Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3094
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =2223
|Всего =43
}}
=== '''11''' ===
=== '''12''' ===
– Я – Герой Конца Надежд, – отозвался Калеб, играя на публику. – Я – защитник угнетенных, девятый по опасности человек в подулье. Я – Калеб Пропащий. И я надеру тебе зад.
=== '''13''' ===
Рявкая на рабов, Вирэ вполглаза следила за событиями, происходившими у нее за плечом. Порез надвигался на крикуна, однако ни у кого из них не было оружия в руках. Принимать вызов из толпы – глупый ход, но теперь она уже мало что могла поделать. Кодекс арены запрещал ей вмешиваться, и Порез бы никогда ей не простил, заставь она его отступить. В любом случае она полагала, что боец довольно легко снесет менее крупного противника, однако более серьезная опасность исходила от невольников. Те все еще съеживались при ее приближении, удваивая старания. Но они слышали слова этого человека, и что-то в их глазах переменилось. За страхом поднималась злоба.
Ее взгляд метался между ними, пытаясь определить реальные угрозы. Она вспомнила крысокожую: эти холодные глаза, обрамленные алыми насечками. Разве та не была в рабочей бригаде? Вирэ могла поклясться, что еще мгновение назад она находилась тут и как будто бы безропотно трудилась.
Однако теперь ее нигде не было видно.
– Элле? – гаркнула она в вокс-канал.
– ''Несокрушимая?''
– Где крысокожая? – спросила Вирэ, наблюдая за рабами. – Скажи мне, что за крысокожей кто-то присматривает.
– ''Я не знаю. Мне казалось, она в рабочей бригаде?''
– Ну так ее нет, – огрызнулась Вирэ. – Найти ее. И приведите сюда блюстителей; скажите им, что есть опасность мятежа.
Калеб самоуверенно улыбался, потакая толпе, которая разрасталась с каждой секундой, стекаясь на суматоху и перспективу кровопролития.
– Так ты готов? – поинтересовался Порез, разминая свои могучие руки.
– Давай дадим им минуту рассесться, – отозвался Калеб, сохраняя жизнерадостную интонацию и не допуская в голос страх, глодавший его изнутри. Возгласы стихали, зрители устраивались по местам, готовясь к предстоящему насилию. Многие носили полумаски, однако на виду оставалось достаточно плоти, чтобы увидеть, что их лица растянуты в кровожадных улыбках. В этой всеобщей дикости было нечто крайне тревожное, но у него не оставалось времени поразмыслить над этим.
– Иктоми, пожалуйста, скажи мне, что вы выбрались, – прошептал он в спрятанную вокс-бусину. – У меня кончаются предбоевые шутки.
Его противник бросил свой клинок и шел на Калеба грудь в грудь. Или хотя бы пытался: поникший ирокез Калеба едва доставал человеку до подбородка, а его плечи были примерно втрое уже, чем у гладиатора.
– У тебя есть предсмертный обет или что-то типа того? – спросил гигант, продолжая улыбаться, будто сточный крокодил.
– Похоже на то, – задумчиво произнес Калеб. – Хотя нет, это не совсем так. Я задолжал старику услугу.
– И так ты ее возвращаешь?
– Вообще, я пытаюсь спасти его дочь от жизни в рабстве, – пожал плечами Калеб. – Но это вряд ли относится к делу. Впрочем, небольшой вопрос: не хочешь поддаться?
Порез обдумал эти слова, наморщив лоб.
– И проиграть коротышке вроде тебя? – спросил он. – Я запрошу самое меньшее десять тысяч кредитов. И не упаду, пока не оторву тебя хотя бы одну руку. Мне надо беречь репутацию.
– Сильное начальное предложение, – кивнул Калеб. – Как насчет тридцати кредитов сейчас, а с остальным разберемся завтра?
– Как насчет того, что я сейчас начну с твоих больших пальцев? – отозвался Порез, похрустывая костяшками. Звук напоминал шквальный огонь из стаббера.
– Я бы предпочел без этого.
– Уверен, что предпочел бы, – ухмыльнулся гладиатор и наклонился вперед, так что они едва не соприкоснулись носами. – Знаешь что, у тебя есть одна бесплатная попытка. Покажи мне свой лучший удар. Потом я нападу на тебя и сделаю больно. Но устрой хорошее представление – и тогда, возможно, то, что останется, еще сможет дышать.
– Вполне справедливо, – произнес Калеб. – Последняя идея: я бы смог тебя отвлечь, указав в другую сторону и сказав: «Гляди, вон там»?
Порез со вздохом закатил глаза.
– Да с чего ты решил…
Кулак Калеба врезался ему в лицо.
Сол услышал, как Сорроу вздрогнул, но не стал оборачиваться, сконцентрировавшись на схватке. Порез взревел от ярости, и толпа эхом отозвалась на его крик. Увесистый кулак нанес страшный кросс, но встретил только воздух: Калуб присел и подкатился под удар, стремительно выскочив за пределы досягаемости и вынуждая тяжеловесного бойца преследовать его. Могучая кисть Пореза ухватила Калеба за руку, но в последнюю секунду менее крупный соперник выскользнул из рукава, и гладиатор обнаружил, что держит пальто Калеба и больше ничего.
– Калеб, ты идиот, – прошептал Сол. – Какого черта ты делаешь?
Сорроу нахмурился.
– Вы знаете этого человека?
– Нет, но я перед ним в долгу, – сказал Сол. – Он занял мою сторону в стычке. Кажется, он имеет привычку кидаться в драки, которые не имеют к нему отношения.
– Аа. Так в чем его настоящий план сейчас?– поинтересовался Сорроу. – У него есть тайное оружие? Отравленные ногти? Бионический имплантат?
– Не похоже, что у него есть план, – отозвался Сол, когда очередной удар наотмашь прошел в нескольких дюймах от цели.
– Хотите сказать, он просто какой-то идиот, бросающий вызов профессиональному бойцу с арены?
– Видимо так.
– О, фантастика, – произнес Сорроу с широкой улыбкой, устраиваясь в своем кресле. – Вы могли бы нас познакомить? В том маловероятном случае, если он выживет.
Сол не ответил. Он не был экспертом, но Калеб выглядел умелым бойцом, быстро перемещающимся и непредсказуемым. Однако выбросив первый удар, далее он буквально совсем не атаковал, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы держаться вне досягаемости. Это была не стратегия: в лучшем случае он мог надеяться на ничью, но гладиатору требовался всего один удачный удар, чтобы закончить бой.
– Похоже, все уже кончено, – вздохнул Сорроу. – Слегка разочаровывает.
Порез загнал Калеба в угол, и тот уперся спиной в ограждение из цепей. Они обменялись какими-то словами, хотя звук затерялся в реве все разраставшейся толпы. Однако Сол увидел, что Порез яростно ощерился. Он выбросил свирепый хук, но Калеб поднырнул, схватил пригоршню костяной гальки и швырнул ее бойцу в глаза. Пока здоровяк моргал, пытаясь убрать пыль с лица, Калеб неожиданно метнулся вверх, взбираясь по цепям ограждения, словно ящерица, пока не повис по меньшей мере в пятнадцати футах над ареной. Внизу Порез уже прочистил глаза и орал, требуя от Калеба слезть и сразиться с ним. Сол не расслышал ответа, но среди ближайших зевак пробежал смех, сопровождавшийся градом издевок. Гладиатор громко выругался и попытался влезть на ограду, дыша с натугой.
– Слишком устал и слишком тяжелый, – заметил Сорроу. – Впрочем, удивительно, что толпа не обратилась против новоприбывшего. Он не вполне осуществляет свою угрозу.
– Может и нет, – произнес Сол, – но он заставил Гильдию Цепей выглядеть дураками. Это больше, чем могла ожидать основная масса этих несчастных. Возможно, этого достаточно.
– Но не нашему гладиатору, похоже, – отозвался Сорроу, когда Порез вдруг развернулся и двинулся обратно к центру арены, где осталась его цепная глефа. Он схватил оружие, и то с ревом ожило, жадно требуя крови. Толпа вела себя так же: какое бы удовольствие им ни доставляли ужимки Калеба, оно меркло перед перспективой увидеть его окровавленный труп.
Боец подошел к тому месту, над которым болтался Калеб, и Сорроу скривился.
– Это добром не кончится.
– Иктоми, поговори со мной, – прошептал Калеб в вокс-бусину. Он весь взмок от пота, а цепи ограждения врезались в пальцы. Он попытался перехватиться, но нога соскользнула, и он едва не свалился на арену внизу. Калеб схватился за прутья, скривившись, когда металл еще глубже впился в руки.
Под ним гладиатор, известный под именем Порез, поднял свою цепную глефу.
– Последний шанс, – сказал он. – Слезай сюда и завязывай.
– Конечно, – пробурчал Калеб сквозь стиснутые зубы. – Только положи оружие: предполагается, что это кулачный бой.
– Да? – отозвался Порез, свирепо глядя на него налитыми кровью глазами. – Но ты не дерешься. Ты просто бегаешь кругами, так что я выгляжу тупо.
– Неправда. Твой тупой вид – результат наших общих усилий.
– Как скажешь, недомерок, – произнес Порез, харкнув слюной. – Так или иначе, но ты окажешься внизу.
– ''Калеб?''
С шипением ожила бусина вокса.
– Иктоми?
– ''Готово. Она в безопасности.''
– Благодарение Богу-Императору, – вздохнул Калеб, а Порез тем временем взял оружие наизготовку. – Славно знать, что моя предстоящая смерть случилась не совсем напрасно.
– ''Ты в опасности?''
– Я бы не стал беспокоиться. Тебе не успеть вовремя.
– ''Вижу тебя. Попробуй продержаться''.
Крутящиеся зубья клинка вгрызлись вглубь. Звенья цепей почти не оказывали сопротивления, а вибрация пробирала Калеба до костей. Он не мог удержаться сильно дольше, а даже если бы и мог – до того момента, как его убежище не выдержит, оставались считанные секунды.
Странное дело. Он должен был быть напуган. Однако в этот миг очевидной смерти Калеб чувствовал безмятежность. Ограда начала клониться вперед, и он увидел лица людей, ухмылявшиеся его бедственному положению. Заметил на верхнем ярусе гильдийцев и узнал фигуру Сола, на лице которого было мрачное выражение. Прочие гладиаторы подбадривали Пореза. Только Лорд Цепей как будто сомневалась.
Затем он утратил вес, боль в пальцах исчезла, и он закувыркался в воздухе. Ему стало интересно, как бы с таким справилась Иктоми – возможно, извернулась бы на лету, или перекатилась? Как она это делала? Его конечности просто беспомощно трепыхались, не оказывая на полет никакого эффекта. Он напрягся, а потом в последнюю секунду задумался, станет ли от этого падение легче, или хуже.
Он приземлился жестко, из легких вышибло воздух. В локте что-то лопнуло, и пальцы на той руке онемели. Отплевываясь от заполнившей рот костяной гальки, Калеб попытался подняться, но огромная рука ухватила его за загривок, почти вздернула на ноги, а потом швырнула вбок. Мир вокруг него завертелся, и он покатился кубарем, силясь нащупать почву под ногами. Вместо этого ему на грудь обрушился ботинок, удерживая на месте. Мир над ним понемногу приобрел резкость. Сверху на него неотрывно глядел Порез, лицо которого было искажено, превратившись в свирепую маску, гораздо более устрашающую, чем все, что носили члены дома Кавдор. Глаза того налились кровью, став почти алыми, и Калеб увидел, как в одном из них собралась рубиново-красная слеза, скатившаяся по щеке и оставившая кровавый след.
– Попался, червячок, – прорычал Порез гортанным голосом, больше похожим не на человеческий, а на звериный. – Я тебя не спеша обдеру, повытаскиваю все хорошие кусочки. Пусть посмотрят, как я тебе скормлю кое-какие твои внутренние органы. Что на это скажешь, коротышка?
– Всего одно, – прохрипел Калеб, которому мешало дышать давление на грудь. – Это должен… был быть… кулачный бой.
– И что?
– И то, – задыхаясь, выговорил он, пока его рука тянулась к спрятанному в ботинке клинку, – что я хочу… чтобы в протоколе отразили… я победил по дисквалификации.
Порез плюнул ему в лицо и наклонился поближе. Кровь теперь явно сочилась из обоих его глаз.
– Протокол напишут только кусками твоих кишок, – ухмыльнулся он. – И твоих, и всех остальных, кто считает себя лучше меня. Я вас всех выпотрошу! Я…
Он запнулся и нахмурился, несмотря на жажду крови. На мгновение Калеб не понял, почему, а затем осознал, что толпа затихла. Глаза всех, включая Пореза, были устремлены в сторону шпиля.
Он проследил за их взглядами. С верхних ярусов амфитеатра что-то падало. Оно мчалось, словно ракета, и находилось едва ли в дюжине ярдов над ними, когда выстрелил кошкомет, зацепившийся за балку в соседних развалинах. Толпа судорожно вздохнула: фигура качнулась на тросе, сменив вектор своего движения. Порез только успел вскинуть оружие, прежде чем она врезалась в него ногами вперед, и он распростерся на земле. На глазах Калеба фигура исполнила пируэт в воздухе и приземлилась на ноги.
Это была Иктоми.
– Как… ты… это делаешь? – спросил он, силясь подняться. Она не ответила, устремив взгляд на Пореза. Тот уже стоял на ногах, отряхиваясь после падения, будто ничего не произошло, и держал в руке свой клинок. Из его глаз продолжала сочиться кровь, лицо было растянуто в оскале.
– Твоя женщина? – прошипел он, яростно глядя на Калеба.
– Напарница, – выдохнул Калеб, сражаясь за воздух. – Пожалуйста, я сдаюсь. Давай на этом закончим.
– Стало быть, уже «пожалуйста»? – ухмыльнулся Порез и навис над крысокожей, сверкая металлической челюстью. – Волнуешься, что я сделаю ей больно?
– Ни капельки.
– Уходи, – пробормотала Иктоми, положив руку на тыльник своего ножа. За исключением его, у нее, казалось, не было никакого оружия.
Порез тряхнул головой, продолжая ухмыляться.
– Не бывать этому. Последние слова будут?
Иктоми не ответила. Порез щелкнул переключателем на своей цепной глефе, и оружие снова с воем ожило.
– Из сильных и молчаливых, ха? Спорю, я смогу что-нибудь с этим поделать. Поглядим, какая ты молчунья, когда моя глефа окажется у тебя в брюхе.
Все так же ничего – ни трепета в глазах, ни напряжения в позе.
– Думаешь, ты мне соперник? – продолжил Порез. – Думаешь, крутой выход и удачный удар делают тебя достойным противником?
Никакой реакции.
– Может, я тебя немного покромсаю, – не унимался он. – Конечность отрублю, или срежу твое лицо. Позабавлюсь с тобой. Что думаешь об этом?
Ее рот искривился в некоем подобии улыбки.
– Не люблю забавы.
Его клинок пропел. Удар был заторможенным, даже неуклюжим. Возможно, Порез недооценивал ее, или же пинок нанес ему больше ущерба, чем он показывал. Но прежде чем он успел попасть в цель, клинок Иктоми уже по рукоятку вонзился ему в предплечье. Порез вскрикнул; пальцы вдруг перестали его слушаться, и цепная глефа выпала из руки. Он все еще сжимал оружие другой, но потерял баланс и запнулся, пытаясь восстановить его.
Она уже была в воздухе и приземлилась ему на плечи, будто кошка-фирр. Блеснуло серебро: между ее пальцами как будто протянулась прядь стального шелка. Она крутанула запястьями, и Порез внезапно оказался на коленях, задыхаясь и хватаясь за горло здоровой рукой в попытке высвободиться. Однако его пальцы были огромными и не могли зацепиться за гладкую сталь. Под ними появлялась багряная линия: проволока впивалась вглубь. На глазах у Калеба оттуда брызнула одинокая капля крови, упавшая на костяную гальку арены.
И все же Порез был силен. Он брыкался и бился, пытаясь достать Иктоми здоровой рукой, но она изворачивалась, держась с правой стороны, где его рука висела бесполезным грузом, поскольку ее клинок рассек критически важные сухожилия. Он уже слабел и понемногу кренился вперед, а его губы приобрели синеватый оттенок.
Эта смерть не была хорошей. Равно как и быстрой. Толпа поначалу безмолвствовала, не понимая, почему громадный гладиатор упал – удавка оставалась невидимой для зрителей. Но теперь они видели, что происходит, и их молчание было вызвано тревожностью.
Калеб, который никак не мог встать, сумел приподняться на колени. Он увидел лица людей. Это было не то кровопролитие, которого они жаждали. Никакого сшибающегося оружия, никаких оскорблений и проклятий. Порез даже не мог говорить, и его последние вздохи немногим отличались от глупого мычания животного. Он гротескно пучил глаза, пока жизнь в нем угасала.
Иктоми разжала захват и встала. В ее глазах не было ни сожаления, ни сантиментов. Калеб увидел, что по сторонам от нее приближаются трое блюстителей, занесших шокерные дубинки.
<br />
