827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 24
|Всего = 36
}}
– Это полностью зависит от того, сколько у нас будет денег, когда тебя подстрелят, не так ли? А теперь поторопись. После всей этой беготни мне нужно выпить.
== ТРЕТЬЯ ГЛАВА ==
'''ЗУН ОПУСТОШИТЕЛЬ'''
Питейное заведение не имело названия, зато могло предложить еду и выпивку, и было относительно сухим, и для Кэла этого было вполне достаточно.
Он откинулся на спинку стула, пытаясь унять боль в ногах и спине. Потребовалось несколько тяжёлых часов, чтобы добраться до поселения. Оно раскинулось на краю плохой зоны, цепляясь за неё несколькими грубыми платными мостами, протянувшимися над бурлившей жижей. Мосты некогда были водосточными трубами, но когда-то в далёком прошлом их перекрыли.
Всё поселение располагалось на мусорных понтонах, которые поднимались над сетью труб, клапанов и напорных решёток, простиравшихся глубоко в эту часть Подулья. Соединённые ветхими переходами лачуги и хибары буквально громоздились друг на друге. Здания разрастались вверх и вширь, каждое поколение добавляло свои расширения. Из-за всех этих дорожек и наклонных крыш было почти невозможно увидеть небо вентиляционных отверстий и шахт высоко наверху.
Судя по тому, что слышал Кэл, Трубопад основали контрабанды из купола несколько столетий назад. Они обнаружили жилу археотека или чего-то не менее ценного, и, как это было неизбежно, появилась небольшая армия охотников за сокровищами, чтобы потребовать свой кусок пирога. Но богатство иссякло, а с ним уменьшился и город. Теперь в поселении в основном находились ржавые сборщики и бедные шламовые траулеры.
В эти дни Трубопад в основном состоял из плесени и куч мусора. Но в нём сохранилось несколько игорных притонов и упрямые остатки того, что когда-то в лучшие времена было технобазаром. И, конечно, единственная в городе питейная дыра. Которая, вероятно, не имела названия, потому что была единственной. Кэл предположил, что при монополии в таких вещах нет нужды.
Питейная дыра была открыта с одной стороны улицы. Там вообще не было стены, а только занавес, который отодвинули, показывая ржавую мостовую и заваленные мусором улицы, которые изгибались вокруг здания во всех направлениях.
Снаружи с шипением барабанил по земле дождь. Едкая вонь кислотных осадков наполнила бар и туманом повисла в воздухе. Дождь шёл со стоков фабрик и плавильных заводов Стальноврат и Шлакогорода, расположенных более чем в полумиле выше, и выжег большую часть территории до голой породы.
Кэл наблюдал за ним и потягивал выпивку. Кристаллизованные ручейки, оставленные прошлыми потоками, блестели в свете бара. Они выпирали сквозь старые трещины в стенах и потолке, как будто затвердели на полпути, проедая дыры в конструкции.
– Это почти красиво, если ты не попал под него, – пробормотал он.
– Кажется, дождь проел мою одежду насквозь, – почёсываясь, сказал Скаббс.
– Если повезёт, он сожжёт часть твоей отмершей кожи. – Кэл откинулся на спинку стула и огляделся. Помещение было переполнено. Им повезло, что они нашли столик, пусть и рядом со входом. Снаружи дождь хлестал по улице и плескался у основания дверного проёма, поднимая желтоватый пар. Кэл отодвинулся на стуле, стараясь, чтобы его ботинки не промокли. Сидевший под столом Вотан металлически заскулил. Кэл проигнорировал его.
– Мы потеряли его, Скаббс, – сказал он. – Мы шли за ним и потеряли.
– Не наша вина, что мы попали в засаду.
Кэл вздохнул и откинул голову, уставившись на пятна на потолке:
– Мы потеряли его ещё до того, как попали в засаду. Мы попали в засаду, потому что мы потерялись.
Иоланда фыркнула:
– Мы потерялись, потому что твоя псина ужасно выслеживает всех, кроме тебя.
– Это был кратковременный сбой, – сказал Кэл, защищаясь.
Иоланда вытерла пальцем пролитую каплю выпивки.
– Что-то их много с тех пор как ты его починил. – Она высосала напиток из пальца. – Пожалуй, не стоило доверять кучке боеприпасников такую сложную штуковину. Возможно, было бы лучше сдать его на металлолом.
Вотан под столом резко и прерывисто зарычал. Кэл поставил ботинок ему на голову, чтобы успокоить.
– Оставь своё мнение при себе и давай ещё по одной. Твоя очередь.
Иоланда изобразила поцелуй.
– Для тебя всё, что угодно, дорогой муж. – Она встала и, покачиваясь, пробиралась сквозь толпу, расталкивая тех, кто слишком медлил, чтобы убраться с её пути. Скаббс посмотрел ей вслед.
– Она справляется с этим лучше, чем я ожидал.
– С чего ты решил?
– Она ещё не пыталась нас убить.
Кэл кивнул:
– Верно. Каковы шансы?
– Пять к одному, что она попытается, если нам действительно удастся поймать Зуна.
– Если?
– Когда? – поправился Скаббс.
Кэл ткнул пальцем и подмигнул:
– Уверенность, Скаббс. Первое правило охоты за головами – всегда быть уверенным.
– Я думал, что первое правило всегда носить оружие.
Кэл пожал плечами и снова повернулся к дождю:
– Оба верны. – Он посмотрел в сторону барной стойки. Иоланда нашла себе место и разговаривала с парой скаммеров. Он попытался разглядеть их лица, гадая, есть ли за них потенциальная награда. Но никого не вспомнил.
– Ты их знаешь? – спросил он Скаббса шёпотом.
Скаббс со всем изяществом севшего на мель слизистого корыта, повернулся и покосился на барную стойку. Он покачал головой, выпустив лавину перхоти:
– Не. Должно быть, местные. – Он замолчал. – Ты думаешь, она что-то от нас скрывает?
– Не в первый раз.
Скаббс фыркнул и лениво почесал голову:
– Ага, но она не стала бы рисковать такой наградой, как та, за которой мы сейчас охотимся. У Иоланды много разных качеств, но глупая жадность не одна из них.
Кэл вспомнил, что Скаббс и Иоланда не раз работали вместе без него. Скаббсу нравилось быть частью команды, даже если в неё входил кто-то, кто пытался его убить. Скаббс также не был злопамятным, когда дело касалось возможности собирать высокооплачиваемые награды.
Это было простое и проверенное правило, что чем больше кредитов кто-то стоит, тем труднее будет получить награду. А Зун Опустошитель стоил много.
Словно прочитав мысли Кэла, Скаббс сказал:
– Даже разделённый на три части, Зун стоит в десять раз больше, чем мы обычно зарабатываем. Мы правильно разыграем наши карты, и будем в порядке нескольких месяцев. – Он радостно улыбнулся. – Возможно, я даже инвестирую часть денег.
Кэл посмотрел на него:
– Инвестиции. Вот твой план на все эти кредиты.
– Никогда не рано начинать думать о том, как уйти на покой, Кэл.
– Скаббс, – и я говорю это с самыми лучшими намерениями – ты не доживёшь до пенсии. Шансы не в твою пользу, вот что я хочу сказать. – Увидев выражение лица напарника, Кэл добавил: – Они и не в мою пользу. Охотники за головами не доживают до старости.
– А как же Старый Фест?
– Старому Фесту всего тридцать.
Скаббс моргнул.
Кэл кивнул:
– Я знаю. У него была тяжёлая жизнь… – Он покачал головой и снова откинулся на спинку стула. – Но как бы то ни было, всё это не будет иметь значения, если мы не догоним Зуна.
– Я думал, мы схватим его в Споропадах. Но… Ты же знаешь.
Кэл покачал головой:
– Я никогда не видел, чтобы столько зданий рушилось одновременно. – Он провёл рукой по волосам. – Решимости ему не занимать. Я полагаю с таким именем иначе и быть не может.
Зун Опустошитель. Забавное имя для человека, который и близко не был забавным. Как Багровый Кардинал или Кловис Избавитель, Зун был слугой культа Искупления. В отличие от них, он нацелился на гильдейцев. Искупители и гильдейцы поддерживали осторожное, негласное перемирие – у культа были покровители, в основном из мусорных воров дома Кавдор, и они были полезны, когда приходило время продвигать поселения в плохие зоны или совершать набеги на мути, но эта поддержка мало значила в Подулье. Слишком много шагов за черту, и вся мощь гильдейцев обрушится прямо на культ и его приверженцев. Такое случалось и раньше.
Зун подошёл к этой линии и танцевал прямо на ней. В порыве гениальности, а может быть, безумия, он нанёс удар по десятинному дому в Стальновратах. Караван здесь или там – в этом не было ничего такого, каждый был готов к таким потерям. Даже ограбления случайного сборщика десятины было недостаточно, чтобы задеть за живое.
Но десятинный дом считался неприкосновенным. Это было так близко, как только гильдейцы могли приблизиться к священной территории. В то время как формально законы улья и дома запрещали владеть собственностью, гильдейцы были свободны в вопросах аренды, и часто по пожизненным договорам.
Тот, на который напал Зун, якобы принадлежал дому Голиаф, как и почти всё остальное в Стальновратах. Это не остановило Зуна от того, чтобы пробить ощетинившимся пушками рудовозом внешние стены и произнести проповедь огня и крови. Кэл восхищался такой дерзостью. Если вы собираетесь что-то сделать, убедитесь, что обставите это со всей помпой. Иначе какой в этом смысл? Но Зун не удовлетворился тем, что просто разрушил это место. Нет, он усугубил преступление, похитив всё, что не было прибито гвоздями – не только облигации гильдии и жетоны, но и всё остальное, что там хранилось, включая оружие и боеприпасы. Вообще всё.
А потом он исчез. Ходили слухи, что он направляется в нижний улей. Как только они услышали о размере награды, Кэл и остальные отправились за ним. Они гонялись за Зуном от одного поселения к другому.
Они нагнали рудовоз во время ограбления в Споропадах, но только затем, чтобы увидеть, как он мчится прямо на группу Голиафов, желавших прикончить Зуна. Он промчался и по поселению, оставляя за собой след разрушения, когда с грохотом уходил в глубину, следуя по старым шахтёрским тропам.
Кэл по-прежнему не был уверен, что Зун вообще находился в нём. Сам Кэл на его месте давно бы выгрузил добычу где-нибудь в безопасном месте и отправил рудовоз отвлекать внимание. Но, судя по всему, Зун был не из таких. В его поступках не было места скрытности. Только пыл, вера и огонь. Всё ещё думая об этом, Кэл вытащил один из пистолетов и начал крутить, наблюдая за дождём.
– Сколько, как ты думаешь?
Скаббс почесал подбородок и посмотрел на Кэла:
– Сколько чего?
– Сколько других охотников за головами идёт по следу Зуна?
– Кроме Голиафов, которых он переехал?
– Кроме них.
– Ну, есть я… Ты… Иоланда…
– И кроме нас.
Скаббс почесал шею. Бледные хлопья падали на стол. Он глубоко вздохнул. Кэл знал, что это знак того, что он задумался. Он почти слышал, как вращаются ржавые шестерёнки в голове Скаббса. Потом Скаббс сказал:
– Большая награда.
– Ага.
– Самая большая за последнее время. С тех самых пор, как Багровый Кардинал отправился в Теменос. – Скаббс продолжал думать – и чесаться. Куча чешуек кожи теперь походила на небольшой холмик. Кэл старался не смотреть на него. – Я слышал, что Яр Умбра шныряет вокруг. И, возможно, Полурог.
Кэл кивнул. Умбра был родившимся в космосе убийцей, а Полурог – одним из немногих санкционированных нелюдей в улье Примус. Ни первый, ни второй его особо не волновали:
– Белладонна?
Скаббс фыркнул:
– Возможно. Трудно сказать, Кэл. Зун не какой-нибудь скаммер из улья или никчёмный наркоман. Он – Искупитель. Затеешь драку с одним из паствы – затеешь драку со всеми. Никто не хочет оказаться в списке на чистку, если у него есть выбор.
Кэл усмехнулся:
– Если тебя нет в списке, значит, ты и не пытаешься.
Скаббс нахмурился:
– Не все воспринимают такие вещи как комплимент, Кэл. – Он повернулся. – Иоланда возвращается.
– Хорошо. Я хочу выпить.
Иоланда поставила на стол три металлические кружки и тарелку с жареным крысиным мясом. Дешёвое пойло пролилось на пальто Кэла, он выругался и вытер его.
– Осторожнее. Оно хуже, чем дождь.
– Тогда тебе, наверное, стоит постараться не думать о том, что оно делает с твоими внутренностями, – сказал Скаббс, потянувшись за кружкой. Он потянулся и за куском мяса, но Иоланда стукнула его по руке.
– Это моё. Сходи за своим сам. – Она посмотрела на Кэла. – Кстати, я плюнула в твою выпивку.
– На вкус, как любовь, – сказал Кэл и сделал глоток. – Так какие новости?
– Новые нападения мути, – сказала Иоланда, садясь. – Много.
Кэл выпрямился:
– Это нехорошо.
Иоланда схватила с тарелки крысиную ножку:
– Это не наше дело. – Она откусила кусочек крысиного мяса и задумчиво жевала.
Скаббс нахмурился:
– Это заставляет меня дважды подумать стоит ли идти в ту сторону.
– Тогда иди домой, – сказала Иоланда с набитым жареным грызуном ртом. – Больше кредитов для нас.
Она стукнула Скаббса в грудь только что очищенной косточкой:
– Ты в любом случае только нас замедляешь.
Кэл вмешался прежде чем Скаббс нашёлся с ответом:
– В данный момент никто никуда не идёт. – Он посмотрел на Скаббса. – У тебя сохранились старые распечатки картолита, которые мы нашли?
– Ты имеешь в виду те, что ты стащил у Немо в прошлый раз, когда он затащил тебя в свою крысиную нору? – Скаббс понизил голос, словно боялся, что его могут услышать. А когда дело касалось Немо, можно было поспорить, что так оно и было.
Немо Безликий. Немо – собиратель тайн. Независимый хозяин шпионской сети, глава преступного мира и неизвестно кто ещё, такова была его власть. Или слухи о его власти. Немо торговал самым ценным товаром в галактике – информацией. Ни в улье Примус, ни на Некромунде не происходило ничего, о чём Немо не знал бы за два часа до этого.
Тем не менее, Кэл умудрился пару раз доставить ему неприятности. В результате Немо стал уделять Кэлу необоснованно много внимания. Они обменялись любезностями, но пока счёт был в пользу Немо. У Кэла возникло смутное подозрение, что Немо прекрасно знал, что он взял старые карты и не возражал. Он кивнул:
– Да. Те.
– Сохранились. – Скаббс порылся в кармах и достал тонкую трубку бронепластика. Нащупав пробку, он вытащил хрупкий рулон полупрозрачного желтоватого пластека. Он развернул его на столе, используя тарелку Иоланды и свою кружку, чтобы не дать ему свернуться снова.
Распечатки представляли собой схему части Подулья с дополнениями и заметками, сделанными кем-то, кто был знаком с изменениями в этом районе. Было отмечено большинство крупных поселений, расположенных к югу от Нижнего города, а также вентиляционные отверстия, туннели и трубы, проходящие почти через всё Подулье. Миллионы миль забытых проходов тянулись по самым нижним пределам улья. Было полезно знать, где находятся некоторые из них.
Кэл изучал карту. Сеть отстойников связывала большинство крупных поселений. Единственной постоянной вещью в Подулье было протекание всего и вся. Озера и реки образовались из разрушенных резервуаров и лопнувших труб, все они соединялись в слизистую цепь, уходившую в глубину. Кэл слышал рассказы о больших океанах слизи, которые плескались в самых глубоких уголках улья, но сам никогда их не видел. Чем ниже вы спускались, тем больше отстойник становился самым эффективным средством передвижения. В туннелях и трубах обитало слишком много голодных тварей, чтобы большинство людей стали рисковать. Идя вдоль рек, он нашёл то, что искал.
– К западу отсюда есть вход в старую сеть туннелей, – сказал Кэл, постукивая пальцем по рассыпавшимся схемам. – Мы можем добраться прямо до промежуточной станции Два Насоса. Получим проход на слизистой барже до самого Нижнего города.
– Нижнего города? – спросил Скаббс. – Куда мы идём, Кэл?
Иоланда посмотрела на него:
– Да, что ты знаешь, что мы не знаем, Джерико?
Кэл откинулся на спинку стула:
– Дело не в том, что я знаю. А в том, как я вижу то, что знаю. – Он поднял пальцы и загибал их, пока говорил: – Во-первых, Зун Опустошитель не из тех, кто продаёт добычу. Он – красный сын Искупления. Он обобрал гильдейцев не ради кредитов. Он сделал это ради какой-то цели. Во-вторых, если он её не продаёт, значит, куда-то везёт. В-третьих, скорее всего, куда бы он ни направился, это, почти наверняка будет оплот Искупителей.
Он ухмыльнулся.
– Значит, куда бы он ни направился, это почти наверняка будет дальше в нижний улей, в какое-то неприятное место. Но чтобы попасть туда, он должен пройти через Нижний город. Потому что всё, что движется вниз в улье Примус, проходит через Нижний город.
– И поэтому план... – не унимался Скаббс.
Кэл залпом допил свою выпивку.
– Мы идём в Нижний город.
– И?
Кэл пожал плечами:
– Я разберусь, когда мы окажемся там.
– Это не план, – сказал Скаббс.
– По мне звучит как план, – сказала Иоланда.
– Спасибо, жена, – сказал Кэл.
– Всегда пожалуйста, муж.
Скаббс перевёл взгляд с одного на другого, а потом с тихим стоном закрыл лицо руками:
– Почему я работаю с вами?
– Потому что Иоланда убила остальных твоих напарников, – ответил Кэл.
– Только одного, – заметила Иоланда.
Скаббс, по-прежнему закрывая лицо руками, вздохнул.
== ЧЕТВЁРТАЯ ГЛАВА ==
'''АДЬЮРАТОР'''
Поселение Стальноврата было самим воплощением депрессии. Или так казалось Бертруму Артуросу Третьему, адъюратору класса примус. Он сидел за столиком на балконе одного из немногих многоэтажных зданий усеянного трущобами города, откуда открывался вид на кипящие стоки шлаковых печей. Он сделал глоток из чашки чая и поморщился.
– Это ужасно.
Его хозяин пошевелился.
– Это дорого. – Форган Гломма был гильдейцем. У него были мощные мышцы, усиленные стимуляцией, чтобы лучше соответствовать его клиентуре, а лицо было вытянуто в весёлую гримасу дорогими хирургическими операциями, чтобы скрыть воздействие возраста. Серебристые волосы были заплетены в толстую косу, скреплённую золотой проволокой. Одежда была из синтетики с другого мира, сделанной в моде домов Шпиля. Или, по крайней мере, моде десятилетней давности. На его толстой шее висел отличительный гильдейский знак с кредитом. Тот был довольно большим и безвкусно украшенным, свидетельствуя об относительном процветании Гломмы.
Бертрум облизнул губы:
– Да?
В отличие от хозяина, Бертрум был широкоплеч, но не мускулист. Его парик был курчавым и завит мастером, и встроенные системы ауспиков тихо гудели, сканируя окружение и передавая информацию в скрытый под ним порт данных. Он носил панцирную броню ручной работы под плащом тончайшего покроя, а его борода была только что смазана маслом и надушена этим утром.
Форган кивнул:
– Импортирован. С другого мира. – Он сделал глоток из своей чашки. – Кажется, с какого-то агромира в Одоакрской системе.
– Я верю. – Бертрум улыбнулся. – Возможно, моё первоначальное суждение было несколько поспешным.
– У тебя всегда был вкус к прекрасному, Бертрум.
– Человек должен ставить перед собой амбициозные цели, чтобы не утонуть в грязи.
– Корб Пуль, ''Эмансипация Суллы''.
Улыбка Бертрума стала ещё шире:
– Одна из моих путеводных звёзд.
– У меня сложилось впечатление, что он имел в виду женщину.
Бертрум пожал плечами:
– Одна прекрасная вещь ничем не отличается от другой. – Он посмотрел на бурлившие сточные водохранилища. Воздух над ними окрасился в странные цвета. Это было почти красиво, в будничном смысле.
Чего нельзя было сказать об остальном городе. Стальноврата были столь же незамысловатыми по архитектуре, как и по имени. Построенные поселенцами из дома Голиаф где-то в прошлом веке, они начали своё существование как платный переход. Он рос в ширину, если не в высоту, и весь состоял из квадратных серых жилых блоков и хибар, притаившихся среди шлаковых печей и плавильных мастерских. Линии связи и неиспользуемые кабели нависали над убогими улицами, словно навес, а трубы охлаждения тянулись вдоль каждой стены и крыши. Он располагал своего рода гаванью, выступавшей над стоячим водохранилищем. Сотни фонтанировавших труб поддерживали его наполненным до краёв, несмотря на склонность резервуара затапливать нижние уровни.
– Какое унылое местечко, – заметил Бертрум. – Почему ты живёшь здесь, Форган? Я знаю, что ты достаточно богат, чтобы подобрать жилье в верхних жилых куполах. Или даже в самом Шпиле. И всё же ты остаёшься здесь… титан среди пигмеев.
– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Бертрум. Адъюратора твоего уровня не часто встретишь в этих краях, и никогда по доброй воле.
– Я иду туда, куда ведёт меня служба гильдейцам, – не без самовольства ответил Бертрум, бессознательно реагируя на похвалу. Он, как ему казалось, по праву гордился своей службой в гильдии улья Примус. Как адъюратор-примус он привлекал к ответственности должников и нарушителей контрактов. Он честно и верно претворял в жизнь интересы своих торговых лордов – вернее, настолько честно, насколько можно было ожидать от человека с его характером.
– Но ведь дело не в этом, правда? – Форган посмотрел на него поверх края чашки, когда шумно сделал глоток. – Тебе нравится здесь, внизу, на периферии и в грязи Подулья. Держу пари, что-то в тебе это пробуждает –какое-то зерно порочности.
Бертрум слегка нахмурился. Комментарий Форгана попал почти в цель. По правде говоря, Бертруму нравилось считать себя примером для подонков Подулья. Он давал им что-то, к чему они могли стремиться, и одновременно напоминал им об их надлежащем месте – внизу, среди мусора.
– Кто среди нас, кроме святых, не имеет пороков?
– И откуда ты украл эту цитату?
– Амон, ''Барабан смерти''. Восхитительная подборка его самых... терпимых стихотворений. – Бертрум наклонился вперёд. – Почему у меня такое чувство, что ты пригласил меня сюда не для того, чтобы обсуждать старые добрые времена, Форган?
– У меня есть для тебя работа.
Бертрум улыбнулся:
– Конечно, есть. Разве я не самый выдающийся адъюратор в Подулье? Какой худородный охотник за головами или скаммер улья может соперничать с профессиональными – и элегантными – услугами такого человека, как я?
– Ты и правда хочешь, чтобы я ответил?
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что это за работа.
– Зун Опустошитель, – прорычал низкий голос. Бертрум повернулся. Двое слуг Форгана – пара худощавых юношей в синих сюртуках и гофрированных рубашках – проводили на балкон рослого отпрыска дома Голиаф. Голиаф был массивен, крепко сложен и создан для нанесения увечий. Бертрум решил, что он молод, несмотря на мускулы, вздувшиеся и выпиравшие под потрёпанными коваными пластинами. Мало кто из бандитов доживал до тридцати. Единственная плоская полоска волос пересекала голову, разделяясь на множество тонких косичек, которые свисали вдоль толстой шеи. Но именно лицо привлекло внимание Бертрума. Вместо нижней челюсти у Голиафа был пугающе грубый аугметический протез. Куча шлангов, клапанов и пневматики тянулась вдоль его шеи и горла, и была подсоединена к стимуляторному ошейнику, который он носил на шее. Бертрум откашлялся:
– И кто это?
Форган улыбнулся:
– Это Корг. Он является представителем Королей Стальноврат. Группы частных предпринимателей, с которыми у меня налажено постоянное сотрудничество.
– Нет необходимости щадить мои чувства, Форган. Это банда, я правильно понимаю?
– Самая большая банда в Стальновратах, – сказал Корг. Его голос превратился в скрежещущий гул.
– В прямом или переносном смысле?
Корг прищурился, но прежде чем он ответил, Форган щёлкнул пальцами. Один из его слуг откуда-то достал третий стул. Корг посмотрел на него так, словно не был уверен в его предназначении.
Форган махнул рукой:
– Присаживайся.
– Я постою, – ответил Корг.
Форган вздохнул:
– Конечно, прости меня. – Он снова щёлкнул пальцами, и слуги быстро унесли стул. – Корг, это Бертрум Артурос, адъюратор, о котором я говорил.
Корг посмотрел на Бертрума, скрестив мясистые руки на груди:
– Ты не похож на того, о ком мне говорили.
Бертрум фыркнул:
– А я вообще не знаю на кого ты похож, так что будем считать, что мы квиты, не так ли?
Корг зарычал, и Бертрум увидел, как напряглись слуги Форгана. Они оба были вооружены и, вероятно, хорошо обучены, несмотря на кажущуюся хрупкость. Гильдейцы не нанимали слабаков. А если и нанимали, то у них было достаточно кредитов, чтобы вскоре превратить их во что-то лучшее.
Форган постучал по чашке, привлекая их внимание:
– Джентльмены, пожалуйста. Мы все здесь по одной и той же причине. И это Зун Опустошитель.
Бертрум погладил бороду:
– И кто такой, скажи пожалуйста, этот Зун Опустошитель?
– Жрец, – проворчал Корг.
Бертрум секунду смотрел на него, а затем повернулся к Форгану за разъяснениями.
– Жрец Искупления, – сказал гильдеец. – Ты знаешь эту опасную и надоедливую породу людей, о которой я говорю?
Бертрум кивнул:
– О да. Я имел несчастье охотиться на нескольких таких типов. Они упрямые и неприятные существа. Улью Примус было бы лучше без них и их культа. Что он сделал? Совершил налёт на караван?
– Склад, – сказал Корг.
– Десятинный дом, – поправил Форган.
Бертрум одобрительно присвистнул:
– Это требует некоторой веры. И огня тоже. – Он прищурился. – Кажется, я что-то слышал об этом. Какой-то сумасшедший захватил рудовоз Орлоков и протаранил им здание.
Форган кивнул:
– Да, именно об этом человеке мы и говорим.
– Чёртов вор – вот кто он такой, – сказал Корг. – Когда я поймаю его, я откручу ему голову и плюну на обрубок шеи.
Бертрум выгнул бровь:
– Прекрасное будет зрелище. И я желаю тебе удачи. – Он посмотрел на Форгана. – Какое отношение это имеет ко мне?
Корг издал звук, нечто среднее между рычанием и фырканьем. Форган свирепо посмотрел на него, но Голиаф не казался испуганным. Бертрум спрятал улыбку. Гильдейцы, несмотря на всю свою силу, существовали в некоей теневой власти – они имели ровно столько, сколько им давали, и не больше. Форган нуждался в Корге, это было ясно, иначе он не стал бы потакать ему. Но Корг, похоже, был из тех, кто считает, что всегда сможет найти другого гильдейца.
– Украли принадлежавший мне товар, – сказал Форган. – И люди, которые были убиты, охраняя его, были людьми Корга.
– Очень интересно, но я спрашивал не об этом. – Бертрум откинулся на спинку стула, не сводя глаз с Корга. Голиафы были непредсказуемыми. Не требовалось много времени, чтобы вывести их из себя.
– Я – мы – хотим, чтобы ты нашёл Зуна и вернул то, что он украл.
Бертрум покачал головой:
– Боюсь, мне это не интересно.
– Какое разочарование. – Форган не выглядел удивлённым. Корг, напротив, наклонился к Бертруму, вытянув пальцы, словно когти. Бертрум даже не пошевелился. Как только руки Корга испачкали лацканы его пальто, он достал игольчатый пистолет и приставил его к бритому черепу Голиафа.
– Отпусти меня, или Форгану придётся искать нового делового партнёра.
– Нажми на спусковой крючок и посмотрим, что получится, – проворчал Корг. Он не испугался. Бертрум вынужден был отдать ему должное. Впрочем, часто говорили – правда, не в их присутствии, – что Голиафы слишком глупы, чтобы чего-то бояться.
– Джентльмены, пожалуйста, – сказал Форган. – Я пригласил вас обоих сюда из вежливости.
Он посмотрел на Бертрума:
– Есть много адъюраторов в поисках комиссионных. Но первым я пришёл к тебе, Бертрум.
– Я польщён, – ответил Бертрум. Он не опустил оружие, а Корг, похоже, не собирался отпускать его.
– Я сделал это не ради твоего самолюбия. Я сделал это, потому что знаю, кто идёт по следу Зуна. И я знаю, как ты к ним относишься.
Бертрум нахмурился и рискнул взглянуть в его сторону:
– Я не в настроении для загадочных шуток. О ком ты говоришь?
– Да не о ком ином, как о достойном восхищения Кэле Джерико.
Бертрум опустил оружие. Он чувствовал себя так, словно проглотил лёд. Корг отпустил его и отступил, не сводя злобного взгляда. Но Бертруму было уже всё равно.
Кэл Джерико. Имя гремело в его голове, как звук обнажаемого меча. Это было не настоящее его имя. Или, по крайней мере, не его подлинное имя. Мало кто из живых знал об этом, хотя это и не было большой тайной. Джерико был одним из множества незаконнорождённых детей лорда Геронтия Хельмавра. Рождённый и выросший в Шпиле, качество его крови делало Бертрума похожим на крестьянина. И он бросил всё это, чтобы играться в мусоре.
Это было оскорбительным. Пороки – это хорошо и прекрасно, но всему нужна мера.
Они встречались несколько раз, то тут, то там. Джерико в основном держался трущоб вокруг Бак-сити и Железнодрева, и у Бертрума было мало причин рисковать соваться в эти глубины. Но раз или два его пути пересекались с ублюдком Хельмавра, и дела всегда становились хуже.
– Джерико. – Он выплюнул имя. – Ты уверен?
Форган кивнул:
– Я думал, что это заинтересует тебя. Мои люди заметили его в Споропадах, как раз перед тем, как людей Корга раздавили.
– Он участвовал?
– Если бы это было так, я бы уже назначил за него награду. Нет, как я уже говорил, он идёт по следу Зуна вместе с полудюжиной других известных личностей.
Бертрум откинулся на спинку стула и переваривал новую информацию:
– Я кого-то из них знаю?
– Некоторых. Рождённый в космосе, ты его знаешь – тот, который носит маску. Делакью с интригующим прозвищем Череполикий. И этот… нелюдь.
– Какой именно? Есть несколько.
– Тот, кто пытался убить тебя.
Бертрум пожал плечами:
– Это не слишком сужает круг.
– Полурог, – подсказал Корг.
Бертрум поморщился:
– А. Теперь всё понятно.
Для Форгана и его людей Гор Полурог был чем-то вроде ходячей чёрной метки. Отвратительный нелюдь худшего сорта, Гор был огромным, копытным и рогатым зверем, любившим табак из верхнего улья и кровавые заказы от гильдейцев. По правилам, он не должен был получить лицензию адъюратора. Но у него всё равно она была, и он использовал её направо и налево, идя туда, куда ему нужно, чтобы разобраться со своей добычей. Бертрум встречался с Гором всего один раз, но встреча произвела впечатление.
– Кто-нибудь ещё?
– Несколько, как я уже сказал. И с каждым днём всё больше. Награда внушительная. Склад находился в совместной собственности и сдавался в аренду. Не только я потерял товар.
– Но ты тот, кто хочет получить мои услуги – почему?
Форган лениво поигрывал своим значком:
– Зун украл нечто, стоящее больше, чем всё остальное вместе взятое. Нечто, что я приобрёл за большие деньги от имени другой стороны. Я хочу это вернуть.
– Разве не этим занимаются Джерико и остальные? Возвращают это?
– Всё, что они вернут, подвергнется проверке.
– Ах. Вот в чём дело. Я так и знал. – Бертрум подался назад.
– Что бы это ни было, ты не хочешь, чтобы об этом узнал кто-то ещё. – Он предостерегающе погрозил пальцем. – Ай-я-яй, Форган. Занимаешься делишками на чёрном рынке, да?
– Это не так, – сказал Форган. Он посмотрел на Корга, словно искал поддержки, но Голиаф просто покачал головой и отвернулся.
Бертрум успокаивающе поднял руку:
– Не надо объяснять, друг мой. Мои услуги довольно гибкие. Я служу согласно воле гильдейцев, как и всегда. Скажи мне, о чём идёт речь, и я достану это для тебя.
– Я не могу.
– Не можешь или не хочешь?
– Это не имеет значения. Эта информация не для тебя.
– Тогда как же, скажи пожалуйста, я могу вернуть это? – Бертрум отпил чай. Тот остыл, и он нахмурился, поставив чашку в сторону. – Если я не знаю, что это такое, я не смогу это вернуть.
– Тебе не нужно ничего знать о нём, чтобы получить его. Оно находится в специальном контейнере, помеченном моим личным знаком. – Форган щёлкнул пальцами, и один из слуг шагнул вперёд с накрытым подносом, легко балансировавшим на его пальцах. Он резко сорвал ткань, открыв квадратное устройство размером примерно с обойму автоматического пистолета. Бертрум не пошевелился, и Форган жестом приказал слуге поставить поднос.
– Что это? – спросил Бертрум.
– Пеленгатор. – Форган поднял устройство и взвесил на ладони. – Кусок старой технологии, но полезный. Он связан с бинарной печатью, которая отмечает всю мою собственность. Просто помаши им над контейнером, и он опознает тот, о котором идёт речь.
Бертрум взял его и внимательно осмотрел.
– И сколько их у тебя?
– Немного. Поэтому постарайся его не потерять. Их приобретение обошлось мне в целое состояние, и я сомневаюсь, что у кого-нибудь хватит ума их воссоздать, – улыбнулся Форган. – Так что, как видишь, тебе не нужно ничего знать, чтобы вернуть мою собственность.
Бертрум медленно кивнул, продолжая изучать устройство:
– Это займёт некоторое время. У Джерико и остальных есть фора, не говоря уже о самом Зуне.
– Но ты можешь это сделать, – сказал Форган. Он взглянул на Корга, который не сводил с Бертрума взгляда: – Он может это сделать.
Бертрум задался вопросом, кого он пытается убедить.
– А что с самим Зуном?
– Он нужен мне, – воскликнул Корг.
Бертрум не обратил на него внимания и посмотрел на Форгана. Гильдеец откинулся назад с непроницаемым выражением лица:
– Делай, как считаешь нужным. Я плачу за возврат товара.
– Но ты согласен заплатить награду за голову?
– Живой, – сказал Корг. Он посмотрел на Форгана. – Он нужен мне живой.
Форган нахмурился:
– Я не могу отказать такой вежливой просьбе. Отлично. Да. Приведи Зуна – живого – и получишь свои кредиты.
Бертрум некоторое время молчал.
– И Джерико?
Форган рассмеялся:
– Делай, что хочешь, Бертрум. Я упомянул о нём только для того, чтобы привлечь твоё внимание. Теперь, когда я получил то, что хотел, мне совершенно всё равно, что случится с ним или с кем-нибудь из этих охочих до кредитов скаммеров.
Бертрум задумчиво кивнул и встал:
– Ну что ж. Благодарю за контракт, гильдеец. Я верну твоё имущество и доставлю его и преступника к тебе в целости и сохранности.
Слуги Форгана проводили Бертрума. Улицы как всегда были переполнены, кишели опустившимися и несчастными. Где-то зазвучал клаксон. Дождь охлаждающей жидкости падал сверху, стуча по крышам Стальноврат.
Бертрум шагнул в ближайший дверной проём и сунул руку в карман пальто. Он достал серебряный портсигар и открыл его, показав ряд тонких сигарилл. Он выбрал одну, постучал ею по крышке портсигара и сунул в рот.
Он оглянулся и довольно легко разглядел высотку Форгана. Балкон был закрыт, и он знал, что Форган любит дождь. Они никуда не ушли.
– Активировать подауспик дельта-шесть, – пробормотал он, не выпуская сигариллу. Он зажёг спичку – старомодное чудачество – и поднёс к кончику сигариллы, пока запускались удалённые системы ауспика.
Подслушивающее устройство, которое он установил под столом, было одним из нескольких сотен, разбросанных по резиденциям его клиентов. Везде, где они встречались, чтобы обсудить дела, Бертрум оставлял жучок. Это была привычка, которую он приобрёл во время пребывания в верхнем улье. Информация – ценная вещь, а человек в его положении должен знать всё – особенно то, что его клиенты не хотят, чтобы он знал.
За коротким мгновением помех раздался голос Форгана в середине предложения:
– …и, конечно, он дорогой. Но он стоит каждого кредита, уверяю тебя. Несмотря на все свои пороки, Бертрум обладает превосходными навыками. Он выйдет на след Зуна раньше, чем мы узнаем об этом.
– Мои мальчики уже на охоте. – Это был Корг. – Мы знаем, что он направляется в нижний улей. Если он такой же, как другие Искупители, он будет искать анклавы Кавдоров для пополнения запасов. Это сильно сужает круг подозреваемых.
Бертрум улыбнулся. Корг был прав. Это довольно хорошо сузило круг подозреваемых.
– Я полностью доверяю твоим рассуждениям, мой друг, но я не добрался бы до того места, где нахожусь, не научившись раскладывать яйца в разные корзины.
– Ты ему доверяешь? – спросил Корг.
– Бог-Император, нет. Он такой же хитрый, как и все они. Но он сделает свою работу, не сняв слишком много сверху. И это то, чего мы хотим. Настоящий адъюратор. Ни один из этих вооружённых бандитов из нижнего улья – без обид.
Охотники, подобные Джерико, такие же преступники, как и подонки, которых они выслеживают. – Форган рассмеялся. – Конечно, мы пересмотрим его гонорар, чтобы учесть утечку, после того как он доставит товар.
– Нет, не думаю, – пробормотал Бертрум. Старый гильдейский трюк. И он давно научился его обходить. Он не рассердился. Всё это было частью игры.
– И он вернёт его?
Бертрум хмурился. Это был новый голос. Женщина.
– Примите мои самые искренние заверения, леди Джена. Бертрум никогда не подводил меня.
– Тогда лучше ему и не начинать. Ради тебя... и его.
Бертрум нахмурился ещё сильнее и глубоко затянулся сигариллой, позволяя успокаивающему дыму наполнить лёгкие. Он не обращал внимания на угрозы, даже на расстоянии. Но, учитывая обстоятельства, он мог смотреть дальше этого.
Кто бы это ни был, он не был похож на местного. Изысканная речь говорила об верхнеулевике – или выходце с другого мира. Возможно, первоначальный покупатель того, что украл Зун. Или его представитель.
Выяснение того, кто они такие, станет следующим делом, как только он возьмёт этот предмет в руки. Форган был в некотором роде другом, но это был бизнес. Бертрум мог бы потенциально увеличить свою прибыль, исключив посредника – или, возможно, продав товар кому-то другому. Форгану это, конечно, не понравится. Но он поймёт.
В конце концов, это просто бизнес.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
