Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3093
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =910
|Всего =116
}}
=== '''1:V''' ===
Его непреходящая тайна
=== '''1: VI''' ===
Осколки
=== '''1: VII''' ===
Запись интервью, проведенного летописцем Олитон
=== '''1: VIII''' ===
Осколки
На Орлином Пути кто-то зовет ее по имени. Кто-то всегда зовет ее по имени. Даже когда рядом никого нет.
=== '''1: IX''' ===
На Орлином Пути
На Орлином Пути стоит она, а вокруг нее бушуют толпы. Эуфратия Киилер опускает на землю пожилую женщину, которую несла, прислонив ее к утратившему свою статую постаменту. Старуха контужена и безвольна. Ее ноги в плачевном состоянии. Откуда бы та ни бежала, свою обувь она оставила там. Улицы усеяны битым стеклом.
– Подожди вместе с ней, – говорит Киилер Элиду. – Поспрашивай еще раз, может быть, кто-то видел ее родственников.
Старик кивает.
Киилер оборачивается в поисках зовущего ее голоса. Это мог быть кто угодно. Здесь так много людей. Более семидесяти пяти тысяч лишь на одном Орлином. Заблудшие, бросившие свои дома и бегущие прочь, гражданские – и ''только так'' их можно назвать, всего лишь жители, рабочие, или целые семьи – стекаются сюда в поисках чего-то, укрытия, убежища, способа выбраться отсюда. Вместо этого, они каким-то образом находят ее.
И взывая к ней, они хотят столько всего, и почти ничего из этого она не может им дать. Помощь. Ответы. Утешение. Обещания. Они хотят знать, почему все это происходит. Они хотят услышать ее слова.
А что она ''может'' сказать? В ее импровизированном конклаве есть назначенные ею ораторы, однако их учение не имеет ничего общего ни с одной из духовных философий. Многие называют их проповедниками, но ей кажется, что это слишком простое слово, которое легко может ввести в заблуждение. Она обучила их предлагать людям мирские наставления, инструкции по организации быта, мобилизации, а также простые принципы выживания. Сейчас не место и не время спорить о высших материях.
Положение дел меняется чрезвычайно стремительно. Палатинскую Зону взяли штурмом и заполонили враги, а Санктум Империалис, получивший зловещее прозвище «последняя крепость», заперт наглухо. Смерть приближается со всех сторон. Той горстке Астартес, что сопровождали Эуфратию, пришлось отступить и сформировать арьергард. Теперь же, все эти временные меры и попытки ее конклава организовать несколько сотен людей в армию сопротивления больше не имеют смысла. Людей ''слишком'' много, и им не хватает оружия, даже самодельного. Не в силах направить безоружные массы прямиком на вражеские ряды в надежде, что те смогут замедлить их продвижение одним численным превосходством, конклав предпринял безумную попытку организовать общий исход и вывести толпы в те немногие районы Палатины, что еще остались нетронутыми.
А потом… Что ж, не будет никакого ''потом.'' Внешние доминионы, все земли Магнификанов и Передние владения, полностью потеряны. Внутренний Дворец уменьшается, словно медленно тонущая лодка или горящее в камине полено. Скоро не останется мест, где можно укрыться.
Кажется, голос принадлежал Переванне. Старый генерал-апотекарий протискивается к ней сквозь плотную толпу.
– Сардийский<ref>Вероятно, имеется ввиду город Сарды, один из великих городов древнего мира и столица Лидии. В Откровении Иоанна Богослова, Сардийская раннехристианская церковь фигурирует как одна из семи церквей Апокалипсиса. (прим. перев.)</ref> Путь заблокирован, – сообщает он ей. Он залит кровью с ног до головы – кровь на тунике, на фартуке, руках и лице – и вся она не его.
– Огонь? – спрашивает она.
– Боевые машины, – отвечает он.
– Значит, поведем их на север, – решает она. Это не вопрос. Остался ''лишь'' север.
– На подходе еще тысячи, – говорит Переванна. – Они заполонили Хирос, Принципус и высоты Нависа. Их тысячи. Я ни разу не видел…
Киилер кивает.
– Словно они знают, что вы здесь, – добавляет он. – Откуда они знают, что вы здесь?
– Они не знают.
– Ходят слухи…
– Они ''не знают'', сэр. – Киилер отворачивается и вытягивает палец. Она указывает не на окружающие их монументальные шпили, а на лежащее за ними небо, на мерцающее зарево на Львиными, Золотыми и Европой.
– Огненные бури, – говорит она. – Резня. Они идут сюда, потому что больше некуда.
Это так. Но никто из них не верит в это всем сердцем. Слухи ''действительно'' ходят. Она пыталась сделать свой посыл как можно более простым, чтобы назначенные ораторы могли распространять его максимально доступным образом. Суть его такова; называйте это верой или убеждением, но не в божественность Императора – ведь Он отрицает ее столь же неустанно, как сама Эуфратия отказывается от звания святой – но в идею, что Император – это лидер, у которого есть ''план,'' есть Великая Цель, мечта об Империуме, которую требуется сохранить и поддерживать.
Если массы идут сюда в поисках истины, то здесь уже и так ее слишком много. Какими смехотворными теперь кажутся те неуверенные вопросы божественности. Она знала это еще с того самого дня у Шепчущих Вершин, c того первого богоявления, что открыло ей глаза. Она боролась за эту истину, спорила, попала из-за нее в заточение. Ныне же ее ересь кажется вполне обыденным явлением. Потусторонние Нерожденные теперь повсюду. Если вы ищете чудес и знамений, то вот они, сколько душе угодно! А если существуют демоны, то без сомнений, существуют и божества? Реальность не может быть настолько бессмысленна и жестока, чтобы сотворить тьму без света.
И все же, доказательство отрицает веру. Император отрицал свою божественность на каждом шагу. Для этого должна быть причина. И эта причина просто обязана быть ключевой деталью Его плана.
Киилер думает, что ей известна эта причина. Она не уверена, стало ли это знание результатом уединенных размышлений, или ей было даровано откровение свыше. Причина проста: любое признание сил за пределами материальных автоматически признает существование ''нематериального.'' Признать Его богом – значит, вместе с Ним признать и ''тьму.'' Император запретил поклоняться Себе, чтобы эта тьма не нашла путь в сердца людей. Человечество для нее – слишком соблазнительный сосуд.
Такова ее истина. Ее метаверитас.<ref>Вероятно, подразумевается «мета-истина», концепция, согласно которой истина остается истиной, независимо от формы ее подачи. Так, существует множество вариантов сказки «Мальчик, который кричал «волки»», но нравоучение «если много лгать, то тебе не поверят в случае реальной опасности» присутствует в каждом из них, оставаясь той самой мета-истиной. (прим. перев.)</ref>
С того самого дня у Шепчущих Вершин, жизнь постоянно и весьма болезненно говорила ей, что та избрана для чего-то. Поначалу, она считала, что ее миссия – зажечь первое пламя и нести слово об истинном величии Императора. Стать апостолом. Император, в смирении Своем, не мог назвать Себя богом. Возможно, кто-то должен был сделать это за Него.
Теперь же она уже не уверена, что ее предназначение в этом. Сейчас она считает, что ее цель совсем в другом, что она – часть Великой Цели, на которую ей было позволено взглянуть одним глазком. В конце концов, вера – ключ ко всему. Не твердая вера в доказанную истину, а свобода безусловной веры, слепого доверия, не требующего доказательств и подтверждений. Право освободиться и посвятить себя Ему, верить в Него, не как в бога, но и не как в человека, а как в путь, в процесс, в облик будущего.
У него есть замысел. Тысячи лет этот замысел претворялся в жизнь. Чтобы действительно послужить Ему, человек должен посвятить себя этому замыслу, стать его частью. Для этого не нужно понимание.
Таков единственно возможный способ выразить свою веру.
Что восставшие демоны, что Хорус Луперкаль, в подлости своей извративший и разорвавший все узы верности и крови, не являются доказательством божественности Императора, но также они не являются свидетельством Его человечности и ошибочности его замысла. Их даже нельзя считать свидетельством того, что этот замысел провалился.
Они – всего лишь подтверждение невообразимой и вечной значимости самого замысла, ведь если все это случилось, чтобы нарушить его, если ''сам варп'' восстал против него, насколько же он грандиозен на самом деле?
Переванна уже отправился на помощь прибывающим раненым. Киилер пробирается сквозь толпу по Орлиному Пути, пытаясь расчистить путь впереди. Она не обращает внимания на беснующийся город позади себя, как и на вопли испуганных людей.
Так много людей. Некоторые протягивают к ней руки в попытках прикоснуться, словно знают ее.
– Не останавливайтесь, – говорит она. – Север. Идите на север.
<br />
