Несовратимый / Incorruptible (аудиорассказ)

Материал из Warpopedia
Версия от 22:20, 12 октября 2019; Brenner (обсуждение | вклад) (Новая страница: «{{Книга |Обложка =Incorruptible.jpg |Описание обложки = |Автор =Дэвид Аннандейл / David Annan...»)
(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к навигации Перейти к поиску
Несовратимый / Incorruptible (аудиорассказ)
Incorruptible.jpg
Автор Дэвид Аннандейл / David Annandale
Переводчик Cinereo Cardinalem
Издательство Black Library
Входит в сборник Серые Рыцари: Сыны Титана / Grey Knights: Sons of Titan
Год издания 2015
Подписаться на обновления Telegram-канал
Обсудить Telegram-чат
Экспортировать EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект


По экрану окулюса медленно двигался безмолвный корабль. Надстройка фрегата типа «Гладий» по-прежнему сияла огнями. Его двигатели испускали тусклый красный свет, продолжая удерживать судно на орбите. Но все эти признаки были ложными, как полагал Стайер. Истинным являлось только безмолвие. «Клинок чистоты» погиб, а его корпус превратился в гроб, рассекавший пустоту над вопящей планетой.

Но мир, именуемый Корзуном, ещё не умер. «Клинок чистоты» был послан спасти его. А теперь «Тиндарису» придётся его убить.

Юстикар Серых Рыцарей вместе со своим отделением и инквизитором Хадрианой Фурией собрались в стратегиуме, возвышавшемся над мостиком. Они стояли вокруг стола тактикариума, когда на экране появился корабль. При виде той великой потери, что они понесли, Стайер и Фурия отошли от края стола поближе к окулюсу. В груди юстикара боролись горечь и ярость.

– Вы продолжаете вызывать их? – обратилась Фурия к Бруно Саалфранку.

– Да, инквизитор, – ответил капитан корабля. – По-прежнему никакой реакции.

– Пробуйте ещё. – Затем она повернулась к Стайеру. – Я опасаюсь худшего, юстикар.

– Чего же именно? – спросил он. – Смерти? Неудачи? И того и другого?

Фурия промолчала, и Стайер задумался, не имела ли она в виду ещё более мрачные варианты. Юстикар повернул голову налево, переведя взгляд с экрана окулюса на инквизитора. По её лицу было невозможно что-либо понять. Так было всегда, сколько он её знал. А после ран, полученных в ходе кампании в проливе Санктус, черты лица Фурии стали ещё более нечитаемыми, даже для самого пристального взгляда. Она сражалась с Малией Орбианой, инквизитором-ксанфитом, чьи радикальные действия привели к катастрофе. Ещё до этого боя левую половину тела Хадрианы заменяла бионика, и часть её лица представляла собой неподвижную и холодную бронзовую полумаску. Теперь же обе руки женщины были искусственными. Как и её глаза – немигающие красные очи правосудия. Она предпочла сохранить те участки плоти, которые ещё можно было спасти, но правая половина лица инквизитора стала такой же непроницаемой, как металлическая левая. Всю поверхность кожи покрывала плотная, исполосованная шрамами корка рубцовой ткани. При разговоре губы Хадрианы едва двигались, а искусственная гортань скрадывала интонации. Травмы, из-за которых её горло оборудовали бионикой, были получены задолго до столкновения с инквизитором Орбианой. Но именно после недавних событий голос Фурии стал казаться пустым, едва ли человеческим. Тем не менее её обеспокоенность ситуацией на борту «Клинка чистоты» была очевидна.

Стайер тревожился не меньше. Он тоже опасался худшего. И если бы Фурия спросила, чего именно, он навряд ли бы нашёл в себе силы ответить.

– Будь у очистителя Садона возможность принять наш вызов, он бы уже это сделал, – произнёс эпистолярий Гаред, выйдя вперёд и встав рядом со Стайером.

– При условии, что он не покинул корабль, – добавил Вонум, оставшийся возле стола тактикариума.

– Если же Садон на планете, – продолжил Стайер, – то в его неудаче нет сомнений.

Даже среди Серых Рыцарей об очистителе Садоне говорили с благоговейным шёпотом. О его крестовых походах слагали легенды. Где бы Садон ни сражался с отродьями варпа, после него всегда оставались лишь пепел и прах. Он отправился к Корзуну на «Клинке чистоты», чтобы остановить демоническое вторжение, предсказанное прогностикарами на Титане. Прежде этот мир никогда не проявлял признаков скверны. Напротив, набожность жителей Корзуна служила примером всему субсектору. Что делало его ещё более привлекательной целью для Губительных Сил. И потому за любое прегрешение, каким бы оно ни было, должно последовать безжалостное возмездие. Чем выше благочестие, тем страшнее кара за предательство. Итак, великий очиститель прибыл к Корзуну и связь с ним пропала. «Тиндарис» прибыл вслед за ним, чтобы узнать причину его безмолвия.

Судя по увиденному Стайером, угроза была гораздо серьёзней, чем ожидали Садон и прогностикары. В отравленной атмосфере Корзуна бурлили шторма. Их спиральные рукава охватили весь шар планеты, в облаках не было ни единого разрыва, сквозь который бы виднелись континенты или океаны. Вихри окрасились всеми цветами гниения. То, что некогда было жемчужиной в короне Империума, теперь больше походило на труп газового гиганта. Движения атмосферы напоминали медленные сокращения плоти. Стайер видел, как среди облаков появляются и исчезают какие-то существа, чьё происхождение оставалось неясным. На ум юстикару пришли черви: личинки невероятных размеров, ползущие сквозь воздух, пожирающие тело и душу мира.

– Капитан, – спросил Стайер. – Есть какие-нибудь вокс-передачи с Корзуна?

– Амбах? – обратился к оператору авгура Саалфранк.

– Нас никто не вызывал, господин, – ответила Амбах. – Однако мы принимаем наземные передачи между населёнными пунктами и исходящие сигналы с поверхности.

– Послушаем их.

Амбах склонилась над терминалом. Спустя мгновение по мостику «Тиндариса» прокатилось эхо проклятия Корзуна. Из вокс-динамиков выплеснулась какофония голосов. Некоторые принадлежали людям, но большинство несло какой-то бессвязный извращённый бред. Постепенно из дёрганой путаницы стали возникать слоги. Которые, в свою очередь, сложились в слова на языке, на котором не мог говорить ни один человек, и который никто не мог слышать без вреда для себя. Члены экипажа «Тиндариса» застыли в шоке.

– Отключить, – приказал Стайер.

Рука Амбах двинулась к контроллеру мучительно медленно, словно запутавшись в паутине звуков. Но, как и все её товарищи по экипажу, она была слугой Инквизиции. Её вера и выучка позволяли сопротивляться демоническому воздействию гораздо дольше, чем большинству смертных. Она заглушила голоса.

На мостик опустилась тишина, и Стайер перевёл взгляд на окулюс. В судорожных смещениях облаков ему по-прежнему мерещилось, как Корзун вопит в агонии. Два шторма над экватором слились в один большой – их цвета стали насыщеннее, как высохшая кровь и лихорадочные грёзы.

– Эту планету уже не спасти, – объявила Фурия.

Стайер кивнул, соглашаясь с ней. В необходимости экстерминатуса не было сомнений. Корзун потерян для Империума навсегда.

Но вопрос с Садоном остался неразрешённым. Ужасающий провал его миссии требовал объяснений. И что важнее – с точки зрения Стайера – они должны были узнать судьбу одного из величайших героев Серых Рыцарей. Юстикар не мог допустить, чтобы имя Садона затерялось во мраке домыслов.

– Если очиститель Садон на Корзуне, он мёртв, – сказал Стайер. – Если жив, значит, он на корабле.

– Даже если его нет на борту, – добавила Фурия, – возможно, нам удастся найти там ответы на вопросы.

– Значит, мы согласны.

Фурия кивнула, после чего спустилась по лестнице из стратегиума в нижнюю часть мостика.

– Буду ждать вас у «Последней святости», – бросила она напоследок.

Стайер повернулся к Гареду.

– Что думаешь? – спросил он библиария.

– Лично меня, – медленно начал Гаред, – больше тревожит не сам факт неудачи Садона, а причина, по которой это произошло. Она не даёт мне покоя.

– Мне тоже.


Стайер сидел в кабине «Последней святости» вместе с Вархайтом, наблюдая за тем, как на обзорном экране стремительно увеличивается надстройка «Клинка чистоты». «Святость» была не простым десантным кораблём, а штурмовым тараном модели «Цест». Об использовании «Грозового ворона» не могло быть и речи. Стайер знал, что безмолвный корабль не откроет для них свои посадочные отсеки. Кроме того, юстикар хотел высадиться как можно ближе к мостику.

«И все же... штурмовой таран...»

Необходимость использовать его не делала стратегию менее неприятной.

Вонум не скрывал своего недовольства, пока «Святость» рассекала пустоту между кораблями.

– Это неправильно, – процедил он. Стайер услышал его голос по вокс-каналу отделения. – Мы атакуем один из наших кораблей.

– Брат, – выдохнул Стайер, – если ты знаешь другой способ сделать то, что должно, я буду рад послушать о нём прежде, чем мы высадимся.

Вонум отказался отвечать прямо.

– Это-то меня и пугает, – проворчал он.

– Всех нас пугает. Но мы вынуждены поступить так.

– Нам очень повезёт, если это будет самым тяжёлым из сегодняшних испытаний, брат Вонум, – вклинился в разговор Гаред.

Вонум уже собирался ответить, но Стайер перебил его.

– Приготовиться к удару.

Вархайт направил «Последнюю святость» на уровень прямо под мостиком. Корпус «Клинка» заполнил собой обзорный экран. Вархайт запустил магнамелту штурмовика. Все ещё функционирующие щиты корабля вспыхнули буйством ярких красок. Луч мелты перегрузил щит и прокусил «кожу» фрегата. Ответного огня не последовало, и Стайер не знал, считать ли это хорошим знаком. А затем толстый нос тарана врезался в «Клинок чистоты», и от столкновения по броне Стайера прокатилась мелкая дрожь. Эта высадка была сродни удару в спину брата, она претила душе юстикара.

Стайер задвинул отвращение подальше в глубины сознания и вместе с Вархайтом выскочил из кабины, когда посадочные аппарели челна рухнули вниз и отделение ступило на палубу «Клинка чистоты». Семь Серых Рыцарей и инквизитор, чьи судьбы кажутся неразрывно связанными, особенно сейчас, когда отголоски битвы над Привалом Сквайра ещё свежи в памяти. Отделение потеряло братьев в проливе Санктус, а до этого – на Ангрифф Примус. У них было время устранить повреждения, нанесённые «Тиндарису», однако процесс принятия новых боевых братьев в ряды ордена шёл гораздо дольше.

Но несмотря на потери им тем не менее хватило бы сил, чтобы разгромить целую армию.

Зал, в который ворвался штурмовик, оказался библиариумом. Хотя по размерам «Клинок» сильно уступал «Тиндарису», фонды его библиариума были гораздо более обширными, что лишний раз доказывало начитанность очистителя Садона, сравнимую только с его верой. Стайер повёл отделение через огромное помещение, которое вполне можно было использовать в качестве грузового отсека. Слева и справа от него к сводчатому потолку поднимались мраморные стеллажи. Несколько рядов книжных полок рухнули на пол, поваленные штурмовым тараном, но библиариум был таким большим, что большая их часть по-прежнему стояла прямо.

Однако ни на одной из них не было книг. Целые кипы разорванных и опалённых томов устилали пол под ногами Серых Рыцарей. Закреплённые на канделябрах люмосферы высвечивали подпалины и выбоины, оставленные лазерными разрядами и болтами. В зале произошло ожесточённое сражение – после чего его осквернили.

Всюду лежали сильно обгоревшие и изувеченные тела, наполовину погребённые под останками книг и свитков. От них мало что осталось, но Стайер сумел разглядеть на трупах обугленные обрывки униформы экипажа.

– С кем же они сражались? – подивился Вонум.

– И где остальные тела? – спросил Вархайт.

«Он прав», – подумал Стайер. Учитывая масштабы разрушения, здесь должно было быть гораздо больше трупов. Юстикар указал на несколько путей отхода, проторённых к двери библиариума сквозь груды кожаных переплётов и пергаментных листов.

– Их утащили.

Фурия подняла с пола несколько книг. Причинённый им ущерб был огромным.

– Тот, кто уничтожил этот архив, – сказала она, – явно не заботился об избавлении от тел.

Стайер заметил, как нахмурился Гаред. Взгляд эпистолярия стал рассеянным.

– Брат Гаред?

– Здесь что-то... – Он раздражённо покачал головой и попытался снова собраться с мыслями. – На корабле есть кто-то, обладающий психическими способностями.

– Нас атакуют?

– Не уверен. Такое чувство, будто я натыкаюсь на пелену теней, за которой притаилось нечто ужасное.

Как и все Серые Рыцари, Стайер обладал толикой психических сил, но его псайкерские способности не шли ни в какое сравнение с дарованиями Гареда. С того самого момента, как «Последняя святость» вонзилась в «Клинок чистоты», юстикар чувствовал себя подавленным. Как будто на него что-то навалилось. Между его сознанием и варпом словно выросла стена. И это был не простой барьер.

Гаред сказал, что тени наполнены ужасами. Стайер согласился с выбранными библиарием словами. Он не страшился того, что скрывалось в окутавшей их удушливой завесе, но теневой барьер был возведён явно не для защиты. В нем чувствовалась некая угроза. Если б Стайер был смертным, его бы сковал липкий страх.

– Мы уже сталкивались с подобным ранее, – заметил он. – Это явление вызвано самим присутствием врага, оно всегда сопровождает его.

– Да, – согласился Гаред, – но кое-что здесь не сходится.

Верно. Тот, кто использовал психический барьер, вполне мог сожрать тела, но не стал бы осквернять библиариум. Подобным увлекаются мерзкие твари иного рода.

Стайер вскинул свой демонический молот.

– Мы уничтожим любого, кто поджидает нас там. – Он чуть было не сказал, что природа врага не имеет значения, но вовремя остановился и не дал лжи сорваться с губ. Серые Рыцари должны любой ценой узнать, кто или что не позволило Садону выполнить свою миссию. Только так они смогут совладать с противником.

Выйдя из библиариума в коридор, космодесантники и инквизитор увидели очередные следы боя: кровь на палубе и стенах, подпалины от лазеров и выбоины, оставленные болт-снарядами. Стайер повёл отделение дальше вниз по коридору в сторону мостика, по пути высматривая другие повреждения – признаки иного врага, которого он ожидал здесь найти. Юстикар заметил несколько подозрительных следов на отполированных гранитных стенах, но они вполне могли оказаться выбоинами от рикошетов. В конце концов он нашёл то, что искал прямо перед пересечением коридоров, где вверх поднималась лестница, ведущая на следующий уровень. Группа подошла к переборке, на железной двери которой виднелись длинные глубокие борозды.

– Следы когтей, – указал на них Стайер.

– Это явный знак, – подала голос Фурия. – Не стоит игнорировать противоречия. Может статься, что наш противник – не тот, кем кажется.

– Верно. Поэтому лучше быть готовыми ко всему.

Лестница оказалась довольно широкой – по ней можно было подниматься по трое в ряд. Построившись клином и прикрывая Фурию, Серые Рыцари двинулись вверх по ступеням. Стайер шёл во главе строя и всматривался с тени, сгущавшиеся под высоким потолком и в альковах по обе стороны коридора. Моргнув, юстикар переключил фотолинзы шлема в инфракрасный режим. И всё равно ничего не увидел, хотя удушливое чувство подавленности усилилось. Неприятели не показывались, но он и его отделение явно были не одни на корабле.

Наконец они добрались до мостика и медленно вошли внутрь. Инквизитор и Серые Рыцари были готовы к нападению, но точно не к тому, что они обнаружили.

Мостик «Клинка чистоты» больше напоминал зал собора. Хотя назвать его полноценной часовней было сложно, архитектура помещения прекрасно отражала дух святого воина, который бороздил просторы Империума на борту данного звездолёта. Возраст «Клинка» исчислялся тысячелетиями; корабль был гораздо древнее Садона, который и сам провёл немало веков в сражениях, но, несмотря на это, его нрав идеально гармонировал с тем, что Стайер знал об очистителе. Казалось, будто фрегат создали специально для него. Вместе со всеми своими мрачными узорами, увековечивающими героев ордена знамёнами и готическими сводами сорокаметровой высоты, мостик олицетворял священную войну, воплощённую в железе и камне.

По крайней мере раньше.

Знамёна оказались уничтожены полностью. Везде, докуда смогла дотянуться рука смертного, стены и колонны были обезображены рунами Хаоса: мерзкие символы намалевали кровью или выжгли прямо в мраморе. Терминалы и панели управления разбиты, но не так сильно, чтобы вывести из строя корабельные системы жизнеобеспечения. На обломках тоже выведены кровавые руны. Бойня в библиариуме не шла ни в какое сравнение с разразившимся здесь сражением. На мостике было гораздо больше тел, как членов экипажа, так и противника. И большинство из них остались нетронутыми.

Стайер перевернул носком сабатона один из трупов – мужчину в лохмотьях. В некоторых отметках на одежде смутно угадывались знаки различия Администратума, почти незаметные под зазубренными восьмиконечными звёздами. Культист обрил голову налысо и вырезал на обнажённой коже грубые змеящиеся узоры. Также он вырвал себе все зубы, за исключением клыков.

Учитывая осквернение мостика, все эти признаки выглядели более чем уместно. Но психическое давление говорило о присутствии иного врага. Картина произошедшего на борту «Клинка чистоты» так и не стала яснее.

– Я ошиблась, сказав, что опасаюсь худшего. Всё гораздо серьёзнее, чем я предполагала, – сказала Фурия.

Стайер одарил её пронзительным взглядом.

– С чего вы так решили? Эта мразь не из экипажа. Он родом с Корзуна.

– Мне от этого не легче. – Она указала на руны. – Посмотрите вокруг. Как такое святотатство могло произойти на судне Серых Рыцарей?

Стайер не ответил ей. Он понимал, куда клонит Фурия, но не желал даже думать об этом. Подобное было просто немыслимым.

Но Фурия неумолимо продолжала излагать свои подозрения. Перед каждым предложением она делала небольшую паузу, словно извиняясь перед Серыми Рыцарями.

– Здесь произошла битва между слугами Императора и теми, кто поклялся в верности Губительным Силам. И те, и другие мертвы. Но корабль безмолвствует. Империум не одержал победы. Если очиститель сражался должным образом, как такое могло произойти? И никто не мог осквернить это место до сражения.

«Если очиститель сражался должным образом». Даже Фурия не хотела произносить оскорбительную мысль вслух. Её озвучил разгневанный Вонум, хоть и отрицая возможность подобного.

– Садон не был совращён, – глухо прорычал он. – Ещё ни один Серый Рыцарь не поддался Хаосу.

– Верно, – ответила Фурия. – Но значит ли это, что такое невозможно в принципе?

– Значит. – Вонум стиснул кулаки. Он выплюнул слово с такой злобой, что практически прошипел его.

– Признаки, схожие с одержимостью, могут оказаться всего лишь вражеской уловкой, – вмешался Гаред, который узнал это на собственном горьком опыте.

Стайер все ещё отказывался принять слова Фурии. Он и представить себе не мог, что кто-то из его боевых братьев осмелится высказать столь чудовищное предположение. Не иначе, ещё одно последствие событий в проливе Санктус, подумал он. В конце концов, именно действия союзника-инквизитора привели к демоническому вторжению. Хотя Малия Орбиана придерживалась прямо противоположных взглядов, её судьба дала Фурии понять, насколько глубоко может проникнуть скверна Хаоса. Должно быть, именно поэтому она посмела усомниться в очистителе Садоне.

– Я не поверю, что Садон пал, пока не увижу более существенных доказательств, – произнёс Стайер, понимая, что этими словами он фактически соглашается с Фурией. В его груди зародилось сомнение, которое он не осмелился отринуть. Если невообразимое все же произошло, нужно смириться и противостоять ему, не позволить ситуации стать ещё хуже. – Мы должны найти очистителя.

– Но как? – спросил Вонум. – Он может быть где угодно.

– Значит, обыщем весь корабль, – огрызнулся Стайер.

– В часовне, – неожиданно произнёс Гаред.

Стайер кивнул, соглашаясь с библиарием. Если Садона загнали в угол, он наверняка принял свой последний бой, защищая святость этого места.

– Брат-юстикар, – крикнул Ардакс, стоявший на страже у входа на мостик. – Приближается противник.

В тот же миг Гундемар посмотрел наверх.

– И здесь тоже.

Теперь Стайер услышал, как кто-то бежит по коридору, ведущему от лестницы. Услышал топот ног и звонкий стук когтей по металлу. Из галереи, протянувшейся вдоль нефа мостика на высоте двадцати метров, появились шипящие тени, которые стремительно поползли вниз по колоннам.

Силуэты были антропоморфными, но с четырьмя руками: две оканчивались когтистыми лапами, а две – косоподобными наростами. Спины существ покрывали хребтообразные панцири, а их головы могли сойти за человеческие, если бы не удлинённые кости черепа и широко раскрытые хищные челюсти. Чудовища высунули длинные языки, смакуя воздух и вкус добычи.

Генокрады.

Стайер представить себе не мог тех проклятых обстоятельств, при которых генокрады и последователи Хаоса одновременно оказались на борту «Клинка чистоты». Однако сейчас все его домыслы не имели значения. Важно было уничтожить врага и найти ответы.

– Серые Рыцари! – выкрикнул Стайер. – Сразим нечистого врага! Мы отправляемся к часовне. Расчистим путь, мы – молот!

– Мы – молот! – вторили ему боевые братья.

Они побежали к выходу, и в ту же секунду генокрады спрыгнули с колонн. Одни ксеночудовища помчались к ним через всю палубу мостика. Другие приземлились прямо посреди отделения. Уловив краем глаза движение, Стайер крутанулся и взмахнул молотом Немезиды, ударив летящего генокрада. Оружие вспыхнуло так сильно и яростно, словно юстикар боролся с демонами. Навершие молота смяло грудную клетку твари. Прикончив чудовище, Стайер присоединился к Ардаксу на переднем крае клина, и вместе воины бросились на врага, открыв огонь из закреплённых на запястьях штурмболтеров.

Коридор просто кишел генокрадами. Они бежали по полу, стенам и даже потолку, двигаясь быстро как насекомые, дёргано и непредсказуемо. Когда шквальный поток болт-снарядов пробил панцири и разорвал тела на части, остальные ксеносы резко отпрыгнули с линии огня и врезались в строй космодесантников. Одна из тварей так сильно вцепилась клыками в левую руку Ардакса, что прокусила наручи его доспеха «Эгида». Но под слоями керамита и пластали не было плоти. Серый Рыцарь потерял руку во время миссии в проливе Санктус. Взмахнув бионическим протезом, Ардакс впечатал голову генокрада в стену коридора.

У Фурии не было силовой брони. Зато она двигалась гораздо быстрее, а плоти, в которую могли бы вцепиться генокрады, у неё было ещё меньше, чем у Ардакса. Проворство ксеносов не могло сравниться с ловкостью инквизитора; она снова и снова подныривала под их выпады, отвечая парализующими ударами нейрохлыста и добивая выстрелами в голову из болт-пистолета.

Один из генокрадов прижался к полу, увернувшись от залпа Стайера, после чего прыгнул на юстикара. Монстр вцепился в туловище космодесантника и ударил лапами-косами по нагруднику. Хитиновые наросты с лёгкостью пробили броню, которая могла выдержать удар самого крепкого клинка. Разгневанный осквернением своего доспеха Стайер согнул правую руку в локте и снёс ксеносу голову выстрелом из штурмболтера. Генокрад продолжал цепляться за него даже после смерти, но Серый Рыцарь сбросил труп существа на пол, вернувшись к собратьям.

Отделение пробилось через волну генокрадов, и замыкавшие строй Тигерн и Гундемар теперь только отстреливали особо дерзких ксеносов, которые осмеливались подбегать слишком близко. Коридор впереди был чист.

– Уверена, так просто мы от них не отделаемся, – сказала Фурия.

Стайер был с ней согласен.

– Берегитесь засад.

Серые Рыцари стали спускаться на нижние уровни надстройки, погружаясь все глубже в недра корабля. На пути им встречались следы все новых и новых сражений. Там, где в горячке боя были разбиты потолочные люмен-панели, царила непроглядная тьма. Стайер максимально увеличил угол обзора фотолинз, чтобы ни один враг не смог укрыться от него во мраке. Но в тенях не было никого. Генокрады не нападали.

– Где они? – спросил Вонум.

– Их поведение необычно, – задумчиво протянул Гаред.

– На этом корабле всё необычно, – проворчал Стайер. – Мы попали туда, где нечестивые силы пересекаются. Здесь ни в чём нельзя быть уверенным.

Добравшись до палубы часовни, члены группы услышали звуки боя. Сквозь рычание генокрадов прорезался надрывный визг лазганов.

– Мы найдём ответы там. – Стайер не был уверен, что они его обрадуют; предположение, которое Фурия высказала на мостике, по-прежнему терзало юстикара. Уже один тот факт, что он сомневался, обернулся для него мучительной пыткой. Но какими бы пугающими ни оказались ответы, их необходимо получить.

Следуя за отголосками войны, отделение вошло в сводчатый проход в конце магистрального тоннеля, который вывел их в ещё более широкий коридор. Серые Рыцари развернулись по направлению носа корабля. Величественных размеров зал, украшенный блистательными образами веры, раскинулся перед дверями часовни. Некоторые аквилы были разбиты, но в остальном это место осталось нетронутым. Культисты не успели осквернить его так же, как мостик.

Битва развернулась на последних ста метрах коридора. Наиболее яростно она протекала возле дверей часовни, обезображенных и наглухо закрытых. Генокрады резали культистов как свиней, но пока что у еретиков хватало сил и оружия, чтобы оттягивать неизбежное. Никто из сражающихся даже не заметил появления Серых Рыцарей.

– Они пытаются пробиться к часовне, – догадался Гаред.

«Зачем?» – подумал Стайер, но промолчал. Не задал он и другой вопрос: «Кто из них защищает часовню?» Все эти вопросы уже встали у него поперёк горла. Особенно сейчас, когда до ответов осталось всего ничего.

– Это место священно, – сказал он. – Ни одно мерзостное отродье не войдёт туда.

– То, что ожидает нас внутри, может оказаться гораздо хуже, – проскрежетала Фурия.

– Он не совращён, – настаивал на своём Вонум.

– У нас нет другого выбора, кроме как выяснить всё самим, – ответил Стайер вместо своего боевого брата.

– Нет, – согласилась она. – Другого выбора нет.

– Мы – острие меча Императора! – выкрикнул Стайер, и Серые Рыцари бросились вниз по коридору. Словно клинок, словно серая коса они прорубались сквозь ксеносов и падших людей. Генокрады быстро отреагировали на новую угрозу, выскочив из вентиляционных шахт и боковых коридоров. Засада наконец раскрылась. Две твари набросились на Гундемара так стремительно, что он не успел сразить их мечом: одна вцепилась в его ноги, а другая вскочила ему на спину, из-за чего Серый Рыцарь едва не упал. Вархайт пронзил алебардой верхнего генокрада прежде, чем тот успел пробить косовидными наростами горжет его брата. Гундемар восстановил равновесие и обрушил массивный керамитовый сабатон на голову второго ксеноса.

Удерживая демонический молот одной рукой, Стайер размахивал им перед собой и одновременно стрелял из закреплённого на левом запястье штурмболтера. Оказавшиеся на его пути культисты разлетались брызгами крови и осколками костей. Плотный огонь расчистил путь к часовне и сдержал ксеночудовищ на достаточное время, чтобы отделение добралось до дверей. Развернувшись к ним плечом, Стайер на полной скорости протаранил створки в месте стыка – от такого удара даже «Леман Русс» встал бы как вкопанный.

Двери распахнулись, и отделение вошло в часовню.

В центре нефа со склонённой головой стоял Садон. В руках он сжимал психосиловой меч Немезиды, держа его обратным хватом. Броня Серого Рыцаря была иссечена, печати чистоты изодраны в лохмотья и заляпаны кровью – и не только врагов. Рядом с шеей космодесантника чернело большое пятно – самое заметное из повреждений брони. Стайер двинулся вниз по нефу. Садон, казалось, погрузился в глубокую медитацию.

– Очиститель...

Садон резко пришёл в себя. Не сказав ни слова, он поднял меч и бросился вперёд. Палуба сотрясалась под его ногами.

– Очиститель, – крикнул Стайер, отчаянно пытаясь остановить неизбежное.

Через дверь в часовню неожиданно хлынули генокрады.

– Сдерживайте их! – приказал Стайер, готовясь к нападению Садона. – Никто не должен войти в часовню!

В следующий миг Садон атаковал его.

Меч очистителя опускался всего долю секунды. Но для Стайера она растянулась до бесконечности. Чудовищный смысл происходящего заставил время остановиться. На судне Серых Рыцарей, осквернённом метками Хаоса, один из самых прославленных героев ордена напал на собственных братьев. Перед Стайером творилось невозможное. Несовратимый был совращён.

Стайер не верил в это, даже когда вскинул демонический молот и отразил удар меча. Юстикар не мог позволить себе поверить в этот кошмар. Он противоречил основополагающим истинам Серых Рыцарей. За все время существования ордена ни один брат не поддался порче.

Несмотря на это, сейчас клинок Садона нёсся к его голове.

Стайер заблокировал удар рукоятью молота. Два святых орудия столкнулись с яростным треском. Лезвие меча впилось в рукоять, чего прежде не удавалось ни одному оружию. Садон сделал шаг назад и ударил снова, проведя точно такую же атаку. Стайер энергично отразил удар и сам перешёл в наступление, вынудив Садона отойти вглубь нефа и на несколько секунд прекратить атаки.

Юстикар не мог ответить очистителю в полную силу, поскольку не желал сражаться насмерть. Даже несмотря на то, что Садон пытался рассечь ему шлем и раскроить череп, Стайер отказывался признавать, что Серый Рыцарь совращён. Он хотел побороть Садона, а не убить его. Но все атаки очистителя были смертельными, и Стайер прекрасно понимал, сколь ничтожны его шансы в бою один на один против героя ордена.

Из решётки шлема Садона донёсся рык, скорее животный, нежели человеческий. Очиститель стал напирать на Стайера, используя свои силу и массу. И хотя ему удалось оттолкнуть юстикара назад, Стайер не позволил ему провести новую атаку; оружие так и осталось скрещённым.

Удары Садона казались странными. Они были мощными и смертоносными, но предсказуемыми. Очиститель сражался без присущего ему мастерства, о котором Стайер так много слышал. По идее, юстикар уже должен был изо всех сил сражаться за свою жизнь, а не оттягивать неизбежное. Если Садон продолжит атаковать так же прямолинейно, Стайер сможет сдерживать его относительно долго.

– Юстикар, – окликнула его Фурия. Даже в её искусственном голосе чувствовалось напряжение. Схватка у дверей стала ещё ожесточённее. Генокрады накатывали на братьев Стайера массивными волнами. Их натиск был удивительно настойчивым; сотканные из теней создания атаковали с прямизной, достойной орков. Они понесли потери при подавлении последних культистов и теперь бросили все свои силы против Серых Рыцарей.

Стайер отбил ещё один свирепый удар, но такими темпами Садон рано или поздно непременно должен был одолеть его. Взмахнув молотом, юстикар заставил Садона отступить и искоса посмотрел на вход в часовню. Гундемар и Ардакс как могли толкали тяжёлые двери, пытаясь закрыть их, в то время как остальные Серые Рыцари стреляли по генокрадам через зазор между створками. Ксеносы пытались пролезть внутрь вдоль всей высоты дверей, от потолка до пола. Стоявший в тылу отделения Вархайт расстреливал тех, кому это удавалось. Исход боя должен был решиться в ближайшие несколько минут.

– Ты обязан убить его, – сказала Фурия. – Худшее уже произошло. Покончи с этим.

– Нет, – ответил Стайер. Несмотря на все сомнения, он сохранил веру. Он все ещё верил в истину своего ордена и в несовратимость всех своих братьев. Грубые и неумелые атаки Садона навели юстикара на одну мысль. Он не хотел тешить себя пустыми надеждами, но решил все же проверить свою догадку.

– Убейте ксеноотродий. Оттесните их. – Следующий удар Садона оказался таким быстрым, что Стайер едва успел остановить его, из-за чего ему пришлось припасть на одно колено. – Оттесните их любой ценой, – передал юстикар по воксу, снова скрестив оружие с очистителем. – Гаред, сделай что-нибудь.

– Давление псионического барьера слишком сильно, – ответил эпистолярий. – Даже если мне удастся пробиться в варп, последствия непредсказуемы.

– Сделай хоть что-нибудь.

Гаред повиновался. Закричав в психической агонии, он пробил удушающую завесу, созданную генокрадами. Стайер поморщился, когда нечто острое вырвалось на свободу и вонзилось в его сознание. Он пошатнулся, и в этот момент Садон нанёс ему удар, который с лёгкостью разрубил бы пополам боевую пушку танка. Силовой клинок рассек броню наплечника и глубоко погрузился в плоть.

Реальность за дверью часовни исчезла. Время утратило своё значение. Варп с воплем ворвался в материальную вселенную и алчно растёкся по коридорам «Клинка чистоты». Целые залы и палубы перестали существовать, и длань безумия сомкнула хватку на центре надстройки корабля. Расцвет Имматериума оказался столь внезапным, столь абсолютным, что привлёк внимание тёмных сущностей. Стайер ощутил, как они обращают свой взор на «Клинок чистоты». Резкая психическая боль ослепила его. Юстикар перестал видеть Садона.

Шар от взрыва прекратил расширяться, и Гаред рухнул как подкошенный. Рана в реальности исчезла, тёмные взоры двинулись дальше. Корабль застонал, его структурная целостность в очередной раз нарушилась.

Гундемар и Ардакс захлопнули двери перед мордами уцелевших генокрадов. По железу заскребли когти, но их стало гораздо меньше.

Зрение Стайера прояснилось, и он увидел, как Садон выронил меч. Со стоном, вырвавшимся из самой глубины души, очиститель снял шлем. Открывшиеся юстикару черты лица были благородными, сильными, иссечёнными.

И измученными.

– Очиститель Садон? – неуверенно спросил Стайер.

– Больше нет. – Садон говорил медленно и с таким усилием, словно вырезал эпитафию на надгробной плите. – Генокрады... – Он запнулся. – Я понял слишком поздно... Они застали меня врасплох...

– А еретики?

– Они высадились позже... Я уже был обречён.

– Обречён, – повторил Стайер. Он все понял. И невольно задался вопросом, как отчаяние и вера могут быть одним и тем же. Губительные Силы не совратили Садона. Невозможного не произошло. Но очистителя заразили генокрады. Он напал на Стайера, находясь под их телепатическим контролем.

Неудивительно, что направлявший ксеносов разум хотел сохранить столь ценный приз.

Садон опустился на одно колено.

– Спасибо, что даровал мне свободу, брат. Прошу, сделай мне ещё одно одолжение.

Отчаяние, вера, надежда, благодарность. Всё слилось воедино. Всё сразу.

Стайер хотел возразить, но не мог. И все же он колебался.

– Я нечист, – прошептал Садон. – Их ещё слишком много на борту, я не смогу сопротивляться... Они приближаются...

Сюда направлялась гораздо более сильная и безжалостная воля, твёрдо намеренная вновь овладеть Серым Рыцарем. То, что Садон сопротивлялся так долго, было само по себе чудом.

Стайер нацелил штурмболтер на склонённую голову Садона. Прогеноидные железы очистителя были осквернены, и потому он не сможет выполнить свой последний долг перед орденом. И всё же Стайер удостоил великого воина дарованием Покоя Императора.

– Finis Rerum,[1] – сказал он и затем выстрелил.


Неся на руках бесчувственное тело Гареда, Серые Рыцари направились к «Последней святости». Они продирались сквозь перекрученные сюрреалистические обломки ближайших к часовне палуб, карабкались по металлу, в котором проросли слепые глаза. Некоторые строения застыли в тот момент, когда уже почти обрели демоническую жизнь. Безмолвие «Клинка чистоты» сменилось оборвавшимся криком.

После смерти Садона генокрады отступили во мрак. Они провели несколько прощупывающих атак, но так и не решились на полноценный натиск. Их осталось слишком мало.

– Они надеются, что мы оставим корабль им, – сказала Фурия, когда все поднялись на борт «Святости».

Стайер в ответ хмыкнул.

– Значит, они станут его последними пассажирами.

Вернувшись на «Тиндарис», Стайер приказал организовать Садону погребальный костёр. Телу очистителя не суждено вернуться на Поля Мёртвых, но он упокоится подобающим образом.

Орудия ударного крейсера били по «Клинку чистоты», пока тот не сошёл с орбиты. Стоя на мостике, Стайер смотрел, как фрегат приближается к корчащейся атмосфере.

– Давай, – сказал он Саалфранку, и циклонные торпеды помчались к поверхности вместе с Садоном.

Планету охватил несовратимый огонь, и она взорвалась.

– Наш брат завершил свою миссию, – объявил Стайер. – Он очистил Корзун.


1. Покойся с миром (лат.).