Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3094
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
{{В процессе
|Сейчас =38
|Всего =43
}}
СолвсталСол встал, и по улыбке Севериора понял, что это была ошибка. Однако отступить он не мог. Он уже дошел до двери, когда старик заговорил:
[[Категория:Перевод в процессе]]
Нет описания правки
{{Книга
|Обложка =FireMadeFlesh.jpg
|Предыдущая =[[Дело вкуса / A Question of Taste (рассказ)|Дело вкуса / A Question of Taste]]
[[Горнило Спасения / Salvation`s Crucible(рассказ)|Горнило Спасения / Salvation`s Crucible]]
[[Рука Хэрроу / The Hand of Harrow (рассказ)|Рука Хэрроу / The Hand of Harrow]]
[[На дне / Low Lives (новелла)|На дне / Low Lives]]
[[Последнее путешествие Элиссы Хэрроу / The Last Voyage of Elissa Harrow (рассказ)|Последнее путешествие Элиссы Хэрроу / The Last Voyage of Elissa Harrow]]
|Следующая =
}}
''Чтобы хотя бы начать понимать бесплодный мир Некромунды, сперва вы должны понять города-ульи. Эти рукотворные горы из пластали, керамита и рокрита на протяжении столетий разрастались, чтобы защитить своих обитателей, так что чрезвычайно напоминают термитники. Население городов-ульев Некромунды исчисляется миллиардами, и они крайне индустриализированы. Каждый из них обладает промышленными мощностями целой планеты или колониальной системы, собранными на площади в несколько сотен квадратных километров.''
''Внутренняя стратификация городов-ульев также представляет собой познавательное зрелище. Вся структура улья является копией вертикального отображения социальных статусов его жителей. На вершине находится знать, под ней – рабочие, а под рабочими располагаются отбросы общества, изгои. Особенно это становится очевидно на примере улья Прим, резиденции губернатора планеты лорда Хельмавра Некромундского. Аристократы – дома Хельмавр, КатталКаталл, Тай, Уланти, Грейм, Ран Ло и Ко`Айрон – обитают в «Шпиле» и редко выходят за «Стену», которая существует между ними и громадными кузницами, а также жилыми зонами непосредственно города-улья.''
''Ниже города-улья располагается «Подулье»: фундаментообразующие слои с жилыми куполами, промышленными зонами и туннелями, которые были заброшены предшествующими поколениями, однако заново заселены теми, кому некуда больше податься.''
– Что ж, на этой радостной ноте – не желаете ли взглянуть на вашего пациента?
Поднявшись, Сол последовал за доктором на другой конец медицинского отсека. Большую часть времени тот пустовал, работая с нагрузкой лишь после происшествий – штормового всплеска, или же продолжительного магнитного импульса. Однако дальняя койка была занята. На глазах у Сола доктора доктор начал проверять пациента, с еле слышными проклятиями осматривая перевязки и оценивая прогноз медицинской системы.
– Есть изменения?
– Возможно, мне следует сосредоточиться на своих личных умениях, – сказал он. – Я встречусь с Делаками, оценю, можно ли внедрить их технологию в сеть, прослежу за установкой и откалибрую инфохранилища для компенсации возросшей активности. Тогда вы сможете сконцентрироваться на извлечении прибыли из моей работы.
– Вы удивляете меня, Озаренный, – произнес он. – Мы даже не добрались до основной части.
– Вам не следует тут находиться, – произнес он.
Последовала пауза. Затем в поле зрения выступила Ангвис. На ней не было плаща – возможно, тот показался слишком сковывающим движения для подобного шпионажа. Обнаженные руки были бледными, как дым.
– Впечатляет, Сол.
– Еле-еле, – произнес Инсулэ с улыбкой, в которой не было ни теплоты, ни ободрения. – В прошлый полуцикл вы всего лишь кое-как выполнили квоты. Почти ушли в минус после того побоища в Спасении.
– Тело Тела сгорели в пепел – не моя вина, что там мало что можно было собрать.
– Верно. И вы восполнили потери после происшествия в Сланцевом Городе, где вдруг погибли те бедолаги-рабочие.
– Элле! – крикнула она, но голос затерялся. Ей показалось, что она видит девушку на полу, борющейся с бледным существом, которое разинуло пасть, обнажив клыки для смертельного удара. Вирэ было не успеть.
Потом произошло какое-то движение, и создание вдруг схватилось за глотку. Тень вздернула его вверх, и из-под него выкатилась Элле, прижавшаяся спиной к пункут пункту сбора пошлины. На шее бьющейся твари появилась багряная черта, из раны закапала кровь. Потом голова резко дернулась вбок, и создание повалилось.
Приближались все новые.
Голос шпионика мерзко журчал, будто сточная вода; слова сливались в сплошной отвратительный поток. Сол скривился, а Ангвис повернула регуляитор регулятор у себя на запястье, и тем темп речи существа замедлился.
– …''Слава имени Его… вечно нет времени все починить… он не знает, что я жив''…
Он печально покачал головой.
– Вот почему я вас терпел. Из-за того, что вы собой олицетворяли, из-за вашего потенциала. Но вот вы лежитет лежите тут – жертва одержимости доказать собственную праведность. Совсем как ваша мать. Лорда Пьюрберна теперь не победить. Мы уже приняли плату в обмен на то, что не стали препятствовать его последней авантюре. Если бы вы реализовали свой потенциал, стали ценной номинальной фигурой, тогда Гильдия Прометия, возможно, почувствовала бы, что должна предложить больше. Но вы промотали принадлежащее вам по праву рождения, пытаясь выжать еще несколько вольт из умирающей системы.
Он наклонился поближе, пока его нос не оказался в нескольких дюймах от Сола.
Вирэ уставилась на груду химических осветителей, из которых состоял ее бивачный костер. В теории одноразовые стержни восемь часов создавали тело и свет, хотя как показывал ее опыт, «тепло» сводилось к тому, чтобы снять худшие проявления обморожений. Ее костер был лишь одним из множества: рабы и гладиаторы собрались вместе кругами. Когда они вставали лагерем в первый раз, огни держали поближе друг к другу, чтобы гарантировать, что никто не попытается ускользнуть. Однако сейчас в этом уже не было необходимости. Их связал страх. Угрозы дезертирства впредь не возникнет – это обеспечила встреча с безглазыми тварями.
Она поежилась, плотнее кутаясь в плащ. Лагерь они поставили под огромным атмосферным регулятором. Вытяжной вентилятор был не меньше тридцати футов в поперечнике, но уже давно приржавел в закрытом положении. Тем не менее, из клапанов сочилась струйка воздуха – достаточно, чтобы к самым нижним уровня уровням продолжала цепляться жизнь. Однако тут было холодно и становилось все холоднее.
Она подняла голову: из сумрака возник Блок, который опустился рядом с ней и протянул руки к химическим осветителям.
Лорд Пьюрберн взошел на платформу рядом с ними, а Тритус тем временем стал заводить толпу.
– Братья и сестры! – провозгласил он, когда Канндис медленно вышел из церковных врат. – Лорд Пьюрберн принес огонь Бога-Императора в глубины подулья. Хоть все мы и грешны, но докажем Ему, что достойны, и покарает покараем тех, кто пытался украсть Его свет!
Канндис ожидал гортанного рева одобрения, но они молчали. Слышалось только потрескивание факелом и жуткий хрип связанных бандитов, которым тяжело давался каждый вдох.
Вирэ едва сдерживала раздражение. Или злость.
Она стояла с оружием в руке, и у нее чесался палец на активаторе. Рядом с ней находилась все еще продолжавшая дрожать Элле, а мимо шли рабы, скорбная процессия которых брела в ворота Перикулуса. У многих остались шрамы от путешествия: с их кожи сочилась влага после того, как безглазые создания взяли свою плату. Другие сюда не добрались. Она уже просила Элле уточнить цифры, но девушка практиечески практически не говорила с момента нападения. Вирэ украдкой бросила на нее взгляд. Та смотрела прямо перед собой остекленевшими глазами.
Однако причиной ее злости было не это.
– Этот человек, которого вы пытаетесь освободить. Он, должно быть, много для вас значит.
– На самом деле, никогда ее не встречал, – ответил Калеб. – Но я задолжал ее дедустарику. Удачи с барышами, банкир.
Он кивнул и затерялся в толпе. Сол проследил, как он уходит. Сквозь вал тел было сложно особо много разглядеть, однако на дальнем конце помещения оставалось некоторое пространство – возможно, из-за трех фигур, собравшихся вокруг стола в углу. Даже сидя, они были огромными: несомненно, их усовершенствовали стимуляторами и генетическими манипуляциями. Двоих он не знал, хотя по габаритам и наряду предположил, что это бойцы с арен. Третья была ему знакома. Вирэ из Меркатор Сангвис. Рабыня, поднявшаяся до Лорда Цепей. Она пристально глядела на него, однако по ее лицу ничего нельзя было сказать.
– Вы выглядите спокойной.
– Я из дома Делак, – улыбнулась Ангвис, прикрепляя линзу обратно. – Мой Дом гордится сдержанностью и терпеливостью. Однако даже мне нелегко. Дом Кавдо Кавдор зиждется на религиозном фанатизме. Они почитают ненависть и злость как выражения воли Бога-Императора. Сдержанность им неведома.
– Что насчет Сола и меня? Похоже, на нас не повлияло.
=== '''9''' ===
Гладшив.
– Вот вы где, капитан, – произнес Гладшив, и Канндис услышал в его голосе усмешку. – Начинаете жалеть о недостатке верысвоем маловерии?
– Я верю в порядок. В закон! – зарычал Канндис. – Вы все виновны в преступлениях против лорда Хельмавра, человека, которого сам Бог-Император назначил управлять этой планетой вместо себя. Сдавайтесь сейчас, и, может быть, вам сохранят жизнь.
– Сол?
==='''10'''===
Сорроу наблюдал, как по рабскому блоку пробегают вспышки детонаций. Вокруг него двор Пьюрберна встречал каждый взрыв одобрительный ревом, будто наслаждаясь фейерверком на праздненстве Сангвиналии. И они уж точно наслаждались трапезой, пусть на кулинарный взгляд Сорроу подготовка и оставляла желать лучшего. Начать хотя бы с того, что на пальцах ног все еще виднелись ногти.
Взрывы были сконцентрированы на трех укрепленных воротах. Каждые из них, разумеется, примыкали к одному из трех переходов, за счет которых лишенный основания жилой блок висел над костяной галькой. Единственному, что удерживало сотни тонн рокрита в воздухе над ними.
Пьюрберн собирался убить всех.
Его последователи уже пробились через одни ворота. Оттуда они могли бы захватить рабский блок уровень за уровнем. Однако упорно продолжали атаковать все входы, твердо намереваясь снести все препятствия и убить каждого, кто им противостоит. В недра блока загоняли полчища крысобомб. Кто знает, где те окажутся перед подрывом? Пусть они находятся и не прямо под блоком, но его падение разорвет Перикулус, приведя к новым сотрясениям, и, может быть, сбросит его еще глубже на дно улья.
– Вас что-то беспокоит, лорд Сорроу?
Он вздрогнул и заставил себя лучезарно улыбнуться, после чего посмотрел на лорда Пьюрберна. Тот восседал на своем упавшем троне, а рядом с ним стоял его телохранитель-Пиромагир.
– Мой повелитель?
– Кажется, вас беспокоит фейерверк?
– Не совсем беспокоит. Я лишь опасаюсь, что в своем рвении ваши последователи могут в итоге перебить большинство рабов.
– Они избрали свой удел, – произнес Пьюрберн. – Они могли принять добродетельность. Я не стану лить слез; моих последователей легион. В них нет нужды.
– Истинная правда, мой повелитель, – кивнул Сорроу. – Но я задаюсь вопросом, нет ли риска еще сильнее повредить Перикулус, если жилой блок рухнет?
Лорд Пьюрберн рассмеялся. Это прозвучало как мерзкое шипение, похожее на утечку воздуха из магистрали под давлением.
– Я – единственная сила, имеющая значение в Перикулусе. Ничто не упадет и не выстоит без моего соизволения.
– Чрезвычайно успокаивает, мой повелитель, – пробормотал Сорроу. Его пальцы постоянно подбирались к кольцу-печатке. Соблазн пустить его в ход возрастал. Было бы достаточно просто испепелить выжившего из ума старого дурака. Конечно, существовала реальная возможность того, что потом Сорроу разорвет на куски его спятившая стая прихлебателей. Тем не менее, примерно с такой же вероятностью он мог бы занять место Пьюрберна на троне, а большинство из них этого бы даже не осознало.
Кроме Пиромагира.
Какое бы безумие не поразило купол, оно, видимо, не действовало на громадное создание. После изменений, произведенных кланом Пьюрбернов, то едва ли было человеком, и сумасшествие его не затрагивало.
Возможно, следовало сперва убить его. А потом остальных.
Нет.
Сорроу делал глубокий вдох, силясь успокоиться. У него зудел глаз, но он подавлял желание почесать его. Не хотелось, чтобы на пальцах осталась кровь. Не хотелось стать одним из них. Все начиналось с глаз, это было очевидно. Однако этим не заканчивалось. Они менялись. У некоторых процесс шел медленно; они до сих пор носили одеяния своего Дома, пусть даже изодранное и окровавленное.
Но вот другие…
Они ползали в тени на четвереньках, словно звери – маски треснули, от одежды остались одни ошметки. Один сидел возле трона Пьюрберна, сгорбившись и вонзая полусгнившие зубы в обугленный кусок плоти. Н глазах у Сорроу он поднял голову и принюхался, будто собака. Издал рычание и был не одинок в своем раздражении. По всему двору расходилась волна недовольства, однако Сорроу не понимал наверняка, что ее вызвало. Пока не осознал, что взрывы прекратились.
Он посмотрел вверх. Из рабского блока продолжал идти дым, но наступила тишина – по крайней мере, пока что.
Пьюрберн яростно поглядел на него.
– Где Хранитель Гадов? – зарычал он. – Прикончить их! Обрушить все!
– Мой повелитель, я не знаю никакого хранителя гадов, – отозвался Сорроу.
Лорд-пироцей просто таращился на него незрячими обагренными глазами. Похоже, слов он не услышал.
– Привести его ко мне!
– Мой повелитель, я лорд Креденс Сорроу из Меркатор Паллидус. Я не дрессирую крыс.
Однако не имело значения, что он говорит. Ярость Пьюрберна требовала выхода, затуманивая всякие остатки рассудка. Тварь у его ног повернула голову и оглядела Сорроу глазами, теперь представлявшими собой немногим более чем окровавленные впадины.
Все кончено, подумал Сорроу, чувствуя вес кольца на пальце. И все же он хотя бы доставит себе удовольствие, убив…
К их ногам подкатилась голова.
Все уставились на нее. Отсекли неаккуратно, шея была разлохмачена и изодрана. Маска указывала на то, что ее носитель когда-то принадлежал к дому Кавдор. Судя по потекам крысиной мочи, пропавший хранитель гадов отыскался.
– Пьюрберн!
Гоолс прозвучал словно гром. Все разом повернулись к женщине, приближавшейся сквозь дым. Ее броню покрывали вмятины и прорехи, к поясу был пристегнут разбитый шлем. Она берегла левую ногу и обливалась кровью из множества ран, седеющие волосы приобрели багряный оттенок. Но ее лицо с налитыми кровью глазами и ожесточенно поджатым ртом было воплощением ярости.
Когда она подошла ближе, Пьюрберн встал, и по его лицу разлилась садистская улыбка.
– Вирэ Несокрушимая, – проговорил он, когда она остановилась перед его троном. – Ты наконец-то набралась храбрости вылезти из своей норы и предстать передо мной.
– Понадобилось время: пришлось прорубать себе дорогу, – бросила она.
– Раньше я поклялся, что если мы встретимся вновь, я отправлю тебя в оковы, – сказал Пьюрберн. – Но я передумал. Вместо этого я буду тебя пытать. Возможно, отрежу ухо, потом, может быть, конечность, и так пока не останется нечто ослепленное и изувеченное, у которого даже не будет языка, чтобы молить о смерти.
Пока он говорил, его двор стягивался вокруг нее, словно петля, отрезая всякую возможность скрыться, а Огарки Пьюрберна выстроились в защитное заграждение между гильдийцами. Вирэ медленно повернулась, обводя орду взглядом. Свет пламени выхватил ее лицо, и Сорроу увидел, что безумие уже добралось и до нее – по щекам бежали кровавые слезы.
И все же в ее глазах оставалась сталь, а ее ярость была холодной и жесткой; острой, как фенрисийский лед. Она медленно подняла свое оружие, направив острие цепной глефы на Пьюрберна.
– Я пришла бросить вызов.
Пьюрберн нахмурился: злоба на миг уступила место замешательству.
– Вызов? – рассмеялся он. – На каком основании? Ты до сих пор оспариваешь подписанный тобой контракт?
– Нет, – произнесла Вирэ. – Я вызываю тебя сразиться со мной на арене. Вызываю именем Бога-Императора.
Пьюрберн снова засмеялся, и его двор присоединился к нему, хотя уху Сорроу они скорее напоминали лающую стаю псов с пустоши.
– С чего мне принимать такой вызов? – поинтересовался Пьюрберн, а его Пиромагир выступил вперед, поднимая руку с конфоркой.
– Потому что вы дали слово.
Это сказала не Вирэ. Все взгляды переместились с нее на лорда Сорроу. Тот только через мгновение осознал, что слова раздались из его собственного рта. Толика здравомыслия, наблюдавшая из глубоко окопанного угла разума, поразилась этой дерзости, вдохновленной безумием. Оставшаяся его часть беззвучно завопила от ужаса. У него оставались считанные секунды, пока удивление Пьюрберна не превратилось в неистовство.
– Простите меня, мой повелитель, – продолжил он, низко поклонившись. – Однако не вы ли провозгласили, что освятили арену именем Бога-Императора? Что все схватки происходят под Его недреманным взором и все вызовы делаются именем Его? Вы сказали, что невольник может бросить вызов Лорду Цепей, если пожелает. Похоже, вместо этого Лорд Цепей бросает вызов вам.
Пьюрберн уставился на него глазами, которых не было видно из-под кровавого покрова. Сорроу понял, что тот не уверен. Вызов можно было бы отклонить при помощи хитрости и уловок, но сейчас Пьюрберн властвовал исключительно потому, что властвовал прежде – потому, что стая видела в нем альфу. Никто и не думал оспаривать его верховенство. Во всяком случае, до настоящего момента.
– Чепуха, – огрызнулся Пьюрберн. – Это не арена.
– Но ведь у нас под ногами трупный пепел, – прошелестел Сорроу. – И мы купаемся в свете Его Вечного Пламени. Вы утверждаете, будто Бог-Император не смотрит, даже здесь?
– Молчать! – зарычал Пьюрберн. – Сперва ее, потом его. Убить их!
Однако двор колебался.
Вперед выступил один из Огарков с поднятым клинком. Вирэ столкнулась с ним, и ее цепная глефа превратилась в размытое пятно. Трупный пепел запятнала кровь, тело рухнуло, а она шагнула дальше и встретилась взглядом с лордом Пьюрберном.
– Говорю еще раз: я бросаю тебе вызов именем Бога-Императора, – прошептала она. – Ты отказываешь Ему?
– Кто ты такая, чтобы произносить Его имя? – ощерился Пьюрберн. Однако среди его последователей произошла перемена. Мало кто бы это заметил, но Сорроу знал, как тело выдает настроения – наклон головы или шарканье ноги могли сказать о многом. Они не поддерживали Вирэ, но похоже было, что не все они поддерживают и Пьюрберна. Его власть зависела от силы. Несмотря на безумие, старик это почувствовал. Он помедлил, раздумывая.
– Ну ладно, – произнес он с улыбкой. – Мы можем немного позабавиться. Вижу, при тебе твоя глефа. Скажи мне, как давно ты носишь это оружие?
– С арены. С первого моего боя.
– У него есть имя? Личность? Насыщенная волнующая история?
– Нет.
– Хорошо, – сказал Пьюрберн. – От подобной сентиментальности тошнит. Что ж, как и у тебя, у меня есть оружие. И, как и у тебя, оно не нуждается в имени или личности. Оно просто убивает.
Он воздел руку, и Пиромагир тяжело шагнул вперед, надвигаясь прямо на Вирэ. Он был по меньшей мере на фут выше нее и вдвое превосходил шириной плеч. Из лицевой решетки с шипением шел пар, с конфорки на руке капал горящий прометий.
Вирэ перевела взгляд с чудовища на лорда Пьюрберна.
– Мы не допускаем подобное оружие на арену.
Старик улыбнулся и снова устроился на троне, а его двор тем временем образовал широкий круг вокруг бойцов.
– Это мой мир и моя арена, – произнес он, поднимая руку. – Именем Бога-Императора, начинайте!
– Псайкер взорвется? – спросил Калеб, подпирая голову ладонями. – Просто для ясности: она взорвется?
Делак по имени Ангвис пожала плечами.
– Возможно. Физически или метафизически. Энергия нарастает, выходя за пределы контроля. В любом случае все мы либо умрем, либо пожалеем, что не умерли.
– Прекрасно, – сказал Калеб, бросив взгляд на Сола. Гильдиец толком не говорил. Он сосредоточенно смотрел во мрак за пределами ореола осветительных стержней. Туда, где ждали безглазые твари.
– Но если я смогу подобраться близко, тогда, с помощью Сола, должно получиться ее нейтрализовать. Однако нам надо попасть внутрь, пока она не дошла до критической отметки.
– Вы пришли изнутри, – отозвался Калеб, кивая в сторону люка. – Голосую за тот путь.
– У тебя есть мелта? – спросила Ангвис. – Потому что если нет, то насквозь не пройти.
– Так твой план – это попробовать переднюю дверь? – поинтересовался Калеб. – Удачи с этим.
– Судя по тому, что ты сказал, она едва держится. Должно хватить одной крак-гранаты.
– Я не в этой части плана сомневаюсь, – пробормотал Калеб, косясь на Сола. – А на чем ты так зациклился? Это же у тебя наверняка не первая орда безглазых кровавых каннибалов.
– Это… Там разрыв.
Калеб нахмурился.
– Где, в убежище? В двери?
– Везде, – тихо отозвался Сол. – Это… как будто кто-то порезал холст ножом, но потом пригладил два куска, снова сложив их вместе. На глаз и не скажешь, но ущерб нанесен. Нужно лишь чтобы кто-то развел их, дал ино-свету литься насквозь.
Ангвис сердито воззрилась на него.
– Не думайте об этом. Ваша главная задача – расчистить дорогу.
– Я израсходовал мою силу, пробивая Стену. Того, что у меня есть, хватит остановить не больше горстки. Если только я не разведу разрыв…
– Не делайте этого.
– Вы бы так не говорили, если бы могли это увидеть, – прошептал он. – Это как солнце за облаком пепла.
– Я видел солнце всего один раз, – сказал Калеб. – Насколько я помню, смотреть прямо на него было плохой идеей. А попасть туда – еще хуже.
Ангвис кивнула.
– Да. Послушайте этого идиота.
– У вас есть иной вариант? – насупился Сол, сверкая правым глазом. – Вы можете придумать другой способ не подпускать их достаточно долго, чтобы попасть внутрь?
– Насколько долго?
Они оба повернулись к Калебу. Тот успел достать свой нож из ножен и запихивал в пальто осветительные стержни.
– Сколько вам нужно? – спросил он.
– Не знаю, – ответила Ангвис. – Достаточно, чтобы добраться до нее. Когда окажемся рядом, ее свет должен их отпугнуть. Несколько минут?
– И это наш единственный шанс?
Она улыбнулась, хотя шевельнулась только половина лица.
– «Шанс» – это сильно сказано. Но это не гарантирует нашу смерть, что уже лучше текущей ситуации.
– Стало быть, хороший расклад, – произнес Калеб и потянулся за своим выпавшим лазпистолетом, но вспомнил, что в том не осталось заряда.
Он метнул взгляд на Ангвис.
– Я пустой. У тебя есть пушка? Могу не вернуть.
Сол подошел к нему, подобрал лежащий лазпистолет и отсоединил энергоячейку. Покачал устройство в руках, дуя на него, словно оживлял огонь. Датчик боезапаса загорелся зеленым.
– Вы, гильдийцы, меня пугаете, – нахмурился Калеб, когда Сол вернул ему оружие. Он посмотрел на Ангвис. – Лишние вспышки найдутся? Они не любят свет.
– Все вышли.
– Ладно, у меня осталось три, – вздохнул Калеб. – Слушайте, я ничего не могу обещать. Может, я всего несколько секунд продержусь. Я не особо… это скорее ее область.
Он кивнул в сторону Иктоми. Та все так же сидела, обмякнув, будто марионетка без веревок.
– Я сейчас умру, – окликнул ее Калеб. – Решил, мало ли тебе захочется знать.
Никакого отклика.
– У тебя просто была та клятва. Что-то насчет того, чтобы меня защищать. Помнишь такое?
Ничего.
– Я этого говорить не стану, – предупредил он, повернулся к ней спиной и глянул на Сола с Ангвис. – Когда я прыгну, давайте к двери. Я попробую отбежать, отвлечь как можно сильнее. Вы только…
Он сбился и его взгляд перескочил за плечо, на поверженную крысокожую.
– Просто начинайте, как только я начну, – пробормотал он и развернулся ней. Она не отреагировала на его приближение: голова все так же склонена, лицо перемазано засохшей кровью. Калеб извлек из пальто грязный носовой платок, приподнял ее подбородок и частично стер красное со щек. Ее глаза оставались закрыты, дыхание было тяжелым и неровным.
– Что ж, если это не сработает, мы все равно оба умрем, – проговорил он. – Так что, раз уж это малость похоже на конец света и наш последний шанс выложить карты на стол… Ну, если мы умрем, то может сумеем встретиться на той стороне?
Он прижался своим лбом к ее, сдерживая слезы. От нее ужасно пахло, как на бойне. Калеб глубоко вдохнул, придержал подбородок Иктоми рукой, отвел кулак назад и врезал ей в лицо так сильно, как только мог.
От удара она опрокинулась, но он уже бежал, мчась к краю крыши и поджидающим челюстям безглазых чудовищ.
Позади он услышал приглушенное рычание.
И шаги. Бегущие.
==='''11'''===
Вирэ уклонилась от лапы Пиромагира, и ее цепная глефа вгрызлась в живот существа. Крови пролилось мало, а та, что все же потекла, была темно-фиолетовой и густой, как воск.
Пиромагир поднял конфорку и изрыгнул поток пламени. Вирэ поднырнула, горящий прометий прилип к наплечнику. Однако времени тушить пламя не было. Когти снова нанесли удар, и их окутывала синеватая дымка расщепляющего поля. Она парировала своим клинком, выбросив фонтан искр – поле врезалось в древко оружия. Повезло, что она отделалась только этим: какой бы грозной ни была цепная глефа, прямое попадание когтей Пиромагира попросту переломило бы ее, разорвав связи между молекулами.
Вирэ сделала шаг в сторону от следующего выпада, крутнулась на пятке и махнула оружием по дуге, нанося обезглавливающий удар. Глефа глубоко впилась в шею Пиромагира, после чего замедлилась, не в силах перемолоть стальные кабели, пролегавшие под плотью. Существо отбило оружие вбок тыльной стороной руки. Его плечо запятнала воскоподобная кровь, а конфорка нацелилась прямо в лицо Вирэ.
Ее локоть врезался в предплечье твари, вбив шипастый налокотник в плоть. Тот вошел неглубоко, но, должно быть, куда-то попал, поскольку искры зажигания не последовало – оружие заплевалось прометием, но больше ничего не произошло. Пиромагир озадаченно посмотрел на свою руку. Вирэ воспользовалась шансом и нанесла глефой яростный удар, метя в разодранную шею.
Когти внезапно метнулись и рассекли цепную глефу под самым навершием.
Крутящийся клинок закувыркался в воздухе и упал в трупный пепел, замолкнув. Практически не колеблясь, Вирэ ткнула сломанным древком в диафрагму Пиромагира. Тот даже не вздрогнул, а рука с конфоркой обрушилась на ее нагрудник, швырнув в воздух. Вирэ врезалась в прихожан, раскидав их. В глазах мутилось, но она разглядела, что Пьюрберн торжествующе улыбается, а несчастный лорд Сорроу стоит рядом с ним, повесив голову. Несомненно, тому предстояло стать следующим.
Кибернетическое чудовище приближалось скованными движениями, не торопясь. Когда оно занесло когти, рука с ними подергивалась.
Стало быть, она все же его повредила. Просто недостаточно.
Ангвис шла впереди, держа в руке флешеттный пистолет. Ее зрительные имплантаты с легкостью ориентировались в темноте.
Сол следовал за ней. От его глаза не было толку, но это не имело значения: здесь ино-свет был сильнее. Тот мягко лучился от Ангвис, так что ее черный плащ каким-то образом казался ярким на фоне теней. Он затемнял каждый след, оставленный их целью, и металл, исковерканный и почерневший от ее шагов. Но, странное дело, ярче всего светилось нечто во внутреннем кармане Ангвис. Что бы это ни было, оно как будто корчилось, словно отчаянно пытаясь выбраться из заточения. Ино-свет притягивало к нему, как трупных мотыльков к открытому пламени.
Чем дальше они продвигались, тем ярче оно становилось: его присутствие практически возмущало ино-свет вокруг. Или волновало – однако ни то, ни другое не имело смысла. Вопреки заявлениям Пьюрберна, энергия была бесстрастна. У нее отсутствовала свобода воли. Она подчинялась законам проводимости и рассеивания. Огонь не выбирал свой путь. Молния не била целенаправленно. Такова была истина. Должна была быть.
Вот только ино-свет отличался. Даже сейчас неощутимый ветер затягивал его в канал между Солом и Ангвис. Он плескал на пальцы, словно подталкивая атаковать. Было бы так просто протянуть руку и устранить ее. Почти что проще, чем удержаться…
– Мы близко, – шепнула она. – Хотя со слов Калеба я не понимаю, что мы обнаружим.
– Но вы в силах ее остановить?
– Может быть. С вашей помощью, – ответила она, глянув на него. – Как вы себя чувствуете?
– Опасным.
– Так и держитесь, потому что мы уже рядом, – прошептала она. – Просто приберегите опасность для нее.
Она была права. Впереди располагался перекресток. Когда они приблизились, Сол услышал вой, напоминавший плавильную печь для свинца, и вдоль коридора ударила струя пламени.
Только это было не настоящее пламя. Он мог заглянуть за имитацию. Возможно, ино-свет и казался огнем, однако тот был ближе к воплощению страха и злобы, а заданный вид служил прикрытием. Потому что пламя испытывало голод, отчаянно стремясь пожирать и распространяться. Сол это видел. Он видел все.
– Ангвис, – пробормотал он, но та уже стрелой брсоилась за угол, вскидывая свои флешетнные пистолеты и паля из них очередями. Казалось, она движется в замедленном воспроизведении – Сол практически видел, как игольчатые осколки растеклись в воздухе, когда их охватил второй поток жара. Ангвис еле успела метнуться в сторону, и шквал зацепил хвост ее плаща. Она оторвала его, затаптывая огонь.
– Ничего хорошего, – сказала она. – Она на полпути по коридору. Выглядит неподвижной, но мне даже не приблизиться. Сквозь этот ад не пройти ни пуле, ни лазеру.
– И что тогда? – спросил Сол. – У вас разве нет каких-то технологий против шпиоников?
– Не совсем, – отозвалась Ангвис, потянувшись под плащ. Появившись оттуда, ее рука сжимала изукрашенный иглопистолет. В камере для боекомплекта переливался лиловым кристаллический нейротоксин. Ино-свет впился в оружие, словно отчаянно хотел добраться до содержимого.
– Это даст нам шанс, пусть и слабый, – произнесла Ангвис. – Она втягивает энергию, но если мы сумеем перенаправить достаточное количество, то она, возможно, достаточно ослабнет, чтобы я смогла закончить дело.
– Как?
Она посмотрела на него.
– Как же еще? Вы впитаете энергию, так же, как делали с грозовыми тучами.
– Нет, – сказал Сол, отступая назад. – Я ничего из этого не понимаю, но знаю, что ошибался. Это не Движущая Сила, которую я искал. Она не рациональная. Она ничего не объединяет. Она имитирует, лжет и жаждет. Она зла. Я не могу просто впитать ее, будто блуждающую тучу.
– Тогда мы умрем, – просто ответила Ангвис.
Он выругался.
– Вы вообще можете сказать мне, что я должен делать?
– Нет. Доверьтесь своим инстинктам, – произнесла она. – Нам лишь нужно подобраться немного поближе. Я буду сразу позади вас, наготове.
Он пополз вперед, прижимаясь спиной к стене. Та была горячей на ощупь. Перекресток находился впереди, жар шел слева.
– Что теперь? – спросил он.
– Вы это чувствуете? Энергию, текущую сквозь нее?
– Да. Я ее чувствую.
– Прижмите ее поближе, дайте течь через вас. Попробуйте ее на вкус. Познайте.
Сол закрыл глаза, медленно дыша. Он позволил жару окутать его, впитываться в кожу, пока огонь не отыскал вены. Между пальцев заплясали искры, прочерченные багровым.
– Вам удалось? – спросила Ангвис.
Его глаза открылись. Правый сиял, словно звезда.
– Да, – сказал он. – Удалось. Что дальше?
– Вот это, – произнесла она, вонзая игольник ему в горло, и вытолкнула его в преисподнюю.
Калеб полосовал своим ножом, бешено паля из лазпистолета. При вспышке каждого разряда на миг становилась видна орда ртов и когтей. Свет дезориентировал их, но не останавливал, а химические стержни, воткнутые в пальто, становились все более тусклыми. Он понятия не имел, добрались ли Сол с Ангвис. Просто продолжал бежать, потому что сзади раздавался шум ломающихся костей и брызжущей крови. Калеб оглянулся и как раз увидел, как сквозь незрячих чудовищ проносится клинок Иктоми.
Отвлекшись, он поплатился. Одно из них напрыгнуло на него и придавило, вцепляясь когтями в тело. Он потратил последнюю светошумовую гранату, на мгновение озарив все происходящее. Существо взвыло, держась за безглазое лицо. Нож вскрыл ему яремную вену, но уже надвигались другие – спотыкающиеся, но не сдавшиеся. Калеб открыл огонь из пистолета, но когтистая лапа схватила его за запястье, пока клыки нащупывали горло.
Руку существа охватила нить серебристой проволоки. Она затянулась, отрезая кисть, и в это же время твари раздробил пасть ботинок. Нож Иктоми забрал второго, но ей на спину уже прыгал еще один. Калеб попытался выкрикнуть предупреждение, однако она уже успела пригнуться и схватить создание за челюсти. Крутанув, она начисто оторвала голову и на мгновение встретилась с Калебом взглядом. Ее лицо было обагрено, но глаза оставались ясными. В гаснущем свете химических стержней радужки казались почти фиолетовыми.
Она оглядела его, держа нож в руке. Он не смел пошевелиться.
А потом к ним прыгнуло множество других. Калеб успел сделать один выстрел, прежде чем Иктоми оказалась среди них. Ее клинок расплывался в движении, серебристая струна кружилась между существ, ломая шеи и разбрызгивая кровь. Калеб и без того знал, что она опасна, но это выходило за пределы всего, что ему случалось видеть. Не осталось ни единой мысли, только инстинкт убивать. При наличии времени и пространства она, возможно, могла бы перебить их всех.
Однако осветительные стержни гасли. А им не было конца.
Повсюду был огонь. Повсюду была боль.
Его кожа покрылась пузырями, кости сварились. Но даже когда на нем загорелась одежда, он чувствовал, как пламя струится сквозь него, опьяняя и ужасая. Он затерялся в урагане воплей и молитв, голос влился в терзающий хор. Теперь он узрел истину. Ино-свет был не из этого мира. То, что он считал мерцающими звездами, являлось глазами по ту сторону пелены.
Они видели его. Они были голодны, но представляли собой немногим более чем привидения. Это пламя наделяло их формой: в огне складывались очертания. Они были смутны – тени наоборот. Однако он мельком заметил кроваво-красную кожу, похожие на черепа лица, обрамленные темными рогами. Клинки, на которых тлели губительные руны.
Они были рядом. Разрыв открывался. И сильнее всего они жаждали получить его.
Он выдернул свой взгляд обратно в материальный мир. Вот это псайкер? Женщина, сжавшаяся на полу? Она была прекрасна – звезда, облекшаяся в форму человека. Она подняла голову, и его разнородные глаза встретились с ее взором. Он ощутил ее боль, замешательство и странное родство. А затем она снова закричала, излучая ино-свет, словно солнце. Он почувствовал, как его кожа обугливается. Припал на одно колено.
Слишком много. Что бы там ему ни дала Ангвис, даже с этим он не мог выдержать ее силу. Только не в отсутствие отвода.
Его пальцы вцепились в металл, взметая искры, и из него хлынул ино-свет – жар, перенаправленный в молнию. Та проскочила по коридору, и люмены наверху полопались.
Но он продолжал гореть. Сквозь него струилось все больше, выходя за пределы коридора. Его сознание теперь превратилось в бурю света.
Он увидел Калеба и крысокожую, окруженных ордой. Их силы таяли, последний химический стержень угасал.
Он увидел Канндиса, окруженного изломанными телами и хохочущего. Из глаз того лилась кровь, и кавдорцы падали под его трещащим оружием.
За ними он увидел кольцо огней, где монстр Пьюрберна стоял над распростертой фигурой. Было тяжело узнать их, тяжело что-либо осмыслить. Ему хотелось расслабиться, чтобы его смыло прочь, и пусть пламя пожрет Перикулус.
Нет.
Хватит с него быть пешкой, хватит неудач и бессилия. Не имело значения, чем являлся ино-свет и какие ужасы тот нес. Это все равно была сила. Он уже направлял ее прежде и мог сделать это снова. Никаких машин, никакой политики. Только он. Его воля. Его нежелание дать им победить.
Он сумел вновь зацепиться за свое тело – за то немногое, что еще осталось. Почувствовал бушующее в Перикулусе пламя и жизни, которое оно стремилось поглотить. Сильнее же всего он почувствовал Стену, окружающую это – клетку, сдерживающую все внутри. При падении купола ее извратили, привели в нынешнее состояние посредством мерзкого чародейства. Возможно, случайно, а возможно – чтобы оставить в заточении то, что получило свободу при крахе Перикулуса.
Однако нет ничего незыблемого. Постоянно лишь изменение. Уже созданное можно было преобразовать. Он уже делал это раньше, даже с тем немногим, что имел. Он пробил Стену. Сейчас у него было слишком много силы, чтобы ее ограничить. Она должна была куда-то течь. Во что-то настолько огромное, чтобы Ангвис получила свой шанс. Он не мог ее сдержать. Но, наверное, это мог сделать Перикулус.
Его душа потянулась к стене черноты. Над куполом, перекрывая даже шум зверств и крики, прозвучал гром.
Вирэ откатилась вбок, и когти ударили в трупный пепел. Из-за расщепляющего поля тот взорвался фонтаном пыли. Ее кулак молотом ударил в висок Пиромагира. Это было как бить по рокриту. Она отпрянула, а существо развернулось к ней, с шипением испуская пар из металлической решетки на месте лица.
У нее ничего не осталось, оружие было сломано, противник казался непобедимым. Он качнулся за ней, все еще теряя в скорости из-за ноги. Однако она была еще медленнее: адреналин начинал слабеть, с усталостью и раной боролась только ее злость. Но ярость не приносит победы.
У него должно было существовать слабое место. Оно есть у всех. Нужно было подумать. Нужен был удобный случай.
– Прикончи ее! – взревел Пьюрберн, и его Пиромагир стал тяжело приближаться. Вирэ отступала так далеко, как только могла, но теперь она уперлась спиной в разрушенную секцию жилого блока. Бежать было больше некуда.
Когти резко ударили. Она присела, и они вонзились в камни позади нее. Рокритовая стена осыпалась от соприкосновения, на миг зажав запястье Пиромагира. Тот захрипел от ярости, из ротовой решетки со свистом повалил пар. Свет огня очертил его лицо, и Вирэ увидела, что плоть вокруг металлического забрала покрыта рубцами, обожжена изрыгаемым паром.
Он выдернул руку, но она уже успела запрыгнуть ему на спину. Существо зарычало, будто рассерженная топка, но ему мешали собственные габариты: оно не могло достать ее. Однако чудовище забрыкалось, стремясь впечатать ее в камни. От его лица с шипением шел пар.
Стиснув зубы, Вирэ потянулась и обеими руками схватилась за его пасть, вбив пальцы в решетку и игнорируя боль от обжигавшего тело пара. Обоими коленями она уперлась в загривок существа, вынуждая его поднять голову.
Когти пытались схватить ее, но она почти их не видела. Все, о чем она могла думать – как безжизненный рот Элле подергивался по милости подгонявшей труп машины. Даже смерть не спасала от этого мира, где тела перемалывали и пекли из них хлеб, чтобы утолить голод промышленности.
Вирэ закричала, погружая пальцы в измочаленную плоть на горле существа. Яростно рванув, она содрала металл с его лица. Из раны заклубился дым, по лицу полилась похожая на смолу кровь, и Вирэ соскочила. Пиромагир бросился на нее, ослепленный, но от этого не менее смертоносный. Она сделала шаг в сторону, выискивая оружие – что угодно, способное закончить дело. Единственным, что она увидела, было навершие ее сломанной цепной глефы. Она подхватила его и замахнулась этим орудием как дубинкой.
Существо, пошатываясь, шло за ней. Его глаза пылали яростью, нижняя половина лица представляла собой мешанину натянутых на проволоку сухожилий. Оно взревело, и этот звук был похож на гром.
Нет. Гром раздался где-то в другом месте. Она почувствовала его мощь в воздухе. Волоски на предплечьях стояли дыбом.
Сломанное оружие едва заметно взвизгнуло. Вирэ нахмурилась и посмотрела на него. Энергоячейка не была подключена, но она увидела, что между зубьев пляшут искорки.
Когда Пиромагир, наполовину ослепленный рвущимся из раны паром, потянулся к ней, она всадила клинок снизу вверх в его изуродованное лицо и нажала на активатор. Глефа ликующе взвыла, зубцы вгрызлись в плоть. От напора клинок разорвало на части, и зубья вскрыли голову Пиромагира.
Тот беззвучно повалился. Вирэ покачнулась, припала на одно колено и подняла глаза на ошеломленного Пьюрберна.
– Твое оружие сломано, – произнесла она. – Как и мое.
Он затряс головой, будучи не в силах осмыслить происходящее.
– Нет, – сказал он. – Нет, это ничего не меняет. Я назначен Богом-Императором. Я Его защитник.
– Тогда почему же ты проиграл?
– Я не проиграл! – завопил Пьюрберн, поднимаясь. – Перикулус мой! Я…
Снова раскат, более громкий. Но на сей раз он принес молнию. Та заискрилась наверху и вокруг них, проносясь по Перикулусу. Земля задрожала, сбив Пьюрберна с ног. Вирэ пошатнулась и глянула вверх, ожидая, что рабский блок обрушится.
Но это был не рабский блок. Это была Стена.
Она трескалась, на металле появлялись неровные линии, и мрак пронзал тусклый свет подулья. Последователи Пьюрберна разбежались. Некоторые вопили, прикрывая от света свои изуродованные глаза.
Вирэ поискала самого лорда-пироцея. Однако тот исчез – его поглотил дым, валивший из упавшего трона.
=='''Акт 4'''==
<br />
==='''1'''===
Шесть костров уже давно потушили, трупный пепел вымели. Однако трон Пьюрберна до сих пор стоял там же, где упал, пусть даже пламени в нем больше не было. Канндис уставился на него, пытаясь запалить палочку лхо. Большинство его порезов зажило, но правая рука висела на перевязи: трещина в запястье. Слишком много раскроенных черепов, по словам медика. Впрочем, он не помнил, что в точности произошло. Хотя, с другой стороны, мало кто что-то помнил, или же, как минимум, они прикидывались потерявшими память. Теперь, когда Стена раскололась, и в Перикулус лился свет разрозненных мерцающих огней подулья, было сложнее признать деяния, совершенные во мраке. Лучше полностью избавиться от воспоминаний – так же легко, как от дешевых примитивных масок.
Он с проклятием встряхнул зажигалку.
– Позвольте мне, проктор Канндис.
Он обернулся на голос. К нему приближался лорд Креденс Сорроу, временный правитель Перикулуса, с обеих сторон сопровождаемый двумя своими огромными телохранителями. Канндис попытался поклониться, но Сорроу покачал головой.
– Прошу вас. Герою Перикулуса нет нужды склоняться перед скромным бюрократом. – Он улыбнулся, а один из его помощников тем временем зажег для Канндиса палочку лхо. – Вы тот человек, кто сдержал орды; кому хватило дальновидности запросить подкрепление, когда стало очевидно, что Перикулус впал в безумие. Ваше повышение до проктора полностью заслужено. Если уж на то пошло, это мне следовало бы кланяться вам.
– Это просто моя работа, мой повелитель, – произнес Канндис, затягиваясь лхо.
– Что ж, именно поэтому я и попросил вас остаться, – отозвался Сорроу. – Мне нужны убежденные люди, не из слабовольной породы, которой легко манипулировать. Чтобы восстановить Перикулус, потребуется очень многое, однако с крепкими сердцами мы преуспеем.
– Как идет отстраивание, мой повелитель?
– Весьма мрачно, – вздохнул Сорроу, оглядывая рабский блок, нависавший высоко над ними. – Люди Пьюрберна проникли в жилье рабов. Потери были серьезными. Остатки моей бригады переработали большинство тел, тем самым разрешив проблему с припасами. Так что есть и кое-какие хорошие новости.
Он посмотрел на Канндиса и одарил того широкой улыбкой.
– Мы все наладим, проктор.
– Хорошим началом были бы достойные патрульные.
– Несомненно, – сказал Сорроу. – Нам здесь нужен закон. Не эта суеверная чушь. Бог-Император – Повелитель Человечества и наш щит от тьмы. Но, честно говоря, я полагаю, что в деловых вопросах Он предпочитает церемониям прагматизм.
Они оба бросили взгляд на упавший трон.
– Скажите, – тихо поинтересовался Сорроу, – вашим людям не посчастливилось отыскать нашего пропавшего лорда-пироцея?
– Пока нет. Но мы найдем, – произнес Канндис. – То есть, если об этой проблеме не позаботится подулье.
– Хорошо, – кивнул Сорроу. – Этот человек в ответе за такое количество боли и утрат. Все из-за его алчности.
Канндис нахмурился и выдохнул облачко дыма.
– Я думал, это удел всех гильдийцев?
– Конечно же, приобретать кредиты важно, – с улыбкой произнес Сорроу. – Но бизнес-модель, при которой убиваешь всех своих клиентов ради денег, по правде сказать, неустойчива. Первое правило Меркатор Паллидус гласит, что необходимы спрос и предложение, поскольку рано или поздно одно перейдет в другое.
– Итак, вы займете трон? – спросил Канндис, кивнув в сторону упавшей платформы Пьюрберна.
Сорроу беспечно рассмеялся.
– Не думаю. Я не могу решить, оставить ли его в качестве напоминания, или же полностью разрушить. От него ужасно пахнет, будто что-то заползло внутрь и там издохло.
– Ведьмовская порча, мой повелитель, – сказал Канндис. – Обычное дело. Мы заперли камеру до тех пор, пока ее не сможет освятить церковный служитель.
– Славная работа, проктор.
– Стандартная процедура, – ответил Канндис. – Нам просто повезло, что этот ваш друг устранил псайкера до того, как стало слишком поздно.
– Да, – сказал Сорроу. – Жаль, что Сол был так сильно травмирован. Я надеялся найти для него место здесь. Тем не менее, я переговорил с его коллегами из Меркатор Люкс, и лорд Адулатор уже в пути, чтобы помочь нам с перебоями в энергоснабжении. Когда с этим будет покончено, я свяжусь с Меркатор Сангвис для поставки новых невольников. Но не раньше, чем будут готовы факторумы – в этом состояла еще одна ошибка Пьюрберна. Он торопил события. У нас есть время, чтобы сделать все правильно.
Канндис не ответил. Он глядел мимо Сорроу. Приближалось множество людей. По большей части они были худыми, отощавшими. Однако их взгляды были жесткими, а вела их высокая женщина в потрепанной броне. Огонь и клинки ободрали внешний слой золота, и стало видно холодное железо. Голова женщины была непокрыта, седеющие волосы заплели в тугую косу, а за плечом у нее висела массивная цепная глефа с кривым клинком. Позади навершия болталась красная кисть.
– Лорд Цепей Вирэ, – кивнув, произнес Сорроу, когда они подошли ближе. – Выводите часть своих невольников на экскурсию?
Она остановилась и уставилась на него. Выражение ее лица заставило Канндиса пожалеть, что при нем не было стаббера.
– Хватит с меня этого места, – сказала она, кивая на жилой блок, а может и на весь купол. – Мы уходим.
– Вы вольны поступить так, – ответил Сорроу, после чего бросил взгляд на ее свиту. – Однако боюсь, что они должны остаться. Эти невольники принадлежат Перикулусу.
– Пьюрберн так и не заплатил. Они все еще мои.
– Перикулус нуждается в работниках. Вам возместят расходы.
– У него есть работники, – произнесла она, ткнув большим пальцем в рабский блок. – Большинство решило остаться. Это те немногие, кому показалось, что снаружи шансы лучше.
– Лорд Цепей Вирэ, – начал было Сорроу. – Мы чрезвычайно вам обязаны, но…
– Вы знаете, как я получила этот титул? – спросила она.
Сорроу пожал плечами.
– Из-за того, что я осталась единственной, – тихо проговорила она. – Кандальщики. Гладиаторы. После того, как наш корабль упал, пепельные пустоши забирали одного за другим. Лорд Цепей Гарак прожил дольше большинства, и это случилось потому, что он был слишком немощным, чтобы идти. Я несла его на плечах большую часть дня. Поняла, что он умер, только когда мы добрались до пункта назначения. Но кто-то должен был надзирать за передачей, и все посмотрели на меня. Думаю, так всем было меньше работы – если бы я приняла титул и его символ власти.
– Какая вдохновляющая история, – откликнулся Сорроу. – Стремительное вознесение со дна благодаря силе рук и целеустремленности духа. Закон Хельмавра в действии.
– Так я себе и говорила, – вздохнула она, покосившись на невольников. – Что я вознеслась. Что с кнутом в руках жизнь будет лучше.
Глядя на них своими холодными глазами, она отстегнула с цепи свой символ власти.
– Я ошибалась, – произнесла она, передавая его лорду Сорроу.
– Тем не менее, вы…
– Я пойду, куда мне вздумается, – сказала она, по очереди посмотрев на Сорроу и Канндиса. – Я прошла сквозь пламя. Я сокрушила Пьюрберна. Советую вам обоим посторониться, иначе я сокрушу и вас.
– Посторониться? – выплюнул Канндис. – Если вы думаете, будто можете просто отказать…
Сорроу поднял руку.
– Это было беспрецедентное происшествие, – произнес он. – Мои люди до сих подсчитывают и перерабатывают мертвых. Возможно, итог еще не подведен. Возможно, скажем, жертвами безумия Пьюрберна стали еще пятьдесят рабов и один гильдиец, а их тела поглотил огонь.
– Лорд Сорроу? – переспросил Канндис. Сорроу улыбнулся.
– Я не заинтересован в создании себе врагов, – без обиняков сказал он. – Эта женщина больше, чем кто-либо еще, ответственна за нашу свободу. Если в награду она просит лишь исчезнуть с горсткой рабов, половина из которых, готов поспорить, не пережила бы и дня в факторуме, то эта цена представляется невысокой.
Он повернулся к бывшему Лорду Цепей.
– Вы можете идти, Вирэ. Считайте это моим прощальным подарком.
Глянув на него, она кивнула. Рабы зашаркали мимо, возглавляемые здоровяком-Голиафом с мелтой. Вирэ уже двинулась было за ними, но помедлила и обернулась к Сорроу. Она бросила что-то к его ногам. Он посмотрел вниз. Это был расколотый шлем, до сих пор напоминавший разбитую корону.
– Она тяжелее, чем вам кажется, – предупредила Вирэ, после чего повернулась к Перикулусу спиной и направилась в недра подулья.
– Вы уверены, лорд? – спросил Канндис, когда она скрылась из виду.
– О да, – произнес Сорроу. – Как вы говорите, подулье без сомнения позаботится о проблеме, а кого заботит горстка рабов?
Калеб подбросил в костер еще брикетов: пламя жадно пожирало горючее.
– Ты его перекармливаешь, – заметила Иктоми, не поднимая глаз. Она сидела, скрестив ноги, и нарезала колечками трехфутовое щупальце.
Калеб пожал плечами.
– Уж извини, если после наших недавних неурядиц я ищу комфорта у очень яркого огня.
Она пожала плечами в ответ.
– Не жалуйся, если мясо подгорит.
– Ты не напугана произошедшим? – поинтересовался Калеб, поглядывая в темноту по ту сторону их костерка.
– Нет.
– Даже ни чуточки не взволнована?
Она подняла голову и нахмурилась, словно обдумывала вопрос, рассеянно постукивая клинком по своему ботинку.
Затем покачала головой.
– Не настолько, чтобы переводить топливо.
– Ага! – ухмыльнулся Калеб, а она тем временем стала резать дальше. – Так ты была взволнована?
– Все, через что мы проходим, меняет нас.
– Что ты помнишь?
Иктоми кинула на него взгляд.
– Помню, что ты меня раздражал, – произнесла она. – Я думала, как лучше тебя зарезать. Быстро и аккуратно, или медленно и неторопливо?
– Ясно, – сказал Калеб. – Это когда ты была связана?
– Нет, – ответила она. – Это когда ты предложил, чтобы мы спустились в подулье, чтобы спасти девчонку-рабыню и получить какие-то гроши за беспокойство. После этого мое настроение становилось только хуже.
– Умора, – вздохнул Калеб. – Ты теперь шуточки отпускаешь?
– Может, я их и раньше отпускала. Просто ты их только сейчас понимаешь.
Она насадила на свой клинок три колечка и поднесла их к пламени.
– Как считаешь, она выбралась? – спросил Калеб. – Должна же, да? Сорроу сказал, что освободит ее, если мы сделаем что велено. Он ведь не стал бы врать, верно?
– Мы могли бы узнать у него.
– Думаю, Перикулу лучше оставить позади, – отозвался Калеб, растягиваясь на спине. – Не знаю, что там случилось, и предпочел бы, чтобы так все и осталось. Нам день пути до Ворот Грохота. Там есть исключительно хорошие питейные заведения, и я намерен так напиться, чтобы забыть, что все это вообще происходило.
– Хороший план.
– Правда? – Он нахмурился и покосился на нее. – Я удивлен. Думал, ты захочешь отомстить, или уладить незаконченное дело, или еще что?
– Возможно, меня посетила мысль, которая мне не понравилась, – произнесла Иктоми. – Можешь идти пить. Мне надо подумать.
Калеб ухмыльнулся.
– Послушай только себя: сплошная интроспектива.
– Или я могла бы выпотрошить тебя и оставить падальщикам, – предостерегла она, доставая свой нож из огня и сбрасывая колечко ему в протянутые руки.
– Я бы выжил, – отозвался он, перебрасывая кусок между пальцев, чтобы тот остыл. – Я всегда нахожу способ.
– С блюстителями был хороший трюк, – признала она, вгрызаясь в мясо. – Как ты стер свое досье?
– Я не стирал, – сказал Калеб, и его улыбка померкла. – Это был кто-то другой.
– Все равно, на тебя нет досье, – настаивала она. – Блюстители никогда за тобой не явятся. Это хорошо. Так ведь?
Калеб снова пожал плечами и отвернулся, сосредоточившись на пламени. Уголком глаза он увидел, что Иктоми наблюдает за ним.
– Так ведь? – повторила она.
– Конечно так, – ответил он, заставив себя улыбнуться. – Не хочу портить отношения с блюстителями. Как-никак, у меня отец проктор.
– Он тебя защищает?
– Нет. Он никогда меня не защищал, – произнес Калеб. – Мы можем минутку помолчать? Я в кои-то веки не в настроении разговаривать.
==='''2'''===
Пьюрберн поймал себя на том, что глядит на реликвии из мусора и костей на импровизированном алтаре. Они как будто выглядели иначе по сравнению с прошлым разом, когда он посещал святилище. Оказанный ему прием точно был иным. При его появлении священник не стал лебезить, а вместо этого практически затолкал своих последователей в церковь, словно боялся, что его увидят с ними. Все, чего затребовал Пьюрберн – припасов и защищенный вокс-канал. Пока что ни того, ни другого не предоставили. Почему так долго?
Впрочем, во время своего предыдущего визита он восседал на троне и обладал силой Вечного Пламени Бога-Императора. Сейчас его одеяния были изодраны и грязны, а от армии остались лишь трое Огарков. Он выглядел немногим лучше нищего. Перикулус лишил его почти всего.
Это была ошибка, теперь он понимал. Он пытался двигаться чересчур быстро. Вот почему он потерял контроль. Или, точнее, вот почему он не сумел не дать ей потерять контроль. В этом и заключалась правда. Девушка, как и ее мать, была наделена силой, но ей недоставало воли, чтобы обуздать ту. Гори в нем такой же огонь, как в ней, все было бы иначе. Он смог бы им управлять. Он это знал.
Странно – следовало бы испытывать возмущение от провала. Однако он был только вымотан и опустошен, словно в миг, когда Вечное Пламя погасло, вместе с ним сгинул кусочек его самого. Глаза до сих пор болели, даже трепещущий свет алтарных свечей был почти мучителен. Требовалось просто отдохнуть, восстановиться.
Проклятье, где же священник?
Во рту все еще оставался привкус… ладно, это не имело значения. Он пришел к выводу, что последние несколько дней утратили четкость, и не мог точно восстановить в памяти события. Никто не смог бы этого сделать сколько-либо уверенно, и не было смысла углубляться в раздумья. Необходимо двигаться дальше, отстроить и укрепить свою империю. Дом Каталл поддержит его. Им придется: он знает их тайны.
Позади послышался скрип открывающейся церковной двери.
– Наконец-то, – бросил он, оборачиваясь. – Где…
Однако человек, стоявший у входа в церковь, был не священником. Он носил драный плащ, который мерцал в свете свечей: в подкладку были вшиты осколки стекла и металла, искрившиеся, словно звезды. И еще, даже несмотря на полумрак, лорд Пьюрберн увидел, что его маска имеет странную текстуру, словно ее сделали из растянутой кожи.
– Добрый вечер, милорд, – произнес незнакомец. Его голос звучал негромко, гортанно. Однако прослеживался в нем и акцент, который лорд Пьюрберн не мог точно опознать.
– Как ты смеешь входить без предупреждения! – резко спросил он. – Тебе известно, кто я?
– О, мне все о вас известно, лорд Пьюрберн, – улыбнулся неизвестный. – Меня зовут Исайя. Когда-то я водил компанию с человеком по имени Тритус. Полагаю, вы знакомы?
– Это не твоя забота.
– Ну, брат Тритус думал, что моя, – отозвался Исайя, переступая порог. – Его посланец рассказывал всевозможные странные истории, в том числе и несколько о вас. Тритус был чрезвычайно встревожен. Больше я от него ничего не слышал.
– Боюсь, брат Тритус не был хорошим человеком.
– Возможно, это и правда, – кивнул Исайя. – Если увидеть, как перед тобой едят твою семью, это может оказать такое влияние. Однако, при всех его изъянах, он был благочестивым человеком. И он верил, что, в свою очередь, заставляет меня верить ему.
Его взгляд упал на алтарь, и он начертил на груди крылья священной аквилы.
– Тан Кавдора был крайне обеспокоен, услышав рассказ о чародействе в Перикулусе, – произнес он, пристально глядя на лорда Пьюрберна из-под кожаной маски. – Вот почему я должен просить вас пойти со мной, чтобы вы смогли представить полный отчет о произошедшем.
Пока он говорил, что-то изменилось: из его голоса пропал гортанный говор подулья.
– Я не объясняюсь перед людьми вроде тебя.
Исайя развел руками.
– Я вынужден настаивать.
– Избавьтесь от него, – велел Пьюрберн, кивнув ближайшему из Огарков.
Прежде, чем тот успел сдвинуться с места, выстрел раздробил ему коленную чашечку, опрокинув на пол. Его сделали сверху. Пьюрберн посмотрел на стропила. Там проглядывала потускневшая костяная маска и блестела длинная винтовка.
– Мои извинения, лорд Пьюрберн, – сказал Исайя без какого-либо намека на сожаление в голосе. – Сестра Гарриетта – хороший стрелок, но порой может торопиться жать на спусковой крючок. Я бы советовал больше не делать внезапных движений и держать руки там, где я смогу их видеть. Потому что она способна оторвать их в запястье. Поверьте, я это видел.
Пьюрберн не ответил. Его взгляд привлекли к себе тени, где ждали другие фигуры в масках. Они были повсюду вокруг него.
– Это нелепо, – произнес он. – Я лорд Сайлас Пьюрберн, лорд-пироцей Меркатор Пирос. Я вел армии против еретиков, обслуживал шпили дома Каталл. Я ужинал с лордом Хельмавром меньше половины лунного цикла назад.
– Что ж, это и впрямь звучит очень грандиозно, – отозвался Исайя, пока его последователи приближались. – Скажите мне, лорд Пьюрберн, присутствует ли кто-нибудь из этих людей здесь сейчас? Чтобы занять вашу сторону? Защитить вас? Уберечь вас?
Он поводил глазами влево-вправо, после чего посмотрел на Пьюрберна и пожал плечами.
– Вы не можете так поступить, – бросил Пьюрберн, когда его схватили за руки грубые ладони. – У меня будет крупный разговор с таном!
– Да, будет, – сказал Исайя. – Но сперва вы будете говорить со мной. Вы должны исповедаться в своих грехах.
– Меня не будут судить такие, как ты!
Пьюрберн плюнул кавдорцу в лицо, запятнав кожу слюной. Исайя с улыбкой обтер щеку своей маски. С такого близкого расстояния Пьюрберн видел, что на содранной коже до сих пор сохранились черты ее прежнего носителя.
– Вас будет судить Бог-Император, – произнес Исайя, улыбаясь. – Но сперва мы должны показать Ему ваше истинное лицо.
Сол открыл глаз и ничего не увидел.
В комнате было темно, только горел зеленым дисплей медицинской системы. В его свете Сол кое-как разглядел кровать, на которой лежал. Правая рука была перевязана, из-под бинтов проглядывали воспаленные рубцы. Он согнул пальцы, пытаясь поднять конечность, но та висела мертвым грузом.
– Боюсь, потребовалась операция.
Шепот донесся из тени. Глаза приспосабливались, и в краденом свете медсистемы ему удалось различить лицо Ангвис.
– Эту технику в вашей руке пришлось вынуть, – продолжила та. – Провода сгорели и, возможно, отчасти пострадали нервы. Но вы сделали это, Сол. Ваш шторм завершил правление Пьюрберна. С ним покончено, и даже дом Кавдор теперь говорит о буре Бога-Императора, которая освободила Перикулус.
– Как… мы победили?
– О да, – произнесла она, подойдя на шаг. – Направляя ее энергию, вы едва не убили себя, но дали мне шанс. Я позаботилась обо всем остальном.
– Псайкер. Она мертва?
– Да. Не волнуйтесь, я об этом позаботилась, – ответила Ангвис. – Вам нужно просто отдыхать. Пьюрберн пал, Перикулус спасен, а лорд Сорроу занял место правителя. Он просил меня передать от него налиучшие пожелания, поскольку сам он сейчас весьма занят.
Сол кивнул. Его голова болталась, словно он не вполне мог ее удерживать. Ангвис наклонилась поближе, помогая ему устроиться на подушке.
– Бедняга, – вздохнула она, протирая ему лоб тряпочкой. – Все это было немного черечур, не правда ли?
– Я… оно пропало, – проговорил Сол. – Я не вижу… что бы я там ни видел раньше. Сложно объяснить, будто я уже даже не понимаю, что произошло. Просто чувствую себя пустым. Словно лишился чего-то принципиально важного.
– Так лучше, – сказала она. – Я рада, что нет следов перманентной порчи. Ваша сила теперь израсходована. Ощущение утраты – обычный эффект при абстиненции от «призрака», но это пройдет. Впрочем, боюсь, что сны останутся с вами. Они никогда полностью не уходят.
– Так вот что вы мне впрыскивали?
– Более-менее. Он был несколько… тоньше очищен, чем то, что можно отыскать на улице.
– Вы взяли его в развалинах, так ведь? – произнес он. – Я знаю, вы что-то нашли.
– В развалинах? – переспросила она, нахмурившись. – Не уверена, о чем вы, поскольку если вы вернетесь на место нашего триумфа, то там не будет ни следа каких-либо построек, только лес кабельных лиан и большая куча безглазых трупов.
– Никаких улик?
– Улик чего?
– Вы меня обманули.
– Я всех обманываю.
– Лгали мне.
– Это верно, – отозвалась она. – Однажды я сказала, что из вас вышел бы сносный Делак. Но вы правы, это была ложь. Вы слишком честны, Сол, слишком доверчивы. Возвращайтесь к погоням за грозами и изготовлению мелких вещиц. Это простая жизнь, и вы в ней будете счастливее.
– Я был бы счастлив узнать правду.
Ангвис вздохнула и оперлась на поручень кровати, склонив голову.
– Что бы вы хотели от меня услышать? – спросила она. – Что давным-давно дом Делак проводил в Перикулусе эксперименты, ставшие одной из причин его падения? Что когда это раскрылось, нам пришлось убирать все следы, пока Пьюрберн своей бестолковостью не раскрыл наш грязный секрет лорду Хельмавру? Что я подстроила несчастный случай, руководила вашей мнимой реабилитацией, организовала вам побег – все в рамках плана, чтобы доставить вас туда, где вы были мне нужны? Что я использовала свои контакты, чтобы манипулировать вами, даже изобразила смерть агента, чтобы купить ваше доверие. Что вы были просто инструментом, с помощью которого я попала, куда мне требовалось? Что все это прошло по плану?
Сол подозревал, что будь у нее глаза, она бы их закатила. Так же она лишь улыбнулась своей половинчатой улыбкой, однако та выглядела странно. Он не знал, почему.
– Я просто хочу правды, – сказал он.
– Правды? – отозвалась она, и ее улыбка померкла. – Правда в том, что мое начальство мало что сообщает мне сверх того, где находиться и что делать. Судя по тем крупицам, которые я собрала, в повторном обнаружении Перикулуса увидели угрозу для наших операций со шпиониками. Поверьте, они деликатны. Вот почему вас приговорили к смерти после потери Господина Стежка, но я убедила их, что вы могли бы помочь. Я была уверена: с небольшой помощью вы сумеете получить контракт. Поэтому я защищала вас, заботилась о вас изо всех сил, даже убила собственного агента ради вашей безопасности. Я следовала за вами в аду Перикулуса, используя все обрывки информации, какие попадались мне по пути. В конечном итоге я что-то нашла в развалинах и положилась на удачу. Это был риск, но он спас нас обоих.
Она посмотрела на него. Возможно, будь у нее глаза, в них стояли бы слезы.
– Я ждала у вашей постели, – прошептала она. – День и ночь, молясь о том, чтобы вы очнулись. Вы так много для меня значите. Вы ведь наверняка знали? Как важны для меня?
– Может быть. – Он нахмурился. – А может быть, вы прибыли всего час назад и велели снять меня с седативных?
– Это возможно, – произнесла она с играющей на губах полуулыбкой. – Какую версию вы предпочитаете?
На сей раз Сол увидел, что отличается.
– Ваша улыбка, – сказал он. – Она не на той стороне лица.
– В самом деле? – поинтересовалась она, игриво прикоснувшись к своей щеке. – Как же странно.
– И это все, что вы мне дадите?
– Я многое вам дала, – ответила она. – Ваша гильдия получила контракт с Перикулусом, и я слышала, что лорд Севериор хочет принять вас обратно с распростертыми объятиями. Знаете недавно повышенного проктора Канндиса – героя, сдержавшего орды и освободившего Перикулус? Так вот, он утверждает, что это вы вручили ему оружие. Когда легенду о Перикулусе станут рассказывать, вы не будете несущественной мелочью.
– А о вас никогда даже не упомянут?
– Именно.
– Вы говорили с Севериором? – спросил Сол, безуспешно пытаясь сесть. – Доктор Кауте, он выжил?
Ангвис вздохнула.
– Простите, я забыла спросить. Но вы довольно скоро узнаете. А теперь я должна вас покинуть.
– Думаете, вы можете просто уйти? – бросил он, когда она направилась к двери.
– Уйти может только один из нас.
Он попробовал встать, но рухнул, со стоном держась за правое плечо. Она оглянулась, и на мгновение на ее лице мелькнуло выражение боли. Всего на миг ее лицо дрогнуло. Она показалась старше, суровее и такой печальной. Потом освещение сместилось. Выражение исчезло.
Спустя секунду исчезла и она.
Сол ждал, откинувшись на кровати и прижимая руку к плечу, словно ему было мучительно больно.
Так он ждал какое-то время.
Лишь уверившись в том, что она ушла, он выпрямился и плавным движением поднялся с постели. В комнате было все так же темно, свет исходил только от медицинской системы.
Он вытянул перебинтованную руку, осматривая покрытые рубцами пальцы, ныне лишенные проводов и цепей. Никакого поглотителя энергии, никаких нейронных контуров. Осталась только плоть. Только Сол.
Теперь он был просто человеком.
И все же люмены над ним замерцали. Понемногу в комнату начал сочиться свет. Его хватало, чтобы уловить свое отражение в экране медицинской системы. Лицо покрывали шрамы, поперек лба и щеки тянулись ожоги. Утраченный глаз был прикрыт. Сол на мгновение сосредоточился – на уже знакомом ощущении. Под повязкой с треском ожил и заблестел огонек.
Сол выставил перед собой ладонь. Внутри забрезжила крохотная звездочка.
Он улыбнулся. Возможно, из него все-таки получится хороший Делак.
=='''Эпилог'''==
Лорд Креденс Сорроу, временный правитель Падшего Купола Перикулус, улыбнулся мерцающему лицу лорда Севериора на экране вокса. Старик был не столь сварлив, как заявлял Сол, однако Сорроу предпочел бы, чтобы тот не наклонялся так близко к инфодисплею. Хрустально-голубые глаза просто смущали, но растущий из ноздрей плюмаж положительно вызывал отвращение.
– Стало быть, мы договорились? – спросил Сорроу. – Совет Света удовлетворит потребности Перикулуса в энергии?
– С удовольствием, – произнес лорд Севериор. – Несмотря на мою грусть по поводу дражайшего Сайласа Пьюрберна. Хотя мы и соперничали, но я не могу отрицать, что он был великим человеком. Жаль, что он пал так низко.
– Действительно, – кивнул Сорроу. – Я считаю своей удачей, что мне представилась возможность поработать с ним, пусть и недолго. Но мне кажется, он не годился для Перикулуса. Я вижу в Падшем Куполе передовой рубеж моды и культуры. Почитание огня, честно говоря, лучше подходит более отсталым районам улья. Перикулус станет маяком просвещения.
– Не мог бы согласиться сильнее, – ухмыльнулся Севериор. – Слишком долго считалось, будто Меркатор Люкс уступает лордам-пироцеям Меркатор Пирос. Я приветствую возможность доказать Перикулусу нашу ценность.
– И, возможно, повысить ваш собственный статус внутри Меркатор Люкс?
– Если на то есть воля Бога-Императора, – ответил Севериор, склоняя голову и скрещивая запястья. – Свет Его Сковывает Всякую Тень.
– Из Тьмы поднимаемся Мы, – произнес Сорроу, без запинки ответив тем же жестом. – С нетерпением ожидаю прибытия лорда Адулатора.
– Вас устроит, если лорд Адулатор останется связующим звеном? Как я понимаю, вы с лордом Солом были близки?
– Мы были знакомы, – сказал Сорроу, и его улыбка померкла. – Однако когда я недавно выдвинул идею о партнерстве, он ясно выразил свою позицию. Наверняка есть другая работа, которую он мог бы выполнять, когда оправится.
– Конечно, – отозвался Севериор. – В сущности, я намерен сделать «Озаренный» его официальным титулом. Он станет посланником в пресловутых отсталых районах улья. В местах, обитатели которых, возможно, с трудом понимают нашу работу, но слышали о священном шторме Бога-Императора.
– Уверен, он примет это назначение со своим обычным пылом.
– Совершенно верно, – улыбнулся лорд Севериор. – Мне так не терпится поработать вместе.
Инфодисплей погас. Сорроу встал с кресла, разглаживая недавно выстиранное одеяние и озирая свой новый дом. Когда-то здесь размещался лорд Пьюрберн, а до того – леди Уайрпас. Никто из них не оставил тут особого следа.
– Этот круг нам потребуется разорвать, – пробормотал Сорроу, обращаясь отчасти к самому себе, а отчасти к двум Размольщикам, охранявшим дверь. Да, многое изменится. Тирания Пьюрберна была не только жестокой, но также недальновидной и обреченной на провал: невольники из улья голодали до состояния бесполезности, пока плоть не начинала свисать с костей. Когда они умирали, собирать было особо нечего, а трупная мука из их тел получалась скудной и непитательной.
В его Перикулусе такого не будет. Его работники будут хорошо накормлены, обихожены и получат лишние тридцать минут сна ежедневно. А когда они скончаются, их тела снабдят пропитанием следующее поколение. Более того, поскольку каждое поколение кормит следующее, они станут более здоровыми, более продуктивными.
– Возможно, и увеселения, – произнес Сорроу, бросив взгляд на Размольщиков. – Пьюрберн был прав насчет…
Но его стражи лежали поверженными.
Сорроу моргнул, не в силах осмыслить увиденное. Оба человека были закаленными убийцами. Каждый из них весил, должно быть, больше трехсот фунтов. Он не слышал, как кто-либо из них падал. И те не менее, они были мертвы, а рядом с ними стояла тень, в руке которой блестел клинок.
– Охрана! – бросил Сорроу, нажимая кнопку на поясе.
Тень покачала головой.
– Кто ты? – спросил Сорроу, отступая. Он ощущал обнадеживающий вес своей печатки. Один выстрел. Необходимо было сделать его результативным.
Убийца выступила из сумрака. Он заметил проблеск красного вокруг ее глаз и на мгновение решил, будто это один из последователей Пьюрберна, все еще охваченный безумием. Однако когда на нее упал свет, он понял, что алые следы – это не кровь.
Это были племенные отметины. Крысокожая.
Он помнил эти глаза. Черные. Бездушные. Но не мог вспомнить ее имени.
– Стало быть, ты вернулась? – поинтересовался Сорроу, дружелюбно улыбнувшись. – Я встревожился, когда мы потеряли связь с тобой и Калебом. Где ты была?
– Думала, – ответила она. – О том, как изменилась наша сделка и как ты нас подставил. И о том, как я предупреждала тебя, что произойдет, если ты нарушишь слово.
– Я ничего подобного не делал, – сказал он, незаметно смещаясь. Еще несколько шагов – и она окажется между двух колонн. Некуда увернуться.
– Ты лжешь.
– И откуда же ты можешь это знать?
– Я чую.
– Это глупо, – отозвался Сорроу. – Где твой напарник? Возможно, мы с ним сможем обсудить дополнительную оплату. Чего ты хочешь?
– Ничего, что ты способен предложить.
– Все чего-то хотят, – настаивал Сорроу, замедляя шаг. Она была почти в нужном месте. – Должно же быть что-то, важное для тебя?
– Да. Мое слово. Я дала его тебе. И намерена сдержать.
Вслед за этим она рванулась к нему. Когда она шагнула между колонн, он активировал кольцо. Оружие выплюнуло заряд плазмы, образовав потрескивающий шар перегретой материи больше двух футов в поперечнике. Тот долетел до нее в один миг – уклониться или пригнуться не было времени.
Не сбившись с шага, она оттолкнулась ногой от колонны и прыгнула, извернувшись в воздухе. Это было невозможно, но она каким-то образом выгнула свое тело поверх миниатюрного солнца, делая пируэт на ветру. На ее клинке мерцали похищенные лучи.
Она неслась на него, и он обнаружил, что не может оторвать взгляда от ее глаз. Возможно, это было отражение плазменного выстрела, но они как будто горели аметистовым огнем в гаснущем свете.
<br />
[[Категория:Некромунда]]
[[Категория:Империум]]
<references />
