3887
правок
Изменения
м
Нет описания правки
– Да, мой господин, – ответил Таркк. Амхон подозревал, что в его словах и тоне было больше благоговения, нежели понимания.<br>
– Неважно, давай поприветствуем их, – сказал чернокнижник, выходя из кельи с держащимся рядом тзаангором. Амхот вступил в залы и палаты этой обособленной башни еще несколько месяцев назад, так что мог с закрытыми глазами ориентироваться среди ее изгибающихся лестниц и сводчатых коридоров. Однако, чувства его все же были открыты для каждой детали.<br>
Чернокнижник наслаждался поверхностью крошащейся каменной кладки и гладких холодных колонн из белого мрамора. Он слушал отголоски шагов своих бронированных ног, чье эхо удалялось в глубины крепости. Амхот ощущал каждый химический привкус, каждую каплю пота и каждую струю дыма от фимиамов в рециркулируемом воздухе, собирая даруемую ими информацию, что Меняющий Пути считал необходимым. Таков был путь Культа Знанийкульта знаний; каждая вещь таила в себе секрет, и из каждого мгновения бодрствования можно извлечь мудрость. Достаточно лишь открыть глаза и увидеть. <br>
''«Однако же наши враги не видят'', – подумал он про себя, ощутив нехарактерную вспышку гнева. ''– Они неспособны. Их невежество укоренилось столь глубоко, что стала естественной словно дыхание. Вот почему в итоге мы победим. Вот почему самые одаренные из их числа бегут к нам в поисках убежища».''<br>
К тому времени, как Амхот достиг изменяющего атмосферу алтаря, вокруг него уже собралась немногочисленная когорта тзаангоров и культистов в золотых масках, сжимающих автоматы и изогнутые кинжалы. Многие несли так называемую в последнее время Метку Циклопа; в знак преданности и подражание Алому Королю, они лишали себя правого глаза. Подобная практика внушала чернокнижнику отвращение, хотя он и признавал в этом огромную самоотверженность. Для них Алый Король был воплощением надежды, или того, чем она считалась в эту темную эпоху.<br>
Двое аколитов поспешили к контрольной панели алтаря. Они бормотали молитвы машинному духу, пока нажимали на клавиши с рунами и устанавливали инкрустированные драгоценностями ручки настроек до тех пор, пока, наконец, внутренняя дверь святилища не отворилась, с шипением выпустив поток холодного воздуха.<br>
Чернокнижник вошел в святилище вместе с когортой сопровождавших. Через бронированное стекло внешней двери он увидел длинный заостренный отрог губчатого камня, который тянулся с поверхности астероида и образовывал естественный пустотный док, открытый вакууму, разбросанным звездам и вращавшимся вокруг него жилковатым многоцветным туманностям Просперианского Разломаразлома. Ложащаяся на поверхность отрога тень от бронированной башни Амхота резко контрастировала со светом Звезды Кармока, что ярко сияла в противоположной стороне.<br>
Чернокнижник посмотрел на окружающих его культистов. Те же двое аколитов продолжили работу у контрольной панели, готовясь закрыть внутреннюю дверь святилища и изгнать духов воздуха, звука и непроницаемости за его пределы. Никто из них даже не взглянул на Амхота. Ни единого признака нервов.
''«Как же беззаветно они мне доверяют'', – подумал он, и удивился, что эта мысль заставил его почувствовать себя неловко. Чернокнижнику это чем-то напоминало рабскую покорность, а Тысяча Сынов не были рабовладельцами. – ''Какие образы я бы мог прочесть в их разорванных и дрейфующих телах?'' – прошептала другая часть его разума. – ''Какую мудрость я бы мог почерпнуть, потушив их смертные искры?»''<br>
Потрясенный Амхот отогнал эту мысль. Слишком многие его братья потеряли рассудок, ступая по подобным путям знаний. Он не станет одной таких заблудших душ.<br>
Чернокнижник воздел посох и начал пропевать череду сложных, словно шедших наоборот и повторяющихся звуков до тех пор, пока помещение на заполнилось тараторившим эхо. Даже после того, как устройства изменения атмосферы с шипением выбросили вопящих духов воздуха в пустоту, колдовство Амхота продолжало окружать его и свиту мерцающим куполом измененной реальности. Внешние двери распахнулись словно челюсти орка и оставшийся воздух со свистом утек в космос. Его место с жадностью заняли смертельный холод и разрывающее плоть, безвоздушное ничего.<br>
– Они… раскрылись? – спросил Амхот.<br>
– Да, мой повелитель, или же погибли пытаясь, – ответил Дейл. Чернокнижник заметил, что в выражении лица его бывшего аколита промелькнула тень неудовольствия, и задумался о том, какие же ужасы высвободили или перенесли недавно появившиеся псайкеры во время тяжелого перелета. Он всегда удивлялся тому, что пастыри доводили свой опасный груз до границ царства Магнуса и оставались в живых. При этом почти каждый корабль переживал путешествие, и почти всегда он привозил десять выживших пилигримов, либо же чуть меньше или больше.<br>
«Благовещуще», – вновь повторил про себя Амхот, и ощутил, как тяжесть в груди стала сильнее. Он не находил в этом никакого удовольствия.<br>
– Где они? – спросил чернокнижник. Дейл поклонился и указал в сторону открытой перегородки рядом с собой, откуда исходило багровое свечение.<br>
– Следуйте за мной если желаете, мой повелитель, – произнес он и вошел внутрь.<br>
''«Я тоже очень на это надеюсь»'', – подумал чернокнижник и убрал нож.<br>
Несколько минут спустя, корабль Дейла отцепил пустотные якоря и втянул свежепереосвященные шланги подачи топлива. Амхот наблюдал за тем, как судно отвернуло нос от дока и направилось в открытый космос, к сверкающим звездам, которые отмечали царство Алого Короля. Двигатели корабля воспылали и он улетел. Чернокнижник обратил взгляд на новое мерцание среди зелено-голубых огней, что танцевали в буре оберегающего маяка на вершине его башни.<br>
''«Магнус вспомнит каждую жертву»жертву'', – повторил он про себя, наблюдая за отблесками и танцами духов-оберегов. Один-единственный маяк в протянувшихся меж звезд зачарованных границах. – ''«Вспомним Вспомним все мы»''.