Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3089
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =78
|Всего =12
}}
''Чтобы хотя бы начать понимать проклятый мир Некромунды, сперва вы должны понять города-ульи. Эти рукотворные горы из пластали, керамита и рокрита на протяжении столетий разрастались, чтобы защитить своих обитателей, так что чрезвычайно напоминают термитники. Население городов-ульев Некромунды исчисляется миллиардами, и они крайне индустриализированы. Каждый из них обладает промышленными мощностями целой планеты или колониальной системы, собранными на площади в несколько сотен квадратных километров.''
''Внутренняя стратификация городов-ульев также представляет собой познавательное зрелище. Вся структура улья является копией вертикального отображения социальных статусов его жителей. На вершине находится знать, под ней – рабочие, а под рабочими располагаются отбросы общества, изгои. Особенно это становится очевидно на примере Улья Прим, резиденции губернатора планеты лорда Гельмаура Некромундского. Аристократы – дома Гельмаур, Каттал, ТиТай, Уланти, Грейм, Ран Ло и Ко`Айрон – обитают в «Шпиле» и редко выходят за «Стену», которая существует между ними и громадными кузницами, а также жилыми зонами непосредственно города улья.''
''Ниже города улья располагается «Подулье»: фундаментообразующие слои с жилыми куполами, промышленными зонами и туннелями, которые были заброшены предшествующими поколениями, однако заново заселены теми, кому некуда больше податься.''
== '''6''' ==
Она нашла амбота.
== '''7''' ==
Его притащили на главную площадь, волоча ногами по пыли. Когда те не выдержали, и он упал, двое шахтеров подхватили его за руки и вздернули в вертикальное положение. Остальные заторопились вперед, бригадир велел им собрать поселенцев на главной площади. У Калеба все еще звенело в ухе после нападения, но он уловил обрывки разговоров. Похоже, все единодушно считали его убийцей, и обсуждение сводилось лишь к тому, следует ли поселению устроить формальный суд, или же попросту пристрелить его и покончить с этим.
Он обмяк у них в руках, и вскоре они, устав держать его вертикально, швырнули его наземь и привязали за руки к подпорке импровизированной сцены. Еще день назад он стоял там и воодушевлял поселение последовать за ним в бой.
Он видел, как бригадир орет, указывая в направлении тюремных камер.
– Что вы… – начал было он, но ему в челюсть врезался кулак. Он моргнул, пытаясь сфокусировать зрение. Похоже, правый глаз не работал как надо. Он чувствовал, как тот закрывается из-за распухающей правой скулы. Нос оставался забит засохшей кровью, и он едва мог шевелить губами.
Ответа долго ждать не пришлось.
Иктоми спокойно вышла из тюремного блока. Ее руки оставались скованы железными кандалами. По бокам ее сопровождали двое поселенцев покрупнее, и оба держали ее за руки, прижимая те к бокам. По сравнению с их габаритами она выглядела ребенком, совсем как когда он только нашел ее в Пепельных Пустошах.
Их взгляды встретились. Он попытался улыбнуться, но было слишком больно.
– Обоих! – закричал бригадир, пока ее привязывали к соседней подпорке. – Покончим с этим сейчас же!
Она глянула на него с безразличным выражением лица.
– Стало быть, все прошло хорошо? – поинтересовалась она.
– Почему ты еще здесь? – отозвался он хриплым голосом. – Я думал, ты можешь сбежать, когда захочешь?
Секунду она молчала.
– Я решила, что в камере может быть безопаснее, – сказала она. – Что случилось с твоим носом?
– У меня вышла драка. Они об этом упоминали?
– Я немного подслушала. Они сказали, ты кого-то убил.
– Нет. На меня напали.
– Они сказали, тебя нашли рядом с телом.
– Я его не убивал. Даю тебе слово. Этого мало?
– Как посмотреть, – произнесла она. – Тебе нужно мое слово, что я не перерезала горло тому охотнику за наградой?
– Мне вообще не следовало тебя спрашивать. Прости.
Она пожала плечами, звякнув цепями.
– Что ж, думаю справедливо будет сказать, что за нами кто-то охотится, – вздохнул Калеб. – Ты была права. Как ощущения?
Она обдумала вопрос, пока шахтеры выстраивались перед ними в шеренгу, заряжая свои стабберы.
– Не очень.
Бригадир приблизился к ним с пылающими глазами.
– Калеб Пропащий, – произнес он. В голосе явно слышалась подавляемая ярость. – Ты уничтожил наш источник пропитания, подверг наш народ опасности, а теперь дошел до хладнокровного убийства. Тебе есть, что сказать напоследок, прежде чем мы совершим правосудие над тобой и твоей подельницей?
– Ага. У вас предлагают последнюю трапезу? – спросил Калеб. – Потому что в порту Бешеный Пес есть чудесное местечко, где подают сточных медуз, поджаренных в собственном рассоле. Дотуда далековато, но я думаю, оно стоит…
Бригадир снова ударил его в лицо – на сей раз рукояткой пистолета. Какое-то мгновение он видел только звездочки. Мужчина что-то кричал, брызгая в него слюной, а по его лицу катились не сдерживаемые слезы. Впрочем, Калеб не слышал его слов, лишь звон в ушах.
– …почти совсем мальчишка, ясно тебе, кусок дерьма? – сказал бригадир, еще раз ударив его по лицу тыльной стороной руки, а затем развернулся к четверым поселенцам со стабберами наголо.
Он поднял руку, и те вскинули пистолеты. Стволы смотрели прямо на Калеба с Иктоми.
Гул толпы потонул в оглушительном звуке выстрела.
Импровизированная расстрельная команда обернулась в направлении источника шума. Там, в центре площади, стоял Камень, направив в небо дымящийся дробовик. Его рубаха была расстегнута, а ноги босы, так что отчетливо виднелись бионические пальцы на правой ступне. Это выглядело бы комично, если бы не выражение его лица.
Бригадир открыл было рот, чтобы заговорить, но его заглушил второй выстрел, разорвавший небо.
– Вы что удумали, во имя Императора? – взревел Камень.
Дюжина голосов попыталась ответить. Его взгляд заставил всех умолкнуть.
– Я, да и большинство среди вас, из Дома Железа, – произнес он, будто молотом чеканя каждое слово. – Мы не бездумное зверье вроде Голиафов и не предатели вроде змей из Делаков. Мы не вершим правосудие из тени. Мы живем по закону, и наше слово подобно железу. А теперь, кто-нибудь, расскажите мне, что происходит, пока я не запер всю вашу жалкую шайку.
Мгновение все молчали.
– Гримм мертв.
Голос прозвучал откуда-то из толпы. Камень глянул туда, опустив оружие. Он сделал жест рукой, и толпа расступилась. Калеб смутно признал в человеке одного из членов бригады.
– Как? – спросил Камень.
Шахтер указал на Калеба.
– Вот он. Он ударил Гримма ножом в сердце.
Камень посмотрел на него. Калеб ничего не мог понять по его лицу. Взгляд был холодным и жестким, как сталь.
– Ты видел, как он это сделал? – поинтересовался он.
Шахтер замешкался.
– Нет, – признался он. – Но мы его нашли прямо рядом с телом.
– Он пытался сбежать?
– Нет. Должно быть, Гримм оказал сопротивление. Он был без сознания.
– Он убил Гримма, будучи без сознания? – спросил Камень, хмурясь. – Где нож?
– У нас его нет.
Камень задумался. Все глаза были устремлены на него.
– У вас его нет, потому что я никого не убивал. Я не причиняю людям вреда без необходимости и никогда бы не пустил в ход нож против невинного человека.
Камень развернулся к Калебу и ткнул в его сторону пальцем.
– Хоть раз за свою никчемную жизнь закрой рот, – произнес он. – Я скажу, когда и если тебе дадут возможность доказать свою правоту. До тех пор ты будешь молчать, если я не задам тебе вопроса. Тебе понятно, мальчишка?
Калеб кивнул.
– Мне нужно увидеть тело, – сказал Камень, снова оборачиваясь к толпе. Он как будто пересчитывал их. Его взгляд переместился на бригадира. – Кого ты оставил охранять рудник?
Мужчина пожал плечами. Камень уставился на него, и он вздрогнул.
– Бери бригаду из пятерых и возвращайся туда, – велел Камень. – Кожевник, я хочу, чтобы ты заступил в наряд. Следи за этими двумя и обеспечивай их безопасность, пока я не закончу. Остальные, возвращайтесь по домам. Итак, где тело?
Элисса не знала, сколько уже времени трудится в грязи.
Свет в подулье являлся драгоценным ресурсом, и огромные сектора были обречены вечно пребывать в ночи. Однако пепельная пустыня под ульем жила по собственному нарушенному световому циклу, который уже совершенно не походил на природный распорядок планеты. Рассвет превратился в сумерки, и к раскопу поползли длинные тени. Она была бы рада, приди они ей на помощь – как бы усердно она ни копала, все равно казалось, что амбот навеки застрял в пепле.
Но она не собиралась останавливаться. Она видела устроенные машиной разрушения – как та могла порвать на куски банду вооруженных людей. Чертежи горнодобывающего робота передали на ее наруч, так что имелся шанс, что она сможет его перезапустить. Коль скоро она намеревалась предстать перед Калебом еще один, последний раз, ей требовалось усиление – нечто такое, что сможет занять поселенцев, или устранить сообщницу Калеба, если это понадобится.
Она докопалась до брюха амбота. Машина лежала в пыли под наклоном, массивное тело прижимали сломанные подпорки шахты. Мысленно Элисса представляла, как вновь вспыхнут ожившие сенсоры, а движимые сервоприводами клешни вскроют гробницу, однако машина была совершенно неподвижной и такой же инертной, как испорченный мелеритист.
У нее не было возможности поднять балки, и вместо этого она решила разрезать их. Она только-только отыскала сварочную горелку, когда уловила гул приближающейся вагонетки.
Она отступила за ближайшую баррикаду и отстегнула винтовку – шум становился все ближе. Амбота было никак не спрятать.
Неподалеку раздались голоса. Поселенцы.
Она медленно взяла ружье наизготовку, подстраивая прицел. До них было всего несколько десятков ярдов. Она узнала бригадира, за которым следовала горстка людей.
– Надо было попросту покончить с этим тут, – сказал бригадир. – Положить конец мытарствам этого ублюдка.
Один из прочих покачал головой.
– Камень бы ни за что такого не разрешил.
– Камень – старик, преданный старому закону, – ответил бригадир. – Этот лживый подонок Калеб принес одни лишь несчастья. А теперь один из нас погиб от его руки. Что еще он должен сделать, чтобы мы взялись за дело?
– Камень доберется до сути.
– Нет тут никакой сути! – бросил бригадир, развернувшись лицом к рабочим. – Эта змея запустила свои клыки в нашего брата. Нельзя было позволять Камню убедить меня взять его в бригаду. Следовало из сострадания прикончить его из стаббера, когда была возможность. Его, да и эту крысокожую тоже.
Шахтеры переглянулись.
– Ты не можешь винить ее за Гримма, – произнес один из них. – Она не покидала камеру.
– Не покидала ли? – отозвался бригадир. – Есть в ней что-то неправильное. Вы видели ее глаза? Она как будто не видит людей, просто смотрит сквозь них. Бьюсь об заклад, она из ведьмовской породы.
– Босс?
Один из шахтеров указывал в яму. Он заметил частично раскопанного амбота.
– Свет Императора, – прошептал бригадир, как только ему стало ясно, что они обнаружили. – Когда это нашли? Почему никто мне не сказал?
– Наверное, в суматохе? – сказал один шахтер. – Может, во время эвакуации?
– Неважно. Если мы сумеем запустить эту машину, все изменится. Возможно, у нас теперь даже есть средства зарыться в скальное основание. Кто-нибудь, берите горелку – надо ее вырезать.
Элисса наблюдала, как они принялись за работу, кромсая сломанные балки, и радовалась, что шахтеры доведут ее труд до конца. Однако их разговор вызвал у нее беспокойство. Раньше она полагала, что Конец Надежд в подулье сходит за цивилизованное место, но похоже было, что цивилизованность уже вот-вот должна скатиться в варварство. Если она собиралась забрать жизнь Калеба во имя своего дома, необходимо было быстро выдвигаться.
Бригада выдвинула кран в нужное положение, подняла дремлющую машину из ее гробницы и уложила в вагонетку. Бригадир ухмылялся. Элисса сместила прицел, взяв его сияющее лицо в перекрестье.
Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. А затем нажала на спуск.
Лазерный импульс взорвался прямо над его ухом. Бригадир рухнул, а она обругала себя – выстрел ушел чуть левее. Ее оружие не производило шума, и какое-то мгновение остальная бригада не понимала, почему в точности он упал. Второй выстрел пробил шахтеру грудь. Третий подсек колено, и жертва повалилась наземь, держась за ногу. Четвертый прошел совсем мимо цели, дрожь сбила прицел.
Она остановилась, неспешно дыша, стабилизируя оружие. Следующий выстрел прикончил искалеченного шахтера. Остальные пропали из виду, присев за вагонетками и оборудованием.
К такому она не привыкла.
На тренировках она всегда превосходно управлялась с оружием, отстреливая цели с хладнокровием на грани пренебрежения. Но тогда она могла не спешить, выверять каждый выстрел и делать его результативно. Здесь были не стерильные учебные условия Шпиля. Теперь она утратила преимущество внезапности, и добыча залегла. В воздухе все еще было много пыли, света не хватало. Окно возможностей сужалось.
За краном что-то шевельнулось.
Она излишне резко вскинула винтовку, выстрел опалил пыль в нескольких футах от машины. Один из шахтеров не выдержал и устремился ко входу в шахту. Она поправила прицел, но в тот момент, когда она нажала на спусковой крючок, человек нырнул за баррикаду.
Больше никто не двигался. Сколько еще осталось?
Элисса выругалась, сообразив, что не пересчитала их при появлении, слишком сосредоточившись на том, чтобы укрыться самой. Она недооценила бригаду, посчитав их всего лишь таким же отребьем, какое ей встречалось в Шлаковом Ряду. Однако они были дисциплинированными и закаленными. Даже лишившись предводителя, бригада не сломалась.
Шли минуты. Она предполагала, что рано или поздно появится сменная команда. Те стали бы достаточно легкой целью, ведь вагонетка медленно двигалась по магнитным рельсам. Но если подкрепление окажется не просто горсткой людей, она вдруг может угодить в окружение, а если начнет вести ответный огонь, тот, вероятно, выдаст ее позицию. Насколько она видела до сих пор, бригада имела при себе исключительно простейшее стрелковое оружие, но при наличии хотя бы одного тяжелого стаббера все кончится в тот же миг, как ее заметят.
Она отбросила мысль покинуть позицию. Стоит ей выйти на открытое место, как ее сможет уложить шальная пуля. Внутри продолжала тлеть злоба, но она загнала ту вглубь. Бывали случаи, когда гнев служил ей оружием, но не здесь. Снайпер по натуре спокоен и невозмутим – ярость не придаст мощи оружию или остроты глазу. Нужно было подойти к делу с другой стороны. Найти способ выманить их наружу.
Сперва она подумала про амбота. Лазерный выстрел Калеба заставил того впасть в бешенство и порвать банду на части. Она знала, что стреляет лучше, но сейчас машина лежала без дела, а она не знала, каким образом он добился успеха. В блоках данных наруча хранились чертежи автоматона, но у нее не было времени тщательно изучать практически не поддающиеся расшифровке гравюры в поисках неведомого слабого места.
Она покачала головой. Ею все еще руководила злость, искавшая способ доказать превосходство над ним. От нее не требовалось победить его в его же собственной игре – требовалось просто победить.
Тогда-то она и заметила сварочную горелку.
Та лежала брошенной у основания крана, дежурный огонек погас. Дернув пальцем, Элисса изменила настройки оружия, повысив мощность до максимума. Это бы сожгло большую часть запаса энергии. Нужно было выстрелить точно.
Два долгих, медленных вздоха, в точности как ее учили. Плечи расслабились. Это просто очередная цель – задача, которую нужно выполнить с отличием.
На следующим выдохе она вдавила спуск.
Лазерный импульс пробил топливный бак горелки, и жидкость взорвалась шаром огня. Взрыв был скромным – ничто по сравнению с серией взрывов, которая сравняла прииск с землей – однако его хватило, чтобы место раскопок окуталось пламенной сферой. Горящее топливо воспламеняло саму скалу.
Еще до того, как началось движение, она услышала крики. Один из шахтеров вырвался из-за укрытия, одежда на нем пылала. Импульс лазера разнес ему затылок. Он повалился, а из-за баррикады возник другой шахтер, пожираемый пламенем и почерневшими пальцами рвущий на себе комбинезон. Она избавила его от страданий, уложив выстрелом в сердце.
Больше ничего не двигалось. Обзор снова ухудшался: прииск заволокло маслянистым дымом, а остававшийся свет мерк, поскольку купол опять переключался на ночной цикл.
Винтовка почти разрядилась. Сложив оружие с отработанной ловкостью, она пристегнула его посередине между плеч и обнажила обоюдоострый нож, клинок которого был вороненым, чтобы не блестеть в остающемся свете. Иных вариантов не было – приходилось рискнуть показаться на глаза.
Она крадучись вышла из укрытия, звук шагов подавляли микроглушители, встроенные в ботинки. Когда-то это была изысканная пара обуви, подарок отца, но сейчас кожа потускнела от грязи подулья. Впервые она надела их на балу дебютантов. Предполагалось, что тот станет началом ее финального обряда посвящения – праздником, после которого она спустится в глубины, чтобы проявить себя. Однако ныне этот день был омрачен, а ее лишили момента славы. Сейчас она держалась за эту злость, веря, что та придаст силы ее клинку.
Она двигалась тихо и не спеша, прочесывая прииск глазами, чтобы видеть всё. Теперь все сводилось к везению, и от этой мысли ей было стыдно. Ее учили, что Хэрроу добывают победу посредством силы воли, а удача – удел слабых и глупых. Просто очередной компромисс, один из множества, на которые она пошла с момента спуска.
Последнего выжившего она обнаружила неподалеку от места раскопок. Тот был невредим и хорошо прятался за одной из баррикад. Возможно, именно поэтому он никуда не побежал, не желая покидать свою позицию. Она понимала это, но ее нож скользнул по его горлу. Он умер, давясь собственной кровью – несомненно, пытаясь кого-то предупредить. Однако предупреждать больше было некого. Быстрое прочесывание лагеря подтвердило это.
Она знала, что тела не удастся спрятать надолго, но их было несложно облить горючим из крана. Может быть, местные сочтут это несчастным случаем; может быть, заподозрят нечистую игру. Теперь это не имело значения. Ей нужно было действовать быстро, пока поселенцы не вынесли свой приговор и не лишили ее возможности отомстить.
Калебу пришло время покинуть камеру, и у нее имелся идеальный инструмент, чтобы его освободить.
Первой дым заметила Иктоми.
Они так и оставались привязаны на главной площади, а охранник, которого называли Кожевником, продолжал свое молчаливое бдение, направив на них оружие. Голова Калеба была опущена, взгляд устремлен в скалу под ногами. Он молчал с самого разговора с Камнем. Иктоми было знакомо выражение его лица, а еще ей хватило ума не пытаться протянуть к нему руку. Но она стукнула его ногой по ступне, и он поднял голову, проследил за ее взглядом и увидел дым, клубящийся над далеким рудником.
Не прошло много времени, прежде чем поселенцы тоже это увидели. Они собрались на главной площади. Позвали Камня. Тот бесстрастно уставился на дым вдали, а затем начал рявкать распоряжения ближайшим поселенцам. Потом подошел к ним, мрачно поджав губы.
– Опять ваша работа? – спросил он.
Калеб посмотрел на него.
– Тут нигде нет нашей работы, – вздохнул он. – Я принимаю ответственность за срыв работы рудника, но я не занимаюсь хладнокровным убийством людей. Если это возможно, я их вообще не убиваю. Мы все время были здесь, нас нельзя обвинить в пожаре.
Он бросил взгляд на Иктоми.
– А ее нельзя обвинить ни в чем. Она была под замком. Ты же сам сказал, что из камеры никому не сбежать.
– Может быть, – пожал плечами Камень. – Есть люди, которые думают, что это сговор. Может быть, вместе с вами работает кто-то еще, находящийся снаружи.
– Это тот же человек, что избил меня до полусмерти?
– Возможно, Гримм отбивался.
– Если бы он отбивался так жестко, я бы ни за что не смог его заколоть. Готов поспорить, на нем больше нет ни единой отметины. Я избит до полусмерти, а на нем всего одна рана? Не особо-то похоже на драку.
– Ну, я и не говорил, что это хорошая версия, – парировал Камень. – Но ты не можешь винить нас за подозрительность. Эти неприятности начались ровно тогда, когда появились вы. Не могу удержаться от мысли, что здесь есть связь. Так глубоко внизу улья подобное просто так не происходит. У нас опасная работа, и люди гибнут. Но мы не убиваем друг друга.
– А как насчет Гранитных Лордов?
– Они никого не убили, – сказал Камень. – Пара из них когда-то была местными парнями.
– И это единственная проблема, что у вас была?
– Порой забредают бандиты, – ответил тот. – И странные мутанты. У того, кто на тебя напал, было три руки?
– Нет.
– Он что-нибудь украл?
– Нет.
– Тогда звучит непохоже на мутанта или бандита, – произнес Камень. – Еще предположения?
– Я думаю, убийца как-то с нами связан. Он хочет отомстить.
– А мы просто оказались между двух огней?
– Похоже на то.
– Вот нам повезло, – проговорил пожилой мужчина. – Есть идеи, кем может быть этот таинственный враг?
– Нет. Но возможно, он оставил зацепки на руднике.
– У нас нет поводов считать этот дым подозрительным. Возможно, у тягача загорелся движок.
– Возможно, – пожал плечами Калеб. – Ты сам-то так считаешь?
– Я считаю, что у нас режим изоляции, пока я не выясню больше. Я отправляюсь туда.
– Только ты?
– Это может быть западня. Я не стану больше рисковать жизнями.
– Я мог бы пойти с тобой, – сказал Калеб. – Тогда рискнешь только моей.
Камень нахмурился.
– Думаешь, я тебя освобожу?
– Я думаю, что мы могли бы тебя сопроводить и попытаться раскрыть нашего общего врага.
– Мы? – переспросил Камень, приподняв бровь. – Нет, не думаю, что вам двоим следует куда-либо идти вместе. Один из вас остается под стражей, чисто чтобы другой не расслаблялся.
– Хорошо. Я пойду, – произнес Калеб. – Посади Иктоми обратно в камеру. Она все равно в состоянии сама выбраться.
– Сомневаюсь, – сказал Камень, отвязывая его от стула. Калеб поднял руки, выставив кандалы перед собой. Камень покачал головой.
– Ох, да брось! – воскликнул Калеб. – Ты ждешь, что я пойду за заведомым убийцей со связанными руками?
– Нет. Я жду, что ты пойдешь со мной, чтобы попытаться пролить свет на то, кто это творит, – ответил Камень, пока Калеб шел мимо него. – Мы ведем расследование, а не играем в героев.
Он посмотрел на Иктоми. Та опустила голову, как будто пристально глядя на наручники.
– Молишься? – поинтересовался Камень.
Она покачала головой.
– Думаю.
– Планируешь, как бы сбежать?
– Если придется.
– Ты не против поделиться планом побега? – спросил Камень. – Любопытно, как ты собираешься выбраться из этих кандалов. Они могут удержать зеркера Голиафов.
– На них простой замок, – произнесла она. – Чтобы его вскрыть, мне нужна только шпилька или маленькая косточка.
– Может и так, – согласился он. – Но я обыскал вас обоих и ежедневно проверяю эти камеры. Я знаю, что у тебя нет ни того, ни другого.
Она не ответила. Камень кивнул Кожевнику.
– Посади ее обратно в камеру. А потом я хочу, чтобы это место перешло на изоляцию.
– Что это, как по-твоему? – спросил Кожевник.
Лицо Камня стало жестким.
– Узнаю, когда доберусь туда. Пока что будьте начеку.
Кожевник отвел Иктоми обратно в тюремный блок и пристегнул ее кандалы к железному кольцу. Она как будто не обращала ни на что внимания, склонив голову и продолжая неотрывно смотреть на железные кандалы. Цепь была толщиной с ее запястье, в замочную скважину мог пройти палец.
Какое-то время она изучала отверстие.
У нее не было шпильки.
Охранник запер дверь камеры и вышел в наружный коридор.
Иктоми взялась правой рукой за перевязанный палец. Она медленно вдохнула, берясь покрепче, а затем резко дернула палец вправо.
Раздался громкий хруст.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Некромунда]]
[[Категория:Перевод в процессе]]
