170
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
– В один из этих дней тебе придется выбрать сторону, – сказал Ольгин, последовав за Редлоссом. – Каждому придется.
== '''2 К Терре''' ==
''– Я отлично вижу тебя отсюда – из моей тьмы. Можешь ли ты сказать то же самое из света?''
– приписывается Конраду Кёрзу в обращении ко Льву Эль’Джонсону
Крыло для совещаний представляло собой миниатюрную копию мостика, к которому оно примыкало, разделенное по той же схеме на три яруса – командный, технический и ручного управления. Его обслуживал отдельный персонал из двухсот стратегов, логосов, лексографов, рубрикаторов, экзекторов и интеллигентсов, чья общая задача заключалась в воплощении обсуждаемых в этих покоях вопросов в полномасштабную войну Легиона. Материальные трудности, вызванные пятью годами постоянных боевых потерь, стали очевидными. Проблемы, с которыми столкнулись полковники Администратума при комплектовании полных вахт, возможно, были не такими заметными, как у командиров Легиона, формирующих полнокровные подразделения, но являлись симптомом тех же невзгод.
Сарош. Щитовые миры. Диамат. Трамас. Пердитус.
Из двадцати тысяч Темных Ангелов, которые прибыли на орбиту Макрагга, осталось меньше половины. Остальные погибли от рук Ночного Призрака, в ходе Теневого крестового похода, в боях с демоническими флотами Давина и от опасностей Гибельного шторма. Хоть шторм усмирили, но обещанные подкрепления с Калибана так и не прибыли. Флотская схолам Порт-Геры – военная гордость Ультрамара – пополнила офицерский состав корабля (больше к негодованию калибанитских и терранских членов экипажей, чем к их облегчению), но для командиров их Легиона это было не просто делом протянутой руки и принятого щедрого дара Гиллимана. И, тем не менее, «муравейник» в вестибюле крыла был необычно тихим. Присутствующие офицеры без энтузиазма стучали по кнопкам пультов управления. Смертные выглядели крайне измотанными, находясь в самом конце гибельного водоворота между последним пробуждением под стимуляторами и пяти-шестичасовой «отключкой» под барбитуратами перед началом следующей вахты.
Такой режим не придавал уверенности людям относительно качества их труда.
Верхний ярус занимала приемная палата Льва.
В сравнении с однообразной функциональностью, пусть и современной, предшествующих ярусов, это было огромное величественное пространство, тускло освещенное капающими свечами. Пол был выложен темным калибанитским камнем. Стены растворялись в темных калибанитских тенях. В центре помещения под высоким и затененным куполом стоял огромный деревянный трон с плетением и резьбой. Напротив дугой располагались шесть меньших кресел, одно на каждого избранного лейтенанта Гексаграмматона. Темнота зала окутывала кольцо кресел. Во мраке едва можно было разглядеть знамена Шести Крыльев. Изредка белая ткань флагов хлопала в потоках воздуха из вентиляционных систем.
После возвращения гроссмейстера Лютера на Калибан в связи с событиями во время приведения к согласию Сароша, Лев несколько лет не назначал официального сенешаля, пока его выбор не пал на Корсвейна. Точно так же пустовало и большинство из этих кресел. Одни утверждали, что это связано с неторопливостью Льва, другие, что это демонстрировало надежду примарха на будущее воссоединение разбросанных Крыльев Темных Ангелов. Но были и те, а именно старшие легионеры из благородных калибанитских домов, кто шептал, что Лев никогда не одобрял особый совет, и пустующие кресла Крыльев доказывали, если на то пошло, его авторитарные наклонности.
Если Лев и слышал эти голоса, а разум подсказывал, что он должен был, то не поддерживал ни одно из мнений.
Тем не менее, времена изменились.
Война за судьбу человечества вступила в решающую фазу, и Лев постановил, что каждое Крыло Темных Ангелов должно быть услышано.
Будучи единственными избранными лейтенантами, которые выжили при проходе через Гибельный шторм, Редлосс и Ольгин отдали неоправданно много сил на назначение помощников, наперсников и протеже на пустующие места. Процесс был далек от прямолинейности. Шесть Крыльев обладали правом первородства, которое было законом для них. Сам Император не мог одобрить кандидата, который не был посвящен в тайные обряды данного ордена, но, как и в каждом тайном голосовании, имелись рычаги влияния.
Эта игра не имела ничего общего с игрой политиков. Воины I Легиона не стремились к личному продвижению по службе или благосклонности к себе, только и исключительно к победе Темных Ангелов. Политика заключалась в принятии решения, кто должен проиграть и насколько сильно.
Под знаменем с мечом и крылом Крыла Ворона сидел Алоцери. Он был высок, даже по стандартам Легионес Астартес, но поджар, как козел из Северной Чащи, с задумчивым спокойным характером, подходящим худому лицу с темными волосами. Он превосходно управлял гравициклом и штурмовым спидером, а также ударным истребителем и перехватчиком, и был мастером традиционной конной езды, что Крыло Ворона по-прежнему требовало от инициатов в свои внешние круги. Хотя Шесть Крыльев Темных Ангелов были обязаны своим существованием старым структурам Терры, которые предшествовали даже Приципиа Беликоса и слиянию Шести Воинств Ангелов, Крыло Ворона крепко проросло корнями в почву Калибана. Оно делало все по-своему. Суровый и неулыбчивый Алоцери был определенно выбором Ольгина. Ходили слухи, что они вместе были аспирантами и любимчиками почитаемого магистра Рамиила. Старый магистр, несомненно, был бы горд видеть, как двое его избранных учеников так высоко возвысились в Легионе.
В креслах Крыла Огня и Крыла Бури сидели избранники Редлосса.
Под геральдикой «пламени в крылатой чаше» своего Крыла сидел вечно беспокойный Вастаил. Как будто его трансчеловеческая физиология получала гиперзаряд от какой-то имплантированной железы, вырабатывающей такой переизбыток энергии, что он не мог и тридцати секунд высидеть, не шевелясь. Будучи молодым легионером, приписанным к разрушителям Третьего Ордена, он извлек пользу из наставничества Редлосса, заигрывая с внешними кругами Крыла Ужаса и Крыла Огня, пока, наконец, не присягнул в тайной церемонии последнему. Редлосс не обиделся на это. Так действовали Темные Ангелы – в темноте и за запертыми дверьми. Они с Вастаилом были сделаны из одного теста.
Они видели в войне Гора и предшествующем ей крестовом походе свою истинную суть – проявление разрушения.
Рядом с ним сидел Каллосон, новый избранный лейтенант Крыла Бури. Его коренастое тело под домотканым стихарем представляло грубую картину из шрамов, мышечных трансплантатов и превосходной аугметики, которая жужжала и дышала, даже когда он не шевелился. Воин потерял глаз во время абордажа над Большой Калиппой, руку – на Креусиасе, кисть – из-за заминированной противовзрывной двери на борту крейсера VIII Легиона «Хищный», и обе ноги от плазменной мины на Стрихнусе. Дважды его объявляли мертвым в ходе боев в коридорах корабля с нефилиями по пути к Пердитусу, а после этого в третий раз – на столе апотекариона. Его ярое желание первым схлестнуться с врагом и рыцарское презрение к «великому уравнителю» – смерти – настолько подкупало все рода войск Легиона, что скрывало явные недостатки характера.
Шестое и последнее кресло, принадлежащее Крылу Железа, не было занято.
Не совсем.
Перед ним стоял Почтенный Тит, заключенный в адамантиевые плиты и прямоугольные плоскости дредноута модели «Кастраферрум». Черный как смоль корпус украшали гексаграмматические эмблемы и множество отличительных узоров, отсылающих к орденам и братствам, которые существовали задолго до поглощения Калибана Империумом Человека. С тазового сустава могучей машины свисал простой белый стихарь. Изначальный корпус «контемптор» Тита погиб на поле битвы, но саркофаг со смертными останками целым и невредимым поместили в один из ординатусов Диамата. Его извлекли и вернули на «Непобедимый разум» до передачи этих машин Пертурабо. С тех пор эта оплошность терзала совесть Льва. После долгих лет сна и исполнения технодесантниками Легиона ритуалов Почтенный, наконец, пробудился в тот самый день, когда усмирили Гибельный шторм. Многие восприняли его возвращение, как знамение – доброе или злое.
Тит не был выбором ни Редлосса, ни Ольгина.
Он просто был выдающимся кандидатом.
В дополнение к шести командирам Крыльев зал наводнили высокие фигуры транслюдей, а также смертные аугментированной, мутированной и изначальной природы.
Заместители избранных лейтенантов рыскали, словно ястребы, вокруг кресел своих командиров. Их роль не была ни официальной, ни постоянной, всего лишь пережитком ритуальных боевых традиций калибанитских орденов, когда воин мог рассчитывать на человека за своей спиной. Подле Редлосса стоял Гавейн, а возле Ольгина – Каролинг, избранный заместитель командира Крыла Смерти. К его бедру был пристегнут необычный золотой шлем. Такие же жесткие лица под капюшонами наблюдали за остальными и подле Алоцери, Вастаила и Каллосона. Все, за исключением Тита, который был при жизни терранцем и не испытывал потребности в заместителе или соблюдении обычаев.
Мирдун, самый старших в рядах библиариуса после необъяснимой ссылки главного библиария Исрафаила на Калибан, прошел по периметру Гексаграмматона, как бы очерчивая психическую защиту. Несмотря на соответствующие его должности церемониальные синие одежды и капюшон нанонейронных связей, лысая голова и небритое лицо придавали ему вид скорее бойца, чем магистра эзотерических наук.
Присутствовала хрупкая Тералин Фиана, главный навигатор стояла в окружении своих братьев, сестер и кузенов дома Не’иоцен. Важет Лициния и ее аколиты из астропатической часовни. Командор Озий Весепиан во флотской зеленой форме, дополненной черными перчатками, остроконечным шлемом и орденскими планками. Он был уполномоченным представителем Стения в этих покоях. Официально, капитан был занят на мостике, но для многих не было секретом (хотя и редко произносилось вслух), что после Пердитуса Лев не испытывал к нему полного доверия. Какой-то провал с утечкой информации при участии Стения и леди Фианы. Пользующиеся большим авторитетом и уважением, чем Стений, братья могли подтвердить, что однажды утраченное Львом доверие было непросто вернуть. Капитаны «Неистовства» и «Странствующего рыцаря», «Ангельской башни» и «Сара Амадиса», линкоров и барж, кораблей первого ранга флота примарха, собрались вокруг своего командора, подобно фрегатам вокруг авианосца.
В течение года подобные собрание проводились в этом зале нечасто, и, тем не менее, более половины пространства оставалось пустым.
Лорды и слуги, просители и оруженосцы, все жались к освещенной зоне вокруг полукруга кресел, словно военные беженцы вокруг лагерного костра. И никто не осмеливался сесть в единственное пустое кресло.
Редлосс изучил каждое лицо, по крайней мере, тех, чей голос был важен, мысленно размещая каждого по ту или иную сторону предстоящих споров.
В одних случаях все было просто. Вастаил. Ольгин. Другие были не так предсказуемы. Алоцери может и фаворит Ольгина, но не марионетка, и если так можно было сказать о Несущем Ворона, то в отношении Каллосона это было трижды верно. Тит от адамантиевого корпуса до амнеотического резервуара был воином старого Легиона. Почтенный ни перед кем не склонится. В то же время, Стений через свое доверенное лицо делал вид, что держит нос по ветру.
– Мне никому не нужно указывать, что Льва здесь нет, – сказал он через некоторое время.
Шепот офицеров, скорее даже выжидающая вибрация, чем звук, смолк.
– Где он? – спросил коммодор Весепиан, оглядевшись, как будто примарх мог стоять в тенях.
– Примарх раздумывает, – ответил Редлосс.
– Он размышляет, – поправил Ольгин, не отрывая взгляда от пола.
Заявление не вызвало вздохи отрицания, как могло быть еще шесть месяцев назад, но Вастаил сердито взглянул на Ольгина за высказанное вслух всеобщее подозрение.
– Он не удостаивал своим присутствием мостик с момента гибели Кемоша, – сказал Весепиан, набравшись смелости от необдуманного заявления Ольгина.
– Я искал примарха в его покоях, – сказал Ольгин.
– И я, – добавил Редлосс. Двое избранных лейтенантов обменялись взглядами. Их кресла стояли на противоположных концах дуги. Редлосс кивнул и Ольгин, выждав, чтобы все заметили, ответил тем же. Здесь применялись древние правила переговоров. Для самых старших офицеров примарха было бы неподобающе выглядеть не в ладах друг с другом. – Мы не нашли его.
– И не смогли бы. – Голос Алоцери звучал, как сухожилие, натянутое на точильный камень. – Если бы он не захотел этого.
– Почему он не хочет, чтобы его нашли? – спросил Весепиан. – Почему он не хочет увидеть миры предателей в огне?
– Потому что мы сжигаем их не из-за возмездия, – рявкнул Ольгин. Он сделал глубокий вдох, взяв себя в руки, прежде чем продолжить более спокойным тоном. – Мы не какие-то мелкие нострамские главари банд, которые набрасываются из-за жалкой мести. В том, что делаем здесь, нет никакой славы, и примарх знает это. Это средство достижения цели, которая становится все более отдаленной с каждым разрушенным нами миром. Сама легкость, с которой мы уничтожаем планеты предателей, свидетельствует о нашей неудаче.
Редлосс нахмурился. Он увидел то же выражение на лицах Вастаила и нескольких смертных, которые пролили кровь и пот на этом пути.
– Давайте не будем пользоваться этим аргументом ''до того'', как к нам присоединится примарх, – сказал он.
– Он этого не сделает, – пробормотал Каллосон.
Это были первые слова, произнесенные Несущим Бурю с момента, как он уселся в кресло. Остальные командиры Крыльев посмотрели на него для разъяснений. Он пожал плечами и не стал оказывать им эту услугу.
– Будем начинать без него? – спросил Мирдун. Эхо его шагов все еще раздавалось в высоком зале, когда он прошел на свое место.
– Мы должны, – сказал Тит, и как землетрясение останавливает конфликт за спорную землю, так и все поблизости от дредноута склонили головы.
– Согласен, – сказал Алоцери.
– Согласен, – присоединился Вастаил.
Каллосон кивнул.
Над собранием повисла подлинная тишина. Не неохотное затишье, навязанное мощью голоса Тита или Редлосса, но истинное благоговейное осознание бремени решений, которые они должны принять. Решений из разряда тех, что принадлежали полубогам и бессмертным, поскольку то, что обсуждалось здесь, предопределит судьбу Легиона и самого Империума.
– Тогда необходимо принять решение, – объявил Ольгин. – Продолжить путь вперед или развернуться и направиться к Терре.
Озий Весепиан нервно прочистил горло.
Редлосс знал командора в лицо и по имени. Его стремительное продвижение по службе, несомненно, было обязано как смертям предшественников и тусклому отблеску старого калибанитского дворянства в его родословной, так и собственным выдающимся качествам. В ходе их редкого взаимодействия Редлосс отметил его квалифицированность наряду с требовательным и сдержанным стилем командования, но был вынужден признать, что нахождение перед таким нечастым и внушительным собранием лордов должно вызывать определенную нервозность.
Но будучи «принимающей стороной» встречи, это был долг и право Весепиана.
Командор прошел вперед, опустился на одно колено и склонил голову перед пустым троном примарха. Раздался шелест одежды тех, кто не сидел, как людей, так и транслюдей, также преклонивших колени. Заместители избранных лейтенантов, которым было позволено иметь при себе оружие, обнажили его со скрипом стали, опустили острие на палубу и склонили головы к крестовинам. Подобные конклавы – собрание старших рыцарей гроссмейстера перед важной битвой – когда-то было обычным явлением, но в последнее время случались редко. Лев никогда не чувствовал себя уютно в «высоком» обществе. Он предпочитал отдельное общение одновременно с несколькими командирами или лучше один на один.
– Лорды, леди, капитаны флота. – Весепиан замолчал и склонил голову перед троном Льва, словно моля о смелости, после чего поднялся и повернулся. После этого все преклонившие колени воины одновременно встали. Те, чьи клинки были обнажены, спрятали их в ножны. – По состоянию на ноль-семь-пятьдесят-шесть по флотскому времени Барбарус, родная планета Четырнадцатого Легиона, более не существует.
Смертные штабные офицеры с готовностью захлопали. Раздалось несколько возгласов «правильно!» Вастаил постучал костяшками пальцев по деревянному подлокотнику своего кресла. Гавейн – навершием рукояти меча по перевязи на церемониальном нагруднике. Происходившему было далеко до радости от уничтожения Лют Тайра восемью неделями ранее, или до крайнего возбуждения, охватившего флот после аннигиляции Кемоша за три недели до этого. Тогда матросы бросились к иллюминаторам, чтобы увидеть смерть родного мира Детей Императора. Обычно степенные и немногословные легионеры Темных Ангелов обнимались и провозглашали победу, наслаждаясь праведным вкусом возмездия.
Теперь все стало иначе.
Конечная цель стала неясной, как водоем, вода в котором прозрачна, пока охотник не потревожит лежащий на дне ил. Замысел Льва заключался в разделении сил Легионов, направлявшихся к Терре, открытыми и дерзкими нападениями на их родные миры. Он рассуждал, что если горстка кораблей и несколько сотен легионеров будут отвлечены от Терры, то это поможет его братьям. Редлосс счел это разумным.
Он бы залил фосфексом галактику, даже сам Тронный мир, только не позволить, чтобы подобная беда выпала Калибану. Сам Лев не доверил его защиту никому иному, кроме как своему заместителю и приемному отцу. Неужели Гвардия Смерти и Дети Императора так далеко зашли, что более не испытывали никакой привязанности к породившим их мирам?
Мог ли Лев так сильно заблуждаться на счет своих падших братьев?
– Какой была сила барбарусского флота? – спросил Ольгин, когда послушное ликование стихло.
Флотские капитаны обменялись взглядами. Весепиан кивком дал им знак молчать.
– Шесть капитальных кораблей, лорд, – ответил он.
– Шесть? – переспросил Ольгин.
Флот Льва, даже после причиненного Гибельным штормом урона, был вдвое сильнее. Его флагман – линкор «Непобедимый разум», относящийся к типу «Глориана» – обладал огневой мощью, равной целому флоту.
– Да, лорд.
– И какого типа?
– Лорд?
– Мне не нужны точные данные. Просто представление о силе, которая нам противостояла.
– Легкие и средние крейсеры, лорд, ведомые линейным крейсером списанного типа «Кронус». Все в состоянии частичной неисправности. Я… по-моему мнению ни один из них не был полностью боеспособен.
После ответа Весепиана наступила тишина.
Ольгин позволил моменту затянуться.
Несущий Смерть был искусным оратором. Родись он на Терре, мог бы попасть в число итераторов. Вместо этого он был благословлен исключительной комбинацией из ораторского искусства, внушительности полубога и чувства чести рыцаря. Лев, как правило, не был искусен в оценке сильных и слабых сторон людей, или их настроений, но он сделал правильный выбор, возложив на Ольгина защиту Триумвирата исчезнувшего к этому времени Империума Секундус.
– А потери с нашей стороны? – спросил Ольгин.
– Отсутствуют, лорд.
– Выходит… никакого серьезного сопротивления.
– Нет, лорд.
– А абордажные торпеды, попавшие в корму корабля? – вмешался Мирдун.
– В них находились смертные солдаты, лорд. Они не выбрались из коридора.
Библиарий нахмурился.
– С учетом того, что мы знаем об использовании предателями варповства, библиариус следил за варпом в ходе битвы и обнаружил необычно мощное псайкана-явление где-то в том секторе.
Редлосс взглянул на Ольгина. Выражение лица Несущего Смерть оставалось каменным.
– Я ничего не заметил, – осторожно сказал Редлосс.
– Как и я, – добавил Ольгин.
Библиарий пождал губы и кивнул.
Ольгин снова повернулся к Весепиану.
– Абордажники были простыми барбарусскими солдатами?
– Да, лорд.
– Не Легионес Астартес? Выходит, насколько мы можем сказать, из направляющихся к Терре сил изменников не было отозвано ни одного корабля или легионера.
– Нет, лорд.
– ''Пока'' нет, – выпалил Вастаил и, больше не в силах себя сдерживать, ударил кулаком по подлокотнику.
Ольгин вскинул руку и отвернулся, как будто предвосхищая довод. Вышло крайне театрально. Целью было дать понять, не умаляя смысла просто словами, что Редлосс и Вастаил использовали этот аргумент после Лют Тайра и Кемоша.
Жест говорил: «где тогда обещанные корабли предателей?»
– Мы пускаем им кровь, – сказал Редлосс. – Это наш вклад в войну за Терру, как и обещал Лев своим братьям над обломками Давина.
– Мы, в самом деле, пускаем им кровь, лорды.
Важет Лициния – главный голос астропатического хора – прошаркала вперед. Ее глаза, замененные лепестковыми разъемами, никак не отреагировали, когда она вошла в пятно теплого света между троном Льва и шестью креслами.
– С рассеиванием Гибельного шторма моя часовня слышит больше, чем наши разумы могут осмыслить, больше чем мы передавали за многие годы. Флоты Гиллимана ведут войну в сотне систем, сжигая в своей ярости все, к чему прикасаются. Железные Воины и Сыны Гора бегут перед его мстительным гневом. – Несколько людей, и даже некоторые легионеры, услышав эти добрые вести, удовлетворенно загудели. – Тем временем, Сангвиний подобен кровавому копью, брошенному в сам Тронный мир.
Астропат прервала свой доклад, и один из ее адептов передал ей стакан воды.
– Однако были разрозненные доклады, которые рисуют, если рассматривать их в контексте друг друга, не такую радостную картину – Бета-Гармон захвачен Магистром войны.
Стоявшие в темноте по краям помещения воины заворчали, качая головами. Вспыхнули споры. Ольгин наклонился к Алоцери и быстро что-то прошептал, в то время как Каролинг и заместитель Вастаила надвинулись друг на друга из-за попыток Несущего Огонь подслушать.
Бета-Гармон был вратами в Сегментум Солар. К самой Терре. Расположенные в точке слияния нити из стабильных варп-проходов и надежных попутных течений, он был форпостом, через который мог пройти флот, достаточно большой, чтобы осадить дом Рогала Дорна и Императора.
– Дайте ей договорить, – выкрикнул Редлосс.
– Верно, – добавил Ольгин, выпрямляясь в кресле. – Госпоже Лицинии предоставили место, а с ним право быть услышанной. Любой, кто проигнорирует его, ответит передо мной.
Каролинг опустил руку на рукоять меча, осматривая зал.
– И передо мной, – проворчал Каллосон.
Лициния терпеливо выждала, пока присутствующие не успокоились.
– Да, падение Бета-Гармон – повод для беспокойства, но также и для определенного оптимизма. Силы Магистра войны собираются в одном месте, и впервые, с рассеиванием Гибельного шторма, мы в состоянии услышать их вызовы. Часовня услышала кличи, отправленные кузням Тагрии, Дарсиса и Капры Аллегры. И Лют Тайра. Вызов, оставшийся без ответа.
Вастаил ударил ладонью по подлокотнику кресла.
– Ха! Видите. Мы пускаем им кровь.
– Булавочные уколы, – возразил Ольгин. – В распоряжении Магистра войны дюжина миров-кузней, крупнее Лют Тайра.
– Тогда мы снова пустим им кровь, – сказал Редлосс. – И снова, и снова. Мы будем делать это, пока им не придется повернуться к нам или оказаться слишком слабыми, чтобы противостоять силе наших братьев.
– План не без достоинств, – признал Алоцери. Он повернул свое вытянутое лицо к Ольгину и пожал плечами. – Единственный укус насекомого не свалит боевого коня, но причинит ему беспокойство, достаточное, чтобы сбиться с шага или сбросить наездника.
– Осада Терры не будет ни простой, ни быстрой, – пророкотал Тит. – Даже для мощи девяти полных Легионов. Лишение Магистра войны возможности снабжать и перевооружать свои силы, в конце концов, скажется на его усилиях.
– Не могу поверить, что слышу это. – Ольгин огляделся, словно ожидая увидеть скачущих вокруг его кресла шутов. – После всего, что мы услышали. Всего, что увидели. Враг собирает свои силы для бескомпромиссного штурма стен, а вы по-прежнему отказываете нам в битве.
Весепиан нервно закашлял.
– Если позволите, лорды. Есть еще один важный вопрос, который Стений повелел мне обсудить с вами. Он имеет отношение к этому решению.
– Тогда выкладывай, – раздраженно бросил Ольгин.
– Нам не хватает припасов. Запасы плазмы постоянно держаться ниже отметки в тридцать процентов емкости. Резервные резервуары уже израсходованы. А личный состав… – Он закусил губу и покачал головой. – Честно говоря, милорды, мы смогли поддерживать корабль в рабочем состоянии так долго только потому, что половина его изолирована с самого Макрагга. Мы ''можем'' атаковать следующую планету, но так как израсходовали последние циклонные торпеды для уничтожения Барбаруса, то придется обстреливать ее конвенциональными боеприпасами «орбита-земля», что потребует времени и запасов, которых у нас нет, или же высадиться наземными силами, что будет стоить жизни воинов.
– Мы всегда будем готовы заплатить эту цену, – заметил Редлосс.
– Если это потребуется от нас, – возразил Ольгин.
– Я предлагаю третий вариант, лорды. – Командор выждал, пока не убедился в полном внимании собравшихся. Редлосс начал приходить к пониманию, что тот в своем спокойном, мягком стиле был таким же эффективным оратором, как и Ольгин. – Калибан.
Редлосс откинулся в кресле, как будто его толкнули.
''Калибан.''
Он часто думал об этом мире, всегда видел его во снах, и хотя знал, что вырубленные леса и огромные аркологии будут мало похожи на планету, которую он помнил в своей юности, все же жаждал ее увидеть снова. Это были темные годы для I Легиона, разбросанного войной на просторах галактики. Почетная плата кровью и почвой, которая легко давалась другим лоялистским Легионам, была не для них. Нет. Плата с I Легиона была большей. Единство. Идентичность. Вот, что мало-помалу отдавали Темные Ангелы войне Гора. Редлосс был с Калибана. Временами казалось, что Лев думал так же, но каждый раз что-то происходило, какой-нибудь безотлагательный кризис, который отвлекал его внимание от темно-зеленой сферы дома к галактической сцене.
Кёрз. Империум Секундус. Терра.
Теперь это.
– Калибан? – голос Ольгина дрогнул, прежде чем он снова взял его под контроль.
Редлосс следил за своим коллегой прищуренным взглядом.
– Не только Магистр войны нуждается в снабжении, лорд, – сказал Весепиан. – Разве не по этой причине Лев приказал гроссмейстеру Лютеру отправиться на Калибан? Там нас должна ждать армия.
Среди собравшихся раздались согласные бормотания.
– С окончанием Гибельного шторма, связь с нашим миром должна восстановиться.
Он повернулся к Лицинии.
– Оттуда не было вестей? Разве это не достаточная причина для возвращения? И что с Девятым Орденом Корсвейна?
– А что с ним? – спросил Тит.
Сначала Редлосс решил, что Тит слишком неуважительно отреагировал на имя капитана-паладина, но затем вспомнил, что древний спал в амниотическом резервуаре в ходе всего Трамасского крестового похода и на самом деле не знал, о чем говорит Весепиан.
– Ходили… слухи? – медленно произнес Мирдун.
– Слухи? – заинтересовался Редлосс.
– В основном от кемошийских пленников. Но также несколько астропатических перехватов. – Библиарий посмотрел на Лицинию, которая, несмотря на свою слепоту, увидела его взгляд и кивнула. – Они говорят, что Девятый Орден оказался в тисках между Каласом Тифоном и флотом примарха Мортариона и был уничтожен. – От этих слов поднялись несогласные крики, но библиарий просто нахмурился и продолжил. – Если в этих рассказах есть хоть толика правда, тогда Гвардия Смерти уже высадилась на Калибане, и осаждает скалу Альдурук в этот самый момент.
– Если эти рассказы правдивы, – резко ответил Ольгин, – Мортарион будет направляться к Терре. Гиллиман теснит Гора на всех фронтах. Магистр войны знает, что если Мстящий Сын и Ангел достигнут Терры, прежде чем он сломает ее стены, то он обречен. Он затребует к себе все свои силы.
– Пришло время нам возвращаться домой! – закричал Весепиан.
То, что смертный повысил голос на конклаве шокировало. Члены Гексаграмматона уставились на него с открытыми ртами.
– Лев сдерживал нас слишком долго. – Его голос дрогнул и его быстро перекричали. Те, кто выступали за его предложение, вскоре уже кричали вместо него.
– Порядок! – Ольгин поднялся со своего кресла, что не дало большего эффекта, кроме того, что Алоцери с Вастаилом тоже поднялись и стали кричать вместе с ним. – Я требую порядка.
''– Я услышал достаточно.''
Голос произнес эти слова едва ли не шепотом, и все же он излучал власть. Холодный ветер коснулся шей собравшихся, над деревьями загремела собирающаяся гроза. Затем наступила тишина. Весепиан побелел. Не образно. Кровь физически отлила от его лица, когда он опустился на одно колено, склонив голову и дрожа. Остальные в зале аудиенции последовали примеру командора, обнажив мечи и преклонив колени в безмолвной присяге трону. Если ранее им недоставало ритуального порядка, то это было простительно.
Редлосс поднял глаза.
Трон был пуст. Он бы поклялся в этом на смертном одре, и все же там сидел во всем своем великолепии Лев.
Примарх облачился для войны. На нем был изящный силовой доспех цвета пустоты, который ему даровал Сам Император. Изогнутые керамитовые пластины украшал орнамент из замысловатых завитков, изображающий лесные сцены Калибана, которые теперь существовали только на керамите, в рукописях и памяти присутствующих. С нагрудника и поножей скалились красные львы из марсианского золотого песка. На примархе не было шлема, длинная грива непокорных золотистых волос ниспадала на украшенные наплечники. Голову венчал простой серебряный обруч. Как и в случае с внезапным появлением Льва, в этой безделушке не было ничего показного или яркого. Это была небольшая деталь, подходящая королю-рыцарю из благородного дома давних времен.
Ножны меча выступали из трона под странным углом. Они были очень, очень большими. Волчий Клинок был древним цепным мечом неизвестного происхождения, затерянным в подвалах Альдурука, пока его не нашел и восстановил Лев. Клинку недоставало красоты и изящества Львиного Меча, изготовленного для примарха личными оружейниками Императора, только чтобы его сломал разгневанный Гиллиман, но Волчий Клинок был темным и кровавым оружием, подходящим темной и кровавой эпохе. Лев прикончил им ренегатов-рыцарей Люпуса, убил последних из Великих Зверей, и неоднократно говорил о предвкушении использовать меч для подобных целей среди звезд.
Суровые зеленые глаза примарха отражали слабый свет, сияя, как драгоценности на дне мелкого, наполненного хищниками водоема, пока он изучал склонившиеся головы и шестерых командиров, сидящих в своих креслах.
«Ему нравится смотреть, когда его самого не видят, – однажды поделился с Редлоссом Сангвиний. – Я бы посоветовал воину никогда не поворачиваться спиной к нему, если бы счел, что это пойдет тому воину на пользу».
– Я услышал достаточно.
Демонстрируя восхитительное мужество, Ольгин поднялся. Его значительно меньший по размеру доспех завыл от резкого скачка энергии в силовом ранце. Лейтенант посмотрел на возвышающегося примарха.
– Мы берем курс на Терру?
– Или на Калибан? – отозвался Редлосс, продолжая сидеть.
Лев нахмурился, как очень часто делал в эти ночи.
– Я решил.
Rygan Indomitii – Риган Индомитии
strategos – стратеги
logos – логосы
lexographers – лексографы
rubricators – рубрикаторы
aexactors – экзекторы
intelligentseae – интеллигентсы
Kalippa Major – Большая Калиппа
Creusias – Креусиас
Vulturine – "Хищный"
Strichnus – Стрихнус
Vehemence – "Неистовство"
Errant – "Странствующий рыцарь"
Angel Tor – "Ангельская башня"
Sar Amadis – "Сар Амадис"
Luth Tyre – Лют Тайр
Thagria – Тагрия
Darsis – Дарсис
Capra Allegra – Капра Аллегра
