827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 812
|Всего = 36
}}
– Заткнись, – сказал Кэл, пнув Вимпла между ног.
Вимпл издал пронзительный звук и запрыгал по кругу, нож едва не выскользнул из его пальцев. Он врезался в фигуру в капюшоне и схватился за края плаща размахивающей рукой. Капюшон соскользнул с широкой головы, обнажив нечеловеческие, звериные черты и пару изогнутых рогов – один из которых был сломан. Бычье Козлиное лицо зверолюда было изрезано шрамами, а один глаз заменён бионическим протезом.
Кэл моргнул.
– Да, но куда он его везёт?
== ДЕВЯТАЯ ГЛАВА ==
'''ВСЁ ПРИГОДИТСЯ'''
Пастор Гёт шагал по улицам Двух Насосов, положив руку на рукоять заткнутого за пояс отремонтированного автоматического пистолета. За ним шли самые доверенные из его дьяконов, Иероним и Коцц. Тревожные клаксоны по-прежнему звучали по всему поселению, не предупреждая никого и ни о чём. Что бы ни случилось, это уже закончилось, если верить посыльным, которые пришли за ним.
Поверх сигналов тревоги он услышал гудящий рёв клаксона отправления. Паромы уходили по реке, оставляя позади Два Насоса и правосудие Кавдоров. Но это не имело значения.
– Бегите сколько хотите, – пробормотал он. – Свет Бога-Императора в конце концов осветит каждый грех.
Он услышал, как сзади ворчат дьяконы.
– Снова Вимпл, – сказал Коцц. – Две хвалы на то, что это коротышка поднял тревогу.
Иероним усмехнулся:
– Азартные игры – порок, брат Коцц.
– Три хвалы, тогда.
– Идёт.
Гёт слышал, как они хлопнули по рукам, но не стал наказывать их. Пороки были трещинами, которые по чуть-чуть позволяли воде истины просачиваться в уста просителей. Слишком много, и они захлебнутся. Слишком мало, и они умрут от жажды. Конечно, не все были согласны с Гётом. Так и должно было быть. Дискурс был одним из самых надёжных инструментов верующих. Спорить о вопросах веры означало ужинать за столом Бога-Императора. Но только среди друзей.
Он неосознанно коснулся свисавших с пояса высушенных и обработанных скальпов крысокожих. Он вшил в каждый из них строчку из Священного Писания и вырезал лики святых на костях пальцев, взятых из тех же тел. В хозяйстве всё пригодится.
Дискурс с язычниками был бесполезен. На самом деле, хуже, чем просто бесполезен. Это была пустая трата времени, а Бог-Император больше всего на свете ненавидел пустую трату. Кавдоры ничего не тратили впустую и ни в чём не нуждались. Таково было доказательство их веры.
– Так она действительно была ведьмой? – спросил Иероним.
Гёт пожал плечами:
– Брат Вимпл поклялся, что это так. – Женщина, он едва мог вспомнить её, не показалась ему какой-то особенной. Ещё одна крысокожая среди кишащих тысяч, которые заразили Подулье.
– Брат Вимпл однажды поклялся, что сияющая птица назвала его имя.
– Случались и более странные вещи. – Гёт нахмурился. Он сомневался, что эта женщина была не тем, кем казалась. Настоящую ведьму было трудно поймать, и почти невозможно удержать. Но паства нуждалась в победах – даже маленьких. Тем более что здесь, в этом нигде, полном необращённых язычников и грешников. Он огляделся, прищурившись.
Два Насоса так часто переходили из рук в руки, что на них остались отпечатки по меньшей мере пяти клановых домов. Делакью, Орлоки, Эшерки… у них у всех была такая возможность, в течение сезона или трёх. Но сейчас они принадлежал дому Кавдор и лично ему.
Гёт возглавлял свою паству почти десять лет. Они были многочисленны, но не особенно примечательны. Не все люди были героями, но Бог-Император ожидал, что они будут действовать, как герои. Именно их выбрали для этой миссии, здесь, на тёмной границе. У него было достаточно оружия и амбиций, чтобы превратить это место во что-то, чем истинно верующие могли бы гордиться.
Когда он и дьяконы проходили по узким улочкам, люди останавливались и преклоняли колени. Он знал их лица, если не имена. Дом Кавдор обладал избытком людей и, убедившись в их рвении, отправлял верующих в Подулье, чтобы занимать пустые жилые зоны и руины – места, покинутые меньшими душами. Там они подняли радостный шум и принялись восстанавливать эти забытые места для Бога-Императора. Крестовые походы продуктивности, как называл их Гёт.
Так всегда было в этом падшем мире. Когда улей Примус рухнет, он сбросит грехи своего населения с небес, оставив праведников копаться в самих костях мира. Гёт намеревался сыграть свою часть, какую бы малую роль ни избрал для него Бог-Император. В последнее время эта возможность, похоже, стала проявляться в более великих людях. Таких, как Зун Опустошитель.
Сообщения передавались между святилищами Кавдоров всеми возможными способами. Иногда это была записка, выгравированная на перьях сияющей птицы, или заученная фраза, запечатлённая в памяти монозадачного кающегося грешника. В других случаях на священном когитаторе, что были в сердце каждого святого храма, пульсировал зашифрованный сигнал, раскрыть который можно было только правильным устным ответом. На этот раз оно спустилось по трубам на северных склонах. Грохочущее эхо донесло историю с улиц Стальноврат до переулков Споропадов. ''Зун близко'', говорилось в нём.
И Гёт подготовился к его появлению. Когда потрёпанный рудовоз с грохотом въехал в северные ворота, его уже ждал паром. Машина стонала и извергала дым, поднимаясь по погрузочной рампе. Вмятины от попаданий покрывали корпус, и хотя Гёт не был экспертом, даже он мог распознать утечку топлива, когда видел её. Рудовоз был в плохом состоянии, как и его хозяин.
Зун прошёл и ушёл так быстро, что Гёт едва успел поговорить с великим человеком. Но какое-то время он делил с ним компанию. Это было… просвещение. Он оказался старше, чем показалось Гёту вначале.
Его одежда была изношенной и рваной, броня сильно нуждалась в ремонте. Автоматические пистолеты висели на поясе, словно якоря, и он постоянно кашлял. Спутанные седые волосы выбивались из-под железной маски, и он хрипел, пока сидел и ждал погрузку рудовоза. Он напомнил Гёту догорающий костёр. Время от времени он разгорался, но пламя грозило скоро погаснуть.
Его последователи выглядели не лучше – те, кто остался. Это были суровые мужчины и женщины, исповедовавшиеся и очистившиеся. В них не было ни порока, ни слабостей – только острые края и вонь горелого мяса. Особенно в том, которого звали Кловик. Его собственные последователи старались обходить Искупителей стороной. Такая чистота разъедала даже уверенность верующего, как кислота.
Они вместе молились перед самым отъездом Зуна. Только небольшая молитва. Никакого огня и прометия – только тихие мольбы к милосердному Императору, восседавшему на Его троне из золота. Зун устал. Той самой усталостью, которая была первым шагом на пути к мученичеству. Гёт уже видел такое раньше, и ему стало не по себе. Он был почти рад, когда Зун и его последователи отправились в Нижний город.
Подулье не было местом для счастливых финалов, особенно для таких людей, как Зун Опустошитель. И когда этот конец наступит, это будет действительно неприятно. И для Зуна, и для всех вокруг него.
Вонь горящего брезента вернула его в настоящее. Он моргнул и огляделся. Торговцы и бандиты отчаянно пытались сдержать огонь, грозивший поглотить прилегавшие к пристани улицы. Повсюду бегали люди, опорожняя вёдра с водой или нечистотами на потрескивавшее пламя. Сигналы тревоги звучали всё громче, привлекая к месту происшествия всё новых Кавдоров.
На земле лежали трупы. Немного, но даже один был неприемлем. Некоторые уже накрыли уцелевшие товарищи. Считалось нечестивым смотреть на тех, кто покинул свет благодати. Он махнул рукой, и дьяконы двинулись в толпу, схватив одного из бандитов Кавдоров – долговязого юношу по имени Чеббс.
– Что здесь произошло? – тихо спросил Гёт. Ему не нужно было повышать голос. Его последователи знали, что он разгневан. Толпа отступила, оставив бедного Чеббса висеть в руках дьяконов.
– О… охотники за головами, – сказал Чеббс, нервно теребя края маски. –Они… они освободили ведьму из клетки и подожгли и… и убили брата Вимпла, когда он попытался задержать их...
– Я же говорил, – сказал Коцц.
– Не считается, – ответил Иероним. – Это не Вимпл начал.
Он слегка потряс Чеббса:
– Он?
– Отпусти его, брат Иероним, – сказал Гёт, опускаясь на корточки и снимая саван с одного из тел. Вимпл лежал разбитой кучей, его голова была наклонена под неправильным углом, а взгляд устремлён на вечную славу Императора, аминь. – Брат Коцц, пораспрашивай в толпе. Посмотрим, не упустил ли брат Чеббс что-нибудь.
Он изучал расслабленные черты лица Вимпла.
– Отметина на челюсти. Единственный удар.
– Вимпл был хорошим бойцом, как бы то ни было, – сказал Иероним.
– Но не умным.
– Нет. Определённо, нет, упокой его душу Император.
Гёт спрятал улыбку и посмотрел на остальные тела. Они погибли обычным образом – ожоги от лазерного оружия.
– Охотники за головами, – пробормотал он.
– Может, они охотятся на Зуна? – предположил Иероним.
– Тогда зачем освобождать ведьму?
Дьякон почесал подбородок:
– Потому что могли?
Гёт снова накинул саван на лицо Вимпла и встал.
– Возможно. Или, возможно, зачем-то ещё. – Он оглянулся. Верующие наблюдали за ним – ждали, когда он вынесет приговор. Он мысленно вздохнул. Пришло время дать им представление.
– Как? – прорычал он, заглушив треск пламени. – Как случилось, что один из верующих так погиб?
– Чудовище, – ответил один из Кавдоров. Последовал согласный ропот, головы в масках закивали, свечи замерцали. Гёт фыркнул. Глупый ответ, но вполне ожидаемый. Для прихожан за каждым несчастным случаем стояли нечестивые силы.
– И затем это… чудовище сбежало на пароме? – спросил он.
Вопрос вызвал беглые взгляды. Гёт кивнул и взглянул на Иеронима:
– Мне нужны пикт-записи причала и всех прилегающих улиц. Я хочу знать лица всех язычников, замешанных в этом деле.
– Я уже знаю одного, – сказал Коцц, вновь присоединяясь к ним. Он ткнул большим пальцем в сторону толпы. – Судя по описанию, это был Кэл Джерико.
Гёт напрягся:
– Джерико.
Он никогда не имел несчастья встречаться с Джерико, но знал тех, кому повезло меньше. Ходили слухи, что великий Искупитель, Багровый Кардинал, сошёл с ума из-за преследования Джерико.
Коцц кивнул:
– Судя по услышанному он направляется в нижний улей.
Гёт нахмурился:
– Куда именно?
– В Нижний город.
Гёт потянул за ожерелье из костей пальцев:
– Чёрт. Иероним, забудь о пиктах. Мне нужно, чтобы ты передал вокс-сообщение Зуну, прежде чем он выйдет из зоны досягаемости – если уже не вышел. Мы должны дать ему знать, что гильдейцы спустили на него собак. – Он поманил пальцем.
– Коцц, иди со мной.
– Куда мы идём? – спросил Коцц, когда поравнялся со своим предводителем.
– Мне нужно поговорить со сточниками.
– Этими язычниками?
– Эти язычники платят нам значительную десятину, – спокойно сказал Гёт.
Коцц хмыкнул, но промолчал. Гёт всё равно понял, что тот имел в виду. Часть паствы раздражало, что им приходится делить плоды этого маленького сада с теми, кто не разделял их веры во всемогущего Императора. Многие хотели выгнать сточников огнём и клинком и взять под контроль пристань.
Но Гёт знал, что кроме сиюминутного удовлетворения от этого будет мало толку. Без сточников пристань будет заброшена, а вместе с ней и поселение. Торговцы и путешественники со своими десятинными кредитами исчезнут, оставив Два Насоса погружаться в безвестность. Гёт не собирался этого допустить.
Баррикады, отделявшие пристань от остальной части поселения, были менее переполнены, чем обычно. Висевший в воздухе густой и чёрный дым мог иметь к этому какое-то отношение. Или, возможно, дело было в присутствии нескольких настороженных Кавдоров, демонстративно слонявшихся поблизости. Гёт махнул одному.
– Брат Безик. Какие новости?
Безик зашагал рядом с ним:
– Они не пропустили нас, пастор.
– Ты думал, что будет иначе?
Безик пожал плечами:
– Это было бы по-соседски с их стороны.
– Они не наши соседи, брат. Они наши арендаторы. Отведи остальных на безопасное расстояние. Куда-нибудь, чтобы их не видели.
Безик заколебался, но лишь на мгновение. Он повернулся и свистнул, крутя пальцем. Остальные скрылись из виду, и Безик последовал за ними.
Коцц нахмурился:
– Не самая лучшая идея.
– Неужели? Следующая понравится тебе ещё меньше. – Прежде чем Коцц успел ответить, Гёт направился к баррикаде. Охранники напряглись. Он узнал одного из них – бывшего Орлока по имени Мадерно. Мадерно осторожно кивнул в знак приветствия:
– Пастор Гёт.
– Дай мне пройти, – спокойно сказал Гёт. – Я хочу увидеть твоих работодателей.
Мадерно колебался. Он не был дураком. Он знал, что если Гёт здесь, то дело касалось сточников. Но ему платили за то, чтобы никто и ничто их не беспокоило. Гёт понимающе кивнул.
– Никакого оружия, – сказал он. Он снял пояс с пистолетом и передал его Коццу. – Никакого обмана. Я просто хочу поговорить.
– Пропусти его, Мадерно.
Голос был тихим, но отчётливым, несмотря на шум причалов. Мадерно обернулся. Позади охранников он увидел человека в меховом пальто, его бритую голову покрывала замысловатая сеть татуировок. На переносице у новоприбывшего красовались крошечные очки с дымчатыми линзами, а в кобуре на поясе висел богато украшенный цилиндрический стаб-пистолет с костяной рукоятью.
– Каспий, – произнёс Гёт, когда охранники раздвинули баррикаду. – Хорошо выглядишь.
Он шагнул вперёд, и Каспий пошёл ему навстречу.
– Привет, Гёт. Ты же знаешь, что тебе нельзя заходить за баррикады.
– Нет другого закона, кроме закона Бога-Императора, – ответил Гёт, оглядываясь по сторонам. – В любом случае, я пришёл безоружным.
– Насколько я вижу.
Гёт улыбнулся:
– Кроме того, ты мог сказать “нет”.
Каспий пожал плечами:
– Но не сказал. Зачем ты здесь?
– Ты знаешь зачем. – Гёт бросил многозначительный взгляд на продолжавшие гореть палатки и прилавки. – Твои люди помогли язычникам.
– Платёжеспособным клиентам, – поправил Каспий.
– Которые направляются в Нижний город.
Каспий поколебался, затем кивнул.
– Зун отправился в Нижний город, – сказал Гёт. – Впрочем, ты уже это знаешь.
Каспий кивнул. Это один из его паромов – он владел тремя – перевёз Искупителя вниз по реке. Каспий не был религиозным человеком, но он был верующим, по-своему. В основном он верил в кредиты.
– Джерико и остальные следуют за ним.
Каспий хмыкнул:
– Откуда ты знаешь?
– Зачем ещё они пришли сюда?
– Верно замечено. – Каспий потёр коротко подстриженную голову. – Какое мне до этого дело?
– Никакое. Но это важно для того, кого мы оба знаем. – Гёт посмотрел на воду. Здесь было холодно. Что-то в зелёных водах высасывало тепло из воздуха. Ободранные крысы сновали по нижним молам, их тела были покрыты кристаллическими наростами.
Каспий медленно кивнул:
– А. Ты немного опоздал. Я уже сообщил Немо о Джерико. Прошу прощения.
Каспий был одним из шпионов Немо. Как и Гёт, в какой-то степени. Немо, скорее всего, был язычником, но он хорошо платил Гёту, чтобы тот информировал его о тех, кто приходит и уходит в Два Насоса. Это хотя бы помогало Каспию оставаться честным.
– А также ты сообщил, что Зун везёт в рудовозе?
Каспий нахмурился и снял очки. Он вытер их о край пальто:
– Что-то ценное?
– Очень.
– Что именно?
Гёт посмотрел на него. На самом деле он не знал, есть ли на борту рудовоза что-нибудь ценное. Но нет ничего плохого в том, чтобы заставить Каспия поверить, что он знает.
Каспий улыбнулся и снова поправил очки:
– Конечно. Мои извинения. И всё же я не понимаю...
– Немо не знает конечного пункта назначения Зуна. Но я знаю. – К счастью, Немо не был заинтересован в том, чтобы остановить Зуна. Гёт не был уверен, что он станет делать, если главный шпион попросит его попробовать. Но он интересовался Джерико – это было общеизвестно среди таких людей, как Гёт и Каспий.
– И ты ему не сказал?
Гёт пожал плечами:
– Он не спрашивал. Кроме того, это стоит больше, чем он мне платит. Но Джерико скоро поймёт, что к чему, как и любой другой охотник за головами по эту сторону Большого Разлива. Если Немо поторопится, он сможет добраться туда первым. Если его это заинтересует.
Каспий медленно кивнул:
– Если его заинтересует, то во сколько ему обойдётся такая информация?
– Двойная награда за голову Зуна.
Каспий присвистнул:
– Это много кредитов, Гёт.
– Чтобы построить дом нужны кредиты. – Гёт отвернулся. – Скажи Немо, чтобы он перевёл деньги на обычный счёт. Как только он это сделает, я лично поведу тех, кого он пошлёт, прямо к Джерико и Зуну.
– Лично? – удивился Каспий.
Гёт не оглянулся:
– Пастух должен вести своё стадо.
== ДЕСЯТАЯ ГЛАВА ==
'''НЕМО'''
Бертрум Артурос бродил по извилистым улицам Стальноврат в поисках того, кто не хотел, чтобы его нашли. Это было знакомое чувство, и он наслаждался им. Предвкушение охоты и всё такое. Именно это было главной причиной, почему он решил сделать Подулье своим домом.
В первый раз он спустился в грязные глубины в погоне за должником. Он был полон решимости вернуться к посредственной славе города-улья после поимки этого человека, но что-то заставило его остаться. Здесь, внизу, царило странное чувство свободы. Законы приличного общества не имели власти на этих жалких улицах.
Пока он шёл, он думал, можно ли было сказать то же самое про Джерико. Ни для кого не являлось особым секретом, что охотник за головами был одним из незаконнорождённых отпрысков Хельмавра от какой-то потаскухи с другой планеты. Неужели жизнь в Шпиле показалась ему настолько пресной, что Подулье выглядело предпочтительнее?
– Может быть, я спрошу его, – пробормотал он. Что бы ни думал Форган, Бертрум не ненавидел Джерико. Ненависть подразумевала уважение. Нет, он ''презирал'' охотника за головами. Презирал его за то, кем он был, и за то, что он сделал. И не только потому, что Джерико обставил его в Глубокопутье.
Мысль о Глубокопутье едва не заставила его прикусить кончик сигариллы. Джерико и его разношёрстная команда увели ценное поручение прямо из-под носа у Бертрума, оставив его растерянным и с пустыми руками. Его репутация сильно пострадала. На то, чтобы возместить потери и восстановить лицо ушли месяцы.
Репутация здесь значила всё. От неё зависело жить или умереть. А Бертрум дорожил своей репутацией, как скряга дорожил богатством.
Он плотнее запахнул полы пальто, когда зазвучали дождевые клаксоны, предупреждая горожан о том, что вот-вот начнётся новый ливень. Дождь был достаточно сильным, чтобы окрасить плоть в уродливый зелёный цвет, если он оставался на тебе слишком долго. Бертрум не был против небольшого изменения тела, но он хотел, по крайней мере, сам выбрать цвета.
Мгновение спустя он заметил то, что искал. Мерцавшая вывеска грог-бара, стоявшего под углом вдоль узкой улицы. Всегда один и тот же знак, в каком бы поселении вы ни оказались. И всегда в самом центре упомянутого поселения.
– Как паук в центре своей паутины, – пробормотал он.
Крыса с визгом перебежала ему дорогу. Он остановился и услышал скрежет металла по тротуару. Те, кто следил за ним в течение последнего часа, наконец-то раскрылись. Он улыбнулся. Хорошо. Он уже начал скучать.
Его рука легла на игольчатый пистолет. Он вытащил оружие и повернулся, легко ступая. Гололитический прицельный символ мигнул в фокусе перед глазом, и потенциальные цели засветились жёлтым цветом. Громоздкие фигуры в поднимавшемся химическом тумане. Их было двое. Голиафы.
– Я не люблю, когда за мной следят, джентльмены. Будьте добры, встаньте так, чтобы я вас видел, иначе я буду вынужден продырявить ваши толстые шкуры. – Подчёркивая свои слова, Бертрум поднял игольник. Фигуры заколебались. Его улыбка стала ещё шире. – Уверяю вас, я прекрасно вас вижу.
Он выстрелил под ноги ближайшему из них. Визжащая игла-дротик ударилась о тротуар и рикошетом отлетела в смог:
– Видите?
Пауза затянулась. Но пока он раздумывал, не пристрелить ли одного из них, чтобы подчеркнуть свои намерения, два Голиафа подошли ближе, держа руки подальше от оружия. Один был неуклюжим гигантом, даже по меркам своего клана, вероятно, результат слишком большого количества стимуляторов роста. Другой казался вполне безобидным на вид, если забыть о том, что он – Голиаф.
– Нас послал Корг. Сказал, что тебе могут понадобиться мускулы. – Тот, что побольше, хлопнул товарища по груди. – Это – Хорст. Я – Большой Молот.
– Большой… Молот, – Бертрум выгнул бровь. – Как колоритно. Ну, господин Кувалда…
– Большой Молот, – поправил Голиаф.
– Извини – Большой Молот, я лучше работаю один.
– Форган сказал, что ты можешь так сказать. Корг сказал, что мы должны убедить тебя в обратном, – улыбнулся Большой Молот. Выражение лица было не из приятных. – Королям Стальноврат нужно поддерживать свою репутацию. Поэтому мы идём с тобой.
– А если я скажу “нет”?
Большой Молот демонстративно хрустнул костяшками пальцев:
– Мы тебя убедим.
Бертрум поднял игольчатый пистолет:
– Трудно сделать это с иглой в твоём маленьком глазике, господин Кувалда. Прости – Большой Молот.
Большой Молот фыркнул:
– Это будет не первая игла.
Бертрум вздохнул. Это была явная уловка. Корг играл в какую-то игру без ведома Форгана. Но это было просто прекрасно. Голиафы могут оказаться полезными, хотя бы в том, чтобы отвлекать на себя огонь.
– Отлично. Вижу, тебя не переубедить. Не стесняйтесь следовать за мной, но не мешайте.
– Не мешать в чём? Судя по твоему виду, ты сам не знаешь, куда идёшь, – прорычал Хорст. – Ты заблудился, малыш?
Большой Молот ударил его по затылку:
– Прояви немного уважения.
Бертруму начал нравиться Большой Молот:
– Нет, Хорст. Я не заблудился. Я просто ищу определённый знак.
– Как он выглядит? – спросил Большой Молот.
– Вот так, – Бертрум повернулся и указал на вывеску грог-бара. Она мерцала в темноте, её части вспыхивали и гасли.
– Это просто питейная дыра.
– Да. Именно так. Как и все остальные. Только это не она. – Бертрум дёрнул головой. – Пойдёмте, джентльмены. Нам нужно навестить паука.
Двери не было, только занавеска из бисера. Внутри магазин грога представлял собой полуразрушенную лачугу. Несколько грубо сколоченных столов, несколько шатких стульев. В углу храпел пьяный. За барной стойкой худая женщина с желтоватым лицом рассеянно протирала стакан грязной тряпкой.
– Мы закрыты, – сказала она.
Бертрум изобразил свою лучшую улыбку:
– Совершенно верно. Хорст. Большой Молот. Проследите, чтобы никто не вошёл. – Оба Голиафа обменялись взглядами, но сделали, как он сказал. Они немного выросли в его глазах. Корг был неглуп. Очевидно, он послал своих самых послушных головорезов.
Когда они заняли позиции по обе стороны от двери, Бертрум повернулся к женщине.
– Ну вот. Теперь нас никто не потревожит. – Он огляделся. – Так где же вход? В полу? Возможно, фальшивая стена?
Женщина снисходительно посмотрела на него.
– Мы закрыты, – повторила она.
Бертрум достал сигариллы и предложил ей одну. Она взяла. Он чиркнул спичкой по стойке бара и зажёг её для неё. Она ненадолго затянулась.
– Джопала должен проверить тебя, – сказала она. – Ты понимаешь?
Прежде чем Бертрум успел ответить, пьяница оказался у него за спиной, приставив к затылку стаб-пистолет.
– Он носит снаряжение с ауспиком. Дорогое. – От пьяницы пахло выпивкой, но голос звучал совершенно трезвым. – В бороде спрятан стилет. Игольчатый пистолет на бедре. Ещё два ножа – качества Шпиля – в ножнах под пальто. Больше ничего.
Женщина кивнула:
– Задняя комната. Не споткнись.
Бертрум кивнул, и пьяница отступил. Когда он обернулся, мужчина уже храпел в своём углу. Женщина махнула рукой, и он вошёл в дверь в дальнем конце комнаты. Его ауспики запищали, когда невидимые сканеры пробежали по телу. Послышалось шипение воздуха, и пол слегка задрожал. Он решил, что это нажимные пластины.
Дверь за ним закрылась. Он услышал, как защёлкнулись механизмы замка. Люмены замерцали, освещая окружение. Бертрум огляделся. Помещение было круглым, покрытым изнутри шумопоглощающими пластинами и герметичными переборками. Глушители сигналов висели, словно картины, а по стенам и потолку тянулись обрывки проводов. На карнизе напротив устроился киберхерувим, молча изучая адъюратора. Крошечный автоматон был похож на младенца-ангела, его череп был заключён в потускневшую серебряную погребальную маску. Красные глазки мерцали в прорезях маски.
Вооружённые люди стояли через неравные промежутки по всему помещению, рядом с силовыми кабелями, блоками когитаторов или переборками. Все они были в сетчатых масках, скрывавших их лица от случайного наблюдателя. Бертрум был кем угодно, только не случайным наблюдателем. Его системы ауспиков анализировали температуру, уровень феромонов и язык тела, сопоставляя с назначенными наградами за голову.
– Ты ничего не найдёшь.
Бертрум напрягся, но не обернулся. Голос был неопределяемым. Модулированный и искажённый в бесформенную дымку звука.
– Немо, – сказал он.
– Да. Да. А ты – Бертрум Артурос Третий, адъюратор-примус. – Немо прошёл мимо него, сцепив руки за спиной. Он двигался так бесшумно, что казалось, будто его здесь вообще нет. Высокий мужчина – или женщина – одетый во всё чёрное, включая длинное, чёрное пальто. Он был защищён, решил Бертрум, хотя и бронёй лучшего класса, чем большинство в улье Примус могли себе позволить. Лицо закрывала безликая маска, которая, казалось, постоянно меняла очертания, скрывая даже самый общий намёк на форму лица под ней.
– Моя репутация опережает меня.
– Нет. Твоя репутация не имеет для меня значения. Гораздо важнее то, почему ты здесь. У тебя есть тридцать секунд, чтобы объясниться, или я прикажу своим людям преподать тебе урок.
– Это на двадцать больше, чем мне нужно, – улыбнулся Бертрум. – Кэл Джерико.
Немо некоторое время молчал. Трудно было сказать наверняка, но Бертруму показалось, что главный шпион слегка напрягся.
– Джерико, – произнёс он. Несмотря на помехи, Бертрум услышал знакомые нотки гнева в голосе босса преступного мира. Джерико умел вызывать у людей реакцию.
– Именно так.
Немо сделал жест, и окружавшие их люди расслабились.
Бертрум огляделся:
– Что касается того, как я сюда попал, то, полагаю, мне разрешили войти. Это верно, не так ли?
Немо тихо рассмеялся:
– Да.
Бертрум кивнул.
– Как я ожидал. – Он взглянул на киберхерувима, который продолжал сидеть на карнизе, время от времени хлопая маленькими крылышками. – Наш разговор записывается?
– Это тебя беспокоит?
Бертрум подёргал себя за бороду:
– Я дам вам знать. Перейдём к делу.
– У нас есть дело?
– Есть.
– Я не знал об этом. Просвети меня. – Немо взмахнул рукой. – И побыстрее.
Бертрум заметил, что люди вокруг них слегка напряглись, держа оружие наготове. В его глазах замерцали прицельные символы. Слишком много для успешного решения.
– У нас с вами много общего, – сказал он. Он огляделся вокруг с лёгкой усмешкой. – Хотя у меня лучше вкус в мебели.
– Почему ты решил, что я здесь живу?
Бертрум улыбнулся.
– Верно. Я не сомневаюсь, что всё это не более чем тщательно продуманный фасад. Но я пришёл не для того, чтобы обсуждать эстетику. Как я уже сказал, я хочу поговорить о том, что интересует нас обоих.
Немо молчал несколько секунд.
– Зун Опустошитель, – сказал он. – Джерико – один из более чем десятка охотников за головами, преследующих его.
Бертрум выгнул бровь. Форган говорил, что их число значительно меньше. Это несколько усложняло дело. Однако он постарался скрыть внезапное смятение.
– И как бы вы оценили вероятность того, что Джерико поймает Зуна?
Немо помолчал, склонив голову набок:
– Выше, чем может показаться.
Бертрум кивнул:
– Я слышал, что у вас есть новый способ выслеживать его.
– И от кого ты это слышал?
– Маленькая птичка сказала мне.
Немо впился в него взглядом. По крайней мере, так предполагал Бертрум. Трудно было сказать, учитывая маску, которую он носил:
– Имя, адъюратор. Или ты не покинешь это место живым.
Бертрум вздохнул:
– Отлично. Но сначала вы поможете мне. – Он замолчал на секунду. – Нет, мы поможем друг другу. Так поступают люди из светского общества, мой дорогой Немо. Они делают одолжения друг другу, как цивилизованные аристократы. Я скажу вам, кто мне сказал, если вы скажете мне то, что я хочу знать. Простой обмен информацией.
Немо долго молчал.
– Ты быстро соображаешь, адъюратор.
Бертрум пожал плечами:
– Нужно, если хочешь оставаться на высоте.
– Почему тебя интересует Джерико?
– Меня интересует не столько Джерико, сколько человек, которого он преследует. Зун Опустошитель украл кое-что, принадлежавшее моему работодателю. Мне поручено вернуть это. Я решил, что лучший способ сделать это – последовать за Джерико.
– Позволить ему сделать твою работу, ты хотел сказать? – в голосе Немо прозвучало удивление.
– Зачем напрягаться, когда другие могут сделать это за тебя?
– Сказал, как рождённый в Шпиле. Почему я должен тебе помогать? – Немо отмахнулся от его ответа. – Я легко могу узнать, кто рассказал тебе о моём наблюдении за Джерико. Количество потенциальных информаторов ограничено. Почему я должен тебе помогать?
Бертрум откашлялся. Немо оказался прагматичнее, чем он ожидал.
– Потому что я намерен предложить вам то, что вы не можете получить другим способом.
Немо некоторое время изучал его, а потом повернулся. В воздухе замерцали гололитические пикт-экраны. На каждом знакомая фигура в зелёном пальто – ходит, разговаривает, стреляет. Кэл Джерико. Углы были странные. Необычные. Словно запись вели снизу.
– Интересно, – сказал Бертрум. – Источник?
Замелькали голографические чертежи, свободно парившие над ладонью Немо. Бертрум узнал чертежи кибермастифа.
– Собака? – удивлённо спросил он.
– Существо было повреждено во время последнего шатания Джерико по Шпилю. Ему требовались услуги профессионалов. Вот только он не знал, что эти профессионалы работали на меня. По моему указанию они сделали ряд уникальных модификаций, пока занимались ремонтом. Теперь это мой шпион – помимо всего прочего.
– Вы управляете им.
– В некоторой степени. Он по-прежнему сохраняет большую часть первоначальных программ. Духи-машины слишком упрямы, чтобы их можно было полностью переписать, а этот дух упрямее, чем большинство. При случае я могу его заблокировать. Когда это необходимо. – Он замолчал. – Или когда я хочу посмеяться.
Немо сжал кулак, отключив чертежи.
– Как бы то ни было, с его помощью я был посвящён во все планы и передвижения Джерико в течение нескольких месяцев после его последнего изгнания из Шпиля.
– Зачем?
Немо ответил не сразу:
– Что?
– Зачем все эти усилия?
– Это моё дело. – Немо махнул рукой, и видеотрансляция погасла. – Ты говоришь, что хочешь что-то предложить. Полагаю, речь идёт о том, что тебя наняли вернуть. Это так?
– Вас интересует?
Немо долго молчал. Достаточно долго, чтобы Бертрум начал нервничать.
– Ты знаешь, что это? – спросил Немо.
– Конечно, нет. И меня это не волнует. Я знаю только, что это ценно.
– Зачем ты предлагаешь это мне?
Бертрум улыбнулся:
– Я слышал, что вы готовы платить более справедливую цену за такие вещи. Больше, чем заплатят гильдейцы, чтобы вернуть это.
– Ещё одна маленькая птичка?
– Целая стая.
Немо кивнул и посмотрел в сторону:
– Но ведь это не единственная причина, не так ли?
Бертрум колебался. На секунду он подумал, не солгать ли. Но он слышал о Немо достаточно, чтобы знать, что главный шпион не задаёт вопросов, на которые не знает ответов.
– У меня свои счёты с Джерико.
– Его нельзя убивать.
Бертрум рассмеялся:
– Будьте уверены, я не собираюсь его убивать. Я просто хочу ''сделать'' его. И я хочу, чтобы он знал, что я его сделал. – Он посмотрел на Немо. – Думаю, вы меня понимаете.
Немо кивнул:
– К сожалению, понимаю. Он умеет бесить, не так ли?
– Определённо. Но вместе мы можем сбить с него спесь, а?
– Для этого понадобится не только информация и пара Голиафов. – Немо щёлкнул пальцами, и Бертрум услышал шипение открывавшегося потайного люка. Когда он повернулся, в помещение вошла женщина. Она была высокой, и казалась ещё выше из-за обрамлявшего голову огромного гребня белых волос. На ней были помятые панцирные доспехи и бандитская кожа, усеянная шипами и украшениями. Окровавленный свадебный бант был повязан на её шее, и она обладала значительными кибернетическими модификациями – рука и нога, а также глаз. В здоровой руке она держала угрожающего вида силовой топор, опираясь в бедро кибернетическим кулаком. Она изучала его взглядом, который вызвал тревогу, как спокойствием, так и бесцеремонностью.
– Белладонна Эшер, – тихо произнёс он, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Охотница за головами пользовалась недоброй славой, а история её обречённой любви и мести стала предметом барных небылиц и баек даже в Шпиле. Он знал, что эти слухи не отдают ей должного. Он откашлялся. – Как дела, Белладонна?
Она слегка улыбнулась.
– Вполне неплохо. – Её улыбка стала шире. – Ты растолстел, Бертрум. Слишком много дешёвой еды?
Бертрум смущённо разгладил складки пальто.
– Здесь просто неудачное освещение, – сказал он, защищаясь больше, чем намеревался. – Признаюсь, что удивлён увидеть тебя здесь. Довольно… неожиданно.
Он посмотрел на Немо:
– Что это значит?
– Белладонна будет моим агентом в этом деле. Надеюсь, у тебя нет возражений?
Глаза Бертрума расширились.
– Вы… – Он замолчал. – Вы знали, что я приду, не так ли?
– Ты не единственный, кто умеет ставить жучков, адъюратор. – Немо издал звук, похожий на смешок. – Да, я подозревал, что ты будешь искать меня, как только Форган нанял тебя. Ты умён, адъюратор. Мне нужен умный человек.
– Я открыт для заказов.
Немо покачал головой:
– Я предпочитаю долгосрочные контракты. Они держат вещи в порядке.
– Если вы знали, что я приду, то, полагаю, знаете, что украл Зун. – Бертрум понимал, что это блеф, но вполне логичный. Если Немо знал так много, как утверждал, то, вероятно, знал гораздо больше. Немо был известен тем, что играл в карты, прижав их к груди.
Немо ничего не ответил.
Бертрум кивнул:
– Я так и думал. Отлично. Вдвое больше, чем предложил Форган, и оно ваше.
Немо склонил голову набок:
– Вдвое?
– Я не жадный, Немо. И я верю в развитие хороших деловых отношений.
Немо кивнул.
– Согласен. Джерико отправляется в Нижний город.
Бертрум усмехнулся.
– Превосходно. Я постараюсь догнать его и...
– Но Зуна – и груза – там не будет, – продолжил Немо.
Бертрум несколько секунд молчал.
– Вы знаете, куда он направляется?
– Да, возможно, у меня есть информация о месте его назначения. – Немо сделал жест, и появилось новое гололитическое изображение. На этот раз несколько картографических схем. – Рядом с доками расположен люк, ведущий в старый шунтовый туннель. Он всё ещё работает. Иди по нему до первой остановки. Там будет ждать ещё один из моих агентов. Белладонна знает кодовую фразу.
Бертрум взглянул на Белладонну, потом снова на Немо:
– Сколько именно людей вы отправляете со мной?
– Достаточно, чтобы сделать работу. Как только ты свяжешься с моим агентом, они проведут тебя к Зуну. С этого момента я оставляю дело в твоих опытных руках. – Немо замолчал. – Мне поступила информация, что в темноте что-то... шевелится. Зун Опустошитель – не единственное чудовище там. Возможно, ты захочешь учесть это в своей стратегии.
Бертрум нахмурился. Ему совсем не понравилось, как это прозвучало. Но он не позволил беспокойству отразиться на лице.
– Я сделаю это, не беспокойтесь. Я принимаю все меры, чтобы выполнить заказ. – Он посмотрел на Белладонну. – Ты знаешь, где этот шунтовый туннель?
Она улыбнулась:
– Конечно.
– Хорошо. – Он посмотрел на Немо. – Значит, мы договорились?
– Договорились.
Бертрум ухмыльнулся:
– Превосходно. Приятно иметь с вами дело. – Он замолчал. Затем он развернулся на каблуках, вытаскивая игольник. Немо даже не дёрнулся, когда адъюратор выпустил иглу в глаз наблюдавшего за ним киберхерувима. Автоматон взвизгнул и свалился со своего насеста. Его крылья судорожно подёргивались, когда он бился об пол.
Когда автоматон затих, тело Немо замерцало и испарилось.
– Гололитическая проекция. Умно, – пробормотал Бертрум. Главного шпиона вообще здесь не было.
– Ты думал, что он действительно будет здесь? – спросила Белладонна.
– Нет. Это казалось слишком удачным. Но мне было интересно. – Бертрум убрал оружие. Никто из людей Немо не двинулся с места. Пока он смотрел, они тоже исчезли, один за другим. Он рассмеялся. – Как замечательно! Он действительно так умён, как говорят.
– Умнее, – сказала Белладонна. – Немо – это паук, сидящий в центре такой большой паутины, что её никто не замечает.
Люмены гасли один за другим. Люк открылся, и Бертрум подумал, не официальное ли это разрешений уйти.
– Поэтично. Но не важно. – Бертрум оглядел её с ног до головы. – Почему ты ему помогаешь?
Белладонна подняла топор и нахмурилась:
– Это моё дело, не так ли?
– Именно так. – Он потёр руки и рассмеялся. – Тогда очень хорошо. Идём. Охота ждёт!
== ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА ==
'''СЛИЗИСТЫЙ ПАРОМ'''
Слизистый паром дрожал от носа до кормы, медленно прокладывая путь в воде. Гребное колесо, сделанное из секций ржавого портального крана, било по слизи с повторявшимся плеском. Судно было пассажирским, хотя в трюме лежал какой-то груз. Кэл не отказал себе в удовольствии немного разнюхать что и как, но не заметил ничего интересного. Во всяком случае, ничего такого, что стоило бы украсть.
На верхней палубе было ещё около двадцати пассажиров, в основном технодельцы и торговцы водой. Впрочем, он заметил несколько бандитов – и притом знакомых. Голиафы. Они сидели под жестяным навесом, занимая скамейки и не подпускали к себе никого. Тот, что побольше, больной на всю голову, скандалил, рыча на каждого, кто пытался сесть. Два других Голиафа молчали. Кэлу это не понравилось.
Он наклонился к Скаббсу:
– Посмотри налево, но постарайся, чтобы это не бросалось в глаза.
Они стояли у поручней, наблюдая за тем, как слизь колышется в кильватере парома. Вотан молча сидел у ног Кэла, склонив голову набок, словно прислушиваясь к их разговору. Скаббс бросил быстрый взгляд и хмыкнул:
– Я знаю эти лица.
– Ты и должен их знать. Трудно забыть такие уродливые морды.
– Споропады? – спросил Скаббс.
– Споропады, – согласился Кэл. – И Два Насоса.
– Люди Корга. Что они здесь делают?
– Похоже, то же самое, что и мы. – Кэл незаметно изучал Голиафов. Троица определённо шла по их следу. Он гадал, собирается ли Железнозуб Корг получить награду за Зуна – или он просто хочет лично свернуть преступнику шею. Голиафы очень высоко ценят репутацию. Если Корг решит, что Зун выставил его в плохом свете, он будет охотиться за ним до самого конца Подулья. – Интересно, стоит ли нам спросить их?
Он на мгновение задумался.
– Думаю, лучше не стоит. – Он вздохнул и посмотрел вверх.
Небо над головой представляло собой затенённое пространство труб и вентиляционных отверстий. Кислотный туман окутал палубу, прожигая шрамы на ржавой решётке. Плавучие острова отбросов кружились в потоке, дрейфуя поближе и ускользая без видимой причины. Кэл знал, что на этих островах живут люди. И твари, которые когда-то были людьми.
Наверху раздавались крики птиц, и в душном воздухе, перелетая с трубы на трубу, скользили рептилии. Их чешуя мерцала в мягком свете люменов парома. В Подулье красота шла рука об руку с уродством.
– Ты помнишь небо? – от нечего делать спросил Кэл. – Настоящее, я имею в виду.
– Никогда его не видел, – ответил Скаббс. – Хотя однажды я видел солнце.
В его голосе зазвучали печальные нотки:
– Меня водила мама. Её племя... – Он замолчал. – Это был их ритуал.
– И что ты об этом думаешь?
Скаббс пожал плечами:
– Не помню. – Он сорвал с шеи лепесток омертвевшей кожи, посмотрел на него и пустил по ветру. – Полагаю, это не имеет значения. Мой дом здесь.
– Ага, – сказал Кэл и вздохнул. – Дом.
Скаббс посмотрел на него:
– Ты скучаешь по нему?
Кэл ответил не сразу.
– Иногда, – сказал он, помолчав.
– Ты всегда можешь вернуться.
Кэл рассмеялся:
– Нет, даже если ты мне заплатишь.
Скаббс ухмыльнулся:
– Кстати, продолжая тему… Кажется, я только что заметил конкурентов. – Он посмотрел вниз на палубу. – Мне что-то мерещится, или это Старик Череполикий там у трапа?
Кэл перегнулся через перила и едва сдержал ругательство. Трудно было спутать Старика Череполикого с кем-то ещё. Охотник за головами Делакью в грязном пальто выглядел обманчиво хрупким. Кличка отлично подходила ему – какой-то давний несчастный случай оставил от его лица немногим больше, чем покрытый рубцовой тканью череп. Сигарилла свисала из его безгубого рта, а тёмный козырёк защищал изувеченные глаза от света.
– Он тоже не один, – сказал Кэл. – Посмотри, кто с ним – Хитрый Пит и Шуг Иверс.
Пит был невысоким кривоногим психопатом, предпочитавшим в погоне за наградой использовать огонь и вещи, которые разжигали огонь. У него была широкая улыбка и волосы цвета пепла. От него всегда воняло прометием и жареным мясом, даже на расстоянии. На нем был тяжёлый плащ, и Кэл не сомневался, что он что-то скрывает под ним. Наверное, что-то взрывоопасное.
Иверс, напротив, ничего не скрывал. Его волосы изгибались пучком, который поднимался высоко над головой, а видавший лучшие времена защитный костюм, который он носил, был искусно порван, чтобы лучше демонстрировать усиленную стимуляторами мускулатуру. Его боевое снаряжение было увешано гранатами, ножами и пистолетами, расположенными так, чтобы произвести наибольшее визуальное впечатление. Шуг был охотником за головами из пикт-шоу, его лицо появлялось на рекламных листах, и он продавал видеозаписи своей охоты верхнеулевикам.
Он был окружён толпой поклонников, как мужчин, так и женщин. Он что-то сказал, и они громко рассмеялись.
Скаббс тихо присвистнул:
– Я слышал, что он кладёт в волосы трупный крахмал, чтобы они так стояли.
Кэл потянул себя за косичку. По общему признанию, он был тщеславен, но Иверс поднял это на новый уровень.
– Я никогда не видел, чтобы эти трое работали вместе, – сказал он, оглядываясь. – Это может грозить неприятностями. Старик Череполикий хитрее потрошителя, когда думает в нужную сторону. Если он решил собрать команду охотников…
– С нами это работает, – сказал Скаббс.
– Вот именно, – сказал Кэл. – Он нас копирует. Это нарушение.
Он ухватился за поручень, собираясь спрыгнуть на нижнюю палубу. Иногда лучше начать стрелять и уже потом разбираться почему. Кроме того, он почувствовал желание выпустить немного пара.
– Ещё раз, почему мы это делаем? – спросил Скаббс.
Кэл удивлённо посмотрел на него:
– Что ты имеешь в виду? Из-за кредитов конечно.
Скаббс уставился на него.
Кэл притворился обиженным:
– Что? За Зуна назначена награда. Мы – охотники за головами. Почему бы нам и не делать это?
– Старик Череполикий и его друзья там, внизу, – Скаббс постучал по перилам для убедительности. – Мути, Голиафы, Гор Полурог, Кавдоры, вероятно, идут за нами...
– Последние из-за тебя.
– В любом случае, мне просто интересно, не стоит ли нам сократить наши издержки. Только на этот раз. – Скаббс облокотился на перила. – Есть и другие награды. Без такой конкуренции...
– Именно поэтому мы останемся, – сказал Кэл. – Разве у тебя нет профессиональной гордости?
Скаббс моргнул:
– Вообще-то нет.
Кэл раздражённо всплеснул руками:
– Мне нужен новый напарник. Слушай, я не хотел ничего говорить, но... в последнее время наша репутация начала страдать. Совсем чуть-чуть.
– Наша репутация?
Кэл поморщился:
– Прекрасно. Моя репутация. – Он вздохнул и перегнулся через перила, наблюдая, как мимо плещутся илистые воды. Окружавшие Иверса снова рассмеялись, и Кэл нахмурился. – Слишком много времени в верхнем улье. Кажется, слишком часто что-то вытягивает меня из Подулья. И каждый раз, когда я возвращаюсь, какой-нибудь новый парень с пушкой делает себе имя.
Он сделал отчаянный жест:
– Я был величайшим охотником за головами.
– Что? Когда?
– Все так говорили!
Скаббс покачал головой:
– Похоже, мы разговаривали с разными людьми. Кроме того, нет ничего плохого в небольшой конкуренции. Подулья хватит для всех нас.
– Точно хватит? Не всегда. Слишком много легенд сейчас. – Кэл стукнул кулаком по перилам. – Мне нужно подтвердить своё превосходство.
– Превосходство?
– Я предоставляю качественные услуги, Скаббс. Кэл Джерико – имя, с которым можно иметь дело, вот что они говорят. – Он выпрямился.
– Кто говорит?
– Кишащие толпы, жаждущие узнать о моих подвигах. – Кэл постучал костяшками пальцев по перилам. – Может быть, Иверс прав. Репутация, Скаббс. Всё дело в репутации, вот что я всегда говорю.
– Я никогда не слышал, чтобы ты так говорил.
– Это твоя проблема, Скаббс, – ты никогда не слушаешь. Охотник за головами живёт или умирает в зависимости от своей репутации. И, как я уже сказал, моя пострадала. Но всё меняется здесь и сейчас. Отныне только большие дела, Скаббс. Никакой мелкой чертовщины. Мы охотимся только за безумными, плохими и опасными. Начиная с Зуна.
– Может быть, нам тоже стоит записывать охоту и продавать видеопикты, как Иверс? – Скаббс покачал головой. – Ты можешь делать всё, что хочешь, Кэл. Ты всегда так делаешь.
Кэл посмотрел на него, но пропустил замечание мимо ушей. Скаббс выглядел потерянным, и Кэлу стало немного не по себе. Он решил сменить тему.
– Где твоя новая подружка? – Он оглянулся. – Нежелательно упускать кого-то вроде неё из виду. Неизвестно, какие неприятности она может устроить.
– Я не устраиваю неприятности.
Кэл вздрогнул и обернулся, глядя на прикрывавший палубу жестяной навес. Аманута сидела на нём, откинув капюшон, её татуированное лицо было открыто едкому дождю. Она закрыла глаза, словно это был тёплый душ, а не токсичные стоки.
– Невежливо подслушивать, – сказал Кэл.
– Невежливо говорить о других за их спиной, – ответила она, глядя на него сверху. Она сбросила плащ, обнажив худые руки и ноги, и мускулистую фигуру, затянутую в крысиный мех и дублёные кожаные лосины. Её волосы были убраны с лица повязкой с клыками потрошителя, а кожаные наручи защищали предплечья.
– Что ты там делаешь?
– Пою, – ответила она. – Не то, чтобы это твоё дело.
Вотан тихо зарычал на неё, и она посмотрела на кибермастифа:
– Мне не нравится твой зверь. Это мерзость.
Кэл переводил взгляд с одного на другого, озадаченный реакцией Вотана:
– Ты ему тоже не нравишься.
Аманута спустилась и присоединилась к ним. Она выглядела лучше, чем раньше. Может быть, свобода помогла ней.
– Здесь водятся чудовища, – тихо сказала она и посмотрела на воду. – Я их чувствую. Они смотрят голодными глазами на эти маленькие лодки.
Скаббс потянулся к ней, словно собираясь утешить. Она отступила. Скаббс выглядели обиженными, но ничего не сказал.
Кэл внимательно посмотрел на неё:
– Рад за них. А ты?
– Я?
– Ты могла ускользнуть от нас в Двух Насосах. Почему ты осталась?
Она настороженно посмотрела на него:
– Кавдоры поймали бы меня.
Кэл кивнул, принимая ответ за чистую монету, но не доверяя ему. Крысокожие, обычно, не лгали. По крайней мере, так гласила общепринятая мудрость. Но Скаббс врал всё время. Может быть, для них было нормально лгать верхнеулевикам.
– Хорошо. – Он посмотрел на Скаббса. – Мне нужно найти Иоланду. Не упускай из виду Череполикого. Не попадай в неприятности.
Скаббс посмотрел на Амануту и нахмурился:
– Что мы будем делать?
Кэл хлопнул его по плечу и отошёл от перил:
– Ещё не знаю, но я уверен, что придумаю блестящий план. Как всегда.
Скаббс смотрел, как его напарник уходит, Вотан побежал вслед за ним. Кэл весело насвистывал, словно ему было всё равно. Скаббс нахмурился и снова повернулся к перилам. Кэл всегда был таким, даже когда стоило действовать по-другому. Сейчас, например. Но это был Кэл, он любил импровизировать. То, что он называл планами, было умозрительными прожектами, придуманными за пятой бутылкой “Дикого змея”. От одной мысли об этом у Скаббса зачесалось всё тело.
– Почему ты служишь ему?
Он слегка вздрогнул. На мгновение он забыл, что Аманута здесь. Казалось, она... ''исчезала'', если он не смотрел прямо на неё. Он почувствовал холодок, встретившись взглядом с её тёмными глазами. Они почему-то напомнили ему о матери.
– Мы напарники, – ответил он. Он хотел сказать “друзья”, но не знал, стоит ли заходить так далеко. За годы их знакомства они с Кэлом несколько раз переживали общие трудные времена, но дружба... на взгляд Скаббса это было не то слово, которое здесь подходит. С другой стороны, Кэл ещё не убил его. Может быть, это и была ''дружба''. По крайней мере, здесь внизу.
Аманута фыркнула:
– У верхнеулевиков нет напарников. У них есть рабы.
Скаббс покачал головой:
– У крысокожих тоже есть рабы.
Аманута прищурилась:
– Не у моего народа.
– Да? Как благородно с твоей стороны. – Скаббс перегнулся через перила, чтобы сплюнуть, и заметил, что Старик Череполикий смотрит вверх. Он быстро отпрянул, проглотив слюну. Невозможно было сказать, заметил ли его Делакью. Он надеялся, что нет.
Аманута посмотрела на него:
– Ты боишься лысого?
– Нет. Почему ты была в клетке?
– Я уже сказала тебе.
– Я имею в виду настоящую причину.
Она нахмурилась и отвела взгляд.
Скаббс вздохнул.
– Кэл может и не разбирается в татуировках на твоём лице, но я разбираюсь. Это символы положения. Я не знаю много, но это я знаю. У старика их не было. Он не был твоим дедушкой.
Аманута тихо рассмеялась.
– Нет. Почти, но нет. – Она откинула прядь волос за ухо и улыбнулась ему. Это было не самое приятное выражение. – Я оказалась в клетке, потому что была дурой. Я… устала. Расслабилась.
Она снова отвела взгляд:
– Я пришла в верхний улей за… помощью.
– К кому?
– Дружественному вождю. – Она вздохнула. – Его зовут Тобот. Я думала, что он друг. По крайней мере, союзник. Наши племена жили в мире. Не всегда, но какое-то время. Я думала, он нас приютит. Поможет вернуть то, что было нашим...
– Но?
Она смотрела на воду и ничего не говорила. Скаббс прислонился спиной к перилам и решил зайти с другой стороны:
– Та история о мути и Зуне... это правда?
– Да. Я не лгу крысокожим. – Аманута покачала головой. – Красные жрецы принесли огонь и смерть в глубины и очищали испорченных, где бы они их ни находили. Но испорченных оказалось больше, чем они думали.
Она нахмурилась:
– Их всегда больше.
– А потом мути пошли на войну. – Скаббс почесал подбородок. – Это усложняет дело.
Если мути вышли на тропу войны, это означало, что все поселения к югу от Нижнего города оказались в беде. И это также означало, что они шли прямо туда. Он посмотрел на неё:
– А что насчёт твоего племени? Я не могу представить, что Искупители пощадили крысокожих...
– Мы… старались держаться от них как можно дальше. – Аманута прислонилась к перилам рядом с ним. – Мы очень хорошо умеем прятаться.
Она взглянула на него:
– Думаю, и ты тоже.
Скаббс почесался.
– Понятия не имею, о чём ты говоришь.
– Ты один из нас.
Скаббс неловко заёрзал.
– Не совсем.
Аманута коснулась его руки.
– Для тебя найдётся место, если захочешь.
Скаббс посмотрел на её руку, а затем выпрямился.
– Ты ведьма?
Она моргнула и отстранилась.
– Что?
– Кавдор назвал тебя ведьмой. Ты ведьма?
– Нет.
Скаббс на мгновение задержал на ней взгляд, потом кивнул и отвернулся.
– Ясно. Тогда ты принцесса?
– У нашего народа нет принцесс. Только верхнеулевики мыслят в таких терминах.
– Похоже, ты много знаешь о том, как они мыслят.
Она нахмурилась.
– Кавдоры приходят в глубокие туннели, принося книги и знания. Иногда они учат нас, прежде чем придут другие и дадут нам выбор между верой и огнём. – Она замолчала. – Мой отец думал, что я должна знать всё, чему наши враги готовы научить нас. И я была хорошей ученицей.
Скаббс фыркнул:
– Звучит правдоподобно. – В то время как популярный образ Кавдоров представлял собой обезумевших от крови сумасшедших, очищавших и сжигавших всех, кто попадался им на глаза, так действовали сравнительно немногие из них, и в основном искавшие предлог бандиты. Некоторые вели более хитрые крестовые походы. Они предлагали бесплатное образование, бесплатную еду, бесплатную рабочую силу – всё, что нужно взамен, это слушать их проповеди о Боге-Императоре. К тому времени, как они закончат, многие местные жители будут носить маски и распевать гимны. Иногда они даже уходили дальше, распространяя своё послание – в самые глубокие туннели и самые ядовитые пустоши.
– Я узнала больше, чем то, чему они хотели меня научить. Узнала их обычаи и страхи. – Она говорила, глядя куда-то вдаль, и Скаббс подумал, по-прежнему ли она разговаривает с ним. Она оглядела паром, и в выражении её лица появилось что-то дикое и уродливое. Её рука напряглась, и он вдруг задался вопросом, откуда у неё нож. Нож Кавдоров.
– Лучше держи её на поводке.
Голос был низким и басовитым. Как камни, падавшие в пустую транзитную шахту. Скаббс обернулся и увидел одного из Голиафов, который стоял неподалёку, скрестив длинные руки на мощной груди. Голиаф потрогал пальцем один из подкожных стимуляторов, выступавших из его татуированной плоти, и уставился на Скаббса и Амануту.
– Он выглядит больным, – заметила Аманута, не пытаясь понизить голос. Голиаф оскалил жёлтые зубы, и его глаз дёрнулся. Скаббс понял, что он под наркотиками. Слишком много стимуляторов и ничего, что могло бы их вывести.
– Может, мне просто надоело смотреть на твоего приятеля, – пророкотал Голиаф. – Свалился в отстойник или типа того, коротышка? Вот почему ты похож на то, что я соскребал со стены резервуара?
Он протянул руку и стряхнул перхоть с плеча Скаббса.
Скаббс настороженно изучал бандита. Он встречал достаточно Голиафов, чтобы знать, когда один из них нарывается на драку. Судя по тому, как тот напрягал мышцы и подёргивался, скоро он начнёт наносить удары. Позади Голиафа он увидел двух других, развалившихся на скамьях. Они просто наблюдали. Он задумался, не было ли это проверкой. А может просто невезением.
– Ты слушаешь, коротышка? – Голиаф ткнул его пальцем в грудь, отбросив к перилам. – Мне не нравится, когда меня игнорируют.
– Не трогай его, – сказала Аманута. Голиаф посмотрел на неё и ухмыльнулся.
– Собираешься остановить меня? – прорычал он. Он потянулся к ней, и тут сверкнула сталь. Голиаф с рычанием отпрянул, сжимая руку. Красная струйка потекла по лезвию Амануты, и Скаббс мысленно застонал. Теперь всё зашло слишком далеко.
Как по команде, два других Голиафа встали. Оба широко улыбались. Скаббс схватил Амануту за запястье:
– Идём. Нам нужно уходить.
– Ты никуда не пойдёшь, – взревел раненый Голиаф. Он схватил Скаббса за рубашку и поднял. Через мгновение Скаббс висел над перилами. Голиаф злобно смотрел на него, пока тот боролся.
– Никуда, кроме как прямо вниз.
== ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА ==
'''СОПЕРНИКИ'''
Иоланда Каталл потягивала третью чашку кавы за время путешествия, наслаждаясь тёплым приливом стимуляторов. Она развалилась среди переполненных скамеек в носовой части палубы, скрестив пятки на перилах. Она смотрела, как мимо проплывает Подулье, и наслаждалась относительной тишиной. Остальные пассажиры держались от неё подальше. Если они не знали, кто она, они знали, кем она является, и этого было достаточно.
Она не возражала. Ей нравилось чувствовать себя самым страшным человеком в округе. Это была одна из причин, почему она так одевалась и разговаривала. Уважение труднее заслужить, чем страх, и она остановилась на последнем. Она лениво гадала, где сейчас Джерико. Наверное, опять вляпался в неприятности. Пока он не вмешивал её в них, она была довольна.
Обычно Иоланда не была склонна к самоанализу. Это всегда казалось ей пустой тратой мозговых клеток – снова пережить то, что она и так прекрасно знала. Но всё равно ей не оставалось ничего лучшего, кроме как сидеть здесь и смотреть, как чешуйчатые птицы сражаются за право гнездиться в трубах наверху. Поэтому она сидела и думала. В основном, она думала о кредитах, которые собиралась получить, поймав Зуна. Ей нужно расплатиться с карточными долгами и купить боеприпасы. Это была забавная штука, долг. Она и в самом деле не понимала, что означает это слово, пока не оказалась в Подулье. Мысль о том, что кредиты могут закончится, была ей совершенно чужда. Возможно, именно поэтому она так легко приняла жизнь бандита – она привыкла брать всё, что хотела и когда хотела. Теперь она пользовалась пистолетом, а не кредитным фондом.
Иногда она скучала по непринуждённому товариществу Диких Кошек. Эти девчонки умели веселиться. Судя по всему, они до сих пор так и делали, но в последнее время Иоланда старалась избегать их. Как только ты перестаёшь быть главной – дурной тон появляться снова.
Какая-то часть её души считала, что Диким Кошкам будет лучше без неё. Она не принесла им ничего, кроме неприятностей, несмотря на все свои старания. В каком-то смысле она должна поблагодарить Джерико за то, что он вытащил её из этой ситуации, пусть он и хотел просто получить награду семьи Каталл за то, что вернул её в Шпиль. К счастью, он передумал. Один Император знал, где она была, если бы он принял другое решение.
Она подумала о Джерико. В каком-то смысле он напоминал ей себя. У них были похожие истории. Она подозревала, что он спустился в Подулье по тем же причинам, что и она. Здесь, внизу, была свобода, о которой они никогда не узнали бы там, наверху. Конечно, это была жестокая свобода, но она превосходила альтернативу. Джерико был одним из немногих, кто это понимал. Даже её сестры в Диких Кошках не понимали, почему кто-то с такой готовностью отказался от роскошной жизни в Шпиле.
И теперь они с Джерико женаты. Возможно. В зависимости от обстоятельств.
Это было целое событие – переворот против старого лорда Хельмавра, заговор с целью короновать нового планетарного губернатора, отчаянная попытка её семьи, среди прочих, навязать хоть какое-то чувство порядка улью Примус. Она по-прежнему так и не разобралась в деталях, хотя драка получилась вполне интересной. Но в конце концов церемония была проведена, и они с Джерико официально стали мужем и женой. Или нет. В зависимости от того, завершил ли жрец обряд.
Какое-то время она злилась. Но эта мысль уже не беспокоила её так сильно, как раньше. Несколько месяцев никаких последствий притупили остроту. Джерико, казалось, воспринял произошедшее как шутку, и это вполне устраивало Иоланду. Она не собиралась становиться настоящей женой Шпиля, проводя дни, занимаясь финансами, слугами и тому подобным. И Джерико, к его чести, это тоже не интересовало.
Для них произошедшее превратилось в шутку. Ей так больше нравилось. Как не странно, она стала относиться к Джерико как к другу. Не так, как к сёстрам в Диких Кошках, но близко. И она хотела, чтобы так оно и оставалось.
Раздался гудок, и шум прокатился по сточным водам. Испуганные птицы соскочили с насестов и с визгом закружились. Иоланда закрыла глаза, наслаждаясь звуками свободы.
Однако слишком скоро ей помешали. Она услышала знакомый лай Вотана и приоткрыла веки. Кэл ухмылялся ей сверху вниз, Вотан устроился у его ног. Кибермастиф не сводил с неё немигающего взгляда. Как всегда, это заставляло её нервничать так, как мало что другое. Она подавила дрожь и оторвала взгляд от зверя:
– Что?
Кэл пожал плечами и посмотрел мимо неё.
– Ничего. – Он провёл рукой по волосам. – Только я подумал, что тебе следует знать – у нас гости. Старик Череполикий здесь. И Шуг Иверс и Хитрый Пит. Похоже, у нас полный сбор.
Иоланда тихо зарычала:
– Что они здесь делают?
– Полагаю, то же, что и мы.
Иоланда покачала головой:
– Чудесно.
Кэл сел рядом с ней. Вотан лёг на палубу, и он использовал кибермастифа как импровизированную скамеечку для ног.
– Ещё Голиафы. Команда Корга. Те, которых мы видели в Двух Насосах, если я не ошибаюсь.
Иоланда заворчала.
Кэл откинулся на скамейку:
– Скаббс беспокоится.
– Когда-то было по-другому? – Она посмотрела на него. – А что насчёт ведьмы?
– Что насчёт неё?
– Она сделала что-нибудь ведьмовское?
– Нет.
Иоланда покачала головой:
– Это разочаровывает. Мне не терпится выкинуть её с парома. – Она внимательно посмотрела на него. – Почему ты надоедаешь мне, Джерико?
Кэл небрежно махнул рукой:
– Просто держу тебя в курсе событий.
– Ну, не стоит. Мне всё до чертей, пока не придёт время кого-нибудь пристрелить. – Она снова повернулась к воде, и некоторое время они сидели молча.
Кэл посмотрел на неё.
– Я никогда не спрашивал тебя, почему ты пришла сюда, – неожиданно спросил он. – Я имею в виду, Подулье.
Иоланда на мгновение уставилась на него, а затем пожала плечами.
– Я полагаю, что по той же причине, что и ты. Мне надоело, что из меня готовят племенную кобылу. – Она криво усмехнулась и оглядела его с ног до головы. – Впрочем, может быть, и не по той же причине.
Кэл ухмыльнулся:
– Достаточно близко. Наследники и запасные, как говорится. Мне не нравилось быть запасным. И уж точно я не хотел быть наследником.
– Аминь, – сказала Иоланда. Она откинулась на спинку сиденья. Она молчала, обдумывая этот неожиданный вопрос. Они с Джерико старались держаться подальше друг от друга, когда Скаббса не было рядом. Так было безопаснее, хотя они уже давно не пытались убить друг друга.
– А что насчёт тебя? – спросила она, несмотря ни на что желая, поддержать разговор.
Кэл нахмурился и отвернулся, глядя на слизь.
– Здесь лучше, – наконец сказал он.
Иоланда кивнула:
– Да. – Она посмотрела на него. – Почему ты спрашиваешь меня об этом, Джерико?
– Почему ты спросила меня, что насчёт меня?
– Мне было любопытно, – сказала она.
Он подмигнул:
– Вот и ответ.
Она покачала головой:
– Ты засранец. – Но в этих словах было не так много гнева, как когда-то. Она задалась вопросом, не теряет ли хватку рядом с ним. Это может быть опасно – для них обоих.
Кэл встал.
– Ты не одинока в этом мнении. Мне нужно вернуться к Скаббсу. Он следит за конкурентами. Хочешь присоединиться?
– Нет. Иди, муж.
Она откинулась назад, закрыла глаза и больше ничего не сказала.
Но она не расслабилась, пока не услышала, как он уходит.
Кэл шёл по раскачивавшейся палубе, Вотан трусил за ним. На самом деле он думал не столько о том, куда идёт, сколько о только что закончившемся разговоре. И о том, почему ему взбрело в голову начать его.
Иоланда Каталл была загадкой. Она не раз пыталась убить его и даже близко не заслуживала доверия. И всё же они оставались вместе – напарники, а может быть, и больше, чем напарники. Он не знал, женаты они на самом деле или нет. Иоланда, похоже, решила, что это шутка, и это не помешало им обоим наслаждаться обществом других. И всё же…
Судно накренилось на внезапной волне, и Кэл отогнал эту мысль. Впрочем, это не имело значения. Это была одна из причин, по которой он покинул Шпиль. Там, наверху, ничего не имело значения. Вообще. Что бы с ним ни случилось, очередной незаконнорождённый отпрыск будет ждать своего часа. Но здесь, внизу, он имел значение. По крайней мере, ему нравилось так думать. Может быть, не для Иоланды, но уж точно для...
– Скаббс, – пробормотал он, заметив, что напарник свисает с перил в руке Голиафа. Вблизи бандит представлял собой неконтролируемую массу увеличенных стимуляторами мышц. Как и большинство Голиафов, по опыту Кэла. Он бессвязно ревел, тряся маленького человечка. Скаббс цеплялся за нож, висевший у него на поясе, но не собирался пока вытаскивать его. Аманута пятилась, не сводя глаз с двух других Голиафов, маячивших неподалёку.
Проталкиваясь сквозь собравшуюся толпу, Кэл вытащил лазерный пистолет. Он слышал, как зеваки быстро и непринуждённо обменивались ставками на выживание Скаббса. Кэлу очень хотелось самому поучаствовать в этом деле, но не было времени.
Он оказался рядом с Голиафом раньше, чем бандит заметил его. Ствол лазерного пистолета ткнулся здоровяку за ухо. Голиаф замер, продолжая держать Скаббса.
– Ну и что всё это значит? – громко произнёс Кэл. Вотан резко зарычал. Звук напоминал активированный цепной меч.
– Лучше вынь пистолет из моего уха, прежде чем я заставлю тебя его сожрать, – прорычал Голиаф. Он взглянул на Вотана. – И заткни эту штуку, пока я не вышвырнул её за борт.
– Тихо, Обжора, – пророкотал один из Голиафов. Кэл посмотрел на него. Он был единственным, кто не был татуирован, чтобы выглядеть как скелет – умный. Кэл заискивающе улыбнулся.
– Спасибо. А теперь скажи ему, чтобы отпустил моего напарника.
– Я отпущу. Я брошу его в проклятый отстойник, – прорычал Обжора. Он посмотрел на своих товарищей. – Только скажи, Грил, и я убью его. И её тоже.
– Грил – так тебя зовут? – спросил Кэл, выдерживая взгляд Голиафа. – Что здесь происходит, Грил? Давай просто поговорим об этом, а?
– Поговорить – это хорошо, – сказал Грил. Он махнул третьему Голиафу, чтобы тот вернулся. – Оставь её, Тэнд. Они хотят поговорить. И мы поговорим.
– Ты шутишь, – сказал Обжора.
– Заткнись, – ответил Грил, не глядя на него. Он смотрел прямо на Кэла. – Говори.
– Тебя послал Корг, – сказал Кэл. Грил кивнул. – За нами?
– Нет, за Зуном. – Грил посмотрел на Вотана, потом снова поднял голову. Если он и беспокоился, то хорошо это скрывал. – Ты просто путаешься под ногами.
– Мы – охотники за головами. Аккредитованные и лицензированные Гильдией, с ордером.
Грил пожал плечами:
– И?
Кэл посмотрел на Скаббса.
– Ненавижу, когда не прислушиваются к голосу разума. – Напарник попытался ответить, но был слишком занят тем, что пытался не позволить Обжоре уронить себя.
– Я тоже, – сказал Гриль. Он хрустнул костяшками пальцев. – Зун принадлежит Королям Стальноврат. Он пролил кровь Голиафов в Стальновратах и Споропадах.
– Кто-то может сказать, что у тебя был шанс. – Улыбка Кэла померкла. Всё складывалось совсем нехорошо. Как только Голиафы начали говорить о крови, это было почти всё. Даже самые благоразумные относились к таким вещам крайне серьёзно. – Может лучше дать шанс кому-нибудь другому, а?
– Как ты?
Кэл кивнул:
– Кто лучше? В конце концов, я – величайший охотник за головами в Подулье.
– Да? – Грил с любопытством посмотрел на него.
– Кэл Джерико? Ты, должно быть, слышал обо мне.
– Нет.
– О. – Кэл посмотрел на Скаббса. – Я же говорил, что наша репутация пострадала.
– Не совсем то, что меня беспокоит в данный момент, – выдохнул Скаббс. – Кэл… мог бы ты...
– Да, да, – сказал Кэл. Он крепче прижал лазерный пистолет к голове Обжоры. – По-моему, я велел тебе опустить его.
– Иди к чёрту.
Кэл посмотрел на Грила:
– Скажи ему, чтобы он отпустил моего напарника, или я поджарю всё, что сойдёт за его мозги.
Грил улыбнулся:
– Давай. Мне он не слишком нравится. Конечно, если ты это сделаешь, он уронит твоего друга. Меня это вполне устраивает.
Кэл нахмурился. Он оказался прав. Этот был умным. Это было плохо.
Обжора, казалось, согласился:
– Ты ублюдок, Грил.
– Как и ты, Обжора. – Грил не сводил глаз с Кэла. – Теперь помолчи.
– Уверен, что мы сможем прийти к какому-нибудь взаимовыгодному решению, – сказал Кэл. Но прежде чем он успел продолжить, их прервал кашель. Вотан негромко зарычал, оскалив металлические зубы.
Кэл, Грил и остальные обернулись и увидели троих мужчин, стоявших на палубе – Череполикий, Иверс и Пит. Толпа отступила к перилам, отходя с линии огня, когда три охотника за головами направились к Кэлу и остальным. Обжора втянул Скаббса обратно и отпустил его, шагнув навстречу новой угрозе. Тэнд и Грил подняли кулаки. Череполикий оказывал такой эффект на людей. О нём ходили не самые хорошие истории.
– Это становится всё лучше и лучше, – пробормотал Кэл. Он опустил лазерный пистолет, не зная в кого целиться. Голиафы, казалось, тоже были сбиты с толку.
– Решил ударить нам в спину? – спросил Грил.
– Это была бы хорошая идея, но нет, – ответил Кэл. – К сожалению, эти джентльмены мне не друзья.
– Мне показалось, что я заметил, как ты тут шныряешь, Джерико, – проскрежетал Череполикий. Охотник за головами Делакью откинул полы пальто, показав хромированные рукоятки пистолетов, висевших в кобурах на бёдрах. – Привёл немного мускулов, не так ли? Надоело полагаться на ходячего крабса?
– Скаббса, – поправил Скаббс. – Впереди большая “С”, нет “р” и два “б”.
– Я не с тобой разговариваю, – сказал Череполикий, продолжая смотреть на Кэла.
– Это тебя не касается, – прорычал Грил. – Уходи.
– Он к нам обращается, Череполикий? – ухмыльнулся Иверс. – Он, что не знает, кто мы?
Кэл заметил паривший неподалёку пиктер-дрон. Когда-то это была птица, прежде чем кто-то, у кого ловкости было больше чем здравого смысла, поймал её. Теперь это было кибернетическое записывающее устройство, фиксировавшее все подвиги Иверса для тех, у кого были лишние кредиты. Кэл улыбнулся и помахал дрону, вызвав сердитый взгляд Иверса.
– Джерико знает, – сказал Череполикий, по-прежнему держа руки над оружием. Кэл вспомнил, что Делакью очень быстро умел выхватывать пистолеты. Почти сверхъестественно быстро. Стимуляторы или аугметика, как он подозревал. Он не винил другого охотника за головами. Здесь внизу требовались все преимущества. Череполикий щёлкнул зубами. – Не так ли, Джерико?
– Я знаю достаточно. Я знаю, что даже ты не настолько глуп, чтобы сделать то, что задумал. Так что просто повернись и возвращайся на нижние палубы, а мы притворимся, что не видели друг друга.
– Всё тот же старый Джерико, – сказал Пит гнусавым голосом. – Вечно шумит. Вечно указывает нам что делать.
– Говори за себя, – сказал Иверс.
– Но ты больше не будешь помыкать нами, – продолжал Пит, повышая голос. – Это была моя награда, Джерико! Моя!
Он сделал шаг вперёд, и Кэл услышал хлюпанье из-под плаща:
– И Зун тоже мой!
– Наш, – поправил Череполикий.
Пит моргнул, сглотнул и кивнул.
– Наш, – поспешно сказал он.
Затем, судорожно дёрнувшись, он сорвал с себя плащ, обнажив под ним импровизированный экзокостюм. Снаряжение представляло собой экзоскелетную поддерживавшую систему, которую в основном носили верхолазы или воздушные сборщики. Пит модифицировал его. Вместо того чтобы нести инструменты, оно было нагружено несколькими резервуарами с прометием, все разных размеров. Питательные трубки соединяли канистры с установленными на запястьях огнемётами, венчавшими тяжёлые перчатки Пита. Модифицированные печные пластины защищали торс и шею.
Кэл посмотрел на Скаббса:
– Что-то новенькое.
– Знаешь, что я собираюсь сделать с тобой, Джерико? – прошипел Пит. Он вытянул руки впереди, и раздался влажный щелчок, когда вспыхнули горелки огнемётов. – Знаешь, что я собираюсь сделать? Ты можешь догадаться?
– Сжечь меня? – спросил Кэл.
– Сжечь тебя! – взвыл Пит. Он повёл предплечьями. Две струи пламени лизнули палубу. Кэл схватил Скаббса за шиворот и отшвырнул в сторону от потрескивавшего огня. Однако он не был достаточно быстр, чтобы сделать это и самому вернуться. Пламя лизнуло его пальто, и он громко выругался.
– Чтоб тебя, Пит! Это пальто было дорогим. – Он покатился по влажной палубе, сбивая пламя. Пока он пытался потушить себя, Грил и другие Голиафы начали стрелять. После этого всё стремительно покатилось в ад. В суматохе он потерял из виду Скаббса и Амануту, но увидел Вотана. – Вотан, фас!
Кибермастиф залаял и прыгнул к ближайшему тёплому телу. Пит взвизгнул, когда зверь набросился на него, и развернулся, пытаясь окатить стремительного зверя струями пламени. Кэл поднялся, выбивая последние искры. Пуля вонзилась в перила рядом с ним, и он увидел, как Череполикий целится в него.
Кэл одним плавным движением выхватил пистолет и выстрелил. Череполикий нырнул в укрытие, используя груды ящиков и бочек из-под топлива. Кэл обернулся и увидел Иверса за опрокинутой скамьёй, который обменивался выстрелами с Грилом и Тэндом, пытавшимися обойти его с фланга. Но где же был...
– Кэл! Берегись!
Услышав крик Скаббса, Кэл резко обернулся. Ему повезло, что он это сделал, потому что удар пришёлся ему не по голове, а по плечу. Он отшатнулся, когда Обжора набросился на него, подняв гаечный топор, как дубину.
– Я раскрою твой проклятый череп, – проревел Голиаф.
Кэл увернулся, едва избежав второго удара. Когда Обжора, потеряв равновесие, проскочил мимо, Кэл ударил его коленом между ног. Обжора взвыл, и Кэл стукнул его лазерным пистолетом по голове. Ошеломлённый Голиаф пошатнулся, но не потерял сознание. Чтобы уложить его, потребуется нечто большее, чем удачный удар. Он снова атаковал, ругаясь.
Кэл отступил с его пути и подставил подножку. Обжора ударился головой о перевёрнутую скамью и со стоном упал на палубу. Кэл прицелился в поверженного Голиафа, но остановился, услышав характерный щелчок взводимого курка. Он оглянулся. Грил стоял позади него, целясь из стаб-пистолета.
– Я думал, ты говорил, что он тебе не нравится, – произнёс Кэл.
– Не нравится. Но ты мне нравишься ещё меньше.
– Справедливо. – Кэл переступил с ноги на ногу, готовый двинуться в ту или иную сторону. Палуба накренилась у него под ногами. Он услышал голос, возвысившийся в песне – неуместный среди перестрелки. Он хотел повернуться, чтобы найти певца, но не рискнул отвести взгляд от Грила.
Паром покачнулся, когда очередная волна понесла его вверх. Корпус пронзительно заскрипел, когда слизистые воды – или что-то другое – ударило по нему, словно гигантские кулаки. Кэл уже слышал этот звук, но только на расстоянии. И на суше.
– О, чёрт, – пробормотал он. Толпа на палубе испарилась, когда кто-то просигналил в предупреждающий клаксон. Краем глаза он видел, как матросы спешат к постам, сжимая оружие. Череполикий и остальные прекратили стрельбу и недоумённо озирались.
– Кто-нибудь ещё это слышит? – крикнул Иверс, сидевший на корточках за перевёрнутой скамьёй. – Что случилось?
– Что-то не так с двигателями, – сказал Череполикий, но, похоже, он и сам не верил в это. Кэл огляделся и заметил Скаббса, который пробирался к Грилу. Грил тоже заметил его и попятился, стараясь держать в поле зрения обоих охотников за головами.
– Кэл, смотри, – быстро сказал Скаббс. Он указал на лениво текущие воды. Кэл рискнул посмотреть. Кончик чего-то большого ненадолго всплыл на поверхность, прежде чем скользнуть обратно под воду.
– Вижу, – сказал Кэл, глядя, как тень исчезает под паромом. Иногда твари выползали из самых тёмных уголков основания улья, чтобы поохотиться в древних водоёмах.
Паром заскрипел, когда существо проплыло под ним, и гребное колесо задрожало. С нижних палуб донёсся шум голосов. Кэл слышал нараставшую панику среди пассажиров, а установленные на мачтах вокс-передатчики нараспев требовали спокойствия. Чего он не слышал, так это пения. Оно прекратилось. Он схватил Скаббса за воротник.
– Где твоя подружка?
– Мы... мы разделились. – Скаббс огляделся. – Я не видел её с тех пор, как началась стрельба.
Он слабо улыбнулся:
– Может, она прячется?
Кэл покачал головой. У него возникло смутное подозрение, что где бы ни была Аманута, она не прячется. Он опустил лазерный пистолет и посмотрел на Грила.
– Перемирие, – произнёс он.
Грил нахмурился:
– Что?
– Перемирие, чтоб его. У нас проблемы посерьёзнее, – Кэл указал на воду.
– В чём дело? – Грил огляделся, словно впервые заметил царившую на палубе неразбериху. Он опустил оружие и наклонился, чтобы поднять Обжору на ноги. – Что происходит?
– Сточный дьявол, – сказал Кэл. Голиаф недоумённо посмотрел на него.
– Большой, – пояснил Кэл. – Много зубов. Много щупальцев. Много всего. Он под судном.
Грил усмехнулся:
– Думаешь, он пришёл спасти тебя? – Он снова поднял пистолет.
Кэл попятился от перил.
– И не близко. На самом деле, я думаю, что теперь всё окончательно и бесповоротно покатится к чёрту. – Палуба сдвинулась. Ещё больше криков донеслось снизу, когда подёргивания стали более яростными. Как будто что-то невидимое схватило паром и трясло его. Мачты заскрипели, корпус содрогнулся.
Кэл споткнулся, не в силах удержать равновесие. Он упал на Скаббса и ударился о перила, когда палуба накренилась. Грил пошатнулся, ругаясь.
Глубокий, звенящий звук наполнил воздух. Он напоминал стон обрушавшихся стен хабов или затоплявшихся туннелей. Внизу пенистая поверхность воды расступилась, и что-то чёрное и ужасное всплывало с пугающей неторопливостью. Горная вершина из чешуйчатой плоти поднималась всё выше и выше, выше парома, исчезая из поля зрения Кэла. Не в силах уследить за ним, он посмотрел вниз.
Под водой открылся большой красный глаз, и уставился на него.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
