721
правка
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1516
|Всего =34}}
{{Книга
— Они кричат: «Лев здесь».
==='''XVI'''===
Двигаясь по ночным улицам Ксеркса со всей возможной осторожностью, я размышлял, не совершил ли ошибку.
Ну, за все столетия моей жизни я точно совершил немало ошибок, однако сейчас вопрос заключался в том, было ли ''это'' ошибкой.
В суждениях Льва имелся некоторый смысл, но лишь некоторый. То, как мы попали на Авалус, и как сам примарх попал на Камарт, не поддавалось никакому объяснению. Соблазн выстроить логическую версию произошедшего и попытаться всё истолковать, конечно же, имелся, но насколько успешно удалось бы применить логику к тому, что и так её отвергало? С другой стороны, логику отвергали и варп-путешествия, которые человечество до сих пыталось выразить в цифрах. По мнению Льва, на Авалус его привело присутствие одного из моих давних братьев. Я объяснял ему, что даже если это и правда, то такой воин вовсе не обязательно отнесётся к нему благожелательнее меня, а ведь я попытался убить его сразу же, как только увидел. Примарх же отмахнулся от моих опасений.
— Я нуждаюсь в моих сыновьях. По крайней мере в тех, кому можно доверять, — сказал он мне. — Если Разрушение началось из-за злого умысла и лжи меньшинства, а остальные действительно были введены в заблуждение, тогда я обязан дать своим сынам шанс доказать мне свою принадлежность к последним.
На практике же это означало то, что я первый подвергнусь риску быть застреленным. Примарх не мог перемещаться по городу, не привлекая к себе большого внимания, да и ему следовало координировать оборону Авалуса, поэтому поисками моего теоретически существующего брата занялся я. Меня сложно назвать неприметным, но без доспехов и в одном лишь балахоне коричневого цвета я бы вполне сошёл за генетически усиленного сервитора или рабочего. Эту маскировку я уже использовал прежде на множестве других миров, и помнил, как двигаться медленно и неуклюже. Космодесантник – это воин, который не очень хорошо подходит для таких ухищрений, однако за долгие годы необходимость заставила меня адаптироваться.
Как правильно предположил Лев, у меня имелось и другое преимущество: Падшие не были индивидуалистами. Тем не менее, как я должен отметить, организованной и скоординированной силой, пронизывающей структуру Империума, мы также не являлись, а если и являлись, то я к ней никак не относился. И всё же, Падшие оставались космодесантниками, которым во время индоктринации вбивали в голову, что они должны быть частью большего целого. Вступая в контакт друг с другом, мы знали – есть и другие, кого раскидало точно так же, как и нас. Благодаря такому совместному опыту появляется нечто вроде родства, чьи узы распространяются даже на тех, кто за прошедшее время мог измениться.
Падшие отмечают своё присутствие символами, и, если другой Падший обнаружит такой знак, то поймёт, что он не один. При встречах друг с другом мы обязательно делимся информацией о таких обозначениях. По большей части эти символы не калибанские. Вместо них мы используем те, что отождествляются со старыми Воинствами, из которых состоял Легион до обнаружения Льва. Первым встреченным мною Падшим был Сариус, тот злобный одиночка, и именно он научил меня тому, на что нужно смотреть. Это знание я передал Приавелю, но с ним я пробыл недолго, поскольку не мог терпеть его поклонение варпу.
Тем не менее, одного лишь знания символов недостаточно, ведь ещё нужно понимать, куда именно смотреть, поэтому сначала я отправился к Великой Базилике Святого Иеронима Чистого – крупнейшему посвящённому Императору собору в городе. То было огромное здание с четырьмя куполами из светлого мрамора, которые окружали центральный и самый большой, а главному минарету собора уступал высотой даже шпиль губернаторского дворца. Конечно же, мои братья никогда бы не оставили свой символ на самой Базилике, ибо столь очевидную ересь вряд ли бы удалось скрыть среди верующих, что практически всегда толпились в подобных местах, но вот здание напротив основного входа являлось традиционной точкой, откуда следовало начинать поиски.
В Ксерксе у меня было два варианта, и находились они по обеим сторонам улицы, которая вела на площадь с собором: питейное заведение, до сих пор открытое несмотря на все тяготы войны, и мортуариум. Последний расположился очень удобно, учитывая наличие неподалеку собора с проводимыми там похоронами известных или статусных личностей, да и прямо через дорогу люди периодически становились жертвой алкоголя. На стенах мортуариума имелись разного рода отметины и граффити, но ничего такого, что привлекло бы моё внимание, а вот на питейном заведении я обнаружил вырезанный круг с тремя пересечёнными линиями внутри: одна ровная и две под наклоном. У каждой ближе к концу была нацарапана под прямым углом чёрточка покороче, поэтому все три линии приблизительно напоминали мечи с крестовинами.
Я смотрел на символ Воинства Клинков – самого многочисленного Воинства, являвшегося основным костяком Легиона. Количество и расположение других отметин вокруг круга указывало мне дальнейшее направление поисков. Судя по всему, Лев мог оказаться прав. Здесь находился один из моих братьев, ну или же он был здесь когда-то.
Я обошёл толпу просителей и кающихся, которые выкрикивали молитвы и просили Императора о спасении с отчаянием и неистовостью самых ярых илотов-сектантов. От подобных вещей мне всегда становилось не по себе, но, что ещё хуже, я слышал, как с таким же благоговением произносится и имя Льва. Очередное отвратительное напоминание о том, сколь низко пал Империум по сравнению с самим же собой из былых времён, когда торжествовала рациональность.
Перейдя две улицы и пройдя ещё три в направлении севера, я наткнулся на следующий символ, нацарапанный на металлическом воротном столбе того, что я принял за схоламу. Отметки вокруг него направили меня глубже в город и подальше от дворца.
Теперь я шёл по улицам бедных районов. Очередной символ, уже выведенный краской, а не нацарапанный, был практически незаметен среди мазни на стене, которой местные уличные банды обозначали свои территории. А ещё он оказался относительно свежим. При внимательном изучении я обнаружил, что знак нарисовали вместо более старой отметины, ныне частично закрашенной работами других. Итак, мой брат был здесь недавно, а значит слова Льва о наличии Падшего на борту упавшего при загадочных обстоятельствах корабля приобретали дополнительный вес.
Когда мне приходилось путешествовать на межзвёздных торговых кораблях, я внушал к себе уважение и вызывал у гражданских капитанов страх, и благодаря этому сочетанию они не задавали много вопросов. Иногда я даже исчезал раньше оговорённого времени, чтобы избежать возможных проблем в конце путешествия. Сариус рассказывал мне, как один капитан, с которым он летел, известила о нём знакомых ей рабовладельцев. Тем очень хотелось заполучить себе, как они думали, сбежавшего генетически сотворённого серва. Кроме того, если пассажир вёз с собой крупную сумму денег или нечто ценное, существовал риск, что капитан предупредит имперские власти. Я уже не говорю о моих современных братьях, которые с яростным упорством выискивали любые, даже самые мелкие зацепки, способные привести их к нам. Учитывая всё вышесказанное, я вполне мог представить, как краду челнок с достигшего орбиты торгового корабля и спускаюсь на планету сам, лишь бы избежать непредсказуемых ситуаций в космопорту.
Нарисованный символ повёл меня вглубь трущоб, где по улицам текли сточные воды, а освещение было скудным. Я оказался на территории той самой банды, чьи отметки видел до этого, и поэтому двигался осторожно. Дело не в моей личной безопасности, ибо я не сомневался, что даже без защиты керамита разберусь со всевозможными грабителями и бандитами, которые могли здесь укрываться, просто любая насильственная конфронтация привлекла бы внимание, чего мне хотелось избежать. Вряд-ли какому-нибудь отшельнику придётся по душе, если к нему в дверь постучится тот, кто порвал на части полдюжины преступников, пусть даже и в результате самообороны.
Последний знак я нашёл на двери из дешёвого пластека, вделанной в стену приземистого здания. Я предположил, что сложено оно было из местного камня. Отметка отличалась от прежних: вместо пересечённых мечей Воинства Клинков внутри круга виднелась толстая горизонтальная линия с пятью вертикальными над ней. В этой грубой рисовке я узнал символ Воинства Корон – древнего братства чемпионов и прорывателей строя.
Я постучался в дверь. Такой конец моих поисков мог показаться разочаровывающим, но я не отстукивал какой-то секретный код, да и у меня не было никакого древнего пароля. Стоит мне снять балахон и начать вести себя естественно, как любому, кто знаком с Легионес Астартес, сразу же станет очевидна моя природа. Кроме того, лишь присутствовавшие при Разрушении Калибана знали, как добраться до этого места по знакам.
А может и не только они. В тот момент, когда я смотрел на дверь, не получая ответа, мне подумалось, что мои современные братья могли вырвать это секрет у одного из Падших, после чего расставить ловушки, обращая наш собственный язык против нас…
— ''Только дёрнись и умрёшь.''
Раздавшийся за спиной шёпот был настолько тихим, что услышал бы его лишь обладатель таких улучшенных органов чувств, как у меня. Я сразу узнал голос космодесантника: ни один смертный не обладал таким тоном и тембром.
Полагаю, меня держали на мушке чаще, чем почти любого из Астартес. В случае с подавляющим большинством моих родичей, хоть древних, хоть нынешних, если в них целились из оружия, значит одну из сторон вот-вот должна была настигнуть смерть. На поле боя это работает именно так. Однако, для тех из нас, кто достаточно долго притворялся кем-то или чем-то другим, всё обстоит иначе. Я уже сбился со счёта, как часто на меня наставляли ствол личности, решившие потешить своё самолюбие или напуганные моими размерами. Они считали, что таким образом брали ситуацию под контроль. Иногда я позволял им пребывать в заблуждении, если это было мне на руку, а иногда они теряли конечность, в которой держали оружие, или чего похуже.
Сейчас обстоятельства отличались. Мы с Приавелем чуть не застрелили друг друга в тот момент, когда одновременно заметили один другого. Вбитые в нас рефлексы заставляли нас сразу же достать оружие и открыть огонь, но помогло то, что мы успели понять, кем являемся на самом деле. Теперь же один из моих родичей имел надо мной преимущество. Поняв, откуда доносился голос, я определил местоположение говорящего: окно на верхнем этаже дома позади. Мои болт-пистолеты были спрятаны под одеждой, и я знал – меня убьют прежде, чем я их коснусь. Я ни на мгновение не сомневался в том, что находился на мушке, ибо даже космодесантник вряд ли бы решился угрожать ничего не подозревающему брату, если бы не имел возможности тут же устранить угрозу.
— Кто говорит? — спросил я.
Тот факт, что я всё ещё был жив, ни о чем не говорил. Ветеран Разрушения наверняка попытался бы установить мою личность, прежде чем принимать решение об убийстве, а маленькие братья попробовали бы схватить меня, чтобы один из их капелланов-дознавателей выпытал у меня признание.
— Значит, ты Астартес, — произнёс голос немного громче. — Медленно повернись и держи руки по бокам. Не пытайся доставать оружие.
Делая, что было велено, я слегка приподнял голову и посмотрел вверх. При таком тусклом освещении я не увидел ни фигуры в окне, ни чего-то похожего на дуло оружия, но потом заметил смотрящий на меня кружок, который был темнее мрака в оконном проёме. Его металлическая окружность была зачернена, чтобы избежать демаскировки отблесками, однако само отверстие в стволе я разглядеть мог, пусть и едва-едва. Это был болт-автомат, а значит без доспехов меня бы убили очень быстро. Я мысленно проклял Льва. Не в первый раз, и, как я надеялся, не в последний, ведь это бы означало, что до следующего раза я доживу.
Мне следовало попытаться взять ситуацию под контроль, насколько это было возможно, и в тот момент я мог лишь добровольно поделиться информацией, а не ждать, пока её от меня потребуют.
— Я – Забриил из Первого Легиона, и я пришёл к братьям. Назовёшь мне хотя бы своё имя?
Возникла пауза.
— Сними капюшон, — приказал мне голос. — Медленно.
Я поднял руки и откинул капюшон. Странно, но без него я вдруг ощутил себя уязвимым, будто бы закрывающая лицо ткань была чем-то вроде брони, хотя, учитывая, как часто за прошедшие годы мне приходилось прятать лицо, своего рода защитой она определённо являлась.
— Кровь Императора, — произнёс голос уже без ноток сдержанной враждебности. Затем я услышал весёлое фырканье. — А ты ''постарел''.
Значит, по крайней мере сейчас меня убивать не собирались, хотя я ощущал растущее раздражение. Одно дело осторожность, а вот насмешки – уже совсем другое.
— Ты меня знаешь?
— Я ''тренировал'' тебя, старик. Пройди через дверь перед тобой, но держи руки подальше от оружия.
Перейдя улицу за два широких шага, я открыл дверь и увидел тускло освещённую комнату, которая, если не брать в расчёт лестницу, занимала весь нижний этаж здания. Уже собираясь войти, я резко остановился, так как помещение не было пустым.
Внутри прямо напротив дверного проёма стояла в стойке дуэлянта крупная фигура, одетая практически так же, как и я. В руке неизвестный держал отключённый силовой меч. Он точно был космодесантником, но не тем, который держал меня на мушке, потому что тот находился на верхнем этаже, и я слышал, как он идёт к лестнице. Слева я заметил ещё одного воина, облачённого в полный комплект чёрной силовой брони с красным стихарём поверх керамита. Этот целился в меня из плазмомёта. Его шлем с ярко светящимися красными линзами относился к более современным доспехам типа VII.
Я сглотнул. По некоторым причинам сожжение плазмой было куда менее привлекательной смертью, нежели гибель от попадания реагирующих на массу болтерных снарядов, даже несмотря на то, что плазма могла убить куда быстрее. С этим космодесантником я не говорил.
— Зайди и закрой дверь, — сказал мне мечник.
Он говорил холодно и отрывисто, но характерное произношение гласных звуков выдавало в нём уроженца Калибана.
— Брат, — поприветствовал я его, выполняя приказ.
— Это мы ещё посмотрим.
Шаги на лестнице возвестили о прибытии третьего воина, того, с кем я говорил прежде. Комната была довольно тесной даже для нас троих, а с четвёртым она и вовсе стала клаустрофобной. Стоило мне увидеть его лицо, как я ощутил шок узнавания.
— Афкар?
— Я же говорил, что тренировал тебя, разве нет? — с ухмылкой ответил рыцарь-сержант Афкар.
Он был одним из моих инструкторов, когда я только вознёсся в ряды Первого Легиона, гиптянин c длинными гладкими волосами чёрного цвета. В последнюю нашу встречу во время обороны Калибана Афкар со всё такими же чёрными и блестящими волосами выкрикивал приказы.
— Ты не постарел, — изумлённо сказал я.
— Для меня прошло всего тридцать лет, — сказал он. — Но вот ты, должно быть, старше меня раза в два, если говорить о реальном возрасте. — Афкар глянул в сторону и вздохнул. — Лохок, не уберёшь оружие? Ты пол-улицы снесёшь, если выстрелишь здесь.
— Не уберу, — ответил Лохок. Говорил он грубо и хрипло даже с учётом небольшого искажения из-за вокс-решётки шлема. — Нам неизвестны его намерения.
Он держал плазмомёт «Риза-молния»: модель древняя по современным меркам, но выглядело оружие относительно новым. Я подозревал, что оно принадлежало ещё к изначальному арсеналу нашего Легиона и было создано во времена, когда понимание Империумом плазменной технологии превосходило нынешний уровень.
Афкар вновь вздохнул.
— Забриил, это Лохок, также известный как Красный Шёпот. А это Кай.
Калибанец слегка кивнул мне, а Красный Шёпот даже не шевельнулся.
— Это Забриил, которого я тренировал, — продолжил Афкар и улыбнулся. — Приятно вновь увидеть тебя, пусть даже ты и изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз.
— Таким меня сделали четыреста лет, проведённые в этой галактике, — пробормотал я.
Афкар вздрогнул.
— Один?
— Почти. Я встречал пару других, но в обоих случаях кто-нибудь из нас двоих быстро решал двигаться дальше в одиночку.
Я представил каково бы это было, имей я рядом братьев-единомышленников в прошлом, когда мне приходилось как-то разбираться с тем безумием, в которое превратилась моя жизнь. Пришлось подавить возникшее внутри чувство зависти, ибо я не мог позволить, чтобы в мой голос закралось возмущение.
— На улицах уже гудят слухи, — произнёс Кай. — Говорят, что Лев Эль’Джонсон здесь, в Ксерксе.
— Молва не врёт, — просто сказал я. — Он вернулся.
Трое космодесантников напряглись. Я ожидал возражений с их стороны, но, судя по всему, они верили своему брату, когда тот говорил, что видел примарха.
— И ты с ним? — поинтересовался Лохок.
Он до сих держал палец на спусковом крючке, и я прекрасно это понимал.
— Да, — ответил я.
— Даже несмотря на то, что он и остальные его предатели пытались нас всех уничтожить? — спросил Афкар приобретающим резкость голосом.
Я пожал плечами.
— Едва увидев Льва, я попытался убить его. Не получилось. Он же не убил меня в ответ. Вместо этого мы поговорили о том дне. Примарх клянётся, что оставался верным Императору, и я ему верю. Он также клянется, что Калибан первым открыл по флоту огонь, и я верю, что он в это верит. Если предательство и было, то, боюсь, со стороны наших командиров: Лютера, Астелана и их сторонников.
— Я же говорил вам, что с Лютером что-то не так, — пробормотал Кай.
Афкар заставил его умолкнуть взмахом руки.
— Варп-шторм поглотил его так же, как и нас? — задал он вопрос.
— Примарх не знает, — сказал я. — Он ничего не помнит о том, что случилось между уничтожением Калибана и встречей со мной. — Я решил не упоминать странные псевдокалибанские леса, так как потом у нас было бы достаточно времени всё обсудить. Конечно, если Лохок не испепелил бы меня. — Но мне кажется нет. Он ''стар'', Афкар. Лев выглядит даже старше меня. Если уж и пускаться в досужие рассуждения, то я бы сказал, что его где-то держали, и там он старел естественно, насколько это вообще возможно для примарха.
— Держали где? Кто держал? — вопрошал Кай.
Я лишь развёл руками.
— Как я и сказал, брат, это лишь мои рассуждения.
— Почему он отправил тебя найти нас? — требовательно спросил Афкар.
Мой старый наставник явно не доверял нашему генетическому отцу.
— Ему нужна наша помощь. Он хочет защитить как можно больше людей, а для этого ему требуются космодесантники. — Я замешкался, а затем продолжил. — И, если говорить откровенно, я думаю, примарх чувствует одиночество. Как и мы, Лев пробудился в галактике, что разительно отличается от той, которую он знал прежде. В этой галактике все замыслы его отца пошли прахом. Лев, как и всегда, воспринимает всё со стоицизмом, но мне кажется, он жаждет чего-то знакомого и родного, а я лишь один. Мне удалось убедить примарха, что хотя бы часть тех, кто присутствовал на Калибане, ничего не знала ни о каких враждебных намерениях до того, как его силы были атакованы. Теперь он хочет найти всех своих живых сыновей. Думаю, Лев желает примирения.
— Примирения? — зарычал Афкар. — Он вырезал наших братьев: и воинов, которые были в Легионе с самого его зарождения, и неофитов. А теперь он ожидает, что мы поверим, будто случилось ''недопонимание''?
Красный Шёпот опустил оружие.
— Я пойду с тобой, брат.
Моё удивление отразилось на лицах Кая и Афкара. Лохоку же, судя по всему, не требовались дальнейшие объяснения, он просто закинул плазмомёт на плечо и повернулся к сундуку за его спиной, в котором, как я предположил, он хранил личные вещи и боеприпасы.
— Лохок? — просил Афкар.
Одно это слово выражало всё, что мог вложить в свой вопрос космодесантник.
— Я никогда не верил в предательство Льва, — сказал Лохок. — Всегда подозревал какую-то ошибку. Калибан был странным миром и многое искажал. Как знать, не затронуло ли это и нас? — Он открыл сундук и вытащил перевязь через плечо, на которой висели два баллона с плазмой. — После возвращения в галактику я убивал самых могучих зверей, что охотились на людей, и каждое убийство посвящал Льву. Если он собирается превратить охоту в войну, я пойду с ним.
Афкар нахмурился.
— А если я откажусь отправиться с тобой, Забриил, что он приказал тебе делать в таком случае?
Я был с ним открыт.
— Лев отправил меня с просьбой, а не с приказом. Он просит вас помочь ему защитить человечество. Как сказал Лев, если вы откажетесь, но не станете чинить препятствий, он не будет вас преследовать. Кроме того, — добавил я, — мы понятия не имели, что тут окажется несколько моих братьев. Если к нам присоединится только Лохок, на большее мы все равно не надеялись.
Кай хмыкнул.
— Такую возможность я не упущу. Спустя столько времени вновь увидеть собственными глазами моего примарха? — Он спрятал меч в ножны. — Я пойду с тобой, Забриил, но не факт, что останусь.
Я взглянул на Афкара. Он раздул ноздри, но, спустя мгновение, кивнул.
— Ладно, посмотрим, что он сам скажет. — Афкар бросил взгляд на Кая, а затем вновь посмотрел на меня. — Забриил, не хочу просить тебя унижаться, но–
— Но всё пройдёт быстрее, если я помогу тебе с твоим доспехом. — Я одарил бывшего инструктора понимающей улыбкой и с готовностью шагнул вперёд. — Брат-сержант, я примерно четыреста лет был один, и никакие слуги не помогали мне облачаться в броню. Мне приходилось выбирать, когда надевать её, а когда снимать. Я постоянно думал о том, когда ещё представится возможность изменить своё решение, и об опасностях, связанных с открытием своей личности тем, чью помощь принимал. Конечно же я помогу тебе.
