Надвигается буря: Падение Кадии / Gathering Storm: Fall of Cadia (кампания)

Перевод коллектива "Дети 41-го тысячелетия" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Дети 41-го тысячелетия". Их группа ВК находится здесь.

Перевод в виде файла Этот перевод был скомпилирован в один файл. Скачать его можно здесь.

Надвигается буря: Падение Кадии / Gathering Storm: Fall of Cadia (кампания)
Переводчик	Desperado, Str0chan, Shaseer, samurai_klim, Locke
Издательство	Games Workshop
Серия книг	Надвигается буря / Gathering Storm
Следующая книга	Надвигается буря: Раскол Биель-Тана / Gathering Storm: Fracture of Biel-Tan (кампания)
Год издания	2017
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Экспортировать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Действующие лица

Защитники Кадии

Лорд-кастелян Крид

Флаг-сержант Келл

8-й Кадийский

Архимагос-доминус Велизарий Коул

Техножрец Марса

Святая Целестина

Живая святая

Канонисса Элеанор

Канонисса Женевьева

Гемина-суперии, вышние близнецы

Катаринья Грейфакс

Инквизитор, Ордо Еретикус

Баронесса Вардус

Дом Рейвенов

Марий Амальрих

Маршал Чёрных Храмовников, Решающий крестовый поход

Корахаил

Магистр 4-й роты Тёмных Ангелов

Тор Гарадон

Капитан 3-й роты Имперских Кулаков

Орвен Хайфелл

Волчий лорд Железных Волков

Свен Кровавый Рёв

Волчий лорд Ревущих Огнём

13-й Чёрный Крестовый поход

Абаддон Разоритель

Магистр войны Хаоса

Несущие Отчаяние

Избранные Абаддона

Легио Вулканум

Предательский легион титанов

Уркантос

Князь демонов, командующий Чёрным флотом

Гончие Абаддона

Чёрный Легион

Посредники ксеносов

Силандри Ходящая-по-покрову

Теневидица арлекинов

Тразин Неисчислимый

Владыка некронов

Введение

Спящая пробуждается в мире, что не есть мир. Насыщенные цвета обвиваются вокруг неё, словно завитки гонимого ветром тумана. Даже в полусне она чувствует их касания. Это угли эмоций, не горячие и не холодные, собранные неумирающими руками для очага за гранью звёзд.

Спящая вспоминает время, когда она сама была подвластна эмоциям и недолговечности смертных. Время, что предшествовало снам, до того, как открылось её истинное предназначение. До того, как её избрали, она была просто сосудом из плоти и крови. Спящая жалеет себя прежнюю за её слабость, её немощность. И всё же…

И всё же…

Цвета вокруг неё расступаются пред блеском серебра. Это меч. Её меч. Нет! Ещё слишком рано. Усталость не покинула её. Вчерашние шрамы ещё не исцелились.

Дымку пронзает золотой свет. Образы вливаются в мысли спящей. Мертвецы. Умирающие. Планета, что утопает в огне и крови. Галактика, разрываемая на части под раскаты зловещего смеха. Слов не слышно. В них нет нужды. Спящая знает, о чем её просят. Понимает, какую цену ей придётся заплатить. Всякий раз, покидая мир, что не есть мир, она слабеет – толика её навсегда исчезает в хихикающей бездне, становится богатой пищей для проклятых. Однажды спящая не сможет вернуться.

Часть её – последний осколок смертной личности – желает, чтобы эту ношу взвалили на себя другие, и жаждет обрести наконец покой, заслуженный так давно. Но она понимает, что никто, кроме неё, не возложит на плечи эту ответственность. Спящая знает, что других нет. Она одна – первое и последнее дитя великого несбывшегося замысла. Угасающий отблеск обречённой мечты. Ей лучше, чем кому бы то ни было, известно, что хуже поражения только отказ от боя.

Золотой свет обволакивает её. Ладонь спящей сжимает рукоять меча. Неуловимые воспоминания возвращаются, как и её сила. Усталость отступает перед новой решимостью.

Туман клубится и уходит. Спящая приближается к границе мира, что не есть мир. Цвета его уже потускнели и посерели. Частица её также угасает. Такова цена долга. Цена веры. Но теперь это не имеет значения. Решение принято. Для такой, как спящая, не будет отдыха. Если её ждёт решающая битва, она выйдет на поле боя непоколебимой.

Прошептав последнюю молитву, спящая устремляется из бездны в горнило войны.

Эпоха тьмы

Похоже, воистину надвигается конец времён. Предатели, мутанты и еретики собираются в армии невиданной численности. Псайкерская порча стремительно расползается по коллективной душе человечества. Волны адской энергии варпа истончают завесу реальности, и с каждым днём неизбежная погибель становится всё ближе…

Жители Империума Человечества обитают в кошмарной антиутопии. Безликие людские толпы – всего лишь зерно, сыплющееся на жернова выживания расы, неиссякаемый источник топлива для двигателей, что вращают окровавленные шестерни имперской машины. Неисчислимые миллиарды граждан трудятся в озарённых огнями тесных цехах мировкузниц, где целые поколения умирают, так и не увидев небо. Города-ульи стонут под тяжестью невообразимо многочисленного населения, не знающего в жизни ничего, кроме скорби и изнурительной работы. Везде, от недр колоссальных боевых кораблей до унылых скрипториев размером с город, от переполненных трущоб тёмного подулья до ледяных и смертельно опасных астероидных шахт, каждый день простого обитателя владений Императора полон тягот и лишений. Но это и к лучшему: если человек не может поднять голову от усталости, он не видит, какие ужасы надвигаются из тьмы над ним.

К правителям человечества это не относится. Они несут тяжкое бремя знания и чудовищный груз ответственности. В прошлом Империум не раз оказывался в великой опасности, но очень редко положение было настолько беспросветным. Зеленокожие дикари множатся и расползаются во все уголки Галактики, бездумно уничтожая всё на своём пути. Легионы неумирающих некронов восстают на планетах-гробницах и разоряют звёздные системы, стремясь искоренить людей-паразитов в своих древних владениях. На Восточной Окраине возрастает угроза, несомая технологически продвинутой Империей Тау; из тьмы за пределами Галактики тянутся щупальца тиранидских флотовульев, пожирающих захваченные миры. Но все угрозы меркнут в сравнении с самой коварной из них, заразой Хаоса. Из-за пелены бытия Губительные Силы поощряют смертных приспешников на всё более масштабные злодеяния, отмеченные дьявольской жестокостью и разрушительностью. Их демонические легионы тем временем прорывают мембрану реальности и в пугающем множестве изливаются в Галактику.

Защитники Империума стоят непоколебимо под ударами кошмарных врагов. Бесчисленные войска Астра Милитарум и Адептус Механикус сражаются рука об руку с элитными бойцами Космического Десанта, Адепта Сороритас и Серых Рыцарей. Но, несмотря на их усилия, человечество с каждым годом теряет всё больше планет – в бездну анархии рушатся даже оплоты, считавшиеся неприступными, вроде Энцелада или Минисотиры. Повсюду встречаются мрачные предзнаменования, звучат жуткие предсказания. Впервые за десять поколений заговорил Оракул Уландра, пророча гибель в неведомых прежде масштабах. Знаменитые Серебряные Святые Каллистоса II непрерывно плачут кровью и ихором. Провидцев и мистиков по всему Империуму посещают видения, в которых могучие ангелы и чудовищные твари сражаются на небосводе, освещённом призрачными огнями. Хотя сегментум Пацификус целиком погрузился в зловещее молчание, хоры астропатов сегментума Соляр уже не справляются с потоком психических воплей, летящих из других частей Галактики. Вокруг Ока Ужаса сами Врата Кадии содрогаются под ударами воинств Тринадцатого Чёрного крестового похода Абаддона. В системе Фенрис брат идёт на брата, пока Магнус Красный несёт грозное возмездие своим давним недругам. Война повсюду, она полыхает во всех концах Империума, но люди, проклятые предвидением, шепчут, что худшее ещё не началось. Адская приливная волна несётся на берег реальности, и под её ледяными водами утонет всё человечество.

Глава 1: Опускается тень

В хватке войны

Десять тысяч лет Око Ужаса, подтачивая волнами мрачной нереальности материю Галактики, извергает на Империум Человечества кошмарных врагов. И каждый год на протяжении этих ста веков Кадия стоит непоколебимо, словно адамантиевый бастион, укреплённый плотью, кровью и костями верных. Неведомо, как много доблестных бойцов сложили головы, обороняя планеты-крепости Врат Кадии, но их жертвы позволили сдержать натиск предателей, еретиков и демонов. Благодаря их отваге тысячи миров жили в относительном мире, какой только возможен в самую безрадостную из эпох.

Но когда сгустилась тьма, и сияние Астрономикана угасло, будто свеча на ветру, Око Ужаса моргнуло и исторгло потоки губительной энергии. Абаддон Разоритель, наследник проклятого ересиарха Гора, долго ждавший своего часа, собрал все силы для Тринадцатого Чёрного крестового похода. Его флот поднял якоря с визгом, отозвавшимся в жутких снах от Медузы до Ультрамара. Целью армады стала вечно бдительная Кадия, краеугольный камень обороны Империума.

Кадию не застать врасплох. Кампанию Абаддона давно уже предвидели и мистики, и стратеги, поэтому миры-крепости возле Врат были подготовлены к войне. Звёздные левиафаны имперских линейных флотов бороздили ледяные просторы глубокого космоса. На всех планетах системы: от радиоактивных пустошей Прозана до пересечённых ледяными хребтами равнин Соляр-Мариатус, воздвигли новые толстостенные бастионыкасры. И без того внушительные гарнизоны ударных частей усилили подкреплениями со всех концов Империума. Рядом с гордыми знамёнами капитулов Адептус Астартес взвились роскошные стяги рыцарских домов. Многоногие боевые машины Адептус Механикус выстроились рядом со сверкающими броней рядами Адепта Сороритас. И повсюду воины самой Кадии, обученные и натренированные именно для этого момента, ждали начала битвы, которая определит судьбу Галактики на тысячи лет вперёд.

Миллионы погибли в начале штурма, ещё миллионы – в неумолимой резне, что началась следом. Планеты горели. Неисчислимые бойцы истекали кровью за клочки бесплодной, изуродованной земли. Солнечные ветра обдували бескрайние кладбища искорёженных остовов – всего, что оставалось от флотов, способных уничтожить целые звёздные системы. Не было времени оплакивать павших или отчаиваться. Защитники Кадии сражались, пока силы не покидали их, и затем снова шли в бой, поскольку враг не давал им передышки.

Кадийские пилоны В Галактике множество тайн, но Кадийские пилоны – одна из самых загадочных. По поверхности мира разбросаны более пяти тысяч странных сооружений, которые достигают почти пятисот метров в высоту и углубляются в почву на четверть километра. Хотя точные данные отсутствуют, считается, что за минувшие эпохи от двух до трёх тысяч пилонов ушли под землю в результате тектонических сдвигов. Адептус Механикус изучали эти монолиты на протяжении тысячелетий, но так и не сумели установить их предназначение. Сервиторы, направляемые внутрь пилонов, неизбежно отключались или сгорали от перегрузки схем. Все попытки повредить блестящую поверхность монолитных образований завершались неудачей. Любые полученные данные в лучшем случае оказывались обрывочными, в худшем – противоречивыми. Не удаётся определить даже создателей таинственных шпилей. Кое-кто в культе Механикус считает, что пилоны возведены некронами либо их смертными предками, но некоторые адепты Марса настолько же уверены, что артефакты сконструированы Древними с целью уничтожения тех же некронов и К’тан. Исследователи сходятся только в том, что стабильный варп-маршрут, известный как Врата Кадии, обязан своим существованием этим шпилям. Они предполагают, что пилоны транслируют успокоительный сигнал, который сдерживает бурные энергии Имматериума. Почему так происходит или в чем главное предназначение этих сооружений, никто до сих пор не знает.

Если бы враги сошлись в честном бою, Империуму не стоило бы опасаться за оборону Кадии. Но Абаддон располагал оружием, не подчиняющимся законам реальности. Благословлённый Тёмными богами, он применял в боях дары потусторонних союзников. Чума косила гарнизоны крепостей без единого выстрела. Безумие равно охватывало верующих и нечестивцев. Впрочем, самой действенной картой в колоде Разорителя оказалась измена: пророки вечных мук шептали ложные обещания, разгоралась ересь, и брат шёл на брата. Целые полки гибли, растерзанные междоусобицей или сожжённые очистительным огнём. В цитаделях, неприступных для внешних захватчиков, вспыхивали внутренние сражения между праведными и совращёнными.

Но из одного такого предательства зародилась новая надежда. Когда в результате поистине катастрофической измены на Тайрокских полях погибло всё верховное командование Кадии, Урсакар Крид – предводитель прославленного 8-го полка – принял чин лорда-кастеляна и взвалил на себя груз руководства потрёпанными в бою войсками. После возвышения Крида ход кампании изменился. Своим бесстрастными расчётливыми действиями Урсакар снискал уважение и рядовых солдат, и закалённых войнами братств Адептус Астартес, и, поговаривают, даже ксеносов, якобы сыгравших некую роль в защите мира-крепости.

Благодаря усилиям Крида и невоспетых героев, слишком многочисленных, чтобы назвать их всех, продвижение сил Хаоса удалось замедлить и в конце концов отразить. После него вся планетная система оказалась на грани краха, а воины были слишком измождены, чтобы праздновать победу. Защитники Кадии не могли связаться с внешними мирами системы: станции связи и маяки телепатических хоров были разрушены. Астропаты, рискнувшие открыть разум для волн эфира, лишь содрогались в конвульсиях. Некоторых даже поглощали кровожадные сущности из-за пелены. Пока рабочие старались восстановить посрамлённую оборону Кадии, а на её земле продолжались отдельные бои с остатками захватнических армий, Криду удалось наладить контакт с уцелевшими кораблями Имперского ВКФ на орбите. По его запросу немногочисленные космолёты, ещё не потерявшие ход, отбыли на разведку внешних рубежей системы.

Во время их отсутствия Урсакар ещё более уверился в том, что грядёт новый штурм. За долгие месяцы сражений он не получал докладов о том, что на планету высадился сам Разоритель. Мог ли Абаддон, заклятый враг всего, за что стоял Империум, начать завоевательный поход, но ни разу не взмахнуть клинком лично? Чутьё подсказывало Криду, что это невозможно, и старый солдат знал – инстинктам следует доверять.

Урсакар понимал, что никак не сумеет сдержать вторжение армады Разорителя через Врата Кадии. Даже уцелевшие имперские звездолёты на орбите больше напоминали кренящиеся остовы. Единственным исключением была боевая баржа Космических Волков «Клык Огненной Гривы», реактор которой Железные жрецы в последний момент спасли от перегрузки своими увещеваниями. Только она могла сражаться, как надлежало военному кораблю. Другие ещё могли изрыгнуть драконье пламя орудий на врага, если тот подойдёт вплотную, но гнаться за противником, стремительно проносящимся в дальнем космосе, уже были не в состоянии.

С другой стороны, Крид подозревал, что преследовать никого не придётся. Кадия была символом стойкости Империума и постоянных неудач Абаддона. Несомненно, гордость не позволит ему просто обойти мир-крепость. Хотя её защитники, вероятно, погибнут в этой войне, они смогут выполнить последнюю, жизненно важную задачу. Каждый день – каждый час – что держатся армии Кадии, к ней приближаются подкрепления, которые оттеснят войска Разорителя обратно в варп, на сей раз окончательно. Так Урсакар решил бросить Абаддону вызов, который изменник вынужден будет принять.

Из крупных цитаделей Кадии в ходе вторжения устояла только одна – каср Краф, лежащий на границе Элизионских полей, огромной пустоши на континенте КадияСекундус. Там же располагались знаменитые своей непознаваемостью артефактные сооружения – пилоны. Крид перевёл свой штаб за стены касра Краф и начал готовить бастион к битве, которую всё твёрже считал неизбежной. Под беспощадно суровым надзором Урсакара туннели археологических раскопок и пещеры были расширены и укреплены, как последняя линия обороны. Адепты культа Механикус трудились круглые сутки, рыская по развалинам бастионов в поисках необходимых фрагментов, и восстанавливали с их помощью укрепления «Эгида» и оборудованные огневые позиции.

То же самое происходило по всей Кадии-Секундус. Множество полков ударных частей ремонтировали фортификации, почти разрушенные бомбардировкой и атаками захватчиков. В своих стараниях кадийцы не были одиноки – их места на передовой заняли боевые роты Адептус Астартес, также пострадавшие в боях. В некоторых из них осталась лишь горстка отделений, но цвета и символы на их доспехах ярко выделялись в желтовато-сером море гвардейских мундиров. К северу от касра Краф, среди руин касра Ярк собрал боевых братьев Орвен Хайфелл. Впрочем, фенрисские воины Великой роты редко пребывали в стенах крепости – они прочёсывали усеянные воронками равнины в поисках демонов, бродивших там считанные дни назад. Космические Волки, пусть ещё не оправившиеся после недавних кампаний, не собирались подводить ни нового Волчьего лорда, ни прежнего – погибшего Эгила Железного Волка. Они решили, что будут носить его символы и название роты, пока не отплатят за смерть бывшего вожака.

Ещё дальше к северу бойцы 4-й роты Тёмных Ангелов укрепляли разбитый корпус своего ударного крейсера. На палубах «Меча непокорности» при падении уцелело достаточно орудий, так что рухнувший корабль превратился в настоящую цитадель. Над разрушенными бастионами к югу от касра Краф звучали отголоски гортанных молитв на неразборчивой святой речи Чёрных Храмовников. Маршал Марий Амальрих даже теперь не верил, что кадийские гвардейцы 13 выстоят, и разместил среди них воинов Решающего крестового похода, чтобы разжечь религиозный пыл солдат.

На другой стороне долины от цитадели Крида находилась громадная усыпальница святой Моррикан, где встали гарнизоном Сёстры Битвы из ордена Пресвятой ДевыМученицы. Ветер, дующий с востока, всякий раз приносил к стенам касра Карф запахи благовоний. Лорд-кастелян радовался тому, что резкие ароматы пробуждают решимость в его подчинённых, но сам почти ничего не чувствовал. Урсакар давно уже верил только в рёв артобстрела и боевой дух кадийского солдата. Он считал, что нет смысла надеяться на чудо, если ты не готов совершить его сам. А Крид умел творить чудеса.

В последующие дни лорд-кастелян непрерывно проводил учения, изматывая бойцов так, что у них не оставалось сил для сомнений и даже страхов. Впервые солдаты многочисленных полков мира-крепости узнали на личном примере, что такое суровое наставничество Крида, благодаря которому 8-й Кадийский стал таким могучим орудием войны. Что касается гвардейцев Восьмого, то они со своенравной гордостью смотрели на тяжкие испытания своих товарищей. Ветераны полка точно знали, почему Урсакар так обращается с ними, и даже приветствовали его гневную ругань, зная, что командир закалит их сослуживцев, как закалил их самих.

Но Крид не только перековывал живых защитников Кадии. По его приказу всё, что осталось от телепатического маяка в касре Лютен, перевезли из развалин бастиона в каср Краф. Астропаты из хора, питавшего устройство, давно погибли, поэтому лорд-кастелян распорядился собрать всех оставшихся на планете псиоников и подключить их к временному маяку. Среди них было очень мало астропатов, в основном санкционированные псайкеры из Схоластики Псайкана, но Урсакар рассчитывал, что их ментальная мощь поможет истинным телепатам пробить психические бури вокруг Кадии и вызвать столь необходимые подкрепления.

Штабные офицеры Крида возражали против такого плана. Кое-кто видел в этом бессмысленную трату ограниченных ресурсов, большинство же опасалось того, что кошмары из варпа прорвутся через разумы нетренированных псайкеров на саму Кадию. Лорд-кастелян уже собирался исполнить замысел, когда на внешнюю орбиту приковылял системный монитор, единственный уцелевший корабль разведывательной флотилии.

Обугленный правый борт «Пиракса орхадес» покрывали воронки и борозды. Две трети экипажа погибли, остальные должны были до конца дня умереть от лучевой болезни. Последний выживший офицер лишь неразборчиво бормотал об увиденном, но данные с приборов обнаружения прояснили всё. К планетецитадели направлялся Чёрный флот Абаддона: злобный рой боевых космолётов, демонических кораблей и колоссальных скитальцев, настолько огромный, что застилал собою звёзды. Хуже того, в центре армады грозно плыла великанская Чернокаменная Крепость, способная уничтожать миры.

Страхи Урсакара сбылись. Тринадцатый Чёрный крестовый поход Разорителя не закончился. Он только начался.

Крид слышал вонь каких-то бальзамов и смазок, из-за чего во рту ощущался железный привкус. На приборных панелях лихорадочно мерцали огоньки. По экранам бежали строчки символов, таких же таинственных, как и создание в рясе, что безмолвно наблюдало за ними. – Всё готово? Оторвавшись от дисплеев, магос Кларн воззрился на Урсакара. Он больше походил на человека – по крайней мере внешне – чем многие техножрецы, которых лордкастелян встречал в прошлом, но дёрганные, безошибочно точные движениях механикуса всё же вызывали неприятное впечатление. Он казался пауком в центре паутины. – Будет действовать, – в голосе магоса звучали металлические тона. – Опасность не исключается. Крид окинул взглядом две сотни капсул, установленных в зале тремя концентрическими кругами. Тела и души псайкеров, находящихся в каждой из них, подключили к маяку телепатического хора. Пучки кабелей вились между контейнерами, словно нити паутины Кларна. Над центральной площадкой висел единственный астропат, которого удерживало сплетение тросов и кабелей. Маяк нуждался в фокусирующем разуме, способном придать гимнарию бедствия форму и направить его к цели. И, возможно, всего лишь «возможно», преодолеть бурлящие волны эфира, что захлестнули Кадию. Подойдя к площадке, Урсакар посмотрел в пустые глазницы астропата. – Ты понимаешь, что от тебя требуется? Бледная кожа вздрогнула, гримаса боли на лице псайкера ненадолго разгладилась. – Да. Лорд-кастелян кивнул. О чём ещё было говорить? Повернувшись спиной к астропату, он взглянул на магоса. – Начинай. Кларн сгорбился над пультом управления, ловко работая руками в латных перчатках и мехадендритами. Крид почувствовал, как что-то давит на мозг. Все кошмары, виденные им в жизни, все страхи, в которых Урсакар когда-либо признавался себе, явились по зову сотни воющих голосов и пытались пробраться в закоулки его сознания. Капсулы заискрили, их смотровые пластины треснули и потемнели. Откинув голову, астропат испустил дрожащий жалобный вопль. Давление на разум лорда-кастеляна исчезло. Псионик безжизненно повис на кабелях, из его пустых глазниц потекли струйки тёмной жидкости. – Уровень смертности – девяносто два процента, – скрипуче произнёс магос. – В пределах ожидаемого. Крид судорожно сглотнул, загоняя кошмары обратно в клетку. – Сработало? – Недостаточно информации, – Кларн пожал плечами, и мехадендриты повторили то же движение. – Что дальше? – Дальше? – фыркнул Урсакар. Возможно, подкрепления прибудут, возможно, нет. На ответ это не повлияет. – Мы сражаемся. Кадия стоит.

Похороненные тайны

Вдали от Кадии, среди запылённых пустошей Эриада VI, полувековые труды грозили обернуться ничем.

На протяжении тысячелетий считалось, что система Эриад лишена какой-либо ценности. Её планеты, опалённые радиоактивным сиянием яростной звезды, не обладали ресурсами, ради которых стоило бы начинать колонизацию. Особого стратегического значения она также не имела. В начале М32 Имперский ВКФ разместил над Эриадом VI наблюдательную станцию, и мир некоторое время использовался в качестве сборного пункта, но был заброшен после того, как в М34 по системе прокатился Четвёртый Чёрный крестовый поход Разорителя. Учитывая, что под угрозой вторжения Абаддона оказалась великая цитадель Кромарха, главное командование Флота не желало распылять ограниченные силы ради охраны столь малоценной заставы. Оборона Эриада VI закончилась практически с первым же залпом изменников, и войска Разорителя устремились дальше.

Эриад не появлялся в отчётах писцов Администратума почти шесть тысяч лет, пока эксплораторский корабль «Блуждающее око», попавший в варпшторм Стораэль, не совершил там экстренный переход в реальное пространство. Капитан звездолёта, запертого бурей в системе, принял решение тщательно обследовать её планеты. Он обнаружил, что в далёком прошлом поверхность Эриада VI подвергалась массированной бомбардировке. В ходе углублённого изучения выяснилось, что по северному континенту мира разбросаны фрагменты техноартефактов неизвестного происхождения, а под землёй сокрыты ещё более загадочные объекты. Оставалось неясным, почему такие сокровища не заметили во время имперского присутствия в системе, но капитан «Блуждающего ока» предположил, что секреты Эриада VI открылись только после той самой бомбардировки.

Варп-шторм утих до завершения исследований, поэтому эксплораторское судно, давно запаздывающее к месту назначения, передало доклад о своих находках и покинуло систему, такую же безлюдную, как и в день прибытия. Вскоре это изменилось.

В последующие годы Эриад посетили два флота. Первый принадлежал сборному конклаву архимагоса Велизария Коула. Изначально его корабли направлялись в другое место, но, получив по дороге отчёт «Блуждающего ока», Коул возжелал разгадать тайны, погребённые под изрытой оболочкой Эриада VI, и приказал сменить курс. Древний техножрец провёл большую часть последних десяти тысячелетий в однообразных занятиях на Марсе, и стремление к новым открытиям оказалось для него неодолимым. Разбив лагерь в богатых артефактами полях северного континента, Велизарий приступил к тонкой работе по извлечению и анализу объектов. Его находки имели всевозможные размеры: одни были не крупнее сервочерепа, другие возвышались даже над катафронами, которые безмолвно охраняли места раскопок. Догадаться о назначении расплавленных и потрескавшихся артефактов было непросто, однако их секреты манили Коула, и он решил искать ответы в недрах коры Эриада VI.

Именно тогда в системе появилась вторая армада.

Техножрецы Велизария прибыли в систему ради обретения новых знаний. Новые же гости – зеленокожие, которыми безжалостно командовал большой мек Гангрек, – явились туда, потому что засекли звездолёты самого Коула. Орочий вождь мечтал захватить корабли механикусов и обрести флот, соответствующий его амбициям. Вышло, однако, что он откусил намного больше, чем мог прожевать. Космолёты-развалюхи Гангрека были уничтожены в свирепом сражении на низкой орбите, и экипажи избежали гибели в огне, только эвакуировавшись в последнюю минуту посредством телепортов. Велизарий, довольный победой, которая вполне соответствовала расчётным параметрам, вернулся к раскопкам.

Парни Гангрека быстро приспособились к высокому уровню радиации на Эриаде VI; больше того, они расплодились на планете. Защищённые от грозных орбитальных ударов постоянными пылевыми бурями, орки то и дело атаковали лагерь Коула. Во время налётов они захватывали остовы техники и устройства, которые переделывали для новых нужд, как и обломки убойного крузера, продолжавшие падать на эридийские пустоши.

Адепты Велизария не понимали, какому общему замыслу подчинены эти нерегулярные набеги – во многом потому, что у Гангрека в принципе не имелось конечной цели. Этот мек был непредсказуемым даже по орочьим стандартам, и худшего врага для методичных, скрупулёзных воинов Омниссии не существовало. Они не могли одолеть непредсказуемого противника. Патрули скитариев снова и снова гибли в засадах. Железные верхоходы преодолевали пылевые вихри для атак на передовые заставы чужаков, но находили только заминированные бараки, и в это же время зеленокожие нападали на перевалочные бастионы самих кавалеристов.

Наконец Коул заставил себя оторваться от изысканий и во избежание катастрофы взял кампанию под личный контроль. Понимая, что в капкане на Гангрека должна лежать очень соблазнительная приманка, архимагос приказал сбросить очередные грузы снабжения на самую границу лагеря. В изменчивой войне на Эриаде был только один неизменный фактор – жадность мека, и Велизарий планировал воспользоваться ею.

Так парни Гангрека, штурмовавшие посадочное поле, обнаружили, что транспортное судно забито не припасами, а поджидающими чужаков скитариями. Вспыхнувшая битва затянулась до середины морозной эридийской ночи; грохот стрелял и боевые рыки орков смешивались с размеренным треском оружия скитариев и машинным арго электрожрецов.

Под началом Коула воины Адептус Механикус одержали первую настоящую победу с того момента, как зеленокожие высадились на Эриаде VI. Лагерь техножрецов устоял, хотя исход боя висел на тончайшем волоске. Поворотной точкой стала гибель Гангрека, испепелённого лучами солнечного атомизатора Велизария. Но, пусть ксеносы и отступили, ещё тысячи их оставались за электродуговыми оградами. Коул чётко понимал, что теряет контроль над планетой. Обдумав все возможности, он с сожалением решил бросить раскопки и вернуться к изначальной миссии, ради которой покинул Марс. Велизарий слишком долго потакал собственному любопытству, из-за чего подверг опасности ценный груз на борту своего корабля и забыл о долге перед техножречеством. Отдав приказ об эвакуации, он в последний раз лично спустился в туннели.

Коул провёл рукой по гладкому чёрному осколку. О, если бы он мог задержаться здесь! Состояние найденных артефактов улучшалось по мере того, как механикусы углублялись в недра Эриада VI. Возможно, до великого открытия оставались дни, а то и часы. – Нет. Нужно проявить терпение. Какие бы сокровища ни таились внизу, они могут подождать. Нельзя больше рисковать реликвией, хранящейся на борту его ковчега Механикус. – Я вернусь позже. Адепты Коула обрушат туннели, чтобы его трофеи не попали в лапы оркам. И потом, в славный день возвращения архимагоса, чужаки разбегутся пред гневом Омниссии. Велизарий повернулся уходить, но вдруг замер в неуверенности. Он обвёл взором пещеру: глазные линзы щелкали и жужжали, выискивая объекты в тенях. Вокруг никого не было, но чутьё подсказывало ему иное. И не только чутьё. Что это, едва слышный смех? – Покажись! Тени шевельнулись. Коулу показалось, что он видит женщину под капюшоном, в безликой маске, что клубится подобно дыму. Реакция архимагоса была автоматической. Его имплантаты плавно перестроились в боевой режим. Энергия хлынула в системы атомизатора, будто кровь, снова заструившаяся по онемелой конечности. Двоичные данные заполнили свободные ячейки в разуме техножреца, прорицающие алгоритмы начали поиск уязвимых мест нарушительницы. Она подошла ближе. – Ты забыл меня, Велизарий? Коул просеял минипакеты данных, архивированные на третьем слое его личности. Там нашлись фрагменты воспоминаний и имя – Ходящая-по-покрову. Инфовспышка внезапно озарила разум техножреца. Эта женщина явилась в его кузницу на Марсе, где Велизарий посвятил так много лет своему заветному труду. Она заставила архимагоса отправиться в путешествие, доставить бесценный груз к давно определённому месту назначения. «Время пришло», – прошептала она тогда, и Коул вынужден был подчиниться. Как странно, что он не вспоминал о той встрече до нынешнего момента. Маска теневидицы застыла, приняв обличье, которое Велизарий в последний раз видел тысячелетия назад. Образ продержался несколько секунд, затем рассыпался калейдоскопом танцующих бликов. – Ксенос, если ты здесь, чтобы напомнить о давних обещаниях, то ты опоздала. Мой флот и так уже готовится к отбытию, – произнёс техножрец. Силандри Ходящая-по-покрову рассмеялась. – Музыка предназначения меняется. Если танцоры не выучат новые па, то сгинут в умолкающих нотах. Коул непонимающе уставился на неё. – Я пришла сказать тебе: продолжай копать, – добавила арлекинша перед тем, как исчезнуть в ярком сиянии.

Скорбное предупреждение

Всё началось с того, что забил тревогу колокол святого Гершталя. Тысячи и тысячи лет он безмолвно стоял на пьедестале, спокойно коротая вечность в огромной коллекции трофеев Тразина Неисчислимого. Но настал день, как будто ничем не отличавшийся от других дней в незыблемых залах Солемнейса, и колокол зазвонил, всё громче и громче, всецело и необъяснимо опровергая законы физики в своём стазис-хранилище.

Первая же нота его заунывного звона расколола сводчатый потолок вневременной камеры, и хлынувший наружу поток охладителя напрочь смыл последние во вселенной экземпляры оольякских песчаных скульптур. Вторая нота запустила каскад логических ошибок в управляющей программе Солемнейса, которая подала всем легионам мира-гробницы неверную команду вернуться в стазисный сон. Затем колокол святого Гершталя ударил в третий раз, и вибрации, рождаемые его звоном, оказались разрушительными даже для композитных сплавов некронской «плоти». Тразин лишился пяти запасных тел, с каждым разом всё отчаяннее пытаясь усмирить артефакт. Лишь после тринадцатого удара, когда каноптековые хранители Солемнейса уже не успевали исправлять наносимый ущерб, колокол наконец замолчал.

Выбросив опасное устройство в недра Паутины (Тразин искренне надеялся, что оно будет так же неистово изводить эльдар, как и его), повелитель Солемнейса задумался над причинами случившегося.

В поисках ответа Неисчислимый отправился на Танатос, центральный мир Орускарской династии и вместилище чудес Небесного Планетария. Встретили Тразина в его залах не слишком приветливо – отчасти из-за недоразумения с Глифом Владычества Орускаров, исчезнувшим после его предыдущего визита. Тем не менее после нескольких сделок и торжественных обещаний Неисчислимого всё-таки допустили в сам планетарий, но лишь под бдительным надзором орускарской лич-стражи.

Шагнув в кружащую сферу из живого металла и голографического света, Тразин осознал, что нечто не в порядке. Изящные переплетения, соединявшие области планетария, были подсвечены мрачным багрянцем, который дрожал под полотном миров, словно инфекция, пытающаяся вырваться на поверхность. Что-то приближалось. Что-то, способное изменить облик Галактики. До сих пор оно оставалось незамеченным, но от Небесного Планетария было невозможно укрыться: он не просто отображал Галактику, но идеально точно воспроизводил её.

Тразин понял, что Орускары знали о распространении порчи века, возможно, даже тысячелетия, но не пытались бороться с ней. Они не имели права, поскольку хранители Планетария обязаны были только наблюдать. Неисчислимого, однако же, подобное не сдерживало. По сути, он не служил никому, кроме своих желаний, и мог действовать по собственной воле. После стольких миллениумов бытия, пожалуй, стоило поиграть в самоотверженность… Но откуда следовало начать? В чём заключалась причина разложения?

Тразин потерял счёт времени, пока исследовал маршруты планетария в поисках источника бедствий Галактики, места зарождения порчи, вгрызающейся в её сердце. Наконец он нашёл искомое: далеко на северозападе, у границы Ока Ужаса. В планетарии этот мир описывался строкой троичных данных, которые Неисчислимый проигнорировал. В Империуме его цель называли Кадией. Насколько помнил Тразин, за все прежние путешествия он ни разу не бывал там. В его представлении эта унылая серая планетка представляла интерес только для безмозглых вояк. С другой стороны, если Неисчислимому надоест роль спасителя, на Кадии наверняка отыщется что-нибудь для пополнения коллекции…

Дверь вздрогнула и с шипением раскрылась. На выщербленном металлическом теле Тразина осели кристаллики льда. Даже не сверяясь с панелью состояния, он понял, что фаланги с ZX/48 по ZX/128 ещё нескоро смогут отправиться в бой. Эти воины, как и все остальные, застыли намертво. – Зачем я вообще притащил сюда этот гнусный колокол? – пробормотал Неисчислимый, хотя прекрасно знал, зачем. Люди, оборонявшие мир-храм, настолько же отчаянно пытались спасти колокол святого Гершталя, насколько неистово Чёрные Легионеры стремились уничтожить его. Тысячи жизней были безвозвратно потеряны из-за одногоединственного артефакта. И, как оказалось, совершенно напрасно. Поначалу Тразин считал, что объект нужно сохранить хотя бы ради воспоминаний об этой истории. Теперь же, когда половина его стазисных хранилищ рухнула или была затоплена охладителем до уровня лодыжки, легионы погрузились в сон, а управляющая программа Солемнейса сбоила… Неисчислимый ввёл код, дверь закрылась рывками. Вряд ли он сумеет добраться до цели без охраны. На Кадии почти всегда шли войны, а Тразин прожил бесконечные эоны после биопереноса лишь потому, что не рисковал без нужды. Возможно, кто-нибудь из других владык одолжит ему пару фаланг – Имотех из рода Саутехов, например? Нет… только не после Сомонора. Поразмыслив как следует, Неисчислимый понял, что все остальные или откажут ему с порога, или захотят прикончить на месте. Тогда, может, кто-нибудь из его связных в самом Империуме? Нет. Все они слишком узко мыслят. Хотя была среди них одна инквизитор… Досадно было осознавать, что с ней случилось, но ведь люди всегда с огромным наслаждением убивали друг друга. К сожалению, Валерия ничем не поможет, но, вероятно, именно в её судьбе и скрывался ответ – или хотя бы шанс восстановить некую ироничную справедливость. Воспрянув духом, Тразин направился глубже в катакомбы, где располагалось нужное хранилище…

Судьба "Фаланги"

Пока волны Тринадцатого Чёрного крестового похода накатывались на Врата Кадии, завистники Абаддона искали славы в других местах.

Шон’ту, кузнец войны Железных Воинов, и князь демонов Бе'лакор рассчитывали затмить очередную вылазку Разорителя ударом по самой Терре. Вырвавшись из варп-разлома в сердце боевой крепости «Фаланга», они попытались захватить могучий звёздный форт и направить его несравненно разрушительные орудия на Императорский дворец.

Казалось, что триумф им обеспечен. До этого пять рот Имперских Кулаков отбыли в Крестовый поход Мщения, где обрушили праведную ярость Дорна на цитадели Медренгарда. Ещё три выполняли чрезвычайно важные задания по всему сегментуму Обскурус. В итоге нападение изменников на возлюбленную святыню капитула отражали около тридцати боевых братьев 1-й роты, а также 3-я, недавно воссозданная и ещё не проверенная в боях.

Оборону возглавил её командир, капитан Тор Гарадон, который собрал в единый кулак космодесантников и сервов ордена. Защитники досточтимой боевой крепости многократно уступали врагам в числе, но, зная все залы и покои своего дома, истребляли их из засад. Воины отступали только для того, чтобы заманить рычащих демонов в очередную ловушку. Гарнизон бронированного кастеллума – внутренней цитадели – стрелял по неприятелям, пока не закончились боеприпасы, и лишь тогда лязгающие боевые машины предателей ворвались на позиции имперцев.

Но силы были слишком неравны. Под натиском коварных Тёмных богов и машинных вирусов Шон’ту взбунтовалось само тело «Фаланги». Автоматические турели обратились против своих же создателей. Из труб за поднявшимися радиационными экранами в коридоры хлынули реакторные отходы. Во всей передней секции корпуса отключились искусственная гравитация и системы жизнеобеспечения. Ангары без предупреждения распахнулись в открытый космос. Везде, где наступали Железные Воины, элегантная кладка и золотые настенные панели, неизменные со времён Дорна, извивались и искажались. Вопящие лица давили на поверхности изнутри, растягивая их. Вскоре целые палубы звёздного форта превратились в копии чудовищных бастионов Медренгарда.

Имперские Кулаки держали оборону со стойкостью, достойной их давно погибшего примарха, но с каждой минутой всё новые участки цитадели поддавались заражению. Машинные духи верхних батарей уступали разлагающему влиянию варповых кузнецов, и Гарадон понимал, что вскоре начнётся бомбардировка Терры. Величайший трофей Дорна станет символом неудачи, и, хуже того, предательства.

Страшась немыслимого, капитан 3-й роты избрал единственный оставшийся путь. Врага невозможно было одолеть ни болтером, ни цепным мечом, ни даже непоколебимой отвагой Адептус Астартес, поэтому Тор отвёл своих бойцов из заражённых отсеков и приказал обратить орудия «Фаланги» на её саму. Гарадон собирался вырезать опухоль, словно хирургеон. Капитан ощущал каждый удар фузионных лучей так, будто они вонзались в его плоть, но ситуация требовала самых радикальных мер.

Боевая крепость потеряла целых десять процентов массы. Её фрагменты были как полностью уничтожены собственными орудиями, так и отсечены в результате обстрела, после чего сгорели в атмосфере Тронного мира. Но жертва оказалась оправданной – пока Святая Терра поглощала истерзанные обломки цитадели, хватка машинного вируса ослабевала. Воспользовавшись этой возможностью, Гарадон вслепую направил звёздный форт в варп и отдался на милость потоков Имматериума. Что бы ни ждало оплот Дорна, он избежал превращения в оружие Губительных Сил. Предотвратив худший исход, Тор собрал выживших боевых братьев и приступил к зачистке «Фаланги» от остатков армии Шон’ту.

К несчастью, Гарадон недооценил противника. Большинство Железных Воинов были убиты во время искоренения порчи внутри звёздного форта, но неистовство и решимость демонов Бе'лакора лишь возросли после того, как «Фаланга» вошла в Имматериум. Поэтому, хотя смерть самого Шон’ту под силовыми кулаками мстительных терминаторов из отделения Фурана во многом очистила капитул от позора, на судьбу боевой крепости она повлияла мало. По решению Тора его измотанное и сократившееся войско заняло для обороны Палату Бурь, где свидетелями отваги космодесантников стали гранитные изваяния их предков – давно погибших магистров ордена. Как только Имперские Кулаки вызывающе развернули золотое знамя 3-й роты, по залу разнёсся издевательский хохот Бе'лакора.

В тот день защитники «Фаланги» уже не отступали. К стрёкоту болтомётов примешивались вопли умирающих демонов и богохульная ругань проклятых. Адский огонь обугливал стены и глодал души павших. Бе'лакор легкомысленно жертвовал своими войсками, бросая их в битву с уверенностью полководца, держащего победу в руке. Несомненно, свою роль здесь также играли злоба и разочарование, ведь после отлёта «Фаланги» с Терры стало ясно, что план князя демонов превзойти во славе Абаддона потерпел крах. Первопроклятый вновь оказался в тени смертного чемпиона. Поэтому Бе'лакор не жалел жизней своих рабов, твёрдо уверенный, что волны варпа принесут ему новых солдат, тогда как число защитников крепости будет только убывать.

Но не все силы в непредсказуемом Имматериуме услужливо повинуются пагубным замыслам Хаоса. Одна из них проявила себя, когда князь демонов наконец соизволил лично вступить в бой. Языки адского огня отступили перед пламенем жертвенности, и в сражение ворвались призрачные космодесантники Легиона Проклятых. Нерождённые твари сгорали в костре ненависти фантомов, и новые не возникали на их месте, сколько бы ни бесновался Бе'лакор и ни молил своих тёмных хозяев о помощи.

Демоны, оказавшиеся между молотом сынов Дорна и наковальней потусторонних воинов Легиона, начали проигрывать схватку за «Фалангу». Палата Бурь из места последней битвы превратилась в сцену грандиозного триумфа. Когда дух Бе'лакора покинул неумирающую плоть, растерзанную и сокрушённую силовым кулаком Гарадона, и умчался в бездну за Геллеровым полем звёздного форта, сомнений в исходе противостояния уже не оставалось. «Фаланга» была спасена.

Пока экипаж пытался восстановить управление могучей крепостью, Тор подсчитал потери капитула. Цена победы оказалась высокой. Для спасения звёздного форта пришлось пожертвовать его десятой частью. На уцелевших палубах было повреждено слишком много орудийных позиций, пусковых отсеков и генераторов щита, и слуг для обеспечения их работы осталось чуть больше половины. Из 3-й роты Гарадона, Стражей Терры, лишь сорок восемь братьев могли вновь идти в бой. В полуроте сержанта Фурана выжили только пятнадцать ветеранов 1-й. Похоже, как и всегда, великий триумф сынов Дорна стоил им таких же великих жертв.

Странно, но Проклятые Легионеры не исчезли ближе к концу битвы, как происходило обычно. Нет, они стояли в Палате Бурь, безмолвно и неподвижно, словно в дозоре. Все, кроме Гарадона, избегали заходить в благословлённую залу. Люди ощущали тревогу при виде мрачных духов, само присутствие которых морозило воздух, хотя их доспехи окутывало пламя. Впрочем, даже Тор не мог заставить себя обратиться с расспросами к мертвенного вида сержанту, что возглавлял строй Легионеров. Очевидно, фантомы чего-то ждали, но чего именно?

Коммодор Трево, старший по званию из выживших офицеров «Фаланги», рекомендовал направить боевую крепость обратно к Терре, или же двинуться на полном ходу к гигантским верфям Марса, чтобы начать столь необходимый ремонт. Гарадон готов был согласиться, но его не покидало ощущение, что у судьбы другие планы на почтенный звёздный форт.

Как только «Фаланга» взяла обратный курс на Терру, библиарии перехватили неразборчивый и отчаянно короткий гимнарий бедствия. Кадия звала на помощь. И Трево, и Фуран утверждали, что боевая крепость и её экипаж не в состоянии сражаться, но Тор отмёл все возражения, заявив, что никто ещё не побеждал с мечом в ножнах. Звёздный форт должен был в первую очередь служить Империуму, а не самому себе, и все присутствовавшие знали, насколько важна Кадия. Гарадон принял решение; изношенные плазменные двигатели заработали вновь, и «Фаланга» снова рассекла волны Имматериума. Лишь когда корпус перестал дрожать, капитан заметил что-то в неосвещённом углу командного святилища цитадели. Во тьме блеснул огонь, и сержант Легиона Проклятых слегка кивнул Тору. Хотя, возможно, у Имперского Кулака просто разыгралось воображение.

Могущество Разорителя

В межпланетной пустоте системы Кадия развивалось истинное наступление Абаддона. Словно копье, брошенное из бездн Ока Ужаса, его Чёрный флот нёсся прямо на главный бастион сил сопротивления, оставшихся внутри Врат.

Передовые космолёты армады были всего лишь щитом для мрачных боевых кораблей, движущихся следом. Межпланетные транспортники и грузовые суда почти не имели вооружения, но их экипажи пылали рвением людей, недавно отринувших былую веру. За этим роем следовали десятки и сотни богохульных кораблей – иссинячёрные крейсеры приближённых самого Разорителя; чумные космолёты со вздутыми корпусами, при каждой поправке курса изрыгавшие в бездну желчные соки; звездолёты кабалов Тысячи Сыновей; кроваво-красные левиафаны Пожирателей Миров. Среди них плыли легендарно смертоносные колоссы: несущий заразу «Терминус эст», линкор «Цитадель агонии» и зловещая громадина «Воли вечности» – вероятно, последняя из Чернокаменных Крепостей.

Немногие приспешники Абаддона знали, в чём он видит истинную цель покорения Кадии. Большинство даже не задумывалось об этом. Для тёмных пророков Несущих Слово и толп их последователей вторжение означало, что исполнилось давнее предсказание богов Хаоса. Для Повелителей Ночи и им подобных пришёл час установить царство ужаса. Для Альфа-легионеров начался очередной этап исполнения их вечного многоуровневого плана, не более и не менее важный, чем десяток других операций. Другие полководцы жаждали распространить благословения своих божеств, завоевать себе место в истории или утолить многовековую ненависть кровью защитников Империума. Кое-кто вообще не имел осознанных мотивов. Таких бойцов охватило безумие войны, и они собирались сражаться, пока не схлынет дикая ярость.

Все, кто пытался замедлить натиск изменников, поплатились жизнями и душами. Остатки линейных флотов Короны и Скаруса, обескровленные в первых сражениях 13-го ЧКП, встретили передовые соединения армады Разорителя на внешней орбите Вигилятума. Имперские экипажи сражались до последнего, и литании веры звучали из их уст, даже когда людей поглощал атомный огонь пробитых плазменных реакторов.

Но флот Абаддона двигался дальше.

На его пути лежало Железное Кладбище – скопление дрейфующих остовов кораблей ВКФ Кадийского сектора, уничтоженных в самом первом Чёрном крестовом походе. Войдя в него, авангардные крейсера Хаоса немедленно попали под массированный огонь нова-пушек, залпы которых целиком уничтожили фланг соединения, обращённый к звезде. Адмирал Достов спрятал среди безжизненных обломков уцелевшие линкоры типа «Победа» своей тактической группы, и теперь они мстили за товарищей, павших при Вигилятуме. Если бы одной доблести было достаточно, чтобы развести огонь в горне победы, Достов выковал бы в тот день поистине славный клинок успеха. Но, чтобы просто привлечь внимание Абаддона, требовалось нанести его армаде в десять раз больший урон, чем тот, который причинил врагу адмирал. На Железном Кладбище прибавилось мертвецов, однако флот Разорителя двигался дальше.

«Воля вечности» В колоссальных Чернокаменных Крепостях воплощены технологии, недостижимые для человечества. Шесть таких артефактов, обнаруженных в разных уголках Готического сектора, были поставлены на службу Империуму. Хотя Адептус Механикус получили доступ лишь к малой толике разрушительного потенциала Крепостей, даже этого оказалось достаточно, чтобы использовать их как звёздные форты с ужасающей огневой мощью. Во время Двенадцатого Чёрного крестового похода четыре из шести космических цитаделей были уничтожены, но перед этим Империум испытал на себе всю ярость их питаемого варпом оружия. Одна Чернокаменная Крепость могла опустошить планету; три форта, действуя совместно, были способны уничтожить звезду. Так погибла система Таранис, обитатели которой сгинули без шансов на спасение, словно от удара самих Тёмных богов. Две оставшиеся Крепости были захвачены Абаддоном и искажены в соответствии с его целями. Как следует из сохранившихся рапортов, Чернокаменная цитадель, появившаяся в Кадийской системе на первой стадии Тринадцатого похода Разорителя, управлялась демонической сущностью неведомых прежде масштабов. Согласно недостоверным сообщениям, одержимая Крепость была разрушена – в таком случае, «Воля вечности» осталась последним из шести артефактов.

На самой Кадии сообщение о том, что Абаддон располагает Чернокаменной Крепостью, вызывало вспышку лихорадочной активности у Крида и других командиров. Этот звёздный форт мог в одиночку сокрушить то, что осталось от систем орбитальной защиты мира-цитадели, после чего уничтожить всех живых существ на поверхности.

Единственную надежду имперцы возлагали на разработки культа Механикус, искавшего варианты противодействия варп-лучу Крепостей с тех пор, как Абаддон раскрыл их истинный гибельный потенциал в ходе Готической войны. Стандартные оборонительные средства, вроде щитов или брони, сами по себе не могли сдержать беспримесную разрушительную энергию Имматериума. Подгоняемые необходимостью, словно кнутом надсмотрщика, изобретатели нашли частичное решение. Объединив технологии пустотного щита и Геллерова поля, они создали энергетический «зонтик», способный дестабилизировать и рассеять варп-луч. Незадолго до начала первого этапа Тринадцатого похода Разорителя на Кадии был построен соответствующий нуль-комплекс. К несчастью, все установки данного проекта пострадали во время осады.

До сих пор Урсакар старался как можно быстрее восстановить укрепления, необходимые в обычной войне. Положение изменилось после известий о приближении «Воли вечности». Все адепты Машинного бога на Кадии получили приказ вдохнуть в нуль-комплекс новую жизнь. Тщательно воссозданные бастионы и орудийные позиции вновь разбирали на части. Техножрецы и машиновидцы трудились без отдыха, продолжая идти к недосягаемой цели там, где обычные люди давно бы уже рухнули от изнеможения.

Когда флот Абаддона находился в одних сутках пути от орбиты, стало понятно, что даже этих усилий не хватит. Кадия не знала недостатка в плоти и крови защитников, в их вере и упорстве. Но время? Время уже истекло. Магос Кларн прямо доложил, что и по самым оптимистичным оценкам нулькомплекс не удастся вывести даже на частичную мощность. Требовалось больше времени, однако его не осталось.

Узнав об этом, Свен Кровавый Рёв из Космических Волков предложил выход – по крайней мере, надежду на таковой. Боевая баржа фенрисца, «Клык Огненной Гривы», была единственным кораблём на орбите Кадии, не потерявшим ход. Бойцы Свена из роты Ревущих Огнём могли ворваться на «Гриве» в центр армады Разорителя, высадиться на «Волю вечности» и сделать всё возможное, чтобы задержать Крепость.

Это решение родилось от безысходности, но в мрачные времена следовало принимать отчаяние и обращать его в силу. Поэтому великая рота Кровавого Рёва отправилась на задание не в одиночестве. Всего на борт «Клыка Огненной Гривы» поднялись две сотни Адептус Астартес, лишь пятьдесят восемь из которых принадлежали братству Свена. Остальные космодесантники раньше сражались в ротах, почти уничтоженных в начале вторжения. Одинокие боевые братья и обескровленные отделения стремились напоследок нанести удар по войскам Абаддона и отомстить за павших товарищей. С ними отправились выжившие гвардейцы 13-го Кадийского и полная манипула марсианских скитариев.

Гарнизон касра Краф разразился радостными криками, когда на орбите вспыхнула яркая звезда отбывающей «Гривы», но связь с боевой баржой пропала почти сразу же, а немногим позже смолкли и возгласы. По всем оплотам и бастионам планеты-цитадели теперь звучала мантра Крида: «Кадия стоит». Вначале её искренне произносили немногие, хотя инакомыслящие старались держать своё мнение при себе. Защитники мира уже отсекли Абаддону «левую руку»; возможно, та же судьба постигнет и правую, но и самым отважным бойцам нужна твёрдая земля под ногами, а «Воля вечности» могла уничтожить даже её.

Урсакар знал, что чувствуют его солдаты, поскольку разделял их сомнения. Бездействие угнетало лорда-кастеляна, и он постоянно занимал себя делами. Пока приближался расчётный момент нападения, Крид непрерывно объезжал укрепления Кадии-Секундус, приветствовал офицеров крепкими рукопожатиями и ясными взглядами, выступал перед рядами ветеранов и новобранцев с уверенностью, способной при необходимости свернуть горы. Решимость командира передавалась всем, кто слушал его речи, помогала бороться со страхом, что испытывал каждый боец. «Кадия стоит». С появлением Урсакара эти слова приобрели новое значение. Кадия будет стоять не только за Императора, но и ради Крида.

Никто из гвардейцев и предположить не мог, что лорд-кастелян боится точно так же, как и они. Пожалуй, даже сильнее, поскольку с каждым уходящим часом Крид всё больше убеждался, что свет Императора уже не озаряет Врата Кадии, и отец человечества бросил их во тьме. Урсакар порицал себя за подобные колебания, мысленно повторяя, что они – удел вероотступника и еретика. И всё же сомнения оставались, невидимые для всех вокруг. Или почти для всех. Хотя Джарран Келл не заговаривал об этом с Кридом, он знал, что разум командира заволакивает мрак. Флаг-сержант сохранил тайну Урсакара, как берёг многие его секреты в минувшие годы.

Авангард Разорителя прибыл на заре, встреченный непокорностью и орудийным огнём. Повреждённые звездолёты на орбите в последний раз изрыгнули свою ярость на Чёрный флот, и к их залпам присоединились планетарные батареи, с огромным трудом восстановленные лордомкастеляном. Сопла плазменных двигателей выбрасывали пламя и угасали, и предательские корабли падали в смертоносные объятия силы притяжения Кадии. В небе вспыхивали пылающие точки, каждая из которых означала гибель нового мученика или давно запоздавшее сожжение изменника.

Но эта битва была лишь прологом, предвестием грядущего. Когда последние из искалеченных космолётов Империума ещё огрызались огнём во тьму, на небе возникла новая луна – восьмиконечная каменная звезда из бездны, злобно сверкающая громадным алым глазом.

Вся Кадия затаила дыхание. «Воля вечности» явилась в назначенный час. Кровавый Рёв потерпел неудачу. Его самопожертвование, смерть всех боевых братьев оказались напрасными.

Око вспыхнуло. Луч опаляющего света понёсся к планете…

…и растворился среди облаков. Каср Краф содрогнулся от восторженных возгласов, причём искреннее всех радовался лорд-кастелян. Только магос Кларн хранил молчание. Менее чем за час до этого, явившись для осмотра проекционной решётки, он обнаружил, что все адепты перебиты, а к системам нуль-комплекса подключены устройства ксеносов. Скрытые в них технологии воздействовали на измученные машинные духи станции и заставляли их работать с тройной эффективностью. Теперь единственная установка в касре Краф прикрывала всю Кадию. Загадочное происшествие мучило техножреца: даже если забыть об убийстве аколитов, он не доверял бинарным чудесам, которые совершал кто-то другой. Впрочем, когда весёлые крики утихли, а небеса потемнели от десантных судов предателей, Кларн заставил себя вспомнить о надвигающейся буре. Тайны могли подождать.

Началась осада Кадии-Секундус.

<Рапорт X049/4000> Отправлен: Надежда Святого Иосмана, каторжный улей Получен: пост прослушивания «Гекстус-гамма» Отправитель: адепт-губернатор Ришелье **< Достопочтенные лорды, С величайшим сожалением должен объявить, что на Надежде Святого Иосмана установлен карантин впредь до изменения ситуации. Трое суток назад в главном комплексе вспыхнули массовые беспорядки, возглавляемые Исправительно-реабилитационным движением (ИРД). Обратившись к предыдущим рапортам, вы увидите, что я в течение некоторого времени выражал озабоченность касательно данной организации – озабоченность, проигнорированную главным командованием Кадии. Поначалу мы считали происходящее обычным бунтом, так как мятеж подняли осуждённые в блоке «Омега». Однако, учитывая последующую потерю связи с Кадией, а также появление на ближней орбите флота изменников, я вынужден признать, что ситуацией руководят более тёмные силы. Теперь я вижу в ИРД, при всех их разговорах о милосердии и честном отбытии наказания, передовой отряд врага, проложивший путь вторжению. К моменту передачи сообщения уже убиты около 87% личного состава подчинённых мне Адептус Арбитрес, а Кадийские ударные части, направленные для содействия охране, или бежали, или присоединились к мятежникам. Считаю нужным указать, что лейтенант-губернатор Вашен до последнего исполнял свой долг, обороняя Санктум Юдициум, что позволило мне отступить в цитадель Ординалис. Мы будем держаться, сколько сможем, но я боюсь, что единственным надёжным средством от порчи, охватившей Надежду Святого Иосмана, теперь является пламя Экстерминатуса. Император защищает. <<

Осада Кадии-Секундус

По незримому сигналу зловещие силуэты кораблей Чёрного флота расцвели яркими искрами. Мимо спускающихся десантных судов с громоподобным рёвом пронеслись первые бомбы – вестники смерти и грядущей резни.

Сама земля Кадии-Секундус, истерзанная при первом вторжении, вновь содрогнулась под градом макроснарядов, мелта-торпед и адского огня. Пустотные и «Небесные» щиты потрескивали, вдавленные неумолимым ураганом. Некоторые выстояли, другие схлопнулись во вспышках ослепительного света, и вскоре прогремели вторичные детонации. Залпы изменников тем временем истребляли всё живое под рухнувшими преградами.

Оборонительные лазеры и зенитные батареи на бастионах касра Краф вели ответный огонь, сметая с небес приближающиеся транспортники. Большинство установок стреляли наугад, но особая точность не требовалась – десантные суда Разорителя летели громадным роем, словно мухи на пиршество.

К западу от касра Краф в последний раз грянули макробатареи касра Старк – рык орудий утонул в оглушительном грохоте детонации подземного хранилища боекомплекта, поражённого мелта-торпедой. На севере рухнувший «Меч непокорности» произвёл бортовой залп: веер снарядов уничтожил транспортник с черепом на носу и разбросал его эскорт из хельдрейков. «Валькирии» из «Воющей» 119-й эскадрильи Клавина Стрекки молниеносно ворвались в оговорённые коридоры между зенитными очередями, после чего рассыпались по ярящимся небесам, бесстрашно охотясь за добычей среди вражеских залпов и ответного огня союзников. В редутах по всей Кадии-Секундус взволнованные солдаты молились, чтобы неприятелям изменила храбрость, и судьба осады решилась в вышине, а не на стенах касра Краф и в его окрестностях.

Их надежды не сбылись. Десантных судов было слишком много, оборона – слишком слаба. Южный выступ Оплота Мученика в касре Краф раскололся под бомбёжкой после отказа пустотных щитов. На уязвимое место в укреплениях обрушились новые залпы, сбросившие с позиций имперские орудия размером с жилой блок. Сотни гвардейцев были погребены под завалами из обугленной кладки. Видя подобные разрушения, Крид отдал выжившим приказ отступать. Вокруг центрального донжона касра Краф ещё оставались три невредимых куртины с небольшим гарнизоном. Не было смысла терять бойцов в пустоши, когда внутренние фортификации отчаянно нуждались в защитниках.

Все солдаты немедленно оставили Оплот Мученика и двинулись под свирепой бомбардировкой в относительно безопасный каср Краф. Удача в тот час улыбнулась не каждому. Вскоре изрытая земля между южным выступом и внешней куртиной превратилась в кладбище с сотнями обожжённых трупов и дымящихся остовов бронемашин. Но на каждого сгинувшего храбреца пришлось четверо, что сумели добраться до цели. Офицеры прорычали команды, и уцелевшие заняли позиции на новых укреплениях. Не отступали только Чёрные Храмовники – маршал Амальрих плевал на приказы Крида. Он выбрал для себя поле боя и собирался отстаивать его до последнего.

Десантные модули уже заходили на посадку, когда хельдрейки сопровождения отвернули в сторону для атаки на крепостные стены касра Краф и наскоро возведённые оплоты в усыпальнице святой Моррикан. Раздался новый звук – пронзительный вопль, какой могли бы издать грешники, жарящиеся на сковороде в преисподней, только в десять тысяч раз сильнее. Через считанные секунды первая «Лапа ужаса» вонзила когти в укрепления касра Краф. С грохотом откинулись рампы и по ним в самый центр оборонительных порядков Крида ринулись Несущие Слово и Альфа-легионеры. Поначалу бойцам Астра Милитарум удалось оттеснить врагов сосредоточенным огнём, но в ответ изменники воздели в затянутый дымом и дрожащий от криков воздух богохульные иконы. Ткань реальности порвалась, и в схватку вступили воющие демоны.

Везде повторялось то же самое: грохотанию болтеров в руках предателей вторило рычание окровавленных потусторонних тварей. ДОТы, ведущие перестрелку с неприятелем, были захвачены изнутри: их защитников разрубили на куски адскими клинками и растерзали когтями. Некоторые взводы, охваченные ужасом, бросили оружие и побежали. Большинство гвардейцев сражались до последнего и умирали на посту, вдохновляемые пламенными проповедями священников Министорума. Бойцы понимали, что отступать некуда, и это укрепляло их решимость. Гибель в резне была неизбежна, и гвардеец мог лишь выбирать, как именно он умрёт. Почти все предпочли смерть с оружием в руках и встретили её непокорёнными.

Самое жестокое сражение в начале штурма кипело в усыпальнице святой Моррикан. Демоны вновь и вновь стремились попасть туда, поскольку аромат веры Сестёр Битвы был равно притягателен и ненавистен для тварей. Но воительницы ордена Пресвятой Девы-Мученицы ни разу не дрогнули, не сделали и шага назад – возможно, единственные из всех защитников Кадии в тот день. Под взорами канонисс-близнецов Женевьевы и Элеанор они встречали завывающую орду болтерными очередями и благословенным пламенем, отгоняя нечисть от стен. Всем, кто наблюдал тогда за осаждённым касром Краф, казалось, будто даже клубы дыма с поля битвы не достигают усыпальницы: их рассеивал золотой свет, играющий на шпилях здания.

На востоке первые десантные суда приземлились в изрытых воронками долинах. Одержимые демонами бронемашины с рокотом двинулись по истерзанной земле, направляясь прямо к восточным куртинам Крафа. Вокруг них взревели орудия – танки 252-го Кадийского открыли огонь с незаметных прежде позиций. От авангарда Чёрного Легиона осталась лишь мешанина искорёженного металла и порченой плоти, но предателям не было числа. «Гибельные клинки» Хаоса с громыханием прокатились по обломкам передовых машин, сминая их траками, и дали залп по крепостной стене. Часть восточных укреплений обвалилась с шумом, подобным сходу лавины. Падающие фрагменты кладки раздавили три взвода «Леманов Руссов».

Тут же орда увешанных черепами «Носорогов», заглушая рычанием двигателей победный рёв изменников, выкатилась из-под прикрытия могучих «Гибельных клинков» и устремилась к пробитой ими бреши. Дальше на север кое-как восстановленные укрепления касра Ярк содрогались под обстрелом осадной артбатареи Железных Воинов с Коларакской равнины. Не желая прятаться за стенами, Орвен Хайфелл приказал братьям разойтись по транспортам. Кузнец войны Кром Гат, ожидавший контратаки, окружил свои позиции сброшенными с орбиты бастионами и линиями осквернённой «Эгиды». Он рассчитывал, что фортификации замедлят противника, и расчёты успеют перенацелить тяжёлые орудия. Но Хайфелл никогда не полагался на осторожность, и ни одно порождение демонических кузниц не могло устоять пред гневом фенрисцев. Сметая всё на своём пути, Железные Волки Орвена ворвались в цитадель Крома и укрылись от яростного шквала снарядов в траншеях и оплотах самого изменника.

Прошли часы, затем дни. Сражение бушевало по-прежнему. Кое-кому из защитников планеты удавалось немного поспать в редких перерывах между штурмами, когда стихала бомбардировка. Большинство оставалось на ногах – гвардейцы не щадили здоровье и рассудок, отгоняя сон любыми стимуляторами, какие удавалось раздобыть. Они не желали страдать от кошмаров, что проносились над Кадией-Секундус подобно ветрам.

Стены касра Краф, очищенные от неприятелей, подверглись новым атакам чудовищ из варпа. Каср Ярк, совсем недавно спасённый от обстрелов Крома Гата, был сокрушён адским колдовством кабала Циклопии под началом Элека Стана. Обезумевшие от крови берсерки из Пожирателей Миров трижды пытались ворваться в остов «Меча непокорности». Трижды магистр Корахаил собирал вокруг себя воинов 4-й роты Тёмных Ангелов. Трижды они прореживали и отбрасывали врагов, но дикарские песнопения отпрысков Кхорна вновь раздавались во тьме за смятым корпусом крейсера. Несмотря на контрудар Рыцарей из дома Рейвенов, неприятель расширил пролом во внешней куртине на востоке. Рапторы и жуть-стаи Повелителей Ночи воспользовались этим и стремительно прорвались через брешь в поисках добычи. К чести обороняющихся, их полки отступали в полном порядке, прикрывая друг друга огнём. Но рапторы были слишком быстрыми, слишком жадными до резни. Сначала они перебили отставших, затем арьергард.

Крид приказал закрыть проходы во второй куртине, чем обрёк на смерть тысячи солдат ради спасения десятков тысяч. Восемь громадных врат захлопнулись и перекрыли пути к отступлению. Сотни гвардейцев сгинули у их оснований: отчаявшиеся молили об избавлении товарищей на вершине готических барбаканов, стойкие готовили оружие для последнего боя. Два входа, однако же, остались открытыми.

– Ворота заперты, лорд-кастелян. Крид жестом велел лейтенанту отойти от топографической голокарты, единственного источника света в сумрачном бункере. Урсакар не знал, как зовут офицера, и считал, что не стоит утруждать память. Всё равно они оба не протянут тех самых шести месяцев, о которых всегда шутили в Восьмом. «Если ты выжил полгода под началом генерала Крида, тогда он соизволит запомнить твоё имя». Осада развивалась скверно для них, но при этом вполне ожидаемо. Абаддон, в гордости своей, желал укротить Кадию раз и навсегда, пусть и высокой ценой. Но, получается, они с Урсакаром были в чём-то похожи? Гордость не позволила Разорителю миновать Кадию, то же самое чувство помешало Криду оставить планету пред лицом непобедимого врага. И теперь ещё история с нуль-комплексом, скрытым под командным бастионом. Те, кто стабилизировал устройство, выиграли для мира-крепости несколько драгоценных дней. Но кем они были и в чём заключалась их цель? Магос Кларн либо не знал, либо скрывал правду. Поисковые группы касркинов прочесали туннели, однако ничего не нашли. Урсакар вроде как должен был радоваться спасению, но его пробирала дрожь при мысли о том, что некие внешние силы свободно орудуют внутри цитадели. Лорд-кастелян почти ни во что уже не верил. Разумеется, Келл понимал его, но остальные? Неважно. Надежда – это самоподдерживающееся пламя. Если достаточно долго не давать иллюзии угаснуть, она превратится в истину. И, возможно, только лишь «возможно», Кадия вновь даст отпор Абаддону… Крид отвернулся от голокарты. – Лейтенант, как вас зовут? Молодой офицер вскинул брови от удивления и, возможно, лёгкого беспокойства. – Кормахен, сэр. Из 88-го. Урсакар кивнул. – Идёмте со мной, Кормахен. Мне давно пора увидеть битву своими глазами.

На востоке командир одного из барбаканов слишком долго не запирал ворота, безрассудно надеясь спасти каждого, кто взывал об убежище за стеной. Когда створки всё же начали сдвигаться, к ним рванулись хельбруты. Напрягая могучие демонические мышцы, создания не давали вратам сомкнуться. С парапета по злобным тварям открыли отчаянную пальбу, и хельбруты с рёвом рухнули наземь, судорожно размахивая силовыми плетьми. Тем не менее самопожертвование чудовищ позволило огромной военной банде одержимых проникнуть за стену. Неизвестно, что сотворили бы проклятые воины, если бы не самоотверженный совместный контрудар 2-й роты Новадесанта и 403-го Кадийского полка. Они сдерживали потусторонний натиск, пока залпы 185-го бронетанкового не превратили изменников в кровавую кашу. В 403-м уцелела едва ли сотня призывников, и последний Новадесантник умер от ран ещё до того, как стихли раскаты боевых пушек.

На западе отказал механизм ворот, разъеденный коррозией неестественного происхождения. Командир барбакана приказал «Мёртвым головам», 113-й роте «Гибельных клинков», перекрыть проход корпусами бронированных великанов, но опоздал на целую вечность. Орда культистов, погрязших в ереси и нечувствительных к боли, бросилась навстречу вихрю снарядов, раздирающих плоть. Они наступали сотнями, затем тысячами. Тяжёлые болтеры перегревались, у автопушек заканчивался боекомплект – орудия войны не могли сдержать фанатиков, безразличных к собственным мукам и смертям. Только после гибели последнего культиста в атаку пошли Чёрные Легионеры. Предатели шагали по трупам, будто надвигающийся прилив ненависти, который уже не могли сдержать измождённые защитники стены. Западные врата пали, и с ними была потеряна вторая куртина.

Седьмой день осады начался с рёва новой бомбардировки. Слишком долго «Меч непокорности» преграждал захватчикам дорогу к северному флангу касра Краф, и они решили заставить артиллерию крейсера умолкнуть навсегда. Снаряды, градом упавшие с небес на остов звездолёта, раскололи его и вырвали из креплений немногие уцелевшие орудия. Даже после этого Корахаил ещё мог бы удерживать корабль, ведь сыны Калибана не привыкли отступать без боя. Но их накрыли не обычные залпы – обстрел вёлся с болезненно раздутого «Терминус эст», флагмана Тифа. Каждая бомба, что взрывалась в благословлённых залах «Меча», разносила вирусы, способные одолеть даже улучшенную физиологию Адептус Астартес. Когда плоть братьев Корахаила начала разлагаться внутри доспехов, магистр вынужден был покинуть крейсер. К несчастью, равнины вокруг попрежнему кишели Пожирателями Миров, жаждущими пролить кровь сынов Льва.

Сёстры Битвы в усыпальнице святой Моррикан всё так же пылали верой, но силы уже оставляли их. Только здесь захватчики непрерывно шли на приступ с начала осады, и воительницы внутри были измотаны в боях. Хотя базилика выдержала все штурмы, даже не будучи крепостью, переломный момент настал и для неё, а именно – появление трёх «Повелителей черепов», которых выпустили из личных адских кузниц Абаддона, чтобы повергнуть сияющий маяк праведности. Сотворённые варпом орудия зарычали и изрыгнули на освящённые камни базилики кипящую кровь. Десятки Сороритас заживо сварились в собственной броне, ещё десятки смыло бурной волной. Демонические машины безостановочно ползли дальше, кости и обломки кладки равно хрустели под их гигантскими траками.

Воздев клинок, канонисса Женевьева повела Сестёр в контратаку. Её серафимы неистово разили тварей, расчищая для тяжеловооружённых воздаятельниц дорогу к грохочущим левиафанам. Мелта-лучи сомкнулись, чтобы вырезать чёрное сердце передовой машины, и реактор Повелителя Черепов детонировал с громогласным треском. Пламя, рождённое гибелью великана, поглотило одного из его тёмных собратьев и весь северо-восточный угол усыпальницы. Этот удар оказался решающим для стен базилики. Камни по сантиметру разошлись в стороны, и тысячелетние арки рассыпались в пыль. Пока сёстры-госпитальеры уносили раненую Женевьеву, канонисса Элеанор начала готовиться к отступлению.

На Коларакских равнинах Космические Волки наконец добились окончательной победы над Кромом Гатом. После нескольких суток безжалостных окопных схваток фенрисцы разорвали кузнеца войны в клочья и швырнули в огонь, пожирающий некогда гордую цитадель предателя. Космодесантники дорого заплатили за триумф: для половины Железных Волков Орвена, как и для «Лэндрейдера» под названием «Железный кулак», это поле битвы стало последним. Пока сыны Русса рёвом возвещали о победе, их скауты заметили новых неприятелей, наступающих с кряжа Геенны – титанов легио Вулканум. Орвен Хайфелл жаждал попытать удачи и с этим врагом, но его доверенный советник, Волчий гвардеец Олав Железная Шкура, отговорил вожака. Забрав тела убитых, Космические Волки разместились по транспортам и двинулись к касру Краф.

Предатели захватывали передовые заставы Крафа одну за другой, но далеко на юге сохранился очаг сопротивления. Чёрные Храмовники маршала Амальриха, поклявшиеся защитить Оплот Мученика, обороняли его со всей свирепостью и доблестью, коими славился их капитул. Хотя стены бастиона обратились в руины, отпрыски Дорна не сдавались, подобные островку несгибаемой стали среди бурлящих волн Хаоса. Чёрные Легионеры, Несущие Слово и иные противники пытались смести малочисленный отряд Амальриха цепными мечами и адским огнём. Боевые братья гибли по одному и по двое, знамя их крестового похода не раз падало наземь. Но самоотверженность павших наполняла живых новыми силами, и стяг взмывал вновь, ещё выше прежнего.

Опустилась ночь, и они напали снова; целая стая завывающих тварей в кроваво-красном керамите появилась на восточном склоне. Уцелевшие бойцы 4-й уже не нуждались в приказах магистра Корахаила. Сорок боевых братьев остановились и построились двойным кольцом вокруг истрёпанного знамени роты. Непокорно взревели болтеры, зашипела плазма, с треском прожигающая неподвижный воздух. – Кровь для Кровавого бога! Первая волна атакующих не добралась до Тёмных Ангелов. Меткие очереди сынов Эль'Джонсона отбросили разорванные тела врагов обратно во мрак; такова судьба, ждущая всех предателей. Вторая волна безумцев слепо рванулась по трупам предшественников. – За Льва и Императора! Корахаил навёл плазменный пистолет. Его выстрел поразил рычащего берсеркера в грудь. Сделав ещё два шага, здоровяк рухнул, подёргивая конечностями. Огнемёты озарили ночь первыми потоками ярко горящего прометия. К бешеным воплям изменников добавились крики боли. Разъярённый предатель в пылающем доспехе бросился на Корахаила. Цепной топор опустился на магистра, но тот отбросил оружие в сторону взмахом силового меча с аметистовым клинком. Берсеркер вызывающе, бессловесно зарычал, с ненавистью глядя на Тёмного Ангела одним злобным глазом из-под разбитого шлема. Выпустив пистолет, Корахаил перехватил меч обеими руками и толкнул изменника плечом. Великан неловко отступил, и миг спустя яростный рык оборвался – магистр снёс врагу голову. Тёмный Ангел осмотрелся в поисках новых противников, но атака закончилась так же стремительно, как и началась. Нападавшие лежали мёртвыми на открытой всем ветрам равнине. Мельком заметив белую рясу, Корахаил обернулся и увидел апотекария Карафона. Тот с подобающей делу церемонностью извлекал геносемя павших воинов Скалы. Магистр посмотрел на обезглавленного им берсеркера, всего лишь одного из десятков убитых врагов. Даже после двух веков службы Тёмный Ангел не понимал, почему эти воины одинаково охотно забыли о прежней лояльности и дисциплине. Битвы ведь выигрываются послушанием и преданностью долгу. Но, опять же, недисциплинированность – настоящая чума, и среди верных Адептус Астартес хватало заражённых ею. Такие бойцы, ведомые гордыней, брали трофеи с трупов и хвалились числом убитых неприятелей. Подняв пистолет, Корахаил включил связь. – Доложить о потерях. Последовали рапорты сержантов. Выслушивая их, магистр всё заметнее мрачнел. Погибли ещё трое боевых братьев, и то, что 4-я уничтожила намного больше противников, было слабым утешением. Рота Корахаила таяла на глазах, армия изменников казалась бесконечной. Из рухнувшего «Меча непокорности» выступили пятьдесят Тёмных Ангелов; теперь же их осталось меньше сорока, а преодолели они едва ли треть пути до стен касра Краф. Но другого выбора не имелось. Они будут идти, пока жив хоть один космодесантник. – Брат Карафон, ты исполнил свой долг? – спросил магистр. – Да, они со мной. Корахаил мысленно одобрил такой выбор слов. Братья не погибали бесследно, если удавалось вернуть их драгоценное геносемя. – Тогда продол… Раздался стон терзаемого металла и рокот орудийного залпа. Очередь из автопушки прочертила борозду по направлению к магистру, разорвав и без того изуродованные тела. Корахаил метнулся в сторону, с хрустом ударился наплечником о землю и откатился вбок. По его доспеху простучали раскалённые докрасна осколки камня. В небе над ним хельдрейк перешёл из почти вертикального пике к набору высоты перед повторным заходом. – Сбить его! – взревел Корахаил. – Сбить его! Боевые братья знали свои дело. Отделение опустошителей Клариона атаковало новую цель, и их пусковые установки изрыгнули клубы белого дыма. Наведение первой ракеты почти тут же сбилось, и она по спирали унеслась в ночь. Вторая поразила демоническую машину в левый бок, взорвавшись в фонтане огня и ихора. Крыло хельдрейка отлетело в тот же миг, как он достиг высшей точки подъёма. Чудовище с воем сорвалось в штопор, завершившийся громогласным хлопком среди далёких холмов. Но магистр не праздновал победу. Брат Карафон неподвижно лежал на земле с пробоинами в доспехе: его редуктор превратился в искорёженный, окровавленный кусок металла. Теперь павшие воины 4-й погибли окончательно, и орден навеки утратил частичку себя. – Предатели с севера! Корахаил заставил себя обернуться на крик сержанта Арамаила. Пустовавший ранее вход в ущелье на севере затянули клубы пыли, что вздымались за мотоциклами воинов в чёрной броне. Дальше виднелись силуэты боевых танков «Хищник». Вот, значит, до чего дошло. – Перестроиться! С нами Лев! Шквал болтерного огня возвестил о приближении мотоциклистов. Доспех магистра содрогнулся, левый наплечник треснул, но керамит выдержал. Корахаил начал стрелять в ответ, и сгустки плазмы с визгом понеслись навстречу рычащим двухколёсным машинам; мотоциклисты вылетали из сёдел, их трупы с хрустом костей кувыркались по равнине. Под огнём из плазмомётов передовой «Хищник» замер грудой оплавленного металла. Сержант Бафон вдруг вскинул руки, хватаясь за шипастую цепь, что сдавила ему горло. Взревел двигатель, и непокорно ревущего космодесантника уволокли во тьму. Рухнул брат Трэзал, отрубленная рука которого по-прежнему сжимала ротное знамя. Подхватив падающий стяг, магистр высоко воздел его. Мимо пронеслись опаляющие лазерные лучи «Хищника», что рассекли надвое брата Малакаса. Керамитовое кольцо воинов сжалось, рык моторов усилился. Корахаил крепко стиснул древко священного штандарта; изменники заберут его только с тела космодесантника. Рычание двигателей переросло в рёв. Вражеский «Хищник» исчез в ослепительной вспышке света. В гуще мотоциклистов с грохотом разорвался снаряд, затем ещё один и ещё. Под торжествующий вой на восточный склон выкатился передовой отряд синевато-серых бронемашин. На трофейных шестах танков, устремившихся в битву, болтались талисманы из волчьих хвостов. Магистр узнал их символику. Великая рота Орвена Хайфелла. Недисциплинированные варвары, как и остальные сыны Фенриса. Искатели славы. Они были воплощением всего, что презирал Тёмный Ангел, но прямо сейчас Корахаил радовался их появлению.

На рассвете восьмого дня стены касра Краф начали обстреливать из пустошей прямой наводкой, и мужество оставило защитников крепости. Очень многие из них видели, что произошло с отдалёнными заставами, или слышали рассказы о резне на куртинах. Никто точно не знал масштабов наступления, и рождённый неведением страх пожирал солдат, словно ненасытное пламя. Священникам и комиссарам не удавалось пресечь слухи, как бы громко они ни распевали славословия и как бы жестоко ни карали усомнившихся. Гвардейцы стремительно убеждались в одном: Кадия боролась слишком долго. Больше она не выдержит.

Если бы не Крид, цитадель бы пала. Лорд-кастелян хорошо знал, что внутренний ужас бойцов следует изгонять не речами или угрозами, но личным примером. Поэтому Урсакар покинул командный бункер и присоединился к солдатам на стенах. Он ел вместе с ними, спал возле них в редкие часы, когда удавалось вздремнуть. Когда на золотые Криговы ворота накатывались непрерывные штурмы, генерал вставал в свой черёд на укреплениях «Эгида» рядом с обычными гвардейцами и стрелял по захватчикам из одолженной лазвинтовки. Только в эти моменты показной решимости Крид смотрел на неприятелей. Во всех прочих случаях он с нарочитым пренебрежением поворачивался спиной к резне. Урсакар завёл привычку ходить по верхним ярусам колоссального бастиона, хотя его пустотные щиты так и не восстановили после начальной бомбардировки. Он шагал по парапетам, где схлопнулись «Небесные щиты», наравне с подчинёнными рискуя угодить под огонь хельдрейков. Командира повсюду сопровождал Келл, и при виде потрёпанного знамени 8-го Кадийского храбрость возвращалась даже к тем, кого не ободрял пример Крида.

Под присмотром лорда-кастеляна Криговы ворота выстояли, но на востоке исход сражения висел на волоске.

Там, по крайней мере, в решимости не было недостатка. Уцелевшие «Валькирии» из «Воющей» 119- й эскадрильи перевезли остатки северного и восточного гарнизонов за внутренние стены касра. Теперь на парапетах Крафа стояли Сёстры Битвы, включая раненую Женевьеву, а чёрные десантно-штурмовые самолёты продолжали курсировать по опасным небесам. «Валькирии» доставили в цитадель выживших Железных Волков и остатки 4-й роты Корахаила. Впрочем, если верить разговорам, вернулись не все фенрисцы. Ходили слухи об одичалых воинах, что рыскали на полях смерти возле крепости, и ветер, задувая с востока, приносил на стены звериный вой. Возможно, истина была известна Орвену Хайфеллу, но он молчал.

Легио Вулканум неумолимо и неудержимо приближался к касру. Принцепс-изменник Малас Тирон, десять тысяч лет оттачивавший воинское мастерство, великолепно знал свои богомашины. Он в буквальном смысле ощущал их: в дар за непоколебимую преданность Тёмные боги подселили сознание Маласа в каждого из титанов. Одержимые «Боевые псы» были его глазами и ушами, «Повелитель войны», именуемый «Сосудом проклятия», – могучей правой рукой, а манипула «Разбойников» – сжатым левым кулаком. При столкновении с противником все боевые машины соединения вели огонь, демонстрируя неестественную меткость. Если их пустотные щиты отключались под залпами имперцев, Тирон изменял строй, выставляя вперёд ещё не пострадавших великанов. Так авангард Легио Вулканум подобрался к стенам Крафа почти без повреждений, невзирая на свирепый обстрел со стороны касра.

Защитников восточной стены, как и прежде, спасли пилоты «Воющей» 119-й. У них заканчивались боеприпасы, и едва ли дюжина машин была готова к полёту, но они вновь поднялись в воздух и устремились наперерез идущим в атаку титанам.

Небо над гигантами Легио Вулканум кишело хельдрейками, но за прошедшие дни лётчики 119-й многое узнали о механических чудовищах. Недостаточно, чтобы очистить от них небеса, ибо тварей было без счёта. Недостаточно, чтобы дольше нескольких минут ускользать от выкованных в варпе когтей – но, опять же, выживание в их планы не входило. Командир эскадрильи Клавин Стрекка заметил, что меньшие богомашины словно бы полностью подчинены воле главного монстра, «Сосуда проклятия». Как рассудил комэск, если уничтожить «Повелителя войны», падут и остальные титаны.

Рапорт X063/4V00 Отправлен: мёртвая зона, Велиал IV <<< Получен: крепость Альфус, система Коррикс Отправитель: инквизитор Ран Серастус Мои собратья-ищейки, Ваши опасения оправдались – археологическая экспедиция магоса Трагана истреблена. Тем не менее я не могу определить точные причины произошедшего. На территории возле <текст удалён> артефакта в настоящее время идут бои между Несущими Слово и ксеносами, предварительно идентифицированными как члены комморритского кабала Умирающего Солнца. Разведчики докладывают, что в зоне раскопок появилась некая конструкция, своего рода святилище, созданное из чёрных камней этого павшего мира. Не имея возможности обратиться за советом к моему доверенному компаньону Гефесту Крудду, я не в силах определить предназначение данного объекта. Но очевидно, что его важность для Несущих Слово превышает тяжелейший урон, понесённый ими во время налётов противника. Учитывая опыт подобных событий в <текст удалён>, <текст удалён> и <текст удалён>, а также беспокойное прошлое Велиала IV, я предполагаю, что настало время для Астра Милитарум зачистить данную планету во имя Императора. Меня, к примеру, до сих пор терзают воспоминания о последствиях <текст удалён>. Если даже новая операция на Велиале IV обойдётся в миллиард жизней, можно считать это выгодным разменом. После наступления ночи я намереваюсь лично обследовать место <текст удалён>. Несущим Слово известно о нашем присутствии, и я надеюсь только, что предатели не подумают искать нас в их собственном лагере. В любом случае отступать некуда – наш капитан изменнически покинул орбиту, только заметив боевой корабль Хаоса. Если мне суждено погибнуть здесь, я, по крайней мере, добуду для нас перед смертью новые знания. Храните бдительность, братья и сёстры. Долгий дозор продолжается.

До того, как эскадрилья подобралась на расстояние выстрела, три «Валькирии» разлетелись на куски под залпами хельдрейков. Ещё две оказались на пути выстрела из орудия «Вулкан» и рассыпались пеплом так быстро, что пилоты даже не успели осознать случившегося. Остальные мчались вперёд сквозь зенитный огонь: по их броне молотили снаряды автопушек «Гадес». Очередной самолёт развалился в воздухе, но первые ракеты «Адский удар» уже ринулись к цели. Поражённые ими пустотные щиты «Сосуда проклятия» вспыхнули и угасли. Машины 119- й отвернули в сторону, уходя от очередей с земли, и заложили вираж для новой атаки.

От эскадрильи осталось только три «Валькирии», но «Повелитель войны» лишился пустотных щитов. К сожалению, для последнего выпада у лётчиков Стрекки имелись только мультилазеры, неспособные пробить корпус богомашины. На третий заход комэск пошёл один – обоих его ведомых сбили. Понимая, что четвёртой атаки не будет, Клавин вручил душу Императору, запустил ускорители «Валькирии» и пошёл на таран.

На месте последнего подвига 119- й взмыл в небеса огненный шар, хорошо видимый с восточных парапетов касра Краф. «Сосуд проклятия», содрогаясь, остановился, и из его пробитого черепа вырвалось зелёное пламя. Другие титаны, покачиваясь, разбрелись по сторонам прямо в пылу сражения. Один из «Боевых псов» замер и стоял на месте, пока его не разнесли в клочья батареи макропушек. Защитники крепости радостно закричали, но быстро умолкли – богомашины снова пошли в наступление. Не двигался только «Повелитель войны», мостик которого скрывали клубы дыма.

Затем с вышины обрушилась чёрная молния. Возгласы имперцев застыли у них на губах, ибо прибыл вражеский военачальник, решивший лично привести план битвы в исполнение. Это был не сам Разоритель, но его помощник, князь демонов Уркантос – командующий Чёрным флотом и Бичеватель Гончих Абаддона. Именно ему магистр войны доверил разрушение Кадии. Но терпение Разорителя имело пределы, поэтому Уркантос стремился одержать победу, пока его господин не вышел из себя.

Тлетворно-чёрные телепортационные лучи предателей с треском исчезли, и среди изувеченных тел перед золотыми Криговыми воротами раздался оглушительный вой. Князь демонов широко раскинул крылья, и Гончие Абаддона рванулись на золотые врата. За ними катилась новая волна демонических машин – их сотворённые в варпе орудия несли смерть бойцам на стенах.

Топча и своих, и чужих мертвецов, космодесантники Хаоса поднимались по залитому кровью склону, не прячась от огня имперцев. Их громогласный боевой клич казался рычанием зверя, а не человеческой речью. «Кровь! Кровь! Кровь!» В рядах Гончих взрывались макроснаряды, сбрасывая изувеченные тела к подножию горы трупов. Воины Абаддона не останавливались. «Кровь! Кровь! Кровь!» Крид выкрикивал приказы с вершины барбакана, подходы к воротам озарялись ослепительными вспышками лазерного огня. Изменники продолжали наступать. «Кровь! Кровь! Кровь!» По заранее оговорённому сигналу началась новая орбитальная бомбардировка. Корабли Чёрного флота обстреляли Криговы ворота, не беспокоясь о жизнях тёмных братьев внизу. Перегруженные «Небесные щиты» моргнули и погасли. Защитники крепости сгинули на месте или рухнули с расколотых укреплений. Гончие тоже гибли, сражённые неразборчивым огнём собственных звездолётов, но по-прежнему шли в атаку.

По сантиметру расширяя плацдарм, Уркантос добрался до незапятнанного ещё порога Криговых ворот. Его воины выдерживали ранения, смертельные для обычных людей, шагали через пламя огнемётов, даже превратившись в пылающие факелы. Сегодня они пришли за победой – за победой для Абаддона, магистра войны Ока Ужаса, и за кровью для Владыки Битв. Предатели разместили заряды, и Врата, ослабленные восьмидневным обстрелом с земли и орбиты, наконец рухнули.

Триумфально взревев, Уркантос ворвался в каср Краф, и Гончие Разорителя ринулись за ним по пятам.

Уркантос Возвышение Уркантоса к демоничеству произошло, когда Чёрный Флот приближался к Кадии. Его кораблю преградили путь к миру-крепости три линкора – их капитаны знали, что не могут остановить надвигающуюся орду Хаоса, но твёрдо намеревались хотя бы уничтожить её флагман. Благодаря хитроумию, свирепости и несравненному мастерству Уркантос взял верх над имперцами. Он уничтожил два неприятельских звездолёта и разнёс на куски последний, когда тот пытался удрать. Столь богатое подношение крови и черепов весьма порадовало Кхорна, и Уркантос получил в награду бессмертие, к которому давно стремился. Так повелитель Гончих Абаддона стал ещё более грозным воином, чем прежде.

Падение касра Краф

Когда обрушились Криговы ворота, груз обороны Кадии лёг на плечи касркинов. Лорд-кастелян с начала осады держал в резерве три полка, ожидая решающего часа. Теперь Крид бросил их в бой, чтобы удержать цитадель. Полыхнули лазганы. Разбитый Кригов барбакан исчез за едкими клубами дыма от разрывов снарядов. Передовой отряд Гончих Абаддона просто испарился, сметённый мощнейшим сосредоточенным залпом в истории Кадии-Секундус.

Но потери не смутили изменников – больше того, резня придала им новых сил. Уцелевшие, словно красный ветер, налетели на штыки гвардейцев и вцепились в стену защищённых броней тел, не заботясь о собственных жизнях. Уркантос, что возглавлял атаку, каждым взмахом когтей бросал отделение касркинов в кровавые объятия Кхорна. Чем больше врагов сражал князь демонов, тем действеннее становились благословения Повелителя Битв. Плоть Уркантоса, сросшаяся с доспехами, сделалась прочнее адамантия. Его раны, омытые кровью, закрылись и зарубцевались. Бичеватель посмотрел на ряды кадийцев и увидел не противников на поле битвы, но накрытый стол, почти готовое приношение единственному истинному божеству кровопролития.

Касркины, сражавшиеся под сенью разрушенных ворот, бились не в одиночку. Резкие команды Крида доносились из вокс-динамиков на крепостных стенах, направляющие всё новых солдат в мясорубку у барбакана. Призывники из 201-го Кадийского дрались и умирали рядом с закалёнными ветеранами 9-го. Полки Мордиана и Вострои, присоединившиеся к побоищу, сражались за чужую планету, как часто требовал долг от воинов Астра Милитарум.

Но наделённых потусторонней мощью Гончих невозможно было одолеть только числом. Хуже того, Уркантос тоже располагал подкреплениями. Демоны со слюнявыми пастями вырастали из луж крови и бросались вперёд, чтобы полить ещё нетронутые камни алой влагой. Обезумевшие культисты, Чёрные Легионеры в доспехах цвета тьмы, откованные в аду гигантские машины прорывались через разбитые ворота. Они спешили поучаствовать в резне и, возможно, удостоиться мимолётного внимания Тёмных богов.

Все касркины 2-го полка погибли там, где стояли. Никто из них не отступил. Другие не выказали подобной отваги – так, бойцы 33-го дрогнули, когда их полковника растерзали рапторы. Остатки смелости покинули их, и, как дамба поддаётся напору штормовых волн, гвардейцы сдались и побежали пред натиском врага. Их трусость положила конец надеждам удержать ворота: подобное зрелище лишило остальных воинов отваги так же быстро, как демонический рык. Стоило панике распространиться, и тонкая струйка удирающих солдат 33-го превратилась в неудержимый поток. Бойцы бросали полковые знамёна, даже оружие. Цитадель непокорности разваливалась на куски, и победа лежала в когтистой лапе Уркантоса.

Одновременно с тем, как дрогнуло сердце касра Краф, прежняя опасность обрела новую силу. За восточной стеной Рыцари баронессы Вардус проигрывали сражение с уцелевшими титанами Легио Вулканум. Хотя богомашины больше не направляла воля принцепса Тирона, они многократно превосходили в огневой мощи шагоходы аристократов дома Рейвенов.

Вардус, не будучи глупой женщиной, – надо сказать, она убивала мужчин на дуэлях даже за намёк на подобное, – скомандовала отходить с боем. Пока что тактика оправдывалась, и баронесса потеряла только четырёх Рыцарей в обмен на одного уничтоженного и одного подбитого «Разбойника». Но для отступления требуется земля, куда можно отступать, а у благородных воинов дома Рейвенов быстро заканчивалась территория для манёвра. Когда измождённая Вардус приказала отходить дальше, её собрат-по-копью исчез в немыслимо жарком сиянии. Быстро обратившись к синаптической сети, баронесса увидела, что сбылись её худшие опасения. «Сосуд проклятия» снова вступил в бой.

Дальше на юг маршал Амальрих, стоявший по колено в трупах неприятелей, на миг ощутил чуждую ему неуверенность. Враги по-прежнему гибли на клинках Чёрных Храмовников, но уже не так обильно, как в предыдущие дни. Обернувшись к северу, Марий понял, что над Криговыми воротами касра Краф собралась буря. Лишь теперь маршал осознал то, что с самого начала было очевидно другим полководцам: сила его крестоносцев больше пригодилась бы на стенах цитадели, чем в Оплоте Мученика. Дорн погиб много поколений назад, однако потомки унаследовали его упрямство, и оно по-прежнему вредило воинам. Но, возможно, у них ещё оставалось время исправить ошибку. Один из «Громовых ястребов» Решающего крестового похода был уничтожен первой же бомбардировкой, но второй, целый и невредимый, находился в подземном ангаре. Проглотив остатки гордости, Амальрих приказал покинуть Оплот Мученика.

Внутри касра Гончие Абаддона и их клинки упивались кровью бегущих гвардейцев. Уркантос ревел от наслаждения. Ему была поручена одна, лишь одна задача – ворваться в крепость и разрушить машину, которая сковывала апокалиптическую мощь «Воли вечности». Но теперь Бичеватель не видел причин останавливаться на полпути. Гордая Кадия была сломлена. Её защитники давили друг друга, пытаясь скрыться от князя демонов! Он, Уркантос, совершит то, что не удавалось Разорителю. Он затушит последние очаги решимости в мире-крепости. Награда за триумф достанется ему, а не магистру войны!

Новые очереди прожгли воздух, но даже столь яростный залп не повредил ороговевшую кожу Бичевателя. Там, где секунды назад удирали ничтожества, перед Гончими Абаддона встали укрепления «Эгида» с полным гарнизоном и ощетинившийся штыками, непоколебимый строй 8-го Кадийского полка. «Кадия стоит!» – Одинокий голос, твёрдый, словно камни Крафа, какимто образом перекрыл шум битвы. Другие голоса подхватили этот девиз, и отчаявшиеся гвардейцы вновь собрались вокруг знамён.

«Кадия стоит!» – На третий раз хоровой возглас утонул в вызывающем рёве боевых пушек и предсмертных воплях демонов. По всей сборной площади прокатилась волна новой решимости – к солдатам Астра Милитарум возвращалась утраченная отвага. В центре их порядков Джарран Келл высоко воздел стяг 8-го Кадийского. Возле него лорд-кастелян Урсакар И. Крид с неумолимым лицом, на котором не отражались терзавшие его сомнения, вновь проревел свой боевой клич: «Кадия стоит!»

Наступающее войско Уркантоса, излишне увлёкшееся бойней, разбилось о волнолом 8-го полка. Самый тяжёлый урон понесли Гончие Абаддона, разорванные на куски непрерывным орудийным огнём. Рапторы снова взмыли в воздух, стремясь покончить с Кридом так же, как с полковником 33-го. Завывая вокс-усилителями, они врубились в командный взвод Урсакара. Но там, где гвардейцы 33-го дрогнули и побежали, ветераны 8-го сомкнули ряды. Многие десятки их погибли, прежде чем кадийский штык пронзил основное сердце последнего предателя, но лорд-кастелян уцелел. Рукав Келла был багровым от крови, по большей части чужой; у ног флаг-сержанта лежал мёртвый раптор, ближе других подобравшийся к возлюбленному всеми генералу.

Битва за сборную площадь затянулась – у обеих сторон ещё имелись неограниченные подкрепления, но, сколько бы воинов они ни бросали в сражение, никто не мог добиться перевеса в свою пользу. В итоге, однако, чаша весов склонилась на сторону защитников, поскольку Крид сражался так, словно пришёл его звёздный час. Оружием Урсакара были не пистолет или клинок, но его солдаты. Генерал разил ими врага, когда замечал его уязвимые места, и отводил назад пред лицом неодолимых сил. В те отчаянные моменты Крид тратил сотни, даже тысячи жизней гвардейцев, но не разбрасывал их понапрасну. Он покупал кровью ударных частей время – не до прибытия подкреплений, ведь Урсакар давно уже отбросил такие мечты. Он просто хотел продержаться ещё немного. Каждая лишняя минута сопротивления была теперь бесценным трофеем, ударом по гордости Абаддона. Да, Кадия стояла, но лишь потому, что Крид стоял вместе с ней.

По всей крепости союзники лорда-кастеляна оказывали ему посильную помощь. Сократившаяся 4-я рота Корахаила сражалась рядом с Железными Волками на восточной окраине сборной площади, и, хотя ни калибанцы, ни фенрисцы не признали бы этого, они много раз выручали друг друга. Астартес других капитулов, потерявшие боевых братьев в войнах на Кадии, забыли о разногласиях и сплотились в единую полуроту всех цветов и оттенков. Сёстры ордена Пресвятой Девы-Мученицы заняли позиции перед командным бункером – их благое пламя изгнало множество демонов, а праведность воительниц вдохнула невиданную храбрость в призывников 111-го, немедленно развёрнутых в авангарде Сороритас.

Но величайший триумф в тот час достался Чёрным Храмовникам маршала Амальриха. Их «Громовой ястреб» с тлеющим корпусом и пробоинами в дымящихся двигателях приземлился на брюхо посреди сборной площади. Мстительные воины Решающего крестового похода высадились в самом сердце нечестивой армии. В любой удар, нанесённый тогда сынами Дорна, они вкладывали не только гнев, но и чувство вины, и потому били вдвое сильнее прежнего.

Своей непоколебимостью защитники Кадии развеяли мечты Уркантоса о славной победе, и тот вспомнил о данных ему приказах. Если уничтожить нуль-комплекс, вся отвага имперцев пропадёт впустую – её выжгут дотла неудержимые энергии Чернокаменной Крепости. Собрав вокруг себя выживших Гончих Абаддона, князь демонов пошёл на прорыв к командному бастиону и трофею, ждущему внутри.

Крид заметил наступление Бичевателя, но мало чем мог помешать ему. С атакой Уркантоса совпало появление новой угрозы: бронетанковая колонна предателей, ведомая «Гибельным клинком» под названием «Викантрус», ползла по мёртвым и умирающим через Криговы ворота. Среди обваливающихся укреплений громыхнули раскаты залпов из пушек «Разрушитель», и авангардные отряды Урсакара исчезли в облаке разрывов. Протрещали воксы, сержанты рявкнули новые команды, и защитники цитадели сосредоточили огонь на «Викантрусе».

Призывники из 111-го немногое могли противопоставить Уркантосу и его проклятой свите, но «белощитники» держались до последнего. Когда же они погибли, Бичевателю преградили путь ревностные воительницы из ордена Пресвятой Девы-Мученицы.

Князь демонов ворвался в ряды Сестёр, размахивая когтями и торжествуя всякий раз, когда их орошала кровь верных. Болт-снаряды отскакивали от панциря Уркантоса, и даже раскалённые добела лучи мультимелт казались ему тёплым ветерком. За вожаком следовали последние из Гончих: от тёмного братства, некогда насчитывавшего сотни, теперь осталась пара десятков убийц. Космодесантники Хаоса, защищённые не столь надёжно, как Бичеватель, умирали, пусть и не с первого выстрела. Они не заботились о выживании. Единственной целью предателей было провести их господина к его цели. И последнее из чёрных сердец ещё билось, когда Уркантос достиг Выездных ворот штабного бастиона.

Перед ним осталась последняя преграда. С молитвой на устах сёстры Женевьева и Элеанор помчались наперерез Бичевателю во главе воинства серафимов. Громогласно хохоча, князь демонов сбросил противниц с небес и разбил их тела о землю, словно разогнал стайку насекомых. Но в мутировавшей груди Уркантоса вспыхнула боль, и затем ещё раз – Женевьева рассекла его поганую плоть ярко сияющим благословенным клинком.

Уркантос отшатнулся, прикрываясь когтями от ударов канониссы. Охваченная торжеством Женевьева бросилась следом, сверкая мечом. Но рвение подвело Сестру Битвы; князь демонов не отступал, он ждал момента для атаки. Стоило канониссе провести новый выпад, как Бичеватель вырвал у неё клинок и сомкнул лапу на её горле. Увидев опасность, грозящую близнецу, Элеанор бросилась на чудовище. В неистовом вихре стали она глубоко прорубила бронированную кожу врага и почти отсекла одно из рваных крыльев. Но Сороритас опоздала, и шея Женевьевы, успевшей за миг до смерти ударить Бичевателя лбом между горящих глаз, хрустнула в дьявольски могучей хватке. Издав обречённый крик, Элеанор изо всех сил вонзила меч в грудь Уркантосу. Острие прошло рядом с гнилым сердцем твари, силовой клинок застрял намертво. Взревев, князь демонов сокрушил канониссу ударом о землю и зашагал прочь, не вытаскивая меч из тела.

Между тем посреди сборной площади маршал Амальрих готовил новую атаку на зловещую громаду «Викантруса». Одна уже завершилась неудачей – воинов отбросили фланговым огнём разорители, сопровождавшие танк, – но, когда башня «Гибельного клинка» начала поворачиваться к «Эгиде» 8-го Кадийского, Чёрные Храмовники вновь перешли в наступление.

Пушки «Викантруса» навелись на цель, но не выстрелили. Сверхтяжёлый танк замер на месте, словно какойто громадный железный зверь, охваченный внезапным смятением. Затем, повинуясь неслышимой команде, «Гибельный клинок» открыл огонь из всех орудий. Не по Чёрным Храмовникам Решающего крестового похода. Не по бойцам 8-го Кадийского. А по своим союзникам. У воинов Чёрного Легиона не было и шанса на выживание: спонсонные установки «Викантруса» мгновенно изрешетили разорителей, считанные минуты назад спасших его от ярости Амальриха. Башня развернулась, отыскала новую мишень, и тяжёлые снаряды разнесли на куски передовую группу «Хищников» Альфа-легиона с такой лёгкостью, будто их корпусы были вырезаны из стекла.

На мгновение обе армии застыли, не понимая причин столь внезапного предательства. Никто не заметил ни фигуру в металлическом плаще, что быстро выступила из тени рухнувшего оплота, ни серебристый поток наномашин, струящийся из её руки внутрь танка через щели в корпусе. Криду хватило этого мгновения. Он проревел новый приказ, и лучшие взводы 8-го направились к павшему штабному бастиону. Увидев перебитых «белощитников» и Сестёр Битвы, гвардейцы поняли, что произошло нечто кошмарное, нечто, сулящее обернуться гибелью для всех, кто так храбро дрался за Кадию.

Внутри здания Уркантос выпустил из когтей изувеченное тело магоса Кларна. Полуманипула скитариев пыталась остановить Бичевателя на входе в зал управления, но ни одно оружие, порождённое Омниссией, не навредило чудовищу сильнее, чем клинки канонисс-близнецов. Меч Элеанор по-прежнему торчал из его тела, а рукоять опаляла князя демонов огнём всякий раз, как он касался её. Но изменник уже видел свою цель.

За краем перекошенной платформы, на глубине километра в коре Кадии-Секундус трещали дуговыми разрядами конденсаторы нуль-комплекса. Уничтожь он их, и планета вновь окажется беззащитной перед «Волей вечности». Уркантос отвёл крылья за спину, спрыгнул вниз и понёсся к трофею, набирая скорость в объятиях силы тяжести.

– Бегом марш! Шевелись, чёрт вас дери, шевелись! – ревел Крид, перекрывая безумный шум битвы. Повинуясь, как и всегда, ветераны 8-го полка ускорились и перешли на бег. Урсакар твердил себе, что ещё не поздно, что пока остаётся шанс помешать демонической твари, не дать ей погубить все их усилия. Сёстры-госпитальеры с непривычно жёсткими лицами расступились перед командным взводом Крида. Воительницы ордена Пресвятой Девы-Мученицы сражались так, что позавидовал бы иной капитул Адептус Астартес, но заплатили за отвагу множеством убитых и раненых. «Впрочем, – подумал Урсакар, – им всё равно досталось меньше, чем призывникам из 111-го». У ордена ещё оставались Сёстры в других частях крепости, даже в иных уголках Галактики, но «белощитники» погибли все до последнего. Выживет ли ктонибудь после падения касра Краф, чтобы рассказать об их жертве? Передовые отделения добрались до разбитых Выездных ворот и с оружием наготове поочерёдно зашли внутрь. – Сможем ли мы вообще убить монстра, который это устроил? – пробормотал лейтенант Кормахен. Крид обернулся. Его адъютант с бледным лицом опасливо поглядывал на сцены резни. Боец становился ветераном лишь после дюжины битв. Возможно, позже. В скольких побывал Кормахен? Сколько ещё боев увидят все они? Как бы то ни было, время Кадии подходило к концу. В этом сомнений не имелось. Урсакар ударил ногой труп великана с огромными клыками. – Что кровоточит, то можно убить. – Следом он указал на изломанное тело канониссы, доспех которой покрывали брызги густого ихора: – Они пустили ему кровь, значит, сумеем и мы. Земля содрогнулась. Из-за Выездных ворот донёсся протяжный вопль терзаемого воздуха. Лорд-кастелян ещё пытался понять значение этого звука, когда Келл оттолкнул его в сторону. Урсакар рухнул на землю возле убитой канониссы в тот же миг, как из арочного проёма вырвалось пламя. Джарран повалился рядом с ним, обожжённый, но лишь до покраснения. Кормахену не так повезло. Лейтенант едва успел вскрикнуть перед тем, как его поглотил огненный поток. Раздался треск горящего жира, запахло палёным мясом. Другие адъютанты успели отпрыгнуть, но и у них тлели мундиры. Поднявшись, Келл протянул Криду руку. – Удача по-прежнему с вами, лорд-кастелян. Приняв его помощь, Урсакар встал. – Вы – моя удача, сержант. Взглянув на обугленные ворота, Крид увидел широкую трещину во внешней стене штабного бастиона – свидетельство силы ударной волны. Шум битвы казался приглушённым, словно гвардейцы находились в каком-то другом мире. В бункер успели войти три отделения; очевидно, все они погибли. Впрочем, это уже неважно, если взрыв означал то, о чём думал лорд-кастелян. Урсакар поймал себя на том, что выискивает в небе одинокий злобный глаз, даже понимая, что не разглядит его. Узнают ли они о готовящейся атаке? Есть ли теперь смысл продолжать бой? Крид сердито отбросил эти раздумья. Смысл был всегда. Долг любого кадийца, цель его жизни – противостоять неизбежному. В груди Урсакара вскипел нарастающий гнев. Возможно, ему не удалось защитить Врата Кадии, но он не прекратит драться. Никогда. – Сержант, передайте мой приказ: возвращаемся на сборную площадь. Восьмой стоит. Кадия стоит. Один из выживших адъютантов, такой же бледный, как Кормахен минуту назад, прижимал к губам какой-то манускрипт – талисман на удачу. Весьма вероятно, семейная реликвия. У многих офицеров были подобные. – Император хранит… Не в силах сдержать ярость, Урсакар накинулся на него. Он выбил манускрипт из руки офицера, затем выдернул у него пистолет из кобуры. – Император? – прорычал Крид. – Он в световых годах отсюда! – Лорд-кастелян с размаху припечатал пистолет к груди адъютанта. Тот отступил на шаг. – Если хочешь избавления, парень, добудь его оружием! Не молитвами. Не писаниями. Каждый солдат сам творит свою судьбу, а не просит о чудесах! Офицер стоял, разинув рот. Он смотрел не на Урсакара, но мимо него, в небо, высоко над командным бастионом. Туда же с мрачной ухмылкой глядел флаг-сержант. Стиснув кулак, чтобы прийти в себя, Крид резко повернулся и уставился наверх. Когда он наконец разглядел то, что видели остальные, то поразился, как не заметил этого в первую же секунду. – Ну, будь я проклят, – сказал Урсакар и расплылся в улыбке, впервые за десять лет.

Отголоски прошлого

Велизарий Коул не планировал оставаться на Эриаде VI. Логика предписывала улетать. Того же требовали обязанности. Чем дольше задерживался архимагос, тем больший урон наносили его войскам наследники Гангрека. И всё же Коул не мог заставить себя бросить раскопки. Их тайны взывали к нему, пробуждая чувства, давно забытые за тысячелетия бионического самосовершенствования.

Велизарий должен был понять суть загадочного совета Ходящей-по-покрову. Имеет ли он отношение к реликварию, спрятанному на борту «Железного неумершего»? Допустимо ли предполагать, что это не так? Теневидица намекнула, что секреты Эриада VI нужно раскрыть сейчас – или никогда. Коул не сомневался, что у них с Силандри в лучшем случае временно совпали интересы, но последствия даже недолговечного альянса могли изменить будущее Империума. Велизарий очень много раз видел такое, хотя подробности событий и имена действующих лиц уже стёрлись из его памяти. Былые дни напоминали бескрайнюю перемешанную мозаику. Как ни пытался архимагос сохранить прошлое, ему не хватало чёткости настоящего.

Поэтому Коул зарылся глубже в недра Эриада VI, хотя оборону его лагеря всё так же подтачивали радиационные бури и вылазки воинственных чужаков. С каждым ярко-красным рассветом орки вновь штурмовали укрепления, каждую ночь скитарии отходили с передовых бастионов на запасные позиции.

Но Велизарий продолжал копать, не щадя буровые установки в погоне за знаниями. Как и было предсказано, во всех последующих слоях вынутого грунта он отыскивал новые артефакты. Предметы становились крупнее, их повреждения – незаметнее. Одна из находок укрепила растущую уверенность Коула в том, что объекты с Эриада VI древнее не только человечества, но и большинства других рас в Галактике. Методы изготовления артефактов, отсутствие видимой компоновки схем – всё указывало на то, что они созданы в темнейшую из эпох. Возможно, руками самих Древних или же некронтир.

Архимагос посвящал исследованиям все тридцать семь часов в эридийских сутках. Чем глубже Коул проникал в недра планеты, тем упорнее становились его поиски. Иногда техножрец замечал, что Ходящая-попокрову наблюдает за ним из теней.

Казалось, что ксеноса видит только сам Велизарий. Она появлялась и исчезала, когда вздумается, проникала через экранированные стены и вакуумные переборки, словно призрак. Архимагос уже спрашивал себя, не мерещится ли ему фантом, рождённый отказывающими от радиации ячейками памяти. Отвечал он всякий раз одинаково: «Уже неважно». Коул отдался безрассудству близкого открытия. Он должен был узнать правду.

Но на пятый день скитарии отступили к внутреннему кольцу обороны. Чужаки заплатили за победу чудовищными потерями, но это лишь раззадорило их. Лагерь стал для зеленокожих главным вызовом, гарантией славной драки на безжизненной в остальном планете. Все расчёты показывали, что в случае нового затяжного наступления орков база неизбежно падёт. Коул, испытывая вспомогательными лобными долями непривычную досаду, наконец отдал приказ об отступлении.

Именно тогда, разумеется, и случился прорыв. Как только колоссальные горнопроходческие машины заработали в последний раз, одна из них пробила потолок громадной естественной пещеры. Ослабленная скала подалась под гусеницами, и буровая установка рухнула во мрак. Её жалобные сигналы тревоги оборвались в момент удара об усеянный сталагмитами пол каверны, но в последний момент машина успела передать изображения монолита из чёрного камня с плоскими боковыми стенами. Велизарий немедленно распорядился отложить эвакуацию. Повелев скитариям удерживать взлётную площадку до его возвращения, архимагос спустился в недра Эриада VI.

С первого взгляда Коул осознал, что искал именно это. Результатом раскопок стало обнаружение артефакта чуть менее двухсот пятидесяти метров высотой и полукилометра шириной. Судя по неровному верху, объект всётаки пострадал во время давней бомбардировки. Его верхняя половина и значительная часть боков не устояли под натиском времени. По виду загадочного камня невозможно было догадаться о его назначении, но техножрец не нуждался в подсказках. Он уже встречал подобные структуры – целые, вздымающиеся к небесам – на Кадии.

Охваченный лихорадочным вдохновением, Велизарий вновь просмотрел архивные записи. Теперь казалось очевидным, что обстрел поверхности осуществил Абаддон во время своего Четвёртого похода, но оставалось неясным, зачем Разоритель утруждал себя атакой необитаемого мира, если только… Если только Чёрный флот появился над Эриадом VI не по совпадению.

Коул обратился к инфохранилищу отчётов о техноаномалиях и соотнёс их с маршрутами Чёрных крестовых походов. Королис. Беластон. Вогрид II. Список ими не ограничивался. На некоторых планетах подтверждалось наличие артефактов-пилонов, на всех когда-либо велись археологические раскопки – и каждая лежала на пути разрушительных вылазок Абаддона. Почему никто не заметил этого раньше? В течение тысячелетий было известно, что пилоны Кадии сдерживают натиск варпа. Что, если Империум недооценил масштабы замыслов Разорителя?

Силандри появилась без предупреждения. На маске теневидицы кружились узоры непознаваемых эмоций.

– Теперь понимаешь?

Велизарий, объятый ужасом, не отчитал ксеноса за слежку, а просто кивнул.

– Пилоны. Имматериум…

– Они подстраивают его под свой ритм. – Маска Ходящей-по-покрову стала гневно-красной. – Без этих камней танцоры становятся рабами беспорядочных рефренов. Галактика умирает, перерождаясь в безумии.

– Это можно предотвратить?

– Кадия есть конец и начало.

Кадия. Мир, где впервые был заключён договор. Случайность? Коул больше не верил в совпадения.

– Положение слишком серьёзно для загадок. Ответь мне прямо!

Но Силандри уже исчезла, оставив архимагоса без ответов. Возможно, она указала место, где их нужно искать.

Глава 2: Огни избавления

Свет Императора

Явилась она, окутанная священным пламенем – ангел, низвергнутый рукою Императора в ужасную пучину войны. Устремилась она к земле, словно луч золотой звезды, что вспыхнула в небесах Кадии. Когда приблизилась она к осаждённым стенам касра Краф, защитники крепости провозгласили имя её. Первыми вскричали выжившие сёстры Пресвятой Девы-Мученицы, но возгласы их разнеслись быстро, как лесной пожар, и верующие подхватили их с почтением и ликованием.

Целестина. Молитвы были услышаны. Чудо свершилось.

Не замедляясь, она ворвалась на сборную площадь, и огненным хвостом смела предателей с камней. Дальше помчалась Целестина, и меч её заблистал серебром в клубах дыма. Воинство демонов рассеялось перед ней: тварей выжег из бытия клинок её, сияющей противоположности их непроглядной тьмы.

В усталые руки влилась новая сила. Отчаяние бойцов, лишившихся последних надежд, обратилось в мужество. Император всё же не оставил их – иначе зачем бы Ему направлять сюда живую святую, что приведёт кадийцев к триумфу? Гвардейцы воспрянули ради одного, последнего усилия, и страх покинул их сердца. Даже Крид, затерянный в круговороте чувств, забыл об угрозе Чернокаменной Крепости на дальней орбите и сражался рядом со своими людьми. Что до Адептус Астартес, то они, за исключением ревностных Чёрных Храмовников, оказались единственными, кого не взволновало появление Целестины. Космодесантники не исповедовали Имперское Кредо. Их связывали только узы братства и долг перед давно погибшими примархами, но, если ожившая проповедь Министорума могла принести им победу, они ничего не имели против.

На мгновение, одно восхитительное мгновение, ряды захватчиков дрогнули. «Викантруса», системы которого застыли в невидимой схватке с наномашинами, захлестнул прилив охваченных пылом бойцов. Культисты разбегались под их натиском, забыв вероотступнические помыслы при виде живой святой. Но затем возрождённая ярость гвардейцев столкнулась с богохульной решимостью Чёрных Легионеров. Да, защитники касра вернулись в бой, однако они по-прежнему уступали врагу числом и умением. Их контратака захлебнулась.

Но Целестина принесла в каср Краф не только обновлённую веру. Во тьме взревели плазменные двигатели. Стойки шасси заскрежетали по пластбетону. Зазвучали нестройные напевы боевых псалмов, и благовест священных колоколов отразился от стен. Сильнее, чем в вере, отчаяннее, чем в надежде, защитники Кадии нуждались в подкреплениях, и святая привела их.

Она отыскала в варпе транспорт с угасающим полем Геллера и ускорителями, почти отказавшими из-за предательского деяния. Внутри находились пять рот ордена Пресвятой Девы-Мученицы, которые считались погибшими на протяжении четырнадцати веков. Озаряя им путь своим сиянием, будто маяком, Целестина подвела раненый корабль к другому звездолёту и не давала им разойтись до возвращения в реальное пространство. Теперь Сёстры рванулись в атаку, словно пылающий меч Святой, желая отомстить за показавшееся им вечностью пребывание в Имматериуме. С их прибытием ход сражения изменился вновь, но теперь уже в пользу имперцев.

Уркантос протиснулся через Выездные ворота, взметая крыльями человеческий пепел. Он уничтожил ненавистную машину, что не давала обрушить на Кадию гнев «Воли вечности». Он исполнил приказ Разорителя. Мир-крепость ждала гибель, и Бичеватель не собирался разделять её судьбу. Пришло время вернуться за обещанной наградой. – Умри, отродье! Гвардеец, опустив штык, бежал прямо на князя демонов. Уркантос выпотрошил смертного одним безжалостным взмахом. Облизнув кровь с когтей, он сбросил тело на останки молельных ведьм в чёрной броне, которые пытались преградить ему вход в бастион. На сборной площади до сих пор бушевала резня, но её ритм и запах как-то изменились. Бичеватель жаждал присоединиться к бойне, даже зная, что рискует погибнуть под жгучим взором Чернокаменной. Зашумели крылья, и перед дьяволом опустился ангел. Лишь теперь князь демонов узнал новый аромат битвы – сражение смердело верой, убеждённостью святой. – Невеста трупа, – прорычал он. Сверкая броней в отражённом свете золотого нимба, вестница воздела меч. Клинок в её руке был неколебимым, как скала. – Твоё время истекло, зверь. Хохот Бичевателя подобно грому прокатился над касром. – Наоборот, моё время только пришло. Ты – ничто. Отголосок ложного бога. Я переломлю тебя пополам и возложу твой череп к трону Кхорна! Мучительная боль охватила Уркантоса – раскалённый добела жар заструился по жилам в груди. Узкими щёлками глаз предатель видел, что невеста трупа, не двигаясь, разглядывает его. Затем боль схлынула. Как и всегда, она сделала князя демонов сильнее. Он выдержал ещё одно испытание. – Я – Бичеватель Чёрного флота, Десница Разорителя. Тебе одной меня не одолеть. Ощутив какую-то неправильность, Уркантос прижал когтистую лапу к груди, где только что пылал нестерпимый жар. Меч, застрявший в его теле, – клинок молельной ведьмы – исчез. Изменник резко обернулся. Его взгляд встретили две женщины с лицами, полными света, в броне, сияющей подобно солнцу. Бичеватель, не забывавший своих жертв, узнал обеих. Близнецы, убитые им на пороге. Его кипящий ихор сочился с меча той, что держалась слева; с меча, исчезнувшего из тела Уркантоса. Первое семя неуверенности проросло в проданной душе князя демонов. – Я не одна, – ответила Целестина. – И твоё время истекло. Взревев, Уркантос отвёл крылья за спину и бросился в атаку.

За восточной стеной баронесса Вардус заметила огонь в небесах, но не догадалась о его значении. Она понимала только, что все попытки остановить свирепый натиск Легио Вулканум провалились. Погибло слишком много её собратьев-покопью, и аристократке оставалось только умереть с честью. Но пока Вардус вводила команду на перегрузку реактора, по небу с рёвом пронеслись «Громовые ястребы» и перехватчики «Грозовой ястреб», окрашенные в золото. Левая секция панциря «Сосуда проклятия» испарилась под ослепительно яркими лучами турболазеров, и штурмовые корабли отвернули в сторону. Мрачно улыбнувшись, Вардус отменила детонацию. Самоубийственная атака была тактикой отчаявшихся, а к ней только что вернулась надежда.

На орбите заговорили орудийные батареи «Фаланги». Предатели уже вели огонь по боевой крепости, что возникла среди Чёрного флота, но щиты, созданные изношенными генераторами, выдерживали один залп за другим. Тора Гарадона не беспокоил обстрел. За последние дни он сражался рядом с призраками из Легиона Проклятых. Он вырвал сердце у вверенной ему заветной цитадели, чтобы не отдать её в руки врага. Он видел, как среди бурлящих волн эфира к носовому бастиону «Фаланги» пристыковался имперский транспортник. Капитан навидался такого, во что раньше никогда бы не поверил. Он стал свидетелем того, чего никогда не сможет понять. Что теперь? Одна боевая крепость против всего Чёрного флота? Прекрасно. Возмездие уже заждалось изменников. Но где же Проклятые Легионеры? Когда «Фаланга» вернулась в реальный космос, они растаяли в воздухе, так же безмолвно, как и появились.

Боевая крепость направилась к «Воле вечности», в треске щитов отбрасывая с дороги передовые корабли предательской армады. По команде Гарадона бортовые орудия накрыли огнём неприятельские линкоры, но могучие носовые батареи молчали. Время не щадило «Фалангу», к тому же недавно Тору пришлось пожертвовать частью звёздного форта. Главный, способный расколоть любую планету залп нельзя было тратить впустую.

Другой космолёт уже развалился бы на дрейфующие обломки под свирепым обстрелом Чёрного флота, но боевая крепость была кулаком Дорна, первым и величайшим его даром Императору Человечества. Стареющая, с неполным экипажем, она по-прежнему не имела себе равных в Галактике. Даже без эскортной армады, положенной ей по праву, «Фаланга» держала удар. Но вечно так продолжаться не могло. На приборных панелях уже пылали тревожные огни – основные силы Абаддона покинули орбиту и заходили для атаки. Гарадон игнорировал предупреждения. Он не сдастся и не отступит. Если это последняя битва «Фаланги», да будет так. Имперский Кулак не менял курс, ведущий прямо в чёрную пасть «Воли вечности».

Боёк болт-пистолета Свена Кровавого Рёва сухо щёлкнул. Кляня себя за невнимательность, Волчий лорд вогнал в оружие новый магазин и выстрелил. Череп бегущего к нему демона разлетелся на куски, тёмный меч простучал по отполированному чёрному камню. Во мраке сверкнули красные глаза. – Зубы Моркаи! – взревел Свен. – Нельзя нам здесь оставаться! Словно подтверждая его слова, из распахнувшихся ворот кастеллума на узкий мостик хлынула разнородная толпа мутантов-членов экипажа. Очереди тяжёлых болтеров срезали их, будто жнецы – колосья. На стороне Волков рухнул и не поднялся Солвик Белая Грива; над основным сердцем воина зияла дыра. – А что ещё делать? – прорычал Ярн Инеевая Лапа. – Под теми орудиями мы все сдохнем! Кровавый Рёв услышал в тоне волчьего гвардейца отголосок собственной досады. Всё, что произошло после уничтожения «Клыка Огненной Гривы» и спасения на абордажных торпедах, слилось в одну размытую картину непрерывной битвы, гибели товарищей и отчаянных бросков через тьму в попытках уйти от погони. Сколько минуло времени – дни? Недели? Волчий лорд помнил только то, что их долг ещё не исполнен. Уцелевшие бойцы Свена, всего дюжина, ещё сражались лишь потому, что изменники не знали всех возможностей Чернокаменной Крепости, а сама она, кажется, твёрдо решила помочь фенрисцам. Перед ними открывались двери, выключались без команды автоматические турели. То, что заменяло «Воли вечности» машинный дух, явно желало космодесантникам победы. Словно морозный волк, распухший от болезни, цитадель хотела умереть. Выглянув из-за переборки, Кровавый Рёв метнул в вопящую толпу последнюю фраг-гранату. Заряд взорвался с глухим хлопком, сбросив тела мутантов в бездну под мостиком. – Если того потребует долг. Инеевая Лапа нахмурился, но кивнул. – Если того потребует долг. Хуже всего было, что они погибали в нескольких шагах от цели. Судя по вьющимся пучкам кабелей, за кастеллумом находился энергообменник, наследие того времени, когда Чернокаменная служила Имперскому ВКФ. Теперь уже предатели использовали установку для питания щитов и орудий колосса. Разрушив её, Волки полностью отключили бы часть систем. Возможно, остаткам кадийского флота хватило бы этого, чтобы покончить с «Волей вечности». Игра света за потрескавшимся иллюминатором заставила Свена обернуться. Он увидел голубые молнии, искрящие на золотом корпусе звездолёта, один нос которого был размером со звёздный форт. – «Фаланга»! – рассмеялся он. – Гордецам Дорна тоже захотелось поиграть? Вокруг Кровавого Рёва проявились создания в траурно-чёрных доспехах, объятых пламенем и отделанных плесневелыми костями. Вновь прибывшие двинулись в атаку на кастеллум, и их болтеры с визгом изрыгнули огонь. Свен высоко воздел цепной меч. – За Русса и Всеотца! И Ревущие Огнём в последний раз ринулись за славой.

Из борта Чернокаменной вырвался язык пламени: крошечная вспышка, незначительная ранка в боку великана. Но следом вздрогнули и погасли щиты, что прикрывали нижний левый сектор «Воли вечности». В стратегиуме «Фаланги» Гарадон заметил краткую уязвимость врага и поступил соответственно. Главные батареи боевой крепости, молчавшие на протяжении столетий, взревели с яростью, которой гордился бы их давно сгинувший создатель. Первый залп расколол сверкающую броню чёрного колосса. Одиннадцатый же обратил её в пыль.

Капитаны хаосистских крейсеров на полном ходу таранили нос «Фаланги», рассчитывая заткнуть её беспощадные орудия. Отдельные батареи умолкли, но немногие. Очень немногие. Боевая крепость вгрызалась в неподатливую шкуру Чернокаменной, безжалостно, по сантиметру прокладывала путь к её сердцу. Тор пропускал мимо ушей доклады встревоженных офицеров и вой сирен, что возвещал о пробоинах. Для «Воли вечности» настал час умирать, и цитадель Дорна была её палачом.

Новый залп, и нечто внутри Чернокаменной Крепости раскололось. Разломился реактор великана, и хлынувший наружу пурпурный свет затмил сияние звёзд. Пока израненная «Фаланга» ковыляла прочь, брешь в пространстве ширилась, затягивая ближайшие к цитадели корабли. С безмолвным воплем, что отозвался в сознании каждого живого существа внутри Врат Кадии, «Воля вечности» развалилась на куски. Загадочные двигатели колосса исчезли в ослепительном блеске, который отразился во внешних слоях атмосферы наподобие полярного сияния. Когда оно угасло, оказалось, что треть Чёрного флота исчезла в Имматериуме. Ещё больше звездолётов лежали в окрестностях южного полюса Кадии, дымя обгоревшими дочерна корпусами. По странной прихоти судьбы, пустой и расколотый остов Чернокаменной Крепости остался на орбите. Словно тёмная безжизненная луна, он слепо взирал на несостоявшуюся жертву.

«Фаланга» «Фаланга» – мобильная боевая база, являющаяся одновременно домом Имперских Кулаков и их наиглавнейшим боевым кораблём. По форме и размерам её скорее можно отнести к планетоидам, чем к обычным звездолётам. Это могучий собор, по сравнению с которым боевые баржи кажутся карликами, а по огневой мощи он сопоставим со внушительным военным флотом. Секреты создания «Фаланги» давно уже утеряны, хотя широко известно, что Рогал Дорн привёл её на службу Императору во время их первой встречи, и корабль с гордостью несёт службу с тех самых пор. В дни Великого крестового похода и Ереси, тень этой громадины падала на многие миры, предвещая свирепые атаки Имперских Кулаков. Ныне же она кружит в Солнечной системе по синхронизированной со Священной Террой орбите, вечно бдительный золотой страж, охраняющий колыбель человечества в наступающие тёмные времена. Прошедшие тысячелетия не пощадили «Фалангу», постоянная бдительность и боевые столкновения собрали свою неизбежную дань. Несмотря на усилия технодесантников Имперских Кулаков, всё больше систем величественного корабля отказывает с каждым годом, а знания, необходимые для их ремонта, давно уже стёрлись из памяти ныне живущих. Когда-то «Фаланга» бороздила межзвёздное пространство подобно колоссу войны, теперь же она редко покидает Солнечную систему, её древние двигатели пробуждают ото сна только для великого отмщения или крайней нужды. И хотя «Фаланга» – лишь тень своего прежнего величия, по своей мощи она по-прежнему превосходит любой известный человечеству корабль, а имя её вселяет ужас в сердца врагов Империума. Древней «Фаланге» предстоит поучаствовать ещё во многих битвах и нанести немало решающих ударов во славу Рогала Дорна.

На поверхности планеты Рыцари дома Рейвенов вместе с «Громовыми ястребами» Имперских Кулаков непрерывно обстреливали «Сосуд проклятия», пока не превратили титана в оплавленную груду искорёженного металла. Защитники касра Краф во главе с гвардейцами 8-го Кадийского и сёстрами ордена Пресвятой Девы-Мученицы вытеснили неприятелей со сборной площади. Одновременно с тем, как Келл установил флаг Восьмого над Криговыми воротами, Целестина и её гемина-суперии, вышние близнецы – канониссы Женевьева и Элеанор, возрождённые благостью живой святой – сбросили со стены труп князя демонов Уркантоса. Неизвестно, это ли зрелище сломило волю орды предателей или яркая пурпурная вспышка в небесах, но захватчики дрогнули.

Терзаемые атаками Железных Волков и Рыцарей баронессы Вардус, враги бежали на юг. Культисты и еретики, неверие которых пошло прахом, бросали оружие и молили о пощаде, но единственной милостью для них было пламя священного прометия. Тысячи изменников погибли, однако столько же спаслись. Несмотря на триумф «Фаланги» в небесах, превосходство в воздухе оставалось за силами Разорителя. Рои десантных судов подбирали бойцов, и рассеявшиеся бандформирования сплачивались для очередного штурма.

На руинах касра Краф лорд-кастелян составлял новые планы. Крид знал, что они ещё не победили – в лучшем случае выжили. Кадия затаила дыхание.

Рапорт G121/6Y42 Отправлен: корабельная верфь Фульгурис-Прайм Получен: «Неумирающая слава», флагман линейного флота Фульгурис Отправитель: <неизвестен> Они мертвы! Слышите меня? Все они мертвы. Чуму занесли на борту челнока. Первым заболел капитан; он уже кашлял гноем и кровью, когда добрался до медцентра. Сержант Ракман утверждал, что это не просто так, что болезнь хотела прежде всего попасть именно туда. Правда, Ракман тогда уже бредил. Говорил, что бродяжка, которая гадала ему по руке, предсказала всё это. Может, и так. Может, она сама занесла чуму на борт, а не челнок! Лейтенант Грот приказал запечатать медцентр, но это не помогло. Хворь разнеслась слишком быстро. Взрослые мужики верещали, как дети, когда у них в животе вскрывались опухоли. И это было не самое худшее, нет. Из пенящихся гнойников вылуплялись поганые демоны, которые хихикали и смеялись! Целая толпа их куда-то утащила Грота и остальных, а самый здоровый сидел у лейтенанта на плечах, как на параде. Я выжил только потому, что сбежал в изоляционный шлюз и разгерметизировал соседние модули. Тогда меня оставили в покое, но я всё время слышал крики по каналам связи. Думал, это было самое худшее, но потом появился тот линкор – весь в зелёной дымке, гнилая и ржавая громадина, с зубастой пастью на носу и одним вытаращенным глазом. Он не стрелял. Тогда я понял, что больше выживших не осталось. Корабль не выпускал транспорты, только какието заправочные капилляры. Но втягивал он никакое не топливо. Линкор высосал нашу верфь досуха, забрал всю заразу, какая вывелась у нас. Даже думать об этом жутко. С тех пор прошла неделя. Я умираю от голода. Мне нужно найти еду. Я должен открыть дверь. <<<

Из окованного железом иллюминатора «Мстительного духа» открывался превосходный обзор на картину неудачи. Кадия, словно самоцвет, висела в пустоте среди моря звёзд. Запятнанная, но непокорённая. Цельная. И целая, в отличие от расколотой «Воли вечности». От некогда могучей Чернокаменной Крепости остался пояс обломков, растянувшийся на целые лиги. Сдвоенный корпус разломился на три громадных осколка, наименьший из которых вчетверо превосходил флагман Абаддона по массе. Всё прочее обратилось в пыль или сгинуло в том же чудовищном варп-разломе, что и огромная часть Чёрного флота. Прозус Гаэл, капитан «Воли вечности», выжил при катастрофе, чего не удалось тысячам других. Он будет жить ещё столетия, прежде чем ему позволят умереть, и мастера изящнейшей боли тысячекратно усилят страдания Гаэла в пыточных казематах «Мстительного духа». – Уркантос потерпел неудачу, – произнёс Разоритель, не поворачиваясь к военачальникам, что собрались по его приказу. Пусть слуги повинуются прихотям господина. Сам он наблюдал за роями десантных судов и транспортников, которые перевозили войска для нового наступления. Ненавистная «Фаланга» отступила за экватор – сбежала, будто раненый щенок от окровавленной злобной стаи. Неожиданность была главным оружием дряхлой боевой крепости, и теперь она лишилась своего преимущества. Наконец Абаддон обернулся и оглядел подручных. Зарафистон. Загтеан. Скайрак. Корда. Все осторожно отводили глаза, опасаясь, что неудача Бичевателя окажется заразной. Слава и крах – два лезвия одного клинка, секущего без разбора. Кто теперь рискнёт вторым, чтобы добыть первое? Возможно, Загтеан. Его соперничество с изгнанным князем демонов было хорошо известно, как и разногласия между их богами-покровителями. Скайрак чрезмерно осторожен. Корда излишне сосредоточен на том, чтобы вернуть себе место среди Детей Императора. Зарафистон… Зарафистон, вероятно, уже закончил гадание и знает, что принесут грядущие дни. Его молчание, видимо, рождено не только из страха, но и из предчувствия угрозы. Игетмор сейчас бы уже заговорил, стремясь доказать свою полезность и отчаянно желая подобрать объедки со стола. Но Игетмор давно мёртв. Неважно. Никто из них не важен. Решение уже принято. Слишком часто «Мстительный дух» оказывался свидетелем неудач. Больше этому не бывать. – Владыка Абаддон, – вперёд шагнул Загтеан, в чем Разоритель и не сомневался. – Позволь мне нести бремя нового штурма, и я возложу тела врагов к твоему трону. – Нет. – Эхо отказа разнеслось по залу, будто в ожидании возражений. Их не последовало. – Этот мир десять тысяч лет стоял у меня на пути. Довольно. – Абаддон выхватил Драк'ниен из ножен. Демоны внутри клинка захихикали, радуясь ярости хозяина, и скорчили весёлые гримасы в предвкушении резни. – Собирайте своих воинов. Я сокрушу Кадию и её армии – навсегда. Зарафистон ухмыльнулся. Как обычно, пророк вёл себя так, будто знал все ответы на непроизнесённые вопросы. – А если нет? Разоритель вертикально вонзил в ржавую палубу демонический меч, отчего тот мелко задрожал. – Тогда я обращусь в прах, и вы, словно псы, будете грызться за мой трон. Так или иначе, эта история закончится.

Глас истины

На заре следующего дня к звёздам взмыли жадные языки прометиевого пламени. У защитников касра Краф не было ни свободных рук, ни времени на похороны мертвецов, поэтому они почтили павших товарищей единственным доступным способом – очистительным огнём. Вскоре изменившийся ветер принёс с юга грохот битвы, в которой Рыцари баронессы Вардус истребляли предателей, брошенных Чёрным флотом. Погребальные костры горели два дня и две ночи, подпитываемые всем топливом, какое только удавалось выкроить. Так тела павших были спасены от порчи Тёмных богов и осквернения их живыми рабами.

На этих прощальных обрядах настояла Целестина, и Крид согласился. Не из необходимости, даже не из уважения к погибшим. Лорд-кастелян хотел только занять умы и руки солдат. Любая деятельность, полезная или нет, всегда была лучшим способом укрепить падающий боевой дух. Довольно скоро гвардейцы поймут мрачную истину, которую Урсакар осознал ещё до того, как живая святая скинула труп Уркантоса с крепостной стены: величайший день обороны касра Краф больше не повторится. Когда орды Абаддона явятся снова – а лорд-кастелян не сомневался в этом хотя бы потому, что видел загробных воинов Легиона Проклятых, стоявших в безмолвном дозоре на Элизионских пилонных полях – сопротивление кадийцев продолжится где-то в другом месте, если продолжится вообще.

Поэтому Крид не мешал Целестине вести богослужения среди костров, благодарный за то, что она пробудила в солдатах решимость, но сам рассматривал немыслимые варианты с отступлением. Прибытие «Фаланги» открыло новые возможности. Пусть израненная в бою против всего Чёрного флота, боевая крепость ещё могла совершить варп-переход и эвакуировать значительную часть войск, запертых на Кадии. Внутренний голос Урсакара требовал от него остаться и сражаться дальше, но чем дольше лорд-кастелян размышлял, тем больше ему казалось, что он слышит не призывы долга, а лживые речи гордости. Возможно, битва за Кадию всё-таки завершилась, и пришло время оборонять внешний створ Врат, от Агрипинаа до Белис-Короны.

С дальних рубежей системы тем временем сочилась тонкая струйка подкреплений. Невезучие гибли прямо на выходе в реальный космос, оказавшись под прицелом армады Разорителя. Другим улыбалась удача, и они, преодолев мёртвую зону обстрела над экватором Кадии, попадали «под крыло» могучей «Фаланги». Первыми прибыли Багровые Кулаки из 5-й роты капитана Руиса Трасинто и остатки 14-го Кадийского, вместе вытесненные с Касра-Партокс. С планеты Соляр-Мариатус приковыляла дюжина потрёпанных крейсеров, ангары которых были заставлены машинами 51-го бронетанкового и Рыцарями дома Таранис. Члены экипажей вполголоса рассказывали о невероятном спасении, удавшемся лишь потому, что их преследователей взяли на абордаж синевато-серые крейсера, появившиеся из варпа. Выяснив, что на их бортах виднелись потускневшие символы Космических Волков, Крид поинтересовался у Орвена Хайфелла, не стоит ли рассчитывать на новую подмогу с Фенриса. Волчий лорд ответил ему лишь непроницаемым взглядом.

Последней прибыла флотилия, которую не ждали, но встретили радостнее других – экспедиция Механикус из безводной и захолустной системы Эриад. Лорд-кастелян, неизбывный прагматик, понадеялся, что техножрецы сумеют восстановить часть сокрушённых укреплений Кадии. Его ждало разочарование. Гости сами прошли через тяжёлые испытания: хотя их флот сохранил боеспособность, манипула скитариев понесла огромные потери в сражениях, а ремесленники и военные каменщики почти целиком погибли при обороне заброшенных теперь археологических раскопок. Хуже того, командующий флотилией архимагос Велизарий Коул огласил предупреждение, которому Крид изначально не желал верить. Согласно нему, угроза для Империума – даже для всей Галактики – была намного страшнее, чем предполагалось до сих пор.

На военном совете в развалинах командного бастиона касра Краф архимагос изложил всё, что ему удалось узнать благодаря открытиям на Эриаде VI. Немногие поняли все подробности его теорий. Коул то и дело переходил на жужжащий двоичный язык Омниссии, и даже отрывки, звучащие на высоком готике, касались вопросов настолько заумных, что Велизарий с тем же успехом мог бы о них не рассказывать. Но главную ужасную истину осознал каждый. В течение долгих эпох пилоны Кадии и подобные им артефакты удерживали Галактику воедино. Без них приливные течения Имматериума захлестнули бы всё сущее. Разоритель, посвятив десять тысяч лет уничтожению пилонных полей, ослабил швы самой реальности. Никто из присутствовавших не хотел верить словам Велизария, но глас истины звучал неотвратимо. Больше того, эта теория по-новому объясняла очень многое. Тьму, расползающуюся с течением тысячелетий. Непрерывное распространение варп-штормов. Одержимость Абаддона захватом Кадии. Его Чёрные крестовые походы, что так долго считались неудачами – пусть и дорого стоившими Империуму, – в действительности были частями невероятно сложного плана. Канкефал. Аркреат. Кромарх. Сектор Готика. Тысячелетиями эти кампании рассматривали, как отдельные самодостаточные события. Теперь же стало понятно, что они были просто маскировкой для истинного замысла Разорителя, созданного бессмертным разумом и воплощённого в бесконечной войне.

Коул рассказал не обо всём, что знал или предполагал. Он сохранил в секрете загадочные послания Силандри, но убедил всех, что надежда ещё не потеряна, и пилоны являются ключом не только к победе Абаддона, но и к его поражению. Последнее заявление было всего лишь догадкой, первой, что Велизарий позволил себе за многие столетия; возможно, даже ложью, высказанной им союзникам, несведущим в логических заповедях Омниссии. Впрочем, архимагос убеждал себя, что в его заявлениях имеется зерно правды. Пилоны были инструментом, а один из основополагающих заветов Адептус Механикус гласил, что разница между инструментом и оружием существует только в умах недалёких. Из слов Коула невозможно было понять, сколько пилонов уже разрушено, или как близок переломный момент для всей Галактики. Но одно Крид осознал чётко: отступление с Кадии недопустимо. Необходимо было лишить Абаддона главного трофея, как и в былые тысячелетия. Оставалось только определить, как справиться с этой невыполнимой задачей – причём быстро, пока бездействующий Чёрный флот не пробудился для нового штурма.

Первый шаг был сделан в небесах. Измученные плазменные двигатели перетащили «Фалангу» через экватор на юг, и боевая крепость заняла геостационарную орбиту над пилонными полями Кадии-Секундус. Все офицеры на мостике следили за звёздными ауспиками и сенсорными блоками, ожидая контрманёвра Чёрного флота. Изменники не мешали Имперским Кулакам. Капитаны Разорителя научились относиться к «Фаланге» если не с уважением, то с осторожностью – похоже, в тот день никто из них не осмелился пойти на гарантированное взаимное уничтожение. Обеспечив защиту от орбитальной бомбардировки, Крид обустроил новые линии обороны. На Элизионских полях возвели укрепления «Эгида» и прорыли траншеи. Катакомбы под ними, что изначально рассматривались как место для последнего боя, стали громадным сердцем импровизированной крепости. На поверхности ждали атаки многочисленные кадийские части и сёстры ордена Пресвятой Девы-Мученицы. Внизу, под немигающими взорами охранников-скитариев, трудились адепты Коула.

Адептус Астартес, понёсшие огромные потери, но усиленные бойцами из 5-й роты Багровых Кулаков и выжившими воинами Гарадона, объединились в ударную группировку под началом магистра Корахаила. Только великая рота Орвена отказалась сражаться рядом с остальными – Железные Волки рыскали по периметру Элизионских полей. Корахаил с презрением отнёсся к их выбору, списав его на древнюю вражду между сынами Русса и Льва. Но Гарадон усомнился в его объяснении. Он много раз бился рядом с фенрисцами и знал, что Железные Волки – самые молчаливые из них, поэтому в ту ночь, когда ветер разнёс над пилонами далёкий вой, Имперского Кулака пробрала необъяснимая дрожь.

Пока Хайфелл подходил к двери, с каждым шагом ступая всё тяжелее, над обвалившимися шпилями завывал ветер. Нет. Не только ветер. Волчий жрец молча ожидал его у входа в бастион, разбитый первым обстрелом Чёрного флота. Постройка была бесполезна как укрепление, но вполне годилась на роль клетки. – Сколько? – тихо прорычал Орвен. Харкан скривил рот, кончики его завитых усов вздрогнули. – Ещё трое. Волчий лорд сумел ничем не выдать своих чувств. Проклятие преследовало их ещё с Мигдаля. Со временем оно может поглотить всех. Он повернулся к Харкану, сохраняя непроницаемое выражение лица. – Держи их взаперти. Когда начнётся битва, они исполнят свой долг. Как и все мы.

Медленно тянулись часы. С каждой секундой приближалось неотвратимое. Лихорадочное ожидание решающего момента мучило людей сильнее, чем страх смерти. Все, собравшиеся на Элизионских полях – неважно, кадийцы или дети далёких планет, – безмолвно молились, чтобы битва началась скорее. Бойцы жаждали встретить гибель или триумф, пока отвага и силы ещё не покинули их.

Над ними тихо парили Целестина и вышние близнецы, озаряя своим сиянием мрак грядущего, но даже Живую Святую посещали мрачные предчувствия. На каждой заре её посещали сны наяву, видения объятой огнём крепости, защитников которой захлестнул кровавый прибой. Сама Целестина не могла спастись от этого потока на изорванных крыльях и всякий раз тонула в алых волнах. И всякий раз она видела за красным приливом силуэт воина, знакомого и незнакомого ей, застрявшего за стеной льда, у которой валялись трупы Чёрных Легионеров. И с каждым рассветом живая святая отгоняла видения. Когда придёт время, она поймёт их смысл. До тех пор Император будет направлять её, как и всегда. Целестина – длань Его.

У основания пилонов Велизарий Коул бился над тайнами, что не давались людям на протяжении бессчётных тысячелетий. Фузионные горелки часами бесшумно впивались в безликий камень, пытаясь вырезать образцы для анализа. Архимагос направлял в гладкие бреши на боках артефактов дроны-сервиторы, использовал все функционирующие технопрорицатели, какие удалось спасти из брошенного лагеря на Эриаде VI. Всё было впустую. Чёрная поверхность сопротивлялась любому воздействию. Контакт с сервиторами пропадал ровно через шесть секунд после отбытия, а устройства-прорицатели лишь подтверждали уже известные данные.

Коул удостоверился лишь в увеличении амплитуды низкоуровневого резонанса пилонов, точно описанного прошлыми поколениями исследователей. Фактически, несколько артефактов имели признаки изношенности, словно их неслышимые усилия воздействовали на сами монолиты так же негативно, как на бурные потоки Имматериума. Велизарий объяснил это тем, что при уничтожении любого пилонного поля его нагрузка распределялась по остальным. Стоило одному комплексу объектов прекратить работу, как на других планетах автоматически увеличивали мощность его дублёры. Была ли Кадия последним узлом? Этого техножрец знать не мог, но логически предположил, что да. Так или иначе, артефакты отказывались выдавать свои секреты – пока не заявил о себе незнакомец в плаще.

Следуя его советам, Коул наконец осознал всю элегантность конструкции пилонов и используемых в них технологий, самые скромные возможности которых далеко превосходили то, о чём лишь мечтали давно умершие наставники архимагоса. Хотя точные принципы действия монолитов Велизарий понял не лучше, чем союзники – его собственные объяснения на прошедшем совете, он всё-таки уловил очертания замысла тех, кто возвёл артефактные сооружения. Открывающиеся перспективы вскружили Коулу голову, и техножрец с новыми силами вернулся к трудам. Тем временем в немой пустоте над южным полюсом Кадии распахнулись сонные веки ангаров, и первые десантные суда ринулись во внешние слои атмосферы, петляя среди обломков, оставшихся после неудачного штурма.

Начиналась Элизионская битва.

Коул отключил основное сознание от инфоэкрана «прорицателя» и посмотрел вверх. Непознаваемая громада пилона, словно тень, пересекала напластования в стене пещеры. Непреклонная. Насмешливая. Возможно, он просто сменил одну планету неподатливых тайн на другую? Дни напряжённых исследований, и ни единого намёка на прогресс. Что, если Ходящая-по-покрову обманула его? Или Велизарий обманулся сам – увидел в её словах больше смысла, чем было там в действительности? Неужели всё это грандиозный обманный манёвр, призванный отвлечь его внимание и позволить Силандри украсть реликварий? Дыхательный аппарат Коула заработал в учащённом ритме. Он не знал, зачем арлекину так поступать, но когда ксеносам нужны были причины для злодеяний? Чувствительные волокна архимагоса ощутили нечто знакомое. Он снова был не один. Видимо, у Кадии и Эриада VI было даже больше общего, чем считал Велизарий. – Я заранее просчитал твоё появление, Ходящая-по-покрову. Быстро развернувшись на сервоползунах, Коул обнаружил, что непрошеный гость – не теневидица. Под пластинчатым капюшоном незнакомца сверкнули зелёные глаза. Блеснуло энергетическое ядро воронёного посоха. – Я не причиню тебе вреда. – Создание склонило голову набок. – Это правильное выражение? Какое бы я ни использовал, мне всё равно никогда не верят. – Оно помолчало. – Постой… Как ты меня назвал? Вторичные схемы Коула включились в общую сеть, отыскивая древние данные. Некрон. Бездушное воплощение Движущей Силы. Богохульство в глазах Омниссии. Электродуговой бич Велизария ожил, потрескивая зарядами на катушках. – Ты – мерзкое отродье. Некрон отставил посох в сторону. – Обычно я соглашаюсь на «вора». Хотя мне больше нравится обращение «уважаемый гость». Похититель я или отродье, так или иначе у нас с тобой есть общая цель. Коул мысленным приказом перевёл хвосты бича в боевой режим, предвкушая разбор пришельца на детали. – Логика утверждает иное. – Разве ты не стремишься понять природу этой матрицы? Бич замер, повинуясь безмолвной команде хозяина. Такого вопроса он не ждал. Возможно, отродье пытается спасти свою «жизнь», жалкую пародию на существование? – Тебе известны её секреты? – Я присутствовал при создании первых из подобных ей. А может, и нет. Уж ты-то должен понимать, что память – ненадёжная штука. – Между нами нет ничего общего, – злобно прошипел техножрец из-под дыхательной маски. – Меня, возможно, бросили в огонь биопереноса закованным в кандалы, но ты, похоже, добровольно расставался с человечностью, отрезая от себя по кусочку. – Некрон подступал ближе, сверкая глазами. – Но мы оба не хотим, чтобы сущности Эмпиреев разорвали Галактику на части. Уничтожь меня, если угодно; я просто очнусь где-то в другом месте. Всё останется по-прежнему – для меня, для тебя… для этого мира. Коул не отвечал. В его разуме прогнозы будущего изменялись и перестраивались под влиянием новой информации. Сначала эльдар заставила техножреца пойти по этому пути, теперь же направлять его шаги предлагал некрон. Но, если полученные знания послужат Империуму Омниссии… – Рассказывай. По пещере разнёсся язвительный смех, сухой, будто пыль. – А я уже думал, что ты не попросишь.

Битва на Элизионских полях

Первая волна обрушилась с запада. Транспортники проскользнули вдоль границ зоны обстрела «Фаланги» и изрыгнули на пилонное поле поганую орду. Эти еретики явились с сотни планет, «освобождённых» от поклонения Императору. Новые хозяева распаляли их мелкие желания нечестивыми песнопениями и пустыми обещаниями, пока в душах рабов не взревело нечестивое пламя. Ульевые бандиты, рабочие из мануфакториумов, беглецы от света Императора – все они захлестнули пилоны единым потоком, гонимые к общей цели речами тёмных апостолов из гущи толпы. Стоило им пересечь невидимую черту, как взревели бомбардировочные орудия «Фаланги», и сотни оборванных безумцев погибли на месте. Это не остановило культистов.

Выжившие солдаты 9-го Кадийского не стреляли до самого последнего момента, игнорируя шальные пули из стабберов и автоганов, свистевшие у них над головами. Каждый гвардеец помнил позорный час у Криговых ворот, когда их полк бежал вместе с 33-м. Все они лишились товарищей во время последующей децимации, когда комиссары наводили порядок массовыми расстрелами. Но главная причина стойкости бойцов заключалась в другом. Орда, что надвигалась на 9-й под рёв еретических псалмов, была тёмным отражением полка, примером греховной судьбы, что могла бы выпасть самим кадийцам, повернись обстоятельства немного иначе. Солдаты ненавидели культистов за то, что те выбрали путь, отринутый воинами Астра Милитарум, и готовились покарать их. Офицеры рявкнули приказы, и Девятый, поднявшись из траншей, открыл огонь. Растрёпанные еретики с предсмертными криками повалились в пыль. Проповеди вероотступничества смолкли в грохоте снарядов. Сотни врагов сгинули под залпами лазружей и «Сотрясателей», но тысячи продолжали наступление. Они растаптывали тела мертвецов в кровавое месиво, стремясь добраться до кадийских линий обороны.

Пока культисты рвались вперёд, заунывный вой плазменных двигателей возвестил о прибытии новых транспортников. На севере и востоке с грохотом обрушились в грязь десантные рампы, и армия Разорителя начала второй штурм.

Северный участок фронта обороняли Сёстры Битвы ордена Пресвятой Девы-Мученицы во главе с Целестиной. Они встретили натиск изрыгающих пламя демонических машин непрерывными болтерными очередями и хоровым рёвом «Экзорцистов». Сестринства серафимок петляли в лабиринте пилонов и взмывали к небу, охотясь за варповыми кузнецами, которые пытались вернуть повреждённую технику в бой своими тёмными увещеваниями. На востоке Рыцари дома Рейвенов оказывали артиллерийскую поддержку бронемашинам 185-го полка в сражении с потрёпанными титанами Легио Вулканум и танковыми клиньями Багровой Резни. Неистовые залпы шагоходов, казалось, сотрясают само основание планеты.

Но главный удар Абаддона пришёлся на юг, где удерживали позиции 8-й и 21-й Кадийский. Там, среди поваленных в древности пилонов, Чёрные Легионеры наступали под неистовым градом обстрела с «Фаланги». Их бронетехника двигалась колонной в две мили шириной и четыре длиной, вокруг неё мотоциклы сопровождения вздымали пылевые облака, и в набегающих потоках воздуха хлопали знамёна, под которыми предатели когда-то шли в атаку на укрепления самой Терры. Снаряды чёрным ливнем обрушивались на них, усыпая южные подходы к полю искорёженными остовами танков. В вышине проносились хельдрейки, терзающие огнём временные позиции кадийских артбатарей. «Гидры» Восьмого атаковали демонические самолёты, но их стае не было числа. Смертные могли только рассеять её, но не уничтожить.

Видя, что его союзники осаждены со всех сторон, а орбитальную поддержку может оказать только «Фаланга», Корахаил разделил ударную группировку Адептус Астартес. Южный фронт укрепили Чёрные Храмовники маршала Амальриха и Имперские Кулаки капитана Гарадона, тогда как Багровые Кулаки и 4-я рота самого магистра всеми силами выступили на север. Подтверждённых сообщений о действиях Железных Волков Хайфелла не имелось, однако наводчики 8-го заметили скопление разбитой техники Чёрного Легиона у одного из разрушенных бастионов на юго-западных линиях траншей.

Прошло несколько часов. Бандформирования Разорителя окружили пилонные поля, словно латная перчатка, готовая раздавить бойцов Крида. На юге Чёрные Легионеры бросили подбитые транспорты и ринулись в лобовую атаку на позиции 8-го, изрыгая боевые кличи, что пробирали людей холодом до костей.

На востоке баронесса Вардус сложила голову, не посрамив чести предков: её повреждённый Рыцарь сразил вражеского «Разбойника» по имени «Фуриозо Рекс» перед тем, как исчезнуть во взрыве собственного реактора. Смерть госпожи заставила её собратьев-по-копью удвоить усилия. Поистине, во всей славной истории дома Рейвенов никто не погибал столь доблестно, как эти аристократы. Но, лишившись поддержки тяжёлых орудий шагоходов, полковник 185-го приказал своим танкистам отходить с боем – от ужаса он забыл, что отступать им некуда.

Восточный участок фронта наверняка бы пал, если бы не вмешательство 4-й роты Корахаила и 5-й Трасинто. Устремившись с небес в золотых «Громовых ястребах» Имперских Кулаков, они высадились на прорванных баррикадах в тот самый момент, как Севаст Кранон повёл своих изменников в багряных доспехах на решающий приступ. Пока ветераны-опустошители Багровых Кулаков противостояли уцелевшим титанам, верные Ангелы и падшие Сабли сражались посреди обугленных корпусов Рыцарей баронессы, вкладывая в каждый удар долго взраставшую ненависть.

В касре Краф между тем сгинули гвардейцы 9-го кадийского. На Элизионских полях они бесстрашно умирали сотнями и, жаждая искупить вину за трусость, отвечали на безумие противников фанатичным рвением. И всё же кольцо их штыков понемногу сжималось под напором бесчисленных неприятелей. Заметив опасность, Крид перебросил на запад резервные части, но врагов было слишком много. Хотя бойцы под штандартами 75-го и 403-го успели предотвратить захват траншей, им не удалось спасти товарищей из Девятого, которые обрели искупление в смерти.

День переполз в ночь и снова в день; каждый уходящий час совершались десятки подвигов мученичества. Так, ни одна демоническая машина не коснулась лапой северной линии укреплений, ибо Сёстры Битвы под предводительством Целестины встретили неприятелей на открытой равнине перед траншеями. Свет войны озарял их, жар Воли Императора струился в их жилах. Сёстры Пресвятой Девы-Мученицы дорого заплатили за непоколебимость в бою, но они не ведали ни боли, ни тяжести потерь, ведь присутствие Живой Святой было бальзамом на ранах и огнём в топке благого неистовства.

На востоке Руиса Трасинто сразил цепной кулак Баранокса Ищущего Крови, но за павшего Багрового Кулака отомстил реликвийный клинок Корахаила. На юге полковник 21-го, утративший рассудок из-за демонических голосов, что преследовали его после падения касра Краф, схватил вокс-передатчик и приказал своим гвардейцам отступать. Он погиб, не успев повторить команду, – Милость Императора явилась к офицеру из дымящегося болт-пистолета комиссара Штранга, – но вред уже был нанесён. Гвардейцы 21-го, боевой дух которых и так держался на лезвии штыка, дрогнули. Лорд-кастелян пытался вернуть их в сражение, выкрикивая распоряжения по вокс-сети, как и много раз прежде, но внезапно сам оказался в опасности.

Абаддон поклялся лично сокрушить последний оплот сопротивления на Кадии и теперь явился исполнить обещанное. Он ворвался в круговорот битвы не один – вместе с Разорителем под командный «Небесный щит» Крида телепортировались Несущие Отчаяние, на трофейных шестах которых во множестве висели головы кадийских офицеров. Десятки гвардейцев сгинули за несколько секунд, разорванные в клочья свирепыми ударами лучших воинов Чёрного Легиона. Выжил только Урсакар, которого затолкал на борт «Валькирии» Джарран Келл. Этим актом верности командиру закончилась долгая беспорочная служба флаг-сержанта.

Болт-снаряд, подобно молоту ударивший Келла в колено, разодрал плоть и сломал кости. Джарран почти рухнул, терзаемый мучительной болью, но ему хватило сил втолкнуть Крида в десантно-штурмовой транспортник. – Пошёл! Пошёл! Пилот «Валькирии» не нуждался в дополнительных приглашениях. Самолёт взревел турбинами и устремился в небо, унося лорда-кастеляна в безопасное место – если такие ещё где-то остались. Лишь тогда флаг-сержант позволил себе поддаться боли. Уперев древко знамени 8-го в землю, он упал на здоровое колено. Помутневшими глазами Келл увидел, что над ним нависают тёмные чудовищные силуэты с забрызганными кровью золотыми краями. Кто-то сомкнул на горле Джаррана латную перчатку и поднял его, будто сломанную куклу. Угольно-чёрные глаза воззрились на него с бледного лица. Разоритель. Келл не почувствовал страха. Он был уже мёртв, что ещё мог сделать ему Изменник Абаддон? Сейчас лишь вера имела значение. Вера и честь. – Какая приверженность столь недостойному делу, – прогромыхал Разоритель. – Жалкое зрелище. Собрав последние силы, Джарран плюнул во врага кровью и мокротой. – Кадия стоит. Абаддон фыркнул и со злобной брезгливостью скривил губы. – Я так не думаю. Последним, что услышал Келл, был треск его ломающегося хребта.

Рапорт K452/8T89 Отправлен: орбитальный ретранслятор Касра-Соннен Получен: станция связи штаба Астра Милитарум по Кадийскому сектору Отправитель: полковник Штрасс, 4-я Кадийская армия Лорд-кастелян, Каср-Соннен держится, но я не знаю, сколько ещё мы выстоим. Нас атакуют силы вдесятеро более многочисленные, чем предполагалось изначально. До настоящего времени каждый штурм возглавлял Альфа-легион: сами предатели и их культисты, необученный сброд. Где бы ни высаживались изменники, немедленно вспыхивали гражданские бунты, и мне остаётся только предположить, что враг массово забрасывал к нам агентов задолго до того, как открыто появился на орбите. Согласно действующему приказу 63/Гамма, я принёс Спокойствие Императора всем поселениям, заподозренным в нелояльности. Если Каср-Соннен переживёт этот грозный час, срочно потребуется восстановить численность жителей до необходимого уровня. Признаю, что наши шансы выдержать осаду очень малы. Корабельные верфи на спутниках Стробос и Панекра захвачены врагом. Полярная крепость каср Торр пала. Мы ещё обороняемся в великих цитаделях на Ларканских равнинах, но с огромным трудом. Если бы не внезапное вмешательство Адептус Астартес из Обрекающего Легиона и Повелителей Огня, мы потеряли бы и эти оплоты. По текущим расчётам, мы устоим на данных позициях ещё семь, возможно, восемь дней, но должен сообщить вам, что такие прикидки больше основаны на вере, чем на фактах. После в наших руках останутся только бастионы на хребте Кормик, и мне вряд ли нужно напоминать вам, что на долгие бои они не рассчитаны. Если мы не получим подкреплений в ближайшие двое–трое суток, Каср-Соннен окажется во власти Тёмных богов. Повторяю: мы будем держаться, сколько сможем. Что бы ни произошло, Альфа-легион пожалеет о том дне, когда явился сюда. Кадия стоит.

После того как командование 8-го полка было рассеяно или перебито, а 21-й начал массовое отступление, оборона южного фронта развалилась. Избранные Абаддона с тёмными славословиями на устах захватили несколько траншей, где ещё оставались бойцы Двадцать первого, и рванулись на восток через Элизионские поля. Амальрих и Гарадон со всеми своими воинами преградили путь потоку изменников, словно чёрно-золотой керамитовый волнорез. Если бы сражения выигрывались одной доблестью, сыны Дорна одержали бы победу в тот день, но их было слишком мало в сравнении с Чёрными Легионерами. Оплот космодесантников превратился в островок, окружённый морем безумия, и предатели устремились дальше.

Первыми под их натиском сгинули артиллерийские роты 185-го, атакованные с направления, которое считали защищённым. Когда чёрные волны поглотили командные дивизионы полка, изнурённые битвой Багровые Кулаки 5-й роты провели контрудар, неся в рёве болтеров возмездие за погибшего капитана Трасинто. Оставшись без самых надёжных союзников, Корахаил собрал последних Тёмных Ангелов в тени колоссального пилона. Слыша, как предатели из Багровой Резни бодро завывают боевые кличи, сыны Калибана приготовились дорого продать свои жизни.

На западе гвардейцы 75-го и 403-го оборонялись за стеной из мертвецов. С каждым штурмом перед их позициями росла баррикада из обугленной плоти – скользкий от крови холм, на котором свернуло себе шеи не меньше еретиков, чем погибло от очередей кадийцев. И всё же культисты продолжали наступать. После того, как очередной натиск хаосопоклонников увяз в груде трупов, тон жутких песнопений изменился. Адский огонь вспыхнул на ржавых остриях икон Хаоса, в дыму зазвучали тёмные молитвы, и первые демоны прогрызли себе дорогу на Элизионские поля.

Отродья преисподней мерцали вблизи древних пилонов и казались бесплотными, словно сон, но их когти по-прежнему свирепо разрывали плоть, а гудение адских мух и коварные обещания тварей оставались такими же вездесущими. Варп-пламя прожгло кровавый бастион, гибкие демоницы изящно скользнули в бреши, и западный фронт тоже обвалился.

Живая святая увидела опасность. Наступление изменников полностью захлебнулось только на севере, где непоколебимые в вере Адепта Сороритас смяли и рассекли их клин. Сёстры Битвы дорого заплатили за успех, но в их победе не было сомнений. Свет Целестины блистал всё так же ярко, отвага возрождённых ею вышних близнецов не угасала. Когда же помчались они на юг, боевые гимны зазвучали над пилонами, и раскаты болтерных выстрелов покатились следом.

За остатками 8-го Кадийского, отступающего в катакомбы, безжалостно погнались терминаторы Хаоса во главе с Абаддоном. Другие бандформирования последовали за ними, и вскоре по внешним коридорам подземелий разнеслись отголоски автопушечных выстрелов и вопли умирающих. Объединившись со скитариями Коула, гвардейцы дрались как львы за каждый сантиметр проходов. Взрывозащитные двери становились ключевыми точками обороны, где бойцы жертвовали собой, выигрывая время для товарищей; перекрёстки превращались в заваленные трупами оплоты.

Крид сражался в рядах арьергарда, по возможности вдохновляя бойцов личным примером. Теперь, когда 8-й утратил знамя и лишился командиров, лежащих мёртвыми на поле наверху, Урсакар знал, что должен стать талисманом полка, проблеском надежды в почти проигранной битве. И гвардейцы не подвели его. Восьмой не просто так был назван «Личным лорда-кастеляна». Кадийцы последовали бы за Кридом даже в преисподнюю, и со всяким непокорным выкриком, с каждым погибшим воином, чуть задержавшим натиск Абаддона, они доказывали, что достойны своего возлюбленного генерала.

Ещё дальше в лабиринте подземелий продолжал работу архимагос Коул. По совету Тразина он сосредоточился на пилоне, который служил командным узлом для Элизионских полей.

Щупальца машинного сознания архимагоса всё глубже проникали в схемы артефакта, а его понимание таинственной структуры монолита возрастало с каждым двоичным исчислением. В конце концов он увидел весь масштаб пилонных полей и их предназначение, осознал искусность разработки, технологии которой на тысячелетия опережали всё, доступное Адептус Механикус. Тразин Неисчислимый рассматривал Велизария из теней, стараясь не раздражать катафронов-прорывников, получивших приказ истребить ксеноса в случае измены. Сам некрон ещё не знал, собирается ли он предавать Коула. Перспективы, что открывались в ближайшем будущем, выглядели крайне заманчивыми, но столь же ненадёжными. Кем он пришёл сюда, вором или спасителем? Помнил ли он, как сделать правильный выбор? Колеблясь, Тразин следил за трудами архимагоса.

Западная стена огромной пещеры рухнула с оглушительным грохотом. Изменники в чёрной броне обрушились на шеренгу электрожрецов и за несколько секунд смяли их первой же атакой. Во главе предателей орудовал клинком и когтём сам Абаддон: его демонический меч Драк'ниен с лёгкостью разрубал кости и легированный металл. Велизарий не замечал происходящего, охваченный радостью открытия на всех трёх уровнях сознания. Глядя, как катафроны обстреливают из торсионных пушек ряды неприятелей, Тразин понимал, что прорывникам не победить. Вор или спаситель? Решение приняли за него – по крайней мере временное. Запустив руку под чешуйчатый плащ, некрон извлёк мерцающий фрактальный лабиринт и метнул его в схватку. Артефакт дважды подпрыгнул, переменные энергетические поля растянулись сияющей паутинкой, и пойманное в тессеракт пространство развернулось во вспышке ослепительного света. В охваченной боем пещере возникла новая армия.

Это был не легион некронов и даже не полк солдат с одного мира. В лабиринте хранилась крошечная часть коллекции Тразина по имперской тематике. Неисчислимый наполнил тессеракт излишками забитых доверху архивов и содержимым запасников, отведённых под дублирующиеся экспонаты. Некоторые бойцы, появившиеся из гипермерной тюрьмы, тысячелетиями находились в стазисных полях Солемнейса, не замечая, как снаружи мелькают века. Другие были включены в экспозицию совсем недавно: срок их пребывания в плену измерялся месяцами или годами. Для лейтенанта-командора Керанта из Ультрадесантников не прошло и мгновения с тёмных дней Ереси. Его подчинённые – как дредноуты «Контемптор», так и смертные братья – увидели нечестивые символы Хаоса и разглядели двуглавого имперского орла. Других указаний им не требовалось. Следуя за когтём дредноутов, затерянные во времени Ультрадесантники бросились в новую битву вечной войны.

Другие отреагировали не так быстро. Гвардейцы XXI Востроянского, захваченные Тразином во время одного из бессчётных орочьих вторжений в сегментум Обскурус, мучились стазисной болезнью; от резкого возвращения в реальность у бойцов кружились головы. Но грохот битвы исцеляет немало хворей разума, а жажда жизни одолевает любые экзистенциальные сомнения. Прогремели команды, и ошеломлённые востроянцы вступили в бой рядом со снайперами давно погибшей планеты Танит, Саламандрами, пропавшими без вести во время Кловийской катастрофы, и одиноким воином в золотой броне с орлиным мотивом и алым султаном на шлеме. Подобных ему редко видели так далеко от колыбели человечества.

Невозможные подкрепления остановили атаку Чёрного Легиона. Исполнив возложенный на самого себя долг, Тразин отступил в тени. Возможно, на этот раз ему приглянулась роль спасителя, но самопожертвование он с удовольствием оставлял органическим созданиям.

Среди освобождённых из тессеракта людей нашёлся один, кто не вступил в сражение, а бесстрастно наблюдал за ним со стороны. Катаринья Грейфакс, инквизитор Ордо Еретикус, не принимала скорых решений, так как считала поспешность одним из множества путей к ереси. Её телохранители из 55-го полка Каппа-Орлов выучили этот безжалостный урок за долгие годы договорной службы. Поэтому, хотя бойцы подняли лазганы и сняли их с предохранителя, никто из отпрысков не стрелял.

– Сэр, замечено движение среди обломков Чернокаменной. Коммодор подошёл к голодисплею ауспика. Внешним датчикам «Фаланги» досталось так же крепко, как и остальной цитадели, но изображение было достаточно чётким, и Трево убедился в правоте энсина. Не меньше дюжины предательских крейсеров рисковали гибелью в облаке космического мусора. – Что эти скоты удумали? – прошептал коммодор. Вопрос был чисто риторическим. Чего бы ни искал Чёрный флот в обломках Крепости, долг призывал Трево помешать врагу. – Мостик, дать ход. Курс на ближайший край облака. Пост связи, направить запрос кораблям механикусов – пусть союзники прикроют нам левый кормовой сектор. В той зоне до сих пор не работают генераторы щита и все сенсоры. «Фаланга» направилась к цели, палуба задрожала под ногами. Коммодор взглянул на дисплей, ожидая контрманёвра Чёрного флота, но не увидел его. Может, это ловушка? Офицер связи поднял глаза от пульта: – Механикусы окажут нам поддержку. На голодисплее основная часть ржаво-красной флотилии выполнила разворот. Только ковчег Механикус остался на позиции, далеко вне зоны досягаемости орудий. Трево знал, что никто не объяснит ему причин этого, и радовался про себя, что адепты Марса вообще помогли кораблями.

Глава 3: Пробило полночь

Гнев Разорителя

Рапорт T134/3U65 Отправлен: Гидра-Кордатус, передатчик на высотном зонде Получен: Агрипинаа Отправитель: Альфа авангарда 5-Восток Харкон, манипула «Сигма», XXII легион Агрипинаа Местоположение: пилонное поле Гидры-Кордатус, северный сектор. 5,00021 километра под поверхностью планеты. Сообщение: манипула «Сигма» подвергается непрерывным атакам неизвестного противника в рясе. Тяжёлые потери. Сообщение: боевые приёмы нарушителя и тип силовой брони характерны для Адептус Астартес, подготовленных до Ереси. Заключение: нарушитель является агентом Чёрного флота. Предположение: нарушитель разыскивает нечто в катакомбах. Директива: искоренить неверующего. Слава Омниссии! Местоположение: 6,11581 километра под поверхностью планеты. Сообщение: засада в подземелье «Дельта-031». Значительные потери. Сообщение: очевидно, нарушитель действует в одиночку. Заключение: нарушителя можно одолеть числом. Директива: направить дополнительные силы. Местоположение: 8,33942 километра под поверхностью планеты. Сообщение: понесены невосполнимые потери. Сообщение: жизнестойкость нарушителя превышает стандартные значения для Астартес. Сообщение: нарушитель проник в подземелье «Дельта-001» и прекратил движение. Заключение: нарушитель достиг своей цели. Сообщение: ауспики регистрируют всплеск необычных энергий. Нарушитель приближается. Директива: оружие к бою. Слава Движущей Силе! <конец передачи>

Узловая пещера содрогалась от ярости сражающихся. Само основание планеты тряслось, пока одна неимоверная воля сталкивалась с другой. Как и на Элизионских полях наверху, здесь кипела не битва двух отточенных тактик, воплощаемых на деле, а свирепый ближний бой, где умирающие видели ненависть в глазах своих убийц.

Лейтенант-командор Керант понимал, что происходит нечто странное. Сама по себе схватка не вызывала вопросов, но кое-какие мелочи выпадали из общей картины. Враги, очевидно, были неким скопищем изменников, отринувших свет Императора, однако Ультрадесантник не узнавал их символику. Что-то не так было и со снаряжением его союзников – оно выглядело примитивнее обычного. Впрочем, все сомнения померкли перед неоспоримой истиной: здесь восстали противники Империума, и мощь Ультрамара низвергнет их.

Грохот снаряда от «Разрушителя» вырвал Коула из двоичного забытья в тот же миг, как встало на место последнее синаптическое соединение. Велизарий многофасеточными глазами осмотрел проигрышное сражение в пещере, и его головной мозг переключился в боевой режим. Потребуется время, чтобы пилонный узел обработал инструкции архимагоса и перешёл к выстроенной им логической структуре. С треском разрядов вокруг панциря третичные модули жизнеобеспечения отдали мощность оружейным имплантатам, и, неосознанно прочистив вокс- решётки, Коул завёл напев на лингве- технис, который подхватили голоса электрожрецов и скитариев по всему подземелью. Благословления Омниссии придали новых сил бойцам, дрогнувшим под натиском врага.

При виде сгорбленной фигуры архимагоса в чёрное сердце Разорителя прокралась чуждая ему неуверенность. Неужели адепты Марса наконец разгадали его замысел, охвативший целые эоны? Неуверенность переросла в колебания. Абаддон решил лично сломить защитников Кадии перед тем, как отправить их в небытие, ведь правитель Чёрного Легиона должен был показывать силу: этого требовали Тёмные боги. Что, если он ошибся? Грандиозный план Гора провалился из-за его бессмысленной бравады, согласия на ненужный поединок. Неужели и он, Разоритель, попался в западню гордыни?

Осознав, что битва за Кадию достигла кульминации, Абаддон приказал чернокнижникам открыть проход в Имматериум. Как только в завесе реальности возникли первые разрывы, в пещеру ринулось воинство кровожадных демонов. С рычанием, обращённым не только к его врагам, Разоритель собрал все дарованные ему варпом силы и снова бросился в сражение.

Рухнул последний «Контемптор», разорванный на куски тремя хельбрутами, и судьба Ультрадесантников показалась решённой. Тут же в воздухе заплясало пламя, языки которого сплелись в мрачных фантомов Легиона Проклятых. Несгибаемые мертвецы зашагали на помощь сынам Гиллимана: их болтеры изрыгали духовный огонь, что поглощал порченых неприятелей. Многорукий демон Слаанеш повёл скачущую орду на востроянцев, изрыгая лживые и богохульные обещания. Вспыхнул солнечный атомизатор Коула, и чудовище рассыпалось в светящуюся пыль. Отпрыски из Каппа-Орлов вдохнули щедрых даров Нургла и повалились на колени, изрыгая кровавую желчь через дыхательные маски. Катафроны сосредоточенным огнём превратили стаю извергов- истязателей в оплавленную груду металла. Пещера тряслась, из открывающихся трещин сыпался песок. Колоссальные сталактиты, росшие тысячелетиями, срывались с потолка и давили насмерть как изменников, так и лоялистов.

«Кадия стоит!»

Громогласный боевой клич раскатился над обломками пробитой стены. Его издала тысяча гвардейцев, ведущих огонь с направления, которое Чёрные Легионеры считали безопасным тылом своего беспощадного наступления. Бойцы 8-го дали ещё один залп, и затем, повторяя девиз Крида, – призыв к оружию, что помогал Кадии держаться все последние недели, – рванулись в атаку по расколотым камням и окровавленным трупам, стремясь отомстить за товарищей. Вместе с ними мчались завывающие создания, что сверкали клыками и эмблемами Железных Волков на наплечниках синевато-серой брони. Наступление возглавляли вульфены, боевые братья, поддавшиеся древнему проклятию Космических Волков с начала осады мира-крепости, но и те, кто следовал за ними, включая Хайфелла, дрались со звериной свирепостью. С каждым нанесённым ударом они теряли частичку человечности. Воины Орвена приняли эту судьбу; они знали, что в неистовой битве их деградация ускорится, но всё равно высвободили чудовищ в своих душах – ради Русса и Всеотца.

Чёрные Легионеры не останавливались. Их подгоняли десять тысячелетий презрения, сто веков гордыни и злобы. Несущие Отчаяние, врезавшиеся в ряды Ультрадесантников из прошлого, клинками и цепными кулаками пробили доспехи «Катафрактарий» и разорвали плоть под ними. Коготь Гора вырвал Керанту правую руку из плеча, а Драк'ниен разрубил его надвое. Гибель командира только укрепила решимость его братьев, и они встретили ярость изменников дисциплиной, к которой приучил их сам Гиллиман. Но когда Каппа-Орлы наконец открыли огонь по флангу Чёрного Легиона, уже было очевидно, что истовость и стойкость в одиночку не справятся с десятью миллениумами нечестивой ненависти. Требовалось что-то ещё.

С протяжным треском обвалился участок потолка размером со взлётное поле. Кадийцы и Отпрыски разбежались в стороны, некоторых завалило обломками. Воины Разорителя не останавливались. Абаддон, возвышаясь над останками Керанта, выискивал новую жертву, гибель которой всё же сломит сопротивление защитников планеты. Магистра войны привела сюда гордость; он не мог преодолеть её, только утолить. Зловещий взор Абаддона остановился на грузном полководце, что едва спасся от него на равнине наверху. Крид. Его усилиями Кадия простояла слишком долго, и пора было Тёмным богам забрать душу генерала. Повинуясь рыку Разорителя, залитые кровью демоны с воплями бросились на 8-й Кадийский, и терминаторы Чёрного Легиона зашагали следом.

Сквозь пролом в потолке хлынул золотой свет, затопивший пещеру. Явилась Целестина, живая святая, мёртвая невеста неумирающего Императора. Без сомнений и без колебаний она ринулась наперерез Абаддону, и огонь заструился с кончиков её крыльев. Демоны прыгнули навстречу ей, но взмах Пылающего клинка отшвырнул прочь их изувеченные тела. Крылатые одержимые взмыли над камнями, но вышние близнецы рассекли их в полёте. Вскоре сошлись они – духовная дочь благодетельного Императора и наследник величайшего предателя в истории человечества. Оба молчали; в словах не было нужды. Пылающий клинок столкнулся с Драк'ниеном, взметнулось пламя душ, и все в пещере содрогнулись, услышав пронзительный стон надежды и отчаяния. Абаддон был намного сильнее, и в одиночку Целестина никогда не добилась бы победы. Но она пришла не одна. Гемина-суперии снова примкнули к ней, и втроём они вступили в бой против легендарного Разорителя.

Катаринья Грейфакс, стоявшая у стены пещеры, с отвращением взирала на Целестину. Сколько времени инквизитор провела в плену, если успела укорениться такая ересь? Сёстры Битвы, напитанные силой идолопоклонства? Воины Адептус Астартес, наслаждающиеся поганью собственных мутаций? Призраки, окутанные адским огнём? И верные солдаты Ультрамара и Кадии, известные по всей Галактике непоколебимым благочестием и духовной чистотой, ради победы примкнули к этим нечестивцам? Уверенность Катариньи зиждилась на том, что не бывает оттенков нечистоты, не существует меньшего зла, которое можно стерпеть ради высшей цели. Непорочность должна быть полной, безупречной, идеальной. Грейфакс казнила тысячи людей за меньшие грехи, чем те, что видела здесь. О какой «победе» можно говорить, если отринуты нерушимые заповеди? Вокруг неё сгустились тени. Сверкнули зелёные глаза, и Катаринья направила точно между них ствол «Осуждающего», её болтера. – Мерзкое отродье. – Опять это слово. – Металлическая рука лениво обвела пещеру. – Прости, что указываю на очевидное, но, по-моему, тебе стоит пересмотреть свои приоритеты. – Ты сеешь разложение везде, где появляешься. Пришло время расплаты. – Грейфакс нажала на спуск. Вернее, попыталась. Палец не слушался её. Тразин открыл ладонь и показал рой микроскопических машин, что обвивался вокруг пальцев. – Я не глупец. Управляющие сознанием скарабеи не дадут тебе навредить мне. Желчная злоба вскипела внутри Катариньи, Гнев испарил её. – Ты навёл на меня порчу, как на Валерию! – Всего лишь предосторожность. Что касается Валерии… Она отличалась выдающимся умом. А ты лишила меня возможности изучить её поближе. Грейфакс снова попыталась нажать на спуск. Вновь ничего не произошло. Бесполезно пробовать. – Я доставил тебя сюда ради общего дела, – сказал Неисчислимый. – У меня ещё есть дела на этой планете и в твоём Империуме. Если хочешь спасти их, предлагаю тебе испробовать твою внушительную уверенность на других целях. Свести счёты мы сможем после. Катаринья отвернулась со злобной гримасой.

Наконец фрагменты данных застыли в глубинах разума Коула. Узловая сетка была готова. Предварительная стадия работы, способной затмить все исследования прошлых десяти тысяч лет, завершилась. И всё же архимагоса одолевали сомнения. Что, если некрон солгал? Исследования Велизария оставались поверхностными, о многих аспектах функционирования пилонов он мог только догадываться. Впрочем, как только последний из затерянных во времени Ультрадесантников нанёс предсмертный удар, Коул резко вспомнил о своих приоритетах. Согласно логике, очевидная и явная угроза заслуживала большего внимания, чем беспочвенные предчувствия. В последний раз взмолившись Омниссии, Велизарий отдал команду.

Процесс начался неспешно. Резонирующая пульсация пилонов, которую обычно слышали только варп-восприимчивые люди, зазвучала громче и сменила тональность. В низком рокоте утонул рёв сражения, бушующего на Элизионских полях. Чёрные разряды затрещали на боках артефактов. Солдаты обеих армий рухнули, обливаясь кровью из ушей и носов. Псайкеры застыли, постепенно теряя связь с Имматериумом; их сознания утягивало в небытие.

Лучи чёрного света ринулись вверх с вершин пилонов – не только тех, что стояли на Элизионских полях, но всех их действующих собратьев на Кадии. Тёмные пучки соединились в верхних слоях атмосферы, коснувшись золотистого борта «Фаланги». Боевая крепость сверкнула двигателями, выполняя манёвр уклонения, но единый луч уже мчался дальше среди звёзд, словно траурное копьё, нацеленное в центр Ока Ужаса. Медленно, незаметно даже для самых точных приборов, Окулярис Террибус начал сжиматься.

Хотя никто в узловой пещере не знал о масштабах совершенного Коулом, последствия его деяния оказались мгновенными и очевидными. Многие демоны из воинства Абаддона, связь которых с реальностью истончилась даже возле неактивных пилонов, скользнули обратно в породившую их бездну. Предатели, впускавшие в себя Нерождённых, успели только взреветь перед гибелью, когда их проклятые половины исчезли. Одержимые боевые машины застыли на месте.

Грейфакс бессловесно завопила, чувствуя, как изгоняющая варп энергия пилонов впивается в её разум. Инквизитор боролась с забытьём, держась над пропастью нереальности на узкой опоре праведного гнева. Даже Абаддон пошатнулся, как от удара, но Разоритель всегда стоял на стороне своих тёмных покровителей – не возле них. Воин лишь оскалился, ощутив, как утрачивает благословления богов.

Другим повезло меньше. Проклятые Легионеры, присутствие которых в мире смертных изначально было зыбким, сгинули. Мощь пилонов погасила их яростное пламя, словно огоньки задутых ветром свечей. Потускнело даже сияние Целестины, воплощения воли Императора. Золотой свет померк, и с ним – надежды человечества.

Вера, та самая вера, благодаря которой защитники Кадии держались в этот мрачнейший час, начала угасать. С ней уходило и мужество, что покидало не только бойцов разросшегося полка Крида, но и Каппа-Орлов, и востроянцев, совсем недавно освобождённых из заключения у Тразина. Что до Чёрных Легионеров, их не обеспокоило, что большая часть демонического воинства исчезла, а уцелевшие твари ослабли. Они увидели только материальное подтверждение своего древнего поверья – угасание света Лжеимператора – и преисполнились новых сил.

Ход битвы за узловую пещеру изменился и убыстрился. Орвен Хайфелл умер среди рычащих собратьев, сжимая латные перчатки на горле Жаждущего Крови, пока чудовище рвало его на куски. Остальные вульфены отомстили за него, растерзав демона когтями и клыками. Но и они один за другим погибали от ран, оставляя позади тела мёртвых и умирающих изменников, как последнее приношение Всеотцу.

Крид и его Восьмой стояли непоколебимо, вдохновляя своим примером непреклонных бойцов Вострои. Каппа-Орлы черпали отвагу в гордости – они не могли допустить, чтобы простые гвардейцы показали себя достойнее Отпрысков Схолы Прогениум.

И всё это время продолжалась схватка мировоззрений, символами которых были Разоритель и живая святая с её вышними близнецами. В равном прежде поединке начинал брать верх Абаддон. Ещё до того, как получить дары Тёмных богов, он был одним из величайших Адептус Астартес и почти не знал поражений. Целестина, лишённая Света Императора, превратилась в смертную женщину, которая слишком часто возрождалась из волн Имматериума. Спутницы святой, творения её потускневшего света, ослабели после отступления варпа. Хотя решимость не оставляла их, исход сражения был ясен.

Элеанора отлетела в сторону, кровь пузырилась у неё на губах. Чёрная гвардия сомкнулась вокруг Женевьевы стеной терминаторских доспехов и рычащих цепных клинков, непробиваемой даже для её благословенного меча. Вновь и вновь Пылающий клинок сталкивался с Драк'ниеном, но теперь Целестина только оборонялась, и ей становилось всё тяжелее парировать выпады Абаддона. Пропустив удар наотмашь, живая святая упала на колени.

Увидев её падение, Крид понял, что смерть Целестины положит конец всему, за что они сражались. Выкрикивая приказы, Урсакар бросил Восьмой в последнюю отчаянную атаку. Драк'ниен опустился на жертву. Трупная невеста вскрикнула и содрогнулась. Пока Разоритель заносил демонический меч для второго выпада, она с трудом поднялась на ноги, зажимая кровавую пробоину в боку доспеха. Взгляд её оставался решительным.

Целестина без страха встретила чёрный взор Абаддона. Всё происходило по воле Императора. Если она упадёт, Он подхватит её, как и прежде. – Тебе не победить. Человечество будет свободно от твоих хозяев. Бледный лоб сморщился от непознаваемого чувства. – Свободы не существует. Драк'ниен метнулся вперёд.

Мучительная боль вспыхнула в мозгу Абаддона. Невыносимое жжение охватило синапсы. Нейроны сгорали под ментальной атакой, направленной по распадающемуся сплетению Имматериума. Демонический клинок, не успевший пронзить сердце Целестины, замер в руке хозяина.

Катаринья Грейфакс, стиснув зубы, подпитывала психический натиск всей яростью, накопившейся у неё после освобождения. Инквизитор с отвращением признала, что Тразин был прав – она неправильно расставила приоритеты. Её долг заключался в служении Империуму, а не собственной уязвлённой гордости. Кроме того, хотя все ереси следовало вычистить огнём, некоторые требовалось искоренить раньше других. Грейфакс не сомневалась, что ложную святую ждёт воздаяние, но первым за свои грехи должен был поплатиться Разоритель.

Ослеплённый и ошеломлённый Абаддон давал ей отпор: несгибаемая воля предателя встречала психический огонь собственным пламенем. Катаринья, уже ослабевшая в непрерывной борьбе с воздействием пилонов, выпустила разум врага из хватки, но не сдалась. Как только рассеялось проклятие инквизитора, взревел её «Осуждающий».

Снаряды врезались в доспех Разорителя, но он снова двинулся к Целестине. Путь ему мгновенно преградили выставленные штыки. Бойцы 8-го полка твёрдо решили спасти возлюбленную святую, пусть даже ценой собственных жизней. И они умерли, поодиночке и десятками, разрубленные Абаддоном в его попытках добраться до раненой Целестины. Своей жертвой гвардейцы задержали его на несколько драгоценных секунд.

Пещера содрогнулась. Узловой пилон вспыхнул снова. Переключив боевые функции на вторичный и третичный слои сознания, архимагос Коул обратился к инфопотокам с уцелевших сервиторов. Его план работал. Вершилось невозможное. Пилонные поля Кадии, дремавшие на протяжении бессчётных тысячелетий, действительно оттесняли Око Ужаса за его искажённые границы. Повсюду вокруг демоны теряли последние плацдармы в реальности. О тварях, изгнанных в небытие чёрным светом артефактов, напоминали только тела их жертв.

В космосе над ними навигаторы потеряли ориентиры. Врата Кадии, легендарный участок усмирённых варп-бурь, известный с самого основания Империума, застыли, словно замёрзший пруд. Многослойные пустотные щиты «Фаланги» схлопнулись, утратив связь с Имматериумом. Эфир отступал; с мерцанием телепортационных маяков распадались коридоры переноса. Коммодор Трево в стратегиуме боевой крепости принимал множество докладов, не понимая, что происходит. Впереди, за непроглядно-чёрным потоком энергии из пилонов Кадии, крейсеры Хаоса покинули укрытия в поле обломков «Воли вечности» и ринулись под защиту главных сил предательской армады. Пока разведывательные «Громовые ястребы» мчались к останкам Чернокаменной Крепости, Трево с подозрением поглядывал на ауспикаторную голосеть. Его чутьё вопило о приближающейся угрозе, но рассудок молчал. Не в силах принять решение в пользу того или другого, коммодор наблюдал и ждал новых сведений.

Абаддон, словно скала, возвышался над рекой из плоти и костей. Любой взмах Драк’ниена оставлял кровавую просеку в рядах врагов. Разоритель и раненая святая оказались в эпицентре противостояния – каждая душа внутри узловой пещеры, живая или проклятая, знала, что от судьбы чемпионов двух воинств зависит исход битвы. Терминаторы Чёрного Легиона снова прорвались к своему господину, но попали под возобновившиеся залпы пробивных лазганов. Гвардейцев из XXI Востроянского разорвали в клочья Избранные, перешедшие в контратаку. Равный бой продолжался, и кровопролитие утолило бы даже жажду Кхорна, если бы Повелитель Битв сумел заглянуть в растущую мёртвую зону вокруг пилонов Кадии.

На северном фланге ход сражения постепенно менялся: манипулы Коула сосредоточенным огнём оттесняли Чёрных Легионеров от окружённых Каппа-Орлов. Воспользовавшись этим, Грейфакс воссоединилась с измотанными ударными бойцами, выкрикивая приказы, в которых звучали неприкрытые угрозы. Больше опасаясь неумолимого инквизитора, чем болтеров Чёрного Легиона, Отпрыски перешли в наступление.

Возглавив взвод касркинов, Крид повёл гвардейцев в новую атаку по залитой кровью земле. Лорд-кастелян понимал, что его бойцы не ровня Абаддону, но Астра Милитарум всегда одолевала числом тех, кого не могла победить умением.

Тразин Неисчислимый наблюдал за битвой с каменного выступа, осознавая, что перед ним разворачивается история. Тяга к славе угасла в нём, сменившись желанием присвоить что-нибудь на память о столь определяющем дне. Возможно, ему суждено было всегда оставаться вором. Некрон вертел в металлических пальцах тессерактовый лабиринт, неведомые измерения которого могли вместить только один трофей с истерзанной битвами Кадии. Но какой именно? Так много достойных экспонатов боролось за его внимание... Случайный выстрел из кулеврины тряхнул сталагмит под Тразином, и тот отступил в безопасное место. Тессеракт подождёт. Когда станет понятнее, кто победит в битве, Неисчислимый выберет приз с наибольшей исторической ценностью.

Прицелившись, Крид послал лазерный луч из пистолета точно в расколотую глазную линзу терминатора Хаоса. Позади Урсакара поток запятнанного варпом прометия сжёг шеренгу касркинов. Из пламени вырос тёмный силуэт с глазами, пылающими подобно углям. Коготь Гора взревел ещё раз, и последние товарищи лорда-кастеляна погибли на месте.

Воздух дрожал от воплей горящих касркинов, рыка болтерных очередей и грубых боевых кличей Чёрного Легиона. Крид быстро огляделся, выискивая союзников в клубах дыма и пыли. Нашёл он только павших. – Кадия стоит! – выкрикнул Урсакар вечный девиз, но никто не подхватил его. Сквозь какофонию донёсся издевательский смех. Крид вскинул пистолеты и открыл огонь по идущему к нему Абаддону. Один из лучей выжег багровый след на бледном лбу Разорителя. Другие отразились от вычурного доспеха. – Кадия мертва! – прогремел великан. – Её рок предрешён. Чудовищный молниевый коготь рванулся к Урсакару. Тот повалился среди мертвецов, обливаясь кровью из рассечённой руки; его броню обвили электрические разряды. Крид потерял оружие – один пистолет Абаддон выбил ударом когтя, другой выпал из начисто отрубленных пальцев. Но лорд-кастелян не чувствовал страха, только непокорность. – Кадия жива, пока дерётся хоть один её солдат! Потрескивающие энергией лезвия сомкнулись на шее Урсакара. Враг лёгким движением оторвал его от земли. – Я определил судьбу этого мира ещё до высадки. Если бы не высокомерие, я вообще бы не ступил сюда. Ваши игры с пилонами только подтвердили сколь безрассудна гордыня. Крид попытался раздвинуть лезвия здоровой рукой, но они были словно высечены из камня. – Но теперь? – прогромыхал Разоритель. – Дохлая невеста сбежала. Воля Кадии сломлена. Империум ждёт то же самое. Я дарую тебе честь последним умереть от моей руки. Ищи утешение в том, что эта унылая планета ненадолго переживёт тебя. – Абаддон поднёс Урсакара ближе и стиснул ему горло, лишая последних слов. – Кадия пала. Хватка Разорителя усилилась. Позвонки в шее Крида заскрипели друг о друга. Уплывая во тьму, лорд-кастелян испытывал только стыд. Кадия, гордо стоявшая десять тысяч лет, погибла под его началом. Он не исполнил долг, и боль унижения была хуже любой смерти. Тьму перед глазами разорвал мучительный крик. За спиной Абаддона стояла женщина в золотом, бледная как смерть. Её клинок глубоко вошёл Разорителю в спину. Коготь разжался, и Урсакар рухнул наземь. – Император защищает, – выдохнула Целестина.

Конец непокорности

Абаддон отшатнулся от святой, вырвав меч из тела. Пронзённая плоть горела, словно объятая пламенем. Уже тысячелетия никому не удавалось так ранить Разорителя, и его дух вскипел от жажды мести. Но бойцы 8-го Кадийского уже спешили на выручку возлюбленному полководцу, и Чёрный Легионер осознал, что на месть за уязвлённую гордость у него нет времени. Последние завитки варпа рассеивались под натиском загадочной энергии пилонов. Нужно было отступать сейчас – или никогда. Неотрывно глядя в глаза Целестине, Абаддон скомандовал отход.

Пока запускались телепортационные установки «Мстительного духа», благородный воин внутри Разорителя признал, что защитники Кадии совершили подвиг. Да, они проиграли, хотя ещё не знали этого, но также и победили. Абаддон стремился сломить волю Кадии, швырнуть вопящие души её солдат в Имматериум. Этого ему не удалось.

Имперские бойцы, не веря своим глазам, смотрели, как в узловой пещере вспыхивают лазурные молнии и выжившие Чёрные Легионеры растворяются в воздухе. Крид в сердцах отстранился от медика, пытавшегося обработать ему руку, и яростно заморгал, избавляясь от остаточных образов. Внезапно на него обрушилось понимание. «Я определил судьбу этого мира ещё до высадки», – сказал Разоритель. Лорду-кастеляну хотелось верить, что эти слова были простой бравадой, но в душе, полной горечи, он понимал истину.

Как только битва неожиданно прекратилась, архимагос Коул сразу же решил перепроверить состояние узловой сети. Найдя его удовлетворительным, Велизарий вышел из боевого режима и провёл учёт оставшихся сил и средств. Грейфакс по-прежнему вздрагивала от напряжения – варп-вакуум пытался втянуть в себя душу инквизитора, но она сопротивлялась. Убрав тессерактовый лабиринт под плащ, Тразин с сожалением признал, что Эзекиль Абаддон не обогатит его коллекцию – по крайней мере не сегодня. Что касается Целестины, то живая святая смотрела через разрушенный свод пещеры в звёздное небо и выглядела так, словно точно знала, что произойдёт дальше.

Область пустоты в разуме Грейфакс разрослась, чёрная и голодная в окружении алого неистовства мыслей инквизитора. Оружие выпало у неё из онемевших рук. Женщина знала, что поддаться сейчас значило впасть в забытьё, но искушение манило её. Грейфакс пошатнулась и попыталась восстановить равновесие, пока телохранители не заметили этого. Но кто-то уже взял инквизитора за плечо и помог ей устоять – не отпрыск Темпестус, но еретичка Целестина. – Держись, – сказала ложная святая. – Рано или поздно это закончится. Грейфакс отдёрнулась, и от резкого движения её голову снова пронзила боль. – Не смей касаться меня, ведьма. Целестина скривила губы в надменной улыбке. – Если я ведьма, зачем же ты спасла меня? – Я ударила другого. Это не одно и то же. – Или, возможно, рука Императора направила тебя, как и меня. – Свершилось чудо? – Из-за мигрени презрительный тон дался ей особенно легко. – Некоторые так это называют. – Чудес не бывает, – злобно произнесла Грейфакс. – Только наваждения. Я вскрою твою ересь. Ты будешь молить о смерти. Пустота в её разуме вздрогнула. Инквизитор снова покачнулась. Целестина вновь поддержала её. – Увидим, – отозвалась ложная святая. Выпустив плечо Грейфакс, она зашагала прочь.

Над поверхностью «Громовые ястребы» Багровой Резни и искажённые десантные суда Предавших Легионов мчались сквозь зенитный огонь имперцев, пытаясь эвакуировать как можно больше тёмных братьев и демонических машин. Культистов и еретиков из местного населения, которых использовали как пушечное мясо в попытках измотать обороняющихся, бросили на произвол судьбы.

Тор Гарадон собрал вокруг себя выживших Имперских Кулаков. Едва ли два десятка боевых братьев 3-й роты продолжали сражаться, некоторые – превозмогая страшные раны. Из воинов 1-й уцелел только сержант Фуран. Ирония происходящего поразила Гарадона: 3-я рота осталась на «Фаланге» только потому, что её космодесантников сочли слишком неопытными для участия в Крестовом походе Мщения. Уцелевшим больше ничего не нужно доказывать – если, конечно, они сумеют пережить эту кампанию. Маршал Амальрих, напротив, непрерывно терзал атаками отступающих изменников. Его Чёрные Храмовники вырезали на земле экипаж одного из десантных судов и сбили ракетными залпами ещё два челнока.

Даже без учёта действий Амальриха, не всем Чёрным Легионерам удалось успешно добраться до своих кораблей. Десятки телепортировавшихся воинов попали в бурные потоки варпа, которые разорвали их на куски или развеяли молекулярной пылью по атмосфере Кадии. Но Абаддон выжил, окровавленный и разъярённый поражением. Из стратегиума «Мстительного духа» он огласил приговор миру-крепости.

В глубине пояса обломков «Воли вечности» варповые кузнецы услышали команду Разорителя, и на всех крупнейших фрагментах корпуса – громадах древнего камня величиной с небольшую луну – запустились блоки плазменных двигателей. Их тяга вступила в схватку с инерцией движения по орбите, и остов Чернокаменной содрогнулся. Затем, сначала неторопливо, но постепенно набирая скорость, громоздкий импровизированный снаряд с рёвом устремился к поверхности.

Как только последние десантные суда влетели в ангары, корабли Чёрного флота рванулись прочь из атмосферы, выжимая все резервы из плазменных реакторов. С борта «Мстительного духа», что возглавлял общий исход, Абаддон в последний раз взирал на серо-голубой шар Кадии. Десять тысяч лет эта планета была для него таким же врагом, как и бойцы в гарнизонах её крепостей. Но ничто не может вечно противиться воле Хаоса. Ничто не может вечно противиться его воле. Мрачно усмехнувшись, Разоритель налил немного брулкового вина в чашу из черепа клона Гора, созданного Фабием Байлом. Подняв сосуд, он выпил за гибель одного древнего врага из останков другого.

На борту «Фаланги» коммодор Трево наконец понял, зачем крейсеры Хаоса проникли в поле обломков, и приказал орудиям боевой крепости открыть огонь по искусственному метеориту. Но после смерти Чернокаменная сопротивлялась залпам «Фаланги» лучше, чем при жизни. Секция наскоро собранной тяговой установки погасла, однако гравитационный колодец Кадии успел поглотить несущийся вниз остов «Воли вечности». Всё, что оставалось коммодору – передать на поверхность сигнал тревоги.

В плотных слоях атмосферы передние края фрагментов раскалились докрасна, но жар природного пламени не мог повредить корпус Чернокаменной. Хотя все варповые кузнецы сгорели в жилых модулях, сметённых гневом мира-цитадели, основная масса камня мчалась к земле, будто стрела из кипучей серы, выпущенная тёмной рукой Абаддона.

Все, кто остался на поверхности Кадии, слышали приближение Крепости. Этот терзающий душу визг перекрывал шум ускорившихся ветров – из-за падения колосса на осаждённой планете уже нарушился сложный баланс тепловых течений и погодных факторов.

За полмира от резни на Элизионских полях защитники небольших разрозненных бастионов на Кадии-Терциус, не удостоившиеся внимания Разорителя, увидели на вопящем небе огненную искру. Сначала гвардейцы приняли снижение Чернокаменной за взрыв корабельного реактора на дальней орбите. Но через некоторое время, когда пламя разрослось в огромный шар, люди осознали, что вспышка предвещала катастрофу совершенно иного масштаба.

Под завывание ураганов искусственный метеорит врезался в Кадию.

Падение Кадии

Рапорт Z111/8T39 Отправлен: Агрипинаа Получен: Кипра-Мунди Отправитель: механомудрец Деван Каукс Текущий отчёт № Хи-13 Осада продолжается согласно прогнозам, все отклонения в допустимых пределах. Орбитальная потоковая решётка не оправдала ожиданий: ею уничтожен только один гранд-крейсер типа «Экзекутор». Впрочем, все батареи действуют только на 0,5% проектной мощности. Из приблизительно тридцати линейных кораблей, входящих в армаду изменников, пять выведено из строя, ещё три демонстрируют признаки серьёзных повреждений. Благословенная атмосфера Агрипинаа затрудняет высадку неверующих. Экваториальные ульи-крепости докладывают об успешном отражении атак. Оборона полярного улья Акраст прорвана порождениями богохульных кузниц. На помощь отправлены XXIX и XXX соединения Легио Кибернетика. Полярный улей Хоракс держится благодаря вмешательству Адептус Астартес с символикой 13-й Великой роты Космических Волков. Магос биологии Тагран подтверждает факты их животного поведения, связанного с массовой дестабилизацией канис хеликс (см. «Вульфен»). Улей Хоракс будет изолирован. Благодарим его жителей за жертву, принесённую Омниссии. По нашим расчётам, без поддержки извне Агрипинаа падёт через две терранские недели. При текущем уровне потерь флот еретиков будет сохранять боеспособность в течение пяти терранских недель. Вследствие этого я, основываясь на узах между Шестернёй и Кредо, от имени Совета Муниториум планеты запрашиваю подкрепления, без которых прервутся наши великие труды во имя Омниссии.

Мир вздрогнул, сброшенный с древней орбиты неимоверными силами.

Выжившие на руинах крепостей Кадии-Терциус вряд ли успели закричать. Первыми погибли все, кто оказался в границах колоссальной зоны удара – ураган перегретого воздуха заревел у них в ушах, сжёг плоть вместе с костями и развеял пепел.

На месте падения остова Чернокаменной образовался кратер шириной в сотни километров. Горы рассыпались в прах. Моря вскипели и улетучились обжигающим паром. Континентальные плиты с рокотом и стонами сдвинулись под натиском титанической мощи, невиданным с тех пор, как планета остывала из звёздной материи в галактической бездне.

Цунами и воющие пылевые ветра возвещали о приближении землетрясений по всей Кадии. Прибрежные цитадели, пережившие бомбардировку и осаду, затопил неестественный прилив – бастионы, сорванные с фундаментов, скрылись в бушующих волнах. Острова Ран-Шторн с посадочными площадками, изрытыми воронками от снарядов, полностью исчезли под водой. Вздыбился материковый шельф Кадии-Секундус, и в полутора тысячах километров от берега повалились даже непоколебимые шпили касра Варк, разбитые на куски ударами Кадукадского моря.

Леса, что уже были древними, когда люди впервые поселились на Кадии, сгорали за кратчайшие мгновения. Из-под расколотых континентальных плит взметалась бурлящая кровь мира. В горах Россвар пробудились давно потухшие вулканы, по их склонам устремились пирокластические потоки, испепеляющие всё на своём пути. Гигантские поля смерти у касра Тайрок, где возвысился Крид, раскололись и исчезли в озарённом магмой полумраке, поглощённые недрами измученной планеты.

На Элизионских полях, расположенных за полмира от места удара, бойцы услышали рёв ветров и увидели несущуюся на них тёмную стену пылевых облаков, что заслонила собою солнце. Понятливые бросились в укрытия за пилонами и подбитыми бронемашинами. Недогадливые сгинули, разорванные на куски измельчёнными останками Кадии. Предсмертный вздох планеты равно заглушил молитвы Сестёр Битвы и культистов; ни один святой или тёмное божество не услышали их. Трещина в потолке узловой пещеры расширилась, и на залитое кровью победоносное воинство Крида посыпались валуны.

Набравшая силу буря расшвыривала танки, давя всех, кто пытался спастись за их бортами. Вековечные пилоны, выкорчеванные из скалистого основания, рушились подобно окаменелым деревьям. Луч тёмного света над пилонным полем замерцал, ослабленный падением монолитов. Отлив Имматериума остановился, а затем неторопливо сменился приливом.

Через минуты, которые показались вечностью, апокалиптическая буря ослабла и сменилась ураганными ветрами. Они проносились над необратимо изменившимся миром. Сожжённая Кадия-Терциус исчезла под штормовыми морями, а Крианов Разлом, проклятие этого континента со времён эпохи Раздора, сместился в последний судьбоносный раз, и кора планеты раскололась. Кадия-Примус затонула наполовину; её горы с лесистыми склонами превратились в отдельные островки, разбросанные по новому океану. Кадия-Секундус погибала в огне; её материковая плита тонула под давлением соседок, равномерно наползавших со всех сторон. Но теперь ничто из этого не имело значения. Кадия уже погибла.

Немыслимо, но худшее ждало впереди. Пока ударная волна катилась по умирающей планете, в присыпанной пылью тундре падали и разбивались всё новые пилоны. Не только на Элизионских, но и на менее крупных полях вроде Казарна, Троска и Форга. С разрушением каждого монолита узловая сеть давала сбой, пока в итоге полностью не отключилась. Копьё тёмного света, выпущенное Коулом в центр Ока Ужаса, мигнуло напоследок и погасло. Следом сквозь завывание ветров донёсся злобный хохот богов, слишком долго ждавших этой победы. Багряный вихрь Окулярис Террибус вздрогнул, расширился и охватил разбитую Кадию.

Архимагос чувствовал, как распадается узловая сеть – уцелевшие пилоны не могли справиться с натиском хлынувшего обратно Имматериума. Третьим слоем восприятия Велизарий смутно уловил крики и скрежет раскалывающейся скалы, но тут же переключил всё внимание на неотложную задачу. На вторичном уровне сознания Коул перевёл чуждый шёпот монолитов в терзаемую помехами последовательность на лингве-технис. В двоичных уравнениях возникли пробелы, непереводимые участки, что светились зелёным огнём. Раньше их здесь не было; появление пустот указывало на нестабильность сети. Нет! Он не уступит, подобравшись так близко к цели! Пока третичный разум Велизария подбирал примерные варианты перевода для незнакомого кода, его основное сознание словно бы напряглось, пытаясь удержать сеть от распада одной лишь силой воли. Оптические имплантаты зашарили по пещере в поисках Тразина, но некрон исчез. Будь он проклят! И будь проклята Силандри, направившая Коула по этому пути! Он потерпел неудачу, ничего не изменил. Хуже того, теперь договор был в опасности. Пакт стовековой давности под угрозой из-за вероломных ксеносов! Логические вычисления в триедином разуме архимагоса рассыпались под напором ярости, вызванной осознанием собственного безрассудства. Следом Велизарий утратил собранность и хладнокровие. Пилоны не были творением Омниссии, но он, ослеплённый гордыней, пытался использовать их для святой цели! Он согрешил, поставив тщеславие выше заповедей Марса. Сплетения двоичных кодов в его сознании осыпались прахом. Вычисления, что носились в разуме, стали чуждыми, почти неузнаваемыми. Коул ощутил конвульсии узловой сети, последние связки которой разрывались с падением ключевых пилонов. Нечто тёмное расползалось по поверхности мира – ненасытное, неудержимое, словно раковая опухоль. Когда в разуме архимагоса исчезли остатки двоичных узоров, он наконец осознал последствия своей авантюры. Дверь, которую Велизарий стремился закрыть, распахнулась ещё шире. Мысленно содрогаясь на всех трёх уровнях рассудка, он отключился от гибнущей сети. – Кадия потеряна, – прошептал Коул.

Если бы не пилоны, Имматериум давно бы уже поглотил Кадию. Забытые мастера, что установили пилонные поля в толще её коры, не предвидели катастрофы, после которой возникло Око Ужаса, но их творение превратилось в незаменимый бастион на пути Хаоса. Теперь же, после разрушения монолитов, первые щупальца варпа ласково коснулись реальности, и демоны Тёмных богов хлынули на планету-цитадель.

Это были уже не те призрачные создания, полному воплощению которых в материальном пространстве мешали пилоны. Слуги божеств явились на Кадию цельными, полными сил, напитанными беспримесной энергией Хаоса. Сначала они возникли на затопленной Кадии-Терциус, где взрыв Чёрнокаменной пробил брешь между измерениями, но затем, когда распались древние оковы Ока Ужаса, разломы умножились и слились. Истерзанный мир скрылся в недрах Имматериума.

Мрачный хохот зазвучал в небесах, затянутых пылевыми облаками. Выжившие псайкеры, избавленные от давящего воздействия монолитов, стали жертвами опасностей варпа. Тела большинства псиоников начали принимать новые, жуткие обличья, и бывшие товарищи разорвали их на куски болтерными и лазерными очередями. Лишь немногие наделённые железной волей сумели дать отпор скребущимся в их разумы демонам, и только Катаринье Грейфакс хватило ментальной мощи, чтобы полностью отогнать тварей.

Но даже в тот темнейший час не угасла надежда, ибо с возвращением Имматериума вышние близнецы и святая Целестина обрели прежние силы. Озаряя дорогу Светом Императора, она вывела уцелевших воинов из пещеры на разорённые, неузнаваемо изменившиеся Элизионские поля. Потоки магмы лениво ползли среди рухнувших монолитов, поглощая тела и оружие мертвецов. Здесь и там вспыхивали огни, раздавался грохот – первые демоны прогрызали себе дорогу на изуродованную войной равнину.

Пока немногочисленные выжившие собирались на свет Целестины, будто блеск-мотыльки, солдаты Восьмого Кадийского ждали, что Крид снова поведёт их за собой. Но впервые за долгие годы, прошедшие с тех пор, как Урсакар попал в ряды «белощитником», он не смог возглавить товарищей. Лорд-кастелян оглядел руины своей планеты, своей Кадии, и познал одно лишь отчаяние.

Грейфакс понимала, что мысли Крида блуждают в совсем иных местах, и не могла допустить, чтобы уцелевшими командовала сомнительная личность вроде Целестины, поэтому взяла руководство на себя. Используя то, что осталось от всепланентной вокс-сети, инквизитор отдала общий приказ об эвакуации. Кадия пала; даже если планета не развалится, скоро её поглотит варп. Ради победы Империума можно было пожертвовать тысячами, даже миллионами жизней, но Катаринья знала, что здесь уже не добиться никакого триумфа. Любая живая душа, оставленная на этой измученной земле, станет подношением для Тёмных богов. Инквизитор ждала, что Целестина возразит против её распоряжения, призовёт защитников планеты к последнему славному бою. Золотая святая, однако же, просто расправила крылья и помчалась через воющие ветра на север, чтобы оградить своим клинком выживших Сестёр Битвы от наступающих демонов.

Так начался необратимый исход с Кадии. Десантные суда и транспортники, что едва держались в воздухе, взмывали со всей планеты и, не жалея плазменных ускорителей, летели под защиту «Фаланги» и разнородного флота в её тени.

Не всем удалось добраться до цели. Двигатели перегруженных челноков отказывали в ураганных порывах ветра, обрекая пассажиров на тошнотворный ужас свободного падения перед несущим забытьё ударом о землю. Другие суда разрывали на куски крылатые демоны, корпуса третьих сминались под немыслимым атмосферным давлением. Что касается 27-го Кадийского, то полк сгинул до последнего бойца, когда пилот их «Тетрарха» поддался варповому безумию и направил ковыляющую по воздуху громадину в развалины гор Традос.

Хельдрейки и «Предвестники», действующие на большом удалении от арьергарда Чёрного флота, прорывались через свирепые бури в стремлении пролить больше крови для Тёмных богов. Среди пылевых ураганов вспыхивали воздушные бои, в которых последние «Грозовые ястребы» Имперских Кулаков пытались очистить небеса. Но перехватчики просто не могли отогнать всех неприятелей, и Элизионские поля превратились в кладбище подбитых эвакуационных судов.

В других местах отступление затрудняли паникующие толпы. Пока Имматериум поглощал саму Кадию, её население охватывал ужас. В одних полках удавалось сохранить порядок, тогда как гвардейцы других частей обезумевшими оравами лезли в перегруженные транспорты. В касрах Лютен и Горск офицеры приказали касркинам стрелять на поражение, и беспорядки разрослись до полномасштабного бунта.

Эвакуация с Элизионских полей сменилась отходом с боем, где каждое судно становилось целью для демонов, голодных до душ. На севере чудовища медленно теснили Сестёр Битвы Целестины, но лишь ценой больших потерь. То же самое происходило на юге, где потусторонних врагов сдерживал неровный строй гвардейцев, укреплённый на флангах Имперскими Кулаками Гарадона и Чёрными Храмовниками Решающего крестового похода. Но Грейфакс понимала, что, как бы доблестно ни сражались воины, эвакуационная зона уже скоро будет захвачена. Готовых к полёту кораблей было слишком мало и с каждой минутой становилось всё меньше. Кем-то придётся пожертвовать, чтобы могли спастись остальные.

Именно тогда Крид наконец преодолел отчаяние. Он провозгласил, что «Личный лорда-кастеляна» в последний раз встанет на защиту Кадии. Гвардейцы своей кровью и плотью выиграют время для других, как всегда выигрывала его планета-крепость. Прозвучали команды, мрачные последствия которых осознавали все, и бойцы прославленного 8-го Кадийского приготовились исполнить долг. Сердце каждого из них сжимала холодная рука страха, но никто не попытался сбежать и не нарушил строй. Крид значил всё для Кадии, но, больше того, он значил всё и для Восьмого. Урсакар провел его через огонь и смерть, пожравшие остальные полки. Все гвардейцы 8-го были обязаны лорду-кастеляну жизнью, и все признавали, что настал час платить по долгам.

Когда последние транспортники уносились в адские небеса, Восьмой сражался и умирал на развалинах родной планеты. Израненные сёстры Пресвятой Девы-Мученицы и Чёрные Храмовники маршала Амальриха улетели позже всех на кораблях, отправленных с «Железного неумершего» за Рыцарями дома Таранис. С ними отбыла и Грейфакс, которая не сводила подозрительного взгляда с Целестины. Катаринье показалось, что в тот момент, когда заработали ускорители, завывание ветра и грохот пушек перекрыл громкий клич, гордый и чистый. Она услышала низкий голос, сдавленный ужасами войны, но несломленный – непокорный до самого конца.

«Кадия стоит!»

Размахивая искалеченной рукой, Крид подавал знаки бойцам и перекрикивал рёв урагана: – Отходим! Отходим! Встрепенувшись, кадийцы отступили к эвакуационным полям. Ветер усилился, пылевые вихри ещё выше поднялись над землей. Урсакар вдруг понял, что остался в одиночестве. Над головой у него пронеслась тень с огненным хвостом – корабль с черепом-и-шестерней Адептус Механикус на бортах. Из его носа вылетели лазерные лучи, и где-то в глубине пылевой бури раздались демонические вопли. С рокотом двигателей транспортник рванулся в небеса. Последний транспортник. Кадия превратилась в склеп, населённый призраками и самыми упрямыми из живых. Крид оступился. Несмотря на все старания медиков, его раны по-прежнему кровоточили. Лорд-кастелян чувствовал, как силы вытекают из него вместе с жизнетворной влагой, впитывающейся в ткань шинели. Ещё шаг, потом можно отдохнуть. Один, последний шаг. Пылевая стена расступилась – не перед демоном, но перед железным великаном в чешуйчатом плаще. Поспешный выстрел Крида ушёл в бурю. Над поднятой ладонью существа заиграли световые блики, радужные многоугольники, сплетающиеся в гипнотическом танце. – Урсакар И. Крид. – Слова великана напоминали стук земли по крышке гроба. – Не нужно умирать здесь. Тебя ждёт вечность. Исчезая во тьме, лорд-кастелян услышал смех создания.

В клыках бури

Рапорт R563/2G35 Отправлен: Фракиец-Примарис Получен: штабная станция связи Тета-Ро, сектор Скарус Отправитель: Управление Адъюдицио, лорд Тиболь Эликан XXIII Лорд-командующий Балькор, По настоятельнейшей необходимости прошу вас немедленно направить значительные подкрепления на планеты нашей системы. В течение последних тридцати шести звёздных часов внешние станции слежения и эмпирейные маяки передают информацию, которую можно описать лишь как чрезвычайно тревожную. Уровень смертности среди астропатов достиг 46% и продолжает возрастать, причём все знамения указывают на непосредственную и страшную угрозу. Телепаты говорят о «громадной клыкастой пасти, что разверзлась, дабы поглотить весь свет». Волнение Имматериума настолько неистово, что мы приостановили все пустотные рейсы, за исключением жизненно важных. Кроме того, лорд-юдициарий арбитров Фракийца-Примарис докладывает, что активность порочных культов, действующих на планете, возросла более чем на 400%. Учитывая также полученные нами сообщения касательно возобновившегося наступления предателей на Врата Кадии, а равно зловещие эдикты Инквизиции, слухи о которых циркулируют среди придворных, мне вряд ли необходимо объяснять вам всю серьёзность развивающейся ситуации. Лорд-командующий, нам обоим превосходно известно, что Фракиец-Примарис является ключевым миром данного субсектора. Именем Императора, поддержите нас любыми войсками, какие только сможете выделить. Боюсь, что в грядущие дни нам понадобятся все эти силы и даже большие. Трон Регнум Этернум, Лорд Тиболь Эликан XXIII

Итак, сократившийся флот повреждённых кораблей и изнурённых людей направился с орбиты Кадии к границе системы. Ничто больше не сдерживало Око Ужаса, и аномалия растекалась за старинные границы багряными языками бурлящего пламени. Через Врата Кадии оно изливалось в Галактику.

Несмотря на невероятное спасение, на борту звездолётов не было ни ликования, ни ощущения победы. Слишком многие погибли ещё до того, как Грейфакс отдала приказ об эвакуации, и лишь малая толика уцелевших гарнизонов мира-крепости услышала её отчаянное вокс-послание. Перед началом Тринадцатого Чёрного крестового похода Кадию населяли 850 миллионов человек. Едва ли три миллиона теперь пытались скрыться от армады Абаддона. Возможно, славная летопись народа Кадии ещё продолжится на какой-нибудь далекой планете, но сейчас его наследие висело на волоске.

Перед отправлением было решено, что совершать варп-переход неразумно – навигаторы космолётов не видели безопасных маршрутов через Имматериум. После разрушения пилонов стабильный варп-коридор схлопнулся, и любой корабль, погрузившийся в бурные волны эфира, нашёл бы там гибель. Поэтому флот двигался вперёд на плазменных двигателях, что работали на грани возможного, а порой даже за ней.

Беглецов возглавляла «Фаланга», которой вновь командовал Тор Гарадон, и страх перед орудиями звёздной крепости вынуждал крейсера изменников убираться с её дороги. Далее следовали покрытые боевыми шрамами космолёты Имперского ВКФ и немногочисленные гражданские суда, пережившие падение Кадии. Арьергард составляли корабли механикусов под началом Велизария Коула. Адепты Марса поздно прибыли в зону боевых действий, и, соответственно, их звездолёты пострадали меньше других – это изменилось, стоило эвакуационной флотилии выползти за пределы гравитационного колодца планеты.

Самые рисковые капитаны Абаддона, привыкшие к опасностям перелётов внутри Ока Ужаса, бросились в погоню за имперцами. Пустота озарялась вспышками орудий, пока корсары волна за волной неотступно атаковали отступающий флот, невзирая на бортовые залпы механикусов. Адепты Коула метким огнём уничтожили всех нападавших, но почти каждый из них успевал нанести урон беглецам перед тем, как рассеяться атомной пылью по гибнущим Вратам Кадии.

На двадцатом часу перехода вражеским обстрелом был разрушен крейсер типа «Диктатор» под названием «Рука Сатараила». Погибли все десять тысяч человек на борту. В течение следующих десяти часов такая же судьба постигла два фрегата и лёгкий крейсер. Велизарий стоически переносил потери, воспринимая их как наказание за высокомерие, проявленное на Кадии, и понуждал сервиторный экипаж к дальнейшим усилиям.

На сороковом часу перехода отказали плазменные двигатели агрогрузовоза «Гордость Святого Церефа». Не желая рисковать всем флотом ради спасения гвардейцев, набитых словно скот в трюмы судна, Гарадон принял на борт горстку челноков с «Гордости», но скрепя сердце оставил её саму неприятелю. Капитаны «Ярости Императора» и «Доминус Виктор», возмущённые прагматизмом Имперского Кулака, нарушили его приказ и выдвинулись на помощь терпящему бедствие космолёту.

Их благородный порыв оказался неразумным. Едва ли половина кадийских солдат с «Гордости» успела перебраться на боевые корабли, когда к ним приблизился авангард Чёрного флота. «Ярость Императора» разлетелась на куски под бортовым залпом изменников, не успев даже втянуть стыковочные туннели. «Доминус Виктор» пустился в бегство с пылающим по всей длине левым бортом, но его силовая установка давала полную тягу. При соблюдении осторожности и некоторой удаче он мог бы добраться до арьергарда Коула, однако капитан звездолёта погиб в бою, а его запаниковавший сменщик приказал экстренно перейти в варп, даже зная о всех опасностях такого решения. Неизвестно, какой курс он задал, но «Доминус Виктор» не появился из Имматериума, и вечно жаждущая Слаанеш насладилась ужасом людей на его борту. Так жертвами Чёрного флота стали ещё четверть миллиона имперцев, десятая часть которых погибла исключительно из-за бессмысленного сочувствия к остальным.

Стремясь избежать новых потерь, Гарадон сбавил ход «Фаланги», чтобы перегруженным космолётам было проще удержаться за боевой крепостью. Он приказал разместить в носовых ангарах цитадели наименее скоростные суда и запечатать их выходные люки, дабы обезопасить звёздный форт от диверсантов или любопытствующих. Несколько недель назад Тор едва не потерял «Фалангу» в результате вторжения и больше не собирался рисковать – особенно теперь, когда только её орудия удерживали основные корабли предателей на почтительном расстоянии.

Потери тем не менее возрастали – измождённость экипажей стала таким же смертельным врагом, как и корсары Абаддона. Люди не помнили, когда последний раз спали, и держались на стимуляторах, потребляемых вместе с сухпайками во время долгих смен на боевых постах. Через двое суток после исчезновения «Доминус Виктор» ошибки усталых канониров «Токсра Клавиус» привели к взрыву и повреждению корпуса, в результате чего эсминец потерял ход. Через несколько часов после катастрофы псайкер-примарис на борту «Гадес XII» поддался шёпотам, услышанным в грёзах наяву.

Возникший из его плоти Хранитель Секретов разрушил три палубы космолёта, после чего «белощитники» 79-го Кадийского – теперь настоящие закалённые ветераны, равные в опыте своим товарищам – повергли его непрерывным лазерным огнём. Несмотря на изгнание демона, Гарадон приказал отделить «Гадес XII» от остального флота. Эсминец находился на карантине до тех пор, пока орудия ковчега Механикус не превратили его в груду искорёженного металла. Коул действовал по распоряжению Катариньи Грейфакс, желавшей полностью устранить угрозу распространения внутренней ереси.

На сто двадцатом часу перехода, в тот самый момент, когда демонический мир, прежде именовавшийся Кадией, сгинул в пламенной агонии, эвакуационный флот вышел на дальнюю орбиту Клайсуса, ледяной луны Каср-Холна. Только теперь навигаторы «Фаланги» объявили, что течения Имматериума достаточно спокойны для варп-прыжка. Из двадцати девяти кораблей, покинувших Кадию, осталось шестнадцать. Выжило чуть более двух с половиной миллионов человек.

В тот же час основные корабли Чёрного флота преодолели очевидный страх перед орудиями боевой крепости.

Алый шар Кадии превратился в светящуюся точку на фоне пустоты. Битва закончилась лишь сутки назад, но планета уже уступала пагубному воздействию Ока Ужаса. Разорителю подумалось, что из неё выйдет неплохой демонический мир, если только высвобожденные им тектонические силы не разорвут небесное тело на куски. Впрочем, это уже не имело значения. После десяти тысяч лет приготовлений магистр войны наконец мог вступить на Багровую Тропу. Оставалось неясным, доведёт ли она Абаддона до Терры раньше, чем разорвёт Галактику на части. Правда, и это тоже не имело значения. Услышав громыхание дверей стратегиума, он отвернулся от иллюминатора. Зарафистон подошёл к повелителю по ржавой палубе, клацая когтистой лапой своего варп-посоха о решётчатый настил. – Мой господин Абаддон, почему мы не преследуем их? Нахмурившись, Разоритель опёрся о стоящий между ними обсидиановый стол. Дерзкий вопрос – слишком дерзкий для раболепного Зарафистона. – Лоялисты разбиты. Пусть щенки из флота хватают их за пятки, большего враги не заслуживают. Чернокнижник подошёл к иллюминатору и остановил взгляд на алом шаре Кадии, зачарованный видом Багровой Тропы. – Но один из их кораблей перевозит нечто ценное. – Нет на борту «Фаланги» ничего ценного, – презрительно усмехнулся Абаддон. Моргнув третьим глазом, Зарафистон скривил губы в многозначительной улыбке. – Я говорю не о «Фаланге», а о ковчеге Механикус. О реликвии, что лежит в его стазис-хранилище. Разорителя охватила смутная тревога. – Что ты видел? Что ты узнал из гаданий? Зарафистон назвал ему имя. Имя, которое Абаддон уже давно выбросил из головы. Немыслимо, но оно оставалось таким же важным, как и в тот день, когда Гор впервые ступил на Давин. Во внезапном порыве бешенства Разоритель расколол стол ударом кулака. Зарафистон отступил на шаг, и его улыбка поблекла.

Они вышли из Эмпиреев на дальности действия орудий – десять самых могучих звездолётов Чёрного флота, гранд-крейсеры и линкоры во главе с «Мстительным духом». Армада ринулась прямо на арьергардные корабли механикусов без каких-либо манёвров уклонения, которые предпочитали капитаны, стремящиеся минимизировать потери. Явился Абаддон, и ад следовал за ним.

В стратегиуме «Фаланги» затрещали панические комм-сигналы, что стихали один за другим по мере того, как космолёты эвакуационной флотилии один за другим ускользали в относительно безопасный варп. Крейсеры, тяжёлые транспортники, грузовозы, рудодобывающие баржи – все они покинули систему в последний миг. Беженцы на борту радовались, что не погибли вместе с Кадией, но боялись того, что готовило им будущее. Перед тем как за ними последовала боевая крепость, Гарадон успел только проникновенно выругаться: уже поздно было останавливать обратный отсчёт перед прыжком. С протяжными стонами и скрипами растягиваемого металла могучая цитадель сбросила оковы реальности и устремилась в Имматериум. Звездолёты Коула, умышленно отложившие переход, чтобы не оставлять без защиты гражданские суда, оказались в одиночестве.

Первые снаряды разорвались внутри их строя. Точно прицелиться на столь огромном расстоянии было невозможно, поэтому лишь самым чудовищным невезением можно объяснить тот факт, что один из выстрелов поразил кормовые щиты ковчега Механикус. В результате сбилась настройка двух плазменных двигателей «Железного неумершего», но, что намного хуже, вышли из строя его генераторы поля Геллера. Теперь архимагос и все пассажиры его корабля не могли скрыться в варпе.

Охваченный страхом за свой заветный груз, Коул приказал «Железному неумершему» выходить из боя. Пока флагман пытался спастись, остальные корабли Адептус Механикус перестроились и создали заслон на пути Чёрного флота. Их капитаны беспрекословно приготовились пожертвовать собой. Последние уцелевшие перехватчики вырвались из ангаров. Первые снаряды беззвучно унеслись в пустоту и врезались в приближающиеся крейсеры. Во всей флотилии архимагоса только ковчег Механикус мог сравниться со звездолётами Абаддона в пушечном вооружении, и даже при этом бортовые орудия «Железного неумершего» безнадёжно уступали оснащению «Мстительного духа». Тем не менее поначалу техножрецам удалось добиться огневого превосходства, поскольку враги шли в лобовую атаку.

Под залпами адептов Марса перегружались щиты и сминалась корпусы. Команды сервиторов работали с машинной эффективностью, стреляя и перезаряжая без намёка на усталость, неизбежную для неулучшенных экипажей. В сжимающемся просвете между флотами сверкали вспышки – малочисленные перехватчики сражались с роями хельдрейков и «Адских когтей». Блеснули фронтальные лэнсы изменников, и по бортам космолётов механикус, словно слёзы, потёк расплавленный адамантий. «Санктус Малефик» предателей, где погибли все офицеры стратегиума, отвалил в сторону с заклинившими рулями поворота и носом, развороченным торпедными атаками. Но даже будь у механикусов вдвое больше кораблей им всё равно бы не удалось остановить прорыв Разорителя.

Капитан «Кулака Строккора», лишившегося ауспикаторных модулей, потерял интерес к продолжению лобовой атаки и развернул гранд-крейсер для обмена залпами с максимальной дистанции. «Апокалипсия» и «Мстительный дух» с небольшими повреждениями вошли в огневой контакт с заслоном Коула. Прогремели первые бортовые залпы. «Арксес Фобос», оказавшийся между неприятелями, расплавился подобно льдинке на огне: его щиты и броня испарились в космос за несколько секунд до того, как детонация плазменного реактора поглотила корабль изнутри. «Ксантос» и «Эверос Мондас» выдержали начальные атаки, но их растерзали подоспевшие крейсеры Хаоса. «Церебос» умер, огрызаясь: он обменивался бортовыми залпами с гранд-крейсером вдвое крупнее себя, пока один из ударов не сломал ему хребет. «Стелларис Монс» с прицельными системами, уничтоженными орудийным огнём, пошёл на таран своего мучителя. Взрыв силовой установки «Монса» разрушил машинное отделение хаосистского линкора, и тот лёг в дрейф среди обломков. Истребители Чёрного флота рассеяли перехватчики «Главного отпрыска», после чего корабль облепил рой десантных судов. Пока капитан приказывал доблестно стоять до последнего, абордажные партии Чёрного Легиона вскрыли переборки и вырезали экипаж на мостике. Один за другим звездолёты механикусов безжизненно повисали в пустоте или исчезали во вспышках плазмы.

Но их жертва не была напрасной. С каждой секундой возрастали шансы на то, что техножрецы «Железного неумершего» восстановят генераторы поля Геллера. К несчастью, «Мстительный дух», который в одиночку и на полном ходу устремился мимо заслона за ускользающим трофеем, быстро сократил разрыв. Абаддон запретил стрелять из носовых орудий, поскольку их сверхмощная отдача замедлила бы корабль, и теперь флагман предателей неумолимо подбирался к ковчегу Механикус.

Осознав неизбежность того, что «Мстительный дух» вскоре догонит его раненый корабль, Велизарий приказал ускориться любой ценой, забыв о пределах допустимой нагрузки. Перегретый пар со свистом вырвался из лопнувших труб охладителя, на реакторных палубах взревели сирены, и давление в коллекторах превысило безопасные значения. Ход преследования не изменился. Какое бы дополнительное ускорение Коул ни выжимал из повреждённых двигателей «Неумершего», флагман Разорителя стремительно приближался к добыче. Через несколько минут космолёты поравняются, и последуют бортовые залпы. Снова и снова архимагос рассчитывал вероятность уцелеть. Всякий раз итоговое число оказывалось меньше предыдущего.

Любопытство привело Велизария на Кадию – любопытство и гордость. Теперь Коул потеряет «Железного неумершего» и его бесценный груз. Он потерпел полную неудачу.

Итак, «Железный неумерший» по указанию Целестины взял курс на Клайсус, ледяную луну. Перегруженные плазменные двигатели развернули ковчег Механикус на новый курс, и во время манёвра он произвёл один свирепый бортовой залп по своему преследователю. «Мстительный дух» не ответил – флагман Чёрного флота, застигнутый врасплох разворотом добычи, вынужден был уклоняться от веера торпед, помчавшихся к нему подобно стае рыб-потрошил. Схлопнулись щиты, смялась броня, фронтальные орудия слетели с креплений, и колоссальная восьмиконечная звезда, служившая носовым украшением «Духа», превратилась в бесформенную груду металла. Но этот звездолёт, переживший осаду Императорского дворца, получал куда более опасные раны, чем те, что способен был нанести ему «Неумерший». Корабль Абаддона не мог погибнуть так легко.

Какое бы избавление ни ждало беглецов на Клайсусе, теперь ковчег Механикус оказался в зоне досягаемости главных батарей «Мстительного духа». Флагман больше не сближался с целью по прямой, но выполнял манёвры уклонения и обстреливал корпус «Неумершего» из орудий правого борта. Звездолёту Коула, который уступал врагу в скорости, оставалось только держать удар и отвечать собственными выстрелами на огонь предателей.

Два боевых корабля больше часа обменивались залпами, пока впереди вырастал бледный диск Клайсуса. Макропушки ковчега Механикус с грохотом откатились по направляющим, повреждённые неприятельскими снарядами. Торпедные аппараты исчерпали боекомплект. Каждый залп уносил жизни сотен членов экипажа, чьи тела забивали коридоры «Железного неумершего», или, выброшенные наружу декомпрессией, стучали по искорёженному корпусу.

На борту «Мстительного духа» толпы изменников пробирались к десантным модулям через палубы, разрушенные выстрелами техножрецов. Абаддон собирался забрать главный трофей себе или в случае неудачи отправить его вместе с «Неумершим» на огненную смерть в разреженной атмосфере Клайсуса. Орудия флагмана грянули в последний раз, и уцелевшие зенитные установки ковчега Механикус замолчали; «Лапы ужаса» ринулись в пустоту.

Как только в стратегиуме «Железного неумершего» раздались искажённые помехами доклады об абордаже, Коул осознал, что корабль потерян. Но он выполнил свою задачу – противники уже вошли на низкую орбиту Клайсуса, и его снежные бураны, что сулили возможное убежище, бушевали в нескольких минутах полёта. Передав экипажу командование гибнущим ковчегом, Велизарий отправился в недра «Неумершего» и запустил процесс разблокировки хранилища.

Пока Адепта Сороритас выдвигались к неповреждённым ангарам левого борта, маршал Амальрих заявил, что будет до последнего оборонять ковчег вместе с боевыми братьями. Грейфакс возразила против такого решения. Ей представлялось, что архимагос уже наполовину поддался чарам Целестины, поэтому Катаринье нужны были надёжные союзники. Марий, гордость которого страдала из-за непрерывных отступлений, повиновался только после того, как Грейфакс предъявила ему печать Инквизиции.

Вскоре звено транспортников устремилось вниз, унося измождённых пассажиров на поверхность. От огня «Мстительного духа» их прикрывал умирающий «Неумерший»; последние истребители обречённого ковчега составили эскорт десантных челноков. Когда флагман архимагоса наконец начал разваливаться, и первые хельдрейки рванулись в погоню, суда беглецов уже исчезли в завывающей пурге.

– Поднять мощность реактора на семнадцать процентов. Экипаж «Железного неумершего» выполнил распоряжение Коула. Весь стратегиум содрогнулся. Грейфакс без всякой телепатии знала, что архимагос понимает бессмысленность своего приказа. Ковчег Механикус был обречён. Однако же, если бы инквизитор не заглянула в разум техножреца, то так и осталась бы в неведении о тайне корабля. Велизария направляло некое обязательство, чувство ещё не исполненного долга – но Коул столь тщательно оберегал его суть, что Катаринья не могла уловить детали. – От этой судьбы не убежать, – чётко произнесла Целестина. Маршал Амальрих вскинулся, услышав её, в низком ворчании Храмовника послышалась угроза. – По-твоему, мы должны сами подставить Разорителю шеи? Ложная святая отвернулась от иллюминатора. – Я видела её в грёзах. Реку крови, текущую средь звёзд. Чем отчаяннее мы пытаемся обогнать её, тем неизбежнее конец. Нужно найти другой способ. Инквизитор почувствовала, что в ней закипает прежний гнев. – Твои богохульства не принесут нам избавления! Если… Архимагос остановил её нетерпеливым жестом. – В критической ситуации необходимо выслушать все советы, каким бы сомнительным ни был их источник. – Она еретичка! – крикнула Катаринья, но тут же умолкла. Женщина вспомнила, что искусственно продлеваемая жизнь Коула началась до основания самой Инквизиции, наделившей Грейфакс полномочиями. Не стоило ждать, что техножрец беспрекословно подчинится ей. – Дерзкое обвинение, – прошипел Велизарий, – особенно из уст той, чья кровь кишит творениями некронов. Не вздумай отрицать – я ощущаю наномашины, что извиваются у тебя под кожей. Инквизитор почувствовала, что атмосфера в стратегиуме мгновенно изменилась. Амальрих помрачнел, полный новых подозрений, и Катаринья напомнила себе о непредсказуемом фанатизме Чёрных Храмовников. – Я остаюсь непорочной. Коул задумчиво посмотрел на неё. – Ну что ж. Я могу даже освободить тебя от их власти, но для этого нам нужно выжить. – Он обернулся к Целестине. – Что ещё было в твоих видениях? Как мы должны поступить? Святая указала на экран визуального контроля с громадой Клайсуса. – Мы найдём избавление во льдах. Там наш крестовый поход начнётся заново. Амальрих кивнул. – Твой крестовый поход, госпожа. Мы будем следовать за тобой, пока хватает сил. Грейфакс отвернулась с омерзением. Крестовый поход Целестины? При одной мысли об этом у неё забегали мурашки по коже.

Снега Клайсуса

Метели замороженного спутника ослепили погоню еретиков, но не остановили её. Разъярённый тем, что у добычи появился шанс ускользнуть, Абаддон выпустил из ангаров всё, что могло летать, с приказом обследовать поверхность луны.

Поэтому переход группы архимагоса через ледники превратился в отступление с боем. Выжившие то и дело бросались в укрытия среди камней, услышав, как в небе проносятся хельдрейки. Ими двигала скорее надежда, чем тактическая необходимость – модифицированный транспортный танк «Триарос» с драгоценным реликварием Коула и великанские Рыцари дома Таранис спрятаться никак не могли, – но в первые часы на Клайсусе удача улыбалась беглецам. Имперцы брели всё дальше. Сёстры Битвы в авангарде следовали за благим сиянием Целестины, такие же непоколебимые, как и она, хотя живая святая не объясняла, куда ведёт их, или почему выбрала именно этот путь. С ними шагали уцелевшие Каппа-Орлы: их кожа почернела от обморожения, но отпрыски твёрдо решили не уступить в стойкости Адепта Сороритас. В хвосте колонны пробиралась через свирепую вьюгу инквизитор Грейфакс с Чёрными Храмовниками маршала Амальриха; мрачные лица боевых братьев напоминали посмертные маски.

Велизарий не возражал, чтобы Целестина направляла отряд в снежных вихрях. С каждым шагом техножрец обретал всю большую уверенность в том, что живой святой известно о его цели и бремени, которое он возложил на себя. И если так, то возможно, что Ходящая-по-покрову указала Коулу дорогу на Кадию не затем, чтобы архимагос раскрыл тайны пилонов. Вероятно, Силандри хотела, чтобы Целестина помогла ему исполнить договор – святая была сосудом триединой воли Омниссии, орудием Его замысла. Постепенно к Велизарию возвращалась уверенность. Он говорил себе, что путешествие с Эриада VI было паломничеством, испытанием. Укоряя себя за недостойные сомнения во всеведении Омниссии, Коул продолжал идти.

Потом снегопад прекратился.

Вскоре появились хельдрейки, и после их налёта ледник усеяли тела мёртвых и умирающих. Два механических демона погибли, не коснувшись промёрзшей земли – их разнесли в клочья крак-ракеты. Третий, растерзав клыками и когтями отделение отпрысков Темпестус, оторвал кусок брони «Триароса», но топор архимагоса расколол череп твари, сделанный из варп-металла.

С этого момента схватка не утихала ни на секунду. Узнав местонахождение добычи, бандформирования Чёрного Легиона стянулись к леднику. Противники сражались, преодолевая заснеженные склоны; не успевали смолкнуть грохочущие отголоски одного боя, как вспыхивал следующий. Разорители обрушивали на беглецов шквалы огня с высоких скал. Рапторы атаковали из безоблачной выси: их нестройные боевые кличи лишали хладнокровия бойцов, уже измотанных неделями битв. Мотоциклисты проносились вдоль флангов колонны, но нападали, только уверившись, что их жертвы чем-то отвлечены.

Все они сгинули. Серафимы взмыли к утёсам, и жар горящего прометия расплавил лёд, наросший там столетия назад. Лазганные залпы смели рапторов с небес, а громыхающие орудия Рыцарей Тараниса очистили заледенелые поля от мотоциклистов Разорителя. Но изменники прибывали нескончаемым потоком, тогда как отряд Коула уменьшался с каждым часом. Чем больше воинов умирали от ран, тем ближе уцелевшие подходили к «Триаросу». Помимо того, что пустотные щиты бронетранспорта обеспечивали некоторую защиту на малом расстоянии, все имперцы испытывали необъяснимое стремление защитить его неведомый груз. После пси-допросов, устроенных Грейфакс раненым неприятелям, выяснилось, что беглецы окружены и удавка стягивается. Им оставалось только двигаться дальше в надежде прорвать кольцо и выиграть несколько часов передышки.

Всё выше вела Целестина своих измождённых паломников по скалистым отрогам. Отпрыски Темпестус умирали в снегу с почерневшей кожей и замёрзшими глазами. К тому времени Катаринья перестала сомневаться в живой святой вслух. Какой бы выносливостью ни отличалась инквизитор, стойкостью генетически улучшенных Астартес она не обладала, и должна была сохранять дыхание для бесконечного марша.

Чёрные Легионеры не прекращали погоню, и рёв плазменных двигателей их десантных судов непрерывно разносился по горным ущельям. Когда разнородная колонна бойцов поднялась на вершину перевала, Грейфакс увидела, что в долине внизу черно от вражеских бронемашин.

Вскоре эскорт «Триароса» достиг осевших ворот какого-то древнего строения, поверхность которых отшлифовали до гладкости буйные ветра. Структуру охранял кабал чернокнижников. В очередной кровопролитной схватке имперцы одержали победу, но столп дыма, поднявшийся над остовом подбитого лоялистского «Хищника», открыл неприятелю их расположение лучше любого сигнального маяка. Ещё не рухнул замертво последний из колдунов, когда снизу донёсся рык моторов.

– Что ты видишь? – спросила лжесвятая, встав рядом с инквизитором на перевале. Грейфакс решила, что это риторический вопрос. Любой разглядел бы мрачное пятно танков Чёрного Легиона, ползущее вверх по леднику. – Нашу смерть, – злобно бросила она. – Нет, – ответила Целестина. – Нас ждёт избавление. Стиснув зубы, стучавшие от холода, Катаринья сердито отвернулась от зрелища внизу. – Я не внимаю твоей лжи, идолопоклонница. Ложная святая, как всегда, словно бы не оскорбилась. – Ты служишь Императору. Ты уповаешь на Императора. Почему ты не веришь, что меня направляет Его рука? Грейфакс подступила к ней. – Я не верю, что тебя вообще направляет что-либо. Ты – еретичка, обманщица доверчивых людей. Надо было позволить Разорителю убить тебя. Если бы не твои приспешники, я бы сама сейчас покончила с тобой. Целестина улыбнулась. – Тогда мне стоит убить тебя первой, пока есть шанс? Инквизитор расправила плечи. – Да. Улыбка ложной святой погасла. – Ты тоже входишь в Его замысел, Катаринья. Я видела это. Сказав так, ложная святая улетела прочь. Инквизитор Грейфакс заняла прежнее место в процессии глупцов. Но, хотя настрой Катариньи оставался мрачным, слова Целестины запали в какой-то дальний уголок её души.

Маршал Амальрих оставил половину уцелевших Чёрных Храмовников для защиты ворот. Решение он объяснил тем, что отряд преследовали уже не разрозненные бандформирования, а группировка, снаряжённая и подготовленная для боя. Лучше пожертвовать частью колонны, чтобы задержать изменников и выиграть время для остальных. На брошенный клич отозвались добровольцы, и чемпион Императора Гаррейн повёл боевых братьев вниз по унылому склону, навстречу последнему их сражению.

Всё дальше бойцы поднимались за живой святой по извилистому пути к вершине. С наступлением ночи смолкли отголоски битвы внизу. Чёрные Храмовники, идущие в эскорте Коула, на минуту преклонили колено в снегу и присоединили свои голоса к рокочущему басу Амальриха в заупокойной молитве по товарищам. Затем они продолжили путь, свободные от бремени горя или чувства вины. На рассвете вновь пошёл снег, который скрыл отряд архимагоса от посторонних глаз, но и замедлил его почти до полной остановки. Колонна всё ещё двигалась, но мучительно медленно, и даже свет Целестины словно бы померк.

Когда тусклое солнце поднялось в зенит, сквозь ослабевший снегопад вновь послышался рёв двигателей. «Лэндрейдеры» предателей взбирались на гору, глубоко впиваясь шипастыми траками в вечную мерзлоту.

По зову живой святой беглецы устремились к вершине. Пока Рыцари дома Таранис обстреливали преследователей из всех орудий, их товарищи отступали по отделениям, прикрывая идущих следом. На этом безумном подъёме они расходовали последние остатки бесценных боеприпасов. Гусеницы «Триароса» не находили опоры в сугробах, и машина едва ползла вверх. Уверенность Коула, вернувшаяся к нему на этом долгом пути вслед за верой, снова пошатнулась из-за неудачных попыток исцелить раненый дух танка. Внизу хельбруты вопили безумные славословия, и сам воздух дрожал от визга вокс-динамиков, встроенных в доспехи рапторов.

С грохотом откинулась десантная рампа передового «Лэндрейдера». Наружу вышел Абаддон в сопровождении личной гвардии терминаторов. Появление Разорителя стало последней каплей для горстки уцелевших Каппа-Орлов – замёрзшие и неимоверно измученные отпрыски бросились бежать вверх по склону, забыв о дисциплине. Пока Абаддон пробирался через снежные заносы, Коул занял позицию во главе сократившегося отряда и приготовился умереть во имя договора, который уже не сможет исполнить.

Тогда снежное поле перед архимагосом озарилось ослепительным сиянием. Над заледенелым гребнем с шипением пронеслись гравициклы, сюрикенные пушки которых плюнули смертью в сторону Чёрных Легионеров. Закружились рваные полосы света, и вихри насыщенных цветов окружили воинов, скачущих в замысловатом танце. На кряже, откуда только что сбежали отпрыски, возникло множество изящных созданий в броне разных оттенков. За ними появились высокие и стройные шагоходы: в каждом движении их сквозила мощь и грациозность, и от жгучих лучей их орудий не было спасения.

Предатели отступили под ударами эльдар. Чёрный Легион явился добить раздробленных, усталых врагов, полумёртвых от холода и отчаяния. А его встретила ударная группировка Ультве, поддержанная ведьмами Комморры, воинами Биель-Тана и ещё нескольких искусственных миров. Абаддон выступил навстречу буре, рыком приказывая следовать за ним. Все изменники, что подчинились ему, погибли в вихре пляшущих клинков и острых как бритва сюрикенов. Дважды Разоритель вёл своих бойцов в наступление на «Триарос». Дважды окровавленные трупы Чёрных Легионеров падали с ледяного хребта. Колонна архимагоса тем временем углублялась в ряды чужаков, пока перевал не остался позади.

Впереди же, между склонов естественной долины, тянулись ввысь элегантные ярко блестящие шпили паутинных врат. Над круговоротами портальной энергии парила Целестина, раскинувшая руки в безмолвной молитве.

Кадия была потеряна, но война продолжалась.

Взобравшись на перевал, Коул обернулся к воинству внизу. Подпрограммы, извлёкшие архивные данные из хранилищ, провели сравнение необычных силуэтов ксеноброни с записями, касающимися миллиона различных боестолкновений. По инфопакету, полученному из Порт-Демеснуса, аналитическая система опознала пресловутого рунического колдуна Эльдрада Ультрана, но личности других командиров установить не удалось. Результату едва ли стоило удивляться: эльдар были созданиями столь же непостоянными, как ползучий песок, и меняли личности так же часто, как свои маски. Что действительно удивило архимагоса, так это разнообразие отрядов чужих. Он не мог отыскать докладов о сражениях, где совместно участвовали бы представители столь многих эльдарских культур. Главной загадкой были два ксеноса в центре воинства. Эльдарская женщина в вычурном платье, как будто управлявшая передвижениями остальных, спокойно и властно ступая посреди бурного разноцветного вихря. Её сопровождал мужчина в алом доспехе, одновременно похожем на броню аспектных воинов искусственных миров и жуткие с виду латы комморритских убийц. Даже в самых дальних архивах Велизарий не нашёл никаких сведений. Блеснул свет, и возле Коула возникла знакомая фигура с сияющими переменчивыми узорами на маске. Ходящая-по-покрову. – Что происходит? – произнёс архимагос. – Куда вы ведёте нас? – К свету новой зари. – Теневидица наклонила голову, словно удивлённая вопросом. – Или ты предпочтёшь остаться во тьме? Надеясь, что это была неудачная шутка, Велизарий напомнил: – У Разорителя боевой корабль на орбите. Вы не сможете долго сдерживать его. – Нам и не придётся. – Световые узоры на маске Силандри изменились. – Конец позади. Время для нового начала. Мы заключим пакт, если тебе хватит отваги. Теневидица изящно указала рукой на воинство. И Коул почти без сомнений последовал за ней в будущее.