3865
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Штурмовой Штормовой болтер чудовища рявкнул, извергая снаряды, но Даэд бросился вперед, стреляя направо и налево и описав топором широкую дугу над головой. Лезвие врезалось в грудную клетку чудовища, разбив древний керамит и ребра и зарываясь глубоко в гнилую оболочку бывшего космодесантника. Чудовище отшатнулось назад, при этом выдернув древко топора из руки Даэда, так что половина обоюдоострого лезвия оружия все еще торчала из его груди.
Нет описания правки
Ее загнивающую оболочку окутывало густым зловонным туманом. Кашарат всегда был местом смерти — миром усыпальниц, усеянным стелами великолепных гробниц, монументальными шпилями и скульптурами. Здесь не было ничего, кроме приношений погибшим героям старины — забытым солдатам былых тысячелетий. Но теперь смотрители этого священного места либо мертвы, либо совращены: их победили и завоевали.
Если в этом пропащем мире и осталась какая-то жизнь, то она представляла собой падальщиков, которые разрывали древние могильники, упиваясь зловонием смерти и отчаяньяотчаяния. Кашарат потеряли так же, как и соседствующие с ним планеты Саргассового предела — его поглотил поток крови, чумы и страданий. Имперские силы на Кашарате были сломлены. Здесь осталась лишь смерть.
Но всё же среди мраморных гробниц этого огромного некрополя слонялись существа, походившие на людей. Теперь в каждом из них едва ли можно было признать человека: они были настолько изуродованы и искажены чумой, что им приходилось пробираться сквозь руины, словно животным, выполняющим приказы их грязных хозяев. Это было жалкое отребье, отдавшее свои жизни на растерзание Нечистым.
Но сейчас Даэда занимало другое: средство, которое, может быть, перевернет ход сражения. По крайней мере, с его помощью он мог повысить шансы братьев на победу, дать им надежду. Где-то на Кашарате был ключ к их спасению. Знать бы только, где.
Двигатели «Громового Ястреба» ястреба» взвыли, когда машина накренилась и нырнула в тёмную вязь облаков; Даэд сидел на своём месте, не двигаясь. Атмосфера планеты загустела от ауры смерти, образовавшийся зелёный туман окутал мир-склеп плотным саваном. «Громовой Ястреб» ястреб» вздрогнул: воздушный тормоз загребал гнилостный воздух, вздымая огромные воронки. «Громовой Ястреб» ястреб» спускался через коридоры из мраморных шпилей и маневрировал, избегая фигур, вырисовывающихся из зловонного тумана; мгновение спустя пилот посадил машину между двумя массивными обелисками, и шасси погрузились в рыхлую почву. Двигатели ещё какое-то время работали, а потом затихли.
Если кто-то на земле и заметил прибытие «Громового ястреба», то он не обратил на это внимания. Не было ни стрекота автопушек, ни лая плазменных орудий. Либо предатели не знали о прибытии Даэда, либо оно их не волновало. Последняя мысль не принесла Даэду особого утешения; он высвободился из лямок, озираясь по сторонам, то же сделали и его боевые братья.
Несколько секунд спустя десантная аппарель открылась, и капитан Даэд из третьей Третьей роты Медных Минотавров встал в её проеме — сверкающий силуэт на фоне льющегося изнутри яркого света. Он был высок, даже для космического десантника, и облачен в мерцающую золотую силовую броню. Его плечи покрывала шкура одного из огромных черных львов, бродивших по лесам Таурона Таврона — родного мира Даэда, а на левом наплечнике красовалась эмблема ордена в виде белой головы быка на синем фоне. В руке он сжимал изящный силовой топор, на навершии которого были выгравированы тонкие тауронские тавронские руны и узоры.
Толстая шея Даэда бугрилась от мышц, а загорелое грубоватое лицо испещряли бесчисленные шрамы, будто капитан носил на плоти отметки за столетия службы Императору.
— Так и есть, брат, — сказал Даэд, поднимая топор. — Но помни — мы здесь не затем, чтобы отвоевать Кашарат у предателей, как бы это ни выводило из себя. Мы здесь, чтобы вернуть украденное и снова применить его против предателей. Следует мыслить в масштабах войны, а не битвы. В предстоящей битве этот мир принесет мало пользы для обеих сторон.
— Да, но это чертовски хорошее укрытие, — пробормотал Бардус, выглядывая через открытую аппарель. Говоря, он поднял болтер, будто в ожидании, что в любой момент из тумана выскочит что-то дьявольское. Даэд вряд ли мог упрекнуть его за это — не то чтобы такого не случалось раньше. За последние несколько месяцев во время длительной кампании против Гвардии Смерти их не раз заставали врасплох. В тумане скрывались полумертвые ''существа'', ауспики даже не улавливали признаков жизни этих тварей — прóклятые монстры, которые когда-то были людьми, а теперь превратились в неуклюжие, раздутые туши, нечестивые порождения чумы, созданные только для того, чтобы распространять гнилостное проклятье Хаоса ещё дальше или переманивать на себя огонь на поле боя. Даже их оказалось трудно переправлять в таком огромном количестве. Гвардия Смерти заражала население целых миров, когда прокладывала путь через Саргассов Пределпредел; теперь они гнали в бой толпы падших.
Нечистый смог давал врагу огромные преимущества — туман и то, что они, казалось, могли пережить раны, которые сразили бы обычного космодесантника: предатели отмахивались от огня болтера и ударов силового топора Даэда, будто их едва оцарапали.
Вороны.
Теневой Капитан капитан Корин из Гвардии Ворона размял шею и плечи, чтобы снять напряжение. Он скорее почувствовал, чем увидел братьев — Аргиса, Грайвуса, Сайруса и Кораана, — когда они впятером пробирались среди трупов по узким туннелям погребального комплекса, похожего на лабиринт. Со всех сторон перед ними из сумерек вырисовывались суровые лица, высеченные из мыльного камня; их пустые глаза бесстрастно смотрели сквозь века. Богато украшенные гробницы, каменные гробы и скелеты старых политиков и администраторов — некоторые из которых все еще были одеты в выцветшие наряды — выстроились вдоль стен, закрепленные в глубоко высеченных нишах, как насекомые в улье.
Когда-то это место было священным: здесь воздавали почести умершим во имя Императора. Однако теперь планету охватила эпидемия Хаоса, и даже здесь, в недрах древнего погребального комплекса, повсюду виднелись следы порчи.
В воздухе висел мерзкий туман, придававший всему бледный, гнилостно-зеленый цвет. Стены были скользкими от охристой слизи, которая, казалось, дрожала и шевелилась от возмущений, вызванных движением космодесантников. Хуже всего было зловоние — пронизывающий все гнилостный запах смерти и разложения: он угрожал подавить даже закалённое восприятие Корина.
Он не знал, что привело Гвардию Смерти в Кашарат, мир-усыпальницу на внешнем краю Империума. Неясно, в чем заключались цели предателей. Возможно, дело просто в неуемном стремлении предателей к распространению своей гнусной чумы — жгучее, ревностное желание заражать отвратительной гнилью мир за миром, — но их действия намекали на какую-то масштабную цель. Корин понимал, что твердолобых<ref>В оригинале автор использовал слово «bull-headed», что наверняка является отсылкой на название ордена Даэда — «Медные Минотавры».</ref> братьев из Медных Минотавров наверняка заботит одно лишь поражение противника, а не его мотивы. Как известно было Корину, для них враг — это враг: безликие предатели, которых просто нужно одолеть. Медные Минотавры предпочитали прямолинейные решения и не нуждались в понимании противника, чтобы ударить по нему сплошным фронтом чистой силы и сокрушить огневой мощью. В таком сражении присутствовала некая справедливость, и Корин уважал Медных Минотавров за их непоколебимый, безоговорочный подход. Он не раз видел, как они штурмом прокладывали себе путь к победе, вонзаясь в самое сердце врага, словно кулак.
Сыновья Коракса, однако, преуспели в ином виде сражений. Корин знал, как поразить неприятеля в самое больное место, найти его уязвимые места, сорвать планы. Гвардия Ворона наносила удар из тени и исчезала, в то время как противники даже не успевали осознать, что произошло. Он знал, что это — как раз то, что нужно здесь, на Кашарате. Это обеспечит успех миссии. Оборонять погребальный комплекс легко, и полномасштабное нападение привело бы лишь к противостоянию. Это противостояние, в свою очередь, привело бы к осаде, на подготовку штурма потребовался бы не один день. А время — это роскошь, которой у Медных Минотавров не было. Нет, если они хотели вернуть свою цель в целости и сохранности, такой вариант не подходил.
— Объясни, — резко сказал он.
— Маяк, капитан. Он захоронен где-то там, в трупах, и передает сигнал бедствия, . — все Все еще изучая показания ауспика, Баст опустился на корточки, водя устройством по месиву тел. Одно из туловищ внезапно дернулось, и Трол упокоил его короткой очередью из болтера, подняв в воздух фонтан протухшей крови. Жидкость забрызгала Баста, но он продолжал молча изучать показания прибора.
— Как я и говорил, ловушка, — проворчал Таргус. — Они пытаются заманить нас внутрь.
'''Даэд'''
— Как будто кто-то оставляет для нас след, — сказал Даэд, глядя вниз на останки бывшего предателя-астартесАстартес. — След, отмеченный кровью.
Из ран предателя все еще сочилась тёмная едкая жидкость, оставляющая борозды на камне; там, где она скапливалась, вздымался шипящий пар. Медные Минотавры уже сталкивались с подобным, пока шли по извилистым тоннелям; это был уже четвертый раз, и все они были похожи: трупы всегда были выложены с данью уважения давно забытым мертвым.
— Либо так, — сказал Баст , — Либо либо это знак того, что здесь, на Кашарате, присутствует другая сила, и она ищет нашу добычу.
Даэд кивнул. Он еще не решил, что могут означать эти находки. В любом случае, никакой из вариантов не казался ему утешительным. Хуже того: он чувствовал вокруг зараженных варпом предателей, они были повсюду — бурлили в других тоннелях, как ядовитый пар, сновали в темноте, будто крысы. Эта мысль наполняла Даэда острым ощущением беспокойства.
Что-то или кто-то прошел этим путем, прорвав оборону Гвардии Смерти, чтобы оставить путь, ведущий через похоронный комплекс. Кто бы или что бы это ни было, они дали Медным Минотаврам беспрепятственно проникнуть в логово врага. Единственный вопрос, который беспокоил Даэда: «Почему?».
То, что он ещё не нашёл повода обагрить свой топор, казалось чем-то неестественным.
— Есть, капитан, — сказал Бардус, опускаясь на одно колено и упираясь в стену туннеля.
Воздух здесь был густым и вязким, даже плотнее, чем на поверхности, он затуманивал зрение Даэда, мешая увидеть, что приближается, какая дьявольская тварь издает этот шум. Даэд тосковал по чистому воздуху ТауронаТаврона, по пышным зеленым лесам, наполненным прайдами чёрных львов, которые тысячами рыскали по дикой местности. Он жаждал охоты, хотел почувствовать, как один из огромных зверей бьется в его руках, когда он повалит его на землю, вонзив охотничий нож в сердце. Затем он подумал о том, что Зараза сделает с ТаурономТавроном, и поднял болт-пистолет с силовым топором в знак вызова. Это было то, за что он боролся, — сдерживание силы Хаоса, защита Империума от его ужасной заразы. Кашарат уже был потерян, но оружие, которое он надеялся найти здесь, могло бы предотвратить падение других миров. Что бы это ни была за сила, заманившая их сюда, в этот огромный погребальный комплекс, Даэд знал, что победит ее.
Что-то шевельнулось в клубящемся тумане, но Даэд не мог получить никакого реального представления о том, насколько оно далеко. Он направил болт-пистолет на то, что казалось ему эпицентром завихрения, но воздержался от выстрела, не зная точно, во что именно он будет стрелять. Даэд почувствовал, как тонкие волоски на затылке встали дыбом в предвкушении. Туман начал клубиться.
— Берегитесь отравленных лезвий, — рявкнул Даэд. Он поднял болт-пистолет и несколько раз выстрелил в бок странной твари, открыв сморщенные раны, которые плакали, как безмолвные, кричащие рты.
Таргус яростно досылал очередной снаряд в тяжёлый болтер, в то время как остальные продолжали обстреливать дрона дрон выстрелом за выстрелом, удерживая тварь на расстоянии.
— Поторопись, Таргус! — взревел Даэд, оглянувшись через плечо, чтобы увидеть, как Таргус снова поднимает оружие.
Даэд шагнул вперед, опустился на корточки и почти благоговейно накрыл тело львиной шкурой, будто это был посмертный саван.
— Он был из Львиного Караулакараула, — сказал Даэд. — Его имя будет занесено в анналы ТауронаТаврона. — Он встал, положив руку на наплечник Таргуса. — Ты ничего не мог сделать. Ты не знал.
Таргус кивнул; Даэд видел, что он скорбит о потере брата.
— Да, на поле битвы, — сказал Даэд, его голос был низким и повелительным. — Но здесь и сейчас нужно думать только о миссии. Выбросьте все другое из головы.
— Капитан? — Настойчивый настойчивый голос по воксу прервал их. Даэд обернулся и увидел приближающегося Баста. — Нужно действовать поживее, капитан, пока враг не мобилизовался. Шум битвы привлечет их к нам. Этот зловонный воздух дает им преимущество. Они знают туннели.
Даэд кивнул.
Отбросив уловки, Корин взял инициативу на себя, выскочив из тоннеля прямо на группу из семи культистов, идущих ему наперерез. Когти сверкнули, и трое упали, даже не успев понять, что происходит; их тела разорвало настолько, что тела пролились на доспехи Корина тёмным дождем из плоти. Он услышал позади треск болтерного огня и понял, что братья были с ним, когда он срезал шагающую вдоль тоннеля группу.
— Victorus aut Mortis<ref>Victorus aut Mortis — «Победа или смерть».</ref>! — проревел Корин в вокс, вспарывая живот другому культисту, прежде чем разрубить пополам пятого пополам в районе живота.
— За Коракса! — откликнулся Грайвус, выпустив очередь болтерных снарядов.
И вот, окруженный легким зеленым туманом, Даэд стоял под огромной аркой плечом к плечу с братьями, готовый встретиться лицом к лицу с тем, что — или кто — ждало их в сырой пещере за ней.
В молчании он шагнул вперед во мрак, водя болт-пистолетом из стороны в сторону; от шагов в пространстве расходились эхо. Внутри пещера была обставлена, как тщательно продуманный храм с коридором из богато украшенных мраморных колонн, ведущим к возвышению; когда Даэд увидел его, сердца у него забились чаще — на возвышении покоилась их цель: лежащий навзничь Тесеон, Главный главный библиарий Медных Минотавров.
По-видимому, Тесеон был без сознания; его привязали к мраморной плите, и на глазах у Даэда несколько культистов-людей проделывали с силовой броней библиария странные манипуляции: разбрызгивали мази по нагрудной пластине и рисовали мертвенно-зеленой краской руны на его наплечниках. Даэд догадался, что они пытаются ослабить Тесеона, чтобы их псайкеры могли извлечь секреты из его разума. Он лишь надеялся, что Тесеон остался неоскверненным во время этих манипуляций. Прошло несколько дней с тех пор, как Тесеона захватили в плен на поле битвы, и Даэд понимал, что у него только два выхода: убить библиария, прежде чем он поддастся созданиям варпа, или спасти его и вернуть к братьям. Он надеялся на второе, но, войдя в гротескный храм, начал готовиться к первому.
Подняв топор, Даэд обернулся и увидел, как из-за двух колонн выходит одно из самых ужасных существ, с которыми он когда-либо сталкивался. Когда-то оно было космодесантником, но теперь превратилось в отвратительное, неуклюжее чудовище. Остатки его терминаторской брони свисали с искаженной гангренозной плоти, а половина грудной клетки была открыта, что позволило Даэду увидеть одно из черных бьющихся сердец. Предатель раздулся почти вдвое по сравнению с первоначальным размером, а из центра его лба торчал большой костяной рог, пробивающийся сквозь остатки шлема. Кислота свободно сочилась из отверстия, которое когда-то было ртом, а респиратор был почти полностью изъеден коррозией. Между пластинами сломанной брони свободно свисали лоскуты омертвевшей плоти.
В левом кулаке терминатор сжимал штурмовой штормовой болтер, но его правая рука теперь представляла собой извивающуюся массу щупалец; их было по меньшей мере шесть, и каждое сочилось блестящим ядом. Странные, отталкивающие существа размером с крысу бегали по его телу, зарываясь в плоть и вылезая наружу.
По обе руки от чудовища шли два чумных десантника, и оба нацелили болтеры на Даэда и его братьев.
Даэд не мешкая пригнул голову и плечи, поднял силовой топор и, яростно взревев, ринулся в атаку.
Затем терминатор снова шагнул вперед, как ни в чем не бывало, будто оружие его лишь едва оцарапало; он хлестнул Даэда многочисленными щупальцами, выбивая из-под ног землю, и капитан тяжело рухнул на пол.
Оно подняло левую ногу, будто собираясь раздавить его, но Даэд откатился и вскочил на ноги — как раз в тот момент, когда Таргус ударил по чудовищу очередью из тяжелого болтера, пробив у него в левом боку огромную дыру и выпустив на пол протухшие внутренности. Даэд поднял болт-пистолет и рванулся вперед, стреляя в лицо врагу; тот взвыл от боли и шарахнулся к одной из колонн.
Из странной мясной мембраны, покрывавшей колонну, высунулись руки, и Даэд с отвращением понял, что в ней были люди, наполовину поглощенные студенистой слизью, которая объединила их тела со стенами и органическим болотом. Они сжали терминатора в мясистых объятиях, а он отбросил их, неуклюже продвигаясь вперед с поднятым штурмовым штормовым болтером.
Он выстрелил в Таргуса в ответ, и Даэд увидел, как брат пошатнулся: разрывные снаряды растерзали его, оставив отметины на груди и лице. Таргус упал, не издав ни звука, а оружие с грохотом свалилось на землю.
С огромным усилием Даэд поднял топор так высоко над головой, как ему позволяла здоровая рука, а затем обрушил его резким рубящим движением, вложив в удар всю свою силу. Цель была выбрана верно, и лезвие мощно врезалась в боковую часть горла, где кислотные выделения разрушили броню.
Чудовище отшатнулось назад, ослабив хватку, так что Даэд упал на пол. Терминатор зашатался — его штурмовой штормовой болтер бесцельно раскачивался, а затем, к облегчению Даэда, голова предателя соскользнула с плеч: последние остатки разлагающейся плоти больше не могли удержать ее на месте. Голова ударилась о каменный пол за несколько мгновений до того, как дернулось в конвульсиях тело.
Даэд поднялся на ноги, оборачиваясь, чтобы посмотреть, как его обступают братья. Трол лежал на земле: ему раздробило колено, но рядом с ним лежал труп павшего чумного десантника. Баст стоял над останками другого поверженного предателя, все еще поливая его мертвое лицо огнем из болтера.
