3520
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
{{В процессе
|Сейчас = 18
|Всего = 30
}}
Нет описания правки
{{Книга
|Обложка =The Devastation of Baal cover.jpg
|Описание обложки =
|Автор = Гай Хейли / Guy Haley
|Переводчик =[http://forums.warforge.ru/index.php?showuser=25531 Веселый Консул]
|Издательство =Black Library
|Серия книг =Завоевания Космического Десанта / Space Marine Conquests
Первые гаунты провалились под песчаную маскировку, скрывавшую «осушающую воду», и их визг мгновенно пропал, когда сотни их товарищей рухнули вслед за ними. Они безостановочно погружались в «воду». Тираниды лезли по всему периметру Аркс Ангеликум, ведомые жаждой убивать, и падали в рокритовый канал, где они бились в конвульсиях, кричали и умирали. Обесцвеченные кости и пластины экзоскелетов существ выступили на поверхности, словно яркие рифы, но только для того, чтобы после испариться: из них высасывались все остатки влаги, и останки превращались в порошок. Счетчик убитых зашкаливал, и Ордамаил не мог сказать наверняка сколько сотен тысяч тварей погибло, но они все продолжали прибывать. Когда останки забивали ров, пришельцы могли приблизиться к защитникам, но половина ширины рва еще оставалась незаполненной, и гаунты продолжали бездумно падать в нее, издавая вопли ненависти в момент смерти. Неожиданно все прекратилось. Рой перестал наступать. Еще сотни тварей продолжили умирать, а затем резня прекратилась. Остальные отступили. «Осушающая вода» плескалась и бурлила в своей узкой тюрьме, жаждая ещё больше крови. Крупные монстры двинулись вперед, выполняя волю разума улья. Гаунты вновь выстроились в ряды только для того, чтобы снова потерять порядок, когда орудия со стены уложили монстров-вожаков. Все больше командиров тиранидов умирало под натиском огня Ангелов. Орда гаунтов металась взад-вперед, останавливаясь у края рва, их количество резко уменьшалось под частым ливнем гигантских снарядов и выкашивающего огня защитных орудий. Мясорубка продолжалась еще полчаса. Воздух нагрелся от орудийного огня. Запах фицелина и обжигающего металла перебивал смрад пролитой инопланетной крови.
Крупных монстров больше не было видно. Гаунты развернулись на триста шестьдесят сто восемьдесят градусов и стали удаляться от рва. Невероятно, но тираниды отступали. На всем протяжении навесной стены раздавались возгласы и песни, а затем защитники с удвоенной силой продолжили вести огонь по убегающим тварям. Ордамаил позволил наконечнику крозиуса коснуться земли и преклонил колено, чтобы воздать благодарности.
- Во имя Крови, мы победили, – произнес он.
== '''ГЛАВА 18. ТЯЖЕЛЫЙ ЧАС''' ==
Отзвуки битвы были слышны в каждой части монастыря-крепости, сотрясая даже скрытые залы библиариума, где не все стены были из армированного бетона и камня, и не все ходы обязательно вели к различным местам на Ваале.
Услышав приказ своего повелителя, пилоты переключили мощность двигателей на максимальную, и «Громовые Ястребы» на полной скорости устремились к Кровавым Горам, оставляя преследующий их рой далеко позади.
=='''ГЛАВА 19. ПОВЕЛИТЕЛЬ КРОВИ'''==
Очередь болтов достала гаунта в момент прыжка. Эхо выстрелов отдавалось от отвесных стенок карьера еще долгое время после того, как тело твари разбилось о валун.
«Громовой Ястреб» следовал по установленному маршруту, удаляясь все дальше и дальше от воздушного роя. За пределами Аркс Ангеликум присутствие тиранидов было минимальным. На Ваале теперь почти не было никого кроме космических десантников, но, тем не менее, периодически выдвигались небольшие группы тиранидов, например в такие места, как утес кровавых камней. Тела сервиторов валялись там же, где они нашли свою смерть, контейнеры с камнями и инструментами были разбросаны неподалеку. Рабочие сервиторы не были снабжены боевыми протоколами, и их разорвали на куски во время выполнения ими своих обязанностей. Ракел поднялся по невысокой куче угловатых, обработанных камней, и его лицо сморщилось, когда он заметил небольшой тиранидский организм, пронзающий внутренности мертвого киборга. Он убил тварь одной лишь командой разума, а затем раздавил внутренности сервитора своим бронированным ботинком. Останки киборги остались лежать в липкой смеси из крови и масла. Его металлический торс расплавился от воздействия кислоты, а органика была поглощена тиранидами. Мертвый сервитор смотрел на Ракела пустым взглядом. В смерти они были больше похожи на людей. В душе эпистолярия возникла печаль, и он закрыл несчастному веки. В воздухе послышалась еще одна серия выстрелов. Ракел посмотрел вниз, на открытое пространство перед входом в шахту. Остальные библиарии расчищали территорию. Они полагались на свое материальное оружие, экономя психические силы для предстоящего ритуала. В голову эпистолярия пришла мысль, что в данный момент они были самой мощной боевой патрульной группой в Галактике. Оборудование рудника оставалось нетронутым. Тиранидов оно не интересовало, и они не видели в нем угрозы, поэтому конвейерные ленты, размельчители камней, буры и другие инструменты функционировали и были готовы к использованию. Сервиторы же напротив, были полностью истреблены.
Рудник управлялся автономно, и запечатал все свои входы и выходы сразу после того, как ксеносы атаковали. Его бронированные ворота закрылись перед ордами пришельцев. За ними находился карьер. Месторождение кровавого камня было открыто десять тысяч лет назад, и всё это время сервиторы глубже и глубже проникали во внутрь горы. Кровавые Горы были единственным источником запасов кровавых камней, которыми Кровавые Ангелы и другие наследники украшали свою броню. Камни были важны для ордена, они имели ритуальную и духовную составляющие, о которых знали лишь немногие, не относящиеся к братству. Центральный карьер окружали искусственно высеченные утесы. Дорога с юга предназначалась для автопогрузчиков. Горы Круор возвышались плоскими вершинами на юго-востоке, юге и западе. Рудник был огромен, и наземный карьер был лишь прелюдией к множеству тоннелей, спрятанных под землей.
Ракел принюхался. Раскрошившийся камень, разлитое масло, жижа крови киборга, отвратительный смрад выделений тиранидов и сухость всеобъемлющей ваальской пустыни.
- Идеальное место для последнего противостояния, – пробормотал он.
- Нам туда, – опираясь на Антроса произнес Мефистон, и указал на дорогу, идущую от карьера, через череду отвалов, подальше от основного входа в подземные шахтные выработки.
Голос Повелителя Смерти казался шёпотом в наушнике Ракела. Библиарий мог лишь гадать сколько раз Мефистон доводил себя до изнеможения. Каждое титаническое усилие в этой войне ощутимо сказывалось на его повелителе. Его сила все еще восстанавливалась после боя в небесах, и он сильно опирался на Люция Антроса. Ракел с тревогой наблюдал за своим командиром. Он еще не полностью доверял молодому библиарию. Антрос был слишком одержим властью. В его стремлении угодить Верховному библиарию прослеживалось что-то отталкивающее. Ракел знавал таких людей на Кемрендере, еще в начале своего пути. Амбиции всегда следовали за сильными. Мефистон был замкнутым и странноватым человеком. Ракел помнил Калистария, человека, которым когда-то был Мефистон. Иногда библиарию казалось, что он все еще видит черты своего старого друга в Повелителе Смерти, но он больше не мог говорить с Мефистоном открыто, как делал это раньше с Калистарием. Никто не мог. Мефистон находился в своем собственном мире, и слова попросту не достигали его. Ракел просил жреца Альбиния поговорить с ним, он был вторим его настоящим другом, но Мефистон не стал его слушать, когда жрец предостерегал Повелителя Смерти о слишком быстром росте силы Антроса. Ракел отбросил эти мысли. Сейчас они не принесут никакой пользы. Антрос был членом библиариума. Если Мефистон считает, что он этого достоин, значит так тому и быть. С годами он становился все более нетерпимым к критике. Антрос был таким же псайкером, как и все остальные в братстве. Все они были странными, в той или иной мере. Иногда Ракел забывал, что он мало чем отличается от своих братьев.
- Мои глаза все время объяты чертовым сиянием, и я сторонюсь людей, – отругал он себя.
Библиарий присоединился к остальным. Дорога привела их через груды измельченной руды к склону горы. Внутри находился небольшой портал, обшитый толстым слоем пластила. Мефистон снял с пояса ключ в виде символа и заставил подчиниться дух машины замка.
- Повинуюсь, – раздался механический голос, безжизненный, словно пустыня Ваала.
Механизмы двери пришли в движение. Мефистон зашел первым. Ракел знаком поманил остальных, не отрывая взгляда от неба. Они оказались в широком коридоре, вырезанном из «костей» Ваала. Ракел чувствовал чье-то присутствие внизу. Диапазон его восприятия был достаточно широким, и он повидал множество псайкеров на своем веку. Ракел вспомнил об идее «духа мира», спорной идеологии эльдар, применимой как к их искусственным псевдо-органическим сетям, так и к духу мира. Все, во что верили эльдар, было противно человеческому разуму, ведь чужаки были двуличны, что делало их философию фальшивой. Хотя иногда Ракел смотрел на эту философию по-другому, полагая, что все же в ней есть что-то интересное. Их понимание варпа было извращенным, но местами казалось, что чужаки все же имели чувственную связь с ним. Ракел стал свидетелем множества разных странностей, полное объяснение которым не мог дать даже библиариум.
Тогда Ракел действительно ощущал именно дух Ваала, он был огромным, неподвижным, закостенелым существом, почти безжизненным, но обладающим всеобъемлющим присутствием, словно высокий холм из высушенного камня. В смутном прошлом гигантские шлифовальные машины Империума к концу своих работ наталкивались на необычные тоннели. Неожиданно проход оборвался. Сконцентрированные в одном месте следы зубцов сверла навсегда отметили место, где слуги Кровавых Ангелов обнаружили лабиринт.
Машины, которые использовали Кровавые Ангелы, выгребали все камни, не обращая внимания на структуру гор, создавая прямые и широкие туннели, и при этом уничтожая все на своем пути. Здесь же проходы были выполнены с хирургической точностью и представляли собой запутанные, пересекающиеся галереи с тонкими, словно кровеносная система, стенками. Они точно следовали по пласту кровавого камня. Высказывались предположения, что эти более старые разработки являлись современниками Карцери Арканум. Возможно, они не были произведением человеческих рук.
Дизайн проходов был определенно нестандартным, широкие проходы впадали в узкие и наоборот. Но, не смотря на свою таинственность, тоннели были не так важны. Важным было то место, куда они вели. Тоннели уходили глубоко в Ваал, обрываясь в пещере, на которую не решал покушаться даже Империум. Святое место, Рубрика или Сердце Ваала, и это была точка назначения миссии библиариума.
Капля крови из гематита была знаком родства космического десантника с Сангвинием. Несколькими вариациями награждали за выдающиеся деяния на поле боя и вне его, включая совершенствование Пяти добродетелей и Пяти граций. Украшения не только являлись символом, но и резонировали психической энергией. По одному камни были слишком малы, чтобы оказывать определенный эффект на своего хозяина. Но, если их было много – они излучали психическую силу. Варп-зуд в глазах Ракела усилился. Свечение становилось все ярче. Библиарий ощущал силу в своих конечностях, а его разум стал острее. Ауры его товарищей стали достаточно яркими, чтобы их можно было видеть в царстве смертных, они соприкасались с мерцанием эмпирической силы, отраженной от стен пещеры.
Постепенно давление тени варпа стало испаряться, забирая с собой головную боль Ракела. Первый раз за несколько дней он мог спокойно дышать.
Мефистон также черпал силы из этого места, демонстрируя чудесное восстановление. Еще недавно он опирался на руку Антроса, но вскоре мог уже уверенно идти сам. Туннели являлись бальзамом не только с духовной точки зрения. Здесь всегда было прохладно. По мере углубления в пещеру десантники ощущали приятную влажность. К тому времени как они поравнялись с широким проходом Рубрики, группа библиариев буквально светилась от мощи варпа. Ракел почувствовал себя неуязвимым. Но он тут же напомнил себе, что это лишь иллюзия. Фальшивое ощущение могущества могло свести все их усилия на нет, или того хуже – погубить библиариев.
Ракел приказал своему эскорту ветеранов оставаться снаружи, и псайкеры направились внутрь. Строительные работы лишь частично затронули проход в пещеру. Кто бы не проделывал эти древние тоннели, он прекратил работы, как только осознал величие Рубрики, то же самое сделали и космические десантники, обнаружив лабиринт. На стене все еще угадывались древние отметки. Ракел касался их пальцами, пока те не исчезли, и библиарии не оказались в извилистом, трубообразном проходе, естественных окаменелостей которого не касался ни один инструмент. Его природа была вулканической, ведь на Ваале никогда не было достаточного количества воды, чтобы создавать пещеры путем гидрологического процесса, но каким образом был образован конкретно этот проход – оставалось загадкой.
Тоннель вывел десантников в широкое темное пространство. Мефистон первым ступил на пол Рубрики. С появлением верховного библиария пещера озарилась. Из его головы появились щупальца психической силы. В тех местах пещеры, которых они касались, гигантские кристаллические структуры наполнялись светом. Высокие, шестигранные колонны из чистого гематита были направлены в центр пещеры, словно она была гигантским геодом. На полу кристаллы образовывали неровную, но проходимую мостовую, с подъемами и спусками, усеянную красивыми геометрическими блоками из полупрозрачного камня. По мере того, как псайкеры заходили в пещеру, свет становился ярче, мерцая из каждого уголка этого места, и скоро она наполнилась ярким красным светом. Космические десантники сняли свои шлемы. Их кожа имела один и тот же оттенок, белки глаз и зубная эмаль казались нежно-розовыми на румяных лицах. Много странных вещей происходило в этой пещере. Среди них было самоисцеление кристаллов, словно те являлись живыми организмами. Прекрасным тому примером служил древний сервитор из прошлого тысячелетия, по пояс погруженный в пол. Его окружали кристаллы, скрывая человеческий каркас машины броней рубиновых осколков. Случайные порезы и трещины, вызванные давлением веса боевого доспеха космодесантника, когда библиарии использовали пещеру для своих ритуалов, всегда восстанавливались, но в других местах кристаллы не росли и отметины, оставленные там бронированными ботинками, никуда не исчезали. Это странное явление не только не способствовало сбору этих кристаллов, но и усилило почитание этого места библиариями.
Пол плавно переходил в естественный подиум. Мефистон взобрался на него. Он ждал, пока библиарии разойдутся по своим местам на меньших возвышениях. Наконец, все собрались, образовав кольцо вокруг Мефистона.
Повелитель Смерти первым нарушил тишину.
- Я рассказал вам цель нашего посещения этого места, и предполагаемое действо будет расцениваться как опасное и даже еретическое, – произнес Мефистон. – Но, к сожалению, у нас нет выбора. Демон, известный как Ка’Бандха давно жаждет поглотить наши души. Он выбрал момент, когда мы находимся в наиболее уязвимом положении.
Голос Мефистона был необычайно энергичным, как у человека, недавно питавшегося теплой кровью, но кристаллы поглощали звук, предотвращая эхо, и поэтому его речь казалась на удивление спокойной.
- Если его не остановить, последствия для всех сынов Сангвиния будут катастрофическими, – продолжил он. – Все мы желаем находиться рядом с нашими братьями и сражаться с ксеносами. То, что мы делаем здесь – не менее важно, а возможно даже более. Тираниды представляют величайшую угрозу для Империума, но Хаос – древний враг, и таит в себе еще большую опасность. Он уничтожает душу. Если мы не преуспеем здесь – наши братья потеряют и жизнь, и душу. Но мы выстоим. Нам нужно будет связать демона и не дать ему выйти в реальное пространство. Затем мы присоединимся к нашим орденам и изгоним пришельцев силой варпа.
Мефистон кивнул эпистолярию Марцелло, назначенному оратором для данной церемонии. Ракел сделал глубокий вдох. Этот ритуал был описан в древней книге из личной коллекции Мефистона. От нее несло смрадом колдовства. Красная черта между магией и чистотой, грань силы варпа, разрешенной Императором к использованию, была едва различима, но здесь никто не пытался вывернуться, и все они целенаправленно переступали ее.
- Начнем! – призвал Марцелло. – Разделите кровь.
В большинстве церемоний на Арксе десантникам ассистировали рабы крови. Капелланы стояли неподалеку, чтобы противостоять духовному разложению псайкеров, а сангвинарные жрецы обязаны были защищать чистоту крови. Должны были звучать песнопения, успокаивающие дух, а ладан – очищал психосферу. Но не в этот раз. Библиарии оказались одни перед лицом погибели.
Ракел, с мрачным выражением лица, отстегнул бронированную перчатку. Он вытянул свою руку навстречу красному сиянию. Его глаза встретились с глазами лексикания, стоящего слева от него. Он не знал о нем ничего, кроме его психического отражения и имени на свитке. Но они поняли друг друга. Ракел протянул свою кисть. Лексиканий наклонил голову и впился в нее зубами. Ракел поморщился, когда острые как иглы зубы Ангела вонзились в его кожу. Лексиканий пил его кровь с нарастающей жаждой.
- Достаточно, – произнес Ракел.
Но лексиканий не реагировал.
- Достаточно! – строго повторил он и освободил свою руку. Еще три капли крови упали с его руки, пока рана полностью не закрылась.
Лексиканий моргнул и, пошатываясь, отступил назад, опьяневший от крови.
Воин справа от Ракела протянул свою кисть библиарию. Кодиций повторил ритуал, потрясенный и в тоже время возбужденный усилением Красной Жажды.
Закончив первую часть ритуала, космические десантники вернули свои перчатки на место. Царапины Ракела уже затянулись, и на руке остался небольшой шрам. Боль исчезла. Кровь, которой они обменялись друг с другом, принесла им тепло и тут же растворилась в венах десантников. В каждом из потомков Сангвиния находилась крошечная частица примарха, и, вкусив ее, библиарий пробуждал свой дух. Сейчас их братские узы были крепки как никогда. С человеком, которого Ракел едва знал, была установлена прочнейшая связь. И в центре всего этого находился Мефистон. Он не пил кровь, но питался самой аурой ритуала. Казалось, он увеличился в размерах, лицо стало темным, тени собирались вокруг его спины, словно крылья.
- Братья, – произнес он, его голос раздавался в их ушах и разумах, наполненный украденными душами. – Разделите со мной ваши таланты.
Свет рубинов замерцал, став менее ярким, но более интенсивным, с частотой не присущей ни одному виду свечения. Фигура Мефистона менялась и росла. Он произносил слова, которые не могли издаваться верным слугой Императора. Перед ним возникла трещина, из которой полилась кровь. Она разошлась в стороны, словно разорванная плоть. Уголки раны были объяты пламенем и покрыты живительными соками. Ракел мог видеть страшные вещи, происходящие по ту сторону. Две армии демонов, одна – черная, другая – красная, сражались на равнине, выложенной костями. Врата багрового света, в форме ангела, открыли проход из мира демонов в мир живых. Перед ним показались звезды и изгиб красного мира с двумя лунами, окруженный враждующими флотами. Ваал, он смотрел на Ваал! Гигантский монстр с обезьяньей мордой и усеянной рогами головой находился в нескольких ярдах от врат. Кроваво-красная кожа растягивалась при каждом взмахе секиры, пока тот прорубал себе путь сквозь нескольких существ, оказавшихся на его пути. Скрытые враги, почти такие же мощные, как и сам монстр, падали под ударами его лезвия. От демона исходила ужасная, всеохватывающая ярость, которая находила отклик в душе Ракела, словно удар колокола, призывая его к вечности войны. Мефистон открыл проход в мир Кровавого Бога. Величайшая ересь. Хуже всего, что это доказывало существование темной силы в Верховном библиарии, превосходящей силы всех собравшихся. Мефистон не щадил своих библиариев. Ракел зашатался от боли. Жизненно важное братство псайкеров напрягалось, словно вздутая сеть.
Инстинктивно Ракел чувствовал, что узы, связывавшие их – все, что удерживало библиариев от пропасти варпа. Вид изменился, переместившись на поле битвы. Мефистон расправил огромные, кроваво-красные крылья, на растянутой коже которых проглядывались сети вен. Его тело стало черным, словно ночь, а глаза излучали пылающее сияние. Картинка на другой стороне разрыва в пространстве и времени остановилась на пасти ворот, когда демон убил своего последнего противника.
Ка’Бандха взревел в небеса, а его последователи стали выкрикивать молитвы своему повелителю, превратившись в берсеркеров, вырезая последних из черных демонов и нанизывая их на свои мечи. Бич Ангелов триумфально направился к вратам, готовый обрушиться на Ваал. Повелитель ярости остановился, триумф сменился удивлением. Он протянул руку к воротам и наткнулся на преграду. Из его ноздрей вырвалось кровавое облако, монстр посмотрел вниз и увидел Мефистона. Демон разразился хохотом, а его злобное лицо исказилось в подобии улыбки. Желтые глаза излучали яростное сияние.
- Что такое? Маленькие ангелы встали у ворот? Я заслужил право пройти кровью и мощью. Изыди! И вообще, мы скоро увидимся. Я призову тебя, и ты присоединишься ко мне.
- Назад! – произнес Мефистон.
Пространство между ним и демоном раскалилось до красна.
- Ты не можешь пройти. Сыны великого Ангела не допустят этого.
Ка’Бандха ухмыльнулся.
- Ты ничего не сможешь мне сделать, Калистарий, – издевающимся тоном произнес он.
- И все же я здесь! – крикнул Мефистон. – Мы отрекаемся от тебя. Волей Великого Ангела – отступи от этих врат.
Вместо ответа демон запрокинул голову назад и взревел с такой яростью, что небеса содрогнулись раскатами грома.
- Твой повелитель со сломанными крыльями не имеет надо мной власти, – огрызнулся демон. – Я приду за твоей головой, малыш Калистарий, –произнес он, направив свою плеть в сторону Мефистона. – Ваал падет, и Ангелы увидят свою истинную природу, и да возрадуется Кхорн! Твой легион снова в сборе, спустя долгое время. Какой прекрасный урожай воинов во славу Кровавого Бога!
Он бросил взгляд на противоположную сторону разлома и заметил остальных присутствующих в пещере.
- Все вы падете на колени и с радостью последуете за мной на восьмой день моего пришествия.
Взгляд Ка’Бандхи пронзил Ракела. Его душа задрожала. Взгляд демона провоцировал ярость в библиарии. Его рот наполнился жаждой крови, а душа желала битвы, в голове мелькали сражения, разворачивавшиеся десть тысяч лет назад. Его собратья были не так стары, как он. Ракел погрузился в варп, но столетия опыта наделили его мудростью и стойкостью, чего нельзя было сказать об остальных. Сеть, связывавшая ковен, распадалась под взглядом демона. Некоторые десантники издавали яростный рев, но продолжали держаться.
- Мой вид сопротивлялся твоим соблазнам с самого рассвета Империума, – произнес Мефистон. – Ты не сломишь нас. Это ты изыди. Ты не пройдешь.
- Я пройду.
- Отступись!
Ка’Бандха зашелся животным хохотом.
- Тогда пусть начнется урожай крови вместо воинов! Ты умрешь вместо того, чтобы просто служить мне. Кровь будет твоей наградой. Кхорну не важно где она течет, лишь бы текла.
Монстр обрушил секиру на Мефистона. Раздался психический взрыв. Черепа, сбитые ударной волной с земли царства Кхорна, с глухим стуком разлетались во все направления, падая, словно дождь, на песок и кости. В пещере возникла ударная волна. Связи, до этого едва различимые, ярко замерцали, окутывая искрящимися дугами силы грудные пластины брони библиариев. Нематериальные энергии и сила удара рассеялись в кристаллах, заставив горные образования петь. По горе прошла дрожь. Воздух наполнился вулканическим жаром, а психическая сеть извергала пламя. Но Мефистон не пал.
Ка’Бандха взревел от ярости, и его глаз-бусина уставился на собравшихся библиариев.
- Тот, кто отвернется от мертвого Императора, получит бессмертие! Я, возлюбленный сын Кхорна, клянусь в этом! – произнес демон.
Никто не ответил, но Ракел, сквозь жар и ярость, почувствовал слабое колебание.
- Видишь, малыш Калистарий, они соблазнились моим предложением! – произнес Ка’Бандха
Последнее слово превратилось в хрюканье, и он снова рубанул своим топором по Мефистону. Выкованная в варпе сталь столкнулась с отражением души Мефистона. Мощь попадала в реальную вселенную сквозь разлом. Погиб библиарий Золотых Сынов, когда его глаза взорвались, а пламя поглотило его изнутри. Ракел упал на колени и закричал в агонии. Опять эта вспышка неуверенности. Он огляделся по сторонам, ища слабое звено.
- Ты ударил дважды, и дважды я устоял, – произнес Мефистон. – Теперь моя очередь.
Мефистон извлек Витар. Серебряная сталь лезвия засверкала от жара. Ка’Бандха снова нанес удар, но в этот раз Мефистон встретил его своим оружием. Реальное пространство содрогнулось. Кристаллы звенели и разрушались. Каждый камень пылал огнем. Гору трясло до самого основания, а стены Рубрики покрылись трещинами. Ка’Бандха попятился назад, издавая яростный рев. Восстановившись он бросился в пролом, желая преодолеть преграду в виде Мефистона и коллективной силы.
Слабость в цепи нарастала. Нити силы рассеялись, и взгляд Ракела упал на Антроса. Библиарий выглядел ошеломленным, и Ракел в глубине души знал, что тот очарован; его лицо стало вялым, рука медленно поднималась, приветствуя зверя.
- Антрос! Сконцентрируйся! Не поддавайся обещаниям демона! – крикнул Ракел, цитируя «Наставления лексикания».
Идеальный рот Антроса двигался, преобразовывая слова в молитву.
- Ибо во зло человек падет, даже избегая его, если однажды прислушается к черному языку нерожденного, – произнес он вместе с Ракелом.
Ракел снова обрел силу, разобравшись со слабым звеном в цепи, и стал передавать ее Мефистону.
Ка’Бандха давил на врата. Мефистон взмахнул Витаром, и лезвие проникло в мир Кхорна. Там, где он касался лапы ангела красного огня, пламя гасло, демоны визжали, и портал захлопывался. Но Ка’Бандха не был побежден. Его голова и рука проникли в пещеру, но врезались в Повелителя Смерти. Монстр ревел и кричал, а его крики обрушали кристаллы и взрывали перепонки космических десантников. Библиарии завыли в агонии, многие погибли, но сильнейшие продолжали сражаться, и превозмогая боль, бросали в Ка’Бандху копья света и пики крови, нанося демону раны. Мефистон снова воздел над собой меч и нанес удар по дуге. Но было слишком поздно. Поток, ослабленный колебаниями Антроса, исчез, и библиарии зашатались, когда их связь прервалась. Мощным усилием Ка’Бандха бросился вперед, пробиваясь через врата. Мгновение он наслаждался триумфом, его рев сотрясал гору, пока ярость Сангвиния не обрела форму усилиями библиариев, и демон исчез в пространстве между мирами. Портал захлопнулся. По горе прошла последняя волна дрожи, вызвав камнепад. Библиариев сбило с ног. Дикие психические энергии плясали по всей Рубрике. Кристаллы, размером с лэндспидер, падали прижимая людей к земле, а цвет рубинов гас, уступая место тьме. Постепенно дрожь утихла. На горе восстановилось равновесие. Грохот падающих валунов за пределами пещеры прекратился. Воздух двигался по пещере в парообразном состоянии, а кости перестали дробиться и приобрели новую форму.
Ракел медленно поднялся на ноги. Его тело не получило повреждений, что нельзя было сказать о душе.
- Мефистон! – закричал он.
Послышались голоса остальных десантников, взывающие к своим братьям. Некоторые отзывались, другие молчали. Упавшие кристаллы хрустели под ногами Ракела, пока тот шел к подиуму. В пещеру постепенно возвращался свет. Многие из его братьев пали, как он и предполагал. Их безжизненные тела распластались по земле, из ноздрей и глаз стекала кровь. Двое застыли, схватив друг друга за горло. Другие царапали свои лица в приступе ярости, разбивая собственные черепа. Кровь была повсюду. Выжившие пытались собраться с мыслями. Всех их шатало из стороны в сторону, не взирая на мощь того или иного библиария. Половина братьев были мертвы, другие никогда не станут прежними. Мефистон выжил. Он вскарабкался на возвышение. Кончик Витара уперся в камень. Повелитель Смерти сжимал его иглы, как будто они были единственными вещами в галактике, которые могли его поддержать. Голова Верховного библиария поникла, а плащ окутывал его, словно сломанные крылья.
Взгляд, которым Повелитель Смерти одарил Ракела, будет преследовать библиария до конца его дней.
- Мы потерпели неудачу. Мы не были достаточно сильны. Ка’Бандха прорвался в мир смертных.
Ракел кивнул. Произошло то, чего он боялся больше всего.
- Он уже на Ваале?
Мефистон со стоном поднялся на ноги.
- Не думаю, но он появится где-то неподалеку. Мы должны покинуть это место и предупредить командующего Данте. И, возможно, мы сможем исправить свою ошибку, уничтожив ксеносов.
Ракел бросил взгляд за спину. Вход в пещеру был заблокирован гигантскими плитами и осколками кристаллов.
- Но сначала нам нужно разобраться с еще одной проблемой. Мы должны выбраться отсюда, и на это уйдет достаточно много времени.
Он снова посмотрел на Мефистона.
- Боюсь, для нас битва за Ваал – закончилась.
=='''ГЛАВА 20. ТРЕТЬЯ ЛИНИЯ'''==
'''-''' Д-д-д-д-да, – промямлил мальчик.
Уйгуй вышел из состояния полудремы, в которой его преследовали монстры.
Но когда он вспомнил, где находится – тут же захотел вернуться обратно в свой кошмар.
- Что? – произнес он.
Они оказались за стеной, застряв за слабой линией обороны перед лицом тиранидов и холодом пустынной ночи. Луны мягко сияли в небе, полном инопланетных ужасов. Пушки не замолкали ни на минуту, ни разу, а щиты дома ангелов озарялись неестественным пламенем в ответ на бомбардировки живыми снарядами противника. В пустыне раздавались ужасные вопли, а каждый выстрел артиллерии был похож на крик. По ту сторону от рва раздавались леденящие кровь визги и крики. Но пока еще никто не штурмовал оборонительные укрепления. Уйгуй чувствовал невыносимую тяжесть во всем теле.
- П-п-почему мы ждем здесь? Т-т-т-тут холодно. Я напуган. П-п-п-п-почему они не дают нам вернуться?
Мальчик дергался, его плечи поднимались и вращались по собственной воле. Так происходило всегда, когда он был напуган. Его сын, уже потерянный для него навсегда, никогда бы не задавал подобных глупых вопросов, а наоборот поражал бы Уйгуя своей проницательностью. Старик скучал по своему прежнему мальчику, и он не собирался тратить время на плачущего юнца.
- Мы – мясо в ловушке, – яростно произнес он. – Мы здесь, чтобы ксеносы учуяли нас. Они хотят нас сожрать, разве ты не видишь? Мы более доступное мясо, чем ангел в их прочной броне.
- Прекрати, па, прекрати! Ты пугаешь меня! – мальчик зажал уши кулаками и стал раскачиваться, сидя на корточках.
Уйгуй одарил его презрительным взглядом и сплюнул на землю. Он ощутил запах дыма битвы и выделений ксеносов. Старик вытер рот рукавом. Из тьмы ночи возникло призрачно белое лицо. Желудок Уйгуя скрутило от боли. Ангел в черном, с череполиким шлемом, уставился прямо на него. Десантник возвышался над ограждениями линии обороны, но, похоже, он совсем не беспокоился, то противник заметит его.
- Что за шум? – произнес ангел голосом, глубоким словно ночь.
На мгновение Уйгуй подумал, что этот тот воин-священник, которого он встретил у Спуска Ангела, до того, как все узнали о нависшей над миром угрозы. Но потом он понял, что рисунок брони отличается от того, что он видел, а голос воина был более строгим. Уйгуй попытался убедить себя, что внутри брони действительно находился человек, но его разум отказывался принимать этот факт. Старик чертыхнулся про себя, вспомнив, как воины-жрецы обращались к нему в прошлый раз. Уйгуй бросился на колени перед ангелом, увлекая за собой своего сына.
- Прошу прощения, господин!
Лицо Уйгуя уперлось в песок. От него исходил странный запах. Теперь Ваал казался ему чужим.
- Наше кредо учит нас, что только мы можем прощать самих себя. Ведите себя тихо, если не хотите поторопить свою смерть. Ты хочешь этого?
- Прошу прощения, господин, но просто мальчик напуган.
Дыхание десантника казалось хриплым из-за аугмиттера его шлема. Уйгуй рискнул поднять голову. Ангел был похож на скалу из черной брони, освещаемой огнем и вспышками пустотного щита, а шлем был словно запретным храмом на ней, из чьих глазниц вырывалось пламя.
- Возвращайтесь на свой пост, – произнес воин. – Для вашего вида вполне нормально бояться. Верьте в цель Великого Ангела, и с вами все будет в порядке.
Уйгуй поднялся. Ангел с любопытством смотрел на него.
- Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, даже если бы и хотел, – произнес старик, объясняя свою вялость. – Это оружие весит, словно наковальня. Мы не можем бежать из-за этого проклятого веса. Ваал – место для Ангелов. Мы лишь оскверняем его своим присутствием.
- Ты не оскверняешь это место. Это всего лишь планета, сила притяжения которой выше, чем на лунах. На тебя влияет гравитация, а не проклятие, – произнес ангел.
Мальчик, несмотря на всю его ущербность, был быстрее Уйгуя и уже вернулся к бойнице.
- М-м-м-мой господин, – произнес он.
- Тише ты! – прошипел Уйгуй.
- Пусть говорит! – прогромыхал ангел. – Что такое?
- Т-т-там что-то есть, – произнес юнец.
Он указал пальцем в темноту. Уйгуй прищурился, но не смог ничего разглядеть из-за горы трупов врага. «Осушающая вода» сверкала светом отраженного огня.
Ангел покрутил головой и уставился во тьму.
- Где? – произнес он.
Мальчик снова указал пальцем в темноту.
Когда мальчик поднял палец, зверь с визгом упал с неба и, сложив крылья, плюхнулся в «осушающую воду». За ним последовали еще и еще.
- Движение на дальнем берегу! – крикнул космический десантник.
У Уйгуя не было таких же зорких глаз, как у космического десантника, и он видел только бледные, неясные тени существ, падавших с неба. Ангел, что -то передал свои братьям по устройству, расположенному на броне. Из дома ангелов послышалось несколько выстрелов, и небо озарилось падающими звездами, которые залили пустыню ярким светом.
И тогда Уйгуй увидел. Живой ковер из гаунтов медленно подползал ко рву, маленькие звери размером с крысу крадучись перемещались между трупами.
- Они пытаются пересечь ров. Открыть огонь! – крикнул Ордамаил.
Линия обороны озарилась вспышками лазеров, посыпались отчеты об обстрелах из тысячей лазружей и отдельных участков, откуда велся огонь из болтеров. Вспышки вызвали ответную реакцию. Внезапно тысячи крылатых существ, издавая оглушающие визги, начали бросаться с неба в ров, при падении тут же поглощаемые «осушающей водой», а на дальней стороне крадущиеся ксеносы поднялись в полный рост и ринулись вперед.
Орудия, расположенные на стене, открыли огонь по орде. Повсюду снова разразился кромешный ад. Ордамаил принимал шквал данных из разных мест: стратегиум, Цитадель Реклюзиама, от командиров рот, следивших за секторами на стене, за его спиной. Тираниды атаковали из пяти точек. Воздушный рой бросался в ров, в пространство шириной не более пятидесяти футов. Сухопутные твари двигались по тому же маршруту.
- Они хотят заполнить ров своими трупами, – произнес он, обращаясь к смертным. – Покажите им, что они выбрали неправильный маршрут!
- Всем секторам, приготовиться к прибытию бронетехники, – произнес незнакомый ему голос.
Пометка сообщения говорила о том, что оно пришло из стратегиума.
- Приготовиться к тяжелой бомбардировке.
Тираниды были коварными существами. Выводки меньших гаунтов носились вверх и вниз по берегу, принимая на себя большую часть огня смертных солдат.
- Сосредоточить огонь на точке пересечения! – рявкнул Ордамаил, перекрикивая свист снарядов и взрывы, разрывавшие тысячи тварей на дальней стороне.
Раскаленный поток плазмы превратил ночь в день, испепеляя падающих воздушных существ в углерод.
Смертные кричали, ослепнув от яркого светя. На экране шлема Ордамаила возникли предупредительные значки. Глазные линзы потемнели, подавляя эффект яркости. Когда поток остановился, и оболочка линз вернулась в прежнюю форму, он какое-то время моргал, испытывая ощущение раздвоения перед глазами.
Твари продолжали наступать. Воздушный рой был настолько плотным, что обрушивался почти сплошным потоком, заслоняя существ, бросавшихся в «воду» с дальней стороны.
В течение всего дня умирали тысячи тиранидов. Тяжелые орудия разрывали тварей на части. «Убийцы титанов» проделывали огромные дыры в рое. Но все это было бесполезно. Ров медленно, но верно наполнялся трупами. Кости тиранидов все больше и больше приближались к ровной поверхности на противоположном краю ямы. Твари продолжали умирать, даже когда мостовая из костей прорвалась на поверхность; каждый брызг из рва, попадавший на тиранида, становился для ксеноса смертным приговором.
Содрогающиеся в конвульсиях тела гаунтов расширяли «мостовую». Гора трупов становилась все больше и больше. Гаунты, вооруженные дальнобойным оружием, все напирали, даже не пытаясь разрядить «обоймы» и бездумно обрекая себя на смерть.
С неба лился поток атакующих крылатый тварей. Огромный фонтан брызг взметнулся вверх, когда очередной крылатый монстр рухнул в воду, прямо у края расширявшегося вала. Монстр умер не сразу, тварь дергалась изо всех сил, забрызгивая своих собратьев, пытавшихся использовать тела в качестве моста. Еще сотни тиранидов полегли под концентрированным огнем космических десантников. Их количество было невозможно сосчитать, масштабы измерялись в высоте гор из их трупов. Разум улья не волновало, сколько его последователей окажется во рву, поэтому они продолжали заполнять его.
- Продолжайте стрелять! – крикнул Ордамаил. – Мы стоим перед лицом бури! Император неподвижно наблюдает за нами со своего Золотого трона, он надеется на нашу победу! На вашу силу и волю! Не разочаруйте его.
Его слова потонули в грохоте падающего роя. Близость к такому огромному количеству тиранидов влияла на разум защитников. Его собственные мысли были наполнены безымянным отчаянием. Ордамаил был не из робкого десятка. Он уверенно отбрасывал искусственные страхи. Держа пистолет в вытянутой рук, он ринулся за линию обороны, посылая болты прямо в орду. Вид ангела смерти, непоколебимо противостоящего ярости врага, воодушевил защитников и усилил их ярость. Они не имели права на промах. Каждый снаряд попадал в цель. Но и это не останавливало противника. Край «рва» приближался к контролируемой имперцами территории с ужасающей скоростью, ксеносы использовали трупы своих сородичей как плацдарм для наступления. Визжащие гормагаунты прыгнули вперед. Некоторые грохнулись у самого края, а длинные когти вонзались в берег, когда твари пытались вытащить себя, пока «вода» заживо пожирала их. Следующая группа скорее всего допрыгнет намеченной цели.
- Сконцентрировать огонь на авангарде наступления! – крикнул Ордамаил.
Орудия со стены захватывали цели, ориентируясь по конфигурации «моста».
В конструкции из костей возникали бреши, но они тут же заполнялись, и «мост» продолжал расширяться, выталкивая «осушающую воду». Освободившись от ограничений рокритового канала и насытившись влагой пришельцев, она снова зарылась в песок. Копыта и когти ксеносов стучали по высушенным костям. Орудийный огонь скашивал тиранидов. Но они продолжали наступать. Первыми прорвавшимися были сотни хормогаунтов. Они пролетали последние полдюжины футов над «водой» и приземлялись на краю обрыва.
Ордамаил разнес троих на куски, когда те оказались на близком расстоянии от линии обороны. В воздухе раздавалась трескотня лазерных выстрелов, но твари были слишком быстрыми для смертных. Они были быстрыми даже для Ордамаила. Три быстрых прицельных выстрела свалили еще двоих, пока твари наконец не добрались до него.
- Кровь дает мне силы, крови служу я.
Капеллан взмахнул крозиусом, разрубив ближайшего гаунта. За взмахом его руки последовала разрушительная молния, которая стремительно врезалась в землю. Капеллан снес голову еще одному гаунту. Третьего он отбросил ударом бронированного ботинка, пробив ребра ксеноса и уничтожив его внутренности. Но их было слишком много.
Послышался рев двигателей танка. Бронированные машины преодолели участок между линией обороны и стеной в сотню ярдов. Пустотный щит вибрировал, когда они проходили сквозь него и открывали огонь. За первую секунду боя тяжелые орудия уничтожили сотни монстров, замедлив визжащих штурмовиков тиранидов, скачущих по мосту из костей. Но для смертных это вмешательство оказалось слишком запоздалым. Люди умирали, сражаясь врукопашную с монстрами, рожденными убивать. Лица гаунтов морщились, словно от ненависти.
«Они ненавидят нас?» – удивился Ордамаил. – «Знакомы ли им вообще эмоции?»
Он замедлился, оказавшись перед дилеммой: поддержать атаку танков или спасать смертных, которые находились под его командованием эти последние несколько дней.
''Обязанность Кровавых Ангелов – защищать,'' сказал он, обращаясь к самому себе. Они выполнили свою задачу. Мы использовали смертных. Я не должен придавать их. Ордамаил рванулся к линии обороны, на бегу стреляя из болтера. Двое тварей пали под огнем его оружия. Шрапнель от болтерных снарядов, врезавшихся в гаунтов, попала в одного из смертных. Это было неизбежно. Остальные выжили благодаря его усилиям. Капеллан перепрыгнул через стену, продолжая стрелять. Смертные пребывали в замешательстве. Многие от ужаса свернулись на земле, пока другие сражались изо всех сил. Ордамаил отбросил свое чувство жажды к крови на песке, хотя его тело машинально среагировало на запах. Пистолет капеллана опустел. Он вставил новую обойму и пробежал взглядом по второй и третей линии обороны. На поле боя оставалось несколько тиранидов. Шеренга танков отбрасывала ксеносов назад. Это был наилучший шанс для смертных.
- Эта линия прорвана. Вы выполнили свою задачу. Отступайте. Император наблюдает за вами. Берите оружие и возвращайтесь на стену.
Наконец, смертные пришли в себя и устремились прочь от линии обороны.
Ордамаил наблюдал за ними. Им было тяжело бежать под силой гравитации Ваала, но большинству удалось пройти сквозь силовое поле. Несколько тиранидов, бросившихся им наперерез были застрелены космическими десантниками, находящимися на стене. Лишь небольшая группа людей оставалась за щитом, но и они пока были живы. Орудие разрушительной силы прогрохотало рядом со рвом, «Мститель», на котором оно было установлено, качнулся на своей подвеске. Ордамаил двинулся вперед, намереваясь покарать несколько тварей, подобравшихся достаточно близко к броне машины, но «Мститель» неожиданно взорвался, сбив капеллана с ног. За взрывом последовал мощный рев. Десантник поднял голову, испытывая вялость. Дюжины монстров, выполнявших функцию тяжелых штурмовых орудий, пересекали мост. Быстрый взгляд на картолит дал ему представление о схожей ситуации на четырех из пяти направлений ударов тиранидов.
Танки разворачивались, турели вращались в поисках цели.
Две огромные твари, устремившиеся вниз, как паукообразные арахниды, выпустили живые снаряды из своих массивных симбиотических пушек. Раздутые капсулы разрывались на корпусах танков, покрывая их маслянистыми жидкостями. За ними следовали семена, выпущенные вторыми залпами, которые, соприкасаясь с маслом, вступали с ним в реакцию. Глухие удары взрывов вывернули внутренности двух танков наружу. Затем со стен раздался рев, полный жажды крови, и Ордамаил понял, в каком отчаянном положении они оказались.
Уйгуй и мальчик пробирались сквозь пелену ада. Их свинцовые тела отказывались повиноваться. Они бежали между наступающими танками космических десантников с ужасающей медлительностью. Мимо них проносились транспортные средства с бортами различных оттенков красного и черного.
Все внимание десантников было сосредоточено на противнике, любой, кто случайным образом оказывался на их пути – был тут же раздавлен гусеницами.
Враг продолжал наращивать темп бомбардировки. Падая на землю, капли жидкости превращались во взрывоопасные пожары, насыщая обширные области зоны поражения за пределами пустотного щита химическим пламенем. Танки выдерживали подобные удары, но любой смертный, попадавший под обстрел, уничтожался на месте. Кислотный газ проносился над полем битвы, заставляя задыхаться всех, кто вдыхал его, и становясь все гуще и гуще с каждой секундой. Юнец испуганно бормотал что-то про себя, но продолжал идти вперед, схватив за руку отца. Уйгуй задыхался от навалившейся на него тяжести. Мальчик оттолкнул его в сторону, когда мясистый шар с щупальцами упал с неба и взорвался возле резервуара, забрызгав емкость едкой жидкостью.
Гвалт, издаваемый роем позади них, стал более глубоким, словно теперь звук шел не из множества глоток, а из нескольких. Уйгуй рискнул испуганно оглянуться назад и увидел качающиеся споровые трубки монстров, пробирающихся сквозь дым, газ и пламя. Он застонал от страха. Его мускулы расслабились, и старик споткнулся, но мальчик вовремя схватил его за руку.
Впереди выросла вторая линия обороны, ее очертания казались нечеткими из-за волнообразного щита. Огненные жидкости врезались в энергетическое поле и исчезали в бледно-болезненном свете. Взрывоопасные споровые боеприпасы яростно взрывались, но не причиняли никакого ущерба, оставляя в воздухе лишь рябь.
Мальчик рыдал, но тащил Уйгуя за собой, ведь какая-то часть его поврежденного разума все еще помнила времена, когда он был смелым юнцом.
Стена фиолетового цвета росла в размерах по мере приближения, она казалась изогнутой и тонкой, словно мыльный пузырь, и все же могла выдержать любую атаку. Уйгуй сжал зубы. Он чувствовал дискомфорт, проходя сквозь пустотный щит. Старик и его сын оказались внутри защитного купола. Когда его тело оказалось в безопасности под защитой щита, сильная боль пронзила его душу, словно он отказался от части того, кем он был, чтобы выжить. Что-то в кромешной тьме взывало к его бессмертной душе. Затем они прошли внутрь, и шум битвы стих. Другие смертные нестройной линией врывались в пространство за щитом. Перед ними возникала древняя стена, изрезанный временем рокрит контрастировал с темно-серыми оттенками недавно построенных парапетов. Из стен торчали пласталевые купола с тяжелыми болтерами и лазерными пушками, а за амбразурами зубцов притаились огромные фигуры тяжеловооруженных космодесантников, обстреливающих врагов из ракетных установок и плазменных пушек. Впереди показались небольшие ворота. Уйгуй зашатался, но мальчик тащил его даже тогда, когда его собственные ноги уже не слушались. Они оказались в относительно безопасном месте, но ночь еще не закончилась. Ужасающий рев разрывал тьму, и в это раз его источник находился где-то впереди. Оглушающий шум нескольких реактивных двигателей заглушил все остальные звуки. Космические десантники в черном перепрыгивали через парапеты, озаряя тьму яркими вспышками огней прыжковых ранцев. Каждый раз, приземляясь на землю, они издавали бессвязные крики. Их движения были неистовыми, и казалось, что воины их не контролировали. Они приземлились рядом с Уйгуем и его сыном. Увидев смертных, один из них занес над собой секиру, потрескивающую ангельской энергией.
- Смерть предателям! Смерть Гору! – крикнул он.
Металл врезался в металл, раздался лязг оружия ангелов. Священник ангелов остановил секиру своим крылатым жезлом, вызвав сноп искр.
- Вперед, враг – не здесь. Это – невинные гражданские, ставшие жертвой вероломства предателей. Дайте им пройти!
А затем облаченные в черное десантники ринулись вперед, крича и ревя, а капеллан повел их в бой, оставив Уйгуя и мальчика одних.
Они бросились к воротам, а за ними последовали остальные ваалиты, разбегаясь в стороны, когда транспорт, раскрашенный в черное с красными полосами пронесся мимо них. Двигатели машины ревели также яростно, как и воины, находящиеся внутри. Уйгуй упал на землю, скованный ужасом. Гусеницы проехали в дюйме от него, галька из-под колес попала прямо в лицо старика. Он лежал на священной земле Ваала и рыдал от стыда за свою трусость и страх. Чья-то рука схватила его за руку.
- П-п-п-па, здесь безопасно. Они ушли.
Уйгуй медленно поднял голову. Из ворот выбегали космические десантники в красном, помогая нескольким смертным, которым удалось добраться до стены. Один из них подбежал к Уйгую, и тот приготовился к худшему. Но керамитовая перчатка схватила его руку, в районе бицепса, и рывком подняла на ноги, вызвав болезненные ощущения по всему телу.
Щелкнул вокс-передатчик.
- Ты в безопасности, ваалит, – произнес воин. – Ты выжил.
Десантники окружили выживших и повели их к стене. Облаченные в броню воины внимательно отслеживали периметр вокруг спасенных. Когда они вошли внутрь, ворота со скрежетом захлопнулись.
Уйгую показалось, что он попал в другой мир. Битва казалась кошмарным сном с отголосками выстрелов и звериных воплей. Транспортники аккуратно пересекали широкие посадочные площадки между крепостью и стеной. Космические десантники перебегали от одного участка к другому в четко организованных отделениях.
Смертные валились с ног от усталости, прямо у ворот, игнорируемые воинами, из-за которых они чуть не погибли. Пустотный щит сверкал в сотнях футах над их головами. В небесах полыхал пожар. Ваал Прим казался водяным кругом по ту сторону щита, его поверхность мерцала пламенем войны. За стенами ощущалось спокойствие, но Уйгуй никогда больше не будет чувствовать себя в безопасности. Мальчик взял Уйгуя за руку и оперся на его плечо. Старик был слишком изможден, чтобы возразить.
Рота Смерти ворвалась в бой словно разгневанная фурия, совершая прыжки между линиями танков и с дикой яростью отбрасывая тиранидов. Их плазменные пистолеты выплевывали яркие и смертоносные снаряды в сторону противника. Отделение пронеслось мимо Ордамаила, яростно выкрикивая имена предателей из давно забытых времен. Следуя командам своего капеллана, они вступили в бой с тиранофексом, уничтожившим четыре танка, яростно набросившись на противника. Один из них на полной скорости врезался в морду твари, очертив дугу в воздухе своим штурмовым молотом. Удар снес тираниду пол черепа, но ксенос удержался на лапах, пока другой десантник не пробил силовым кулаком его грудную клетку, высвободив внутренние органы наружу. Осыпая проклятиями предательские легионы, космический десантник сжал кулак, раздавив сердце твари. Тиранофекс рухнул вперед, но позади него наступало еще множество штурмовых тварей, которые спихнули своего собрата в ров и продолжили атаку, их симбиотические пушки содрогались в конвульсиях, изрыгая опасные кислоты и снаряды.
Рота Смерти была легионом с мощью сотен воинов. Ордамаил испытывал смешанные чувства, видя такое огромное количество его падших братьев.
Благословлять их – было честью для капеллана. Облаченные в черное с красным воины представляли собой истинную мощь проклятия ангелов.
Рядом с Ордамаилом сражалось настолько большое количество десантников Роты Смерти, что, казалось, его окружал целый орден. В их манере видения войны капеллан видел проблески будущего всей линии крови. Ордамаил не отставал от проклятых воинов. Мощный огонь танков и безжалостная атака Роты Смерти отбросили тиранидов назад, прямо по дороге, устланной мертвыми телами их собратьев. На мгновение в голову Ордамаила пришла мысль о возможности управления впавшими в безумие братьями, но в этом не было нужды. Очутившись среди тиранидов, они сражались, словно демоны, разрывая монстров на части. Орды гаунтов, наступавшие ранее, сменялись свежим потоком новых воинов. Судя по их количеству, штурм ксеносов достаточно хорошо координировался извне.
Волны громоздких тварей маршировали прямо на защитников, прикрывая легкую пехоту своим ростом и толстой броней. Снаряды, заряды энергии и воспламеняющиеся химикаты неслись по над полем битвы, выпущенные с обеих сторон. Происходящее было похоже на мифическое инферно. Ордамаил возвышался на фоне этого шторма. Он игнорировал крупных тварей, тратя энергию на тварей, которых он мог сразить своим оружием. Капеллан сражал тиранидов одиночными выстрелами в глаза и разрывал их внутренности своим крозиусом. Рота Смерти все больше и больше погружалась в массу ксеносов. Он сражались, несмотря на ужасающие раны. Ордамаил заметил одного из воинов, сражавшегося с обгоревшем до кости лицом, но они не были бессмертными. Один за другим твари насаживали их тела на рога, когти и шипы. Ордамаил наполнился печалью, наблюдая за смертями своих братьев. Невозможно было определить наверняка принадлежность воинов к тому или иному ордену. Все были равны перед смертью и бились плечом к плечу, как единое целое. Так и должно быть, подумал капеллан. Один из воинов тиранидов бросился на него, вынырнув из ночи и размахивая своими костяными клинками прямо над головой Ордамаила. Десантник парировал его удары своим крозиусом, максимально минимизируя движения рук. Ксенос держал в нижних лапах симбиотическое оружие, похожее на сумку с костяной трубкой. «Выплевывающий смерть». Ордамаил всадил в нее три болта, разрывая мешок с зарядами, откуда на землю посыпался каскад личинок. Воин взревел, словно ранили его самого, и усилил атаку своими сдвоенными клинками. Желтые глаза с узкими зрачками сосредоточились на рукоятках каждого оружия. Клинки были белого и розового цветов, словно вырванная из плоти кость. Во всех отношениях существо было омерзительным. Ордамаил обрушил свой крозиус на голову твари, свалив ксеноса одним ударом. В шлеме эхом отозвалось голосовое сообщение:
- Всем воинам, отступить к стене. Третья линия обороны пала. Приготовиться к штурму стены. Держать вторую линию.
Ордамаил неохотно последовал приказу, оставляя завязшую в массе тиранидов объединенную Роту Смерти, пока те задорого продавали свои жизни и геносемя в последнем торжественном акте насилия.
=='''ГЛАВА 21. БУДУЩЕГО НЕТ'''==
Ликтор притаился в ожидании, пока его сородичи падали на землю с орбиты. Он не шевелился, пока они перепрыгивали через его укрытие. Ксенос неподвижно наблюдал, как улей отбрасывают от третьей линии, и как его собратья падают с обрыва. Он был безмолвным свидетелем резни во рву. И, несмотря на пролетающие рядом снаряды, он оставался недвижим. Пока, наконец-то, ему не представилась возможность. Ликтор, не издавая лишнего шума, аккуратно высвободился из своего укрытия. Он двигался максимально пригнувшись к земле, сливаясь с холмами дюн вокруг Аркса и ничем не выдавая себя. Шансы обнаружения в самом пекле войны сводились к нулю, но разум улья не полагался на удачу. Ликтор мчался по полям, между останками уничтоженных танков. Периодически ксенос бросался в укрытия, когда над ним проносились боевые машины космических десантников. Даже при незначительной угрозе обнаружения он застывал, сводя биологическую активность своего организма к минимуму и ожидая подходящего момента. Маршрут, который он выбрал, был беспорядочным, а его пункт назначения - скрыт за широкими объездами и путями отступления. Казалось, ксенос находится в процессе охоты. На самом деле он отлично знал место своего назначения. За стеной тиранидов, приближающихся для атаки второй линии, было на удивление тихо. Вдали от крепости приземлялись звери-пожиратели, которые пытались закачать в себя питательные вещества, но Ваал не представлял ценности с точки зрения пищи, поэтому плотность роя была низкой. Рой издавал шипящие и ревущие звуки, сливавшиеся с повторяющимися ударами оружия жертвы. Некоторые из их устройств обладали весьма разрушительной мощью, по сравнению с оружием тиранидов. Но эффективность отдельных вооружений сводилась к нулю, так как у разума улья было по миллиарду существ на каждую добычу. Их оружие не зависело от цепочки поставок или минералов, добываемых на дальних мирах. И ксеносы не нуждались в специальных технологиях, чтобы их изготавливать. Все, в чем нуждался разум – он выращивал сам. И боеприпасы добычи заканчивались быстрее, чем тела тиранидов. И все же, иногда требовался «особый» подход с участием ликтора. Клетки-тела разума улья были многочисленны, но не бесконечны. Существовало оптимальное соотношение между уничтоженными тварями и собранной биомассой. Если первый показатель превышал второй – результат поглощения мира сводился к убыткам. Воинов можно было заменить, но для замены более крупных кораблей и тварей со сложной структурой требовалось время и органические вещества. Если существовал способ закончить войну быстрее, то разум улья найдет его. Ликтор достиг точки своего назначения. Изощренные органические чувства, не уступающие любой машине, которую Империум мог использовать, сканировали землю, чтобы убедиться, что это правильное место. Многие дни ликтор собирал информацию об окрестностях Аркс Ангеликум. Его специализированный мозг действовал как узел, впитывая сенсорные данные от миллиона других существ. Они не осознавали то, что видели. Это было задачей ликтора. В глубине песков находилась аномалия. Когда-то туннель вел к топливному резервуару Аркс Ангеликум. Но резервуар убрали десять тысяч лет назад. Туннель был завален и забыт. Разум улья, управлявший ликтором, ничего не знал об этом, и даже если бы знал, все равно не понял бы смысл. Он видел слабое место, и ему нужно было больше информации. Увеличенный мозг ликтора посылал магнитные волны сквозь песок, выделяя куски измельченного рокрита и очертания маршрута туннеля, ведущего к стенам Аркс Ангеликум. Крепость была так близко.
Многочисленные глаза ксеноса могли увеличивать изображение настолько, что были видны даже зазубрины и отметены. Если бы он перевел свое внимание на бурлящее, пурпурное море атакующего роя, они оказались бы настолько близко, чтобы можно было коснуться. Естественно, подобные концепции были присущи человеку, но не разуму улья. Ликтор не отделял себя от своих собратьев. Он вообще никак не выделял себя. Перед глазами тиранида мерцала увеличенная карта подземелья. Он погрузил голову в землю, щупальца, из которых состоял его рот, извивались в песке, пока он пробовал небольшое количество сложных углеводородов и минералов, которые были не местными ископаемыми для этого мира-добычи. Гидролокаторы дальнего действия позволяли ликтору видеть практически весь маршрут тоннеля. Песок был усеян осколками искусственного камня. Место в горе, где проходил туннель, было гладким и покрытым большим количеством искусственной породы и переработанной металлической руды.
Они были крепкими, но не настолько крепкими, чем остекленевшие камни потухшего вулкана. Неожиданно ликтор поднял голову. Из его тела выделилось некоторое количество ароматических химикатов, и ксенос послал слабый психический импульс. Оба сигнала были незаметны для добычи, но собратья услышали его. Словно белые клетки крови, слетающиеся к очагам инфекции, тираниды вскоре присоединились к ликтору. Им не нужно было давать направление. Пара тварей-копателей зарылись в песок и принялись выкапывать новый тоннель, вдоль прорытого старого. В Империуме подобные существа назывались тригонами, еще одна деталь, которая не имела никакого значения для разума улья. Он не давал имен своим составным частям. Волка не интересовали мысли овец. Они работали быстро, копая песок своими острыми когтями. Для их замены не нужно будет тратить других особей. Смолистые выделения из длинных тел ксеносов превращали песок в некое подобие органического бетона. Вскоре прибудут остальные. Рой выбирал лучшие организмы для этой цели. Автоматически выделялись твари-специалисты по проникновению с высокими боевыми навыками. Дюжины генокрадов, по одному или по двое, бесшумно двигались к месту сбора. Еще одна группа телохранителей. Их все равно не заметят, потому что сейчас все внимание космических десантников было приковано к морю монстров, атакующих вторую стену.
Прошло двадцать минут, бессмысленное измерение бессмысленного промежутка времени для вечного разума улья. Неожиданно пространство из песка с шипением стало превращаться в стремительно расширяющееся отверстие, и ликтор нырнул внутрь. За ним последовали генокрады. Они бежали вдоль маслянисто-черного туннеля, не нуждаясь в освещении, чтобы видеть дорогу. Тираниды прошли незамеченными прямо подо рвом, прорванной третьей линией обороны и, наконец, стеной, а шум от их движения перекрывался звуками орудийных выстрелов. На дальнем конце два тригона атаковали уплотнение плунжера кислотной слюной и зубьями с мономолекулярными краями. Земля вокруг них сотрясалась от артиллерийского огня. Но ни одна песчинка не упала с облепленного выделениями потолка.
Кислота с легкостью разъедала металл. Она растеклась токсичной жидкостью по искусственной породе мира-добычи и быстро растворилась, явив толстую нержавеющую трубу из пластали, идущую к подножию Аркс Мурус.
Стена состояла из вулканического стеклокамня, по твердости не уступавшего алмазу. На то, чтобы пробить ее уйдут дни. Лишнее время значило обнаружение. Простая заглушка в рубашке трубы заняла всего несколько часов. Образовалось отверстие. Тригоны быстро выгрызли края, чтобы расширить его. Токсичные пары поднимались от поверхности материала по мере испарения кислоты, на года сокращая жизни существ. Еще один факт, которому разум улья не придавал никакого значения. Тригоны бесшумно продолжали углубляться в ржавеющий проем. Осколки разлетались по влажному, дымящемуся песку.
Труба уходила прямо в крепость. Ликтор замер, его множественные сенсоры просканировали глубины крепости-монастыря. Воздух здесь не отличался особой свежестью. А машины – не работали. Ничто и никто не посещало эти места уже целые поколения. Словно единый организм, отряд проник в Аркс Ангеликум. Они беззвучно пробежали по трубе и достигли перекрестка. Очередной препятствие преградило им путь. Био-кислота за секунды превратила ее в жидкость с содержанием металла. Кислотные пары рассеивались слабыми потоками. Ликтор принюхался. Его обоняние было чувствительно к химическим компонентам на уровне одной или двух частей на миллион. Объем обрабатываемых данных сбил бы с толку даже усовершенствованный когитатор. Тысячи соединений, переносимых множеством воздушных вихрей из мест, которые ксенос никогда не видел, были обработаны за доли секунды.
Наконец он нашел то, что искал. Две цели. Диверсия и основное задание.
Диверсия вызовет у добычи ярость и отвлечет от второй цели. Добыча всегда сражалась из последних сил, чтобы защитить свое молодое поколение.
<nowiki>*</nowiki>
Данте сражался на стене. Огневой рубеж представлял собой поле горящих обломков. Дюжины бесценных боевых машин валялись на песке пустыни. Данте овладело леденящую кровь предчувствие, когда он смотрел на их зачищенные от ржавчины корпуса, разбросанные под безветренным небом, а за ними лежал в руинах Аркс Ангеликум.
Еще не все потеряно. Ордена Крови все еще были живы. Фаза поглощения началась одушевляюще поздно. Стена держалась. Как и пустотные щиты. Пространство песка, между обломками транспортных средств, было устлано раздробленным бело-фиолетовым хитином. Пустыня, которая миллиард лет не орошалась влагой, была пропитана выделениями тиранидов. Защитники стены отражали один штурм за другим. Орудия громыхали круглые сутки, днем и ночью. Небо было похоже на пиротехническое отображение зенитных и лазерных огней. Если бы Орден противостоял в одиночку, Данте бы использовал боеприпасы более экономно, но потомки Кровавых Ангелов привезли с собой миллионы тонн боеприпасов, поэтому он мог позволить себе непрекращающийся обстрел. Во тьме стволы орудий озарялись вспышками света. Пустыню сотрясало от взрывов и постоянного рева реакторов Аркс Ангеликум, работающих на максимальной мощности, чтобы восполнять запасы энергии для лаз-зарядов, плазменных турелей и пустотного щита.
Любой другой противник уже бросил бы осаду. Аркс Ангеликум казался неприступным для любого врага, а десять тысяч защитников не давали противнику и шанса. Но тиранидам было плевать. Они запускали свои живые бомбы прямо на крепость-монастырь, даже не беспокоясь или не думая, попадут они в цель или нет. Пустотные щиты едва сдерживали натиск. Мерцание смещения было похоже на полярное сияние, нависшее над позициями космодесантников. Споровые мины были слишком медленными, чтобы попасть внутрь купола, поэтому они легко сбивались лазпушками системы «Икар» и автопушками ПВО. Эти облака живых бомб изливали почти постоянный кислотный дождь, слишком рассеянный, чтобы причинить значительный урон, опаляя лишь цвета боевых доспехов космодесантников.
Воздушный рой мог бы пробиться за барьер щита, но крылатые твари отступили, понеся тяжелые потери под грохот разрывающихся зенитных снарядов и фосфоресцирующих химикатов, разбрызгивающихся при соприкосновении с защитой. Вдоль стены с пыхтением гремели тяжелые болтеры, монотонно перемещаясь взад и вперед и сметая генокрадов, гаунтов и других воинов тиранидов. Влажный треск раскалывающегося хитина и смертельные крики пришельцев превращались в адскую симфонию, игравшую без пауз.
Количество космических десантников было настолько велико, что хватило на колонну, стоявшую на парапетах плечом к плечу. Болтеры стреляли из каждой амбразуры, тысячами уничтожая небольшие формы тиранидов.
Тактика разума улья заключалась в том, чтобы класть штабелями своих мертвецов, чтобы свести эффект любой оборонительной линии к нулю, как это было у рва, но тиранидам не удавалось подобраться близко к стене. Насыпь из груды трупов служила маленьким укрытием для приближающегося роя; между ним и стеной Данте все еще оставалось чистое поле боя. Она росла на несколько футов каждый день, с каждым разом, когда трупы скатывались с вершины. Секции стены поочередно очищались с помощью концентрированного огня из мелто, плазмо-оружия и прометиевых бомб, предотвращая образования рампы из кучи мертвых тел.
Действия космических десантников способствовали образованию толстого, черного слоя дымовой завесы, закрывающей обзор и препятствующей последующим атакам. Обе стороны использовали эти небольшие преимущества. Но ни одно из них не помогало ни одной из сторон захватить решающее преимущество. Крепость была практически нерушимой, а тираниды – бесконечными. Крупных тварей становилось все меньше и меньше. Армия Данте убивала их быстрее, чем улей успевал восстанавливать.
Постепенно эффект атаки улья сошел на нет. Тупик не был победой, но это было лучше, чем альтернатива поражения. Аркс Ангеликум держался, и, с каждым днем, шансы на победу возрастали. Искаженные отчеты время от времени прорывались сквозь вокс-помехи, создаваемые тиранидами, сообщая об успешных налетах на флот-улей. Иногда их можно было увидеть при дневном свете сквозь водянистое мерцание пустотного щита и вспышки огня зенитной артиллерии. Ночью подобные сражения озаряли небо. Оборонительные лазеры вносили свой вклад в уменьшение численности роя.
Большинство этих орудий могли выпускать снаряды лишь несколько раз в день, но при каждом залпе по небу Ваала проносился метеоритный дождь из горящих останков плоти ксеносов, вызывая у защитников стены возгласы ликования.
Но и обороняющиеся платили высокую цену. На каждые десять кораблей тиранидов приходилось по одному уничтоженному ударному крейсеру. Смерти реакторов вызывали вспышки размером с солнце.
Сообщения с Ваал Прим и Ваал Секундус сообщали как об уничтожении или поражениях орденов, так и о занятии новых позиций.
Все зависело от пустотных щитов. Если они продержатся – рой будет сломлен и отброшен. До этого разум улья будет посылать свои бесчисленные армии для атаки стены, каждый раз используя новую стратегию.
Приближался последний гамбит противника. Сотни громоздких карнифексов пробивали себе путь сквозь толпы меньших тварей. Это были гигантские штурмовые твари, чьи короткие конечности были покрыты мускулами, выпуклая спина защищена несколькими дюймами хитиновой брони, а к плоти крепились мощные симбиоты вооружений.
Были и другие крупные монстры, но ни один из них не был столь многочисленным и универсальным, как карнифексы.
Огонь тяжелых орудий сжигал воздух, когда снаряды пролетали над стенами крепости и, врезаясь в тиранидов убивая их дюжинами. Но ксеносов было слишком много. Несколько выводков были защищены парящими психическими монстрами, которые излучали поля энергии варпа, защищавшие от всего, кроме тяжелых орудий.
Другие передвигались под покровом ядовитого тумана, клубящиеся споры которого скрывали цель так же легко, как и уничтожали человеческие легкие.
Данте наблюдал с низкой барабанной башни, которая тряслась от отдачи макропушки, установленной на турели. Пятеро из его Сангвинарной стражи, ведомые братом Донториилом, героем Крипта, создали защитный периметр вокруг магистра.
Карнифексы приближались к валу мертвецов, нивелируя попытки поразить их. Фонтаны конечностей и плоти ксеносов поднимались в воздух там, где снаряды врезались в края насыпи.
- Еще несколько мгновений, и они подберутся к тени ворот, – произнес Данте. – Тогда мы увидим насколько сильно враг хочет испытать нас.
Окружающие крепость карнифексы прорывались через насыпь мертвых, заставляя их падать ближе к стенам. Некоторые из них делали это намеренно, толкая трупы перед собой и загоняя их к основанию стены.
При более внимательном рассмотрении выяснилось, что у них есть специальные приспособления для выполнения этой роли, массивные, сплющенные когти, которые сцеплялись вместе, словно отвалы бульдозера.
Данте проверил визуальную подачу линз авгуров и шлемов своих товарищей-магистров орденов. То же самое происходило в нескольких других местах.
- Главные цели – карнифексы, сгребающие тела под стены, – приказал он, переключившись на широковолновую частоту группировки войск. Аркс Ангеликум усилил его сигнал через свой мощный коммуникационный центр, но даже в этом случае обратный поток был полон леденящего кровь голоса разума улья.
Последние орудия монастыря стихли. Карнифексы находились слишком близко к стене. Орудия Аркс обрушили свой гнев на вторую волну, идущую позади первой, оставляя карнифексов для второй линии, оснащенной оборонительными пушками.
Данте быстро просканировал миниатюрные панорамы вокруг стен. Он остановился на одной из них. Шесть карнифексов поглощали огромное количество огня, складывая мертвых у основания стены так же невозмутимо, словно сервы, копающие ямы под дождем.
- Магистр Орикс, в твоей зоне намечается прорыв. Разберись с этим, —произнес он.
В другом месте враг послал на острие атаки гигантских змеевиков, которые бросились к стене и попытались разрушить ее своими рудиментарными когтями. Один почти добился своей цели, прежде чем выстрел из плазменной пушки оторвал ему голову.
- Капитан Тер, займись этими тригонами, – скомандовал Данте, его голос был как всегда стальным и четким.
Небольшие проникновения будут пресечены. Было важно не допустить образования крупных брешей в стене.
Дождь из спор продолжал сыпаться с неба. Шипящее море меньших форм прыгало и врезалось в укрепления, а те немногие, кто пробивал основание стены, пробирались вверх по гладкому рокриту только для того, чтобы соскользнуть обратно. Другие с бездумным терпением ждали, когда будут возведены искусственные рампы, теперь достаточно слабо уничтожающиеся защитниками, которые сосредоточились на осадных тварях.
Если карнифексы преуспеют в возведении искусственных плацдармов, за несколько секунд тысячи тиранидов наводнят вторую линию обороны.
Рука Данте сжалась на секире Морталис. Все, что он мог сейчас делать – полагаться на навыки и рвение орденов Крови. Отчаянный возглас раздался в череде вокс-переговоров:
- Стена! Стена! Карнифекс приближается к стене!
Внимание Данте мгновенно переключилось на точку в полумиле от его бастиона. Четыре монстра, избегая гор трупов, пытались осуществить штурм стены. Они создавали собственную лестницу из кусков рокрита, откалываемых их огромными когтями. Крюки выскакивали из полостей в груди и царапали поверхность, чтобы усилить тягу, подтаскивая их дальше по стене к воинам наверху.
Данте находился ближе всех, и первым среагировал на прорыв. Он прыгнул с бастиона и взлетел высоко вверх, а его стража незамедлительно последовала за магистром. Индикатор топлива ранца резко опустился вниз. Гравитация Ваала была слишком сильной. Свободное падение будет коротким, поэтому он подался вперед, намереваясь достичь цель до того, как будет слишком поздно. Магистр пронесся над сотнями космических десантников, стрелявших со стены. Вокруг него проносились лезвия света, затихали и вновь пролетали пучки лазерных лучей. Нижняя часть карнифекса, чье тело было усыпано огромным количеством крак-гранат, взорвалась и рухнувшую тварь окатил целый ливень ее собственной крови.
Небольшие взрывы болт снарядов были настолько многочисленны, что казалось, будто война сопровождается боем миллиона безумных барабанщиков.
Волны пламени, настолько горячие, что Данте ощущал жар даже под своей броней, отбрасывали волны гаунтов от почти завершенного трамплина из трупов. Дюжины тварей корчились в пламени.
Густые гели прометия прилипали к более крупным монстрам, покрывая их с ног до головы сгустками пламени, но карнифексы продолжали работать, не обращая внимание на боль, даже когда их глаза полностью выжигались в орбитах.
Стая гаргулей издала рев в сторону Данте и его стражи, только чтобы стать мишенью огня сдвоенной пушки, прежде чем они смогли приблизиться хотя бы на сотню ярдов. Его топливные индикаторы стали желтыми, быстро приближаясь к красной отметке, и вот он оказался на месте. Данте отключил форсунки ранца на пике своего прыжка, позволив себе на скорости врезаться в монстров, карабкающихся через стену. Он выбрал одного из них и сдвинул его траекторию коротким выбросом пламени из форсунки.
Карнифексы были авангардом улья, созданные для противостояния огромному количеству урона.
Силовая секира Данте могла тяжело ранить одну из тварей, но не гарантировала выживание атакующего. Магистр обладал опытом битв полутора тысячелетий. И его мало чем можно было удивить в области военного искусства. Он сражался с сотнями тварей, такими же крупными, как и карнифексы, и лично сразил их дюжину. Данте, словно метеор, свалился на голову монстра. Используя сверхчеловеческий вес своего тела, брони и гравитацию, командующий Данте попытался раскроить череп твари ударом секиры Морталис. Ошметки розового мозга тиранида забрызгали его броню.
Используя момент удара, Данте перемахнул через плечи и споровые трубы карнифекса и устремился к бурлящему потоку атакующих тварей, бьющихся у основания стены. Магистр грамотно использовал свой вес, перепрыгивая через соплеменников карнифекса, уклоняясь от взмахов когтей и двигаясь по похожим на хлыст щупальцам, которые пытались достать его. Меньшие монстры стреляли вверх. Снаряды- личинки забрызгали его доспехи, их кислотные внутренности испарялись, растворяясь на золотых пластинах. Приблизившись к скоплению тиранидов, магистр снова включил реактивные двигатели своего прыжкового ранца, сжигая гормагаунтов, подпрыгнувших, чтобы пронзить его своими похожими на косы когтями, а затем полетел обратно к парапету. Его почетная стража неслась прямо за Данте, один за одним.
Этот участок обороны удерживался Кровавыми Мечами. Красная броня десантников была темнее той, в которую были облачены Кровавые Ангелы.
Увидев Повелителя Ваала, они стали сражаться еще яростнее.
Один из карабкающихся карнифексов был усеян дымящимися ранами от силового меча. Стража Данте целилась в его сочленения, одна из лап монстра свисала с красного мотка сухожилий.
Карнифекс, которого обезглавил Данте, все еще поднимался, плетясь за еще одним раненным монстром. С уничтожением основного мозга, симбиотическое оружие карнифекса выполняло функцию устройства, направляющего огромное тело твари. Управляемый собственным оружием, карнифекс неуклюже карабкался наверх. Рана на месте его головы разукрашивала стену в желтый цвет. Язык, все еще болтавшейся в пасти монстра, мотался из стороны в сторону, словно флаг. Ничто из этого не мешало тираниду.
- Во имя Крови! Их что, невозможно убить? – выругался Донториил.
- Ты и сам это знаешь, брат, – произнес Данте.
Донториил кивнул своим товарищам, облаченным в золотую броню. Они снова взметнулись вверх и устремились к карнифексу с одной клешней.
Они понеслись к твари на издаваемых свист ускорителях, каждый маневр рассчитывался на максимальную топливную экономичность и заканчивался ударом по монстру. Прыжковые ранцы были грубыми устройствами и не предназначались для полноценного полета. Громоздкие, шумные, буквально сжирающие топливо, по сравнению с устройствами других рас они казались нелепыми игрушками, но в руках Кровавых Ангелов они размывали грани любых ограничений. Они сливались воедино, и прыжки космических десантников действительно были похожи на полет ангелов.
После очередного удара карнифекс лишился своей второй клешни. Какое-то время тварь пыталась сохранить баланс, но, лишенный конечностей, монстр рухнул в море гаунтов у основания стены.
Данте оставался на месте, а его взгляд сосредоточился на цели. Огромные когти обезглавленного карнифекса продолжали с устойчивым ритмом стучать по рокриту, подбрасывая монстра на несколько футов вверх, и каждый удар сотрясал стену. Тиранид прополз прямо над дотом с тяжелым болтером. Пространство между орудием и животом твари озарилось сотнями взрывов, когда болтер открыл беглый огонь, но карнифекс сумел проползти мимо, истекая кровью, сочащейся из свежих ран, и вырвать оружие из установки.
Данте прицелился и стал ждать, пока карнифекс снова поднимет свою клешню. На мгновение показалась симбиотическая пушка монстра. Созданное в форме длинной пушки с канавками, это существо выглядело как артефакт, но в то же время было живым и обладало интеллектом. Не полностью сформировавшиеся конечности обвивались вокруг основания его бочкообразной морды. В задней части туловища виднелись остатки пищеварительного тракта. Большой желтый глаз злобно смотрел из приклада, где нижняя конечность карнифекса сливалась с механизмами ружья, если его можно было так называть.
Данте еще раз прицелился. Клешня снова задела рокрит, скрыв оружие. Другая клешня врезалась в стену, и обезглавленный монстр поднялся еще на три фута.
- Он почти забрался! – крикнул сержант Кровавых Мечей.
Клешня поднялась, на долю секунды обнажив оружие карнифекса. Цель четко вырисовывалась в прицеле Данте. Магистр выстрелил. Там, где термоядерный луч соединился с плотью орудия, раздался ужасающий рев, так как вся влага в симбиотическом оружии мгновенно испарилась. Последовавший за этим взрыв разнес тварь на кусочки. Карнифекс продолжал карабкаться еще один удар когтями, прежде чем упасть со стены.
Монстр приблизился на несколько футов к краю, но еще два визжащих монстра все еще карабкались по стене. Отделение опустошителей в цветах Испивающих Кровь выдвинулись на позиции и открыли огонь из своих лаз-пушек, за ними выдвинулось подразделение опустошителей из Кровавых Мечей. Четыре рубиновых шара света проделали дыры в броне ведущего карнифекса, прямо в местах, где находились основные органы твари. Монстр рухнул вниз, сокрушая орду своих более мелких собратьев. Третий карнифекс остановился, открыл пасть и издал рев. В горле начал формироваться ярко-белый свет.
- Биоплазма! – крикнул сержант Кровавых Мечей.
Дюжины болтеров выпустили шквал снарядов. Они взорвались, ударившись о хитиновую броню монстра, но не причинили ему никакого вреда, только вырвав несколько оторванных кусков из наиболее уязвимых межреберных промежутков. По всему телу карнифекса возникали кратеры размером с кулак. Один глаз сожгло снарядом. Несколько снарядов полетели к горлу твари, но они были поглощены собирающимся раскаленным пламенем. Следующая волна снарядов из лазпушки не дала монстру ни единого шанса на выстрел. Свет погас. Карнифекс повис мертвым грузом прямо на своих клешнях.
Данте оценил обстановку. По всей стене поступали доклады о происходящей ситуации. Карфниексы падали с укреплений, изрешеченные дымящимися отверстиями. Недавно созданные из трупов плацдармы сгорали под непрерывным потоком плазмы и мелты. Магистр вывел на экран свою стратегическую карту. Стена оставалась неприступной зеленой линией. Три бреши сверкали красным, но быстрые отчеты по вокс-сообщениям и мелькавшие изображения в линзах других десантников сообщали ему, что это были места, куда карабкались карнифексы. Сама по себе стена оставалась нетронутой.
- Такое бесполезное расходование ресурсов, – произнес Данте. – Если они продолжат в том же духе – мы сокрушим их.
- Да, повелитель, – произнес Донториил, оглядывая атакующую орду. – Но у них полно воинов. Вторая волна на подходе.
- Мы должны убедиться, что они не выстроят парапет из трупов, Донториил. Мы сможем справиться с несколькими карнифексами в периметре, но если нам придется столкнуться с отрядом гаунтов – мы потеряем контроль над ситуацией и будем отброшены назад. Я собираюсь послать тебя…
Данте был прерван жутким воем, доносившимся из Аркс Ангеликум. Рев ангела терзал душу Данте. Было лишь одно место, которое могло являться источником этого рева.
В вокс ворвался голос капитана Ракситаля.
- Повелитель, ксеносы – в крепости. В Зал Саркофагов проникли генокрады.
Данте активировал широковолновую вокс-связь.
- Магистр Кровавых Мечей Экрон принимает командование второй линией обороны.
Магистр активировал форсунки ранца и взмыл вверх, оказавших между второй линией и Аркс Ангеликум. Сангвинарная стража последовала за ним.
- Как они попали туда? – требовательным голосом произнес командующий. – Если у нас есть незащищенный участок – стоит ждать проникновения тысячи тварей.
- Неизвестно, мой господин. Моя команда проверяет авгуры нижних уровней, чтобы понять, смогли они вскрыть их или нет. Мы проверили путь от основного блока до секции девять пи. Я послал несколько отделений и рабов Крови в Кантрабрийскую мезозону для противостояния другим атакам.
Судя по задыхающемуся тону десантника было ясно, что капитан движется куда-то на полной скорости. В наушнике раздавался грохот ударов его башмаков о камень.
- Я направляюсь в Зал Саркофагов.
- Удвойте стражу у пустотного генератора и залов реактора, – произнес Данте.
- Сержант Френз уже там. Еще три отделения – в пути. Сообщений о нападениях пока не поступало.
- Хорошо, – произнес Данте. – Будьте начеку. Возможно, это – диверсия. Держите меня в курсе.
- Господин, – ответил капитан Ракситаль и отключился.
Данте принес древние клятвы Секундуса. Он не позволит бреши расшириться, иначе Аркс Ангеликум окажется перед угрозой массированного штурма. Если бы это было диверсией, то нападение на Зал Саркофагов можно было бы назвать гениальной тактической идеей. В этих заполненных кровью саркофагах неофиты проходили годичный ритуал Инсангвинации. Такое вероломное нападение на будущее ордена приведет его людей в ярость и лишит из возможности здраво мыслить. Данте надеялся, что инопланетный разум роя просто был мстительным или одержимым уничтожением ордена. Но эти мысли были свойственны животным, а разум улья, по мнению магистра, гораздо превосходил мышление животных. В полете он бросил взгляд вверх. Купола над крепостью все еще держались.
Данте был благодарен капитану Ракситалю за его рассудительность.
Темное величие Аркс Мурус, возвышавшегося впереди, прерывалось отчетами о гигантских орудиях. Данте находился ближе всех к Максилиарным Вратам, где стены купола закрывались прямо над караульным помещением. Уши магистра наполнились звуками сирены. Его взгляд метнулся к верхнему краю лицевого экрана. Индикатор топлива был близок к нулю. Дух-машины брони оповещал Данте, когда уровень топлива достигал критических значений, давая магистру возможность безопасно приземлиться. Он проигнорировал сигналы, сжигая последние остатки горючего на прыжки вверх и вперед.
- Вызовете мне транспорт. Что-нибудь быстрое. Топливо на исходе, и движки отказываются работать.
Выпустив струю пламени, форсунки заглохли. Инерция пронесла Данте вперед на сотню ярдов, но сила притяжения не отпускала магистра, и он полетел вниз по крутой кривой. Данте тяжело приземлился в песок. Он не мог сделать перекат из-за громоздкого ранца, поэтому просто врезался в поверхность на полной скорости. Зубы десантника заскрипели, когда ногт врезались в рокрит. Внутренние амортизаторы позволили избежать смерти от удара, но что-то щелкнуло в его ноге, и каждый шаг вперед вызывал острую боль в колене, пока медицинская система его доспехов не обнаружила и не заглушила боль, хотя кости все еще продолжало ломать во время бега. Данте активировал адреналиновые клапана своего шлема, поднимая уровень сердцебиения до опасных показателей. Это было единственное, что он мог сделать, полагаясь на улучшенную физиологию космодесантника, но он не мог позволить себе потерять сознание.
Ранец Данте был настоящей реликвией и обладал достаточно высокой мощностью. Магистр обгонял даже свою собственную стражу. Они догоняли его, когда Данте бежал по земле, приземляясь рядом в идеальном построении.
- Вызывайте подкрепление! – скомандовал магистр. – Внутрь! Движемся к пустотному генератору.
- Господин.
Донториил увел своих товарищей, поднявшись в воздух, как будто это была твердая земля.
Максилиарные Врата открылись. Пять боевых мотоциклов на полной скорости вылетели на посадочные площадки. Из под задних колес вырывались россыпи песка. Когда война началась, расчистка была заброшена, и пустыня снова поглотила поля. Байки взревели и стали замедляться. Сержант мотоциклистов спрыгнул со своего кресла и встал на одно колено перед своим магистром.
- Возьмите мою машину, господин, – произнес он.
Данте молча вскочил на байк, вес прыжкового ранца, казалось, совсем не мешал грациозному воину. Вращая колеса, он развернул тяжелую машину по кругу и на большой скорости направился обратно к Аркс Ангеликум.
Ворота оставались открытыми специально для него. Данте не остановился, а наоборот ускорился, на полном ходу устремившись сквозь крепость.
Лабиринты и залы Аркс Ангеликум исчезали, пока он несся вниз. Байк оставлял следы от шин на нетронутой лестнице и разрушал тишину священных залов воинственным шумом двигателя.
Зал Саркофагов находился глубоко под землей, подальше от света. Данте вел боевой байк по крутым поворотам, врываясь через ворота зала в длинное, низкое пространство помещения. Прямоугольный по форме и заставленный контейнерами из слоновой кости и пластали по обоим длинным краям, Зал Саркофагов был местом покоя. Там, на его священной территории, больные, истощенные мальчики превращались в ангелов, живущих во имя великой славы Империума, а усталые воины могли немного отдохнуть от тяжести битв.
Обычно тишину прерывал только тихий гул машин и шорох мантий по полированному полу. Но теперь покой был нарушен. Космические десантники отчаянно бились в рукопашную с генокрадами. В зале было очень мало укрытий, которые могли использовать ксеносы, но генокрады были повсюду, и космодесантники не решались использовать весь разрушительный потенциал своего оружия, опасаясь поразить следующее поколение неофитов, пребывающих в состоянии сна. Они вели стрельбу одиночными выстрелами, стараясь не задеть своих собратьев, и это обстоятельство позволяло генокрадам на полную использовать свою сверхчеловеческую скорость. Они бросались на Кровавых Ангелов, выпуская свои когти, разрывая их шквалом молниеносных ударов.
Вместе с воинами восьмой роты Данте ворвался в помещение, при этом издав могучий рев, и болтеры, установленные на его байке, стали сеять смерть. Секира Морталис потрескивала ужасающей мощью. Он не ездил на байке уже сотни лет, но навыки магистра были отточены до совершенства, словно он был все еще тем юным штурмовым десантником из прошлого.
Он проскользнул мимо рычащей мерзости с багровой мордой и поразил ее, когда проносился мимо. Сила его атаки и энергетическое поле секиры превратили инопланетную тварь в дождь из жилистого мяса и сломанного панциря. Второй возник прямо перед ним. Данте наехал на него, с хрустом раздавив панцирь колесами. Третий прыгнул на байк, схватившись за рычаги.
Четвертый совершил гигантский прыжок, и его лапы обвились вокруг прыжкового ранца Данте сзади. Байк покачнулся, пока магистр отбивался от когтей монстра. Он перехватил монстра на обтекателе и выдернул тварь прямо перед своим байком, а вес машины разорвал ее на куски. Раздавленный инопланетный хитин оказался в пространстве между колесом и кузовом. Челюсти очередного генокрада щелкнули сбоку от его маски и прошлись по керамиту брони. Заднее колесо байка Данте ушло в сторону, пока он боролся с тиранидом. Ему удалось поймать когти, скребущие металл орла на его наплечнике одной рукой, и он ударил по генокраду секирой Морталис. Силовое поле оружия ответило потрескиванием. Лезвие топора оставило след на его наплечнике, когда магистр ударил ксеноса по морде плоской вершиной топора. Разорванные энергетические связи вспыхнули, словно пронзающая молния. Голова генокрада взорвалась, и тело рухнуло на землю, но было поздно. Байк Данте опрокинулся, подняв в воздух обломки камней.
Броню осыпало снопом искр, когда магистр потерял контроль над байком. Он врезался в стену, раздавив ноги генокраду и пригвоздив его к месту, но монстр продолжал клацать зубами и шипеть на десантника.
Данте вскинул пистолет и сразил еще двух ксеносов, ринувшихся к нему. Несколько диверсантов почувствовали его уязвимость и обратили свое внимание на магистра. Еще один байк валялся на полу, но остальные оставались в строю. Они прошли сквозь толпу генокрадов в плотном строю, стволы болтеров озарились вспышками выстрелов, покупая Данте несколько драгоценных мгновений. Издав рев ярости, Данте перевернул байк, освободившись от генокрада и раздавив ему грудную клетку. Наконец он умер, его последний вздох превратился в ненавистный хрип, желтоватая кровь сочилась между зубами цвета кремния. Воя от ненависти, Данте развернулся к движущимся к нему созданиям. Красная пелена проникла в его душу и затуманивала взгляд. Проклятие Сангвиния просыпалось в глубине его души. Дюжины саркофагов были разрушены, а неофиты, находившиеся внутри – разорваны в клочья во сне. Увидев это, Данте испытал ярость своего прародителя. Казалось, гнев поглотит его.
«Не поддавайся ярости, иначе она станет всем тем, что у тебя есть». Слова из Кровавого Катехизиса всплыли в его сознании. «Пусть четвертая добродетель направляет и спасает вас, пока еще не все потеряно».
Они хотят именно этого, подумал он. Именно поэтому они здесь. Издав звериный рык, он подавил желание убить этих монстров любой ценой.
Если он потеряет контроль – он потеряет все. Но все же, твари должны быть уничтожены. Не важно как, но они должны умереть. Вопрос состоял лишь в том, сохранит ли магистр способность мыслить здраво, когда все будет кончено.
Данте продолжил наносить дугообразные удары своей секирой. Экзоскелет генокрадов был крепким, но не для силового лезвия. При каждом соприкосновении секиры с конечностями, последние легко отделялись от тела. Их головы слетали с шеи, словно они причиняли неудобства механическому духу топора и хотели исправить это. Кровь и плоть превратились в один сплошной багровый дождь. Броня Данте окрасилась в черный и желтый цвета соков ксеносов. К счастью, ихор тиранидов был отталкивающим, иначе магистру пришлось бы изо всех сил пытаться сдерживать Красную Жажду.
Космические десантники гибли в дальнем конце залы, керамит их брони раздирался когтями ксеносов. Данте в отчаянии смотрел на изувеченные тела в красной броне, разбросанные по полу помещения. Его воины продолжали умирать.
Мимо магистра пронесся байк, с горящим двигателем, и взорвался в дальней стороне зала, превратив три саркофага в обломки.
Данте обнаружил, что окружен дюжиной монстров фиолетового с белым цветов, а шум болтерного огня становился все слабее и слабее. Битва превратилась в настоящую резню. Значит, все идет именно к этому, подумал он. Магистр установил на максимум проектор поля ужаса, встроенный в ореол посмертной маски. Раздался вой тайных психических технологий, и в его голове стало нарастать давление. Данте выплеснул свой гнев, издав мощный рев, сила которого увеличилась благодаря проектору. Любой смертный бы пал от страха под натиском подобной мощи. Но Данте направлял свою ненависть на более защищенный разум, и генокрады лишь слегка опешили от силы звука. Но этого было достаточно. Магистр рванулся вперед. Вес его брони и прыжкового ранца отбросил двух противников в воздух, и Данте обрушился на остальных, еще не пришедших в себя. Если я умру, то умру как подобает воину, сказал он сам себе. Ксеносы продолжали бросаться на магистра. Он потерял счет убитым им противникам. Тираниды продолжали натиск. Магистр разрубал их секирой, превращал в пар выстрелами из своего пистолета, но их было слишком много.
- Мой повелитель Данте, – прогрохотал мощный голос, усиленный до оглушающего уровня. – На пол.
С последним усилием Данте нырнул вперед, увлекая генокрадов на пол вместе с ним. Он оказался в корчащейся массе конечностей и когтей.
Оглушающий раскат штурмовой пушки прорезал воздух и расчистил пространство над ним. Монстроподобные пришельцы отступили назад, изрешеченные снарядами или полностью разорванные.
Данте боролся с одним из них на полу. Он отпустил свою секиру и пистолет и выдавил жизнь из твари своими собственными золотыми руками. Данте не разжимал рук, пока не почувствовал, что позвоночник существа прогнулся под хитиновым экзоскелетом. Завывание крутящегося ствола автопушки неожиданно сменилось тишиной. Данте поднялся на ноги. Зал Саркофагов был уничтожен. В поврежденных машинах разгоралось пламя. Лишь несколько саркофагов осталось нетронутыми, большинство было вскрыто, а остальные разрушены огнем орудий. Данте ощутил глубокую, причиняющую боль ярость. По всему залу были разбросаны тела мертвых космических десантников. Большинство из них были частью резервной роты Ракситаля. Среди погибших лежал и сам Ракситаль, его левая рука и голова были отделены от тела, рядом с останками капитана валялись тела ксеносов.
Три дредноута стояли в дверном проходе зала, их орудия раскалились до красна. На гигантских наплечниках также красовались две желтые кровавые слезы шестой роты.
- Мы….мы прибыли недостаточно быстро, чтобы спасти наших братьев, – произнес их вожак.
Его механический голов был полон эмоций.
- Я…
- Я тоже пришел слишком поздно, брат Даман, – произнес Данте.
- Они должны были дождаться нас.
Данте насчитал тридцать трупов космодесантников.
- Враг коварен. Он хотел спровоцировать нас, атаковав наследие ордена. И ему это удалось.
Магистр активировал свои стратегические экраны. Какое-то мгновение на второй линии стояла тишина.
- Донториил, – произнес Данте. – Отчет.
- Генераторная очищена от противника. Вы были правы, господин, их целью был пустотный щит. Мы перехватили их у первых врат. Враг уничтожен. Сейчас мы преследуем выживших.
Данте почувствовал некоторое облегчение, его сердцебиение замедлилось. Он переключил вокс-канал для связи с Корбуло.
- Капитан Ракситаль погиб. Брат, лично позаботься об извлечении гено-семени. Он был исключительным воином.
- Сколько убитых? – ответил Корбуло.
На заднем плане был слышан шум битвы. Сигнатура Корбула мерцала у северной стены купола.
- Тридцать человек. Некоторые ранены.
Данте попытался сдвинуться с места, но препарат, отвечавший за его раненную ногу, не дал ему это сделать. Медицинские датчики брони били тревогу. Кроме того, нижняя часть его брони была повреждена.
- Мне нужна твоя помощь. Я ранен. Также мне нужны технодесантники, моя броня повреждена.
- Я пришлю кого-нибудь, мой господин, – отозвался Корбуло.
- Благодарю.
Данте отключил вокс-передатчик и оперся на раненного космического десантника, пришедшего на помощь магистру.
Раздался приглушенный взрыв. Аркс Ангеликум содрогнулся. Фонари погасли.
- Отчет! – произнес Данте по командной чистоте.
Ответил Инкараил, его бесстрастный машинный голос был пронизан паникой.
- Мой господин, щит пал.
=='''ГЛАВА 22. РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ'''==
Ликтор наблюдал, как воины противника нападают на его соплеменников. Добыча в красном вела огонь по тригонам из своих похожих на минералы шипов. Они ошибочно полагали, что смерть самого крупного зверя вызовет замешательство в рядах генокрадов. Но их тактика работала против них самих.
Тригоны были слишком сильны, чтобы их можно было остановить подобным оружием, предоставляя генокрадам возможности для атаки.
Это было слишком легко. Добыча долго соображала. Медленно адаптировалась, пока разум улья подстраивался под новые условия в тысячу раз быстрее. У ликтора не было каких-либо вариантов в запасе. Он не мог судить с точки зрения морали. Он не ощущал эмоций. Информация о небольшом боестолкновении, которое он наблюдал своими многочисленными глазами, будет добавлена в общий банк данных разума улья. Хотя из этого мало что можно было бы подчерпнуть.
Но наблюдение больше не было его основной задачей. Полностью потеряв интерес, ликтор ушел в тень.
Набор чувств ксеноса был ошеломляющим и предоставлял множество возможностей. Одними из них были невидимые сонорные пульсации, помогавшие выявлять секретные проходы. Психический резонанс и обоняние позволяли выявить места сосредоточения добычи, которые следовало избегать. Он проскальзывал сквозь трещины, едва превышающие его голову, и мог сгибать свое тело в любом направлении. Энергетическая оболочка улья добычи поддерживалась устройствами, установленными в этой секции, защищенными каменными и минеральными укрытиями. Добыча думала, что она в безопасности. Но она заблуждалась.
Ликтор крался между покрытыми пылью проводами. Когда он чувствовал по близости дрон обслуживания или сервитора, ксенос замирал, притаившись в темноте. Он продвигался вперед к машинному отделению улья добычи, следуя за уникальной вибрацией, исходящей из генераторной щита. Ксенос не обращал внимание на шум битвы снаружи. Ничто не отвлекало его от пути к цели. На одном из участков прохода тираниду пришлось остановиться. Отверстие шириной в фут в поперечнике, заполненное трубами, вело вниз во внутренности устройства добычи. Ксенос присел, сканируя щупальцами, торчащими изо рта, пространство вокруг дыры. В голове слегка покалывало от электрической энергии. Внизу находился энергетический узел добычи. Его конечности орудовали невероятно ловкими движениями. С их помощью он вырывал трубки и кабели, разрезая их там, где это необходимо, когтями и зубами, острыми, словно бритва, рубя и разрывая все, что попадалось ему на пути, пока дыра была полностью вычищена. Последний кабель был разорван и выкинут в шахту. Какое-то наполовину биологическое существо ринулось исследовать проблему. Ликтор разрубил его своими передними когтями до того, как оно смогло поднять тревогу. Ксенос снова склонился над дырой. Щупальца позволяли ему точно определить размер отверстия. Даже без проводов, щель была слишком узкой для ликтора. Без раздумий ксенос оторвал свои верхние косы-конечности. Когда разум улья изменял его предшественников, он сделал их нечувствительными к боли, и даже если ликтор ощущал агонию, она не беспокоила его. Наконец он подогнал пропорции своего тело под размер отверстия. Его тело билось в конвульсиях, когда контролируемые мышечные спазмы раздвигали экзоскелетные пластины и эндоскелетную структуру. Череп затрещал, швы между секциями стали расходиться. Оставшиеся конечности выпали из сочленений. Ликтор наклонился к дыре и, дрожа, скользнул внутрь и вниз, используя собственную кровь в качестве смазки.
Крюки выскочили из ребер ксеноса и потянули его вниз, навстречу электрическому гудению генератора поля. Ликтор чувствовал машину. Энергетические оболочки были лишь одной из их технологий, в которых использовалась энергия нематериальной вселенной, лежащей за пределами материи. Грубо. Неэффективно. Многие виды были такими же, меняли мир, подстраивая его под свои потребности, вместо того, чтобы менять себя. Все они пали перед превосходством улья.
Мерцающий свет привлек внимание ликтора. Он был близок к цели. Свет становился ярче, а затем и вовсе ослепляющим. Ликтора это мало волновало, он просто перестал что-либо видеть. Ксенос полз вперед. Канал прервался. Если бы ликтор все еще мог видеть, он бы лицезрел перед собой сферу холодной энергии. Но ксенос мог ощущать магнитное поле, удерживающее всю это мощь. Он выскользнул из канала навстречу запаху железа, видя свой путь с помощью сонара и магнетических чувств. Пошарив конечностями, он нашел то, что искал. Для Империума это был стержень, генерирующий поле, для магнетических чувств ликтора - светящийся столб холодного света, окруженный лентами силы. Ликтор обнял его, словно чудовище, пробирающееся в кровать, чтобы сожрать спящего. Этот поступок остался незамеченным. Даже разум улья не осознавал, что делает ликтор, поскольку составляющие его части выполняли каждое действие автоматически. Также как и человек не видит, как работают его кровяные клетки. Внутренняя судорога сдавила тонкостенные кисты, рассыпанные по всему телу - приспособление, которое он выращивал специально для этой миссии, ожидая в пустыне. Клеточные стенки ломались, смешивая химические вещества, которые были инертны сами по себе, но при катализе образовывали мощную биологическую кислоту. Вызываемую этим процессом боль сложно было оставлять без внимания. Агония пронзила все его тело. Ликтор страдал, но реакция на боль давным-давно исчезла вместе с его предшественниками. Ксенос держал шпиль просто потому, что уже не мог его отпустить. Он крепко вцепился в него, пока его тело медленно растворялось. Жидкость стала просачиваться из тела и скоро покрыла весь стержень. Кислота постепенно разъедала металл. Энергетические разряды плясали по разрушающейся от коррозии поверхности оборудования. Шпиль изогнулся и рухнул со стороны камеры сгорания. Холодная сила, которую он сдерживал, прокрутилась вокруг своей оси, а затем исчезла. Последовавший за этим взрыв возвестил о начале конца для добычи. Ликтор дожил до последнего момента, определенные сосудистые адаптации позволили его мозгу пережить смерть тела и узнать о своем успехе. Ксенос не чувствовал удовлетворения от завершения своей миссии. Ни восторга. Ни облегчения перед смертью. Он ничего не чувствовал ни до смерти, ни после нее.
<nowiki>*</nowiki>
Данте на полной скорости вылетел из Зала Саркофагов. Его поврежденная броня трещала по швам, дух машины протяжно выл и подавал предупредительные сигналы в надежде остановить магистра. Его колено опасно пульсировало. Трое дредноутов шестой роты бросились за ним, умоляя подождать их. Но он не мог. Аркс Ангеликум затрясло. Еще один взрыв прогремел в сердце горы. Статуи слетали с постаментов и разбивались на куски. Камень покрылся трещинами, которые расползлись по стенам, спроектированным так, чтобы противостоять крупным тектоническим потрясениям. Гору трясло и тысячелетия человеческого искусства превращались в руины.
Данте побежал к Лестнице Апофеоза и обнаружил, что ее длинные ступени вырвались из гнезд и стали похожи на сломанные игровые фишки у основания шахты.
- Донториил! Отчет! – рявкнул Данте.
Пространство наполнилось пылью и дымом.
Ответа не последовало
- Мой повелитель, – раздался голос Инкариила. – Сильное повреждение реактора уничтожило генераторную пустотного щита. Через несколько секунд мы окажемся без защиты. Обрушение щита может вызвать цепную реакцию по всей крепости-монастырю.
- Почини его, пока ситуация не стала критической! – приказал Данте.
- Мой господин, к сожалению, это невозможно. Иначе мы лишимся шестидесяти процентов мощности нашего генератора.
Еще больше взрывов сотрясали древнюю крепость. Со всех сторон звучали сирены. Вокс-наушники Данте превратились в поток кричащих голосов, запрашивающих информацию.
- Тогда отключи его! – крикнул. – Обесточь крепость!
- Господин, – произнес Инкариил. – я …
- Сделай это!
На глазах магистрах разворачивалась целая трагедия. Аркс Ангеликум обрушался. Данте заковылял, направляясь к основанию Колодца Ангелов. Он ворвался в круглую шахту похожих на галереи проходов. Высоко наверху находилась плаза и Девять Кругов Вердис Элизия, но он не мог видеть этого, только круг розовато-голубого неба, разделенный треугольными панелями Купола Ангелов. Водянистое мерцание пустотного щита исчезло. Крепость снова затрясло.
Количество толчков уменьшалось. Мимо проносился черный щебень. Сверху падали целые галереи. Воцарилась неестественная тишина. Крепость перестала издавать какие-либо звуки. На небе не было видно ни одного тиранида. Данте посмотрел вверх. Это не будет продолжаться долго.
Орудия крепости открыли огонь, и с неба, на бронированное стекло, посыпался дождь мертвых тел. Их было слишком много. Тела падали словно листья в желоба, как где-то на мирах с влажным климатом.
Но многие высаживались, так и не получив повреждений. Огромные существа приземлялись на скользящие когти и тут же атаковали купол.
В шлеме магистра звучали призывы о помощи, все с пометкой «Срочно». Он выбрал канал капитана Боржио.
- Мой господин, тираниды атакуют крепость со всех сторон. Воздушный рой практически не встречает сопротивления.
Рев орудийного огня раздавался по всему Арксу, сотрясая его могучие стены. Сверху последовала череда титанических ударов. Воздушный рой разошелся в стороны, превратившись в живой смерч, и перед Данте возникла глубокая воронка. Тысячи посадочных капсул падали вниз, проносясь сквозь мальшторм.
Они не могли потерять Аркс. Если крепость падет – их участи не позавидуют даже мертвецы. Данте не мог позволить себе войну на два фронта.
Магистр закрыл глаза. С тяжелым сердцем он переключился на широко волновой вокс-канал боевой группы.
- Всем воинам – приказываю отступить к Аркс Ангеликум. Всем покинуть вторую линию обороны. …
=='''ГЛАВА 23. КРОВЬ И ПЛОТЬ'''==
Габриэль Сет ощущал покой. В его руках был цепной меч высотой с человеческий рост, и он требовал крови. Надо головой безостановочно грохотали пушки. А впереди было бессчётное количество врагов. Сердце наполнилось животной жаждой убийства. И все же он находился в состоянии покоя. Магистр управлялся с Кровавым Разорителем с непревзойденным мастерством, не на секунду не останавливая его амплитуды. Сочетание веса, силы Сета и острых зубцов лезвия позволяло ему с легкостью прорезать хитин, плоть, эндо и экзоскелетные структуры, необычные органы ксеносов и симбиотов оружия. При каждом взмахе оружия кости противника превращались в муку, а он сам в кровавый туман. Ни одному из тиранидов не удавалось подобраться к десантнику ближе, чем на шесть футов. Длина Кровавого Разорителя прочертила красную линию, за которую никто не мог зайти. Расчленитель дрался с варварской жестокостью, которую наконец-то выпустили на волю. Перед десантником находился враг, которого надо было уничтожить. Вокруг не было гражданских, за которых стоило бы беспокоиться. Свобода пришла с насилием. С магистра словно сняли оковы. Почти два столетия Сет призывал своих воинов сдерживаться, удерживая в узде их худшие бесчинства, направляя кровожадность, которую он не мог остановить, в нужное русло.
Его осуждали за все беды, преследовала инквизиция, от равных ему магистр получал порицания, а бывало его собственные воины предавали своего повелителя.
Ничего из этого не имело сейчас никакого значения. Вообще ничего. Он рубил снова и снова, и когда противник умирал, Сет издавал звериный рык от ярости за то, что ксеносы посмели жить, и на его лице медленно появлялась холодная улыбка. Даже на Крипте он так не наслаждался безразличием. Здесь оно было оправдано. На Ваал Прим Расчленители могли действовать без оглядки на порицание.
Перед Сетом возник очередной воин-тиранид. Когда Кровавый Разоритель устремился к его шее, зверь вскинул свое био-ружье. Цепной клинок разрубил позвонки и снес голову, челюсти которой продолжали щелкать, пока она кружилась в воздухе. Существо оставалось в вертикальном положении, судорожно дергаясь в конвульсиях, его верхние конечности с лезвиями рассекали воздух. Жабры его симбиотического оружия пульсировали, выделяя прозрачную слизь, желтый глаз с щелевидными зрачками, прищурившись, смотрел на магистра. Обезглавленный воин стал заваливаться вперед.
- Стой ровно, ксенос! – зарычал Сет.
Он толкнул тиранида плечом и обратным движением вспорол ксеносу брюхо. Кислота фонтаном вырвалась из разорванного живота твари и соприкасаясь с поверхностью издавала шипение, а попадая на броню, она оставляла след похожий на ржавчину.
Монстр был мертв, но были и другие. И их было много. Сам Высший капеллан Асторат, Искупитель Заблудших, и судья всем тем, кого затронуло проклятие, провозгласил Сета оружием. И магистр с радостью исполнял эту роль. Он вдавил кнопку активации Кровавого Разорителя, увеличивая обороты двигателя. Цепь провернулась вокруг своей оси, выпуская кровь, которая могла забиться в механизмы клинка и вызвать сбой в работе, и Сет продолжил выполнять свое предназначение.
Время шло, и Сет постепенно растворялся в себе. Его миром стало биение обоих его сердец, игра мускулов, возрастающая дрожь в его плоти во время боя. Сет не видел ничего дальше сорока ярдов. Запросы от воинов, размещенных в фортах, оставались без ответа. Его люди были одиночками, и сплоченность у них отсутствовала в принципе. Неожиданно наступило затишье. Вокруг Сета не оказалось ни одного противника. Он истребил всех тиранидов в радиусе ста ярдов. Поблизости оставалось лишь несколько гаунтов, которые пребывали в замешательстве рядом с телами их более крупных собратьев. Сет зашагал вперед по склону к группе своих воинов, сражающихся вдали от горы, Кровавый Разоритель был готов к новой резне, но тираниды расступались перед ним, словно волны воды. Ничтожное количество снарядов застучало по его броне, не причиняя ей никакого вреда. Видя, что их оружие не причиняет Сету никакого урона, и не желая стать объектом его ярости, гаунты в унисон поворачивали свои хвосты и разбегались в стороны. Тиранидские воины второй линии шипели и ревели, не отводя от него взгляда, но и они отступали назад.
Магистр почувствовал желание броситься прямо в толпу, отбросив всякий здравый смысл. Черная Ярость отдавалась в его груди и голове, завлекая посулами крови и смерти. Сет закрыл глаза и быстро прошептал:
- Я сделан из Крови. Кровь – моя броня.
Сет не мог видеть разгорающуюся битву, но он мог слышать ее, рявканье оружия и крики его братьев, и оглушающие вопли тиранидов. Он должен слушать их и контролировать свой гнев. Сет понимал, что если отключит все экраны и аудио оборудование и останется в тишине – он потеряет себя прежде, чем снова включит их.
Я должен оставаться спокойным, даже перед лицом ярости, сказал он сам себе.
- Во имя Крови я превозмогаю.
Он позволил себе глубокий выдох, чувствуя, как кровавое безумие покидает его разум. Время подвести итоги. Магистр занял позицию на холме, недалеко от стены Ожерелья. Прямо перед ним море тиранидов окружало группы космических десантников, броня некоторых из них была окрашена в цвета его ордена, черный с темно-красным, других – в серебряный с черным Рыцарей Крови. И слишком много братьев из Роты Смерти. Позади Сета уходили вверх искусственно созданные горы Ожерелья. Он решил оборонять участок, где металлические укрытия изгибались назад в U-образной форме, создавая подобие впадины. Укрепления Сета занимали вершины хребтов, которые теперь были окутаны столбами дыма, поднимавшегося от тел уничтоженных чудовищ. Импровизированная линия защиты закрывала горловину. Несколько машин Расчленителей были расставлены на линии, выполняя роль бункеров. Их гусеницы были прикованы цепями, чтобы воинственные духи машины не захватили контроль и не двинулись на врага.
Хотя команды сами боролись с желанием вывести машины в бой. Пока Расчленители держали ситуацию под контролем. Целиком орден был способен держать своих берсеркеров в узде и направлять их ярость в нужное русло. К сожалению, это место вскоре станет их могилой.
- «Яростный Страж», доложите обстановку, – произнес Сет, обращаясь к одному из экипажей.
Теперь его голос был похож на рык.
- Мой повелитель, вы нанесли противнику неплохой урон, – голос капитана Камьена казался флегматичным и несколько отстранённым.
Его воинам тяжело было опустить оружие и наблюдать за братьями из укрытия. Оборона не была предпочтительной тактикой Расчленителей, но в битве с тиранидами нужны были именно стены, чтобы противник разбивался об них. Поддаться ярости означало убить всю армию в величественном, но коротком броске на врага. Ожидание было ненавистно Расчленителям.
Весь орден жаждал резни в ближнем бою. Треть людей Сета поддались жажде и теперь сражались в черно-красных цветах Роты Смерти.
Аполлос вел их с непревзойденным мастерством, управляя словно оружием. Каким-то образом ему удавалось уводить их назад и перегруппировывать для следующей атаки, по максимуму сохраняя их численность, хотя с каждым вечером их становилось все меньше и меньше. Ночью многие из них полностью поддавались жажде крови.
Скоро всем им наступит конец. Боезапас был почти на исходе. Количество потерь росло. А времени оставалось совсем мало. Эта битва была фарсом, грандиозным зрелищем, призванным занять космических десантников, пока тираниды осуществляли свой основной замысел.
На горизонте маячили кормовые корабли с щупальцами, удерживаемые в воздухе гигантскими венозными газовыми пузырями, быстрое надувание которых создавало гул над равниной, схожий со звуком надувания резины.
Питательные трубки уже ползли вверх от земли, прямо к пульсирующим пастям кораблей, а гигантские дымоходы, такие же величественные, как любое имперское промышленное сооружение, изрыгали движущиеся облака спор и микроорганизмов, чтобы помочь пищеварению.
Сет потратил минимум времени на изучение информации по тиранидам. Магистр не видел в этом смысла. В первую очередь он был воином. Все, что ему нужно было знать – это диспозиция врага и как его убить. Но он узнал фазу кормления во время атаки противника. Дыхание магистра участилось и стало похожим на фырканье быка. Отвратительный смрад крови тиранидов загрязнял воздух, поступавший к нему, несмотря на старания системы отфильтровать его. Ловушка была очевидна. Тираниды хорошо его изучили и пытались выманить Расчленителей из укреплений. Если бы воины Сета ринулись в атаку, они бы оказались изолированными за пределами стены артиллерийского огня и были бы уничтожены. Следующие слова дались ему огромным усилием воли.
- Всем ротам, перегруппироваться. Отступаем к «Яростному стражу» и «Яростной бдительности», враг получил достаточно потерь за сегодня.
Ночь опустилась двойной чернотой, Ваал Прим повернулся спиной и к солнцу, и к Ваалу. Звезды были скрыты облаками дыма, спорами и бесконечными кораблями роя на орбите. Свет шел с поверхности, а не с неба.
Небольшие костры горели над горизонтом, горел Стардам, единственное крупное поселение Ваал Прима.
Шум орудий людей стих еще раньше, под вечер. В отличие от Ваала, война на первой луне казалась растянутой. Ордена были разбросаны по всей поверхности мира. Данте расположил их так намеренно, чтобы увести тиранидов подальше от Ваала и Аркс Ангеликум. Эти ордена не сильно влияли на ослабление защиты крепости монастыря, но были полезны для отвлечения внимания противника. Контингент космических десантников на Ваал Прим был чисто символическим. Большинство населения было эвакуировано, остальные из тех, кто остался – погибли в боях. Тьма жила своей жизнью, наполняясь воплями тиранидов и выстрелами болтеров десантников.
Древний металл упавших орбиталей сочувственно звенел, видя в своих снах войны забытых времен.
- Чего мы ждем, Габриэль? – рявкнул Аполлос.
Он появился из мрака импровизированного вала, его морщинистый череп-шлем ожил в мерцании выстрелов с артиллерийской платформы внизу.
- Почему ты приказал нам отступить? Это слабость и позор!
- Не бойся, скоро мы все умрем, – произнес Сет.
Его пальцы сжимались в кулаки в желании врезать Аполлосу по лицу.
Слишком много раз капеллан перечил его решениям.
- Мы все равно сдохнем, что бы ты не делал, – произнес Аполлос. – Это заранее проигрышная битва. Ты знал об этом, когда мы пришли сюда.
- Ты сам знал об этом, иначе бы не последовал за мной.
Аполлос зло рассмеялся.
- Ты, кто собирался спасти орден, убиваешь нас всех по прихоти Кровавых Ангелов! Какая ирония.
Сет стал кружить вокруг Аполлоса.
- Не говори со мной в таком тоне, капеллан.
- Я лишь выполняю свои обязанности.
- Яд сочится из твоих черных сердец.
Аполлос угрожающе выступил вперед.
- Если тебе не нравятся мои слова – поговори с Высшим капелланом Канарвоном.
Это была мрачная шутка. Канарвона окончательно поглотила его многовековая скорбь днем ранее, и в тот же день он пополнил ряды Роты Смерти.
- Ты не имеешь власти надо мной, – рявкнул Сет. – Я – магистр ордена. И мои решения абсолютны. Мы сражаемся здесь. И мы уйдем отсюда, когда будем нужны в другом месте. Мы все делаем правильно. Я не просто так возродил этот орден, который был на грани уничтожения, только для того, чтобы погубить нас всех здесь.
- Мы умрем, – произнес Аполлос, – в угоду тому, кто осудил бы тебя, не вмешайся бы Высший капеллан Асторат.
Аполлос со всей силы ударил руками по перилам.
- Что это? Старый Сет никогда бы не склонился перед Данте. Ты ставишь Кровавых Ангелов выше своих собственных братьев. Ты оставил наших скаутов умирать на Крипте, чтобы помочь Данте. Дюжины наших людей на том мире-щите, только чтобы оставшиеся погибли здесь. Нас осталось меньше двухсот человек, Сет. Наследие Амита исчезнет. И лишь ты будешь виновен в этом.
- Лишь трусы говорят подобным образом. Трусы не имеют право на аудиенцию, – произнес Сет.
Он сделал шаг в сторону. Рука Аполлоса метнулась вперед и схватила руку магистра.
- Я – все, что у тебя осталось, – злость сквозила в каждом его слове.
Сет оценил силу воли капеллана, которая удерживала того от нападения на магистра.
- Оставшиеся члены реклюзиама мертвы. Я – последний капеллан Расчленителей, и я имею полное право говорить с тобой прямо.
Дыхание Сета стало похожим на свист, когда воздух стал вырываться сквозь сжатые челюсти. Он напряг мускулы. Аполлос отпустил руку магистра.
- Мы не должны умирать как загнанная змея, – в голосе послышалась мольба, подпитываемая гордостью и злобой. – Я – ангел Императора. Мы должны умирать с именем Сангвиния на устах и с оружием в руках, а не прячась за этими стенами. Ничтожная защита на этой луне – ничто.
Аполлос протянул руку в сторону горизонта, словно пытаясь схватить его. Капеллан со злостью сжал кулак.
- Другие ордена уничтожены. Настоящая битва происходит на Ваале. Данте обесчестил тебя, и он не спрашивал тебя как равного. Он приказал – ты подчинился.
- В том, что мы делаем нет бесчестия, – произнес Сет.
Он хотел согласиться с капелланом. Его душа жаждала окунуться в огонь и никогда не всплывать. Но Сет не мог. Он был магистром ордена, Стражем Ярости, и он не поддастся ей.
- Данте поручил мне оберегать последнее перо нашего примарха. Нет чести выше. Мы можем выйти, как ты предлагаешь, переполненные праведной яростью, и устроить противнику резню, пока не падем. Но нас быстро перебьют. Оставаясь здесь, мы выигрываем Кровавым Ангелам время. Мы отвлекаем внимание разума улья и делаем все, чтобы хотя бы частица линии крови, о которой ты так беспокоишься, капеллан, выжила. Может, мы сгинем понапрасну. Может, Расчленители перестанут существовать. Но это вопрос выживания наследия Сангвиния!
Сет буквально прокричал эти слова в шлем Аполлоса. Черты шлема-черепа оставались бесстрастными. Сжав зубы, Сет отвернулся. Он поднес свои ладони к глазам, позволяя прохладе керамита остудить ярость. Аполлос издал звук, похожий на презрение.
- Данте изменил тебя к худшему, Сет. Данте видит в тебе лишь дикаря. Он использует тебя как инструмент. Коим ты и являешься. Я смотрю на Сентора Юла и вижу старого Сета. Он не отступает. Его ждет славная смерть. Мы умрем как собаки, во славу одного лишь Данте.
Аполлос развернулся и зашагал прочь и его иссиня-черные доспехи поглотила ночь. Сет сплюнул через перила и бросил взгляд на равнину где сражались Рыцари Крови. Юл проигнорировал требования Сета и проводил операции недалеко от позиции Расчленителей. По всем законам логики их уже должны были давно истребить. Юл делал все то, что не делал Сет, посылая свои войска прямо в сердце противника. Вспышки болтерного огня и усиленный воксом рев были единственным доказательством того, что они все еще живы среди огромного моря пришельцев.
Сет уважал и одновременно ненавидел Рыцарей Крови. Они сражались каждый как десять воинов, и наносили врагу непоправимый урон. Они не боялись ярости и жажды, как многие Ордена Крови. Но кровь тиранидов была не единственной, которую они пролили на Ваал Прим. Численность смертных, находящихся рядом с позицией Рыцарей Крови таяла с устрашающей скоростью. Лишь немногие из них были убиты врагом.
Сет был рад, что все скоро закончится. В Рыцарях Крови он видел будущее своего ордена: переполненные яростью звери, сражающиеся без всяких сожалений.
Это будущее может наступить очень скоро, но пока их проклятие подождет.
Пока он дышит, Расчленители будут служить своей цели.
Ваал приближался, омывая орды тиранидов в бесплодных землях розовым светом планеты. Материнский мир рос на глазах. Сет наблюдал за ним, пока тот уходил за горизонт, открывая вид на Аркс Ангеликум.
Магистр смотрел на местоположение монастыря-крепости, лучи пустотных орудий людей и тиранидов. Случайные вспышки света на поверхности говорили о том, что Кровавые Ангелы еще держатся. Зачарованный огнями, Сет ударил по валу левым кулаком, нанося удары в такт пушкам, гул которых становился все сильнее и сильнее. Аполлос был прав, но Сет понимал, что и он был прав. Должна быть золотая середина. Завыли сирены, прервав его размышления. Включились прожекторы, и яркий свет залил обширную часть бесплодных земель. Сотни огромных штурмовых тварей двигались навстречу защитникам. Орудийный огонь с двух укреплений тут же сконцентрировался на них, но хотя земля дрожала и прогибалась под обстрелом, броня существ была толстой, и лишь немногие из них пали.
Сет услышал рев войск поддержки еще до того, как увидел их, щебетание, и визг, а затем поток тел с бьющимися крыльями, вспыхивающих в лучах прожекторов, прорезали ночную тьму.
Сет оскалился. Похоже, он принял решение о выборе своей смерти. Тираниды осуществляли очередной штурм. Аполлос получил то, что хотел, хотя и не по причинам, которые он озвучил в разговоре. Сет повел половину своих воинов на тиранидов в попытке добраться до Сентора Юла, упредив атаку на его укрепления. Его люди с радостью сменили болтеры на цепные мечи и болт-пистолеты, устремившись за своим повелителем.
Тьма не мешала Сету. Он с одинаковой эффективностью убивал как при свете, так и при темноте. Ночь ничем не отличалась от дня, за исключением того, что теперь на его спине, закрепленный в примагниченном к доспехам тубусе, находился реликварий Амита и его драгоценный груз.
Магистр позволил Красной Жажде вырваться наружу. Его клыки удлинились, впившись в нижние десна. Он жаждал крови, даже тиранидской. Он убьет их всех, а затем утолит меньшее из проклятий Сангвиния. Это было его клятвой самому себе.
- Кровь сделала меня сильным! – взревел он, выпуская кишки генокраду.
Его собратья бросились к магистру, выпустив свои смертоносные когти. Когда кто-либо из них оказывался в радиусе поражения Сета, он автоматически становился мертвецом. Сет расхохотался. Никто из них не смог подобраться близко к нему. Он разрубал их надвое. Болт-снаряды его почетной стражи сбивали тиранидов с ног. Воины Сета бежали рядом с ним в подобии наконечника копья, с ревом и воем поражая противника.
Последние воины из его Роты Смерти издавали ужасающие звуки забивая монстров до смерти. Остальные боевые братья теперь мало чем отличались от них. Харахель, чемпион первой роты, превратился в рычащего дервиша. Библиарий Белтиил использовал свой гнев, как психическую дубинку, разбрасывая врага широкими полосами. Дредноуты Расчленителей прорубались сквозь массы тиранидов, утопая по пояс в мелких тварях.
Вращая молниеносными когтями, они сражались с чудовищными зверями врага, пробивая глубокие кровавые дыры в их хитиновых доспехах. Спорадические вспышки света, вызванные силовыми полями оружия, заполнили поле битвы. Раскаленные плазменные взрывы привнесли полдень в глухую ночь.
- Мы- гнев! Мы – ярость! – скандировали Расчленители. – Мы – клинок Ангела, мы – смерть пришельца!
Крича и убивая, Расчленители разорвали фалангу тяжелых штурмовых существ, движущихся к укреплениям. Оттуда все еще продолжали палить несколько орудий. Но их вклад был несущественен. Ярость вела десантников вперед.
Крак-гранаты попадали в отверстия в костях и дыхательных путях карнифексов и взрывались, заставляя тварей падать. Выстрелы из плазменных пистолетов прожигали тригонов. Слева от Сета его люди сомкнулись на тервигоне, изрешетив его родильный мешок снарядами. Полуживые термагаунты вываливались из останков инопланетной утробы, и уничтожались еще до того, как приходили в сознание. Дюжина цепных мечей врезалась во внутренности тервигона, приближая конец могучей твари.
Тираниды приспособились к склонности Кровавых Ангелов к насилию. Они просчитали все слабые стороны противника, но их знания были общими. Тираниды не были готовы к такой атаке. Они не были готовы к Расчленителям. Тираниды неуклюже сновали вокруг, запутываясь и пытаясь освободить место для своего оружия, но плотное построение орды мешало им. Но они все равно стреляли, посылая бешеных личинок, гипертрофированные семенные капсулы и кислотные брызги в людей Сета, но в итоге поражая себе подобных. Организмы-боеприпасы тиранидов были запрограммированы так, чтобы не причинять вред подтвержденным фенотипам, но кислоты и пирохимические смеси не были запрограммированы на подобное и сжигали тиранидов так же легко, как и людей. Вспыхнувший химический огонь залил поле битвы странными красками. Из-за огромного количества пролитой крови ксеносов иссушенная почва превратилась в жидкую кашу.
Кровь текла по черепу Сета в такт биения его сердец.
- Его Кровью мы созданы! Его Кровь – наша броня! Во имя его Крови мы победим! Вперед, вперед! К Рыцарям Крови!
Еще один монстр пал, а за ним еще один. Шум болтерных выстрелов и скандирование послышался за гребнем впереди.
- Сентор Юл! – взревел Сет. – Сентор Юл! Я пришел за тобой!
В порыве экстатического восторга Сет подбежал к массивному карнифексу, и отрубил ствол прикрепленной к его телу пушки. Тварь была мощной, но неповоротливой, и когти тиранида едва поспевали за движениями Сета.
Магистр был слишком быстр. Пара точных ударов мечом ослепили чудовище, а дальше Сет запрыгнул на его плечо, продолжив наносить удары в бешенном темпе, пока не оказался над позвоночником монстра.
Крутанув Кровавый Разоритель, он направил меч вниз, поморщившись, когда оружие заскользило по живой броне тиранида. Магистр пытался вытащить клинок после того, как тот глубоко погрузился в хитин и, наконец, ему это удалось. Карнифекс замертво рухнул вперед. Сет спрыгнул с поверженного тиранида.
Впереди возникли фигуры в серебрено-красной броне, смешавшиеся с толпой пришельцев. Некоторые бросились прямо на магистра. Сет парировал удары одного из них, оттолкнув воина в сторону. Но ему пришлось убить второго нападавшего. Сет двигался вперед, разрубая всех на своем пути, пока не увидел изорванный стяг и гигантскую фигуру, стоявшую на краю хребта.
- Сентор Юл! – крикнул Сет.
Он пронесся мимо очередного Рыцаря Крови, выбив оружие из рук воина.
Юл взревел и спрыгнул вниз, приземлившись прямо перед Сетом. Десантник взмахнул мечом. Сет парировал наконечником Кровавого Разорителя. Двигатели их мечей завыли, когда зубцы врезались друг в друга.
- Сентор Юл! – крикнул Сет. Он отбросил от себя другого магистра. – Уйми свою ярость!
Рыцарь Крови оправился от удара и приготовился к новой атаке. Сет снова попытался достучаться до него.
Юл остановился и опустил меч. Магистр, с головы до ног, был покрыт кровью пришельцев. Пена герметика внутри заклепок брони, зашипела. Загорелся разорванный кабель питания.
- В конце концов ты соизволил разделить с нами поле битвы, – произнес Юл.
Его голос был пронизан напряжением из-за желания броситься на Сета.
Вокруг них кипела битва. Рыцари Крови образовали кольцо вокруг обоих магистров. Расчленители сделали то же самое.
Сет дотянулся руками до шлема и снял его. В порыве ярости он не сразу понял, что сверху капают солоноватые кислотные капли дождя. Он заморгал, пытаясь убрать жидкость с глаз.
- Тираниды пируют. Этот мир потерян, – произнес Габриэль Сет.
Он также сдерживал желание напасть и убить Рыцаря Крови, закончив свою жизнь в короткой, героической дуэли. Но у него была другая цель.
- Ты можешь биться со мной, или мы можем сражаться вместе.
Юл зарычал.
- Мне стоило убить тебя, – он сделал шаг вперед. – Время альянсов прошло. Все что имеет сейчас значение – это кровь.
Люди Юла выстроились рядом с магистром. Расчленители Сета сделали то же самое. Болтеры направлены друг против друга. Ярость росла в каждом присутствовавшем воине. Воины находились в шаге от братоубийственной резни.
Сет активировал Кровавого Разорителя, готовый к кровопролитию.
- Я был прав, – быстро произнес Юл. – Ты и я одинаковы. Мы могли устроить величайшую резню, если бы ты только прислушался ко мне. Но теперь слишком поздно.
- Нет! – взревел Сет.
Огромным усилием воли он отбросил Кровавый Разоритель в сторону и достал тубус. Открыв его, он позволил реликварию Амита упасть ему в руки.
- Я не позволю ярости овладеть мною здесь, – произнес Сет, держа реликварий перед собой. – Я не погибну бесцельно, словно зверь.
При виде реликвария гнев присутствующих испарился.
- Я не буду драться во имя ярости. Я сражаюсь во имя Сангвиния. И моя жизнь чего-то да стоит.
Юл смотрел на реликварий. Его голова поникла, и магистр медленно опустил оружие.
- За Великого Ангела, – произнес он тихим голосом. – Мы сражаемся за Империум.
- Не во имя ярости, – произнес Сет.
Он воздел реликварий над собой. Сквозь резьбу металла засиял яркий свет. Когда лучи света касались десантников, их ярость улетучивалась. Расчленители и Рыцари Крови завороженно упали на колени, оставив магистров стоять друг напротив друга.
- Я дал слово магистру Кровавых Ангелов защищать этот артефакт. И я намерен сдержать его, – произнес Сет.
- Что ты предлагаешь? – произнес Юл.
- Ваалу Прим конец. Я вызвал наш флот для эвакуации. Я верну реликвию на место в Базилику Сангвинарум. Я позволю тебе присоединиться к нам, как ты и хотел. Окажись от своего запрета на совместную битву. Вернись с нами на Ваал, где мы погибнем во имя цели.
=='''ГЛАВА 24. ПОТЕРЯНЫЙ РАЙ'''==
Груды сломанных крыльев были сложены в кучу, словно причудливые листья, упавшие с каменных деревьев. Аллея Ангелов превратилась в аллею смерти, и статуи великих героев были сброшены со своих постаментов.
Огонь окутывал подиумы упавших статуй, разрушая камень, принесенный из далеких миров, чтобы украсить Аркс Ангеликум.
Красота обрела здесь свой дом со времен рассвета Империума, но теперь она исчезала. Аркс Ангеликум горел. На всех уровнях крепости кипела битва. Воздушный рой тиранидов, свободный от каких-либо ограничений после падения щита, выбивал защитников из ступенчатых внешних галерей Аркс Мурус.
Один за другим на участках стихали пушки, и в бой вступали наземные монстры. Карнифексы ломились в ворота крепости. Генокрады с гибкими конечностями карабкались по стенам, сияющим словно зеркала. Гаруспексы извергали меньших тварей на парапеты, устланные трупами в силовой броне.
Через несколько мгновений после падения щита, Купол Ангелов стал разрушаться. Ослабленная сгустками кислоты и обстрелом орудий, прозрачная сталь поддалась под нажимом бомбардировки кораблей с орбиты.
У космических десантников было слишком мало кораблей, чтобы помешать этому процессу. Война в космосе полностью отражала ситуацию на поверхности, единый фронт сынов Сангвиния превратился во множество небольших стычек. Заметив слабые места в координации между орденами, разум улья усилил раскол и теперь уничтожал их одного за другим.
Те отчеты, что прорывались сквозь визги тиранидов, говорили о том, что ордена действуют разрозненно, а большинство боевых барж уничтожено.
«Инвиктрикс», флагман Погребальной Стражи, был сбит над Ваал Секундус, а обломки его корпуса догорали в Великих Соляных Пустынях, месте рождения Данте. «Виктус» Расчленителей сбился с курса и не появился у дальней стороны Ваала Прим. Дюжины боевых барж были полностью уничтожены, десять пропало без вести, возможно навсегда. Сотни судов также не отображались на тактическом дисплее.
Весь боевой флот Золотых Сынов, чьи золотистые суда патрулировали северные пределы Галактики с 38-го тысячелетия, был разбит на золотые фрагменты, вращающиеся вокруг внешних миров Баала. Великолепный библиариум утерян в космосе, а сервы – поглощены разумом улья. Боевые братья Сынов из некогда мощного контингента превратились в жалкие остатки выживших.
Ангелы Превосходные сгорели в пламени. У Последователей Сангвиния остался лишь один боевой крейсер, и они вынуждены были отойти из зоны конфликта. Отчеты о смертях приходили одни за другим, и не единичных боевых братьев, а целых рот и даже орденов. Ангелы Славные, Горячая Кровь, Братья Ярада – были полностью уничтожены. Ситуация на Ваале была немногим лучше. Как сердце Данте подрагивало с каждой ужасной новостью, так Аркс Ангеликум сотрясался от ударов био-артиллерии и тварей-снарядов, падавших с орбиты. Время тесного сотрудничества орденов прошло, и оно закончилось намного быстрее, чем опасался Данте. Резко сокращавшееся количество воинов, оборонявших Аркс Ангеликум, вернулись к тому, что они умели лучше всего: сражаться в составе своего ордена, роты или отделения, пока огромные потери свели на нет даже такие группировки, и слишком часто воины оказывались один на один с противником и жаждой крови.
Словно банды из мира-улья, группы выживших покидали свои позиции и вставали на защиту крепости-монастыря.
В Небесной Цитадели все еще ощущалось присутствие хоть какого то порядка, но вне ее пределов сыны Ангела вынуждены были сдавать рубеж за рубежом. Неважно, сколько врагов им удавалось повергнуть, их всегда было слишком много, поэтому братьев постепенно оттесняли, изолировали и уничтожали.
И хотя он был среди величайшей армии его эпохи, Данте не мог сформировать стратегию против такой беспощадной мясорубки. Если бы пустотный щит не пал, Ордена Крови выстояли бы, и битва завершилась триумфом. Это уже происходило на Макрагге, но Бегемот был лишь небольшим озерцом по сравнению с Левиафаном, и щит пал.
Когда Данте не мог командовать – он сражался. Он вымещал свою ярость и отчаяние в битве секирой об плоть тех, кто хотел уничтожить его наследие.
Бегемот был отброшен. Мог ли Данте сделать то же самое с Левиафаном?
Тираниды приближались к цитадели. Если она падет – битва будет проиграна. Ударные группировки сражались на каждом из многочисленных уровней, пытаясь запечатать пути к центру нервной системы Аркс.
Командующий, в наказание, назначил самого себя в самый кровопролитный сектор. Путь Ангелов был самым широким и наименее защищенным подходом к средней секции цитадели. В дальний конец можно было попасть только с впечатляющего Трибуналис Викторум, и чудо архитекторы превратилось в тактический ресурс. Слева от изгиба прохода открывался Колодец Ангелов.
Окрашенные пластины бронестекла, заполненные элегантными узорами, предательски скользили под ногами. Летающие тираниды периодически залетали в пробоины в окнах. Большинство из них сбивалось турелями тяжелых болтеров, и они падали на баттрессы снаружи.
Укрепления скрипели, но держались, подпираемые мощным рокритом и пласталью, и боеприпасы оставались целыми и невидимыми. Но несколько турелей все же были уничтожены суицидальными атаками. Остальные продолжали стрелять без устали, их неутомимые духи машин сбивали монстров на подлете.
Несколько визжащих тварей, рухнувших на Проход Ангелов, были ранены и являлись легкой добычей для защитников.
Секира Морталис зажужжала, пылинки, повисшие в воздухе, в мгновение исчезли, как только Данте прорубил наполненные частицами обломков воздух. Гаргулия, валявшаяся на земле, умерла с визгом и вспышкой расщепленных атомов. Магистр рванулся вперед к Аркс Элим, на бегу уничтожая падающих тиранидов. Красивая высокая арка, сконструированная в ранние дни ордена, была свидетелем бесчленного возвращения процессий Кровавых Ангелов, проходящих через Трибуналис после каждой победы, на протяжении восьми тысячелетий.
Данте бросил взгляд на Гнездо Ангелов. Стеклянные зубцы обрамляли кальдеру, где останки Купола Ангелов цеплялись за скалу. Безмятежное сердце монастыря кишело хлопающими и визжащими атакующими организмами.
Орудия, окружавшие горловину вулкана, бесконечно палили в рой, но не было такого количества орудий и боеприпасов, чтобы остановить бесчисленные миллионы ксеносов, сыпавшихся с неба на Ваал.
Смешанная группа из Кровавых Ангелов, Ангелов Божественных и Кровопийц бежала рядом с Данте.
Мобилизованные смертные и рабы Крови осуществляли огневую поддержку, их лаззаряды сбивали гаргулей, когда те начинали сыпаться на тропу.
Еще одна гаргулья с горящим крылом рухнула на землю перед Данте. Он раздавил ее голову ботинком на бегу. Данте бросился к укрытию Аркс Элима, огромным трехлопастным столбам. Ангелы, несущие венки победы из зеленого камня, смотрели пустыми глазами, протягивая руки в благословении к длинному пролету Трибуналис Викторум. В сотнях ярдах внизу, воины и четыре дредноута из Красных Крыльев сдерживали баррикаду из раздробленного камня под натиском наседающих толп тиранидов. Каждый выпущенный болт достигал своей цели. Тварей разрывало на части, целые ряды превращались в куски плоти и остатков био-брони. Но они продолжали наступать. Это продолжалось уже три дня, с момента, когда тираниды пробили себе путь к поверхности. Лестница была полностью закрытой, создавая Красным Крыльям защиту от нападений с воздуха. Это был идеальный оборонительный рубеж, но даже в таких обстоятельствах космодесантники не могли вечно сдерживать рой. Они попросту не могли убить всех тварей, посланных против них.
В ухе Данте раздался звон колокола, и очередная турель на внешней стене стихла. Проход не долго будет оставаться защищенным. Тираниды прорвутся, и Красные Крылья будут отрезаны.
– Капитан Дентин, приготовиться к тактическому отступлению, - передал Данте по воксу.
Красные Крылья пели, продолжая вести огонь. Их оружие дымилось от постоянной стрельбы. Данте чувствовал их ярость, их желание выпрыгнуть из укрытия и начать рубить топором и мечом. Последователи Сангвиния с трудом следовали тактике этой войны. Разочарование лишь усиливало их ярость.
– Мы сдержим их, господин, - настаивал Дентин. - Мы можем удержать лестницу.
– Вы отступите к Портис Кастеллум, - произнес Данте. - Проход более небезопасен. Орудия потеряны. Нужно запечатать проход в самом конце, а периметр сдвинуть к основанию укрепления. Приготовьтесь отступить по моему приказу.
– Как прикажете, повелитель, - неохотно отозвался Дентин.
Технодесантник Кровопийц суетливо работал над дальней подпоркой арки. Он и его сервиторы готовили колонну к подрыву.
Обвязка из мелта-зарядов, прикрепленных к камню с помощью взрывчатой замазки и ящики, из которых торчали провода. Ужасный палач для такой красоты.
Данте отошел в сторону, чтобы пропустить еще одного технодесантника, спешащего ко второй колонне. Он не мог определить, к какому ордену принадлежал боевой брат. Он мог быть одним из братьев Данте. Его броня была покрыта грязью, смешавшейся с маслом, и символику ордена было сложно различить.
Остальные воины, во главе с Данте образовали огневую линию прямо на вершине Трибуналиса.
– Взрывчатка готова, повелитель, - передал по воксу технодесантник.
Данте прошел к центру линии.
- Рота! Приготовиться открыть огонь. Дентин, отступай. Сейчас.
Красные Крылья выпустили еще по несколько зарядов, а некоторые все еще оставались на своих постах, не желая оставлять противника в живых. Те, кто еще сохранял здравый рассудок примагнитили болтеры к своей броне, забрали ящики с боеприпасами у мертвых сервиторов снабжения и отступили под прикрытием своих товарищей. Четверо дредноутов были последними, кто ушел с поля боя, поводя стволами орудий вперед и назад.
– Открыть огонь, - приказал Данте.
Его смешанная группа открыла огонь прямо над головами Красных Крыльев, отбрасывая тиранидов штормом огня.
Лестница была широкой, но крутой. Космодесантники могли вести постоянную стрельбу, пока Красные Крылья не подошли близко.
Воины на мгновение прекратили огонь, пока около семидесяти братьев пробегало между ними, затем снова возобновили стрельбу.
– Дентин, отступай к Портис Кастеллум. По пути собери смертных. Как достигнешь места назначения – сразу начинай приготовления. Будете держать оборону там.
– Мой повелитель.
Красные Крылья устремились назад к цитадели, на ходу стреляя по воздушному рою у Колодца Ангелов.
Лишь только когда они переступили через последнюю ступеньку, дредноуты развернулись на своих конечностях и ринулись за ними, на ходу круша каменную плитку.
– Рота, - произнес Данте. - Отступаем по моей команде, группа за группой. Протокол «Прикрывающий огонь».
Тираниды ринулись вверх по лестнице. Сотни погибли, но, освободившись от карающего огня дредноутов, они получили шанс еще ближе подобраться к противнику.
– Группа один, вперед! - крикнул Данте.
Половина космических десантников развернулись и побежали вслед за Красными Крыльями. Несмотря на заградительный огонь, тираниды продвигались вперед. Их дыхание превращалось в пар. Вопли заглушали все остальные звуки вокруг.
Первая группа космических десантников перегруппировалась в ста ярдах и приготовилась прикрывать остальных.
– Группа два, вперед! - крикнул Данте.
Десантники повиновались. Орудийный огонь прекратился. Тираниды взревели и бросились вперед.
Вторая группа продолжала бежать, обогнув первую группу, десантники побежали к месту, где Красные Крылья сооружали свежие баррикады, напротив металлических врат Небесной Цитадели.
Орудийные турели на всем протяжении врат были активированы, чтобы дать достойный отпор захватчикам.
Шипящие вопли эхом отражались от строений Трибуналиса. Первые тираниды пробежали под аркой и попали прямо в зону поражения орудий поджидавших их космических десантников.
– Мой повелитель? - произнес технодесантник.
Он держал в руке детонатор.
На протяжении восьми тысячелетий Аркс Элим наблюдала за победами Кровавых Ангелов. И теперь ей предстояло стать свидетелем их поражения.
– Взрывай, - ответил Данте.
Палец технодесантника надавил на кнопку.
Взрывчатка, установленная на горизонтальных колоннах детонировала, превратив камень в пыль.
Арка треснула, обваливаясь к середине конструкции. Огромные куски кладки сложились друг на друга, предотвращая ее полное разрушение.
Первые тираниды пронеслись под аркой, их острые конечности скользили по полированному полу, покрытому обломками.
– Продолжайте вести огонь! - крикнул кто-то.
– Тяжелые орудия, цельтесь в верхнюю часть арки, - приказал Данте.
Лазпушки и гранатометы завершили процесс, пока орда прорывалась к защитникам.
С гулким скрежетом камня о камень, Аркс Элим полностью растрескалась и развалилась на две части. Куски каменной кладки врезались в тиранидов, разметав их по всей галерее. Поток каменных обломков перекрыл путь к Трибуналису.
Несколько тиранидов, успевших проскочить под аркой до обрушения, были повержены огнем болтеров космических десантников.
Со стороны защитников раздались хриплые возгласы. Путь к цитадели был заблокирован.
Данте оставался безмолвным. Он уставился на оседающую пыль. Это не было победой. Больше походило на то, что происходило на Арнупуле, Голлонане, Даре Рогетс и Крипте. Жалкий жест, камешек, брошенный на пути наводнения, и магистр чувствовал себя недостойным тех, кто пал в бою.
Он позволил своим людям насладиться этим кратким мигом, но они могли бы и приберечь свои эмоции для последнего тиранида, которого они убьют, прежде чем лишиться своей головы.
Не произнося ни слова, магистр ордена развернулся на пятках и двинулся в сторону Портис Кастеллум.
Данте с нетерпением ждал, пока сервы кузни закончат починку его брони. Из сварочного аппарата вылетали синие искры. Факелы с плазмой прогревали керамит до температуры, смертельной для обычного человека.
Безупречное золото было помято и покрыто смазкой, пеной герметика, священными лечебными маслами, чужой кровью и каменной пылью. Лишь эти временные ремонты все еще поддерживали жизнеспособность брони.
Капитан Аданисио общался с собравшимися капитанами из различных орденов.
Стратегиум содрогался. С потолка сыпалась пыль, оседая на тактическом гололите. Аркс Ангеликум занимал центральное место на освещаемой карте, черная скала обозначалась синими угловатыми линиями. У подножия виднелось красное скопление. Красные точки наводнили валы и галереи. Словно огромный труп, в котором копошились трупные жуки.
Каждая капля являла собой выводок тиранидов. Эти капли накладывались друг на друга, превращаясь покрывало забиравшее жизнь из крепости-монастыря.
Отдельные компоненты, выделенные красным, были нечеткими, их приходилось увеличивать до максимального уровня.
«Я должен быть в сердце этой массы, с болтером в руке», - думал Данте, и ярость наполняла все его существо.
– На нижних уровнях все еще идут сражения, - говорил Аданисио. - Ангелы Божественные удерживают Галерею Искусств. Но они быстро теряют людей. Также у нас проблемы в районе Колодца Ангелов. Вердис Элизия почти полностью захвачен, за исключением девятого кольца. Мы отбиваем плазу только для того, чтобы отдать ее врагу на следующий день. Я предлагаю бросить ее. Даже сейчас все подкрепления врага стекаются к Колодцу Ангелов, где наши пушки смогут собрать кровавую жатву, как и в Портис Геена. Враг все больше углубляется в нашу оборону. Три часа назад буровые организмы тиранидов пробились к Аркс Мурус здесь и здесь.
Яркие белые тоннели вышли на передний план, на фоне толстых стенок вулкана.
– Они окружили нас у Врат Элоима и Дондирса. Вскоре они откроют их.
– Как это могло случиться? - зло рявкнул Дане. - Где Зарго? Где Ангелы Обагренные? Им была поставлена задача удерживать четвертый сектор.
Аданисио бросил взгляд на капитана Сендрота из девятой роты Кровавых Ангелов.
– Отвечайте мне! - взревел Данте.
– Зарго погиб час назад, господин, вместе с двумя третями своего ордена, - произнес Сендрот. - Ангелы Обагренные уничтожены. Половина воинов не смогла смириться с потерями и позволила жажде забрать их. Они уничтожили множество захватчиков, прежде чем пали. Выжившие едва смогут собрать роту.
– Вас не проинформировали, господин? - спросил Аданисио. - Я посылал гонцов.
Данте покачал головой.
– Они не добрались до меня.
– Без широковолновой вокс-связи мы обречены, - произнес капитан Илий из Войска Сангвиния.
– Мы пытаемся усилить наши вокс-передачи, чтобы пробиться сквозь поле помех тиранидов, но их методы стали более изощреннее с последней битвы, - произнес Инкараил. - Они словно знают, какие частоты заглушать, когда мы открываем их. Лишь грубая сила сможет прорвать его, но как только мы надавим, они ответят с двойной силой. Возможностей сопротивляться их сети все меньше и меньше. Они выбрали наши вокс- и авгурные антенны в качестве приоритетных целей.
– Наши линии передач становятся мишенью вместе с нашей энергетической сетью. Поступают отчеты об повсеместном отключении электричества, кроме верхних уровней цитадели и библиария, - произнес Кестон, магистр кузни Кровопийц. - Они намеренно уничтожают нашу систему коммуникаций.
– Значит скоро мы станем слепыми и глухими, - угрюмо констатировал Данте.
Картинка Аркс замерцала, словно подвигая Данте принять решение.
Которого он не видел.
На всех участках, кроме верхних уровней Аркс Мурус и цитадели, либо шли сражения, либо они были захвачены противником. Галереи со стороны горы были потеряны. Лишь горстка бастионов устояла. Они были изолированными островами в океане ксеноформ, хотя их пушки и продолжали вести огонь.
Данте даже не утруждался смотреть за пределы крепости-монастыря, чтобы понять, что ожидает их в пустыне.
– Цитадель – наша последняя оборонительная точка, - произнес Данте.
Одновременно с его словами Аданисио увеличил изображение Небесной Цитадели. Главная башня замка представляла собой барабан, встроенный в Мурус, с Цитаделью Реклюзиама наверху.
– Здесь не было проникновения за стены, если только не произошло что-то ужасное, о чем я еще не знаю.
– Цитадель остается нетронутой, - произнес Аданисио. - Пока.
– Значит нам снова придется отступить, - произнес Сендрот. - Перевести всех наших воинов к башне. Сейчас наши войска отрезаются друг от друга и изолируются. Нас раздробят, а затем уничтожат. Сконцентрировавшись у цитадели, мы сможем обороняться месяцы, если потребуется. Пока не прибудет помощь.
– Если прибудет помощь, - со свинцом в голосе произнес капитан Боржио.
Магистр рекрутов стал свидетелем множества смертей скаутов за последнюю неделю.
– Какова обстановка за стенами? - спросил Данте.
– Скайфол потерян, - произнес Аданисио. - Капитан Зедренаил мертв, в этом мы уверены. Мы полностью потеряли связь с Ваал Прим. Прерывистые сообщения с Ваал Секундус дают надежду на то, что Схождение Ангела еще держится, есть астропатическая связь с Клинками Обагренными. Отдельные элементы флота продолжают сражаться с ульем в космосе, но их эффективность минимальна, и скоро сойдет на нет. От Мефистона не приходило никаких вестей. Мы опасаемся, что он также мертв.
– Не все потеряно. Пока есть сигнал, мы все еще можем вызвать помощь, - произнес Мальфас. - Магистр Ордена Экссангвинаторов едва сдерживал приступы ярости. Белки его глаз были такими же красными, как и его броня.
– Если помощь еще будет доступна, - произнес капитан Эссус из Кровавых Мечей.
– Мы не можем надеяться на помощь. Мы должны полагаться на собственные силы, - произнес Данте. - На наших мирах мало того, что могут поглотить тираниды. Скоро они покончат с местными монстрами и придут за нами. И все, что мы должны делать – сопротивляться. У нас есть цитадель. Нас осталось несколько тысяч. И мы уже зарубили миллионы тварей. Во имя Крови мы должны выстоять.
– Во имя Крови мы должны выстоять, - повторили остальные.
– Отдай приказ отступить к цитадели, - приказал Данте. - Всем воинам передать, чтобы они захватили с собой все, что могут. Чтобы не случилось, это будет долгая осада.
Сервиторы и рабы закончили ремонт брони Данте и удалились.
– А теперь, Аданисио, доложи о сегодняшних потерях.
Аданисио начал зачитывать печальный список мертвых, как он делал каждый день с момента вторжения.
По мере того, как он говорил, Ордамаил и его капелланы возносили молитвы за души павших. Список был длинным. Данте слушал его с тяжелым сердцем. Легкая головная боль сбила его концентрацию. Он покачнулся. Аданисио остановился. Данте ощутил давление на глаза. Неестественная тишина возникла в зале стратегиума. Магистр чувствовал себя так, будто не мог дышать, а его голова давит на шею, а та, в свою очередь, на легкие. На мгновение он подумал, что он единственный кто испытал подобное ощущение. Но это было не так.
– Что за новое колдовство от тиранидов? - прохрипел Мальфас.
– Это не тираниды, - произнес Эссус.
Все присутствующие в стратегиуме сервиторы начали бессвязно бормотать на разных языках. Какое-то зло проникло в помещение, заставляя обычных людей падать на пол и содрогаться в конвульсиях, а космических десантников – падать на колени и издавать стоны боли. Несколько псайкеров, смертных и астартес закричали в приступе агонии. За монастырем раздался раскат грома, и Аркс задрожал. С потолка посыпались искры. Машины загорелись. Мир завибрировал. Снаружи доносился непрекращающийся ужасающий крик.
Данте, шатаясь, шагал по вздымающемуся полу, хотя, он не мог сказать наверняка, двигался ли он или это было результатом игр его разума.
– Откройте заслоны! - приказал он.
Магистр опирался на кресла, статуи, перила – все что помогало ему сохранять устойчивое положение, пока мир содрогался под его ногами.
Он проковылял к дальней стене, где в более мирные времена можно было наблюдать за дюнами Ваала через огромные окна.
– Мой господин, тираниды… - начал Аданисио.
Данте повернулся к капитану, и его ярость была настолько сильной, что черты лица были почти похожи на те, что отражались на маске Сангвиния.
– Сделай это. Сейчас!
Аркс качнулся с невероятной силой; ничто иное, кроме как попадание циклонической торпедой, не могло раскачать такую гору, и все же они были еще живы.
Это не был какой-то физический феномен. Бормотание сервиторов становилось все громче. Ужасный вопль соревновался с ними по громкости.
Аданисио оттащил съежившихся сервов от стола, который скрывал заслоны, и отослал сервиторов, ответственных за их работу. Массивные каменные плиты толщиной пятьдесят ярдов разошлись, пропуская дневной свет в стратегиум.
Данте, пошатываясь, проковылял к окнам. Впервые за столетия он почувствовал тошноту, его до глубины души мутило от всего, что происходило снаружи. Магистр врезался в бронированное стекло, пытаясь выпрямится, оставляя на нем крупные царапины.
Каменные ставни полностью разошлись, оставив Данте наблюдать за внешним миром.
Небеса пылали. Из бурлящих облаков вылетали грозные молнии. Шквальный ветер продувал все пространство на многие мили вокруг. Нечестивые энергии распространялись по всему небу, поглощая корабли извивающимися венками адского света, отчего те взрывались и падали, объятые зеленым пламенем. Реальность задрожала, словно удар гонга. По всем пустыням Ваала тираниды останавливались и поворачивались лицом к небу, их пасти раскрывались на полную ширину. Из глоток тварей вырывались миллиарды визгов. Разум улья кричал.
Ваал переживал катаклизм, разворачивающийся по всей Галактике. Тьма опустилась на Ваал шокирующим фиолетовым пламенем. Три мира были охвачены дымкой кипящей энергии, которая сначала поглотила звезды, а затем заслонила их друг от друга.
На Ваал Секундус астропаты Кровавых Ангелов, укрывшиеся за керамитовой стеной Клинков Обагренных, кричали и умирали, а оставшиеся в живых стали свидетелями всего ужаса выпущенного на свободу Хаоса. Ковен псайкеров Мефистона затрясло. Навигаторов, находившихся на сражавшихся с тиранидами кораблях, ослепило огнем душ. Библиарии, сражавшиеся в Арксе падали на землю, извиваясь в конвульсиях, их зубы крошились от спазмов.
Все почувствовали касания варпа. Одаренные частицей психической мощи их отца, сыны Сангвиния были в опасности. Оружие выпадало из ослабевших пальцев воинов, а память наполнялась видениями древних войн, выпуская их собственных демонов наружу.
Башня Амарео заполнилась неистовыми призывами к крови и плоти. Но сыны Великого Ангелы пострадали меньше, чем их противники. Вопящий огонь варпа обрушился на души тиранидов, застигнув их врасплох. Тонкая синаптическая паутина, связывающая их бесчисленные разумы в единое целое, сморщилась, словно нить в огне.
Никогда прежде разум улья не получал такого ущерба. Его контроль над триллионами тел был нарушен. Флот улья отделялся от другого флота улья, выводок от выводка такими катастрофическими темпами, что на мгновение контроль разума улья стал пропадать. Он быстро восстановился, уменьшился, и даже остался жив, но этот момент показался коллективному разуму вечностью тьмы. Триллионы существ потеряли связь с разумом улья и превратились в бездумных животных. В первый раз за все его существование разум улья почувствовал прикосновение смерти.
В системе Ваала погибли сотни тысяч тиранидов, их мозги превратились в дымящийся мусор из-за психического ответа. Агрессивные пустотные хищники мгновенно стали дрейфующими скитальцами.
Данте потерял сознание. Тысячи космических десантников Крови последовали за ним. Многие очнулись, не помня, кто они, их разумы были наполнены видениями смерти Сангвиния. Наступил конец их собственной жизни в безумии и крови.
Цикатрикс Маледиктум раскрылся.
=='''ГЛАВА 25. ПОСЛАНИЕ'''==
Магистр Жеррон Лиитер бросил взгляд назад прежде чем приложить руку к активационному монитору, открывающему астропатический портал. Он боялся своих защитников. Не их варварства, а того, что они могли остановить его.
- Я бывал здесь достаточное количество раз со времен разлома, - нервно пробормотал он самому себе. – У меня есть все права находиться здесь. Клинки Обагренные не заметят моего отсутствия.
Дверь тихо открылась. Наружу вылетел холодный воздух. По ту сторону порога стояла гробовая тишина, ведь астропаты работали лучше, когда их ничто не отвлекало.
Жеррон Лиитер огляделся комнату, которую он делил со своими собратьями уже сотню лет, при этом никогда их по сути не видя. Количество астропатов, сохранивших зрение, было настолько незначительным, что никто даже не удосужился упомянуть их в записях. Лиитер считал это даром Императора. Но сейчас способность видеть уже не казалась ему таким уж благословением.
Его мертвые коллеги остались лежать в своих капсулах. Клинки Обагренные были хорошими защитниками, но не особо сентиментальными.
Было спорно, что хуже; запах порченного охлажденного мяса в холодной комнате, или искаженное выражение невероятного ужаса на их запавших лицах.
Астропат-минорис Даниил выглядел особенно напуганным. Он кричал так громко, что его челюсть перекосило. Лиитер чувствовал себя виноватым. Это он настоял на том, чтобы астропаты постоянно находились на службе, несмотря на боль, причиняемую им присутствием тиранидов, для успешной отправки сообщения. Он подключил их к питательным веществам с добавлением стимуляторов, чтобы они могли работать без отдыха, пробивая тень в варпе. Чтобы выполнить эту задачу они работали как единое целое.
Поэтому маленький хор Лиитера был настолько уязвим, насколько это было возможно, когда трещина открылась и реальность закричала. Он был с ними в этот момент. Он чувствовал, как их души отрываются от тела. Он чувствовал их полное выжигание.
Чувство вины было слабостью. По крайнее мере, так говорили священники. Они бы сказали, что астропаты погибли, выполняя свой долг, как и должно было быть. И все равно это было похоже на преступление. Независимо от того, как он прокручивал эту проблему в голове, псайкер не видел возможности предотвратить то, что случилось. Но это не помогало. Он двигался аккуратно, чтобы не побеспокоить Гордена Геннота, еще одного выжившего члена астропатикума.
Но конечно, это было невозможно, ведь слух Геннота был чутким, словно у орла, но, тем не менее, Лиитер пытался.
- Магистр? – шепотом произнес Геннот.
Из семи астропатов лишь Лиитер, Геннот и Анама Тук выжили при открытии Великого Разлома. Анама Тук сошла с ума, и Лиитер задушил ее через три дня после того, как небеса начали кровоточить, боясь, что ее помутненный разум может проложить путь демоническому вторжению.
Генноту повело больше. По крайней мере он был жив и сохранил рассудок, хотя шок от варп-шторма повредил основные части его тела, и он был слишком слаб, чтобы его можно было вытащить из капсулы.
Лишь Лиитер остался почти что нетронутым. Почти. В его мысленный взор проникали болезненные образы, которые постепенно повреждали его рассудок. Его душа была расколота на части, которые испытывали боль, стали хрупкими, а некоторые вообще казались ему чужеродными. Если бы он был честен с самим собой,то признал, что уже не полностью доверяет себе. Магистр проигнорировал Геннота, направляясь к своей капсуле. Он установил сенсорные подушечки, которые прикреплял к своей бритой голове, прочистил нервные шунты и питательные трубки, которые вставлялись в разъемы на его руках.
- Магистр? Что вы делаете? – произнес Геннот
- Я пришел немного прибраться, – соврал Лиитер. – Моя сила вернулась. В капсуле беспорядок, и пришло время убрать тела. Думаю нужно начать с малого. Это успокоит мою душу.
Геннот наклонил голову. Запасной свет астропатикума падал на металлические шары в его глазницах - богато обработанные золотом дары от Кровавых Ангелов.
- Тогда почему вы один? Где ваши помощники?
Лиитер продолжил работу.
- Спят, – соврал он.
- Тон вашего голоса выдает вас, астропат-прим, – произнес Геннот.
Раны придавали ему больше смелости. До разлома он не посмел бы так разговаривать с Лиитером. Литер понял, что ему нечего терять. – Вы хотите попытаться пробиться сквозь завесу.
Магистр выдохнул воздух сквозь зубы. На мгновение он прекратил приготовления. Как только он щелкнет переключателями, чтобы включить психоусилители, процесс будет запущен. Магистр понимал, что лжет во благо себе, и утаивал правду не для того, чтобы защитить Геннота, а потому что был напуган.
- Ты настойчив как и всегда, – произнес он, склонив голову. – Да, я собираюсь это сделать. Я должен попытаться. Разве ты не чувствуешь?
Тень слегка ослабла. Это наш шанс призвать помощь.
- Я слышал вопль Врага, – с дрожью в голосе произнес Геннот. – Я не хочу снова услышать нечто подобное.
- Что ж, – произнес Лиитер. Он вздохнул и был ошеломлен дрожью от страха, расползающемуся по всему телу. – Разум улья ранен, но я чувствую, что он сливается с имматериумом. Если мы собираемся вызвать помощь, это нужно сделать сейчас.
- Риски отправки сообщения в период варп-шторма колоссальны, – осторожно произнес Геннот. – Еще никогда прежде не происходил шторм подобной амплитуды, по крайней мере, по моим сведениям. Вы умрете. Вы можете убить нас всех в процессе передачи!
- Я знаю о рисках, – Лиитер разразился истерическим смехом. – То, что раньше было просто невозможным стало невероятно опасным.
Он активировал психоусилители. Монотонный голос духа машины доложил о готовности. Вой машин, выходящий за пределы слышимости в царство, которое могли почувствовать только псайкеры вроде Лиитера и Геннота, нарастал. Обычно этим занимались слуги. Коллеги Лиитера сочли бы это невозможным. Наблюдая за работой слуг, Лиитер имел более обширное представление об их деятельности, чем остальные адепты астропатикума.
Он проверил оборудование. Оно работало на оптимальных мощностях. Хвала Императору, реле геотермальной станции все еще функционировало.
Прежде, чем забраться в собственное кресло, астропат активировал пси-заглушки на станции Геннота.
Лиитер не хотел приобщать Геннота к тому, что собирался испытать.
- Магистр Лиитер, не делайте этого. Я помогу вам, – Геннот попытался встать, с трудом облокотившись на локоть.
- Ты становишься сильнее, – произнес Лиитер.
Он неторопливо, но мастерски, один за одним, подключил различные шунты и штыри к своим интерфейсным портам.
- Я рад этому, – он боролся с желание поскорее покончить с этим, но все же заставил себя не торопиться. – Но ты все еще слаб.
- Я могу помочь. Отключите заглушки. Позвольте усилить ваши способности.
- Нет, – произнес Лиитер.
Он воткнул последний штырь в разъем на черепе.
Все это дополнительное оборудование было необходимо для того, чтобы бороться с пагубным влиянием Красного Шрама. Использовать его всегда было обременительно; астропат надеялся, что усилители реле увеличат его шансы на передачу сообщения. Передать сообщение. Не выжить. Он не надеялся выжить в течение следующих десяти минут.
- Кровавым Ангелам потребуется хотя бы один живой астропат, – произнес он настолько спокойно, насколько мог. – Прощай, Геннот.
Он включил анти-звуковое поле, чтобы не слышать голос Геннота и погрузился в транс.
Лиитер был опытным астропатом. Потусторонняя реальность с радостью распахнула перед ним двери. Его ждал ад. Из неестественного спокойствия, под влиянием тени, варп перетек в состояние бушующей бури.
Разум улья прятался, он был ранен, и тень, которую он отбрасывал в варпе, превратилась в рваную, кипящее-бурлящую массу убивающей душу энергии.
Кружащие водовороты сразу же попытались затянуть его душу. Сущности разбивались о щит, дарованный ему Императором. Редко можно было увидеть сущность варпа так близко, сущностей живущих в нем, его ужас – поэтому многие астропаты ниже уровня Лиитера не могли не обращать внимание на истинную природу варпа. Но он знал. Глядя на состояние имматериума, он сомневался, что природа варпа будет долго оставаться в секрете. Ее невозможно было больше скрывать. Здесь он испытывал боль. Он не мог описать словами агонию, нахлынувшую на него, разрывая фибры его существа.
Рокочущий столп ярости метнулся к нему, достаточно близко, подумал он, хотя география имматериума не позволяла судить о местонахождении и расстоянии в материальном царстве.
Здесь отсутствовала согласованность, все прибывало в движении, и, что тревожило астропата больше всего это то, что яркого, опаляющего душу света Астрономикона нигде не было видно.
«Пала ли Терра?» задумался он, и его страх возрос. «Император мертв?».
Сообщение, которое он старательно формировал в голове, теперь потеряло форму. Он не мог его послать. Все попытки предать метафорам в его голове форму провалились. Визуальные образы псайкера таяли, не успев возникнуть, или превращались в чудовищ, которые, перед тем как исчезнуть в море душ, успевали поиздеваться над ним.
Если он не мог послать сообщение, он должен его принять. Его сердце бешено колотилось. Вот оно. Открыть свой разум означало бы верную смерть. Но магистр Лиитер никогда не уклонялся от своего долга.
Произнеся молитву Императору, Жеррон Лиитер открыл разум имматериуму. Он лишь надеялся услышать хотя бы что-то.
Дьявольские голоса завизжали в предвкушении человеческой души. Предсмертные крики миров разрывали ткань реальности. Вопли проклятых застыли в безветренных ветрах. Сущности заметили свет свечи его души и ринулись к астропату.
Фрагменты миллионов безумных сообщений проносились по его восприятию, разлетаясь на непостижимые осколки под воздействием варп-шторма и порожденным им временным нарушением, очевиден был лишь страх, пронизавший их.
Что-то приближалось к нему. Псайкер чувствовал, как оно преследует его в варпе, принюхивается к его сущности. У него оставалось совсем мало времени. Астропат усилил концентрацию. Где-то там ощущалось чистое присутствие, что-то святое, возможно крупный хор его собратьев.
Тварь приближалась. Он должен был уходить, но ему нужно было это увидеть. Там был свет, меньше, чем Астрономикон, но той же чистоты, повторяя одно и то же сообщение снова и снова. С возрастающим любопытством Жеррон обработал сообщение, прочитав варп-коды. Его наполнило чувство облегчения и радости. Он послал простой ответ, оторвавшись от своего существа всей силой своей души, простое сочетание, два слова и символ ордена, помеченное высокой срочностью.
+Спасите Ваал.+
А затем тварь настигла его.
<nowiki>***</nowiki>
Хаджин уже много лет являлся пятым сержантом второй роты Клинков Обагренных. Среди своих братьев он считался великим воином. Он снимал скальпы со своих врагов еще задолго Смертельных Игр. Воин сражался на Халдроте, вместе с отцом, против людей и тварей, еще до того, как за ним пришли Ангелы. С момента, когда его тело было изменено и верность племени трансформировалась в верность Императору, он дюжину раз доказал, что достоин своего места в рядах космических десантников.
Наконец, после завершения Обряда Свежевания, ему был дарован панцирь. Воин не издал ни звука, пока жрец орудовал скальпелем, и в течение многих дней он доказывал, что достоин носить его. Хаджин прожил четыреста лет. Он помнил первое название ордена, Мечи Халдрота. Он был там, когда прибыл Спаситель Заблудших и изменил их орден, чем снискал как всеобщее благоговение, так и недоверие. Хаджин обладал непревзойдёнными навыками владения мечом, братья брали с него пример, командующие уважали, а враги боялись. Но, тем не менее, он никогда не думал о должности магистра ордена. И теперь он стал им.
Но, похоже, на короткий срок. Сто пятьдесят Клинков Обагренных оставалось в живых на Ваал Секундус. Восемьсот братьев откликнулись на зов магистра Данте. В Зале Длинных Костей проходили дебаты, откликаться ли вообще на призыв Кровавых Ангелов. Хаджин был против, отметив, что союз с Кровавыми Ангелами еще слишком молод, но его братья были слишком воинственны, чтобы послушать его. Молодая кровь превосходила числом старших братьев, и эти юнцы совершенно не помнили событий прошлого. Чаша весов склонилась в сторону вмешательства.
Каан Первая Кровь, их магистр, был связан волей своих братьев. Почти весь орден прибыл на Ваал.
И теперь Хаджин стал Первой Кровью, первым среди равных, и одновременно повелителем пепла. Его королевство мельчало с каждым днем.
- Я глубоко раскаиваюсь, несущий видения, – произнес он, используя старое название, бывшее в ходу во времена, когда они думали что видения, которые на самом дела были даром Сангвиния, были ниспосланы дикими богами Халдрота, – что я не испытываю чести, получив титул, хотя должен.
Он закончил молитву и вернулся к своим обязанностям по защите проклятого мира. Астропатическое реле Кровавых Ангелов было скрыто на вершине мира. У Ваал Секундус не было наклона оси, его времена года определялись сложной серией затмений, вызванных его братом и сестрой.
На полюсе, где располагалось реле, ни день, ни ночь не преобладали друг над другом. Непрекращающийся сумрак окутал регион. Это было царство теней.
Горы, на которых располагалось реле, были сравнительно небольших размеров, как по высоте, так и по ширине.
У подножия горы раскинулись серые поля валунов. Грязный лед с прожилками песка прятался в тени больших обнаженных пород, так что ветер не мог до него добраться. Земля здесь была жесткой, а в последнее время стала еще жестче, потому что к разрушенным камням присоединились новые угловатые формы: трупы сотен тысяч тиранидов. Сорок девять раз тираниды набрасывались на астропатическое реле: сорок девять раз Клинки Обагренные противостояли им. Основания стен были усеяны трупами. Грубый лагерь беженцев на востоке представлял собой огороженную территорию с обрывками ткани и металлоломом.
Гильзы от использованных боеприпасов горами валялись вокруг турелей автопушек. Каждый штурм забирал жизни Клинков. Их боеприпасы таяли на глазах, офицеры пали, а герои были повержены. Но Клинки никогда не уклонялись от своего долга.
Они понимали, что говорящие с небесами должны выжить. Сорок девять раз. Пока не открылась пустота, обнажая свои внутренности. И твари перестали прибывать.
Хаджин наблюдал. На поверхности не отмечалось никаких перемещений. Уже много дней.
- Первая Кровь, – сержант Коноко отсалютовал своему командиру, ударив правым кулаком по левому наплечнику. – Все тихо на юге. Из кратеров больше не поднимается дым. Я не вижу никаких кораблей в пустоте.
- А я вообще не вижу даже пустоты, – ответил Хаджин.
Он резко кивнул шлемом в сторону плоского лилового неба, где золотые ленты двигались по болезненной спирали.
- Все закончилось, Первая Кровь?
- Нет, – произнес Хаджин. – Не закончилось. Просто что-то изменилось.
- Хеджа, – произнес Коноко. – Ты верно подметил. Раньше они просто бездумно атаковали нас всем роем. Неужели Кровавые Ангелы победили? Неужели чистота в небе – дело их рук.
- Они странные, но не колдуны. В любом случае, как они могли победить? Неужели им удалось? – произнес Хаджин. – Нет. Небо – это портал к островам душ. Изменение в небе сломило разум Пожирателя. Это колдовство дело рук колдунов.
Хаджин мог бы спросить своих библиариев, наверняка у них нашелся бы ответ, или технодесантников, которые познали множество секретов на планете техножрецов, но все они были мертвы.
- Это не конец чего-то, а начало. И не самое хорошее.
- Ну пока мы живы, по воле Ангела, – произнес Коноко.
Они сжали кулаки и ударом соединили их вместе.
- По воле Ангела.
- Твои приказы, Первая Кровь, – кивнул Коноко.
Они были братьями одной ложи, последователями одного тотема.
Коноко и Хаджин много шутили до вчерашнего дня. Но в его сегодняшнем кивке не было дружеской издевки. Сержант выказывал свое уважение. Хаджин почувствовал сожаление от того, что все случилось именно так.
- Пусть воины отдохнут и починят снаряжение. Дойди до вокс-станции и попробуй вызвать кого-нибудь.
- Мы не получали никаких новостей от других орденов на планете, – произнес Коноко. – Я пытаюсь каждые три часа.
- Это еще не значит, что все они мертвы, – произнес Хаджин. – Пробуй еще. И приведи мне говорящего с небесами, пришло время им снова попробовать вознести свои молитвы.
- Мне и не нужно, – произнес Коноко, указывая на парапет. – Он сам идет к нам.
Хаджин развернулся. Магистр Лиитер действительно направлялся к нему. Он выглядел больным. Псайкер пошатнулся, его левое плечо приподнялось.
- Что-то не так, – произнес Хаджин.
Он обогнул Коноко. Ботинки магистра раздавили остатки мертвого тиранида.
-Нггн, – произнес Лиитер. Он протянул свою когтистую руку в сторону Хаджина. – Он….Он…
Его глаза горели неестественным огнем, а руки болтались словно у него отсутствовали кости.
- Зло тиранидов, – произнес Коноко.
Он поднял болтер. Хаджин остановил его, подняв руку.
- Его затронуло колдовство. – Он бросил взгляд в небо. – Ты молился, астропат?
Лиитер кивнул. Он упал. Хаджин подхватил его. Лицо астропата менялось на глазах.
- Он идиот, – произнес Коноко. – Что-то пытается выбраться через его плоть. Мы должны убить его прямо сейчас.
- Подожди! – приказал Хаджин. – Пришел ли ответ?
Лиитер снова кивнул.
- Он…
Он с трудом сглотнул слюну. Его челюсти клацали. А глаза вытекали из орбит, меняя цвет.
- Он идет! – произнес он.
- Кто идет, старик? – произнес Хаджин, хотя он был на три столетия старше существа, которое он держал в руках.
На шее смертного запульсировали вены. Хаджин пытался сконцентрироваться на его словах.
Изо рта смертного полилась пена.
-Г-г-г-г-г…– произнес он.
Его спина выгнулась, зубы сжались. Чудовищное рычание вырвалось из горла астропата. Плоть под одеждой стала извиваться.
- Первая Кровь! – воскликнул Коноко.
Он шагнул назад, вскинув болтер.
- Да спасет тебя Император, – произнес Хаджин.
Он выхватил свой нож и вонзил его в шею Лиитера. Кровь фонтаном хлынула из шеи псайкера. Рот Хаджина наполнился слюной.
- Нет! – предупредил Коноко. – Он нечист.
- Я и не собирался, – Хаджин опустил труп Лиитера на землю. – Из уважения.
Он задумчиво посмотрел на останки астропата.
- Опасность миновала.
- О ком он говорил? – спросил Коноко.
Он шагнул вперед, все еще держа болтер наготове, и слегка толкнул ботинком тело Лиитера.
Хаджин бросил взгляд на небо.
- Действительно, о ком?
=='''ГЛАВА 26. ДОЛГ КАЮЩЕГОСЯ'''==
Ка’Бандха падал сквозь скрытые пространства между мирами. За ним неслись оккультные механизмы мироздания. В них были заточены секреты вселенной.
Тзинч проклял бы дюжину вечностей за проблеск того, что он видел, но Ка'Бандхе было наплевать на знания. Изображения на мониторах не имели для него какой-то ценности, и чудеса бесконечности оставались недооцененными.
Ка’Бандха падал целую вечность и одновременно вне времени, пока волна изменений не прокатилась по многомерному пространству, которое он заразил, нарушив тонкую работу бесконечных, чередующихся вселенных. Демон торжествующе взревел. Обещанная буря была выпущена на свободу.
Далеко от Ваала, на Кадии, Абаддон Осквернитель наконец добился своих целей, которые он пытался осуществить еще со времен Ереси Гора.
Реальность раскололась, когда разломы, закрытые миллионы лет назад, разошлись. Изолированные варп-шорма и аномалии расправили свои конечности, дотягиваясь до горящей мощи варпа. Око Ужаса выплевывало свою дьявольскую энергию на небосвод.
Яростный шторм, выпущенный им, поглотил десятки тысяч звездных систем. Миллионы миров были уничтожены. Расы, никогда не знавшие гнева человека или скверны Хаоса, исчезли в мгновение ока. Имперские миры пали один за другим.
Многие тысячи тех, что пережили первую волну, наводнялись ордами демонов, разумы псайкеров поглощались сущностями, позволяя им свободно передвигаться среди людей. Варп-шторм размеров, не виданных со времен восшествия Императора на Золотой Трон, бушевал по всей ширине Галактики.
Ревущая волна безумия накрыла все пространство, распространяясь быстрее, чем время и расстояние могли позволить. Свет Астрономикона моргнул и погас. Дожди из крови хлынули на испуганных людей на мирах в тысяче световых лет от Кадианских Врат.
Все сущее содрогалось. В пространстве между реальностями возникал раскол. В местах, далеких от реальности человека, аномальные сущности мечтали об огне и крови.
Старая Ночь, источник мифов и страхов людей из сорок первого тысячелетия, возродилась. Ка’Бандха радостно зарычал от одной мысли об этом.
Демон остановил свое бесконечное падение, расправил крылья и полетел к слабому месту в ткани всего сущего. Один взмах его секиры разрезал пространство и время, расширяя щель, открытую Цикатрикс Маледиктум. Ка’Бандха вынырнул в материальное пространство, высоко на Ваал Прим, в то время как Разлом рассек небо и энергия Хаоса стала распространяться в невозмутимые глубины космоса, словно струя горящего прометия.
Перед ним расстилался красный мир Ваала. Обещанный приз был так близко, и все же, он еще не мог коснуться его. Сначала шторм должен поглотить Ваал. Без его жизненной силы, поддерживающей Ка’бандху, пустота навязывала ему свои железные законы, причины и следствия. Нематериальная сущность демона трепетала от электрических агоний, поскольку законы физики пытались отрицать его существование.
Мефистон не мог помещать его проходу в этот мир пыли и плоти, но он все-таки смог нанести урон форме Ка’Бандхи. Энергии его тела не могли связаться друг с другом. Демон не мог долго находится в материальной реальности. Связанный ненавистью Верховного библиария, он протянул когтистую лапу к Ваалу, беззвучно ревя из-за понимания, что он не может схватить его, и никакая воля не может приблизить его к планете.
Шторм был безумно близко. Омытый его энергией, демон смог бы проложить себе путь к Ваалу. Но этого не произошло. Когда волна Цикатрикс Маледиктум устремилась, чтобы поглотить Красный Шрам, Ка’Бандха уже падал. Космос не мог убить его, но он и не собирался подчиняться законам демона. Гигантские крылья безуспешно пытались затормозить падение в безвоздушном пространстве, Ка’Бандха падал с увеличивающейся скоростью прямо на Ваал Прим.
Пространство между тремя мирами представляло собой величайшее поле битвы. Ка’Бандха одобрял то, что разыгрывалось перед его глазами. Разбросанные поврежденные корабли тиранидов заполнили вакуум разбрызгивающимися жидкостями. Суда космических десантников горели в собственной вентилируемой атмосфере. Здесь было полно крови и черепов для повелителя Кхорна.
Пока Ка’Бандха падал на холодную поверхность Ваал Прим, Великий Разлом вовсю бурлил. По нему пробегала невидимая психическая волна, вмешиваясь в ход битвы и атакуя душу разума улья.
Ка’Бандха разразился хохотом, услышав вопли био-кораблей, когда нарушилась их психическая связь. Он жадно ощупал их взглядом. Такие гигантские черепа будут достойным подношением Повелителю Крови.
Но пока они были вне досягаемости. По мере того как зловещий свет варпа стирал звезды, реальность становилась более доступной для сущности Ка’Бандхи, но он все еще не мог летать.
Его затянуло бушующим водоворотом битвы, которая замерла, когда открылась трещина. Корабли Космодесанта вели огонь по живым судам, которые неожиданно смолкли. Огромные, похожие на слизней корабли улья содрогались, превращая свои внутренности в слякоть. Суда Кракена сходили с ума, вырывая собственные глаза своими щупальцами. Биоплазменные двигатели гасли один за другим. Охотники-убийцы стали нападать друг на друга с яростью берсеркеров.
Демон наслаждался агонией разума улья, но большее наслаждение доставило бы ему сражение с ним.
Ему было отказано как в войне, так и в боли, поскольку монументальный интеллект, управляющий флотом-ульем, рассыпался на осколки и стих.
Ка’Бандха падал незамеченным, его огромное тело казалось пылинкой среди гигантских кораблей враждующих флотов. Демон был преисполнен ярости, но не мог атаковать ни один из них. Суда тиранидов беспомощно парили в воздухе, пока он проносился мимо, не замечая его, в то время как разум улья претерпевал свою маленькую смерть.
Ваал был недоступен для него. Пустотная война не была его полем битвы. В ярости он обратил свой взор на приближающуюся луну. Ярость сменилась удивлением, когда он увидел битву на поверхности. Следуя за огнями, возвещавшими возвращение в атмосферу, Ка’Бандха устремился к земле словно яростная комета, возвещая об открытии Великой Трещины и начале Ноктис Аэтерна.
<nowiki>*</nowiki>
- Громовые ястребы на подходе к вашей позиции, они заберут вас оттуда через двадцать минут, магистр ордена.
Сет сражался с удвоенной яростью. Его люди и Рыцари Крови бились бок о бок. Но и эвакуация проходила слишком медленно. Освобождение от роя вокруг Ваала и путь к Ваалу Секундус заняли у «Виктуса» несколько часов. Драгоценное время, унесшее жизни многих его людей. Он и Юл находились в крепости Яростной Бдительности. Напротив горел Яростный Страж. Тираниды были разбросаны по всему Ожерелью, многочисленные, словно муравьи с древней Земли. Они забивались в пещеры разрушенных орбиталей.
Земля вибрировала от топота миллиона конечностей пришельцев.
Ничего не осталось. Только тираниды и Сет. Гигантские нити питательных трубок поднимались в небо прямо над ними.
Рои, атаковавшие их, были усилены их сородичами, недавно одержавшими верх в своих битвах. В их армиях царил порядок, твари маршировали в идеальном построении. Словно вихрь песчинок, они кружили над последней крепостью Ваал Прим, простираясь от горизонта до форта и терпеливо ожидая смерти.
Большие орудия безмолвствовали. Вся бронетехника была утеряна. Горстка дредноутов сражалась среди нескольких сотен космических десантников.
Самодельные деревянные стены рухнули под тяжестью мертвых тел инопланетян.
Гаунты, генокрады и другие твари пробирались к десантникам через многочисленные бреши. Разум улья сдерживал своих более крупных существ, демонстрируя умение эффективно распоряжаться ресурсами.
Сет бы с презрением отнесся к этому, будь то какой-либо другой вид, но в случае тиранидов это была примитивная экономия. Крупные особи стоят больше ресурсов и времени для выращивания. Меньшие твари и так справятся со своей работой. Если разум улья думал, что с Расчленителями покончено – Сет докажет ему обратное.
- Отступаем к башне, – приказал он по воксу.
Он увернулся от летящей твари, и выстрелил в нее, когда та взмахнула кожаными крыльями и поднялся вверх.
Магистр вращал оружие одной рукой, демонстрируя превосходные навыки владения мечом. С каждым ударом на землю падали окровавленные конечности тиранидов. Он не останавливался, чтобы добить раненых, но продолжал пробиваться к центральной точке крепости, откуда будут эвакуированы его люди.
Форты были возведены вокруг древних бастионов упавшей орбитали. Его технодесантники обнаружили две нетронутых строения под слоями смеси почвы и обломков. Залатанные, окруженные стеной по периметру, они до сих пор хорошо функционировали в качестве опорных пунктов. Пробиваясь к наклонному пандусу, ведущему к форту, Сет прорвался сквозь группу гаунтов, разрубив и застрелив дюжину тварей.
- За мной! Во имя Крови, за мной! На Ваал! На Ваал! Здесь все потеряно! – ревел он.
Его люди оставили свои позиции и следовали за ним, на бегу стреляя в противника. Магистр оставил смертных на стенах, предоставив их своей судьбе. Некоторые сбежали. Некоторые остались, храбро отстреливаясь от потока тварей, другие бежали, вопя от страха. Никто не вспомнит ни их храбрости, ни их трусости.
В стенах позади Сета зияли серьезные бреши, и они становились еще больше, когда твари пытались пролезть в них. Десять ярдов между стеной и бастионом были заполнены пришельцами.
Боеприпасы заканчивались, и сотни тварей были разорваны на куски. Пришельцев было настолько много, что даже если бы Сет приказал нанести удар с орбиты, воронка от взрыва тут же наполнилась бы другими.
Некоторые из его людей не последовали за магистром. Они были поглощены жаждой, делавшей их безумцами. Лишь те, кто находились рядом с Сетом и реликварием, сохраняли рассудок.
Слишком многие поддались Черной Ярости. Эти воины остались на своих позициях и, побросав оружие, противостояли монстрам используя собственные кулаки.
Черная Ярость Расчленителей была беспощадна, более дикая и разрушающая, чем в других орденах, она возникала слишком быстро и с ней было тяжелее бороться. Сету пришлось оставить их. Они умрут так же, как и жили – на службе у Императора Человечества. И этого было достаточно.
Биобоеприпасы визжали в воздухе, в некоторых случаях буквально, их рудиментарные открывались нараспашку от невообразимой боли.
Что-то размером с голову человека взорвалось, ударившись о стену бастиона рядом с бегущим Сетом. Из бреши вырвались шипастые щупальца, разрывая двоих Расчленителей и Рыцарей Крови своими острыми шипами.
Центральная башня появилась в поле зрения.
- Откройте ворота! – приказал Сет.
Бронированные створки бастиона давно исчезли. На их месте стояли грубые, но прочные ворота из разорванных пластин пластали. Они висели на усиленных петлях, примитивных, как портал замка феодального мира.
Вторая группа Расчленителей выскочила с другой стороны ворот. Соединившись с группой Сета, они перепрыгнули через пандус и ринулись к воротам. Тяжелые орудия, установленные в импровизированных бойницах, открыли огонь по преследовавшим десантников тварям. Сет и его воины мчались со всех ног. Он оглянулся посмотреть на остальных обитателей бастиона. Горстка его людей и Рыцарей Крови все еще следовали за ним. Тираниды наступали им на пятки, словно волна, грозящая поглотить строение.
- Закрыть ворота, – приказал он.
- Наши воины все еще снаружи, повелитель.
- Они уже мертвы, – произнес Сет. – Закройте ворота. Транспорт для эвакуации на подходе. Приготовьтесь к отбытию. Ожидаемое время прибытия - десять минут.
Сет задрал голову в безуспешных поисках «Виктуса», где-то парящего в утреннем небе. Атмосфера постепенно очищалась от воздушных организмов, но их кружащиеся стаи все еще скрывали горизонт. ПВО бастиона выпускала по тварям короткие очереди. Сет приказал беречь боеприпасы. Но похоже им и не придется этого делать. Сильный ветер подул прямо в сторону капилляровидных башен. Воздух становился разряженным. Из-за кипевшей в нем ярости битвы магистру тяжело было сконцентрироваться на своих мыслях, но даже в этот момент он понял, что в считанные часы атмосфера станет непригодной для полетов. С верхней точки бастиона перед ним открывался прекрасный вид конца этого мира. Вдали от его небольшого островка сопротивления, корабли-падальщики заняли все пространство. Яркие жемчужины пищеварительных бассейнов мигали у основания огромных костяных башен. Улучшенное зрение позволяло магистру видеть раздутых зверей-пожирателей, подтягивающихся к ним, чтобы стать питательным кормом для ожидавшего флота.
Орда тиранидов растянулась на несколько миль от последней крепости. За ее пределами ландшафт стал почти аккуратным, очищенным от всех полезных биологических и минеральных ресурсов местом. Сета поразила скорость, с которой все это было осуществлено.
На вокс-бусину магистра пришел срочный запрос на связь. Сет принял его.
- Белтиил, – произнес он.
- Повелитель, что-то происходит, – произнес библиарий. Слова давались ему не легко. – Варп покрылся трещинами…
Слова Белтиила превратились в пронизанный болью рев.
- Белтиил? Белтиил! – позвал Сет
- Небо! – крикнул кто-то.
Сет взглянул на небеса.
Горящий метеор рухнул сквозь редеющий воздушный рой. Сет принял его за какое-то оружие, потому что объект не падал вниз, как должны были падать обломки, а шел по прямой линии, как будто его выпустили из орудия.
Он с грохотом врезался в землю, подняв грибовидное облако пыли. Магистр не обратил бы на этот инцидент особого внимания, если бы небеса не изменились.
- Небо! Небо! – кричали десантники, показывая пальцами вверх.
По орде тиранидов прошла дрожь. Хорошо организованные порядки были нарушены, на секунду они распались, попытались собраться вновь, но снова распались.
Сет почувствовал давление на глаза, и металлический привкус заполнил его рот.
Сентор Юл возник у зубчатой стены, его броня была полностью покрыта внутренностями пришельцев.
- Что происходит? – произнес он.
Он практически выплевывал слова сквозь сжатую от Жажды челюсть.
- Колдовство, – ответил Сет. – Я чувствую это.
Это было не просто дело рук колдуна. Там где проходила дрожь, появлялось красное пятно, которое быстро распространялось, пока купол неба не стал уродливо-красным. Наступила кровавая ночь, когда край горизонта изменился с бледно-розового на темно-красный. Тираниды прибывали в смятении. Те, кто атаковал стены замирали или падали, а их конечности загибались внутрь. Остальные бесцельно метались из стороны в сторону или нападали на своих собратьев. На равнине упорядоченная схема штурмового построения тиранидов была нарушена.
Ксеносы пронзительно завизжали. Сет и Юл с недоверием наблюдали, как корабли-падальщики падают с привязи, обрушивая вздымающиеся капиллярные башни.
Фланги биокораблей озарялись взрывами, заполняя атмосферу летучими газами.
Вокруг дыры в небе потрескивали молнии. Она искажала все вокруг, словно вид из кривых зеркал.
По ландшафту прокатился оглушающий рев. Гигантская фигура появилась из ямы, образованной падением метеорита.
- Демон! – произнес Сет.
Юл взревел, когда что-то внутри него отозвалось на прибытие Нерожденного.
- Через сколько прибудет твой корабль?
Сет сверился с хронометром.
- Шесть минут. Если они успеют.
Демон вонзил свою секиру в землю. Поверхность планеты задрожала и стала раскалываться. Из раны-трещины появилась колонна из черепов и стала расти, искажая реальность вокруг себя. К ней притягивались черепа со всего поля боя, они вырывались из мертвых, и, подпрыгивая неслись по пыльным равнинам. Они собирались у основания растущей колонны и уносились вверх, становясь ее частью.
Вращаясь словно шуруп, башня становилась все выше и выше, пока наконечник не уперся в дыру в небе. Навершие исчезло в неестественной пустоте, но колонна и не думала останавливаться, она продолжала искажаться, двигаясь из реального мира в какое-то другое место.
По равнинам прокатился оглушающий гром. Сет и Юл были отброшены назад какой-то невидимой силой. Воины зарычали, когда Черная Ярость ответила на зов Кхорна. На какое-то время Сет отключился. Когда он очнулся, его мысли были черны как ночь, и магистр едва контролировал себя.
Лишь благодаря мощной силе воли он смог вернуть контроль над собой, пока десантники вокруг него теряли последние остатки человечности и с ревом бросались в толпу пришельцев.
Вспыхивающие видения прошлого пытались поглотить его сознание. Запах крови манил Сета. Магистр прижал Реликварий Амита к груди так сильно, что тут же испугался, что тот сломается, а содержимое высыплется наружу.
Присутствие реликвии успокаивало его, позволяя думать. Он взглянул на цилиндр.
- Ко мне! Ко мне! – ревел он.
Кровавая слюна слетала с губ магистра.
- К реликвии! Она спасет нас!
Его люди бросились к нему, яростно борясь с проклятием, но по мере их приближения спокойствие возвращалось к ним.
Рои демонов спускались по колонне, сползая прямо на поверхность мертвого мира Ваал Прим. Они неслись с неестественной скоростью по своей адской лестнице, разделившись по разным направлениям. Авангард врезался в тиранидов. Прикованные к своему местоположению, они оказались легкой добычей для демонов, и великая резня началась.
Красная волна направилась прямиком к крепости. Неожиданно визг тиранидов прекратился. Они очнулись от своего транса. Но порядок не вернулся в ряды ксеносов. Они сражались с демонами или отступали, повинуясь воли случая.
Тираниды ревели и визжали все громче и громче. Теперь они вели себя больше как звери, нежели сосуды разума улья.
- Как такое возможно? – произнес Сет.
Он яростно замотал головой. Жажда крови накатывала на него словно волна. Сет хотел убивать.
Каким-то чудом «Громовые ястребы» наконец прибыли к месту сбора. Двигатели оглушительно ревели. Всего прибыло шесть машин. Крыша крепости могла вместить только один корабль. Транспортник тяжело приземлился, пока остальные пять кружились над демонами и тиранидами, окружавшими крепость. Штурмовая рампа откинулась вниз.
- Мои повелитель, мы должны улетать, – передал по воксу пилот, чей голос был искажен из-за воздействия демона.
- Уходим, – приказал Сет своим людям. – Или мы будем прокляты.
Он чесал голову, пальцы вонзились в выбритую поверхность. Его череп наполнился раздражающими звуками боевых барабанов.
Юл взревел и согнулся пополам, все еще стоя на коленях после психического удара, вызванного прибытием демонов. Он медленно покачал головой и встал напротив Сета.
Руки Сета инстинктивно закрыла реликвиарий, Магистр приготовился убить другого десантника, чтобы обезопасить реликвию.
Но, возможно благодаря перу Сангвиния, Юл восстановил контроль надо собой. Уверенным движением он поднял руки к шлему и, расстегнув заклепки, снял его.
- Мы не можем вернуться, – произнес повелитель Рыцарей Крови.
- Я вижу, – ответил Сет.
И он действительно был согласен с Юлом в этот момент. Лицо магистра более не напоминало человеческое. Под кроваво-красной кожей проглядывали узлы мускулов. Глаза стали желтыми. Острые, длинные клыки заполнили весь рот.
- Ярость взяла верх над нами. Она наказывает нас. Мой орден обречен.
- Когда это началось?
- Годы назад. Все начиналось как у тебя, усиление Жажды, растущее число братьев, поддавшихся ей. В отчаянии мы поддались. На некоторое время мы получили передышку, пока кровь невинных держала нас в узде. Но это не могло продолжаться вечно. Вскоре стали проявляться изменения. Мы думали кровь спасет нас. Но она прокляла нас. Взгляни на меня, Сет. Твари, подобные мне, заперты в Башне Амарео на Ваале. Если наша истинная сущность станет всеобщим достоянием, нас уничтожат. Только кровь сейчас сдерживает Черную Ярость. Только кровь. Поэтому мы сражаемся в одиночестве. Я бы сражался с тобой, потому что ты единственный из наших братьев, кто бы понял.
Юл осмотрел поле боя. Большинство его воинов сражались за стеной.
- Ярость зверя провоцирует жажду. Демоны Кхорна жаждут нашей крови. Они видят и чувствуют нашу ярость также, как и свою. Но они ошибаются. Наша ярость – священна. Без сомнений эта тварь желает подчинить нашу волю и сделать рабами кровавого бога. Но этого не произойдет!
Он швырнул шлем на землю и достал меч.
- А теперь иди, Габриэль Сет. Забирай остатки своих воинов. Помни нас. Сделай все возможное, чтобы то, что произошло с нами – не случилось с вами. Мы приносим себя в жертву в качестве наказания. Это наш долг. Мы покажем нерожденному, что хотя нам и знакома ярость, мы не пойдем по их пути. Потому что мы благородны и чисты, мы – сыны…
Демон снова взревел. Свежая волна ярости и жажды накатила на Сета, грозя отобрать последние остатки его воли. Юл издал неистовый рев.
- Уходи! – произнес Юл, чей голос терял остатки человечности, становясь грубым и больше походя на животный рык. – Доставь реликвию обратно на Ваал. Помоги…помоги Данте. Мы прикроем твое отступление.
- Повелитель…– раздался в воксе голос пилота.
Сет замотал головой, избавляясь от красного тумана, застилавшего его глаза. Все окружающее казалось настолько нереальным, что напоминало сон. Если он не сохранит контроль, то кошмар крови поглотит его.
- Уходим, – передал он и поднял реликвиарий вверх. – Узрите чистоту Великого Ангела и обретете спасение!
Те из его воинов, кто все еще сохранял здравый рассудок, забежали на борт первого «Громового ястреба».
Загрузившись под завязку, он взмыл в воздух освобождая место следующему. На борт загрузились объятый яростью Белтиил, удерживаемый его братьями, и Харахель. Сет наблюдал как последние из его воинов загружаются в транспортники.
Юл удалился, не произнеся больше ни слова. Оставшиеся Рыцари последовали за ним. Один безымянный воин остановился перед Сетом и их глаза встретились. Затем ушел и он.
Третий транспортник спустился с небес. Все больше воинов Сета теряли рассудок. Они становились психопатами, подпитываемыми адской яростью демонов Кхорна, теряли остатки разума и бросались в битву. Авангард Ка'Бандхи подошел к ложному коридору, который просматривался с фортов.
Они быстро сокращали количество пришельцев своими дымящимися мечами. Био-кислоты омывали демонов, не нанося им никакого ущерба. Снаряды проходили сквозь их неземную плоть и исчезали в никуда.
Сет тяжело вздохнул. Он уже видел это прежде. Проявление демона было слабым, несмотря на бурю, сотрясающую небеса. Их вторжение продлится недолго.
Четвертый корабль приземлился на поверхность. Дредноут и остальные воины забежали по рампе в грузовой отсек. Раненых неси на носилках, они были вялыми и почти не двигались. Некоторые братья были объяты яростью и вопили во все горло при загрузке на корабль, теряя самоконтроль.
Сет закрепил меч на спине, отгоняя мысли о насилии. Его руки были свободны от инструментов войны, магистр держал в руках священную реликвию и тихо молился.
Прошли минуты. Чья-то рука дотронулась до него. Сет поднял взгляд вверх и увидел лицо Апполуса. В одной руке он держал крозиус, а в другой – шлем Сета. Капеллан тяжело дышал, и на мгновение Сету показалось, что тот хочет казнить его, но Апполус протянул ему шлем и подождал, пока магистр оденет его на голову. За стенами усиливались звуки битвы, и три голоса сливались воедино: демона, человека и тиранида. Капеллан кивнул. Вместе они зашли в последний транспортник, и корабль на полной скорости устремился в небеса.
<nowiki>*</nowiki>
Сентор Юл вел своих оставшихся воинов в самое пекло. Тираниды продолжали поглощать этот мир, пока демоны и люди рубили их на части. Огромные био-сооружения горели, расплескивая ресурсы этого мира. Они были застигнуты врасплох во время цикла поглощения и были не готовы к возникшему варп-шторму. Горящие био-корабли падали с небес на землю. Питательные трубки разлетались в стороны с оглушительными мокрыми хлопками. Кишечные башни лопались при падении, превращая потоки биологического мусора в едкие цунами, растекающиеся по мертвой земле.
Поверхность раскалывалась на части под влиянием демонического вмешательства. Трещины расходились в стороны, открывая свечение магмы.
Бурлящая кровь хлынула из земли и буквально сварила заживо био-конструкции.
Горы черепов вырастали из щелей в камнях. Реальность вокруг лестницы из костей искажалась больше всего, а сама планета превращалась в визжащую плоть.
Равнины были полностью заполнены демонами, но легионы Кхорна продолжали маршировать по призрачной лестнице в нескончаемой процессии, прямиком в битву на Ваал Прим.
Тысячи меньших демонов сражались с тиранидами. Необычные клинки скрещивались с гипер-развитым симбиотическим оружием
Вопли и рев монстров заполнили воздух. Тираниды действовали разобщенно, отделенные от контролирующего органа, они превратились в особей с инстинктивной манерой поведения – легкая мишень для разложения порчей Кровавого Бога. Они были легкой добычей, многие растеряли последние остатки разума. Тираниды сражались словно машины. Многие корчились, лежа на поверхности.
В ту ревущую битву бросились остатки Рыцарей Крови. Они сорвали свои шлемы, обнажив лица, мало отличавшиеся от морд демонов, с которыми они сражались. Десантники пели гимны смерти. Они не делали различий между ксеносами и нерожденными, разрубая все, что оказывалось в радиусе поражения их оружия.
Сентор Юл был охвачен яростью Кхорна. Когда психическое воздействие пришельцев исчезло, осталось лишь желание убивать.
Он смотрел на своих людей и хотел порубить и их, но магистр сопротивлялся, ведь внутри него кипел праведный гнев, выталкивая демоническое влияние, подбиравшееся к его душе.
- Я не поддамся! Я чувствую ярость Сангвиния! Я ощущаю святую силу его злости! – рычал он.
Магистр прикончил небольшого тиранида, разрубив его своим цепным мечом, словно насекомое. Перед десантником возник кровопускатель, чей длинный черный язык хлестал воздух, когда монстр принялся наносить удары своим огромным мечом по магистру ордена.
Меч Юла перехватил демонический клинок на полпути. Сдерживая продвижение меча, магистр выхватил пистолет и проделал дюжину дыр в теле демона, после чего тварь исчезла, издав яростный рев.
Истощенный воздух наполнился горячими штормами. Сентор Юл взревел, изгоняя злобный гнев варпа из своей души силой голоса.
Рыцари Крови сражались ради сражения. Эта битва была уже проиграна. Его воины никогда не отличались сплоченностью. На этом поле битвы они наконец-то отбросили все тактические доктрины взаимодействия отделений.
Они убивали и умирали в одиночестве.
Лишь у Юла была цель, которую он намеревался осуществить. Он пробивал себе путь сквозь орды визжащих тиранидов и их демонических палачей, туда, где Ка’Бандха сражался с огромными монстрами пришельцев, срывая с них черепа с абсурдной осторожностью. Его трофеи не падали вниз, к ногам жертв демона, а уносились к вращающемуся столпу черепов.
- Ка’Бандха! – крикнул Юл. – Ка’Бандха! Сразись со мной!
Бич Ангела не слышал его, поэтому Юл продолжил пробивать себе дорогу в гуще трехсторонней битвы. Рядом с магистром возник обезумевший от ярости дредноут, который сражался с монстром, голова которого состояла из кричащих ртов.
Юл сразил кровопускателя, боровшегося с одним из его воинов и пристрелил гончую, когда та бросилась на него. Магистр игнорировал тиранидов ровно до того момента, когда они сами нападали на него. Хотя демоны и представляли из себя легион, их связь с реальностью была довольно зыбкой. При убийстве каждого третьего забирал варп, а некоторые представляли собой бледные очертания, словно монстры, полные ненависти, но нарисованные на холсте реальности.
- Ка’Бандха! Посмотри на меня, во имя Великого Ангела! Сразись со мной!
Демон повернул к Юлу свое обезьянье рыло. Желтые зубы, сросшиеся с красной кожей, жутко ухмылялись ему. Юл и сам являл собой некое подобие демона.
Взмах крыльев резко вознес Ка’Бандху над полем битвы. Он приземлился прямо перед Юлом, вызвав клубы пыли, а кулак монстра погрузился в землю.
Взревев, демон поднялся и расправил крылья. Он посмотрел на магистра ордена сверху вниз и изобразил издевательскую усмешку.
'''''- Я здесь, Сентор Юл. Я сражусь с тобой, хотя ты и не примарх.'''''
Демон принял боевую стойку; секира готова к удару, плеть – мотается взад-вперед. Воздух вокруг Ка'Бандхи наполнился жаром. Пар поднимался от неестественных мускулов зверя, принося с собой смрад гниющей крови и древней смерти.
Самыми опасными были волны чистой агрессии, исходящие от твари. Здесь не было ни соблазна, ни обещания удовольствия, ни знания, ни прекращения страданий, как предлагали другие темные боги, а лишь грубое, открытое приглашение к насилию и отказу от всяческих ограничений.
Разум Сентора Юла содрогался, словно от удара молота, грозя магистру погрузить его в полное безумие. В черном обещании Ка'Бандхи Юл увидел свои худшие недостатки.
'''''- Посмотри, насколько ты похож на меня, –''''' произнес Ка’Бандха, глядя на отвратительный облик Юла, напряженные мускулы на его шее и бурлящую кровь, готовую разорвать его вены. – '''''Вы - настоящие творения Кхорна. Присоединяйтесь ко мне, и сражайтесь вместе со мной в вечной величайшей резне. Тебе, жаждущему крови, я дам океаны для удовлетворения твоей жажды.'''''
Юл со стоном рухнул на колени. Его сердца бешено колотились внутри. Он сплюнул сгустки собственной крови, и, упав на землю, она зашипела и стала пениться.
'''''- Жалкий, –''''' изрек Ка’Бандха. – '''''Ты- ничто по сравнению с твоим прародителем.'''''
- Во имя его ярости, – произнес Юл.
Магистр заставил себя встать на одно колено.
'''''- Посмотрите, как он страдает, –''''' издевательским голосом произнес Ка’Бандха.
'''''-''''' Во имя его ярости я превозмогаю! – быстро произнес Юл, опасаясь, что слова испарятся из его разума, и он окончательно лишится рассудка.
- '''''Ах, ярость, –''''' произнес Ка’Бандха.
Он щелкнул кнутом.
- '''''Ярость - это мощь, которую дает Кхорн. Лишь благодаря его дару, ты все еще стоишь на ногах и можешь смотреть на меня, когда другие, менее достойные из твоего вида, срывают свою кожу при виде моего величия. Вся твоя линия Крови будет моей. Склонись передо мной, стань первым.'''''
Сентор Юл посмотрел в лицо демона и покачал головой.
'''''-Ну что ж. Ты не сможешь победить меня.'''''
Юл разразился смехом, и бурлящая во рту кровь сделала это звук похожим на хрип.
- Мы задерживаем тебя, монстр. Твоя мощь не так велика. Твое время здесь ограничено.
- '''''Ты все равно сдохнешь!''''' '''–''' взревел Ка’Бандха в неожиданном приступе ярости.
'''''-''''' Мне плевать, – Юл воздел над собой свой меч. – Сангвиний изгнал тебя. Я не смогу. Но, по крайней мере я исполню свою последнюю волю, демон.
Кто-то назовет нас монстрами, и будут правы, но пусть ты и твой хозяин узнают, что ярость Сангвиния придает мне силу, а не ярость ублюдка Кхорна.
Сентор Юл взревел и бросился на Бич Ангела.
<nowiki>*</nowiki>
Реальность в глазах Сета казалась тошнотворной спиралью красного и черного. Он крепко прижал Реликварий Амита к груди. Если бы он отпустил его то немедленно бы атаковал своих людей. Сквозь полузакрытые глаза, он наблюдал за их внутренней борьбой.
Планета источала красные волны горячей ярости. «Громовой ястреб» тряхнуло, двигатели натужно загудели. Что-то помимо силы тяжести влияло на полет боевой машины. Дух-машины был также объят импульсами ярости.
- Его кровью я выкован, его кровью я выкован, его кровью я выкован, – шептал Сет снова и снова.
Апполус подхватил молитву. Другие присоединялись к магистру и капеллану, выплевывая слова сквозь сжатые зубы, простанывая их между призывами к крови.
Слишком мало Расчленителей осталось в живых. Пять «Громовых ястребов». Так мало.
«Громовой ястреб» вылетел из гравитационного колодца Ваал Прим. На секунду все пришло в норму, навалившийся на них вес исчез, как и сопротивление ускорению. Если бы эвакуация проходила как обычно, они прибыли бы на «Виктус» в течение нескольких минут.
Иллюзия нормальности рассеялась, когда «Громовой ястреб» попал в шторм.
Большинство штормов в варпе влияли лишь на имматериум, но в этот раз буря была слишком мощной, она терзала саму реальность, взрывая плоскость космоса титаническими волнами. Корабль бросало вдоль поверхности искривленной вселенной. Находившимся внутри Расчленителям казалось, что их души наполовину оторвались от тел. Воспоминания прошлого проникли в разум Сета. Он видел примарха. И Великого Врага. Еще более худшие вещи возникали перед его взором: ландшафты из костей, реки крови, демонические воины отчаянно сражавшиеся целую вечность в угоду кровавому богу.
Металл заскрежетал. Корабль сжало и растянуло, как тесто. Ужасная боль пронзила Сета насквозь, каждую клетку его тела. Экран шлема наполнился помехами. Показатели хронографа бежали с невероятной скоростью. Дьявольские лики смотрели на него сквозь электростатику. В ушах раздавались злые голоса. Космические десантники кричали, зажатые между болью и жаждой крови. Краем сознания Сет уловил вой отказавших двигателей, сигнализацию и боевые крики безумцев.
И все же, всё это время реликварий находился в его руках, островок спокойствия в море ярости, и Сет черпал в нем силу, и от него спокойствие переходило к его людям.
Казалось прошла целая вечность, наполненная страданиями. Когда они закончились, казалось, что ничего не происходило. Человеческий разума не может помнить боль, а только страх от нее.
Космический десантник же не ведает страха.
Скачки судна прекратились. Оно крутилось из стороны в сторону, выйдя из под контроля. Лампы потухли, и в транспортном отсеке воцарилась тьма.
Дыхание Сета словно громом отдавалось в его ушах. Экран шлема затрещал и снова наполнился красками. Основные показатели активировались мгновение спустя, вслед за перебоями зажигания двигателей. Еще секунду и они пришли в норму. «Громовой ястреб» выровнялся.
Несколько Расчленителей поддались жажде и убили друг друга. Ярость еще троих сдерживали их братья. Капли крови плавали в микроневесомости кабины. При виде этого Сет неосознанно сжал реликварий.
- Мой господин, я….я….– произнес пилот по воксу.
Его голос звучал удивленным.
- Сообщи мне статус противника, – произнес Сет. – Переведи изображение. Моя броня пока не может принимать информацию.
- Дело в том, господин. Они…противник исчез.
- Что?
- Я не могу в это поверить, – продолжил пилот. – Я не могу в это поверить.
Редко переполненный яростью Расчленитель мог выглядеть настолько удивленным.
- Буря?
- Прекратилась.
Мешался второй пилот.
- Это не все, мой господин.
- Что еще? – произнес Сет, и чувство удивления проникло в оба его сердца.
- Вы не поверите мне.
Сет отключил магнитный замок ботинок.
- Тогда я иду к вам, чтобы все увидеть самому.
Он направился к перилам, ведущим в кабину пилотов, все еще прижимая к броне реликварий. Магистр бросил взгляд в иллюминатор, но не увидел бури, как и тиранидского улья. Ваал все еще был окутан неестественной энергией, но звезды снова сияли в бархатной тьме космоса. Путь к Ваалу был усеян кораблями самого большого Имперского Флота, который Сет когда либо видел.
- Мой господин, – произнес пилот-технодесантник. – Нас вызывают.
=='''ГЛАВА 27. ПАДЕНИЕ АНГЕЛОВ'''==
В часовне Эксис командующий Данте в последний раз выразил свое почтение Сангвинию.
Шесть дней прошло с момента возникновения Цикатрикс Маледиктум, и за это время армия Ангелов устроила тиранидам настоящую бойню. На какое-то время разум улья куда-то исчез, и дезорганизованные пришельцы стали легкой мишенью для космических десантников.
Серия тщательно спланированных вылетов отбросила пришельцев от ворот редута, что дало отпрыскам Сангвиния драгоценное время для перегруппировки внутри укрепления. Кровавые Ангелы все еще удерживали строение. Остальная часть Аркс находилась в руках врага. И теперь их передышка закончилась. Разум улья стал возвращать себе контроль.
Ордамаил аккуратно положил руку на искореженную броню Данте. На ней не было ни одного живого места. Блеск исчез, золото стерлось до голого керамита даже в тех немногих местах, где оно было видно под струпьями пены герметика и засохшей инопланетной кровью.
- Ордамаил, – произнес Данте. – Они готовы?
- Они ждут Вашей команды, повелитель, – ответил Ордамаил. – Приготовления завершены. Амарейская Стража готова открыть ворота в башню. Я считаю своим долгом напомнить Вам, что как только Вы отдадите приказ – пути назад не будет. Они не остановятся пока не погибнут. И мы не сможем их сдерживать.
- Исполняйте приказ, – произнес Данте
- Тогда время пришло, господин, – произнес Ордамаил.
Данте медленно поднялся, держа голову склоненной к статуе Сангвиния в реликварии часовни.
Статуя была выточена из белого алебастра и завезена на Ваал столетия назад.
Сияние цвета артериальной крови, просачивающееся сквозь окна часовни, окрасило статую в глубокий зловеще красный цвет. Нежные оттенки розового неба Ваала сменились кровавым сиянием. Солнце исчезло.
Как и луны. Небо наполнилось кровью, а сердце Данте – яростью.
- Время действительно пришло, – произнес Данте.
Он отсалютовал статуе своего гено-отца и склонился настолько глубоко, насколько позволяла ему броня.
Часовня Эксис предназначалась только для магистра ордена и являлвчь его личным пространством для молитв и размышлений. Он уже не надеялся на то, что когда-нибудь снова попадет в это место. Лестницы ведущие из часовни Эксис к Базилике Сангвинарум вибрировали от голосов десантников, поющих Морипатрис, гимн смерти Кровавых Ангелов. Последние защитники Ваала склонились над своим оружием, готовясь отдать свои жизни во имя служения Императору и Сангвинию.
Данте вышел из потайной двери лестницы и двинулся по центральному проходу базилики. Все воины были облачены в черное. Краски не было, поэтому космодесантники как могли вымазали свою броню, втирая в пластины кровь и сажу, чтобы они почернели. Цвета орденов были также замазаны в знак траура по скорому прекращению существования линии крови.
Собор был наполовину разрушен. Украшенные орнаментом окна превратились в осколки стекла и камня. Крыша частично разрушилась. Кислотные следы покрывали пол, куда на короткое время попадали ксеносы, прежде чем их рубили до смерти. Повсюду ощущался запах гари. Данте в последний раз занял свое место за кафедрой во главе базилики.
Капелланы и Сангвинарные жрецы из всех орденов выстроились в линию перед ним и обратили свои взоры к собравшимся воинам, которых осталось еще меньше, чем Кровавых Ангелов перед нападением Левиафана.
Корбуло выжил, как и Ордамаил. Но многие погибли. Они являли собой четвертую часть Совета Кости и Крови.
Данте присоединился в общему хору. Несмотря на то, что собравшееся количество в две тысячи воинов превышало численность ордена, оно было ничтожно по сравнению с первоначальным числом откликнувшихся на зов.
Это поражение стало серьезным ударом для потомков Сангвиния, от которого они никогда не оправятся, подумал Данте.
По его щекам потекли слезы. Благодаря его правлению наследие Сангвиния будет уничтожено.
Когда Морипатрис подошел к концу, Данте отогнал от себя эти мысли.
Ниши для кибернетических конструкций, ухаживающих за собором были пусты. Не осталось автохористов, которые могли бы корректировать звучание голосов космодесантников более высокими регистрами.
Эти сверхчеловеческие голоса немного улучшили настроение Данте. Здесь присутствовала чистота. Раньше смешанные голоса киборгов, Адептус Астартес и рабов привносили «примесь» в кровь Сангвиния, сейчас же голоса сынов Ангела раскрывали свой истинный потенциал.
Когда последние звуки стихли, и Данте заговорил, его голос был сильным и чистым, свободным от сомнений и отчаяния. Все, кто слышал его, почувствовали, как их кровь начала бурлить.
- Всегда есть красота, даже в самых глубинах уродства, даже в глубинах поражения, – произнес Данте. – Ваша песня возвышает всех нас над этой мирской реальностью, так как мы в одинаковой степени и ангелы и воины.
Наша преданность Императору и нашему генетическому отцу – образец, к которому граждане Империума давно стремились. И теперь мы стоим в шаге от истребления, и этого уже не изменить. И я говорю вам: мы не станем историей, о которой буду перешептываться в архивах, но легендой Империума. Если бы тираниды оставались без контроля – у нас бы появилась возможность выжить, укрывшись за стенами Небесного Редута. Но они реорганизовываются. Разум улья восстановился. Наши библиарии докладывают о тени, которая снова упала на наши миры. Она слаба, но становится сильнее с каждой минутой, сливаясь вокруг одной мощной связующей. Если это продолжится – тираниды снова станут единым разумом.
И тогда они начнут нападать без всякой жалости, и мы все погибнем. От флота ничего не слышно. Космос наполнен энергиями варпа. Если мы нанесем удар по их лидеру, возможно, мы сможем одолеть рой одним смертоносным ударом и спасти миры за пределами Ваала…
Его голос стих, но магистр быстро оправился.
- В таком случае мы одержим своеобразную победу. Скорее всего мы все умрем, пытаясь. Но миллионы миров выживут благодаря жертве сынов Ангела. Если мы останемся за этими стенами, враг сокрушит последнее оборонительное укрепление за несколько дней. Это – единственный путь. Тень в варпе – монстр с множеством голов, намного более яростный, чем гидра из древних сказаний, так как у этой твари миллиард жизней и столько же голов, и чтобы победить ее – нужно полностью обезглавить тело.
У нас есть клинки! У нас есть воля! Так давайте же сорвем черепа с этой твари. Разве не мы сыны Великого Ангела? Разве не мы – самые благословенные из всех Адептус Астартес?
Он позволил вопросу повиснуть в воздухе.
- Наш примарх погиб одним из первых, но он вечно живет во всех нас. Плоть и кровь наших тел – вместилище его души. Десять тысяч лет мы защищали его наследие в крепости наших тел.
Он склонил голову.
- Но это время закончилось. Теперь все мы – Рота Смерти. Саркофаги разрушены, а те, кто занимал их – мертвы, Будущее Ваала умерло вместе с ними. Орден прекратит свое существование, но мы все еще живы. Возможно, наша линия крови не оборвется сегодня, и останется в геносемени наших братьев, разбросанных по всей Галактике. Этот вопрос выживания уже не в нашей власти. Перестаньте смотреть в будущее и подумайте о настоящем, что мы сможем сделать в ближайшие часы славы. И если нам суждено кануть во тьму вымирания – давайте сделаем это с мечами в руках и яростью Сангвиния в наших сердцах. И когда истории о нас достигнут других миров – люди поднимут оружие и скажут. «Мы не падем! Мы не будем умирать молча. И через битву мы почтим подвиг сынов Ваала!»
Его голос стал громче.
- Кто согласен со мной? Кто готов идти в битву с мечом в руке? Кто сталью и яростью проложит себе путь к врагу и устроит ему резню, обагрив руины кровью? Кто готов умереть во славу нашего повелителя? Возможно, они сожрут нашу плоть, но они не смогут забрать наши души! Мы самые благословенные воины Императора. Душа нашего повелителя – в сердцах и умах каждого из нас. Мы облачены в красное и жаждем крови. Мы несем праведный гнев, и наши души чисты. Мы – сыны Сангвиния, благороднейшего и самого величественного из примархов, и в себе мы сохранили большую часть его памяти. Великий Ангел не прятался бы здесь, ожидая своего конца. Он бы напал первым, желая уничтожить главаря врагов, как он сделал тогда, когда противостоял своему брату Гору.
Тон голоса магистра стал тише.
- Теперь мы стоим перед тем же выбором, что и наш отец. Если мы сделаем это – мы однозначно погибнем, но Ваал сможет спастись, и продолжит быть домом для космических десантников. Ни вы ни я не будем среди них, но название Кровавых Ангелов как и ваших орденов будут помнить во всей Галактике.
Данте сделал паузу и потянулся к заклепкам шлема на затылке. Замки зашипели, и магистр снял шлем, гордо явив свое постаревшее лицо братьям по оружию.
- Тысячелетие я носил эту маску, так долго, что смертные на тысячах миров стали олицетворять Данте с Сангвинием. Один стал другим. Мне не нужна больше эта маска. Я хочу гордо нести лик нашего повелителя. И он здесь, в наших сердцах.
Данте ударил кулаком по груди.
- Я явил вам свое лицо, давно спрятанное, чтобы скрыть слабость старости. Я должен носить эту маску, когда я сражаюсь, чтобы чтить нашего повелителя, но в последнюю битву я пойду не как жалкая копия нашего отца, но как командующий Луи Данте, сын Ваала и Великого Ангела, чье тело является вместилищем души примарха!
Данте сделал паузу. Две тысячи черных шлемов молча уставились на магистра.
- Что скажите, воины Ваала? – произнес он яростным голосом. – Позволим ли мы Красной Жажде выплеснуться последний раз и воспарить на крыльях ярости? Я взываю к вам, к защите Великого Ангела. За Императора, за Сангвиния! В этой жизни более не осталось ничего прекрасного, так обретем же прекрасную смерть!
- Прекрасная смерть! За Императора! За Сангвиния! – кричали обреченные ангелы.
Их голоса сотрясали руины Базилики Сангвинарум.
Данте кивнул, удовлетворенный реакцией.
- Тогда в бой. Все, в ком течет Кровь. Капеллан Ордамаил, призови Амарейскую Стражу. Откройте ворота в башню Амарео. Пусть проклятые сражаются с проклятыми.
Башня Амарео оставалась почти нетронутой с момента вторжения. Даже когда пришельцы пытались проломить ее стены, ни боевые сервиторы, ни дредноуты, ни космические десантники и рабы Крови из Амарейской Стражи не покинули свои посты, сторожа яростных тварей внутри крепости.
Красные ворота открывались редко и никогда не выпускали никого наружу.
На сей раз они вздрогнули. Пятьдесят стражей отошли от главных ворот к укреплениям, продолжая наблюдать за входом в башню.
Со звуком удара ворота разошлись в стороны. В момент их открытия зазвонил колокол. Красно-черный шелк сбрасывался с никогда не открываемых окон и падал по спирали на землю.
Первым появился Хранитель Проклятых, чемпион Космического Десанта, связанный клятвой вечного пребывания в башне до момента великой нужды.
И сейчас этот момент настал. Его меч мерцал энергией, предавая черной броне маслянистый оттенок.
За спиной десантника доносился грохот цепей и скрежет ржавых дверей, распахнутых рабочими машинами, а также вопли нечеловеческой природы. Все слова, произнесенные глухими животным голосами, были исковерканы до неузнаваемости, кроме одного. «Кровь! Кровь! Кровь!»
Проклятые узники Башни Амарео вышли из тьмы. Это были чудовища, давно утратившие человеческие черты из-за нестабильности в гено-семени. Их рост в два раза превышал человеческий, а мускулы были неестественно раздуты.
Место человеческих зубов заняли желтые клыки. Кожа была кроваво-красного цвета, а глаза – оранжевого.
Они опирались на кулаки, словно обезьяны, крича в небо. Пять дюжин бессмертных монстров, чьи страдания нависли над орденом, словно яд, и наконец-то они смогут обрести покой.
Они не искали какое-то направление. Хранитель Проклятых отошел в сторону и вошел в бронированный цилиндр, чтобы пропустить их.
Монстры яростно мчались вперед, били себя по плоти, разрывая кожу длинными черными когтями.
Был расчищен путь от ворот башни на Аркс Мурус до подножия редута в Гнезде Ангелов. Проклятые, направляемые зарешеченными дверями и высокими баррикадами, устремились вперед. Их рев заполнил коридоры крепости, пока они не подошли к огромному внутреннему двору, полю смерти за Кровавыми вратами.
Когда проклятые приблизились, решетки, ворота и энергетическое поле были открыты и деактивированы.
Мертвые тираниды выпадали из груд трупов, уложенных у ворот, чтобы присоединиться к слоям вонючей инопланетной плоти, заполнившей Гнездо Ангелов. Проклятые карабкались по телам, учуяв запах врага.
Как только они ушли, внутренние ворота в задней части двора открылись, и космодесантники выбежали наружу. Через несколько минут после вылазки, когда они были собраны и готовы к финальной битве, крики сражающихся тиранидов уже эхом разносились в коридоре.
Данте воздел над собой секиру Морталис.
- Сыны Ваала, вперед! – крикнул он.
- За Сангвиния! За Императора! Прекрасная смерть! – ответили магистру десантники, и вместе они ринулись сквозь коридор Небесного Редута прямо к Гнезду Ангелов.
=='''ГЛАВА 28. ПРИБЫТИЕ МОНАРХА'''==
Кровавые Ангелы прорывались сквозь Гнездо Ангелов, уничтожая тиранидов, как они сделали это ранее у ворот Элохима.
В горном тоннеле они не встретили никого сопротивления. Узники башни Амарео побывали здесь до них, устроив резню на своем пути. Вскоре показался конец тоннеля, похожий на ярко красную рану от пули.
Все это время Данте скандировал на бегу:
- В крови мы рождены! Его душой мы сотворены! Его страсть порождает наше искусство! Его благородство – красота! Его воля – правосудие! Его жажда – наш праведный гнев!
Первый раз за двенадцать столетий Данте полностью отпустил контроль над жаждой, позволяя всепоглощающей ярости Сангвиния вытеснить все остатки человечности. Его худший кошмар вырвался наружу, но он испытывал удовольствие от этого чувства.
Данте принял Красную Жажду. Кровь гудела в его голове, принося боль, но с болью пришло и облегчение. Ему больше не нужно сдерживаться. Магистр радовался своей свободе, его мускулы набухали и растягивались. Его сердца бились в груди словно при стрельбе из автоматического оружия, до полного перегрева. Из десен стали прорезываться клыки ангела.
- Ярость! – кричал он. – Ярость, ярость, ярость против умирающего света!
Они вырвались из тоннеля Элохимских Врат словно физическое воплощение ярости Императора.
Реакция тиранидов была вялой. Их скорость еще не вернулись, хотя дрожь в толпе за стенами говорила о возвращающейся координации.
Кровавые Ангелы и их наследники врезались в группы тиранидов, заполняя посадочные полосы, сминая и давя мелкие формы ксеносов.
Они проследовали по дороге, усеянной разорванными телами, оставленными их проклятыми собратьями. Космодесантники быстро выявили слабость противника.
Двигатели прыжковых ранцев озарились вспышкой, послав нескольких воинов в полет. Данте летел в авангарде наступления. Остатки сангвинарной стражи летели рядом, ведомые Донториилом и Сефараном. Не важно из каких орденов происходили эти воины, величественный полк крылатых воинов, не собиравшихся в таком количестве со времен Сангвиния, гордо парил в небесах Ваала. Ордамаил также летел рядом с Данте, скандируя поэмы, посвященные Сангвинию, но со временем его бас превратился в едва различимые рыки.
Они снижались с грустью, порождённой яростью. Нога Данте врезалась в череп воина тиранидов, полностью размозжив его. Хлыст тиранида обвился вокруг ног магистра. Данте обрубил его одним ударом секиры и отбросил на песок, а мгновение спустя повелитель Кровавых Ангелов перешел на бег.
Он двигался словно ветер пустыни, без остановок и колебаний, невзирая на боль от множества ран.
Магистр пробежал по обломкам десантного корабля и танков, уничтожая каждого тиранида, встававшего у него на пути. На дисплее его шлема мигало единственное изображение: убежище разума улья, обнаруженное несколькими выжившими псайкерами. Вся остальная информация была стерта. Он все равно не мог адекватно обрабатывать ее в своем нынешнем состоянии.
Пушки, управляемые последними оставшимися в живых смертными в Арксе, ревели с Цитадели Реклюзиама. Более эзотерические орудия были за пределами понимания смертных, и ими управляли механизмы крепости.
Конусы из песка и частей тел неистово взлетали вверх, сила тяжести начинала действовать только после того, как они пролетали сотни футов.
На доспехах Данте медленно и соблазнительно мигал маркер, заманивая командира в толпу инопланетных монстров.
Он продирался сквозь завесу взрывов. На поле боя оставалось еще несколько выживших рабов Крови. Оборванным новобранцам лун Ваала не хватало подготовки, и в Данте чудом не попал ни один снаряд, выпущенный ими. Магистр пробивался вперед. Ордамаил свирепствовал рядом с ним, и его крозиус звенел с каждым ударом.
Гимны Ангелов Смерти стали похожи на завывания. Всё подобие построения в отделения или тактики улетучилось с поля боя, так как воины полностью отдались жажде. Они сражались и умирали в одиночестве, волна воющих берсеркеров, рубящих и колющих. Скоро они забудут про огнестрельное оружие, которое взяли с собой, сломают свои цепные мечи и будут драться с пришельцами голыми руками.
Мир превратился в двигающуюся массу ксеносов, каскадов взрывов и ужасающих цветов неба, которые скрывали вселенную от глаз защитников.
Тираниды отвечали, оправившись от шока, если такие твари вообще испытывали шок.
С приближением Данте к цели движения тиранидов становились все более синхронизированными. Им еще предстояло достичь идеального слияния с коллективным разумом для максимальной эффективности, но их атаки уже свидетельствовали о большей продуманности и координации. Они уклонялись и отступали. Различные существа вступали в бой с определенными противниками там, где раньше они бездумно нападали на космодесантников.
Фосфорные биобоеприпасы летели над головой по медленным параболам. Они врезались в посадочную площадку, посылая во все стороны комочки горящей жидкости, в равной степени уничтожая тиранидов и космодесантников. Артиллерия тиранидов продолжала вести огонь, их орудийные симбиоты оглушительно визжали, и душераздирающий шум становился все громче по мере того, как космодесантники все глубже проникали в орду.
Данте убивал с завидной самоотверженностью. Его почетная стража, состоящая из убийц с пятисотлетним опытом, сражалась рядом. Но несмотря на всю их ярость, признаки поражения были слишком очевидны. Сангвинарные стражи умирали, сбитые в воздухе или насаженные на клыки карнифексов.
Сефран был разорван надвое тригоном улья. Донториил, герой Крипта, погиб последним, упав на сломанные крылья недалеко от командующего, его золотая броня была погребена за грудой мертвых тел пришельцев, после того как его разорвали на части.
Десятки обломков отступающих машин были разбросаны среди обветшалых временных построек посадочной площадки. Повсюду валялись комплекты силовой брони, с которых краска сошла под воздействием кислоты. Тиранидам еще предстояло убрать трупы, потому что кормление роя еще не началось. Данте рассмеялся, пребывая в диком отчаянии.
Даже собравшись вместе, всё, что удалось сынам Сангвиния – ослабить поглощение единственного мира. Подобные мысли стали реже посещать его. Данте позволил яростному монстру вырваться наружу, чтобы сокрушить врагов.
Магистра терзали галлюцинации, замещая последние остатки реальности. Первым знаком помутнения рассудка стала золотая вспышка наверху, заставившая его радостно смеяться.
- Сангвинор! – воскликнул он. – Наконец он пришел!
Вестник Сангвиния приходил на помощь Кровавым Ангелам в течении десяти тысячелетий везде, где они в нем нуждались больше всего. Особенно усердно он преследовал Данте, который часто слышал его шепот. Данте чувствовал себя брошенным святым воином. Он не знал, что отсутствие Сангвинора на Ваале было вызвано его присутствием у Кадийских Врат.
Когда магистр снова взглянул наверх, вестника Сангвинора нигде не было видно. Измученные небеса были пусты.
Эти обманные видения стали приходить все чаще, и теперь всё поле битвы мерцало и менялось вокруг него. Данте сделал шаг вперед и его отбросило назад во времени, где он обнаружил, что сражается с Кровавыми Ангелами, облаченными в древнюю броню с незнакомыми символами. Небеса были черными, лишь иногда озаряясь вспышками энергетических снарядов.
Данте оплакивал мечту Императора, сражаясь со своими братьями, но его ярость не шла в конфликт с печалью. Она омывалась ее, становясь больше, чем он сам, наполняя магистра яростью полубога, завладевавшей всем его сознанием.
Данте снова вернулся в реальность. Космический десантник, объятый с головы до ног разъедающим броню химическом огнем, безумно выл, колотя тиранида своим сломанным мечом, пока тот умирал. Все рушилось вокруг ангелов смерти. Ордамаил атаковал громадного штурмового зверя с множеством орудий, оглушив его ударом крозиуса арканум, но был разорван надвое гигантскими ракообразными клешнями.
Рот Данте наполнился слюной от вида хлынувшей крови. Он бы сорвал свой шлем и припал к липкому песку, если бы сладкие звуки трубы не остановили его.
Свет озарил часть поля боя. Сангвинор парил над землей, на высоте пятьсот метров, держа меч перед собой и указывая пальцем вниз. Воины в черных доспехах, чья броня была покрыта черепами и костями, появились из мерцающего воздуха. В их глазах и ртах пылало пламя, а их болтеры извергали странные снаряды, объятые синим огнем.
Легион Проклятых пришел на помощь сынам Сангвиния в час нужды. Данте моргнул, но ничего не изменилось. Его воины кричали и выли, возвращая себе немного человечности, и шли вперед, пока призраки пробивали им путь сквозь орды тиранидов.
Тираниды отступали, не в силах причинить вред неземным штурмовикам. Труба снова ожила, и Сангвинор указал мечом на точку на поле боя.
Когда Данте перевел взгляд в сторону, куда указывал вестник, сетка визора его шлема начала бешено мерцать зеленым. Магистр моргнул. В свое ярости он забыл о миссии. Его зрение помутнело, а Сангвинор превратился в ангела из плоти и крови, огромного и могучего, облаченного в кроваво-красный стихарь.
- Сангвиний? – произнес Данте.
Он двинулся вперед, обходя сражающихся, будь то десантник, призрак или тиранид. Возникший перед ним карнифекс преградил магистру путь. Данте приготовился сразиться с ним, перехватив потрескивающую секиру Морталис, но его обошел воин без шлема, черты лица которого были неестественно искажены, а изо рта торчали клыки, и, в безнадежном порыве, набросился на врага. Капитан Фен, отметила про себя спокойная часть Данте.
Вермилионовый Ангел сдержал свое слово. Данте побежал вперед, последние остатки его интеллекта подсказывали магистру, что ему нужно было добежать до Сангвинора прежде, чем он утратит свой рассудок.
Данте продолжал сражаться, иногда в одиночку, иногда окруженный призрачными фигурами Легиона Проклятых, чьи бесконечные снаряды скашивали ряды пришельцев вокруг магистра , пока тот пробивался к Сангвинору. Данте пробежал мимо одного из зверей Амарео. Гигант с красной кожей лежал, свернувшись в клубок, словно ребенок, в окружении разорванных тел тиранидов, его лицо было умиротворенным, как будто он спал после долгого рабочего дня. Сразу за ним обнаружился второй, а затем третий. Все они были мертвы, их бессмертные тела были проколоты в сотнях мест.
Сангвинор сохранял свое положение, указывая вниз. Воины, сражавшиеся повсюду, делали это не для славы и даже не для выживания. Они делали это во имя ярости. Во имя крови. Во имя примарха.
Сангвиний явился своим сыновьям в облике вестника и теперь командовал их последним ударом во имя его. И они подчинялись.
Стена ядовитых паров заслоняла цель. Конечности тварей болтались под огромными трубками со спорами, из которых выкачивались желтые и зеленые гранулированные газы. Триллионы спор создавали очертания тумана, каждый тиранидский организм был меньше земного клеща. Когда Данте вбежал в этот туман, датчики его брони замерцали красным. Микроскопические споры атаковали пластины бронекостюма, прогрызая метал сочленений и клапана под ним. В местах, где его кожа оказалась обнажена, возникли волдыри от воздействия токсина и кислоты. Но магистр не чувствовал боли.
Туман заглушал все звуки. Он не мог ничего разглядеть дальше, чем на несколько ярдов. Где-то в глубине тумана сражались темные фигуры, края хитина и керамита озарялись огнем орудий. Горящие, безмолвные воины Легиона Проклятых не получали повреждений, но они отдалялись от Данте, оставляя его на волю судьбе. В душе магистр понимал, что должен сразиться в этой битве один.
Ослепленный страж тиранидов появился из пелены поддельного смога. Он был огромным, сгорбленным, и передвигался в полусогнутом положении на своих коротких, тяжелых когтистых лапах. Данте инстинктивно активировал свой ранец, и, взревев, бросился прямо на безглазую голову монстра.
Секира Морталис искрилась смертью сотен тысяч спор тиранидов, когда она вонзилась в голову твари. Выстрел из пистолета выжег внутренние органы и отправил тиранида в нокаут.
Золотое мерцание сопровождало Данте. Рыканье и вой его воинов мало отличались от потрескивающих и шипящих воплей тиранидов.
Его плоть горела, сверхчеловеческая физиология была не в состоянии поспевать за ущербом, нанесенным крохотными существами, въедающимися в тело Данте. Чувства практически полностью покинули его. Боль, убившая бы обычного смертного, и даже космического десантника, казалось ему бесполезным покалыванием.
Еще больше слепых гигантов появилось из тумана, двигаясь со все большей уверенностью в своей цели, когда вялый разум улья наконец отреагировал на угрозу.
Космические десантники появлялись со всех сторон, взывая к крови и смерти, врезаясь в стражников вожака улья. Данте выстрелил в очередного стража, ранив его, и двинулся дальше. Когда тот попытался последовать за магистром, трое сынов Сангвиния в почерневших доспехах ринулись на ксеноса. Одного из них тварь разрубила на две половины. Объятый пламенем воин с бледной кожей приблизился, чтобы поразить существо своим силовым кулаком. Данте не стал останавливаться, чтобы досмотреть концовку боя, и двинулся дальше в глубину убивающего тумана в поисках вожака монстров. Датчик шлема резко среагировал. Он был близко. Звуки битвы стали тише.
Магистр поднялся на холм, выложенный из тел тиранидов и имперцев.
Разум улья поглотил бы их без разбора. Аутофагия была частью его эволюционной стратегии; его оружие было одноразовым, как болты в болтерах космодесантников. А вот биомасса его воинов может быть использована где угодно.
Туман рассеивался по мере того, как Данте поднимался наверх. Он не мог припомнить, чтобы видел такую высокую груду мертвецов с Аркс. Когда магистр посмотрел по ноги, тиранидов уже не было. Вместо этого он прошел по трупам бесчисленного множества видов, пропитанных яркой кровью.
Никто из них не был смертными или космическими десантниками, но магистр узнал несколько лиц из давно минувших времен. Данте шел по останкам своих жертв. Был ли это психический удар разума улья или симптом его неминуемого душевного краха.
К этой груде можно было добавить еще одно тело, и тогда он упокоится с миром. Одной силой воли магистр заставил себя взобраться на фантомный холм. Прошли часы, пока он поднимался наверх. Иногда его сопровождали призраки прошлого. Мальчик с черной улыбкой. Кровавый Ангел, которого он казнил. Учитель, которого он почти забыл. Память космического десантника была уникальна, но Данте был настолько стар, что иногда она подводила его. Он не забыл события тех времен, просто доступ к ним давался ему с трудом. А теперь его прошлое пришло понаблюдать за его пытками.
Гора трупов становилась все более крутой. Данте был вынужден закрепить свою секиру на спине и убрать пистолет в кобуру, чтобы руками подтягивать себя наверх. Свисавшие конечности мертвых служили ему опорой. Раны – выступы, куда он ставил ноги. Он достиг вершины не осознавая, как он это сделал.
Внезапно, необъяснимым образом Данте оказался на равнине. Трупы исчезли, а на их месте возникла мостовая из плотно набитых черепов, отмеченных мерзкими рунами.
Впереди его ждало последнее испытание. Гор, вероломный предатель, возвышался над равниной, словно титан. Лицо его брата являло собой насмешку над всем, чем он был раньше. Харизматическая улыбка превратилась в безобразную, хитрую усмешку. Уверенность сменилась высокомерием. Благородный взгляд, сияющий мудростью, сменился пламенем мощи древних злых богов.
Он….Данте зажмурился.
- Я не Сангвиний, – произнес он сквозь сжатые зубы. – Я – Данте. Данте. И я умру Данте. Это моя последняя клятва. Я останусь собой!
Гор вздрогнул и обрел более реальные черты. Окружающая обстановка наполнилась рябью. Позади магистра возникла искореженная стена космического корабля. Данте продолжал идти вперед, не в силах контролировать тяжесть в ногах. Бронированные ботинки лязгали о палубную обшивку. Ему было суждено умереть здесь, на «Мстительном Духе». Ему придется. Во имя Императора он позволит своему брату убить себя. Крылья Данте изогнулись, посылая его в последний полет.
Нет, это было неправильно. Неправильно.
- Я не Сангвиний! – крикнул магистр. – Я умру Данте!
Он моргнул. Гор исчез. Черепа тоже. Ядовитый дым разрывался на части сгущающимся ветром пустыни. Данте увидел свет в небе, звезда? Казалось, краснота штормов варпа уменьшается. Он заторможено уставился наверх, гадая, закончился ли шторм, пока визжащий рев не вернул его внимание к реальности.
В пятидесяти ярдах от него находился самый огромный тиранид, которого Данте видел когда-либо ранее. На согнутых ногах он был больше дредноута.
Облака красных спор вырывались из трубок на его спине. На кулаках располагалось по четыре костяных меча, с утяжеленными наконечниками, такими же квадратными и грубыми, как обычные тесаки.
Данте слышал о них, бич Галактики, олицетворение разума улья. Командующий армией последователей Крови встретился с Повелителем Роя.
Его восприятие сконцентрировалось на окружении монстра. Реальность вновь заявила о себе, и видения были отогнаны чистой физической силой разума улья. Прошлое сменилось настоящим. Звуки битвы, до этого заглушенные, снова вернулись. Орда распадалась на части. Вой обезумевших от крови десантников становился более спорадическим, ведь их оставалось совсем немного.
В глазах монстра проглядывался древний и могущественный интеллект. Несмотря на свой возраст, Данте почувствовал себя ребенком по сравнению с тварью, уставившейся на него немигающим взглядом.
Магистр почувствовал, как за ним наблюдают две сущности. Монстр и существо, контролировавшее его. Они были отделены друг от друга и в тоже время представляли собой единое целое.
От тиранида исходило ощущение сокрушительной психической мощи, настолько велика была его хватка, сжимающая Галактику за горло. В нём было все: и изощренность, и ужасающий разум, но превыше всего - бездонный, вечный голод.
В какой-то момент их зрительного противостояния Данте пожалел его. Голод разума улья перекликался с Красной Жаждой.
Шея монстра завибрировала. Мышечные волокна, видимые в щелях его хитиновой брони, сократились. Это было единственное предупреждение, которое Данте смог заметить. Не было ни угрожающей позы, ни рева, возвещавшего об атаке – тварь просто ринулась вперед. Разум улья заботился только лишь об эффективности своих действий. Несмотря на размеры, Повелитель Роя двигался с невероятной скоростью. Его чужеродная анатомия усложняла предугадывание атак монстра, и Данте обнаружил, что атака зазубренной кости, которую он пытался отбить, похожа на размытое пятно.
На лезвиях сверкали хрустальные вены, создавая мерцающее энергетическое поле, природа которого была незнакома Данте. Оружие Повелителя Роя с оглушающим грохотом встретилось с секирой Морталис. От удара Данте пошатнулся назад, позволяя двигателю ранца выровнять его стойку. Магистр отклонился вправо, чтобы избежать возвратный удар двумя мечами в левых конечностях твари.
Данте перевел прыжковой ранец на полную мощность и выполнил короткий прыжок назад, когда мечи справа врезались в поверхность пустыни, в место, где он только что стоял. Энергетическое поле, окружавшее клинок, вызвало взрыв при столкновении с песком.
Пока монстр обрушивал свое оружие, магистр произвел короткий выстрел из своего пистолета. Его меткость была отточена веками практики. Луч мелты прорезал воздух волнистой линией и врезался в нижний левый локтевой сустав Повелителя Роя. Взрыв пара принес с собой запах жаренного мяса, и конечность твари безвольно повисла.
Тиранид не издал никакого возгласа боли. Монстр двинулся вперед, бесполезная конечность волочилась по земле. С полным отсутствием эмоций тварь отрубила ее костяным мечом и приготовилась к атаке. Данте снова взмыл в воздух, активировав двигатель на полную мощность. Он спикировал вниз так, чтобы успеть ударить и отступить. Индикаторы топлива резко упали, но Данте остался в воздухе, паря на отдалении от ударов костяного меча и искусно используя выхлопы прыжкового ранца.
Удары магистра оставили дюжину дымящихся шрамов на броне Повелителя Роя. Монстр ответил бушующим штормом психически порожденного ужаса, который не оказал никакого влияния на повелителя космодесанта, настолько глубоко тот был погружен в жажду.
Жажда росла в Данте, пока он прибывал на краю Черной Ярости, ямы, из которой он никак не смог бы выбраться. Магистр сопротивлялся. Сила, которую даст ему эта последнее усилие, будет огромной, но его разум исчезнет навсегда и он погибнет. Он не потеряет контроль над собой, пока тварь не падет. Он должен убедиться, что монстр мертв. Магистр сосредоточился на своей ненависти, на своем желании убивать, на своей потребности оторвать голову этого незваного гостя и бросить ее в песок.
Самая усиленная часть брони находилась на плечах, голове и спине Повелителя Роя. Их дуэль длилась долгие минуты, Данте нанес настолько много ударов, что острие его великолепной секиры затупилось, а из блока питания пошел черный дым. Все его мастерство позволило пролить совсем немного крови пришельца. Повелитель Роя рявкнул и замахнулся на него с неослабевающей мощью.
Вскоре Данте потребуется нанести решающий удар. Выносливость Повелителя Роя превосходила его собственную, и один удачный удар со стороны монстра может решить поединок еще до полного опустошения Данте. Магистр снова нырнул, секира опущена вниз, словно у кавалериста, приготовившегося рубануть мечом по врагу. Проскочив через летящие на него костяные мечи в облако спор, выходящее из трубок на теле Повелителя Роя, он нанес удар мечом по морде зверя, попав ему в один глаз.
На мгновение магистра ослепил водоворот красных микроорганизмов, вылетевших из спины тиранида, и он был вынужден приземлиться.
Оба противника предстали лицом к лицу перед друг другом. Хитин вокруг правого глаза был прорезан до кости. Ихор и вытекающая оттуда жидкость увлажнили глазницу.
Лицо Данте озарила холодная улыбка.
- Я заберу и другой твой глаз, а затем я убью тебя.
В ответ монстра издал вопль, и его психическая атака превратила многоголосый голос разума улья в концентрированный ментальный удар.
Данте пошатнулся под напором комбинированного звукового и псионического взрыва. Что-то произошло с его внутренностями. Магистр ощутил кровь в горле. Его разум пострадал больше, чем тело, и он отшатнулся назад, ошеломленный, волоча секиру по песку.
Повелитель Роя воспользовался возможностью и снова бросился на командующего. Данте выстрелил, но тиранид атаковал магистра новыми психическими импульсами, выпустив копье псионической энергии, которое прорезало его броню в районе ноги и сбило Данте, заставив того кувыркаться в воздухе.
Магистр рухнул на землю с силой, ломающей кости. Его лицо врезалось в шлем, нос сломался. Ореол поля ужаса вокруг золотой маски Сангвиния изогнулся и исчез в бушующем потоке психической энергии. Энергетическое поле его железного ореола с грохотом погасло.
Тварь издала рев. Сущность Данте, включая его душу, была близка к смерти. Его зрения поплыло. Энергия, которую давала ему жажда, исчезла. Повелитель Роя бросился на магистра, наклонив голову вперед и отведя три меча назад для удара.
Данте привел разум в порядок и вовремя активировал ранец, будучи лежа на спине. Движки на полной скорости отправили его в полет вдоль древнего рокрита и песков посадочной площадки, вызвав множество искр, отскакивающих от брони магистра.
Сирены всех систем брони завыли в унисон. Второй сокрушительный удар сотряс его, когда он столкнулся с обломками «Лэндрейдера». Системы диагностики разрывались предупреждениями, красные руны опасности мигали по всему ретинальному дисплею.
Слегка поразмыслив, Данте сбросил свой прыжковый ранец. Когда он наконец-то освободился от разваливающегося прыжкового модуля, Повелитель Роя врезался в обломки танка с такой силой, что тот оторвался от земли. Повелитель Роя быстро повернулся к магистру, превратив прыжковый ранец Данте в огненную лужу и раздробив металл своими широкими конечностями. «Лэндрейдер» рухнул обратно на землю. Еще больше сирен замигало в шлеме Данте.
На стандартном боевом доспехе прыжковый ранец заменял реакторный ранец космического десантника, повторяя большинство его функций, а также обеспечивая ограниченные летные возможности. Без него Данте оказался облаченным в бронекостюм с крошечными остатками мощности. У него оставались секунды до полной утери боевой эффективности. Значки резервной батареи взывали к его вниманию, колонки стремились вниз к красному уровню и нулевой отметке.
Повелитель Роя взревел. Вызванный психической реакций ужас объял разум Данте, пытаясь сломить его. Данте бесстрашно взревел в ответ.
- Я – Повелитель Крови, – произнес он, перейдя на бег, а сирены его умирающий брони продолжали звучат в ушах. – Все, что я делаю, я делаю для того, кто сотворил меня. У меня нет личных амбиций. Я не жажду ни славы, ни спасения моей души, ни облегчения для моего тела. И я не чувствую страха.
Повелитель Роя ринулся на Данте. Магистр ответил встречным ударом, раздробив костный меч. Густые жидкости фонтаном вырывались из поврежденного клинка. Глаз на рукояти бешено завращался.
- Кровью Его я был спасен от эгоизма плоти.
Повелителя Роя не тронула смерть его симбиотического клинка. Он продолжил удар, и остатки клинка попали под нагрудник Данте, пронзив пластину.
Комбинация инерции Данте и огромной силы Повелителя Роя вонзила фрагмент кости глубоко в его тело. Осколок проник во вторичное сердце, слегка царапнул позвоночник и вышел с другой стороны туловища.
Тварь издала звук, похожий на триумфальный рев. Значительный прогресс Данте был сведен на нет.
Громко зашипев, Повелитель Роя оторвал Данте от земли. Горячая кровь потекла вниз к внутренностям перчатки. Токсины оружия Повелителя роя вызвали агонию в нервной системе магистра.
- Его Кровью я возвысился,
Это был конец. Данте начал произносить Морс Вотум.
Тиранид поднял его высоко над землей, издав победный рев, и махнул лапой вниз, чтобы вырвать из Данте осколок лезвия и затем прикончить его на песке.
Реактивная пена пузырилась из доспехов Данте, крепко привязав его к остаткам клинка Повелителя Роя.
- Я служу во имя Его Крови.
Тварь заколебалась лишь на долю секунды, но этого было достаточно. Пока тиранид поднимал оба свои меча, чтобы разрубить Данте надвое, командующий вскинул свой пистолет. Его броня умирала, системы изголодались по энергии, а сама броня становилась все тяжелее с каждой секундой, когда жизнь стала постепенно покидать его тело. Но он не дрогнет до самого конца.
- Я отдаю свою жизнь Императору, Сангвинию и человечеству, – продекламировал магистр.
Морда Повелителя Роя отражалась от тусклого металла маски Данте.
Лицо Сангвиния безмолвно кричало на разум улья.
Данте одним движением большого пальца отключил предохранители оружия.
- Мое служение закончено. Я воздаю благодарность. Моя жизнь окончена. Я воздаю благодарность. Кровь возвращается к Крови. Другой возложит на себя мое бремя. Я воздаю благодарность.
Он снова выстрелил из пистолета с близкого расстояния прямо в лицо Повелителя Роя. Плоть тиранида превратилась в жидкость и испарилась в виде перегретого пара. Его первый костяной меч вылез из доспеха Данте, оставив длинные царапины на его украшении.
Кровавые камни повыпадали из своих углублений. Но Данте все еще мог сражаться. Обойма, заполненная плазмой, раскалилась настолько, что прожигала кожу под керамитом. Но магистр не чувствовал боли.
Термоядерный луч пронзил органическую броню существа. Термические биогели вытекали из полостей в хитине, но они не могли остановить луч.
Оружие светилось белым пламенем. Повелитель попятился назад.
Его крики превратились в бульканье, когда язык сварился во рту. Отчаянно пытаясь высвободить свои конечности из Данте, монстр отрубил кисть неуклюжим ударом меча. Падая на землю, Данте на мгновение потерял сознание от боли, причиняемой осколком кости, бьющимся о его внутренние органы.
Повелитель Роя рухнул на колени рядом с ним. Его мышцы слабели. Вздрагивая, тварь упала вперед. Какое-то мгновение воздух свистел сквозь его дыхательные мембраны, но затем звук пропал.
Данте повернул голову в сторону тиранида. Один из мечей Повелителя Роя лежал прямо рядом с его лицом. Глаз на рукояти мгновение смотрел на него ненавидящим взглядом, а затем жизнь полностью испарилась из него. Зрачок исчез. Меч был мертв.
Данте сделал вздох и почувствовал боль. Легкие наполнились жидкостями. Его тело страдало от яда тиранида. Он умирал. Ярость Данте уходила вместе с жизнью, оставляя боль и ясность сознания. Небо постепенно расчищалось.
Красно-золотые спирали варп-шторма рассеялись, как дым, открывая холодную ночь полную звезд.
Ваал Прим и Ваал Секундус продолжили свою безжалостную космическую погоню, один исчезал за горизонтом, а другой поднимался.
Магистр обратил внимание, что на небе отсутствовали признаки войны. За отступающими раскатами бури не было видно кораблей, только звезды и яркая мерцающая полоса Красного Шрама. Вокруг воцарился мир.
Дыхание Данте стало тяжелым. Сердца постепенно замедлялись, тело похолодело. Осколок меча Повелителя Роя с каждым вздохом врезался ему в ребра. Кровь струей вытекала из его тела, слишком сильной, чтобы его клетки Ларрамана успели свернуть ее.
Когда тело магистра стало неметь, бронекостюм наконец-то отключился, дисплей шлема погас. Умирающая броня стала его могилой, но магистр был спокоен более чем когда либо за все эти столетия.
Так заканчивалась его служба длинной в полторы тысячи лет. Он отдал Империуму десятки жизней и ни разу не пожалел об этом. Данте улыбался. Он сделал все возможное. Он выиграл человечеству еще несколько лет. В этом были его амбиции, и он исполнял их сотни тысяч раз.
В уголке его глаза воцарилась тьма. Магистр помнил времена, когда он был близок к смерти, в первый раз, когда он умирал от жажды на Великих соляных пустошах, в молодости, во время испытаний. С того времени было еще множество подобных случаев, но этот был последним. Данте был уверен в этом, и был рад этому.
Он точно знал, что не был тем золотым воином, описанным в Свитках Сангвиния. Магистр гадал, кем был тот человек, которого упоминал примарх.
Последние сотни лет Данте убеждал себя, что именно он – тот о ком говорил Сангвиний, и что ему необходимо выполнить последнее важное задание. И теперь это оказалось неправдой. Насколько он был ослеплен этой идеей.
Его кровь залила пески Ваала. Данте рассмеялся. Тьма надвигалась на него. И он с приветствовал ее раскрытыми объятьями.
=='''ГЛАВА 29. ВЕЛИКИЙ АНГЕЛ'''==
Данте потерял сознание. То, как он очнулся, а также резкое дыхание в легких - навело на мысль, что его сердца на какое-то время перестали биться.
Это было наиболее вероятным объяснением свечения, сменившего темноту.
Он находился в фальшивом коконе смерти. Боль ушла из груди. Над магистром возвышался величественный воин в бронированных доспехах. Его шлем представлял собой лик Сангвиния, точно такой же, который носил Данте долгие годы. Пять месяцев назад, после Крипта, Данте взирал на маску и ощущал стыд. Теперь он его не чувствовал. Сангвинор пришел закончить его службу.
- Ты явился, – произнес магистр.Его горло пересохло, а губы онемели. Прекрасный голос, воодушевлявший миллионы, превратился в грубый шёпот. – Наконец-то ты пришел.
Сангвинор молча отступил назад и вытянул руку, указывая, что за ним кто-то стоит. Вдох застыл в груди Данте. Он снова видел лицо Сангвиния, но это не была металлическая маска. Лицо было из плоти, в расправленных крыльях виднелись настоящие перья. Его тело было таким же настоящим, как и его печаль. Он сиял словно солнце в пустыне, во всем величии луны, несущий свет, опасный своей раскаляющей силой.
- Мой сын, – произнес Сангвиний. – Мой величайший сын.
Примарх потянулся к магистру. Данте лежал на спине, но в то же время он словно парил в необъятном пространстве, а Сангвиний вознесся прямо перед ним. И все же, когда примарх зарыдал, его слезы попали на лицо Данте. Весь порядок реальности был нарушен, но это не было похоже ни на сон, ни на видение. Когда сияющие пальцы Сангвиния прикоснулись к щеке Данте, он ощутил твердость и тепло, и все его существо наполнилось миром и священной радостью.
- Ты перенес величайшие страдание во имя человечества, – произнес Сангвиний.
Его голос был прекрасен.
- Ты уже тысячу раз заслужил свой покой. Не каждый может столько вынести, Луи с Ваала Секундус. Ты был светом во тьме. Я бы дал тебе любую награду. Забрал бы тебя к себе. Освободил бы от твоей ноши и твоих страданий.
Сангвиний одарил Данте взглядом, полным неподдельной скорби.
- Но я не могу. И сожалею, что не сделаю ничего из того, что сказал. Ты нужен мне, Данте. Твои страдания не окончены.
Сангвиний поднес обе руки к лицу Данте. От примарха текла сила, которая отгоняла покой смерти и заменяя его на боль. Окружающая обстановка стала меняться. Магистр услышал крики космических десантников и почувствовал прикосновение живых рук к его броне. Сангвиний исчезал.
- Пожалуйста, нет! – крикнул Данте. – Мой повелитель, я сделал достаточно! Пожалуйста! Дару мне покой!
Свет угасал. Улыбка Сангвиния несла на себе печаль десяти тысяч лет. Тьма возвращалась. Великий Ангел исчезал в ней, но его величественный голос оттягивал этот момент.
- Прости меня, сын мой, за то, что ты не можешь обрести покой. Пока еще нет. Живи, мой сын. Живи.
Данте вернулся к жизни, крича о пощаде смерти.
Руки были повсюду вокруг Данте, удерживая его. Через нервные шунты просачивалась острая боль.
- Нет, нет, нет! Хватит! Забери меня с собой! Я молю тебя! – кричал Данте.
Он ударил кулаком. Метал встретился с металлом.
- Держите его! Прижмите к земле! Он вырывается!
Зрение Данте фокусировалось с упрямой медлительностью, сопротивляясь его попыткам увидеть.
Сангвинарный жрец наклонился над ним на фоне предрассветного неба.
Перед его глазами возникли не те первозданные небеса, какими он их запомнил, но и не поле битвы. Биосуда флота-улья исчезли. На их месте появились тысячи огней, подчеркивающих очертания сотен имперских кораблей, стоящих на низком якоре.
У него не было времени, чтобы осмыслить увиденное. Его разум гудел от боли и стимуляторов. Жрец надавил правой рукой на грудь Данте. Трубки бежали от нартеция к дыре в боевом доспехе Данте, направляя кровь и наркотики прямо в его основное сердце. Лезвие вышло из его тела, но рана оставалась широко открытой. Он мог чувствовать влажность своих оголенных органов, обдуваемых прохладой ночи.
- Во имя любви Великого Ангела! Держите его! – крикнул жрец.
К магистру наклонилось лицо.
- Данте! Командующий! Это я, капитан Карлаэн. Прошу Вас, повелитель, успокойтесь. Вы тяжело ранены, позвольте Альбину сделать его работу.
Данте расслабился, перестав извиваться.
- К-карлаэн?
- Да, мой повелитель, – произнес капитан.
На нем была силовая броня вместо его церемониального терминаторского доспеха, а обычна угрюмость сменилась выражением счастья. Слезы катились по его лицу.
- Мы нашли вас! Мы нашли вас!
- Отлично, отлично! – произнес Альбин, обращаясь к кому-то рядом с Данте. – Да, правильно! Держите его здесь. Я устранил повреждения его второго сердца и почти закрыл рану. Мне придется зашить ее, но она слишком глубокая, чтобы сделать это быстро. Мне нужна помощь.
Из нартециума Альбина вырвался плазменный шип.
- Мои извинения, лорд Данте. Фармакопея вашей брони неактивна, поэтому будет немного неприятно.
Как и другие врачи в любой вехе истории, Альбин преуменьшал уровень боли. Данте взревел от боли, когда апотекарий стал прижигать его рану.
- Тише! Тише! – произнес Альбин.
Сосредоточенно нахмурив брови, он провел плазменным факелом по груди Данте, разжижая кожу и заставляя ее слипаться.
- Почти на месте!
Данте невольно вздрогнул. Вторичное сердце снова забилось вместе с первым. Его дары наполняли организм синтетическими химическими веществами, но они не могли унять боль без помощи фармакопеи.
Струя плазмы исчезла. Альбин брызнул на рану охлаждающим лечебным спреем. Боль отступила, оставив только горячую пульсацию.
- Как-то больновато было, – выругался Данте.
- Он будет жить? – просил Карлаэн
- Еще как, – ответил Альбин.
Он встал на ноги. Бело-красная броня апотекария, как и броня Данте, была покрыта кровью.
- Он может встать? – снова спросил Карлаэн.
- Могу, – отозвался Данте.
- Нет, не может, - практически одновременно произнес Альбин.
Данте проигнорировал его, стиснул зубы и заставил себя подняться, обнаружив перед собой новый мир, который чрезвычайно удивил его.
Во-первых, тело гигантского тирана-улья с энтузиазмом распиливала группа магосов-биологов.
Во-вторых, над ними возвышались странные космические десантники. Они были облачены в красное и золотое со знаками различия Кровавых Ангелов.
За исключением одного момента, их облачение было идентично — бледно-серый шеврон пересекал эмблему ордена на их левом наплечнике.
Они были необычайно крупными, выше и шире обычного Адептус Астартес.
А их броня и оружие, хотя и были выкованы в Империуме, были незнакомы магистру.
- Господин, вы должны отдохнуть. Вам нужно в катафалк. Мы отведем вас в командный центр, – произнес Альбин. – Лягте и отдохните.
Данте покачал головой.
- Карлаэн, как случилось, что ты оказался здесь? Кто эти воины?
Он вперился взглядом в первого капитана.
- А ты? Ты постарел! Что происходит? Какие новости с Кадии?
Альбин протянул Данте флягу с водой. Командующий принял ее и осушил. Его жажда была велика.
- Мне не легко дать ответы на эти вопросы. Лучше вам увидеть все своими глазами, повелитель. Что касается этих воинов, они – как бы мы, но и не как мы, – произнес Карлаэн.
Он широко улыбался, а его взгляд был взглядом человека, посвященного в глубокую, радостную, метафизическую истину.
- Они – новое поколение. Спасители Империума.
- Те, что в наших цветах – не единственные, – произнес Альбин. – Есть и другие, из других генетических ответвлений.
- Другие генетические ответвления? Что ты имеешь в виду?
Один из необычных воинов вышел вперед. На броне десантника виднелись стандартные знаки различия сержанта. Во всех отношениях он был Кровавым Ангелом. Воин снял шлем, и Данте обнаружил, что смотрит на черты лица, присущие каждому обладателю генного семени Сангвиния.
- Мы – Бесчисленные сыновья Сангвиния, мой повелитель Данте, – произнес он. – Мы – космические десантники Примарис, и мы пришли к вам на помощь.
- Что? Какие еще Примарис? Откуда вы пришли? – замешательство Данте перекрывало боль от полученных им ран. – Чей это флот?
Сержант взглянул на Карлаэна.
- Капитан? Возможно, я мог бы объяснить.
- Подожди, Антий, – произнес Карлаэн. – Как я и сказал, лучше вам увидеть все своими глазами, повелитель. Это чудо, которое невозможно передать словами. Мы отведем вас туда, чтобы вы могли увидеть его. Вы можете идти?
Данте одарил Альбина испепеляющим взглядом.
- Да.
Альбин сдался.
- Очень хорошо. Кто-нибудь, принесите ему прыжковой ранец. Пусть броня поможет магистру.
Карлаэн помог Данте подняться на ноги. Реактор был извлечен из-под трупа и прикреплен к броне магистра. Доспех снова наполнился энергией и ожившими сиренами. Данте отключил их.
- Сюда, мой господин, – произнес сержант Антий. – Повелитель ожидает вас.
Они осторожно вели Данте под руку. Данте хромал, его сломанная броня скрежетала. Кровь сочилась из ран, но магистр никому не позволял помочь ему, и из-за этого они шли медленнее. Небо продолжало очищаться, и на нем практически не осталось следов варп-шторма. Наступало утро, в розовых и голубых тонах естественных оттенков Ваала.
Имперские истребители с ревом пронеслись сквозь рассвет. Где-то вдалеке грохотали пушки, и это была имперская артиллерия, а не визжащие ужасы флота-улья, и все же, происходящее вокруг походило на мечту, словно уборочная техника в летний сезон на сельскохозяйственном мире. Непрекращающееся клацанье и визг тиранидов исчезли, как и огромное, разрушающее разум давление их психического присутствия.
Вместе моря монстров Данте увидел перед собой легионы высоких, незнакомых ему космических десантников, многие из которых носили цвета его собственного ордена. Сыны Сангвиния, как Карлаэн называл их.
Мысли Данте были запутаны, жажда все еще сковывала его, а мозг страдал от нехватки крови…
Когда он оглядывался по сторонам, то взглянул на человека, помогавшего ему; Альбин менялся местами с Сангвинором, а иногда с его давно забытым отцом, а его янтарные глаза выглядели идеальными на фоне изуродованного радиацией лица. Глаза Данте были такого же цвета, напоминание того, что прежде чем стать сыном Великого Ангела, он был сыном обычного смертного.
- Давай же, Луи, – произнес отец. – Осталось немного.
- Пап? – произнес Данте. – Пап, это ты? Посмотри на меня, посмотри! Я стал ангелом, пап.
- Мой господин?
Лицо его отца исчезло, словно мираж в пустыне. На его месте возникло озабоченное выражение лица Альбина.
- Мой господин, мы должны остановиться. Вы тяжело ранены. Пожалуйста, позвольте помочь вам. Позвольте понести вас.
- Помогите ему, – нетерпеливо рыкнул Карлаэн.
- Нет! – командным голосом произнес Данте. – Я пойду пешком. Помощь не нужна. Я должен идти.
Он никому не сказал, что таким образом нес наказание.
Сопровождающие привели его к посадочной зоне, где из песка возвышались укрепления.
Корабли с ревом спускались с неба, обрушая куски стен рядом с тяжелыми тягачами. Бункеры, сброшенные с орбиты, застывали над своими площадками на визжащих реактивных двигателях, тщательно занимая позицию, прежде чем отключить двигатели и окончательно приземлиться.
Тысячи новых космических десантников. Не один орден, а множество, словно легионы древности возродились вновь, облаченные в новый керамит.
Данте отшатнулся от Альбина. Чьи-то руки подхватили его.
- Вы должны отдохнуть, господин, – снова произнес Альбин.
- Нет, – прохрипел Данте. – Не до того, как я увижу чудо собственными глазами.
Широкие дороги были обозначены казарменными блоками. В лагере были тысячи и тысячи мужчин различных специальностей. Лагерь был организован практически идеально, и не какой-то сырой полуфабрикат, но быстро растущее образование.
Но сердцевина оставалась сердцевиной, вне зависимости, насколько широким становился периметр. Структура кастеллума проходила финальную стадию сборки. По его четырем углам развевались большие кобальтово-синие флаги, на которых серебряной нитью красовалась ультима Ультрамара, где руки обнимали аквилу Империума и увенчивались лавровым венком.
Знакомая эмблема, но в новых условиях. Чудеса не переставали возникать перед взором Данте. У порога лестницы, ведущей к воротам, стояли облаченные в золото Адептус Кустодес, которых Данте за всю свою долгую жизнь видел лишь раз, и то в пределах Императорского Дворца на Терре.
Они отсалютовали приближающейся группе Кровавых Ангелов.
Ворота распахнулись с резкими пневматическими хлопками, и магистр увидел еще больше почетного караула, состоящих из ветеранов Ультрадесантников.
Воин в броне капитана выступил вперед.
- Я приветствую вас в кастеллуме, лорд-командующий Данте, – произнес он. – Наш повелитель ожидает тебя.
- Сикарий? – произнес Данте. – Это ты?
- Да, господин. Рад видеть вас в здравии, – произнес ультрадесантник. – Вы ранены?
- Твою мать, Сикарий, конечно же он ранен, – рявкнул Альбиний. – Веди нас к нему, пока командующий окончательно не рухнул в беспамятство!
Сикарий понял руку в извиняющемся жесте и указал Данте дорогу.
Ультрадесантники старого образца уступили место высоким воинам нового типа. Они стояли по стойке смирно, пока Данте устало хромал к бронированным воротам центрального командного узла. Ворота открылись при его приближении. Данте стряхнул руку Альбина на пороге и шагнул вперед так гордо, как только мог.
На троне из чистого адамантия, окруженного сотнями стягов, сидело живое чудо, гигантский воин, облаченный в броню голубого и золотого цветов. Его лицо было светлым, но строгим, на одной руке красовалась массивная перчатка, а на колене лежал огромный меч в ножнах.
Теперь магистр осознал величие меча, ускользнувшее от него при взгляде на гиганта. Меч Императора смотрел прямо на него, лежа на ноге живого примарха.
Робаут Гиллиман прибыл на Ваал. В этом не было сомнений. Данте видел примарха раньше, запечатанного в стазисном поле в крепости Геры на Макрагге, где он сидел в секунде от смерти на протяжении большей части истории Империума.
А теперь он был здесь, живой. Физическое присутствие примарха потрясло Данте. Гиллиман являл собой монумент благородства. Это было слишком для магистра. Игнорируя боль от залечивающихся ран, Данте упал на колени и уронил голову на грудь.
- Может ли это быть правдой? Это и правда вы? Вы живы?
Примарх встал и отложил меч в сторону. Живое божество спустилось по ступеням вниз.
- Встань, Данте, – мягко произнес Гиллиман. – Я не приму подобное унижение от такого человека как ты. Ты один из немногих в эту эпоху, кто заслужил право говорить со мной на равных. Встань. Сейчас же.
Данте сжал зубы от боли, пытаясь подняться. Гиллиман схватил магистра за наплечники и поставил на ноги.
- Прости за этот жест, – произнес Гилиман. – Но я вижу, что ты ранен.
Данте рассеяно кивнул.
- Никогда не преклоняй колени передо мной. Я хочу, чтобы ты стоял рядом со мной в знак уважения. И я прикажу тебе не делать этого, если придется. Я бы предпочел, чтобы наши отношения не основывались на таких условиях. У меня нет времени на почтение, ибо слишком много дел. Хотя, если твои раны велики, ты, конечно, можешь сесть. – Произнес примарх с тенью улыбки.
- Это сон или ведение?
- Ни то, ни другое. Я жив. Я вернулся, чтобы спасти Империум, – произнес Гиллиман.
- Простите меня, мой повелитель, – Данте пришлось сделать шаг назад, чтобы взглянуть примарху в глаза. – Я подвел вас. Я призвал все ордена Крови и пожертвовал ими, чтобы спасти Ваал. Аркс Ангеликум в руинах. Тысячи космических десантников мертвы, а Ваал уничтожен.
- Простить? – спросил Гиллиман. – За что, Данте? Ты остановил их. Когда мы прибыли, флот улья был настолько сильно ослаблен, что мы с легкостью уничтожили его. И пока мы говорим, Крестовый поход Индомитус очищает систему от остатков тиранидов. Ты достиг того, чего могли бы достигнуть лишь немногие, и уничтожил большую часть флота улья. Я бы поздравил тебя, но мои слова меркнут перед тем, чего тебе удалось добиться.
Гиллиман положил руку на плечо Данте.
- Ты спас Ваал от разума улья, командующий Данте, а также огромную часть этого сегментума.
В этот момент Дане заплакал.
- Простите меня, простите, – произнес он. – Я почти проиграл. Я почти проиграл все. Пожалуйста, простите меня.
- Здесь нечего прощать.
Но Данте не слушал. Переполненный болью от ран и чувствами от излучающего присутствия примарха, он рухнул на землю.
== '''ГЛАВА 30. НОВАЯ КРОВЬ''' ==
Уйгуй вздрогнул. День был жаркий, не спасала даже тень разрушенного Аркса, но ему было очень холодно.
- Здесь холоднее, чем ночью в пустыне, – произнес он сквозь стук зубов.
- П-п-па? – произнес мальчик, на чьем простодушном детском лице отразилась тревога.
Даже находясь при смерти, Уйгуй был недоволен заиканием мальчика.
- Перестань суетиться. Со мной все будет в порядке.
Он хотел заверить своего сына в этом, сказать ему что они продержались на самых высоких уровнях Аркс Мурус и наблюдали, как космические десантники неслись на встречу смерти, что они стреляли из огромных пушек, чтобы прикрыть Ангелов Ваала, пока те шли в свою последнюю битву. Они стали свидетелями появления живого примарха, и разделили эти события как отец и сын. Но обида и разочарование, а также немного страха, не давали Уйгую сделать это.
Летающая тварь подстрелила его. Если бы не мальчишка, оттащивший его, он уже был бы мертв. Уйгуй хотел поблагодарить сына, но не мог заставить себя сделать это. Каждая положительная мысль была подобна одинокому воину, противостоявшему армии грустных воспоминаний.
- Па?
- Со мной все будет в порядке, – раздраженно повторил он и отвернулся от мальчика.
Они прождали много часов в поврежденной галерее с сотнями других смертных. До этого у Уйгуя не было времени подумать о крепости-монастыре, страх мешал этому. Но сейчас умиротворение снова вернулось к нему, и мужчина смог оценить красоту даже простого коридора, отмеченного следами войны.
Такая роскошь. Казалось, что защитники не должны жить так хорошо, пока те, кого они защищают прибывают в нищете.
Прибытие Ангела отвлекло Уйгуя от его мыслей, которые теперь казались еретическими. Броня Ангела мерцала так, словно войны и не было вовсе. Его знаки отличия были нетронуты. Воин с преувеличенной осторожностью обходил потрепанных новобранцев, словно боялся наступить на них. Ему помогали смертные в такой же безупречной униформе.
- Эй! Эй! – позвал Уйгуй.
Ангел проигнорировал его.
- Жди своей очереди, – произнес один из его помощников.
- Да, заткнись, – произнес мужчина, сидевший напротив.
Зубы Уйгуя сжались от неожиданной боли от его раны.
- Я ранен! – рявкнул он.
- Многие ранены, – произнес Ангел, не оборачиваясь.
Уйгуй оперся спиной о стену, дрожа от температуры, вызванной ядом. Его сознание слегка помутилось, и когда он снова взглянул наверх, Ангел возвышался прямо над ним.
- Теперь твоя очередь, - произнес он.
Он наклонился позади Уйгуя. Почему-то воин напомнил продавцу воды его отца.
Пока Ангел осматривал его рану, Уйгуй увидел, как младших призывников
уводят.
- Что вы будете делать с этими ребятами? – Уйгуй взвизгнул, когда Ангел углубился в его рану.
Воин замер.
- Мы воздадим им должное, – произнес он. – У меня приказ оценить всех их.
Он взглянул на сына Уйгуя.
- Твой сын?
Уйгуй сжал зубы. Ему было тяжело признать это бремя, даже сейчас.
- Да. Он мой сын.
- Он ранен?
- Нет! Это я получил ранение! – произнес Уйгуй.
Боль накатывала на него. Что-то двигалось внутри его груди, он был уверен в этом. Мужчина был напуган. Ангел посмотрел на мальчика, который в ужасе взирал на происходящее. Взгляд воина остановился на его шраме.
- Шрам на голове…как он получил его?
- Старая рана, – произнес Уйгуй.
Ангел потянулся к своей левой руке. Из брони появилось какое-то устройство. Дрель ужасающего вида торчала из разъёма на нижней стороне перчатки. На верхней стороне располагался небольшой экран и ряд кнопок.
Это ничего не говорило Уйгую. Ангел нажал на кнопку и покрутил рукой у головы мальчика. Его пальцы светились фиолетовым светом. Парень моргнул от страха.
- Моего сына выбрали для последнего испытания, проходящего во Дворце Изменений, два лета назад, – пояснил Уйгуй.
- Он был смелым мальчиком, умным и сильным, когда ушел туда, а вы сломали его и вернули мне идиота.
Устройство загудело. Мальчик пытался быть храбрым, но его губа дрожала, и он готов был расплакаться.
- Идиот, да? – произнес ангел. – Должно быть, он сражался со всей храбростью, если выжил.
Губы Уйгуя сжались. Он почти упомянул, что его сын спас его жизнь, дважды. Почти.
- Как это случилось? – просил ангел. – Из-за этой раны его дисквалифицировали?
- Случайность, как мне сказали. Он сорвался вовремя подъема и ударился головой.
- Значит, ему повезло. Существует сотни способов умереть во Дворце Изменений.
- Его выживание стало проклятьем, – Уйгуй закашлял.
Когда кашель стих, во рту чувствовался отвратительный прикус песка.
Инструмент Ангела издал приятный звук, и он опустил запястье.
- Понятно, – произнес воин, его голос был прекрасным и холодным. – У него небольшое повреждение мозга. Понятно, почему его отвергли. Мы отбираем лишь немногих, любого изъяна достаточно, чтобы убрать кандидата из программы.
- Вы бы выбрали его, если бы не эта случайность?
- Возможно. Его генетика соответствует требованиям, а тело свободно от изъянов, регистрируемых у некоторых жителей Ваала.
Ангел сделал паузу. – Он подходит для имплантации геносемени.
- Значит, вы бы выбрали его? – с горечью в голосе произнес Уйгуй.
- Да, если бы он доказал, что достоин. Я бы сказал, что он достоин. Посмотрим.
Ангел снова замолчал, сканируя парня.
- Его мозг до происшествия был в полном порядке.
Он снова сделал паузу.
- Урон поправим, – произнес он.
Он прошептал какие-то слова, которые Уйгуй не смог различить, и, получив ответ, взглянул на его сына.
- Ты принят. Ты станешь ангелом.
Лицо мальчика озарилось.
- Что? – переспросил Уйгуй. – Вы шутите?
- Я признаю, что это необычно, – произнес Ангел. – Но ордена крови понесли колоссальные потери. Многие уничтожены. Командующий Данте издал указ, согласно которому все юноши Ваала, подходящие по генокоду и возрасту, будут немедленно определены неофитами в соответствующий орден Крови. Мы сможем вылечить его рассудок, и он будет служить Императору.
- Юноши, которых вы забираете – ваши рекруты? – ошарашенно произнес Уйгуй.
- Если они подходят, как твой сын. Если же нет – им дадут выбор, как любому кандидату, провалившему испытания. Они смогут либо вернуться домой, либо служить ордену в качестве рабов Крови. В качестве признания их храбрости перед лицом тиранидов. Это великая честь. Лорд Гиллиман прибыл с машинами и знанием для создания нового вида космических десантников. Расцвет новой эры.
- Такое не случалось раньше, да? – неуверенно спросил Уйгуй.
- Это беспрецедентный случай, гражданин.
- А что по поводу меня? – произнес Уйгуй, когда в теле снова возникла дрожь. Жгучая боль в районе раны пронзала все его тело.
Ангел наклонился к нему. Теперь он казался еще более массивным. Он прикоснулся к щеке ваалита своей холодной рукой.
- Мне жаль. Ты умрешь. Ты был отравлен ядом ксено-организма. Он либо убьет тебя, либо направит против нас – то есть в любом случае ты не жилец.
Челюсть Уйгуя ушла вниз.
- Я умру, и вы сообщаете мне это так спокойно?
Он обнаружил, что ему трудно контролировать свой темперамент.
- Все умирает, – произнес Ангел. – Ничто не вечно. Все люди знают это. Как еще я должен был сообщить это тебе?
- Посмотри в свое проклятое оборудование, – произнес Уйгуй. – Ты ошибаешься. Я поправлюсь.
Голос Ангела был полон искреннего сожаления.
- Мне это не нужно. Признаки слишком явные. Мне жаль.
На мгновение он отвел взгляд в сторону, затем резко схватил Уйгуя за голову.
Уйгуй уставился прямо в глазные линзы Ангела. Они смотрели на него без упрека или обвинения.
Уйгуй бросил взгляд на сына.
- Ангел, да?
Мужчина улыбнулся.
- Т-т-т-ты гордишься мной, па? – произнес мальчик.
Уйгуй кивнул. Слова застряли у него в горле, когда он подумал о том, как относился к сыну все это время.
Выражение идиотской невинности делало черты лица мальчика придурковатыми, но Уйгуй видел перед собой мальчика, каким он был раньше, и мужчину, которым он мог стать.
Вся печаль, вся ненависть обернулась против того, кого он так любил. Теперь он умирал, и ничего не чувствовал, кроме огромной усталости. И он окончательно смирился с неизбежностью. Смерть была величайшим сюрпризом жизни. Его мальчик все еще может стать тем мужчиной, которым он всегда мечтал его видеть. Все еще может.
- Как его зовут? – спросил ангел.
Уйгуй моргнул.
- Что?
- Его имя?
- Тео, – произнес Уйгуй. – Его имя – Тео.
Грусть овладела им. В уголках глаз появились слезы.
- А как твое имя, отец Тео?
- Уйгуй, продавец воды.
- Тогда, Уйгуй, продавец воды, примешь ли ты милость Императора? – мягким голосом спросил Ангел.
Уйгуй закрыл глаза. Хватка Ангела была холодной и жесткой, но не причиняла боли.
- Да, – прошептал он. – Я принимаю. Тео. Мне жаль. Мне так жаль. Мне…
- Па!
Ангел усилил хватку. Неожиданно раздался хруст костей, и все было кончено. Голова Уйгуя упала на сломанную шею.
Ангел встал и обратился к мужчине, которого мальчик не мог видеть.
- Нужна команда очистки к Проходу Галилея. У меня тело со следами отравления.
- Ты убил моего папу! – произнес мальчик.
Ангел взглянул на парня сверху вниз.
- Это была милость, а не убийство. Он бы умер от боли, и желал бы быстрой смерти до того, как яд убил бы его. Он был смелым и решительным, по крайней мере сейчас. Он принял доброту, когда она была предложена вместо агонии
Ангел коснулся руки мальчика.
- Жаль, что ты увидел его смерть, но есть множество вещей, которые мы бы хотели не видеть, – произнес воин. – То, что было разделено, может снова стать целым. Радуйся. Мы живем в век чудес. Пойдем со мной, исцелись и стань моим братом.
Мальчик неуверенно поднялся. Оглядываясь на труп отца, он позволил помощникам Ангела увести его.
Габриэль Сет вернул реликварий Амита в той же манере, в которой принял его от Данте, в темноте и абсолютной секретности.
Он ждал Данте в катакомбах Аркс Ангеликум. Освещаемые единственной красной свечкой, пыльные саркофаги забытых воинов покоились в нишах, выбитых в скале. Их были тысячи, в нишах, которые уходили в стену выше, чем он мог видеть, изгибаясь в абсолютную тьму подземного мира Ваала.
Искусство проглядывалось повсюду – каждая ниша была искусно выточена, каждый саркофаг – идеальное воплощение прекрасного воина, находившегося там и скрытого навеки от посторонних глаз.
Бессмысленно, подумал Сет, но затем поднял тубус с реликварием и усомнился в своих словах. В искусстве прослеживалось постоянство, отсутствовавшее в реальной жизни.
Тираниды не проникли так глубоко. Сон мертвых никто не побеспокоил.
Возможно, они бы оставались здесь, пока солнце не сожгло бы себя и тираниды не победили, реликвия была бы обнаружена расой, достаточно высокомерной, чтобы объявить себя хозяином Галактики.
Здесь была тишина и покой. И это лишь усиливало закипающую ярость Сета. Его двойной пульс ревел в ушах на фоне мемориальной тишины. Мышцы скрипели от напряжения. Лишь усилием воли он заставил кулаки, покоящиеся на реликварии, разжаться.
Зажатый между тишиной мертвых и взрывной, неконтролируемой яростью, Сет ждал с терпеливостью хорошо сбалансированного меча, покоящегося в ножнах, спокойного но смертоносного.
В темноте обычно почти беззвучное урчание искусно сделанных доспехов Данте превратилось в рев разъяренного волка. Включился люминатор Сета, отражая мерцающие блики от золотой пластины Данте на грани саркофагов.
Эффект посмертной маски Сангвиния, купающейся в лучах света, был настолько силен, что Сет едва подавил желание рефлекторно преклонить колено. Он вспомнил упреки Аппола и гневно хмыкнул, заставив себя стоять на месте.
- Габриэль, – произнес Данте. – Рад видеть тебя живым.
Его чистый голос казался эхом, лишний раз подчеркивая размеры катакомб.
- Командующий, – произнес магистр Расчленителей.
Он протянул тубус.
- Я возвращаю это тебе.
Данте посмотрел на реликвию.
- Я отдал его тебе добровольно, – произнес он.
- Он не принадлежал тебе, – хрипло произнес Сет. – Кроме того, этому произведению искусства нет места среди нас. Лучше пусть он останется у тебя. Я видел судьбу своего ордена в лице Сентора Юла. Если перо Сангвиния останется с нами, оно будет безвозвратно утеряно.
- Хорошо, – Данте принял тубус. – Если ты настаиваешь.
Сет отпустил реликвию.
- Брат мой. Ты выжил. Твой орден столкнулся с проклятием ярости и не пал. Рыцари Крови не смогли выйти из битвы. Они были рабами проклятия. Вы – не они, и вы уже доказали это. Судьба твоего ордена – не их судьба.
- Нет, – Сет покачал головой, его взгляд стал более хмурым. – Нет, это не так. Рыцари Крови считали себя монстрами, недостойными вернуться на Ваал. Они принесли себя в жертву. Они выбрали место своей смерти, они сражались на пределе своей ярости, и они не пали. Это был достойный конец для проклятой линии Крови. Мои люди не получат должного благословения. Без реликвии исход мог бы быть другим. Я молюсь всем кому могу, чтобы мы смогли встретить подобную смерть.
- Этого не случится, - удивленно произнес Данте. – Гиллиман приведет достаточно воинов, чтобы восстановить ордена Крови.
- Но не Рыцарей Крови.
- Нет, – признал Данте. – Это имя слишком проклято, чтобы снова восстановить его. Пусть их запомнят в финальном героическом акте. Но Расчленители переродятся. Гиллиман – примарх, живущий среди нас. Он спасет Империум. Он приведет больше подкреплений. Новые воины сохранят нашу линию Крови. В них почти или совсем нет изъяна жажды.
Корбуло говорит, что Велизарий Коул преуспел там, где мы потерпели неудачу, убрав нестабильность в источнике. Ни один из новых десантников за все годы Крестового похода Индомитус не пал жертвой Черной Ярости. Вопросы о жажде вызывали у них недоумение. Они попросту не знают о ней. Корбуло чрезвычайно удивлен этим.
- Это и есть спасение? – произнес Сет. – Я говорю – нет. Это – убийственная акция против наследия нашего повелителя и работы самого Императора.
- Как ты можешь так говорить? – оторопел Данте.
- Ты слишком благороден, чтобы понять, – Сет повернулся к Данте. – Это – не спасение, это – замена. Эти новые воины будут носить цвета Расчленителей, но без ярости Сангвиния они будут Расчленителями только в названии. Все время, пока я был магистром ордена, мы вели войны с помощью нашей ярости, мы подчиняли ее и обращали против наших врагов. Мы – ярость! Со времен дикаря Амита мы несем белое пламя ярости Сангвиния. Это – наш дар и проклятие. Изъян делает нас теми, кто мы есть.
Он сжал кулак и направил его в лицо Данте. Его голос дрогнул. – Мы – ничто без сражения с ней. Он сделает нас Ультрадесантниками в красной броне.
Магистр отвернулся, его взгляд устремился к легионам Кровавых Ангелов.
- У меня осталась лишь горстка воинов, настоящих Расчленителей. С нашей смертью Расчленители перестанут существовать, неважно, будут ли эти создания носить наше имя или нет. Это – предательство, а не спасение. Гиллиман хочет быстро избавиться от нас и заменить своими воинами.
- Габриэль!
Сет махнул рукой.
- Открой глаза, Данте. Это Бесчисленные Сыны, они – легионы лишь в названии. Я разговаривал с этими новичками. Они были только рады поведать мне о планах Мстительного Сына. Там где появляется Гиллиман – он оставляет своих людей. Своим кодексом он дал независимость Адептус Астартес. И он более чем настроен снова забрать ее у нас. Вскоре от орденов останется лишь название. А эти новые космические десантники, у него хватило наглости вмешиваться в работу Императора. Если он собирается это сделать….
Сет смолк.
- Что ты хочешь сказать? – тихо произнес Данте.
Сет обдумывал свои слова, даже несмотря на то, что его гнев пытался заставить их вырваться из его рта. Он не стал говорить по велению ярости, а решил произнести их спокойно. Их нужно было озвучить.
- Если он регент, почему не Император?
- Твои слова пропитаны ересью!
- Мои слова, или его действия? – рявкнул Сет.
Он вытянулся во весь свой рост.
- Будь осторожен с ним, повелитель Ваала. Будь очень осторожен.
Не дожидаясь ответа, Сет удалился обратно во тьму.
Данте снова стоял над Аркс Мурус. С ним были оставшиеся офицеры его ордена. Капитан Боржио, Карлаэн, Афаэль, Макивай и Сэндини, Высший сангвинарный жрец Корбуло и брат Аданисио. Асторат вернулся вместе с примархом, а Мефистон, вместе с большей частью библиариума, скрылся в глубине Круорских гор, снова избежав смерти. Большинство остальных офицеров-специалистов Данте погибли.
- Значит, это все, кто остался, – произнес Данте.
Он собрал оставшихся офицеров своего штаба. Они угрюмо уставились на командира. Их броню починили и перекрасили, но война оставила отпечатки на их плоти, некоторые из них прожили на целую жизнь больше, чем Данте, благодаря временному потоку, вызванному бурей.
- Орден восстановится, мой повелитель, – произнес Аданисио. – Примарх заверил меня.
- Он не будет прежним, – с грустью в голосе произнес Карлаэн.
- Сегодня творится история, – произнес Мефистон. – В следующий раз, когда повелители орденов соберутся снова – наши ряды будут пополнены новой кровью. Мы – последний конклав Кровавых Ангелов. С сегодняшнего дня примарис будут постепенно заменять нас.
- Все меняется, – произнес Данте.
Он был рад этому. Пусть Сет бесится.
Вид, открывшийся перед ними, изменился до неузнаваемости. Дюны были усеяны миллионами копыт и клыков. Пустыня была усеяна тысячами кратеров. Хотя они уже заполнялись переносимым ветром песком, очертания самых больших станут видны лишь через столетия.
Здесь было пролито такое количество крови ксеносов, что она впиталась в песок, не позволяя ему свободно перемещаться на ветру. И здесь не было дождей, которые могли бы смыть ее. Дюны еще долго не поднимутся вверх. И когда они наконец обретут былую форму, ихор тиранидов оставит неизгладимый след в геологии Ваала под ними.
Большая часть Аркс Ангеликум лежала в руинах. Внешние ярусы пострадали больше всего, приняв на себя основную тяжесть атаки тиранидов. Камень, заложенный в фундаменте Аркса, был прочным, и после того, как последствия разрушительного действие биокислоты были удалены с поверхности, он снова засиял, но башни и бастионы были разрушены, их орудия повержены, и все это требовало восстановления. Многие статуи, украшавшие фасад, рухнули и не подлежали восстановлению.
Даже на цитадели тираниды оставили свой след. Базилика Сангвинарум была сильно повреждена. Цитадель Реклюзиама была похожа на скорлупу без окон, лишь прилегающая к ней башня Амарео оказалась нетронутой, и, впервые за тысячи лет, там воцарилась тишина. От стройного шпиля Архангела остались лишь покореженные обломки. Сангвий Корпускулум, хранилище запасов витаэ Кровавых Ангелов, чанов для рабов и других биотехнологий, лежало в руинах. Корбуло окинул взглядом свои владения и радостным голосом произнес:
- Мы выжили. Мы победили. Мы восстановимся и станем еще лучше, чем прежде.
- Не все перемены – к худшему, – произнес Асторат
Переходы из пластали перекрывали бреши в стенах верхней части Аркс Муруса. Большая часть парапета была снесена. Хотя он был спасен, остатки Купола Ангелов еще предстояло очистить, а его зазубренные осколки все еще скапливались на краю вулкана. Генаторум пустотного щита представлял собой углубление в коре Ваала.
Зала Саркофагов была непоправимо осквернена. Картина внутри Колодца Ангелов едва ли уступала разрушениями другим зданиям. На каждом участке поверхности зияли кратеры. Вердис Элизия превратилась в пустошь. Тысячи окон, установленных в горловине – были разбиты. Ни один угол Аркс не остался нетронутым. Не было ни одной статуи без боевых отметин.
Десять тысяч лет искусства и истории были уничтожены за три недели насилия, и навечно осквернены ксеносами.
Единственный Сангвинарный страж охранял собрание высших офицеров. Его звали Карай. Он был последним из своего вида, более того, вскоре ему предстояло стать Высшим вестником Сангвиния. Будет набран новый состав стражи. У Данте теперь не было проблем с отбором героев, но пока Карай исполнял свои обязанности в одиночку.
- Предприняты шаги по восстановлению, – произнес Аданисио. – Примарх привез с собой ресурсы не только для войны, но и для мира.
Он указал на леса, покрывающие нижние уровни, которые с каждой минутой подбирались все ближе к вершинам-близнецам. Аданисио был более воодушевлен, чем его собратья. В Гиллимане прилежный магистр логистики нашел родственную душу.
- Аркс Ангеликум станет совершенно другим местом, – произнес Данте. – Он никогда еще не переживал подобной атаки. И он никогда не станет прежним.
- Наши связи с нашим примархом еще больше ослабли из-за потери столь значительной части истории, – произнес Карлаэн.
- Да, – отозвался Сендини, – но его брат ходит среди нас. Это честная сделка.
- Он – не Великий Ангел, – произнес Корбуло.
- Но, тем не менее, он с нами, – ответил Карлаэн.
Данте слушал тихие обсуждения своих братьев. Так много их погибло. Кастигон, Ракситаль, Зедренаил, Сендрот … все они пали, обороняя Ваал. Бегельмор и Асанте также погибли, когда «Клинок Возмездия» был сбит.
Точные потери все еще не были известны, но Данте не ожидал, что цифры выживших превысят несколько сотен боевых братьев.
Другие ордена постигла еще более печальная учесть. Восемь орденов были полностью уничтожены, еще полдюжины – почти полностью, до точки невозврата к дальнейшему восстановлению. В большинстве остальных осталось по одной-две роты, и не было ордена, где выжила хотя бы половина личного состава. Сотни боевых машин, дюжины кораблей, тысячи воинов, все погибли.
- Если разум улья действительно рассчитывал уничтожить линию Крови Сангвиния – он потерпел неудачу, но с небольшим отрывом, – произнес Данте.
- Но мы победили, – ответил Корбуло.
Он единственный из всех смотрел на будущее с оптимизмом.
Крепость-монастырь стала прибежищем для новой крови. Их были тысячи, воинов в цветах Сангвиния. Их стройные ряды маршировали по пустыне. Они заменят тех, кого Данте потерял при обороне. Их странные корабли проносились в небесах, а танки парили над песками на анти-гравитационных платформах. Новая технологию, которую еще предстоит освоить.
- Возможно, зачистка Аркс Ангеликум – это и к лучшему, – произнес Боржио. – Новая крепость-монастырь для нового ордена. Старые дни сочтены, время космических десантников прошло. Примарис – ключ к выживанию человечества в эти тяжелейшие времена. Мы наблюдаем рассвет новой эры, которую, возможно, наш бы отец не признал.
- Галактика в величайшей опасности, – произнес Данте.
Он поднял взгляд в небеса. Днем Цикатрикс Маледиктум рисовал на небе корчащуюся полосу. Ночью она доминировала над всем остальным. Варп-шторма закончились, но северная половина Галактики была лишена света Астрономикона.
- Половина Империума на грани уничтожения, другая часть – немногим лучше.
- Империум Нигилус, – произнес Асторат. – Какие ужасы ожидают нас там? Крестовый поход Индомитус сражался со всеми видами врагов. Многие наши миры пали.
Карлаэн и остальные старались изо всех сил донести наиболее полную информацию о том, что происходит в остальной части Империума.
С падения Крипта прошло меньше шести месяцев согласно вычислениям Данте. За пределами Ваала это означало семьдесят лет. Время исказилось из-за открытия Великого Разлома.
Данте скрестил руки. Ремесленники проделали прекрасную работу с его броней. Золото снова сияло на свету. Повреждения маски Сангвиния были устранены. Больше, чем когда-либо, он чувствовал себя подделкой, жалкой копией величия примарха. А теперь он повстречал еще одного во плоти…
Одна мысль казалась ему волшебством.
Он был пережитком прошлого, как и Сет. Золотая статуя из проклятого века. Может Империум и был обречен, с примархом или без. И даже если он выживет – многое должно измениться. Все казалось неопределенным На протяжении одной тысячи пятисот лет Данте видел, как Империум заперт в стазисе, созданном им самим. За несколько дней уверенность тысячелетий была отброшена в сторону. Гиллиман пообещал перемены.
Как бы стар и подозрителен он не был, Данте был рад, что дожил до этого дня. Он будет служить. Сангвиний лично приказал ему, и он выполнит приказ. Данте никогда не расскажет никому об этом видении, даже Робауту Гиллиману.
Было ли это реальным в каком-либо объективном смысле, не имело значения; во всех смыслах это было правдой.
Уверенность в долге успокоило тревожащие его мысли, но все же одна вещь терзала его. Пророчество Сангвиния не было опровергнуто. Золотой воин понадобится Императору в последней битве. Возможно, ему еще придется сыграть свою роль.
На какое-то время на Ваале воцарился мир. Война покинула небеса. Данте надеялся, что последняя битва никогда не наступит. И он молился о том, чтобы Сангвиний ошибся.
Если даже ему суждено будет стоять рядом с Императором – то пока этого не произошло.
Звуки работ снова заполнили пространство пустыни. Флоты Империума собрались на орбитах Ваала. Сотни тысяч воинов шагали по пескам пустыни. Место Данте было там.
Тяжелая, но размеренная поступь заставила Данте отвернуться от вида. Робаут Гиллиман, облаченный в обычную одежду, без доспехов, подошел к группе, и с извиняющимся выражением лица вытянул руку, в которой держал планшет. Данте видел инструменты администратора в руках Гиллимана чаще, чем оружие. Офицеры Кровавых Ангелов прекратили разговоры и уважительно опустились на колени.
- Лорд-командующий Данте, Кровавые Ангелы, могу я присоединиться?
- Конечно, повелитель. Мы к вашим услугам, – произнес Данте.
Он не встал на колено, так как примарх приказал ему не делать этого, но с трудом подавил желание сделать это.
- Господа, – обратился Гиллиман к остальным. – Прошу дать мне пару минут наедине с вашим магистром, есть несколько вопросов, которые я хотел бы обсудить с ним лично.
Гиллиман впечатлял Данте своим умением командовать. Его приказы звучали как приглашение.
Офицеры покинули место сбора. Последним ушел Мефистон. Из всех выживших повелителей Кровавых Ангелов он изменился меньше всего, возможно он просто был на абсолютно другом уровне по сравнению с ними. Он обменялся непостижимым взглядом с Данте и ушел, а его плащ вызвал порыв ветра.
Примарх заговорил не сразу, он облокотился на парапет и наблюдал за войсками в пустыне. Гиллиману приходилось сгибаться, чтобы опереться на него. Одежда едва скрывала огромные мускулы примарха. Истории не отдавали должного существу, которое стояло рядом с ним, не с точки зрения его силы или роста, поскольку Данте был достаточно мудр, чтобы знать, что истории невероятно преувеличивали эти качества примархов.
Настоящим сюрпризом было то, что истории не отдавали должного человечности примарха. Он был совершенно человечен, сущность человечества словно сто раз перегонялась и заливалась в тело великана.
Примарх не был простым смертным, но был более чем человечным для примарха. Он был совершенным образцом священного человека во всех отношениях, за исключением толстого рубца шрама, криво пересекавшего его горло.
Примарх обвел взглядом пустыню, одобрительно кивая самому себе. Когда его глаза снова встретились с глазами Данте, тот почувствовал общую связь, а не властный взгляд полубога.
В глазах Гиллимана были печаль и амбиции, нетерпение и юмор, утрата и решимость. Это чувства были слишком хорошо знакомы Данте, хотя, несмотря на эту открытость чувств, Гиллиману приходилось отдавать команды.
- Я точно не помешал вашему собранию?
- Мы не обсуждали ничего серьезного, – произнес Данте. – Просто сделали небольшой перерыв, чтобы понаблюдать за работами отсюда и порассуждать о нашем спасении.
- Ты заслужил отдых. Вы все упорно сражались все это время.
Гиллиман нажал на инфо-планшет.
- Моим историкам пришлось потрудиться, чтобы составить твою биографию. Такое количество подвигов.
- Мне нет покоя, пока враг угрожает Империуму, – произнес Данте.
- Верно. Ни примарх, ни легионер Астартес не были созданы для того, чтобы прохлаждаться, – произнес Гиллиман.
Он сделал глубокий вдох, собираясь сменить тему.
- Моя работа здесь практически завершена. Остатки тиранидов уничтожены как на Ваале, так и на Ваале Секундус. Они – ужасающий враг. На этот раз я увидел достаточно ужасов. Вы славно сражались.
- Какой бы победы мы не достигли, хотя это и спорная победа, лорд-регент, этого не достаточно, – произнес Данте.
- Это ожидаемо, – ответил Гиллиман. – Флот-улей, Левиафан. По нему нанесен серьезный удар. Это щупальце полностью уничтожено. Ты спас миллиарды жизней, принеся великую жертву. Я бы сказал, этого достаточно. Я оставляю этот сектор в надежных руках.
- Вы покидаете нас, повелитель?
Гиллиман кивнул.
- Достаточно скоро. Я рад, что прибыл вовремя. Ваше спасение сделало мою миссию менее невозможной.
Он улыбнулся. Конечно это было шуткой. Миссия БЫЛА невозможной.
- Я удостоверюсь, что твои миры в безопасности перед отбытием.
Примарх снова отвел взгляд. Убедившись, что зрелище удовлетворяет его, он повернулся спиной к пустыне и полностью сосредоточился на Данте. Потребовалась вся воля командующего, чтобы выдержать его взгляд.
- Машины генезиса работают нормально. Ты сможешь начать создавать десантников примарис через неделю, используя новобранцев, которых ты недавно набрал. Я полагаю мои воины уже размещены в казармах?
- Да, повелитель, – произнес Данте.
Это ему нужно было приспосабливаться к новой реальности, а не им. Аркс Ангеликум уже не казался ему домом. Старое поколение космических десантников оказалось в абсолютном меньшинстве.
- Хорошо. Их достаточно, чтобы вернуть полную боеспособность всем орденам Крови. Я понимаю, что тебе придется приспособиться ко всему этому, но они опытные и достаточно сильные воины. Я нахожусь в процессе создания новых орденов, в частности из наследников Крови твоего отца.
- Мы отнесемся к ним с тем же дружелюбием, что и ко всем орденам Крови, повелитель.
- Я знаю, что так и будет. Но прежде чем я уйду, я хочу узаконить твое влияние на братские ордена.
На какое-то мгновение он стал отстраненным.
- Пришло время великих лидеров.
- Господин?
Глаза Гиллимана снова зафиксировались на Данте.
- Мои механикумы начали работу над обломками Клинка Возмездия. Его все еще возможно починить.
- Усилия для поднятия его в воздух будут колоссальными, повелитель, – произнес Данте.
- У меня есть ресурсы, Данте. Я распоряжусь ими, как сочту нужным.
- Я благодарю вас. Это – прекрасный жест
- Это не жест. Он понадобится тебе.
Гиллиман положил руку на плечо Данте и грустно улыбнулся.
- Послушай, сын моего брата. Ты стал свидетелем многих событий, я чувствую твою неуверенность. Император никогда не говорил мне, как долго живут космические десантники, но я полагаю он не предвидел, что такие как ты могут жить так долго.
- Я обеспокоен, повелитель, это правда, но я не подведу.
- Я и не думаю, что подведешь. Из этих записей я вижу, что ты нес на себе мантию героя Империума очень долгое время. Я здесь, сын мой. Более не беспокойся. Отбрось сомнения. Тебе не нужно притворяться моим братом, так как настоящий примарх снова ходит среди людей.
- Я не имел в виду обман или гордыню, милорд
Гиллиман улыбнулся и сжал наплечник Данте. Метал заскрипел под давлением голой руки примарха.
- Я знаю достаточно о людях, которым поклонялись, но которые не желали этого. Все допускают одну и ту же ошибку, и это – не твоя вина. Тебе нечего стыдиться. Я предлагаю тебе облегчение, а не осуждение. Сними шлем.
Данте снял маску Сангвиния, открыв свое старческое лицо Гиллиману.
Гиллиман уже видел его без брони, пока магистр восстанавливался. Но Данте все равно чувствовал себя нагим под взглядом примарха.
- Я должен вскоре покинуть Империум Нигилус, – произнес Гиллиман. – Моей последней миссией здесь было усиление твоего ордена и орденов твоих кузенов, чтобы укрепить оборону Империума в этом секторе…
На мгновение он замолк.
- Данте, боюсь, мне придется просить тебя принять еще одну ношу. Кровавые Ангелы и их последователи будут нужны мне как никогда прежде. Тебе не нужно больше быть моим братом в глазах твоих людей, но я не могу позволить тебе отойти от роли героя. Я собираюсь провозгласить тебя Хранителем Империума Нигилус и командующим всеми имперскими силами на севере Великого Разлома. Скоро мне придется вернуться в Цикатрикс Маледиктум. Я нашел того, кто поддержит мои стремления. Ситуация здесь хоть и не простая, но и не такая плачевная, какой я себе представлял. В то же время остальной Империум – в опасности.
- Я понимаю. И сделаю все возможное.
- Это более чем достаточно для меня.
Гиллиман поднял взгляд вверх. Оба спутника продолжали свой медленный вальс вокруг Ваала, как всегда, только Ваал Прим был уже мертв, а в южном полушарии ярко-белой костью сверкала демоническая руна имени Ка'Бандхи. Черепа миллионов тиранидов, от космических кораблей до собирателей паразитов, были сложены друг в друга, чтобы создать печать.
- Посмотри на это, – произнес Гиллиман. – Высокомерие Нерожденных остается таким же как и прежде. Но лишь мы сдерживаем их, и мы должны выстоять. Данте, есть задача меньшей важности, которую я хочу поручить тебе.
Он поднял руку вверх, указывая на три мира.
- Эти планеты превратились в ад. Поколениями мы выбирали сильнейших, думая, что это сделает наших воинов лучше. Я не думаю, что это правильно. Ужасные люди становятся ужасными воинами и повелителями. Мы должны быть лучше. Мы должны признавать и другие человеческие качества в наших новобранцах. Твой орден более чем другие понимает это. Если мы не сделаем этого – то станем жертвами наших худших пороков.
Он указал на имя Ка’Бандхи.
- В твоих силах изменить эти миры. Ваал Прим мертв, но тебе не нужно продолжать позволять своим оставшимся людям страдать. Будут ли они сражаться лучше за мир, который убивает их? Жертвовать своих детей на службу Императору? Они заслужили лучшую жизнь. Как только ты разберешься со скверной – возроди население Ваал Секундус. Объясни им, за что мы сражаемся. Должна быть проведена грань, между добром и злом. Великий Враг соблазняет властью, и какой смысл смертному отказываться от ада, если он уже живет в нем?
Гиллиман казался напряженным. Данте не ожидал такого от повелителя Ультрамара. Гиллиману не терпелось начать перемены. Он был разгневан тем, что обнаружил после своего воскрешения, и примарх не скрывал этого.
- Ты должен найти в себе силы продолжать, командующий Данте, – произнес Гиллиман. – Таких воинов как ты – единицы в Галактике. Мне нужен каждый пример героизма. Не разочаруй меня.
- Никогда, повелитель.
Гиллиман снова улыбнулся ему и протянул руку. Данте протянул руку в ответ. Пальцы примарха сомкнулись на его руке, пальцах и перчатке.
- Я знаю, что ты не подведешь. Я рассчитываю на тебя.
Четырнадцать недель спустя Крестовый поход Индомитус отбыл из системы Ваала. За собой он оставил каркас новых орбиталей и верфей, парящих над основным миром, а также множество кораблей Механикум, занятых их строительством.
Данте подождал, пока все блоки двигателей на кораблях ярко загорятся, прежде чем отдать приказ своему флоту открыть огонь по Ваал Прим.
«Взывающий к крови» символически первым выпустил торпеды. Дневной свет стал еще ярче. Данте мог отслеживать каждую пылающую циклоническую торпеду, когда она падала на мертвую луну.
Собранные флотилии Крови были лишь тенями прошлых себя, но все еще достаточно могучими, чтобы уничтожить целый мир.
Робаут Гиллиман улетал сопровождаемый феерическим салютом. Крылья пламени распространились по безвоздушным равнинам Ваал Прим. Они исчезли также быстро, как и появились. Но этого было достаточно, чтобы уничтожить монумент Ка’Бандхи.
Макропушки присоединились к разрушению, как и лэнс-орудия, а затем и весь остальной флот космических десантников слился в стирании имени демона.
Корабли Гиллимана быстро растворились в мерцающих огнях, оставив Данте наедине с невыполнимой задачей. Магистр обратил свой взор с вершины Сангвий Корпускулум. Ордена в старых и новых цветах взирали на него.
- Мой повелитель-хранитель, – произнес Аданиси, преклонив колено и протянув Данте секиру Морталис. – Ордена Крови ожидают твоего приказа.
Данте молча перехватил рукоять своего оружия. Медленно, он воздел его над головой.
- За Сангвиния и Император! – взревел он.
- За Сангвиния! За Императора! – раздались в ответ голоса десятков тысяч десантников примарис.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
