеяния, с длинным жезлом, увенчанным драгоценным камнем, в правой руке. Человек здесь выглядел совершенно неуместно: лик его представлял собой маску почти царственной невозмутимости, в то время как вокруг шипели и лопались пузыри раскалённой магмы. При ближайшем рассмотрении становилось видно, что на самом деле это вовсе не человек. Пропорции его лица были странными, просто какими-то неправильными, и, несмотря на все попытки изобразить из себя нечто вроде верховного жреца, в глазах его светился тошнотворный чуждый свет, не говоря уже о странных зрачках. Вокруг жреца змеились дуги психических разрядов.
''«Магус'', — подумал Каррас. — ''Псайкер-гибрид».''
Несмотря на длинную и худую фигуру, магус, очевидно, слабаком не был. Но сейчас он не шёл ни в какое сравнение со вторым существом, которое возвышалось над ним во весь свой трёхметровый рост — и это при том, что стояло оно сгорбившись. Это было порождение ночного кошмара: мощные жилистые мускулы, которые могли вырвать конечности из тела с тошнотворной лёгкостью; сверхплотный бронированный экзоскелет, на котором обычный снаряд болтера не оставил бы и царапины; четыре длинные руки — две с кривыми серпами и две с когтями — которые могли рвать и резать даже самую толстую броню, как простую фольгу. Морда твари представляла собой уродливую массу кожи и мышц, с гребнями мелких шипов и переплетённую толстыми пульсирующими венами. Зубы — слишком многочисленные и чересчур острые — торчали из безгубой прорези рта, отвратительно растянутой. Это и был повелитель выводка, могучий и грозный, и внешность являла лишь самую меньшую из сторон его мощи.
Раут, Зид и Соларион вскинули болтеры, но не успели они открыть огонь, как волна чистой психической силы сбила всех троих с ног, отшвырнув назад — на чёрные стены пещеры.
Фосс шагнул вперёд, поднимая огнемёт, но его точно так же отбросило в сторону, словно его туша весила не больше мухи. Лишь Каррас остался на месте, но только из-за стонущей и истекающей кровью женщины на руках.
''«Нет, не из-за женщины. Из-за проклятого паразита у неё в животе. Чей бы генотип у него ни был, для них он важен. Это как раз ясно».''
Каррас не был дураком и прекрасно понимал, что простой снаряд болтера даже не долетит до этого существа и его помощника-гибрида. Воздух вокруг парочки струился переливами не только из-за жара.
Отпустив немалую толику ругательств и проклятий, оперативники оставили его в одиночестве. Фосса пришлось чуть не тащить силой, но всё-таки скоро отряд пропал из виду. Каррас послушал, как стучат на бегу башмаки по полу туннеля.
Когда звуки стихли, он кивнул магусу.
— Пойми, космический десантник, — глумливо сказал он, — судьба этой галактики — нет, целой Вселенной! — в руках нашей расы, не твоей. А вы, люди, всё противитесь, бессмысленно стараясь отсрочить неминуемый день, когда всё, что в вас есть, будет взято нами. В нашей великой и единой расе не существует соперничества, нет ни вероломства, ни предательства. Нет эгоизма. Мы есть воплощение беспристрастности. Мы все равны, ибо мы, на самом деле, лишь клетки единого бесконечного организма. Ваш вид станет его частью, и ваши гены будут смешаны с нашими, чтобы жить вечно.
''«Этого не будет, пока жив хоть один космический десантник»'', — поклялся мысленно Каррас.
Он дал магусу время поразглагольствовать, чтобы выслать психический щуп в поисках своей команды. Отряд двигался быстро, почти пройдя половину пути до точки два. Каррас сдвинулся поближе к устью туннеля. Теперь от спасительного пути к побегу его отделяла какая-то пара метров.
Чудовище в животе женщины шевельнулось и забилось о стенки своей живой тюрьмы. Каррас ясно ощутил психические эманации паразита. И магус их тоже почувствовал. Его лицо посветлело от чего-то похожего на религиозный восторг.
Такого момента Каррас и ждал. Пока магус отвлёкся, он шагнул вперёд, поднял правую ногу и пнул мерзкого гибрида прямо в грудь. Раздался хруст смятых костей — и фигура в мантии отлетела назад, с размаху грохнувшись на землю. Правой рукой магус попал в лужу расплавленного камня и взвыл — тонко и жутко. Позади него повелитель выводка тоже взвыл и тяжело шагнул вперёд. Генокрады, ждущие на другой стороне пещеры, хлынули внутрь, точно воды потопа, обтекая своего вожака, и устремились к Каррасу, занося смертоносные когти.
Магус, ещё не оправившись от боли в смятых рёбрах и обугленной, съёжившейся руке, не успел закрыться. Его накрыло волной расплавленного камня, гибрид взвыл и дико забился в неописуемых муках. Магма сомкнулась над ним — и от магуса не осталось и следа.
Каррас следил за произошедшим лишь один стук сердца. Дольше ждать он не мог: против напора такой силы и температуры его щит продержится лишь несколько секунд. Разворачиваясь к выходу, он мельком заметил, как повелитель выводка разворачивается в другую сторону и тоже отступает. Река магмы между ними была слишком широкой, чтобы пытаться её преодолеть.
''«Значит, ты уцелел, зверь, '' — кисло подумал Каррас. — ''Но своё задание я ещё успею выполнить, если потороплюсь».''
Он бросился прочь из залитой пещеры, грохоча башмаками, к точке сбора номер два с бессильно обмякшей на руках женщиной. И севернее, и южнее он чувствовал, как массы генокрадов движутся по параллельным туннелям, спеша перехватить. Этого он не мог позволить. Он не мог дать им обойти себя. Он бежал изо всех сил. Генокрады стараются не навредить женщине, пока паразит у неё в животе, но удержит ли их это сейчас? Каррас сомневался, что его блеф сработает во второй раз, да и магуса больше не было. Вряд ли повелитель выводка со своими чистокровными генокрадами захотят вступить в переговоры.
Каррас знал, что свидится с властелином чужаков снова ещё до того, как успеет выполнить задание.
И тут от стены туннеля впереди отделилось что-то громоздкое, заставив Карраса резко и неосторожно затормозить...<br />
==Глава 15==
— Я же велел вам уходить!
— Ты ''убил '' его, Каррас? — переспросил Даррион Раут.
Призрак Смерти помотал головой:
— Плохо дело! Не могу его даже поцарапать. Знал ведь, что надо брать «кракены»!
Но Ультрадесантник хотя бы оказался к западу от существа. Он ещё мог отойти к точке два, до которой осталось полкилометра дальше по туннелю. Однако здоровенный червеобразный противник блокировал все надежды Когтя-4 и Когтя-5 отправиться вместе с Соларионом. Было понятно, что их оружию просто не справиться с этой бронёй.
Однако в настоящий момент эти бесподобные когти находились где-то за пределами ионосферы: на орбите Кьяро, на борту «Святой Неварры». В следующий раз он настоит на том, чтобы самому выбирать себе снаряжение, — и к чёрту этого Сигму!
У Фосса, однако, были другие мысли. Имперский Кулак проскочил мимо Зида, подбежал к червю и глубоко вонзил руки в латных перчатках между двумя сегментами экзоскелета чудовища. С оглушительных рёвом коренастый десантник, вложив всю свою невероятную, усиленную доспехами мощь, попытался разжать чёрные кольца панциря. Блеснула синеватая плоть, мягкая, влажная и липкая.
''Уязвимая...''
Зид подскочил к Фоссу, приставил дуло болтера к обнажившейся коже и опустошил половину обоймы в недра твари.
На что Зид пренебрежительно фыркнул:
— Это вряд ли понадобится...<br />
==Глава 16==
Соларион, Зид и Фосс нашли точку сбора номер два точно в таком же виде, в каком оставили. На потолке переливались жутковатые белые блики от воды, поверхность которой покоилась на многометровой глубине под причудливыми природными мостами. Схрон боеприпасов и гранат остался на месте. Это была та самая пещера, где взорвалась гексаграфа инквизитора, однако никаких следов от этого события не осталось. Единственным знаком, что гексаграфа вообще была здесь, служил ящик от сферы, всё так же стоявший с распахнутой крышкой там, где его оставили. Осколки сервочерепа Сигмы лежали на том же месте, где Зид его растоптал.
Фосс держал под прицелом точку, где каменные мосты сходились приблизительно в середине пещеры, пока Зид с Соларионом пополняли боезапас. Закончив, оба вернулись и прикрыли Фосса, пока тот набирал баллоны для огнемёта.
— А что, если они не придут? — пробормотал Зид. Он только что сверился со своим хроно задания, и то, что он увидел, ему не понравилось. Если они уйдут сейчас, только они трое, то успеют обратно к точке один и потом к выходу всего за пару минут до того, как истечёт время эвакуации. Не густо, но этого хватит. Дышат ли ещё Грамотей со Смотрящим вообще? Он почти пожелал иметь свой дар ясновидения. Почти, но не совсем. Зид никогда по-настоящему не хотел владеть силами библиария. Слишком часто мрачная участь, зачастую шедшая с ними об руку, оказывалась ужасной.
Связь тоже молчала. ''«Это ничего не значит»'', — говорил он себе. Связь здесь внизу на любом расстоянии в лучшем случае плохая. Слишком большие помехи от редких металлов и необычных кристаллов.
Как долго можно прождать тех, кого, может, уже нет и в живых? Как долго потребуют ждать честь и преданность? И что там с женщиной? Она у него? Или Каррас и в самом деле вернул её этим чудищам, чтобы выкупить жизни отряда?
Нет. Зид ни секунды в это не верил. Ни один космодесантник не вступит в сделку с нечестивым ксеносом. «Не дозволяй чужому жить». Каррас так не сделает. У него наверняка был какой-то туз в латном рукаве. Раут остался его ждать. Если дела пойдут наперекосяк, у Карраса будет надёжная поддержка. Зид, может, и не слишком сильно любил Раута, но его холодную эффективность в бою отрицать и не думал. Гвардеец Ворона не очень-то верил, что у Экзорциста на самом деле нет души.
Никто не разговаривал. Все, даже Соларион, понимали, что, несмотря на неудержимый бег времени, отведённого на задание, все они связаны долгом и честью, которые велят ждать до самого последнего момента. Вернуться к Сигме без Белого Феникса — значит вернуться с бесчестьем, первую же операцию в Карауле Смерти закончить полным провалом. Это будет значить, что их ордены ошиблись, выбрав их в кандидаты. Это будет значить, что Совет Караула ошибся, дав разрешение отправить их на задание. И это будет значить, что Сигма и ордос ошиблись, доверившись им. Живых или мёртвых, их признают недостойными своего избрания.
''«Нет, я не вернусь обратно, чтобы получить клеймо неудачника или обесчещенного. Ни от СорокопутаШрайка, ни от кого другого. В особенности, от этого проклятого инквизитора. Только не после того, что видел там — в глубине гнезда».''
Он надеялся, что Каррас на пути. Он должен ему рассказать. И пусть Каррас решает, говорить остальным или нет.
Послышалось царапанье бесчисленных когтей по камню, становясь всё громче, пока десантники вслушивались, сопровождаемое тем знакомым визгом и чириканьем и стуком хитиновых панцирей.
— За «Коготь» и Караул! — прибавил Зид...
Первая стая мерзких чужаков выскочила из туннеля в пещеру. Мощные ноги несли генокрадов вперёд с пугающей быстротой. Выпученные глаза пылали убийством.
Зид проследил, как его последняя жертва пролетела вниз головой с высоты мимо моста, затем выцелил следующего... и следующего. Сосредоточившись на сражении, ему ничего не оставалось, кроме как выбросить Карраса с Раутом из головы.
Тут из устья туннеля справа в пещеру ворвалась чёрная фигура. Неужели повелитель выводка послал кого-то в обход?
Следом за ними, на всём ходу выскочил повелитель выводка тиранидов. Он ворвался в пещеру с оглушительным рёвом. Громоподобные шаги зверя стряхивали куски камня из-под моста. Повелитель выводка повернулся к десантникам и заревел.
Фосс только что очистил пролёт моста струёй из огнемёта, когда Раут достиг пересечения на его середине. Экзорцист перескочил через груду прожаренных трупов, поравнялся с остальной командой, припал на колено и как можно аккуратнее положил женщину на пол. После чего сорвал болтер с правого бедра и крикнул:
— Я знаю. Теперь уходите все. Доставьте женщину к точке выхода. Вперёд!
На этот раз никто не спорил. Зид и Соларион выпустили напоследок по фугасной гранате, затем бросились из пещеры вместе с Фоссом. Первый взрыв — высоко на северо-восточной стене — отправил пару десятков изувеченных генокрадов вниз, навстречу смерти. Второй взрыв попал в середину щита повелителя выводка. Зверь взъярился и отступил назад, но всего лишь на метр. Когда дым рассеялся, повелитель выводка стоял невредимый, не сводя яростного взгляда теперь уже с Карраса. Затем он тяжеловесно побежал, направляясь прямо к библиарию.
''«Давай, подходи, уродливый ублюдок!» '' — выругался Каррас.
С детонатором в одной руке и Арквеманном в другой, он приготовился предать смерти эту тварь раз и навсегда. Психическая мощь стекала по руке в древнюю кристаллическую матрицу в глубине редкого сплава клинка. Повелитель выводка почуял растущее сосредоточие силы. Его холодный взгляд метнулся на меч, потом обратно — на лицевой щиток Карраса.
Почти. Когда мост ушёл у него из под ног, повелитель выводка мощно оттолкнулся, ударился верхней частью тела в тот край моста, на котором стоял Каррас, и отчаянно забарахтался, пытаясь перебороть гравитацию. Один ряд когтей нашёл зацепку, и зверь повис на мгновение, болтая когтистыми ногами над стометровой бездной. Затем вскинул вторую руку и ухватился покрепче.
Существо, физически намного превосходящее силой любого космодесантника, принялось вытягивать тяжёлое бронированное тело наверх. Но, едва голова его показалась над краем скалы, зверь обнаружил, что смотрит прямо в светящиеся прорези боевого шлема Карраса.
Арквеманн сверкнул сверху вниз — раз, другой — срубая когтистые руки у запястья.
Падая, повелитель выводка испустил долгий, леденящий душу вопль — вопль, которым Каррас позволил себе насладиться, но только на миг. Он не остался посмотреть, как монстр рухнет в едкие воды далеко внизу. Он услышал всплеск, но уже повернулся прочь и бежал. Бежал так быстро, как могли нести его ноющие, усталые ноги.
Цифры на хроно задания сменили цвет на красный. У отряда «Коготь» осталось меньше тридцати минут до крайнего срока эвакуации.
''«Может, даже как раз хватит»'', — сказал себе Каррас, грохоча башмаками по туннелю.
Но по лицу его скользнула самокритичная усмешка.
Да кого он пытается обмануть?<br />
==Глава 17==
Створки были плотно закрыты.
— Они нас опередили, — проскрипел Раут. — Двери не предназначены открываться с этой стороны. Нет ни аварийного отпирания, ни ручек, ничего...
Если бы только было за что ухватиться...
Десантники услышали приближение Карраса, и вскоре тот появился, всё ещё с Арквеманном в руке. Клинок ещё светился от накопленного психического заряда, отчего конец туннеля омыло холодным белым сиянием.
Имперский Кулак повращал массивными плечами и шагнул к дверям. Сунув пальцы в дыру, оставленную клинком, он начал разжимать створки.
Поначалу ничего не происходило. Фосс удвоил усилия, сервомоторы доспехов жалобно заскрежетали. Каждая жила на спине здоровяка, казалось, вот-вот лопнет. Фосс рычал и ярился — и наконец появилась щель: сначала — в палец, потом шире, ещё шире, пока створки не разошлись на ширину его шлема.
Фосс вернулся к адамантиевым створкам. Теперь, благодаря щели, которую он уже сделал, на помощь к нему смогли прийти Соларион с Зидом, взявшись по одному с каждой стороны.
— Готов? — спросил Каррас Раута.
Каррас всё не мог прогнать мысль, что лучше бы женщины с ними не было. Потому что очень скоро, похоже, ему понадобится вся до капли огневая мощь, какую может выдать истребительная команда.
''«Хорошо хоть повелитель выводка мёртв».''
— Я всегда готов, — буркнул Раут.
— «Коготь», вперёд! Помните свои сектора. Пошли!
Они ворвались в пещеру бегом. Соларион надломил световую шашку и бросил.
— Огонь! — заорал Каррас. — Смерть ксеносам!
Но в голове у него билась только одна мысль: ''«Не хватит... Нам не хватит времени...».''<br />
==Глава 18==
— «Коготь», исполнять приказ!
По его броне уже ползло, переливаясь, злопламя; мерцающие язычки становились длиннее с каждой секундой, с каждым трупом, который он прибавлял к куче. Арквеманн сиял, пульсируя, в перевязи за плечами. Клинок желал высвободиться — высвободиться, чтобы уничтожать врагов ордена, которому принадлежит. Каррас чувствовал, как меч подталкивает его повесить болтер на магнитный замок. Но не поэтому он приказал остальным уходить...
— Я отдал приказ, «Коготь»! А теперь — пошли!
Теперь с ним никто не спорил. Командный тон в его голосе был твёрдым, как скалы вокруг. И всё равно они мешкали, так что ему, похоже, придётся делать первый шаг самому.
Оставшийся сзади Каррас опустошал магазин, выпуская снаряд за снарядом в покрытые хитином тела и жуткие морды с бритвенно-острыми зубами. Самые плотные скопления он разносил гранатами. От количества убитых захватывало дух, оно продолжало расти, но вскоре у него остался последний магазин.
Затем курок издал тот роковой щелчок, которого страшится каждый воин в пылу битвы: потрачен последний патрон и магазин пуст. Каррас вытянул Арквеманн из-за плеча и ухватил его обеими руками, как положено. Между телом и клинком поползли дуги колдовских молний, ослепительно белых, таких ярких, что в глазах плясали «зайчики».
Пещеру заполнили стрелы огромных молний. Воздух затрепетал. Умирающие твари визжали, когда из тел их вырывало жизненную силу, а сами тела рассекало на части.
У дальнего края пещеры остальной отряд покинул крышу здания, ближайшего к выходу, и оказался вынужден пробивать себе дорогу.
Соларион бежал первым, как всегда. Раут отставал от него всего на пару метров; за Раутом бежали Зид и Фосс. Пока они мчались к туннелю со всей скоростью, на какую были способны, Фосс улучил момент и бросил один короткий взгляд назад, ища командира.
Толком он его не разглядел. Он даже не очень-то понял, что он ''увидел''. Там сзади так сияло, что оптика шлема с трудом компенсировала яркость. Но всё-таки ему показалось, что он видит сотни корчащихся тел, зависших в воздухе, и среди них фигуру, объятую ослепительно-яростным пламенем, которая выстреливала во все стороны огромные копья смертоносной энергии. Всё, чего эти копья света касались, взрывалось вихрями пепла.
Рассматривать что-то ещё времени не было. Остальные уже мчались дальше вперёд.
Хроно перестал отсчитывать время уже несколько минут назад.
Всё, что теперь он показывал, это «-- — : -- — : --».<br />
==Глава 19==
Однако самого Хирона нигде не было.
Прежде чем кто-то успел высказаться об увиденном, из туннеля за спиной донеслись шаги, и внутрь, спотыкаясь и еле передвигая ноги, вбежал измотанный Каррас. Арквеманн уже снова висел у него за плечами. Едва перестав бежать, Каррас тут же рухнул на колени и упёрся руками в пол. Вся поверхность доспехов на нём была усеяна щербинами, рваными бороздами и целой паутиной трещин. Правый наруч разбит весь. Остались только металлический каркас и чёрный слой искусственных мускулов.
Это было опасно: так чрезмерно использовать силу, что стекалась со всех сторон из варпа. В голове бормотали нечеловечьи голоса, алчные и взбудораженные, что ждали с радостным предвкушением того мига, когда он потеряет над собой контроль. Больше подобного он слышать не хотел бы никогда...
— Где Хирон?
Каррас понадеялся, что старый воин и на самом деле эвакуировался. Это бы всё объясняло.
''«Что же до оставшихся... Все мы вернулись живыми. Но только ради чего, интересно?»''
Каррас движением век отключил счётчик времени. Теперь от него никакого толку. Ряд чёрточек и двоеточий нагляднее, чем всё остальное, казалось, говорит «Ты проиграл!».
Каррас пересёк круглое пространство и встал прямо под вентиляционной шахтой — той самой шахтой, через которую они проникли внутрь всего чуть больше десяти часов назад, — и задрал голову. Там, наверху, виднелся крохотный кружок залитого светом звёзд неба. ''Десять часов''. Он чувствовал себя таким выжатым... Это было не столько физическое истощение — космический десантник способен действовать в экстремальных условиях днями напролёт, если потребуется, — сколько усталость от сначала подавления, а потом почти непрерывного использования своих уникальных способностей, что едва не довело его до предела умственного. Последний бой заставил его выйти за этот предел. Теперь ему необходимо питание и долгий, непрерывный отдых.
''«И книга... Древний, достойный том, в который можно на какое-то время уйти с головой».''
— Я знал, что это случится, Каррас, — досадливо заявил Соларион, стягивая шлем. — Если бы мы не потеряли столько времени на...
— Хватит, Третий! — рявкнул Каррас грубо. — Понятно было с самого начала, что времени будет впритирку. Расчёты Сигмы были просто нереальными. И понятно было, что повелителя выводка обойти не получится.
Фосс, который не обращал особого внимания на перепалку, заметил что-то среди тел. Он подошёл туда и поднял то, что заметил.
— А вот ''это '' объясняет многое!
Имперский Кулак держал в руках оборванный провод, служивший для связи с Сигмой.
— Это было приятное отвлечение, Ультрадесантник, — пророкотал голос, basso profundo, — от скуки ожидания вас.
Гора трупов под стеной зашевелилась. В стороны покатились мёртвые тела, глухо застучали по камням черепа, безжизненная плоть шмякалась на пол. Из груды неуклюже восстал Хирон и повернул лобовой скос со смотровой щелью в их сторону.
Хирон язвительно фыркнул:
— Включи голову, воронёныш! У меня остался только кулак. Ты хотел, чтобы я стоял посредине, а враги пускали в меня ракеты с безопасного расстояния? Я надеялся подстеречь, когда они начнут осматривать своих мертвецов. Но, похоже, никого больше не осталось. А, может, они просто не захотели умирать... — после После паузы он поинтересовался: — Это и есть главная цель? Вот эта чахлая женщина? Она, кажется, сама уже умерла.
Женщина по-прежнему лежала на руках у Раута, но ответил ему Зид:
Гвардеец Ворона с неприязнью посмотрел на раздутый, шевелящийся живот. До него вдруг дошло, что Хирон, чей орден практически истребила раса тиранидов, может догадаться, что женщина беременна запретным детищем, и набросится на неё в приступе праведного гнева. Силовой кулак дредноута убьёт и её, и нерождённого паразита одним ударом. Зид шагнул вперёд, загораживая Раута и женщину как будто невзначай.
Хирон безмолвно наблюдал за действиями Гвардейца Ворона, но дураком-то он не был. Плакальщик догадался о причинах беспокойства Зида и поискал у себя в душе ту ярость, приступа которой так опасался его брат. Но ничего не нашёл. По правде говоря, женщина с виду была такой жалкой, что ему и в голову не пришло убить её и её нерождённого паразита. Вместо этого он пророкотал:
При упоминании Инквизиции Каррас поймал многозначительный взгляд Зида. Он чуть не спросил, в чём дело, но тут его остановил едва слышный голос из вокса:
— ''Жнец-1 — Альфе. Жнец-1 — Альфе. Замечен сигнальный выстрел. Лучше поздно, чем никогда, «Коготь». Мы на пути к вам. Время прибытия: две минуты. Приготовьтесь к эвакуации.''
— Трон и меч! — ахнул Соларион. В голосе у него ясно читалось радостное облегчение.
— Альфа — Жнецу-1. Коготь-6 эвакуируется первым. Передайте указания Жнецу-2. Жнец-3 пусть остаётся на месте: элементов обеспечения для возврата не осталось. Подтвердите.
— ''Никак нет, Альфа, '' — отозвался командир полётной группы. — ''У нас приказ сначала принять посылку.''
— «Жнецы», Альфа напоминает вам, что вы обращаетесь к одному из космических десантников самого Императора. Вы будете делать, как приказано, иначе за последствия я не ручаюсь! Коготь-6 эвакуируется первым. Приём.
Наступил момент напряжённого молчания, затем лётчик смиренно ответил:
— ''Вас понял, Альфа. Жнец-2 занимает позицию. Ждите сброса магна-захватов.''
Несколько минут спустя побитая туша Хирона унеслась вверх и пропала из виду в длинной, гулкой шахте. Несмотря на то, что дредноута уже не было видно, Каррас по-прежнему слышал, как Плакальщик недовольно бурчит об унижении, когда тебя вытаскивают, словно рыбу на крючке.
Зид с Каррасом остались на дне, задрав головы.
— Прежде чем мы вернёмся на «Святую Неварру» к этому ублюдку инквизитору, я думаю, тебе стоит кое-что узнать, Грамотей.
— И?
Зид продолжил:
В шахту слетел один-единственный трос. Свободный конец шлёпнулся на пол прямо перед ними.
Каррас приказал Зиду лезть первым:
— Ты понял, да?
''«Я понял, '' — подумал Каррас кисло. — ''Инквизиция. Ордо Ксенос».''
Заражение Кьяро генокрадами было намеренным, его устроили люди против людей. Но, во имя Терры Святой, зачем?
Гвардеец Ворона начал подъём; его собственные мышцы работали в полной слаженности с неутомимыми искусственными мышечными пучками под керамитовыми латами. За несколько секунд он оказался довольно высоко от Карраса, и тогда вожак истребительной команды ухватился за трос и начал подниматься сам. Он взбирался лишь чуточку медленнее, чем Гвардеец Ворона, но ведь никто не двигается так же быстро, как Зифер Зид...
Каррас взобрался метров на пятнадцать от пола и как раз собирался миновать нижний край вентиляционной шахты, когда внезапно остановился. Он почувствовал, как нечто острое и жгучее покалывает психическое «я» — ощущение, что что-то сильно не так. Это был лишь краткий миг, но в этот миг он понял, что радость победы тогда, у точки сбора номер два, была преждевременной.
Библиарий обернулся и увидел злобный взгляд повелителя выводка. Тварь шипела и яростно извивалась, вцепившись в трос прямо под ним. Падение в насыщенную маргонитом воду не убило её, но погружение в опасно едкий раствор жутко оплавило кожу и придало ей белёсый оттенок мертвечины. Из прорех в обожжённом мясе блестела кость. Культи рук, обрубленных Каррасом у запястий, жутко обгорели и съёжились. Но вторая пара пятипалых рук с когтями осталась в полном порядке и по-прежнему была такой же смертоносной.
Отпустив трос одной рукой, зверь свирепо ударил Карраса раз, другой... Карраса закрутило. Оружие соскочило и полетело вниз, со стуком рассыпавшись по каменному полу — всё, кроме боевого ножа, пристёгнутого к правому наголеннику. Второй удар рассёк перевязь Арквеманна, клинок улетел остриём вниз и глубоко вонзился в пол. Сердца Карраса упали. Он знал, что его способностей не хватит, чтобы призвать клинок обратно в руки. Только не сейчас.
Но, когда полуразложившееся создание прыгнуло, Каррас схватился за него и повис, отчаянно пытаясь не дать тому подняться. Проклятый чужак по-прежнему был физически гораздо сильнее, несмотря на страшные повреждения. Он забился и задёргался, и принялся лупить Карраса обезображенными руками, которые не могли цепляться за трос.
Каррас не видел другого выхода. Прямо здесь и сейчас у него был только один шанс сделать так, чтобы задание завершилось успешно. Цена этому была велика, но Чёрная река Река рано или поздно забирает всех, даже тех, кто прежде уже возвращался из её бурных астральных вод.
Вызывающе взревев, Призрак Смерти выдернул свой нож, дотянулся, крепко ухватив повелителя выводка свободной рукой — и одним резким взмахом отсёк верёвку.
Зверь возвышался над ним, содрогаясь от ярости и боли.
''«Лишь ещё один жуткий кошмар в Галактике, где их полно, '' — подумал Каррас. — ''Не тебе предназначено править в ней, чудовище. Лишь человек может подняться выше своих звериных инстинктов. Лишь человек может подняться на более высокий уровень сознания. Лишь для человека есть надежда на спасение. Вот почему ты и твой род будут проигрывать. Всегда. Будущее принадлежит человеку».''
Повелитель выводка тиранидов присел над ним и занёс когтистые лапы, готовый вскрыть броню, словно это простая фольга, и вырвать оттуда все внутренности.
Повелитель выводка отшатнулся, отброшенный поднявшейся психической волной. Чудовище тут же обратилось к собственному психическому дару — и схватка между ними вспыхнула в ещё один, последний, раз.
Где-то вдалеке Каррас слышал голоса, зовущие его из вокса, но сейчас в этом не было толку. Сейчас они ничем не могли ему помочь. Посылка у них. Они должны улетать, пока повелитель выводка застрял здесь. Успех задания имеет свою цену. Ценой сегодня стала его жизнь. Каррас всегда знал, что однажды такое случится.
Каррас не мог пропускать сквозь себя больше. Он полностью отдался той мощи, что текла сквозь него, надеясь, что этого хватит. Он чувствовал, как невиданные твари слетаются к нему из далёкого далека, но скорость их была неизмеримо высока. Он молился лишь, что он и повелитель выводка погибнут прежде, чем его душа будет отнята.
Толстый потолок полости мощно прогнулся и рухнул совсем. Абсолютная окончательность опускалась на сцепившихся поединщиков — тысячи тонн кувыркающихся острых чёрных камней. Каррас испустил последний крик — уже просто рык:
— Не убоюсь смерти, я — тот, кто...
Закончить он не успел.<br />
==Глава 20==
Тишина и боль.
Ощущения смерти Каррасу были не внове. Он сам воплощал её больше столетия. Он заходил за её мрачный занавес, чтобы доказать, что достоин называться Призраком Смерти. И сейчас он ощущал, как смерть бушует внутри него: весь этот белый огонь и чёрный лёд, и жгучий, и одновременно леденящий до мозга костей. Его латы пробиты и разодраны: когти взбешённого тиранидского исчадия более чем подходили для того, чтобы разодрать целый комплект силовых доспехов космического десантника в клочья. Одно из сердец — основное — было практически разрушено; второе — орган, известный как «сберегатель», — боролось, чтобы сохранить ему жизнь, при том, что из тела свободно уходило сейчас столько крови. Из прорех разодранного панциря натекло больших липких луж бордового цвета. Сама кровь весьма отличалась от обычной. Даже сейчас сильнодействующие коагулянты заставляли её сворачиваться, закупоривая раны, которые уже должны были его прикончить. Но всё равно уже слишком поздно. Каррас похоронил себя и повелителя выводка в невообразимо глубокой могиле. Тут они и будут лежать, переплетясь в смертных объятьях. Но это ничего. Для Карраса даже это была победа. Он забрал врага с собой в могилу, и хотя бы эта скверна больше не будет угрожать Империуму.
''«А, я слышу... Теперь я слышу воды вокруг».''
Сознание покинуло разрушенное тело и выскользнуло за пределы материального мира в знакомый проход, который ведёт в мир следующий. Чёрная Река. Вокруг со всех сторон бурлила и плескалась огромная труба чёрной воды. Каррас почувствовал, как его уносит.
Присутствия повелителя выводка здесь не ощущалось.
''«Конечно, нет. Как будто у такой чумы на лике реальности может быть душа!»''
Но кто-то здесь всё-таки был. Плывя по бурным течениям Чёрной Реки, Каррас почувствовал, как откуда-то из другого места в его реальность переместилось нечто беспредельное и могучее. Ужас объял его. Он чувствовал подобное присутствие, когда умирал в последний раз. Со дна прошедшего столетия всплыла память о той битве на краю забвения. Эта тварь, эта новая сущность, распространяла вокруг такое же зловоние и вдобавок была гораздо сильнее. Каррас понял сразу, едва тварь начала воплощаться перед ним, что явился враг, которого он не в силах одолеть.
Голос существа, когда оно наконец обратилось к нему, был голосами великого множества, идущими со всех сторон. Сами тёмные воды встрепенулись при звуках этого голоса. Всё вокруг, казалось, затряслось и задрожало, и боль, которую Каррас думал, что оставил позади вместе с разрушенным телом, вдруг вернулась, только теперь она усиливалась многократно при каждом слове, какое произносила тёмная сущность.
— '''''Лиандро Каррас, ''''' — промурлыкал голос и хмыкнул, — '''''первый кодиций Призраков Смерти. Сын Окклюдуса. Как остра твоя боль!'''''
Существо захохотало — звук походил на тысячу раскалённых игл, пронзающих плоть.
— '''''Посмаковать бы её подольше, ''''' — продолжала сущность, — '''''но не для того я преодолел барьеры времени и пространства и нарушил твой уход, чтобы просто насладиться предсмертными муками. Более высокой награды я ищу, и ничто другое меня не устроит.'''''
Каррас мало что из этого понял. Самые слова для него были мучительной пыткой. Усилием воли он попытался миновать эту сущность, чтобы поскорее быть смытым в вечный Послемир бурными водами туннеля, но оказалось, что он накрепко прикован к месту, и никакими усилиями разума ему не освободиться, сколько бы он не старался. Каррас попытался удержать внимание на тёмном силуэте, висящим перед ним, но сумел лишь едва взглянуть на него. Нечто почти физическое и абсолютно непреодолимое каждый раз вынуждало его отвернуться в сторону.
Сущность расхохоталась вновь, наслаждаясь неспособностью человеческого разума постичь ни её мощи, ни её облика.
— '''''Ты ещё не умер, Лиандро Каррас, ''''' — сообщил страшный голос. — '''''Даже сейчас твоя материальная форма борется за жизнь. Встанешь ли ты снова? О, безусловно. Только, когда ты встанешь, ты передашь от меня послание, ибо есть один — известный тебе — за кем числится должок — и очень большой должок.'''''
Каррас отгородился от такого безумия. Он не посланник демонам. Лучше умереть — раз и навсегда. Пусть Чёрная Река унесёт его прямо сейчас.
Сущность придвинулась со всех сторон ближе — и разум Карраса взвыл от новой мучительной боли.
— '''''Ты ''отнесёшь '' послание, библиарий, или я нашлю такую кару на твой обожаемый орден, что ты и представить себе едва ли сможешь. Я осыплю их столетиями боли и бесчестья. Ни на миг они не смогут избежать моего гнева. Это начнётся не сегодня, конечно. Всё-таки, что за погибель без чуточки предвкушения? Для начала, скажем, лет десять. Может, чуть больше. Но судьба их настигнет — судьба столь чёрная, что само их имя вычеркнут из всех записей, и это будет на твоей совести.'''''
— Пустые слова, демон, — зло выплюнул Каррас.
— '''''Тебе лучше знать. Сколько своих деяний Призраки Смерти держат в секрете! Однако это не такой секрет, как ты думаешь. Так что: или ты доставляешь моё послание, или я доставлю твоему столь почитаемому братству горести, муки и вечное проклятие.'''''
Каррас взвыл от злости и боли:
Демон наслаждался. Его хохот звучал так низко и мощно, что искажал даже воды Чёрной Реки, растягивая там, сжимая тут, так что река шла рябью так, как Каррас никогда не видел прежде. Сильнее доказательства мощи этого существа уже быть не могло. А потом демон произнёс то, от чего Каррас лишился остатков самоуверенности.
— '''''Шарьякс, ''''' — глумливо сообщил демон, — '''''такое бремя для того, кто на нём восседает.'''''
Каррас заставил себя остаться в молчании, хотя внутри у него эхом перекатывалось громогласное отрицание.
— '''''Прямо сейчас его сила высасывает жизнь из твоего обожаемого магистра ордена. Как это было со всем Первыми Призраками. Глупый Коркад. За сидение на Стеклянном троне должна быть уплачена великая цена. И всё-таки Призраки Смерти всегда её платят, даже такую страшную. И всё это из-за видения, которое едва не привело твоего основателя на грань безумия!'''''
''«Откуда он может это знать? '' — подумал Каррас. — ''Окклюдус под защитой. Ни один демон не может появиться на этой священной земле. Мы бы уже знали об этом». — А что, интересно, сделает Инквизиция, когда узнает о Шарьяксе? Что подумают твои напыщенные лорды Терры? — и снова демон расхохотался, и звук был чистой, сочащейся отовсюду злобой, и она проникала в разум Карраса, обволакивающая, удушливая. — Так что ты передашь моё послание, Лиандро Каррас. Ты передашь его — или мы посмотрим, насколько ужасна сила раскрытого секрета.''
— '''''А что, интересно, сделает Инквизиция, когда узнает о Шарьяксе? Что подумают твои напыщенные лорды Терры?''''' — И снова демон расхохотался, и звук был чистой, сочащейся отовсюду злобой, и она проникала в разум Карраса, обволакивающая, удушливая. — '''''Так что ты передашь моё послание, Лиандро Каррас. Ты передашь его — или мы посмотрим, насколько ужасна сила раскрытого секрета.'''''
Каррас не ответил. Он просто не мог найти слов. Голова шла кругом. С этой гнусной тварью никаких соглашений быть не может. Он не станет так пятнать свою душу. Если бы только исчезнуть совсем, оказаться стёртым с лица всего сущего, словно никогда тебя и не было. Но уповать на подобное тщетно. Он здесь — и ничего не может сделать, чтобы что-то изменить.
''«Ничего, кроме надежды на окончательную смерть. Тогда хотя бы участь посланника не падёт на меня».''
Демон прочёл его мысли.
— '''''Нет, ''''' — ответил он просто, — '''''ты не умрёшь. Я уже отрядил частицу своей силы, чтобы поддержать тебя. Моя сила подкрепляет твою собственную, подстёгивая восстановление. Ещё я заставил других — твоих товарищей — искать тебя. Они копают прямо сейчас, ''''' — и И снова он захохотал, так больно, будто плеснул кислоты на открытые раны. — '''''Отныне, библиарий, ты будешь обязан тем, что выжил, мне. Пусть это знание жжёт тебя изнутри, если не сделаешь то, что я сказал.'''''
Каррас больше не мог этого вынести. Его рассудок был на пределе. Если Каррас его потеряет, такой хрупкий сейчас, то останется открыт для настоящей одержимости.
— Говори своё проклятое послание и изыди, исчадие варпа! Доставлю я его или нет, но говори его сейчас и освободи меня, будь ты проклят!
— '''''Тогда слушай внимательно, козявка, ибо для меня ты и есть козявка. Ты передашь этому вероломному щенку Экзорцисту — Дариону Рауту, что я не забыл ни о нём, ни о его долге. Ты передашь ему следующее: меня нельзя отвергнуть. Что принадлежит мне, будет уплачено полностью. Меня, Гепаксаммона, Князя Скорбей, ''нельзя '' отвергнуть!'''''
При этих последних словах ярость демона стала так велика, что Каррас едва не потерял себя. Бессчётные внутренние голоса заполнили разум, одолевая его и повторяя снова, и снова, и снова:
— '''''Гепаксаммона нельзя отвергнуть!'''''
Каррас чувствовал, как слабеет его «я», чувствовал, как его личность, самое его сознание тускнеет, растворяется, гаснет. Он боролся, пытаясь удержаться, повторяя про себя мантру, которая определяла столь многое в его жизни — девиз своего ордена:
''«Не убоюсь смерти, я — тот, кто воплощает смерть во имя Его.''
''Не убоюсь смерти, я — тот, кто воплощает смерть во имя Его.''
''Не убоюсь смерти, я...»''
— Тот, кто воплощает смерть во имя Его! — прогремел новый голос. Мощный, всепоглощающий почти так же, как у демона Гепаксаммона, только это был один голос, а не множество, и каждое слово источало мягкий белый свет, который изгонял боль. Каждое слово глушило ужасающий звук множества голосов демона. Глушило, пока не осталось ни одного.
А потом поверх всего остального вторглось нечто совсем неожиданное.
Каррас услышал шум маховых перьев, вспарывающих воздух.<br />
==Глава 21==
Что-то небольшое и чёрное пронеслось через сознание Карраса и ударило прямо в середину демонической фигуры. Не было ни рыка, ни вопля ярости или негодования, ни мига для чего-то подобного. Каррас увидел, как в мгновение ока и Гепаксаммон, и Чёрная Река застыли и разлетелись на кусочки, как будто всё вокруг было просто картиной на огромном стеклянном листе. Свет на секунду ослепил, но хлопанье крыльев продолжалось, постепенно стихая по мере того, как источник звука удалялся. Когда слепота прошла, Каррас обратил сознание в сторону звука и увидел, как за снежным холмом исчезает чёрная ворона.
Шум улетевшей птицы сошёл на нет, и вместо него послышался хруст чьих-то шагов по снегу. Каррас обернулся.
Каррас опешил. Опешил и растерялся.
В нескольких метрах от него остановился Афион Кордат и улыбнулся. Хадит был облачён в полный терминаторский доспех, однако убранный скорее для церемоний, чем для битвы. Печати чистоты трепетали на ветру, которого Каррас не ощущал. Почётные знаки старшего библиария, отлитые в золоте, серебре и украшенные драгоценными камнями, сверкали на жидком зимнем солнце, ушедшем далеко за полдень, которого здесь и сейчас просто не могло быть.
А, может, это всё лишь трюк? Подлая ловушка, подстроенная Гепаксаммоном?
''«Нет. Это — мой хадит. Я это чувствую. Я бы сразу понял».''
Так, словно прочитав его мысли, Кордат продолжил:
— Я не могу сейчас поделиться с тобой другими деталями, не закрыв те линии будущего, которые нам нужно сохранять открытыми, мой хаджар, но наступит момент, когда амбиции Сигмы и чаяния нашего ордена сойдутся. В важности с этим не сравнится ничего. Возможно, это будет нелегко, но не позволяй себе слишком больших вольностей с этим человеком. Его терпение имеет свои границы. Ты можешь испытывать его, если нужно, но не перестарайся. Что касается твоих новых братьев, держи их к себе поближе. В них твоя сила. Они проследят, чтобы Арквеманн был найден. Клинок понадобится тебе вновь довольно скоро. У него тоже есть своя роль.
У Карраса были вопросы, слишком много вопросов, но слова, он знал, сейчас напрасны. Думать, что это реальный разговор, было бы ошибкой. Духа Кордата здесь не было. Это полностью сконструированное видение, размещённое на этой линии времени когда-то в прошлом в надежде, что Каррас проживёт достаточно долго и правильно сделает нужный выбор, чтобы наткнуться на него.
— Давай, Грамотей! Хватай меня за руку. Цепляйся!
''«Грамотей? Когда это мой хадит?..?»''
Яркий свет взорвался у него перед глазами, вытесняя воображаемый заснеженный пейзаж. По глазам резануло острой болью. Он моргнул и попытался отвернуться. Боль потихоньку прошла. Он моргнул снова. Правый глаз всё-таки ослеп, но генетически усиленный зрачок второго скоро приспособился.
Имперский Кулак ухмыльнулся сверху:
— Добро пожаловать из мёртвых, Грамотей! А ты живучий гад!<br />
Масляные светильники мерцали, но тени не колыхались в ответ. С разных концов стола из полированного дерева друг на друга смотрели две фигуры: скрытые капюшонами, спрятанные под масками тени, почти точное отражение друг друга. Всегда те же самые две фигуры. Всегда в той же самой комнате с тем же простым убранством, из которого ничего не было реальным, кроме двух разумов, которые явились на встречу, чтобы пообщаться в тайне. Их перенесли в этот воображаемый интерьер усилия работающих на износ астропатических хоров в их распоряжении.
— Предсказуемы до последней запятой. Несмотря на поверхностные отличия, все космодесантники слеплены из одного теста. Они так стремятся быть героями. Честь и слава постоянно застилают им рассудок. Они по-прежнему явно не доверяют мне, но не думаю, что им стало известно об истинной причастности ордоса к ситуации на Кьяро. Свои клятвы они будут держать.
— Хорошо. Не давайте им послаблений. Если они на самом деле те, кто нам нужен, им придётся вынести гораздо больше, чем во время операции «Ночная жатва». Что касается вашего бывшего следователядознавателя: хорошо, что она осталась жива. Редкая возможность для нас. Я думал заполучить только детёныша, но то, что мать выжила, — колоссальный бонус. Мы должны сохранить ей жизнь после родов. Как только её состояние стабилизируется, и она пройдёт надлежащую обработку под наши нужды, будет увлекательно посмотреть, как отпрыск реагирует на неё в закрытом полями Геллера окружении. Мои поздравления. Чёрное семя принесло тот самый плод, которого мы ждали. Лучше и быть не могло, старина. Мы получим свои ответы , и, возможно, со временем у нас будет величайшее оружие, какое только наш ордос надеялся получить.
— Её стазисная капсула будет перевезена на ваш фрегат, как вы указали. По нашим ожиданиям, мы достигнем координат места передачи за три недели.
— А Кьяро?
— Я сам дам разрешение применить обычные меры чуть позже сегодня. Совет Караула на Таласе-Прим Прайм меня поддержит. Оборонительные мониторы флота пока будут держать карантин, а корабль-убийца прибудет в течение недели. Не останется ничего.
— Тогда, с вашего разрешения, я откланяюсь. Только, прежде чем вас оставить... Моя сестра...
— Бдительность. И пусть Император присмотрит за вами.
— Бдительность, старый друг. In nomine Imperator. Скоро мы поговорим ещё.<br /> ==ГЛОССАРИЙ==Afterworld — Послемир amino-porridge — кашица аминосмеси amniopod — амниопод Angul of Sons of Sanguinius — Ангул из Сынов Сангвиния Arcaydes system — система Аркайд Arquemann — Арквеманн Arraphel mine — Аррафельская шахта Ashra’s arse — Ашрина жопа (ругательство) Asphodal — Асфодал (см. асфодель) Asset 16 — Агент-16 Athio Cordatus, the Mesazar, Master of the Librarius — Афион Кордат, месазар, магистр библиариуса aug — аугмент (жарг.) auto-carriage — самобеглая коляска (в шахтах была автоповозкой) balefire — злопламя Banish — Изгон Basilica Malefix — Базилика Малефикс basso profundo — бассо профундо, низкий бас Belvedere’s Tribulatus Terrarum — «Трибулатус Террарум» Бельведере (лат. «угнетённая империя/земля/мир») Benizzi Caldori — Беницци Кальдори Bilahl — Билал birthing sac — родильный мешок Black Cenotaph, Hall of Remembrance — Чёрный кенотаф, Поминальный зал Blackseed - Черное семя Brinte — Бринте Brother Bastide of Sable Swords — брат Бастид из Траурных Мечей Brother Iddecai of Minotaurs — брат Иддекай из Минотавров Brother keanor of the Dark Angels — брат Кеанор из Тёмных Ангелов Brother Khaigur of White Scars — брат Хайгур из Белых Шрамов Cadash — Кадаш (со староокклюдского прибл. «живая чаша» — living chalice) Captain Paninus Orlesi — капитан Панин Орлеси Captain Rudiel Straker — капитан Рудиэль Стрейкер Captain Shrike — капитан Сорокопут Cartigan — Картиган Cashka Redthorne — Кашка Редторн Centaurus Arm of the Ultima Segmentum — Центаврский рукав сегментума Ультима Central Pankrateon — Центральный панкратеон Cestean crocophid — цестейский крокофид chapel-barracks — часовня-казарма Chiarite — кьярит Chiaro — Кьяро Cholixe — Холиксе Civitas enforcers — городские блюстители правопорядка clipper rounds — «чекушки» (учебные заряды болтера) Codicier Morbius Galus of Doom Eagles — кодиций Морбий Гал из Орлов Обречённости combat pit — бойцовая яма Corcaedus the Founder — Корцед Основатель Crypt-city Logopol — город-крипта Логополь cyanomorphide — цианоморфид Czenoa — Ченоя darguu — даргуу, боевое искусство рукопашного боя, делающее упор на рефлексивные действия через адаптацию нервной системы Darrion Rauth of Exorcists — Даррион Раут из Экзорцистов Deliverance — Избавление (планета) Delta III Ragash — Дельта Рагаша-3 diamonite — диамонитовый Diasport — Диаспорт don the black — примерить (надеть) чёрное (форму) Draz Caradine — Драз Карадайн drop-shuttle — спускаемый челнок en mass — (фр. «ан масс») скопом, массой Epistolary Ledahn Sandaro Arrexius of Iron Lords — эпистолярий Ледан Сандаро Аррексий из Железных Повелителей exfil(tration) point — точка выхода/эвакуации Extremis Ultra — (лат.) запредельный Fara Devanon — Фара Деванон fin-stabilised, gas-propelled Stalker stealth round — оперённый газореактивный малозаметный боеприпас «Охотник» fire-trees of Kalhrada — огненные деревья Кальрады First Induction — Первое принятие Flight Lieutenant Carvael Qree of the Adonai — капитан (авиации) Карваэль Кри с «Адоная» Frajian continent — фраджийский континент freight station at Leiros — грузовая станция Лейроса fusion cells — термоячейки (скорее всего не «термо», но по тексту непонятно) gacking, gacker — гак, гакер (ругательство) Garrahym/Nightsiders — гаррахим/«ночники» Gaudoleri’s Aftermath at Hades — «После боя у Гадеса» GDC (Ground Defence Control) — ЦУНО (Центр управления наземной обороной) Ghan of Aurora Chapter — Ган из ордена Авроры Ghost — Призрак Gideon Brindle — Гидеон Бриндл (англ . "пятнистый") Gorlon Xie's Olympiarch — "Олимпиарх" Горлона Ци Great Librarium — Великий либрариум Great Ossuary — Великая костница Greyworth — серник Hall of Induction — Зал Введения hand-sign — условный знак Harvald’s The Smiting of the Traitor — Харвальдова «Кара предателя» Hasmiri/Daysiders — хасмири/«дневники» Hayter — Гейтер Hellfire missile launcher — реактивный гранатомёт «Адское пламя» Hepaxammon, Prince of Sorrows — Гепаксаммон, Князь Скорбей Hertzen — Герцен hexagraphe — гексаграфа Higgan Dozois — Хигган Дозуа High Commissioner Taje — верховный комиссар Тадже Hollonan — Холлонан hypnoinduction — гипноиндукция Ibramin Izavius Echto’s Dreamer Unsleeping — «Мечтатель недремлющий» Ибрамина Изавия Экто Ienvo — Иенво in nine hells — во имя девятого пекла In nomine Imperator - Во имя Императора (лат.) Inorin Majoris — Инорин-Майорис Ithoric's White Champion — "Белый чемпион" Иторика Ixio — Иксио Janos — Янош Karkarus — Каркарус Khadit — хадит (дословно «дающий знания», одного корня со словом «дита» (ditah), означающее «отец» на окклюдском низком готике) Khajar — хаджар (дословно «получающий знания», обращение хадита к своему лучшему ученику, одного корня с «джари» (jari), означающее «сын» на окклюдском низком готике) Kiavahr — Киавар (планета) kill-block — убойный блок kinebrachs — кинебрахи Korren — Коррен kratyd — кратид Lieutenant Borges — лейтенант Борхес locatrix — указка (ж. р. от locator) Logopol — Логополь Lord Arcadius, Lord Moldavius, Lord Dromon — лорд Аркадий, Молдавий, Дромон Lord High Arbitrator Nenahem Sannra, Planetary Governor of Chiaro under His Holiness the Emperor of Mankind — лорд верховный арбитратор Ненахем Саннра, планетарный губернатор Кьяро под властью Его святейшества Императора Человечества Macedon — Македон Mag-line node — узел маглинии (маглева) Maintainer — сберегатель Marnus Lochaine of Storm Wardens — Марн Лохейн из Стражей Шторма Masrahim — масрахим Mendel — Мендел menrahir — менрахир (Совет ордена Призраков Смерти, происходит от слова «менрис» (menris), означающего «мудрец» на низком готике Окклюдуса) Mira — Мира Mykal — Микал Myrda — Мирда Najra — Наджра need to know — принцип необходимого знания Nendes — Нендес ne-sergeant — не-сержант (кандидат на место сержанта Караула. По правилам КС префикс «не-» означает кандидата, дальнейшее повышение которого рассматривается) Nightsiders — ночники, жители ночной стороны планеты Nystarean Gorge — Нистарейское ущелье Omni — Омни (лат. «всевозможный, всякий») Operation Deadshot — операция «Меткий стрелок» Operation Night Harvest — операция «Ночная жатва» Ordell’s Advancement of Imperial Man — «Совершенствование имперского человека» Орделла Ordimas Arujo — Ордима Арухо Ormond Greeves — Ормонд Гривс Oroga — Орога Paper-face — Бледнолицый Paradaxis — Парадаксис Penance Box — покаянный ящик permacrete — пермакрит (вечнобетон) Plastex — пластекс Procion of Iron Knights Chapter — Процион из ордена Железных Рыцарей Program Orpheus — программа «Орфей» Program Umenides — программа «Умениды» (иск. Eumenides — Евмениды, гр. богини мести) Prophet — Пророк provium, darksilver, carzum — провиум, тёмное серебро, карцум psytroprene — пситропрен (препарат для стирания памяти. Доза в кубический сантиметр стирает приблизительно сорок минут памяти. Стертую память нельзя восстановить даже при помощи психических средств) Purifier — «очиститель» (оолитовая почка) Ravenspire — Вороний Шпиль Reaper One/Two/Three — Жнец-1/2/3 Refectorum — трапезная Rockheads — Отпадки (банда) Rohiam Elgrist, the Megron and the Third Captain — Рохиам Элгрист, мегрон и третий капитан («мегрон» примерно равен магистру флага (Master of the Flag) в других орденах) Rothi — роти RP1 — точка сбора номер один Saint Sufra — Святой Суфра Sarapho — Сарафо scan-skull — череп-считыватель Schism of Mars — Марсианский раскол Scholar — Грамотей Senior Watch Chaplain Qesos of the Revilers Chapter — старший капеллан Караула Кесос из ордена Оскорбителей Sergeant Saigan — сержант Сайган Seulus — Сеул Shape, shine, shadow and silhouette. The four ‘S’s — облик, контур, блики, тень. Shianna Varlan, Interrogator Class 3 of the Ordo Xenos of His Imperial Majesty’s Holy Orders of the Inquisition — Шианна Варлан, следователь третьего ранга Ордо Ксенос Его Императорского Величества Священных орденов Инквизиции shift-station — вахтовая база snagglefish — кустозуб soledite — соледит soledite, margonite — соледит, маргонит Squad Richter — отделение Рихтера Squad Scimitar — отряд «Скимитар» Stephanus — Стефан Sunset on Deneb — Закат на Денебе Sythero — Ситеро T’shon Elisur — Т’шон Елизур Talasa Prime — Таласа-Прим Temple of Voices — Храм Голосов tencycle — десятицикл The Megir. First Spectre, Grandmaster of the Order, Lord of Occludus — мегир, Первый Призрак, великий магистр ордена, владыка Окклюдуса Throne of Glass — Стеклянный трон triglyceride gel — триглицеридный гель tunnel-jellies — туннельный студень Twilight Band — Сумеречный Пояс Twist — кривец Ultrix — Ультрикс Underworks — Подработки Uxol Thay’s Necrisod — «Некризод» Уксола Тая Valaxos — Валаксос Varagrim — Фарагрим Ventria — Вентрия vermian rock-eater — червеобразный скалоед vid-picter — вид-пиктер Viper LAV — легкая бронированная машина «Гадюка» volpiad swarms — стаи вольпиад Watch Captain Oro — капитан Караула Оро Watch Captain Xavian — капитан Караула Ксавиан Watch Chaplain Kayphe — капеллан Караула Кейфе Watch Commander Jaeger — капитан Караула Ягер Watch Commander Zaharan Jaeger — командор Караула Захаран Ягер Watch Fortress Damaroth — караульная крепость Дамарот Watch Sergeant Coteaz of Crimson Fists — сержант Караула Котеас из ордена Багровых Кулаков Watch Sergeant Kulle — сержант Караула Кулле Watch Support — Техническая служба Караула White Phoenix - Белый Феникс witchfire — ведьмин огонь Witchsight — ведьмин взгляд Yaga — яга Yunus — Юнус
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Караул Смерти]]
