Общий язык / A Common Ground (рассказ)

Общий язык / A Common Ground (рассказ)
Автор	Майк Брукс / Mike Brooks
Переводчик	Brenner
Издательство	Black Library
Входит в сборник	Inferno! Vol.1 Подулье / Underhive
Год издания	2018
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Экспортировать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Сюжетные связи
Предыдущая книга	Змеи Ардемиды / Serpents of Ardemis
Следующая книга	Rites of Passage

Крагг выбросил удар ему в лицо.

Это был неуклюжий крученый замах, сильный, но обладавший малой точностью и эффективностью. Джакс вскинул левую руку, принял удар на верхние ребра, прихватил конечность, а затем исполнил «голова-корпус-голова», раз за разом вбивая кулак в цель. На втором попадании по лицу с хрустом подался хрящ, и у Крагга сломался нос. Тот пошатнулся, теперь уже ничего не видя из-за слез. Джакс пинком вышиб из-под Крагга правую ногу, схватил противника за затылок и дернул навстречу своему поднимающемуся колену. Что-то затрещало – точно пара зубов, а может и вся челюсть – и Крагг в полной отключке осел на землю.

Толпа взревела.

Джакс крутанулся на месте, опытным глазом профессионала изучая окружающую обстановку. Схватка распалась на несколько отдельных потасовок – бойцы бросили вызов старым соперникам, или же новым врагам, против которых им хотелось себя проявить. Все остальные еще стояли на ногах. Крагг был силен, даже для Голиафа, и толпа любила его, но ему никогда не светило стать чем-то серьезнее простого довеска. Он так и не научился драться с умом и успел получить так много ударов в голову, что с большой вероятностью уже и не смог бы научиться. Он не представлял особых сложностей.

Но вот остальные на площадке… Это было другое дело.

Гугард «Поберегись» Вэй обменивался ударами со старым Силачом Тимом. У Тима убывало волос, но не реакции. Он мастерски увернулся от одного из выпадов Вэя и коротким хуком попал тому по ребрам, заставив бойца из Орлоков пошатнуться. Грэг Греффин каким-то зацепом или броском свалил Толстяка Нокса с ног и теперь распростерся на более крупном противнике, осыпая его голову дождем ударов. На вид до развязки оставалось уже недолго, однако Нокс был таким большим, что Грэгу с трудом удавалось не давать ему подняться. Позади них крошечная фигурка Злюки Коу поднырнула под замах ноги бешеного мужчины, известного исключительно как Убойный Гнев. Казалось, будто расклад совершенно не в ее пользу, но Джакс знал о Коу достаточно, чтобы счесть поединок как минимум равным.

Он метнул быстрый взгляд на ложу владельца, расположенную низко и поближе к происходящему, чтобы обеспечить наиболее захватывающее зрелище. Там находился Дрост Хурен. Его лишенное волос лицо расплывалось в змеиной улыбке, глаза прятались под зеркальными очками, а истинные мотивы оставались похоронены под множеством слоев фальшивых смешков и лживого участия.  Хурен заправлял самыми прибыльными боями на Некромунде, или, по крайней мере, так утверждала молва, и Джакс вполне мог в это поверить, судя по толпе, которую они сегодня собрали.  Вдобавок, там были не только местные, сгрудившиеся у проволочных заграждений и воплями требующие крови. Он был уверен, что видел блестящую маску Скорпии, печально известной мастерицы ядов из Топи Черепов, и ярко-желтые плащи кого-то из Команды Зоны Гамма.

А еще у Хурена была компания.

Один – какая-то шишка из верхнего улья, типичный разодетый шпилевик неопределенного пола, носивший эмблему дома Ко`Айрон. У него были несимметрично подстриженные полностью белые волосы, ниспадавшие на одну сторону головы, и плащ с высоким воротником, отделанный золотой парчой. Ради боев Хурена сильные мира сего спускались из своих золоченых дворцов, об этом знали все. Двое других выглядели еще более причудливо – странно даже по меркам знати. Высокий бледный мужчина, худой как лоза; он был настолько тощим, что казалось, будто сильный порыв ветра может сломать ему конечность.  Сидевшая рядом с ним женщина представляла собой ровно противоположный случай. Она была не малорослой, но определенно ниже него, и, должно быть, весила по меньшей мере втрое больше. Ее кожа была такой же темной, как и у Джакса. На обоих были искрящиеся диадемы, прикрывавшие лбы – похожие, но не совсем одинаковые. Взгляд мужчины выдавал апатичную скуку, однако женщина смотрела напряженно и сосредоточенно.

Хурен наблюдал за ним. Джакс знал, что импресарио не отдает ему должного. Для Гроу Молотильщика не могло быть лучшего соперника, однако Хурен фактически попросил Джакса сдать бой, велел даже не использовать стимуляторы.

Этого не будет. Джакс собирался продемонстрировать этой толпе такое насилие, чтобы крики желающих посмотреть на его бой с Молотильщиком оказались настолько громкими, что даже Хурен не смог бы вывернуться.

Он быстро разбежался в три шага и со всей силы пнул Греффина в голову. Голова бойца мотнулась вбок, и он свалился с Нокса в утрамбованную грязь, пропитанную кровью после множества предшествующих схваток. Джакс поднял Греффина, обхватил его шею сзади своей громадной рукой и сжал. Ему хватило роста, чтобы полностью оторвать Греффина от земли и держать на весу, пока тот слабо дергал ногами.

Само собой, это было избыточно, но Джаксу хотелось, чтобы ни у кого не осталось сомнений, на что он способен. Он держал безвольно трепыхающееся тело Греффина, пока Толстяк Нокс снова не вздернул свою тушу на ноги. Тогда, и только тогда, когда Нокс устремил на него свой взгляд, Джакс позволил Греффину упасть, все это время не сводя глаз с Нокса.

Нокс впрыснул себе стимуляторы и бросился в атаку.

У него не было выбора. Вся толпа только что видела, как Джакс спас его от избиения. Нокс должен был показать здесь и сейчас, что он лучше как боец – что его не требовалось спасать.

Джакс ощутил прилив адреналина, но не стал задействовать собственные стимуляторы. У него была одна доза, и он не собирался тратить ее на Нокса. Он уперся ногами, отвел правый кулак назад, словно собирался встретить силовую атаку, а затем в последний момент всем телом бросился Ноксу в ноги.

Ботинок Нокса угодил Джаксу в ребра, вспыхнула острая боль, однако Нокс не смог погасить инерцию. Оступившись, он тяжело упал лицом вниз и громко охнул, когда из него вышибло дух. Джакс с трудом поднялся и прыгнул на спину другого Голиафа, не давая тому дышать. Он не пытался наносить удары: Нокс бы их не почувствовал.  Проводить удушение он тоже не пытался: оставаясь под действием стимуляторов, Нокс мог отвести руку Джакса и, может быть, даже сразу сдернуть его с себя. Все, что требовалось от Джакса – сдерживать Нокса, держаться вне досягаемости, дать тому перегореть в стимулированном буйстве, после чего добить.

Нокс уперся руками под собой и с ревом рванулся вверх, снеся Джакса в грязь.

Джакс откатился от тяжелого ботинка, впечатавшегося туда, где еще секунду назад находилась его грудь, после чего подтянул к себе ноги и приподнялся на корточки. Нокс орал и исходил пеной, радужки практически исчезли на фоне бешеных белков его широко раскрытых глаз. Он метнулся вперед, вытянув пальцы, чтобы хватать и душить, но Джакс рванулся из приседа и вбил плечо Ноксу в живот с такой силой, что едва не задохнулся сам.  На какое-то мгновение они застыли, словно балансируя на лезвии ножа. Джакс напрягал ноги, а пальцы Нокса скребли его по спине, ища, за что бы зацепиться.

А затем, взревев от натуги, Джакс разогнул колени и оторвал Нокса от земли, закинув его себе на плечо. Секунду он держал другого Голиафа так – просто чтобы показать, что может – после чего согнул пополам и снова бросил Нокса в грязь. Тот упал на спину, а Джакс оказался сверху.

У Нокса из легких опять вышибло воздух, но на сей раз последовал только хрип. Занося кулак, Джакс увидел, что у него закатываются глаза. Стимуляторы выгорели, они всегда действовали недолго, и большую часть этого времени Ноксу не хватало кислорода.

Нокс попытался поднять руки, чтобы защититься от ударов, но сейчас он уже едва сознавал, что делает. Джакс постарался управиться побыстрее. Он один раз врезал ему по лицу, чтобы ошеломить, а потом схватил вяло отбивающегося Нокса за голову и повернул ее вбок. Еще один удар прямо за ухо – и Нокс затих, вырубившись.

Джакс поднялся на ноги. Ему дважды попало по ребрам – удар Крагга и пинок от Нокса, когда он споткнулся – но в остальном он был в целом невредим. Он снова огляделся по сторонам.

Силач Тим распростерся без движения. Убойный Гнев лежал на спине и кричал, одна рука у него была вывернута под совершенно ненормальным углом. Поберегись сошелся со Злюкой Коу. На глазах у Джакса Коу метнулась вперед, сделала ложное движение вниз, после чего атаковала поверху, со звуком «хлоп-хлоп» проведя двойку Вэю в лицо, подпрыгнула и ударила Вэя коленом в челюсть. Приземлившись, она выждала, наблюдая за реакцией оппонента, а не торопясь развить атаку. Вэй отшатнулся назад, явно потеряв ориентацию, и Коу снова скользнула вперед.

Нетвердо отступая, Вэй оказался в пределах досягаемости, и Джакс со всей силы врезал ему рукой по затылку. Вэй рухнул, как будто его ударили силовой булавой, и больше не пошевелился.

– Мое! – закричала Коу Джаксу, указывая на Вэя. На той части ее лица, которая виднелась из-под длинных темных волос, явно читалась ярость. Она была недовольна, что не сама покончила с Вэем.

Джакс просто вскинул руки и поманил ее.

– Теперь только Джакс и Коу.

Злюка Коу улыбнулась, продемонстрировав слишком острые белые зубы. Она имела обыкновение кусаться, если подбиралась достаточно близко. Ходили слухи, что до того, как оказаться в карусели боев, она однажды зажарила и съела человека.

Джакс приготовился. Он был не таким быстрым, как она – это он и сам знал. От него требовалось просто быть достаточно быстрым. Он мог получить десять ударов от Коу и все равно выиграть, если сможет попасть всего один раз. И руки у него не сломаются так легко, как у Убойного Гнева. До большого боя с Молотильщиком рукой подать, если он не будет расслабляться.

Рано…

Коу дергалась вперед-назад, проверяя его реакцию. У Джакса было огромное преимущество в длине рук, но она намеревалась вынудить его сделать лишнее движение, а потом изменить направление: возможно, проскользнуть ему за спину. Он выбросил джеб – чуть медленнее, чем обычно. Коу качнулась, будто слепая змея, ориентирующаяся по тепловому следу цели, бросилась на него, вильнула, нанесла удар ногой по внутренней стороне бедра и снова отскочила прежде, чем он сумел ее схватить.

– Коу! Коу! Коу! – надрывалась толпа.

Это было больно и хорошо смотрелось для зрителей, но не более того. Чтобы снизить его подвижность, ей бы потребовалось ударить его так полсотни раз. Джакс повернулся за ней, скаля зубы и рыча. Он хотел заставить ее думать, будто он уже в исступлении.

Рано…

– Коу! Коу! Коу!

Злюка Коу завертелась на месте, сразу за пределами досягаемости, раскинув руки и разметав волосы, играя на публику. А затем ее жестокая ухмылка стала более напряженной, и она снова пришла в движение.

Сейчас.

Джакс врубил свои стимуляторы.

Сразу же, как обычно, последовал миг звонкой боли, а затем стремительная, пульсирующая красная волна, пробудившая каждый нерв и натянувшая каждый синапс…

… а затем вдруг нахлынула пустота, вытянувшая силу из конечностей. Джакс пошатнулся и заморгал, мир начал клониться вправо. Что за?..

Коу налетела на него хихикающим шквалом ударов – слишком быстрых, чтобы их заметить. Хлоп-хлоп-хлоп, по лицу, с ума сойти, больно. Все горело огнем, прикосновение воздуха к коже было мукой. От ударов Коу казалось, будто по незащищенной плоти бьют громовые молоты. Джакс услышал собственный крик. Охваченный чуждой ему паникой, он отмахнулся вслепую, никуда не попал и завалился набок. Где верх? Где?..

Коу оказалась перед ним. Она подпрыгнула над землей, разведя руки для равновесия. Волосы разлетелись вокруг ее головы темным ореолом, а металлический носок одного из ботинок устремился к его лицу…

– Хурен подставил Джакса!

Так он бесновался перед Хуреном, когда импресарио появился в комнатах отдыха после боя. Медики попятились прочь, оставив Джакса угрожать Хурену и его телохранителям.

– Хурен испортил стимуляторы Джакса!

– Ах, – отозвался Хурен со своей змеиной улыбкой, – ну я же говорил тебе, что ты еще не готов. Джакс, это я устраиваю бои, а не ты. И теперь Злюка Коу сразится с Гроу Молотильщиком, а ты сможешь получить утешительную серию. Еще один-два боя, а потом, если Гроу все еще будет на вершине, то ты получишь его и ничего не потеряешь. А если Коу его сместит… Ну что ж, – Хурен развел руки, и его улыбка стала еще шире. – Тогда ты сможешь доказать, что сегодня вышла случайность. Мне кажется, это противостояние будет пользоваться спросом. Только подумай о деньгах, которые мы сделаем!

Джакс удержался от ответа. Ему хотелось встать с каталки, схватить Хурена за шею и сжимать, пока эта ухмыляющаяся лысая башка не лопнет. Возможно, он бы даже попробовал проделать это, несмотря на телохранителей с их автопистолетами, однако он все еще мучился из-за остаточных эффектов испорченных стимуляторов. Он не был уверен, что сможет хотя бы подойти к Хурену по прямой, не говоря уж о том, чтобы поднять на него руку, так что он просто скрежетнул зубами, откинулся на спину и держал глаза закрытыми, пока не услышал «топ-топ-топ» удаляющихся ботинок Хурена, уходившего по коридору, куда уже утащили множество истекающих кровью и изломанных тел. Не все бои Хурена проводились без оружия, и проигравшие в них обычно уже не получали никакой компенсации, если только рассказы о милосердии Императора не были правдой.

Теперь Джакс лежал в темноте, кипя от несправедливости, пока остатки подмешанных наркотиков выходили из организма. Кипя от несправедливости и задаваясь вопросами. А его победы не были ли подстроены? Как часто Хурен вмешивался?  Могла ли причина кажущейся неспособности Крагга пользоваться своей колоссальной физической одаренностью заключаться попросту в том, что Хурен платил ему за роль внушительного подставного актера для других бойцов? Сложно было поверить, что Голиаф проиграет по собственной воле, но жизнь есть жизнь…

Шаги в коридоре. Медленные, выверенные, аккуратные. Джакс настороженно сел, стараясь, чтобы кровать под ним скрипела как можно меньше. Что, если Хурен решил, будто Джакс теперь слишком серьезная угроза и может попытаться подорвать нечестную игру, или же просто убить Хурена? Что, если они послали кого-то позаботиться, чтобы Джакс ночью умер от «осложнений»? Некоторое время назад Бешеная Доди Брэлль скончалась во сне после поражения, совсем скоро после того, как устроила с Хуреном ожесточенную перепалку насчет оплаты, и это вдруг показалось не таким уж невинным делом.

Джакс покрутил плечами, размял руки и на пробу сделал глубокий вдох. Он все еще чувствовал себя так, будто его избили по полной, но оказался бы неприятным сюрпризом для всякого, кто ожидал найти спящую добычу.

Дверная ручка повернулась. Дверь начала открываться. Джакс напрягся. Он увидел, как внутрь просунулся силуэт руки, зашарившей по стене.

Пальцы добрались до штифта выключателя, и лампа-люмен на потолке с шипением ожила. Вокруг Джакса возникла комната отдыха – стерильная, выложенная белой плиткой, которую легко отмывать от телесных жидкостей. Он заморгал от неожиданного света, пульс застучал в ушах.

– А, вот ты где. Превосходно.

Голос звучал сухо и чуть утомленно, с акцентом, которого Джаксу прежде не доводилось слышать. Он прищурился, заставляя глаза сфокусироваться, и увидел говорящего.

Это была та женщина, что сидела в ложе с Дростом Хуреном.

Медленно войдя в комнату, она прикрыла за собой дверь, не сводя с него глаз. На ней было платье – ниспадающее, отделанное тесьмой одеяние полуночно-фиолетового цвета с серебряными вставками, перемигивавшимися, будто узоры сумеречных червей, и гармонировавшими с диадемой, которая так и украшала ее лоб. В правой руке она держала трость, но не особо на нее опиралась, невзирая на свой вес. В сущности, она стояла чрезвычайно прямо, изучая его своими темными глазами, ярко выделявшимися на полном лице.

– Кто женщина? – прорычал Джакс, слегка расслабившись. Он пока не был готов что-либо исключать, однако это явно был крайне маловероятный кандидат на роль наемного убийцы Дроста Хурена.

– Леди Четтамэнди Вула Бробантис, – без промедления ответила та. Она наклонила голову вбок. – А ты? Тебя объявляли раньше, но за шумом толпы толком не было слышно.

Джакс подавил приступ злобы. Люди даже не услышали его имени!

– Джакс. Что… – он порылся в произнесенных ею словах, но непривычные созвучия ускользали из памяти. – Что леди здесь делает?

Поставив трость перед собой, та сцепила руки и оперлась на нее.

– Если так будет проще, можешь называть меня Четтой. Итак, Джакс, я пришла сюда, поскольку подумала, что мы с тобой могли бы помочь друг другу.

Джакс нахмурился. Все в Улье Прим знали, что «помочь друг друга» означает «ты поможешь мне».

– Как Четта сюда попала?

– У меня есть средства, – улыбнулась Четта, продемонстрировав ряд тупых белых зубов. – Скажи мне, Джакс, ты сам выбрал себе такую жизнь?

Вопрос без подвоха. Джакс пожал плечами.

– Почти что. Брат Джакса по баку потерял руку в литейных, не может работать, нужна еда. Сестра Джакса по баку выиграла право выносить настоящих детей, не выращенных в баке, но детям тоже надо есть. Джакс может сделать хорошие деньги, сражаясь.

– Однако мне представляется, что это недолгая карьера, – мягко произнесла Четта.

Джакс рассмеялся.

– Четта не знает про дом Голиаф. Быстро растем, много трудимся, умираем молодыми. Горим ярко, но быстро. Голиафам нужен омолаживатель, чтобы прожить хотя бы примерно столько, сколько другие дома живут обычно, – он пожал плечами и сплюнул на пол. – Четта видит тут много омолаживателя?

– Признаю, место выглядит для него неподходящим, – криво улыбнувшись, ответила Четта. Она постучала пальцем по головке трости, будто раздумывая о чем-то. – Странное совпадение, Джакс. Видишь ли, мою семью тоже… полагаю, можно сказать, изменили. Многие годы выводили и преображали ради чужого блага. Так что, пусть наше положение и может показаться совершенно разным, я думаю, у нас есть здесь нечто общее.

Джакс оглядел ее сверху донизу.

– Кто-то хотел, чтобы Четта выросла такой?

– Это побочный эффект, тупой мальчишка! – огрызнулась Четта. Невзирая на их колоссальную разницу в габаритах, она сделала шаг вперед и яростно воззрилась на него. Ощетинившись от ее слов, Джакс встретился с ней взглядом и внезапно ощутил сомнение. Глаза Четты были холодными, жесткими и совершенно бесстрашными. Она то ли могла уничтожить его, приложив лишь минимум усилий, то ли являлась настолько сумасшедшей, что была совершенно уверена в своей способности это сделать.

Джакс проглотил злые слова, плясавшие у него на кончике языка. Осторожность шла бойцу на пользу, удерживая от совершения глупых ошибок. Лучше предположить, что у Четты есть какие-то способности или ресурсы, о которых он не знает. Возможно, она ведьма? От этой мысли у него по коже поползли мурашки, но подобное увязалось бы с ее предыдущими словами.

– Четта что-то сказала о том, что она и Джакс помогут друг другу, – произнес он, сохраняя интонацию ровной.

– Почему ты вообще так разговариваешь? – поинтересовалась Четта, проигнорировав его. – В чем проблема сказать «вы»?

– Кто «вы»? – усмехнулся Джакс. – Вы, Четта? Вы, женщина? Вы, благородные? Вы, все-кто-не-Джакс? Другие дома говорят окольно, думают задом наперед, ходят наискось. Голиафы говорят прямо и делают как есть. У Голиафов нет времени не понимать друг друга, – он фыркнул. – У Голиафов нет времени.

Четта кивнула.

– А что насчет твоей явной неприязни к слову «я»? Тут ведь точно путаницы быть не может.

Джакс пожал плечами.

– Джакс проживет недолго. Джакс хочет, чтобы его имя запомнили.

Четта задумчиво кивнула еще раз.

– Ты сегодня очень хорошо смотрелся, Джакс. Производил впечатление, но потом что-то пошло не так. Та женщина, которая тебя победила – Коу… Она была умелой, но похоже, что проблемы у тебя начались еще до того, как она тебя вообще всерьез задела.

– Дрост Хурен испортил стимуляторы Джакса, – прорычал Джакс. – Дрост Хурен хотел, чтобы Джакс проиграл этот бой.

– Такое не может пойти на пользу бойцу, который стремится заработать известность за ограниченный промежуток времени, – заметила Четта. Ее темные глаза изучали лицо Джакса. – Мне кажется, ты сейчас этим недоволен.

Джакс придержал язык. Эта Четта, как-никак, сидела рядом с Дростом Хуреном. Не было никакой причины подставляться перед ней – насколько он понимал, она могла вернуться прямиком к импресарио и в точности передать тому, что он ей сказал. Схема выглядела до нелепого сложной, но Джакс знал, что другие люди мыслят не так, как Голиафы. Нельзя рассчитывать, что они станут действовать в открытую.

– Джакс, ты завтра сражаешься? – спросила Четта, не дождавшись от него ответа.

– Не назначено, – проворчал Джакс. – Завтра в основном с оружием.

– С оружием? – Четта приподняла бровь. – Эта ограда вокруг арены… Она на вид не слишком высокая. Готова поспорить, боец мог бы через нее перебраться, если бы захотел.

– Мог бы, – сказал Джакс, хмуро глядя на нее. – Особенно на стимуляторах. Но бойца, который пойдет в толпу, убьют. Лучше драться на арене: так боец может победить и выжить. Всем это известно. Ограда только для того, чтобы бойцы не попали в толпу случайно.

Четта улыбнулась, и морщинки у нее на щеках стали глубже.

– То есть, будь у тебя завтра бой с оружием, никто не стал бы ожидать, что ты перескочишь через ограду и, к примеру, жестоко убьешь Дроста Хурена в отместку за игру, которую он провернул тобой сегодня? И ты бы смог это сделать?

Сердце Джакса забилось чаще. Он сглотнул.

– Никто бы такого не ожидал. И да, Джакс смог бы. Но почему Четта этого хочет?

Она подошла к нему и придвинула свое лицо так близко, что он почувствовал запах ее дыхания. От нее пахло… сухостью. И чем-то чужеродным.

– Джакс, мне нет дела до Дроста Хурена, хоть он и кажется мне достаточно неприятным, чтоб не пролить ни единой слезы в случае его смерти. И я точно не хочу, чтобы какой-либо вред был причинен принимающему меня благородному хозяину из Ко`Айрон. Но вот другой человек, сидевший рядом со мной сегодня, мой муж… – она сделала паузу и облизнула зубы. – Его смерть мне очень нужна.

Джакс просто уставился на нее.

– Он так же, как и другие, виновен в манипулировании моей семьей, Джакс, – произнесла Четта, и теперь в ее голосе послышался надрыв. – У нас двое детей, Фелиция и Рановель, единственные выжившие, а он устроил им браки еще до их рождения, опираясь на то, что будет лучше… но не для них, а для нашей семьи. Точно так же, как устроили наш с ним брак. Это сплошная политика, и я этого не поддержу. Только не по отношению к детям, вышедшим из моего собственного тела.

– Четта просит Джакса умереть, чтобы решить ее проблему, – прорычал Джакс. – Четта ничего не предлагает.

– Ты в любом случае скоро умрешь, Джакс, – без обиняков сказала Четта. – Ты сам так говорил. Но сделай это для меня, и я позабочусь, чтобы твоя смерть была быстрой и безболезненной, а также позабочусь, чтобы твой брат, твоя сестра с ее детьми и дети ее детей, если таковые будут, более ни в чем не нуждались.

Джакс неотрывно глядел на нее. Жизнь Голиафа представляла собой борьбу и выцарапывание всего, что можешь получить за отмеренное тебе скоротечное время. Получить все, что тебе нужно – нет, все, чего пожелаешь – без труда… На этом строились мечты. Именно на этот зов молодые щенки собирались в банды, стремясь к славе и быстрому обогащению. Возможность сделать родне такой подарок сделала бы имя Джакса синонимом величия. Им никогда не понадобится терпеть палящий жар печей, или принимать побои по прихоти людей вроде Хурена. За такой дар стоило умереть. Ни один настоящий Голиаф не страшился смерти, поскольку она все равно являлась довольно скоро, что бы они ни делали. Они лишь боялись умереть впустую.

Джакс облизнул губы, внезапно пересохшие от нервного возбуждения.

– Как? Как Четта это сделает?

Четта пожала плечами.

– У меня больше денег, чем ты в состоянии представить возможным. Я с легкостью могу сделать так, что о твоей семье позаботятся. Думаю, я могла бы найти и другой способ достичь своей цели, но если мой муж трагически погибнет, оказавшись на пути взбесившегося бойца, который ищет мести за совершенно не имеющее отношения к делу неуважение… От такого будет крайне трудно проследить след ко мне.

– Кто-то мог видеть, как Четта приходила сюда, – заметил Джакс.

– Кое-кто видел, – с улыбкой произнесла Четта. – Они об этом никому не расскажут. Если Дрост Хурен завтра останется жив, ему, видимо, придется нанять новую охрану, – она протянула руку. – Но это правда, меня хватятся, если я здесь задержусь. Я сделала тебе предложение, Джакс. Выполни свою часть, и я клянусь честью моего родного дома, честью дома моей семьи и моим глазом, что исполню свою.

Джаксу никогда прежде не доводилось слышать такой фразы, но он все сильнее склонялся к выводу, что Четта, должно быть, прибыла из-за пределов планеты. Для любых других вариантов у нее был слишком странный акцент.

Он хотел остаться в памяти и обеспечить свою семью. Это было все, чего Джакс когда-либо желал в жизни. Дрост Хурен уже предал его единожды. Нельзя было рассчитывать, что эта змея не поступит так снова. И возможно, что в следующий раз Джакс уже не очнется позднее.

Джакс потянулся вперед и обхватил ее руку своей.

Само собой, Хурену это не понравилось.

– Бои на клинках опасны, – сказал он, как будто Джакс об этом не знал, – а у тебя нет опыта. Ты слишком ценен, чтобы потерять тебя вот так.

– Один бой, – потребовал Джакс. – Один бой, сегодня, с нормальными стимуляторами, иначе Джакс уходит из всех боев Хурена, навсегда.

Хурен долго глядел на него, ничего не говоря. Потом он приподнял то место, где находились бы брови, будь у него волосы, и один раз кивнул. Джакс не блефовал и рассчитывал на то, что Хурен это понимает. Он рассчитывал, что Хурен придет к выводу, что лучше сделать хоть какие-нибудь деньги на упрямом дураке, чем лишиться их полностью. В конце концов, Джакс сказал Четте правду: он не был рабом и мог уйти, если бы пожелал вернуться к безвестной жизни в литейных.

Когда двери поднялись, и Джакс зашагал вперед в свете полос люменов над головой, слыша крики толпы, он задумался, подмешал ли Хурен что-то его противнику. И если да, то чтобы гарантировать, что Джакс уйдет невредимым, или же чтобы сделать из него кровавый урок для всех, кто решит, будто может диктовать импресарио свои условия?

У Джакса был тесак – рукоять длиной в ярд и клинок вдвое короче, с острым лезвием и крюком на древке. Оппонентом, как он увидел, являлся боец в драной одежде кавдорцев, державший в каждой руке по длинному ножу. Преимущество в дальности и сила против скорости, парного оружия и, предположительно, определенного умения. Бой, который в теории мог окончиться в пользу любой из сторон. Если Хурен и приложил руку, этого не было явно заметно.

Прозвучал рог. Противник Джакса направился вперед, выписывая ножами кружащийся защитный узор. Клинки вертелись вокруг и между пальцев, будто слепящая сеть из пластали. Стало быть, он мог выглядеть хорошо, как ни крути.

Джакс двинулся по кругу, высматривая подходящую возможность. Оппонент принялся кружить вместе с ним – еще гораздо дальше пределов досягаемости, но уже пытаясь держаться с тупой стороны огромного тесака. Джакс продолжал двигаться, не обращая внимания на крики толпы, требовавшей крови. Они ее получат, когда он будет готов.

Еще несколько шагов вправо, и противник оказался обращен спиной точно к ложе владельца. В ней был Дрост Хурен, с одной стороны от которого располагался аристократ из Ко`Айрон, а с другой – Четта с мужем. Сегодня они находились внизу на переднем краю, почти что на уровне самой арены, как можно ближе к действу. Возможно, на этом настояла Четта.

Хурен наклонился вперед, положив локти на колени и пристроив подбородок поверх сцепленных пальцев. Насколько вообще можно было судить при скрывающих глаза зеркальных очках, он внимательно изучал сражающихся. Ограда, за которой он сидел, представляла собой пласталевую цепную сетку. Ее звенья были достаточно тонкими, чтобы не слишком мешать обзору, однако достаточно прочными, чтобы выдержать массу брошенного на них тяжелого тела. Через равные промежутки ее удерживали крепкие металлически столбы, поверх которых для большей прочности лежала широкая плоская полоса из того же материала. Все было совершенно безопасно… пока никто не пытался через нее перебраться. Да и зачем? Все бойцы Дроста Хурена были добровольцами. Никто не приходил сюда, чтобы потом сбежать.

Сейчас.

Джакс врубил стимуляторы.

Сразу же, как обычно, последовал миг звонкой боли, а затем стремительная, пульсирующая красная волна, пробудившая каждый нерв и натянувшая каждый синапс, и на сей раз – ооо, на сей раз – она не угасла, а продолжила расходиться по телу. Он был непобедим. Он был неуязвим.

Он был богом.

Он бросился в атаку. Мускулы радостно отзывались, толкая тело сильнее, быстрее и дальше, чем когда-либо могли при нормальных условиях. Он летел над землей, прилив наркотиков пригасил внезапный рев толпы до глухого визга, но он знал. Знал, что они одобрительно кричат и скандируют его имя.

Показная защита противника замедлилась от неуверенности. Джакс увидел, как рябое лицо исказилось – о, так медленно, благодаря его обостренным рефлексам – и на нем появилось выражение ужаса. Остаться на месте и встретить натиск Джакса означало гибель: даже если он всадит свои ножи, даже если попадет в яремную вену, в легкое, в бедренную артерию, он все равно покойник. Второй боец понимал это, и отшатнулся в сторону, надеясь выскользнуть из-под удара тесака и держаться вне досягаемости Джакса, пока не выветрятся стимуляторы.

Но Джакс нацеливался не на него.

Проигнорировав запаниковавшего обладателя ножей, он не изменил направления. По ту сторону ограды выражения радостной кровожадности или вдумчивой сосредоточенности сменились сперва замешательством, а затем – у более сообразительных – страхом и тревогой. У них были считанные мгновения на то, чтобы осознать, что Джакс идет за ними, и никто не среагировал достаточно быстро.

Джакс прыгнул. Инерция и подстегнутые стимуляторами мышцы донесли его до середины ограды, и он ухватился за ее верхушку свободной рукой, подтянулся наверх на одной грубой силе и поставил один ботинок на полосу. Даже стимуляторы не помогли бы ему удержать равновесие, но все, что ему требовалось – оттолкнуться еще раз и спрыгнуть вниз, прямо в ложу владельца.

– Дрооооооооооссссст!

Он обрушился наземь, словно гнев мстительного божества, разметав богачей и состоятельных, будто фраг-граната, брошенная среди сточных крыс. Крики, крики повсюду. Незамутненная слепая паника. Строго одетый мужчина в форме, отдаленно напоминающей военную, пытается вытащить пистолет из кобуры, но слишком медленно, совсем медленно.

Джаксу было так просто замахнуться на Дроста Хурена, слегка промахнуться и вогнать тесак в тело высокого худого мужчины, съежившегося рядом.

У тесака было хорошее лезвие, и за ним стояла не только собственная немалая масса, но и усиленная наркотиками мускулатура гладиатора-Голиафа. Оружие проломило ребра, размазало внутренние органы, перебило человеку позвоночник и вышло с противоположной стороны, взметнув дождь из крови и внутренностей, который окатил Четту, вскинувшую руки для защиты.

Хурен повернулся и нырнул в другом направлении. Джакс протянул руку, схватил его сзади за длинный плащ и подтянул назад. Хурен попытался вывернуться из своего облачения, выкручивая себе руки, лишь бы убраться прочь, но Джакс достал его тесаком и всадил крюк в дальнюю сторону живота Хурена.

Хурен завопил и не переставал кричать, пока Джакс не протащил крюк поперек его тела. Воздух заполнился горькой вонью требухи.

Раздалась пальба. Спину Джакса пронзила резкая, острая боль, еще несколько выстрелов просвистело мимо. Он крутанулся, бросив выпотрошенного Хурена. Прилив стимуляторов начинал отступать, мир становился холодным и съежившимся, но стрелявший в него человек уже израсходовал магазин своего автопистолета, а Джакс все еще оставался на ногах. Он занес тесак. Масса уже оттягивала руку, но его еще можно было пустить в ход.

Перед ним возникла Четта. Она успела сорвать с себя диадему – та была у нее в левой руке – и посередине ее лба располагался…

… глаз?

Тот распахнулся.

Джакс ошеломленно моргнул. Его мозг оцепенел от притока стимуляторов, тело бунтовало против прекращения действия наркотиков, а на спине кровоточили пулевые раны. Он замер на месте и тупо уставился в эту ужасную, невероятную сферу тьмы.

Мир как будто растягивался, и потом Джакс стал всем.

А затем Джакс превратился в ничто.

– Миледи!

Томас Торнен пробирался вперед, загоняя в автопистолет свежий магазин.

– Назад! Назад!

– Отбой, Томас, – мрачно произнесла Четта, вновь надевая диадему, чтобы закрыть свой шишковидный глаз. – Он мертв.

Она могла с равным успехом говорить и о своем муже, и о Джаксе, хотя какие-то здравые сомнения могли иметься лишь насчет одного из них. Джакс упал на спину, ее варп-взгляд вышиб из него сперва рассудок, а затем и саму жизнь. Она обещала ему быструю и безболезненную смерть, и это было лучшее, что она могла сделать. Так ли это на самом деле, она точно не знала, поскольку очевидно никогда не общалась с кем-то, кого убили таким образом.

Азариила же Бробантиса, новатора дома Бробантис и ее дорогого мужа, буквально рассекло надвое оружием дикаря. Паутина влияния и власти, охватывавшая четверть Галактики, никак не помогла ему против огромного человека с острым топором. Этот урок стоило запомнить.

– Миледи, вы ранены? – с отчаянием в голосе спросил Томас.

– Я… в порядке.

Она присела рядом с телом Азариила и провела пальцами по его лицу. Отчасти ее нежность была искренней. Она никогда не любила Азариила, не в таком смысле, как ей описывали это чувство. Порой она задавалась вопросом, не вышли ли навигаторы настолько далеко за пределы человеческого, что утратили способность любить. Однако они были близки, когда-то, пока он не начал игнорировать ее предупреждения и отмахиваться от ее соображений.

– Бедняга, – пробормотала она, – дошло же до такого. Я ведь говорила тебе, что Некромунда беззаконное место, а это просто дурацкая блажь.

– Миледи?

Паника вокруг них стихала, остальная толпа осознала, что безумец с тесаком мертв или, по крайней мере, не шевелится. Те, кто находился неподалеку, имели настороженный вид по иной причине – Четта оказалась мутантом, и наверняка должны были найтись невежественные глупцы, которые либо не слыхали о навигаторах, либо же полагали, что разбираются в этом вопросе лучше Императора.

– Думаю, нам пора уходить, Томас, – торопливо произнесла Четта, поднимаясь на ноги и смахивая отсутствующие слезы, – пока эта ситуация не кончилась бедой. Попробуй отыскать нашего хозяина. Кажется, я видела, что он побежал туда, – она указала в направлении выхода.

Она проследила, как Томас поспешно удаляется в поисках Аделарда Ко`Айрона. Жаль, но ему придется уйти. Он был славным мальчиком, но только что допустил, чтобы его господина убили прямо перед ним, что не являлось признаком хорошего телохранителя. От нее как от скорбящей вдовы будут ожидать какого-нибудь проявления иррациональной ярости. Она предупреждала Азариила о недостатках Томаса, но тот ее проигнорировал. Очередное доказательство, что он и впрямь более не был подходящим человеком для управления Бробантисами.

Четта вздохнула и отвернулась от трупа мужа.

– Можешь вылезать, Дешелль.

Дешелль Дю Вуар, личная помощница Четты, выглянула из-за спинки кресел, куда спряталась в тот же момент, когда Джакс набросился на них. Девушка не обладала смелостью, но она была здравомыслящей, что многое значило в глазах Четты. А еще она была осторожной, что значило еще больше.

– Нам нужно идти, – произнесла Четта, направляясь к лестнице, ведущей к выходу. – Но перед тем, как мы покинем эту планету, мне нужно, чтобы ты разыскала семью человека, убившего моего мужа. Кажется, его объявляли под именем Джакса.  Принимая во внимание только что произошедшее, будет несложно отследить тех, кто с ним связан.

– И что я должна сделать, миледи? – спросила Дю Вуар. Ее глаза были широко раскрыты, и ее явно шокировали недавние события, однако в дело вступила выучка, и она была готова служить, как и следовало. Справедливо говоря, ей это должно было помочь.

– Я не могу подвергаться угрозе задержания на этой планете, – сказала Четта, стараясь добавить в голос нужный градус грусти. Окажись той слишком много или слишком мало, Дешелль распознала бы это и пришла к выводу, что Четта не настолько удивлена или опечалена смертью Азариила, как должна бы. Если бы она поняла, что Четта ожидала такого, а то и все подстроила… Что ж, в доме Бробантис амбиции водились в изобилии, а личная преданность имела пределы, как только что продемонстрировала сама Четта. – Я убила человека…

– Защищая себя!

– Я не готова идти на такой риск! – бросила Четта, но затем смягчила интонацию. – Дешелль, я навигатор, а эти люди необразованы. Разыщи его семью и заплати им столько, чтобы не возникло опасности, что они потребуют расследования действий мутанта. – Она небрежно взмахнула рукой. – Десяти тысяч в местной валюте должно быть достаточно.

– Полагаю, что да, миледи, – вполголоса произнесла Дешелль. Она знала стоимость местных денег и понимала, что речь идет о целом состоянии. Четта тоже об этом знала, но могла сделать вид, будто это не так.

– Позаботься об этом, – произнесла Четта, свирепо глядя на поднимающиеся к выходу ступени, словно те нанесли ей персональное оскорбление. – Чем скорее мы окажемся в варпе подальше от этой ужасной планеты, тем счастливее я буду. Мне нужно оплакать мужа, и я не стану делать этого здесь, на месте его смерти.

И кроме того, мне нужно навести порядок в доме…