3863
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас= 1431
|Всего = 36
}}
|Описание обложки =
|Автор =Джош Рейнольдс / Josh Reynolds
|Переводчик =Хелбрехт|Переводчик2=Bhaltair_Roshaun
|Издательство =Black Library
|Серия книг =
|Год издания =2019
}}
Для того, чтобы понять, что такое бесплодный мир Некромунды, сначала вам нужно понять, что такое города-ульи. Эти искусственные горы из пластали, керамита и камнебетона, которые веками росли и ширились, чтобы защитить своих обитателей от враждебной окружающей среды, и которые теперь очень напоминают термитники. Население городов-ульев Некромунды исчисляется миллиардами, и при этом они невероятно промышленно развиты, каждый на площади в несколько сотен квадратных километров обладает производственным потенциалом целой планеты или колониальной системы.
'''Выдержки из "Nobilite Pax Imperator" Ксонариария Младшего – “Триумф аристократии над демократией”.'''
== ПРОЛОГ ==
'''ОПУСТОШИТЕЛЬ'''
Зун Опустошитель был чудовищем.
== ПЕРВАЯ ГЛАВА ==
'''ВОЗВРАЩЕНИЕ В ОТСТОЙНИК'''
– Вот чёрт.
== ВТОРАЯ ГЛАВА ==
'''ПОДЕЛЬНИКИ'''
– Это полностью зависит от того, сколько у нас будет денег, когда тебя подстрелят, не так ли? А теперь поторопись. После всей этой беготни мне нужно выпить.
== ТРЕТЬЯ ГЛАВА ==
'''ЗУН ОПУСТОШИТЕЛЬ'''
Кэл покачал головой:
– Я никогда Никогда не видел, чтобы столько зданий рушилось одновременно. – Он провёл рукой по волосам. – Решимости ему не занимать. Я полагаю с таким именем иначе и быть не может.
Зун Опустошитель. Забавное имя для человека, который и близко не был забавным. Как Багровый Кардинал или Кловис Избавитель, Зун был слугой культа Искупления. В отличие от них, он нацелился на гильдейцев. Искупители и гильдейцы поддерживали осторожное, негласное перемирие – у культа были покровители, в основном из мусорных воров дома Кавдор, и они были полезны, когда приходило время продвигать поселения в зоны пустошей или совершать набеги на мути, но эта поддержка мало значила в Подулье. Слишком много шагов за черту, и вся мощь гильдейцев обрушится прямо на культ и его приверженцев. Такое случалось и раньше.
Скаббс, по-прежнему закрывая лицо руками, вздохнул.
== ЧЕТВЁРТАЯ ГЛАВА ==
'''АДЬЮРАТОР'''
В конце концов, это просто бизнес.
== ПЯТАЯ ГЛАВА ==
'''ДЕСЯТИННЫЙ ПУТЬ'''
– Слишком поздно отступать, – пробормотал он.
== ШЕСТАЯ ГЛАВА ==
'''ДВА НАСОСА'''
– Вот он! Взять его!
== СЕДЬМАЯ ГЛАВА ==
'''ХОЛОДНЫЙ ПРИЁМ'''
– Три билета.
== ВОСЬМАЯ ГЛАВА ==
'''АМАНУТА'''
– Да, но куда он его везёт?
== ДЕВЯТАЯ ГЛАВА ==
'''ВСЁ ПРИГОДИТСЯ'''
– Пастух должен вести своё стадо.
== ДЕСЯТАЯ ГЛАВА ==
'''НЕМО'''
– Именно так. – Он потёр руки и рассмеялся. – Тогда очень хорошо. Идём. Охота ждёт!
== ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА ==
'''СЛИЗИСТЫЙ ПАРОМ'''
– Никуда, кроме как прямо вниз.
== ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА ==
'''СОПЕРНИКИ'''
Под водой открылся большой красный глаз, и уставился на него.
== ТРИНАДЦАТАЯ ГЛАВА ==
'''СТОЧНЫЙ ДЬЯВОЛ'''
Иоланда рассмеялась:
– ПочемуЧто-то я сомневаюсь в этом. Скорее всего, она планировала потопить паром и уплыть на звере в безопасное место. – Она наклонилась к Амануте, злобно ухмыляясь. – Именно так поступила бы я.
– Я не ты, – сказала Аманута, но Кэл услышал сомнение в её голосе. Насмешка Иоланды попала почти в цель.
– Найти Зуна. И забрать нашу награду.
== ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ГЛАВА ==
'''НИЖНИЙ ГОРОД'''
– Верхний базар, – ответил Кэл.
==ПЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА==
'''ОХОТНИЧЬЯ ГРУППА'''
С визгом пневматики шунт остановился в ливне искр. Бертрум отстегнул ремни безопасности и встал, осторожно поправляя бороду.
– Ну, это было не так уж и плохо. – Он посмотрел на остальных. – Довольно приятно, правда.
Большой Молот согнулся на скамье, и его с шумом вырвало. Хорст сочувственно похлопал его по плечу.
Бертрум выгнул бровь:
– Ну же, джентльмены. Я был уверен, что Голиафы выносливые парни.
– Не все привыкли к высокоскоростному транспорту, – сказала Белладонна, разминая бионическую руку. Бертрум заметил, что она часто так делала. Как будто она до сих пор не привыкла к её весу. Она улыбнулась. – Особенно здесь, внизу.
– Возможно. – Бертрум обернулся, когда люки шунта со скрипом открылись. – В любом случае, мы здесь. Идём.
Транзитный туннель был едва освещён. Мерцавшие сферы протянулись вдоль потолка, отбрасывая бледное свечение на рельсы и платформу. Система люменов, как и большая часть инфраструктуры улья Примус, страдала от многовекового пренебрежения. Каким бы влиянием не обладал Немо, даже у него, похоже, были пределы.
Стены туннеля вздулись от гнилых кабелей и ржавых труб. Панели доступа висели открытыми, разбросав содержимое по платформе. Это было ровное пространство из феррокрита, разбитое нагромождениями заросшего плесенью оборудования – давно заброшенных древних когитаторов и экранов.
Бертрум тихо вздохнул:
– Когда-то это место бурлило жизнью в любое время. Люди путешествовали туда-сюда. Рабочие, надсмотрщики, даже дворяне... А теперь посмотрите. Разрушенное и забытое, как и всё остальное здесь.
– Возможно, разрушенное. Но не забытое. – Белладонна огляделась. Она опустилась на колено и провела пальцем по земле. – Грязь, но не пыль. Этим местом регулярно пользовались и недавно.
– Сомневаюсь, что Немо отправил бы нас куда-нибудь за пределы своего контроля. – Бертрум поднял голову, вглядываясь в тени. – Наверняка, он и сейчас следит за нами.
Белладонна встала:
– Это тебя беспокоит?
– А тебя нет? – Бертрум посмотрел на неё. – Ты странная женщина.
– Это комплимент?
– Если хочешь.
Белладонна улыбнулась:
– Пытаешься польстить мне, адъюратор?
Бертрум погладил бороду:
– Просто говорю правду, как её вижу. После нашей последней... встречи, какой бы короткой она ни была, я не думал, что наши пути когда-нибудь снова пересекутся.
– Короткой, но запоминающейся, – сказала она, и её улыбка стала более многозначительной. Бертрум несколько растерянно почесал подбородок. Он откашлялся.
– Это была отличная вечеринка.
– Никто не празднует Сангвиналу так, как Ночной Джо, – улыбнулась Белладонна. – Помнишь, как кариатид упал в чашу с пуншем?
Бертрум усмехнулся.
– Я даже не подозревал, что эти маленькие неприятные создания могут напиваться. – Он посмотрел на неё. – Я слышал разные истории о тебе. Представляю, что предложил тебе Немо, раз ты служишь ему...
Её улыбка исчезла:
– Я не служу ему. У него есть то, что мне нужно, вот и всё. – Она крепче сжала топор, и Бертрум слегка улыбнулся.
– Конечно. Прости меня. – Он принюхался, когда зловоние достигло его чувствительных ноздрей. Где-то лопнула паровая труба, и воздух был густым от влажного дыма. Он поморщился и помахал рукой перед лицом.
Позади него заворчал Большой Молот:
– Здесь воняет.
– Чистый воздух только для верующих, – раздался голос, эхом разнёсшийся по платформе. – Мы, смиренные грешники, должны обходиться менее утончённой атмосферой.
Большой Молот выругался и выхватил пистолет. Хорст поднял гаечный топор. Оба Голиафа были на взводе, их стимм-снаряжение мигало.
Бертрум взглянул на Белладонну и увидел, что охотница за головами никак не отреагировала, только выгнула бровь. Силовой топор остался лежать на её плече. Она даже казалась скучающей. Восхищение Бертрума возросло. Она была великолепной женщиной. Белладонна заметила его внимание и намёк на улыбку появился в уголках её рта.
– Менее дюжины, – пробормотала она.
– И откуда ты это знаешь?
Она постучала по стальному ободку своего кибернетического глаза:
– Тепловые сигнатуры.
Бертрум кивнул.
– Конечно. – Он выпрямился. – Покажитесь, кто бы вы ни были.
– А кто ты такой, чтобы требовать от нас показаться? – Голос был тихим, но всепроникающим. Голос жреца. Такой ведёт, но не бросает вызов. Бертрум прищурился, вглядываясь в темноту. Инфракрасные слои ауспика появились перед глазами, подсветив несколько фигур, ожидавших в тени платформы. Его рука дёрнулась, но он не потянулся за игольчатым пистолетом.
– Тот, кто желает, – сказал он, повторяя полученную от Немо кодовую фразу.
– А я – тот, кто знает, – завершил невидимый собеседник.
Бертрум слегка расслабился:
– Хорошо. Ты, похоже, знаешь, кто мы. Возможно, тебе следует показаться.
Высокий мужчина, одетый в лохмотья и мантию поверх потрёпанных остатков защитного костюма, вышел на свет. На нём был бесформенный капюшон, лицо скрывала маска в форме стального черепа. На шее висело ожерелье из фаланг пальцев, а на талии – пояс со скальпами. Его рука покоилась на рукояти заткнутого за пояс автоматического пистолета.
– Я – пастор Гёт, – произнёс он.
– Кавдор, – пробормотала Белладонна.
– Спасибо, у меня есть глаза, – сказал Бертрум. Он оглядел Гёта с ног до головы. – Ты пришёл не один.
– Как и ты.
Бертрум посмотрел на остальных:
– Ну, такому человеку, как я, полагается эскорт.
Гёт рассмеялся. В этом звуке не было насмешки, но Большой Молот разозлился. Голиаф шагнул в сторону Кавдора.
– Он смеётся над нами. Ни один собиратель тряпок не смеётся надо мной.
– Он не смеётся над тобой, – начал Бертрум.
Большой Молот проигнорировал его.
– Он смеётся надо мной, – повторил он.
Хорст поддержал его:
– Он смеётся над нами.
– Я бы не посмел смеяться над сыновьями дома Голиаф. Всем известно, что вы жестокие, кровожадные убийцы людей. А я всего лишь скромный распространитель веры. – Гёт развёл руками. Бертрум видел, что он улыбается под маской.
– Успокойтесь, – сказал он, махая Голиафам.
Они посмотрели на него, но утихли. Белладонна наклонилась ближе:
– Он проверяет нас.
– Я знаю. – Бертрум откашлялся.
– Я на твоём месте держался бы осторожнее, друг. Все знают, что Большой Молот немного не в себе, – продолжил Бертрум, подражая грубому акценту Голиафов. Он посмотрел на Гёта. – Значит, ты человек Немо?
– Если бы это было не так, разве я был бы здесь?
Бертрум ухмыльнулся:
– Восхитительно. Философствующий Кавдор. Я верю, что та же самая философия позволит тебе предать этого парня Зуна.
– Что такое судьба одного человека по сравнению с благополучием верующих? – Гёт развёл руками в блаженном смирении. – Деньги, которые заплатит Немо, позволят мне воспитать добрых людей моей паствы и сделать из них королей. Если Зун Опустошитель – истинный сын веры, он поймёт.
Бертрум громко расхохотался.
– Чудесно! Прагматик в одежде фанатика. – Он сложил руки перед собой. – Ну что ж, мой друг в маске, сколько стволов ты привёл с собой?
Гёт свистнул. Полдюжины Кавдоров появились в поле зрения, неся грубое древковое оружие с привязанными к клинкам отремонтированными пистолетами. Они носили доспехи из металлического мусора, украшенные религиозной иконографией, которая казалась почти отвратительной.
– Моя приходская стража, – гордо сказал Гёт. – Мои самые надёжные братья.
Большой Молот сплюнул.
– Навозные крысы, – прорычал он.
Хорст рассмеялся.
– Тощие крысы, – добавил он.
Кавдоры напряглись, и в их глазах появилась угроза. Гёт повелительно махнул рукой:
– Не судите язычников за их невежество. Судите их только за грехи.
Большой Молот ухмыльнулся и размял мясистые руки:
– Ты хочешь греха? Я покажу тебе грех.
– Ты ничего не покажешь, – отрезал Бертрум. Он повернулся к Голиафам, и на его патрицианском лице появилась усмешка. – Вы, два мускулистых недоумка, немедленно прекратите свои жалкие попытки пошутить. Я ясно выражаюсь?
– Нет. Повтори ещё раз, но помедленнее, – сказал Хорст. Он хрустнул костяшками пальцев. – А то мы такие тупые.
– Ага, – добавил Большой Молот после секундного колебания. – Тупые.
Бертрум встретил взгляд Хорста и выдержал его.
– Корг предоставил тебя в моё распоряжение, не так ли? – осторожно спросил он. – Использовать, как я сочту нужным?
Хорст нахмурился.
– Да, – ответил он с сомнением.
– Тогда помолчи, или я откажусь от твоих услуг.
Голиафы переглянулись.
– И что? – сказал Большой Молот.
– Да, и что? – сказал Хорст, злобно ухмыляясь.
– И я обязательно расскажу Коргу, почему я это сделал.
Хорст побледнел. Большой Молот схватил его за руку и потянул назад.
– В этом нет необходимости, – пробормотал Хорст. – Мы оставим навозных крыс в покое.
– Да, я так и думал, – сказал Бертрум. Он заметил, что Белладонна наблюдает за ним с задумчивым выражением на лице. Он улыбнулся, охотница за головами фыркнула и отвернулась. Улыбка Бертрума погасла, и он переключил внимание на Гёта. – Надеюсь, это смягчит твои оскорблённые чувства, друг мой?
Гёт задумчиво кивнул.
– Прости, что усугубил ситуацию, – сказал он, слегка поклонившись. Мнение Бертрума о Кавдоре поднялось на ступеньку. По крайней мере, Гёт не был ярым фанатиком. Это было хорошо. Фанатики, по мнению Бертрума, годились только для того, чтобы защищать более мудрых людей от пуль. Иногда это было необходимо. В данных обстоятельствах он предпочитал кого-то чуть менее.… иступлённого. Ему нужны были охотники.
– У тебя есть опыт в подобных делах? – Бертрум огляделся. – Все мы охотники так или иначе.
Гёт пожал плечами:
– Нет. Но я знаю, куда направляется Зун.
– И как ты узнал об этом?
– Он сам отправил его туда, – сказала Белладонна. – Разве не так?
Бертрум хмыкнул, недовольный, что не понял этого раньше. Была только одна причина, по которой Немо послал им Кавдора, и это было потому, что Кавдор точно знал, куда направляется их добыча.
Гёт некоторое время изучал её, словно взвешивая, отвечать или нет. Затем он кивнул.
– Отправил. – Он указал дальше по туннелю. – На краю ближайшей жилой зоны есть поселение под названием Погибель.
– Поселение Кавдоров? – уточнил Бертрум.
Гёт кивнул:
– Одно из самых больших в этой части Подулья. Из врат Погибели верующие несут свет Императора во внешнюю тьму.
– Он имеет в виду огнемёты, – заметила Белладонна.
– Я так и понял. – Бертрум погладил бороду. – Почему, во имя всего святого, Зун везёт туда свою добычу? Если только...
Он покачал головой:
– Конечно. – Он посмотрел на Большого Молота. – Что ещё Корг защищал на этом складе?
Голиаф бросил на него недовольный взгляд:
– Не твоё дело.
Бертрум вытащил игольник и прицелился в Большого Молота:
– Я предпочёл бы не стрелять в тебя, если не придётся, Большой Молот. Нет нужды вдаваться в подробности. Это было оружие? – Форган не упоминал о деталях, но Бертрум знал, что время от времени он занимается отремонтированным оружием.
Хорст наклонился ближе и что-то прошептал на ухо товарищу, Большой Молот хмыкнул, вздохнул и кивнул:
– Много.
Бертрум убрал пистолет в кобуру и усмехнулся:
– Конечно. Это всё объясняет. – Он недоумевал, почему Зун напал на десятинный дом. Он боялся, что причиной было то, что там спрятал Форган. Такое положение дел бесконечно усложняло бы ситуацию. Но если Зун просто похватал всё в спешке вместе с оружием… хорошо. Легче, чем он мог надеяться. – И почему он везёт его в Погибель?
Гёт пожал плечами.
– Мути, – просто ответил он.
Большой Молот рассмеялся:
– Тогда нам не о чем беспокоиться.
Гёт посмотрел на него:
– Возможно, по отдельности. Но в большом количестве они действительно опасны. – Он сделал вид, что оглядывается. – Они собираются в глубоких местах. Мы слышали их барабаны даже далеко на севере в Двух Насосах. Как будто все племена и кланы этих грязных тварей собираются где-то. Набеги участились.
Бертрум кивнул. Они все знали, что это означает. Мути обычно довольствовались тем, что подстерегали небольшие группы или случайный караван. Они редко совершали набеги на что-то большее, чем жилая нора. Но стоило им собраться вместе, и они ударялись в амбиции выше своего положения. Они начинали плохо подготовленные атаки на крупные поселения и гибли толпами.
Бертрум думал об этом как о естественном цикле – словно Подулье пытается контролировать популяцию паразитов. Если их численность перехлёстывала через край, они собирались и бросались на стволы тех, кто был лучше их, тем самым ослабляя давление на местные ресурсы.
– И это поселение, которое создал Зун, способно выдержать атаку мути?
Гёт покачал головой.
Бертрум вздохнул:
– Конечно, нет. Ну, тогда нам лучше поторопиться, а? – Он посмотрел вокруг. – Как мы туда доберёмся?
Он оглянулся.
– Вернёмся на борт шунта?
– Нет, – простонал Большой Молот.
Гёт снова покачал головой:
– Туннели не простираются так далеко. Нам придётся идти пешком.
Бертрум нахмурился:
– Как утомительно.
– Расстояние невелико.
– Всё равно, только плебейская мразь ходит пешком. – Бертрум вздохнул. – Ну ладно. Нужно терпеть лишения, если хочешь победить.
Он махнул рукой:
– Показывай дорогу, пастор Гёт.
Кавдоры растянулся вокруг них, когда они спустились с платформы на отключённые рельсы шунтового туннеля. Гёт шёл впереди, двигаясь с уверенностью человека, который много раз ходил по одному и тому же пути. Бертрум и Белладонна следовали за ними, а Голиафы замыкали шествие. Белладонна взглянула на них:
– Они не выглядят счастливыми.
– Откуда ты знаешь?
Она ухмыльнулась:
– Они работают на Железнозубого Корга, не так ли? У него особая репутация.
– Сейчас они работают на меня.
– Но отвечают перед ним.
Бертрум вздохнул:
– Да. Корг – человек прозорливый и страдающий паранойей. – Он оглянулся. Большой Молот смотрел на Кавдоров, как сточнокрок на будущий обед. – Он хочет получить Зуна. Немо хочет то, что Зун украл. Чего хочешь ты, Белладонна?
– Мести.
Бертрум посмотрел на неё:
– И поэтому ты работаешь на Немо?
Белладонна не ответила.
Бертрум кивнул.
– Конечно, – сказал он, отвечая на свой вопрос. Он улыбнулся. – Я слышал эту историю, ты знаешь... о твоей свадьбе. Довольно грустно. Они превратили её в трагическую балладу, которую поют во многих питейных дырах.
Белладонна не подала виду, что слышала его.
Бертрум внимательно посмотрел на неё.
– Ты действительно убила кроталида туфлей?
Она бросила взгляд на свою кибернетическую руку.
– Пришлось повозиться, – сказала она. – Стоило немного крови.
Бертрум покачал головой, невольно впечатлённый. История была печально известной – свадьба между младшей дочерью Орлены Эшер и наследником империи стратопланов Ран Ло. Редкое событие, сулившее выгодный политический и финансовый союз между клановым домом и великим домом. К сожалению, этому союзу не суждено было осуществиться. В день свадьбы разразилась анархия в виде контрабандного кроталида – дикого полуводного хищника-рептилии, который не водился на Некромунде. Бертрум видел таких существ только однажды, в частных садах одного гильдейца. Они напоминали сточнокроков, но были более худыми и даже более агрессивными.
Когда крики прекратились, наследник Ран Ло был мёртв, став жертвой зверя. Кроталид погиб вскоре после того, как каблук модной туфли вонзился ему в глаз и в мозг. Бой был коротким, но дорогим – Белладонна похудела на руку, ногу и глаз. Любой другой мог умереть. Белладонна выжила, чтобы охотиться на хозяев кроталида. Насколько знал Бертрум охота до сих пор была безуспешной.
Она посмотрела на него:
– Как насчёт тебя, адъюратор? Чего ты хочешь?
– Я хочу Кэла Джерико.
Она выгнула бровь, и Бертрум вздохнул:
– Не в том смысле. Недавно он перешёл мне дорогу. Я намерен вернуть должок.
Белладонна нахмурилась:
– Немо будет недоволен, если ты причинишь ему вред. У него какая-то одержимость насчёт Джерико.
– Не бойся, я не собирался его убивать. Но я намерен получить то, что причитается мне по праву, если можно так выразиться. – Говоря это, он заметил, что ближайший Кавдор остановился и поднял оружие. Он огляделся. Гёт тоже остановился и, казалось, к чему-то прислушивался. Бертрум мимоходом проверил ауспики, но не увидел ничего подозрительного. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. В таких туннелях всегда были незначительные помехи. Возможно, радиация или неисправная электрическая сеть. На всякий случай он положил руку на игольник.
– Что это значит?
– Я собираюсь продать его одному из великих домов. Ран Ло, например, дорого заплатил бы за обладание одним из наследников Хельмавра. Как и Каталл с Уланти. Они не убьют его, но… ограничат перемещение. И это послужит интересам Немо, также, как и моим. – Он улыбнулся, довольный собой.
Белладонна покачала головой:
– Ты дурак.
Бертрум нахмурился:
– Почему?
– Дом Хельмавр не смог удержать Джерико в Шпиле. С чего ты взял, что другие справятся лучше?
– Честно говоря, мне всё равно, пока я получаю кредиты. И удовлетворение от того, что я преподал этому выскочке урок уважения к тем, кто лучше него.
Белладонна рассмеялась:
– А как же Немо? Он не обрадуется этому, что бы ты там себе не думал. Ты разрушишь все его планы.
Бертрум пожал плечами:
– Он мне не хозяин. Если он возражает против того, чтобы один из домов завладел Джерико, он может принять участие в торгах. – Он остановился, когда Гёт вернулся к ним. Кавдоры выглядели явно встревоженными. – Что случилось?
– Знак мути, – ответил Гёт.
– Что? Где?
– Там, – прорычал сзади Большой Молот. Он указал на скопление плесени на стене туннеля. – Ясно, как клаксон.
– Это просто плесень.
– Ты должен знать, что искать. Мути рисуют знаки кровью. На них растёт плесень. Знак по-прежнему там. – Гёт провёл рукой по плесени, стирая её. Призрачные споры медленно дрейфовали в воздухе, и Бертрум поспешно достал из-под пальто надушенный фильтрующий платок.
– Не надо! Что если она ядовита?
– Тогда мы уже были бы мертвы, – сказала Белладонна. Она огляделась. – Ещё знаки на противоположных стенах. Кто-нибудь знает, что они означают?
– Границы территории, – сказал Большой Молот. Он скрестил руки на груди. – Видел их раньше. Это предупреждение для нас и приглашение для других мути.
– Приглашение, – сказал Бертрум, его голос был слегка приглушён прижатым ко рту и носу платком.
– Присоединиться к ним на тропе убийства, – сказал Гёт. Он отцепил от пояса люмен и включил его. Мягкий, бесцветный свет заполнил туннель, открывая взору дикую плесень, прилипшую к изгибавшейся стене. Она поднималась до самого потолка и свисала вниз, как мох. А среди неё, под потолком, виднелись остатки нескольких выпотрошенных трупов.
Бертрум зашипел от удивления:
– И давно они там?
Белладонна бесстрастно изучала тела.
– Достаточно долго, чтобы на них выросла плесень. Так что, по крайней мере, несколько дней. – Она замолчала. Её кибернетический глаз зажужжал. – Тепловые сигнатуры. Больше дюжины. На востоке. Быстро приближаются.
– Мути? – спросил Бертрум, впечатлённый дальностью действия её ауспиков. Его собственные едва могли различить крыс, устроивших гнездо в соседней плесени.
– Неясно. – Она посмотрела на Гёта. – Впрочем, они идут сюда.
– Следуют за нами, – сказал Гёт. Белладонна кивнула.
– Давайте нападём на них, – предложил Большой Молот. – Устроим засаду. Посмотрим, кто они.
Хорст кивнул:
– Научим их не следовать за нами.
– Я за, – согласилась Белладонна.
– Или мы можем не испытывать судьбу и пойти дальше, – сказал Бертрум. – У некоторых из нас все руки и ноги на месте, и они хотели бы сохранить их.
Белладонна сжала кибернетические пальцы:
– Следи за своим языком, адъюратор.
– Он прав, – сказал Гёт, прежде чем Бертрум успел ответить. Он махнул рукой, и Кавдоры снова начали двигаться. – Здесь не место для боя. Если уж на то пошло, есть места получше, ближе к месту назначения. Мы продолжаем путь.
Голиафы переглянулись, их взгляды красноречиво говорили об их мыслях по этому поводу. Но они не стали спорить. Его ауспики снова действовали, ища движение. Тепло. Но было ничего не видно и не слышно.
Он повернулся и пошёл рядом с Белладонной. Она равнодушно посмотрела на него. Эшерки были по-своему колючими, как Голиафы. Бертрум понял, что перешёл все границы. Он сделал извиняющийся жест.
– Прошу прощения. Стресс – ты понимаешь. – Он широко улыбнулся. – Мы должны быть друзьями. Таким людям, как мы, всегда пригодятся друзья.
– Такие люди, как мы, не имеют друзей.
Бертрум улыбнулся:
– Возможно, мы должны изменить это, а?
Белладонна фыркнула и отвернулась:
– Возможно, тебе следует смотреть по сторонам, адъюратор. – Она зашагала быстрее.
– Адъюратор-примус, – крикнул ей вслед Бертрум. Он напрягся, когда тяжёлая рука опустилась на его плечо. Он посмотрел на Большого Молота. Голиаф дружески кивнул.
– У неё хорошие шрамы, – сказал он. – Нельзя доверять женщине без шрамов.
– И красивый глаз, – добавил Хорст. Он фыркнул и сплюнул. – Жаль, что один настоящий.
Бертрум моргнул.
Большой Молот вздохнул:
– Хорст любит... искусственных, как-то так.
– Это вполне жизнеспособное физиологическое влечение, – сказал Хорст, защищаясь и тщательно подбирая слова. – Химикаты и всё такое.
Большой Молот рассмеялся:
– Видишь?
– Осмелюсь спросить, а какие нравятся тебе, Большой Молот?
– Тёплые и старательные. – Он дружески сжал руку Бертрума. – В любом случае, будь осторожен с ней. Она выпотрошит тебя и будет носить, как пальто, если ты будешь толкать её не в ту сторону.
Бертрум высвободился из пальцев Большого Молота.
– Спасибо за беспокойство, Большой Молот. Для меня это очень важно, уверяю тебя.
Он покачал головой:
– Идём. Мы должны догнать остальных. – Он оглянулся. – Боюсь, это не то место, где мы хотели бы, чтобы нас поймали, когда никто не прикрывает нам спину.
==ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА==
'''ВЕРХНИЙ БАЗАР'''
Верхний базар тянулся по южным склонам поселения, занимая одну из самых высоких площадей над линией отстойника.
Это было скопление узких улочек, зажатых между высокими дощатыми многоквартирными зданиями и кварталами сборных жилых домов. Жилые постройки поднимались ровными изгибами, взбираясь по склонам, которые вели к остаткам первоначального жилого купола зоны. Каждые несколько десятилетий новые здания возводились поверх старых, и возвышавшиеся строения поднимались всё выше.
Мостки и переходы тянулись во все стороны над головой Кэла, закрывая вид на трубы и шахты высоко наверху. Нижняя сторона каждой дорожки была увешана скоплениями мерцавших люмен-проводов или примитивных прометиевых фонарей, поэтому улицы были залиты бледно-оранжевым светом.
Продавцы оккупировали каждый сантиметр свободного пространства, не занятого пешеходным движением. У некоторых были прилавки, другим приходилось довольствоваться брезентом или одеялами, развёрнутыми на неровной земле. В основном это был археомусор, выставленный напоказ, также среди праздно шатавшихся толп сновали торговцы едой и водой.
Как и везде в Подулье, здесь было многолюдно, шумно и в воздухе витал аромат тухлый яиц. Кэл проталкивался сквозь толпу, не сводя глаз с ближайших ворот в водный район. Когда-то ворота служили надстройкой над старой шахтой, но теперь стали импровизированной аркой, обозначавшей границу между районами. Скаммеры со знаками Водной гильдии патрулировали район, проверяя тех, кто проходил мимо, и время от времени вымогая у них деньги.
В большинстве крупных поселений существовал водный район, который всегда находился под контролем Водной гильдии. Здесь сточные воды просеивали, очищали и процеживали, чтобы сделать их пригодными для питья. Затем эти воды поступали в каждый гидроциклер и шлюзовой резервуар в поселении. Сюда же отправлялись за припасами лицензированные гильдией торговцы водой.
Мало кто жил в этом районе, даже здесь, где каждый метр был в цене. Воздух был влажным, и если не соблюдать осторожность запах переработанной воды мог сжечь носовые пазухи. Но если вы искали уединения и имели кредиты, это было идеальное место. По крайней мере, так утверждал Маллика, когда Кэл нанёс ему визит.
Док оказался похожим на маленького гнома, с плохими зубами и фальшивым носом. Но он был готов говорить достаточно охотно, как только Кэл помахал несколькими кредитами перед его восковым носом. Маллика признался, что с тех пор, как они прибыли, он лечил прихожан в красных мантиях. Искупители были заведомо плохими пациентами, но платили достаточно хорошо. Как только он подлатал самых тяжёлых, договорённость изменилась – теперь им нужны были аптечки и тому подобное. Маллика снабдил их кое-чем по розничным ценам. Но они хотели большего.
Поэтому Кэл и остальные ждали. Один из красных мантий должен был пройти через базар, нагруженный товарами Маллики. Всё, что им нужно было сделать, – это последовать за ним. На первый взгляд это казалось достаточно простым.
Кэл мог пересчитать по пальцам одной руки, как часто это оказывалось простым на самом деле.
Он занялся осмотром товаров пожилой крысокожей. Они были разложены на ковре на земле. В основном оружие, но и кое-какие украшения. Ничего по-настоящему интересного. Что было ещё более интригующим, так это то, как старуха смотрела на Амануту – как крыса на сточную гадюку.
Аманута, в свою очередь, не обращала на старуху внимания. Она присела на корточки на углу улицы. Она лениво играла ножом, подбрасывая его и балансируя на ловких пальцах, одновременно наблюдая за любым признаком добычи. Иоланда стояла рядом. Она встретилась взглядом с Кэлом и кивнула.
Кэл наполовину подумал, что Аманута могла бы стать хорошим охотником за головами, если бы сосредоточилась на этой цели. Она была наблюдательна. Быстра. Но в ней было что-то странное. Он не понимал, почему она по-прежнему следовала за ними. Возможно, она считала себя в долгу перед ними. Возможно, она просто использовала их, чтобы добраться туда, куда хотела прийти.
Или, возможно, всё дело в Скаббсе. Кэл взглянул на напарника. В Скаббсе не было ничего примечательно, но, возможно, по меркам крысокожих он считался привлекательным. Впрочем, учитывая то, как старуха убирала вещи после того, как маленький человечек прикасался к ним, возможно, и нет.
– Кэл… – пробормотал Скаббс, делая вид, что рассматривает нож из челюстной кости. Он дёрнул головой, и Кэл украдкой взглянул в указанном направлении. Он увидел, как в толпе мелькнула красная мантия. Искупители не были редкостью, так далеко внизу. Но этот, похоже, не искал угол улицы, на котором можно было бы проповедовать. И он нёс тяжёлый ранец, возможно, наполненный медикаментами.
– Я вижу его.
– Я видел его раньше.
Кэл прищурился:
– Споропады?
– Прямо перед тем, как мы нашли Зуна. Думаю, что он из паствы Зуна. – Скаббс вернул нож и отмахнулся от старой крысокожей, когда та начала протестовать. – Что мы делаем? Мы идём за ним, как планировали?
– Я займусь этим. Иди к Иоланде, – сказал Кэл, начав проталкиваться сквозь толпу, Вотан следовал за ним по пятам. Скаббс что-то крикнул ему, но Кэл смотрел только на фигуру в красном, пробиравшуюся впереди сквозь лабиринт тел.
Он обогнул прилавок, где продавались сушёные жала потрошителя, держа добычу в поле зрения, когда свернул на параллельный курс. Он уклонился от нищего, продававшего обрывки бесполезной археотека, и лениво хлопнул по вороватой руке, когда беспризорник попытался залезть к нему в карман. Дети-сироты были обычным явлением в каждом поселении. Лучшее, на что большинство из них могло надеяться, – это найти место в местном сиротском приюте или прибиться на ночлег к какой-нибудь банде. Остальные будут востребованы опасностями Подулья – даже такие поселения, как Нижний город, не были свободны от паразитов или мути.
Искривший, дрожавший грузовой сервитор класса “Н” пересёк его путь, тяжёлые гусеницы вгрызались в осадочные отложения. Люггер, как называли их Орлоки, представлял собой жестокий синтез человека и машины, используемый для тяжёлого труда. Этот нёс поддон с контейнерами с рудой, его пустой взгляд был устремлён вперёд. Группа бандитов Орлоков шла вокруг него свободной фалангой, поворачивая головы в поисках любой потенциальной угрозы.
Кэл шагнул за прилавок, прежде чем они заметили его. Он подтолкнул Вотана.
– Ищи, – пробормотал он. Кибермастиф припустил сквозь толпу. Вотан будет держать Искупителя в поле зрения, даже если Кэл потеряет его.
Он выглянул из-за прилавка, ожидая, когда Орлоки скроются из виду. Он узнал некоторых из них по объявлениям о розыске и понимал, что они тоже узнают его. Когда они прошли, Кэл продолжил путь по переполненным улицам. Что-то ударило его сзади по ногам, и он чуть не споткнулся.
– Вотан, хороший мальчик, – сказал он, опускаясь рядом с кибермастифом. – Веди.
Вотан развернулся по кругу и умчался. Кэл последовал за ним. При этом он немного подумал о Иоланде и остальных. Вероятно, было не самым умным решением следовать за Искупителем без поддержки, но ничего не поделаешь. Как только эта мысль пришла ему в голову, Вотан затормозил у входа в узкий тупик. Кибермастиф гавкнул и замолчал, ожидая дальнейших распоряжений.
Тупик представлял собой западню из феррокрита, зажатую между двумя двухэтажными жилыми блоками. Он был полон заброшенных ларьков и порванных тентов, покрывавших гниющие ящики и ржавые топливные бочки. Кэл настороженно вглядывался во мрак.
– Я знаю, что ты там, – крикнул он. Он положил руку на лазерный пистолет. Он подумал, есть ли выход на другом конце – может быть, потайной ход. Поселения, такие как Нижний город, были пронизаны ими. Всегда найдётся кто-то, кто хотел иметь возможность передвигаться незаметно.
– Просто выходи – мы можем поговорить, – сказал он.
В тени вспыхнула искра. Глаза Кэла расширились.
– О, чёрт.
Он упал на землю, когда вырвался сгусток пламени. Оно окатило Вотана, но кибермастиф не пошевелился. Кэл выхватил из кобуры пистолет и открыл беспорядочный огонь.
– Мне не нравится, когда за мной следят, – раздался голос.
– Мне не нравится, когда меня поджигают, – ответил Кэл. Он проверил Вотана. Кибермастиф невозмутимо сидел посреди лужи расплавленного, пузырившегося феррокрита, его бронированная шкура раскалилась добела и дымилась. Кэл покачал головой. Вотан был создан, чтобы пережить большинство вещей, которые галактика могла бросить в него. Если не принимать в расчёт концентрированный электромагнитный импульс, кибермастиф продолжит бегать ещё долго после того, как кости Кэла рассыплются в пыль.
– Кто ты? – крикнул Искупитель. Кэл снова разглядел слабую красную вспышку. – Почему ты следуешь за мной?
– Я ищу нашего общего знакомого. Ты, возможно, знаешь его – Зун Опустошитель? – Кэл попытался прицелиться в Искупителя. Позади себя он слышал, как начала собираться толпа, привлечённая суматохой. Он надеялся, что никто из них не решится вмешаться. Всё и так было достаточно сложно. – В ящик для десятины может упасть немало кредитов, если ты согласишься. Много вдов и сирот не будут голодать.
Тишина. Кэл взглянул на Вотана и присвистнул. Кибермастиф метнулся в тупик, волоча за собой расплавленный шлак. Раздался крик, и ещё одна вспышка пламени. “Ручной огнемёт”, – подумал он. Языки пламени вздымались, омывая сложенные бочки с топливом. Кэл вскочил на ноги и побежал.
– Чёрт, чёрт, ''чёрт''!
Взрыв был небольшой, но очень громкий. Разорванные бочки разлетелись во все стороны, как огненные кометы. Они с грохотом проскочили через прилавки и запрыгали по улице, рассеивая толпу. Воздух наполнился криками, и раздался сигнал пожарной сирены. Когда Кэл поднялся на ноги, он увидел красную вспышку, когда фигура в мантии, спотыкаясь, шла сквозь дым. Прежде чем он успел даже попытаться последовать за ним, Искупитель исчез, растворившись во мраке.
Вотан подбежал к нему, дым поднимался от его опалённого тела.
– Доволен собой? – спросил Кэл.
Вотан гавкнул. Клочок красной мантии свисал из его пасти.
Кэл осторожно взял его.
– Хм. Возможно, ты всё-таки поступил правильно.
– Кэл! – Скаббс приблизился к нему, спотыкаясь и кашляя. Иоланда и Аманута следовали за ним. Скаббс разогнал дым перед лицом. – Что случилось?
– Я потерял нашу цель. – Кэл поднял клочок одежды. – Но ненадолго.
Он поднёс обрывок к морде Вотана.
– Ищи, – сказал он. Оптика Вотана замерцала. Кибермастиф заложил небольшой круг, его датчики запищали. Затем с резким, диким лаем он помчался прочь, стремительный, как пуля.
Кэл посмотрел на остальных:
– Идём. У меня ощущение, что Зун не собирается долго здесь задерживаться.
==СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА==
'''ЮЖНЫЕ ВОРОТА'''
– Ну, они были здесь, – сказал Кэл, оглядываясь по сторонам. Вотан медленно поворачивался рядом, нюхая землю. На складе не было ничего, кроме использованных картонных коробок из-под пайков, опустошённых топливных бочек и чёрных пятен на полу. Но в воздухе по-прежнему пахло пролитым топливом и выхлопными газами.
Скаббс опустил палец в лужу топлива и попробовал его.
– По-прежнему тёплое, – сказал он, причмокивая губами.
Иоланда посмотрела на него с отвращением:
– Никогда не пойму, как ты ещё не отравился.
– Список вещей, в которых ты никогда не разберёшься, с каждым днём становится длиннее, – огрызнулся Скаббс. Он поднялся на ноги, когда Иоланда сердито надвинулась на него. Аманута встала между ними, положив руку на нож. Кэл пнул пустую бочку, заставив всех обернуться.
– Оставь это. Скаббс прав. Они не могли уйти далеко. Мы просто разминулись с ними. – Он вышел из склада. В воздухе висел дым, густой и чёрный. Высокий базар был в огне, благодаря взрыву. Кэл почувствовал укол сожаления и сказал себе, что это не его вина. Не совсем.
– Огонь быстро распространяется, – заметила Иоланда.
– Все слишком заняты грабежом, чтобы потушить его, – ответил Кэл. В Нижнем городе, как и во многих крупных поселениях так далеко внизу, не было участка силовиков. Контролирующие поселение не были заинтересованы в выплате защитной десятины. Вместо этого они нанимали местные банды в качестве охраны в разных районах. Тот, кто отвечал за этот район, похоже, не горел желанием бороться с пожарами.
– Вы, верхнеулевики, здесь чужие, – сказала Аманута, с нескрываемым удовлетворением наблюдая за оранжевым сиянием над крышами ближайших зданий. – Так будет лучше. Может быть, вы научитесь и найдёте места получше.
– О, мы все хотели бы пойти куда-нибудь получше, – сказал Кэл. – Но, боюсь, что и здесь всё отлично.
Он посмотрел на Вотана. Судя по тому, как тот поворачивался взад и вперёд, кибермастиф, казалось, потерял след. Слишком много конкурирующих вонючих запахов, предположил Кэл.
– Я думаю, что твоя псина сломалась, Джерико, – сказала Иоланда. – Она вращается как испорченный вентилятор.
– И что теперь? – спросил Скаббс.
– Я думаю, я думаю, – ответил Кэл, жестом призывая их замолчать. Он щёлкнул пальцами. – Южные ворота. Так сказала Благочестие.
Скаббс просиял:
– Она сказала!
Кэл указал на Скаббса:
– А зачем ему нужны южные ворота?
Иоланда посмотрела на него:
– Что? Почему?
– Шахты, – сказал Скаббс, хлопнув себя по лбу. – Конечно.
Иоланда покачала головой:
– Причём тут шахты?
Кэл указал на юг:
– Где-то там есть горный анклав гильдии. Самосвалы всё время ходят этим путём. Сотни, ежедневно. Большинство из них находятся в частной собственности. Ни опознавательных знаков, ни идентификационных кодов. Зун просто затеряется в толпе.
– Чёрт, – сказала Иоланда. – Это умно.
– Если он прав, – сказал Скаббс.
– Они куда-то едут. И они, вероятно, не в той форме, чтобы пробиваться с боем, как это было в Споропадах. Идём. – Кэл повёл их к металлическому пандусу, ведущему к паутине мостков, которые тянулись через верхние уровни поселения.
– Зачем нам идти вверх? – спросила Иоланда.
– Чтобы лучше видеть, – ответил Кэл.
Они поспешили вдоль мостков с Кэлом впереди. Здесь было меньше народу, чем на улицах внизу. Меньше торговцев, больше рабочих. Люди двигались по тёмным стальным коридорам-клеткам, проверяя клапаны, сбрасывая повышенное давление и ремонтируя неисправные системы, которые поддерживали работу Нижнего города.
Чем дальше они удалялись от базара, тем слабее становился дым. Теперь уже звонили клаксоны – кто-то с развитым чувством гражданского долга решил предупредить округу, что распространяется пожар.
Иоланда наклонилась ближе:
– Тебе лучше надеяться, что никто не видел, что произошло, иначе тебе придётся беспокоиться о награде за собственную голову.
– Но ты же не сдашь меня, дорогая? – спросил Кэл.
– Не задумываясь, муж мой. Не задумываясь.
Кэл рассмеялся:
– Ну, это делает брак интересным, если не сказать больше.
Когда они достигли внешней границы южного района, стали видны остатки древнего жилого купола – ломаная кривая экранов, поднимавшаяся над грубыми частоколами, которые защищали эту часть поселения. Мили лесов свисали с внутреннего изгиба, удерживаемые скоплением лебёдок и шкивов. Рабочие и рабы ползали по всему сооружению, разбирая его по кусочкам. На протяжении веков материалы купола разрушали и перепрофилировали. Часть из них продавали, остальное использовали в новых зданиях по мере расширения Нижнего города.
Кэл повёл остальных по шатким лесам к укреплённому проёму в куполе. Рабочие посмотрели на них и поспешно отвернулись. Щель представляла собой неровное отверстие, поддерживаемое железными стойками и кусками тяжёлой цепи. Кэл пересёк импровизированный переход, раскинув руки, чтобы сохранить равновесие. Дойдя до середины, он остановился и указал:
– Там. Смотрите.
Под ними раскинулись Южные ворота. Когда-то они были частью купола. Сторожка и опускная решётка были встроены в более крупное сооружение, и оно возвышалось над всем. До и от ворот проложили широкие транзитные коридоры, чтобы лучше контролировать поток движения. Кордоны из камня и металла разделяли две очереди, и вооружённые охранники патрулировали переходы над ними.
Кэл почесал подбородок и внимательно посмотрел на них:
– Охранники в основном скаммеры, нанятые гильдейцами, но ворота – как и сам купол – контролируются Девятью Звеньями – бандой Ван Сааров из Химопадов. Или, по крайней мере, так было, когда я останавливался здесь в последний раз. – Он оглянулся на Скаббса. – У тебя остался тот монокуляр?
Скаббс порылся в кармане пальто и извлёк массивное устройство с круглой монолинзой на одном конце и окуляром на другом. Кэл взял его и посмотрел на ворота. В поле зрения появилось изображение бандитов Ван Сааров. Они патрулировали территорию вокруг ворот, неся оружие, которое стоило бы любому другому больше, чем он мог бы заработать за год.
– Ага, вот и они. Броня и всё такое.
Он повернулся, изучая очередь на выезд. Она тянулась до самого поселения. Десятки тяжёлых рудовозов с работавшими на холостом ходу двигателями выбрасывали густые облака выхлопных газов. Иоланда склонилась над его плечом:
– Как ты определишь, какой из них Зуна?
– Это тот, который, похоже, недавно побывал в перестрелке. – Он протянул ей монокуляр. – Вот они. Уже стоят в очереди. Третий с начала.
Иоланда посмотрела на очередь:
– Как мы доберёмся до них отсюда?
– Наползающий путь. – Кэл указал на другую сторону ворот.
Наползающий путь представлял собой импровизированную дамбу из спрессованного осадка и щебня. Он был собран рабочими бригадами в другое столетие и дополнен последующими поколениями. Устойчивая тропа пробивалась через поле выскобленных оврагов и стоков, заполненных токсичными разливами. Каркас из усиленных стоек поддерживал целостность дамбы и почти изолировал её от окружающей среды. Орудийные башни и сторожевые гнезда, словно украшения, свисали с каркаса по всей его длине.
– Вот где мы их догоним.
– И как мы это сделаем?
– Воспользовавшись возможностями, которые предоставляет нам судьба. – Он забрал монокуляр. – Мне показалось, я что-то видел...
Он повернулся, осматривая плохую зону за стенами.
– Ага. Вот и они, – пробормотал он. Он повернул диод увеличения, и далёкая сцена резко сфокусировалась. Там были люди, ожидавшие в оврагах, чуть ниже уровня дамбы и вне пределов досягаемости любых датчиков, которыми мог быть оборудован рудовоз.
– Умно, – сказал он.
– Что там? – спросила Иоланда.
– Помолчи. Я смотрю на кое-чего. – Кэл повёл монокуляром вокруг. Их было по меньшей мере две дюжины – в основном скаммеры. Все на мотоциклах, багги или трайках. Подобный транспорт был обычным делом, так далеко внизу. В более крупных туннельных сетях вы могли бы ездить в течение нескольких дней, не беспокоясь о пересечённой местности. А за пределами улья, в Пепельных Пустошах, это был единственный способ путешествовать, если только вы не купили билет на один из немногих по-прежнему работавших пассажирских маг-поездов. Но было необычно видеть их так много в одном месте.
Мотоциклисты рассредоточились по оврагам, поодиночке или небольшими группами. Они были растянуты по всей длине дамбы, как будто готовились к подъёму по склонам и через широкие промежутки. Он заметил троих довольно близко к нижней части стены купола, и присмотрелся получше. Голиафы – и он их знал.
– Грил, – сказал Кэл. Он бросил монокуляр обратно Скаббсу. – И почему я не удивлён?
– Где? – спросила Иоланда.
– Там, внизу, – указал Кэл.
Скаббс посмотрел в монокуляр:
– Что они делают? И это…
– Мотоциклы. – Кэл почесал подбородок. – Они собираются догнать тягач.
Он осмотрел окрестности:
– Хороший план. Мы должны воспользоваться им.
Скаббс удивлённо посмотрел на него:
– Что?
Иоланда рассмеялась:
– Ха! Умно.
Кэл ухмыльнулся:
– Не сомневался, что тебе понравится. Думаешь, справишься с высоким?
Иоланда ударила кулаком по ладони:
– С удовольствием.
Кэл посмотрел на Скаббса и Амануту:
– Вы двое займитесь другим. Я разберусь с Грилом.
– Подожди, подожди – что именно мы делаем? – не унимался Скаббс.
– Всё просто. Убираем Голиафов и забираем их мотоциклы. Легче лёгкого.
– Ты с ума сошёл? Там должно быть двадцать скаммеров. – Скаббс взмахнул монокуляром. – Они собрали чёртову армию!
– Да, но они рассредоточились, ожидая, когда их боссы возглавят атаку. Они не узнают, что что-то изменилось, пока мы не отправимся в путь. А к тому времени будет уже слишком поздно. – Кэл развёл руками. – Послушай, нам нужен транспорт, если мы хотим догнать Зуна. Что ж, вот он. Перестань жаловаться и начинай планировать.
– Да, но…
Кэл постучал его по носу:
– Нет, нет, нет. Это не похоже на план, Скаббс. Это похоже на жалобу. – Он повернулся и прищурился. – Нам нужно быть проворными и хитрыми. Даже быстрыми. Иоланда…
– Иоланда уже ушла, Кэл.
Кэл вздохнул.
– Конечно, ушла. – Он повернулся к Скаббсу и Амануте. – Помни – быстрыми и тихими. Но доберись до мотоцикла.
Скаббс нахмурился, но кивнул:
– Я всё равно считаю, что это ужасная идея.
– Но это идея, и это самое главное. Всегда вперёд, Скаббс. Никогда назад. Это мой девиз.
– Я думал, твой девиз – никогда не плати сегодня то, что можешь задолжать завтра.
– У человека может быть несколько девизов, Скаббс, – сказал Кэл. Он подошёл к краю дорожки и посмотрел вниз. На внешней оболочке купола располагались слои строительных лесов, каждый из которых соединялся с другими рядами лестниц и переходов. Кэл ухватился за верхушку лестницы и соскользнул вниз. Спустившись на леса, он свистнул Вотану. Кибермастиф последовал за ним, одним прыжком приземлившись рядом с Кэлом.
Двигаясь быстро, Кэл и Вотан спустились, не обращая внимания на крики рабочих бригад. Кэл имел лишь приблизительное представление о том, что будет делать, когда окажется на месте. Простой план был лёгким планом, по его опыту. И самым простым планом из всех было нападение.
– Куда-то собрался, Грил? – спросил Кэл, скользя по склону. Он выхватил саблю, как только достиг дна оврага. Грил был вынужден отскочить от мотоцикла. Голиаф вытащил из-за пояса гаечный топор и взмахнул им по жестокой дуге. Кэл ловко уклонился от удара и ответил тем же. Его клинок задел защитные печные пластины Грила, но не смог пролить кровь.
Они разошлись и закружили друг вокруг друга. Грил перебросил оружие из одной руки в другую, широко улыбаясь:
– Пришёл за реваншем, Джерико?
– Не совсем. Просто отвлекаю.
Грил моргнул:
– Что?
Кэл свистнул. Вотан врезался сбоку в Грила и повалил на склон оврага. Кибермастиф вцепился в мускулистое предплечье стальными челюстями и замотал сопротивляющегося Голиафа, как тряпичную куклу. Грил выругался и замахнулся на автоматона, но безрезультатно. Гаечный топор упал вне досягаемости, а кулак был недостаточно хорош.
Кэл пинком отшвырнул оружие подальше и оседлал мотоцикл. В своё время он водил несколько таких машин и с первой попытки нашёл руну включения. Он завёл двигатель и развернул байк по жёсткому кругу, разбрызгивая гравий. Он снова свистнул и поддал газу, взревев вверх по склону и на тропу, Вотан побежал за хозяином. Он оглянулся и увидел, что Грил, пошатываясь, следует за ним, выкрикивая ругательства. Кэл рассмеялся.
Он вёл мотоцикл по наползающему пути, низко наклонившись над рулём. Мгновение спустя к нему присоединился второй байк. Иоланда наполовину стояла на нём, оскалив зубы в дикой ухмылке. На ней была кровь, от кулаков до предплечий, и он на мгновение пожалел Голиафа. Никогда не стоит вставать между Иоландой Каталл и тем, чего она хотела.
– Где коротышка и ведьма? – крикнула она, свернув к нему.
– Прямо за нами, если они знают, что для них хорошо, – крикнул в ответ Кэл. Он оглянулся через плечо, но не увидел ни Скаббса, ни Амануту. Он нахмурился и осмотрелся. Рудовоз Зуна был третьим в очереди, медленно грохоча по тропе. У Кэла возникло сильное подозрение, что они там не задержатся. Когда тягач начал двигаться, подталкивая стоявшую перед ним машину, он понял, что эти подозрения верны.
Внезапно двигатели рудовоза взревели, и он резко ускорился, врезавшись на полном ходу в тягач, что стоял перед ним. Другая машина застонала от напряжения осей, когда её медленно отбросило в сторону и врезалась в опорные балки на противоположной стороне пути. Тягач Зуна протиснулся мимо неё и устремился к задней части головной машины, по-видимому, намереваясь повторить манёвр.
Кэл взглянул вверх, проверяя орудийные турели. Ни одна из них даже не выстрелила. Либо в этом не было ничего необычного, либо… Кэл рассмеялся. Грил. Кто-то заплатил Ван Саарам или гильдейцам. Или и то и другое. Засада Грила была санкционирована.
Словно по сигналу, он услышал рёв другого мотоцикла. Он оглянулся. Это был не Скаббс. Это была группа Голиафов. Они видели, как Кэл и Иоланда промчались мимо, и последовали их примеру, как и надеялся Кэл.
– Наше отвлечение подоспело, – крикнул он, разворачивая мотоцикл рядом с мотоциклом Иоланды. Вотан пронёсся между ними, двигаясь со скоростью пули к тягачу.
– Какой план?
– Сбрось скорость и жди удобного момента.
– А когда они поймут, что мы не Голиафы?
– Ты смогла бы проигнорировать такую добычу, когда она прямо перед тобой? – спросил Кэл. Иоланда ухмыльнулась и тронулась с места, убирая мотоцикл с дороги. Кэл сделал то же самое, двигаясь параллельным курсом по противоположной стороне тропы. Когда они разделились, скаммеры с рёвом промчались мимо в погоне за рудовозом.
Когда первый из них приблизился, на корме тягача открылись самодельные орудийные порты. Выдвинулись стаб-пушки и запели гимн смерти. Трицикл загорелся и перевернулся, скатившись по обочине в овраг, где и взорвался. Мотоциклы заносило и кружило, их хозяев расшвыряло кровавыми кучами по утрамбованной земле. Но остальные продолжали преследование, грохоча двигателями. Они кишели вокруг рудовоза, который продолжал пытаться оттолкнуть ведущую машину в сторону. Гарпунные пушки загудели, когда прикреплённые к утяжелённым кабелям болты вонзились в его корпус. Трициклы заскользили на двух колёсах, пытаясь замедлить движение тягача.
Скаммеры вставали с задних сидений трициклов и багги и ползли по тросам. Кэл был впечатлён – рудовоз двигался достаточно медленно, чтобы они могли рискнуть, но даже в этом случае требовалось определённое мужество, чтобы пойти на это.
Первый скаммер, дотянувшийся до тягача, поскользнулся и упал. Он упал на дорогу и покатился прочь. Кэл проводил его взглядом и поморщился. Но другие справились лучше. Кэл увидел, что они несли сварочные пики и плазменные горелки, а также оружие. Они с яростью принялись за дело, стуча инструментами по корпусу. Кэл сразу понял их план. Он тоже был хорош, за исключением одной вещи.
Позади скаммеров открылся люк, и оттуда вылез Искупитель с автоганом. Искупитель выпустил очередь, убив нескольких, прежде чем остальные повернулись к нему и бросились к открытому люку.
Кэл услышал дикий вопль и увидел, как Иоланда направила мотоцикл на тягач. Прежде чем он успел подумать о вмешательстве, она въехала на массивную машину. Кэл изумлённо наблюдал, как она прибавила газу и поехала на корму рудовоза. Затем он рассмеялся и решил последовать её примеру.
Байк Иоланды дрожал от напряжения, пока поднимался по наклонному корпусу. Когда он достиг гребня, она соскользнула с седла и направила мотоцикл к Искупителю, стоящему на вершине люка. Она отпустила его в последний момент, и он врезался в фанатика в мантии, словно ракета. Мотоцикл с рёвом пронёсся над мужчиной и покатился по передней части тягача. Он упал под гусеницы, и Кэл услышал, как он взорвался. Языки пламени дугой пронеслись над кабиной рудовоза, и куски обломков обрушились на верхнюю часть машины.
Кэл был следующим. Он отпустил руль и соскользнул с сиденья. Мотоцикл продолжал ехать, его заднее колесо ударилось о корпус. Его занесло и закрутило, он врезался в пару скаммеров. Все они отправились в полёт. Кэл вытащил лазерные пистолеты и попытался укрыться за сенсорной решёткой, когда мотоцикл взорвался где-то внизу и слева от тягача. Он посмотрел на Иоланду.
Она уже была в самом эпицентре событий, её цепной меч ревел. Она атаковала скаммеров, которые волей случая оказались между ней и открытым люком. Теперь, по крайней мере, десять из них ползали по всему корпусу, пытаясь проникнуть внутрь. Кэл выстрелил в одного, когда бросился к Иоланде, заработав сердитый взгляд напарницы.
– Занимайся своими делами, – крикнула она.
– Я и занимаюсь. Мы женаты, помнишь? – Кэл пригнулся, когда скаммер на кабине рудовоза открыл огонь. Он выстрелил в ответ, но промахнулся. Из-за того, как дрожал корпус под ногами, было трудно во что-либо прицелиться. Вместо этого он убрал пистолет в кобуру и перепрыгнул через сенсорную решётку. Он выхватил саблю и парировал удар, предназначенный для спины Иоланды. Он ловко встал так, что они оказались спина к спине.
– Не стоит благодарности, дорогая, – добавил он через плечо.
– Ещё раз поможешь мне, Джерико, и я сброшу тебя с тягача, – сказала Иоланда, ударив скаммера. Кэл рассмеялся и обезоружил своего противника, прежде чем пнуть его между ног и оттолкнуть. Он заметил, как Вотан карабкается по корпусу. Кибермастиф забрался на крышу машины и прыгнул на ближайшего скаммера, широко раскрыв пасть. Инерция зверя перенесла его и его добычу прямо через противоположную сторону рудовоза и вниз на заднюю часть трицикла. Кэл в ужасе наблюдал, как трицикл свернул и врезался в опорную балку.
– Чёртов пёс, – пробормотал он, когда горящие обломки остались вдалеке.
– Смотри вперёд, Джерико, – огрызнулась Иоланда. Кэл обернулся как раз в тот момент, когда сварочная пика зашипела в его сторону. Белое пламя лизнуло щеку, когда он нырнул в сторону. Он схватил сопло сразу за воспламенителем и почувствовал, как жар пожирает перчатку. Он быстро выдернул сварочную пику и рубанул саблей, вскрыв горло противника. Резак опалил пальто, и он ударил локтем, выбивая воздух из лёгких скаммера.
Он увидел, как Иоланда сняла со спины длинноствольный лазган и выстрелила одной рукой. Из-за неловкого захвата и тряски рудовоза её прицел был ужасным, но всё находилось так близко, что промахнуться было невозможно. Она стреляла снова и снова, прожигая дыры во вражеской плоти. Кэл попытался воспользоваться этим, но был быстро занят скаммером, который оскалил заострённые зубы и сделал выпад, держа в руках гудевшие ножи.
Однако прежде чем Кэл успел с ним справиться, мужчина остановился, напрягся и обмяк. Когда скаммер откатился в сторону, Кэл увидел высокую фигуру в красном, с дымившимся автоматическим пистолетом в руке в перчатке. Сначала Кэл подумал, что Искупитель носит погребальную маску. Она была железной и выкованной в форме сурового лица. Шлем полностью закрывал голову мужчины. Были даже скульптурные волосы. Кэлу показалось, что черты лица выглядят знакомыми, но он не смог их вспомнить. Дымящиеся кадила в форме лавра окружали корону, извергая столбы густого дыма, которые были подхвачены ветром и разнесены в стороны.
Искупитель держал в каждой руке по автоматическому пистолету и холодно встретил взгляд Кэла. Кэл уставился на него, на мгновение застигнутый врасплох неожиданным появлением.
– Зун Опустошитель, – пробормотал он. Это не мог быть кто-то другой, только не в такой маске.
Иоланда сбросила пинком скаммера с клинка и обернулась:
– Что?
Зун поднял пистолеты и выстрелил. Кэл толкнул Иоланду и нырнул в сторону. Длинное ружьё с лязгом выпало из пальцев, и она злобно выругалась. Пули прожевали корпус, рикошетя во вспышках искр. Кэл и Иоланда скатились по наклонному корпусу и упали на наползающий путь. Кэл хмыкнул, когда бронированная ткань плаща поглотила большую часть удара, спасая его тело – и, как следствие, тело Иоланды – от чего-либо худшего, чем синяки. Они катились, пока, в конце концов, не остановились в облаке пыли. Рудовоз продолжал свой путь, а за ним неслись мотоциклы.
– Моё чёртово ружьё, – прорычала Иоланда. – Из-за тебя я потеряла его!
Кэл покачал головой, пытаясь прийти в себя. Вокруг дымившимися кучами валялись изломанные тела и разбитые машины. Ручейки горящего топлива ползли по дороге и стекали в овраги по обе стороны. Стоны раненых и умирающих поднимались вместе с дымом. Иоланда оттолкнула его и вскочила на ноги.
– Эта штука обошлась мне в пятьдесят кредитов! О чём ты думал?
– Я подумал, что было бы очень жаль, если бы тебя разрезали пополам из автоматического пистолета. – Кэл застонал, садясь. Всё болело. – Это моя ошибка.
Иоланда пнула его – несильно, но достаточно больно. Кэл упал на спину. Она посмотрела на него сверху вниз:
– Меня не нужно спасать, Джерико. И, конечно, не тебе.
– Замётано. – Когда Кэл поднялся на ноги, прибежал Вотан. Тело кибермастифа тлело, но он, казалось, ничуть не пострадал. – А ты где был?
Вотан гавкнул, и Кэл покачал головой:
– Это не оправдание. Если бы я тебе платил, я бы вычел из твоей доли. – Он вздрогнул, когда рядом что-то взорвалось.
– Это всё ещё продолжается, – заметила Иоланда, прикрывая ладонью глаза. – И наша добыча уходит.
Она посмотрела на него:
– Что нам теперь делать?
– Мы найдём два исправных мотоцикла и отправимся за ними. – Он обернулся, когда к ним с рёвом подъехал байк. На нём сидел Скаббс, Аманута ехала позади него.
– Вы двое в порядке? – спросил Скаббс, медленно останавливая мотоцикл. Он оглядел опустошение и покачал головой.
– Ты не слишком торопился, – заметила Иоланда. – Нам не помешала бы твоя помощь, знаешь ли.
Скаббс пожал плечами:
– Я знал, что план не сработает, поэтому не видел смысла спешить.
– Это просто неудача, – сказал Кэл. – И твоя неуверенность обижает меня.
Он наклонился и поднял саблю. К счастью, клинок не пострадал. Он посмотрел вдоль лезвия, наблюдая, как тягач скрывается вдали. На нём по-прежнему стояла красная фигура, и у Кэла создалось впечатление, что Зун смотрит на него. Он поднял клинок в салюте, прежде чем вложить его в ножны.
– Что это было? – спросила Иоланда.
– Что “что это было”?
– Эта штука прямо сейчас с саблей?
– Понятия не имею, о чём ты говоришь. – Он повернулся и пнул упавший мотоцикл. Казалось, тот почти не пострадал. – Хорошо. Найдите несколько байков, которые ещё не развалились.
– И что потом? – спросил Скаббс. – Мы попытались остановить его. Это не сработало.
– Следуем плану Б.
– И что это за план?
Кэл поставил мотоцикл на колёса.
– Мы знаем, куда он направляется.
– И?
– Поэтому, мы доберёмся туда первыми.
==ВОСЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА==
'''ВЕНАТОРЫ'''
Мути, наконец, атаковали на последнем перекрёстке.
Бертрум обнаружил их несколько часов назад, когда он и его небольшая группа путешествовали по изгибам и поворотам транзитного туннеля. Тепловые сигналы было почти невозможно определить, благодаря коллапсу окружающей среды, но, тем не менее, ауспики предупредили его. От возникшего напряжения зачесались лопатки.
Он не привык, чтобы за ним охотились и обнаружил, что не наслаждается этим ощущением. Сначала он подумал, что мути просто наблюдают за незваными гостями. Затем он понял, что причина, по которой он вообще смог их обнаружить, заключалась в том, что их число неуклонно росло.
Белладонна, казалось, не удивилась, когда он упомянул об этом факте.
– Пусть приходят, – уверенно сказала она. – Мы разберёмся с ними.
Мути как будто ждали такого молчаливого разрешения. Мгновение спустя десятки каннибалов хлынули из люков, крича и размахивая оружием. Гёт и его Кавдоры отреагировали быстро, бросившись в укрытия среди разрушенных остатков шунтирующей линии. Большой Молот и Хорст были ненамного медленнее. Они вошли внутрь и встретили мути в центре туннеля.
Белладонна присоединилась к ним, двигаясь быстро. Она была прекрасна и смертоносна. Её силовой топор выписывал гудевшие дуги, отрубая руки и ноги и вываливая внутренности дымившимися кучами. Она танцевала среди мёртвых и умирающих, напоминая изображение примитивной богини, которую Бертрум когда-то видел в книге.
Он был так захвачен этим зрелищем, что чуть не потерял голову в прямом смысле слова. Топор из ржавого лезвия пилы обрушился вниз, едва не расколов ему череп. Он отвернулся, и зазубренное лезвие сбрило усы с бороды. Выругавшись, он выстрелил из игольника. Мути тяжело вздохнул, когда нейротоксины начали действовать.
Руны прицеливания легли на глаз, и он повернул пистолет. Это был совсем не его бой, совсем не его. Здесь не было никакой личной конфронтации, только дикое кровопролитие схватки. Мути были повсюду, они приходили со всех сторон – ни дисциплины, ни страха.
Его пиктер записал эту стычку для последующего изучения. Даже сражаясь, он мог сказать, что его противники были не из одного клана или племени, или как там было принято у мути. Мелькало множество грубых племенных символов. Это было необычно. Из того немногого, что он знал о мути, они были очень территориальными и, скорее съедят друг друга, чем станут союзниками.
– Отходим к следующей переборке, – крикнул Гёт. Он наполовину нёс, наполовину тащил раненого бандита, стреляя из пистолета, пока отступал. Кавдоры последовали его примеру, продолжая вести огонь. Бертрум колебался. Ни Белладонна, ни Голиафы, казалось, не собирались отступать. Но в туннеле показалось ещё больше мути. Их было так много, что он не мог сказать, откуда они все взялись. Слишком много.
Бертрум выругался и ткнул мути локтем в челюсть. Он поспешил к Белладонне:
– Нужно уходить. Кавдоры отступают.
– Пусть отступают, – прорычала она. Она потянулась к пистолету на бедре и вытащила его из кобуры. Раздался предупреждающий гул, когда вспыхнули плазменные катушки. Бертрум отвернулся, когда она выстрелила из плазменного пистолета, испепелив мути выше груди. – Белладонна Эшер не бежит от боя.
– У меня есть все основания полагать, что этот конкретный бой приведёт нас к более защищённой позиции. А теперь пошли – это касается и вас, два идиота, – добавил он, указывая на Большого Молота и Хорста. – Идём!
Белладонна зарычала, но позволила Бертруму потащить её за Кавдорами. Голиафы последовали за ними, их руки и ноги были в крови – насколько он мог судить, в чужой. Но какими бы сильными они ни были, количество в конце концов возьмёт своё, и они это знали. Кавдоры отступили к входу в меньший транзитный туннель. Когда-то этим путём пользовались ремонтные сервиторы. Теперь в нём не осталось ничего, кроме паутины и теней, но он был достаточно узким, чтобы два человека могли легко его защищать.
Мути с ликующим воем бросились за ними. Когда плазменный пистолет перезарядился, Белладонна остановилась и повернулась, выстрелив в толпу. Мути мгновенно разбежались в панике, когда вспышка плазмы осветила мрак.
Гёт махнул им, и Бертрум с некоторым облегчением бросился в сомнительную безопасность туннеля. Он протиснулся внутрь, среди запутанной сети труб и датчиков, которые занимали стены. Белладонна шла прямо за ним, а Голиафы – сразу за ней.
– Не люблю убегать от мути, – громко пробормотал Хорст.
– Мы не бежим, а перегруппировываемся, – сказал Бертрум. Он посмотрел на Гёта. – Кстати, где именно мы собираемся перегруппироваться?
Гёт протиснулся мимо них:
– Сюда.
Он махнул рукой, и двое бандитов заняли позиции по обе стороны от входа. Бертрум слышал, как в большом туннеле шумят мути. Они стучали по трубам и били по обводному трубопроводу прикладами. Он мог только предположить, что это был какой-то сигнал. Возможно, они звали подкрепление.
Он посмотрел на Гёта:
– Определённо, мути просто последуют за нами.
– Да. Но на другом конце туннеля есть камера технического обслуживания. Мы сможем держаться там до тех пор, пока им не надоест, или мы не убьём их достаточно, чтобы они убежали.
– Или они уморят нас голодом, – прорычал Большой Молот, следуя за Гётом и остальными Кавдорами по туннелю.
– Им не хватит на это терпения, – сказала Белладонна. Она оглянулась. – Они голодны. Они последуют за нами, даже если для этого придётся идти по собственным телам.
Бертрум вздрогнул:
– Чудесно. Я нисколько не жалею, что взялся за этот заказ.
– Могу поспорить, что ты хотел бы остаться в городе-улье, – сказала Белладонна.
– В данный момент? Да, именно так. – Бертрум проверил автозарядку игольника. – Однако я никогда не слышал, чтобы мути встречали так близко от Нижнего города.
Он посмотрел на неё:
– Те территориальные знаки, которые мы видели, они были свежими. И среди наших преследователей по меньшей мере три разных группы.
– И?
– И это означает, что что-то происходит. Что-то неприятное. Ты согласен, пастор Гёт?
– Мы можем обсудить это позже, когда прогоним их, – сказал Гёт. Он посветил люменом на ржавый служебный люк. – Там комната технического обслуживания. Внутрь, быстро.
Большой Молот и Хорст двинулись вперёд, и вставшим по обеим сторонам от входа Голиафам удалось открыть портал. Облако спор ржавчины наполнило воздух. Когда они рассеялись, Бертрум осмотрел помещение внутри.
Оно оказалось больше, чем он ожидал. Огромный пузырь из феррокрита, врезанный в структуру Подулья. Вдоль стен протянулись ряды обесточенных ауспиков и когитаторных станций. На стеллажах ржавело оборудование, а на потрескавшемся полу валялись опрокинутые пустые бочки для топлива. Бертрум без особого интереса огляделся по сторонам. Он видел такие места и раньше, хотя они функционировали. Когда гильдейцы находили что-то подобное, они быстро чинили это и запускали снова.
Кавдоры рассредоточились, грабя со спокойной эффективностью. Бертрум наблюдал за ними:
– Вообще-то, здесь нечего собирать. Похоже, это место вычищено дочиста.
Гёт улыбнулся:
– То, что другие отбрасывают, верующие используют. Мы всегда можем найти что-нибудь, что можно собрать, и снова сделать новое. – Он взял гаечный ключ и бросил его одному из бандитов. – В хозяйстве всё пригодится. Такова мудрость Императора. Из останков людей Он создал ангелов. Из пустоты миров Он создал империю. Мы руководствуемся Его примером.
– И именно Его пример заставил тебя служить Немо?
Улыбка Гёта исчезла:
– Нет. Мой собственный грех привёл меня на этот путь. Но в каждом падении есть шанс подняться. От моей слабости ещё может прийти сила.
– Высшая рационализация, друг мой.
– Мы не друзья, адъюратор. Ты не принадлежишь вере, хотя и извлекаешь из неё пользу, как это делают и все те, кто живёт в верхних слоях улья. И тебе лучше не доверять Немо или его созданиям.
– И тебе?
– Особенно мне.
Бертрум фыркнул, когда Кавдор вернулся к люку. Показались двое бандитов, которых он оставил в туннеле. Бертрум слышал лязг труб, эхом отдававшийся по ту сторону стен. Его пассивные ауспики изучили помещение, анализируя и вычисляя сотни факторов.
– Стены полые, – сказала Белладонна, удивив его. Бертрум обернулся.
– Что?
– Эти стены. За ними есть проходы и туннели. Мути кишат в шахтах. Больше, чем мы думали.
Бертрума пробил озноб.
– Эта позиция не так защищена, как надеялся Гёт?
– О, он знал, – улыбнулась Белладонна. – Он ожидает нападения. Когда они атакуют, мы их убьём. В конце концов, мы прикончим вожака, и они разбегутся.
– Ты говоришь очень уверенно.
– Я уже делала это раньше. Так же, как и Гёт. Как ты думаешь, почему Немо послал именно его?
Бертрум не потрудился ответить. Его ауспики светились. Руны наведения мерцали перед глазами, вращаясь по стенам и полу. Внезапно стеллажи затряслись.
– Они идут, – крикнул один из Кавдоров. Автоганы плюнули огнём в туннель. Пули заскрежетали по бокам люка, и один из бандитов упал, схватившись за плечо. Гёт подошёл, чтобы заменить его, не переставая стрелять.
Бертрум вытащил игольник, пытаясь выбрать цель. Стенная панель упала, открыв вход в новый туннель. Появились мути, вооружённые грубыми копьями и мотыгами. Один из Кавдоров повернулся и был убит, едва успев выкрикнуть предупреждение. Большой Молот взвыл от радости и бросился вперёд, раздробив череп мути гаечным топором.
Ещё больше панелей отвалилось от стен или было сдвинуто с пола, когда мути хлынули внутрь. Игольник жужжал в руке Бертрума, когда он водил им из стороны в сторону. Мути падали, корчась в конвульсиях, но всё больше продвигались вперёд. В помещении царил хаос. Оружие ревело, раскалывая мрак. Стеллажи с оборудованием падали с оглушительным грохотом.
В суматохе Бертрум потерял из виду Белладонну и остальных. Его зрение было заполнено мерцавшими мишенями. Мути атаковали его со всех сторон. Громоздкий мутант с костлявыми наростами, покрывавшими часть лица, схватил его за пальто и впечатал в стену. Бертрум выругался, ткнул стволом игольника в грязную массу тряпья на груди мути и выстрелил. Мутант дёрнулся и завыл, химическая пена запузырилась на его губах, когда токсины затопили тело. Он обмяк, едва не утянув вместе с собой и Бертрума.
Вторая мути, на этот раз усеянная грибковыми фурункулами, чуть не оторвала голову Бертруму топором, сделанным из пилы. Он пригнулся и поскользнулся на кровавой пене. Игольник с лязгом выскользнул из пальцев, и колено мути врезалось в подбородок. Ошеломлённый, Бертрум привалился спиной к стене. Мути подняла топор, оскалив в усмешке клыки. Затем её глаза скрестились, когда между ними вспыхнула точка света.
Бертрум дёрнулся в сторону и лазерный разряд просвистел мимо его уха, опалив стену позади него. Мути подалась вперёд, в её черепе образовалась аккуратная дыра. Он оттолкнул тело и подобрал игольник. Затем он заметил своего спасителя.
Двое новоприбывших ввязались в бой. Первым был высокий, неестественно худой мужчина, одетый в остатки космической униформы. Незнакомец носил на спине респираторное устройство и тяжёлый капюшон из сшитого полотна. В руках он держал длинноствольное лазерное ружьё с заканчивавшимся пастью дулом, он на ходу вскинул его и выстрелил в атакующего мути. Мутант упал, дёргаясь, с ожогом на сердце.
Второй незнакомец явно был нелюдем. Одетый в потрёпанный в боях бронежилет и мягкий комбинезон, он был ниже и шире человека. Мышцы, которые могли сформироваться только в мире с высокой гравитацией, напряглись, когда он взмахнул потрескивавшим силовым молотом одной рукой. Оружие попало мути в поясницу и чуть не разорвало каннибала пополам. В другой руке он держал болтган и стрелял из него так же легко, как из пистолета.
Даже если бы ауспики не идентифицировали их обоих, Бертрум узнал бы их. Из всех охотников за головами в улье Примус они были одними из самых примечательных.
– Яр Умбра и Грендл Грендлсен, – пробормотал он. – Понятия не имею, что привело вас сюда.
Форган упомянул, что Умбра охотился за Зуном – рождённый в космосе был смертоносным снайпером и расчётливым охотником. Грендлсен, напротив, был туповат, ему не хватало ни изящества, ни хитрости.
– Это ты, Артурос? – крикнул Грендлсен. – Мне показалось, что я уловил запах особой смеси помады и бесполезности.
Он отшвырнул мути с пути и зашагал к Бертруму. Глаза сквата были скрыты за зеркальным визором шлема, но, тем не менее, Бертрум чувствовал презрительный взгляд.
– Привет, Грендлсен. Вижу, ты по-прежнему коротковат на язык.
Грендлсен остановился:
– Это намёк на мой рост?
– Почему ты спрашиваешь? Он прошёл над твоей головой?
– Осторожнее, паренёк. – Грендлсен мягко ткнул Бертрума в грудь силовым молотом. – Более чувствительная душа может обидеться на такие комментарии.
– Принято к сведению. – Бертрум отступил и огляделся. Мути бежали. На полу валялись тела, не все из них принадлежали врагам. Судя по всему, многие последователи Гёта больше никогда не будут петь осанну.
Белладонна направилась к Бертруму и Грендлсену, осторожно переступая через мёртвых. Насколько мог судить Бертрум, она была невредима. Большой Молот и Хорст тоже были целы и невредимы.
– Грендлсен, – сказала она, глядя на нелюдя. Она взглянула на Яра Умбру, который молча отдал ей честь. – И Яр тоже. Какой сюрприз.
Грендлсен повесил болтган на плечо:
– Мы проходили мимо. Увидели, что тебе может понадобиться помощь.
– Почему?
Грендлсен пожал плечами:
– Блажь рождённого в космосе.
Яр Умбра настойчиво прошептал что-то Грендлсену тихим, свистящим голосом.
Грендлсен вздохнул и махнул ему в ответ:
– Он узнал тебя, когда мы заметили вас раньше. Похоже, ты на том же пути, что и мы.
– С каких это пор вы двое стали напарниками? – спросила Белладонна.
– Могу задать тебе тот же вопрос, – сказал Грендлсен, указывая на Бертрума.
– Безопаснее действовать сообща, – ответил Бертрум. – Опасность порождает странных партнёров, и прямо сейчас мы все в серьёзной опасности. Мои ауспики фиксируют довольно много тепловых сигнатур, которые направляются в нашу сторону. Мути перегруппировываются.
– Мы можем пройти через туннели, – сказал Гёт, кивнув на один из проходов мути. – Если нам повезёт, они вернут нас на главную дорогу.
– Что насчёт раненых? – спросил Бертрум. Некоторые из Кавдоров выглядели плохо. Они не уйдут далеко.
– Они останутся здесь и прикроют наше отступление. Их назовут мучениками и приветствуют в свете Императора.
Бертрум нахмурился:
– Думаю, более милосердно перерезать им глотки, прежде чем мути доберутся до них.
Гёт покачал головой:
– В этой вселенной очень мало милосердия, адъюратор. И совсем нет для нас, бедных грешников. – Он положил руку на плечо одного из раненых. – Ступай с Императором, брат.
Раненый Кавдор кивнул:
– Увидимся в золотых дворцах Его веры, пастор. – Он захромал к люку и приготовил автоган. Другие раненые начали занимать аналогичные позиции. Их сметут за считанные секунды. Не столько арьергард, сколько искусственная помеха на пути. Он повернулся к Белладонне:
– Мы должны идти. Сейчас.
– Я всё ещё торгуюсь с Грендлсеном, – ответила она.
– Торгуешься?
Белладонна махнула ему замолчать. Бертрум нервно огляделся. Он слышал лязг оружия по трубам и теперь знал, что это сигнал подкреплению. Мути были полны решимости расправится с ними.
– Что ты предлагаешь? – спросил Грендлсен, смывая кровь и мозги с навершия силового молота. – Разделить?
– Правила Подулья, – ответила Белладонна. – Тот, кто стоит в конце, получает долю.
Нелюдь фыркнул и потёр выпуклый нос:
– Звучит справедливо.
Бертрум обернулся:
– Долю чего?
– Награды за Зуна, – сказала Белладонна.
– Постойте, я с этим не согласен, – сказал Бертрум. Грендлсен посмотрел на него:
– А кто ты такой, чтобы меня это волновало, Артурос?
– Я возглавляю эту небольшую экспедицию. – Бертрум выпятил грудь и подёргал себя за бороду. Грендлсен наклонился и сплюнул:
– Ты?
– Я.
Грендлсен посмотрел мимо него на Белладонну:
– Он?
– Нет.
Бертрум обернулся и прищурился. Белладонна улыбнулась:
– Я работаю на Немо. И они тоже, – она указала на Кавдоров.
Гёт кивнул.
– Как я уже говорил, – добавил он извиняющимся тоном.
Бертрум огляделся в поисках поддержки. Большой Молот только пожал плечами, Хорст отвёл взгляд.
Бертрум раздражённо развёл руками:
– Отлично. Отлично. Мы станем настоящей бандой венаторов, не так ли? Мы можем просто уйти? Никто из нас ничего не будет требовать, если мути поджарят нас на медленном огне!
Грендлсен улыбнулся и отошёл в сторону:
– После тебя. Будь так любезен, показывай дорогу.
==ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА==
'''ЗУН'''
– Красная Шахта, – произнёс Кловик. – Мы на месте, брат.
Его голос, хриплый от паров прометия, эхом разнёсся по отсеку управления рудовоза. Он представлял собой грубый овал, разделённый рядами когитаторов и экранов. Кабина вращалась вокруг громоздкого командного помоста, который выступал из её центра, как спица колеса. Вокруг помоста была разбросана горстка контрольных колыбелей. Петли узловатой проводки вились по палубе или свисали с потолка.
На изгибавшихся стенах виднелись следы пожара, по палубе с лязгом катались гильзы. Не обошлось и без пятен крови: старых, коричневых и покрытых коркой.
На командном помосте пошевелился Зун Опустошитель. Он откинулся на спинку трона управления, пытаясь унять постоянную боль в костях. Он выглядел съёжившимся и сильно сдавшим, худощавым и исцарапанным жизнью, полной бурных лишений. Красные одежды его призвания были изношены и изорваны, а забинтованные руки сменяли тревожное онемение на пульсировавшую боль и обратно. В этом для него не было ничего нового.
В эти дни всё болело в большей или меньшей степени. Он был стар – старше, чем мог себе представить. Старше, о чём когда-либо молился. Возраст не был даром, как и мудрость, которая пришла с ним. Скорее это было бремя.
Он обхватил голову руками. Железная маска, которую он носил, как символ своей веры, с каждым днём становилась всё тяжелее. Она была создана, чтобы напоминать благословенный лик Императора Человечества, всю славу Его имени, всю благодарность Его милости. Дымившиеся курильницы в форме лавра венчали её, наполняя ближайшее окружение радостной дымкой.
Зун поднял голову и закрыл глаза, надеясь, что грохочущий, ритмичный пульс стаб-пушек успокоит боль, как это часто бывало в прошлом. Но этому не суждено случиться. Он не заслужил передышки. Пока нет. Возможно, скоро. Но не сейчас. Он знал это в глубине души. Больше всего на свете ему хотелось просто поспать. Но Зун Опустошитель не спал.
На самом деле он не мог заснуть. Вопреки распространённому мнению, сон был для невинных, а не для праведников. А Зун уже много лет не был невинным.
Через несколько секунд он открыл глаза, воспалённые и жгучие от песка, который затягивало через системы вентиляции. Кабина была небольшой. В ней едва хватало места для экипажа из шести человек, что было необходимо для поддержания машины в рабочем состоянии. Несмотря на фильтры, здесь воняло застарелым потом, пролитым топливом и кровью.
Он посмотрел на свою паству сквозь щёлочки глаз. Сгорбленные фигуры в багровых мантиях и масках. Считалось аморальным, когда другие видели друг друга без масок, даже среди одних верующих.
Все они были ранены, с наспех перевязанными бинтами или почерневшими следами от ожогов там, где сопла огнемётов использовали для прижигания кровотечений. Они многое пережили, чтобы достичь этой точки, и оставили многих братьев позади с начала путешествия. Никто из них не надеялся выжить, что вызывало в нём смешанную гордость и печаль. Их вера в него была больше, чем его собственная, и ему было стыдно думать об этом.
– Доклад, – произнёс Зун, подавляя кашель. Что-то разорвалось у него внутри ещё в Споропадах. Или, возможно, до этого, в Стальновратах. Его тело постепенно разрушалось. Казалось, только вера удерживала его вместе. Он посмотрел на брата Кловика. – Готовы ли верующие приветствовать нас?
– Кажется, нет, брат, – ответил Кловик.
Зун изучал его. Его красная мантия местами почернела, а маска представляла собой барочное выражение застывшего веселья. Зун вспомнил, что он прошёл сквозь огонь в Споропадах, чтобы добраться до своего лидера. Кловик был преданным. Фанатично. Одним из первых последовал за ним. Его самый верный единомышленник. Кловик сражался рядом с ним с тех пор, как они охотились на крыс среди куч шлака, ещё до того, как кто-нибудь из них принял мантию верующих. Они многое преодолели вместе. Преодолеют ещё больше, прежде чем его путь будет завершён.
Зун напрягся:
– Нет? Странно. Им сказали ждать нас.
– Горнодобывающий комплекс выглядит заброшенным, брат, – пробормотал один из других. Установленные на корпусе пиктеры поворачивались, передавая сигналы на обзорные экраны кабины. Красная Шахта и в лучшие времена была невелика. Несколько хозяйственных построек, расположенных вокруг центральной штольни и оборудования, которое её разрабатывало. Камень здесь был цвета артериальной крови и высоко ценился знатью Шпиля. Меньшие штольни усеивали склоны отложений, которые поднимались, подобно чаше вокруг центра комплекса.
Рудовозы стояли неподвижно, с выключенными двигателями и в стороне. Обычно здесь были конвейеры с рудой и камнем, которые загружались и отправлялись в Нижний город или в одно из перерабатывающих поселений, которые располагались в этой части плохой зоны.
– Подожди, – сказал Зун. Что-то привлекло его внимание. – Прокрути назад.
Запись отмоталась назад, и он ткнул пальцем в экран:
– Там.
Тело. Наполовину погребённое в пыли, как будто его поспешно спрятали.
– Один из верующих, – тихо сказал Кловик. Он посмотрел на Зуна. – Это ловушка.
Зун кивнул. С тех пор, как они начали путешествие на юг, их было уже немало. Гильдейцы удвоили награду за его голову и отправили каждого грешника между Химопадами и Последней Надеждой по его душу. Охотники за головами, убийцы Шпиля и скаммеры пытались добраться до него. Ни у кого и близко не получилось. Но двигаться вперёд становилось всё труднее и труднее. У них не хватало буквально всего, и среди них не осталось ни одного человека, который не был бы ранен. Но они не могли остановиться. Просто не могли.
– У нас достаточно топлива, чтобы добраться до Погибели? – спросил он. Обильные запасы рудовоза неуклонно истощались во время безостановочного путешествия. Красная Шахта была последним пунктом заправки до Погибели.
– Должно хватить.
– Тогда продолжайте двигаться. Не останавливайтесь. Слишком много душ рассчитывают на нас. – Зун махнул рукой. – Двигатели на полную мощность, и пусть Император проклянёт того, кто крикнет “стоп”.
Рудовоз дёрнулся вперёд в самый центр комплекса.
Когда они проезжали через лабиринт хозяйственных построек, прозвучал сигнал предупреждения. Рудовоз вздрогнул, когда что-то взорвалось под его гусеницами.
Зун дёрнулся в кресле.
– Доклад, – крикнул он, стараясь перекричать эхо грохота.
– Ударная мина, – прорычал Кловик.
– Повреждения?
– Мы продолжаем движение.
– Контакт – шестая сетка, альфа-гамма-девять, – произнёс Искупитель. Ему вторили другие Кавдоры, каждый из которых сообщал о новой угрозе. Зун услышал треск автогана, когда пули лязгнули о корпус.
– Увеличить пикт-изображения по правому борту, – приказал Зун. Один из экранов моргнул. Сквозь пелену помех Зун увидел территорию комплекса. Забытые холмы оборудования простаивали под нанесёнными вентиляторами дюнами пыли. Здания были испещрены воронками от попаданий и опалены огнём. Вспышки выстрелов осветили мрак между жилыми блоками.
Около дюжины скаммеров бежали по разбитой земле. Их объединяло только отсутствие единства – группа незнакомцев, объединённых общим делом. Некоторые из скаммеров носили цвета и геральдику одного из клановых домов, в то время как другие были одеты в потрёпанные защитные костюмы или грубо выделанные шкуры. Они были продуктами разрушения тысячи поселений – нетерпеливые хищники, жаждущие кредитов и без единого намёка на здравый смысл.
– Ещё десять с левого борта, – сказал один из паствы. – И, по крайней мере, в два раза больше у нас за спиной.
– Откуда они все берутся? – пробормотал Зун.
– Бездны беззакония, – быстро ответил Кловик.
– Спасибо, брат, вопрос был риторическим. Как у нас с боеприпасами?
– Стаб-пушки почти опустели, но должно хватить, чтобы отогнать этот сброд, – сказал Искупитель. – Должен ли я открыть огонь?
Зун помолчал, размышляя.
– Очистите их, братья, – произнёс он. Мгновение спустя внутри кабины эхом отозвался грохот стаб-пушек. Рудовоз замедлил ход, двигаясь по комплексу, его орудия стреляли во все стороны. Скаммеров выкашивало, когда они бежали в укрытие.
– Язычники делают то, что умеют лучше всего, брат, – сказал Кловик, наблюдая за бойней.
– И что же это, брат Кловик?
Кловик хрипло рассмеялся:
– Они умирают во славу верующих.
Зун нахмурился:
– В этом нет славы, брат. Не ищи то, чего нет. Это просто суровая необходимость.
Кловик ссутулился, молча принимая порицание. Зун почувствовал на себе взгляды остальных и понял, что они гадают, не знак ли это того, что старый огонь наконец-то возвращается. Если бы настоящий Зун Опустошитель вернулся к своей пастве, а не сломленный старик, которым он стал.
Он честно заслужил своё имя в Пепельных Пустошах, обширных пустых пространствах между великими ульями Некромунды. Благодаря его усилиям лачуги мутантов и кочевников ощутили прикосновение очищающего пламени Искупления.
Зун ниспровергал храмы идолопоклонников и нёс свет Трона тем погруженным во мрак массам, которые добывали себе пропитание в гористых пепельных дюнах. Он и его паства прошли через пустоши и вернулись обратно. Он оставил после себя сотни могил и тысячи погребальных костров.
Он сделал себя избавителем и мясником. Он был рукой милосердия и клинком гнева. И всё это время его поддерживала вера. Она помогла ему преодолеть усталость и болезнь, когда собственное тело предало его.
Но даже вера имеет пределы. Даже вера не могла нести человека вечно.
Ему страстно хотелось снять маску, помассировать ноющие виски. Он ограничился тем, что потёр руки, пытаясь унять нараставшие спазмы в пальцах.
Зун не знал, что его сломало. Он не мог вспомнить ни одного конкретного случая, просто калейдоскоп обрывочных воспоминаний – кричащие лица, просьбы, мольбы, вонь горелой плоти и жира, карканье пепельных ворон, плач ребёнка-кочевника, которому Кловик собрался вышибить мозги.
Когда-то такие вещи приносили удовлетворение. Теперь Зун не чувствовал ничего. Как будто само количество святых злодеяний, которые он совершил во имя Императора, взгромоздилось одно на другое и стало чем-то непостижимым.
Он подумал о небе, дико и чёрно поднимавшемся над пепельными дюнами. Это было самое худшее из всего. Пустая необъятность, казалось, изливалась на него и наполняла, вытесняя прежнюю уверенность. Там должны были быть звёзды. Куда они все пропали?
– Почему ты оставил меня? – пробормотал он. Как всегда, ответа не последовало. Даже не было ощущения, что там был кто-то, кому можно было молиться. Когда-то Император часто разговаривал с ним во сне. Теперь его сны были пустыми, серыми и безмолвными.
Там, в пустошах, он подошёл к необработанному, красному краю веры и едва не соскользнул с него. Он держался за неё кончиками пальцев, зная, что если отпустит, то никогда не перестанет падать. Он по-прежнему молился, хотя больше не верил, что его кто-то слушает. Он по-прежнему следовал путём Искупления, хотя и не чувствовал вкуса святого огня под языком, за исключением редких случаев. Ему просто нужно было продержаться ещё немного.
Ещё немного. Немного. И тогда он сможет отдохнуть.
Звук рикошета вернул его в настоящее. Он посмотрел на свою руку и увидел дыру в рукаве. Кровь сочилась из раны. Он ничего не чувствовал и отмахнулся от произошедшего. Он посмотрел на Кловика:
– Доклад.
– Теперь их осталось не так уж много. – Кловик взглянул на него. – Могу я спросить, почему мы потратили наши ресурсы на такую мелочь? Мы могли бы просто проигнорировать засаду, как и все остальные. Наше оружие лучше использовать в Погибели.
Зун наклонился вперёд, переплетя пальцы, пытаясь скрыть дрожь, пробежавшую по ним:
– Мы слишком близко к поселению. Лучше сражаться с ними здесь, а не там. Я не допущу, чтобы верующие оказались втянутыми в это безумие.
– Они уже втянуты. Таково бремя веры.
Зун не ответил. Сверху донёсся лязгающий звук.
– Включить трансляцию с корпуса, – сказал он. Один из экранов мигнул, и на нем расцвело изображение со статическими помехами. Оборванные фигуры царапали чем-то корпус, пытаясь открыть люки. Зун прищёлкнул языком и потянулся за автоматическими пистолетами, висевшими в кобурах на спинке его сиденья. Он вытащил их по одному, проверил обойму каждого и неуклюже зашаркал к выходу-лифту.
– Брат Зун? – спросил Кловик, приподнимаясь со своего места.
– Продолжайте стрелять. Я хочу, чтобы путь был свободен, прежде чем мы двинемся дальше. Я лично разберусь с этими еретиками. – Ему нужно было что-то, чтобы стряхнуть с души летаргию. Возможно, очищение оживит его.
Кловик обменялся взглядом с одним из остальных. Это было быстро, но Зун заметил и почувствовал прилив гнева. Они боялись за него. Раньше такого не было.
– Один из нас должен сопровождать тебя... – начал Кловик. Как всегда, он говорил за всех. Верный, стойкий Кловик. Со временем он возглавит паству. Зуна это немного успокоило. У Кловика по-прежнему внутри горел огонь. Он хорошо послужит Искуплению в грядущие дни.
Он покачал головой:
– Нет. Они ищут Опустошителя, и они получат его. Открой люк. – Он поднял автоматические пистолеты и посмотрел вверх. Лифт начал пыхтеть, когда люк открылся. Ворвался поток зловонного воздуха Подулья, и Зун с благодарностью вдохнул, когда его понесло вверх.
Он слишком долго пробыл в Пепельных Пустошах. Он скучал по приятной вони улья Примус – смешанному запаху слишком узких туннелей и застоявшейся сточной воды. Человек принадлежал этому месту, где мир был удобно устроен. Такова была воля Императора, чтобы люди жили в железе и дышали очищенным воздухом. Но воздух там, внизу, уже не был таким чистым, как когда-то. Скоро это может повториться. Но тот день ещё далеко.
Лёгкий ветерок подхватил его мантию, когда он покинул корпус. Он слышал ровный стук стаб-пушек и свист рикошетов. Крики и проклятья умиравших скаммеров. Так много смертей. И ради чего? Несколько жалких кредитов.
– Ты умираешь за кредиты, когда мог бы умереть за Императора, – крикнул он, охваченный внезапным, знакомым гневом. Тот горел в его груди, такой же яростный и горячий, как раньше. Ближайший нападавший обернулся на звук голоса, его глаза расширились. В руках у него была монтировка, которой он отрывал пластину корпуса.
Зун выстрелил в него прежде, чем тот успел закричать. Тело обмякло и безвольно скатилось с корпуса. Зун развёл руки, когда остальные поняли, что что-то не так, и повернулись.
– Вот и я, грешники. Приходите и получите отпущение грехов. Пусть ваши грехи очистятся в огне боли. – Он провёл автоматическими пистолетами по крутой дуге, и скаммеры задёргались и заплясали под свинцовым дождём.
Он повернулся, продолжая стрелять. Он почувствовал, как в нём разгорается прежний огонь, когда убивал их. Просто искра, танцующая в серой мгле. Но это было уже что-то. На этот момент он снова стал самим собой. Зун Опустошитель, Гнев Трона. Он выстрелил снова, прикончив скаммера на корме рудовоза. Громоздкая фигура с усеянным пирсингом лицом и ошейником со стимуляторами на шее карабкалась к нему, ругаясь и замахиваясь гаечным топором. Зун ловко избежал удара, который мог пробить ему череп, и вогнал рукоять пистолета в нос нападавшего. Хрустнула кость, и нападавший отшатнулся, закатив глаза. Он упал и исчез из виду. На его место придут другие.
Зун начал петь. Старый гимн. Боевой гимн Искупления, песня маршей, чисток и бесчисленных пожаров. О вытаптывании виноградников беззакония и обнажении огненного меча Императора.
Было приятно вычищать нечистое. Сокрушать еретика. Такие простые вещи. Но необходимые и хорошие. Всё остальное было неправильно.
Он услышал резкий, свистящий крик и поднял голову. Огонь расцвёл в темноте, и что-то обрушилось сверху, подобно молнии. Удар потряс рудовоз, и он услышал стон прогнувшегося металла. Резкий грохот чуть не сбросил его вниз. Дым взметнулся, на мгновение окутав всё вокруг.
Когда он поредел, Зун увидел скаммера с перекинутой через плечо переоборудованной ракетной установкой, взгромоздившегося на одну из буровых установок. Он вытянул руки так высоко, как только мог, и позволил автоматическим пистолетам взреветь. Пар и испарения брызнули из разорванных труб, откуда с воем свалился скаммер.
Что-то ударило его в спину, сбив на одно колено. Пытаясь восстановить дыхание, он порадовался, что под мантией носил панцирные доспехи. Он обернулся и увидел, как кто-то крадётся к нему сквозь дым. Скаммер был высоким и неуклюжим, в цветах Орлоков. В обеих руках он сжимал дробовик.
– Попался, чертяка, – прорычал он. – Гильдейцы заплатят неплохую сумму за твою голову.
– Это всё, для чего у тебя есть место, в том, что считается твоей душой? – спросил Зун. – Неужели жадность – это единственное, что ты знаешь, еретик?
Скаммер прицелился:
– Зато она завела меня так далеко.
– Но не дальше. – Автоматические пистолеты Зуна заскрежетали по корпусу, когда он развернулся. Дробовик прогремел, почти оглушив его. Выстрел прошёл над плечом, опалив одежду. Пистолеты взревели, и скаммер дёрнулся назад, умирая.
Тяжело дыша, Зун развёл руки в поисках новых врагов. Его встретила только тишина. Даже стаб-пушки прекратили своё пение. Битва, какой бы она ни была, закончилась. Туннель лежал в руинах, его стены превратились в щебень. Сломанные трубы извергали содержимое, и пролившиеся сточные воды плескались о гусеницы рудовоза.
Тяжесть дымящихся автоматических пистолетов тянула руки вниз, и он на мгновение замер в ожидании. Но никакого знака не последовало. Император ничего не сказал.
Они все наблюдали за ним, когда он забрался обратно внутрь. Он на секунду посмотрел на паству, на самом деле не видя их.
– Почему мы стоим? – Он встряхнулся. – Заставьте нас двигаться.
Мгновение спустя двигатели воинственно зарычали, и рудовоз, дрожа, пришёл в движение. Зун покачивался на месте, наблюдая за экранами, пока они оставляли за собой след из мёртвых и умирающих еретиков. Он искал какое-то зерно удовлетворения в себе, в своих действиях, но не чувствовал ничего, кроме усталости.
Ему так сильно хотелось отдохнуть. Но не сейчас. Не раньше, чем он исполнит последнюю клятву.
Он, спотыкаясь, вернулся на своё место, внезапно почувствовав слабость.
Кловик ступил на возвышение.
– Ты ранен, – пробормотал он.
– Это пройдёт.
– Вся палуба в крови, брат. – Кловик изучающе посмотрел на него.
– Это было глупо, Агаммен, – тихо сказал он. Зун вздрогнул при звуке своего имени. Он так давно его не слышал, что почти забыл. – Тебя могли убить.
– Возможно, этого я и хотел.
Кловик хмыкнул и ощупал его раны:
– Это не похоже на человека, за которым я пошёл на войну. Этот человек знал, что его жизнь стоит больше, чем убийство нескольких еретиков.
– Никакая жизнь не стоит больше, чем крестовый поход, – не задумываясь сказал Зун.
– И никакая смерть не стоит больше, чем торжество света, – возразил Кловик. Он посмотрел на Зуна. – Ты нужен нам, брат. Ты нужен им. Что станет с верующими, если ты погибнешь здесь, в этой забытой Императором глуши?
– Верующие не сдадутся, как и всегда, – ответил Зун. Его сердце бешено колотилось в груди. Он почувствовал тяжесть и не мог дышать.
– Брат Болджер, я хотел бы исповедаться, – произнёс он резким шёпотом. Старая традиция, и мало кто, кроме Зуна, придерживался её в наши дни. Смерть была даром Императора еретику и безбожнику. Но слишком много смертей превращало душу человека в огрубевшую вещь, непригодную для того, чтобы нести милость и благодать, которые причитались верующим. Это была трудная дорога, и она становилась всё труднее с каждым днём.
– Болджер мёртв, брат, – пробормотал Кловик. – Умер до того, как мы покинули Споропады.
– Умер? – Зун посмотрел на заместителя, пытаясь вспомнить. Так много из них погибло за последние несколько дней. Паства из двух дюжин сократилась до горстки. Но это того стоило. Так и должно было быть. Император провёл их так далеко, даже если Зун не мог слышать Его голоса. Он наклонился вперёд, слегка поморщившись. Кровь запятнала мантию. Кловик был прав. Старые раны снова открылись. Он вполне может истечь кровью до смерти, прежде чем они доберутся до места назначения.
– О.
Взгляд Кловика был неодобрительным. Он осуждал обряд исповеди. Для Кловика такие вещи были слабостью. Его вера была железной, хотя и хрупкой, и он чувствовал, что вера Зуна должна быть такой же. Он полагал это даже тогда, когда они были мальчишками и играли в кучах шлака.
– Возьми себя в руки, брат. Ты нам нужен. Нам нужен старый огонь.
– Мой огонь по-прежнему горит, Кловик. Не бойся. – Он закашлялся и наклонился вперёд, отталкивая Кловика. – Возвращайся на свой пост, брат.
Кловик собрался возразить, но не произнёс ни слова. Он покачал головой и повернулся к своей контрольной люльке, оставив Зуна одного на возвышении. Зун согнул руки и почувствовал, как напряглись раны, как старые, так и новые. Он подумал о драгоценном грузе в отсеках рудовоза. Ещё немного, и всё будет там, где нужно. Как и он сам. Он посмотрел на автоматический пистолет на коленях и осторожно начал перезаряжать. Его руки дрожали, когда последние остатки адреналина улетучились.
– Осталось совсем немного, – пробормотал он.
Ещё немного. И тогда он сможет отдохнуть.
==ДВАДЦАТАЯ ГЛАВА==
'''ДОРОГА К ПОГИБЕЛИ'''
– Вот он, – сказала Аманута. Крысокожая присела рядом с круглым люком, ведущим в то, что когда-то было коммуникационной шахтой, соединявшей жилые зоны. Она подняла фонарик, бросая водянистый свет в шахту и показывая руины за ней.
– Ты уверена… – с сомнением произнесла Иоланда.
– Эта шахта тянется до самых восточных узловых ворот. За ними – Погибель. – Аманута благоговейно провела пальцами по клубкам гниющей проводки. – Я играла в этом туннеле, когда была девочкой.
Она взмахнула фонариком, освещая окружение:
– Всё это когда-то принадлежало моему народу. Мы ухаживали за этим. Заботились.
– Ты позволила всему заплесневеть и только, – сказала Иоланда, поднимая болтавшуюся панель когитатора. – Посмотри, в каком состоянии это место. Неудивительно, что вас, крысокожих, изгоняют из туннелей, раз не находите им лучшего применения.
– Мы позволили улью заявить о своих правах, – сказала Аманута. – Если духи хотят, чтобы что-то выжило, оно выживает. Если они этого не хотят, то это не происходит.
Она покачала головой:
– Знаешь, старейшины говорят, что у нас не было ульетрясений до того, как верхнеулевики начали копать и ложно требовать то, что было свободно дано.
Иоланда оскалила зубы:
– Ты хочешь сказать, что ульетрясения – это наша вина? В следующий раз ты скажешь мне, что мы и в наводнениях здесь внизу виноваты.
– Так и есть, – безмятежно сказала Аманута. – Вы раскалываете скалы, заставляете духов плакать и истекать кровью, и поэтому отстойник поднимается. Вы убиваете это место, потому что не знаете ничего лучшего. Оно выросло без вас. Выросло выше вас. Как и мы. И вы наказываете нас обоих за это.
– Ты начинаешь действовать мне на нервы, – сказала Иоланда. Она шагнула к Амануте, но тут вмешался Скаббс.
– Я думаю, нам всем следует успокоиться. Нам не нужно идти дальше. Верно, Аманута? – Он взглянул на неё через плечо, и она угрюмо кивнула. Кэл, наблюдавший с безопасного расстояния, заметил, что её рука покоится на рукояти ножа.
Он посмотрел на напарницу. Иоланда была готова сорваться в любой момент. Она плохо переносила неудачи и отличалась нетерпением. Всё это в совокупности создавало в основном занимательную нестабильность, но что-то подсказывало ему, что Аманута нужна им в целости и сохранности. Предчувствие, инстинкт – он не был уверен. Но он научился никогда не игнорировать этот тихий голос, если это было в его силах.
– Погибель близко, – неохотно сказала Аманута. – Как раз на другом конце шахты.
– Тогда ты нам больше не нужна, не так ли? – спросила Иоланда.
– Прекрати, – сказал Кэл. Иоланда повернулась и прищурилась.
– Не пытайся командовать мной, Джерико. Для тебя это плохо кончится.
– Я не командую. Я просто указываю на то, что, возможно, не самый мудрый способ действий – пытаться убить нашу единственную ведьму, прежде чем мы узнаем, нужна она нам или нет. – Кэл сел на кусок трубы и положил ногу на Вотана. – Кроме того, пока она была очень полезной.
Иоланда посмотрела на него:
– Она ничего не сделала, кроме как показала нам место, которое мы могли бы найти и сами!
– И уберегла нас от того, чтобы нас не съели все звери улья отсюда и до Красной Шахты. – Кэл посмотрел на Амануту и был немного рад увидеть, как на её лице промелькнуло испуганное выражение. – Теперь я знаю, что значит твоё пение, помнишь? И ты ужасно много поёшь с тех пор, как мы покинули Нижний город.
Аманута нахмурилась:
– Духи взволнованы. Улей… шумит. – Она покачала головой. – Твари из самых низких зон поднимаются. Что-то гонит их к поселениям.
Она огляделась и потёрла руки:
– Я чувствую их страх. Их гнев.
– Мути, – сказала Иоланда. Она успокоилась. – Это мути, не так ли?
Аманута кивнула:
– Они двигаются. Если ты прислушаешься, то сможешь их услышать. – Она замолчала. В тишине Кэл услышал это. Отдалённый звон металла о металл. В Подулье всегда было полно шума, даже в самое тихое время. Звук разносился здесь вечно и странным образом.
Он снова услышал звон, тук-тук-тук. Сначала он подумал, что это вода, но это была не вода. Это был звук движения. От множества тел, движущихся по далёкой трубе. Или, возможно, не слишком далёкой. Он взглянул на Вотана. Кибермастиф предупредит его, если мути будут близко. Он заставил себя подняться на ноги.
– Нам нужно двигаться.
Скаббс заглянул в шахту:
– Нам придется слезть с байков и везти их рядом.
– Может нам просто оставить их, – сказала Иоланда.
– Они могут понадобиться, особенно если нам придется быстро сбежать. – Кэл начал толкать свой байк через поле обломков. – Идём. Мы спрячем их на другом конце шахты, где на них никто не наткнётся.
Шахта когда-то была узкой и гладкой, предназначенной только для технопровидцев или сервиторов. Теперь, как и всё остальное в Подулье, она представляла собой мусор и беспорядок. Внутренности того, что когда-то было главной коммуникационной сетью жилого купола, свисали ржавыми клубками или плавно дрейфовали в струйке утечки с верхних уровней. Пока они маневрировали с мотоциклами по обломкам шахты, Кэлу показалось, что он слышит слабое эхо вокс-сигналов, по-прежнему находившихся в сети.
Невидимые паразиты разбежались перед ними, когда они достигли конца шахты. Соединяющие ворота поднимались из темноты, их ржавые углы всё ещё освещались солнечными генераторами, подключёнными к внешней части улья. В холодном свете Кэл увидел груды костей – не все они принадлежали паразитам – беспорядочно сваленные по углам, и задался вопросом, что здесь обитало.
Словно в ответ на его вопрос, Аманута сказала:
– Шахтный призрак.
– Что? – Кэл посмотрел на неё.
– Мы охотились на них, когда я была маленькой. Как крысы, только больше. Крылья. – Она постучала себя по голове. – Они охотятся на звук.
Кэл посмотрел на Скаббса, но тот пожал плечами.
Иоланда покачала головой:
– Никогда о них не слышала. Хотя не прочь поохотиться на одного. – Она задумчиво огляделась по сторонам.
– Эти кости старые. – Аманута понюхала воздух. – Если кто-нибудь из зверей был бы рядом, мы учуяли их. Или услышали. Они кричат.
– Ну, по крайней мере, это уже что-то, – сказал Кэл. Он посмотрел на ворота. – Закрыто. Скаббс?
– Принеси фонарь, – сказал Скаббс, подходя к панели когитатора, вмонтированной в раму ворот. Используя нож, он отпустил панель и задумчиво заглянул внутрь. Высунув язык из уголка рта, он сунул руку внутрь и вытащил пригоршню силовых кабелей и проводов. Аманута с благоговением смотрела, как Скаббс начал перерезать провода и снимать изоляцию.
– Ты... знаешь, как это работает?
– Конечно. Моя мама и я – мы жили в шахте, такой как эта. Потребовалось время, чтобы разобраться, но я научился подключаться и разбираться с лучшими проводными разъёмами в Подулье. – Скаббс переподключил несколько кабелей и начал возиться с проводкой.
Кэл, который и раньше видел, как Скаббс оттачивает свои навыки, позволил вниманию рассеяться. Он услышал, как Иоланда подошла ближе.
– Я ей не доверяю, – пробормотала она.
– Ты это уже говорила.
– Она может завести нас в ловушку.
– И зачем ей это делать? В конце концов, мы спасли её.
– Скаббс спас её. Мы не отвечаем требованиям. – Иоланда фыркнула и потёрла нос. – Не вини меня, когда она прикончит нас ножом в спину, а он уйдёт вместе с ней. Посмотри на него. Он почти одурманен ею.
– Он выглядит скорее нервным, чем что-то ещё.
– Он всегда выглядит нервным. Всё что я хочу сказать, это то, что нам нужно присматривать за ней. – Иоланда постучала себя по голове. – У неё есть планы, это точно. У неё такой же взгляд, как у моих кузенов всякий раз, когда всплывало слово “наследство”.
– И всё что я хочу сказать, это не напрашивайся на неприятности. Они и сами нас найдут. – Кэл посмотрел на неё:
– Ты думаешь, Скаббс сбежит с ней? – Эта мысль беспокоила его больше, чем он хотел признать.
Иоланда ухмыльнулась:
– Он сбежал со мной, не так ли?
Кэл нахмурился. Это был удар ниже пояса, и она это знала. Кэла на какое-то время забрали с планеты, и когда он вернулся, то обнаружил, что Скаббс и Иоланда создали маловероятное партнёрство. Это партнёрство быстро расширилось, чтобы приспособиться к нему, но по-прежнему было больно думать, что его так легко заменить в верности Скаббса.
– Судя по тому, что он сказал, у него не было особого выбора.
Иоланда фыркнула:
– Он мог уйти в любой момент. – Она внимательно посмотрела на него. –Ты… ревнуешь? Вот в чём дело?
– Нет.
– Да. Ты ревнуешь. Тебе нравится, когда твой подручный в полном твоём распоряжении.
– Скаббс волен делать свой собственный выбор. – Кэл замолчал. – До тех пор, пока я его одобряю.
Иоланда хихикнула.
Скаббс взглянул на них:
– Что смешного?
– Ничего, – ответил Кэл. – Ворота уже открыты?
– Они выглядят открытыми?
– Ну, тогда поторопись. Мне не нравится просто стоять здесь.
– Техноересь требует времени, – сказал Скаббс, возвращаясь к своей задаче. – Ты не можешь торопиться... Ах!
Толстая искра вылетела из панели. Скаббс и Аманута отступили, когда люк издал тяжёлый стон. Медленно и неохотно он открылся, выпустив облако пыли и плесени. Повеяло холодным воздухом отстойника.
Аманута прошла через люк, прежде чем кто-либо смог её остановить.
– Иди и догони её, – сказал Кэл Скаббсу. – Мы привезём байки и спрячем.
Он посмотрел на Вотана и дёрнул подбородком:
– Ты тоже. Помоги Скаббсу.
Вотан гавкнул и бросился вслед за Скаббсом. Кэл и Иоланда поспешили вкатить мотоциклы в люк. Шахта за ним была также разрушена, как и та, через которую они только что прошли. Местами она обвалилась, и на металлических стенах выросла толстая мохнатая плесень. Они спрятали байки под куском упавшей стены, завалив обломками. Если кто-то не станет внимательно присматривался, их никто не увидит.
Воздух в этой части шахты был холодным и влажным и дул через затянутые паутиной циркуляционные отверстия, расположенные через равные промежутки в потолке. Вдоль стен и пола тянулись кабели связи, на всех были видны следы повреждения водой.
– Кости, – тихо сказала Иоланда. Кэл кивнул. Пол был устлан ими почти как ковром. Останки паразитов и более крупных животных перемешались с останками людей. Большинство из них, казалось, лежали годами. Другие выглядели неприятно свежими.
Повсюду вдоль стен на куски металлолома были насажены черепа. Похоже, они простояли достаточно долго, чтобы кость стала коричневой, и пыльца ржавчины собралась в укромных уголках и щелях. Кэл из любопытства осмотрел один из них и обнаружил, что на нём вырезан символ. У всех остальных были одинаковые или похожие отметины.
– Тотемы крысокожих, – произнёс он.
Иоланда нахмурилась:
– Похоже, она всё-таки не солгала.
– Я не лгала. – Голос Амануты эхом отозвался внизу. Кэл поднял голову и увидел её, сидевшую в одной из циркуляционных шахт. Она держала в руках череп, пальцы обводили вырезанный на нём символ. – Эти черепа принадлежали лидерам клана Семи Шахт. Они делали ложные предложения моему народу, пытались отравить колодцы и украсть детей. Поэтому мы поместили их головы на границе нашей территории и навсегда привязали их души к пустоте между нашими и их землями.
– Ты никогда не упоминал, кем был твой народ, – заметил Кэл. – Я имею в виду его название.
Она бросила ему череп и грациозно спрыгнула вниз.
– Не был, а есть. Мой народ по-прежнему жив, хотя нас изгнали из нашего дома. – Она выпрямилась. – Мы – клан Теневого Корня.
Она повернулась, когда Скаббс направился к ним, Вотан покусывал его за пятки:
– Кэл, ты должен это увидеть.
Кэл и остальные последовали за Скаббсом к концу шахты. Когда-то там было что-то ещё, но на стенах появились следы трещин от давления, и казалось, что что-то срезали, заставив шахту резко оборваться. Земля спускалась под крутым уклоном, соскальзывая в тёмные воды нечаянного водохранилища. Вдоль неровного берега возникла небольшая деревушка из лачуг – рыбаки или просеиватели слизи.
Наверху Кэл мог разглядеть только небо из лопнувших труб и треснувшей подконструкции. Повсюду виднелись сотни водопадов самых разных размеров.
– Ульетрясение, – пробормотал он. – Должно быть, земля сдвинулась, и вся эта секция просто отвалилась.
– Вот. Взгляни-ка. – Скаббс протянул Кэлу монокуляр.
Кэл взял монокуляр. Погибель вырастала из отстойника, словно цветок из стали и дерева. Жилая зона была заросшей и дикой. Густые, скользкие воды каскадом стекали по внутренней части того, что осталось от купола после ульетрясения, и заполняли древние выработки и шахты. Дикие заросли водорослей и рыхлых грибов плавали над водой или цеплялись за стены. Последующие ульетрясения ещё больше смяли купол, выжав всё из его формы, так что пол прогнулся, превратившись в искусственные горы и долины. Местами опустился потолок и леса упавших труб торчали из мелководья.
Поселение простиралось над водой, начинаясь у стабильной части купола. Тяжёлые пилоны длиной в сотни метров были погружены в болото, и от каждого тянулись целые лиги мостков. На вершине каждого из них были возведены жилые помещения и хозяйственные постройки. Ещё больше переходов, несущих больше зданий, было добавлено выше, поднимаясь на пилон.
Самодельные частоколы росли из воды на южной окраине поселения. Части стены были сделаны из балок, соединённых между собой цепями, в то время как другие секции были построены из затонувших лодок или разбитых остатков раздавленных жилых блоков. Стена поднималась и опускалась через нечётные промежутки, следуя изгибам дна отстойника, поэтому частокол частично выступал над водой.
Баржи пыхтели по отстойнику, экипажи следили за сливом или испарением лишней воды. Термальные шипы опустили в самые глубокие шахты и ямы, чтобы там жидкость выкипела и уровень воды понизился. Таким образом, жилая зона медленно восстанавливалась. Кэл знал, что на завершение этого процесса уйдут годы. И всегда существовала вероятность того, что утечка сверху или затопление снизу сделают все эти усилия бесполезными.
В местах, где вода была успешно спущена, рабочие бригады возводили дамбы из рыхлой почвы и щебня. Поперёк этих опор виднелись сварочные копья, посылавшие постоянные потоки искр по мере того, как утилизированный металлолом превращался в единую структурную опору. Стабильная почва была в большом почёте, и как только она высыхала её укрепляли, чтобы она не соскользнула обратно в отстойник.
Кэл изучал длинные участки стабилизированной земли, которые простирались до входа в купол и от него. Это были десятинные пути, что имело смысл. Вы не пошли бы на такие усилия без небольшой компенсации. Он направил монокуляр на юг, отмечая процессии, которые, как он предположил, были паломниками и поселенцами, спешившие к различным воротам в Погибель. Было по крайней мере трое ворот, которые он мог увидеть. Вокруг каждых из всех выросли трущобные городки с палатками и лачугами, теснившимися вплотную к частоколу.
– Больше, чем я думал, – наконец сказал он.
– Маски размножаются, как паразиты, – сказала Аманута, принюхиваясь. – Духи здесь слабые. Это месте испортилось. Скоро оно завянет и сгниёт, а потом вообще превратится в ничто.
Кэл посмотрел на неё:
– В смысле?
– Это не то место, которое я помню.
– Приятно это знать. – Он посмотрел на Скаббса и Иоланду. – Там, внизу, похоже, сотни людей. Должно быть достаточно легко проскользнуть внутрь, не привлекая внимания.
– Ну, тогда пошли, – сказала Иоланда.
– Нет. – Кэл бросил монокуляр обратно Скаббсу. – Мы немного подождём. Отдохнём. Поспим чуть-чуть. Кроме того, я не думаю, что наша добыча уже здесь.
– Откуда ты можешь знать?
– Рудовоз истекал топливом. Вероятно, им, по крайней мере, дважды приходилось останавливаться, чтобы выпустить воздух из топливопровода. – Кэл прислонился спиной к стене, положив руки на рукоять сабли. – Кроме того, если бы они были здесь, там было бы больше активности. Прямо сейчас поселение выглядит довольно мёртвым.
Иоланда перегнулась через край:
– По-моему, выглядит оживлённо.
– Поверь мне. Если бы Зун был здесь, Кавдоры подняли бы шум. Особенно, если он везёт оружие и боеприпасы. Вместо этого они занимаются своими делами. Это значит, что он ещё не прибыл. Но он уже в пути. Поэтому мы ждём.
– А если ты ошибаешься?
– Тогда лишние несколько часов не будут иметь значения. И я предпочёл бы рискнуть здесь, чем в дыре Кавдоров. Особенно с ней. – Кэл указал на Амануту.
– Ей не обязательно идти с нами, – сказала Иоланда.
– Я иду, куда хочу, – огрызнулась Аманута.
– Прямо сейчас никто никуда не идёт. По крайней мере, я не иду. А как насчёт тебя, Скаббс? – Кэл посмотрел на напарника.
Скаббс зевнул:
– Вообще-то мне не помешал бы перерыв.
Кэл махнул рукой:
– Видишь? Скаббс хочет спать. Вы двое делайте, что вам нравится. Но пока мы остаёмся здесь.
Иоланда и Аманута переглянулись, а затем отвернулись друг от друга. Кэл вздохнул. Он надеялся, что они не разорвут друг друга на части до прибытия Зуна.
Кэл скрестил руки на груди и откинулся ещё дальше назад. Он свистнул Вотану. Когда кибермастиф подбежал, Кэл положил ноги на спину пса.
– Скаббс, ты первый несёшь вахту. И, может быть, приготовишь что-нибудь. Я могу проголодаться, когда проснусь.
Скаббс сложил костёр. Тот был совсем маленьким, но вполне достаточным, чтобы прогнать холод и рассеять мрак. Он сделал его из навозных шариков и капельки смеси прометия и спирта собственной разработки, смешанных на пластине из изогнутого металла. Он слегка повернул металл, разжигая пламя.
– Нет дыма, – сказала Аманута, наблюдая за ним.
– Всё дело в смеси, – пояснил Скаббс. – Мы же не хотим выдать нашу позицию, не так ли?
– Это ты сделал?
Скаббс кивнул, наблюдая за пламенем:
– Я много чего делаю. Дайте мне мастерскую, и я стану отличным боеприпасником. – Он посмотрел на Кэла. Напарник уже спал, как и Иоланда. Охотникам за головами приходилось учиться ловить сон там, где и когда он был доступен. Ему потребовалось больше всего времени, чтобы научить этому Кэла.
– Ты умный.
– Я справляюсь. – Он посмотрел на неё и почесал щеку. В отличие от большинства людей, она не отвела взгляд, когда он это сделал. Может быть, она видела и похуже.
– Мне не нравится это место, – сказала Аманута какое-то время спустя. Она посмотрела на огонь, словно ища в нём ответы. – Оно не такое, как я помню.
– Тогда, почему ты всё ещё здесь? – спросил Скаббс. Он откинулся назад, положив голову на руки. Каждая косточка болела от езды на мотоцикле, и ему ничего так не хотелось, как спать, несмотря на то, что он нёс вахту. Это не имело значения. По опыту он знал, что сейчас не сможет заснуть, если это вообще возможно. В его голове происходило слишком много всего.
Аманута присела рядом с ним:
– Почему бы мне не быть здесь?
– Ты могла убежать раньше. Ты не охотник за головами. Кавдоры, наверное, забыли о тебе. Так почему ты здесь?
Она не ответила.
Скаббс приоткрыл глаз и посмотрел на неё.
– Может быть, благодарность? – с надеждой спросил он.
Она рассмеялась.
Он закрыл глаз:
– Так я и думал. Так почему?
– Меня устраивает путешествовать с тобой. А остальные, похоже, считают меня полезной.
– Кэл не очень хорошо разбирается в людях, – сказал Скаббс. – Вот почему он водится с Иоландой.
Он замолчал.
– И со мной, пожалуй, тоже. Так почему же?
Она вздохнула:
– Мои люди, возможно, по-прежнему где-то здесь. Если мути их не перебили или Кавдоры не сожгли. – Скаббс посмотрел на неё и увидел, что она смотрит вверх. – Я могу найти их.
– А потом?
Она пожала плечами. Затем замерла. Мгновение спустя Скаббс тоже это услышал. Тихий лязг, как будто кто-то ударил по далёкой трубе гаечным топором. Раздалось ещё больше звона, эхом отдававшегося отовсюду. Скаббс вскочил на ноги и увидел, что остальные уже встали.
– Что это такое? – резко спросила Иоланда, сжав рукоять цепного меча.
– Песня на трубах, – ответил Скаббс. – Племена крысокожих используют её для связи на больших расстояниях. У каждого племени своя песня. По крайней мере, так говорила моя мать.
Он посмотрел на Амануту:
– Узнаёшь её?
Она нахмурилась:
– Да.
Что-то в том, как она это сказала, заставило его насторожиться. Он взглянул на Кэла:
– Может, нам стоит продолжить путь?
– Что? Почему? – Кэл посмотрел на Амануту. – Что это?
– Предупреждение, – тихо сказала она. – Они предупреждают нас. Мути.
– Сколько?
– Много. – Аманута поднялась на ноги. Как только она это сделала, Вотан зарычал. Кибермастиф повернулся на месте, словно принюхивался к воздуху.
– И близко, – добавила Аманута.
– Хорошо. Я уже успела заскучать. – Иоланда подняла цепной меч и взмахнула им. Звук заполнил коридор, на мгновение заглушив лязг труб. Скаббс покачал головой и поднял автоган. Аманута схватила его за руку.
– Мы должны идти, – пробормотала она. – Мои люди тоже близко. Мы могли бы укрыться у них.
– Все мы?
Она отвела взгляд.
Скаббс кивнул:
– Ага. Так я и думал. Иди, если хочешь. Я не стану тебя останавливать.
Аманута впилась в него взглядом:
– Ты собираешься умереть вместе с ними?
– Кто говорит о смерти? У Кэла есть план. Вот увидишь. – Он посмотрел на Кэла. – Какой у нас план, Кэл?
– Я должен был придумать план? – сказал Кэл.
Скаббс вздохнул и постарался не смотреть на Амануту.
– Превосходно, – сказал он. Он обернулся, когда Вотан предупреждающе залаял. Что-то двигалось в другом конце коридора. Несколько “что-то”. Он уловил запах чего-то отвратительного и взглянул на Кэла. – У тебя случайно не осталось гранат?
Кэл печально покачал головой:
– Нет.
Скаббс посмотрел на Иоланду, которая пожала плечами:
– Когда у меня были гранаты? Кроме того, это всего лишь несколько мути. Какие от них могут быть неприятности?
Сверху до них донёсся пронзительный крик. Звук эхом разнёсся по коридору, и Скаббс вздрогнул, когда визг ударил по барабанным перепонкам. Глаза Амануты расширились.
– Шахтные призраки, – выплюнула она. Скаббс посмотрел вверх и увидел, как что-то движется в циркуляционной шахте. Что-то большое. И быстро.
– Берегись! – Он поднял автоган, но слишком медленно. Как только он нажал на спусковой крючок, что-то чудовищное обрушилось на него сверху.
==ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА==
'''ШАХТНЫЕ ПРИЗРАКИ'''
– Скаббс! – прорычал Кэл, когда тварь обрушилась на напарника и повалила на землю. Она была больше человека, но ненамного. Похожая на летучую мышь с приплюснутым носом, напоминавшим наконечник копья, и большими зазубренными ушами. У неё не было глаз – только скопления подёргивавшихся нитей, которые безумно извивались. Крылья были тяжёлыми лоскутами из кожи и кости, а тело представляло собой волосатый мешок. Когтистые лапы пригвоздили Скаббса к земле, пока усеянные иглами челюсти тянулись к нему.
На спине существа, скорчившись в грубом седле, сидел мути в кожаной лётной маске и защитных очках. Мути издал дикий вопль и выстрелил из автоматического пистолета, пока его импровизированный скакун пытался сожрать сопротивлявшуюся добычу. Кэл бросился за упавшую балку, пока пули отрикошетили вокруг.
– Иоланда, – позвал он.
– Уже, – прорычала Иоланда. Она взмахнула цепным клинком и с диким кошачьим визгом бросилась на шахтный призрак. Чудовище отпрянуло с собственным криком, когда лезвие рассекло его морду. Всадник направил оружие в сторону новой угрозы, но прежде чем он успел выстрелить, на него прыгнула Аманута. Её нож вонзился ему в сердце, и он замер. Шахтный призрак обезумел, брыкаясь и хлопая крыльями. На мгновение показалось, что он заполнил всё узкое пространство. Его крики были оглушительными и эхом отдавались вверху. Несмотря на шум, Кэл слышал, как приближаются другие звери, ползущие вниз по циркуляционным шахтам.
Вотан зарычал, и Кэл обернулся. Мути бежали вприпрыжку по туннелю, их лохмотья почернели от масла и жира, поэтому они почти сливались с окружающей обстановкой.
– Умно, – пробормотал он. – Ненавижу, когда они умные.
Он встал и открыл огонь из лазерных пистолетов, заполнив проход визжавшими лазерными разрядами. Один мути упал, а остальные разбежались, ища укрытия среди обломков. Он обернулся:
– Заканчивай с этой тварью побыстрее. Мы должны убираться отсюда.
– Хорошо, – сказала Иоланда, поднимая цепной меч.
– Подожди! – Аманута сбросил тело наездника с седла и наклонилась над головой шахтного призрака, тихо напевая. Она опустила пальцы в его грязный мех, и метания зверя замедлились. Он выпустил Скаббса, и Иоланда поставила его на ноги.
– Живой ещё? – спросил Кэл.
Скаббс кивнул, хрипя:
– С трудом.
– Уже неплохо. Нам нужно идти. – Он посмотрел на Амануту. – Что ты собираешься делать с этой тварью? Нам не нужны новые домашние животные.
Аманута соскользнул с седла и что-то прошептала на ухо существу. Оно заворчало и прыгнуло вверх, забралось в циркуляционную шахту и скрылось из виду.
– Он хотел быть здесь не больше, чем мы хотели его видеть. Мути ещё хуже, чем верхнеулевики.
Визг эхом донёсся из других шахт. Трубы звенели предупреждениями.
– Новые в пути, – сказала Иоланда, выпуская очередь из автоматического пистолета в коридор. Она зажала там мути, но противостояние не продлится долго. – Что делаем, Джерико? Стоим и сражаемся?
– Нет! – Кэл убрал оружие в кобуры и подошёл к краю прохода. –Единственный выход отсюда – вниз и в воду. Последний послужит приманкой для мути.
Не дожидаясь остальных, Кэл спрыгнул с уступа на осыпавшийся склон. Его ботинки заскользили по влажному скользкому феррокриту, и ему пришлось бежать, чтобы не упасть. Вотан не испытывал подобных затруднений, и проскочил мимо него, жужжа сервосоединёнными ногами. Скаббс и остальные последовали за ним через несколько мгновений. Кэл ухмыльнулся набегу. Лучший способ руководить – это делать. Заставляй других не отставать, и у них не будет времени подвергать сомнению твои планы.
– Что мы будем делать, когда упадём в воду? – воскликнула Иоланда.
– Я разберусь с этим, когда мы туда доберёмся. А пока просто продолжай двигаться. – Кэл вздрогнул, когда пуля отскочила от ближайшего куска феррокрита. Мути появились на вершине склона и стреляли им вслед.
– Смотрите, – крикнул Скаббс. – В самом низу – деревня лачуг – это доки?
Кэл на бегу вытянул шею. Он различил полосу металла, выступавшую из склона над водой за дощатыми лачугами. Она была переполнена людьми, которые, казалось, ждали плоскодонного ялика, который пробирался к ним от Погибели. В напоминавшем ДОТ сооружении, расположенном на склоне над деревней, на страже стояли Кавдоры. Когда они увидели Кэла и остальных, один из них начал звонить в колокол.
Он оглянулся и понял, что Кавдоры беспокоились не столько о них, сколько о спускавшихся по склону вслед за ними мути.
– Прибавьте шагу, – крикнул он. – Направляйтесь в деревню.
Пока они спускались по склону, он увидел, что Кавдоры чем-то заняты. Мгновение спустя он выругался, когда один из бандитов в масках водрузил тяжёлый стаббер на крышу ДОТа. Ухмылка бандита была видна даже издалека, и Кэл услышал, как запел Кавдор, когда взревел тяжёлый стаббер.
– Ложись, – крикнул он, бросаясь на землю. Остальные сделали то же самое. Кэл заполз в укрытие, пули свистели над головой.
– Есть ещё блестящие идеи, Джерико? – спросила Иоланда, сидя на корточках за упавшей опорной колонной.
– Я думаю, – прорычал он. Вотан с лаем подполз к нему. – Да, я в курсе, спасибо.
Он оглянулся на склон. Мути залегли в тот момент, когда Кавдор начал стрелять. Но они медленно приближались, по возможности ведя ответный огонь. И ещё больше их ползло вниз по склону из прохода наверху. Наблюдая за ними, Кэл понял, что он и остальные просто оказались не в том месте и не в то время. Это было спланированное нападение. Возможно, налёт. Или, возможно, прелюдия к чему-то большему.
Он услышал крик сверху и мельком увидел, как из прохода на кожаных крыльях вылетел шахтный призрак. За ними последовали ещё, пока целый рой крылатых зверей не закружил над головой. Несколько наездников стали метать копья или стрелять из автоганов в Кавдоров или в бедолаг на причале.
Одно из существ спикировало к Кэлу и остальным, его всадник стрелял из стаб-пистолета. Выстрелы ударили по склону вокруг Кэла или отскочили от Вотана. Кэл вытащил лазерный пистолет и выстрелил в шахтный призрак, пытаясь отогнать его. Иоланда что-то крикнула, но он не разобрал слов.
На него упала тень. Он даже не потрудился поднять голову.
– Вот чёрт, – пробормотал он, когда когти второго шахтного призрака вцепились его. Зверь поднял его в воздух, наездник радостно хихикал. Желудок сжался, когда ботинки покинули твёрдую, хотя и скользкую землю.
Шахтный призрак набирал высоту быстрее, чем Кэл считал возможным, поднимаясь всё выше и выше, оставляя склон позади. Он увидел раскинувшийся под ним водоём и мерцавшие вспышки выстрелов, пока мути продолжали спускаться по склону. Он потерял из виду Иоланду и остальных, хотя и слышал, как Вотан воет, преследуя его.
Когти зверя вцепились в пальто, пока он брыкался и извивался, пытаясь вырваться из его хватки. Ему удалось высвободить руку и выхватить лазерный пистолет, выстрелив прямо в морду шахтного призрака. Зверь завизжал и завертелся, подбрасывая Кэла вверх и вокруг, пока уворачивался от внезапной вспышки света и тепла. Кэл услышал, как рвётся пальто. Мгновение спустя он уже кувыркался в воздухе, а мир вращался вокруг.
Пока он падал под ним проносились размытые силуэты, и он инстинктивно выстрелил из лазерного пистолета. Шахтные призраки с визгом набросились на него, хватая за руки или пальто, поднимая вверх, только чтобы отпустить в последний момент. Он поднимался и падал с силой, от которой сотрясались кости, из лёгких выбивало воздух, и его охватывало головокружение. Кэл знал, что в конце концов они придут за ним всей толпой и разорвут на куски в воздухе. Он должен был что-то сделать. Что-нибудь.
Когти вцепились в его свободную руку и подняли. Он услышал свист кожаных крыльев, когда шахтный призрак попытался набрать высоту над собратьями. Мути на его спине весело пел и подстёгивал зверя обтянутой кожей тростью. Кэл убрал лазерный пистолет и после нескольких неудачных попыток сумел ухватиться за пряжки седла мути. Он рывком ослабил ремни, и мути взвизгнул, когда седло заскользило.
Мути натянул поводья, пытаясь выровнять шахтного призрака, заставляя того ослабить хватку на Кэле. Кэл вцепился в отвратительный мех и кожу и забрался ему на спину. Зверь взвизгнул от внезапного смещения веса и отчаянно захлопал крыльями, пытаясь удержаться в воздухе.
Кэл подтянулся и одновременно мути соскользнул и с криком отлетел в сторону. Седло последовало за ним, но не поводья. Кэл бросился к ним. Он поймал поводья как раз в тот момент, когда шахтный призрак начал пикировать, и дёрнул их, упираясь ногами в лопатки существа. Зверь снова взвизгнул и поднялся, хотя и неохотно.
Другие наездники увидели, что он сделал, и направили своих подопечных к нему. Кэл сел, оседлав шахтного призрака, насколько это было возможно без седла, и щёлкнул поводьями. Зверь оторвался от собратьев, и они устроили за ним погоню над водами отстойника. Кэл повернул зверя к Погибели и пнул его в рёбра, чтобы придать ускорение.
Мути завопили и заулюлюкали, стреляя в него из джезайлей и мушкетонов. Кэл пригнулся, когда ураган выстрелов прошёл слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Он выхватил лазерный пистолет и открыл неприцельный ответный огонь. Он попытался заставить шахтного призрака увеличить скорость, но тот сопротивлялся. Без седла и с незнакомым наездником он начинал понимать, что мало что мешает ему лететь туда, куда он хочет.
– Ну, это было весело, но пришло время расстаться, – сказал Кэл. Он дёрнул поводья так сильно, как только мог, заставляя шахтного призрака накрениться. Тот протестующе взвизгнул, но повернулся, отчаянно хлопая крыльями. Мгновение спустя он пронёсся сквозь преследователей Кэла, рассеивая их. Кэл яростно стрелял, проливая кровь как наездников, так и зверей. Как он и надеялся, вонь пролитой крови привела шахтных призраков в бешенство, и звери начали отчаянно махать крыльями и рвать друг друга. Мути завопили в панике, пытаясь контролировать своих огрызавшихся и кричавших импровизированных скакунов.
Кэл убрал оружие, отпустил поводья и позволил себе соскользнуть со спины шахтного призрака. Это был рискованный ход, но единственный оставшийся. Кэл вырвался из толпы визжавших зверей и завывавших наездников и полетел к водам отстойника. Он наклонил тело перед погружением и благополучно ударился о поверхность, испытав лишь лёгкий спазм боли. Воды сомкнулись над ним, холодные и непрозрачные.
Он развернулся, пытаясь сориентироваться, когда лёгкие сжались в конвульсиях, а зрение затуманилось. Холодный огонь заплясал по нервам, когда токсичное варево укусило его. Он вынырнул на поверхность и шумно выдохнул. Тяжело дыша и наполовину ослепший, он поплыл к мелководью, где частокол из заострённого дерева и приспособленных для новой цели балок выступал, как примитивный волнолом. Он барахтался среди остатков разбитых лодок и забытых механизмов и воспользовался частоколом, чтобы встать.
Он дрожал от холода и напряжения и позволил течению подтолкнуть себя к береговой линии. Его выбросило на берег за пределами Погибели, к западу от доков. Он слышал стук дренажных насосов и пыхтение тяжёлых стабберов. Над отстойником по-прежнему продолжалась стрельба. Он сморгнул воду и попытался сосредоточиться, но это происходило слишком далеко, и он находился слишком низко, чтобы увидеть что-нибудь, кроме вспышек выстрелов.
Он направился к берегу, спотыкаясь об обломки. Берег представлял собой мусорную свалку, со всевозможным хламом, сваленным в шаткие кучи постоянным напором сточных вод. Сгорбленные фигуры в капюшонах – сборщики мусора – пробирались по мелководью. Они бросились врассыпную, когда Кэл взмахнул саблей. Они не были Кавдорами – даже у Кавдоров были свои стандарты. Кэл огляделся. На берегу раскинулся маленький трущобный городок. Разлив из Погибели, когда поселение расширилось в зону.
Кэл с хлюпаньем выбрался на берег, с него капала вода. Он снова попытался разглядеть доки на противоположном берегу, но ничего не увидел. Что бы там ни происходило, он был вне игры
– Им просто придется самим позаботиться о себе, – сказал он вслух, направляясь к твёрдой земле. Скаббс и Иоланда были хороши в этом. Почти так же хороши, как и он.
Он пристроился с подветренной стороны упавшего моста, надеясь отдохнуть и спланировать следующий шаг. Вместо этого, когда он прислонился к мосткам, он услышал топот кого-то, приближавшегося из затенённых углов. Он развернулся, подняв саблю, и обнаружил, что смотрит в дуло дробовика.
– Тебе не следует быть здесь, – прорычал знакомый голос.
– Привет, Гор, – сказал Кэл, когда Гор Полурог вышел на свет. – Давно не виделись.
==ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА==
'''ЧЕШУЙЧАТЫЙ'''
Чешуйчатый вылез из дренажной трубы, сжимая топор, и тяжело упал на землю. За ним, бормоча что-то друг другу, следовали жалкие остатки его военного отряда. Некоторые несли тела товарищей для тушения. В хозяйстве всё пригодится, как говорили мягкие.
Брут проворчал и огляделся, почёсывая недавно образовавшуюся рубцовую ткань, которая сморщила грудь и живот. В него стреляли и раньше – много раз. Но это всегда было больно, даже после того, как рана заживала. Его внутренности болезненно урчали, когда он двигался. Граната разорвала кишки, и он по-прежнему выплёвывал осколки.
Знакомая, приятная вонь лагеря мути окутала его, успокаивая.
– Отнесите мясо поварам, – пророкотал он, махнув топором. Его воины прошли мимо моря рваных палаток и ветхих жилых убежищ, заполнявших дно древнего водохранилища.
Так далеко внизу Подулье едва напоминало индустриальный ландшафт своих верхних пределов. Огромные колонии плодоносящих грибов колыхались на зловонном ветру, и вязкие ручейки сточной воды тянулись по изрытой земле к полным блестящей жидкости глубоким порам. Странные, стремительные твари пробирались сквозь подлесок, а дети-мути охотились на них с самодельными пращами и ножами из заострённой кости.
Стенки водохранилища поднимались вверх, напоминая зубчатые стены крепости. Занавеси плесени свисали вниз, скрывая большую часть старой феррокритовой конструкции, паутина опорных балок проходила через верхние этажи. Балки стали фундаментом трущобного городка из дорожек и навесов, соединённых с дном водохранилища клубком переходов из труб, досок и найденных листов металлической обшивки. Когда воины Чешуйчатого рассредоточились по лагерю, мути спустились по верёвкам из плетёной проволоки и кабелей и рассыпались по нижним проходам, спеша к ржавым сигнальным колоколам, которые висели на каждом перекрёстке.
Чешуйчатый, как всегда, проигнорировал сигнал тревоги. Сигналы тревоги – для мягких, а не для мутантов. Иногда он задавался вопросом, зачем они вообще нужны в лагере. У них не было ничего, что могло приглянуться налётчикам. В любом случае, каждая банда мути, заслуживавшая такого названия, уже была здесь. И с каждым днём прибывали всё новые и новые. Королева Бородавка приказала, и её люди быстро подчинились, если понимали, что для них хорошо.
Он фыркнул при этой мысли. У его кузины были возвышенные идеи, и она воображала себя королевой. Без сомнения, у неё были тела, оружие и желание сделать это. Но это означало, что каждый мути со смелостью и амбициями стремился стать её королём. Их было так много, что они путались под ногами. Но больше тел – это хорошо. Больше тел означало больше успешных налётов. Это также означало меньше покоя для него и ему подобных.
Он протопал через лагерь, страстно желая увидеть глубокую, мягкую зелень сточных колодцев под водохранилищем. Мути поспешно уступали ему дорогу, хотя некоторые выкрикивали приветствия или оскорбления, или то и другое вместе. Чешуйчатый проигнорировал их, отталкивая любого слишком медленного на его взгляд мути. Палаток стало больше, чем в прошлый раз. Ещё больше жалких мягких, загромождавших это место.
Паршивая гончая залаяла на него с вершины куска щебня, её безволосая шкура была усеяна фурункулами, а хвост, как у рептилии хлестал из стороны в сторону. Чешуйчатый повернулся и зарычал, пугая зверя. Она с визгом убежала. Чешуйчатый удовлетворённо хмыкнул и потёр живот. Вонь от костров, на которых готовили пищу, наполнила воздух, и он обернулся, ища её источник.
Неподалёку мути рубили глыбу застывшего сала, жира и отходов, пока другие разводили костры. Ещё больше мути зацепили гарпунами куски поменьше и тащили из осадка большого водохранилища. Куски мяса будут разделаны и приготовлены для лагеря. Чешуйчатый облизал зубы, внезапно почувствовав голод.
– Ты вышел с большим количеством людей, – произнёс высокий, тонкий голос. – Или я ошибаюсь?
Чешуйчатый заворчал и повернулся. Мути, обратившийся к нему, слегка отпрянул, положив руку на рукоять изогнутого клинка, убранного в ножны на боку. Несколько других мути наблюдали за происходящим. Чешуйчатый узнал их всех, если не по имени, то по лицу или запаху. Вожди и военачальники, или так они себя называли. Тот, кто заговорил, был известен как Фанг.
– Не ошибаешься, – пророкотал Чешуйчатый. – Засада. На транзитном пути.
– Они устроили тебе засаду? Или ты устроил им засаду и облажался? – Фанг поднял бородавчатый подбородок, когда говорил, в пародии на высокомерие. Фанг был высоким для мути и худощавым. Его кожа была цвета и консистенции трубчатой плесени, и поверх грязных одежд он носил где-то найденный бронежилет. Волосы цвета пыли были собраны в пучок на узком черепе.
– Я имею в виду, как в прошлый раз, – добавил он. Остальные льстиво усмехнулись.
Фангу нравилось думать о себе как о короле глубин. С целыми тремя кланами мути в распоряжении, он имел некоторые права на этот титул. Но Чешуйчатый не был мягким, и ему было всё равно, как называл себя Фанг.
Несмотря на это, насмешка задела. Засада прошла плохо, хотя это просто означало, что для котла появилось мясо. Чешуйчатый не принимал в ней участия. Он просто наблюдал, как его воинов расстреливали фанатики-Кавдоры или разрывали на части Голиафы. Ему очень хотелось помериться силами с этими раздутыми мягкими, но благоразумие – и боль от всё ещё заживавших ран – удержали его.
Мягкие сбежали, но они двигались в правильном направлении – Погибель. Чем больше их будет, тем грандиознее станет предстоящий пир. В животе у него заурчало, и он снова почесал шрамы. Он задумчиво посмотрел на Фанга сверху вниз:
– Ты хочешь драться со мной?
Фанг моргнул, и Чешуйчатый понял, что попал в точку. Взгляд его жёлтых глаз скользнул по лицам остальных. Некоторые отворачивались. Некоторые нет. Бандам мути была свойственна высокая текучесть кадров, когда дело касалось лидеров. Повышение наступало на острие клинка или метко выпущенной пули. И в эти дни, когда кланы сливались, а племена становились единым целым, иерархия регулярно менялась. Он вздохнул.
Это была вина его кузины.
Фанг отступил, обнажив в гримасе сломанные зубы. Чешуйчатый опустил топор и хрустнул костяшками пальцев:
– Давай. Мы дерёмся.
Фанг был быстр и напуган. Смертельная комбинация. Он взглянул на соратников, затем выхватил клинок и сделал выпад. Чешуйчатый увидел его взгляд и понял, что он означает. Мути не верили в честную драку. Он поймал лезвие, когда оно устремилось в его сторону, и выдернул из руки Фанга. Он развернулся и обрушил рукоять на голову вождя, который подкрадывался к нему сзади.
Когда мути рухнул, Чешуйчатый схватил топор и рассёк другого, слишком медленного, чтобы избежать удара. Остальные сбежали, бросив Фанга на произвол судьбы. Чешуйчатый повернулся и ухмыльнулся ему. Фанг нащупал пистолет в кобуре на поясе. Чешуйчатый поднял топор.
– Подожди, – вмешался скрипучий голос.
Чешуйчатый остановился. Фанг отполз в сторону, скуля и ругаясь. Чешуйчатый опустил топор и повернулся.
– Тад, – сказал он вместо приветствия.
Мути был старым, что само по себе впечатляло. Большинство мути долго не жили. Но Тад был старым, согнутым и поношенным сварливым стариканом. Он держался прямо, опираясь на трость, и на его водянистых глазах была пара разбитых очков. Облезлые меха скрывали артритную фигуру. Кости свисали с шеи и груди, гремя, когда он, спотыкаясь и хрипя, приближался к Чешуйчатому.
– Ты вернулся. Хорошо. Она захочет тебя увидеть. – Тад посмотрел на мёртвых вождей и прищёлкнул языком. – Дураки.
Он махнул ближайшей группе мути:
– Приготовьте их к сегодняшнему пиршеству. Проследите, чтобы Фанг запомнил их лица.
– Ты должен позволить мне убить его.
– И кто тогда поведёт его воинов?
– Я.
Тад посмотрел на него снизу-вверх. Несмотря на очки и мутные глаза, Чешуйчатый почувствовал жар его взгляда. Тад не прожил бы так долго, будучи дураком или слабаком. Он был хитёр, более хитрым, чем мягкие на вроде Фага. У Тада в иссохшем теле была жёсткая душа – холодная и прагматичная. Насколько знал Чешуйчатый, он никогда не был вождём, но многим из них был полезен.
– Ты уже ведёшь слишком много воинов. Другие вожди перешёптываются о тебе за грибным пивом. Ящер в совете королевы? – Тад покачал головой. – Им это не нравится.
Чешуйчатый пожал плечами:
– Им и не должно это нравится.
– Верно. Но законность требует иллюзии уважения. – Тад улыбнулся, обнажив почерневшие бугорки там, где когда-то были зубы. – Если королева должна править, она должна казаться великодушным монархом. Не то что король Краснобородавочник или лорд Чёрноязыкий.
Теперь Чешуйчатый покачал головой. Слова Тада имели для него мало смысла, но он не стал спорить. У Тада были книжные знания, мудрость бумаги и наставников. Когда-то он был верхнеулевиком, по крайней мере, так он утверждал. Теперь он был здесь, внизу, вместе с остальным мусором. Чешуйчатый не знал, что привело Тада в глубины. И ему было всё равно. Но он доверял ему. Доверял ему с тех пор, как был детёнышем.
– Чешуйчатый не убьёт их, – проворчал он.
– Во всяком случае пока. – Тад похлопал его по руке. Из глубины лагеря донеслись звуки рогов. Головы мути повернулись, и ропот прокатился по ближайшим группам. Тад махнул. – Пойдём. Она скоро появится, и мы должны быть там, чтобы встретить её.
Чешуйчатый сопровождал пожилого мути в дальний конец лагеря, где старая тропа вела вверх к краю водохранилища. Тропа появилась в результате постоянной утечки сточных вод столетия назад и теперь представляла собой твёрдую дорогу из отложений и камня, отмеченную кольями из дерева и металла. На каждый кол был насажен череп. Некоторые черепа потемнели от старости, но другие по-прежнему были влажными от крови прежних владельцев.
Путь вёл к месту, что когда-то было камерой технического обслуживания водохранилища. На протяжении многих лет древнее сооружение изменялось поселенцами, охотниками за десятиной и преступниками, чтобы воспользоваться путём и самим водохранилищем. То, что когда-то было гладким камнем, теперь стало усыпанным ракушками выступом из стальных надстроек, укрепляемым снова и снова, пока тот не превратился в настоящий бункер. С нижней стороны навеса свисали грубые знамёна из шкур животных и украденной ткани.
Бункер выходил окнами на водохранилище и зону вокруг него. Украденные стабберы и осколочные пушки были установлены в огневых точках или размещены высоко в шатких башнях, которые скрипели над бурлившими сточными водопадами. Прожекторы – некоторые из которых даже работали – были прикованы цепями к стенам и смотрели во все стороны. Среди зубцов внешней стены установили самодельные клаксоны.
В верхней части пути располагался противовзрывной люк, украденный из какого-то забытого жилого модуля, отмечая вход в бункер. Когда Чешуйчатый и Тад присоединились к толпе незнакомых людей, выстроившихся вдоль нижней части тропы, люк с визгом открылся и зазвучали клаксоны. Этот процесс всегда занимал непомерное количество времени, поэтому Чешуйчатый проводил бесконечные мгновения, изучая ближайших почётных гостей.
Они были разношёрстным сборищем чужаков – вожди мути, боссы скаммеров и даже несколько крысокожих-отступников. Мути прилагали нелепые усилия, чтобы выглядеть презентабельно. Волосы были зачёсаны назад с помощью прометиевого геля или жира, одежды и брюки залатаны, раны перевязаны, пряжки начищены. Боссы скаммеров были преступниками и бандитами, мужчинами и женщинами, оказавшимися не на той стороне ордера гильдейцев на арест. Некоторые по-прежнему носили регалии своего дома, в то время как другие были ничем непримечательными убийцами. Крысокожие были самыми любопытными из всех – клятвопреступники, каннибалы и ведьмы, они подвергались гонениям даже со стороны сородичей.
Итак, это был двор королевы Бородавки. Мутанты, безумцы и чудовища. И его, конечно. Её верного кузена. Чешуйчатый фыркнул и поковырял шрамы.
Тад взглянул на него снизу-вверх:
– Что тебя так развеселило?
– Это. Глупо.
– Возможно. Но также необходимо.
– Кому?
– ''Всем''. Нам. Отверженным и забытым. Сгрудившимся во тьме и брошенным детям Шпиля. Это просто начало, мой мальчик. Скромное, неуверенное – но у каждой истории о триумфе должен быть свой первый, неуверенный шаг. – Тад лучезарно улыбнулся ему, его взгляд пылал за стёклами очков.
Чешуйчатый, чувствуя себя неловко, отвернулся. Кузина начала спускаться и за этим всегда стоило понаблюдать, просто чтобы увидеть, какую новую экстравагантность она добавила на этот раз.
Гигантская крыса спускалась по сточной тропе, её паршивая плоть была покрыта язвами, а глаза слезились от гноя. На костлявой спине располагался грубый паланкин из металлолома. Вокруг зверя маршировал почётный караул мутантов, в том числе несколько брутов. Мутанты были всех форм и размеров, объединённые только своей непохожестью. На них были тяжёлые одежды цвета сточной воды, а доспехи и оружие они позаимствовали у какого-то несчастного гильдейского каравана.
Идущий впереди мутант с высокими рогами и похожим на открытую рану лицом поднял импровизированный штандарт, украшенный десятками челюстей, некоторые были человеческими, большинство нет.
– Дорогу, дорогу маркизе Жаб, леди Струпьев, её царственному великодушию – королеве Бородавке, – прохрипел герольд, когда процессия двинулась по отстойнику. Чешуйчатый огляделся, увидел, что все остальные стоят на коленях, и неохотно опустился на колено.
Королева Бородавка сидела на вершине лязгавшего паланкина, её худое тело было завёрнуто в грязные лохмотья, выкинутые дворянкой Шпиля. Она помахивала перед лицом разорванным веером и время от времени вдыхала из длинного кальяна, сделанного из полированной бедренной кости. Её плоть была цвета плесени, а лицо покрывал здоровый слой корки. Она была молода по меркам мути – меньше тридцати, хотя, насколько именно, Чешуйчатый не знал. Числа, большие, чем можно было пересчитать по пальцам, сбивали его с толку и приводили в ярость.
Он был старше её, хотя и ненамного. Такие вещи имели меньшее значение для мутанта, чем для мягкого. Его вид на самом деле не старел – их просто становилось всё труднее убивать.
Крыса остановилась у подножия тропы и с недовольным шипением опустилась на корточки. Герольд передал штандарт и опустился на колени рядом с ней, встав на четвереньки, чтобы королева Бородавка сошла с паланкина и села ему на спину. Её мутанты собрались вокруг и помогли ей спуститься.
Она радушно приветствовала ожидавших гостей. Мути спотыкались друг о друга в спешке, чтобы ответить на её приветствия, их покрытые волдырями губы прижимались к костяшкам её пальцев и кончикам туфель. Скаммеры были более сдержанны, но вели себя уважительно, как и крысокожие. Королева Бородавка была богата валютой власти – единственной, которая имела значение так глубоко внизу.
Когда она остановилась перед Тадом, её улыбка стала искренней:
– О, мастер Тад, моё сердце согревается, когда я вижу тебя здесь, мой старый учитель. У тебя получилось?
– Получилось, моя королева, – ответил Тад, пытаясь поклониться. Через несколько мгновений он сдался, задыхаясь и хрипя. – Повелитель Мёртвых согласился помочь, если ваша кампания против Погибели пройдёт успешно. Уничтожьте поселение, и ваши притязания на власть станут законными в его глазах.
Королева Бородавка вздохнула и кивнула с явным облегчением:
– Хорошо. Это хорошо. На одну вещь меньше бояться, на одного врага меньше сражаться. – Она посмотрела на Чешуйчатого.
– Кузен, – сказала она, её голос был похож на журчание воды в изящной трубке. Мутант оскалил зубы в знак уважения. Она вытащила плесневого червяка из миски слуги и сунула его между своими обветренными губами. – Я слышала, ты вернулся налегке.
– Проглотил гранату, – пророкотал он.
Она захихикала, и слуги передразнили её. Она шлёпнула его веером по морде:
– Я не это имела в виду, дорогой кузен.
Чешуйчатый подумывал о том, чтобы откусить ей руку, но сдержался. В конце концов, она была членом семьи:
– Засада. Верхнеулевики. Хорошо вооружены.
– Идут в Погибель?
Чешуйчатый кивнул.
– Говорят, что человек по имени Опустошитель тоже вернулся. Тебе это кажется совпадением, мой кузен?
Чешуйчатый на мгновение задумался. Затем он покачал головой:
– Нет.
– Нет, и я так думаю. Пойдём, мы должны обсудить эти вопросы с моими генералами. – Она взяла его под руку и повела вверх по тропе. – Боюсь, что твой топор понадобится на переднем крае войны, мой красавец. Я очень надеюсь, что ты достаточно оправился для предстоящей битвы.
Чешуйчатый почесал шрамы и ухмыльнулся.
– Жду с нетерпением, – прорычал он.
==ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА==
'''ВРАТА ПОГИБЕЛИ'''
Кэл уставился на зверолюда:
– Как ты вообще оказался так близко к поселению? Трущобный городишко должен кишеть Искупителями.
Гор не опустил оружие:
– У меня свои способы. А теперь брось саблю.
– Ты не собираешься стрелять в меня.
Гор оскалил зубы:
– Теперь мы квиты, помнишь? Я тебе ничего не должен, Джерико. – Он дёрнул дробовиком. – Мне не хотелось бы всех переполошить. Брось её.
Кэл наклонился и вонзил саблю в землю:
– Ты шёл по следу Зуна из Нижнего города?
– Нет. Я знал, что он там долго не задержится. Я прошёл через шахтёрский лагерь Красная Шахта, к югу от Нижнего города. Им управляют Кавдоры. Я случайно услышал, что Лодиан Крил и Дакс Паво устроили там засаду. Сложив два и два, я решил, что он остановится там за помощью.
– И он?
Ухмылка Гора вызывала тревогу:
– О, да.
– Крил и Паво?
– Крил ещё дышал, когда я видел его в последний раз. Паво не очень. – Гор фыркнул. – Меньше конкурентов у меня, меньше боеприпасов у Зуна.
– И я о том же, – сказала Иоланда. Она вышла из тени упавшего мостика, целясь из автоматического пистолета.
– Вонь отстойника играет странные игры с носом, не так ли? – Она взглянула на Кэла: – Подними саблю, Джерико, ты выглядишь как идиот.
– Спасибо, дорогая. – Кэл взял клинок и ловко вложил в ножны. – Похоже, тебе не повезло, Гор. А теперь отойди – мне не хотелось бы, чтобы Иоланда всадила пулю в твою хорошенькую головку.
Гор зарычал, и этот звук напугал ближайших сборщиков мусора. Но он опустил дробовик. Скаббс присоединился к Иоланде, позади него показались Аманута и Вотан.
– Откуда вы все взялись? – спросил Кэл. Он смотрел, как убегают мусорщики, и задавался вопросом, сколько времени пройдёт, прежде чем кто-нибудь придёт, чтобы разобраться.
– Позаимствовала лодку, пока Кавдоры были заняты, – ответила Иоланда, не сводя глаз с Гора.
– Позаимствовала?
– Украла, – поправил Скаббс. Он посмотрел в сторону противоположного берега, где по-прежнему раздавались звуки выстрелов. – Всё ещё чувствую себя немного неловко из-за этого. Мы оставили многих людей в затруднительном положении.
– Они вооружены, – отрезала Иоланда. – И мути всё равно отступали.
– И что теперь? – прорычал Гор.
– Мы можем пристрелить тебя, – улыбнулась Иоланда. – Мне всегда нравился коврик из зверолюда.
Гор посмотрел на неё и зарычал. Дробовик в его руках дёрнулся. У Гора был короткий запал, и он быстро сгорал.
– Нет. Гор – коллега, – сказал Кэл. Он посмотрел на зверолюда: – Делим на четверых. Равные доли. Лучшее предложение, которое ты получишь.
– Кэл... нам нужно это обсудить, – начал Скаббс, но Кэл взглядом заставил его замолчать. Иоланда выглядела так, словно тоже хотела поспорить, но Гор не предоставил ей такой возможности.
– Может, мне стоит рискнуть, – проворчал он, но Кэл знал, что он согласится. Гор не был глуп, несмотря на свой звероподобный вид. Он тряхнул рогами и вздохнул.
– Прекрасно. Равные доли. – Он огляделся и накинул капюшон плаща, несколько скрывая свою нечеловеческую физиономию. – Мы должны направиться в поселение.
– Испугался? – спросила Иоланда.
Гор хмыкнул:
– В последнее время мути нападают на окраины. Не хочу тратить боеприпасы впустую. – Он повесил дробовик на плечо и двинулся в путь.
Кэл посмотрел на остальных, пожал плечами и последовал за ним. Они двигались по трущобному городку нестройной группой. Глаза следили за их перемещением из жестяных лачуг и дощатых хозяйственных построек, но никто не попытался их остановить. Кэл на всякий случай держал руки поближе к лазерным пистолетам.
– Значит, Зун в поселении, – спросил Кэл, держась трусцой рядом с Гором. У зверолюда был более широкий шаг, чем у обычного человека, и он двигался такой медленной походкой, которая заставила бы запыхаться любого, кто не привык гоняться за десятинными ворами по закоулкам.
Гор взглянул на него, его кибернетический глаз светился. Он кивнул и повернул к тропинке впереди. Рыбак в лохмотьях убрался с их пути, неуклюже неся на спине корзину со сточной треской.
– Он приехал прямо сюда из Красной Шахты. Тягач дышал на ладан. Он застрял здесь.
– Не думаю, что это его беспокоит, – сказал Кэл. Что-то взорвалось с другой стороны отстойника. Кэл вздрогнул, и Гор весело фыркнул.
– Они трубят в трубы. Блокируют пути в зону.
– Они готовятся к нападению. Я имею в виду, большому. – Кэл почувствовал взгляд Амануты и оглянулся на крысокожую. Она быстро отвела взгляд, и Кэл отвернулся. Она что-то знала. Или, может быть, просто чувствовала то же самое, что и он. Воздух был наэлектризован – потрескивал, как всегда, перед ударом. Там что-то накапливалось, просто вне поля зрения, и когда оно выплеснется наружу, всё станет... интересным.
Стены поселения были сделаны из помятых металлических пластин, приклёпанных к высокому каркасу на береговой линии. Они немного выходили на мелководье, но в конце концов обрывались, и их место занимали заросли заострённых кольев. Ближайшие к трущобному городку ворота были сделаны из соединённых секций труб и управлялись цепью и лебёдкой. Головы мути крепились к стенам по обе стороны от ворот, большинство из них были достаточно свежими, чтобы привлечь насекомых.
Перед воротами слонялись бандиты-Кавдоры, внимательно изучая толпы сборщиков мусора и рыбаков. Они не были ленивыми и неиспытанными, как те, которых Кэл видел в Двух Насосах. Это были закалённые бойцы, и они с гордостью носили шрамы. Бандиты досматривали очередь людей, пытавшихся попасть в само поселение, вытряхивая корзины с рыбой и мусором на землю в тщательном поиске контрабанды. У Кавдоров был постоянно расширявшийся список вещей, запрещённых в их поселениях, включая рыбу с более чем тремя глазами и одежду неодобренного зелёного оттенка.
Кэл и остальные отступили под прикрытие стены, подальше от глаз охранников.
– Как мы пройдём мимо них? – пробормотал Скаббс.
– Мы могли бы пристрелить их, – сказала Иоланда. Гор одобрительно кивнул.
– Раньше всегда получалось, – проворчал он.
Кэл нахмурился. Проблема была не только в Горе. Кавдоры находились в состоянии повышенной готовности. Вряд ли они благосклонно отнесутся к кучке вооружённых незнакомцев, пытавшихся проникнуть внутрь. Особенно к охотникам за головами:
– Нет. Нам нужно как-то отвлечь их. Что-то большое...
Пронзительный крик сверху прервал ход его мыслей. Он поднял голову и увидел рой шахтных призраков, спускавшихся на трущобы. Существа, похожие на летучих мышей, нетерпеливо визжали, когда наездники-мути бросали широкие сети или метали примитивные дротики в убегавших поселенцев.
– Как это? – спросил Скаббс.
– Вполне подойдёт, – ответил Кэл. Дротик вонзился в стену в нескольких сантиметрах от его лица. Он выхватил лазерный пистолет и выстрелил. Гор снял дробовик и присоединился к нему. Кэл услышал крики и выстрелы и понял, что бандиты-Кавдоры делают то же самое. Он махнул рукой. – Пора идти.
Пригибаясь, они побежали в хаос атаки. Очередь превратилась в паническое болото, люди толкались и метались во все стороны. Мути было немного, но у них было преимущество в скорости. Кэл не мог сказать, откуда появились шахтные призраки, но их было больше, чем он видел раньше.
Люди текли через открытые ворота, расталкивая друг друга и пихаясь. Кэл и остальные присоединились к свалке. Вотан кусал за ноги и разбрасывал тех, кто слишком медленно двигался. Гор и Иоланда с удовольствием присоединились к нему, отшвыривая несчастных со своего пути. Кэл, Скаббс и Аманута последовали за ними.
Из поселения донеслись звуки клаксонов, и Кэл задумался, не было ли это частью более масштабной атаки. Он не сводил глаз с неба, пока они пробивались к воротам. Шахтные призраки бешено кружили в воздухе, их крики эхом отдавались внизу. Пока он наблюдал, Кавдорам удалось сбить одного из них. Прежде чем всадник смог освободиться от умирающего зверя, их обоих окутала струя огня. Кавдор с огнемётом быстро оказался объектом нежелательного внимания и другой шахтный призрак поднял его в воздух. Крики бедолаги стихли, когда существа разорвали его на части. Остальные бандиты начали отступать, проталкиваясь сквозь толпу, которую они вообще-то должны были защищать.
Когда они подошли к воротам, Кэл остановился и оглянулся. Он уловил отблеск чего-то на дальнем краю зоны, где трубы сливали воду в отстойник. Отразившийся на чём-то свет – как прицел оружия или монокуляр. Ему стало интересно, наблюдает ли кто-то за происходящим. Может быть, мути изучали оборону врага. Или, может быть, кто-то другой оценивал ситуацию.
Иоланда вывела его из задумчивости:
– Идём, Джерико! Хватит таращиться. Они закрывают ворота.
– Иду, – сказал Кэл. Он отвернулся и протиснулся сквозь толпу испуганных людей, присоединяясь к остальным. Позади ворота начали закрываться, заглушая крики несчастных, брошенных на произвол судьбы.
Погибель ждала.
Бертрум опустил дальномер и вернул его Гёту.
– Поселение атаковано, – сказал он. Он посмотрел на Кавдора. – Надеюсь, ты знаешь другой вход.
– Мы обойдём вокруг, – сказал Гёт, вглядываясь в дальномер. – На севере есть ещё одни ворота. Я знаю тамошнего сборщика десятины.
– Сколько это займёт времени?
– Ещё несколько часов. – Гёт убрал дальномер и повернулся к своим последователям. Он свистнул и Кавдоры встали. Несколько человек были ранены, и все выглядели усталыми. – Безопаснее, чем пытаться пробиться сквозь мути.
– Я думал, вы, фанатики, любите хорошую драку, – сказал сидевший рядом Грендлсен. Скват с ворчанием поднялся на ноги и положил силовой молот на широкое плечо и указал большим пальцем на Голиафов: – Я знаю, что эти двое любят.
– Только когда мы побеждаем, – сказал Большой Молот. Он огляделся, прищурившись. – Куда делся тот странный парень?
– Яр Умбра? Разведывает впереди, – ответил Грендлсен. Он вытащил из боевого снаряжения потускневший металлический футляр и открыл его. Бертрум напрягся, уловив слабый, но который невозможно забыть, аромат табака с другого мира. Нелюдь достал сигару и одобрительно провёл ею под носом.
– Это... – начал Бертрум, пытаясь скрыть тоску в голосе.
– Лист Жилмана, – сказал Грендлсен. – Лучший сигаретный лист в четырёх системах.
Он облизнул губы и зажал сигару между квадратными жёлтыми зубами:
– Огоньку не найдётся, адъюратор?
– Если у тебя найдётся лишняя сигара.
Грендлсен усмехнулся и протянул коробку. Бертрам выбрал сигару в нервном предвкушении. Прошло много лет с тех пор, как он курил настоящую сигару, но время от времени он по-прежнему мечтал об этом вкусе. Он вытащил спички, заставив Грендлсена выгнуть бровь.
– Старомодно, – проворчал он.
– Иногда традиция сама по себе награда, – сказал Бертрум, чиркая спичкой и протягивая её Грендлсену, чтобы тот мог зажечь сигару. Скват кивнул и одобрительно затянулся, когда Бертрам закурил свою. Они стояли в дружеском молчании, наблюдая, как Кавдоры собирают снаряжение. Внимательный взгляд Бертрума был прикован к тому месту, где стояла Белладонна, смотревшая на поселение с задумчивым выражением на лице.
– Я не стал бы доверять ей больше своего плевка, – заметил Грендлсен.
– То же самое можно сказать обо всех нас.
Грендлсен кивнул:
– Верно сказано. Но ей особенно. Белладонна не играет по нашим правилам, адъюратор. У неё своя игра, и никто из нас в ней не участвует. – Нелюдь выпустил колечко дыма.
– Я слышал, что вы двое... – Он сделал выразительный жест. Бертрум чуть не подавился сигарой.
– Только один раз, уверяю тебя. Хотя она очаровательная женщина.
– Самые красивые звери часто самые смертоносные.
– Ты назвал меня зверем, Грендлсен? – не оборачиваясь спросила Белладонна. Она шевельнула кибернетическим пальцем. – Адъюратор. Подойди.
– Долг зовёт, – сказал Бертрум, кивнув Грендлсену. Он присоединился к Белладонне на краю трубопроводной шахты. – В чём дело?
– Что показывают ауспики?
Бертрум помедлил и проверил данные. Тепловые знаки кишели вокруг, разделённые только тонкой стенкой трубы и небольшим расстоянием. Он ничем не выдал внезапного беспокойства.
– Ничего нового. Повсюду мути.
– Грендлсен упомянул, что во время путешествия они заметили дюжину лагерей, может быть, больше, разбросанных по всей зоне. И с каждым днём прибывает всё больше мути. – Она провела большим пальцем по лезвию топора. – Они собираются. Готовятся к нападению на это поселение.
– Обоснованное предположение?
– Нет. Немо сказал мне. – Она постучала себя по голове. – Подкожная вокс-бусинка. Я поддерживаю с ним связь с тех пор, как мы покинули Стальноврата.
Бертрум нахмурился:
– И что же говорит главный шпион?
– Что наша добыча добралась до Погибели, несмотря на попытку банды Корга остановить его. – Она посмотрела на Большого Молота и Хорста. – Железнозуб ведёт свою игру.
– Как и ты. Как и я. Как и они. – Бертрум выпустил дым из ноздрей. – Такова природа вещей. Что ещё он сказал?
– Этот Джерико сейчас там, внизу.
Бертруму пришлось сдержаться, чтобы не прикусить сигару:
– О? Как удачно. Все мои цели в одном месте. А мути помешают им сбежать.
– Они и нам помешают сбежать.
– Мелочи, – отмахнулся Бертрум. Он погладил бороду, обдумывая возможные варианты. – Немо, случайно, больше ничего интересного не сказал? Например, где в поселении может находиться Зун?
Белладонна замешкалась. Это было недолгое мгновение, едва заметная вспышка тишины, но Бертрум тем не менее заметил её.
– Нет, – ответила она. – Нам придется найти его по старинке.
Бертрум кивнул.
– Ну что ж. Полагаю, нельзя получить всё сразу. – Он взглянул на Голиафов. – Прошу прощения. Я хотел бы убедиться, что мои сторожевые псы хорошо накормлены.
Он отошёл от неё и махнул Большому Молоту.
Голиаф посмотрел на него:
– Что?
– Мне нужна минута твоего времени, Большой Молот. – Бертрум отвёл Голиафов на небольшое расстояние от остальных. – Секундочку.
Он вытащил из кармана пальто штуммер-диск и активировал его. Штуммер искажал звуковые волны вокруг себя. Правильно настроенный, он мог обеспечить уединение даже в самых суровых условиях. – Вот так. Мы можем говорить свободно.
– О чём? – спросил Хорст. – Есть ещё сигары?
– Нет, – ответил Бертрум, выпуская струйку дыма. – Мне дали понять, что Корг пытался обмануть Форгана. Короли Стальноврат попытались сами схватить Зуна, а не просто следовать за ним. Очевидно, они потерпели неудачу.
Голиафы переглянулись.
– Тогда это не имеет значения, не так ли? – сказал Большой Молот. – И вообще, откуда ты это знаешь?
– У меня есть свои источники. Форгану это не понравится, если он узнает.
Большой Молот нахмурился:
– Ты собираешься сказать ему?
– Конечно, нет. Зачем мне разрушать хорошие рабочие отношения? Кроме того – мы можем помочь друг другу. Корг явно умнее, чем я предполагал – он хочет то, что украл Зун, скорее всего, это даст ему рычаг на гильдейцев. Я прав?
Большой Молот почесал подбородок:
– Можно и так сказать. И что с того?
– Корг послал вас обоих не помогать мне, а забрать то, что ищет Форган. Зун – это дополнительный бонус. Меня это вполне устраивает. За тройную сумму, которую платит Форган, я отдам это тебе – и Зуна – без возражений.
Хорст наклонился и зашептал на ухо Большому Молоту. Тот раздражённо отмахнулся от него:
– У меня нет права обсуждать такие вещи.
– О, я подозреваю, что есть, Большой Молот. Корг не послал бы дурака. Допустим, мы заключим джентльменское соглашение. Я беру предмет и Зуна, а вы двое гарантируете мой успех.
– Каким образом? – спросил Хорст.
Бертрум оглянулся через плечо на Грендлсена и Белладонну:
– Когда придёт время… позаботься о конкурентах.
Большой Молот улыбнулся:
– О, мы можем это сделать, без проблем. – Он хрустнул костяшками пальцев и ткнул толстым пальцем в Бертрума. – Но ты – ты должен выполнить свою часть. Или мы с Хорстом заставим тебя пожалеть.
– Если и есть что-то, что можно сказать о Бертруме Артуросе Третьем, так это то, что он всегда держит своё слово. – Бертрум выключил штуммер и в воздухе раздался вой лазерного разряда. Он обернулся и увидел, как мути в маскировочном костюме из мусора и плесени, поднимается и падает, дёргая ногами.
Белладонна и остальные тоже обернулись, как раз в тот момент, когда из укрытия вырвались ещё пять мути. Следующие два лазерных разряда оборвали жизнь у пары из них. Бертрум, целясь по вращавшимся перед глазами рунам, взмахнул игольником, и остальные упали.
Большой Молот посмотрел на него широко раскрытыми глазами:
– Это было... впечатляющий выстрел.
Бертрум убрал оружие в кобуру:
– Конечно, впечатляющий. Я отличный стрелок. – Он обернулся и увидел, как откуда-то спускается Яр Умбра, перекинув через узкое плечо длинноствольный лазган. Рождённый в космосе ответил на приветствие Бертрума лёгким кивком.
Грендлсен посмотрел на Яра:
– Сколько их там? – Рождённый в космосе сделал жест, и Грендлсен выругался. Он посмотрел на Белладонну. – Новые в пути. Их очень много. Мы, должно быть, в самом центре вылазки.
Бертрум со вздохом затушил остатки сигары и бросил окурок одному из Кавдоров.
– Тогда давайте отправляться. В конце концов, нам нужно получить добычу для награды.
==ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА==
'''СОЮЗЫ ДИКАРЕЙ'''
Чешуйчатый скорчился высоко над Погибелью, в углублении древней дренажной трубы. Он вглядывался в поселение, изучая его так, как сточнокрок мог бы изучать добычу. Стада мягких карабкались по пересечённой местности в поисках безопасности. Медленно, но верно армии королевы Бородавки окружили поселение, изолировав его. Жилая зона полностью принадлежала им. Осталась только Погибель.
Отдалённые взрывы на мгновение привлекли его внимание. Мягкие взрывали те входы, которые ещё удерживали, запечатывая их. Они думали, что отрезают врага. По правде говоря, они просто затягивали петлю на своих шеях.
Он провёл когтем по зазубренному лезвию топора, предвкушая грядущую резню. Он услышал крик и вскочил на ноги. Он повернулся, держа топор наготове. Похожая на приведение фигура шахтного призрака-альбиноса устремилась к нему по трубе. Королева Бородавка ехала в боковом седле на напоминавшем летучую мышь существе, слегка сжимая поводья.
Шахтный призрак остановился перед Чешуйчатым, достаточно близко, чтобы почувствовать исходивший от его покрытого вшами меха приятный запах гнилого мяса. Зверь завизжал на него, вращая глазами, и он зарычал в ответ.
Королева Бородавка ласково погладила череп своего скакуна:
– Успокойся, Печенька. Наш нежный кузен не причинит мне вреда. – Она посмотрела на Чешуйчатого. – Не причинишь, кузен?
– Не сегодня, – проворчал Чешуйчатый. Она рассмеялась, и он снова повернулся к поселению. – Оно выглядит маленьким. Слабым.
– Так и есть. – Бородавка соскользнула с седла и зашлёпала к нему, ведя шахтного призрака под уздцы. – Вот почему оно первое.
Она остановилась рядом с ним и достала из рукава ручной веер.
– Первое из многих. Скоро всё, что покоится во тьме, будет нашим, как и должно было быть всегда. – Она привязала скакуна к выступавшему осколку металла и посмотрела вниз. – К нам присоединились ещё три группы наших братьев. Ходят слухи, что даже этот надутый самозванец Краснобородавочник обратил внимание на нашу растущую мощь.
Чешуйчатый пренебрежительно фыркнул. Краснобородавочник воображал себя королём, но ему подчинялась едва ли дюжина банд мути. Достаточно, чтобы угрожать поселению, но не более того.
– Что говорит Тад?
Бородавка нетерпеливо махнула рукой:
– Тад – это Тад. Слишком осторожный. Он хочет, чтобы я копила силы, как скряга, а не использовала её. Но даже он знает, что королевства должны питаться кровью, иначе они увянут и уменьшатся. – Она посмотрела на него снизу-вверх. –
А как насчёт твоих успехов, дорогой кузен?
Чешуйчатый потёр морду. Бородавка отправила его в глубокие зоны, чтобы он нашёл себе подобных и убедил их сражаться:
– Они придут. Или нет.
Бородавка нахмурилась:
– Не то, что я надеялась услышать.
– Некоторые придут.
– Сколько?
Он пожал плечами:
– Достаточно.
Бородавка вздохнула и кивнула:
– Полагаю, что так и должно быть.
Чешуйчатый издал булькающий смешок. Бородавка посмотрела на поселение:
– Сколько мы загнали в ворота?
– Много. – Чешуйчатый плохо разбирался в цифрах.
– Хорошо. Это будет обременять их. Рты, которые нужно накормить, волнения, которые нужно подавить. – Она постучала веером по губам.
– Всё равно это будет нелегко, – сказала она через мгновение.
Чешуйчатый посмотрел на неё:
– Почему?
Она пренебрежительно махнула рукой:
– Мои вожди – надутые хлыщи и сточные цветы, большинство из них. Одна показуха, никакой стали. Они с радостью нападут на небольшую группу паломников или конвой, но попроси их взять стену и услышишь в ответ только оправдания. – Она вздохнула. – Мы никогда не были хороши со стенами.
– Стены для верхнеулевиков, – прогрохотал Чешуйчатый. Он положил топор на плечо. – Стены для слабых. Чешуйчатый не слабый.
Откуда-то из глубины туннеля до него донёсся звук. Стук щебня. Шорох ткани. Мгновение спустя Печенька издала пронзительный вой.
– Кто-то шпионит, – прорычал Чешуйчатый.
– Да. Я пригласила их. – Бородавка повернулась. – Не бойся. Мой дорогой кузен не укусит, если я его не попрошу.
Она повернулась и раскрыла веер, разгоняя душный воздух. Чешуйчатый нависал над ней, наблюдая за тенями. В глубине трубы что-то зашевелилось. Бесформенная фигура поднялась и потянулась – человек в плаще, понял Чешуйчатый. Он понюхал воздух, вдыхая вонь крысиного жира и паучьего ихора.
– Крысокожие, – прорычал он.
– Союзники, – пробормотала Бородавка.
– Ещё нет, – ответила фигура, когда она – он – приблизилась. – Возможно, никогда.
– Я верю в твоё здравомыслие, Тобот.
Тобот откинул пепельный капюшон и сердито посмотрел на Бородавку:
– Поселение верхнеулевиков по-прежнему стоит. Я не впечатлён.
– Если бы на тебя было легко произвести впечатление, Тобот, ты не был бы тем союзником, которого я ищу, – решительно сказала Бородавка. – И, я думаю, ты не смог бы выполнить своё предназначение.
Она замолчала.
– Или, может быть, духи отвернулись от тебя, а?
Тобот нахмурился ещё сильнее, на его грубом лице проступили морщины. Вождь крысокожих был невысоким, его грудь и плечи были мускулистыми, а длинные волосы, покрытые слоем пепла и глины, зачёсаны назад. Старые шрамы покрывали лицо и обнажённые руки, и у него было по меньшей мере пять пистолетов в кобурах. Острый самодельный клинок покоился за поясом на талии так, чтобы его было легко достать.
– Не смейся надо мной, женщина.
– И в мыслях не было, – сказала Бородавка, обмахиваясь веером. – Я пригласила тебя сюда, чтобы показать наш триумф. Погибель беззащитна, если не считать нескольких верхнеулевиков.
– Ты сожжёшь её.
– Лучше – мы захватим её. Мы захватим её стены, доки и шахты, и сделаем эту жилую зону столицей нашего нового королевства. И твоим людям будут рады, если они пожелают... до тех пор, пока они признают, кто здесь главный.
– И если мы пойдём на это?
– Союз принесёт пользу обоим нашим народам, Тобот. Сколько племён краснокожих скребутся в темноте, питаясь отбросами и обещаниями духов? Дюжина? Сотня?
Тобот отвёл взгляд:
– Неизвестно сколько наших людей обитает в глубинах. Я знаю только эту зону и тех, кто здесь.
– Но даже здесь твоя раса рассеяна, слаба и созрела для сбора урожая.
Тобот обернулся, его глаза сверкали от гнева. Рука легла на рукоять клинка:
– Следи за словами. Или я отрежу тебе язык.
Чешуйчатый зарычал и шагнул к крысокожему. Что-то мелькнуло из ближайших теней, ударилось о его чешую и отлетело в сторону. Он посмотрел на небольшое углубление, оставленное брошенным лезвием в его чешуе, а затем на Тобота. Крысокожий побледнел.
Чешуйчатый ухмыльнулся:
– Привёл с собой друзей?
– Твой вид известен своими предательствами, – сказал Тобот. Его рука медленно потянулась к одному из пистолетов. Вокруг него среди обломков в туннеле шевелились замаскированные фигуры. Ещё больше крысокожих в плащах и капюшонах, помогавших слиться с окружающей обстановкой. Лучшего качества, чем аналогичные, которые носят некоторые мути. Он даже не почувствовал их запаха.
– И всё же ты стоишь здесь, по-прежнему живой, – заметила Бородавка, вставая между ними. – Это должно дать тебе некоторое представление о моей надёжности. Как и многие другие услуги, которые я и мои последователи оказали тебе. Мы ослабили твоих соперников – вынудили их обратиться к тебе за помощью. И что ты с ними сделал, интересно? Убил? Продал верхнеулевикам с хорошей прибылью?
Тобот замер. Он рявкнул что-то на гортанном наречии крысокожих, и его эскорт исчез во мраке. Он посмотрел на Бородавку:
– Тебе следует следить за тем, что говоришь, если ты действительно хочешь, чтобы я стал твоим союзником. Я вождь только потому, что мой народ согласен.
Бородавка рассмеялась:
– О, не бойся, Тобот. Я потратила слишком много крови, чтобы клан Чёрного Отстойника стал самым сильным племенем в этой жилой зоне. – Она указала на него веером. – Мы убили воинов и мудрецов, натравили собак на детей, выгнали их из зоны. И теперь Чёрный Отстойник растёт, собирая выживших из разбитых племён, таких как Семь Шахт и Теневой Корень. Мой подарок тебе.
Тобот покачал головой:
– Не подарок.
– Верно. Выгодная сделка – я делаю тебя вождём вождей, и вместе мы устремимся вверх. Потерянные и забытые, объединённые ненавистью к тем, кто живёт наверху.
– Ты просишь меня стать отступником. Повести свой народ по тропе убийств. Ради чего?
– Ради будущего. Будущего, свободного от хватки верхнеулевиков и костров, которые они приносят. Свободного от их правил и законов. – Она театрально взмахнула веером. – Мы заявим права на глубины для их истинных детей – и другие присоединятся к нам. Есть те, кто выше и в других местах, кто сочувствует нашим целям. Они ждут и наблюдают, в какую сторону уносит испарения.
– И где эти сторонники? – спросил Тобот. – Я не вижу никого, кроме себя и твоего... телохранителя.
– Значит, ты недостаточно внимательно смотришь, дикарь.
Тобот развернулся, выругавшись. Человек, который говорил, стоял позади него. Чешуйчатый взглянул на Бородавку. Даже его чувства не обнаружили вновь прибывшего. Он был неестественно высок для мягкого и лыс, как яйцо. Чешуйчатый видел, как пульсируют вены на его молочно-белой плоти. Он был одет в тяжёлую мантию прекрасного покроя и сжимал трость. Его глаза были странными – одновременно слишком большими, слишком широко расставленными и такими же чёрными, как глубины.
– Ты двигаешься тихо, верхнеулевик, – прорычал Тобот. Чешуйчатый хмыкнул в знак согласия.
– У меня есть для этого талант, – ответил мужчина. Он отвесил низкий поклон Бородавке. – Приветствую вас, о великая королева. Я здесь, как вы и просили.
– Приветствую вас, Келвен, – сказала Бородавка, склонив голову. – Я надеюсь, вы довольны нашим текущим прогрессом?
– Не совсем.
Чешуйчатый взвился от тона мягкого. Кем было это существо, чтобы так говорить, особенно здесь? Он зарычал, низко и угрожающе. Бородавка положила руку ему на плечо.
– Нет, кузен. Лорд Келвен – мой гость, так же, как и Тобот. Мы все являемся партнёрами в нашем самом славном начинании. Не так ли, Келвен?
Келвен подошёл к краю трубы, по-видимому, не обращая внимания на внушительную фигуру Чешуйчатого. Брут понюхал воздух и почувствовал резкий запах ионизации. На мягком было какое-то энергетическое поле. Неудивительно, что он вёл себя так храбро.
– Партнёры? С вами? Нет. Пока нет. На данном этапе мы просто… инвесторы.
– И кто это “мы”? – вмешался Тобот. Чешуйчатый тоже хотел знать. Келвен повернулся, изучая их спокойным, ровным взглядом.
– Значит, ты из верхнеулевиков? – продолжил Тобот, взглянув на Бородавку. – Это тот, с кем ты хочешь, чтобы мы стали союзниками, женщина? Какой-то выросший на Шпиле аристократ, пришедший развлекаться среди дикарей?
Келвен кивнул:
– Да. Но не этот улей и не этот Шпиль.
Тобот снова перевёл взгляд на лысого мужчину:
– Это не ответ.
Келвен слабо улыбнулся:
– Это единственный, который ты заслуживаешь, дикарь.
На мгновение Чешуйчатому показалось, что Тобот нападёт. Но вместо этого крысокожий отшатнулся, как от удара. Он что-то пробормотал и сделал странный жест, словно отгоняя какое-то колдовство. Келвен тихо рассмеялся и повернулся к Бородавке:
– Лично я не одобряю королевскую власть, особенно самопровозглашённую. Но Отец принял решение финансировать ваше восстание, и я здесь для того, чтобы убедиться, что ресурсы, которые мы выделили, не потрачены впустую.
– Какие ресурсы? – снова вмешался Тобот. – Что ты им дал?
– Оружие. Кредиты. Припасы. – Келвен замолчал. – Информация.
– Почему? – прорычал Чешуйчатый.
Келвен посмотрел на него.
– Оно говорит, – сказал он, выгнув бровь. – Я думал, что такие существа обычно немые.
– Мой кузен... человек многих талантов, – заметила Бородавка. – Он может быть довольно разговорчивым, когда ему хочется.
Чешуйчатый поднял топор.
– Чешуйчатый умеет не только разговаривать. – Бородавка попыталась заставить его замолчать, но он не обратил на неё внимания. – Почему ты помогаешь?
– Разве это имеет значение? – Келвен взмахнул тростью. – Ты вряд ли смог бы задирать нос без того, что мы тебе предоставили. Без нашей помощи твоя армия сожрала бы сама себя в течение недели. Ты должен быть благодарен, мой высокий друг.
Он постучал тростью по груди Чешуйчатого.
Чешуйчатый схватил набалдашник трости и открутил его. Дерево сломалось с резким треском. Он осмотрел золотое навершие. Оно было сделано в форме головы зверя, хотя и не такого зверя, которого знал Чешуйчатый. Он смял украшение и отшвырнул в сторону. Он посмотрел сверху на Келвена. Лысый мужчина не двигался.
Тогда Чешуйчатый заставит его двигаться.
Он ударил кулаком по энергетическому полю, на мгновение наполнив трубу светом. Шахтный призрак вскрикнул от боли, и он услышал, как Тобот выругался. Келвен отшатнулся, его тёмные глаза расширились от удивления. Чешуйчатый снова ударил по полю. Оно было небольшим – лишь немного выходило за тело Келвена. Но он слышал, как оно скулит с каждым ударом.
Келвен отступил.
– Отзовите его, – крикнул он Бородавке. – Отзовите его, или я не отвечаю за последствия!
– Чешуйчатый, – сказала Бородавка. Затем, громче: – Кузен!
Чешуйчатый остановился. Он навис над Келвеном, но верхнеулевик не сжался. Вблизи Чешуйчатый почувствовал что-то ещё, скрытое за резким запахом энергетического поля. Что-то едкое – как вонь от огромных пауков, которые рыскали по отстойнику. Одежды Келвена зашуршали, словно что-то невидимое двигалось под ними. Бледный мужчина встретился с Чешуйчатым взглядом и выдержал его.
– Тщательно обдумай то, что будешь делать дальше, брут, – произнёс он. И что-то в его чёрном взгляде заставило Чешуйчатого заколебаться. Как будто на него смотрело нечто большее, чем просто человек.
– Кузен, оставь его. Пожалуйста. – Бородавка коснулась руки Чешуйчатого, и тот отступил. Он был почти благодарен. Келвен нервировал его, хотя он старался этого не показывать. С верхнеулевиком было что-то не так – как будто он нёс какую-то смертельную чуму.
– Контролируйте своего зверя, женщина, или будут последствия, – сказал Келвен, отбрасывая в сторону сломанную трость. – Я пришёл сюда не для того, чтобы мне угрожали.
– Нет. Вы пришли посмотреть на то, за что вы заплатили. Вот оно. – Бородавка указала на Чешуйчатого. – Мой дорогой кузен возглавит штурм и захватит поселение. Он разобьёт ворота, разрушит стены и поведёт мою армию к славе.
Она посмотрела на Келвена, а затем на Тобота:
– Я привела вас обоих сюда, чтобы вы увидели его и поняли, что грядёт.
– Ты хотела сказать, чтобы угрожать нам, – возразил Тобот, переводя взгляд с неё на Чешуйчатого.
– Нет. – Бородавка захлопнула веер. – Угрозы для врагов. И мы не враги, Тобот. Нет, если ты мудр.
Она посмотрела на Келвена:
– А вы... не злоупотребляйте моим гостеприимством.
Келвен поморщился:
– Смелые слова для королевы нищих.
Бородавка рассмеялась:
– Но всё равно королевы. И это всё равно моё королевство. – Она постучала веером по ближайшему трубопроводу. Звук эхом разнёсся по трубе. В ответ раздались крики шахтных призраков и завывания мути. Они позволили крысокожим и Келвену пройти за свой периметр, но теперь дали о себе знать. Чешуйчатый удовлетворённо кивнул. Тад хорошо обучил Бородавку. Старый мути знал цену таким трюкам, особенно когда имел дело с мягкими.
Тобот нервно огляделся, и даже самообладание Келвена слегка дрогнуло.
– И если вы разозлите меня, я переломаю вам кости и буду пировать костным мозгом, каким бы неразумным это ни казалось, – твёрдо сказала Бородавка.
Тобот рассмеялся:
– Хорошо. Хорошо, что мы знаем, где находимся. – Он сплюнул на ладонь. Бородавка сделала то же самое и пожала крысокожему руку. – Мы пойдём с тобой по тропе убийств. Я соберу своих воинов и поспешу к Погибели по дорогам известным моему народу. И мы присоединимся к тебе в изгнании верхнеулевиков.
Бородавка улыбнулась:
– Превосходно. В ближайшие дни будет много пиров, Тобот. И твоим людям найдётся место за моим столом.
Тобот слегка поморщился, но кивнул. Он натянул капюшон и отвернулся, исчезнув почти так же быстро, как и появился. Чешуйчатый напрягся, чтобы уловить его запах, но даже тот исчез. Он фыркнул и покачал головой.
– Ушёл, – пробормотал он.
– Да, он знает, где выход. – Бородавка посмотрела на Келвена. – Значит, остаётесь только вы, Келвен. Если пожелаете уйти, я буду рада предоставить вам сопровождение...
– Нет. – Келвен поправил мантию. – Меня послали наблюдать, и я буду наблюдать.
Он замолчал, бросив косой взгляд на Чешуйчатого:
– С вашего разрешения, конечно.
– Разрешаю, – великодушно сказала Бородавка. – О, Келвен, не унывайте. Наша победа несомненна. И как только Погибель падёт, путь в Подулье будет открыт.
Она посмотрела на Чешуйчатого:
– Время пришло, кузен.
Чешуйчатый ухмыльнулся.
==ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ ГЛАВА==
'''ПРОНИКНОВЕНИЕ'''
Погибель была из тех поселений, которые вы планировали покинуть, прежде чем войти. Нижний город начинал точно так же. И Бак-сити. Химпорт. Но Погибель была ещё молода. Ещё не нарастившей мясо. Она напомнила Кэлу нечто среднее между торговым пунктом и вооружённым лагерем. Честно говоря, это можно было сказать про большинство поселений, но в Погибели было больше одного, чем другого.
– Много охранников, – заметила Иоланда.
Бандиты патрулировали улицы или ходили по высоким переходам, которые тянулись по крышам. Все они были Кавдорами – никаких независимых любителей холодного оружия или стрелков, которых мог заметить Кэл.
– Не могу их в этом винить, – сказал он. Любой мог носить маску. Гор, например. Зверолюд где-то раздобыл богато украшенную железную маску. Она изображала множество взлетавших херувимов и полностью скрывала его звериные черты за шквалом крыльев и крошечных лиц. Его одежда скрывала фигуру, а окружающий шум улицы заглушал стук копыт.
Кэл огляделся. Как и большинство заселённых мусорщиками мест Погибель выросла из свалки. Большинство зданий построили из извлечённых из отстойника ржавого металла и керамита. Мостки, скреплённые проволокой и верёвкой, покачивались над головой, слегка прогибаясь под тяжестью пешеходов. Обрывки проводов раскачивались на ветру из вентиляционных отверстий, время от времени высекая искры. Разбитые статуи, по-прежнему блестевшие от грязи, служили постаментами для вокс-ретрансляторов и клаксонных систем. В каждой щели и трещине горели свечи, а с нижней стороны мостков свисали газовые фонари, отбрасывая водянистое оранжевое сияние на тесные улицы.
Частоколы сжали поселение в неровный полукруг, спиной к отстойнику. Сторожевые башни различных форм и размеров возвышались над палисадами, а проходы тянулись от стен к казармам и домам первых поселенцев Кавдоров.
В отличие от большинства поселений, на улицах не было мусора, бездомных животных или пьяниц. Кавдоры жили в мусоре, но ничего не выбрасывали зря. Ничто не осталось неиспользованным. Вещи были отремонтированы, восстановлены или получили новое назначение – и это включало людей. На взгляд Кэла из всех клановых домов Кавдоры больше всего олицетворяли Подулье. Конечно, это не обязательно было хорошо.
Паломник, завернувшийся в грубую мешковину и в шляпе, которая мало отличалась от подноса для единственной зажжённой свечи, столкнулся с Кэлом. Вотан зарычал, и паломник, извиняясь, поспешил прочь. Кэл инстинктивно проверил карманы, но не обнаружил ничего пропавшего. Это был не первый раз, когда его толкали с тех пор, как они прошли через ворота.
Улицы были переполнены – больше, чем Кэл ожидал для пограничного поселения, особенно для того, которым управляли Кавдоры. Клаксоны звучали с тех пор, как они миновали ворота, и эхо шагов в сапогах, бегущих по мосткам наверху, не смолкало. Люди искали укрытия везде, где могли его найти, и в воздухе пахло животной паникой. Где-то бушевал неконтролируемый пожар, и он слышал ''треск-треск-треск'' стаб-пушек.
– Мути, должно быть, по-прежнему атакуют, – заметил Скаббс у него за спиной.
– Судя по всему, не в первый раз, – сказал Кэл. Повсюду были возведены баррикады, перегораживавшие улицы и дверные проёмы, как будто ожидая нападение. У некоторых была изрядная доля пулевых отверстий. Над каждой в переработанном воздухе скрипели железные виселицы. С некоторых свисали тела мёртвых мути – предупреждение или, может быть, обещание.
– Не похоже, что это что-то остановит, – прорычал Гор, его голос был приглушен маской.
– Кстати, где ты вообще взял эту маску? – спросил Кэл, взглянув на Гора.
– Нашёл, – ответил Гор.
Иоланда, прищурившись, посмотрела на него:
– И поэтому на ней пятна крови?
Гор не ответил. Иоланда хихикнула, чем привлекла взгляды нескольких ближайших бандитов Кавдоров. Она ответила на них беззаботной ухмылкой и похлопала по цепному мечу. Бандиты поспешно отвернулись.
– Перестань привлекать внимание, – прошипел Скаббс, настороженно оглядываясь по сторонам. Он и Аманута следовали за остальными. Аманута была одета в где-то найденный плащ с накинутым капюшоном. Её глаза метались по сторонам.
“Не страх, – подумал Кэл, – она изучает защиту”.
– Мы не единственные незнакомцы в городе, – пренебрежительно сказала Иоланда.
Она была права – помимо толпы паломников, здесь было много торговцев и путешественников. Большинство из них, вероятно, просто проходили мимо и оказались в ловушке благодаря мути. Испуганные голоса нарастали, как пульс далёких волн. На каждой улице группы паломников собирались перед уличными верандами и молились или пели гимны. Предсказатели конца света звонили в колокола и выкрикивали предзнаменования гибели тем, кто готов был слушать.
– Да, – сказал Кэл, наблюдая, как мимо на деревянной тележке проехал очередной пророк, чьё искалеченное тело было увешано дымившимися кадилами, за которым тянулись следы благовоний. – И это означает, что Кавдоры в состоянии повышенной готовности. Так что веди себя прилично, дорогая жена.
Иоланда усмехнулась ему:
– Я буду вести себя наилучшим образом, добрый муж.
Гор фыркнул, и Кэл посмотрел на него:
– Что-то смешное?
– Нет.
– Хорошо. – Кэл провёл рукой по волосам. Они были мокрыми. Слабый туман наполнял воздух – морось из труб где-то высоко наверху. Стараясь не думать о том, что в ней может быть, он вытер руку о пальто. – Нам нужно провести разведку – если Зун уже прибыл...
– Мне казалось, ты говорил, что он ещё не прибыл, – сказала Иоланда.
– Он прибыл, – сказал Гор.
– Итак, я неверно оценил ситуацию. Такое случается и с лучшими из нас. Заткнитесь. – Кэл бросил на них красноречивый взгляд и продолжил: – Как я уже говорил, ему понадобится место, чтобы припарковать тягач.
– Ещё один склад, – сказал Скаббс. Он огляделся. – Не то чтобы это место выглядело достаточно большим для складского района.
– Склад есть всегда, – сказала Иоланда. – По всей этой зоне ведутся горные работы. Руда, вероятно, проходит здесь до того, как отправится по отстойнику. Им нужно место для её хранения.
Она остановилась.
– Такое место, как это, – указала она.
Кэл обернулся. Над вершинами ближайших зданий он увидел плоскую крышу блочного сооружения, которое напомнило ему склады в Нижнем городе, хотя и не было таким большим.
– Хороший глаз. – Он посмотрел на Вотана. – Будь хорошей собакой и найди нам быстрый маршрут.
Кибермастиф медленно повернулся по кругу, его ауспики щёлкали, отслеживая молекулы пролитого топлива и запах прометия. Затем, с лаем, он рванул прочь. Кэл поспешил за Вотаном, остальные последовали за ним.
– Ты уверен, что он знает, что искать? – спросил Скаббс.
– Он собирал следы рудовоза со Споропадов, – ответил Кэл, обходя уличную тележку продавца мяса. – Его ауспики обрабатывают молекулы, атомы и тому подобное.
Он подхватил кусок жареного паука на палочке, когда продавец не видел, и откусил на ходу, наслаждаясь жирными подёргиваниями.
– Очень продвинутая технология, Скаббс, ты не поймёшь, – продолжил он с полным пауком ртом.
Скаббс закатил глаза:
– Да, может и так, но в последнее время он не очень хорошо выслеживал кого-либо, кроме тебя.
Кэл бросил в Скаббса то, что осталось от паука:
– Тогда ему должно наконец повести, не так ли? Не унывай, приятель – всё идёт к Джерико. Я чувствую это.
Никто не обращал на них особого внимания – улицы были слишком переполнены для этого, и Кавдоры больше беспокоились о том, что происходит за стенами, чем о том, что происходит внутри. Кэл знал, что это ненадолго. В конце концов, мути отступят, и Кавдоры начнут гонять тех, кто внутри, в поисках десятины и греха – не говоря уже о способах облегчить бремя для ресурсов поселения. Но к тому времени он намеревался покинуть городок с добычей в руках.
Это будет нелегко – это никогда не бывало легко, как бы потом ни казалось. Но он уже планировал, как вытащить Зуна – или, по крайней мере, его голову – из поселения. Это должно пройти по отстойнику... Он ни за что не собирался рисковать, проходя через туннели… они могли бы украсть лодку. Это казалось достаточно простым.
– Какой у нас план, Джерико? – спросила Иоланда, выводя его из задумчивости.
Кэл пожал плечами:
– Мы будем действовать в зависимости от обстоятельств. – Не нужно ничего объяснять. Пока нет.
– Хороший план, – проворчал Гор.
– По крайней мере, легко запомнить, – сказал Скаббс. Он вздрогнул, когда что-то взорвалось за стенами.
– Почему у меня такое чувство, что мы не собираемся просто забрать добычу и уйти? – пробормотал он.
– Мы разберёмся с этим, – сказал Кэл.
– Ты всегда так говоришь!
– И мы всегда разбирались – теперь побереги дыхание и набери темп.
Вотан повёл их по извилистому лабиринту закоулков и боковых проходов, сквозь завесы поднимавшегося от отопительных решёток пара и вдоль отстойника, прямо над бурлившими ручейками вязкой воды. Наконец кибермастиф остановился у входа в тенистый переулок и сел. Переулок был завешан кусками брезента, которые свисали с мостков наверху, и не освещался, если не считать света отопительных решёток.
Кэл нежно похлопал Вотана по голове:
– Хорошая собака, – пробормотал он. На другой стороне улицы вдоль края отстойника тянулся небольшой ряд квадратных жилых зданий. С верхнего этажа или крыш каждого из них непонятно куда тянулись шаткие грузовые шунты из перемонтированных электрифицированных рельсов и цепей. Запасы, которым не хватило места, сложили вдоль улицы беспорядочными зиккуратами, заполняя узкий проход.
Ни про одно из зданий нельзя было сказать, что оно в очень хорошем состоянии. Кавдоры были хороши в изготовлении вещей, но не в том, чтобы сохранять их в целости. Только одно из жилых зданий было освещено, внешние люмены отбрасывали жёлтую полосу на улицу. Два Кавдора стояли на страже перед передним люком, держа оружие наготове. Ни один из них не выглядел особенно настороженным. Большая часть волнений происходила на другой стороне поселения.
Кэл мгновенно обдумал ситуацию:
– Иоланда, Гор, следите за улицей.
– Что ты задумал, Джерико? – прорычал Гор.
– Нам нужно проникнуть туда, не привлекая внимания. Вот что я задумал. – Кэл посмотрел на нелюдя, а затем на Иоланду, которая в ответ нахмурилась. – Так что следите за улицей. Скаббс, ты идёшь со мной.
Он посмотрел вниз на Вотана:
– А ты – остаёшься.
– Я тоже пойду, – сказала Аманута.
Кэл собрался было возразить, но просто кивнул:
– Тогда веди себя тихо и не путайся под ногами.
Они пробирались окольными путями между штабелями грузов, двигаясь медленно и тихо. Когда они подошли достаточно близко, Кэл махнул рукой, и Скаббс распластался на ящике, потянув Амануту за собой. Кэл постучал пальцем по губам, показывая, чтобы они не шумели. Он шёл вдоль края ящиков, пока не оказался рядом с охранниками, затем внезапно шагнул вперёд, подняв руки. Он схватил каждого из них за голову и одним резким движением стукнул черепа друг об друга. Кавдоры рухнули без единого звука. Кэл тихо присвистнул.
Скаббс выглянул из-за края штабеля ящиков. Кэл нетерпеливо дёрнул головой, и напарник пригнувшись направился к нему, Аманута последовала за ним, держа руку на ноже. Кэл подобрал упавший автоган и бросил ей:
– Когда-нибудь пользовалась таким?
Она быстро вынула обойму, проверила её и вставила на место:
– Сойдёт.
Кэл усмехнулся:
– Ты начинаешь мне нравиться.
Скаббс нахмурился:
– Мне пока что не нравится этот план, Кэл.
– Спасибо за твой вклад. – Кэл вытащил лазерный пистолет и прицелился в запирающий механизм люка. Он выстрелил, и сноп искр рассыпался по земле. – Убери этих двоих с глаз долой, пока я открываю люк.
Вернув оружие в кобуру, он схватился за ручку и стал тянуть.
Скаббс нервно огляделся, когда металл протестующе завизжал.
– Это плохая идея. Что, если кто-нибудь придёт посмотреть? – спросил он. Он подхватил одного из Кавдоров под мышки и неуклюже потащил за ящики.
– Мы – полновластные служители того, что считается законом, действующие в соответствии со своими обязанностями, – ответил Кэл. Открыв люк, он вошёл внутрь. Замигали люмены, активируемые нажимной пластиной в полу. Скаббс и Аманута последовали за ним внутрь после того, как утащили второго Кавдора с глаз долой.
Кэл огляделся. Склад был невелик. Впрочем, как и поселение, в котором он располагался. Вдоль стен и пола стояли штабеля наполовину прикрытых брезентом коробок. С потолка свисали механизмы, частично собранные и покрытые пылью и грязью.
– А что, если мы активируем сигнализацию?
Кэл фыркнул:
– Они бы не выставили охрану снаружи, если бы была сигнализация. Кавдоры – это строго низкие технологии.
Он сказал это с большей уверенностью, чем чувствовал. По правде говоря, он и не подумал проверить. Оставалось надеется, что он прав. Тем не менее, поспешить тоже не помешает.
– Мы осмотримся, прежде чем позвать остальных.
В задней части склада стоял рудовоз, окружённый штабелями ящиков и, по-видимому, заброшенный. Он явно стал былой тенью самого себя. Кэл почувствовал запах вытекавшего топлива и заметил, что с него сняли крепления для оружия. Задний люк был открыт, и погрузочная рампа опущена. Повсюду валялись ящики, в которых когда-то хранилось оружие, вскрытые и опустошённые. Ещё сотни были свалены в беспорядочные груды вокруг машины.
– Как ты думаешь, куда они пошли? – спросил Скаббс. – Они бы не стали просто оставлять всё это здесь, не так ли?
Аманута молча следовала за ним по пятам, её острый взгляд ничего не упускал. Кэл взглянул на неё, гадая о вычислениях, происходивших в её глазах, прежде чем посмотрел на Скаббса:
– Почему бы и нет? Зун привёз это для них. Кроме того, они оставили охрану. А теперь пошли. – Кэл поднялся по погрузочной рампе, держа руку на лазерном пистолете. В грузовом отсеке тягача было ещё больше ящиков, оружия и боеприпасов, бронежилетов и прочего хлама. Одежда, специи, бочонки с бренди с другой планеты и куски какого-то неопознанного мяса в вакуумной упаковке.
И в самом конце – контейнер. Простая вещь. Безобидный. Как будто создан для того, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Что только делало его ещё более интересным, по мнению Кэла. Он был высоким и круглым, похожим на опорную колонну из панелей голого керамита и армапласа. Одну из панелей занимала большая клавиатура, а остальные были усеяны мигавшими датчиками.
Кэл наклонился ближе. Он чувствовал исходившую от него слабую вибрацию. Он присвистнул.
– Не видел ничего подобного раньше. – Он взглянул на Скаббса. – А как насчёт тебя?
Скаббс наклонился, прищурившись:
– Это сейф Макгрудера с повышенной безопасностью. Банки в городе-улье используют их для депозитов с других планет.
Кэл моргнул:
– Откуда ты это знаешь?
Скаббс бросил на него испепеляющий взгляд:
– У меня была жизнь до тебя, Кэл.
– Ты ограбил банк?
– Банки, – ответил Скаббс. Он опустился на корточки.
– Можешь открыть? – спросил Кэл.
Скаббс прикусил нижнюю губу и изучил контейнер:
– Может быть. Он старый. Технология с другой планеты. Но достаточно просто, если они ничего не изменили. – Он хрустнул костяшками пальцев и потянулся к клавиатуре. Затем он остановился. – Мы собираемся рассказать Иоланде?
– Рассказать мне что? – раздался голос снаружи тягача. Кэл закатил глаза и направился обратно по пандусу. Иоланда и Гор стояли у подножия трапа. Аманута рядом, Вотан у её ног.
Кэл посмотрел на Иоланду:
– Я думал, что сказал тебе следить за улицей.
– Мы следили. А потом мы вошли.
– Почему? Ты мне не доверяешь?
– Нет. Что там внутри? – спросил Гор.
– Понятия не имею. Мы его ещё не открыли. – Кэл оглянулся на Скаббса. – Скаббс?
– Всё ещё работаю над этим, – ответил Скаббс.
– Продолжай в том же духе. – Кэл повернулся к остальным. – Честно говоря, меня немного обижает ваша подозрительность.
– Прекращай, Джерико, – сказала Иоланда, протискиваясь мимо него в отсек. Она уставилась на цилиндр и хмыкнула. – Хм. Прошло много времени с тех пор, как я видела что-то подобное. Интересно, что там внутри?
– Что-то ценное, – сказал Кэл. – Возможно.
– Мы разделим его, – вмешался Гор. Кэл и Иоланда посмотрели на него.
– Что бы это ни было, я получу свою долю, – прорычал он.
– Держи карман шире, – начала Иоланда. Кэл присвистнул, заставляя их обоих замолчать.
– Хорошо, разделим, – сказал он. – При условии, что мы его откроем. И это нечто ценное.
Гор удовлетворённо кивнул. Он огляделся, рассматривая коробки:
– Хм. Похоже, слухи были правдой. Мути уже в пути. И Кавдоры планируют сражаться. – Он покачал головой. – Тем больше причин забрать то, за чем мы пришли, и поскорее убраться отсюда.
– Боюсь, никто из вас никуда не уйдёт, – произнёс голос.
Кэл поднял голову и увидел бандитов Кавдоров и фигуры в красных одеждах, двигавшиеся к ним через ящики. Во главе их шествовала безошибочно узнаваемая фигура Зуна Опустошителя.
– Вы активировали сигнализацию, – добавил Зун, вытаскивая автоматический пистолет и проверяя обойму.
– Я же говорил тебе, – крикнул Скаббс изнутри рудовоза.
– Заткнись, – прорычал Кэл. Их было по меньшей мере десять – только трое из них, включая Зуна, были в красном. Остальные были Кавдорами. Он взглянул на Иоланду и увидел, что она наполовину присела, её рука потянулась к цепному мечу. Она скосила глаза влево, и он опустил подбородок, признавая, что увидел и понял. Гор уставился на них обоих.
– Сколько? – пробормотал он.
Кэл дважды махнул рукой. Гор кивнул. Кэл поискал Амануту, но её нигде не было видно. Она сбежала. Умно. Оставалось надеяться, что Кавдоры её не заметили.
– Опустите оружие, – продолжил Зун. – Сдавайтесь, и вполне сможете пережить предстоящие мгновения. Сопротивляйтесь, и мы без колебаний отправим ваши души Императору.
– Плевать на Императора, – прорычал Гор. – И плевать на тебя!
Он развернулся, подняв дробовик. Но прежде чем он успел выстрелить, язычок пламени лизнул его одежду справа. Взвыв, зверолюд бросился на пол, разрывая горящую ткань. Кэл резко обернулся и увидел четвёртого Искупителя, стоявшего на ближайшей груде ящиков и державшего тяжёлый огнемёт военного образца. Баки с топливом поплёскивали у него за спиной, когда он поднял светившееся сопло для новой огненной струи.
Кэл выхватил оружие и выстрелил в него, прежде чем Зун или другие успели среагировать. Искупитель свалился со своего насеста. Время замедлилось до скорости патоки, пока тело падало. Сопло с пламенем ударилось об пол. Что-то вспыхнуло, и баки с прометием взорвались с глухим звуком, наполнив воздух огнём. Кэла отбросило назад, пока мир восстанавливал скорость. Он упал на пол, поджал руки и перекатился, пытаясь избежать волны невыносимого жара, которая на мгновение окутала всё вокруг.
Когда он поднял голову, от металлического корпуса рудовоза поднимался пар. Пол и стены были выжжены до черноты, и по многим ящикам ползли дорожки пламени. Пока что ни один из боеприпасов не взорвался, но учитывая скорость распространения огня это не займёт много времени. Несколько Кавдоров неподвижно лежали неподалёку, сбитые взрывом с ног. Но остальные... Он пригнул голову, когда взревел автоган, выплёвывая свинец. Пригнувшись, он пополз в укрытие, свиснув на ходу.
Мгновение спустя появился Вотан, которого, казалось, не волновали пули, отскакивающие от его опалённого панциря.
– Найти и уничтожить, – пробормотал Кэл, когда кибермастиф подбежал к нему.
Вотан развернулся и умчался, царапая лапами пол. Кэл забрался за ящик возле трапа тягача и выглянул из-за края, пытаясь найти остальных. Он слышал, как из кузова грузовика доносился грохот автогана Скаббса, но ни Иоланды, ни Амануты не было видно. Он заметил, как Гор с трудом поднялся на ноги. Зверолюд покачал головой, срывая последнюю обгоревшую одежду и доставая дробовик. Несмотря на то, что его подожгли, он не выглядел сильно пострадавшим.
Кавдор напал на него, выкрикивая осанны. Гор ударил мужчину прикладом дробовика в лицо, сломал ему нос и повалил на пол. Зверолюд топнул тяжёлым копытом, прервав стоны бандита. Он плюнул на тело и исчез среди штабелей ящиков.
Кэл выругался. Гор направился за Зуном.
Он рискнул выглянуть из-за ящика. Кавдоры рассредоточились, прячась там, где они могли найти укрытие. Красная вспышка слева подсказала ему, что Искупитель пытается его обойти. Снаружи склада зазвучал клаксон. Он задумался, было ли это из-за пожара или стрельбы. Он выстрелил в невнимательного Кавдора, заставив того пригнуться и скрыться из виду.
Мгновение спустя огонь добрался до первого ящика с боеприпасами. Быстрый хлопающий звук наполнил дымный воздух, за ним последовал свист рикошетов. Кэл пригнулся, когда пуля попала в рукав его пальто.
– Возможно, пришло время для тактического отступления, – пробормотал он. Он убрал лазерный пистолет в кобуру, приготовившись к бегству.
Завыл сигнал тревоги, и тихий шуршащий звук на мгновение перекрыл все остальные. Из сопел на потолке брызнула химическая пена, падая по всему складу блестящими полосами. Пламя утихло, затушенное пеной, но замедлитель только усилил дым. Тот висел в воздухе, плотный, как саван. Кэл услышал характерный лай Вотана и стрекотание автоматических пистолетов. Он ухмыльнулся:
– Кто-то попался.
– И ты попался. – На периферии зрения мелькнуло что-то красное, когда цепной меч обрушился вниз, едва не задев его голову. Клинок сжимал Искупитель, которого он видел кружившим вокруг. Кэл уклонился и выхватил саблю, вставая на ноги. Искупитель снова бросился на него, цепной меч рычал. Кэл парировал удар, поморщившись, когда цепной клинок вонзился в сталь его оружия. Его сабля была изготовлена лучшими оружейниками Шпиля, но слишком много таких ударов, и даже она разлетится на куски.
– Я знаю тебя, не так ли? – спросил он, обходя нападавшего. – Ты выглядишь знакомо.
В основном дело было в маске. Он откуда-то знал эту железную ухмылку. Он щёлкнул пальцами:
– Точно! Ты тот, кого мы поймали в Нижнем городе.
– Почти поймали, – прорычал Искупитель, нападая. Кэл отступил. – Твоя металлическая мерзость чуть не убила меня. Теперь я отплачу тебе тем же.
Цепной меч закружился и прочертил петлю, заставив Кэла отскочить в сторону. Он пригнулся под следующим ударом, и цепной меч врезался в ящик. Оружие застонало и задрожало в руке Искупителя. Тот выругался и попытался выдернуть его, но безрезультатно. Кэл скользнул вперёд и ударил мужчину кулаком в живот, заставив того согнуться. Мгновение спустя он обрушил рукоять клинка на голову Искупителя, сбив его с ног.
Кэл повернулся и обнаружил, что смотрит в дуло автоматического пистолета. По другую сторону ствола маячила знакомая фигура, вокруг головы кружился ореол благовоний.
– Я слышал, что ты ищешь меня, – произнёс Зун Опустошитель. – Ну что ж… вот и я.
==ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ ГЛАВА==
'''ПЕРЕСТРЕЛКА'''
Зун Опустошитель изучал его с безопасного расстояния. Кэл опустил саблю. Не было никакой возможности добраться до Зуна до того, как тот выстрелит. Зун указал на лежавшего без сознания Искупителя.
– Почему ты не убил его?
Кэл пожал плечами:
– Почему ты не выстрелил мне в спину?
Зун секунду изучал его.
– Я не такой человек, – наконец ответил он.
– Я тоже, – сказал Кэл. Он перешагнул через лежавшего без сознания Искупителя. – Хочешь сдаться?
– Ни в коем случае.
Кэл покачал головой:
– Нет, я и не думал, что ты это сделаешь. – Он пожал плечами. – Ну что ж.
Он отпрыгнул в сторону за другой ряд ящиков. Зун выстрелил, прошивая воздух из автоматического пистолета.
– Возможно, это тебе следует сдаться, – крикнул Искупитель.
Кэл бочком протиснулся между стеллажами. Он слышал шорох одежды Зуна, когда Искупитель последовал за ним в беспорядочный лабиринт.
– Человек с твоими способностями мог бы найти гостеприимный дом среди верующих, Джерико.
– Значит, узнал меня? – крикнул Кэл. Он обернулся, пытаясь разглядеть Зуна сквозь пелену дыма и пены. Но Искупитель держался вне поля зрения. Он был умён.
– Но я умнее, – пробормотал он и убрал саблю в ножны.
– Трудно не узнать. – Голос Зуна донёсся откуда-то совсем рядом. – Однажды я имел удовольствие слушать, как достопочтенный Багровый Кардинал произносил шестичасовую речь о твоём разнообразном вероломстве и двуличии.
– Этот старый плут ещё жив? – Кэл покачал головой. Он остановился, выжидая и напрягая слух. Он услышал треск выстрелов и крики. Грохот дробовика и вой цепного меча Иоланды. – Его убить труднее, чем Голиафа под боевой наркотой.
– Злоба может поддерживать человека почти так же долго, как вера...
Кэл услышал шорох ткани с противоположной стороны ящиков слева от себя. Он врезался в них плечом, отчего стопка опрокинулась с оглушительным грохотом. Сквозь дым и пыль он увидел, как Зун отшатнулся, потеряв равновесие.
Кэл прыгнул к нему и схватил Зуна за запястья, заставляя выронить оружие. Они врезались спинами в другой штабель, заставив тот закачаться. Зун попытался высвободить руки, но Кэл ударил плечом в грудь более высокого мужчины, заставив его пошатнуться. Он попытался свистнуть, но не смог набрать воздуха. Зун был сильнее, чем казался, – почти бешеный.
Однако внезапно Зун напрягся и начал кашлять. Кэл посмотрел и увидел расползавшееся тёмно-красное пятно на одежде мужчины. Зун медленно рухнул, и Кэлу пришлось подхватить его и опустить на пол.
– В чём дело? Словил пулю?
– Несколько... несколько дней назад, – хрипло ответил Зун. – Слишком много ран, мало времени для отдыха. Не могу обрести покой. Ещё нет. Не...
Его слова потонули в приступе кашля. Кэл посмотрел на него сверху вниз, не зная, что делать дальше.
Он был избавлен от необходимости принимать решение, увидев красную точку, танцевавшую по контурам маски Зуна. Кэл с первого взгляда узнал лазерный прицел, и пригнулся, потащив Зуна за штабель ящиков.
– Чёрт, чёрт, ''чёрт''. – Кэл рискнул выглянуть. Кто-то сидел на корточках на одном из мостков наверху. Он не мог разглядеть силуэт отчётливо, но что-то в нём заставило его кожу покрыться неприятно знакомыми мурашками.
– Это ангел, пришедший унести меня к Его свету? – спросил Зун. Он говорил так, как будто сочетание потери крови и истощения сделало его слабоумным.
– Можно и так сказать, – пробормотал Кэл. Пока он наблюдал, снайпер пробежал по мосткам в поисках новой позиции. Ощущение чего-то знакомого усилилось – что-то в том, как он двигался. Он помедлил. Звуки стрельбы стихли. Что-то происходило, но он не мог видеть, что именно.
– Джерико. ''Джерико''!
Кэл обернулся. Иоланда направлялась к нему. Она низко пригнулась, держа ящики между собой и снайпером. Её цепной меч был мокрым от крови и мозгового вещества, а на руке и щеке виднелись полосы запёкшейся крови.
– Надеюсь, ничего из этого не твоё, – сказал он. Он слышал голоса где-то справа от себя.
– Забудь об этом – у нас проблемы. – Она удивлённо замолчала, когда увидела Зуна. – Это...
– Забей. О чём ты говорила?
Иоланда покачала головой:
– Кто-то пытается помешать нам. – Она дёрнула подбородком в сторону мостков. – С ними снайпер.
– Ага, мы встречались. – Кэл вытянул шею, пытаясь разглядеть рудовоз. – Где Скаббс? И Аманута?
– Понятия не имею, куда подевался коротышка. А что касается ведьмы… На самом деле мне плевать. – Иоланда посмотрела на Зуна. – Это он, не так ли? Зун?
– Да, это моё имя, – прохрипел Зун.
Иоланда попыталась оттолкнуть Кэла с дороги:
– Отойди в сторону. Я отрублю ему голову. Легче нести.
– Она очень откровенна, – сказал Зун. – Истинная дочь веры.
– Пожалуйста, заткнись, – сказал Кэл. – И нет, ты не отрубишь ему голову.
– Хоть раз, может быть, ты меня послушаешь? – огрызнулась Иоланда. – Мы по-прежнему можем получить прибыль. Если эти новые Кавдоры доберутся до него...
– Какие новые Кавдоры? Ты ничего не говорила о новых Кавдорах, – сказал Кэл.
Прежде чем она успела ответить, раздался голос:
– Джерико? Это ты, я слышу, шныряешь среди ящиков?
Кэл замер. Голос был знакомым. Он источал столько высокомерия, как мало какой ещё.
Иоланда посмотрела на него.
– Нет, – сказала она, не веря своим ушам. – Не может быть.
– Может, – сказал Кэл. Повысив голос, он крикнул: – Бертрум. Давно не виделись. Надеюсь, у тебя все хорошо.
Он вытащил лазерный пистолет и проверил заряд.
– Терпимо, дружище, терпимо. Но мне станет лучше, как только ты бросишь оружие и сдашься, как прагматичный парень, каким я тебя знаю.
Кэл закатил глаза:
– Звучит так, будто ты совсем плохо меня знаешь, Бертрум.
– Я знаю тебя достаточно хорошо. Ты окружён, Джерико. Мои люди по всему складу, и всем не терпится пустить очередь из автогана в твой тщеславный череп. Так что будь хорошим парнем и поступи разумно, а?
Кэл быстро огляделся. Никаких признаков того, что кто-то подкрадывается к ним. Хотя это ничего не значило, учитывая, что дым по-прежнему наполнял воздух.
– Мы должны просто позволить Яру Умбре застрелить его, – прогрохотал второй голос.
Кэл поморщился. Вот почему снайпер показался знакомым. Рождённого в космосе было трудно забыть – как бы сильно ты этого ни хотел. И он узнал второго говорившего.
– Грендлсен, это ты? – крикнул он. – Как дела? Последний раз, когда я видел тебя... где? “Глупость Страйкера”?
– “Дыра Пуласки”, – поправил Грендлсен. – Карточная игра.
Кэл поморщился:
– О, да. Забыл об этом. Никаких обид, верно?
Грендлсен рассмеялся. Это был неприятный звук, полный недружелюбных обещаний. Иоланда посмотрела на Кэла, и он сделал беспомощный жест:
– Это не моя вина, что он затаил обиду. Я сдавал честно и справедливо.
– Под этим ты подразумеваешь, что ты жульничал, – сказала Иоланда.
– Конечно, я жульничал, – сказал Кэл громче, чем хотел. – Все всегда жульничают. Так играют в карты!
– Я не жульничал, – крикнул Грендлсен.
– Это было просто небольшое культурное недопонимание, – сказал Кэл, защищаясь. – Это не моя вина.
Иоланда покачала головой:
– Идиот.
Бертрум громко откашлялся:
– Мы можем сосредоточиться, пожалуйста? У некоторых из нас есть расписание. Как я уже говорил, вы окружены. Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками.
– А если мы этого не сделаем? – крикнула Иоланда.
– Тогда мы придём за вами, – ответил третий – женский – голос. – А ты этого не хочешь, Каталл. Поверь мне.
Кэл посмотрел на Иоланду, которая побледнела:
– Бертрум, Грендлсен, Яр Умбра, а теперь Белладонна? – пробормотал он. – На складе становится тесновато.
Он остановился, когда понял, что Иоланда не ответила:
– Что?
– Может быть, нам следует делать то, что они говорят, – пробормотала она.
Кэл внимательно посмотрел на неё:
– Ты… ты боишься Белладонну?
– Нет.
– Боишься.
– Заткнись, Джерико, или помоги мне... – Иоланда оскалила зубы. Кэл рассмеялся.
– Никогда не думал, что доживу до этого дня.
Иоланда бросилась к нему, схватила за пальто и одной рукой швырнула обратно на ящик:
– Продолжай смеяться, ''муж''. Посмотрим, чем это закончится.
Кэл осторожно убрал её руку со своего пальто:
– Я тебя услышал. Мои извинения. – Он огляделся, гадая, куда подевались Гор и остальные. И где был Вотан? Это было не похоже на кибермастифа – отсутствовать так долго.
– Ну? – крикнул Бертрум. – И что вы решили?
Рудовоз выбрал именно этот момент, чтобы с грохотом ожить. Его двигатели болезненно зарычали, и из вентиляционных отверстий повалил чёрный маслянистый дым. Пол задрожал, когда огромная машина внезапно рванулась вперёд, разбрасывая ящики и сотрясая мостки наверху. Кавдоры бросились врассыпную, крича от удивления. Кэл услышал, как Бертрум выругался, и ухмыльнулся.
– Кэл? Иоланда? Вы там ещё живы? – Голос Скаббса эхом отдавался из оставшихся прикреплённых к корпусу вокс-передатчиков. – Если так, то задний люк всё ещё открыт.
Рудовоз вильнул на гусеницах, с громким грохотом опрокинув штабеля ящиков. Клубились пыль и дым. Кэл заметил открытый люк, скребущий по полу.
Он посмотрел на Иоланду, а затем на Зуна:
– Помоги мне с ним.
– Я всё ещё считаю, что мы должны отрубить ему голову.
– Принято к сведению. Вставай, жрец. – Кэл выпрямился и неловко поднял Зуна на ноги.
– Неужели великая армия язычников достигла наших ворот? – рассеянно спросил Зун, когда Иоланда обхватила его рукой за плечи. – Спой мне гимн, сестра.
– Я спою тебе панихиду, если ты не заткнёшься, – прорычала Иоланда.
– Я говорил с господом нашим Богом-Императором в пустошах, и Он показал мне путь, свет и жизнь, – пробормотал в ответ Зун.
Кэл с отвращением покачал головой:
– Он не в себе. Давай затащим его на борт.
Они поспешили к погрузочной рампе тягача, наполовину волоча за собой невменяемого Зуна. Когда они добрались до рудовоза, Кэл почувствовал зуд между лопатками. Инстинкт заставил его обернуться. Он заметил рождённого в космосе, который крался по ближайшему мостику.
– Чёрт. Быстрее!
– Пригнись, – прорычал кто-то из грузового отсека. Кэл и Иоланда нырнули вместе с Зуном к пандусу, когда Гор появился в поле зрения с поднятым дробовиком. Он дважды выстрелил, заставив Яра Умбру броситься в укрытие. Зверолюд наклонился и схватил Зуна сзади за мантию, помогая Кэлу и Иоланде затащить его в тесный отсек.
– Поднимай трап, – прорычал он, когда пули ударили в края люка.
Кэл увидел Амануту и Вотана в задней части отсека. Он обвиняюще ткнул пальцем в кибермастифа, который сидел рядом с цилиндром:
– У тебя это уже входит в привычку.
– Я же говорила тебе, что эту проклятую штуковину неправильно собрали, – сказала Иоланда. Она вытащила автоматический пистолет и присоединилась к Гору у люка. Пандус дрогнул и остановился на полпути вверх. Из механизмов управления посыпались искры.
Он посмотрел на Амануту:
– Где Скаббс?
Она не ответила, её взгляд был прикован к Зуну. Он потерял сознание в задней части отсека, рядом с цилиндром. Кэл сомневался, что он продержится долго без внимания врача.
Кэл щёлкнул пальцами перед её лицом:
– Эй! Где Скаббс?
Она указала на внутренний люк, который вёл в кабину управления тягача.
– Там, – сказала она, не отводя взгляда от Зуна. – Он умирает?
– Возможно.
– Хорошо.
Кэл помедлил, но ничего не ответил. Он почувствовал, как последняя дрожь пробежала по кузову рудовоза, когда нырнул в люк:
– Скаббс?
Скаббс, сидевший в одном из подвесных кресел управления, повернулся.
– Я подумал, что ты, возможно, захочешь быстро сбежать, – сказал он. По кнопкам управления заплясали искры, и он вскрикнул.
– Может быть, не так быстро, – добавил он, выбираясь из кресла. Дым начал заполнять кабину, и они с Кэлом, спотыкаясь и кашляя, вернулись в грузовой отсек.
Кэл захлопнул люк, прежде чем грузовой отсек успел наполниться дымом. Он посмотрел на Скаббса.
– Хороший план, – сказал он. – И что дальше?
– Хватай оружие и начинай стрелять, – прорычал Гор.
Кэл огляделся. В пределах лёгкой досягаемости лежали ящики с гранатами, боеприпасами и разобранным оружием. Наполовину поднятый пандус служил подходящей защитой, но он не выдержит концентрированного обстрела.
– Сколько времени тебе потребуется, чтобы эта штука снова заработала? – спросил он Скаббса.
Скаббс покачал головой:
– Я не технопровидец, Кэл. В двигатель этой штуки попали.
От люка просвистел рикошет. Иоланда вытащила автоматический пистолет и выпустила очередь.
– Лучше придумай что-нибудь поскорее, Джерико. Они начинают понимать, что мы не двигаемся с места.
– Я думаю, я думаю. – Кэл посмотрел на Зуна. – Может быть, мы могли бы предложить им Зуна. Это может дать нам несколько минут.
– Нет, – сказал Гор. – Он наш.
– Я согласна с ним, – сказала Иоланда. – Если он им нужен, они могут прийти и забрать его.
– Это меня и беспокоит, – сказал Кэл.
– Я никуда не пойду, – прохрипел Зун.
Кэл повернулся и замер. Зун каким-то образом встал. Покачиваясь на ногах. В руке он держал гранату.
– И никто из вас.
Бертрум помахал рукой перед лицом, пытаясь разогнать дым. Он слышал, как Гёт и остальные стреляли в тягач, каким бы бесполезным это ни было.
– Ну что ж. Всё могло пройти лучше.
– В самом деле? Я думаю, всё идёт хорошо, – сказала Белладонна. Она наклонилась над ящиками, которые они использовали в качестве укрытия, и изучала рудовоз. – Похоже, они все там.
– Включая Зуна? – Когда она кивнула, он улыбнулся. – Превосходно. Как только наши друзья в масках возьмут тягач, мы сможем вмешаться, потребовать свою добычу и спешно покинуть поселение, пока ситуация не ухудшилась ещё больше.
– А как насчёт предмета Немо? – спросила Белладонна.
Бертрум поднял локатор, который дал ему Немо. Тот слабо звякнул:
– Он где-то здесь. Мы найдём его после того, как разберёмся с Джерико.
– Он в рудовозе, – сказал Гёт, направляясь к ним.
Бертрум нахмурился:
– Что? Откуда ты знаешь?
– Я поговорил с некоторыми – теми, кто пришёл с Зуном. Он не знал, что это такое, только то, что это ценное, поэтому оставил на борту для сохранности.
Бертрум закатил глаза:
– Замечательно. И если я знаю Джерико, он уже нашёл его. – Он подёргал себя за бороду. – Нам нужно вытащить их оттуда, пока что-нибудь не случилось.
Большой Молот рассмеялся. Он и Хорст присели рядом:
– Эта куча металлолома никуда не денется. Посмотри на дым.
– Минуту назад он двигался достаточно хорошо, – возразил Бертрум. – Я больше не хочу подобных сюрпризов. Не сейчас, когда мы так близки к тому, чтобы покончить с этим.
Он рискнул быстро оглядеть ящики:
– Возможно, нам следует просто взять эту штуку штурмом. – Он посмотрел на Гёта. – И под “нам” я, явно, имею в виду тебя.
– Почему я? – возмутился Гёт.
– Потому что эти фанатики послушают тебя.
Бандиты Кавдоры Гёта легко смешались с теми, кто уже сражался с незваными гостями – вероятно, они подумали, что люди Гёта были подкреплением. До сих пор никто из них, казалось, не замечал Бертрума или остальных. Когда они заметят, жизнь сразу станет интереснее.
– Только до тех пор, пока не появится кто-то, кого они действительно знают, – запротестовал Гёт.
Бертрум махнул рукой:
– Тогда нам лучше поторопиться. Приступай. Если Зун там, он мне нужен до того, как Джерико решит перерезать ему горло.
Гёт сделал резкий жест, и Бертрум обернулся. Один из красных мантий, который был с Кавдорами, осторожно пробирался к ним. Искупитель носил злобную железную маску, а его одежда местами была выжжена до черноты. Подойдя ближе, он подозрительно оглядел их. В руке он держал тяжёлый цепной клинок, и оружие непрерывно работало вхолостую.
– Брат Кловик, – поспешно произнёс Гёт. – Я рад тебя видеть. Воистину, Император проливает Свою милость на...
Кловик поднял руку, заставляя Гёта замолчать.
– Что, – многозначительно спросил он, – это такое?
Он использовал клинок, чтобы указать на Грендлсена, который сидел на корточках на некотором расстоянии, попыхивая сигарой. Скват сделал грубый жест в направлении Искупителя.
– Он с нами, – ответила Белладонна.
Кловик оглядел её с головы до ног:
– А ты кто такая?
– Мы союзники, – быстро сказал Бертрум. – Друзья Святого Искупления, истинно верующие все до единого. Иначе почему мы пришли в компании таких набожных воинов?
Он указал на Гёта.
Искупитель оглянулся на Гёта, и прищурился:
– Я тебя знаю. Ты пастор Двух Насосов.
Гёт склонил голову:
– Для меня большая честь служить этому делу, брат.
– Почему ты здесь?
– Слова Зуна вдохновили меня, брат. Я не мог с чистой совестью допустить, чтобы Погибель пала перед язычниками. Нет, если я и мои немногочисленные последователи могли помочь.
Бертрум одобрительно покачал головой, довольный удачным притворством Гёта. Кловик поколебался, но затем коротко кивнул, как будто удовлетворённый. Он повернулся к рудовозу.
– Охотники за головами, – выплюнул он. – Подозреваю, что они работают на гильдейцев.
Бертрум не смотрел на остальных:
– Меньшего я и не ожидал от таких подонков.
Искупитель снова сделал паузу. Прежде чем он успел заговорить, Большой Молот поднялся:
– Они прекратили стрелять.
– Там что-то происходит, – сказала Белладонна.
Бертрум обернулся. Рудовоз стоял там, где он видел его в последний раз, из его вентиляционных отверстий валил дым, а на потрескавшемся полу растекалось топливо.
– Скажите всем, чтобы прекратили стрелять, – поспешно произнёс он. – Один случайный рикошет, и весь этот склад вполне может взлететь на воздух.
Гёт повернулся и выкрикнул приказ.
Кловик сверкнул глазами:
– Кто ты такой, чтобы отдавать приказы верующим? – Он потянулся к Бертруму, но Большой Молот перехватил его.
Голиаф почти нежно прижал руки Искупителя к бокам и зажал ему рот ладонью, когда Хорст вывернул цепной меч из его руки.
– Он здесь главный, – прогрохотал Большой Молот, отводя сопротивлявшегося Искупителя подальше от глаз Кавдоров. – А теперь заткнись, пока я не свернул твою тощую шею.
Бертрум кивнул в знак благодарности Голиафу и оглянулся на тягач. Не было никаких признаков движения. Никакого шума. Он озадаченно дёрнул себя за бороду:
– Что ты задумал, Джерико?
==ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ГЛАВА==
'''ПЕРЕГОВОРЫ'''
– Расслабься, – произнёс Кэл. Он махнул остальным отойти.
Зун поднял гранату, держа большой палец на руне активации:
– Опустите оружие, или я брошу гранату и положу конец всем нашим жизням здесь и сейчас. – Он кашлянул и огляделся. – Я не боюсь того, что ждёт меня на том свете. А вы?
Кэл жестом показал Иоланде опустить цепной меч:
– Чего ты хочешь?
– Моя работа ещё не закончена, – сказал Зун, его голос был прерывистым и задыхающимся. – Так что слушайте, и слушайте внимательно. Враг быстро приближается и врата Погибели не выдержат долго. С этим оружием – и моим именем – я прегражу им путь. Но мне нужно больше, чем я сам. Больше, чем оружие. Вы решительны. Хитры.
Он взглянул на Гора:
– Чудовищны.
– Переходи к делу, – сказал Кэл, не сводя глаз с гранаты.
Зун слабо улыбнулся.
– Помогите мне, и я сдамся вам. – Он снова закашлялся, кровь забрызгала нижнюю часть его маски. Граната задрожала в руке, и Кэл напрягся, опасаясь, что он вот-вот выронит её. Но Зун выпрямился. – Моя жизнь за это соглашение. Честная сделка, а?
– Честная, если не считать того, что сюда направляется армия мути, – заметил Скаббс.
– Подробности, – сказал Кэл. – Я уверен, что что-нибудь придумаю.
Скаббс уставился на него:
– Ты не можешь говорить серьёзно. – Он посмотрел на Иоланду, а затем на Гора в поисках поддержки. – Скажите ему, что это идиотизм.
– По-моему, это хорошая сделка, – сказала Иоланда, выглядывая из тягача. – Конечно, сначала мы должны это пережить.
Она отпрянула, когда выстрелы отрикошетили от корпуса вокруг неё.
– Промазал! – взвыла она.
Скаббс покачал головой:
– Она права – как мы выберемся из этого? Они не позволят нам просто выйти отсюда с ним, даже если мы согласимся на его безумную сделку.
– Конечно, они позволят, – сказал Кэл и ухмыльнулся. – Правила Подулья.
Скаббс схватился за голову:
– О, нет.
Зун переводил взгляд с одного на другого:
– Что? Что это за правила?
Иоланда рассмеялась:
– Самые лучшие. Те, что мы придумали.
Гор посмотрел на Кэла:
– Нам ещё нужно привлечь их внимание. И быстро.
– Проще простого. – Кэл выхватил гранату из руки Зуна и выбросил её из грузового отсека. – Ложись!
Глухой хлопок взрыва на мгновение заглушил грохот выстрелов. Когда куски сломанных стеллажей и разбитые ящики посыпались по всему складу, Кэл прислонился к боковой стенке выхода.
– У меня есть ещё там, откуда это взялось, – крикнул он. – Целый ящик – достаточно, чтобы обрушить этот никчёмный склад на наши головы. Я почти уверен, что мы уцелеем внутри рудовоза. А как насчёт вас?
Тишина. Затем Бертрум крикнул:
– Что ты предлагаешь?
– Правила Подулья, – громко сказал Кэл.
– Что? – спросил кто-то, Кэл решил, что это был Грендлсен.
Кэл выглянул из-за края:
– Правила Подулья. Мы работаем вместе, чтобы схватить добычу, а затем сражаемся за неё, чтобы выяснить, кто получит кредиты.
– Но он уже у тебя, – сказала Белладонна.
– Он сделал встречное предложение, – ответил Кэл. – Мы помогаем ему вышвырнуть мути, и он сдастся.
Он сделал паузу, позволяя осмыслить сказанное:
– Теперь мы можем продолжать пытаться убить друг друга, или мы можем пойти и убить несколько мути. Не знаю, как насчёт вас, но последнее звучит проще. И прибыльнее.
– Скальпы мути стоят пять с четвертью, – заметил Грендлсен.
– А содержимое рудовоза? – спросил Бертрум. Кэл улыбнулся про себя. Конечно, именно это и было нужно Бертруму. Адъюратор был не из тех, кто волнуется из-за добычи, даже такой большой, как Зун.
– Оставь его себе. С моими наилучшими пожеланиями, – ответил Кэл, несмотря на свирепые взгляды Скаббса и Иоланды. – Нам нужен только Зун. Остальное – дело гильдейцев, и я не заинтересован в том, чтобы вмешиваться в их дела.
– А что, если мы откажемся от твоего... щедрого предложения?
– Тогда мы начнём бросать гранаты и оставим всё на волю случая, – сказал Кэл. – Может быть, вас взорвут. Может быть, мы бросим неудачно гранату, и этот тягач – и всё, что в нём – взлетит на воздух, как кувшин с прометием для ванны.
Он замолчал на некоторое время:
– Ну? Что выбираете?
– Дай нам минуту, – крикнул Бертрум.
Кэл расслабился и посмотрел на остальных:
– Всё прошло хорошо.
– Ты с ума сошёл? – возмутился Скаббс. – Мы не знаем, что там внутри – это может стоить миллионы!
– Или это может ничего не стоить ни для кого, кроме того человека, который нанял Бертрума, – сказал Кэл. – В любом случае, это не наша проблема. Я пообещал бы поцеловать его ботинки, если это поможет нам выбраться отсюда целыми и невредимыми.
Кэл взглянул на цилиндр:
– Кроме того, мы всегда можем украсть всё позже, когда ситуация успокоится.
Гор тихо, гортанно рассмеялся:
– Мне нравится ход твоих мыслей, Джерико.
Зун покачал головой с явным отвращением, но ничего не сказал. Кэлу стало интересно, что происходит в голове Искупителя. Он был удивлён, что тот по-прежнему стоял. Зун был крепче, чем казался, или, возможно, какие-то глубокие источники веры, которыми он обладал, каким-то образом поддерживали его.
– Ты воняешь смертью, – неожиданно сказала Аманута. Она всё ещё смотрела на Зуна, только теперь на её лице появилось выражение предвкушения. Кэл напрягся.
– Даже сейчас я чувствую запах того момента, когда ты сжёг моего отца, – продолжила она. Она отложила автоган, но держала руку на ноже. – Когда ты говоришь, я слышу крики моей матери.
Она шагнула к нему и вытащила нож. Кэл встал между ними.
– Держи это существо подальше от меня, Джерико, – сказал Зун. В его голосе был не столько страх, сколько раздражение.
Аманута указала на него ножом:
– Ты взял то, что принадлежало нам, и мы вернём это, как только испорченные насытятся твоей прогорклой плотью.
Кэл посмотрел на Скаббса:
– Я начинаю понимать, почему она пошла с нами.
Скаббс печально кивнул:
– Наверное, мне следовало оставить её в клетке. – Он схватил Амануту за плечи и потащил на другую сторону отсека. Он тихо и настойчиво говорил с ней, в то время как она продолжала смотреть на Зуна.
Иоланда отвернулась от трапа:
– Джерико, кто-то выходит на открытое место.
Кэл вернулся к люку, граната подпрыгивала на его раскрытой ладони. Бертрум Артурос стоял на расчищенном гранатой выжженном пространстве. Дым по-прежнему поднимался тонкими волнами от пола, но адъюратор не выказывал никаких признаков неудобства. Он подёргал себя за заплетённую бороду, ожидая с видимым нетерпением. Когда он заметил Кэла, то поднял руки:
– Я просто хочу поговорить.
– Так говори, – сказал Кэл, прислонившись к люку.
– Почему бы тебе не выйти сюда, чтобы мы могли обсудить вещи, как цивилизованные люди?
– Я предпочёл бы остаться там, где Яр Умбра не сможет достать меня из длинноствольного лазгана, – ответил Кэл. – Кроме того, я прекрасно слышу тебя отсюда.
Бертрум громко вздохнул:
– Прекрасно. Мы решили выслушать тебя. Опусти пандус.
Кэл подбросил гранату и поймал. Бертрум вздрогнул.
– Я хотел бы получить гарантии, – сказал Кэл, слегка улыбнувшись.
– Какие гарантии? – Бертрум заскрежетал зубами.
Кэл указал пальцем:
– Тебя.
Бертрум побледнел:
– Меня?
Кэл снова указал пальцем:
– Прямо здесь.
Теперь уже Бертрум указал пальцем:
– Здесь?
Кэл кивнул:
– Да.
– Почему?
– Почему бы и нет? – Кэл снова подбросил гранату и сделал вид, что с трудом поймал. Бертрум выглядел так, словно вот-вот сбежит. Но адъюратор собрался с духом и направился к указанному месту.
– Прекрасно, – сказал он. – Вот и я. Что дальше?
Кэл оглянулся:
– Гор, опусти пандус. Остальные, прикрывайте меня.
Гор фыркнул и ударил ногой по панели управления рампой. Металл прогнулся, полетели искры и пандус с грохотом опустился, сотрясая пол. Кэл спрыгнул и схватил Бертрума за бороду. Он потащил протестующего адъюратора через склад, пока не встал спиной к люку тягача, а Бертрум не оказался между ним и длинноствольным лазганом Яра Умбры.
– И что теперь? – пробормотал Бертрум.
– А теперь мы поговорим. – Кэл помахал гранатой и наклонился ближе. – Зачем тебе содержимое цилиндра?
– Я не знаю подробностей.
– Тогда кто знает?
– Несколько групп. – Бертрум поморщился, когда Кэл покрутил бороду. – Гильдейцы наняли меня, чтобы забрать это. И Зуна. Это всё, что тебе нужно знать.
Кэл кивнул. Бертрум лгал или, по крайней мере, что-то не договаривал. Впрочем, он и не ожидал, что адъюратор прямо ответит ему.
– Это всё, что я хочу знать, – сказал он. – Теперь к делу. Зун готов сдаться, если мы поможем ему избавиться от мути. Мы получим награду за всё, что убьём, и тот, кто останется стоять после драки, поделит награду за Зуна. Вернуть его живым для публичного суда – это должно стоить в два-три раза больше, чем его голова в мешке.
– Переговоры с гильдейцами никогда не являются разумной стратегией.
– Я не думаю, что нам придется это делать. В худшем случае мы просто продадим его Железнозубому Коргу. Голиафы заплатят бешеные деньги за возможность скормить Зуна сточнокроку, кусочек за кусочком.
– Они действительно очень серьёзно относятся к мести, – согласился Бертрум. – Откуда ты знаешь, что можешь доверять Зуну?
Кэл ответил не сразу.
– Он болен. Ранен. Я не думаю, что ему долго осталось. Но он будет сражаться зубами и ногтями, пока не убедится, что эта свалка, которую Кавдоры называют поселением, в безопасности. Кроме того, либо доверяем ему, либо убиваем друг друга – и тогда выжившие будут пробиваться через Кавдоров и мути. Я предпочёл бы доверять ему, если ты не против.
– Стойте вместе или висите отдельно, как гласит старая поговорка, да?
Кэл улыбнулся:
– Теперь ты понял.
– А что насчёт цилиндра? – спросил Бертрум.
Кэл вздохнул:
– Я говорил серьёзно – ты можешь забрать его. Это собственность гильдейцев. Я не хочу в этом участвовать.
– Твои напарники могут не согласиться.
– Как и твои. – Кэл отпустил бороду Бертрума. – Всё дело в доверии, Бертрум. Либо оно есть, либо нет.
Бертрум отступил и поправил бороду:
– Правила Подулья?
– Единственные, которые имеют значение.
Адъюратор облизнул губы. Кэл мог сказать, что он взвешивал услышанное, задаваясь вопросом, может ли он рискнуть и попытаться забрать цилиндр. Затем он достал из кармана пальто футляр и открыл его.
– Сигариллу, Джерико? – спросил он. Его улыбка не коснулась глаз.
Кэл выбрал одну и наклонился вперёд, чтобы Бертрум мог зажечь её для него, не отрывая взгляда от адъюратора. Попыхивая сигариллой, Кэл сунул гранату в карман пальто и ухмыльнулся:
– Я думаю, что это начало выгодного партнёрства, Бертрум.
Бертрум улыбнулся и закурил свою сигариллу:
– Будем надеяться. – Он выпустил струю дыма. – Скажи своим людям, чтобы выходили. Я передам своим. Мы встретимся посередине.
Он сделал паузу:
– Кстати, это Гора я видел?
– Да. – Кэл замолчал. – Он у меня в долгу.
Бертрум поморщился:
– Чудесно. Что ж, я уверен, что он нам пригодится. – Он повернулся и пошёл обратно в свою часть склада. Кэл посмотрел ему вслед, а затем поднял голову. Яр Умбра сидел наверху на мостках, свесив ноги и свободно болтая ими. Рождённый в космосе дружелюбно помахал ему, и Кэл помахал в ответ, по его коже побежали мурашки.
Засунув руки в карманы, он поднялся по пандусу обратно в тягач.
– Мы заключили сделку, – сказал он. – Перемирие, пока всё не уладится. А потом вернёмся к делу.
– Нужно просто убить их сейчас, – прорычал Гор.
– С Яром, сидящим там, наверху? Нет. Он нас пристрелит, или они просто подождут, когда мы выйдем. – Кэл затянулся сигариллой. – На самом деле Бертрум охотится не за Зуном. Другие, может быть, но не он. Он хочет ту штуку, которая внутри.
Он оглянулся на Скаббса:
– Ты сумел открыть сейф?
Скаббс посмотрел на него:
– Нет, меня отвлекла перестрелка и спасение твоей жизни. – Он пожал плечами. – Извини.
– Всё в порядке, ты можешь загладить свою вину передо мной позже. – Кэл переключил внимание на Зуна. – Если это сработает, тебе придется сказать своим людям, чтобы они отступили. Особенно когда дело касается нашего друга.
Он указал на Гора:
– Я не хочу, чтобы они слишком разволновались и приняли его за мишень.
– Ничего не обещаю, но буду стараться изо всех сил. – Зун прислонился к цилиндру. – На данный момент моё влияние сохранит его... в безопасности.
Гор оскалил зубы:
– Хорошо.
– И что дальше? – спросила Иоланда.
Кэл махнул рукой:
– Дальше? Мы идём знакомиться с нашими новыми напарниками.
Кловик подбежал к Зуну, когда Скаббс помог тому спуститься по трапу.
– Брат, – сказал он, принимая вес Зуна. – Ты ранен?
– Никаких новых, Кловик, не бойся. Всё те же старые болячки. – Зун поморщился, когда Кловик помог ему сесть на ящик. – Что с остальными?
Он огляделся. Его голова была тяжёлой, и всё, чего он хотел – это спать. Но не сейчас. Не раньше, чем его задача будет выполнена. Он поморщился, ощупывая бинты под одеждой. Раны снова открылись. Кровь запятнала мантию. Закружилась голова.
– Дикот отправился к Императору, пусть его душа горит в святом сиянии, – ответил Кловик.
Теперь Зун вспомнил – Джерико застрелил Дикота. Несмотря на это, он не испытывал злобы. Он слишком устал.
– Геральт и Федар живы, да будет благословенна Его милость, – продолжал Кловик. – Я привёл бы их к тебе на помощь, но...
Зун махнул рукой, останавливая его:
– Нет. Что сделано, то сделано. – Он посмотрел на вновь прибывших. Нелюдь – даже двое – женщина, пара Голиафов и адъюратор. Добавьте их к группе Джерико, и у вас получится довольно пёстрая стайка грешников. И все они охотятся за его скальпом. Он подумал, не следовало ли ему быть польщённым. Меньший человек был бы. – Откуда они взялись, Кловик?
Кловик покачал головой:
– Понятия не имею. В один момент мы были одни, а в следующий они присоединились к нам. – Зун услышал неодобрение в его голосе. – Я им не доверяю.
– Тебе и не следует. Они не принадлежат к вере.
– Но они пришли в компании тех, кто принадлежит, – пояснил Кловик. – Гёт... помнишь его? Пастор из Двух Насосов? Он тоже здесь. Я полагаю, что он привёл их сюда.
– О? – Зун сделал паузу. – И зачем человеку веры это делать?
Кловик хмыкнул:
– Может быть, он впал в ересь. Он не первый сын дома Кавдор, который сделал бы это. Слабости плоти, искушения улья...
– Ты хочешь сказать, что они подкупили его, Кловик?
– Или он хочет награду за нас для себя.
Зун вздохнул. Это не было чем-то неизвестным, хотя и встречалось редко. Дом Кавдор являлся ближайшим союзником Искупления на Некромунде. Они искренне следовали Багровому Кредо и горячо верили в двойные принципы милосердия и гнева. Но даже среди верующих находились те, чьи сердца были полны греха.
– Я поговорю с ним и выясню. Охотники за головами – безбожники, и нельзя ожидать, что они будут придерживаться нравов честных людей. Но Гёт… дважды проклят тот, кто отвергает свою веру. – Он попытался встать, но пошатнулся и откинулся назад, когда в глазах вспыхнули звезды боли.
Кловик наклонился ближе.
– Почему мы позволяем им жить, Агаммен, что происходит? – прошептал он. – Мы должны сжечь их всех и бросить трупы в лицо врагу.
– Их существование – неизбежное зло, брат. – Зун сжал руку Кловика. – Гнев Императора принимает разные формы, некоторые из них более странные, чем другие. Я уверен, что они оказались здесь по Его воле. И не только они...
Его взгляд остановился на крысокожей. Она посмотрела ему в глаза, и он почувствовал, как сердце сжалось в груди. Она была ведьмой. Каждая крысокожая была ведьмой или хотела быть. Они разговаривали с демонами, называли их духами и поклонялись пародии на Императора. Они не годились для жизни среди цивилизованных людей.
И всё же, лучше они, чем мути. Лучше еретик, чем мутант, потому что, по крайней мере, еретик может быть возвращён к истинной вере.
Кловик проследил за его взглядом.
– Это?.. – начал он.
Зун тяжело кивнул:
– Да. Старые грехи снова преследуют нас.
Кловик резко посмотрел на него:
– Не грехи, брат. Мы следовали слову Императора. Мы бросали нечистых в огонь и топтали сапогами их визжащих детёнышей. Не позволяй еретику жить. Таково желание Императора.
– И всё же, разве Он также не желает донести свет Своего слова в самые тёмные места? – Зун посмотрел вниз. Кровь капала на пол. – Что может быть темнее сердца еретика?
Он запнулся:
– Возможно, я спрошу Его.
Кловик уставился на него.
Зун показал ему кровь:
– Думаю, мне скоро предстоит предстать перед Его судом. У тебя остались лекарства, которые мы купили в Нижнем городе?
Кловик покачал головой:
– Я уже говорил, брат, эти таблетки тебе не помогут. Они просто замаскируют последствия твоих ран. Тебе нужно отдохнуть...
– И когда ты прикажешь мне отдыхать, Кловик? До или после того, как мутанты разрушат стены и полакомятся плотью верующих? – Зун нетерпеливо махнул рукой. – Таблетки. Я должен быть готовым. Сосредоточенным. Сегодня я заключил сделку со многими дьяволами и должен проследить, что они не обманут нас.
– А если ты умрёшь, что тогда?
Зун схватил его:
– Я не умру, Кловик. – И снова его взгляд упал на женщину, которая назвала себя Аманутой. – Не сегодня.
Она по-прежнему смотрела на него, держа руку на ноже. Она хотела убить его, это было ясно по выражению её лица.
– Нет, пока Погибель не будет в безопасности.
==ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ ГЛАВА==
'''ВЫРАБОТКА СТРАТЕГИИ'''
Когда они вышли со склада, стало совершенно ясно, что главным здесь был Зун. Узкие улочки были забиты Кавдорами, и все они жаждали боя. Зун выпрямился, отодвинулся от Искупителя, который помогал ему идти, и поднял руки.
– Мир, братья, ситуация разрешена, – громко произнёс он. – Милость дарована, и в Великую святую армию вступило ещё больше оружия. Наш крестовый поход растёт. Возрадуйтесь!
Кавдоры приветствовали его слова, осторожно, но с энтузиазмом. Не все они были из одной банды – некоторые носили кожаные маски, выкрашенные в багровый цвет, в то время как другие – капюшоны, украшенные религиозной атрибутикой. Некоторые были одеты в восстановленную броню силовиков, в то время как другие мало что носили, кроме собственной умерщвлённой плоти. Самые разные вероучения, но все из одного источника, и Зун шагал среди них как святой. Он возлагал руки на склонённые головы и тихо говорил с самыми свирепыми из фанатиков. Они окунали пальцы в кровавый след, который он оставлял за собой, и отмечали свою кожу и рты липкой краснотой.
Кэл с отвращением наблюдал, как горбун в маске промокнул тряпку в крови Зуна и поднёс её к губам, бормоча осанну.
– Они любят его, – сказал Кловик. Искупитель решил держаться поближе к Кэлу, скорее всего, не доверяя ему. Тем не менее, он обошёл Вотана стороной, бросая сердитые взгляды на кибермастифа, который трусил рядом с Кэлом.
– Я вижу, – сказал Кэл. – И как он к этому относится?
Кловик не ответил.
Кэл фыркнул и посмотрел на Иоланду:
– Узнаёшь кого-нибудь из них?
– Некоторых, – ответила она. – Я вижу бандитов из Свечного Рода и Братства Костей. Они далеко от дома.
– Многие из верующих откликнулись на призыв Зуна, – сказал Кловик. –Здесь, в этом месте, мы – остриё священного клинка Бога-Императора, приставленного к горлу тьмы.
– Рад это знать, – сказал Кэл. – Кто здесь главный? Кроме Зуна, я имею в виду?
Кловик посмотрел на него, как на дурака.
Кэл вздохнул.
– Верно. Конечно. Как глупо с моей стороны. – Он заметил Бертрума и отошёл, чтобы присоединиться к нему.
– Нам нужно обсудить стратегию, – сказал он, игнорируя взгляды, которые бросали на него два телохранителя-Голиафа Бертрума. Люди Корга, судя по их виду. Стоит присматривать за ними.
Бертрум секунду смотрел на него, а затем кивнул:
– Полагаю, нужно. Вот только никто из нас не является военным.
– Грендлсен является – или был, если истории правдивы. – Они оба посмотрели на сквата, который ковылял вслед за группой, перекинув молот через плечо.
– Грендл, – позвал Кэл. – Нам нужно придумать план.
– Уйти – хороший план, – сказал Грендлсен.
– Другой план. Ну знаешь – военный план.
– И что заставляет тебя думать, что я что-то знаю об этом?
– Ты служил в Таранах Веги, верно? Роте наёмников?
Грендлсен на мгновение замолчал.
– Да, я был ярлом-знаменосцем Таранов.
– Ярл-знаменосец – это унтер-офицер, – подсказал Бертрум.
Кэл бросил на него раздражённый взгляд:
– Я в курсе.
– Приношу извинения. Должно быть, я неправильно истолковал озадаченное выражение твоего лица.
– Заткнись. – Кэл оглянулся на Грендлсена. – Значит, ты кое-что знаешь о стратегии, тактике, осадах и тому подобном?
Грендлсен пристально посмотрел на Кэла, а затем вздохнул:
– Нам нужна карта. И в какое-нибудь тихое место. – Он огляделся с явным раздражением. – Желательно подальше от всех этих болтающих идиотов.
Кэл кивнул. Он догнал Зуна.
– Мы должны придумать план, – сказал он, крича, чтобы его услышали сквозь шум. Зун посмотрел на него. Он казался сильнее, чем раньше.
– План, – снова сказал Кэл. – Стратегию.
– Что тебе нужно? – спросил Зун. Его глаза лихорадочно блестели за маской – обезболивающие, как подозревал Кэл. Зун был накачан наркотиками по самое не могу. Это объясняло, почему он по-прежнему оставался на ногах, несмотря на потерю крови.
– Карта. Еда. Выпивка – желательно “Дикий змей”. И место, где можно всё обсудить. Подальше от толпы. Твои люди заставляют некоторых нервничать. – Кэл ткнул большим пальцем в Гора. Зверолюда окружала фаланга Кавдоров, которые делали всё возможное, чтобы не подпускать разъярённую толпу. Бандит наклонился поближе и плюнул Гору в щеку. В ответ Гор зарычал и ударил бандита прикладом дробовика в лицо, отбросив его. Остальные после этого отступили, но недалеко.
– Прежде чем случится что-нибудь неприятное, – добавил Кэл, наблюдая, как Гор пнул раненого в голову.
Зун кивнул:
– Я понимаю о чём ты. Идём.
Процессия начала расходиться, когда Зун повёл их прочь от набережной и обратно в поселение. У бандитов были другие обязанности. На улицах всё ещё звучали клаксоны, и прежние толпы совсем не поредели. Наверху, на склонах зоны, где воздуховоды и забытые шахты смотрели сверху на разлившееся озеро, вспыхивали огни и гремели звуки далёких выстрелов. Время от времени взрыв раскалывал воздух, и все взгляды устремлялись вверх в поисках источника звука.
Зун провёл их по тесным улочкам к высокому сооружению в самом центре поселения. Построенное из окаменелого дерева и почерневшего от грязи железа, оно отбрасывало тёмную тень на близлежащие здания. Кавдоры в тяжёлых доменных плащах и масках из почерневшего железа стояли на страже. Как один, они поклонились Искупителю и отступили в сторону, чтобы Зун мог провести Кэла и остальных через старомодные двойные двери в храм.
– Погибель была основана Доменщиками – первыми храбрыми охотниками, отправившимися в эти глубины, – сказал Зун, его голос эхом разнёсся по вестибюлю.
– Они построили этот храм. Сборщики шлака и сжигали мусора, они пришли в поисках места, которое могли бы назвать своим, куда они могли бы доставлять руду и где сжигать отходы.
Прихожая представляла собой высокое помещение с железными стенами и феррокритовым полом. Каменные святые маячили в нишах, суровые лица склонились в мрачном раздумье. Дымившие кадила свисали с балок крыши, и на каждой доступной поверхности были расставлены сотни зажжённых свечей.
– Конечно, к ним присоединились и другие. Таков путь глубин... Города возникают вокруг сточных вод, торговые посты расползаются в трещинах между уровнями, а жилые норы поселенцев прорастают, как грибы, в местах соединения между куполами. Там, где есть воля, жизнь находит выход. – Зун покачал головой. – А за жизнью следует и грех.
– Разве это не всегда так, – сказала Иоланда, вызвав смех Грендлсена и Голиафов. Зун не ответил, когда провёл их через укреплённый люк в центральный неф. Вдоль прохода тянулись скамьи, сделанные из старых мостков или найденных на свалке скамеек, многие из них были заняты. Кающиеся – не бандиты, а поселенцы – собрались на молитву. Мужчины, женщины, дети, все в каких-то масках, и все напуганы.
Женщина вскрикнула, когда Гор нырнул в люк. Мужчины поднялись, руки потянулись к ножам, глаза расширились от паники. Но они остановились при виде Зуна. Он поднял руки:
– Будьте спокойны, братья и сёстры. Бог-Император видит и защищает. Продолжайте молиться и не смотрите на эту мерзость. – Он повернулся и махнул рукой. – Идём. Быстрее. По лестнице. Я позабочусь, чтобы нас не беспокоили.
Лестница находилась в задней части алтарного помоста, за светившейся статуей Коула Павшего, первого паломника Красного Искупления. Кэл присмотрелся к лицу статуи в маске, пока поднимался, задаваясь вопросом, действительно ли это был Коул.
Он слышал истории. Большинство людей слышали. Его няня рассказала ему всё о битвах с Тёмными Арбитрами Тенегрунта и крестовом походе в Алчущие Глубины. Но он никогда не думал о Коуле как о реальном человеке – он был просто именем в истории, как Жак Драко или король-вампир Тразиора.
В таком случае, может быть, однажды Кэл Джерико тоже станет историей. Он улыбнулся, наслаждаясь этой мыслью. Вплоть до того момента, пока Иоланда не ткнула его локтем в рёбра.
– Перестань ухмыляться. Ты меня смущаешь, – прошипела она.
Когда Кэл и остальные поднялись, Зун сделал несколько жестов и несколько Кавдоров заняли позиции у подножия ступеней, защищая от любого вторжения.
– Должно быть, приятно быть главным, – сказал Кэл. Зун оглянулся на него.
– Если я и главный, то только по воле Императора.
– Только я не видел никаких главарей банд. Что с ними случилось? – Кэл уже знал ответ на этот вопрос – или подозревал, что знал. Если бы были другие главные, они бы уже появились.
– Мертвы, – ответил Зун.
– Все?
– Нет. – Зун замолчал. – Но остальные... подчинились мне.
Он отвернулся:
– Братья-миряне обращаются ко мне за поддержкой. Я думаю, что лучше, чтобы был только один голос. Проще. Таким образом, моя честь и долг – вести Погибель в эти тревожные времена.
Кэл спрятал улыбку. Всё обстояло так как он и думал. Он задавался вопросом, сильно ли сопротивлялись лидеры Погибели. Возможно, они все были слишком готовы уступить свою власть Зуну.
Остаток пути они преодолели в молчании. Наверху лестницы ждало ещё одно помещение. Круглые окна из бронированного оргстекла усеивали стены, и в воздухе пахло ладаном и топлёным жиром от свечей в нишах.
Меньшее, чем неф, помещение было в целом пустым, за исключением нескольких разбросанных столов и рулонов брошенного постельного белья, как будто кто-то ушёл в спешке. Вдоль одной стены сложили пустые ящики из-под боеприпасов, а в дальнем углу лежал окровавленный поддон.
– Когда-то это место принадлежало Доменщикам, – сказал Зун. – Они... подарили его моей пастве, когда мы прибыли.
Он заворчал и тяжело сел за стол, схватившись за бок.
– Однако мы мало использовали его. Слишком много дел. – Он посмотрел на Кловика. – Принеси карты, брат.
Кловик заколебался и Зун нетерпеливо махнул рукой:
– Время – это иссякающий ресурс, брат. Карты – и аптечку. У меня лопнули швы. – Он убрал руку от бока и вытер кровь о край стола.
– Сколько в нём может остаться крови? – пробормотал Скаббс. Кэл махнул ему замолчать и посмотрел на остальных. Помимо Амануты, Гора и Иоланды, здесь была группа Бертрума, включая хитрого Кавдора по имени Гёт и двух огромных Голиафов, которые определённо принадлежали к банде Железнозубого Корга. Он вздохнул.
– Хорошо. Мы все знаем, зачем мы здесь. Но кто-то должен быть главным. Поэтому, прежде чем мы пойдём дальше, мы проголосуем. – Остальные кивнули и согласно забормотали. Это была старая традиция венаторов – лидеры охотничьих стай всегда избирались. Это уберегало ситуацию от беспорядка, если все соглашались следовать приказам одного человека с самого начала.
– Что, если мы все проголосуем каждый за себя? – спросил Гор. К сожалению, ещё одна старая традиция венаторов – охотники за головами терпеть не могли выполнять приказы других охотников. Несмотря на это, Кэл считал, что у него довольно хорошие шансы – в конце концов, это была его идея. Это кое-что значило.
– Ну, пожалуй, не стоит этого делать, – сказал он. – Но в случае тупика Зуну принадлежит решающий голос.
– Почему ему? – возразил Бертрум. – Он – проклятая добыча.
Кэл ухмыльнулся:
– Технически, он также является нашим работодателем.
Бертрум всплеснул руками и сел:
– Прекрасно. Давайте покончим с этим фарсом. Я выдвигаю себя.
– Я поддерживаю Бертрума, – сказала Белладонна. Кэл кивнул. В этом не было ничего неожиданного.
– Я выдвигаю… Большого Молота, – сказал другой Голиаф, Хорст. В его случае это прозвучало как вопрос.
Большой Молот ударил меньшего товарища по затылку:
– Идиот. Он поддерживает адъюратора. Я тоже.
Кэл ухмыльнулся:
– Четыре за Бертрума. Очевидно, что я выдвигаю свою кандидатуру. Иоланда? – Он взглянул на неё. Она нахмурилась и пожала плечами.
– Почему бы и нет. Я выдвигаю себя.
– Я потрясён твоим неизбежным предательством, – сухо сказал Кэл. – Скаббс?
– Я... – начал Скаббс, почёсывая затылок. Кэл нетерпеливо махнул рукой.
– Верно, Скаббс голосует за меня. А как насчёт остальных?
Гор покачал головой.
– Джерико, – прорычал он.
– Джерико, – сказал Грендлсен. – Это была его идея, и кажется справедливым позволить ему взять на себя ответственность.
Он посмотрел на Яра, который сделал жест.
– Яр голосует за… серьёзно? – Яр кивнул. Грендлсен вздохнул. – Яр голосует за Иоланду.
– Ха! – воскликнула Иоланда, ударив кулаком по воздуху.
– Может быть, мне стоит изменить свой голос, – сказал Гор.
– Никаких изменений голосов, которые уже отданы, – сказал Кэл резче, чем собирался. – Четыре за меня, четыре за Бертрума и... два за Иоланду.
Он покачал головой и посмотрел на Амануту и Кавдора Гёта:
– Что насчёт вас двоих?
– Я воздерживаюсь, – ответил Гёт.
– Этим делу не поможешь, – сказал Кэл. – Аманута?..
– Она не охотница за головами, – быстро сказал Бертрум. – У неё нет права голоса.
Кэл посмотрел на него:
– Кто сказал, что она не охотница за головами?
– Я, – сказала Белладонна. Она указала на Голиафов. – И они.
Кэл взглянул на остальных, ища поддержки, но не нашёл её:
– Прекрасно. Так что у нас ничья. – Все взгляды выжидающе повернулись к Зуну. Искупитель не обратил на них внимания. Вместо этого он смотрел на Амануту. А она, в свою очередь, смотрела на него.
Кэл откашлялся, и Зун слегка вздрогнул.
– Что? – Он встряхнул головой. – Джерико. Я договорился с ним, и я верю, что он заставит остальных придерживаться договора.
Кэл ухмыльнулся Бертруму и низко поклонился:
– Я ценю ваше доверие. Я постараюсь жить в соответствии с великими традициями наших предков…
– Заткнись, Джерико. Пора переходить к делу, – сказал Грендлсен. Он уронил ящик из-под боеприпасов рядом со столом и взобрался на него. – Дневной цикл на исходе.
Кловик бросил кучу схем на стол, прежде чем опустился на колени, чтобы осмотреть Зуна.
– Карты старые, в основном неактуальные, – сказал он, открывая аптечку. – Я сомневаюсь, что они вам пригодятся.
– Есть старое выражение, что важнее информации только боеприпасы, – сказал Грендлсен, разворачивая одну из карт. Кэл и остальные схватили стулья или перегнулись через стол. Замелькали ножи, закрепляя различные карты и схемы на месте. Беглого взгляда хватило, чтобы увидеть очевидное.
– Мы не сможем удержать поселение, – сказал Кэл.
Грендлсен кивнул:
– Не сможем без тяжёлого вооружения.
– У нас есть три исправных стаб-пушки, дюжина тяжёлых огнемётов и, по крайней мере, одна автоматическая пушка, – возразил Зун. Он слегка зашипел, когда Кловик начал накладывать швы. – Может быть, две, в зависимости от того, что в тех ящиках, которые я привёз.
– А сколько боеприпасов? Даже с тем, что ты украл? – спросил Грендлсен. Зун промолчал. Скват хмыкнул. – Так я и думал. Сколько способных держать оружие?
– Примерно шестьдесят-семьдесят или около того, если мы рекрутируем раненых, – сказал Кловик, не отрываясь от работы. – Ещё примерно в три раза больше поселенцев, торговцев и паломников, но я бы не доверил большинству из них нож, не говоря уже об огнестрельном оружии.
Зун покачал головой:
– Тогда зачем ещё мы захватили оружие, брат, если не для того, чтобы вооружить верующих, чтобы они могли защитить себя? Если до этого дойдёт, мы вооружим каждого мужчину, женщину и ребёнка в этих стенах.
– Дойдёт, – сказала Белладонна. Она склонилась над картой жилой зоны и провела линию через несколько соединительных туннелей. – Эти коридоры кишат мути. Больше, чем я когда-либо видела в одном месте. Они организованы и готовы к бою.
– И это самое интересное, не так ли? – сказал Кэл. Он откинулся на спинку стула.
– Что? – спросил Бертрум. – Пожалуйста, поделись своим блестящим пониманием, Джерико.
– Это довольно очевидно, не так ли? – Кэл огляделся.
– Мути не нападают на поселения, – заметил Гор. Когда остальные посмотрели на него, зверолюд пожал плечами. – Обычно.
– Верно. Вот именно. – Кэл выпрямился. – Мы все знаем, как думают мути. Если они делают что-то необычное? Значит они считают, что у них есть преимущество.
Яр Умбра постучал по столу. Грендлсен взглянул на него и кивнул:
– Яр прав. Как и сказала Белладонна – они думают, что численность на их стороне. – Скват вытащил сигару. Гор наклонился, чтобы зажечь её для него, предварительно прикурив одну из своих.
– Что и есть на самом деле, – сказала Белладонна.
Кэл ухмыльнулся.
– Итак, когда их больше, чем вас, что вы делаете? – Окинув круг пустых взглядов, он вздохнул. – Да ладно, мы все уже бывали в такой ситуации раньше… кто здесь хотя бы раз за свою карьеру не оказывался в меньшинстве? Иоланда?
Иоланда улыбнулась, поняв, о чём он говорит:
– Ты разбираешься с ними по одному за раз.
Кэл стукнул кулаком по столу и указал на неё:
– Вот именно! – Он огляделся. – Поняли?
– Нет, – сказал Бертрум. Он сделал жест сигариллой. – Поподробнее, пожалуйста.
Гор хмыкнул:
– Я понял. Разделяй и властвуй. – Он поскрёб когтем по столу. – Разделить пополам, уменьшить преимущество в количестве.
– Разве это не означает, что нам придется сделать то же самое самим? – возразил Бертрум. – А нас и так очень мало.
– Не обязательно. – Кэл взглянул на Зуна и постучал по карте. – Сколько сточных лодок пришвартовано здесь сейчас?
Зун прочистил горло и сел:
– Меньше дюжины.
– Сколько из них достаточно велики, чтобы использовать для эвакуации?
– Мы не побежим, – сказал Зун.
– Ты не побежишь, – сказал Кэл. – Но мути должны думать, что побежишь. Потому что ничто так не нравится мути, как испуганная добыча.
– Это может сработать, – сказал Грендлсен, кивая. – Посади нескольких из нас на лодки, и мы сделаем так, чтобы они заинтересовались нами.
Яр постучал по столу и сделал жест. Грендлсен хлопнул его по тощему плечу:
– Хороший парень. Яр говорит, что он пойдёт. И я тоже.
– Я тоже пойду, – сказала Иоланда. Кэл взглянул на неё:
– Уверена?
– Кто-то должен убедиться, что эти двое не угонят лодку и не уплывут, – сказала Иоланда, игнорируя брошенный на неё Грендлсеном взгляд. Она пожала плечами. – Кроме того, это даст мне какое-то занятие.
– Вас троих будет недостаточно, – сказала Белладонна.
– Без обид, – добавила она, улыбаясь Иоланде.
– О, обида явно подразумевалась, – сказала Иоланда, перегибаясь через стол.
Белладонна встала, раскинув руки, словно приглашая:
– В любое время, Каталл.
Иоланда привстала, но, казалось, передумала:
– Может быть, позже, Эшер. – Она посмотрела на Кэла. – Хотя в чём-то она права.
– Мы не можем оторвать других от защиты, – вмешался Кловик.
– Вы можете оторвать нас, – сказал Гёт. Кэл повернулся, чтобы посмотреть на Кавдора. – Моим парням нечем заняться. Мы пришли сюда, чтобы сражаться с мути – эта возможность кажется таким же хорошим способом сделать это, как и любая другая.
Кэл заметил, как на лице Бертрума промелькнуло выражение замешательства, и спрятал ухмылку:
– Меня устраивает.
– Да, прекрасно, и что потом? – сказал Бертрум. – Пока они играют в моряков, что мы делаем?
– Готовимся ударить по ним там, где они живут, – сказал Кэл.
– Ударить чем? – резко спросил Бертрум.
– Мною, – ответил Зун.
Кэл кивнул:
– Именно. Как я уже сказал, мы все знаем мути. – Он указал на одно из окон. – Что бы там ни происходило, это всё равно мути. Убейте их достаточно, и они сломаются. И как только один из них побежит, все остальные последуют за ним. Мы должны бить по ним повсюду и выводить их из равновесия. – Он схватил одну из карт поселения и развернул её. – Итак, имея это в виду, вот что я думаю...
Скаббс лишь вполуха слушал, как Кэл излагал свой грандиозный план. Этот был не таким глупым, как некоторые из тех, что он придумал раньше, но и не работой стратегического гения. Он повернулся на стуле и увидел Амануту, стоявшую у одного из окон. Он встал и присоединился к ней, оставив остальных обдумывать план. Никто не обратил внимания на его уход. Никто никогда не обращал на него особого внимания. Скаббс провёл большую часть детства, обучаясь тому, как быть незаметным, и собирая интересные кожные заболевания.
– С тобой всё в порядке? – спросил он. Аманута повернулась. Она слегка улыбнулась, увидев его, и он снова почувствовал, как у него защемило в груди. Это была такая улыбка, за которую можно убить. Почему она решила подарить её ему, он не понимал. Благодарность, возможно.
– А ты на моём месте был бы?
Скаббс потянул за мочку уха:
– Может быть? Я не знаю. Я понимаю желание убить его. Зуна, я имею в виду. Если тебе от этого станет легче, то Иоланда, вероятно, в какой-то момент отпилит ему голову.
Аманута тонко улыбнулась:
– Немного.
Скаббс выглянул в окно. На стекле образовался конденсат, и он слышал, как оно со скрипом дребезжит в раме. Где-то рядом стреляла стаб-пушка.
– Это не сработает, – сказала Аманута через мгновение.
– Что не сработает?
– Его план. Их слишком много. – Она потёрла руки. – Песня на трубах...
– Что насчёт неё?
Она поморщилась:
– Каждый мути между этим местом и Глубоким Океаном находится в движении. Их сотни. Тысячи. И не только они. Красные мантии не единственные ведут крестовый поход. – Она огляделась. – Это место... оно не переживёт того, что грядёт. Оружие не сможет остановить это. Вот что нашёптывают мне духи.
Она нарисовала странную фигуру в конденсате на стекле:
– Они слабы, но, несмотря на это, они видят. Они слышат.
Скаббс слегка вздрогнул, когда посмотрел на то, что она нарисовала – странную фигуру, похожую на человека с четырьмя руками. Нет, не человека. Не совсем. Она напомнила ему о чём-то, но он не мог сказать, о чём именно. Не раздумывая, он протянул руку и стёр её. – Так что ты предлагаешь?
– Мы должны уйти. Ты и я...
– Только не снова, – сказал Скаббс. – Я же сказал тебе – иди, если хочешь. Я остаюсь.
– Почему?
Он беспомощно развёл руками:
– Кредиты? Это моя работа? Верность? – Скаббс покачал головой. – Мы ходим по кругу.
Он посмотрел на неё:
– Почему ты так стремишься заставить меня уйти?
Она нахмурилась и отвернулась. Через некоторое время она сказала:
– Мне нужна помощь.
– Моя?
Она взглянула на него:
– Ты спас меня из клетки. Духи привели тебя ко мне. Они не сделали бы этого без причины. – Она повернулась и схватила его за руку. – Теперь, когда я здесь, я вижу, что должна вернуть своё место среди моего народа. Я должна направлять их, используя то, чему научилась за время отсутствия.
Скаббс неохотно высвободил руку из её пальцев:
– Ты говорила, что твоего племени больше нет.
Она покачала головой:
– Племени нет. Но мои люди живы. И пока они живы, я буду защищать их. Если красные мантии не сожгут их дотла, то их сожрут мути. Или ещё хуже. Если я ничего не сделаю, те немногие, кто останется, станут лишь воспоминанием – эхом песни на трубах, исчезавшем во тьме. Я не могу этого допустить. – Она оскалила зубы. – Я ''не допущу''.
– Какое это имеет отношение ко мне?
– Я не знаю, – сказала она, и он услышал разочарование в её голосе. – Я знаю только, что ты мне нужен. И если ты не пойдёшь со мной, я не смогу уйти. Вот в чём дело.
Скаббс вздохнул и почесал затылок.
Она отвела взгляд.
– Что, если я... смогу помочь? – тихо спросила она.
– Как?
– Я могла бы убедить своих людей помочь красным мантиям.
Скаббс моргнул:
– Ты сделаешь это?
– Я не хочу этого. Но сделаю. – Она постучала по окну. – На севере есть обрушившийся коридор. Там сейчас живут мои люди.
– Откуда ты это знаешь?
– Песня на трубах донеслась с той стороны, – ответила она, как будто это было очевидным. – Мы могли бы пойти к ним – мы оба.
Внезапно заинтересовавшись, она наклонилась вперёд:
– Мои люди знают эту зону даже лучше, чем паразиты, которые шныряют по самым маленьким туннелям. Было бы детской забавой ударить по мути там, где они меньше всего этого ожидают – отрубить пауку голову. Без своих предводителей они дрогнут и разбегутся.
Скаббс нахмурился:
– А потом?
Она пожала плечами:
– Что потом? Мы отступим. Это место больше не наше. Пусть оно достанется красных мантиям, если они хотят. Им потребуется время, чтобы найти нас снова... но мути опасны сейчас. Их нужно остановить. – Она замолчала. – Ты знаешь, что я права.
Настала очередь Скаббса отвести взгляд. Она была права. Но мог ли он доверять ей? Он по-прежнему не был уверен, почему освободил её из клетки – действовал ли он по собственной воле, или она каким-то образом манипулировала им. Ведьмы могли что-то делать с человеческим разумом, в этом Искупители не ошибались. Но все её разговоры о духах… это задело его за живое.
Его мать часто говорила о духах. И с духами. Иногда ему даже казалось, что они отвечали ей. Кэл всегда смеялся над ним, когда он говорил об этом. Верхнеулевики, как Кэл и Иоланда, не придавали большого значения подобным вещам, но Скаббс знал лучше. Подулье было странным местом и становилось всё более странным. Вопрос заключался в следующем: был ли это один из тех случаев, когда странность работала в их пользу?
Он посмотрел на Амануту.
– План Кэла может сработать, – сказал он через мгновение.
Она вздохнула и отвернулась.
– Это единственный способ. Ты увидишь, что я права. – Она прижала руку к окну, её пальцы рисовали фигуру в конденсате. – Я только надеюсь, что ты увидишь, пока не стало слишком поздно.
==ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ ГЛАВА==
'''ОТВЛЕКАЮЩИЙ МАНЁВР'''
Королева Бородавка Первая развалилась на троне из пустых бочек прометия и выброшенных подушек, потягивая дешёвую выпивку из помятого жестяного кубка. Она держала мизинец вытянутым, как учил её Тад. Нужно соблюдать приличия на публике. Первый из уроков Тада. Его второй урок был посвящён ножу и тому, как лучше всего перерезать горло, не пролив много крови. Старый мути был кладезем мудрости.
Она сменила мантию на охотничий костюм аристократки, извлечённый её пронырами из какой-то мусорной трубы. Несмотря на пятна, он по-прежнему был цел. На брюках даже были карманы, а шпоры по-прежнему вращались, несмотря на ржавчину.
Трон стоял на крыше рудовоза, припаркованного у входа в сточную трубу. Её охранники сидели на корточках рядом, некоторые на грузовике, некоторые стояли на страже, перешёптываясь между собой. Время от времени сотрясаемые далёким взрывом обломки падали на рваный зонтик от солнца, который держал над ней один из охранников. Сточная труба периодически дрожала, когда небольшие толчки ульетрясения поднимались по зоне.
Тад сидел на кабине грузовика позади неё, вглядываясь в окуляр старого дальномера из латуни и ламината, установленного на сломанном штативе. Старик заворчал, когда прокатилось эхо очередного приглушённого взрыва.
– Напомните мне, чья была идея дать этим идиотам гранаты?
Бородавка усмехнулась и сделала ещё один глоток. Кислый напиток был сварен в старых химических чанах каким-то братством слепых мутантов. Бородавке нравилось воображать, что горький, слегка галлюциногенный алкоголь способствует её мыслительным процессам. Она покрутила кубок, заставляя содержимое пузыриться и пениться.
– Ты рекомендовал мне проявлять благосклонность к самым верным из моих подданных, старик. Поэтому я подарила им несколько игрушек. В чём вред?
– Учитывая, что похоже они начали бросать их друг в друга, а не в верхнеулевиков, я бы сказал, что это довольно вредно.
Бородавка издала грубый звук и сделала ещё один глоток. Некоторые из её последователей были скорее настроены улаживать старые обиды, чем бороться с общим врагом. В конце концов, дело разрешится само собой, и выжившие вернутся к насущным делам.
– Тем не менее, пока что-то взрывается, мы по идём по графику. Кстати, об этом...
– Штурм южных ворот начался, – сказал Тад. Он вытащил из кармана старомодный хронометр и проверил его. – И к тому же, как раз вовремя. Парней Чёрного Пороха следует похвалить за пунктуальность.
– И?
Тад задумчиво нахмурился:
– Должен сказать, у них всё на удивление хорошо получается.
– Я знала, что есть причина, по которой я не вздёрнула их вождя на мешках с порохом, – сказала Бородавка. Парни Чёрного Пороха были не из Пылепадов и, как следовало из названия, хорошо промышляли тем, что некоторые называли кустарным дымным порохом. Миномёты из обрезанных труб и начинённые скрап-бомбами, идеально подходили для нападения на караваны гильдий или изолированные жилые норы. И хороший мушкетон было легче обслуживать в пустошах, чем автоган. Она позволила Парням Чёрного Пороха опробовать свои игрушки у южных ворот, не слишком ожидая, что они добьются чего-то выдающегося.
– Да, похоже, они идут к некоторому успеху. Если им удастся проникнуть внутрь, это послужит хорошим отвлекающим манёвром, чтобы Чешуйчатый вышел на позицию.
Бородавка слегка напряглась при упоминании о кузене. Она по-прежнему не была уверена, как именно они связаны. Генеалогические древа мути, как правило, имели толстые корни и не имели ветвей, если можно так сказать. И всё же у неё было несколько чешуек, так что, возможно, это не являлось такой уж большой загадкой. Она часто подумывала о том, чтобы сделать его своим королём. Мути уважали только размер и силу, а в случае с Чешуйчатым в избытке было и того и другого. И это привлекло бы на её сторону другие племена мутантов – по крайней мере, некоторых из них.
Но также ослабило бы её влияние. Уже многие бормотали, что она не настоящая правительница – просто ведьма с манией величия. Соперничающие короли пытались подорвать её усилия, завидуя власти, которой она теперь обладала. Тад предупреждал её, что так оно и будет. Неспокойна голова, носившая корону.
– Значит, он сделал это? – Она послала Чешуйчатого в отстойник, чтобы снести там частокол. Когда палисад падёт, её королевский флот – каким бы он ни был – начнёт атаку на доки Погибели. Она усмехнулась при этой мысли. Кавдоры потратили так много времени на строительство стен, что забыли защитить тыл.
– Да, он уже должен выйти на отмель. Однако, чтобы у него появилась хоть какая-то надежда на успех, нам нужно, чтобы они не смотрели на воду.
– Ещё одна атака? – спросила Бородавка. – Возможно, следует послать Мазера и его шахтных призраков, чтобы они продолжали смотреть вверх.
Тад почесал подбородок:
– Нет. Думаю, что наземная атака вполне подойдёт. Крупными силами.
Бородавка подняла голову:
– Я потеряю людей. Много.
Тад улыбнулся:
– Да, но некоторых из них вы можете позволить себе потерять.
Бородавка рассмеялась:
– Ты говоришь о Фанге, не так ли?
– И о нём тоже.
Бородавка снова повернулась к далёкому поселению. Ещё один урок Тада – чем больше последователей вы привлекли, тем больше вероятность того, что у некоторых из них возникнут амбиции повысить своё положение:
– Тогда мне послать за ним?
Тад склонил голову:
– Вы можете делать всё, что пожелаете, моя королева.
Бородавка снова рассмеялась:
– Вечно ты политик, старик. Очень хорошо. Диверс?
Один из её охранников обернулся. Он был уродливым мутантом, его челюсть была выровнена под неправильным углом, а одна из рук заканчивалась массивным колючим когтем.
– Госпожа? – невнятно пробормотал он.
– Пошлите за этим мерзавцем Фангом, пожалуйста. Я хочу немедленно его увидеть.
Диверс резко кивнул и побрёл прочь передать сообщение. Бородавка некоторое время наблюдала за ним, а затем повернулась к Таду:
– Кстати, о мерзавцах… куда подевались наши гости?
– Вы имеете в виду Келвена? – Тад вздохнул и протёр разбитые очки куском грязной ткани. – Он держится подальше от фронта, он и его... телохранители.
Бородавка нахмурилась. Лысый мужчина – её финансист, как называл его Тад – остался с её войсками в качестве наблюдателя. В какой-то момент к нему присоединилась пара громоздких фигур в капюшонах. Никто из её шпионов не видел, как они прибыли, и никто не был достаточно смел, чтобы противостоять им. На данный момент она довольствовалась тем, что позволила Келвену хранить его секреты.
– Да, мне они тоже не нравятся. – Она вздохнула. – Может быть, нам следует избавиться от него.
Тад покачал головой:
– Я чувствую, что это будет опрометчиво. Келвен представляет тех, кто может причинить нам вред, а также помочь нам в нашей борьбе. Его убийство только вызовет их гнев.
– Я не боюсь теней, Тад.
– Я тоже, моя королева. Однако я до смерти боюсь тварей, что скрываются в этих тенях. – Он снова наклонился к дальномеру. – Возможно, настанет время расторгнуть нынешнее соглашение. Но не сейчас.
Бородавка откинулась на спинку трона и угрюмо уставилась на свой напиток:
– Если бы я знала, сколько усилий это потребует, я, возможно, не согласилась бы на это.
Тад усмехнулся:
– Да, пожалуй, теперь уже слишком поздно. Вы держите кроталида за хвост, как говорится. Если вы отпустите его, он вас съест. И если вы этого не сделаете...
– Он всё равно меня съест. – Бородавка сделала глоток. Тад никогда не рассказывал подробно о том, как он познакомился с Келвеном, или почему покровители лысого мужчины, казалось, были готовы поддержать её славную революцию. А Бородавка никогда не спрашивала. До недавнего времени это не казалось важным. Но теперь это становилось проблемой.
И всё же это была проблема завтрашнего дня. Сегодня речь шла о падении Погибели. Она наклонилась вперёд, прищурившись, вглядываясь в далёкое поселение. С такого расстояния оно напоминало жалкую кучу металлолома на болотистой земле. Когда-то весь этот купол был почти затоплен, за исключением нескольких островов, в основном населённых зловредными крысокожими.
Но Кавдоры всё изменили. Они пробили дыры в нижней части купола и вырыли осушающее озеро в поисках чего-нибудь полезного. Через несколько десятилетий оно полностью высохнет, и Погибель сможет расшириться, чтобы заполнить купол, как это было в некоторых крупных поселениях выше в улье. Если ей дадут такую возможность.
Бородавка намеревалась продолжить то, что начали Кавдоры. Она заставит племена работать, сделав Погибель подходящей столицей для своего королевства. Они будут медленно расширяться, прокладывая десятинные пути и платные мосты, одно за другим захватывая небольшие поселения в этой части Подулья. К тому времени, когда верхнеулевики поймут, что она делает, её армии будут стучаться в ворота Нижнего города.
Вскоре её имя приобретёт большую известность, чем имена её предшественников. Бесчинства короля Черноноса и безумие Нищего Короля будут забыты, погребены под триумфами королевы Бородавки. Её слава достигнет утончённых высот самого Шпиля – возможно даже сам лорд Хельмавр пригласит её на грандиозный приём, приветствуя в рядах знати. От этой мысли дрожь удовольствия пробежала по её худощавому телу, и она торопливо сделала глоток. Она посмотрела на Тада.
– Расскажи мне ещё раз о вечеринках, – сказала она.
Тад посмотрел на неё:
– Моя королева?
– О вечеринках. Когда ты жил… там, наверху. Были ли они такими грандиозными, как утверждают некоторые?
Тад мягко улыбнулся:
– О да. Столы ломились от еды, и музыка целыми днями отдавалась эхом в мраморных и золотых залах. И танцы – о, танцы. Сам я никогда к этому не стремился, но наблюдать за развлечениями рождённых в Шпиле... ах. Такую грацию и силу вы и представить не можете.
Бородавка закрыла глаза. Она почти видела это. Слушать музыку, пробовать еду… танцевать и не бояться ножа в руке партнёра.
Её размышления были прерваны, когда один из охранников наклонился, чтобы прошептать ей на ухо. Диверс вернулся. Она неохотно приоткрыла глаз и села. Она повернулась на троне и заметила разношёрстную группу вождей, неторопливо приближавшихся к грузовику во главе с Фангом. Нахмурившись, она жестом велела охранникам пропустить их.
– Не припомню, чтобы я их приглашала, – пробормотала она.
Тад фыркнул.
– Фанг, – просто сказал он. – Он пытался бросить вызов вашему кузену.
Бородавка фыркнула:
– И как это прошло?
– У него на двух приятелей меньше.
Бородавка удовлетворённо кивнула. Чешуйчатый не отличался утончённостью, когда дело доходило до таких вещей. В этом отношении он был полезен. Никто не ожидал ничего иного от брута. Она посмотрела на приближавшихся вождей. Они были из числа тех, чьи племена не принимали участия в осаде. Она держала их в резерве, ожидая, когда Чешуйчатый займёт позицию. Теперь она поняла, что это могло быть ошибкой.
То, что они пришли без приглашения, раздражало – и беспокоило. Фанг держался с напускной бравадой, которую она обычно находила забавной, но не тогда, когда та заражала других. Перевороты были уважаемой традицией мути, особенно несвоевременные. Фанг был из тех, кто собирает сторонников, прежде чем что-то предпринять, а не действует импульсивно.
– Моя королева, – сказал Фанг. – Вы позвали, и я пришёл.
Он неловко поклонился, выглядя пародией на джентльмена.
– Да. Однако я не помню, чтобы звала остальных из вас, – громко сказала она. Другие вожди остановились, на мгновение сбитые с толку. Прежде чем они успели прийти в себя, она встала и подошла к краю грузовика. Когда она двигалась, то же самое делали и её охранники. Стволы оружия небрежно скользнули в сторону вождей. – Подойди, Фанг.
Фанг взглянул на остальных. Они отвернулись. Бородавка улыбнулась. Вот и всё. Фанг бросил свирепый взгляд на своих приятелей, но ничего не сказал. Она смотрела на него сверху вниз, позволяя моменту растянуться. Она хотела, чтобы он нервничал. Наконец она присела на корточки, так что они оказались на одном уровне.
– Фанг – дорогой, храбрый Фанг, – промурлыкала она.
– Миледи, – прощебетал он.
– Зачем привёл приятелей, Фанг? – Она очаровательно улыбнулась. – Испугался?
Он нахмурился.
– Нет. – Он замолчал. – Они свидетели.
– Свидетели чего, скажи на милость?
Он посмотрел в сторону и что-то пробормотал.
Бородавка наклонилась ближе:
– Что это было? Говори громче.
– Моего предложения о помолвке, – сказал он громче.
Бородавка опустилась на колени. Фанг был не первым вождём, пожелавшим дать клятву верности, а самым последним. Любой мути с намёком на амбиции попробовал бы то же самое. Конечно, большинство из них попытаются убить её, как только обменяются клятвами. – И?
Он выглядел смущённым:
– Что “и”?
– Предложение. – Она вздохнула и кончиком пальца поймала покрытый волдырями подбородок Фанга. – Не важно. Ты очень амбициозен, Фанг. Я думаю, это одно из твоих лучших качеств. Хотя и немного туповат.
Она замолчала.
– Полагаю, ещё одно хорошее качество. Если бы ты был немного острее, то мог бы порезаться.
– Э… что?
Бородавка вздохнула и встала:
– Сначала тебе нужно произвести на меня впечатление, Фанг. Что-нибудь эффектное. – Она откинулась на спинку трона и небрежно махнула рукой. – Я хочу, чтобы ты возглавил лобовую атаку. Тад, что бы ты предложил?
Тад почесал подбородок:
– На этот раз, думаю, северные ворота. Судя по всему, в этой части стены меньше оружия.
Бородавка улыбнулась:
– Тогда северные ворота.
– Лобовая... атака, – нерешительно повторил Фанг. – По открытому месту?
– Ну, да, Фанг. Земля в этом месте довольно открытая.
– А что, если они начнут стрелять?
Бородавка изучала содержимое кубка.
– Я полагаю, тогда тебе придётся поторопиться. – Она пошевелила пальцами. – Беги, беги, беги так быстро, как только могут нести тебя твои кривые ноги.
Фанг сглотнул:
– Мне... мне обязательно это делать?
Её охранники напряглись. Они были большими и упитанными, даже мутанты. Она позаботилась об этом. Как один, их жёсткие, невыразительные взгляды упали на дрожавшего вождя, недвусмысленно предупреждая его об ошибке. Бородавка изучала его с добродушным весельем. Фанг был неплохим парнем для кровожадного каннибала. Немного чересчур амбициозен, но талантливому подчинённому это можно простить. К несчастью для Фанга, его таланты, если они у него есть, были глубоко запрятаны.
– Нет, Фанг. Конечно, нет. В конце концов, я не тиран. Конечно у тебя есть выбор. – Она протянула руку и вытащила стаб-пистолет из кобуры охранника. Она положила его на колено и взвела курок. – Ты можешь выбрать смерть здесь, например.
Она сделала ещё глоток и выжидающе посмотрела на него. Фанг нервно сглотнул, его взгляд был прикован к дулу пистолета.
– Север… северные ворота? – спросил он.
Бородавка улыбнулась:
– Если ты будешь так любезен. Я буду ждать твоего возвращения, затаив дыхание.
Фанг резко кивнул и пробормотал что-то, что, скорее всего, должно было быть приветствием. Бородавка дёрнула пистолетом, и Фанг поспешил прочь, остальные вожди смущённо последовали за ним. Она вернула пистолет охраннику и осушила кубок.
– Искусно сделано.
Бородавка скрыла нахмуренный взгляд, когда Келвен появился в поле зрения. По испуганным выражениям лиц охранников она поняла, что они не заметили его появления.
– Келвен. Я рада вас видеть. Хотите чего-нибудь выпить? – Она протянула свой кубок, и один из охранников снова наполнил его.
Лысый мужчина поморщился и покачал головой:
– Нет... Спасибо. У меня хрупкое телосложение.
Он был не один. Две громоздкие, но горбатые фигуры в капюшонах стояли позади него – его телохранители. Они были одеты в толстые мантии из дорогого материала, которые полностью скрывали их, и от них обоих воняло чем-то едким. Мутанты, предположила она, хотя и не могла сказать, почему они скрывали свою внешность здесь, внизу. Возможно, они стеснялись.
– Это займёт больше времени? – нетерпеливо спросил он. – Насколько трудно может быть сокрушить такое маленькое, унылое место?
– Сложнее, чем вы думаете.
Он пристально посмотрел на неё, и его телохранители зашевелились. Она ухмыльнулась, игнорируя угрозу.
– Присаживайтесь, Келвен. Я обещала вам победу, и вы её получите, не бойтесь. – Она подняла кубок, словно произнося тост. – А пока, почему бы нам не расслабиться и не насладиться представлением?
Чешуйчатый вылез из мусорной трубы к востоку от Погибели. Текущие сточные воды облегчали задачу, чем это было бы в противном случае. Они стекали в естественную впадину, образованную каким-то давним оседанием. Он спустился по струе воды и плюхнулся в пруд с оглушительным шумом. Это напомнило ему о более невинных днях, когда он думал только о еде или о том, чтобы его не съели. Это были хорошие времена.
Пробираясь по мелководью, он задумчиво разглядывал далёкое поселение. Вода кружилась вокруг его плеч, когда он осторожно прокладывал путь сквозь рифы ржавого мусора. По обе стороны пруда берег был завален обломками и тотемами крысокожих. Пожелтевшие черепа сидели на кусках арматуры, их вечные ухмылки были обращены к водам. Тобот показал им это место в рамках соглашения с Бородавкой, хотя и неохотно. Местные племена по какой-то причине считали эти воды священными.
Сам Чешуйчатый не понимал, как одни воды могут быть священными, а другие – нет, всё это была одна и та же вода, поднимавшаяся из одного и того же источника и падавшая вниз. Отстойник был единым, а не разным. И всё же мягкие, казалось, не могли этого понять. Их восприятие было ограниченным. Не таким, как его.
Он ухмыльнулся и облизнул клыки. Он чувствовал в воздухе привкус ржавчины и древесной гнили. Он слышал далёкие крики рабочих и часовых. Они не были неподготовленными. Но они не были и особенно наблюдательны. Они следили за трубами и древними дамбами, ожидая, что враг нападёт со стороны болотистой местности.
Заворчав, он нырнул под воду. Когда он опустился на дно, его когтистые лапы подняли облака осадка. Что-то двигалось под ногами – длинное и извилистое. Сквозь завесу ила он мельком увидел красные, похожие на шары глаза и клыкастые челюсти – сточный охотник. Змееподобный зверь устремился к нему быстрее, чем он мог уплыть.
Вместо того чтобы отступить, он обхватил его руками и укусил клинообразную морду. Ихор наполнил воду, и существо забилось, вырываясь из его хватки. Кольца окутали Чешуйчатого, когда сточный охотник попытался раздавить его. Он зарычал, скорее раздражённый, чем обеспокоенный. Он охотился на сточных охотников с тех пор, как вылупился.
Он поймал его челюсти, когда тот снова бросился на него, и разорвал их, а заодно и череп, пополам. Зверь дёрнулся и обмяк, его кольца ослабли. Чешуйчатый оторвал кусок мяса и поднялся на поверхность, жадно жуя.
Вынырнув на поверхность, он заметил неподалёку в устье впадины тёмные очертания ялика. По крайней мере, они не опоздали. Он поплыл к нему, проглатывая остатки плоти охотника. Фонари на поручнях судна освещали его, но он и не пытался спрятаться. Ялик представлял собой длинную плоскодонную лодку с тяжёлым циркуляционным вентилятором, вырванным из одного из усеивавших возвышенности огромных воздуховодов и прикреплённым на корме. Вентилятор действовал как пропеллер, приводимый в действие ворчавшим двигателем, который прятался ниже.
На борту находилась дюжина мути, все в грязных лохмотьях, которые когда-то могли быть униформой. Большинство были вооружены, и оружие повернулось в сторону Чешуйчатого, когда он приблизился. Они перешёптывались между собой, и он почувствовал запах их страха.
Сморщенный мути в остатках униформы главного торговца протолкался сквозь ряды команды и заковылял к поручням. Одна из его ног была не более чем железным колышком, обмотанным колючей проволокой.
– Это ты, парень? – прохрипел он. – Или какая-то другая тварь подкрадывается к старому капитану Прожорливому?
– Это я, – прорычал Чешуйчатый. Он ухватился за край лодки и подтянулся на борт. Судно покачнулось, вода плеснула через борт. Команда взвизгнула в панике, отползая в сторону, когда брут перевалился через поручень.
Прожорливый остался на месте, ухмыляясь.
– Ты стал больше, чем тогда, когда я в последний раз имел удовольствие находиться в твоём обществе, парень. – Он постучал по ржавым суставам искусственной ноги. – Надеюсь, ты пришёл не за второй.
Чешуйчатый ухмыльнулся:
– Не сегодня, старик.
Прожорливый рассмеялся. Он был не столько стар, сколько просолен. Длинные жёсткие волосы рассыпались по плечам его униформы, а один глаз был заменён шарикоподшипником. Всякий раз, когда он улыбался, он обнажал кривые зубы цвета трубочного мха:
– Значит, пришёл с вестью от нашей доброй королевы?
Чешуйчатый кивнул:
– Королевский флот атакует, как только мы разрушим частокол у воды. – Флот, о котором шла речь, представлял собой горстку ветхих сточных яликов и слизистых траулеров, захваченных и перепрофилированных бесценным Прожорливым. Капитан сделал себе имя как сточный волк и мародёр. Он играл в пиратов по всем отстойникам к югу от Нижнего города, и гильдейцы удваивали награду за его голову пять лет подряд.
Прожорливый почесал шарикоподшипниковый глаз и ухмыльнулся:
– Самое время. Парни немного проголодались – не так ли, парни?
Команда ялика усмехнулась и похлопала по оружию. Чешуйчатый заметил, что те, у кого ещё остались зубы, подпилили их.
– И всё же... это немного рискованно.
– Королева умна.
– Возможно. Кроме того, умная женщина немного похожа на домашнего паука – никогда не знаешь, когда ты обнаружишь, что опутан паутиной и обескровлен. А? А? – Прожорливый толкнул Чешуйчатого локтем и хихикнул. – Ты знаешь, о чём я говорю.
– Да, – сказал Чешуйчатый, который не знал. Мягкие любого пола сбивали его с толку. Его вид справлялся с подобными делами гораздо эффективнее. В основном они держались подальше друг от друга, если только не были голодны или не наступал брачный сезон.
Прожорливый понимающе кивнул и махнул рукой. Чешуйчатый последовал за ним на корму, где перед мягким стулом стоял потрёпанный стол. На столе лежала схематичная карта жилой зоны. Три мути ждали со стаканами, кувшинами и мисками сырого мяса, маринованного в паучьем ихоре и соках ночных фруктов. Прожорливый сел, и один из мути налил ему выпить.
– Перекуси, – сказал он.
– Только что поел, – проворчал Чешуйчатый, ковыряясь когтем в клыках.
Прожорливый фыркнул и вытащил из-за пояса стилет. Он вонзил его в стол, вызвав хныканье у ближайшего мути. У маленького каннибала были и другие карты под мышками или засунутые в мантию для сохранности. Он отвернулся, и один из официантов успокаивающе похлопал его по плечу. Прожорливый проигнорировал их.
– Это частокол у причала, – сказал он. – Он простирается не очень высоко – всего на несколько метров. В основном металлолом. Никаких орудийных башен, только пешеходные дорожки. Свали его, и мы беспрепятственно доберёмся до доков.
Он покосился на Чешуйчатого здоровым глазом:
– Думаешь, ты сможешь это сделать?
Чешуйчатый посмотрел на капитана. Он достаточно хорошо знал план, но Прожорливый был из тех, кто любит быть уверенным, прежде чем высунуть голову. Чешуйчатый подумал было проигнорировать вопрос, но решил подшутить над мути.
– Не один.
Прожорливый откинулся назад:
– Тогда я надеюсь, что ты привёл с собой много помощников.
Чешуйчатый кивнул. Он глубоко вдохнул и издал воинственный рёв, от которого ялик затрясся, а сидевшие на мусоре сточные птицы с криками разлетелись. Грохочущее эхо разнеслось по округе, и откуда-то сверху посыпался дождь сыпучих обломков. Мгновение спустя откуда-то поблизости донёсся ответный рёв.
Чешуйчатый повернулся и указал на сточную трубу, из которой в воду протиснулась громоздкая фигура. За ней последовала ещё одна и ещё. Неуклюжие, похожие на рептилий существа вынырнули из пруда и направились к лодке. Вскоре дюжина брутов плыла по бурлившим водам, их звериные взгляды были жадно устремлены на команду ялика.
Улыбка Прожорливого слегка дрогнула:
– Клянусь нарывами Черноноса… ты взял и поднял их всех на ноги, не так ли?
– Нужны были помощники.
– Ну, они, конечно, помогут, если ты сможешь помешать им съесть друг друга – или нас.
Чешуйчатый ухмыльнулся:
– Не обещаю.
Прожорливый рассмеялся и хлопнул его по руке:
– Ха! Смотри, я хочу тебе кое-что показать. Мистер Чиггс, мистер Биггс, принесите мне мой модный глаз!
Один из членов экипажа – горбатый кривоногий мутант со второй недоразвитой головой на плече – бросился вперёд, неся маленькую коробку.
– Вот он, капитан – мы плюнули на него и хорошенько почистили, да, мы это сделали, – Чиггс и Биггс пускали слюни обоими ртами. – Всё чисто и красиво, да, сэр.
Прожорливый стукнул существо по макушке нормальной головы:
– Что я тебе говорил о том, чтобы засовывать всякие штуки в твои проклятые рты? Давайте сюда, вы, пара идиотов. – Чиггс и Биггс открыли коробку, обнажив глазной протез, покрытый тонкими схемами. Прожорливый выдернул шарикоподшипник из глазницы и вставил протез на его место. Он несколько раз моргнул и большим пальцем подтолкнул его на место.
– Получил от парня Делакью из верхнего улья за оказанную услугу. Он подключён к теневой сети пиктеров. Хитрые они, эти Делакью. Везде есть глаза, всегда что-то записывающие.
Он махнул Чешуйчатому отойти и постучал по глазу. Раздался щёлкающий звук, и из зрачка вырвалась тонкая дымка света.
– Гололитическая геокарта местности. Бесценная вещь в моём деле. Раз или три спасала мою задницу от гильдейцев. – Дымка сжалась и затвердела, превратившись в изображение поселения. Чешуйчатый подался вперёд.
– Когда? – прорычал он.
– Не так давно, – сказал Прожорливый. – Час или два. Пикт-записи постоянно обновляются. Подумал, что ты хотел бы хорошенько рассмотреть цель, прежде чем отправишься в путь.
Он моргнул, и изображение снова изменилось, увеличив масштаб частокола у причала. Чешуйчатый теперь мог различить отдельных людей. Воздух над частоколом был полон дыма. Он ничего не слышал, но представил себе крики и удовлетворённо заурчал.
– Замечательно, не правда ли? – пробормотал Прожорливый. Он хлопнул себя по голове. – Конечно, я не могу пользоваться им слишком долго. В прошлый раз у меня случился небольшой приступ – и не из весёлых.
Чешуйчатый рассеянно кивнул. Он замер и прищурился, когда заметил знакомое лицо в толпе. Инстинктивно его когти царапнули шрамы на животе. Он безмолвно зарычал, созерцая свою жертву – ту, которая сбежала и оставила его с кишками, полными огня и осколков. Он не удивился, увидев здесь мягкого. Отстойник нёс все вещи к предопределённому концу во времени. Включая добычу.
Изображение дрогнуло и погасло. Чешуйчатый моргнул и повернулся. Прожорливый с ругательствами вырвал глаз. Он перебрасывал его из руки в руку, как будто тот стал горячим:
– Проклятый кусок мусора.
Он положил его обратно в коробку, обмакнул палец в стакан и провёл им вокруг глазницы:
– Увидел что-нибудь интересное?
– Нет. – Чешуйчатый повернулся и подошёл к перилам. – Пора, снеси частокол. Будь готов.
– Не волнуйся, парень, ты можешь рассчитывать на старого капитана Прожорливого.
Чешуйчатый улыбнулся:
– Хорошо. Иначе Чешуйчатый съест твою оставшуюся ногу. – Он перелез через перила и, не дожидаясь ответа, прыгнул в воду.
Ему нужно было закончить охоту.
==ТРИДЦАТАЯ ГЛАВА==
'''ПРИГОТОВЛЕНИЯ'''
Кловик повёл Кэла по одному из центральных проходов между самыми высокими секциями частокола. Внизу медленная река сточной воды текла через щели в палисаде и отвратительно воняла. Была возведена стена из мешков с песком, несколько перекрывшая поток. За стеной мелководье отстойника ударялось о ржавые бочки и потрескавшиеся от кислоты обломки.
– Мило, – сказал Кэл. Вотан гавкнул, как бы соглашаясь. Кибермастиф спокойно шёл рядом, жужжа ауспиками.
Кловик посмотрел на него:
– Молчи, еретик.
Кэл ухмыльнулся:
– Заставь меня. – Это было по-детски, но он ничего не мог с собой поделать. Кловик напоминал ему Багрового Кардинала – сплошное воинственное лицемерие и ложная праведность. Это заставило Кэла захотеть дать ему пинка.
Кловик повернулся к нему, сжимая кулаки:
– Если бы я мог… это не меньше, чем ты заслуживаешь. – Он не потянулся за цепным мечом, но Кэл мог сказать, что он хотел этого. Он подозревал, что только присутствие Вотана помешало Кловику напасть на него. Искупитель имел все основания нервничать из-за кибермастифа после их встречи в Нижнем городе.
– Ты не первый, кто мне это говорит. Сомневаюсь, что ты будешь последним. – Он выдерживал взгляд Кловика до тех пор, пока Искупитель, наконец, не отвернулся, что-то бормоча. Кэл получил некоторое удовлетворение от победы, несмотря на её ничтожность. Он почти не сомневался, что когда придёт время Кловик попытается помешать им захватить Зуна. Кэл с нетерпением ждал этого.
Погибель звенела от шума. Не только сигналы тревоги, но и звуки укрепляемых баррикад и возводимых новых. Он также слышал гул двигателей – проверяли каждый рудовоз и грузовой багги, который мог двигаться. Те, что не могли, разбирали на запчасти и топливо. И над всем этим раздавался треск вокс-передатчиков, когда спешно сформированные хоры распевали гимны собравшимся массам.
Гимны были наименьшим из зол. Куда бы он ни посмотрел, он видел признаки веры Кавдоров – в основном безобидные, но некоторые… человеческие черепа с вырезанными священными стихами, развешанные как гирлянды. Уши детей-язычников, высушенные и носимые в качестве украшений. Были вещи и похуже. Вещи, на которые он не обращал слишком большого внимания, потому что если бы обратил, ему пришлось бы что-то с этим делать.
Например, три тяжёлые железные клетки, нависавшие над водой внизу. Каждая из них была выполнена в виде высокой, грубой гуманоидной фигуры и увенчана массивной стилизованной маской, напоминающей мужское лицо. Кэлу показались знакомыми черты этого лица, но он не помнил, где видел их раньше. Внутри каждой из клеток томилось несколько заключённых, один поверх другого. Некоторые были мути – вероятно, пленными, захваченными во время последней атаки. Другие, казалось, вообще не представляли собой ничего особенного. Просто люди, которым не повезло нарушить “законы” Кавдоров.
Пока Кэл наблюдал, несколько подростков Кавдоров проворно забрались на клетки, чтобы разжечь угольные поддоны, встроенные в корону каждой маски. Скаббс пробормотал ругательства, когда языки пламени взметнулись вверх. Заключённые на верхушках клеток начали извиваться и кричать, когда металл нагрелся.
Кэл отвёл взгляд.
– Даже во время осады необходимо поддерживать порядок, – сказал Кловик, заметив его неудобство.
– Ересь должна быть наказана, чтобы не распространялась бесконтрольно, особенно во времена скорби. – В его голосе звучало почти ликование.
– Если хотите тратить время, сжигая заключённых заживо, пока мути у ворот, это ваше дело, – резко сказал Кэл. – Я здесь не за этим.
– Они грешники. Преступники. Они это заслужили.
– Да? И какое же преступление они совершили? Надели не ту шляпу?
– Такое же, что и ты. – Кловик обернулся. – Им не хватало веры. Я с нетерпением жду того дня, когда ты издашь предсмертный крик в одной из клеток, как и они.
Кэл хотел ответить, но передумал. Кловик искал повод, а Кэл не собирался его давать. Не сейчас.
Искупитель смотрел на него ещё некоторое время, взглянул на Вотана, а затем отвернулся, фыркнув:
– Пойдём, еретик. Он хотел видеть тебя, Император знает почему.
Зун ждал их на вершине частокола. Он наклонился вперёд, вцепившись руками в поручень, и уставился на зону. Он выглядел здоровее, чем раньше, – Кэл решил, что в основном благодаря боевым стимуляторам с чёрного рынка, которыми его кормил Кловик.
– Осталось недолго, – сказал Зун вместо приветствия. – Они скапливаются в шахтах и туннелях. Я слышу вой нечестивых труб...
Кэл моргнул.
– Так вот что это такое? – Он слышал пронзительный звук в течение последнего часа, но предположил, что просто какая-то часть оборудования где-то на последнем издыхании.
Зун кивнул, разгоняя окутавшее его облако дымных благовоний:
– Некоторые из глубинных кланов – кровосмесительные, древние роды чужеземцев – делают трубы из костей мёртвых. Они наполняют мешки из кожи воздухом и пропускают его через трубы, создавая чудовищную мелодию. Они играют свои нечестивые военные песни, поднимаясь из самых тёмных ям и забытых туннелей, и гонят перед собой меньших извергов.
Кэл поморщился. Теперь, когда он знал, что это было, звук начал действовать ему на нервы. Он попытался сосредоточиться на чём-нибудь другом. Свет вспыхнул в зоне, где остатки купола возвышались, словно склоны упавшей горы. В устьях отстойников и вентиляционных шахт он увидел отблески того, что, как он знал, должно было быть лагерными кострами.
– Я никогда не видел их так много в одном месте, – сказал он. – Слышал рассказы, но никогда не видел своими глазами.
– Эта часть отстойника течёт в резервуар на один уровень ниже, – сказал Зун. – Там есть анклав – не просто семьи, целые кланы. У меня никогда не было достаточно оружия, чтобы как следует его вычистить.
Он посмотрел на город:
– Вот почему я приехал сюда много лет назад. Я знал, что они размножаются здесь, внизу, как паразиты, которыми они и являются. Я сожалею только о том, что не смог уничтожить их до того, как настал день, когда они подвергли опасности верующих. – Он покачал головой. – Ну что ж. Тому, кому не хватает сожаления, также не хватает веры.
Он посмотрел на Кэла:
– Где твои друзья?
– Здесь и там. Усердно работают, следят за обороной. – Во всяком случае, некоторые из них. Он понятия не имел, где находится Гор, и видел, как ручные Голиафы Бертрума совершали набеги на ларьки с грогом. – Готовят кое-какие штуки. Кстати, об этом...
Зун кивнул:
– Рудовоз почти готов.
Кэл прислонился к перилам и скрестил руки на груди:
– Далеко ли он доедет?
– Это в руках Императора, – благочестиво сказал Зун.
– Я иду с тобой.
– Нет, – сказал Кловик.
Зун взглядом заставил его замолчать. Он повернулся к Кэлу:
– Зачем?
– Назови это защитой моих инвестиций.
Зун рассмеялся:
– Конечно! Лучше и не скажешь. – Он сцепил руки за спиной. – Добыча гильдейцев – тот цилиндр, которым ты так заинтересовался – останется здесь, если это то, о чём ты беспокоился.
Кэл нахмурился:
– Дело не в нём. – Во всяком случае, не совсем. – Где?
– В каком-нибудь безопасном месте.
– Храм, – сказал Кэл через мгновение.
Зун помедлил.
– Да. – В его голосе звучало удивление от того, что Кэл догадался.
Кэл рассмеялся:
– Не волнуйся, Зун. Я не собираюсь срываться и убегать. Кроме того, сделка есть сделка.
Зун усмехнулся и кивнул. Он поколебался, а затем протянул руку и схватил Кэла за плечо:
– Возможно, у тебя ещё есть надежда, охотник за головами.
Бертрум закурил сигариллу и наблюдал через дыру в частоколе, как волна мути побежала к северным воротам и прямо в стену стаб-пуль. Возникший в результате шум был бы комичным, если бы не был просто печальным. Он в пятый раз за последние несколько минут проверил заряд игольника и убрал его в кобуру.
Ему явно было не по себе от разворачивавшейся ситуации. Сквозь частокол было видно осушённое пространство купола. В основном это была плоская, болотистая местность, спускавшаяся и удалявшаяся от десятинной тропы. Всё остальное было покрыто ломкими зарослями увядавших желтоватых грибов, перемежавшимися ржавыми остатками того, что когда-то занимало купол. Купол был затоплен так долго, что большая часть оборудования теперь ни на что не годилась. Кое-что из оставшегося можно было спасти и продать гильдейцам на металлолом или частным покупателям. Если, конечно, мути не убьют их раньше.
Их были сотни, по крайней мере, так казалось. Даже его ауспики не могли получить чётких показаний. Время от времени двадцать или тридцать из них выходили из укрытия и устремлялись в место поближе к частоколу или к одним из ворот. Некоторым это удалось. Большинству – нет. Но мути всегда становилось больше, и Кавдорам приходилось экономить боеприпасы, даже с учётом припасов, которые привёз Зун.
Что ещё хуже, мути притащили с собой артиллерию, если её можно было так назвать. Миномёты из обрезков распиленной трубы и с грубым дымным порохом извергали разрушение. Деревушка лачуг, раскинувшаяся вдоль внешней стороны частокола, была охвачена пожарами, её жители либо сбежали, либо были захвачены мути. Частокол содрогнулся, когда в него врезалась мина. Металл прогнулся, и опорные балки раскололись, но стена пока держалась.
Бертрум повернулся, наблюдая, как Кавдоры подкатили неисправный рудовоз к воротам, укрепляя их. Северные ворота были ближе всего к докам, и именно поэтому он решил использовать свой опыт для их защиты – якобы он следил за тем, чтобы маршрут между воротами и складом оставался свободным от препятствий, чтобы следующая часть идиотского плана Джерико прошла гладко. Конечно, после первых нескольких мгновений он понял, что Кавдоры не нуждаются в помощи в этом деле, и решил просто наблюдать в профессиональном качестве. Это стало чем-то вроде облегчения – на данном этапе карьеры он мало интересовался игрой в героя.
Стаб-пушка на стене, заикаясь, активировалась. Ауспики запищали, когда тепловые сигнатуры погасли. Их заменили другие.
– Они продолжают прибывать, – сказал он.
– Это в их природе – живучие, как кист-тараканы, – ответила Белладонна. Она лежала на ближайшем ряду ящиков – одной из нескольких возведённых поперёк улицы импровизированных баррикад – сцепив пальцы за головой. Казалось, она к чему-то прислушивалась, и он задался вопросом, поддерживает ли она по-прежнему связь с Немо. – В каком-то смысле они похожи на Джерико. Если подумать.
– Я стараюсь этого не делать.
– Возможно, стоит начать. Ты заметил, как близко он держится к Зуну?
На самом деле он не заметил, но не видел причин признаваться в невнимательности:
– Да.
– Думаешь, он просто присматривает за добычей?
Бертрум обернулся:
– Что ты хочешь сказать?
– Люди Зуна пытаются заставить рудовоз снова двигаться. Они хотят использовать его, чтобы возглавить атаку. – Атака была второй частью нелепого плана Джерико – полномасштабное нападение на штурмовавших поселение мути. Совершенно самоубийственная и именно такая глупая авантюра, какую он и ожидал от Джерико.
– Я в курсе. – Бертрум нахмурился. Рудовоз едва функционировал. Он продержится не больше нескольких минут, самое большее. Но им больше и не требовалось. План состоял в том, чтобы проехать на тягаче через ворота и дать бой мути – выманить на себя и разбить на открытом месте. Вот почему северные ворота были наименее защищёнными из всех входов в поселение. Они притягивали мути так же, как кровь притягивала вентиляционных крыс. Их становилось всё больше и больше, и каждый вождь стремился первым прорвать оборону. Основная часть их внимания была сосредоточена здесь – по крайней мере, в теории.
– Зун намерен участвовать в этом, – Белладонна махнула рукой. – Точнее ехать на нём. Возглавляя славную армию верующих.
– Откуда ты знаешь?
Белладонна постучала себя по уху:
– Немо знает. Так что и я знаю.
– Я вижу, у постоянной работы есть свои преимущества, – кисло сказал он.
Она кивнула:
– И Джерико, конечно, будет с ним.
Бертрум хмыкнул:
– Он сумасшедший. Они оба сумасшедшие.
– Он умён. В цилиндре – добыча Немо, чем бы оно ни было, и он по-прежнему на борту. – Она села с широкой улыбкой на лице. – Интересно, а?
– Да. – Бертрум рассмеялся, но в его смехе не было и тени юмора. – Да, интересно. Ты пытаешься на что-то намекнуть?
Он подёргал себя за бороду:
– Просто скажи это, пожалуйста. У меня кончилось терпение для тонких намёков.
– Не припомню, чтобы у тебя хоть на что-нибудь хватало терпения, – сказала она. Он поперхнулся дымом сигариллы и уставился на неё.
– У тебя всё?.. – Он вздрогнул, когда что-то рухнуло за стенами, где-то рядом. Зазвучали клаксоны, и он услышал крики и бегущие шаги. Он почувствовал запах дыма с юга. Неконтролируемые пожары на этом этапе были более опасны, чем мути.
Белладонна рассмеялась:
– Джерико собирается сбежать с добычей, Бертрум. Они оба. Это очевидно.
– Остальные, похоже, не обеспокоены, – сказал он с сомнением. Не то чтобы он обращал на них много внимания с тех пор, как они прибыли. Он по-прежнему был возмущён тем, как Джерико обошёл их всех – он не был уверен, как именно, но знал, что вся эта ситуация была создана Джерико. Так или иначе, каким-то образом.
Его раздражала необходимость изображать добровольного союзника, когда он ничего так не хотел, как сбросить Джерико пинком со стены и смотреть, как мути грызут его. Он закрыл глаза, успокаиваясь. Он должен сохранять спокойствие, как бы ни бесила его эта ситуация.
Джерико побеждал его раньше только потому, что Бертрум позволял своему характеру взять верх. Но не в этот раз. На этот раз Бертрум Артурос окажется победителем, и Кэл Джерико будет приговорён к... ну, к любому творческому наказанию, которое его возможный покупатель сочтёт подходящим.
Когда он открыл глаза, Белладонна наблюдала за ним с нейтральным выражением лица.
– Они не беспокоятся, потому что знают, что Джерико заплатит им позже, – сказала она. – Иначе, почему они проголосовали за него? Это нас он исключает. Нас и Корга.
– Не вижу никаких доказательств. – За исключением того, что в этом был смысл. Бертрум нахмурился. Голиафы не были охотниками за головами, а соперничество между адъюраторами и более обычными охотниками-подонками было настолько хорошо налажено, что считалось само собой разумеющимся. И Белладонна… что же. Она достаточно ясно дала понять о своей лояльности. Он не мог доверять ей, но на данный момент они были в одной лодке. И раньше она никогда не обманывала его.
– Тебе это действительно нужно? – Белладонна встала и выдернула топор из ящика. Она сделала пробный взмах. – И что ты собираешься с этим делать?
– Я?
– Меня всего лишь наняли помочь, Бертрум. Ты здесь главный.
Он нахмурился:
– Как и меня. – Он услышал, как снова заработала стаб-пушка на стене, и раздались крики Кавдоров. Мути совершали очередную вылазку. На этот раз большую. – Я что-нибудь придумаю. А пока найди Большого Молота и его тень – у меня такое чувство, что они понадобятся нам здесь в ближайшее время.
Она лениво отдала честь:
– Конечно. Как скажешь.
Бертрум проводил её взглядом и задумчиво постучал пальцем по игольнику. Она пыталась манипулировать им, это было очевидно.
Проблема заключалась в том, что это работало.
Частокол застонал. Дым клубился по улицам. Он слышал крики и гимны, грохот выстрелов. Раздался глухой удар. А потом ещё один. Мути добрались до ворот. Бертрум вздохнул и вытащил игольник.
Похоже, время профессионального соблюдения прошло.
Гёт смотрел на доки, наблюдая, как готовятся лодки. План Джерико был хорош, насколько это возможно. Лодки привлекут внимание мути, и их силы разделятся, когда они почуют лёгкое мясо. Единственный вопрос заключался в том, как долго смогут продержаться лодки? Если они сдадутся слишком быстро, мути снова потянет в поселение. Если они окажутся слишком трудными для захвата, мути проигнорируют их.
Необходимо поддерживать хрупкий баланс между уязвимостью и силой. Гёт провёл пальцами по пистолету, задаваясь вопросом, готов ли он к этому. Он не сомневался, что рождённый в космосе и Грендлсен внесут свой вклад. Женщина, Иоланда, тоже казалась способной. Он посмотрел на Иеронима, стоявшего рядом с ним на частоколе.
– Ну, что, брат... что ты об этом думаешь?
– Я думаю, ты сошёл с ума. Мы сошли с ума.
– Согласен. Думаешь это сработает?
Иероним пожал плечами:
– На всё воля Императора. Никогда не встречал мути, которые отказались бы от лёгкого убийства. Кроме того, я никогда не видел, чтобы они осаждали поселение. – Он нахмурился и почесал под маской. – Зачем мы здесь, брат?
Гёт хлопнул его по плечу.
– Я всего лишь иду туда, куда приказывает Император, – осторожно сказал он. Иероним и остальные не знали о его договорённости с главным шпионом Немо. И это тоже хорошо – если бы они узнали, то не поняли бы. Они могут даже убить его. Или, по крайней мере, попытаться. Вера ослепила их, как ослепляет всех слабых людей. Они позволили ей заполнить себя и заменить здравый смысл, амбиции, хитрость – инструменты, которыми Император наградил человечество.
Одной веры недостаточно. Она всего лишь инструмент в арсенале человека. Так говорил себе Гёт в такие моменты, как этот.
Иероним покачал головой:
– Это не наше место.
– Но может им стать. – Гёт снова посмотрел на воду. – Два Насоса – это мало. Там недостаточно места для процветания веры. Но это место...
– У него уже есть пастор, – сказал Иероним.
– Был. Он мёртв. Мути убили его как раз перед нашим прибытием. – Или, может быть, Зун убил, если некоторые из слухов, которые он слышал, были правдой. Но он ничего не сказал об этом. Иероним и так достаточно нервничал. – Это место было на грани краха, прежде чем вернулся Зун. И как только его не станет...
Иероним хмыкнул:
– Честолюбие погубит тебя, брат.
– Может быть. Но если Император этого не желал бы, зачем мне быть здесь? – сказал Гёт.
– Слова истинно верующего.
Гёт напрягся, а Иероним побледнел под маской. Зун стоял позади них, мантия развевалась на ветру. Контуры маски заставляли его голос звучать глухо и глубоко.
– Моему сердцу приятно слышать такие слова. Тебя зовут Гёт, не так ли?
Гёт поколебался, а затем поклонился. Он резко махнул рукой, и Иероним с благодарностью поспешил прочь.
– Для меня большая честь, что ты помнишь меня, брат.
– Ты очень помог в Двух Насосах. – Зун встал рядом с ним и посмотрел на отстойник. – Однако я не ожидал увидеть тебя здесь.
– Я был вынужден. Это место – красное остриё клинка Императора – где вера встречается с мерзостью. Если человек не осмеливается ступить сюда, как он может называть себя одним из Искуплённых? – Гёт подумал, что эти слова должны прийтись Зуну по душе.
Зун кивнул, по-видимому, довольный:
– Веская причина. Я тоже искал острые места. Я отправился в пустоши между ульями, неся слово Бога-Императора её обитателям. – Он покачал головой. – Мне не следовало уходить. Но… Я хотел увидеть небо.
Он поднял голову, и Гёт проследил за его взглядом. Крыша жилой зоны представляла собой тёмную стратосферу труб и вентиляционных отверстий, разбитую изодранными остатками шахт транзитных лифтов и забытым ремонтным оборудованием, которое свисало с линий шунтов, словно ржавые луны. Зун рассмеялся:
– Я думаю, что это то, что, в конце концов сломало меня. Это такая же веская причина, как и любая другая.
– Небо?
Зун посмотрел на Гёта. За маской его глаза были старыми и усталыми:
– Ночью, в пустошах, так темно. Пусто. Широкое, похожее на пещеру пространство, простирается так далеко, насколько видит глаз. Ни света, ни движения. Просто... ничего. Каждую ночь я искал свет Императора – звёзды. Видишь ли, каждая звезда – часть галактического хора. – Его глаза слегка расширились, и на мгновение Гёту показалось, что он смотрит в бездонную бездну. – Каждую ночь я искал. Но я совсем ничего не увидел. Как будто их что-то сожрало.
Он рассмеялся, и Гёт почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
Он понял, когда они стояли там, так мирно разговаривая, что Зун Опустошитель совершенно и окончательно сошёл с ума. Все Искупители были сумасшедшими, но это было понятное сумасшествие. Безумие, мания. Такого рода дикость была по-своему понятна. Но это было что-то другое.
– Затем я увидел, что Бог-Император скоро вернёт меня домой, – сказал Зун.
Гёт уставился на Искупителя. Раненый, но не дрожавший. Не слабый. Угасавший огонь, борющийся с темнотой. Но становится всё сильнее по мере того, как тьма надвигается всё ближе.
Зун посмотрел на него:
– Мы молились вместе, не так ли? В Двух Насосах?
Гёт склонил голову:
– Да, молились.
– Хорошо. Мы должны сделать это снова. – Зун отошёл от него. Он посмотрел на Гёта, и Кавдор вздрогнул. Что-то во взгляде Зуна пронзило его до глубины души, и он задался вопросом, видит ли этот человек сквозь его притворство. Может быть, Бог-Император действительно говорил с ним, как многие шептали. Зун прищурился. – Ты поднял Два Насоса из ничего, брат. Сделал его местом для верующих. Я это помню.
Гёт снова склонил голову:
– Спасибо тебе, брат. Я всего лишь сделал так, как повелел Император.
– И ты говоришь, что сделал это снова... – Зун замолчал. – Возможно, наш Повелитель послал тебя сюда по причинам, более важным, чем ты думаешь, брат. Мы должны спросить Его, как только всё закончится.
Зун сжал плечо Гёта, и Кавдор почувствовал электрический разряд в месте соприкосновения. Пристальный взгляд Зуна, казалось, притягивал его, и на мгновение звуки атаки стихли, превратившись в ничто.
– Я умру здесь, брат. Моя жизнь – я чувствую, как она утекает. Ускользает между пальцами. Мой огонь гаснет. Но я могу зажечь его в последний раз. Последняя вспышка света, прежде чем тьма поглотит нас всех. – Он помедлил. – Ты поможешь мне?
Гёт смотрел на него, не в силах ответить. Вот, наконец, и легендарный Зун Опустошитель. Человек огня и веры, готовый принять вызов язычников. И внезапно Гёту стало стыдно. Стыдно своего предательства, своих амбиций, всего, кроме своей веры. По крайней мере, ему было за что цепляться. Он с трудом подбирал слова, находясь на пороге признания.
Но этому не суждено было произойти. Прозвучал сигнал тревоги. Они повернулись.
– Северные ворота, – сказал Зун. – Они атакованы.
Последовал взрыв. А потом ещё один. Мути использовали грубую артиллерию, и эхо взрыва разнеслось по куполу.
Зун схватил Гёта за плечо, его пальцы были словно из железа:
– Тебе следует добраться до лодок, брат. Они почти готовы к выходу. События приближаются к кульминации.
– Последний суд над нами, и только достойные переживут кровавый прилив.
==ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА==
'''СМЕРТЬ РЕПТИЛИИ'''
— Дайте мне гравигаечный ключ, — крикнул Скаббс из машинного отделения рудовоза. Один из Кавдоров, наблюдавший за ним из корпуса, передал инструмент. Скаббс взял его и посмотрел наверх.
— Я сказал гаечный ключ. Это маг-отвертка. — Он вздохнул. — Просто передай мне ремонтный комплект.
— Ересь, — пробормотал один из кавдоров. Их было трое, все молодые. Чуть ли не в подростковом возрасте. Они пригнулись к люку, глядя на него сверху вниз с выражениями от тупого неодобрения до скуки. Скаббс указал маг-отверткой на говорившего.
— Завязывайте. Это техобслуживание, а не ересь. А теперь принеси мне листы пластали и герметик. И поторопитесь. Скаббс вернулся к своим делам, а юноши бросились подчиняться.
Кавдор, работавший рядом с ним, усмехнулся.
— Что смешного, Бруд? — проворчал Скаббс. Несмотря на его тон, Бруд ему нравился. Для Кавдора он был благоразумен — по крайней мере, когда дело касалось машин. Он был старше большинства, с железно-серыми волосами, выбившимися из-под верхней части маски, и стальными колпачками на большинстве зубов. Жирные пятна были на его куртке и брюках, а на жилистых предплечьях извивались шрамы от ожогов.
— Не принимай это так близко к сердцу, неверный, — сказал Бруд. — Молодняк считает все, что не связано с огнем, ересью. — Бруд наклонился вперед, своим весом отламывая пломбу на болте. — Они забывают, что должный уход и содержание машинного духа — не меньшая человеческая обязанность, чем истребление языческих душ. — Он сел и хлопнул гаечным ключом по детали, над которой работал. Внутри что-то хлопнуло, и комнату наполнил запах дыма.
— Ну вот. Ослабил пластину. Теперь должно быть какое-то движение.
Скаббс кивнул.
— Нам все еще нужно перенаправить подачу охлаждающей жидкости. Может быть, заменить баки. Они слишком долго были слишком горячими.
Бруд хмыкнул и вытер руки о штаны.
— Возможно, удастся использовать разобранные части других рудовозов. Впрочем, их надолго не хватит. Может залить герметиком?
— Его нужно много.
— Я мог бы их залатать… У меня есть некоторые запасы листов пластали. Немного тепла, немного твердой пены, они могут продержаться достаточно долго, чтобы заставить рудовоз двигаться.
Бруд нахмурился.
— Конечно, как только станет жарко, они расплавятся и заполнят отсек ядовитым газом.
— Скорее всего, к тому времени, когда это станет проблемой, мы все будем мертвы, — сказал Скаббс. Он сел на пятки и вытер руки о рубашку. — Это хорошая идея. Давай сделаем это.
Он услышал свист сверху и посмотрел вверх. Аманута посмотрел на него сверху вниз.
— Мне нужно тебе кое-что показать.
Пока она говорила, Бруд поднял голову вверх, а затем поспешно отвел взгляд, бормоча молитву. Кое-кто из Кавдоров слышал, что она ведьма. Мало кто из них был готов встретиться с ней взглядом. Скаббс похлопал его по спине.
— Думаешь, сможешь закончить без меня?
— На все воля Императора, — сказал Бруд. Он колебался. — Осторожнее с ней, брат. Нельзя доверять ей. Такие как она выпивают души людей и выбрасывают те в помойку.
— Если она сможет найти мою, пожалуйста, — сказал Скаббс. Он выбрался из отсека на корпус. Аманута уже ждала на земле. Она выглядела нетерпеливой. Сидевшие рядом Кавдоры с опаской наблюдали за ней, их глаза были полны отвращения. Если она и заметила, то не подала виду.
— Ты теряешь время, — сказала она, когда он упал на землю.
— И все же ты продолжаешь мешать. Что ты хотела мне показать?
Она отвернулась. — Пойдем.
Скаббс последовал за ней со склада. Улица была заполнена людьми, направлявшимися к докам. Десятники стояли на ящиках, предлагая жребий за место на одной из лодок. Скаббс не совсем понял, знали ли те, кто боролся за место на лодках, что на самом деле их не собираются эвакуировать.
Толпа расступилась перед Аманутой. Она шла, тихонько напевая и Скаббс почувствовал, сквозь его тело пробежала пульсация — как будто она проникла внутрь его черепа и подергала струны его мозга. Он задавался вопросом, мог ли Кавдор чувствовать тоже самое. Он схватил ее за руку.
— Перестань, — прошипел он.
Она взглянула на него и улыбнулась.
— Почему? Они не более чем животные.
— То же самое говорят и о тебе.
— Но я права, а они ошибаются. Без руководства духов, на глубине люди превращаются в зверей. Посмотри на них — они живут в грязи и называют это святостью. Бог-Император — великий дух, а не какой-то дряхлый труп, которому требуется поклонение огнём и болью. — Ее голос стал громче, и по ближайшим Кавдорам прокатился ропот. Скаббс утащил ее, надеясь избежать неприятностей. Это было последнее, что им сейчас было нужно.
— Пожалуйста, тише — прошипел он.
— Ты боишься, что меня сожгут?
— Я боюсь, что меня сожгут. Чего ты хочешь? — Он повернул ее лицом к себе, и она ловко выскользнула из его рук.
— Я говорила тебе. Есть кое-что, что ты должен увидеть. Прийти. К частоколу.
— Почему к частоколу?
Она не ответила. Скаббс вздохнул и последовал за ней.
Улицы вокруг доков были полны дыма и шума. Выли тревожные сирены. Северные ворота подверглись атаке – аж несколько часов назад. Лопатки Скаббса зачесались, когда с той стороны раздался еще один глухой удар. Он сомневался, что ворота продержатся дольше. Часть его думала, что они должны просто смыться с минимальными потерями. Это была не их битва, что бы там не думал Кэл.
Другая его часть, его инстинкты человека, выросшего в Подулье, давали знать что это был не обычный рейд мути. Что-то было другим. А здесь, внизу, другое обычно означало плохое.
Погибель не выжила бы без чуда — или, по крайней мере, без удачи. А если пала бы, то что? Может, и ничего — поселения исчезали постоянно, на такой глубине. Но, может быть, что-то похуже, чем еще одни сгоревшие руины.
Он покачал головой. Мысль об этом вызвала у него мигрень. Он был просто охотником за головами. Это было далеко за пределами его обычной компетенции. Все, что он знал, это то, что он хотел быть здесь не больше, чем казалось Амануте.
В темноте над головой вспыхнули ракеты, освещая крышу купола. Там в тенях двигались фигуры — слишком много, чтобы сосчитать.
— Шахтные призраки, — сказал Аманута, не глядя на него. — Вонь крови влечет их сюда.
Скаббс вздрогнул, вспомнив того, кто чуть не убил его. — Чудесно.
Частокол тянулся вдоль набережной. Он был недостроен и, казалось, предназначался главным образом для укрытия рыбацких лодок и скифов, привязанных к его пилонам. Листы металла стекали в воду с железного каркаса. Наверху была дорожка.
Лишь горстка бандитов патрулировала всю его длину — до сих пор мути держались подальше от воды, за исключением тех случаев, когда они нападали на столбы для сбора десятины на дальнем берегу. А охотники за шахтами отсутствовали со времени их последнего рейда. Несмотря на это, Зун вызвал лодки и поставил охрану на доках, а также на частоколе.
Никто не окликнул их, пока они поднимались на вершину и шли по дорожке до самой дальней точки. Бандиты обходили их стороной. Несмотря на это, Скаббс держал свой автоган рядом.
— Зачем мы выходим? — спросил он с растущим беспокойством. Дорожка качалась под его ногами с каждым шагом. Металл заскрипел, предупреждая, что частокол далеко не стабилен. Химическая смесь из отстойника сильно разъела опоры.
Аманута остановилась. Она наклонила голову, словно прислушиваясь к чему-то.
— Что ты слышишь? — спросила она.
Скаббс покачал головой.
— Шум?
— Прислушайся, — настаивала она. — Пользуйся ушами, как крысокожий. Не как верхнеульевик.
Скаббс вздохнул.
— Хорошо, — он закрыл глаза. Он услышал плеск воды и шипение химической пены по металлу. Он слышал гимны Кавдора и рев двигателей…
— Подожди. Его глаза распахнулись. — Двигатели. Но не сзади нас.
Аманута кивнула. Она указала на воду.
— Посмотри.
Скаббс поднял свой автоган и уперся им в перила частокола. Он посмотрел в дальномер орудия. Береговая линия представляла собой разбитую осыпь из камня и металла, беспорядочно поднимающуюся и опускающуюся. По всей его длине были разбросаны сотни небольших заливов и бухт. От некоторых из них шел дым. Не дым костра – дым двигателя.
— О, черт, — пробормотал он. — У них есть лодки.
Аманута кивнула. — Они умнее, чем вы думаете. Верхнеульевики всегда недооценивают тех из нас, кто предпочитает жить в глубинах.
Скаббс отступил назад с бешено колотящимся сердцем. — Все в порядке, — сказал он. — Кэл знал, что у них будет несколько.
Но даже когда он это сказал, он понял, что это не так. То здесь, то там они видели несколько лодок. Но размер дыма подразумевал более крупные суда. Они не были готовы к ним. Он поднял пистолет, пытаясь получше рассмотреть дым.
Он сосчитал отдельные струйки. Минимум шесть. Это было плохо. Это был разведывательный флот.
— Так почему они еще не напали? — пробормотал он, опуская оружие. — Чего они ждут?
— Какая разница? — спросила Аманута. — Теперь ты видишь, не так ли? Это будет не так просто и легко, как думает ваш друг. — Она сделала паузу. — Духи — водные звери — шепчут мне, что это еще не все. Есть еще невидимые твари. И они голодны.
Он уже собирался ответить, когда услышал громовой треск с севера. Тон сигналов тревоги изменился. Он знал, что плохая ситуация только ухудшилась.
— Ворота… — сказал он.
— Времени больше нет, — сосредоточенно сказала Аманута.
Скаббс оглянулся на далекие полосы дыма, а затем на нее. Он бросил свой автоган и поймал ее руку. — Быстрее. Нам нужно найти Кэла.
Кэл спрыгнул с частокола, держа по лазпистолету в обеих руках, а Вотан следовал за ним по пятам. Когда его ботинки коснулись земли, он выстрелил. Мути откинулись на спину, в их груди дымились дыры. Они слишком рано прорвались через северные ворота. Кавдорам удалось заткнуть дыру, но ущерб был нанесен — десятки мути рассеялись по поселению.
К счастью, несколько каннибалов не доставляют особых хлопот. Если не бандиты, то их поймают поселенцы и пилигримы. Кэл не мог сказать, какая судьба с точки зрения мути была хуже.
Более неприятным был распространяющийся огонь. Артиллерия мути была в основном неточной, но когда она попадала, все горело. Лачуги за стенами тоже были подожжены, и огонь лизал частокол. Но это было не его зона ответственности — Кэл отвечал за лодки.
Они должны были сохранить как можно больше кораблей, иначе план не сработает. И Кэл не хотел придумывать новый план. мути перебежал ему дорогу, преследуя убегающую женщину. Кэл присвистнул, и мути в замешательстве остановился. Каннибал повернулся, и Вотан врезался в него. мути обмяк, когда кибер-мастиф встряхнул свою добычу, как обычная собака может встряхнуть крысу.
Неожиданно для Кэла, второй мути вырвался из переулка слева от него. Автомат в руках мути взбрыкнул, и пули вгрызлись в феррокритовую стену прямо за его спиной. В последний момент Кэл повернулся в сторону и пришел в себя, выставив оружие. Но в этом не было нужды – мути болтался в воздухе, болтая ногами. Гор держал одной рукой затылок каннибала. Он кивнул Кэлу.
— Кэл.
— Гор, — Кэл махнул рукой. — Собираешься закончить работу или…?
Гор швырнул мути лицом в стену. Кости хрустнули, и хлынула кровь. Кэл вздрогнул. мути обмяк, и Гор позволил ему упасть. Он вытер руку о грудь. — У меня блохи, — прорычал он. — Грязные, многие из них.
— Когда все это закончится, я куплю тебе ванну в ближайшем доме удовольствий, — сказал Кэл.
— С ароматизированным мылом?
— Со всем, что ты сможешь съесть.
Гор оскалил зубы. — Ловлю на слове, — он понюхал воздух. — Огонь быстро распространяется.
— Не наша проблема. Пойдем в доки.
— Думаешь, они охотятся за лодками?
Кэл покачал головой.
— Нет. Но я бы не стал исключать что эти дикие ублюдки попытаются их потопить. Нам нужны эти лодки в целости и сохранности.
Они поспешили. Дым заполнил узкие улочки, принесенные ветром. Стрельба эхом раздавалась со всех сторон. Кэл подумал, что это хорошая иллюстрация будущего исхода. Даже если они отбросят мутантов, Погибель все равно будет гореть.
— Может быть, нам стоит просто позволить огню поглотить его, — пробормотал он.
Гор рассмеялся. У зверочеловека был хороший слух.
— Это решило бы наши проблемы. Но ты заключил сделку. А охотники за головами не нарушают соглашения.
— Ты когда-нибудь встречал других охотников за головами?
Гор фыркнул. — Хорошие охотники за головами не нарушают соглашения. Все, что у тебя здесь есть, это твое слово. Или ты держишься за него, или ты ничто.
Настала очередь Кэла смеяться.
— Это был бы хороший лозунг, — он взглянул на зверочеловека. — Так даже лучше. Работать вместе, а не пытаться убить друг друга.
Гор хмыкнул, но не ответил.
Кэл продолжал:
— Может, в этом что-то есть, понимаешь? Когда все это будет сделано, мы могли бы организовать дела на более постоянной основе.
— Как гильдия?’
— Почему бы и нет? — Кэл имел ввиду не это, но чем больше он думал об этом, тем больше это звучало как хорошая идея. — У нас есть гильдии для трупов, энергии, воды… почему бы не для охотников за головами?
— Адьюраторы. Ты говоришь об адъюраторах.
— Адъюраторы работают исключительно на гильдии. Это будет независимая организация — естественно, санкционированная.
— Естественно, — сказал Гор.
— Просто подумай об этом, — сказал Кэл. мути вырвался из дыма прямо перед ними, завывая. Кэл и Гор выстрелили одновременно, и каннибал отлетел назад. Гор посмотрел на Кэла.
— Кто будет главным?
— Ну, мне пришла в голову идея… — начал Кэл. Гор рассмеялся, а Кэл пожал плечами.
— Отлично. Мы проведем голосование. Мы сделаем это традицией. Чистая демократия. Как насчет этого?
— Звучит по-идиотски, — вмешался новый голос.
Кэл повернулся. Иоланда шагнула сквозь дым с цепным клинком в руке. Она посмотрела на мутанта.
— Он был моим, — дружелюбно сказала она.
— Тогда ты должна была поймать его, — прорычал Гор. Иоланда послала ему воздушный поцелуй, и зверочеловек весело хмыкнул.
— И что ты имеешь в виду, "по-идиотски"? — спросил Кэл. — Что плохого в небольшой демократии?
— Это нижний улей, Джерико. Демократия — это всего лишь еще одно слово, обозначающее неудачу. — Она присела и начала пилить скальп мутанта. Она сорвала его с черепа мертвеца и потрясла перед ним, забрызгав его пальто каплями крови.
— Кроме того, кто сказал, что кто-то из нас вообще захочет вступить в гильдию? Я пришла сюда, чтобы уйти от правил. — Она засунула скальп за пояс, где он присоединился к нескольким другим. В большинстве поселений они стоили денег.
— Как и ты, если уж на то пошло.
— Я пришел сюда по многим причинам, — сказал Кэл, вытирая кровь. – Пойдем, проверим лодки. – Он посмотрел на Иоланду. – Ты все еще готова…?
Иоланда зло ухмыльнулась.
— Попробуй остановить меня.
Она шла впереди, пока они спешили к докам. Воздух сотрясался от звуков клаксонов и лодочных гудков, когда полдюжины кораблей, выбранных для этой задачи, готовились. Никто из них не был особенно большим, но все были вооружены. Очереди паломников спешили по шатающимся сходням, молились и пели, а поднимающийся дым щипал им глаза. Экипажи сбросили груз в воду, чтобы освободить место. Не было никаких споров — как бы то ни было, Кавдоры были прагматиками. Каким бы ценным ни был груз, он ничего бы не стоил, если бы они не выжили, чтобы продать его, и всегда можно было найти новый груз. Или даже захватить, в зависимости от того, что это было.
Кэл заметил, как Грендлсен разговаривает с несколькими капитанами лодок. Приземистый поднял руку в знак приветствия, и Кэл ответил тем же жестом.
— Значит, ты знаешь, что тебе нужно делать? — спросил он, глядя на Иоланду.
— Я была там, когда ты это придумал.
— Уважь меня, — сказал он. Затем более мягко: — Пожалуйста.
Иоланда нахмурилась, но не возражала. Она сказала:
— Нам нужно идти к дальнему берегу. Нам нужно, чтобы это выглядело как попытка эвакуации. Мути начнут кружить вокруг, чтобы поймать нас на берегу и увести прочь от поселения. Мути предпочитали штурму стен легкую добычу. Они не смогли бы противостоять нескольким лодкам с беженцами.
Кэл кивнул. — Достаточно хорошо, — он сделал паузу. — Если дела пойдут плохо…
— Тогда я рискну и перепрыгну через борт. Я не идиотка. Она покачала головой. — В отличие от некоторых людей, я не считаю себя героем.
— Возьми свои слова обратно, — сказал Кэл. — Я никогда в жизни не совершал героических поступков.
— Кто сказал, что я говорю о тебе?
Прежде чем Кэл успел ответить, Вотан предупреждающе залаял. Мгновение спустя он услышал крик и увидел Скаббса и Амануту, спешащих сквозь толпу.
— Кэл, — сказал Скаббс. Он выглядел обеспокоенным. Конечно, он всегда выглядел взволнованным, но что-то в его голосе заставило Кэла остановиться.
— Скаббс — что случилось?
— Кэл — мутанты… они…
Послышался звук, похожий на визг металла, и бычий рев мусорного крока на охоте. Кэл повернулся и посмотрел поверх доков, где был виден край частокола. Пока он с завороженным ужасом наблюдал, бастион из металлолома пошатнулся на своем фундаменте и медленно рухнул сам по себе. Волна вытесненной воды захлестнула ближайшие к обрушению доки, затопив тамошние лодки и заставив людей спасаться бегством.
Вода хлестала по его ногам, хлестала по щиколоткам. Вотан отскочил от него, словно боясь промокнуть. Пыль от обрушения вздымалась, покрывая улицы. Он услышал стон двигателей и увидел далекие силуэты, пронзающие химический туман, низко катившийся над отстойником.
— О, черт побери, — сказал Кэл, кашляя. — Это то, что я думаю?
— Лодки, — выдохнул Скаббс. Он был сбит водой на колени. — Вот что я пришел сказать тебе… У них есть флот!
— А частокол? — спросил Кэл, поднимая Струпса на ноги. — Что насчет него? — Стрельба и крики эхом разносились с места обрушения. Если бы мутанты поняли, что отмели не защищены, они бы мчались к бреши в обороне. Весь его план рушился.
— Я не знаю! Мы только что оттуда… Должно быть, они… — Скаббс замолчал и покачал головой. — Не знаю, — сказал он тише.
Вотан вдруг зарычал.
— Внимание, — сказал Гор. Кэл проследил за взглядом зверочеловека и увидел несколько больших фигур, неуклюже пробирающихся сквозь пыль и дым. Горькая вонь рептилий донеслась до него. Ветер шевелил пыль, лишь на мгновение рассеивая ее, открывая троицу чешуйчатых мутантов, движущихся к ним. Один из зверей поднял массивную дубину и зарычал. Гор взревел и ринулся в атаку, выхватив на ходу свой цепной клинок.
— Ублюдок, — сказала Иоланда.
Иоланда какое-то время смотрела на него, затем выругалась и упала обратно к лодкам, на ходу зовя Грендлсена. Кэл повернулся к приближающимся мутантам, и как раз вовремя. Топор размером с колесо грузовика вылетел наружу, чуть не снеся ему голову. Брут, владеющий им, посмотрела на Кэла сверху вниз, пока тот отступал из зоны досягаемости оружия.
— Ты, — прорычало существо.
Кэл посмотрел наверх. — Я?
— Чешуйчатый искал тебя, мягкотелый, — брут обеими руками поднял топор и опустил его. Кэл повернулся в сторону, и топор вонзился в улицу. Мутант без паузы выдернул лезвие и нанес удар, заставив Кэла отступить. — Ты помнишь Чешуйчатого?
— А нужно было? Я ему должен денег? — Вокруг него клубился дым, и он услышал треск выстрелов. Он не мог видеть Скаббса, Гора и даже Амануту. Он видел только зверя перед собой. Он резко свистнул и услышал ответный лай Вотана.
Чешуйчатый взревел от ярости и взмахнул топором, расколов ящик прямо за спиной Кэла, когда тот пригнулся от удара. Затем он заметил шрамы на животе существа, и в голове щелкнуло.
— О, черт — ты. — Брут с мостовой.
— Я, — усмехнулся Чешуйчатый, демонстрируя слишком много зубов. — Говорил же, что съем тебя, маленький человек. — Он потянулся к Кэлу, но Вотан перехватил его руку. Кибер-мастиф врезался в предплечье мути, укусил и повис.
Чешуйчатый взвыл и начал махать руками, пытаясь освободиться от Вотана. Но чем яростнее он махал, тем крепче становилась хватка. Он бросил топор и схватился за кибермастифа, пытаясь оторвать животное. Кэл попытался прицелиться в брута, но его движения были слишком бешеными. Каждый раз, когда Кэл думал, что он у него на мушке, Вотан вставал у него на пути.
Когда он собирался рискнуть и все же выстрелить, Чешуйчатому удалось вырвать Вотана в брызгах крови. Брут отшвырнул кибер-мастифа, и Кэл вздрогнул, услышав звук удара тела Вотана о воду. Брут повернулся к нему, оскалив зубы. Кэл попытался отпрыгнуть назад, но Чешуйчатый двигался быстрее, чем Кэл предполагал.
Он протянул руку и схватил Кэла за кончик пальто, рывком сбив его с ног. Кэл оттолкнулся обеими ногами, попав мути в грудь. Это было все равно, что пинать мешок с камнями, однако этот шаг удивил зверя, заставив его слегка споткнуться. Кэл поднял оба лазпистолета и засунул стволы в зияющую пасть твари. Его глаза слегка расширились, когда Кэл нажал на курок.
Чешуйчатый с воем отшвырнул его прочь. Кэл сильно ударился о землю, и что-то лопнуло в его плече. Он перекатился через улицу, не в силах дышать, боль пронзила его от кончика пальца до ключицы. Он выронил оба пистолета и не мог их увидеть из-за дыма. Чешуйчатый, пошатываясь, двинулся к нему, из его пасти текла кровь. Существо что-то булькнуло и выплюнуло кусок жареной гортани, подняв топор. Кэл схватился за свою онемевшую руку и попытался встать, чувствуя, что не успевает.
В поле зрения вспыхнул всплеск белого жара, на мгновение ослепив его. Когда все рассеялось, он увидел, как брут свалился рядом, из почерневшей дыры в его груди поднимался пар. Гор хромал к нему с дымящимся плазменным пистолетом в руке.
— Все еще жив, Джерико?
— Едва.
Гор фыркнул и спрятал пистолет в кобуру. Его волосатая шкура была покрыта кровью, а на щеке побагровел рубец. Кэл заметил одного из других брутов, лежащих поблизости в безголовой куче. Грохот разбитых ящиков подсказал ему, что третий все еще на ногах и, вероятно, пытается съесть Скаббса. Кэл попытался встать, но его пронзил поток боли. Он вскрикнул, и Гор посмотрел вниз.
— Что именно?'
— Плечо, — проворчал Кэл. — Вывихнул.
Гор наклонился, схватил Кэла за шею, а затем схватил его онемевшую руку. — Держись, — прорычал он. — Это будет больно.
— Мне уже больно.
— Будет больнее, — Гор дернулся и вывернулся, и плечо Кэла с влажным хлопком скользнуло обратно в сустав. Кэл взвыл от боли. Гор поставил его на ноги. — Перестань хныкать.
— Это был крик, а не хныканье, — простонал Кэл. Он покрутил рукой, пытаясь вернуть ее чувствительность.
Рядом упал и разбился грузовой ящик. Мгновение спустя Скаббс последовал за ним, ревя из своего автогана. Маленький человечек прополз сквозь остатки ящика, продолжая стрелять, а последние ящероподобные твари тащились за ним.
Брут издал гортанный рык и рванулся. Скаббс откатился в сторону, и нападавший рухнул лицом вниз. Существо забилось, а затем замерло. Задыхаясь, Скаббс поднялся на ноги. Он посмотрел на Кэла и Гора.
— Спасибо за помощь, — прохрипел он.
— Ты отлично справился, — сказал Кэл, доставая свои пистолеты. Его рука все еще болела, хотя и не так сильно, как раньше.
Он услышал всплеск и обернулся. Чешучайтый исчез. Кровавый след тянулся к краю пристани. Раздался лай, и он посмотрел вниз. Вотан бежал к нему, вода стекала с его металлического шасси. Кибер-мастифу, казалось, ничуть не повредило перед плавание.
— С другой стороны, ты…
Вой со стороны отстойника привел его в чувство. Команды лодок втягивали сходни, пока бандиты отгоняли нетерпеливых паломников от пристани. Загудели двигатели. Лодки отходили – и как раз вовремя. Флот мути несся через отстойник к Погибели. Скифы и слизевики грохотали по мелководью, унося мути к бреши в обороне поселения.
Бандиты уже заняли позиции для защиты причалов, но Кэл понимал, что битва проиграна. Даже при толпе паломников не хватало защитников. Они были бы завалены мясом, если бы мути удалось добраться до доков или пересечь мелководье. Не говоря уже о мути и брутах, все еще пребывающих в поселении.
— Этого недостаточно, — пробормотал он.
— Нет. Но может быть.
Он повернулся. Аманута сидел на ближайшем ящике, наблюдая за ним.
— Разве у нас не было разговора о том, что ты подслушиваешь людей? — спросил он. Она встала и потянулась. Он задавался вопросом, смотрела ли она весь бой.
— Не то, чтобы я его припоминала. Кроме того, я редко слушаю бормотание верхнеульевиков.
Кэл проигнорировал насмешку. — Что ты имела в виду, когда сказала, что может быть? Что может быть? Он шагнул к ней.
— Кэл, ты должен ее выслушать — она думает, что может заставить крысокожих помочь нам, — поспешно сказал Скаббс. Говоря это, он перезарядил свой автоган.
— Что? — спросил Кэл. Он не смотрел на Скаббса. Вместо этого он наблюдал за лицом Амануты, ища любые признаки ее намерений. Она с самого начала играла в свою игру — он не винил ее, но это не означало, что ему это должно нравиться. — Ты можешь сделать это?
Она кивнула. — Я могу.
— Ты будешь?
Она посмотрела на него расчетливым взглядом. — Я буду.
Кэл сделал паузу.
— Почему?
Она помолчала. Кэл посмотрел на Скаббса. Маленький человек пожал плечами. – У нее есть на то причины.
— Они хорошие?
— Лучше, чем у тебя, — сказала она. — Но они мои. Вы можете доверять мне или нет. Для меня это не имеет значения. Она посмотрела на зверя, которого убил Скаббс. — Враг моего врага остается моим врагом. Пока один умирает, я довольна. Неважно, какой.
— Это важно для меня. Мне нужно забрать награду. — Кэл провел рукой по волосам и посмотрел на воду. Флот мути был близко. Он слышал выстрелы, эхом разносившиеся по улицам. Взрывы примитивной артиллерии. Он посмотрел на Гора. Зверолюд пожал плечами.
— Твой выбор, Джерико. Я здесь только из-за кредитов.
Амануте улыбнулась. — Скаббс говорит, что ты умный, верхнеульевик. Будешь ли ты слушать меня? Или ты позволишь их глупости повлиять на тебя?
Кэл какое-то время молчал. Затем произнес:
— Давайте найдем Зуна.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
