Наследие Посула / Legacy of Posul (рассказ)

Перевод коллектива "Warhammer: Чёрная Библиотека" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Warhammer: Чёрная Библиотека". Их канал в Telegram находится здесь.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Наследие Посула / Legacy of Posul (рассказ)
Автор	Крис Форрестер / Chris Forrester
Переводчик	Юр Саныч
Издательство	Black Library
Входит в сборник	Наследники / The Successors
Год издания	2022
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Черный дым, вонявший горячим пеплом и протухшим мясом, валил из забитых трупами люков.

У Девана Аратоса выступила слюнка. Запах напоминал о Посуле, родном мире. У Аратоса осталось мало воспоминаний о нем, ведь они были по большей части удалены орденом во время вознесения. Он помнил бесконечную ночь, голые камни, сланцевые скалы и горячий поцелуй пепла и пламени жаровенных костров. Все его детство занимала охота, жизни, что он отнимал ради выживания, а еще вездесущая тень голода, который способен утолить лишь вкус жаренного мяса. Самым же ярким воспоминанием о Посуле была кровь, стекавшая по подбородку, жир, покрывавший зубы, и сладкий на вкус костный мозг, высосанный из костей.

От одной только мысли об этом по коже пробежали мурашки, зубы заныли, а пальцы скрючились в когти убийцы. Отдаленные звуки болтерной стрельбы и посульские боевые кличи вернули его назад в реальность, несмотря на настойчивое напряжение в желудке.

Палуба под ногами тряслась — «Мортуум» все еще продолжал сопротивляться.

В дыму зашевелились тени, облаченные в толстую броню. Аратос остановился и махнул находившемуся позади скауту Коралосу, а затем отдал приказ Калексу. Мортифактор кивнул и занял позицию в дальнем конце коридора и нацелил свой болтер в облако дыма. Аратос вместе с Коралосом подняли свои болт-пистолеты.

— Открывай огонь и маневрируй, — проинструктировал он, в ответ скаут кивнул. Красные линзы шлема, который скаут носил в бою, горели позади пустых глазниц обрубленного черепа орка. Аратос был рядом в момент убийства того орка и даже вкусил часть добычи вместе со скаутом — пригоршню волокнистых сухожилий и кожистой плоти, предложенной апотекарию так, как если бы охотник даровал первый кусок добычи своему вождю.

Клич вызова раздался сквозь дым. И Аратос опустил свой пистолет. Он узнал этот голос и, улыбнувшись, прокричал в ответ, а затем прошагал сквозь толстые черные клубы дыма. Коралос последовал за ним. Двое Мортифакторов, подняв оружие, стояли позади импровизированной баррикады. Калекс подошел слева.

— Зубы Императора, — рассмеялся Аратос, протянув руку первому Мортифактору. Воин сжал его запястье, и они обнялись, звякнув доспехами. — Эларион, я думал, что ты погиб.

— Чтобы прикончить меня, понадобится что-то большее, чем парочка Пожирателей Миров, брат.

— Это уж ясно, — улыбнулся Аратос, окинув взглядом трупы.

— Это не мастерство спасло его. — Второй Мортифактор обхватил запястье Калекса. — У него шея такая же толстая, как у медузийца. Этим ублюдкам не хватило терпения разрубить ее.

Аратос кивнул.

— Герадор.

— Апотекарий.

— Геносемя внутри?

— Да. — Ответ Элариона прозвучал напряженно. Они продвигались к апотекариону, и Аратос увидел мелькавшую среди трупов броню черного и костяного цветов. — Включая геносемя наших почтенных павших.

Аратос положил руку на плечо Элариона.

— Они пируют за столом с Императором, брат. Они отдали свои жизни за Него, и мы не можем позволить себе оставить их наследие незащищенным. — Он склонился рядом с погибшим Мортифактором и поднял его болтер, а затем отсоединил от него магазин. Аратос достал еще два магазина из патронташей воина, тихо произнеся слова благодарности. — Собирайте оружие и боеприпасы, мы уходим немедленно.

Четверо Мортифакторов кивнули.

Герадор перевернул труп еретика на спину, ища магазины для болт-пистолета и запасное цепное полотно — даже их порченная экипировка могла бы послужить Мортифакторам на пользу. В это время Коралос и Эларион открепляли магазины для болтера и гранаты с павших Мортифакторов, а Калекс следил за коридором.

Какой-то объект привлек внимание Аратоса.

— Брат, ты раньше использовал огнемет? — спросил Аратос, доставая оружие из рук погибшего Мортифактора.

Скаут, перезаряжая пистолет, покачал головой. Однако в его глазах горело пламя гордости, ведь апотекарий почтительно обратился к нему, как к брату. Полноправные боевые братья редко признавали свое генетическое родство со скаутами. Но, по мнению Аратоса, обращение было заслуженной честью.

Он проверил бак с прометием и, услышав удовлетворительный плеск топлива, запалил огнемет. После этого Аратос вручил его скауту и прошептал благодарность тени падшего воина. Несомненно, сейчас он сидел на пиру вместе с Императором и владыкой Мадьяром в Чертоге Чемпионов.

— Мягко дави на спусковой крючок, — сказал он, поправляя стойку скаута. — Приготовься, прежде чем выпустить струю, наведи на скопления врагов. Одиночная цель — пустая трата огнесмеси.

— Главное не поворачивай его в нашу сторону, — сказал Калекс.

— Не обращай на Калекса внимание, — парировал его колкость Аратос. — Его навыки владения огнеметом просто отвратительны.

Остальные Мортифакторы усмехнулись, Калекс сделал это громче остальных, а Коралос лишь слабо улыбнулся.

— Апотекарион полностью изолирован? — спросил Аратос, указывая на шестиугольный люк в нескольких ярдах от их позиции. Эларион кивнул, и после этого Аратос отдал приказ Калексу и Герадору расчистить путь. В воксе раздались щелчки согласия, Коралос же кивнул и занял позицию рядом с ним.

Аратос и Эларион приблизились к дверям.

Череполикий сервитор, вмонтированный в затененную нишу, повернулся на своем туловище-подвесе, чтобы нацелить мультимелту на апотекария, а из его глаз исходил смертоносно-красный свет. Это был привратник и наиболее явное средство защиты. Аратос насчитал по крайней мере еще три мелты и шесть болтеров, притаившихся в тенях. Все они были подключены к автоматическим защитным протоколам, которые без колебаний уничтожили бы любую угрозу.

Аратос снял свой шлем, явив молодое и не покрытое шрамами лицо, отдаленно напоминавшее благородный профиль Гиллимана. Он говорил быстро и четко, пока красный луч сканировал его сетчатку. Тон голоса апотекария выражал то же раздраженное нетерпение, что и его хмурое выражение лица.

— Деван Аратос. Апотекарий. Вторая рота.

— Анализ голоса. Совпадение, — проговорил сервитор бесстрастным голосом, похожим на тикание метронома. — Считывание сетчатки. Совпадение. Анализ языка тела. Совпадение. Действуют протоколы доступа уровня «Вермильон». Требуется анализ ДНК.

Маленький щиток в двери отодвинулся, открывая информационный планшет размером с ладонь. Аратос плюнул на него и отошел, пока тот обрабатывал его генетические маркеры. И наконец планшет прозвенел.

— Совпадение генного материала. Благодарю, Деван Аратос. — Глаза сервитора мигнули, сменив цвет с красного на янтарный. — Действуют протоколы доступа уровня «Вермильон». Требуется второй образец.

Аратос отошел в сторону, и вперед вышел Эларион, заняв его место под пустым взглядом сервитора. Сервоконечность стерла слюну с инфопланшета, а сканирующий луч осветил сетчатку Элариона. Затем он также спокойным голосом произнес свое имя и звание.

— Микаэль Эларион, боевой брат. Первое отделение, Вторая рота.

Янтарный свет в линзе сервитора сменился зеленым. И его тело обвисло в своем гнезде. Древние механизмы заскрежетали и загудели, открывая дверь.

После того как двери открылись, Эларион и Аратос зашли внутрь.

Шестеро, вооруженных лазкарабинами и топорами с кремниевыми лезвиями, медицинских рабов окружали генное хранилище. У двоих из них была кожа насыщенного цвета красного дерева, свойственная уроженцам Посула. Остальные были набраны с миров, название которых Аратос даже не помнил. Они поклонились и отступили назад. Внутри апотекариона стоял ветеран-сержант и тихо читал погребальную молитву по погибшему члену отделения. К его поясу и плечу были прикреплены испачканные кровью свитки клятв и черепа.

Аратос помнил свои отчаянные попытки спасти павшего воина, два часа и сорок девять минут восстановительных операций на улучшенных органах и превращенных в ошметки крупнокалиберными пулями и болтами имплантатах. Стимуляторы и синтетические инъекции, словно нити паутинного шелка, удерживали воина в мире живых до тех пор, пока Мортифактор не присоединился к Совершенному Воину. Сержант, теперь единственный оставшийся в живых из отделения, тяжело это пережил. В глубине души Аратос испытал облегчение, когда ему было приказано позаботиться о павших в другом месте. Умение подбирать слова не было сильной его стороной, а выжившие требовали очень много слов. Служения капеллана Эрани всегда были утешением и ориентиром для них, но не сейчас. Битва увлекла его в другое место, ведь сила и рука с мечом Эрани были необходимы, чтобы дать отпор еретикам и привести Мортифакторов к победе.

Аратос положил руку на холодную поверхность генохранилища, взглядом он обвел Спираль Корпуса и геральдический череп капитула. Генетическое наследие более шестидесяти воинов Адептус Астартес было гиперохлаждено и сохранено для последующей имплантации новобранцам во время следующего рекрутского набора.

«Но вот будет ли следующий набор», — подумал он мрачно.

Точно зная, что Эларион наблюдает за ним, Аратос сделал вид будто проверяет болт-пистолет, цепной меч, редуктор и нартециум. Наконец, изобразив удовлетворение от проделанной проверки, апотекарий подождал пару мгновений и прочистил горло.

Сержант бросил на него взгляд. Пятна крови покрывали его бороду, а лицо выражало что-то среднее между яростью и скорбью. А аугметический глаз Элариона щелкнул, фокусируясь и как бы подчеркивая раздражение. Воины, которых он вел, чьим выживанием он дорожил больше собственного, теперь лежали мертвыми — Пожиратели Миров украли у него его долг.

— Об их генном семени уже позаботились, — сказал сержант, кивая в сторону семи укрытых саванами тел. — Осталось мое. Забирай его и проваливай. Еще остались еретики, на которых я должен охотиться. — Аратос разглядел неумелые швы на горле сержанта. Вздох сорвался с его губ, а раздраженный прилив стыда пронесся в его сознании. В этот момент он чувствовал себя новичком, получившим свой первый болтер.

Аратос, все еще растерянный, быстро вернул самообладание.

— Ты к нам не присоединишься? — спросил он. — Дабы гарантировать сохранность их наследия.

— Эрани и второе отделение встретятся с вами на пути к ангару, — прорычал сержант. — Псы Ангрона убили моих братьев. Они погибли ради этого проклятого геносемени.

Аратос подавил рык. Честь требовала мести, но на Посуле голод был первым учителем для ребенка, ведь он взращивал прагматизм, а еще взращивал убийц, что в будущем превратятся в воинов ордена. Прагматизм — это выживание, и оно было всем для племен Посула. Тот же прагматизм объединил бы свою силу с силой остальных и, как следствие, предпочел бы долг чести. А долг требовал того, чтобы наследие павших было сохранено. В этом была его обязанность, а этот глупец плевал на нее.

Но Аратос видел боль и отчаяние в глазах сержанта и знал, что тот желает смерти, способной избавить его от них. В менее отчаянные времена Эрани предложил бы наставления и покаяние, но сейчас его единственным искуплением была бы праведная резня. Извлекая свое геносемя, пусть и неумело, он послужил капитулу, и Аратос был благодарен сержанту за это.

И все же новости об Эрани заставили его улыбнуться. Они выросли вместе в одном клане, совершили вместе первое убийство, а затем вместе разрезали плоть жертвы кремниевыми ножами, прежде чем обменяться кусками плоти для первого укуса. Они пережили испытания Астартес и затем десятилетия службы Безликими. Даже когда их способности разделили их, направив в реклюзиам и апотекарион, воля Императора направила их в ту же самую роту. Знание того, что его брат жив, принесло ему безмерное облегчение. Однако он сдержал улыбку, потому что сегодня был неподходящий день для веселья. Вместо этого он сосредоточился на своих мыслях и, приняв мрачный вид, склонил голову.

— Благодарю тебя брат. Да встретимся мы вновь в жизни или в Чертоге Чемпионов.

Сержант проигнорировал его, продолжая тихо зачитывать молитву по павшему.

Аратос нажал на панель управления хранилищем. Антигравитационные пластины зажужжали, двигая дверную плиту со скоростью шага неулучшенного человека. Массивные двери с грохотом захлопнулись, когда Аратос и Эларион покинули апотекарион. Остальные пристроились позади, забыв о хвастовстве и веселье.

— Сержант не присоединится к нам? — спросил Герадор, на чьем поясе висел разделочный нож, сделанный из кости эльдар, попутно устанавливая новое полотно на цепной меч.

— Нет, — ответил Аратос, чей тон голоса выдал его внутреннее раздражение. — Он желает охотиться на врагов, а я не настолько глуп, чтобы пытаться переубедить его.

— Он чтит старые пути Посула, — сказал Коралос, поглаживая топор, висящий на его поясе. Его бугристая кремневая головка была прикреплена к древку из пожелтевшей кости узловатым шнуром, сплетенным из человеческих волос. — Он охотится на убийц своих братьев по клятве, чтобы пожрать их сердца и почтить павших, пока те еще пируют в чертогах Императора.

Аратос сощурил глаза. Он не помнил подобных традиций в своем детстве. Его клан убивал только ради пропитания и защиты территории, месть же была недостойным стремлением, особенно когда над племенем нависал голод. Честь — это концепт, прививавшийся только орденом и являвший абсолютно чуждым для племен Посула.

— Мальчишка, ты — глупец, — сказал Герадор. — Он жаждет дар Императора и освобождения, что этот дар несет. И я сомневаюсь, что сержант принял бы какой-то иной приказ, который бы не предлагал ему пролить кровь и забирать черепа или же который не привел бы его к смерти.

Коралос хотел возразить.

— Хватит. — Аратос заставил обоих замолчать одним взглядом. Хоть он и не являлся их прямым командиром, но все же был офицером. Его статус в ордене был сродни племенным лекарям и шаманам, что внушали уважение посульской касте воинов. — Споры бессмысленны и не служат нашей цели. Вы оба будете следить за своим языком, это понятно?

Герадор и Коралос кивнули вместе.

Они заняли оборонительное построение вокруг генного хранилища, а Аратос и Герадор пошли впереди. Отряд миновал темные коридоры и тренировочные залы, превратившиеся в склепы, где запах крови и паленого мяса вновь раздразнил его голод. Отдаленные звуки битвы были вызовом, на который Аратос жаждал ответить. Ведь сыновья-воины Посула бежали только для того, чтобы присоединиться к битве и спасти попавших в беду братьев. Прагматизм удерживал его от схватки, а долг сеял разочарование и печаль, портившие его настроение. Никто не произнес ни слова, все были настороже, ожидая угроз, но Аратос почувствовал, как его недовольство отразилось на братьях.

Дважды архивраг нападал на них, позволяя выместить на них свое раздражение и отомстить за павших братьев. Дважды стаи мутантов с собачьими мордами и смертные мужчины и женщины, одетые в вываренную кожу, кольчуги и меха, нападали со своим примитивным оружием. Обычные и мушкетные пули вылетали из пустых отверстий сотен дул. Они безвредно ударились о боевую броню Мортифакторов, а единственным свидетельством попадания были изъеденные ожогами неглубокие воронки и керамитовые сколы. Мортифакторы отбросили нападавших назад, с помощью сосредоточенных залпов болтерного огня, струй горящего прометия и мощи своих мечей — смывая позор вынужденного бездействия.

Вторую атаку вел Пожиратель Миров, внушающая страх фигура, убивавшая тех, кто отступал или преграждал ему путь. Аратос улыбнулся и двинулся ему на перехват, разрывая смертных на части огнем из болтера или рычащим в его руке цепным клинком.

Одинокий удачный удар рассек ребристую ткань в его подмышке, впившись в мышцу. За это Аратос размозжил глупцу горло, отшвырнув труп в сторону. Его клинок поднимался и опускался, парировал и контратаковал — каждый удар обрывал жизнь, а пот покрывал тело. Враги без раздумий отдавали свои жизни, замедляя его на секунды, необходимые для того, чтобы убить их. Тем временем приблизился их повелитель. Аратос, раскручивая меч, зарычал на Пожирателя Миров.

Предатель сорвался на тяжелый бег. Источающие черный яд когти из варп-железа торчали из его костяшек. С каждым взмахом капли яда испещряли стены коридора, и от соприкосновения с этой нечистой субстанцией пласталь с шипением плавилась. Аратос контратаковал, уклонившись от неуклюжего удара, и проскользнул под защитой предателя, прежде чем отсечь ему руку по локоть. Еретик заорал и взмахнул оставшимся когтем.

Аратос отвел удар в сторону, встретившись взглядом с Пожирателем Миров. Тот не носил шлем, от его дыхания исходил запах застарелой крови, а в глазах бушевала безумная ярость. Кортикальные имплантаты торчали из его головы, словно уродливые железные паразиты. Легионер же наносил удары, явно намереваясь рассечь его от ключицы до таза. Аратос отразил удар и полоснул Пожирателя Миров по треснувшей ножной пластине. Цепной меч прогрыз ослабленный керамит и вонзился в плоть, мышцы и кости. Брызнула черная кровь. Еретик, ругаясь, отшатнулся назад.

Кулак Аратоса обрушился на лицо еретика. Раз. Два раза. Три раза. Нос и скула разлетелись вдребезги. Легионер яростно атаковал Аратоса, но тот парировал каждый удар, выжидая удобного момента. В конце его терпение вознаградилось. Когда отчаявшийся противник потерял равновесие — Аратос рассек запястье еретика и вонзил клинок в его основное сердце. Предатель забился в конвульсиях и умер.

Аратос подавил презрительную ухмылку. Быть обреченным вести смертный сброд вдали от своего братства, должно быть, такой же позор для предателя, как и для лоялиста. Аратос раздавил голову воина своим сапогом, превратив ее в кровавую кашу. Будучи смертным, а затем и Мортифактором, он забрал тысячи черепов у поверженных врагов. Эта же дуэль не была заслуживающей воспоминаний.

Берсерк даже не был воином.

— Разве мы не должны были встретиться с Эрани и вторым отделением рядом с двадцать первым залом? — спросил Коралос, попутно испепелив толпу гвардейцев-ренегатов с красными глазами и ломанными силуэтами.

— Верно, — сказал Калекс, выпотрошив мутанта. Нечестивое создание взвыло и осыпало Мортифактора градом ударов, безобидно отскочивших от керамита. В ответ Калекс снес мутанту голову с плеч и выпустил в тело очередь из болтера. Враги в коридоре кончились. — А мы только что миновали девятнадцатый.

— Возможно, они задерживаются, — произнес Аратос. — Мы идем дальше.

Они продвигались вперед, перешагивая через трупы как своих, так и врагов. Аратос останавливался у каждого погибшего Мортифактора, произносил похоронную литанию и проверял их геносемя. Двое обладали пригодными для пересадки прогеноидами. Остальные были уничтожены попаданиями болтов или ударами холодного оружия. Аратос проклинал сыновей Ангрона и молился за тех, чье наследие никогда не будет передано следующему поколению и чьи кости никогда не увидят оссуарии ордена. Понимание этого разрывало его сердца. Их смерть была абстрактной, лишь сносками в архивах, и не было бы ничего, что можно было почтить, если бы знавшие их тоже пали в бою. И даже то, что эти почести были заработаны на службе Императору, было слабым утешением, и его настроение еще более ухудшилось.

Они пробежали через cанузел. Аратос проломился сквозь кабины, сделанные из листового металла, Герадор бежал рядом с ним. От его тяжелых шагов по плитке поползли трещины, а грызуны попрятались в свои гнезда. Вода капала из проржавевших труб и распылителей. Регулярная переработка и фильтрация придавали воде резкий запах окисленного металла и очистительных веществ.

Они оказались в центре настоящей бойни.

Мортифакторы пробирались сквозь мертвецов, а трупы их боевых братьев были окружены кучами еретиков. По воксу зазвучали проклятия, поносившие древний XII легион. Герадор и Калекс проверяли, нет ли выживших. Аратос насчитал семь павших Мортифакторов и двадцать три легионера-предателя.

Осколки кремово-черного боевого доспеха подрагивали у его ног.

Аратос посмотрел на тело космодесантника, чьи конечности и грудь превратились в изуродованное месиво. Он протянул дрожащую руку к апотекарию. Аратос сжал ее, и стыд вспыхнул внутри него. Апотекарий ничего не мог поделать, кроме как услышать прощальное напутствие воина, потому что грубые клинки врага глубоко вонзились, уничтожив прогеноиды.

— Ты из второго отделения, — мягко сказал Аратос.

Космодесантник сделал болезненный кивок.

— Вы попали в засаду противника?

Очередной кивок.

— Ваше отделение перебили. Что с капелланом Эрани?

— В плену, — сказал воин, пуская слюни. — В… арсенале.

Аратос был впечатлен тем, что воин вообще мог говорить. Даже физиология Адептус Астартес имела свои пределы, и эти раны были далеко за ними. Апотекарий вытащил редуктор, свет отразился на благословенном корпусе, и приставил его к окровавленному подбородку космодесантника. Губы Аратоса сжались в тонкую линию, скрывая эмоции за непроницаемой завесой. Он не мог выполнить свой долг перед воином, а мог только предоставить ему возможность присоединиться к трапезе с Императором и их предками.

— Желаешь ли ты получить Покой Императора? — спросил Аратос.

— Да, — проговорил воин сквозь разбитые зубы.

Аратос нажал на спусковой крючок, выстрелив в мозговой ствол Мортифактора. Он судорожно вздохнул, содрогнулся и затих. Смерть, возможно, и была даром, но приносить его раненым было нелегко. Он осмотрел своих братьев, раны на их телах и повреждения на их боевых доспехах. В его голове бушевал вихрь противоречивых мыслей, и его молчание позволило остальным высказаться.

— Мы должны продолжить выполнение нашего задания, — сказал Герадор.

Коралос повернулся к нему, Эларион встал рядом с ним.

— Ты бросишь брата? — сказал Коралос, в чьей руке подрагивал боевой нож, а в глазах пылала еле сдерживаемая ярость.

— Неужели у тебя нет чести? — прорычал Эларион.

— На кону выживание нашего ордена, — парировал Герадор. Бескомпромиссная логичность замечания смогла смягчить гнев Аратоса, вызванный тем, с какой легкостью Герадор готов был бросить капеллана. Возвышаясь над ним в полном комплекте силовой брони, Герадор подошел вплотную к скауту, но Коралос не дрогнул. — Эрани мог уже встретить свою смерть. И если это так, то я почту его как павшего брата. Но если он жив, то поймет и даже одобрит наше решение спасти геносемя.

— Верно, — пророкотал Аратос. Он поравнялся с более крупным воином, незаметно заслонив скаута от штурмового десантника. Что-то похожее на веселое удивление промелькнуло на лице Герадора, и Аратос стиснул зубы. — В более ясные времена он мог бы так сказать. Но мы не получали никаких известий об ордене с тех пор, как варп превратился в бушующий кошмар и погрузился в безумие. Они могли быть убиты в бою, или потеряны в пустоте и обречены на вечное проклятие, или что похуже.

— Именно поэтому мы должны защитить то, что можем, — возразил Герадор. — Генные хранилища Терры могут быть уничтожены так же, как и хранилища «Просеквитор мортали». Генное хранилище здесь может быть нашей последней надеждой, и его нужно защитить любой ценой. Разве не в этом твой долг, апотекарий?

— В этом, — проворчал Аратос. Он надел и застегнул крепления шлема. — Но не одни гены определяют нас. Наши традиции делают нас такими, какие мы есть, и именно благодаря им мы Мортифакторы, а не Ультрадесантники в черном и костяном.

Герадор снова насмешливо улыбнулся.

— Капеллан связывает нас с Посулом и Последним воином, — прорычал Коралос. — Он воплощение истории ордена и хранитель традиций. Никто кроме него не знает ритуальных слов или количество крови, необходимое для связи с Императором и древними. Как мы будем искать их мудрость, если нас не будет направлять капеллан?

Аратос с удивлением уставился на скаута. У юноши был острый и проницательный ум, здоровое уважение к традициям, а также сердце настоящего воина — и это несмотря на его наивность и молодость. Из него получился бы отличный капеллан, останься еще кто-нибудь, чтобы учить его.

— Посул мертв, — сказал Герадор. — И он умер для нас еще во время нашего набора. Мы лишь призраки, что обитают в пустошах и пугают людей. Да, Посул был нашей колыбелью, но дети вырастают из неё. А наивность уступает место прагматизму.

— Мальчишка прав, — сказал Аратос. — Ты уклоняешься от ответа на вопрос, так как знаешь, что он прав.

На несколько секунд повисла тишина.

— Эрани может оказаться нашим последним капелланом. — Отстраненный взгляд Элариона ослабил его гнев. — Наши капелланы — бьющееся сердце Мортифакторов, наша связь с нашей сутью, с Посулом и Императором. Неужели ты готов этим пожертвовать только потому, что того требуют параметры миссии?

— Именно так. — Герадор даже не моргнул.

— Тогда ты потерян, — с грустью сказал Эларион, — никто не сможет наставить тебя на путь.

— Что нам делать, Деван? — воксировал по закрытому каналу Калекс.

Остальные Мортифакторы продолжили пререкаться, тем временем Калекс встал между ними. В пылу спора грубые слова перерастали в угрозы. Аратос боролся с нерешительностью, пока мгновения растягивались в минуты. Он увидел только одно решение.

— Мы должны спасти их обоих.

Остальные Мортифакторы почтительно замолчали — к словам апотекария всегда прислушивались.

— Сегодня мы потеряли достаточно братьев, — твердо продолжил Аратос. Калекс одобрительно кивнул, а Коралос улыбнулся. Аратос сделал первый шаг в сторону арсенала. — Мы обезопасим генное хранилище так, чтобы, если мы погибнем, его было нелегко найти. Если же капеллан Эрани потерян, то мы вернемся за прогеноидами.

Много времени для этого не понадобилось. Генное хранилище было спрятано в пустом помещении, а двери, ведущие к нему, заминировали. Герадор был против того, чтобы оставлять хранилище без защиты, но Аратос в резкой форме отказал ему в этом.

— Это единственное решение, не снижающее наше число.

Эрани удерживали в арсенале недалеко от места высадки еретиков. Обнаженный, замученный и подвешенный между корпусами двух штурмовых таранов, он был окружен двадцатью Пожирателями Миров и вдвое большим количеством рабов. Чемпион в изуродованном боевом доспехе наносил сокрушительные удары по обмякшему телу Эрани, вызывая восторженный рев у толпы вокруг.

— Почему они его не убили? — прошептал Коралос. Встретившись с ним взглядом, Аратос увидел в глазах скаута злость и непонимание. — Зачем это делать?

— Он воин-жрец Императора и отъявленный собиратель черепов, — сказал Герадор. — Такие пленники ценятся в качестве оружия или жертвоприношения. Возможно, они хотят очистить его разум, а затем обратить в свою нечестивую веру и выпустить против Империума.

После его слов повисла мрачная тишина. Им всем было известно о лояльных воинах, плененных легионерами-предателями и под пытками впавшими в ересь. Они перенимали презренную символику, а затем отправлялись на войну против Империума, который они сами когда-то защищали. Такая судьба была хуже бесчестной смерти.

Аратос наблюдал за тем, как чемпион вырезал нечестивые руны на плоти капеллана. Голова Эрани безжизненно свисала на груди. Предатели и мутанты ревели от удовольствия, лицезря это новое осквернение. Дискомфорт боролся с закипающим внутри Аратоса гневом. Что-то было не так.

— Он — жертвоприношение. — В голосе Элариона послышался гнев. — Они хотят заслужить благосклонность демона.

— Молчать! — прошипел Аратос. — Познай истинную природу Хаоса, и ты познаешь истинное падение. Верь в своих братьев и силу своей руки. Верь в примарха, что отверг Хаос и сражался с его проявлениями в Империуме. Верь в Императора, с кем мы все воссядем за трапезу за столом Последнего воина.

Мортифакторы посмотрели на него, их гнев смешался с новоприобретенной решимостью.

— Преимущество неожиданности на нашей стороне, и у нас выгодная позиция, — сказал Аратос и затем быстро изложил свой план. — Эларион, Калекс и Коралос истощат орду. Стрелять только на поражение.

Они кивнули, проверяя свое оружие.

— Герадор и я прорубим путь к Эрани. Когда пройдет шок от неожиданного нападения, спускайтесь к нам на помощь. В замкнутом пространстве число и ожесточенность Пожирателей Миров окажутся самой большой проблемой. Защищайте друг друга. Не позволяйте себе впадать в ярость или поддаваться самонадеянности. Если поражение вдруг окажется неминуемым, то Эларион и Коралос должны будут забрать генное хранилище. Ради этого мы продадим свои жизни подороже. Всем всё ясно?

Остальные воины кивнули, а затем разошлись по местам на мостках. Герадор и Аратос двинулись к лестнице. По их кивку Аратос активировал свой внешний вокс-передатчик и его рев эхом разнесся по оружейному залу.

— Именем Императора, даруйте им смерть!

Болты валили рабов с ног. И те лопались, словно перезрелые фрукты, или были разорваны в клочья масс-реактивными снарядами. Удивленный рев вырвался сквозь древние вокс-передатчики. Легионеры взмахнули цепными топорами и бросились на Мортифакторов. Аратос навел пистолет. Его первой жертвой стал Пожиратель Миров с лицом из бугристой рубцовой ткани, покрытой волдырями от кортикальных имплантатов. Болты пробили череп предателя.

— Сосредоточьтесь на легионерах, — сказал Аратос.

Второй легионер-предатель был убит прицельным огнем. Его сородичи стреляли в ответ из массивных архаичных пистолетов. Болты просвистели мимо головы Аратоса, прежде чем одна из них пробила его пластрон. Аратос охнул, но обезболивающие средства уже наполнили его организм. Он наблюдал, как Герадор пошатывается под непрерывными попаданиями, прикрываемый беглым огнем Элариона.

Аратос перезарядился.

Очередной еретик рухнул, схватившись за горло, кровь хлестала между закованными в броню пальцами. Четвертый почти добрался до лестницы, прежде чем шесть удачных выстрелов выпустили содержимое его головы и туловища. Аратос пнул ногой опорный поручень на краю моста и спрыгнул на палубу. Герадор приземлился рядом с ним с рявкающим пистолетом.

Кровь хлестала из оторванных конечностей и разорванных туловищ. Культисты в порыве энтузиазма топтали своих товарищей, прежде чем были скошены. Аратос извлек магазин из своего болтера и вставил новый. Болты прошивали врагов насквозь, превращая их в куски мяса, усеянные расколотыми костями. Аратос видел, как выжившие Пожиратели Миров прорубались сквозь своих рабов, чтобы добраться до передовой.

Оступившись, Коралос упал рядом с ним, когда очередь из автомата полоснула по его бедру. Аратос встал, чтобы прикрыть скаута, и тяжелые пули застучали по его броне. Что-то пробило его пластрон, и боль пронзила тело. Вспыхнули предупреждающие руны. Он отмахнулся от них, ведь его раны уже затянулись. Калекс возник за его плечом, выпустив очередь болтов, искромсавших стаю отбросов-отступников, одетых в вареную кожу и меха.

— Я все еще могу сражаться, господин, — сказал окрашенным болью голосом Коралос.

Аратос кивнул, плавным движением обнажил клинок и контратаковал группу татуированных головорезов из улья, в чьем дыхании чувствовалось зловоние резни и жар психона. Кровь лилась струями, конечности валились на палубу, но чахлые умы смертных не могли распознать смерть, приближающуюся к ним. Он парировал неуклюжий выпад и быстро отсек еретику голову с шеей. Затем он увидел, как Коралос и Калекс ворвались в толпу слева от него, подняв клинки для удара. Эларион остался позади, прикрывая их очередями масс-реактивных болтов.

Мортифакторы работали в безупречном согласии, они были стаей жестоких и эффективных высших хищников, которым угрожали меньшие падальщики. Когда удар еретика угрожал разрубить Аратоса надвое, Коралос выпустил последние болты в лицевую пластину легионера. Апотекарий в долгу не остался и мгновением спустя обезглавил мутанта Пожирателя Миров, прежде чем его цепной топор смог срезать верхушку черепа скаута. Всего через несколько минут после этого он спас Калекса, когда наплечник апотекария треснул под очередью, нацеленной в голову космодесантника. Минуты летели словно секунды, пока брат защищал брата, а враг платил за свои злодеяния против сыновей Гиллимана.

Ликование взбудоражило сердца Аратоса. Они были в нескольких ярдах от Эрани, взгляд капеллана все еще был прикован к палубе. Аратос выдернул свой цепной меч из горжета Пожирателя Миров и развернулся на пятках, чтобы отразить обезглавливающий удар, нацеленный в шею Герадора. Рука штурмового десантника заканчивалась у локтя, но он продолжал сражаться цепным мечом, разрубая черепа и рассекая грудные клетки и животы.

Аратос развернулся в поисках чемпиона. И тут же надежда исчезла в наполовину сформировавшемся реве.

Коралос стоял на коленях, его грудь была распорота, и внутренности вывалились на палубу. Затем Пожиратель Миров размозжил скауту череп своим вращающимся молотом, от удара которым брызнула кровь и мозги. Предатель улыбнулся, обнажив уродливое нагромождение медных колышков и пожелтевшей эмали. В этот момент эмоции, о которых Коралос предостерегал своих братьев, утащили его под свои воды.

Ярость.

Само это слово не соответствовало ощущению, терзавшему его разум. Это было не столько чувство, сколько жестокая перенастройка его когнитивных функций. Слова, которые могли быть отрицанием или проклятием, застряли у него в горле. Его цепной меч проплыл в его видении, превратившись в кусок кости, зажатый в голом детском кулаке вместо черного керамита. Запах крови разжигал его ярость, лишая его удары изящества и связности его мысли.

Грубая сила и свирепость блокировали удары, отделяли конечности, туловища и головы. Голоса настойчиво требовали его внимания. Медвежьи рыки Пожирателя Миров, мольбы о божественной благосклонности и ублюдочный язык XII легиона, превратившийся в выкрикиваемые проклятия на посульском диалекте — он игнорировал их всех. Существовало только убийство и грохот крови в его венах. Апотекарий, опытный воин, исчез. Остался только дикарь-каннибал.

Теперь он был мясником, разрезающим хрящи, чтобы добраться до лучшего мяса.

Аратос выставил плечо и впечатал чемпиона в переборку. Тот взревел, и звук эхом отдавался внутри его шлема. Мортифактор рубанул по броне еретика. Цепной меч Аратоса срезал поврежденный наплечник, зубцы глубоко вонзились в мышцы. Пила его нартециума вонзилась в дыру в нагруднике воина, проткнув легкое. Аратос разорвал нартециумом сросшуюся грудную клетку воина, и черная кровь хлынула на палубу.

Предатель захохотал и ударил его головой. От удара череп Аратоса треснул.

Боль пронзила раздробленную кость. Пятна застилали его взор. Изменник оттолкнул его назад. А затем натянулась цепь, и булава чемпиона ударила Аратоса в бок. Оглушительный удар силового поля расколол керамит, кости ломались, мышцы рвались, а красная пелена агонии пронзила его нервы и затуманила зрение. Предупреждающие сигналы осветили его ретинальный дисплей. Отчеты о повреждениях прокручивались вниз по его визуальной ленте — его нагрудник был расколот, шлем поврежден.

Но он проигнорировал их.

Чемпион взмахнул своей странной булавой на цепе в направлении подбородка Аратоса. В схватку вмешался Калекс, отразив удар своим боевым клинком, в то время как Аратос отступил назад, поудобнее сжав цепной меч. Его кости снова срастались — неприятное зудящее ощущение, которое действовало ему на нервы. Боль буквально испарилась в ледяном потоке обезболивающих и стимуляторов. Чемпион оттеснил Калекса назад — молот разнес вдребезги броню на бедре и пластроне Мортифактора.

Пошатываясь, Калекс взревел. Герадор ударил чемпиона локтем в лицо, затем своим цепным мечом проделал глубокую борозду в нагруднике легионера. Другой предатель атаковал и Калекса, и штурмового десантника, яростно размахивая рычащим цепным топором и зазубренным ножом для свежевания.

Аратос бросился на чемпиона, нанеся удар с замаха, нацеленный между наплечником и пластроном еретика. Пожиратель Миров отступил в сторону, поворачиваясь на опорной ноге и размахивая прикованной цепью булавой. Изрыгая клятвы своему поганому богу, предатель нанес сокрушительную серию ударов, каждый из которых мог покончить с Аратосом, ослабни его концентрация хотя бы на мгновение. Он блокировал, парировал и отражал удары, тяжелое дыхание вырывалось через решетку динамика его шлема.

Еретик не давал возможности контратаковать, теперь Аратосу пришлось попробовать что-то другое. Позволив чемпиону-предателю нанести удар по своим незащищенным ребрам, Аратос подцепил своим клинком цепь молота и перерубил ее. Силовое навершие со звоном ударилось о палубу, и Аратос вонзил свой цепной меч в сердце еретика. Кровь запузырилась в уголке его рта, а из горла вырвался влажный хрип.

Испытывая отвращение, Аратос пинком освободил цепной клинок из трупа и осмотрел арсенал. Единственным живым Мортифактором, кроме него самого, был Герадор.

Штурмовой десантник добивал выживших с жестокой расчетливостью, используя клинок и ботинок. Аратос оглядел остальную часть комнаты и встретился с пустым взглядом Коралоса. Он увидел предательство в этих глазах, и в обезглавленных останках Калекса, и разорванном на куски теле Элариона.

Слюна капала с зубов Эрани, скапливаясь на палубе под ним. Аратос взял воина за подбородок и приподнял его голову. На него смотрело обмякшее и непонимающее лицо. И страх, который Аратос подавлял с тех пор, как впервые увидел плененного капеллана, поразил его с силой кометы. Аратос сжал челюсти и запустил информационный зонд из своего нартециума. И тот с резким щелчком завершил соединение с нейронными разъемами, врезанными в плоть Эрани.

Отвращение прорвало непреодолимый барьер его самообладания.

Аратос подошел к трупу поверженного чемпиона и со сдавленным ревом, вырвавшимся из вокс-динамика, рубанул по нему своим цепным мечом. Апотекарий поднял отрубленную голову предателя за гребень из кортикальных имплантатов и прикрепил ее к цепочке на поясе — сувенир на память о последствиях его решения. Он подвел своих братьев, привел их на смерть, чтобы вернуть безмозглую оболочку, которая когда-то была его ближайшим другом.

Вопросы роились в его голове. Привело ли сюда их его высокомерие или же желание сохранить наследие и традиции? Могли ли они спасти Эрани, или Герадор был прав, желая пожертвовать душой своего ордена, чтобы обеспечить его выживание?

В конце концов, это не имело значения. Это не изменило бы произошедшего.

Он опустился на колени рядом с Коралосом и приготовил свой нартециум. Хирургическое лезвие вонзилось в горло скаута, и Аратос просунул руки в порез. Плоть отделилась с влажным хрустом, прогеноид обнажился в своем гнезде из нитевидных сухожилий и соединительных тканей. Апотекарий быстро извлек его, произнося ритуальное напутствие для павших ордена. Коралос заслуживал погребения в оссуариях как полноправный боевой брат, но этого не случится. Он мог только почтить юношу по-своему. Аратос повторил процесс для Калекса и Элариона, в то время как Герадор продолжил добивать выживших.

Наконец, он встал перед капелланом, не в силах встретиться взглядом с Эрани. Отсутствие какой-либо жизни, каких-либо признаков воина, которого он когда-то знал — словно ему в живот вонзился раскаленный добела кинжал. В конце концов, Герадор был прав — выбери Аратос свой долг, их павшие братья были бы живы и судьба геносемени не зависела бы от двух раненых Мортифакторов. Они потеряли братьев, а Герадор пожертвовал своей рукой ради гиблого дела. Аратосу хотелось выразить свои соболезнования, похвалить его за непоколебимую решимость и мастерство.

Умение подбирать слова не было сильной его стороной.

Он мог лишь исполнить свой долг.

Аратос прижал редуктор к виску Эрани, встретившись взглядом с пустыми багровыми глазами капеллана, и прошептал что-то на их родном языке, что могло быть либо благословением, либо извинением. Он нажал на спусковой крючок. Редуктор взревел, и Эрани безвольно повис. Сверло для кости и лезвие Аратоса рассекли горло Эрани.

Он извлек прогеноиды Эрани и запечатал их в криоканистре. Оно будет даровано другому достойному претенденту. Осознание новоприобретенной цели нахлынуло на него, когда канистра покрыла драгоценную железу антисептиком. Орден выживет, его физическое наследие останется нетронутым. Даже будь он последним верным сыном Посула, оставшимся в Империуме — их наследие сохранится. Аратос достал из брошенных и оскверненных доспехов капеллана фолиант в кожаном переплете с черепом из слоновой кости и розарием, некогда принадлежавшим Эрани. Нужно будет провести обряды, как только их долг будет выполнен. Ведь традиции и ритуалы оставались единственным бальзамом от боли.

— Идем, — сказал он Герадору.

Аратос и Герадор отвернулись от арсенала, ставшего ужасной могилой, и направились обратно, чтобы забрать спрятанное геносемя. Рука Аратоса сжимала цилиндры, которые были его священной обязанностью.

Орден будет жить.