Кэл Джерико: Награда за грешника / Kal Jerico: Sinner's Bounty (роман): различия между версиями

Материал из Warpopedia
Перейти к навигации Перейти к поиску
м
м
Строка 89: Строка 89:
 
– Хасп хочет знать, что ты делаешь.
 
– Хасп хочет знать, что ты делаешь.
  
– Тогда пусть сама спросит, – прорычал Фенкс. Он поднялся на ноги, раздосадованный тем, как легко его застали врасплох. Всё из-за этого места. Человек не создан для дикой природы. Плохие зоны между поселениями были прожорливыми местами, где люди исчезали всё время, а туннели могли дать плохим зонам фору. Даже крысокожие избегали их.
+
– Тогда пусть сама спросит, – прорычал Фенкс. Он поднялся на ноги, раздосадованный тем, как легко его застали врасплох. Всё из-за этого места. Человек не создан для дикой природы. Зоны пустошей между поселениями были прожорливыми местами, где люди исчезали всё время, а туннели могли дать пустошам фору. Даже крысокожие избегали их.
  
 
Он огляделся:
 
Он огляделся:
Строка 307: Строка 307:
 
И всё же вскоре ему пришлось убрать оружие в кобуру. Ему нужны были свободные руки, чтобы протаскивать своё худощавое тело через особенно неустойчивые участки дороги. Но каким бы осторожным он ни был, он не сбавил темп. Мути наступали ему на пятки, и, судя по звукам, они были голодными. Ну, они всегда были голодными.
 
И всё же вскоре ему пришлось убрать оружие в кобуру. Ему нужны были свободные руки, чтобы протаскивать своё худощавое тело через особенно неустойчивые участки дороги. Но каким бы осторожным он ни был, он не сбавил темп. Мути наступали ему на пятки, и, судя по звукам, они были голодными. Ну, они всегда были голодными.
  
Конечно, они также не должны были находиться так далеко к югу от Трубопада. Даже во время бега он задавался вопросом, что привлекло их в эту плохую зону. Если племена мути двигались на юг, это означало, что они поднимались с основания улья, а это было плохо для всех. Плохо, но и выгодно. В Стальновратах скальпы мути стоили по пять кредитов за штуку. Жаль, что не было времени остановиться и собрать несколько.
+
Конечно, они также не должны были находиться так далеко к югу от Трубопада. Даже во время бега он задавался вопросом, что привлекло их в эту пустошь. Если племена мути двигались на юг, это означало, что они поднимались с основания улья, а это было плохо для всех. Плохо, но и выгодно. В Стальновратах скальпы мути стоили по пять кредитов за штуку. Жаль, что не было времени остановиться и собрать несколько.
  
Он перепрыгнул через груду щебня, меч звякнул о ноги, и увидел, что путь впереди уходит в темноту. Не замедляя шага, он снова убрал пистолеты и побежал по сломанной балке, частично выступавшей вперёд. Куча разорванных шлангов и трубопроводов свисала над пропастью, и, добравшись до конца балки, он прыгнул.
+
Он перепрыгнул через груду щебня, сабля звякнула о ноги, и увидел, что путь впереди уходит в темноту. Не замедляя шага, он снова убрал пистолеты и побежал по сломанной балке, частично выступавшей вперёд. Куча разорванных шлангов и трубопроводов свисала над пропастью, и, добравшись до конца балки, он прыгнул.
  
 
Его намерение, сформировавшееся за полсекунды до прыжка, состояло в том, чтобы перемахнуть через пропасть и ловко приземлиться на противоположной стороне. К несчастью, его вес вырвал многие искусственные лианы из проржавевших корпусов. Он понял, что, потеряв инерцию от секундного колебания, теперь отчаянно цепляется за единственный кусок электрического кабеля.
 
Его намерение, сформировавшееся за полсекунды до прыжка, состояло в том, чтобы перемахнуть через пропасть и ловко приземлиться на противоположной стороне. К несчастью, его вес вырвал многие искусственные лианы из проржавевших корпусов. Он понял, что, потеряв инерцию от секундного колебания, теперь отчаянно цепляется за единственный кусок электрического кабеля.
Строка 875: Строка 875:
 
– Я никогда не видел, чтобы столько зданий рушилось одновременно. – Он провёл рукой по волосам. – Решимости ему не занимать. Я полагаю с таким именем иначе и быть не может.
 
– Я никогда не видел, чтобы столько зданий рушилось одновременно. – Он провёл рукой по волосам. – Решимости ему не занимать. Я полагаю с таким именем иначе и быть не может.
  
Зун Опустошитель. Забавное имя для человека, который и близко не был забавным. Как Багровый Кардинал или Кловис Избавитель, Зун был слугой культа Искупления. В отличие от них, он нацелился на гильдейцев. Искупители и гильдейцы поддерживали осторожное, негласное перемирие – у культа были покровители, в основном из мусорных воров дома Кавдор, и они были полезны, когда приходило время продвигать поселения в плохие зоны или совершать набеги на мути, но эта поддержка мало значила в Подулье. Слишком много шагов за черту, и вся мощь гильдейцев обрушится прямо на культ и его приверженцев. Такое случалось и раньше.
+
Зун Опустошитель. Забавное имя для человека, который и близко не был забавным. Как Багровый Кардинал или Кловис Избавитель, Зун был слугой культа Искупления. В отличие от них, он нацелился на гильдейцев. Искупители и гильдейцы поддерживали осторожное, негласное перемирие – у культа были покровители, в основном из мусорных воров дома Кавдор, и они были полезны, когда приходило время продвигать поселения в зоны пустошей или совершать набеги на мути, но эта поддержка мало значила в Подулье. Слишком много шагов за черту, и вся мощь гильдейцев обрушится прямо на культ и его приверженцев. Такое случалось и раньше.
  
 
Зун подошёл к этой линии и танцевал прямо на ней. В порыве гениальности, а может быть, безумия, он нанёс удар по десятинному дому в Стальновратах. Караван здесь или там – в этом не было ничего такого, каждый был готов к таким потерям. Даже ограбления случайного сборщика десятины было недостаточно, чтобы задеть за живое.
 
Зун подошёл к этой линии и танцевал прямо на ней. В порыве гениальности, а может быть, безумия, он нанёс удар по десятинному дому в Стальновратах. Караван здесь или там – в этом не было ничего такого, каждый был готов к таким потерям. Даже ограбления случайного сборщика десятины было недостаточно, чтобы задеть за живое.
Строка 1575: Строка 1575:
 
Спустя десятилетия после того, как вода в трубе иссякла, и река отступила, появилось поселение, построенное на груде мусора. Оно часто переходило из рук в руки, его население с годами уменьшалось или увеличивалось. Неизменными оставались только траулеры и паромы, доставлявшие путешественников и грузы в поселения и аванпосты вдоль сточной реки.
 
Спустя десятилетия после того, как вода в трубе иссякла, и река отступила, появилось поселение, построенное на груде мусора. Оно часто переходило из рук в руки, его население с годами уменьшалось или увеличивалось. Неизменными оставались только траулеры и паромы, доставлявшие путешественников и грузы в поселения и аванпосты вдоль сточной реки.
  
Кэл повёл остальных по грязным улицам, держа руку на рукояти меча.
+
Кэл повёл остальных по грязным улицам, держа руку на рукояти сабли.
  
 
– Следите за своими карманами, – пробормотал он. Уличные проповедники стояли на каждом углу, звеня в колокольчики или выкрикивая слова из плохо переведённого писания. Сборщики десятины Кавдоров рыскали вокруг прилавков и настороженно осматривали прохожих.
 
– Следите за своими карманами, – пробормотал он. Уличные проповедники стояли на каждом углу, звеня в колокольчики или выкрикивая слова из плохо переведённого писания. Сборщики десятины Кавдоров рыскали вокруг прилавков и настороженно осматривали прохожих.
Строка 2203: Строка 2203:
 
– Я видела их раньше. Интересно, идут ли они в том же направлении, что и мы.
 
– Я видела их раньше. Интересно, идут ли они в том же направлении, что и мы.
  
– Я не стал бы ставить против этого, – сказал Кэл. Он задумчиво постучал по рукояти меча. – Хочешь спросить у них?
+
– Я не стал бы ставить против этого, – сказал Кэл. Он задумчиво постучал по рукояти сабли. – Хочешь спросить у них?
  
 
Иоланда рассмеялась:
 
Иоланда рассмеялась:
Строка 2327: Строка 2327:
 
– Я сказал тебе почему. Это было неправильно.
 
– Я сказал тебе почему. Это было неправильно.
  
– Мы в Подулье. А Подулье не место для таких понятий, как правильно и неправильно, Скаббс. Ты сам научил меня этому. – Кэл покачал головой. –Так почему?
+
– Мы в Подулье. А Подулье не место для таких понятий, как правильно и неправильно, Скаббс. Ты сам научил меня этому. – Кэл покачал головой. – Так почему?
  
 
– Старик, – неохотно сказал Скаббс. – Тот, что в клетке.
 
– Старик, – неохотно сказал Скаббс. – Тот, что в клетке.
Строка 2339: Строка 2339:
 
– Или, может быть, он просто бредил, – усмехнулась Иоланда.
 
– Или, может быть, он просто бредил, – усмехнулась Иоланда.
  
– И первое и второе, – произнесла крысокожая. Она прекратила петь.
+
– И первое, и второе, – произнесла крысокожая. Она прекратила петь.
  
 
Они обернулись. Она изучала их, её тёмные глаза перебегали с одного лица на другое.
 
Они обернулись. Она изучала их, её тёмные глаза перебегали с одного лица на другое.
Строка 2359: Строка 2359:
 
– Теперь ещё меньше.
 
– Теперь ещё меньше.
  
– Почему ты так высоко поднялась в верхний улей? – спросил Кэл, усаживаясь рядом с ней. Она отодвинулась, как будто боялась чем-то заразиться. – Племена крысокожих обычно стараются держаться подальше от поселений, если могут. Даже таких маленьких, как Два Насоса.
+
– Почему ты так высоко поднялась в верхний улей? – спросил Кэл, усаживаясь рядом с ней. Она отодвинулась, как будто боялась чем-то заразиться. – Племена крысокожих обычно стараются держаться подальше от поселений. Даже таких маленьких, как Два Насоса.
  
 
Она замолчала на какое-то время.
 
Она замолчала на какое-то время.

Версия 02:53, 25 августа 2021

Pepe coffee 128 bkg.gifПеревод в процессе: 8/36
Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 8 частей из 36.


Кэл Джерико: Награда за грешника / Kal Jerico: Sinner's Bounty (роман)
SB.jpg
Автор Джош Рейнольдс / Josh Reynolds
Переводчик Хелбрехт
Издательство Black Library
Предыдущая книга Свадьба под прицелом лазгана / Lasgun Wedding
Следующая книга Red Salvage
Год издания 2019
Подписаться на обновления Telegram-канал
Обсудить Telegram-чат
Экспортировать EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Для того, чтобы понять, что такое бесплодный мир Некромунды, сначала вам нужно понять, что такое города-ульи. Эти искусственные горы из пластали, керамита и камнебетона, которые веками росли и ширились, чтобы защитить своих обитателей от враждебной окружающей среды, и которые теперь очень напоминают термитники. Население городов-ульев Некромунды исчисляется миллиардами, и при этом они невероятно промышленно развиты, каждый на площади в несколько сотен квадратных километров обладает производственным потенциалом целой планеты или колониальной системы.

Внутреннее расслоение городов-ульев также достойно отдельного упоминания. Вся структура улья копирует социальное положение его обитателей в вертикальной плоскости. Во главе – знать, ниже – рабочие, ещё ниже – отбросы общества, изгои. Улей Примус, резиденция планетарного губернатора Некромунды лорда Хельмавра, наглядно иллюстрирует это. Знать – дома Хельмавр, Каталл, Тай, Уланти, Грейм, Ран Ло и Ко’Айрон – живут в “Шпиле” и редко спускаются ниже “Стены”, которая располагается между ними и такими неотъемлемыми частями города-улья, как огромные кузни и жилые зоны.

Ниже города-улья находится “Подулье”: фундаментные слои жилых куполов, промышленных зон и туннелей, которые оставили предшествующие поколения и почти сразу заняли те, кому больше некуда было идти.

Но люди… не насекомые. Они не слишком хорошо уживаются в тесноте. Необходимость может заставить их это делать, но из-за неё города-ульи Некромунды становятся сильно разобщёнными изнутри, поэтому жестокость и откровенное насилие давно стали повседневной и суровой реальностью. Не стоит забывать и о том, что Подулье представляет собой совершенно беззаконное место, окружённое бандами и отступниками, где выживают только сильнейшие и хитрейшие. Голиафы, которые твёрдо верят в право силы; матриархальные и ненавидящие мужчин Эшеры; промышленные Орлоки; ориентированные на технологии Ван Саары; Делакью, существование которых зависит от их шпионской сети; пламенные фанатики Кавдоры. Все стремятся получить преимущество, чтобы возвыситься, не важно, как ненадолго, над другими домами и бандами Подулья.

Самое интересное начинается, когда люди пытаются выйти за рамки монументальных физических и социальных границ улья и начать новую жизнь. Учитывая общественные условия, возвыситься в улье почти невозможно, зато гораздо легче упасть, пусть последнее и является наименее привлекательным развитием событий.

Выдержки из "Nobilite Pax Imperator" Ксонариария Младшего – “Триумф аристократии над демократией”.

ПРОЛОГ

ОПУСТОШИТЕЛЬ

– Уже близко, – произнёс Дозерман.

Фенкс пошевелился. Он моргнул и потянулся, свесив ноги с куска разбитого феррокрита, не забыв при этом убедиться, что лазерное ружьё крепко прижато к груди. Оружие было самой ценной его вещью и стоило больше, чем его жизнь. Или жизнь Дозермана, если на то пошло.

– На этот раз ты уверен? – спросил он, глубоко вдыхая затхлый воздух. Зевок перешёл в кашель. Воздух был переработан миллион раз, но по-прежнему имел такой же отвратительный вкус, как в тот день, когда покинул какую-то позабытую вентиляционную отдушину. Он поднял голову. Дозерман взгромоздился на полпути к трубам, положив автоган на бёдра. Как и большинство скаммеров, Дозерман был тощим от слишком часто пропущенных приёмов пищи и жёлтым от слишком большого количества дрянной выпивки.

Фенкс знал, что выглядит ненамного лучше, но, по крайней мере, старая форма сил обороны, которую он носил под бронёй, была чистой. Дозерман же носил свою одежду до тех пор, пока та не сгнила.

– Потому что ты говорил то же самое больше часа назад.

– Я уверен. Прислушайся.

Фенкс прислушался. По древнему транзитному туннелю разносился низкий скрежещущий звук. Он казался близким, но жизнь в тесных пределах Подулья научила его, что не стоит верить ушам. Он опустился на корточки и прижал мозолистую ладонь к потрескавшейся поверхности земли.

Дозерман посмотрел на него:

– Что ты делаешь?

– Чувствую колебания. Старый трюк крысокожих.

– Ты не крысокожий.

– Не надо быть крысокожим, чтобы научиться парочке трюков, – защищаясь, ответил Фенкс. – Теперь тише. Я слушаю.

– Колебания.

– Вот именно.

Дозерман фыркнул. Фенкс проигнорировал его с рождённой опытом лёгкостью. Он достаточно часто сотрудничал с Дозерманом, чтобы знать, как не обращать на того внимания. Чтобы быть хорошим стрелком, требовалась сосредоточенность, а Фенкс любил думать, что он – хороший стрелок. Нужно уметь игнорировать всё, что не помогает попасть в цель. Конечно, в большинстве случаев это было легче сказать, чем сделать.

– Что-нибудь новенькое? – спросил Дозерман.

– Мне казалось, что я сказал тебе молчать.

– Мне скучно.

– Тогда, может быть, тебе следовало остаться в Расшатанных Выработках вместе с остальным мусором, а настоящее дело оставить настоящим стрелкам, – не глядя огрызнулся Фенкс. Расшатанные Выработки были ближайшим поселением – в дне пути полёта блестящей птицы, и в десяти трубах к западу от Балкасити. Ничего особенного. Свеча в темноте, как любил говорить один его знакомый Кавдор. Свеча, наполовину расплавленная, с погнутым фитилём и странным запахом.

Такое место привлекало скаммеров вроде Дозермана и Фенкса, хотя ему не особо хотелось признаваться в этом. Подальше от силовиков и игнорируемое гильдейцами – за исключением тех случаев, когда им нужны люди со стороны. Как сейчас. Фенкс нахмурился. Обычно он был не против поработать на гильдийцев. Сопровождение караванов или раскопки археотека сулили лёгкие деньги. Но сейчас был другой случай. Он печёнкой чувствовал это.

Чего он не чувствовал, так это колебаний под рукой. Ни дрожи, ни вибрации расшатанного камня. Но это ничего не значило. Транзитные туннели нередко дополнительно укрепляли для промышленных и военных перевозок. Когда улей Примус, наконец, рухнет под собственным весом, туннели всё равно останутся. Как и то, что в них жило, чем бы оно ни было.

Эта мысль заставила его нервно оглянуться. Туннель представлял собой длинную, лишённую света полосу промышленного упадка. Он был построен за несколько поколений до того, как предки Фенкса даже вздохнули, и был забыт дольше, чем он мог вспомнить. Здесь были тысячи таких же туннелей, как и этот, пронзавшие тьму на дне мира.

По мнению Фенкса, этот видал и лучшие века. Трубы, которые тянулись вдоль изгибавшегося потолка и стен, в основном проржавели, извергая своё содержимое на камень внизу. Старые разливы проели кратеры в полу и превратились в импровизированные отстойники с зеленоватой водой и мягко подёргивавшимися грибными травами. Опорные колонны попадали, как поваленные деревья, и между ними лежали разбитые статуи.

Вечно давившая масса верхних уровней пробила огромные трещины в стенах, разрывая феррокрит и прогнув в некоторых местах пол. Там, где когда-то были весовые и вокс-точки, теперь были пещеры. А в этих пещерах…

– Фенкс?

Фенкс подпрыгнул. Он посмотрел на Дозермана:

– Что?

– Хасп хочет знать, что ты делаешь.

– Тогда пусть сама спросит, – прорычал Фенкс. Он поднялся на ноги, раздосадованный тем, как легко его застали врасплох. Всё из-за этого места. Человек не создан для дикой природы. Зоны пустошей между поселениями были прожорливыми местами, где люди исчезали всё время, а туннели могли дать пустошам фору. Даже крысокожие избегали их.

Он огляделся:

– Где она вообще?

– Прямо здесь.

Фенкс снова подпрыгнул и развернулся, с проклятьем на губах. Хасп постукивала пальцами.

– Тише, скаммер. Звуки здесь разносятся далеко. – Она была невысокой и приземистой, и он думал, что в ней есть что-то от крысокожих. Что-то в глазах. Слишком близко расположены друг к другу и слишком тёмные. Как и он, она носила старое военное снаряжение и несла модернизированное лазерное ружьё, найденное среди мусора какого-то базара Подулья.

– Богдан хочет знать, что ты делаешь, – добавила она.

Фенкс поморщился. Богдан номинально был главным, и обладал глубокими карманами. Это не удивительно, учитывая, что он работал на гильдейцев. Он сорил деньгами в Расшатанных Выработках и нанял два десятка самых отчаянных стрелков по эту сторону Стальноврат. Фенкс знал некоторых из них. Кроме Дозермана и Хасп, были Эндрю Винкс и Малыш Два-Кредита. Простофиля Финн и братья Кетл. Длинная Салли-Трясучка. Как обычно наняли самую разношёрстную команду, и все рассредоточились по туннелю. Часть его сомневалась, что этого будет достаточно.

– Что он делает? – проревел низкий бычий голос. Богдан. Он был где-то среди обломков.

– Он не говорит, – крикнула в ответ Хасп. Она посмотрела на Фенкса.

– Он чувствует колебания, – сказал Дозерман.

Хасп посмотрела на него:

– Что?

– Трюк крысокожих! – крикнул Дозерман.

Она посмотрела на него ещё секунду, а потом посмотрела на Фенкса:

– Что?

– Я пытаюсь понять, приближается ли он.

– Поглаживая землю?

Ответ Фенкса был прерван звуком кого-то, кто тяжело карабкался по обломкам. Богдан прошёл мимо упавшей статуи, держа дробовик на широких плечах. Богдан по-прежнему носил цвета Орлоков, хотя почти десять лет не сражался за свой клановый дом. Верность Богдана принадлежала только всемогущему кредиту.

– Что он делает?

– Магия крысокожих, – сказала Хасп.

Богдан моргнул:

– Ты крысокожий?

– Нет!

– Тогда зачем пользуешься их магией?

– Я проверял колебания.

– Зачем?

– Чтобы узнать, близко ли они.

Богдан недовольно посмотрел на него:

– Мы их услышим. Я послал Малыша Два-Кредита и Блефа Кантера в северную шахту, чтобы они предупредили нас.

– Кантер наполовину слепой, а Малыш не сможет найти свою задницу обеими руками.

Богдан рассмеялся:

– Может, мне стоило заставить их поговорить с духами ульев, а?

Фенкс подавил возражение. Это было бы пустой тратой времени. Богдан покачал головой и продолжил:

– Я плачу тебе не за то, чтобы ты похлопывал землю, Фенкс. Я плачу тебе за то, чтобы ты подстерёг и убил человека. Может быть, ты сможешь сосредоточиться?

– Я слышал, что он не совсем человек, – заметил Дозерман.

Богдан посмотрел на него:

– Кто?

– Зун Опустошитель.

Имя прозвучало в воздухе, словно выстрел. Все на секунду замолчали. Так Зун Опустошитель действовал на людей.

Хасп посмотрела на Дозермана:

– И кто он тогда? Ведьмак? Сточное приведение?

Дозерман пожал плечами:

– Возможно.

– Среди Искупителей нет ведьмаков, – сказал Фенкс. Остальные посмотрели на него. – Что? Это все знают. Среди красных мантий кого только нет, но точно нет никаких ведьмаков.

Богдан шмыгнул носом и сплюнул:

– Он человек. Глупый человек. Только глупый человек мог ограбить десятинный дом гильдии.

– Судя по тому, как это звучит, он оказался достаточно умён, чтобы быть глупым, – заметил Фенкс.

Богдан посмотрел на него:

– И что ты можешь об этом знать, скаммер?

– Я знаю, что мы не единственные, кто преследует его.

Богдан ткнул его в грудь толстым пальцем:

– Но именно мы его поймаем. – Он оглянулся вокруг. – Ты слышал меня?

Фенкс покачал головой:

– Откуда мы вообще знаем, что он идёт сюда? Этот звук может быть чем угодно.

– У меня есть сведения из надёжных источников, – ответил Богдан. – А теперь приготовься, потому что, как только появится этот сумасшедший чёрт, нам придётся драться.

Фенкс посмотрел на Хасп. Она нахмурилась. Фенкс знал, что она чувствует. Зун Опустошитель не был каким-то скаммером-наркоманом. Он был легендой и легендой опасной. Безумный, плохой Искупитель, любитель огня и прометия, который сжигал ведьм, еретиков и, по крайней мере, одного скаммера, который, ухмыляясь, посмотрел на него.

По словам гильдийцев, он также был ещё и вором. Судя по тому, что слышал Фенкс, Зун вломился на рудовозе в двери десятинного дома гильдии в Стальновратах и обчистил здание, забрав всё ценное. Это была чистая и запредельная наглость даже для Искупителя. Гильдейцы оказались настолько впечатлены, что назначили награду в несколько тысяч кредитов за голову Зуна, прикреплённую к его телу или уже нет. Теперь каждый скаммер с пушкой и потребностью в кредитах вышел на охоту, бросаясь даже за малейшим запашком Зуна. Некоторые, как Богдан, решили сыграть по-умному. Бывший Орлок надеялся, что количество и неожиданность могут оказаться выигрышной комбинацией.

У Фенкса были сомнения. Но он знал, что лучше держать их при себе. Особенно, когда Богдан мог его услышать.

В туннеле раздался резкий свист. Фенкс и остальные повернулись. Он увидел стройную, одетую в тёмное фигуру Малыша Два-Кредита, мчавшегося к ним.

– Он близко! Он близко! – кричал он, вытаскивая набегу автоматические пистолеты.

Фенкс тоже это почувствовал. Земля задрожала под ногами. Богдан усмехнулся:

– Возвращайтесь на позиции, скаммеры. Пришла пора собрать немного кредитов. – Хасп и Богдан скрылись из виду. Дозерман полез вверх, под навес труб, назад к своему стрелковому гнёздышку. Фенкс и Малыш укрылись за упавшей опорной колонной. Малыш тяжело дышал. Фенкс не мог сказать от волнения или страха.

Малыш был молод и ещё не заработал шрамов. Он совсем недавно пришёл из города-улья, по крайней мере, так слышал Фенкс. Он строил из себя мастера-стрелка и убил нескольких дураков с тех пор, как спустился вниз. В основном он напаивал их, провоцировал, а потом грабил и продавал тела на трупный крахмал. Сейчас предстояла совершенно другая игра.

– Где Кантер? – спросил он.

Малыш пожал плечами:

– Он был позади меня. Что нам делать? Когда они придут сюда, я имею в виду.

Фенкс поднял ружьё и пожал плечами:

– Стреляй в них.

– А если они не остановятся?

– Продолжай стрелять в них.

Сверху посыпался мусор. Сначала он падал мягко, а затем большими кусками, пока древний камень прогибался и ломался под промышленными гусеницами. Звук эхом разнёсся по древнему транзитному туннелю, и отголоски движения машины стряхнули многовековую пыль с проржавевших служебных мостов под потолком.

– Большой, судя по звуку, – сказал Малыш.

– Чем больше, тем больнее падать, – пробормотал Фенкс. План был простым. По туннелю разбросали противотанковые мины. Богдан клялся, что они по-прежнему функционируют, пусть им и почти сто лет. Как только рудовоз наедет на мину, он остановится. Хотелось надеяться, что повреждения окажутся серьёзными, но, Фенкс не был настроен столь оптимистично. Как только он перестанет двигаться, они ударят из всего, что у них было.

Но когда рудовоз показался в поле зрения, у Фенкса перехватило дыхание. Это была грубая машина. Торжество функциональности над формой. Широкий клиновидный корпус был способен пробить завалы обломков, которые часто блокировали старые туннели. А то, через что он не мог прорваться, он мог преодолеть при помощи гусениц.

– Зубы Императора, – пробормотал он. Даже обычный рудовоз представлял собой внушительное зрелище. С таким же успехом это мог быть боевой танк. К корпусу приварили тяжёлые чугунные плиты, укрепляя каркас. Броню украшали выгравированные жаром и кислотой строки священного писания. Купола с инструментами заменили станками со стаб-пушками, а к кабине прикрепили архаичные вокс-передатчики. Из них доносился непрерывный поток молитв и гимнов, возвещая о приближении машины любому, кто мог её услышать.

– Почему они кричат? – спросил Малыш, зажмурившись.

– Это пение, – ответил Фенкс сквозь стиснутые зубы. – Точнее то, что они называют пением.

Вентиляционные отверстия вдоль крыши рудовоза извергали чёрный дым, пока системы ауспиков покачивались, сканируя непосредственное окружение. Обычно их настраивали на потенциальные лавины, обрушения и обвалы. Но в данный момент они, явно, искали более вероятные угрозы, скрывавшиеся среди труб и рассыпавшихся входных люков по обе стороны туннеля.

Фенкс знал, что это невозможно, но он мог поклясться, что почувствовал, как один из датчиков просканировал его. Он отпрянул.

Малыш взглянул на него.

– Испугался? – спросил он, усмехнувшись.

– И тебе не помешало бы, будь у тебя хоть капля здравого смысла, – проворчал Фенкс. – Не высовывайся. Они уже почти там, где нам нужно.

Но, даже произнося эти слова, он знал, что ничего не получится. Он печёнкой чувствовал это. Он украдкой огляделся, ища ближайший путь к отступлению. Если что-то пойдёт не так, он намеревался бежать, а Богдан и его кредиты пусть катятся в ад.

Огромная машина сбросила скорость, проходя под осыпавшейся аркой. Статуи, воздвигнутые в честь ныне забытых первых колонистов Некромунды, шатались и падали с покрытых трещинами постаментов, наполняя воздух пылью. Какие-то непонятные крылатые силуэты взлетели, устремляясь в темноту. Их визгливые крики потонули в последовавшем взрыве.

Рудовоз покачнулся на гусеницах, подвеска заскрипела. Дым повалил из-под него, когда он, содрогнувшись, остановился. Вокс-передатчики замолчали на середине молитвы. На туннель опустилась гнетущая тишина. Фенкс поднял ружьё и прицелился вдоль ствола.

– Пора? – прошептал Малыш.

– Жди сигнала Богдана, – прошипел Фенкс.

Ожидание затянулось. Затем, как он и подозревал, всё пошло не так.

– Что это за звук? – спросил Малыш.

Глаза Фенкса расширились, когда он услышал высокий, тонкий вой набиравших обороты стаб-пушек. Пушки раскрутились и выплюнули огонь. Пули впивались в окружавший камень и металл, наполняя воздух осколками. Последовали крики и вопли, когда тела падали из-за маскировочных листов или сваливались со стрелковых укрытий. Фенкс услышал рядом неприятный звук, и это был Малыш Два-Кредита. Он бросился в укрытие, когда то, что осталось от тела Малыша, рухнуло.

Всё закончилось за несколько секунд. Когда дело было сделано, вокс-передатчики снова включились, наполнив воздух благодарственным гимном. Рудовоз с грохотом пришёл в движение и потащился вперёд, истекая маслом и дымом, но по-прежнему оставаясь на ходу.

Фенкс наблюдал за всем этим, прижавшись к сломанной трубе. Кровь хлестала из рваных ран на ногах и плече. Он слышал стоны и молитвы неподалёку. Кто-то – скорее всего Дозерман – кричал.

Фенкс соскользнул вниз, мир потемнел. Он почувствовал, как задрожала земля, когда рудовоз с грузом исчез в глубине Подулья.

Когда он потерял сознание, его последней мыслью было то, что Дозерман, в конце концов, оказался прав.

Зун Опустошитель был чудовищем.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ОТСТОЙНИК

– Вот чёрт!

Кэл Джерико уже присел на корточки, когда восклицание слетело с его губ. Топор представлял собой всего лишь привязанную к длинной кости ржавую лопасть вентилятора и рассекал воздух с тонким свистом. Не встретив на своём пути Кэла, чтобы застрять в нём, импровизированное оружие беспрепятственно продолжило движение по дуге и вонзилось в паровую трубу. Хлынул кипящий пар, заполняя коридор дороги.

Кэл снова выругался и выстрелил из одного из лазерных пистолетов куда-то в сторону мути с топором. Он отшатнулся в сторону, когда из бокового коридора напротив него выскочил второй каннибал, стреляя из автогана. Новоприбывший не целился, просто стрелял. Добрая старая традиция Подулья – заполни воздух достаточным количеством свинца и обязательно во что-нибудь попадёшь.

– Скаббс, – прорычал Кэл. Затем: – Иоланда!

Единственным ответом, который он получил, стала усилившаяся стрельба. Никаких следов его напарников. Пули пробили опорные стойки, и дорога издала громкий стон. Она ещё не обрушилась только благодаря многовековой ржавчине и небольшой удаче.

Кэл оттолкнулся от пола, открывая ответный огонь скорее с энтузиазмом, чем с точностью. Нет времени беспокоиться о том, где сейчас остальные. Не в тот момент, когда он мог слышать крики и вопли нападавших, мчавшихся вверх по скрипучим портальным лестницам или скользившим через сломанные транзитные шахты. Ему нужно было оказаться в другом месте, и как можно быстрее.

Пар начал истончаться, оставляя жирный след в воздухе. Мути с топором упал, поймав предназначенную для Кэла пулю. Но второй по-прежнему стоял, с его покрытых волдырями губ сыпались проклятия, пока он пытался справиться с заклинившим затвором автогана. Кэл поднялся на ноги и прицелился из лазерного пистолета. Мути застыл, уставившись на него.

Кэл подмигнул и застрелил его.

Мгновение спустя он уже бежал по дороге, остальные каннибалы преследовали его. Кэл не глядя стрелял за спину. В худшем случае огонь замедлит самых быстрых. В лучшем случае он убьёт одного или двух, а остальные остановятся, чтобы съесть их.

Дорога представляла собой длинную полосу ржавого железа и промокшего феррокрита – одну из доброго десятка, протянувшихся по верхнему краю разрушенного жилого купола. Фосфоресцирующая флора взбиралась по стойкам и балкам, поддерживавшим дорогу, и застывшая пелена мерцавшей пыли тяжело висела в воздухе. Дорога местами осыпалась. Широкие провалы делали путь коварным, но Кэл обладал большим опытом спасения своей жизни бегством по труднопроходимой местности.

И всё же вскоре ему пришлось убрать оружие в кобуру. Ему нужны были свободные руки, чтобы протаскивать своё худощавое тело через особенно неустойчивые участки дороги. Но каким бы осторожным он ни был, он не сбавил темп. Мути наступали ему на пятки, и, судя по звукам, они были голодными. Ну, они всегда были голодными.

Конечно, они также не должны были находиться так далеко к югу от Трубопада. Даже во время бега он задавался вопросом, что привлекло их в эту пустошь. Если племена мути двигались на юг, это означало, что они поднимались с основания улья, а это было плохо для всех. Плохо, но и выгодно. В Стальновратах скальпы мути стоили по пять кредитов за штуку. Жаль, что не было времени остановиться и собрать несколько.

Он перепрыгнул через груду щебня, сабля звякнула о ноги, и увидел, что путь впереди уходит в темноту. Не замедляя шага, он снова убрал пистолеты и побежал по сломанной балке, частично выступавшей вперёд. Куча разорванных шлангов и трубопроводов свисала над пропастью, и, добравшись до конца балки, он прыгнул.

Его намерение, сформировавшееся за полсекунды до прыжка, состояло в том, чтобы перемахнуть через пропасть и ловко приземлиться на противоположной стороне. К несчастью, его вес вырвал многие искусственные лианы из проржавевших корпусов. Он понял, что, потеряв инерцию от секундного колебания, теперь отчаянно цепляется за единственный кусок электрического кабеля.

Раскачиваясь над пропастью, он увидел внизу лес светящейся флоры и грязные ручьи. Нижние уровни жилого купола давно рухнули под тяжестью странных наростов, и он почувствовал тошнотворно-сладкий запах ядовитых испарений. Он услышал хихиканье и понял, что мути догнали его.

Они смотрели на него с края пропасти, как крыса на кусок мяса. Не меньше дюжины, а может и больше. Тощие от голода или раздувшиеся от раковых опухолей, они переступали с ноги на ногу и бормотали, провожая его взглядом, пока он плавно раскачивался из стороны в сторону. Некоторые, возможно, облизывали губы, но это было трудно сказать из-за уродливых лиц. Один из них окинул его взглядом, поднял кусок трубы и ткнул в него.

– Прекрати, – сказал Кэл, без видимого результата пнув трубу. Усилие отправило его вращаться по медленному кругу. Это, казалось, развеселило их, и последовали новые удары, пока ему не удалось выбить трубу из рук мути. Она с грохотом исчезла в темноте. Они смотрели, как она падает, а потом снова посмотрели на него. Кэл смотрел на них в ответ.

Мути были худшими из худших. Отребья и дрянь основания улья, опустившиеся и отвратительные. Вырождавшиеся, измученные болезнями и недоеданием, они убивали, грабили и пожирали всех, кого могли поймать. По профессиональному мнению Кэла, жизнь в Подулье значительно улучшилась бы, если бы все мути были мертвы, а их трупы благополучно сожжены.

Тем не менее, он попытался заискивающе улыбнуться:

– Сколько стоит безопасный проход в наши дни? У меня кончились кредиты, но я всегда готов к обмену.

– Хорошие ботинки, – прорычал один из них.

– Хорошее пальто, – прохрипел ещё один.

– Похоже, что и на вкус он тоже хорош, – сказала третья, причмокивая губами и явно не от похоти. Головы закивали, и за этим утверждением последовало одобрительное ворчание. Кэл замотал головой.

– Предупреждаю, я почти уверен, что в основном состою из хрящей.

– Мягкий, – промурлыкал мути. – Мягкий верхнеулевик. Запахи такие сладкие.

Кэл начал жалеть, что недавно принял еженедельную ванну. Просто хочется выглядеть как можно лучше, когда идёшь на работу. В конце концов, ему нужно поддерживать свою репутацию. Он был рад, что никто не видел, как он болтается здесь.

При этой мысли он огляделся, надеясь заметить знакомые силуэты напарников. Они разделились, когда мути устроили засаду. В таких ситуациях каждый мужчина – или женщина – сам за себя, а Скаббс и Иоланда были достаточно опытными, чтобы позаботиться о себе. К несчастью, мути последовали за Кэлом, а не за ними.

– Идите найдите Скаббса, – сказал он. – Он медленный, и я уверен, что из-за уродливого кожного заболевания его будет легко жевать.

Мути, к сожалению, не выглядели склонными следовать его советам.

– Никто никогда не слушает меня, – пробормотал Кэл, медленно вращаясь и поворачиваясь по кругу. – Я обречён быть недооценённым при жизни. Или съеденным. Или и первое, и второе.

Он посмотрел вниз, пытаясь оценить расстояние до нижней части хаба. Или даже просто до светившегося полога флоры. Но это было слишком далеко, даже для человека с его удачей. Он поднял голову. Кабель не собирался держаться вечно. Неизвестно, продержится ли он достаточно долго, чтобы попытаться взобраться по нему. Он основательно застрял.

– Признаюсь, это не лучший день для величайшего охотника за головами Подулья, – заявил он во всеуслышание. Мути рассмеялся, и Кэл сделал неприличный жест. – А кто тебя спрашивал, сточная крыса с волдырями на морде?

Один из них бросил в него камень, и Кэл вытащил лазерный пистолет. Те, кто стояли близко, отступили. Остальные прицелились из собственного оружия.

– Не самый мудрый вариант, – заметил Кэл и многозначительно кивнул вниз. – Пристрелите меня, и ваш ужин пропал. Вы же не хотите этого, не так ли?

Мути остановились. Они начали перешёптываться и обмениваться ревнивыми взглядами. Вскоре дело приняло горячий оборот. Быстро последовал обмен ударами. Они явно расходились во мнениях относительно того, как лучше поступить.

Кэл воспользовался случаем, чтобы оглядеться. Опыт научил охотника за головами, что выход есть всегда, если у тебя хватит ума его увидеть. Он повернулся, высматривая что-нибудь, что могло бы помочь.

Дороги, словно паутина из феррокрита, тянулись по всему верхнему краю купола. После столетий без обслуживания, зато с токсичными дождями и ульетрясениями, почти все они представляли собой немногим больше, чем участки скелетных стоек и опорных балок. Напоминавшие пещеры склоны внутренней части купола превратились в лабиринт сгнивших переходов и заброшенных транзитных шахт. Тысячи труб торчали из-за железных откосов, проливая сточные воды в темноту внизу. Горячая жижа безостановочно хлестала по разбитым акведукам, сливаясь с остатками разливов в ядовитые химические реки.

Вдалеке, скрытые парами тумана, поднимавшимся из этих рек шлама, вырисовывались древние механизмы размером с линкоры, похожие на горы ржавого шлака. Он слышал истории о том, что племена мути иногда поклонялись первобытным машинам, но никогда не видел никаких доказательств этого.

– Живописно, но бесполезно в краткосрочной перспективе, – пробормотал Кэл, сдувая с лица светлую косичку и переключая внимание на непосредственное окружение. Как он и ожидал, никаких следов Скаббса или Иоланды. Даже никаких признаков Вотана, его верного кибермастифа. Впрочем, с Вотаном что-то было немного не так с тех пор, как у него шарики за ролики заехали в одном последнем... деле, когда Кэлу не повезло оказаться в Шпиле.

Размышления о… делах заставили Кэла ещё с большим отчаянием пытаться найти выход из сложившейся ситуации.

– Ты бывал и в худших ситуациях, мужик, – сказал он. – Я имею в виду, что может быть хуже, чем... фу... жениться на Иоланде Каталл?

Иоланда была идеальным подельником – большую часть времени – но в качестве супруги? Он почувствовал, как дрожь пробежала по его телу при этой мысли. Иоланда была прекрасна, как прекрасна фиррская кошка – яркость и грациозность скрывали убийственный характер. Однажды он видел, как она забила одного мужчину до смерти другим, чуть поменьше. Потом она всё время пыталась убить его, то ли чтобы получить одну из редких наград за его голову, то ли просто потому, что была в плохом настроении.

И всё же в ней что-то было. Один его знакомый поэт, живший в канализационной трубе, как-то назвал её Владычицей Подулья в оде её свирепой красоте. Поэт утверждал, что Иоланда является воплощением Подулья – со всеми его хорошими и плохими сторонами, завёрнутыми в одну татуированную обёртку. Конечно, когда она услышала об этом, Иоланда скормила беднягу сточнокроку, сточному крокодилу. Некоторые люди не любили комплименты.

Но всё же эта мысль задержалась. Пока он не вспомнил, где находится, и что сейчас определённо не время думать о проклятой Иоланде Каталл.

– Спокойно, Кэл, – пробормотал он. – По одной проблеме за раз.

Мути по-прежнему ссорились. Пока никто не начал стрелять, но это было лишь вопросом времени. Он посмотрел на балку, с которой спрыгнул. Он едва мог дотянуться до неё ногой. Он придвинулся ближе. Если он сможет оттолкнуться от неё, то сможет получить импульс, чтобы качнуться на другую сторону.

Но как только его сапог коснулся балки, один из мути обернулся. Широко раскрыв глаза, мутант пробормотал что-то неразборчивое и замахнулся грубым серпом, целясь в лодыжку Кэла. Кэл выстрелил в него и оттолкнулся, когда остальные мути подняли оглушительный гвалт.

– Подкрепление не помешает, – крикнул он, надеясь, что кто-нибудь его услышит. – Кто-нибудь? Нет? Ну и катитесь оба к чёрту!

Повернувшись к собравшимся мути, он выстрелил снова, не потрудившись прицелиться. Каннибалы стояли так плотно, что он не мог не попасть в нескольких из них. Но даже когда раненый упал, остальные бросились вперёд, неловко хватая его за ноги или за край пальто.

– Не смейте его трогать, это первоклассная кожа с другого мира, – прорычал Кэл, ударив ботинком и выбив гнилые зубы из покрытого волдырями рта. Он крутанулся на своём кабеле, качнувшись назад над пропастью. Мути разочарованно взвыли. Кэл вытянул ногу, пытаясь зацепить кусок сломанной трубы на противоположной стороне. Он уверенно промахнулся, и это движение заставило его дрейфовать обратно к мути. Ещё один вой, на этот раз ликующий, пронзил его уши. Он закружился в воздухе, желудок скрутило.

– Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь! – Он стрелял из лазерного пистолета снова и снова. – Убирайтесь назад в ваши норы, потому что сегодня не ваш день, отбросы из отстойника. Никто не съест Кэла Джерико.

Прокажённые руки вцепились ему в брюки, и он заколотил ногами.

– Я сказал... отвали! – Сжимавшие кабель пальцы начали ослабевать, и Кэл быстро убрал оружие в кобуру. Он поднял голову, прикидывая, успеет ли добраться до верха, прежде чем кабель оборвётся. – Придётся рискнуть. Если старый план не сработал, надо придумать новый.

Он начал подниматься, но мути не собирались легко сдаваться. Ему нужно было убраться подальше от хватающих рук. Он слегка переместил вес, и кабель снова качнулся в сторону, за пределы прямой досягаемости.

Один мути не успел разжать пальцы, и его потащило вместе с Кэлом, когда тот качнулся назад к противоположной стороне. Мутант завыл от страха, гниющие лапы отчаянно вцепились в ноги Кэла. Существо было тонким, как палка, и обмотано грязными бинтами и тряпками, которые когда-то могли быть дешёвым защитным костюмом от окружающей среды. Рваный капюшон прикрывал его – её? – голову, но зато рот полон осколков пожелтевших клыков.

Кэл ударил мутанта, пытаясь сбросить. Кабель обоих долго не выдержит. Мути зарычал и вытащил из лохмотьев нож. Они закружились в неуклюжем танце, когда Кэл поймал костлявое запястье мутанта, едва успев помешать ножу вспороть ему живот. Пыль и пыльца посыпались сверху, когда резиновая оболочка кабеля начала растягиваться и рваться. Кэл поднял голову.

– Вот чёрт.

Мутант извивался, пытаясь вырвать руку из хватки Кэла. Кэл попытался впихнуть между ними ногу, но обнаружил, что такие ухищрения бесполезны без какого-либо рычага. Пока они вращались всё быстрее и быстрее, мутант дёрнулся вперёд, широко раскрыв челюсти. Если он не мог воспользоваться ножом, то, похоже, собирался довольствоваться зубами.

Как раз перед тем, как челюсти коснулись его, голова мутанта лопнула, словно пузырь. Мгновение спустя Кэл услышал выстрел, убивший нападавшего. Он вырвал нож из безжизненной руки мутанта за секунду до того, как тело обмякло и полетело вниз. Кто-то всё-таки прикрывал его. Кэл был не из тех, кто упускает идущую в руки возможность, поэтому он начал подниматься по кабелю, пока мути пытались понять, что только что произошло.

Ещё несколько выстрелов пронзили мрак. Он не мог сказать, откуда стреляли, и мути тоже не могли. Большинство разбежалось в поисках укрытия. Некоторые достали какое-то чуть ли не антикварное оружие, которым даже бандит-Кавдор побрезговал бы, и открыли ответный огонь во все стороны. Но некоторые, скорее голодные, чем разумные, прыгнули к кабелю. Тот дико закружился, когда несколько из них вцепились в него. Один промахнулся и полетел вниз с жалобным воплем. Остальные начали подниматься, не сводя глаз с Кэла.

Кэл взбирался всё быстрее, напрягая мышцы. К счастью, диета каннибалов была не особо калорийной, и его преследователи оказались не такими быстрыми, как он опасался. Несколько напряжённых секунд спустя он достиг тонкого каркаса стоек, которые тянулись над мостками. Несмотря на головокружение, он сумел подтянуться. Он повернулся, перекатился на живот и начал пилить кабель ножом мути.

Тот поддавался тяжело, но немного усилий и намёк на отчаяние – вот и всё, что потребовалось, чтобы прорезать оболочку кабеля. Резина соскользнула вниз по металлу, и у него была секунда, чтобы оценить выражение ужаса на покрытом волдырями лице ближайшей мути, когда она внезапно потеряла хватку на кабеле и рухнула вниз. Крики звучали всё громче, пока преследователи Кэла падали во тьму.

– Счастливого приземления, – крикнул он и весело помахал рукой.

Затем, осторожно, он начал пробираться через опасный навес ржавых стоек. Внизу мути продолжали стрелять, но тот, кто поменялся с ними ролями, явно, добился своего. Он надеялся, что кто бы это ни был, у него найдётся хорошее объяснение тому, почему Кэлу пришлось так долго висеть.

Это заняло у него некоторое время, но он нашёл путь вниз, к дороге. Транзитная шахта оторвалась от стены купола и упала одним концом на неё. Он перепрыгнул верхнюю часть, и стал спускаться. Один из первых уроков, усвоенных им в Подулье, состоял в том, как подниматься быстро и безопасно. Здесь, внизу, никто не мог сказать, когда нужно будет переместиться на верхний уровень или, наоборот, направиться в безопасное место на самых глубинах.

Добравшись до дна, он спрыгнул на дорогу. Он приземлился на корточки и повернулся. Эта часть дороги напоминала лес балок и опорных столбов, с навесом из стоек, трубопроводов и ржавых цепей. Хотя он больше не мог их видеть, он по-прежнему слышал, как мути стреляют в призраков. Он ухмыльнулся.

– Повеселитесь, – пробормотал он, поднимаясь на ноги.

За спиной он услышал щелчок снимаемого с предохранителя оружия.

Кэл закрыл глаза:

– Вот чёрт.

ВТОРАЯ ГЛАВА

ПОДЕЛЬНИКИ

Когда выстрела не последовало, Кэл открыл один глаз. Затем он открыл второй.

Знакомое татуированное аристократическое лицо Иоланды Каталл смотрело на него поверх ствола громоздкого автоматического пистолета.

– Привет, муж, – произнесла она, широко усмехнувшись и показав острые зубы. – Жив ещё?

– Привет, жена. И да, жив, вот только не благодаря тебе. – На самом деле они не были женаты. По крайней мере, он так думал. Церемония длилась очень долго, и он начал клевать носом, пока не началась стрельба. Он был совершенно уверен, что она не имеет юридической силы. Впрочем, это не имело значения. И всё же он полагал, что могло быть и хуже.

Иоланда была выше него, и её обнажённые плечи и руки бугрились мускулами. Её тёмные глаза обрамляли бандитские татуировки, которые пересекали лоб и щёки, а волосы свисали длинными, немного грязными дредами. Кэл пальцем отвёл ствол пистолета от своего лица.

Иоланда усмехнулась:

– Казалось, что у тебя всё под контролем. Как обычно.

– На самом деле, так это и было. – Вокруг него раскинулась дорога. В какой-то момент столетия назад это была служебная магистраль, и по её центру по-прежнему тянулись остатки разделителя из феррокрита. Колыхавшиеся сгустки мягко светившейся растительной жизни сгрудились по обе его стороны, протягивая гибкие корни сквозь потрескавшуюся поверхность пути.

– С того места, где я сидел, было ясно видно, что не было, – заметил Скаббс. Маленький человечек устроился поодаль, на куче щебня, уперев приклад автогана в бедро. Кэл недовольно посмотрел на него. Скаббс закутался в несколько слоёв одежды, чтобы уберечься от холода глубин. Его кожа была ещё более пепельного цвета, чем обычно, а длинные, грязные волосы слиплись от пота и оружейного масла, которое он использовал в качестве помады.

– А ты где был?

– Смотрел с безопасного расстояния. – Скаббс почесал щёку, и с неё посыпалось что-то неприглядное. – Нам потребовалось некоторое время, чтобы найти друг друга, а потом выяснить, где ты.

То, как он это сказал, звучало почти обвинением.

– Это заняло не слишком много времени. Нам просто надо было понять, куда пошёл бы идиот, и именно там мы и нашли тебя, – сказала Иоланда. Она убрала оружие в кобуру. Кроме автоматического пистолета и неизменного цепного меча, который покачивался у бедра, у неё было тонкоствольное дальнобойное лазерное ружьё, висевшее на ремне через плечо. Разновидность лазгана, дальнобойное лазерное ружьё имело более длинный и тонкий ствол и использовало более мощные энергетические обоймы, а не обычные зарядные ячейки. Как и большинство оружия, которое она носила, Иоланда сняла его с кого-то, кому оно больше не было нужно. – Как ты вообще вляпался в такую ситуацию?

– Если хочешь знать, то тогда это казалось вполне разумным планом.

– Ты имеешь в виду примерно за три секунды до прыжка?

– Две, на самом деле, – чувствуя себя немного оскорблённым, Кэл нахмурился. – Я полагаю, это ты вёл прикрывающий огонь, Скаббс? Потому что ты почти опоздал с ним.

Он оглянулся, гадая, сколько времени потребуется мути, чтобы понять, что произошло.

– Ты так раскачивался, что трудно было прицелиться, – возразил Скаббс. – Кроме того, мы хотели дать тебе шанс выбраться самостоятельно.

– Ты сердишься, когда кто-то тебя спасает, – заметила Иоланда.

– Уж кто бы говорил.

– Я с радостью брошу тебя обратно мути, Джерико, – прорычала она.

Кэл отступил и развёл руками:

– Что? И рискнёшь стать вдовой?

– Думаю, мне это подойдёт.

– А что скажет твоя семья?

– Давай узнаем, – сказала она, схватив его за пальто. Кэл выхватил автоматический пистолет из её кобуры и прижал к её подбородку.

– Руки прочь от пальто, любимая.

Иоланда неохотно отпустила его:

– Верни мой пистолет, дорогой.

Кэл бросил ей оружие.

– С радостью. Слегка тяжеловато на мой вкус. – Он огляделся. – Кто-нибудь видел Вотана?

– Нет, с тех пор как мы разошлись, – ответил Скаббс. – Возможно, они поймали его.

Кэл покачал головой:

– Зачем он им нужен? Даже мути знают, что лучше не попробовать съесть кибермастифа.

Он сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Поднялось эхо, и где-то высоко наверху что-то громко зашевелилось среди углублений заросшего растительностью защитного ограждения от окружающей среды. Кэл и остальные напряглись, когда на дорогу пролился дождь пыльцы и пыли.

Кэл взглянул на Иоланду, которая одними губами произнесла слово “большое”. Кэл кивнул. Никто не мог сказать, что скрывалось наверху. От мысли о том, что он каким-то образом прошёл под чем бы то ни было без предупреждения, по спине побежали мурашки.

– Может, нам стоит просто уйти, – пробормотал Скаббс, настороженно взглянув вверх. – В конце концов, он нас догонит. Он всегда так делает.

Кэл колебался. Вотан не был ни настоящей собакой, ни даже домашним животным. Он больше походил на управляемую ракету с четырьмя лапами и хвостом. Но он был подарком, и стоил больше, чем любые десять наград за голову. При этом Скаббс не ошибся. Мало что могло остановить Вотана, когда тот не хотел, чтобы его остановили.

Решение было принято за него спустя мгновение. Раздался выстрел, и пуля отрикошетила от ближайшей груды щебня. Скаббс пискнул и бросился в укрытие, одновременно Кэл и Иоланда развернулись, выхватив оружие. Мути хлынули на открытое пространство, крича и улюлюкая.

– Проклятье, откуда они взялись? – воскликнул Кэл. Лазерные пистолеты гудели в его руках, когда он нажимал на спусковые крючки.

– Они, очевидно, пришли на весь тот шум, который ты устроил, – прорычала Иоланда. Она провела автоматическим пистолетом по широкой дуге, наполнив воздух свинцом и кровью. – Без свиста было ну никак не обойтись, да?

– Я просто пытался найти своего пса. – Кэл выбирал цели с большей аккуратностью, чем Иоланда. Лазерные пистолеты были джентельменским орудием убийства. Любой дурак мог залить комнату свинцом из автоматического пистолета и потребовать награду за то, что осталось. Однако мути, похоже, не оценили разницу. Взревел мушкетон, оставив воронку в полу у ног Кэла и заставив его отскочить назад.

Иоланда рассмеялась:

– К чёрту твою псину, и тебя тоже к чёрту.

– Перестаньте спорить и найдите укрытие, – крикнул Скаббс. Кэл воспользовался советом и бросился за один из немногих оставшихся опорных столбов, а Иоланда нырнула за сломанный участок разделителя. Через секунду автоган Скаббса взревел из-за балки. Мути рассеялись, стреляя в ответ из собственного оружия.

– Чтоб тебя, Джерико, – прорычала Иоланда, сидя на корточках. – Я знала, что мы должны были оставить тебя болтаться там.

Кэл прижался к столбу, пока пули выбивали куски камня. Воздух наполнился осколками летящего феррокрита. Он заметил мути, карабкавшихся по балкам. Они кишели, как насекомые, поднимаясь по ржавому металлу, стремясь занять возвышенность. Он снял одного из них метким выстрелом.

– Это не моя вина!

– Кого это волнует? – ответила Иоланда. – Ты как минимум отвлёк бы их.

Она перегнулась через разделитель и выпустила очередь из пистолета. Оказавшись под перекрёстным огнём Скаббса и Иоланды мути утратили прежний пыл. Но они всё равно медленно продвигались вперёд, используя сломанную дорогу в качестве прикрытия. Как и те, что наверху, осторожно, следовавшие их примеру.

Кэл осмотрел верх и заметил болтавшуюся секцию свободной трубы. Он прицелился и выстрелил. Труба – больше человеческого роста – рухнула вниз и расплющила неосторожного мути. Его более удачливые товарищи разбежались. Кэл издал ликующий крик.

Иоланда бросила на него полный отвращения взгляд:

– Прекрати красоваться, Джерико.

– У мужчины должно быть хобби, – ответил Кэл. Он вышел из-за столба и открыл огонь с двух рук по группе мути, пытавшихся обойти их с фланга. Каннибалы дрогнули и обратились в бегство, и их паника навела его на мысль.

– Нам нужно найти предводителя, – сказал он. – Они драпанут, если мы его прикончим.

Иоланда раздражённо посмотрела на него:

– Как, чёрт возьми, ты отличишь одного грязного выродка от других?

– У него будет самая лучшая шляпа, – заметил Скаббс. – И кстати, перезаряжаюсь.

– Я тоже, – сказала Иоланда, извлекая израсходованную обойму из автоматического пистолета.

Мути воспользовались затишьем, чтобы выбраться из укрытия и продолжить наступление. Они оставили за собой почти дюжину тел, но на ногах оставалось, по крайней мере, вдвое больше. Слишком много, на самом деле, в такой близи от цивилизации, какой бы та ни была. Какая-то мучительная мысль закралась ему в голову – мысль, которая ему не понравилась.

Он отбросил её и сосредоточился на приближавшихся каннибалах, ища шляпу.

– Скаббс, никто из них не носит шляпы. Какие другие признаки?

Грохот сотряс дорогу, и мути поспешно расступились. Что-то огромное и оборванное шагнуло вперёд, расталкивая всё, что не успевало убраться с пути.

– Не важно, – крикнул Кэл. – Я нашёл его.

Существо было в два раза выше человека и в три раза шире. Оно было покрыто похожей на гальку чешуёй цвета мокрого гриба, а голова представляла собой круглую глыбу с пещеристыми челюстями, которыми мог бы гордиться даже сточнокрок. На нём была грязная набедренная повязка, из-под которой выглядывал кончик хвоста, и патронташи – скорее с примитивными тотемами, чем патронами – опоясывали его бочкообразную грудь. В массивных лапах оно сжимало рукоять однолезвийного топора размером с Кэла.

– Брут, – пробормотал Кэл. – Отлично.

Большие мутанты-рептилии даже по меркам Подулья выходили далеко за понятие “нелюди”. Некоторые биоэксплораторы утверждали, что целые племена этих существ живут глубоко под ульем Примус в ядовитых глубинах, куда даже самые выродившиеся мути не могли – или не хотели – спуститься. Кэл не был до конца уверен, что верит в это. Что он точно знал, так это то, что бруты были большими, злыми и безбожно живучими.

Чудовище ударило лезвием топора по дамбе, и мути замолчали.

– Чешуйчатый говорит: выходите, мягкие, – прорычал он. – Чешуйчатый голоден.

Голос брута напоминал лавину в ведре, и этот звук заставил Кэла вздрогнуть. Он вытянул шею, оценивая существо.

– Выходите, выходите, – повторил брут, подчёркивая каждое слово ударом по дороге. – Чешуйчатый голоден!

Иоланда посмотрела на Кэла.

– Что это? – спросила она. – Почему он кричит?

– Старая традиция мути – босс ест первым, – ответил Кэл.

– Он что – босс?

– Ну, он один тут такой, – сказал Кэл. Он понял свою ошибку, когда дикая улыбка медленно расползлась по лицу Иоланды.

– Идеально. – Иоланда издала завывающий вопль и выпрыгнула из укрытия с активированным цепным мечом.

– Иоланда, не надо, – начал Кэл, но было уже слишком поздно.

Чешуйчатый снова взревел, когда Иоланда помчалась в атаку, и какие-то мелкие твари бросились врассыпную из-под светившихся грибов, цеплявшихся за дорогу. Брут шагнул к Иоланде, взмахнув топором над головой. Она поднырнула под дикий взмах огромного клинка и позволила цепному мечу пройтись вдоль рёбер существа.

Брызнул чёрный ихор, и мутант взревел. Иоланда безумно расхохоталась и уклонилась от удара тяжёлым кулаком. Она рубила снова и снова, открывая рваные раны в груди и плече Чешуйчатого. Брут попятился назад. Улыбка Иоланды исчезла, когда нанесённые ею раны начали пульсировать и покрываться струпьями.

– О, он один из этих, – сказал Кэл. Иногда, редко, брут мог регенерировать. Их и так было невероятно трудно убить. Такого же было почти невозможно уничтожить обычными способами.

– Мне нужна помощь, – взвыла Иоланда. Она пригнулась, избегая удара топора Чешуйчатого и бросилась в сторону. Затем вытащила автоматический пистолет из кобуры и прошила линию кровавых воронок поперёк туловища брута. Чешуйчатый отшатнулся и посмотрел на раны. Пули медленно выползали из отверстий и шлёпались на дорогу. Он взглянул на Иоланду и облизал клыки змеевидным языком:

– Первой я съем тебя, мягкая.

– Съешь это, – ответила Иоланда и выстрелила. Чешуйчатый взвыл, когда его глаз взорвался брызгами крови. Она бросилась в укрытие, а Кэл вышел на открытое место и открыл огонь. Его выстрелы обожгли чешую на спине брута, вызвав разочарованный рёв. Словно по сигналу, мути двинулись вперёд.

Чешуйчатый повернулся к ним, широко раскрыв клыкастую пасть:

– Нет! Чешуйчатый убивает. Чешуйчатый ест первым. – Его топор мелькнул и рассёк пополам одного из каннибалов. Чешуйчатый выдернул оружие из трупа и повернулся к Джерико.

– Съем тебя, – сказал брут, указывая на него. Его глаз ещё не восстановился, но рана пенилась и пузырилась характерным и тошнотворным образом. – Сделаю из пальто новую набедренную повязку. Очень модную.

– Это не твой цвет, – сказал Кэл, отступая. У него было чёткое ощущение, что от лазерных пистолетов не будет никакой пользы. Он увидел, как Иоланда подкрадывается к Чешуйчатому со спины. Как будто услышав её, Чешуйчатый резко обернулся. Топор рассёк воздух, чуть не разрубив её пополам. Она уклонилась и споткнулась на неровной земле.

– Один или два, не имеет значения. У Чешуйчатого найдётся место в животе для вас обоих. – Брут, ухмыляясь, переводил взгляд с Кэла на Иоланду и обратно. Он плотоядно причмокнул отсутствовавшими губами.

Кэл воспользовался возможностью и выстрелил ему во второй глаз. Чешуйчатый взвизгнул и с лязгом выронил топор. Он с воплем схватился за лицо и слепо поплёлся к обидчику. Кэл попятился, нащупывая одну из своих немногих драгоценных осколочных гранат во внутреннем кармане пальто.

– Иоланда, помнишь Тушёный Горшок? – спросил он.

– Тушёный… – Иоланда уставилась на него. Затем она усмехнулась и убрала меч в ножны. Она хлопнула в ладоши. – Кидай сюда, супруг мой.

Кэл достал гранату и нежно поцеловал её. Гранаты – те, что не взрывались в руке, когда нажимаешь руну активации – было трудно достать. Но у него возникло чувство, что это было единственное, что могло навсегда покончить с Чешуйчатым.

– Лови, дорогая! – он бросил её Иоланде. Она схватила гранату на лету и прыгнула Чешуйчатому на спину. Она быстро вскарабкалась ему на плечи и впилась пальцами в узкие ноздри, заставляя запрокинуть голову. Гигантские челюсти разошлись, язык хлестал, словно испуганный угорь. Иоланда нажала на руну активации и бросила гранату в глотку бруту. Она разжала руки и изящно спрыгнула на дорогу.

Чешуйчатый вцепился в горло, кровавые глаза выпучились, когда он попытался вытащить внезапную помеху. Раздался звук, похожий на то, как будто из трубы выбили застрявший мусор, и брут моргнул сочащимися, только что зажившими глазами. Он неуверенно запихнул палец в рот.

Взрыв был заглушен несколькими слоями жёсткой плоти и мускулов мутанта. Изо рта и ушных каналов Чешуйчатого повалил дым. Он моргнул и грустно, нелепо улыбнулся. Затем медленно, как древняя боевая рубка, попавшего в шторм корабля, он упал на спину. Когда он приземлился, дорога слегка затряслась.

На мгновение воцарилась тишина. Кэл многозначительно посмотрел на ближайшего мути.

– Дорогая, не окажешь ли ты мне честь? – спросил он.

Иоланда оскалила острые зубы и наклонилась к каннибалам:

– Бу.

К сожалению, мути не поняли намёка. Вместо того чтобы бежать, как он ожидал, они бросились в атаку. Кэл выругался и подстрелил нескольких, пока они с Иоландой отступали.

– Мне казалось, что ты говорил, что они побегут, – прорычала она, вынимая автоматический пистолет и добавляя шума.

– Обычно они бегут!

– Ну, раз они не делают того, что обычно делают, есть ещё какие-нибудь блестящие идеи?

– Дай мне секунду, – сказал Кэл. Мути приближались, пробираясь сквозь лес балок и подпорок, завывая, словно голодные животные. Некоторые открыли ответный огонь, но большинство, казалось, намеревались вырезать из него кусок вблизи и лично.

– Используй другую гранату, – сказала Иоланда. Она схватила мути за капюшон и ударила головой, а затем швырнула ошеломлённое существо в его товарищей. Прежде чем Кэл успел ответить, покрытая блестящими нарывами женщина, с пушистыми и похожими на рога выступами, торчавшими сквозь грязные волосы, прыгнула вниз с поперечной балки, держа по ножу в каждой руке. Он забыл о тех, которые ползли наверху.

Когда мути приземлилась, она пырнула его, пробив дыру в пальто и разрезав одну из косичек. Он попятился. Она бросилась за ним, оскалив гнилые зубы. Но прежде чем она успела напасть на него во второй раз, он услышал резкий отрывистый лай, и что-то тяжёлое и металлическое врезалось в неё.

Мути с криком упала, пока стальные челюсти не заставили её замолчать. Вотан посмотрел на хозяина, виляя металлическим хвостом, кровь покрывала его морду.

– Хороший мальчик, – сказал Кэл. – Кстати, а ты где был?

Вотан щёлкнул челюстями, что, как предположил Кэл, было своего рода ответом. Или, может быть, просто глюком. С Вотаном трудно было сказать наверняка. Он толкнул кибермастифа между аудиодатчиками и махнул рукой:

– Не важно. Найди укрытие.

Они отступили к позиции Скаббса, пока тот прикрывал их огнём. Мути продолжали рваться вперёд и обходили тело Чешуйчатого, стараясь держаться подальше от него. Кэлу стало интересно, знают ли они что-то, чего не знает он. Он отогнал эту мысль.

– Мы должны найти какой-нибудь выход отсюда.

– В самом деле? А мне уже начинает нравиться здесь, – сказала Иоланда.

– Есть идеи? – недовольно спросил Кэл.

– Да, одна. – Она прижалась спиной к балке, и Скаббс поднялся, чтобы прикрыть их. Его автоган запнулся и замолчал, когда он вытащил израсходованную обойму и аккуратно спрятал её в карман пальто. Скаббс был из тех, у кого в хозяйстве всё пригодится. Это была одна из немногих вещей, которыми Кэл почти восхищался в нём.

– С каждой минутой их становится всё больше, – сказал Скаббс, пока перезаряжался. – С такой скоростью у нас закончатся патроны раньше, чем у них закончатся тела.

Он посмотрел на Кэла:

– Гранаты?

– Я не стану тратить осколочные гранаты на свору мути.

– Тогда тебе лучше что-нибудь придумать… смотрите! – воскликнул Скаббс. Кэл повернулся.

– Вот чёрт, – пробормотал он.

Позади мельтешащих мути Чешуйчатый с трудом вставал на ноги. Голова чудовища была окутана дымом, и его вырвало кровью, но он наклонился и поднял топор. Брут оскалил полный рот сломанных клыков и взмахнул топором, выкрикивая неразборчивые ругательства.

Иоланда покачала головой:

– Как он может быть ещё жив?

– Похоже, он ел вещи и похуже. И это была моя любимая осколочная граната. Проклятье. – Кэл обернулся, отчаяние начало подтачивать его самоуверенность. У него были дела и поважнее, чем оказаться в котелке у мути. Он осмотрел дорогу в поисках выхода из затруднительного положения, в которое они попали.

Кэл заметил одну из множества небольших транзитных шахт, которые усеивали всё вокруг, и у него начала зарождаться идея. В то время как управлявшее ими оборудование больше не функционировало, сами шахты обеспечивали доступ вниз. Он ухмыльнулся и ткнул пальцем:

– Туда. Пора прогуляться по нижней дороге.

Скаббс посмотрел на него:

– Спускаться? Ты совсем сума сошёл? Кто знает, что может там прятаться?

– Никто, но я знаю, что нас ждёт здесь. Можешь остаться, если хочешь, но мы с Вотаном рискнём спуститься. – Кэл сунул руку в карман пальто, ощупывая оставшиеся гранаты. Каждая из них, будь то осколочная или плазменная, имела несколько иную форму. Найдя ту, что искал, он вытащил её и подбросил на ладони. Серый баллончик Муниторума с газовыми форсунками на обоих концах.

– Мне казалось, ты говорил, что больше не хочешь тратить гранаты, – заметил Скаббс.

– Осколочные гранаты. Это – уличный шокер силовиков, – ответил он. – Единственное, что гарантирует разгон беспорядков в день матча по скрамболу.

– И где ты её взял? – удивлённо спросил Скаббс.

– Нашёл. – Кэлу пришлось дважды нажать на руну активатора, чтобы она включилась. Когда это произошло, из гранаты почти сразу же повалил вонючий дым. Он закашлялся и помахал рукой перед лицом. – Она одна у меня такая. Жалко её тратить.

– Спасать наши шкуры – это не “тратить”, – выплюнула Иоланда. Она опустошила обойму в приближавшихся мути, заставив тех, кто был ближе всего, броситься в укрытие. – Кидай эту проклятую штуковину и убираемся отсюда.

– С удовольствием. – Кэл покатил баллончик по дороге. Тонкие струйки газа били сильнее и дым становился всё гуще, пока они не оказались полностью закрыты от наступавших мути. Кэл услышал ругательства и кашель – и звуки чьей-то рвоты. – Готово. Пошли. Дым долго не продержится.

Он бросился наутёк, Вотан и остальные последовали за ним. Через несколько секунд они добрались до шахты.

– Иоланда, помоги мне. – Вместе они начали открывать люк.

– Поторопитесь, – пробормотал Скаббс. – Дым рассеивается.

– А сам не хочешь помочь? – огрызнулся Кэл. Он пролез между секциями люка и, используя спину и ботинок, широко распахнул его. До него донёсся отвратительный запах – как от застоявшейся воды столетней выдержки – но Кэл не обратил на него внимания.

– Вотан, свет. – Кибермастиф залаял, и люмены, встроенные в его похожие на бусинки глаза, замерцали и вспыхнули. Он нырнул головой вперёд в щель, ловко перепрыгнув через опорную колонну шахты.

Его свет плясал по стенам, пока он спускался, показывая узкую клетку балок с проводами и обесточенными силовыми кабелями. Красноватый мох густыми пятнами облеплял стены, и странные розоватые цветы колыхались на внезапном ветерке. Какие-то существа шмыгнули в тень, когда Вотан с лаем пронёсся мимо.

Люк застонал, когда древняя пневматика попыталась закрыть отверстие. Кэл навалился на него всем телом и торопливо махнул рукой.

– Иди, если ты идёшь. Быстрее! – Он посмотрел мимо Скаббса и увидел, что дым основательно поредел. Сквозь него, кашляя и крича, пробирались какие-то фигуры. Громадного Чешуйчатого было легко узнать, несмотря на дым. Но пока, похоже, они не видели, куда делись Кэл и остальные.

Иоланда протиснулась мимо него и спрыгнула вниз. Скаббс шёл последними.

– У пса есть люмены? – спросил он, вешая на плечо автоган.

– Конечно, у него есть люмены, – ответил Кэл, когда закрыл люк. – У кого их нет?

Он провёл руками по стене, пока не нашёл то, что когда-то было запирающим механизмом.

– Помоги. – Вместе он и Скаббс вывернули рычаг на место, стряхнув вековую ржавчину и железных клещей. Тяжёлый прут скользнул сквозь стальные петли на внутренней стороне люка, запечатывая его.

– Думаешь, это их удержит? – спросил Скаббс.

– Я голосую за то, чтобы мы не торчали здесь и не выясняли.

– Кстати, с каких это пор он может проделывать этот фокус со светом? – не унимался Скаббс, пока они спускались внутри шахты. Всё было липким от ржавчины и остатков охлаждающей жидкости. Светящиеся насекомые жужжали в воздухе, напоминая крошечные беспорядочные пылинки света.

– Я заставил сделать некоторые изменения, когда ремонтировал его, – ответил Кэл, спрыгивая на следующую балку. – Немного дороговато, но стоит каждого кредита. Поверь мне.

Скаббс посмотрел на него:

– Поэтому мы целый месяц пили процеженные сквозь грязные тряпки помои, а не настоящую выпивку?

– Да, именно поэтому ты пил процеженные сквозь грязные тряпки помои. Вотан – ценный сотрудник нашей фирмы, и будь я проклят, если он не получит лучший уход, который можно купить за деньги.

Через несколько секунд Скаббс спросил:

– Кэл?

– Что?

– Ты сделаешь то же самое для меня?

Кэл задумался.

– Это полностью зависит от того, сколько у нас будет денег, когда тебя подстрелят, не так ли? А теперь поторопись. После всей этой беготни мне нужно выпить.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

ЗУН ОПУСТОШИТЕЛЬ

Питейное заведение не имело названия, зато могло предложить еду и выпивку, и было относительно сухим, и для Кэла этого было вполне достаточно.

Он откинулся на спинку стула, пытаясь унять боль в ногах и спине. Потребовалось несколько тяжёлых часов, чтобы добраться до поселения. Оно раскинулось на краю плохой зоны, цепляясь за неё несколькими грубыми платными мостами, протянувшимися над бурлившей жижей. Мосты некогда были водосточными трубами, но когда-то в далёком прошлом их перекрыли.

Всё поселение располагалось на мусорных понтонах, которые поднимались над сетью труб, клапанов и напорных решёток, простиравшихся глубоко в эту часть Подулья. Соединённые ветхими переходами лачуги и хибары буквально громоздились друг на друге. Здания разрастались вверх и вширь, каждое поколение добавляло свои расширения. Из-за всех этих дорожек и наклонных крыш было почти невозможно увидеть небо вентиляционных отверстий и шахт высоко наверху.

Судя по тому, что слышал Кэл, Трубопад основали контрабанды из купола несколько столетий назад. Они обнаружили жилу археотека или чего-то не менее ценного, и, как это было неизбежно, появилась небольшая армия охотников за сокровищами, чтобы потребовать свой кусок пирога. Но богатство иссякло, а с ним уменьшился и город. Теперь в поселении в основном находились ржавые сборщики и бедные шламовые траулеры.

В эти дни Трубопад в основном состоял из плесени и куч мусора. Но в нём сохранилось несколько игорных притонов и упрямые остатки того, что когда-то в лучшие времена было технобазаром. И, конечно, единственная в городе питейная дыра. Которая, вероятно, не имела названия, потому что была единственной. Кэл предположил, что при монополии в таких вещах нет нужды.

Питейная дыра была открыта с одной стороны улицы. Там вообще не было стены, а только занавес, который отодвинули, показывая ржавую мостовую и заваленные мусором улицы, которые изгибались вокруг здания во всех направлениях.

Снаружи с шипением барабанил по земле дождь. Едкая вонь кислотных осадков наполнила бар и туманом повисла в воздухе. Дождь шёл со стоков фабрик и плавильных заводов Стальноврат и Шлакогорода, расположенных более чем в полумиле выше, и выжег большую часть территории до голой породы.

Кэл наблюдал за ним и потягивал выпивку. Кристаллизованные ручейки, оставленные прошлыми потоками, блестели в свете бара. Они выпирали сквозь старые трещины в стенах и потолке, как будто затвердели на полпути, проедая дыры в конструкции.

– Это почти красиво, если ты не попал под него, – пробормотал он.

– Кажется, дождь проел мою одежду насквозь, – почёсываясь, сказал Скаббс.

– Если повезёт, он сожжёт часть твоей отмершей кожи. – Кэл откинулся на спинку стула и огляделся. Помещение было переполнено. Им повезло, что они нашли столик, пусть и рядом со входом. Снаружи дождь хлестал по улице и плескался у основания дверного проёма, поднимая желтоватый пар. Кэл отодвинулся на стуле, стараясь, чтобы его ботинки не промокли. Сидевший под столом Вотан металлически заскулил. Кэл проигнорировал его.

– Мы потеряли его, Скаббс, – сказал он. – Мы шли за ним и потеряли.

– Не наша вина, что мы попали в засаду.

Кэл вздохнул и откинул голову, уставившись на пятна на потолке:

– Мы потеряли его ещё до того, как попали в засаду. Мы попали в засаду, потому что мы потерялись.

Иоланда фыркнула:

– Мы потерялись, потому что твоя псина ужасно выслеживает всех, кроме тебя.

– Это был кратковременный сбой, – сказал Кэл, защищаясь.

Иоланда вытерла пальцем пролитую каплю выпивки.

– Что-то их много с тех пор как ты его починил. – Она высосала напиток из пальца. – Пожалуй, не стоило доверять кучке боеприпасников такую сложную штуковину. Возможно, было бы лучше сдать его на металлолом.

Вотан под столом резко и прерывисто зарычал. Кэл поставил ботинок ему на голову, чтобы успокоить.

– Оставь своё мнение при себе и давай ещё по одной. Твоя очередь.

Иоланда изобразила поцелуй.

– Для тебя всё, что угодно, дорогой муж. – Она встала и, покачиваясь, пробиралась сквозь толпу, расталкивая тех, кто слишком медлил, чтобы убраться с её пути. Скаббс посмотрел ей вслед.

– Она справляется с этим лучше, чем я ожидал.

– С чего ты решил?

– Она ещё не пыталась нас убить.

Кэл кивнул:

– Верно. Каковы шансы?

– Пять к одному, что она попытается, если нам действительно удастся поймать Зуна.

– Если?

– Когда? – поправился Скаббс.

Кэл ткнул пальцем и подмигнул:

– Уверенность, Скаббс. Первое правило охоты за головами – всегда быть уверенным.

– Я думал, что первое правило всегда носить оружие.

Кэл пожал плечами и снова повернулся к дождю:

– Оба верны. – Он посмотрел в сторону барной стойки. Иоланда нашла себе место и разговаривала с парой скаммеров. Он попытался разглядеть их лица, гадая, есть ли за них потенциальная награда. Но никого не вспомнил.

– Ты их знаешь? – спросил он Скаббса шёпотом.

Скаббс со всем изяществом севшего на мель слизистого корыта, повернулся и покосился на барную стойку. Он покачал головой, выпустив лавину перхоти:

– Не. Должно быть, местные. – Он замолчал. – Ты думаешь, она что-то от нас скрывает?

– Не в первый раз.

Скаббс фыркнул и лениво почесал голову:

– Ага, но она не стала бы рисковать такой наградой, как та, за которой мы сейчас охотимся. У Иоланды много разных качеств, но глупая жадность не одна из них.

Кэл вспомнил, что Скаббс и Иоланда не раз работали вместе без него. Скаббсу нравилось быть частью команды, даже если в неё входил кто-то, кто пытался его убить. Скаббс также не был злопамятным, когда дело касалось возможности собирать высокооплачиваемые награды.

Это было простое и проверенное правило, что чем больше кредитов кто-то стоит, тем труднее будет получить награду. А Зун Опустошитель стоил много.

Словно прочитав мысли Кэла, Скаббс сказал:

– Даже разделённый на три части, Зун стоит в десять раз больше, чем мы обычно зарабатываем. Мы правильно разыграем наши карты, и будем в порядке нескольких месяцев. – Он радостно улыбнулся. – Возможно, я даже инвестирую часть денег.

Кэл посмотрел на него:

– Инвестиции. Вот твой план на все эти кредиты.

– Никогда не рано начинать думать о том, как уйти на покой, Кэл.

– Скаббс, – и я говорю это с самыми лучшими намерениями – ты не доживёшь до пенсии. Шансы не в твою пользу, вот что я хочу сказать. – Увидев выражение лица напарника, Кэл добавил: – Они и не в мою пользу. Охотники за головами не доживают до старости.

– А как же Старый Фест?

– Старому Фесту всего тридцать.

Скаббс моргнул.

Кэл кивнул:

– Я знаю. У него была тяжёлая жизнь… – Он покачал головой и снова откинулся на спинку стула. – Но как бы то ни было, всё это не будет иметь значения, если мы не догоним Зуна.

– Я думал, мы схватим его в Споропадах. Но… Ты же знаешь.

Кэл покачал головой:

– Я никогда не видел, чтобы столько зданий рушилось одновременно. – Он провёл рукой по волосам. – Решимости ему не занимать. Я полагаю с таким именем иначе и быть не может.

Зун Опустошитель. Забавное имя для человека, который и близко не был забавным. Как Багровый Кардинал или Кловис Избавитель, Зун был слугой культа Искупления. В отличие от них, он нацелился на гильдейцев. Искупители и гильдейцы поддерживали осторожное, негласное перемирие – у культа были покровители, в основном из мусорных воров дома Кавдор, и они были полезны, когда приходило время продвигать поселения в зоны пустошей или совершать набеги на мути, но эта поддержка мало значила в Подулье. Слишком много шагов за черту, и вся мощь гильдейцев обрушится прямо на культ и его приверженцев. Такое случалось и раньше.

Зун подошёл к этой линии и танцевал прямо на ней. В порыве гениальности, а может быть, безумия, он нанёс удар по десятинному дому в Стальновратах. Караван здесь или там – в этом не было ничего такого, каждый был готов к таким потерям. Даже ограбления случайного сборщика десятины было недостаточно, чтобы задеть за живое.

Но десятинный дом считался неприкосновенным. Это было так близко, как только гильдейцы могли приблизиться к священной территории. В то время как формально законы улья и дома запрещали владеть собственностью, гильдейцы были свободны в вопросах аренды, и часто по пожизненным договорам.

Тот, на который напал Зун, якобы принадлежал дому Голиаф, как и почти всё остальное в Стальновратах. Это не остановило Зуна от того, чтобы пробить ощетинившимся пушками рудовозом внешние стены и произнести проповедь огня и крови. Кэл восхищался такой дерзостью. Если вы собираетесь что-то сделать, убедитесь, что обставите это со всей помпой. Иначе какой в этом смысл? Но Зун не удовлетворился тем, что просто разрушил это место. Нет, он усугубил преступление, похитив всё, что не было прибито гвоздями – не только облигации гильдии и жетоны, но и всё остальное, что там хранилось, включая оружие и боеприпасы. Вообще всё.

А потом он исчез. Ходили слухи, что он направляется в нижний улей. Как только они услышали о размере награды, Кэл и остальные отправились за ним. Они гонялись за Зуном от одного поселения к другому.

Они нагнали рудовоз во время ограбления в Споропадах, но только затем, чтобы увидеть, как он мчится прямо на группу Голиафов, желавших прикончить Зуна. Он промчался и по поселению, оставляя за собой след разрушения, когда с грохотом уходил в глубину, следуя по старым шахтёрским тропам.

Кэл по-прежнему не был уверен, что Зун вообще находился в нём. Сам Кэл на его месте давно бы выгрузил добычу где-нибудь в безопасном месте и отправил рудовоз отвлекать внимание. Но, судя по всему, Зун был не из таких. В его поступках не было места скрытности. Только пыл, вера и огонь. Всё ещё думая об этом, Кэл вытащил один из пистолетов и начал крутить, наблюдая за дождём.

– Сколько, как ты думаешь?

Скаббс почесал подбородок и посмотрел на Кэла:

– Сколько чего?

– Сколько других охотников за головами идёт по следу Зуна?

– Кроме Голиафов, которых он переехал?

– Кроме них.

– Ну, есть я… Ты… Иоланда…

– И кроме нас.

Скаббс почесал шею. Бледные хлопья падали на стол. Он глубоко вздохнул. Кэл знал, что это знак того, что он задумался. Он почти слышал, как вращаются ржавые шестерёнки в голове Скаббса. Потом Скаббс сказал:

– Большая награда.

– Ага.

– Самая большая за последнее время. С тех самых пор, как Багровый Кардинал отправился в Теменос. – Скаббс продолжал думать – и чесаться. Куча чешуек кожи теперь походила на небольшой холмик. Кэл старался не смотреть на него. – Я слышал, что Яр Умбра шныряет вокруг. И, возможно, Полурог.

Кэл кивнул. Умбра был родившимся в космосе убийцей, а Полурог – одним из немногих санкционированных нелюдей в улье Примус. Ни первый, ни второй его особо не волновали:

– Белладонна?

Скаббс фыркнул:

– Возможно. Трудно сказать, Кэл. Зун не какой-нибудь скаммер из улья или никчёмный наркоман. Он – Искупитель. Затеешь драку с одним из паствы – затеешь драку со всеми. Никто не хочет оказаться в списке на чистку, если у него есть выбор.

Кэл усмехнулся:

– Если тебя нет в списке, значит, ты и не пытаешься.

Скаббс нахмурился:

– Не все воспринимают такие вещи как комплимент, Кэл. – Он повернулся. – Иоланда возвращается.

– Хорошо. Я хочу выпить.

Иоланда поставила на стол три металлические кружки и тарелку с жареным крысиным мясом. Дешёвое пойло пролилось на пальто Кэла, он выругался и вытер его.

– Осторожнее. Оно хуже, чем дождь.

– Тогда тебе, наверное, стоит постараться не думать о том, что оно делает с твоими внутренностями, – сказал Скаббс, потянувшись за кружкой. Он потянулся и за куском мяса, но Иоланда стукнула его по руке.

– Это моё. Сходи за своим сам. – Она посмотрела на Кэла. – Кстати, я плюнула в твою выпивку.

– На вкус, как любовь, – сказал Кэл и сделал глоток. – Так какие новости?

– Новые нападения мути, – сказала Иоланда, садясь. – Много.

Кэл выпрямился:

– Это нехорошо.

Иоланда схватила с тарелки крысиную ножку:

– Это не наше дело. – Она откусила кусочек крысиного мяса и задумчиво жевала.

Скаббс нахмурился:

– Это заставляет меня дважды подумать стоит ли идти в ту сторону.

– Тогда иди домой, – сказала Иоланда с набитым жареным грызуном ртом. – Больше кредитов для нас.

Она стукнула Скаббса в грудь только что очищенной косточкой:

– Ты в любом случае только нас замедляешь.

Кэл вмешался прежде чем Скаббс нашёлся с ответом:

– В данный момент никто никуда не идёт. – Он посмотрел на Скаббса. – У тебя сохранились старые распечатки картолита, которые мы нашли?

– Ты имеешь в виду те, что ты стащил у Немо в прошлый раз, когда он затащил тебя в свою крысиную нору? – Скаббс понизил голос, словно боялся, что его могут услышать. А когда дело касалось Немо, можно было поспорить, что так оно и было.

Немо Безликий. Немо – собиратель тайн. Независимый хозяин шпионской сети, глава преступного мира и неизвестно кто ещё, такова была его власть. Или слухи о его власти. Немо торговал самым ценным товаром в галактике – информацией. Ни в улье Примус, ни на Некромунде не происходило ничего, о чём Немо не знал бы за два часа до этого.

Тем не менее, Кэл умудрился пару раз доставить ему неприятности. В результате Немо стал уделять Кэлу необоснованно много внимания. Они обменялись любезностями, но пока счёт был в пользу Немо. У Кэла возникло смутное подозрение, что Немо прекрасно знал, что он взял старые карты и не возражал. Он кивнул:

– Да. Те.

– Сохранились. – Скаббс порылся в кармах и достал тонкую трубку бронепластика. Нащупав пробку, он вытащил хрупкий рулон полупрозрачного желтоватого пластека. Он развернул его на столе, используя тарелку Иоланды и свою кружку, чтобы не дать ему свернуться снова.

Распечатки представляли собой схему части Подулья с дополнениями и заметками, сделанными кем-то, кто был знаком с изменениями в этом районе. Было отмечено большинство крупных поселений, расположенных к югу от Нижнего города, а также вентиляционные отверстия, туннели и трубы, проходящие почти через всё Подулье. Миллионы миль забытых проходов тянулись по самым нижним пределам улья. Было полезно знать, где находятся некоторые из них.

Кэл изучал карту. Сеть отстойников связывала большинство крупных поселений. Единственной постоянной вещью в Подулье было протекание всего и вся. Озера и реки образовались из разрушенных резервуаров и лопнувших труб, все они соединялись в слизистую цепь, уходившую в глубину. Кэл слышал рассказы о больших океанах слизи, которые плескались в самых глубоких уголках улья, но сам никогда их не видел. Чем ниже вы спускались, тем больше отстойник становился самым эффективным средством передвижения. В туннелях и трубах обитало слишком много голодных тварей, чтобы большинство людей стали рисковать. Идя вдоль рек, он нашёл то, что искал.

– К западу отсюда есть вход в старую сеть туннелей, – сказал Кэл, постукивая пальцем по рассыпавшимся схемам. – Мы можем добраться прямо до промежуточной станции Два Насоса. Получим проход на слизистой барже до самого Нижнего города.

– Нижнего города? – спросил Скаббс. – Куда мы идём, Кэл?

Иоланда посмотрела на него:

– Да, что ты знаешь, что мы не знаем, Джерико?

Кэл откинулся на спинку стула:

– Дело не в том, что я знаю. А в том, как я вижу то, что знаю. – Он поднял пальцы и загибал их, пока говорил: – Во-первых, Зун Опустошитель не из тех, кто продаёт добычу. Он – красный сын Искупления. Он обобрал гильдейцев не ради кредитов. Он сделал это ради какой-то цели. Во-вторых, если он её не продаёт, значит, куда-то везёт. В-третьих, скорее всего, куда бы он ни направился, это, почти наверняка будет оплот Искупителей.

Он ухмыльнулся.

– Значит, куда бы он ни направился, это почти наверняка будет дальше в нижний улей, в какое-то неприятное место. Но чтобы попасть туда, он должен пройти через Нижний город. Потому что всё, что движется вниз в улье Примус, проходит через Нижний город.

– И поэтому план... – не унимался Скаббс.

Кэл залпом допил свою выпивку.

– Мы идём в Нижний город.

– И?

Кэл пожал плечами:

– Я разберусь, когда мы окажемся там.

– Это не план, – сказал Скаббс.

– По мне звучит как план, – сказала Иоланда.

– Спасибо, жена, – сказал Кэл.

– Всегда пожалуйста, муж.

Скаббс перевёл взгляд с одного на другого, а потом с тихим стоном закрыл лицо руками:

– Почему я работаю с вами?

– Потому что Иоланда убила остальных твоих напарников, – ответил Кэл.

– Только одного, – заметила Иоланда.

Скаббс, по-прежнему закрывая лицо руками, вздохнул.

ЧЕТВЁРТАЯ ГЛАВА

АДЬЮРАТОР


Поселение Стальноврата было самим воплощением депрессии. Или так казалось Бертруму Артуросу Третьему, адъюратору класса примус. Он сидел за столиком на балконе одного из немногих многоэтажных зданий усеянного трущобами города, откуда открывался вид на кипящие стоки шлаковых печей. Он сделал глоток из чашки чая и поморщился.

– Это ужасно.

Его хозяин пошевелился.

– Это дорого. – Форган Гломма был гильдейцем. У него были мощные мышцы, усиленные стимуляцией, чтобы лучше соответствовать его клиентуре, а лицо было вытянуто в весёлую гримасу дорогими хирургическими операциями, чтобы скрыть воздействие возраста. Серебристые волосы были заплетены в толстую косу, скреплённую золотой проволокой. Одежда была из синтетики с другого мира, сделанной в моде домов Шпиля. Или, по крайней мере, моде десятилетней давности. На его толстой шее висел отличительный гильдейский знак с кредитом. Тот был довольно большим и безвкусно украшенным, свидетельствуя об относительном процветании Гломмы.

Бертрум облизнул губы:

– Да?

В отличие от хозяина, Бертрум был широкоплеч, но не мускулист. Его парик был курчавым и завит мастером, и встроенные системы ауспиков тихо гудели, сканируя окружение и передавая информацию в скрытый под ним порт данных. Он носил панцирную броню ручной работы под плащом тончайшего покроя, а его борода была только что смазана маслом и надушена этим утром.

Форган кивнул:

– Импортирован. С другого мира. – Он сделал глоток из своей чашки. – Кажется, с какого-то агромира в Одоакрской системе.

– Я верю. – Бертрум улыбнулся. – Возможно, моё первоначальное суждение было несколько поспешным.

– У тебя всегда был вкус к прекрасному, Бертрум.

– Человек должен ставить перед собой амбициозные цели, чтобы не утонуть в грязи.

– Корб Пуль, Эмансипация Суллы.

Улыбка Бертрума стала ещё шире:

– Одна из моих путеводных звёзд.

– У меня сложилось впечатление, что он имел в виду женщину.

Бертрум пожал плечами:

– Одна прекрасная вещь ничем не отличается от другой. – Он посмотрел на бурлившие сточные водохранилища. Воздух над ними окрасился в странные цвета. Это было почти красиво, в будничном смысле.

Чего нельзя было сказать об остальном городе. Стальноврата были столь же незамысловатыми по архитектуре, как и по имени. Построенные поселенцами из дома Голиаф где-то в прошлом веке, они начали своё существование как платный переход. Он рос в ширину, если не в высоту, и весь состоял из квадратных серых жилых блоков и хибар, притаившихся среди шлаковых печей и плавильных мастерских. Линии связи и неиспользуемые кабели нависали над убогими улицами, словно навес, а трубы охлаждения тянулись вдоль каждой стены и крыши. Он располагал своего рода гаванью, выступавшей над стоячим водохранилищем. Сотни фонтанировавших труб поддерживали его наполненным до краёв, несмотря на склонность резервуара затапливать нижние уровни.

– Какое унылое местечко, – заметил Бертрум. – Почему ты живёшь здесь, Форган? Я знаю, что ты достаточно богат, чтобы подобрать жилье в верхних жилых куполах. Или даже в самом Шпиле. И всё же ты остаёшься здесь… титан среди пигмеев.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Бертрум. Адъюратора твоего уровня не часто встретишь в этих краях, и никогда по доброй воле.

– Я иду туда, куда ведёт меня служба гильдейцам, – не без самовольства ответил Бертрум, бессознательно реагируя на похвалу. Он, как ему казалось, по праву гордился своей службой в гильдии улья Примус. Как адъюратор-примус он привлекал к ответственности должников и нарушителей контрактов. Он честно и верно претворял в жизнь интересы своих торговых лордов – вернее, настолько честно, насколько можно было ожидать от человека с его характером.

– Но ведь дело не в этом, правда? – Форган посмотрел на него поверх края чашки, когда шумно сделал глоток. – Тебе нравится здесь, внизу, на периферии и в грязи Подулья. Держу пари, что-то в тебе это пробуждает –какое-то зерно порочности.

Бертрум слегка нахмурился. Комментарий Форгана попал почти в цель. По правде говоря, Бертруму нравилось считать себя примером для подонков Подулья. Он давал им что-то, к чему они могли стремиться, и одновременно напоминал им об их надлежащем месте – внизу, среди мусора.

– Кто среди нас, кроме святых, не имеет пороков?

– И откуда ты украл эту цитату?

– Амон, Барабан смерти. Восхитительная подборка его самых... терпимых стихотворений. – Бертрум наклонился вперёд. – Почему у меня такое чувство, что ты пригласил меня сюда не для того, чтобы обсуждать старые добрые времена, Форган?

– У меня есть для тебя работа.

Бертрум улыбнулся:

– Конечно, есть. Разве я не самый выдающийся адъюратор в Подулье? Какой худородный охотник за головами или скаммер улья может соперничать с профессиональными – и элегантными – услугами такого человека, как я?

– Ты и правда хочешь, чтобы я ответил?

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что это за работа.

– Зун Опустошитель, – прорычал низкий голос. Бертрум повернулся. Двое слуг Форгана – пара худощавых юношей в синих сюртуках и гофрированных рубашках – проводили на балкон рослого отпрыска дома Голиаф. Голиаф был массивен, крепко сложен и создан для нанесения увечий. Бертрум решил, что он молод, несмотря на мускулы, вздувшиеся и выпиравшие под потрёпанными коваными пластинами. Мало кто из бандитов доживал до тридцати. Единственная плоская полоска волос пересекала голову, разделяясь на множество тонких косичек, которые свисали вдоль толстой шеи. Но именно лицо привлекло внимание Бертрума. Вместо нижней челюсти у Голиафа был пугающе грубый аугметический протез. Куча шлангов, клапанов и пневматики тянулась вдоль его шеи и горла, и была подсоединена к стимуляторному ошейнику, который он носил на шее. Бертрум откашлялся:

– И кто это?

Форган улыбнулся:

– Это Корг. Он является представителем Королей Стальноврат. Группы частных предпринимателей, с которыми у меня налажено постоянное сотрудничество.

– Нет необходимости щадить мои чувства, Форган. Это банда, я правильно понимаю?

– Самая большая банда в Стальновратах, – сказал Корг. Его голос превратился в скрежещущий гул.

– В прямом или переносном смысле?

Корг прищурился, но прежде чем он ответил, Форган щёлкнул пальцами. Один из его слуг откуда-то достал третий стул. Корг посмотрел на него так, словно не был уверен в его предназначении.

Форган махнул рукой:

– Присаживайся.

– Я постою, – ответил Корг.

Форган вздохнул:

– Конечно, прости меня. – Он снова щёлкнул пальцами, и слуги быстро унесли стул. – Корг, это Бертрум Артурос, адъюратор, о котором я говорил.

Корг посмотрел на Бертрума, скрестив мясистые руки на груди:

– Ты не похож на того, о ком мне говорили.

Бертрум фыркнул:

– А я вообще не знаю на кого ты похож, так что будем считать, что мы квиты, не так ли?

Корг зарычал, и Бертрум увидел, как напряглись слуги Форгана. Они оба были вооружены и, вероятно, хорошо обучены, несмотря на кажущуюся хрупкость. Гильдейцы не нанимали слабаков. А если и нанимали, то у них было достаточно кредитов, чтобы вскоре превратить их во что-то лучшее.

Форган постучал по чашке, привлекая их внимание:

– Джентльмены, пожалуйста. Мы все здесь по одной и той же причине. И это Зун Опустошитель.

Бертрум погладил бороду:

– И кто такой, скажи пожалуйста, этот Зун Опустошитель?

– Жрец, – проворчал Корг.

Бертрум секунду смотрел на него, а затем повернулся к Форгану за разъяснениями.

– Жрец Искупления, – сказал гильдеец. – Ты знаешь эту опасную и надоедливую породу людей, о которой я говорю?

Бертрум кивнул:

– О да. Я имел несчастье охотиться на нескольких таких типов. Они упрямые и неприятные существа. Улью Примус было бы лучше без них и их культа. Что он сделал? Совершил налёт на караван?

– Склад, – сказал Корг.

– Десятинный дом, – поправил Форган.

Бертрум одобрительно присвистнул:

– Это требует некоторой веры. И огня тоже. – Он прищурился. – Кажется, я что-то слышал об этом. Какой-то сумасшедший захватил рудовоз Орлоков и протаранил им здание.

Форган кивнул:

– Да, именно об этом человеке мы и говорим.

– Чёртов вор – вот кто он такой, – сказал Корг. – Когда я поймаю его, я откручу ему голову и плюну на обрубок шеи.

Бертрум выгнул бровь:

– Прекрасное будет зрелище. И я желаю тебе удачи. – Он посмотрел на Форгана. – Какое отношение это имеет ко мне?

Корг издал звук, нечто среднее между рычанием и фырканьем. Форган свирепо посмотрел на него, но Голиаф не казался испуганным. Бертрум спрятал улыбку. Гильдейцы, несмотря на всю свою силу, существовали в некоей теневой власти – они имели ровно столько, сколько им давали, и не больше. Форган нуждался в Корге, это было ясно, иначе он не стал бы потакать ему. Но Корг, похоже, был из тех, кто считает, что всегда сможет найти другого гильдейца.

– Украли принадлежавший мне товар, – сказал Форган. – И люди, которые были убиты, охраняя его, были людьми Корга.

– Очень интересно, но я спрашивал не об этом. – Бертрум откинулся на спинку стула, не сводя глаз с Корга. Голиафы были непредсказуемыми. Не требовалось много времени, чтобы вывести их из себя.

– Я – мы – хотим, чтобы ты нашёл Зуна и вернул то, что он украл.

Бертрум покачал головой:

– Боюсь, мне это не интересно.

– Какое разочарование. – Форган не выглядел удивлённым. Корг, напротив, наклонился к Бертруму, вытянув пальцы, словно когти. Бертрум даже не пошевелился. Как только руки Корга испачкали лацканы его пальто, он достал игольчатый пистолет и приставил его к бритому черепу Голиафа.

– Отпусти меня, или Форгану придётся искать нового делового партнёра.

– Нажми на спусковой крючок и посмотрим, что получится, – проворчал Корг. Он не испугался. Бертрум вынужден был отдать ему должное. Впрочем, часто говорили – правда, не в их присутствии, – что Голиафы слишком глупы, чтобы чего-то бояться.

– Джентльмены, пожалуйста, – сказал Форган. – Я пригласил вас обоих сюда из вежливости.

Он посмотрел на Бертрума:

– Есть много адъюраторов в поисках комиссионных. Но первым я пришёл к тебе, Бертрум.

– Я польщён, – ответил Бертрум. Он не опустил оружие, а Корг, похоже, не собирался отпускать его.

– Я сделал это не ради твоего самолюбия. Я сделал это, потому что знаю, кто идёт по следу Зуна. И я знаю, как ты к ним относишься.

Бертрум нахмурился и рискнул взглянуть в его сторону:

– Я не в настроении для загадочных шуток. О ком ты говоришь?

– Да не о ком ином, как о достойном восхищения Кэле Джерико.

Бертрум опустил оружие. Он чувствовал себя так, словно проглотил лёд. Корг отпустил его и отступил, не сводя злобного взгляда. Но Бертруму было уже всё равно.

Кэл Джерико. Имя гремело в его голове, как звук обнажаемого меча. Это было не настоящее его имя. Или, по крайней мере, не его подлинное имя. Мало кто из живых знал об этом, хотя это и не было большой тайной. Джерико был одним из множества незаконнорождённых детей лорда Геронтия Хельмавра. Рождённый и выросший в Шпиле, качество его крови делало Бертрума похожим на крестьянина. И он бросил всё это, чтобы играться в мусоре.

Это было оскорбительным. Пороки – это хорошо и прекрасно, но всему нужна мера.

Они встречались несколько раз, то тут, то там. Джерико в основном держался трущоб вокруг Бак-сити и Железнодрева, и у Бертрума было мало причин рисковать соваться в эти глубины. Но раз или два его пути пересекались с ублюдком Хельмавра, и дела всегда становились хуже.

– Джерико. – Он выплюнул имя. – Ты уверен?

Форган кивнул:

– Я думал, что это заинтересует тебя. Мои люди заметили его в Споропадах, как раз перед тем, как людей Корга раздавили.

– Он участвовал?

– Если бы это было так, я бы уже назначил за него награду. Нет, как я уже говорил, он идёт по следу Зуна вместе с полудюжиной других известных личностей.

Бертрум откинулся на спинку стула и переваривал новую информацию:

– Я кого-то из них знаю?

– Некоторых. Рождённый в космосе, ты его знаешь – тот, который носит маску. Делакью с интригующим прозвищем Череполикий. И этот… нелюдь.

– Какой именно? Есть несколько.

– Тот, кто пытался убить тебя.

Бертрум пожал плечами:

– Это не слишком сужает круг.

– Полурог, – подсказал Корг.

Бертрум поморщился:

– А. Теперь всё понятно.

Для Форгана и его людей Гор Полурог был чем-то вроде ходячей чёрной метки. Отвратительный нелюдь худшего сорта, Гор был огромным, копытным и рогатым зверем, любившим табак из верхнего улья и кровавые заказы от гильдейцев. По правилам, он не должен был получить лицензию адъюратора. Но у него всё равно она была, и он использовал её направо и налево, идя туда, куда ему нужно, чтобы разобраться со своей добычей. Бертрум встречался с Гором всего один раз, но встреча произвела впечатление.

– Кто-нибудь ещё?

– Несколько, как я уже сказал. И с каждым днём всё больше. Награда внушительная. Склад находился в совместной собственности и сдавался в аренду. Не только я потерял товар.

– Но ты тот, кто хочет получить мои услуги – почему?

Форган лениво поигрывал своим значком:

– Зун украл нечто, стоящее больше, чем всё остальное вместе взятое. Нечто, что я приобрёл за большие деньги от имени другой стороны. Я хочу это вернуть.

– Разве не этим занимаются Джерико и остальные? Возвращают это?

– Всё, что они вернут, подвергнется проверке.

– Ах. Вот в чём дело. Я так и знал. – Бертрум подался назад.

– Что бы это ни было, ты не хочешь, чтобы об этом узнал кто-то ещё. – Он предостерегающе погрозил пальцем. – Ай-я-яй, Форган. Занимаешься делишками на чёрном рынке, да?

– Это не так, – сказал Форган. Он посмотрел на Корга, словно искал поддержки, но Голиаф просто покачал головой и отвернулся.

Бертрум успокаивающе поднял руку:

– Не надо объяснять, друг мой. Мои услуги довольно гибкие. Я служу согласно воле гильдейцев, как и всегда. Скажи мне, о чём идёт речь, и я достану это для тебя.

– Я не могу.

– Не можешь или не хочешь?

– Это не имеет значения. Эта информация не для тебя.

– Тогда как же, скажи пожалуйста, я могу вернуть это? – Бертрум отпил чай. Тот остыл, и он нахмурился, поставив чашку в сторону. – Если я не знаю, что это такое, я не смогу это вернуть.

– Тебе не нужно ничего знать о нём, чтобы получить его. Оно находится в специальном контейнере, помеченном моим личным знаком. – Форган щёлкнул пальцами, и один из слуг шагнул вперёд с накрытым подносом, легко балансировавшим на его пальцах. Он резко сорвал ткань, открыв квадратное устройство размером примерно с обойму автоматического пистолета. Бертрум не пошевелился, и Форган жестом приказал слуге поставить поднос.

– Что это? – спросил Бертрум.

– Пеленгатор. – Форган поднял устройство и взвесил на ладони. – Кусок старой технологии, но полезный. Он связан с бинарной печатью, которая отмечает всю мою собственность. Просто помаши им над контейнером, и он опознает тот, о котором идёт речь.

Бертрум взял его и внимательно осмотрел.

– И сколько их у тебя?

– Немного. Поэтому постарайся его не потерять. Их приобретение обошлось мне в целое состояние, и я сомневаюсь, что у кого-нибудь хватит ума их воссоздать, – улыбнулся Форган. – Так что, как видишь, тебе не нужно ничего знать, чтобы вернуть мою собственность.

Бертрум медленно кивнул, продолжая изучать устройство:

– Это займёт некоторое время. У Джерико и остальных есть фора, не говоря уже о самом Зуне.

– Но ты можешь это сделать, – сказал Форган. Он взглянул на Корга, который не сводил с Бертрума взгляда: – Он может это сделать.

Бертрум задался вопросом, кого он пытается убедить.

– А что с самим Зуном?

– Он нужен мне, – воскликнул Корг.

Бертрум не обратил на него внимания и посмотрел на Форгана. Гильдеец откинулся назад с непроницаемым выражением лица:

– Делай, как считаешь нужным. Я плачу за возврат товара.

– Но ты согласен заплатить награду за голову?

– Живой, – сказал Корг. Он посмотрел на Форгана. – Он нужен мне живой.

Форган нахмурился:

– Я не могу отказать такой вежливой просьбе. Отлично. Да. Приведи Зуна – живого – и получишь свои кредиты.

Бертрум некоторое время молчал.

– И Джерико?

Форган рассмеялся:

– Делай, что хочешь, Бертрум. Я упомянул о нём только для того, чтобы привлечь твоё внимание. Теперь, когда я получил то, что хотел, мне совершенно всё равно, что случится с ним или с кем-нибудь из этих охочих до кредитов скаммеров.

Бертрум задумчиво кивнул и встал:

– Ну что ж. Благодарю за контракт, гильдеец. Я верну твоё имущество и доставлю его и преступника к тебе в целости и сохранности.


Слуги Форгана проводили Бертрума. Улицы как всегда были переполнены, кишели опустившимися и несчастными. Где-то зазвучал клаксон. Дождь охлаждающей жидкости падал сверху, стуча по крышам Стальноврат.

Бертрум шагнул в ближайший дверной проём и сунул руку в карман пальто. Он достал серебряный портсигар и открыл его, показав ряд тонких сигарилл. Он выбрал одну, постучал ею по крышке портсигара и сунул в рот.

Он оглянулся и довольно легко разглядел высотку Форгана. Балкон был закрыт, и он знал, что Форган любит дождь. Они никуда не ушли.

– Активировать подауспик дельта-шесть, – пробормотал он, не выпуская сигариллу. Он зажёг спичку – старомодное чудачество – и поднёс к кончику сигариллы, пока запускались удалённые системы ауспика.

Подслушивающее устройство, которое он установил под столом, было одним из нескольких сотен, разбросанных по резиденциям его клиентов. Везде, где они встречались, чтобы обсудить дела, Бертрум оставлял жучок. Это была привычка, которую он приобрёл во время пребывания в верхнем улье. Информация – ценная вещь, а человек в его положении должен знать всё – особенно то, что его клиенты не хотят, чтобы он знал.

За коротким мгновением помех раздался голос Форгана в середине предложения:

– …и, конечно, он дорогой. Но он стоит каждого кредита, уверяю тебя. Несмотря на все свои пороки, Бертрум обладает превосходными навыками. Он выйдет на след Зуна раньше, чем мы узнаем об этом.

– Мои мальчики уже на охоте. – Это был Корг. – Мы знаем, что он направляется в нижний улей. Если он такой же, как другие Искупители, он будет искать анклавы Кавдоров для пополнения запасов. Это сильно сужает круг подозреваемых.

Бертрум улыбнулся. Корг был прав. Это довольно хорошо сузило круг подозреваемых.

– Я полностью доверяю твоим рассуждениям, мой друг, но я не добрался бы до того места, где нахожусь, не научившись раскладывать яйца в разные корзины.

– Ты ему доверяешь? – спросил Корг.

– Бог-Император, нет. Он такой же хитрый, как и все они. Но он сделает свою работу, не сняв слишком много сверху. И это то, чего мы хотим. Настоящий адъюратор. Ни один из этих вооружённых бандитов из нижнего улья – без обид.

Охотники, подобные Джерико, такие же преступники, как и подонки, которых они выслеживают. – Форган рассмеялся. – Конечно, мы пересмотрим его гонорар, чтобы учесть утечку, после того как он доставит товар.

– Нет, не думаю, – пробормотал Бертрум. Старый гильдейский трюк. И он давно научился его обходить. Он не рассердился. Всё это было частью игры.

– И он вернёт его?

Бертрум хмурился. Это был новый голос. Женщина.

– Примите мои самые искренние заверения, леди Джена. Бертрум никогда не подводил меня.

– Тогда лучше ему и не начинать. Ради тебя... и его.

Бертрум нахмурился ещё сильнее и глубоко затянулся сигариллой, позволяя успокаивающему дыму наполнить лёгкие. Он не обращал внимания на угрозы, даже на расстоянии. Но, учитывая обстоятельства, он мог смотреть дальше этого. Кто бы это ни был, он не был похож на местного. Изысканная речь говорила об верхнеулевике – или выходце с другого мира. Возможно, первоначальный покупатель того, что украл Зун. Или его представитель.

Выяснение того, кто они такие, станет следующим делом, как только он возьмёт этот предмет в руки. Форган был в некотором роде другом, но это был бизнес. Бертрум мог бы потенциально увеличить свою прибыль, исключив посредника – или, возможно, продав товар кому-то другому. Форгану это, конечно, не понравится. Но он поймёт.

В конце концов, это просто бизнес.

ПЯТАЯ ГЛАВА

ДЕСЯТИННЫЙ ПУТЬ

Решётка поддалась после второго удара ногой. Она вывалилась из рамы и упала с громким лязгом, от которого сточные чайки сорвались со своих насестов. Плоские, бледные птицы неуклюже подпрыгивали наверху, возбуждённо крича. Кэл вылез из трубы, стараясь не испачкать пальто о различные осадки, которые покрывали всё вокруг.

Он остановился и внимательно огляделся. Тонкая струйка маслянистой воды капала из трубы и тёмными ручейками бежала по мягкой плесени, которая липла к земле, словно ковёр. Поганки покачивались на расщеплённых стеблях между секциями архаичных воздуховодов, и он почувствовал лёгкий ветерок от работавшего поблизости старого кондиционера.

Кучи сломанного оборудования и щебня громоздились по обе стороны трубы и тянулись наружу, как склоны каньона – память о прошлых ульетрясениях. По мере того как улей Примус перемещался и оседал на фундаментах, самые нижние уровни неуклонно сжимались друг в друга в течение десятилетий. Целые жилые зоны разрушались и падали, погружаясь в пыль, которая неуклонно поднималась со дна улья.

Кэлу не хотелось думать об этом слишком много. От природы он не страдал клаустрофобией – в ином случае ни один человек, выросший в улье, не мог не сойти с ума в очень раннем возрасте, – но одной мысли о том, что вся эта тяжесть давит на него всё сильнее и сильнее, было достаточно, чтобы он вспотел. Он оглянулся:

– Идём, всё чисто.

Первым вышел Вотан, выскочив на открытое место и царапая когтями трубу. Кибермастиф медленно повернулся кругом, ауспики подёргивались в пародии на животное, нюхавшее воздух. Скаббс осторожно последовал за ним, придерживая закинутый за спину автоган.

– Я думал, мы никогда не дойдём до конца трубы, – сказал он. Он посмотрел, как последние испуганные сточные чайки исчезли в тени наверху, и причмокнул губами, спускаясь на землю. – Чайки – хорошая еда. Может, попробуем поймать одну?

Раздался пронзительный визг, и взметнулись перья. Кэл стряхнул одно с плеча.

– Что-то там, наверху, явно согласно с тобой. Идём. Два Насоса сразу за следующей сливной трубой.

– То же самое ты говорил три трубы назад, – проворчала Иоланда, прыгая на землю. – Ты уверен, что это правильное направление?

– Ты видела карту. – Кэл изучал путь. Тропа, что вела от трубы, была старой и, похоже, давно не использовалась. Что казалось странным. В последний раз, когда он приходил в Два Насоса, торговцы и контрабандисты довольно часто пользовались этой трубой. Впрочем, прошло уже несколько лет с тех пор, как он ходил этим путём, за это время тот мог потерять популярность у местных пилигримов.

– Возможно, карта неправильная. – Иоланда замолчала. – Что с псиной?

Кэл оглянулся. Вотан стоял неподвижно и смотрел на узкую тропу впереди. Из вокса донеслось низкое, металлическое рычание. Кэл сразу понял в чём дело. Впереди, за поворотом тропы, кто-то был. Он нахмурился и молча махнул остальным. Иоланда кивнула, на её лице медленно расплылась улыбка. Скаббс поспешно приготовил автоган.

Кэл достал один из пистолетов и двинулся вперёд. Он услышал тихий стук щебня позади себя, когда Иоланда поднималась по склону. Он свистнул, и Вотан прыгнул вперёд, громко лая. Кибермастиф свернул за поворот, и Кэл услышал крики, а также треск стаб-пистолета. Он посмотрел на Скаббса:

– Прикрой меня, – и, не дожидаясь ответа, направился за своим любимцем, крутя оружие у спусковой скобы.

За поворотом оказалась конструкция из металлолома, перекрывавшая проход между склонами обломков. Полустены из гофрированной жести тянулись по обе стороны от центральной решётки, сделанной из переборки, в которой было больше ржавчины, чем железа. Освещённые жаровни усеивали дорожку перед переборкой, отбрасывая бледно-оранжевое сияние на всё вокруг.

Неожиданно отсутствие оживлённого пути обрело смысл. Кэл узнал пункт взимания платы, как только увидел его. Любой, у кого есть оружие и жажда вымогать кредиты, мог установить его на диких участках между поселениями. Судя по написанным на стенах строчкам священного писания, а также украденным реликвиям Министорума на решётке, он предположил, что это было создано одним из местных духовенств Кавдоров. Они были самыми низшими из клановых домов, но самым многочисленными и, безусловно, самыми распространённым так далеко от основных поселений нижнего улья.

Вотан прыгал среди толпы карабкающихся на стены и вопящих бандитов, щёлкая стальными челюстями на каждом клочке одежды, который оказывался в пределах досягаемости. Стаб-пистолет снова рявкнул, и Вотан остановился, когда пуля расплющилась о его бронированный череп. Кэл выстрелил, и стрелок взвизгнул, когда лазерный разряд обжог его запястье. Он выронил оружие и прижал раненую руку к груди. Все взгляды обратились к Кэлу, который приветственно поднял руку.

– Добрый день, – громко сказал он. Он резко свистнул, и Вотан сел, ожидая дальнейших распоряжений. Его челюсти то и дело подёргивались, словно он пытался стряхнуть застрявшие в зубах обрывки ткани. Кэл изучал противников Вотана.

Их было пятеро, все в тряпье и лохмотьях, лица скрывали грубо сшитые маски. Кавдоры считали грешным выставлять лица на всеобщее обозрение. Петли свисали с их тощих шей, как жуткие медальоны, а на головах некоторых в специальных держателях горели свечи. Их оружие выглядело так, словно его вытащили из кучи металлического мусора – автоганы, скреплённые изолентой и повязками, и мушкетоны на длинных древках.

Один из них отскочил от Вотана и вскинул руку.

– Остановись, во имя Бога-Императора и тана Кавдоров, – воскликнул он.

Кэл понял, что под масками они едва ли старше детей. В доме Кавдор взрослели рано. Как и в большей части Подулья, но эти люди довели такой порядок вещей до крайности. Они даже отлавливали молодняк из сиротских приютов и заставляли их работать. Ничто не пропадало даром. Кэл улыбнулся и указал на импровизированную баррикаду:

– Это новое.

– Десятинный путь, – сказал один из подростков. Его голос дрожал и сбивался. – Пять кредитов.

– С каждого? – спросил Скаббс появляясь в поле зрения. – Это грабёж.

Он прицелился из автогана. Не угрожающе, но и не дружелюбно. Они не собирались платить даже до того, как узнали цену.

– Это для Бога-Императора, – сказал другой подросток. Теперь, когда на них были направлены два ствола, они выглядели обеспокоенными. А может, просто потому, что Вотан по-прежнему сидел среди них, ожидая свиста Кэла.

Скаббс фыркнул:

– Тогда пусть Он попросит меня об этом.

Едва богохульство слетело с его губ, как поднялся мушкетон. Кэл свистнул, и Вотан поймал тот за ствол. Кибермастиф сомкнул челюсти, и оружие рассыпалось между его зубами. Кэл вытащил второй пистолет.

– Если вы сдержитесь на несколько секунд, я уверен, что мы сможем прийти к взаимно удовлетворительному пониманию текущей ситуации.

Молодые Кавдоры переглянулись.

– Что? – спросил один.

Кэл направил пистолет на говорившего:

– Прекрати суетиться или я тебя пристрелю.

Он услышал щелчок взводимого оружия и увидел ещё нескольких Кавдоров, двигавшихся по верху стены. Один из них поднял арбалет – грубый и стрелявший болтами со взрывчаткой. Юноша, требовавший десятину, ухмыльнулся, показав кривые зубы:

– Бог-Император защищает. И цена выросла. Десять кредитов с каждого.

– Бог-Император ведёт жёсткий торг, – заметил Кэл.

– Жёсткий, – согласился юноша. – Десять кредитов, и ты вернёшься тем же путём, каким пришёл. И забери свою… штуковину.

Он хотел пнуть Вотана, но, похоже, передумал. Кэл улыбнулся.

– У меня есть предложение получше. Впусти нас, и моя жена не убьёт твоих друзей.

Юноша прищурился. Прежде чем он успел ответить, из-за жестяных стен донёсся крик и звук падения чего-то тяжёлого. Кавдоры одновременно повернулись. Иоланда стояла на вершине стены, арбалет упирался ей в бедро. Остальные бандиты лежали кучей внизу. Были ли они без сознания или мертвы, Кэл не мог сказать. Зная Иоланду, оба варианта были равно возможны.

Иоланда подняла арбалет и прицелилась:

– Бросайте оружие, – радостно крикнула она.

Один из Кавдоров резко повернулся и посмотрел на Кэла:

– Если она выстрелит из этой штуки, ты тоже умрёшь!

– Ей всё равно, – сказал Кэл.

– Мне всё равно, – крикнула Иоланда.

– Видишь? – добавил Кэл. – Я бы сделал то, что она говорит. А потом я подумал бы о том, чтобы найти более лёгкую работу. Может быть, вернулся бы ковыряться в куче мусора.

Он протиснулся мимо бандитов, Скаббс осторожно последовал за ним. Он щёлкнул пальцами, и Вотан сорвался с места. Когда они приблизились к решётке, Иоланда активировала какой-то механизм, открывавший переборку, и та широко распахнулась с медленным и печальным стоном.

Юноша позади них зарычал:

– Тебе это не сойдёт с рук. Два Насоса – теперь оплот верующих. Все должны платить десятину. Особенно язычники!

Кэл даже не обернулся.

– По-моему, уже сошло, – крикнул он. – В конце концов, жизнь верующих стоит больше, чем какие-то кредиты.

Когда они миновали переборку, Кэл захлопнул её и повернул замок на место. Иоланда спрыгнула, чтобы присоединиться к ним. Она нежно погладила арбалет:

– Думаю, я его оставлю.

– Не стесняйся, – сказал Кэл. – Скорее всего, он взорвётся после первого же выстрела. Кавдоры не славятся инженерными умениями.

Иоланда нахмурилась и посмотрела на Скаббса, который пожал плечами.

– Просто не забудь предупредить меня, прежде чем использовать его, – сказал он. Она с отвращением отбросила оружие.

Путь пролегал по длинным метрам изрытой земли и становился всё шире по мере того, как вливался в другие тропы. Кэл задумался, есть ли десятинные ворота на каждой из них. Если так, то какая бы банда ни управляла сейчас Двумя Насосами, она, скорее всего, разбогатела.

Холмы обломков по обеим сторонам то поднимались, то опускались, и Кэл смог увидеть остатки построек и рухнувших зданий. Не обошлось и без трупов. Большинство последних свисало в железных клетках с высоких поперечных балок, установленных через неравные промежутки над тропой. Тела внутри были неизменно обожжены и почернели. У Кавдоров были не самые приятные способы борьбы с врагами, еретиками и всеми, кто оказывался на пути местной церкви. На самом деле, это был только один способ, и этот он включал в себя, в том числе, и сжигание бедных ублюдков заживо.

Но иногда они этого не делали, и это было едва ли не хуже.

Когда они проходили под одной из скрипучих подвесных клеток, из-под того, что, как предположил Кэл, было не чем иным, как гниющей кучей звериных шкур, высунулась иссохшая рука. Рука схватила его за волосы, прежде чем соскользнуть и убраться. Старческий голос пробормотал что-то бессвязное, похожее на звук битого стекла, и Скаббс остановился, уставившись на клетку.

Кэл посмотрел на него:

– В чём дело?

– Я знаю эту песню, – тихо сказал Скаббс. – Это старый гимн крысокожих. Мама пела его мне.

– У тебя была мама? – спросила Иоланда. Скаббс не удостоил её взгляда.

– Она умерла.

Иоланда моргнула и собиралась ответить, но замолчала под взглядом Кэла. Он мало знал о Скаббсе, помимо самого очевидного. Они были в некотором роде друзьями, но не из тех, кто говорит о чём-то, кроме того, что ждёт их впереди. Но он знал, что Скаббс – полукровка. Дитя матери-крысокожей и отца, который утверждал, что является контрабандистом, прежде чем мама Скаббса проломила ему череп полной бутылкой “Дикого змея” и ушла в туннели вместе с сыном.

Скаббс не был создан для жизни крысокожего. В нём осталось слишком много от отца. Но время от времени что-то глубоко внутри него просыпалось, и он смотрел на своё бледное, шелушащееся лицо. Теперь у него был такой же взгляд, и Кэл знал, что лучше не становиться у него на пути.

– Это неправильно, – сказал Скаббс, ни к кому не обращаясь.

– Что неправильно? – с явным нетерпением спросила Иоланда.

Скаббс посмотрел на неё:

– Это. Оставить старика голодать. Или умереть от жажды.

– Однажды ты оставил меня связанной в кишащем крысами туннеле, – заметила она.

– Честно говоря, мы оставили тебе нож, – сказал Кэл. – Но сейчас я склонен согласиться со своим зловонным другом. Жестокость – второе имя Кавдоров. Изобретательные ублюдки.

Он наклонился и плюнул:

– По крайней мере, Голиафы просто оторвут тебе голову.

– А Эшерки оторвут кое-что ещё, – добавила Иоланда.

– Помолчите, – сказал Скаббс, и на этот раз Кэл и Иоланда послушались. Редко случалось, чтобы Скаббс говорил что-то, кроме недовольного нытья. Но время от времени раздавался голос человека, которым он был на самом деле.

Скаббс смотрел на клетку несколько долгих секунд. Затем он неторопливо вытащил нож и потянулся к навесным замкам на дне клетки. Старик схватил его за запястье. Из-под лохмотьев показалось лицо, бормочущее что-то на диалекте нижнего улья. Скаббс ответил на нём же, хотя и запинаясь. Он высвободился из рук старика и снова потянулся к замкам. Кэл быстро оттащил его назад.

– Нет. – Скаббс повернулся, но Кэл постучал пальцем по губам и показал. Наверху на склоне под прикрытием сломанной арки притаились несколько сгорбленных фигур, наблюдая за тремя охотниками за головами. Бандиты Кавдоров.

– Слева ещё, – сказала Иоланда.

Кэл кивнул. С той стороны откуда они вошли появились новые Кавдоры. Фанатики в масках, вероятно, всё это время следили за ними. И это были не дети. Они держали отремонтированное оружие с непринуждённой уверенностью, и их взгляды яростно сверкали за зловещими масками. Быстрый подсчёт подсказал ему, что их слишком много, даже если бы Иоланда согласилась помочь. Он взглянул на неё, и она слегка покачала головой:

– Не наше дело, Джерико.

– Да, – сказал он. Но это слово было по вкусу похоже на яд.

– Пошли, – сказал он, посмотрев на Скаббса. – Оставь его. Мы не за этим пришли сюда.

Скаббс сопротивлялся, но лишь мгновение. Он обмяк, убрал нож в ножны и отвернулся. Старик продолжал, запинаясь, говорить, а Скаббс всё глубже и глубже погружался в себя. Кэл и Иоланда медленно последовали за ним, не спуская глаз с часовых.

– Думаешь, они знают, что мы не заплатили десятину? – спросила Иоланда.

– Если бы они знали, они бы уже дали нам понять, – сказал Кэл. – Продолжай двигаться.

Ворота поселения находились за следующим поворотом. Они были сделаны из арки какого-то огромного здания, упавшего с верхних уровней. Оно приземлилось под неудобным углом, и то, что когда-то было дверями, теперь служило чем-то вроде подъёмного моста, управляемого импровизированной системой шкивов. Кавдоры дежурили у ворот и проверяли товары путешественников, стоявших в очереди, чтобы войти. Кэл и остальные присоединились к шаркающей веренице людей.

Высоко над очередью по обе стороны ворот висела пара клеток. Женщина – ещё одна крысокожая, судя по одежде и татуировкам – сидела на корточках в одной из них, тихо напевая себе под нос. В другой скорчился мути, воя проклятия раздвоенным языком. Он тряс прутья клетки до тех пор, пока один из Кавдоров не ударил лезвием глефы по дну и не приказал ему заткнуться. Скаббс вздрогнул при виде женщины, но тут же поспешно отвёл взгляд. Кэл внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.

Когда они приблизились к воротам, Кэл уловил запах гнили. С частокола свисали зашитые в окровавленные брезентовые саваны тела. На шеях у них висели грубо написанные таблички, объявлявшие их отлучёнными от церкви, еретиками, убийцами и крысокожими. Мухи кишели и громко жужжали, ползая по этим окровавленным указателям. Скаббс напрягся, его взгляд стал пустым. Кэл схватил его за локоть и наклонился ближе:

– Спокойно, – пробормотал он.

Скаббс нервно кивнул, но ничего не сказал.

– Что с ним? – нахмурилась Иоланда.

– Он напуган, вот и всё, – ответил Кэл. По правде говоря, он и сам начал беспокоиться. Это было не похоже на Скаббса – так долго теряться в собственных мыслях. Возможно, прийти в Два Насоса было неправильной идеей.

– Слишком поздно отступать, – пробормотал он.

ШЕСТАЯ ГЛАВА

ДВА НАСОСА

Два Насоса, положа руку на сердце, были чёртовой дырой.

За воротами на берегу сточных вод неровным полукругом раскинулось поселение. Вонь отстойников, гниющей рыбы и звуки торговли наполняли воздух. Улицы представляли собой донные отложения, а здания были сделаны из металлолома – или просто палаток, натянутых вдоль общих проводов связи, которые тянулись к центральному вокс-передатчику, привязанному цепью к одинокому пилону в центре поселения.

Город сгрудился на дне высохшего стока, где сотни труб когда-то выпускали переливные воды. Постоянный поток воды прорезал тропу, по которой они шли, а также дюжину других, и все они встречались в одном месте, прежде чем выплеснуться в сточную реку, которая текла в глубины нижнего улья.

Спустя десятилетия после того, как вода в трубе иссякла, и река отступила, появилось поселение, построенное на груде мусора. Оно часто переходило из рук в руки, его население с годами уменьшалось или увеличивалось. Неизменными оставались только траулеры и паромы, доставлявшие путешественников и грузы в поселения и аванпосты вдоль сточной реки.

Кэл повёл остальных по грязным улицам, держа руку на рукояти сабли.

– Следите за своими карманами, – пробормотал он. Уличные проповедники стояли на каждом углу, звеня в колокольчики или выкрикивая слова из плохо переведённого писания. Сборщики десятины Кавдоров рыскали вокруг прилавков и настороженно осматривали прохожих.

– Я думал, что воровство противоречит вере Кавдоров, – сказал Скаббс, оглядываясь вокруг.

– Только когда дело касается верующих. А это не мы. – Кэл окинул тяжёлым взглядом группу бандитов, развалившихся рядом с дорогой. Маски, которые носили Кавдоры, были так же уникальны, как и лица, если уметь их читать. Они не были знакомы, но очень старались вести себя так, словно вообще не обращали на них внимания.

Скаббс наклонился ближе.

– Я понимаю, почему ты думаешь, что Зун направился сюда, – пробормотал он. – Это место кишит ревнителями.

Он нахмурился и плюнул. Один из Кавдоров напрягся, и Скаббс посмотрел ему в глаза.

– Полегче, – пробормотал Кэл. Скаббс явно искал драку.

Скаббс взглянул на него, потом отвёл глаза. Кэл некоторое время наблюдал за ним, гадая, не собирается ли тот сделать какую-нибудь глупость. Обычно его напарник был довольно прагматичен. Но сейчас он был необычайно напряжён.

– За нами следят, – сказала Иоланда, не удосужившись понизить голос.

– Спасибо, но я видел их, – ответил Кэл.

– Не Кавдоры. Голиафы. – Она указала на прилавок, где продавали жареное мясо, там стояли три гигантские фигуры, разговаривая между собой. Время от времени один из них бросал взгляд на Кэла и остальных, прежде чем быстро отвернуться.

Кэл чуть не остановился.

– Те, с которыми мы пересеклись в Споропадах?

– Короли Стальноврат, – кивнула Иоланда. – Железнозубы Корга.

– Они забрались немного южнее, если хотят осмотреть достопримечательности.

– Должно быть, идут по следу Зуна, как и мы, – сказал Скаббс.

– Откуда они знают, куда он направляется? – рука Иоланды опустилась рукоять цепного меча. – Может нам спросить их?

– Корг, похоже, разбросал своих парней по всем поселениям между этим местом и Бак-сити. Если он умный, он знает, что Зун может отправиться только в одно из двух мест – вниз или в Пепельные Пустоши. В любом случае, он должен пройти через Нижний город.

– Голиаф – умный? – фыркнула Иоланда. – Наверное, это просто невезение.

Кэл посмотрел на неё:

– Я достаточно наслышан о Корге, чтобы понять, что он не полный идиот. Но он соображает быстрее, чем я думал. Возможно, нам придётся присматривать за ними. Мы же не хотим, чтобы у нас увели награду из-под носа?

Они двинулись к берегу, где над сверкающими водами виднелось несколько причалов и доков. Эта импровизированная пристань была оцеплена баррикадами и стенами из металлолома. Пусть Кавдоры управляли Двумя Насосами, сточники контролировали воду и всё, что двигалось по ней.

Сточники представляли собой свободный консорциум капитанов траулеров и паромщиков. Они объединили свои кредиты и наняли достаточно вооружённых скаммеров, чтобы гарантировать, что пристань останется независимой территорией. Охранники с суровыми лицами патрулировали мол или надменно смотрели на незадачливых бандитов-Кавдоров, слонявшихся по улице.

Десятки зазывал стояли вдоль реки, выкрикивая цены и пункты назначения. Перед баррикадами выстроились очереди пассажиров, ожидавших разрешения сесть на паромы, которые маячили на воде. Некоторые из них были бродячими торговцами, в то время как другие – паломниками или бандитами. Вероятно, там было даже несколько охотников за головами.

Иоланда присвистнула:

– Только посмотрите на эту толпу.

– Давай подождём, пока всё утихнет, – сказал Кэл, наблюдая, как в очереди вспыхнула драка. – Мне не хочется в это ввязываться.

Вдоль противоположной от причалов стороны улицы протянулись палатки. Судя по виду в основном торговцев водой. Пузырящиеся канистры, подсоединённые к длинным трубкам, стояли на длинных прилавках. Несколько кредитов давали вам глоток пресной воды – или то, что они называли пресной водой, – и ещё несколько давали вам право наполнить свой собственный контейнер для неторопливого потребления.

Пресная вода была одним из самых ценных товаров в Подулье, и гильдейцы нормировали большую её часть. Но иногда кто-нибудь натыкался на ничейный гейзер или протечку и эксплуатировал их до тех пор, пока они не высыхали или гильдейцы не пронюхивали об этом. Два Насоса были одним из немногих мест на этой стороне нижнего улья, где она продавалась открыто.

У каждого прилавка стоял свой охранник, обычно бандит. Большинство торговцев водой работали с той или иной бандой, или на неё. А банды любили защищать свои инвестиции, особенно в поселении вроде Двух Насосов, где в большом количестве рыскали сборщики десятины Кавдоров.

Кэл и остальные подошли к одной из таких палаток. Кэл занял место, Вотан устроился у его ног.

Иоланда обменялась кивками с Эшеркой, развалившейся в конце прилавка.

– Магрилл, – сказала она. – И кого ты так взбесила, что тебя отправили заниматься водой в эту дыру.

– Выбирай имя, – спокойно ответила Магрилл. Эшерка была высокой и мускулистой, с заплетёнными разноцветными косами. Она прислонилась спиной к стойке, постукивая пальцами по рукояткам ножей, висевших на поясе. – Давно не видела тебя так далеко внизу, Иоланда. Всё ещё якшаешься с Дикими Кошками?

Иоланда покачала головой.

– Одной лучше. – Она посмотрела на Кэла. – Ну, или почти одной.

Магрилл усмехнулась:

– Слышала, ты вышла замуж.

Кэл встал, поправил пальто и протянул руку:

– Вышла. Мы очень счастливы.

– Заткнись, Джерико, – сказала Иоланда, толкнув его обратно на место. Затем, обращаясь к Магрилл, добавила: – Это не то, что ты думаешь.

Магрилл рассмеялась.

– Для меня это не имеет значения, Иоланда. Он не так уж плохо выглядит, учитывая все обстоятельства. Я видела мужчин и похуже.

– Не на много, – пробормотала Иоланда.

Несколько оскорблённый Кэл оставил их в покое. Он постучал по стойке. Когда никто не появился, он перегнулся и заглянул за неё. На земле, прикрыв лицо тряпкой, храпел мужчина. Кэл пнул прилавок, напугав спящего. Торговец водой резко сел. Он бросил взгляд на Магрилл, которая проигнорировала его.

– Какой смысл платить за охранников, если они не охраняют? – прорычал он, поднимаясь на ноги. Кэл сочувственно улыбнулся ему:

– Кто сторожит сторожей, да?

Торговец водой недоумённо моргнул. Он был грузным мужчиной, с кусками мышц, уже начинавшими превращаться в жир:

– И что это значит?

– Просто что-то, что я слышал, – сказал Кэл. – Глоток воды.

Торговец вытащил трубку и наполнил засаленную стопку. Кэл сделал глоток.

– Три кредита.

Кэл выплюнул воду обратно.

Торговец даже не моргнул:

– Один кредит за полоскание.

Кэл посмотрел на Скаббса. Его напарник ни на что не обращал внимания, и, казалось, смотрел в пустоту. Кэл толкнул его локтем.

– Заплати ему, Скаббс.

– Что?

– Два кредита, – весело сказал торговец.

Скаббс нахмурился, но протянул деньги. Он взял стопку и сделал глоток. Кэл хотел что-то сказать, но передумал. Он проследил за взглядом Скаббса, пытаясь понять, что привлекло его внимание. Увидев это, он поморщился. Десятки скальпов свисали с тревожного клаксона, словно кровавые фрукты.

– Крысокожие, – сказал Скаббс.

– Откуда ты можешь знать?

Скаббс не ответил. Кэл не был силен в словах утешения, но попытался изобразить что-то подобающее сочувствию.

– Ренегаты, – сказал он. – Возможно, это были ренегаты.

– Нет, не они, – вмешался торговец водой. Он плюнул на тряпку и начал полировать канистру. – Крысокожие начали приходить около двух недель назад. Необщительные, как и следовало ожидать. Вели себя так, будто от чего-то бежали.

– А потом они прибежали прямо к Кавдорам. – Кэл покачал головой. Дом Кавдор платил награду за скальпы крысокожих. У него никогда не возникало искушения попытаться на этом заработать – за них не платили много, и у него были определённые стандарты.

Торговец водой кивнул:

– Ага. Так им и надо, раз они явились сюда, где порядочные люди пытаются заработать на жизнь. Ты знаешь, сколько воды я теряю, когда они рядом? Они считают, что каждый имеет право на чистую воду. Безумие, не правда ли?

– Может быть, они просто думают, что она по праву принадлежит им, – сказал Скаббс. Кэл бросил на него предупреждающий взгляд, но Скаббс проигнорировал его. – Они были здесь первыми вообще-то.

– Ну, сейчас их здесь нет, – сказал торговец, искоса поглядывая на Скаббса. – В тебе и самом есть немного от крысы, друг. Кавдоры не платят много за полукровок, но всё же платят. Так что я бы держал такие разговоры при себе. Скаббс потянулся за ножом, но Кэл остановил его.

– Иди прогуляйся, – пробормотал он. Скаббс отошёл от прилавка и зашагал по людным улицам. Кэл посмотрел ему вслед и заметил, что Голиафы были не единственными, кто наблюдал за ними.

Высокая, мощная фигура, закутанная в мантию, со скрытой под капюшоном головой стояла на другом конце улицы, возле ещё одной палатки с водой, изучая его. Когда кто бы это ни был понял, что Кэл заметил его, он не испугался и не отвёл взгляд. Вместо этого он кивнул, словно в знак приветствия, и вернулся к тому, чем занимался раньше.

Несколько встревоженный, Кэл повернулся к торговцу водой:

– Ещё один глоток – за счёт заведения.

– Что?

– Я только что не дал вспороть тебе живот. Это меньшее, что ты можешь сделать.

Торговец посмотрел на Магрилл.

– Дай ему глоток, Дюф, – сказала она, не глядя на него. – Запиши на мой счёт.

Дюф сердито посмотрел на неё, но сделал, как она сказала, и с грохотом поставил рюмку перед Кэлом. Кэл улыбнулся и взял её. Он повернулся на стуле, намереваясь насладиться водой. Он предпочитал “Дикого змея”, учитывая все обстоятельства, но пресная вода была деликатесом, с которым он мало сталкивался с тех пор, как пришёл в нижний улей. В основном вода была переработанной. Моча-вода, откачанная из септических шлюзов и процеженная. Или кипячёная сточная вода.

Потягивая воду, Кэл оглядел толпу. Голиафы стояли угрюмой кучкой, застолбив для себя часть очереди. Фигуры в капюшоне нигде не было видно, и это заставляло его нервничать. Он не узнал их, но это ничего не значило. Он слегка улыбнулся. Имя Кэла Джерико было известно по всему Подулью.

– Может быть, это поклонники, – пробормотал он.

– Чего ты там бормочешь? – спросила Иоланда, ткнув его локтем в бок. Кэл чуть не пролил воду. Он посмотрел на неё и допил одним глотком.

– Ничего. Закончила обмениваться новостями?

– Что? О, ты имеешь в виду Магрилл. Она с Кровавыми Девами из Отвала.

– Я слышал о них. Почему я слышал о них?

Иоланда усмехнулась:

– Моя тёзка была их главарём.

Кэл присвистнул, когда понял, кого она имела в виду:

– Иоланда Скорн. Задница Хельмавра, такое имя не забудешь. Я не видел её с того случая в Кабельной Вышке.

Он замолчал, когда вернулись плохие воспоминания. Скорн была сумасшедшей.

– Не говори мне, что она рыскает где-то рядом, – сказал он.

– Нет. Не она.

Кэл ущипнул себя за переносицу. Он почувствовал, что у него начинает болеть голова. Он слишком долго был трезв:

– Кто?

– Грендлсен.

– Грендл Грендлсен?

– Ты знаешь других Грендлсенов?

Кэл откинулся на спинку стула:

– Он охотится за Зуном?

– Магрилл не знает. – Она оглянулась вокруг. – Кстати о коротышках, куда делся Скаббс?

– Я послал его остыть.

Иоланда покачала головой:

– Что он сделал на этот раз?

– Не важно. Я разобрался с этим.

– Лучше бы ты был прав. – Она махнула рукой. – Он так близок к тому, чтобы стать помехой.

– Скаббс – много чего. Но точно не помеха. – Он всё ещё ощущал на языке вкус свежей воды. – Он показал мне что да как, когда я только пришёл из Шпиля, и ничего не попросил в ответ.

Он посмотрел на неё:

– Рождённые в Шпиле – довольно злобные маленькие ублюдки в этом возрасте, обученные убивать, но не обученные тому, что добыча может дать отпор. Приход сюда стал настоящим культурным шоком для маленького Кэла. Почти сразу меня дважды ограбили – один раз Скаббс. Вот так мы и познакомились.

Иоланда понимающе кивнула. В конце концов, она была Каталл. Каталлы были одними из самых жестоких великих домов. Говорили, что в центре каждой клановой войны тебя ждут Каталл с ножом в руке.

– Он научил тебя выживать, как меня учили Дикие Кошки, – сказала она. – Не удивительно, что ты что-то чувствуешь к нему, каким бы отвратительным он ни был. И всё же, если он продолжит вести себя так, то нас убьют.

– Раньше тебя это не волновало?

Иоланда нахмурилась. – Когда я делаю что-то глупое, это на моих условиях. Скаббс ни с того ни с сего ударился в свои крысокожие корни и пойти по пути убийства – это не на моих условиях. – Она покачала головой. – Он и раньше видел дохлых крысокожих. Он и раньше убивал крысокожих.

– Но иначе, не так ли? – Кэл прислонился к поручню и посмотрел на улицу. – Это всегда был вопрос жизни или смерти. Или дело касалось кредитов. Сейчас… Сейчас просто Кавдоры – это Кавдоры.

Он поморщился:

– И не могу сказать, что он не прав. Человек не должен так умирать.

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда тебя пырнёт ножом крысокожий.

– Словно только крысокожий может меня пырнуть. – Кэл огляделся по сторонам. Он потерял из вида Скаббса в толпе. Это не предвещало ничего хорошего. – Чёрт. Куда он делся?

Он легонько подтолкнул локтем Вотана:

– Ищи, мальчик. Найди Скаббса.

Вотан громко залаял и прыгнул в толпу, расталкивая пассажиров и паломников. Кэл оттолкнулся от прилавка, когда лай Вотана изменился. Толпа поредела и Кэл увидел спешащего к ним Скаббса. И он был не один.

Скаббс тащил за собой закутанную в плащ фигуру с капюшоном, а Вотан кружил вокруг них, защищая. Кэл встретил его на полпути.

– Скаббс... – начал он.

– Нам нужно убираться отсюда, – быстро произнёс Скаббс. В свободной руке он держал стаб-пистолет и озирался по сторонам, словно в любую секунду был готов удариться в панику.

– Кому “нам”? Кто это? – Кэл кивнул на спутника полукрысокожего. Скаббс нервно оглянулся через плечо. Рука Кэла опустилась на пистолет.

– Э… друг.

Кэл заглянул под капюшон и увидел мелькнувшее лицо – молодую женщину, татуированную и темноглазую. Он почувствовал укол узнавания и подумал, где же видел её раньше.

Крики отвлекли внимание Кэла от Скаббса. Улица быстро расчистилась, когда несколько бандитов Кавдоров направились к ним. Один из них, долговязый бандит с выступавшим подбородком и короной из свечей поверх измазанной воском маски, обвиняюще ткнул пальцем:

– Вот он! Взять его!

СЕДЬМАЯ ГЛАВА

ХОЛОДНЫЙ ПРИЁМ

– Скаббс, – произнёс Кэл, пока Кавдоры спешили к ним. Головы повернулись вслед за бандитами. Шёпот заполонил улицу, и Кэл почти слышал, как делаются ставки. Не было ничего, что добрые люди Подулья любили больше, чем ставить на потенциальное страдание незнакомца.

– Девушка, – поспешно сказал Скаббс. – Та, что за воротами...

– Ты имеешь в виду ту, что в подвесной клетке?

– Да. Я вроде как подкупил одного из охранников, чтобы освободить её. Сказал, что знаю кого-то, кто заплатит за неё хорошие деньги. – Скаббсу хотя бы хватило ума изобразить смущение. Кэл нахмурился.

– Сколько?

– Немного.

Кэл наклонился к нему:

– Сколько?

– Меньше, чем ты думаешь, – поспешно ответил Скаббс. Он посмотрел на девушку. – Мы должны вытащить её отсюда, и быстро.

– Мы никуда не пойдём, пока ты не расскажешь мне почему… – начал Кэл, но был прерван подошедшими Кавдорами. Тот, что со свечами на голове, вытащил заканчивавшийся крюком изогнутый нож – свежеватель язычников, как Кавдоры называли его – и взмахнул им.

– Повернитесь, язычники, и предстаньте перед судом…

Кэл вытащил лазерный пистолет и направил его на Кавдора, не отворачиваясь от Скаббса:

– Помолчи. Разве ты не видишь, что у нас важный разговор?

– Я… – начал бандит.

Кэл вздохнул.

– Хорошо. – Он повернулся. – Как тебя зовут?

– Что?

– Имя. Немедленно. – Кэл дёрнул пистолетом. Вотан зарычал и поцарапал когтями землю, поднимая искры.

– В… Вимпл?

– Ты меня спрашиваешь? Не важно. Вимпл, у меня тут разговор с напарником. Видимо, он потратил часть моих денег на то, чтобы вытащить эту женщину из ваших клеток. Так что будь хорошим маленьким фанатиком и дай мне несколько минут, а?

– Деньги? – Вимпл и один из Кавдоров недоумённо переглянулись.

– Он ударил Теодорика по затылку, когда остальные охранники отвлеклись, освободил ведьму и сбежал, – продолжил Вимпл, вытирая воск, скопившийся по краям маски.

Кэл моргнул:

– Мне казалось, ты сказал, что заплатил им.

– Я заплатил! – возразил Скаббс. – Я никого не убил! Это вид оплаты!

Кэл рассмеялся и посмотрел на Вимпла.

– Я думаю, это честная сделка, а? Жизнь одного из верующих, в обмен на язычницу, которая в любом случае наполовину мертва? – Он взглянул на женщину, которая съёжилась позади Скаббса. Судя по тому, что он видел, она не выглядела испуганной – просто усталой и голодной. Ну и трудно бояться человека, у которого по лицу стекал воск.

Вимпл поморщился:

– Она ведьма.

Кэл напрягся.

– Доказательства? – спросил он обманчиво спокойным голосом. Ведьм следовало опасаться – дикие псайкеры изобиловали в Подулье, что бы там ни утверждали лорды Шпиля. Большинство из них не задерживались надолго – поглощённые собственными способностями или убитые во время чисток. Но некоторым удавалось прожить достаточно, чтобы стать опасными не только для себя.

– Она – крысокожая, – сказал Вимпл. – И всё время поёт.

Кэл расслабился:

– Значит, ты сам не видел, чтобы она что-то делала?

– Она – крысокожая, – снова сказал Вимпл, но медленнее, подчёркивая слова.

– Хорошо. Я понял эту часть. Спасибо. – Кэл снова повернулся к Скаббсу. – Отправляйся на паром.

– Он никуда не пойдёт, – сказал Вимпл. – Никто и ты тоже. Раз ты вмешался в дела Кавдоров, то получишь такое же наказание.

Остальные бандиты демонстративно поигрывали оружием. Никто не был тяжело вооружён – пистолеты, дубины и клинки. Но как только слухи дойдут до тех, кто сейчас отвечал за Два Насоса, явятся новые Кавдоры. И они придут подготовленными.

– Нет. Это так не работает, – сказал Кэл. – Сейчас ты развернёшься и уйдёшь. Сократи свои потери и проживи, проповедуя ещё один день.

Вимпл оскалил зубы.

– Два Насоса – это территория Кавдоров. Мы устанавливаем правила.

– Ты знаешь, кто я? – спокойно спросил Кэл.

Вимпл моргнул:

– Нет?

Ещё один Кавдор наклонился вперёд и что зашептал ему. Вимпл оттолкнул его.

– Заткнись. Какое мне дело, как себя называет какой-то охотящийся за головами мусор?

– Ну, у меня есть пистолет, нацеленный на тебя. – Кэл кивнул на Вотана. – И кибермастиф, готовый откусить тебе яйца.

Вимпл усмехнулся:

– Ты не выстрелишь. Не здесь. Каждый Кавдор в поселении набросится на тебя до того, как ты доберёшься до парома.

– Так ты у нас всеобщий любимчик, да? – спросил Кэл. Вотан зарычал.

Вимпл заколебался и посмотрел на кибермастифа, затем покачал головой.

– Какая разница? Кавдор – это Кавдор. – Он поднял нож. – Одного ствола будет недостаточно.

– Что насчёт двух? – Кэл обернулся через плечо. – Иоланда, помаши им.

Иоланда встала за палатку торговца водой и положила длинноствольный лазган на прилавок. Магрилл стояла позади неё, нависая над стойкой. Иоланда приветливо помахала рукой, склонившись к прицелу.

– Ты можешь узнать её оружие – длинноствольный лазган. Оружие снайпера. А Иоланда не промахивается из него.

– Вас всё равно только трое, – сказал Вимпл, размахивая загнутым клинком.

– Четверо, по моим подсчётам, – прорычал гортанный голос. Гигантская фигура в капюшоне, которую Кэл заметил раньше, стояла позади одного из Кавдоров, приставив дробовик к основанию черепа широко раскрывшего глаза бандита. Вблизи капюшон оказался шире, чем ожидал охотник за головами, и странно растягивался по бокам, как будто не был достаточно просторным, чтобы вместить голову. Плащ тоже натянулся. Кто бы это ни был, он был большими – большим как Голиаф.

Кэл развёл руками. Он постарался скрыть удивление таким поворотом событий. Он задумался, кто же скрывается под плащом, но решил не смотреть дарёному потрошителю в жвала.

– Значит, четверо. – Он наклонился ближе к Вимплу, оказавшись в пределах досягаемости клинка бандита. – Четыре ствола. Все они нацелены на тебя.

– Это наше место, – сказал Вимпл. – Ты не можешь этого сделать.

– Похоже, могу, – сказал Кэл. Он прижал ствол лазерного пистолета к подбородку Вимпла. – Ты можешь попытаться остановить нас, или мы можем решить, что договорились, а?

У его ног Вотан металлически зарычал и щёлкнул лишёнными плоти челюстями.

Вимпл облизнул губы. Он нервничал. Вимпл показался Кэлу человеком, храбрость которого зависит от численного превосходства. Это облегчало ситуацию.

– Давай, – сказал Кэл. – Она стоит того, чтобы из-за неё умереть?

Вимпл колебался. Кэл почти видел, как в его голове поспешно просчитываются варианты. Даже самый ревностный фанатик в такие моменты должен был остановиться и пересмотреть свою позицию. Кэл уже начал думать, что у них получится уйти без происшествий, когда один из Кавдоров бросился к ближайшему сигнальному клаксону у одного из прилавков. Он нажал на кнопку, и сработала сигнализация.

К ней присоединились новые сигналы тревоги, когда сообщение разнеслось по поселению. Неуверенность во взгляде Вимпла превратилась в нечто безрассудное. Кэл покачал головой:

– Подожди, подожди, подожди… Я знаю то, что ты собираешься сделать, но…

Вимпл сделал выпад. Изогнутый нож рассёк воздух, когда Кэл шагнул за пределы досягаемости. Потеряв равновесие, он выстрелил. Лазерный разряд просвистел мимо Вимпла, задув одну из его свечей. Тот метнулся назад, зовя на помощь. Кавдор открыл огонь из автоматического пистолета, изрешетив землю вокруг ног Кэла. Кэл крутанулся и выстрелил, отбросив Кавдора назад. Он повернулся к Скаббсу:

– Бегом на паром! – Он посмотрел на кибермастифа. – Вотан, иди с ним. Охраняй!

– Но… – начал Скаббс.

– Иди, Скаббс. Поблагодаришь меня позже, не волнуйся. – Кэл нырнул в укрытие за тележкой с нечистотами. Кавдоры бросились врассыпную, стреляя из всех стволов. Гигантская фигура в капюшоне неуклонно наступала, паля из дробовика. С каждым выстрелом бандиты и мирные жители бросались в укрытие. Кэл вытащил второй лазерный пистолет и обошёл повозку, пытаясь выследить Вимпла. Он бросил взгляд в сторону палатки торговца водой и увидел вспышку лазгана Иоланды. Кавдор взвизгнул, когда свечи взорвались брызгами горячего воска. Его лохмотья загорелись, и он побежал, крича и хлопая себя. Люди разбегались с его пути.

– Попробуй убить кого-нибудь из них, – закричал Кэл. Он выругался, когда лазерный луч скользнул по верху тележки. – Их – не меня! Их!

– Держи свою критику при себе, муж, – ответила Иоланда. Она выстрелила снова, заставив Кавдора укрыться за одним из прилавков. Охранники торговцев водой начали доставать оружие, когда всё больше Кавдоров вышло на улицу, ища неприятностей. Он заметил, что Скаббс и его новая подружка спешат прочь, а Вотан кружит вокруг них, защищая.

Воздух наполнился криками и ругательствами, когда на окраине пристани вспыхнуло полдюжины драк. Некоторые из участников были просто конкурирующими торговцами водой, решившими свести старые счёты или получить места получше. Другие были лавочниками, желавшими вернуть свои деньги за счёт отвлёкшихся Кавдоров. Кэл увидел, как споткнулся сборщик десятины, и из его ящика посыпались кредиты. Лавочники и мирные жители ныряли за деньгами, жадно сражаясь друг с другом.

Кэл усмехнулся. Ему очень понравилось здесь.

Тележка задрожала. Он посмотрел вверх. По ней карабкалась фигура в маске, с которой капал воск. Вимпл зарычал и прыгнул на него.

– Язычник!

Кэл откатился в сторону и вскочил на ноги. Он пригибался и уворачивался, едва избегая всё более диких ударов Вимпла.

– Еретик! Грешник! Ублюдок!

– Заткнись, – сказал Кэл, пнув Вимпла между ног.

Вимпл издал пронзительный звук и запрыгал по кругу, нож едва не выскользнул из его пальцев. Он врезался в фигуру в капюшоне и схватился за края плаща размахивающей рукой. Капюшон соскользнул с широкой головы, обнажив нечеловеческие, звериные черты и пару изогнутых рогов – один из которых был сломан. Бычье лицо зверолюда было изрезано шрамами, а один глаз заменён бионическим протезом.

Кэл моргнул.

– Гор Полурог, – произнёс он.

Гор посмотрел на Кэла.

– Кэл Джерико, – прорычал он, показав острые клыки. – Удивлён, увидев меня?

Он протянул руку и схватил Вимпла за тунику:

– Иди сюда.

– Зверь! – закричал Вимпл. – Демон!

Он вывернулся из хватки Гора и сделал выпад ножом:

– Во славу…

– Тихо, – пророкотал зверолюд. Он ударил Вимпла тыльной стороной руки, и Кэл поморщился, услышав, как хрустнули кости. Вимпл молча рухнул на землю. Гор поднял дробовик и прицелился в Кавдора, который по-прежнему нажимал на кнопку тревожного клаксона. – Ты тоже.

Когда бандит отпрыгнул назад, Гор выстрелил в клаксон, заставив тот замолчать. Но другие по-прежнему звучали.

Кэл указал на причал:

– Если мы уходим, то сейчас самое время. Идёшь, Полурог?

– Веди, Джерико, – прорычал Гор. Он перезарядил дробовик и направился к Кэлу. Автоматические пистолеты изрешетили ближайшие палатки, наполнив воздух обломками, но Гор не замедлил шага. Он покачал рогатой головой и стряхнул с плеч куски дерева. Затем повернулся, перезарядил дробовик и выстрелил снова, разбив висевшую жаровню и разбросав горящие угли по ближайшим прилавкам. Грязные брезенты и гнилые дрова загорелись, и торговцы бросились врассыпную, пытаясь спасти своё имущество.

Кэл перепрыгнул через горящее масло, Гор следовал за ним по пятам. Он увидел Иоланду слева, стрелявшую в преследовавших их Кавдоров. Когда они приблизились, она подняла оружие и отступила, проделав себе выход в задней части палатки.

– Я же говорила тебе, что он втянет нас в неприятности, – воскликнула она, пока бежала рядом с Кэлом. Она оглянулась на Гора. – Что он здесь делает?

– Бегу, – прорычал Гор.

– Беги быстрее, – огрызнулась Иоланда.

По обе стороны от них Кэл заметил Кавдоров в масках, пробиравшихся между палатками и прилавками. Он услышал крики и почувствовал рывок, когда пуля пробила край пальто.

– Бегите к паромам!

– А как же очередь? – возмутилась Иоланда. Клубился дым, пойманный сквозняками больших циркуляционных вентиляторов где-то наверху. Он то утолщался, то истончался, на мгновение, скрывая всё, а потом внезапно открывая.

– Какая очередь? – сказал Кэл, указывая. При первом же выстреле извилистые очереди поредели и рассыпались, потому что путешественники либо попытались пробиться на причалы, либо убежали в сомнительную безопасность поселения. Охранники на баррикадах заняли оборонительные позиции, их оружие не было нацелено ни на кого конкретно. Они не станут вмешиваться, если только кто-нибудь не бросится на них или не станет угрожать паромам. Включая Кавдоров.

Из дыма на Иоланду, кашляя проклятиями, выскочил бандит. В руках он держал грубое древковое оружие, к лезвию которого был прикручен отремонтированный автоган. Иоланда блокировала дикий удар длинноствольным ружьём, а затем вогнала приклад ему в челюсть. Он повалился в дым и исчез. Но со всех сторон к ним приближались новые плохо различимые фигуры.

– Их всегда больше, чем кажется, – сказала Иоланда. Она повесила лазган и потянулась за автоматическим пистолетом. – Напомни мне, чтобы я врезала Скаббсу кулаком в лицо.

– Я первый, – сказал Кэл, уклоняясь от удара вращавшегося зазубренного лезвия. Он гадал, успел ли Скаббса добраться до парома. Он очень на это надеялся. Он хотел получить удовольствие от того, что напарник заплатит за свою глупость. Он направил лазерные пистолеты в грудь двум Кавдорам и нажал на спусковые крючки. Бандиты со вздохом обмякли. Он услышал грохот дробовика Гора совсем рядом, хотя клубившийся дым скрывал зверолюда.

Затем он почувствовал солёный запах реки и влажный бриз унёс дым. Баррикады оказались ближе, чем он думал. На самом деле он смотрел на полудюжину стволов, которые держали нервные охранники.

– Стой, – крикнул один из них. – Ни шагу вперёд, скаммер.

– Я хочу купить билет, – сказал Кэл, разведя руки с пистолетами. Он оглянулся, когда Гор и Иоланда пятясь сквозь дым, поравнялись с ним, их оружие по-прежнему было нацелено в направлении Кавдоров. Кэл оглянулся на охранников.

– Три билета.

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

АМАНУТА

Охранники открыли проход и пропустили их, после того как положенное количество кредитов перешло из рук в руки.

– Поднимайтесь на борт, – прорычал один из них, осматривая улицу. – Мы не собираемся торчать здесь весь день.

Кэл знал, что дело было вовсе не в заботе об их благополучии. Охранники просто не хотели иметь дело с перестрелкой на пороге, если могли избежать её. Сточники не любили такие вещи. Это было плохо для бизнеса.

Но Кавдоры были не из тех, кого устраивал ответ “нет”. Они появились из дыма, как только проход в баррикаде закрылся. Кэл и остальные остановились и стали наблюдать за противостоянием.

– Похоже, будет интересно, – пробормотала Иоланда, проверив обойму автоматического пистолета.

– Надеюсь, что нет. Сегодня я достиг лимита выстрелов в мою сторону, – сказал Кэл. Он оглядел ряды Кавдоров, выискивая потенциальные цели, затем повернулся и посмотрел на причал.

Как и остальные Два Насоса это была мешанина промышленности и дикости. Из неровной береговой линии во все стороны выступали сделанные из перепрофилированных платформ или брёвен окаменелого дерева причалы. Беспорядочно разбросанные конторы сборщиков десятины и склады поднимались неровными кучами мусора, соединёнными высокими переходами. Уличные торговцы облепили подножия каждого здания, словно ракушки, продавая товар слонявшимся перед трапами пассажирам. Те не обращали никакого внимания на суматоху по ту сторону баррикад.

Улицы, тянувшиеся вдоль пристани, были запружены людьми – в основном путешественниками. Кэл приподнялся, пытаясь разглядеть Скаббса. Несмотря ни на что он надеялся, что напарник успел.

– Видишь где-нибудь нашего зловонного друга?

– Я была занята, – ответила Иоланда. – Началось.

Кэл повернулся. К баррикадам подошёл Кавдор.

– Пропустите нас, – прохрипел он. Это был высокий человек, долговязый и тощий от голода. Его маска была утыкана гвоздями, а в руке он держал видавший лучшие века автоган.

– Ничем не могу помочь, Безик, – ответил охранник. Это был невысокий мужчина в одежде с выцветшими цветами Орлоков, его лысая голова блестела в свете пожаров. – Ты знаешь правила.

Безик оскалился, показав жёлтые, потрескавшиеся зубы:

– Они убили наших братьев, Мадерно.

– И у вас был шанс заставить их заплатить за это, но сейчас они на пристани. Другими словами, они находятся под нашей защитой. Поэтому проваливай в своё святилище и зажги свечу или ещё что-нибудь.

Оружие дёрнулось от оскорбления, но никто не хотел первым открывать огонь. Не здесь. Мадерно свистнул, и появилось ещё больше охранников. Баррикада теперь ощетинилась стволами, и воздух кипел от напряжения.

Затем, внезапно, Кавдоры отступили. Никаких прощальных угроз, никаких злобных взглядов. Одну секунду они здесь, а в следующую снова скрылись в дыму. Кэл вздохнул и убрал пистолеты.

– Хорошо ради разнообразия. – Он посмотрел на Иоланду. – Иди найди Скаббса.

– Я тебе не девочка на побегушках, Джерико. – Иоланда засунула пистолет в кобуру и посмотрела вокруг. – Найди его сам. Я собираюсь выпить.

Гор гортанно хмыкнул, когда Иоланда ушла:

– Она мне нравится. – Зверолюд достал сигару и сунул её между пожелтевшими клыками. Люди обходили их стороной, бросая настороженные взгляды на высокого нелюдя.

Зверолюди не были обычным явлением ни в улье Примус, ни даже на Некромунде. Насколько Кэл знал, Гор был единственным из них санкционированным охотником за головами. Он получил специальный скреплённый кровью ордер по причинам, которые никто толком не понимал, и по указанию кого-то очень влиятельного, чья личность так и не была раскрыта. У Кэла имелись подозрения в отношении обоих, но он держал их при себе. О Горе уже ходило достаточно слухов. Почти столько же, сколько о самом Кэле.

– Ты не справишься с ней, – сказал Кэл. Он кивнул на сигару и Гор гортанно вздохнул. Зверолюд протянул ему вторую.

Кэл одобрительно принюхался.

– Листья канги, – сказал он. – И причём хорошего качества. Огоньку?

Гор вытащил из одного из карманов откидную зажигалку. Он прикоснулся крошечным прибором к концам обеих сигар, прикуривая их.

– Ты должен купить свою, – прорычал он. – Такой успешный человек, как ты может себе это позволить.

– Возможно, – Кэл вдохнул, ощущая горький привкус табака с другого мира. – И?

– И, – ответил Гор. Зверолюд фыркнул и стряхнул пепел с сигары. – Ты нажил здесь врагов.

– И ты тоже.

– Они уже были моими врагами, – сказал Гор, оскалив зубы. – Как и все вы, люди.

Он огляделся, и люди попятились. Толпа расступилась, обтекая двух охотников за головами.

– Не все, – сказал Кэл. Он протянул руку.

Гор посмотрел на неё, а затем с некоторой осторожностью пожал:

– Я всё ещё в долгу перед тобой за Крахмальный подъём.

– Значит, мы квиты?

Гор хмыкнул:

– Да.

Его бионический глаз жужжал и щёлкал, пока он изучал ближайший паром. Их было по меньшей мере восемь, самых разных форм и размеров, стоявших на якоре вдоль причалов. Некоторые были массивными, многоэтажными судами. Другие – маленькими плоскодонными скифами. Каким бы ни было ваше финансовое положение, вы найдёте себе паром по карману.

– Ты охотишься за Зуном?

Кэл усмехнулся:

– За кем?

Гор снова хмыкнул:

– Не придуривайся, Джерико. Зун Опустошитель – вы охотитесь за ним.

– А если и охотимся?

– Найдите другую награду. Эта моя.

– Я знаю некоторых людей, которые могут поспорить с тобой на этот счёт, но не я, если что. – Кэл примирительно поднял руки, когда здоровый глаз зверолюда прищурился. – Награда за Зуна достаточно высока, чтобы каждый захотел заполучить свою часть.

Он начал считать имена на пальцах:

– Грендлсен, затем этот панк Иверс из Разлива...

– Я скажу им то же самое, что и тебе, – прорычал Гор, ткнув Кэла когтем в грудь. – Эта добыча – моя. Встань между мной и Зуном, и я забуду, что не ненавижу тебя.

Кэл пожал плечами:

– Как говорится, чему быть, того не миновать. Кто может предсказать будущее?

Гор снова зарычал, на этот раз громче. Он схватил Кэла за лацканы пальто, но только на мгновение. Достаточно долго, чтобы Кэл вспомнил, насколько Гор силён и легко может составить конкуренцию большинству Голиафов. Он повернулся и зашагал прочь, толпа расступалась перед ним. Кэл выдохнул, хотя и не осознавал, что задержал дыхание.

Он обернулся и понял, что Иоланда всё время наблюдала за разговором. В руке она держала чашку с чем-то дымящимся.

– Собиралась вмешаться или...

– У тебя всё было под контролем, – сказала она. – Если бы Гор хотел твоей смерти, он позволил бы Кавдорам сделать это за него. И вообще, почему он нам помог?

– Может, он сентиментальный. – Кэл замолчал. – Ты нашла Скаббса и его новую подружку.

Иоланда усмехнулась и ткнула большим пальцем за плечо:

– Там. Скаббс с бешеной скоростью хлещет “Дикого змея”.

– А что насчёт неё?

– Она что-то болтает.

– Что она болтает?

– Понятия не имею. Я не говорю на крысокожей абракадабре.

Кэл покачал головой:

– Это не абракадабра, это просто другой диалект готика.

– Как я и сказала, абракадабра.

Иоланда повела его сквозь толпу к причалу, где воняло пролитым прометием и гнилым мясом. Торговцы кавом ходили кругами, продавая большие чашки дымящегося коричневого напитка, который пахнул почти как настоящий. В нём было достаточно стимуляторов, чтобы разбудить и покойника, и путешественники жадно пили его. Надо было обладать немалой храбростью, чтобы подняться на борт слизистого парома и рискнуть заснуть. Было обычным делом, когда команда такого судна перерезала горло несчастному пилигриму, забирала его ценности и бросала тело в воду.

К одному из продавцов пристал громадный Голиаф. Он был не один. Трое бандитов сидели на скамейках, выходивших окнами на большой многоэтажный паром. Ещё один из троицы нависал над съёжившимся продавцом, пока его друг угрожающе рычал. Третий откинулся на спинку скамьи, в его позе чувствовалась настороженная непринуждённость. Кэл узнал Голиафов, которых видел раньше, и ткнул Иоланду локтем. Она проследила за его взглядом и слегка кивнула:

– Я видела их раньше. Интересно, идут ли они в том же направлении, что и мы.

– Я не стал бы ставить против этого, – сказал Кэл. Он задумчиво постучал по рукояти сабли. – Хочешь спросить у них?

Иоланда рассмеялась:

– Им это может не понравиться.

– Уверен, что мы справимся с ними, – сказал Кэл. Вблизи было легко отличить Голиафов друг от друга. У того, что угрожал продавцу кавы, всё лицо украшала татуировка в виде черепа. Нависавший был долговязым, с племенными татуировками, покрывавшими голый череп, и десятками стимм-бугорков, выступавшими из плоти.

Тот, что полулежал на скамье, был худее остальных, но также внушительно мускулистым. Узкая плоская полоска волос тянулась по центру его черепа, а грубые черты лица сохраняли спокойное выражение, пока он наблюдал, как его друзья угрожают торговцу кавой. Он умел думать. Кэлу это не понравилось.

– Нам рано или поздно придётся с ними разобраться.

Иоланда отпила своего кава:

– Он наблюдает за нами.

Кэл кивнул:

– Я знаю.

Сидевший Голиаф поднял руку и сложил пальцы в виде пистолета. Он сделал вид, что стреляет в Кэла и Иоланду. Иоланда прищурилась и шагнула к Голиафам. Кэл остановил её.

– Нет. Не сейчас.

– Секунду назад, ты хотел поговорить с ними.

– Секунду назад нас не приглашали. Старый трюк из книги.

– Что за книга?

– Книга, – сказал Кэл с небольшим колебанием. – Все знают книгу.

Иоланда выгнула бровь:

– Как называется?

– Она так известна, что не нуждается в названии, – сказал Кэл, не в силах остановиться. Иоланда хмыкнула и покачала головой.

– Ты и вполовину не так умён, как думаешь, Джерико.

– Это значит, что я в два раза умнее всех остальных. – Кэл запомнил лица Голиафов. Наверняка за одного из них или всех назначена награда. Это касалось большинства бандитов, хотя, скорее всего, награда была небольшой. В любом случае, это может пригодиться позже. – Идём.

Иоланда пожала плечами:

– Ты сам сказал, что нам придётся с ними разобраться.

– И мы разберёмся. Позже. Когда у меня будет план.

– У меня есть план, – обиделась Иоланда.

– Твой план включает в себя, как нам не стать врагами Железнозубов Корга?

Иоланда нахмурилась.

– Тогда позже, – сказала она с сомнением.

Они двинулись дальше вдоль причала по запруженным толпой улицам. Барыги в тёмных уголках распахивали тяжёлые плащи, демонстрируя, скорее всего, краденные товары. Всё, от стимуляторов с чёрного рынка до чистейшего трупного крахмала, было выставлено на продажу. Кэл прошёл сквозь них, держа руку на кошельке. Одним из самых распространённых зрелищ здесь было, когда кто-то пытался что-то продать кому-то. Торговля являлась жизненной силой Подулья.

– Знаешь, есть определённое сходство, – сказала Иоланда, допивая остатки своего напитка. Она смяла чашку и швырнула её в воду.

– Что? – Кэл недоумённо посмотрел на неё.

– Гор. У него глаза Хельмавра. Ну, глаз.

Кэл нахмурился:

– Это только слухи.

– Сколько сейчас бастардов у старого Хельмавра? Кроме тебя, я имею в виду.

Кэл пожал плечами:

– Кто знает? Какая разница? Это не моё дело и не твоё. Единственное, о чём нам следует беспокоиться – если он или кто-то другой доберётся до Зуна раньше нас.

– У меня есть простое решение для этого, – Иоланда похлопала автоматический пистолет на бедре.

– Не очень профессионально стрелять в своих.

– Ты сам всегда стрелял.

– Может я начинаю новую жизнь.

– Может ты просто упрямишься, муж.

– А может быть ты просто пытаешься устроить неприятности, жена.

Они остановились, глядя друг другу в глаза. Иоланда ухмыльнулась, но Кэл почувствовал её нараставший гнев. Иоланда всегда отличалась вспыльчивостью, а в последнее время готова была взорваться по любому поводу.

– Может я, – тихо сказала она. – Может я устала от этого.

– Тогда уходи, – сказал Кэл. – Ты не моя пленница. И мы на самом деле не женаты. Поэтому можешь свалить, когда захочешь.

Он замолчал, а потом продолжил:

– Честно говоря, я не знаю, почему ты ещё не ушла.

Иоланда сплюнула на землю:

– Честно говоря, я тоже.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Часть Кэла задавалась вопросом, достигли ли они, наконец, критической точки. Они никогда не были друзьями – они слишком часто пытались убить друг друга – но он думал, что они, по крайней мере, достигли своеобразного перемирия.

Иоланда нахмурилась и собралась что-то сказать, но её прервал крик Скаббса:

– Кэл, сюда!

Благодарный за то, что разговор прервали, хотя и не понимая почему, Кэл повернулся. Скаббс стоял перед палаткой с выпивкой, Вотан сидел у его ног. За обшитым досками прилавком кочевник-трактирщик разносил жаждущим путешественникам порции дешёвого “Дикого змея”. Скаббс сидел на скамье у воды, рядом с шатавшейся грудой ржавых бочек с прометием. Он отчаянно замахал руками, и Кэл почти разглядел мягкую лавину омертвевшей кожи, которая слетела с его головы и лица. Женщина присела рядом, обхватив руками колени и глядя на воду. Она тихонько напевала себе под нос. Он подумал, не сошла ли она с ума.

Кэл направился к ним, Иоланда последовала за ним. Как только Кэл подошёл к напарнику, он шлёпнул его по затылку:

– Тебе нужно многое объяснить, Скаббс. О чём ты только думал?

– Я не думал? – сказал Скаббс, пожав плечами.

– Вот именно, не думал. Ты мог нас убить – и ради чего? – Иоланда посмотрела на женщину, которая даже не обернулась. – Какой-то крысокожей, слишком глупой, чтобы попасться Кавдорам?

Кэл махнул ей замолчать:

– Забудь об этом. – Он посмотрел на Скаббса. – Почему?

Выражение лица Скаббса стало упрямым:

– Я сказал тебе почему. Это было неправильно.

– Мы в Подулье. А Подулье не место для таких понятий, как правильно и неправильно, Скаббс. Ты сам научил меня этому. – Кэл покачал головой. – Так почему?

– Старик, – неохотно сказал Скаббс. – Тот, что в клетке.

Кэл нахмурился:

– Который говорил с тобой?

– Он попросил меня спасти его внучку. – Скаббс посмотрел на женщину. – По крайней мере, я так понял. Каким-то образом, он знал, что я наполовину крысокожий.

– Или, может быть, он просто бредил, – усмехнулась Иоланда.

– И первое, и второе, – произнесла крысокожая. Она прекратила петь.

Они обернулись. Она изучала их, её тёмные глаза перебегали с одного лица на другое.

– Ты нас понимаешь?.. – спросил Кэл.

– Я – Аманута, – сказала она. – И да, я говорю на твоём диалекте, верхнеулевик.

Кэл нахмурился:

– Тогда, может быть, ты ответишь на несколько вопросов.

– Как и почему ты оказалась в клетке Кавдоров? – спросила Иоланда.

– Я – крысокожая. Это достаточная причина для них. – Аманута сплюнула на землю. – Они забрали и моего деда. И кузенов. Наше племя никогда не было большим.

Она отвела взгляд:

– Теперь ещё меньше.

– Почему ты так высоко поднялась в верхний улей? – спросил Кэл, усаживаясь рядом с ней. Она отодвинулась, как будто боялась чем-то заразиться. – Племена крысокожих обычно стараются держаться подальше от поселений. Даже таких маленьких, как Два Насоса.

Она замолчала на какое-то время.

– Внизу больше небезопасно, – наконец сказала она. – Барабаны зовут испорченных на тропу убийства.

– Мути, – пояснил Скаббс.

– Я так и понял. – Кэл посмотрел на Иоланду. – Мы всё время слышим о мути…

– Прошли годы с последней чистки, – задумчиво сказала она. – С тех пор, как они выгнали короля Краснобородавочника из Балкопада.

Она посмотрела на Амануту:

– За мути назначена большая награда. Больше, чем за крысокожих.

– Но не сравнится с Зуном, – сказал Кэл.

– Зуном? – спросила Аманута.

Кэл посмотрел на неё:

– Ты слышала это имя?

Она нахмурилась, но кивнула:

– Я... думаю, да. Он красный жрец. – Она снова сплюнула. – Он воевал с мути. А теперь они воюют со всеми остальными.

Кэл присвистнул:

– Так это Зун их расшевелил. Интересно.

– А затем рванул в верхний улей, чтобы ограбить десятинный дом? – сказала Иоланда. Она покачала головой. – Он умеет наживать врагов.

Кэл почесал подбородок:

– Заставляет задуматься, что именно он украл.

– Оружие, – сказала Иоланда. – Мы знали это.

Прозвучал клаксон, объявивший, что началась посадка на один или несколько паромов. Пришло время идти. И в самом деле, давно пора. Кэл встал и посмотрел на остальных:

– Да, но куда он его везёт?