Коготь ворона / The Raven's Claw (рассказ)
 | |
| Автор | Джонатан Каррен / Jonathan Curran |
| Переводчик | Cypher |
| Издательство | Black Library |
| Входит в сборник | Вглубь Мальстрима / Into the Maelstrom |
| Год издания | 1999 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
– Господин губернатор, я вижу грядущие тени. Я вижу кружащих воронов, но за тенями лишь тьма.
Человек был напуган и нервничал.
– И это значит, что нам грозит опасность, Розарий? Что наши планы тщетны? Посмотри еще раз. Посмотри! – настаивал хозяин.
– Повелитель, я…я не могу сказать… Подождите, там есть что-то, тьма рассеивается… Я вижу огонь. Нет!… звезду, она падает в ночи…падает с небес. Что это значит? Нет, нет, подожди… исчезла, я больше ничего не вижу!
– Тогда старайся лучше. Мы не должны потерпеть неудачу. Слишком много поставлено на карту. Тебе придется защищать меня до тех пор, пока все не закончится. Здесь кругом обман и я никому не доверяю. Если кто-то осмелится дурно обо мне подумать, я хочу знать об этом. Мы сделали крупную ставку, и я хочу быть уверенным, что ее выплатят. Не волнуйся, когда все закончится, я не забуду тех, кто, верно мне служил. Продолжай смотреть – я должен знать, когда победа будет близка.
Губернатор Торлин развернулся на каблуках и прошествовал к окнам. Он был небольшого роста, с уверенной, почти чванливой, походкой человека привыкшего повелевать. Он стоял, слегка опираясь руками о подоконник, и смотрел на свою столицу. Вдалеке он мог видеть вспышки света там, где обороняющиеся отряды удерживали границы города. Триплексное стекло приглушало звуки, но даже на таком расстоянии он видел, как искажается вид из окон, когда непрерывный грохот артиллерии заставлял вибрировать плексиглас. Он не мог сказать, приближаются ли разрывы, но он знал, что скоро стены захватят, и город будет поставлен на колени. Он начал играть с медалями, висевшими на его груди, облаченной в броскую форму, как он делал всегда в минуты раздумья.
Розарий, худой, изможденный человек, закутанный в темную мантию, уставился ему в спину. Молочно-белые глаза, слепые с того самого дня, когда он вступил в Адептус Астра Телепатика, невидяще уставились в пустоту. Он слышал дыхание губернатора, обонял слабый запах напряжения и страха, чувствовал напряженную работу его мозга. Псайкер мог описать его внешность, настолько хорошо астропат изучил ауру губернатора. Но он не обращал внимания на эти ложные обрывки реальности, а сконцентрировался на образах доступных его внутреннему зрению. Далеко за окном Розарий чувствовал отчаяние гвардейцев, удерживающих стены, чувствовал решительность атакующих, их безумную жажду битвы, в то время как они бросались на защитников. Астропат послал пальцы своих мыслей исследовать пути в будущее, подобно усикам, ползущим по путям вероятностей. Он искал ключи к разгадке того, чем все это может закончиться, искал самый легкий путь к победе, к завершению их планов. Розарий покачал головой в растерянности – куда бы он не посмотрел, он видел лишь темноту и звезды, падающие с небес.
Вспышка света высоко в небе, посреди оранжевых и красных взрывов плазмы и снарядов, привлекла внимание губернатора. Блики на металле, двигается быстро. Он проследил взглядом за снижающимся объектом, до тех пор, пока тот не исчез из вида, оставив за собой тонкий след выжженного раскаленным лобовым щитом воздуха.
Десантный модуль падал с небес подобно горящей комете. Внутри сотня человек пыталась удержаться на местах, крепко вцепившись за шнуры, которыми они были пристегнуты к стенам. Корабль сотрясался, когда рядом с ним рвались смертоносные оранжевые цветы снарядов противовоздушной обороны. Сервомоторы, преодолевая взрывы и ударные волны, пытались удержать корабль в вертикальном положении.
«Высота три тысячи метров и продолжает уменьшаться»
Голос был металлическим и резким.
Веро сидел на месте, разведя ноги, упершись в стену. Он пытался заставить свои мысли собраться и успокоиться. Вокруг него стонали люди, быстрое снижение вызывало головокружение, из ушей текла кровь. Голова трещала и раскалывалась от боли вызванной перепадами давления во время падения. Было темно, единственным источником света являлось тусклое красное свечение, исходящее из двигательного отсека. Жара стояла, как в тропиках, а воздух наполняли серные ароматы плохо настроенных двигателей.
«Высота полторы тысячи метров и продолжает уменьшаться»
Взрыв ударил во внешнюю обшивку, словно кулак великана и корабль завращался, как легкая пробка в водовороте. Веро услышал, как затрещали кости, когда тела резко рванулись со шнуров, которые соединяли их со стенами. Неяркий красный свет пару раз моргнул, затем восстановился.
«Высота шестьсот метров и…»
Капсула ударилась об истерзанную землю так, что компенсаторы застонали и зашипели подобно старому астматику. Веро чувствовал, будто его позвоночник пробил череп. Мышцы автоматически среагировали на внезапное ощущение тяжести, когда гравитация планеты резко сменила невесомость свободного падения.
Он пошевелил руками и оковы, которые соединяли его со стеной, автоматически увеличили давление на запястья, ограничивая его движения. Запястья были стерты до мяса там, где тугие стальные наручи впились в его плоть. Тело ломило от длительного сидячего положения, и от жестокой тряски в снижающемся модуле.
Казалось, прошли часы с момента его пробуждения, вечность в темноте наполненной шумом двигателей. Время потеряло для него смысл и направление, он чувствовал себя ошеломленным и дезориентированным. Голова наливалась тяжестью, полная странных непрошенных видений, пришедших из тьмы. Его воспоминания были беспокойными. Он не помнил, как попал в плен, и почему его сковали таким образом. Он пытался вспомнить, как очутился здесь, прикованный к кораблю, который падал, Император ведает куда.
Первым, что он помнил, было пробуждение. Он был в замешательстве, не мог вспомнить даже свое имя, но увидел единственное сверкающее слово, вытатуированное на его предплечье – Веро – и предположил, что это и есть его имя. Теперь, оглядывая таким же образом заклейменных людей, он убедился в своей правоте. Некоторые, кажется, были знакомы и приветствовали друг друга скорбными улыбками и кивками головы. Тихий гул разговоров возникал в некоторых частях узилища, другие были безмолвны. Он спросил некоторых, но никто не знал, кем он был. Он не узнавал свою одежду, ничем не выделяющуюся форму цвета хаки. Даже тело казалось до странного незнакомым. Пальцы заросших рук были покрыты шрамами, однако скрытые под грубой тканью ноги выглядели сильными и крепкими. Но он не воспринимал их как свои.
Дальняя стена отворилась, резкий белый свет хлынул на людей. В проем пала чья-то тень, а вслед за ней появился человек. Он был большим и седым. Поношенная коричневая форма Имперской гвардии была изодрана, грязная повязка закрывала большую часть головы. Он нажал на кнопку на поясе и стальные узы, приковавшие пленников к стенам, ослабли. Браслеты расстегнулись, и они начали разминать и возвращать к жизни свои конечности. Человек двинулся внутрь узилища и нацелил свое стрекало на ближайшего раскинувшегося на полу пленника. Тело человека дернулось, когда электрод коснулся его, но он не встал. Какая бы судьба ни ожидала их на планете, некоторых, по крайней мере, она уже милосердно миновала.
– Пошевеливайтесь, свиньи! Пошли, пошли, пошли! – кричал им дюжий мужчина, его говор был жестким.
Появились еще гвардейцы, угрожающе наставив оружие на заключенных. Медленно они начали строиться в неровную линию. Веро встал, преодолевая спазмы, вспыхивавшие в его ногах. Он шел за похожим на медведя человеком. Тот был гол по пояс, его мускулистая шея и руки были покрыты светящимися татуировками. Веро споткнулся рядом с трапом корабля, и человек подхватил его, не дав упасть. Он ухмыльнулся Веро, большая часть рта была скрыта рыжеватой бородой. Веро смог разглядеть слово на его руке, почти скрытое густыми волосами. Велан. Веро кивнул благодаря его.
– Это все наркотики, которые вкололи тебе во время дороги, – быстро промолвил Велан. У него был глубокий голос, почти рык:
– Из-за этого ты еле стоишь на ногах и, наверное, не можешь ничего вспомнить. Поверь, я и раньше с таким сталкивался. Сейчас ты ничего не помнишь, но потом память вернется.
У Веро не было времени узнать где Велан раньше с этим сталкивался. Этот огромный человек знал о происходящем больше чем Веро.
Тусклый свет стал ярче, заставляя Веро зажмурить глаза. Он понял, что это был лишь неяркий солнечный свет, но после длительного времени проведенного во тьме корабля, он казался ослепительным. Небо было бледно-серым, накрапывал дождь. Темные волосы Веро быстро стали мокрыми. Дул слабый ветерок, который казался дыханием небес. Веро потянулся, разминая мышцы там, где грубые оковы впивались в его плоть. Он вздрогнул от боли, когда рубцы вскрылись, свежие раны горели на его смуглой коже.
Несмотря на то, что во время полета он не мог пошевелиться, Веро чувствовал себя сильным и здоровым. За его спиной десантный модуль стоял на изрытой воронками земле подобно огромному черному жуку, возвышаясь над стоящими внизу людьми, которые укрывались от дождя за черным бронированным корпусом.
Затем начался артобстрел.
Люди побежали прочь от корабля, взрывы снарядов заглушали топот их ног. Веро чувствовал себя так, будто бежал в вакууме. Он не чувствовал ног, сведенных судорогой после полета в десантной капсуле. Его оглушил рев обрушившихся снарядов. Охранники гнали их по направлению к низкому строению, возведенному из грубого бетона. Веро и Велан встали перед ним, вместе с остальными пленниками переминаясь с ноги на ногу, восстанавливая кровообращение.
– Велан, – начал Веро, оглядывая сборище солдат вокруг. – В каком аду мы очутились? И что я тут делаю? Ты меня знаешь?
Большой человек подчеркнуто уставился на татуировку на руке Веро.
– Веро, вроде так? Что ж, я тебя не знаю, но ты и сам ответил на свой вопрос.
Он выглядел угрюмым:
– Мы в аду. Не имеет значения, на какой планете мы находимся. Все что тебе нужно знать, это то, что ты солдат Четырнадцатого Эйзинского штрафного батальона. Они называют нас «Святой Четырнадцатый», один Император ведает почему. Ты утверждаешь, что ничего не помнишь? Ты даже не помнишь, каким образом очутился на корабле штрафников?
Веро покачал головой. Несколько человек подошло к ним. Велан улыбнулся, его щербатая ухмылка прорезалась сквозь лохматую бороду.
– Посмотрите-ка, кто пришел! Из какой щели вы двое вылезли? Я не видел вас на корабле, когда меня грубо вытащили из моего прекрасного сна!
Велан приветствовал подошедших людей, ударив кулаками в их кулаки.
– Веро, – улыбаясь, продолжил Велан. – Позволь мне представить тебя парочке самых тупоголовых болванов в округе. Это Обан. В свое время загремел за нападение на старшего по званию, за второсортную измену, за ересь…
– Но, – добавил он, после того как Обан нахмурился. – Теперь он раскаялся в ереси, истово следует верному учению.
– Так и есть – подтвердил Обан, решительно кивая головой. У него были резкие черты лица, его сломанный нос казался слишком большим для него. Обан поднял свой кулак и протянул его к Веро.
После пары секунд Веро ударил своим кулаком в его кулак. Обан улыбнулся. Он хотел что-то сказать, но его перебил Велан.
– Мы с Обаном старики здесь. Сколько высадок мы выдержали, Обан? Шесть, включая эту, если я не ошибаюсь.
Обан втянул воздух.
– Давай считать что пять, Велан. Шесть будет, когда мы уберемся с этого комка грязи целыми и невредимыми. Да будет на то воля Императора.
– А это Крейд – Велан указал на высокого поджарого человека в изношенной одежде. Тот ухмыльнулся Веро из-под защитных очков. – Я даже не знаю, с чего начать рассказ о нем. Ты говоришь, он делает. Закон больших чисел говорит, что с таким числом высадок парень уже должен быть мертв. Но некоторые просто рождаются везунчиками, правда, Крейд?
– Ты говоришь так, брат – Крейд поднял свои очки на лоб и уставился на Веро. Правый глаз человека был заменен грубым био-имплантатом, поблескивающим в глазнице. Крейд заметил удивление Веро, но не обиделся.
– Психованный контрабандист лишил меня глаза во время битвы за Сонитан VII случайным выстрелом из бластера, – пояснил Крейд. – Как сказали врачи, мне повезло, что всю голову не снесло. Они хорошо починили меня. Сказали, что это награда за храбрость.
Он покачал головой, вспоминая.
– Молчать!
Люди расступились, давая дорогу говорившему. Он шел, задрав нос, сквозь толпу людей, массивный плазменный пистолет бился об его тощее бедро. Все смолкли, когда он обратился к ним.
– Я капитан Барток, и я здесь старший офицер. Я буду командовать вами в этой маленькой заварушке.
Офицер был молод, похоже, ему не было и двадцати – и по всей вероятности командовал он в первый раз.
Несмотря на уверенную речь и нарочито развязную походку, он выглядел неопытным и нервным. Он был высоким и тощим, как мальчишка. Тонкие светлые волосы были аккуратно зачесаны на лоб.
Велан тихо пробормотал что-то вроде «Проклятые новички!» и Веро точно знал, о чем он думал.
– Итак, отребье, здесь ваше путешествие заканчивается – Барток продолжил свою речь голосом, который очевидно не был командным.
– Неважно где вы находитесь, важно, почему вы здесь. Этот Имперский оплот атакуют, и мы все еще ждем подкреплений. А пока Империум решил послать ваш сброд, чтобы помочь нам и одновременно избавиться от лишних заключенных.
Во время своей речи он постукивал по офицерской инсигнии, будто уверяя себя, что власть над этими людьми в его руках.
– Я буду откровенен. Мне не нравятся штрафные батальоны – вы все негодяи, в чем я убежден, – но у меня нет выбора. Вы здесь и вы будете сражаться.
Веро огляделся. Кругом было людей больше, чем он мог подсчитать. Многие из них были такими же заключенными, но еще больше было Имперскими гвардейцами, одетыми в стандартную серую форму, с эмблемой в виде пурпурной перчатки на нарукавных повязках. Пурпурная перчатка… это ничего не говорило Веро, он не знал, на какой планете находится, один посреди отряда, в рядах которого должен сражаться. Офицер продолжил.
– Слушать меня! Наша задача – удержать периметр. И даже не думайте сбежать – вам некуда деться. Если вас поймает враг, вас убьют. Если вас поймаю я, вы пожалеете о том, что вас не убил враг. Сам губернаторский псайкер предсказал нам победу, а он лучший телепат в системе – от него ничего не скроется. Нам не о чем беспокоиться.
Люди прошли через толпу и раздали лазганы и боевые ножи. Веро взял вооружение, повертев незнакомые устройства в своих руках. Метал и пластик лазгана казались непривычными, однако, когда он упер приклад и обхватил рукоятку, его руки казалось сами скользнули в правильное положение, а его палец лег на спусковой крючок. Это просто казалось правильным. Веро переступил с ноги на ногу, покачался на ногах, до тех пор, пока не ощутил, что он привык к оружию. Он откуда-то знал, что такое индикатор заряда и проверил его, переключил несколько раз предохранитель, внимательно изучил оружие. Велан взглянул на него с любопытством.
– Имел дело с этим раньше? – спросил он.
– Я не знаю… я так не думаю.
– Но, кажется, ты знаешь как с ним обращаться, – усмехнувшись, сказал другой человек.
Веро посмотрел на свои руки. Он чувствовал, как набухают его мышцы, он посмотрел на свой кулак и увидел, как напряглись жилы. Его костяшки, когда он их коснулся, были словно стальные. Он ощутил мощный всплеск адреналина, и сила наполняет тело. Странные мысли полезли в голову. Мраморные коридоры, небеса и звезды, низкий гул машинных залов. Веро стоял неподвижно, пытаясь удержать эти мысли, но они упорхнули прочь, темные, будто крылья ворона.
– Так, сброд, приготовились и пошли! Пора заняться делом – орал Барток.
– Вы четверо – он указал на маленькую компанию Велана – идете со мной!
– Ты! – он указал на Обана, – будешь связистом. Пошли!
Один из Имперских гвардейцев вручил Обану комм-передатчик, и он взвалил передатчик на спину без единой жалобы.
Велан задумчиво почесал бороду и посмотрел на Веро.
– Давай, нам надо пошевеливать задницами, или нам всадят болт в затылок за недостаточное рвение. Я думаю, что наш малолетний командир очень хочет на ком-то сорваться. Если мы будем делать все верно, у нас будет не больше шансов попасть под раздачу, чем у всех остальных. Такие типы, как известно, убивают своих так же часто, как и врагов. Держись рядом с нами. Я уже говорил, что это моя шестая штрафная искупительная высадка. Я выжил, даже был отмечен за храбрость. Оставайся рядом и я проведу тебя через все это.
Веро не был столь уверен, зато чувство оружия в руках было обнадеживающим. Они бегом направились вслед за Бартоком, вместе с другими заключенными с десантного корабля, двигаясь в том направлении, где звуки битвы были самыми громкими.
– Розарий, дурак, ты телепат или нет? Неужели ты верно служил мне так долго только для того, чтобы утратить свои силы в тот момент, когда я нуждаюсь в них сильнее всего? Какой прок от темных видений, мне нужны факты! – голос Торлина был наполнен яростным гневом. Он смел стопку бумаг с огромного стола, отправив их в полет по комнате.
– Мой повелитель, на мгновение я что-то увидел, но потом все пропало. Эта темнота тревожит меня больше, чем я могу описать. На секунду я узрел ворона, потом звезды, потом мраморные залы. А теперь ничего. Я так же слеп в Варпе, как и в вашем мире.
– Ты глуп, Розарий. Моей победе ничего не угрожает. Мне не требуется, чтобы ты устраивал нервотрепку. Ты уже стар, возможно, тебе следует оставить военные предсказания мне. Мы продолжаем.
– Повелитель, я умоляю вас…
Отряд Веро прибыл на защиту периметра и обнаружил себя посреди огромного пожарища. Сотни людей набились во временные бетонные укрепления и на крыши бункеров, а под этими позициями Веро увидел море битого камня, который недели артиллерийского обстрела выбили из внешних стен города. Воздух гудел от лазерных залпов и рева тяжелых орудий. Звуки битвы гремели в его ушах. Он чувствовал силу.
В первый раз Веро видел врага вблизи. Насколько он мог видеть, это были люди, как и он сам. Судя по потерям среди стороны Веро, эти враги были хорошо вооружены. Когда они выдвинулись на позицию, неизвестный ему человек, стоявший рядом с Обаном попал под огонь вражеской автоматической пушки.
Только что он стрелял вдаль, а затем раздался рев и ошметки человеческой плоти окатили их. Веро стер их с лица, чувствуя металлический вкус крови на языке. Он последовал примеру Велана и присел за зубчатые стены. Они начали стрелять по руинам.
Посреди этого кошмарного пейзажа, Веро видел сотни тел, истерзанных и искалеченных, конечности, отрезанные от тел мощным огнем лазеров, или вырванные безжалостным артиллерийским обстрелом. Земля сотрясалась каждый раз, когда падал еще один снаряд, и казалось, будто трупы танцуют на земле, их руки и ноги содрогались в такт разрывам.
Камни перед ним зашатались. Взглянув вниз, Веро увидел руку, облаченную в боевую рукавицу, которая обхватила булыжник перед ним. Прежде чем он смог среагировать самый большой человек из всех, которых Веро когда-либо видел, выпрыгнул из-за стены. Закованный с ног до головы в тускло-серую боевую броню он обрушил огромный цепной топор на незащищенную голову Веро. Он слышал скрежет зубьев топора, когда оружие устремилось к нему. Действуя чисто инстинктивно, он отпрыгнул назад и вбок, разрывая дистанцию между собой и противником. Топор пронесся мимо головы Веро, но жужжащее лезвие разнесло ствол его лазгана. Осколки раскаленного металла брызнули во все стороны. Один из них попал Веро в лоб, кровь закапала ему в глаз и вынудила моргнуть. Веро отбросил бесполезное оружие и выхватил боевой нож из ножен на ботинке. Он припал к земле, балансируя на носках. В глубине своего сознания, Веро обнаружил, что смотрит на себя самого со смесью восхищения и тревоги.
Стараясь сосредоточится, он поднырнул под следующий взмах и бросился на врага, под дугой по которой шел цепной топор. Он чувствовал запах пота и крови, и когда его противник попятился назад, Веро с силой ударил стальным клинком в грудь человека, дробя ребра и разрывая мышцы.
Вонзив закаленную сталь глубоко в грудь врага, Веро почувствовал, как нечто овладевает им. Какой-то дикий дух вселился в него, и он провернул клинок, ощущая, как сталь раздирает мягкие ткани. Затем он уперся коленом и оттолкнулся от падающего тела, вытащив нож. Человек вздохнул и умер перед ним на изрытой земле, его дико горящие глаза затуманились, когда кровь хлынула из раны в изуродованной груди.
Веро зашатался, ощущения захлестнули него. Он не помнил, чтобы его, когда-либо, обучали использовать боевой нож, но именно в тот момент, когда безумный человек обрушился на него, что-то будто вселилось в него, какой то инстинкт, тренировка, которая помогла ему выхватить нож из ботинка, крутануть в руке и вонзить в грудь противника.
Он открыл рот и завопил, гортанный торжествующий вой – и ощутил, как внезапная вспышка воспоминания озарила его разум. Веро попытался удержать его, но оно ускользнуло от его воли, будто угорь в мутной воде, оставляя его в помутненном сознании. Но на мгновение перед его мысленным взором встала картина звезд горящих за огромным стеклянным окном, он услышал шуршание шагов по полированному камню, и запах… запах того, чего бы он не коснулся и пальцем. Затем все пропало, и момент прошел.
Веро засек движение слева и крутанулся, подхватив цепной топор убитого врага. Солдат перескочил через парапет, с ножом, зажатым меж прореженных зубов, так как он использовал одну руку, чтобы подтягиваться, взбираясь по бетонной стене. В другой руке враг сжимал массивный болт-пистолет. Человек был покрыт шрамами, его волосы были собраны в пучки по всей голове. Они смотрели друг на друга меньше одного удара сердца… потом Веро стиснул включатель на рукоятке оружия и цепной топор вгрызся в плоть. Человек вдохнул, а потом упал в грязь, заходясь в оглушительном крике, его рука была обрублена по плечо.
Неожиданно стены перед ними заполнили десятки воинов, перелезающих через парапет. Ошеломленный Веро отпрыгнул назад и огляделся в поисках соратников. Он увидел Велана, прижатого к земле смертельным шквалом лазерного огня, а Крейд и Обан швыряли осколочные гранаты, которые им подкидывал капитан Барток от подножия стены, составив человеческую цепочку разрушения.
А потом Веро сражался за свою жизнь, заваленный атакующими, сбитый с ног телами врагов. Он потерял своих товарищей за пару мгновений до того, как он, описав украденным цепным топором завывающую восьмерку перед ближайшим врагом, развалил его череп надвое. Он подобрал лазерный пистолет убитого гвардейца, быстро проверив уровень заряда, расчистил себе жизненное пространство. Схватив Велана за плечо, Веро заорал, перекрывая грохот.
– Где Барток?
– Ушел! – прорычал Велан в ответ.
– Мертв?
– И не надейся! Бежим! – Велан был бледен. Судя по всему он был уверен в том, что его шестая высадка превращается в последнюю.
Веро оценил ситуацию.
– Отходим! – проорал он остальным. Они внезапно обернулись к нему, и Веро моментально стушевался, не зная, откуда взялся командный тон в его голосе. Они начали отступать, укрываясь за разрушенными стенами. Вражеские снаряды проносились у них над головами в сторону города, их визг заставлял людей содрогаться. Когда Крейд швырнул последнюю гранату, Веро схватил его за плечо.
– Поторапливайся! – закричал он, оттаскивая человека прочь, – отходим, за мной!
Они так и сделали, неожиданно оказавшись в окружении бегущих гвардейцев, прячущихся в зданиях, горящие выстрелы лазеров вспарывали темноту за их спинами. Веро потерял из вида Крейда, увлеченный общим потоком и молча молился, чтобы тот уцелел. Рядом раздался грохот, это споткнулся Обан, кажется, его ноги просто подкосились.
– Велан, помоги! – закричал Веро, опускаясь на пропитанную кровью землю. Верзила Велан схватил Обана за руку и помог Веро тащить его к ближайшему разрушенному зданию. Может быть, они все были обречены, и после того как этот разгром завершится, их некому будет хоронить. Но Обан был товарищем по оружию, кроме того, у него была рация, а у них не было никаких шансов выбраться из этой передряги без связи с командованием.
Они проникли в дом через обгорелый дверной проход, который вел на какой-то склад. Кипящий пластик падал с потолка смертоносными каплями. Велан и Веро опустили Обана и осели у стены, задыхаясь от страха и усталости.
Веро провел рукой по волосам, а Велан встал на колени и осматривал Обана. Когда Велан поднялся, на его руках была кровь, бородатое лицо было мрачным.
– Ну, что с ним? – тревожно спросил Веро.
– Он еще жив, но не думаю, что он долго протянет. Обе ноги раздроблены, кровотечение слишком сильное, чтобы я мог остановить его. Удивляюсь, как он еще не умер.
Велан озирался, в его глазах была паника.
– Проклятье, что нам делать?
Веро потряс головой. Он приподнял рацию Обана, но дешевая штамповка была разбита и посечена осколками. Он разочарованно отбросил ее, и устало сел на груду мусора. Рев снарядов все еще гремел в его ушах. Он потер грязные глаза, чувствуя резкую боль, когда в них попала едкая сажа, стертая им с лица. Фляга с водой, брошенная сбежавшим солдатом, лежала присыпанная мусором. Веро осторожно принюхался к содержимому, а потом выпил солоноватую воду из фляги. Он попытался вспомнить, что пришло ему в голову, когда он убил вражеского солдата, но безуспешно. Он проклят.
Он прекрасно помнил все, что происходило с ним после высадки, но до этого – ничего. Он закрыл глаза и попытался воспроизвести все события с момента прибытия, в поисках подсказки, к тому, кем он был и зачем он здесь.
Перед его мысленным взором возникла гусеничная машина, двигающаяся к ним. Это спасение или враг? Он не мог сказать, видение было размыто. Он чувствовал, будто что-то происходит за пределами его восприятия.
– Что с тобой? – Велан выглядел встревоженным. – Ты что-то слышишь? Что происходит?
В углу комнаты, Обан застонал, кровь заструилась изо рта и носа, но Веро ничего не замечал. Он слышал карканье ворона. Он видел лицо, плывущее у него перед глазами.
Серые седые волосы, надменные глаза аристократа, какая то военная форма, медали. Он помнил, как быстро к нему вернулась сила после приземления, несмотря на бессилие на корабле. Он помнил, как обращался с оружием, его инстинктивный бой на стенах. Он помнил твердость костяшек на руках и подрагивание пальцев. А дальше ничего. Мысли исчезли, он видел лишь разрушенное здание, в котором они укрывались и Велана, склонившегося над Обаном.
– Велан – сказал он слабым умоляющим голосом. – Со мной что-то происходит.
– Лорд-губернатор, ситуация становится слишком опасной. На мгновение я будто увидел что-то, но теперь я не вижу никакого другого завершения наших планов, кроме уничтожения. Мы должны бежать как можно скорее.
– Но повстанцы уже близки к цели, разве мы можем потерпеть неудачу? Все ведь идет именно так как мы планировали? Что может случиться?
– Повелитель, даже в психической тьме я обычно могу видеть хоть что-нибудь, отблеск грядущего. Теперь я не вижу ничего! – Розарий говорил надрывно. – Я действительно не могу увидеть опасности, что подстерегают нас, именно поэтому я так боюсь. Мое второе зрение никогда еще не было столь слепым. Варианты будущего клубятся перед моим взором, но есть какая-то туча, будто чернила в воде. Сбивает с толку, закрывает все. Если бы я предвидел наш рок, я бы, по крайней мере, смог придумать, как избежать его. Но я ничего не вижу.
– Тогда мы укроемся в бункере. Там будет безопаснее. Возможно, я совершил ошибку, вернувшись в город, но я хотел посмотреть на его падение.
Розарий покачал головой в ответ на эгоцентричное заявление повелителя. Нажав на кнопку на пустом столе губернатора, он заговорил в комм-передатчик.
– Сержант, подготовьте персональную машину губернатора. Мы будем через пять минут – когда они ушли, Розарий не в первый раз задумался об ограниченности своих психических способностей, которые не предупредили его о неприятностях связанных со службой в качестве личного советника Торлина.
Оставив распахнутыми двойные изукрашенные двери, они с шумом спустились по огромной лестнице, не доверяя лифту. Освещение мигало, генераторы пытались обеспечить питание силовых щитов, защищавших резиденцию губернатора.
Под дворцом стоял Леман Расс, окрашенный в цвета губернатора. Бронированный персональный транспорт изрыгал черный дым, из-за чего Розарий с трудом дышал. Торлин молился, чтобы его неспособие в качестве губернатора не распространялась на его транспорт, и чтобы механики увеличили бортовую броню, как он того требовал. Его телохранители, тридцать солдат, которых он лично отбирал и в чьей верности не сомневался, вытянулись по стойке смирно, когда он появился. Он коротко кивнул им, небрежно отдав воинское приветствие. Пока губернатор и Розарий залезали в Расс и пристегивались к сиденьям, телохранители разместились в двух Рино. Водитель запер за ними люк. Розарию показалось, будто над ним закрыли крышку гроба.
Водитель выжал газ, и они сорвались с места так, что голова губернатора Торлина едва не слетела с плеч.
– Ради всего святого! Осторожнее! Я хочу выбраться отсюда живым – прорычал он водителю.
Расс и эскорт из Рино медленно двигались по горящему городу, часто тормозя и маневрируя меж разрушенных зданий и по усеянным воронками дорогам. Снаружи все было залито жутковатым светом от сигнальных ракет, выпущенных наводчиками, но звуки перестрелок затихли. Губернатор не знал хорошо это или плохо. Даже сквозь фильтры боевой машины он чувствовал дым полыхающих зданий, вонь едких химикалий, плавящегося пластика, а также смрад обугленной плоти идущий от костров торжествующих повстанцев. Город был пустынен, жители давно сбежали. Торлин вполуха прислушивался к переговорам с конвоем, которые были слышны в комм-передатчике, и задумчиво играл желваками. Розарий вжался в сиденье, почти утонув в своей мантии.
– Ярость-один, снайперы на ноль ноль. Как понял, прием.
– Ярость-два, вижу их.
Послышались звуки рикошета пуль о броню Рино, а затем ответный рев болтеров.
– Снайперы уничтожены.
– Ярость-база, мы в пути, ожидаемое время прибытия через тринадцать минут. Конец связи.
– Вас понял, ждем вашего прибытия. Держите нас в курсе. Конец связи.
Внезапно Розарий вытянулся в кресле, его глаза казались безумными от страха.
– Повелитель! – завопил он. – Я вижу пламя! Пламя с небес!
Голос с ведущей Рино закричал:
– Нас атакуют! Нас ата-
Взрыв заглушил остатки фразы.
Взрыв потряс разрушенное здание, где укрывались двое выживших, с потолка посыпались большие куски штукатурки. Веро подобрался к разрушенному окну, пригнув голову, чтобы не попасть на прицел снайперу. Осмотрев разбитый бульвар, он увидел дымящийся остов гусеничной боевой машины, в моторном отсеке полыхал огонь. Недалеко от нее, другая такая же машина была полностью завалена обломками здания, в которое угодили снаряды. Между ними на боку лежал боевой танк, задрав один трак в небо. Его катки все еще вращались, гусеница была сорвана. Мощная лазерная пушка танка была погнута и выведена из строя, ствол было уже не восстановить. По ходовому шасси танка пробегали искры. Черная маслянистая жидкость вытекала из под разбитой брони.
– Прикрой меня! – крикнул он оцепеневшему Велану. Выпрыгнув из окна, Веро побежал по открытой местности. Снайперы, находившиеся в соседнем квартале, открыли огонь, лазеры выбивали куски камня за его спиной. Над Веро вспыхивали ответные выстрелы Велана.
Он ухватился за вращающийся каток и использовал его движение, чтобы перепрыгнуть через разбитый танк. Он уперся ботинками во влажную землю, и обнажил нож, вбив острие в щель между броней и входным люком. Веро навалился на лезвие, молясь, чтобы оно не сломалось, но адамантиновое острие было прочным. Металл застонал, люк распахнулся, из проема в ночной воздух вырвались клубы горячего воздуха. Щурясь от копоти, он вгляделся в исковерканную кабину.
Водитель лежал на приборной панели, но Веро сразу увидел, что ему не помочь: его грудь была пробита. Стрелок тихо стонал, но кровь, которая пузырилась, и текла у него изо рта, была ярко-алой, артериальной. Он не протянет и пары минут.
В темноте перед собой Веро увидел человека, придавленного к полу металлической стойкой, оторванной от бронированной стены боевой машины. Он пригляделся. Седые волосы, аристократические глаза, медали на груди. Веро видел этого человека прежде.
Внезапно воспоминания взорвались в его голове будто сердце сверхновой звезды.
Он сидел в конце длинного одра, в зале из ослепительно отполированного мрамора. Перед ним человек в темной мантии читал огромную, оплетенную кожей книгу. Их окружали древние гудящие машины, на их тусклых зеленых дисплеях мерцали изображения. Он услышал мягкий шорох кожаных туфель о полированный камень. Техножрецы аккуратно передвигались через нефы вдоль рядов древних машин, настраивая, считывая данные, и декламируя молитвы.
Гудения стало громче. Мягкие руки легли на его плечи, потянув его вниз, и он лег на теплую мягкую скамью. Над ним был большой монитор, на котором он видел лицо человека в мантии. Его лицо было не молодым, но без морщин. Человек заговорил, и его спокойный и взвешенный голос, минуя его уши, проникал, казалось, сразу в мозг.
– Аверий, ассасин Каллидус, расслабься. Успокойся и расслабься.
Ему тщательно объяснили всю процедуру.
– Уверяю тебя, это довольно просто. Сознание человека делится на две части. Первая содержит память, твою личность, твои собственные мысли. Другая часть отвечает за твои основные функции, за знание оружия, проникновения, ядов, всего того, что делает тебя ассасином, а также твои животные инстинкты, за выработку адреналина, за инстинкт выживания. Все что мы хотим сделать, это временно затереть первую часть, что позволит тебе преодолеть постоянную психическую защиту, которой окружает себя параноидальный Губернатор Торлин. Ты не будешь помнить кто ты такой, в чем твоя задача, так что его санкционированный псайкер не будет знать о тебе, до тех пор, пока не станет слишком поздно. Ты Аверий, а на эту миссию твое оперативное имя будет Веро.
Гудящий от энергии шлем надвинулся на его голову, закрыв глаза. Он видел лица, битвы, насилие, залпы орудий, а затем лицо человека с седыми волосами, глазами полными амбиций и неприкрытой жажды власти. Его цель: Губернатор Торлин. Сцены из его собственной жизни, прошедшие устранения, смертельные муки, проносились перед его глазами, отматываясь назад, а потом было только тьма.
Следующее что он помнил, была металлическая комета, падающая на поверхность, свои руки скованные спереди. Теперь все встало на свои места. Он был Аверием, ассасином Каллидус – и он нашел свою цель.
Недалеко от губернатора находился запуганный старик, одетый в темную мантию, который смотрел на него. Он что-то тихо бормотал себе под нос. Аверий повернулся, чтобы лучше слышать его.
– Ты… ты ворон? – прохрипел псайкер. – Почему я не видел тебя? Почему я не смог прочитать твой разум? Почему не смог предсказать твоего пришествия.
Кровь капала у него из носа, дыхание было отрывистым. Асассин поднял кулак.
– Умолкни, псайкер. – прошипел он, и его руки оборвали вопросы старика.
Аверий сильно потянул Торлина, не обращая внимания на его стоны, когда железо, придавившее его к полу, прорезало его плоть. Асассин вынул губернатора из боевой машины, и потащил к зданию. Он почувствовал волну жара, когда вытекающее топливо встретилось с одной из искр, и танк взорвался шаром кипящего металла и пластика.
Велан ждал его возвращения в разрушенном здании, прикрывая отход Веро из разбитого окна.
– Веро, кто это? – спросил он, когда ассасин скользнул в их временное укрытие и грубо швырнул добычу на пол. Когда ответа не последовало, Велан схватил Веро за руку и развернул его к себе.
– Веро, что происходит? – спросил Велан, но ассасин лишь безучастно смотрел на него. Все предыдущие знания о товарищах были стерты полной информацией о его задании.
– Ты мне мешаешь – просто произнес он. Аверий почти лениво взмахнул рукой, и Велан пролетев, по воздуху, без сознания рухнул на землю. Ассасин бесстрастно посмотрел на распростертое тело товарища, на лице которого застыло выражение изумления.
Пальцы асассина начали болезненно дергаться. Он встревожено посмотрел на кончики пальцев. Внезапно его пронзила боль, казалось, все его нутро поднималось и содрогалось. Аверий чувствовал, как полиморфин бежит по кровеносной системе, и как тело скручивается, будто пытаясь сбросить кожу. Он ощутил, как становится выше ростом, шире. Ассасин почувствовал покалывание в кончиках пальцев, когда идеально заточенные стальные иглы выскользнули из подкожных ножен, бритвенно-острые и блестящие от яда. Наконец то он был завершен: инструменты его ремесла, его вороний коготь, скрытый, чтобы предотвратить разоблачение до того, как он найдет свою жертву.
Губернатор хрипел, лежа у его ног. Асассин подобрал бутылку с водой из груды мусора на полу. Поддерживая голову человека, он позволил сделать ему глоток воды. Аверию нужно было, чтобы его жертва могла отвечать своему обвинителю.
– Мой лорд – ассасин начал так, как делал это всегда – Я прибыл по срочному приказу Оффицио Ассасинорум.
Губернатор начал, наконец, полностью осознавать ситуацию: его взгляд сосредоточился, а затем глаза расширились от ужаса. Его голос был диким и исступленным.
– Ворон – прохрипел он.
Голос был диким, безумным.
Аверий слегка хлестнул человека по пепельно-серой щеке.
– Очнитесь. Сосредоточьтесь. Я прибыл, чтобы принести вам прощение Императора.
– Что ты имеешь в виду? Я ничего не сделал, мне не нужно прощение! – возмутился Торлин.
Ассасин не обратил внимания на эти слова.
– Я прибыл, чтобы принести справедливость на эту планету. За вами наблюдали. Вы думали, что прихвостень-телепат сможет защитить вас от правосудия. Он знал ваши мысли, и это знание сияло подобно маяку для Адептус Астра Телепатика. Неужели вы думаете, что совершенное вами предательство можно утаить?
Губернатор от страха начал терять над собой контроль. Ассасин чувствовал, как начинает выступать пот на побледневшем лбу человека. Он знал, что губернатор уже мертвец. Но раскаяние может, по крайней мере, принести чистую смерть. Искупление будет скорым. Ассасин вдавил пальцы в виски губернатора и сосредоточился.
– Вы думали вдохновить этих повстанцев, позволить им уничтожить силы Императора, размещенные на вашем мирке, – Аверий с трудом скрывал презрение в голосе. – Затем, после их победы, вы думали, что сможете возглавить их. Вашим желанием было повести армию на завоевание галактики, чтобы основать свою собственную империю.
Губернатор уставился в глаза ассасина, и он мог видеть пламя своего предательства. Его воображение унеслось в далекие пространства космоса. Сознание Торлина заполнило непоколебимое видение: его Император и бывший повелитель восседал на Вечном Троне Терры. Его сердце терзала боль, когда ассасин вынудил губернатора признать предательство.
– Но почему вас не уничтожили сразу и вместе с повстанцами? – продолжал Аверий. – Смерть это легкая участь. Любой может умереть – и неисчислимые тысячи умирают каждый день на множестве тысяч миров. Как человеческое существо, вы ничто. Мы могли обрушить на вас удар из космоса, стереть с лица земли ваш дворец, уничтожить вас в одно мгновение. Вы бы даже не узнали, отчего умерли. Но как еретик вы никогда не ускользнете от нашего внимания, а любой еретик умерший нераскаявшимся есть неудача истинной веры. Я здесь чтобы выслушать ваше раскаяние.
В глазах ассасина Торлин видел, как Император простирает к нему свою руку, видел, как рука становится все больше и больше, угрожает поглотить его. Потом она начинает усыхать и превращается в коготь, коготь ворона, а потом рассыпается прахом.
– Вы совершили самый тяжкий грех против Импертора, и я послан им как судия и палач. Вы умрете, но перед смертью вы должны покаяться в ваших преступлениях.
Губернатор заплакал, хлынули крупные слезы.
– Я раскаиваюсь! Я раскаиваюсь! – рыдал он.
Потом его голос превратился в шепот:
– Прости меня.
Ассасин размял пальцы, ощущая, как острые иглы наполняются ядами из помпы, вживленной в плоть его руки. Он повернулся к малодушному губернатору.
– Торлин, Имперский Губернатор Мира Тадемы, вы совершили грех против Императора. Я принимаю ваше раскаяние и дарую вам милосердие Императора.
Аверий удерживал голову губернатора одной рукой, баюкая ее словно ребенка, а пальцы второй руки он возложил на лицо Торлина. Иглы пронзили мягкую плоть глаз, прокалывая нервы и ткани, выплеснули смертельный яд в мозг человека. Спустя какое-то время, рука, удерживающая человека, раскрылась, и Губернатор Торлин безжизненно рухнул на пол.
Прощен.
Ассасин погладил татуировку штрафника на своем предплечье. Буквы превратились в таинственные руны. Он знал, что эти руны отправят сигнал через Варп в храм Каллидус. Имперские подкрепления, которые стояли в резерве глубоко в космосе, ожидая завершения его важной миссии, будут посланы в бой. Космические Десантники Белых Шрамов начнут высадку на планету. Его задание окончено, и он может вернуться с отчетом.
Надавив большим пальцем на лоб губернатора, он активировал био-имплантат, вживленный в руку. Аверий ощутил короткую вспышку жара, словно провел рукой сквозь огонь свечи. Когда ассасин убрал палец, на холодной коже человека стилизованной птицей чернела выжженная метка.
Ворон.
