Изменения

|Сейчас = 34

'''I'''   Лихтер типа «Арвус» под названием «Архемидий» выключил двигатели и приблизился по инерции. Магнитные тяговые устройства «Непобедимого разума» подхватили его, как только корабль вошел в зону действия поля отсека шаттлов. Корабль содрогнулся под воздействием чередующихся линий поля, словно древний броненосец, застрявший во льдах. У магоса-прайма Эйронимакса Велтарэ – законного правителя фабрикаторий Тагрии, наблюдающего позади панели пилота – возникло ощущение, будто он был призом, трофеем, взятым в битве с Легионес Астартес III-го. Либо Темные Ангелы не доверяли пилотскому мастерству тагрийского адсекуляриса, либо не доверяли самому Эйронимаксу.  Ни одна из этих гипотез не предвещала ничего хорошего от этой встречи.  Собравшееся технодворянство – толпившиеся внутри «Арвуса» изгнанники из ленов Зуманду, Калит Этола, Награ Эксельсора и Рассвета – наблюдали или пытались наблюдать за посадкой через ограниченное число доступных иллюминаторов. Даже обладавшие силой тел или командными кодами, чтобы потребовать место обзора, мало что видели. В отсеке было темно. У Эйронимакса возникло сравнение с мухой, попавшей в паутину из линий магнитного поля.  – Темные Ангелы обладают минимальным пониманием дипломатического протокола, – пожаловался генерал-заместитель Риган Индомитии.  Раздражительный награнский магос был облачен в священнический наряд, подобающий августейшей природе их собрания. Мантии были ярко-красные, гексаграмматическая отделка радовала глаз неожиданной асимметрией. Дендриты и лицевое покрытие блестели свеженанесенным маслом. Тем не менее, несмотря на все свои труды над жреческими облачениями, экуменисты не могли полностью скрыть их изношенность. В местах соприкосновения мантий с дендрическими сочленениями и массивными плечами мономолекулярные слои истончились почти до степени прозрачности.   – Транспортируют нас в грузовой отсек, словно лом, – продолжил заместитель.  – Мы живем в недоверчивые времена, – пояснил Эйронимакс.  В этих словах было столько же наблюдения, сколько обвинения. Остальные архимагосы, фабрикаторы и доминусы сохранили достаточно человеческих манер, чтобы промолчать.  «Арвус» тяжело опустили на палубу. Эйронимакс передал нейронную команду посадочным дверям. Они опустились со скрипом протекающей гидравлики и металлического окисления и с печальным лязгом ударились о палубу.  Похоже, что на всей палубе была отключена энергия. Освещение не работало, за исключением горстки аварийных световых полос, чтобы хоть как-то осветить строгие металлические грани. Терминалы также отключены. Инфокабели Эйронимакса не смогли установить ни малейшего следа ноосферы. Более убедительной демонстрации недоверия не могло быть, даже если бы «Архемидий» встретила рота стражей катафрактов.   – Повреждения выглядят минимальными, – заметил Орим Менелюкс из Рассвета.  – Яркость люменов не оптимальна, – поправил Риган.  – В нашей ситуации мало оптимального, – сказал Эйронимакс, а затем безмолвным ментальным посылом отправил расчет из шести адсекулярисов вниз по рампе.  Технотрэллы были облачены в красные до колен стихари, золотые пояса и венцы, технически вычурную верхнюю броню из желтых пиритовых чешуй. Они придавали солдатам блеск, который они не оправдывали. Но трэллы были всем, что осталось у Эйронимакса. Они были вооружены компактными многоствольными митраружьями, называемыми тагрийскими скитариями гудящими ружьями за вспышку лазерной энергии, похожую на выстрел дробовика. Оружие стояло на предохранителях, спусковые крючки и стволы запечатали лентами в качестве дополнительной предосторожности, согласно указаниям капитана корабля.  Обмениваясь обеспокоенным бинарным стрекотом, магосы спустились вслед за ними.  Признавая тот факт, что они пережили психологическую травму, вызванную изгнанием и унижением из-за поиска пристанища в святилище былого соперника, Эйронимакс реагировал на их поведение с долей снисходительности, но даже при этом находил своих товарищей-магосов раздражающими. Если в отношении главенствующей роли их хозяина и благодетеля Эйронимакса они придерживались молчаливого согласия, то друг с другом магосы постоянно соперничали. Низложенные властители и несостоявшиеся наследники. Амбициозные баронеты, для которых верность Договору Марса была удобным девизом для стремления к старым междоусобицам. Для них победа над Гором была второстепенна в сравнении с желанием пережить войну на более сильной позиции, чем их феодальные соперники.  В более просвещенные дни почетная стража таких прославленных лидеров миров была бы достойна самого Фабрикатрикса Феррума. И, возможно, это были не слишком высокие амбиции? Из всех властителей миров-кузней в богатом промышленностью космическом коридоре вдоль границы сегментов Пацификус и Обскурус, известном под именем Железные миры, Эйронимакс был единственным верным магосом, который сохранил хотя бы остатки своих владений. Пять лет он сражался без всяких собственных амбиций, без рациональной веры, что эту борьбу ''можно'' выиграть. Он сражался ради чистоты свой логики, из чистой непреклонности перед теми, кто отрицал ее.  Но сейчас Лев был здесь. А Гор – нет.  Войну можно было выиграть.  Так почему не ему?  За его спиной Эпсилон-мю издал эйдолический свист на бинарике, зашифрованный исключительно для ушей Эйронимакса. Страж-автомат сциллакс, последний из отряда численностью в пятьдесят машин, которые некогда защищали его персону при дворе фабрикатора Тагрии, парил у его плеча при помощи таинственных антигравитационных сил. Витающий вокруг его призрачной формы дух силика анимус вызывал в равной степени зависть и тревогу.  Эйронимакс кивнул.  – Согласен. Кажется, это безопасно.  Он мысленно отправил приказ в двигательный манифольд «Архемидия» охладить подъемные двигатели. Затем откинул назад плащ и шагнул на рампу.  В отличие от большинства адептов его четырехсотлетнего возраста и высокого звания, он сохранил весьма человекоподобный центральный корпус. Его торс был облачен в анатомическую кирасу из сплава титана и золота, вручную отформованную марсианским песком. Бедра имели ту же защиту¸ но нижние части ног и рук из полированной керамики были обнажены. Сменные пальцы ощетинились устройствами-метками и цифровым оружием. В качестве дополнительного слоя скрытой защиты, в полость, которую ранее занимал желудок, вмонтировали генератор кинетического конверсионного поля класса Ординатус. Оно могло выдержать выстрел плазменной пушки. В правой руке Эйронимакс держал скипетр, изображавший Махину Опус с ореолом, на котором созвездиями были размещены звезды Железных Миров. Каждую обозначал собственный драгоценный камень. Тагрию представлял бриллиант размером с неаугментированный человеческий глаз. Жезл также был мощным силовым оружием. Один только этот скипетр гарантировал претензии Эйронимакса на мир-кузню Тагрия.  Магос представлял величественное зрелище. Достойное глаз примарха.  Под взгляды глаз, окулюсов и сенсоров «коллег» и трэллов он шагнул к высокой седой женщине, стоящей у основания рампы. Смертная носила темно-зеленый китель поверх бронежилета, а волосы были стянуты в строгий «конский хвост».  – Вы не капитан Стений, – заметил Эйронимакс.  – А у вас верный глаз, – насмешливо ответила она. – Капитан Келландра Врей. Стений занят другими делами.  Эйронимакс исполнил поклон.  – Быть принятым на борту столь прославленного боевого корабля – безусловная честь. Это ведь «Глориана»?  Капитан чуть нахмурилась, но не ответила.  Обычно в подобной обстановке Эйронимакс располагал большей охраной, но пять лет войны на истощение поставили его в отчаянное положение. Более отчаянное, чем он осознавал, перед тем, как в систему прибыл флот Легионес Астартес и пообещал ему победу.  – Я не ступал на их борт несколько десятилетий.  – Вы бывали на «Глориане»? – неожиданно спросила Врей.  Вопрос застал Эйронимакса врасплох.  – На «Альфе». Однажды она стыковалась на нашем орбитальном кольце для ремонта и пополнения тяжелых боеприпасов после приведения к согласию Айи Синтекс. Капитан корабля почтила меня экскурсией по своему кораблю.  – Альфа-Легион?  – Как я сказал. – Эйронимакс почувствовал, как угасает авторитет, который он взял с собой с «Архемидия». – Это было несколько десятилетий назад.  Врей натянуто улыбнулась. Она дала знак сорока легионерам Темных Ангелов, построенных в тени за ней. Благодаря своим черным доспехам они отлично сливались с переборками. Горло магоса сжалось, когда они опустили болтеры.  Врей поддалась вперед.  – Как вам мой корабль?  – Он кажется чуть меньше.  Ее выражение лица показалось Эйронимаксу хитрым.  – Пройдемте со мной, сэр, – сказала она. – Лев ждет. '''II'''   Стоять было больно, но правила приличия и честь нахождения в присутствии Льва требовали от Ольгина этих усилий. Оперевшись руками о стол, он поднялся с кресла. Выпрямил спину, поднял голову и посмотрел твердым взглядом на дверь. Напротив зеркальным отражением стоял Редлосс.  Вошла тагрийская делегация.  Помещение, в котором Лев решил принять их, было спартанским и более практичным, чем величественные залы его стратегиума. Командный мостик и его крылья были не местом для чужаков. Одинокий овальный стол из лакированного дерева стоял в окружении ровно дюжины кресел. Оставшегося места было мало, даже если прочие предпочли бы стоять. Не было ни знамен, ни показного великолепия, ни деревянной отделки, чтобы скрыть стальную утилитарность переборок. Единственным украшением был оловянный бюст лорда Шифра, установленный на стене над главой стола. Посыл был очевидным: Калибан мог находиться во многих световых годах, но Страж Ордена все так же наблюдал.  Прямо под взглядом бюста в кресле, которое было вполовину больше кресла Ольгина и усилено сталью, сидел Лев. Его подбородок покоился на сложенных домиком пальцах рук, твердый зеленый взгляд отмечал и оценивал каждого из шести магосов, пока те рассаживались в свои кресла на дальнем конце стола отдельно от двух Темных Ангелов и их примарха.  Как только они смолкли, Лев кивнул.  Это был крайне скупой жест, заметный только тем, кто отлично знал примарха и стоял рядом. За ним тут же последовал скрежет силовых доспехов, и Ольгин и Редлосс вернулись на свои места.  Ольгин подавил гримасу боли.  Он находился в носовой части «Сибарита», когда тот врезался в «Непобедимый разум». Ему повезло выжить. Валиилу и Кастаилу не выпала такая удача. Все произошло слишком быстро, чтобы он смог забрать их с собой. Каллосон и свыше сотни прорывников Крыла Бури все еще считались пропавшими без вести. «Громовые ястребы» более получаса совершали вылеты на прочесывание обломков, но экипажи не питали особых надежд. Если бы не выдающееся управление кораблем покойным командором Весепианом и его команды, список погибших был бы, несомненно, гораздо длиннее. Ольгин, Мирдун, Ксариил, Самариил и Бренор почти наверняка попали бы в него.  Сам Несущий Смерть точно бы погиб, не получи предупреждение.  Ольгин снова уловил в воздухе запах мятых листьев, как будто оруженосец Легиона украсил совещательный стол букетом, и услышал далекий рык зверя. Избранный лейтенант встряхнул головой. Смотрящий спас ему жизнь. Почему? Почему ему? Он не чувствовал должной благодарности. Он чувствовал, что его использовали, опозорили, словно их интерес к нему невольно привел его к неосознанному предательству Трона. Он прикусил губу и решил не усугублять проявленную слабость, выдавая ее своим внешним видом.  В таких тревожных раздумьях, все, что демонстрировало его лицо – это аскетическую стойкость перед болью.  Он поймал взгляд сидящего напротив Редлосса, и между ними промелькнул миг беглого взаимопонимания. Понимание степени ранений Ольгина, сочувствие за то, что его вытянули на эту аудиенцию помимо их воли, восхищение стоицизмом, с которым он терпел боль. В беглом взгляде между братьями многое могло промелькнуть невысказанное, многое, что никогда не могло – и не будет – произнесено вслух. Но и также многое не могло промелькнуть. Вопросы сердца и души, которые могли объяснить только слова и время, и которые даже брат не мог интуитивно постичь.  Момент прошел, а вместе с ним был упущен и момент.  Оба воина посмотрели на противоположный край стола.  Представители Механикума являли собой чередующийся набор форм в капюшонах, жуткого сочетания скелетообразного железа и копий из плоти, в мантиях и драгоценностях, как у дворян прошлого, но сгорбленных и лопочущих, подобно умалишенным из Северной Чащи. Один выделялся. Случайно или умышленно он сел прямо напротив Льва. Ольгин поправил свою оценку. Адепты Механикума ничего не оставляли на волю случая. Гость занял видное место, противопоставляя себя самому примарху, и сделал это с определенной целью. Бронзовый, словно статуя, адепт был облачен в парадную кирасу золотого доспеха, изготовленную в подражание анатомически гиперболизированной человеческой форме. По мнению Ольгина на магосе Механикума она выглядела в лучшем случае иронично, в худшем – заносчиво.  Капитан Врей обошла стол и что-то прошептала на ухо Льву, слишком тихо даже для Ольгина, сидевшего слева от примарха. Затем она отступила и стала по стойке «смирно» за его плечом, оставив буфер из пустых кресел между представителями Механикума и Темными Ангелами. Она даже не попыталась никого представить. Магосы не говорили. Как и Ольгин с Редлоссом.  Эта честь принадлежала не им.  Лев наклонился вперед, поставив локти на высокий стол и опустив подбородок на кончики пальцев. На его лицо упал свет, и глаза слегка изменились в цвете. Так может меняться окраска лесного полога с темно-зеленого на светлый во время конной езды. Лев размышлял. Это было свойственно его натуре. Ольгин подозревал, что даже в краткие периоды сна примарх ломал голову над параноидальными подозрениями и страхами, пробуждая призраков одновременно умелых и злобных, чтобы давить на тех, кто в действительности таковыми не являлись.  – Что привело представителей Механикума к моему столу? – спросил он после почти пяти минут беспокойных размышлений каждого присутствующего.  – Меня зовут Эйронимакс, – представился золотой магос, наклонившись вперед, словно подражая примарху, но только этим движением. Смотреть примарху в глаза было мудро только в редких случаях. – Главный мастер Тагрии. – Его взгляд скользнул вбок, словно ища поддержки у товарищей-адептов. – И теперь мы зовемся ''Механикус''. Возможно, вы не слышали об этом.  – Не слышал? – переспросил Лев.  – О постановлении о Двойном наследовании, образовании Адептус Механикус и возвышении Загрея Кейна, благословенного Омниссией, в Верховные лорды Терры.  Редлосс и Ольгин обменялись взглядами. Ольгин покачал головой.  Он видел то же самое в Магна Макрагг Цивитас в ходе устроенной там Кёрзом короткой и кровавой кампании террора. Слухи. Толки. Даже в лесах Калибана не царила такая враждебность и полное отсутствие света. Он слышал разговоры о том, что Девятый орден уничтожен, а Корсвейн мертв, что Лютер пал при обороне Калибана, что Лютера видела на старой Земле подле Гора. Откуда брались подобные истории? Он понимал, как они разрастались, но кто сеял первые семена и зачем?  Неожиданно ему на ум пришли Смотрящие, и он подавил дрожь.  Возможно, и никто, и по причинам, которые человеческий разум не мог выразить.   – Кажется маловероятным, что Верховные лорды предоставили вашему повелителю место среди них, – сказал Лев после соответствующего обдумывания. – Или то, что он отказался от собственной власти ради этого. Я бы не стал.  – Увы, неправдоподобие и невозможность – совершенно разные понятия, – ответил Эйронимакс. – Десять лет назад мы бы сочли гражданскую войну маловероятной. Я бы счел эту встречу маловероятной.  – Я так понимаю, что вам приходилось встречаться с одним из моих братьев.  Эйронимакс взглянул на Врей. Он поерзал в кресле. Челюсть немного сместилась, словно он запоздало прикусил свой язык.  – С Альфарием, – сказал он с явной неохотой. – Да. Редкая честь, на тот момент.  – И каким вы нашли моего брата?   – Замкнутым.  Лев поднял бровь, скорее приглашая, нежели приказывая продолжить мысль.  – Вы не сильно отличаетесь.  Редлосс замер от ощутимого оскорбления, но Лев как будто улыбнулся. На миг.  – Объясните, как вы сумели так долго продержаться, – спросил примарх.  Один из магосов наклонился вперед. Его форма была гуманоидной, но и тяжеловесной и со странными контурами, словно он носил нечто вроде антропоидного панциря под алой мантией. Его не представили.   – Когда легионы титанов отозвали из миров-кузней на защиту Сегментум Соляр, мы стали легкой мишенью. Большинство из наших миров пали или просто перешли на сторону Гора и осадили тех, кто не стал.  – Разрешая старые распри, – согласился другой магос.  – Получив место среди Верховных лордов, фабрикатор Кейн позволил отправить подкрепления на выжившие миры-кузни, – напомнил им Эйронимакс.  – Несколько легионов скитариев, – пожаловался первый. – Слабая помощь против богов-машин предателей.  – И слишком поздно, Эйронимакс, – заговорил четвертый на скрипучем низком готике. – Находясь на дальнем краю Железного коридора, Тагрия была одарена двойной удачей, будучи дальше всех от Исствана и ближе всех к Солу. Эти подкрепления прибыли вовремя, чтобы помочь тебе отступить к Тагрии XII.  Ударение на слове ''отступить'' было настолько же ворчливым, насколько безошибочным.  – Они прибыли вовремя, потому что я действительно сражался за свой мир, Менелюкс, – ответил Эйронимакс. – Возможно, если бы ты не сбежал с Рассвета при первых авгурных данных об авангарде Гора, то не был бы сейчас обязан мне, а твой клон-сын не правил бы в качестве марионетки Келбор-Хала.  Названный Менелюксом магос издал поток кода, но затем замолк, дергая дендритами.  – Возможно, эти споры можно придержать, пока вы не окажетесь на своем корабле, – прорычал Редлосс. – Чтобы не испытывать терпение примарха.  И снова Лев на миг улыбнулся.  – Я согласен, – Эйронимакс сердито взглянул на своих братьев, пока они не стихли.  – Тагрия все еще снабжает силы Гора? – спросил Ольгин. В ответ на бесстрастное выражение магоса, он продолжил. – Последний призыв был послан самим Гором, все силам и кораблям снабжения собраться на Бета-Гармон.  – Тогда почему вы здесь, а не там? – спросил последний из пяти магосов.  Ольгин опустил взгляд, не в состоянии дать ответ, который мог удовлетворить все его клятвы и его честь.  – Вы говорите, что получили новости с Терры, – вместо него ответил Редлосс. – Тогда должны были сами узнать.  – У нас не вышло, – покачал головой Эйронимакс. – Магос-претендент Тагрии, техноведьма по имени Беллонитрикс оставалась на связи с нашими бывшими контактами в Двадцатом Легионе. Мои астропаты перехватили множество сообщений, но их осталось мало и они изнурены. У меня не осталось ресурсов для дешифровки всех посланий.  Казалось, Лев был удовлетворен этим ответом.  – Так чего вы хотите от нас? – спросил Ольгин, подняв взгляд.  Эйронимакс поднял скипетр и положил его на стол перед собой. Метровой длины жезл имел форму крозия с украшенной драгоценностями и крайне замысловатой шестеренкой Механикума на верхнем конце. Скипетр издал глухой тяжелый стук от соприкосновения с лакированной поверхностью стола.  – Это провозглашает меня законным правителем Тагрии.  – Любой может взять палку и заявить о своих правах, – заметил Лев.  – Я хочу отбить Тагрию. Вы хотите навредить Магистру войны издали. Наши интересы больше пересекаются, чем расходятся.  Лев нахмурился, погрузившись в размышления. Его лицо было идеально бесстрастным, мрачная невозмутимость и золотые локоны усталого ангела. Врей что-то прошептала ему на ухо, на что примарха, кажется, отреагировал, так как его глаз мигнул. Лев убрали руки от подбородка, затем откинулся на спинку кресла. Выглядело так, будто кто-то отключил питание гололитического проектора.  Магос Эйронимакс излучал неуверенность, находясь между примархом и двумя его лейтенантами. Ольгин покачал головой. Аудиенция закончилась. Льву нужно время на размышления.  '''III'''   Фарит Редлосс потянул центральную часть своей тройной бороды, пока та не растрепалась. Он не отличался терпением. Прошло почти два часа, как капитан Врей проводила магосов с корабля. Время шло медленно. Отрывистым движением он разгладил бороду и взглянул на сидящего напротив Ольгина. Несущий Смерть молча медитировал. Его глаза, не мигая, уставились в одну точку. – Что думаешь, брат? – тихо спросил Редлосс, не желая беспокоить настороженного Льва.  Ольгин промолчал.  Редлосс со вздохом вернулся к своей бороде.   – Зачем нужно было проводить эту аудиенцию на борту «Неистовства»? – пробормотал Ольгин.  Редлосс усмехнулся и посмотрел на него. Отключить ноосферу в этом секторе было его идеей. Врей возражала, но он настоял.  – Легион должен выглядеть единым и сильным, здесь и сейчас больше, чем обычно. «Непобедимый разум» для этого не в подходящем состоянии.  – Не поверю, чтобы шесть адептов Механикума приняли «Неистовство» за «Глориану».  – Они увидели то, что ожидали увидеть. Это не настолько сложно для понимания.  – Не говори со мной, как с ребенком, – прорычал Ольгин.  – Прости, брат, но ты в последнее время сам не свой.  – Нет.  – Нет?  – Я был не в себе. Но ты ошибаешься, если считаешь, что только в последнее время.  Редлосс озадаченно взглянул на него. Он начал волноваться за брата. Он несколько дней собирался обсудить инцидент в покоях примарха, но не находил то подходящего времени, то слов. Вопрос готовности Ольгина исполнять свои обязанности входил в полномочия Каролинга или, в конце концов, самого Льва. Неожиданно ощущение угрозы заставило его бросить взгляд в сторону. Он почти забыл, что примарх все еще здесь. Это почти пугало, насколько неподвижным и незаметным могло быть это богоподобное существо. Редлосс поерзал в кресле и посмотрел на Ольгина.  – Я спросил твое мнение, брат. Об Эйронимаксе и его друзьях?  Ольгин, казалось, задумался, как будто не придал этому значения, пока его не спросили.  – Я не доверяю им, – ответил он.  – Как и я. – Редлосс посмотрел на свои руки, лежащие на столе. – Нельзя быть так близко к Двадцатому и не попасть под его влияние. Ты веришь их рассказам? Об Адептус Механикус? Новых Легионах с Терры?  Ольгин покачал головой.  – Ты заметил, насколько открыто они враждуют друг с другом?  – Заметил.  – Возможно, мне нужно настоять, чтобы магос Эйронимакс присоединился к моему флоту на постоянной основе, – вдруг сказал Лев, выпрямившись в кресле. – Он дал моим сыновьям то, с чем они оба могут согласиться.  Редлосс и Ольгин усмехнулись. Они оба давно не слышали, чтобы примарх обращался к своим воинам настолько по-семейному.  – Я им тоже не доверяю, – сказал он. – Но у нас небольшой выбор. Мы не можем оставить мир-кузню в руках Гора и Двадцатого. Мы прибыли сюда, чтобы забрать его.  Ольгин склонил голову к столу.  – Да, повелитель.  – Так мы собираемся помочь им? – спросил Редлосс.  Лев ответил редкой улыбкой.  – Нет, Фарит. ''Они'' помогут ''нам''.  – Как, сир? – Ольгин поднял глаза, надев на лицо маску усердия.  – Ты помнишь штурм Кровавой Горы?  – Помню, сир, но я там не сражался.  Лев поднял бровь.  Редлосс рассмеялся.  – Мне было десять, сир. Думаю, Ольгину было… – Он взглянул на Несущего Смерть. – Сколько, восемь?  – Может быть семь.  – Найдите того, кто помнит, – сказал Лев. Его глаза потемнели, а лицо стало отрешенным. – На борту должен быть кто-то, кто был там.    '''Глоссарий''' Samariel – Самариил Kastael – Кастаил Valiel – Велиил Breunor – Бренор Carolingus – Каролинг Danaeus – Данай Gawain – Гавейн Werrin – Веррен Melwen – Мелвен Myrdun – Мурдин Aloceri – Алоцери Calloson – Каллосон Vastael – Вастаил Titus – Тит Xariel – Ксариил Ozius Vesepian – Озий Весепиан Vazheth Licinia – Важет Лициния Theralyne Fiana – Тералин Фиана