94
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
{{В процессе
|Сейчас =7
|Всего =11
}}
«Бог«Бог».»
Нет описания правки
{{Книга
|Обложка =Forge-Master.jpg
|Год издания =2014
}}
'''''Война против орков из системы Октариус и не желает прекращаться, поэтому воинам Пятой роты Саламандр поручена опасная, но критически важная миссия — убить самого Изверга. Но когда Саламандры уже готовятся уничтожить корабль зверя, они получают шокирующее откровение — ценный инопланетный пленник на борту орочьего корабля может оказаться ключом к окончанию всего конфликта.'''''
Орк повернулся и громогласно проревел какой-то приказ — а затем пошагал дальше. Пока он уходил, Элисат осел на заднюю стенку своей камеры. Клубок возможных будущих внезапно распутался — и пусть эльдар видел не дальше, чем до этого, ему не было никакой нужды знать больше. Корабль изменил курс. Элисат знал, куда тот направился.
''«Нет...»'' — подумал он. — ''Только «Только не туда. Только не этот орк...»''
В конце концов, это знание было бесполезным. Элисату оставалось только молиться.
Технодесантник обдумал все это и добрался до неутешительного вывода за то время, которое понадобилось Ба'бирину на ответ — и именно столько времени продержалась уже упущенная Саламандрами возможность. Она погибла в буре — под градом мелта-бомб и под порывами огненного ветра.
==Седьмая глава==
И вновь Кадериал был на шаг впереди. Эльдар пригнулся, пропуская топор над собой, а его меч тем временем взмыл вверх, чтобы выпустить Саламандре кишки. Броня Ха'гарена выстояла, но колдовской клинок прорубил глубокую борозду на его набрюшнике. Технодесантник отскочил, блокируя второй удар поврежденной серворукой. Меч перерубил ее чуть ниже первого сустава, оставляя Ха'гарена лишь с жалким, подергивающимся обрубком. Конечно, серворука и без того уже была практически бесполезна, и не являлась частью его тела, но нервная система Саламандры все равно ощутила потерю так же остро, как если бы ему ампутировали настоящую конечность.
Кадериал прыгнул вперед, закрепляя полученное преимущество. Ха'гарен же сменил тактику, решив, что лучшая защита — это нападение, и стал предпринимать попытки загнать колдуна в угол, лишить его места для маневра. Их дуэль превратилась в жестокий танец из ударов и контрударов, но увы, в этом танце Ха'гарен всегда отставал на шаг и никак не мог попасть в ритм. Схватку можно было сравнить с партией в регицид, где один из игроков обязывался раскрыть все свои ходы сопернику еще до начала игры. Как бы Ха'гарен не блокировал удары Кадериала, он лишь открывал эльдару другое слабое место. Каждый контрудар становился приглашением для новой атаки, а самому технодесантнику не удалось ни разу попасть по сопернику. Кадериал был неуловимым, как тень, текучим, словно ртуть — и он был волен атаковать технодесантника, как ему только вздумается. В его движениях была было ясно видно надменное изящество, как будто эльдар был оскорблен тем, что против него выставили такого грубого и неуклюжего соперника. Когда же ксенос обезглавливал орков, что пытались использовать сосредоточенность дуэлянтов друг на друге, эти убийства казались фиоритурами в мелодии об идеальном балансе и гармонии.
Единственным успехом Ха'гарена было то, что он еще оставался в живых. Он страдал от тысячи ран, которые ему лишь чудом удалось превратить в незначительные порезы, перенаправляя или отбивая колдовской клинок. Трансчеловеческая природа Ха'гарена помогала ему не умереть, заживляя раны почти так же быстро, как он получал новые, но затягивая бой с Кадериалом, он не мог надеяться на настоящую победу.
Изверг бросился на Огненного Дракона, и потянулся к нему своим здоровенным бронированным кулаком, однако, прежде чем орк схватил эльдара, случилось ''нечто''... И горящие повсюду огни адским сиянием осветили ужасное чудо.
Убойный крузер наконец-то вышел на низкую орбиту Лепид-ПримПрайм. Пройдя сквозь ионосферу и нависнув над планетой на высоте менее чем в сотню километров, корабль заскользил по верхней кромке мезосферы, подобно хищной птице, высматривающей в воде рыбу. Судно было видно даже с поверхности — в виде гротескной, раздутой тени, пролетевшей перед солнцем. У планеты появилась новая луна, и ее восход не предвещал ничего хорошего. Он стал знаком того, что всякое сопротивление не имело смысла, а в мечтаниях местных проку было и того меньше. Он был смертью надежды. Концом всего.
Верховный Изверг явился — а с ним и зеленая орда, готовая затопить собой целый мир.
Ха'гарен не хотел использовать это слово по отношению к тому, чем становился лидер зеленокожих, но оно само собой возникло у него в голове.
Изверг воздел руки вверх, словно желая сокрушить всю вселенную, а последовавший за этим рев затмил собой вопли всей остальной орды. Он уже был вдвое выше обычного человека, и все равно продолжал расти.
— Вы должны сказать своему командиру, чтобы он уничтожил этот корабль!
==Восьмая глава==
— Если ты знаешь, что только что произошло, то говори. — Ба'бирин сказал Элисату. — Ну же!
Саламандрам осталось всего несколько метров до выхода из отсека, но бегство больше не было оптимальным вариантом. Бесконечный поток орков только что хлынул через эти ворота, так что отступать было некуда.
— На этой планете находится фрагмент Каэла Менша Кхаина, нашего бога войны. Орки ответили на его призыв, а он — на их. Если существо столь же сильное, как этот вожак, вступит в прямой контакт с осколком, оно станет неуязвимо.
— Он уже сейчас как раз таким и кажется. — прокомментировал заявление провидца сержант Нелей, глядя на то, как Изверг просто игнорирует выстрелы из болтеров. Ему оставалось сделать еще несколько шагов, чтобы добраться до Саламандр.
— Осколок еще далеко. Сейчас орк является лишь тенью того, чем он может стать.
— Он живет, а это значит, что он может и погибнуть. — нетерпеливо заявил Н'крумор. После этого апотекарий активировал свой цепной меч и бросился в ряды орков, чтобы встретить Изверга лицом к лицу. Вслед за ним отправились Г'ова и Элигий.
Внезапная атака застала орков врасплох — они даже немного отступили назад перед столкновением, но если ранее идущие на таран Саламандры неизменно сбивали с ног любого зеленокожего, оказавшегося у них на пути, то сейчас эти существа, коснувшиеся алчной до крови божественности, даже не пошатнулись. Невезучее трио все же сумело подобраться к Верховному Извергу, но тот лишь вырвал из стоящего неподалеку мотора выхлопную трубу и использовал ее в качестве массивной дубины. Удар этот оказался такой силы, что труба погнулась, а сам Н'крумор, пусть и не погиб, но отлетел в самое сердце орды, где на него с топорами и мечами бросились меньшие зеленокожие.
Элигий, тем временем, попытался ударить цепным мечом по незащищенному сочленению на бедре Изверга — но и его ожидала неудача. Из обоих стволов пушки вожака изверглось пламя — и пули, не уступающие орудийным снарядам, разорвали космического десантника на части, пробив насквозь силовую броню и заодно раздробив ему череп. Г'ове же удалось пустить Извергу кровь, вонзив клинок промеж пластин брони на руке орка, но тот в ответ лишь зарычал и ударил Саламандру головой. Для него это было словно попасть под окованный железом булыжник — удар раздробил правый бок силовой брони, сломал Г'ове руку и раскрошил панцирь, коим были его сросшиеся ребра. Ставшая бесполезной конечность выронила цепной меч, но воин, отказываясь сдаваться, лишь отступил на шаг, взвел уцелевшей рукой болтер и открыл огонь. Град масс-реактивных снарядов на этот раз все-таки вызвал у Изверга реакцию — только вот ей был лишь еще более сильный приступ бешенства. Орк повалил Г'ову на землю ударом стрелялы, а затем с размаху опустил на его грудь ногу. У Саламандры не было ни единого шанса. Удар с силой в несколько тонн пробил доспехи и кость, а затем превратил в кровавую кашу оба сердца воина.
Прикрывающий огонь от остальных Саламандр тоже не возымел никакого серьезного эффекта. У орка одно за другим рвались сухожилия — казалось, что в следующий миг он попросту взорвется от переполняющей его энергии, — и все же Изверг лишь становился крупней. Впрочем, его миньоны подобной неуязвимостью не отличались, так что половина отделения Саламандр перевела огонь в ту точку, где за телами орков исчез Н'крумор. Как бы алчно они не испивали от поданного чужацким божеством потира, их все равно разрывало на куски. Н'крумор поднялся из-за кровоточащей горы зеленого мяса. С него сорвали шлем, из десятков пробоин на его броне текла кровь, а левая нога волочилась по палубе, пока апотекарий тащился по неровной поверхности. Извергу ничего не стоило, сделав шаг, настичь Саламандру, или же просто выстрелить ему в спину из крупнокалиберной пушки, но вместо этого чудовище пробежало мимо, не отрывая глаз от Элисата. Н'крумор удостоился лишь того, чтобы его оттолкнули в сторону — придав скорость летящей торпеды. Саламандра вновь погрузился в море ликующих зеленокожих.
Ба'бирин бросился лекарю на выручку, выжигая орков щедрыми залпами прометия и стараясь обойти Изверга стороной. Нелей кричал, чтобы связист установил контакт с «Вердиктом наковальни», но Беренгий ответил, что ударный крейсер был связан боем с орочьим флотом.
Сейчас кончалось последнее мгновение, когда Изверг не являлся наиважнейшим фактором в текущем конфликте. Время замедлило свой бег, пока Ха'гарен хладнокровно анализировал поле боя. Он защищал стены Гелиосы, а затем спас «Вердикт», каждый раз сталкиваясь с неизбежным и находя наименее катастрофическое решение. В текущих же обстоятельствах ему можно было ожидать лишь полного уничтожения ударного отряда Саламандр и потери пленника.
Обстоятельства нужно было изменить.
Ха'гарен увидел то, что ему было для этого нужно — вверх по пологому склону, в нескольких сотнях метров от выхода, в самой глубине трюма, откуда пытались выбраться Огнерожденные. Добраться туда было невозможно — и все же это было необходимо. Ха'гарен, которым стал Саламандра, одобрил единственную доступную стратегию — а эхо Ха'гарена, каким он некогда был, упивалось безумием избранного курса действий.
Технодесантник схватил Элисата уцелевшим манипулятором, а затем выскочил из укрытия и взобрался на металлический ящик, заставив торчащие из него гибкие трубки по-идиотски закивать — Извергу, тем временем, оставалось сделать лишь один шаг, чтобы вернуть себе ценный трофей. Еще один прыжок — и Ха'гарен уже взбирался по металлическому «плавнику», который заприметил ранее. Конструкция оказалась настолько узкой, что на ней едва хватало места для ступней Ха'гарена.
Изверг догнал беглецов, превратившись в настоящего гиганта, преисполненного гневом, в гору из железа, клыков, бивней и кулаков. Он одним движением отбросил Нелея в сторону и потянулся за Ха'гареном — но его когти ухватили лишь воздух, ведь технодесантник успел в очередной раз прыгнуть. Пускай его движениям недоставало эльдарской грации, в них были мощь и тяжесть, которые и нужны были Огнерожденному.
Бросившись вниз с самой верхушки «плавника», технодесантник перескочил через головы ближайших орков и приземлился в самой середине груды брошенных кем-то запчастей. Цилиндры и металлические многогранники посыпались вниз по склону, как старые кости. Ха'гарен взобрался на самый верх этого искусственного холма и скатился по откосу, а затем побежал дальше, тяжело топая по обшивке палубы, дабы не поскользнуться на путающемся под ногами мусоре.
Со всех сторон на него бросились орки, но серворука с огнеметом, воздетая над головой Саламандры, тут же возвела вокруг него огненную стену, не дающую орде приблизиться, а цепной топор разрубал всякого зеленокожего, который оказался достаточно медлителен или глуп, чтобы оказаться у него на пути.
Позади него, рев Изверга продолжал достигать все новых и новых высот безумия. Великан несся следом за Саламандрой, от топота его железных сапог дрожала вся палуба.
— Источником силы Изверга является близость к осколку... — сказал Ха'гарен Элисату.
— Так и есть. — согласился провидец, стараясь не выпускать серворуку технодесантника из слабеющих рук.
— Значит, корабль должен покинуть орбиту Лепид-Прайм.
Из уст Элисата вылетел звук, который мог обозначать как согласие, так и недоумение.
— Ха'гарен! Именем Вулкана, что ты делаешь? — донесся до технодесантника по воксу голос Ба'бирина, напряженный от безумия схватки, в которой увязли Саламандры.
— Действую согласно новой догадке. — сказал Ха'гарен. — Но мне нужно время.
— И как я тебе его дам?!
— Огнем и сталью. — цель Ха'гарена уже виднелась впереди.
— Ответ, достойный Огнерожденного... — ответил Ба'бирин.
Ха'гарен отметил похвалу, но отложил ее анализ на потом, занятый первоочередной задачей.
Шансом Саламандр на выживание стала огромная доменная печь, из решетки в основании которой вырывалось пламя.
Печь примостилась прямо возле горы лома, которая едва не доставала до потолка отсека. С конвейерной ленты в пасть домны непрерывно сыпался всяческий мусор, а от основания печи расплавленный металл по специальным каналам добирался до сборища самых разных пресс-форм десятком метров далее, где ему придавали желаемую форму и обрабатывали операторы этой экспериментальной станции. Впрочем, в разгар боя у зеленокожих не было желания торчать за станками, поэтому верстаки, окруженные бракованными поделиями и недоделанными устройствами, сейчас пустовали.
Полет безумной орочьей фантазии поддерживался электростанцией в добрый десяток метров высотой — группой искрящихся пилонов и генераторов, между которыми пробегали дуги электрических разрядов. За всем валяющимся на полу мусором едва можно было разглядеть самые верхушки приборных панелей, что намекало на то, что генераторы были закреплены на самой палубе.
В мозгу Ха'гарена вновь всплыла схема электропроводки на корабле — и она говорила о том, что электростанция эта была крупным силовым узлом.
Технодесантник двигался быстро, однако Изверг, как следует разогнавшийся, был быстрее. Палуба от его шагов дрожала все сильнее. Он приближался.
''Хорошо...''
Ха'гарен, пробегая мимо доменной печи, активировал плазменный резак и моментально вскрыл ее снизу доверху, вплоть до середины дымохода. Скопившиеся внутри газы вырвались на свободу, а воздух поспешил занять освободившееся место, после чего реакция в один миг перестала быть стабильной. Печь взорвалась. Обломки ее каркаса разлетелись по всему трюму, разрывая неудачливых орков на части, а преследующим Ха'гарена ксеносам досталось еще и от волны обжигающего металла. Технодесантник рискнул оглянуться, и увидел, как разъяренный Верховный Изверг споткнулся, неспособный просто проигнорировать ожоги, от которых его не могла уберечь броня. До смерти ему было очень и очень далеко, и все же зверя удалось остановить — и, вдобавок, именно там, где его хотел видеть Ха'гарен.
Спустя мгновение, взорвалось и само основание печи, а гора из мусора, находившаяся неподалеку, зашаталась и обрушилась. Тысячи тонн металла с непредставимым грохотом полетели на палубу, похоронив под собой Изверга.
Когда жуткий скрежет и грохот обваливающегося металлолома немного поутихли, Ха'гарен услышал, как чудовище изо всех сил пыталось вырваться из своей железной гробницы. Так или иначе, он выиграл себе небольшую фору.
Саламандра добрался до генераторов и наконец-то отпустил Элисата, который тут же рухнул возле одного из верстаков. Видящий был обожжен и изранен, но все еще оставался жив. Ха'гарен подошел к ближайшему генератору и сорвал с него панель управления. Взглянув в образовавшуюся дыру, он увидел чудовищно примитивную, как и всегда, электропроводку. Орки протянули провода с опасной степенью импровизации, но все же генератор каким-то чудом работал.
— Отлично сработано, брат! — сказал Ба'бирин. — Скоро мы к тебе присоединимся.
— Я буду неподвижен, и весьма занят. — пояснил брату Ха'гарен. — Если вы сможете сделать так, что меня не потревожат, возможно, мне удастся претворить свою догадку в жизнь.
Наступила краткая заминка — возможно, сержант размышлял, почему Ха'гарен не признался прямо о том, что он замыслил. Но миг спустя его голос вновь раздался в воксе.
— Принято.
Возможно, Ба'бирин угадал, чего хочет добиться технодесантник — а возможно, он просто понял, с каким риском связана идея его товарища.
— Да направит тебя Вулкан, брат.
''Прощание... И слова примирения.''
— Спасибо, брат. — этих слов можно было ожидать. Они были тем, что и следовало сказать в данной ситуации. Но все же, даже сейчас, Ха'гарен ощущал, как сильно он отдалился от себя былого, и от своих дружеских связей. Не Ба'бирин отстранился от него — нет, это сделал сам Ха'гарен.
''Что ты такое?''
Технодесантник не мог позволить себе отвлекаться на сомнения. В Гелиосе, на «Вердикте наковальни» — везде у него был лишь один верный путь, и он неизменно шел по нему. Это было его собственное пламя битвы, его собственная наковальня, на которой он не должен был быть сломлен. Не оставалось времени даже на молитвы — Ха'гарен успел лишь бессловесно обратиться к Омниссии, перед тем как его мехадендриты вытянулись и подключились к генератору...
А через него — ко всему крузеру.
Как и раньше, энергосистема корабля предстала перед ним, как гололитовое изображение нервной системы — и точно так же, как прежде, кровь, несущаяся по венам корабля, была потоком электрических нечистот. Отличие между прошлым подключением и тем, чем был занят Ха'гарен сейчас, заключалось в том, что на этот раз он никак не защищал себя от пагубного безумия, наполнявшего чужацкий корабль. Напротив, он нырнул в него с головой. Его сознание погрузилось в кровеносную систему судна и растеклось по каждому его закоулку. Технодесантник погружался глубже и глубже — он более не изучал проводку судна с расстояния, а ''стал'' ей. Он отвечал за каждую связанную с электричеством функцию корабля, стал каждым из бесчисленных тысяч отдельных устройств — полезным или сломанным, жизненно важным или ничтожным, едва сопровождаемым хоть каким-то намеком на логичность или совершенно безумным. Он был извращением технологий, неумело присвоенных у иных цивилизаций — и, одновременно с этим, всеми отвратительными творениями самих орков, которые не имели права функционировать, однако все же работали.
Он был крузером.
''Что ты такое?''
Сейчас этот вопрос стал как никогда более актуальным — более того, жизненно важным. Чуждость корабля воспринималась Ха'гареном как яростный поток, одновременно с этим являясь глубоким океаном. Она пыталась разорвать его на части и утопить, поразив чудовищностью своих масштабов. С самого первого контакта с судном, Ха'гарен ощущал эту чуждость пятном ржавчины на своей душе — а сейчас она поглотила его целиком. Стоит ему раствориться в ней — и он станет всего лишь очередной всеми забытой грудой металла глубоко в железном нутре корабля. Он боролся за самого себя, за свою душу.
''Что ты такое?''
''Я — Ха'гарен. Я — технодесантник. Я — Саламандра.''
Три утверждения. Три личности. А затем — откровение, достаточно яркое, чтобы даровать зрение слепцу: личностей было не три, но лишь одна. Чем более полно Ха'гарен воплощал собой один из аспектов, тем теснее он связывался и с остальными. Действие, которое он совершал прямо сейчас, было возможно лишь благодаря перерождению, которое он претерпел на Марсе, а причиной этого величайшего самопожертвования была забота о благополучии ордена.
С осознанием этого факта пришло единение Ха'гарена с самим собой, а вместе с единением пришла и сила. Он так и остался Ха'гареном во время распыления своего сознания по кораблю, и сумел одолеть напор чуждой энергии. Теперь он сам стал вирусом, и подчинил себе все — нет, он стал всем.
Он не был крузером. Это крузер был им.
И Ха'гарен был везде. Он знал о каждом движении и смерти в своем огромном новом теле. Он чувствовал, как Изверг восстает из своей железной могилы и идет к нему, чтобы довершить начатое.
Орки окружили Саламандр, сражение зашло в тупик. Н'крумор выжил, но едва мог ходить. Неприятный выбор заключался в том, чтобы бросить либо его, либо Ха'гарена, так что Ба'бирин отказался выбирать вообще.
— Дорогу вперед вы знаете, братья! — произнес он, а затем последовал примеру технодесантника, взобравшись на металлический «плавник» и перепрыгнув через ближайших зеленокожих. Еще несколько метров — и о любом полноценном сопротивлении его продвижению можно было забыть. Ха'гарен и в самом деле хорошо постарался, выкашивая ряды ксеносов.
Ба'бирин перебрался через гребень обвалившейся горы из мусора как раз вовремя, чтобы стать очевидцем того, как Верховный Изверг вырывается на свободу. После этого зверь немедленно бросился к недвижно стоящему Ха'гарену, все еще подключенному к генератору. Элисат пытался вырвать цепной топор технодесантника из его рук, но уподобившийся статуе Саламандра и не думал разжимать кулаки. Ба'бирин кинулся вниз — и не дойдя нескольких метров до основания холма, прыгнул, приземлившись прямо на спину огромного орка. Зажав шею Изверга между колен, он воздел над головой цепной меч.
Подкрепления орков уже неслись на подмогу вожаку, но они были слишком далеко. Металлический оползень убил каждого зеленокожего в непосредственной близости к Извергу, так что у Саламандр появилось время. Достаточно времени, как поклялся про себя Ба'бирин, чтобы избавить галактику от этой мерзости.
Он с размаху опустил цепной меч вниз. Оружие пустило зеленокожему кровь, но все же ему никак не удавалось как следует зарыться в плоть ксеноса. Изверг взмахнул своим гигантским кулаком — и тот врезался в сержанта с силой шар-бабы.
Ха'гарен плохо видел внутри корабля. Случайные вспышки данных от десятков сенсоров давали ему лишь приблизительную, смутную картину того, что происходит в трюме. Впрочем, он знал, что Изверг где-то рядом — но сражается с кем-то еще, иначе Ха'гарен был бы уже мертв. Кроме этого, он мало чего понимал.
Однако снаружи корабля, абсолютно все было открыто его взору. Теперь он видел войну в пустоте во всей красоте ее беззвучного танца. Даже грубая простота орочьего штурма приобрела некое подобие грации, будучи пропущенной через фасеточные глаза судна. Информация неслась к нему вечно меняющимся потоком, каждую долю секунды перед Ха'гареном открывался изменившийся ход сражения. Война была объединением миллионов переменных и конфликтующих меж собой векторов, воплощением той идеи, что незначительные, но непредвиденные обстоятельства порой имели больший вес, чем нечто значительное и предсказуемое.
Технодесантник увидел «Вердикт наковальни». Корабль Саламандр хлестал рой орочьих кораблей лэнсами и торпедами, каждый залп которых был идеально выверен и неизменно смертоносен. Его окружало так много целей, что «Вердикт» уничтожал одно за другим без кратчайшей передышки. Пустота то и дело освещалась вспышками взрывов — предсмертных воплей орочьих кораблей, но пускай хищник и увечил свои жертвы острыми когтями, он и сам не остался невредим. «Вердикт наковальни» истекал кровью, его маневры лишились прежней ловкости, а мерцающее сияние вышедших из-под контроля пожаров облизывало обшивку. Также Ха'гарен заметил темные пятна там, где должны были расцветать дульные вспышки орудий и лэнсов. Может быть, капитан Мульцебар и купил абордажной группе бесценное время, но значительным и предсказуемым итогом этой войны будет уничтожение ударной группы Саламандр.
Если только Ха'гарен не станет этим самым непредвиденным обстоятельством... Саламандра размял мускулы своего нового тела.
Удар отшвырнул Ба'бирина обратно в гору обломков. Он вскочил на ноги, кривясь от звона в ушах. Изверг развернулся к сержанту, занося кулак для удара достаточно сильного, чтобы раздробить мрамор. Мгновение спустя во все стороны полетели куски железа — но сержант уже несся вперед, с клинком, направленным в морду Изверга.
Остальные Саламандры уже практически преодолели залежи металлолома. Они почти добрались до сражающихся — но все же были слишком далеко. Ба'бирин обязан был подарить Ха'гарену еще несколько секунд. Этот бой стал наковальней, на которой будет выкована его судьба — сержант позаботится о том, чтобы она оказалась достойной. Достойной чести быть Саламандрой.
Рефлексы Верховного Изверга казались поистине демоническими. Огромная рука вцепилась в Ба'бирина. Хватка орка была крепче адамантия — и хотя сержант рубанул цепным мечом по лбу отродья ксеносов, тот лишь взвыл и вбил его в груду мусора. Сержанту показалось, что именно так себя чувствовали жертвы силовых кулаков дредноутов. Шлем Ба'бирина треснул пополам. Изверг вновь занес кулак над головой. Ба'бирин успел вовремя скатиться вниз, и удар орка пришелся лишь на обломки металла. Огнерожденный поднялся на ноги и пырнул орка промеж сочленений брони на ногах, поразив его сухожилия. На этот раз ему удалось заставить Изверга споткнуться и упасть на одно колено — однако орк все еще был чертовски быстр. Тварь таких размеров не имела никакого права быть настолько резвой. Изверг повернулся и пустил в ход свою стрелялу, паля без разбору.
Быстро. Слишком быстро.
Множество выстрелов пришлось Ба'бирину в грудь, практически в упор. Первые пули пробили и без того ослабленную броню, следующие за ними прошли навылет. Сержант почувствовал, как крошатся его кости, как рвутся его сердца, а за этим последовала ужасная слабость, когда полученный им урон наконец-то преодолел способности сверхчеловеческого тела к исцелению. По немеющим членам Ба'бирина разлился смертельный холод, за которым последовала тьма. Саламандре показалось, что он полетел спиной вперед в бесконечный колодец, пока мир постепенно исчезал из его поля зрения.
Сержант осел на палубу, но все же сумел заставить себя не закрывать глаза. Перед тем, как наступит конец, он узнает, удалось ли ему преуспеть.
Изверг навис над сержантом, в его глазах поблескивало самодовольное смакование победы — а затем корабль содрогнулся с ужасным стоном, от которого задрожали стены трюма. Казалось, будто ото сна пробуждается огромная гора — но на самом деле корабль пришел в движение.
Ба'бирин усмехнулся в лицо Извергу.
— Мой брат одолел тебя.
Мир наконец-то окончательно померк. Ба'бирин принял холодные объятья тьмы и согласился на обещанный ей отдых.
Воля Ха'гарена подчинила себе двигатели корабля. Подчинила навигацию и орудийные батареи. Он еще сильнее слился с судном. Двигатели вспыхнули, осветив поверхность Лепид-Прайм вторым рассветом. Корпус судна заныл от внезапно возросшей нагрузки, и крузер отвернулся от своей добычи, возвращаясь к собственному флоту — но не для того, чтобы возглавить его. Орудия корабля открыли огонь. Когда одно из попаданий взорвало корму одному из «Свирепых», на поле боя наступило ложное затишье, пока участники конфликта пытались разобраться в происходящем... А затем оно погрузилось в хаос.
Разъяренные команды множества кораблей обрушили всю подвластную им огневую мощь на крузер, пока другие, настолько же разозленные тем, что они восприняли за попытку мятежа, немедленно контратаковали былых союзников. Спустя несколько секунд орочья флотилия превратилась в свору перестреливающихся между собой кораблей. Пустота космоса вновь заполнилась огнем орудий и то и дело освещалась рождением небольших звезд, когда погибало очередное судно.
Из истребляющего самого себя роя на свободу сумел вырваться «Вердикт наковальни». Истекающий кислородом и охваченный языками пламени, ударный крейсер окружил себя ореолом гнева в виде вспышек орудий и разрядов лэнс-батарей.
Ха'гарен никогда не видел ничего хорошего в хаосе. Для него тот был самой настоящей анафемой — самое малое, самое незначительное его проявление, легко могло оказаться делом рук Великого Врага. Однако то, что происходило сейчас, то, как изменился курс войны в пустоте, пришлось ему по душе. Враги Императора обратились друг против друга — и это славное истребление было делом его рук. Ха'гарен — одна-единственная душа, один разум, — сумел создать эту картину абсолютного уничтожения.
Когда первые ответные залпы ударили по обшивке крузера, он почувствовал вскипающую в нем агрессию. Сама вселенная, казалось, приказывала ему крушить и сжигать все, на что падал его взор. Каждое попадание было брошенной ему перчаткой — и он был готов вырвать за это сердца своих врагов, погрузить свои клыки в их глотки, он был...
''Что ты такое?''
Вопрос, прозвучавший тихим, но звонким ударом железа по железу, мгновенно осадил его. Этот рефрен, повторявшийся уже такое великое множество раз, напоминал собой слиток металла, который складывался и перековывался раз за разом до тех пор, пока у него не появилась своя собственная сила и личность. В голове Ха'гарена он прозвучал голосом Ба'бирина, как будто бы тот задавал вопрос в самый первый раз, но на этот раз он требовал ответа.
''Что ты такое?''
Я — технодесантник.
Я — Саламандра.
Я — Ха'гарен.
Я... Я теряю свою душу.
Ха'гарен разорвал соединение, отключившись от генератора, и рухнул в объятья реальности, обратно в пучину трюма орочьего крузера. Он пошатнулся, чувствуя себя выпотрошенным и опустошенным. Орочья скверна не желала покидать его тело. Ха'гарен повернул голову налево — и увидел, как Изверг прошел мимо изувеченного тела Ба'бирина, чтобы вернуть себе свой трофей.
Спустя мгновение, орк остановился. Выражение обеспеченного всемогуществом самодовольства на его морде сменилось на смесь паники и ярости.
Когда корабль отдалился от планеты, ложась на проложенный Ха'гареном курс, хватка той силы, что наполнила собой орков, ослабла. Прямо на глазах технодесантника Верховный Изверг увядал, превращаясь из бога в обычное чудище. Трюм заполнил вой охваченных отчаянием орков. Броня Изверга, лишенная поддержки вылетевших из гнезд поршней, превратилась в переносную тюрьму. Вес тонны бесполезного железа взял свое — и орк рухнул на пол с жутким грохотом.
Несколько секунд они смотрели друг на друга — павший орочий воевода, и космический десантник, который стоял на месте лишь потому, что и не пытался сделать шаг. Изверг с ненавистью взирал на Ха'гарена, сетуя на то, как тот лишил орка славной судьбы. Технодесантник попытался поднять оружие, но даже на это действие у него сейчас не хватило сил и воли. Даже его серворуки бесполезно повисли по обе стороны от него.
Болтерный огонь забарабанил по броне Изверга, когда остальные Саламандры пришли технодесантнику на подмогу, но их прицел сбила внезапная судорога корабля, обстреливаемого орудиями собственного флота. Изверг, нашедший в отчаянии достаточно сил, сорвал с себя доспехи и поднялся на ноги. Шальной болт ударил его в плечо — но это лишь подстегнуло монстра. Зверь, все еще являвшийся монументом, посвященным насилию, но в настоящий момент совершенно бессильный, хромая, пронесся мимо Ха'гарена и исчез во мраке отсека.
Крузер снова тряхнуло — на этот раз еще сильнее. Палуба накренилась. Башни бесполезных механизмов обрушились вниз — и даже блаженно лишенный связи с кораблем, Ха'гарен почувствовал, как судно начинает умирать. Орки, только что спешившие на помощь своему лидеру, лишились и намека на дисциплину. Теперь они растворялись в тенях так же быстро, как появились на поле боя. Они бежали, напуганные уничтожением судна, на котором находились.
Ха'гарен сделал свой первый шаг, когда его окружили боевые братья.
— Ба'бирин... — начал он.
— Его наследие будет жить. — произнес Н'крумор.
Технодесантник кивнул. Значит, прогеноиды Ба'бирина удалось спасти.
Еще больше взрывов. Где-то в отдалении раздался зловещий шум ветра. Была пробита обшивка.
— Есть контакт с «Вердиктом наковальни». «Громовой ястреб» уже в пути, но ему нужны координаты. — донеслось от брата Беренгия.
Ха'гарен знал каждый болтик на борту крузера, точно так же, как знал все о «Вердикте», так что он отринул мысли о запятнавшей его скверне и заговорил.
— Рядом с нами есть ангар, одной палубой выше.
После этого он передал Беренигию координаты, которые тот сообщил «Громовому ястребу».
Окружив пленника, Саламандры бросились в шторм, коим стал умирающий корабль. У них возникло ощущение, будто бы воцарившееся в трюме безумие распространилось по всему кораблю. Целые коридоры обрушивались в огненные ямы, стены искривлялись от ужасной нагрузки и жара, дым заполонил все проходы. Освещение, сменившееся на мерцающий красный и кричаще-белый, стало еще одним предвестником конца, вдобавок к адскому хору из воющего металла и глубокой, фатальной аритмии детонаций. Ха'гарен указывал братьям дорогу. В этих железных катакомбах для него больше не было тайн, и у каждого тупика он находил альтернативный маршрут. Не было более ни сомнений, ни задержек. Он стал необходимым для этой войны оружием, и он использовал знания ксеносов, чтобы вывести своих братьев с корабля перед тем, как тот полностью отдастся в очищающие объятия пламени.
Ангар, который был целью Саламандр, тоже оказался в хватке бури. «Громовой ястреб», нареченный «Горой смертельного огня», пробил себе путь внутрь корабля, и атмосфера отсека в данный момент быстро улетучивалась в пустоту. Элисат рухнул на пол, хватая ртом воздух. Оставшуюся часть пути до транспортника Ха'гарен тащил его на себе.
Когда «Гора смертельного огня» покинула внутренности крузера, Ха'гарен прислонился к иллюминатору, наблюдая за предсмертными судорогами орочьего судна. На данный момент по нему уже перестали вести огонь, да и его собственные орудия давно умолкли. Двигатели тоже померкли, и теперь судно дрейфовало, освещаемое лишь вспышками пламени, что вырывались из его пробитых артерий. Когда воздух, что уносился на свободу через десятки пробоин, закончится, погаснут и они. Крузер превратился в уголек, в выхолощенную скорлупку, и скоро станет лишь расколотым надгробным камнем над могилой амбиций своего хозяина.
Нелей вышел из кабины пилотов. Он уже избавился от шлема, и на его лице ясно виднелись следы измождения — не от потери руки, но от скорби по погибшим братьям.
— Капитан передает свежие вести. Орочий флот — точнее то, что от него осталось, — разбит и отступает.
— Значит, Верховный Изверг мертв? — спросил Н'крумор.
— Нет. — вмешался в разговор Ха'гарен. — Отступление означает то, что они перестали сражаться друг с другом — кто-то восстановил порядок во флоте, а значит у них все еще есть лидер.
— Крузер покинуло множество меньших кораблей. — сказал Нелей. — И все же, даже если он еще жив, его планам насчет этой системы не удалось сбыться.
Нелей повернул голову, чтобы взглянуть на спасенного ими эльдара.
— И мы уничтожим то, что звало к себе зеленокожих.
Элисат ничего не сказал на это замечание. Ха'гарен тоже взглянул на Видящего, но увидел лишь существо, которое не имело никакой выгоды от смены своих тюремщиков. Отвернувшись от эльдара, технодесантник снова обратил внимание на крузер. Орочий корабль уже исчезал в ночной тьме космоса. Ха'гарен в последний раз лицезрел могилу Ба'бирина.
Он спросил себя еще раз, от имени своего брата.
''Что ты такое?''
На данный момент он знал ответ на этот вопрос, но вместе с тем он понимал, что ответ не останется неизменным. Ха'гарену удалось убить корабль благодаря тому, что он пожертвовал своей плотью и человечностью.
— ''Помни о своей человечности.'' — говорил совсем недавно Ба'бирин, и Ха'гарен не собирался перечить брату, однако он знал — то, чем ты больше не обладаешь, остается лишь вспоминать. Его судьба была ясна. Он должен измениться. Контакт с крузером оставил раковую опухоль на его душе. Ха'гарен чувствовал, как она гложет его — и ему ничего не оставалось, кроме как выжечь из себя заразу. Технодесантник должен вернуться в кузню и стать идеальным оружием на службе своего ордена и Императора — но когда это произойдет, то, что некогда звалось Ха'гареном, будет так же мертво, как и его брат.
Но их обоих будут помнить.
==Эпилог==
Под поверхностью Лепид-Прайм, под людским городом, что был возведен на руинах строений эльдар, Элисат встал перед входом в лабиринт. Наверху, внутри города и в землях на востоке, от его сородичей остались лишь обожженые, почерневшие трупы, а их джетбайки — символ подхода Сайм-Ханн к войне, — представляли из себя лишь искореженные обломки, злую насмешку над собственным былым великолепием. Позади провидца находились воины человеческого Императора — такие же чудовищные и равнодушные к мольбам, как и орки.
У него не было рун, но будущее и без того не имело больше никаких тайн. Сейчас, и во веки веков, Элисат был потерян и проклят.
— Отведи нас к нему. — приказал капитан Саламандр.
Старик мог отказаться, выбрав пытки или вечные объятья Той-что-жаждет. Или же он мог пойти вперед, выиграв время для молитв во время медленного продвижения к осколку. Молитв расколотому богу. Молитв о том, чтобы он не остался единственным живым эльдаром на этой планете. Молитв о чуде. О возмездии.
Он начал идти.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
